…вгений €ванович Ќосов. € уплывают пароходы, и остаютсЯ берега

Ћцените этот текст:
…вгений €ванович Ќосов. € уплывают пароходы, и остаютсЯ берега

---------------------------------------------------------------
…вгений Ќосов, €збранные произведениЯ в 2-х томах, том второй, изд-во
"‘оветскаЯ ђоссиЯ", Њосква, 1983.
OCR и вычитка: Ђлександр Ѓелоусенко (belousenko@yahoo.com)
---------------------------------------------------------------

Џовесть

Џосле того как вешние шквалистые ветры разгонЯт остатки льда и острова
оденутсЯ зеленью, сюда начинают частить нарЯдные многопалубные теплоходы -
одни со стороны ‘вири, другие от ‚ытегры и Џовенца. ‚ распахнутые окна кают
вдруг свежо и властно дохнет большой водой, и пассажиры посыплют на палубу
любоватьсЯ Ћнегой, смотреть, как утонувшее солнце бежит где-то совсем близко
за краем воды, будоража задремавшие облака и самую воду чуткими всполохами.
‚ разгар белых ночей далеко видать окрест: и тихие всплески рыб, и
призрачные гривы отдалившихсЯ берегов, и то, как за кормой по огнистой
засмиревшей глади тЯнетсЯ вспаханнаЯ кораблем фиолетоваЯ дорога. Љаютные
люстры погашены, оставлены только сигнальные фонари на мачтах, приглушенно
урчат мощные дизелЯ, и кажетсЯ, будто корабль не просто плывет своим обычным
рейсом, а осторожно пробираетсЯ в самое сердце чуткой северной ночи. € все
парЯт позади бессонные чайки, летЯт за теплоходом от самой ‚ытегры или
Џетрозаводска, кружат молча, без обычного дневного галдежа, словно и они не
решаютсЯ нарушить ночное таинство воды и неба.
Ђ утром Ћнегу уже не узнать: очнулась, зашумела, заходила широкими
размашистыми вилами. Џод засвежевшим ветром порывисто летЯт тугие грудастые
облака. Ћни рождаютсЯ где-то в одной точке горизонта и, растЯнувшись через
весь небосклон лебедиными вереницами, опЯть слетаютсЯ по другую сторону в
плотную синеющую стаю. Ћблака обгонЯют теплоход, тенЯми накрывают встречные
острова, и уже различимо, как на одном из них встают нерукотворным дивом
седоглавые храмы. Ћстров невысок и безлесен - узкаЯ, едва приметнаЯ полоска
земли над вспененными водами, и чудитсЯ, будто храмы вырастают, поднимаютсЯ
из бегущих валов, из самих глубин расходившейсЯ Ћнеги. ’еперь уже и простым
глазом видно, как многоЯрусные шатры и маковки церквей чутко откликаютсЯ на
переливчатую игру ветренного неба.
‘рубы то золотЯтсЯ под брызнувшими лучами, то, когда набежит облако,
снова суровеют, прЯчут свою минутную улыбку в строгую седину.
’еплоход, разворачиваЯсь, подбегает широким полукружьем, бодро трубит
бархатистым кличем - приветствует остров, и ждешь, что вот-вот встречный
град грЯнет ответно в запальные пушки и ударит в веселые звоны...
Ќо остров молчит, серые теремные храмы, не замечаЯ белопалубного гостЯ,
в раздумье глЯдЯт поверх его мачт в какие-то дальние дали, и немы их
распЯленные временем колокола... € подчинЯЯсь этому безмолвию древнего
погоста, что уже вознессЯ стенами над кораблем и рассекает маковками
наседающие на него косЯки облаков, постепенно стихает суетный гомон на
палубах. Џассажиры молча трудЯтсЯ у правого борта, щелкают фотоаппаратами,
торопливо ловЯт набегающий берег в окулЯры биноклей и дымчатых очков.
‘удно же тем временем, унЯв машины, бесшумно сближаетсЯ с пристанью,
матросы вЯжут чалки, налаживают трап, и публика нетерпеливо выплескиваетсЯ
на дебаркадер. ‘бегают по сходнЯм полосатые пижамы, пестрые куртки с
капюшонами и без капюшонов, шумные шуршащие болоньи, молодцеватые
округлоплечие свитеры... Џо длинным лавам, выстланным на сваЯх от пристани к
берегу, над зеленой стоЯлой водой, над осоками сходЯт на островную твердь и
с выражением чинного умилениЯ принимаютсЯ озиратьсЯ вокруг.
ђейсовый массовик-затейник велит всем ожидать тут, на берегу, сам же
озабоченно и всезнающе бежит в гору в музейную конторку - договариватьсЯ
насчет экскурсии. Ћт нечего делать публика разбредаетсЯ по берегу, читает
всЯкие надписи и указатели, разглЯдывает причаленные туземные лодки или
просто смотрит, как плещетсЯ усталаЯ озернаЯ волна на дробном береговом
камешнике.
Ќеподалеку под сенью лознЯка виднеетсЯ свежаЯ глина вперемешку с
голышами. ‚ремЯ от времени над ворохом выброшенного грунта вскидываетсЯ
лопата, и с нее срываютсЯ и летЯт в кусты блинчатые ломти. Ѓредут смотреть,
что там такое, и, обступив Яму, с любопытством заглЯдывают внутрь: в виду
музейных храмов все на этом острове обретает особый смысл и значение.
‚ Яме, уже отрытой метра на два в глубину, мелькает донышко суконного
флотского картуза, обсыпанное глиной. ‘ераЯ рубаха, выпростаннаЯ из штанов,
мокро темнеет на спине. ѓрунт каменист, неподатлив, желтеющие стены до
самого дна зиЯют вмЯтинами от вывороченных голышей. Љогда, лопата натыкаетсЯ
на очередной булыжник и начинает скоргыкать, публика заинтересованно
нагибаетсЯ над краем, стараЯсь уЯснить, что за камень, велик ли и нельзЯ ли
что-нибудь посоветовать.
- Џодрой, подрой его сначала...
- „а не так, ну зачем же...
- Ќичего... Ќе впервой,- доноситсЯ голос снизу.- „ело пустЯшное.
- Ђ нет ли лома? ‹омом куда удобнее. ‹омом поддеть можно.
- Њы его и так вызволим, дак... Ќе велик барин.
—еловек в Яме, польщенный вниманием, азартно поплевывает на ладони и
всЯкий раз, налегаЯ на лопату, как-то отчаЯнно хоркает горлом, разом выдыхаЯ
из себЯ воздух.
- —то здесь такое? - ќто набегает новаЯ партиЯ любопытных.
- —то-то копают...
- Ђ вы знаете,- замечает почтенного облика мужчина с доминошной
коробкой в пижамном кармане,- прошлым летом Я был в Љерчи, и там тоже копали
и нашли старинные сосуды. ѓоворили, что очень ценнаЯ находка.
- ‘ монетами?
- Ќет, монет не было. Џросто посуда. Ќо ей две тысЯчи лет. џ сам видел:
очень хорошо сохранилась.
- „а, но там был раньше греческий город.
- Ђ тут тоже место историческое.
Љамень наконец выворочен, человек поднимает его на грудь и, осыпаЯ на
себЯ глину, выталкивает на бруствер. Љакой-то малец в голубой матросочке и с
биноклем на шее (юный землепроходец) забралсЯ на глинЯную кучу и, присев на
корточки, пробует заглЯнуть оттуда в Яму.
- ‚овик, ‚овик! - пугаетсЯ его бабушка, еще весьма сохранившаЯсЯ дама в
темных очках и коротковатой юбке.- ‘лезь сейчас же!
- џ тоже хочу смотреть! - надувает губы ‚овик.
- Ќе выдумывай. ’ы же свалишьсЯ.
- Ќе!
- Џрисыплю землей, дак...- остерегает голос снизу.- Ќе то лопатой
задену.
- ‚от видишь! џ же говорю, не подходи близко!
- Ђ зачем он копает? - допытываетсЯ малец.
- ’ы же слышал, дЯдЯ ищет исторические находки.
- Ђ какие они, эти находки?
- ‚сЯкие...
- Ќу, бабушка! - упрЯмо канючит малец.- Љакие всЯкие?
- Џерестань, пожалуйста! € не пачкай руки.
—еловек в Яме выпрЯмлЯетсЯ, сдвигает картуз на затылок, открываЯ
дробное безбровое лицо с детским вздернутым носом. €з-под замусоленного
околыша мичманки, подпираемой как-то врастопырку торчащими ушами,
выкатываютсЯ обильные горошины пота, путаютсЯ в давно небритой стерне,
местами сивой, сквозЯщей темными заветренными скулами.
- ‘ какого теплохода? - интересуетсЯ он и живо перебирает глазами
обступившую публику.
- ‘ "€вана ‘усанина".
- Ђга! - кивает он, и лицо его, похожее на лицо внезапно состарившегосЯ
ребенка, осенЯетсЯ участливой радостью.- Ђ Я слушаю - по гудку вроде бы он,
"€ван ‘усанин". Ђ он и взаправде... ‡акурить имеетсЯ?
…му протЯгивают сразу несколько пачек. —еловек суетливо обтирает руки о
штанины и неловкими короткими пальцами, виновато напрЯгшись, берет у каждого
по штучке. €з последней же пачки торчащую сигаретину вытаскивает деликатно
вытЯнутыми губами...
- €з Њосквы, стало быть...- говорит он в нос, подрагиваЯ в
деревЯнно-онемевших губах сигаретой.- „обро, добро! €дете аж из Њосквы? -
изумлЯетсЯ он и тут же одобрЯет: - Њеста у нас занЯтные, дитю тоже
развлечение.
Ћн бьет себЯ по карманам, выслушиваЯ спички, но кто-то уже чиркает
зажигалкой и опускает огонек в Яму. —еловек спешит дотЯнутьсЯ до зажигалки,
невпопад тычетсЯ сигаретой в огонек, и уши его шевелЯтсЯ при каждой затЯжке.
Ќаконец прикурив, он расслабленно опускаетсЯ на пЯтки и признательно мигает
заслезившимисЯ от дыма и неловкой позы глазами.
- ’олько вам надобно итить к погосту, к церквЯм,- говорит он,
окутываЯсь дымом.- Џотому как дело мое абнакавенное и никакого длЯ вас
интересу. …жели по-хлотски разъЯснить, дак всЯ и затеЯ, что гальюн будет. Ђ
вам надо вон по той дорожке итить.
Њужчины наверху конфузливо хохочут и переводЯт дамам, не понимающим
по-флотски. ‹ицо человека в Яме тоже сжимаетсЯ в робком ответном смешке, и
оно делаетсЯ похожим на кисет, сдернутый шнуром: уши отпрЯдывают к затылку,
щеки обкладываютсЯ ломкими складками, глаза тонут в лучиках сухих морщин.
- Ћно, конешно, и без этого никак нельзЯ,- спешит поправить он
неловкость: - Ѓез такой справы и глЯдеть ни на чего не захочешь...
- ‚овик! - дама-бабушка ловит мальчика за руку.- €дем, детка.
Џублике делаетсЯ неловко стоЯть и глЯдеть, как роют такую прозаическую
штуку, интерес к Яме сразу пропадает, и все возвращаютсЯ к дебаркадеру.
—еловек в Яме плюет на ладони и принимаетсЯ долбить глину.

‘авонЯ объЯвлЯлсЯ на острове с первыми теплоходами и, как зЯблик,
исчезал внезапно с осенними холодами.
Ћн не имел здесь никакого твердого занЯтиЯ, не числилсЯ ни в каком
штате, и то, что ему выпала эта нехитраЯ и краткаЯ работа - вырыть Яму под
лознЯком,- было делом случайным. ЏоЯвлЯлсЯ же он здесь по потребности своей
тоскующей и общительной души, как заводЯтсЯ обычно на ђуси такие люди подле
шумных и толкучих мест.
Љогда на Ћнеге уже все приобрели лодочные моторы, ‘авонЯ все еще ходил
под ушкуйным парусом, скроенным из зеленого райпотребсоюзовского брезента,
но потом и он у какого-то теплоходного механика раздобыл себе моторишко и
приспособил на собственного производства вместительную посудину с высоко
вздернутым носом наподобие старинных новгородских ладей. ’еперь уже, садЯсь
в лодку, он приторачивал свою мичманку ремешком под подбородком, говорЯ при
этом с серьезной гордецой: "Ќе то ветром сорвет, скоростЯ теперь вон какие!"
€ даже иной раз пробовал тЯгатьсЯ с самим "Њетеором" на подводных крыльЯх,
набегающим в здешние шхеры с туристами из Џетрозаводска.
“ него есть собственный прикол на острове в камышах невдалеке от
погоста. ‘авонЯ привЯзывал за колышек лодку, выходил из камышей на берег и
усаживалсЯ в одиночестве на сосновый комель, вкопанный у раскурочного места,
где в неспешном созерцании вод и дальних берегов выкуривал одну за другой
несколько тоненьких, быстро сгоравших папиросок "‘евер". ’еплоходы он
различал еще издали - кто плывет и откуда,- знал их поименно, по имени же и
отчеству знал многих капитанов и механиков. Љогда теплоход подворачивал к
пристани, ‘авонЯ плевал себе на пальцы, тушил папироску и спешил к
дебаркадеру. "Џрибыл, ‘тепаныч? - кричал он по-свойски знакомому капитану на
мостик.- Ђ Я тебЯ аж вон игде заприметил. Ќу и махина теперь у тебЯ,
‘тепаныч! - разливалсЯ он в счастливом смехе и похлопывал ладошкой по
холодному телу новенького теплохода.- „ворец, а не пароход. ‚ысоко теперь
стоишь, как на престоле!" Ђ бывало и так, что ‘авонЯ запускал свою моторку и
выходил встречать теплоход еще на подходе к острову. Ћн выстраивал свою
ладью нос с носом, старалсЯ держатьсЯ вровень и, покачиваЯсь в теплоходных
усах, кричал какому-нибудь Џетровичу или ‘авельичу: "Ђ Я глЯжу, идешь! Ќу и
шибко бегаешь, братка! ‡а минуту где был, а уж вот он ты, подваливаешь!
Ѓензинчику не отольешь ли маленько? Ђ то свой уже начисто поизрасходовал.
†рет моЯ холера во все заверти. ђемонт думаю давать, а то не напасешьсЯ!..
’ы-то свою подремонтировал, подкапиталил? Ђга, добро! € флаг, глЯжу, новый
навесил. Ђ то прежний совсем пообтрепалсЯ. Ђ и шутко ли - аж до самой
Ђстрагани бегаешь. Ќу заходь, заходь, передохни малость, покурим, дак..."
Љ старым своим знакомым ‘авонЯ и вправду захаживал на мостик и
покуривал там на важной высоте среди барометров и компасов и даже,
случалось, угощалсЯ капитанским коньЯком, который отпивал маленькими
глотками, и все посматривал через стопку на блеклое олонецкое солнце,
удивлЯЯсь золотой игре питиЯ. "Ђ все ж, Я тебе скажу, водка получше будет,-
заключал он и выпивал остальное одним глотком.- ‡доровее. Џравда, не всЯкаЯ.
…жели на посуде дерево пропечатано, эту не пей, эта из дерева и есть. ‘учок
называетсЯ, потому из сучков, из обрези гонитсЯ. Ђ на которой красный бык
натопыренный, вроде как боднуть хочет,- та взаправда водка, та бодаетсЯ
добро! Џод самый радикулит! - ‘авонЯ заливаетсЯ дробным смешком и добавлЯет:
- „а и то набрешут, нынче в торговле мастаки врать: этикетьку наклеют
правильную, а в бутылку дурнины какой нальют. ќто сколь хошь! “ менЯ раз
было..." ‘авонЯ самое настроилсЯ побеседовать; но у капитана оказалсЯ
какой-то спешный недосуг, он пожимал ‘авоне руку и нетерпеливо говорил: "Ќу,
будь здоров, будь здоров... Ђга, давай... ‘лужба, понимаешь..." - "„ак ить
как не понЯть!" - согласно кивал ‘авонЯ и, довольный угощением, ковылЯл к
трапу.
Џосле такого визита на мостик ‘авонЯ, распираемый потребностью
поговорить, увЯзывалсЯ за экскурсией и плелсЯ за толпой по острову, улучаЯ
момент и самому что-нибудь поЯснить и порассказать приезжим людЯм. "Ђ это
только говоритсЯ, что без гвоздей,- заводил он беседу, топчась за спиной у
экскурсантов.- Љогда эту церкву перекрывали, Ящиков с двадцать поколотили
пЯтидесЯтки. „ак а пошто возитьсЯ, крепить лемех на старый манер, все едино
снизу не видно, глЯнь, какаЯ высота. Ќе-е, гвоздЯ там много побито! Ћно,
конешно, занЯтней, ежели сказать, что без гвоздЯ, больше удивлЯютсЯ. Ђ
прежнЯЯ кровлЯ, верно, та без единой железки держаласЯ, что правда, то не
совру".
ЂдминистрациЯ, дознавшись про ‘авонины "антинаучные измышлениЯ", одно
времЯ даже запретила ему поЯвлЯтьсЯ на музейной территории, и он после того
куда-то исчез и пропадал все лето. ‹ишь потом прослышали, будто гостевал у
своей дочери. “ него действительно была дочь, и притом, как рассказывают,
красавица. Ѓыли у него еще и два сына, но те заехали куда-то еще дальше,
младший оказалсЯ аж на ’ихом океане, служил на китобойных кораблЯх.
Ќередко выпадало ‘авоне покатать на лодке теплоходную публику. Љатал он
охотно, лихо, счастливо расплывшись курносым лицом, что-то выкрикивал в
моторном реве, катал с головокружительными разворотами, поднимаЯ столбы
брызг и вгонЯЯ мотор в чих и кашель, пока тот, случалось, не замолкал середь
воды. "ќто ничего, это мы наладим!" - кидалсЯ он к двигателю и начинал
суетливо что-то отвинчивать, продувать, сушить на спичке свечи и опЯть
отвинчивать, накидываЯ вокруг себЯ все больше железок и винтиков, в то времЯ
как лодку сносило невесть куда волнами и ветром. Џод конец он отступалсЯ,
рассовывал детали по карманам и смущенно, ни на кого не глЯдЯ, бросалсЯ на
весла. "Ќезадача вышла...- оправдывалсЯ он, глЯдЯ, как молча и отчужденно
выпрыгивали на ближайший берег продрогшие, синелицые туристы.- Ѓуду
капитальный ремонт давать, дак..."
‡а такое гондольерство ‘авоне перепадал рублишко, а если катание
сходило гладко и клиенты попадались веселые, то, кроме денег, бывало и
угощение в дебаркадерном ресторанчике. Џодвыпивший ‘авонЯ норовил запеть.
ѓолосом он вовсе не обладал, а только наговаривал песню торопливым словесным
бежком, тут же отвлекаЯсь и даваЯ поЯснениЯ к тексту, и лишь самый конец
куплетов пыталсЯ тЯнуть жестЯным дребезжащим тенорком. "Ќе вечернЯ зарЯ да
спотухала-сЯ...- ќто надо тЯнуть одним голосом, одним, понимаешь ли.-
Џолуношна звезда высоко взошла..." € вдруг, весь покраснев и надувшись худой
жилистой шеей, истово выкрикивал:

‚ысоко взошла-а-а, ах да светло... да светлоЯснаЯ-а-а...

‚ наступавшей затем паузе ‘авонЯ поднимал указательный палец к потолку
и, оставаЯсь так с воздетой рукой, как бы не дозволЯЯ никому говорить,
перебивать, поочередно и вопрошающе заглЯдывал в лица слушателей. € чем-то
удовлетворившись, опускал руку и продолжал: "ќто уже хором, хором поетсЯ:
"‚ысоко взошл-а-а, ах да сыве-е-ет-ла..." Ќо буфетчица, тучнаЯ тетЯ в
наколке, грубо обрывала его, требовала, чтобы он не нарушал порЯдка в
общественном месте, и ‘авонЯ, осекшись и как-то опав плечами, виновато
говорил: "ЌельзЯ, дак и ладно. Њожем помолчать..." Ћн строжел лицом,
безброво насупливалсЯ, вставал и, обходЯ стол, церемонно, со значением
протЯгивал всем руку длЯ прощаньЯ: "Џремного благодарим за компанею. „омой
пора, однако..."
Ќо домой он не ехал, а, реализовав заработанный рубль у буфетчицы,
котораЯ долго отпихивала смЯтую в комок потную бумажку, все не хотела
отпускать, под конец отпускала-таки с брезгливой неприЯзнью: "Ќадоел, хуже
смолы..." - переливал купленные сто двадцать граммов из казенного стакана в
свою карманную посудинку и шел к лодке, запрЯтанной в камышах. "’ы мне не
указ, чтоб не петь,- распалЯлсЯ он дорогой.- џ больше забыл, чем ты знаешь,
дура напудреннаЯ. Џеть мне никто не запретит, нету такого права". ‘кладным
ножичком он нарезал охапку сырой пахучей осоки, стелил на дно своей ладьи,
допивал водку, ложилсЯ навзничь и уже здесь, на воле, скрытый от всех стеной
зарослей, услаждал себЯ недопетыми в ресторане песнЯми.

Ќе вечернЯ зарЯ ох спотуха... да спотухаласЯ-а-а...

Џел он тихо, про себЯ, под конец и вовсе без слов, одними только
мыслЯми и, хмелеЯ, проваливаЯсь куда-то, бездумно глЯдел на четкие и строгие
силуэты церквей, возвышавшиесЯ над ним против Ясного закатного неба.

Ћбитал ‘авонЯ на одном из островов Њалой Ћнеги. Њеста те, и теперь еще
привольные - лесные, с укосистыми опушками, с рыбными лудами, в послевоенные
годы, однако, поизредились жителЯми. ‘амый крЯж, основа всему, мужики,
осталсЯ в большинстве своем лежать на обширных и безвестных военных полЯх,
старики повымирали, редко какой еще торчит трухлЯвым пнем, молодые же начали
сбиватьсЯ от островной затворной жизни куда пошумней, поинтересней: в
Њурманск, Џетрозаводск, иные и того дальше. "Ќа островах любо, да
безденежно,- говаривал, смеЯсь, ‘авонЯ.- џ бы и то утопал куда ни есть, да
поранетаЯ нога раздогону не дала. Ђ че? Ќа топор Я шибко востер да ловок
был. ѓде хошь подвинулись, место ослобонили б... Ђ теперь и не к чему
бежать, жисть прошла. € так ладно".
’еперь уже не многие помнЯт, как на троицу сорок четвертого об двух
костылЯх, с тощим вещмешком за плечами, в котором погромыхивали два кирпича
Ячневого концентрата, кисет сэкономленного пиленого госпитального сахару да
топор, выменЯнный у одного дедка в џрославле, где пребывал на излечении,
‘авонЯ сошел на отчий берег.
†ена “льЯна и подросшие ребЯтишки ударились было в рев, но ‘авонЯ от
слезы удержалсЯ, а, наоборот, что-то сбалагурил и притопнул костылЯми: "Ђли
и вовсе негожий, ревете, дуры! Ќа войне и промеж глаз попадает..." €
выкладываЯ скудный гостинец, прищелкнул ногтем по топору, по широкой
захватистой пЯтке, показал звон: "ѓлЯдите-ко, с медалЯми".
‚ те времена на острове еще держалсЯ кое-какой нестандартный народишко,
а за ним числилась прежнЯЯ довоеннаЯ колхознаЯ бригада. ‘авонЯ, как недавний
солдат, назначенный бригадиром, а заодно и управителем острова, самолично
взЯлсЯ рубить овчарную под шубных овец, которых на острове пока еще не
имелось, но коих предписано было разводить, чтобы за деревней значилась
общественнаЯ забота. ‡иму валил он лес, весну и лето с двумЯ стариками тесал
запасенные бревна на стоЯки и простенки, а следующую весну приступил к
поставу. Ќо пока вЯзал первые венцы, один старец по слепу сбрушил долотом
себе руку, другой и вовсе помер - от подъема ли тЯжелого, а может, и сам по
себе от ветхости. Њужской замены им не нашлось, и ‘авонЯ занарЯдил на эту
работу всех учтенных баб и свою жену “льЯну. …ще с год проканителились они с
овчарней, с одного боку даже дотЯнули до стропил, но тем временем разводить
шубных овец на острове отменили, посчитали делом невыгодным, а дали задачу
гнуть обозные дуги, заготавливать кровельную щепу, вЯзать метлы, а заодно и
запасать грибы. Ќо и эту нетрудную подать справлЯть уже было некому, так как
остров к этому времени и вовсе обезлюдел. Џодросший было табунок девок и
ребЯт как-то незаметно разлетелсЯ: кого подобрали в армию, кто подалсЯ в ”‡Ћ
и леспромхозы, а кто и самовольно улепетнул в неизвестные места без справок
и ‘авониных полномочий. ‘авонины сыновьЯ тоже не засиделись: один ушел в
армию, во флот, другой - по набору на фабричное обучение. Ќезаметно
поднЯлась и последнЯЯ девка ЂнастасеЯ, завздыхала и тоже запросилась из
дому. Џрикинул ‘авонЯ женихов в деревне - никого, примерЯлсЯ к соседнему
острову, и там тоже, выходило, ни единого. Њожет, в каких деревнЯх на
материке и были, да не искать ветра в поле, и отпустил с миром девку,
собрали с “льЯной ей подорожный сундучок. "џ как царь без царства,- разводил
руками ‘авонЯ по поводу своего бригадирства.- ‚ласть дадена, а судить-рЯдить
некого. ‚о дела!"
‹ет десЯть уже тому, как остыла на рЯпушной путине “льЯна. Ћбхаживала
ее по прежнему обычаю местнаЯ лекарка бабка ЊарьЯ, отпаивала травами, что-то
нашептывала в подпечье. Ќо “льЯне становилось все хуже и хуже. ‘ледовало бы
вызвать настоЯщего лекарЯ, да ведь какие на острове телефоны? Њотора об ту
пору и то ни у кого не было, чтобы сесть да на моторке слетать за доктором.
Ћдно слово - остров...
•отел было самолично везти “льЯну в неближнюю больницу, но бабы
всполошились, отсоветовали: куда, мол, по такой невзгоде, затрЯсет,
заболтает на волнах, вконец застудитсЯ. „а вскоре и попрощалась бескровными
губами, отошла...
Ќа другой день гроб, сбитый из отодранных на повети досок, несли на
островной погост все наличные жители деревни, так что позади никто не шел,
не голосил, некому было. Џередние углы поддерживали две “льЯновы
одногодки-соприЯтельницы, безмужние солдатки, сзади домовину подпирали бабка
ЊарьЯ и он сам, благо, что легка была покойница, в половину прежнего. ел,
ничего не видЯ, невпопад тычась скрипучим костылем в неезженую,
затравЯневшую дорогу. ‡а его спиной шлепалсЯ, тЯнул к земле заткнутый за
поЯс Ярославский топор, который прихватил заколотить могильные гвозди.
•мурым небом низко летели журавли, вскрикивали прощально. ‡а проливом,
на соседнем острове меж сизой ратью ельника проступали пожелтевшие березы.
Ћнега, предзимне темнеЯ, валко ходила меж островами. Ђ здесь, на берегу,
пустынно немела деревенскаЯ улица. Ќе гомонили на ней, как прежде, мальцы,
не тюкали топоры у поленниц.
‘авонЯ, потерЯнно возвращаЯсь с кладбища, проковылЯл вдоль посада,
постоЯл в онемелом бездумье середь дороги, свернул в прогон между
заколоченными избами. Љостылем задел вымахавший на тропе можжевеловый
кустик, чуть было не упал и, неприЯзненно удивившись побегу, хватил под него
топором. —ерез несколько шагов встретил малолетнюю елку, рубанул и ее. Љинул
взглЯд на огороды, на сенные делЯны, а там полно колючей молоди. € уже не
запихиваЯ топор за опоЯску, а держа его наизготовку, запрыгал по пустырЯм,
ударилсЯ валить направо и налево наседавший на деревню лес. ђубилсЯ со
злостью, с матюками, в кровь изодрал руки, где-то потерЯл шапку - будто на
Љуликовом поле.
едшаЯ к ‘авоне поприбрать в дому после покойницы бабка ЊарьЯ
остановилась, оперлась на клюку, уставилась на странное дело.
- “шла жисть, так чего уж... ’ы б, воитель, сплавал-то, коль делать
неча, в ’ипиницы да привез бы мне карасину. Ђ то зима заходит, вослеп
насидишьсЯ.
‡имы в ‡аонежье долги и глухи. ’рещат на морозе избы, метет проливом
поземка, застит соседние заиндевелые острова. „ень брезжит невнЯтно,
размыто, и уже часу в третьем ползут из запечьЯ вкрадчивые сумерки. Ђ в пЯть
окно уже кромешно темно: к нему припала и пристально и одурЯюще тЯгуче
глЯдитсЯ немаЯ онежскаЯ ночь. Ќи пароходного вскрика, ни заезжего гостЯ -
мертво до самой весны, пока не сломаетсЯ лед. „олгой, как век, показалась
‘авоне та зима без “льЯны, некому слова сказать. Ћтлежал все бока в немом
коротанье, порос бородой и, едва дотерпев до чистой воды, наладил парус и
укатил к пристанЯм, на люди. Љорабли подваливали к погосту, большие и малые,
трубили на все лады, сходни муравьино кишели приезжим народом - другаЯ
землЯ! Ѓыла при ‘авоне скопленнаЯ пенсиЯ, всю спустил до копейки. “гощал
каких-то матросов, механиков, неизвестно откуда взЯвшихсЯ землЯков, кричал
кому-то, обнимаЯ: "’ы мне друг али нет? „руг, говори? ’ади достань мотор на
лодку. Ќету мне никакой жизни без нево. Ђ иконку - это пожалуйста, это Я длЯ
тебЯ доставлю, раз интересуешьсЯ. ќто пустое". € стукнув кулаком по
ресторанной столешнице, заводил ломким дребезжащим голоском:

ЉакаЯ на сердце кручина,
‘кажи, тебЯ кто огорчил...

‡ачастил ‘авонЯ к погосту, а заодно то иконку с собой прихватит, то
старый рушник, то туЯсок обветшалый. ‘прашивают люди, почему ж не уважить?
‡а ценой не стоЯл, больше дорожил компанией, застольной беседой. "“ нас этой
истории навалом,- говорил он.- ‘коль времен копилось, дак..." ‘начала
подбирал всЯкую рухлЯдь в собственном дому, а когда запасы поиссЯкли, стал
заглЯдывать в чужие брошенные хоромины, покинутые со всем обиходным скарбом
- с горшками в печах и свЯтыми угодниками по красным углам.
ќтот никчемный товаришко разбирали у него на удивление бойко.

‘авонЯ подчищает дно Ямы, хозЯйственно оглЯдывает свое творение и по
выдолбленным в стене печуркам выбираетсЯ наверх. ’ам он усаживаетсЯ на
бруствер, неспешно раскладывает на колене разнокалиберные дареные сигареты,
выбирает самую долгую, закуривает, а остальные складывает в помЯтую
папиросную пачку.
ќкскурсанты все еще толкутсЯ у дебаркадера. Њолодежь затеЯла бросать
гальку, и остальные глЯдЯт, как по воде затона скачут в многократных прыжках
низко пущенные плоские камешки. Ќо вот с полдороги что-то кричит теплоходный
затейник, машет лентами купленных билетов, и все идут к нему, вытЯнувшись
долгой цепочкой по зеленому взгорку. ‘авонЯ прЯчет лопату в кустах и,
припадаЯ на ногу, плететсЯ следом.
“ новых, еще не успевших посереть рубленных под старину ворот,
отделЯющих музейную часть острова от остальной территории, приезжих ожидает
местный экскурсовод. "Њихалыч!" - еще издали узнает его ‘авонЯ по невысокой
крЯжистой фигуре в безрукавой синей тенниске. ‘авонЯ питает к Њихалычу
особое почтение за то, что Њихалыч родом тоже онежанин, долго обучалсЯ
своему ученому делу в ‹енинграде и теперь снова возвратилсЯ сюда, в отчие
места. …му нет и тридцати, строг лицом и смышлен бойкими нетерпеливыми
карими глазами, но, несмотрЯ на свою ученость, Њихалыч, однако, не позабыл
исконного обонежского ремесла и при случае мог показать, на что способен
топор в его крепких руках.
Џока туристы разбираютсЯ у ворот с билетами, Њихалыч прохаживаетсЯ
взад-вперед и, глЯдЯ себе под ноги, нетерпеливо пошлепывает по штанине
самодельной указкой. ‘авонЯ протискиваетсЯ к нему сквозь толпу, протЯгивает
руку.
- ‡доров, Њихалыч! - говорит он, немного важничаЯ перед публикой
оттого, что может вот так запросто подойти к экскурсоводу.- ’ы поведешь?
Њихалыч молча кивает и пожимает руку.
- Ђ и достаетсЯ тебе, глЯжу! - весело сочувствует ‘авонЯ.- ‘егоднЯ еще,
поди, подвалЯт.
- ЋбЯзательно.
- ’ыщ на сорок уже перебывало, а?
- Џобольше!
- Ђй-йЯ-Яй! - с радостным изумлением качает головой ‘авонЯ.- то
делаетсЯ! ‘толботворение ерехонское! € едут, и едут...
- Ќичего, зимой отоспимсЯ.
- Ђ ить раньше как, вспомни, Њихалыч... ’ишина-а! џ на этом острове...
- Џогоди, потом, потом...- нетерпеливо прерывает его экскурсовод и
входит в гущу народа.
- Ђга, потом... џсное дело...- соглашаетсЯ ‘авонЯ, оставаЯсь в стороне.
Њихалыч шлепает указкой по ладони, громко и строго требует тишины, и
ветер треплет его непокрытые волосы.
- ’оварищи, товарищи! Џрошу две минуты вниманиЯ!
Њихалыч называет свое имЯ и объЯвлЯет, что осматривать
историко-архитектурный ансамбль поведет он, а потому просит на территории
музеЯ не курить, а также самовольно никуда не отлучатьсЯ.
- Ћсмотр будет вестись по измененному маршруту,- трубно провозглашает
он,- ввиду того, что доступ в храмы Џокрова и ЏреображениЯ временно
прекращен по случаю киносъемок. Љоллекцию Џреображенских икон постараюсь
показать на обратном пути.
‡а каменной оградой погоста бодро взыгрывает музыка, Њихалыч морщитсЯ,
словно бы у него заломило .зубы, и обрывает свои разъЯснениЯ:
- ‚се Ясно?
- Ђ какое кино снимают?
- ќстрадное обозрение "Ѓелые ночи". „лЯ телевидениЯ. …сть еще вопросы?
- џсно! џсно!
- ’огда пошли-и!
Љак полководец шпагой, Њихалыч взмахивает указкой, тычет ею куда-то в
поле, и, нагнув голову, решительным спорым шагом ведет толпу в обход храмов.
- ќтот проведет! - одобрЯет ‘авонЯ.- ќтот покажет! Ѓашковитый парень.
‚низу у берега мелко тарахтит на катере движок. Ћт него к воротам
погоста тЯнетсЯ кабель. ‚чера, когда это все устраивали и налаживали, ‘авонЯ
пришел посмотреть и хотел помочь что-нибудь поднести. Ћн поднЯл какой-то
черный Ящичек с медными застежками и пошел было с ним от катера на взгорок,
но ихний начальник в темных очках и в большой лохматой кепке не понЯл,
погналсЯ за ‘авойей и стал кричать: "’оварищ, положь! ’ова-а-арищ, положь!"
‘авонЯ, конечно, положил и пошел прочь, а начальник подобрал Ящик да еще
погрозил вслед пальцем. ’еперь артисты наглухо затворились на погосте и
никого к себе не пускают.
‘авонЯ отыскивает в створах ворот щелку, прилаживаетсЯ к ней глазом. Ќа
высокой паперти Џреображенской церкви, освещенной направленными на нее
фонарЯми, поет молоденькаЯ чернЯваЯ певица в белом голоколенном платье.
Џозади нее переминаютсЯ, раскачиваютсЯ из стороны в сторону человек восемь
поджарых певцов в черных папахах и Ярко-красных бекешах с кинжалами на
поЯсах, и все восемь с одинаковыми усиками. „евка тЯнет низким мужицким
голосом, и ‘авонЯ даже не сразу догадалсЯ, что поет именно она:

‹этЯт утки-ы-ы, ‹э-тЯт у-у-уткы-ы...

Џевица, пальцами прищелкиваЯ себе возле серьги, после каждого запева
спускаетсЯ на один порожек ниже и долго топчетсЯ, перебирает ногами на одном
месте, будто месит глину.

› два гуса-а-а-а...-

подхватывают певцы в бекешах, и лица их при этом страдальчески скорбны.
’Янут они, наоборот, тонкими голосками, как бы по-бабьи, так что ‘авонЯ
кривитсЯ и досадует от неладности пениЯ.

€эх, кого лу-у-ублу...-

басит девка и спускаетсЯ еще на один порожек.
- Џошто она так-то, по-жеребчиному? - сердитсЯ возле дырки ‘авонЯ.-
Ѓабе надобно голосить, оказывать голос. Ѓаба серебром должна брать, всему
делу венец! Џошто над песней-то изголЯтьсЯ, мучить, крыльЯ ей выкручивать,
лету не давать...
Њузыка неожиданно переходит на что-то веселое, торопливое, сквозь
гармошку и дудки просыпаетсЯ гороховаЯ дробь бубен. Ћдин из певцов с гиком
выпрыгивает из строЯ, проноситсЯ по паперти, окарЯчивает верхом перила
крыльца, взвизгиваЯ, съезжает на заду вниз, ловко, лихо соскакивает на землю
и, раскинув широкие красные рукава, начинает вертетьсЯ на одной ноге, на
скрюченном носке так, что мелькают то усики, то затылок. ЏлЯсуна сменЯет
другой, после чего по разбежавшимсЯ на обе стороны перилам скатываютсЯ сразу
двое - один направо, другой налево - и принимаютсЯ наскакивать друг на
друга, звЯкать саблЯ о саблю. ЏлЯсали и еще на всЯкий манер: один, не
выпускаЯ из рук гармошки, перевертывалсЯ через голову, другой подбрасывал
бубен, и пока тот, позвЯкиваЯ побрЯкушками, взлетал под самый конек
церковного крыльца,- танцор успевал похлопать себе по сапожкам...
Ќо вот к танцорам подбегает тот самый начальник в лохматой кепке,
что-то недовольно кричит, машет на плЯсунов руками, и те, тЯжело дыша и
утираЯсь папахами, понуро лезут на крыльцо и начинают все сначала.
- Ђ ить тоже работка...- удивлЯетсЯ ‘авонЯ.- ‚ мыло мужиков вогнал. „ак
и то: конЯ, бывало, почнешь к хомуту приучать, весь измочалитсЯ
конишко-то... Ђ без хомута и овса не дадут... ‚о всем усердие требуетсЯ.
Ћн отстранЯетсЯ от дырки, некоторое времЯ в раздумье стоит у запертых
ворот, потом ковылЯет вдоль стены на луг, поглЯдеть, что там делаетсЯ.
Ќа дальней холмушке возле часовни свЯтого ‹азарЯ примечает людскую
толчею, видит даже, как жестикулирует, машет указкой Њихалыч, и неспешно
бредет туда по тропе сквозь поЯсные травы. ’ам он приземлЯетсЯ позади толпы,
воровато достает сигаретку и, покуриваЯ из рукава, прислушиваетсЯ к
Њихалычеву голосу.
- ...‘ооружение это относитсЯ к древнейшему культовому зодчеству ранней
ђуси,- доносЯтсЯ чеканные слова Њихалыча.- ќто так называемый клетский храм.
Ћснову церкви составлЯет обыкновеннаЯ клеть, какие здешние смерды рубили и
длЯ бытовых построек. ђазличие только в оформлении кровли. Ћднако это
небольшое строение превосходит своей древностью все наиболее известные храмы
поонежского и беломорского ‘евера. ЏримернаЯ дата его закладки возноситсЯ к
временам „митриЯ „онского, то есть стоит эта церковь без малого шесть веков!
Џо напевному и торжественному звучанию голоса и по тому, как белой
молнией мелькала самодельнаЯ можжевеловаЯ указка, ‘авонЯ сразу угадывает,
что Њихалыч уже распалилсЯ и будет теперь молотить, позабыв про времЯ и
самого себЯ. Љоторый год слушает его ‘авонЯ и каждый раз
внимает с детским восхищением, наслаждаЯсь музыкой высоких и подчас не
совсем понЯтных слов.
- џ прошу вдуматьсЯ в эту цифру - шесть веков! - призывает Њихалыч и
палочкой отбрасывает со лба растрепавшиесЯ волосы.- Њожно прикоснутьсЯ к
этим седым стенам руками, и вы ощутите естество тех сосен, которые шумели
кронами над русской землей еще во времена татарского нашествиЯ, а может, и
того раньше, в славную пору ћриЯ „олгорукого, заложившего самую Њоскву. €
тем не менее как свежи еще следы топора, как отчетливо прослеживаетсЯ его
искуснаЯ и вдохновеннаЯ работа, снимал ли он вот этот сучок,- Њихалыч тычет
в стену указкой,- еще и теперь пропитанный Янтарной смолой, или рубил этот
порог, этот алтарь, эту дивную луковку... Џеред вами гениальное творение
безвестных русских умельцев, и вам бы следовало снЯть шапки. ќто не
церковь,- если хотите, это стихи, это песнЯ, товарищи! Џотом были €ван
ѓрозный и посрамление Ћрды под Љазанью, был царь Ѓорис и нашествие шлЯхты,
великий бунт протопопа Ђввакума и боЯрыни Њорозовой, был бурный Џетр, были
Џугачев, Ќаполеон и прочее и прочее. ‘колько потом еще было всего на нашей
многострадальной ђуси и тоже прошло... Ђ порог этот и по сей день осталсЯ.
‚от он! „олжно быть, так же, как и теперь, у этого порога цвела белаЯ кашка,
курчавилсЯ бурьЯном, гудел, сердилсЯ шмель, когда запутывалсЯ в травЯных
тенетах...
‘авонЯ закрывает глаза и, слушаЯ так, одобрительно кивает головой. Ћн
любил, когда рассказывали про дерево, про топоры и постройки, а потому не
удерживаетсЯ и подсказывает:
- ’ы, Њихалыч, про крышу им порасскажь, про крышу. €ть не хитро на
первый поглЯд, а поди, сработай так-то!
- Џрошу не перебивать! - строго кашлЯет в кулак Њихалыч, однако, сделав
паузу, широко взмахивает к небу указкой: - •очу обратить ваше внимание на
завершение кровли. ‡десь мы видим так называемый конек. Џравда, внешне он
нам не напоминает никакого изображениЯ, он предельно прост Ќо в том-то и
дело, что...
€ опЯть запел Њихалыч, и, довольный, зажмуриваетсЯ ‘авонЯ, нежит себЯ
рассказом о коньке. Ђ рассказ-то всего о сосновом комле, положенном по
самому гребешку кровельки, про то, как он, оказываетсЯ, воздушно-легок и
невесом и так как-то хитроумно срезан на самом окончании, что кажетсЯ, будто
хочет вспорхнуть и остроклювой птицей улететь в онежские дали.
"‚ерно, верно говорит",- сладко млеет ‘авонЯ и сам любуетсЯ и видит в
нем диво-птицу.
Ћт толпы отделЯетсЯ светлоголовый паренек в голубой куртке,
простеганной крупными клетками, опускаетсЯ на траву рЯдом с ‘авойей.
- ‚ ногах правды нету, верно б-батЯ? - говорит он с запинкой.
- „ак и посиди,- притишаЯ голос, дружелюбно соглашаетсЯ ‘авонЯ.-
Ћтсюдова тоже слыхать. ’ут ежели все рассказывать - делов много!- ‘авонЯ,
радуЯсь возможности поговорить, пододвигаетсЯ к парню.- ‚от, к примеру,
откудова она есть, часовнЯ эта... Ћна ведь допрежь не здесЯ стоЯла, не-е!
Ћна стоЯла на Њуромском острове. ‚от где ее законное место. ќто ежели тебе
поЯснить, как верст на шестьдесЯт отсюдова по воде. Љонешно, разобрали ее
всю, а то как же. Џометили бревна и раскидали. –еликом ее нежели довезешь?
Ќе шутейное дело... „ак и опЯть же: кто таков ‹азарь? Ћн-то в поспешности не
сказал, Њихалыч, а Я тебе скажу...
- “ нас в Љалуге тоже всЯких ц-церквей дополна,- перебивает парень,
отмахиваЯ со лба косой чуб, похожий на птичье крылышко.- Ќе бывал в
Љ-калуге? –иолковский, между прочим, жил.
Љто таков этот самый –и.., ‘авонЯ слыхом не слыхивал, не знал и про то,
где находитсЯ Љалуга, велик ли, мал ли городок, а потому виновато
промешкиваетсЯ, но вскоре опЯть возвращаетсЯ к прерванной беседе и
принимаетсЯ рассказывать про ‹азарЯ, какой это был непреклонный, с
характером старец, как пришел он на Ћнегу-озеро из грецких земель и как
соорудил себе среди ненасытных болот одинокую хижу и крест возле нее и как
хотели сжечь его, ‹азарЯ, некрещеные лопЯне, дикие сыроЯдцы, но не смогли
одолеть!
- ‘то пЯть годов прожил! - восхищенно поверЯет ‘авонЯ, слыхавший эту
историю то ли от своей бабки, то ли от деда, а может, и еще от кого из
старожилов, хранивших старые книги.- ‚о какой смолЯной был, ‹азарь-то!
- Ќе знаешь, пиво есть в р-ресторане? - спрашивает парень.
- ‚ нашем-то? „олжно быть, а то как же.
- Ѓашка, понимаешь, т-трещит...- морщитсЯ парень и сплевывает себе на
ременные сандалии.- ‚чера немножко д-долбанули.
- “садку голова дает,- понимающе сочувствует ‘авонЯ.- „ак пиво должно
быть. Џодовчера завозили. ’олько бочковое.
- ...’еперь об окнах,- долетает голос Њихалыча.- Њы имеем здесь дело с
так называемыми волоковыми окнами...
- Џонимаешь, только ‚ытегру проехали,- опЯть сплевывает парень,-
смотрю, ребЯта зовут. Џойдем, говорЯт, б-белые ночи встречать. Ќу и пошли...
Ђ тут б-бабы подвернулись. ‚он они стоЯт... ‚он та, в белом свитере. € та
вон, высокаЯ, в коротких штанах котораЯ...
- „ак Ясное дело! - кивает ‘авонЯ.- …жели бабы.. оно конешно...
- Ќу и з-завелись...
- ‘текол в то времЯ в простых сельских храмах еще не было,- поет
Њихалыч.- € окна задвигались, как видите, или по-тогдашнему заволакивались,
изнутри дощечкой. Ћтсюда - волоковые...
- Љрепко ж-жахнули, понЯл?
- ...‘уществует другой тип окон, характерный длЯ более поздних
построек...
- ‚ладлена Ђндреевна,- переговариваетсЯ кто-то в толпе.- Ќе помните, Я
замкнула каюту?
- Ќе обратила вниманиЯ.
- Ђ то у менЯ там плащ осталсЯ на вешалке.
- ЉажетсЯ, замкнули.
- “жасно стала рассеЯннаЯ. џ уже имела счастье в ‘уздали вот так
оставить номер... ‚овик, ‚овик, не становись на порог, детка! Ћн может
провалитьсЯ, и ты сломаешь себе ногу.
Њихалыч замолкает, нетерпеливо шлепает указкой по ладони.
- ’оварищи, товарищи! €мейте в виду: чем больше будете говорить вы, тем
меньше расскажу Я. ‚ыбирайте.
- Џойду пива попью,- шепчет ‘авоне парень.
Ћн встает и, делаЯ вид, будто осматривает церковь, заходит за угол
постройки. —ерез некоторое времЯ парень осторожно высовываетсЯ из-за угла,
подает кому-то знаки, дует себе на кулак, изображаЯ пивную кружку. ‚ толпе
прыскают какие-то девчата, и Њихалыч снова прерывает свои поЯснениЯ.
- ‚ чем там дело, товарищи? - строго оборачиваетсЯ он.
Џарень в голубой куртке мгновенно прЯчетсЯ за срубом.
Ќо вот со свЯтым ‹азарем покончено. Њихалыч, нагнув растрепанную
голову, суворовским жестом простирает вперед указку и быстрым своим шажком
ведет осматривать соседнюю ‚еликозерскую часовню. ‘авонЯ со своей ногой не
успевает за экскурсией, постепенно отстает, останавливаетсЯ среди острова и,
приметив невдалеке от стен погоста белую панаму туриста-художника, одиноко
маЯчившего над травами, поворачивает к нему. ’ам он в почтительном
отдалении, но так, чтобы видеть картину, опускаетсЯ на землю. •удожник,
невидЯще глЯнув на пришельца, на миг показав обложенное русой молодой
бородкой узкое, отрешенное, апостольское лицо, снова отворачиваетсЯ к
рисунку и продолжает торопко шуршать по картону цветными палочками. ‘авонЯ
достает из кармана недоеденную баранку и, отламываЯ по кусочку, вЯло жуЯ,
наблюдает за работой, сличает картину с живой Џреображенской церковью.
•удожник отходит на несколько шагов от своей треноги, в раздумье
теребит, пачкает цветными пальцами бородку, и видно, что недоволен своей
работой. "‚от и готовое, а не даетсЯ,- думает про него ‘авонЯ.- „а и сколь
уже подступались: и оттуда зайдут и отсудова..."
- €ди покурим, дак,- сочувственно зазывает к себе ‘авонЯ.
•удожник молча садитсЯ рЯдом, платочком обтирает долгие пальцы, а сам с
потаенной тоской и жадностью все глЯдит на путаницу Џреображенских куполов,
а ‘авонЯ видит, как под его бородкой ходит сухой нервный кадык.
Ћтсюда, с земли, сквозь колышимые на ветру былинки, храм походит на
кем-то забытый в мураве туесок, доверху наполненный грибами-куполами. Ѓудто
кто набрал их полон короб и все клал и клал друг на друга, грибок на грибок,
все выше и выше, сам удивлЯЯсь, как дивно это у него выходило, а на вершине
грибного ворошка водрузил самый крепкий чешуйчато-серебристый подберезовик,
и даже крест, темнеющий над ним, ‘авоне кажетсЯ прилипшим сучком, лесной
соринкой.
- ‚от спрашиваешь,- затевает беседу ‘авонЯ, косЯсь на художника, хотЯ
тот и ни о чем не спрашивал, а все глЯдел на церковные маковки.- Њожно
теперь состроить такую? ‘разу скажу - можно! ЋбглЯди, обмерЯй и - делай. “
нас один малец из спичек в точности собрал.
- ќто интересно,- вежливо выговаривает художник.
- ‚се как есть! „ак и теперь мастера найдутсЯ. Џокличь стариков, какие
еще осталисЯ,- состроЯт! ќто Я верно говорю. Ћно, конешно, и старики теперь
отвыкли от топора, нечего стало делать. Ђ которые, окромЯ дров, ничего дак и
не рубЯт. Ќо не в том вопрос. ’ы менЯ слухаешь?
- Љонечно, конечно...- отсутствующе кивает художник.
- Ђ как она ставилась, церква эта, с самого изначалу, вот ты мне что
скажи. Ќу привезли лесу, ну натесали... „альше чего? ‘ чего начинать будешь
- кругом голый берег, не на чего поглЯдеть. Љакой и докуда высить угол? ѓде
к месту остановитьсЯ и начинать класть карнизы? Љакой и куда спускать
водоток? Ћт какой метки ставить барабаны? Ђ их вон сколько, двадцать две
штуки! ‚о где заковыка!
- „а...
•удожник неожиданно подхватываетсЯ, бежит к треноге и принимаетсЯ
что-то подтирать и подрисовывать.
- Ђ-а! - торжествует ‘авойЯ и заливаетсЯ азартным и благоговейным
смехом.- ‚о была голова! €з ничего! Ђ так, глЯдючи, дак и Я сострою.
…му охота еще поговорить про плотницкое ремесло, но собеседник прилип к
картинке, не возвращаетсЯ, и ‘авонЯ, так и не дождавшись его, ложитсЯ на
живот, с облегчением вытЯгивает намученную ногу. ’еперь ему видны одни
только купола и небо, да еще чайки, мелькающие над крестами. Ћн опускает
голову на поджатые руки и погружаетсЯ в чуткую травЯную тишину. Ћткуда-то
выпрыгивает кузнечик, повисает перед самым ‘авониным лицом на прогнувшейсЯ
былинке. ‘ам весь зеленый и глаза тоже зеленые, и ‘авоне видно, как в них,
больших и удивленных, отражаютсЯ колышимые травы. Ћт всего облика этой
шустрой, проворной, жизнерадостной таракашки веет вольницей, напомнившей
далекое ‘авонино детство. "Ќу чего, парень, как жисть? - спрашивает ‘авонЯ,
проникаЯсь участливым чувством к этому загадочному созданию, о существовании
которого даже позабыл в житейской сутолоке.- Ќоги еще целы? € то ладно!
‘качи давай, бегай, остров-от вон какой длЯ тебЯ великий, целаЯ губернЯ".
Љузнечик протЯгивает сквозь передние лапки сначала один ус, потом другой и,
вовсе не боЯсь ‘авоню, а может быть, просто не замечаЯ его, начинает
счастливо сипеть прозрачными крыльЯми. "„авай, давай, а то скоро придут
косари, состригут твою Џалестину. то тади будешь делать? Ђ и нечего
делать". Љузнечик прислушиваетсЯ, потом перебираетсЯ повыше и пускаетсЯ
стрекотать еще жарче. ‘права, слева ему отвечает веселаЯ братиЯ, трава
вокруг ‘авони закипает знойным баюкающим стрекотом. ЌехитраЯ музыка сигунков
сливаетсЯ звоном в ушах, и чудитсЯ ‘авоне, будто дед посылает его,
семилетнего мальчонку, топтать на стогу сено. ‘авонЯ прыгает по мЯгко
оседающему, покачивающемусЯ стогу, радостно страшась этой зыбкости, боЯсь
краЯ и в то же времЯ весь ликуЯ от беспредельного простора, открывшегосЯ
отсюда, с сенной высоты. "“х ты как! - кричит он деду.- ‚сю Ћнегу видать!"
—то-то хлестко шлепает по спине, ‘авонЯ поднимает голову и
догадываетсЯ, что задремал. ђедкие крупные капли дождЯ косо вонзаютсЯ вокруг
‘авони, в пыль разбиваютсЯ о мохнатые головки тимофеевки. ‘авонЯ поспешно
встает, озираетсЯ по сторонам. •удожника уже нет на прежнем месте, после
него осталась лишь истоптаннаЯ луговина. ЌизкаЯ глухаЯ туча волочитсЯ над
островом. Џод налетевшим ветром заметались травы, прибойно заплескались у
подножиЯ каменной стены погоста. €х зеленые волны, взмелькиваЯ светлой
подкладкой, летуче и мЯтежно перебегают чеpез весь остров и где-то за
ветрЯной мельницей падают в седую зашумевшую Ћнегу, и видно, как мельница,
борЯсь с ветром, вздрагивает привЯзанными крыльЯми.
‚незапно обрушиваетсЯ шумный шквалистый ливень.
Њимо ‘авони по тропе со стадным топотом проноситсЯ экскурсиЯ, и лишь
какое-то времЯ спустЯ проходит своим частым шажком Њихалыч.
- Ћтчитал? - кричит ему ‘авонЯ, но тот, должно быть, не слышит за
ветром и шумом дождЯ.
‘авонЯ поднимает оброненный во сне картуз, выбираетсЯ на утонувшую в
мутной пузырЯщейсЯ воде тропинку, ковылЯет к ограде и мокрой спиной
притискиваетсЯ к еще тепловатым камнЯм стены. Ќад ним с тесового навеса
взахлеб плещутсЯ водЯные струи. ‘ сухим треском обрушиваетсЯ совсем близкий
гром, пустой бочкой прокатываетсЯ по острову. „ождь припускает пуще, все
тонет в его обвальном шуме, и только слышно, как с размаху расшибаютсЯ о
береговые карги невидимые онежские валы.

Џосле дождЯ остров словно бы вымер.
‘авонЯ, подставив спину проглЯнувшему солнцу, даваЯ просохнуть рубахе,
в одиночестве сидит у раскурочного места, излюбленного им потому, что отсюда
далеко видать, а главное, можно курить сколько хочешь. Њокрые, потемневшие
срубы церквей тоже курЯтсЯ парком, а над их верхами снова, как ни в чем не
бывало, кружат и гомонЯт невесть откуда налетевшие чайки.
€з раскрытых окон дебаркадерного ресторана доноситсЯ обеденный гомон,
слышно, как буфетнаЯ радиола выкрикивает на чужом картавом Языке. €з-за
дождЯ за столики сегоднЯ засели рано, не дождавшись, пока объЯвЯт обед на
самом теплоходе.
‘авонЯ, не любивший безлюдьЯ, безо всЯкой нужды выкуривает еще одну
"северинку" и наконец решает сходить к Яме посмотреть, много ли натекло туда
воды. €дет мимо дебаркадера, стараЯсь не глЯдеть на ресторанные окна, отку
да ветер накатывает волны кухонных ароматов.
- ќй, батЯ! - окликает его кто-то.
‘авонЯ оборачиваетсЯ и видит в окне парнЯ в голубой куртке.
- ‡-зайди на минутку.
‘авонЯ кивает, но сперва все же идет к Яме, выдерживает характер. €
лишь после того сворачивает на лавы, обтирает пучком травы спецовочные
фэзэушные ботинки и поднимаетсЯ на второй этаж. ’ам он останавливаетсЯ в
коридоре и глЯдит в обеденный зал, выискиваЯ парнЯ.
ђесторан битком набит сбежавшимсЯ по случаю дождЯ народом. ђаспареннаЯ
официантка ‡ойка, разгонЯЯ слоистый табачный дым, курсирует с подносом между
камбузом и обедающими туристами. Џосреди зала, сдвинув сразу несколько
столиков, шумно, с тостами и взрывами белозубого хохота, обедают те самые
усатые певцы и танцоры, что плЯсали на погосте.

Ђй дала, ай дала, дала да...-

напевает перед бегущей по проходу ‡ойкой один из артистов и, вращаЯ
желтыми глазными Яблоками, прихлопывает в ладони.
- „а нуте вас! - увертываетсЯ с подносом ‡ойка.- ™и опрокинете.
‡а соседним столиком дама-бабушка и ‚овик-землепроходец в компании
мужчины с доминошной коробкой в нагрудном пижамном кармане лакомились
кефиром. ‚овик дует в свой стакан, выбрызгиваЯ оттуда белые пузыри, бабушка
шлепает его по руке и вытирает нос бумажной салфеткой.
‘авонЯ обшаривает глазами дальние углы, но парень в голубой куртке
оказываетсЯ совсем рЯдом, за столиком у распахнутого окна. Ћн что-то
рассказывает своим приЯтелЯм, мешаЯ самому себе поминутным смехом, во времЯ
которого оцепенело замирает и прикладывает руку к сердцу. ‘идЯщаЯ рЯдом с
ним круглолицаЯ, раскрасневшаЯсЯ туристочка с высоким начесом огненно-рыжих
волос смущенно смигивает черными кукольными ресницами и прЯчет подбородок в
толстый ворот белого свитера.
- „има, не ври, не ври! - запальчиво выкрикивает она.- Ќе так все было!
„има еще что-то выдает, туристочка накидываетсЯ на него, розовыми
кулачками колотит по голубой спине.
- ‚се, все, урочка! - со смехом уклонЯетсЯ „има.- Ќу сказал, не
б-буду!
- Ѓолтун!
- ‚се! Њ-мир - дружба! Њир - дружба!
„има выстреливает из окна окурком, отмахивает чуб-крылышко и
подтЯгивает к себе пивную кружку.
Џо другому боку рыжей туристочки пристроилсЯ густобровый паренек с
набегающей на толстые очки всклокоченной мокрой челкой,- тоже в свитере, но
только в малиновом, с желтой росшивью по груди. Џаренек двумЯ пальцами с
золотым колечком подносит ко рту тонкую сигаретину, тЯнетсЯ к ней сложенными
в трубочку пухлыми губами, как-то так старательно обжимает желтый бумажный
мундштук, вдумчиво тЯнет и, подержав в себе дым, тоже вдумчиво выпускает,
целЯсь струей в подвешенную над головой люстру.
Ћстальные двое сидЯт к ‘авоне спиной, и он видит только их затылки.
Ћдин с аккуратным пробором до самой макушки, на которой угнездилсЯ
неприглаженный петушок, и все называют этого, с петушком, по фамилии -
Ќесветский. ‡атылок его соседа оброс цыганистыми завитками, набегающими на
белый кантик синей футболки. ќтот кучерЯвый, которого в разговоре тоже
величали „имой, времЯ от времени шарит смуглой ухватистой рукой по гитарному
грифу, и клонЯсь к нему и прислушиваЯсь, что-то тихо и неразборчиво
подрынькивает.
‘авонЯ долго стоит в коридорчике перед ресторанной дверью, ждет, когда
его заметЯт, и „има в голубой куртке, наконец, натыкаетсЯ на него глазами и
нетерпеливо и обрадованно машет ему рукой.
- „авай, бать, с-сюда!
‘авонЯ еще у порога стаскивает картуз, приглаживает волосы и, стараЯсь
не топать, с опаской поглЯдывает на грудастую, опутанную по шее тремЯ рЯдами
мониста буфетчицу, пробираетсЯ меж столиков тесными проходами.
- ’ы куда, батЯ, з-запропал? - удивлЯетсЯ „има-маленький.
- Људа ж мне пропадать? Џропадать некуда. ‚ сенЯх и стоЯл.
- Џонимаешь, р-разговор один есть.
- „ак и вот он Я! - приободрЯетсЯ ‘авонЯ.
- ’ут такое д-дело.- ‚ыжимаЯ из себЯ застрЯвшее слово, „има-маленький
трудно мигает веками.- ’еплоход до утра никуда не пойдет, что-то там
поломалось, п-понЯл?
- Ћтчего ж не понЯть,- смеетсЯ ‘авонЯ, переминаЯсь.- …жели поломалсЯ,
куда плыть, Ясное дело.
„има-маленький ловит ‘авоню за пуговицу на рубахе, притЯгивает к себе.
- ‘колько дней плывем - то нельзЯ, это нельзЯ... Ћхота костерчик
попалить. Ќа воде, п-понЯл?
- €звестное дело!
- Ђ у тебЯ, говорЯт, лодка есть...
- Ќа воде живем, как не быть! - еще больше оживлЯетсЯ ‘авонЯ.
- ‡начит, с-сорганизуешь?
- ќто завсегда можем предоставить,- переминаетсЯ ‘авонЯ, удерживаемый
за пуговицу.
- Ђ уху заделаем, как думаешь? - спрашивает другой „има - „има-большой.
Ћн поворачивает к ‘авоне крупное скуластое лицо в редких оспинах.
- „ак и уху...- соглашаетсЯ ‘авонЯ.- ’ретьего днЯ Я тут в одном месте
сетки покидал, может, чего и зацепилось...
- „авай, бать, уважь,- удовлетворЯетсЯ ответом „има-большой и снова
свешивает смолЯный чуб над гитарным грифом.
- Ћй, поехали, поехали, мальчики! - рыжаЯ урочка нетерпеливо топочет
под столом каблучками.- ђит, едем, да?
Ћчкастый паренек выпускает дым, неопределенно пожимает плечами, и
‘авонЯ только теперь догадываетсЯ, что это вовсе и не парень, а так чудно
обстриженнаЯ девица.
- ќто же чудо как здорово! - ликует урочка.- Ќесветский!
Љругленький, розовощекий, расположенный к ранней полноте Ќесветский,
одетый в хороший серый пиджак с галстуком, устремлЯет взглЯд за окно,
изучает низко бегущие облака. Ќа его аккуратной макушке настороженно
вздрагивает петушок.

’елепатиЯ, ух, телепатиЯ,
“ менЯ к тебе антипатиЯ...-

насмешливо напевает „има-большой и, оборвав пение, хлопает Ќесветского
по округло-женственной спине:
- Ѓрось, кибернетик, умно задумыватьсЯ! „амы же просЯт!
- Џоехали, поехали! - снова стучит каблучками урочка.
-- „а, но Я договорилсЯ с капитаном насчет радиограммы.

“ менЯ к тебе чувство скверное
Ќеспроста вызревало, наверное,-

морщитсЯ „има-большой.- Џо маме соскучилсЯ?
- Ќе в том дело...
- ‚се, бать, з-заррубили! - объЯвлЯет „има-маленький и отпускает
‘авонину пуговицу.- Џ-пива хочешь?
- ќто можно...- расплываетсЯ ‘авонЯ.
-- ’Яни! € давай волоки сюда лодку.
‘авонЯ стоЯ выпивает кружку, в поклоне благодарит и, зажав картуз под
мышкой, спешит к выходу.
- ЋпЯть ты тут? - фыркнула ему вслед буфетчица, и от ее окрика ‘авонЯ
втЯгивает голову.

ђазлатую, залЯпанную смолой ‘авонину посудину покачивает на вЯлой
обессиленной волне в заводине позади дебаркадера. Ћт нее тЯнет рогожным
духом слежалой осоки, устилающей днище. ‘авонЯ, уперев весло по внешнему
борту, удерживает лодку у скользких зеленых свай настила. Ќа нем просторный,
с чужого плеча, флотский бушлат с отвернутыми обшлагами и неполным
комплектом латунных пуговиц, недостаток которых восполнен разнокалиберными
пуговицами из гражданского обихода. Ѓушлат этот вместе с прочими пожитками -
гаечными ключами, подобранными на берегу бутылками, мережами и большим
закопченным ведром - хранилсЯ в носовом отсеке, запиравшемсЯ на щеколду.
Ћба „имы спрыгивают в лодку, принимают рюкзак с провизией, закупленной
в буфете, гитару, плащи, ловЯт взвизгивающую урочку, переносЯт голенастую
ђиту в коротких, выше колен, наутюженных брючках.
- Ђ она выдержит? - опасливо спрашивает ђита, опускаЯсь на скамейку.
- Ќе боись, подруга! - одобрЯет ее „има-большой.- Њорские медленные
воды не то, что рельсы в два рЯда, верно, бать?
- Ќе-е! - подтверждает ‘авонЯ.- ‹одка сухаЯ, не течет. џ на ней по
пЯтнадцать человек катал!
Џоследним с теплохода приходит Ќесветский в куцем плащике и темных
очках, и ‘aвонЯ, оттолкнув лодку, дергает пусковой шнур. Њотор бесстрастно
отмалчиваетсЯ, наконец, будто огрызнувшись на донимавшего его хозЯина,
сердито взгыркивает.
- Ћй, обождите, обождите,- спохватываетсЯ урочка.- ‚он ѓойЯ Ќадцатый
идет.- €, приставив ладошки ко рту, кричит: - ѓо-ша! ѓо-ша!
Ћт погоста к дебаркадеру спускаетсЯ по тропинке уже знакомый ‘авоне
бородатый художник в белой панаме с желтым плоским сундучком через плечо. Ћн
то и дело останавливаетсЯ и, прикладываЯ ладошку к глазам, подолгу глЯдит на
отдалившиесЯ силуэты погоста.
- Ђ каракатица да задом пЯтитсЯ,- усмехаетсЯ „има-большой.
-- ѓоша! - кричит урочка.- Ќу скорей же!
ѓойЯ Ќадцатый наконец улавливает окрики, и ‘авонЯ снова подправлЯет
лодку к мосткам.
- ’ы где делсЯ? - кричит „има-маленький.
- „а так, ходил все...- ЏромокшаЯ панама свисает на глаза ѓойи
Ќадцатого увЯдшим безвольным лопухом.- Џописал немного...
- ’ы что, еще не обедал?
- „а вот собираюсь...
- Ѓрось, не ходи. ’ам одни щи. €меетсЯ шанец ухи похлебать, п-понЯл?
- Ћй, ѓошенька, поедем!
- Ђ как же теплоход?
- ’ы чего, не знаешь? Ќочевать будем.
- Ђ в чем дело?
- ‚ызывают аварийный катер из Џетрозаводска. “ тебЯ есть г-гроши?
- „а найдутсЯ...- ѓойЯ Ќадцатый готовно копаетсЯ в тесных карманах
узких и мокрых техасских штанов.
- „авай дуй в буфет, бери бутылку и поехали.
- Ђ не помешаю?
- Ѓрось в-выпендриватьсЯ. „авай, рви за б-бутылкой. Њы ж на тебЯ не
рассчитывали.
- „а, конечно... хорошо...- бормочет ѓойЯ Ќадцатый, отдает этюдник и,
по-верблюжьи отбрасываЯ в стороны широченные растоптанные кеды, шлепает по
дощатому настилу к дебаркадеру. ‚озвращаетсЯ он с пузатой бутылкой и полной
панамой "Њишек на ‘евере", прыгает в лодку и, запыхавшись и радостно
светЯсь, приседает на корточки против ‘авони.
- -шампанское! - разочарованно изумлЯетсЯ „има-маленький.- Џижон!
- ѓоша, вы умница! - заступаетсЯ урочка.- € идите ко мне, вам там
неудобно.
„има-большой отбирает у ѓойи бутылку, которую тот, все еще прижимаЯ к
груди, встрЯхивает и разглЯдывает против солнца.
- ‚ода, вода, кругом вода-а...- насмешливо тЯнет он.- ‹адно, на
похмелку сойдет.
Џосле нескольких рывков шнура мотор резво взвывает, и за кормой
закипает коричневаЯ от донного ила вода. ‹одка, прошиваЯ камыши, рветсЯ от
берега, лихо огибает причаленный к дебаркадеру теплоход, выбегает на вольную
Ћнегу. Џод высоко вскинутым носом хлестко плещет в днище встречнаЯ волна.
- Ќынче ветерок! - ѓлаза ‘авони счастливо слезЯтсЯ в сощуренных
красноватых веках. Ћн надвигает поплотнее мичманку, пристегивает ее
околышным ремешком и прибавлЯет газу. ‹одка послушно рветсЯ вперед, налетает
на волны всем брюхом, разваливаЯ их на обе стороны. ‚етер тонким сверлом
принимаетсЯ сверлить уши, и все отворачивают воротники и натЯгивают
капюшоны.
- Њухой будем! - смеетсЯ ‘авонЯ и, заметив, как ђита обхватывает руку
Ќесветского, кричит: - ’ы, милаЯ, не бойсЯ! ’о ли это волна? Џо такой волне
у нас бабы сено с лугов возЯт. Љопну нашвырЯют и - поше-ел!
‡а рулем он по-детски возбужден и непоседлив, высматриваЯ и выверЯЯ
дорогу, склонЯетсЯ то к правому, то к левому борту. Љорма под ним осела
вровень с волнами, и кажетсЯ, будто сидит он вовсе не в лодке, а на гребне
кипЯщего буруна, взбитого винтом.
- ‚сю жизнь на воде дак! ќто теперь все с моторами. Ђ допрежь того не
знавали-и! Џод парусом бегали, а то больше на весельках, на весельках! -
‘авонЯ, пересиливаЯ рев двигателЯ и всхлипы волн, выкрикивает слова с
азартным оживлением, и в его неухоженной щетине взблескивают водЯные
брызги.- џ еще в мальцах бегал, дак, бывало, в праздники... Љак вдарЯт в
колокола, как почнут дилибомкать! Ќа ‘пас-острове себе, в “сть-џндоме себе
колоколЯт! „а в ’ипиницах, да на ‚олкострове! ‡вону на всю Ћнегу! ‚етер не
ветер - и оттуда на звон плывут и отсюдова! –елыми деревнЯми. €з гостей да в
гости!
‘авонЯ наклонЯетсЯ над бортом, глЯдит куда-то поверх волн и, поправив
лодку чуть левее, пропускает мимо легкий белый катерок.
- Ђ то ежели свадьба,- продолжает выкрикивать он.- ќтим и вовсе волна
нипочем! ‚ одной лодке жених с невестою да с дружками, во второй сваты, а уж
опослЯ еще лодок восемь-десЯть, сколь увЯжутсЯ. ѓармошки ревут, а лодки все
изукрашены, весла лентами повиты! „ругой раз вот как волна взыграет, а
бабы-девки знай себе олЯлешкают, да еще и поплЯсать норовЯт на волне-то! џ и
сам так-от женилсЯ. €з ’ипиниц бабу свою привез.
Ћт лодочного носа вдоль обоих бортов, будто крыльЯ, взметаютсЯ пенистые
хлопьЯ, радугой вспыхивает пронизаннаЯ внезапным солнцем водЯнаЯ пыль. Ѓерег
с дебаркадером и белым теплоходом быстро отдалЯетсЯ, вот и совсем истаивает,
и только шпили церквей все еще бегут по волнам.
ЏрЯмо по курсу неожиданно встает белаЯ громада теплохода. ‘удно,
погуркиваЯ дизелЯми, источаЯ из камбуза запах жареного лука, величаво
проходит совсем близко от лодки, и становитсЯ слышно, как облепившие борта
туристы поют дружным многопалубным хором "„олго будет ЉарелиЯ снитьсЯ".
‘авонЯ кладет руль круто налево, облетает теплоход с кормы и, поравнЯвшись с
носовыми иллюминаторами, ведет лодку метрах в десЯти от борта. ‘
теплоходного мостика раздаетсЯ рупорный окрик:
- ќй, в лодке! Ќе балуй! Ћтваливай, отваливай!
- ќто ты, џковлевич? - радостно узнает голос ‘авонЯ.
- Ђ-а! Џривет! - отвечает рупор.- Љто там у причала?
- "‘усанин"! "‘усанин" стоит! - кричит в ладони ‘авонЯ.- ЏоломалсЯ,
ночевать остаетсЯ!
- —то там у них?
- Ќе знаю! ‡а аварийным катером в Џетрозаводск послали!
- —то они, сами не могут, что ли?
’уристы тоже что-то кричат лодке, машут руками, целЯтсЯ фотоаппаратами.
„има-большой, набрав из ѓойиной панамы горсть конфет, бросает на палубу
теплохода. Љонфеты осыпают толпу, шлепают о борт, недолетевшие падают в
воду. Ќа палубе поднимаетсЯ визг, смех, суматоха.
- Љинь еще! - просЯт на теплоходе.
„има-большой начинает метать поштучно, выцеливаЯ девчат.
- „авай сюда!
-- Љинь нам!
- Ђ пиво б-будет? - кричит „има-маленький.
- —его? ѓромче!
- Џиво, говорю!
-- Ќе-ту!
- Ќе зажимай! Ѓросьте пару бутылок!
- Џравда, нету! ‚се попили!
- ќй, рыжаЯ! „авай нырЯй к нам!
- “ вас своЯ есть рыжаЯ!
- …ще одну надо! “ нас н-недочет!
- ЏеребьешьсЯ! - хохочут теплоходные девчата.
- ‹адно, п-попадись только!
- —его-чего?!
- Џопадись, говорю, м-мокрохвостаЯ!
- Џолегче на поворотах!
‚ „иму-маленького летит огрызок Яблока, потом на палубе кто-то
выкрикивает "три-четыре", и множество голосов сразу подхватывает:

Ќе хочу Я каши манной,
Њама, Я хочу домой!

’еплоход нетерпеливо дудит и прибавлЯет ходу, и на палубе снова, на
этот раз с протЯжкой, взлетает:

Ња-ма, Я хочу домо-о-ой!

„има-маленький вскакивает на носовую деку, корчит ответно рожицу и,
заложив в рот пальцы, разбойно свистит. ‹одку подбрасывает на разбежавшихсЯ
от корабельного носа ухабистых усах, „има-маленький кубарем летит на
„иму-большого, и ‘авонЯ отворачивает моторку и возвращаетсЯ к прежнему
курсу.
- €ван џковлич пошел! - говорит он уважительно, оглЯдываЯсь на
теплоход.- •о-ороший капитан!
Ќалетает чайка, первозданно-чистаЯ, стремительнаЯ каждым обдутым,
плотно пригнанным пером. Џтица боретсЯ с ветром и, держась почти над самой
кормой, деловито заглЯдывает в лодку. Џод ее брюшком видны кулачками сжатые
лапки.
- ЉакаЯ хорошенькаЯ! - умилЯетсЯ урочка, разглЯдываЯ дикую и
доверчивую птицу.- Ќикогда не видела так близко!
- ‘мотрите, у нее на лапе кольцо! - замечает ѓойЯ Ќадцатый.
- Ћй правда! Ћна ручнаЯ, да? Њальчики, дайте ей что-нибудь!
- ‘ейчас д-дадим...- отзываетсЯ сидЯщий в лодочном носу „има-маленький.
Ќеожиданно, так что все вздрагивают, раздаетсЯ громкий хлопок, мимо
чайки пролетает что-то белое и, описав дугу, падает в волны. —айка
опрокидываетсЯ на крыло и летит прочь в красивом планирующем вираже. ‚се
оборачиваютсЯ на звук и видЯт „иму-маленького с дымЯщейсЯ бутылкой
шампанского.
- Џромазал, п-падла! - хохочет он, сверкаЯ вставным золотым зубом.
- ‡ачем же ты спугнул? - обижаетсЯ урочка.- Ћна так хорошо за нами
летела.
- …ще прилетит. ’ут их д-дополна.- „има-маленький достает из-за пазухи
"уведенный" из ресторана стакан и отливает в него пенно побежавшее вино.-
Ќа-ка лучше, старуха, хватани.
- „а ну тебЯ.
- —е ты? —е тыришьсЯ? џ ж ее не убивал?
- „авайте, правда, выпьем! - соглашаетсЯ ђита.- џ всЯ закоченела.
- ‚от это разговор! - одобрЯет „има-маленький и передает ђите стакан.-
„айте ей конфетку.
- „авайте знаете за что? - говорит ђита.- „авайте за ‹адожское озеро!
- Ћнежское,- вежливо поправлЯет ѓойЯ Ќадцатый.
- ђазве? - ђита конфузливо прикрывает рот ладошкой.- џ их всегда путаю.
…ще в школе никак не могла запомнить - ‹адожское, Ћнежское...
- „ак что ж тут запоминать! - смеетсЯ ‘авонЯ.- ќто вот и есть Ћнежское!
Ђ ‹адога эвон где! - он машет рукой за корму.- ‹адога к ‹енинграду. Њы там в
блокаду с батареей под Ћсиновцем стоЯли! Ћй и дела были!
Ѓутылка пошла по рукам, досталось немного и ‘авоне.
- ‡а рулем много н-нельзЯ! - кричит ему „има-маленький.- Ђ то на
пароход налетишь!
- Ђ и веселый парень! - смеетсЯ в ответ ‘авонЯ и закусывает непривычное
питье папироской.
- Њальчики, мальчики! - оживлЯетсЯ урочка.- “ менЯ есть идеЯ!
- ’о есть?
- „авайте напишем записку и бросим в этой бутылке в воду!
- Љ-какую записку?
- Љак - какую? Љто-нибудь найдет и узнает, что мы здесь были.
- ”и! Љому нужна твоЯ записка!
- Ќичего вы не понимаете! ќто же интересно!
- ‹учше сдать в б-буфет,- хохочет „има-маленький.
- —то ты, „имка, все со своим буфетом? Ѓуфет, буфет! Ќесчастный,
помрешь, и ничего от тебЯ не останетсЯ.
- ЃрехнЯ! - регочет „има-маленький.- “ менЯ зуб золотой. 3-зуб
останетсЯ. Ќайдут и скажут, во парень был! ‘ фиксой!
‚се смеютсЯ.
- ‚ прошлом году Я была в ’еберде,- говорит ђита.- ’ам берут с собой в
горы кисти и тубы с красками. Ќа одном перевале всЯ скала исписана. …сть
надписи даже тысЯча восемьсот девЯносто второго года. Љакие-то Љонстантин и
‘онЯ. €х ведь, наверно, давно уже и нет...
- ќто что! - говорит Ќесветский.- •отите хохму?
- ‚алЯй!
- ќто по ‚оенно-ѓрузинской. Љакой-то шутник в нише над самой дорогой
пристроил человеческий череп, а под ним написал: "џ был таким, как вы, вы
будете такими, как Я. ‘частливого пути!" Ќичего, правда?
- ”у, какаЯ мерзость! - зЯбко передергивает плечами урочка.
‘лева начинает тЯнутьсЯ лесистый берег с белой кромкой прибоЯ. ‘осны то
подступают к самой воде, то, отдалЯЯсь, сменЯютсЯ полЯнами, кипЯщими
нехоженой цветью. „има-большой берет гитару и напевает расслабленным баском,
как всегда, с насмешливым оттенком:

Ђнгара и Љама, …нисей и тундра,
Ќе волнуйсЯ, мама, мы туда, где трудно...

‹одка огибает острый каменистый мыс, отделЯющий большую воду от
какого-то залива, и все вдруг видЯт на берегу под вольно разметавшейсЯ
сосной островерхую избушку, похожую на здешние часовенки.
- „ак и приехали! - объЯвлЯет ‘авонЯ.
- Ћй, какаЯ славнаЯ избушечка,- хлопает в ладоши урочка.- ‚ы здесь
живете?
- Ќе-е! џ там...- ‘авонЯ неопределенно машет в открытую Ћнегу.- ‚ы,
робЯты, давайте вылазьте, теплинку распалЯйте, обогрейтесЯ пока. Ђ Я
сплаваю, поглЯжу сетки. ’ри днЯ стоЯт, может, и набежало чего ни то...
‚се сходЯт на берег, а ‘авонЯ, проворно оттолкнув полегчавшую ладью,
"мухой" уноситсЯ в глубину залива.

€збушка почти по самую крышу заросла кипреем.
„има-маленький, первым добежавший до ее порога, распахивает дверь,
подпертую колышком, и гости заглЯдывают в полусумрачную ее глубину.
‚иднеютсЯ составленные в углу весла, серый ворох сетей с берестЯными
поплавками. Џеред единственным тусклым запаутиненным оконцем - грубо
сколоченный стол и лавка. „има-маленький срывает со стены пучок сухой
землЯники с темными запекшимисЯ Ягодами, пробует жевать.
- Ђ ниче! - одобрЯет он.- †ить можно!
- ‚се, мальчики! - урочка со вздохом опускаетсЯ на скамейку и
расслабленно ронЯет руки себе на колени.- Ћстаюсь здесь и больше
никуда-никуда не еду. ‚ымою полы, повешу на окно занавеску - сказка!
- € Я! - подсаживаетсЯ к ней „има-маленький.- ’ы, старуха, будешь
прЯсть прЯжу, а Я буду закидывать вон тот н-невод, договорились?
- Ќет, „имчик, Я одна.
- Ѓ-брезгуешь, да?
- ЋтвЯжись!
- Ђга! ‚се понЯтно: ты хочешь с Ќесветским!
- Ќичего Я не хочу.
- Ќо учти. Ќесветский не умеет закидывать невод. Ћн при галстуке. —ерез
неделю он уморит тебЯ голодом и сам даст д-дубу, верно, кибернетик?
- Ќе говори, идЯ на рать...- парирует Ќесветский.
- Ќе ссорьтесь, мальчики! џ не останусь: Я совсем забыла, что скоро
кончаютсЯ каникулы. €демте лучше собирать дрова.
ѓости выходЯт наружу.
ѓойЯ Ќадцатый, перекинув через плечо лЯмку своего сундучка и нахлобучив
панаму, отправлЯетсЯ на мыс. “ его ног бежит низкое солнце. Ћно уже пало на
воду и омочило ободок. „алекий пароходик, волоча дым, отважно врезаетсЯ в
правый бок светила и расплавлЯетсЯ в нем, будто в жарком печном устье. €
только дым от него все еще волочитсЯ по горизонту. ‚се разбредаютсЯ по
берегу.
урочка об руку с „имой-большим идут собирать плавун, выброшенный
волнами, а ђита, грациозно, по-лосиному перешагиваЯ через валуны, в паре с
Ќесветским у краЯ леса лакомЯтсЯ землЯникой.
- “ нее очень красивые ноги,- замечает урочка.- Ћбрати внимание.
- “же обратил.
- Ќет, правда.
- Џоэтому она не надевает юбок?
- Ђ что, шорты ей очень к лицу.
- Ќе к лицу, а к заду.
- Ѓолтун! Ќе будь Я такаЯ толстаЯ, Я бы тоже носила.
- Ђ почему ее не едЯт комары?
- Љого, ђиту? ’ы о ней говоришь так, будто она тебе не нравитсЯ.
- Ќе люблю задумчивых дур.
- Џочему же дура? Ћна учитсЯ в инЯзе и знает французский.
- Џодумаешь!
- Ќу хорошо, а Я? ’оже дура?
- Ќет, урок, ты баба компанейскаЯ. Њы сегоднЯ с тобой столкуемсЯ, ага?
- Ќе болтай и подними вот это колесо. Љак по-твоему, что это такое?
- ќто от прЯлки. “ моей бабки в ’юмени тоже была такаЯ.
- Ђ Я думала, корабельный штурвал. € вот эту дощечку тоже возьми.
Џрисмиревшие в заливе волны с легким стеклЯнным звоном накатываютсЯ на
зализанные валуны - восемь ровных, один в один валов, каждый увенчанный
солнечной чешуйкой. € лишь девЯтый набегает покруче, пошумней, с белым
барашком на хребтине. ќтот девЯтый дальше других взлетает на камни и, уходЯ,
оставлЯет среди них пенные живые озерки. ‚олны несут с собой крепкий
смолистый запах неведомых островов, рассыпанных где-то за окоемом, по ту
сторону солнца, пахнет от них рыбьими косЯками, пресным духом большой воды,
а еще древесным тленом, умершими деревьЯми, останки коих, выброшенные
непогодой, белесые, омытые, тут и там виднеютсЯ среди прибрежных камней.
‚стречаютсЯ и следы крушений - смоленые доски карбасных днищ, обломки весел
и мачт с истлевшими канатами, и следы разрушенных безвестных очагов -
невесомые кружевные плахи наличников, бревна раскатанных срубов и прочие
печальные останки человеческого бренного бытиЯ.
‚скоре под сосной на месте старого очага уже пылал большой и жаркий
костер.
‚ заливе слышитсЯ частый стукоток мотора, потом становитсЯ видно, как
из-за горбатых островков, поросших березнЯком, выныривает ‘авонина пирога,
черной жужелицей скачет по волнам, а вскоре и сам ‘авонЯ, по-утиному
раскачиваЯсь, припадаЯ на правую ногу, поЯвлЯетсЯ на тропе с закопченным
ведерком.
- Џривез, привез,- еще с полдороги обнадеживает он праздничным
голосом.- Љак не уважить!
“ костра он опрокидывает ведро, и несколько лещей, чавкаЯ жабрами и
пускаЯ кровЯные пузыри, вместе с мокрой осокой вываливаютсЯ на траву.
- ЃеднЯжечки! - урочка приседает перед ними, сострадательно трогает
пальчиком золотые выпученные глаза. ‹ещи топорщат плавники, бьют хвостами, и
урочка боЯзливо убирает руку.
- •отел вам сижка уважить,- смеетсЯ ‘авонЯ.- Ђн нет, не попалсЯ,
однако. “сигал сижок! ’о ли парохода бойчее стали ходить, керосин пущать...
Ђ уж и было его, разлюбезного!
Ћн идет с ведром за водой, потом выбирает из вороха дров дощечку,
отходит в сторону и, попыхиваЯ "северинкой", морщась и ронЯЯ слезу от
папиросного дыма, складничком принимаетсЯ чистить еще живую рыбу. „елает он
это с вдохновенной сноровкой, приговариваЯ и пошучиваЯ, должно быть, и сам
получаЯ удовольствие от этих приготовлений.
Џрогоревший было костер раскочегаривают снова. Љидают на угли найденный
на берегу выброшенный волнами могильный крест-восьмерик, свЯзанный из
сосновых комлей. Љрест сразу же занимаетсЯ дымным смолистым огнем. …го
обкладывают корЯгами, обломками досок, оконными ставнЯми, сверху бросают
какое-то корытце с поржавевшими колечками по четырем углам, на боковых
стенках которого еще виднеетсЯ обветшалаЯ, трухлЯвистаЯ резьба, изображающаЯ
рыбок.
- •е, какой корабель попалсЯ! - щуритсЯ ‘авонЯ, глЯдЯ, как резные
рыбки, объЯтые огнем, шевелЯтсЯ и корчатсЯ, как живые.- Љогда ни то малец в
ем качалсЯ, начинал свое плавание. „ак и вырос, поди, давно! ‘коль годов
зыбку-то по Ћнеге носило. Ђ может, и крест тоже его...
‘авонЯ уходит к заливу, споласкивает там нарезанные куски рыбы, достает
запрЯтанные в лодке соль, луковицу, и вскоре ведерко, пристроенное у краЯ
костра, уже побулькивает и дымит дразнЯщим рыбным парком.
Љорытце налилось бегучим малиновым жаром, резные рыбы коробЯтсЯ в
судорогах, отстают от стенок, кучерЯво закручиваютсЯ и осыпаютсЯ тонко
звенЯщими углЯми. ЏламЯ вскидываетсЯ с жадным гудом и треском под нижние
ветви сосны, и опаленнаЯ хвоЯ осыпаетсЯ серыми хлопьЯми пепла.
- Ђ и весело горит! - одобрЯет ‘авонЯ.- Љидайте, кидайте, робЯты,
грейтесь. ’ут этого хламу куда с добром! ‘коль по островам да по суземью
хоромин трухлЯвитсЯ, совы живут... ђаньше оно как. ђаньше мужики кажинный
год што ни то ладили. „ома ставили, гумна да баньки рубили. Ќе себе, так еще
кому. „ело завсегда топору находилосЯ.- ‘авонЯ черной щербатой ложкой
зачерпывает жижицу, пробует, сварилась ли уха.- Ђ теперь что ж... ’еперь
этого ничего не надобно. Ќе длЯ кого ладить, дак... Ќаше, стариковское,
теперь дело такое: запасай себе последнюю домовину и дожидайсЯ своего часу.
Ћдно лето попрыгал, ан другое, глЯдишь, и не доведетсЯ...
- Џомирать, б-батЯ, не надо,- говорит „има-маленький, поигрываЯ
хворостинкой, на конце которой пламенеет уголек.
- ќто вам не надо. Ђ нам не схошь, а придетсЯ. Ћнега теперь не наша.
’еперь вам ею владеть. Љакие дела вы тут на ей будете делать, с вас спрос. Ђ
мы свое уже все поделали на этом свете. € топором помахали, и государство
сынами снабдили. ‚он разъехались мои сыны, не схотели оставатьсЯ дома. Љак
скворухи из скворешни. Ћни сами по себе, а Я сам по себе...
‘авонЯ, глЯдЯ в булькающее ведерко, скорбно задумываетсЯ, хмурит
надбровье, прихватывает верхней губой нижнюю, но тут же оживленно вскидывает
голову:
- „ак и чего там! ’еперь отцовским домом никто не живет! ќто допрежь
люди друг дружки держались, по лесам да по островам от миру прЯтались, куда
поглуше. †ить старалисЯ, штоб ничего не надобно было от прочего миру, ни
синь пороха... „ак и пошто порох, ежели без ружьЯ по три дюжины косачей на
повети висело. ‘илками лавливали. ‘ами ткали, сами сапоги тачали. Ћдна соль
не своЯ... Ќу а теперь, Ясное дело, не в лес бегут, а поближе к магазину.
„ак Я и сам,- смеетсЯ над собой ‘авонЯ,- старый да хромый, а вон куда из
дому забежал! Ќи к чему теперь островнаЯ жисть. € государству один нечет. Ќи
сосчитать нас, ни собрание какое устроить или кино... ѓлухари, мошники!
‘авонЯ еще раз прихлебывает из ложки и отодвигает ведро от огнЯ чуть в
сторону.
- ’ак... ѓде вечерЯть желаете? ‡десЯ или в избе?
- Њальчики, давайте здесь, на воздухе.
- Ћно, конешно, вам на воздухе интереснее. „ак тади стол надобно
выставить. ’ам у менЯ и миска гдей-то была. ’олько беда, ложек нету,
одна-разъединаЯ.
- “ нас есть картонные стаканчики.
- Ќу тади можно и кушать.
Љличут ѓойю Ќадцатого. ’от молча протЯгивает руки к огню, потирает
выпачканные мелками легкие долгопалые ладони. ‚зглЯд у него далекий,
отсутствующий, как у пророка, и видно, что весь он еще там, на берегу, где
осталась его тренога.
€з избы выволакивают стол и лавку, ставЯт между костром и стеной
сторожки, из камней и досок сооружают еще сиденьЯ. урочка достает из
рюкзака хлеб, полкраюхи сыру, стопку бумажных стаканчиков. ‘авонЯ щепкой
поддевает ведерную дужку, на ходу обдувает днище и водружает ведро с ухой на
середину столешницы. ‚се рассаживаютсЯ с тем нетерпеливым оживлением,
которое всегда сопутствует еде под открытым небом.
- Ђ вы что же? - спрашивает ‘авоню урочка, разливающаЯ уху по
стаканчикам, которых хватило и под водку.
- Љушайте, кушайте,- мнетсЯ в стороне ‘авонЯ,- Я тут за теплинкой
послежу.
- „авай, б-батЯ! - „има-маленький выставлЯет три бутылки "‘толичной".-
Џропусти лампаду.
‘авонЯ, поупорствовав длЯ приличиЯ, присаживаетсЯ на краю скамьи рЯдом
с ѓойей Ќадцатым, вешает мичманку себе на колено, приглаживает волосы,
сквозь остатки которых проглЯдывает младенчески розовый череп, и, пока
„има-маленький откручивает пробку и разливает всем по бумажным стаканчикам,-
сдержанно покашливает, делаЯ вид, что осматривает кровлю сторожки. ’ем
временем урочка разливает уху и на обрывках газеты кладет перед каждым по
куску рыбы.
- Ћй, давайте, давайте! - торопит она.- …сть хочу - умираю!
‘тукаютсЯ мЯгкими, гнущимисЯ под пальцами стаканами, ‘авонЯ привстает,
тоже тЯнетсЯ чокнутьсЯ: "Џобудем живы, дак..." - и выпивает свое степенно, с
праздничной торжественностью.
“ха получилась хороша - крепка, навариста, с душистой Янтарной
пленочкой, и все набрасываютсЯ на нее с азартным упоением.
- Ђ вы знаете,- неожиданно разговорилась ђита, платочком вытираЯ
запотевшие очки,- Я ведь чуть было не уехала рейсом "Њосква - Ђстрахань".
- Џерепутала теплоходы? - усмехаетсЯ „има-большой, обирающий мЯкоть с
лещевой хребтины.
- € ничего Я не перепутала. Џросто не достала путевки. ‡а два днЯ до
менЯ последнюю продали.
- ‘уду все Ясно.
- Џредлагали на сентЯбрь. Ќо куда же Я в сентЯбре? ‚ сентЯбре занЯтиЯ.
- Ђ что в Ђстрахани?
- Љак - что? ’уда и обратно. …сть такой рейс. Џришлось, как видите,
плыть совсем в другую сторону.
- Ђ какаЯ разница?
- Ќе загоришь, зиму будешь бегать бледной дурочкой.
- Ѓегать черной дурочкой лучше?
- Ќо в общем-то Я ничего не потерЯла. ‡десь, оказываетсЯ, тоже неплохо.
€ потом, все на юг и на юг, ужас!
- Љ-кому добавки? - „има-маленький, взЯвший на себЯ роль виночерпиЯ,
отшвыривает через плечо пустую бутылку и распечатывает новую. урочка тоже
не забывает подливать юшки и оделЯть рыбьими ломтЯми, набитыми желтой икрой,
похожей на пшеничную кашу.
- Ћй, мальчики, не могу!- наконец переводит она дух и двумЯ пальцами
трЯсет на груди свитер.- Ђж жарко стало!
- Ќакижалась? - хохочет „има-большой.
-- “жасно, как наелась!
- „авай отстегну юбку.
- „имка, ты невыносимый тип! - обижаетсЯ урочка.- Џри тебе нельзЯ
ничего сказать. Ћтчего ты на себЯ напускаешь?
- Ќа менЯ дурно влиЯла улица.
- Ѓолтун! ’ы лучше скажи, за что тебЯ отчислили из института?
- Ќе отчислили, а ушел по собственному желанию. Љак в Ћдессе говорЯт,
это две большие разницы, мадам.
- Ќет, правда. ’ы прошлый раз что-то такое говорил... —то-нибудь
натворил, да?
- Ѓывает, урок, бывает...
- € что ты будешь делать, несчастный?
- Џоеду к бабке в ’юмень, у нее там корова. €ли к „имке в Љалугу. Ѓуду
помогать ему отливать зубы длЯ пенсионеров.
- Ђ разве наш маленький „има протезист? - изумлЯетсЯ урочка.- „имчик,
правда? ’ы зубной техник? Ќи за что не подумаешь!
„има-маленький, сиЯЯ золотым зубом, прикладывает бутылку к сердцу.
- Љакой-то там отливщик в платной стоматоложке,- хохочет „има-большой.
- ’ак точно, в б-блатной! - выпаливает „има-маленький.
- Ќо калым имеет. ’ак что можешь выходить за него замуж. Џравда,
зашибает маленько. ‚се брови стер.
- Џри чем тут брови? - не понимает урочка, и оттого все взрываютсЯ
дружным смехом.
- Ќа бровЯх ходит!
- ‹адно трепатьсЯ! - смущаетсЯ „има-маленький.
- Ђ хотите номер? - регочет „има-большой.- ќто как Я в первый раз с ним
встретилсЯ.
- Ѓрось, ну с-сказал...- еще больше краснеет „има-маленький.
- ‡ахожу, значит, в туалет... ѓде-то под Љимрами. ‘мотрю, стоит, чуб на
глаза, в зеркало глЯдитсЯ. Ђ самого ведет из стороны в сторону, мордой не
может попасть в зеркало.
‡а столом прыскают.
- ’ы чего, спрашиваю, дверь ищешь? Ђ он мне: с-слу-шай, друг,
ув-в-важь... Џознакомь с какой-нибудь... Ђ Я, приедешь ко мне в Љалугу,
з-зубы тебе з-здeлаю...
- Ћй, не могу! - виснет на руке „имы-маленького урочка.- Ѓедный мой
„имульчик! € что же?
- ‘ам, говорю, не можешь познакомитьсЯ, что ли? Ђ он: всех уже
расхватали, падлы! …сть, говорит, одна, в семнадцатой каюте, да у нее
ангина, горло перевЯзанное, не хочет со мной р-разговаривать.
€ опЯть дружный взрыв хохота, смеетсЯ и сам „има-маленький.
- € ты пообещалсЯ? - топочет в изнеможении урочка.
- Ђ как же! Ђ иначе не уходит. ’ам же, в гальюне, заключили трудовое
соглашение.
- Ќу хохмач!
- Џредложил познакомить с одной. ‚ы все ее знаете, толстаЯ такаЯ, чулки
все на палубе вЯжет.
- ’етю ”еню? Ћй, обхохочешьсЯ!
- Ђ ему какаЯ разница? …му было уже не до ”ени... Ђга, говорит,
уважь... Ћтвел Я его в его же каюту, он сразу и захрапел, отбросил копыта...
Ђ на другой день заходит, головой крутит: Я, говорит, вчера б-бузил... ќто Я
так... Ђ зубы, говорит, Я тебе и затак з-зделаю. Џриезжай только в Љалугу.
ђита пересаживаетсЯ к „име-большому, запускает руку в его брючный
карман, достает сигареты.
-- —то, подруга, перекур? - трЯсет он смолЯным чубом и, облапив ђиту за
плечи, поет ей шутливым баском:

Џусть удобства мало, пусть погоды вьюжны,
Ќе волнуйсЯ, мама, мы туда, где трудно...

‘авонЯ, хранЯ в себе праздничное настроение, радуЯсь веселому застолью,
участливо слушает, о чем говорЯт гости, потом и сам пытаетсЯ завести
разговор со своим тихим молчаливым соседом.
- ‚ремЯ и нам покурить, дак...- наклонЯетсЯ он к ѓойе Ќадцатому,
протЯгиваЯ ему обшарпанную пачку "‘евера".- Ќа-кось моих, простецких.
- ‘пасибо, не курю,- отстранЯет папиросы ѓойЯ Ќадцатый.- Љак-то не
научилсЯ.
- ќто ты правильно. Ќаука никудышнаЯ... €з какой местности будешь?
- €з Љуйбышева.
- ’ак, так...- кивает ‘авонЯ.- ‚ Њоскве бывал, а там не приходилось. ‚
Њоскве у менЯ дочка, ЂнастасьЯ.
- „очь? ‚от как!
- Ђга. ЊеньшенькаЯ. Џоначалу просто так поехала, разнорабочей. Ђ потом
как-то изловчиласЯ, школу закончила, а заодно и институт. „а там же,
в,Њоскве, и замуж вышла. ‡а своего учителЯ. Џравда, мужик уже в годах, но из
себЯ видный, справный такой.
- ќто хорошо,- кивает ѓойЯ Ќадцатый.
- †ивут, куда с добром! - вдохновлЯетсЯ ѓойиной похвалой ‘авонЯ.-
Љобелек у них лохматенький, дак и тот на диване спит. ќто как побанЯт,
побанЯт его, рушником оботрут, и - на диван, на подушку. Ђ ежели прогулЯют
по улице, до ветру или так чего, дак после того непременно лапы ему
споласкивают. ќто чтоб паркеть не пачкал.
- ‡ачит, погостили в столице?
- Џогостил! „ак Я хотел и на зиму там остатьсЯ, чего мне тут зимой
делать? Ђн нельзЯ! Ѓез пачпорта не дозволЯют.
Ќасчет этова в Њоскве бо-о-ольшие сторогости. ЂнастасьЯ мне говорит,
так, мол, и так, был милиционер, справлЯлсЯ, кто таков, почему без пачпорта
проживает... †алко, говорит ЂнастасьЯ, жалко отпускать тебЯ, папанЯ, пожил
бы ты у менЯ в свое удовольствие, да, вишь, нельзЯ. „авай, говорит, поезжай
себе, а то мужу могут быть неприЯтности по службе. ‹учше мы когда к тебе
приедем. Ђ Я и верно, совесть потерЯл, две недели без никакой бумажки живу,
на лифте катаюсь. Ћни это на службу, а Я шасть на лифть, да и к зверЯм. “
них через дорогу звери всЯкие, двугривенный билетик. € сижу-посиживаю, уток
на пруду хлебушком кормлю. „ак так-то и всЯкие без пачпортов понаедут,
колбасу московскую есть! ЌепорЯдок получитсЯ! ’ы сиди там, где тебе
положено, верно Я говорю ай нет?.. „ак из какой, забыл Я, местности-то?
- €з Љуйбышева.
‘авонЯ наморщивает лоб, но не находит в своей памЯти такого города.
- Ќе-е, не слыхал! - добродушно сознаетсЯ он и тут же оправдывает себЯ:
- ’еперь к нам со всЯких местов едут, каких-никаких! Ђ то дак и иностранцы.
- €ностранцы тоже бывают? - вежливо справлЯетсЯ ѓойЯ Ќадцатый.
- Ђ то как же! –елаЯ пропасть! лЯпа так, шлЯпа этак...
- Ќаши ведь теперь тоже в шлЯпах,- замечает ѓойЯ Ќадцатый.
- Ќе-е,- смеетсЯ ‘авонЯ.- Ќашего сразу видно, какой он шлЯпой ни
прикрывайсЯ... Ђ эти ходЯт, разглЯдывают, аппаратов по две - по три штуки на
шее нацеплено. € на менЯ иной раз нацеливаютсЯ: "Љарош, карош!" - ‘авонЯ
пальцами изображает, как его ловЯт в объектив иностранцы.- ’олько Я не
даюсь. Ћн только на менЯ наметитсЯ, а Я картузом да и заслонюсь. Ђ то и
задом к нему поворочусь.
- ќто почему же? - включаетсЯ в разговор Ќесветский.
- ќ-э, парень! - торжествующе грозит ему пальцем ‘авонЯ.- џ их хвокусы
знаю! Џусть кого надо снимают.
- Ђ вот скажи мне,- ‘авонЯ обращаетсЯ уже через стол к Ќесветскому.-
Љак это понЯть? ‚от стоит она, церква, и все на нее глЯдЯт и удивлЯютсЯ. €
большие деньги плотют, дай только доехать до наших местов, посмотреть. ’ак?
- ’ак...- согласно кивает пробором Ќесветский.
- Ђ пошто раньше на нее никто не глЯдел? Џарохода плывут, и все до
единого мимо. Ќе замечают теих церквей, как ежели б их и вовсе нету. ‚от
скажи!
‘авонЯ сощуриваетсЯ, пытаетсЯ поймать и удержать на себе взглЯд
Ќесветского, но тот выжидательно молчит, барабанит пальцами по столешнице, и
‘авонЯ продолжает:
- “ менЯ на ‘пас-острове дружок есть давний, Њышев. ’еперь по
плотницкому при музее. ‹етом в сорок девЯтом годе заехал Я к нему покурить
да попроведывать. ѓлЯдь, и начальство вот оно из району. ‘правилсЯ тот
начальник про колхозные дела, все свое спроворил и уезжать собралсЯ. Ђ
церкви середь острова стоЯт, никак их не минешь. Џовернул он на их
поглЯдеть. Џоходил это он по погосту, поприщуривалсЯ. Њы с Њышевым тоже
недалече топчемсЯ, што, мол, скажешь. „ак и што сказать, это теперь
постройки обихожены да прибраны, ученые к ним приставлены, каждую досочку на
учете содержут. Ђ тади ограда была порушена, дурнаЯ травина из-под порога
прет, скотина шастает. € говорит тот заезжий человек: разобрали бы вы,
мужики, этот хлам. ‡авалитсЯ, дак и ушибет кого. ‘коль под ним-то пашни
занЯто, под погостом. Ќе то, говорит, хоть одни купола посбросайте.
‘авонЯ отрывает от рыбьей головы плавничок, тЯнет ко рту, но тут же
откладывает:
- Ђ теперь вон оно как повернулось! Ќе успеет один пароход с гостЯми
отчалить, вот тебе сразу оба-два, успевай только принимать да показывать.
то за причина? „олжно, указание какое дадено - на церкви глЯдеть.
„има-большой откидывает голову в раскатистом хохоте.
- „ак, а чего? - растерЯнно мигает и тоже смеетсЯ ‘авонЯ.- Ђ иконку
теперь и не показывай на пристани. ќто как набегут, как почнут отнимать друг
у дружки! Љаждый норовит себе ухватить. Ђ то дак одно лето детишек привезли
да с учителем. Џосадили их на камушках, и давай они церквЯ каждый себе
срисовывать. Ђ учитель меж ими ходит и поглЯдывает. € так это все
усердствуют. “ж, думаю, не из семинарии? Ќе к духовному ли званию обучают?
- ќто, папаша, хорошо,- учтиво поЯснЯет ѓойЯ Ќадцатый.- Ќароду надо
знать себЯ, свое прошлое.
- Ќе-е! - мотает головой заметно охмелевший ‘авонЯ.- џ тебе так скажу,
начистоту: народу никак не с руки на церквЯ глЯдеть. …му, к примеру, лес
надо сплавлЯть, лен дергать... Љогда ему на пароходах кататьсЯ? ‘то целковых
платить за это - не-е! Ќе поедет, верно говорю! € иконки ему не надобны.
Ќесветский неожиданно заспорил о чем-то с ѓойей Ќадцатым, и ‘авонЯ,
видЯ, что его уже не слушают, договаривает самому себе:
- Ћно ведь как: у кого рот, тот и народ... ‚он в ‚ытегре так-то
глЯдели, глЯдели, да и сгорела церква в одночасье. ‘емнадцать куполов,
матушка. ‘ самого Џетра простоЯла. Ќе-е, ты мне не говори!
‘порили об иконах. ѓойЯ Ќадцатый, нервно комкаЯ бородку, пытаетсЯ
что-то возражать, но Ќесветский, на макушке которого задиристо топорщитсЯ
петушок, запальчиво перебивает:
- Ѓрось, брось, все это мода! џ в ’ретьЯковке специально наблюдал.
‚валиваетсЯ этакаЯ мадам с авоськой и: где тут ђублев? Ђх как прекрасно!
Џеред рублевскими досками всегда толпы, и каждый стараетсЯ изобразить на
своей физиономии глубокомыслие.
- Ќу почему же изобразить...
- Џотому что никак не реагировать на эти доски считаетсЯ неприличным.
- Ќо при чем тут дама с авоськой? Ќадо говорить о сути ЯвлениЯ.
- Ђ вот тебе и суть! - перехватывает Ќесветский.- Ќам ужасно хочетсЯ,
чтобы и у нас была своЯ эпоха ‚озрождениЯ. Ќо этот твой ђублев - мальчик в
коротких штанишках по сравнению с тем же ‹еонардо да ‚инчи. “ того пластика,
анатомиЯ, формы, вполне доступные пониманию человеческие образы из плоти и
крови. Ђ что у ђублева? Џлоско, примитивно!
- ‚ы это серьезно? - изумленно выговаривает ѓойЯ Ќадцатый, и его серые,
широко распахнутые глаза смотрЯт на Ќесветского с горьким недоумением и
болью.
- Њальчики, мальчики! - пытаетсЯ вмешатьсЯ урочка.- „авайте лучше о
чем-нибудь другом. Ќу что вы все: ђублев, ђублев, честное слово!
- „авайте, ребЯты, споем.- ‘авонЯ теребит Ќадцатого за рукав, но ѓойЯ
не слышит.
- Ќет, позвольте...- ѓойЯ, бледный от выпитого вина и волнениЯ, даже
привстает с лавки.
‘авонЯ отмахиваетсЯ от спорщиков и, обхватив голову ладонЯми, в
одиночестве сам себе наговаривает песню, уже давно шевелившуюсЯ в нем:

ѓлЯну Я далеко - там озеро широко,
Ћзеро широко, да белой рыбы много...

€, почувствовав от этих слов счастливый и щемЯщий озноб, тихо, под шум
спора, отпускает свой слабый и неверный голос на волю:

Ђх, да озеро широко, ай да белой рыбы много-о,
„айте, подайте ой да мне шел-ковый нево-о-од...

Ќо ‘авоню никто не слушает. Ќесветский с насмешливым торжеством в
голосе выкрикивает:
- Ќа леонардовских мадонн не только молитьсЯ, но и женитьсЯ на них
хочетсЯ!
- Ќо если хотите знать, образы ђублева превосходЯт да ‚инчи своим
внутренним драматизмом...
- …рунда! - обрывает ѓойю Ќесветский.
- Ќу дайте же мне сказать,- еще больше бледнеет ѓойЯ Ќадцатый.- ‚ы
постойте повнимательнее перед его досками, вглЯдитесь. ђублевские глаза
будут потом преследовать вас годами. €тальЯнцам этого было не дано при всей
их живописности.
- „ак давайте споем,- снова просит ‘авонЯ и не получает ответа.
ђита и „има-большой, окутанные папиросным дымом, уже давно отключились
от общего разговора. „има, притЯнув к себе ђиту за талию, что-то бубнит ей
на ухо, мотает растрепавшимсЯ тЯжелым куделистым чубом перед ее очками. ’а
косит на него из-под очков близорукие хмельные глаза и, меланхолически
усмехаЯсь „иминым нашептываниЯм, выпускает в сосновую хвою над головой
колечки сигаретного дыма. Џотом молча встает и, нетвердо переступаЯ своими
сохатиными ногами через валежины, удалЯетсЯ к ельнику, что темнеет на задах
сторожки. —ерез некоторое времЯ, хватив залпом водки из чьего-то стакана и
забрав с лавки ђитину болонью, „има-большой уходит тоже, грузно хрустЯ
сушнЯком.
- Џойду дровец пособираю...- оборачиваетсЯ он с усмешкой.
- „авай ломай сухостой! - подмигивает „има-маленький, разливаЯ из
бутылки.- Љончайте вы орать, о-охла-моны! урок, давай дерЯбнем с тобой! Ќу
их всех к ч-черту!
- Ќу хорошо,- наседает Ќесветский.- „авай возьмем эту самую церковуху,
которую нам сегоднЯ показывали... ‘вЯтого ‹азарЯ, что ли? Ќазывают ее
уникальной древностью, то-се... Ќо что в ней особенного? Ќу скажи честно,
что ты нашел в этом ‹азаре? „а ничего! ЉакаЯ-то банЯ с крестом... € потом,
когда рубили этот убогий курник, уже давно стоЯли действительные шедевры.
‚озьми хотЯ бы храм свЯтого Њарка в ‚енеции. €ли Џетра и Џавла в ђиме, ‘офию
в Љонстантинополе. „а куда там!
- Ќу зачем же... ‡ачем же такие произвольные сопоставлениЯ? „ело ведь
не в том, кто раньше!
- „авайте, Я вам свеженького налью,- предлагает ‘авоне урочка, видЯ,
как тот пытаетсЯ подцепить непослушными пальцами все ту же рыбью голову, что
лежала перед ним на мокрой газетке с самого начала.- ‚ы совсем ничего не
съели. Ђ то опьЯнеете...
- Ќе-е! - мотает головой ‘авонЯ.- џ не пьЯный!
Ћн неловко, засидело встает, ронЯет с колена картуз и долго ищет его
под столом в чьих-то ногах. ЌайдЯ же картуз, опускаетсЯ на плоский камень
перед меркнущим костром, подбрасывает на угли обгорелые концы и замирает,
вытЯнув вперед правую ногу. ѓде-то рЯдом, за желтым пЯтном огнища дробит о
карги свои неусыпные валы Ћнега: восемь и девЯтый, восемь и девЯтый...
‡ыбкий свет костра высвечивает корни старого дерева, обнаженные,
Ястребино-скрюченные, цепко обхватившие валуны. ѓлухой шум прибоЯ сливаетсЯ
с вершинным шумом сосны, в корне которой что-то скрипит и постанывает.
‘авонЯ слушает этот шум и, допразднываЯ в себе свой праздник, возвращаетсЯ к
песне:

Ђй, дайте, подайте ой да мне шелковый нeво-о-од.
Ђх, да шелков невод кинуть, ой да белу рыбу выну-у-уть...

Џесню эту любил петь еще ‘авонин дед, а деду, должно, досталась она от
его дедов - стародавнЯЯ запредельнаЯ песнЯ. Џомнит ‘авонЯ, как однажды - и
больше потом не доводилось - ездили они с дедом на Ярмарку в далекую и
сказочную уньгу, ошеломившую тогда ‘авоню-мальчика непроломным скопищем
народа, лошадей, лавок, веселой пестротой свезенных туда обонежских,
поморских и питерских товаров: топоров, пил, прЯлок, разрисованных дуг,
щепной рухлЯди, тканого узорочьЯ, куньих и горностаевых свЯзок, дегтЯрных
бочек и семужьих балыков... …хали в уньгу не день, а уж и запамЯтовал
сколько, помнит только, как скрипели на раскатах обозные сани, фыркали
заиндевелые, с белыми ресницами кони, как хлопали рукавицами озЯбшие
ездовые. ‘авонЯ лежал в уютной темени тулупа, задремывал и просыпалсЯ то в
Џодъельниках, то в ѓубе ‚еликой, то в Љосмозере... Ђ уньги все не было, и
дорога бежала и бежала обочь молчаливых боров и усопших подо льдом проток и
речек. € все маЯчила в санном передке дедовскаЯ заснеженнаЯ бараньЯ шапка, и
слышалось неторопливое, отлетавшее с дыханием, с морозным парком:

Ђх, да шелков невод кинуть, да белу рыбу вынуть.
Ђх, да бела рыба щука, ой да белаЯ белу-у-уга-а-а...

‘авонЯ неспешно и бережно, как тонкую мережу, разматывает свою с
детства любимую песню, прЯча напев за шумным и непонЯтным спором, все еще
продолжавшимсЯ за его спиной, и жалеет, что праздник как-то поломалсЯ, не
попели хороших песен. ‡ачем было и ехать?
Њежду тем ѓойЯ Ќадцатый, окончательно обидевшись на Ќесветского, уходит
на мыс к брошенной треноге, урочка пытаетсЯ его удержать, а потом
напускаетсЯ на Ќесветского.
- Ќу скажи, за что ты на него навалилсЯ? ‚ечно ты со своими дурацкими
спорами!
- Џочему же дурацкими? - Ќесветский засовывает руки в брючные карманы и
возбужденно, с победным чувством петуха, только что расклевавшего голову
своему хилому противнику, прохаживаетсЯ вдоль стола.- ‚се эти иконки, лапки,
€ваны Љалиты, протопопы Ђввакумы...
- “ тебЯ в волосах паук! - вдруг вскрикивает урочка.
- ѓде? ђазве?..- Ќесветский, смешавшись, отрЯхивает волосы, ломаЯ свой
аккуратный расчесанный пробор.
- Ћй, вон он побежал по рукаву! “жасно боюсь пауков!
Ќесветский оглЯдывает пиджак и щелчком сшибает что-то с обшлага.
- ’ак вот... Ќадо смотреть не назад, а вперед. …сли хочешь знать,
атомный реактор - вот мой ђублев! ќто штука! ’ут мы действительно можем
кое-кому утереть нос и оставить после себЯ настоЯщие памЯтники! џ вас
как-нибудь приглашу в наш институт, убедитесь. Њежду прочим, Я там
возглавлЯю наше студенческое ЉЃ.
- —то такое - Ља Ѓе?
- Ќу как же ты не знаешь таких элементарных вещей? Љонструкторское
бюро. Њежду прочим, менЯ оставлЯют в нем после окончаниЯ института.
- ‹адно тебе б-бузить... кыбырнетик...- „има-маленький колотит
деревЯнной ‘авониной ложкой по недопитой бутылке.- „-давай лучше
х-хлобыснем... ‚от он где, р-рреактор, понЯл? Ђ х-хочешь, м-морду набью...
- Ћй, мальчики! - спохватилась урочка.- Ќаш дЯдечка совсем задремал,
бедненький!
‘авоне хочетсЯ сказать урочке, что он вовсе и не задремал, но ему
становитсЯ жаль обрывать песню, и он в ответ качает головой.

Ђх, да бела рыба щука, ой да белаЯ белуга-а-а.
Ђх, да куда девкам сести, ой да белу рыбу чи-и-исти-ить...

- „авай, -ш-шурка,- уже с трудом ворочает Языком „има-маленький.-
Џ-по-ехали ко мне в... Љалугу. џ тебе з-з-зубы з-зделаю... Ѓез всЯкой
очереди, по-понЯла?
- Ћй, уморил!
- ‡-зделаю! ѓад б-буду... „евЯносто шестую пробу. ‹юкс!
- „имка, какой ты пьЯненький, ужас!
-- —его! „евЯносто шестые зубы... з-знаешь кому только д-делают! Ќе
знаешь! Ђ ты, дура, лыбишьсЯ! Ѓ-брезгуешь мною, да? Ќет, ты скажи...

Ђх, да белу рыбу вынуть...-

сбиваетсЯ на старое ‘авонЯ и затихает, ронЯет голову на грудь...
—удитсЯ ему, будто он и на самом деле выбирает невод по темной осенней
воде, и невод этот тЯжел и бесконечен. ‘авонЯ все перехватывает и
перехватывает тетиву и видит, как в черной глубине огненно мечутсЯ
запутавшиесЯ сиги, высвечивают вокруг себЯ ночную воду. ‘авонЯ
спешит-поспешает вытащить сигов, но глЯдеть на них жарко, невмоготу, и он
отворачиваетсЯ и, обжигаЯ руки, торопко рвет их вместе с ЯчеЯми. ђвет и
бросает, рвет и бросает... ‚ лодке поЯвлЯетсЯ „има-большой, он громоподобно
хохочет, и эхо шарахаетсЯ по ночным шхерам и островам: "Ћ-хо-хо! Ћ-хо-хо!" Ђ
рыбы плЯшут на огненных хвостах, бьютсЯ в дно лодки и со звоном рассыпаютсЯ
на красные каленые угли...
‘авонЯ приходит в себЯ от жара, бьющего в лицо. Ћн невольно
отстранЯетсЯ, трет накалившиесЯ штанины и только теперь различает по ту
сторону высокого Языкастого костра, сложенного из сухих валежин и лапника,
возвратившегосЯ из лесу „иму-большого. Ћзаренный отсветом, багро-волицый, с
набившейсЯ в цыганистые кудри сухой хвоей „има-большой наотмашь лупит по
гитарным струнам и, раскачиваЯсь и передергиваЯ плечами, выкрикивает хриплым
голосом:

Љатари-и-на! Ћх-хо-хо! Ћх-хо-хо!

Џеред ним, приседаЯ и вертЯ из стороны в сторону коленЯми, двигаЯ
локтЯми и прищелкиваЯ пальцами, топчутсЯ в каком-то непонЯтном плЯсе
Ќесветский и голенастаЯ ђита. ‹ица у обоих бледны и сосредоточенны, долгие
тени танцоров ребристо извиваютсЯ на освещенных бревнах сторожки.

Љак ты странно идешь!
’ы вот-вот упадешь!
Љатари-и-на! Ћх-хо-хо!

- Ћх-хо-хо! - окрикивает издалека „има-маленький, в одиночестве
оставшийсЯ досиживать за столом.- „-давай, ђитка... Ќакручивай б-бормашинку!
‘авонЯ заститсЯ рукой от жаркого света и не замечает как хрумкает в
костре перегоревшаЯ валежина, как осыпаетсЯ и подкатываетсЯ дымным концом
под вытЯнутую бесчувственную ногу. ЌакаленнаЯ у огнЯ и пропитаннаЯ лодочным
мазутом штанина тотчас вспыхивает вместе с ботинком. ‘авонЯ сдергивает с
головы мичманку, колотит ею по ноге, стараЯсь сбить пламЯ. танина дымит под
ударами картуза, но, раздуваемаЯ взмахами, тут же занимаетсЯ снова, и пламЯ
переметываетсЯ к самому колену. ‘авонЯ откидываетсЯ назад и, повалившись
навзничь, отталкиваЯсь здоровой ногой, пытаетсЯ на спине отползти подальше.
ђита перваЯ замечает барахтанье на земле и дико вскрикивает.
„има-большой, отшвырнув гитару, хватает ‘авоню под мышки и, будто куль,
оттаскивает от костра. Џотом бежит за ведром, и выплескивает на тлеющую ногу
остатки ухи. Ќа переполох у сторожки прибегают перепуганные урочка и ѓойЯ
Ќадцатый. Џод обгорелым и мокрым трЯпьем темнеет коричневаЯ голень, и
урочка, взглЯнув на обезображенную ногу, болезненно закрываетсЯ руками.
- Ћй, мальчики, как же это?!
- Џ-перевЯзать... н-надо... …рунда.- „има-маленький, пошатываЯсь,
выходит из-за стола, сбрасывает куртку и пытаетсЯ порвать на себе рубаху.-
Џ-перевЯжи батю, урка... Ћн мужик... Њ-мировой...
- Ћй, да ну тебЯ! - пугаетсЯ урочка.- Ќи в коем слу чае! Џри ожогах
нельзЯ.
- Ќичего... Џустое...- бормочет ‘авонЯ, поднимаЯсь.
- ‘оды бы надо,- переживает урочка.
- Ќе-е! - трЯсет головой ‘авонЯ и виновато глЯдит на ребЯт.- ‚ы не
беспокойтесЯ. Ќичего не надо. Ћна у менЯ такаЯ... не горит.
- ќто у вас... протез? - почему-то еще больше пугаетсЯ урочка, и все в
молчаливом оцепенении глЯдЯт на ‘авонину ногу.
’акие ноги встречаютсЯ все реже. Њногие их владельцы уже отходили свое.
ЋставшиесЯ после них фабричные и нефабричные подпорки спрЯтаны
родственниками на чердаки и в кладовки, чтоб не напоминали, не бередили
душу. Ђ те, кто еще вживе, за долгие годы наловчились прЯтать свои фальшивые
ноги от посторонних глаз: стараютсЯ ходить без палок и костылей, не лезть в
трамваи и троллейбусы с передних площадок, не ломитьсЯ к гастрономной кассе
без очереди, чтобы казатьсЯ равным со всеми и не вызывать излишней жалости,
а то и молодой и жестокой неприЯзни. “ходЯщаЯ в прошлое жизнь сама
сглаживает рубцы и острые углы своей истории, и потому, наверно, как на
страшную диковину, гораздо более страшную, чем обожженнаЯ живаЯ нога, все
молча и напрЯженно глЯдЯт на ‘авонин протез, невосприимчивый к ожогам.
- ќто у вас с войны? - нарушает молчание урочка.
- „а вот... маленько зацепило,- кивает ‘авонЯ.- Ќа ‹адоге.
Ќогу он потерЯл в сорок втором лихом году под тем самым Ћсиновцем, у
причалов которого швартовались изрешеченные пулЯми и осколками суденышки,
добиравшиесЯ по ‹адоге с грузами длЯ блокадного ‹енинграда. Џравда, служил
он в частЯх Џ‚Ћ, но в тех местах это было ничуть не лучше передовой,
поскольку немецкие пикировщики специально охотились за зенитными батареЯми,
прикрывавшими причалы. Ќаглые одномоторные "юнкерсы" изматывали батарейцев,
засыпали их бомбами, хлестали пулеметными очередЯми, и все же ‘авонина
втораЯ батареЯ продержалась несколько месЯцев. ‹ишь осенью сорок второго
уцелил-таки злодей: тЯжелаЯ фугаска вырыла на месте ‘авониной пушки
глубокую, до воды, воронку. ‘амого же ‘авоню нашли в соснЯке: он сидел в
луже крови и судорожно дергал за обмотку, один конец которой еще был
подвЯзан под коленкой, тогда как на другом болталсЯ повисший на суку
ботинок, оторванный вместе со ступней. ’ой же ночью потерЯвшего сознание
‘авоню переправили с попутным катером на Ѓольшую землю, где в џрославле ногу
еще раза два укорачивали и укоротили выше колена.
- Ќу-ка, батЯ, пройдись, как оно...- просит „има-большой.- Ѓотинок
вроде цел, одни только шнурки обгорели.
- Ђ и ладно! - ‘авонЯ топает ногой, стрЯхиваЯ с протеза прилипшие рыбьи
кости и хлопьЯ вареного лука.- ‘ойдет! Ђвтольчиком смажу суставы, опЯть как
новаЯ будет. “ менЯ раньше самодельнаЯ была. Љак с госпиталю пришел, так
сразу и состругал. Ђ эту уже опослЯ дочка подарила.- €, оживившись,
рассказывает, как подарили ему ногу: - “ них в Њоскве на самодельных теперь
не ходЯт. Џриехал Я к Ђнастасеи, а она мне и говорит: ты, папанЯ, ногу-то
эту смени-и. Ђ то весь паркеть мне поистыкаешь, и от соседей неловко. Ђ Я, и
верно, как в Њоскву ехать, новый рашпиль заколотил...
‚се смеютсЯ, добродушно двигает морщинами и ‘авонЯ.
- „орога-то не близкаЯ. „ай, думаю, ходулю себе подвострю.
- ЏерестаралсЯ, з-начит?
- „ак из-за этова и купили мне новую опору, московскую. Ћбувай, говорит
ЂнастасеЯ, а старую давай снимай. „а сразу и шуганули кудой-то, аж гул по
всему дому пошел...
- ќто она в мусоропровод, труба такаЯ.
- Њожет, и в трубу... Џришлось мне в новую обрЯжатьсЯ, куда денешьсЯ...
Ќога, и правда, занЯтнаЯ, в коробку уложена, загорелаЯ, одни заклепки
выдают, што не живаЯ. € книжечка при ей, как употреблЯть. ‚о куда техника
пошла! „а еще две ботинки купили. •оди, говорит, папанЯ, не береги, а то
будешь беречь, а здоровье дороже. Ђ Я поначалу дак раза три, а то и четыре
ковырнулсЯ, пока приучалсЯ. Ђ то уже, как домой ехать, в Џетрозаводску
сверзилсЯ, с поезда слазил. ‚агон-то дали в хвосте, а пристани ему не
хватило. џ-то ногу окаЯнную спустил, а земли все нет и нет, да и сиганул...
‚от как бок отбил! Ђн доскондыбал до дому, ничего... ’еперь дак и привык,
бегаю...
‘авонЯ, подобрав полу бушлата, подравнивает обгорелые лохмотьЯ,
складным ножичком чекрыжит прЯмо по ноге.
- Ђ и крепкаЯ, холера! ‘коль годов ношу, другой раз ею заместа весла
правлюсь - и не трескаетсЯ! то за матерьЯл такой! ‚от и в огне побывала...
- ’ы давай и другую порточину подрежь,- добродушно похохатывает
„има-большой.- Љак у ђитки, шортики сделай. Џо моде!
- Ђ и дела! - ‘авонЯ в сконфузливом смешке оглЯдывает кургузую
штанину.- —истый турист!
- €ди, бать, в-выпьем...- икает „има-маленький. Ћн оборвал все пуговицы
на рубахе, выпустил одну полу из штанов, и теперь, свесив голову, полусонно
сидит на лавке, синеЯ какой-то расплывчатой татуировкой на больнично-белой
груди.- “ менЯ дЯдька т-тоже... на заду к-катаетсЯ... ‚се ч-четыре колеса,
п-понЯл? Џиж-жоны! Џро историю все... т-тырЯтсЯ... Џокажи им, б-бать, как
она... д-делаетсЯ... Џад-лы... ѓлЯдите и з-з-запоминайте... ‹енарда
Ќедовинченный... Њ-махали мы его, понЯл? Њорды щас буду б-бить...
- ‘лушай, не заводись,- просит „има-большой.
- ‡ачем вы его брали? - морщитсЯ ђита и по-свойски запускает руку в
карман „имы-большого, достает сигареты.- Ћн совсем невменЯем...
- Ќабью! - икает „има-маленький.- Љыбырнетику н-набью...
- Џоехали-ка лучше к тете ”ене, а, друг?
- Ћй, поедемте, поедемте, мальчики! ‘пать хочетсЯ - ужасно!
Ѓыло только три часа с небольшим, а уже над темной гривой леса по ту
сторону залива всходило раннее онежское солнце. Ћно вставало неЯркое,
стылое, и на него можно было смотреть не застЯсь. Ќизкие слежалые облака
тотчас урезали его наполовину, а потом и скрыли совсем.

‚озвращались по тихой воде.
Ћнега, наплескавшись за ночь и наволочив на себЯ пухлое одеЯло облаков,
умиротворенно дремлет в утреннем забытьи. ‚скидываетсЯ зореваЯ рыбешка,
хороводЯсь, дробит сонную воду, оставлЯЯ после себЯ медленно разбегающиесЯ
колечки, похожие на шлепки дождевых капель.
- ‘орога играет, к дождю, однако! - щуритсЯ из-под картуза ‘авонЯ и,
обернувшись, глЯдит, как лодка пашет на два отвала мЯгко сиЯющее раздолье.-
‘коро паровой окунь пойдет, на мелкое, на луды.- € поЯснЯет, выкрикиваЯ: -
ќто который табунитсЯ по теплой воде, по пару! …ще не времЯ ему. —ерема по
островам не оцвела! ђано быть паровому!
- ‘о скольких там... б-буфет? - „има-маленький перевешиваетсЯ через
борт, плещет в лицо с ладони, пьет и шумно отфыркиваетсЯ.
- —то, друг, перебор? - усмехаетсЯ „има-большой.- „ва туза?
„има-маленький молча валитсЯ на осочную подстилку и натЯгивает на себЯ
куртку. ‘коро из-под нее раздаетсЯ засосный храп.
-- ‚се! ќтому уже ЉарелиЯ снитсЯ...- кивает „има-большой и, насмешливо
разглЯдываЯ обшарпанные сандалии, торчащие из-под голубой куртки, напевает:

’ещи, матери и жены,
Ќе горюйте, не грустите,
Љ вам вернутсЯ робинзоны
‘ чемоданами открытий...

- Ћй, мальчики! Њы забыли занести стол...- вспоминает урочка.- ’ам все
так раскидано...
- Ќе беспокойтесЯ! - отзываетсЯ ‘авонЯ.- ‚ернусь тогда - приберу. Ђ то
дак и сороки подчистЯт.
- ќто ваша избушечка?
- Ђ - ничьЯ! ’ак, порожнЯЯ... ђыбаки себе срубили.- € оживившись,
рассказывает: - Ћб прошлом годе так-от двое из Њосквы облюбовали, недели три
жили, дак... ’о ли муж с женой, а может, и так просто... Ќа сетЯх спали
заместо постели. Ћн дак и не брилсЯ, пока жил,- бородой оброс. •очу,
говорит, опроститьсЯ, ни о чем не думать. ’ут, говорит, как в раю. € все,
бывало, милуютсЯ, рука об руку ходЯт, грибки-Ягоды собирают. Ђ Я их рыбкой
еще подкармливал. Љак раз окунь паровой валом валил. € в магазин плавал, за
вином да за куревом... Ђ потом што-то занеладили. Ћн себе на берегу сидит,
она себе... ’о ли деньги поизрасходовались, то ли наскучило... ђай-то рай,
да ежели только недолго.
- Ѓывает, бать, бывает...- „има-большой шарит по карманам у
похрапывающего „имы-маленького, достает колоду карт, предлагает: - Ќу как,
ацтеки, врежем дурака?
Њежду скамейками ставЯт перевернутое ведро, „има садитсЯ в паре с
урочкой, Ќесветский с ђитой. ѓойЯ Ќадцатый играть отказалсЯ. Ћн достает
альбомчик и, уединившись на носу, что-то черкает, поглЯдываЯ на пробегающий
справа берег.
ѓде-то на полпути встречаетсЯ черный скуластый буксир с километровым
хвостом из свЯзанных бревен. Ѓуксир тЯжко, утробно сопит, и еще издали
окатывает моторку едким солЯрным дымом, который вычихивает из низкой
жерластой трубы. ‘иплый гудок требует дорогу, но ‘авонЯ не сворачивает, а
только глушит мотор, и плотогон с крупной белой надписью по носу "‘емен
„ежнев" медленно проходит левой стороной. €з рулевой рубки высовываетсЯ
женщина, по самые глаза повЯзаннаЯ красной косынкой, пристально и строго
вглЯдываетсЯ в пассажиров моторки.
- ‡дорово, Ђнна! - кричит ей ‘авонЯ.- Ћдна рулишь? Ђ где ж твой €ваныч?
- ‘пит,- неохотно откликаетсЯ женщина.- ЌарулилсЯ...
Џозади рубки на такелажном рундуке из-под бушлата торчат раскинутые
босые ступни. ’ут же беленькаЯ девочка, склонившись над алюминиевой
кастрюлей, чистит картошку. Њальчик поменьше в балахонистой тельнЯшке пинает
ногами волейбольный мЯч, подвЯзанный, чтобы не падал за борт, к длинной
жердине. „евочка первой замечает моторку, с ножом и картофелиной подбегает к
поручнЯм. „има-большой нашаривает в кармане завалЯвшуюсЯ со вчерашнего
конфету, замахиваетсЯ и бросает на палубу буксира. „евочка испуганно убегает
за рундук.
- Ќо-но! - остерегает женщина.- џ тЯ швырну! - и грозит кулаком из
рубки.
- ’ы чего? - удивлЯетсЯ „има-большой.- „ура ненормальнаЯ!
- ќто Ђнна,- коротко поЯснЯет ‘авонЯ.
- ’улисты! ’улисты! - выкрикивает парнишка, показывает лодке Язык и
тоже, мелькаЯ босыми пЯтками, улепетывает за рундук.
- џ тЯ кину, холера! лЯютсЯ тут...- женщина круто материтсЯ и
отворачиваетсЯ к штурвалу.
‘авонЯ снова запускает мотор, и лодка мчитсЯ мимо плота, облепленного
отдыхающими чайками.
Ќезаметно начинает сеЯтьсЯ тихий неспешный дождь. Ћнега терЯет свой
фиолетовый блеск, тускнеет и шершавеет, морось обкладывает горизонт.
€гра в подкидного расстраиваетсЯ.
„има-большой притЯгивает к себе ђиту, накрываетсЯ вместе с ней общим
плащом. ’о же самое проделывает Ќесветский, сидЯщий рЯдом с урочкой. ѓойЯ
Ќадцатый прЯчет за пазуху альбомчик и натЯгивает на панаму капюшон
штормовки.
‘авонЯ, оставшись наедине с самим собой, поудобнее гнездит голову в
поднЯтом вороте бушлата, недвижно затаиваетсЯ на кормовой лавке, и только
глаза его живо и зорко бегают под навесом козырька, увешанного дождевыми
каплЯми.
„ве гагарки заполошно взлетают из-под самого лодочного носа, описывают
круги в сером и низком поднебесье. ‘ фарватерной вехи снимаетсЯ орлан,
неохотно тЯнет в сторону. ѓагарки, заметив его, с лету пикоподобно вонзаютсЯ
в Ћнегу. ’Яжело ухает крупнаЯ рыбина, и ‘авонЯ догадываетсЯ, что сыграла она
на луде, которую не мешало бы как-нибудь обметать мережками. ‚ремЯ от
времени внезапно набегают скипидарными волнами завешенные моросью близкие
берега, и тогда ‘авонЯ чуть трогает руль, уходит от незримых скал на
открытую воду.
Љак всЯкий туземец, он не умел отделЯть себЯ от бытиЯ земли и воды,
дождей и лесов, туманов и солнца, не ставил себЯ около и не возвышал над, а
жил в простом, естественном и нераздельном слиЯнии с этим миром, и потому,
должно быть, как душевный отклик на занимавшийсЯ день, в нем само собой
забраживает вчерашнее, давнее, вечное...

Ђх, да бела рыба щука, да белаЯ белуга...

ЏотерЯвшимсЯ телком где-то в шхерах взмыкивает теплоход. Ћтголоски его
гудка мЯгко толкаютсЯ в сыром ватном воздухе о невидимые берега и,
отразившись эхом, блудЯт в проливах. ‘авонЯ слушает гудки и пытаетсЯ
разобрать, что за теплоход, откуда и куда идет, и вдруг догадываетсЯ, что
это дудит "€ван ‘усанин", не иначе, как успел уже починитьсЯ.
- ѓде плывем? - не сбрасываЯ плаща, спрашивает „има-большой.
- „ак и вот уже! - бодро выкрикивает ‘авонЯ.
€ в самом деле слева проглЯдывают знакомые разливы лознЯка, обрамлЯющие
берег, буйные камыши по мелководью, и вот уже за изредившимсЯ дождем,
повисшим над водой парным куревом, проступают и островерхие строениЯ
‘пас-острова.
- Џодъем, робЯты! - шумит ‘авонЯ.- Џриехали, однако...
Ќо прежде чем подправить лодку к причалу, до которого уже оставалось
рукой подать, ‘авонЯ вдруг замечает туманную глыбу "€вана ‘усанина", уже
отвалившего от дебаркадера и вышедшего на большую воду.
‚ лодке закричали, засвистели, ‘авонЯ поддает газу и пускаетсЯ догонЯть
теплоход.
Љапитан долго не хотел останавливать судно, кричал в микрофон, что
ничего не знает, пусть опоздавшие плывут на чем угодно, и даже грозилсЯ
выбросить за борт оставшиесЯ в каютах чемоданы, но под конец все-таки
смЯгчилсЯ и разрешил опустить трап. ‘авонЯ подгонЯет моторку к борту,
придерживает брошенную чалку, матросы, подтруниваЯ и перемигиваЯсь,
подхватывают под руки урочку и ђиту, затем втаскивают сонного, обмЯкшего
„иму-маленького в распахнутой настежь рубахе. ’рап убирают, и теплоход сразу
же вспенивает за собой воду.
‘авонЯ тоже запускает мотор, плывет рЯдом и, запрокинув голову,
стараетсЯ разглЯдеть среди столпившихсЯ пассажиров своих недавних знакомых.
- „о свиданиЯ! - кричит ему сверху урочка, и он растерЯнно выглЯдывает
и с трудом находит ее в пестрой толпе.
- Џрощевай, милаЯ!
Љ поручнЯм проталкиваетсЯ „има-большой, бросает ‘авойе какой-то синий
сверток, который разворачиваетсЯ на лету и падает в лодку распластанными
тренировочными штанами.
- ќто тебе! - кричит „има-большой.- ‘ам знаешь, за что..
- Ћй, парень! € не надо бы...
- ’ам в кармане троЯ-Як! - трубит в ладошки „има.- Ќу, будь здоров,
бать! ‘алют! „ыши глубже! Ќу, будь!
’еплоход гудит так, что на палубе все зажимают уши, лодка, отброшеннаЯ
бортовой волной, сбиваетсЯ с хода, постепенно отстает. ‘авонЯ поднимаетсЯ,
ронЯет с колен мешковину, которой прикрывал обнаженный протез, и, стоЯ,
долго машет теплоходу картузом.
Џозади него, окутанные мглистой наволочью, брезжут верхами островные
храмы. Ћни будто парЯт над тусклым серебром Ћнеги, кисейно-призрачные,
неправдоподобные, как сновидение.

Џpимечaниe

Џовесть впервые опубликована в журнале "Ќаш современник" (1970, No 6),
вошла в книгу "Ѓерега" (Њ., ‘овременник, 1971) и другие изданиЯ.
Љак и все без исключениЯ произведениЯ …. Ќосова, эта повесть имеет
несколько редакций (и в рукописи, и после первой публикации). "Ќет среди
знакомых мне писателей никакого другого, кто бы работал так медленно и
надсадно,- писал ‚. Ђстафьев.- Њне доводилось видеть рукописи его рассказов
в авторский лист размером. ќтот рассказ, как Яичный желток, был вылуплен из
рукописи в страниц полтораста. € каждаЯ из этих страниц отделана так, что
хоть сейчас в типографию сдавай" (‹ит. ђоссиЯ, 1976, 17 ЯнварЯ). Њ. ‹омунова
свидетельствует: "€ные вещи уже сложились, но снова переписывает почти
чистые, неправленые листы. ‚ одну сводит страниц двадцать пЯть" (‹ит.
ђоссиЯ, 1976, 2 ЯнварЯ). Џричем, по признанию самого писателЯ, вычеркнутое
вполне приемлемо (грамотно, к месту и т. п.), но автор чувствует
субъективный изъЯн; "возникает борьба с фразой. —ем больше она не ложитсЯ,-
говорит прозаик,- тем больше злюсь..." (там же).
‚ последней редакции повести (в кн. "“свЯтские шлемоносцы". ‹.,
‹ениздат, 1982) по сравнению с ее журнальным вариантом 1970 г. свыше трехсот
семидесЯти поправок: новое членение на абзацы, перестановки слов внутри
фразы, замена одних слов на другие, сокращениЯ или дополнениЯ в тексте и т.
п. ‘ерьезной правке подверглась кульминационнаЯ ситуациЯ в повести - спор
между ѓоей Ќадцатым и Ќесветским о культуре и истории ђоссии.
Њатериалом длЯ повести послужили впечатлениЯ автора от поездки по
ђусскому ‘еверу в начале 60-х годов (см. комментарий к рассказу "‡а долами,
за лесами"): писателЯ беспокоила не только социально-нравственнаЯ сторона
изживаниЯ маленьких глухих деревень, но и ажиотаж вокруг заповедных,
"нетронутых цивилизацией" уголков страны, нездоровый интерес определенной
части молодежи к ‘еверу, мода на старое - культовую архитектуру, иконопись,
предметы традиционных ремесел и т. п. "џ внутренне сопротивлЯлсЯ этим
восторгам,- говорил …. Ќосов корреспонденту "‹итературной ђоссии".- ‚се
фальшиво, лицемерно. Ќадо знать, чтобы судить и ахать. ђастаскивают ‘евер:
вывозЯт книги, иконы, выпрашивают всЯкие вещи, хоть они и без надобности.
Љогда захотелось об этом написать, Я стал искать конкретную форму. ‚начале
героем был учитель, потом инвалид с ’амбовщины. Џисал-писал. ‡абросил:
получалось неинтересно. џ почувствовал, что нужен какой-то абориген, который
сам нe понимает, что происходит вокруг и с ним" (‹ит. ђоссиЯ, 1976, 2
ЯнварЯ). ’ак созрел в сознании писателЯ образ ‘авони, "управителЯ одного из
островов" на Њалой Ћнеге.
Ќекоторые критики находили в повести "антигородские" тенденции, "в силу
коих доброе, мудрое, трудовое, чисто деревенское начало сплошь и рЯдом
противостоит "развратному и бездушному" началу городскому" (‘урганов ‚с. „а,
название обЯзывает... ђазмышлениЯ критика о прозе "Ќашего современника".-
‹ит. газ., 1971, 13 октЯбрЯ); "Явную архаичность" ‘авони и "утрированное
"народное начало" в нем". (–ит. по кн.: ‹обанов Њ. ‚нутреннее и внешнее.
‹итературные заметки. Њ., ‘ов. писатель, 1975, с. 174).
‚. —алмаев, как бы отводЯ подобные упреки, писал в статье "„оверие к
жизни": "—то-то ненатуральное видит" ‘авонЯ "во всей этой (туристской.- ‚.
‚.) толчее и суете. ‚прочем, хочет ли ‘авонЯ останавливать, праведнически
обличать этот стадный топот, эту мещанскую страсть не просто гульнуть и
выпить, а выпить именно в Љижах? [...] Ќе на все эти и многие другие вопросы
художник отвечает в рассказе - и не надо предъЯвлЯть и к нему, и к характеру
‘авони глобальных претензий. Ћтрадно, что эти вопросы поставлены и что
художник вновь не пошел по пути упрощенногог ответа на них" (Ќаш
современник, 1971, No 10, с. 119). "€менем ‘авони,- утверждала €.
‘трелкова,- писатель спрашивает с молодых, равны ли они своему времени, как
‘авонЯ был равен своему, уже уходЯщему" (‹ит. ђоссиЯ, 1971, 6 августа).
"Ќосов увидел ‘евер необычайно остро,- отмечал Ђ. •айлов в статье "’ри
встречи с …вгением Ќосовым",- может быть, как раз так, как не всегда могут
увидеть привыкшие к нему северЯне. Ќепосредственность первой встречи придает
описаниЯм свежесть первооткрытиЯ. ‘еверный колорит нигде не "выставлЯетсЯ"
нарочито, не подчеркиваетсЯ - он всегда присутствует, он растворен в
повести" (‘евер, 1972, No 3, с. 114).

Last-modified: Mon, 28 Jan 2002 18:51:25 GMT
Ћцените этот текст: