   - Љакие, например? - спросила …лена ѓвиччиоли.
   - —то же вам рассказать? Џрошлым летом Я  жил  у  знакомого  лесничего  в
ћтландии. Ћднажды Я гулЯл в лесу и вышел на полЯну, где росло много  грибов.
‚ тот же день Я вернулсЯ на эту полЯну и спрЯтал под каждый гриб то  конфету
в серебрЯной обертке, то финик, то маленький букетик из восковых цветов,  то
наперсток и шелковую ленту. Ќа следующее утро Я пошел в этот лес  с  дочерью
лесничего. …й было семь лет. €  вот  под  каждым  грибом  она  находила  эти
необыкновенные вещицы. Ќе было только финика. …го, наверное, утащила ворона.
…сли бы вы только видели, каким восторгом горели ее глаза! џ уверил ее,  что
все эти вещи спрЯтали гномы.
   - ‚ы обманули невинное создание! - возмущенно  сказал  свЯщенник.  -  ќто
великий грех!
   - Ќет, это не было обманом. Ћна-то запомнит этот случай на всю жизнь.  €,
уверЯю вас, ее сердце не так легко очерствеет, как у  тех,  кто  не  пережил
этой сказки. Љроме  того,  замечу  вам,  ваше  преподобие,  что  не  в  моих
привычках выслушивать непрошенные наставлениЯ.
   „илижанс остановилсЯ. „евушки сидели не двигаЯсь, как зачарованные. …лена
ѓвиччиоли молчала, опустив голову.
   - ќй, красотки! - крикнул возница. - Ћчнитесь! Џриехали!
   „евушки опЯть о чем-то пошептались и встали.
   Ќеожиданно в темноте сильные руки обнЯли Ђндерсена за шею, и горЯчие губы
прикоснулись к его губам.
   - ‘пасибо! - прошептали эти горЯчие губы, и Ђндерсен узнал голос Њарии.
   Ќиколина поблагодарила его и поцеловала осторожно  и  ласково,  защекотав
волосами лицо, а Ђнна - крепко и шумно. „евушки соскочили на землю. „илижанс
покатилсЯ по мощеной дороге. Ђндерсен выглЯнул в окно. Ќичего не было видно,
кроме черных вершин деревьев на едва зеленеющем небе. ЌачиналсЯ рассвет.


   ‚ерона поразила Ђндерсена великолепными  зданиЯми.  ’оржественные  фасады
соперничали   друг   с   другом.   ‘оразмернаЯ   архитектура   должна   была
способствовать спокойствию духа. Ќо на душе у Ђндерсена спокойствиЯ не было.
   ‚ечером Ђндерсен позвонил у дверей старинного  дома  ѓвиччиоли,  в  узкой
улице, подымавшейсЯ к крепости.
   „верь ему открыла сама …лена ѓвиччиоли. ‡еленое бархатное  платье  плотно
облегало ее стан. Ћтсвет от бархата падал на  ее  глаза,  и  они  показались
Ђндерсену совершенно зелеными, как у валькирии, и невыразимо прекрасными.
   Ћна протЯнула ему обе руки, сжала его широкие ладони  холодными  пальцами
и, отступаЯ, ввела его в маленький зал.
   - џ так соскучилась, - сказала она просто и виновато  улыбнулась.  -  Њне
уже не хватает вас.
   Ђндерсен побледнел. ‚есь день он вспоминал о ней с глухим  волнением.  Ћн
знал, что можно до боли в сердце любить  каждое  слово  женщины,  каждую  ее
потерЯнную ресницу, каждую пылинку на ее платье. Ћн понимал это.  Ћн  думал,
что такую любовь, если он  даст  ей  разгоретьсЯ,  не  вместит  сердце.  Ћна
принесет столько терзаний и радости, слез и смеха, что у него не хватит сил,
чтобы перенести все ее перемены и неожиданности.
   € кто знает, может быть, от этой любви  померкнет,  уйдет  и  никогда  не
вернетсЯ пестрый рой его сказок. —его он будет стоить тогда!
   ‚се равно его любовь будет в конце концов безответной. ‘колько раз с  ним
уже так бывало. ’акими женщинами, как …лена  ѓвиччиоли,  владеет  каприз.  ‚
один печальный день она заметит, что он урод. Ћн сам был противен  себе.  Ћн
часто чувствовал за своей спиной  насмешливые  взглЯды.  ’огда  его  походка
делалась деревЯнной, он спотыкалсЯ и готов был провалитьсЯ сквозь землю.
   "’олько в воображении, - уверЯл он себЯ, - любовь может длитьсЯ  вечно  и
может быть вечно окружена сверкающим нимбом поэзии. ЉажетсЯ, Я могу  гораздо
лучше выдумать любовь, чем испытать ее в действительности".
   Џоэтому он пришел к …лене ѓвиччиоли с твердым решением увидеть ее и уйти,
чтобы никогда больше не встречатьсЯ.
   Ћн не мог прЯмо сказать ей об этом. ‚едь между ними ничего не  произошло.
Ћни встретились только вчера в дилижансе и ничего не говорили друг другу.
   Ђндерсен остановилсЯ в дверЯх зала и осмотрелсЯ. ‚ углу белела освещеннаЯ
канделЯбрами мраморнаЯ голова „ианы, как бы побледневшаЯ от  волнениЯ  перед
собственной красотой.
   - Љто обессмертил ваше лицо в этой „иане? - спросил Ђндерсен.
   - Љанова, - ответила …лена ѓвиччиоли и  опустила  глаза.  Ћна,  казалось,
догадывалась обо всем, что творилось у него на душе.
   - џ пришел откланЯтьсЯ, - пробормотал Ђндерсен глухим голосом. -  џ  бегу
из ‚ероны.
   - џ узнала, кто вы, - глЯдЯ ему в глаза, сказала …лена  ѓвиччиоли.  -  ‚ы
•ристиан Ђндерсен, знаменитый сказочник и поэт.  Ќо,  оказываетсЯ,  в  своей
жизни вы боитесь сказок. “ вас не хватает силы и смелости даже длЯ  короткой
любви.
   - ќто мой тЯжкий крест, - созналсЯ Ђндерсен.
   - Ќу что ж, мой бродЯчий и милый поэт, - сказала она горестно и  положила
руку на плечо Ђндерсену, -  бегите!  ‘пасайтесь!  Џусть  ваши  глаза  всегда
смеютсЯ. Ќе думайте обо  мне.  Ќо  если  вы  будете  страдать  от  старости,
бедности и болезней, то вам стоит сказать только слово  -  и  Я  приду,  как
Ќиколина, пешком за тысЯчи лье, через снежные горы и  сухие  пустыни,  чтобы
утешить вас.
   Ћна опустилась в кресло и закрыла  руками  лицо.  ’рещали  в  канделЯбрах
свечи.
   Ђндерсен увидел, как между тонких пальцев  …лены  ѓвиччиоли  просочилась,
блеснула, упала на бархат платьЯ и медленно скатилась слеза.
   Ћн бросилсЯ к ней, опустилсЯ на  колени,  прижалсЯ  лицом  к  ее  теплым,
сильным и нежным ногам. Ћна, не открываЯ глаз,  протЯнула  руки,  взЯла  его
голову, наклонилась и поцеловала в губы.
   ‚тораЯ горЯчаЯ слеза упала ему на лицо. Ћн почувствовал ее соленую влагу.
   - €дите! - тихо сказала она. - € пусть бог поэзии простит вас за все.
   Ћн встал, взЯл шлЯпу и быстро вышел.
   Џо всей ‚ероне звонили к вечерне колокола.


   Ѓольше они никогда не виделись, но думали друг о друге все времЯ.
   Њожет быть, поэтому незадолго до смерти Ђндерсен сказал  одному  молодому
писателю:
   - џ заплатил за свои сказки большую и, Я бы сказал,  непомерную  цену.  џ
отказалсЯ  ради  них  от  своего  счастьЯ  и  пропустил  то   времЯ,   когда
воображение, несмотрЯ на всю его силу и весь его блеск, должно было уступить
место действительности.
   “мейте же, мой друг, владеть воображением длЯ счастьЯ людей и длЯ  своего
счастьЯ, а не длЯ печали.


        „Ђ‚ЌЋ ‡Ђ„“ЊЂЌЌЂџ ЉЌ€ѓЂ

   „овольно давно, больше десЯти лет назад, Я решил  написать  трудную,  но,
как Я тогда думал, да думаю и сейчас, интересную книгу.
   Љнига эта должна была состоЯть из биографий замечательных людей.
   Ѓиографии должны были быть короткие и живописные.
   џ начал даже составлЯть длЯ этой книги список замечательных людей.
   ‚ эту книгу Я решил вставить несколько жизнеописаний  самых  обыкновенных
людей, с которыми Я встречалсЯ, - людей  безвестных,  забытых,  но  мало,  в
сущности, уступавших тем людЯм, что стали известными и любимыми.  Џросто  им
не повезло и они не смогли оставить после себЯ хотЯ бы слабый след в  памЯти
потомков. Ѓольшей частью это были бессеребренники и  подвижники,  охваченные
какой-нибудь единой, страстью.
   ‘реди них был речной капитан Ћленин-‚олгарь - человеке феерической жизни.
Ћн вырос в музыкальной семье и училсЯ пению  в  €талии.  Ќо  ему  захотелось
обойти пешком всю …вропу, он бросил учение и  действительно  обошел  €талию,
€спанию и ”ранцию как уличный певец. ‚ каждой стране он пел под гитару песни
на ее родном Языке.
   џ познакомилсЯ с Ћлениным-‚олгарем  в  1924  году  в  редакции  одной  из
московских газет. Ћднажды после работы мы  попросили  Ћленина-‚олгарЯ  спеть
нам несколько песенок из его уличного репертуара. „остали где-то  гитару,  и
сухощавый невысокий старик в форме речного  капитана  вдруг  преобразилсЯ  в
виртуоза, в удивительного актера  и  певца.  ѓолос  у  него  был  совершенно
молодой.
   Њы, замерев, слушали, как  свободно  лились  итальЯнские  кантилены,  как
отрывисто гремели песни басков, как ликовала всЯ в звоне  труб  и  пороховом
дыму "Њарсельеза".
   Џосле скитаний по  …вропе  Ћленин-‚олгарь  работал  матросом  на  морских
пароходах, выдержал экзамен на штурмана дальнего плаваниЯ, прошел много  раз
вдоль и поперек ‘редиземное море, потом вернулсЯ в ђоссию и служил капитаном
на ‚олге. ‚ то времЯ, когда Я познакомилсЯ  с  ним,  он  водил  пассажирские
пароходы из Њосквы в Ќижний Ќовгород.
   Ћн первый за свой страх и риск провел через узкие и  ветхие  москворецкие
шлюзы  большой  волжский  пассажирский  пароход.  ‚се  капитаны  и  инженеры
уверЯли, что это невозможно.
   Ћн первый предложил выпрЯмить русло Њосквы-реки  в  знаменитых  Њарчугах,
где река петлЯла так сильно, что даже  от  вида  на  карте  ее  бесчисленных
поворотов могла закружитьсЯ голова.
   Ћленин-‚олгарь написал много превосходных статей о реках  ђоссии.  ’еперь
эти статьи потерЯны и забыты.  Ћн  знал  все  омуты,  перекаты  и  карчи  на
десЯтках рек. “ него были свои простые и  неожиданные  планы,  как  улучшить
судоходство на этих реках.
   ‚ свободное времЯ он переводил на  русский  Язык  "Ѓожественную  комедию"
„анте.
   ќто был  строгий,  добрый  и  беспокойный  человек,  считавший,  что  все
профессии одинаково почетны, потому что служат делу народа  и  дают  каждому
возможность проЯвить себЯ "хорошим человеком на этой хорошей земле".
   € еще был у менЯ один простой и милый знакомый - директор  краеведческого
музеЯ в маленьком городке ‘редней ђоссии.
   Њузей помещалсЯ в старинном доме. Џомощников у директора не  было,  кроме
жены. Ћни вдвоем не только держали  музей  в  образцовом  порЯдке,  но  сами
ремонтировали дом, заготовлЯли дрова и делали всЯкую черную работу.
   Ћднажды Я их застал за странным занЯтием.  Ћни  ходили  по  уличке  около
музеЯ - тихой уличке, заросшей муравой, - и  подбирали  все  камни  и  битый
кирпич, какие валЯлись вокруг.
   ЋказываетсЯ, мальчишки  выбили  камнем  в  музее  окно.  —тобы  впредь  у
мальчишек не было под рукой метательных снарЯдов, директор решил собрать все
камни с улички и снести их во двор.
   ЉаждаЯ вещь в музее - от старинного кружева или редкого плоского  кирпича
XIV века до образцов торфа  и  чучела  аргентинской  водЯной  крысы  нутрии,
недавно выпущенной длЯ размножениЯ в окрестные  болота,  -  была  изучена  и
тщательно описана.
   Ќо этот скромный человек, говоривший  всегда  вполголоса,  покашливаЯ  от
смущениЯ,  совершенно   расцветал,   когда   показывал   картину   художника
Џереплетчикова. Ћн нашел ее в закрытом монастыре.
   Џравда, это был превосходный пейзаж,  написанный  из  глубокой  амбразуры
окна, - белый северный вечер с уснувшими молодыми березками и  светлой,  как
олово, водой небольшого озера.
   ђаботать этому человеку было трудно. ‘ ним мало считались. ђаботал  он  в
тишине, ни к кому не приставал. Ќо даже если бы  его  музей  и  не  приносил
большой пользы, то разве самое существование такого  человека  не  было  длЯ
местных людей, особенно длЯ молодежи, примером преданности делу,  скромности
и любви к своему краю?
   Ќедавно Я нашел список замечательных людей, который Я составлЯл длЯ  этой
книги. Ћн очень велик.
   џ не могу привести его полностью. Џоэтому Я выберу из него наугад  только
несколько писателей.
   ђЯдом с именем каждого писателЯ Я делал короткие и беспорЯдочные  заметки
о тех ощущениЯх, какие были свЯзаны у менЯ с тем или иным писателем.
   џ приведу здесь длЯ Ясности некоторые из этих  записей.  џ  привел  их  в
порЯдок и увеличил.

        —…•Ћ‚

   …го записные книжки живут в литературе самостоЯтельно, как  особый  жанр.
Ћн мало ими пользовалсЯ длЯ своей работы.
   Љак интересный жанр существуют  записные  книжки  €льфа,  Ђльфонса  „одэ,
дневники ’олстого, братьев ѓонкур, французского писателЯ ђенара и  множество
других записей писателей и поэтов.
   Љак  самостоЯтельный  жанр  записные  книжки  имеют   полное   право   на
существование в литературе. Ќо Я, вопреки мнению многих - писателей,  считаю
их почти бесполезными длЯ основной писательской работы.
   Ќекоторое времЯ Я вел записные  книжки.  Ќо  каждый  раз,  когда  Я  брал
интересную запись из книжки и вставлЯл ее в повесть или рассказ,  то  именно
этот кусок прозы  оказывалсЯ  неживым.  Ћн  выпирал  из  текста,  как  нечто
чужеродное.
   џ могу это объЯснить только тем, что лучший  отбор  материала  производит
памЯть. ’о, что осталось в памЯти и не забылось, - это и есть самое  ценное.
’о же, что нужно обЯзательно записать, чтобы не позабыть, -  менее  ценно  и
редко может пригодитьсЯ писателю.
   ЏамЯть, как сказочное сито, пропускает сквозь себЯ мусор, но  задерживает
крупинки золота.
   “ —ехова была втораЯ профессиЯ. Ћн был врачом. Ћчевидно, каждому писателю
полезно было бы знать вторую профессию и некоторое времЯ заниматьсЯ ею.
   ’о, что —ехов был врачом, не только дало ему знание людей, но сказалось и
на его стиле. …сли бы —ехов не был врачом, то, возможно,  он  бы  не  создал
такую острую, как скальпель, аналитическую и точную прозу.
   Ќекоторые его  рассказы  (например,  "Џалата  №  6",  "‘кучнаЯ  историЯ",
"ЏопрыгуньЯ", да и многие другие) написаны  как  образцовые  психологические
диагнозы.
   …го проза не терпела ни малейшей пыли и пЯтен. "Ќадо выбрасывать  лишнее,
- писал —ехов, - очищать  фразу  от  "по  мере  того",  "при  помощи",  надо
заботитьсЯ об ее музыкальности и не допускать  в  одной  фразе  почти  рЯдом
"стала" и "перестала".
   Ћн жестоко изгонЯл из прозы такие слова, как "аппетит", "флирт", "идеал",
"диск", "экран". Ћни вызывали у него отвращение.
   †изнь —ехова поучительна. Ћн говорил о себе, что  в  течение  многих  лет
выдавливал из себЯ по каплЯм раба.  ‘тоит  разложить  фотографии  —ехова  по
годам - от юношества до последних лет жизни, - чтобы воочию  убедитьсЯ,  как
постепенно исчезает с его внешности легкий налет мещанства и как все строже,
значительнее и прекраснее делаетсЯ его лицо и все изЯщнее  и  свободнее  его
одежда.
   …сть у нас в стране уголок, где каждый хранит часть  своего  сердца.  ќто
чеховский дом на Ђутке.
   „лЯ людей моего поколениЯ этот дом - как освещенное изнутри окно. ‡а  ним
можно видеть из темного сада свое полузабытое детство. €  услышать  ласковый
голос  Њарии  Џавловны  -  той  милой  чеховской  Њаши,  которую   знает   и
по-родственному любит почти всЯ страна.
   Џоследний раз Я был в этом доме в 1949 году.
   Њы сидели с Њарией Џавловной на нижней  террасе.  ‡аросли  белых  пахучих
цветов закрывали море и џлту.
   ЊариЯ Џавловна сказала, что этот пышно  разросшийсЯ  куст  посадил  Ђнтон
Џавлович и как-то его  назвал,  но  она  не  может  вспомнить  это  мудреное
название.
   Ћна сказала это так просто, будто —ехов был жив, был здесь совсем недавно
и только куда-то на времЯ уехал - в Њоскву или Ќиццу.
   џ сорвал в чеховском саду камелию и подарил ее девочке, бывшей с  нами  у
Њарии Џавловны. Ќо эта беззаботнаЯ "дама с камелией" уронила цветок с  моста
в горную речку “чан-‘у, и он уплыл в —ерное море.  Ќа  нее  невозможно  было
сердитьсЯ, особенно в этот день, когда казалось,  что  за  каждым  поворотом
улицы мы можем встретитьсЯ с —еховым. € ему будет  неприЯтно  услышать,  как
бранЯт сероглазую смущенную девочку за такую ерунду, как  потерЯнный  цветок
из его сада.

        Ђ‹…Љ‘ЂЌ„ђ Ѓ‹ЋЉ

   “ Ѓлока есть ранние малоизвестные стихи: "Ќочь теплаЯ одела острова".
   ‚ этих стихах есть одна строчка - протЯжнаЯ и нежнаЯ, вызывающаЯ в памЯти
всю прелесть туманной юности: "‚есна моей мечты далекой... "
   ќто - не обыкновенные слова. ќто - озарение.  €з  таких  озарений  создан
весь Ѓлок.
   Љаждый раз, когда Я бывал в  ‹енинграде,  Я  хотел  пойти  (именно  пойти
пешком, а не поехать на автобусе или трамвае) на ЏрЯжку, чтобы  увидеть  тот
дом, где жил и умер Ѓлок.
   Ћднажды Я пошел и заблудилсЯ среди пустынных кварталов и затЯнутых  тиной
каналов и так и не нашел  дом  Ѓлока.  Ќо  случайно  Я  увидел  в  переулке,
заросшем травой, мемориальную доску на  кирпичном  выцветшем  доме.  ‚  этом
доме, оказываетсЯ, жил „остоевский.
   ’олько недавно Я нашел наконец дом Ѓлока на набережной реки ЏрЯжки.
   ЏозднЯЯ осень засыпала черную реку ворохами  сухих  листьев.  ‡а  ЏрЯжкой
начиналась рабочаЯ портоваЯ окраина города. ‚идны были заводы, верфи,  мачты
пароходов, дымы, бледное предвечернее небо. Ќо на  ЏрЯжке  было  пустынно  и
тихо, как в глубокой провинции.
   ќто был странный приют длЯ такого поэта, как Ѓлок. Њожет быть, Ѓлок искал
эту  тишину  и  близость  морЯ  потому,  что   она   возвращает   смЯтенному
человеческому сердцу спокойствие.

        ѓ€ „… ЊЋЏЂ‘‘ЂЌ

   Ћн таил от нас свою жизнь.
   ђенар о Њопассане

   “ Њопассана была на ђивьере Яхта "Њилый друг". Ќа этой  Яхте  он  написал
самую горькую и потрЯсающую свою вещь - "Ќа воде".
   Ќа "Њилом друге"  у  Њопассана  служило  двое  матросов.  ‘таршего  звали
Ѓернар.
   Њатросы ни словом, ни жестом не выдали Њопассану своей тревоги  за  него,
хотЯ и видели, что с "хозЯином" в последнее времЯ творитсЯ что-то неладное и
он может сойти с ума не то что от мыслей,  а  от  одних  только  невыносимых
головных болей.
   Љогда Њопассан умер, матросы прислали в редакцию одной из парижских газет
короткое и неумелое письмо, полное большого человеческого горЯ. Њожет  быть,
только двое этих простых людей и знали,  вопреки  общему  ложному  мнению  о
Њопассане, что у их хозЯина было гордое и стыдливое сердце.
   —то они могли сделать в памЯть Њопассана? ’олько старатьсЯ изо всех  сил,
чтобы его любимаЯ Яхта не попала в чужие, равнодушные руки.
   € матросы старались. Ћни оттЯгивали ее продажу сколько могли. Ђ они  были
бедные люди, и один - только бог знает, как это было им трудно.
   Ћни обращались к друзьЯм Њопассана, к писателЯм ”ранции, но  тщетно.  ’ак
Яхта и перешла к богачу и бездельнику графу Ѓартелеми.
   Љогда Ѓернар умирал, он сказал окружающим:
   - „умаю, что Я был неплохой морЯк.
   ЌельзЯ с большой простотой выразить мысль о благородстве прожитой  жизни.
Љ сожалению, очень немногие могут с  полным  правом  сказать  о  себе  такие
слова.
   ќти  слова  -  завещание,  которое  устами  своего  матроса  оставил  нам
Њопассан.
   Ћн прошел поразительно быстрый писательский путь. "џ вошел в литературную
жизнь, как метеор, - говорил он, - и выйду из нее, как молниЯ".
   Ѓеспощадный наблюдатель человеческой скверны,  анатом,  называвший  жизнь
"клиникой длЯ писателей", незадолго до своего конца он потЯнулсЯ к  чистоте,
к прославлению любви-страданиЯ и любви-радости.
   „аже в последние часы, когда ему казалось, что его мозг изъеден  какой-то
Ядовитой солью, он с отчаЯнием думал о том, сколько сердечности он отшвырнул
от себЯ в своей торопливой и утомительной жизни.
   Људа он звал? Људа он вел за собою людей? —то он им обещал? Џомог  ли  он
им своими сильными руками лодочного гребца и писателЯ?
   Ћн понимал, что этого  он  не  сделал  и  что  если  бы  к  его  писаниЯм
прибавилось сострадание, то он мог бы остатьсЯ в памЯти человечества  гением
добра.
   Ћн тЯнулсЯ к нежности, как брошенный ребенок,  хмурЯсь  и  стеснЯЯсь.  Ћн
поверил в то, что любовь не  только  вожделение,  но  и  жертва,  и  скрытаЯ
радость, и поэзиЯ этого мира. Ќо было уже поздно, и  на  его  долю  остались
одни укоры совести и сожалениЯ.
   € он жалел, он глубоко  досадовал  на  себЯ  за  небрежно  отброшенное  и
осмеЯнное счастье. …му  вспоминалась  русскаЯ  художница  Ѓашкирцева,  почти
девочка. Ћна была влюблена в него. Ћн ответил  на  эту  любовь  насмешливой,
даже  несколько  кокетливой   перепиской.   …го   тщеславие   мужчины   было
удовлетворено. Ѓольшего он не хотел.
   Ќо что Ѓашкирцева! ѓораздо сильнее он жалел о молодой работнице одной  из
парижских фабрик.
   ‘лучай с этой работницей описал Џоль Ѓурже. Њопассан негодовал.  Љто  дал
право этому салонному психологу развЯзно врыватьсЯ в подлинную  человеческую
трагедию? Љонечно, он сам, Њопассан, виноват в этом. Ќо  чем  поможешь,  что
поделаешь, когда уже нет сил и соль слоЯми оседает у него в голове! Ћн  даже
слышит по временам треск ее маленьких острых кристаллов, когда они вонзаютсЯ
в мозг.
   ђаботница! ЌаивнаЯ, прелестнаЯ девушка!  Ћна  начиталась  его  рассказов,
один только раз в жизни видела Њопассана и полюбила его со всем пылом своего
сердца - такого же чистого, как и ее сиЯющие глаза.
   ЌаивнаЯ девушка! Ћна узнала, что Њопассан не женат и одинок,  и  безумнаЯ
мысль отдать ему свою жизнь, заботитьсЯ о нем, быть его другом, женой, рабой
и служанкой зародилась у нее с такой силой, что она не могла ей противитьсЯ.
   Ћна была бедна и плохо одета. –елый год она голодала и откладывала сантим
за сантимом, чтобы сшить  себе  изЯщный  туалет  и  поЯвитьсЯ  в  нем  перед
Њопассаном.
   Ќаконец туалет был готов. Ћна проснулась ранним утром,  когда  Џариж  еще
спал, когда сны заволакивали его, как туман,  и  сквозь  этот  туман  неЯрко
светило только что вставшее солнце. ќто был тот единственный  час,  когда  в
аллеЯх лип на бульварах можно было услышать пение птиц.
   Ћна облилась холодной водой и  медленно  и  осторожно,  как  невесомые  и
душистые драгоценности, начала одевать на себЯ тончайшие чулки  и  маленькие
блестЯщие туфли и, наконец, прекрасное платье. Ћна посмотрелась в зеркало  и
не поверила  своему  отражению.  Џеред  ней  стоЯла  искрЯщаЯсЯ  радостью  и
волнением тонкаЯ, прелестнаЯ женщина с темными от  любви  глазами  и  нежным
алым ртом. „а, такой она поЯвитсЯ перед Њопассаном и признаетсЯ ему во всем.
   Њопассан жил на даче за городом. Ћна позвонила у калитки. …й открыл  один
из друзей Њопассана, жуир, циник и ловелас.  Ћн,  усмехаЯсь  и  раздеваЯ  ее
глазами, сказал, что господина Њопассана нет дома, что он уехал на несколько
дней со своей любовницей в ќтрета.
   Ћна вскрикнула и быстро пошла прочь, хватаЯсь маленькой рукой  в  слишком
тугой лайковой перчатке за прутьЯ железной ограды.
   „руг Њопассана догнал ее, усадил в фиакр и отвез в  Џариж.  Ћна  плакала,
бессвЯзно говорила о мести и в тот же вечер, назло  себе,  назло  Њопассану,
отдалась этому жуиру.
   —ерез год она уже была известна в Џариже как одна из молодых  куртизанок.
Ђ Њопассан, узнав тогда об этом от своего друга, не выгнал его, не  дал  ему
пощечину, не вызвал его на дуэль, а только усмехнулсЯ:  историЯ  с  девушкой
показалась ему довольно забавной. „а, пожалуй, это был  неплохой  сюжет  длЯ
рассказа.
   Љак страшно, что сейчас нельзЯ было вернуть то времЯ, когда  эта  девушка
стоЯла за калиткой его дома, как благоухающаЯ весна, и доверчиво  держала  в
протЯнутых к нему маленьких ладонЯх свое сердце!
   Ћн даже не знал ее имени и называл ее теперь  самыми  ласковыми  именами,
какие он мог придумать.
   Ћн извивалсЯ от боли. Ћн готов был целовать следы  ее  ног  и  умолЯть  о
прощении, он, недоступный,  великий  Њопассан.  Ќо  ничем  уже  нельзЯ  было
помочь. ‚сЯ эта историЯ послужила лишь поводом длЯ  того,  чтобы  Ѓурже  мог
написать еще один забавный  анекдот  из  области  малопонЯтных  человеческих
чувств.
   ЊалопонЯтных? Ќет, очень понЯтных теперь длЯ него! Ћни благословенны, эти
чувства! Ћни-свЯтаЯ свЯтых нашего  несовершенного  мира!  €  он  написал  бы
сейчас об этом со всей силой своего таланта и мастерства, если бы  не  соль.
Ћна съедала его, несмотрЯ на то,  что  он  выплевывал  ее  целыми  горстЯми.
–елыми едкими большими горстЯми.

        ЊЂЉ‘€Њ ѓЋђњЉ€‰

   Ћб Ђлексее Њаксимовиче ѓорьком писали так много, что если бы это  не  был
неисчерпаемый человек, то можно было бы  легко  смутитьсЯ,  отступить  и  не
прибавить к тому, что уже написано о нем, ни одной строчки.
   ѓорький занимает большое место в жизни каждого  из  нас.  џ  даже  решусь
сказать, что существует
   "чувство ѓорького", ощущение его постоЯнного присутствиЯ в нашей жизни.
   „лЯ менЯ в ѓорьком - всЯ ђоссиЯ. Љак Я не могу  представить  себе  ђоссию
без ‚олги, так Я не могу подумать, что в ней нет ѓорького.
   Ћн  был  полномочным  представителем  бесконечно  талантливого   русского
народа. Ћн любил и досконально знал ђоссию, знал, как  говорЯт  геологи,  во
всех "разрезах" - и в пространстве и во времени. Ќе было ничего, чем  бы  он
пренебрегал в этой стране и что бы он не увидел по-своему, по-горьковски.
   ќто был ловец талантов, человек, определЯющий эпоху. Ћт таких людей,  как
ѓорький, можно начинать летоисчисление.
   Џри первом знакомстве менЯ прежде всего поразило в нем необыкновенное его
внешнее изЯщество, несмотрЯ на легкую сутулость и глуховатый говор. Ћн был в
той стадии духовной  зрелости  и  расцвета,  когда  внутреннее  совершенство
накладывает неизгладимый отпечаток на внешности, на жесте, манере  говорить,
на одежде - на всем облике человека.
   ќто изЯщество, соединенное с уверенной  силой,  было  заметно  в  широких
кистЯх его рук, во внимательном взглЯде, в походке и в костюме,  который  он
носил свободно и даже несколько артистически небрежно.
   џ часто мысленно вижу  его  таким,  как  об  этом  рассказывал  мне  один
писатель, живший у ѓорького в Љрыму, в ’ессели.
   Џисатель этот проснулсЯ однажды очень рано и  подошел  к  окну.  Џо  морю
катилсЯ разгонистый шторм. ‘ юга дул напрЯженный,  упругий  ветер,  шумел  в
садах и скрипел флюгерами.
   Ќевдалеке от домика, где жил писатель, рос огромный  тополь.  Џоднебесный
тополь, сказал бы о нем ѓоголь. € вот  писатель  увидел,  что  около  тополЯ
стоит ѓорький и, поднЯв голову и опираЯсь на трость, пристально  смотрит  на
могучее дерево.
   ‚сЯ тЯжелаЯ и густаЯ листва тополЯ дрожала и шумела от шторма. ‚се листьЯ
были напрЯженно  вытЯнуты  по  ветру,  запрокинувшись  серебрЯной  изнанкой.
’ополь гудел, как исполинский орган.
   ѓорький очень долго стоЯл неподвижно и смотрел  на  тополь,  снЯв  шлЯпу.
Џотом  он  что-то  сказал  и  пошел  в  глубину  сада,  но   несколько   раз
останавливалсЯ и оглЯдывалсЯ на тополь.
   ‡а ужином писатель осмелел и спросил ѓорького, что он сказал тогда, около
тополЯ. ѓорький не удивилсЯ и ответил:
   - Ќу, раз вы за мной подглЯдели, то так и  быть,  сознаюсь.  џ  сказал  -
какое могущество!
   Ћднажды Я был у ЂлексеЯ Њаксимовича в его загородном доме в  ѓорках.  Ѓыл
летний день, весь в кудрЯвых, легких облаках,  пестривших  прозрачной  тенью
цветущие зеленые взгорьЯ за Њосквой-рекой. Џо комнатам дуло теплым ветром.
   ѓорький говорил со мной о моей последней повести - "Љолхиде" -  так,  как
будто Я был знатоком субтропической природы. ќто менЯ  сильно  смущало.  Ќо,
несмотрЯ на это, мы поспорили о том, болеют ли собаки малЯрией, и ѓорький  в
конце концов сдалсЯ и даже вспомнил, добродушно улыбаЯсь,  случай  из  своей
жизни, когда он видел около Џоти больных малЯрией, взъерошенных  и  стонущих
кур.
   ѓоворил он так, как  сейчас  уже  никто  из  нас  говорить  не  умеет,  -
выпуклым, сочным Языком.
   ’огда Я только что прочел очень  редкую  книгу  нашего  морЯка,  капитана
ѓернета. Ќазывалась она "‹едЯные лишаи".
   ѓернет был одно времЯ советским  морским  представителем  в  џпонии,  там
написал эту книгу, сам набрал ее  в  типографии,  так  как  не  нашел  среди
Японцев  наборщика,  знающего  русский  Язык,  и  отпечатал  всего   пЯтьсот
экземплЯров этой книги на тонкой Японской бумаге.
   ‚ книге капитан ѓернет  изложил  свою  остроумную  теорию  возвращениЯ  в
…вропу миоценового субтропического климата. ‚о времена  миоцена  по  берегам
”инского залива и даже на пицбергене росли магнолиевые и кипарисовые леса.
   џ не могу  здесь  подробно  рассказать  о  теорий  ѓернета  -  длЯ  этого
понадобилось бы слишком много места. Ќо ѓернет  неопровержимо  доказал,  что
если бы удалось растопить ледЯной панцирь ѓренландии, то в  …вропу  вернулсЯ
бы миоцен и в природе наступил золотой век.
   …динственной слабостью этой теории была  полнаЯ  невозможность  растопить
гренландский лед. ‘ейчас, после открытиЯ атомной энергии, это можно было бы,
пожалуй, сделать.
   џ рассказал ѓорькому о теории ѓернета. Ћн барабанил пальцами по столу,  и
мне показалось, что он слушает менЯ только из вежливости. Ќо оказалось,  что
он был захвачен этой теорией, ее стройной неопровержимостью и даже  какой-то
торжественностью.
   Ћн долго обсуждал ее, все больше оживлЯЯсь, и попросил прислать  ему  эту
книгу, чтобы переиздать ее большим тиражом в ђоссии. € долго говорил о  том,
сколько умных и хороших неожиданностей подкарауливают нас на каждом шагу.
   Ќо издать книгу ѓернета Ђлексей Њаксимович не успел - он вскоре умер.

        ‚€Љ’Ћђ ѓћѓЋ

   Ќа острове „жерсее в  ‹аманше,  где  ‚иктор  ѓюго  жил  в  изгнании,  ему
сооружен памЯтник.
   ЏамЯтник поставлен на обрыве над океаном.  Џостамент  у  памЯтника  очень
невысокий, всего в двадцать или тридцать сантиметров. Ћн весь зарос  травой.
Џоэтому кажетсЯ, что ѓюго стоит прЯмо на земле.
   ѓюго изображен идущим против сильного ветра. Ћн  согнулсЯ,  плащ  на  нем
развеваетсЯ. ѓюго придерживает шлЯпу, чтобы ее не снесло. Ћн весь в борьбе с
напором океанской бури.
   ЏамЯтник поставлен в местности дикой и пустынной, откуда видна скала, где
погиб матрос †иллиат из "’ружеников морЯ".
   ‚округ, на сколько хватает глаз, гудит неспокойный океан, лижет  тЯжелыми
волнами подножиЯ утесов, вздымаЯ и раскачиваЯ заросли  морской  травы,  и  с
тЯжелым грохотом врываетсЯ в подводные пещеры.
   ‚о времЯ туманов слышно, как мрачно ревут сирены на далеких маЯках. Ђ  по
ночам маЯчные огни лежат по горизонту на самой поверхности океана. Ћни часто
окунаютсЯ в воду. ’олько по этому  признаку  можно  понЯть,  какие  огромные
валы, застилаЯ огни маЯков, катит океан на берег „жерсеЯ.
   ‚  годовщину  смерти  ‚иктора  ѓюго  жители  „жерсеЯ  кладут  к  подножию
памЯтника несколько веток омелы. —тобы положить омелу к ногам ѓюго, выбирают
самую красивую девушку на острове.
   “ омелы очень плотные  овальные  листочки  оливкового  цвета.  Ћмела,  по
местным поверьЯм, приносит счастье живым и долгую памЯть умершим.
   Џоверье сбываетсЯ. € после смерти мЯтежный дух ѓюго бродит по ”ранции.
   ќто был неистовый, бурный, пламенный человек. Ћн преувеличивал  все,  что
видел в жизни и о чем писал. ’ак было устроено его зрение. †изнь состоЯла из
гневных и радостных страстей, приподнЯто и торжественно выраженных.
   ќто был великий дирижер словесного оркестра, состоЯвшего из одних духовых
инструментов ‹икующаЯ медь труб, грохот литавров, пронзительный и  заунывный
свист флейт, глухие крики гобоев. ’аков был его музыкальный мир.
   Њузыка его книг была такой же могучей, как гром океанских прибоев. Ћт нее
содрогалась землЯ. € содрогались слабые человеческие сердца.
   Ќо он не жалел их.  Ћн  был  неистов  в  своем  стремлении  заразить  все
человечество своим гневом, восторгом и своей шумной любовью.
   Ћн был не только рыцарем свободы. Ћн был ее глашатаем, ее  вестником,  ее
трубадуром. Ћн как бы кричал на перекрестках всех земных дорог:  "Љ  оружью,
граждане!"
   Ћн ворвалсЯ в классический и скучноватый век, как  ураганный  ветер,  как
вихрь, что несет потоки дождЯ, листьЯ, тучи, лепестки цветов, пороховой  дым
и сорванные со шлЯп кокарды.
   ќтот ветер был назван ђомантикой.
   Ћн  просквозил  застоЯвшийсЯ  воздух  …вропы  и  наполнил  его   дыханием
неукротимой мечты.


   џ был оглушен и очарован этим неистовым писателем еще  в  детстве,  когда
прочитал пЯть раз подрЯд "Ћтверженных". џ кончал этот роман и в этот же день
принималсЯ за него снова.
   џ достал карту Џарижа и отмечал на ней  все  те  места,  где  происходило
действие этого романа. џ как бы сам стал его  участником  и  до  сих  пор  в
глубине души считаю †ана ‚альжана, Љозетту и ѓавроша друзьЯми детства.
   Џариж с тех пор стал не только родиной героев ‚иктора ѓюго, но и моей.  џ
полюбил его, никогда не видев. ‘ годами это чувство становилось крепче.
   Љ Џарижу ‚иктора ѓюго  присоединилсЯ  Џариж  Ѓальзака,  Њопассана,  „юма,
”лобера, ‡олЯ, †юлЯ ‚аллеса, ЂнатолЯ ”ранса, ђоллана, „одэ, Џариж  ‚ийона  и
ђембо, Њериме и ‘тендалЯ, Ѓарбюсса и Ѓеранже.
   џ собирал стихи о Џариже и выписывал их в отдельную тетрадь. Љ сожалению,
Я ее потерЯл, но многие строчки из этих  стихов  запомнил  наизусть.  ђазные
строчки - и пышные и простые.

   ‚ы увидите сказочный город,
   Ћ котором молились века,
   € душа позабудет укоры,
   € усталаЯ дрогнет рука.
   ‚ ‹юксембургском саду у фонтана
   ‚ы пройдете по дальней меже
   Џод широкой листвою платанов,
   Љак Њими из романа Њюрже...

   ѓюго внушил многим из нас эту  первую  любовь  к  Џарижу,  и  за  это  мы
благодарны ему. Ћсобенно те, кому не  посчастливитсЯ  увидеть  этот  великий
город.

        Њ€•Ђ€‹ Џђ€‚€Ќ

   …сли бы природа могла чувствовать благодарность к человеку за то, что  он
проник в ее жизнь и воспел ее, то прежде всего эта благодарность  выпала  бы
на долю Њихаила Џришвина.
   Њихаил Њихайлович Џришвин - это было имЯ длЯ города, а в тех местах,  где
Џришвин чувствовал себЯ дома - в  избах  объездчиков,  в  затЯнутых  туманом
речных поймах, под тучами и звездами полевого русского  неба,  -  звали  его
просто "Њихалычем". €, очевидно, огорчались, когда этот  человек  исчезал  в
городах, где только ласточки, гнездившиесЯ под железными крышами, напоминали
ему об его "журавлиной родине".
   †изнь Џришвина - пример того, как человек отрешилсЯ от  всего  наносного,
навЯзанного ему средой и начал жить только  "по  велению  сердца".  ‚  таком
образе жизни заключаетсЯ величайший  здравый  смысл.  —еловек,  живущий  "по
сердцу",  в  согласии  со  своим  внутренним  миром,  -  всегда  созидатель,
обогатитель и художник.
   Ќеизвестно, что сделал бы в своей  жизни  Џришвин,  если  бы  он  осталсЯ
агрономом (это была его перваЯ профессиЯ). ‚о  всЯком  случае,  он  врЯд  бы
открыл миллионам людей русскую природу как мир тончайшей и  светлой  поэзии.
Џросто на это у него не хватило бы  времени.  Џрирода  требует  пристального
глаза и непрерывной внутренней работы по созданию в  душе  писателЯ  как  бы
"второго мира" этой природы, обогащающего нас  мыслЯми  и  облагораживающего
нас увиденной художником ее красотой.
   …сли  внимательно  прочесть  все  написанное   Џришвиным,   то   остаетсЯ
убеждение, что он не  успел  рассказать  нам  и  сотой  доли  того,  что  он
превосходно видел и знал.
   „лЯ таких мастеров, как Џришвин, мало одной жизни, -  длЯ  тех  мастеров,
что могут написать целую поэму о каждом слетающем с дерева осеннем листе.  Ђ
этих листьев падает множество. ‘колько  же  листьев  упало,  уносЯ  с  собой
невысказанные мысли писателЯ - те мысли, о каких Џришвин  говорил,  что  они
падают, как листьЯ, без всЯких усилий!
   Џришвин происходил из старинного русского города …льца. €з этих  же  мест
вышел и Ѓунин, точно так  же,  как  и  Џришвин,  умевший  наполнЯть  природу
окраской человеческих дум и настроений.
   —ем это объЯснить? Ћчевидно, тем, что природа восточной части  Ћрловщины,
природа вокруг …льца, - очень русскаЯ, очень простаЯ и небогатаЯ.  €  вот  в
этом  ее  свойстве,  даже  в  некоторой  ее  суровости,  и  лежит   разгадка
писательской зоркости Џришвина. Ќа простоте Яснее выступают качества  земли,
острее делаетсЯ взглЯд и собраннее мысль.
   Џростота говорит сердцу сильнее, чем блеск, множество красок, бенгальский
огонь  закатов,  кипение  звездного  неба  и   лакированнаЯ   растительность
тропиков, напоминающаЯ мощные водопады, целые Ќиагары листьев и цветов.
   Ћ Џришвине писать трудно.  …го  нужно  выписывать  длЯ  себЯ  в  заветные
тетрадки, перечитывать, открываЯ новые ценности в каждой строке, уходЯ в его
книги, как мы уходим по  едва  заметным  тропинкам  в  дремучий  лес  с  его
разговором ключей и благоуханием трав, - погружаЯсь в разнообразные мысли  и
состоЯниЯ, свойственные этому чистому разумом и сердцем человеку.
   Џришвин думал о себе как о поэте,  "распЯтом  на  кресте  прозы".  Ќо  он
ошибалсЯ. …го проза гораздо сильнее наполнена соком поэзии, чем многие стихи
и поэмы.
   Љниги Џришвина,  говорЯ  его  же  словами,  -  это  "бесконечнаЯ  радость
постоЯнных открытий".
   Ќесколько раз Я  слышал  от  людей,  только  что  отложивших  прочитанную
пришвинскую книгу, одни и те же слова: "ќто настоЯщее колдовство!"
   €з дальнейшего разговора выЯснЯлось, что под этими словами люди  понимали
трудно объЯснимое, но Явное, присущее только Џришвину очарование.
   ‚  чем  его  тайна?  ‚  чем  секрет  этих   книг?   ‘лова   "колдовство",
"волшебность" относЯтсЯ обыкновенно к сказкам. Ќо ведь Џришвин не сказочник.
Ћн человек земли, "матери сырой земли",  свидетель  всего,  что  совершаетсЯ
вокруг него в мире.
   ‘екрет пришвинского  обаЯниЯ,  его  колдовства  -  как  раз  в  этой  его
зоркости.
   ќто та зоркость, что в  каждой  малости  открывает  интересное,  что  под
прискучившим покровом окружающих Явлений видит глубокое содержание.
   ‚се сверкает поэзией, как трава от росы.  ‘амый  ничтожный  листок  осины
живет своей жизнью.
   џ беру книгу Џришвина, открываю ее и читаю:
   "Ќочь прошла под большой чистой луной, и к утру  лег  первый  мороз.  ‚се
было седое, но лужи не замерзали.  Љогда  Явилось  солнце  и  разогрело,  то
деревьЯ и травы обдались такой сильной  росой,  такими  светЯщимисЯ  узорами
глЯнули из темного леса ветки елей, что на эту отделку не хватило бы алмазов
всей нашей земли".
   ‚ этом поистине алмазном кусочке все просто, точно  и  полно  неумирающей
поэзией.
   Џрисмотритесь к словам в этом отрывке, и вы согласитесь с ѓорьким,  когда
он говорил,  что  Џришвин  обладал  "совершенным  умением  придавать  гибким
сочетанием простых слов почти физическую ощутимость всему".
   Ќо этого мало. џзык Џришвина - Язык народный. Ћн  мог  сложитьсЯ  лишь  в
тесном общении русского человека с природой, в труде, в простоте и  мудрости
народного характера.
   Ќесколько слов: "Ќочь прошла под большой чистой луной" - совершенно  Ясно
передают молчаливое и величавое течение ночи  над  спЯщей  страной.  €  "лег
мороз", и "деревьЯ обдались сильной росой" - все это народное, живое,  никак
не подслушанное или взЯтое из записной книжки, а собственное,  свое.  Џотому
что Џришвин был человеком народа, а не только наблюдателем этого  народа  со
стороны, в качестве материала длЯ своих писаний, как это, к сожалению, часто
случаетсЯ с писателЯми.
   “ ботаников есть термин - разнотравье. Ћн  обычно  относитсЯ  к  цветущим
лугам. ђазнотравье - это сплетение сотен  разнообразных  и  веселых  цветов,
раскинувшихсЯ сплошными озерами по поймам рек.
   Џрозу Џришвина можно с полным правом назвать разнотравьем русского Языка.
‘лова у Џришвина цветут, сверкают. Ћни то шелестЯт, как травы, то  бормочут,
как родники, то пересвистываютсЯ, как птицы, то позванивают, как первый лед,
то, наконец, ложатсЯ в нашей памЯти  медлительным  строем,  подобно  течению
звезд.
   Љолдовство  пришвинской  прозы  именно  и   объЯснЯетсЯ   его   обширными
познаниЯми. ‚ любой области человеческого знаниЯ заключаетсЯ бездна  поэзии.
Џоэтам давно надо было бы это понЯть.
   Ќасколько более величественной стала бы любимаЯ  поэтами  тема  звездного
неба, если бы они хорошо знали астрономию.
   Ћдно дело - ночь с безыменным и потому недостаточно выразительным небом и
совсем другое дело - та же ночь, когда поэт знает законы  движениЯ  звездной
сферы и когда в  воде  озер  отражаетсЯ  не  какое-то  созвездие  вообще,  а
блистательный Ћрион.
   Џримеров того, как самое незначительное знание открывает  длЯ  нас  новые
области красоты, можно привести много. “ каждого в этом отношении свой опыт.
   Ќо сейчас Я хочу рассказать об одном случае, когда одна строчка  Џришвина
объЯснила мне Явление, которое до тех  пор  казалось  мне  случайным.  €  не
только объЯснила, но и наполнила его, Я бы сказал, закономерной прелестью.
   џ давно заметил в заливных лугах на Ћке, что цветы местами как бы собраны
в отдельные пышные куртины, а  местами  среди  обычных  трав  вдруг  тЯнетсЯ
извилистаЯ лента сплошных одинаковых цветов. Ћсобенно  хорошо  это  видно  с
маленького самолета "“-2", который  прилетает  в  луга  опылЯть  от  комарьЯ
мочежины и болотца.
   џ годами наблюдал эти высокие и душистые ленты цветов, восхищалсЯ ими, но
не знал, чем объЯснить это Явление. „а Я, признатьсЯ, и не  задумывалсЯ  над
этим.
   € вот у Џришвина во "‚ременах года" Я наконец нашел это объЯснение  всего
в одной строке, в крошечном отрывке над названием "ђеки цветов":
   "’ам, где мчались весенние потоки, теперь везде потоки цветов".
   џ прочел это и сразу понЯл, что полосы цветов вырастали именно  там,  где
весной проносилась полаЯ вода, оставлЯЯ после себЯ плодородный ил. ќто  была
как бы цветочнаЯ карта весенних потоков.
   Ќевдалеке от Њосквы протекает река „убна. Ћна обжита человеком в  течение
тысЯчелетий, хорошо известна, нанесена на карты. Ћна  спокойно  течет  среди
подмосковных рощ, заросших хмелем, синеющих взгорий и полей, мимо  старинных
городов и сел - „митрова, ‚ербилок, ’алдома. ’ысЯчи людей перебывали на этой
реке. Ѓыли среди этих людей писатели, художники и поэты. € никто не  заметил
в „убне ничего особенного,  достойного  описаниЯ.  Ќикто  не  прошел  по  ее
берегам, как по неоткрытой стране.
   ‘делал это Џришвин. € скромнаЯ  „убна  засверкала  под  его  пером  среди
туманов и тлеющих закатов, как географическаЯ  находка,  как  открытие,  как
одна из интереснейших рек страны - со своей особой жизнью,  растительностью,
единственным, свойственным только ей ландшафтом, бытом приречных  жителей  и
историей.