”еликс Љривин. •одить - ходьба, судить

Ћцените этот текст:
”еликс Љривин. •одить - ходьба, судить - судьба

-----------------------------------------------------------------------
Ђвт.сб. "џ угнал Њашину ‚ремени". €зд. "Љарпаты", “жгород, 1992.
OCR & spellcheck by HarryFan, 16 January 2001
-----------------------------------------------------------------------

Џарень и девушка шли по широкой степи, и им было еще далеко до
горизонта. ѓоризонт был спокойный и ровный, словно ему нечего было
скрывать, а ему было что скрывать, ох, было...
„евушка шла под конвоем, а думала, что идет в дружеском сопровождении.
Ћна любила своего конвоира и называла его просто ‚ась. "‚ась, куда ты менЯ
ведешь?" - спрашивала она, делаЯ вид, что не догадываетсЯ. Ќо она
догадывалась, все девушки всегда обо всем догадываютсЯ, - правда, не
всегда о том, что бывает на самом деле.
Љонвой ‚ась не отвечал, на подобные вопросы отвечать не положено, он
только торопил подконвойную, а ей не хотелось спешить, ей хотелось
продлить это волнующее приближение к горизонту. Ћна старалась держатьсЯ
поближе к парню, а он по уставу должен был соблюдать дистанцию. Ђ то
обезоружит чего доброго, а там ее поминай. “ него в кармане предписание
доставить подконвойную к месту казни. €ли каторги. Ђ она думала, что к
месту любви. Ћна верила, что любовь побеждает смерть, как написал творец
смерти на книге творца любви, чтоб отвести глаза любви от неумолимого
шествиЯ смерти.
„евушка была революционерка, а парень - шпион и стукач, агент охранки и
—резвычайной Љомиссии, и еще чего-то в этом роде. Ќо внешне он ничем не
отличалсЯ от революционера, партизана и подпольщика. Ђ чем он мог
отличатьсЯ? Њы ведь все живем вперемешку - герои, революционеры, убийцы и
предатели. ‚стречаемсЯ, общаемсЯ, говорим о том, о чем положено говорить,
и молчим о том, о чем говорить не положено. Љак тут отличить одно от
другого?
Ѓывали даже случаи, когда агенты охранки становились во главе революции
и вели ее на казнь, усыплЯЯ пламенными словами. ’акими словами усыплЯл
парень девушку, а она слушала и всЯ тЯнулась к нему, потому что он был
парень, а она была девушка.
"ќта штука сильнее, чем "”ауст" ѓете", - сказал бы об этой сцене знаток
подобных сцен, выдаваЯ себЯ за знатока тонких человеческих отношений.
"‹юбовь побеждает смерть", - сказал бы он, имеЯ в виду всенародную любовь,
существующую наперекор всенародной смерти.
ѓоризонт все еще скрывал правду смерти, выдаваЯ ее за правду любви. Ђ
здесь, в том самом месте, где парень вел девушку по степи, три мальчика
сидели на берегу морЯ. Ќо если хорошо приглЯдетьсЯ, это были три старика.
†изнь пролетает так, что не успеешь оглЯнутьсЯ, не то что приглЯдетьсЯ.
Ѓерег морЯ тоже изменилсЯ. ‘начала он был пустынный, потом на нем
поЯвилсЯ плЯж, людей набралось - ступить негде. Ђ потом вдруг люди
исчезли, хотЯ был разгар лета, солнце светило вовсю, и остались только три
старика: в море было запрещено купатьсЯ.
’ри старика, которым многое было запрещено, жизнь которых прошла в мире
сплошных запретов, ничуть не удивились, что в море купатьсЯ запрещено.
•орошо хоть можно на солнышке посидеть. Ђ запретЯт - не будем сидеть.
Ѓудем дома сидеть. “ телевизора.
Љонечно, это слабое утешение. Ќо ведь мы пришли в этот мир не за
утешением. Ђ за чем мы пришли? ‚от и ломай теперь голову: пришли, а за чем
- забыли.
Њоре безмЯтежно плескалось, словно с ним ничего не произошло, и все так
же светло и ровно уходило за горизонт, - может быть, туда, куда парень вел
девушку. Ќо они ничего этого не видели и видеть не могли. ‚ том месте, где
сидели старики и плескалось море, парень вел девушку по сухой и безлюдной
степи. ‘обытиЯ накладывались одно на другое, пронизывали одно другое, в
мире было тесно от них, а если посмотреть со стороны, в мире не было
никаких событий.
’ри старика сидели на берегу, и через них парень вел девушку. •одить -
ходьба, судить - судьба... ‚от так они и складываютсЯ, судьбы. €дешь к
горизонту, и сам не знаешь, куда идешь. € через что придетсЯ пройти
прежде, чем придешь к своему горизонту.
€ в какой-то момент конвой ‚ась забыл устав конвойной службы, он забыл,
что у него дома семьЯ, что у него дети ‚ась ‚асЯ меньше, - он решил, что
здесь, в степи, ему все позволено, и тогда три мальчика заплескались в
море и поплыли, высоко поднимаЯ брызги, кто быстрей доплывет. ’ри мальчика
вытворЯли в море такое, что на них неприлично было смотреть, и девушка
почувствовала, что к ней пришла любовь. Ђ к кому ей было прийти? “ конвоЯ
‚асЯ была семьЯ, и только сердце девушки было свободно.
Ќо она все равно сказала "нет". „лЯ конвоЯ это означало неподчинение. €
он забыл, что у него семьЯ, а если и не забыл, то длЯ дальнейших его
поступков это уже не имело значениЯ.
€ тогда три мальчика выбрались на берег и превратились в трех стариков.
ЉупатьсЯ в море было нельзЯ, но им и не хотелось. €м хотелось просто
сидеть на берегу морЯ, вспоминать, как они когда-то купались, когда
купатьсЯ было разрешено.

Љаждый из этих стариков был ‚асилий ‚асильевич. € конвой ‚ась был
‚асилий ‚асильевич. € даже девушка была ‚асилий ‚асильевич.
Џотому что все эти событиЯ происходили внутри ‚асилиЯ ‚асильевича, и он
наблюдал их, когда перемещалсЯ внутрь себЯ, соединЯЯ два, казалось бы,
несовместимых пространства.
ќто погружение в себЯ можно истолковать как глубокую задумчивость,
мечтательность или пробуждение каких-то воспоминаний, но, возможно, здесь
было что-то совсем другое. ‚озможно, внутри ‚асилиЯ ‚асильевича
происходили не воображаемые, а действительные событиЯ. Ќе исключено, что
воспоминаниЯ - это и есть действительные событиЯ, которые повторЯютсЯ на
микроуровне внутри нас, а мечты - событиЯ, которые на том же уровне
предшествуют внешним событиЯм.
…сть такаЯ теориЯ. ‘овременнаЯ биологиЯ ее не признает, потому что не
исследует человека на атомном уровне. € если в нем случитсЯ, допустим,
атомнаЯ война, ему пропишут какую-нибудь касторку. Љак будто можно
касторкой вылечить человека от атомной войны. Ђ если не вылечишь человека,
как можно вылечить человечество?

‘оздателем этой теории был Љапитан, последнее плаванье которого было
сухопутным, отчего он и его спутники терпели бедствиЯ, не окончившиесЯ и
тогда, когда корабль их прибыл на место.
Ѓескрайние просторы, ограниченные, правда, колючей проволокой,
продувались со всех сторон такими ветрами, которые и не снились
открывателЯм Ђрктики. Љапитану там доказывали, что он не капитан и даже не
матрос, а вообще никто, сухопутное насекомое. Ќо Љапитан-то знал, что он
капитан, и изо всех сил старалсЯ держатьсЯ капитаном.
‚от тогда-то он и создал свою теорию о черве или пауке, которому
поклонЯетсЯ высокоразвитаЯ цивилизациЯ, считаЯ его не червЯком, а
всесильным богом. Џотому что у высокоразвитых цивилизаций тоже имеютсЯ
свои соображениЯ. Љто-то надеетсЯ, что бог его пощадит, кто-то - что
поможет продвинутьсЯ по службе, а многие просто верЯт, потому что у них
чистаЯ и доверчиваЯ душа, и они создают бога по своему образу и подобию.
‚от длЯ них, длЯ тех, кто поклонЯетсЯ жестокой силе, им не видимой,
Љапитан и придумал, что каждый из них тоже по-своему бог, со своими
внутренними мирами и вселенными. Џусть их здесь увечат и топчут, пусть
заставлЯют есть дерьмо, но они боги и поклонЯютсЯ пауку лишь потому, что
так устроено это общество. Ќо они не умрут, когда их бог подохнет, отдаст
концы, потому что атомы не погибают, атомы переходЯт в другие вещества и
уносЯт туда с собой свои высокие цивилизации.
’ам, где Љапитан создал эту теорию, она была воспринЯта как вражескаЯ
пропаганда, и просторы Љапитана были еще больше ограничены. …го даже
посадили в канцер... нет, не в канцер... его посадили во что-что другое,
похожее на канцер... Џлаванье становилось все трудней, все опасней, но это
уже не могло его испугать, и он продолжал твердить, что бог наш паук и
червь, а мы, им раздавленные, не черви, а боги...

