        Ќиколай ѓеоргиевич ѓарин-Њихайловский. ѓимназисты


                            €з семейной хроники


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: Ќ.ѓ.ѓарин-Њихайловский. "„етство ’емы. ѓимназисты"
     €здательство "ћнацтва", Њинск, 1985
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 декабрЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     Џереиздание  двух  первых  книг  из  цикла  автобиографических повестей
прогрессивного русского писателЯ конца XIX в. Ќ.ѓ.ѓарина-Њихайловского.
     „лЯ старшего школьного возраста.


                                 ‘одержание

                     I. Ћтъезд старых друзей в морской корпус
                     II. Ќовые друзьЯ и враги
                     III. Њать и товарищи
                     IV. ѓимназиЯ
                     V. †урнал
                     VI. ‚ервицкий и ЃерендЯ
                     VII. Џропойцы
                     VIII. ќкзамены
                     IX. ‘емьЯ Љорнева
                     X. Џикник
                     XI. „орога
                     XII.
                     XIII.
                     XIV.
                     XV.
                     XVI.
                     XVII.
                     XVIII.
                     XIX.
                     XX.
                     XXI.
                     XXII.
                     XXIII.
                     XXIV.


        I

                   Ћ’љ…‡„ ‘’Ђђ›• „ђ“‡…‰ ‚ ЊЋђ‘ЉЋ‰ ЉЋђЏ“‘

     Ћднажды осенью,  когда на дворе уже пахло морозом,  а  в классах весело
играло  солнце и  было  тепло  и  уютно,  ученики шестого класса,  пользуЯсь
отсутствием непришедшего учителЯ  словесности,  по  обыкновению разбились на
группы и, тесно прижимаЯсь друг к другу, вели всЯкие разговоры.
     Ћживленнее других была и наиболее к себе привлекала учеников та группа,
в  центре  которой  сидели  Љорнев,   некрасивый,   с  заплывшими  глазками,
белобрысый гимназист,  и ђыльский,  небольшой,  чистенький,  с самоуверенным
лицом,  с  насмешливыми серыми  глазами,  в  pince-nez  на  широкой тесемке,
которую он то и дело небрежно закладывал за ухо.
     ‘еменов,   с  простым,  невыразительным  лицом,  весь  в  веснушках,  в
аккуратно застегнутом на  все пуговицы и  опрЯтном мундире,  смотрел в  упор
своими  упрЯмыми глазами на  эти  движениЯ ђыльского и  испытывал неприЯтное
ощущение человека, перед которым творитсЯ что-нибудь такое, что хотЯ и не по
нутру ему, но на что волей-неволей приходитсЯ смотреть и терпеть.
     ќто  бессознательное выражение  сказывалось во  всей  собранной  фигуре
‘еменова,  в  его  упрЯмом  наклонении головы,  в  манере  говорить  голосом
авторитетным и уверенным.
     ђечь шла  о  предстоЯщей войне.  Љорнев и  ђыльский несколько раз ловко
прошлись насчет ‘еменова и  еще  более  раздражили его.  ђазговор оборвалсЯ.
Љорнев замолчал и,  грызЯ,  по обыкновению,  ногти,  бросал направо и налево
рассеЯнные  взглЯды  на  окружавших  его  товарищей.  Ћн  уж  несколько  раз
скользнул взглЯдом по  фигуре  ‘еменова и  наконец  проговорил,  обращаЯсь к
нему:
     - …сли б  и не знал Я,  что отец твой военный,  то можно угадать это по
твоей осанке.
     ‘еменов удовлетворенно, но в то же времЯ выжидательно оправилсЯ, и лицо
его принЯло еще более официальное и важное выражение.
     - Џолковник? - спросил Љорнев.
     ‘еменов кивнул головой.
     - џ видел его... „енщиков бьет?
     - …сли виноват, спуску не даст.
     - ‚от этак,  -  сказал Љорнев и,  скорчив свирепую физиономию, идиотски
скосив глаза, сунул кулаком в воздух.
     ‚се рассмеЯлись.
     - ’ы, конечно, тоже будешь военный? - спросил ђыльский.
     - Ћб  этом еще рано теперь говорить,  -  ответил,  еще более надувшись,
‘еменов.
     - „ело тЯтькино, - рассмеЯлсЯ ђыльский.
     ‘еменов злобно покосилсЯ на него и сдержанно ответил:
     - —то ж делать? настолько еще не развит, что признаю власть отца.
     - ЏонЯтно,  -  с  комичной серьезностью поддержал его ђыльский и  опЯть
рассмеЯлсЯ.
     - Ќастолько глуп,  что в  бога верю...  ’ерпеть не  могу полЯков за  их
чванливое нахальство.
     - ќто к прежнему счету,  - продолжал тем же тоном ђыльский, - немцев не
терплю  за  их  возмутительное  высокомерие,   французов  -   за  их  пустое
легкомыслие...
     - ‘обственно,  это очень характерно,  -  вмешалсЯ Љорнев, - ты, значит,
все нации, кроме русской, не любишь?
     - ‚овсе нет.
     - Ќу, кого же ты любишь?
     ‘еменов подумал.
     - €спанцев, - ответил он.
     - ’ы  видел  хоть  одного  испанца?  -  спросил  Љорнев  так,  что  все
рассмеЯлись.
     - џ и Ђмерики не видел...  Џо-твоему,  значит,  чего не видел,  о том и
говорить нельзЯ?
     - Ќу хорошо, за что ты, собственно, испанцев любишь?
     - ‡а  бой  быков,   -   заговорил  ђыльский,  -  за  учреждение  ордена
иезуитов...
     - €езуиты уж это ваше польское дело... Џо-моему, каждый полЯк иезуит.
     - Џо-моему? - вспыхнул ђыльский. - Ђ по-моему, ты самодовольнаЯ свиньЯ,
котораЯ, вместо того чтоб думать, гордишьсЯ тем, что думать не хочешь.
     - Ђ ты...  -  начал было ‘еменов,  но в это времЯ дверь отворилась, и в
класс вошел инспектор.
     ‚се встали и быстро оправились.
     Ѓритое широкое лицо инспектора на  этот раз  не  было таким деревЯнным,
как обыкновенно.  „аже и в голосе его,  сухом и трескучем, теперь отдавались
какие-то незнакомые,  располагавшие к  себе нотки.  „а и  дело,  по которому
пришел инспектор,  выходило из  рЯда вон.  ‚  его  руках был печатный лист с
приглашением желающих поступить в морской корпус.
     ‘ообщив  условиЯ поступлениЯ,  инспектор ушел,  а  класс  превратилсЯ в
улей, набитый всполошившимисЯ пчелами.
     ‚се говорили, все волновались, всех охватило приЯтное чувство сознаниЯ,
что они уж не дети и могут располагать собою, как хотЯт. Љонечно, это был, в
сущности,  только обман чувств, - у каждого были родители, но об этом как-то
не хотелось думать,  особенно Љарташеву,  и он так же решительно,  как и его
друзьЯ Љасицкий и  „анилов,  заЯвил о своем твердом и непреклонном намерении
тоже ехать в корпус.
     ‚олнение улеглось, больше желающих не оказалось, и товарищи смотрели на
нераздельную тройку, как на что-то уже отрезанное от них.
     Ћдни относились к  отъезжавшим с  симпатией и  даже с  завистью,  и это
льстило тройке, другие, вроде Љорнева, не сочувствовали.
     Љорнев,  грызЯ свои ногти,  заЯвил,  что  не  находит в  карьере морЯка
ничего привлекательного.
     - …ще  бы  тебе находить в  ней какую-нибудь прелесть,  когда тебЯ и  в
лодке укачивает, - сказал пренебрежительно Љасицкий.
     Љорнев покраснел и ответил:
     - џ-то уж,  конечно,  какой морЯк,  но если б  менЯ и  не укачивало,  Я
все-таки не избрал бы карьеры морЯка.
     - Џочему?
     - Џотому что  не  вижу никакой разницы между любым армейским офицером и
морЯком: та же бессмысленнаЯ жизнь.
     - Џочему бессмысленнаЯ? - огрызнулсЯ ‘еменов.
     - „а потому, что все, в конце концов, сводитсЯ: на-а плечо! на краул!..
„а ей-богу! Ќу что, собственно, какую цель вы преследуете? Ќу, будете ездить
на  пароходе,  будете лупить линьками матросов и  в  то  же времЯ любоватьсЯ
морем.  ’рогательнаЯ идиллиЯ,  чушь с маслом,  такаЯ же бессмысленнаЯ жизнь,
как жизнь любого юнкера.
     „анилов схватилсЯ с Љорневым.
     „оводы „анилова сводились к прелестЯм морской жизни, прелестЯм борьбы с
морем.
     - ‘обственно,  -  возражал Љорнев, - какой в этой прелести, в сущности,
смысл:  победа?  -  ну, победил сегоднЯ с тем, что завтра оно уже побеждено?
Ќет,  завтра опЯть побеждай,  и послезавтра, и до тысЯчи раз. ‚ конце концов
всЯ жизнь сведетсЯ к счету рейсов - одним больше, одним меньше...
     „оводы  Љорнева  сильно  охладили  отношениЯ учеников к  собиравшейсЯ к
отъезду тройке.
     Љарташеву тоже как-то в ином освещении представилсЯ корпус.
     ’ем  не  менее  друзьЯ  попрощались,  выходЯ  из  гимназии,  с  твердым
намерением ехать в корпус.
     Љарташев  пришел  домой  и  к  концу  обеда  приступил к  переговорам с
матерью.
     Њать со страхом прислушивалась к словам сына,  но делала спокойное лицо
и ласково смотрела,  пока он,  глотаЯ красный сочный арбуз, рассказывал ей о
вызове желающих поступить в корпус и о решении его, „анилова и Љасицкого.
     - Џоезжай...  -  проговорила мать серьезным, грустным голосом, когда он
кончил.
     Ћна вздохнула.
     - џ  мечтала  о  другой  карьере,  думала,  что  мой  сын  принесет мне
университетский диплом...  †аль,  что не  исполнила папиного желаниЯ,  когда
тебе было десЯть лет, и сразу не отдала в корпус.
     - ‚ корпус,  чтоб выйти офицером, Я сам бы не пошел. ЊорЯк и сухопутный
офицер - громаднаЯ разница.
     - Ќет, уж хоть не обманывай себЯ: никакой разницы нет.
     Ќаступило  молчание.  Љарташева  невольно  поразило  сходство  взглЯдов
матери  и  Љорнева.  Ќасколько Љорнев  при  этом  возвысилсЯ в  его  глазах,
настолько же себЯ он почувствовал как-то униженным перед Љорневым.
     - „елай как хочешь,  -  продолжала,  помолчав, мать. - џ думала, что ты
поможешь мне по хозЯйству без папы. „елай как хочешь.
     Ђглаида ‚асильевна встала расстроеннаЯ и вышла из столовой.
     Љарташев не ожидал такого конца.
     - Џо-моему,  ’ема,  это глупость,  -  сказала его рассудительнаЯ сестра
‡ина.  - “ мамы здоровье слабое, ты, старший в доме, бросишь семью, уедешь в
корпус...  а  кто ж здесь будет ходить в наемный двор,  как мы останемсЯ без
мужчины?
     - џ что ж, по-твоему, так и буду всю жизнь около вас торчать? - спросил
с досадой Љарташев.
     - „а мне-то ты ни капельки не нужен,  - поезжай хоть сейчас и куда тебе
угодно.
     € ‡ина ушла.
     Љарташев чувствовал себЯ окончательно сбитым с позиции: морской корпус,
еще   так   недавно   казавшийсЯ   делом   решенным,   отодвинулсЯ   куда-то
далеко-далеко.
     Ќаташа, втораЯ сестра, с любовью и грустью смотрела на брата.
     - ’ы когда,  ’ема, поедешь? - спросила она, стараЯсь скрыть волновавшие
ее чувства под маской простого любопытства.
     ’ема заглЯнул в глаза сестры.
     - Ќикуда Я не поеду,  -  ответил он,  вздохнув,  и, встав, направилсЯ в
кабинет.
     ’ам он шагал в сознании принесенной им жертвы.  Њожет быть,  длЯ жертвы
его вид был слишком спокоен,  но тем не менее это не мешало ему считать себЯ
жертвой,  и ему казалось,  что он сразу точно вырос на несколько лет. Ћн лег
на  диван,  заложил за  голову руки и  задумалсЯ о  том,  что жизнь не такаЯ
простаЯ и легкаЯ вещь, какой она кажетсЯ по наружному виду.
     ’ак и уснул он, думаЯ все о том же.


        II

        ЌЋ‚›… „ђ“‡њџ € ‚ђЂѓ€

     ’ем и кончилсЯ вопрос о корпусе.  „анилов и Љасицкий уехали, и Љарташев
рассталсЯ с друзьЯми, с которыми три года прожил душа в душу.
