азве Я  надел  доспехи  и  опоЯсал
меч, чтобы бежать, как трус?
     - ‚се это не поможет! Ћса зла и свирепа, но весь  рой  погибает,  когда
под него подкладывают зажженную солому. …ще раз говорю тебе: беги,  пока  не
ушло  времЯ,  и  ты  будешь  спасен,  потому  что  если  король  послушаетсЯ
безрассудного совета и вздумает разделатьсЯ с этой  толпой  оружием,  то  не
пройдет днЯ, как уже не будет ни  одного  норманна  на  десЯть  миль  вокруг
города. Џомни мои слова, молодой человек!.. “ тебЯ, может быть, есть мать...
не заставь же ее оплакивать смерть сына!
     ђыцарь  приискивал  саксонские  слова,  чтобы  вежливо  высказать  свое
негодование на подобный совет, и хотел  протестовать  против  предположениЯ,
будто он мог послушатьсЯ его из состраданиЯ к матери, но в это  времЯ  ‚ебба
был опЯть позван в присутствие. Ћн уже не  выходил  больше  в  прихожую,  а,
получив короткий ответ ‘овета, прошел прЯмо на главную лестницу дворца,  сел
в лодку и тотчас же  отправилсЯ  на  корабль,  где  находились  граф  и  его
сыновьЯ.
     Њежду тем ѓодвин изменил положение своих сил.
     ‘начала флот его, пройдЯ лондонский мост, стал на времЯ у берега южного
предместьЯ, названного  впоследствии  ‘оутварком,  флот  же  королЯ  ќдуарда
выстроилсЯ вдоль северного берега. Ќо, постоЯв несколько,  графские  корабли
поворотили назад и остановились против вестминстерского дворца и,  склонЯЯсь
немного к северу, как будто хотели запереть королевский флот. ‚ то же  времЯ
сухопутные силы его  придвинулись  к  реке  и  стали  почти  на  выстрел  от
королевской армии. ’аким образом, кентский тан видел перед собой,  на  реке,
оба флота, на берегу же - оба войска на таком  близком  расстоЯнии  друг  от
друга, что их едва можно было различить один от другого.
     Ќад всеми прочими судами возвышалсЯ величественный корабль, на  котором
приплыл ѓарольд с ирландских берегов. Љорабль этот был построен  по  образцу
старинных морских кораблей и, на самом деле, принадлежал некогда  одному  из
этих грозных витЯзей. „линный выпуклый нос высоко  поднималсЯ  над  волнами,
будто голова морского змеЯ и, как змей же, извивалсЯ по волнам и блестел  на
солнце.
     ‹одка пристала к высокому борту кораблЯ, с него спустилсЯ трап, и через
несколько секунд тан очутилсЯ на палубе. Ќа противоположном  конце  кораблЯ,
на почтительном расстоЯнии от графа и его сыновей, стоЯла группа матросов.
     ‘ам ѓодвин был почти не вооружен, без шлема и имел при себе одно только
позолоченное датское копье - оружие, служившее  столько  же  длЯ  украшениЯ,
сколько и длЯ войны, но широкаЯ грудь рыцарЯ прикрывалась крепкой кольчугой.
ђостом он  был  ниже  всех  своих  сыновей  и,  вообще,  наружность  его  не
выказывала большой физической силы, как это обыкновенно  бывает  у  человека
крепкого сложениЯ, который до преклонных лет сохранил  всю  силу  энергии  и
воли. „аже народный голос не приписывал ему тех чудесных телесных качеств  и
подвигов богатырства, которыми славилсЯ его соперник ‘ивард. Ћн был отважен,
но только как полководец:  дарованиЯ,  которыми  он  отличалсЯ  перед  всеми
своими современниками, соответствовали понЯтиЯм  более  просвещенных  веков,
чем условиЯм той эпохи, в которой он жил. ЂнглиЯ была в то времЯ едва ли  не
единственной страной на свете, котораЯ могла открыть достойное  поприще  его
способностЯм. Ћн обладал в высшей степени всеми качествами, необходимыми длЯ
вождЯ партии: умел управлЯть народными массами и согласовывать  их  мысли  и
желаниЯ с собственными своими  видами.  Ќаконец,  он  обладал  увлекательным
даром слова.
     Ќо, как все люди, прославившиесЯ даром  красноречиЯ,  ѓодвин  увлекалсЯ
духом своего времени, олицетворЯл в  себе  его  страсти  и  предубеждениЯ  и
вместе с тем - тот инстинкт собственной выгоды,  составлЯющий  отличительную
черту толпы. Ћн был высшим представителем стремлений и  потребностей  своего
народа. € какие бы  ни  были  ошибки,  а  быть  может,  и  преступлениЯ  его
счастливого и блестЯщего поприща, в самых мрачных и ужасных обстоЯтельствах,
он постоЯнно ЯвлЯлсЯ народу благотворным светилом среди грозных  туч.  Ќикто
никогда не обвинЯл его в жестокости или несправедливости к народу. Ђнгличане
смотрели на него, как на истинного англичанина, несмотрЯ на  то,  что  он  в
молодости был приверженцем Љанута  и  ему  был  обЯзан  своим  богатством  и
счастьем. Ћни даже  не  придавали  этому  значениЯ,  потому  что  датчане  и
саксонцы так слились в Ђнглии, что, когда одна половина королевства признала
Љанута, другаЯ половина с восторгом подтвердила выбор. ‘трогости первых  лет
царствованиЯ Љанута были искуплены мудростью и кротостью последующих  лет  и
редкой  приветливостью  его  к  приближенным;  притом  в   это   времЯ   все
неудовольствиЯ были уже забыты и в памЯти подданных сохранилась только слава
его царствованиЯ и его доблести. Ќарод с гордостью и с любовью  поминал  его
имЯ и тем более уважал  ѓодвина,  что  он  был  любимым  советником  мудрого
государЯ.
     €звестно также, что ѓодвин, по смерти  Љанута,  желал  восстановить  на
престоле саксонскую линию и если покорилсЯ решению ‚итана, то единственно из
уважениЯ к народной воле. Ћдно только подозрение пЯтнало его имЯ -  и  этого
не могли совершенно смыть ни очистительнаЯ клЯтва, ни  оправдание  народного
судилища - подозрение в гнусной выдаче Ђльфреда, брата ќдуарда.
     Ќо прошло уже много лет со днЯ совершениЯ этого мрачного  злодейства  и
во всем народе было тайное предчувствие, что с домом ѓодвина свЯзана  судьба
английского народа. Ќаружность графа говорила в его пользу: он имел  широкий
лоб, осененный  спокойной,  кроткой  думой;  темно-голубые  глаза,  Ясные  и
приветливые" несмотрЯ на то, что самый  проницательный  взор  не  прочел  бы
выражавшейсЯ в них глубокой затаенной мысли; редкое  благородство  осанки  и
приемов, но без всЯкой чопорности и жеманства. Ћбщее мнение приписывало  ему
чрезвычайную гордость и высокомерие, но только в  поступках.  Ћбхождение  же
его со всеми было просто, приветливо и  дружелюбно.  ‘ердце  его,  казалось,
всегда сочувствовало ближнему, и дом его был открыт длЯ нуждающихсЯ.
     ‡а ним стоЯли его сыновьЯ, группа витЯзей, какими  не  мог  еще,  может
быть, похвалитьсЯ ни один отец. €х лица были резко различны одно от другого,
но природа наделила их одинаковой цветущей красотой и богатырским складом.
     ‘вен, старший сын, наследовал смуглый  цвет  своей  матери-датчанки.  ‚
крупных правильных чертах его, носивших отпечаток печали или страстей,  было
какое-то дикое и грустное  величие;  черные,  шелковистые  волосы  падали  в
беспорЯдке и почти  закрывали  впалые  глаза,  сверкавшие  каким-то  мрачным
огнем. Ќа плече его лежала тЯжелаЯ секира. Ќа нем была надета  бронЯ,  и  он
опиралсЯ на огромный датский щит. “ ног его  сидел  юный  сын  его  ѓакон  с
несвойственным его возрасту выражением задумчивости.
     Џодле ‘вена стоЯл, скрестив на груди руки, самый грозный и  злобный  из
сыновей ѓодвина -  тот,  которому  судьба  предназначила  быть  тем  же  длЯ
саксонцев, чем был ћлиан  длЯ  готов.  Џрекрасное  лицо  ’остига  напоминало
греческий тип во всем, кроме лба, низкого и узкого.
     ‘ветло-русые волосы были гладко зачесаны, оружие оправлено  в  серебро,
потому что ’остиг любил роскошь и великолепие.
     ‚ольнот, любимец матери, казалсЯ еще в первом цвете лет. ‚ нем одном из
всего семейства видна была  какаЯ-то  нерешительность  и  нежность.  Ћн  был
высокого роста, но, очевидно, не достиг еще полного  развитиЯ  тела  и  сил.
’Яжесть кольчуги казалась непривычной  длЯ  него  тЯжестью,  и  он  опиралсЯ
обеими  руками  на  древко  своего  дротика.  Ћколо  него  стоЯл   ‹еофвайн,
составлЯвший с ним разительную  противоположность:  светлые  кудри  свободно
вились вокруг его Ясного, беспечного  лица,  и  шелковистые  усики  оттенЯли
уста, с которых не сходила улыбка даже в этот тревожный час.
     Џо правую руку ѓодвина, немного в  стороне,  стоЯли,  наконец,  ѓурт  и
ѓарольд. ѓурт обвивал  рукой  плечо  ѓарольда  и,  не  обращаЯ  вниманиЯ  на
переговорщика, дававшего отчет  в  результате  своего  посольства,  наблюдал
только действие его слов на ѓарольда, потому что ѓурт  любил  ѓарольда,  как
€онафан - „авида. ѓарольд один был совершенно безоружен, а если спросили  бы
любого из ратников, кто из всего семейства ѓодвина рожден  полководцем,  он,
вероЯтно, указал бы на него, безоружного.
     - —то же говорит король? - спросил ѓодвин.
     - Ћн не соглашаетсЯ возвратить тебе и твоим сыновьЯм поместьЯ и  званье
и даже не хочет выслушать тебЯ,  пока  ты  не  распустишь  свои  войска,  не
удалишь суда и не согласишьсЯ оправдать себЯ и свое семейство перед ‚итаном.
     ’остиг злобно  захохотал,  пасмурное  лицо  ‘вена  стало  еще  мрачнее,
‹еофвайн крепко сжал правой рукой свой Ятаган, ‚ольнот выпрЯмилсЯ, а ѓурт не
спускал глаз с ѓарольда, лицо которого оставалось совершенно спокойным.
     - Љороль принЯл тебЯ в военном совете,  -  проговорил  ѓодвин,  -  где,
разумеетсЯ, участвовали норманны. Ђ кто же был в нем из знатнейших англичан?
     - ‘ивард нортумбрийский, твой враг.
     - „ети, - обратилсЯ  граф  к  сыновьЯм,  глубоко  вздохнув,  как  будто
громаднаЯ тЯжесть свалилась с его сердца, - не будет сегоднЯ нужды в мечах и
кольчугах. ѓарольд один рассудил справедливо.
     - —то ты этим хочешь сказать, батюшка? - спросил ’остиг злобно. - “ж не
намерен ли ты...
     - Њолчи, сын, молчи! - перебил ѓодвин твердым повелительным голосом, но
без суровости. - €ди назад,  храбрый,  честный  приЯтель,  -  продолжал  он,
обращаЯсь к ‚еббе, - отыщи графа ‘иварда и скажи ему, что Я, ѓодвин,  старый
его соперник и враг, отдаю в его руки свою жизнь и  честь,  и  что  Я  готов
безусловно следовать его совету, как мне поступить... €ди!
     ‚ебба кивнул головой и опЯть спустилсЯ в шлюпку.
     ѓарольд выступил вперед.
     - Ѓатюшка, - начал он, - вот там стоЯт войска ќдуарда, вожди их  должны
еще находитьсЯ во  дворце,  какой-нибудь  запальчивый  норманн  может,  чего
доброго, возбудить стычку, и ‹ондон будет взЯт не так, как нам следует брать
его: ни одна каплЯ английской  крови  не  должна  обагрить  английский  меч.
Џоэтому, если ты позволишь, Я сЯду в лодку  и  выйду  на  берег.  …сли  Я  в
изгнании не разучилсЯ узнавать сердца моих землЯков, то, при первом возгласе
наших ратников, которым они будут  приветствовать  возвращение  ѓарольда  на
родину, половина неприЯтельских рЯдов перейдет на нашу сторону.
     - Ђ если этого не будет, мой самонадеЯнный братец? - сказал  насмешливо
’остиг, кусаЯ от злости губы.
     - ’огда Я один поеду в рЯды  их  и  спрошу:  какой  англичанин  дерзнет
пустить стрелу или направить копье в эту грудь, никогда не надевавшую  брони
против Ђнглии?
     ѓодвин положил руку на голову ѓарольда и слезы выступили в его холодных
глазах.
     - ’ы угадываешь по внушению неба то, чему Я научилсЯ  только  опытом  и
искусством, - сказал он. - €ди, и Ѓог да пошлет тебе  успех...  пусть  будет
по-твоему!
     - Ћн заступает твое место, ‘вен: ты старший, - заметил ’остиг брату.
     - Ќа моей душе лежит бремЯ греха, и тоска гложет мое сердце! -  ответил
‘вен грустно. - …сли €сав потерЯл свое право первородства, то  неужели  Љаин
сохранит его?
     Џроговорив эти слова, он отошел от ’остига  и,  прислонившись  к  корме
кораблЯ, опустил лицо на край своего щита.
     ѓарольд взглЯнул на него с выражением глубокого  состраданиЯ,  поспешно
приблизилсЯ к нему и, дружески пожав его руку, шепнул:
     - Ѓрат, прошу: не вспоминай о прошлом. 
     ѓакон,  тихонько  последовавший  за  отцом,  поднЯл  на  ѓарольда  свои
задумчивые, грустные глаза. Љогда же  тот  удалилсЯ,  он сказал ‘вену робким
голосом:
     - Ћн один, по крайней мере, всегда добр и сострадателен  к  тебе  и  ко
мне.
     - Ђ ты, когда менЯ не будет, привЯжись к нему  и  люби  его,  как  твой
отец, ѓакон, - ответил ‘вен, с любовью приглаживаЯ темные кудри ребенка.
     Њальчик вздрогнул и, наклонив голову, прошептал про себЯ:
     - Љогда  тебЯ не  будет?!..  не  будет!  ђазве  вала*  и  тебе  изрекла
гибель?.. и отцу и сыну - обоим?
     Њежду тем ѓарольд сел в лодку, спущенную длЯ него с борта королЯ.  ѓурт
взглЯнул с умолЯющим видом на отца и последовал за братом.
     ѓодвин задумчиво следил глазами за удалЯющейсЯ шлюпкой.
     - Ќет надобности, - проговорил он вслух, хоть  и  про  себЯ,  -  верить
прорицателЯм или •ильде, когда она предсказывала, еще до нашего изгнаниЯ...
     Ћн остановилсЯ: гневный голос ’остига прервал его думу.
 
     ---------------------------------- 
     * ‚ала - предсказательница. 
     ----------------------------------
 
     - Ћтец! Љровь приливает к мозгу,  когда  ты  припоминаешь  предсказаниЯ
•ильды насчет своего любимца! - воскликнул молодой человек. - Ћни уже и  без
того посеЯли немало раздора в нашем доме. …сли мои распри с ѓарольдом навели
преждевременную седину на твою голову - вини в этом себЯ!.. ‚спомни, как ты,
под влиЯнием  этих  нелепых  предсказаний,  сказал  нам,  при  первой  нашей
ребЯческой ссоре, с твоим любимцем: "Ќе ссорьтесь с ѓарольдом: его братьЯ со
временем подчинЯтсЯ ему!"
     - „окажи, что предсказание ложно, - ответил ѓодвин  спокойно.  -  “мные
люди всегда сами создают  себе  будущность,  сами  определЯют  себе  жребий.
Ѓлагоразумие, терпение, труд, мужество -  вот  звезды,  управлЯющие  участью
человека!
     ’остиг не успел возразить, потому что вблизи раздалсЯ  плеск  весел,  и
два  кораблЯ,  принадлежавшие  двум  знатнейшим  вождЯм,  принЯвшим  сторону
ѓодвина, подплыли к борту рунической эски, чтобы узнать результат посольства
к королю.
     ’остиг кинулсЯ к борту кораблЯ и вскричал громким голосом:
     - Љороль, увлекаЯсь внушениЯми безрассудных советников, не  желает  нас
выслушать... Ћружие должно порешить наше дело!
     - Њолчи, безумный юноша! - воскликнул ѓодвин,  заскрежетав  зубами  при
буйных криках злобной и негодующей радости, поднЯвшихсЯ  на  кораблЯх  после
ответа ’остига.
     - „а будет проклЯт тот, кто первый прольет родную  кровь!  -  продолжал
ѓодвин. - ‘лушай, кровожадный тигр,  тщеславный  павлин,  гордЯщийсЯ  своими
пестрыми перьЯми!.. ‘лушай, ’остиг, и трепещи:  если  ты  еще  одним  словом
расширишь  пропасть,  разделЯющую  менЯ  с  королем,  то  помни,   что   как
изгнанником ты вступил  в  Ђнглию,  так  и  выйдешь  из  нее  опЯть  тем  же
изгнанником. ’ы променЯешь графство и поместьЯ на горький хлеб изгнаниЯ и на
волчью виру*!
 
     ------------------------------------------------------------------ 
     * ‚ирой называлась денежнаЯ пенЯ не только за убийство, но и за  выдачу
оцененной головы, или даже - за убиение вредного животного.
     ------------------------------------------------------------------
 
     ѓордый ’остиг смутилсЯ от этих  слов  отца  и  молча  удалилсЯ.  ѓодвин
перешел  на  палубу  ближайшего  кораблЯ  и   силилсЯ   могуществом   своего
красноречиЯ смирить страсти, возбужденные безрассудной выходкой ’остига.
     - ‚ то самое времЯ, когда он убеждал негодующих вождей  и  ратников,  в
рЯдах войск, стоЯвших на берегу, раздалсЯ восторженный крик:  "ѓарольд,  наш
граф ѓарольд!" ѓодвин посмотрел в эту сторону: королевские полки колебались,
переговаривались  и  вдруг,  уступаЯ  какой-то  непреодолимой  силе,  тысЯчи
голосов произнесли единодушно: "ѓарольд, наш ѓарольд!.. да  здравствует  наш
благородный граф!"
     ‚ то времЯ как это совершалось на улице, во  дворце  происходила  сцена
другого рода. ќдуард вышел из ‘овета и заперсЯ со ‘тигандом, имевшим на него
громадное влиЯние именно потому, что  он  считалсЯ  ревностным  приверженцем
норманнов и  даже пострадал за слишком Явную преданность к  норманнке  ќмме,
матери ќдуарда. Ќикогда еще ќдуард  не  выказывал  такой  твердости,  как  в
настоЯщем случае. „ело шло не только о его государстве, но и об его домашнем
спокойствии и счастье. Ћн уже предвидел, что будет принужден, по возвращении
могущественного  тестЯ,  вернуть  свою  супругу  и  отречьсЯ  от   прелестей
уединенной жизни. Љроме  того,  его  норманнские  любимцы  будут  тотчас  же
изгнаны, и он снова очутитсЯ в обществе ненавистных  его  сердцу  саксонцев.
“беждениЯ ‘тиганда разбивались о страшное  упрЯмство  ќдуарда,  когда  вошел
‘ивард.
     - Љороль и господин, - сказал граф нортумбрийский, - Я уступил в ‘овете
твоей воле не поддаватьсЯ требованиЯм ѓодвина, пока он не распустит войска и
не покоритсЯ суду ‚итана... ѓраф прислал мне сказать,  что  он  вверЯет  мне
свою жизнь и честь и будет поступать по моему совету. џ ответил ему  словами
человека, который не способен обманывать врага или употреблЯть  во  зло  его
доверие.
     - —то же ты ответил ему? - спросил ќдуард.
     - —тобы он подчинилсЯ законам Ђнглии, как датчане  и  саксонцы  клЯлись
повиноватьсЯ им, при короле Љануте. —тобы он и сыновьЯ его не  требовали  ни
власти, ни земель, а покорились бы решению ‚итана.
     - Џрекрасно! - произнес поспешно ќдуард. - ‚итан его осудит, как он  бы
осудил его за непокорность?
     - ‚итан будет судить его по правде и законам! - ответил старый воин.
     - Ђ войска между тем...
     - Ђ войска будут ждать, и  если  здравый  смысл  и  сила  убеждениЯ  не
разрешат вопроса - его решит оружие.
     - џ не дозволю этого! - воскликнул король.  ‚  эту  минуту  в  коридоре
послышались тЯжелые  шаги,  и  несколько  королевских  вождей,  норманнов  и
саксонцев, вбежали в кабинет в совершенном расстройстве.
     -  ‚ойска  изменЯют,  и  половина  ратников  кинула  оружие  при  имени
ѓарольда! - воскликнул граф гирфордский. - ЏроклЯтие предателЯм!
     - ‹ондонскаЯ городскаЯ дружина - всЯ на его стороне, и она уже  выходит
из городских ворот! - добавил торопливо один саксонский тан.
     - Џоудержи Язык, - шепнул ему ‘тиганд.  -  Ќеизвестно  еще,  кто  будет
владеть завтра престолом - ќдуард или ѓодвин!
     ‘ивард, тронутый  бедственным  положением  королЯ,  подошел  к  нему  и
сказал, преклонив почтительно колени:
     - ‘ивард не посоветует королю ничего унизительного: щадить кровь  своих
подданных не  бесчестное  дело...  проЯви  милосердие,  а  ѓодвин  покоритсЯ
всевластию закона.
     - Њне только остаетсЯ удалитьсЯ от  света!  -  произнес  король.  -  Ћ,
роднаЯ ЌормандиЯ! џ наказан за то, что покинул тебЯ!
     ќдуард снЯл с груди какой-то талисман, поглЯдел на  него,  и  лицо  его
стало совершенно спокойно.
     - €дите, - сказал он, бросаЯсь в свое кресло в  изнеможении,  -  идите,
‘ивард и ‘тиганд, управлЯйте, как знаете, делами государства!
     ‘тиганд, довольный этим согласием, данным против  воли,  схватил  графа
‘иварда за руку и вышел с ним из кабинета. ‚ожди, между тем, оставались  еще
несколько  минут.  ‘аксонцы  молча  смотрели  на  государЯ,  а  норманны   в
недоумении  и  смущении  перешептывались  друг  с  другом,  бросаЯ  горькие,
пронзительные взглЯды на своего слабого покровителЯ. Џотом  они  все  вместе
вышли по коридору в сени, где собрались все их землЯки, и  воскликнули:  "Ќа
лошадей... вот весь опор,  сломЯ  голову!..  ‚се  погибло  -  спасайте  хоть
жизнь!.. ‘пасемсЯ - хорошо, а нет - делать нечего!"
     Љак  при  пожарной  тревоге  или  при   первом   треске   землетрЯсениЯ
расторгаютсЯ  все  узы  и  все  души  сосредоточиваютсЯ  в   одном   чувстве
самосохранениЯ, так и тут все  собрание  в  беспорЯдке,  толкаЯсь,  ругаЯсь,
бросилось в ворота. ‘частлив был  тот,  кому  попалась  лошадь,  ратнаЯ  или
ломоваЯ, а то и лошак. Љто вправо, кто  влево,  бежали  надменные  норманны,
бароны, графы и рыцари, кто один, кто вдвоем, вдесЯтером и  больше.  Ќо  все
благоразумно  избегали  общества  тех  вождей,  около  которых  они   прежде
увивались и которые должны были теперь сделатьсЯ первым  предметом  народной
Ярости. ’олько двое, даже в этот час общего эгоизма и страха, успели собрать
вокруг себЯ  самых  неустрашимых  своих  землЯков.  ќто  были  лондонский  и
кентерберийский правители. ‚ооруженные с головы до ног, они бежали во  главе
своей дружины. Њного важных услуг оказал  им  в  тот  день  де-ѓравиль,  как
проводник и как защитник. Ћн провел их  кругом,  в  тылу  обоих  войск,  но,
встретив новый отрЯд, спешивший на помощь ѓодвину с  гирфордских  полей,  он
принужден был на отчаЯнный подвит - войти в город. ‚орота были открыты - длЯ
того ли, чтобы впустить саксонских графов или чтобы выпустить их  союзников,
лондонских жителей. Ѓеглецы кинулись в ворота и помчались по три  в  рЯд  по
узким  улицам,  оправдываЯ  даже  в  бегстве  свою  громкую  славу,  рубЯ  и
ниспровергаЯ все, что попадалось на пути. Ќа каждом перекрестке встречали их
саксонцы  с  криками:  "‚он! ѓони, руби заморцев!" Џиками и мечами пробивали 
они себе путь. Џика лондонского правителЯ была обагрена  кровью,  между  тем 
как саблЯ кентерберийского сломалась пополам.
     ’ак пробились они через весь  город  к  восточным  воротам  и  выехали,
потерЯв из своей дружины только двух человек.
     ‚ыехав в поле, они длЯ большей безопасности  разделились.  ’е,  которые
были знакомы с саксонским  Языком,  бросили  кольчуги  и  стали  пробиратьсЯ
лесами и пустырЯми к морскому берегу.  Џрочие  же  остались  на  конЯх  и  в
доспехах, но также старались  избегать  больших  дорог.  ‚  числе  последних
находились и оба правителЯ. Ћни благополучно  достигли  Ќесса,  в  эссекском
графстве, сели в  рыбачью  лодку  и  отдались  на  произвол  ветра  и  волн,
подвергаЯсь опасности погибнуть в море или умереть от голода, пока, наконец,
не пристали к французскому берегу. Ћстальные члены этого  чужеземного  двора
частью нашли приют в крепостЯх, остававшихсЯ еще в руках их землЯков, частью
скрывались в ущельЯх и пещерах, пока не удалось им нанЯть или украсть лодку.
’ак произошло в лето  1052  достопамЯтное  рассеЯние  и  бесславное  бегство
графов и баронов ‚ильгельма норманнского!
 
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ III
 
     ‚итан  собралсЯ  во   всем   своем   великолепии   в   большой   палате
вестминстерского дворца.
     Ќа этот раз король сидел на троне и держал в  правой  руке  меч.  Ћколо
него  частью  стоЯли,  частью  сидели  несколько  придворных  чинов   пониже
британского базилейса*. ’ут были  постельничий  и  кравчий,  стольник-тан  и
конюший-тан и множество  других  титулов,  заимствованных,  быть  может,  от
византийского двора. ќто тем вероЯтнее,  что  в  старину  английский  король
величалсЯ наследником Љонстантина. ‡а ними  сидели  писцы,  имевшие  гораздо
больше значениЯ, чем можно было предполагать, судЯ по их скромному названию.
Ћни заведовали государственной печатью  и  захватили  в  свои  руки  власть,
прежде неизвестную, но в это времЯ  сделавшуюсЯ  ненавистной  саксонцам.  €з
них-то возникло  впоследствии  могучее  и  грозное  судилище  -  королевскаЯ
канцелЯриЯ.
     Ќиже их было порожнее пространство, за  которым  помещались  начальники
‚итана.
     ‚  первом  рЯду  находились  самые  замечательные  по  своему  сану   и
обширности владений лица. Њеста лондонского  и  кентерберийского  правителей
оставались незанЯтыми, да и без них  было  много  величественных  сановников
чисто саксонского происхождениЯ.  Ћсобенно  поражало  свирепое,  жадное,  но
умное  лицо  корыстолюбивого  ‘тиганда  и  кроткие,  но  мужественные  черты
Ђльреда,  этого  -  истинного  сына   отечества,   достойнейшего   из   всех
государственных сановников. ‚округ каждого сановника помещалась  его  свита,
как  звезды  вокруг  солнца.  „алее  сидели  вторые   гражданские   чины   и
короли-вассалы  верховного  сузерена.  ‘тул  шотландского  королЯ  оставалсЯ
порожним, потому что просьба ‘иварда не была исполнена. Њакбет сидел  еще  в
своих крепостЯх или вопрошал нечистых сестер  в  глухом  лесу,  а  Њалькольм
скрывалсЯ у нортумбрийского графа. Ќе занЯт был также  стул  ѓриффита,  сына
‹евелина, грозы марок*, владельца  ѓвайнеда,  покорителЯ  всего  кимрийского
краЯ. Ѓыли тут и не особенно  важные  валлийские  короли-наместники,  верные
своим  незапамЯтным  междоусобиЯм,  истребившим   королевство   ЂмврозиЯ   и
погубившим плод славных подвигов Ђртура. Ћни сидели с золотыми  обручами  на
голове, с остриженными вокруг лба и ушей волосами и как-то дико смотрели  на
происходившее.
 
     ------------------------------- 
     * Њарка значит графство. 
     -------------------------------
 
     ‚ одном рЯду с ними, отличаЯсь от них как высоким  ростом  и  спокойной
физиономией, так и своими почетными шапками  и  подбитыми  мехом  кафтанами,
сидели обыкновенно опоры сильных престолов того времени, а  гроза  слабых  -
графы, владевшие графствами и шайрами,  как  таны  низших  разрЯдов  владели
сорочинами и волостЯми. Ќо на этот раз их  было  только  трое  -  все  враги
ѓодвина: ‘ивард, граф нортумбрийский, ‹еофрик мерцийский,  тот  самый,  жена
которого - ѓадива - еще и теперь воспеваетсЯ в народных балладах и песнЯх, и
ђольф, гирфордский и ворчестерский. Ћн, в качестве родственника  королЯ,  не
счел нужным оставить двор вместе со своими норманнскими друзьЯми. ‚  том  же
рЯду, но немного в стороне, находились второстепенные графы и высший  разрЯд
танов, называвшийсЯ королевскими.
     „алее  помещались  выборные  граждане  от  города  ‹ондона,  имевшие  в
собрании такой вес, что нередко влиЯли на его решениЯ; то  были  приверженцы
ѓодвина и его дома. ‚ том же отделе палаты находилась главнаЯ масса собраниЯ
и самый народный его элемент, не как представители народа, а потому что  тут
сосредоточивалось все, наиболее ценимое народом - мужество и богатство.
     ‡аседание открылось речью ќдуарда, видимо старавшегосЯ склонить всех  к
миру и милосердию, но голос его дрожал и был так слаб, что слов  почти  было
не слышно.
     Љогда король кончил, по всему собранию пронессЯ глухой говор,  и  вслед
за тем ѓодвин, сопровождаемый своими сыновьЯми, вышел на приготовленное  длЯ
него место.
     - …сли, - начал граф со скромным видом и  потупленным  взором  опытного
оратора, - если сердце мое ликует, что еще раз пришлось мне дышать  воздухом
Ђнглии, на службу которой, на поле битвы и в ‘овете, Я посвЯтил столько  лет
своей жизни - иногда предосудительной, быть может, по поступкам,  но  всегда
чистой по помыслам... - если сердце мое радуетсЯ, что  мне  остаетсЯ  теперь
только выбрать тот уголок родной земли, где должны лечь  мои  кости  -  если
будет на то соизволение  государЯ  и  ваше,  сановники!..  …сли  сердце  мое
радуетсЯ, что пришлось мне еще раз стоЯть в этом  собрании,  которое  прежде
неоднократно внимало  моим  словам,  когда  грозила  опасность  нашей  общей
родине. Љто осудит эту радость? Љто из врагов моих, если  у  менЯ  есть  еще
враги, отнесетсЯ без сочувствиЯ к радости  старика?  Љто  из  вас  не  будет
сожалеть, если суровый долг заставит  вас  сказать  седому  изгнаннику:  "Ќе
дышать тебе родным воздухом при последней минуте жизни, не иметь тебе могилы
в родной земле!"... Љто из вас, благородные графы и землЯки, скажет это  без
сожалениЯ?
     ЏроизнесЯ эти слова, граф остановилсЯ и,  поднЯв  голову,  устремил  на
слушателей зоркий, испытывающий взглЯд.
     - ‚ ком, - спрашиваю Я, - продолжал ѓодвин после минутной  паузы,  -  в
ком хватит столько сил, чтобы без смущениЯ сказать эти слова?!.. “  кого  из
вас станет силы сказать это?!.. „а, радуетсЯ сердце мое, что  мне  пришлось,
наконец, предстать перед собранием,  имеющим  право  осудить  мои  дела  или
провозгласить мою невинность! Љаким преступлением заслужил Я  наказание?  ‡а
какое преступление  менЯ  с  шестью  сыновьЯми,  которых  Я  дал  отечеству,
присудили к волчьему  наказанию,  отдали  на  травлю,  как  диких  зверей?..
‚ыслушайте менЯ и отвечайте тогда.  …встафий,  граф  Ѓулонский,  возвращаЯсь
домой от нашего королЯ, у которого был в гостЯх, вступил  в  доспехах  и  на
боевом коне в город „овер, дружина графа последовала его  примеру.  Ќе  знаЯ
наших законов и обычаев, Я хочу пролить свет на прежние обиды, но никого  не
желаю подозревать в злом умысле, - чужеземцы самовольно занЯли дома  граждан
и расположились в них на житье.  ‚ы  все  знаете,  что  это  было  нарушение
саксонских прав, потому что, как вам известно, у  каждого  сеорлЯ  на  устах
поговорка:  "каждый  человек  силен   в   своем   доме".   Ћдин   гражданин,
руководствуЯсь этим понЯтием, по-моему совершенно справедливым,  прогнал  со
своего порога одного из служителей графа. —ужеземец обнажил меч и ранил его,
произошел поединок - и пришелец пал от руки, которую сам вынудил взЯтьсЯ  за
оружие. „оходит весть о том до графа …встафиЯ. Ћн летит на место  катастрофы
со своими родными, где они и убивают англичанина у его собственного дома!
     ’ут сдавленный, гневный ропот послышалсЯ среди сеорлей,  толпившихсЯ  в
конце залы. ѓодвин поднЯл руку, требуЯ, чтобы его не прерывали, и продолжал:
     - ‘овершив это злодейство, чужеземцы начали разъезжать по всем улицам с
обнаженными мечами, резать всех, кто ни попадалсЯ им на  дороге,  и  топтать
даже детей копытами  своих  бегунов.  ѓраждане  тоже  взЯлись  за  оружие...
Ѓлагодарю Ѓога, давшего мне в  соотечественники  этих  смелых  граждан!  Ћни
дрались, как мы, англичане, всегда деремсЯ, убили девЯтнадцать или  двадцать
человек наглых пришельцев и принудили остальных  очистить  город  от  своего
присутствиЯ. ѓраф …встафий бежал. Ћн, как  вам  известно,  человек  умный  и
сообразительный; он не  сходил  с  конЯ,  не  брал  куска  в  рот,  пока  не
остановилсЯ у ворот ѓлостера, где наш монарх производил все то времЯ  суд  и
расправу.  Ћн  жаловалсЯ  королю,  который,  выслушав  одного  истца,  очень
разгневалсЯ за оскорбление, нанесенное его знаменитому гостю и родственнику,
и послал за мной, потому что „овер находилсЯ в моем  управлении,  и  повелел
мне нарЯдить военный суд и наказать по военным законам тех, которые дерзнули
поднЯть оружие на иностранного графа... Ћбращаюсь к вам, мужественные графы,
заседающие здесь, - к  тебе,  знаменитый  ‹еофрик,  и  к  тебе,  благородный
‘ивард! Ќа что, скажите, вам графства, если у вас  не  хватит  смелости  или
силы охранЯть их права?..  Љакой  же  образ  действий  предложил  Я?  ‚место
военного суда, который распространил бы  свой  приговор  на  весь  город,  Я
посоветовал государю вызвать городскую голову и старшин  длЯ  объЯснениЯ  их
поступка. Љороль, потому ли, что Я имел несчастье навлечь на себЯ его  гнев,
или же по внушению чужеземцев, отверг этот  образ  действий,  предписываемый
законами ќдгара и Љанута. Ђ так как Я не желал и -  объЯвлЯю  в  присутствии
всех - потому что Я ѓодвин, сын ‚ольнота, не смел, если б и желал,  войти  в
вольный город „овер в доспехах и на боевом коне, с палачом по правую руку, -
эти приишельцы убедили королЯ призвать менЯ в качестве подсудимого  в  совет
‚итана, собранный в ѓлостере и наполненный чужеземцами... не затем  вызывали
менЯ, чтобы - как Я предполагал - оказать правосудие мне  и  моим  доверским
подчиненным, а длЯ того чтобы одобрить посЯгательства  графа  Ѓулонского  на
льготы английского народа и предоставить ему право  безнаказанно  издеватьсЯ
над англичанами!.. џ колебалсЯ; мне стали грозить изгнанием; Я поднЯл меч на
защиту себЯ и английских законов,  поднЯл  меч,  чтобы  не  дать  чужеземцам
резать наших братьев у собственных  их  очагов  и  давить  наших  детей  под
копытами лошадей. Љороль созвал свои войска. Ѓлагородные графы -  ‹еофрик  и
‘ивард, не знаЯ причин, заставивших менЯ  прибегнуть  к  оружию,  стали  под
знамЯ королЯ, как их обЯзывал долг к британскому  базилейсу.  Љогда  же  они
узнали сущность дела и увидели, что  за  менЯ  весь  народ,  чтобы  наказать
заморских пришельцев, - графы ‘ивард и ‹еофрик вызвались  быть  посредниками
между мной и королем... ‡аключено перемирие; Я  согласилсЯ  представить  все
дело на решение ‚итана, который должен был собратьсЯ на  этом  же  месте.  џ
распустил  своих  воинов,  однако,  чужеземцы  не  только  уговорили  королЯ
удержать свои полки, но  даже  посоветовали  призвать  к  оружию  ближние  и
дальние области и пригласить союзников из-за морЯ. џвилсЯ Я в ‹ондон,  чтобы
предстать перед мирным ‚итаном, и что же Я нашел? ‘амое  грозное  ополчение,
какое когда-либо собиралось в нашей стране!  ‚ождЯми  этого  ополчениЯ  были
норманнские рыцари. ‚ таком ли собрании мог  Я  ожидать  правосудиЯ  себе  и
своим? ЌесмотрЯ на то, Я соглашалсЯ ЯвитьсЯ с сыновьЯми перед ‚итаном,  если
нам дадут охранные грамоты, в которых наши законы  отказывают  одним  только
грабителЯм. „ва раза повторЯл Я это предложение и оба раза  мне  отказали...
’аким образом, Я и мои сыновьЯ были осуждены на изгнание. Њы  покинули  было
отечество, но теперь воротились.
     - ‘ оружием в  руках!  -  злобно  воскликнул  ђольф,  пасынок  …встафиЯ
Ѓулонского, насилиЯ которого были верно описаны ѓодвином.
     - ‘ оружием в руках! - повторил  граф.  -  „а,  мы  поднЯли  оружие  на
пришельцев, отравлЯвших слух нашего доброго королЯ...  с  оружием  в  руках,
граф ђольф! Џри виде этого оружиЯ бежали франки и чужеземцы... теперь же оно
бесполезно. Њы среди своих соотечественников, и франк не стоит  более  между
нами  и  кротким,  миролюбивым  сердцем  нашего   возлюбленного   монарха...
‘ановники и рыцари, вожди этого ‚итана, величайшего  из  всех  ‚итанов!  ‚ам
теперь надлежит решить: Я ли со своими приверженцами или заморские пришельцы
посеЯли раздор в нашем отечестве? ‡аслужили ли мы  изгнание?  €,  возвратЯсь
назад, употребили ли мы во зло принадлежащую нам власть?  џ  готов  принести
очистительную клЯтву от всЯкого изменнического действиЯ или  помысла.  Њежду
равными мне королевскими танами находЯтсЯ такие, которые могут поручитьсЯ за
менЯ и подтвердить представленные мной  факты,  если  они  еще  не  довольно
Ясны... —то касаетсЯ моих сыновей, в чем можно винить их, кроме того, что  в
жилах их течет моЯ кровь? Ђ эту кровь Я научил их  проливать  в  защиту  той
возлюбленной страны, в которую они умолЯют позволить им возвратитьсЯ?
     ѓраф замолк и удалилсЯ за  своих  сыновей.  ’ем,  что  он  так  искусно
удержалсЯ от того бурного красноречиЯ, в котором обвинЯли его, как в  хитрой
уловке, он произвел сильное впечатление на  собрание,  уже  наперед  готовое
оправдать его.
     Ќо когда выступил вперед старший сын его, ‘вен, большаЯ часть  собраниЯ
как будто вздрогнула и со всех сторон раздалсЯ ропот ненависти и презрениЯ.
     Њолодой граф заметил это и сильно смутилсЯ. „ыхание сперлось  в  груди,
он поднЯл руку, хотел заговорить... но слова замерли на устах, а  глаза  его
дико озирались кругом - не с  гордостью  правоты,  а  с  мольбой  преступной
совести.
     Ђльред лондонский приподнЯлсЯ со своего места и произнес  дрожащим,  но
кротким и отчетливым голосом:
     - ‡ачем выступает ‘вен, сын ѓодвина? ‡атем ли, чтобы доказать,  что  он
невиновен в измене королю? …сли длЯ этого, то он сделал это напрасно, потому
что, если ‚итан и оправдает ѓодвина, то это  оправдание  распространитсЯ  на
весь его дом. Ќо спрашиваю во имЯ собраниЯ:  осмелитсЯ  ли  ‘вен  сказать  и
подтвердить клЯтвой, что он не виновен в измене против Ћдина? Ќе  повинен  в
свЯтотатстве, которое губы мои страшатсЯ произнести?.. “вы! ‡ачем выпал  мне
этот тЯжкий жребий?.. џ любил тебЯ и люблю до сих пор  твоих  родственников.
Ќо Я - слуга закона  и  обЯзанностЯм  своего  сана  должен  жертвовать  всем
остальным...
     Ђльред на мгновение остановилсЯ, чтобы  собратьсЯ  с  силами,  и  затем
продолжал твердым голосом:
     - ЋбвинЯю тебЯ, ‘вена изгнанника, в присутствии всего  ‚итана,  в  том,
что ты, движимый внушениЯми демона,  похитил  из  храма  богов  и  обольстил
Ђльгиву, леоминстерскую жрицу!
     - Ђ Я, - вмешалсЯ  граф  нортумбрийский,  -  обвинЯю  тебЯ  перед  этим
собранием гордых и честных воинов в том, что ты  не  в  открытом  бою  и  не
равным оружием, а хитростью и предательством убил своего двоюродного  брата,
графа Ѓеорна!
     ђазразись неожиданно громовой удар, он не произвел бы  такого  сильного
впечатлениЯ на собрание, как это двойное  обвинение  со  стороны  двух  лиц,
пользовавшихсЯ всеобщим уважением.  ‚раги  ѓодвина  с  презрением  и  гневом
взглЯнули на исхудалое, но благородное лицо его старшего  сына.  „аже  самые
преданные друзьЯ графа не могли скрыть движениЯ, выражавшего порицание. Ћдни
потупили головы в смущении и с прискорбием, другие смотрели  на  обвиненного
холодным, безжалостным взглЯдом. ’олько между сеорлЯми нашлось, может  быть,
несколько затуманившихсЯ и взволнованных лиц, потому что до этого времени ни
один из сыновей ѓодвкна не пользовалсЯ таким уважением и такой любовью,  как
‘вен. Њрачно было молчание, наступившее за этим обвинением. ѓодвин  закрылсЯ
плащом, и только находившиесЯ вблизи него могли видеть его душевную тревогу.
ЃратьЯ отступили от  обвиненного,  осужденного  своей  родной  семьей.  Ћдин
только ѓарольд, сильный своею славой и любовью народа, выступил гордо вперед
и стал около брата, устремив безмолвно на судей повелительный взглЯд.
     Ћбодренный  этим  знаком  сочувствиЯ  посреди  негодующего  враждебного
собраниЯ, граф ‘вен проговорил:
     - џ мог бы отвечать, что эти обвинениЯ  в  делах,  совершенных  уже  за
восемь  лет,  смыты  помилованием   королЯ"   снЯтием   с   менЯ   опалы   и
восстановлением моих прав и что ‚итаны, в которых Я сам председательствовал,
никогда не судили человека два раза за  одно  и  тоже  преступление.  ‡аконы
равносильны длЯ больших и малых собраний ‚итана.
     - „а, да! - воскликнул граф, забываЯ  в  порыве  родительского  чувства
всЯкую осторожность и приличие. - ЋпирайсЯ на закон, сын мой!
     - Ќет, Я не хочу опиратьсЯ на  этот  закон,  -  возразил  ‘вен,  бросаЯ
презрительные взглЯды на смущенные лица разочаровавшегосЯ  в  своей  надежде
собраниЯ. - Њой закон здесь, -  добавил  он,  ударив  себЯ  в  грудь.  -  Ћн
осуждает менЯ не раз, а вечно... Ћ, Ђльред, почтенный старец, у ног которого
Я однажды созналсЯ во всех своих проступках, не виню Я тебЯ за  то,  что  ты
первый в ‚итане возвысил против менЯ голое, хотЯ  ты  знаешь,  что  Я  любил
Ђльгиву с  самой  юности  и  был  любим  ею  взаимно.  Ќо  в  последний  год
царствованиЯ ѓардиканута, в то времЯ  как  сила  еще  считалась  правом,  ее
отдали против воли в жрицы. џ увидел ее снова, когда душа  моЯ  была  упоена
славой моих подвигов с валлонами, а  страсть  кипела  в  крови.  џ  повинен,
конечно, в тЯжелом преступлении! Ќо чего же Я  требовал?  ђазрешениЯ  ее  от
вынужденного обета и брачного союза с  нею,  давно  мной  избранной.  Џрости
менЯ, если Я еще  не  знал  в  то  времЯ,  как  нерасторжимы  узы,  которыми
свЯзываютсЯ все, произнесшие обет чистоты и целомудриЯ!
     Ћн замолк. “ста его злобно улыбнулись, а глаза засверкали диким  огнем.
‚ это мгновение в нем заговорила материнскаЯ кровь и он мыслил, как  датский
Язычник. Ќо это продолжалось чрезвычайно недолго: огонь в глазах угас.  ‘вен
ударил себЯ с сокрушением в грудь и промолвил:
     - Ќе  смущай,  искуситель!  „а,  -  продолжал  он  громче,  -  да,  мое
преступление было очень велико, и оно обрушилось не на менЯ одного.  Ђльгива
опозорена, но  душа  ее  оставалась  чиста.  Ћна  бежала,  беднаЯ  и...затем
умерла!.. Љороль был разгневан.  Џервым  против  менЯ  восстал  мой  брат  -
ѓарольд, который, в этот час моего покаЯниЯ,  один  не  оставлЯет  и  жалеет
менЯ. Ћн поступил со мной благородно, открыто, Я не винил его. Ќо двоюродный
брат Ѓеорн желал получить в свою власть мое графство и действовал лицемерно:
он льстил мне в глаза, но вредил мне заочно. џ открыл  эту  фальшь  и  хотел
удержать его, но не  желал  убить.  Ћн  лежал  свЯзанным  на  моем  корабле,
оскорблЯл менЯ в то времЯ, когда горе терзало мое сердце,  а  кровь  морских
королей текла во мне огнем... и Я поднЯл секиру... а за  мной  и  дружина...
повторЯю опЯть: Я великий преступник!.. Ќе думайте, однако, чтобы  Я  теперь
хотел смЯгчить свою вину, как в то былое времЯ, когда Я дорожил и  жизнью  и
властью. ‘ тех пор Я испытал и земные страданиЯ и земные блаженства - и бурю
и сиЯние. џ рыскал по морЯм морским королем, билсЯ храбро с датчанином в его
родной земле, едва не завладел царским венцом Љанута, о  котором  Я  некогда
мечтал,  и  скиталсЯ  потом  беглецом  и  изгнанником.  Ќаконец,   Я   опЯть
возвратилсЯ в отечество, был графом всех  земель  от  €зиса  до  ‚аЯ.  Ќо  в
изгнании и в почестЯх - при войне и  при  мире  -  менЯ  везде  преследовали
бледный лик опозоренной, но дорогой мне женщины  и  труп  убитого  брата!  џ
пришел не оправдыватьсЯ и не просить прощениЯ, которое  теперь  менЯ  уж  не
порадует, Я ЯвилсЯ  длЯ  того,  чтобы  отделить  торжественно,  перед  лицом
закона, деЯниЯ моих родичей от собственно моих, которые одни позорЯт  их!  џ
пришел объЯвить, что не хочу прощениЯ и не страшусь суда, что Я сам произнес
над собой приговор. Ћтныне и навеки снимаю шапку тана и слагаю меч витЯзЯ. џ
иду босиком на могилу Ђльгивы... иду смыть преступление и  вымолить  себе  у
богов то прощение, которого, конечно, люди не  властны  дать!  ’ы,  ѓарольд,
заступи место старшего брата! Ђ вы, сановники и мужи ‘овета, произносите суд
над живыми людьми, а Я отныне мертв и длЯ вас и длЯ Ђнглии!
     Ћн запахнул свой плащ и прошел, не оглЯдываЯсь медленным шагом обширную
палату, а толпа расступалась перед ним с уважением  и  отчасти  со  страхом.
‘обранию казалось, будто с  его  уходом  рассеЯлась  мгновенно  непроглЯднаЯ
туча, застилавшаЯ свет днЯ.