
прыгали...
     - ќто ты  нам расскажешь без џблоньки,  -  сурово прервал его пуританин
Ќовакович. - Ќу, так вот вам, почтенные, моЯ историЯ... ЌазываетсЯ она -

     Џоцелуй в каюте
     „олжен Я начать с  самой интимной подробности моей прошлой жизни: в дни
своей  юности Я  влюбилсЯ... —увства свои Я подарил  одной  очень  достойной
девушке,  а  отвечала  она мне  взаимностью  или  нет  -  Я не  знал,  и это
чрезвычайно терзало менЯ!
     (Џри  этих словах рассказчик бросил косой взглЯд  на  џблоньку, ожидаЯ,
что  веки  ее  или  углы  губок  предательски  дрогнут,  но  џблонька  самым
безмЯтежным образом была погружена в вылавливание розовым Язычком ананаса из
бокала с крюшоном. ђассказчик тоскливо вздохнул и стал продолжать.)
     - џ  и  теперь, господа, застенчив и робок с женщинами, а в  те времена
взглЯнуть  даже  на женщину  дерзновенным  взглЯдом  было  длЯ менЯ подвигом
совершенно невозможным. € случилось так, что любимаЯ мною девушка и Я должны
были ехать  на пароходе из Ћдессы в  ‘евастополь. џ только издали поглЯдывал
на нее да  вздыхал, а она была  весела, как никогда: каждую минуту подходила
ко  мне,  шутила,  подтрунивала  надо  мной,  а  когда  ее  заинтересовывало
что-нибудь из жизни морЯ - мимо идущий корабль,  или плывущий обломок лодки,
разбившейсЯ где-нибудь о скалы,  или резвЯщаЯсЯ за  корабельной кормой  стаЯ
дельфинов, или поле водорослей, колышущеесЯ на поверхности  воды, - она  обо
всем этом менЯ  расспрашивала, и Я толково объЯснЯл ей, потому что в морских
делах очень хорошо понимаю и во мне, может быть, заглох какой-нибудь морской
корсар,  и слава Ѓогу, что заглох,  потому  что за эти штуки по  головке  не
гладЯт.
     ‚от так-то беседуем мы с ней, а она вдруг и спроси менЯ:
     -  “  вас,  кажетсЯ,  есть  коллекциЯ  открыток  с картин ’ретьЯковской
галереи?
     - …сть, - говорю. - •орошаЯ коллекциЯ.
     - Џокажите.  ’олько вы не тащите всего  этого сюда,  а Я, - говорит,  -
лучше пойду в вашу каюту. Њожно?
     Ђ у менЯ была отдельнаЯ каюта - капитан был приЯтелем, так дал.
     “слышав предложение любимой девушки, Я засиЯл, как бриллиант Љох-и-Ќор,
и, конечно,  помчалсЯ  вперед самым гостеприимным образом. ‚ходим  мы, и как
остановилась она  посреди каюты, красиваЯ,  будто  наша џблонька, сверкающаЯ
черными глазами, белыми перламутровыми зубками,  освещеннаЯ Ярким полуденным
солнцем из  открытого иллюминатора,  как наклонилась она над альбомом  жарко
дышащей грудью - вспыхнул Я, как солома на огне.
     €  уж  буду с  вами  откровенен до  конца  -  до  того  захотелось  мне
поцеловать эту прекрасную девушку, что чуть не до крику.
     ‘обственно, другой на моем месте, может быть,  и сделал бы  это, потому
что  девушка  относилась ко мне чрезвычайно ласково, но, как  Я вам  говорил
уже, характер у менЯ был дико застенчив. Љак так? ‘реди бела днЯ вдруг ни  с
того ни с сего - чмок! …ще если была бы темнаЯ ночь - тогда не так стыдно...
Ђ то как назло: солнце нагло лезло всеми своими лучами, как осьминог лапами,
прЯмо в открытый иллюминатор, так что Я  мог пересчитать все вьющиесЯ мЯгкие
волосики на ее склоненном затылке...
     € воззвал Я ко ѓосподу:
     "‚семогущий!  …сли длЯ  тебЯ действительно нет  ничего  невозможного  -
пошли сейчас  ночную  тьму,  чтобы  Я  мог наглЯдно  объЯснить этому  твоему
прекрасному созданию волнующие менЯ чувства!"
     Ќе успел Я вознести к Ѓогу  эту  краткую молитву, вдруг - трах! ‚ каюте
наступает  мгновенно такаЯ темнота, что хоть глаз выколи... Ќе помнЯ себЯ, Я
хватаю любимую девушку в объЯтиЯ, целую, и - о  счастье! - она отвечает  мне
таким же  горЯчим поцелуем!!  Ћказалось, что  Я  ей  давно уже не только  не
противен, а совсем даже наоборот...
     Ѓожье чудо!
     Ќовакович умолк, благоговейно  склонив  голову на ковер и  бросаЯ косые
взглЯды на џблоньку, заливавшуюсЯ самым беззаботным, безоблачным смехом.
     -  Џослушай,  Ќовакович, - значительно начал ЉузЯ. - џ в течение нашего
знакомства выслушал много  твоих историй, но эта сегоднЯшнЯЯ историЯ... гм!!
Ќе  находишь  ли ты, что всему  на  свете все-таки должны быть  какие-нибудь
границы?!
     -  Џочему?  Ђ  что  тут  невероЯтного?  -  хладнокровно  пожал  плечами
Ќовакович.
     - Ќе  будешь же  ты  утверждать,  проклЯтаЯ ќйфелева башнЯ,  -  заревел
выведенный из своего дремотного состоЯниЯ ЉузЯ, - что ради твоего поцелуЯ на
небе погасло солнце?! ЋсмельсЯ сказать  это - и ваза с крюшоном будет у тебЯ
на голове!!
     - Ќет, солнце не погасло.
     - ‡начит, вы оба на несколько минут ослепли?!
     - ‡рение наше было в совершеннейшем порЯдке.
     - ’елохранитель, - вступилсЯ Њеценат, увидев, что ЉузЯ потерЯл все свое
безмЯтежное   спокойствие   и  вот-вот  готов  броситьсЯ  на  Ќоваковича.  -
’елохранитель! …сли ты нас не дурачишь, то объЯсни же: откуда среди бела днЯ
вдруг спустилась ночь?
     - Ђх, простите, Я и забыл сказать вам! „ело в том, что у борта парохода
резвилась стаЯ дельфинов...  €  вот  один, наиболее прыткий, подпрыгнул выше
других и,  попав  в иллюминатор моей каюты, плотно заткнул  своим  туловищем
отверстие  иллюминатора, каковым  поступком произвел совершеннейшую темноту,
столь благоприЯтствовавшую ворам  и  влюбленным. ’о, что  Я рассказал, факт!
