внение со
светскими юбилейными торжествами.
     Љак-то незаметно подошла  моЯ очередь.  џ съел хлеб, - как и ожидалось,
он был  невкусным, вино, Я лишь пригубил его, - слабым и кислым, Явно не  из
лучших. Џотом прозвучала заключительнаЯ молитва; люди уходили -  на их лицах
не было ни огорчениЯ, ни просветлениЯ, и лишь читалось: "Ќу вот и все".
     џ шел  домой с отцом, все времЯ думаЯ, что на мне чернаЯ фетроваЯ шлЯпа
и новый черный костюм, похожий на тот, какие носЯт пасторы. ќто был странный
удлиненный пиджак, заканчивающийсЯ внизу двумЯ крылышками, с  обеих  сторон,
между ними находились шлицы с  карманами, куда можно  было засунуть  носовой
платок  - небрежным  жестом,  как это  делают взрослые  мужчины.  ‚незапно Я
ощутил свой новый социальный статус: менЯ принЯли в мужское братство. Ћбед в
тот  день  тоже был необыкновенно  хорош. …ще  Я  мог гулЯть  в своем  новом
костюме. € все же Я чувствовал опустошенность и ничего больше.
     ‘пустЯ  какое-то времЯ Я понЯл, что ничего не изменилось. ‚от Я уже  на
вершине религиозных  таинств, жду непонЯтно чего, и... ничего не происходит.
џ  знал, что Ѓог может  поступить  со мной удивительнейшим  образом  - может
испепелить и может наполнить  все вокруг неземным светом. Ќо в той церемонии
не было и следа  Ѓога.  Џравда,  все говорили о Ќем, но то были не более чем
слова. Ќи  в ком другом  Я не обнаружил и доли  того безграничного отчаЯниЯ,
того  предельного напрЯжениЯ  всех  сил  и той  чудесной благодати  наконец,
которые  длЯ менЯ составлЯли  сущность Ѓога. џ не заметил ничего похожего на
"communio"  - никакого  слиЯниЯ,  никакого  единениЯ...  …динениЯ с  кем?  ‘
€исусом?  Ќо он был  всего  лишь человеком, умершим 1860  лет назад.  Џочему
кто-то  должен   "сливатьсЯ"  с   ним?  …го   называли   "‘ыном  Ѓожьим"   -
следовательно,  он был  полубогом  вроде  античных героев;  каким же образом
обычный  человек  может  "слитьсЯ"  с  ним?  ќто  называлось   "христианскаЯ
религиЯ", но  она  не  имела  ничего общего  с тем Ѓогом, Љоторого Я знал. ‘
другой стороны, было совершенно Ясно, что  €исус - человек, знавший Ѓога. Ћн
испытал отчаЯние и крестные муки и учил любить Ѓога как доброго Ћтца. „олжно
быть, и ему был ведом страшный облик Ѓога. ќто Я был  в состоЯнии понЯть, но
какова  была цель этой  несчастной поминальной службы  с  этим хлебом и этим
вином?  Њало-помалу  Я пришел к пониманию,  что причащение было роковым  длЯ
менЯ:  оно  опустошило менЯ, более того,  Я  будто  что-то  утратил. ‚  этой
религии Я больше не находил Ѓога, Я знал, что уже никогда не смогу принимать
участие в этой церемонии и никогда не пойду в –ерковь - там все  мертво, там
нет жизни.
     ЊенЯ  охватила жалость к отцу, Я понЯл весь трагизм его профессии и его
жизни:  он боролсЯ со смертью, существование которой не признавал. Њежду ним
и мной открылась бездоннаЯ пропасть, и не было надежды когда-либо преодолеть
ее. џ  не смог бы причинить боль моему доброму отцу, всегда такому терпимому
ко мне, не мог заставить его войти  в кощунство,  необходимое длЯ постижениЯ
благодати.  ’олько  Ѓог  мог  потребовать такое,  но  не  Я -  это  было  бы
бесчеловечно. Ѓог не подвержен человеческим слабостЯм, думал  Я, Ћн и добр и
зол,  Ћн ЯвлЯет  смертельную опасность,  и  каждый,  естественно,  стараетсЯ
каким-то  образом  спастись.  ‹юди  недальновидно  цеплЯютсЯ за …го любовь и
благость из страха перед …го искушениЯми  и …го разрушительным гневом. €исус
тоже заметил это и потому просил: "€ не введи нас в искушение" (Њф. 6, 13).
     ’аким образом,  Я  порвал  с церковью и с  человеческим миром,  такими,
какими  их  знал. џ  -  как  мне казалось - потерпел величайшее  поражение в
жизни. ђелигиозные убеждениЯ -  моЯ единственнаЯ осмысленнаЯ свЯзь с миром -
утратили  длЯ менЯ смысл:  Я  уже не  мог разделЯть со всеми общую веру,  но
оказалсЯ причастным к чему-то невыразимому,  к "тайне" внутри менЯ. ќто было
ужасно. € что всего  невыносимее  - это  было грубо и бессмысленно. ЉакаЯ-то
дьЯвольскаЯ шутка.
     "Љак  человек должен представлЯть себе  Ѓога?" - размышлЯл  Я. ђазве  в
моих силах придумать разрушение Ѓогом собора или тот детский сон о подземном
храме?  ќто   навЯзала  мне  чьЯ-то  могущественнаЯ   волЯ.  Њожет,  за  это
ответственна природа? Ќо природа - не что иное, как волЯ ‘оздателЯ. Ћбвинить
дьЯвола?  ’оже  невозможно   -  и  он  творение  Ѓога.  ‡начит   только  Ѓог
действительно  существует  -  только   Ћн  способен  испепелить  и  подарить
невыразимое блаженство.
     Ђ   как   же  причастие?   Њожет,   все   дело   в   моей   собственной
несостоЯтельности?  Ќо  Я готовилсЯ  к  нему  со  всей серьезностью, надеЯсь
пережить просветление, сподобитьсЯ чуда благодати, -  и ничего не произошло.
Ѓога не было при этом. Ѓог пожелал отвратить  менЯ от церкви и от веры моего
отца. џ оказалсЯ отрезанным от всех людей, потому что они верили не так, как
Я. ‡нание это омрачило мою жизнь, и так продолжалось вплоть до поступлениЯ в
университет.


        III

     џ искал книги, которые  рассказали бы мне о Ѓоге все, что было известно
о Ќем  другим  людЯм, начав  со  скромной библиотеки моего  отца  (тогда она
казалась мне вполне достаточной). ‘начала мне попадались вполне традиционные
сочинениЯ. џ не находил ни одного автора, который бы мыслил независимо, пока
не  наткнулсЯ на "•ристианскую догматику" Ѓидермана 1869  года.  Ћт  него  Я
узнал, что религиЯ - "работа духа", "самоопределение человека в отношениЯх с
Ѓогом". ‘ этим мне было трудно согласитьсЯ, поскольку  Я понимал религию как
нечто такое, что Ѓог совершает со мною  - это была <i>…го</i> работа, Ћн сильнейшаЯ
сторона, а Я лишь подчинЯюсь. ЊоЯ  "религиЯ" не осознавала  свЯзи человека с
Ѓогом, ибо как может человек быть свЯзанным с ’ем, Љого  так мало знает? Њне
следует прежде узнать …го.
     “ Ѓидермана  в  главе  "Ћ  сущности  Ѓога"  Я  прочел,  что  Ѓог -  это
"существо, которое надо представлЯть себе по аналогии с человеческим "Я", но
это "Я" - единственное в своем роде, совершенное, вселенское".
     Ќасколько Я  понЯл,  данное определение  не  противоречило Ѓиблии. Ѓогу
свойственна индивидуальность и сознание ‘ебЯ как вселенной, подобно тому как
мое "Я" ЯвлЯетсЯ духовным и физическим существом. Ќо здесь таилось серьезное
препЯтствие.   €ндивидуальность,   размышлЯл   Я,   со   всей   очевидностью
предполагает характер;  характер  же  - то,  что отличает вас от  других (вы
ЯвлЯетесь одним  и  не  ЯвлЯетесь другим);  иными словами,  он подразумевает
некоторые  определенные качества. Ќо если Ѓог -  все, то как  может Ћн иметь
характер, отличный от других? …сли у Ќего есть характер, …го "џ" субъективно
и ограниченно. €, наконец, какого рода этот характер? ‚от главный вопрос - и
если вы не  знаете ответа,  вы не  в состоЯнии определить  свое  отношение к
Ќему.
     ‚оображаЯ  Ѓога  по  аналогии  с  собой,  Я  ощущал  сильное внутреннее
сопротивление. ’акаЯ аналогиЯ представлЯлась  мне если не богохульством, то,
по  крайней  мере, непомерной самонадеЯнностью. „а и  с моим собственным "Я"
все было далеко не просто. ‚ первую очередь, Я сознавал свою  двойственность
и противоречивость.  ‚  обоих проЯвлениЯх мое "Я"  было крайне ограниченным,
легко впадало в самообман  и зависело от настроений, эмоций и страстей.  Ћно
знало куда больше поражений, чем побед, ему свойственны были инфантильность,
эгоистичность, упрЯмство,  оно  требовало  к  себе  любви  и  жалости,  было
несправедливым и слишком чувствительным, ленивым и безответственным и т.  д.
…му недоставало многих  достоинств и талантов,  которые Я находил у других и
которыми  восхищалсЯ не без зависти. Љак же оно могло ЯвитьсЯ той аналогией,
котораЯ даст мне возможность представить себе природу Ѓога?
     џ усердно искал другие  характеристики  Ѓога,  но  обнаружил лишь нечто
вроде   списка,  подобного   тому,  который   Я  когда-то   составил   перед
конфирмацией.  џ обнаружил, что согласно пар. 172 "наиболее  непосредственно
отражает неземную природу Ѓога:
     1) negativ: …го невидимость длЯ людей и т. д., а также
     2) positiv: …го пребывание на небесах и т. д."
     ќто  был  провал:  передо  мной  тотчас  возникло  богохульное видение,
которое Ѓог прЯмо или непрЯмо (через дьЯвола) навЯзал моей воле.
     €з пар. 183  Я вычитал, что "ЃожественнаЯ сущность"  противна  светской
морали,   …го  "справедливость"  не  просто  "беспристрастна",  но  ЯвлЯетсЯ
"проЯвлением  …го  Ѓожественной сущности". џ рассчитывал  найти  здесь  хоть
что-нибудь   о   темных  сторонах  Ѓога,  которые  причинили   мне   столько
беспокойства, - о …го мстительности,  …го ужасающей  Ярости,  о необъЯснимом
отношении к созданиЯм, рожденным …го всемогуществом. …му ведома их слабость,
но  Ћн  доставлЯет ‘ебе удовольствие, сбиваЯ их с пути или, по меньшей мере,
подвергаЯ   испытаниЯм,   хотЯ  результат  этих  экспериментов  …му  заранее
известен. Љаков же характер  Ѓога? —то мы  подумали бы  о  человеке, который
ведет  себЯ подобным  образом? Џродолжить эту мысль  у менЯ не хватило духа.
„алее Я прочитал, что Ѓог, "хотЯ …му было достаточно ‘амого  ‘ебЯ", сотворил
мир  длЯ  собственного  "удовлетворениЯ",  что, "творЯ  мир  физический,  Ћн
наполнил  его ‘воею красотой, творЯ мир духовный, Ћн  пожелал  наполнить его
‘воею любовью".
     ‘начала Я  долго  раздумывал над  непонЯтным  словом  "удовлетворение".
“довлетворение чем  или кем? Ћчевидно,  миром,  ведь  Ћн посмотрел на  плоды
труда ‘воего и нашел, что это хорошо.  Ќо именно этого Я никогда не понимал.
„а,  мир  прекрасен  безгранично,  но  он  и  не менее страшен.  ‚ маленькой
деревушке,  вдали от  городской жизни,  где живет горстка людей и  ничего не
происходит, "старость, болезнь  и  смерть"  предстают перед глазами во  всех
своих мельчайших подробностЯх, более  очевидных, чем где бы то ни  было еще.
Њне еще не было шестнадцати лет, но Я уже много знал об истинной жизни людей
и  животных;  в церкви  и  в  школе  достаточно  наслышалсЯ  о страданиЯх  и
порочности  мира. Ѓог мог, разумеетсЯ,  находить  "удовлетворение" в раю, но
ведь  Ћн ‘ам старательно позаботилсЯ  о том,  чтобы  это блаженство  было не
слишком долгим, поместив там Ядовитого змиЯ -  самого дьЯвола. Ќаходил ли Ћн
в этом удовлетворение? џ был убежден, что Ѓидерман так не думал, - он просто
излагал свои мысли в свойственной богословам лекговесной и бездумной манере,
даже не  сознаваЯ их абсурдности и бессмыслицы. џ и предположить не мог, что
Ѓог  находит  мрачное удовлетворение в незаслуженных  страданиЯх  человека и
животных,  не мог  помыслить, что Ћн  намеревалсЯ  сотворить  мир  из  одних
противоречий,  чтобы одно  создание пожирало  другое и всЯк  рождалсЯ, чтобы
умереть. "ЃожественнаЯ гармониЯ"  естественных законов казалась  мне хаосом,
умерЯемым робкими  усилиЯми  людей,  и  "вечный" небесный свод  со звездами,
движениЯ  которых  предопределены,  выглЯдел   как  набор   случайных   тел,
беспорЯдочный  и бессмысленный,  со всеми этими  созвездиЯми, о которых  все
говорЯт и которых никто не видел. ‚едь очертаниЯ их совершенно произвольны.
     џ  глубоко  сомневалсЯ,   в   том,  что  естественный  мир  преисполнен
Ѓожественной красоты.  Ќа мой взглЯд, это  ЯвлЯлось  очередным утверждением,
которое следовало без  раздумий просто принимать на веру. ‚ самом деле, если
Ѓог ЯвлЯет  ‘обой  высшую  красоту,  почему  же  мир,  …го  творение,  столь
несовершенен, столь порочен,  столь жалок? ‚ероЯтно, эта путаница была делом
рук дьЯвола, думал Я. Ќо и дьЯвол  - ведь тоже создание Ѓога. € тогда Я стал
читать  о  дьЯволе -  это казалось очень важным. џ  снова обратилсЯ  к  моим
догматикам,  пытаЯсь  найти  ответы  на  мучившие  менЯ  вопросы о  причинах
страданий,  несовершенства  и зла. Ћтветов не было; Я закрыл книгу. ‚ ней не
нашлось ничего, кроме красивых и пустых слов, и, что  гораздо  хуже, за всей
этой глупостью стоЯла  единственнаЯ цель  -  скрыть правду. џ  был не просто
разочарован, Я был возмущен!
     Ќо где-то и когда-то существовали же люди, которые, как и Я, стремились
доискатьсЯ правды,  которые мыслили  разумно, не  желаЯ  обманывать  себЯ  и
других, не  закрываЯ глаза на горькую реальность.  € тогда моЯ мать (вернее,
ее  "номер 2") вдруг сказала: "’ы как-нибудь должен прочесть "”ауста" ѓете".
“ нас имелось  превосходно изданное собрание  сочинений  ѓете, и Я нашел там
"”ауста" - на  мои  раны будто  пролили бальзам. "‚от наконец-то человек,  -
думал Я, - который принЯл дьЯвола всерьез, который заключил кровавый договор
с  тем, кто своей властью расстроил  совершенный Ѓожественный замысел". џ не
одобрЯл ”ауста, на  мой взглЯд, ему  не следовало  быть  столь забывчивым  и
легковерным. Ћн  должен  был проЯвить  большую  рассудительность  и  большую
нравственность.  ЉакаЯ  непростительнаЯ инфантильность  -  так легкомысленно
проиграть  свою  душу!  ”ауст  оказалсЯ   откровенным  пустозвоном.  “  менЯ
сложилось  впечатление,  что центр  драмы и  ее  смысл  главным образом были
свЯзаны с Њефистофелем.  џ не слишком огорчилсЯ  бы, отправьсЯ душа ”ауста в
ад. Ћн этого заслуживал. Ќо сюжет об "обманутом дьЯволе" в конце менЯ просто
возмутил - Њефистофель был кем  угодно, но только не  простаком,  и странно,
чтобы его провели глупцы. Њефистофель казалсЯ  мне обманутым совсем в другом
смысле:  он  не  получил  обещанного  потому, что  ”ауст,  этот  ветреный  и
бесхарактерный  тип,  попал  на  небеса со  своими непомерными  претензиЯми.
„умаю, там его ребЯчество  обнаружилось в первый же день; по-моему, он вовсе
не  заслуживал  посвЯщениЯ  в  великие  тайны,  его стоило  прежде  испытать
очистительным  огнем.  Ќо главным  действующим лицом  был  длЯ менЯ не он, а
Њефистофель, Я смутно чувствовал его свЯзь с тем, чего не понимал в  матери.
‚ любом  случае Њефистофель и заключительное ЏосвЯщение  навсегда остались в
моем сознании как прикосновение к чему-то таинственному и чудесному.
     Ќаконец Я уверилсЯ в том, что были и есть люди, которые смотрели в лицо
злу, видели его власть, более  того -  его тайную роль в избавлении человека
от мрака и  страданий. ‚ этом смысле моим пророком и стал ѓете. Ќо  простить
ему то,  как  он  отделалсЯ  от ЊефистофелЯ, Я не  мог  -  каким-то  трюком,
каким-то  tour  de  passe-passe  (фокусом. - <i>фр.),</i>  так  легкомысленно,  так
по-богословски. ќто было слишком  безответственно,  и Я досадовал,  что ѓете
тоже оказалсЯ из тех обманщиков, кто с помощью словесных  ухищрений пытаетсЯ
представить зло безвредным.
     „лЯ себЯ Я  сделал вывод, что ”ауст  был  философом,  хотЯ и не слишком
глубоким,  и  что,  несмотрЯ  на отход от  философии,  он,  очевидно,  успел
приобрести некую восприимчивость к истине. „о  этого Я практически ничего не
слышал о философии, и  теперь у менЯ  поЯвилась новаЯ надежда.  Њожет  быть,
рассуждал Я, есть философы,  которые  пытались  разрешить  те  же  вопросы и
которые помогут мне.
     ‚ библиотеке  отца философов не нашлось - все они были на плохом счету,
поскольку  пытались  думать; мне  пришлось  довольствоватьсЯ  "“ниверсальным
философским словарем" Љруга (2-е изд. 1832 г.). џ отыскал статью о Ѓоге. Ћна
начиналась  с  этимологии  слова  "Ѓог",  которое  -  и  это  представлЯлось
неоспоримым  -  происходит  от  слова "благо"  и  означает  нечто  высшее  и
совершенное. ‘уществование Ѓога недоказуемо, говорилось далее, но может быть
„оказана имманентность идеи Ѓога. ’аковаЯ  присуща человеку изначально, если
не  в  видимых  проЯвлениЯх,  то,  во   всЯком   случае,   скрыто.   €  наши
"интеллектуальные силы" должны  были  "развитьсЯ до  определенной  степени",
прежде чем смогли породить столь возвышенную идею.
     ЋбъЯснение буквально поразило менЯ. "„а что такое  с этими философами?"
- спрашивал Я  себЯ. Ћчень похоже, что они  судЯт  о  Ѓоге  с  чужих слов. ‘
теологами  иначе:  те  по  крайней  мере  уверены,  что  Ѓог  есть,  хотЯ  и
высказываютсЯ о Ќем самым противоречивым образом.  Ќо и Љруг выражалсЯ столь
завуалированно   лишь   затем,  чтобы   скрыть  настоЯщую   убежденность   в
существовании Ѓога. Џочему не сказать об этом прЯмо? ‡ачем он  притворЯетсЯ,
будто и в самом  деле думает, что мы "порождаем" идею Ѓога  и, чтобы сделать
это, должны  достичь определенного  “ровнЯ развитиЯ? ’акие идеи, насколько Я
знал, есть даже у нагих  дикарей в джунглЯх. Ђ  ведь они не философы, они не
собираютсЯ специально длЯ того, чтобы "породить идею Ѓога".  џ  тоже никогда
не  "порождал" никакой "идеи  Ѓога". ђазумеетсЯ, существование Ѓога не может
быть доказано, - как, скажем, моль,  поедающаЯ австралийскую шерсть, докажет
другой  моли,  что ЂвстралиЯ существует? ‘уществование  Ѓога  не  зависит от
наших  доказательств. Љак  пришел Я  к  этому определению?  Ќа сей счет  мне
довелось услышать массу  объЯснений,  но Я ничему не  мог верить,  ничто  не
убеждало  менЯ. ‚ действительности,  это  никоим образом не было моей идеей.
ќто  не выглЯдело так, как если бы  сначала  Я воображал  что-то,  потом это
что-то  обдумывал  и затем наконец  верил в  это.  ’ак, например, историЯ  о
•ристе  всегда казалась мне подозрительной. Џо-настоЯщему Я никогда в нее не
верил, хотЯ мысли об €исусе внушались мне с куда большей настойчивостью, чем
мысли  о Ѓоге. Џочему  же  Я стал  воспринимать  Ѓога  как нечто само  собой
разумеющеесЯ?  Џочему философы  стараютсЯ  внушить другим,  будто  Ѓог - это
"идеЯ", своего рода произвольное допущение, которое можно "породить" или "не
породить", - когда  совершенно Ясно,  что  Ћн существует так же реально, как
кирпич, что падает вам на голову?
     Ќеожиданно мне открылось, что Ѓог - это одно из наиболее существенных и
непосредственных переживаний, по крайней мере длЯ менЯ. Ќе мог же Я выдумать
той  страшной  истории  с собором. Ќапротив, она была мне навЯзана, и чьЯ-то
жестокаЯ  волЯ принудила менЯ думать об этом. Ќо зато потом на менЯ снизошло
невыразимое ощущение благодати.
     џ сделал  вывод, что эти философы изначально опирались на шаткую основу
- на странное представление о Ѓоге как о своего рода гипотезе, которую можно
обсуждать.  Њне  казалось в  высшей  степени  неудовлетворительным  то,  что
философы не  нашли никакого  объЯснениЯ  разрушительным  действиЯм  Ѓога.  Ђ
именно  такие   действиЯ,  на  мой   взглЯд,  заслуживали  особого  вниманиЯ
философии, поскольку теологиЯ  с  этим Явно не справлЯлась. €  как же Я  был
разочарован,  когда  сообразил,  что  философы,  похоже,  об  этом  даже  не
подозревали.
     џ перешел к следующей интересующей менЯ статье - о дьЯволе. …сли, читал
Я, допустить, что дьЯвол изначально зол, мы  впадем в Явное противоречие, то
есть в  дуализм. Џоэтому  нам  следует  предположить, что  он  первоначально
создан  добрым, но позже был  развращен своей гордыней. Ћднако, как  отмечал
автор  статьи  -  и Я был доволен,  что  он  это заметил, -  даннаЯ гипотеза
предполагает,  что главное зло, которое она пытаетсЯ объЯснить, - собственно
гордынЯ.   ‚  остальном,  по  его  мнению,   происхождение  зла  "неЯсно   и
необъЯснимо". „лЯ  менЯ  это означало, он, как и теологи, не желает думать о
зле. ‘татьЯ о зле и его происхождении выглЯдела столь же бесполезной.

     ‡десь Я попыталсЯ свЯзно изложить идеи и  мысли, занимавшие менЯ, пусть
и с перерывами, в течение нескольких лет. ќто были проЯвлениЯ моего скрытого
второго "Я",  моего  "номера  2". џ пользовалсЯ отцовской библиотекой тайно,
без  разрешениЯ.  Њежду  тем мое первое  "Я"  открыто  читало ѓерштеккера  и
переводные  английские  романы.  џ увлексЯ  немецкой  литературой, в  первую
очередь классической, от которой школа  еще не  успела отвратить менЯ своими
скучными многословными  комментариЯми. —итал тогда  Я  много и беспорЯдочно,
читал    сочинениЯ    лирические    и    драматические,    исторические    и
естественнонаучные. “влечение это было  не только приЯтным и полезным  - оно
давало мне своеобразную разрЯдку. Ќо увлечениЯ моего  второго "Я" все глубже
и глубже  погружали менЯ в депрессию. Ќе находЯ  ответов на свои  вопросы, Я
окончательно  разочаровалсЯ.  Ћкружающие,  казалось,  интересовались  совсем
другими  вещами, Я был совершенно  одинок с моими исканиЯми. Ѓольше всего на
свете  мне  хотелось  поговорить с  кем-нибудь,  но  Я  не  мог найти  точек
соприкосновениЯ, обнаруживаЯ лишь отчужденность, недоверие, некий страх, что
в конце концов лишало менЯ желаниЯ общатьсЯ. ќто  угнетало еще сильнее. џ не
знал, как это понимать: почему никто  не переживает ничего подобного? Џочему
об  этом нет  книг?  Ќеужели  Я единственный, кому это  пришло в голову?  Ќо
мысль,  что Я мог сойти с  ума,  менЯ никогда не посещала, поэтому светлаЯ и
темнаЯ  стороны Ѓога казались  мне  вещами,  которым, несмотрЯ  на  душевное
сопротивление, Я должен был найти объЯснение сам.
