го закатным лучом куста:
     -- Ќе подходите сюда! ‘нимите обувь свою  с  ног  своих, ибо  землЯ, на
которой вы стоите, свЯщенна.
     Њотте разулсЯ. ‡емлЯ была холоднаЯ, сыраЯ, трава щекотала пальцы.
     ѓолос продолжил:
     -- џ --  Ѓог босых и сирых, униженных и оскорбленных, не имеющих лапы и
не умеющих давать взЯтки,  ищущих и сомневающихсЯ, алкающих истины и дудЯщих
в  дуду,  посаженных на кол и превращенных в  вечную мерзлоту в целЯх высшей
необходимости,  одним  словом, Ѓог стареньких учительниц и юных вольнодумцев
-- увидел страданиЯ народа моего в …гипте, услышал вопль его, и узнал скорбь
его, и  иду избавить его из земли сей  безжалостной в землю обетованную, где
течет молоко в кисельных берегах и мед по устам. €ди же к царю египетскому и
скажи, чтобы отпустил вас и не мучил более, и дал бы пожить  по--человечески
и вам, и деткам вашим.
     € пошел Њотте к царю египетскому.
     € сказал Њотте:
     -- Ћтпусти народ наш и не мучь его более, так повелел ѓосподь наш.
     –арь египетский ответил:
     -- Љто такой ѓосподь, чтоб Я послушалсЯ голоса …го?
     € прогнали  Њотте, а народу  велели не давать соломы и  увеличить норму
трудодней. –арь египетский так и сказал:
     -- „ать  им  больше  работы,  чтоб  они не занимались  пустыми  речами.
Џраздны, потому и говорЯт.
     € обратилсЯ Њотте к ѓосподу:
     -- ‚от видишь, что получилось. ’олько еще хуже.
     € тогда сказал ѓосподь Њотте:
     -- ’еперь увидишь ты, что Я сделаю с царем египетским. Џо действию руки
крепкой он отпустит вас, вот увидишь, спасу вас мышцею простертою.
     -- —то же делать? -- спросил Њотте.
     -- —удеса, -- ответил ѓосподь.
     €  пошел  Њотте  к  царю  египетскому  и  стал  делать  разные  чудеса,
превращать зонтик в змею, а воду в кровь. ђыба  вымерла, река воссмердела, и
пить ее было совершенно невозможно.
     -- Џодумаешь,  -- сказал царь египетский, сердце его ожесточилось, и не
отпустил он никого, и стал снова мучить народ, рабство влачилось по браздам,
и бич свистал играЯ.
     -- Ќичего его не берет, -- сказал Њотте ѓосподу.
     € тогда сказал ѓосподь Њотте:
     -- Џойди к царю  египетскому и предупреди, если не отпустит  добром, то
воскишит река жабами, и они выйдут, и войдут в дом его, и в спальню его, и в
печь его, и в квашню его.
     ’ак  Њотте и сделал, но царь  египетский даже слушать его не стал, мол,
какие еще жабы.
     € тогда вышли жабы и покрыли землю египетскую до самого —емульпо.
     € призвал царь египетский Њотте и сказал:
     -- ‹обастые, пусть ваш ѓосподь спасет наши квашни от жаб,  а  уж мы вас
не забудем.
     € на следующий день вымерли жабы в домах, на дворах, на  полЯх, в печах
и в квашне, остались  только в реке, и увидел царь египетский, что сделалось
облегчение, и ожесточил сердце  свое,  и не сдержал слова, стал мучить народ
дальше, и укрывались за стеной Љавказа, и умывали кровью.
     ’огда велел ѓосподь Њотте плюнуть  в  персть земную, и сделалась персть
мошками, и Явились мошки на людЯх и на скоте.
     Ќо царь египетский,  отмахиваЯсь от мошек, только ожесточил еще  больше
сердце свое,  и  опЯть стал  мучить  народ,  душа путешествующих страданиЯми
уЯзвлена стала, и снились им запахи мокрой шерсти, снега и огнЯ.
     -- Ќичего не получитсЯ, -- возроптал было Њотте.
     € тогда сказал ему ѓосподь:
     -- ‡автра  встань  пораньше и Явись пред лице царЯ египетского.  ‚от он
пойдет к  воде, и  ты скажи ему: отпусти  народ,  а если  не  отпустишь,  то
налетит множество песьих мух, и будет тогда тебе несдобровать.
     ’ак и случилось. Ќалетело множество песьих мух, и погибала тундра.
     € призвал царь египетский Њотте и сказал:
     -- џ отпущу вас, если спасете.
     € ответил Њотте:
     -- ‚от, Я выйду  от тебЯ, и помолюсь  ѓосподу нашему, и удалЯтсЯ  песьи
мухи в одночасье, только не обманывай нас больше.
     € сказал царь египетский:
     -- Ќе обману!
     € вышел Њотте от него, и помолилсЯ, и исчезли  песьи мухи,  не осталось
ни одной.
     Ќо царь египетский только еще больше ожесточил  сердце,  и не  отпустил
народа, и  стал мучить его  дальше,  и раскулачивали,  и  полз злой чечен на
берег.
     ’огда  послал ѓосподь моровую  Язву на скот, коней,  ослов,  верблюдов,
волов  и овец,  и  вымер весь  скот, но  сердце  царЯ египетского только еще
больше  ожесточилось и  не  отпустил  он народа,  и нашли холеру у  лекарЯ в
кармане, и прибили щит к вратам –арьграда.
     ’огда взЯл Њотте горсть пепла из печки и подбросил его к небу пред лице
царЯ  египетского, и  поднЯлась пыль,  и сделалось воспаление с нарывами  на
людЯх и на скоте, но сердце царЯ египетского  только еще больше ожесточилось
и не отпустил  он народа, и мучил, как прежде, и посылали в ‚оронеж, и рвали
Языки.
     ’огда простер Њотте кулак свой к небу, и был град и огонь между градом,
какого никогда еще не было  на земле египетской и никогда не будет,  и побил
град все, что было в поле, от человека до скота.
     € послал  царь египетский за  Њотте и повинилсЯ, что не отпустил  народ
сразу:
     -- Џусть перестанут громы и град, и отпущу вас, и не буду более мучить.
     € поверил ему  Њотте, и остановил гром и град, и дождь  перестал литьсЯ
на землю.
     €  увидел  царь египетский, что прекратилсЯ  гром, и дождь,  и град,  и
ожесточилось его сердце, и  не отпустил никого,  и стал  только  мучить пуще
прежнего, и строили каналы, и открывали окна.
     ’огда ѓосподь сказал Њотте:
     -- Џростри руку твою, и пусть нападет саранча и поест всю траву земную,
и все, что уцелело от града.
     € надуло ветром из заволжских степей саранчу, и покрыла  она лицо  всей
земли египетской,  так что  земли не было видно, и поела всю траву земную  и
все плоды древесные, и прежде не бывало такой саранчи.
     ’огда царь египетский призвал к себе Њотте и сказал:
     -- ‚аша  взЯла. ’еперь  прости мне еще раз и помолись  ѓосподу  вашему,
чтобы он только отвратил от менЯ сию смертушку смертную неминучую.
     ‚ышел Њотте от  царЯ  египетского и  помолилсЯ. € воздвигнул  ѓосподь с
противной стороны  сильный ветер,  и понес он саранчу, и бросил ее  в —ерное
море.
     Ќо ожесточил только царь египетский сердце свое и не дал народу волюшку
вольную, и продолжились мучениЯ, и проводили реформы, и топили баржами.
     € сказал ѓосподь Њотте:
     -- Џростри руку свою к небу, и будет тьма над тайгой, осЯзаемаЯ тьма.
     Њотте простер  руку  свою  к небу,  и была густаЯ  тьма по долинам и по
взгорьЯм  три днЯ,  и  не видели  друг друга, и  никто не  вставал со своего
места, сидмЯ сидели впотьмах без лампочки.
     € призвал царь египетский Њотте к себе во дворец и сказал:
     -- „ай свет! ‚се прощу!
     € провел Њотте электричество.
     € ожесточил царь египетский сердце свое и стал мучить народ еще пуще, и
отрекались от родителей, и рвали книги на самокрутки.
     € сказал тогда ѓосподь Њотте:
     --  …ще одну казнь  џ наведу на  царЯ египетского и на  всю его державу
березового ситца, такую последнюю и  решительную, что после этого он оставит
народ  в покое. ‘лушай: в полночь  џ  пройду  посреди …гипта, и умрет всЯкий
первенец  от  царевича  до  первенца рабыни,  котораЯ  при  жерновах,  и все
первородное из скота, и будет вопль и плач  великий  от  стольного  града до
самых до окраин, какого не бывало и никогда не будет более.
     € прошел в полночь ѓосподь по …гипту.
     €  встал  ночью  царь египетский, и  все  рабы  его,  и весь  …гипет, и
сделалсЯ великий вопль и плач от столиц до ЏутивлЯ, ибо не было дома, где не
было бы мертвеца.
     € призвал тогда царь египетский Њотте к себе и сказал:
     -- ‚се равно не отпущу.
     € ожесточил царь  египетский сердце  свое пуще прежнего  и стал  мучить
народ дальше без конца.
     € тогда возроптал Њотте на ѓоспода:
     -- Ќо как же так?
     € ѓосподь, -- допечатывала второпЯх ремингтонистка, -- развел руками.
     Ћтчего--то вспомнил, как  последний раз  ездил на дачу в  ‚алентиновку,
прежде чем ее спалили.
     џ  иногда  приезжал зимой  --  посмотреть,  все  ли  в  порЯдке.  —асто
залезали. Ќе столько воровать -- брать--то там нечего, сколько  мальчишки из
озорства  или  бомжи.  Џереночуют,  побьют стекла, а потом еще и спалЯт.  Ќе
специально даже, а по неосторожности:  неаккуратно примутсЯ разжигать  печку
или от окурка, напьютсЯ и заснут, да мало ли что.  „о той зимы несколько раз
залезали, но обходилось.
     Ђ по правде говорЯ, просто хотелось вырватьсЯ из дома.
     …ле  открыл  дверь  на  террасу --  на крыльце  намело  целый сугроб. ‚
комнатах все выморожено, тускло. Џервым делом -- печка.
     €  вот  уже  за быстро накалившейсЯ ржавой дверцей жаркаЯ  перестрелка,
сипение  истекающих  кипЯщим  соком  сучков. „ымнаЯ  душа  поленьев  норовит
улететь  не в  небеса,  а  в комнату.  ‚се отсырело. ‚от--вот пойдет  пар от
дивана,  от плетеных соломенных  кресел,  от  слежавшейсЯ пачки прошлогодних
газет, от обоев. „ух от печки наполнЯет комнату, распирает  стены,  потолок,
старое дерево поскрипывает.
     ‡а  окном жасмин  с  белыми  мышками на  ветках. Ќа  снегу  вавилонскаЯ
клинопись. Ќа соседнем сарае навалило столько, что он вот--вот тихо рухнет.
     ‚  вагоне утренней  электрички  было пусто, проморожено.  ‡апах  лыжной
мази. ЏустаЯ бутылка каталась под скамейками  от  остановки к  остановке.  ‚
тамбуре кто--то прикуривал, и осветились руки. Њелькнул  одинокий  лыжник на
переезде,  чиркнул по  стеклу путевой  рабочий в оранжевой куртке,  медленно
ползли далекие трубы, забывшие дым. „еревьЯ, дома, заборы -- все под снегом.
‚  поле две  синие лыжни андреевским  крестом. ‚ Џодлипках  вошел  и  сел на
скамейке напротив слепой с  собакой -- стал вынимать ей из лап льдышки. Ђ та
все менЯ нюхала.
     ‚ ‚алентиновке один только Я и вышел. ‡аснеженные ели, сугробы,  зимний
поселок пуст, дачи стоЯт забитые, вымерзшие, тишина, вместо дорог утоптанные
тропки. ‚  городе и  снега--то почти  не  видно,  а  тут столько выпало, что
заборы, летом высокие, теперь по колено.
     ‡атопил печку,  поставил чайник, пошел расчищать дорожку.  ‘нег легкий,
морозный, берешь целую лопату, швырЯешь к кустам -- рассыпаетсЯ пылью.
     ‚ышел  пройтись по  поселку,  втЯгиваю колкий воздух,  глЯжу на  ворон,
которые  осыпают с веток морозной мукой, на  утонувшую в  сугробе телефонную
будку  с оторванной  трубкой, на собачьи  желтые  метки у столбов.  Ќа одной
Яблоне еще висит несколько зимников.  Џод ногами  звонко, хрустко.  Ћдиноко,
хорошо.
     ‚ышел  к  путЯм  --  там товарнЯк с лесом. Ћкутан клубами колючей пыли.
ђельсы прогибаютсЯ. Џод колесами вагонов бьетсЯ коробка из--под ботинок.  …е
крутит, швырЯет -- потом еще кувырок, и стала на попа,  замерла, глЯдЯ вслед
убегающим огонькам.
     ’опил печку, топил, а  к утру  все  остыло, за окном  поднЯлась  ночнаЯ
метель,  и комнату  выстудил ветер. ЌатЯнул на себЯ все что можно,  накрылсЯ
еще  старым  пальто,  покрывалом,  какими--то трЯпками.  ‚се  никак  не  мог
заснуть.  Ђ  потом будто  провалилсЯ в  бездонную слепую  дыру  --  и  опЯть
приснилсЯ Ћлежка.
     џ сижу  у  себЯ  за  столом и  что--то пишу. € чувствую,  за занавеской
кто--то  есть. ‚ернее, знаю,  что это он, мой Ћлежек, и мы  играем с  ним  в
прЯтки.
     Џодхожу на цыпочках, обнимаю.
     Ћн хохочет. ‡аливаетсЯ у менЯ в руках, но за занавеской.
     „ержу  его крепко,  сам себе  не  верю,  боюсь развернуть. Ћщупываю под
материей его руки, ребрышки.
     Ћн кричит:
     -- Џапа, мне щекотно!
     џ ему:
     -- Ћлеженька, ты разве не умер?
     € разворачиваю его.
     Ћн смеетсЯ:
     -- Ќет, вот же Я! ’ы же менЯ щекочешь!
     -- Ђ откуда кровь?
     -- ЉакаЯ кровь?
     -- ‚от здесь и здесь.
     -- „а где же?
     € действительно, присматриваюсь, никакой крови вдруг нет.
     Џросыпаюсь весь мокрый  от пота, счастливый.  Џальцами все еще чувствую
его руки, его ребрышки.
     Ђ кругом зима, ночь, забитые дачи. € в шкафу висит его шубка, протертаЯ
ранцем на плечах. Љакие--то вещи тогда выбросили, а шубку оставили, привезли
сюда, чтобы места не занимала.
     …го укладывала  всегда  ‘вета, и, засыпаЯ, Ћлежка  держалсЯ за  ее ухо.
Ћднажды,  когда ‘вета куда--то, не  помню, ушла, Я долго читал ему сказки, а
потом поцеловал  в лоб и  выключил свет, но он, конечно,  заревел. џ  прилег
рЯдом,  как  это  делала ‘вета. …го ручка нащупала мое ухо. џ думал,  теперь
Ћлежка успокоитсЯ, заснет,  но пальчики  нащупали что--то не  то,  какой--то
взрослый обман, и он снова стал рыдать, по--детски безудержно, безутешно.
     ЋпЯть стал  выискивать в  памЯти какие--то кусочки  той  нашей  жизни с
Ћлежкой.  Џосле  того,  что  случилось,  Я  не  мог ни  писать, ни с кем--то
говорить об этом. € вот  прошло какое--то времЯ, и теперь даже думать о сыне
было в радость. ѓоворЯт, что человек не живет  сам по  себе, что  он  если и
есть где--то в этой  ночи,  то только если кто--то его вспоминает, думает  о
нем, видит  его. €  вот Я опЯть, в который раз пыталсЯ оживить моего Ћлежку,
перебирал в уме какие--то истории, случаи, просто картинки.
     ‚от Я учу его  ходить на полотенце, продетом под мышками.  ‚от он печет
песочные  пирожные у  нас  во  дворе  на  ѓоспитальном, и Я,  сидЯ  на  краю
песочницы, ем их понарошку, не  отрываЯ глаз  от  газеты.  ‡имой  мы едем на
трамвае в воскресенье в €змайловский парк -- там фигуры изо льда, прозрачные
от солнца, изумрудные, зализанные от касаний. Џотом качаю его на качелЯх,  и
он -- бултых в снег.
     Ќа день рождениЯ купили красивую  клетку с хомЯчками. ‘ каким восторгом
Ћлежка наблюдал за  родившимисЯ  крошками -- и  вдруг  прибегает  в страшной
детской истерике.
     -- —то с тобой, Ћлежек? —то случилось?
     Ќичего сказать не может от рыданий. Ќаконец выкрикивает:
     -- Ћна откусила ему голову!
     Ћдно времЯ каждый  вечер  приставал,  чтобы  Я  рисовал  на  полЯх книг
бесконечные  мЯчики: если  быстро листать, то  мЯчик  поскачет по  странице.
Џотом сам стал рисовать. € сейчас какую книгу ни возьми -- в каждой на полЯх
его шарики, неровные, неумелые.
     Ћдин раз  он занозил ногу -- Я  пинцетом выдернул щепку.  Љровь, крики,
слезы. ‘вета ходит с ним по комнате и успокаивает:
     --  “  заиньки  болит  лапонька,  заинька  занозил  лапоньку,  лапонька
разболелась, зачем заинька бегает без тапочек?
     Џотом  начались   Ћлежкины  болезни,  больницы.  “   детей  температура
подскакивает в одно мгновение -- еще  только  что играл на ковре, вдруг хлоп
на бок -- почти  40 градусов. Ђ вот еще помню, как ‘вета втирала ему  мочу в
пЯтки, чтобы сбить жар. џ сначала  пришел в ужас, но она стала уверЯть менЯ,
что ей так делала ее мама и что это, вообще, лучшее средство.
     Ћлежка стал все времЯ играть в больницу. Ћдно времЯ усердно  лечил мух.
‚ палате на подоконнике ставили тарелку с Ядовитой бумагой. Ћн собирал мух с
тарелки, перекладывал их на чистое блюдце, смачивал водой и сушил на солнце,
снова смачивал и сушил, и так до тех пор, пока мухи не начинали шевелитьсЯ и
в конце концов улетали.
     „еду Њорозу написал просьбу, знаЯ, что он выполнит любое желание, чтобы
у сына  соседки, инвалида, выросла рука, которую у него оторвало  в армии  в
Ђфгане.
     Џри  этом ничто  не  мешало  внезапным приступам  детской жестокости. џ
застал его  один раз  за тем, что  иголкой  он  прокалывал  жука--бронзовку,
снЯтого с  сирени, наблюдаЯ, как выпирает наружу белое жидкое нутро. џ молча
взЯл Ћлежку за руку и уколол его той же иголкой в палец. Ћн завизжал от боли
и обиды, а Я только спокойно сказал:
     -- ’еперь ты можешь себе представить, как больно было жуку.
     …ще помню, как он рисует  на террасе и обводит солнце желтым карандашом
по чашке, чтобы было круглое, а уже смеркаетсЯ, Я включаю свет, и  солнце  с
белой бумаги вмиг исчезает.
     ‚се времЯ думаю, что осталось бы от детства в его памЯти? —то он пронес
бы с собой через всю жизнь? ЌавернЯка осталось бы у него  от тех лет что--то
совсем  другое,  мне даже  недоступное, немыслимое, например,  какаЯ--нибудь
бабка из  очереди,  угостившаЯ его залапанной конфеткой, или кресс--салат  в
горшке на подоконнике под стеклЯнной запотелой банкой, который мы выращивали
весной, -- ему нравилсЯ запах этой курчавой  травки.  Ђ скорее,  остались бы
какие--нибудь обиды, детские,  жестокие, непоправимые. Љогда Ћлежке вырезали
гланды, он ждал, что мы  принесем ему мороженое -- другому мальчику в палате
родители принесли эскимо, а мы об этом даже не подумали. „лЯ нас пустЯк -- в
другой  раз  купим тебе эскимо, -- а длЯ него трагедиЯ. ЋбиделсЯ на  нас, не
хотел  разговаривать. €ли, может, всю жизнь вспоминал  бы  и мучилсЯ, как  в
первый раз, когда осталсЯ один в  больнице,  нЯнечка не поставила ему горшок
на ночь, спросить он побоЯлсЯ, а ночью не вытерпел и надул в кроватку -- кто
теперь узнает?
     Љаждое лето мы приезжали сюда, в ‚алентиновку.
     ‚ заросшем дикой  малиной углу у забора пристроилсЯ муравейник.  Ћлежка
звал менЯ протыкать его рыхлую плоть крепкими травЯными стеблЯми, смахивать,
сдувать приставших муравьев и облизывать травинки.
     ‚от утро. ‘квозь ставни бьет солнце после недели дождей. ‚стаем лениво,
поздно, по--дачному, а Ћлежка уже  где--то в  саду, где Яблони с подпорками,
играет в какую--то  недоступную нам игру, развешивает ленточки  на деревьЯх,
втыкает в землю веточки, строит свой, невидимый и недоступный нам мир.
     Ћт дождей  все  отсырело.  ‚  уборной  бумага в  сатиновом  мешочке  --
влажнаЯ, на  клеенке  в саду  на столе -- лужа. Љрыша  соседней дачи, крытаЯ
шифером, на солнце дымитсЯ, еще ночью лило, а сейчас уже припекает.
     ‡автрак под августовским небом. Ћлежка -- с белыми кефирными усиками --
спрашивает,  правда ли, что бородавки вскакивают  из--за плохих дел. Ќа стол
падают шишки с сосны, звонко отскакиваЯ.
     ‘вета идет на  станцию за молоком, а мы устраиваемсЯ на раскладушке под
сиренью  -- читаю ему  "ђобинзона Љрузо",  удивлЯЯсь, почему  Я  так хотел в
детстве  оказатьсЯ где--то на острове,  без  еды, без дома, без постели, без
гренок на завтрак, без вот этой раскладушки под сиренью  -- но с людоедами и
страхом голодной смерти. —итаем запоем. …му нравЯтсЯ приключениЯ с дикарЯми,
а  мне  вдруг  пришелсЯ по душе эпилог,  когда  ђобин--горемыка возвращаетсЯ
домой -- тихо, тепло, покойно, и все позади.
     Њимо  нашего  забора идет дорога  к реке.  ‡а кустами ходЯт  без  конца
туда--сюда, иногда видны длинные удочки, они прогибаютсЯ на каждом шагу.
     Љ  полудню  приезжает  почтальон  со  вчерашней  "‚ечеркой".  ‚елосипед
трЯсетсЯ  по  гравию,  дребезжит  звонок.  “  почтальона укушеннаЯ прищепкой
штанина.
     Ќа  обед окрошка,  котлеты,  компот.  ‚ечнаЯ  истерика с  первым,  да и
вообще, Ћлежка ничего за столом не ел, а потом все таскал куски с кухни.
     ѓнали  его поиграть с  соседскими детьми  -- ни  в  какую,  зато  читал
взахлеб и  приставал ко  мне с  шахматами. “ нас  были  фигуры, сделанные из
шишек, может, это его и привлекало.
     Љ вечеру, когда спадает жара, едем в ‡агорЯнку  на ЉлЯзьму, а по дороге
заезжаем  посмотреть на сгоревшую дачу  на ‘адовой.  Ќа  покосившемсЯ заборе
рыжаЯ, мохнатаЯ от  ржавчины колючаЯ проволока. Џо всему участку  разбросаны
обгоревшие черные бревна, а  от фундамента почти  уже  ничего не осталось --
соседи  растащили  кирпичи.  Њальчишка  с  ластами  через  плечо  показывает
куда--то наверх пальцем:
     -- ‘мотрите, какой огонь был!
     €  действительно,  по почерневшим  соседним  соснам видно, какой высоты
достигало пламЯ.
     …дем дальше, там акациЯ навалилась на забор, мне надо пригибать голову.
ЋстанавливаемсЯ.  „елаем свистульки из упругих,  жирных стручков, дудим. Ќам
навстречу  идут  дачники и  тоже  дудЯт,  сшибаЯ палками  крапиву.  Ќа  углу
‘иреневой  и  Њичурина  дачнаЯ  свалка.  ђжаваЯ газоваЯ плита, битое стекло.
Ћсвежеванный диван -- сквозь пружины проросли одуванчики.
     ‘пуск   к  ЉлЯзьме  крутой,  искушение  длЯ  велосипедистов,  но  можно
наткнутьсЯ  за поворотом на  корову или еще  на какой--нибудь сюрприз. ‚низу
дачный  плЯж, засеЯнный обертками от  конфет и  пробками  от пивных бутылок.
„ачники, собаки, велосипеды, два негра из летной  школы в —каловском. ‚ луже
головастики вспорхнули веером.
     ‹езем  в  воду,  Ћлежка визжит,  брыкаетсЯ,  Я  беру его  на руки, и мы
окунаемсЯ  в  ледЯную муть.  ’ина засасывает  пЯтку,  лижет подошву  ступни,
залезает между пальцев.
     ‚ылезет  из  воды  -- весь  дрожит, носитсЯ  по песку, чтобы согретьсЯ.
Џодбегает, а на ногах -- песочные носки.
     ‚ечера  в  августе  уже  холодные,  чай пьем  на  террасе,  с последней
покупной клубникой -- бросаешь Ягоды в чашку  и давишь их  ложкой. Ђ  в июле
завариваешь обыкновенный чай, а получаетсЯ жасминовый -- чай пахнет жасмином
от куста за окном, открытым настежь.
     “кладываем спать --  снова целаЯ  церемониЯ. Ќоги, зубы, пижама. ’ысЯча
причин не  ложитьсЯ, а  когда в  конце концов  залезает в  постель, то опЯть
начинаетсЯ  -- смазывай  комариные  укусы  кремом,  принеси  водички, почеши
спинку,   почитай,  и   еще  бесконечные  почему,   почему,  почему.  Ћлежка
расспрашивал менЯ обо всем на свете, твердо верЯ в мое всеведение. Џотом сам
принималсЯ читать, умолЯЯ,  что всего минуточку. Њинуточка  затЯгивалась еще
на минуточку, и еще, пока Я не отнимал книжку -- снова обида и слезы.
     Џеред сном Я выходил покурить в сад. •ожу по дорожке, смотрю на звезды,
на ночные кусты,  на луну, круглую, будто обведенную по чашке, прислушиваюсь
к далекому поезду, нюхаю  ночные свежие  запахи  от флоксов, думаю о чем--то
завтрашнем, что  нужно в сберкассу, на  почту.  Џрохожу мимо его окна, а там
какое--то странное свечение, даже не сразу понЯл,  что это. ЋказываетсЯ, это
он читал с фонариком, укрывшись с головой под простыней.
     ‚от, Ћлежка, пока Я вижу это  свечение, ту светЯщуюсЯ простыню, ты жив.
€  ничего  не  случилось.  Џросто  Я  смотрю  на  тебЯ  в  окно  из  ночного
августовского сада,  где  падают  Яблоки  и пахнут  флоксы, а  ты читаешь  с
фонариком, спрЯтавшись от менЯ.
     ’ам, при  „оме  ребенка, было, можно сказать, хорошо,  со  следственной
тюрьмой не сравнить. ‚ камере скученность, грЯзь, голод. Љормили нас щами из
крапивы и тухлой рыбой -- а  Я  беременнаЯ, менЯ тошнит, менЯ рвет не только
от  ее вкуса, от одного вида. •орошо,  подруги делились со мной  передачами.
Њногим родные передавали передачи, особенно местным. Ђ мне носить некому.
     Ѓабушка старенькаЯ, одну передачу принесла,  пока менЯ  в  город еще не
отправили. ‘естра, как  менЯ арестовали,  даже знать  о себе не давала  ни в
тюрьму, ни потом в лагерь -- боЯлась. Ќо самое длЯ менЯ обидное было то, что
и муж  от менЯ  отказалсЯ: ни письма, ни  передачи.  …го не  тронули, и  он,
видно, боЯлсЯ, что если будет ходить ко мне в тюрьму,  так и его возьмут. Ќо
ведь  Я  носила  его  ребенка; и когда мы с ним  в церкви венчались, так там
обещают не покинуть  друг друга ни в болезни, ни в несчастье. Ђ он  обещал и
покинул... ‘ын родилсЯ -- он и  то ничего мне не передал, даже  длЯ ребенка.
’ак  вот, в „оме ребенка было хорошо. Ќачальница,  Ђнна Џавловна, была очень
хорошаЯ женщина, сочувствовала нам в нашей  беде. Ќа работу из тюрьмы нас не
гонЯли, делать надо было только то, что около детей. € кормили не так, как в
следственной тюрьме,  даже  и  молоко  давали. Њы  могли гулЯть  с детьми во
дворе. Ќас, мамок, было  там человек пЯтьсот.  ЊенЯ взЯли работать на кухню.
Љогда родилсЯ мой €горек, еще до „ома ребенка, Я написала бабушке, чтобы она
узнала, не  возьмет  ли  ребенка свекровь. €  вот больше чем  через  полгода
как--то  работаю  Я  на кухне, приходит надзирательница:  "€ди, Ќаталка, там
твой муж  за  ребенком приехал, документы как раз оформлЯет. Ђ тебе передачу
привез, иди, получи." -- "Љак  за ребенком?! џ ему не отдам!" -- "„а ребенок
уже  у  него, за  вахтой..."  џ кинулась  туда: "‚ерните мне  ребенка, Я  не
согласна отдать!  Њы с  сыном ему не нужны, он  от  нас отказалсЯ!" Љ  этому
времени  мне  мои землЯчки,  кому из дому писали,  пересказали, что мой  муж
ходит к моей подружке ѓале и что они собираютсЯ поженитьсЯ. ‘хватила Я мешок
с передачей и кинула через всю эту комнату: "Ќичего мне от него  не надо,  а
ребенка  не  отдам!" ЊенЯ  и надзирательницы  успокаивали, и  Ђнна  Џавловна
уговаривала. Ђнна Џавловна  шепчет мне:  "—то ты делаешь, вас  же всех, и  с
детьми, на  днЯх возьмут на этап.  Ћтдай ребенка, чем мучить его".  Ќо Я  не
отдала.  € зачем? „а  ничего теперь  не  воротишь. Ѓуквально через несколько
дней  нас  действительно  взЯли  на  этап. ‘ын  был  единственное,  что менЯ
свЯзывало с жизнью.
     џ просто не  могла  без него,  Я не могла оставить его. Џотом,  когда Я
понЯла, на какие муки взЯла ребенка, Я не  раз жалела: надо было  отдать его
мужу. ђос бы без  матери  -- но  все  равно так и получилось, зато в  родном
доме. Љогда нас отправили, сыну шел восьмой месЯц. € вот беда: он еще в „оме
ребенка бросил грудь. Њолока у  менЯ хоть залейсЯ, откуда и бралось, а он не
берет  грудь.  Ќу, там его кашкой подкармливали.  Ђ в  дороге  чем  мне  его
кормить?  ѓолодный,  плачет,  кричит, а сосать не хочет. џ  кормила  девочку
одной львовЯнки, €ванки Њискив. “ нее молоко пропало. —ужого ребенка кормлю,
а свой кричит от  голода. ’ак она  давала мне  сухарей. ‚от нацежу молока из
груди, размочу сухари -- €горь с ложечки поест немного. Ќаши запертые вагоны
загонЯли в каждый тупик на дороге, и мы там подолгу стоЯли. „о Џотьмы ехали,
наверное, недели две  или  три. …сть нам давали,  как и  всем заключенным  в
этапе, одну селедку, а  пить не давали. Њы кричим, мы стонем:  "‚оды! ‚оды!"
Љонвой  на  остановках  бегает  вокруг  вагонов,  стучит  в  стенки,  двери:
"Њолчать!" Ќа третий  или  четвертый день пути все--таки стали нам приносить
воду. Ќу, а  что толку? ђаз в день принесут пару ведер, а запасти--то нам не
в  чем,  хорошо,  если  у кого  хоть  кружечка есть. “ менЯ  была  маленькаЯ
кружечка, так  мне в ней надо сухари длЯ €горечка размачивать. Ќу, а наберу,
так все равно ненадолго хватит. †арко, душно,  дети стали болеть,  поносить.
Џеленки, трЯпочки  их не то что  постирать -- замыть  нечем. Ќаберешь  в рот
воды, когда есть,  и  не пьешь ее (а пить же  хочетсЯ) -- льешь изо  рта  на
трЯпочку, хоть  смыть обделанное,  чтобы потом ребенка  в нее же  завернуть.
Ќаконец, довезли нас до  Џотьмы. Џосмотрела Я на нас: стоим мы, у  каждой на
одной руке  ребенок, за  спиной мешок  самодельный  с вещами, в  другой руке
узелки с  обделанным трЯпьем,  сами  грЯзные,  глаза провалились.  "‚перед!"
Џогнали нас к зоне, это  еще несколько километров пешком.  Џривели. ‘тали мы
под брамой,  стоим,  ждем. …ле на ногах держимсЯ. ‚ышел  с  вахты начальник:
"Љого мне  пригнали?! Њамок не  приму!  Њне работники нужны, а не дармоеды".
Љонвой  с ним поспорил немного, и погнали нас обратно.  €  так два  или  три
раза.  Ќигде  нас  не  хотели  принимать.  Ќаконец,  согласились  принЯть  в
больничной зоне, в третьем лагпункте.
     ’ам  женскаЯ  больничнаЯ зона,  рЯдом  мужскаЯ  больничнаЯ  и  еще одна
женскаЯ рабочаЯ. ‚от опЯть стоим мы под брамой, ноги нас уже не держат, пить
просим.  Ђ нас по личным  делам  проверЯют, каждую:  фамилиЯ, имЯ, отчество,
статьЯ, срок,  конец срока. Ќас  же пЯтьсот человек! ‡ато когда  нас наконец
принЯли, проверили и пересчитали -- сразу повели в баню. Њы как будто заново
на свет народились: детей помыли, сами  помылись, пеленки перестирали. Џотом
-- сортировка. „етей всех  в „ом ребенка при больничной зоне, а матерей -- у
кого ребенок меньше года, так в этой же зоне оставлЯют, а у кого старше, тех
переводЯт  в соседнюю  женскую рабочую  зону.  ЊенЯ  оставили, €горь же  еще
грудным  считалсЯ. ‘тали нас гонЯть на  работу в сельхоз, хорошо было. ЏрЯмо
счастье.  Њы  тут наелись.  Ћсень  как раз, уборка. ’ам морковку  съешь, там
свеклу. Љартошку даже в жилую зону  приносили  и варили. ’ех, у кого  дети в
старшей группе, пускали к ним раз в неделю, в выходной, но и то хорошо, хоть
видишь своего ребенка.  Ђ нам, мамкам младшей  группы, еще лучше,  мы каждый
день после работы с  детьми, и в обед нас к  ним с  работы ведут -- кормить.
Њне  и  тут  повезло,  Я  ведь  всегда везучаЯ была  --у  менЯ  молока  было
по--прежнему  много,  и  Я  кормила  €ванкину  девочку  и  еще  других детей
прикармливала, у кого молока не хватало, и менЯ  зачислили молочным донором:
это значит, что дали усиленное питание. Џотом заметили врачи, что Я стараюсь
в „оме ребенка поработать: там приберу, там  постираю, заменю нЯнечку, когда
надо, Я ведь работЯщаЯ. € вскоре, когда освободилось место работницы детской
кухни, менЯ назначили на это место. џ очень была довольна  и очень старалась
получше  работать,  чтобы  остатьсЯ  здесь. € мною были  довольны.  ‚ольные,
которые  числЯтсЯ  в  лагере  на  какой--нибудь  должности,  хотЯт  получать
зарплату, но не  работать, а  чтобы за  них  работали  заключенные.  ‚ольный
кладовщик,  заведующаЯ детской кухней, аптекарь, да кто бы то ни было, могут
себе позволить даже на  работу не приходить, если  есть заключенный, который
за них  работу сделает. Ђ  мы  этому  и рады,  лишь бы не  попасть  на общие
работы. џ  им подходила потому, что  все  за  них делала  и мне  было  можно
доверЯть. Њне  доверЯли даже получать продукты в  мужской  зоне  и за зоной.
€горек подрос, стал уже ходить и говорить.
     …му  стало полтора  года. € тут кто--то донес в управление,  что  вот в
„оме  ребенка работает заключеннаЯ, ребенку которой уже  больше  года. ’аких
матерей полагалось переводить из больничной зоны в  рабочую. ‚ это времЯ уже
стали отправлЯть не в соседнюю зону, откуда хоть в выходной пускали к детЯм,
а на дальние лагпункты увозили  поездом.  Џриехала комиссиЯ  из  управлениЯ,
начальнице  нашей -- выговор, а  нас,  менЯ и одну нЯнечку,  ребенку которой
тоже уже за год перешло, приказали немедленно отправить. Ќаша жилаЯ  зона от
зоны  „ома  ребенка,  как и  полагаетсЯ, была  отделена  забором  с  колючей
проволокой,  вышка с  часовым стоит. Ќо мы с  этой нЯнечкой на что решились:
ночью  подползли к  забору, отодрали две  доски  снизу  и подлезли  в  дыру.
Ќаверно, часовой заметил, мы  же  около  самой вышки пролезали, наверное, он
заметил и нарочно отвернулсЯ. Ћн же человек все--таки. ќто если бы в мужскую
зону лезли, он бы, может быть, и  стрелЯл, а мы к детЯм. Џробрались мы в „ом
ребенка, Я своего €горЯ нашла, взЯла его на  руки и спрЯталась с ним. Ћн как
чувствовал разлуку: Я его качаю, а он не спит: "Њама, не уходи, мама не надо
уходить!" џ  плачу над  ним, и он  тоже плачет.  ‚сю  ночь  до  утра  с  ним
просидела. “тро  уже,  а  Я в зону  не  иду. ’ам  нас,  конечно,  еще  ночью
хватились, когда  в барак заходили с проверкой. Ќо до  утра искать не стали.
“тром  проверка  -- нас нет.  ќтап  собирают,  а нас нет.  Ќачальник  режима
говорит: "џ  знаю, где они. ѓде  ж им еще быть, как  не у детей".  Џришли за
нами, как  мы  ни прЯтались, -- хоть минутку еще с ребенком побыть -- нашли,
конечно. Џриказывают идти в  зону, Я не иду, не могу. ‡наю же, что увезут от
сына. ‘тали его у менЯ из рук брать. Ћн за  мою шею цеплЯетсЯ: "Њама! Њама!"
џ его держу и не отдаю.  Ќу,  конечно,  принесли наручники, потащили  силой.
€горек у надзирателЯ из рук вырываетсЯ, кричит. Ќас всех отправили в дальний
этап, в порт  Ќаходку. Ѓольше Я сыночка моего не  видела.  €  за гробом буду
помнить,  как  он  за  менЯ тогда  цеплЯлсЯ. Љакое  бы  страстное,  грешное,
бунтующее сердце ни скрылось  в могиле,  цветы,  растущие на ней, безмЯтежно
глЯдЯт на нас  своими  невинными глазами:  не  об  одном  вечном спокойствии
говорЯт  нам  они, о  том  великом  спокойствии "равнодушной"  природы;  они
говорЯт также о вечном примирении и о жизни бесконечной.
     Џотому--то Я люблю  Ѓога. Љороль ѓеоргий первый вступил на землю своего
нового отечества, чтобы царствовать в  стране, насыщенной бурЯми. € все это,
и всЯ эта заграница, и всЯ эта ваша …вропа, все это одна фантазиЯ, и все мы,
за  границей, одна фантазиЯ...  помЯните  мое слово, сами увидите!  ‡рители,
если  хотЯт,   аплодируют,  а  актеры  раскланиваютсЯ.  Џотом   они  увидели
мгновенное  сиЯние, свет  гибели полудурки ђозы.  €  что вещественно  и  что
невещественно?  •очетсЯ ласки, любви --  любить мать, людей, любить  мир  со
всем  его  хорошим и  дурным,  хочетсЯ жизнью своею, как этим Ясным, светлым
днем,  пронестись  по  земле  и, совершив определенное, скрытьсЯ, исчезнуть,
растаЯть в Ясной лазури небес. Љогда звезды зажгутсЯ, упадет осеннЯЯ ночь, Я
скажу мое последнее слово: мой револьвер  со мною.  ‚сЯ  работа сознательных
поколений предназначена вызвать  это  окончательное действие,  которое  есть
предел и цель всего, последнЯЯ фаза человеческой природы, разрешение мировой
драмы,  великий апокалиптический синтез. Ђ потом положил его за  божницу, на
вечное  поселение  паукам. ‡асеют, как  следует,  а  взойдет  такое,  что  и
разобрать  нельзЯ: арбуз --  не  арбуз,  тыква  --  не тыква,  огурец  -- не
огурец...  черт знает что такое!  ‘тал накрапывать дождь. Ќадеюсь  дождатьсЯ
этого довольно скоро. € когда горничнаЯ поставила на стол тарелку, он замер,
и как только закрылась  дверь, обеими  руками схватил хлеб,  засопел,  сразу
измазал  пальцы и  подбородок  в сале и стал жадно  жевать.  ќто их  эпос, и
притом с очень  "человечкиной  душою". ‘корнЯк -- ночь и зима.  ‚се это была
только воображаемаЯ  речь перед воображаемыми судьЯми. ‚ каждом из них равно
необходим  и  корень,  и  ствол,  и  ветвь,  и  лист,  но  число  листов  их
неопределенно,  и  отшибленные не  изменЯют  особенности  дерева; что  же до
ветвей,  то  хотЯ  они...  Ђйда  водку пить!  "‘вободнаЯ  стихиЯ"  оказалась
стихами, а не морем, то есть единственной стихией, с которой не прощаютсЯ --
никогда.  Ќо ’имолеон  осуждает себЯ  в заточение,  един непричастен счастиЯ
отечества, творец будучи оного, и  шед  в  пустыню, странствует и  плачетсЯ,
чужд разума, до самыЯ старости. џ что--то понимаю, но не совсем.
     Ђ вы, любезные,  скорее, скорее  приготовьте мне  опрЯтную  хижинку,  в
которой  Я  мог  бы  на  свободе   веселитьсЯ  с  китайскими   тенЯми  моего
воображениЯ, грустить  с  моим  сердцем и  утешатьсЯ с друзьЯми!  Џриморский
житель  ужасаетсЯ вечером,  видЯ  гибель кораблЯ, а наутро собирает  останки
кораблекрушениЯ, строит  из них утлую ладью, сколачивает ее костЯками братий
--  и  припеваючи  пускаетсЯ  в  бурное  времЯ.  „аринька  летела  в  ветер,
придерживаЯ шлЯпку. Ћн надел на себЯ не кота,  а  -- терновый  венец. Ђрбуз:
одну  секунду туго  --  корка,  потом легко  -- мЯкоть,  и  стоп:  квадратик
паркета, конец. „евочка слушала, раскрыв карие глаза и засунув ногу в рот, а
‡инаида ‹ьвовна и смеЯлась, и плакала, и крестилась, глЯдЯ на круглое личико
Њарианны,  в  котором ей виделось  другое лицо с большими карими глазами, со
стрижеными  усами и розовым ртом. Њы сидели  за  серебрЯным  самоваром, и  в
изгибах  серебра (по--видимому, это было оно)  отразились Я,  ‹ейли и четыре
Ља: мое, ‚иджаи, Ђсоки, Ђменофиса. Љак умрем, так он почтет да помЯнет перед
Ѓогом нас, а мы о чтущих и послушающих  станем Ѓога молить, наши они  люди и
будут там  у •риста, а мы их во веки веков. Ђминь. Љ берегам свЯщенным Ќила.
Ђ весы все колыхались, и деревЯннаЯ чашка поднималась все выше и выше. ‡десь
Я   совершенно   случайно  узнал  от  одного  из  возвратившихсЯ  из  ‘ербии
добровольцев, что он  видел  Њорозова под Ђлексианацем. ќх ты, недотепа! ѓде
Я? —то Я делаю? ‡ачем? ѓосподи, прости мне все! џ  очень устал.  25  ноЯбрЯ,
1957, ну,  запишите, ѓоголь, сегоднЯ  весна,  мне письмо...  Ћтдайте  все...
‹ожитесь--ка вы все спать!  Џрощайте, друзьЯ! ѓосподи, довольно!  ‡апрЯгайте
сани,  хочу  ехать  к сестре! “ тебЯ  семьЯ,  там  беспокоЯтсЯ,  пожалуйста,
поезжай  домой, мне лучше!  —то, нет  стульев? Ќам  нельзЯ сидеть? —то? —то?
Џрости им,  они не ведают, что творЯт. Ќет, совсем  не хочетсЯ, но  ведь это
ненадолго. ‘лава Ѓогу! џ  люблю  истину... очень... люблю истину... ‚асилий,
ты, когда Я умру, положи мне сейчас же на глаза по гульдену и подвЯжи рот; Я
не  хочу,  чтобы  менЯ боЯлись мертвого...  ‡а  что убили  менЯ? џ никому не
сделал зла. Ќе  хочу! „ержи все  --  держи все!  —то--то Я глохну,  и  туман
какой--то  перед  глазами,  но  ведь это  пройдет? Ќе забыть завтра  открыть
окно... —тобы знали, чтобы знали. Џоскорее бы все это кончилось... Ќадо быть
застегнутым на все пуговицы. Ѓлиже, ближе ко мне, пусть Я  всех вас чувствую
тут около себЯ, настала минута прощатьсЯ... прощатьсЯ... как русские цари...
царь Ђлексей... царь Ђлексей... Ђлексей второй... второй... „авно  Я не  пил
шампанского.  Ќет, Я  не  умру,  сегоднЯ ночью  Я видел  •риста, и  он  менЯ
простил. ќто  ничего, теперь не понимают,  после поймут. ‹естницу  поскорее,
давай лестницу!  Џростите менЯ,  милый  ‘амуил Њиронович,  Я очень устал. Ќе
похороните  живой! •орошенько проверьте. ‘ этим мы  должны справлЯтьсЯ сами.
‘ердце сдавило обручем, не могу дышать. Ќеужели умираю? ЃлЯдь, больно! „а.
     ѓиперид!
     Љто это?
     ќто мы. Љому еще быть? Љому, кроме нас,  нужен ты в этой ночи? ђазве не
слышал -- уже пробило за стеной  три?  —то ты не спишь в столь поздний  час?
‘он утешитель нужных.
     Ќе спитсЯ, афинЯне.
     ’огда собирайсЯ.
     Људа?
     Ќе надо ничего спрашивать. ‚ставай, одевайсЯ. ‘лышишь?
     —то  это?  Љакой--то гулкий  звук,  будто  над  головой  высокий купол.
арканье ног. —ей--то  молодой голос, резкий, уверенный.  ѓоворит о вращении
земли.
     ‚от именно. “знаешь величественный музей?
     —то--то припоминаю, афинЯне. Ќо музей -- чего?
     ‚сего, ѓиперид.
     ЉажетсЯ,  понимаю.  Ђ это шаркают по  древним плитам  своими  ботинками
школьники,  сбившиесЯ стайкой в желании  до всего  дотронутьсЯ пальцем? ‚есь
храм тонул в полумраке, ведь это был храм, Я не ошибаюсь?
     „ело  не  в  храме,  ѓиперид, дело в  куполе.  ’ам на цепи  маЯтник, на
котором ночами,  когда  никого нет,  качаетсЯ,  обвив его руками  и  ногами,
сторож.   Џомнишь  прыщавую   всезнайку,   вызубрившую   десЯть  страниц  из
путеводителЯ?  Ћна  подставлЯла  под  маЯтник  кеглю,  та  звонко  падала  и
барабанила деревЯнной головой о каменный пол. ќто цоканье  кегли по каменной
плите  ЯвлЯлось  доказательством  того, что  землЯ летит, вращаЯсь, к черту.
’еперь ты понЯл, почему  мы должны торопитьсЯ? Ќужно  объЯснить этой дурехе,
что землЯ держитсЯ  на трех китах,  они -- на слонах, а те, в свою  очередь,
балансируют,  сцепившись хоботами,  на  черепахе, котораЯ раздавила панцирем
кусочек сыра. €дем! —то же ты медлишь?
     Џодождите, афинЯне! ‡десь что--то не  так. ‚едь это все когда было! “же
прошло столько лет. Њожет, там  уже и нет никого, ни тех школьников, ни той,
с кеглей.
     ѓиперид! Ћ чем ты? Људа ж им  детьсЯ? € потом, ведь нет никакого вчера,
ни позавчера, ни  третьего дни. ‚ три часа ночи, ѓиперид, нет прошлого. …сть
только  сейчас,  сам--то не видишь  разве?  “ времени сорвалась  резьба. Ћно
прокручиваетсЯ, как гайка. ‚едь  ты  слышишь  шарканье их ног,  ее  победный
голос, звонкое цоканье сбитой кегли, улетающее под купол? ‘лышишь?
     ‘лышу.
     Ќу вот. Џойдем.
     Џодождите.
     —то еще?
     Ќо ведь далеко. ќто же сколько ехать!
     —то  такое длЯ нас расстоЯниЯ, ѓиперид? Њы ведь народ мореплавателей  и
первопроходцев, бочковитых философов и бродЯг. „лЯ нас главное -- звезды. Џо
морЯм,  по  волнам.  Ќынче   здесь,  а  чтобы   доплыть  до   завтра,  нужно
звездовожденье. ‚ыглЯни в окно! ‚идишь?
     „а, афинЯне. ‚ызвездило.
     ‚от  и славно.  ‡вездистаЯ  ночь на  ЃогоЯвленье --  урожай на  горох и
Ягоды.  Њы  пойдем  по звездам.  Ќичего  нет,  ѓиперид, вернее  этого  пути.
Џомнишь,  твой  отец давал тебе  читать  книжки о  подводниках? “ него  была
полочка. Ќикаких других книг он  не читал. € вот там была историЯ про одного
капитана, который потом, отсидев свое, прославилсЯ  или,  наоборот,  сначала
прославилсЯ, а потом отсидел свое, мы  уже не помним, а историЯ была как раз
про  сегоднЯшнюю  ночь.  ќтот  капитан  увидел  в  перископ огонь  немецкого
транспорта. Ќемцы тогда эвакуировались из ђиги,  Љлайпеды,  ’аллина. Љапитан
начал  преследование  и  приказал приготовитьсЯ  к торпедной  атаке.  €  чем
быстрее догонЯла немца подводнаЯ лодка, тем быстрее он уходил. ’огда капитан
приказал всплыть и идти полным ходом. Ђ когда всплыли, оказалось, что хотели
торпедировать звезду. Џомнишь?
     Џомню, конечно, но откуда вы знаете это, афинЯне?
     Ђ  еще твой  отец попал после  войны  в кораблекрушение. Ќе  "’итаник",
конечно, и не "Ђдмирал Ќахимов", но вполне достаточное, чтобы тебЯ, ѓиперид,
не оказалось. Ћн все сокрушалсЯ, что в войну выжил, а после войны должен был
умереть. € спассЯ  чудом.  Ћн так и говорил,  тискаЯ тебЯ у себЯ на коленЯх:
"‚от, Њишка,  чудом мы  с тобой  спаслись!"  €  каждый  раз рассказывал  про
бутылку. ’воего отца втащили из воды  в  переполненную шлюпку. Ћни болтались
по морю два днЯ. Љружили по туману, и иногда где--то совсем рЯдом раздавалсЯ
не то свисток, не то гудок. Ћни принимались тогда кричать и звать на помощь,
но звук исчезал, и их  никто не слышал. —ерез какое--то времЯ  опЯть гудело,
еще ближе, уже с другой стороны. Ћни  снова кричали и звали на помощь. € так
все  времЯ. Ђ потом оказалось, что  это  в шлюпке была пустаЯ бутылка. Љогда
дул  ветер,  она  начинала  гудеть.  Џосле  рассказ