устившись на колени.
     -- Њы -- рэккэны, -- ответил человечек.
     € тут  ѓиву заметил, как отовсюду к нему  торопЯтсЯ,  переваливаЯ через
снежные Ямки,  казавшиесЯ  им глубокими рытвинами,  такие  же человечки. Ћни
широко размахивали руками, и поэтому только вблизи их можно было как следует
рассмотреть.  Ќо еще  более ѓиву удивилсЯ,  когда увидел  мчавшуюсЯ  к  нему
собачью упрЯжку и запрЯженных в нее собачек размером чуть больше мухи.
     -- —то же вы тут делаете? -- спросил ѓиву.
     --  Ѓолезнь  везем,  --  ответил  человечек.  -- ‡наем, какую  беду  мы
причинили вашему селению.  Ќо такова наша горькаЯ  долЯ. Њы стараемсЯ всегда
проезжать вдали от людских селений, но на этот раз пурга запутала нам следы,
сбила нас с  дороги и мы оказались здесь. ’еперь ваши  люди  будут болеть до
тех пор,  пока мы  не проедем. Ђ длЯ  нас, которые намного  меньше  вас, длЯ
наших  собачек расстоЯние от  первой Яранги  ѓалечной косы  до  последней --
велико.  Ќам  требуетсЯ  несколько  дней,  чтобы  одолеть  его. Ќа  ночь  мы
останавливаемсЯ, отдыхаем, а утром -- дальше в путь.
     -- ’ак что же нам делать? -- с беспокойством спросил ѓиву.
     --  “ж  и не знаем, как быть, -- вздохнул человечек, и ѓиву увидел, как
из его крошечного ротика вырвалсЯ еле видимый парок.
     ѓолоса  у   рэккэнов  были  тонюсенькими,  чем-то  походили  на  птичье
щебетание, но слова они произносили отчетливо, Ясно.
     -- Ђ много вас тут? -- спросил ѓиву.
     -- „есЯток нарт, -- последовал ответ.
     Ћстальные  рэккэны  внимательно  слушали  разговор,  а  некоторые  даже
присели на торбаса ѓиву и удивленно  разглЯдывали швы,  видимо казавшиесЯ им
гигантскими.
     -- „авайте Я вас провожу  через  селение на  своей нарте! --  предложил
ѓиву.
     -- ќто  было бы хорошо! -- обрадовалсЯ человечек. -- ’олько будь с нами
поосторожнее -- ты же великан!
     -- џ постараюсь, -- пообещал ѓиву.
     --  €   еще  одно:  наше   существование   --   длЯ   людей  тайна,  --
многозначительно произнес рэккэн.
     -- џ понимаю, -- ответил ѓиву.
     Ћн бегом вернулсЯ к своей Яранге, снЯл с крыши легкую нарту, перевернул
ее  полозьЯми  вверх  и нанес  на  них тонкий  слой  льда, чтобы они  хорошо
скользили по снегу.
     •отел было  запрЯчь собак, но, подумав,  решил  от них отказатьсЯ:  кто
знает,  не  поедЯт  ли  голодные  псы этих  маленьких  рэккэнов вместе  с их
упрЯжками.
     ѓиву спешил, почему-то боЯсь, что вот придет он на  место, а там ничего
такого не окажетсЯ: уж очень неправдоподобными показались ему человечки. ќта
неправдоподобность, как  ни странно, усиливалась  еще  и  тем, что  они были
такие  же точно, как настоЯщие люди. ѓиву вспоминал маленький  клочок  пара,
вырвавшийсЯ  изо   рта  рэккэна,  и  его  охватывало  какое-то  удивительное
волнение.
     ђэккэны ждали ѓиву.
     Ћни подогнали  крохотные  нарты  с  каким-то непонЯтным грузом,  крепко
увЯзанным  на  них,  а  мухоподобные  собачки еле  слышно  тЯвкали,  и  ѓиву
сдерживал себЯ, чтобы не улыбнутьсЯ, глЯдЯ на них.
     ‘ами  рэккэны  были  очень  серьезны.  Ћни  попросили  ѓиву  помочь  им
погрузитьсЯ на его  нарту, потому что  это длЯ них  было  очень высоко. ѓиву
снЯл  рукавицы  и осторожно,  двумЯ пальцами,  стал поднимать рэккэнов и  их
собачек на нарту.  Ћн  чувствовал  сквозь  кожу пальцев их  живые  крохотные
тельца,  ощущал  движениЯ  их ручек,  ножек,  одетых в  рукавицы, в торбаса,
всматривалсЯ в их серьезные лица и все  ждал, что вот  он проснетсЯ -- и это
причудливое видение улетучитсЯ, как это  всегда бывает после красочного сна.
Ќо  ѓиву  не  пробуждалсЯ.  Ћн  осторожно грузил  рэккэнов  на  свою  нарту,
пристраиваЯ их так, чтобы они не свалились.
     Ќаконец все было готово, и он впрЯгсЯ в упрЯжь.
     Ћн шел кромкой  морского льда так, чтобы со  стороны Яранг  его не было
видно. €ногда он оглЯдывалсЯ и видел рэккэнов, сгрудившихсЯ на нарте, крепко
вцепившихсЯ друг в  друга. Ћн слышал повизгивание крохотных собачек, вскрики
человечков и старалсЯ идти  потише и  выбирать  путь  поровнее,  смекаЯ, что
маленький длЯ него снежный заструг -- длЯ  рэккэнов высочайшаЯ грЯда торосов
и легкий удар полозьев о кусок льдинки может вышибить из них дух.
     ѓиву прошел последнюю Ярангу и  взЯл направление на юго-запад,  чтобы и
соседнее  селение  осталось  в стороне  от  дороги  этих  рэккэнов,  везущих
болезнь.
     …ще грузЯ  их  на свою нарту, ѓиву старалсЯ рассмотреть,  что же это за
болезнь и  как она выглЯдит. Ќо груз плотно был увЯзан, и ничего нельзЯ было
увидеть.
     Ќедалеко от пролива Џильхын ѓиву остановилсЯ.
     ђэккэн прошел по доске к передку нарты и сказал:
     -- Ћтсюда мы поедем сами.
     ѓиву осторожно поснимал нарты, собачек и самих рэккэнов.
     Ћни хлопотали вокруг  упрЯжек,  распутывали  постромки,  покрикивали на
своих собачек, и ѓиву снова чувствовал себЯ странно и неловко,  и ему  порой
приходила мысль о том, что он попросту несказанно вырос, стал великаном.
     ђэккэны  сели на  свои нарточки.  ’от, кто первым  повстречалсЯ с ѓиву,
подошел к его правому торбасу и сказал:
     -- Њы едем дальше. Ѓлагодарим  тебЯ за  то,  что ты  помог нам. Ќо  еще
больше ты помог своим землЯкам. Њы и  так стараемсЯ  идти  в обход, но плохо
знаем землю, и случаетсЯ иной раз так, что натыкаемсЯ на людское селение...
     -- Ђ как выглЯдит сама болезнь? -- решившись, спросил ѓиву.
     ‹ицо рэккэна перекосил ужас, и он таинственным шепотом сказал:
     --  ќтого не дано никому видеть. Ѓолезни уложены на наши нарты, и мы не
смеем распаковывать их. Ќо оттуда исходит дух, который поражает людей, когда
мы проезжаем через поселениЯ...
     -- Ђ сами-то вы подвержены этим болезнЯм? -- спросил ѓиву.
     -- Ќас они щадЯт, -- ответил рэккэн. -- €наче на чем бы они ездили?
     ђэккэны  тронули  свои нарты  и поехали вперед,  оставлЯЯ  на снегу еле
видимый след от полозьев крохотных нарт, который  можно было разглЯдеть лишь
низко нагнувшись. —ерез некоторое времЯ, когда нарты исчезли из полЯ зрениЯ.
ѓиву сделал несколько шагов вперед, чтобы догнать рэккэнов, но уже не мог ни
увидеть их, ни  даже снова найти следы на снегу -- они словно растворились в
голубом весеннем воздухе, пронизанном солнечным светом.
     ѓиву медленно возвращалсЯ в селение.
     ѓиву вошел в чоттагин своей Яранги и громко сказал жене:
     -- Ѓолезнь уехала!
     ‘тараЯ Ќау заметила недоверие на лице женщины и укоризненно сказала:
     -- Ћн сказал правду.
     Ђ потом, к вечеру, когда солнце склонилось над розовыми снегами, стараЯ
Ќау сказала людЯм, собравшимсЯ в Яранге ѓиву:
     -- Џравда всегда удивительнее выдумки, и в нее иной раз трудно  верить.
Ѓывает,  что  человек  собственным глазам  не верит.  Ќо  сегоднЯ  вы  стали
свидетелЯми великой правды -- ѓиву спас  людей.  ‘удьба отмечает таким даром
только  избранных,  способных  верить  в  то,  во  что  никогда  не  поверит
обыкновенный смертный.

        —асть третьЯ

        1

     ѓиву было уже много лет. “ него росли внуки, а сын,  которого он уберег
от  болезни, увезенной  рэккэнами,  прославилсЯ  по всему побережью  силой и
удачливостью.
     ѓиву  чувствовал приближение  старости, словно  притаившуюсЯ за  горами
зиму. Џо утрам ему  уже не  хотелось  вставать,  и он долго лежал в постели,
высунув  голову  из полога,  разглЯдываЯ  небо в дымовое  отверстие,  вдыхал
свежий воздух и думал  о  тайне бессмертиЯ.  „а, это  было так -- стараЯ Ќау
оставалась в точности  такой же, как  и в годы его детства, юности, зрелости
и, наконец, старости --  его, самого знаменитого человека, самого уважаемого
и почитаемого не  только в ѓалечной косе, но и в далеких окрестностЯх. Ќичто
ее  не брало -- ни голод,  который не раз переживали в селении, ни холод, ни
дожди, ни снежные бураны.
     ‚  ‘вЯщенные  Љитовые  праздники,  когда  встречали  первые  стада  или
провожали  их на  долгую  зиму,  старую  Ќау по-прежнему сажали на  почетное
место, но обращали на нее столько же  вниманиЯ, сколько на ритуальное весло,
расписанное изображениЯми китов.
     ‡ато  люди  не   переставали   славословить  ѓиву,  большого  человека,
вездесущего, способного указать  места, богатые  зверем, предсказать погоду,
вылечить занедужившего.
     Ђ что стараЯ Ќау?
     Љроме  сказок  о  китовом  происхождении  людей   да   неправдоподобных
россказней о том, что она была женой Љита ђэу и  даже  сама рожала китЯт, от
нее  не было толку. „аже в то, что она  живет вечно, никто не верил,  потому
что проверить это было невозможно.
     Ќо ѓиву знал: если Ќау и не бессмертна, то во  всЯком случае  она живет
столько, сколько не живет  обыкновенный человек. ‚ редкие месЯцы, когда  она
переселЯлась в Ярангу  ѓиву,  он старалсЯ высмотреть  нечто  особенное,  что
отличало  бы  старуху от  обыкновенного  смертного жителЯ ѓалечной косы.  Ќо
стараЯ  Ќау была обычна  до скуки.  Ћна ела  все, что  едЯт в  ее  возрасте,
остерегалась жесткой и грубой пищи, ибо зубы ее были стерты до самых корней.
Ћна спала  чутко и часто просыпалась среди ночи. ђазговаривала  о совершенно
обычных вещах, и, если на  нее не находил зуд рассказываниЯ историй о китах,
она сплетничала, судачила о чисто женских делах. ‘тыдно  в  этом признатьсЯ,
но  ѓиву  не только  внимательно  присматривалсЯ  к  привычкам  и  поведению
старухи,  но  и  подсматривал за  тем,  как она  справлЯла свои естественные
нужды. Ќичего особенного, все точно так же, как у всех людей ее возраста...
     ’ак в чем же дело?
     € снова ѓиву спросил ее об этом.
     -- Ќе первый  раз задают мне такой вопрос, --  с  оттенком недовольства
заметила Ќау.
     -- ‹юдЯм любопытно, -- настаивал ѓиву.
     -- џ не чувствую себЯ долгоживущей, -- уклончиво ответила Ќау.
     --  Ћднако какаЯ ты была в годы моего детства, такаЯ осталась  и по сию
пору, когда Я уже старик, -- сказал ѓиву.
     --  Џочему  ты спрашиваешь  о несущественном? --  раздраженно  заметила
стараЯ Ќау. -- ђазве у тебЯ нет других забот?
     -- Ћднако если тебЯ попытатьсЯ убить -- интересно посмотреть, умрешь ли
ты от телесной раны? -- спросил ѓиву.
     ‘таруха   с  удивлением  поглЯдела  на  него,  и  две  мутные  слезинки
выкатились из ее глаз.
     --  Љак  ты  мог  такое  сказать?  --  всхлипнула  она. --  ’ы,  верно,
нездоров...  ђазве может  человек поднЯть руку на человека? „а он перестанет
быть человеком, если только сделает это...
     ѓиву  понЯл  потом, что  именно  этот  неосторожно  вырвавшийсЯ  вопрос
ускорил его  уход через облака в другой мир... Љак же он мог такое спросить?
€ после  этого ѓиву  во взглЯде  старой Ќау  улавливал глубокое сочувствие и
сострадание, хотЯ старик на вид был крепок, ничем  не болел до самой смерти.
’олько силы от него уходили, словно в середине лета иссЯкал  ручей, по  мере
того как уменьшалсЯ питающий его снежник.
     € у старого ѓиву напоследок  даже  не  осталось  сил, чтобы  ненавидеть
старую Ќау.
     Ћн  понЯл, что  как бы ему  ни  было  хорошо, какие  бы  почести ему ни
воздавались, настоЯщее счастье у старой Ќау, котораЯ и с виду, и по жизни --
обыкновеннаЯ старуха.  Ќо  старуха, котораЯ знает тайну бессмертиЯ и ‚еликую
€стину. „а, она говорила  о ‚еликой ‹юбви, но все уже относились к ней как к
древней сказке.
     Џоворочавшись в мЯгкой оленьей постели до полуднЯ, старый  ѓиву выходил
из  Яранги и садилсЯ на  большой  камень,  служивший грузилом  длЯ  моржовой
крыши. Ћн сидел, и мимо него  проходили люди. Ћни  почтительно здоровались с
ѓиву и по привычке просили у него совета.
     Џосле  него все останетсЯ. € это высокое небо, облака,  скалы,  море...
…го землЯки  потом  умрут, но вместе  с вечными  горами,  облаками,  небом и
ветром будет существовать и эта старуха -- стараЯ Ќау.
     Џодбежал  внук -- Ђрмагиргин.  Ћн чуть не  свалил с камнЯ деда и громко
расхохоталсЯ, когда увидел, как тот зашаталсЯ и стал хвататьсЯ за воздух.
     -- Ќедобрый ты, -- укоризненно сказал ему ѓиву. -- ђазве можно смеЯтьсЯ
над слабым и немощным?
     -- Ќо это так весело! -- уверЯл его Ђрмагиргин. -- Љак рыба канаельгин,
когда окажетсЯ на берегу!
     ѓиву смотрел на внука и точно себЯ  видел  в детстве. Џравда, в отличие
от  него, Ђрмагиргин был крепок  телом, оживлен  и общителен. Ќо  внутренние
особенности  ѓиву  у  его  внука были  выставлены наружу, словно нашитые  на
кухлЯнку Яркие  украшениЯ.  —естолюбие,  стремление властвовать над другими,
сладкое удовлетворение от повиновениЯ  других -- все это было так знакомо...
€ если ѓиву утолил жажду честолюбиЯ долгим и упорным трудом и размышлениЯми,
то Ђрмагиргин брал все это с ходу.
     Њногое объЯснЯлось,  конечно,  тем, что он был внуком такого  человека,
как ѓиву.
     Ќо каково будет разочарование, когда он увидит, что есть человек, через
которого не переступить. „аже когда делаешь вид, что Ќау не существует,  что
ее  присутствие  не  волнует,  все   равно  она  --  как   немой  укор,  как
олицетворение  совести. ќта стараЯ Ќау, вечнаЯ старуха, котораЯ живет как бы
вне времени с одной и той же сказкой о китах.
     ѓиву вспомнил, что сказал  Ђрмагиргин, когда  услышал о том, что в море
плавают его братьЯ-киты. "Ќе хочу, чтобы эти безобразные чудовища были моими
братьЯми!  --  кричал  мальчишка в  истерике.  --  Ћни  огромные,  черные  и
страшные!"
     ‘тараЯ  Ќау с ужасом смотрела на мальчика и что-то шептала -- наверное,
свои  китовые заклинаниЯ. ’огда  с трудом удалось успокоить  мальчика.  Ќо с
возрастом он не изменил своего отношениЯ к сказкам старой Ќау, и на его лице
всегда  бродила усмешка,  когда  кто-нибудь  при  нем  начинал  рассказывать
старую-престарую сказку о происхождении приморского народа.
     Љогда Ђрмагиргин  впервые пошел  на молодой  лед, только  что покрывший
море, ѓиву дал ему в руки чудесный посох из легчайшего суставчатого дерева и
сказал ему:
     -- ќтот  посох  через  многие  дальние  земли  пронес наш предок ќну  в
поисках €стины.
     -- € он нашел ее? -- торопливо спросил Ђрмагиргин.
     -- Ћн сказал, возвратившись из дальнего пути: истина одна -- нет ничего
лучше нашей земли, родины...
     -- € это все, что он привез? -- усмехнулсЯ Ђрмагиргин.
     --  € еще  --  он  принес эту палку, котораЯ  переходит в  нашем роду к
достойнейшему, -- сказал ѓиву.
     Ђрмагиргин  взЯл безо  всЯкого видимого  трепета  суставчатую свЯщенную
палку и подивилсЯ ее легкости.
     -- Џусть она принесет тебе счастье и удачу, -- сказал голосом, дрожащим
от волнениЯ и избытка любви к внуку, ѓиву.
     -- Џрежде всего Я сам постараюсь добыть зверЯ,  -- сказал  Ђрмагиргин и
отправилсЯ в море вместе со своими сверстниками.
     ‚озвратились  они с богатой  добычей: Ђрмагиргин  тащил трех нерп.  …го
спутники потом рассказывали, как он удачливо ловил тюленей. Џоймав зверЯ, он
уволакивал его подальше от воды, садилсЯ на него верхом и с  громким хохотом
тащилсЯ на спине бедного животного к воде. “ самой воды он соскакивал снова,
оттаскивал  тюленЯ подальше от воды  и опЯть садилсЯ  на  него, пока зверь в
изнеможении не клал голову на снег.
     ќти  рассказы веселили всех, и  только  стараЯ  Ќау укоризненно  качала
головой и шептала свои китовые заклинаниЯ.
     Љогда ѓиву почувствовал, что смерть  уже  стоит у входа  в  Ярангу,  он
повелел  позвать к  нему Ђрмагиргина. ‚нук пришел веселый, нетерпеливый,  и,
видно,  ему не хотелось долго оставатьсЯ в  затхлости плохо  проветриваемого
полога, где уже ощутимо пахло тленом.
     --  ‚нук  мой,  --  проникновенно заговорил ѓиву и  крепко взЯл за руку
Ђрмагиргина,  словно боЯсь, что он не даст договорить, не послушает и убежит
к своим громогласным  друзьЯм, шумевшим  за стенами Яранги. -- •очу тебе  на
прощание  сказать:  ты многого добьешьсЯ в жизни, большего, чем Я, --  Я это
чувствую...  ’олько предостеречь  тебЯ хочу: ты  никто,  пока  не разгадаешь
тайну этой старой женщины...
     -- Љакой женщины? -- удивилсЯ Ђрмагиргин.
     -- ‘тарой Ќау...
     -- Ђх, этой! -- махнул рукой Ђрмагиргин. -- ’ак она сумасшедшаЯ. € все,
что она говорит, всем уже давным-давно надоело, потому что это неправда!
     -- Ђрмагиргин, -- ѓиву  попыталсЯ сжать  сильнее  руку  внука,  но  тут
последние силы покинули старика,  и его оставил дух, вознесшийсЯ прЯмо через
широко распахнутое дымовое отверстие и через облака...

        2

     „а,  это был настоЯщий человек,  которым  любовались  всюду, где только
жили морские охотники и оленные люди.
     ‘ильный,  красивый,  высокий,  с громким голосом, от  которого рЯбилась
спокойнаЯ вода на лагуне, Ђрмагиргин говорил, что все счастье человека в его
силе, в том, что человек может все и ему все дозволено.
     Ћн  еще  в детстве  смеЯлсЯ  над теми  женщинами, которые  оставлЯли  в
мышиных норах часть корешков и еще отдаривали мышей кусочком сушеного мЯса.
     -- Ћт этих маленьких ничтожеств надо брать все! -- ѓоворил Ђрмагиргин и
костЯной мотыжкой разорЯл мышиные норы, выгребаЯ оттуда последние пэлкумрэт.
…сли  он  заводил  невод в  лагуну,  то старалсЯ бросить  в  котел  все,  до
последнего малька.
     € при этом говорил и хохотал громко.
     ‹юдЯм было хорошо с ним, потому что каждый мог говорить то, что  хотел,
делал то,  что ему надобно, и удовлетворЯл свои желаниЯ так легко и  просто,
как спал и ел.
     Џонемногу  люди перестали  благодарить  морских великанов  за помощь  в
морской охоте.  Ђрмагиргин  утверждал, что  это  только  кажетсЯ,  что  киты
пригонЯют морских зверей к берегам. Ђ на  самом деле животные приходЯт сами,
по своей нужде.
     Ћсенью, когда за мысом, на ѓалечном плЯже, омываемом  пенистым студеным
прибоем,  вылегли  моржи, решено  было  бить их  ранним утром, когда  выйдет
солнце.
     Ћхотники  подкрались  сверху,  тайком  спустились  и  напали  на  мирно
отдыхающих животных. Ћни кололи всех не разбираЯ, старых  и  молодых. ѓлухой
стон моржей  и тЯжкий дух поднималсЯ над  морем,  вплетаЯсь  в  резкий запах
холодного прибоЯ.
     Љогда последний морж был заколот, Ђрмагиргин поднЯл вверх окровавленный
нож  и крикнул  так громко и победно, что с соседних скал поднЯлись тысЯчные
стада гнездующихсЯ птиц.
     Ђ вдали плыли киты и фонтаны поднимались над водой.
     -- Њы! -- кричал  Ђрмагиргин.  -- Њы настоЯщие хозЯева  земли! ‚се, что
нам надобно, мы будем брать, не благодарЯ и не спрашиваЯ об этом никого!
     ‚сю зиму жители ѓалечной косы валЯлись в сытой истоме. Џодземные мЯсные
хранилища были переполнены. Ќа охоту ходили,  лишь истосковавшись по свежему
нерпичьему мЯсу. Џо вечерам в  Ѓольшой Яранге били  в  бубны и пели песни  о
человеческой удачливости, о том, что сильным людЯм все  дозволено и доблесть
человека,  настоЯщего  мужчины, в  том,  чтобы  суметь ухватить  сегоднЯшнее
счастье, словно красавицу за развевающиесЯ волосы.
     Ђрмагиргин взЯл себе еще одну жену, ибо при таком обилии еды сил у него
было столько, что ему уже мало было одной  женщины, а  через год, когда было
разорено моржовое лежбище, взЯл и третью.
     Џевцы сочинЯли о нем песни и в танцах изображали его великим человеком,
подарившим людЯм настоЯщее счастье сегоднЯшней  жизни. ќто не было обещанием
будущих  благ, это не было призрачным  утешением, когда  несчастный  человек
кидал крошки сушеного мЯса непонЯтным богам, -- это  было сытое счастье,  от
которого человек громко  рыгал и смотрел на  все сверху,  словно  неожиданно
воспаривший над землей.
     Ќа следующую  осень  моржи не вылегли на лежбище.  Ћни  далеко обходили
ѓалечную косу, и людЯм приходилось гнатьсЯ за ними далеко от берега.
     Ќо это только раззадоривало и воспламенЯло охотников, которые не знали,
куда  девать  силу, накопленную сытой зимой.  ‘ильными  руками они  гребли и
сообщали байдарам  такую  скорость,  что  иной  раз  пытались  состЯзатьсЯ с
китами,  которые  по-прежнему,  не  опасаЯсь  людей,  плавали   рЯдом  с  их
байдарами.
     -- ќй вы, предки!  -- кричал им Ђрмагиргин. -- Ђ  ну  покажите, братьЯ,
как вы плаваете!
     €  киты,  словно  понимаЯ  вызов, мчались  рЯдом  с  байдарами, обдаваЯ
сидЯщих в них брызгами фонтанов.
     Љогда охотники возвращались к берегу, ведЯ на буксире убитых моржей, на
берегу уже ждали женщины и старики. ‚месте с ними стоЯла стараЯ Ќау, ставшаЯ
за последние годы очень молчаливой. Ћна как бы  еще больше состарилась, хотЯ
никогда не жаловалась на свои недуги.
     ЏереселЯЯсь из Яранги в Ярангу, она обходила жилище Ђрмагиргина, но тот
только  криво   усмехалсЯ   и  говорил,   что   присутствие   этой  старухи,
рассказывающей пустые сказки, навевает на него тоску.
     --  ђазве человек  может поверить  в то, что  эти  толстые бессловесные
твари, горы  жира  и мЯса, наши братьЯ? -- разглагольствовал Ђрмагиргин.  --
—тобы  выдумать такое, надо  обладать болезненным  воображением,  старческим
слабоумием и не верить  в великое превосходство сильного  человека над всеми
зверЯми!
     ‹юди внимали словам Ђрмагиргина и сначала в душе, а потом и вслух стали
с ним соглашатьсЯ, ибо то,  что он говорил, было Ясно и понЯтно в отличие от
странных утверждений старой Ќау о родстве с китами.
     Ћни любовались  своим землЯком Ђрмагиргином и всЯчески прославлЯли его,
упоминаЯ его имЯ при всЯком случае.
     Ђ Ђрмагиргин не знал, куда приложить свои великие силы.
     ђаз он вышел на охоту в одиночном каЯке в €рвытгыр -- сужающийсЯ залив,
отделенный от морЯ длинной косой с двумЯ высокими горами на ней.
     Ћн  греб маленьким двухлопастным веслом навстречу поднимающемусЯ солнцу
и громко пел:

     џ превыше всего на свете!
     ‘ила моЯ неодолима никем!
     Њорские пучины, небесные выси --
     ‚се Я достану, стоит мне
     ’олько захотеть этого!

     ЉаЯк  мчалсЯ  по  солнечной  дорожке, словно  летел поверх воды, обретЯ
невидимые крыльЯ. ‚ода журчала под кожаным днищем, подпеваЯ охотнику, и каЯк
на ней подпрыгивал и звенел.
     Љогда  берега скрылись в дымке, Ђрмагиргин  остановилсЯ и оглЯделсЯ. Ћн
любил вот так, один, выходить в море, чтобы испытать свою  силу, ощутить еще
раз, как много может сильный человек, вооруженный острым копьем.
     Ќевдалеке мелькнула голова нерпы.  ‚ одно мгновение Ђрмагиргин вонзил в
нее гарпун и привЯзал бездыханное тело к борту каЯка. …ще немного времени --
и втораЯ  нерпа покоилась в воде у другого борта. •отелось совершить  что-то
необычное, потешить себЯ, поиграть своей силой.
     •оть  бы налетел ветер, чтобы поборотьсЯ с волнами, ощутить силу стихии
и  выйти победителем  в борьбе с ней. Џосле  таких испытаний становишьсЯ еще
сильнее и взор твой как бы пронзает большие расстоЯниЯ.
     Ќо безоблачное небо и тишина указывали на то, что спокойствие и хорошаЯ
погода воцарились на морском просторе.
     Ђрмагиргин  играл двухлопастным веслом, вертел каЯк, переворачивалсЯ  в
нем,  но не  было никого  на  огромном пространстве,  кто  мог бы  увидеть и
оценить его силу  и ловкость.  ‹ишь, как обычно, невдалеке резвились киты, и
чувствующий  к  ним  всегдашнюю  неприЯзнь Ђрмагиргин  выкрикивал обидные  и
вызывающие слова в их сторону.
     ‘олнце начало свой  путь  обратно к  горизонту, и  Ђрмагиргин поплыл  к
берегу, медленно рассекаЯ воду веслом.
     Љогда в поле зрениЯ  показались Яранги, охотник  заметил впереди усатую
голову лахтака.
     ‹ахтак почти до ластов высунулсЯ  из воды  и с  любопытством смотрел на
проплывающего охотника.
     Ђрмагиргин  почувствовал, как в  нем начинает  играть кровь. Ћн отцепил
нерп,  которые  тут же пошли на дно, и погнал каЯк к лахтаку. Ќо тот нырнул,
оставив на воде лишь медленно расходЯщиесЯ круги.
     Ђрмагиргин с досады плюнул на  воду и медленно повел каЯк к тому месту,
где, по его предположению, мог вынырнуть лахтак.
     ‡верь показалсЯ так близко,  что от неожиданности Ђрмагиргин вздрогнул.
‹ахтак как  бы  насмешливо  посмотрел  на  охотника  и  так же издевательски
медленно ушел  под воду, и Ђрмагиргин  отчетливо видел,  как отлого вниз,  в
глубину, уходило серое тело усатого тюленЯ.
     ќто окончательно разгневало Ђрмагиргина,  и  он готов был отправитьсЯ в
морскую пучину вслед за насмешливым лахтаком.
     Ћхотник подплыл  к тому месту, где  должен был вынырнуть лахтак, и, как
только он показалсЯ, Ђрмагиргин быстро  нагнулсЯ и двумЯ руками ухватил  его
за усатую голову, но... лахтак легко выскользнул и нырнул круто вниз.
     Ђрмагиргин крепко выругалсЯ и приготовил гарпун.
     Ќа  этот раз  лахтак вынырнул довольно далеко от каЯка. Ћхотник  бросил
гарпун, вложив в удар всю силу злости. Ћстрие  прошило лахтачью кожу, как бы
привЯзав  животное  к лодке. Ђрмагиргин  осторожно  потЯнул  к себе ременной
линь, медленно приближаЯ раненое животное, чтобы не причинить ему вреда.
     Ћгромными  глазами,  как  бы  умолЯЯ  избавить его  от мучений,  лахтак
смотрел на  Ђрмагиргина, но тот, усмехаЯсь, громко пел песню и греб изо всех
сил. ЉаЯк его шел так быстро, что следом вспенивалась вода.
     Ќа  берегу, как  обычно,  стоЯли землЯки и громкими криками приветствиЯ
встречали Ђрмагиргина, славЯ его силу и удачливость.
     Ђрмагиргин подтащил лахтака и сказал:
     -- Ќе надо его добивать!
     ‘  этими  словами он выскочил  на  берег и  кинулсЯ  с острым ножом  на
лахтака. ‘нЯл с живого зверЯ шкуру вместе со слоем жира. ‹юди никогда такого
не  видели, и, как они ни уважали и ни боЯлись Ђрмагиргина,  на этот раз они
примолкли, охваченные ужасом.
     ’ело бедного лахтака представлЯло собой  сплошную кровоточащую рану. ‘о
злорадным  громким смехом Ђрмагиргин высоко поднЯл лахтака и  бросил в воду,
оставив на берегу снЯтую вместе со слоем жира его кожу.
     -- Ќу, теперь плыви и расскажи своим морским богам  о том, как  силен и
велик Ђрмагиргин! -- кричал охотник. -- ђасскажи им сказку, как рассказывает
наша сумасшедшаЯ стараЯ Ќау! Ђ где она? Џочему она не пришла на берег?
     -- ‡анедужила она, -- сообщил кто-то.
     --  Љак занедужила? --  нахмурившись,  спросил Ђрмагиргин. -- Ћна  ведь
вечнаЯ и никогда не болевшаЯ!
     €  вправду,  никто  не мог вспомнить,  чтобы  стараЯ  Ќау  когда-нибудь
болела.
     Ќо на этот раз она действительно слегла и не выходила из Яранги.
     Ћбодранный лахтак  медленно отплывал от берега, и  в прозрачной,  Ясной
воде за ним тЯнулсЯ кровавый след.
     ‘олнце быстро опускалось к воде, и вдруг невесть  откуда над горизонтом
поЯвились тучи и потЯнуло ветром. ѓладкаЯ морскаЯ  вода  покрылась рЯбью, и,
когда люди поднЯлись к Ярангам, в берег ударила перваЯ волна.
     Ќа побережье погода менЯетсЯ быстро  и неожиданно, но такого,  как  это
случилось  сегоднЯ, никто не помнил. Џорыв  ветра  сразу же сорвал несколько
крыш.  Ѓольшое  кожаное  ведро  с  грохотом  протащило  мимо укрепленных  на
подставках байдар. ѓирлЯнды сушащихсЯ моржовых кишок посрывало  и унесло  за
лагуну.
     ‘ловно  и не  было Ясного летнего днЯ: все  почернело,  потемнело, и  с
низкого неба хлынул проливной дождь.
     Љрики  людей,  укреплЯющих  жилища,   смешивались  с  воем  ветра,  гул
накатывающихсЯ  на  берег  волн  пронзалсЯ  воем испуганных  собак и  плачем
ребЯтишек.
     ‚ довершение всего мрак осветилсЯ вспышками молний.
     -- €лкэй! €лкэй! -- в ужасе кричали люди.
     Ћгненные стрелы прочерчивали небо, и дымовые отверстиЯ Яранг освещались
синим зловещим светом.
     Ђрмагиргин  сидел  в своей Яранге и  дрожащими  руками  сжимал рукоЯтку
свЯщенного бубна, оставленного ему покойным ѓиву. Ћн пыталсЯ вспомнить слова
песнопений, но на памЯть приходили совсем другие слова, с которыми он привык
обращатьсЯ к морю, к животным и даже к своим землЯкам.
     Љак же они звучат, эти слова добра и любви?
     ‚ тщете оставив бубен, Ђрмагиргин выполз из своей Яранги  и, пригибаЯсь
под ветром,  цеплЯЯсь за  неровности почвы, пробралсЯ в  Ярангу,  где лежала
больнаЯ стараЯ Ќау.
     -- Ђ, это ты пришел, -- слабым голосом сказала старуха.
     -- —то это? -- в испуге спросил Ђрмагиргин. -- Ќеужто в отместку за то,
что Я сделал с лахтаком?
     --  ќто  только  предостережение,  --  слабо произнесла  Ќау.  --  ЃурЯ
пройдет, она вечно продолжатьсЯ не может, однако ты должен взглЯнуть на себЯ
со стороны и увидеть себЯ другими глазами.
     -- Љакими же? -- спросил Ђрмагиргин.
     -- ѓлазами ‚еликой ‹юбви.
     Ђрмагиргин  промолчал: он с детства  слышал эту сказку, но даже сейчас,
при свете молний и в грохоте бури, он продолжал сомневатьсЯ...
     -- Ђ что делать? -- спросил Ђрмагиргин.
     -- †ить согласно совести, -- сказала стараЯ Ќау.
     -- Ђ как это? -- не понЯл Ђрмагиргин.
     ‘тараЯ  Ќау  приподнЯлась  на   локте  и  с  удивлением   взглЯнула  на
Ђрмагиргина.
     Ђрмагиргин  ушел от старой  Ќау в непонЯтном длЯ себЯ состоЯнии. „а, он
понимал, что своими  поступками  он вызвал  возмущение природных  сил. Ќо, с
другой стороны, и раньше бывали сильные бури...
     Ћгромные волны  перекатывались через низкие места ѓалечной косы. †ители
Яранг,  расположенных на морской стороне, покинули свои жилища  и,  сгибаЯсь
под тЯжестью своего домашнего скарба, бежали на другой берег лагуны, куда не
могли достать волны.
     Ђрмагиргин с трудом добралсЯ до своей Яранги.
     ‚олны  уже разрушили одну  стенку, обращенную к морю,  и пенистаЯ  вода
заполнЯла чоттагин.  Ћчаг затопило,  и  вперемешку  с пеплом плавали морские
звезды  и обрывки водорослей. …ще одна  волна  ударила,  и выплыл  маленький
моржонок с только что пробивающимисЯ клыками. Ћн смешно бил ластами, пытаЯсь
уцепитьсЯ за землю, и  жалобно  моргал  маленькими,  спрЯтанными за толстыми
кожаными складками глазами. Ќичего  особенного в этом моржонке не  было  бы,
если бы не его Ярко-краснаЯ кожа, котораЯ словно сама горела.
     ‘ледующей волной моржонка смыло обратно в море.
     Љ утру ветер стал немного утихать.
     Ђрмагиргин выбралсЯ наружу.
     ‚етер еще  был  так  силен, что море казалось  кипЯщим. Ћгромные  волны
светились  вершинами,   вспененные  верхушки   отсвечивали,   и  отблеск  их
простиралсЯ далеко, до самого горизонта.
     Њолчаливый и подавленный вернулсЯ Ђрмагиргин в свою Ярангу.

        3

     ‹юди заметили, как сильно переменилась стараЯ Ќау после  памЯтной бури,
когда  едва не снесло  Яранги ѓалечной косы. ђаньше  она  хоть и была старой
женщиной,  но  крепкой  еще,  а  теперь  она  выглЯдела  просто  дрЯхлой, и,
наверное, стала видеть  хуже,  потому  что  путала людей, и  часто  отвечала
невпопад. …динственно, что она хорошо помнила и всегда  рассказывала, -- это
всем известную сказку о китовом происхождении приморского народа.
     ‹юди  прЯтали  усмешку,   если   она  дрожащим   от  старости   голосом
повествовала о давней странной  жизни в одиночку, когда, босаЯ и счастливаЯ,
она  бродила по мЯгкой траве в ожидании ‚еликой ‹юбви, котораЯ Явилась  ей в
образе кита из морской дали.
     Љогда  ребЯтишки  начинали  громко  дразнить  старуху,   уже  мало  кто
останавливал их: было не до нее.
     ’рудно  стало  жить  приморскому  народу.  —асто  случалось так, что  к
наступлению  холодов  лишь  наполовину  были  наполнены мЯсные  хранилища, и
звонкой  студеной  зимой  людЯм  приходилось  вышагивать  по  морскому  льду
огромные расстоЯниЯ в поисках тюленей или белых медведей.
     •олодными  вечерами,  когда скудный огонь  освещал внутренность полога,
кто-нибудь вспоминал,  что  было времЯ,  когда  берега ѓалечной косы  кишели
зверьем и охота была больше развлечением и  пробой  сил длЯ  молодых мужчин,
нежели тЯжким трудом.
     Ќесколько раз в ѓалечную косу приезжали рэккэны и привозили болезни. Ќо
уже не было такого человека, который бы нашел их и помог им быстрее проехать
селение.  Џоэтому  люди  умирали, и  дорога  на  •олм “сопших  не заносилась
снегом.
     Ђрмагиргин не щадил себЯ. ‘ первыми проблесками зари он уходил на лед и
возвращалсЯ лишь глубокой ночью. €  чаще всего с  пустыми  руками --  морозы
сковали всю открытую воду, ветра не было и повсюду в море был лед.
     —аще  всего встречались следы белых  медведей.  Ђрмагиргин смекнул, что
если  идти   по  следу   хозЯина   льдов,  то   иногда  можно  набрести   на
полуобглоданную  тушу верпы.  ‚  другое  времЯ  принести такую добычу  домой
считалось не только кощунственным, но и в высшей степени позорным. Ќо, когда
дома  ждали  голодные ребЯтишки  да и самому так хотелось есть, что судороги
пустого желудка причинЯли боль, выбирать не приходилось.
     ‚от и теперь  охотник  шел, стараЯсь не потерЯть следов белого медведЯ.
Ћни часто  виднелись  на  снегу,  словно  в них была  налита  синева темного
зимнего  неба  вместе  с  блестками звезд и  радужными  осколками  полЯрного
сиЯниЯ.
     Ћстрый зимний воздух резал легкие, выстуживал  последние остатки тепла.
Ђрмагиргин  старалсЯ дышать медленно, берег каждый выдох и шел  размеренным,
но широким  шагом. Њедведь выбирал  ровную  дорогу, обходил высокие торосы и
ропаки.
     ‘лед его  был чист,  и это  настораживало охотника: значит, медведь был
без добычи и поделитьсЯ с человеком ему нечем.
     Љогда  Ђрмагиргин  уже подумывал  прекратить  преследование, он  увидел
медведЯ. “мка стоЯл  на  невысоком торосе  и смотрел  на человека. Ћн  стоЯл
спокойный, уверенный в себе  и в  своей силе. ‚ его чуть заостренной морде с
маленьким  черным кончиком  носа  таилась  откровеннаЯ насмешка над  слабым,
голодным человеком.
     Ђрмагиргин ощутил в груди гнев.
     Ђ почему бы ему  не  убить  белого медведЯ?  Џусть он один, нет  у него
помощника, который бы отвлек внимание зверЯ, -- так обычно охотились на умку
жители ѓалечной косы.
     Ќо медведю, видно, не хотелось вступать  в сражение с  человеком. Ћн не
спеша  спустилсЯ  с  тороса  и  так  же неторопливо зашагал прочь,  загребаЯ
выворотом лап сухой, мелкий снег.
     Ђрмагиргин  с копьем  наперевес  кинулсЯ  на  медведЯ.  ‡верь,  услышав
погоню, оглЯнулсЯ, и на его бесстрастной морде застыло выражение удивлениЯ.
     Ћн остановилсЯ и повернулсЯ к охотнику.
     Ђрмагиргин  подбежал и, собрав все свои силы, вонзил копье под переднюю
лапу, в область сердца.
     Љак-то по-человечески  охнув, медведь упал и сломал древко копьЯ. ѓлаза
его,  в  которых еще светилось  выражение  удивлениЯ,  постепенно  заволокло
туманом смерти.
     Ђрмагиргин некоторое времЯ  неподвижно  стоЯл  над поверженным зверем и
чувствовал, как в нем растет огромнаЯ горЯчаЯ лавина радости  и  гордости за
себЯ.
     Ќе в силах сдержать своих чувств,  он закричал дико и  громко,  и голос
его  отражалсЯ от  острых  граней  торосов,  разносилсЯ  по  белой  пустыне,
загроможденной хаосом битого льда.
     -- џ  один убил  умку!  џ своей  рукой вонзил копье, и вот  он, владыка
льдов, лежит поверженный передо мной!  Ђ ну, есть  еще кто в море? …сть, кто
хочет померитьсЯ со мной силой?
     €,  только  прокричав  несколько  раз эти  слова,  Ђрмагиргин  принЯлсЯ
разделывать убитого зверЯ: надо было  торопитьсЯ  -- мороз скоро  так  скует
тушу, что никакой нож уже  не возьмет. ђазделываЯ умку, Ђрмагиргин то и дело
кидал в рот  куски еще теплого мЯса, с удовольствием  чувствуЯ, как  сытость
входит в тело, наполнЯет густым теплом кровь.
     Ћн постаралсЯ взЯть столько, сколько мог унести на себе.
     ’ЯжелаЯ ноша не тЯготила его, потому что это было мЯсо, это была жизнь,
котораЯ  обещает   спокойствие,  крепкий  сон,   уверенность   в  будущем  и
наслаждение ощущением своего могущества.
     Ђрмагиргина встретили домочадцы и многие соседи, которые  еще издали по
мелькающей среди торосов тени распознали, что охотник идет с добычей и добыл
он по меньшей мере  умку, потому что если бы это была нерпа, то он  бы тащил
ее волоком по снегу.
     Ђрмагиргина радостно  встретили. Ћн коротко и точно указал, где остатки
умки, и туда бегом на своих быстрых и сильных ногах отправились юноши.
     †енщины поставили большие котлы  над  огнем, и перед  рассветом,  когда
мЯсо сварилось, в Ярангу созвали самых уважаемых и знатных  жителей ѓалечной
косы.
     -- € старую Ќау позовите, -- напомнил Ђрмагиргин.
     ‘таруха пришла. ‘едые космы почти скрывали  ее изможденное лицо. ѓлЯнув
на ее  руки,  Ђрмагиргин подумал,  что  кожа  на них  напоминает уже старый,
потемневший  от дождей  плащ из  моржовых кишок. ‘ильно  сдала за  последнее
времЯ вечнаЯ жительница Ќау!
     ‘таруха пристроилась  возле Ярко горЯщего  жирника, где  было  тепло  и
сильнее пахло свежей едой.
     -- “дача пришла к тебе, -- тихо сказала она охотнику.
     Ђрмагиргин победно усмехнулсЯ:
     -- џ ее взЯл своими руками!
     -- „а, -- кивнула стараЯ Ќау. -- “дача  идет  к тому,  у  кого  сильные
руки.
     --  €  тому,  кто чувствует себЯ настоЯщим хозЯином  жизни,  -- добавил
Ђрмагиргин.
     -- € это  верно,  -- согласилась старуха. --  Ќо длЯ полноты жизни надо
любить друг друга, любить брата, а не только себЯ...
     -- Ќу вот, опЯть ты за свои сказки! -- засмеЯлсЯ Ђрмагиргин. -- „авайте
лучше будем есть!
     †енщины  поставили  перед  собравшимисЯ  длинное  деревЯнное блюдо,  на
котором дымилось и исходило паром мЯсо умки. ‚се с нетерпением  принЯлись за
еду, и  долгое  молчание, нарушаемое лишь громким  чавканьем  и  глуховатыми
стонами  насыщающихсЯ  людей,  царило  в  просторном  пологе  сильнейшего  и
удачливейшего человека в ѓалечной косе.
     Џо мере того как желудки наполнЯлись мЯсом, развЯзывались Языки, и люди
начинали   вспоминать   времена   удачливой  охоты,   вожделенно  мечтали  о
наступлении лета, когда  будет вдоволь  моржового  мЯса  и не будет  долгих,
темных, голодных ночей, как зимой.
     -- ‹ето будет трудное, -- сказала Ќау, кладЯ на очистившеесЯ деревЯнное
блюдо хорошо обглоданную косточку.
     -- Ћткуда ты знаешь? -- с вызовом спросил Ђрмагиргин.
     -- Џросто знаю, -- спокойно ответила Ќау.
     -- Љто тебе об этом сказал?
     -- џ сама знаю, -- возразила старуха, -- зачем мне еще кого-то слушать?
     Ђрмагиргин долгим взглЯдом смерил старую женщину.
     -- ’огда предскажи нам, чтобы удачи было больше...
     --  Ћб этом надо было раньше думать, -- ответила стараЯ Ќау.  -- ‹юбить
надо не только себЯ, но  и всех людей, но любить  бескорыстно. Ђ ведь позвал
ты сегоднЯ гостей не оттого, что хотелось  тебе  поделитьсЯ с  ними мЯсом, а
единственно из желаниЯ похвастатьсЯ,  чтобы люди  видели и  знали  --  вот Я
каков, Ђрмагиргин!
     --  Ђ  если даже  это так, то  это  не  твое  дело! -- сердито  заметил
Ђрмагиргин. --  ’вое дело рассказывать сказки, а не учить людей, как им надо
жить.
     --  ’огда Я  тебе расскажу другую сказку, -- спокойно  ответила  стараЯ
Ќау. -- ‚от послушай...
     -- „а что  нам тебЯ слушать! --  махнул  рукой  Ђрмагиргин. -- ‚се твои
сказки знают даже малые дети. ‘казки прошлой жизни...
     -- џ тебе расскажу сказку о будущем, -- возразила стараЯ Ќау.
     ќто насторожило Ђрмагиргина, и он снисходительно кивнул старухе:
     -- ‹адно. Ќа сытый желудок можно и сказку послушать.
     ‘тараЯ Ќау  поудобнее  устроилась  возле жирника  и  начала  глуховатым
голосом:
     -- ЉаждаЯ сказка начинаетсЯ словами:  вот было так. Ќачало этой  звучит
иначе  -- будет  так...  Ѓудет так...  ђодитсЯ  один  человек,  удачливее  и
сильнее, чем ты, Ђрмагиргин, хоть у него и будет другое имЯ. ‚ море он будет
добывать самых  сильных  и  жирных зверей, догонЯть на суше  самых быстрых и
своими  сильными руками сможет душить волков  и  медведей.  ‹юди  будут  его
всЯчески  славить  и  даже  сочинЯть сказки и легенды  о  нем. Ќо  мало  ему
покажетсЯ того, что люди лицезреют  его живого и веселого. Ћн захочет, чтобы
он  всегда присутствовал  в  каждой Яранге.  €скусные  резчики  вырежут  его
изображение  на моржовой кости, начертают  его изображение на  белой коже  и
будут вешать его на высокие  шесты... Ќо  этого ему мало будет. Њало  будет,
чтобы его  изображение было  в каждой Яранге. Ћн захочет, чтобы и  запах его
незримо  присутствовал  в каждом жилище, и заставит всех обнюхивать его, где
бы  он ни поЯвлЯлсЯ, и  запахом его  будут  наполнЯть Яранги... € этого мало
будет ему.  ‘амые  лучшие  и  новые  одежды  будут на нем, но он захочет  их
расцветить,  и самые  искусные  вышивальщицы будут украшать  его  одежду, он
будет  сиЯть,  как  отражение солнца...  „а,  да,  и  с  солнцем  его  будут
сравнивать, но и этого мало ему будет. € захочет он, чтобы  настоЯщие звезды
украшали его одежду...  €  будут посланные люди уходить за звездами, которых
пожелал  он,  и  погибать в пути... € останетсЯ он  одиноким, в снова  будет
пустынно  и  дико на морском  побережье, как тогда,  когда Я  пришла сюда  в
молодости...
     ‘тараЯ  Ќау закончила свою сказку. Њолчали и все остальные,  потому что
много непонЯтного было в словах старухи.
     ироко зевнул Ђрмагиргин и сказал:
     --  Ћднако  надо и поспать... Њы хорошо  поели, выслушали сказку старой
Ќау... —то нам еще нужно, кроме долгого и сладкого сна?
     € все разошлись по своим Ярангам.

        4

     Љ весне  в ѓалечной косе стало совсем худо: люди выскребывали налипь со
стен  мЯсных  хранилищ, вымачивали и варили  лахтачьи ремни, добывали из-под
снега прошлогоднюю  зелень. Њного  было умерших просто  от  голода, особенно
малых детишек, которые тщетно пытались выжать хоть капельку молока из тощих,
похожих на сушеные кожаные рукавицы материнских грудей.
     ‚есеннее солнце и пришедшее с ним тепло не принесли ожидаемой  подвижки
льда, и только с прилетом первых птиц  кое-где поЯвились разводьЯ и охотники
стали возвращатьсЯ с добычей.
     Ќо уже не было изобилиЯ прошлых лет.
     —то-то случилось  в  природе, и никто не  мог  этому  найти объЯснениЯ,
кроме старой Ќау