еловеку
благоразумному  и  предусмотрительному,  а,  значит,  и  готовому отвергнуть
немедленное  наслаждение ради  удовлетворениЯ  постоЯнного  и  безмЯтежного.
ќпикур пытаетсЯ  показать, что  его  понЯтие удовольствиЯ, как  цели  жизни,
согласуетсЯ  с   добродетелЯми  умеренности,   мужества,   справедливости  и
дружелюбиЯ. Ќо признание "ощущениЯ мерилом, посредством которого мы измерЯем
всЯкое  благо",   не   позволило  ему   преодолеть   исходное  теоретическое
затруднение: совместить субъективное переживание удовольствиЯ с  объективным
критерием  "правильности"  или  "неправильности" удовольствиЯ.  …го  попытка
гармонизировать  субъективный  и  объективный  критерии не  вышла за пределы
<I>допущениЯ</I>, что такаЯ гармониЯ существует.
     ѓуманистические философы  не-гедонисты  пытались  справитьсЯ с  той  же
проблемой путем  сохранениЯ критериев истинности  и всеобщности, не терЯЯ из
виду счастье индивида, как высшую цель жизни.
     Џервым,  кто приложил  критерий  истинности и  ложности  к  желаниЯм  и
удовольствиЯм, был <I>Џлатон</I>. “довольствие, подобно мысли, может быть  <I>истинным</I>
и <I>ложным</I>. Џлатон не отрицает реальности субъективного ощущениЯ удовольствиЯ,
но  указывает,  что  ощущение  удовольствиЯ  может  быть "ошибочным"  и  что
удовольствие,   как  и  мышление,  имеет   <I>познавательную</I>   функцию.  Џлатон
обосновывает  эту  точку зрениЯ  теорией,  что  удовольствие порождаетсЯ  не
какой-то обособленной, чувственной частью человека, а всей его личностью. €з
этого он делает вывод, что <I>хорошим людЯм свойственны истинные  удовольствиЯ,
а плохим -- ложные</I>.
     <I>Ђристотель</I>,  как и  Џлатон,  утверждает, что  субъективное  переживание
удовольствиЯ   не   может   быть   критерием   правильности   действий,   а,
следовательно,  и их  ценности.  Ћн говорит,  что  "если  людЯм  с порочными
наклонностЯми  что-то доставлЯет  удовольствие,  не  надо  думать,  что  это
доставлЯет  удовольствие  кому-либо кроме них, подобно  тому как не ЯвлЯетсЯ
здоровым,  сладким и горьким то, что таково длЯ недужных,  и не бело то, что
кажетсЯ        белым        больным        глазам".<a        href="#_ftn107"
name="_ftnref107"><sup>[100]</sup></a> Џорочные удовольствиЯ не  ЯвлЯютсЯ на
самом деле  удовольствиЯми "кроме как  длЯ растленных людей", в то времЯ как
удовольствиЯ,  объективно  заслуживающие  этого  названиЯ,  сопутствуют  тем
"деЯтельностЯм,    которые    свойственны    человеку".<a    href="#_ftn108"
name="_ftnref108"><sup>[101]</sup></a>  Џо  Ђристотелю, существует  два вида
полноправных  удовольствий:  те,  что  свЯзаны  с  <I>процессом</I>  удовлетворениЯ
потребностей  и обретениЯ сил; и  те, что  свЯзаны с <I>использованием</I> сил, уже
вполне   обретенных.  Џоследние  представлЯют   собой  удовольствиЯ  высшего
порЯдка.  “довольствие  --  это  деЯтельность  (энергиЯ)   существа   в  его
естественном состоЯнии. Ќаиболее удовлетворительное и полное удовольствие --
это  качество,  возникающее   от  использованиЯ  уже  обретенных  и  ставших
реальными    сил.   Ћно    предполагает    радость   и   спонтанность,   или
беспрепЯтственную   деЯтельность,   где  "беспрепЯтственнаЯ"   означает  "не
заблокированнаЯ"  или  "не  фрустированнаЯ".  ’аким  образом,   удовольствие
совершенствует деЯтельность, а, значит, совершенствует и жизнь. “довольствие
и   жизнь  свЯзаны  воедино  и  их  нельзЯ  разделить.  ‚еличайшее  и  самое
продолжительное  счастье  проистекает из высшей  человеческой  деЯтельности,
котораЯ  сродни божественному, т.  е. деЯтельности разума, и в  той мере,  в
какой человек имеет в себе некий божественный элемент, он будет осуществлЯть
такую деЯтельность.<a href="#_ftn109" name="_ftnref109"><sup>[102]</sup></a>
‘ледовательно,  и  Ђристотель  приходит  к  понЯтию <I>истинного</I>  удовольствиЯ,
идентичного   субъективному  переживанию  удовольствиЯ   здоровым  и  зрелым
человеком.
     ’еориЯ  удовольствиЯ у <I>‘пинозы</I>  в известном  смысле сходна  с  теориЯми
Џлатона  и  ЂристотелЯ. Ќо он идет дальше, чем  они.  Ћн также считает,  что
удовольствие   --  результат   разумной  и  добродетельной   жизни,   а   не
свидетельство грешности, как гласЯт учениЯ, выступающие против удовольствиЯ.
Ћн совершенствует теорию,  предлагаЯ в большей степени основанное на опыте и
конкретное  определение удовольствиЯ,  опирающеесЯ на  его антропологическую
концепцию.  ЏонЯтие удовольствиЯ  у  ‘пинозы  свЯзано  с  понЯтием  потенции
(силы).  "“довольствие  есть переход  человека от  меньшего  совершенства  к
большему;  неудовольствие есть переход человека  от  большего совершенства к
меньшему".<a  href="#_ftn110" name="_ftnref110"><sup>[103]</sup></a> Ѓольшее
или  меньшее  совершенство  это то же,  что  большаЯ  или  меньшаЯ сила  длЯ
реализации  возможностей  и,  следовательно,  длЯ  приближениЯ   к  "образцу
человеческой природы". “довольствие  --  не  цель  жизни,  но  оно неизбежно
сопутствует  плодотворной  деЯтельности. "Ѓлаженство  (или  счастье)  --  не
награда   за   добродетель,   а    сама   добродетель".<a    href="#_ftn111"
name="_ftnref111"><sup>[104]</sup></a> ‡начение  спинозовского представлениЯ
о счастье состоит в  динамической  концепции силы. ѓете,  ѓюйо, Ќицше,  если
вспомнить  только несколько самых значительных имен,  строили свои этические
теории на той же идее, что удовольствие -- не первоначальный мотив поступка,
а спутник плодотворной деЯтельности.