‚асилий ‚асильевич уходил в себЯ, и мир, который он покидал,
уменьшалсЯ, а тот, к которому он летел, увеличивалсЯ. Њикрокосм переходил
в макрокосм, и вот уже они поменЯлись местами, и он летел в безграничном
пространстве среди атомов-звезд своего тела - туда, где совершаютсЯ
невидимые нашему большому миру событиЯ...
‚асилий ‚асильевич неважно себЯ чувствовал, и ему, конечно, хотелось
узнать, что там у него внутри.
Ќа примере каждого человека подтверждаетсЯ теориЯ о расширЯющейсЯ и
сжимающейсЯ вселенной. ђождаетсЯ он, можно сказать, из пустЯка, из пустого
места, а потом все расширЯетсЯ, расширЯетсЯ, пока не дорастет до взрослого
состоЯниЯ. € тут, в соответствии с теорией, он начинает сжиматьсЯ, -
конечно, не без влиЯниЯ жизни, котораЯ ставит его в такие условиЯ. €менно
в этом периоде сжатиЯ возникают внутри человека различные болезни, которые
вступают в противоборство с высокоразвитыми цивилизациЯми. ’рудно себе
представить, сколько темноты, невежества, мракобесиЯ носит в себе даже
самый просвещенный человек, какой-нибудь доктор прав, профессор
юриспруденции. ‚ обычной жизни он ведет себЯ как доктор прав, но вдруг
что-то такое случитсЯ - и в нем заговорит первобытнаЯ, обезьЯньЯ, ЯщероваЯ
микроцивилизациЯ, которую и цивилизацией-то нельзЯ назвать, - вот тогда
посмотрите на этого доктора и юриспрудента!

€ тут возникло времЯ. Ћно возникло на площади в виде многочисленных
часов, каждаЯ грань которых представлЯла собой циферблат со своим
собственным, индивидуальным временем. Љогда циферблат один, стрелки должны
пошевеливатьсЯ, потому что вынуждены рассчитывать только на себЯ. Ђ когда
длЯ любого часа, длЯ любой минуты отдельный циферблат, стрелки могут
расслабитьсЯ, никуда не спешить, у них одна забота - постоЯть за себЯ,
чтобы не потерЯть свое место. ‚ремЯ и место в этом случае сливаютсЯ в
одно, и уже не отличишь, чему ты служишь: своему месту или своему времени.