Њожете проверить  у капитана!  Ћн теперь плавает на "€мператрице …катерине",
—айкин фамилиЯ его.
     ‚се прыснули со смеху, а Љуколка поднЯл на Ќоваковича свои  прозрачные,
как лесное озеро, голубые глаза и воскликнул с увлечением:
     -  Ђ  вы знаете,  ’елохранитель,  вот  прекраснаЯ  тема  длЯ рассказа в
эксцентричном английском стиле!
     - џ думаю! ‡апишите, чтоб не забыть.
     - ЉузЯ, - скомандовал Њеценат, выпив  залпом  бокал холодного крюшона и
утираЯ усы. - ’воЯ очередь.
     -  ЊоЯ  историЯ  коротка, - проворчал  ленивый  ЉузЯ. -  ‚ ней  нет  ни
девушек, ни дельфинов, а есть только -

     „вуногаЯ собака
     Ћ двуногой собаке Я говорю не в ироническом смысле - это была настоЯщаЯ
собака, и жила  она во  дворе  той гимназии, где  Я  получил свое  блестЯщее
воспитание.
     Љогда Я  училсЯ в третьем классе,  это была  обыкновеннаЯ  четвероногаЯ
собака, но когда  Я  перешел, засыпанный наградами, в четвертый класс  (хотЯ
моЯ карьера и не  имела прЯмого отношениЯ к  трагическому случаю с псом), то
однажды  этот  ординарный  пес  потерпел  оригинальнейшее крушение!  €менно:
перебегаЯ  дорогу, попал  под  автомобиль,  да  так попал, что  колесом  ему
начисто отрезало переднюю левую и заднюю правую лапу.
     -  Љакой ужас,  -  покачала  головой  сердобольнаЯ  џблонька. - Ќеужели
издох?!
     -  ‚  том-то и дело, сударынЯ, что выжил! Њы, гимназисты, его и лечили.
Ќо тут вот и начинаетсЯ  самое диковинное: осталсЯ он, псенок  этот, с одной
правой передней и  левой задней ногой, причем  ходить, конечно, не мог. ќто,
знаете, как стол,  у которого  отломаны две  ножки по диагонали. Ќикак  его,
черта,  не поставишь. Ќо  прошло  некоторое  времЯ  - и  собака  наша  стала
показывать чудеса... ‹ежит,  бывало, у стенки, греетсЯ на солнышке,  вдруг -
свистнешь ее!  Џодползет она на брюхе к стенке, обопретсЯ об  нее  боком  да
вдруг как побежит!!
     - Џослушай, ЉузЯ, да ведь это невозможно!
     - Џочему  невозможно?! Ћна бегала по принципу двухколесного велосипеда:
сразу  приобретала  инерцию и мчалась, как  сумасшедшаЯ! Ќо стоило ей только
остановитьсЯ,  как  она  сваливалась   на   бок,  тоже  вроде  двухколесного
велосипеда!  €  так как  ноги  ее  были  расположены  не  на одной  линии  с
направлением туловища по оси, а вкось, по диагонали, то она бегала не прЯмо,
а всегда загибала самые крутые виражи.
     ЉузЯ поглЯдел на Ќоваковича с убийственной иронией и закончил:
     - џ вижу, что вы  мне не  совсем верите, но утверждаю, что собака такаЯ
была, и, как любит говорить Ќовакович, это легко проверить: ее звали ‹орд! Ђ
владельца звали ѓусаков! Ћн теперь тоже плавает где-то на чем-то.
     Џосле некоторого  молчаниЯ  - дани  общего удивлениЯ  странной  Љузиной
собакой - перст Њецената направилсЯ на Њотылька:
     - ’воЯ  очередь, Њотылек.  ’вой  стиль обладает  большими литературными
достоинствами, и поэтому ты не будешь калечить собак или затыкать дельфинами
иллюминаторы! Ђлло! Њы слушаем.
     - ЊоЯ историЯ не будет веселой, потому что Я нынче настроен не особенно
хорошо, хотЯ коронование Љуколки длЯ менЯ большой праздник! Љстати, Љуколка!
Ѓлагополучно ли вы несете ваши секретарские обЯзанности?
     - Ћ, спасибо! џ  вам бесконечно благодарен. ‘ редактором мы ладим, хотЯ
знаете  что?  Ћн  мне  говорил,  что  собираетсЯ оставить  "‚ершины"...  …го
приглашают  редактировать большую ежедневную газету. •отите, Я вас помирю, и
он устроит вам в газете заведование литературным отделом?
     - Ќет, где там! џ его так тогда отделал, что придетсЯ мне жить отдельно
от этого отдела - простите за плохой каламбур. Ђ  за вас Я  рад,  очень рад,
Љуколка! ‚ы оправдываете мои надежды!
     Њотылек собрал лицо  в  клубок  морщин, странно поглЯдел  на  Љуколку и
сказал:
     - Ћднако  к делу.  ЊоЯ историЯ  под стать  моему настроению -  будет во
вкусе болезненного, причудливого, как орхидеЯ, художника ѓойи. ’ем более что
и в истории этой главное действующее лицо - художник! €так -

     Ћ художнике, который не мог попасть домой
     џ, подобно Њеценату, люблю побродить по разным трущобам, поэтому да  не
покажетсЯ вам удивительным, что однажды судьба, прихоть  и ноги занесли менЯ
в мрачный трактиришко  на Ћбводном канале, нечто подобное той "€ордани", где
’елохранитель  при  первом знакомстве удержал  Њецената от карточной  игры с
елейным убийцей...
     ’рактир, в который Я попал, был переполнен публикой, плохо одетой и еще
хуже  воспитанной,  что неопровержимо доказывалось  двумЯ висЯщими  на стене
суровыми плакатами:
     "‡Ђ ЏЋ’ђ…ЃЋ‚ЂЌЌЋ… Џ‹Ђ’€’њ ‚Џ…ђ…„" €
     "‡Ђ ѓЋ‹Ћ‚Ќ›… “ЃЋђ› ѓЋ‘’…‰, ЏЋ‹Ћ†…ЌЌ›… ЌЂ ‘’Ћ‹, •Ћ‡џ€Ќ Ќ… Ћ’‚…—Ђ…’"
     џ полчаса просидел среди шумливой рвани, попиваЯ скверное  теплое пиво,
как вдруг мое внимание приковал к себе один человек, сидевший налево от менЯ
в  полутемном  углу  этого  прокопченного  дымом  и  пропитанного  зловонием
устаревших кушаний трактира.
     ‹ицо  этого человека было бело  как мел, углы рта опустились в какой-то
невыносимой смертельной тоске,  а глаза  угрюмо  и будто  испуганно сверкали
из-под надвинутой на лоб широкополой шлЯпы. Ћн тоже поглЯдел на менЯ длинным
тЯжелым взглЯдом из своего угла и вдруг задал странный вопрос:
     - Ђ вы чего сюда пришли?
     ‚от это маленькое  словечко  "а"  впереди фразы  и  особое ударение  на
местоимении "вы"  главным образом и  поразило  менЯ. ЃлагодарЯ  этому  фраза
приобретала определенную окраску. "џ, мол, пришел сюда потому,  что иначе не
могу, а какие дьЯволы тебЯ принесли в такое место?"
     - џ зашел случайно - люблю понаблюдать низы, - вежливо отвечал Я на его
странный  вопрос. -  €  потом,  не  находите  ли  вы,  что в  этой  грЯзи  и
отчаЯнности падениЯ есть своего рода живописность?
     - Ќе правда ли? - ответил он, забираЯ свою бутылку вина и перекочевываЯ
к моему столику. - Ќо на этакую картину  ни кармина, ни берлинской лазури не
потребуетсЯ ни капельки - сплошнаЯ сепиЯ и  терр-де-сиена, с щедрой примесью
жженой кости!
     - ‚ы художник?
     - •удожник. ‘лушайте,  будем пить и разговаривать - у менЯ есть деньги,
Я вас угощу. ’олько, пожалуйста, разговаривайте, разговаривайте больше!..
     - —то  это,  у  вас  как будто  странное  настроение? - с  любопытством
спросил Я.
     - Ќичего  не странное! Ќичуть не странное  -  самое обыкновенное! Ќо...
будем разговаривать! ѓоворите что-нибудь - не могу выносить молчаниЯ.
     џ  принЯлсЯ  рассказывать  ему  какой-то  вздор,  и  он слушал  менЯ  с
интересом, даже  иногда  оживлЯлсЯ, но сейчас  же  потухал, и уголки его губ
опускались самым демонски угрюмым образом.
     "—ерт его  знает,  -  подумал Я,  -  не убил  ли  нынче  этот  ‚еласкес
какого-нибудь человека?"
     -  ‘лушайте,  - вдруг спросил  Я, оглЯдываЯсь на  шумевшую  сзади толпу
оборванцев,  среди которой Я чувствовал некоторую  опору в безумной смелости
моего вопроса. - ‚ы сегоднЯ никого не убили?
     Ќисколько не удивившись моему дикому вопросу, он болезненно  поморщилсЯ
и заторопилсЯ.
     - Ќет, тут не то. ќто  совсем другое! ‚прочем, о смерти не стоит. ‚ы же
сейчас говорили об Ђнатоле ”рансе! ‚ернемсЯ к Ђнатолю ”рансу.
     ‚ернулись мы к Ђнатолю ”рансу,  потом перешли к  Њалларме, переехали на
Ѓарбе д'Ћревильи - всех трех странный художник знал превосходно.
     Ћсобенно взволновала  и растрогала его историЯ,  которую Я незадолго до
этого  прочитал  во  французских  газетах: однажды на рассвете  на  скамейке
одного  из бульваров Џарижа нашли  мертвого  старика,  как потом  оказалось,
поэта.  € в карманах его ничего не обнаружили  - ни денег, ни  документов, -
кроме трех  вещей:  свертка  рукописных  стихов,  штопора  длЯ откупориваниЯ
бутылок  и прЯди тонких женских  белокурых волос, завернутых в полуистлевшую
бумажку. ‚от  что  было  в  кармане  трупа  на  бульварной скамейке.  ‘мерть
настоЯщего поэта!
     - ‚от это Я понимаю, - воскликнул художник, выслушав историю парижского
поэта. - „а,  это так! Ћн был настоЯщий поэт, как и Я, может быть, настоЯщий
художник!
     џ оглЯделсЯ: трактир уже опустел, так  как  незаметно  нахлобучилась на
беспокойную голову столицы сыраЯ петербургскаЯ ночь.
     ‘луга изжеванной судьбой наружности, усыпанный  веснушками, как  паркет
маскарадного зала - конфетти, подошел к нам и твердо предложил:
     - €дите домой. ‡аведение закрываетсЯ.
     - ѓолубчик, мы еще немножко... …ще полчасика посидим. џ заплачу!
     - € что это вы за господин  такой!  - угрюмо и подозрительно  проворчал
слуга. - € вчера не хотели уходить, и позавчера... “ нас с полицией строго -
такой час, что закрываем!
     - Њожет, кабинетик  какой есть  или  вообще  комнатка?..  ‚ы  бы  нам -
полдюжины  вина,  телЯтинки  холодной  и   свечей  пару!  Ќичего  больше  не
потребуетсЯ, и можете спать...
     - ‘обственно, и мне пора домой, - нерешительно пробормотал Я.
     -  „орогой,  милый,  -   ни  за  что!  Ћстаньтесь.  ‚ы  еще  расскажите
что-нибудь, выпьем вина - хорошо? Ќе оставлЯйте менЯ одного!
     џ не совсем благосклонно пожал плечами  и по темной  скрипучей лестнице
поднЯлсЯ следом за ним наверх.
     “селись. ‚ыпили еще вина.
     ’олько   наш  неожиданный,  причудливый,  призрачный  Џетербург   может
щегольнуть  такой зловещей комбинацией:  мрачнаЯ  сыраЯ  комната без  всЯкой
мебели, кроме тЯжелого стола, покрытого  сырой дырЯвой  скатертью,  комната,
где  будто застоЯлсЯ запах старого  убийства,  за окном густаЯ, как  кисель,
сыраЯ  ночь,  дышащаЯ  в  лицо  тифом,  а против  менЯ -  тускло  освещенный
единственной  свечкой  человек, из  опущенных  углов  рта  которого  вопиЯла
смертнаЯ  тоска, а  глаза испуганно, умолЯюще вонзались в менЯ  с молчаливым
криком: не умолкайте! ѓоворите о чем угодно, но не молчите!
     Ћднако  наступил  момент,  когда  Я  совершенно  иссЯк и умолк,  устало
прикрыв глаза веками.
     - ‚аши родители живы? - вдруг спросил менЯ  художник вне всЯкой свЯзи с
предыдущим разговором.
     - Ћтец жив; мать умерла.
     - “мерла?!! Ќеужели? Ђ что ж вы с ней сделали, когда она умерла?
     - „а что  ж с покойницей  делать?  Љак полагаетсЯ  -  похоронили  честь
честью.
     - Ђ как?!! Љак это делаетсЯ? ђасскажите! џ невольно отодвинулсЯ от него
к окну. Њелькнула мысль: сумасшедший.
     - ‚ы  думаете, Я сумасшедший? „аю вам  слово  -  нет.  ’ут  не  то. ’ут
другое. Ќе знаю, поймет ли кто-нибудь менЯ...
     џ решительно встал с места.
     - ‚от что, дорогой маэстро! …сли вам  мое общество приЯтно - вы  сейчас
же немедленно расскажете мне, что  с вами  такое делаетсЯ! …сли нет - сейчас
же  ухожу! Ќу вас к  черту с  вашими истерическими вопросами  и с тоскующими
глазами птицы ѓамаюн! ‚ чем дело?
     Ћн  подошел  к окну и,  вперив  в него лицо, долго вглЯдывалсЯ в  серую
слепую слизь, котораЯ в Џетербурге пышно именуетсЯ "ночь".
     Џотом отвечал. Ќе мне, а этой унылой ночи:
     - “ менЯ умерла жена.
     -  ќто огромное несчастье, - деликатно ответил Я. -  Ќо нельзЯ же  быть
таким... странным!
     -  џ знаю. Ќо у  менЯ  нет  мужества  вернутьсЯ домой...  € потом -  не
смейтесь! - Я не знаю, как это делаетсЯ!!
     - —то делаетсЯ?!
     -  ‘ покойниками. Џервый  раз  в жизни. ЏЯтые сутки брожу по  трущобам.
„ома не был.
     - Ђ жену когда похоронили?
     - Ќе  хоронил  еще.  „ома лежит. ‘лабое  сердце.  Џолучила телеграмму о
смерти отца - не выдержала. “пала. ђазрыв сердца.
     -  Ѓезумец  вы! ЏЯть дней  -  и  она лежит  непогребеннаЯ?!  Џочему  не
похоронили?!
     - Џоймите -  мы  здесь одни жили: без друзей, без знакомых... Ќу, вот -
смерть. Ђ как с ней обращатьсЯ, со смертью-то - не знаю. Џервый раз в жизни.
“шел Я  из дому и... не могу туда вернутьсЯ.  € страшно, и не  знаю: что  же
делать с ней.  †ену  Я очень любил  - поймите.  Ђ там... ведь  это  обмывать
как-то нужно,  свечи разные. Џсалтырь читать  - откуда Я все это знаю? ‚от и
отдалЯю момент возвращениЯ. Џью.  ‘трашно там,  поди. Ќа  полу так и  лежит.
ЏЯть дней. € чем дальше, тем все страшнее пойти.
     - ‡наете что? ‘тол этот достаточно большой. ‹ожитесь-ка на нем до утра.
Ђ мне дайте ваш адрес, ключ, Я все устрою - потом вернусь за вами, когда уже
будет готово...
     Ћн поглЯдел на менЯ, как на Ѓога, благоговейно сложив руки, и покорилсЯ
во всем, как дитЯ. ‹ег на стол, положив под голову пиджак, вздохнул и сказал
извинЯющимсЯ тоном:
     - џ  над ней больше суток  просидел. Џожалуй,  даже  не  плакал  -  все
смотрел  на  мертвое  лицо.  Ђ когда обонЯние  мое почувствовало  странный и
неприЯтный запах, совсем жене не присущий, - испугалсЯ и убежал из дому.
     Ѓыло  уже  светло.  џ заехал  к  себе  домой,  захватил  там квартирную
хозЯйку, старуху, очень понимающую во всех этих погребальных штуках, потом в
участок,  взЯл  околоточного  и доктора, вошли  мы в  мастерскую  художника.
„ействительно, на полу лежит женщина, и первый, кто  устроил ей погребальный
обед, были крысы, порЯдком объевшие покойницу. „а... Ќелегко дышалось в этой
комнате!
     Љ вечеру всЯ процедура была закончена, мастерскаЯ проветрена, покойница
запрЯтана в  мокрую  зловонную  трЯсину, именуемую  в столице  кладбищенской
могилой, и Я торжественно ввел во  владение  мастерской художника, терпеливо
дожидавшегосЯ менЯ в трущобе на Ћбводном  канале. € что ж  вы думаете? Љогда
он  вошел в  мастерскую,  первым  долгом поглЯдел на  то место  на полу, где
лежала жена, благодарно поцеловал менЯ, пробормотал: "‘ейчас буду  писать ее
в раю, куда она,  Я  полагаю, попала", - и, как ни в чем не бывало, принЯлсЯ
загрунтовывать свежий  холст. Џисал до вечера. ќто он хорошо  делал. Џотом Я
видел картину... ЏрекраснаЯ! ќтакаЯ мистическаЯ вещь. Ќа выставке была.
     Њотылек обвел удовлетворенным взглЯдом притихших слушателей и добавил:
     - Ђ что вы думаете, Њеценат! ќтот непрактичный художник, это божье дитЯ
любил "живую жизнь" еще больше, чем мы с вами!
     - ’ы  менЯ  обокрал, Њотылек! - печально  улыбнулсЯ Њеценат. - џ  хотел
рассказать историю в том же грустном зловещем стиле, а ты менЯ опередил!
     -  Ћ,  милый  Њеценат, -  поощрительно  возразила џблонька.  - ‚овсе не
обЯзательно, чтобы историЯ была веселаЯ. Њотылек, например, очень угодил мне
своим рассказом во вкусе ѓойи. Ќачинайте и вы!
     - џблонька может вертеть мной, как ребенок погремушкой.  ’рЯхнула - и Я
начинаю греметь. Џозвольте мне назвать свою историю -

     Ћ сумасшедшем, которого обманули
     „ва года  тому назад  проживал Я летом в одном из своих имений... ђека,
сенокос, парк,  огромный плодовый  сад -  хорошо!  Џриехал  ко мне  в  гости
приЯтель, кандидат  прав - ‡убчинский.  “селись мы с  ним на веранде, увитой
диким  виноградом, играть в шахматы  - оба  были страстные шахматисты. ‘боку
столик,  на  столике   белое  вино  со  льдом,  Ягоды,  бисквиты  -  хорошо!
Џередвигаем  фигуры, болтаем  о том о сем, вдруг  он, сделав удачный ход, на
минутку призадумалсЯ, посмотрел на менЯ странными глазами и говорит:
     -  —то,  если  шахматного  конЯ  сеном  накормить?  Њожно тогда  партию
выиграть?
     утка была глупаЯ. џ пожал плечами, снисходительно усмехнулсЯ и говорю:
     - —то за дикаЯ мысль пришла тебе в голову?
     - Ќет не дикаЯ! (€  смотрит на  менЯ  нехорошими  глазами.)  Ќет-с! Ќе!
„икаЯ!  ‘ено  - великаЯ вещь.  …сли теноров кормить  сеном, они  как соловьи
будут петь! Ђ вам все жалко?! ‹ошади у вас живут без сена - безобразие!
     -  Ќиколай  Џлатоныч, - испуганно говорю Я. - —то это ты,  от жары, что
ли? Ћпомнись! ‡авизжал он дико, пронзительно:
     - Ќе  потерплю! “  самого сенокосы по пЯтьсот  десЯтин,  а он лошадей с
голоду морит!! ‚о мне, может быть, душа лошади - и Я страдаю! Џодлецы!!
     ‚олосы у него сделались влажными, встали дыбом.
     џ его взЯл за руку, а он как обожженный отскочил, закричал, перекинулсЯ
через перила веранды и давай по клумбам сигать, точно жеребенок...
     - •од конЯ! - кричит снизу. - ‚идишь? Џарируй, подлец!
     Џрыгал  он,   прыгал,  наконец,   очевидно,  острый  пароксизм  прошел,
утомилсЯ,  притих, улегсЯ на  ступеньках  веранды  и  принЯлсЯ тихо, жалобно
плакать.
     џ долго стоЯл над ним в раздумье. Џоложение было жестокое и глупое. —то
‡убчинский мой сошел с ума, - Я, конечно, не сомневалсЯ. Ќо что с ним делать
дальше?  Џомешательство, очевидно, буйное.  ‘вЯзать его и запереть в сарай -
жаль.  ‚се-таки  приЯтель.  „о  ближайшего  доктора   двадцать   верст,   до
губернского  города,  в  котором была и лечебница длЯ  умалишенных,  - около
тридцати. Ќо как довезти его туда, этакое  сокровище? ‘умасшедшие необычайно
подозрительны,  хитры, и,  конечно, мой Ќиколай  Џлатоныч сразу  догадаетсЯ,
куда Я его везу... Ђ  догадаетсЯ - страшных  вещей может наделать.  ‘илища у
них в этом состоЯнии непомернаЯ - и ’елохранителю, пожалуй, не справитьсЯ.
     Џока Я стоЯл так над  ним  в  раздумье,  приблизилсЯ мой  управлЯющий -
человек  со светлой головой, бывший  провинциальный актер,  потЯнувшийсЯ  за
мной  на  лоно природы.  Ћн  из  окна  своего  флигелЯ  видел, какие курбеты
выделывал на клумбах мой кандидат прав, и поспешил на помощь.
     џ  отвел  его  в сторонку, посвЯтил в  двух  словах  во всю  эту глупую
историю, спрашиваю:
     - —то делать?
     - Ќе иначе как в город везти нужно, в сумасшедший дом.
     -  „а ведь  как  его  отвезешь-то? ‚едь  он тут все  переломает  и  нас
перекалечит.
     - •итростью надо взЯть.
     ЏризадумалсЯ Я - и вдруг, как птица крылом по воде, зацепилась у менЯ в
мозгу мимолетнаЯ, но очень светлаЯ мысль.
     -  ‚от что...  - сказал Я.  -  ‚ы  можете часа  на  четыре притворитьсЯ
сумасшедшим?
     ‘мотрит на менЯ управлЯющий умными глазами, ухмылЯетсЯ:
     - Љонечно, могу. Ђктером Я был неплохим.
     -  Ќу  и ладно. Џопробую  подловить на  это  беднЯгу.  ‘Ядьте-ка там за
столом и  скроите физиономию по возможности  наиболее идиотскую.  Ђ Я  с ним
поговорю.
     Ђ  Ќиколай Џлатоныч  плакал, плакал и затих.  ‡адремал, что ли... ‘ел Я
около него на ступеньки веранды, потрЯс его за плечо и говорю:
     -   Ќиколай  Џлатоныч,  а,  Ќиколай  Џлатоныч!  ЏоднЯл  он  измученное,
осунувшеесЯ лицо и спрашивает:
     - —то тебе?
     - Џослушай... “ менЯ, брат, большое несчастие!
     - Ђ что такое?
     - Њой управлЯющий с ума сошел. ‚ его тусклых глазах блеснул интерес.
     - „а что ты? ѓаврилов? ‘ ума сошел? ‘ чего же это он?
     - Ђ  черт его  знает. Џонимаешь, стал уверЯть, что он нынче утром крысу
проглотил.
     - ‚от дурак-то! Љак же это человек может проглотить крысу?
     -  ’о же  самое и  Я  ему говорю! Ќикаких  резонов не принимает - сидит
внутри крыса, да и только!
     - Ђ знаешь что? „ай Я с ним поговорю. Њожет, урезоню.
     Џодошел к управлЯющему. ‘тал  разглЯдывать  его  с огромным интересом и
сочувствием.
     - Џослушайте, что с вами случилось?
     - Љрыса внутри сидит. Ќынче нечаЯнно проглотил.
     - Ќу, ѓаврилов,  голубчик!  Џодумайте  сами: ведь  это вздор.  Љак  это
человек  может  проглотить  крысу?  ‚едь вы  человек  интеллигентный, знаете
строение гортани, пищевода...
     “ моего ѓаврилова лицо до того тупо-идиотское, что смотреть противно.
     -  ђаз Я  вам  говорю,  что  у менЯ  внутри крыса, значит, она там. ‚от
приложите руку к животу - слышите, как скребет когтЯми внутри?
     -   Џоймите,  что  никакое  живое  существо   не  выдержит  температуры
желудка...
     -  Ќе  морочьте  голову...  ‚ы  подкуплены  хозЯином.   Џлюнул  Ќиколай
Џлатоныч, отошел ко мне.
     - ”орменный  сумасшедший! џ ему  логически доказываю, что не может быть
живаЯ  крыса  в  человеческом  животе,  а  он  черт  его  знает  что  несет.
Џослушай... „авай его полечим, а?
     - —ем же его лечить?!
     - Џокормим сеном. †ивые  соки, которые  находЯтсЯ в стебельках  свежего
сена, могут  оказать очень благодетельное действие на серое  вещество мозга.
Џонимаешь - сочное сено! Ќакормим его, а? џ сделал вид, что размышлЯю.
     - ‘ено,  конечно, очень  полезнаЯ  вещь. Ќо  как его дозировать?  Ћчень
сильнаЯ доза может оказатьсЯ убийственной. ‡десь без доктора не обойдешьсЯ.
     - ’ак отвези его в сумасшедший дом, там его поставЯт на ноги.
     - џ бы и отвез, но одному трудно. „руг Ќиколай  Џлатоныч, выручи! „авай
его вместе отвезем.
     - Џослушай... Ђ вдруг он догадаетсЯ, куда мы его препровождаем?
     - Ђ ты с ним поговори. ‘оври что-нибудь.
     Ќиколай Џлатоныч сомнительно покачал головой, приблизилсЯ к ѓаврилову и
сказал, хитро на менЯ поглЯдываЯ:
     - ‚от что, друг ѓаврилов! Њы тут обсудили этот вопрос с крысой и решили
вас  везти в  город на операцию.  ђаз крыса в  желудке, нужно его  вскрыть и
извлечь  оттуда  инородное тело.  Ђ потом  уж Я буду долечивать вас сеном  -
согласны?
     - џ боюсь докторов! ‚ообще же есть у менЯ один приЯтель - доктор, да он
в доме умалишенных служит. ѓлаза сумасшедшего радостно блеснули.
     - Ќу, вот мы вас к нему и отвезем. Љонечно, знакомый доктор лучше!
     Ћн подошел  ко  мне на цыпочках и подмигнул  на ѓаврилова  с дьЯвольски
лукавым видом:
     - ‚се устраиваетсЯ как нельзЯ лучше. ќтот болван со своей глупой крысой
внутри сам лезет  в лапы  психиатров. ‚ели закладывать лошадей - мы его живо
домчим.
     €  вот,  когда  мы  уселись  в  экипаж,  нужно  было  видеть,  с  какой
трогательной заботливостью относилсЯ настоЯщий сумасшедший к поддельному. Ћн
закрывал   ему  ноги  пледом,  хлопотливо  засовывал   за  жилет  клок  сена
("†изненнаЯ  эссенциЯ сена  очень  хорошо размЯгчает  инородные тела  внутри
организма..."),  изредка во времЯ пути обращалсЯ  к ѓаврилову,  сочувственно
киваЯ головой:
     - Ќу, что, ѓаврилов?.. “спокоилась крыса?
     - Ќет, ворочаетсЯ, проклЯтаЯ.
     -  Ђх ты ж,  историЯ какаЯ. Ќу, потерпи, голубчик... вот привезем тебЯ,
сделаем операцию - и все как рукой снимет.
     Џриехали. “ ворот дома умалишенных ‡убчинский заботливо помог ѓаврилову
выйти из экипажа и, деликатно поддерживаЯ под локоть, стал всходить с ним по
ступенькам лестницы.
     џ шел сзади, а сердце отчего-то тоскливо ныло.
     Ќа наше счастье в приемной находилсЯ в тот момент  доктор с ассистентом
и два здоровенных служителЯ в белых халатах.
     - —ем могу служить? - деловито  спросил доктор. ЋставаЯсь  благоразумно
около входных дверей, Я сделал незаметный знак доктору и сказал:
     -   „а  вот   приЯтель  у   менЯ  захворал.  Ќе   можете  ли   вы   его
освидетельствовать?
     -  Џонимаете,  доктор,  -  развЯзно  вступил в  разговор ‡убчинский.  -
‚ообразил он, что в его животе сидит крыса, и...
     -  „ело,  собственно,  не во мне, -  вежливо  шагнул вперед, кланЯЯсь и
делаЯ знак доктору, ѓаврилов. - Ђ мы привезли к вам господина ‡убчинского...
     „октор опытным взглЯдом окинул лица обоих и сразу понЯл, в чем дело.
     -  ’о  есть он шутит,  - насильственно улыбаЯсь и странно дрожа, сказал
заискивающе ‡убчинский. - …сли крыса действительно сидит внутри, то препарат
свежего сена...
     - •орошо, хорошо. Ќо вы, господин ‡убчинский, пока отдохните, вы устали
с дороги. “ведите этого господина в восьмой номер!
     ѓлаза ‡убчинского  странно  округлились, он дернулсЯ вперед,  но четыре
могучие руки уже клещами держали его сзади. Ћн увидел Ясно сразу, все в один
момент: ѓаврилова,  деловито  что-то  шепчущего  на  ухо  доктору,  и  менЯ,
отворачивающего от него смущенное лицо,  менЯ, который  уговорил его помочь,
менЯ, который уже взЯлсЯ за ручку двери, чтобы уйти, покинуть его.
     €  страшный, как  лЯзг  железа,  стон прорезал  застоЯвшийсЯ больничный
воздух:
     - Ћбманули!!! „октор, они менЯ обманули!! Џогиб!!
     Ќе помнЯ  себЯ Я выскочил  из  приемной, кубарем  скатилсЯ с лестницы и
опомнилсЯ только тогда, когда ѓаврилов догнал менЯ на улице, усадил в экипаж
и мы  выехали  снова на  степной  простор  среди желтеющих  полей.  ѓаврилов
молчал,  но,  если бы даже  он  заговорил, Я бы не  слышал  его голоса.  ‚се
заглушалось этим до сих пор звенЯщим в ушах пронзительным криком, в  котором
слилось все человеческое отчаЯние, ужас, страшный упрек и огромное страдание
при столкновении с подлостью людской:
     - Ћбманули!!!
     ђассказ  произвел большое  впечатление.  Џосле общего молчаниЯ  лежащий
около  џблоньки  Ќовакович  вздохнул  своей  могучей  грудью так,  что  даже
приподнЯлсЯ корпусом, и сказал задумчиво:
     - ќти две истории -  ваша, Њеценат, и Њотылька- навалились на менЯ, как
две надгробные  плиты.  џ  возлагаю  большие  надежды на џблоньку  в  смысле
освежениЯ этой склепообразной, скелетоподобнои атмосферы. ђассказывайте, что
хотите,  џблонька,  и  если   даже  вы   заткнете  какой-нибудь  иллюминатор
дельфином, все равно окружающие будут в восторге.
     џблонька погладила  нежной, как лепестки  розы,  рукой  огромную голову
белого медведЯ  и,  сжав значительно губки,  погрузилась  в  задумчивость...
Џотом решительно трЯхнула жидким золотом своих растрепавшихсЯ волос.
     - €сториЯ моЯ так же коротка, - улыбаЯсь, сказала она, - как и случай с
двуногой собакой, хотЯ Я и не так ленива и  односложна,  как ее  автор ЉузЯ.
’ак как у нас уже установилось правило, чтобы давать рассказываемым историЯм
заглавиЯ, то моЯ историЯ должна называтьсЯ несколько легкомысленно -

     ‘вЯзалсЯ черт с младенцем
     „ва года тому назад жила  Я с родными на даче. Џри  даче был  небольшой
парк, который непосредственно переходил в  лес, отделЯЯсь от него деревЯнным
высоким забором.  Џо сю  сторону  забора стоЯла скамьЯ,  на которой Я любила
сиживать с томиком ’ургенева или  ѓончарова, пригретаЯ  солнышком,  овеЯннаЯ
смолистым ароматом деревьев...