     Ќовое времЯ,  новые птицы, - новые птицы, новые песни. Ќовые отношениЯ,
странные  и   запутанные,   на   какой-то  новой  почве  завЯзывались  между
Љарташевым, Љорневым и другими.
     ќто уже не  была дружба,  похожаЯ на дружбу с  €вановым,  основаннаЯ на
обоюдной любви.  Ќе было это похоже и  на сближение с  Љасицким и „аниловым,
где свЯзью была общаЯ их любовь к морю.
     ‘ближение с  Љорневым было удовлетворением какой-то другой потребности.
‹ично Љорнева Љарташев не  то  что не любил,  но чувствовал к  нему какое-то
враждебное,  раздраженное,  доходЯщее до  зависти чувство,  и  все-таки  его
тЯнуло к Љорневу. Ќе было больше длЯ него удовольствиЯ, как схватитьсЯ с ним
на  словах и  как-нибудь порезче оборвать его.  Ќо  как ни казалось легким с
первого взглЯда это дело, тем не менее выходило всегда как-то так, что не он
обрывал Љорнева, а наоборот, он от Љорнева получал очень неприЯтный отпор.
     ‚  своей  компании с  „аниловым и  Љасицким относительно Љорнева у  них
давно был решен вопрос,  что Љорнев хотЯ и баба,  хотЯ и боитсЯ морЯ,  но не
глупый и, в сущности, добрый малый.
     Љогда друзьЯ уехали,  Љарташев на  первых порах по отношению к  Љорневу
старалсЯ удержатьсЯ на этой позиции.  €ногда в  споре,  чувствуЯ,  что почва
уходит из-под ног, Љарташев говорил:
     - Џослушай,  Љорнев,  ты добрый,  в сущности,  малый, но эта твоЯ бабьЯ
черта...
     - џ очень тебе благодарен за снисхождение, - сухо перебивал его Љорнев,
- но оставь его длЯ тех, кто в нем нуждаетсЯ.
     ’огда Љарташев,  уЯзвленный саркастическим тоном Љорнева,  распалЯлсЯ и
начинал ругатьсЯ.  Ќо  и  это  плохо помогало и  удовлетворениЯ Љарташеву не
приносило.  €  не только не приносило,  но мучило и искало выхода.  ‚ыходило
как-то  так,  что все,  что ни  скажет он,  все не то,  всегда Љорнев ловко,
искусно сейчас же собьет его с позиции.
     Љарташев начал впадать даже в уныние:  "—то ж,  Я глуп,  значит? ѓлупее
его?" - думал он, и его гордость не мирилась с таким выводом.
     Ћни спорили решительно обо всем.  Ќачалось с  религии.  ‘перва Љарташев
был горЯчим защитником ее, но постепенно он стал делать уступки.
     - Ќе  понимаю,  -  говорил раз  Љорнев,  грызЯ свои  ногти.  -  €ли  ты
признаешь, или не признаешь: середины нет. ѓовори прЯмо, верующий ты?
     - ‚ известном смысле да, - ответил уклончиво Љарташев.
     - —то это за ответ?  ‚ерующий,  значит... ‘ этого бы и начал. Ђ в таком
случае о чем тогда с тобой разговаривать?!
     - ’ы переврешь всЯкое мое слово и воображаешь, что это очень остроумно.
     - Ђ это не умно и не остроумно, - вставил саркастически ђыльский.
     ђыльский держал себЯ как-то пренебрежительно по отношению к  Љарташеву,
как, впрочем, и к громадному большинству класса.
     ‚ставка ђыльского так  взбесила Љарташева,  что он  покраснел как рак и
выругалсЯ:
     - Ѓолван!
     ђыльский поднЯл высоко брови и спокойно, насмешливо сказал:
     - ‚от теперь окончательно убедил: молодец!
     Љарташев открыл было рот,  но вдруг,  круто обернувшись, пошел и сел на
свое место.
     - —то, кончил уже? - окликнул его тем же тоном ђыльский.
     - ‘ такой свиньей, как ты, говорить не стоит, - ответил Љарташев.
     - Ќу, конечно...
     - Џостой...  -  перебил  ђыльского  Љорнев  и,  обращаЯсь к  Љарташеву,
проговорил:  -  Ќу,  хорошо:  ты говоришь,  что Я перевираю твои слова,  так
сделай милость, объЯсни, как же понимать тебЯ.
     - џ не могу спорить, когда один перевирает, а другой горохового шута из
себЯ корчит.
     ђыльский открыл было рот длЯ ответа.
     - Њолчи... - потребовал Љорнев.
     ђыльский замолчал и только рассмеЯлсЯ.
     - Ќу,  вот он  молчит.  џ  тоже вовсе не  желаю заниматьсЯ перевиранием
твоих слов:  ты сказал, что ты верующий в известном смысле. џ понЯл это так,
что ты все-таки верующий. ‚ыходит, Я переврал: так объЯсни.
     …сли бы в классе были только Љорнев и ђыльский, Љарташев, вероЯтно, так
и отказалсЯ бы от дальнейшего диспута, но тут было много других, и все ждали
с интересом,  что скажет теперь Љарташев.  ‚ числе этих других многие любили
Љарташева,  верили в его способность отбитьсЯ от Љорнева,  и Љарташев скрепЯ
сердце начал:
     - џ признаю религию как вещь... как вещь, котораЯ свЯзывает менЯ с моим
детством, как вещь, котораЯ дорога моим родным...
     ђыльский,   повернувшийсЯ  было   вполоборота,   когда  Љарташев  начал
говорить, весело покосилсЯ на Љорнева, отвернулсЯ спиной к Љарташеву, махнул
рукой и уткнулсЯ в книгу.
     - ‡начит,  ты сознательно обманываешь себЯ и родных?  ‚ыходит, что тебЯ
свЯзывает с ними ложь. ’акаЯ свЯзь не стоит того, чтобы за нее держатьсЯ.
     - Ђ тебе разве не доставлЯет удовольствиЯ на пасху не спать ночь?
     - Ќикакого...
     - ‚рет, - заметил ‘еменов, упрЯмо наклонЯЯ голову.
     - „а,  наконец,  это уже другаЯ почва...  удовольствие...  €  в  снежки
играть удовольствие, да не пойдешь же!
     - Ђ отчего мне не идти, если мне этого хочетсЯ?
     - Ќу,  иди,  -  ответил Љорнев.  - ‘нег скоро выпадет. ‚он товарищи уже
ждут.
     Љорнев показал в окно на толпу уличных ребЯтишек.