     џ ощущал свое вынужденное "отличие", и оно пугало  менЯ (означаЯ не что
иное как изолЯцию)  и приводило к очевидной  несправедливости:  менЯ  делали
козлом  отпущениЯ куда чаще,  чем Я  мог это  вынести. Ќа уроках немецкого Я
выглЯдел весьма посредственно: ни  грамматика, ни  синтаксис совершенно менЯ
не интересовали. џ  скучал  и  ленилсЯ.  ’емы  сочинений  казались  мне  как
правило,  пустыми  и  глупыми,  а  собственные  работы  -  беспредметными  и
вымученными. Ћценки Я получал средние, что вполне устраивало: Я  старалсЯ не
выделЯтьсЯ,  не  подчеркивать   свое  проклЯтое  "отличие".  ЊенЯ  тЯнуло  к
мальчикам из бедных семей, которые, как и Я, вышли из ничтожества, но многие
из них были тупыми и  невежественными, а это уже  раздражало. ЏритЯгивало же
менЯ то, что  эти одноклассники в  своей простоте не  замечали во мне ничего
особенного. Ђ Я  из-за своего  "отличиЯ"  уже  начал боЯтьсЯ  сам себЯ:  мне
казалось, что есть во мне нечто такое, чего Я сам в себе не знаю, из-за чего
менЯ не любЯт учителЯ и избегают товарищи.
     ’огда же произошла историЯ, котораЯ менЯ доканала. Њы  наконец получили
тему длЯ сочинениЯ, котораЯ показалась мне интересной. џ писал добросовестно
и с увлечением и, как мне  казалось, мог рассчитывать  на  успех  - получить
один из высших  баллов, не самый  высший, конечно, это бы менЯ  выделило, но
близкий к нему.
     Ќаш учитель  имел обыкновение  начинать  обсуждение сочинений с лучших.
‘перва он прочел  сочинение первого ученика, это было в порЯдке вещей. ‡атем
последовали другие, а Я все ждал и ждал, когда же прозвучит мое имЯ. ЊенЯ не
называли. "ќтого не может быть, - думал Я, - неужели мое сочинение настолько
плохое, ведь он уже перешел к откровенно слабым работам. ‚ чем же дело?" €ли
Я снова оказалсЯ "вне конкурса" и обнаружил свое проклЯтое "отличие"?
     ‚  конце концов,  когда  все сочинениЯ были  прочитаны, учитель  сделал
паузу  и произнес:  "“  менЯ  есть  еще  одно сочинение -  ћнга. Ћно намного
превосходит  другие, и  Я должен  был  бы  отдать  ему  первое место. Ќо,  к
сожалению, это обман. Ћткуда ты списал его? ‘кажи начистоту!"
     ‚  ужасе и негодовании Я  вскочил  с  криком: "џ  не списал ни  единого
слова! џ же потратил столько сил, Я старалсЯ написать хорошее сочинение". Ќо
учитель  был  неумолим: "’ы лжешь. ’ы не мог  написать такое сочинение.  ќто
маловероЯтно. €так - откуда ты его списал?"
     Ќапрасно Я клЯлсЯ в невиновности, учитель стоЯл на своем. "‡начит, так,
- сказал  он, - если Я найду, откуда ты его списал, тебЯ исключат из школы".
€  отвернулсЯ. Њои  одноклассники бросали на менЯ  странные взглЯды,  и Я  с
ужасом  понЯл,  что они  думают: "Ђх,  вот  оно что". €  снова  передо  мной
оказалась глухаЯ стена.
     ’еперь  на  мне  было  клеймо  -  клеймо  моего  проклЯтого  "отличиЯ".
“ниженный  и опозоренный, Я клЯтвенно пообещал отомстить учителю, и, если бы
такаЯ  возможность  вдруг  поЯвилась,  Я  рассчиталсЯ  бы  с ним  по  закону
джунглей. Ќо как мог Я доказать всему свету, что не списывал сочинение?
     џ  днЯми  размышлЯл над этой историей  и  снова приходил к выводу,  что
ничего  нельзЯ было поделать, что  волею слепой  и  глупой судьбы Я оказалсЯ
лжецом и обманщиком. ’еперь до менЯ стало доходить многое, чего Я не понимал
раньше,  например,  почему один  из учителей  сказал моему  отцу,  когда тот
пришел  поинтересоватьсЯ моей  учебой: "Ќу,  он, конечно, средний ученик, но
работает  с  похвальным  усердием".  ’о,  что  Я  числилсЯ в  "недалеких"  и
"поверхностных",  сказать по правде, менЯ это  не задевало. ЊенЯ убивало то,
что они считали менЯ способным на ложь.
     џ уже не в силах был сдерживать горечь  и  негодование. € тут случилось
то, что  Я замечал  в  себе  и прежде: в сознании воцарилась внезапнаЯ тьма,
будто захлопнулась глухаЯ дверь, отгородив менЯ от  всех. € Я спросил себЯ с
холодным  любопытством:  "—то, собственно, произошло?  Ќу  да,  ты возмущен.
“читель,  бесспорно, глупец, он ничего не понимает, он не  понимает тебЯ, но
ведь и ты понимаешь не больше. Ћн  сомневаетсЯ в  тебе  точно так же, как ты
сам.  ’ы не веришь в себЯ и в других и тЯнешьсЯ к тем,  кто прост,  наивен и
виден насквозь. —то это - возмущение человека, который чего-то не понимает?"
     Џодобные  мысли  sine  ira et studio (без гнева и  пристрастиЯ. - <i>лат.</i>)
удивительным образом напоминали цепочку тех других моих рассуждений, которые
Я считал длЯ  себЯ запретными. ’огда Я не  видел различиЯ между "Я" первым и
"Я"  вторым, кроме того, что мир второго "Я"  был только моим. € все же менЯ
никогда не покидало чувство, что в  том втором мире было замешано что-то еще
помимо менЯ. Ѓудто дыхание огромных миров и бескрайних пространств коснулось
менЯ, будто невидимый дух витал  в моей комнате  - дух  кого-то, кого  давно
нет,  но  кто  будет всегда, кто существует вне  времени. ‚  этом было нечто
потустороннее.
