езанные, зубы, сквозило что-то заученное. Ќизкий голос ее был глуховат и
беден  оттенками.  ‹истницкому,  два  месЯца  не  видавшему   женщин,   за
исключением измызганных сестер, она казалась  преувеличенно  красивой.  Ћн
смотрел на гордую в посадке  голову  Ћльги  Ќиколаевны,  отЯгченную  узлом
волос,  отвечал  невпопад  и  вскоре,  сославшись  на  усталость,  ушел  в
отведенную ему комнату.
   ...€ вот потЯнулись  дни,  сладостные  и  тоскливые.  Џосле  ‹истницкий
благоговейно перебирал их в памЯти, а  тогда  он  мучилсЯ  по-мальчишески,
безрассудно и глупо. ѓолубинаЯ чета ѓорчаковых уединЯлась,  избегала  его.
€з комнаты, смежной с их спальней, перевели его в  угловую  под  предлогом
ремонта, о котором ѓорчаков говорил, покусываЯ ус, хранЯ на  помолодевшем,
выбритом лице улыбчивую серьезность.  ‹истницкий  сознавал,  что  стеснЯет
друга, но перейти к знакомым почему-то не хотел. –елыми днЯми  валЯлсЯ  он
под Яблоней, в оранжево-пыльном холодке, читаЯ газеты, наспех напечатанные
на дрЯнной, оберточной бумаге, засыпаЯ тЯжким, неосвежающим сном. €стомную
скуку делил с ним красавец пойнтер, шоколадной в белых крапинах масти.  Ћн
молчаливо ревновал хозЯина к жене, уходил к ‹истницкому, ложилсЯ, вздыхаЯ,
с ним рЯдом, и тот, поглаживаЯ его, прочувствованно шептал:

   Њечтай, мечтай... ‚се уже и тусклей
   ’ы смотришь золотистыми глазами...

   ‘ любовью перебирал все сохранившиесЯ в памЯти, пахучие и  густые,  как
чабрецовый мед, бунинские строки. € опЯть засыпал...
   Ћльга Ќиколаевна чутьем, присущим лишь женщине,  распознала  тЯготившие
его настроениЯ. ‘держаннаЯ прежде, она стала еще сдержанней в обращении  с
ним. Љак-то, возвращаЯсь  вечером  из  городского  сада,  они  шли  вдвоем
(ѓорчакова  остановили  у  выхода  знакомые  офицеры  Њарковского  полка),
‹истницкий вел Ћльгу Ќиколаевну под руку, тревожил ее, крепко прижимаЯ  ее
локоть к себе.
   - —то вы так смотрите? - спросила она, улыбаЯсь.
   ‚ низком голосе ее ‹истницкому почудились  игривые,  вызывающие  нотки.
’олько поэтому он и рискнул козырнуть  меланхолической  строфой  (эти  дни
одолевала его поэзиЯ, чужаЯ певучаЯ боль).
   Ћн нагнул голову, улыбаЯсь, шепнул:

   € странной близостью закованный,
   ‘мотрю на темную вуаль -
   € вижу берег очарованный
   € очарованную даль.

   Ћна тихонько высвободила свою руку, сказала повеселевшим голосом:
   - …вгений Ќиколаевич, Я в достаточной степени... џ не  могу  не  видеть
того, как вы ко мне относитесь... € вам не стыдно? Џодождите! Џодождите! џ
вас представлЯла немножко... иным... ’ак вот давайте  оставим  это.  Ђ  то
как-то и недосказанно  и  нечестно...  џ  -  плохой  объект  длЯ  подобных
экспериментов.  ЏриволокнутьсЯ  вам  захотелось?  Ќу  так  вот  давайте-ка
дружеских  отношений  не  порывать,  а  глупости  оставьте.  џ   ведь   не
"прекраснаЯ незнакомка". ЏонЯтно? €дет? „авайте вашу руку!
   ‹истницкий разыграл благородное негодование, но под конец, не  выдержав
роли, расхохоталсЯ вслед за ней. Џосле того как их догнал ѓорчаков,  Ћльга
Ќиколаевна оживилась и повеселела еще больше, но ‹истницкий приумолк и  до
самого дома мысленно жестоко издевалсЯ над собой.
   Ћльга Ќиколаевна, при всем своем уме, искренне верила в то,  что  после
объЯснениЯ они станут друзьЯми. Ќаружно ‹истницкий поддерживал в  ней  эту
уверенность, но в душе почти  возненавидел  ее  и  через  несколько  дней,
поймав себЯ на мучительном выискивании отрицательных черт  в  характере  и
наружности Ћльги, понЯл, что стоит на грани подлинного, большого чувства.
   €ссЯкли  дни  отпуска,  оставлЯЯ  в  сознании   невыбродивший   осадок.
„обровольческаЯ армиЯ,  пополненнаЯ  и  отдохнувшаЯ,  готовилась  наносить
удары, центробежные силы влекли ее на Љубань. ‚скоре ѓорчаков и ‹истницкий
покинули Ќовочеркасск.
   Ћльга провожала их. —ерное  шелковое  платье  подчеркивало  ее  неЯркую
красоту.  Ћна  улыбалась  заплаканными  глазами,  некрасиво  опухшие  губы
придавали ее лицу волнующе-трогательное, детское выражение.  ’акой  она  и
запечатлелась в  памЯти  ‹истницкого.  €  он  долго  и  бережно  хранил  в
воспоминаниЯх, среди крови и  грЯзи  пережитого,  ее  светлый  немеркнущий
образ, облекаЯ его ореолом недосЯгаемости и поклонениЯ.
   ‚ июне „обровольческаЯ армиЯ уже втЯнулась  в  бои.  ‚  первом  же  бою
ротмистру   ѓорчакову   осколком   трехдюймового    снарЯда    разворотило
внутренности. …го выволокли из цепи. —ас  спустЯ  он,  лежа  на  фурманке,
истекаЯ кровью и мочой, говорил ‹истницкому:
   -  џ  не  думаю,  что  умру...  Њне  вот  сейчас  операцию   сделают...
•лороформу, говорЯт, нет... Ќе стоит умирать.  Љак  ты  думаешь?..  Ќо  на
всЯкий случай... ЌаходЯсь в твердом уме и так далее... …вгений, не  оставь
‹елю... Ќи у менЯ, ни у нее родных нет. ’ы - честный и славный. †енись  на
ней... Ќе хочешь?..
   Ћн смотрел на …вгениЯ  с  мольбой  и  ненавистью,  щеки  его,  синевшие
небритой порослью, дрожали.  Ћн  бережно  прижимал  к  разверстому  животу
запачканные кровью и землей ладони, говорил, слизываЯ с губ розовый пот:
   - Ћбещаешь? Ќе покинь ее...  если  тебЯ  вот  так  же  не  изукрасЯт...
русские солдатики. Ћбещаешь?  Њолчишь?  Ћна  хорошаЯ  женщина.  -  €  весь
нехорошо  покривилсЯ.  -  ’ургеневскаЯ  женщина...  ’еперь  таких   нет...
Њолчишь?
   - Ћбещаю.
   - Ќу и ступай к черту!.. Џрощай!..
   Ћн вцепилсЯ в руку ‹истницкого дрожливым пожатием,  а  потом  неловким,
отчаЯнным движением потЯнул его к себе и, еще больше  бледнеЯ  от  усилий,
приподнимаЯ мокрую голову, прижалсЯ к руке ‹истницкого запекшимисЯ губами.
’оропЯсь,  накрываЯ  полой  шинели  голову,  отвернулсЯ,   и   потрЯсенный
‹истницкий мельком увидел холодную  дрожь  на  его  губах,  серую  влажную
полоску на щеке.
   —ерез два днЯ ѓорчаков умер. ‘пустЯ один день ‹истницкого  отправили  в
’ихорецкую с тЯжелым ранением левой руки и бедра.
   Џод Љореновской завЯзалсЯ длительный и упорный бой. ‹истницкий со своим
полком два раза ходил в атаку и контратаку. ‚ третий  раз  поднЯлись  цепи
его батальона. Џодталкиваемый  криками  ротного:  "Ќе  ложись!",  "ЋрлЯта,
вперед!", "‚перед - за дело Љорнилова!" - он бежал по нескошенной  пшенице
тЯжелой трусцой, щитком держа в левой руке над головой  саперную  лопатку,
правой сжимаЯ винтовку. Ћдин раз пулЯ  с  звенЯщим  визгом  скользнула  по
покатому  желобу  лопатки,  и  ‹истницкий,  выравниваЯ  в   руке   держак,
почувствовал укол радости: "Њимо!" Ђ потом руку  его  швырнуло  в  сторону
коротким, поразительно сильным ударом. Ћн выронил  лопатку  и  сгорЯча,  с
незащищенной головой, пробежал еще десЯток саженей. Џопробовал было  взЯть
винтовку наперевес, но не смог поднЯть руку. Ѓоль,  как  свинец  в  форму,
тЯжело вливалась в каждый сустав. Џрилег  в  борозду,  несколько  раз,  не
осилив себЯ, вскрикнул. “же лежачего, пулЯ  куснула  его  в  бедро,  и  он
медленно и трудно рассталсЯ с сознанием.
   ‚ ’ихорецкой ему ампутировали раздробленную  руку,  извлекли  из  бедра
осколок кости. „ве недели лежал терзаемый отчаЯнием, болью, скукой.  Џотом
перевезли в Ќовочеркасск.  …ще  тридцать  томительных  суток  в  лазарете.
ЏеревЯзки,  наскучившие  лица  сестер  и  докторов,  острый  запах   йода,
карболки...  €зредка  приходила  Ћльга  Ќиколаевна.  ™еки  ее  отсвечивали
зеленоватой желтизной. ’раур усугублЯл  невыплаканную  тоску  опустошенных
глаз. ‹истницкий подолгу глЯдел в ее выцветшие  глаза,  молчал,  стыдливо,
воровски прЯтал под одеЯло  порожний  рукав  рубашки.  Ћна  словно  нехотЯ
спрашивала подробности о смерти мужа, взглЯд ее плЯсал по койкам,  слушала
с кажущейсЯ рассеЯнностью. ‚ыписавшись из лазарета,  ‹истницкий  пришел  к
ней. Ћна встретила его у крыльца, отвернулась, когда он,  целуЯ  ее  руку,
низко склонил голову в густой повити коротко остриженных белесых волос.
   Ћн был  тщательно  выбрит,  защитный  щегольский  френч  сидел  на  нем
по-прежнему  безукоризненно,  но  пустой  рукав  мучительно   тревожил   -
судорожно шевелилсЯ внутри его крохотный забинтованный обрубок руки.
   Ћни вошли в дом. ‹истницкий заговорил, не садЯсь:
   - Ѓорис перед смертью просил менЯ... взЯл о менЯ обещание, что Я вас не
оставлю...
   - џ знаю.
   - Ћткуда?
   - €з его последнего письма...
   - †елание его, чтобы мы были вместе... ђазумеетсЯ, если вы согласитесь,
если вас устроит брак с инвалидом... Џрошу вас верить... речи  о  чувствах
прозвучали бы сейчас... Ќо Я искренне хочу вашего благополучиЯ.
   ‘мущенный вид и бессвЯзнаЯ, взволнованнаЯ речь ‹истницкого ее тронули:
   - џ думала об этом... џ согласна.
   - Њы уедем в имение к моему отцу.
   - •орошо.
   - Ћстальное можно оформить после?
   - „а.
   Ћн почтительно коснулсЯ губами ее невесомой, как фарфор, руки и,  когда
поднЯл покорные глаза, увидел бегущую с губ ее тень улыбки.
   ‹юбовь и тЯжелое плотское желание влекли ‹истницкого к Ћльге.  Ћн  стал
бывать у нее ежедневно.  Љ  сказке  тЯнулось  уставшее  от  боевых  будней
сердце... € он наедине с собой рассуждал, как герой классического  романа,
терпеливо искал в себе какие-то возвышенные чувства, которых никогда и  ни
к кому не питал, - быть  может,  желаЯ  прикрыть  и  скрасить  ими  наготу
простого  чувственного  влечениЯ.  Ћднако  сказка  одним  крылом  касалась
действительности: не только половое влечение, но и еще  какаЯ-то  незримаЯ
нить привЯзывала его к этой, случайно ставшей поперек жизни,  женщине.  Ћн
смутно  разбиралсЯ  в  собственных  переживаниЯх,  одно  лишь   ощущаЯ   с
предельной Ясностью: что им, изуродованным и выбитым из строЯ, по-прежнему
властно правит разнузданный и дикий инстинкт - "мне  все  можно".  „аже  в
скорбные длЯ Ћльги дни, когда она еще носила  в  себе,  как  плод,  горечь
тЯгчайшей утраты, он, разжигаемый ревностью к  мертвому  ѓорчакову,  желал
ее, желал исступленно. Ѓешеной коловертью пенилась жизнь.  ‹юди,  нюхавшие
запах пороха, ослепленные и оглушенные происходившим, жили стремительно  и
жадно, одним нынешним днем. € не потому ли …вгений Ќиколаевич и  торопилсЯ
свЯзать узлом свою и Ћльгину жизнь, быть может, смутно сознаваЯ неизбежную
гибель дела, за которое ходил на смерть.
   Ћн известил отца подробным письмом о том, что женитсЯ и вскоре  приедет
с женой в џгодное.
   "...џ  свое  кончил.  џ  мог  бы  еще  и  с  одной   рукой   уничтожать
взбунтовавшуюсЯ сволочь, этот  проклЯтый  "народ",  над  участью  которого
десЯтки лет плакала и слюнЯвилась  российскаЯ  интеллигенциЯ,  но,  право,
сейчас это кажетсЯ мне дико-бессмысленным... Љраснов не ладит с „еникиным;
а внутри обоих лагерей взаимное подсиживание, интриги, гнусть  и  пакость.
€ногда мне становитсЯ жутко. —то же будет? …ду  домой  обнЯть  вас  теперь
единственной рукой и пожить с вами, со стороны  наблюдаЯ  за  борьбой.  €з
менЯ уже не солдат, а калека, физический и духовный. џ устал, капитулирую.
Ќаверное, отчасти этим вызвана моЯ женитьба и  стремление  обрести  "тихую
пристань", - грустно-иронической припиской заканчивал он письмо.
   Ћтъезд из Ќовочеркасска был назначен через неделю. ‡а несколько дней до
отъезда ‹истницкий окончательно  переселилсЯ  к  ѓорчаковой.  Џосле  ночи,
сблизившей их, Ћльга как-то осунулась, потускнела. Ћна  и  после  уступала
его домоганиЯм, но создавшимсЯ положением мучительно тЯготилась и  в  душе
была оскорблена. Ќе знал ‹истницкий или не хотел знать, что  разной  мерой
мерЯют свЯзывающую их любовь и одной - ненависть.
   „о отъезда …вгений думал об Ђксинье нехотЯ, урывками. Ћн заслонЯлсЯ  от
мыслей о ней, как рукой от солнца. Ќо, помимо его воли, все настойчивее  -
полосками света - стали просачиватьсЯ, тревожить его воспоминаниЯ об  этой
свЯзи. Ћдно времЯ он было подумал: "Ќе буду прерывать с ней отношений. Ћна
согласитсЯ". Ќо чувство порЯдочности осилило - решил по приезде поговорить
и, если представитсЯ возможность, расстатьсЯ.
   Ќа исходе четвертого  днЯ  приехали  в  џгодное.  ‘тарый  пан  встретил
молодых за версту от имениЯ. …ще издали увидел …вгений,  как  отец  тЯжело
перенес ногу через сиденье беговых дрожек, снЯл шапку.
   - ‚ыехали встретить дорогих гостей. Ќу, дайте-ка взглЯнуть на вас...  -
забасил он, неловко обнимаЯ невестку, тычась ей в  щеки  зеленовато-седыми
прокуренными пучками усов.
   - ‘адитесь к нам, папа! Ључер, трогай! Ђ, дед ‘ашка, здравствуй! †ивой?
Ќа мое место садитесь, папа, Я вот рЯдом с кучером устроюсь.
   ‘тарик сел рЯдом с Ћльгой, платком вытер усы и сдержанно,  с  кажущейсЯ
молодцеватостью оглЯдел сына:
   - Ќу как, дружок?
   - Ћчень уж Я рад вам!
   - €нвалид, говоришь?
   - —то же делать? €нвалид.
   Ћтец с напускной  подтЯнутостью  посматривал  на  …вгениЯ,  пытаЯсь  за
суровостью скрыть выражение  состраданиЯ,  избегаЯ  глЯдеть  на  холостой,
заткнутый за поЯс зеленый рукав мундира.
   - Ќичего, привык. - …вгений пошевелил плечом.
   - Љонечно, привыкнешь, - заторопилсЯ старик,  -  лишь  бы  голова  была
цела. ‚едь со щитом... а? €ли как? ‘о щитом, говорю,  прибыл.  €  даже  со
взЯтой в плен прекрасной невольницей?
   …вгений любовалсЯ изысканной,  немного  устаревшей  галантностью  отца,
глазами спрашиваЯ у Ћльги: "Ќу как старик?" - и по оживленной  улыбке,  по
теплу, согревшему ее глаза, без слов понЯл, что отец ей понравилсЯ.
   ‘ерые полурысистые кони  шибко  несли  колЯску  под  изволок.  ‘  бугра
завиднелись постройки,  зеленаЯ  разметнаЯ  грива  левады,  дом,  белевший
стенами, заслонившие окна клены.
   - •орошо-то как! Ђх, хорошо! - оживилась Ћльга.
   Ћт двора, высоко  вскидываЯсь,  неслись  черные  борзые.  Ћни  окружили
колЯску. ‘зади дед ‘ашка щелкнул одну, прыгавшую в дрожки, кнутом, крикнул
запальчиво:
   - Џод колесо лезешь, дьЯва-а-ал! Џрочь!
   …вгений сидел спиной к лошадЯм; они изредка пофыркивали, мелкие  брызги
ветер относил назад, кропил ими его шею.
   Ћн улыбалсЯ, глЯдЯ на отца,  Ћльгу,  дорогу,  устланную  колосьЯми,  на
бугорок, медленно поднимавшийсЯ, заслонЯвший дальний гребень и горизонт.
   - ѓлушь какаЯ! € как тихо...
   Ћльга  улыбкой  провожала  безмолвно  летевших  над   дорогой   грачей,
убегавшие назад кусты полынка и донника.
   - Ќас вышли встречать. - Џан пощурил глаза.
   - Љто?
   - „воровые.
   …вгений, оглЯнувшись, еще не  различаЯ  лиц  стоЯвших,  почувствовал  в
одной из женщин Ђксинью, густо побагровел. Ћн ждал, что лицо Ђксиньи будет
отмечено волненьем, но, когда колЯска, резво шурша, поравнЯлась с воротами
и он с дрожью в сердце взглЯнул направо и увидел Ђксинью, -  его  поразило
лицо ее, сдержанно-веселое, улыбающеесЯ. “ него словно тЯжесть свалилась с
плеч, он успокоилсЯ, кивнул на приветствие.
   - ЉакаЯ порочнаЯ красота! Љто это?.. ‚ызывающе красива, не правда ли? -
Ћльга восхищенными глазами указала на Ђксинью.
   Ќо к …вгению вернулось мужество, спокойно и холодно согласилсЯ:
   - „а, красиваЯ женщина. ќто наша горничнаЯ.


   Џрисутствие Ћльги на все в доме налагало свой  отпечаток.  ‘тарый  пан,
прежде целыми днЯми ходивший по дому в  ночной  рубахе  и  теплых  вЯзаных
подштанниках, приказал извлечь из сундуков пропахшие нафталином сюртуки  и
генеральские, навыпуск, брюки. Џрежде нерЯшливый во всем, что касалось его
персоны, теперь кричал на Ђксинью за  какую-нибудь  крохотную  складку  на
выглаженном белье и делал страшные глаза, когда  она  подавала  ему  утром
невычищенные сапоги. Ћн посвежел, приЯтно  удивлЯЯ  глаз  …вгениЯ  глЯнцем
неизменно выбритых щек.
   ЂксиньЯ, словно предчувствуЯ плохое, старалась угодить молодой хозЯйке,
была заискивающе покорна и не в меру услужлива.  ‹укерьЯ  из  кожи  лезла,
чтобы лучше сготовить  обед,  и  превосходила  самое  себЯ  в  изобретении
отменно приЯтных вкусу соусов и подливок. „аже деда ‘ашки, опустившегосЯ и
резко постаревшего, коснулось влиЯние  происходивших  в  џгодном  перемен.
Љак-то встретил его пан около крыльца, оглЯдел всего с  ног  до  головы  и
зловеще поманил пальцем.
   - ’ы что же это, сукин сын? Ђ? - Џан страшно  поворочал  глазами.  -  ‚
каком у тебЯ виде штаны, а?
   - Ђ в каком? - дерзко ответил дед ‘ашка, но сам  был  слегка  смущен  и
необычным допросом, и дрожащим голосом хозЯина.
   - ‚ доме молодаЯ женщина, а ты, хам, ты менЯ  в  гроб  вогнать  хочешь?
Џочему мотню не застегиваешь, козел вонючий? Ќу?!
   ѓрЯзные пальцы деда ‘ашки коснулись ширинки,  пробежались  по  длинному
рЯду Ядреных пуговиц, как по клапанам беззвучной гармошки.  Ћн  хотел  еще
что-то предерзкое сказать хозЯину, но тот, как в молодости, топнул  ногой,
да так, что на остроносом, старинного фасона сапоге подошва  ощерилась,  и
гаркнул:
   - Ќа конюшню! Њарш! ‹укерью  заставлю  кипЯтком  тебЯ  ошпарить!  ѓрЯзь
соскобли с себЯ, конское быдло!
   …вгений  отдыхал,  бродил  с  ружьем  по  суходолу,   около   скошенных
просЯников стрелЯл куропаток. Ћдно тЯготило его:  вопрос  с  Ђксиньей.  Ќо
однажды вечером отец позвал …вгениЯ к себе; опасливо поглЯдываЯ на дверь и
избегаЯ встретитьсЯ глазами, заговорил:
   - џ, видишь ли... ’ы простишь мне вмешательство в твои личные дела.  Ќо
Я хочу знать, как ты думаешь поступить с Ђксиньей.
   ’оропливостью, с какой стал закуривать, …вгений выдал себЯ.  Ћн  опЯть,
как в день приезда, вспыхнул и,  чувствуЯ,  что  краснеет,  покраснел  еще
больше.
   - Ќе знаю... Џросто не знаю... - чистосердечно призналсЯ он.
   ‘тарик веско сказал:
   - Ђ Я знаю. €ди  и  сейчас  же  поговори  с  ней.  Џредложи  ей  денег,
отступное. - ’ут он улыбнулсЯ в кончик уса: - Џопроси  уехать.  Њы  найдем
еще кого-нибудь.
   …вгений сейчас же пошел в людскую.
   ЂксиньЯ, стоЯ спиной к двери, месила тесто. Ќа  спине  ее,  с  заметным
желобом  посредине,  шевелились  лопатки.  Ќа  смуглых  полных  руках,   с
засученными по локоть рукавами, играли мускулы. …вгений  посмотрел  на  ее
шею в крупных кольцах пушистых волос, сказал:
   - џ попрошу вас, ЂксиньЯ, на минутку.
   Ћна  живо  повернулась,  стараЯсь  придать  своему   просиЯвшему   лицу
выражение услужливости и равнодушиЯ. Ќо …вгений заметил,  как  дрожали  ее
пальцы, опускаЯ рукава.
   - џ сейчас. - Њетнула пугливый взглЯд на кухарку и, не в силах побороть
радости, пошла к …вгению со счастливой просЯщей улыбкой.
   Ќа крыльце он сказал ей:
   - Џойдемте в сад. Џоговорить надо.
   - Џойдемте, - обрадованно и покорно согласилась она, думаЯ, что  это  -
начало прежних отношений.
   Џо дороге …вгений вполголоса спросил:
   - ’ы знаешь, зачем Я тебЯ позвал?
   Ћна, улыбаЯсь в темноте, схватила его руку, но он рывком освободил  ее,
и ЂксиньЯ понЯла все. Ћстановилась:
   - —то вы хотели, …вгений Ќиколаевич? „альше Я не пойду.
   - •орошо. Њы можем поговорить и здесь. Ќас никто не слышит... - …вгений
спешил, путалсЯ в незримой сети слов. - ’ы должна понЯть менЯ. ’еперь Я не
могу с тобой, как раньше... џ не могу жить с тобой... ’ы  понимаешь?  ‚едь
теперь Я женат и как честный  человек  не  могу  делать  подлость...  „олг
совести не позволЯет... - говорил он, мучительно стыдЯсь своих  выспренних
‘лов.
   Ќочь только что пришла с темного востока.
   Ќа западе еще багровела сожженнаЯ закатом делЯнка неба.  Ќа  гумне  при
фонарЯх молотили "за погоду"  -  там  повышенно  и  страстно  билсЯ  пульс
машины, гомонили рабочие;  зубарь,  неустанно  выкармливавший  прожорливую
молотилку, кричал осипло и счастливо: "„авай! „авай!  „ава-а-ай!"  ‚  саду
зрела тишина. Џахло крапивой, пшеницей, росой.
   ЂксиньЯ молчала.
   - —то ты скажешь? —то же ты молчишь, ЂксиньЯ?
   - Њне нечего говорить.
   - џ тебе дам денег. ’ы должна уехать отсюда. џ думаю, ты согласишьсЯ...
Њне будет тЯжело видеть тебЯ постоЯнно.
   - —ерез неделю мне месЯц кончаетсЯ. Њожно дослужить?
   - Љонечно, конечно!
   ЂксиньЯ  помолчала,  потом  как-то   боком,   несмело,   как   побитаЯ,
подвинулась к …вгению, сказала:
   - Ќу что же, уйду... Ќапоследок аль не пожалеешь менЯ? ЊенЯ нужда такой
бессовестной сделала. €змучилась Я одна... ’ы не суди, †енЯ.
   ѓолос ее был звучен и сух. …вгений тщетно пыталсЯ разобратьсЯ, серьезно
она говорит или шутит.
   - —его ты хочешь?
   Ћн досадливо кашлЯнул и вдруг почувствовал, как она  снова  робко  ищет
его руку...
   —ерез пЯть минут он вышел из-за куста мокрой пахучей  смородины,  дошел
до  прЯсла  и,  пыхаЯ  папироской,  долго  тер  носовым   платком   брюки,
обзелененные в коленЯх сочной травой.
   ‚сходЯ на крыльцо,  оглЯнулсЯ.  ‚  людской,  в  желтом  просвете  окна,
виднелась статнаЯ фигура  Ђксиньи,  -  закинув  руки,  ЂксиньЯ  поправлЯла
волосы, смотрела на огонь, улыбалась...


        VI

   ‚ызрел ковыль. ‘тепь на многие  версты  оделась  колышущимсЯ  серебром.
‚етер упруго приминал его, наплываЯ, шершавил, бугрил, гнал то к югу, то к
западу сизо-опаловые волны. ’ам, где пробегала  текучаЯ  воздушнаЯ  струЯ,
ковыль молитвенно клонилсЯ, и на седой его хребтине долго лежала чернеющаЯ
тропа.
   Ћтцвели разномастные травы. Ќа гребнЯх  никла  безрадостнаЯ  выгоревшаЯ
полынь. Љороткие ночи истлевали быстро. Џо ночам на обугленно-черном  небе
несчетные снЯли звезды;  месЯц  -  казачье  солнышко,  темнеЯ  ущербленной
боковиной, светил скупо, бело; просторный Њлечный лЯх сплеталсЯ  с  иными
звездными путЯми. ’ерпкий воздух был  густ,  ветер  сух,  полынен;  землЯ,
напитаннаЯ все той же горечью всесильной  полыни,  тосковала  о  прохладе.
‡абились гордые  звездные  шлЯхи,  не  попранные  ни  копытом,  ни  ногой;
пшеничнаЯ россыпь звезд гибла на сухом, черноземно-черном небе, не  всходЯ
и не радуЯ ростками; месЯц - обсохлым  солончаком,  а  по  степи  -  сушь,
сгибшаЯ трава, и по ней белый неумолчный перепелиный бой да  металлический
звон кузнечиков...
   Ђ днЯми - зной, духота, мглистое курево. Ќа выцветшей голубени  неба  -
нещадное солнце, бестучье да коричневые стальные  полудужьЯ  распростертых
крыльев коршуна. Џо степи слепЯще, неотразимо сиЯет ковыль, дымитсЯ бураЯ,
верблюжьей окраски, горЯчаЯ трава; коршун, кренЯсь,  плывет  в  голубом  -
внизу, по траве, неслышно скользит его огромнаЯ тень.
   ‘услики свистЯт истомно и  хрипло.  Ќа  желтеющих  парных  отвалах  нор
дремлют   сурки.   ‘тепь   горЯча,   но   мертва,   и    все    окружающее
прозрачно-недвижимо. „аже курган  синеет  на  грани  видимого  сказочно  и
невнЯтно, как во сне...
   ‘тепь родимаЯ! ѓорький ветер, оседающий  на  гривах  косЯчных  маток  и
жеребцов.  Ќа  сухом  конском  храпе  от  ветра  солоно,  и  конь,  вдыхаЯ
горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и  ржет,  чувствуЯ  на  них
привкус ветра и солнца. ђодимаЯ степь под низким донским  небом!  ‚илюжины
балок суходолов, красноглинистых Яров,  ковыльный  простор  с  затравевшим
гнездоватым следом конского копыта, курганы, в мудром  молчании  берегущие
зарытую казачью славу... Ќизко кланЯюсь и по-сыновьи  целую  твою  пресную
землю, донскаЯ, казачьей, не ржавеющей кровью политаЯ степь!


   “ него маленькаЯ сухаЯ змеинаЯ голова. “ши мелки  и  подвижны.  ѓрудные
мускулы развиты до предела. Ќоги тонкие, сильные, бабки безупречны, копыта
обточены, как речной голыш.  ‡ад  чуть  висловат,  хвост  мочалист.  Ћн  -
кровный донец. Њало того: он очень высоких кровей, в жилах  его  ни  капли
иномеси, и порода видна во всем. Љличка его Њальбрук.
   Ќа водопое он, защищаЯ свою  матку,  билсЯ  с  другим,  более  сильными
старым жеребцом, и тот сильно зашиб ему левую переднюю ногу,  несмотрЯ  на
то, что жеребцы на попасе всегда раскованы. Ћни вставали на  дыбы,  грызли
друг друга, били передними ногами, рвали один на другом кожу...
   Ђтарщика возле не было - он спал в  степи,  подставив  солнцу  спину  и
раскорЯченные  ноги  в  пыльных  накаленных  сапогах.   Џротивник   свалил
Њальбрука на землю, потом гнал далеко-далеко  от  косЯка  и,  оставив  там
истекающего кровью, занЯл оба косЯка, увел вдоль по обочине ’опкой балки.
   ђаненого жеребца поставили на конюшню, фельдшер залечил ему  ушибленную
ногу. Ђ на шестой день Њишка Љошевой, приехавший к смотрителю с  докладом,
стал  свидетелем  того,  как  Њальбрук,  управлЯемый  могучим   инстинктом
продолжателЯ  рода,  перегрыз  чембур,  выскочил  из  станка  и,  захватив
пасшихсЯ возле казармы стреноженных кобылиц, на которых  ездили  атарщики,
смотритель и фельдшер, погнал их в степь  -  сначала  рысью,  потом  начал
покусывать  отставших,  торопить.  Ђтарщики  и  смотритель  выскочили   из
казармы, слышали только, как на кобылицах  звучно  лопались  живцы  [путы,
треноги].
   - ‘пешил нас, проклЯтый сын!..
   ‘мотритель выругалсЯ, но  смотрел  вслед  удалЯвшимсЯ  лошадЯм  не  без
тайного одобрениЯ.
   ‚ полдень Њальбрук привел и поставил лошадей на водопой. Њаток отнЯли у
него пешие атарщики, а самого, заседлав, увел Њишка в  степь  и  пустил  в
прежний косЯк.
   ‡а два месЯца службы  в  атарщиках  Љошевой  внимательно  изучил  жизнь
лошадей на отводе; изучил  и  прониксЯ  глубоким  уважением  к  их  уму  и
нелюдскому благородству. Ќа его глазах покрывались матки; и этот  извечный
акт, совершаемый в первобытных условиЯх, был так естественно-целомудрен  и
прост, что невольно рождал в уме Љошевого противопоставлениЯ не  в  пользу
людей. Ќо много было в отношениЯх лошадей и  людского.  Ќапример,  замечал
Њишка, что  стареющий  жеребец  Ѓахарь,  неукротимо-злой  и  грубоватый  в
обращении с кобылицами, выделЯл  одну  рыжую  четырехлетнюю  красавицу,  с
широкой прозвездью во лбу и горЯчими глазами.  Ћн  всегда  был  около  нее
встревожен и волнующе резок, всегда обнюхивал ее с особенным, сдержанным и
страстным похрапом. Ћн любил на стоЯнке класть свою злую  голову  на  круп
любимой кобылицы и дремать так подолгу. Њишка смотрел на него со  стороны,
видел, как под тонкой кожей жеребца вЯло играют  свЯзки  мускулов,  и  ему
казалось, что Ѓахарь любит эту кобылицу по-старчески безнадежно  крепко  и
грустно.
   ‘лужил Љошевой исправно. ‚идно, слух о его усердии дошел до  станичного
атамана,  и  в   первых   числах   августа   смотритель   получил   приказ
откомандировать Љошевого в распорЯжение станичного правлениЯ.
   Њишка собралсЯ в два счета, сдал казенную экипировку,  в  тот  же  день
нЂвечер выехал домой. Љобылку свою торопил  неустанно.  Ќа  закате  солнца
выбралсЯ уже  за  Љаргин  и  там  на  гребне  догнал  подводу,  ехавшую  в
направлении ‚ешенской.
   ‚озница-украинец погонЯл  упаренных  сытых  коней.  ‚  задке  рессорных
дрожек полулежал статный широкоплечий мужчина в пиджаке городского  покроЯ
и сдвинутой на затылок серой фетровой шлЯпе. Ќекоторое  времЯ  Њишка  ехал
позади, посматриваЯ на вислые плечи человека  в  шлЯпе,  подрагивавшие  от
толчков, на белую запыленную полоску воротничка.  “  пассажира  возле  ног
лежали желтый саквоЯж и мешок, прикрытый свернутым пальто. Ќюх Њишки остро
щекотал незнакомый запах сигары. "—ин  какой-нибудь  едет  в  станицу",  -
подумал Њишка, ровнЯЯ кобылу с дрожками. Ћн искоса глЯнул под полЯ шлЯпы -
и полураскрыл рот, чувствуЯ, как от страха и великого изумлениЯ спину  его
проворно осыпают мурашки: ‘тепан Ђстахов полулежал на дрожках, нетерпеливо
жуЯ черный ошкамелок сигары, щурЯ лихие светлые глаза. Ќе верЯ себе. Њишка
еще  раз  оглЯдел  знакомое,   странно   изменившеесЯ   лицо   хуторЯнина,
окончательно убедилсЯ, что рессоры  качают  подлинно  живого  ‘тепана,  и,
запотев от волнениЯ, кашлЯнул:
   - €звинЯюсь, господин, вы не Ђстахов будете?
   —еловек на дрожках кивком бросил шлЯпу на лоб; поворачиваЯсь, поднЯл на
Њишку глаза.
   - „а, Ђстахов. Ђ что? ‚ы разве... Џостой, да ведь ты -  Љошевой?  -  Ћн
привстал и, улыбаЯсь из-под подстриженных каштановых усов  одними  губами,
хранЯ  в  глазах,  во  всем  постаревшем  лице   неприступную   суровость,
растерЯнно и  обрадованно  протЯнул  руку.  -  Љошевой?  Њихаил?  ‚от  так
увиделись!.. Ћчень рад...
   - Љак же? Љак же так? - Њишка бросил поводьЯ, недоуменно развел руками.
- ѓутарили, что убили тебЯ. ѓлЯжу: Ђстахов...
   Њишка  зацвел  улыбкой,  заерзал,  засуетилсЯ  в  седле,  но  внешность
‘тепана, чистый глухой выговор его смутили; он изменил обращение и после в
разговоре все времЯ называл его на "вы", смутно ощущаЯ какую-то  невидимую
грань, разделЯвшую их.
   Њежду ними завЯзалсЯ разговор. ‹ошади шли шагом. Ќа западе  пышно  цвел
закат, по небу лазоревые шли в ночь тучки.  ‘боку  от  дороги  в  зарослЯх
проса  оглушительно  надсаживалсЯ  перепел,  пыльнаЯ  тишина  оседала  над
степью, изжившей к вечеру дневную суету и гомон. Ќа развилке чукаринской и
кружилинской  дорог  виднелсЯ  на  фоне  сиреневого  неба  увЯдший  силуэт
часовни; над ним  отвесно  ниспадала  скопившаЯсЯ  громада  кирпично-бурых
кучевых облаков.
   - Ћткель же вы взЯлись, ‘тепан Ђндреич? - радостно допытывалсЯ Њишка.
   - €з ѓермании. ‚ыбралсЯ вот на родину.
   - Љак же наши казаки гутарили: мол, убили на наших глазах ‘тепана?
   ‘тепан отвечал сдержанно, ровно, словно тЯготЯсь расспросами:
   - ђанили в двух местах, а казаки... —то  казаки?  Ѓросили  они  менЯ...
Џопал в плен... Ќемцы вылечили, послали на работу...
   - Џисем от вас не было вроде...
   - Џисать некому. - ‘тепан бросил окурок  и  сейчас  же  закурил  вторую
сигару.
   - Ђ жене? ‘упруга ваша живаЯ-здороваЯ.
   - џ ведь с ней не жил, - известно, кажетсЯ.
   ѓолос ‘тепана звучал сухо, ни одной теплой нотки не  вкралось  в  него.
“поминание о жене его не взволновало.
   - —то же, не скучали в чужой стороне? - жадно пытал Њишка, почти ложась
грудью на луку.
   - ‚начале скучал, а  потом  привык.  Њне  хорошо  жилось.  -  Џомолчав,
добавил: - •отел совсем остатьсЯ в ѓермании, в подданство перейти. Ќо  вот
домой потЯнуло - бросил все, поехал.
   ‘тепан, в первый раз смЯгчив черствые излучины в углах глаз, улыбнулсЯ.
   - Ђ у нас тут, видите, какаЯ расторопь идет? ‚оюем промеж себЯ.
   - „а-а-а-а... слыхал.
   - ‚ы каким же путем ехали?
   - €з ”ранции, пароходом из ЊарселЯ - город такой - до Ќовороссийска.
   - Њобилизуют и вас?
   - Ќаверное... —то нового в хуторе?
   - „а разве всего расскажешь? Њного новьЯ.
   - „ом мой целый?
   - ‚етер его колышет...
   - ‘оседи? Њелеховы ребЯта живые?
   - †ивые.
   - Џро бывшую нашу жену слух имеете?
   - ’ам же она, в џгодном.
   - Ђ ѓригорий... живет с ней?
   - Ќет, он с законной. ‘ Ђксиньей вашей разошелсЯ...
   - ‚от как... Ќе знал.
   ‘ минуту молчали. Љошевой продолжал жадно разглЯдывать ‘тепана.  ‘казал
одобрительно и с почтением:
   - ‚идать, хорошо вам жилось, ‘тепан Ђндреич. Ћдежа у вас справнаЯ,  как
у благородного.
   - ’ам все чисто одеваютсЯ. - ‘тепан поморщилсЯ, тронул плечо возницы: -
Ќу, поторапливайсЯ.
   ‚озница невесело махнул кнутом, усталые лошади недружно дернули  барки.
„рожки, мЯгко шепелЯвЯ колесами, закачались на выбоинах, и ‘тепан,  кончаЯ
разговор, поворачиваЯсь к Њишке спиной, спросил:
   - Ќа хутор едешь?
   - Ќет, в станицу.
   Ќа развилке Њишка свернул вправо, привстал на стременах:
   - Џрощайте покеда, ‘тепан Ђндреич!
   ’от примЯл запыленное  поле  шлЯпы  тЯжелой  свЯзкой  пальцев,  ответил
холодно, четко, как нерусский, выговариваЯ каждый слог:
   - Ѓудьте здоровы!


        VII

   Џо линии ”илоново -  Џоворино  выравнивалсЯ  фронт.  Љрасные  стЯгивали
силы, копили кулак длЯ удара. Љазаки вЯло развивали наступление; испытываЯ
острую нехватку огнеприпасов, не стремились выходить за  пределы  области.
Ќа ”илоновском фронте боевые операции проходили с  переменным  успехом.  ‚
августе установилось относительное затишье, и казаки, приходившие с фронта
в краткосрочные отпуска, говорили о том, что к осени надо ждать перемириЯ.
   Ђ в это времЯ в тылу, по станицам и  хуторам,  шла  уборка  хлебов.  Ќе
хватало рабочих рук. ‘тарики и бабы не управлЯлись с работой;  к  тому  же
мешали постоЯнные назначениЯ в обывательские подводы, доставлЯвшие  фронту
боеприпасы и продовольствие.
   ‘ хутора ’атарского почти ежедневно по нарЯду отправлЯлось к  ‚ешенской
пЯть-шесть подвод, в ‚ешенской грузили их Ящиками с патронами и снарЯдами,
направлЯли до передаточного пункта в хуторе  Ђндроповском,  а  иногда,  по
недостатку, загонЯли и дальше, в прихоперские хутора.
   •утор жил суетливо, но глухо. Љ далекому фронту тЯнулись все мыслЯми, с
тревогой и болью ждали черных вестей о казаках.  Џриезд  ‘тепана  Ђстахова
взволновал весь хутор: в каждом курене, на каждом гумне об этом  только  и
говорили. Џриехал казак, давно похороненный, записанный лишь у старух,  да
и то "за упокой", о ком уже почти забыли. ќто ли не диво?
   ‘тепан остановилсЯ у Ђникушкиной жены, снес в хату свои пожитки и, пока
хозЯйка собирала ему вечерЯть, пошел  к  своему  дому.  ’Яжелым  хозЯйским
шагом долго мерил увитый белым  светом  месЯца  баз,  заходил  под  навесы
полуразрушенных сараев, оглЯдывал дом, качал сохи плетней... “ Ђникушкиной
бабы давно уж остыла на столе Яичница, а ‘тепан все  еще  осматривал  свое
затравевшее  поместье,  похрустываЯ  пальцами,  и  что-то  невнЯтно,   как
косноЯзычный, бормотал.
   Љ нему вечером же наведались казаки  -  посмотреть  и  порасспросить  о
жизни в плену. ‚ Ђникушкину горницу полно  набилось  баб  и  мальчат.  Ћни
стоЯли плотной  стеной,  слушали  ‘тепановы  рассказы,  чернели  провалами
раскрытых ртов. ‘тепан говорил неохотно, постаревшего лица его ни разу  не
освежила улыбка. ‚идно было,  что  круто,  до  корнЯ  погнула  его  жизнь,
изменила и переделала.
   Ќаутро - ‘тепан еще спал в горнице - пришел  Џантелей  Џрокофьевич.  Ћн
басисто покашливал в горсть, ждал, пока  проснетсЯ  служивый.  €з  горницы
тЯнуло  рыхлой  прохладой  землЯного  пола,  незнакомым   удушливо-крепким
табаком и запахом дальней паутины, каким  надолго  пропитываетсЯ  дорожный
человек.
   ‘тепан проснулсЯ, слышно было: чиркал спичкой, закуриваЯ.
   - „озволишь взойтить?  -  спросил  Џантелей  Џрокофьевич  и,  словно  к
начальству ЯвлЯЯсь, суетливо оправил складки топорщившейсЯ  новой  рубахи,
только ради случаЯ надетой на него €льиничной.
   - ‚ходите.
   ‘тепан одевалсЯ, пыхаЯ окурком сигары, от дыма  жмурЯ  заспанный  глаз.
Џантелей Џрокофьевич шагнул через  порог  не  без  робости  и,  пораженный
изменившимсЯ  ‘тепановым  лицом  и  металлическими  частЯми  его  шелковых
подтЯжек, остановилсЯ, лодочкой вытЯнул черную ладонь:
   - ‡дравствуй, сосед! †ивого видеть...
   - ‡дравствуйте!
   ‘тепан  одел  подтЯжками  вислые  могучие  плечи,  пошевелил  ими  и  с
достоинством вложил свою ладонь в шершавую руку  старика.  Ѓегло  оглЯдели
друг друга. ‚ глазах ‘тепана сине  попыхивали  искры  неприЯзни,  в  косых
выпуклых глазах Њелехова - почтение и легкаЯ, с иронией, удивленность.
   - Џостарел ты, ‘тепа... постарел, милушка.
   - „а, постарел.
   - ’ебЯ-то уж отпоминали, как  ѓришку  моего...  -  сказал  и  досадливо
осексЯ: не ко времени вспомнил. Џопробовал  исправить  обмолвку:  -  ‘лава
богу, живой-здоровый пришел... ‘лава те господи! ѓришку также  отпоминали,
а он, как ‹азарь, очухалсЯ и с тем пошел. “ж двое детишков имеет,  и  жена
его, ЌатальЯ, слава богу, справилась. ‹аднаЯ бабочка... Ќу а ты,  чадушко,
как?
   - Ѓлагодарю.
   - Љ сосед на гости-то придешь? Џриходи, честь сделай, погутарим.
   ‘тепан отказалсЯ, но Џантелей Џрокофьевич просил неотступно,  обижалсЯ,
и ‘тепан сдалсЯ. “мылсЯ, зачесал  вверх  коротко  остриженные  волосы,  на
вопрос старика: "Људа же чуб задевал? Ђль прожил?" - улыбнулсЯ и, уверенно
кинув на голову шлЯпу, первый вышел на баз.
   Џантелей Џрокофьевич был заискивающе-ласков, так, что  ‘тепан  невольно
подумал: "‡а старую обиду стараетсЯ..."
   €льинична, следуЯ молчаливым указаниЯм мужниных глаз,  проворно  ходила
по кухне, торопила Ќаталью и „унЯшку, сама собирала на стол. Ѓабы  изредка
метали в сторону сидевшего под образами ‘тепана любопытные взглЯды, щупали
глазами  его  пиджак,  воротничок,  серебрЯную  часовую  цепку,  прическу,
переглЯдывались с плохо скрытыми, изумленными  улыбками.  „арьЯ  пришла  с
подворьЯ румЯнаЯ; конфузливо улыбаЯсь и утираЯ тонкую  выпрЯдь  губ  углом
завески, сощурила глаза:
   - Ђх, соседушка, а Я  вас  и  не  призначила.  ‚ы  и  на  казака  стали
непохожие.
   Џантелей Џрокофьевич, времени не терЯЯ, бутылку самогонки  -  на  стол,
трЯпочку-затычку  из  горлышка  долой,   понюхал   сладко-горький   дымок,
похвалил.
   - ‘пробуй. ‘обственного заводу. ‘ерник поднесешь - синим  огнем  дышит,
ей-бо!
   ли разбросанные разговоры.  ‘тепан  пил  неохотно,  но,  выпив,  начал
быстро хмелеть, помЯгчел.
   - †енитьсЯ теперЯ тебе надо, соседушка.
   - —то вы! Ђ старую куда дену?
   - ‘тараЯ... —то же - стараЯ... ‘тарой жене, думаешь, износу  не  будет?
†ена - что кобыла: до той поры ездишь, покеда зубы в роте  держатсЯ...  Њы
тебе молодую сыщем.
   - †изнь наша стала путанаЯ... Ќе до женитьбой... Ћтпуск  имею  себе  на
полторы недели, а там ЯвлЯтьсЯ в правление и, небось, на фронт, -  говорил
‘тепан, хмелеЯ и понемногу утрачиваЯ заграничный свой выговор.
   ‚скоре ушел, провожаемый „арьиным восхищенным взглЯдом,  оставив  после
себЯ споры и толки.
   - Љак он образовалсЯ, сукин сын! ѓлЯ, гутарил-то как! Љак акцизный  али
ишо какой благородного званиЯ человек... Џрихожу,  а  он  встает  и  сверх
исподней рубахи надевает на плечи шелковые шлейки с  блЯхами,  ей-бо!  Љак
коню,  подхватило  ему  спину  и  грудьЯ.  ќто  как?  Љ  чему-нибудь   это
пристроено? Ћн все одно как и ученый человек теперЯ, - восхищалсЯ Џантелей
Џрокофьевич,  Явно  польщенный  тем,  что  ‘тепан  его   хлебом-солью   не
побрезговал и, зла не помнЯ, пришел.
   €з разговоров выЯснилось, что ‘тепан будет по окончании службы жить  на
хуторе, дом и хозЯйство восстановит. Њельком  упомЯнул  он,  что  средства
имеет, вызвав этим у ЏантелеЯ Џрокофьевича тЯгучие размышлениЯ и невольное
уважение.
   - Џри деньгах он, видно,  -  говорил  Џантелей  Џрокофьевич  после  его
ухода, - капитал имеет, стерва. €з  плену  казаки  приходют  в  мамушкиной
одеже, а он ишь выщелкнулсЯ... —еловека убил либо украл деньги-то.
   Џервые дни ‘тепан отлеживалсЯ в Ђникушкиной хате,  изредка  показываЯсь
на улице. ‘оседи наблюдали за ним, караулили  каждое  его  движение,  даже
Ђникушкину жену пробовали расспрашивать, что-де собираетсЯ ‘тепан  делать.
Ќо та поджимала губы, скрытничала, отделываЯсь незнанием.
   ’олки густо пошли по хутору после того, как Ђникушкина  баба  нанЯла  у
Њелеховых лошадь и рано утром в  субботу  выехала  неизвестно  куда.  Ћдин
Џантелей Џрокофьевич почуЯл, в чем дело. "‡а Ђксиньей поедет", - подмигнул
он  €льиничне,  запрЯгаЯ  в  тарантас  хромую  кобылу.  €  не  ошибсЯ.  ‘о
‘тепановым наказом поехала баба  в  џгодное:  "‚ыспросишь  у  Ђксиньи,  не
вернетсЯ ли она к мужу, кинув прошлые обиды?"
   ‘тепан в этот день  невозвратно  потерЯл  выдержку  и  спокойствие,  до
вечера ходил по хутору, долго сидел на крыльце моховского дома  с  ‘ергеем
Џлатоновичем и –ацей, рассказывал о ѓермании, о своем житье там, о  дороге
через ”ранцию и море. ѓоворил, слушаЯ жалобы Њохова,  и  все  времЯ  жадно
посматривал на часы...
   •озЯйка вернулась из џгодного в сумерках.  ‘обираЯ  вечерЯть  в  летней
стрЯпке, рассказывала,  что  ЂксиньЯ  испугалась  нежданной  вести,  много
расспрашивала о нем, но вернутьсЯ отказалась наотрез.
   - Ќужды ей нету ворочатьсЯ, живет барыней. ѓладкаЯ стала,  лицо  белое.
’Яжелую работу не видит. —его ишо надо? ’ак одета она -  и  не  вздумаешь.
Ѓудний день, а на ней  юбка,  как  снег,  и  ручки  чистые-пречистые...  -
говорила, глотаЯ завистливые вздохи.
   “ ‘тепана розовели скулы, в  опущенных  светлых  глазах  возгорались  и
тухли злобно-тоскливые огоньки. ‹ожкой черпал  из  обливной  чашки  кислое
молоко,   удерживаЯ   дрожь   в   руке.   ‚опросы   ронЯл   с   обдуманной
неторопливостью.
   - ѓоворишь, хвалилась ЂксиньЯ житьем?
   - ѓде же там! ’ак жить каждаЯ душа не против.
   - Ћбо мне спрашивала?
   - Ђ то как же? Џобелела всЯ, как сказала, что вы пришли.
   ЏовечерЯв, вышел ‘тепан на затравевший баз.
   Ѓыстротеком пришли и истухли короткие августовские сумерки. ‚ сыроватой
прохладе ночи навЯзчиво стучали барабаны веЯлок, слышались резкие  голоса.
Џод желтым  пЯтнистым  месЯцем  в  обычной  сутолоке  бились  люди:  веЯли
намолоченные за день вороха хлеба,  перевозили  в  амбары  зерно.  ѓорЯчим
терпким духом  свежеобмолоченной  пшеницы  и  мЯкинной  пыли  обволакивало
хутор. ѓде-то около плаца стукотела пароваЯ молотилка, брехали собаки.  Ќа
дальних гумнах тЯгучаЯ сучилась песнЯ. Ћт „она тЯнуло пресной сыростью.
   ‘тепан прислонилсЯ к плетню и долго  глЯдел  на  текучее  стремЯ  „она,
видневшеесЯ  через  улицу,  на  огнистую   извилистую   стежку,   наискось
протоптанную месЯцем. ЊелкаЯ курчаваЯ  рЯбь  вилась  по  течению.  Ќа  той
стороне „она дремотные покоились  тополЯ.  ’оска  тихо  и  властно  обнЯла
‘тепана.


   Ќа заре шел дождь, но после восхода солнца тучи разошлись, и часа через
два только свернувшиесЯ над колесниками комки присохшей грЯзи напоминали о
непогоде.
   “тром ‘тепан прикатил в џгодное. ‚олнуЯсь,  привЯзал  лошадь  у  ворот,
резво-увалисто пошел в людскую.
   Џросторный, в выгоревшей траве, двор пустовал. Ћколо конюшни  в  навозе
рылись куры. Ќа упавшем плетне топталсЯ вороной, как грач, петух.  ‘кликаЯ
кур, он делал вид, что клюет ползавших по плетню красных  божьих  коровок.
‡ажиревшие  борзые  собаки  лежали  в  холодке  возле   каретника.   есть
черно-пегих куцых  щенЯт,  повалив  мать,  молоденькую  первощенную  суку,
упираЯсь ножонками,  сосали,  оттЯгиваЯ  вЯлые  серые  сосцы.  Ќа  теневой
стороне железной крыши барского дома глЯнцем лежала роса.
   ‘тепан, внимательно оглЯдываЯсь, вошел а  людскую,  спросил  у  толстой
кухарки:
   - Њогу Я