ть.
     Ћднажды она сидела с  колЯской в парке и читала  одну  забавную  книгу.
Њимо проходила молодаЯ пара. ЉатЯ  услышала,  как  женщина, бросив  взглЯд в
колЯску, шепнула своему супругу:
     -- Љакой ужас! € она еще может веселитьсЯ!
     ЉатЯ пришла домой в истерике:
     --  ђаз  у менЯ ребенок урод, -- кричала она,  --  значит, Я всю  жизнь
должна ходить с постной рожей?
     “ наших соседей по дому в  квартире напротив родилась втораЯ дочка.  Њы
то и дело встречались в парадном. џ видел,  как ЉатЯ смотрела на их детей. ‚
ее взглЯде были  зависть и злоба. “ младшего их ребенка была болезнь, из--за
которой соседи  страшно переживали -- ресницы  росли  внутрь,  от этого было
постоЯнное раздражение, гной, а мне казалось это не болезнью даже.  Љак бы Я
благодарил Ѓога, если бы у нашей Ђнечки было бы всего лишь это.
     ’олько ЉатЯ в другой раз вроде успокоилась, как на ђождество, перебираЯ
вещи в кладовке, она  нашла  какую--то игрушку, которую мы  купили год назад
длЯ будущего ребенка. ‡аплакала -- и снова будто куда--то провалилась.
     Ќочью ее мучила бессонница. Ћна часами лежала без сна. Ћ чем она думала
в  те минуты?  џ просыпалсЯ, слышал, как она вставала  и принималась бродить
босиком  по ночной квартире, потом звенел графин с  водой,  слышались жадные
глотки.  ‘коро  Я  заметил,  что ЉатЯ, чтобы  хоть  как--то  заснуть,  стала
выпивать по рюмке, а то и по две коньЯка.
     Ѓезысходность  находила выход в  озлоблении.  …е агрессиЯ  направлЯлась
прежде всего против менЯ. џ возвращалсЯ из суда, и она набрасывалась на менЯ
-- ревновала к тому, что у менЯ есть  отдушина, другой мир, который дает мне
воздух жить еще  чем--то иным, в то времЯ как  она не может никак  выйти  из
замкнутого  круга беды. Ћдин раз Я  пришел домой совершенно счастливый, чуть
ли не прилетел -- так радовалсЯ удачно проведенной защите, очень  важной длЯ
моей будущности.  •отелось поделитьсЯ  дома  своей радостью, своим маленьким
счастьем -- это же так понЯтно, -- но ЉатЯ именно этой  радости не могла мне
простить. џ  делал все возможное, чтобы не поддаватьсЯ, не вступать с  ней в
пререканиЯ, бессмысленные, никчемные взаимные оскорблениЯ, относитьсЯ к Љате
с пониманием, как  к  больному ребенку, но это только еще больше бесило  ее,
подливало масла в огонь, и, в конце концов, Я сам не  выдерживал,  и нередко
все  заканчивалось  безобразными постыдными  скандалами с  битьем  посуды  и
криком перепуганной Ђнечки.
     € тогда, в день той  счастливой защиты, не обошлось без подобной сцены,
после  которой  Я, пытаЯсь  успокоитьсЯ, стоЯл  у  открытого  окна у себЯ  в
кабинете.  Ќа  „митровке  в тот вечер случилсЯ пожар,  горело  у  фабричных.
‡арево  поднЯлось на полнеба --  так полыхало. •отел  было пойти  перед сном
прогулЯтьсЯ --  поглазеть  -- и не пошел.  € дома  было  невмоготу,  и  идти
куда--то  тошно.  Љак  Я ненавидел  в  ту минуту  свой  стол,  свое  кресло,
бессмысленные  книги, эту поганую  комнату, рыданиЯ  за стеной,  мучительные
трапезы, молчание за столом! Џомню, нестерпимо захотелось схватить мое чудо,
горЯчее,  потное  ото сна, в  охапку  и  бежать  прочь, а  здесь  пусть  все
полыхает. ‘тоЯть в одном исподнем посреди озаренного двора, прижимать к себе
перепуганного  ревущего  ребенка  и  смотреть,  как лопаютсЯ  и  разлетаютсЯ
стекла,  как  коробитсЯ железо  на  крыше,  как  вал огнЯ  поднимаетсЯ  выше
тополей.
     ЉатЯ часто брала дочку с собой в постель, но в периоды ее депрессии это
становилось опасным. Ћдин раз Ђнечка никак не хотела  засыпать и ревела  всю
ночь, ЉатЯ часами ходила с ней  на руках по комнате, потом вдруг в каком--то
безумном ослеплении, доведеннаЯ детскими криками до нервного срыва, швырнула
ребенка на кровать. ‘  той минуты Я стал боЯтьсЯ,  что  она  может  принести
Ђнечке  какой--либо  вред,  уронить  ее,  причинить  боль,  сделать  что--то
необдуманное, непоправимое.
     ’еперь, когда начинались сцены, Я старалсЯ забрать  Ђнечку и заперетьсЯ
с ней у себЯ в кабинете. ЉатЯ принималась бить чем попало в дверь и кричать:
     -- Ћтдай мне моего ребенка!
     ‚се это делало нашу жизнь невыносимой.
     ‹етом мы снЯли дачу, чтобы  Ђнечка не дышала городской пылью. Њне нужно
было  все времЯ ездить в город, и мы выбрали ‘алтыковку на берегу ‚олги, это
на пригородном поезде всего полчаса езды.
     Џереехали на  дачу  в  конце маЯ. ‚нешне дом понравилсЯ, но потом пошли
дожди, и по  вечерам в комнатах было сыро.  Љ тому же  замучили сквознЯки --
двери, одна против другой, будто перебрасывались ветром.
     Ќочью  закрывали ставни, и,  лежа в бессоннице, Я гадал, что это за шум
снаружи --  дождь или деревьЯ. ‚ Ясную ночь лучи от луны пронизывали комнату
сквозь выбитые сучки в ставнЯх, как шнурки.
     ‡а городом было хорошо, привольно, спокойно,  ласточки  пролетали через
окно  в дверь  веранды. Ћбедали на улице,  под одичавшей сиренью.  Џо  белой
скатерти скакали солнечные  баранки. ‘идеть  на солнце  было уже  тепло, а в
тени еще холодно, и, когда солнце заходило за березу,  приходилось вставать,
передвигать стол, стульЯ, пересаживатьсЯ.
     ‚  пригородном поезде,  когда ехал в город,  на  полках всегда  дачники
везли  с  собой завернутые в газеты охапки  сочной  махровой  сирени.  ‚агон
трЯсло, и сверху на пиджак сыпались лепестки.
     ЏриезжаЯ из города,  Я усаживал Ђнечку в прогулочную соломенную колЯску
и отправлЯлсЯ с нею гулЯть -- за соседней дачей начиналось поле люпина, а за
ним в лесу прЯталсЯ пруд. Њы ходили туда смотреть на стрекозиные свадьбы.
     Љак сейчас у  менЯ перед глазами раннее утро, Я уже оделсЯ, выпил кофе,
собираюсь на станцию ехать по делам в город. —удо мое проснулось -- Я  слышу
сверху  ее голосок. €ду по дорожке к калитке,  огибаЯ дачу,  а  из открытого
окна детской над моей головой выглЯдывает Њатреша с Ђнечкой на руках. Ђнечка
видит менЯ,  улыбаетсЯ и машет ручкой, вернее,  это,  конечно, Њатреша машет
мне ее ручкой,  но какое это имеет  значение,  а Я машу  снизу ей -- и тут с
ножки Ђнечки падает в ноготки под окном, еще мокрые от росы, вЯзанаЯ розоваЯ
пинетка. џ подбираю ее, целую и засовываю в карман -- так с тех пор и ношу с
собой, мой талисман.
     ‚ тот день, это было воскресенье, мы с Љатей посадили Ђнечку в  колЯску
и  пошли  прогулЯтьсЯ в  березовую рощу,  заменЯвшую  местным дачникам парк.
Љогда мы уже возвращались обедать, какаЯ--то женщина, шедшаЯ  нам навстречу,
увидев  Ђнечку, стала испуганно креститьсЯ.  џ  почувствовал, как  ЉатЯ  всЯ
сжалась.
     ‚ечером Я долго  читал перед сном, на  свет лампы  слетались  с улицы в
открытое окно  мотыльки,  запахи,  шорохи, потом  выключил  у себЯ в комнате
электричество и вышел посидеть в соломенном кресле на веранде. ‘юда выходили
окна и  моей  комнаты,  и  той, в которой жила ЉатЯ, и Я решил, что  она уже
спит, потому что свет у нее не горел.
     џ сидел  так долго. Ѓыло слышно, как  зудит комар,  как лают в  деревне
собаки, как  тикают на стене часы, как тЯжело пыхтит и бьет колесами по воде
ночной пароход на ‚олге.
     ’ут свет в комнате Љати зажегсЯ, и Я  увидел,  что она еще не ложилась,
вернее, лежала в темноте одетой, а теперь встала и  включила лампу. ЊенЯ она
не видела. Ќаверно, думала, что Я уже давно сплю.
     Ћна  принЯлась ходить по  комнате  из  угла в  угол,  причем  ходила  с
закрытыми  глазами,  охватив  руками  плечи.  Џотом  остановилась  в   углу,
перекрестилась  и принЯлась что--то шептать. џ, помню, еще подумал:  с каких
это пор она принЯлась читать на ночь  молитву? ‡атем ЉатЯ  сделала несколько
шагов к серванту,  и Я ее не  видел, только слышал, как она открыла  дверцу,
звЯкнуло что--то стеклЯнное, раздались звуки, будто наливали в  рюмку. ‘нова
в  окне показалась ЉатЯ с  маленьким оловЯнным стаканчиком, из которого  она
пила на ночь коньЯк.
     Ћна постоЯла, глЯдЯ  за  окно, мимо менЯ, выпила стаканчик одним духом.
Џодождала чего--то, будто прислушиваЯсь к себе, потом, не раздевшись и забыв
выключить лампу, легла, неторопливо поправила юбку.
     џ посидел еще немного и пошел спать. ’олько стал забыватьсЯ,  закричала
Ђнечка. ђебенок был в комнате Љати, и Я  ждал, что она  встанет и подойдет к
дочке.  Ќо  Ђнечка  продолжала  надрыватьсЯ, а ЉатЯ и  не  думала  вставать.
Ќаконец, Я не выдержал и пошел туда.
     џ сразу  шагнул к кроватке,  взЯл Ђнечку на руки, стал  ее укачивать, и
только тут посмотрел на Љатю и почувствовал, что как--то странно пахнет. Ћна
лежала в том же положении, как Я  ее видел  с веранды.  Ђ на  дне оловЯнного
стаканчика  увидел  остатки беловатой жидкости.  џ бросилсЯ к  серванту. ’ам
стоЯл открытый флакон с жидким морфием.
     ‘начала Я совершенно растерЯлсЯ  и  не знал, что делать,  затем  первое
оцепенение   прошло,  и  Я  побежал  наверх,  будить  Њатрешу.  ’а  заохала,
запричитала и как  была, в  одной ночной  кофте, поскакала по лестнице вниз.
Џочему--то  в ушах стучало, что нужно первым делом  вызвать рвоту. џ засунул
Љате  палец  в  рот. …е  Язык был сухой и шершавый, как  у кошки. Ќичего  не
получалось.  џ  вспомнил, что  на  одной  из дач  на  нашей улице жил  вроде
какой--то доктор, и  бросилсЯ, накинув пальто, в ночь, принЯлсЯ  стучать  во
все  окна подрЯд. ЏоднЯлсЯ переполох,  шум, везде, наверно, решили,  что это
воры  или  пожар.  Ќаконец,  кто--то  из--за  закрытой двери  стал,  шамкаЯ,
по--старушечьи, объЯснЯть мне, что он всего лишь дантист.
     -- Ќо промывание  желудка--то вы сделать можете, черт возьми! -- кричал
Я на всю улицу.
     Ћн  долго что--то искал,  и  наконец с резиновой трубкой мы  побежали к
нашей даче. Џо дороге он, задыхаЯсь от быстрого шага, вдруг прошамкал:
     -- €звините, Я уже вынул зубы.
     ЉатЯ была без чувств,  но дышала. Ќа кофточке у нее было что--то мокрое
и липкое. „антист стал засовывать ей в рот трубку, Я держал голову и нажимал
на щеки.  Њатреша заливала  сверху воду. Љатина кожа была  покрыта  холодным
липким потом. Ќаконец пошла рвота.
     “тром Я отвез Љатю в город в больницу.
     џ приезжал  к ней, и  она спускалась ко мне  на  застекленную  террасу,
выходившую в больничный сад, где прогуливались люди  в халатах. Њы сидели на
деревЯнном диванчике.  €ногда из коридора долетали какие--то  странные то ли
крики, то ли стоны, Я даже  не мог понЯть,  кто это так мычит -- мужчина или
женщина.
     ЉатЯ выходила с блеклым, неухоженным лицом, заспаннаЯ, растрепаннаЯ.
     џ  что--то спрашивал,  она отмалчивалась.  ’огда  Я  рассказывал  ей  о
Ђнечке, но ЉатЯ, казалось, проЯвлЯла мало интереса.
     ‚друг она сказала:
     --  ’ы  знаешь,  это  совершенно  удивительное  ощущение.  ‘начала  все
кружитсЯ. ‚се сильнее и сильнее. Џотом начинаетсЯ качка. Љак во времЯ шторма
на море. Џотом все темно. Ђ потом не стало и темноты.
     ‡апахнула поплотнее полу халата, закуталась, будто от сквознЯка.
     -- Ђ потом во рту отвратительный вкус резины.
     ‚  первые  дни она  никак  не реагировала на  окружение, а  потом стала
тЯготитьсЯ, особенно теми непрекращавшимисЯ полуженскими криками.
     ‚  конце  концов от  менЯ зависело, забрать ее  домой или  оставить  на
какое--то времЯ еще в больнице. ЉатЯ просила:
     -- ‡абери менЯ отсюда! €наче Я действительно сойду здесь с ума!
     џ сказал главному врачу, чтобы ее немедленно отпустили домой.
     -- Љак хотите, -- равнодушно сказал он. -- ’огда подпишите вот здесь.
     џ   подписал   какую--то  бумагу,  в   которой  они   снимали  с   себЯ
ответственность, если что--то с Љатей снова случитсЯ.
     џ привез  жену домой, в  нашу  городскую квартиру. Њы  не были здесь  с
весны, как переехали на  дачу.  ‘текла были замазаны мелом, мебель в чехлах,
люстра окуклилась. џ открыл окна, а в кабинете все равно было темно -- вырос
на целый этаж тополь за окном.
     Њы  переехали  в  город,  хотЯ  за  дачу  было  заплачено  по  сентЯбрь
включительно.  ЉатЯ никуда не  выходила, почти все  времЯ  лежала,  вставала
редко. Ћцепенело глЯдела  в одну точку, забыв в пальцах  пилочку длЯ ногтей.
Ќочами ее мучила бессонница, и она пичкала себЯ снотворным.
     ‚ те дни менЯ не  покидала тревога и за Љатю и  за  Ђнечку. џ  старалсЯ
побольше быть  дома, и вообще, боЯлсЯ оставлЯть Љатю одну. ЏрЯтал от нее все
острые  предметы, пересмотрел  все  флакончики  с  лекарствами,  выдавал  ей
снотворного лишь по две  таблетки  в день. ЌанЯл еще одну женщину, чтобы она
ухаживала за  женой и смотрела за дочкой,  чтобы  ни  на минуту не оставлЯть
Љатю  без надзора.  ЉатЯ все это  чувствовала и, наверно,  поэтому все времЯ
требовала, чтобы Ђнечка была в ее комнате.
     €ногда в моменты просветлениЯ ЉатЯ снова начинала заботитьсЯ  о дочери,
рассматривала с ней  книжки,  журналы  с  картинками.  Ђнечке нравилсЯ  звук
ножниц, и Я купил Љате тупые  детские ножницы: она  сидела рЯдом с  дочкой и
вырезала  из  журналов  и  газет  рекламные  картинки,  раскладываЯ   их  по
конвертам.  ‘ортировала: мужчины  к  мужчинам,  пишущие  машинки  к  пишущим
машинкам, эликсиры от полысениЯ к эликсирам. Ђнечке все это ужасно нравилось
--  Я  так думаю. ђебенок молча  сидел в  своем  стульчике и,  не отрываЯсь,
часами глЯдел на мелькание ножниц.
     Џотом,  правда, Я  заметил, что  ЉатЯ, не обращаЯ вниманиЯ  на то,  что
ребенок  давно  спит,  вырезала  уже  одна,  длЯ  себЯ.  Ћна будто входила в
какой--то ритм, и ножницы вырезали картинку в три укуса.
     ‚се  чаще на нее  находили  периоды  настоЯщего затмениЯ. Ћднажды утром
ЉатЯ, о чем--то задумавшись, вышла  из квартиры  в  одной рубашке, и  Я  еле
нагнал ее внизу, у двери парадного. ’о она опЯть  становилась  агрессивной и
набрасывалась на менЯ: ей  начинало казатьсЯ,  что ее запирают -- она ходила
по квартире  и открывала всюду двери, пугаЯ моих клиентов в комнате ожиданиЯ
своим безумным и нерЯшливым видом. ‚о всем она  видела заговор против  себЯ,
никому не верила, не доверЯла ни врачам,  ни  Њатреше, стала подозрительной,
пугливой.  Џри  этом  ей  доставлЯло  удовольствие  кричать  при ком--нибудь
постороннем, что она совершенно здоровый человек, а Я хочу избавитьсЯ от нее
и упечь в сумасшедший дом. „лЯ того, чтобы устроить такой публичный скандал,
она  специально подбирала момент,  когда Я  ничего сделать не мог --  только
растерЯнно извинЯтьсЯ перед испуганными, ничего  не понимавшими людьми. ‚ ее
глазах при этом Я видел какое--то ненормальное бешеное наслаждение -- видеть
менЯ униженным.
     Џрошел всего месЯц  -- и  вот опЯть. џ  отправилсЯ гулЯть с  Ђнечкой  в
парк,  и  пришлось  бежать  с  детской площадки --  началсЯ дождь.  ‚ошел  в
прихожую --  и вдохнул неприЯтный запах уксуса от компресса.  ЊенЯ встретили
до смерти перепуганные лица нЯньки и  Њатреши:  ЉатЯ нашла у менЯ в кабинете
баночку со снотворным и проглотила все, что там оставалось.
     ЋпЯть резиноваЯ трубка, рвота, шприцы, примочки.
     •отели снова  везти ее в  больницу -- Я  не  велел, знаЯ, как угнетающе
больничнаЯ обстановка подействует на нее.
     Ќа следующий  день,  перед тем,  как  ложитьсЯ, Я зашел в ее  комнату и
присел на стул у кровати.
     -- ‡ачем ты это делаешь, ЉатЯ?
     Ћна ответила высохшими губами:
     -- Љакое тебе до этого дело?
     “  нее было страшное, оплывшее лицо с  синими  кругами под глазами. Ћна
попросила, чтобы Я дал ей зеркало.
     -- Ќе надо, ЉатЯ.
     Ћна стала повторЯть:
     -- „ай мне зеркало!
     џ встал и подал ей  со  стола ее круглое  зеркальце на подставке.  ЉатЯ
смотрела  на  себЯ несколько  секунд,  потом швырнула  его на  пол.  ‡еркало
разбилось. џ не хотел беспокоить Њатрешу и сам пошел за совком и веником.
     Љогда через минуту  вернулсЯ, у нее пальцы  были  залиты кровью --  она
разломала градусник,  чтобы выпить  ртуть, порезалась,  и  градусник упал на
пол.  Џомню, ползал  под столом,  собираЯ осколки и  скользкие металлические
капли на лист бумаги. џ тогда понЯл, что невозможно оставлЯть Љатю дома.
     “же  раньше, до этого,  ожидаЯ  как--то  приема  у своего  дантиста,  Я
просматривал газеты и  наткнулсЯ на объЯвление одной частной психиатрической
клиники,  только что открывшейсЯ  в Ќижнем по  образцу,  как  указывалось  в
коротком тексте, лучших швейцарских заведений. Ќе было  ножниц, и Я продавил
тонкую бумагу  ногтем. ’еперь Я  нашел  это объЯвление в  своем  бумажнике и
списалсЯ с директором клиники, неким профессором ‚асиленко.
     Њне  прислали  толстый пакет  всевозможных бумаг, в которых на все лады
объЯснЯли, как хорошо будет Љате  в их  заведении. џ не поверил, разумеетсЯ,
ни в  одну из этих  бумажек, но все решил наш врач,  сказав,  что слышал  от
кого--то, будто бы ‚асиленко -- действительно серьезный психиатр,  много лет
прожил  за  границей,  и его  заведение  --  весьма дорогое,  и  больные там
содержатсЯ, как в хорошей гостинице.
     џ  не  представлЯл  себе, как  объЯснить  все это  Љате и каким образом
отвезти ее в  другой  город. Ћднажды  за обедом Я сказал между прочим, что у
менЯ кое--какие дела в Ќижнем, что  соответствовало  действительности, и мне
нужно будет поехать туда на пару дней. џ спросил ее, не хочет ли она поехать
со  мной, развеЯтьсЯ, отдохнуть -- мы  могли бы взЯть каюту  на пароходе. Џо
правде  говорЯ,  Я  ожидал от нее  новой  сцены,  подобной  тем, что  всегда
получались  после  любого  моего  предложениЯ,  касавшегосЯ нашей совместной
жизни, но в  ответ  Я  услышал слова,  сказанные человеческим мЯгким  тоном,
которого Я не помнил в голосе Љати уже давно:
     -- ’ы действительно хочешь, чтобы Я с тобой поехала?
     -- „а, -- Я посмотрел ей в глаза.
     Ћна вдруг улыбнулась мне:
     -- •орошо, поедем.
     Њы  назначили  день,  купили  билеты.  џ получил  от нашего  врача  все
необходимые документы, снова списалсЯ с ‚асиленко. Ћн ответил, что ждет нас.
џ решил все объЯснить Љате по дороге.
     Ћна  будто ожила.  ‘тала  следить  за  собой. ‘ъездила несколько раз  к
портнихе,  заказала  новые платьЯ  -- в последнее  времЯ ЉатЯ располнела и в
старые уже не влезала. џ снова  слышал ее смех,  она опЯть  ходила гулЯть  с
Ђнечкой. ‘кандалы прекратились. Ќи с того ни  с сего  она  купила  мне новый
галстук:
     -- Ћн хорошо подходит к твоей серой паре.
     Ќа вокзале  она взЯла нижегородские  газеты  и  читала  мне  за  ужином
объЯвлениЯ о том, что идет там в театрах и опере.
     Ќаконец настал день  отъезда. Џароход  отходил  после обеда.  ЉатЯ, как
обычно,  прособиралась полднЯ, и  пора было выходить, а она все еще не  была
готова, и к тому  же еще второпЯх опрокинула  флакон с духами на паркет.  Њы
зашли  попрощатьсЯ с Ђнечкой  -- ребенок,  конечно, почувствовал  неладное и
захныкал. Њы надавали Њатреше тысЯчу указаний и отправились на пристань.
     џ давно  уже  не плавал  по ‚олге.  Љаждый раз,  когда  слышишь  гудок,
зовущий  к  отправлению, охватывает  какое--то удивительное  чувство  жизни.
Ќавстречу идут пароходы: розовые -- "‘амолет", белые -- "Љавказ и Њеркурий",
белые с розовым -- "Ќадежда". ђазбегаютсЯ к берегам волны. €з трубы струитсЯ
бесконечной  лентой  дым, будто фокусник ее вытЯгивает и вытЯгивает. ‚олга в
лесистых  обрывах.  ‘ другой  стороны -- заливные  луга.  „вухэтажные домики
уездных городов, зеленые крыши, белые зданиЯ  прогимназий  и  присутственных
мест, разовые колокольни. ЏЯтитрубный завод -- отражениЯ труб в воде тЯнутсЯ
к пароходу, как щупальца.
     ЉатЯ кормила  на палубе чаек, бросала  на  ветер куски  булки, и чайки,
встрЯхиваЯ крыльЯми, цапали хлеб на лету. џ видел, что эта  поездка развеЯла
ее, будто крепкий волжский ветер проветрил ей душу и мозг.
     ли  не спеша,  причаливали чуть  ли  не  к  каждой пристани,  усеЯнной
шелухой от семечек,  промазученной. ѓородки выплывали  из--за мыса медленно,
дом  за  домом. ‚от  пароход  тихо  прилипает к причалу, торопливые  команды
капитана, свистки, грохот сходней. Ќа пристани девчонки  с лесной землЯникой
на листе лопуха, бабы с варенцом и зажаренной рыбой. “ берега танцуют лодки,
поигрываЯ снастЯми,  мачтами выписывают в небе восьмерки. ‚от снова гудок, и
пароход, вздуваЯ  реку,  отчаливает от  пристани,  разворачиваетсЯ, набирает
скорость,  и за ним вода расходитсЯ, как ласточкин хвост. Њне давно  не было
так хорошо, как в ту поездку на самолетском "Џушкине".
     Ќа обед  подали  солЯнку  по--московски и  раков  в крапиве, варенных с
укропом. ‘тол  был сервирован с роскошным букетом. Љ  нам  подошел  капитан,
холеный,  наутюженный, прислюненный,  справилсЯ, не дует ли,  не закрыть  ли
электрический веер.
     Џотом  снова  пошли  на палубу,  где так  приЯтно было слушать шлепанье
колес  по воде  и хлопки крыльев подрумЯненных закатом чаек. Ћт  трубы пахло
краской  и гарью. ‘низу, с третьего класса,  доносилось, как кто--то красиво
пел "Ќас венчали не в церкви..."
     Њы до  ночи сидели на палубе в плетеных креслах. Џо  берегам,  уплотнЯЯ
темноту,  горели  костры  -- это ловили раков  на смолку. ‚стречные пароходы
сверкали  в ночи,  как рождественские  елки.  Ќа  бортах светились  огни  --
красный  и  зеленый,  и за ними плыли  по воде  ужи красные и зеленые.  ‚ода
густаЯ,  кисель. Љогда пароход замер у какой--то пристани и замолкли машины,
сделалось вдруг  тихо и  послышалсЯ чей--то далекий смех, скакавший по реке,
как брошеннаЯ галька.
     ‘тало холодно, и мы пошли с пустой палубы в нашу каюту.
     Љаюта была двухместнаЯ -- две  тахты. џ подождал  за  дверью, пока ЉатЯ
легла,  потом, в  темноте,  разделсЯ  и  нырнул  в ледЯную  постель  сам.  џ
чувствовал,  этот день  на  пароходе  что--то  изменил  в  нас.  ЉатЯ  долго
ворочалась, потом, Я не  видел,  но знал -- протЯнула мне в темноту  руку. џ
взЯл ее руку в свою.
     Њежду  нами  уже и не могло  быть близости в животном  понимании. Ќо ее
рука в  моей  -- это было намного  важнее.  ’ак мы лежали  долго, потом  она
заснула. џ решил, что скажу ей все за завтраком.
     “тром Я  проснулсЯ оттого, что кто--то, стоЯ прЯмо  у нашего  открытого
окна, сказал:
     -- Ћт морской болезни помогает только одно -- не смотреть на воду.
     Ќа палубе все было еще мокрым от росы -- поручни, канаты, скамейки.
     ‡а  завтраком  ЉатЯ ничего не ела и молча обрывала  хризантемы  в  свою
тарелку.
     џ все собиралсЯ начать с нею разговор о клинике, но, не знаю почему, не
мог.
     Њы подплывали к Ќижнему: Љозьмо--„емьЯнск, Ѓарвинка, €сады.
     ‚ Ќижнем Я сказал Љате, что сначала мне нужно  к  ‚асиленко -- по делам
одной опеки, и,  не заезжаЯ  в гостиницу, мы  отправились  в больницу.  „ень
выдалсЯ жаркий -- бабье лето.  Њостовую  только что полили -- и мы  ехали по
мокрым булыжникам с белыми, просохшими на солнце затылками.
     Љрасивый  особнЯк  в  саду  сразу  мне  понравилсЯ.  ’енистые  дорожки,
посыпанные  гравием, были  пусты, только  на другом  конце  садовник поливал
клумбы из шланга. ѓравий хрустел, будто мы шли по мерзлому снегу.
     ‚   большом   светлом  холле  стоЯли  в   кадках  огромные   пальмы,  и
действительно все выглЯдело, как в дорогом отеле.
     ЉатЯ  присела  подождать  менЯ  на  диване,  взЯла  полистать   кем--то
оставленную книгу, а Я прошел к ‚асиленко.
     Џрофессор  оказалсЯ крепким,  совсем  не  старым  мужчиной с  такой  же
крепкой,  совершенно  ассирийской  бородой.  Ћн  стиснул  мне  руку  и стал,
передвигаЯ на столе чернильницу,  говорить о том, что пора наконец в  ђоссии
покончить с  палатой  номер  шесть и  взЯть на  вооружение  передовые методы
швейцарской психиатрии.
     џ слушал  его, рассматриваЯ  кабинет,  штокрозу  за окном с  множеством
бутонов, и думал о том, что после разговора с ним выйду к Љате, мы пройдемсЯ
по дорожкам этого чудесного сада,  и  Я с ней объЯснюсь, все ей  расскажу. Ђ
дальше она  поступит  так, как  сочтет  нужным. ‡ахочет  -- останетсЯ  здесь
отдохнуть, нет -- мы поедем домой. €ли проведем здесь несколько дней, сходим
в  театр,  в оперу.  Ћна вычитала  в газете,  что как  раз сегоднЯ дают  мою
любимую "‚олшебную флейту".
     Њы  проговорили   с  ‚асиленко  около  получаса,  Я  все  ему  подробно
рассказывал о жене, о ее срывах, о моих опасениЯх за ее здоровье, а главное,
о  страхе,  что  она  может как--то  в своем  помрачении  навредить  Ђнечке.
‚асиленко  сказал, что  рассказанное мною, а также описание Љатиной болезни,
полученное им от нашего врача,  напоминает  ему случаи, которые уже  у  него
были в  его практике, и заверил  менЯ, что ничего страшного нет, просто Љате
необходимо  немного отвлечьсЯ,  обрести себЯ,  и  он сделает  все, чтобы нам
помочь.
     -- “бежден, что  очень  скоро  ваша  супруга вернетсЯ к  вам  в  лучшем
здравии.
     ‚асиленко произвел на менЯ, в общем, хорошее впечатление.
     џ обратил еще  внимание на то, что в  его кабинете все было закрыто:  и
окна, и двери, и Ящики в шкафах -- и нигде нет ручек и не торчат ключи.
     …ще  минут  пЯтнадцать  мы обсуждали,  сколько будет  стоить лечение  и
содержание Љати  в клинике. џ находил все это чересчур дорогим, но не  хотел
показать, что хочу  экономить на здоровье  жены.  „оговорились о ежемесЯчном
перечислении денег.
     ‡акончив беседу, мы поднЯлись, и Я уже  хотел вернутьсЯ к Љате,  но тут
‚асиленко удержал менЯ и предложил выйти через другую дверь.
     --  Ќо  почему?  --  удивилсЯ  Я.  -- џ хотел бы поговорить  с Љатей  и
попрощатьсЯ с ней...
     --  Ќе  надо! -- уверенно прервал менЯ профессор.  -- Џоверьте мне, все
будет  хорошо. Ђ вам сейчас  лучше уйти. „оверьтесь мне, у менЯ  достаточный
опыт в подобных ситуациЯх. ‚ам лучше всего сейчас уйти.
     џ попыталсЯ объЯснить ему что--то, но он был неумолим:
     -- „оверьтесь мне!
     џ  пожал плечами, взЯл  шлЯпу  и  вышел в открытую им  дверь. Њне  было
как--то не по  себе, но  перечить опытному врачу мне казалось странным. …сли
уж  Я сам  привез сюда Љатю, то,  очевидно, нужно  было  доверЯть  доктору и
делать так, как он считает  нужным. ‚ конце концов, он уверЯл  менЯ, что так
будет лучше длЯ Љати.
     Ћбратно Я вернулсЯ поездом.
     „омой Я приехал, когда Ђнечка была на прогулке. ‚ошел в Љатину комнату.
’ам все еще пахло разлитыми позавчера  духами. Ќа подушке была вмЯтина от ее
головы. Ђ мне показалось,  что утро нашего отъезда было в какой--то  другой,
давней, и вообще, не моей жизни. Ќа  столе Љати  был  беспорЯдок.  џ что--то
неловко  тронул, и  на  пол  рассыпались  вырезки из  конверта. ‘ел, стал их
собирать.  Ќа  паркете  все  перемешалось:  автомобиль  уперсЯ   колесами  в
новомодную  плиту, роскошнаЯ ручка с золотым  пером  всосалась,  перепутав с
чернильницей, в море с рекламой какого--то курорта, чьЯ--то  остраЯ  бородка
колола грудь моднице, котораЯ протЯнула мне цветочное мыло.
     ‘тал  раскладывать  вырезки  по  порЯдку  в Љатины конверты,  но  скоро
запуталсЯ, потому что перестал понимать, что такое по порЯдку, и вообще, что
такое порЯдок. ‘комкал все это и выбросил в мусорное ведро.
     —ерез  какое--то времЯ пришло письмо от  ‚асиленко. Ћн писал,  что ЉатЯ
чувствует себЯ хорошо, но, по  его мнению, ей лучше провести у него еще пару
месЯцев.
     „олгое времЯ  никакого развитиЯ у  Ђнечки почти не было. ђебенок плакал
без передышки часами,  без конца  возникали трудности с пищеварением, понос,
рвота. џ поневоле все  времЯ сравнивал дочку с другими детьми: в два года те
уже  могли  стоЯть,  бегать, самостоЯтельно есть --  всего  этого  Ђнечка не
могла. Ћна часами тихонько сидела в  своем красном стульчике, а устав, клала
голову на руки и засыпала.
     Љогда  у  менЯ выдавалось  свободное  времЯ,  Я сажал дочку в колЯску и
ходил с ней гулЯть, чаще всего  в парк. Џривык, что прохожие оглЯдываютсЯ на
ее гримасы, странные звуки. “ нее  не  проходили какие--то тики -- моргание,
подергивание вокруг рта.  „линный Язык, не умещавшийсЯ во рту, лез наружу. €
все  равно это лицо казалось мне самым симпатичным детским  личиком, какое Я
видел.  ђаньше, когда  ходил гулЯть  с  Ђнечкой,  выбирал  всегда  безлюдные
дальние  дорожки,  а  теперь, наоборот, приходил с моим  ребенком на детскую
площадку  в  самом центре парка --  нарочно,  чтобы  сталкиватьсЯ с  людьми.
Ћтчего--то  хотелось подсовывать мое  чудо им прЯмо под нос -- смотрите, вот
она,  моЯ Ђнечка, и думайте что хотите, а Я считаю, что она самаЯ красиваЯ и
чудеснаЯ девочка на свете. ‘идим  с  ней  и смотрим,  как играют  дети.  Ћна
внимательно  наблюдает, как  они пекут  из  песка пироги,  трут два  обломка
кирпича, чтобы сыпалсЯ  красный  перец  -- и не хочет  уходить, когда  нужно
возвращатьсЯ домой.  —асто засиживались до закрытиЯ парка, когда исчезали за
деревьЯми последние  нЯньки со своими чадами, и в куче песка  оставались  на
ночь забытые деревЯнные формочки.
     Ќа ее именины зажег, помню, три свечи на  пироге,  а Ђнечка все еще  не
могла стоЯть. Џотом -- совершенно  неожиданно --  проблеск  надежды.  ‚ернее
именно долгожданно,  потому что Я ждал  этого каждый день, каждую минуту: ей
было три с половиной, когда вдруг с нею что--то  произошло, какой--то скачок
в развитии. Ђнечка научилась стоЯть, держась за что--нибудь,  за мой  палец,
за табуретку. Ќачала в один прекрасный день хватать предметы и сразу бросать
их. џ обрадовалсЯ, точнее сказать,  это  было такое счастье, что описать его
невозможно: поднЯть  с пола трЯпочную  лЯгушку и дать ей в  ручку, а лЯгушка
тут же летит  снова на пол. ќто лЯгушачье счастье, переполнившее менЯ тогда,
нельзЯ ни объЯснить, ни разделить с кем--то.
     Ђнечка стала развиватьсЯ,  конечно, с большим  опозданием, но повторЯть
те же этапы, которые проходЯт все другие дети. ќто пробудило во мне надежды,
которые, казалось, давно  похоронены. ‚друг она  стала  кусатьсЯ -- дашь  ей
палец,  она  вопьетсЯ  в  него  острыми  зубками.  Џомню,  Я  повторЯл,  как
заклинание,  где--то вычитанную фразу, что  кусание  и жевание -- это перваЯ
ступень к развитию речи.
     џ стал усиленно с  Ђнечкой заниматьсЯ -- каждый день разные упражнениЯ,
развивающие игры, даже принималсЯ вести дневник.
     ‚друг она замечает свою тень, играет с ней. ‚от научилась пить так, что
ничто больше не  выливаетсЯ из  незакрытого рта. “  нее нечаЯнно  получилось
целоватьсЯ -- чмокает воздух, ей  нравитсЯ звук, и может так чмокать часами.
Ќаучилась включать и  выключать свет  -- играет без конца. ќто  были моменты
счастьЯ, когда ребенок вдруг сделает то, что давным--давно умеют другие дети
-- и за  это можно забыть все  переживаниЯ и огорчениЯ. €ногда Ђнечка делала
что--то случайно,  а мне  казалось, что это новый шаг, прыжок в  развитии --
хотел обманывать себЯ.
     Ќо  действительно, что--то  происходило.  ђебенок уже ползал  по  полу,
загребаЯ ногой. Ћна  увидела, как дети лепЯт игрушки, и захотела тоже лепить
--  Я  водил  ее  растопыренной ладошкой, и  мы  катали  из глины  колбаску.
Џолюбила книжки, могла часами рассматривать картинки,  но нельзЯ было дать в
руки, сразу принималась рвать страницы. „авал ей  старые газеты --  рвать их
стало ее излюбленным занЯтием на долгие месЯцы. Џомню, перелистываем с ней в
приемной  врача модные  журналы, переворачиваю  страницы ее ручкой -- у менЯ
пальцы сухие, а  ее пальчики сразу  пристают к скользкой  бумаге, но  только
отвернулсЯ, а уже новый чужой журнал изорван.
     Ћднако  проходили  и месЯцы, и  годы, а никакого продолжениЯ не было, и
записи в  дневнике становились все однообразнее. €грушки, занЯтиЯ  почти все
мои  стараниЯ проскальзывали мимо нее, как вода с пропитанной маслом бумаги.
Ђнечка могла рисовать дым --  водить кругами зажатый в кулак карандаш. € вот
Я без конца  рисовал ей то домик с  трубой, то  паровоз,  то пароход, и  она
пририсовывала к ним  бесконечный каракуль. ‚се,  что  трещит, доставлЯло  ей
удовольствие, она открывала Ящики на кухне -- все грохочет. ќто радовало, но
в какой--то момент приходило понимание, что все  это она делала уже  и два и
три года назад.
     ѓде--то  Я  увидел  деревЯнный  кубик  с  дырками, в  него  можно  было
продевать  деревЯнную палочку  с  разноцветными лентами.  Љупил, думал,  она
обрадуетсЯ -- никакого интереса. Ћна любила какие--то игры, но только одни и
те  же, например, брала  свои детские  нож и  вилку, и  они танцевали друг с
дружкой по столу, но  ничто  новое  ее уже  не  интересовало.  Љогда  ходили
гулЯть, должна быть все  времЯ одна и та же дорога,  иначе Ђнечка становитсЯ
беспокойной. ‹юбила смотреть  на  качели,  но саму  ее посадить на них  было
совершенно  невозможно,  сразу  испуг, истерика, припадок, кричит,  будто ее
режут.  Ѓыл какой--то  период  развитиЯ,  и  вот  опЯть ждешь шага вперед, и
месЯцами, годами -- ничего.
     Ѓыл как--то в  гостЯх  у знакомых, у которых ребенок  возраста  Ђнечки,
стали во что--то  играть с ним: мальчик схватывал  все  на лету,  придумывал
свое. ‘тал устраивать из стульев  поезд, и все  взрослые должны были сидеть,
как в  вагонах. ђебенок что--то берет у тебЯ и что--то дает. Ђ с Ђнечкой все
проваливалось в какую--то пустоту.
     ‚ какой--то момент --  Ђнечке исполнилось, наверно, пЯть -- руки у менЯ
опустились. ‚се  показалось  бессмысленным.  ‘только  потрачено сил -- и все
впустую,  никакого  результата.  Ќаивно мечталось, что  она сможет когда--то
догнать  других  детей  --  нет,  нужно  было  смиритьсЯ,  что она  навсегда
останетсЯ такой, какаЯ есть.
     ЃываЯ по делам на Џреображенке, Я иногда проходил мимо стены городского
приюта, о  котором говорил еще ђомберг.  € вот однажды Я зашел туда.  Ќет, у
менЯ  и  в мыслЯх не было  отдавать  Ђнечку, но все времЯ  где--то в глубине
мозга точила мысль, что если  что--то со  мной случитсЯ,  она  ведь  попадет
сюда.
     ЊенЯ сперва не хотели пускать, говорЯ, что главного врача нет, но Я дал
сторожу. ’от провел менЯ в коридор  и открыл первую запертую дверь.  ‚ жарко
натопленной комнате стоЯли железные  кроватки с высокими решетками. ‚ них на
клеенках корчились совершенно голые разновозрастные дети. Ћни раскачивались,
как маЯтники, и мычали. “ них  были уродливые  лица, безумные глаза, и почти
все  дергали себЯ  руками за  половые органы.  ’ам была  такаЯ  вонь, что  Я
поспешил выйти.
     џ  поднЯлсЯ  на  второй этаж.  €з открытой двери  раздавались  крики. џ
заглЯнул. ќто был  медицинский кабинет.  Љакому--то  ребенку брали на анализ
кровь из пальца. ЊенЯ поразило, что этот мальчик визжал от страха и боли, но
руку не отдергивал, ему ее почти и не держали, когда кололи.
     џ пришел домой, прилег и  почувствовал  себЯ таким разбитым и уставшим,
что  захотелось  все бросить,  уехать  куда--нибудь  подальше, быть  одному,
слушать,  как волны бьютсЯ о берег, писать от скуки длинные письма в никуда,
перебирать песок пальцами, принадлежать только себе, забыть обо всем и всех.
     џ вспомнил о том, что несколько лет не отдыхал и никуда не ездил просто
так, длЯ себЯ, только по необходимости.
     Ќаверно, это  было что--то  похожее  на  побег.  џ  отложил  все  дела,
собралсЯ  в  одночасье  и,  поцеловав  спЯщего ребенка  и  перекрестив  его,
отправилсЯ на вокзал. ‘ел в первый же поезд и уехал. Ќикогда еще, наверно, Я
не чувствовал себЯ таким одиноким.
     Ѓыла осень,  и повалил первый  снег. Џричем, от станции к станции снега
прибавлЯлось, мир белел на глазах.
     Џомню, на каком--то полустанке, на котором мы остановились на несколько
минут, дети катали комки и  лепили снежных баб. ‹ица  детворы раскраснелись,
сиЯли радостью и снежным счастьем, и кто--то в коридоре сказал, тоже глЯдЯ в
окно на белые, мерцавшие в наступавших сумерках  фигуры  с воздетыми к  небу
руками--ветками:
     -- ‚от она, снежнаЯ песнь твари перед творцом!
     Џоезд выбилсЯ из графика, шел  с опозданием из--за заносов, и в  вагоне
пассажиры громко обсуждали, переживали, слышались недовольные голоса,  а мне
было даже забавно, что Я  никуда не ехал. ‘обственно, это было, наверно, то,
чего Я искал: уехать и никуда не приезжать.
     Ќаконец на какой--то  заваленной сугробами маленькой станции в степи мы
вовсе  замерли. ѓоворили, что сломалсЯ какой--то американский плуг, и поезда
по всей ветке останавливались один за другим. Џробка,  как выразилсЯ ехавший
в  нашем  вагоне  инженер. џ вышел  за  соседЯми -- пройтись  по заснеженной
платформе. ‡ашел  в здание станции. ’ам было битком -- пассажиры негодовали,
кричали,  пили,  ели,  грозили  кому--то,  требовали начальства,  штурмовали
телеграфную.
     Ќачальник охрипшим голосом пыталсЯ перекричать осаждавшую его толпу:
     -- ѓоспода, Я не Ѓог!
     “дивительным образом даже те, которые  куда--то опаздывали и нервничали
больше всех,  скоро,  видЯ  безвыходность,  успокоились  и образовали уютные
компании,  в  которых  быстро  знакомились,  шумно  пили и  даже  пели.  Њои
попутчики  по вагону звали и  менЯ присоединитьсЯ  к их, как они выразились,
пиру во времЯ снежной чумы.
     џ вернулсЯ в опустевший вагон, прилег на  своей  полке. ‹ежал и думал о
том,  что Ѓог наказал менЯ Ђнечкой и наказывает  ею каждый  день и будет так
наказывать, пока кто--то не умрет, Я или она, и что Я  терплю и буду терпеть
это наказание всю свою жизнь, и  не ропщу, только прошу дать мне силы. Ћчень
тЯжело одному.
     Џотом  сам удивилсЯ своим  словам.  џ  ведь  не  один. € Ѓог  вовсе  не
наказывал менЯ -- одарил. € если мой ребенок  никогда не научитсЯ  говорить,
читать,  писать -- ну и что?  Њне пришла в голову удивительно простаЯ мысль,
что все мои  с ней занЯтиЯ никому не нужны, что лучшее лечение длЯ Ђнечки --
просто любовь и тепло, и какаЯ разница, может  она читать стихи,  прыгать со
скакалкой,  играть  гаммы или нет. Ћна есть в моей  жизни,  и Я ее  люблю  и
благодарен ей за то, что она дала мне эту возможность любить.
     Љогда на  следующий день пригнанные солдаты  расчистили пути, Я  -- под
удивленные  взглЯды моих попутчиков --  сошел  и с первым поездом отправилсЯ
обратно.
     Љогда приехал, Ђнечка спала. Њатреша открыла дверь, подхватила шубу. џ,
еще холодный и мокрый с улицы, отогреваЯ пальцы под мышками, осторожно вошел
в детскую и  нечаЯнно  разбудил  мое  чудо, наступив  на  лежавшую  на ковре
погремушку. Ђнечка поднЯла  голову,  увидела  менЯ  и улыбнулась,  протЯнула
ручки. џ взЯл ее, поднес к окну. Ѓессильные ножки болтались. џ целовал их, и
в ту минуту так  очевидно стало важное -- у  менЯ все в этой жизни есть, мне
ничего больше не надо -- все остальное пустота. ќтот ребенок дал мне то, что
никто на свете дать не сможет.
     ‚  ту  ночь она долго  не хотела  засыпать,  и Я взЯл  ее  к  себе,  мы
прижимались друг к  другу -- ее  спина к моей груди. џ дышал  в  ее волосы и
втЯгивал запах от ее затылка -- самый вкусный запах на свете.
     „лЯ Ђнечки трудно  было найти  нЯньку,  она боЯлась и не терпела вокруг
себЯ  новых людей, а к Њатреше привыкла и любила ее. Ћднажды у  менЯ пропали
из Ящика стола деньги, пЯтьсот рублей, которые Я собиралсЯ  положить в банк.
‡амок в Ящике  стола был  сломан.  Њатреша  в это времЯ ходила  с Ђнечкой на
прогулку и  слезно  уверЯла,  крестЯсь,  что  заперла  дверь,  так что  было
непонЯтно,  как  воры,  не замеченные швейцаром,  пробрались в квартиру. …ще
более  странно было,  что  они  не взЯли  пачку облигаций,  лежавшую  рЯдом,
значит,   действовали  какие--то   ненастоЯщие   преступники,   может  быть,
мальчишки.
     џ пошел заЯвить в полицию. „енег было жалко -- вдруг подумал: как много
прекрасных вещей можно было бы купить -- шубу, книги, картину, еще Ѓог знает
что, хотЯ когда они  лежали в Ящике, вовсе не  собиралсЯ покупать ничего,  а
теперь казалось, что непременно все бы это купил.
     Џришел в  участок. Џристав принЯл  подчеркнуто  любезно,  хотЯ,  слушаЯ
менЯ,  чистил  ногти  стальным   перышком.  Ќаигранное  участие,  разученное
удивление. Џро него в  суде поговаривали, что он  держал тайный дом свиданий
длЯ  высших лиц города и, вообще, был  заодно  с ворами  -- имел свою долю в
крупных кражах.
     Љогда Я изложил ему, зачем пришел, он протЯнул портсигар:
     -- Љурите?
     € завел разговор вокруг да около, попыхиваЯ папироской:
     -- Џодобный случай был, когда Я служил в ‘амаре, вот так же...
     џ перебил его:
     -- Ќо что же мне делать?
     Ћн принЯлсЯ объЯснЯть сочувственным тоном, что деньги находЯтсЯ труднее
всего:
     -- ‚от если бы,  Ђлександр ‚асильевич, пропали бриллианты, тогда другое
дело...
     џ сидел и все думал: сколько дать?
     -- “ нас есть хороший агент, --  продолжал пристав задумчиво,  -- но он
занЯт. ‘только дел! ‘ами понимаете...
     џ положил на стол новенькую пЯтидесЯтирублевку.
     -- —то вы! —то вы! -- любезно испугалсЯ. -- ќто наша обЯзанность!
     џ замотал головой и придавил ассигнацию пресс--папье.
     -- Ќу уж если вы так хотите, Я не настаиваю и передам ему.
     Њы раскланЯлись.
     Љ вечеру в тот же день ЯвилсЯ  неприЯтный  юркий тип.  ѓлаза в  толстых
линзах  очков скакали, как головастики. ’акое ощущение, что он был  слепой и
ориентировалсЯ  больше нюхом.  € еще мелкие крысиные зубки.  ‚се  в квартире
осмотрел, вернее обнюхал,  и прЯмиком направилсЯ  в  комнатку за кухней, где
жила Њатреша.
     -- Ћткрывай сундук!
     Њатреша даже задохнулась от возмущениЯ, что ее подозревают в краже.
     -- Њного вас таких по сундукам лазить!
     џ хотел было вступитьсЯ, мол,  как вы смеете, немедленно прекратите, но
посмотрел на головастики и осексЯ. Ћн поковырЯл какой--то железЯкой в замке,
сундук открылсЯ. Њатреша заголосила.
     Ђгент покопалсЯ в ее вещах  и  вынул набитый  чем--то  чулок.  ‚ывернул
наизнанку -- разлетелись купюры. ѓоловастики впились в Њатрешу:
     -- ѓде взЯла?
     ЊоЯ  Њатреша  вдруг изменилась, выпрЯмил