е  и  став как-то,  по  своей привычке,
вполуоборот к нему, спросил, краснеЯ:
     - ’ы ничего не будешь иметь против, если и Я пересЯду к тебе?
     - џ очень рад, - ответил ’ема, в свою очередь краснеЯ до волос.
     - Ќу, и отлично.
     - €  ты?  -  увидав „анилова,  проговорил обрадованный и возвратившийсЯ
откуда-то в это времЯ Љасицкий.
     € он заорал во все горло:

                ‚от мчитсЯ тройка удалаЯ!

     Ћдин  из  двух  старых  соседей  Љасицкого,   џковлев,  шепнул  на  ухо
”илиппову:
     - Љарташев и им удружит...
     € оба весело рассмеЯлись.
     - ЊоЯ  дрЯнь  смеетсЯ,   -   проговорил  Љасицкий,   перестав  петь.  -
‘плетничают что-нибудь. —ерт с ними!.. Џостойте, теперь надо так рассестьсЯ:
ты,  „анилов,  как  самый  солидный,  садись в  корень,  между  нами,  двумЯ
сорванцами. ’ы, Љарташев, полезай к стене, а Я, так как не могу долго сидеть
на месте, сЯду поближе к проходу.
     Љогда все было исполнено, он проговорил:
     - Ќу вот, теперь настоЯщаЯ тройка! Ќичего, отлично заживем.


     - ’ы любишь море? - спросил однажды „анилов у ’емы.
     - ‹юблю, - ответил ’ема.
     - Ђ на лодке любишь кататьсЯ?
     - ‹юблю, только Я еще ни разу не каталсЯ.
     „анилов никак не мог понЯть,  как, живЯ в приморском городе, до сих пор
ни  разу не покататьсЯ на лодке.  Ћн давно уже умел и  грести,  и  управлЯть
рулем.  Ћн,  сколько помнил себЯ,  все помнил то же безбрежное море, их дом,
стоЯвший на  самом  берегу,  всегда вдыхал в  себЯ  свежий запах этого морЯ,
перемешанный с  запахом  пеньки,  смолЯных канатов  и  каменноугольного дыма
пристани. ‘колько он помнил себЯ, всегда его ухо ласкал шум морЯ, то тихий и
мЯгкий,  как шепот,  то страстный и  бурный,  как стон и  вопли разъЯренного
дикого зверЯ.  Ћн любил это море, сроднилсЯ с ним; любовь эту поддерживали и
развили в  нем  до  страсти молодые морЯки,  бывавшие у  его отца,  капитана
порта.
     Ћн спал и грезил морем.  Ћн любовалсЯ у открытого окна,  когда, бывало,
вечером луна  заливала своим  чудным светом эту  бесконечную водную даль  со
светлой серебрЯной полосой луны,  сверкавшей в  воде и терЯвшейсЯ на далеком
горизонте;  он  видел,  как вдруг выплывшаЯ лодка попадала в  эту освещенную
полосу,  разрезаЯ  ее  дружными,  мерными  взмахами весел,  с  которых,  как
серебрЯный дождь,  сбегала напитаннаЯ фосфорическим блеском вода.  Ћн  любил
тогда море,  как любит маленьких хорошеньких детей. Ќо не этой картиной море
влекло его душу,  вызывало восторг и страсть к себе.  …го разжигала бурЯ,  в
нем  подымалась  неизведаннаЯ страсть  в  утлой  лодке  померЯтьсЯ силами  с
рассвирепевшим морем,  когда оно,  взбешенное,  как  титан швырЯло далеко на
берег  свои  бешеные волны.  ’огда  „анилов уж  не  был  похож  на  мЯгкого,
обыкновенного „анилова. ’огда, вдохновенный, он простаивал по целым часам на
морском берегу,  наблюдаЯ расходившеесЯ море. Ћн с какою-то завистью смотрел
в упор на своих бешено набегавших врагов - волны, которые тут же, у его ног,
разбивались о берег.
     - Ќе любишь!  -  с наслаждением шептали его побледневшие губы,  а глаза
уже впивались в новый набегавший вал,  который, точно разбежавшийсЯ человек,
споткнувшись с  размаха,  высоко  взмахнув руками,  тЯжело  опрокидывалсЯ на
острые камни.
     "ќ-эх!" - злорадно отдавалось в его сердце.
     Ћднажды „анилов сказал ’еме и Љасицкому:
     - •отите завтра покататьсЯ на лодке?
     ’ема, замираЯ от счастьЯ, восторженно ответил:
     - •очу.
     Љасицкий тоже изъЯвил согласие.
     - ’ак прЯмо из гимназии и пойдем.  ‘начала пообедаем у менЯ,  а потом и
кататьсЯ.
     ‚опрос у ’емы был только в том,  как отнесутсЯ к этому дома.  Ќо и дома
он получил разрешение.
     Џрогулки по  морю  стали излюбленным занЯтием друзей в  третьем классе.
‡имой, когда море замерзло и нельзЯ было больше ездить, верные друзьЯ ходили
по берегу,  смотрели на расстилавшуюсЯ перед ними ледЯную равнину, на темную
полосу воды за ней,  там,  где море сливалось с низкими свинцовыми тучами, -
щелкали зубами,  синели от  холода,  ежились в  своих  форменных пальтишках,
прЯтали в короткие рукава красные руки и говорили все о том же море. ѓлавным
образом говорил „анилов;  ’ема с раскрытым ртом слушал, а Љасицкий и слушал,
и возражал, и развлекалсЯ.
     - Ђ  вот Я знаю такой случай,  -  начинал,  бывало,  Љасицкий,  -  один
корабль опрокинулсЯ...
     - Љилевой? - спрашивал „анилов.
     - Љилевой, конечно.
     - Ќу  и  врешь,   -   отрезывал  „анилов.  -  ’акой  корабль  не  может
опрокинутьсЯ...
     - Ќу, уж это дудки! Ђх, оставьте, пожалуйста. ’ак может...
     - „а понимаешь ты, что не может. …динственный случай был...
     - Ѓыл же? ‡начит, может.
     - „а ты дослушай. ќтот корабль...
     Ќо  Љасицкий уже  не  слушал;  он  завидел собаку  и  бежал  доказывать
друзьЯм, что собака его не укусит. ќти доказательства нередко кончались тем,
что  собака  из  выжидательного  положениЯ  переходила  в  наступательное  и
стремительно рвала у Љасицкого то брюки,  то пальто,  вследствие чего у него
не было такого платьЯ,  на котором не нашлось бы непочиненного места.  Ќо он
не  смущалсЯ и  всегда  находил какое-нибудь  основание,  почему  собака его
укусила. ’о оттого, что она бешенаЯ, то нарочно...
     - Ќарочно поддразнил, - говорил снисходительно Љасицкий.
     - Ќу да, нарочно? - смеЯлсЯ ’ема.
     - „ура, нарочно! - смеЯлсЯ и Љасицкий, надвигаЯ ’еме на лицо фуражку.
     …сли  ничего  другого не  оставалось длЯ  развлечениЯ,  то  Љасицкий не
брезгал и колесом пройтись по панели.  ‡а это „анилов снисходительно называл
его "мальчишкой".  „анилов вообще был старшим в  компании -  не  летами,  но
солидностью, котораЯ происходила от беспредельной любви к морю; о нем только
и думал он,  о нем только и говорил и ничего и никого, кроме своего морЯ, не
признавал.  Ћдно терзало его, что он не может посвЯтить всего своего времени
этому морю,  а  должен тратить это дорогое времЯ и  на сон,  и на еду,  и на
гимназию. ‚ последнем ему сочувствовали и ’ема и Љасицкий.
     - …сть люди с твердой волей,  которые и без гимназии умели прокладывать
себе дорогу в жизни, - говорил „анилов. ’ема только вздыхал.
     …сть,  конечно,  есть... ђобинзон... Ђ все эти юнги, с детства попавшие
случайно на пароход,  прошедшие сквозь огонь и медные трубы, закалившиесЯ во
всех неудачах.  Ѓоже мой!  —его они не видали,  где не бывали:  и пустыни, и
львы, и тигры, и американские индейцы.
     - Ђ ведь такие же, как и мы, люди, - говорил „анилов.
     - Љонечно, такие.
     - ’оже и отца,  и мать, и сестер имели, тоже, вероЯтно, страшно сначала
было,  а пересилили,  не захотели избитым путем пошлой жизни жить, и что ж -
разве они  жалели?  Ќикогда не  жалели:  все  они  всегда вырастали без этих
дурацких единиц  и  экзаменов,  женились всегда  на  ком  хотели,  стариками
делались, и все им завидовали.
     € вот понемногу план созрел:  попытать счастьЯ и с первым весенним днем
удрать в  Ђмерику на первом отходЯщем пароходе.  Њысль эту бросил Љасицкий и
сейчас же забыл о ней. „анилов долго вдумывалсЯ и предложил однажды привести
ее в исполнение.  ’ема дал согласие, не думаЯ, главным образом ввиду далекой
еще весны.  Љасицкий дал согласие,  так как ему было решительно все равно: в
Ђмерику так в Ђмерику.  „анилов все тонко,  во всех деталЯх обдумал.  Џрежде
всего  совсем  без   денег  ехать  нельзЯ;   положим,   юнге   даже   платЯт
сколько-нибудь,   но  до  юнги  надо  доехать.   Ђ  потому  необходимо  было
пользоватьсЯ каждым удобным моментом,  чтобы откладывать все, что можно. ‚се
ресурсы должны были поступать в  кассу:  деньги,  выдаваемые на завтраки,  -
раз,  именинные - два, случайные (вроде на извозчика), подарки дЯдей и пр. и
пр.  -  три.  „анилов добросовестно отбирал у  друзей  деньги  сейчас же  по
приходе их в  класс,  так как опыт показал,  что у Љасицкого и ’емы деньги в
первую же  рекреацию улетучивались.  ђезультатом этого  был  волчий голод  в
компании во все времЯ уроков, то есть с утра до двух-трех часов днЯ. „анилов
крепилсЯ,  Љасицкий без  церемонии отламывал куски у  первого встречного,  а
’ема терпел, терпел и тоже кончал тем, что просил у кого-нибудь "кусочек", а
то  отправлЯлсЯ на  поиски по  скамьЯм,  где  и  находил всегда какую-нибудь
завалЯвшуюсЯ корку.
     Ѓыло,  конечно,  довольно  простое  средство  избавить  себЯ  от  таких
ежедневных мук - это брать с собой из дому хоть запасный кусок хлеба. Ќо всЯ
беда заключалась в том, что после утреннего чаЯ, когда компаниЯ отправлЯлась
в  гимназию,  им  не хотелось есть,  и  с  точки зрениЯ этого настоЯщего они
каждый день впадали в  ошибочную уверенность,  что и  до  конца уроков им не
захочетсЯ есть.
     - Ќа что ты похож стал?!  Џод глазами синЯки,  щеки втЯнуло,  худой как
скелет! - допытывалась мать.
     •уже всего,  что,  удерживаЯсь, ’ема дотЯгивал обыкновенно до последней
рекреации,  и уж когда голод чуть не заставлЯл его кричать,  тогда он только
отправлЯлсЯ на  фуражировку.  ‚следствие этого  аппетит перебивалсЯ,  и  так
основательно,  что,  придЯ домой,  ’ема ни до чего,  кроме хлеба и супа,  не
касалсЯ.
     ЋбдумываЯ в  подробностЯх свой план,  „анилов пришел к заключению,  что
прЯмо в гавани сесть на корабль не удастсЯ,  потому что, во-первых, узнают и
не  пустЯт,  а  во-вторых,  потребуют заграничные паспорты.  Џоэтому „анилов
решил  так:   узнав,   когда  отходит  подходЯщий  корабль,  заблаговременно
выбратьсЯ в открытое море на лодке и там,  пристав к кораблю,  объЯснить,  в
чем дело,  и  уехать на нем.  ‚опрос о дальнейшем был решен в утвердительном
смысле на  том простом основании,  что кому же  даровых работников не  надо?
ѓораздо труднее был  вопрос о  лодке.  —тоб  отослать ее  назад,  нужен  был
проводник. ќтим подводилсЯ проводник. …сли пустить лодку на произвол судьбы,
- пропажа казенного имущества -  отец подводилсЯ. ‚се это привело „анилова к
заключению,   что   надо   строить  свою  лодку.   Ћтец  „анилова  отозвалсЯ
сочувственно,  дал им лесу,  руководителей,  и компаниЯ приступила к работе.
‚ыбор  типа  лодки подвергсЯ всестороннему обсуждению.  ђешено было  строить
килевую и отдано было предпочтение ходу перед вместимостью.
     - ‚есь  секрет,  чтобы было как  можно меньшее сопротивление.  —ем  она
уже...
     - Ќу, конечно, - перебивал нетерпеливый Љасицкий.
     - Џонимаешь? - спрашивал „анилов ’ему.
     - Џонимаю,  -  отвечал ’ема,  понимавший больше потому,  что  это  было
понЯтно „анилову и Љасицкому: что там еще докапыватьсЯ! “же - так уже.
     - Њне даже кажетсЯ, что эта модель, самаЯ узкаЯ из всех, и та широка.
     - Љонечно,  широка,  -  энергично поддержал Љасицкий.  -  Љ  чему такое
брюхо?
     - Ћтец настаивает, - нерешительно проговорил „анилов.
     - …ще бы ему не настаивать,  у него живот-то, слава богу; ему и надо, а
нам на что?
     - Ђ мы, чтоб не дразнить его, сделаем уже, а ему благоразумно умолчим.
     - Џодлец, врать хочешь...
     - Ќе врать, молчать буду. ‘просит - ну, тогда признаюсь.
     ‚сю  зиму шла работа;  сперва киль выделали,  затем шпангоуты насадили,
потом обшивкой занЯлись,  а затем и выкрасили в белый цвет, с синей полоской
кругом.
     ‘обственно говорЯ, постройка лодки подвигалась непропорционально труду,
какой затрачивалсЯ на  нее друзьЯми,  и  секрет этот объЯснЯлсЯ тем,  что им
помогали какие-то таинственные руки.  „рузьЯ благоразумно молчали об этом, и
когда лодка была готова, они с гордостью объЯвили товарищам:
     - Њы кончили.
     ‚прочем, Љасицкий не удержалсЯ и тут же сказал, подмигиваЯ ’еме:
     - Њы?!
     - Љонечно, мы, - ответил ’ема. - Њатросы помогали, а все-таки, мы.
     - Џомогали?! ђыло!
     € Љасицкий, рассмеЯвшись, добавил:
     - Љой черт,  мы!  Ќу,  „анилов действительно работал,  а  мы вот с этим
подлецом все больше насчет глаз.  „а ей-богу же,  -  кончил он добродушно. -
‡ачем врать.
     - џ считаю, что и Я работал.
     - Ќу да, ты считаешь. Ќу, считай, считай.
     - „а зачем вам лодка? - спросил Љорнев, грызЯ, по обыкновению, ногти.
     - ‹одка?  -  переспросил Љасицкий.  - ‡ачем нам лодка? - обратилсЯ он к
’еме.
     ’ему подмывало.
     - ‘виньЯ! - смеЯлсЯ он, чувствуЯ непреодолимое желание выболтать.
     - —тоб  кататьсЯ,  -  ответил „анилов,  не  сморгнув,  что  называетсЯ,
глазом.
     Љорнев видел, что тут что-то не то.
     - Њало у отца твоего лодок?
     - •одких нет, - ответил „анилов.
     - —то значит - ходких?
     - —то б резали хорошо воду.
     - Ђ что значит - чтоб резали хорошо воду?
     - ќто значит, что ты дурак, - вставил Љасицкий.
     - Ѓревно! - вскользь ответил Љорнев, - не с тобой говорЯт.
     - Ќу,   чтоб  узкаЯ  была,   шла  легко,   оказывала  бы  воде  меньшее
сопротивление.
     - ‡ачем же вам такую лодку?
     - —тобы больше удовольствиЯ было от катаньЯ.
     Љорнев подозрительно всматривалсЯ по очереди в каждого.
     - ќх ты,  дура!  - произнес Љасицкий полушутЯ-полусерьезно. - ‚ Ђмерику
хотим ехать.
     Џосле этого уже сам Љорнев говорил пренебрежительно:
     - —ерти, с вами гороху наестьсЯ сперва надо, - и уходил.
     - Џослушай, зачем ты говоришь? - замечал „анилов Љасицкому.
     - —то говорю? €менно так действуЯ, ничего и не говорю.
     - Љонечно,  - поддерживал ’ема, - кто ж догадаетсЯ принЯть его слова за
серьезные.
     - ‚се догадаютсЯ. ‚ас подмывает на каждом слове, и кончитсЯ тем, что вы
все  разболтаете.  ѓлупо же.  …сли не  хотите,  скажите прЯмо,  зачем было и
затевать тогда.
     Ћбыкновенно  невозмутимый,  „анилов  не  на  шутку  начинал  сердитьсЯ.
Љасицкий и  ’ема  обещали  ему  соблюдать вперед  строгое молчание.  €  хотЯ
нередко  на  приЯтелей находило страстное желание подсидеть самих  себЯ,  но
сознание огорчениЯ, которое они нанесут этим „анилову, останавливало их.
     ЏонЯтное дело,  что  тому,  кто едет в  Ђмерику,  никаких,  собственно,
уроков готовить не к  чему,  и времЯ,  потраченное на такой труд,  считалось
компанией погибшим временем.
     ЋбстоЯтельства помогли ’еме  в  этом  отношении.  Њать  его  родила еще
одного  сына,   и  выслушивание  уроков  было  оставлено.  ‘ледующаЯ  треть,
последнЯЯ перед экзаменами,  была весьма печальна по  результатам:  единица,
два,  закон божий - три, по естественной - пЯть, поведение - и то "хорошего"
вместо обычного "отличного".  Ќа Љарташева махнули в гимназии рукой,  как на
ученика, который остаетсЯ на второй год.
     ’ема  благоразумно утаил  от  домашних  отметки.  ’ак  как  требовалась
расписка, то он, как мог, и расписалсЯ за родителей, что отметки они видели.
Џри  этом  благоразумно  подписал:  "Џо  случаю  болезни,  за  мать,  сестра
‡.Љарташева".  „ома,  на  вопрос матери об отметках,  он отделывалсЯ обычным
ответом, произносимым каким-то слишком уж равнодушным и беспечным голосом:
     - Ќе получил еще.
     - Ћтчего ж так затЯнулось?
     - Ќе знаю, - отвечал ’ема и спешил заговорить о чем-нибудь другом.
     - ’ема,  скажи правду,  -  пристала раз к нему мать,  -  в чем дело? Ќе
может быть, чтоб до сих пор не было отметок?
     - Ќет, мама.
     - ‘мотри, ’ема, Я вот встану и поеду сама.
     ’ема  пожал плечами и  ничего не  ответил:  чего,  дескать,  пристали к
человеку, который уже давно мысленно в Ђмерике?
     „рузьЯ назначили свой отъезд на четвертый день пасхи. ’ак было решено с
целью не отравлЯть родным пасху.
     ‡аграничный пароход отходил в шесть часов вечера. ђешено было тронутьсЯ
в путь в четыре.
     ’ема,  стараЯсь соблюдать равнодушный вид, бросаЯ украдкой растроганные
взглЯды кругом, незаметно юркнул в калитку и пустилсЯ к гавани.
     „анилов уже озабоченно бегал от дома к лодке.
     ’ема заглЯнул внутрь их общей красавицы -  белой с синей каемкой лодки,
с девизом "‚перед", и увидел там всЯкие кульки.
     - …да, - озабоченно объЯснил „анилов. - ѓде же Љасицкий?
     Ќаконец показалсЯ и Љасицкий с какой-то паршивой собачонкой.
     - „а брось! - нетерпеливо проговорил „анилов.
     Љасицкий с сожалением выпустил собаку.
     - Ќу, готово! …дем.
     ’ема с замиранием сердца прыгнул в лодку и сел на весло.
     "Ќеужели навсегда?"  -  пронеслось у  него в голове и мучительно-сладко
где-то далеко-далеко замерло.
     Љасицкий сел на другое весло. „анилов - на руль.
     - Ћтдай! - сухо скомандовал „анилов матросу.
     Њатрос бросил веревку, которую держал в руке, и оттолкнул лодку.
     - Ќавались!
     ’ема  и  Љасицкий  взмахнули веслами.  ‚ода  быстро,  торопливо,  гулко
заговорила у борта лодки.
     - Ќавались!
     ѓребцы сильно налегли. ‹одка помчалась по гладкой поверхности гавани. “
выхода  она  ловко  вильнула под  носом  входившего парохода и,  выскочив на
зыбкую,  неровную поверхность открытого морЯ,  точно  затанцевала по  мелким
волнам.
     - Ќорд-ост! - коротко заметил „анилов.
     ‚есенний холодный ветер срывал с весел воду и разносил брызги.
     - Ќавались!
     ‚есла,  ровно  и  мерно  стуча  в  уключинах,  на  несколько  мгновений
погружались в  воду  и  снова сверкали на  солнце,  ловким движением гребцов
обращенные параллельно к воде.
     Ћтъехав версты две,  гребцы, по команде „анилова, поднЯли весла и снЯли
шапки с вспотевших голов.
     - —ерт,  пить хочетсЯ,  -  сказал Љасицкий и,  перегнувшись,  зачерпнул
двумЯ руками морской воды и хлебнул глоток.
     ’о же самое проделал и ’ема.
     - Ќавались!
     ЋпЯть мерно застучали весла, и лодка снова весело и легко начала резать
набегавшие волны.
     ‚етер свежел.
     - Љ вечеру разыграетсЯ, - заметил „анилов.
     - Ћ-го,  рвет,  - ответил Љасицкий, надвигаЯ чуть было не сорвавшуюсЯ в
море шапку.
     - ќкаЯ красота!  -  проговорил немного погодЯ „анилов,  любуЯсь небом и
морем.  -  Џосмотрите на солнце, как наседают тучи! ’очно рЯдом день и ночь.
’ам все темное, грозное; а сюда, к городу, - Ясное, тихое, спокойное.
     Љасицкий и ’ема сосредоточенно молчали.
     ’ема  скользнул глазами по  сверкавшему вдали  городу,  по  спокойному,
Ясному берегу,  и  сердце его тоскливо сжалось:  что-то  теперь делают мать,
отец,  сестры?!  Њожет быть,  весело сидЯт на террасе,  пьют чай и не знают,
какой удар приготовил он  им.  ’ема испуганно оглЯнулсЯ,  точно проснулсЯ от
какого-то тЯжелого сна.
     - —то,  может,  назад  пойдем,  Љарташев?  -  спросил спокойно „анилов,
наблюдаЯ его.
     "Ќазад?!"  -  радостно рванулось было сердце ’емы к матери.  Ђ мечты об
Ђмерике, а гимназиЯ, экзамены, неизбежный провал...
     ’ема отрицательно мотнул головой и угрюмо молча налег на весло.
     - Џароход! - крикнул Љасицкий.
     €з гавани, выпускаЯ клубы черного дыма, показалсЯ громадный заграничный
пароход.
     - Џойдем потихоньку навстречу.
     ‹одка сделала красивый полукруг и медленно пошла навстречу.
     Џароход  приближалсЯ.  “же  можно  было  разобрать толпу  пассажиров на
палубе!
     "—ерез несколько минут мы уже будем между ними",  - мелькнуло у каждого
из друзей.
     - Џора!
     ‚се было наготове.
     ‘огласно законам аварий,  Љасицкий выстрелил два раза из револьвера,  а
„анилов  выбросил специально приготовленный длЯ  этого  случаЯ  белый  флаг,
навЯзанный на длинный шест.
     ’Яжелое чудовище летело  совсем  близко,  высоко  задрав  свои  могучие
борты, и гул машины Явственно отдалсЯ в ушах беглецов, обдав их запахом пара
и перегорелого масла.
     ‹одку закачало во все стороны.
     “ра! €х заметили. –елый ворох белых платков замахал им с палубы. Ќо что
ж это? ‡ачем они не останавливаютсЯ?
     - ‘трелЯй еще! Њаши платком.
     „рузьЯ стрелЯли, махали и кричали как могли.
     “вы! Џароход уж был далеко и все больше и больше прибавлЯл ходу...
     ђазочарование было полное.
     - Ћни думали,  -  проговорил огорченно ’ема, - что мы им хорошей дороги
желаем.
     - џ  говорил,  что все это ерунда,  -  сказал Љасицкий,  бросаЯ в лодку
револьвер. - Ќу кто, в самом деле, нас возьмет?! Љто длЯ нас остановитсЯ?!
     “ныло, хотЯ, и быстро было возвращение обратно. Ќорд-ост был попутный.
     - Ќадо обдумать... - начал было „анилов.
     - …рунда!  Ќи в  какую Ђмерику Я  больше не поеду,  -  сказал Љасицкий,
когда лодка пристала к берегу. - ‚се это чушь.
     - Ќу, вот уж и чушь, - ответил сконфуженно „анилов.
     - „а, конечно, чушь, и пора понЯть это.
     ’ема  грустно слушал,  задумчиво смотрЯ вдаль  так  коварно изменившему
пароходу.
     - Ќадо обдумать...
     - Љак выдержать экзамены, - фыркнул Љасицкий и, нахлобучив шапку, пожав
наскоро руки друзьЯм, быстро пошел в город.
     - „ухом упал. ‚се еще можно исправить, - грустно докончил „анилов.
     - Џрощай, - ответил ’ема и, пожав товарищу руку, тоже побрел домой.
     „а,  не  выгорела Ђмерика!  ‘  одной  стороны,  конечно,  приЯтно опЯть
увидеть мать,  отца,  сестер,  братьев,  с которыми думал уже никогда, может
быть,  не встретитьсЯ,  но,  с  другой стороны,  тЯжело и  тоскливо вставали
экзамены,  почти неизбежный провал,  все  то,  с  чем,  казалось,  было  уже
навсегда покончено.
     „а, жаль, - а хороший было придумали выход.
     € ’ема от души вздохнул.
     Љогда после пасхи в первый раз собрались в класс, все уже перемололось,
и  Љасицкий не удержалсЯ,  чтобы в веселых красках не передать о неудавшейсЯ
затее. ’ема весело помогал ему, а „анилов только снисходительно слушал.
     ‚се смеЯлись и прозвали „анилова, Љасицкого и ’ему "американцами".


        XI

        ќЉ‡ЂЊ…Ќ›

     Џодошли и экзамены.
     ЌесмотрЯ на то,  что ’ема не пропускал ни одной церкви без того,  чтобы
не перекреститьсЯ,  не ленилсЯ за квартал обходить встречного батюшку, или в
крайнем случае при встречах хваталсЯ за  левое ухо и  скороговоркой говорил:
"—ур, чур, не менЯ!", или усердно на том же месте перекручивалсЯ три раза, -
дело, однако, плохо подвигалось вперед.
     „ома тем не менее ’ема продолжал взЯтый раньше тон.
     - ‚ыдержал?
     - ‚ыдержал.
     - ‘колько поставили?
     - Ќе знаю, отметок не показывают.
     - Ћткуда ж ты знаешь, что выдержал?
     - Ћтвечал хорошо...
     - Ќу, сколько же, ты думаешь, тебе все-таки поставили?
     - џ без ошибки отвечал...
     - ‡начит, пЯть?
     - ЏЯть! - недоумевал ’ема.
     ќкзамены кончились. ’ема пришел с последнего экзамена.
     - Ќу?
     - Љончил...
     ЋпЯть ответ поразил мать какою-то неопределенностью.
     - ‚ыдержал?
     - „а...
     - ‡начит, перешел?
     - ‚ерно...
     - „а когда же узнать-то можно?
     - ‡автра, сказали.
     Ќазавтра ’ема  принес  неожиданную новость,  что  он  срезалсЯ по  трем
предметам,  что передержку дают только по двум, но если особенно просить, то
разрешат и  по трем.  ќто-то последнее обстоЯтельство и вынудило его открыть
свои карты, так как просить должны были родители.
     ’ема  не  мог  вынести  пристального,  презрительного  взглЯда  матери,
устремленного на него, и смотрел куда-то вбок.
     ’омительное молчание продолжалось довольно долго.
     - ЌегодЯй! - проговорила наконец мать, толкнув ладонью ’ему по лбу.
     ’ема ждал,  конечно,  сцены гнева,  неудовольствиЯ,  упреков, но такого
выражениЯ презрениЯ он не предусмотрел, и тем обиднее оно ему показалось. Ћн
сидел в столовой и чувствовал себЯ очень скверно. ‘ одной стороны, он не мог
не  сознавать,  что все его поведение было достаточно пошло;  но,  с  другой
стороны, он считал себЯ уже слишком оскорбленным. Ћбиднее всего было то, что
на  драпировку в  благородное негодование у  него не  хватало материала,  и,
кроме фигуры жалкого обманщика,  ничего из  себЯ и  выкроить нельзЯ было.  Ђ
между тем какое-то раздражение и тупаЯ злость разбирали его и искали выхода.
Ћтец пришел. …му уже сказала мать.
     - Ѓолван!  -  проговорил с  тем  же  оттенком пренебрежениЯ отец.  -  ‚
кузнецы отдам...
     ’ема  молча  высунул  ему  вдогонку Язык  и  подумал:  "Ќи  капельки не
испугалсЯ". ’он отца еще больше опошлил перед ним его собственное положение.
Ќет!  ђешительно ничего нет,  за что бы уцепитьсЯ и  почувствовать себЯ хоть
чуточку не так пошло и гадко! € вдруг светлаЯ мысль мелькнула в голове ’емы:
отчего бы  ему не  умереть?!  …му даже как-то  весело стало от мысли,  какой
эффект произвело бы это.  ‚друг приходЯт,  а  он мертвый лежит.  ‚от тогда и
сердись сколько хочешь! Љонечно, он виноват - он понимал это очень хорошо, -
но он умрет и этим вполне искупит свою вину. € это, конечно, поймут и отец и
мать,  и это будет длЯ них вечным укором! Ћн отомстит им! …му ни капли их не
жалко,  -  сами виноваты! ’ема точно снова почувствовал презрительный шлепок
матери по  лбу.  ‡лое,  недоброе чувство с  новой  силой зашевелилось в  его
сердце.  Ћн злорадно остановил глаза на коробке спичек и подумал,  что такаЯ
смерть была бы  очень хороша,  потому что  будет не  сразу и  он  успеет еще
насладитьсЯ чувством удовлетворенного торжества при виде горЯ отца и матери.
Ћн занЯлсЯ вопросом,  сколько надо принЯть спичек,  чтоб покончить с  собой.
‚сю коробку?  ќто,  пожалуй,  будет слишком много,  он быстро умрет,  а  ему
хотелось бы подольше полюбоватьсЯ.  Џоловину?  ’оже,  пожалуй,  много.  ’ема
остановилсЯ почему-то на двадцати головках.  ђешив это,  он сделал маленький
антракт,  так  как,  когда вопрос о  количестве был  выЯснен,  решимость его
значительно ослабела.  Ћн  в  первый раз  серьезно вник в  положение вещей и
почувствовал непреодолимый ужас к смерти. ќто было решающее мгновение, после
которого,  успокоенный каким-то  подавленным сознанием,  что  дело не  будет
доведено до конца,  он протЯнул руку к  спичкам,  отобрал горсть их и  начал
потихоньку,  держа руки под столом,  осторожно обламывать головки.  Ћн делал
это очень осторожно,  знаЯ,  что спичка может вспыхнуть в руке, а это иногда
кончаетсЯ антоновым огнем.  Ќаломав, ’ема аккуратно собрал головки в кучку и
некоторое времЯ с  большим удовольствием любовалсЯ ими  в  сознании,  что их
проглотит кто угодно,  но только не он. Ћн взЯл одну головку и попробовал на
Язык: какаЯ гадость!
     ‘ водой разве?!
     ’ема потЯнулсЯ за графином и налил себе четверть стакана. ќто много длЯ
одного глотка.  ’ема встал,  на цыпочках вышел в переднюю и,  чтоб не делать
шума, выплеснул часть воды на стену. ‡атем он вернулсЯ назад и остановилсЯ в
нерешительности.  ЌесмотрЯ на  то,  что он  знал,  что это шутка,  его стало
охватывать какое-то странное волнение. Ћн чувствовал, что в его решимости не
глотать спичек стала показыватьсЯ какаЯ-то страшнаЯ брешь:  почему и в самом
деле не проглотить? ‚ нем уж не было уверенности, что он не сделает этого. ‘
ним  что-то  происходило,  чего  он  Ясно не  сознавал.  Ћн,  если можно так
сказать,  перестал чувствовать себЯ,  как будто был кто-то другой,  а не он.
ќто наводило на  него какой-то невыразимый ужас.  ќтот ужас все усиливалсЯ и
толкал его.  ђука автоматично протЯнулась к  головкам и всыпала их в стакан.
"Ќеужели Я выпью?!  -  думал он, поднимаЯ дрожащей рукою стакан к побелевшим
губам.  Њысли вихрем завертелись в  его голове.  "‡ачем?  ђазве Я не виноват
действительно?  џ,  конечно, виноват. ђазве Я хочу нанести такое горе людЯм,
длЯ которых так дорога моЯ жизнь? Ѓоже сохрани! џ люблю их..."
     - Ђртемий Ќиколаевич,  что  вы  делаете?!  -  закричала ’анЯ  не  своим
голосом.
     “  ’емы  мелькнула только одна  мысль,  чтобы  ’анЯ  не  успела вырвать
стакан.  ‘удорожным,  мгновенным движением он опрокинул содержимое в рот. Ћн
остановилсЯ с широко раскрытыми, безумными от ужаса глазами.
     - Ѓатюшки!  - завопила режущим, полным отчаЯниЯ голосом ’анЯ, стремглав
бросаЯсь к кабинету. - Ѓарин... барин!..
     ѓолос ее обрывалсЯ какими-то воплЯми:
     - Ђртемий... Ќиколаич... отравились!!
     Ћтец  бросилсЯ  в  столовую и  остановилсЯ,  пораженный идиотским лицом
сына.
     - Њолока!
     ’анЯ бросилась к буфету.
     ’ема сделал слабое усилие и отрицательно качнул головой.
     - Џей,  негодЯй,  или Я расшибу твою мерзкую башку об стену! - закричал
неистово отец, схватив сына за воротник мундира.
     Ћн так сильно сжимал,  что ’ема,  чтоб дышать,  должен был наклонитьсЯ,
вытЯнуть шею и  в  таком положении,  жалкий,  растерЯнный,  начал жадно пить
молоко.
     - —то такое?! - вбежала мать.
     - Ќичего,  -  ответил  взбешенным,  пренебрежительным голосом  отец,  -
фокусами занимаетсЯ.
     “знав, в чем, дело, мать без сил опустилась на стул.
     - ’ы хотел отравитьсЯ?!
     ‚  этом вопросе было столько отчаЯнной горечи,  столько тоски,  столько
чего-то  такого,  что  ’ема  вдруг почувствовал себЯ  как  бы  оторванным от
прежнего ’емы,  любЯщего,  нежного,  и  его  охватило жгучее,  непреодолимое
желание во  что бы  то ни стало,  сейчас же,  сию секунду снова быть прежним
мЯгким,  любЯщим ’емой.  Ћн  стремглав бросилсЯ к  матери,  схватил ее руки,
крепко сжал своими и голосом, доходЯщим до рева, стал просить:
     - Њама,  непременно прости менЯ!  џ буду прежний,  но забудь все!  ђади
бога, забудь!
     - ‚се, все забыла, все простила, - проговорила испуганнаЯ мать.
     - Њама, голубка, не плачь, - ревел ’ема, дрожа, как в лихорадке.
     - Џей молоко,  пей молоко!  -  твердила растерЯнно,  испуганно мать, не
замечаЯ, как слезы лились у нее по щекам.
     - Њама,  не бойсЯ ничего!  Ќичего не бойсЯ!  џ  пью,  Я уже три стакана
выпил.  Њама,  это пустЯки,  вот,  смотри, все головки остались в стакане. џ
знаю, сколько их было... џ знаю... ђаз, два, три...
     ’ема  судорожно считал головки,  хотЯ  перед ним  была  одна  сплошнаЯ,
сгустившаЯсЯ масса, тЯнувшаЯсЯ со дна стакана к его краЯм...
     - —етырнадцать!  ‚се! Ѓольше не было, - Я ничего не выпил... џ еще один
стакан выпью молока.
     - Ѓоже мой, скорей за доктором!
     - Њама, не надо!
     - Ќадо, мой милый, надо!
     Ћтец,  возмущенный всей  этой сценой,  не  выдержал и,  плюнув,  ушел в
кабинет.
     - ЊилаЯ мама,  пусть он идет, Я не могу тебе сказать, что Я пережил, но
если б ты менЯ не простила,  Я не знаю...  Я еще бы раз... Ђх, мама, мне так
хорошо,  как будто Я снова родилсЯ!  џ знаю, мама, что должен искупить перед
тобою свою вину,  и знаю, что искуплю, оттого мне так легко и весело. ЊилаЯ,
дорогаЯ мама,  поезжай к директору и попроси его,  - Я выдержу передержку, Я
знаю, что выдержу, потому что Я знаю, что Я способный и могу учитьсЯ.
     ’ема,  не переставаЯ,  все говорил,  говорил и все целовал руки матери.
Њать молча, тихо плакала. Џлакала и ’анЯ, сидЯ тут же на стуле.
     - Ќе плачь, мама, не плачь, - повторЯл ’ема. - ’анЯ, не надо плакать.
     €сключительные обстоЯтельства выбили всех из колеи.  ’ема совершенно не
испытывал той обычной,  усвоенной манеры отношениЯ сына к матери, младшего к
старшему,  котораЯ  существовала обыкновенно.  ’очно  перед  ним  сидел  его
товарищ,  и  ’анЯ была товарищ,  и обе они и он попали неожиданно в какую-то
беду, из которой он, ’ема, знает, что выведет их, но только надо торопитьсЯ.
     - Џоедешь, мама, к директору? - нервно, судорожно спрашивал он.
     - Џоеду, милый, поеду.
     - Ќепременно поезжай.  џ еще стакан молока выпью. ЏЯть стаканов, больше
не надо, а то понос сделаетсЯ. Џонос очень нехорошо.
     Њысли ’емы быстро перескакивали с одного предмета на другой, он говорил
их  вслух,  и  чем  больше говорил,  тем больше ему хотелось говорить и  тем
удовлетвореннее он себЯ чувствовал.
     Њать  со  страхом  слушала  его,  боЯсь  этой  бесконечной  потребности
говорить,  с  тоской ожидаЯ доктора.  ‚се  ее  попытки остановить сына  были
бесполезны, он быстро перебивал ее:
     - Ќичего, мама, ничего, пожалуйста, не беспокойсЯ.
     € снова начиналсЯ бесконечный разговор.
     ‚ошли дети, гулЯвшие в саду. ’ема бросилсЯ к ним и, сказав: "‚ам нельзЯ
тут быть", - запер перед ними дверь.
     Ќаконец  приехал доктор,  осмотрел,  выслушал ’ему,  потребовал бумаги,
перо,  чернила,  написал рецепт и, успокоив всех, осталсЯ ждать лекарства. “
’емы начало жечь внутри.
     - ЏустЯки, - проговорил доктор, - сейчас пройдет.
     Љогда принесли лекарство,  доктор молча, тЯжело сопЯ, приготовил в двух
рюмках растворы и сказал, обращаЯсь к ’еме:
     - Ќу,  теперь закусите вот этим все ваши разговоры. Ћтлично! ’еперь вот
это! Ќу, теперь можете продолжать.
     ’ема снова начал,  но  через несколько минут он  как-то  сразу раскис и
вЯло оборвал себЯ:
     - Њама, Я спать хочу.
     …го сейчас же  уложили,  и,  под влиЯнием порошков,  он  заснул крепким
детским сном.
     Ќа  другой день ’ема был  вне всЯкой опасности и  хотЯ ощущал некоторую
слабость и  боль в  животе,  но  чувствовал себЯ прекрасно,  был  весел и  с
нетерпением гнал мать к директору.  ’олько при поЯвлении отца он умолкал,  и
было  что-то  такое в  глазах сына,  от  чего  отец  скорее уходил к  себе в
кабинет.  Џриехал доктор,  и мать,  оставив ’ему на его попечении,  уехала к
директору.
     - џ сЯду заниматьсЯ, чтобы не терЯть времени, - заЯвил весело ’ема.
     - ‚от и отлично, - ответил доктор.
     ’ема забрал книги и  отправилсЯ в  маленькую комнатку,  а доктор ушел в
кабинет к старику Љарташеву.
     Љогда разговор коснулсЯ текущих событий,  генерал не утерпел,  чтобы не
пожаловатьсЯ на жену за неправильное воспитание сына.
     - „а,  нервно немножко...  -  проговорил доктор как-то  нехотЯ.  -  ‚ек
такой...  ‚ы,  однако, с сыном-то все-таки помЯгче, а то ведь можно и совсем
свихнуть мальчугана... Ќервы у него не вашего времени...
     - ЏустЯки, весь он в менЯ...
     - Њожет, в вас он... да уж... одним словом, надо сдерживать себЯ.
     - Џропал мальчик, - с отчаЯнием в голосе произнес отец.
     „октор добродушно усмехнулсЯ.
     - ‘лавный мальчик, - заметил он и забарабанил пальцами по столу.
     - ќх! - махнул огорченно отец и зашагал угрюмо по комнате.
     Џриехала мать с радостным лицом.
     - ђазрешил?!  -  спросил ’ема,  выскакиваЯ с  латинской грамматикой.  -
Њама, Я вот уже сколько прошел!
     ЌеделЯ промелькнула длЯ ’емы незаметно. Ћн не мог оторватьсЯ от книг. ‚
голову,  строчка за строчкой,  вкладывались страницы книги,  как в какой-то,
мешок.  €ногда он  закрывал глаза и  мысленно пробегал пройденное,  и  все в
систематическом порЯдке, рельефно и выпукло проносилось перед ним. „овольный
опытом,  ’ема с новым жаром продолжал занЯтиЯ.  Џередержка была по русскому,
латинскому и  географии,  но  уже она сидела всЯ в  голове.  €ногда он  звал
сестру и говорил ей:
     - ќкзаменуй менЯ.
     ‡ина добросовестно принималась спрашивать, и ’ема без запинки отвечал с
малейшими деталЯми. ‚ награду ‡ина говорила огорченно:
     - ‘тыдно с такими способностЯми так ленитьсЯ.
     - џ  на будущий год буду отлично заниматьсЯ,  сЯду на первую скамейку и
буду первым учеником.
     - Ќу да...
     - •очешь пари?
     - Ќе хочу.
     - Ђ-га, знаешь, что могу!
     - Љонечно, можешь - да не будешь.
     - Ѓуду, если ЊанЯ менЯ будет любить.
     ‡ина засмеЯлась.
     - Ѓудет любить?
     - Ќе знаю... если заслужишь.
     - Ђ Я знаю, что она менЯ любит!
     - € неправда.
     - Ђ зачем не смотришь? Ђ Я знаю, что она тебе говорила в беседке.
     - Ќу, что?
     - Ќе скажу.
     - Ђ Я скажу, если хочешь: она говорила, что ты ей надоел.
     ’ема озадаченно посмотрел на ‡ину и потом весело закричал:
     - Ќеправда,  неправда! Ђ зачем она мне сказала, что любит †учку, потому
что это моЯ собака?
     - Ђ ты и уши развесил.
     - Ђ-га! - торжествовал ’ема. - Џередай ей, когда увидишь, что Я влюблен
в нее и хочу женитьсЯ на ней.
     - ‘кажите пожалуйста! ’ак и пойдет она за тебЯ.
     - Ђ почему не пойдет?
     - ’ак...
     ‚  день  экзамена ’анЯ  разбудила ’ему  на  заре,  и  он,  забравшись в
беседку,  все три предмета еще раз бегло просмотрел.  Ћт  волнениЯ он не мог
ничего  есть  и,  едва  выпив  стакан  чаю,  поехал  с  неизменным …ремеем в
гимназию.  „иректор присутствовал при всех трех экзаменах.  ’ема отвечал без
запинки.
     Џо исхудалому,  тонкому,  вытЯнутому лицу ’емы видно было, что не даром
дались ему его знаниЯ.
     „иректор молча слушал,  всматривалсЯ в мЯгкие, горЯщие внутренним огнем
глаза ’емы и в первый раз почувствовал к нему какое-то сожаление.
     Џо   окончании  последнего  экзамена  он   погладил  его  по  голове  и
проговорил:
     - Ћтличные  способности.  Њогли  бы  быть  украшением гимназии.  Ѓудете
учитьсЯ?
     - Ѓуду, - прошептал, вспыхнув, ’ема.
     - Ќу, ступайте домой и передайте вашей матушке, что вы перешли в третий
класс.
     ‘частливый ’ема выскочил, как бомба, из гимназии.
     - …ремей, Я перешел! ‚се экзамены выдержал, все без запинки отвечал.
     - ‘лава богу, - заерзал, облегченно вздыхаЯ, …ремей. - —тоб оны вси тые
екзамены сказылысь! - разразилсЯ он неожиданной речью. - „ай бог, щоб их вси
уж покончали,  да в офицеры б вас произвели, - щоб вы, Як папа ваш, енералом
булы.
     ‚ыговорив  такую  длинную  тираду,  …ремей  успокоилсЯ и  впал  в  свое
обычное, спокойное состоЯние.
     ’ема мысленно усмехнулсЯ его пожеланиЯм и, усевшись поудобнее в экипаж,
беззаботно отдалсЯ своему праздничному настроению.
     - Ќу? - встретила его мать у калитки.
     - ‚ыдержал.
     - ‘лава богу,  -  и мать медленно перекрестилась.  - Џерекрестись и ты,
’ема.
     Ќо  ’еме показалось вдруг обидным креститьсЯ:  за  что?  он столько уже
крестилсЯ и всегда, пока не стал учитьсЯ, резалсЯ.
     - џ не буду креститьсЯ, - буркнул обиженный ’ема.
     - ’ема,  ты  серьезно хочешь  вогнать менЯ  в  могилу?  -  спросила его
холодно мать.
     ’ема молча снЯл шапку и перекрестилсЯ.
     - Ђх,  какой глупый мальчик!  …сли ты и  занималсЯ и  благодарЯ этому и
своим способностЯм выдержал,  так  кто  же  тебе  все  дал?  ‘тыдно!  ѓлупый
мальчик.
     Ќо уж эта нотациЯ была сделана таким ласкающим голосом,  что ’ема,  как
ни  желал изобразить из  себЯ обиженного,  не  удержалсЯ и  распустил губы в
довольную, глупую улыбку.
     "„а,  уж  такой возраст!"  -  подумала мать  и,  ласково притЯнув ’ему,
поцеловала его в голову.  Њальчик почувствовал себЯ тепло и хорошо и, поймав
руку матери, горЯчо ее поцеловал.
     - Ќу,  зайди к  папе и  обрадуй его...  ласково,  как ты умеешь,  когда
захочешь.
     Ћкрыленный, ’ема вошел в кабинет и в один залп проговорил:
     - Њилый папа, Я перешел в третий класс.
     - “мница, - ответил отец и поцеловал сына в лоб.
     ’ема,  тоже с  чувством,  поцеловал у него руку и с облегченным сердцем
направилсЯ в столовую.
     Ћн  с  наслаждением  увидел  чисто  сервированный стол,  самовар,  свой
собственный сливочник,  большую двойную просфору -  его  любимое лакомство к
чаю.  Њать налила сама в граненый стакан прозрачного,  немного крепкого, как
он любил, горЯчего чаю. Ћн влил в стакан весь сливочник, разломил просфору и
с наслаждением откусил какой только мог большой кусок.
     ‡ина, потЯгиваЯсь и улыбаЯсь, вышла из маленькой комнаты.
     - Ќу? - спросила она.
     Ќо ’ема не удостоил ее ответом.
     - ‚ыдержал, выдержал, - проговорила весело мать.
     Ќапившись чаю,  ’ема хотЯ и нехотЯ, но передал все, не пропустив и слов
директора.
     Њать с наслаждением слушала сына, облокотившись на стол.
     ‚  эту  минуту,  если  б  кто  захотел  написать  характерное выражение
человека,   живущего  чужой  жизнью,  -  лицо  Ђглаиды  ‚асильевны  было  бы
высокоблагородной моделью.  „а,  она уж не жила своей жизнью, и все и всЯ ее
заключалось в  них,  в  этих подчас и  неблагодарных,  подчас и ленивых,  но
всегда милых и дорогих сердцу детЯх.  „а и кто же,  кроме нее,  пожалеет их?
Љому нужен испошленный мальчишка и  в  ком его глупаЯ,  самодовольнаЯ улыбка
вызовет не раздражение,  а желание именно в такой невыгодный длЯ него момент
пожалеть и приласкать его?
     - „обрый человек директор,  -  задумчиво произнесла Ђглаида ‚асильевна,
прислушиваЯсь к словам сына.
     ’ема кончил и без мысли задумалсЯ.
     "•орошо, - пронеслось в его голове. - Ђ что было неделю тому назад?!"
     ’ема вздрогнул: неужели это был он?! Ќет, не он! ‚от теперь это он.
     € ’ема ласково, любЯщими глазами смотрел на мать.


        XII

        Ћ’…–

     ‘ильный  организм  ЌиколаЯ  ‘еменовича Љарташева  начал  изменЯть  ему.
Ќичего как будто не  переменилось:  та же прЯмаЯ фигура,  то же николаевское
лицо с усами и маленькими,  узенькими бакенбардами,  тот же пробор сбоку,  с
прической  волос  к   вискам,   -   но   под  этой  сохранившейсЯ  оболочкой
чувствовалось,  что это как-то уже не тот человек. Ћн стал мЯгче, ласковее и
чаще искал общества своей семьи.
     ’ему особенно трогала перемена в отце, потому что с ним отец был всегда
строже и суровее, чем с другими.
     Ќо при всем добром желании с  обеих сторон сближение отца с сыном очень
туго подвигалось вперед.
     - Ќу, что твое море? - спросил ’ему как-то отец во времЯ вечернего чаЯ,
за которым, кроме семьи, скромно и конфузливо сидел учитель музыки - молодой
худосочный господин.
     - „а,  что море?  -  огорченно заметала мать,  - гребут до изнеможениЯ,
вчера восемь часов не вставали с  весел...  …здЯт в  бурю и кончат тем,  что
утонут в своем море.
     - џ в этом отношении фаталист,  - сказал отец, исчезаЯ в клубах дыма. -
„вум смертЯм не бывать,  а одной - как ни вертись, все равно не миновать. ‡а
делом-то, пожалуй, и приЯтнее умереть, чем так сидеть да дожидатьсЯ смерти.
     ѓлаза ’емы сверкнули на отца.
     - Ќу, пожалуйста, - обратилась мать к сыну. - ‘начала дело свое сделай,
как папа, курс кончи, обзаведись семьей.
     - џ никогда не женюсь,  -  ответил ’ема.  -  ЊорЯку нельзЯ женитьсЯ,  у
морЯка жена - море.
     Ћн с удовольствием потЯнулсЯ.
     -