удрецу
доставлЯет мудрость.
     € потому, когда приходит времЯ простаку предстать перед царем, он готов
к этому во всех отношениЯх. Ќе только его чистосердечие и "образ правлениЯ",
т.е. образ жизни (ср. с "малым городом" из книги <i>"Љоhелет"</i>, который издревле
символизирует человека),  на  высоте. Џростак также сумел, не отказываЯсь от
свойственной  ему  естественности,  найти  в   себе  мудрость,   необходимую
приближенному,  стоЯщему  перед царем.  Њудрость  в  сочетании  с  простотой
возносит  простака  над  всеми приближенными, ибо  это поистине  совершеннаЯ
мудрость.  €  царь  еще  больше  приближает его к  себе, поставив  над всеми
министрами. Џосле  этого  простаку  строЯт  дворец  -  его новый "дом",  что
означает  новый,  проложенный  простаком  путь  к  древней  традиции:   путь
человека, поднЯвшегосЯ к  Ѓ-жественному не дорогой мудрости (хотЯ с течением
времени  он обзавелсЯ и  ею),  а благодарЯ чистосердечию,  бесхитростности и
простой вере, чуждой мудрствовании и сомнений.


     Њудрец и послание царЯ

     ђеакциЯ  мудреца на письмо царЯ почти полностью  противоположна реакции
простака. ‚о-первых, он  не торопитсЯ принЯть решение. Џравда, полученное им
послание  исходит  от царЯ,  однако  прежде, чем  повиноватьсЯ  (если мудрец
решит,  что  следует повиноватьсЯ),  не  мешает  хорошенько все  обдумать  и
взвесить.  ‘амо  собой,  от  мудреца  не  следует  ожидать  наивной  радости
простака.
     Џодвергнув случившеесЯ  всестороннему  и  тщательному  анализу,  мудрец
начинает  сомневатьсЯ  в  том,  полномочен  ли  царь  отдавать  приказы  или
рассылать приглашениЯ  - ведь  само  его  существование  под вопросом.  Џуть
скепсиса и сомнений, избранный мудрецом, типичен длЯ спекулЯтивной философии
средневековьЯ.
     Џрежде всего  мудрец  атакует само  послание  (’ору):  если основное ее
содержание в том, что царь (–арь небесный) призывает человека приблизитьсЯ к
нему, то уже  это  одно  должно вызывать  недоверие. ‚едь  Ѓ-г  есть высшаЯ,
надмирнаЯ сила. Ћн абсолютен и самодостаточен, не нуждаетсЯ ни  в ком и ни в
чем, ибо его полнота совершенна. ‡ачем  же, в таком  случае. …му понадобилсЯ
человек? ‚едь в  сравнении с Ѓ-гом человек ничтожнаЯ пылинка,  чье  значение
приближаетсЯ к нулю. “ж не  в мудрости ли человеческой нуждаетсЯ всемогущий,
всеведущий и вездесущий Ѓ-г? Ќу не абсурд ли это?  ‚ свЯзи со всем сказанным
совершенно  непонЯтен смысл царского  приглашениЯ,  изложенного в  письме, и
достоверность его  более  чем сомнительна. ќтот вывод  весьма характерен длЯ
философии  мудреца: он не только  манипулирует сущностЯми, но  и беретсЯ  их
определЯть, опираЯсь  на свою мудрость: поскольку письмо  непонЯтно,  в  нем
навернЯка есть какаЯ-то неточность, искажение или ошибка.
     Џровозгласив послание фальшивкой, мудрец  переходит ко второму вопросу:
а есть  ли царь? €деЯ существованиЯ царЯ  представлЯетсЯ ему необоснованной.
€з чего можно вывести заключение о его существовании? Ќа чем вообще зиждетсЯ
подобное утверждение?  Љакие  доводы  могут  быть  приведены в  его  защиту?
Џоскольку такие доводы весьма зыбки, остаетсЯ лишь один выход: признать, что
никакого царЯ нет.
     Џравда, само наличие царского письма опровергает такой вывод. „аже если
философиЯ бессильна  доказать существование царЯ,  его  доказывают свЯщенные
тексты.   Њудрец   оспаривает   это:   свЯтость   текстов   обусловлена   их
непосредственным происхождением от царЯ. Ќо где доказательства тому, что это
в самом деле так, что тексты действительно свЯщенны? Њудрец формулирует свое
сомнение в форме вопроса, заданного посланцу "’ы получил это письмо прЯмо из
царских  рук?" ‚ыЯснЯетсЯ,  что  посланцу передал  письмо  другой  посланец,
который,  скорее всего, также получил его из третьих рук. Њудрец усматривает
в  этом  верное свидетельство обмана: письмо определенно  чьЯ-то  фальшивка,
какой-то  мошенник  написал  его от имени несуществующего  царЯ.  Ћн  задает
посланцу  вопрос,  ответ  на который, казалось бы, окончательно подтверждает
его правоту.  Џосланец, один из вельмож царской столицы, находитсЯ  в  числе
лиц,  особо приближенных  к  царю (столица символизирует  "город Ѓ-га", т.е.
высшую степень возможной близости к Ќему). ‚идел  ли он царЯ своими глазами?
ќтот   вопрос  обращен   к   его  экзистенциальному   опыту,   ибо  касаетсЯ
Ѓ-жественного откровениЯ. ‚ыЯснЯетсЯ, что один из самых  приближенных к царю
вельмож, великий  мудрец, которому поручено передать царское послание,  царЯ
никогда  не  видел.  Ќе видели царЯ и другие жители столицы, ибо  тот  очень
редко ЯвлЯетсЯ  своим подданным, и лишь тогда,  когда  сам желает  этого.  ‚
обычное же времЯ  человек, как бы ни был он  возвышен и приближен царем,  не
может узреть его. ‚ глазах же мудреца то обстоЯтельство, что царь недоступен
объективному  наблюдению,  ЯвлЯетсЯ  решающим   доказательством   того,  что
никакого  царЯ нет. ‘лабость этого  доказательства в его негативизме. Ћно не
может отрицать существующую реальность,  а способно лишь утверждать, что эту
реальность  невозможно зафиксировать  имеющимисЯ  у философа средствами. Ќет
доказательств  существованиЯ  царЯ,  но нет и доказательств  противного. ќта
слабость  присуща всем атеистическим утверждениЯм, и  именно  ее имел в виду
раби Ќахман.
     “ собеседника  мудреца возникает недоумение: кто  же правит миром, если
нет царЯ? ЌельзЯ отрицать, что в мире  наличествует некоторый порЯдок, в нем
соблюдаютсЯ определенные правила и законы. Љто же отвечает за все это?
     Ћднако  у мудреца  готов  ответ, подсказанный жизненным  опытом. Њудрец
утверждает,  что  страной  правит   избранный  синклит,  времЯ  от   времени
сменЯемый.   €ными  словами,   управление  страной   зиждетсЯ   на  законах,
применЯемых   уполномоченными   длЯ   этого  людьми.   Џоскольку  эти   люди
периодически сменЯютсЯ, можно предположить, что все жители страны, каждый  в
свой  черед,  получат  бразды  правлениЯ. €менно эти  люди,  даже если они в
чем-то заблуждаютсЯ  и чего-то  недопонимают,  будут отвечать за  порЯдок  в
стране.  ‘облюдение  этого порЯдка  станет функцией  их  деЯтельности. €ными
словами,   причинно-следственнаЯ   свЯзь  в   мире   устанавливаетсЯ  самими
элементами этой свЯзи. Њир управлЯетсЯ сам собой.
     ЏонЯтно, что в объЯснении мудреца намеренно подчеркнута его  слабость и
есть  немалое  преувеличение  в истолковании  доводов,  доходЯщее до прЯмого
противоречиЯ. Ћднако отсюда  и далее перед  мудрецом открываетсЯ перспектива
нового   жизненного   пути.   …го  жизнь,   бывшаЯ  доселе   бесполезной   и
бессмысленной,  обретает  содержание  и  смысл:   доказать,   насколько  все
заблуждаютсЯ. Ѓольше, чем  желание  исправить мир, мудрецом движет страстнаЯ
потребность продемонстрировать миру величие своей мудрости.
     ђасследование  с целью  доказать  отсутствие царЯ начинаетсЯ  с  людей,
которые (в  соответствии  с народными  представлениЯми) должны  находитьсЯ к
нему ближе  всего  и  больше  всех  знать о нем.  ќто солдаты царЯ,  которым
уподоблены  люди, стоЯщие  на  страже  царских  законов:  простые  верующие,
раввины, резники, каждый в соответствии с местом  и обстоЯтельствами. Њудрец
выбирает свидетелей, исходЯ  из собственных критериев: "’ы царский стражник,
а видел ли того,  кого  охранЯешь?" Џоскольку  лишь очень  немногие из людей
удостоились  лицезреть царЯ, а  остальные  принимают традицию на  веру  либо
довольствуютсЯ  знаниЯми,   не  подкрепленными   откровением   или   личными
мистическими переживаниЯми, то двум нашим мудрецам - теперь уже и посланцу -
становитсЯ совершенно Ясно, что никакого царЯ не существует. „лЯ того, чтобы
это стало Ясно всем, мудрецы предпринимают далекое путешествие. ЌемалаЯ долЯ
иронии  заключаетсЯ  в  том,   что   карету,  в  которой  они  путешествуют,
предоставил им царь.  –арским  даром  мудрецы  пользуютсЯ  длЯ  того,  чтобы
раскрыть миру  глаза на великий обман - мнимое существование  царЯ  - и  тем
самым просветить людей, добавить совершенства человеческому разуму.
     „ень  ото  днЯ  странствующие  мудрецы  укреплЯютсЯ  в своей вере.  Ћна
становитсЯ все более непоколебимой, несомненной,  получает все новые и новые
подтверждениЯ, так  что  в  конце  концов утверждение о  том,  что  царЯ  не
существует, из изолированной идеи превращаетсЯ в фундамент  мировоззрениЯ, в
основу всей философии мудрецов.
     ђаби  Ќахман не подчеркивает это особо,  однако  из повествованиЯ Ясно,
что почет, достаток, уважение - все, чем обладают мудрецы,  - проистекает из
их свЯзи  с царем. ЏорываЯ эту свЯзь, мудрецы начинают терЯть свое достоЯние
и  вскоре доходЯт до  крайней  нищеты. ‚месте с достатком мудрецы  терЯют  и
уважение людей, ибо оно - дань признаниЯ их мудрости. ‡десь видитсЯ намек на
судьбы некоторых еврейских мыслителей, следовавших сходным путем.
     „ва  нищих  бродЯги скитаютсЯ по свету,  провозглашаЯ  идею, не стоЯщую
того, чтобы ее доказывали, даже если она истинна, а  уж тем более, когда она
ошибочна. ‚ ходе своих  странствий мудрец  вновь  сталкиваетсЯ с  простаком.
‚торично их сводит новаЯ  фигура, поЯвлЯющаЯсЯ  в повествовании, чудотворец,
<i>бааль  шем</i>.  •отЯ  этот  персонаж   не   имеет  определенного  исторического
прототипа, он  весьма типичен длЯ того времени. Ќе будем забывать,  что раби
Ќахман приходилсЯ правнуком самому Ѓешту,  который, как  свидетельствует его
имЯ, сам был  чудотворцем.  €сториЯ  о  мудреце и  простаке написана в более
реалистической манере,  чем  другие, аллегорические и символические, истории
раби  Ќахмана,  и  это  придает поЯвлению  чудотворца  особый  смысл.  Ћн не
идентичен простаку,  даже  когда  тот  становитсЯ  первым министром царЯ.  ‚
отличие от многих других, раби  Ќахман  не отождествлЯет праведника, пусть и
величайшего в  своем поколении, с  чудотворцем. –адик может  быть таковым, а
может и не быть. €бо критерий  праведности - в  служении ‚севышнему, а  не в
результатах  этого  служениЯ.  ‘уществуют   праведники,   наделенные   свыше
чудотворной  силой, и раби Ќахман  не  только принимает  это  Явление,  но и
вплетает его в ткань  своей истории.  Ќевозможно рассчитывать, что прозрение
придет к мудрецу изнутри как следствие философских  размышлений. ђука помощи
должна  быть протЯнута извне. „лЯ спасениЯ из ловушки, расставленной мудрецу
собственной  мудростью, необходимо чудо. Ђ чтобы Явить его, нужен <i>бааль шем</i>.
‘обытиЯ развиваютсЯ на  фоне неЯвной полемики вокруг чудес  и чудотворства -
темы,  доставившей немало проблем еврейским мыслителЯм.  Њнение на  сей счет
таких  философов, как  ђамбам,  выражено  достаточно  недвусмысленно. Ћни  с
негодованием  отвергают  все,   что  отдает  магией  и  чудесами,  все,  что
претендует на обладание сверхъестественной силой, в том числе  целительство.
‚еру  в подобные ЯвлениЯ  (или, если  угодно,  суеверие) еврейские  философы
считали  прискорбным и одновременно  смехотворным заблуждением,  подрывающим
веру в  единого Ѓ-га. Љатегоричное отрицание сверхъестественных способностей
и чудесных  Явлений  весьма уЯзвимо.  €  дело  не  только  и  не  столько  в
ограниченности всЯкой  философии,  сколько  в  личном опыте,  в  реальности,
котораЯ  не  считаетсЯ  с  оценками  мыслителей.  —удеса  времЯ  от  времени
случаютсЯ, у людей изредка проЯвлЯютсЯ необъЯснимые дарованиЯ, целительством
занимаютсЯ  не одни только  шарлатаны. Џоэтому огульное отрицание  ничуть не
умней   слепой   доверчивости.   Ќо   поскольку   отрицание  претендует   на
просвещенность, оно  чрезвычайно опасно. ’от, кого не  способен убедить даже
собственный опыт, выходит за пределы философского  скепсиса. “же не сомнение
заставлЯет его отрицать виденное и пережитое лично, а  страстное желание  не
допустить  этого,  изгнать,  уничтожить.  ’ут  мы  сталкиваемсЯ  даже  не  с
безверием, а с Яростным фанатизмом самого негативного толка, который черпает
энергию из  изнанки  бытиЯ.  ќто  та  самаЯ изнанка,  котораЯ у  "суеверных"
оппонентов  называетсЯ  просто  нечистой  силой.  „ва  мудреца,   оборванные
бродЯги,  изо всех  сил  поливают грЯзью чудотворца,  заслужившего  всеобщую
любовь и уважение, хотЯ сами не пользуютсЯ ни тем, ни другим,  ибо, растерЯв
остатки   своего   достоЯниЯ,   превратились  в  странствующих  нищих.   ќта
метаморфоза  изменила  не только их социальный статус, но, в первую очередь,
духовное  содержание. ЃольшаЯ  просветительскаЯ и пропагандистскаЯ  кампаниЯ
никого  не  убедила,  кроме самих  мудрецов,  которые  постепенно прониклись
слепой  верой  в  свою  доктрину,  вопреки  ее  Явной  безосновательности  и
недоказуемости. ќта  вера,  бессильнаЯ  и  неразумнаЯ,  но фанатичнаЯ, стала
"религией"  мудрецов  -  религией  безбожиЯ.  Љогда  философ отказываетсЯ от
своего разума, основывающегосЯ  на опыте,  он  может  наконец  отдохнуть  от
вечной  неудовлетворенности  познаниЯ,  от  скепсиса и сомнений, причинЯющих
боль. Ќо отдых покупаетсЯ дорогой ценой: ценой духовного обнищаниЯ, косности
и слепоты, которые  постигают мыслителЯ,  сделавшего свои убеждениЯ символом
веры. €з всего  достоЯниЯ мудреца уцелела пара медных  монет  -  способность
хулить и порочить тех, кто не укладываетсЯ в прокрустово ложе его догмы  или
не  разделЯет  ее.  Ћднако  этого  совершенно  недостаточно, чтобы выстроить
здание нового миропониманиЯ. €  потому спасение не  может  прийти к  мудрецу
иным путем кроме полного крушениЯ, когда на обломках прежней личности как бы
заново возникает другаЯ.
     ’ем временем злосчастные мудрецы ощущают себЯ в кольце преследователей.
€м кажетсЯ, что все ополчились против них, ибо вместе с разумом они утратили
чувство  меры, представлениЯ  об  этических  нормах  и  правилах вежливости.
Њудрецы видЯт себЯ в ореоле прежнего величиЯ, от которого в действительности
сохранили  лишь  непререкаемость и апломб.  Ќа  фоне нищенских лохмотьев это
выглЯдит  нестерпимой наглостью. <i>Ѓааль  шем</i>,  на  которого они  так  Яростно
нападают,  никак не  похож  на шарлатана и пользуетсЯ  всеобщим  доверием. ‚
глазах  людей  он  символизирует   высшие  силы,  человеческую   способность
поднЯтьсЯ над  миром природы.  <i>Ѓааль  шем</i>  действительно может  повлиЯть  на
действительность, но  не произвольно, а в соответствии с  особыми,  ведомыми
ему законами.  Ќеудивительно,  что  мудрецы  нигде не могут найти управу  на
своих обидчиков.  ‚едь сущность их  жалоб  состоит в том,  что люди верЯт  в
сверхъестественные  способности <i>бааль шема</i>, иными словами  -  верЯт  в чудо.
Џодобные обвинениЯ можно возвести буквально на каждого встречного, ибо почти
все  люди  в  той или иной степени  верЯт  в чудесное.  Њудрецы тщетно  ищут
"справедливости",  никто не готов выслушивать их оскорбительные опровержениЯ
и нападки на чудотворца.  €  независимо от  того,  насколько  обоснованы  их
жалобы  в формальном смысле, настойчивость  оборачиваетсЯ длЯ мудрецов  лишь
очередными синЯками да шишками.


     ЌоваЯ встреча мудреца и простака

     ЌоваЯ  встреча мудреца  и простака  во  многом  отлична  от предыдущей.
Њудрец  не узнает  простака,  ибо его взглЯд вообще  устроен так, что  легко
замечает только недостающее. Ђ простак, конечно,  ничего не потерЯл и только
обогатилсЯ.  Џростак  первым узнает  мудреца и возвращаетсЯ  к высказанной в
прошлый раз  критике в  его адрес  (тогда она  свидетельствовала о том,  что
простак перестал  быть  таковым).  ’еперь  прежний  простак  министр,  он  в
состоЯнии  изложить  суть дела  куда  более  глубоко,  чем  мудрец,  -  ведь
последний на  своем пути  дошел до полной  нищеты, лишившись и  наследиЯ,  и
мудрости.  Љазалось,  что мудрость  лишь  укреплЯетсЯ  и  углублЯетсЯ, но  в
действительности шел процесс саморазрушениЯ как  ее самой, так и свЯзанных с
нею достижений. ’акова мудрость мудреца. Ђ  мудрость  простака в то же самое
времЯ позволила  ему добитьсЯ поразительных успехов, сказочно обогатитьсЯ  и
занЯть пост, о котором мудрец не может даже мечтать.
     Џростак подводит итог: это мудрец (за  которым  всЯ мудрость мира) не в
состоЯнии достичь простоты. Ђ простак как  раз может стать  мудрым. Џростота
бесконечно далека от мудреца,  ибо его мудрость  несовершенна. Ћна позволЯет
постигать вещи до определенной границы, и все, что остаетсЯ за ее пределами,
ускользает от него. ќта граница - философский рационализм, не позволЯющий, в
частности,  оценить  преимущества  недалекой  и   глуповатой,  как  кажетсЯ,
простоты. ’ем не менее, хотЯ поначалу создаетсЯ впечатление, что простаку не
дано  усвоить тонкие рассуждениЯ  и сложные градации разного  рода мудрости,
оказываетсЯ,  что  по мере своего развитиЯ он вполне  способен овладеть ими.
Џравда, мудрость простака инаЯ, чем мудреца, да и сами их взглЯды на то, что
такое мудрость, различны. Ћднако в  конечном итоге это  неважно, ибо с точки
зрениЯ результатов иерархической разницы между той и другой  мудростью  нет.
Ѓолее   того  ограниченность  мудреца  присуща   самой   его  мудрости,  она
непреодолима изнутри и  потому уступает простоте, которой непредубежденность
и целостность восприЯтиЯ позволЯют развиватьсЯ без ограничений.
     Ќа мудреца встреча с простаком не производит  никакого  впечатлениЯ. Ћн
замуровал себЯ в стенах своей мудрости, как в неприступном убежище, и оттуда
видит мир, вернее  то,  что  ему показывает  кривое зеркало его  закосневшей
мудрости. ќтот  человек убежден,  что мудрость - это то, что он знает, а то,
чего он не знает,  лишено какой-либо ценности и не заслуживает познаниЯ.  Ћн
желает разобратьсЯ с простаком в главном вопросе своей философии:  отрицании
существованиЯ царЯ. „о сих пор доказательства своей правоты давались мудрецу
легко: ведь царЯ никто не видел, знание  о  нем передавалось  из поколениЯ в
поколение по  традиции.  Ћднако переубедить  простака  -  едва ли  посильнаЯ
задача,  ведь  у того была возможность  лично удостоверитьсЯ в существовании
царЯ.  Џростак  -  в  числе  тех  редчайших  избранных, которые  удостоились
лицезреть  его.  Ћ  существовании  царЯ  простаку  известно  не  от  кого-то
третьего, а из первых рук. …го веру невозможно поколебать, ибо она коренитсЯ
в  мистическом откровении,  в  переживании  высшей  реальности.  ’акую  веру
называют пророческой.
     Ќа  сей  раз мудрец  разворачивает более  сложную  и утонченную систему
аргументации, так как  его  обычный  главный довод, рассчитанный  на  подрыв
традиции, -  "откуда тебе известно, что  царь существует?" - в данном случае
не  годитсЯ. Њудрец не может  оспаривать сам факт  откровениЯ,  и потому  он
спрашивает:  "Ћткуда  тебе  известно,  что  тот,  кого  ты  считаешь  царем,
действительно царь?"  Ќе  оспариваЯ реальность  откровениЯ, которое  пережил
простак,  он хочет  заставить  его  усомнитьсЯ в  природе  этого откровениЯ:
действительно  ли оно было вызвано контактом с Ѓ-жеством,  а  не с фантомом?
"‹юди внушили  тебе, что это был  царь!" Њудрец стремитсЯ вселить в простака
неуверенность в истинности пережитого им Ѓ-жественного откровениЯ.
     џсно, что  в этой точке дискуссиЯ должна прекратитьсЯ. Џростак не может
объЯснить мудрецу, что означает  "лицезреть царЯ",  когда в самом откровении
содержитсЯ доказательство его абсолютной достоверности и истинности, так что
у пережившего его не  остаетсЯ ни малейших сомнений.  Њудрец не в  состоЯнии
понЯть  это,  как  не  в  состоЯнии  сам "увидеть"  царЯ,  ибо его  мудрость
закрывает перед ним доступ ко всЯкой действительности, и  тем более к той, в
которой раскрываетсЯ Ѓ-жественное.
     ‘итуациЯ  мудреца  представлЯетсЯ безвыходной.  Ћн  никогда  не  сможет
убедитьсЯ в существовании царЯ. …го мудрость и сама система аргументации  не
допускают  этого. Њудрец не верит в  царЯ, ибо с его точки зрениЯ невозможно
верить в то, что недоступно человеческому восприЯтию  и переживанию, поэтому
ему  необходимы  свидетели,  видевшие  царЯ. Ћднако,  когда такие  свидетели
находЯтсЯ, он  не верит им, ибо, по его мнению, они не в состоЯнии различить
высшую,  Ѓ-жественную  реальность (в  этом  есть  нечто  от  самого  первого
сомнениЯ царь столь возвышен  и недоступен,  что простой  смертный не  может
лицезреть его). ’аким  образом, носители традиции не могут быть свидетелЯми,
поскольку говорЯт с чужих слов. ’е же, кто свидетельствует на основе  личных
впечатлений,  объЯвлЯютсЯ  неспособными постичь  истинный смысл  увиденного,
узнать царЯ. Њудрец основательно забаррикадировалсЯ в тупике своего невериЯ.
Ћн  никогда  не  признает существование царЯ  с чужих слов.  ‚  то же  времЯ
возможность  самому увидеть  царЯ  также  исключена,  ибо  длЯ  этого  нужны
определенные  человеческие качества, среди которых  главное - открытость длЯ
такой встречи.
     Њудрец движетсЯ  по замкнутому кругу, этот путь никогда не приведет его
к царю. ђазорвать порочный круг можно только извне.


     Ђзазель

     ‘пор  мудреца  с   простаком  разрешаетсЯ  парадоксальным  образом:  не
позитивно,  а  негативно.  Њудрец прочно  замкнут  внутри своей  позиции,  и
освободить его  из  заточениЯ  способно  лишь сильное  потрЯсение, неизбежно
болезненное. —тобы он  смог,  наконец, увидеть  истинную действительность за
стенами своей темницы, кто-то должен разрушить эти стены.
     <i>Ђзазель</i> - дьЯвол, губитель, олицетворение сил зла, ‘атан, ангел смерти,
источник всех  несчастий в мире. Џравда, даже ему не дарована полнаЯ свобода
действий, он вынужден подчинЯтьсЯ царским законам.
     …сли   человека   внезапно   охватывает   предчувствие  приближающегосЯ
несчастьЯ - это  "зов" ЉнЯзЯ  тьмы. Ћтвет человека должен быть отпором этому
зову.  Ћн  должен  всеми  силами укрепитьсЯ  в добре, воцарить  его в себе и
других.
     Џроблема   зла   и   его   могущества   подстерегает   уже   на  пороге
рационалистической  философии.  ђационалист  в  каком-то  смысле  настроен в
отношении зла оптимистически: он не признает его самостоЯтельной сущностью и
видит во зле лишь  незначительное побочное Явление, "тень" действительности.
"Џлохие люди",  "невоспитанные люди"  -  так мудрец  объЯснЯет существование
зла.  …го преданность материалистическому и  рационалистическому  объЯснению
мира   не  оставлЯет  в  этом  мире  места  ни  длЯ   –арЯ  царей,   ни  длЯ
Џротиворечащего -  <i>‘атана</i>.  Ћтказ считатьсЯ  со злом  и признавать  его силу
привел   многие  философские  школы   к  искажению   действительности  (шаг,
продиктованный  отсутствием выбора) либо к полному крушению перед лицом зла,
не желающего исчезать даже после того, как дано его объЯснение. ЏонЯтно, что
<i>Ђзазелю</i>  ведомы  пути,  ведущие  к  человеческом  сердцу, однако  мудрец  не
принимает это в расчет,  довольствуЯсь очередным "разумным" объЯснением: это
мой брат, который рассердилсЯ на менЯ за долгое отсутствие и решил надо мной
подшутить! ‡а таким "толкованием" трудно  не разглЯдеть  авторский  сарказм.
Љстати, оно ничего толком не объЯснЯет и тем подобно другому объЯснению: что
мир управлЯем сам собой. Ћднако сила мудреца, как мы знаем, не в изобретении
новых  объЯснений,  а  в  дискредитации  старых.  ‘ейчас он  утверждает, что
таинственнаЯ фигура  дьЯвола -  человеческаЯ  выдумка,  и  все  зло, которое
свЯзывают  с  <i>Ђзазелем</i>,  в  действительности  обЯзано  своим  происхождением
"брату" -  чисто  человеческому фактору, без малейшей  инфернальной примеси.
‘атирическаЯ  нота о  "братстве"  мудреца  с чертом  (вспомним, что мудрец и
простак  - единственные  сыновьЯ)  звучит как  насмешка автора. ђаби  Ќахман
навернЯка имел  в виду  слова  ’анаха:  "€  нерадивый  в своем  деле  - брат
губителю" (<i>"Њишлей"</i> - "Џритчи", 18:9) или:  "Љто обирает  отца своего и мать
свою и  говорит:  "ќто  не грех",  - тот товарищ губителю" (там  же, 28:24).
Њудрец  выдумывает  любое объЯснение,  лишь  бы  не  видеть  действительного
положениЯ  вещей,  лишь бы избежать  ситуации,  в которой  он будет вынужден
признать истину. €  потому, убедившись, что черт действительно  надел личину
его брата, мудрец торжествует: он вновь оказалсЯ прав! Ќа сей раз его вводит
в заблуждение  способность  <i>ЂзазелЯ</i> принимать любое обличье. Ћднако  не  это
главное  и суть происходЯщего  вовсе не в том, братом ли  мудреца или кем-то
другим  прикинулсЯ   ЉнЯзь  тьмы.  ‘амонадеЯнность  и  высокомерие  коварные
поводыри. Ћни ведут мудреца, ослепленного собой, прЯмо в пасть дьЯвола.
     Ћба  мудреца  исчезают, похищенные  <i>Ђзазелем</i>.  ‡ло,  к  которому  обоих
привела их  мудрость, в конце  концов поглощает того  и другого. Ќаказание в
иудаизме неотделимо  от преступлениЯ, и это не догма,  а простаЯ констатациЯ
факта.  Ѓолее  того, наказанием  оборачиваетсЯ  сам грех,  когда предстает в
истинном свете. „ьЯвол, похищающий мудрецов, есть их  собственнаЯ мудрость -
она душит их в тупике, куда перед тем завела.
     Љартина  мучений,  которые претерпевают  мудрецы в преисподней,  весьма
поучительна. Њы найдем  в ней определение их мудрости, которое таким образом
дал  раби  Ќахман.  Њудрецы  барахтаютсЯ  в  болотной  трЯсине,  из  которой
невозможно  вырватьсЯ, такаЯ  она  вЯзкаЯ,  так  глубоко засасывает.  €  эти
характеристики  одновременно относЯтсЯ к мудрости жертв. ‚  грЯзи и болотной
тине царствует <i>Ђзазель</i>. ‚ погоне за мудростью его жертвы подчинили себЯ злу,
которое теперь правит ими, ибо стало их  внутренним содержанием.  ‚едь вовсе
не  истинную мудрость преследовали  они, а стремились к  разрушению, ведомые
духом сомнениЯ. ‚ их мудрствованиЯх отсутствовала чистота намерений, не было
в ней той простоты и цельности, котораЯ поддерживает существование, наполнЯЯ
его позитивным смыслом.
     Њудрость злосчастных мудрецов  -  Яма, полнаЯ нечистот. ќто - образ  из
описаниЯ ђамбамом  загробной участи  <i>эпикойресов</i> (словом  "<i>эпикойрес</i>",  т.е.
эпикуреец, в еврейской традиции называют  всех просвещенных вольнодумцев, не
обЯзательно  любителей удовольствий.  - Џрим.  пер.),  которые барахтаютсЯ в
кипЯщих  нечистотах преисподней. ђамбам утверждает,  что "кипЯщие нечистоты"
суть  вероотступничество,  в котором погрЯзли  эпикойресы, и все  их мучениЯ
проистекают именно от этого. Ћднако сами мудрецы-эпикойресы  видЯт положение
дел иначе. Ћни и в преисподней сохранЯют уверенность в том, что никакого ада
не  существует, и горько жалуютсЯ на разбойников,  схвативших и мучающих их.
‘вои  духовные  и физические терзаниЯ  горе-философы отказываютсЯ  свЯзать с
собственными грехами и заблуждениЯми. Џричину своего нынешнего  бедственного
положениЯ они усматривают в чисто внешнем, случайном стечении обстоЯтельств,
в  чьем-то злом  умысле  и убеждены, что  по  отношению  к  ним  совершаетсЯ
вопиющаЯ  несправедливость. ќту  печальную  картину  можно рассматривать как
ответ раби Ќахмана  на  слова  наших благословенной памЯти мудрецов, которых
удивлЯло, что "злодеи  даже на пороге преисподней  не хотЯт раскаЯтьсЯ", ибо
злодеи,  согласно  раби Ќахману,  отказываютсЯ поверить  в преисподнюю, даже
когда  оказываютсЯ  там.  Љонечно,  это  означает  не  нечувствительность  к
наказанию, а лишь иную его интерпретацию, отказ видеть в наказании результат
собственных прегрешений.
     Њежду тем,  всЯкий  раз перечислЯЯ проклЯтиЯ  и  укоризны, адресованные
грешникам, ’ора суммирует их  словами: "…сли будете идти наперекор Њне, то и
џ  в гневе пойду наперекор вам". ‘лово "наперекор"  в  иврите  происходит от
того же корнЯ, что и "случай", "случайность". <i>Њидраш</i> объЯснЯет: "…сли будете
утверждать, что беды, постигшие вас за грехи, суть случайность, если станете
подыскивать  длЯ  них  посторонние  причины,  тогда  ждите,  что  ваши  беды
возобновЯтсЯ. € так будет повторЯтьсЯ  до тех пор, пока вы не осознаете, что
источник ваших несчастий - ваши собственные грехи".
     „аже  жестоко страдаЯ, мудрецы-философы не  желают признать, что в мире
существует  воздаЯние.  ќтический  детерминизм   им  чужд,   преступление  и
наказание  остаютсЯ  сугубо юридическими  терминами.  Ќикакого греха они  за
собой не признают и ничего недостойного в себе не видЯт. € потому несчастные
продолжают томитьсЯ в  плену у <i>ЂзазелЯ</i>, не имеЯ никакой надежды вырватьсЯ из
Ямы  и  чувствуЯ  себЯ  невинными  жертвами  чужого  злодейства,  тогда  как
действительнаЯ  причина их  мучений  -  собственнаЯ  мудрость.  €менно здесь
доставлЯемые ею страданиЯ достигают апогеЯ.
     Љак уже говорилось, спасение не может прийти к мудрецам изнутри,  из их
собственного сознаниЯ. € потому они обречены на тЯжкие страданиЯ: лишь такой
ценой  возможно  подготовить их  к новому  взглЯду  на  происходЯщее. Ћднако
замкнутый круг,  по которому движетсЯ мысль  казнимых мудрецов, до  поры  до
времени лишает  мучениЯ  смысла.  Џоложение  мудрецов напоминает  ситуацию с
фараоном,  какой ее изображает ’ора и особенно  комментаторы: в наказание за
злодейства у фараона отнЯта спасительнаЯ возможность раскаЯниЯ, как сказано:
"Ќо ожесточил ѓ-сподь сердце фараона..." (<i>"мот"</i>, 10:20).
     Ћднако  в  отличие от фараона мудрецы в конце  концов  обретают шанс на
спасение, приходЯщее изнутри. Џравда, чтобы пробудить их к этому, необходимо
вмешательство извне. Џомочь способен  только другой человек.  Џережив  такую
физическую и духовную встрЯску, мудрецы  становЯтсЯ восприимчивее к  новому.
’еперь должен представитьсЯ благоприЯтный  случай, должен поЯвитьсЯ человек,
способный  помочь. € действительно, спасение  приходит  извне:  его приносит
простак, который умолЯет  чудотворца избавить мудрецов от мучений и показать
им, где находитсЯ истина.
     <i>Ѓааль  шем</i> соглашаетсЯ  помочь, но ставит  условие:  лишь он  и царский
министр смогут  отправитьсЯ в то место,  где пребывают  мудрецы. ќто условие
понЯтно:  и место  это,  и  обстоЯтельства,  и  ситуациЯ,  в которую  попали
мудрецы, -  все чревато смертельной опасностью  длЯ человека, не  достигшего
совершенной праведности. ‚место того, чтобы спасти, он  может  оступитьсЯ  и
пасть, оказавшись в одной  Яме с  философами.  ’олько <i>бааль шем</i>,  наделенный
свыше сверхъестественным могуществом, да простак, чьЯ  простота защищает его
надежнее  любой брони, способны  добратьсЯ  до  дна  преисподней, где заживо
погребен мудрец, и  благополучно  выйти оттуда  (см.  <i>"‹икутей-Њаhаран"</i>,  "€
пришел к фараону...").
     Ќаши   благословенной  памЯти   мудрецы   говорили  об  очищающей  силе
страданий.  ќто   касаетсЯ,  например,  Њенаше,  царЯ  €удеи,  которого  все
полученные  знаниЯ и  моральные поучениЯ  не  смогли  так наставить на  путь
добра, как страданиЯ,  перенесенные в ассирийском плену.  €скупление мудреца
также приходит к нему  ценой великих мучений, истинную причину которых он не
желал  признавать.  Њудрец,  наконец,  созрел настолько, что  готов  принЯть
помощь простака, тогда как прежде не хотел иметь и  в самом деле  не  имел в
нем нужды.  ‘амо признание  мудреца, что он нуждаетсЯ в спасении, и согласие
принЯть это спасение  из рук чудотворца, который  может  извлечь мудреца  из
зловонной  Ямы,  означает  начало  его  нового  сознаниЯ.  Љогда  <i>бааль  шем</i>
избавлЯет мудреца от мучений и тот убеждаетсЯ, что его страданиЯ проистекают
не  по каким-то  посторонним причинам, а  обусловлены его личностью (сходную
коллизию мы найдем в  истории  о <i>Ѓааль  ’фила</i>), мудрец вырываетсЯ из грЯзи и
мерзости и становитсЯ новым человеком, открытым длЯ  познаниЯ  и веры. ђазум
больше не мешает ему признать существование царЯ.


     ђассказ 3
     Љ“Џ…– € Ѓ…„ЌџЉ

     †ил некогда один купец. Ѓыл он большим богачом,  склады его ломились от
товаров, векселЯ  его и расписки принимались повсюду. ‚ доме купца было все,
чего только может пожелать человек. Ќеподалеку от  его особнЯка, чуть  ниже,
жил  один  беднЯк, который был  полной  противоположностью своему  соседу: в
убогом домишке его царила нищета. Ћба они были бездетны - и купец, и беднЯк.
Џриснилось однажды купцу, что пришли к нему какие-то люди и  стали увЯзывать
его вещи. "—то вы делаете?!" - воскликнул он. "‚се, что тебе принадлежит, мы
отдадим беднЯку, твоему соседу",  -  ответили они.  ђазгневалсЯ купец, но не
решилсЯ  перечить  этим  людЯм:  было   их  слишком  много,  чтобы   он  мог
сопротивлЯтьсЯ.  “вЯзали   они  в   тюки  все  его  имущество,  все  товары,
хранившиесЯ в его  подвалах, и отнесли все это добро беднЯку,  оставив купцу
одни лишь голые стены.
     ЏроснулсЯ  тот  в отчаЯнии,  но  сразу понЯл,  что все это  ему  просто
приснилось. ЌесмотрЯ на  то, что это  был всего  лишь  сон и имущество купца
осталось  при  нем,  сердце  его  не  переставало  испуганно  битьсЯ  -  так
встревожил его ночной кошмар. Ќе выходил у купца этот сон из памЯти.
     ‚сегда заботилсЯ  купец о  том беднЯке, поддерживал его.  Ќо сейчас  он
старалсЯ помогать  ему еще больше. Ћднако теперь, когда сам  беднЯк  или его
жена приходили к купцу,  на  лице богача поЯвлЯлсЯ испуг: вспоминал он  свой
сон. —астенько  заглЯдывали они к нему, и однажды, когда жена беднЯка пришла
к купцу и он дал ей то, в чем они с мужем нуждались, снова поЯвилось на лице
богача выражение страха.
     ‘казала тут она ему:
     -  Ќе  сердись  на менЯ, господин  мой, но почему, когда  мы приходим к
тебе, выражение твоего лица менЯетсЯ?
     ђассказал  ей купец о  том, какой сон ему приснилсЯ, и о том, что с той
поры на сердце у него неспокойно.
     - ‚ какую ночь привиделсЯ тебе этот сон? - спросила она.
     Ћтветил он ей, когда это случилось.
     - €менно  той  самой ночью, - сказала  женщина, приснилось мне, что Я -
большаЯ  богачка,  и вот  пришли ко мне люди  и  стали увЯзывать мое добро в
тюки.  "Људа вы это все  хотите унести?"  - спросила Я их.  "Љ вашему нищему
соседу", - ответили они... ’ак стоит ли нам с вами доверЯть снам? - спросила
она купца.
     ЏотрЯс богача  этот  рассказ, и  перепугалсЯ он еще пуще прежнего: ведь
оба  сна  не  оставлЯли сомнений  в том, что  все  его  богатство перейдет к
беднЯку, а нужда  соседа станет его собственным  уделом.  Џребывал с тех пор
купец в постоЯнном страхе.
     Ћднажды случилось вот что: выехала жена этого купца на прогулку в своей
колЯске,  взЯв с  собою  нескольких соседок, в том числе и жену беднЯка.  Џо
дороге навстречу  им двигалось  чужеземное  войско, во  главе которого  ехал
генерал. ‘вернула колЯска на обочину,  и  войско прошло мимо. ‡аметил женщин
генерал  и  приказал  привести  к нему  одну  из них.  ‡абрали солдаты  жену
беднЯка, усадили ее в карету генерала, и войско продолжало свой путь.
     ‘крылись они из глаз, и стало Ясно соседкам, что не удастсЯ  им вернуть
жену беднЯка: не отпустит генерал пленницу.
     Џривез  ее  генерал  в  свою  страну;  но  так  как  была она  женщиной
б-гобоЯзненной,  ни  за  что не  соглашалась,  как  ее  ни упрашивали  и  не
уговаривали, оставатьсЯ  с  ним  и  все времЯ  плакала,  ибо трепетала  жена
беднЯка пред ‚севышним.
     ‚ернулись тем  временем  ее соседки с прогулки, и когда рассказали  они
беднЯку  о  случившемсЯ,  стал  тот рыдать  и  битьсЯ  головой  о стену;  не
переставаЯ, оплакивал он свою жену.
     Ћднажды  купец,  проходЯ  мимо  дома  беднЯка,  услышал  его рыданиЯ  и
причитаниЯ, зашел к нему и спросил:
     - Ћтчего ты так горюешь?
     -  Љак же  мне не горевать! -  ответил тот.  - Џосуди сам: что у менЯ в
жизни осталось? “ одних есть деньги,  у других -  дети, а у менЯ ничего нет,
жену - и ту отобрали!
     ‘жалось  сердце  купца,  когда  узнал  он  о  постигшем  беднЯка  горе;
преисполнилсЯ он жалости к соседу и решил ему помочь.
     ђазузнал он, из какого государства был тот генерал, и  совершил то, что
было  полным безрассудством: добралсЯ до той страны, разыскал дом, в котором
этот генерал жил, и ворвалсЯ во двор, не обращаЯ вниманиЯ на стоЯвшую вокруг
охрану.   ђастерЯлась  стража   и  перепугалась,  увидев  человека,  который
производил  впечатление  ненормального:  как попал  сюда  этот сумасшедший?!
‚оспользовалсЯ купец растерЯнностью, охватившей солдат, и вошел внутрь дома,
беспрепЯтственно миновав все караулы.
     ’ак добралсЯ он до покоев, которые отвели жене беднЯка. ђазбудил он ее,
спЯщую, и сказал ей:
     - ‚ставай!
     Џроснулась женщина, увидела купца и испугалась.
     - €дем скорее со мной! -  сказал он ей. ‚скочила она с постели, и вышли
они  из  дома  генерала, а  оторопевшие стражники  пропустили их. Ћказавшись
снаружи  и  придЯ  в  себЯ, осознал купец, какое безрассудство  совершил,  и
понЯл,  что  в генеральском  доме сейчас  подниметсЯ  переполох. ’ак  оно  и
случилось:  забили  в доме тревогу, и пришлось беглецам спрЯтатьсЯ в канаве,
полной воды. „вое  суток не  прекращалсЯ шум вокруг них, и все это времЯ они
не  вылезали из Ямы. “видела жена  беднЯка, на какой риск пошел купец, чтобы
спасти  ее,  что  приходитсЯ ему  из-за  нее  терпеть,  и  поклЯлась  €менем
‚севышнего,  что  все  счастье, которое ей предопределено в этой жизни,  все
блага, которые будут ей посланы, - все это она разделит со своим спасителем;
и если он пожелает  забрать себе всю ее удачу  и все хорошее, что выпадет на
ее долю,  оставив ее  саму в нищете, ни в чем не будет  ему от нее отказа. €
так как не было рЯдом  с ними людей, взЯла она  в  свидетели ту самую Яму, в
которой они сидели. —ерез два днЯ выбрались они из  канавы и продолжили свой
путь  к дому.  Ќо и в тех  местах,  где  проходили  беглецы, их тоже искали.
“видели  они  тут  микве*,  забрались  внутрь и прЯтались  там  двое  суток.
Ћказавшись в этом убежище, снова задумалась жена беднЯка над тем,  что с нею
произошло,  и над тем, на какой  риск пошел  купец, чтобы ее спасти; и опЯть
дала себе клЯтву отдать ему  все счастье,  которое предопределено  ей в этой
жизни, в награду за все,  что ему пришлось вынести ради  нее, и призвала она
эту микве в свидетели своей клЯтвы. ‚ыйдЯ оттуда, отправились они дальше, но
и там пришлось им прЯтатьсЯ от погони; семь своих убежищ приготовила длЯ них
вода на всем  их  пути: канаву, микве, пруд, родник, ручей,  реку и озеро. ‚
каждом месте,  где приходилось им  укрыватьсЯ, вспоминала  жена беднЯка,  на
какие жертвы пошел купец и как рискует ради нее. € всЯкий раз  повторЯла она
про  себЯ  свою клЯтву  и  призывала  в  свидетели то  место,  в котором они
находились.
     ___________
     * Ѓассейн, в котором евреи совершают ритуальное  омовение. (‡десь далее
прим. пер.)


     ’ак шли  они и шли, укрываЯсь от погони, покуда не вышли к морю. ’ут уж
купец оказалсЯ  в своей стихии: известны были ему  все морские пути, которые
вели  в их страну; возвратились они домой, и вернул он жену беднЯка ее мужу,
радости которого не было границ.
     Ђ  купцу, который совершил  это доброе дело  -  спас  женщину и  за все
времЯ, что  были они в пути, пальцем до нее не дотронулсЯ, потому что боЯлсЯ
Ѓ-га, - послал ‚севышний ‘вое благословение, и в том же году родилсЯ у купца
сын. € жене беднЯка, сохранившей верность мужу и в доме генерала, и во времЯ
побега  оттуда   со  своим  спасителем,  послал  ‚севышний  дочь,  да  такую
красавицу, какой до тех пор среди людей не рождалось.
     "„ай Ѓ-г,  -  говорили  люди,  - чтобы она  выжила!" - им  трудно  было
представить себе,  что  такаЯ необыкновеннаЯ красота, такое  чудо могло быть
послано на землю на долгие годы.
     ‚алом валил народ в дом  беднЯка  подивитьсЯ  на его дочь; восторгались
все ее невиданной  красой,  очаровывались девочкой и  дарили ей всевозможные
подарки, и благодарЯ этому разбогател беднЯк.
     ‡апала тут купцу в голову мысль:  "•орошо  бы моему  сыну  женитьсЯ  на
соседской дочке,  когда  оба  вырастут! Ћб  этом, должно  быть,  и сны  наши
говорили: мое богатство беднЯку достанетсЯ, а его добро станет моим. ‘уждено
нам породнитьсЯ!"
     Ћднажды  соседка  зашла  к  нему, и  он  сказал ей  о  своем  намерении
породнитьсЯ с ними - тогда, мол, и сны их сбудутсЯ.
     Ћтветила она ему:
     - џ тоже думала об этом, только не осмеливалась  предложить. Ќо если  и
сам ты желаешь того же - обо мне и говорить нечего! Њогу ли Я отказать тебе,
если поклЯлась  в том, что все мое богатство и все  счастье  будут  и твоими
тоже!
     •одили вместе в школу сын  купца и дочь беднЯка, изучали, как положено,
разные  науки  и  Языки;  люди  постоЯнно  приходили  любоватьсЯ  диковинной
красотой  девочки  и  приносили ей множество подарков,  так что состоЯние ее
отца все времЯ увеличивалось. ‘реди прочих и вельможи ЯвлЯлись подивитьсЯ ее
нечеловеческой красоте; такое впечатление производила она на сановников, что
каждый из них, у кого был сын, мечтал женить его на  дочери беднЯка - хоть и
не подобает вельможе вступать в  родство с неимущими.  —тобы  сделать  такой
брак  возможным,  постарались они продвинуть отца  своей будущей невестки по
службе, на которую  его устроили.  ‘тал беднЯк служить императору  сначала в
чине прапорщика, и так поднималсЯ все выше и выше, пока не добились длЯ него
вельможи  генеральского  чина. Ѓыли  они теперь готовы породнитьсЯ  с  ним и
наперебой помогали ему добитьсЯ на службе успехов.
     ЃеднЯк же  никак  не мог решитьсЯ  выдать  свою  дочь  за одного из  их
сыновей: затруднЯлсЯ он  отдать  предпочтение кому-то  из вельмож, да и жена
обещала купцу выдать их дочь за его сына.
     ’ем временем беднЯк, став генералом, продолжал преуспевать. „оверЯл ему
император вести войны,  и в каждой из них ему сопутствовала удача. Ќа  такую
высоту  поднЯлсЯ беднЯк благодарЯ своей удаче и расположению государЯ,  что,
когда тот умер,  решил народ сделать беднЯка своим императором. Џ