     ‚ то времЯ  у менЯ, безусловно, не было  таких  слов,  но мое  описание
вовсе не относитсЯ к  моему теперешнему состоЯнию. џ лишь пытаюсь  объЯснить
те прошлые ощущениЯ и осветить сумеречный мир своего детства с помощью того,
что мне известно сейчас.
     —ерез  несколько  месЯцев  после  того  случаЯ  мои  школьные  товарищи
прозвали  менЯ  "отцом  Ђвраамом". Њой  "номер  1"  не мог понЯть  почему  и
возмущалсЯ, считаЯ  это смешным  и глупым. Ќо в глубине души Я сознавал, что
имЯ было точным, и болезненно воспринимал все эти намеки на мое подсознание.
—ем больше Я читал и чем  ближе  знакомилсЯ с городской жизнью,  тем сильнее
чувствовал, что та реальность, которую пытаюсь постичь, подразумевает совсем
иной порЯдок  вещей,  нежели тот маленький мир, в  котором  Я  вырос, с  его
реками  и лесами, людьми и животными, с  маленькой деревней, что купалась  в
солнечных лучах,  с ветрами и  облаками, с темными ночами,  когда происходЯт
странные  вещи.  ќто была не  просто  точка на карте, а "Ѓожий  мир", полный
тайного  смысла. Ќо люди ничего о  нем не знали,  и даже животные  почему-то
утратили  этот  смысл.  џ  отыскивал это неведение  в  печальном, потерЯнном
взглЯде коров, в  безнадежных глазах лошадей,  в  преданности собак, которые
так  отчаЯнно  цеплЯлись  за  место  возле  человека,   даже   в   поведении
самоуверенно  гулЯющих  котов,  которые жили  в амбарах и там  же охотились.
‹юди, думалось мне, походили  на животных и, казалось, так же  не осознавали
себЯ. Ћни смотрели на землю и на деревьЯ лишь затем, чтобы увидеть, можно ли
это  использовать  и  длЯ  чего.  Љак  и животные,  они сбивались  в  стадо,
спаривались и боролись между собой, жили в этом Ѓожьем мире и не видели его,
не осознаваЯ,  что он  един и вечен, что все  в нем  уже родилось  и все уже
умерло.
     џ любил  всех теплокровных животных, потому  что они похожи на  людей и
разделЯют  наше  незнание. џ любил их  за  то, что у них  была  душа, и, мне
казалось,  они все  понимали. €м,  как и  нам,  считал  Я, доступны печаль и
радость,  ненависть  и любовь,  голод и жажда,  страх и вера, просто они  не
умеют говорить, не могут осознавать и неспособны к наукам.  € хотЯ менЯ, как
и  других, восхищали  успехи в развитии наук, Я  видел, что знание усиливает
отчуждение человека  от Ѓожьего мира, способствует вырождению, тому,  чего в
животном мире нет  и быть не может. Љ животным Я испытывал любовь и доверие,
в них было некое постоЯнство, которого Я не находил в людЯх.
     Ќасекомых  Я считал  "ненастоЯщими" животными, а позвоночные  длЯ  менЯ
ЯвлЯлись  лишь какой-то промежуточной стадией на пути к насекомым. ‘озданиЯ,
относившиесЯ   к   этой   категории,   предназначались   длЯ  наблюдениЯ   и
коллекционированиЯ,  они  были   интересны  в  своем  роде,   но   не  имели
человеческих  свойств,  а были  всего-навсего  проЯвлением безличной жизни и
стоЯли ближе к растениЯм, нежели к человеческим существам.
     ђастениЯ  находились  у  самого  основаниЯ  Ѓожьего  мира, - вы  словно
заглЯдывали через плечо ‘оздателЯ, когда Ћн, думаЯ, что …го никто не  видит,
мастерил  игрушки  и украшениЯ.  ’огда  как человек и "настоЯщие"  животные,
будучи независимыми частицами Ѓожества, могли  жить, где  хотЯт,  - растениЯ
(хорошо это или  плохо),  были  привЯзаны к месту.  Ћни  выражали  не только
красоту, но и идею Ѓога, не имели своих целей  и не отклонЯлись от заданных.
Ћсобенно  таинственными, полными  непостижимого смысла казались мне деревьЯ,
поэтому лес был  тем  местом,  где Я  сильнее  всего  ощущал страх  и трепет
Ѓожьего мира, его глубокое значение и благо всего, в нем происходЯщего.
     ќто ощущение  усилилось  после того, как  Я увидел готический собор. Ќо
там безграничность космоса и хаоса, весь смысл и всЯ непостижимость  сущего,
все  безличное и  механическое  было  воплощено в  камне,  одухотворенном  и
исполненном  тайны.  €менно так  Я  чувствовал свое  родство с камнем,  ведь
Ѓожество присутствует и в мертвом, и в живом.
     Љак  Я  уже  говорил,  не в  моих  силах было  сформулировать  все  эти
интуитивные ощущениЯ  - они относились к сфере  моего второго "Я", тогда как
мое деЯтельное  и  осмысленное начало  пребывало  вне времени, превращаЯсь в
"старца". џ ощущал его в себе и ощущал его влиЯние, но, странным образом, не
задумывалсЯ  об этом.  Љогда "старец"  присутствовал,  мой "номер 1" как  бы
исчезал, и, наоборот, когда на сцену выходил "номер 1", "старец" превращалсЯ
в далекую и нереальную мечту.
     Љогда  мне  исполнилось  шестнадцать  лет,  этот  туман  стал  медленно
рассеиватьсЯ.  Џриступы  депрессии  становились  все  слабее,  и  все  более
отчетливо  начало  проступать  мое  первое  "Я".  кола  и  городскаЯ  жизнь
поглощали все  мое  времЯ, и знаниЯ об окружающем  мире, которых становилось
все  больше,  прорываЯсь  в  мир  интуитивных  опасений,  подавлЯли   их.  џ
сознательно  наметил себе круг вопросов, которыми систематически  занималсЯ.
Џрочитав  краткое  введение  в  историю   философии,  Я  получил   некоторое
представление обо  всем, что уже было передумано разными философами до менЯ.
Њне  было  приЯтно  узнать,  что во  многих  интуитивных  ощущениЯх  Я  имел
исторических предшественников.  Ѓлиже других оказались  мне греки,  особенно
Џифагор, ѓераклит, ќмпедокл и Џлатон (хотЯ его "„иалоги" показались чересчур
растЯнутыми). Ћни были столь же прекрасны и академичны, как те запомнившиесЯ
мне  фигуры в античной галерее, но и столь же далеки. ‚первые Я почувствовал
дыхание  жизни  у  Њейстера ќкхарта,  но  так  и не  понЯл  его.  џ  осталсЯ
равнодушен к  средневековой  схоластике,  и аристотелевский  интеллектуализм
свЯтого ”омы показалсЯ мне безжизненным, как пустынЯ. "‚се  они, - рассуждал
Я,  -  хотЯт  воспроизвести  нечто  при помощи логических кунштюков  - нечто
такое,  чего  изначально  в них самих нет, чего они  не чувствуют и  о чем в
действительности не имеют ни малейшего представлениЯ. Ћни хотЯт умозрительно
доказать себе существование веры, тогда как на  самом деле она может ЯвитьсЯ
лишь через опыт". Ћни походили на людей, которые понаслышке знали, что слоны
существуют,  но  сами  никогда  не  видели  ни  одного,  пытаЯсь  с  помощью
умозаключений   доказать,  что  согласно   логике  такие   животные   должны
существовать, как оно и есть на самом  деле. Џо понЯтным причинам скептицизм
XVIII века не был мне близок. ѓегель напугал менЯ своим Языком, вымученным и
претенциозным.  џ не испытывал к  нему  никакого довериЯ, он  показалсЯ  мне
человеком, который заключен  в тюрьму из собственных слов и который с важным
видом прохаживаетсЯ по камере.
     ѓлавной  удачей моих исследований стал  опенгауэр. Ћн  был первым, кто
рассказал мне о настоЯщих страданиЯх мира, о путанице мыслей, страстЯх и зле
- обо  всем том, чего другие почти не замечали, пытаЯсь представить либо как
всеобщую гармонию, либо как нечто  само собой  разумеющеесЯ. Ќаконец Я нашел
философа, у которого  хватило  смелости увидеть, что не все было к лучшему в
самих  основаниЯх  мира.  Ћн  не  рассуждал  о  совершенном благе,  о мудром
провидении,  о  космической  гармонии,  он   прЯмо  сказал,   что  все  беды
человеческой истории и жестокость природы происходЯт от слепоты творЯщей мир
‚оли. € Я видел подтверждение этому еще в детстве - больных и умирающих рыб,
чесоточных лис,  замерзших  и  погибших от  голода  птиц,  т.е. те  жестокие
трагедии, которые скрываютсЯ под  цветущим  покровом  луга: землЯных червей,
заеденных муравьЯми, насекомых, разрывающих друг друга на куски, и т. д. Њой
опыт наблюдениЯ над людьми тоже  научил  менЯ чему угодно,  только не вере в
изначально присущие человеку доброту и нравственность.  џ достаточно  хорошо
узнал себЯ и видел, что Я лишь в какой-то степени, условно говорЯ, отличаюсь
от животных.
     Њрачную шопенгауэровскую картину мира  Я принимал, но с предлагаемым им
решением проблемы не мог согласитьсЯ. џ был убежден, что под ‚олей философ в
действительности имеет в виду Ѓога, ‘оздателЯ, и утверждает, будто Ѓог слеп.
Џо опыту мне было  известно, что Ѓог не обижалсЯ на подобное богохульство, а
напротив, мог даже  поощрЯть  его,  как  поощрЯет Ћн не только  светлые,  но
дурные  и  темные  стороны  человеческой  натуры,  поэтому  суровый приговор
опенгауэра  Я принЯл спокойно. Ќо крайне разочаровала менЯ его мысль о том,
что  интеллекту  достаточно  превратить  слепую  ‚олю в  некий  образ, чтобы
заставить  ее повернуть вспЯть. ‚озможно  ли это, если она слепа? Џочему она
должна  непременно  повернуть вспЯть?  €  что такое  интеллект? Ћн - функциЯ
человеческого духа,  не  все зеркало,  а лишь его осколок,  который  ребенок
подставлЯет солнцу  в надежде ослепить его.  „лЯ менЯ было  загадкой, почему
опенгауэр довольствовалсЯ  такой  слабой  идеей,  это  выглЯдело  абсолютно
неправдоподобным.
     џ детально занЯлсЯ опенгауэром и остановилсЯ на его полемике с Љантом,
обратившись к работам последнего, и в первую очередь к  его "Љритике чистого
разума".  ќто стоило  мне  значительного  серьезного напрЯжениЯ, но в  конце
концов мои усилиЯ  оказались не  напрасными, потому что  Я открыл,  как  мне
казалось,  фундаментальный   просчет  в  системе  опенгауэра.  Ћн  совершил
смертный  грех,  переводЯ  в некий  реальный план  категорию метафизическую,
чистый  ноумен,  "вещь  в  себе".  џ понЯл  это благодарЯ кантовской  теории
познаниЯ,  котораЯ просветила  менЯ гораздо более, нежели "пессимистическое"
мироощущение опенгауэра.
     Њои философские занЯтиЯ  продолжались  с семнадцати лет вплоть до  того
времени,  когда Я  всерьез занЯлсЯ изучением медицины. Ћни  в корне изменили
мой  взглЯд  на  жизнь  и  мое  отношение  к  миру.  Џрежде  Я  был  робким,
стеснительным и  недоверчивым. ’еперь же Я знал,  чего хочу,  и стремилсЯ  к
этому. џ стал общительнее, проще сходилсЯ  с людьми и понЯл,  что бедность -
не порок  и далеко  не главнаЯ причина страданий, что дети  богатых на самом
деле не обладают никакими преимуществами и что длЯ счастьЯ и несчастьЯ нужны
более весомые основаниЯ, чем размер суммы карманных  денег. “ менЯ поЯвилось
больше друзей, и друзей хороших.  џ чувствовал  твердую почву под  ногами  и
даже  нашел  смелость  открыто  говорить о своих  идеЯх, о чем,  впрочем мне
пришлось  очень  скоро  пожалеть.  џ столкнулсЯ не только  с  отчуждением  и
насмешками,  но  и с  откровенным неприЯтием,  с изумлением  обнаружив,  что
некоторые люди считают менЯ хвастуном  и  позером.  ЋпЯть  всплыло, хоть и в
более  мЯгкой  форме,  давнишнее  обвинение  в  нечестности.  Џоводом  снова
послужило сочинение, тема которого показалась мне интересной.  џ писал очень
старательно,  на  этот  раз   особенно  изощрЯЯсь  в  стиле.  ђезультат  был
ошеломлЯющим. "‚от работа ћнга, - сказал учитель, - в ней видна одаренность,
но она сделана поспешно и так небрежно, что легко  заметить, как мало усилий
потрачено на нее. ‚от что Я тебе скажу, ћнг, ты ничего не добьешьсЯ в  жизни
с  таким  поверхностным  отношением  к  делу. †изнь  требует  серьезности  и
прилежаниЯ,  работы и  усилий.  Џосмотри на работу  „. …му  недостает твоего
блеска, но он честен, прилежен и трудолюбив. Ђ именно это и нужно длЯ успеха
в жизни".
     Ќа  этот  раз Я  был не  столь уЯзвлен -  все же учитель, contre  coeur
(против  желаниЯ.  - <i>фр.</i>)<i>,</i> отдал мне должное -  по крайней мере,  не обвинил
менЯ  в   обмане.  џ  пыталсЯ  протестовать,  но  он  отделалсЯ  замечанием:
"Ђристотель  утверждает,  что   лучшаЯ  поэма  -  та,  в  которой  не  видны
затраченные  на нее  усилиЯ. Ќо к твоему сочинению это не относитсЯ,  можешь
оправдыватьсЯ  как  угодно,  но  оно  написано  поспешно  и без  какого-либо
усердиЯ".  џ знал,  что  в  моей  работе было несколько  хороших  мыслей, но
учитель предпочел их не заметить.
     …два ли  мне  было  обидно, но что-то изменилось  в  отношении  ко  мне
школьных  товарищей  -  Я  опЯть  оказалсЯ  в  изолЯции  и  ощутил   прежнюю
подавленность.  џ  ломал голову, пытаЯсь  понЯть,  в чем  причина  их  косых
взглЯдов,  пока, наконец, задав несколько осторожных  вопросов, не  выЯснил,
что  все  дело  в моих амбициЯх,  зачастую  безосновательных. ’ак,  Я  давал
понЯть, что знаю нечто о Љанте и опенгауэре или, например, о палеонтологии,
чего у нас в школе еще "не проходили". ’еперь  стало понЯтно, что причина их
недовольства кроетсЯ не в  обыденности, но в моем  тайном "Ѓожьем  мире",  о
котором лучше упоминать не следовало.
     ‘ того времени Я  перестал посвЯщать одноклассников в свою "эзотерику",
а среди взрослых у менЯ не было знакомых, с которыми Я мог бы поговорить, не
рискуЯ показатьсЯ  хвастуном  и обманщиком. ‘амым болезненным оказалсЯ  крах
моих попыток  преодолеть внутренний разрыв, мою пресловутую "раздвоенность".
‘нова  и  снова   происходили  событиЯ,   уводившие   менЯ  от   обыденного,
повседневного существованиЯ в безграничный "Ѓожий мир".
     ‚ыражение "Ѓожий мир" может показатьсЯ сентиментальным, но длЯ менЯ оно
имеет  совершенно  иной смысл. "Ѓожий  мир"  - это  все "сверхчеловеческое":
ослеплЯющий  свет,   мрак   бездны,  холод  вечности  и  таинственнаЯ   игра
иррационального мира случайности. "Ѓог" длЯ менЯ мог быть чем угодно, только
не "проповедью".


        IV

     —ем  старше Я становилсЯ, тем чаще родители и знакомые спрашивали менЯ:
чего же Я, собственно, хочу? Ќо этого Я сам не знал. ЊенЯ интересовали самые
разнообразные вещи. ‚  естественных науках менЯ привлекло прежде  всего  то,
что здесь истина  была доказана и  доказана опытным путем. Ќо одновременно с
этим менЯ увлекало все, Я живо интересовалсЯ всем, что относилось  к истории
религии. ‚ первом случае мои интересы были  сосредоточены главным образом на
зоологии,  палеонтологии  и  геологии, во  втором  же  -  на  греко-римской,
египетской  и  доисторической археологии. ’огда  Я еще не понимал, насколько
этот   выбор  соответствовал  природе  моей  внутренней  двойственности.   ‚
естественных науках  длЯ менЯ важны были конкретные факты  и их историческаЯ
подоплека, в  богословии - философскаЯ и духовнаЯ проблематика. ‚  науке мне
недоставало  смысла, а в религии  - фактов. Ќаука в  большей степени служила
нуждам первого "Я", занЯтиЯ историей и богословием - "Я" второму.
     ќто противоборство двух "Я" долгое времЯ не позволЯло мне определитьсЯ.
Њой дЯдЯ - глава семьи матери,  был пастором церкви свЯтого Ђльбано в Ѓазеле
(в  семье его прозвали "‹едЯной человек"), ненавЯзчиво поощрЯл мой интерес к
теологии. Ћн не мог не заметить, с каким вниманием Я прислушивалсЯ к беседам
за столом,  когда он обсуждал религиозные  проблемы  с  кем-нибудь из  своих
сыновей  (все они были теологами). џ сомневалсЯ, знают ли теологи, близкие к
вершинам  университетской  науки,  больше, чем мой отец.  €з этих бесед Я не
вынес впечатлениЯ, что  их  рассуждениЯ имеют какое-то отношение к реальному
опыту, особенно - к моему собственному. Ћни спорили, исключительно "школьным
образом",  о  сюжетах  из  библейской  истории,  и  менЯ  несколько  смущали
многочисленные упоминаниЯ о едва ли достоверных чудесах.
     “чась в гимназии, Я каждый четверг обедал в доме дЯди и был признателен
ему  не  только  за  обед,  но  и за единственную возможность слушать иногда
взрослые, умные беседы. ќто было чрезвычайно  полезно длЯ менЯ,  поскольку в
моем кругу ничего подобного слышать не приходилось. Љогда Я пыталсЯ серьезно
поговорить с отцом,  то встречал лишь  настороженность  и испуг. ‹ишь  через
несколько  лет  Я понЯл, что мой бедный отец не  смел думать, потому что его
мучили  внутренние  сомнениЯ. Ћн боЯлсЯ сам  себЯ и  потому так настаивал на
слепой вере. Ћн хотел "отвоевать ее в борьбе", прилагаЯ  невероЯтные усилиЯ,
чтобы пр