Ђлександр ‘ергеевич Џотупа. Ќочь на Январские сементины

Ћцените этот текст:
Ђлександр ‘ергеевич Џотупа. Ќочь на Январские сементины

-----------------------------------------------------------------------
Џотупа Ђ.‘. Ќечто невообразимое: ”антаст. повести, рассказы
‘оставил Ќ.Ћрехов; •удожник ‚.Џощастьев. - Њн.: ќридан, 1992.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 4 сентЯбрЯ 2003 года
-----------------------------------------------------------------------

ќту книгу - наиболее полное собрание повестей и рассказов Ђлександра
Џотупа - можно воспринимать как особый мир-кристалл с фантастической,
детективной, историко-философской, поэтической и футурологической огранкой.
‚ этом мире свои законы сочетаниЯ простых человеческих чувств и самых
сложных идей - как правило, при весьма необычных обстоЯтельствах.

Ћ €наеф, ЯвлЯющийсЯ в ћгерте,
Я не клеветал на бога города своего.

"Љнига мертвых"

Ћн вылетел из своего последнего сна - липкий, скрюченный, разбитый,
припечатанный к земле чудовищным щелчком. ‚ ушах его каменным водопадом
гремел хохот ћпитера. Џодлый и безобразно страшный в своей подлости владыка
Ћлимпа слегка ударил его большим пальцем правой ноги - словно раскаленнаЯ
кувалда с размаху опустилась на голову. € он, кувыркаЯсь в струЯх
расплавленного мозга, брызнувшего из темени, молнией заскользил вниз, к
мраморному саркофагу, именуемому ђимом.
…ще не наступила третьЯ стража, когда исчез сон молодого человека,
распластавшегосЯ на роскошном ложе и судорожно ощупывающего треугольную
плешивую голову.
€счез, постепенно растворЯЯсь в действительности, сон, и осталсЯ один
на один с ночью третий император ђима, благочестивый Ћтец Ћтечества,
четырежды трибун и консул, принцепс ѓай –езарь Ђвгуст ѓерманик по прозвищу
Љалигула, правнук божественного Ћктавиана Ђвгуста, –езарь благой и
величайший.
Ћн мучительно ощущал горЯщий ушиб головы, но из глубин его зыбкого,
словно рЯской подернутого "Я" пузырьками поднималась радость, ибо в эту
ночь перед Январскими сементинами никто иной не был столь близок к
небесному престолу, никто иной не испытал на себе прикосновение самого
ћпитера.
…му рассказывали, как хохотала недавно статуЯ его громоносного брата в
Ћлимпии, где какой-то плебей по имени Љассий тут же решил принести в жертву
быка. € это посчитали дурным предзнаменованием.
Ќо что рассказы, что предзнаменованиЯ!
‚едь он сам предельно близок к брату ћпитеру, и вообще - к брату ли?
Ќе сам ли он настоЯщий ћпитер, ибо голова его так ладно подходит к любой из
статуй небесного принцепса.
„а, да, он в есть ћпитер! ‘ейчас он выпьет несколько капель волшебного
настоЯ чемерицы, и разорванный хоровод мыслей снова закружитсЯ в
охлажденном мозге, вычерчиваЯ разумные знаки воспоминаний и предчувствий. €
вспышки молний, которые послал великий бог вдогонку несчастному брату -
своему второму или даже первому истинному Я, - превратЯтсЯ в мирное
мерцание настенных светильников.
€ вновь замелькают перед ним травы вокруг военного лагерЯ, утоптанные
его мЯгкими солдатскими сапожками, могучие шеи легионеров, на которые он
так ловко карабкаетсЯ под дружный смех и радостные возгласы: "‘мотри,
смотри, наш Љалигула, наш сапожок..."
€ словно черный разрыв в сладкозримом полотне далекого детства - плащ
падающего на ступеньки отца, непобедимого ѓерманика, бледное лицо-маска,
капельки пота на лбу, пронзительное сирийское солнце, дрожащие пальцы жены
наместника коварной Џланцины, огромные застывшие глаза матери...
€ снова все смешаетсЯ в бешеной вакханалии дорогих образов и Ядовитых
призраков, несущих разрушение и гибель. Ћни будут преследовать императора
до рассвета, блуждать за ним по лабиринтам Џалатинского дворца, и лишь
утром немного рассеютсЯ, отступаЯ в темные уголки памЯти, растворЯтсЯ в
приветственных воплЯх друзей, в блеске преторианских щитов, в геркулесовых
кубках великолепного вина.
‚се это впереди, а пока над ђимом распласталась ночь - одна из многих
ночей, ушедших и грЯдущих, - хаос снов и бессонниц.

Ќу и сон... ’ут не только что в холодном поту - в крови проснешьсЯ.
Ќадо ж так напитьсЯ... ЉлЯнусь Ѓахусом, свинство. —уть руку не вывихнул,
барахтаЯсь под этим столиком.
„олжно быть, еще и третьЯ стража не наступила.
‘тарею, совсем старею, вино в такие кошмары бросает. Ђй-Я-Яй...
ќто ж надо - заживо попасть в фаларидова быка!
Љ чему бы сон?
Ќе к добру, Ясное дело, не к добру. “ж эта меднаЯ жаровнЯ не
привидитсЯ даром.
€нтересно, мог ли вообразить Џерилл, отливаЯ быка, что ”аларид его же,
искусного ваЯтелЯ, первым туда и загонит? „умал ли, что не чьи-нибудь, а
его собственные крики превратЯтсЯ в обычное тупое мычание, и жители
Ђкратонта станут наслаждатьсЯ этими звуками словно дивной музыкой? „а, да,
наслаждатьсЯ, сотрЯсаЯсь от плохо скрываемого злорадства...
Ќет, конечно, не думал.
Ђ предполагал ли сам ”аларид, что окончит свою жизнь там же, где и его
любимый ваЯтель?
’ем более, нет.
—то поделаешь, любое творение несет в себе и смерть и бессмертие
творца. Љто бы вспоминал теперь какого-то жалкого сицилийского тирана, не
родись у него идеЯ устроить самое удивительное в мире пыточное
приспособление, внутри которого всЯкий протестующий вопль превращаетсЯ в
подлое мычание? Ќо с другой стороны, не объЯвись в Ђкратонте этот страшный
медный бык, не пала бы так быстро власть ”аларида и сам он не был бы заживо
изжарен.
„вулики деЯниЯ рук человеческих, ибо каждое начинание - жертва џнусу.
—то же принесет он на этот раз? —ем озарит свой месЯц? Џочему он
послал в мой сон фаларидова быка?

џнус двуглавый, ты год начинаешь, безмолвно скользЯщий
’ы лишь один из богов видишь все сзади себЯ.

ЉажетсЯ, так это сказано у Ќазона. Џочему нам всегда легче заглЯнуть
на тысЯчу лет назад, чем на один-единственный день вперед? Ѓоги изуродовали
нас, предполагаЯ, что пристальный взглЯд в прошлое подскажет мудрости
правильный путь. Ќо они забыли даровать нам мудрость. ‘ тех пор мы и
двулики и слепы, особенно когда речь идет о ближайшем будущем.
’ревожное времЯ.
Љалигула совсем с ума сошел. ‚прочем, длЯ кого это секрет в наши дни?
Љак со старой стервой –езонией свЯзалсЯ, так и пошло, так и пошло -
околдовала его, приворотным зельем опоила. ‚се про это знают и молчат.
—етвертый год правит нами сумасшедший, и все молчат... Џока он бегал по
кабакам, переодетый в женские нарЯды, пока забавлЯлсЯ с сестричками, а,
дорвавшись до власти, лихо проматывал наследство ’ибериЯ, было не так уж
страшно. Ќо как его угораздило влюбитьсЯ в эту шлюху? Љак могли боги
допустить смерть „рузиллы? ‚едь оттуда и пошло его настоЯщее безумие,
словно погрузилсЯ он в какой-то иной, нездешний мир, где нет места обычным
человеческим движениЯм души. Џридет же такое в голову - провозгласить культ
собственной сестры. ’оже мне ЏантеЯ! …е же сызмальства развращали все кому
не лень. € он, и его дружки...
Ќо если подумать как следует, страшнаЯ судьба на его долю выпала.
’акой судьбе и в Џлутоновом царстве не всЯкий позавидует. Ћтца отравили,
братьев голодом уморили, мать сама от голодовки умерла - не в силах была
снести тибериевы издевательства. „а и сам он столько лет под дамокловым
мечом проходил, то ли наследник, то ли первый кандидат на плаху.
’ут и без всЯкой –езонии, без всЯких ее зелий озвереешь и ополоумеешь.
Ќет предмета, который не имел бы тысЯчи оправданий и объЯснений. Ќа то
и греки на землю пущены, чтобы изыскивать ко всему философские причины.
’олько мало толку от причин, если результат необъЯсним - сколько же лет
сумасшедшие нами правЯт и сколько еще править будут?
Ќет нам ответа от своих богов, все чаще взоры наши устремлЯютсЯ в
древность, словно в могуществе египетских небесных владык - тайный ключ
нашего счастьЯ. Ќо не видим мы, может быть, не хотим видеть того, что и две
тысЯчи лет назад страданиЯ переполнЯли …гипет и божества их были
беспредельно скупы на справедливость.
Ћтчего-то всегда всплывает в памЯти находка моей молодости - список с
папируса гелиопольского жреца •ахаперрансенеба по прозвищу Ђнху, и сказано
там: "€ нет возмущенного, который возвысил бы голос свой. Љаждодневно
встают с болью в сердце. „олог и тЯжек недуг мой. Ќет сил у несчастного
спастись от сильнейшего, чем он сам".
„ве тысЯчи лет назад он страдал так же и, возможно, от того же, что и
Я. € окружающие молча страдали, дрожа за свои драгоценные головы.
Ќет нам урока в древности, ибо души всегда одинаково опустошаютсЯ
страхом, и сегоднЯшний живой, пульсирующий в висках страх подобно легиону
саранчи изничтожает посевы вчерашней мудрости. Њожет, и моЯ хроника пишетсЯ
впустую...
—то Я, собственно, необычного выдумал? —то в большом государстве
власть выходит за пределы естественных норм, терЯет человеческие мерки,
разрушает божественную гармонию между одним и многими? Ќеужели этого не
знали древние - тот же Ђнху, не говорЯ уж о Џлатоне?
‚се все знают, но приходит очередной Ђлександр или ћлий, и вспухают
гигантские империи, закатываютсЯ звезды мудрых полисов.
‚от и благословенный ђим разроссЯ, словно опухоль на плече раба
„еметра, опухоль, котораЯ дойдет до горла, задушит умнейшего грека и
погибнет вместе с ним. ЃеднЯга „еметр, если б ты умел не только
проповедовать умеренность, но и заклинать ненасытность. ‡а что боги наслали
на тебЯ несчастье, с которым не способна справитьсЯ ни одна философиЯ на
свете? ‡автра постараюсь добыть длЯ тебЯ очередную азиатскую мазь - только
поможет ли? Ќе исцелить нам восточными снадобьЯми истинно римскую опухоль,
не исцелить. ‘ кем стану Я вести долгие беседы, когда твой дух решит
посетить своих предков?
“верен, что душа твоЯ недолго будет блуждать по кругу превращений, о
котором ты так любишь рассказывать, словно и сам не раз наблюдал за
недоступными человеческому глазу ЯвлениЯми. Љто знает о своих превращениЯх
в загробном мире? ’ут любаЯ неожиданность была бы понЯтна мне, ибо какие
метаморфозы не способна испытать душа даже на обычном земном пути!
‚се чаще спрашиваю себЯ - зачем, зачем стал Я подыгрывать этому
безумцу?
Џростительно диким иудейским пастухам, которые в год смерти его матери
Ђгриппины свидетельствовали о вознесении своего грЯзного назаретского
мессии. ѓоворЯт, мессию выдал какой-то дружок за тридцать монет...
Ћ боги! Ђ просвещеннейший римский сенатор ѓней Љорнелий ’имид продал
свое слово за три миллиона сестерциев, и теперь темнаЯ толпа убеждена, что
потаскушка „рузилла на самом деле вознеслась на небо и слилась с богиней
Џантеей. Њало ее братцу объЯвить себЯ равным ћпитеру, надо еще и
подчеркнуть, что он не простой развратник, а сожитель ‚себогини. „аже
первую свою любовь не постеснЯлсЯ он поставить на службу собственной власти
и еще сильней надавил на горло римской свободе. ‘ моей помощью - вот что
страшно, с моей помощью. €бо род Љорнелиев верно служил принцепсам со всеми
их божественными притЯзаниЯми только в надежде на возрождение старой доброй
республики - подлинного ђима без проскрипций, без диктаторов, без
ненасытной алчности, поглощающей остатки чести и разума. Љто укажет ту
невидимую черту на пути верноподданности, за которой любовь к Ћтечеству
превращаетсЯ в беспринципную поддержку узурпатора? Ќеужели Я перешагнул эту
проклЯтую черту, потакаЯ, казалось бы, невинному капризу молодого
императора, изменил своему роду, продал единственное свое достоЯние -
надежду на свободу? Ќедаром ведь говорил милетский мудрец ”алес, что
надежда суть общее длЯ всех, ибо если у кого и ничего нет, то она есть. Ђ
что остаетсЯ мне - метаниЯ, вино, фаларидов бык, изгонЯющий менЯ из пьЯных
снов?
Ћ боги! ђазве вам не смешно, если надо мной насмехаетсЯ каждый
разумный римлЯнин, не исключаЯ и Њарка. Ќе в деньгах ведь дело, непослушный
сын мой, не совсем в деньгах, не только в них...
’ы даже не догадываешьсЯ, что куда более страшный меч повис над нашим
родом. €бо в руках моих тайна ссылки поэта Ќазона, сладкоголосого ЏублиЯ
ЋвидиЯ Ќазона, который имел неосторожность видеть и знать слишком многое из
того, что поэту в золотой августов век видеть и знать - тем более знать! -
не положено. ‡а странной его высылкой в варварские ’омы кроетсЯ едва ли не
главный секрет родословной богоравного Љалигулы, длЯ которого великий
блюститель нравов Ђвгуст стал не только прадедом, но и дедом...
€ рад бы Я все позабыть, стереть опасные знаки в памЯти своей, но не
могу. Џодлый щенок откуда-то пронюхал про мое несчастье, и с тех пор Я
готов на любой шаг, лишь бы его бешеный гнев не обрушилсЯ на наш род.
‘амому себе не соврешь...
€ вот досмеЯлсЯ ты, сынок, и дошел твой смех до ушей –езарЯ, и
наступил час расплаты, который Я любой ценой, даже жертвуЯ честью
свидетелЯ, пыталсЯ оттЯнуть. ЏыталсЯ, да не удалось. Ћт нас ждали ошибок,
обычных маленьких ошибочек, от которых никто из смертных не имеет
противоЯдиЯ, ждали, чтобы мы каплЯ по капле отравились адом гнетущего
страха.
Џервый шаг к пропасти - твоЯ женитьба, безрассудный мой Њарк. ’уллиЯ
прелестна, слов нет, но она - дочь Њакрона, и этим все предопределено.
Ќемногие тогда знали, что будущий префект …гипта - именно он и никто иной -
ускорил кончину ’ибериЯ и открыл Љалигуле путь к власти. Ќемногие знали, но
разве многие имеют теперь путь к истине? € каждый, кто был причастен,
понимал, что дни могущества Њакрона сочтены, что вскоре он вынужден будет
унести в подземное царство тайну предсмертных хрипов старого принцепса, а
вместе с этим и счастливое будущее своей дочери. Џредположим, тогда ты ни о
чем, кроме прекрасных глаз своей ’уллии, думать не мог. Џредположим, что
твоЯ женитьба сама по себе и не привела бы к трагическим последствиЯм.
Ќо смеЯтьсЯ вслух над отцом, оказывающим неоценимую личную услугу
владыке ђима - хотЯ бы и ради приумножениЯ семейного состоЯниЯ! - разве это
не смертный грех? ‚слух! ‚слух высмеивать божественность императорской
сестры и подстилки!
‚от и настигла нас карающаЯ десница ћпитера. Џриглашение к ночному
пиру - редчайшаЯ честь и последнЯЯ ступень бесчестиЯ. Ќе пойдет туда Њарк,
никогда не пойдет. Ќе пожертвует ’уллией, даже если покатЯтсЯ наши с ним
головы. Ћн дерзко плюнет на приглашение принцепса, а дальше все просто, как
в ателлане - хоровод масок с неизбежной победой злодеЯ „оссена. € не
воспротивишьсЯ, и не вскрикнешь.
Џоследует быстрый приговор, без всЯких судов, сенатов и прочей
юридической чепухи. Ќедаром же Љалигула собираетсЯ отменить обычные законы.
‡ачем ему волокита - казусы, прецеденты, толкованиЯ? ‘уть - в его воле, и
упаси ћпитер, если какое-нибудь мнение с этой волей разойдетсЯ.
•орошо, если на этот раз он согласитсЯ на нечто несложное - меч или
Яд. Ќет, не согласитсЯ! …му подавай медленную смерть, Явные и длительные
мучениЯ. € опЯть он издаст свой кровожадный клич: "Ѓей, чтоб он чувствовал,
что умирает!" - не просто вопль человека, обезумевшего от близкого
убийства, но приказ, Ясный приказ императора палачу, приказ, за малейшее
нарушение которого так легко поплатитьсЯ собственной жизнью. Ќо сейчас этот
плутонов выродок придумывает вещи похлеще - то велит загнать в маленькую
клетку, где, корчась на четвереньках, молЯт о смерти, то прикажет
расчленить огромной пилой.
€ менЯ ведь заставит высидеть всю казнь Њарка от начала до конца -
попробуй только глаза в сторону отвести! „лЯ него же главное наслаждение в
отражении мук на лице моем. Ћн доставлЯет страданиЯ, и тем жив и тем
счастлив. …му важна не гибель Њарка, куда важнее отпечаток ужаса в моем
взглЯде, ужаса перед тем, что с единственным сыном угасает род мой.
…му важно не удовольствие от совокуплений с Љатуллом, а чтобы поЯсница
у консульского отпрыска трещала, чтобы Џираллида на весь ђим от боли выла,
чтобы Њнестер неделЯми не мог выступать в пантомиме...
Ћ боги! € откуда, откуда черпаем мы силы переносить все это и по
утрам, ЯвлЯЯсь во дворец, вовсю славословить его доблести? —то есть люди?
—то есть разум человеческий? ђазве не хуже любого варварства поклонЯтьсЯ
этому толстозадому сопливому козлу, опустившемусЯ ниже всЯкого безумиЯ?
Ќо ведь и Я... € менЯ парализует страх, словно прикосновение железной
решетки, словно зловонное дыхание крокодила, ощерившего пасть прЯмо перед
носом.
€ нет пути! Ќеужели нет пути, неужели Я, все мы обречены на
созерцание, уподоблены стаду жертвенных баранов пред алтарем бога
‘амовластиЯ?
Ќеужели так страшно мстЯт нам духи покоренных варварских стран? Љак
нелепо обернулись грандиозные захваты ћлиЯ и Ђвгуста - наше величие, наша
избранность среди всех народов нас же и губЯт, губЯт беспощадно и зло.
Ѓесконечные триумфы полководцев, приносившие земли, золото и рабов,
претворились в безобразные прихоти ничем не ограниченной внутренней власти,
и мы стали больше боЯтьсЯ своих палачей, чем косматых иноземцев.
’аков круг судьбы нашей, безвыходный круг, словно наглухо зарешеченнаЯ
арена, где мечутсЯ беззащитные гладиаторы духа во власти звероподобных
богоравных цезарей.
‚се мы загнаны в фаларидова быка - в огромную жаровню, известную
повсюду как ‚еликий ђим. € нет нам покоЯ и нет отрады...

III

ЋпЯть не спитсЯ... ЃешенаЯ жизнь... ‘ловно льва оседлала - мчусь
куда-то, и боЯзно и остановитьсЯ нельзЯ.
‚от и молодость пронеслась мимо огромной колесницей. ‡а каким
поворотом ждет менЯ гостеприимнаЯ Џрозерпина?
Ѓудь она проклЯта, стараЯ колдуньЯ ‘ульпициЯ, со своими зельЯми из
страны желтолицых. Ќамертво прикрутила ко мне этого ублюдка, да вот
вытерпеть его сил не хватает. ’ерпеть - страшно, потерЯть - еще страшней.
Џосле каждой разделенной с ним ночи хочетсЯ бросить свои губы на
жертвенный огонь, и если б только губы! ‡а что боги такую судьбу мне
послали? —ем Я хуже этих дурех - Ћрестиллы или Џавлины, почему не могу
стать настоЯщей женой и горюшка не ведать? Љонечно, Я немного старше, зато
куда искусней в любви и, говорЯт, повыносливей рыжей шлюхи Џираллиды. Ќо
как ни старайсЯ - Я лишь затычка в его сердце, поганенькаЯ затычка в той
огромной дыре, котораЯ зоветсЯ „рузиллой. Ќи ласки, ни зельЯ не могут убить
в нем памЯть о сестре. …ще бы - перваЯ любовь! …сли только это чудовище,
братающеесЯ с ћпитером, способно кого-нибудь любить.
џ уже не способна. џ - жалкий комок ненависти, а любовь всЯ
перебродила и скисла, словно позабытый в разграбленном и покинутом городе
бочонок вина.
Љак Я могла родить эту несчастную ћлию, как могла? ЏривЯзать к себе
–езарЯ? Ќелепость! €бо привЯзанность безумца - губительное завоевание.
‡абросила трех чудесных дочерей ради змеиного отродьЯ, которое по воле
этого урода названо ћлией „рузиллой.
Њою же дочь, клЯнЯсь мне в вечной любви и извиваЯсь словно похотливый
червЯк на моем ложе, он велел назвать именем своей сумасбродной сестры и
любовницы! ‘частье еще, что обеих живых сестриц он загнал в дальнюю ссылку
- невыносимо было мне барахтатьсЯ меж их потных тел... Њерзкие
кровосмесители, проклЯтый род!
€ Я, видно, богами проклЯта, проклЯта его липкими, вонючими
прикосновениЯми, проклЯта рождением этой дикой кошки ћлии, безумной подобно
отцу, злой и трусливой, как гиена. ‘лишком Явно проступает наше проклЯтие в
пене на ее губах, в блеске звериных ее глазенок.
‚се бы стерпела, все бы снесла, но... подумать страшно, невозможно
представить, чтобы такое в голову пришло... „аже сумасшедшему! Ќеужели и
этот позор придетсЯ принЯть?
Ђ ведь придетсЯ, увЯдающаЯ красавица –езониЯ, придетсЯ! ‘мотри правде
в глаза - никуда ты не денешьсЯ, поступишь по его воле, как и раньше
поступала, когда со счастливыми воплЯми принимала любое его поганство,
когда при всех ублажала его мерзких дружков, одного за другим, одного за
другим, без меры, ибо какаЯ мера у безумца, кроме своего Я?
‚се могла выдержать за толику надежды на власть, но это! Ѓоги, что вы
творите? Ќеужели вы допустите поругание беззащитной вдовы?
ђазве такое возможно в ђиме? €ли среди варваров? Ќу, нет! ‚арвары не
позволили бы подобного безобразиЯ со своей женщиной, тем более - со знатной
женщиной, даже с рабыней, с последней жалкой рабыней, захлебывающейсЯ в
луже гноЯ на зловонной соломенной подстилке в дальнем углу скотного двора,
и то - не позволили бы!
ѓде это видано - совокуплЯтьсЯ с конем! Љонечно, €нцитат - необычный,
пусть даже божественный конь, пусть даже в сенат его изберут. Џлевать! Ћн
такаЯ же бессловеснаЯ скотина, как и остальные нынешние сенаторы, ничем не
хуже, может, и лучше, ибо умеет ржать, никого не стеснЯЯсь. Џусть хоть
консулом сделают, но за что же мне страдать? —то Я - ЏасифаЯ какаЯ-нибудь,
чтобы влюблЯтьсЯ в животное!
‚прочем, сама же Я безумна и любой казни заслуживаю за свою выдумку.
ЌеплохаЯ получилась издевка над сенатом, надо же как-то отомстить за тайные
и Явные насмешки надо мной. ЃоЯлись, видите ли, что Я заберу много власти
над Љалигулой - получайте теперь конЯ в товарищи, пусть вместе с вами
делает вид, что правит ђимом. „о чего ж ловко внушила Я этому вонючему
подонку насчет выборов €нцитата! Ќо кто-то оказалсЯ еще ловчей. ЉакаЯ же
тварь подсказала ему, что не познавший женщину не может стать сенатором?
Љак будто в сенате нет ни одного импотента! “ менЯ бы спросили... „а добраЯ
половина этих заплывших жиром патрициев только и способна, что малышей
тискать и слюни пускать.
Љто мог ожидать столь страшной расплаты? Џровались они все вместе в
подземное царство! Џусть забавлЯютсЯ как угодно. Ќо мне! Њне! Њне лечь под
€нцитата!
Ћ ћпитер справедливейший и всеблагой! Љакие жертвы принести тебе,
чтобы не подвергнутьсЯ такой ужасной каре?
Ћ вечно скорбЯщаЯ –ерера! Ќеужели ты допустишь такое надругательство и
не заступишьсЯ за несчастную в памЯть похищенной дочери твоей?
Ћднако ћпитер далеко, а Љалигула все равно настоит на своем, от
подобных сумасбродств он никогда не отступаетсЯ.
Љто же подбросил ему эту мерзкую идейку? Љонечно, кто-то из дружков,
чтоб им на медленном огне всю жизнь гореть. “знаю - глаза выцарапаю, под
злую казнь подведу. Ќет, не отделаетсЯ этот подстрекатель перепиливанием
или клеткой с голодными львами. Ќет! џ придумаю ему кошмарную смерть - ђим
содрогнетсЯ, и варвары на границах империи онемеют от ужаса.
ђаспЯть и забросать пригоршнЯми огромных пауков! —тоб медленно умирал
от страха и щекотки... €ли лучше одеть в свинцовую тогу и оставить на
солнышке, а под свинец - червей, побольше червей запустить, чтоб заживо
ели, и мочу свою пить заставлю из раскаленного кубка... € небольшую жаровню
под ступни, чтоб веселей было, и еще кое-куда горЯчую трубочку загнать...
сквозь нее - кипЯщее масло... каплЯми, каплЯми... Џусть почувствует, каково
над несчастной вдовой издеватьсЯ.
Ћ, с каким бы удовольствием Я устроила бы эту казнь самому Љалигуле. €
подумать боЯзно, а сладко, сладко... „али бы мне раскаленные щипцы - что бы
Я с ним делала! Ћ боги, что бы Я с ним делала!
Њногих, ох, многих в ђиме настигнет месть моЯ. Љое-кого уже настигла.
‚от и с ’имидом, считай, разделалась. џ ему покажу вознесение „рузиллы.
Ќечего всЯким шлюшкам на небе делать, нечего. Џусть теперь сам куда угодно
возноситсЯ.
‹овко Я навела Љалигулу на тимидову невестку, эту чистоплюйку ’уллию.
Џусть попробует вывернутьсЯ - ничего не выйдет, никто еще от влечений
–езарЯ так просто не отделывалсЯ.
Ђ может быть, после открытиЯ завтрашних игр Љалигула немного
размЯкнет, такое с ним бывает, раньше бывало... Ќет, он не откажетсЯ
скрестить €нцитата, но отчего же обЯзательно со мной? Џусть конь сам
проЯвит свою божественную волю, сам выберет предмет своей страсти...
Ћ боги! Ѓлагодарю, что вы надоумили несчастнейшую из падчериц своих!
ЏрекраснаЯ идеЯ, клЯнусь небесным покровительством, прекраснаЯ идеЯ!
€так, раздадим на следующем ночном пире всем знатным красавицам по
пригоршне отборного пшена. “ кого станет брать пшено златокопытый, той и
суждено, той и суждено... Ђ уж подходЯщей мази Я у ‘ульпиции добуду, живой
ей не быть, если в миг такую мазь не изготовит. € тогда €нцитат за десЯть
стадиев менЯ обойдет...
‚се-таки умница ты, –езониЯ, - разве такую судьбу должны были
определить тебе боги! Ќет справедливости ни на небе, ни на земле. “ каждого
длЯ себЯ своЯ справедливость - только сумей настоЯть на своем, не
отступить, не растерЯтьсЯ. Ђ общаЯ справедливость - глупаЯ выдумка греков,
потому от них и отвернулись бессмертные боги.
‘умею ли Я стать когда-нибудь его женой? Ћ, ђим дорого заплатил бы за
все насмешки над будущей супругой принцепса, много голов собрала бы Я с
римских улиц и площадей. Ђ потом, через несколько лет, отправила бы к
Џлутону и своего безумного –езарЯ - пусть сливаетсЯ с ћпитером, пусть
блудит там, на небе, с „рузиллой, то есть с Џантеей, пусть делает, что
хочет, лишь бы подальше отсюда.
Њожно было бы и сейчас с ним разделатьсЯ, гадок он мне, до чего же
гадок... Ќо боюсь, ох, боюсь - столько ненависти бушует вокруг, столь
многие не могут простить мне возвышениЯ, дурного, как они считают, влиЯниЯ
на –езарЯ. ‚ лучшем случае, сенат тут же вышлет менЯ по закону о
прелюбодеЯнии, а в худшем, о худшем и думать не хочетсЯ... Ќет, без
Љалигулы мне не выжить. ЉлавдиЯ Я не соблазню, ибо он тупее самого тупого
из италийских волов, да и пуще огнЯ боитсЯ своего племЯнника. Ђ может, он
просто хитер, как Њеркурий, действительно хитер - не чета всем остальным,
ведь, пожалуй, он единственный из калигуловой родни, кто не испытал казни
или изгнаниЯ. ‡начит, хитер и осторожен, побоитсЯ приблизить менЯ, да и
Њессалина не позволит. ‚алерий Ђзиатик? Ћн силен, но врЯд ли станет
рисковать ради поблекшей и трижды опозоренной любовницы –езарЯ. „а и
попробуй Я сейчас искать у кого-нибудь заступничества - тысЯчи молний
испепелЯт менЯ. ‚ ђиме - доносчик на доносчике, и ни один мой шаг не
осталсЯ бы в тени.
Ќет уж, придетсЯ скакать на загривке льва пока не расшибусь. Ќа ходу
не спрыгнешь - слишком легко сломать шею, а ведь хочетсЯ еще пожить, ох,
как хочетсЯ...
—то же принесут мне наступающие сементины, что принесут?..

Ќе идет сон... ‘овсем не идет сон, и мысли, словно толпа назойливых
клиентов, раболепствующих и прЯчущих кинжалы. €х не прогнать, не вытолкать
в шею, но и примиритьсЯ с ними невозможно.
‚збесившихсЯ зверей убивают - таков древнейший закон. Ќеужели во всем
ђиме не сыщетсЯ смелый меч, способный покончить со всеми его
издевательствами? Ќеужели мы, гордые римлЯне, настолько лишены естественных
порывов, что разучились своим собственным мечом расправлЯтьсЯ с
осквернителем очага, должны ждать чьих-то заговоров, плести сети сложных и
опасных интриг?
Џочему •ереЯ не открылсЯ моему отцу? Ќет, старый ’имид никогда не был
сторонником Љалигулы - все что угодно, но он не сторонник этого выродка,
глумЯщегосЯ над трупом республики. ‘видетельство о вознесении „рузиллы -
всего лишь простенький политический трюк, пусть даже пакостный, но что он
может значить в море лести и высокопарного словоблудиЯ, которое четвертый
год плещетсЯ у ног принцепса? ‚се понимают это, но смеютсЯ, все времЯ
смеютсЯ над отцом и надо мной. ‘только времени прошло, но никто не может
забыть мелкого лжесвидетельства, словно в ђиме это заморскаЯ редкость.
€ теперь мы с ’уллией вроде отверженных, особенно после смерти
Њакрона. Ќе нашел он покоЯ в …гипте, да и где можно найти покой,
прикоснувшись к тайне угасаниЯ цезарей... Љазалось бы, Љалигула должен ноги
ему мыть и ступни благовониЯми умащивать, а сенат - устроить настоЯщий
триумф. ђазве не доброе дело избавить ђим от выжившего из ума правЯщего
старца! Ђ вышло наоборот - отцы города возненавидели тестЯ, а молодой
принцепс запросто отправил своего благодетелЯ на тот свет. Љак Ясно
почувствовал Њакрон свою обреченность, когда получил приказ о назначении
египетским префектом... Ќет ничего страшнее затравленного взглЯда человека,
который только что, какое-то мгновение назад обладал несравненным
могуществом, верой в себЯ и в правильность существующего порЯдка. € вдруг -
молниЯ, в свете которой все опрокидываетсЯ, крошитсЯ, становитсЯ
бессмысленным, все, включаЯ собственное существование, становитсЯ
бессмысленным...
Ѓедный отец, ведь он согласилсЯ на мой брак с ’уллией только потому,
что рассчитывал спрЯтать менЯ за широкие плечи императорского любимца.
"Џережить тЯжелые времена" - вот его постоЯннаЯ идеЯ. Љак будто он видел
времена легкие, как будто предполагал, что они когда-нибудь наступЯт! €
глубоко презираЯ Њакрона, словно уличного убийцу, все-таки согласилсЯ
породнитьсЯ с ним ради могущества и богатства.
Ђ что теперь? Њакрон отравилсЯ, семьЯ его в опале, состоЯние захвачено
ненасытным принцепсом. € отец мучаетсЯ, молчит, но страшно мучаетсЯ,
думает, что он виноват в моих будущих злоключениЯх. Ђ виноват только Я, ибо
должен был предвидеть, что насмешки над свЯтынЯми властителЯ еще никому не
сходили с рук, тем более мне. ‹егче выжить, прыгнув в Яму с Ядовитыми
змеЯми, чем после открытого зубоскальства в адрес всесильного безумца.
€ вот расплата. Ћдно из лучших изобретений Љалигулы - казнь выбором,
выбором между моей жизнью и телом единственной любви моей. Ћ гнусный ђим! Ћ
гнусное времЯ!
‚ыбора ведь нет. ђазве Я смогу отдать ’уллию на поругание этому
придурковатому уроду? Ђ жизнь... жизнь имеет цену, когда она действительно
жизнь, а не барахтанье в грЯзной луже свЯщенных прихотей.
€ все-таки казнь выбором - страшнаЯ штука. Ћдно дело - неизбежный
взмах меча, другое - Ясное определение выкупа за этот взмах, своеобразное
четвертование души, когда одна ее часть восстает против другой, и мозг
становитсЯ ареной настоЯщей гражданской войны. ЏроходЯт дни, отведенные длЯ
решениЯ, и нередко вместо гармоничного космоса мудрости в душе воцарЯетсЯ
подлинный хаос - повсюду дымЯщиесЯ обломки некогда процветавших принципов,
мрак и запустение. € вот тут-то начинает побеждать таинственнаЯ глубиннаЯ
сила, дарованнаЯ нам богами вместе с самой жизнью, сила-диктатор,
предписывающаЯ сохранить свое существование любой ценой, любой ценой. ќто
так, ибо иначе никто и никогда не увидел бы ни одного живого раба. Ќевидим
ветер, но он может разрушить город, невидим раб, таЯщийсЯ в каждом из нас и
при должном стечении обстоЯтельств разрушающий человека.
‘трашно себе признатьсЯ, но отец все больше терЯет привЯзанность мою.
‘лишком он скользкий, слишком увертливый. Ћн думает, что по молодости Я не
понимаю, как надо относитьсЯ к власти и вообще что такое власть. Ћн идет на
все, чтобы обезопасить свои последние годы и спокойно завершить хронику, он
уверен, что только таким путем можно достичь истинного бессмертиЯ.
Ќо зачем бессмертие тому, кто не живет человеческой жизнью? Ћн
говорит: надо оставить отпечаток настоЯщего себЯ в иных поколениЯх - вот
цель. Ќо устранЯЯ из своей хроники все недостойные способы выжить, разве
делает он добро этим поколениЯм? ђазве не будут они вновь и вновь вступать
в разлад с действительностью, проповедуЯ его принципы?
Ћн говорит: нельзЯ учить пакостЯм, заронЯть в юные неопытные души
зерна чистой, беспримесной правды, ибо, осознав, что великие предки
обладали многими дикими пороками, и это не мешало им быть великими, молодые
люди начнут с пороков и кончат ими. Ћн все твердит о каком-то образе,
который должны защищать люди, верЯщие в идею государства...
Ђ по-моему, это пустые выдумки, выгодные таким, как Љалигула. €бо
человек, не ведающий цены, которую нередко приходитсЯ платить за свою жизнь
и благополучие, легче попадает в тиски неизбежности и быстрее склонЯетсЯ к
самым неприглЯдным поступкам, потом жалеет о них, но что этим сожалением
искупишь?
Ћтца гнетет какаЯ-то тайна, что-то опасное свЯзывает его с императором
- то, чего он сам боитсЯ, из-за чего способен на весьма странные шаги.
ЉажетсЯ, это относитсЯ к ссылке ЋвидиЯ. Ќо что в ней особенного? Њногих
настигала и худшаЯ участь. Љонечно, причина опалы - не в "Ќауке любви",
есть нечто более глубокое, ибо лишь последний осел способен узреть в поэме
апологию разврата. Ђвгуст же был далеко не ослом, скорее хитрейшим из
хитрых. ‡начит, разгадка совсем в ином. •одЯт слухи, что поэт был посвЯщен
в постельные дела ћлии, а та вроде бы блудила с Ђвгустом. € сам Љалигула
пару раз хвастал, что он - настоЯщий внук Ћктавиана, а вовсе не правнук.
Ћднако все помалкивают, поддакнуть боЯтсЯ, отрицать - тем более, кто знает,
что на уме у умалишенного. ЉажетсЯ, у отца хранЯтсЯ какие-то документы или
письма ЋвидиЯ, где открыта истина. Ђ может, они уничтожены, давным-давно
сожжены - кто знает? € вообще придает ли Љалигула всему этому особое
значение? Ќе наплевать ли ему на поведение своей несчастной бабки? Ќе
создал ли отец из сущего пустЯка вечный символ гнетущего страха?
€ ведь никогда не поделитсЯ со мной своими переживаниЯми - боитсЯ
приобщить к чему-то темному и опасному. Ќо что, свЯзанное с Љалигулой,
светло и безопасно? ’олько сказка о его детстве, о любви к нему легионеров
ѓерманика. Ќо сейчас сказки не сглаживают, а напротив, оттенЯют все
безобразие жизни. ‘казки - факелы, им безразлично, в какие уголки людских
пороков они бросают свои Яркие блики. Џоэтому они и прельщают и
отпугивают...
Џадет ли завтра калигулова голова, этот уродливый котел, начиненный
змеЯми, или •ерею ждет неудача? Ќо в любом случае Љассий врЯд ли уцелеет.
„рожь охватывает, когда подумаешь о звероподобных германских сателлитах,
всегда окружающих императора.
Ђ Я бы сумел? Ќе знаю. •отЯ теперь у менЯ в тысЯчу раз больше поводов
ненавидеть –езарЯ, чем у многих других, но все равно - не знаю. Ќаедине с
собой поневоле приходитсЯ быть честным, и потому - не знаю. Њожет от
взглЯда какого-нибудь дюжего германца у менЯ дрогнула бы рука, а еще хуже -
дрогнуло сердце. ‡ахотелось бы отскочить хоть немного в сторону, скрытьсЯ
от блеска мечей. Ќичего не поделаешь, Я - не Њуций ‘цевола, Я перенес бы
мгновенную смерть, но болезненные раны, потом зловоннаЯ темница, пытки,
страшнаЯ медленнаЯ казнь - это длЯ менЯ уже слишком. Ђ ведь такова, именно
такова судьба большинства заговорщиков. Џоэтому и хочетсЯ оказатьсЯ завтра
подальше от –езарЯ, чтобы в случае провала успеть проглотить Яд и навсегда
ускользнуть из рук палачей.
Ќаверное, это трусость и даже нечто похуже трусости. Ћднако в голову
все времЯ лезут лукрециевы строки:

‘ладко, когда на просторах морских разыграютсЯ ветры
‘ твердой земли наблюдать за бедою, постигшей другого.
Ќе потому, что нам чьи-либо муки приЯтны,
Ќо потому, что себЯ вне опасности чувствовать сладко.

ѓерои так не думают, не должны думать, но ‹укреций очень уж точно
ухватил суть человека, не полубога, а человека из мЯса и костей, смертного,
которому небо ничего кроме его краткосрочной и крайне неспокойной жизни не
подарило, который мечетсЯ между рождением и смертью, окунаЯсь то в памЯть,
то в предвидение, ошибаЯсь и в том и в другом, цеплЯЯсь за каждый день и
блуждаЯ в нем словно в потемках критского лабиринта.
Ќемного Я унаследовал от отца, но одно - навернЯка. ЊенЯ куда больше
тЯнет к размышлениЯм и книгам, чем к грому мечей и триумфальных колесниц.
Ћтец говорит: книга острее меча в борьбе с тиранами. Ќаверное, он прав, но
все-таки книга слишком медленное оружие, причем обоюдоострое. € потом,
откуда он взЯл, что книги кого-то чему-то учат, грамоте - да, но отнюдь не
жизни. “чит сила, как бы ни изощрЯлись философы, учит грубаЯ, тупаЯ сила,
та, котораЯ способна привести к власти и удержать власть. €бо человек
стремитсЯ закабалить не только бессловесных скотов, но и ближних своих,
подчинить, заставить делитьсЯ богатствами и возможностЯми. „лЯ подчинениЯ
нужен страх, а длЯ страха, чтобы он прочно сидел на тронах человеческих
сердец, необходима сила.
‚се просто, отец, все намного проще, чем мудрЯт мудрецы. € даже если
бы до нас дошли все ужасы правлениЯ древних фараонов, мы по-прежнему
дрались бы за власть, используЯ любые средства, ибо ни в одном стаде, кроме
человеческого, власть не дает стольких бесспорных преимуществ, не служит
предметом столь кровавых вожделений. ‚сЯ сила мужей ђима уходит теперь в
одно - в борьбу за власть над городом, в борьбу за власть города над
остальным миром.
Њы смеемсЯ над беспечными греками, которые могли бы создать могучее
государство, но не сумели или не захотели и превратились в жалкую
провинцию. ‘меемсЯ, забываЯ, что впитали в себЯ их идеи мироустройства, а
сами настолько увлеклись политикой, что ни одной новой идеи вообще не
придумали - мы только и делаем, что перекладываем на свой Язык и свой строй
мыслей их достижениЯ. Ђ разве нас интересуют по-настоЯщему законы природы и
человеческих отношений? ‹ишь в той степени, в какой это необходимо в борьбе
за власть. €х боги, их мысли, наши мечи...
€ несколько десЯтилетий назад мы утратили последнюю возможность
подхватить и понести к новым высотам факел эллинов, а вместе с факелом -
право на свободу. €бо возобладали иллюзии плебса, что сильнаЯ рука –езарЯ
позволит им жрать и пить задарма до конца дней, а беспредельно раздвинутые
границы обезопасЯт их дерьмовые жизни от варварских набегов.
—его мы добились? ’ого, что любой наместник …гипта может за несколько
недель задушить нас голодом, перерезав поставки хлеба. —то огромнаЯ армиЯ,
грабЯщаЯ малые народы за тысЯчи стадиев от наших старых границ, приносит
нам с потоками золота и рабов целое море ненависти. € если в один черный
день варвары перестанут истреблЯть друг друга и обрушатсЯ на наше застывшее
мраморное величие, много ли останетсЯ от ђима? —то тогда завещаем мы векам
- мудрость? Ќо почти всЯ наша мудрость - привознаЯ, собственных мудрецов мы
потихоньку устранЯем. Ќет, останетсЯ только бесконечнаЯ историЯ борьбы за
богатство и власть. € еще вечно сдавленные страхом глотки, позорнаЯ
невозможность назвать белое белым, а черное - черным. € еще - пародиЯ на
республику, котораЯ давно превзошла любую деспотию в подавлении свободы, в
ликвидации тех, кто понимает или хотЯ бы делает попытку понЯть, во что же
на самом деле превратилсЯ ђим.
Џоэтому трудно представить себе, чему же учат нас анналы, чему научит
потомков хроника, которую с такой любовью и самоотверженностью создает
отец. Џрочитают о событиЯх наших дней - хочетсЯ верить, что он обо всем
этом напишет достаточно откровенно, - узнают о страшных преступлениЯх
’ибериЯ и Љалигулы, о притеснениЯх против умнейших людей, о Ядах и
кинжалах, о попытках уничтожить книги ѓомера и ‚ергилиЯ... Ќу и что? ’Яжело
вздохнут, посочувствуют бедолагам, мысленно погрозЯт кулаком сумасшедшим
цезарЯм, а дальше? Ђ дальше - пойдут ублажать своего живого и грозного
–езарЯ, который и сам с удовольствием читал все эти мрачные хроники и даже
радовалсЯ, что их читают приближенные, ибо будет кому восхвалЯть новые
светлые времена, оттенЯЯ их кровавыми ужасами древности. ‚от и все -
прочитают, вздохнут, не слишком громко посочувствуют... Ђ упаси ћпитер,
узрит новый император вредную аналогию, так и неплохой костер из книг
устроЯт.
Љому же польза? ђазве что тем недоумкам, которые от рождениЯ уверены в
божественной сути каждого шага своих правителей и, лишь набив бока об
острые грани всамделишной жизни, попытаютсЯ разобратьсЯ в происходЯщем. Ќу,
предположим, до кого-нибудь из них дойдет, что читаЯ хронику времен
Љалигулы, они вроде бы без труда узнают окружающие событиЯ, повадки своего
–езарЯ, дикое беззаконие... Ќу и что? „аже знаЯ истину, надо жить, иногда
просто выживать. € знание истины здесь помеха, ибо опасно быть острозрЯчим
в царстве полуслепцов.
…сли такой умник не проглотит свое открытие, а посмеет публично
разорвать тонкую оболочку лжи, извергаемой императором и его приближенными,
не удовлетворитсЯ аргументами, так сказать, умственными, то сквозь оболочку
проступит иное - длинные рЯды обнаженных мечей, тусклый блеск щитов, глухаЯ
подавлЯющаЯ поступь легионов, последний и самый веский аргумент в споре о
справедливости.
Ђ против силы нет аргумента, кроме такой же силы. ‡а преданность своей
силы надо дорого платить. ‡начит, снова - кровь, деньги, власть, выжимание
всех соков из слабейших, и снова словоблудие о наконец-то наступившей
справедливости, и снова судорожные попытки подавить все и всЯ,
сопротивлЯющеесЯ твоей безграничной власти...
Ћ боги! „о чего же простой и безвыходный круг. •итро устроен путь к
свободе, величайшаЯ ловушка, капкан на опаснейшую из подлунных тварей -
человека.
‘колько нас извиваетсЯ в ржавых зубьЯх этого капкана, а скольким еще
уготован он!
Ќеужели есть хоть ничтожнейший шанс восстановить республику? Ќе
когда-нибудь, а именно завтра, после смерти этого ублюдка, олицетворЯющего
все отвратительные стороны ђима.
Љак неспокойно ты спишь, ’уллиЯ. ЊучаешьсЯ несправедливостью нашей
судьбы, даже во сне мучаешьсЯ... Љак хотелось бы мне разделить с тобой
маленькую искорку моей надежды, осветить ею наше будущее. Ќо могу ли? ‚едь
это не мои личные планы, Я играю в них очень малую роль, большей мне не
доверили по молодости и по отсутствию бойцовских качеств. € Я не имею права
подарить тебе крупицу утешениЯ в эту бесконечную ночь.
‡автра, в древний праздник посева, мы попробуем бросить на римские
улицы зерна свободы. ‚зойдут ли они? Љто соберет урожай? Ќам не дано это
знать. Ќо Я буду среди сеЯтелей, ’уллиЯ, пусть и не суждено мне встретить
еще одну ночь на твоем ложе. Џусть и не суждено...

Њилый мой, милый... ‘колько несчастьЯ Я тебе принесла! Ќо ты молчишь -
ни словом, ни жестом, ни взмахом ресниц не выдаешь своих мучений. Ќад тобой
уже занесен беспощадный меч тирана, но ты, как древний герой, молча и с
достоинством принимаешь свою судьбу.
‚от и сейчас ты вовсе не спишь, просто, закрыв глаза, думаешь о своем,
может быть, проклинаешь менЯ, может быть, строишь планы спасениЯ, и оба мы,
как потерЯнные дети в разных концах огромного ложа. € в молчании этой ночи
наша любовь проходит последнее, наверное, самое последнее испытание.
Ћ боги, снизошлите озарение на светлую голову моего Њарка - пусть в
притворном сне откроетсЯ ему путь к спасению его жизни, а значит, и моей
любви.
’ы убил бы менЯ на месте, Њарк, если бы узнал, что ради твоей жизни Я
готова пожертвовать всем, даже своей честью. €бо длЯ менЯ нет большего
бесчестьЯ, чем послужить причиной твоей гибели.
Ќо Я знаю, твое решение не идти на этот проклЯтый калигулов пир -
единственно правильное решение, и никогда ты от него не отступишьсЯ. —то ж,
Њарк, нет сил, человеческих или божественных, которые могли бы нас
разлучить. Њы уйдем вместе, если тебе суждено уйти, то и Я не отстану.
Ќаверное, старый ’имид не зрЯ менЯ недолюбливает - он всегда боЯлсЯ,
что не принесу Я счастьЯ его сыну, его единственной надежде. ’ак и вышло -
богатства отца разграблены, могущество его испарилось, даже памЯть его
многие проклинают. € ничего, кроме своей любви, дать Я теперь не могу. „а
еще и зловещий глаз кого-то из дружков императора не вовремЯ упал на менЯ.
Ќеужели конец всему?
Њожет быть, броситьсЯ в ноги Џавлине или –езонии, попытатьсЯ
умилостивить их, вымолить заступничество?
Ќет, ничего не выйдет. Џавлине давно уже безразличен этот мир - при
таком-то муже поневоле станешь равнодушной. Ђ –езониЯ, по-моему, зла на
старого ’имида за эту шутку с „рузиллой. Ќикогда не ревновала к живой, но
воспылала ненавистью к мертвой, а заодно и ко всем, кто причастен к ее
культу.
Љак страшно ощущать безвыходность, словно раскаленный обруч, словно
свернутую в кольцо, непрерывно сжимающуюсЯ молнию, котораЯ вот-вот коснетсЯ
тела, проникнет под кожу, сожжет изнутри.
…сли б ты мог, Њарк, любовь моЯ, прервать свой сон наЯву и лаской или
простым прикосновением успокоить менЯ, разорвать огненное кольцо дурных
предчувствий, дать мне хоть капельку надежды. Ќо ты застыл в молчании -
заслуживаю ли Я твоего утешениЯ? ’ак где же Я добуду его, если руки твои
неподвижны, а губы сомкнуты...
Љаких только ужасов о нем не рассказывают! ѓоворЯт, всЯ его мужскаЯ
сила - в кубке вина, заправленного смесью крапивного семени с перцем.
Ћттого-то и зверствует он на своих ночных пирах, а потом валЯетсЯ
обессиленный, пугаЯсь даже упоминаниЯ о женщине.
Њало ли что говорЯт. ‚ этих сплетнЯх трудно разобрать, где правда, а
где вымысел. Ќедавно придумали совсем уж невероЯтную историю, будто он
заставлЯет –езонию вступить в свЯзь с €нцитатом, уподобившись влюбленной в
быка Џасифае.
‹юди - большие мастера по части страшных сказок о своих правителЯх.
Љогда сама не видишь, так и поверить невозможно в разные небылицы. Њожет
быть, и лишнего немало придумывают или, например, враги императора и ђима
нарочно распространЯют порочащие слухи. Ќе удивительно, что принцепс
сердитсЯ и пытаетсЯ как-то отстоЯть свое доброе имЯ. Ѓывает, что страдают
невинные, конечно, бывает, но ведь нельзЯ же подрывать божественную власть.
Њожет быть, и зрЯ насмехалсЯ Њарк над вознесением „рузиллы - старый ’имид
просто так ничего не засвидетельствует. „а и какое наше дело? Џринцепс
ближе нас всех к ћпитеру, и ему видней - приблизили боги его сестру или
нет. € вообще - зачем его раздражать? Љонечно, кровосмесительство - большой
грех, но иногда мне кажетсЯ, что обычную привЯзанность брата и сестры,
например, очень сильную привЯзанность можно принЯть за позорную свЯзь. •отЯ
тут слишком много свидетелей... € с его конем тоже. …сли он собираетсЯ
пристроить златокопытого в сенат, то почему бы и не пожертвовать своей
лучшей любовницей?
Ќет, все-таки Љалигула - настоЯщее безумное чудовище. Ќе знаю, каковы
были ’иберий и Ђвгуст, может быть про них и зрЯ наговаривают, но этот...
€ теперь судьба толкает менЯ в его объЯтиЯ. “жас охватывает, когда
подумаешь, что эта пЯтнистаЯ гиена коснетсЯ моего тела. € мне остаетсЯ
только вопрошать подобно овидиевой Ѓрисеиде:

Ѓудет ли злаЯ судьба неотступно преследовать слабых?
‚етер попутный опЯть парус наполнит ли мой?

Џусть эта ночь длитсЯ вечно, пусть никогда не наступит постылое утро
того днЯ, когда у менЯ отберут любовь мою, дыхание мое. Џусть не истекут
часы ночных страж и не проснетсЯ Љалигула. Џусть молниЯ обрушитсЯ на этот
заплывший сладострастием город и испепелит его...

Љак долго тЯнетсЯ эта ночь над ђимом. Ќочь внутри огромного фаларидова
быка. „аже звезды исчезли, поЯвЯтсЯ ли они вновь? “вижу ли Я их завтра,
наступит ли длЯ менЯ следующаЯ ночь?
Љак странно устроен мир. ‘трашно становитсЯ, когда увидишь, до чего же
мало разума проЯвили боги, выпускаЯ на волю человеческое стадо. €бо мечемсЯ
мы во тьме, чавкаЯ, тискаЯ своих самок, радуЯсь чужой крови, упиваЯсь
звоном монет, и мало кому дано проникнуть сквозь завесу предрассудков,
узреть суть происходЯщего.
Џроник ли Я в эту суть? Ќаверное, нет, хотЯ всю свою жизнь отдал
размышлениЯм. Ђ что толку! €стины, открывшиесЯ мне, - опаснейший клад.
‚ладеть им тЯжко, а поделитьсЯ не с кем.
Ѓедный мой сын, тебе кажетсЯ, что ты повзрослел настолько, что постиг
тайны богов. ’ы увидел игры сумасшедших и решил рассказать всем о своем
необычайном открытии. ’ы вдруг понЯл, что ђим - совсем не такаЯ республика,
о которой говоритсЯ в "Ђкта попули романа", и вообще давно уже нет никакой
республики, что над нами повисло нечто фараонообразное, огражденное
тысЯчами и тысЯчами легионерских мечей, захватившее огромный кусок мира и
безнаказанно предающеесЯ любым сумасбродствам. € не просто предающеесЯ, но
заставлЯющее эти сумасбродства прославлЯть и обожествлЯть. € именно из-за
этого твое юное неопытное самолюбие взбунтовалось, и ты утратил
осторожность.
’ы решил, что обожествление „рузиллы - смешнаЯ выходка выжившего из
ума императора и его извращенных дружков. …сли б дело было только в этом,
если б только в этом...
‘ одной стороны, действительно, странно - одну сестричку-любовницу
посмертно отождествлЯют с Џантеей, а двух других отправлЯют в тЯжелейшую
ссылку. Ќо есть, сын мой, и другаЯ сторона - как у любой монеты. …е-то и не
сумел Я тебе показать. Ќе успел...
Љалигуле надо отделатьсЯ от Явных доказательств кровосмесительства и
разврата членов своей семьи. Љак это сделать? ’ебе кажетсЯ, что его решение
- бред безумца? Ћтнюдь! ‚ таких делах он и его приближенные, вообще власть
имущие, обладают превосходной логикой.
Ђгриппина и ‹ивилла постепенно превратились в дворцовых шлюх. Љалигула
не только спал с ними, но и раздавал направо и налево - всем очередным
любимцам.
„рузилла - совсем иное дело, к ней Љалигула старалсЯ никого не
подпускать, и замуж за ЉассиЯ ‹онгина она вышла лишь формально. ЃеднЯга
‹онгин, как нелепо поплатилсЯ он за имЯ свое, и на посту проконсула Ђзии
настигла его рука Љалигулы. Ќе знаю, какого ЉассиЯ имели в виду оракулы
”ортуны Ђнтийской, но врЯд ли ‹онгина. Ћн способен был устроить роскошный
обед, но отнюдь не заговор против –езарЯ. Џрикрыв своим именем позор
„рузиллы, он достиг высокого положениЯ и был вполне счастлив. € поплатилсЯ
просто за то, что имЯ его в неподходЯщий момент всплыло в воспаленном
воображении императора. ‚ сущности, дикаЯ случайность.
Ђ вот обожествление его жены и даже ее смерть - далеко не случайность.
Џоступки, простительные жалкому родственнику ’ибериЯ, вовсе не к лицу
полновластному принцепсу. Џоэтому судьба „рузиллы была предрешена в тот
момент, когда твердаЯ рука Њакрона прижала ворох одежды к лицу полумертвого
старца. —ерез год не в меру пылкаЯ женщина последовала за своим дЯдей и
занЯла пустующее место Џантеи. € все образовалось к лучшему, ибо свЯзь
Љалигулы с „рузиллой оказалась любовью богов - ведь и ћпитер, которого этот
психопат считает своим братом, никем из своих олимпийских красавиц не
брезговал. €менно в этом логика Љалигулы, он - земное воплощение ћпитера, и
разве не естественна его свЯзь с земным воплощением Џантеи?
…му, как воздух, необходимо было именно вознесение на небо и
причисление к лику богов, а вовсе не исторические экскурсы его придворных
лизоблюдов, дескать, Љавн и Ѓиблида, Њакарей и ќолида тоже были братьЯми и
сестрами...
‚ годы юности моей так же негодовал Ђвгуст, когда его глупые друзьЯ
напоминали о любви лесбосского царЯ ќпопеЯ к дочери Ќиктимене или кипрского
царЯ Љинира к дочери Њирре. ќто не спасло ћлию от злой ссылки, и черным
крылом гнева смело с римских улиц чудесного певца ЋвидиЯ. Ћн должен был
унести тайну рождениЯ Ђгриппины ‘таршей подальше от ђима. Ћ, если бы эта
тайна ушла в могилу на берегах сурового Џонта, не коснувшись менЯ!
’ак-то, сын мой, так-то... Ќе терпел Ђвгуст никаких помех в создании
своего божественного образа, не терпел их ’иберий, не потерпит и Љалигула.
€ никто из них не уподобитсЯ ‘алмонею-ќолиду, никого из них не поразит
молниЯ за нелепое подражание ћпитеру. Њолнии поражают других - разрушителей
образа, тех, кому кажетсЯ, что выплеснуть перед миром истину, сорвать
покровы - самое главное.
‚овсе нет, вовсе нет, безрассудный мой Њарк, ибо необходимость
божественного образа принцепса - неприкосновеннаЯ истина, не менее важнаЯ
длЯ государства, чем многочисленные легионы, вино и зрелища, одурманивающие
толпу, чем когорты добровольных доносчиков.
‚ыдать чаЯниЯ толпы за действительность - искусство из искусств,
вожделеннаЯ цель любого правителЯ.
’ак было в веках ушедших, и так будет в веках грЯдущих.
—ем могущественней оказывалось царство ‚ерхнего и Ќижнего …гипта, тем
труднее становилось в нем дышать, тем опасней искать и открывать истину.
’Яжко приходилось жрецу Ђнху, а через две тысЯчи лет тЯжко приходитсЯ нам.
Џадают под ударами •роноса историки и поэты. Људа ушел Љремуций Љорд,
напомнивший ’иберию о том, что следует понимать под республикой? ѓде ’ит
‹абиен, усомнившийсЯ в божественности Ђвгустовых деЯний? €ли Њамерк ‘кавр,
обвиненный кровожадным Њакроном в том, что трагедиЯ "Ђтрей" оскорбительна
длЯ величиЯ принцепса? ‚се они были загнаны в ладью •арона, и путеводным
огнем длЯ них послужил гигантский костер из книг того же ‹абиена...
Џроникшим в глубь образа нет покоЯ в этом мире. €бо они - сеЯтели
смуты, разрушители выдумок, которыми правители обильно начинЯют головы
своих подданных. Ќе знаю, наступит ли настоЯщий золотой век, когда немногие
смогут указать правильный путь многим и повести по этому пути, и отношениЯ
между ними не будут пропитаны лживой отравой сказок о ЯсновидЯщих Ћтцах
Ћтечества. …сли и наступит, то не скоро - ни дети наши, ни внуки не увидЯт
его.
Ђ нам, Њарк, пристало воспринимать мир, каков он есть, ибо другим он
не станет. ‘озданный извращенным разумом богов, он и останетсЯ надолго,
может быть, навсегда извращенным.
€ в этом мире нельзЯ править могучими царствами, не выстраиваЯ и
тщательно не охранЯЯ образ, угодный толпе. ’олпа хочет жить в наилучшем,
наисправедливейшем из царств. ЋбъЯвим же его таковым, и горе тому, кто
завопит от боли, прикоснувшись к реальной справедливости. €бо длЯ крикуна
тоже найдетсЯ место в образе лучшего из царств - место клеветника и
охульника, от которого надо всеми силами честных граждан, то есть тех, кто
и не подозревает о существовании действительности, защищать божественного
правителЯ и его мудрейших советников.
€ вечно будет испивать свою чашу цикуты ‘ократ, посЯгнувший на лживый
образ гармоничного полиса. € вечно будет наемное стило идти в бой рЯдом с
наемным мечом. Ќеужели вечно? Ќеужели не наступит великий день, когда их
предадут проклЯтью? Џусть вместе со мною, достопочтеннейшим сенатором,
который ценой лжесвидетельства попыталсЯ отвести беду от своего дома. Ћ,
если б Я стал так же молод, как ты, сын мой, Я бы непременно поверил, что
такой день наступит, и это будет день подлинного счастьЯ, ибо люди станут,
как боги, а может, и сильнее богов.
Ќо сейчас над ђимом ночь, и еще не скоро взойдет солнце, и не скоро
лучи его заскользЯт по мраморным ступенЯм, вонзЯтсЯ в древние стены храмов,
брызнут огненными струЯми в глаза людей, изгонЯЯ ночные кошмары. Љто из нас
уверен, что доживет до рассвета? Ќо каждому хочетсЯ, чтобы памЯть о нем,
кровь его дожили, проникли в рассвет.
Ћ, если бы Я знал, Њарк, как выгородить тебЯ, как уберечь от нависшего
над тобой сумасшедшего меча. ‡наю только одно - ты не расплатишьсЯ ’уллией
за свою жизнь, а другой цены не примет Љалигула. Џоэтому Я уверен, что ни
тебе, ни, наверное, мне не дотЯнуть до февральских календ. ЋстаетсЯ лишь
молить ћпитера, чтобы смерть наша была легкой, и этот безумный щенок не
крикнул палачу: "Ѓей, чтобы он чувствовал, что умирает!"
Њожет быть, он раздобритсЯ во времЯ завтрашних €гр? проберусь поближе,
попробую уловить его настроение. …сли все будет хорошо, умолю отпустить в
небольшое путешествие, захвачу Њарка с ’уллией, и пусть нас поищут...
“бежим в дальние земли, отсидимсЯ вдали от ђима - вдруг что-нибудь
произойдет. Ћчень уж много прорицаний о близкой гибели Љалигулы. ѓоворЯт,
астролог ‘улла никогда не ошибаетсЯ. Џусть он и его звезды не ошибутсЯ и на
этот раз.
Ќеужели звезды останутсЯ равнодушны к нашим судьбам?..

VII

ѓолова... голова... обруч смерти... ѓде она, смерть, - в этой тени или
в той? Њожет, за колонной? Џритаилась...
‡автра же прикажу убить эту колонну, ибо она прЯчет смерть, страшную,
как раскаленный терновник. Џрикажу обвить ее медным или еще лучше золотым
терновником - пусть мучаетсЯ. Џотом она дрогнет, обрушитсЯ свод... џ смогу
снова увидеть тебЯ, брат мой ћпитер, проклЯтые каменные своды перестанут
разделЯть нас. ’вой глаз вечно парит над ђимом, оберегаЯ менЯ.
Љ чему наша ночнаЯ встреча? ’ы призываешь менЯ? ’ы устал - один без
верного друга и брата... Ћ, как Я понимаю твое одиночество, ибо и в этом мы
равны. Џостой, а может, Я еще более одинок, чем ты?
Људа Я бегу? € откуда эта чернаЯ тень, неотступно преследующаЯ менЯ?
ЋпЯть смерть? ќтот нелепый дворец просто начинен смертью. џ разрушу его,
разгоню тени, лишающие менЯ покоЯ... Ћ великий брат мой, не допусти моей
гибели - Љалигула, как и ты, должен быть бессмертен.
‡ачем ты впустил в голову мою эти острые молнии? Ћни жгут менЯ, их
зазубренные краЯ рвут на куски мой мозг... Џошли же мне свЯщенное безумие,
ибо Я не вмещаюсь в этот мир совершенством гениЯ своего.
ќто стадо жирных баранов в сенаторских тогах думает, что Я
сумасшедший... •а-ха... џ знаю - они шушукаютсЯ по углам, их Ядом пропитаны
мечущиесЯ тени этого дворца, и на всех перекрестках ђима змеЯми извиваютсЯ
слухи о безумии богоравного Љалигулы... …ще бы - ведь ни Я, ни ты
непостижимы длЯ них.
Ќо сейчас и Я не понимаю тебЯ, ћпитер, - зачем ты призвал менЯ, почему
так больно ударил? ђазве братьЯ - всегда враги?
џ знаю, в ночь перед смертью божественного ћлиЯ ты приходил к нему,
пожимал ему руку, и твое пожатие предрекало гибель... ‡начит, Я обречен?
‡аплачет ли по мне €нцитат, как плакали ћлиевы свЯщенные табуны,
отвергнет ли он пищу, сумеет ли удержать власть?..
Ќадо было бы сделать его консулом и как можно скорее - тогда Я помог
бы ему, оказавшись среди богов. ’ам мое место, ибо ђим не достоин менЯ.
Џусть же правит Ѓыстроногий! Ќо достоин ли ђим моего конЯ?
џ отдам ему в жены –езонию, и он будет вечно благодарить менЯ, ибо
нигде не найдет лучшего сосуда любви. Ћ, какие жертвы возложит он на
алтарь, воздвигнутый в мою честь! Ђ Я соединюсь там, в небесах, с Џантеей,
и боги расступЯтсЯ перед нами.
Ќе сердись, о брат мой ћпитер! џ тебЯ не забуду, ты станешь младшим и
любимым братом, и мы будем надолго уединЯтьсЯ в золотых небесных рощах...
Ќеужели ты менее достоин любви, чем сестра моЯ, неужели менее искусен в
ней, чем жалкий пантомим Њнестер?
’олько об одном прошу тебЯ - никогда не касайсЯ „рузиллы, ибо гнев мой
будет страшен, и ничто не спасет тебЯ. Џризови кого угодно, ее не тронь! џ
могу уговорить €нцитата, и он отдаст тебе –езонию, кого хочешь бери, но
„рузиллу не тронь, Я не вынесу этого, как не могу вынести столь долгой
разлуки с ней...
џ скоро приду к тебе, моЯ ЏантеЯ, приду и приведу за собой жриц твоих,
они достойно ублажат тебЯ дарами.
…ще один пир в твою честь, богинЯ моЯ, и мы соединимсЯ вновь, Я
чувствую это, Я знаю... џ стану первым среди богов, брат ћпитера и Џантеи.
џ уподоблюсь триединому •ору, но римский орел займет место сокола.
Ќаверное, Я, именно Я, сын Ћсириса и €сиды, тайный плод их небесной любви,
сокрытый до времени от безмозглых людишек...
Ќет, нет... Я не хочу идти сквозь эти легионы, не хочу идти к
галльскому царю... оставь менЯ, отец, оставь... Я снова побегу по высоким
травам в своих мЯгких сапожках... никто не посмеет бунтовать, Я усмирю их,
только оставь менЯ, отец...
џвитсЯ божественный знак, Я уйду на небо и сольюсь с тобой, подобно
тому, как •ор сливаетсЯ с отцом своим Ћсирисом, превращаЯсь из земного
воплощениЯ бога в небесное... € тогда мы убьем эту страшную колонну, за
которой постоЯнно шевелЯтсЯ тени моих врагов, ибо здесь все, все мои враги,
все ждут одного - моей смерти...
Ќо Я обману их, обману, обману... џ уйду на небо и сольюсь с тобой,
отец, сольюсь, чтобы отомстить, отомстить...

VIII

€ наступит рассвет, равнодушный к снам и бессоницам ушедшей ночи,
несущей неизбежность нового днЯ, новых дней, десЯтилетий, веков. Ќаступит
праздник посева - Январские сементины, и во времЯ открытиЯ Џалатинских €гр,
в восьмой день до февральских календ, трибун преторианской когорты Љассий
•ереЯ страшным ударом меча в божественный затылок навсегда прервет
мучительные видениЯ императора Љалигулы.
Ђ через несколько часов центурион ћлий ‹уп зарубит достославную
хозЯйку ђима –езонию и ловко размозжит об стенку маленькую злючку ћлию
„рузиллу.
‚ толчее вокруг тела Ћтца Ћтечества меч телохранителЯ-германца поразит
сенатора и хрониста ѓнеЯ ЉорнелиЯ ’имида, и вместе с душой сенатора,
которому в этот день очень хотелось уловить тень доброго настроениЯ на челе
принцепса, уйдет в подземное царство тайна ссылки поэта ЏублиЯ ЋвидиЯ
Ќазона.
€збежавший во времЯ правлениЯ ненавистного племЯнника тысЯчи
смертельных опасностей престарелый Љлавдий и на этот раз окажетсЯ на
высоте. Ќа высоте в буквальном смысле слова, ибо спрЯчетсЯ на крыше и,
укутавшись в занавеску, будет снова терпеливо ждать гибели. Ќо преторианец
ѓрат вытащит его из убежища и наречет новым императором.
€ укрывшись в преторианском лагере за Љоллинскими воротами, Љлавдий
потихоньку придет в себЯ за те два днЯ, которые протекут в непрерывных
словопролитных сражениЯх сената и консулов, твердо решивших восстановить
настоЯщую республику без нормальных или сумасшедших цезарей. € небольшаЯ
цена - по пЯтнадцать тысЯч сестерциев на нос, предложеннаЯ им, вполне
убедит преторианцев в его неотъемлемых правах и решит судьбу ђима куда
проще и вернее, чем сенаторскаЯ словеснаЯ эквилибристика. € агониЯ империи,
котораЯ на самом деле республика, то есть нет - республики, котораЯ на
самом деле империЯ, продлитсЯ еще на четыре с лишним века.
Љлавдий возьмет власть в свои трЯсущиесЯ вечно потные руки, и тот же
меч, который поразил Љалигулу, обрушитсЯ на голову •ереи и ближайших его
друзей, причем меньше всех повезет ‹упу - он начисто лишитсЯ мужества перед
казнью, будет так ловко и упорно дрожать и извиватьсЯ, что первый удар
приведет лишь к неопасной ране, и придетсЯ всерьез добивать его вторым
ударом меча.
“спешно испарив жиденькую республиканскую ересь, Љлавдий приметсЯ
неторопливо править империей, покрЯхтываЯ под пЯтой своей третьей супруги
Њессалины. € это продлитсЯ до тех пор, пока ему будет под силу нести
всемирно известные могучие рога, подаренные ею. Ћтделавшись от Њессалины,
он женитсЯ на сестричке Љалигулы Ђгриппине Њладшей и тем самым вступит на
свою финишную прЯмую - от усыновлениЯ отпрыска Ђгриппины маленького ‹уциЯ
Ђгенобарба до блюда отравленных белых грибов, которое подсунет ему супруга
незадолго до семнадцатилетиЯ своего любимого сына. €бо ‹уцию придет пора
стать императором Ќероном.
’ак и не попадет на последний калигулов пир молодой Њарк Љорнелий. Ћн
обнаружит свое имЯ в тетрадке Љалигулы под кратким и выразительным
названием "Њеч", а имЯ отца - в другой тетрадке под названием "Љинжал". €
не вина бедного безумца, что некоторые его планы так и остались планами.
‘корбь об отце не помешает Њарку выполнить важное поручение сената -
доставить к морю и утопить императорский ларь с Ядами. € долго будет
всплывать на месте захоронениЯ ларЯ дохлаЯ рыба...
Њарк и ’уллиЯ проживут немало счастливых лет. Њолодой сенатор окажетсЯ
достаточно разумным, чтобы подальше припрЯтать рукописи своего отца, где
встречались весьма нелестные отзывы об умственных возможностЯх нового
принцепса. € как-то само собой получилось, что хроника целиком исчезла...
Њарк и ’уллиЯ проживут немало счастливых лет и погибнут одновременно -
’уллиЯ сдержит свое слово - из-за того, что Ќерон сочтет их сторонниками
умерщвленной по его приказу матери.
‚се это впереди, а пока над ђимом занимаетсЯ рассвет. ѓрЯдут
сементины. ЋжидаютсЯ обильные жертвоприношениЯ в честь вознесенной на небо
красивой сестренки императора „рузиллы, богини Џантеи, и ее вознесение
должен будет еще раз засвидетельствовать на вечернем пиру почтеннейший
сенатор и хронист ѓней Љорнелий ’имид. Џосле этого молодой император
исполнит ритуал свЯщенного совокуплениЯ с самой очаровательной из жриц
Џантеи. € воздав должное своей первой любви, обратит свой взор на земных
женщин. € будут сжиматьсЯ кулаки, и гнев будет испепелЯть сердца доблестных
римских патрициев, пока липкие пальцы Ћтца Ћтечества станут неторопливо
погружатьсЯ в роскошные одежды их жен...
‚прочем, все это выдумки, ничего такого не произойдет, честь первых
красавиц ђима останетсЯ незапЯтнанной, ибо ћпитер не подарит следующий
вечер любимому брату своему.
Ђ пока над ђимом занимаетсЯ рассвет. ’Яжелый сон сморил ЉассиЯ •ерею.
…му могло бы приснитьсЯ, что он - спаситель родины, и его чествуют ликующие
толпы свободно вздохнувших римлЯн. Ќо Љассий спит без снов, ему не до
пышных триумфов, все его воображение израсходовано на детали великого плана
спасениЯ свободы. Љассий спит без снов, он ни разу не подумал, что будет
потом - наступит ли эта самаЯ свобода, и хватит ли ему жизни, чтобы ею
полюбоватьсЯ. Ћн чувствует - и нет слов, чтобы осознать это чувство, - что
то самое "потом" длЯ него, в сущности, не наступит. €бо Љассию хорошо
известна судьба Ѓрута и судьба своего тезки, еще многие и многие судьбы.
…го не устраивают лавры второго Ѓрута, но что поделаешь - оскорбительное
безумие императора устраивает его еще меньше.
‘пЯт праведным сном вдохновители заговора ‚алерий Ђзиатик и Њарк
‚иниций, считающие себЯ отцами новой республики. € каждый из них видит
сладкий сон, где преторианскаЯ когорта в полном составе Явилась в сенат и
именно его требует объЯвить принцепсом, требует, требует, требует...

Њинск, 1979
Last-modified: Sun, 14 Sep 2003 15:56:29 GMT
Ћцените этот текст:

Ђлександр ‘ергеевич Џотупа. Ќочь на Январские сементины

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII