ти.  Џоложение это  означает,  что
личность впервые  возникает  в обществе,  что человек вступает в  историю (и
ребенок  вступает  в  жизнь)  лишь  как  индивид,  наделенный  определенными
природными свойствами и способностЯми, и  что личностью он становитсЯ лишь в
качестве  субъекта  общественных  отношений.  €наче  говорЯ,  в  отличие  от
индивида личность человека ни в каком смысле не ЯвлЯетсЯ предсуществующей по
отношению к  его  деЯтельности, как  и его  сознание,  она  ею  порождаетсЯ.
€сследование  процесса порождениЯ  и  трансформаций личности человека  в его
деЯтельности,  протекающей  в  конкретных социальных  условиЯх,  и  ЯвлЯетсЯ
ключом к ее подлинно научному психологическому пониманию.

        2. €Ќ„€‚€„ € ‹€—ЌЋ‘’њ
     €зучаЯ особый  класс жизненных процессов, научнаЯ психологиЯ необходимо
рассматривает их как проЯвлениЯ жизни материального субъекта. ‚ тех случаЯх,
когда  имеетсЯ  в виду  отдельный  субъект  (а  не вид,  не  сообщество,  не
общество),  мы  говорим  осоль  или,  если мы хотим  подчеркнуть также и его
отличиЯ от других представителей вида, индивид.
     ЏонЯтие  "индивид"  выражает  неделимость,  целостность  и  особенности
конкретного субъекта, возникающие  уже  на  ранних ступенЯх  развитиЯ жизни.
€ндивид как целостность - это продукт биологической эволюции, в ходе которой
происходит не только процесс дифференциации органов и функций, но также и их
интеграции, их взаимного "слаживаниЯ". Џроцесс такого внутреннего слаживаниЯ
хорошо известен, он отмечалсЯ „арвином, описывалсЯ в терминах коррелЯтивного
приспособлениЯ  Љювье,  Џлате,   Ћсборном   и  другими.   ”ункцию  вторичных
коррелЯтивных  изменений  организмов,  создающих целостность из организации,
особенно подчеркнул в своей "гипотезе коррелЯции" Ђ.Ќ.‘еверцов.
     €ндивид  - это  прежде  всего  генотипическое образование.  Ќо  индивид
ЯвлЯетсЯ   не   только   образованием   генотипическим,   его   формирование
продолжаетсЯ,  как   известно,  и  в   онтогенезе,  прижизненно.  Џоэтому  в
характеристику   индивида   входЯт   также   свойства   и   их   интеграции,
складывающиесЯ онтогенетически. ђечь идет о возникающих "сплавах" врожденных
и приобретенных реакций, об изменении предметного содержаниЯ потребностей, о
формирующихсЯ  доминантах поведениЯ. Ќаиболее общее правило  состоит здесь в
том, что,  чем  выше мы поднимаемсЯ  по лестнице биологической эволюции, чем
сложнее становЯтсЯ  жизненные  проЯвлениЯ  индивидов  и  их организациЯ, тем
более  выраженными  становЯтсЯ  различиЯ  в  их  порожденных  и  прижизненно
приобретаемых особенностЯх,  тем более, если  можно так выразитьсЯ, индивиды
индивидуализируютсЯ.
     €так, в  основе  понЯтиЯ индивида  лежит факт  неделимости, целостности
субъекта и наличиЯ свойственных ему особенностей. ЏредставлЯЯ  собой продукт
филогенетического  и  онтогенетического   развитиЯ  в  определенных  внешних
условиЯх,  индивид,  однако,  отнюдь  не  ЯвлЯетсЯ  простой  "калькой"  этих
условий, это именно продукт развитиЯ жизни,  взаимодействиЯ со средой, а  не
среды, взЯтой самой по себе.
     ‚се это достаточно известно, и если Я все же начал с понЯтиЯ  индивида,
то  лишь  потому, что в  психологии  оно употреблЯетсЯ в  чрезмерно  широком
значении, приводЯщем к неразличению особенностей человека как индивида и его
особенностей как личности. Ќо как раз их четкое различение, а соответственно
и лежащее в его  основе различение понЯтий "индивид" и "личность" составлЯет
необходимую предпосылку психологического анализа личности.
     Ќаш  Язык хорошо  отражает несовпадение этих  понЯтий:  слово  личность
употреблЯетсЯ нами  только  по отношению к человеку, и притом начинаЯ лишь с
некоторого  этапа  его  развитиЯ.  Њы не  говорим  "личность животного"  или
"личность  новорожденного".  Ќикто,  однако,   не  затруднЯетсЯ  говорить  о
животном  и  о  новорожденном   как   об  индивидах,  об  их  индивидуальных
особенностЯх  (возбудимое, спокойное,  агрессивное животное  и т.д.;  то же,
конечно,  и  о  новорожденном).  Њы всерьез  не  говорим о  личности  даже и
двухлетнего  ребенка,  хотЯ  он  проЯвлЯет  не  только  свои  генотипические
особенности,  но  и   великое  множество  особенностей,   приобретенных  под
воздействием  социального  окружениЯ;  кстати  сказать,  это  обстоЯтельство
лишний  раз   свидетельствует   против  пониманиЯ   личности   как  продукта
перекрещиваниЯ  биологического  и социального факторов.  ‹юбопытно, наконец,
что в психопатологии описываютсЯ случаи раздвоениЯ личности, и это отнюдь не
фигуральное  только выражение; но никакой патологический  процесс  не  может
привести  к  раздвоению  индивида:  раздвоенный, "разделенный" индивид  есть
бессмыслица, противоречие в терминах.
     ЏонЯтие личности, так  же как и понЯтие  индивида, выражает целостность
субъекта  жизни; личность  не  состоит  из кусочков, это  не "полипнЯк".  Ќо
личность представлЯет собой целостное образование особого  рода. ‹ичность не
есть  целостность,   обусловленнаЯ  генотипически:  личностью   не  родЯтсЯ,
личностью становЯтсЯ.  Џотому-то  мы и не  говорим о личности новорожденного
или о личности  младенца, хотЯ черты индивидуальности проЯвлЯютсЯ  на ранних
ступенЯх онтогенеза  из менее Ярко, чем на более  поздних возрастных этапах.
‹ичность  есть  относительно  поздних  продукт  общественно-исторического  и
онтогенетического  развитиЯ человека.  Ћб  этом писал,  в частности,  и ‘.‹.
ђубинштейн133.
     ќто  положение может быть, однако, интерпретировано по-разному. Ћдна из
возможных его интерпретаций  состоит в следующем: врожденный, если можно так
выразитьсЯ,  индивид не  есть еще индивид вполне "готовый", и вначале многие
его  черты даны  лишь  виртуально, как возможность; процесс его формированиЯ
продолжаетсЯ в ходе онтогенетического развитиЯ, пока у  него  не развернутсЯ
все его особенности,  образующие относительно устойчивую структуру; личность
Якобы и ЯвлЯетсЯ  результатом процесса  вызреваниЯ генотипических  черт  под
влиЯнием  воздействий социальной среды. €менно эта интерпретациЯ свойственна
в той или иной форме большинству современных концепций.
     „ругое понимание состоит в том, что формирование личности есть  процесс
sui  generis,  прЯмо  не  совпадающий  с  процессом прижизненного  изменениЯ
природных свойств индивида  в  ходе  его  приспособлениЯ  к  внешней  среде.
—еловек  как  природное  существо  есть  индивид, обладающий  той  или  иной
физической конституцией, типом нервной системы, темпераментом, динамическими
силами биологических потребностей, аффективности и  многими другими чертами,
которые  в ходе онтогенетического развитиЯ частью  развертываютсЯ,  а частью
подавлЯютсЯ,  словом,  многообразно  менЯютсЯ.   Ћднако  не  изменениЯ  этих
врожденных свойств человека порождают его личность.
     ‹ичность есть специальное человеческое  образование, которое так  же не
может быть выведено из его приспособительной деЯтельности, как не могут быть
выведены  из  нее его  сознание  или  его  человеческие потребности.  Љак  и
сознание  человека, как  и  его  потребности  (Њаркс  говорит:  производство
сознаниЯ, производство потребностей), личность  человека тоже "производитсЯ"
- создаетсЯ  общественными  отношениЯми, в которые  индивид вступает в своей
деЯтельности. ’о  обстоЯтельство, что при этом трансформируютсЯ, менЯютсЯ  и
некоторые  его особенности как индивида, составлЯет  не причину, а следствие
формированиЯ его личности.
     ‚ыразим  это  иначе:   особенности,   характеризующие   одно   единство
(индивида),  не  просто  переходЯт в особенности другого  единства,  другого
образованиЯ  (личности),  так что первые уничтожаютсЯ;  они  сохранЯютсЯ, но
именно   как   особенности   индивида.   ’ак,  особенности  высшей   нервной
деЯтельности  индивида   не  становЯтсЯ  особенностЯми  его  личности  и  не
определЯют ее. •отЯ функционирование  нервной  системы  составлЯет, конечно,
необходимую  предпосылку развитиЯ личности, по  ее тип вовсе не ЯвлЯетсЯ тем
"скелетом",  на  котором  она  "надстраиваетсЯ".  ‘ила или слабость  нервных
процессов,  уравновешенность  их  и  т.д.  проЯвлЯют  себЯ  лишь  на  уровне
механизмов,  посредством  которых  реализуетсЯ  система отношений индивида с
миром. ќто и определЯет неоднозначность их роли в формировании личности.
     —тобы  подчеркнуть  сказанное, Я  позволю себе  некоторое  отступление.
Љогда речь заходит  о личности,  мы привычно  ассоциируем ее психологическую
характеристику с ближайшим,  так  сказать субстратом психики -  центральными
нервными процессами. Џредставим себе,  однако,  следующий случай: у  ребенка
врожденный вывих тазобедренного сустава, обрекающий его на хромоту. ЏодобнаЯ
грубо   анатомическаЯ   исключительность   очень  далека  от   того   класса
особенностей,  которые  входЯт   в  перечни  особенностей  личности  (в  так
называемую  их  "структуру"), тем  не  менее  ее  значение  длЯ формированиЯ
личности  несопоставимо больше,  чем,  скажем,  слабый  тип нервной системы.
Џодумать только, сверстники гонЯют  во дворе мЯч,  а хромающий  мальчик -  в
сторонке; потом,  когда он становитсЯ постарше и  приходит времЯ танцев, ему
не остаетсЯ  ничего  другого,  как  "подпирать  стенку". Љак сложитсЯ в этих
условиЯх  его  личность?  ќтого  невозможно  предсказать, невозможно  именно
потому,  что  даже  столь  грубаЯ  исключительность  индивида  однозначно не
определЯет  формированиЯ  его  как личности. ‘ама  по  себе она  не способна
породить,  скажем,  комплекса неполноценности,  замкнутости  или,  напротив,
доброжелательной  внимательности  к  людЯм   и  вообще  никаких   собственно
психологических  особенностей человека  как личности.  Џарадокс  в  том, что
предпосылки развитиЯ личности по самому существу своему безличны.
     ‹ичность,   как   и   индивид,  есть  продукт   интеграции   процессов,
осуществлЯющих   жизненные   отношениЯ    субъекта.    ‘уществует,   однако,
фундаментальное  отличие  того  особого  образованиЯ,  которое  мы  называем
личностью. Ћно определЯетсЯ природой самих  порождающих  его  отношений: это
специфические длЯ человека  общественные отношениЯ, в которые он вступает  в
своей предметной  деЯтельности. Љак мы уже видели, при  всем многообразии ее
видов и  форм, все они характеризуютсЯ общностью своего внутреннего строениЯ
и предполагают сознательное их регулирование,  т.е.  наличие сознаниЯ, а  на
известных этапах развитиЯ также и самосознаниЯ субъекта.
     ’ак  же  как  и  сами  эти  деЯтельности,  процесс  их   объединениЯ  -
возникновениЯ, развитиЯ и распада свЯзей между  ними - есть процесс  особого
рода, подчиненный особым закономерностЯм.
     €зучениЯ  процесса объединениЯ,  свЯзываниЯ  деЯтельностей  субъекта, в
результате которого формируетсЯ его личность, представлЯет собой капитальную
задачу  психологического исследованиЯ.  …е решение,  однако, невозможно ни в
рамках  субъективно - эмпирической психологии, ни в рамках поведенческих или
"глубинных"  психологических  направлений,   в  том   числе  и  их  новейших
вариантов. ‡адача эта  требует  анализа  предметной  деЯтельности  субъекта,
всегда, конечно,  опосредованной процессами  сознаниЯ, которые  и  "сшивают"
отдельные деЯтельности  между собой. Џоэтому демистификациЯ  представлений о
личности  возможна  лишь  в  психологии, в  основе  которой  лежит учение  о
деЯтельности, ее строении, ее развитии и ее преобразованиЯх,  о различных ее
видах  и формах.  ’олько при этом условии полностью  уничтожаетсЯ упомЯнутое
выше противопоставление "личностной психологии" и "психологии  функций", так
как  невозможно  противопоставлЯть  личность  порождающей  ее  деЯтельности.
Џолностью уничтожаетсЯ и господствующий в психологии фетишизм - приписывание
свойства  "быть  личностью" самой натуре  индивида,  так  что  под давлением
внешней среды менЯютсЯ лишь проЯвлениЯ этого мистического свойства.
     ”етишизм, о котором идет речь, ЯвлЯетсЯ  результатом игнорированиЯ того
важнейшего  положениЯ,  что  субъект, вступаЯ  в  обществе в  новую  систему
отношений,  обретает также новые - системные  -  качества,  которые только и
образуют  действительную  характеристику  личности:  психологическую,  когда
субъект рассматриваетсЯ в системе деЯтельностей, осуществлЯющих его  жизнь в
обществе,  социальную,  когда  мы  рассматриваем его в  система  объективных
отношений общества как их "персонификацию"134.
     ‡десь мы  подходим к главной методологической проблеме, котораЯ кроетсЯ
за  различением  понЯтий  "индивид"  и  "личность".  ђечь  идет  о  проблеме
двойственности  качеств  социальных  объектов,  порождаемых  двойственностью
объективных отношений, в которых они существуют. Љак известно, открытие этой
двойственности принадлежит Њарксу, показавшему двойственный характер  труда,
производимого  продукта  и,  наконец,  двойственность  самого  человека  как
"субъекта природы" и "субъекта общества"135.
     „лЯ научной психологии  личности это  фундаментальное  методологическое
открытие  имеет  решающее  значение.  Ћно  радикально  менЯет  понимание  ее
предмета  и разрушает укоренившиесЯ в ней схемы, в  которые включаютсЯ такие
разнородные черты  или  "подструктуры", как,  например, моральные  качества,
знаниЯ,  навыки и  привычки,  формы психического  отражениЯ  и  темперамент.
€сточником  подобных  "схем  личности"  ЯвлЯетсЯ  представление  о  развитии
личности как о  результате  наслаиваниЯ прижизненных приобретений  на  некий
предсуществующих метапсихологический  базис. Ќо как раз с этой  точки зрениЯ
личность  как специфически  человеческое образование вообще  не  может  быть
понЯта.
     „ействительный  путь  исследованиЯ личности  заключаетсЯ в изучении тех
трансформаций   субъекта   (или,   говорЯ  Языком  ‹.‘эва,  "фундаментальных
переворачиваний"),  которые  создаютсЯ  самодвижением   его  деЯтельности  в
системе общественных отношений136. Ќа  этом пути мы, однако, с самого начала
сталкиваемсЯ с  необходимостью  переосмыслить некоторые общие  теоретические
положениЯ.
     Ћдно из них, от которого зависит исходнаЯ постановка проблемы личности,
возвращает  нас к  уже упомЯнутому  положению  о том,  что  внешние  условиЯ
действуют   через   внутренние.   "Џоложение,  согласно   которому   внешние
воздействиЯ свЯзаны со  своим психическим  эффектом  опосредствованно  через
личность,  ЯвлЯетсЯ   тем   центром,   исходЯ   из   которого   определЯетсЯ
теоретический  подход  ко всем проблемам психологии личности..."137. ’о, что
внешнее действует через  внутреннее, верно, и к тому же безоговорочно верно,
длЯ  случаев,  когда мы  рассматриваем эффект того  или  иного  воздействиЯ.
„ругое дело, если видеть в этом положении  ключ  к пониманию внутреннего как
личности. Ђвтор поЯснЯет,  что это внутреннее само зависит от предшествующих
внешних воздействий. Ќо этим возникновение личности как  особой целостности,
прЯмо не совпадающей с целостностью индивида, еще не раскрываетсЯ, и поэтому
по-прежнему остаетсЯ возможность  пониманиЯ личности  лишь как  обогащенного
предшествующим опытом индивида.
     Њне  представлЯетсЯ,  что,  длЯ  того  чтобы найти  подход к  проблеме,
следует  с  самого  начала  обернуть исходный  тезис:  внутреннее  (субъект)
действует  через  внешнее  и этим само  себЯ  изменЯет. Џоложение  это имеет
совершенно реальный смысл. ‚едь первоначально субъект жизни вообще выступает
лишь    как   обладающий,   если    воспользоватьсЯ   выражением   ќнгельса,
"самостоЯтельной силой реакции", но эта сила может действовать" только через
внешнее,  в   этом  внешнем  и  происходит   ее  переход  из  возможности  в
действительность: ее конкретизациЯ,  ее  развитие и обогащение -  словом, ее
преобразованиЯ, которые суть преобразованиЯ и самого  субъекта, ее носителЯ.
’еперь,  т.е.  в  качестве  преобразованного  субъекта,  он и выступает  как
преломлЯющий в своих текущих состоЯниЯх внешние воздействиЯ.
     Љонечно, сказанное представлЯет собой лишь теоретическую абстракцию. Ќо
описываемое ею общее движение сохранЯетсЯ на всех уровнЯх развитиЯ субъекта.
Џовторю еще раз: ведь  какой бы морфофизиологической организацией, какими бы
потребностЯми и инстинктами ни  обладал индивид  от рождениЯ, они  выступают
лишь  как предпосылки его  развитиЯ, которые  тотчас перестают быть тем, чем
они были  виртуально, "в  себе", как  только  индивид  начинает действовать.
Џонимание этой метаморфозы особенно важно,  когда мы переходим к человеку, к
проблеме его личности.

        3. „…џ’…‹њЌЋ‘’њ ЉЂЉ Ћ‘ЌЋ‚ЂЌ€… ‹€—ЌЋ‘’€
     ѓлавнаЯ задача состоит в том, чтобы выЯвить действительные "образующие"
личности - этого высшего единства человека, изменчивого,  как изменчива сама
его   жизнь,  и   вместе   с   тем  сохранЯющего   свое  постоЯнство,   свою
аутоидентичность.  ‚едь  независимо от  накапливаемого человеком  опыта,  от
событий,  которые  менЯют  его жизненное положение,  наконец,  независимо от
происходЯщих физических его изменений, он  как  личность остаетсЯ и в глазах
других людей, и длЯ самого себЯ тем же  самым. Ћн идентифицируетсЯ не только
своим именем,  его идентифицирует  и закон, по  крайней  мере в  пределах, в
которых он признаетсЯ ответственным за свои поступки.
     ’аким  образом,  существует  известное  противоречие   между  очевидной
физической, психофизиологической  изменчивостью человека и устойчивостью его
как  личности.  ќто  и выдвинуло  проблему  "Я" в  качестве особой  проблемы
психологии  личности.  Ћна   возникает  потому,  что   черты,  включаемые  в
психологическую  характеристику  личности,   выражают   Явно  изменчивое   и
"прерывное" в  человеке, т.е.  то, чему  как раз противостоит  постоЯнство и
непрерывность его  "Я". —то же  образует  это  постоЯнство  и непрерывность?
Џерсонализм  во  всех своих вариантах  отвечает на  этот  вопрос, постулируЯ
существование  некоего особого начала,  образующего Ядро личности. Ћно-то  и
обрастает  многочисленными  жизненными   приобретениЯми,  которые   способны
изменЯтьсЯ, существенно не затрагиваЯ самого этого Ядра.
     Џри  другом  подходе  к  личности  в  его  основу   кладетсЯ  категориЯ
предметной  человеческой  деЯтельности,  анализ ее  внутреннего строениЯ: ее
опосредствований и порождаемых ею форм психического отражениЯ.
     ’акой подход уже с самого начала позволЯет дать предварительное решение
вопроса  о том,  что  образует устойчивый  базис  личности,  от  которого  и
зависит, что именно входит  и что не входит в характеристику человека именно
как личности. ђешение это исходит из положениЯ, то реальным базисом личности
человека ЯвлЯетсЯ совокупность его общественных по своей природе отношений к
миру,   но   отношений,  которые   реализуютсЯ,   а  они   реализуютсЯ   его
деЯтельностью, точнее, совокупностью его многообразных деЯтельностей.
     €меютсЯ  в  виду  именно  деЯтельности  субъекта,  которые  и  ЯвлЯютсЯ
исходными "единицами" психологического анализа  личности, а не  действиЯ, не
операции, не психофизиологические функции или  блоки этих функций; последние
характеризуют деЯтельность, а не  непосредственно личность. Ќа первый взглЯд
это положение кажетсЯ противоречащим эмпирическим представлениЯм о  личности
и, более того, объединЯющим их. ’ем не  менее оно единственно открывает путь
к пониманию личности, в ее действительной психологической конкретности.
     Џрежде  всего на этом пути устранЯетсЯ  главнаЯ трудность:  определение
того, какие процессы и особенности человека относЯтсЯ к числу психологически
характеризующих его личность,  а какие  ЯвлЯютсЯ в этом смысле нейтральными.
„ело в том, что, взЯтые сами по себе, в  абстракции от системы деЯтельности,
они  вообще  ничего  не  говорЯт о своем  отношении  к  личности.  …два  ли,
например,   разумно   рассматривать   как   "личностные"  операции   письма,
способность  чистописаниЯ.  Ќо вот  перед  нами  образ  героЯ повести ѓоголЯ
"инель" ЂкакиЯ  Ђкакиевича  Ѓашмачкина.  ‘лужил  он в  некоем  департаменте
чиновником  длЯ  переписываниЯ казенных бумаг, и виделсЯ ему  в этом занЯтии
целый разнообразный  и притЯгательный мир. Ћкончив работу,  Ђкакий Ђкакиевич
тотчас шел домой. Ќаскоро пообедав, вынимал баночку с чернилами и принималсЯ
переписывать бумаги,  которые он принес домой, если же таковых не случалось,
он   снимал  копии   нарочно,  длЯ  себЯ,  длЯ   собственного  удовольствиЯ.
"Ќаписавшись  всласть, -  повествует  ѓоголь, - он ложилсЯ  спать,  улыбаЯсь
заранее при мысли о завтрашнем дне: что-то бог пошлет переписывать завтра".
     Љак произошло, как случилось, что  переписывание казенных  бумаг занЯло
центральное  место в  его личности,  стало смыслом  его  жизни? Њы  не знаем
конкретных  обстоЯтельств, но  так или иначе  обстоЯтельства  эти привели  к
тому,  что  произошел сдвиг одного из главных мотивов  на обычно  совершенно
безличные  операции, которые  в  силу этого  превратились  в самостоЯтельную
деЯтельность, в этом качестве они и выступили как характеризующие личность.
     Њожно,  конечно,  рассуждать  и иначе, проще: что в  это-де  проЯвилась
некаЯ "каллиграфическаЯ способность", заложеннаЯ в Ѓашмачкине от природы. Ќо
рассуждение это уже совершенно в духе начальников ЂкакиЯ Ђкакиевича, которые
постоЯнно видели  его все тем же самым прилежным чиновником длЯ письма, "так
что потом уверились, что он, видно, так и родилсЯ на свет...".
     €ногда  дело  обстоит  иначе.  ‚  том, что  с  внешней стороны  кажетсЯ
действиЯми,  имеющими  длЯ  человека  самоценное  значение,  психологический
анализ открывает иное,  а именно, что они ЯвлЯютсЯ лишь средством достижениЯ
целей, действительный мотив которых лежит как бы в совершенно иной плоскости
жизни. ‚ этом  случае  за видимостью  одной деЯтельности  скрываетсЯ другаЯ.
€менно она-то  непосредственно  и  входит  в психологический облик личности,
какой  бы  ни  была  осуществлЯющаЯ  ее  совокупность  конкретных  действий.
ЏоследнЯЯ  составлЯет  как  бы только  оболочку  этой  другой  деЯтельности,
реализующей  то  или  иное  действительное  отношение  человека  к  миру,  -
оболочку,  котораЯ  зависит  от  условий,  иногда  случайных.   ‚от  почему,
например,  тот факт, что данный  человек  работает техником, сам по себе еще
ничего  не  говорит о  его личности; ее особенности  обнаруживают себЯ не  в
этом, а  в тех отношениЯх,  в которые  он неизбежно вступает, может быть,  в
процессе  своего труда,  а может быть,  и  вне этого процесса. ‚се это почти
трюизмы, и Я говорю об этом лишь  длЯ  того, чтобы еще раз подчеркнуть, что,
исходЯ из набора  отдельных психологических или социально -  психологических
особенностей человека, никакой "структуры личности" получить невозможно, что
реальное   основание  личности   человека  лежит  не  в   заложенных  в  нем
генетических программах, не  в глубинах его природных задатков  и влечений и
даже  не в  приобретенных  им  навыках,  знаниЯх и  умениЯх,  в том  числе и
профессиональных, а в  той системе деЯтельностей, которые реализуютсЯ  этими
знаниЯми и умениЯми.
     Ћбщий вывод из сказанного  состоит в  том, что  в исследовании личности
нельзЯ  ограничиватьсЯ выЯснением предпосылок, а  нужно исходить из развитиЯ
деЯтельности, ее  конкретных  видов  и  форм и тех  свЯзей,  в  которые  они
вступают друг с другом, так как их развитие радикально менЯет значение самих
этих предпосылок. ’аким образом, направление исследованиЯ обращаетсЯ - не от
приобретенных навыков,  умений и знаний к характеризуемым ими деЯтельностЯм,
а от  содержаниЯ  и свЯзей деЯтельностей  к  тому, как и  какие  процессы их
реализуют, делают их возможными.
     “же первые шаги в указанном направлении приводЯт к возможности выделить
очень  важный  факт.  Ћн  заключаетсЯ  в  том, что в  ходе развитиЯ субъекта
отдельные  его деЯтельности вступают между собой  в иерархические отношениЯ.
Ќа уровне  личности  они отнюдь  не образуют  простого пучка, лучи  которого
имеют  свой  источник и  центр  в  субъекте. Џредставление  о  свЯзЯх  между
деЯтельностЯми  как  о коренЯщихсЯ  в  единстве  и целостности  их  субъекта
ЯвлЯетсЯ оправданным лишь на уровне индивида. Ќа этом уровне (у животного, у
младенца) состав деЯтельностей и их взаимосвЯзи непосредственно определЯютсЯ
свойствами субъекта - общими и индивидуальными, врожденными и приобретаемыми
прижизненно.   Ќапример,  изменение  избирательности  и  смена  деЯтельности
находЯтсЯ в прЯмой  зависимости от текущих состоЯний потребностей организма,
от изменениЯ его биологических доминант.
     „ругое   дело  -   иерархические   отношениЯ   деЯтельностей,   которые
характеризуют  личность.  €х  особенностью  ЯвлЯетсЯ  их  "отвЯзанность"  от
состоЯний организма.  ќти  иерархии деЯтельностей порождаютсЯ их собственным
развитием, они-то и образуют Ядро личности.
     €наче говорЯ, "узлы",  соединЯющие отдельные деЯтельности, завЯзываютсЯ
не  действием биологических или духовных сил  субъекта, которые лежат  в нем
самом,  а  завЯзываютсЯ  они в  той  системе отношений, в  которые  вступает
субъект.
     Ќаблюдение легко обнаруживает те первые "узлы", с образованиЯ которых у
ребенка  начинаетсЯ  самый  ранний  этап  формированиЯ   личности.  ‚  очень
выразительной   форме   это   Явление   однажды   выступило   в   опытах   с
детьми-дошкольниками.   ќкспериментатор,  проводивший  опыты,  ставил  перед
ребенком задачу  -  достать удаленный от него предмет,  непременно  выполнЯЯ
правило - не вставать со своего места. Љак  только ребенок принималсЯ решать
задачу, экспериментатор переходил в соседнюю комнату, из которой и продолжал
наблюдение,    пользуЯсь   обычно    применЯемым    длЯ   этого   оптическим
приспособлением. Ћднажды после рЯда безуспешных попыток малыш встал, подошел
к предмету, взЯл его и спокойно  вернулсЯ на  место.  ќкспериментатор тотчас
вошел к ребенку, похвалил  его  за  успех  и  в виде  награды предложил  ему
шоколадную   конфету.   ђебенок,   однако,   отказалсЯ  от   нее,   а  когда
экспериментатор стал настаивать, то малыш тихо заплакал.
     —то  лежит за этим феноменом? ‚ процессе,  который мы  наблюдали, можно
выделить  три  момента:  1) общение ребенка с  экспериментатором,  когда ему
объЯснЯлась задача; 2) решение задачи и 3) общение с экспериментатором после
того, как  ребенок взЯл  предмет. „ействиЯ ребенка отвечали, таким  образом,
двум различным мотивам, т.е.  осуществлЯли двоЯкую деЯтельность:  одну  - по
отношению  к экспериментатору, другую - по  отношению к  предмету (награде).
Љак  показывает наблюдение,  в  то времЯ,  когда  ребенок  доставал предмет,
ситуациЯ   не  переживалась  им  как  конфликтнаЯ,  как  ситуациЯ  "сшибки".
€ерархическаЯ свЯзь между обеими деЯтельностЯми обнаружилась только в момент
возобновившегосЯ  общениЯ  с  экспериментатором, так сказать,  post  factum:
конфета  оказалась  горькой,  горькой по своему  субъективному,  личностному
смыслу.
     Ћписанное Явление принадлежит к  самым ранним, переходным. ЌесмотрЯ  на
всю  наивность,  с   которой  проЯвлЯютсЯ  эти  первые  соподчинениЯ  разных
жизненных  отношений  ребенка,  именно  они   свидетельствуют  о  начавшемсЯ
процессе   формированиЯ  того  особого   образованиЯ,  которое  мы  называем
личностью. Џодобные  соподчинениЯ  никогда не  наблюдаютсЯ  в  более младшем
возрасте, зато в дальнейшем развитии,  в своих несоизмеримо более сложных  и
"спрЯтанных" формах они заЯвлЯют о себе постоЯнно. ђазве  не по  аналогичной
же схеме возникают такие  глубоко личностные ЯвлениЯ, как, скажем, угрызениЯ
совести?
     ђазвитие, умножение видов деЯтельности индивида  приводит  не  просто к
расширению их  "каталога". Ћдновременно происходит  центрирование  их вокруг
немногих  главнейших,  подчинЯющих  себе  другие. ќтот сложный и  длительный
процесс  развитиЯ  личности  имеет  свои  этапы,  свои стадии. Џроцесс  этот
неотделим от развитиЯ сознаниЯ, самосознаниЯ,  но не сознание составлЯет его
первооснову, оно лишь опосредствует и, так сказать, резюмирует его.
     €так, в основании личности лежат отношениЯ соподчиненности человеческих
деЯтельностей, порождаемые ходом их развитиЯ. ‚ чем, однако,  психологически
выражаетсЯ  эта подчиненность, эта иерархиЯ деЯтельностей?  ‚ соответствии с
принЯтым нами  определением мы называем деЯтельностью процесс, побуждаемый и
направлЯемый мотивом - тем, в чем опредмечена та или инаЯ потребность. €наче
говорЯ,  за  соотношением деЯтельностей открываетсЯ соотношение  мотивов. Њы
приходим, таким  образом,  к  необходимости  вернутьсЯ  к анализу  мотивов и
рассмотреть  их  развитие,  их трансформации,  способность к  раздвоению  их
функций  и  те  их  смещениЯ, которые  происходЯт внутри  системы процессов,
образующих жизнь человека как личности.

        4. ЊЋ’€‚›, ќЊЋ–€€ € ‹€—ЌЋ‘’њ
     ‚  современной  психологии  термином  "мотив"  (мотивациЯ, мотивирующие
факторы)   обозначаютсЯ  совершенно   разные   ЯвлениЯ.   Њотивами  называют
инстинктивные  импульсы,   ибо  логические  влечениЯ  и  аппетиты,  а  равно
переживание  эмоций, интересы, желаниЯ;  в  пестром  перечне  мотивов  можно
обнаружить  такие, как  жизненные  цели  и идеалы,  но  также  и  такие, как
раздражение электрическим  током138. Ќет  никакой надобности  разбиратьсЯ во
всех тех  смешениЯх  понЯтий  и  терминов,  которые  характеризуют  нынешнее
состоЯние проблемы мотивов. ‡адача психологического анализа личности требует
рассмотреть лишь главные вопросы.
     Џрежде всего это  вопрос о соотношении мотивов  и  потребностей. џ  уже
говорил, что собственно потребность - это  всегда потребность  в чем-то, что
на   психологическом    уровне   потребности   опосредствованы   психическим
отражением,  и  притом  двоЯко.  ‘   одной  стороны,  предметы,   отвечающие
потребностЯм  субъекта, выступают перед  ним своими объективными сигнальными
признаками.  ‘ другой  -  сигнализируютсЯ, чувственно отражаютсЯ субъектом и
сами потребностные состоЯниЯ, в простейших случаЯх  - в результате  действиЯ
интероцептивных раздражителей. Џри этом важнейшее изменение, характеризующее
переход на психологический уровень, состоит в возникновении подвижных свЯзей
потребностей с отвечающими им предметами.
     „ело в  том,  что в  самом  потребностном  состоЯнии  субъекта предмет,
который  способен удовлетворить  потребность, жестко не записан.  „о  своего
первого удовлетворениЯ потребность "не знает" своего предмета, он еще должен
быть  обнаружен.   ’олько  в  результате   такого   обнаружениЯ  потребность
приобретает свою  предметность, а воспринимаемый (представлЯемый,  мыслимый)
предмет  -  свою  побудительную и  направлЯющую  деЯтельность  функции, т.е.
становитсЯ мотивом139.
     Џодобное  понимание  мотивов  кажетсЯ по меньшей  мере односторонним, а
потребности -  исчезающими  из  психологии.  Ќо  это не так.  €з  психологии
исчезают  не  потребности,  а  лишь их абстракты  -  "голые",  предметно  не
наполненные  потребностные состоЯниЯ субъекта.  Ђбстракты эти  поЯвлЯютсЯ на
сцену  в  результате  обособлениЯ  потребностей  от предметной  деЯтельности
субъекта,  в   которой   они  единственно   обретают   свою  психологическую
конкретность.
     ‘амо  собой  разумеетсЯ,  что субъект как индивид рождаетсЯ  наделенным
потребностЯми. Ќо, повторЯю  это  еще раз, потребность  как  внутреннЯЯ сила
может  реализоватьсЯ   только  в  деЯтельности.  €наче  говорЯ,  потребность
первоначально выступает лишь как условие, как предпосылка  деЯтельности, но,
как только субъект начинает действовать, тотчас происходит ее трансформациЯ,
и потребность перестает  быть тем, чем  она была  виртуально,  "в себе". —ем
дальше идет развитие деЯтельности, тем более эта ее предпосылка превращаетсЯ
в ее результат.
     ’рансформациЯ потребностей отчетливо  выступает  уже на уровне эволюции
животных: в результате происходЯщего изменениЯ и расширениЯ круга предметов,
отвечающих потребностЯм, и  способов  их  удовлетворениЯ развиваютсЯ  и сами
потребности.    ќто   происходит    потому,    что   потребности    способны
конкретизироватьсЯ в  потенциально очень широком диапазоне объектов, которые
и становЯтсЯ побудителЯми деЯтельности животного, придающими ей определенную
направленность.  Ќапример,   при  поЯвлении  в  среде  новых  видов  пищи  и
исчезновении прежних пищеваЯ  потребность, продолжаЯ удовлетворЯтьсЯ, вместе
с  тем впитывает теперь в себЯ новое содержание, т.е. становитсЯ иной. ’аким
образом,  развитие  потребностей  животных   происходит  путем  развитиЯ  их
деЯтельности  по  отношению  ко все более  обогащающемусЯ  кругу  предметов;
разумеетсЯ,  что  изменение  конкретно-предметного  содержаниЯ  потребностей
приводит к изменению также и способов их удовлетворениЯ.
     Љонечно,  это  общее   положение   нуждаетсЯ  во  многих   оговорках  и
поЯснениЯх,  особенно в  свЯзи с вопросом  о  так называемых  функциональных
потребностЯх.  Ќо  сейчас  речь  идет  не  об  этом. ѓлавное  заключаетсЯ  в
выделении  факта  трансформации  потребностей через  предметы  в процесс  их
потреблениЯ.   Ђ   это   имеет  ключевое   значение  длЯ  пониманиЯ  природы
потребностей человека.
     ‚ отличие от  развитиЯ  потребностей  у  животных,  которые  зависит от
расширениЯ круга потреблЯемых ими природных предметов,  потребности человека
порождаютсЯ  развитием  производства. ‚едь производство есть непосредственно
также  и  потребление,  создающее  потребность.  €наче  говорЯ,  потребление
опосредствуетсЯ  потребностью в предмете,  его восприЯтием или мысленным его
представлением. ‚ этой отраженной своей форме предмет и выступает в качестве
идеального, внутренне побуждающего мотива140.
     Ћднако в психологии потребности чаще всего рассматриваютсЯ в отвлечении
от главного  - от порождающей их раздвоенности потребительного производства,
что и ведет к одностороннему объЯснению действий людей непосредственно из их
потребностей. Џри это иногда опираютсЯ на высказывание ќнгельса, извлеченное
из  общего  контекста  его  фрагмента,  посвЯщенного  как  раз  роли труда в
формировании человека, в том  числе, разумеетсЯ,  также и его  потребностей.
Њарксистское  понимание  далеко  от  того, чтобы усматривать  в потребностЯх
исходный и главны  пункт. ‚от  что пишет  в  этой  свЯзи Њаркс: "‚  качестве
нужды,  в  качестве потребности, потребление  само  есть  внутренний  момент
производительной  деЯтельности.  Ќо последнЯЯ (выделено  мной. -  Ђ.‹.) есть
исходный  пункт реализации,  а потому и  ее  господствующий  момент - акт, в
который снова превращаетсЯ весь процесс. €ндивид производит предмет  и через
его потребление возвращаетсЯ опЯть к самому себе..."141.
     €так,  перед  нами  две  принципиальные  схемы,  выражающие свЯзь между
потребностью  и деЯтельностью.  ЏерваЯ  воспроизводит ту идею,  что исходным
пунктом ЯвлЯетсЯ потребность и поэтому процесс  в целом  выражаетсЯ  циклом:
потребность ->  деЯтельность  ->  потребность. ‚  ней,  как отмечает  ‹.‘эв,
реализуетсЯ     "материализм     потребностей",    который     соответствует
домарксистскому  представлению  о  сфере потреблениЯ как  основной.  „ругаЯ,
противостоЯщаЯ  ей  схема  есть  схема цикла: деЯтельность -> потребность ->
деЯтельность.  ќта  схема,  отвечающаЯ марксистскому пониманию потребностей,
ЯвлЯетсЯ   фундаментальной  также  и  длЯ  психологии,  в  которой  "никакаЯ
концепциЯ,  основаннаЯ  на  идее "двигателЯ", принципиально  предшествующего
самой  деЯтельности,  не  может  играть  роль  исходной,  способной  служить
достаточным основанием длЯ научной теории человеческой личности"142.
     ’о   положение,  что  человеческие   потребности  производЯтсЯ,  имеет,
конечно,  историко-материалистический смысл. ‚месте с тем  оно крайне  важно
длЯ психологии. ќто приходитсЯ подчеркивать потому, что иногда специфический
длЯ психологии подход  к проблеме  как раз  и  усматриваетсЯ  в объЯснениЯх,
исходЯщих  из  самих  потребностей, точнее, из вызываемых ими  эмоциональных
переживаний,  которые Якобы только и могут  объЯснить, почему человек ставит
перед  собой цели  и создает новые предметы143.  Љонечно,  в этом  есть своЯ
правда и  с этим можно было бы согласитьсЯ, если бы не одно  обстоЯтельство:
ведь в  качестве  определителей  конкретной  деЯтельности  потребности могут
выступать только  своим предметным содержанием, а это содержание прЯмо в них
не заложено и, следовательно, не может быть их них выведено.
     „ругаЯ принципиальнаЯ  трудность  возникает в результате  полупризнаниЯ
общественно-исторической природы  человеческих потребностей, выражающегосЯ в
том,  что  часть  потребностей  рассматриваютсЯ  как  социальные  по  своему
происхождению,   другие  же   относЯтсЯ   к   числу   чисто   биологических,
принципиально общих у  человека  и животных. Ќе требуетсЯ,  конечно,  особой
глубины  мысли,  чтобы  открыть общность некоторых потребностей у человека и
животных. ‚едь  человек, как и животные, имеет  желудок и испытывает голод -
потребность,  которую  он  должен  удовлетворЯть,  чтобы  поддерживать  свое
существование.  Ќо  человеку  свойственны  и  другие  потребности,   которые
детерминированы не биологически,  а социально.  Ћни ЯвлЯютсЯ  "функционально
автономными",   или    "анастатическими".    ‘фера   потребностей   человека
оказываетсЯ, таким  образом,  расколотой  надвое. ќто  неизбежный  результат
рассмотрениЯ  "самих потребностей" в  их отвлечении  от предметных условий и
способов их удовлетворениЯ, и соответственно,  в отвлечении от деЯтельности,
в  которой  происходит их трансформациЯ. Ќо  преобразование потребностей  на
уровне человека  охватывает также (и прежде всего) потребности, ЯвлЯющиесЯ у
человека гомологами потребностей животных. "ѓолод, - замечает Њаркс,  - есть
голод, однако голод, который утолЯетсЯ  вареным мЯсом,  поедаемым с  помощью
ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мЯсо с
помощью рук, ногтей и зубов"144.
     ЏозитивистскаЯ мысль, конечно, видит в этом  не более чем поверхностное
отличие. ‚едь длЯ того, чтобы обнаружить "глубинную" общность потребности  в
пище у человека  и животного, достаточно взЯть изголодавшегосЯ  человека. Ќо
это не более чем  софизм.  „лЯ  изголодавшегосЯ человека  пища действительно
перестает  существовать в своей человеческой  форме, и,  соответственно, его
потребность в пище "расчеловечиваетсЯ"; но если это что-нибудь и доказывает,
то только то, что  человека можно довести голоданием до животного состоЯниЯ,
и ровно ничего не говорит о природе его человеческих потребностей.
     •отЯ   потребности   человека,   удовлетворение    которых   составлЯет
необходимое условие поддержаниЯ физического существованиЯ, отличаютсЯ от его
потребностей,  не  имеющих  своих  гомологов  у животных,  различие  это  не
ЯвлЯетсЯ  абсолютным,  и  историческое  преобразование  охватывает всю сферу
потребностей.
     ‚месте  с  изменением и обогащением предметного содержаниЯ потребностей
человека  происходит  также изменение и  форм их психического  отражениЯ,  в
результате  чего  они  способны приобретать идеаторный характер и  благодарЯ
этому становитьсЯ психологически  инвариантными; так, пища  остаетсЯ пищей и
длЯ  голодного,  и  длЯ  сытого  человека.  ‚месте с тем развитие  духовного
производства  порождает такие потребности, которые могут существовать только
при наличии "плана сознаниЯ". Ќаконец, формируетсЯ особый тип потребностей -
потребностей  предметно-функциональных,  таких,  как  потребность  в  труде,
художественном  творчестве  и т.д. ‘амое же главное  состоит  в том,  что  у
человека  потребности  вступают  в  новые  отношениЯ  друг  с  другом.  •отЯ
удовлетворение витальных потребностей остаетсЯ длЯ человека "первым делом" и
неустранимым условием его жизни, высшие, специально-человеческие потребности
вовсе  не  образуют лишь  наслаивающиесЯ на них  поверхностные  образованиЯ.
Џоэтому  и  происходит   так,   что  когда  на  одну  чашу   весов   ложатсЯ
фундаментальнейшие витальные потребности человека, а  на другую - его высшие
потребности, то перевесить  могут как раз последние.  ќто общеизвестно и  не
требует доказательства.
     ‚ерно,  конечно, что общий путь, который проходит развитие человеческих
потребностей,  начинаетсЯ с  того, что человек действует длЯ  удовлетворениЯ
своих   элементарных,  витальных   потребностей;   но  далее  это  отношение
обращаетсЯ, и человек удовлетворЯет  свои  витальные  потребности длЯ  того,
чтобы  действовать.  ќто  и  есть принципиальный путь  развитиЯ потребностей
человека.  Џуть  этот,  однако,  не может быть  непосредственно  выведен  из
движениЯ  самих потребностей,  потому  что  за ним  скрываетсЯ  развитие  их
предметного содержаниЯ, т.е. конкретных мотивов деЯтельности человека.

     ’аким   образом,   психологический   анализ    потребностей   неизбежно
преобразуетсЯ  в  анализ  мотивов.  „лЯ этого, однако, необходимо преодолеть
традиционное субъективистское понимание мотивов, которое приводит к смешению
совершенно разнородных  Явлений  и  совершенно  различных уровней  регулЯции
деЯтельности. ‡десь мы  встречаемсЯ  с  настоЯщим  сопротивлением:  разве не
очевидно,  говорЯт  нам, что  человек,  действует  потому, что  он хочет. Ќо
субъективные  переживаниЯ,  хотениЯ,  желаниЯ  и  т.п. не  ЯвлЯютсЯ мотивами
потому, что сами по себе они не способны породить направленную деЯтельность,
и, следовательно,  главный  психологический  вопрос  состоит  в  том,  чтобы
понЯть, в чем состои