дожидаЯсь
вопроса, Ђлександр €ванович. € это было все.
     Ћни  шли  рЯдом  по  аллее,  потом  по  улице  и,  спустившись в метро,
прощались.  "„о завтра?" - "„о завтра". € назавтра он опЯть сидел на лавочке
в  сумерках, потом в темноте, не отрываЯ глаз от стеклЯнного верха двери, за
которым  видны  были  наизусть  выученный край прилавка, желто-белаЯ стена с
голубой  полоской,  головы  и  взмахивающие руки людей, когда они стаскивали
халаты и надевали пальто.
     €ногда  известие  было такое: "Ќе совсем удовлетворительно". Ќо они все
равно шли по сырой аллее к уличным фонарЯм и прощались в метро.
     ’ак  шло  до днЯ, когда что-то произошло. —то? Ћн не знал, но курить он
почему-то  не мог, хотЯ два раза попробовал и бросил, убедившись, что трудно
разжать  зубы и что закуривание его отвлекает. Ћт чего? Ќе знал он, от чего,
но   почему-то   нужно  было  быть  настороже,  раз  что-то  произошло.  €ли
происходило.
     Ћчень  долго  не  показывалсЯ Ђлександр €ванович, потом показалсЯ, стал
стЯгивать  халат  и  вдруг снова всунул руки в рукава и скрылсЯ. ’ак и есть,
случилось.
     Ђртур  опомнилсЯ,  заметив,  что  рука  опЯть  сует в рот папиросу, и с
досадой  отшвырнул  ее  в  урну.  ’огда  рука  залезла  в  карман,  вытащила
спичечную  коробку, передала ее в левую руку, та приоткрыла и подставила ее,
чтоб  удобно  было  ухватить двумЯ пальцами спичку, праваЯ защипнула спичку,
на  ходу  толчком  задвинула  Ящичек  коробки,  с  размаху чиркнула спичкой,
поднесла  огонек  к  тому  месту,  где  должна  была быть во рту папироса, и
застыла  в воздухе, не знаЯ, что делать дальше, старательный исполнитель, не
получивший дальнейших указаний.
     “казание  пришло,  рука  быстро  помахала  кистью, погасив огонь. ‹еваЯ
сунула  не в тот карман спичечную коробку и осталась там, сжимаЯ ее в кулаке
все крепче, пока она не хрустнула.
     ‚се  было странно. Џочему Ђлександр €ванович снова куда-то ушел, вместо
того  чтобы  сдать  халат.  Љто-то  в  белом халате стоЯл, опустив голову, у
самой  бело-желтой  стены.  Љакой-то  мужчина  в  белой  шапочке.  Џочему он
пожимал  плечами;  разговариваЯ  с  кем-то, кого не было видно, развел руки?
ќто жест беспомощности?.. “шел...
     ‚се  было  не  как всегда. Џочему целый рЯд окон на четвертом этаже был
темный? ’ам людей нет? Људа же они делись?
     Ђлександр  €ванович  снова  возник за стеклом, снимаЯ халат не так, как
всегда:  стЯнул  с  одной  руки  и  остановилсЯ,  одна  рука в белом, другаЯ
темнаЯ,  потом  начал  было снимать второй рукав и опЯть опустил руки... ‚се
это что-то значило.
     Ќаконец  вышел,  пропускаЯ  впереди  себЯ  какого-то человека в пальто.
Ќет, не просто человека, врача, у того из-под пальто виднелось белое.
     ‚  сторону  Ђртура Ђлександр €ванович сделал какой-то странный жест, он
мог  означать:  "не до тебЯ", "погоди", "не подходи" и еще много чего. Ђртур
не удивилсЯ, он так и ждал, что сегоднЯ что-то будет...
     Ћн  покорно зашагал за ними следом, не спеша, знаЯ, что там, в их тихом
разговоре, решаетсЯ и его судьба.
     "џ  отказываюсь,  -  думал  он почти вслух и с силой повторЯл несколько
раз,  точно договаривалсЯ с кем-то, кто ему мог и не поверить, - все, чего Я
хотел,  пусть  не  будет,  это слишком несбыточно хорошо, так не бывает, и Я
отказываюсь.  Џускай  она менЯ разлюбила, забыла, никогда не вспомнит и Я ее
не  увижу, Я согласен, Я ее уже потерЯл. ’олько пускай бы она была жива и ей
не  было больно, пускай ей будет еще хоть немного хорошо, пусть опЯть увидит
свои  смородиновые  листики  на солнце после дождЯ... ’олько бы он сейчас не
обернулсЯ  и не сказал, что все копчено длЯ нее... —то они с ней там делали?
—то  с  ней  сделали?..  ‘ейчас  узнаю,  но мне не надо ничего длЯ себЯ, все
только ей, пусть все будет ей, пусть все только ей!.."
     €  тут  он увидел, что врач идет к нему навстречу, а Ђлександр €ванович
стоит и ждет у выхода из парка.
     Ќа  врача  он  не посмел поглЯдеть, а в лицо Ђлександра €вановича, косо
освещенное фонарем, смотрел не отрываЯсь, пока не подошел вплотную.
     - —то  это  вы  какой  зеленый?  - вдруг сказал Ђлександр €ванович. ќто
тоже  было  бы  удивительно  в другой день - они совсем не разговаривали. Ќо
сегоднЯ  все  шло  как  во  сне.  - Ќу, пойдемте... - Ћни пошли, как всегда,
рЯдом.  -  ‚ общем, самого худшего, чего можно было опасатьсЯ, нет. ’вердо -
нет. Џонимаете?
     - Џонимаю. ’вердо, - тупо повторил Ђртур.
     ‘амый  смысл  слов до него доходил как-то глухо, невнЯтно, точно сквозь
стену.  Ћн  только старалсЯ разом понЯть по выражению голоса, по интонации -
хорошо  или  плохо  ей.  ’ак  умные собаки слушают хозЯина, пропускаЯ прЯмое
значение  слов,  знаЯ,  что  вовсе  неважно,  что говорЯт, и все улавливаЯ и
понимаЯ только по тому, как сказано.
     - Ђ  это... удовлетворительно? - упрЯмо цеплЯЯсь за эту привычную, хотЯ
и   шаткую  формулу,  из  страха,  чтоб  хоть  ее-то  не  упустить,  отупело
пробормотал он.
     Ђлександр   €ванович,  быстро  повернувшись,  поглЯдел  ему  в  лицо  и
торопливо сказал:
     - „а,  да,  конечно...  ’о  есть  почему  же  удовлетворительно? Ћни, в
общем, больше не опасаютсЯ.
     - ‡начит,  удовлетворительно?  - как вцепилсЯ в свое, так и не выпускал
он того, на что только и надеЯлсЯ.
     - „а,  -  сказал  Ђлександр  €ванович. - “довлетворительно. „аже вполне
удовлетворительно.
     €  они  вместе  спустились  в  хорошо освещенную станцию метро. Џодошел
поезд,  и  они  вошли  в вагон почему-то вместе. ЉажетсЯ, Ђлександр €ванович
его слегка подтолкнул под локоть?
     ’ак  же  как-то  само  собой  вышло,  что  они  очутились  перед дверью
квартиры.  Ђлександр  €ванович  открыл  ключом  дверь,  и, значит, надо было
входить.  Ћни  вошли,  повесили рЯдом на вешалку плащи и сели на те же места
за столом в столовой.
     - ’ак  вот  вы  говорите... - хмурЯсь произнес, с трудом собираЯ мысли,
Ђртур. - —то вы говорите? Ќапример, вы сами видели... ее?
     - Ќа минутку менЯ к ней пустили. ‚идел.
     - € она вас видела?
     - „а,  -  не удивилсЯ такому вопросу Ђлександр €ванович. - Ћна даже мне
улыбнулась.
     Ћн  представил  это:  она  улыбаетсЯ. € только в этот момент понЯл, что
сегоднЯ случилось чудо: она есть на свете? Ћна смотрит? Ћна улыбаетсЯ?
     - ‚ы  мне  правду  говорите?  -  спросил он грубо от внезапной хрипоты,
перехватившей горло.
     - Ћна  сказала:  "Њне  тебЯ  так  жалко  было... когда мне было плохо".
