нькаЯ
машина...
     Џоле постепенно пустело. “мчалась машина с  веселыми пионерами. ‚низ по
склону  покатили мотоциклы, велосипеды. Ќеспешно  побрели и пешие, кому идти
было недалеко, до  ближайших деревень, что отсюда, с косогора, виднелись как
на ладони.
     - ‚се отдал бы за  ласки  взорра-а...- продолжал выкрикивать мужичонка,
высовываЯсь из-за борта и опЯть оседаЯ на дно кузова.- € ты б... и ты б...
     Џодошел ”едор Ѓабкин, взЯл дЯдю ‘ашу под локоть:
     -  Ћ чем,  солдат, задумалсЯ? Џойдем,  посидишь с нами. Џод скирдой уже
пристроились  ‘тепан •олодов,  ’ихон ЂлЯпин,  дед ‚асилий  и  еще  несколько
человек.
     - ‚о, еще  один орелик! -  оживилсЯ дед ‚асилий.-  ‘адись-присаживайсЯ.
Љакую-никакую, а поминку справим. Џо старому по нашему обычаю.
     ”ронтовики охотно раздвинулись, высвобождаЯ дЯде ‘аше место в кружку на
соломе. Ћткуда-то  объЯвилась  стопка, налитаЯ дополна,  в  дЯди ‘ашину руку
вложили помидор.
     -  „авай, товарищ  лейтенант,-  кивнул  дед  ‚асилий.-  Ђ  то  говорить
поговорили, а добрые слова не скрепили. Ћни и отлетЯт дымом, слова те.
     ‘таршой  на этот  раз  не  отказывалсЯ и, поднЯв  стопку,  взглЯнул  на
обелиск.
     - Ќу, простите, братьЯ! Џусть будет вам пухом...
     - ‚ечнаЯ памЯть...  ‚ечнаЯ памЯть,- нестройно  и торопливо заговорили и
остальные, опЯть снимаЯ шапки.- ‚ечнаЯ вам памЯть.
     „ЯдЯ ‘аша выпил в молчаливом окружении старых  солдат, опустивших седые
скорбные головы.
     Ќеожиданно поЯвилсЯ Џашка, хотел что-то спросить, но, увидев склоненных
людей, в нерешительности замЯлсЯ.
     - ’ебе чего, Џавел? - поднЯл глаза дЯдЯ ‘аша.
     - „а... хотел узнать... €грать больше не будем?
     - Ќет.
     - ’огда нам тоже можно порубать?
     - ‘адись, пожалуйста,- подвинулсЯ ”едор.
     -  „а,  нет, спасибо. “ нас своЯ  компаниЯ.-  Ћн  постоЯл,  разглЯдываЯ
мужиков, потом с обидой сказал:- ‘ нами так не стал, старшой.
     - €ди, Џавел,- попросил дЯдЯ ‘аша.- џ сейчас приду.
     -  „а чего  уж, сиди,- сказал  Џашка.- џ  ведь  только  спросить, будем
играть или пошабашили.
     —то-то  насвистываЯ,  Џашка ушел  к ребЯтам,  где на поваленном  плашмЯ
барабане стоЯла бутылка и †ора, шурша бумагой, раскладывал закуски.
     ”едор  Ѓабкин,  поглЯдываЯ  на  женщин,  уже  рассевшихсЯ  по  грузовым
машинам, украдкой наливал, закрываЯсь полой, и обносил рюмку по кругу.
     - „авай, ‘теп, бери... ’ихон, твой черед...
     ”ронтовики торопливо выпивали,  тыкали  дольками помидоров в  спичечный
коробок,  в мокрую розоватую кашицу соли и, не дожевав  еще, лезли в карманы
за куревом. Ђ с машин нетерпеливо окликали:
     - ќй, мужики! ‚ы чего там колдуете? Џоехали!
     - „а сейчас!- отмахнулсЯ ”едор.- ‘ейчас едем.
     - †дать не будем!- кричали с машин.
     - Ћх эти бабы!- подосадовал  дед ‚асилий, вставаЯ.- Ќикакого понЯтиЯ. ‚
кои-то разы собираемсЯ так вот. Њожет, и не свидимсЯ больше.
     ”ронтовики нехотЯ начали подниматьсЯ.
     - ’ак пусть себе едут,-  сказал дЯдЯ ‘аша.- “ менЯ тут  своЯ  бортоваЯ.
’ебе, ‘орокин, куда?
     - „а мы  вот с ним, с •мызовым, из Ѓерезовки. Ђ  ”едору вот с ’ихоном в
Њахотино надо. „альше, за нами.
     - Ќу, не волнуйтесь, всех отвезем.
     Ћбрадованный  ”едор  побежал  сказать,  чтоб  их не дожидались.  Њашины
начали разъезжатьсЯ.
     ‚ернувшись, ”едор  выкопал из-под скирды  еще  одну  бутылку,  принЯлсЯ
оделЯть по новому заходу. ’о обстоЯтельство, что теперь не  надо было никуда
спешить,  располагало к  воспоминаниЯм, и  ‘тепан •олодов оживленно  хлопнул
себЯ по колену:
     - Ђ вот, братцы, был у нас один случай!..
     - Ќу, ну, давай.
     - Ѓрали мы под Ћрлом одну высоту. € высотка-то  не  больно  какаЯ, а не
подступишьсЯ: все открыто, ни кусточка, ни задоринки, а  по низу - топь. Ќу,
раз сунулись -  не вышло, в  другой -  никаких делов. ‘трочит  и строчит  из
дота.  Џробовали  бить по нему  из  минометов - дым, пыль, ну, думаем,  все,
накрыли! ‘унемсЯ, а он опЯть: тра-та-та-та... †ивой гад!  Ћно б  пальнуть из
артиллерии, может, что и получилосЯ,  да не было при нас никакой артиллерии.
Ћдни ротные минометы. Ќу  а  у тех  силенок  оказалось маловато: фук-фук,  а
немец цел. € потери у нас уже немалые. Љомандир батальона по телефону нашего
ротного материт, чтоб к такому-то часу высота была захвачена, да и только!
     - Ќу дак вы б ее ночью-то, по темному...
     - Џогоди ты,  ночью... „о  ночи вон сколь было  ждать. „а...  ‘идит наш
ротный  в  траншее,  курит,   на   сапоги  плюет  -  злой-презлой.  Њы  тоже
помалкиваем,  отпыхиваемсЯ после  атаки.  Ђ что скажешь? ‚идит око,  да  зуб
неймет. ‚от тебе подсаживаетсЯ к нему один солдатик, пацан  пацаном. ’оварищ
командир, говорит, отпустите вон в ту брошенную  деревню. …сли Я  найду, что
мне нужно,- даю слово, после обеда сковырнем немца.
     - Ђ что ж ему такое нужно-то было?
     -  Ќе  перебивай.  ‘казать,  так  не  интересно  будет.  ‘лушай...  Ќу,
отпустили его,  пополз парень.  ѓлЯдь -  вертаетсЯ,  волокет что-то в мешке.
Џолдеревни, говорит,  обшарил, а  нашел. ’олько теперь  надо обождать, когда
солнце к немцу за спину зайдет...
     - Ђ-а!- засмеЯлсЯ ”едор.- ђазгадал - зеркало!
     - Ќу, разгадал - нечего теперь и рассказывать...
     - „авай, давай!..
     -  €зготовились  мы к новой атаке, ждем. ’олько  солнце  начало к немцу
воротить,  парень и  достал из  мешка  свою  хитрость.  Ђ стекло во какое, с
газету!  „авай, наводи, говорит ему  командир. Ќу и уцелил  он что ни есть в
самую амбразуру. Ќемцу, конечно, это не понравилось, а что он может сделать?
Љинулись  мы все как есть, немец давай пулЯть, да стрельба уже не та, а куда
попало. Ђ парень ему  зеркалом-то все  в  рожу,  в рожу!  Ќу,  конечно, там,
окромЯ пулеметчика,  и еще были, да мы их тут быстро разделали. ’ак потом  и
возили с собой зеркало, пуще глаза берегли. Љак секретное оружие.
     - „а это ж на Ћдере так вот прожекторами ослеплЯли.
     -  ќ-э, браток, на Ћдере когда было? Ђ  то еще  под  Ћрлом. Ћно, может,
потом про  наш случай и до генералов дошло,  до самой  ‘тавки. Ќу дак, Ясное
дело, у генералов всЯ техника в руках. Ђ придумка, выходит, солдатскаЯ.
     - Ђ то вот раз было...- начал фронтовик в резиновых сапогах.
     €  пошло, и пошло... ‡аговорили мужики, закраснелись лицами, заблестели
глазами  - не от  водки, нет! —то  там водка,  если вспомнить  нечего!  Ђ уж
вспомнить им было чего - и геройского, и горше горького...
     ‚озлe  обeлиcкa нe оcтaлоcь ни  одного человека и он, серый, цементный,
одиноко высилсЯ среди черной предзимней наготы полей.
     - ‘колько же их там лежит? - в раздумье спросил ‘тепан •олодов.
     - ‘орок девЯть,- ответил дЯдЯ ‘аша.
     - „а-а... ѓде-то сорок девЯть дворов осиротело. „еревнЯ целаЯ.
     - „ак они из разных мест, должно.
     - Ќу, это Я так, к примеру.
     - ‘орок девЯть еще немного.- •олодов полез за новой папироской.
     - Ѓывало, и по сотне, а  то и больше  в одну Яму  клали. Ќаш полк в три
днЯ целый батальон потерЯл.
     - Ђ говорЯт, будто теперь по нашей местности четыреста таких памЯтников
будет поставлено,- сказал •олодов.- ‹ектор один приезжал, так рассказывал...
     - ‚полне может быть.
     - ‘коль же тогда по всей ђоссии? - прикидывал дед ‚асилий.
     - Ђ вот и считай...
     -  „а еще по Џольше, да по  разным  другим сторонам. Џод Ѓерлином одним
триста тысЯч легло.
     - ‘казано: всего двадцать миллионов.
     - Ђ немца сколь?
     - —то-то миллиона четыре с небольшим,- сказал дЯдЯ ‘аша.
     - ’олько-то? - удивилсЯ •олодов.
     - Ђ что - мало?
     - Ќ-да...  Љак же  так, били-били,  а только четыре миллиона нахлопали?
‚ыходит: мы его одного, а он наших пЯтерых.
     - „ак, чудак  человек,- сказал ”едор.- Њы  одних только ихних солдат, а
они кого попадЯ: и баб наших, и пацанов. ‚он  у военкома - и  женку, и обеих
девчушек... Ђ сколь  в ѓерманию  поугнал, в  лагерЯх  сгноил.  ‚от  двадцать
миллионов и набралось.
     - Ћх, лихо, лихо,- вздохнул дед ‚асилий.- Ќе заесть, не  запить  этова.
Ќе заесть, не запить...
     „ед  ‚асилий  помолчал,  но  вдруг,  пересев  половчее,  сказал  как-то
осиЯнно, осветЯсь лицом:
     - Ђ все ж, братцы мои, помереть  солдатом в бою с неприЯтелем  - свЯтое
дело, што ни говори!  €з всех смертей смерть! Ќу вот што Я?  Ќу, еще покопчу
свет  маленько,  годка три-четыре, да и помру на  печи. ‘несут за деревню  и
закопают. € всЯ недолга. Џотому как помер от старости. Ђ вот ежели бы Я там,
солдатом смерть принЯл  - это уже смерть вон  какаЯ. ѓлЯдишь, и мне памЯтник
бы поставили.
     „олго  дымили  сигаретами. Ѓыло  слышно,  как  возле  барабана о чем-то
спорили музыканты:
     - Ќе, †орик, мелькомбинату ничего не светит. Љому там играть, где у них
форварды? ’ам кирюхи одни.
     - Ќе скажи! ‚от увидишь, воткнут.
     - ‘лабо! Ћни даже райпотребсоюзу продули.
     ‘тепан  •олодов  поправил  пустой  рукав  телогрейки, выбившийсЯ из-под
ремнЯ.
     -  ’ы  говоришь  -  четыреста...- сказал  он.-  Ћно ежели все памЯтники
поставить,  как  и положено,  по тем боЯм, что тут были, так и  пахать негде
будет.
     „ед ‚асилий,  сощурившись, оглЯдел дальние косогоры,  будто прикидывал,
где они должны стоЯть, эти не воздвигнутые еще обелиски.
     - Ќадо бы раньше начинать ставить-то,- сказал ”едор.- Џо свежим следам.
ЊолоднЯк  вон подрос,  должен  видеть  и знать,  во  что  обошлось. Ђ то  уж
подзарастать начало. „олго ли: плугом прошелсЯ - и  все. ђовно,  гладко, как
ничего и не было.
     - џ вам  так  скажу,- дед ‚асилий обтер ладонью усы.- ќто вот  пешку, к
примеру,  сшибли  в  игре,  а  в  другой кон  опЯть ставь, опЯть двигай. Ђ у
солдата жизнь одна-разъедина. ‘олдата не воротишь. Ќу, а коли он свою голову
сложил, то нету цены ей.
     ‚озле барабана дружно смеЯлись ребЯта.
     - ‚от дает! ‡аливает!
     - —его? - кипЯтилсЯ Џашка.- “ них один ‡юзЯ чего стоит!
     - „ерьмо твой ‡юзЯ.
     - ‡юзЯ - дерьмо? •а-ха! Ђ ты видел, как он штрафной бил? ‚идел? ‚от как
от скирды  до того  памЯтника.  ‘ тридцати метров.  Љак  врежет!  Џод  самую
планку.
     Њужики помолчали, прислушиваЯсь к спорившим музыкантам.
     - Ќ-да...-  ’ихон поскреб под  черной путейской фуражкой.- џ  как-то на
совещание  в Ѓелгород ездил. ‚  дистанцию пути.  Ђ  там,  может,  видели, на
площади  ‚ечный огонь горит.  Ђ над  огнем  женщина пригорюненнаЯ такаЯ.  €з
камнЯ. Ќочевать Я не стал, думаю, уеду каким-нибудь товарнЯком. €ду  часу во
втором ночи-то через площадь, смотрю, пацаны возле ‚ечного  огнЯ колготЯтсЯ.
‹ет  по  шестнадцати. •охочут, на гитаре дрынчат. € девчатки с ними,  все  в
белых платьицах. ѓлЯжу,  на граните бутылка, стакан.  Ђх, говорю, поганцы вы
этакие! „а разве  длЯ  этого  огонь  тут  зажгли?  Ђ что, говорЯт, мы  такое
особенное делаем? Њы ж ничего не портим. Њарш, говорю,  по домам! Ћсерчал Я.
Ђ  они в толк не  возьмут. Њы тут до  утра  будем. ђассвет встречать. “ нас,
говорЯт, выпускной. ‚о как!
     ‘квозь тучи низко,  у самого  горизонта,  пробилось солнце. Ћно ударило
багрЯными пучками  по дальним угорам, что друг за  другом необозримо убегали
из виду. …го лучи  отыскали среди этих холмов неприметную дотоле  церквушку.
’репетный, бегучий свет быстро перемещалсЯ, накатываЯсь все ближе и ближе, и
вот уже огнем полыхнула межеваЯ  цепочка  тополей на соседнем склоне, медным
отливом затеплились пашни, и среди них радостно зазеленели полотнища озими.
     ”ронтовики, привалившись к теплому боку скирды, заглЯделись невольно на
это неожиданное  прозрение  солнца, на торопливый  и просветлЯющий бег лучей
его по земле.
     € вдруг на фоне темного неба, загроможденного тучами, пронзительно, как
вспышка, высветилась  кинжально  остраЯ грань обелиска. ‚  этот предвечерний
час  он  выглЯдел особенно  отрешенным, как  бы  вознесшимсЯ  над  будничной
суетой, и, может быть, потому пышнаЯ кипень венков у подножиЯ - эта пестрота
бумажных  цветов, сосновой зелени, черных и красных бантов - показалась дЯде
‘аше  каким-то тщетным и ненужным убранством.  Љак  старый музыкант, не  раз
имевший  дело  с погребениЯми,  он  не  терпел  венков. ‘коро они пожелтеют,
осыплетсЯ  хвоЯ,  дожди смоют  с  лент  непрочные слова,  написанные  зубным
порошком,  и нет  ничего  печальнее  видеть  потом  на  могильной плите этот
пожухлый мусор.
     ‘олнце, посветив недолго, опЯть затЯнулось  хмурой наволокой, и по краю
разлилась багроваЯ полоса заката. Ђ вскоре предвечернЯЯ синь и вовсе скорбно
окутала холмы.
     - Џора, однако, по  домам.- „ед ‚асилий оглЯдел небо.-  Љабы  дождЯ  не
натЯнуло. ‚торой день что-то мозжит нога, окаЯннаЯ.
     Ћстальные, вспомнив про  разные  свои  дела, тоже  засобирались, и дЯдЯ
‘аша  пошел сказать  своему  шоферу,  спавшему  в кабине,  чтоб  тот  развез
фронтовиков по домам.
     €  вскоре, пофыркиваЯ  и покачиваЯсь на  ухабах,  машина увезла  и деда
‚асилиЯ, и всех прочих.
     Љ вечеру поутихло.  ’учи присмирело  сгрудились,  непроницаемой  толщей
повисли  над головой. Ќачало моросить - сперва одной только мокрой пылью,  а
потом посыпало и всерьез. Ћркестранты, оставив лежать на жнивье инструменты,
укрылись под  застрехой обдерганной скирды. “же  в который раз  выходил дЯдЯ
‘аша на  край пахоты, подолгу глЯдел в сторону  большака, откуда вот уже два
часа дожидались машины.  Ќо  кругом было глухо,  как бывает только в осеннем
ненастном поле.
     - Ќу что, старшой? - нетерпеливо окликали его оркестранты.
     „ЯдЯ ‘аша молча возвращалсЯ к стогу.
     - Ќебось самогон трескает,- заключил о шофере Џашка.- ќто точно.
     ђебЯта  угрюмо  дымили  сигаретами.  Ѓыло  слышно, как в  душной утробе
скирды пищали и возились  мыши. Љто-то вспомнил, что сегоднЯ наши играют  на
кубок  с испанцами и что теперь не удастсЯ посмотреть, потому что игру будут
транслировать в семь, а уже начало седьмого.
     - Ђ у менЯ сегоднЯ вернаЯ десЯтка  гавкнула,- сказал альтовик ‘охин, до
самого подбородка обросший бакенбардами.- Ђ то и побольше.
     - Ђ тебе куда? - поинтересовалсЯ €ван-бейный.- Ќа "жмурика"?
     - •а, на "жмурика"...- ‘охин брезгливо поморщилсЯ.- Ќа "жмуриков" Я уже
давно не  клюю. ќто  ты, поди, троЯки там сшибаешь? Ќа  свадьбу в одно место
приглашали.
     -  ‘вадьба -  это  дело,- согласилсЯ  €ван.- џ  быва-ал. ’олько  играть
помногу заставлЯют.
     €ван-бейный  принЯлсЯ  выдергивать   слежало  запахшую   солому,  долго
по-собачьи уминал ее, подтыкал под бока и наконец затих. ‚скоре раздалсЯ его
мерный храп.
     -- ѓаммы проигрывает,- усмехнулсЯ ђомка.
     „ождь заметно прибавил прыти,  зачастил  по плащам, парни, подбираЯ под
себЯ ноги, все теснее жались к скирде. Ћдин €ван-бейный беспечно похрапывал,
не  замечаЯ  сырости.  Ћткуда-то налетела стаЯ  грачей, густо  усеЯла небо и
полетела гомонЯщей  полосой на восток, к ночевкам,  исчезаЯ,  растворЯЯсь  в
серой кисее дождЯ.  ‘  пролетом  грачей ветер окончательно  загустел, близко
обступил скирду сумерками, и оттого времЯ потЯнулось еще тЯгучей. Џашка снЯл
с  себЯ свою  куцую  болонью,  попробовал укрытьсЯ,  но  не улежал  под нею,
сырость и копившеесЯ  раздражение  поднЯли  его, он  отшвырнул  плащ  и, как
затравленный хорек, свирепо зыркал по сторонам.
     -  €  на  кой хрен  надо  было отдавать машину! - сплюнул  он,  Яростно
трЯхнув за плевком рыжей всклокоченной головой.- ’еперь вот припухай.
     -   „а,   тут  старшой   перемудрил,-   отозвалсЯ  ‘охин,  неприЯзненно
поглЯдываЯ, как дЯдЯ ‘аша взад-вперед прохаживаетсЯ вдоль стога.
     Ћстальные сдержанно помалкивали.
     - ‚сего-то  пару раз  и  сыграли.  ‘тоило  ли перетьсЯ в такую даль!  -
продолжал распалЯтьсЯ  Џашка.- „ругого  оркестра не  могли найти, что ли? „а
теперь в  каждом колхозе  полно духачей.-  Ћн рывком опЯть  натЯнул на  себЯ
плащ,  ткнулсЯ  головой в  солому и уже  из-под  болоньи  выкрикнул:- Ќебось
старшой сам и напросилсЯ!
     - „а помолчи ты наконец! - оборвал его дЯдЯ ‘аша.
     ‘держиваЯ  себЯ,  он  побрел  к инструментам, тускло  поблескивавшим  в
стерне. ‚ сумерках едва не споткнулсЯ о барабан, плашмЯ опрокинутый поодаль.
Ќа  кожаной  деке вокруг  опорожненных  бутылок мокли клочьЯ газеты,  ЯичнаЯ
скорлупа,  остатки недоеденной хамсы. ‘таршой весь закипел от гнева: хотЯ бы
убрали  за  собой эту  пакость, черт возьми! €, чувствуЯ, что уже не владеет
собой, вдруг крикнул:
     - ђазобрать инструменты!
     Џарни, не понЯв, что стрЯслось, затаенно остались лежать.
     -  ‚стать  всем!  - глухо проговорил  дЯдЯ  ‘аша, чувствуЯ, как  немеют
челюсти.
     Њузыканты, еще помедлив, нехотЯ завозились в соломе.
     -  Ђ в чем дело, старшой? - с небрежной растЯжкой осведомилсЯ ‘охин. €,
не получив ответа, пожал плечами.- —то это он, а?
     ЏоеживаЯсь  от дождЯ, на ходу  вытрЯхиваЯ из  пиджака  и штанов полову,
оркестранты понуро побрели разбирать трубы.
     Џослышались раздраженные голоса:
     - —ьЯ альтуха?
     - „а тихо ты, козел, валторну раздавишь. ‘мотреть надо!
     - ‡аткнись!
     - €ван, забирай свою иерихонскую.
     „ЯдЯ  ‘аша, не  дожидаЯсь,  первым  ступил  на  глыбистую, уже порЯдком
промокшую  пашню. Ћркестранты,  увЯзаЯ в  раскисшей земле, вразнобой плелись
следом. Ќа проселке  старшой остановилсЯ и, когда  выбрались все  остальные,
cкoмaндoвaл:
     - Џо три разбери-ись!
     ђебЯта недовольно запротестовали:
     - Ђ зачем? —то мы, новобранцы, что ли? Љому это нужно?
     - Џрекратить разговоры!
     ЏорЯдок построениЯ оркестра все знали хорошо: корнеты - вперед, за ними
тенора, альты, басы... Ќо было непонЯтно, зачем идти строем, да еще в дождь.
     - „а брось  фасонить,  старшой,- снова попробовал,, отговорить  ‘охин.-
Ќу, чего ты?
     -  ‘тать  в  строй!  -  голос  дЯди  ‘аши  звучал  непривычно  чужим  и
непреклонным.
     -  Ћго!  -  отпрЯнул ‘охин  и с  недоуменной  усмешкой  втиснулсЯ между
Љурочкиным и Ѓелибиным.
     - Ѓарабан здесь?  - окликнул  дЯдЯ ‘аша, оглЯдываЯ хмуро переминавшихсЯ
оркестрантов.
     - ‡десь! - подал голос ‘ева из заднего рЯда.
     - Ѓейный бас?
     - Ќу, вот он Я...- неохотно отозвалсЯ €ван.
     - агом  ар-рш! -  „ЯдЯ ‘аша круто  повернулсЯ  и  зашагал вниз.- €  не
отставать.
     ли в  отчужденном молчании, было только слышно липкое  чавканье подошв
на  ослизлом  проселке  да  брЯцание  труб,  задевавших друг  друга.  €ногда
кто-нибудь чиркал спичкой  и, застЯсь от дождЯ,  закуривал на ходу. € только
Џашка продолжал  недовольно бубнить, поносЯ шофера,  дорогу,  погоду  и свою
горькую судьбу.
     - € куда мы? - с Язвительностью спросил ‘охин.
     - Људа, куда!- сразу пыхнул Џашка.- ‘ кудыкиной горы - в тартарары.
     - џсное дело: теперь до большака,- предположил †ора.
     - Ќичего себе! Љилометров десЯть! Ќу, а там что?
     - Ђ там - на попутку.
     - Џлевать! - фыркнул Џашка.- €дем до первой деревни.
     -  Ђ  на  работу? -  с растерЯнностью спросил Љурочкин.-  Њне завтра  в
первую заступать.
     - Ђ это старшой отвечает. Ќаше дело телЯчье.
     ‘клон был крут, ноги ступали будто  в  пустоту.  Џо сторонам  все  выше
дыбились  горбы  соседних  холмов,  и  все  меньше  оставалось  над  головой
тускло-серого неба. “гор нескончаемо сбегал  и  сбегал вниз, дорога уже едва
различалась, и оркестранты, скользЯ и  разъезжаЯсь ногами, спускались, будто
в преисподнюю, сокрытую дождем и надвигавшейсЯ темнотой.
     ѓде-то ниже вдруг охватило  подвальным холодом,  дохнуло стоЯлой водой,
жухлой осокой. Џод ногами зачавкала жижа.
     -  ‚се!  Ќачерпал  в  корочки,-  кисло  объЯвил  Џашка.- Ќа той  неделе
тридцатку отдал, теперь хана им.
     - Ђ ты ходи по камушкам,- усмехнулсЯ ђомка.
     - Џо каким камушкам? Љакие тут камушки - сплошное болото.
     „орогу обступили черные громады ракит, под  которыми сразу стало темно,
как в  пещере. „ождь глухо шумел где-то высоко над головой, путаЯсь в чащобе
веток, и лишь отдельные капли  разреженно и тЯжело колотили по спинам. ‘трой
окончательно рассыпалсЯ,  оркестранты брели  как  попало,  прощупываЯ  места
потверже.  Џод ногами захрустел  скользкий  хворост, должно быть, наваленный
шоферами  в  топких  колдобинах. ‚етки пружинили, цеплЯлись за штаны, больно
хлестались,  из-под  них  при каждом  шаге с  хлюпом  выбрызгивалась  грЯзь.
€ван-бейный вместе со своим  басом залетел в какую-то канаву и долго  шуршал
кустами, отыскиваЯ кепку. ‚ыбравшись на твердое, он стал  уверЯть, что  идут
вовсе не туда, не по той дороге, и вообще зрЯ стронулись с места.
     -  ‚от  увидите, запремсЯ куда-нибудь,- ворчал он, долговЯзо и неуклюже
перепрыгиваЯ  по затонувшим слегам.-  „нем,  когда ехали, никакого болота не
было.
     - ќто точно! - злорадствовал Џашка.- ‡авел  ‘усанин! € что б Я еще куда
поехал! Њотал Я такую самодеЯтельность!
     „ЯдЯ ‘аша остановилсЯ, подождал Џашку.
     - ’ы вот что, Џавел,- сказал он, придерживаЯ парнЯ за рукав.- ‚озьми-ка
у ‘евы барабан.
     - Ђ почему, спрашиваетсЯ, Я?
     - „а потому, что у тебЯ одни тарелки.
     -  Џусть Љурочкин несет, любимчик  твой.  ‘ его  мордой  только барабан
таскать.
     - Ќет, понесешь ты,- жестко сказал дЯдЯ ‘аша.
     - ‚се Џавел да Џавел,- передразнил Џашка,- –елый день придираешьсЯ.
     -- Ќу, хорошо. Ќе возьмешь барабан - понесу Я.
     Џашка угрюмо молчал, пытаЯсь освободить рукав из крепко  державших дЯди
‘ашиных пальцев. € вдруг заорал:
     - ‘евка, паразит, давай свое грохало!
     - ‹адно, дЯдь ‘аш, Я сам,- откликнулсЯ ‘ева.- Њне еще не тЯжело.
     - Ћтдай, отдай!  -  строго настоЯл дЯдЯ ‘аша и, отпустив  Џашку,  пошел
вперед.- Џусть понесет.
     Џашка сорвал  с  подошедшего  ‘евы барабан,  сунул ему тарелки  и,  зло
выматерившись, дал парнишке пинка.
     - “, оглоед!
     ђебЯта гуськом проходили мимо Џашки,  не  ввЯзываЯсь в  спор.  Ђ Џашка,
усевшись на барабан, жадно курил и, когда все прошли, поплелсЯ  сзади, чтобы
ни с кем не идти рЯдом.
     „ержась за хлипкие перильца, ощупью минули какой-то мосток,  который то
ли был, когда ехали сюда, то ли не был.
     Ќаконец кончилсЯ ракитник и постепенно началсЯ угадыватьсЯ подъем. Ќебо
расширилось  и,  казалось,  даже  чуть  посветлело.  ‚се  ожидали  поЯвлениЯ
деревни. Ќо дорога,  враз раскисшаЯ, налившаЯсЯ водой по колеЯм  и выбоинам,
все  тЯнулась  куда-то   с  удручающей  прЯмизной,  все  маЯчили  надоедливо
телеграфные столбы в серой хлЯби меркнущего  неба, и ничего не было  слышно,
кроме дождЯ, хлеставшего по спинам и трубам. Џарни нахохленно брели за дЯдей
‘ашей, уже не обходЯ ни луж, ни колдобин. „венадцать пар башмаков, еще утром
начищенных  до  щегольского   сиЯниЯ,   нестройно  и   безразлично  чавкали,
осклизались, хлюпали в сметанной  вЯзкой жиже, и в этой беспорЯдочной толчее
ног  старшой улавливал  скрытое  недовольство  самолюбивых,  ничего  еще  не
видевших  мальчишек,  почитавших себЯ  на этом  пути  мучениками  и жертвами
несправедливости и  произвола.  ‚  общем-то,  конечно,  получилось  довольно
нескладно, и дЯдЯ ‘аша испытывал неприЯтное чувство вины перед ними, но ведь
должны же  и они  понимать  то  главное, ради чего  он это  сделал  -  отдал
фронтовикам машину.
     ...‚ сорок третьем  из запасного полка вывел он сотни три вот  таких же
зеленых, необстрелЯнных  парней.  €  так  же  лили дожди  и  непролазны были
дороги. ли только  ночами:  остерегались  авиации.  Љ  рассвету  делали  по
тридцать - сорок  километров.  ’Яжелые кирзачи, мокрые, разбухшие шинели, не
успевающие просыхать  за времЯ коротких дневок, скудный паек и сон не вволю.
Џарни  усыхали  на  глазах:  осунулись,  потемнели  лицами. Љ  концу  недели
засыпали на  ходу:  глЯдишь, идет,  уронив  голову,  держитсЯ за соседа, как
слепой. Ќесколько минут  такого  неодолимого забытьЯ - и опЯть топает, месит
нескончаемую грЯзь прифронтовой дороги. Џоследние тридцать верст уже не шли,
а буквально домучивали. ЏомнитсЯ, как в  рассветной мгле наконец завиднелись
постройки  пункта  назначениЯ.  “  всех  билась  одна  только  мысль: дойти,
свалитьсЯ и спать, спать - все равно где, на чем...
     €  вдруг  конный посыльный: прибывшее  пополнение  будет  встречать сам
командир  полка.  Џо колонне понеслось:  "ЏодтЯнись! ђазобратьсЯ  по четыре!
Ћправить обмундирование!" Ќа перекрестке в открытом "виллисе"  стоЯл  старый
усатый подполковник. Ћн поднЯл руку к забинтованной голове, отдал честь едва
тащившейсЯ роте.  "ЏоздравлЯю со вступлением в „ействующую армию!  -  хрипло
выкрикнул  командир полка.-  ‚сем присваиваю  звание гвардейцев!" € в тот же
миг  за  его спиной  оркестр грЯнул  веселый праздничный марш: "“тро  красит
нежным светом..." “тро  было хмурое, лохматое,  в глинистых лужах  пузырилсЯ
осточертевший  дождь.   Џонурые,  забрызганные   грЯзью  солдаты  как  могли
подровнЯли  нестройные, разорванные шеренги, приподнЯли  отЯжелевшие головы,
первые  рЯды  даже  попытались отбить  строевым -  так  радостно,  ободрЯюще
гремела музыка, так  звала  она  к  чему-то  прекрасному и  необыкновенному!
"ЉипучаЯ,  могучаЯ, никем не победимаЯ!"  -  звонко, радостно пели трубы,  и
рота, воспрЯнувшаЯ  и слившаЯсЯ, вторила им тЯжелым и грозным шагом. "•орошо
идете,  товарищи  гвардейцы! - перекрываЯ  оркестр, крикнул дрогнувший лицом
старый подполковник.- Ѓлагодарю за службу, сынки!"
     ‚ то утро  дневки не было. ђоте выдали оружие и вручили приказ на новый
тридцатикилометровый форсированный бросок.
     ’ем же вечером  дЯдЯ ‘аша водил их  в  первую контратаку.  ЏрорвавшийсЯ
враг был остановлен, но многие из них тогда не вернулись...
     -   ЏодтЯни-ись!  -  подбодрил  парней  дЯдЯ   ‘аша,  прислушиваЯсь   к
разреженным шагам на дороге.
     Ќа взгорке  возле  крайней  избы старшой  остановилсЯ. ‘квозь перехлест
дождЯ  из окон  бил  Яркий и ровный  электрический  свет,  выхватывавший  из
темноты  мокрый  почерневший штакетник,  за которым  в  палисаднике  взахлеб
булькала  переполненнаЯ  кадка. Ћдин по  одному  к избе молча  подходили все
остальные. €ван-бейный снЯл с плеча свою  "иерихонскую", опрокинул раструбом
книзу и вылил скопившуюсЯ воду. ЏочуЯв за воротами чужих, во дворе загремела
цепью,  заметалась  собака.  Ќа  ее  хриплый, остервенелый  брех в  коридоре
послышались  шлепающие  шажки,  громыхнул  деревЯнный засов, и в  освещенных
дверЯх поЯвилась девушка в долгополом халате.
     - Ћй, кто это? - отпрЯнула она, увидев сверкающие на свету трубы.
     -  Ѓременские  музыканты,-  нарочитым  басом  отозвалсЯ  ђомка,  всегда
готовый потрепатьсЯ с девчатами.
     - Ћй,  ничего  Я  не знаю! Ња, а ма!  -  девушка убежала,  бросив дверь
открытой.- Ња, там пришли-и..
     ‚ распахнутом коридоре были видны клеенчатый конторский диван с высокой
спинкой, лопушистый фикус, белые цинковые ведра на  деревЯнной скамье. ‘ерый
кот  клубком  спал  на  лоскутном коврике, постланном  у  порога  на  чистом
крашеном полу.  Џотревоженный  кот  вытЯнул передние лапы  в сладком  зевке,
поцарапал коврик и недоуменно уставилсЯ на незнакомых людей,  столпившихсЯ у
крыльца.
     ‚ышла женщина, круглолицаЯ, полнеющаЯ, в теплом платке на плечах.  „ЯдЯ
‘аша сказал, кто они и откуда.
     -  Ћй,  лихо, в  такoй-то проливень!  -  сочувственно  ужаснулась  она,
выглЯдываЯ за порог.- „а что ж вы стоите! Џроходите уж, чего зрЯ мокнуть.
     Ћркестранты  стали было складывать  инструменты на свету под окнами, но
хозЯйка запротестовала:
     - € музыку  заносите. Џропасть не пропадет, а кто ж ее  знает... Њашина
невзначай колесами наедет или еще что... —его ж бросать.
     ђебЯта,  пошмурыгав   о   траву   туфлЯми,  пообтрусив   плащи,  начали
подниматьсЯ  на  крыльцо,  сразу  наполнив  коридор запахом  дождЯ и  мокрой
одежды.  Љот предусмотрительно ушмыгнул в  кухню.  Ќе знаЯ, оставатьсЯ ли им
здесь или можно войти в дом, парни неловко теснились, озирались по сторонам.
     -  Џроходите, проходите в горницу,-  ободрила их женщина.-  Њашина мимо
пойдет,  никуда она не денетсЯ. Џо такой дороге не вот-то проскочит.  …е и в
доме будет слыхать.
     Џокидав в коридоре плащи  и  башмаки, ребЯта присмирело, гуськом прошли
через кухню в горницу.
     ‚озле кафельной грубки, спрЯтав руки за спину,  стоЯли  четыре девушки,
настороженно поглЯдывавшие на незваных гостей.
     -  …ще  раз  здрасьте,-  вкрадчиво  сказал  ђомка.  ЏодойдЯ к  девушке,
открывавшей им дверь, протЯнул руку топориком, представилсЯ:
     - ђома.
     „евушка пыхнула, некоторое времЯ смущенно смотрела на ђомкину ладонь и,
наконец решившись пожать ее, тихо промолвила:
     - ‚ера.
     -  Ћчень  приЯтно!  -  удовлетворилсЯ  ђомка  и  передал ладонь  другой
девушке:
     - ђома.
     -- ‘ерафима,- охотно  назвала  себЯ другаЯ девушка в черном  спортивном
костюме.
     - ђома.
     -- ЌадЯ.
     - ђома.
     - Ќонна.
     -  Ћчень,  очень  приЯтно. Ђ это все  моЯ  охрана.- ђомка повел  рукой,
указываЯ на обступивших оркестрантов.- ‡наете, как поетсЯ: "Ћх,  рано встает
охрана!"
     „евушки засмеЯлись.
     Ќеловкость первых минут была  преодолена, и вот уже  ђомка, подкладываЯ
хворост в занЯвшийсЯ костерок беседы, допытывалсЯ:
     - ‡начит, все четверо - родные сестры?
     - Ђга, сиамские близнецы,- подтвердила ‘ерафима
     - џсно.
     - Ѓурачные побратимы,- уточнила ЌадЯ.
     - Ђ это уже неЯсно.
     - —то ж тут неЯсного? Џриехали в колхоз бурак копать.
     - ‡начит, студенты! ’ак это вы в нас бураками кидались?
     - Љогда? - удивились девушки.
     - ѓде? - спросил ђомка.
     - —то - где? - переглЯнулись девчата.
     - ќто вы спрашиваете - где.
     „евушки, наконец разгадав подвох, расхохотались.
     „ЯдЯ ‘аша  осталсЯ на кухне с хозЯйкой,  только что принесшей со  двора
ведерко с прессованным углем.
     ѓремЯ совком, подбрасываЯ брикеты, мокро шипевшие на огне, она сетовала
на  дождь, которому можно было бы и повременить, поскольку в полЯх еще много
свеклы. …й-то  дождь  ничего,  она работает под  крышей, на ферме, а  другим
женщинам теперь достанетсЯ: благо ли возитьсЯ с бураками по такой земле! ‚от
и  девочки  из  города  у  нее  квартируют, прислали  на  уборку. ’а  вон, в
халатике,- ее дочь ‚ера, а остальные приезжие. ’олько вернулись с полЯ, едва
успели  умытьсЯ,  переодетьсЯ, а  завтра чуть свет опЯть идти. € ‚ера с ними
ходит,   оторвали   от  занЯтий.  ‚   этом   году  десЯтый   кончает,  класс
ответственный, а тоже не посмотрели, отправили на бурак.
     ѓоворила  она  охотно,  с  той  гостеприимной  приветливостью,  котораЯ
невольно усвоена безмужними деревенскими женщинами.
     -  „а вот решила  угольком протопить,  просушить  девчачью одежку, а то
пришли, как гуща. Њожно б и  русскую печь затопить, девок теплом побаловать,
да опасливо -  дымить начнет, столько времени нетопленнаЯ. „а теперь и редко
кто  топит  печи,  все больше плитами обходЯтсЯ. Њеньше хлопот. ќто ж раньше
сами хлеба пекли, да скотине всЯкого варева на каждый день. Ђ теперь все это
отпало. „умала даже сломать печку-то, в доме попросторнеет, да как-то рушить
жалко, привыкли. …ще девочкой на ней сиживала, уж годов, годов той печке!
     -  „ом-то вроде новый,- заметил  дЯдЯ ‘аша, оглЯдываЯ ровный потолок  и
свежую матицу.
     -  „а  домок-то,  верно, новый, после войны ставленный, а печка стараЯ,
еще от той хаты. ќто ж как немец спалил деревню, так одни печи и торчали. Ќа
нашей  весь кирпич  пулЯми да  осколками поиссечен,  такие  щербатины  были!
Џотом, правда, глиной позамазали, а  если обмазку  отколупнуть, так  на ней,
бедной,  живого  места не сыщешь.  Ћна  у  нас геройскаЯ печка, хоть  медаль
цеплЯй,- улыбнулась хозЯйка.- †алко разорЯть теперь.
     €з  боковушки,  опираЯсь о дверной  косЯк, выползла  старуха в подшитых
валенках, тихо, без интереса поздоровалась.
     - „а вот, мам, про нашу печь заговорили,- чуть громче обратилась к  ней
женщина.- Љак ее пулЯми-то посекло.
     -  Ђ-а.- ‘таруха, придерживаЯ одной рукой  поЯсницу и опираЯсь  о стол,
медленно опустилась на табуретку.- Ѓыло, было,- она уже оживленней поглЯдела
на нового человека.
     - Ћт печки все и пошло.  ‚сЯ наша жизнь теперешнЯЯ. Љак немец-то ушел,-
сказала женщина с  добродушной  веселостью,- вылезли  мы  из погреба на свет
божий, а света божьего и нет.  Ћт нашего  двора -  ни былочки, ни поживочки,
одна чернаЯ печка. ЏоглЯдела -  а труба  без  крыши-то до  того  высокаЯ  да
страшнаЯ! Ђ окрест глЯнули - и деревни нету. Ћдна  дорога. € поле - вот оно,
совсем близко.
     - Џро щи скажи, Џелагеюшка, про щи,- напомнила старуха.
     †енщина засмеЯлась:
     -- “  нас щи перед  тем в печи варились. …ще до пожара. Ќу,  сковырнули
крышку-то, а там одна сажа.
     ‘таруха улыбнулась слабо:
     - “парились.
     - Ђга... Ќу  дак что  было делать,  с чего начинать? Љак жить? ‘тали мы
нашу кормилицу плетнем оплетать да глиной плетень обмазывать. Ђ сверху крышу
из бурьЯна накидали. ‘арай не сарай, а затишок вроде вышел. ‘ того и начали.
     ‚ кухню выскочила раскрасневшаЯсЯ ‚ера, хозЯйкина дочь, спросила:
     - Њам, можно Яблок ребЯтам дать?
     -  „а  разве жалко? - готовно согласилась ЏелагеЯ.- ‘вои, не купленные.
‘ходи, доченька, набери.
     „евушка вышла  в сени и, воротЯсь,  быстро  прошла в  горницу с решетом
крупной, улежалой антоновки.  €з комнаты тЯнуло сигаретным  дымом, дЯдЯ ‘аша
слышал, как ђомка, видать уже освоившись,  трепалсЯ там вовсю, и девчонки то
и дело прыскали смехом.
     -  Њожет,  и  вы  чего покушаете? - обернулась  к  дЯде  ‘аше хозЯйка.-
‚есь-то  день, поди, в поле играли.-  €, не дожидаЯсь  ответа, засуетилась у
полки, достала хлеб,  из  крынки  налила молока в кружку,  обтерла донышко и
поднесла  гостю.-  Ћно бы лучше  чего горЯченького,  да девчатки пришли, все
подобрали.
     - Љушай, кушай,-  закивала  старуха  и, помолчав, спросила: - ќто ж  на
каком поле играли, не расслышала Я?
     -  „а вот  там,  за  вашей  деревней,- указал дЯдЯ  ‘аша.-  Љак  мостик
перейти.
     - Ђга, ага...
     - Ќа заЯружной пожне, мама,- поЯснила ЏелагеЯ.
     - Ђга,  ага... Ќа  заЯружной...-  повторила за  дочерью  старуха.-  „ак
там-то дюже сильные бои были. ‘коль недель бились: он - наших, а наши - его,
он вот как палит, а наши не  уступают.  Љоса на камень. “ж  так изрыта пожнЯ
была, так  изрыта! Ђ уж гранатов  этих да всЯкого смертоубийства оставлено -
как  ребЯтишки  убегут   туды,   аж  сердце   захолонет.   ‘коль  покалечило
беспонЯтных.  „икое  поле  сделалось,  весны  две не  пахали,  все,  бывало,
голодные собаки туда бегали.
     „ЯдЯ  ‘аша придвинул  кружку,  и, пока  ел,  обе женщины  как-то  вдруг
смолкли и,  пригорюнившись, с тихим вниманием, исподволь смотрели, как сидит
он  у них за  столом,  этот  немолодой,  усталый  мужчина,  как  ест хлеб  и
прихлебывает молоко.
     -  Ћх-хо-хо,-  вздохнула каким-то своим  думам старуха  и  темной рукой
погладила на столе скатерку. Ђ он, запиваЯ хлеб молоком, чувствовал на  себе
их взглЯды и думал, что, наверно, давно за этим столом не кормили мужчину  и
давно, должно быть, живет в этом доме тоска по хозЯину.
     ‚ера опЯть  выбегала в сени с опорожненным решетом, и в горнице  весело
гомонили, наперебой хрустели Яблоками.
     - Ђ чем рассчитыватьсЯ будем за такой сервис? - слышалсЯ голос ђомки.
     -  „а что вы! Ќичего и не надо,-  отвечала ‚ера.- ‚ы уж  лучше сыграйте
что-нибудь.
     - ќто всегда пожалуйста.
     ‘таруха,  склонив  голову,  некоторое  времЯ тугоухо  прислушивалась  к
разговору в комнате, потом сказала:
     - Ќаш ‹ексей тоже, бывало, на гармошке играл. ‚от так же соберутсЯ и ну
шуметь.
     - „ак и ЉолЯ тоже играл,- живо заметила ЏелагеЯ.
     - € ЉолЯ, и ЉолЯ...- согласно закивала старуха.- ЉолЯ тоже веселый был.
Ћни обои веселые были.
     - ‘ыновьЯ? - спросил дЯдЯ ‘аша.
     - ‘ыно-очки, сыно-очки,- опЯть закивала старуха.- ‚от ее, Џелагеюшкины,
братьЯ. Џринеси, ЏелагеЯ, карточки-то, покажь человеку.
     ЏелагеЯ сходила в темную, без света, боковушку, вынесла небольшую рамку
с фотографиЯми, окрашенную голубой маслЯной краской,  так  же как и  цветные
горшки  на  подоконнике, как рукомойник в углу, и,  на ходу протираЯ  стекло
передником, сказала извинительно:
     - ‚исела в горнице, а ‚ерка: сними да  сними.  ѓоворит, будто не вешают
теперь всех заодно в одной раме,  не модно. ’еперь, дескать, в альбомах надо
держать. Ќу, Я взЯла и снЯла, перевесила к маме в темную.
     •озЯйка поставила  рамку  на стол, прислонила к стене. ‘таруха, щурЯсь,
напрЯгаЯсь лицом, потЯнулась к фотографиЯм:
     - џ дак теперь и не  различаю, который тут где.  ќто вот не  ‹ексей ли?
Ќу-ка, ЏелагеЯ, ты зрЯчаЯ.
     - ќто ЉолЯ с дружками. …ще в эмтээсе снимались.
     - Ђга, ага... „ак а это кто же тогда, не пойму?
     - € это тоже ЉолЯ.- €  уже дЯде  ‘аше поЯснила: - Љолиных тут целых три
карточки. ‚от  еще он. ‘  ‚асилием. ќто наш, деревенский. Ћни в одной  части
были. Ђ ‹ешина одна-разъединственнаЯ. ‹еша-то наш, вот  он. Љак же ты, мама,
забыла? Ћн всегда у нас с этого краю был.
     - „ак, может, переставили когда...- оправдывалась старуха.- Ђ  так, как
же, помню... ‹ексей... сыночек...
     Ћна дрожащими пальцами потрогала стекло в том месте, где была вставлена
крошечнаЯ фотокарточка с  уголком длЯ печати. „ЯдЯ ‘аша  и сам едва различил
на  ней уже  слабые очертаниЯ лица, плохо  пропечатанного каким-то фронтовым
фотографом, погасшего  от времени.  Ќа  снимке  просматривались  одни только
глаза  да еще солдатскаЯ пилотка, косо сидевшаЯ на стриженой голове. ‚от-вот
истают  с  этого  кусочка бумаги последние  человеческие  черты,  подернутсЯ
желтым налетом небытиЯ. € дЯдЯ ‘аша подумал, что, должно быть, старуха-мать,
сама угасающаЯ и  полуслепаЯ, уже не обращаетсЯ  к этой карточке:  она давно
длЯ  нее  блеклаЯ  пустота.  € даже памЯть,  быть  может,  все труднее,  все
невернее  воскрешает  далекие,  годами застланные  черты.  €  только  верным
остаетсЯ материнское сердце.
     -  ‹ексеЯ-то  помню...- как-то  отрешенно,  уйдЯ  в  себЯ,  проговорила
старуха.- Љак  же,  первенец  мой.  “же зубочки  резались, а  Я  все  грудью
баловала.  “ж  так  прикусит, бывало...- ‘таруха провела по  пустой ситцевой
кофте и, наткнувшись на пуговицу, успокоила на ней мелко дрожащую руку.
     - Ќу, а это мы  тут  со ‘тепой,-  встревоженно  метнув взглЯд  на мать,
поспешно  и даже весело  сказала  ЏелагеЯ.-  ‘разу как  поженились.  ќто уже
опослЯ войны.- ЏелагеЯ задержала тихий и грустный  взглЯд на фотографии, где
она,  простенько,  на пробор  причесаннаЯ  девчонка, радостно-настороженнаЯ,
едва доставала до плеча  строгого, уже в летах мужчины. € уважительно,  чуть
дрогнувшим голосом, добавила: - ‘о своим ‘тепаном Џетровичем...
     Ћна  помолчала, предоставлЯЯ дЯде  ‘аше поглЯдеть на себЯ молодую  и на
своего ‘тепана.
     - Ќу, а это все двоюродные да  тетки.  ‚есь наш боковой корень.  ’олько
папы  нашего  здесь  нет.  „о  войны  как-то  не  успел   снЯтьсЯ,  а  потом
просили-просили, чтоб с фронта прислал, так и не дождались. ‚се есть, а  его
нету...
     •озЯйка  взЯла со стола рамку,  опЯть отнесла ее  в темную боковушку и,
воротЯсь, подытожила:
     - —етверо легло из нашего дома. Ђ по деревне так и не счесть.
     - Ђ четвертый кто же? - спросил дЯдЯ ‘аша.
     - Ђ четвертый ‘тепа мой. Њы с ним уже опослЯ войны поженились. Ћн-то до
самой ѓермании дошел, а это потом смерть и его нашла, уже дома достала. ђаны
у него открылисЯ. ЏеремогалсЯ, перемогалсЯ, лег в  больницу, да  больше и не
вышел оттуда...
     ‹ицо  Џелагеи дернулось, и она быстро прошла к плите, высыпала из ведра
остатки  углЯ.  Џотом долго  через конфорку шуровала  кочергой,  разгребала,
уравнивала брикетины.
     -   ‘тепа-то   мой  у  себЯ   лежит,  ухоженный,-   вздохнула  она,  не
поворачиваЯсь от плиты.- € оградку мы ему поставили, и карточки подменЯем. џ
сразу десЯть штук увеличила, чтоб надолго хватило, пока сама жива.  „а и так
когда сходишь поплачешьсЯ, бабье дело... Ђ уж как те мои родненькие лежат, и
где они... …здила Я года два назад поискать папину могилку.  ‘ообщали, будто
под ‚еликими ‹уками он. Ќу,  поехала. ‚ военкомате даже район указали. Ћколо
станции ‹окнЯ. € верно, стоЯт там памЯтники.  „ак под которым наш-то? ‚ечнаЯ
слава,  а кому - не написано.  Ђ  может, и не под которым.  Њестные-то  люди
сказывают, будто и  теперь еще  из омшар да болот костЯки достают... ‘ тем и
вернулась  Я...  Ќу, а Ќиколай  в морской  авиации служил.- ЏелагеЯ понизила
голос: - ’ого и искать нечего... Ђ ‹еша  наш до сего днЯ без похоронной... џ
раньше  тоже ждала,  да что ж  теперь... ‘только лет прошло... Ћдна мама все
надеетсЯ...
     ‘таруха  ревниво прислушивалась, потом поднЯла глаза в потолочный угол,
выдохнула скорбный полушепот:
     - Ћх, светы мои батюшки! Ћх, неприбранные лежат страдальцы наши!
     -  —то  ты,  мама!  -  испуганно  возразила  ЏелагеЯ.-  Љак так  можно?
Ќеприбранные! ‚ыдумает тоже.
     „ЯдЯ ‘аша молча курил, глЯдЯ на черные стекла ночного окна, по которым,
подсвеченные из комнаты, косо чиркали трассирующие  капли дождЯ. € опЯть ему
привиделсЯ тот неизвестный солдат на  проволоке под дождем и  пулЯми, синими
руками просившийсЯ к земле. € как потом осыпалсЯ  он из своей шинели костьми
и прахом...
     Ђ старуха,  утвердив обе руки на коленЯх, безмолвно сидела, уставившись
в  малиновое  поддувало, сидела  так, как, наверно, привыкла  за долгие годы
сидеть в терпеливом ожидании чуда.
     ‚   соседней  горнице  девчата   опЯть  стали  просить  ђомку   сыграть
что-нибудь:
     - Ќу чего вы, правда! —то вам, воздуху жалко, что ли?
     - ейк? Ѓосса-нова? - небрежно кинул ђомка.
     -- Ђ играете? - обрадовались девушки.
     -- ‘прашиваете!