     Љарташев тоже посмотрел и рассмеЯлсЯ.
     - ђыло, - сказал добродушно Љорнев.
     ‚прочем, таким мирным образом споры редко кончались.


     - ’ы ему напрасно спускаешь,  - брюзжал ‘еменов Љарташеву, когда они по
окончании уроков шли домой.
     - џ вовсе не спускаю.
     - Ќу-у,  спускаешь...  ‚  прошлом году,  помнишь,  как оттрепал его,  а
теперь уж сам говоришь: "‚ известном смысле..."
     - Џослушай, нельзЯ же действительно со всем соглашатьсЯ...
     Љарташев рассеЯнно скользнул взглЯдом по проходившей даме, по прилавку,
заваленному грушами,  персиками,  виноградом,  молодыми  орехами  в  зеленой
скорлупе, втЯнул в себЯ аромат этих плодов и договорил:
     - џ верю... но не могу же Я, например, представить себе небо иначе, как
оно есть, то есть не простым воздухом.
     € ‘еменов и Љарташев,  как бы длЯ большей наглЯдности,  поднЯли глаза в
прозрачную синеву осеннего неба.  ‘  неба их  взглЯд упал на залитую солнцем
улицу,  скользнул туда, где Ярко синело бесконечное море, теперь прохладное,
спокойное, уснувшее в своем неподвижном величии.
     „рузьЯ  остановились  на   перекрестке,   откуда  Љарташеву  надо  было
сворачивать домой.
     - џ провожу тебЯ, - предложил Љарташев.
     € приЯтели отправились дальше.  Ћни шли,  и то сходились так, что плечи
их  касались друг  друга,  то  расходились,  рассеЯнно,  мимоходом глазеЯ на
выставленные в окнах магазинов вещи.
     - Љонечно,  есть в природе,  - продолжал Љарташев, - что-то непонЯтное,
недоступное нашему уму...  џ был бы слишком глуп, если бы не признавал того,
что признавали люди,  может быть,  в  тысЯчу раз умнее какого-нибудь Љорнева
или ђыльского.
     - ’ерпеть не могу этого ђыльского,  -  перебил ‘еменов, упрЯмо наклонив
голову.
     - € моЯ душа к нему не лежит,  -  согласилсЯ Љарташев. - “ Љорнева есть
все-таки...
     - „а Я тебе скажу, что Љорнев просто под влиЯнием ђыльского.
     - ’ы думаешь?
     - “верен...  Џросто сам разобратьсЯ не может,  а ђыльского боитсЯ: все,
что тот ему наговорит, то и повторЯет.
     - Ќет, положим, Љорнев и сам по себе не глупый малый.
     ‘еменов сжал как-то губы и произнес сухо:
     - Џо-моему, просто фразер.
     - „а фразеры-то они оба.
     - ’ы посмотри,  они обо всем берутсЯ рассуждать. Ќу что ж, в самом деле
можем мы действительно обо всем иметь правильное понЯтие?.. —то, в сущности,
их рассуждение? Њальчишество.
     - Љонечно, мальчишество.
     - €  Я  тебе  скажу,  опасное мальчишество,  которое может  привести ни
больше ни  меньше как к  исключению...  ќто ведь все не  ихнее...  из книжек
разных... ђыльский из воды сухим выйдет, а Љорнев, как дурак, попадетсЯ. ‚от
отчего  Я  и  не  могу  считать Љорнева умным  человеком...  ‘амое  лучшее -
подальше от них, - закончил ‘еменов.
     Ћн оправилсЯ,  как-то особенно выставил грудь,  надулсЯ и раскланЯлсЯ с
проезжавшим на извозчике военным.
     - Џлац-адъютант, - объЯснил он Љарташеву.
     €  оба  оглЯнулись и  смотрели,  как ехал на  извозчике плац-адъютант в
полной форме, с наброшенным поверх мундира форменным пальто.
     - ѓлупаЯ у них форма,  -  сказал ‘еменов, - так, что-то среднее - не то
кавалериЯ, не то пехота: не разберешь.
     „рузьЯ прошли еще одну улицу.
     - Ќу, мне уж пора, - остановилсЯ Љарташев.
     - …ще через мост.
     € они пошли через мост.
     - џ бы тебЯ проводил,  - сказал ‘еменов, смотрЯ на часы, - да опоздаю к
обеду... Ћтец насчет этого формалист... „а и действительно... ну, прощай.
     „рузьЯ  попрощались у  последнего поворота,  откуда  виднелсЯ желтый  с
мезонином дом-особнЯк,  где жила семьЯ ‘еменова. ‘еменов и направилсЯ к нему
спешной деловой походкой, а Љарташев лениво побрел назад, щурЯсь от солнца и
представлЯЯ себе, как ‘еменов торопливо взбежит по узкой лестнице в мезонин,
положит  там  ранец,  умоетсЯ,  расчешет  перед  зеркалом волосы,  а  денщик
почистит его щеткой.  ‡атем он быстро спуститсЯ вниз; пройдет большой пустой
зал и войдет в столовую, где уже собралось все семейство и глава его, худой,
с  суровым лицом полковник,  в  расстегнутом кителе,  в синих штанах,  молча
шагает  своими  сухими  ногами по  комнате.  ‘еменов подойдет,  с  выправкой
шаркнет  ножкой,   наклонитсЯ  и  поцелует  жилистую  руку  отца,  произносЯ
безличным тоном:
     - ‡дравствуйте, папаша.
     ‡атем подойдет к  худой,  с некоторой претензией одетой даме,  небрежно
подхватит ее руку,  поднесет к губам,  покровительственно нагнетсЯ, поцелует
ее в губы, заглЯнет в ее добрые усталые глаза и скажет:
     - ‡дравствуй, мамаша, как себЯ чувствуешь?
     Ќа  младших братьев,  Ѓорю и  Џетю,  ‘еменов вскользь только взглЯнет и
пойдет к своему месту,  потому что отец,  посмотрев на часы,  уже беретсЯ за
свой стул.
     ‡а  обедом всегда кто-нибудь из  полковых,  разговор по чину,  а  после
обеда  обЯзательнаЯ часоваЯ  пильнЯ  на  скрипке.  ‘еменов  сам  уже  знает,
торопливо благодарит и спешит наверх.  Ћттопырив губы, он аккуратно вынимает
из Ящика скрипку,  достает смычок,  долго настраивает,  прислушиваЯсь,  весь
сосредоточенный,  с  поднЯтыми бровЯми,  и,  кончив скучную,  но приЯтную по
своим результатам работу,  становитсЯ в позицию, вытЯгивает руку со смычком,
прицеливаетсЯ глазами в  ноты,  склонЯет голову,  и  по дому несетсЯ твердый
однообразный звук низких и высоких нот громкой скрипки.  Ђ там,  в кабинете,
сидит сухой полковник,  курит, смотрит в окно, одним ухом слушает полкового,
а  другим -  твердые отчетливые звуки нравЯщегосЯ ему  своей определенностью
инструмента.
     ќта  хорошо знакомаЯ Љарташеву картина Ярко  рисуетсЯ ему,  пока  он  в
блеске веселого,  безоблачного днЯ идет домой,  и  ему завидной делаетсЯ эта
налаженнаЯ,   систематическаЯ  жизнь...   †изнь   его   родных  и   он   сам
представлЯютсЯ ему чем-то разбросавшимсЯ,  несобранным.  Љниги его, почти не
свЯзанные, то и дело скользЯт в руках, в голове бродит мысль и перескакивает
от ‘еменова к Ѓеренде, тоже скрипачу, игравшему, в контраст с ‘еменовым, так
мЯгко и  мелодично.  Ћн вспоминает Љорнева,  ђыльского,  вспоминает опасениЯ
‘еменова,  его охватывает какой-то  страх за  их судьбу,  но последний совет
‘еменова "подальше от  них" производит на него как раз обратное действие,  и
его тЯнет к ним,  и он даже как-то миритсЯ с неприЯтною внешностью Љорнева и
ђыльского; мирит его главным образом то, что это они говорЯт не свое, что не
пред ними.  Љорневым и ђыльским приходитсЯ преклонЯтьсЯ,  а пред тем, чему и
они поклонЯютсЯ сами.  Ђ пред тем,  чему даже Љорнев и ђыльский поклонЯютсЯ,
пред тем и  никому не  обидно...  "‚се-таки они умные и  умнее ‘еменова",  -
закончил Љарташев свои размышлениЯ.
     €  даже нетерпимаЯ внешность их,  резкие выходки и те осветились иначе:
"Џросто мальчишки,  -  узнали, да и не говорЯт откуда, а вот если б Я первый
узнал,  они бы не знали, что говорить. ‚се-таки Я умный: они по книжкам, а Я
без книжек, и то совсем почти им не поддаюсь".
     ‚есь класс разбилсЯ на две неравные партии:  Љорнева, немногочисленную,
и - партию Љарташева.
     ѓруппа Љорнева сблизилась между собой и вне гимназии,  -  ходили друг к
другу  в  гости,  но  так,  впрочем,  что  с  семействами не  имели никакого
соприкосновениЯ.  Ћбыкновенно компаниЯ собиралась в комнате товарища,  - там
курили,   читали,   туда  приносили  им   чай.   …сли  собрание  было  более
обыкновенного,  им  уступались иногда  и  парадные комнаты,  показывались на
мгновение  родные  и  уходили,  сопровождаемые  благодарственными  взглЯдами
молодежи.   —то  могло  быть  приЯтнее,   как  чувствовать  себЯ  совершенно
свободными от необходимости чинно сидеть, чинно говорить. Љакое удовольствие
испытывала компаниЯ,  когда дверь затворЯлась за  непрошеным взрослым членом
семьи!  Љорнев даст сейчас,  бывало, козла. ђыльский поправит свой шнурок от
pince-nez  и  снисходительно  пустит:   "•а-ха!"  „арсье,   потомок  изЯщных
французов,  оглЯнетсЯ с  комичной  миной,  подберет фалды  и  бултыхнетсЯ на
диван.
     - Џослушай, француз, - скажет Љорнев, сегоднЯ тебе спать не дадут.
     - Ћткуда  ты  взЯл,  что  Я  буду  спать?  -  фыркал „арсье,  поплотнее
умащиваЯсь.
     Љорнев  некоторое времЯ  добродушно рассматривал „арсье и  произносил с
каким-то пренебрежительным снисхождением:
     - ђыло.
     - ‘ам ты... - так же добродушно огрызалсЯ француз.
     - —то с ним церемонитьсЯ? - говорил ђыльский, обращаЯсь к „арсье. - ‚от
тебе  постановление коммуны:  если ты  не  повторишь последней фразы,  когда
остановЯтсЯ, то каждый раз с тебЯ том Џисарева.
     - Ќу...  - размахиваЯ руками, подскакивал „олба, - давай, брат, деньги,
по крайней мере, без всЯкой помехи спать будешь.
     - „урачье, - смеЯлсЯ вместе со всеми „арсье, - не дам.
     - ’ем хуже длЯ тебЯ...
     - •орошо, хорошо... - кивал головой „арсье, - посмотрим еще.
     Ќачиналось  чтение:  и  в  то  времЯ  как  все  слушали  с  напрЯженным
вниманием,  „арсье напрасно изнемогал в непосильной борьбе:  что-то лезло на
глаза, закрывало их, и „арсье кончал тем, что сладко засыпал коротким чутким
сном.  Ћчень чутким. —уть остановЯтсЯ, уж „арсье знал, в чем дело, и, еще не
проснувшись, лениво повторЯл последнюю фразу.
     Ђ ђыльский делал жест и продолжал читать.
     - Ђ  кто слишком склонен к џни,  того больно бьют по пЯткам...  „арсье,
повтори.
     „арсье вскакивал и  быстро повторЯл,  и  от сумасшедшего хохота дрожали
стекла,  потому что џни -  и  бог земли,  и  в то же времЯ фамилиЯ красавицы
гимназистки,  к  которой неравнодушно французское сердце „арсье:  всЯ  фраза
выдумана  ђыльским без  всЯкой  свЯзи  с  предыдущим и  последующим чтением,
специально длЯ „арсье.
     - Ќу,  так  хоть  это  запомни  хорошенько...  -  наставительно говорил
ђыльский.
     €  снова шло  чтение,  а  затем споры,  рассуждениЯ.  Џодымались разные
вопросы,  решались. ќто решающее значение обыкновенно принадлежало Љорневу и
ђыльскому.  €ногда выдвигалсЯ „олба - здоровый ученик из крестьЯн, в прыщах,
с красным лицом, с прЯмыми черными волосами и широким большим лбом.
     - ‹бина-то  у  тебЯ  здоровеннаЯ...   -   говорил  Љорнев,  внимательно
всматриваЯсь в „олбу.
     - Ѓык,  -  отвечал „олба,  и,  расставЯ ноги,  смеЯлсЯ мелким  деланным
смехом.
     ’олько  глазам  было  не   до  смеха,   и   они  внимательно,   пытливо
всматривались в собеседника.
     Љорнев грызнет, бывало, ноготь, подумает и проговорит:
     - Ќа ЃоклЯ похож.
     „олба  вспыхнет,  смерЯет  четвертью свой  лоб,  скажет  "ну"  и  опЯть
рассмеетсЯ.
     - ‘пособнаЯ бестиЯ...  - заметит опЯть Љорнев не то раздумчиво, не то с
какою-то завистью.
     - „урак  Я,  -  ответит  „олба,  потом  заглЯнет  в  глаза  Љорневу  и,
пригнувшись, рассмеетсЯ своим мелким смехом.
     - „а что ты все смеешьсЯ?
     - „урак, - ответит уклончиво „олба.
     - ѓлаза хитрые...
     - Њужицкие глаза.
     - Џоложительно загадочнаЯ натура,  -  высказывал свое  мнение  Љорнев в
отсутствие „олбы и задумывалсЯ.
     - ђисуетсЯ немного... но талантливый, подлец, - соглашалсЯ ђыльский.
     ЊногочисленнаЯ партиЯ  Љарташева была  полной противоположностью партии
Љорнева.   ‚се  это  были  люди,   которые  ничего  не   читали,   ничем  не
интересовались,  ни о чем не помышлЯли,  кроме ближайших интересов днЯ.  Ћни
ходили в гимназию, лениво учили уроки и в свободное от занЯтий времЯ скучали
и томились.
     Љорнев с компанией Язвили их,  вышучивали, донимали и осмеивали все то,
что в их глазах казалось неприкосновенным.
     Љарташев был  представителем своей партии.  ‘лучилось это  как-то  само
собой:  Љарташев усердно отстаивал тех, кто попадал на острые зубы противной
партии;  он обладал даром слова,  находчивостью в спорах:  он,  наконец, был
добр и не мог выносить бессердечиЯ партии Љорнева ко всем тем, кто или стоЯл
ниже их в умственном отношении, или не разделЯл их взглЯдов.
     Ќачнет,  бывало,  Љорнев без церемонии ругать кого-нибудь,  а  Љарташев
чувствует такое унижение,  как будто его самого ругают.  ‚ыругаетсЯ Љорнев и
приметсЯ за чтенье.
     - џ не понимаю этого удовольствиЯ,  - заговорит Љарташев скрепЯ сердце,
- говорить человеку в глаза "идиот".
     - Ђ  Я  не понимаю удовольствиЯ с идиотами компанию водить,  -  ответит
небрежно Љорнев и приметсЯ за свои ногти, продолжаЯ читать.
     - …сли б  даже и  идиот он  был,  что ж,  он  поумнеет оттого,  что его
назовут идиотом?
     Љорнев молчит, погрузившись в чтение.
     - …сли не поумнеет, то отстанет, - бросит за него ђыльский.
     - €ли в морду даст? - пустит со своего места ‘еменов.
     - €спугал!
     - Ђ вот назови менЯ...
     ђыльский весело смеЯлсЯ.
     - Ќу, а если два человека назовут тебЯ идиотом. ’оже в морду дашь?
     - „ам, конечно.
     - Ќу, а три?..
     - •оть десЯть.
     Љорнев отрываетсЯ от чтениЯ и говорит мЯгким, ласковым голосом:
     - …сли бы  ты встретил неприЯтелЯ,  мой друг,  ты что бы сделал?  -  Ћн
делает свирепое лицо.  -  Џриколол бы,  ваше превосходительство. - Ђ если ты
десЯть неприЯтелей встретил?  -  Џриколол бы!  -  Њой друг,  разве ты можешь
десЯть человек приколоть? Џодумай хорошенько. - ’ак точно, не могу.
     Љорнев менЯет тон и говорит наставительно:
     - ‘олдат и тот понЯл.
     - ’ак ведь то солдат,  -  поЯснЯет ђыльский,  -  а он сын полковника...
‚от, погоди, подрастет он, один всю …вропу приколет.
     - Ђх, как остроумно! - говорит ‘еменов.


     ‚  числе карташевской партии,  между прочим,  были ‚ервицкий и ЃерендЯ.
Ћни сидели на  одной скамейке и  дружили,  хотЯ по виду дружба их была очень
оригинальна: друзьЯ постоЯнно ссорились.
     ‚ервицкий был  широкоплечий блондин,  с  голубыми  глазами,  с  круглым
лицом, с грубым, сиплым голосом, сутуловатый, с широкими плечами.
     ЃерендЯ,  или  „иоген,  как  называл его  Язвительно ‚ервицкий,  худой,
высокий, ходил, подгибаЯ коленки, имел длинную, всегда вперед вытЯнутую шею,
какое-то  не  то  удивленное,  не  то довольное лицо,  носил длинные волосы,
которые то и дело оправлЯл рукой,  имел желто-карие лучистые глаза и говорил
так, что трудно было что-нибудь разобрать.
     ѓлавным недостатком Ѓеренди ‚ервицкий считал его  глупость.  Ћн  этим и
донимал своего друга.
     Ќадо отдать справедливость,  ‚ервицкий умел подчеркнуть глупость друга.
Љогда он,  бывало,  вытЯнув шею,  подгибаЯ коленки, шел, стараЯсь изобразить
Ѓерендю,  класс умирал от смеха.  ‚  мастерской передаче ‚ервицкого так Ясно
было,  что ЃерендЯ действительно глуп.  Ђ еще Яснее это было,  когда ЃерендЯ
вступал в спор.
     ђот только откроет ЃерендЯ, а уж ‚ервицкий упретсЯ на локоть, уставитсЯ
в  друга  и  с  наслаждением слушает.  ЃерендЯ  с  какой-то  особой  манерой
откинетсЯ,  вытЯнет длинные ноги  и,  устремив в  пространство свои лучистые
глаза, начнет, поматываЯ головой, длинную речь. ‘лушает ‚ервицкий, слушает и
начнет сам поматывать головой, потом скосит немного глаза, на манер Ѓеренди,
что-то  зашепчет себе под нос и  кончит тем,  что и  сам расхохочетсЯ,  и  в
публике вызовет смех.
     ‘битый с позиции, ЃерендЯ обрывалсЯ и бормотал:
     - Њне кажетсЯ странно, право, такое отношение...
     Ћстальное  исчезало  в  какой-то  совершенно  непонЯтной воркотне  и  в
поматывании головой.
     - „урак  ты,   дурак,   -   говорил  в  ответ  ‚ервицкий,  с  искренним
сокрушением,  качаЯ головой.  -  € всегда будешь дурак, хоть сто лет живи...
‚от  так и  будешь все мотать головой,  на  кладбище повезут,  и  то  мотать
будешь, а о чем - так и не разберет никто.
     - Ќу, что ж, это очень грустно, - говорил ЃерендЯ.
     - Ђ ты думаешь, весело? - перебивал своим сиплым голосом ‚ервицкий.
     - Ћчень грустно... очень грустно... - твердил ЃерендЯ.
     - ’ьфу! Џротивно слушать... не только слушать, смотреть.
     - Ћчень грустно... очень грустно...
     - € думает, что очень умную вещь говорит.
     ’акие стычки не мешали,  однако, друзьЯм вместе готовить трудные уроки,
ходить друг к другу в гости,  поверЯть свои тайны и понимать друг в друге то
сокровенное,  что ускользало от наблюдениЯ толпы, но что было в них и искало
сочувствиЯ.
     Ѓывало,  излившись друг  перед другом,  друзьЯ ложились вместе на  одну
кровать,  в загородной квартире Ѓеренди,  в доме мещанки,  у которой ЃерендЯ
снимал комнату со столом и  самоваром за двенадцать рублей в месЯц.  ЃерендЯ
то  начинал острить на  свой счет,  и  тогда друзьЯ хохотали до слез.  Ђ  то
вставал,  вынимал скрипку и,  смотрЯ своими лучистыми глазами в зеленые обои
своей комнаты, начинал играть. —увствительный ‚ервицкий присаживалсЯ к окну,
подпирал подбородок рукой и задумчиво смотрел в окно.
     ‚ремЯ летело,  скучный урок лежал нетронутым, наступали сумерки, темнаЯ
ночь охватывала небо и  землю,  охватывала душу сладкой истомой,  и было так
хорошо, так сладко и так жаль чего-то.
     Ђ на другой день рассердитсЯ,  бывало,  ‚ервицкий и бесцеремонно начнет
пред всем классом черпать доводы о  глупости Ѓеренди из  тех же  сокровенных
сообщений, которые делал ему приЯтель накануне. ‚спыхнет, бывало, покраснеет
ЃерендЯ и забормочет, заикаЯсь, что-то себе под нос.
     Ђ ‚ервицкого еще больше подмывает:
     - Ѓа-ба-ба!  Ѓа-ба-ба!  Џошел пилить!  ’ы говори прЯмо: Я наврал? ты не
говорил?
     €  как ни отделывалсЯ ЃерендЯ,  а  в конце концов,  поматываЯ головой и
пощипываЯ свою пробивающуюсЯ бородку, едва внЯтно лепетал:
     - Ќу, говорил...
     - Ђ зачем же ты сразу забормотал так,  как будто Я сам все выдумал? ‚от
это и  подлость у  тебЯ,  что ты  все:  туда-сюда...  туда-сюда...  как змеЯ
головой, когда уж ей некуда деватьсЯ...
     € ‚ервицкий впивалсЯ в друга, а друг, под неотразимыми доводами, только
молчал, продолжаЯ поматывать головой.
     - —то?! ‡амолчал!!
     Љличку „иогена ЃерендЯ получил при следующих обстоЯтельствах.
     - Њы изучаем „иогена,  - однажды философствовал он, - и говорим, что он
мудрец. Ќо если Я полезу в бочку, буду со свечой искать человека... менЯ, по
крайней мере, посадЯт в сумасшедший дом.
     - € посадЯт когда-нибудь,  -  уверенно ответил ‚ервицкий. - ’ы, знаешь,
напоминаешь мне  метафизика из  басни.  ’ы  хочешь непременно своим умом  до
всего дойти, а ума-то не хватает: и выходит - веревка вервие простое...
     - Џо-позволь...
     - Ќе позволю: надоел и убирайсЯ к черту.
     - Љак  угодно...  Я  только хотел  сказать,  что  ту-ту-тут  неладно...
кто-нибудь из нас дурак - или „иоген, или мы...
     - ’ы дурак.
     - џ  утешаю себЯ,  что,  Явись вот  перед тобой сейчас „иоген,  -  тебе
ничего не осталось бы, как и его назвать дураком.
     - Ќу, хорошо. ’еперь, когда Я захочу тебЯ выругать дураком, Я буду тебе
говорить: "„иоген". •орошо?
     - Њне очень приЯтно будет...
     - Ќу, и мне приЯтно будет.
     ’ак и осталась за Ѓерендей кличка „иоген.
     ‚ыдавались  иногда  дни,  когда  между  партиЯми  Љорнева  и  Љарташева
водворЯлсЯ род  перемириЯ.  ’огда  Љорнев и  Љарташев точно  сбрасывали свои
боевые доспехи и чувствовали какое-то особенное влечение друг к другу.
     Ћдин из  таких дней подходил к  концу.  Џоследний урок был  математика.
Ћставалось четверть часа до звонка.  “читель математики,  маленький, с белым
лицом и движениЯми,  напоминавшими заведенную куклу, кончил объЯснение и сел
за  стол.  Ћн  наклонил голову к  журналу,  понюхал фамилии всех  учеников и
произнес голосом, от которого заранее становилось страшно:
     - Љорнев.
     Љорнев побледнел и, перекосив, по обыкновению, лицо, пошел к доске.
     Њатематика не  давалась ему.  ‚  этом отношении перевес был на  стороне
Љарташева,  который  хотЯ  и  не  делал  ничего,  но  все-таки  держалсЯ  на
спасительной тройке.  Љорнев  пыталсЯ  доказывать теорему  голосом человека,
который твердо убежден,  что  он  ничего не  докажет,  да  и  не  дадут  ему
доказать.
     - ‚озьмем треугольник ABC и наложим на треугольник DEF так, чтобы точка
Ђ упала в точку D.
     “читель слушал и  в  то  же  времЯ  внимательно,  с  любопытством бегал
глазами по лицам учеников.
     џковлев,  первый ученик, молча поднЯл брови. ђыльский досадливо опустил
глаза.  „олба с сожалением смотрел в сторону,  а один ученик,  ‘лавский,  не
утерпел и даже искренно чмокнул губами.
     - Љак же вы это сделаете,  чтоб точка Ђ  попала в  точку D?  -  спросил
учитель, смотрЯ в то же времЯ в лица учеников.
     - Ќаложу так...
     Ќаступила пауза. “читель вытЯнул шею и внушительно сухо сказал:
     - “ вас, Љорнев, выражениЯ совершенно не математические.
     - џ  не  способен  к  математике,  -  ответил  Љорнев,  и  раздраженное
огорчение зазвучало в его голосе.
     “читель не ожидал такого ответа и, недоумеваЯ, обратилсЯ к нему:
     - Ќу, так оставьте гимназию...
     - џ себе избрал специальность, в которой математика ни при чем...
     - ЊенЯ ни капли не интересует,  какую вы специальность себе избрали, но
вас должно интересовать,  Я думаю,  то,  что Я вам скажу:  если вы не будете
знать математики, то вам придетсЯ отказатьсЯ от всЯкой специальности.
     - Ђ если Я не способен?..
     - Ќечего и лезть...
     Џо коридору уже нессЯ звонок.
     “читель  собрал  тетради,  пытливо  заглЯнул в  глаза  Љорневу и,  сухо
поклонившись классу, вышел своей походкой заведенной куклы.
     - Ћхота тебе с ним вступать в пререканиЯ?  - обратилсЯ к нему с упреком
ђыльский.
     - „а ведь пристает...
     - Ќу и черт с ним.  —еловек мстительный, требовательный, только создашь
такие отношениЯ...
     - —ерт его знает,  обидно стало:  Я,  главное,  знаю, чего ему хочетсЯ.
—тоб Я сказал,  что вот будем вращать до тех пор,  пока вершина Ђ совпадет с
вершиной D...
     ђыльский, „олба и „арсье удивленно смотрели на Љорнева.
     - …сли знал, зачем же ты не сказал?
     - „а когда же Я в этом смысла не вижу.
     - Ќу, уж это... - махнул рукой ђыльский и засмеЯлсЯ.
     ђассмеЯлсЯ и „олба.
     - Ќет, ты уж того...
     - Ќу, какой смысл, объЯсни?! - вспыхнул Љорнев.
     - „а никакого,  -  сухо смерил его глазами ђыльский,  -  а  экзамена не
выдержишь...
     - Ќу и черт с ним...
     - ђазве, - проговорил пренебрежительно ђыльский.
     - џ, собственно, совершенно согласен с Љорневым, - вмешалсЯ Љарташев, -
не все ли равно сказать: будем вращать или наложим.
     - Ќу,  и  говорите на  здоровье.  ‘таньте  вот  перед  этой  стенкой  и
пробивайте ее головой.
     - ќка  мудрец какой,  подумаешь,  -  возразил Љорнев,  раздумчиво грызЯ
ногти.
     - ‚от тебе и мудрец... ‚ечером у тебЯ?
     - Џриходите...
     „альше всех  по  одной  и  той  же  дороге было  ‘еменову,  Љарташеву и
Љорневу.
     Љогда они дошли до перекрестка,  с которого расходились дороги,  Љорнев
обратилсЯ к Љарташеву:
     - ’ебе ведь все равно: пойдем со мной.
     Љарташев  обыкновенно ходил  с  ‘еменовым,  но  сегоднЯ  его  тЯнуло  к
Љорневу, и он, не смотрЯ на ‘еменова, сказал:
     - •орошо.
     - €дешь?  - спросил отрывисто ‘еменов, протЯгиваЯ руку, и сухо добавил:
- Ќу, прощай.
     Љарташев постаралсЯ сжать ему как можно сильнее руку,  но  ‘еменов,  не
взглЯнув на него,  попрощалсЯ с Љорневым и быстро пошел по улице, маршируЯ в
своем  долгополом пальто,  выпЯчиваЯ грудь  и  выпрЯмлЯЯсь,  точно проглотил
аршин.
     - ‚ылитый отец,  - заметил Љорнев, наблюдаЯ его вслед. - „аже приседает
так, хотЯ воображает, вероЯтно, что марширует на славу.
     Љарташев ничего не ответил, и оба шли молча.
     - Џослушай,  -  начал Љорнев, - Я тебЯ, откровенно сказать, не понимаю.
‚едь не  можешь же ты не понимать,  что всЯ та компаниЯ,  которой ты окружил
себЯ, ниже тебЯ? џ не понимаю, какое удовольствие можно находить в общении с
людьми,  ниже  тебЯ  стоЯщими?  ‚едь  от  такого  общества  поглупеть только
можно... ‚едь не можешь же ты не понимать, что они глупее тебЯ?
     Љорнев остановилсЯ и ждал ответа. Љарташев молчал.
     - џ положительно не могу понЯть этого, - повторил Љорнев.
     Љарташев сам не знал, что ответить Љорневу. ‘огласитьсЯ, что его друзьЯ
глупее его,  ему не позволЯла совесть,  а вместе с тем слова Љорнева приЯтно
льстили его самолюбию.
     - Ђ Я тебЯ не понимаю,  -  мЯгко заговорил Љарташев, - твоей, да и всех
вас резкости со всеми теми, кого вы считаете ниже себЯ...
     - Ќапример?
     - „а вот хотЯ с ‚ервицким, Ѓерендей, Њурским...
     - Џослушай, да ведь это же окончательные дураки.
     - Ќо  чем  же  они виноваты?  Ђ  между тем они так же  страдают,  как и
другие. ’ы бросишь ему дурака и думать забыл, а он мучитсЯ.
     - Ќу, уж и мучитсЯ.
     - € как еще!..  „а Я тебе откровенно скажу про себЯ:  другой раз вы мне
наговорите такого,  что положительно в тупик станешь:  может,  действительно
дурак... ’оска такаЯ нападает, что, кажетсЯ, лег бы и умер.
     - „а и никогда тебЯ дураком и не называл никто; говорили, что ты... ну,
не читаешь ничего... ‚едь это ж верно?
     - ‘обственно,  видишь ли,  Я  читаю и  много читал,  но  только все это
как-то несистематично.
     Љорнев усиленно грыз ногти.
     - Џисарева читал? - спросил он тихо, точно нехотЯ.
     - € Џисемского читал.
     - Ќе Џисемского,  а Џисарева.  Џисемский беллетрист, а Џисарев критик и
публицист.
     "Ѓеллетрист",  "публицист" -  все  слова,  в  первый раз касавшиесЯ уха
Љарташева. …го бросило в жар, ему сделалось стыдно, и уж он открыл было рот,
чтобы  сказать,  что  и  Џисарева  читал,  как  вдруг  передумал  и  грустно
призналсЯ:
     - Ќет, не читал.
     €скренний тон Љарташева тронул Љорнева.
     - …сли хочешь, зайдем - Я дам тебе.
     - ‘ удовольствием,  -  согласилсЯ Љарташев,  догадываЯсь, что Џисарев и
был тот источник,