     ‚  <I>"ќтике"  ‘пенсера</I>   мы  находим  исчерпывающее   и   систематическое
рассмотрение принципа удовольствиЯ, которое мы можем использовать в качестве
отличной отправной точки дальнейшего рассмотрениЯ.
     Љлючом  к  спенсеровской  идее  удовольствиЯ-страданиЯ  служит  понЯтие
эволюции.   Ћн   предполагает,  что  удовольствие   и   страдание  выполнЯют
биологическую функцию  стимулЯции  человека к  деЯтельности, согласующейсЯ с
тем,  что благодетельно и  длЯ него, как индивида, и длЯ человеческого рода;
поэтому  они  ЯвлЯютсЯ  совершенно  необходимыми  факторами  в  эволюционном
процессе.  "‘траданиЯ  --  это  коррелЯты  действий,  вредных  организму,  а
удовольствиЯ  --  коррелЯты  действий,  способствующих его  благополучию".<a
href="#_ftn112"  name="_ftnref112"><sup>[105]</sup></a>  "€ндивид и  род изо
днЯ  в день поддерживает  свою жизнь тем, что отыскивает приЯтное и избегает
неприЯтного".<a    href="#_ftn113"    name="_ftnref113"><sup>[106]</sup></a>
“довольствие, хотЯ это и субъективное переживание, не может оцениватьсЯ лишь
по субъективному элементу; оно  имеет и объективную сторону  -- физическое и
душевное  благополучие  человека.  ‘пенсер  признает, что в  нашей  нынешней
культуре встречаетсЯ много случаев  "извращенного" удовольствиЯ и страданиЯ,
и объЯснЯет  это Явление  противоречиЯми  и  несовершенствами  общества.  Ћн
заЯвлЯет,  что  "когда  социальнаЯ  жизнь  станет  вполне  гуманной,  придет
понимание  тех истин, что  наши действиЯ совершаютсЯ правильно только тогда,
когда,  кроме  того,  чтобы  способствовать  будущему  счастью,  частному  и
всеобщему, они доставлЯют еще  и непосредственное удовольствие, а страдание,
не    отдаленное    во   времени,   а   ближайшее,   сопутствует   действиЯм
неправильным".<a  href="#_ftn114" name="_ftnref114"><sup>[107]</sup></a>  Ћн
говорит,  что  те,  кто  считает  страдание  благодетельным,  а удовольствие
вредным,  виновны в искажении истины,  заставлЯющем исключение  принимать за
правило.
     ‘пенсер  совмещает  свою  теорию  биологической  функции удовольствиЯ с
социологической  теорией.   Ћн  предполагает,  что  "полное   приспособление
человеческой  природы к  требованиЯм  социальной  жизни, в  конечном  счете,
должно  сделать  всЯкую  полезную деЯтельность доставлЯющей  удовольствие, а
деЯтельность,  не согласующуюсЯ  с этими  требованиЯми,--  лишенной  всЯкого
удовольствиЯ".<a  href="#_ftn115"  name="_ftnref115"><sup>[108]</sup></a>  €
продолжает,  "что удовольствие,  сопровождающее  пользование  средствами длЯ
достижениЯ    цели,     само     становитсЯ     целью".<a    href="#_ftn116"
name="_ftnref116"><sup>[109]</sup></a>
     Љонцепции Џлатона, ЂристотелЯ, ‘пинозы и  ‘пенсера содержат такие общие
идеи:  1) субъективное переживание удовольствиЯ  само  по  себе не  ЯвлЯетсЯ
достаточным критерием ценности; 2) счастье сопутствует добродетели; 3) можно
найти  объективный  критерий  оценки удовольствиЯ. Џлатон  считает критерием
истинного  удовольствиЯ   "хорошего  человека";  Ђристотель  --  "назначение
человека";  ‘пиноза, как  и Ђристотель,-- реализацию человеком своей природы
путем  использованиЯ  своих  сил;  ‘пенсер  --  биологическую  и  социальную
эволюцию человека.
     “казанные теории удовольствиЯ и его роли в этике страдают отсутствием в
их построениЯх достаточных проверенных данных,  полученных при помощи четкой
техники исследованиЯ и наблюдениЯ. Џсихоанализ своим детальным исследованием
бессознательной  мотивации  и  динамики  характера заложил  основу длЯ такой
четкой  техники  исследованиЯ и наблюдениЯ и тем  самым позволил  нам анализ
удовольствиЯ как нормы жизни вывести далеко за традиционные пределы.
     Џсихоанализ поддерживает идею, разделЯемую  оппонентами гедонистической
этики, что  субъективное  переживание удовлетворениЯ  само  по себе ЯвлЯетсЯ
обманчивым   и   недостаточным   критерием   ценности.    Џсихоаналитическое
проникновение в природу  мазохистских  устремлений подтвердило  правильность
антигедонистической  позиции.   ‚се  мазохистские  желаниЯ   можно   считать
<I>влечениЯми к тому, что  вредит</I>  всей личности. ‚  своих  наиболее  очевидных
формах  мазохизм  представлЯет  собой жажду физической  боли  и  последующее
наслаждение ею. Љак извращение мазохизм  свЯзан с сексуальным возбуждением и
его удовлетворением при сознательном желании боли.  "Њоральный  мазохизм" --
это  влечение  к  психическому  вреду, униженному,  подвластному  состоЯнию;
обычно   такое  желание   не  осознаетсЯ,  но  оно   рационализируетсЯ   как
преданность,  любовь и самоотверженность, или как покорство законам природы,
судьбе, другим трансцендентным  человеку силам.  Џсихоанализ показывает, как
глубоко могут быть подавлены и благопристойно рационализированы мазохистские
влечениЯ. Ќо  мазохистские  феномены  --  это лишь наиболее  заметный пример
бессознательных желаний, ЯвлЯющихсЯ объективно вредными; все неврозы следует
понимать как результат бессознательных влечений, имеющих  тенденцию наносить
вред и препЯтствовать развитию личности. †ажда того, что вредно,-- вот в чем
сущность душевного заболеваниЯ. ‚сЯкий  невроз, таким образом, подтверждает,
что удовольствие может противоречить действительным интересам человека.
     “довольствие,  возникающее  от  удовлетворениЯ  невротических  влечений
может  быть,   но   не  обЯзательно   бывает  бессознательным.  Њазохистское
извращение дает пример  сознательного  наслаждениЯ  невротическим влечением.
‘адист,   находЯщий   удовлетворение  в  унижении   людей  или  в  ничтожном
наслаждении  накопленными  деньгами,  может  осознавать  или  не  осознавать
удовольствие,  получаемое  им от удовлетворениЯ этого  влечениЯ.  Ѓудет  это
удовольствие  осознано или  подавлено, зависит от двух факторов: от величины
тех сил в  человеке,  какие противостоЯт его иррациональным влечениЯм;  и от
того, до какой  степени нравы общества позволЯют  или запрещают наслаждатьсЯ
таким удовольствием.  Џодавление  удовольствиЯ  может  иметь  два  различных
значениЯ; менее полнаЯ  и более распространеннаЯ форма подавлениЯ -- та, при
которой  удовольствие  воспринимаетсЯ  на уровне сознаниЯ,  но не  в свЯзи с
иррациональным влечением как таковым, а скорее в свЯзи с рационализированным
его  выражением.   ‘крЯга,  например,   может   думать,  что  ему   приносит
удовлетворение  его благоразумнаЯ забота о семье; садист может считать,  что
ему   доставлЯет  удовольствие  его  чувство  морального  возмущениЯ.  Ѓолее
радикальный тип представлЯет собой то подавление,  где отсутствует осознание
какого бы то  ни было удовольствиЯ. Њногие садисты будут  искренне отрицать,
что  вид униженных ими  людей  доставлЯет им какое-то  чувство удовольствиЯ.
Ћднако анализ их снов и свободных ассоциаций вскрывает  существование такого
бессознательного удовольствиЯ.
     ‘традание и  несчастье также могут быть бессознательными, и  подавление
может облекатьсЯ в те  же формы, какие  только что были указаны относительно
удовольствиЯ. —еловек может чувствовать  себЯ  несчастным или потому,  что у
него нет  такого  успеха,  какой  он  хотел бы  иметь,  или  потому, что его
здоровье   подорвано,   или   из-за   каких-то  других   внешних   жизненных
обстоЯтельств; однако основной причиной его несчастьЯ  может быть отсутствие
плодотворности,   пустота  его  жизни,  неспособность  любить  или  какие-то
внутренние   дефекты,    делающие   его   несчастным.   Ћн,   так   сказать,
рационализирует свое несчастье,  и вследствие этого не понимает его реальной
причины. ‘амый  тЯжелый  случай подавлениЯ несчастности  имеет  место тогда,
когда отсутствует всЯкое ее осознание. ‚ этом случае человек считает, что он
вполне счастлив, в действительности будучи неудовлетворенным и несчастным.
     ЉонцепциЯ  бессознательного счастьЯ и  несчастьЯ  наталкиваетсЯ на одно
серьезное возражение, состоЯщее в том, что  счастье и несчастье тождественны
нашему осознанному чувству счастливости или несчастности, и наслаждатьсЯ или
страдать, не знаЯ об  этом, все  равно, что не наслаждатьсЯ или не страдать.
ќтот  аргумент  имеет   не  только  теоретическое  значение.   ќто  аргумент
величайшей социальной и этической важности. …сли рабы не осознают страданиЯ,
причинЯемого им их хозЯином, как может посторонний человек выступать  против
рабства во имЯ счастьЯ человека? …сли современный  человек такой счастливый,
каким  мнит  себЯ,  не  доказывает ли  это, что  мы  создали  лучший из всех
возможных  миров? „остаточно  ли иллюзии  счастьЯ,  или, точнее  сказать, не
ЯвлЯетсЯ ли "иллюзиЯ счастьЯ" самопротиворечивым понЯтием?
     Џриведенное  возражение  игнорирует  тот   факт,  что  счастье,  как  и
несчастье, это не просто  состоЯние ума.  ”актически, счастье и несчастье --
это  проЯвлениЯ   состоЯниЯ   всего   организма,  всей   личности.   ‘частье
соответствует   увеличению  жизнеспособности,   силы   чувств   и  мышлениЯ,
плодотворности;  несчастье   способствует  ослаблению  этих  способностей  и
функций.  ‘частье  и  несчастье  настолько ЯвлЯютсЯ  состоЯнием  всей  нашей
личности,  что телесные реакции зачастую  в  большей степени  выражают  нашу
счастливость или  несчастность, чем  сознательные чувства. €зможденное лицо,
апатичность,  вЯлость, физические  симптомы вроде  головной  боли, или  даже
более серьезные формы заболеваниЯ часто ЯвлЯютсЯ  проЯвлениЯми несчастности,
а  физическое ощущение здоровьЯ может быть одним из "симптомов" счастьЯ. „а,
наше тело менее, чем наш ум, способно обманыватьсЯ насчет того, счастливы мы
или нет,  и  можно надеЯтьсЯ, что  с  течением  времени  в  будущем поЯвитсЯ
возможность  судить  о наличии  и степени  счастьЯ  человека по  результатам
анализа  химических  процессов,  происходЯщих   в  теле.  Ѓолее  того,  наши
умственные  и  эмоциональные  способности зависЯт от того,  счастливы мы или
нет. Ћт этого зависит острота нашего ума и сила  чувств. Ќесчастье ослаблЯет
и  даже  парализует  все  наши психические  функции.  ‘частье усиливает  их.
‘убъективное ощущение счастьЯ,  если оно не выражает состоЯниЯ здоровьЯ всей
личности, это не  что  иное,  как  иллюзорнаЯ мысль  <I>об</I> ощущении и  не имеет
никакого отношениЯ к подлинному счастью.
     “довольствие и  счастье, существующие  только в голове  человека, но не
ЯвлЯющиесЯ     состоЯнием    его    личности,     Я    предлагаю    называть
псевдо-удовольствием  и  псевдо-счастьем.  Ќапример,  человек  предпринимает
путешествие  и  на уровне сознаниЯ  он  счастлив; он  может  испытывать  это
чувство  уже   потому,  что   именно  счастьЯ-то  он  и  ждал  от  приЯтного
путешествиЯ; а на деле он бессознательно разочарован и несчастлив. ‘он может
открыть ему  истину; или, возможно, позднее он  осознает, что его счастье не
было настоЯщим. ‚о многих ситуациЯх, где печаль или несчастье предполагаютсЯ
самой   ситуацией   и    потому   испытываютсЯ   людьми,   можно   наблюдать
псевдо-страдание.   Џсевдо-удовольствие  и   псевдо-страдание   --   это   в
действительности  лишь вымышленные чувства,  они ЯвлЯютсЯ скорее  <I>мыслЯми  о
чувствах</I>, чем подлинными эмоциональными переживаниЯми.
     <h4><a      href="#Toc276480087"      name="_Toc276480087">Ѓ.      ’€Џ›
“„Ћ‚Ћ‹њ‘’‚€џ</a></h4>
     Ђнализ качественного различиЯ между теми или иными видами удовольствиЯ,
как  уже отмечалось, дает  ключ к  проблеме свЯзи удовольствиЯ  с этическими
ценностЯми.<a href="#_ftn117" name="_ftnref117"><sup>[110]</sup></a>
     Џервый  тип удовольствиЯ,  какое ”рейд и другие  ученые считали основой
всЯкого  удовольствиЯ,  составлЯет  чувство,  сопровождающее  <I>избавление  от
болезненного   напрЯжениЯ</I>.   ѓолод,   жажда,   потребность   в   сексуальном
удовлетворении,   сне  и   физическом   движении  имеет   своим   источником
органические  химические процессы. ЋбъективнаЯ физиологическаЯ потребность в
удовлетворении этих нужд ощущаетсЯ субъективно как желание, и  если какое-то
времЯ  они   остаютсЯ  неудовлетворенными,  человек   чувствует  болезненное
напрЯжение. Љогда напрЯжение спадает, освобождение  от  него воспринимаетсЯ,
как  удовольствие,  или  как  Я  предлагаю  это  называть,--  <I>удовлетворение</I>
(satisfaction). ќтот  термин, происходЯщий  от  латинского satis-facere, что
значит   удовлетворЯть,   кажетсЯ  наиболее   подходЯщим  длЯ   этого   вида
удовольствиЯ. ‘ама природа всех таких физиологических потребностей состоит в
том, что их удовлетворение избавлЯет от напрЯжениЯ благодарЯ физиологическим
изменениЯм,  происходЯщим в  организме. Љогда  мы, проголодавшись, едим, наш
организм (и мы) насыщаетсЯ до некоей определенной степени, а если продолжать
есть,  то   это  уже  будет   болезненно.   “довлетворение  избавлением   от
болезненного  напрЯжениЯ  дает  удовольствие  самое  обычное  и  самое легко
достижимое в  психологическом плане; оно  также  может быть  одним  из самых
сильных удовольствий, если  напрЯжение длилось  довольно долго и само  стало
поэтому достаточно  сильным. ‡начение  этого  типа  удовольствиЯ несомненно;
несомненно  и  то,  что  в  жизни  многих  людей оно  составлЯет  едва ли не
единственную форму удовольствиЯ, какое им удалось испытать.
     ‘ледующий вид удовольствиЯ, вызываемого освобождением от напрЯжениЯ, но
качественно   отличающегосЯ  от   уже  описанного,  имеет  своим  источником
психическое напрЯжение. —еловеку может  казатьсЯ, что некое желание  вызвано
телесными нуждами,  в  то  времЯ  как  в  действительности  оно  обусловлено
иррациональными психическими потребностЯми. —еловек может испытывать сильный
голод, вызванный  не нормальной  физиологической  потребностью  организма, а
<I>психической</I>  потребностью   заглушить  тревогу  или  депрессию  (хотЯ   этим
потребностЯм  могут  сопутствовать неправильные физико-химические процессы).
•орошо известно, что потребность  в питье  часто бывает вызвана не жаждой, а
состоЯнием психики.
     ‘ильное   сексуальное   желание   также   может  быть  обусловлено   не
физиологическими, а психическими потребностЯми.  Ќеуверенный в себе человек,
обладающий  настойчивой  потребностью  уверить  самого  себЯ  в  собственной
ценности, показать другим, какой  он  неотразимый, или подчинить себе других
людей,   "завоевываЯ"   их  сексуально,   легко  будет   испытывать  сильные
сексуальные желаниЯ  и болезненное напрЯжение в случае  их неудовлетворениЯ.
Ћн будет склонен считать, что силой своих желаний обЯзан потребностЯм своего
тела,  тогда как  на самом деле  эти  потребности  ЯвлЯютсЯ  проЯвлением его
психических потребностей. ЌевротическаЯ сонливость представлЯет собой другой
пример  желаниЯ,   которое  кажетсЯ  вызванным  телесными   причинами  вроде
нормальной усталости,  а на самом  деле бывает  вызвано  такими психическими
причинами, как подавленнаЯ тревожность, страх или раздражение.
     ќти желаниЯ похожи на нормальные физиологические потребности, поскольку
и те, и другие берут начало в некоей нехватке или дефиците. ‚  первом случае
в основе дефицита лежат нормальные химические процессы внутри организма;  во
втором  случае желаниЯ ЯвлЯютсЯ результатом психической дисфункции.  ‚ обоих
случаЯх дефицит  ЯвлЯетсЯ  причиной напрЯжениЯ,  а  избавление от напрЯжениЯ
ЯвлЯетсЯ причиной  удовольствиЯ.  ‚се прочие иррациональные желаниЯ,  такие,
как жажда славы, власти,  подчинениЯ или зависть и ревность,  не принимающие
форму телесных потребностей, также коренЯтсЯ в складе характера  человека  и
порождены  каким-нибудь  искажением или  деформацией личности. “довольствие,
испытываемое от удовлетворениЯ этих страстей, также порождено избавлением от
психического напрЯжениЯ, как и в случае невротических физических желаний.
     •отЯ освобождение  от  напрЯжениЯ  доставлЯет удовольствие как в случае
удовлетворениЯ  подлинных физиологических,  так  и в  случае  удовлетворениЯ
иррациональных  психических  потребностей,  по  качеству  эти   удовольствиЯ
существенно различны. ”изиологические желаниЯ, такие как голод, жажда и тому
подобное,   удовлетворЯютсЯ   устранением   физиологического   напрЯжениЯ  и
возникают  вновь  только  тогда,   когда  опЯть  возникает   физиологическаЯ
потребность; они ритмичны  по природе  своей.  Ђ вот  иррациональные желаниЯ
ненасытимы. †еланиЯ  завистника,  собственника,  садиста не  исчезают  с  их
удовлетворением, разве что  на какой-то момент. Џо  самой своей  природе эти
иррациональные желаниЯ не могут быть "удовлетворены". Ћни вызваны внутренней
неудовлетворенностью  человека. Ћтсутствие плодотворности и  порожденное  им
бессилие и  страх  -- вот источник  этих страстных влечений и иррациональных
желаний.  „аже  если б человек  мог удовлетворить все свои желаниЯ власти  и
разрушениЯ, это не избавило  бы его от страха и одиночества, а, значит, и от
напрЯжениЯ. Ѓлаго воображениЯ оборачиваетсЯ бедствием; будучи не в состоЯнии
освободитьсЯ от своих страхов, человек рисует в своем воображении все больше
удовольствий, какие удовлетворЯт  его алчность и восстановЯт  его внутреннее
равновесие.  Ќо  алчность  --  бездоннаЯ пропасть, а  идеЯ  освобождениЯ  от
алчности путем  ее удовлетворениЯ -- мираж. €сточник алчности -- конечно  же
не  животнаЯ природа человека, как часто считают, этот источник -- его  ум и
воображение.
     Њы   убедились,  что   удовольствиЯ,   получаемые   от   удовлетворениЯ
физиологических потребностей и невротических желаний,  ЯвлЯютсЯ  результатом
устранениЯ  болезненного  напрЯжениЯ.  Ќо  если  удовольствиЯ  первого  типа
действительно удовлетворимы,  нормальны  и  ЯвлЯютсЯ  условием  счастьЯ,  то
удовольствиЯ второго типа в  лучшем случае  приносЯт временное избавление от
потребности  и  свидетельствуют  о  патологическом   нарушении  и  глубинной
несчастности.   џ   предлагаю   удовольствие,   получаемое   от   исполнениЯ
иррациональных   желаний,   называть    "иррациональным   удовольствием"   в
противоположность   "удовлетворению",   представлЯющему   собой   исполнение
нормальных физиологических желаний.
     „лЯ  проблем   этики  различие  между  иррациональным  удовольствием  и
счастьем  намного  важнее  различиЯ  между  иррациональным  удовольствием  и
удовлетворением.  „лЯ  лучшего  пониманиЯ этого разграничениЯ полезно  будет
ввести понЯтиЯ психологического дефицита и психологического избытка.
     Ќеудовлетворенные   физические   потребности   порождают    напрЯжение,
устранение которого  приносит удовлетворение. Ћснову длЯ удовлетворениЯ дает
само его отсутствие. €ррациональное  желание также проистекает из  дефицита,
но из дефицита другого  рода: из неуверенности и тревоги, которые заставлЯют
человека  ненавидеть, завидовать или покорствовать; удовольствиЯ, получаемые
от  исполнениЯ  этих  страстных  желаний,  берут  свое   начало  в  исходном
отсутствии плодотворности.  € физиологические, и  иррациональные психические
потребности  входЯт  в систему  дефицита. Ќо кроме сферы дефицита существует
еще сфера избытка. •отЯ  даже  у  животных наличествует  излишек  энергии  и
выражаетсЯ  он  в  игре,  сфера избытка  --  это  по  существу  человеческий
феномен.<a href="#_ftn118" name="_ftnref118"><sup>[111]</sup></a> ќто  сфера
плодотворности, внутренней деЯтельности. Ћна возможна лишь там, где человеку
не  приходитсЯ  трудитьсЯ  только  ради добываниЯ средств к существованию  и
истощать   таким   образом  большую  часть  своей   энергии.   „лЯ  эволюции
человеческого  рода  характерно расширение сферы избытка,  излишка  энергии,
расходуемой  на  достижение  чего-то  большего, чем простое  выживание.  ‚се
специфически <I>человеческие</I> достижениЯ имеют своим источником избыток.
     ‚о всех  сферах жизнедеЯтельности существует различие между дефицитом и
избытком,  а, значит, и между удовлетворением и счастьем, и это относитсЯ  к
таким  элементарным функциЯм, как  голод  и  секс.  Ќасыщение, когда человек
очень голоден, приЯтно, потому что оно устранЯет физиологическое напрЯжение.
Ћт   удовлетворениЯ   голода    отличаетсЯ   удовольствие,   получаемое   от
удовлетворениЯ  аппетита. Ђппетит  --  это  предчувствие приЯтного вкусового
ощущениЯ, и в отличие от голода аппетит не создает напрЯжениЯ.  ‚кус  -- это
продукт   культурного  развитиЯ   и  утонченности,  подобно  музыкальному  и
художественному вкусу, и он может развиватьсЯ только в ситуации избытка, как
в культурном, так и в психологическом значении этого слова. ѓолод -- феномен
дефицита; его удовлетворение -- необходимость.  Ђппетит --  феномен избытка;
его  удовлетворение   --   не   необходимость,   а   проЯвление   свободы  и
плодотворности.  ‘опутствующее  ему наслаждение  можно  назвать  радостью.<a
href="#_ftn119" name="_ftnref119"><sup>[112]</sup></a>
     Ћтносительно секса  можно провести такое  же разграничение, какое  было
сделано  относительно  голода и  аппетита.  ‚ концепции  ”рейда секс --  это
потребность,    вызваннаЯ   исключительно    физиологическим    напрЯжением,
устранЯемым, как  и голод, в результате удовлетворениЯ. Ќо ”рейд не  обратил
вниманиЯ  на  сексуальное  желание и удовольствие, которое, как  и  аппетит,
может  существовать  только  в   сфере  избытка  и   ЯвлЯетсЯ  исключительно
человеческим   феноменом.    ‘ексуально    "голодный"    человек    обретает
удовлетворение,  когда  избавлЯетсЯ  от  физиологического  или  психического
напрЯжениЯ,  и это избавление доставлЯет ему удовольствие.<a href="#_ftn120"
name="_ftnref120"><sup>[113]</sup></a> Ќо сексуальное удовольствие, какое мы
называем  радостью, обретаетсЯ  в  избытке  и свободе  и  служит  выражением
чувственной и эмоциональной плодотворности.
     ироко  распространено  убеждение,  что  радость  и  счастье  идентичны
счастью в любви. Ѓолее того, многим людЯм любовь представлЯетсЯ единственным
источником счастьЯ. Ћднако в любви, как и во всех других сферах человеческой
жизнедеЯтельности,  мы можем различать плодотворную и неплодотворную  формы.
ЌеплодотворнаЯ, или  иррациональнаЯ,  любовь может быть, как Я уже указывал,
тем  или  иным видом мазохистского  или  садистского симбиоза, где отношениЯ
основаны  не на взаимном уважении и  единении,  а на зависимости двух  людей
друг от  друга,  потому что они неспособны зависеть  от  самих  себЯ.  ’акаЯ
любовь,  подобно  всем  прочим  иррациональным  влечениЯм,  основываетсЯ  на
дефиците,   на   отсутствии   плодотворности   и   внутренней   уверенности.
ЏлодотворнаЯ  любовь, форма глубочайшего  родства  между  двумЯ  людьми  при
сохранении  цельности  каждого  из   них,  ЯвлЯетсЯ   феноменом  избытка,  а
способность к  такой  любви  служит  свидетельством  человеческой  зрелости.
ђадость и счастье -- спутники плодотворной любви.
     ‚о  всех сферах жизнедеЯтельности  качество испытываемого  удовольствиЯ
определЯетсЯ различием между дефицитом и избытком. Љаждый человек испытывает
удовлетворение, иррациональное удовольствие  и  радость. —то отличает одного
человека от другого, так это удельный вес каждого из таких удовольствий в их
жизни. “довлетворение и иррациональное удовольствие требуют не эмоциональных
усилий,   а  всего  лишь   способности   производить  действиЯ,  устранЯющие
напрЯжение.  ђадость  же  --  это достижение;  она  предполагает  внутреннее
усилие, усилие плодотворной активности.
     ‘частье  --  не  какой-то  божий  дар,  а  достижение,  какого  человек
добиваетсЯ  своей внутренней плодотворностью.  ‘частье  и  радость --  не  в
удовлетворении потребности,  возникающей в  результате  физиологического или
психологического дефицита;  они ЯвлЯютсЯ  не  освобождением от напрЯжениЯ, а
спутниками всЯкой плодотворной активности  --  в  мысли,  чувстве, поступке.
ђадость и счастье -- это не различные по качеству состоЯниЯ; они различаютсЯ
только в том смысле, что радость соответствует единичному акту, а счастье --
это,  можно  сказать,  непрерывное и  полное переживание  радости; мы  можем
говорить о  "радостЯх" -- во  множественном  числе,  а о "счастье" -- лишь в
единственном.
     ‘частье  --  показатель  того,  что  человек  нашел  ответ на  проблему
человеческого  существованиЯ,  а, значит,  и  единства с миром,  и цельности
своего џ.
     <I>‘частье  --  это критерий  совершенства в искусстве жить, добродетели в
том ее значении,  какое  она  имеет в гуманистической  этике</I>.  ‘частье часто
считают прЯмой противоположностью горЯ или страданиЯ.  ”изические и душевные
страданиЯ --  часть человеческого существованиЯ, и  их неизбежно  приходитсЯ
испытывать. “беречь  себЯ от горЯ  во что бы то  ни стало можно только ценой
полной  отчужденности, исключающей  возможность  испытывать  счастье.  ’аким
образом,  противоположностью  счастьЯ   ЯвлЯетсЯ  не  горе  и  страдание,  а
подавленность,   возникающаЯ   в   результате   внутренней   бесплодности  и
неплодотворности.
     „о сих пор мы имели дело с типами удовольствий, наиболее  значимыми длЯ
этической теории: удовлетворением, иррациональным удовольствием,  радостью и
счастьем.  ЋстаетсЯ  кратко  рассмотреть  два  других,  менее сложных,  типа
удовольствий.  Ћдин  из  них  -- это  удовольствие, сопутствующее разрешению
любой встающей  перед  человеком  проблемы. џ  предлагаю  называть этот  вид
удовольствиЯ  "наслаждением".  „остижение чего  бы  то ни было из того, чего
человек  хотел  достичь,  воспринимаетсЯ  как   наслаждение,   притом,   что
активность  совсем   не  обЯзательно  бывает  плодотворной;  но  оно  служит
доказательством силы человека и способности успешно контактировать с внешним
миром.  Ќаслаждение   не  очень  сильно  зависит  от  той  или  иной   формы
деЯтельности; человек может наслаждатьсЯ как игрой в  теннис, так и успешным
предпринимательством; дело лишь в  том, чтобы наличествовала некаЯ трудность
разрешениЯ предстоЯщей проблемы, и результат приносил удовлетворение.
     ‘ледующий  тип  удовольствиЯ,  какой   нам  осталось  рассмотреть,  это
удовольствие, основанное  не  на усилии, а  наоборот,  на  расслаблении; оно
сопутствует   не  требующим  напрЯжениЯ,   но  приЯтным   действиЯм.  ‚ажной
биологической  функцией   расслаблениЯ  ЯвлЯетсЯ  функциЯ  регулЯции  ритмов
организма, не способного постоЯнно пребывать  в  активном  состоЯнии.  ‘лово
"удовольствие", если  не вдаватьсЯ  в подробности, кажетсЯ  самым подходЯщим
длЯ определениЯ приЯтного ощущениЯ, возникающего в результате расслаблениЯ.
     Њы  начали  с  рассмотрениЯ  проблематичного характера  гедонистической
этики, утверждающей, что  цель жизни -- удовольствие, и потому  удовольствие
само  по  себе  есть  благо.  ‚  результате нашего анализа  различных  видов
удовольствиЯ мы  получили возможность  сформулировать нашу  точку зрениЯ  на
этическую    значимость   удовольствиЯ.   “довлетворение,   как   устранение
физиологического  напрЯжениЯ,  ни  хорошо, ни плохо; что касаетсЯ  этической
оценки, то оно так же этически нейтрально, как наслаждение и удовольствие от
расслаблениЯ. €ррациональное  же  удовольствие и  счастье (радость) ЯвлЯютсЯ
переживаниЯми,    обладающими    этической    значимостью.    €ррациональное
удовольствие  --  это  показатель алчности,  неспособности  решить  проблему
человеческого  существованиЯ.   Ђ   счастье  (радость)  --   это,  напротив,
доказательство частичного или полного успеха в "искусстве жизни". ‘частье --
величайшее  достижение  человека, отклик  всей  его личности на плодотворную
ориентацию по отношению к самому себе и к внешнему миру.
     ѓедонистическаЯ  этика  не  сумела  достаточно  полно  проанализировать
природу удовольствиЯ; она представила дело так, как  если бы самое  легкое в
жизни  --  испытать какое-нибудь удовольствие,-- было в то же времЯ и  самым
ценным. Ќо ничто ценное не  даетсЯ легко; потому гедонистическое заблуждение
облегчило задачу тем, кто выступал против свободы и счастьЯ и утверждал, что
уже   сам   отказ   от   удовольствиЯ  служит  доказательством  добродетели.
ѓуманистическаЯ  этика  очень  хорошо может  обосновать ценность  счастьЯ  и
радости, как  своих главных добродетелей, но при этом она знает, что требует
от  человека решениЯ  не  самой легкой,  а  <I>самой  трудной  задачи:  полного
развитиЯ его плодотворности</I>.
     <h4><a href="#Toc276480088" name="_Toc276480088">‚.  ЏђЋЃ‹…ЊЂ ‘ђ…„‘’‚ €
–…‹…‰</a></h4>
     ђасхождение   между  наслаждением  целЯми  и   наслаждением  средствами
представлЯет  собой  особо значимую проблему длЯ  современного общества, где
люди, одержимые сосредоточенностью на средствах, часто забывают о целЯх.
     Џроблема целей средств  была сформулирована  ‘пенсером  очень точно. Ћн
высказал  мысль, что  удовольствие,  свЯзанное с целью,  обЯзательно  делает
приЯтными  и средства  достижениЯ  этой цели. Ћн утверждал,  что при  полной
приспособленности  человечества  к социальному  состоЯнию  "действиЯ  вполне
правильны  только тогда, когда  кроме того,  чтобы способствовать  будущему,
частному или  общему, счастью, они доставлЯют непосредственное удовольствие,
а  страданиЯ, не только отдаленные, но и ближайшие, сопутствуют неправильным
действиЯм".<a href="#_ftn121" name="_ftnref121"><sup>[114]</sup></a>
     Ќа  первый  взглЯд  спенсеровское  утверждение  кажетсЯ правдоподобным.
…сли, например, человек планирует приЯтное путешествие, то и приготовлениЯ к
нему могут  быть  приЯтными. Ќо  очевидно, что это не  всегда верно, и  есть
много  действий,  приготовительных  по  отношению  к  желанной цели,  но  не
приносЯщих  удовольствиЯ. …сли больной человек переносит болезненное лечение
ради своего выздоровлениЯ, эта цель все же не делает само  лечение приЯтным;
и  даже рождение ребенка  не делает боли  роженицы приЯтными.  —тобы достичь
желанной  цели, нам приходитсЯ делать много  неприЯтных вещей только потому,
что  наш разум говорит нам,  что  мы должны  их делать. Њожно сказать, что в
лучшем  случае  неудовольствие  может   быть  более   или  менее   уменьшено
предчувствием приЯтного результата;  предчувствие удовольствиЯ от достижениЯ
цели может даже перевесить неудобства, свЯзанные со средствами.
     Ќо важность  проблемы  средств  и целей не  ограничиваетсЯ  этим. Ѓолее
важные  аспекты  этой  проблемы  можно  понЯть,  только  принимаЯ  в  расчет
бессознательную мотивацию.
     Њы можем воспользоватьсЯ иллюстрацией  взаимоотношениЯ между средствами
и целЯми, предложенной ‘пенсером. Ћн описывает удовольствие предпринимателЯ,
когда  всЯкий  раз  при  подведении  баланса  в  его  счетных  книгах  итоги
оказываютсЯ  правильными до копейки. "…сли вы спросите,-- говорит ‘пенсер,--
почему  весь этот труднейший процесс,  столь далекий  от настоЯщего  деланиЯ
денег и еще более далекий  от наслаждениЯ жизнью, доставлЯет предпринимателю
удовольствие, ответ будет  таков: правильное подведение счетов удовлетворЯет
требованиЯм  такой  цели,  как делание денег,  и  само  по  себе  становитсЯ
ближайшей целью  -- долгом, который  надо исполнить.  ќто  может  быть  долг
получениЯ  дохода,  это  может  быть  долг  содержать  себЯ, жену,  детей"<a
href="#_ftn122" name="_ftnref122"><sup>[115]</sup></a>.  Џо мнению ‘пенсера,
наслаждение средствами  --  подведением счетов  -- возникает  из наслаждениЯ
целью: наслаждение жизнью, или "долг".  ‘пенсер  оставлЯет без вниманиЯ  две
проблемы.  Ќаиболее  очевиднаЯ   из  них  состоит  в  том,  что  <I>сознательно</I>
полагаемаЯ цель может отличатьсЯ от цели, полагаемой <I>бессознательно</I>. —еловек
может  думать,  что его целью (или  мотивом)  служит наслаждение жизнью  или
исполнение долга по отношению  к семье, в то времЯ, как его реальной, хотЯ и
неосознаваемой,  целью ЯвлЯетсЯ власть, обретаемаЯ  благодарЯ  деньгам,  или
удовольствие, заключенное в их накоплении.
     ‚тораЯ  --  и более  важнаЯ --  проблема  порождена  утверждением,  что
удовольствие,   свЯзанное   со   средствами,    обЯзательно   возникает   из
удовольствиЯ,  свЯзанного  с целью.  •отЯ,  конечно,  может  случитьсЯ,  что
наслаждение  целью, предстоЯщим использованием денег, делает средства к этой
цели  (подведение  счетов)   таким   приЯтным,  как   полагает  ‘пенсер,  но
наслаждение  подсчетами может черпатьсЯ и  из совершенно иного источника,  и
его   свЯзь  с  целью  может  быть   фиктивной.  ЏодходЯщим  примером  будет
предприниматель, одержимый идеей подсчета, черпающий огромное удовольствие в
самом этом процессе и в высшей степени  довольный, когда  счета сходЯтсЯ  до
копейки.  …сли мы  проанализируем  его удовольствие,  то обнаружим, что  это
состоЯние человека, полного тревог и сомнений;  он  наслаждаетсЯ подсчетами,
потому что  они дают ему возможность быть  "активным",  не  будучи обЯзанным
принимать решениЯ или  идти на риск. €тоги подсчетов ему приЯтны, потому что
правильность цифр дает ему символический ответ на сомнение  в самом себе и в
жизни. Џодсчитывание выполнЯет здесь ту же функцию, что длЯ другого человека
раскладывание  пасьЯнса  или  подсчитывание  окон  в домах.  <I>‘редства  стали
независимы от цели</I>; они узурпировали ее  роль, и мнимаЯ цель существует лишь
в воображении.
     ‘амым  замечательным  --  близким спенсеровскому  --  примером средств,
ставших независимыми и сделавшихсЯ  приЯтными не из-за наслаждениЯ  целью, а
из-за факторов, совершенно отличных от нее, ЯвлЯетсЯ смысл труда в том виде,
какой он обрел после ђеформации, особенно под влиЯнием кальвинизма.
     ЏредлагаемаЯ  к рассмотрению проблема касаетсЯ одного из самых  больных
мест современного  общества. Ћдна из  наиболее  характерных  психологических
черт нынешней жизни  состоит в том, что действиЯ,  ЯвлЯющиесЯ  средствами  к
цели, все более  и более занимали место  целей, пока сами последние не стали
чем-то призрачным и нереальным. ‹юди трудЯтсЯ длЯ того, чтобы делать деньги,
а  деньги  делают длЯ  того,  чтоб покупать  за  них  наслаждениЯ.  ’руд  --
средство, наслаждение  --  цель.  Ќо  что происходит  на  самом  деле?  ‹юди
трудЯтсЯ,  чтобы сделать побольше денег;  они употреблЯют эти  деньги на то,
чтоб сделать еще больше денег, а  цель -- наслаждение жизнью  -- терЯетсЯ из
виду. ‹юди спешат  и изобретают  разные  вещи, экономЯщие времЯ.  ‡атем  они
употреблЯют сэкономленное  времЯ  опЯть  на  то, чтоб спешно сэкономить  еще
больше времени, и так до тех  пор, пока не  оказываютсЯ до того вымотанными,
что им уже не  нужно сэкономленное ими времЯ. Њы оказались пойманными в сети
средств  и потерЯли из виду цели. “ нас есть радио, которое может донести до
каждого все самое лучшее, что есть в музыке и литературе.  Ђ вместо этого мы
слышим  по  большей  части  всЯкую  низкопробную   дребедень  или  рекламные
объЯвлениЯ, оскорблЯющие ум и вкус. “ нас есть самые замечательные приборы и
средства,  какие когда-либо  имел  человек,  но  нам  не  приходит в  голову
остановитьсЯ     и    спросить,    <I>зачем    все    это</I>.<a    href="#_ftn123"
name="_ftnref123"><sup>[116]</sup></a>
     Џреувеличенное  внимание  к  целЯм  также  различными  путЯми  ведет  к
нарушению  гармонического равновесиЯ между средствами и целЯми. Џервый  путь
-- когда все  внимание сосредоточено на целЯх, а роль  средств в достаточной
мере остаетсЯ вне полЯ зрениЯ. ђезультатом такого нарушениЯ ЯвлЯетсЯ то, что
цели  становЯтсЯ  абстрактными, нереальными и, в  конечном счете, всего лишь
пустыми мечтами. ќту опасность  детально проанализировал  „ьюи. €золирование
целей   может  иметь  противоположный   эффект:  хотЯ  цель  сохранЯет  свое
идеологическое значение,  она служит просто прикрытием  того  факта, что все
внимание переключено на  действиЯ, Якобы ЯвлЯющиесЯ средствами к  этой цели.
ќто осуществлЯетсЯ под лозунгом "–ель оправдывает средства". ‡ащитники этого
принципа   забывают,   что   использование   негодных  средств  имеет   свои
последствиЯ, которые в  действительности  <I>трансформируют</I> цель, даже если она
все еще сохранЯет свое идеологическое значение.
     ‘пенсеровскаЯ концепциЯ  социальной  функции  деЯтельности,  приносЯщей
удовольствие,   обнаруживает   важный   <I>социологический</I>   аспект    проблемы
средств-целей.