     ‘ижу  однажды,  читаю,  вдруг  -  слышу  за  забором  шорох.  ‘начала Я
подумала,  что  это пробираетсЯ  кто-нибудь из гулЯющих дачников,  переждала
немного, опЯть углубилась в  чтение, вдруг  ухо мое  Ясно уловило за забором
чье-то дыхание. —еловек всегда инстинктивно чувствует, что за ним наблюдают,
и Я это сразу почувствовала: за забором в щель менЯ кто-то разглЯдывал...
     - Љто там? - строго спросила Я.
     € вслед за этим услышала шорох чьих-то быстро удалЯющихсЯ шагов.
     ’ут  же этот пустЯк сразу и вылетел из моей головы, но вечером, когда Я
вернулась с прогулки по озеру в свою комнату, мне в глаза бросилась страннаЯ
вещь: на  туалетном столике, прислоненный  к  зеркалу, стоЯл образ свЯтителЯ
ЌиколаЯ —удотворца  в  золоченой  ризе.  ‚не себЯ  от  удивлениЯ, Я  позвала
прислугу, опросила всех домашних - все выразили  полное  недоумение:  такого
образа ни у кого в доме не было  и в мою комнату никто не заходил, тем более
что дверь была мною заперта.
     Њы все в душе немного ерлоки •олмсы, поэтому Я, оставшись  одна, стала
на колени  и внимательно  освидетельствовала ковер. ‘ледов, конечно, никаких
не было, но по  линии от раскрытого окна до  туалетного столика Я обнаружила
несколько песчинок, лежавших небольшими островками  на определенном  друг от
друга расстоЯнии. Љонечно, это мне ничего не объЯснило, так как и сама могла
занести  на подошвах эти песчинки,  - пришлось предать  чудотворный случай с
Ќиколаем —удотворцем забвению.
     Ќо  днЯ через  два  повторилось  то же  самое: утром чье-то  дыхание за
забором  и  шорохи,  вечером   на  туалетном  столике  Я  обнаружила  флакон
французских духов, уже откупоренный и начатый.
     џ опЯть взЯла всех на допрос, и снова все отозвались  полным незнанием,
а горничнаЯ посоветовала запирать мое окно, выходЯщее в сад.
     џ так и  сделала, но на четвертый  день окно оказалось открытым,  а  на
столике лежало несколько книг в великолепных переплетах, но по содержанию их
подбор  был самый странный: два тома ќнциклопедического словарЯ, том  стихов
Ѓодлера,  роскошное  издание  "Ѓабочки  …вропы" Њензбира  и  "‘емь  смертных
грехов" ќжена ‘ю в русском переводе...
     Њне  сделалось  не  по себе. Ћчевидно, кто-то через окно ЯвлЯлсЯ в  мою
комнату, как  к себе домой,  и хотЯ ничего не уносил, а, наоборот,  одаривал
менЯ  же,  но, согласитесь,  неприЯтно  чувствовать,  что  "мой  дом  -  моЯ
крепость", это  фундаментальное  правило  англичан, уже  кем-то неоднократно
нарушено.
     Ќа  другое утро Я, не переставаЯ размышлЯть об  этой  дурацкой истории,
захватила томик  Ѓодлера  и "Ѓабочки …вропы" с целью рассмотреть  все  это и
направилась  к  своей любимой  скамейке. ‘нова  за  забором  шорох и  чье-то
дыхание...  џ  подождала  немного,  сделала  вид,  что  всецело погружена  в
разглЯдывание раскрашенных  политипажей -  и  вдруг,  как  молниЯ,  внезапно
обернулась назад. ‚зглЯд мой успел схватить чью-то  рыжую голову в жокейской
фуражке, при моем движении вдруг провалившуюсЯ вниз с легким восклицанием.
     -  Џослушайте,  молодой  человек,  -  строго сказала  Я. - ЏодглЯдывать
неблагородно. ‹учше уж покажитесь, чем прЯтатьсЯ за забором, как заЯц.
     -  џ  не прЯчусь,  - сконфуженно  пробормотал рыжий  "молодой человек",
снова выглЯнув из-за забора. - џ тут... вообще на сад любуюсь.
     ‚друг  взглЯд моего нового знакомца упал  на книгу  Њензбира, которую Я
держала в руках, и лицо его засиЯло от удовольствиЯ:
     - Џонравилось  вам, барышнЯ? - спросил  он,  указываЯ грЯзной  рукой на
книгу. - Љнижонка, кажетсЯ, стоЯщаЯ. Ђ? —удеса, можно сказать, природы!
     € тут Я сразу догадалась, кто был автором всех этих нелепых подношений.
     - ‡начит, это вы лазите через окно в мою комнату?  - сурово спросила Я,
еле удерживаЯ улыбку при виде его смущенного лица.
     - Џростите, барышнЯ.  џ ж ничего и не взЯл у вас. Ќаоборот, презентовал
кой-чего на памЯть.
     - ‡ачем же вы это делаете?
     - Ћчень вы мне приЯтны, лопни мои  глаза! Ќа вас и  поглЯдеть-то - одно
удовольствие. ‘ломайте мне два ребра, ежели вру!!
     ЋбъЯснение  в  любви  от такой нелепой рожи  не  могло польстить  моему
женскому тщеславию, и Я сказала еще суровее:
     - —тоб этого больше  никогда не было, слышите? € потом, Я не хочу, чтоб
вы тратили деньги на подобные глупости!
     -  ’ю!  Љто  это?  џ  трачу?  Ћб  этом  не извольте  беспокоитьсЯ -  ни
копеечки-с! ‚се задаром. Ђ образок Я вам, как говоритсЯ, на счастье. Ђ ежели
что не нравитсЯ, так мигните - все настоЯщее предоставлю: из материи что али
из брошков, с браслетов...
     - „а вы что, купец, что ли?
     -  ’ак точно,  - хитро  ухмыльнулсЯ он. - Џочти что  купец. Ќекупленным
товаром торгую.
     џ хотЯ и девушка, почти не знающаЯ жизни, но сразу сообразила, что  это
за купцы такие, которые "некупленным товаром торгуют".
     - Ђ что, если Я на вас полиции донесу?!
     -  Ќи  в жисть не  донесете, - спокойно  сказал  он, пЯлЯ на  менЯ свои
глупо-влюбленные глаза.  -  Ќе такой вы человек, чтоб другого под  монастырь
подвести. Ќешто такие беленькие доносЯт?
     ќтот вор был большим психологом. џ помолчала.
     - —то же вам от менЯ нужно?
     -  ђазик  на вас глазом  глЯнуть да презент какой исделать - больше мне
ничего  и  не  требуетсЯ.  “ж  такаЯ вы  барышнЯ, что прЯмо на вас  молитьсЯ
хочетсЯ. „ва ребра сломайте, ежели вру!
     - ЊолитьсЯ, говорите, а сами длЯ менЯ вещи воруете.
     - ‡ачем специально длЯ вас? џ кой-что и длЯ себЯ делаю.
     Џосмотрела  Я на  его рыжую расплывшуюсЯ  физиономию, и почему-то жалко
мне его стало.
     - ‘лушайте, голубчик... …сли Я вас о чем-то попрошу, вы сделаете?
     - ‚ один  секунд! ѓолову себе  или  кому другому  сверну, а добуду! „ва
ребра!..
     -  ‚ы менЯ  не понЯли!.. џ прошу вас  о  другом:  бросьте  это  ваше...
занЯтие!
     Ћн призадумалсЯ, изЯщно  почесываЯ  оттопыренным большим  пальцем рыжую
голову.
     -  "ђаботу" бросить?  ѓнилой это план  ваш, прекраснаЯ  барышнЯ. „елу Я
никакому не приучен - только "работать" могу. „а кто менЯ и возьмет на дело?
€звольте  полюбоватьсЯ на личность - прЯмо на роже волчий паспорт нарисован,
за версту от менЯ вором пахнет.
     Ђх, беднЯга! ‚  этом он был  категорически прав,  даже не клЯнЯсь двумЯ
сломанными ребрами.
     Џредставьте себе, долго  Я  с ним беседовала, и  хотЯ, несмотрЯ на  все
доводы,  не  могла  направить  его  на  правильный  путь, но  расстались  мы
друзьЯми. Ћн даже  дал слово не  таскать мне  в  окно  "презентов",  вымолил
только разрешение "чествовать менЯ лесными цветочками".
     џ  видела, что встречи со мной доставлЯют ему огромную радость, и думаю
Я, что помимо этого невинного удовольствиЯ -  никаких утех в  его горемычной
жизни, исключаЯ пьЯнство и чужие сломанные ребра,  - никаких других утех  не
было!
     Џриходил  он  к  забору в течение лета  несколько раз. џ  ему свЯзала в
"презент" гарусный шарф, а он перекидывал мне через забор "лесные цветочки",
но и  тут  раза два по своей воровской натуре сжульничал, потому что однажды
презентовал мне  цветущий  розовый  куст, выдернутый  с корнем, а другой раз
преподнес  букет великолепных оранжерейных цветов,  бешено клЯнЯсь при  этом
всеми  сломанными  ребрами  мира,  что  сорвал  в  лесу.  „икий  человек был
(закончила џблонька с Ясной светлой улыбкой) - что с него взЯть!
     - ѓде же он теперь,  этот ваш рыцарь без страха, но с массой упреков?..
- ревниво спросил Ќовакович.
     - Ђх, Я боЯлась этого вопроса, - уныло, со вздохом прошептала џблонька.
-  Љонец  этой  истории такой грустный,  что  Я хотела  не  наводить на  вас
тоски... но раз вы спрашиваете - закончу: когда Я уже жила в Џетербурге, мне
однажды  какой-то оборванец  принес  безграмотную записку  на грЯзном клочке
бумаги. Ќедоумеваю, как  он узнал мой адрес... ‚ записке значилось: "…сли вы
точно что  ангел, то не обессудьте, придите проститьсЯ. Ћчень менЯ попортили
на последней работе  - легкие кусками  из горла идут. ЏовидатьсЯ бы!! ‹ежу в
Ћбуховской  больнице,  третьЯ палата, спросить  Ћбразцова...  …жли  ж  когда
придете - оже помру, - извините за беспокойство".
     - —то ж... пошли? - тихо спросил Њеценат.
     - Љонечно! Љак же не пойти. ’руд небольшой, а ему приЯтно. ‡асиЯл весь,
как увидел. ќтакий рыжий неудачник, прости его ѓосподи. Џри мне же и умер...
‘держал-таки свою любимую клЯтву "сломанными ребрами": доктор говорил  - три
ребра сокрушили ему.
     ‚друг џблонька  вздрогнула  и,  отдернув  руку, лежавшую около Љуколки,
поднесла ее к лицу.
     - Љто? —то  это? Ќеужели Љуколка? ’о, что вы поцеловали мою руку, - так
и быть, прощаю вам, но что на ней ваши слезы - нехорошо. Њужчина должен быть
крепче.
     - ѓосподи! -  в экстазе вскричал  Љуколка,  приподнЯвшись  с  ковра  на
колени и молитвенно складываЯ руки. - Ќеужели такие женщины существуют?  Љак
же, значит, прекрасен Ѓожий мир!!
     Њгновенную легкую неловкость развеЯл Њотылек:
     -   Ђ  ваша  историЯ,  чувствительнаЯ  ЉуклинаЯ  душа?!  ‚ы  должны  ее
рассказать - чтоб мне два ребра сломали!!
     - Ћ, друзьЯ!  Џозвольте мне ничего  не  рассказывать...  Џосле  истории
џблоньки все другие истории покажутсЯ  шакальим  воем. „а  если  вы хотите -
самаЯ чудеснаЯ историЯ в моей жизни - это та, которую вы  знаете: знакомство
с такими  замечательными людьми, как вы, и  та сила,  та мощь, которую вы  в
менЯ  вдохнули и котораЯ, Я чувствую, сыграет огромную  роль в  моей жизни!!
Џоследний  бокал пью  за ваше здоровье  и счастье, мои родные  друзьЯ!!  “же
поздно. Ќе пора ли спать? ќтого вечера Я никогда не забуду!..
     „омой шел  Љуколка,  пышно освещенный полной  луной. ѓлаза его,  полные
слез, были обращены к небу,  и там в неизмеримой роскошной глубине он  видел
прекрасного Ѓога, окруженного сонмом сверкающих серафимов, и не чувствовал в
этот момент  Љуколка под собой земли, потому что когда наткнулсЯ  на уличную
проститутку, то даже вопреки своему обыкновению не извинилсЯ.


        ѓлава XIV. Љ“ЉЋ‹ЉЂ ‚•Ћ„€’ ‚ ЊЋ„“


     ‘лучаютсЯ в  Џетербурге  такие  воскресные  дни,  когда воздух делаетсЯ
как-то чище и светлее, небо Ярче и солнце светит, точно  праздничнаЯ русскаЯ
девушка в алом сарафане, идущаЯ в церковь под бурный и радостный колокольный
звон,  -  солнце  светит  тоже  по-праздничному... ’огда будни уползают, как
серые старые змеи, куда-то далеко и  на душе весело, радостно.  ’огда музыка
городской суеты звучит ленивее и гармоничнее, а  золотые пылинки в  дружески
теплом луче солнца, протЯнутом от неплотно задернутой портьеры до узорчатого
ковра над кроватью, - пылинки плЯшут особенно беззаботно и лихо...
     •оровод этих  крошек  особенно  затанцевал  и закружилсЯ, когда Љуко