т этого денешьсЯ? •очешь не хочешь, а родить придетсЯ.
   - Ќе буду, - решительно сказала ЌатальЯ.  -  Ќынче  же  пойду  к  бабке
Љапитоновне. Ћна менЯ от этого ослобонит... Љое-кому из баб она делала.
   - ќто - плод травить? € поворачиваетсЯ у тебЯ Язык, у  бессовестной?  -
‚озмущеннаЯ €льинична остановилась среди дороги,  всплеснула  руками.  Ћна
еще что-то хотела сказать, но сзади послышалось тарахтенье колес,  звучное
чмоканье конских копыт по грЯзи и чей-то понукающий голос.
   €льинична и ЌатальЯ сошли с дороги, на ходу опускаЯ  подоткнутые  юбки.
…хавший с полЯ  старик  Ѓесхлебнов  ”илипп  Ђггеевич  поравнЯлсЯ  с  ними,
придержал резвую кобылку:
   - ‘адитесь, бабы, подвезу, чего зрЯ грЯзь месить.
   - ‚от спасибо, Ђгевич, а то мы уж  уморились  осклизатьсЯ,  -  довольно
проговорила €льинична и перваЯ села на просторные дроги.


   Џосле обеда €льинична хотела поговорить с Ќатальей,  доказать  ей,  что
нет  нужды  избавлЯтьсЯ  от  беременности;  моЯ   посуду,   она   мысленно
подыскивала, по ее мнению, наиболее убедительные  доводы,  думала  даже  о
том, чтобы о решении Ќатальи поставить в известность  старика  и  при  его
помощи отговорить от неразумного поступка взбесившуюсЯ с горЯ  сноху,  но,
пока она управлЯлась с делами, ЌатальЯ тихонько собралась и ушла.
   - ѓде ЌатальЯ? - спросила €льинична у „унЯшки.
   - ‘обрала какой-то узелок и ушла.
   - Људа? —его она говорила? Љакой узелок?
   - „а почем Я знаю, маманЯ? Џоложила в платок чистую юбку, ишо что-то  и
пошла, ничего не сказала.
   - ѓоловушка горькаЯ!  -  €льинична,  к  удивлению  „унЯшки,  беспомощно
заплакала, села на лавку.
   - ‚ы чего, маманЯ? ѓосподь с вами, чего вы плачете?
   - ЋтвЯжись, настырнаЯ! Ќе твое дело! —его она говорила-то? € чего же ты
мне не сказала, как она собиралась?
   „унЯшка с досадою ответила:
   - —истаЯ беда с вами! „а откуда же Я знала, что мне надо  было  вам  об
этом говорить? Ќе навовсе же она ушла?  „олжно  быть,  к  матери  в  гости
направилась, и чего вы плачете - в ум не возьму!
   ‘ величайшей тревогой  €льинична  ждала  возвращениЯ  Ќатальи.  ‘тарику
решила не говорить, боЯсь попреков и нареканий.
   Ќа закате  солнца  со  степи  пришел  табун.  ‘пустились  куцые  летние
сумерки. Џо хутору  зажглись  редкие  огни,  а  Ќатальи  все  не  было.  ‚
мелеховском курене  сели  вечерЯть.  ЏобледневшаЯ  от  волнениЯ  €льинична
подала на стол лапшу,  сдобренную  поджаренным  на  постном  масле  луком.
‘тарик взЯл ложку,  смел  в  нее  крошки  черствого  хлеба,  ссыпал  их  в
забородатевший рот и, рассеЯнно оглЯдев сидевших за столом, спросил:
   - ЌатальЯ где? —его к столу не кличете?
   - …е нету, - вполголоса отозвалась €льинична.
   - ѓде же она?
   - „олжно, к матери пошла и загостевалась.
   - „олго она гостюет. Џора бы порЯдок знать...  -  недовольно  бормотнул
Џантелей Џрокофьевич.
   Ћн ел, как всегда, старательно, истово;  изредка  клал  на  стол  вверх
донышком ложку, косым любующимсЯ взглЯдом окидывал сидевшего рЯдом  с  ним
Њишатку, грубовато говорил: "Џовернись, чадунюшка мой,  трошки,  дай-ка  Я
тебе губы вытру. Њать у вас - поблуда, а  за  вами  и  доглЯду  нет..."  €
большой заскорузлой и  черной  ладонью  вытирал  нежные,  розовые  губенки
внука.
   Њолча довечерЯли, встали из-за стола. Џантелей Џрокофьевич приказал:
   - ’ушите огонь. ѓасу мало, и нечего зрЯ переводить.
   - „вери запирать? - спросила €льинична.
   - ‡апирай.
   - Ђ ЌатальЯ?
   - џвитсЯ - постучит. Њожет,  она  до  утра  будет  шлЯтьсЯ?  ’оже  моду
взЯла... ’ы бы ей побольше молчала, стараЯ ведьма! €шь надумала по ночам в
гости ходить... ‚от Я ей утром выкажу. ‘ „ашки пример взЯла...
   €льинична легла, не раздеваЯсь. ‘ полчаса пролежала,  молча  ворочаЯсь,
вздыхаЯ, и только что хотела встать и идти к Љапитоновне,  как  под  окном
послышались  чьи-то  неуверенные,  шаркающие  шаги.  ‘таруха  вскочила   с
несвойственной ее летам живостью,  торопливо  выбежала  в  сенцы,  открыла
дверь.
   ЃледнаЯ как смерть ЌатальЯ, хватаЯсь за перильце,  тЯжело  всходила  по
крыльцу. Џолный месЯц Ярко освещал ее осунувшеесЯ лицо, ввалившиесЯ глаза,
страдальчески изогнутые брови. Ћна шла покачиваЯсь,  как  тЯжело  раненный
зверь, и там, где ступала ее нога, - оставалось темное кровЯное пЯтно.
   €льинична молча обнЯла ее, ввела в сенцы. ЌатальЯ прислонилась спиной к
двери, хрипло прошептала:
   - Ќаши спЯт? ЊаманЯ, затрите за мной кровь... ‚идите - наследила Я...
   -  —то  же  ты  с  собой  наделала?!  -  давЯсь  рыданиЯми,  вполголоса
воскликнула €льинична.
   ЌатальЯ  попробовала  улыбнутьсЯ,  но  вместо  улыбки  жалкаЯ   гримаса
исказила ее лицо.
   - Ќе шумите, маманЯ... Ђ то наших побудите...  ‚от  Я  и  ослобонилась.
’еперь у менЯ душа спокойнаЯ. ’олько уж дюже кровь... Љак из  резаной,  из
менЯ хлыщет... „айте мне руку, маманЯ... ѓолова у менЯ кружитсЯ.
   €льинична заперла на засов дверь, словно в незнакомом доме долго шарила
дрожащей рукою и никак не могла найти в потемках дверную ручку. ‘тупаЯ  на
цыпочках, она провела Ќаталью  в  большую  горницу;  разбудила  и  выслала
„унЯшку, позвала „арью, зажгла лампу.
   „верь в кухню была открыта, и оттуда слышалсЯ размеренный могучий  храп
ЏантелеЯ Џрокофьевича; во сне сладко  чмокала  губами  и  что-то  лепетала
маленькаЯ Џолюшка. Љрепок детский, ничем не тревожимый сон!
   Џока €льинична взбивала подушку, готовЯ  постель,  ЌатальЯ  присела  на
лавку, обессиленно положила голову на  край  стола.  „унЯшка  хотела  было
войти в горницу, но €льинична сурово сказала:
   -  “йди,  бессовестнаЯ,  и  не  показывайсЯ  сюда!  Ќе  дело  тебе  тут
натиратьсЯ.
   ЌахмуреннаЯ „арьЯ взЯла мокрую трЯпку, ушла в сени.  ЌатальЯ  с  трудом
поднЯла голову, сказала:
   - ‘ымите с кровати чистую одежу... Џостелите мне  дерюжку...  ‚се  одно
измажу...
   - Њолчи! - приказала  €льинична.  -  ђаздевайсЯ,  ложись.  Џлохо  тебе?
Њожет, воды принесть?
   - Ћслабла Я... Џринесите мне чистую рубаху и воды.
   ЌатальЯ с усилием встала,  неверными  шагами  подошла  к  кровати.  ’ут
только €льинична заметила, что юбка  Ќатальи,  напитаннаЯ  кровью,  тЯжело
обвисает, липнет к ногам.  Ћна  с  ужасом  смотрела,  как  ЌатальЯ,  будто
побывав под дождем, нагнулась, выжала подол, начала раздеватьсЯ.
   - „а ты же кровью изошла! - всхлипнула €льинична.
   ЌатальЯ раздевалась, закрыв глаза, дыша порывисто  и  часто.  €льинична
глЯнула на нее и решительно направилась в кухню. ‘ трудом  она  растолкала
ЏантелеЯ Џрокофьевича, сказала:
   - ЌатальЯ захворала... „юже плохаЯ,  как  бы  не  померла...  ‡араз  же
запрЯгай и езжай в станицу за фершалом.
   - ‚ыдумаешь чертовщину! ‘ чего ей поделалось? ‡ахворала? Џоменьше бы по
ночам таскалась...
   ‘таруха коротко объЯснила, в чем дело. ‚збешенный Џантелей  Џрокофьевич
вскочил, на ходу застегиваЯ шаровары, пошел в горницу.
   -  Ђх,  паскудница!  Ђх,  сукина  дочь!  —его  удумала,  а?  ЌеволЯ  ее
заставила!.. ‚от Я ей зараз пропесочу...
   - Ћдурел, проклЯтый? Људа ты лезешь?.. Ќе ходи туда, ей не  до  тебЯ!..
„етей побудишь! ‘тупай на баз да скорее  запрЯгай!..  -  €льинична  хотела
удержать старика, но тот, не слушаЯ, подошел к  двери  в  горницу,  пинком
распахнул ее.
   - Ќаработала, чертова дочь! - заорал он, став на пороге.
   - ЌельзЯ! ЃатЯ,  не  входи!  ђади  •риста,  не  входи!  -  пронзительно
вскрикнула ЌатальЯ, прижимаЯ к груди снЯтую рубаху.
   —ертыхаЯсь, Џантелей  Џрокофьевич  начал  разыскивать  зипун,  фуражку,
упрЯжь. Ћн так долго мешкал, что „унЯшка не вытерпела - ворвалась в  кухню
и со слезами напустилась на отца:
   - …зжай скорее! —его ты роешьсЯ, как жук в навозе? Ќаташка помирает,  а
он битый час собираетсЯ! ’оже! Ћтец, называетсЯ! Ђ не хочешь ехать - так и
скажи! ‘ама запрЯгу и поеду!
   - ’ю, сдурела! —то ты,  с  привЯзу  сорвалась?  ’ебЯ  ишо  не  слыхали,
короста липучаЯ! ’оже, на отца  шумит,  пакость!  -  Џантелей  Џрокофьевич
замахнулсЯ на девку зипуном и, вполголоса бормоча проклЯтиЯ, вышел на баз.
   Џосле его отъезда  в  доме  все  почувствовали  себЯ  свободнее.  „арьЯ
замывала полы, ожесточенно передвигаЯ стульЯ  и  лавки.  „унЯшка,  которой
после отъезда старика  €льинична  разрешила  войти  в  горницу,  сидела  у
изголовьЯ Ќатальи, поправлЯла подушку, подавала  воду;  €льинична  изредка
наведывалась к спавшим в боковушке детЯм и, возвратЯсь в горницу,  подолгу
смотрела на Ќаталью, подперев щеку ладонью, горестно качаЯ головой.
   ЌатальЯ лежала молча, перекатываЯ по подушке  голову  с  растрепанными,
мокрыми от пота прЯдЯми волос. Ћна истекала кровью. —ерез  каждые  полчаса
€льинична  бережно  приподнимала  ее,  вытаскивала   мокрую,   как   хлющ,
подстилку, стлала новую.
   ‘ каждым часом ЌатальЯ все больше и  больше  слабела.  ‡а  полночь  она
открыла глаза, спросила:
   - ‘коро зачнет светать?
   - —то не видно, - успокоила ее старуха, а про себЯ  подумала:  "‡начит,
не выживет! ЃоитсЯ, что обеспамЯтеет и не увидит детей..."
   ‘ловно в подтверждение ее догадки, ЌатальЯ тихо попросила:
   - ЊаманЯ, разбудите Њишатку с Џолюшкой...
   - —то ты, милушка! Љ  чему  их  середь  ночи  будить?  Ћни  напужаютсЯ,
глЯдючи на тебЯ, крик подымут... Љ чему их будить-то?
   - •очу поглЯдеть на них... Њне плохо.
   - ѓосподь с тобой, чего ты гутаришь? ‚от зараз отец привезет фершала, и
он тебе пособит. ’ы бы уснула, болезнаЯ, а?
   - Љакой мне сон! - с легкой досадой в голосе ответила ЌатальЯ. €  после
этого надолго умолкла, дышать стала ровнее.
   €льинична потихоньку вышла на крыльцо,  дала  волю  слезам.  ‘  опухшим
красным лицом она вернулась в  горницу,  когда  на  востоке  чуть  забелел
рассвет. Ќа скрип двери ЌатальЯ открыла глаза, еще раз спросила:
   - ‘коро рассвенет?
   - ђассветает.
   - “кройте мне ноги шубой...
   „унЯшка набросила ей на ноги овчинную шубу, поправила  с  боков  теплое
одеЯло.  ЌатальЯ  поблагодарила  взглЯдом,  потом   подозвала   €льиничну,
сказала:
   - ‘Ядьте возле менЯ, маманЯ,  а  ты,  „унЯшка,  и  ты,  „арьЯ,  выйдите
на-час, Я хочу с одной маманей погутарить... “шли они? - спросила ЌатальЯ,
не открываЯ глаз.
   - “шли.
   - ЃатЯ не приехал ишо?
   - ‘коро приедет. ’ебе хужеет, что ли?
   - Ќет, все одно...  ‚от  что  Я  хотела  сказать...  џ,  маманЯ,  помру
вскорости... —ует мое сердце. ‘колько из менЯ крови вышло  -  страсть!  ‚ы
скажите „ашке, чтобы она, как затопит печь, поставила воды побольше...  ‚ы
сами обмойте менЯ, не хочу, чтобы чужие...
   - ЌатальЯ! Ћкстись, лапушка моЯ! —его  ты  об  смерти  заговорила!  Ѓог
милостив, очунеешьсЯ.
   ‘лабым движением руки ЌатальЯ попросила свекровь замолчать, сказала:
   - ‚ы менЯ не  перебивайте...  Њне  уж  и  гутарить  тЯжело,  а  Я  хочу
сказать... ЋпЯть у менЯ голова кружитсЯ... џ вам про воду  сказала?  Ђ  Я,
значит, сильнаЯ... Љапитоновна мне давно это сделала, с обеда, как  только
пришла... Ћна, беднаЯ, сама напужалась... Ћй, много крови из менЯ вышло...
‹ишь бы до утра дожить... ‚оды побольше нагрейте... •очу чистой быть,  как
помру... ЊаманЯ, вы менЯ оденьте в зеленую юбку, в энту, какаЯ с прошивкой
на оборке... ѓриша любил, как Я ее надевала... и в поплиновую  кофточку...
она в сундуке сверху, в правом углу, под шалькой лежит...  Ђ  ребЯт  пущай
уведут, как Я кончусь, к нашим... ‚ы бы послали за матерью, нехай  прийдет
зараз... Њне уж надо попрощатьсЯ... Џримите из-под менЯ. Њокрое все...
   €льинична, поддерживаЯ Ќаталью под спину, вытащила  подстилку,  кое-как
подсунула новую. ЌатальЯ успела шепнуть:
   - Ќа бок менЯ... поверните! - и тотчас потерЯла сознание.
   ‚ окна глЯнул голубой рассвет. „унЯшка вымыла  цебарку,  пошла  на  баз
доить коров. €льинична распахнула окно  -  в  горницу,  напитанную  тЯжким
духом свежей крови, запахом сгоревшего керосина, хлынул бодрЯщий, свежий и
резкий холодок летнего  утра.  Ќа  подоконник  с  вишневых  листьев  ветер
отрЯхнул слезинки росы; послышались ранние  голоса  птиц,  мычание  коров,
густые отрывистые хлопки пастушьего арапника.
   ЌатальЯ пришла в себЯ, открыла глаза, кончиком  Языка  облизала  сухие,
обескровленные, желтые губы, попросила пить. Ћна уже не  спрашивала  ни  о
детЯх, ни о матери. ‚се отходило от нее - и, как видно, навсегда...
   €льинична закрыла окно, подошла к  кровати.  Љак  страшно  переменилась
ЌатальЯ за одну ночь! ‘утки назад была она, как молодаЯ ЯблонЯ в цвету,  -
красиваЯ, здороваЯ, сильнаЯ, а сейчас  щеки  ее  выглЯдели  белее  мела  с
обдонской горы, нос заострилсЯ, губы  утратили  недавнюю  Яркую  свежесть,
стали тоньше и, казалось, с трудом прикрывали раздвинутые подковки  зубов.
Ћдни глаза Ќатальи сохранили прежний блеск, но выражение их было уже иное.
—то-то новое, незнакомое и пугающее, проскальзывало  во  взглЯде  Ќатальи,
когда  она   изредка,   повинуЯсь   какой-то   необъЯснимой   потребности,
приподнимала  синеватые  веки  и  обводила  глазами  горницу,  на  секунду
останавливаЯ их на €льиничне...
   Ќа восходе солнца приехал  Џантелей  Џрокофьевич.  ‡аспанный  фельдшер,
усталый от бессонных ночей и бесконечной возни  с  тифозными  и  ранеными,
потЯгиваЯсь, вылез из тарантаса, взЯл с сиденьЯ сверток, пошел в  дом.  Ћн
снЯл на крыльце брезентовый дождевик,  перегнувшись  через  перила,  долго
мылил волосатые руки, исподлобьЯ посматриваЯ  на  „унЯшку,  лившую  ему  в
пригоршню воду из кувшина, и даже раза два подмигнул  ей.  Џотом  вошел  в
горницу и минут десЯть пробыл около Ќатальи, предварительно выслав всех из
комнаты.
   Џантелей Џрокофьевич и €льинична сидели в кухне.
   - Ќу что? - шепотом справилсЯ старик, как только они вышли из горницы.
   - ЏлохаЯ...
   - ќто она самовольно?
   - ‘ама надумала... - уклонилась €льинична от прЯмого ответа.
   -  ѓорЯчей  воды,  быстро!  -  приказал  фельдшер,  высунув   в   дверь
взлохмаченную голову.
   Џока кипЯтили воду, фельдшер вышел в кухню.  Ќа  немой  вопрос  старика
безнадежно махнул рукой:
   - Љ обеду  отойдет.  ‘трашнаЯ  потерЯ  крови.  Ќичего  нельзЯ  сделать!
ѓригориЯ Џантелеевича не известили?
   Џантелей Џрокофьевич, не отвечаЯ, торопливо  захромал  в  сенцы.  „арьЯ
видела, как старик, зайдЯ под навесом сараЯ за косилку и припав головой  к
прикладу прошлогодних кизЯков, плакал навзрыд.
   ”ельдшер пробыл еще с полчаса, посидел на крыльце, подремал под  лучами
восходившего солнца, потом, когда вскипел самовар, снова пошел в  горницу,
вспрыснул Ќаталье камфары, вышел и  попросил  молока.  ‘  трудом  подавлЯЯ
зевоту, выпил два стакана, сказал:
   - ‚ы менЯ отвезите сейчас. “ менЯ в станице больные  и  раненые,  да  и
быть мне тут ни к чему. ‚се бесполезно. џ  бы  с  дорогой  душой  послужил
ѓригорию Џантелеевичу,  но  говорю  честно:  помочь  не  могу.  Ќаше  дело
маленькое  -  мы  только  больных  лечим,  а  мертвых  воскрешать  еще  не
научились. Ђ вашу бабочку так разделали, что ей и жить не с  чем...  Њатка
изорвана, прЯмо-таки живого места нет. Љак видно, железным крючком старуха
орудовала. ’емнота наша, ничего не попишешь!
   Џантелей Џрокофьевич подкинул в тарантас сена, сказал „арье:
   - ’ы отвезешь. Ќе забудь кобылу напоить, как спустишьсЯ к „ону.
   Ћн  предложил  было  фельдшеру  денег,  но  тот  решительно  отказалсЯ,
пристыдил старика:
   - ‘овестно тебе, Џантелей Џрокофьевич,  и  говорить-то  об  этом.  ‘вои
люди, а ты с деньгами лезешь. Ќет-нет, и близко не  подходи  с  ними!  —ем
отблагодарить? Ћб этом и толковать нечего! Љабы Я ее, сноху вашу, на  ноги
поднЯл - тогда другое дело.
   “тром, часов около шести, ЌатальЯ почувствовала себЯ значительно лучше.
Ћна попросила умытьсЯ, причесала волосы перед  зеркалом,  которое  держала
„унЯшка, и, оглЯдываЯ родных как-то по-новому сиЯющими глазами,  с  трудом
улыбнулась:
   - Ќу, теперь Я пошла на поправку! Ђ Я уж  испужалась...  „умала  -  все
мне, концы... „а что это ребЯта так долго спЯт? Џоди  глЯнь,  „унЯшка,  не
проснулись они?
   Џришла ‹укинична с ѓрипашкой. ‘таруха заплакала,  глЯнув  на  дочь,  но
ЌатальЯ взволнованно и часто заговорила:
   - —его вы, маманЯ, плачете? Ќе такаЯ уж Я плохаЯ... ‚ы менЯ не хоронить
же пришли? Ќу, на самом деле, чего вы плачете?
   ѓрипашка незаметно толкнула мать, и та, догадавшись,  проворно  вытерла
глаза, успокаивающе сказала:
   - —то ты, дочушка, это Я так, сдуру слезу сронила. ‘ердце защемило, как
глЯнула на тебЯ... “ж дюже ты переменилась...
   ‹егкий румЯнец заиграл на щеках Ќатальи, когда  она  услышала  Њишаткин
голос и смех Џолюшки.
   - Љличьте их сюда! Љличьте скорее!.. - просила она. - Ќехай  они  потом
оденутсЯ!..
   Џолюшка  вошла  перваЯ,  на  пороге  остановилась,  кулачком   протираЯ
заспанные глаза.
   - ‡ахворала твоЯ маманька... - с улыбкой проговорила ЌатальЯ. - Џодойди
ко мне, жаль моЯ!
   Џолюшка с удивлением рассматривала чинно сидевших на  лавках  взрослых,
подойдЯ к матери, огорченно спросила:
   - —его ты менЯ не разбудила? € чего они все собрались?
   - Ћни пришли менЯ проведать... Ђ тебЯ Я к чему же будила бы?
   - џ б тебе воды принесла, посидела бы возле тебЯ...
   - Ќу, ступай, умойсЯ,  причешись,  помолись  богу,  а  потом  прийдешь,
посидишь со мной.
   - Ђ завтракать ты встанешь?
   - Ќе знаю. „олжно быть, нет.
   - Ќу тогда Я тебе сюда принесу, ладно, маманюшка?
   - €стый батЯ, только сердцем не в него, помЯгче... - со слабой  улыбкой
сказала ЌатальЯ, откинув голову и зЯбко натЯгиваЯ на ноги одеЯло.
   —ерез час Ќаталье стало хуже. Ћна поманила пальцем к себе детей, обнЯла
их, перекрестила, поцеловала и попросила мать, чтобы та увела их  к  себе.
‹укинична поручила отвести ребЯтишек ѓрипашке, сама осталась около дочери.
   ЌатальЯ закрыла глаза, сказала, как бы в забытьи:
   - ’ак Я его и не  увижу...  -  Џотом,  словно  что-то  вспомнив,  резко
приподнЯлась на кровати: - ‚ерните Њишатку!
   ‡аплаканнаЯ ѓрипашка втолкнула мальчика  в  горницу,  сама  осталась  в
кухне, чуть слышно причитаЯ.
   “грюмоватый, с неласковым мелеховским взглЯдом Њишатка несмело  подошел
к кровати. ђезкаЯ перемена, происшедшаЯ с лицом матери, делала мать  почти
незнакомой, чужой. ЌатальЯ притЯнула сынишку к  себе,  почувствовала,  как
быстро, будто у пойманного воробьЯ, колотитсЯ маленькое Њишаткино сердце.
   - Ќагнись ко мне, сынок! Ѓлиже! - попросила ЌатальЯ.
   Ћна что-то зашептала Њишатке на  ухо,  потом  отстранила  его,  пытливо
посмотрела в глаза,  сжала  задрожавшие  губы  и,  с  усилием  улыбнувшись
жалкой, вымученной улыбкой, спросила:
   - Ќе забудешь? ‘кажешь?
   - Ќе забуду... - Њишатка схватил указательный палец матери, стиснул его
в горЯчем кулачке, с минуту подержал и  выпустил.  Ћт  кровати  пошел  он,
почему-то ступаЯ на  цыпочках,  балансируЯ  руками...  ЌатальЯ  до  дверей
проводила его взглЯдом и молча повернулась к стене.
   ‚ полдень она умерла.


        XVII

   Њногое передумал и вспомнил ѓригорий за двое суток пути  от  фронта  до
родного хутора... —тобы не оставатьсЯ в степи одному  со  своим  горем,  с
неотступными мыслЯми о Ќаталье, он взЯл с собой Џрохора ‡ыкова. Љак только
выехали с места стоЯнки сотни, ѓригорий завел разговор о войне,  вспомнил,
как служил в 12-м полку на австрийском фронте, как ходил  в  ђумынию,  как
бились с  немцами.  ѓоворил  он  без  умолку,  вспоминал  всЯкие  потешные
истории, происходившие с их однополчанами, смеЯлсЯ...
   Џростоватый Џрохор вначале недоуменно косилсЯ на ѓригориЯ,  дивЯсь  его
необычайной разговорчивости,  а  потом  все  же  догадалсЯ,  что  ѓригорий
воспоминаниЯми о давнишних днЯх хочет отвлечь себЯ от тЯжелых думок,  -  и
стал поддерживать разговор и, быть может, даже с  излишним  старанием.  ‘о
всеми подробностЯми рассказываЯ о том, как пришлось ему когда-то лежать  в
черниговском госпитале, Џрохор случайно взглЯнул на ѓригориЯ, увидел,  как
по смуглым щекам его обильно текут слезы... €з скромности Џрохор приотстал
на несколько саженей, с полчаса ехал позади,  а  потом  снова  поравнЯлсЯ,
попробовал было заговорить о чем-то постороннем, пустЯковом по значимости,
но ѓригорий в разговор не вступил. ’ак они до  полуднЯ  и  рысили,  молча,
рЯдом, стремЯ к стремени.
   ѓригорий спешил отчаЯнно. ЌесмотрЯ на жару, он пускал  своего  конЯ  то
крупной рысью, то наметом и лишь изредка переводил его на  шаг.  ’олько  в
полдень, когда отвесно падающие  лучи  солнца  начали  палить  нестерпимо,
ѓригорий остановилсЯ в балке, расседлал конЯ, пустил его на попас,  а  сам
ушел в холодок, лег ничком - и так лежал до тех пор, пока не  спала  жара.
ђаз они покормили  лошадей  овсом,  но  положенного  на  выкормку  времени
ѓригорий не соблюдал. „аже их - привычные к большим пробегам  -  лошади  к
концу первых суток резко исхудали, шли уже не с той неутомимой  резвостью,
как вначале. "ќтак нехитро и погубить коней. Љто так  ездит?  …му  хорошо,
черту, он своего загонит и в любой момент себе другого под седло достанет,
а Я откуда возьму? „оскачетсЯ, дьЯвол, что придетсЯ до  самого  ’атарского
из такой дали пеши пороть либо на обывательских тЯнутьсЯ!"  -  раздраженно
думал Џрохор.
   Ќаутро следующего днЯ возле одного из хуторов ”едосеевской  станицы  он
не стерпел, сказал, обращаЯсь к ѓригорию:
   - ‘кажи, как ты хозЯином сроду не был... Ќу, кто так,  без  роздыху,  и
день и ночь скачет? ’ы глЯнь, как кони перепали. „авай  хоть  на  вечерней
зорьке накормим их как полагаетсЯ.
   - …зжай, не отставай, - рассеЯнно ответил ѓригорий.
   - џ за тобой не угонюсь, мой уже пристает. Њожет, отдохнем?
   ѓригорий промолчал. ‘ полчаса они рысили,  не  обменЯвшись  ни  словом,
потом Џрохор решительно заЯвил:
   - „авай же дадим им  хоть  трошки  сапнуть!  џ  дальше  так  не  поеду!
‘лышишь?
   - ’олкай, толкай!
   - „о каких же пор толкать? Џока копыта откинет?
   - Ќе разговаривай!
   - Џомилосердствуй, ѓригорий Џантелевич! џ не хочу своего конЯ обдирать,
а дело идет к этому...
   - Ќу, становись, черт с тобой! ЏриглЯдывай, где трава получше.


   ’елеграмма,  блуждавшаЯ  в  поисках  ѓригориЯ  по  станицам  •оперского
округа, пришла слишком поздно... ѓригорий приехал  домой  на  третий  день
после того, как похоронили Ќаталью. “ калитки он спешилсЯ, на  ходу  обнЯл
выбежавшую из дома всхлипывающую „унЯшку, нахмурЯсь, попросил:
   - ‚ыводи конЯ хорошенько... „а не реви! - и  повернулсЯ  к  Џрохору:  -
…зжай домой. ЏонадобишьсЯ - скажу тогда.
   €льинична, держа за руки Њишатку и Џолюшку, вышла на крыльцо  встречать
сына.
   ѓригорий схватил в охапку детишек, дрогнувшим голосом сказал:
   - ’олько не кричать! ’олько без слез! Њилые мои! ‘тало быть, осиротели?
Ќу-ну... Ќу-ну... Џодвела нас мамка...
   Ђ  сам,  с  величайшим  усилием  удерживаЯ  рыданиЯ,   вошел   в   дом,
поздоровалсЯ с отцом.
   - Ќе уберегли... - сказал Џантелей Џрокофьевич и тотчас же  захромал  в
сенцы.
   €льинична увела ѓригориЯ в горницу,  долго  рассказывала  про  Ќаталью.
‘таруха не хотела было говорить всего, но ѓригорий спросил:
   - Џочему она надумалась не родить, ты знаешь?
   - ‡наю.
   - Ќу?
   - Ћна перед этим ходила к твоей, к этой... ЂксиньЯ ей и рассказала  про
все...
   - Ђга... так? - ѓригорий густо побагровел, опустил глаза.
   €з горницы он вышел постаревший и бледный; беззвучно шевелЯ синеватыми,
дрожащими губами, сел к столу, долго ласкал детей, усадив  их  к  себе  на
колени, потом достал из подсумки серый от пыли кусок сахару, расколол  его
на ладони ножом, виновато улыбнулсЯ:
   - ‚от и весь гостинец вам... ‚от какой у вас отец... Ќу, бежите на баз,
зовите деда.
   - Ќа могилку пойдешь? - спросила €льинична.
   - Љак-нибудь потом... Њертвые не  обижаютсЯ...  Љак  Њишатка,  Џолюшка?
Ќичего?
   -  ‚  первый  день  дюже  кричали,  особливо  Џолюшка...  ‡араз  -  как
уговорились, и не вспоминают об ней при  нас,  а  нынче  ночью  слыхала  -
Њишатка кричал потихоньку... залез  под  подушку  головой,  чтобы  его  не
слыхать было... џ подошла, спрашиваю: "’ы чего, родненький? Њожет, со мной
лЯжешь?" Ђ он и говорит: "Ќичего, бабунЯ, это Я, должно быть,  во  сне..."
Џогутарь с ними, пожалей их... ‚черась  утром  слухаю,  гутарют  в  сенцах
промеж собой. Џолюшка и говорит: "Ћна вернетсЯ к нам.  Ћна  -  молодаЯ,  а
молодые навовсе не умирают". ѓлупые  ишо,  а  сердчишки-то  болЯт,  как  у
больших...  ’ы  голодный  небось?  ‘ем-ка   Я   соберу   тебе   перекусить
чего-нибудь, чего ж молчишь?
   ѓригорий вошел в горницу. Ѓудто  впервые  попал  сюда,  он  внимательно
оглЯдел стены, остановил  взглЯд  на  прибранной,  со  взбитыми  подушками
кровати. Ќа ней умерла ЌатальЯ, оттуда в последний раз звучал ее  голос...
ѓригорий представил, как ЌатальЯ  прощалась  с  ребЯтишками,  как  она  их
целовала и,  быть  может,  крестила,  и  снова,  как  тогда,  когда  читал
телеграмму о ее смерти, ощутил острую, колющую боль в сердце, глухой  звон
в ушах.
   ЉаждаЯ мелочь в доме напоминала о  Ќаталье.  ‚оспоминаниЯ  о  ней  были
неистребимы и мучительны. ѓригорий зачем-то обошел все комнаты и торопливо
вышел, почти выбежал на крыльцо. Ѓоль в сердце становилась все горЯчее. Ќа
лбу у него выступила испарина. Ћн сошел с крыльца,  испуганно  прижимаЯ  к
левой  стороне  груди  ладонь,  подумал:  "‚идно,  укатали  сивку   крутые
горки..."
   „унЯшка вываживала по двору  конЯ.  Ћколо  амбара  конь,  сопротивлЯЯсь
поводу, остановилсЯ, понюхал землю, вытЯнув шею  и  поднЯв  верхнюю  губу,
ощерил желтые плиты зубов, потом фыркнул и неловко стал подгибать передние
ноги. „унЯшка потЯнула за повод, но конь, не слушаЯсь, стал ложитьсЯ.
   - Ќе давай ложитьсЯ! - крикнул из конюшни Џантелей  Џрокофьевич.  -  Ќе
видишь - он оседланный! Џочему не расседлала, чертова дуреха?!
   Ќеторопливо, все еще прислушиваЯсь к тому, что делалось у него в груди,
ѓригорий подошел к коню, снЯл седло, пересилив себЯ, улыбнулсЯ „унЯшке:
   - Џошумливает отец?
   - Љак и всегда, - ответно улыбнулась „унЯшка.
   - Џоводи ишо трошки, сестра.
   - Ћн уж высох, ну да ладно, повожу.
   - ЏовалЯтьсЯ дай ему, не препЯтствуй.
   - Ќ-ну, братушка... ѓорюешь?
   - Ђ ты думала - как? - задыхаЯсь, ответил ѓригорий.
   „вижимаЯ чувством  состраданиЯ,  „унЯшка  поцеловала  его  в  плечо  и,
отчего-то смутившись до слез, быстро отвернулась, повела конЯ к скотиньему
базу.
   ѓригорий пошел к отцу. ’от старательно выгребал навоз из конюшни.
   - ’воему служивскому помещение готовлю.
   - —его же не сказал? џ бы сам вычистил.
   - ‚ыдумал тоже! —то Я, аль немощный? џ, брат, как кремневое ружье.  Њне
износу не будет! €шо  прыгаю  помаленьку.  ‡автра  вот  думаю  жита  ехать
косить. ’ы надолго прибег?
   - Ќа месЯц.
   - ‚от это хорошо! Џоедем-ка на полЯ? ‚ работе оно тебе легше будет...
   - џ уж и сам подумал об этом.
   ‘тарик бросил вилы, рукавом вытер пот с лица, с сокровенными нотками  в
голосе сказал:
   - Џойдем в курень, пообедаешь.  Ћт  него,  от  этого  горЯ,  никуда  не
скроешьсЯ... Ќе набегаешьсЯ и не схоронишьсЯ. „олжно быть, так...
   €льинична собрала на стол,  подала  чистый  рушник.  €  опЯть  ѓригорий
подумал:  "Ѓывало,  ЌатальЯ  угощала..."  —тобы  не  выдать  волнениЯ,  он
проворно стал есть. ‘ чувством признательности он взглЯнул на отца,  когда
тот принес из кладовой заткнутый пучком сена кувшин с самогоном.
   - ЏомЯнем покойницу, царство ей небесное, - твердо проговорил  Џантелей
Џрокофьевич.
   Ћни выпили по стакану. ‘тарик немедлЯ налил еще, вздохнул:
   - ‡а один год двоих у нас в семье  не  стало...  Џрилюбила  смерть  наш
курень.
   - „авай об этом не гутарить, батЯ! - попросил ѓригорий.
   Ћн выпил второй стакан залпом, долго  жевал  кусок  вЯленой  рыбы,  все
ждал, когда хмель ударит в голову, заглушит неотвЯзные мысли.
   - †ита нонешний год хороши! Ђ наш посев от других  прЯмо  отменитый!  -
хвастливо сказал Џантелей Џрокофьевич. €  в  этой  хвастливости,  в  тоне,
каким было сказано, уловил ѓригорий что-то наигранное, нарочитое.
   - Ђ пшеница?
   - Џшеница? ’рошки прихваченнаЯ, а так - ничего, пудов на тридцать пЯть,
на сорок. ѓарновка - ох да и хороша ж вышла у людей, а нам, как  на  грех,
не пришлось ее посеЯть. Ќо Я дюже не жалкую! ‚  такую  разруху  куда  его,
хлеб, девать? Љ Џарамонову не повезешь, а  в  закромах  не  удержишь.  Љак
пододвинетсЯ фронт - товарищи все выметут, как вылижут. Ќо ты не думай,  у
нас и без нынешнего урожаЯ года на два хлеба хватит. “ нас, слава богу,  и
в закромах  его  по  ноздри;  да  ишо  кое-где  есть...  -  ‘тарик  лукаво
подмигнул, сказал: - ‘проси у „ашки, сколько мы его прихоронили про черный
день! џму в твой рост да в полтора маховых ширины - доверху набухали!  Ќас
эта проклЯтаЯ жизнЯ трошки прибеднила, а то ить мы тоже хозЯева были...  -
‘тарик пьЯно засмеЯлсЯ своей  шутке,  но  спустЯ  немного  с  достоинством
расправил бороду и уже деловито и серьезно сказал: -  Њожет,  ты  об  теще
чего думаешь, так Я тебе скажу так: ее Я не забыл и нужде ихней помог.  Ќе
успела она как-то и словом заикнутьсЯ, а Я на другой день  воз  хлеба,  не
мерЯмши, насыпал и  отвез.  Џокойница  ЌатальЯ  была  дюже  довольнаЯ,  аж
слезьми ее прошибло, как  узнала  про  это...  „авай,  сынок,  по  третьей
дернем? ’олько у менЯ и радости осталось, что ты!
   - —то ж, давай, - согласилсЯ ѓригорий, подставлЯЯ стакан.
   ‚ это времЯ к столу несмело, бочком подошел Њишатка. Ћн вскарабкалсЯ  к
отцу на колени и, неловко обнимаЯ его за шею левой рукой, крепко поцеловал
в губы.
   - ’ы чего это, сынок? -  растроганно  спросил  ѓригорий,  заглЯдываЯ  в
затуманенные слезами детские глаза, сдерживаЯсь, чтобы не дохнуть  в  лицо
сынишки самогонной вонью.
   Њишатка негромко ответил:
   - Њаманька, когда  лежала  в  горнице...  когда  она  ишо  живаЯ  была,
подозвала менЯ и велела сказать тебе так: "Џриедет отец - поцелуй  его  за
менЯ и скажи ему, чтобы он жалел вас".  Ћна  ишо  что-то  говорила,  да  Я
позабыл...
   ѓригорий поставил стакан, отвернулсЯ к окну.  ‚  комнате  долго  стоЯла
тЯгостнаЯ тишина.
   - ‚ыпьем? - негромко спросил Џантелей Џрокофьевич.
   -  Ќе  хочу.  -  ѓригорий  ссадил  с  колен  сынишку,  встал,  поспешно
направилсЯ в сенцы.
   - Џогоди, сынок, а мЯсо? “ нас - курица варенаЯ,  блинцы!  -  €льинична
метнулась к печке, но ѓригорий уже хлопнул дверью.
   Ѓесцельно бродЯ по двору, он осмотрел скотиний баз, конюшню;  глЯдЯ  на
конЯ, подумал: "Ќадо бы искупать его", потом зашел под навес сараЯ.  Ћколо
приготовленной к покосу лобогрейки увидел  валЯвшиесЯ  на  земле  сосновые
щепки, стружки, косой обрезок доски. "ѓроб Ќаталье отец  делал",  -  решил
ѓригорий. € торопливо зашагал к крыльцу.
   “ступаЯ настоЯниЯм сына, Џантелей Џрокофьевич наскоро собралсЯ,  запрЯг
в косилку лошадей, взЯл бочонок с водой; вместе с  ѓригорием  они  в  ночь
уехали в поле.


        XVIII

   ѓригорий страдал не только потому, что он  по-своему  любил  Ќаталью  и
свыксЯ с ней за шесть лет, прожитых вместе, но и  потому,  что  чувствовал
себЯ виновным в ее смерти. …сли бы  при  жизни  ЌатальЯ  осуществила  свою
угрозу - взЯла детей и ушла  жить  к  матери;  если  бы  она  умерла  там,
ожесточеннаЯ в ненависти к неверному  мужу  и  непримирившаЯсЯ,  ѓригорий,
пожалуй, не с такой силой испытал  бы  тЯжесть  утраты,  и,  уж  наверное,
раскаЯние не терзало бы его столь Яростно. Ќо со слов €льиничны  он  знал,
что ЌатальЯ простила ему. все, что она любила его и вспоминала  о  нем  до
последней  минуты.  ќто  увеличивало  его  страданиЯ,   отЯгчало   совесть
немолкнущим  укором,  заставлЯло  по-новому  осмысливать  прошлое  и  свое
поведение в нем...
   Ѓыло времЯ, когда ѓригорий ничего не  питал  к  жене,  кроме  холодного
безразличиЯ  и  даже  неприЯзни,  но  за  последние  годы  он  стал  иначе
относитьсЯ  к  ней,  и  основной  причиной  перемены,  происшедшей  в  его
отношении к Ќаталье, были дети.
   ‚начале и  к  ним  ѓригорий  не  испытывал  того  глубокого  отцовского
чувства, которое возникло в нем  за  последнее  времЯ.  Ќа  короткий  срок
приезжаЯ с фронта домой, он пестовал и ласкал их как бы по  обЯзанности  и
чтобы сделать приЯтное матери, сам же не только не ощущал в этом  какой-то
потребности, но не мог без недоверчивого удивлениЯ смотреть на Ќаталью, на
бурные проЯвлениЯ ее материнских чувств. Ћн не понимал, как можно было так
самозабвенно любить эти крохотные крикливые существа, и не раз по ночам  с
досадой и насмешкой говорил жене, когда  она  еще  кормила  детей  грудью:
"—его ты вскакиваешь, как бешенаЯ? Ќе успеет крикнуть, а ты уж  на  ногах.
Ќу, нехай надуетсЯ, покричит, небось  золотаЯ  слеза  не  выскочит!"  „ети
относились к нему с не меньшим равнодушием, но по мере того как они  росли
- росла и их привЯзанность к отцу. „етскаЯ любовь возбудила и  у  ѓригориЯ
ответное чувство, и это чувство, как огонек, перебросилось на Ќаталью.
   Џосле разрыва с Ђксиньей ѓригорий никогда не думал всерьез о том, чтобы
разойтись с женой; никогда, даже вновь сойдЯсь с Ђксиньей,  он  не  думал,
чтобы она когда-нибудь заменила мать его детЯм. Ћн не  прочь  был  жить  с
ними с обеими, любЯ каждую из них  по-разному,  но,  потерЯв  жену,  вдруг
почувствовал и к Ђксинье какую-то отчужденность, потом глухую злобу за то,
что она выдала их отношениЯ и - тем самым - толкнула Ќаталью на смерть.
   Љак ни старалсЯ ѓригорий, уехав в поле, забыть о своем горе,  в  мыслЯх
он неизбежно возвращалсЯ к этому.  Ћн  изнурЯл  себЯ  работой,  часами  не
слезаЯ с  лобогрейки,  и  все  же  вспоминал  Ќаталью;  памЯть  настойчиво
воскрешала давно  минувшее,  различные,  зачастую  незначительные  эпизоды
совместной жизни, разговоры. ‘тоило на  минуту  снЯть  узду  с  услужливой
памЯти, и перед  глазами  его  вставала  живаЯ,  улыбающаЯсЯ  ЌатальЯ.  Ћн
вспоминал  ее  фигуру,  походку,  манеру  поправлЯть  волосы,  ее  улыбку,
интонации голоса...
   Ќа третий день начали косить Ячмень. ѓригорий как-то среди  днЯ,  когда
Џантелей Џрокофьевич остановил лошадей, слез с  заднего  стульца  косилки,
положил на полок короткие вилы, сказал:
   - •очу, батЯ, поехать домой на-час.
   - ‡ачем?
   - —то-то соскучилсЯ по ребЯтишкам...
   - —то ж, поезжай, - охотно согласилсЯ старик. - Ђ мы тем временем будем
копнить.
   ѓригорий тотчас же выпрЯг из косилки своего конЯ, сел на него  и  шагом
поехал по желтой щетинистой стерне к шлЯху. "‘кажи ему, чтобы жалел  вас!"
- звучал в ушах  его  Ќатальин  голос.  ѓригорий  закрывал  глаза,  бросал
поводьЯ и, погруженный в воспоминаниЯ, предоставлЯл коню идти бездорожно.
   ‚ густо-синем небе почти  недвижно  стоЯли  раскиданные  ветром  редкие
облака. Џо стерне враскачку ходили грачи. Ћни семьЯми  сидели  на  копнах;
старые из клюва в клюв кормили молодых, только недавно оперившихсЯ  и  еще
неуверенно поднимавшихсЯ на крыло. Ќад скошенными десЯтинами стон стоЯл от
грачиного крика.
   Љонь ѓригориЯ норовил идти по обочине дороги, изредка  на  ходу  срывал
ветку донника, жевал ее, гремЯ удилами. ђаза два он останавливалсЯ,  ржал,
завидев вдали лошадей, и тогда ѓригорий, очнувшись, понукал его, невидЯщим
взором  оглЯдывал   степь,   пыльную   дорогу,   желтую   россыпь   копен,
зеленовато-бурые делЯнки вызревающего проса.
   Љак только ѓригорий приехал домой - ЯвилсЯ •ристонЯ, мрачный с  виду  и
одетый, несмотрЯ на жару, в суконный английский френч и широкие бриджи. Ћн
пришел,   опираЯсь   на   огромную   свежеоструганную   Ясеневую    палку,
поздоровалсЯ:
   - Џроведать пришел. Џрослышал про ваше  горе.  Џохоронили,  стал  быть,
Ќаталью Њироновну?
   - ’ы каким путем с фронта? - спросил ѓригорий,  сделав  вид,  будто  не
слышал  вопроса,  с  удовольствием  рассматриваЯ   нескладную,   несколько
согбенную фигуру •ристони.
   - Џосле ранениЯ на  поправку  пустили.  ‘кобленули  менЯ  поперек  пуза
доразу две пули. € доси там,  возле  кишок  сидЯт,  застрЯли,  стал  быть,
проклЯтые. —ерез это Я и при костыле нахожусь. ‚идишь?
   - ѓде же это тебЯ попортили?
   - Џод Ѓалашовом.
   - ‚зЯли его? Љак же тебЯ зацепило?
   - ‚ атаку шли. Ѓалашов, стал быть, забрали и Џоворино. џ забирал.
   - Ќу расскажи, с кем ты, в  какой  части,  кто  с  тобой  из  хуторных!
ЏрисаживайсЯ, вот табак.
   ѓригорий обрадовалсЯ новому человеку, возможности поговорить  о  чем-то
постороннем, что не касалось его переживаний. •ристонЯ  проЯвил  некоторую
сообразительность,  догадавшись,  что  в  его   сочувствии   ѓригорий   не
нуждаетсЯ, и стал охотно, но медлительно рассказывать о взЯтии Ѓалашова, о
своем ранении. „ымЯ огромной цигаркой, он густо басил:
   - ли в пешем строю по подсолнухам. Ћни били, стал быть, из пулеметов и
из орудий, ну и из винтовок, само собой. —еловек Я из себЯ приметный,  иду
в цепи, как гусак промеж курей, как ни пригиналсЯ, а все  менЯ  видно,  ну
они, пули-то, менЯ и нашли. „а ить это хорошо, что Я ростом вышел, а  будь
пониже - аккурат в голову бы угодили! Ѓыли они, стал быть, на  излете,  но
вдарили так, что ажник в животе у менЯ все забурчало,  и  каждаЯ  горЯчаЯ,
черт, как, скажи, из печки вылетела... ‹апнул рукой по этому месту, чую  -
во мне они сидЯт, катаютсЯ под кожей, как жировики, на  четверть  одна  от
другой. Ќу, Я их помЯл пальцами и упал, стал быть. „умаю: шутки дурные,  к
едреной матери с такими шутками! ‹учше уж лежать, а  то  другаЯ  прилетит,
какаЯ порезвей, и наскрозь пронижет. Ќу, и  лежу,  стал  быть.  Ќет-нет  и
потрогаю их, пули-то. Ћни все там, одна вблизи другой. Ќу, Я и  испужалсЯ,
думаю: что как они, подлюки, в живот  провалютсЯ,  тогда  что?  Ѓудут  там
промеж кишков кататьсЯ, как их доктора разыщут? „а и мне радости  мало.  Ђ
тело у человека, хотЯ бы и у менЯ, жидкое, пробредут пульки-то до  главной
кишки - ходи тогда, греми ими, как почтарский громышок.  Џолное  нарушение
получитсЯ. ‹ежу, шлЯпку подсолнуха открутил, семечки ем, а самому страшно.
–епь наша ушла. Ќу, как взЯли этот Ѓалашов, и Я туда прикомандировалсЯ.  ‚
’ишанской в лазарете лежал. „октор там  такой,  стал  быть,  шустрый,  как
воробей. ‚се упрашивал: "„авай пули вырежем?"  Ђ  Я  сам  себе  на  уме...
‘просил: "Њогут они,  ваше  благородие,  в  нутро  провалитьсЯ?"  -  "Ќет,
говорит, не могут". Ќу, тогда, думаю, не дамсЯ их  вырезать!  ‡наю  Я  эти
шутки! ‚ырежут, не успеет рубец затЯнутьсЯ - и опЯть иди  в  часть.  "Ќет,
говорю, ваше благородие, не дамсЯ. Њне с ними  даже  интереснее.  •очу  их
домой понесть, жене  показать,  а  они  мне  не  препЯтствуют,  не  велика
тЯжесть". Ћбругал он менЯ, а на побывку пустил на неделю.
   “лыбаЯсь, ѓригорий выслушал бесхитростное повествование, спросил:
   - ’ы куда попал, в какой полк?
   - ‚ —етвертый сводный.
   - Љто из хуторных с тобой?
   -  Ќаших  там  много:  Ђникушка-скопец,  Ѓесхлебнов,  Љоловейдин  Ђким,
Њирошников ‘емка, ѓорбачев ’ихон.
   - Ќу, как казачки? Ќе жалуютсЯ?
   - ЋбижаютсЯ на офицерьев, стал быть. ’аких сволочей  понасажали,  житьЯ
нету. € почти все - русские, казаков нету.
   •ристонЯ, рассказываЯ, натЯгивал короткие рукава френча  и,  словно  не
верЯ своим глазам, удивленно рассматривал и гладил  на  коленЯх  добротное
ворсистое сукно английских штанов.
   - Ђ ботинок, стал быть, на мою ногу не нашлось,  -  раздумчиво  говорил
он. - ‚ английской державе, под ихними людьми, таких Ядреных  ног  нету...
Њы же пашаницу сеем и едим, а там, небось, как и в ђоссии, на  одном  жите
сидЯт. Ћткель же им такие ноги иметь?  ‚сю  сотню  одели,  обули,  пахучих
папиросов прислали, а все одно - плохо...
   - —то плохо? - поинтересовалсЯ ѓригорий.
   •ристонЯ улыбнулсЯ, сказал:
   - ‘наружи хорошо, в  середке  плохо.  ‡наешь,  опЯть  казаки  не  хотЯт
воевать. ‘тал быть, ничего из этой войны  не  выйдет.  ѓутарили  так,  что
дальше •оперского округа не пойдут...
   Џроводив •ристоню, ѓригорий после короткого размышлениЯ решил:  "Џоживу
с неделю и уеду на фронт. ’ут с тоски пропадешь". „о вечера он  был  дома.
‚спомнил детство и  смастерил  Њишатке  ветрЯную  мельницу  из  камышинок,
ссучил из конского волоса силки длЯ ловли воробьев, дочери искусно  сделал
крохотную  колЯску  с  вращающимисЯ  колесами  и  причудливо  изукрашенным
дышлом, пробовал даже свернуть из лоскутов куклу, но тут у него ничего  не
вышло; кукла была сделана при помощи „унЯшки.
   „ети, к которым ѓригорий никогда прежде не  проЯвлЯл  такого  вниманиЯ,
вначале отнеслись к его затеЯм с недоверием, но потом уже ни на минуту  не
отходили от него, и под вечер,  когда  ѓригорий  собралсЯ  ехать  в  поле,
Њишатка, сдерживаЯ слезы, заЯвил:
   - ’ы сроду такой! Џриедешь на-час и  опЯть  нас  бросаешь...  ‡абери  с
собой и силки, и мельницу, и трещотку, все забери! Њне не нужно!
   ѓригорий взЯл в свои большие руки маленькие ручонки сына, сказал:
   - …жели так - давай решим: ты - казак, вот и поедем со  мной  на  полЯ,
будем Ячмень косить, копнить, на косилке  будешь  с  дедом  сидеть,  коней
будешь погонЯть. ‘колько там кузнецов  в  траве!  ‘колько  разных  птах  в
буераке! Ђ Џолюшка останетсЯ с бабкой домоседовать. Ћна на нас в обиде  не
будет. …е, девичье, дело - полы подметать, воду бабке  носить  из  „ону  в
маленькой ведрушонке, да и мало ли у них всЯких бабьих делов? ‘огласный?
   - Ђ то нет! -  с  восторгом  воскликнул  Њишатка.  “  него  даже  глаза
заблестели от предвкушаемого удовольствиЯ.
   €льинична было воспротивилась:
   - Људа ты его повезешь? ‚ыдумываешь, чума его знает что! Ђ спать где он
будет? € кто за ним там будет  наглЯдывать?  “паси  бог,  либо  к  лошадЯм
подойдет - вдарЯт, либо змеЯ укусит. Ќе езди с отцом,  милушка,  оставайсЯ
дома! - обратилась она к внуку.
   Ќо у того вдруг зловеще вспыхнули сузившиесЯ глаза (точь-в-точь  как  у
деда ЏантелеЯ