 пугаЯ стаи перелетных птиц.
     Ћпустел берег. Ќа  него,  зловеще потрескиваЯ, надвигалсЯ лед, шурша по
мелководью.  ‘вирепел   ветер,  гонЯ   по  галечной   косе  ледЯной   дождь,
превращающийсЯ на глазах в снег.
     ‚ хижине кричали  два мальчика, оглашаЯ близкую окрестность и вплетаЯ в
вой ветра человеческий голос.
     Ќау склонЯлась над  ними, и  почему-то  на памЯть  приходили безмолвные
первенцы, родившиесЯ  китами  и уплывшие в далекие морЯ.  Љакое счастье быть
матерью!
     ђэу строил большую Ярангу.
     Ћн воткнул кольЯ полукругом и обтЯнул их нерасщепленной моржовой кожей.
‡атем соорудил коническую крышу и тоже покрыл кожей. Ћна еще была свежей, не
потемнела, и дневной свет проникал внутрь. ‚ теплом желтом свете было уютно.
Ќо длЯ настоЯщего тепла еще надо было сделать полог. Ќау сшила  его из шкуры
белого медведЯ.
     Љожаные  туеса и  деревЯнные кадки были  заполнены  моржовым  жиром,  в
землЯном хранилище был достаточен запас мЯса. ‚переди  была зима, но люди не
страшились ее,  потому  что  их было уже много  на  этой занесенной  снегами
ѓалечной косе у Љитового морЯ, скованного льдами.
     ‚есной киты приплывали к  берегам ѓалечной  косы. ЏоказываЯ на них, Ќау
говорила своим двум мальчишкам:
     -- ‚он плывут ваши братьЯ!
     ЃратьЯ-киты близко  подплывали к берегу, почти касаЯсь головами гальки.
Ћни плескались, нырЯли и вдруг неожиданно всплывали, обдаваЯ Ќау и мальчиков
брызгами теплой воды.
     Њальчишки  носились  по  берегу,   и  матери  порой  приходилось  силой
оттаскивать их подальше от прибоЯ.
     ‚озвращались домой мокрые с головы до ног, и Ќау сушила детскую одежду,
шила новые торбаса и кухлЯнки, потому  что одежда на ребЯтишках изнашивалась
с невероЯтной быстротой.
     Љиты сопровождали ђэу и часто помогали, если добыча была тЯжела и лодка
едва шла по воде.

     Љиты и люди -- это один народ!
     ‘оединившись, землЯ и море
     ђодили людей, чье пастбище --
     ‚олны и пучина морскаЯ,
     ’оросы в зимнюю пору!

     ђэу  пел,  и  мальчишки  затаив  дыхание  слушали  его  мощный   голос,
доносЯщийсЯ из морской дали.

     ‚олны морские, застыв,
     Ћбратились в тундровые холмы,
     Џоросли травой, испещрились Ягодой;
     € все живое, что есть на тундре,
     €меет братьев в волнах морских...

     Њальчишки подходили ближе к воде и пели уже вместе с отцом:

     Љиты и люди -- один народ!
     Њы -- братьЯ морЯ и земли!
     € рождены длЯ вечной дружбы!

     ‹юди вытаскивали  добычу на  берег, разделывали ее, и чайки  с громкими
криками ликованиЯ носились над кусками мЯса и жира. ‚олна тихо плескалась  у
ног,  слизываЯ  кровь,  а вдали сверкали  китовые фонтаны, прочерчиваЯ небо,
дробЯ солнечный луч.
     —ередовались  зимы  и  лета. ђосли  сыновьЯ-первенцы,  рождались другие
дети, но уже не было больше китЯт в роду у первых поселенцев ѓалечной косы.
     ђанней весной,  как  только  острым  южным ветром  отрезало  от  берега
припай, тот, кто первым видел на горизонте китовый фонтан, приветствовал его
радостным криком:
     -- ЃратьЯ идут! ЃратьЯ к нам плывут!
     ‘тарели Ќау и  ђэу, но росли люди,  рожденные и вскормленные  ими. € не
только мужчины были среди них, но и женщины.
     ђЯдом с первой  поднимались  другие Яранги,  зажигались  новые очаги, и
девственный камень покрывалсЯ копотью огнЯ, зажженного человеком.
     ‘тарел ђэу.
     Ћн уже не выходил в море, и вместо него  охотились сыновьЯ -- сильные и
смелые люди.
     Ћни  носили имена, которыми различали друг друга,  ибо похожи они были,
как схожи их предки -- морские исполины.
     „вух старших звали ’ынэн -- ‡арЯ и ’ынэвири -- ‘пустившийсЯ с ђассвета.
Ћстальных  сыновей тоже  нарекли,  сообразуЯсь  с их  характерами или же  по
близкому  к их  поЯвлению  событию.  Ћдного звали  ‚уквун -- Љамень, другого
Љэральгин -- по имени северо-восточного ветра, дувшего  с  особенной силой в
день его  рождениЯ... „евочек  тоже  назвали:  ’ынэна  -- ‡орька, ’утына  --
‘умеречный ‘вет...
     Ќо наступает осень не только в природе, но и в  жизни человеческой. ђэу
попросил  Ќау  сшить ему штаны  из  белого  камуса, снЯтого  с ноги матерого
зимнего  оленЯ.  ќто означало,  что  старик готовитсЯ уйти  сквозь облака  и
навсегда оставить этот мир.
     ‚ один из ненастных вечеров, когда дождь бил по мокрым моржовым  крышам
и ветер  шарил  по  стенам, отыскиваЯ вход  внутрь жилищ,  ђэу собрал  своих
детей.
     -- Њне скоро  предстоит  покинуть вас навсегда, -- сказал он  спокойно,
оглЯдываЯ всех  и  на мгновение задерживаЯсь на каждом лице.  -- Љак  только
рассеютсЯ  тучи и  путь в Ясное небо будет  открыт, Я  отправлюсь в  дальнюю
дорогу... Ќо прежде чем  уйти, Я хочу поговорить с вами...  ‘амое главное --
никогда не забывайте, что у вас есть могущественные родичи в море. Ћт них вы
ведете свое происхождение, и каждый кит -- это  ваш  родственник, родной ваш
брат. Ѓыть братом другому -- это не значит внешне походить на него. Ѓратство
в  другом.  Љогда вы  поднимаетесь на высокие скалы над морем, у  вершины вы
видите каменные обломки, многие из которых напоминают человека. Ќе  приходит
же вам  в голову называть их  своими братьЯми и вести свое происхождение  от
холодного камнЯ... Њы пришли  на землю, потому  что есть  высшее  проЯвление
живого  -- ‚еликаЯ ‹юбовь. Ћна сделала нас людьми, сделала менЯ человеком. €
если вы будете любить друг друга, любить своих братьев,  -- вы всегда будете
оставатьсЯ людьми... ‹юбовь всесуща. џ думаю, что в этом мире мы не одиноки.
‚ старинных преданиЯх китового племени говоритсЯ  о  таких, как Я...  Њожет,
где-то  есть  другие ѓалечные  косы, на которых стоЯт  Яранги  и ваши братьЯ
ловЯт нерп, добывают моржей и  поют песни  о море...  €щите и умножайте себе
братьев,  потому что  только в единении вы будете сильны... € еще прошу  вас
помнить: моЯ дорога сквозь облака лежит через море...
     ‚ этот год у берегов ѓалечной косы было необыкновенное скопление китов,
словно  каждый  из  них хотел попрощатьсЯ  с родичем  своим, уходЯщим сквозь
облака. Ћни приближались  к  берегу, где в безмолвии сидел ђэу. €ногда рЯдом
садилась Ќау, и  они оба вспоминали  молодость,  когда на  пустынном  берегу
‚еликаЯ ‹юбовь соединила кита и человека.
     ђэу  думал о тех, кто оставалсЯ в море и  на берегу после него. —то же,
он не сетовал на судьбу. Ќаверное,  он был счастлив,  потому что именно  ему
выпало  стать человеком,  познать  ‚еликую ‹юбовь, о  которой  говорилось  в
древних китовых  легендах.  € всем  казалось, что  случившеесЯ с  ђэу  могло
происходить  только  в сказках... ‡начит, сказка  --  это  правда, в которую
иногда перестают верить...
     Љак это прекрасно -- жить вместе с Ќау!
     ‚есь мир, со всей его красотой и  нежностью, уместилсЯ в этой  женщине,
чье сердце больше неба и  чьЯ внутреннЯЯ теплота может  соперничать с теплом
солнца. Ћна и сделала ђэу человеком своей ‚еликой ‹юбовью.
     ђэу повернулсЯ к Ќау.
     ѓоды нанесли снега на черные волосы, положили  морщины на лицо.  Ќо она
была прекрасна и сегоднЯшней своей красотой.
     Љак тепло делаетсЯ в груди, когда смотришь на  нее, видишь ее лицо.  „а
одна  мысль  о том,  что она  есть, существует на  свете,  наполнЯет  сердце
нежностью и  благодарностью...  Ќо ведь она  будет с детьми. Ђ потом  придет
времЯ, и она соединитсЯ с ним в вечности.
     -- Њне было хорошо с тобой, -- сказал ђэу.
     Ћн  угас, когда  лед сковал море и  первый снег  припорошил  трещины  и
разводьЯ.
     ‘ыновьЯ совершили обрЯд печального прощаниЯ.
     ЋбрЯдили ђэу в белые  погребальные  одежды,  крепко завЯзали малахай на
голове  и зажгли  костер  у  порога. Џронесли над  очистительным огнем  тело
покойника  и  положили на  нарту.  ‘ыновьЯ  впрЯглись в  нее.  Ќарта, скрипЯ
полозьЯми по свежему снегу, двинулась в сторону морЯ.
     Ќау, в кэркэре  из темного меха, стоЯла  у  стены  Яранги  и  печальным
взглЯдом провожала своего мужа в вечность.
     Ћна не плакала. ‚едь ђэу дошел до конца своего пути, ушел достойно, как
подобает человеку, завершившему все свои земные дела.
     џсный день  стоЯл над ѓалечной косой, похолодавшее зимнее  солнце скупо
освещало тЯнущих похоронную нарту через прибрежные торосы  на ровное ледЯное
поле, где уже была приготовлена широкаЯ прорубь.
     Ќау смотрела вслед.
     ЌевольнаЯ слеза катилась по щеке, холодила кожу и с верхней губы падала
на  нижнюю, вкусом  похожаЯ на крохотный обломок соленого морского льда. Љак
велик и печален мир! Њыслью своей  пытаешьсЯ измерить протЯженность жизни от
далекого прошлого,  начала которого не помнишь, а будущее терЯетсЯ  в тумане
никем еще не испытанного пребываниЯ в ином, заоблачном мире, где нет смерти,
где нет сопоставлениЯ этого и  другого  мира...  € все это -- жизнь, котораЯ
сильнее и длиннее в бесконечности, чем просто бытие в этом мире... Љак велик
и печален мир!
     ‘ыновьЯ  молча тЯнули  нарту,  стараЯсь  выбирать  среди  нагромождений
торосов ровный путь, чтобы ничто не тревожило навеки уснувшее тело.
     ‚ода  у  краев  погребальной  полыньи  то  поднималась,  то опускалась,
выдаваЯ взволнованное  дыхание морЯ, словно  оно  и воднаЯ  его глубина, где
обрел жизни первое дыхание ђэу, понимали случившеесЯ. ‚ проруби образовалась
ледЯнаЯ кашица.  Ћдин из  сыновей взЯл черпак, сделанный из  тугого оленьего
рога  и  переплетенный  лахтачьим ремнем.  Ћтчерпав  шугу, проЯснив зеленую,
почти черную в глубине воду, он остановилсЯ и посмотрел на братьев.
     Ћни без слов отвЯзали тело отца и положили на лед ногами к воде.
     ЏостоЯв некоторое времЯ,  они  слегка  толкнули тело, и оно  неожиданно
легко и быстро скользнуло в воду.
     ‡а телом опустили в воду нарту, и она тотчас  пошла ко дну, словно была
сделана не из легкого дерева, а из моржовой тЯжелой кости.
     ‘тарший из братьев приблизилсЯ к воде и заглЯнул. ’ам отражалось небо и
виднелось уходЯщее вдаль улыбающеесЯ лицо ђэу  -- словно он кидал прощальный
взглЯд сыновьЯм, остававшимсЯ на земле.
     Ђ в небе, низко  над горизонтом, сиЯло солнце. ’ишина стоЯла в природе,
будто все сущее, все живое затаило дыхание в удивлении и благоговении  перед
‚еликой ‹юбовью.

        —асть втораЯ

        1

     ќну сидел у костра и внимательно слушал Ќау. ‘меЯтьсЯ над ее рассказами
о чудном происхождении приморского  народа  с некоторых пор вошло в привычку
жителей   ѓалечной  косы   и  окрестных  селений.   ‘таруха  стала   местной
достопримечательностью,  и  среди  прочих  новостей,  которыми  обменивались
путники, обычно сообщалось  о здоровье удивительной старухи и ее рассказах и
поучениЯх.
     Ћднако ќну не показывал виду, что не верит  старой Ќау. „а и кто знает,
может   быть,  она  права,   несмотрЯ   на   то,  что   говорила   чудовищно
неправдоподобные  вещи: будто  бы она в  ранней молодости была женой кита  и
первые  ее  дети  были киты. Ќикто не знает,  сколько  ей  лет. „аже древние
старики утверждали,  что в годы  своей юности  они  знали Ќау  уже  глубокой
старухой  с   теми  же  всем   изрЯдно  надоевшими   рассказами   о  китовом
происхождении приморского народа.
     ‚  общем-то,  все, что  рассказывала  Ќау, было  давно, еще с  детства,
известно ќну.
     Ћн  вглЯдывалсЯ  в  сморщенное,  словно  печенаЯ  моржоваЯ  кожа,  лицо
старухи, в  ее  удивительно светлые  и  глубокие глаза,  отливающие  зеленью
морской глубины, и ему становилось не по себе.
     Ќау не имела своего жилища. Ћна приходила в любую Ярангу ѓалечной косы,
устраивалась  как  у себЯ дома  и  жила  несколько дней, а то и месЯцев. Ћна
утверждала,  что  все  живущие  --  ее потомки.  Љто знает, может  быть, это
действительно так? Ќикому никогда не приходило в голову отказать старой  Ќау
в крове и пище. Ќо,  когда она уходила жить в другую Ярангу, люди облегченно
вздыхали и не удерживали ее.
     ЌесмотрЯ на  молодость, ќну почиталсЯ в селении мудрейшим человеком. Ћн
знал все, что  полагалось знать искусному врачевателю, предсказателю погоды,
хранителю  древних  сказаний  и  обычаев. Ќо одного  ќну не  мог определенно
утверждать: правду ли говорит стараЯ Ќау о происхождении приморского народа?
„а, люди ѓалечной косы чтЯт морских великанов,  как возможных своих предков,
но уж больно  разнЯтсЯ между собой киты и люди. Њало того,  что  они живут в
воде, киты к тому же огромны и бессловесны, даже  голоса  своего не имеют...
’акие предки несколько неудобны  длЯ почитаниЯ. Ћднако  вслух никто сомнений
не  высказывал,  и  культ  китового  предка  соблюдалсЯ на протЯжении многих
поколений.
     ‘тараЯ  Ќау смотрела  бездонными  глазами на  огонь,  и  ќну видел, как
отблеск огнЯ тонул в их бесконечной глубине.
     -- —ерез менЯ, -- продолжала глухим голосом Ќау, -- соединились землЯ и
море, во мне родилсЯ человек таким, каким живет он нынче вокруг нас.
     -- Ђ как же слово? -- осторожно осведомилсЯ ќну. -- Љак мысль?
     --  Љогда  Я была юна  и  бегала,  как  молодаЯ  оленуха,  по студеным,
напитанным водой упругим  тундровым кочкам, Я и  не задумывалась, кто  Я  --
песец, птица,  волк  или росомаха?..  Њне было  все  равно, кто  Я, пока  не
приплыл  ђэу  и не  озарил  менЯ ‚еликой ‹юбовью.  ‘ама ‚еликаЯ ‹юбовь  была
тайной, потому что неведомо, откуда  она сошла на нас. € тайна родила мысль.
Џотому что,  пока  есть тайна, человек всегда будет пытатьсЯ разгадать  ее и
разум будет деЯтелен...
     Ќау замолчала.
     -- ‚ыходит, пока есть тайна, будет жив и разум? -- учтиво спросил ќну.
     -- „а, -- ответила Ќау.
     -- Ђ  речь  откуда? Љак человек  научилсЯ  разговаривать и  общатьсЯ  с
другими? -- продолжал спрашивать ќну.
     -- Ќам с ђэу очень хотелось поговорить. ‚от мы и заговорили...
     ќну с выражением недовериЯ поглЯдел на Ќау: слишком как-то все просто.
     -- ‚ещи ведь  живут отдельно от человека вместе  со своими названиЯми и
именами, -- продолжала Ќау.  --  Ђ слово приходит из всех живущих  на  земле
только к человеку. € речь делает нас людьми...
     ќну прислушивалсЯ к словам старой Ќау не только разумом, но и чувствами
своими. —то-то было в ее словах действительно весомое, мудрое. Њир длЯ нее в
самом главном  всегда оставалсЯ единым.  Ќаивысшим существом  длЯ нее всегда
был кит...
     -- Ђ откуда поЯвились другие боги? -- осторожно спросил ќну.
     -- „ругих богов в природе не существует, -- сердито ответила Ќау. -- €х
придумали себе люди.  €з  страха  перед тайной. Љогда  нет  желаниЯ  разумом
отгадать тайну, начинают делать  богов. ‘колько  тайн, столько  и богов,  на
которых легко  свалить  все.  Љогда  человек  проЯвлЯет слабость,  он  часто
объЯснЯет это вмешательством  непонЯтных сил. Ђ порой и  силу свою  начинает
приписывать им... ќто уже совсем недостойно человека!
     -- Ћднако мы все же чтим кита как предка своего, -- напомнил ќну.
     -- Љит -- не  бог, -- решительно сказала Ќау. -- Ћн просто наш предок и
брат. Ћн просто живет рЯдом с нами, готовый прийти на помощь.
     ќну  шел по  берегу  морЯ,  встревоженный разговором  со  старухой.  Ћн
наклонЯлсЯ, брал  обрывки морской  травы,  бездумно жевал их. ‘ырой  морской
ветер,  пропитанный резким запахом  водорослей,  птиц,  рыб и  зверей, мешал
мыслЯм.  ЉакаЯ-то неумолимаЯ,  но  пугающаЯ  правда чувствовалась  в  словах
старой  Ќау  о том,  что  человек создал  множество  богов  от  страха перед
непонЯтным и  неведомым.  ‘  этим и боЯзно  согласитьсЯ,  и  в  то  же времЯ
соблазнительно. Ќо как тогда быть  с установившимисЯ обычаЯми? ЋтказатьсЯ от
привычного трудно,  а тем более  от богов... ђазумнаЯ мудрость подсказывает,
что не следует резко менЯть представлениЯ человека, если даже они и ложны...
     ‘тараЯ Ќау... …е  имЯ обросло легендами, слухами и покрылось тайнами...
Ћна говорила, что тайны  побуждают  человеческий  разум к деЯнию. ‚ этом она
права.   Ђ  разум   устроен  таким   удивительным  образом,  что  он   часто
удовлетворЯетсЯ  готовой  отгадкой, видимостью  истины,  пусть непрочной, со
множеством прорех от сомнений и непоследовательностей.
     ‘колько же Ќау живет на земле?
     Ћна говорит, что с самого начала была совсем одна и не знала,  кто  она
--  песец,  волк,  росомаха или  евражка...  Ђ  может быть, тогда  она  была
каким-нибудь  животным?  ќто  вполне  может  быть  и  согласуетсЯ с древними
легендами о родстве людей с разными животными.
     Ќо вот ее сожительство с китом...
     ‘ китом, который силой ‚еликой ‹юбви превратилсЯ в человека.
     € еще:  памЯть  племени хранила  множество рассказов  о  том,  как киты
помогали приморским  людЯм добывать пищу, охотитьсЯ, уберегали от несчастий.
ќти  рассказы  никто  не  подвергал сомнениЯм.  Ќо  вот превращение  кита  в
человека... Џочему  этого больше не случаетсЯ?  ‚едь становитсЯ же оборотнем
охотник, унесенный на льдине в море. …го долго носит во  льдах, ветер и бурЯ
треплют его одежду, и наконец  он остаетсЯ нагишом  на холоде. Ќо природа не
дает ему  погибнуть. €ные  неожиданно обрастают шерстью, короткой и жесткой,
как у лахтака, обретают тюленьи  черты, терЯют речь и спасаютсЯ... Ћни потом
бродЯт  по  тундре  невдалеке от  людских поселений.  Ћни воруют  еду,  руша
землЯные  мЯсные  хранилища,  похищают сушеное  мЯсо  с вешал  и, случаетсЯ,
нападают  на женщин. Џотом рождаютсЯ странные люди с  обилием растительности
на лицах, порой немые и глухие или лишенные зрениЯ. Ќо от китов больше никто
и никогда не рождалсЯ на этом берегу...
     €  все-таки  с   дальних  сумеречных   лет   идет  почитание  китов   и
трепетно-свЯщенное отношение  к  великанам морЯ. „а  и как  не уважать и  не
благоговеть  перед  теми, чьи огромные  тела  поднимают большие волны и  чье
дыхание взлетает ввысь? Ћстальные морские звери стараютсЯ держатьсЯ подальше
от человека,  боЯтсЯ его, но киты никогда не уплывают, когда кожаные байдары
приближаютсЯ к ним. Ќаоборот, они стараютсЯ держатьсЯ  поблизости, и ќну был
не раз свидетелем тому, как киты  вели  за собой охотников на места, богатые
тюленЯми и моржами.
     €  все же, как уловил  ќну,  у жителей ѓалечной косы не  было твердой и
безоговорочной  веры  в рассказы  старой  Ќау о ее  жизни с китом. ќто  была
сказка, придуманнаЯ выжившей из ума старухой. Ћднако существовала молчаливаЯ
договоренность между всеми: никогда не выражать сомнениЯ самой Ќау. ќто было
бы кощунством...
     ‘тараЯ Ќау никогда не  занималась врачеванием и предсказаниЯми, но если
кто-нибудь обращалсЯ к ней за помощью, она никогда не отказывала. ‹ечила она
только травами  и настоЯми  крепких  бульонов,  сдобренных кореньЯми,  а  ее
предсказаниЯ поражали точностью, котораЯ почему-то пугала людей. Њожет быть,
потому, что  она  с  одинаковым равнодушием  предрекала  и беду,  и  будущую
радость. € оттого, что она не скрывала правды, мало было желающих обращатьсЯ
к  ней.  Ќаоборот,  остерегались  ее  острого  Языка и  о  важном  и главном
старались с ней не говорить, полагаЯсь в таком случае на ќну, который мог  и
утешить  уклончивым  ответом,  и  вселить  надежду  туманным, неопределенным
обещанием.
     ‘колько живет на земле Ќау?
     €ли она вечна, как  скалы,  холмы  и  скалистые  берега?  Ќо  ведь  она
состарилась... ‡начит, жизнь и времЯ накладывали на нее свой отпечаток. …сли
она  помнит  времЯ  первых  людей,  то  как же  она  стара,  ибо  нынче люди
расселились по всему побережью и по тундре...
     ђассказывала  Ќау, что, когда  был жив  ђэу,  олень  был  дик и на него
охотились крадучись. Ђ ныне оленьи  стада пасутсЯ  спокойно, и человек ходит
за  ними, не скрываЯсь.  ‹юди даже  ездЯт на оленЯх,  запрЯгаЯ их в нарты. Ђ
ездовых собак тогда не было, утверждала Ќау,  и только похожие на  них волки
бродили по тундре, воровали  мЯсо  из землЯных хранилищ и страшными голосами
выли в лунные тихие ночи.
     Џлескалось  море у берегов, загадочное,  великое,  называемое в  песнЯх
Љитовым морем.
     ’ам, в пучине, инаЯ, отличнаЯ  от земной  жизнь,  и  ее  признаки слабо
доходЯт до  приморских  жителей в виде студенистых  медуз,  красных  морских
звезд с игольчатой кожей, раковин, мелких рачков и моллюсков.
     Ќо и мир звезд и неба тоже загадочен!
     Џристальный  взглЯд на  звездное  зимнее  небо,  когда  невесть  откуда
поЯвлЯютсЯ небесные  огни -- полЯрные сиЯниЯ, -- заставлЯет трепетать душу и
вселЯет  в  сердце  благоговейный  ужас.  ‚  светлом круге  луны видЯтсЯ  то
человеческое  лицо,  то  тени  умерших  родичей,  то живущие  люди,  которые
охотЯтсЯ, едЯт  точно  так же, как  и обитатели  земли. Њожно ли после всего
этого не  задуматьсЯ  о  множественности  миров,  о  том, что  все эти  миры
пронизаны неведомыми загадочными силами, имЯ которым боги-кэлет?
     „а,  пусть киты остаютсЯ предками,  но  нельзЯ  пренебрегать и  другими
богами.
     Ќе каждому  дано  чувствовать неведомую  силу и  знать  многое.  ‘удьба
выбирает  из  множества  людей особенных и  отмечает  их  даром  прозрениЯ и
проникновениЯ не только в суть  окружающих  вещей, но и  за грань понЯтного.
Њожет быть, сам отмеченный и не может объЯснить  многого, но его способность
предчувствиЯ  и  предвидениЯ сама  по  себе благаЯ  ценность, котораЯ должна
служить людЯм.
     Ќо вот как быть с Ќау?
     Ѓыть потомком кита почетно  и благородно,  и это возвышает  человека  и
дает  ему  гордость,  стремление быть  сильным и независимым,  как  сильны и
независимы  эти  огромные  морские  животные.  Ќо вера  в кита  должна  быть
благоговейной, покрытой некоей тайной.  Љ этой тайне может иметь доступ лишь
достойный и  избранный  судьбой.  €  чем  больше  неЯсного и  непонЯтного  в
потемках прошлого, тем выше тот, который может объЯснить многое.
     ‚ таком случае  Ќау --  именно  тот  человек,  к  которому  должны быть
обращены почести. Ќо личность сама  должна быть достойна  положениЯ, которое
уготовила  ей судьба. Ќе  только  облик, но и образ жизни, поведение  должны
соответствовать этому.
     Ђ Ќау ведет себЯ так, что лишь отвращает от себЯ людей. ‡ачем посвЯщать
каждого  в  такие  подробности,  которые  только  подрывают веру  в  китовое
происхождение людей? ‡ачем  рассказывать о том, что  любил есть и как храпел
по  ночам ђэу?  ‡ачем  утверждать  совсем неправдоподобное,  будто  сама Ќау
рожала китЯт и  среди плавающих в море есть ее прЯмые потомки?.. ‡ачем такое
говорить и каждый день твердить об этом, вызываЯ раздражение у людей?
     „а, пусть китовое родство людей -- далекаЯ правда, но эта правда должна
быть  величественна,  высока  и   доступна  не  каждому,  без  унижающих  ее
подробностей. Ћна должна сиЯть на расстоЯнии, как вершины дальних гор.
     Ђ как быть с Ќау?
     Џо всему видать, осталось ей жить недолго.
     Ћна стара, это правда. Ќо вот что  удивлЯло:  она никогда не жаловалась
на свои недуги, не кашлЯла, не задыхалась, как другие старухи.
     Ќо ведь не вечна же она!
     ќну остановилсЯ, вглЯдываЯсь в море.
     Ћн  видел,  как недалеко от согбенной фигурки,  в которой  издали можно
было узнать старую Ќау, за линией пенного прибоЯ  резвились два кита, высоко
поднимаЯ  головы  из воды и  пускаЯ шипЯщие,  расцвеченные солнечной радугой
фонтаны.

        2

     Ћхотники уплывали вдаль, в море.
     “пругий ветер  звенел в  парусе из тонких  нерпичьих кож, выдубленных и
выбеленных в крепкой человеческой моче.
     Ћхотники  зорко  всматривались  в  морскую  поверхность,   стараЯсь  не
упустить круглой головы нерпы, лахтака или усатой головы моржа.
     Ќа носу сидели два гарпунера, держа на коленЯх длинные орудиЯ с острыми
наконечниками из хорошо отполированных пластин  обсидиана  -- вулканического
стекла.
     Ќаконечник был хитроумно устроен:  впиваЯсь в  кожу морского животного,
он  отскакивал  от рукоЯтки и под  натЯжением  ремнЯ  поворачивалсЯ  в  ране
поперек, накрепко  застреваЯ и даваЯ этим возможность держать добычу  как бы
на привЯзи.
     Ќа корме сидел ќну, одетый  в  непромокаемый  плащ из хорошо выделанных
моржовых   кишок.  —уть  желтоватаЯ,  шуршащаЯ   поверхность   плаща  хорошо
предохранЯла от любой сырости, особенно от морской,  соленой, оставлЯЯ сухой
внутреннюю  одежду  из пушистых  оленьих шкур,  снЯтых ранней  осенью. Ћдной
рукой ќну держал рулевое весло, а другой -- конец, прикрепленный к парусу. ‘
помощью рулЯ и паруса ќну хорошо управлЯл лодкой и мог держать скорость даже
против ветра.
     ‚  эту пору  на  морском  просторе  оживленно: откормившиесЯ на  летних
пастбищах  птичьи стаи,  вырастившие  новое  поколение  крылатых, собираютсЯ
вместе, чтобы отправитьсЯ в неведомые земли.
     ќну предполагал,  что  там,  куда они  улетают,  не кончаетсЯ лето, нет
зимних холодов и, по всей видимости, там и море не замерзает.
     …сли  проследить за  направлением полета птиц и дорогой уходЯщих китов,
легко  увидеть,  что все они направлЯютсЯ  в сторону полуденного  солнца.  ‚
середине зимы  краснаЯ  зарЯ указывает на  присутствие солнца именно  там...
‡начит,  в ту  сторону вслед за  солнцем уходЯт  и  птицы, и  киты, и другие
морские  звери.  Ќемногие остаютсЯ  здесь, чтобы переждать  долгое  холодное
времЯ...
     —то  же  там за  землЯ,  где в зимнюю пору не замерзает  море?  € вдруг
догадка пронзила ќну: так ведь когда солнце возвращаетсЯ на  эту землю,  оно
уходит оттуда, и, значит, там приходит черед зимних холодов!
     Ћн уже  хотел  было раскрыть  рот,  чтобы рассказать товарищам о  своем
открытии, но воздержалсЯ  -- зачем? Ћни  все равно не  поймут  всей  глубины
откровениЯ. ‚едь если дальше рассуждать,  то, идЯ за  солнцем  и возвращаЯсь
вместе с ним, можно жить в вечном лете, точно так же, как это делают киты...
ќну  от  волнениЯ  вспотел.  ‚от  оно  --  счастье  человеческое,  дорога  к
постоЯнному и  теплому времени! ‚едь главнаЯ забота здешнего человека -- это
уберечьсЯ от губительного дыханиЯ холода. ’олько наступает лето, как женщины
вытаскивают  зимние пологи и  начинают  их латать, пришиваЯ на прохудившиесЯ
места  новые  лоскутки шкур  белого медведЯ.  Љ осени собирают  сухую траву,
обкладывают ею  полог,  чтобы теплый  воздух дольше сохранЯлсЯ в  жилище. Ќо
главное -- это огонь, который нужно  все времЯ поддерживать в жирнике. ’епло
--  это жизнь, и тот, кто знает  дорогу к  постоЯнному теплу,  тот настоЯщий
спаситель людей...
     ‡анЯтый своими размышлениЯми, ќну совершенно потерЯл интерес к охоте.
     Љак удивительно устроено человеческое  мышление: стоило  наткнутьсЯ  на
одну дельную мысль,  как она потЯнула другую, за ней -- третью.  …сли судить
по времени холодной поры, котораЯ длитсЯ очень долго, в отличие от короткого
лета, солнце в полуденной стороне находитсЯ гораздо дольше, чем над здешними
берегами. ‡начит, там лето дольше и зима короче!
     ‚от бы найти путь туда, дорогу к долгому теплу!
     ‚спотевшей  рукой  ќну сжал  рулевое  весло и  не сразу  сообразил, что
кричат ему гарпунеры.
     Ћни увидели стадо моржей и просили повернуть туда байдару.
     ќну круто развернул кожаное судно, едва не зачерпнув воды накренившимсЯ
бортом.
     „орогу к долгому лету укажут киты. …сли они настоЯщие братьЯ, то они не
откажут в помощи.
     Ђ может быть, стараЯ Ќау знает ту дорогу? €наче откуда она пришла сюда?
Ќе родилась же она от камней, от волков  или росомахи...  Њожет быть, она --
заблудившаЯсЯ жительница теплых краев? Ђ кит пришел ей на выручку, чтобы она
не погибла здесь от холода?
     Њысли обгонЯли друг друга,  выстраивались в стаи,  разлетались  и снова
собирались вместе. Ћни волновали ќну.
     Њоржовое стадо уже было близко, и вода кишела как в гигантском котле.
     ‘пустили  парус.  „линные  деревЯнные   весла  в  деревЯнных  уключинах
заскрипели, и послушнаЯ им байдара устремилась к моржовой стае.
     ‚от  они уже  близко.  Ћни  поворачивают  оснащенные огромными  желтыми
клыками головы и с ненавистью смотрЯт на приближающуюсЯ байдару.
     ‚ожак моржового  стада  --  старый  самец с  обломанным  левым  клыком,
покрытый  бугристой, в морских паразитах и шрамах кожей, вдруг развернулсЯ и
пошел на байдару.
     Њожет  быть, в  другое времЯ  ќну  успел  бы  отвернуть  байдару, чтобы
избежать удара.  Ќо на  этот  раз,  отвлеченный  размышлениЯми, он  какое-то
мгновение промедлил.
     ќну видел, как обломанный клык мелькнул внутри байдары, меж ног впереди
стоЯщего гарпунера. ‚ байдару хлынула вода, и кожанаЯ лодка стала оседать.
     “жас охватил охотников.
     Ќикто  не умел плавать,  и  единственное  спасение  было в  том,  чтобы
держатьсЯ за надутые пыхпыхи, которые, к счастью, уже были приготовлены.
     ђазъЯренный  морж  долбил  и долбил  байдару, и  она  только беспомощно
содрогалась, погружаЯсь по самые борта в ледЯную воду.
     Ђ родной берег был далеко.
     ‚ байдаре -- пЯть человек. Ђ пыхпыха -- четыре. ‡а один ухватились двое
-- ќну  и юноша  ЉлЯу, в глазах которого застыл ужас. ‚едь ЉлЯу хорошо знал,
что  делает  в  таких  случаЯх  старейшина  байдары.  Љогда  нет  надежды на
спасение,  когда  родной берег лишь синеет туманной полоской  на  горизонте,
тот, который  сидел  на  руле, вытаскивает  свой охотничий  нож,  закалывает
товарищей, а  потом -- себЯ самого... ќто делаетсЯ  длЯ того, чтобы избавить
людей от ненужных мучений.
     ЉлЯу это знал и видел перед собой  лицо того,  кто заколет его  первым,
потому что именно он оказалсЯ ближе  всех. Љогда  бросались в  воду, не было
времени выбирать пыхпых, надо было спасатьсЯ...
     Љак  прекрасна  жизнь!  „аже  жалкие мгновениЯ, оставшиесЯ  до  вечного
забвениЯ. Љазалось бы, какаЯ разница:  быть заколотым чуть раньше или позже,
и все-таки ЉлЯу хотелось сейчас быть возле другого пыхпыха, подальше от ќну.
Ќеужто не дрогнет рука у человека, которого в селении ѓалечной косы почитали
мудрейшим,  источником знаний  и  полузабытых  обычаев?  Ћн  знал,  как надо
встретить новорожденного и  проводить в последний путь  умершего.  Ћн знает,
как избавить от лишних мучений...
     ќну  медлил, не  решаЯсь  приступить к  печальному долгу. € все  же это
необходимо сделать. €м все равно не добратьсЯ до родного берега...
     Љак неожиданно и просто кончаетсЯ жизнь! Љто-то другой найдет дорогу  к
незамерзающим морЯм, к земле, где долго тЯнетсЯ теплое  лето и солнце высоко
стоит в небе, где зимуют киты и другие теплолюбивые существа.
     ’оварищи  ќну,  знаЯ  о  своей  участи и стараЯсь отсрочить  неминуемую
смерть, старались отплыть от него подальше, незаметно отгребаЯ в сторону.
     Џусть первыми простЯтсЯ с жизнью те,  кто постарше. ‚он Ћпэ. Ћн смотрит
на берег. ‚ глазах его  горе и  страх  перед неизбежной смертью.  ‚ ѓалечной
косе у него остаютсЯ жена и  шестеро детей. Ћни еще  малы, и общине придетсЯ
взЯть на  себЯ  заботу о них. ’ак ведетсЯ исстари.  Ќет обделенных  пищей  и
кровом,  но есть те, кто потерЯл близких...  ђэрмын... ’оже дети останутсЯ у
него  да  красиваЯ жена. Ћднако  она  перейдет под покровительство  старшего
брата,  оставшегосЯ  в  живых...  Љомо...  ‚се  хорошие  добытчики,  сильные
мужчины, веселые, искусные в громком пении и радостных танцах.
     ќну крикнул:
     -- ќй, сближайтесь ко мне!
     •орошие  люди были  на  байдаре. ‚се они  откликнулись  и  даже те, кто
старалсЯ  отгрести  подальше,  смирившись  со  своей   судьбой,  поплыли   к
старейшине   байдары,  который  уже  нащупывал  в  намокших  кожаных  ножнах
охотничий нож с длинным, хорошо заточенным лезвием.
     Љомо подплыл первым.
     ќну не сразу стал кончать его, справедливо полагаЯ, что вид крови может
поколебать решение остальных.
     Љогда все  сгруппировались недалеко от затопленной  байдары, ЉлЯу вдруг
звонким голосом крикнул:
     -- Љ нам плывут киты! Љ нам плывет целое стадо китов!
     ‚се враз глЯнули туда, куда показывал рукой юноша.
     ‘ловно  осевший  на  воду  туман,  пронизанный  радугой,  приближалсЯ к
терпЯщим бедствие.
     Љиты плыли с шумом, разрезаЯ осеннюю студеную неподатливую воду.
     -- Ћни идут к нам  на помощь! --  кричал возбужденный  юноша. -- Љ  нам
плывут наши братьЯ! ‡начит, стараЯ Ќау права -- они наши кровные братьЯ!
     ќну налег на пыхпых, чтобы приподнЯтьсЯ над водой, и тоже увидел китов.
Ћни  шли как флотилиЯ волшебных кораблей  из старинных сказаний о великанах,
как огромнаЯ песнЯ, надвигающаЯсЯ из морских глубин.
     ‘трах и надежда боролись в душе ќну.
     Ќарушение обычаЯ может вызвать наказание. Ќо кто будет  наказывать? Љто
истинные вершители судеб приморского народа?
     ЏриближаЯсь,  киты  плыли тише,  Явно стараЯсь не повредить  людЯм. Ћки
окружили потерпевших бедствие, повели их к синеющему вдали берегу.
     Ћхотники старались  держатьсЯ  ближе  друг к  другу, ибо так китам было
легче вести их.
     ‚от уже можно различить Яранги и струйки синего дыма, тЯнущиесЯ к небу.
     ‡а линией прибоЯ киты остановились.
     Ќа  берегу  стоЯли  люди  и  в изумлении  смотрели  на  своих землЯков,
обессиленных, но счастливых своим чудесным избавлением от неминуемой гибели.
     Љто-то догадалсЯ бросить ременной линь, и ќну ухватил конец.
     Ћхотники встали в рЯд  перед старой Ќау,  и  вода струилась с их мокрых
одежд.
     ‘таруха  молча смотрела на них, часто переводЯ взглЯд на  стадо  китов,
медленно удалЯющеесЯ от берега.
     -- Ѓрат всегда поможет брату, -- тихо сказала она и пошла к Ярангам.

     ‚ самой большой  Яранге,  где обычно собирались мужчины  ѓалечной косы,
гремел бубен, сделанный из высушенного моржового желудка.
     Ћбнаженный  по  поЯс ќну  в  сопровождении  ЉлЯу  исполнЯл новый танец,
названный им ’анец Љита.
     „ругие  чудесно  спасенные  подпевали  чуть охрипшими голосами, возносЯ
хвалу морским братьЯм, и звуки  новой свЯщенной песни уходили  через дымовое
отверстие к небу, растекались и скатывались к берегу, к невидимому в темноте
морскому горизонту, где, затаив свое шумное дыхание, слушали киты.
     ЏовинуЯсь  ведущему ќну, люди взмахивали  расписанными  веслами, и там,
под потолком, где вЯлились прошлогодние оленьи окорока, пропитываЯсь пахучим
дымом,  в  отблесках  костра,  в  волнах теплого тумана, плыло  чучело кита,
искусно вырезанное из темного плавникового дерева.

     —еловек только тогда человек,
     Љогда брата он имеет, и душа
     …го жаждет отдать добро брату.
     ‘мерть отступила от нас,
     —ерным крылом задев.
     Љиты спасли нас.
     ‚озносим хвалу им
     € благодарность...

     ‚ полутьме Яранги  песнЯ  стучала крыльЯми о просохшие  моржовые шкуры,
словно  гигантский  бубен,  и  жители  ѓалечной косы,  прислушиваЯсь к  ней,
возносились ввысь душой, преисполненной благодарности к морским братьЯм.
     €ные  с затаенным  чувством  стыда  вспоминали,  как  посмеивались  над
словами старой  Ќау  о  братстве  с  китами и  воспринимали  ее  рассказы  о
стародавних временах как причуды угасающего от старости разума.
     ‘вЯщенный ’анец  Љита  возвестил  о  рождении  нового  обычаЯ  в  жизни
обитателей ѓалечной косы и укрепил веру в их необычное происхождение.
     ќну пел и чувствовал, как слова новой песни сами рождаютсЯ  в его  душе
без усилиЯ с его стороны, и он дивилсЯ этому своему состоЯнию, словно кто-то
иной, новый поселилсЯ в нем и пел через него...

     Ѓрат -- это не только тот,
     Љто просто похож на тебЯ.
     Ѓрат -- это тот, кто сочувствует
     ’воему несчастью и приходит на помощь...

        3

     Љогда  Ђйнау вносила кусок синего  льда  в теплый полог,  вместе  с ним
входило  холодное  облако,   остро  пахнущее   стужей,  щекочущее  нос.  ‹ед
потрескивал  как  живой.  ђебЯтишки украдкой  прикладывали палец,  смоченный
слюной,   и  лед  кусалсЯ,  прихватываЯ  кусочек   кожи,   белесой   пеленой
приклеивающийсЯ к поверхности голубого излома.
     ‚ эту пору на воле все было темно-синим от сумерек и мороза, от темного
неба, на  которое  робко выползали Яркие зимние звезды, дрожащие и мерцающие
от всепроникающего холода.
     ‘тылую  синеву нарушали  лишь пЯтна желтого света, падающие  на снег  у
порога жилищ: в Ярангах ждали возвращающихсЯ с зимнего промысла охотников.
     Ћни шли с торосистой стороны  морЯ, медленно обходЯ высокие льдины.  ‡а
ними тЯнулсЯ замерзающий след с Яркими вкраплениЯми красной крови.
     ‹юди  держали путь на желтые  пЯтнышки теплого света  от горЯщих в жиру
моховых фитилей.
     ’ишина висела над ѓалечной косой, над маленькой кучкой  полузатопленных
в снегу жалких в этом огромном мире Яранг.
     ЉлЯу поднЯл глаза: на  закатной  стороне  занималось полЯрное сиЯние --
начиналсЯ  веселый  праздник  богов,  и  отблеск их гигантских  разноцветных
костров отражалсЯ небом. Љак  плотно  населен  мир, кажущийсЯ  отсюда  таким
пустынным! € просторное небо, и дальние  горы, и даже мрачные  нагромождениЯ
скал -- все полно жизни, неведомых существ, волшебных сил!
     ЉлЯу глубоко  вздохнул и  пошел быстрее, торопЯсь  к своему жилищу, где
его ждали жена  и  трое  детишек  -- два мальчика  и  девочка.  Ћн  мысленно
воображал детские  личики,  их  ожидающие  взглЯды,  особенно  пристальные и
пытливые  глаза  старшего, Ђрманто,  ласковое спокойствие  жены,  и  все его
нутро,  промерзшее на ветровом студеном льду, наполнЯлось теплом,  идущим от
самого сердца.
     Ђйнау взЯла ковшик из тонкого гибкого дерева, зачерпнула воды, захватив
льдинку,  и  вышла  из  Яранги.  Ћна  встала  у порога, держа в  поле зрениЯ
мелькающего меж торосов  охотника. €з  десЯтков  людей она  узнавала его  по
походке на любом расстоЯнии, которое только может охватить взглЯд.
     ‘ердце женщины омылось  нежностью и теплом  от  мысли  о мужчине,  о ее
ЉлЯу, который с добычей шел домой. Ћтсвет ‚еликой  ‹юбви, котораЯ вызвала  к
жизни приморский народ и  сделала кита человеком,  лежал на  счастливом лице
Ђйнау.
     Ћхотник  медленным,  неторопливым шагом  приблизилсЯ  к  порогу жилища,
молча скинул упрЯжь, на которой тащил убитую нерпу.
     Ђйнау облила морду  убитой нерпы водой, даваЯ  "напитьсЯ" зверю, отдала
остаток воды мужу и втащила добычу в Ярангу.
     „етишки  с  радостным  гомоном  окружили  нерпу,  положенную  на  кусок
разостланной на полу моржовой кожи.  Ќо  нерпа  еще была  мерзлаЯ, и  должно
пройти времЯ, прежде чем она оттает и мать начнет ее разделывать.
     Џока  ЉлЯу тщательно  выбивал снег  из  торбасов,  развешивал охотничье
снарЯжение,  Ђйнау  толкла в каменной  ступе  мерзлое  мЯсо, смешивала его с
жиром, сдабривала квашеными зелеными листьЯми.
     ќто,  конечно,  еще  не настоЯщаЯ  еда. Ѓольшое  пиршество будет, когда
сваритсЯ свежее нерпичье мЯсо.
     Љогда  нерпа достаточно  оттаЯла, Ђйнау разрезала тушу, отделив шкуру с
жиром.
     ђебЯтишки, глотаЯ слюну, ожидали своего череда.
     Ќаконец мать вырезала из усатой головы два глаза, надрезала их и подала
мальчикам.   ЏричмокиваЯ,  постанываЯ  от   восторга,  мальчишки  отсасывали
нерпичьи глаза, времЯ от времени даваЯ попробовать и сестренке.
     ЉлЯу снЯл с себЯ всю одежду и осталсЯ совсем нагишом, лишь бросив между
ног клочок шкуры прошлогоднего молодого олененка.
     Џока  Ђйнау  разделывала нерпу,  в  Ярангу заходили  соседки, и  каждаЯ
уходила с куском  мЯса, и это наполнЯло радостью  обитателей Яранги,  потому
что  считалось: делитьсЯ  радостью, добром и  едой --  первейшаЯ  и приЯтнаЯ
обЯзанность потомков китов.
     ‘ вершины зимы  трудно представить, что наступит  лето,  и  на ѓалечной
косе  не  будет снега,  и  холмы  за  лагуной,  покрытые глубокими  снегами,
зазеленеют  травой,  свободнаЯ  вода  потечет  с  гор  широкими  ручьЯми,  и
безмолвие полЯрной ночи огласитсЯ звонким птичьим щебетанием. Њоре очиститсЯ
ото льда, и к берегу приплывут киты...
     Љогда сладкаЯ  боль  первого насыщениЯ  прошла  и легкаЯ дремота мЯгкой
пеленой накрыла тела  распластанных  на  мЯгких  оленьих  шкурах  обитателей
Яранги, глава семейства начал повествование...
     ’ак водилось  в каждой Яранге. „ети должны знать свое прошлое, чтобы не
чувствовать себЯ одинокими в этом огромном мире.
     ѓолос ЉлЯу  глуховато звучал  в теплом  пологе,  переполненном  запахом
свежей крови, теплого мЯса, горЯщей в каменном жирнике нерпичьей ворвани...
     -- ђаньше холод и мрак покрывали пространство, в котором не различались
ни землЯ,  ни небо, ни вода...  ‚се  было  одинаково  темно, как в пургу, --
повествовал  ЉлЯу, а вокруг  него затаив дыхание лежали его  детишки, внимаЯ
рассказу о прошлом народа ѓалечной косы.
     ‹уч солнца не  пробивал темных туч, из которых вечно  сочилась холоднаЯ
влага...  Ќо  вот поЯвилась женщина.  ’еплыми  босыми ногами  прошла она  по
холодной  земле,   и  там,  где  ступала,   вдруг   выросла  зеленаЯ  трава.
ЋглЯдевшись, она улыбнулась, и солнце, пробив черные, сочащиесЯ влагой тучи,
ответило  ей  ослепительным   светом,   разогнавшим  мрак  и   залившим  все
однообразное пространство  теплом. € женщина увидела -- есть землЯ  и  море,
небо и  скалы, есть ѓалечнаЯ коса,  котораЯ отделЯет лагуну от морЯ. ‚ норах
живут евражки,  песцы бродЯт меж зеленых холмов, птицы летЯт  над морем... Ђ
само  море  -- само море полно жизни, полно  плавающих  и нырЯющих. € ходила
женщина по берегу, кормилась  Ягодами и морскими травами.  €  не  знала, что
сама  была человеком,  ибо не было с  ней никого рЯдом, с  кем  бы она могла
говорить.
     Џока не пришла к ней ‚еликаЯ ‹юбовь.
     ‚еликаЯ ‹юбовь сделала из кита человека, и он взЯл в жены ту женщину.
     € родила женщина маленьких китЯт.  ђосли они поначалу в лагуне, а когда
возмужали, то  их колыбель-лагуна стала им тесна и через пролив  Џильхын они
отправились к своим родичам в открытое море.
     Џотом женщина родила де