  щепками, полешками, тЯнешь  из
вороха трЯпиц еще теплый горшок с мышиными щами. Џошарив в потайном укрытии,
за печью, достаешь сверток с  ложицей  и  вилицей, и опЯть будто благодарен:
все цело, не поперли, вора, знать, не было, а коли и был, дак не нашел.
     €  похлебав  привычного,  негустого  супу,  сплюнув  в  кулак  коготки,
задумаешьсЯ, глЯдЯ в слабый, синеватый огонек свечки, слушаЯ, как шуршит под
полом, как трещит в печи, как воет, подступает, жалуетсЯ за  окном, проситсЯ
в  дом что-то белое, тЯжелое, холодное, незримое; и представитсЯ  тебе вдруг
твоЯ изба далекой и малой, словно с дерева смотришь, и весь городок издалека
представитсЯ,  как оброненный в сугроб, и безлюдные полЯ вокруг, где  метель
ходит   белыми  столбами,   как  тот,  кого  волокут   под  руки,  а  голова
запрокинулась;   и    северные   леса   представЯтсЯ,   пустынные,   темные,
непроходимые, и  качаютсЯ ветки северных  деревьев,  и качаетсЯ на ветках, -
вверх-вниз, - незримаЯ кысь, - перебирает лапами, вытЯгивает шею,  прижимает
невидимые уши к плоской невидимой голове, и плачет, голоднаЯ, и тЯнетсЯ, всЯ
тЯнетсЯ к жилью,  к теплой  крови,  постукивающей в человечьей шее:  кы-ысь!
кы-ысь!
     €  тревога  холодком,  маленькой  лапкой  тронет сердце, и  вздрогнешь,
передернешьсЯ, глЯнешь вокруг зорко, словно ты сам себе чужой: что это?  Љто
Я?
     Љто Я?!..
     ”у ты...  ќто же Я.  ‘ловно на минуточку  себЯ выпустил из рук, чуть не
уронил,  еле успел подхватить... ”у... ‚от что она делает, кысь-то, вот  что
она уже издалека с тобой делает, вот как она вынюхивает, чует, нашаривает, -
через дальнюю даль, сквозь снежную бурю, сквозь толстые бревенчатые стены, а
случись она рЯдом?..
     Ќет,  нет, нельзЯ, ну  ее,  не  думать о  ней,  гнать,  не думать,  вот
засмеЯтьсЯ  надо  или  сплЯсать,  -  вприсЯдку  пуститьсЯ,  как  на  Њайский
‚ыходной, песню дробную, громкую запеть!
     Ђй  ду-ду, ду-ду, ду-ду! „а разлюлюлечки ду-ду! „а трилЯлюшечки мои! „а
тритатушечки мои!!!..
     ‚от так...  ‚роде легче... €скусство возвышает, -  учит ”едор  Љузьмич,
слава ему. Ќо искусство длЯ искусства -  это нехорошо, - учит ”едор Љузьмич,
слава ему. €скусство должно быть тесно свЯзано с жизнью.  "†изнь моЯ! €ль ты
приснилась мне?" - может быть... Ќе знаю.
     „а  и что мы  про  жизнь знаем?  …жели  подумать?  Љто  ей  велел быть,
жизни-то?  Ћтчего солнце  по  небу  катитсЯ, отчего мышь  шебуршит,  деревьЯ
кверху  тЯнутсЯ,  русалка  в  реке  плещет, ветер  цветами  пахнет,  человек
человека палкой  по  голове бьет? Ћтчего другой раз и бить  неохота, а тЯнет
словно  уйти куда,  летом, без дорог, без путей, туда, на восход солнца, где
травы светлые  по плечи, где синие реки  играют,  а над реками  мухи золотые
толкутсЯ,  неведомы деревьЯ ветви  до воды свесили, а  на тех ветвЯх, слышь,
белым-белаЯ ЉнЯжьЯ Џтица - Џаулин. Ђ  глаза у той Џтицы Џаулин в пол-лица, а
рот человечий,  красный. Ђ красоты  она таковой, ЉнЯжьЯ Џтица-то, что нет ей
от  самой  себЯ  покою: тулово  белым  резным пером укрыто, а хвост на  семь
аршин,  как сеть плетенаЯ висит, как марь кружевнаЯ. Џтица Џаулин голову все
повертывает, саму себЯ все осматривает, и  всю  себЯ, ненаглЯдную, целует. €
никому из людей от той белой птицы отродЯсь никакого вреда не бывало, нет  и
не будет. Ђминь.

        ‡…‹Ћ

     Ѓогатые, - они потому богатыми называютсЯ, что богато живут.
     ‚зЯть  ‚арсонофий  ‘илыча,  Ѓольшого   Њурзу.  Ћн  над  всеми  ‘кладами
надзирает,  решает, когда ‘кладской  „ень назначить, да чьЯ очередь подошла,
да какой товар народу раздать.
     “ма  ‚арсонофий ‘илыч  государственного,  такового же и вида:  тучности
прЯмо изумительной, даже и длЯ  мурзы  редкостной. ‚от ежели  человек  шесть
голубчиков вместе
     свЯзать,  так это  и  до половины  ‚арсонофий  ‘илыча  недотЯнет;  нет,
недотЯнет!
     ѓолос  у него тЯжелый, сиплый  и  вроде  как медленный. ‘кажем, надобно
объЯвить работникам, чтоб  в воскресенье, под Њайский ‚ыходной,  –ентральный
‘клад  отворили  и выдали народу  по  полпуда хлебеды, да по два мотка ниток
некрашеных. „ругой бы, кто попроще, открыл рот, да и сказал что  надобно, да
и опЯть рот закрыл, до другого раза.
     Ђ  вот и вышел бы подход  негосударственный, и никто б  его, такого, не
слушалсЯ, и не бывать бы такому Њурзой.
     Ђ  у ‚арсонофий  ‘илыча  как заведено:  призовет  с  утра  малых  мурз,
‘кладских ђаботников, и  начнет:  "ђ-а-з-д-а-й-т-е.....................",  а
что раздать, и не выговорит до вечера, потому как ему казенного добра жалко.
     Ђ  и то, как не пожалеть! ќто, полпуда-то, - на одного голубчика, а еще
выдай  и  на  бабу  его, и на детишек, и на  дедульку-бабульку слепеньких да
хроменьких,  да с каждого  обихода  роднЯ али  работники, да и перерожденцев
кормить надо?  -  надо, -  а изоб-то  в одной  –ентральной ‘лободе, почитай,
тыща, а ежели весь ”едор-Љузьмичск, весь  городок наш набежит кормитьсЯ, так
это же добра не напасешьсЯ!
     Ђ самому есть? Ђ семье? Ђ ‘кладским ђаботникам?  Ђ холопам  ихним? €-и,
милые! - то-то! Ѓез подхода нельзЯ!
     € ум нужен: думу думать. ‘кажем, крышки.  ЋпЯть-таки, простой голубчик,
из жалостливых, как бы рассудил?  - взЯть все крышки да попросту  и раздать.
Њигом бы слух прошел, набежало  бы народу, -  не продохнуть, толчеЯ,  давка,
крики; на закукорках у ходЯчих - увечные, те,  кого в прошлые разы подавили;
вопЯт: "€нвалиду!..  €нвалиду  крышку!!!"; в  толпе дети  малые  снуют, - по
карманам шарить, подворовывать; кто кота на веревке тащит, кто козлЯка, чтоб
лишнюю крышку прихватить: это, дескать, шурин  мой, тоже хочет, а что у него
шерсть,  рога  али вымЯ, -  дак  это, голубчики,  Џоследствие,  али  вы сами
беленькие? - то-то.
     „руг друга поубивают, крышек натащат сколько повезет, - у кого и сердце
насмерть лопнет  таскаючи, -  а опослЯ  в избе сидЯт,  смотрЯт чего набрано,
сами в ум не  возьмут:  а чего  с  ними  делать-то? —его  ими покрывать? ќта
велика, а та мала, никуды не приткнешь. ЏовертЯт-повертЯт, побьют  с досады,
да и свалЯт на задний двор под плетень.
     Ќет, с нами так нельзЯ.
     ‚от  ‚арсонофий ‘илыч  все  это  рассудивши,  да рассмотревши,  да думу
думавши, и  решает: крышек  нипочем  не выдавать.  €  народ, и крышки  целее
будут.
     Ђ  еще думает: коли суп без крышек кипит,  дак  он  наваристее выходит,
вроде как уседает. Ћно и вкусней.
     Ђ еще думает: коли  крышек  нетути, дак мечта у каждого будет заветнаЯ:
эх, крышечку бы мне! Ђ с мечтой и жить сподручней, и засыпать слаще.
     ‚от оно-то и есть государственный ум.
     Ћттого  и живет ‚арсонофий  ‘илыч богато,  терем у него двухъЯрусный, с
маковками,  на  верхнем  Ярусе  в обвод  терема настил  пущен на  подпорках,
называетсЯ  галереЯ,  по  галерее   -  длЯ   страху  -  холопы  расхаживают,
поглЯдывают,  нет  ли  против хозЯина злоумышлениЯ, не  желает ли кто камнем
кинуть в его палаты, али чем побольнее.
     ‚о дворе службы разные: сараи, амбары, хлев длЯ  перерожденцев, бараки,
где  холопы  живут.   Ђ   холопов  тьма-тьмущаЯ:  и   мышеловные  холопы,  и
мукомольные, и квасовары,  и грибышатники, и хвощевники, и кого только  нет!
…сть и девки-поломойки,  и  прЯхи,  и ткачихи,  а  есть одна  баба особаЯ, и
приставлена   та   баба   снежки  катать,  толчеными  огнецами,  как  мукой,
обваливать, и к столу подавать, и ‚арсонофий ‘илыч те снежки кушать изволит.
     Ѓенедикт  один  раз сподобилсЯ ‚арсонофий  ‘илыча  во  всей  славе  его
лицезреть: шел себе мимо, да и видит: стой, не  пройдешь, малые мурзы дорогу
перегораживают, на голубчиков гавкают,  а кого и по спине колом  огреют:  не
суйсЯ.  ’ут  тесовые  ворота  отворЯютсЯ,  колокольцы  звенЯт,  перерожденцы
валенками  топочут,  сани  скрипЯт,  -  ма-а-а-а-  атушки  мои!  -  в  санЯх
‚арсонофий ‘илыч гора-горой  рассемши. Ќарод обрадовалсЯ, шапки  поскидал, в
поЯс кланЯетсЯ: "„оброго  здоровьичка,  долгих  лет  тебе жизни,  ‚арсонофий
‘илыч, кормилец ты наш ненаглЯдный, супруге твоей тож, деткам  тож! —то б мы
без тебЯ пили-ели, родной ты наш, золотинушка ты наша слатенькаЯ!"
     ‚от  так ему  все кричат, - и Ѓенедикт  тоже,  - чтобы он, ирод, размЯк
маленько, еды другой раз прибавил: сальца,  репы, хвощей к праздничку, а  не
сам все съедал-то.

     Ђ вот ”едора Љузьмича  Ѓенедикт никогда в глаза не  видал. € уж не чаЯл
сподобитьсЯ.
     €  вот оно, пожалуйста:  нонеча, в обычный день,  самый что  ни на есть
простецкий февральский  денек, серый,  мутноватый, метелистый-порошистый,  с
северным  тревожным ветерком, -  дует он и сметает снежный порошок с крыш за
воротник, холодит голубчикам  шею, набиваетсЯ  в  бороду, красит уши в маков
цвет,  -  словом,  в обычный  такой  день, сегоднЯ! сегоднЯ! -  подкатили  к
ђабочей €збе сани,  а в санЯх гонцы  разрЯженные, в кушаках, да  шапках,  да
рукавицах, да ноговицах, да боже ты мой чего на них только ни наверчено! - и
объЯвили: жалует вашу  €збу сам  ”едор Љузьмич, слава ему,  пресветлым своим
посещением.
     Ђ в ђабочей  €збе,  ешь твою двадцать, с  утра все печи погасли. Ќочные
работники, истопники,  заместо того,  чтобы дровишки подкладывать  да  огонь
раздувать,  упились  ржави,  а  может  квасу, а  может, слышь, и  гонобобелю
нанюхались, хоть это  и  своеволие, - да все и проспали. Љак протерли глаза,
кинулись к печам, - а там один пепел холодный, да и тот в трубу выдуло.
     Љрику!.. Љрику-то матерного, отборного! - другой раз за  год столько не
услышишь, а что делать? - делать нечего; побежали в соседние ђабочие €збы за
огоньком, а те не дают. ‚ы  нам в прошлый  раз не дали, а мы вам  -  теперь;
хозЯйство - дело рук каждого, разбирайсЯ
     сам. Ђ что нам за дело,  что вы казенные; мы, чай,  еще  казеннее  вас.
Џошли,  пошли  отседа, козолупы дроченые!  щас  мы вам вдогонку звездюлей-то
накидаем.
     ’ак наши и убрались  ни с чем,  а тут, вишь, гонцы.  Ќаши перепужались,
озлобились, чуть  не  плачут; кто руки заламывает, кто со страху описалсЯ, а
Љонстантин  ‹еонтьич, что  в  углу у окошка  сидит,  на времЯ как бы  из ума
вышел: стал кричать, что, дескать, вижу, вижу столп бестелесный, пресветлый,
преужасный, громоподобный  и стоочитый, и в том столпе верчение, и струение,
и крыльЯ, и зверь, идущий на четыре стороны.
     Ђ начальство, точно, озверело и побежало  на  четыре стороны, с криками
да воплЯми: где Ќикита €ваныч, ѓлавный €стопник? подать сюды Ќикиту €ваныча!
     €  Ѓенедикт тоже, вместе со всеми, заволновалсЯ, забегал, - аж в висках
застучало, в глазах  темь пЯтнами пошла:  Ќикита €ваныч! ѓде Ќикита  €ваныч!
‚едь вот, ведь  сейчас, событие-то какое,  случай-то какой,  ѓосподи! может,
раз в сто лет ”едор Љузьмич народу показыватьсЯ изволЯт, слава ему! ‚ кои-то
веки с терема сошел с Ясного, с крутоверхого, с  под резных  курдалЯсин, что
под кровлей  понадрючены,  с-под маковок багрЯных, молодой ржавью  крашеных,
боботюкалками утыканных, кукумаколками изузоренных!  ѓосссподи!.. ѓосссп...!
ђадости-то,  страху-то,  радости-то!..  „а  Я...!  да  куда  же  мне...!  да
ѓосссподи!.. да где же Ќикита €ваныч, Язви его!.. Ќе понимает, что ли?!
     ѓонцы  той порой  с саней поскакивали, и давай расстилать, чего с собой
понавезли: половики камчатные, узорные да плетеные по всей €збе раскатали; и
на  крыльце половик,  и с крыльца половик; мигом снег вокруг избы утоптали и
медвежьими шкурами вроде  как полукруг  выложили; благолепие такое,  что вот
сейчас умри,  и  не  пожалеешь. ‚асюк  “шастый припал всеми ушами к  земле и
слушал: не  едут ли;  и вот уж  кричит: "‘лышу! …дут!" - и сразу вдали будто
облако белое  задрожало:  снег  пылит. ‚ыросло облако, надвинулось,  и народ
чуть не  умер, но зрЯ: то  лишь  малые  мурзы оказались, длЯ пущей  важности
проехали: дескать, трепещите загодЯ.
     ‚от  проехали  они,  только  народ  понапрасну попужали,  а  уж  после,
какое-то времЯ  прошло, - чу! - будто колокольцы каменные застучали. € птицы
шарахатьсЯ  начали, и помертвело все, и вот будто туча снежнаЯ идет, а в ней
смерчи  вертЯтсЯ. ’ут все,  как  есть,  кто  стоЯл  у крыльца,  -  истопники
нерадивые, писцы,  -  Ћленька  мелькнула, -  повара  из  ‘толовой  €збы, так
прохожие, - все кто набежал посмотреть, - повалились лицами долу, и Ѓенедикт
с ними,  так что как  подъехали, как из  саней  выходили, чего  такое было и
каки-таки церемонии, али вознЯ, али что, - ничего он не видел и не слышал, а
только  сердце  в ушах  билось,  колотилось:  туки-тук! туки-тук!  ЋпомнилсЯ
только, когда его пинками с сугроба поднЯли и в избу погнали  благоговеть. Ђ
там! -  даже  будто  и теплее стало:  лепота, половиками  все укрыто, аж  на
тубаретках половики, на лавках половики, окошки кружевами
     кисейными укрыты, весь сор в углы заметен и берестой прикрыт, так что и
не видать, разве что пованивает; а свечей понатыкано - ужасти, да только  ни
одна не  горит. ЋгнЯ нетути.  Ќикиты €ваныча нетути. ‚от кто-то Ѓенедикта  в
спину торкнул:  садись, голубчик,  ”едор  Љузьмич  не  любит, когда  столбом
стоЯт. Ѓенедикт сел, замер и смотрит.
     €  все  замерли,  и совсем мертво стало. €  из-за  дверей  шажки  такие
меленькие:  туку-туку-туку,  - и  в избЯные  сумерки, на  багрЯный половичок
ступает ”едор Љузьмич, слава ему.
     - ‚от и Я, голубчики, - говорит.
     €  от страха и радости в голове  у Ѓенедикта  жар сделалсЯ,  а в  груди
словно бы какое пространство расширилось, а посередь того пространства ровно
кулаком стиснуло, подперло  и не продыхнуть. € смотрит  Ѓенедикт  как сквозь
туман,  и  диву  даетсЯ:  ростом  ”едор  Љузьмич не больше  Љоти,  едва-едва
Ѓенедикту по колено. ’олько у Љоти ручонки махонькие, пальчики  розовенькие,
а  у  ”едора  Љузьмича  ручищи  как  печные заслонки, и пошевеливаютсЯ,  все
пошевеливаютсЯ.
     - Ќе ждали? - говорит  ”едор  Љузьмич,  засмеЯвшись. -  Љартину Я  хочу
такую нарисовать: "Ќе ждали",  ага.  „умаю,  понравитсЯ. ’ам, это,  ну, один
входит,  а другие,  значит,  с  мест повскакамши  и  удивимши.  Ќу,  давайте
разговоры разговаривать. Љак живетсЯ, работаетсЯ, чего такое делаете?
     - Џереписываем,  ”едор Љузьмич! - зашумели  голубчики, а  ”едор Љузьмич
засмеЯлсЯ, и многие тоже смеЯтьсЯ стали, вроде как облегчение вышло: простой
такой ”едор Љузьмич, слава ему,  оказалсЯ;  может, и пугатьсЯ нечего,  разве
что вот руками шевелит.
     -  Ђ дайте-ка Я тоже сЯду, - опЯть засмеЯлсЯ ”едор  Љузьмич. - Ћхота  к
народу поближе, ага.
     ѓоловой по  сторонам повертел  и прыг на  колени к Ћленьке.  Ђ  она его
поперек живота ухватила, как Љотю, и держит. Ќе боитсЯ.
     -  Љрепче держи,  а  то свалюсь,  ага, - говорит  ”едор  Љузьмич. - Џод
микитки держи, двумЯ руками. ’олько не щекоти, ага.
     - ђады встретитьсЯ,  ”едор  Љузьмич!  „олгих  лет  жизни! -  заговорили
голубчики. - ‘подобились! ‘пасибо вам!
     - ‘пасибо вам за ваше искусство! - крикнул ‚асюк “шастый.
     - ‘пасибо, что вы есть! ‘пасибо! - это бабы.
     -  џ  завсегда  рад  встречам с  интеллигенцией, ага,  -  ”едор Љузьмич
головку вывернул и снизу  Ћленьке в  личико посмотрел. - Ћсобенно когда  тут
такие лЯмпампушечки менЯ под микитки держат. ‚ерно? ’олько не щекоти.
     - ‚ерно, ”едор Љузьмич, - зашумели голубчики.
     - ‚от думаю картин много понарисовать, - сказал ”едор Љузьмич. -  …сли,
конечно, ржави хватит, ага.
     ’ут все совсем развеселились: уж чего-чего, а ржави всегда хватает.
     -  Џострою  большую-пребольшую избу,  картинки нарисую  и гвоздиками  к
стенкам  приколочу,  - делилсЯ  ”едор  Љузьмич.  -  € в  честь себЯ  назову:
ЉаблуковскаЯ, дескать, галереЯ. …жели кто не знает: Љаблуков мое фамилие.
     ’ак все и грохнули: кто ж этого не знает.
     -  ‚опросы  какие  будут?  Њожет,   чего  непонЯтное  сказал,   дак  вы
спрашивайте. ‘прос не ударит в нос, верно?
     - ‚ерно!  Ћй, верно,  ”едор Љузьмич,  долгих лет вам жизни! - закричали
голубчики. - Џравильно! ‚от в самую точку попали! Ќу до чего ж верно, вот  в
аккурат в самую середку! ’очно! ’очно! ’ак и есть!
     - Ђ картины - это что? - Ћленька голосок подала.
     ”едор  Љузьмич, слава  ему,  опЯть  головку  вывернул и  опЯть  на  нее
посмотрел.
     - Ђ вот увидите. ‘урприз вам будет. ќто вроде рисунка, только крашеное.
Ћдин сужет Я придумал смешной, ужасти. ’ам один голубчик мыша ест, а другой,
значит, к нему в  избу входит. Ђ этот, который ест-то, значит,  мыша прЯчет,
чтоб  тот-то, другой,  не  отнЯл.  Ђ называтьсЯ будет "‡автрак аристократа",
ага. Ђ еще чего Я придумал-то. Ћдну картину Я красил, а она  у менЯ вышла не
очень. Ќазвал "„емон". Ќу  там Я все синим позакалЯкал, ага. ’ак Я думаю вам
ее в рабочую избу подарить, ага. Џовесьте ее тут где-нибудь, чего она у менЯ
зрЯ болтаетсЯ. - € рукой свите махнул: - Џодайте ее сюды.
     ‚от  один из  свиты за  пазуху  полез,  коробку берестЯную  достал,  из
коробки трЯпицу вынул, развернул, - а там вроде как лист какой, - береста не
береста, а побелее будет. ’онкаЯ-тонкаЯ. ‚четверо  сложена. ђазвернул, а там
Ярко-Ярко так, глЯнули,  - а и не понЯть, чем  накрашено-то, и все, вправду,
синее.  Џодали ”едору  Љузьмичу,  он картину-то  эту  ручищами  разгладил  и
обратно подает:
     - Љто у вас старшой-то? Џовесьте на стенку.
     Љонстантину  ‹еонтьичу  как  раз  клЯп  изо  рта  вынули,  -  оклемалсЯ
маленько; он громче всех закричал "спасибо", тонко так и громко, как козлЯк,
прЯмо у Ѓенедикта над ухом:  оглушил, блЯ. Ђ  Ѓенедикт не знал что и думать:
первый свежий страх вроде отступил, а  заместо него в душе - смурно, что ли.
Ќадо бы сильнее  благоговеть, а  благоговеетсЯ как-то  слабо,  что ли. Љриво
как-то.  ‚от  если  бы  на  земле  распластатьсЯ,  на четвереньках,  коленки
подогнувши, а руки эдак  вперед и в стороны разбросамши, а лбом об пол бить,
- тогда лучше получаетсЯ. Ќе зрЯ придумано. ’огда восторг так  прЯмо из тебЯ
и прет, как все равно отрыжка; так бывает, если мочеными хвощами объешьсЯ: в
животе печет и прихватывает, и из нутра в глотку все  пузыри, пузыри прут. Ђ
на  тубаретке  сидючи,  какой  восторг?  ‚роде  как  ты,  простой  голубчик,
Ќабольшему Њурзе ровнЯ: ты сидишь,  и он сидит; он тебе слово, ты ему слово.
Ќе дело это.  € даже, слышь, дерзость в  нутре родитсЯ, и зависть берет: эй,
Њурза, ты зачем к Ћленьке на  коленки сел? Ђ ну  слезай. Ђ то щас как ссажу.
Џодумал  так, -  и еще смурнее  сделалось:  эка. Љак он  про ”едора Љузьмича
сейчас представил. —его это?
     ’ут ‚арвара ‹укинишна робко голос подает:
     -  ”едор  Љузьмич,  вот  Я  спросить  хотела...  “  вас  в  стихах  все
настойчивее превалирует образ конЯ... ЏоЯсните,  пожалуйста,  "конь"  -  это
что?..
     - —ой-то? - переспросил ”едор Љузьмич.
     - Љонь...
     ”едор Љузьмич улыбнулсЯ и головой покачал.
     -  ‘ами,  значит,   не  можем...  Ќе  справлЯемсЯ,  ага...  Ќу-ка?  Љто
догадливый?
     - Њышь, - хрипло вышло у Ѓенедикта, хоть он и положил себе помалкивать:
так на душе криво было.
     - ‚от, голубушка. ‚идите? ‚от голубчик справилсЯ.
     - Ќу а "крылатый конь"? - волнуетсЯ ‚арвара ‹укинишна.
     ”едор Љузьмич нахмурилсЯ и руками пошевелил.
     - ‹етучаЯ мышь.
     - Ђ как понимать: "скребницей чистил он конЯ" ?
     - Ќу,  голубушка, вы ведь сырую мышь  есть не  будете?  курку  сымете,
правильно?  …жели  суфле али бланманже с ее взбить, вы  ж ее всю пообдерете,
верно? …жели, к примеру, вам с  ее, с  мыши,  вздумалось пти-фри а лЯ мод на
ореховой кулисе изготовить,  али  запечь  под  бешамелью  с крутонами?  Ђ то
мышаток малых  наловишь  и  давай  шнель-клопс  наворачивать,  блинчатый,  с
волованчиками?  Ќешто  вы их  не  почистите?  - ”едор Љузьмич посмеЯлсЯ эдак
недоверчиво и головкой  покрутил. - Ђ?! —то ж  мне вас  учить. „умаете,  мне
сочинЯть легко? €зводишь единого слова ради тысЯчи тонн словесной руды, ага.
‡абыли? џ ж об этом сочинЯл. Ќе спи, не спи, художник. Ќе предавайсЯ сну. „а
и   окромЯ   искусства   дел    невпроворот:    день-деньской   изобретаешь,
крутишьсЯ-крутишьсЯ, ажно мозги вспухли.  Ќа  мне ж все  государство. „ругой
раз и не присЯдешь. ‚от сейчас “каз сочинил, на-днЯх получите, ага. •ороший,
интересный. ‘пасибо скажете.
     -  ‘лава  ”едору  Љузьмичу!  „олгих  лет жизни!  ‡аранее благодарны!  -
закричали голубчики.
     ’ут отворились двери  и вошел Ќикита €ваныч. ‚се на него обернулись.  €
”едор Љузьмич тоже. Ђ он вошел как к себе домой, недовольный, в бороде ржавь
застрЯла, шапку не снЯл, на колени не повалилсЯ, не  закатил глаза под  лоб.
Ќе зажмурилсЯ.
     - „оброе  утро,  граждане. - ђаздраженный  такой.  -  ‚едь неоднократно
просил:  поаккуратнее  с  печами. ‘ледить надо.  ‘тарого человека  постоЯнно
гонЯете.
     -  €стопник Ќикита, знай  свое  дело,  разжигай печь! -  закричал акал
„емьЯныч страшным и зычным голосом.
     - ‚от что, акал, вы мне тут не тычьте, - взвилсЯ Ќикита €ваныч. - € не
указывайте!..  Њне триста лет, и Я бюрократического хамства еще  при Џрежней
†изни навидалсЯ, благодарю  покорно!.. ќто  ваша  задача,  ваша элементарнаЯ
задача: поддерживать минимальный порЯдок! ‚аши коллеги пьЯнствуют, а вы менЯ
дергаете по пустЯкам. Ђ в массовом алкоголизме, акал, отчасти и ваша  вина.
„а-да!!!  Ќе первый раз  вам говорю!!!  ‚ы  не склонны  уважать человеческую
личность. Љак  и многие, впрочем. € ваш ветеранский статус, -  Ќикита €ваныч
голос  повысил  и  кривым  пальцем  по  столешнице  постучал,  -  попрошу не
прерывать! ваш ветеранский  статус не дает  вам права  менЯ третировать!!! џ
такой  же  хомо сапиенс, гражданин и  мутант, как и вы! Љак и  вот,  - рукой
повел, - остальные граждане!
     ‚се уж привыкли,  знают, что  Ќикиту €ваныча  нечего слушать: несет Ѓог
знает что, сам небось половину слов не понимает.
     - ’ута сам ”едор Љузьмич, слава ему,  присутствуют!!! -  затрЯссЯ акал
„емьЯныч.
     - ’ута Я  присутствую, -  кашлЯнул ”едор Љузьмич.  - ђазжигайте  печку,
голубчик, ради Ѓога, ноженьки померзли. ђазжигайте, чего зрЯ серчать.
     Ќикита  €ваныч только рукой махнул. ‘ досадой.  € пошел  к  печи. Ђ что
глава  государства,  не абы кто, пресветлым посещением осчастливить изволил,
что беседу  с народом беседует, что думками своими государственными делитсЯ,
что картину в дар  изволил  передать,  что стража  с  крюками  и  алебардами
застыла навытЯжку, что  Љонстантин  ‹еонтьич опЯть с клЯпом сидит, веревками
повЯзанный, чтоб не смел, что у ‚арвары ‹укинишны от напрЯжениЯ все гребешки
ходуном ходЯт,  что пол багрЯными  половиками изукрашен, - это ему как будто
все равно. ЏрЯмо лаптЯми по государственным половикам  прошел, наследил. ‚се
так и замерли.
     - Ќу, хорошо, где дрова? - недовольно так буркнул.
     Њалые  мурзы с дровами подбежали, в печь покидали. ‚се смотрЯт, и ”едор
Љузьмич  смотрит,  и  Ѓенедикт  смотрит: никогда он  не видел,  как  ѓлавный
€стопник огонь разжигает. Ђ у него в руках ничего  нет. € из кармана  ничего
не торчит.
     Ќа корточки  сел.  Џосидел.  Џодумал.  ѓолову повернул и  глазами  всех
обвел.  ЋпЯть   подумал.   Ђ  потом  как   раскроет   рот,  да  как  хыхнет:
хыыыыыыыыыххххх! € изо рта его,  как столб, как ветер, вышел, клубЯсь, огонь
и  вошел  в  печь, и  ахнуло  и  загорелось  в широкой  печи,  и  затрещало,
вздуваЯсь, пламЯ желтыми Языками, словно ЋкаЯн-дерево в весеннем цвету.
     €  от  страха и  криков людских опЯть помутилось  у Ѓенедикта в голове,
только и видел,  что ”едор Љузьмич ручищами толк, да на  пол прыг,  да и был
таков. Љак опомнилсЯ, - бросилсЯ  на  улицу,  глЯдь: только снег с земли  до
неба поднЯлсЯ, а в том  снеге  опЯть смерчи ходЯт. € малые мурзы в  обратную
сторону проскакали.
     Ђ в избе опЯть, - ни половиков, ни шкур, стены одни голые, закопченные,
пол  мусором покрыт, печь гудит, тепло от нее волнами бежит, и от того тепла
синий "„емон" на стенке шевелитсЯ, будто сойти хочет.

        €†…

     Ђх,  позавидовал  Ѓенедикт  Ќиките  €ванычу!  ‚ечером,  после   работы,
добравшись до дому, он как  всегда, волнуЯсь,  проверил печь,  и, как назло,
как уж часто бывало, печь погасла.  Ќа часок бы раньше прийти, оно, может, и
ничего  бы, еще  какаЯ-то  жизнь теплилась  бы  в  угольках,  еще можно  бы,
пожалуй, на колени  встав и вывернув шею, как если бы молЯсь, дуть,  дуть, -
выдуть  живой  огонек из сизых, засыпающих деревЯшечек. „а,  часом раньше, -
еще можно бы. „а  рабочий  день длинен, да  пока на работу доберешьсЯ, да  с
работы  бегом  бежишь,  - как нарочно, словно  кто рассчитал,  чтоб  тебе не
поспеть к  сроку!  ‘уп-то, конечно,  еще  не простыл,  если  горшок трЯпками
замотан был  как надо; похлебать  можно, но вкус у него  грустный, вечерний;
ешь на ощупь, в темноте, -  ведь и свечу разжечь  нечем, и  жалко себЯ,  так
жалко! €зба тоже еще не простыла, можно спать завалитьсЯ: в зипуне, в шапке;
это только  ночью подмерзать  начнет: поползет зима в  худые  щели, в  пазы,
будет задувать под порог, дышать холодом из подпольЯ. Ђ утром в избе смерть,
да и только.
     Ќет, так долго не протЯнешь,  надо либо к истопникам идти огнЯ просить,
-  готовь сурпризы, голубчик, - либо к семейным соседЯм стучать, побиратьсЯ,
ежели не очень злые. “ семейных жизнь легче: пока хозЯин работает, баба дома
сидит,  по  хозЯйству поворачиваетсЯ, за печью  досматривает. ‚арит.  Џечет.
Њусор  метет.  ЏрЯдет, может.  „а  только  не  будешь  же  изо  днЯ  в  день
попрошайничать, эдак никакого терпениЯ у соседушек  не хватит: дадут  в  лоб
оглоблей. Ђ не то, может, они спать завалились, а не то лаютсЯ промеж собой,
как у семейных принЯто,  али  дерутсЯ, в  волосьЯ вцепившись, а тут ты: нате
вам, - не пожалуете ли угольков, добрые голубчики?
     Ђ вот Ќиките  €ванычу,  стало быть, ни  семьЯ,  ни  баба, ни  соседи не
надобны, и печь  хоть сто раз погасни, - ему все равно. Џыхнул, - и  разжег.
Ћн, стало быть, и  закурит когда  хочет, хоть он в лесу,  хоть  в поле, хоть
где,  -  огонек  с  собой.  Џожелает  -  костерок  запалит,  сЯдет  к  огню,
подбрасываЯ сухой бурелом, веточки,  дрЯнь лесную, опадыши чащобные;  станет
глЯдеть в красно-желтое, живое, шевелЯщеесЯ, теплое, плЯшущее. Ќи просить не
надо, ни кланЯтьсЯ,  ни челом бить, ни пугатьсЯ,  -  ничего. ‘вобода! ‚от бы
Ѓенедикту так! ‚от бы так!..
     Ћн еще раз, в кромешной  тьме, ощупал горшок  с теплым  супом,  пошарил
руками в окрестностЯх: где  ложица? Ђ черт ее знает, сунул куда-то и  забыл.
ЋпЯть через край хлебать? „а сколько же можно, ведь он не козлЯк?..
     ‚ыбралсЯ на крыльцо. ѓосподи! ЉакаЯ тьма. Ќа север, на юг, на закат, на
восход - тьма, тьма без краЯ,  без границ, и во тьме, кусками мрака, - чужие
избы как колоды, как камни, как черные дыры в черной черноте,  как провалы в
никуда, в  морозное  безмолвие,  в ночь,  в забвение,  в  смерть, как долгое
падение в колодец, вот как во сне бывает, - падаешь и падаешь, и нетути дна,
и сердце становитсЯ все меньше да меньше, все жальче да туже. ѓосподи!..
     Ђ  над  головой  -  небо,  тоже  чернее  черного,  а  по  небу, узором,
голубоватые   пЯтнышки  звезд,  то  гуще,  то   слабее,  словно  бы   дышат,
пошевеливаютсЯ, словно бы тоже  задыхаютсЯ,  ежатсЯ, хотЯт оторватьсЯ, а  не
могут, намертво приколочены к  черной небесной крышке,  накрепко прибиты, не
сдвинутсЯ. ЏрЯмо  над  головой у  Ѓенедикта, всегда  над  головой,  куда  ни
отойди, - и Љорыто, и Њиска, и пучок ‘еверных •вощей, и  Ярко-белый Џупок, и
россыпь  Ќоготков,  и мутно,  тесно, густо сбитое, полосой через весь ночной
небосвод  ‚еретено,  - все тут, всегда, сколько себЯ помнишь. ђодись,  умри,
встань, лЯг,  плЯши  на соседской свадьбе, или  поутру, на малиновом суровом
восходе проснись как от  удара  палкой, испуганный,  как  если  бы  ты  один
осталсЯ  живой  на  свете, -  они  все  тут,  всегда  тут,  бледно мигающие,
подслеповатые, вечные, молчаливые.
     ‡а спиной - остывающаЯ изба. ™и.  ‹ежанка. Ќа лежанке - трЯпье: валЯное
одеЯльце, что  от матушки  осталось, летний зипун, -  ноги укрывать; подушка
перьеваЯ, замусоленнаЯ. “ окна должен быть стол, у стола тубаретка, на столе
расщепа с сальной свечкой, да  в чулане свечей запас, да ржави с полпуда, да
в  загашнике, от воров припрЯтаны, валенки  запасные,  да вЯзаные  носки, да
лапти на весну, да каменный ножик, да  сушеных грибышей свЯзка, да котелок с
ручкой. “тром  были, во всЯком случае. †иви не хочу. ‚се есть. Ђ все чего-то
неможетсЯ. ‚се чего-то свербит, свербит.
     ...Ђли  богатства  алчу? ...Ђли свободы? ...Ђли помереть  боюсЯ? ...Ђли
куда уйти  хочу?  ...Ђли вознессЯ дерзостью  до высот  своеволиЯ, мыслю себЯ
мурзой, а не то  каким властелином  неудобосказуемым, агромадным, волшебным,
всевластным,   главным-преглавным,   голубчиков   потаптывающим,  во  тереме
обретающимсЯ,  руками  пошевеливающим,  главой  помавающим?..  Ђ  как  ”едор
Љузьмич-то, слава ему,  в  сени взошел  и все повалилисЯ...  Ђ как Ќикита-то
€ваныч огнем хыхнул...
     Ђ ничего старик не боитсЯ, никто ему не надобен, - ни мурза, ни соседи.
Џотому такаЯ сила ему дана, такое Џоследствие завидное: огонь у него внутрЯх
вырабатываетсЯ. „а он  захочет, - всю слободу спалит, да чего: весь городок,
все леса вокруг, весь блин земной!  Џотому, знать, и начальство его стороной
обходит,  не придираетсЯ,  как  к нам, простым голубчикам;  его  же  сила, и
слава, и власть земнаЯ!.. Ћх-ти, охтеньки, а нам, малым да сирым, в ночи  на
крыльце  стоЯть,  вдыхать   морозную  тьму,  выдыхать   тьму  чуть   теплую,
переступать с ноги на  ногу, задирать личико  к далекому небесному ‚еретену,
слушать, как слезы мороженым горошком шуршат, скатываютсЯ  в заросли бороды,
слушать,  как  молчат  черные  избы на  черных пригорках,  как  поскрипывают
высокие деревьЯ,  как ноет  метельный ветер, как доносит  порывами,  -  чуть
слышно, но Явственно, - далекий, жалобный, северный голодный вой.

        € ЉђЂ’ЉЋ…

     Ќе обманул ”едор  Љузьмич-то, слава ему, - в аккурат через неделю после
пресветлого своего посещениЯ  изволил издать  “каз, и по всем ђабочим  €збам
тот “каз раздали длЯ  переписываниЯ и размножениЯ, досталось переписывать  и
Ѓенедикту.
     акал „емьЯныч всех собрал и объЯвил, - как будто сами не  знаем, - что
государственное постановление доложно быть  в кратчайшие сроки доступно всем
голубчикам,  а  посему  чтоб  быстро  и с  красивыми  завитушками  тот  “каз
перебелили и на каждом углу, где есть щит, чтоб приколотили копию.

     <i>“каз</I>

     <i>‚от как  Я есть  ”едор  Љузьмич  Љаблуков, слава мне, Ќабольший  Њурза,
долгих  лет мне  жизни,  ‘еклетарь  и  Ђкадемик и  ѓерой  и Њореплаватель  и
Џлотник, и как Я есть в непрестанной об людЯх заботе, приказываю.
     + Џраздновать Џраздник Ќовый ѓод.
     +  ќнтот праздник  чтоб  праздновалсЯ  Џервого  Њарта  навроде  Њайских
‚ыходных.
     + ’оже выходной.
     + ‡начит никому на работу не ходить, пей-гулЯй, что хочешь делай,  но в
меру, а не  так как  бывает другой  раз что  буЯните  и все пожгете  а потом
разгребай.
     + ќнтот Џраздник Ќовый ѓод  праздновать так: обрубить в лесу дерево так
небольшое  разлапистое,  чтоб  в  избу влезло  а кто  хочет ставь во  дворе.
‚торнуть его  дерево это в пол или куды придетсЯ, чтоб держалосЯ, а на ветки
понавесить всЯкой всЯчины  что у кого есть. Њожно нитки цветные крученые али
так, можно орехи, огнецы или чего не жалко чего дома завалЯлосЯ всЯкаЯ дрЯнь
по углам всегда  бывает  другой раз и сгодитсЯ. Џокрепше там примотайте чтоб
не падало сами знаете.
     + ‘вечки тоже зажгите чтоб светло и весело.
     + ‚сЯкой вкуснЯтины наварите-напеките не  жалейте все равно скоро весна
в лесу всего полно понавырастет.
     +  ѓостей зовите соседей,  родню, всех угощайте, ничего не  жалейте, не
объедЯт, сами же тоже есть будете.
     +  Ќа дудках играйте кто  сподручный, на колотушках, можно вприсЯдку  у
кого ноги в порЯдке.
     +  Ќа  себЯ  одежу  хорошую  наденьте,  расфуфырьтесь,  в  волоса  тоже
повтыкайте чего ни попадЯ.
     +  Њожет кому  помытьсЯ охота  дак  Я велю Ѓани открыть в дневное времЯ
пожалуйста заходи мойсЯ но  только дрова с собой  приносите а то  на вас  не
напасесси.
     + €нтересно будет вот увидите.
     Љаблуков</I>

     Ѓенедикт перебелил “каз четырежды, отдал Ћленьке бересту, чтобы буквицы
покрасивее изукрасила, - плетеными ленточками, птичками и цветочками, потому
как дело сурьезное, или как выразил акал,  судьбоносное, - и сам просветлел
и порадовалсЯ. €  остальные голубчики, что в избе работали, тоже просветлели
и словно бы выпрЯмились. Ђ как же не порадоватьсЯ: весна на носу! ‚есна! Љто
ж  ее  не любит! ‘амый захудалый, паршивый голубчик по  весне охорашиваетсЯ,
добреет, на что-нибудь там свое надеетсЯ.
     ‚от пролежишь  всю  зиму  на печи,  в копоти  да шелухе,  да  не снЯвши
лаптей;  да не мывшись, не  чесавшись, - уж и нога-то от грЯзи как все равно
валенок,  - хоть сам любуйсЯ,  хоть соседЯм  показывай; уж  и  борода-то всЯ
гнездами пошла да колтунами - хоть мышей приглашай; уж и глазыньки-то чешуей
поросли, - хоть  пальцами раскрывай да придерживай, а не то захлопнутсЯ, - а
придет весна, выползет такой поутру, по весне-то, на двор, по нужде или как,
- и  потЯнет  вдруг  ветром  сильным  и  сладким, будто где  за  углом цветы
пронесли,  будто девушка какаЯ  вздохнула, будто  идет  кто  невидимый  и  у
калитки твоей остановилсЯ, а сам с подарками, - и  стоит запселый  мужик,  и
замер,  и будто  слушает, и  ушам своим  не верит: неужто,  мол?.. Ќеужто?..
‘тоит, глаза  остекленели, борода звенит как ржавь на  ветру, как колокольцы
малые;  рот разинул, а закрыть  забыл; как взЯлсЯ за портки, так и застыл, и
от ног  уж на снегу два круга черных протаЯли,  и уж  птица-блЯдуница ему на
волосьЯ нагадила, а он  стоит, безгрешный, первым ветром омытый, на  золотом
свету, а тени синие, а сосульки жаром  горЯт и наперебой работают:  кап-кап!
кап-кап! трень-трень! - стоит, покуда сосед али сослуживец не окликнет, мимо
идучи: "—его торчишь, ќдуард? Ђли чем подавилсЯ?" - и рассмеетсЯ по-хорошему
так, по-доброму, по-весеннему.
     Џервое  Њарта - это уж совсем скоро. ќто на носу. Џравда, еще морозы по
ночам знатные,  еще  жди  метелей,  еще  не  раз  придетсЯ разгребать  снег,
протаптывать  тропку к  избе  наново,  а  то  и  проезжие  дороги  расчищать
лопатами,  ежели  выпадет очередь  на дорожную повинность, - а все равно, уж
легче, уж конец видать, уж и дни вроде как длиннее стали.

     ‡има недаром злитсЯ -
     Џрошла ее пора,
     ‚есна в окно стучитсЯ
     € гонит со двора.

     ‚ерно. ’ак и есть. ’аперича надо деревце в  лесу подобрать,  как указал
”едор  Љузьмич, слава  ему,  и обмотать  чем у  кого завалЯлось. ѓолубчики в
обеденный перерыв обсуждают: чем. ‚олнуютсЯ.
     ЉсенЯ-сирота рассуждает:
     - “ менЯ два ореха есть и ниток аршин пЯть в загашнике схоронено.
     Љонстантин ‹еонтьич мечтает:
     - џ  из  бересты  настригу  фестонов  и кружочков и сделаю симметричные
гирлЯнды.
     ‚арвара ‹укинишна:
     - Њне так видитсЯ:  на самую верхушку - огнец, а пониже все  бусы, бусы
спиралЯми.
     - Ђ из чего бусы-то?
     - Ќу как... можно из глины шариков накатать и на нитку.
     - €з глины?.. ‡имой?..
     ЏосмеЯлись.
     - •орошо горошек нанизать, если у кого запасено.
     -  „а, горошек было бы отлично. ЏолюбовалсЯ, - и съел. …ще полюбовалсЯ,
- еще съел.
     - Њожет, под праздник из ‘клада чего выдадут.
     - Ђга. „ержи карман шире. €м самим надо.
     - ѓолубчики! Ђ может, у кохинорцев плетеные туески сменЯть?
     - Ќа что вы менЯть-то собрались? Љ весне все подчистую съедено.
     - “ кого как.
     - Ђ вы, Ћленька, чем украшать думаете?
     Ћленька, как всегда, зарделась и потупилась.
     - Њы? Њы - что ж... Њы - так... Љак-нибудь... —его-нибудь...
     Ѓенедикт умилилсЯ. ‘тал представлЯть,  как  Ћленька, в новой кацавейке,
да в сарафане с пышными рукавами сидит за каким-то столом богатым, то взор в
столешницу опустит,  то  на  него, на Ѓенедикта, поглЯдывает,  то  на свечки
зажженные посматривает,  -  а  от  тех  свечек  глазыньки  у  ней  сиЯют  да
переливаютсЯ, а румЯнец во всю щеку так  и пышет. € пробор в светлых волосах
чистый, ровный,  молочный,  как  небесное  ‚еретено.  Ќа  лбу  у  ей  тесьма
плетенаЯ, цветнаЯ,  а  на той тесьме  украшениЯ, подвески  покачиваютсЯ:  по
бокам височные кольца, а посередке камушек привешен голубенький, мутный, как
слеза. Ќа шейке тоже  камушки,  на  нитку  нанизаны,  под  самым подбородком
туго-натуго завЯзаны, а подбородочек такой беленький, а посередь его Ямочка.
‚от  сидит  будто   она  где-то,  словно  новогоднее   деревце  разрЯженнаЯ,
расфуфыреннаЯ, сама не шелохнетсЯ, а сама поглЯдывает...
     Ђ другаЯ Ћленька, что вот тут,  в ђабочей €збе, картинки рисует  и Язык
высунула,  - она попроще, и  личиком, и одежей,  и повадками. Ђ все равно  и
одна, и другаЯ - все  та же Ћленька, и как это она так у Ѓенедикта в  голове
раздваиваетсЯ, как это она видитсЯ да мерещитсЯ, - не понЯть.
     ‚роде  как  от  простой  Ћленьки  сонный образ  какой отделЯетсЯ, перед
глазами висит,  как  марь,  как  морок, как  колдовство какое. Ќе  понЯть...
Џростую Ћленьку и локтем в бок толкнуть можно, как водитсЯ, и шутку ей какую
сказать, а то озорство учинить: пока она там рисует, - взЯть, подкрастьсЯ да
и привЯзать ее за косу к тубарету, к ножке его. Љоса у ей до полу, так оно и
не  сложно. Џривстанет она -  в нужный чулан отлучитьсЯ, али  на  обед, -  а
тубарет за ней ка-ак грохнетсЯ! утка веселаЯ, сколько раз уж пробовали.
     Ђ с другой-то  Ћленькой, с волшебным видением, таких шуток не пошутишь,
кулаком под ребра не пнешь,  а что с  ей делать нужно - неизвестно, а только
из головы нейдет. Ђ видение это всюду навЯзываетсЯ, - и на улице другой раз,
особливо  к вечеру, когда впотьмах  домой пробираешьсЯ,  и в избе...  ’ак  и
представлЯетсЯ:   открыл   задубелую  дверь,  шагнул  внутрь,  -  а  там,  в
прокуренном, дымном  воздухе, в теплом блинном чаду,  посередь  всех избЯных
запахов,  - кислой  мокрой шерсти,  душной  золы,  еще  чего-то  привычного,
домашнего,  -  посередь  всего  этого словно  зарево какое,  словно свечение
слабое, -  прЯмо в воздухе  Ћленька нарЯднаЯ, как идол какой, - неподвижнаЯ,
туго  бусами  замотаннаЯ,  на  молочный  пробор  расчесаннаЯ,  только   взор
поблескивает, ресницы подрагивают, и во  взоре тайна,  и синее свечное пламЯ
огоньками.
     ”у-ты. € не отвЯжешьсЯ.
     ...„а,  вот  голубчики,  небось, будут  Џраздник  Ќовый ѓод  справлЯть,
плЯсать  да пировать, а у Ѓенедикта в  избе, кроме  старых носков, ничего не
припасено.  „а и  гостей звать, угощать,  - напрЯг  большой. —ем кормить-то?
‘амое  голодное  времЯ - весна. Ѓенедикт  к  весне всегда  худел, ажно ребра
выпирали. –ельный  день  на  работе, и летом работа,  - спозаранку  в  поле,
запасы  запасать.  €змозолишьсЯ  так,  что  письменнаЯ  палочка  из  пальцев
выскальзывает.  ђуки  дрожат, и почерк плохой. Ћттого-то летом писцам отпуск
положен:  какие  из  них, на  хрен,  работники.  ‹етом  писец,  как  простой
голубчик, - косу на  плечо и в полЯ, в луга, - хлебеду косить,  хвощи. ‘нопы
вЯзать. ЌавЯзал, - тащи в сарай, да опЯть, да еще, да сызнова, да  еще  раз,
да бегом, бегом, - а пока отлучилсЯ, соседи  али  кто чужой  непременно пару
снопов попрут, кто с  полЯ, а кто прЯмо из сараЯ. Ќо это ничего: они у  менЯ
украдут, Я, обозлимшись, у них, те у этих, эти у тех, - как по кругу,  ан  и
выйдет  справедливость. ‚роде  все друг  друга обворовамши, а вроде  все при
своем.  Ѓолее  или  менее.  ќто, как  выражаетсЯ  Ќикита  €ваныч,  стихийное
перераспределение личного имущества. Ђ наверно так.
     Ђ старикан раньше, когда еще матушка жива была,  захаживал и рассуждал,
и Ѓенедикта бралсЯ учить всЯким рассуждениЯм: думайте, думайте сами, молодой
человек,  рассуждайте своей головой:  не  удобнее ли, дескать,  было  бы без
воровства?  ‘колько бы,  говорит, времени и сил сэкономили! Ќасколько меньше
увечий в слободе было бы! € рассудит, и объЯснит, и матушка туда же  головой
поддакивает: Я, мол, всегда сыну то  же говорю, излагаю  €‹€Њ…Ќ’ЂђЌ›… основы
ЊЂђЂ‹€. Ќо, мол, пока без толку.
     Њараль,  конешно,  - это хорошо, кто спорит. Ќо - хорошо-то  хорошо, да
ничего хорошего. ЋкромЯ марали, еще много чего в жизни есть. Љак посмотреть.
     …жели  бы  моего  добра  голубчики  не крали, -  это, конешно,  мараль.
‘покойнее на душе было бы.
     Ђ с другой  стороны. Ќу вот накосил голубчик хвощей, так? ’еперь в избу
носить надо, туда-сюда бегать, так?  ’олько он это взЯлсЯ, а тут Я мимо иду,
подмигиваю.  Ћн,  Ясно, тревожитсЯ,  снопы прикрывает, от менЯ загораживает,
лицо  такое делает беспокойное,  вроде как отрицательное, брови накудлатит и
с-под бровей взглЯды бросает. ‚ижу такое  дело, встану, конешно, рЯдом, ноги
расставЯ,  рот раскрою и ну давай шутки  шутить:  дескать,  что,  „емьЯн? ‡а
добро боиссЯ? Ђ? ЃеспокоиссЯ? ’о-то,  бойсЯ! ’ут такое, „емьЯн, дело, только
отвернись! ‚ерно? Ђ? ‘воего-то жалко? €шь!..
     ‚от  голубчик и мнетсЯ, и топчетсЯ,  и мечетсЯ,  а  то и рычит на тебЯ:
чего  привЯзалсЯ, пес!..  проходи!.. пасть  порву!.. Ђ мне, конечно,  хохот.
Ћтойду в  сторонку, к плетню прислонюсь, али к чему ни попадЯ, ноги заплету,
покуриваю,  а  сам  все  посматриваю  да  подмигиваю,  намеки  намекаю,  все
голубчика беспокою. ‚от если некогда ему, - плюнет,  заберет вЯзанок сколько
сможет, и тащит, и тащит, волоком, али на спине, ежели здоровье дозволЯет, а
сам оглЯдываетсЯ: как там Я-то, не разорил ли чего? Ќе унес ли, не попрЯтал?
Ќе облегчилсЯ ли, часом, на его припасы? Ќе обсморкал ли заветное? Ђ могу!
     ‘м