лажный след.
   ѓригорий не переносил слез. Ћн беспокойно заерзал по земле, ожесточенно
стрЯхнул со штанины  коричневого  муравьЯ  и  снова  коротко  взглЯнул  на
Ђксинью. Ћна сидела, не  изменив  положениЯ,  только  на  тыльной  стороне
ладони вместо одной уже три слезные дробинки катились вперегонку.
   - —его кричишь?  Ћбидел?  Љсюша!  Ќу,  погоди...  Џостой,  хочу  что-то
сказать.
   ЂксиньЯ оторвала от мокрого лица руки.
   - џ за советом пришла... ‡а что ж ты?.. € так горько... а ты...
   "‹ежачего вдарил..." - ѓригорий побагровел.
   - Љсюша... сбрехнул словцо, ну, не обижайсЯ...
   - џ не навЯзыватьсЯ пришла... Ќе боись!
   ‚ эту минуту она сама верила, что не затем пришла,  чтобы  навЯзыватьсЯ
ѓригорию; но когда бежала над „оном в займище,  думала,  не  отдаваЯ  себе
Ясного отчета: "Ћтговорю! Ќехай  не  женитсЯ.  ‘  кем  же  жизнь  свЯжу?!"
‚спомнила тогда о ‘тепане и норовисто мотнула  головой,  отгонЯЯ  некстати
подвернувшуюсЯ мысль.
   - ‡начит, кончилась наша любовь? - спросил ѓригорий  и  лег  на  живот,
облокотившись и  выплевываЯ  розовые,  изжеванные  под  разговор  лепестки
повительного цветка.
   - Љак кончилась? - испугалась ЂксиньЯ. - Љак  же  это?  -  переспросила
она, стараЯсь заглЯнуть ему в глаза.
   ѓригорий ворочал синими выпуклыми белками, отводил глаза в сторону.
   Џахла выветреннаЯ,  истощеннаЯ  землЯ  пылью,  солнцем.  ‚етер  шуршал,
переворачиваЯ зеленые подсолнечные листьЯ. Ќа минуту затуманилось  солнце,
заслоненное курчавой спиной облака, и на степь,  на  хутор,  на  Ђксиньину
понурую голову,  на  розовую  чашечку  цветка  повители  пала,  клубЯсь  и
уплываЯ, дымчатаЯ тень.
   ѓригорий вздохнул - с выхрипом вышел вздох - и лег на  спину,  прижимаЯ
лопатки к горЯчей земле.
   - ‚от что, ЂксиньЯ, - заговорил он, медленно  расстанавливаЯ  слова,  -
муторно так-то, сосет гдей-то в грудЯх. џ надумал...
   Ќад огородом, повизгиваЯ, поплыл скрип арбы.
   - –об, лысый! –обэ! –обэ!..
   Ћкрик показалсЯ Ђксинье настолько громким,  что  она  ничком  упала  на
землю. ѓригорий, приподнимаЯ голову, шепнул:
   - Џлаток сыми. Ѓелеет. Љак бы ни увидали.
   ЂксиньЯ снЯла платок.  ‘труившийсЯ  между  подсолнухами  горЯчий  ветер
затрепал на шее завитки золотистого пуха. “тихаЯ, повизгивала  отъезжавшаЯ
арба.
   - џ вот что надумал, - начал ѓригорий и оживилсЯ, - что случилось, того
ить  не  вернешь,  чего  ж  тут  виноватого  искать?  Ќадо  как-то  дальше
проживать...
   ЂксиньЯ, насторожившись,  слушала,  ждала,  ломала  отнЯтую  у  муравьЯ
былку.
   ѓлЯнула ѓригорию в лицо - уловила сухой и тревожный блеск его глаз.
   - ...Ќадумал Я, давай с тобой прикончим...
   Љачнулась ЂксиньЯ. ‘крюченными пальцами вцепилась в жилистую  повитель.
ђаздуваЯ ноздри, ждала конца фразы. Ћгонь страха и нетерпениЯ жадно  лизал
ей лицо, сушил  во  рту  слюну.  „умала,  скажет  ѓригорий:  "...прикончим
‘тепана", но он досадливо облизал пересохшие губы (тЯжело ворочались они),
сказал:
   - ...прикончим эту историю. Ђ?
   ЂксиньЯ  встала,  натыкаЯсь  грудью  на  желтые   болтающиесЯ   головки
подсолнечников, пошла к дверцам.
   - ЂксиньЯ! - придушенно окликнул ѓригорий.
   ‚ ответ тЯгуче заскрипели дверцы.


        XVII

   ‡а житом - не успели еще свозить на  гумна  -  подошла  и  пшеница.  Ќа
суглинистых  местах,  на  пригорках  желтел  и   сворачивалсЯ   в   трубку
подгорающий лист, пересыхал отживший свое стебель.
   “рожай, хвалились люди,  добрый.  Љолос  Ядреный,  зерно  тЯжеловесное,
пухлое.
   Џантелей Џрокофьевич, посоветовавшись  с  €льиничной,  порешил  -  если
сосватают у Љоршуновых, отложить свадьбу до крайнего спаса.
   ‡а ответом еще не ездили: тут покос подошел, а тут праздника ждали.
   Љосить выехали в  пЯтницу.  ‚  косилке  шла  тройка  лошадей.  Џантелей
Џрокофьевич подтесывал на арбе люшню, готовил хода к возке хлеба. Ќа покос
выехали Џетро и ѓригорий.
   ѓригорий шел, придерживаЯсь за переднее стульце, на котором сидел брат;
хмурилсЯ. Ћт нижней челюсти,  наискось  к  скулам,  дрожа,  перекатывались
желваки. Џетро знал: это верный признак того, что ѓригорий кипит  и  готов
на любой безрассудный поступок, но,  посмеиваЯсь  в  пшеничные  свои  усы,
продолжал дразнить брата:
   - …й-бо, рассказывала!
   - Ќу и пущай, - урчал ѓригорий, прикусываЯ волосок усины.
   - "€ду, гутарит, с огорода, слышу: в мелеховских  подсолнухах,  кубыть,
людские голоса".
   - Џетро, брось!
   - „а-а-а... голоса. "џ это, дескать, заглЯнула через плетень..."
   ѓригорий часто заморгал глазами.
   - Џерестанешь? Ќет?
   - ‚от чудак, дай досказать-то!
   - ѓлЯди, Џетро, подеремсЯ, - пригрозил ѓригорий, отставаЯ.
   Џетро пошевелил бровЯми и пересел спиной к лошадЯм, лицом  к  ѓригорию,
шагавшему позади.
   - "‡аглЯнула, мол, через плетень, а они, любушки, лежат в  обнимку".  -
"Љто?" - спрашиваю, а  она:  "„а  Ђксютка  Ђстахова  с  твоим  братом".  џ
говорю...
   ѓригорий ухватил за держак короткие вилы,  лежавшие  в  задке  косилки,
кинулсЯ к Џетру. ’от, бросив вожжи, прыгнул с сиденьЯ, вильнул  к  лошадЯм
наперед.
   - ’ю, проклЯтый!.. ЋбесилсЯ!.. ’ю! ’ю! ѓлЯнь на него...
   Ћскалив по-волчьи зубы, ѓригорий метнул вилы. Џетро  упал  на  руки,  и
вилы,  пролетев  над  ним,  на  вершок  вошли  в  кремнисто-сухую   землю,
задрожали, вызваниваЯ.
   Џотемневший  Џетро  держал  под  уздцы  взволнованных  криком  лошадей,
ругалсЯ:
   - “бить бы мог, сволочь!
   - € убил бы!
   - „урак ты! —ерт бешеный! ‚от в  батину  породу  выродилсЯ,  истованный
черкесюка!
   ѓригорий выдернул вилы, пошел следом за тронувшейсЯ косилкой.
   Џетро поманил его пальцем:
   - Џоди ко мне. „ай-ка вилы.
   Џередал в левую руку вожжи и взЯл вилы за выбеленный зубец.
   „ернул ничего не ожидавшего ѓригориЯ держаком вдоль спины.
   - ‘ потЯгом бы надо!  -  пожалел,  оглЯдываЯ  отпрыгнувшего  в  сторону
ѓригориЯ.
   —ерез минуту, закуриваЯ, глЯнули друг другу в глаза и захохотали.
   •ристонина жена, ехавшаЯ с возом по другой дороге, видела,  как  ѓришка
запустил вилами в брата. Ћна привстала на возу, но  не  могла  разглЯдеть,
что происходило у Њелеховых, -  заслонЯли  косилка  и  лошади.  Ќе  успела
въехать в проулок, крикнула соседке:
   - Љлимовна! Ќадбеги,  скажи  Џантелею-турку,  что  ихние  ребЯта  возлЯ
’атаровского кургана вилами попоролись. ‡адрались, а ѓришка -  ить  он  же
взгальный! - как саданет Џетра вилами в бок, а энтот тем часом его...  ’ам
кровищи натекло - страсть!
   Џетро уж охрип орать на нудившихсЯ  лошадей  и  заливисто  посвистывал.
ѓригорий, упираЯсь черной от пыли ногой в перекладину, смахивал с  косилки
наметанные крыльЯми валы.  ‹ошади,  в  кровь  иссеченные  мухами,  крутили
хвостами и недружно натЯгивали постромки.
   Џо степи, до голубенькой каемки горизонта, копошились люди. ‘трекотали,
чечекали  ножи  косилок,  пЯтнилась   валами   скошенного   хлеба   степь.
ЏередразниваЯ погонычей, свистели на кургашках сурки.
   - €шо два загона -  и  закурим!  -  сквозь  свист  крыльев  и  перестук
косогона крикнул, оборачиваЯсь, Џетро.
   ѓригорий только кивнул.  Ћбветренные,  порепавшиесЯ  губы  трудно  было
разжимать. Ћн короче перехватил  вилы,  чтоб  легче  было  метать  тЯжелые
вороха хлеба, порывисто дышал. ЊокраЯ от пота грудь чесалась. €з-под шлЯпы
тек горький пот, попадаЯ в глаза,  щипал,  как  мыло.  Ћстановив  лошадей,
напились и закурили.
   - Џо шлЯху кто-то верхи бегет, - глЯдЯ из-под ладони, проговорил Џетро.
   ѓригорий всмотрелсЯ и изумленно поднЯл брови.
   - ЃатЯ, никак.
   - Ћчумел ты! Ќа чем он поскачет, кони в косилке ходют.
   - Ћн.
   - ЋбозналсЯ, ѓришка!
   - …й-богу, он!
   —ерез минуту Ясно стало видно лошадь, стлавшуюсЯ в  броском  намете,  и
седока.
   - ЃатЯ... - Џетро в испуганном недоумении затопталсЯ на месте.
   - „олжно, дома что-нибудь... - высказал ѓригорий общую мысль.
   Џантелей  Џрокофьевич,  не  доезжаЯ  саженей  сто,  придержал   лошадь,
затрусил рысью.
   - Џе-ре-по-рю-ю-у-у-у... сукины сыны!..  -  завопил  он  еще  издали  и
размотал над головой ременный арапник.
   - —его он? - окончательно изумилсЯ Џетро, до половины засовываЯ  в  рот
пшеничный свой ус.
   -  •оронись  за  косилку!  €стинный  бог,   стебанет   кнутом.   Џокель
разберемсЯ, а он выпорет... - посмеиваЯсь, сказал  ѓригорий  и  на  всЯкий
случай зашел на ту сторону косилки.
   ‚змыленнаЯ лошадь шла по жнивью трЯской рысцой.  Џантелей  Џрокофьевич,
болтаЯ ногами (ехал он без седла, охлюпкой), потрЯсал арапником.
   - —то вы тут наделали, чертово семЯ?!
   - Љосим... - Џетро развел руками и опасливо покосилсЯ на арапник.
   - Љто кого вилами порол? ‡а что дрались?..
   Џовернувшись к отцу спиной, ѓригорий шепотом считал разметанные  ветром
облака.
   - ’ы что? Љакими вилами? Љто дралсЯ?.. - Џетро, моргаЯ, глЯдел на  отца
снизу вверх, переступаЯ с ноги на ногу.
   - „а как же, мать ее курица,  прибегла  и  орет:  "ђебЯта  ваши  вилами
попоролись!" Ђ? ќто  как?..  -  Џантелей  Џрокофьевич  исступленно  затрЯс
головой и, бросив повод, соскочил с задыхавшейсЯ лошади. - џ  у  ‘емишкина
”едьки конЯ ухватил да и в намет. Ђ?..
   - „а кто это говорил?
   - Ѓаба!..
   - Ѓрешет она, батЯ! ‘пала, проклЯтаЯ, на возу, и привиделось ей такое.
   -  Ѓаба!  -  визгливо  закричал  Џантелей  Џрокофьевич,  измываЯсь  над
собственной бородой. - Љлимовна-курва! Ђх  ты  бо-ж-же  мой!..  Ђ?  ‡апорю
сучку!.. - Ћн затопал ногами, припадаЯ на левую, хромую.
   ЏодрагиваЯ от немого смеха, ѓригорий глЯдел под  ноги.  Џетро  глаз  не
спускал с отца, поглаживаЯ потную голову.
   Џантелей Џрокофьевич напрыгалсЯ и  притих.  ‘ел  на  косилку,  проехал,
скидываЯ, два загона и,  чертыхаЯсь,  влез  на  лошадь.  ‚ыехал  на  шлЯх,
обогнав два воза с хлебом, запылил в хутор. Ќа борозде  осталсЯ  позабытый
мелко витой, с нарЯдным  махром  арапник.  Џетро  покрутил  его  в  руках,
головой покачал - и к ѓришке:
   - Ѓыло б нам с тобой, парнишша.  €шь  это  разве  арапник?  ќто,  брат,
увечье - голову отсечь можно!


        XVIII

   Љоршуновы слыли первыми богачами в хуторе ’атарском.  —етырнадцать  пар
быков, косЯк лошадей, матки с Џровальских заводов, полтора десЯтка  коров,
пропасть гулевого скота, гурт в несколько сот овец.  „а  и  так  поглЯдеть
есть на что: дом не хуже моховского,  о  шести  комнатах  -  под  железом,
ошелеван пластинами. „вороваЯ служба крыта черепицей,  нарЯдной  и  новой;
сад - десЯтины полторы с левадой. —его же еще человеку надо?
   Џоэтому-то с робостью и затаенной неохотой ехал в первый  раз  Џантелей
Џрокофьевич свататьсЯ. Љоршуновы длЯ своей дочери жениха  не  такого,  как
ѓригорий,  могли  подыскать.  Џантелей  Џрокофьевич  понимал  это,  боЯлсЯ
отказа, не хотел кланЯтьсЯ своенравному  Љоршунову;  но  €льинична  точила
его, как ржавь железо. и под конец  сломила  упрЯмство  старика.  Џантелей
Џрокофьевич согласилсЯ и поехал, клЯнЯ в душе и  ѓришку,  и  €льиничну,  и
весь белый свет.
   Ќадо было ехать во второй раз, за ответом: ждали воскресеньЯ, а  в  это
времЯ под крашенной медЯнкой крышей  коршуновского  куренЯ  горела  глухаЯ
междоусобица. Џосле отъезда невеста на материн вопрос ответила:
   - ‹юб мне ѓришка, а больше ни за кого не пойду!
   - Ќашла жениха, дуреха, - урезонивал отец,  -  только  и  доброго,  что
черный, как цыган. „а рази Я тебе, моЯ Ягодка, такого женишка сыщу?
   - Ќе нужны мне, батенька, другие... - ЌатальЯ краснела и ронЯла  слезы.
- Ќе пойду, пущай и не сватают. Ђ то  хучь  в  “сть-Њедведицкий  монастырь
везите...
   - Џотаскун, бабник, по  жалмеркам  бегает,  -  козырЯл  отец  последним
доводом, - слава на весь хутор легла.
   - Ќу и нехай!
   - ’ебе нехай, а мне и подавно! ‘ моей руки -  куль  муки,  когда  такое
дело.
   ЌатальЯ - старшаЯ дочь - была у отца любимицей,  оттого  не  теснил  ее
выбором. …ще в прошлый мЯсоед наезжали сваты издалека,  с  речки  –уцкана,
богатые невпроворот староверы-казаки; прибивались и с •опра сваты и с —ира
[•опер - левый, —ир - правый приток „она], но женихи Ќаталье не нравились,
и пропадала даром сватовскаЯ хлеб-соль.
   Њирону ѓригорьевичу в душе ѓришка нравилсЯ за казацкую удаль, за любовь
к хозЯйству и работе. ‘тарик выделил его из  толпы  станичных  парней  еще
тогда, когда на скачках ѓришка за джигитовку снЯл первый приз; но казалось
обидным отдать дочь за жениха небогатого и опороченного дурной славой.
   - ђаботЯщий паренек и собой с лица  красивенький...  -  нашептывала  по
ночам ему жена, поглаживаЯ его засеЯнную веснушками и рыжей щетиной  руку,
- а ЌатальЯ,  ѓригорич,  по  нем  чисто  ссохлась  всЯ...  „юже  к  сердцу
пришелсЯ.
   Њирон ѓригорьевич поворачивалсЯ спиной  к  жениной  костлЯвой  холодной
груди, сердито бурчал:
   - ЋтвЯжись, репей! ‚ыдавай хучь за  Џашу-дурачка,  мне-то  что?  ’от-то
умом бог обнес! "‘ лица красивенький"... - косноЯзычил он. - —то, ты с его
морды урожай будешь сымать, что ли?..
   - ’ак уж урожай...
   - „а понЯтно, на что тебе его личность? Ѓыл бы он из себЯ  человек.  „а
мне, признатьсЯ, и зазорно трошки выдавать свою дочерю к туркам.  “ж  были
бы люди как люди... - гордилсЯ Њирон ѓригорьевич, подпрыгиваЯ на кровати.
   - ђаботЯщаЯ семьЯ и при достатке... - нашептывала жена и, придвигаЯсь к
плотной спине мужа, успокаивающе гладила его руку.
   - ќ, черт, отодвиньсЯ, что ли! —исто тебе места  окромЯ  нету.  —то  ты
менЯ гладишь-то, как стельную корову? Ђ с  Ќатальей  как  знаешь.  ‚ыдавай
хучь за стриженую девку!..
   - „итЯ своего жалеть надо. Ѓог  с  ним  -  не  богатством...  -  сипела
‹укинична в заросшее волосами ухо Њирона ѓригорьевича.
   ’от сучил ногами, влипал в стенку и всхрапывал, будто засыпаЯ.
   Џриезд  сватов  застал  их  врасплох.  Џосле  обедни  подкатили  те  на
тарантасе к воротам. €льинична, наступив на подножку, едва  не  опрокинула
тарантаса, а Џантелей Џрокофьевич прыгнул с сиденьЯ молодым петухом;  хотЯ
и осушил ноги, но виду не подал и молодецки зачикилЯл к куреню.
   - ‚от они! Љак черт их принес! - охнул Њирон ѓригорьевич, выглЯдываЯ  в
окно.
   - ‘ветики-кормильцы, Я-то как стрЯпалась, так и не скинула буднюю юбку!
- вскудахталась хозЯйка.
   - •ороша и так! Ќебось не  за  тебЯ  сватаютсЯ,  кому  нужна-то,  лишай
конский!..
   - ‘роду безобразник, а под старость дюжей свихнулсЯ.
   - Ќо-но, ты у менЯ помалкивай!
   - ђубаху ба чистую надел, кобаржину вон на спине видать, и не совестно?
€шь нечистый дух! - ругалась жена,  оглЯдываЯ  Њирона  ѓригорьевича,  пока
сваты шли по базу.
   - Ќебось, глЯди, угадают и в этой. ђогожку надену, и то не откажутсЯ.
   -  „оброго  здоровьЯ!  -  спотыкаЯсь  о  порог,   кукарекнул   Џантелей
Џрокофьевич и, сконфузЯсь зычного своего голоса, лишний раз  перекрестилсЯ
на образ.
   - ‡дравствуйте, - приветствовал хозЯин, чертом оглЯдываЯ сватов.
   - Џогодку дает бог.
   - ‘лава богу, держитсЯ.
   - Ќарод хучь трошки подуправитсЯ.
   - “ж это так.
   - ’а-а-ак.
   - Љгм.
   - ‚от мы и приехали, значитсЯ, Њирон ѓригорич, с тем чтоб  узнать,  как
вы промеж себЯ надумали и сойдемсЯ ли сватами али не сойдемсЯ...
   - Џроходите, пожалуйста. ‘адитесь, пожалуйста,  -  приглашала  хозЯйка,
кланЯЯсь, обметаЯ подолом длинной сборчатой юбки натертый кирпичом пол.
   - Ќе беспокойтесь, пожалуйста.
   €льинична уселась,  шелестЯ  поплином  подворачиваемого  платьЯ.  Њирон
ѓригорьевич облокотилсЯ о принарЯженный новой клеенкой стол, помолчал.  Ћт
клеенки дурно пахло мокрой резиной и еще чем-то; важно  глЯдели  покойники
цари и царицы с каемчатых углов, а  на  середине  красовались  августейшие
девицы в белых шлЯпах и обсиженный мухами государь Ќиколай Ђлександрович.
   Њирон ѓригорьевич порвал молчание:
   - —то ж... Џорешили мы девку отдать. ЏороднимсЯ, коли сойдемсЯ...
   ‚ этом  месте  речи  €льинична  откуда-то  из  неведомых  глубин  своей
люстриновой, с буфами на рукавах, кофты, как будто из-за спины,  выволокла
наружу высокий белый хлеб, положила его на стол.
   Џантелей Џрокофьевич  хотел  зачем-то  перекреститьсЯ,  но  заскорузлые
клешнЯтые пальцы, сложившись в крестное знамение и поднЯвшись до  половины
следующего пути, изменили форму: большой  черный  ногтЯстый  палец  против
воли хозЯина нечаЯнно просунулсЯ между  указательным  и  средним,  и  этот
бесстыдный узелок пальцев воровато скользнул за оттопыренную  полу  синего
чекменЯ, а оттуда извлек схваченную за горло красноголовую бутылку.
   - „авайте теперь, дорогие вы мои сваточки, помолимсЯ богу, и выпьем,  и
поговорим про наших деточек и про уговор...
   Џантелей  Џрокофьевич,  растроганно   моргаЯ,   глЯдел   на   засеЯнное
конопушками лицо свата и ласково шлепал  широкой,  как  лошадиное  копыто,
ладонью по дну бутылки.
   —ерез час сваты сидели так тесно, что  смолЯнистые  кольца  мелеховской
бороды щупали прЯмые рыжие прЯди коршуновской. Џантелей Џрокофьевич сладко
дышал соленым огурцом и уговаривал.
   - „орогой мой сват,  -  начинал  он  гудЯщим  шепотом,  -  дорогой  мой
сваточек! - сразу повышал голос до крика. -  ‘ват!  -  ревел  он,  обнажаЯ
черные,  притупленные  резцы.  -   Љладка   ваша   чересчур   очень   дюже
непереносимаЯ длЯ менЯ! ’ы вздумай, дорогой сват,  вздумай,  как  ты  менЯ
желаешь обидеть: гетры с калошами - раз, шуба донскаЯ -  два,  две  платьи
шерстЯных - три, платок шелковый - четыре. €ть это разор-ре-ньЯ!..
   Џантелей  Џрокофьевич  широко  разводил  руками,  швы  на  плечах   его
лейб-казачьего  мундира  трещали,  и  пучками  поднималась   пыль.   Њирон
ѓригорьевич, снизив голову, глЯдел на залитую водкой и огуречным  рассолом
клеенку. Џрочитал вверху завитую затейливым рисунком надпись:  "‘амодержцы
всероссийские".  Џовел  глазами  пониже:  "…го  императорское   величество
государь  император  Ќиколай..."   „альше   легла   картофельнаЯ   кожура.
‚смотрелсЯ в рисунок: лица государЯ не видно, стоит  на  нем  опорожненнаЯ
водочнаЯ  бутылка.  Њирон  ѓригорьевич,   благоговейно   моргаЯ,   пыталсЯ
разглЯдеть форму богатого, под белым поЯсом мундира, но мундир  был  густо
заплеван огуречными скользкими семечками. €з  круга  бесцветно  одинаковых
дочерей самодовольно глЯдела императрица в широкополой шлЯпе. ‘тало Њирону
ѓригорьевичу обидно до слез.  Џодумал:  "ѓлЯдишь  зараз  дюже  гордо,  как
гусынЯ из  кошелки,  а  вот  придетсЯ  дочек  выдавать  замуж  -  тогда  Я
по-глЯжу-у... небось, тогда запрЯдаешь!"
   Џод ухом его большим черным шмелем гудел Џантелей Џрокофьевич.
   ЏоднЯл Љоршунов на него в мутной слизи глаза, прислушалсЯ.
   - Ќам, чтоб справить длЯ твоей, а теперЯ оно все одно и моей  дочери...
длЯ моей и твоей дочери такую кладку... опЯть же гетры с калошами  и  шуба
донскаЯ... нам надо скотинЯку с базу согнать и продать.
   - †алко?.. - Њирон ѓригорьевич стукнул кулаком.
   - Ќе в том случае, что жалко...
   - †алко?
   - Џогоди, сват...
   - Ђ коли жалко, так!..
   Њирон ѓригорьевич повел растопыренной потной рукой по столу,  сгреб  на
пол рюмки.
   - ’воей же дочери жить придетсЯ и наживать!
   - € пу-щай! Ђ кладку клади, иначе не сваты!..
   - ‘котину с базу сгонЯть...  -  Џантелей  Џрокофьевич  крутил  головой.
‘ерьга дрожала в ухе, скупо поблескиваЯ.
   - Љладка должна быть!.. “ ней  своего  нарЯду  сундуки,  а  ты  мне-е-е
уважь, ежели по сердцу она вам пришлась!.. ’акаЯ наша казацкаЯ повадка.  ‚
старину было, а нам - к старине лепитьсЯ...
   - “важу!..
   - “важь.
   - “важу!..
   - Ђ наживать - пущай молодые наживают. Њы нажили и живем не хуже людей,
мать их черт, нехай и они наживут себе!..
   ‘ваты сплели бороды  разномастным  плетнем.  Џантелей-Џрокофьевич  заел
поцелуй бессочным, вЯлым огурцом и заплакал от многих, слившихсЯ  воедино,
чувств.
   ‘вахи, обнЯвшись,  сидели  на  сундуке,  глушили  одна  другую  треском
голосов. €льинична полыхала вишневым румЯнцем, сваха ее зеленела от водки,
как зашибленнаЯ морозом леснаЯ груша-зимовка.
   -  ...„ите,  таких-то  и  на  свете  нет!  Ѓыла  б  тебе  слухменаЯ   и
почтительнаЯ, уж эта из-под власти  не  выйдет.  ‘лово,  милаЯ  свашенька,
вспоперек боитсЯ сказать.
   - €-и-и, моЯ милушка, - перебивала ее €льинична, левой  рукой  подпираЯ
щеку, а правой поддерживаЯ под локоть левую, - до скольких разов  гутарила
ему, сукиному  сыну!  ‚  надышнее  воскресенье  так-то  вечером  сбираетсЯ
идтить, табаку в кисет сыпет, а Я  и  говорю:  "’ы  когда  ж  ее  бросишь,
анчибел проклЯтый? „о каких пор такую страму на  старости  лет  принимать?
€ть он, ‘тепан, вЯзы [вЯзы - шеЯ] тебе в одночась свернет!.."
   €з кухни в горницу через верхнюю дверную щель выглЯдывал Њитька,  внизу
шушукались две младшие Ќатальины сестренки.
   ЌатальЯ сидела в дальней угловой комнате на лежанке, сушила слезы узким
рукавом кофточки.  Џугала  ее  новаЯ,  стоЯвшаЯ  у  порога  жизнь,  томила
неизвестностью.
   ‚ горнице доканчивали третью бутылку водки; сводить жениха  с  невестой
порешили на первый спас.


        XIX

   ‚ коршуновском курене  предсвадебнаЯ  суета.  Ќевесте  наспех  дошивали
кое-что  из  бельЯ.   ЌатальЯ   вечера   просиживала,   вывЯзываЯ   жениху
традиционный шарф из козьего дымчатого пуха и пуховые перчатки.
   Њать ее ‹укинична гнулась до потемок над  швейной  машиной  -  помогала
портнихе, взЯтой из станицы.
   Њитька приезжал с отцом и работниками  с  полЯ,  -  не  умываЯсь  и  не
скидываЯ с намозоленных ног тЯжелых полевых чириков, проходил к Ќаталье  в
горницу,  подсаживалсЯ.  €зводить   сестру   было   длЯ   него   большущим
удовольствием:
   - ‚Яжешь? - коротко спрашивал он и подмигивал на пушистые махры шарфа.
   - ‚Яжу, а тебе чего?
   - ‚Яжи-вЯжи, дура, а он замест благодарности морду тебе набьет.
   - ‡а что?
   - ‡а здорово живешь - Я ѓришку знаю, друзьЯки с ним. ќто такой кобель -
укусит и не скажет за что.
   - Ќе бреши уж! Љубыть, Я его не знаю.
   - џ-то подюжей знаю. ‚ школу вместе ходили.
   Њитька тЯжело и  притворно  вздыхал,  разглЯдываЯ  исцарапанные  вилами
ладони, низко гнул высокую спину.
   - Џропадешь ты за ним, Ќаташка! ‘иди лучше в девках. —его в нем доброго
нашла?  Ќу?  ‘трашон,  -  конем  не  наедешь,  дурковатый  какой-то...  ’ы
приглЯдись: по-га-ный парень!..
   ЌатальЯ сердилась, глотала слезы, клонила над шарфом жалкое лицо.
   - Ђ главное - сухота у него есть... - безжалостно ехидничал  Њитька.  -
—его же ты кричишь? ѓлупаЯ ты, Ќаташка. Ћткажись! џ зараз заседлаю конЯ  и
поеду скажу: мол, не заЯвлЯйтесь боле...
   ‚ыручал Ќаталью дед ѓришака:  входил  он  в  горенку,  щупаЯ  шишкастым
костылем прочность пола и разглаживаЯ желтую коноплю  свалЯвшейсЯ  бороды;
тыча в Њитьку костылем, спрашивал:
   - ’ы чего, поганец, заЯвилсЯ сюда, ась?
   - Ќа провед зашел, дедунЯ, - оправдывалсЯ Њитька.
   - Џроведать? Ђсь? џ тебе, поганец, велю уйтить отселЯ. агом - арш!
   „ед взмахивал костылем  и  подступал  к  Њитьке,  нетвердо  переставлЯЯ
высохшие в былку ноги.
   „ед ѓришака топтал землю шестьдесЯт девЯть лет. “частвовал  в  турецкой
кампании 1877  года,  состоЯл  ординарцем  при  генерале  ѓурко,  попал  в
немилость и был отослан в полк. ‡а боевые отличиЯ под  Џлевной  и  ђошичем
имел два ѓеоргиЯ и ѓеоргиевскую медаль и,  доживаЯ  у  сына,  пользуЯсь  в
хуторе всеобщим уважением за Ясный до старости ум, неподкупную честность и
хлебосольство, короткие остатки жизни тратил на воспоминаниЯ.
   ‹етом с восхода до заката солнца сиживал на завалинке, чертил  костылем
землю, угнув голову, думал неЯсными образами, обрывками мыслей,  плывущими
сквозь мглу забвениЯ тусклыми отсветами воспоминаний...
   Ћт потрескавшегосЯ козырька казачьей слинЯвшей фуражки падала на черные
веки закрытых глаз чернаЯ тень; от тени морщины щек казались глубже, седаЯ
борода отливала сизью. Џо пальцам, скрещенным над костылем, по кистЯм рук,
по выпуклым черным жилам шла чернаЯ, как  чернозем  в  логу,  медленнаЯ  в
походе кровь.
   ѓод от году холодела кровь.  †алилсЯ  дед  ѓришака  Ќаталье  -  любимой
внучке:
   - ерстЯные чулки, а не греют мои  ноженьки.  ’ы  мне,  чадушка,  свЯжи
крючковые.
   - —то ты, дедунЯ, ить зараз лето! - смеЯлась ЌатальЯ и, подсаживаЯсь на
завалинку, глЯдела на большое морщеное и желтое ухо деда.
   - „ык что ж, моЯ чадунюшка, хучь оно и  лето,  а  кровь,  как  землЯ  в
глубе, холоднаЯ.
   ЌатальЯ смотрела на сетчатку жил на дедовой руке, вспоминала: во  дворе
рыли колодец, и она - тогда еще девчонка, - вычерпываЯ  из  бадьи  влажную
глину, делала тЯжелых кукол  и  коров  с  рассыпчатыми  рогами.  Ћна  живо
восстанавливала в памЯти ощущение, испытываемое руками от прикосновениЯ  к
мертвой, леденистой земле, добытой с пЯтисаженной глубины, уже со  страхом
смотрела  на  дедовы  руки  в  коричневых,  глинЯного  цвета,   старческих
веснушках.
   Љазалось ей, что по дедовым  рукам  течет  не  веселаЯ  алаЯ  кровь,  а
буро-синЯЯ суглинистаЯ землЯ.
   - ЃоишьсЯ помирать, дедунЯ? - спрашивала она.
   „ед ѓришака  крутил  тонкой,  в  морщинах  и  сухожильЯх  шеей,  словно
выпрастывал ее из стоЯчего воротника поношенного мундира; шевелил  зеленой
сединой усов.
   - †ду смертыньку, как дорогого гостЯ.  Џора  уж...  и  пожил,  и  царЯм
послужил, и водки попил на своем веку, - добавлЯл он,  улыбаЯсь  белозубым
ртом и дрожа морщинками глаз.
   ЌатальЯ гладила дедовы руки и отходила, а он, все так  же  сгорбившись,
царапаЯ землю вытертым у ручки костылем, сидел на завалинке  в  сереньком,
заштопанном во многих местах мундире, и молодо и задорно смеЯлись  красные
веселые петлицы на тугом стоЯчем воротнике.
   €звестие о том, что Ќаталью сватают, принЯл он с внешним  спокойствием,
но в душе горевал и злобилсЯ: ЌатальЯ за  столом  подсовывала  ему  лучший
кусок. ЌатальЯ стирала  его  бельишко,  штопала,  вЯзала  чулки  и  чинила
шаровары и рубахи, - оттого дед ѓришака, узнав, и глЯдел днЯ два на нее  с
суровой строгостью.
   - Њелеховы - славные казаки. Џокойный Џрокофий молодецкий был  казачок.
Ђ внуки как? Ђсь?
   - € внуки ничего, - уклончиво отвечал Њирон ѓригорьевич.
   - ѓришка-то непочтительный, поганец. Ќадысь иду из  церкви,  встретилсЯ
со мной и не поздравствовалсЯ. ‘тарики ноне не дюже в почете...
   - Ћн ласковый паренек, - вступилась ‹укинична за будущего зЯтЯ.
   - Ђсь? ‹асковый, гутаришь? Ќу что ж, давай бог. Ђбы  Ќаташке  по  душам
был...
   ‚ сговоре дед ѓришака участиЯ почти не принимал, на минутку  выполз  из
горенки, посидел за столом, с трудом процедил сквозь суженное горло  рюмку
водки и, согревшись, чувствуЯ, что пьЯнеет, ушел.
   „ва днЯ молча поглЯдывал  на  встревоженно-счастливую  Ќаталью,  жевал,
двигал пучками белых с прозеленью усов; потом, видно, смЯгчилсЯ.
   - Ќаташка! - окликнул как-то.
   ЌатальЯ подошла.
   - ’ы чего же, внучушка, рада, небось? Ђсь?
   - џ и сама не знаю, дедунЯ, - призналась ЌатальЯ.
   - Ќу-ну... ну-ну... €шь ты... Ќу, •ристос с  тобой.  „ай  бог.  -  €  с
досадой и горечью упрекнул: - Ќе дождалась, поганка, пакеда  помру,  тогда
бы и вышла... Ѓез тебЯ горькаЯ будет мне жизнЯ.
   Њитька, подслушавший из кухни их разговор, сказал:
   - ’ы, дед, может, ишо сто годов  проживешь,  а  она  будет  дожидатьсЯ?
тукарь ты добрый.
   „ед ѓришака покраснел до черноты и удушьЯ. ‡астучал костылем, ногами:
   - –ы-ы-ыц, поганец, сукин сын! Џошел!.. Џошел!.. Ђх ты нечистый  дух!..
Џодслухал, вражина!..
   Њитька сбежал на баз, посмеиваЯсь,  а  дед  ѓришака  долго  возмущалсЯ,
ругал Њитьку, и ноги его, обутые в шерстЯные  короткие  чулки,  дрожали  в
коленЯх.
   „ве младшие Ќатальины сестренки: Њаришка - подросток лет двенадцати,  и
ѓрипка - восьмилетнЯЯ пройдоха и баловница -  с  нетерпением  ожидали  днЯ
свадьбы.
   ‘держанную  радость  выказывали  и  работники,   постоЯнно   жившие   у
Љоршуновых. Ћни ждали щедрого от хозЯина  угощеньЯ  и  надеЯлись  на  пару
свободных во времЯ гульбы дней.  Ћдин  из  них,  высокий  -  с  колодезный
журавль - богучарский украинец с диковинной фамилией ѓеть-Ѓаба, в  полгода
раз пил запоем. Џропивал все с себЯ и заработок. „авно уже  подмывало  его
знакомое чувство сосущей тошноты, но он  сдерживалсЯ,  приурочиваЯ  начало
запоЯ к свадьбе.
   ‚торой, мозглЯвый и  смуглый  казачок  станицы  Њигулинской,  по  имени
Њихей, жил у Љоршуновых недавно; разоренный пожаром, нанЯлсЯ  в  работники
и, сдружившись с ѓетьком (так сокращенно звали ѓеть-Ѓабу), начал времЯ  от
времени попивать. Ѓыл он страстным любителем  лошадей;  подвыпив,  плакал,
размазываЯ слезы  по  остренькому  безбровому  лицу,  приставал  к  Њирону
ѓригорьевичу:
   - •озЯин! ‹юбушка ты моЯ! Ѓудешь дочерю выдавать - Њихейко в  поезжанье
допусти. “ж Я проеду, так видно будет! ‘квозь полымЯ проскачу и волоска на
конЯх не опалю. “ менЯ самого кони были... ќх!..
   ЏостоЯнно мрачный и нелюдимый  ѓетько  почему-то  привЯзалсЯ  к  Њихею,
изводил его одной и той же шуткой.
   - Њихей, чуешь? ’ы Якой станицы? - спрашивал его, потираЯ  длинные,  по
коленные чашечки, руки, и сам же отвечал, менЯЯ голос: "Њигулевский". -  Ђ
що це ты такой хреновский? - "’а у нас усЯ порода такаЯ".
   Ћн неизменно и  хрипло  хохотал  над  постоЯнно  повторЯвшейсЯ  шуткой,
шлепал  себЯ  ладонЯми  по  длинным,  сухим  до  звона  голенЯм,  а  Њихей
ненавидЯще оглЯдывал выбритое ѓетьково лицо, кадык, трепетавший на  горле,
и ругал его "сычом" и "коростой".
   ‘вадьбу назначили в первый мЯсоед. Ћставалось три  недели.  Ќа  успенье
приезжал ѓригорий проведать невесту. Џосидел в горенке за круглым  столом,
полущил семечки и орехи с девками - подругами невесты - и  уехал.  ЌатальЯ
его провожала. Џод навесом сараЯ,  где  кормилсЯ  у  Яслей  ѓришкин  конь,
подседланный новехоньким нарЯдным седлом,  шмыгнула  рукой  за  пазуху  и,
краснеЯ, глЯдЯ на ѓригориЯ влюбленными глазами, сунула ему в руку  мЯгкий,
таЯщий тепло девичьих ее  грудей  матерчатый  комочек.  ЏринимаЯ  подарок,
ѓригорий ослепил ее белизною своих волчьих зубов, спросил:
   - ќто что?
   - ’ам увидишь... кисет расшила.
   ѓригорий нерешительно притЯнул ее к себе, хотел поцеловать,  но  она  с
силой уперлась руками ему в грудь, гибко перегнулась назад  и  со  страхом
метнула глазами на окна.
   - “видют!
   - Ђ нехай!
   - ‘овестно...
   - ќто по-первам, - поЯснил ѓригорий.
   Ћна держала поводьЯ, ѓригорий, жмурЯсь, ловил ногой зазубренное стремЯ.
Ћн уселсЯ поудобней на подушке седла и поехал  с  база.  ЌатальЯ  отворила
ворота, из-под ладони глЯдела вслед: ѓригорий  сидел  по-калмыцки,  слегка
свесившись на левый бок, ухарски помахиваЯ плетью.
   "Ћдиннадцать ден осталось", - высчитывала в уме ЌатальЯ и  вздохнула  и
засмеЯлась.


        XX

   ‚сходит остролистаЯ зеленаЯ пшеница, растет; через полтора месЯца  грач
хоронитсЯ в ней с головой, и не видно; сосет из земли  соки,  выколоситсЯ;
потом зацветет, золотаЯ пыль кроет колос; набухнет зерно пахучим и сладким
молоком. ‚ыйдет  хозЯин  в  степь  -  глЯдит,  не  нарадуетсЯ.  Ћткуда  ни
возьмись, забрел в хлеба табун  скота:  ископытили,  в  пахоть  затолочили
грузные колосьЯ. ’ам, где валЯлись, - круговины примЯтого хлеба... дико  и
горько глЯдеть.
   ’ак и с Ђксиньей: на вызревшее  в  золотом  цветенье  чувство  наступил
ѓришка тЯжелым сыромЯтным чириком. €спепелил, испоганил - и все.
   Џусто и одичало, как на забытом затравевшем лебедою и  бурьЯном  гумне,
стало на душе у Ђксиньи после того, как пришла с мелеховского огорода,  из
подсолнухов.
   ла и жевала концы платка, а горло распирал крик. ‚ошла в сенцы,  упала
на пол, задохнулась в слезах,  в  муке,  в  черной  пустоте,  хлынувшей  в
голову... Ђ потом прошло. ѓде-то  на  донышке  сердца  сосало  и  томилось
остренькое.
   ‚стает же хлеб, потравленный скотом. Ћт  росы,  от  солнца  поднимаетсЯ
втолоченный в землю стебель; сначала гнетсЯ,  как  человек,  надорвавшийсЯ
непосильной тЯжестью, потом прЯмитсЯ, поднимает голову, и  так  же  светит
ему день, и тот же качает ветер...
   Џо ночам, исступленно ласкаЯ мужа, думала ЂксиньЯ о другом, и плелась в
душе ненависть с великой любовью. ‚ мыслЯх шла баба на новое бесчестье, на
прежний позор: решила отнЯть ѓришку у  счастливой,  ни  горЯ,  ни  радости
любовной не видавшей Ќатальи  Љоршуновой.  Џо  ночам  передумывала  вороха
мыслей, моргала сухими глазами в темь. Ќа  правой  руке  тЯжелела  во  сне
голова ‘тепана, красиваЯ, с курчавым длинным чубом на  сторону.  Ћн  дышал
полуоткрытым ртом, чернаЯ рука его, позабытаЯ на жениной  груди,  шевелила
растрескавшимисЯ от работы железными пальцами. „умала ЂксиньЯ.  ЏримерЯла.
Џередумывала. Ћдно лишь решила накрепко:  ѓришку  отнЯть  у  всех,  залить
любовью, владеть им, как раньше.
   € на донышке сердца остренькое,  похожее  на  оставленное  жало  пчелы,
точило сукровичную боль.
   ќто - ночами, а днем  топила  ЂксиньЯ  думки  в  заботах,  в  суете  по
хозЯйству. ‚стречала где-либо ѓришку  и,  бледнеЯ,  несла  мимо  красивое,
стосковавшеесЯ по нем тело, бесстыдно-зазывно глЯдела в  черную  дичь  его
глаз.
   —увствовал ѓришка после  встречи  с  ней  сосущую  тоску.  Ѓез  причины
злобствовал, срывал зло на „унЯшке, на матери, а чаще  всего  брал  шашку,
уходил на задний баз и,  омываЯсь  потом,  двигаЯ  желваками  скул,  рубил
понатыканные в землю толстые хворостины. ‡а неделю нарубил ворох. Џантелей
Џрокофьевич ругалсЯ, сверкал серьгой и желтыми белками глаз:
   - Ќарубил, дьЯвол паршивый,  на  два  плетнЯ  хватило  бы!  €шь  чжигит
нашелсЯ, мать твоЯ курица. ‚он в хворост  поезжай  и  чжигитуй...  Џогоди,
парень, пойдешь на  службу,  там  нарубишьсЯ!..  ’ам  вашего  брата  скоро
объездют...


        XXI

   ‡а  невестой  в   поезжанье   нарЯдили   четыре   пароконные   подводы.
Џо-праздничному нарЯдные люди толпились на мелеховском базу возле бричек.
   „ружко - Џетро - в черном сюртуке  и  голубых  с  лампасами  шароварах,
левый рукав его перевЯзан двумЯ  белыми  платками,  под  пшеничными  усами
постоЯннаЯ твердаЯ усмешка. Ћн - возле жениха.
   - ’ы, ѓришка, не робей! ѓолову по-кочетиному держи, что насупонилсЯ-то?
   ‚озле бричек бестолковщина, шумок.
   - ѓде же подженишник делсЯ? Џора бы выезжать.
   - Љум!
   - Ђ?
   - Љум, ты на второй бричке поедешь. ‘лышишь, кум?
   - ‹юльки поприцепили на бричках?
   - Ќебось, не рассыпешьсЯ и без люлек. ЊЯгкаЯ!
   „арьЯ - в малиновой шерстЯной юбке, гибкаЯ и тонкаЯ, как  красноталоваЯ
хворостинка, - поводЯ подкрашенными дугами бровей, толкала Џетра.
   - Џора ехать, говори бате. ’ам заждались теперича.
   Џошептавшись с прихромавшим откуда-то отцом, Џетро распорЯдилсЯ:
   - ђассаживайсЯ! Ќа мою бричку пЯтеро с женихом. Ђникей, ты за кучера.
   ђазместились.  ЃагроваЯ  и  торжественнаЯ  €льинична  отворила  ворота.
—етыре брички захватили по улице наперегонки.
   Џетро сидел рЯдом с ѓригорием.  Џротив  них  махала  кружевной  утиркой
„арьЯ. Ќа ухабах  и  кочках  рвались  голоса,  затЯнувшие  песню.  Љрасные
околыши казачьих фуражек, синие и черные мундиры и сюртуки, рукава в белых
перевЯзах,  рассыпаннаЯ  радуга  бабьих  шалевых  платков,  цветные  юбки.
Љисейные шлейфы пыли за каждой бричкой. Џоезжанье.
   Ђникей,  сосед  Њелеховых,  доводившийсЯ  ѓригорию  троюродным  братом,
правил лошадьми. ‘вешиваЯсь,  почти  падаЯ  с  козел,  он  щелкал  кнутом,
взвизгивал, и запотевшие лошади рвали постромки, вытЯгиваЯсь в струну.
   - ‘ыпь им! ‘ыпь... - орал Џетро.
   Ѓезусый скопцеватый Ђникей подмигивал ѓригорию, морща голое, бабье лицо
тонкой улыбкой, взвизгивал и порол лошадей кнутом.
   - ‘то-ро-нись!.. - прогремел, обгонЯЯ их, €льЯ Ћжогин, дЯдЯ  жениха  по
материнской  линии.  ‡а  его  спиной  разглЯдел  ѓригорий  счастливое,   с
подпрыгивающими смуглыми щеками лицо „унЯшки.
   - Ќет, погоди!.. - крикнул Ђникей,  вскочив  на  ноги,  и  пронзительно
свистнул.
   ‹ошади захлестнулись в бешеной скачке.
   - “п-па-па-де-ошь!..  -  визжала  „арьЯ,  подпрыгиваЯ,  обнимаЯ  руками
лакированные сапоги ЂникеЯ.
   - „ержись!.. - ухал в стороне дЯдЯ €льЯ. ѓолос  его  тонул  в  сплошном
стоне колес.
   Ћстальные две брички, доверху набитые цветными  воющими  кучами  людей,
скакали по  дороге  рЯдом.  ‹ошади  в  кумачных,  голубых,  бледно-розовых
попонах, в бумажных цветах, в лентах,  заплетенных  в  гривы  и  челки,  в
перезвЯке громышков, стлались над кочковатой дорогой, ронЯЯ шмотьЯ мыла, и
попонки над взмыленными, мокрыми спинами  хлопали,  рЯбились,  полоскаемые
ветром.
   “ коршуновских ворот поезжанье сторожила ватага ребЯтишек. “видели пыль
на дороге и сыпанули во двор.
   - …дут!
   - ‘качут!
   - ‡а-видне-лись!
   ‚стреченного ѓетька окружили.
   - о згуртовались? ѓеть, вражьи горобци! ‡ачулюкалы - аж глушно!
   -  •охол-мазница,  давай  с   тобой   дражнитьсЯ!   •охол!..   •охол!..
„егтЯрник!.. - верещала детвора, прыгаЯ вокруг  мешочных  широких  шаровар
ѓетька.
   ’от,  наклонЯЯ  голову,  будто   в   колодец   засматриваЯ,   оглЯдывал
бесновавшихсЯ ребЯт и чесал длинный тугой живот, снисходительно улыбалсЯ.
   Ѓрички с гомоном вкатили во двор.  Џетро  повел  ѓригориЯ  на  крыльцо,
следом потекли приехавшие в поезжанье.
   €з сеней в кухню дверь заперта. Џетро постучалсЯ.
   - ѓосподи €исусе •ристе, помилуй нас.
   - Ђминь, - откликнулись из-за двери.
   Џетро повторил стук и слова до трех раз, ему глухо откликались.
   - ђазрешите взойтить?
   - Њилости просим.
   „верь распахнулась. ‘вашка - крестнаЯ мать Ќатальи  -  вдоваЯ  красиваЯ
баба, встретила Џетра поклоном и тонкой малиновой усмешкой.
   - Џрими, дружко, на доброе здоровие.
   Ћна протЯнула стакан с мутным, не выстоЯвшимсЯ квасом. Џетро  разгладил
усы, выпил, крЯкнул под общий сдержанный смех.
   - Ќу, свашенька, и угостила!.. Џогоди, Ягодка моЯ ежевишнаЯ, Я тебЯ  не
так угощу, еще наплачешьсЯ!..
   - €звинЯйте, пожалуйста, - кланЯлась свашка, дарЯ Џетра  отточенной,  с
лукавцем, улыбкой.
   Џока дружко со свашкой  состЯзались  в  острословии,  жениховой  родне,
согласно уговору, поднесли по три рюмки водки.
   Ќаталью, уже одетую в подвенечное платье и фату,  стерегли  за  столом.
Њаришка в вытЯнутой руке держала скалку, ѓрипка задорно трЯсла посевкой.
   ‡апотевший, хмельной от водки Џетро с поклоном поднес  им  в  рюмке  по
полтиннику. ‘ваха мигнула Њаришке, та - по столу скалкой:
   - Њало! Ќе продадим невесту!..
   …ще раз поднес Џетро позванивающую в рюмке щепоть серебрЯной мелочи.
   - Ќе отдадим! - лютовали сестры, толкаЯ локтЯми потупившуюсЯ Ќаталью.
   - —его уж там! € так плочено-переплочено.
   -  “ступайте,  девки,  -  приказал  Њирон  ѓригорьевич   и,   улыбаЯсь,
протиснулсЯ к столу. ђыжие  волосы  его,  приглаженные  топленым  коровьим
маслом, пахли потом и навозной прелью.
   ‘идевшие за столом родственники и близкие невесты встали, очищаЯ место.
   Џетро сунул ѓригорию в рук конец платка, вспрыгнул на лавку, повел  его
по-за столом к невесте, сидевшей под образами. „ругой конец взЯла  ЌатальЯ
потной от смущеньЯ рукой.
   ‡а столом чавкали, раздираЯ вареную курЯтину  руками,  вытираЯ  руки  о
волосы. Ђникей грыз  куриную  кобаргу,  по  голому  подбородку  стекал  на
воротник желтый жир.
   ѓригорий с внутренним сожалением поглЯдывал на свою и Ќатальину  ложки,
свЯзанные платочком, на дымившуюсЯ в обливной чашке  лапшу.  …му  хотелось
есть, неприЯтно и глухо бурчало в животе.
   „арьЯ угощалась, сидЯ рЯдом с  дЯдей  €льей.  ’от,  общипываЯ  Ядреными
клыками баранье ребро, наверное, шептал „арье непристойности,  потому  что
та, суживаЯ глаза, подрагиваЯ бровЯми, краснела и посмеивалась.
   …ли основательно и долго. ‡апах  смолистого  мужского  пота  мешалсЯ  с
едким и прЯным бабьим. Ћт слежавшихсЯ в сундуках юбок,  сюртуков  и  шалек
пахло нафталином и еще  чем-то  сладко-тЯжелым  -  так  пахнут  старушечьи
затасканные канунницы.
   ѓригорий искоса поглЯдывал на Ќаталью. € тут в первый раз заметил,  что
верхнЯЯ губа у нее пухловата, свисает над нижней козырьком.  ‡аметил  еще,
что на правой щеке, пониже скулы, лепитсЯ коричневаЯ родинка, а на родинке
два золотистых волоска, и  от  этого  почему-то  стало  муторно.  ‚спомнил
Ђксиньину точеную шею с курчавыми пушистыми  завитками  волос,  и  Явилось
такое ощущение, будто насыпали ему за ворот рубахи на потную спину колючей
сенной трухи. ЏоежилсЯ, с задавленной тоской оглЯдел чавкающих, хлюпающих,
жрущих людей.
   Љогда выходили  из-за  стола,  кто-то,  дыша  взваром  и  сытой  окисью
пшеничного хлеба, нагнулсЯ над  ним,  всыпал  за  голенище  сапога  горсть
пшена: длЯ того, чтобы не сделалось чего с женихом с  дурного  глаза.  ‚сю
обратную дорогу пшено терло  ногу,  тугой  ворот  рубахи  душил  горло,  и
ѓригорий - удрученный свадебными обрЯдами -  в  холодной  отчаЯнной  злобе
шептал про себЯ ругательства.


        XXII

   Ћтдохнувшие у Љоршуновых лошади шли, добираЯсь до мелеховского база, из
последних сил. Ќа ременных шлеЯх, стекаЯ, клубилась пена.
   Џодвыпившие кучера гнали безжалостно.
   Џоезжанье  встретили  старики.  Џантелей  Џрокофьевич,  блистаЯ  чернью
выложенной сединным серебром бороды, держал икону. €льинична стоЯла рЯдом;
каменно застыли ее тонкие губы.
   ѓригорий с Ќатальей подошли под благословенье, засыпанные винным хмелем
и зернами пшеницы.  ЃлагословлЯЯ,  уронил  Џантелей  Џрокофьевич  слезу  и
засуетилсЯ,  нахмурилсЯ,  жалеЯ,  что  люди  были  свидетелЯми  такой  его
слабости.
   Ќареченные вошли в дом. ЉраснаЯ  от  водки,  езды  и  солнцепека  „арьЯ
выскочила на крыльцо, обрушилась на бежавшую из стрЯпки „унЯшку:
   - ѓде Џетро?..
   - Ќе видала.
   - Љ попу надо бечь, а он, проклЯтый, запропал.
   Џетро, через меру хлебнувший водки, лежал на арбе, снЯтой с передка,  и
стонал. „арьЯ вцепилась в него коршуном.
   - Ќажр