да-то
четко  определенное,  отныне  перестает  быть  только  прокурором  и  теперь
вынуждено   защищатьсЯ.   Ћно  становитсЯ  двусмысленным   и   расплывчатым,
оказываЯсь  между молотом и наковальней,  и эта  внутреннЯЯ противоречивость
несет в себе некую сверхупорЯдоченность.
     „алеко не  всЯкий классический  конфликт, -  вероЯтно, а  скорее всего,
никакой - не может быть "разрешен" в самом деле, при  том что спорить о  нем
можно  до судного  днЯ.  Ћднажды  решение вдруг  придет - подобно  короткому
замыканию. Џрактически  жизнь  не может существовать как бесконечно длЯщийсЯ
конфликт. Џротивоположности и  вызываемые  ими  конфликты  не исчезают  даже
тогда,  когда  становЯтсЯ  импульсом  к  действию,  они  постоЯнно  угрожают
единству личности, вновь и вновь опутываЯ жизнь сетЯми противоречий.
     ‚ подобных ситуациЯх благоразумнее, наверное,  было  бы не пускатьсЯ во
все тЯжкие, не покидать  надежное укрытие и  теплый кокон, оберегаЯ себЯ тем
самым  от  внутренних  потрЯсений.  ’е,  кого ничто  не  <i>вынуждает</i>  оставить
отцовский кров, могут чувствовать себЯ в полной безопасности. Ђ те немногие,
кто оказалсЯ выброшен на тот одинокий - окольный - путь, очень скоро познают
все недостатки и все прелести человеческой природы.
     €сходной  точкой  любого вида  энергии ЯвлЯетсЯ  разность  потенциалов,
естественно поэтому, что  жизнеспособность психической структуры  составлЯет
ее внутреннЯЯ <i>полЯрность,</i> что было известно еще ѓераклиту. Љак теоретически,
так  и практически она присуща  всему  живому, и  противостоит этой властной
силе лишь хрупкое  единство эго, которое тысЯчелетиЯми удерживаетсЯ, защищаЯ
и ограждаЯ себЯ от внешних и внутренних столкновений. ’о, что это единство в
принципе   стало  возможным,   свЯзано,   видимо,   с  извечным  стремлением
противоположностей  прийти: к равновесию то  же наблюдаетсЯ в энергетических
процессах,  возникающих при столкновении тепла и холода, высокого и  низкого
давлениЯ  и  т.  д.).  ќнергиЯ,  лежащаЯ в  основе сознательной  психической
деЯтельности,  предшествует ей  и  посему,  вне  всЯкого сомнениЯ,  ЯвлЯетсЯ
бессознательной.  Џо  мере  того  как  она  превращаетсЯ в  осознанную,  она
проецируетсЯ  на некие  образы,  будь  то мана,  боги,  демоны  и  пр.,  чьЯ
нуминозность служит источником жизненной силы. ќто  продолжаетсЯ до тех пор,
пока названные формы мы  не признаем за таковые. Ќо постепенно  их очертаниЯ
размываютсЯ, терЯют  силу,  и  тогда эго, то есть  эмпирическаЯ личность,  в
буквальном  смысле овладевает  этим  источником  энергии:  с  одной стороны,
личность стремитсЯ использовать эту энергию, что  ей  даже удаетсЯ  или,  по
крайней  мере,  так ей  кажетсЯ; с  другой же -  она  сама оказываетсЯ  в ее
власти.
     ‘иЯ  гротескнаЯ ситуациЯ  складываетсЯ  тогда, когда  мы  принимаем  во
внимание  только сознание  и считаем его  единственной  формой  психического
бытиЯ. ‚ этом случае  так называемаЯ  инфлЯциЯ, то  есть  обратнаЯ  проекциЯ
неизбежна.  …сли  же  мы учитываем существование некой бессознательной души,
содержимое  такой  проекции  может быть  воспринЯто на  уровне  предварЯющих
сознание  врожденных инстинктов.  ’огда они  сохранЯют свою объективность  и
автономность  и  инфлЯции   не  происходит.   Ђрхетипы,  которые,  предварЯЯ
сознание, определЯют его, реально проЯвлЯютсЯ там, где они существенны -  то
есть  как априорные  структурные  формы на  инстинктивном уровне. €х следует
воспринимать не как  вещь в себе,  а лишь как доступную длЯ восприЯтиЯ форму
вещи.  ђазумеетсЯ,  не  только  архетипы  определЯют  специфическую  природу
восприЯтиЯ, они лишь коллективный его компонент. Ќо как нечто инстинктивное,
они   соответствуют   динамической  природе  инстинкта,   а   следовательно,
располагают   особой  энергией,   котораЯ   вызывает   или  подчинЯет   себе
определенные  импульсы или модели  поведениЯ; иными  словами  при  некоторых
обстоЯтельствах они обладают властью (нуминозум!). ’аким образом,  понЯтие о
них  как  о своего  рода daimonia  (некаЯ  сила, "демон".  -  <i>греч.</i>)  вполне
соответствует их природе.
     ’от кто думает,  что  подобные  формулировки могут что-либо изменить  в
<i>природе</i> вещей, слишком верит в силу слов. ђеальные вещи не менЯютсЯ от того,
что  мы даем им разные имена, это имеет значение  только длЯ нас самих. …сли
кто-то  воспринимает  "бога" как  "абсолютное ничто", это вовсе не  отменЯет
существованиЯ  высшего организующего  принципа; мы  распорЯжаемсЯ собой так,
как  и   прежде,  изменение  имен  не  в   состоЯнии  что-либо   отменить  в
действительности, но оно способствует формированию у нас некой отрицательной
установки. Ќаименование же  чего-либо ранее неизвестного, напротив, ЯвлЯетсЯ
положительной   интенцией.   ’аким  образом,  рассуждаЯ  о  "боге"  как   об
"архетипе", мы  ничего не говорим о его реальной природе,  но допускаем, что
"бог" -  это  нечто в нашей психической структуре, что было прежде сознаниЯ,
и, поэтому  …го никоим образом невозможно считать порожденным сознанием. ’ем
самым  мы не  уменьшаем  вероЯтности  …го  существованиЯ, но приближаемсЯ  к
возможности  …го  познать. Џоследнее обстоЯтельство крайне  важно, поскольку
вещь,  если   она   не   постигаетсЯ  опытом,   легко   отнести  к   разрЯду
несуществующих. ’акую возможность, конечно, не могли упустить так называемые
верующие,   которые   видЯт   в   моей   попытке    воссоздать   изначальную
бессознательную психическую структуру  только  атеизм или, на  худой  конец,
гностицизм, и никогда  -  психическую  реальность,  то есть бессознательное.
…сли  бессознательное  в  принципе  существует, оно  должно  включать в себЯ
предшествующую   эволюцию   нашей   сознательной   души.  ‚   конце   концов
представление о том, что человек во всем  своем блеске был создан на  шестой
день творениЯ  -  сразу,  без  каких-либо предварительных  стадий,  -  такое
представление  слишком  примитивно  и  архаично,   чтобы  удовлетворЯть  нас
сегоднЯ.  Ќо во всем, что имеет отношение к  душе, мы продолжаем  упорно ему
следовать; нам  удобнее  считать, что  душа  не  имеет предпосылок,  что это
tabula  rasa (чистаЯ доска. - <i>лат.</i>), что она всЯкий раз вновь поЯвлЯетсЯ при
рождении и что она лишь то, чем сама себЯ представлЯет.
     € в филогенезе, и в  онтогенезе сознание  вторично - и  эту очевидность
пора наконец признать. ’акже, как тело имеет свою анатомическую предысторию,
исчислЯемую  миллионами  лет,  так  и  психическаЯ система, как всЯкаЯ часть
человеческого  организма,  ЯвлЯетсЯ   результатом  такой  эволюции,  повсюду
обнаруживаЯ следы более ранних стадий своего развитиЯ. Љак сознание начинало
свою эволюцию  с  бессознательного  животного  состоЯниЯ,  так проходит этот
процесс  дифференциации каждый ребенок.  Џредсознательное  состоЯние психики
ребенка  - это  все,  что  угодно,  только не  tabula  rasa; его психическаЯ
структура  уже   включает   осознаваемые   индивидуальные  проформы  и   все
специфические   человеческие  инстинкты,  а  кроме  того,  она  обнаруживает
априорные основаниЯ высших функций.
     Ќа этих сложных основаниЯх эго развиваетсЯ, опираЯсь на  них  в течение
всей жизни.  …сли  же они перестают функционировать, следует холостой ход, а
затем  смерть. €х  реальность слишком многое  определЯет  в  нашей  жизни. ‚
сравнении  с  ними  даже  внешний  мир  вторичен  -  зачем  он  нужен,  если
отсутствует эндогенный  инстинкт,  отвечающий за  восприЯтие? ‚сем, наконец,
известно,  что  никакаЯ  сознательнаЯ  волЯ   не  может  вытеснить  инстинкт
самосохранениЯ. ќтот инстинкт рождаетсЯ в виде некой принудительной силы или
воли, или приказа, и  если - как это  в той или  иной степени происходило  с
незапамЯтных  времен  - мы присваиваем  ему  имЯ  какого-то  демона, мы,  по
крайней мере,  точно  отражаем  психологическую ситуацию. Љогда мы с помощью
понЯтиЯ архетипа пытаемсЯ  чуть точнее  определить момент, когда  этот демон
завладел нами,  мы  ничего не отменЯем, а лишь  становимсЯ ближе к источнику
жизненной энергии.
     € это совершенно естественно, что Я как <i>психиатр</i> (то есть  "врачеватель
душ") пришел к подобной мысли, ведь главное длЯ менЯ - каким образом Я смогу
помочь своим  пациентам  вернутьсЯ к исходным  здоровым  основаниЯм. џ давно
осознал, что  длЯ  этого необходимы  самые разные знаниЯ. ‚  конце концов  и
медицина  пришла  к  тому же. …е прогресс  обусловлен не трюками и  чудесами
исцелениЯ, не  упрощением метода, наоборот - она стала невероЯтно сложной, и
не  в  последнюю очередь за  счет  знаний,  почерпнутых  в  других областЯх.
‘ловом,  Я  не пытаюсь доказывать  что  бы  то  ни  было в  отношении других
дисциплин, Я просто хочу использовать их опыт в своей  собственной  области.
Љонечно  следует  поЯснить  суть  такого  рода  обращениЯ  и  его  возможных
последствий. Ѓезусловно, в такой  ситуации,  на  стыке различных  дисциплин,
когда знаниЯ  одной науки  используютсЯ в  практике другой, мы открываем длЯ
себЯ массу  неожиданных вещей. ‚озьмем  хотЯ бы рентгеновское излучение, что
бы произошло,  если  бы это открытие  оставалось лишь  в  сфере деЯтельности
физиков  и не использовалось бы в медицине? Љ  тому же если  врачей  волнуют
возможные  опасные  последствиЯ  радиационной терапии, то  физиков  занимают
другие проблемы,  свЯзанные с  радиацией, и медицинскаЯ сторона дела может и
не   представлЯть  длЯ  них  интереса.   Ѓыло  бы  по  меньшей  мере  смешно
предположить, что врач вторгаетсЯ в чужие владениЯ, обнаруживаЯ  губительные
или целебные свойства проникающего излучениЯ.
     Љогда  Я  как  психотерапевт  обращаюсь  к  сведениЯм  исторического  и
теологического  характера, Я представлЯю их совершенно в  ином свете,  и мои
цели, и мои выводы - иного порЯдка.
     €так,  тот  факт,  что полЯрность лежит в  основе  психической энергии,
означает, что  проблема противоположенности как таковаЯ  - в  самом  широком
смысле, со всеми сопутствующими ей  религиозными  и философскими аспектами -
становитсЯ темой психологического порЯдка. Џри таком подходе вопросы религии
и философии  терЯют самостоЯтельный характер,  собственно  теологический или
собственно философский. €  это  неизбежно,  поскольку теперь они  становЯтсЯ
предметом  психологии, то  есть выступают не как религиознаЯ или философскаЯ
истины, а проверЯютсЯ на ценность и значимость длЯ психологии. ‚ свете  того
что они претендуют на собственное независимое  существование  эмпирически, а
значит, и в научном  смысле, они представлЯют собой прежде всего <i>психические
феномены.</i>  Ќа  мой  взглЯд,  это  бесспорно. Ћни,  естественно,  нуждаютсЯ в
определенных основаниЯх, что вовсе не противоречит психологическому подходу,
который,  со  своей  стороны  не   считает  подобные  притЯзаниЯ  совершенно
несправедливыми,  а,  напротив,  принимает  их во  внимание.  ЏсихологиЯ  не
квалифицирует  суждениЯ как "исключительно религиозные"  или  "исключительно
философские",  хотЯ  от  теологов  довольно  часто можно услышать  о  чем-то
"исключительно психологическом".

     ‚се свидетельства -  любые, вызванные нашим  воображением, - подсказаны
нам психикой. ЏоследнЯЯ  выступает как некий динамический  процесс,  основой
которого  служит  полЯрность,  напрЯжение между двумЯ  полюсами. "Ќе следует
умножать  число универсалий!" Ђ  поскольку энергетическаЯ  теориЯ в качестве
универсальной принЯта в естественных  науках, мы попробуем ограничитьсЯ ею и
в психологии. Ќичего другого, похожего на иное объЯснение, просто нет, более
того, полЯрнаЯ  природа психики и  ее содержание  находит  подтверждение и в
психологическом опыте.
     …сли  энергетическаЯ  концепциЯ психики  верна,  то  противоречащие  ей
предположениЯ,   как,   например,   представление   о  некой  метафизической
реальности, должны казатьсЯ, мЯгко выражаЯсь, парадоксальными.
     Џсихика не может выйти из себЯ так же, как не может постулировать какие
бы то  ни было абсолютные истины, поскольку именно в  ее полЯрности заложена
их относительность. Љогда психика провозглашает абсолютную истину, например,
"Ђбсолют  есть  движение"  или "Ђбсолют есть нечто единичное", она неизбежно
попадаетсЯ на  одном  из своих  противоречий.  ‚едь  с равным  успехом можно
утверждать: "Ђбсолют -  это покой",  или:  "Ђбсолют  суть  все".  Љак только
психика  выбирает одну  сторону,  она разрушаетсЯ  и  терЯет  способность  к
познанию.  ‚следствие  невозможности  рефлексии  она  превращаетсЯ  в  некую
последовательность   состоЯний,   каждое   из   которых   стремитсЯ   занЯть
главенствующее место, так как других не учитывает (или пока не учитывает).
     ‚се  сказанное  выше,  конечно, не отменЯет  оценочной  шкалы,  а  лишь
подтверждает  ту  очевидную  вещь,  что границы  размыты,  что  "все течет",
наконец. ‡а тезисом следует  антитезис,  а  синтез  возникает уже  как нечто
третье,  ранее  непредусмотренное - то есть психика  лишний раз подчеркивает
свою полЯрную природу, на самом деле ни в чем не выходЯ за свои границы.
     ‚ попытке определить границы психического Я ни в коем случае не пытаюсь
ограничить  все <i>одной лишь</i> психикой. Ќо если имеютсЯ в  виду  восприЯтие или
познание, выйти за ее пределы  нам не удаетсЯ.  Ќаука, безусловно,  признает
существование некоего непсихического,  трансцедентного объекта, но трудности
в постижении реальной природы этого объекта длЯ нее тоже не тайна,  особенно
если  соответствующие органы  чувств или не в  состоЯнии реагировать на это,
или вообще  отсутствуют, а необходимый тип мышлениЯ не  выработан. ‚ случаЯх
когда   ни   наши   органы    чувств,   ни   соответствующие   искусственные
вспомогательные инструменты  доказать  наличие  реального  объекта не могут,
возникает  та чудовищнаЯ  трудность,  суть которой заключаетсЯ  в  искушении
объЯвить  реальный   объект   несуществующим  вовсе.  Џодобные,   более  чем
скоропалительные выводы  менЯ никогда не удовлетворЯли, потому что Я никогда
не утверждал,  что мы способны постичь все формы бытиЯ. Џотому Я осмеливаюсь
заЯвить, что  феномен  архетипических структур,  каковые  представлЯют собой
психические ЯвлениЯ (и только), - опираетсЯ на <i>психоидную</i> основу, то есть на
в какой-то  мере  психическую, но,  вероЯтно,  совсем иную  форму  бытиЯ. ‡а
недостатком эмпирических данных Я не  обладаю ни знанием, ни пониманием этих
форм, называемых обычно "духовными", с наукой это никак не соотноситсЯ, но Я
в это  <i>верю.</i>  € здесь  Я  вынужден признать свое  невежество.  Ќо  Я реально
испытывал  воздействие архетипов,  длЯ менЯ они  <i>действительны</i>  даже  тогда,
когда Я не  знаю их реальной природы. ќто Я отношу не только к архетипам, но
к  природе души в целом. —то бы она сама о себе ни заЯвлЯла, за свои пределы
ей  никогда не  выйти.  Џостижение  само по себе факт психический, и в  этом
смысле мы  жестко ограничены  исключительно психическим миром. ’ем  не менее
есть  все основаниЯ  предполагать,  что  за  этой  завесой  существует некий
непознанный,  но  действительный  объект,  по   крайней  мере  в  случаЯх  с
психическими ЯвлениЯми, где нельзЯ ничего утверждать. ‘уждениЯ о возможности
или невозможности правомерны лишь  в специальных  областЯх,  вне их это лишь
произвольные допущениЯ.
     € хотЯ  брать некие положениЯ с потолка, то  есть без достаточных на то
оснований, не  принЯто, тем  не менее существуют утверждениЯ, которые все же
должны приниматьсЯ  без учета объективных причин.  ќто  касаетсЯ,  например,
оснований    психодинамики,    обыкновенно    выражаемых    субъективно    и
рассматриваемых  в   каждом  случае  отдельно.  Ћшибка  здесь   коренитсЯ  в
невозможности определить, исходит  ли  утверждение от конкретного  субъекта,
руководствующегосЯ исключительно  личными мотивами, или  же оно носит  общий
характер и возникает как некий  совокупный динамический паттерн. ‚ последнем
случае его следует рассматривать не как  нечто  субъективное,  а  как  нечто
психологически объективное, поскольку огромное  количество  индивидуумов  по
своему  внутреннему  побуждению  пришли  к  такому  же  выводу  или осознали
необходимость  определенного мировоззрениЯ.  Џоскольку архетип  ЯвлЯетсЯ  не
пассивной  формой, а реальной силой,  видом энергии, его можно рассматривать
как  causa  efficiens  (действующую причину. -  <i>лат.</i>) подобных утверждений и
считать  субъектом   таковых.  Љороче,  такие  утверждениЯ  исходЯт  не   от
конкретного человека,  а от архетипа.  …сли же их не принимают во  внимание,
то, как учит нас житейский опыт и как подтверждает медицинскаЯ практика, это
приводит  к серьезным нарушениЯм психики. ‚ индивидуальных  случаЯх мы имеем
дело с  невротическими  симптомами,  у людей  же,  не  склонных к  неврозам,
возникают коллективные мании.
     ‚ основе архетипических утверждений лежат инстинктивные предпосылки, не
имеющие  никакого  отношениЯ к  разуму  -  их  невозможно  ни  доказать,  ни
опровергнуть с помощью здравого смысла. Ћни всегда  представлЯли собой некую
часть миропорЯдка - representations collectives (коллективные представлениЯ.
-  <i>фр.</i>),  по  определению  ‹еви-ЃрюлЯ.  Ѓезусловно, эго  и  его волЯ  играют
огромную  роль, но  то, чего хочет  эго, непостижимым  образом перечеркивает
автономность   и   нуминозность   архетипических   процессов.   Ћбласть   их
практического бытиЯ - сфера религии, причем в той степени, в какой религию в
принципе можно рассматривать с точки зрениЯ психологии.


        III

     ‚   этом  смысле  можно  считать  очевидным,  что  помимо  пространства
рефлексии  имеетсЯ другаЯ, не менее,  а может и более,  широкаЯ  область, из
которой разум врЯд  ли способен что-либо извлечь,  - это пространство эроса.
Ђнтичный эрос  - в  прЯмом смысле  бог, его божественнаЯ природа  выходит за
пределы  человеческого  разумениЯ,  поэтому  его  невозможно ни  понЯть,  ни
представить. Љонечно, можно было бы, как пытались многие до менЯ, рискнуть и
приблизитьсЯ к этому  демону,  чьЯ власть безгранична - от горных  вершин до
мрачной тьмы  ада, -  но тщетно Я старалсЯ  бы найти Язык, который был бы  в
состоЯнии  адекватно  выразить  неисчислимые  странности  любви.  ќрос  есть
космогониЯ, он -  творец сознаниЯ. €ногда мне  кажетсЯ, что условие апостола
Џавла "если... любви не имею" (1 Љор. 13, 1 - 3) - первое условие познаниЯ и
собственно сакральности.  ‚  любом случае  это  условие  ЯвлЯетсЯ  одним  из
толкований тезиса "Ѓог есть любовь",  утверждающего  божество  как complexio
oppositorum.
     ЊоЯ  медицинскаЯ  практика,  как  и  личнаЯ  жизнь,  не  раздавали  мне
возможность  столкнутьсЯ  с  загадками  любви,  которые  Я  никогда  не  мог
разрешить. Џодобно €ову, "руку мою полагаю на уста мои" (€ов. 39, 34). ‡десь
скрыто  самое великое и  самое малое, самое  далекое и самое близкое,  самое
высокое  и  самое  низменное. € одно не  живет без другого. Ќам не  под силу
выразить этот парадокс. —то бы мы  ни сказали, мы никогда не скажем всего. Ђ
рассуждать  о частностЯх  - значит сказать либо слишком много,  либо слишком
мало,  поскольку  смысл обретает лишь единое  целое.  ‹юбовь "все покрывает,
всему верит... все  переносит"  (1 Љор. 13, 7). ‡десь все сказано. ‚оистину,
все мы или жертвы, или средство великой всеобъемлющей космической "любви". џ
беру это слово  в кавычки, потому что речь идет не о страстЯх, предпочтении,
желании  или  благосклонности  и тому  подобных  вещах,  а  о том, что  выше
индивидуального, - о  некой  целостности,  единой  и  неделимой. ‘ам  будучи
только частью, человек не способен постичь целое и не  располагает собой. Ћн
может смиритьсЯ, он может бунтовать, но всЯкий раз оказываетсЯ в плену  этой
силы. Ћн  от нее и зависит, и на нее же  опираетсЯ. ‹юбовь -  это его свет и
его  тьма, конца  которой  нет и не будет. "‹юбовь никогда  не перестает" (1
Љор.  13, 8) -  говорит  ли человек "Языками ангельскими" или Языком  науки,
изучаЯ  жизнь от простейшей клетки до основ мирозданиЯ. ‚се его попытки дать
название  любви,  если даже  перебрать  все  известные  ее  имена,  окажутсЯ
тщетными - бесконечным самообманом. €, если у него есть хоть каплЯ мудрости,
ему придетсЯ смиритьсЯ, обозначив  ignotum  per ignotius  (неизвестное через
более неизвестное. - <i>лат.</i>) <i>-</i> то есть назвав любовь именем бога. ’ем самым он
осознает  свое   смирение  и  свое  несовершенство,  свою  зависимость,   но
одновременно и свою свободу выбирать между истиной и ложью.


        Џрошлое и настоЯщее

     Љогда Я слышу  о том, что много знаю, или когда менЯ называют мудрецом,
принЯть  это на  свой счет не могу. Џредставьте, что кто-то пытаетсЯ черпать
шлЯпой воду  из потока. Ќу и что? џ ведь не  поток, Я просто  стою рЯдом, но
ничего не  делаю.  „ругие стоЯт здесь же, и большинство  из них  знает,  что
должны  делать. џ же  не  делаю ничего. џ  никогда не считал себЯ  тем,  кто
способен позаботитьсЯ о семенах и колосьЯх.  џ стою и удивлЯюсь тому, на что
способна природа.
     …сть  замечательнаЯ  притча о том,  как к  ребе пришел ученик и спросил
его: "‚ старину были люди,  которые видели  Ѓога в лицо. Џочему же теперь их
нет?" Ќа это ребе ответил: "Џотому что нынче никто не сможет наклонитьсЯ так
низко".  Ќужно  лишь  слегка наклонитьсЯ длЯ  того, чтобы зачерпнуть воду из
потока.
     ЊенЯ от других отличает  то, что  Я не признаю "перегородок" - они  длЯ
менЯ  прозрачны.  ‚  этом  моЯ  особенность.  „лЯ  других  зачастую  это  не
перегородки,  а мощные  стены, они  ничего за ними не  видЯт и, естественно,
полагают, будто там и нет ничего. џ же,  пусть  в некоторой  степени, ощущаю
то, что скрыто от глаз, и это вселЯет в менЯ внутреннюю уверенность. ’е, кто
ничего не видит, ее  лишены, они  не  различают причин  и  следствий, а если
что-то видЯт, то не доверЯют себе. џ не могу объЯснить, как случилось, что Я
принЯл этот  поток жизни. ‚озможно, это было бессознательное. Ђ может  быть,
мои ранние сновидениЯ. Ћни с самого начала определили мой путь.
     ‡нание о том, что скрыто, что происходит за  "перегородкой", очень рано
начало оказывать влиЯние на формирование моего отношениЯ к миру. ‚ целом это
отношение и сегоднЯ приблизительно такое, каким было в  детстве.  ђебенком Я
чувствовал  себЯ одиноко,  и  Я одинок до  сих пор, поскольку <i>знаю</i> и  должен
объЯснЯть и  напоминать людЯм то, о чем они не знают и в большинстве случаев
не  хотЯт  знать.  Ћдиночество заключаетсЯ  вовсе не в том,  что никого  нет
рЯдом,   суть  его   в   невозможности  донести   до  других  то,  что  тебе
представлЯетсЯ  важным, или  отсутствии  единомышленников.  Њое  одиночество
началось с опыта моих ранних сновидений и достигло своей высшей точки, когда
Я  стал работать  с  бессознательным.  ‡нающий больше других всегда остаетсЯ
одиноким. ’ем не менее одиночество вовсе не исключает общениЯ, ибо никто так
не нуждаетсЯ в  общении, как одинокий человек, причем общение приносит плоды
именно  там, где  каждый помнит о  своей индивидуальности,  не идентифицируЯ
себЯ с другими.
     Ћчень важно иметь  тайну  или предчувствие  чего-то неизведанного;  это
придает жизни  некое безличное, нуминозное свойство.  Љто не  испытал ничего
подобного,  многое  потерЯл. —еловек должен  осознавать,  что живет  в мире,
полном тайн, что всегда остаютсЯ вещи,  которые не поддаютсЯ объЯснению, что
его  еще  ждут   неожиданности.  Ќеожиданное,  как  и   невероЯтное,  всегда
присутствует  в этом мире.  †изнь  без них была бы  неполной, скудной. Њне с
самого начала мир представлЯлсЯ бесконечным и непостижимым.
     “ менЯ было много проблем с моими идеЯми. ‚о мне сидел некий демон, что
в конечном итоге определило все:  он переборол менЯ, и  если иногда  Я бывал
безжалостным,  то лишь потому, что находилсЯ в его власти. џ никогда не умел
остановитьсЯ  на достигнутом,  Я  рвалсЯ  вперед,  чтобы  поспеть  за своими
видениЯми.  € поскольку  никто вокруг не мог видеть  то, что  видел  Я, менЯ
считали глупцом, который вечно куда-то спешил.
     џ многим причинил боль. …два Я замечал, что менЯ не понимают, Я  уходил
-  мне  нужно было  идти  вперед. џ  был нетерпелив  со  всеми,  кроме  моих
пациентов. џ следовал  внутреннему закону, налагающему на  менЯ определенные
обЯзанности  и  не  оставлЯющему  мне  выбора.  ‚прочем,  Я  не  всегда  ему
подчинЯлсЯ. Ќо возможно ли прожить без противоречий?
     Ќекоторые люди были очень близки мне, по  крайней мере до тех пор, пока
существовала какаЯ-то свЯзь между ними  и  моим внутренним миром; но бывало,
что  Я  вдруг  отстранЯлсЯ,  потому что не  оставалось  ничего, что  бы  нас
свЯзывало. „о  менЯ с трудом доходило, что люди продолжают оставатьсЯ рЯдом,
хотЯ  им уже  нечего  было  сказать мне. Љо  многим Я относилсЯ  с  живейшим
участием,  но  лишь  тогда,  когда  они  ЯвлЯлись  мне   в  волшебном  свете
психологии, когда  же луч  прожектора уходил в сторону, на прежнем месте уже
ничего не оставалось. џ  мог восхищатьсЯ  многими людьми,  но  стоило только
проникнуть  в  их  суть, волшебство исчезало. „а,  Я нажил немало врагов. Ќо
ведь  любой творческий человек себе не  принадлежит. Ћн не  свободен.  Ћн  -
пленник, влекомый своим демоном.

     <i>...€ с позором</i>
     <i>Ќасилье вырывает наше сердце,</i>
     <i>€бо каждый небожитель жаждет жертвы.</i>
     <i>…сли об этом забыл ты,</i>
     <i>Ќе жди добра.</i>

     [<i>ѓельдерлин.</i> Џатмос.]

     Ќесвобода всегда тЯготила менЯ. Ќередко  Я чувствовал  себЯ  так, будто
нахожусь на поле битвы. џ не могу - да, Я  не могу остановитьсЯ! ‚от пал мой
друг, но Я должен идти вперед, - "и с позором насилье вырывает наше сердце".
џ осталсЯ бы с тобой, Я люблю тебЯ, но Я не могу остатьсЯ! …сть в этом нечто
разрывающее сердце.  € Я сам  - жертва, потому что  Я <i>не  могу</i> остатьсЯ.  Ќо
демон  все  устраивает, и благословеннаЯ непоследовательность определЯет  то
очевидное  противоречие,  согласно  которому  Я,  будучи "неверен",  остаюсь
верным в последнем, конечном смысле.
     Ќаверное, Я мог  бы  сказать о  себе, что нуждаюсь в  людЯх больше, чем
другие и в то же времЯ менее других. ’ам, где на сцене поЯвлЯетсЯ мой демон,
раздвоенность вынуждает менЯ быть и слишком близко, и слишком далеко. ’олько
тогда, когда он молчит, Я пребываю в счастливой умеренности.
     „емон творчества преследовал  менЯ неумолимо  и  безжалостно.  Љогда  Я
занималсЯ чем-то заурЯдным, это  длилось  обычно очень недолго  (правда,  не
всегда  и  не  везде).  „умаю,  что отчасти  этим  объЯснЯетсЯ  моЯ  крайнЯЯ
консервативность. џ набиваю трубку табаком  из табакерки моего деда и до сих
пор храню его альпеншток  из рога серны - он привез его из Џонтрезины, одним
из первых посетив этот открывшийсЯ тогда курорт.
     џ доволен тем, как прошла моЯ жизнь. Ћна была щедрой и дала мне многое.
Њожно ли  ожидать  большего?  ‘о мной случалось, как  правило, не то, чего Я
ожидал  и на что рассчитывал. Њногое  сложилось бы иначе, если бы сам  Я был
иным. Ќо случилось то, что должно  было  случитьсЯ, потому  что  Я -  это Я.
Њногое из задуманного  осуществилось, хотЯ не всегда это  было к лучшему. Ќо
все, что  происходило, происходило  самым  естественным  образом,  как  того
хотела судьба. џ сожалею о многих совершенных из-за  упрЯмства глупостЯх, но
без него  Я не  достиг  бы своей  цели.  Џотому мне и  жаль,  и  не  жаль. џ
обманывалсЯ  в людЯх и обманывалсЯ  в самом  себе.  ‹юди помогли  мне узнать
удивительные  вещи,  сам же Я  достиг большего,  чем ожидал.  џ не пришел  к
какому бы то ни было, окончательному выводу - не  могу до конца объЯснить ни
человеческую жизнь, ни  самого человека.  —ем  Я  делалсЯ старше, тем меньше
понимал, тем меньше знал самого себЯ.
     џ удивлен, Я разочарован и Я доволен собой. џ несчастен, подавлен и Я с
надеждой смотрю в будущее. џ - все это вместе, и мне не под силу сложить это
воедино. џ не способен объЯснить  конечную  пользу или бесполезность; мне не
дано понЯть, в чем моЯ ценность  и в чем ценность моей жизни. џ ни  в чем не
уверен.  “ менЯ  нет определенных убеждений в отношении чего бы то  ни было,
нет и абсолютной уверенности.  џ знаю только, что Я родилсЯ и что существую,
что менЯ несет  этот  поток.  џ  не могу  знать,  почему это так. €  все же,
несмотрЯ   на    всю   неуверенность,   Я   чувствую   некую   прочность   и
последовательность в своем самостоЯнии и в своем бытии.
     Њир, в который мы пришли, не только грубый и жестокий, но и божественно
прекрасный.  —то  берет  верх  -  смысл  или  бессмысленность  - зависит  от
темперамента. …сли бессмысленность, то жизнь чем дальше, тем больше начинает
постепенно терЯть всЯкое значение. Ќо мне кажетсЯ, это не так. ‚озможно, как
всегда бывает с метафизическими вопросами, правда и там, и там: в жизни есть
и то и другое - и смысл и бессмысленность, жизнь имеет смысл, и жизнь смысла
не имеет. џ хочу надеЯтьсЯ, что смысл выиграет эту битву.
     Љак сказал ‹ао-–зы:  "‚се освещено кругом, только  Я  один погружен  во
мрак", -  именно  это Я  чувствую  сейчас, на вершине  своих лет.  ‹ао-–зы -
пример человека высочайшего прозрениЯ, он познал цену всему  и в конце жизни
вернулсЯ к самому себе  -  к вечной непознаваемой сущности. Ђрхетип старого,
все повидавшего  человека  вечен.  Ћн возникает  на  любой  ступени развитиЯ
интеллекта, и  черты  его всегда  неизменны -  и у старого крестьЯнина,  и у
великого философа ‹ао-–зы. ќто старость и это предел. Ќо окружающий менЯ мир
все так же переполнЯет менЯ: растениЯ и животные,  облака и день  с ночью, и
самаЯ вечность, заключеннаЯ в человеке. —ем больше во мне неуверенности, тем
острее  Я  ощущаю родство со  всем, что есть вокруг. ’еперь мне кажетсЯ, что
отчуждение,  которое так долго  разделЯло  менЯ с  миром,  обратилось в менЯ
самого,  в мой внутренний мир, и Я вдруг открыл, что никогда  не знал самого
себЯ.