Ѓольше  не  дали  разговаривать. - Ђлександр €ванович быстро встал, прошелсЯ
по  комнате,  постоЯл  у  раскрытой  двери,  вошел в ее комнату, где все еще
висела,  зацепленнаЯ  за  одно  ухо,  ее раскрытаЯ сумка. ’щательно задвинув
молнию,  нацепил  вторую  ручку  и  поправил  сумку,  чтоб  висела ровнее, и
почему-то  именно  это  показалось  Ђртуру чем-то самым окончательно важным:
раз  он  наконец  застегнул и ровно повесил ее позабытую, брошенную, как при
катастрофе, пожаре, бегстве, сумку.
     ‚ернувшись  в столовую, Ђлександр €ванович крепко растер ладонЯми лицо,
поглЯдел  на  Ђртура  и  сел вполоборота, так, чтоб не смотреть тому прЯмо в
лицо.
     - ‚от  все мы такие, - Ђртур с благодарностью отметил, что он смотрит в
сторону   и  говорит  что-то,  не  требующее  ответа,  просто  сам  с  собой
разговаривает.  -  ‚се  стеснЯемсЯ  показать  что-нибудь  такое...  Ђ вот Я,
например,  глубоко уверен, что все наши редкие бескорыстные порывы, чуткость
к  чужой  боли,  наши  самые  благородные  поступки,  многое, многое, что мы
сейчас  называем  преувеличенной чувствительностью и другими разными жалкими
кличками,  - ах, до чего простым и естественным будет это все казатьсЯ людЯм
нашего будущего, у которых шкура будет потоньше, чем у нас с вами сегоднЯ.
     Ђртур   был   теперь   в   неустойчивом   ожидании:   откуда-то  издали
накатывалась  радость,  точно  из  очень  далекого  туннелЯ вынырнула чернаЯ
точка  -  грудь  паровоза,  и теперь, все разрастаЯсь, приближаетсЯ с каждой
минутой, и вот-вот налетит с громом и шипением!
     - Ђ  кто  это  такой... ’юфЯкин? - Ћн быстро пьЯнел от радости, котораЯ
налетела на него и опрокинула, оглушила его.
     Ђлександр €ванович усмехнулсЯ, но опЯть не удивилсЯ.
     - ’юфЯкин?..  ‘обственно,  в таком... вещественном смысле его, пожалуй,
и  нет. Џросто считаетсЯ, что есть такой ’юфЯкин, очень легкомысленный, и он
вечно  попадает  в  разные  истории  и где-то пропадает, но однажды вернетсЯ
домой...  Ћдно  времЯ он был даже собачонкой и жил у нас. Ћбожал колбасу. Ќо
когда  ее приносили, резали, подавали на стол, он лежал, не поднимаЯ головы.
’олько  звук  сдираемой с колбасы шкурки приводил его в неистовый восторг...
Џонимаете?  ‚се  колбасы мира были длЯ него ничто, он у своих прежних хозЯев
твердо  усвоил,  что  его  долЯ - шкурка. Ћн просто не верил в колбасу... Њы
’юфЯкиным  стали  его  звать  потому,  что он у нас очень потолстел, а потом
пропал... ну и так далее, это было начало только... „евочка вам говорила?
     - Њельком...  џ  не  понЯл  сразу...  џ ничего не понимаю сразу. Љак-то
идиотски  так устроен. „о менЯ все после доходит. Џожалуйста, расскажите еще
что-нибудь. Њне очень интересно.
     - „а  ведь спать пора, - как-то несерьезно сказал Ђлександр €ванович. -
€ли чаю выпить?
     - „а нет! ‚ы что-нибудь расскажите...
     - —то   рассказывать...   нет!..   ‚от  уж  Я  про  ’юфЯкина  почему-то
рассказал, будет.
     - ‚ы  ее,  конечно,  очень  любите, Я вижу, - сказал Ђртур, великодушно
пропустив "тоже".
     Ђлександр  €ванович  откинулсЯ  на  спинку  стула, запрокинул голову и,
прищурЯсь, уставилсЯ в потолок.
     - …сли  менЯ,  не  дай  бог, пригласЯт в комиссию... в том случае, коли
вдруг  заведетсЯ такаЯ комиссиЯ, Я предложу такой церемониал бракосочетаниЯ:
сперва  целый  день  в  музее,  раз! „ень в больнице, потом детский сад, дом
престарелых,  а  затем  уже „ворец бракосочетаний в большом зале планетариЯ,
под  звездным небом... Ђ потом уже, пожалуйста, бал и хоть джаз. Џожалуйста,
мне  это  самому  нравитсЯ.  Ћчень  хороший  план; к сожалению, всеми принЯт
будет только последний пункт... Ђ?..
     ‘транным  потом  показалось  им  самим,  почему и о чем они в тот вечер
говорили.
     ђазговор  был очень долгий и все такой же бессвЯзный - то расклеивалсЯ,
то  оживал,  устремлЯЯсь  в  новом  направлении, и все не кончалсЯ, наверно,
потому,  что  был какой-то общий длЯ них обоих, более глубокий смысл за теми
случайными словами и мыслЯми, что сами собой всплывали на поверхность.


     —ерез  несколько  дней ее можно будет навестить. Њожет быть, в субботу.
€ли  в будущий вторник. Ћжидать у выхода Ђлександра €вановича больше не было
смысла.  ‚  субботу или во вторник к ней уже пустЯт посетителей. € эта мысль
была ужасна: он посетитель.
     Ћн  длЯ  нее  посетитель!  Ђлександр  €ванович - дедушка, родной, почти
отец,  близкий,  а он посетитель! Ћн и останетсЯ посетителем. Ќу и плохое же
утешение,  что  сам  виноват,  негодЯй.  Ќу  уж, негодЯй? Ђ разве нет? ќто в
романтических  пьесах негодЯи подливают зельЯ в кубок или нашептывают на ухо
какую-нибудь  клевету,  сеют  дьЯвольские  подозрениЯ,  и  тогда  сверкающий
кинжал вонзаетсЯ в белоснежную грудь невинной красавицы.
     Ђ  теперь  человек  только забывает снЯть телефонную трубку и повернуть
диск,  пробираетсЯ  в дом, чтоб хитро выманить какой-нибудь паспорт, кинжалы
не  сверкают,  а предательства и подлости у этого человека на совести ничуть
не меньше, чем у тех старинных негодЯев.
     ‚от  и оставайсЯ теперь в посетителЯх. € она еще с тобой разговаривала,
беднаЯ девочка, в страшные дни ожиданиЯ, что с ней там будет...
     Њало-помалу,  когда  прежний бессильно гнетущий страх за самую ее жизнь
утих,  он успокоилсЯ, стал думать трезво и понЯл, что ему-то надеЯтьсЯ не на
что!  Ћн уже понЯть не мог того чувства, вроде чуть не самодовольства (какой
Я  все-таки  приличный,  отзывчивый  парень),  с каким он шел навестить ее в
первый раз в больнице. € она-то сразу именно это раскусила, позор какой!
     €  как  теперь (в стихах, что ли?) он сумеет объЯснить, да еще суконным
своим  Языком,  не приспособленным к таким темам, что все у него изменилось,
убедить ее...
     „а  если  и  убедишь,  что дальше? Ќу, убедитсЯ, что он ее любит, и сам
убедитсЯ,  что  она-то  его нисколько не любит. ‚едь она почти прЯмо это ему
уже сказала.
     ‚се равно метатьсЯ и ждать сил у него не было.
     ’амара  дежурила в этот день, но занЯта была где-то на третьем этаже, и
ждать  пришлось  очень долго, прежде чем она, иронически улыбаЯсь, поЯвилась
в  дверЯх  вестибюлЯ  в  кокетливой, подкрахмаленной, чуть набочок сдвинутой
шапочке.
     - ЏокоЯ  мне  от  вас  нет!  - играЯ глазами, весело сказала она. - Ќу,
чего вам?
     - Ќу как? „ушенька, а?
     - Љто  душенька,  уж  не  Я  ли?  •м!..  „ушенька  лежит,  находитсЯ  в
нормальном состоЯнии. —его вам от менЯ еще?
     - Љ  ней  пока  еще нельзЯ?.. Ђ... что... Њожет быть, нужно что-нибудь?
Њожет, не ей самой, а там кому-нибудь? џ сбегаю, а вы бы передали?
     - “мора  с  вами,  -  грустно  глЯдЯ на него, сказала ’амара и с легким
сожалением   вздохнула:   -   ’ак   и  быть,  передам  записочку,  царапайте
какую-нибудь глупость, только быстро.
     - Џравда? ‘ейчас!
     Ћн   бросилсЯ  к  подоконнику,  разломал  коробку  "Љазбека",  выхватил
шариковую ручку, нацелилсЯ писать на обороте картонки и остановилсЯ.
     - Ќе  буду,  не буду смотреть, пишите, - сказала ’амара, отворачиваЯсь.
- ’олько поживее.
     Ћн  написал большими буквами: "џ так рад, что у тебЯ хорошо". ‡ачеркнул
"рад", написал "счастлив" и увидел, что места на картонке осталось мало.
     - ’олько  она  вам  ответа  писать не может, не воображайте. …й нельзЯ.
Ќу, скоро?
     - ‘ейчас...  -  €  он быстро твердыми буквами дописал: "Њне приходить?"
Ѓыстро согнул картонку пополам и протЯнул ’амаре.
     - ‘екрет!  -  иронически  сказала  ’амара  и  сунула  картонку в карман
халата.
     Љак  только  она ушла, он сообразил, что все надо было сделать не так и
написал не то.
     „а  что  бы он мог ей написать, если бы дали лист бумаги, как простынЯ,
и десЯть часов времени?
     Ћн  отошел  к  стенке  и  стал,  не  отрываЯ  глаз  от  лестницы, ждать
возвращениЯ  ’амары.  …е  туфли  вдруг  возникли на площадке, ноги в светлых
чулках  быстро  замелькали,  спускаЯсь  по  ступенькам,  поЯвилсЯ  край туго
подпоЯсанного  халата,  наконец  всЯ  она  со  своей  шапочкой. ‹ицо ее было
строго  замкнуто,  сурово  официально,  пока  она  проходила  мимо  женщин с
тревожными  глазами,  уже  прежде  времени  жавшихсЯ  у дверей с сумочками и
пакетиками в ожидании начала приема.
     Џодошла  к  нему  вплотную  и  холодно-официальным,  изысканно вежливым
тоном спросила:
     - †дете? Ћтвета дожидаетесь?
     Њинутку  она  упивалась  своей  властью,  его томлением, смотрела ему в
лицо   и  тут  же  снисходительно,  приЯтельски  сморщила  свой  веснушчатый
маленький носик.
     - Ђ  интересно,  чего это вы там спрашивали?.. Ќу ладно, менЯ попросили
передать, что "да". Џодходит вам, молодой человек, такой ответ?
     …е   подрЯд   дважды   сердито,   нетерпеливо  окликнули,  она  сделала
холодно-надменное   лицо,   строптиво   дернула   плечом,   с   неторопливым
достоинством повернулась, но довольно быстро пошла на зов.
     ’огда   он   поскорей   вышел   на   асфальтовую  площадку,  окруженную
скамейками, мокрыми от осенней сырости.
     Ћна  все-таки  сказала  "да".  Ћн  будет приходить, увидит ее. Ћн вдруг
понЯл,  что  любит  ее  волосы,  рассыпанные  по  плечам,  ее  веселые губы.
ѓрустные,  вздрагивающие  от  плача  -  тоже любит. ‹юбит ее легкое дыхание.
‚друг  с  чувством  полной неожиданности вспомнил, какие у нее чернью глаза,
увидел  их  с  такой  пронзительной  Ясностью, что заплакать хотелось, не от
горЯ,  не  от  радости,  а  просто  от  сознаниЯ  чуда:  они  на  него опЯть
посмотрЯт, он встретит их взглЯд.
     Ћблетевший  куст  смородины  с  редкими  листками, ее куст, - они могут
увидеть  вместе,  ну не вместе, а хоть рЯдом, одновременно, - переполнил его
благодарностью, за то, что она ему передала это "да".
     ‘овсем  уйти  отсюда  он  никак  не  мог. ‚ернулсЯ в вестибюль, где уже
надевали  белые  халаты  первые  посетители,  и стал ждать, хотЯ нечего было
ждать.  …му  просто  спокойнее  было  среди  этих пожилых, толстых, старых и
молодых,  утомленных, озабоченных, ожидающих женщин и мужчин, у которых тоже
были  близкие  в  палатах  на  всех  этажах,  куда  вела  эта  лестница.  Ћн
чувствовал  себЯ  одним из них, и он был среди них как-то на месте. Ћн и они
-  вместе,  не  совсем,  не  во всем, но в чем-то вместе. Ќикогда в жизни он
похожего чувства не испытывал.
     ’олстаЯ  женщина  в  мужского  покроЯ  пальто  с полустертыми, когда-то
Яркими  клетками,  которую  он  прежде  бы  назвал "бабой в клетках" или еще
как-нибудь,  ждала  того  же,  что  и  он,  думала, боЯлась того же, что он,
надеЯлась на то же, на что надеЯлсЯ и он, они с ней были товарищи.
     …му  очень  не  хотелось  уходить.  ‘овсем  пожилаЯ нЯнЯ или санитарка,
шлепаЯ  мЯгкими туфлЯми, наверное, на очень усталых за день и натруженных за
жизнь  ногах, прошла мимо. ЌехотЯ, покорно остановилась и устало обернулась,
когда кто-то из ожидающих к ней обратилсЯ.
     "Љак  она  устала,  как ей много лет, какие чулки грубые, ноги опухшие.
€ли такие уж и были?" - думал он, сидЯ, опустив голову.
     - ‚ы  чего  ждете?  Џередать  чего-нибудь?  -  тихонько  подтолкнув его
локтем,  спросила  та, в мужском клетчатом пальто, около которой он сидел. -
’ак вы давайте скорей. ‚от как раз тетЯ †енЯ, она и снесет.
     Ћн бросилсЯ опЯть к тому же подоконнику.
     Љарман  пальто  был  полон  рассыпавшихсЯ  папирос, он их совсем замЯл,
вытаскиваЯ,   вытрЯхиваЯ  остатки  из  коробки.  Ћборвал  краЯ,  лихорадочно
соображаЯ, что можно написать, и чувствуЯ, что ничего не успеет решить.
     - ђублевка у вас есть? ‚ы ей тихонько суньте. Џишите поскорей.
     ђучку  заело,  на  обороте  картонной  обложки  он  больше выдавил, чем
написал: "’ы менЯ любишь", и на вопросительный знак не осталось места.
     - Џожалуйста,  только  попросите  ответ,  понимаете, ответ! - умолЯюще,
торопливо  говорил  он  вполголоса,  загораживаЯ  тетю  †еню  от всех, и, не
попадаЯ, всовывал трехрублевку в ее оттопыренный, чем-то набитый карман.
     Ћна  равнодушно повторила за ним фамилию, чтоб не забыть, повернулась и
ушла, устало шлепаЯ туфлЯми. Ђ он осталсЯ, ожидающий среди ожидающих.
     ‚озвратилась   что-то   очень  уж  нескоро.  ‚се  так  же  неторопливо,
по-домашнему   пошаркиваЯ  мЯгкими  подошвами  по  плиточному  полу,  начала
обходить сидЯщих в ожидании.
     Ћтдала  пустую  пол-литровую  баночку  пожилому  человеку  со шрамом на
щеке.  ‘етку  с  банкой и бутылкой отдала кому-то, кто сидел далеко за углом
раздевалки.  …ще  баночку  с  синей  крышечкой  -  приЯтельнице  в клетчатом
пальто. ‘казала ей, что просЯт брусничного соку в другой раз.
     ‘ледующаЯ  очередь была его, и он не заметил, что его бьет мелкаЯ дрожь
от ожиданиЯ.
     ’еперь  у  нее  в  руках  оставались  только  помЯтый пакетик и толстаЯ
книжка,  обернутаЯ  в газетную бумагу. Ћна остановилась прЯмо против Ђртура,
нерешительно  посмотрела  на  книжку, потом на него, забывчиво наморщив лоб,
стараЯсь припомнить, что ему полагаетсЯ отдать.
     - ‡аписочку   Я   передавал,   записочку  на  третий  этаж.  ‘умарокова
фамилиЯ...
     - Ђ-а, помню, вспомнила. ‘умарокова. Ћна вам велела сказать, что "да".
     - ‡начит,   да?   ‘пасибо...  ‘пасибо,  -  горЯчо  сказал  он  и  вдруг
поклонилсЯ  так,  что она удивленно сквозь усталость, сквозь привычку ничему
не  удивлЯтьсЯ  посмотрела на него и от растерЯнности тоже недоуменно слегка
поклонилась ему, уже вслед, так он быстро пошел к выходу.

        1971