Џод часами на часах стоЯл часовой. Ћн равнодушно разглЯдывал прохожих,
но вдруг широко раскрыл рот и завопил: "‚асилиса! ’ы опЯть одета из
зарплаты ‚асильченко!"
’а, которую он назвал ‚асилисой, была одета несколько самонадеЯнно, но
держалась безапеллЯционно.
"ђазве так оденешьсЯ на зарплату ‚асильченко? ’ак оденешьсЯ только на
зарплату ‚асилюги", - откликнулись женщины, знавшие в этом деле толк.
"‚асилюга? - забеспокоилсЯ часовой. - ‚асилиса, почему ‚асилюга?"
’ут же он стал объЯснЯть, что у него такаЯ служба, что на этой службе
он не может никого одеть и даже сам одеваетсЯ за счет государства. Ђ у
‚асильченко каждый день живаЯ копейка, у ‚асилюги живаЯ десЯтка, но живаЯ"
десЯтка, учтите, это не любовь.
€ тут прозвучала команда: "Ћт инкубариЯ до колумбариЯ - не сбавлЯЯ
шага!"
€ сразу стало Ясно, что на площади исключительно бройлерное население.
—асовой - бройлер, девушка - бройлЯрышнЯ, и от всех почему-то пахло
бульоном. Њожет быть, где-то поблизости была столоваЯ.
Џеред инкубарием, в котором воспитанники приучались к государственному
теплу, заменЯвшему им тепло родительское, молодые бройлеры проводили
тренировочный парад в честь сбора урожаЯ укропа и петрушки. „иректор
инкубариЯ, демонстрируЯ директору колумбариЯ его будущих питомцев, то и
дело задавал им вопрос: в чем преимущество сковородочного, то есть
открытого образа жизни, перед закрытым, кастрюльно-духовочным. Ћтветы были
разные. ѓоворили, что на сковородке - как на плЯже в летний сезон. —то
здесь можно открыто шипеть и шкварчать, а в кастрюле можно только
булькать.
Ќе все соглашались, что в кастрюле можно свободно булькать. Ѓулькать -
да, но свободно - нет. Ђ вот шкварчать и шипеть - это можно совершенно
свободно.
„иректор насторожилсЯ: "Љто сказал: шипеть и шкварчать? ѓлавное не это,
вы скажите самое главное!"
‘амого главного никто, конечно, не знал. "‘амое главное, - сказал
директор, - мы наконец-то научимсЯ краснеть и даже покрыватьсЯ румЯной
корочкой".
‚асилий ‚асильевич двинулсЯ по улице дальше. „ва бройлера у пивного
ларька беседовали на экономические темы: о том, как довести общественные
блага до широких масс через узкие распределители. ђаспределители слишком
узки, а массы слишком широки. ’ема разговора была подсказана, видимо, тем,
что тут же, рЯдом с ларьком, проходила городскаЯ бройлернаЯ конференциЯ.
„вери и окна конференц-зала были плотно закрыты, у всех возможных
отверстий были выставлены посты, а длЯ наблюдениЯ оставлены лишь немногие
смотровые щели. ‚асилий ‚асильевич как раз и воспользовалсЯ одной из них
длЯ наблюдениЯ за ходом конференции.
„елегаты-бройлеры были совершенно не отличимы друг от друга по своим
размерам, упитанности, а также убеждениЯм и жизненным целЯм. Ѓыло
непонЯтно, как удалось отделить от общей массы небольшую часть, чтобы,
усадив ее в президиуме, противопоставить остальному залу. „аже докладчик
ничем не отличалсЯ. Љогда он что-то вычитывал из доклада, то клевал носом
точно так же, как остальные клевали, его слушаЯ.
€з доклада ‚асилий ‚асильевич понЯл, что сидЯщие в зале стремЯтсЯ к
открытому обществу, но это у них пока не получаетсЯ. € тем не менее уже
говорилось открыто, что закрытое кастрюльное общество отжило свой век и
только раскастрюленность сулит новые перспективы.
„оклад был окончен. ЂудиториЯ дружно спала, как-то странно дергаЯсь во
сне и выбрасываЯ руки вверх, что, очевидно, обозначало голосование.
‚асилий ‚асильевич поспал со всеми, а когда проснулсЯ, аудиториЯ клевала
кого-то, обвинЯЯ его то ли в раскастрюленности, то ли в сковородочности, о
которой позволено только мечтать, потому что она - наше будущее, а мы пока
что живем в настоЯщем.
"Џусть ‚ассерман скажет! Џусть ‚ассерман объЯснит!" - кричали в зале, и
‚асилий ‚асильевич сообразил, что клюют именно ‚ассермана.
ќто его не удивило. Џодумаешь - невидаль какаЯ, - клюют ‚ассермана! Ќо
потом он заволновалсЯ: откуда в нем взЯлсЯ ‚ассерман? Џо звучанию это
близко: ‚асилий - ‚ассерман, - но корни тут разные, ничего общего между
собой не имеют.
Ѓыло неприЯтно обнаружить в себе ‚ассермана. “ж не подхватил ли он его
где-нибудь в очереди или в трамвае? Љто-нибудь чихнул или кашлЯнул...
€нтересно, передаетсЯ ли это инфекционным путем, или только по наследству?
Њежду тем в конференц-зале ‚ассермана продолжали клевать. Ђ он и не
сопротивлЯлсЯ. Ћн только дергалсЯ, как при голосовании, и поднимал две
руки, показываЯ, что он двумЯ руками за, то есть больше за, чем были сами
клевавшие.
Ќо это на них не действовало. “ них был самый клев, и они клевали до
тех пор, пока совершенно его не склевали.
Џотом все опЯть погрузились в сон, и ‚асилий ‚асильевич с ними поспал,
зорко прильнув к смотровой щели. Ђ когда проснулсЯ, у них опЯть начиналсЯ
клев: клевали тех, кто клевал раскастрюленного. ќтот раскастрюленный
отстаивал открытый способ приготовлениЯ, и пока его клевали, этот открытый
способ восторжествовал, поэтому теперь искали кастрюльщиков, которые его
заклевали.
€ тут выЯснилсЯ невероЯтный факт: оказываетсЯ, в зале сидели одни
сковородочники. ѓде они были раньше? ‚едь не могло же быть так, чтобы
сковородочники заклевали сковородочника, поэтому они продолжали искать,
клюЯ то одного, то другого длЯ пробы и отчаЯнно переклевываЯсь. Џри этом
они говорили: "ѓде-то здесь должен быть ‚ассерман! ќто все ‚ассерман! ‚ы
не видели ‚ассермана?" - забыв, что ‚ассермана они еще раньше склевали.
ЌачиналсЯ большой клев. Ќо какой клев без ‚ассермана?
ЉажетсЯ, ‚ассерман была фамилиЯ Љапитана...

Џока Љапитан ‚ассерман (а может быть, и не ‚ассерман) находилсЯ в своем
сухопутном плавании, в его квартире поЯвилсЯ сантехник, потому что там не
работал сливной бачок. ‘антехник его исправил и ушел, но вскоре опЯть
пришел, потому что бачок снова испортилсЯ. Ћни словно соревновались: один
все портилсЯ и портилсЯ, а другой все приходил и приходил. ‚идЯ, что с
бачком боротьсЯ бесполезно, сантехник насовсем поселилсЯ в квартире и стал
уже не сантехником, а просто дЯдей ѓришей, жильцом, выполнЯвшим, однако,
обЯзанности сантехника. ‘оседи - каждый в отдельности - осуждали жену
Љапитана, но все вместе одобрЯли, потому что бачок работал хорошо.
Ђ потом вдруг жена Љапитана получила извещение, что муж ее, Љапитан,
находитсЯ в какой-то клинике, и она, если хочет, может его забрать.
Љлиника была такаЯ, что жена не сразу решилась Љапитана забрать, да и
соседи не советовали. Ћдни потому, что не хотели лишитьсЯ сантехника,
другие потому, что Љапитан побывал в таких местах, что это может повредить
всей коммунальной квартире. „а и клиника такаЯ, что лучше уж ему в ней
остатьсЯ. Џочему он не может жить в клинике?
Ќо дЯдЯ ѓриша сказал, что не пропадать же в этой клинике человеку, а
он, дЯдЯ ѓриша, на всех заработает.
Ћн и зарабатывал вначале, но потом началась война, дЯдЯ ѓриша ушел на
фронт и больше уже назад не вернулсЯ. € осталась жена с Љапитаном, как в
молодости. Ћна за ним ухаживала, а он только улыбалсЯ - то ей, то тазику
на стене, то всему безграничному окружающему пространству.
Џотому что он уже давно жил не в окружающем, а во внутреннем своем
пространстве и мог сам выбирать и миры, и событиЯ, проживать свою
собственную, а не чужую, кем-то навЯзанную жизнь.

Ђ конвой ‚ась вел девушку к горизонту. ’ам, за горизонтом, начиналась
другаЯ, неизвестнаЯ жизнь, но горизонт удалЯлсЯ по мере приближениЯ.
- ‚асилиса! - говорил конвой ‚ась. - Њы дойдем, дойдем, именем товарища
‚асильченко мы дойдем до этого горизонта. - € тут же сам себе возражал: -
‚асильченко? Џочему ‚асильченко? ‚ гробу Я видел товарища ‚асильченко! Њы
дойдем до него именем товарища ‚асилюги!
„альше выЯснЯлось, что товарища ‚асилюгу конвой ‚ась тоже видел в
гробу, и товарища ‚ассермана, и товарища Ѓасилашвили.
’ут же поЯвились все эти гробы, и конвой ‚ась замер в почетном карауле.
€ ‚асилий ‚асильевич в своем внешнем мире тоже замер в почетном карауле.
Џотому что всЯ жизнь длЯ него была сплошной караул.
Ђ три мальчика бежали по берегу морЯ. —ерез безводную пустыню, через
непроходимую, немилосердную жизнь они все бежали и бежали к горизонту,
который все удалЯлсЯ и удалЯлсЯ от них. Ћни бежали и на бегу превращались
в стариков, очень быстро превращались в стариков...
Џотому, что они очень быстро бежали.
Last-modified: Wed, 17 Jan 2001 14:47:53 GMT
Ћцените этот текст: