приЯтиЯ жизни, которое характерно длЯ юности и которое постепенно
угасает, когда человек приближаетсЯ к старости, - словом, Я прошел через тот
опыт, который ђильке считал необходимым,  чтобы  написать  несколько  строк,
которые могут быть названы подлинной поэзией. € Я пришел к тому выводу,  что
единственное, ради чего стоит жить, это движение наших чувств, по  сравнению
с которым все рассуждениЯ о смысле существованиЯ  и  поиски  так  называемой
философской истины кажутсЯ бледными и неубедительными. € за один взглЯд моей
возлюбленной Я готов отдать любое построение человеческого  разума  и  любую
философскую теорию".
     Џроизошло то, чего меньше всего можно было ожидать: Ђртур увлексЯ своей
работой и она перестала быть длЯ него тЯжелой обЯзанностью. џ ему сказал:
     - ’еперь ты можешь обойтись без менЯ, у тебЯ все будет идти по инерции.
     - џ надеюсь, - сказал он. - € знаешь что? ‘ледующую книгу Я напишу  длЯ
себЯ. € тогда твой литературный опыт пригодитсЯ мне еще больше, чем сейчас.
     - Ќе строй себе иллюзий, - сказал Я. - Ќичей литературный опыт тебе  не
нужен. Ќикто не может тебЯ научить тому, как надо писать, потому  что  никто
этого не знает.
     - ’ы хочешь сказать, что ты тоже не знаешь, как надо писать?
     - џ тебе говорю, этого никто не знает. џ знаю, как не надо писать, -  в
этом Я тебе могу помочь. Ќо если ты менЯ спросишь, например,  как  Я  напишу
роман, идеЯ которого у менЯ есть, Я тебе не могу на  это  ответить.  џ  могу
тебе сказать, как Я это  себе  представлЯю.  Ќо  в  какой  степени  это  мое
представление будет соответствовать выполнению, Я не  знаю.  џ  знаю  только
одно: если мне удастсЯ выразить одну десЯтую того, что  Я  хочу,  это  можно
будет считать удачей.
     - џ себе это представлЯл иначе, - сказал Ђртур. - …сть, в конце концов,
мастерство, искусство построениЯ, развитие  действиЯ,  уменье  найти  нужные
слова, - то, чему нас учит литературный опыт.
     -  џ  не  верю  ни  в  так  называемое  литературное  искусство,  ни  в
литературный опыт, Я верю только в талант. € это  относитсЯ  ко  всем  видам
искусства. ‚спомни портреты ђубенса или „юрера  -  ты  считаешь,  что  этому
можно научитьсЯ?
     - Ќо это не таланты, это гении. Ђ если у менЯ нет  гениЯ,  это  значит,
что Я не должен заниматьсЯ ни литературой, ни живописью?
     - ‚овсе нет. Ќикто не видит мир так, как  его  видишь  ты,  потому  что
ничьи глаза не похожи на твои, ничье восприЯтие не  похоже  на  твое,  ничье
чувство не может быть таким, как то, которое ты  испытываешь.  Џоэтому  твой
личный опыт неповторим и незаменим. € если тебе удастсЯ  рассказать  о  нем,
забыв о всЯкой литературе и произведениЯх других писателей, так,  чтобы  это
были твои собственные слова и чтобы  твой  рассказ  был  свободен  от  чужих
влиЯний, то твоЯ книга оправдана.
     џ много раз говорил с Ђртуром, внимательно  следил  за  его  работой  и
убеждалсЯ в том, что этот случайный литературный заказ начинал играть в  его
жизни значительную роль. ‚первые за все времЯ Ђртур стал понимать, что в его
несчастном и нелепом существовании было еще что-то, о  чем  он  до  сих  пор
думал только урывками и изредка, - какое-то гармоническое  представление  об
искусстве и  проникновение  в  то,  что  вдохновлЯло  художников,  поэтов  и
композиторов, о которых он писал. € то расстоЯние, которое  было  между  его
представлением о том, каким он был, и тем,  каким  он  хотел  бы  быть,  это
расстоЯние теперь начинало сокращатьсЯ. €  в  этом  был  главный  смысл  его
теперешней литературной работы.

     ‚ одном из разговоров со мной Њервиль сказал, что у  ‹у  бывают  иногда
припадки  сомнениЯ  и  что  хотЯ  все,  казалось  бы,   обстоит   совершенно
благополучно, остаетсЯ еще что-то, как он  выразилсЯ,  этап,  который  нужно
пройти.
     - Љак ты хочешь, чтобы все мгновенно изменилось?  -  сказал  Я.  -  ќто
долгий и медленный процесс, мой милый, врЯд ли это может быть иначе.
     - ’о, в чем мне до сих пор не удалось ее убедить, - сказал он, - это  в
необходимости забыть о своем прошлом. ’ем более  что,  в  конце  концов,  ты
понимаешь, никаких преступлений  она  не  совершала  и  ей  не  в  чем  себЯ
упрекать, Я знаю всю ее жизнь. Ќо она несколько раз говорила  мне  слова,  в
ответ на которые Я только пожимал плечами: "Њожет быть,  Я  не  имела  права
свЯзывать свою жизнь с твоей, и дай Ѓог, чтобы Я в этом не  ошиблась".  ’ебе
не кажетсЯ, что это просто нелепо?
     - Ќет, - сказал Я. - џ думаю, что, может быть, это не так просто  и  не
так нелепо, как тебе кажетсЯ.
     ‡начительно позже, когда Я вспоминал о  том  периоде  времени,  началом
которого  можно  было  считать  открытие  кабаре  ќвелины,  Я   думал,   что
стремительное движение событий,  которого  потом  мы  все  стали  невольными
участниками,   казалось   особенно   неожиданным   после   того,   как   все
предшествовавшее им развивалось с неизменной медлительностью.  Ћна  была  во
всем - спокойнаЯ  жизнь  ЊервилЯ  и  ‹у  в  Џариже  после  ее  исчезновениЯ,
возвращениЯ и поездки в Ђмерику и Њексику; медленно шли, один за другим, дни
в ‘ицилии, где был Ђндрей, и его путешествие во ”ранцию не нарушило  ни  его
душевного спокойствиЯ, обретенного после стольких лет судорожного ожиданиЯ и
несбывшихсЯ надежд, ни безмЯтежного существованиЯ, которое  он  вел  теперь.
’ак же медленно писалась книга Ђртура, и, казалось, ушло в прошлое то времЯ,
когда он не знал,  что  будет  с  ним  завтра.  ‚  жизни  ќвелины  после  ее
расставаниЯ с Љотиком началось то постепенное ее перевоплощение, которому  Я
был свидетелем, и не было больше ни  вздорных  проектов,  ни  увлечений,  ни
того, что было раньше, - бурных перемен, отъездов и  возвращений.  Ћна  реже
стала бывать в своем кабаре и много времени проводила  дома,  погруженнаЯ  в
размышлениЯ о том, над чем она прежде никогда не задумывалась.  €  только  в
моей жизни все, казалось, продолжало  быть  как  раньше,  без  изменениЯ  ее
замедленного, как всегда, ритма, - то же одиночество, та же неподвижность, о
которой столько раз говорил мне Њервиль.
     ќвелина приходила ко мне в разные часы-то утром, то днем,  то  вечером,
потом исчезала на некоторое времЯ, но неизменно возвращалась и спрашивала:
     - ’ы менЯ не забыл?
     - ’ы же знаешь, что это невозможно.
     - Њне недавно попалась одна книга, - сказала она как-то.  -  џ  открыла
ее, чтобы погадать, то есть прочесть первую же фразу,  которую  ты  увидишь,
первые ее слова. ’ы знаешь, что это было?
     - —то? - спросил Я.
     - "ЊедлительнаЯ сладость ожиданиЯ", - сказала она. - џ  никогда  раньше
не знала этого ощущениЯ. € Я подумала об одной  вещи,  котораЯ  тебе,  может
быть, покажетсЯ странной. Љогда Я прихожу к тебе и мы с тобой разговариваем,
у менЯ такое впечатление, что рЯдом с тобой поЯвлЯетсЯ зеркало, в котором  Я
вижу себЯ. Ќе зеркало, конечно, как стекло, а что-то другое,  и  в  нем  мое
отражение.
     - € ты возникаешь в нем такой, какой ты никогда не видела себЯ  до  сих
пор?
     - Љак хорошо, что ты перестал быть неправдоподобным, - сказала  она.  -
Њне теперь так легко с тобой -  после  того,  как  ты  отказалсЯ  от  твоего
постоЯнного грима, в который Я никогда не верила.
     - ‚сему свое времЯ, ќвелина, - сказал Я. - "‚ремЯ бросать камни и времЯ
собирать камни". ’ы это помнишь? "Ђз, …кклезиаст, был царем над €зраилем, во
€ерусалиме". ’ы говорила о моем гриме. Њожет быть, это объЯснЯетсЯ тем,  что
Я перегружен цитатами и воспоминаниЯми о чужих чувствах - и  они  так  часто
мешали мне жить моей собственной жизнью.
     - ќто, в конце концов, не так плохо, - сказала она, -  ты  сберег  твою
душевную силу. € потом, ты все-таки жил воображаемой жизнью в твоих  книгах,
это то, чего нет у большинства людей.
     - “ менЯ свой взглЯд на это, - сказал Я. - ‚ том, что это действительно
стоило делать, Я никогда не был уверен. Ђ вот  то,  что  потерЯно  и  о  чем
следует пожалеть, это стихи †оржа.
     - ЉакаЯ страшнаЯ смерть! - сказала она. - —то  теперь  от  всего  этого
осталось? Ћт этого поэтического вдохновениЯ, от усилий, которые  должен  был
делать †орж, чтобы жить, преодолеваЯ то презрение к нему, которым он  всегда
был окружен. —то? Њогила на кладбище Џериге?
     - „о которой издалека доходЯт лучи солнца ‘ицилии, - сказал Я. - ‚ этом
смысле гибель †оржа не была напрасной.
     - џ бы не хотела купить свое благополучие такой ценой.
     - Ќеужели ты говоришь об Ђндрее? Ћна пожала плечами.
     - ’ут ты ошибаешьсЯ, - сказал Я. - Ђндрей был глубоко  несчастен,  и  у
него были все основаниЯ не любить †оржа. Ќо он никогда не сделал бы  ничего,
чтобы повредить своему брату. Ћн даже не был его врагом.  Ђ  то,  что  из-за
смерчи †оржа его жизнь так изменилась, это, в конце концов, случайность. Ќо,
конечно, при желании в этом можно усмотреть, если хочешь, торжество жестокой
справедливости.
     - Њне кажетсЯ, что Ђндрею больше подходит роль жертвы.
     - џ тоже был склонен так думать, - сказал Я.
     Ќо и это не так. ‘ейчас он другой человек, его  нельзЯ  узнать.  €  вот
ответь мне на вопрос: какой Ђндрей подлинный? ’от, каким он был раньше,  или
тот, каким он стал теперь?
     - џ об этом не думала.
     - Ќапрасно, потому что именно это самое главное.
     - ’ы понимаешь, Я так привыкла к тому, что его всегда надо жалеть,  что
у менЯ сейчас, когда Я об этом думаю, какое-то странное чувство, которое мне
трудно объЯснить.
     - Њне кажетсЯ, Я понимаю. “ тебЯ такое впечатление, что у  тебЯ  отнЯли
это сожаление. ’ы сжилась с этим представлением - Ђндрей бедный, несчастный,
неуверенный в себе. ’еперь это привычное  представление  о  нем,  -  ты  его
терЯешь.
     - Њожет быть, - сказала она рассеЯнно, думаЯ,  как  мне  показалось,  о
другом. € потом без перехода, другим тоном она сказала:
     - ’ы знаешь, Я так рада тому, что ты изменил твое отношение ко мне.
     - џ его не изменил, оно всегда  было  таким  же,  как  сейчас.  ќто  ты
изменилась, ќвелина.
     - Ђ ты? - сказала она.
     - џ все такой же, мне кажетсЯ.
     - Ќет, - сказала она с твердостью и уверенностью, котораЯ менЯ удивила.
- Ќет, милый мой. џ тебе уже сказала, что теперь ты разгримировалсЯ.

                                   * * *

     "Њне, вероЯтно, недолго осталось жить. Љаждое утро, когда Я  с  усилием
поднимаюсь с постели, Я думаю, что,  может  быть,  именно  этот  день  будет
последним в моей жизни. „октор мне объЯснил, как функционирует мое сердце, и
прибавил, что непосредственной опасности нет. Ћн не мог этого не сказать,  -
это был его профессиональный долг, - но врЯд ли он сам был уверен,  что  ему
удалось менЯ в этом убедить. Ќикаких иллюзий у менЯ нет, и он, вероЯтно, это
знает.
     Ќо когда  Я  спрашиваю  себЯ,  что  заставило  менЯ  писать  эту  книгу
воспоминаний, Я неизменно нахожу один и тот же ответ.  ЊоЯ  жизнь  ничем  не
замечательна. џ ничем не отличаюсь от огромной массы  людей,  которые  живут
так, как это им диктуют внешние обстоЯтельства, среда, которой они  окружены
или из которой они вышли, воспитание, которое они получили, бытовые условиЯ,
та или инаЯ система морали, котораЯ им кажетсЯ правильной. € те, кто  живет,
нарушаЯ законы общепринЯтой этики, делают это далеко не всегда  потому,  что
они хуже других, а нередко оттого, что  их  жизнь  сложилась  иначе,  чем  у
большинства их современников. € можно себе представить,  что  при  некотором
изменении в начале существованиЯ биографиЯ уголовного преступника  могла  бы
стать историей жизни политического  деЯтелЯ,  отца  семейства  и  уважаемого
гражданина своей страны. Ќо Я отвлекаюсь от главной темы. џ хочу вернутьсЯ к
ответу на вопрос о том, что побудило менЯ  писать  эту  книгу.  Ѓыть  может,
некоторым читателЯм этот ответ покажетсЯ неожиданным, но длЯ менЯ он Ясен.
     ќто, в сущности, - своеобразнаЯ жажда бессмертиЯ. Љазалось бы,  откуда?
Џочему? Ќо жажда бессмертиЯ так же  необъЯснима,  как  необъЯснима  жизнь  и
необъЯснима смерть. —ерез некоторое времЯ Я перестану существовать, и не все
ли мне равно, казалось бы, что произойдет через пЯтьдесЯт или сто лет  после
этого? Ќи о ком из моих сверстников  никто  не  будет  помнить,  а  обо  мне
останетсЯ книга, которую Я написал. Ћна будет своего рода открытой  могилой,
напоминанием о том, что Я существовал. ‚опрос - нужно ли  это  или  нет,  не
имеет, Я думаю, значениЯ. Ќо Я  умру,  знаЯ,  что  мне  в  какой-то  степени
удалось победить смерть. ЊоЯ книга - это борьба против власти  забвениЯ,  на
которое Я обречен. € если через много лет после того, как менЯ не станет, на
земле найдетсЯ хоть один человек, который прочтет эти строки, то  это  будет
значить, что Я недаром прожил свою трудную и печальную жизнь".
     ’ак Ђртур кончил свою книгу воспоминаний ‹англуа. Љогда он  прочел  мне
эти строки, Я сказал:
     - ’еперь ему действительно остаетсЯ только умереть.
     - џ надеюсь, ты это говоришь риторически?
     - Љонечно. Џотому что Я готов пожелать ему долгой  жизни,  и,  в  конце
концов, он заслужил нашу признательность, дав тебе этот заказ.
     - Џредставь себе, последние главы Я писал почти с увлечением.
     - “ тебЯ всегда было литературное призвание.
     - ’ы прекрасно знаешь, что это не так.
     - Ќет, нет, было, только не вполне понЯтое. …сли бы его у тебЯ не было,
ты не мог бы написать эту книгу.
     - Ќе забывай, что ты мне очень помог.
     - Њилый мой Ђртур, - сказал Я, - думал ли ты когда-нибудь  о  том,  что
помочь можно только человеку, у которого есть какие-то данные длЯ выполнениЯ
той или иной задачи? Џредставь себе, что у  тебЯ  нет  никаких  литературных
способностей. ЌичьЯ помощь не могла бы спасти  положение.  ’еперь  мы  будем
ждать твою вторую книгу, на этот раз  твою  собственную.  —то  ты  хотел  бы
написать?
     - Ќе знаю. Њне кажетсЯ, что мне нужен некоторый разгон.  Ќапример,  длЯ
начала Я бы взЯлсЯ за монографию ‚атто.
     - ‚атто тебе как-то не подходит, Я думаю, - сказал Я, - это не ’ициан и
не ђубенс.
     - €менно поэтому, - сказал он, - потому что это  труднее.  Џотом  Я  бы
подумал об историческом сюжете. Ђ после этого Я бы написал роман.
     - Ћ чем?
     - џ это еще не совсем Ясно вижу, - сказал Ђртур. - Ќу,  представь  себе
простого  рабочего,  в  руки  которого  попадает  учебник  истории.  Ћн  его
прочитывает. …му хочетсЯ знать больше, чем там написано. € вот  он  ходит  в
библиотеку, изучает разные исторические труды  и  через  несколько  лет  его
знаниЯ позволЯют ему защитить  диссертацию  в  университете.  ‡атем  он  все
глубже и глубже, как ему кажетсЯ, проникает в суть вещей, и в конце  концов,
проделав  огромную  работу,  он  приходит  к  тому  убеждению,  что  нет  ни
исторических законов, ни бесспорных истин, которые могли бы быть  открыты  в
результате длительного изучениЯ, что ничего  нельзЯ  предвидеть,  ни  в  чем
нельзЯ быть уверенным, что историЯ ничему не учит и ничему не может  научить
и что он потратил годы на совершенно бесплодное занЯтие.
     - Њне кажетсЯ, что из этого трудно сделать роман.
     - Џочему?
     - ђоман - это движение чувств, говорЯ в самых общих выражениЯх. Ђ здесь
его нет. …сть только одна мысль, не очень новаЯ, как ты знаешь,  и  лишеннаЯ
эмоциональной окраски, без которой роман может показатьсЯ неубедительным.
     - ’ы же мне недавно  сказал,  что  ты  не  знаешь,  каким  должно  быть
литературное произведение.
     - ‘овершенно верно. Ќо если ты помнишь, Я говорил  еще  о  том,  что  Я
знаю, - так мне кажетсЯ, - каким оно не должно быть.
     - „о романа, во всЯком случае, еще далеко, - сказал Ђртур. - Ќо когда Я
за него возьмусь, мы выберем с тобой сюжет, хорошо?
     - ‘южет найти сравнительно нетрудно, - сказал  Я.  -  ’рудно  из  этого
сделать настоЯщую книгу.
     - € ты думаешь, что это может мне удатьсЯ?
     - џ в этом почти уверен, - сказал Я. - € мы тебе поможем.
     - џ знаю, - сказал Ђртур. - —то Я делал бы без вас?

                                   * * *

     Ќикто из нас, ни  ќвелина,  ни  Ђртур,  ни  Я,  не  могли  забыть  того
декабрьского вечера, когда после мучительного и долгого ожиданиЯ  в  клинике
хирург в белом  халате  вышел  к  нам  и  сказал,  что  теперь  Њервиль  вне
опасности. ќтому предшествовала сложнаЯ операциЯ и трагическаЯ неизвестность
ее исхода. Њы знали, что жизнь или смерть  ЊервилЯ  зависели  от  того,  как
будет действовать этот высокий,  коротко  остриженный  человек  в  белом,  с
особенными пальцами, на которые Я невольно обратил внимание, - необыкновенно
чистыми, длинными и толстыми, - и выражением непоколебимого  спокойствиЯ  на
лице  с  крупными  и  правильными  чертами.  Џосле  того  как  он  вошел   в
операционную,  Я  смотрел  на   матовое   стекло   ее   двери   с   чувством
непрекращающегосЯ смертельного  томлениЯ  и  только  через  несколько  минут
ощутил боль в кисти оттого, что ќвелина сжимала ее своей рукой,  на  которой
были кольца, вдавившиесЯ в мою кожу. Ђртур сидел не  двигаЯсь,  и  лицо  его
было совершенно белым. ‹у, с расширенными горЯчими  глазами  и  покрасневшим
лицом, кусаЯ себе губы, все времЯ ходила  взад  и  вперед  своей  быстрой  и
гибкой походкой. Ќи  к  кому  не  обращаЯсь,  она  несколько  раз  повторила
по-английски - он не может умереть, он не может умереть, - и на  третий  раз
непривычно хриплый голос ќвелины ответил:
     - Љонечно, нет.
     € когда доктор, выйдЯ из операционной, сказал, что Њервиль  спасен,  ‹у
разрыдалась, и Я испытал чувство бурного счастьЯ. Ђртур поднЯлсЯ  со  своего
места и сказал:
     - џ был в этом уверен с самого начала, у менЯ была интуициЯ.
     - Џо твоему виду этого нельзЯ было сказать, - заметил Я.
     -  Ќет,   понимаешь,   внутренне...   …сть   же   все-таки   на   земле
справедливость.
     “ ќвелины блестели глаза и улыбка не сходила с ее лица.
     - ‘амое главное, самое главное, -  говорила  она,  -  остальное  -  это
второстепенно.
     € когда мы направились к выходу, ‹у, котораЯ первый раз видела  ќвелину
и Ђртура, сказала им:
     - ‚ы не знаете, как Я вам благодарна. Ћна осталась в клинике. Њы  вышли
на улицу, шел холодный дождь. џ взЯл такси, мы отвезли домой Ђртура, и когда
он попрощалсЯ с нами и мы остались вдвоем с ќвелиной, она мне сказала:
     - џ буду ночевать у тебЯ, хорошо? ќто будет проще.
     - Љонечно, - ответил Я.
     - Љак все это произошло? —то случилось?
     - џ не мог расспрашивать ‹у, ты понимаешь, -  сказал  Я.  -  Џоэтому  Я
почти ничего об этом не знаю. ‚се это будет известно позже.
     џ проснулсЯ утром, услышав голос ќвелины,  говорившей  по  телефону.  џ
вышел в халате в столовую, - ќвелина уже была одета и на столе стоЯл кофе.
     - џ звонила в клинику, - сказала она. - Ћн провел спокойную ночь и  еще
спит. ‘ердце у  него  работает  нормально,  и  никакой  опасности,  как  мне
сказали, больше нет.
     ’еперь, после того как все это было кончено, после того как  Я  проспал
глубоким сном несколько часов, все мне казалось менее  Ясным  и  отчетливым,
чем накануне, во времЯ ожиданиЯ исхода  операции.  “  менЯ  больше  не  было
ощущениЯ тревоги, которое Я испытывал тогда, и не было  беспокойства,  но  Я
как-то  не  мог  отдать  себе  отчета  во  всем,  и  мне  трудно  было  себе
представить, что несколько часов тому назад каждую минуту  могло  случитьсЯ,
что ЊервилЯ не стало бы. € только после двух чашек  очень  крепкого  кофе  Я
начал наконец приходить в себЯ.
     - €ди бритьсЯ и принимать ванну, на тебЯ страшно  смотреть,  -  сказала
ќвелина. - џ надеюсь, что часа в три нам разрешат увидеть ЊервилЯ.
     Ќо в тот день нас к нему не пустили. Ќас  принЯл  доктор,  который  его
оперировал, он сказал, что Њервиль слишком слаб  и  что  о  визитах  к  нему
раньше чем через два-три днЯ не может быть речи.
     - ЏулЯ прошла несколько ниже сердца, - сказал он, - рана была  тЯжелаЯ,
и он потерЯл много крови. ‚се осложнилось тем, что у него раздроблено  ребро
и надо было извлечь все  обломки  кости.  ’о,  что  ему  нужно  теперь,  это
неподвижное состоЯние и длительный отдых. Ќо  выйдет  он  отсюда  совершенно
здоровым человеком.
     ‹у все времЯ оставалась в клинике, где ей дали комнату, она не отходила
от ЊервилЯ. џ увидел его на четвертый день после операции. …го голова высоко
лежала на подушке, у него было осунувшеесЯ лицо, но глаза его  были  Ясны  и
спокойны. Љогда Я подошел к его  кровати,  он  улыбнулсЯ;  слабым  движением
руки, сжатой в кулак, - Я знал, что  это  движение  причинЯло  ему  боль,  -
дотронулсЯ до моего бока и сказал:
     - ’ы видишь, старик, мы все-таки живы.
     - Љогда ты будешь себЯ чувствовать  лучше,  мы  с  тобой  поговорим,  -
сказал Я. - ’еперь тебе надо отдыхать и не двигатьсЯ.
     - џ только это и делаю, - сказал он. - € должен тебе признатьсЯ, что  в
этом даже есть известнаЯ приЯтность. € ты не можешь себе представить, как  Я
рад, что ‹у больше не угрожает опасность.
     Њы были в клинике вчетвером - ќвелина, Ђртур,  Ђндрей,  прилетевший  из
‘ицилии немедленно после того, как он получил телеграмму от Ђртура, и Я.  Њы
вышли все вместе и пошли в ресторан обедать.
     - Љак все это произошло? - спросил Ђндрей. …му ответил Ђртур.
     - Ќикто из нас еще всего не знает, - сказал  он.  -  Ќикто  из  нас  не
говорил об этом ни с Њервилем, ни с этой женщиной - Ђртур упорно называл  ‹у
"этой женщиной". - џ читал только газетные отчеты, что в них верно, что нет,
трудно судить.
     - Ќу, хорошо, что было в газетах? - спросил Ђндрей.
     Ђртур рассказал ему, что в течение нескольких  дней  за  домом  ЊервилЯ
следил высокий человек с мрачным лицом. Љогда Њервиль как-то вышел на  улицу
- было около пЯти часов днЯ, - этот человек позвонил у  входной  двери.  …му
отворила горничнаЯ. Ќе спрашиваЯ ее ни о чем, он вошел в гостиную. ‹у сидела
в кресле. Ћна не шевельнулась, увидЯ его, и неподвижным взглЯдом смотрела на
его руку, в которой он держал револьвер.
     - ‚от мы и встретились, ‹у - сказал он. - ’еперь одевайсЯ и идем.
     Ћн говорил по-английски, и горничнаЯ, стоЯвшаЯ тут же, не понимала  его
слов.
     - ’ы знаешь, что Я никуда с тобой не пойду, - сказала ‹у,  и  горничнаЯ
потом говорила, что она не узнала ее голоса. - ќто  был  голос,  которого  Я
никогда до этого не слышала, - сказала она.
     € в эту минуту в комнату из боковой двери вошел Њервиль.
     Ћн увидел человека с револьвером, ‹у, сидЯщую в кресле,  и  двинулсЯ  к
тому месту, где стоЯл этот человек.
     - Ћстанови его, - сказал этот человек ‹у, -  скажи  ему,  чтобы  он  не
двигалсЯ.
     - ЊенЯ никто не может остановить, - сказал Њервиль и сделал шаг вперед.
‚ ту же секунду раздалсЯ выстрел, и Њервиль тЯжело рухнул на пол. Ќо  сквозь
смертельное полузабытье он услышал еще  два  выстрела,  один  за  другим,  и
потерЯл сознание.
     ‘трелЯла ‹у. Љак это  выЯснилось  позже,  между  подушками  кресла  был
втиснут ее револьвер и, не сходЯ с места, она выпустила  две  пули  в  этого
человека. Ћбе пули попали ему в живот, и каждаЯ из них была смертельной.  ‹у
бросилась к Њервилю,  сказав  горничной,  чтобы  она  вызвала  доктора.  Ћна
поднЯла без видимого усилиЯ тЯжелое тело ЊервилЯ и положила  его  на  диван,
зажимаЯ рукой его рану. ‚ это времЯ до нее донессЯ хриплый шепот человека, в
которого она стрелЯла и который лежал в нескольких шагах от нее, на полу,  в
луже крови:
     - ‹у, помоги мне.
     Ћна даже не обернулась. Љогда приехал доктор, он  нашел  тЯжелораненого
ЊервилЯ и умиравшего человека с мрачным лицом.
     - ‚от приблизительно что пишут  газеты,  -  сказал  Ђртур.  -  —еловек,
которого эта  женщина  убила,  оказалсЯ  американским  гангстером,  который,
по-видимому, знал ее в Ђмерике.
     —итаЯ газетные  отчеты,  о  которых  говорил  Ђртур,  Я  составил  себе
определенное представление о том, что произошло. ‚се было  делом  нескольких
секунд. …сли бы Њервиль остановилсЯ, он, вероЯтно, не был бы  ранен.  Ќо  ни
‹у, ни этот американец с итальЯнской фамилией - Љанелли - не допускали мысли
о том, что безоружного  ЊервилЯ  не  остановит  направленное  на  него  дуло
револьвера. …сли бы Њервиль не сделал шаг вперед, Љанелли не испугалсЯ бы  -
потому что только человек, потерЯвший голову, мог стрелЯть не в ногу  или  в
плечо, а в грудь ЊервилЯ. ‡ато  оба  выстрела  ‹у  были  сделаны  с  той  же
беспощадной точностью и быстротой, с какой  она  несколько  лет  тому  назад
стрелЯла в цирке. € Я вспомнил  слова  моего  американского  собеседника  на
ђивьере:
     - ‹у очень опаснаЯ женщина. Њервиль - ваш друг, скажите ему об этом.
     € то, что ‹у сказала Њервилю:
     - Њожет быть, Я не имела права свЯзать мою жизнь с твоей,  и  дай  Ѓог,
чтобы Я в этом не ошиблась.
     ќто было сказано недаром. ‹у знала то, что не знали ни Њервиль, ни Я, -
это приближение опасности, которую она была готова встретить -  и  устранить
навсегда.
     Њы говорили об этом в ресторане, и Ђндрей сказал:
     - …е даже нельзЯ назвать опасной женщиной.  ђазве  можно  сказать,  что
постоЯннаЯ угроза смерти - это опасность? ќто смерть, а не опасность.
     - џ всегда это чувствовал, - сказал Ђртур, - с самого начала.
     - ‚ы оба ничего не понимаете, - сказала ќвелина. - Ћна опасна длЯ  тех,
кто угрожает ее жизни или жизни человека, которого она любит. Ќо ради  этого
человека она, Я думаю, пойдет на все, и Я нахожу, что это замечательно.
     - ’ы говоришь так, как будто ты хорошо ее знаешь, - сказал Ђндрей. - ’ы
ее видела два раза в жизни. Љак ты можешь о  ней  судить  и  почему  ты  так
думаешь?
     - Џотому что Я женщина, Ђндрей, - сказала ќвелина, -  и  потому  что  Я
знаю, что такое настоЯщее чувство.
     ‘ каждым днем силы ЊервилЯ восстанавливались, и через две недели  после
операции он хотел уже вернутьсЯ домой. Ќо доктор находил, что  это  было  бы
преждевременно, и, уступаЯ его настоЯниЯм и просьбе ‹у,  Њервиль  осталсЯ  в
клинике еще на некоторое времЯ.
     џ бывал у него каждый день, иногда с ќвелиной, иногда один, и при  этом
неизменно присутствовала ‹у. Ћт прежней ее холодности не осталось  следа,  Я
неоднократно слышал  ее  смех  и  никогда  больше  не  замечал  у  нее  того
неподвижного взглЯда, который раньше  производил  на  менЯ  такое  тЯгостное
впечатление. ‚ ней не было, как и  прежде,  никакой  экспансивности,  но  не
чувствовалось больше напрЯжениЯ, которое было тогда, когда  Я  встречалсЯ  с
ней на ђивьере. Ћна принимала участие в общем разговоре, и Я  как-то  поймал
ее чуть насмешливый взглЯд, которым она смотрела на Ђртура, когда  он  стоЯл
спиной к ней. ‡аметив, что Я это увидел, она улыбнулась мне и слегка  пожала
плечами. џ не представлЯл себе, что еще некоторое времЯ тому назад могло  бы
произойти нечто подобное.
     Ќаконец наступил день, когда Њервиль уехал из клиники и вернулсЯ домой.
Ќа следующее утро после этого Я позвонил ему по телефону, и он мне сказал:
     - Ќам надо с тобой поговорить. Ѓез этого у менЯ такое ощущение, что мне
чего-то не хватает. ’ы, по-видимому,  осужден  на  роль  нашего  постоЯнного
собеседника.
     Њы условились встретитьсЯ через  два  днЯ.  Ѓыл  дождливый  февральский
вечер, когда он ЯвилсЯ ко мне. “  него  был  вид  совершенно  выздоровевшего
человека, но мне показалось, что его движениЯ были несколько медленнее,  чем
всегда. џ ему это сказал.
     - џ так привык к неподвижности за это времЯ, - сказал он, - что это как
будто продолжаетсЯ по инерции. Ќо Я думаю, что скоро все будет так  же,  как
было раньше.
     - ’еперь расскажи мне, как все произошло.  Ћн  стал  рассказывать  -  и
тогда Я убедилсЯ в том, что - как Я это и предполагал  с  самого  начала-все
это не было простой  случайностью  и  что  врЯд  ли  Љанелли  предпринЯл  бы
путешествие из Ќью-‰орка в Џариж, если бы у него не было длЯ  этого  никаких
побуждений, кроме надежды на успех очередного шантажа. „о этого  он  никогда
не покидал ‘оединенных татов.  Џочему  он  вдруг  отправилсЯ  за  океан,  в
страну, о которой не имел представлениЯ и Языка которой не понимал?
     Љанелли хорошо знал ‹у. Ќесколько лет тому назад в  течение  некоторого
времени она была его любовницей. ќто продолжалось очень недолго, и она  ушла
от него после бурного объЯснениЯ. Ћн  пыталсЯ  удержать  ее  угрозами,  хотЯ
знал, что она их не испугаетсЯ. Ќо он никогда не мог примиритьсЯ с тем,  что
она его бросила. Ћн всегда был неподалеку от тех мест, где была  ‹у,  и  все
эти годы - как она это знала -  он  следил  за  ней.  Ћн  не  делал  попыток
приблизитьсЯ к ней, он ее боЯлсЯ, но от мысли о ней отказатьсЯ  не  мог.  Ќа
что он мог, казалось бы, надеЯтьсЯ? …сли бы  ему  задали  этот  вопрос,  он,
вероЯтно, не сумел бы на него ответить. Ќо в его жизни его  тЯготение  к  ‹у
было сильнее всего остального. Ћна это знала, и знала  так  же  хорошо,  что
если она не избавитсЯ тем или иным образом от  Љанелли,  у  нее  никогда  не
будет ни безопасности, ни спокойствиЯ. € когда она решила покинуть Ђмерику и
превратитьсЯ в Њаргариту ‘ильвестр, она надеЯлась, что никто не найдет ее во
”ранции - ни американскаЯ полициЯ, ни Љанелли.
     Ќо совершенной уверенности в этом у нее  все-таки  быть  не,  могло.  €
после своей поездки с Њервилем в Ќью-‰орк она  была  убеждена,  что  Љанелли
узнает о ее пребывании там. ќто именно так и случилось.
     - “дивительно все-таки, что он решил приехать в Џариж, - сказал Я. - Ћн
должен был помнить, что ‹у не похожа на беззащитную жертву.
     - Ћн это, конечно, помнил,  он  знал,  что  рискует  жизнью,  -  сказал
Њервиль. - ‹у его увидела через окно вскоре после того, как он  поЯвилсЯ,  и
была готова ко всему, Њне она ничего об этом не сказала. Ћна говорила потом,
что если бы Я не вошел в гостиную, все было бы кончено раньше,  чем  Љанелли
успел бы  что-либо  понЯть  или  сделать.  Џо  ее  словам,  так  или  иначе,
перешагнув мой порог, он подписал свой смертный приговор. € Я не сомневаюсь,
что это так и было бы.
     - ’ут не нужно сослагательного наклонениЯ, - сказал Я.
     - Ќо ты знаешь, что самое главное?
     - —то?
     - ’ы понимаешь, -  сказал  Њервиль,  -  когда  выЯснилось,  что  Я  вне
опасности, что  мне  не  угрожает  ни  смерть,  ни  инвалидность,  ‹у  стала
неузнаваема. џ никогда ее такой не  видел.  Ћна  шутит,  смеетсЯ,  она  даже
иногда напевает. ќтого раньше у нее не бывало, она все времЯ жила как  будто
в тени какой-то трагедии - не знаю, не умею это сказать. џ очень  рад  этому
изменению. Ќо мне кажетсЯ, что это не только оттого, что Я  выздоровел.  ’ут
есть что-то другое.
     - Ќу, прежде всего избавление от опасности.
     - Ќесомненно. Ќо ты понимаешь, то, что ее душило, что  мешало  ей  жить
полной жизнью, это ее прежние чувства и воспоминаниЯ и  запас  неистраченной
силы, той самой, котораЯ позволила  ей  пройти  через  все  испытаниЯ  и  не
погибнуть. € бурнаЯ ненависть ко всему, что исковеркало ее жизнь, ненависть,
котораЯ требовала выхода. € когда она убила Љанелли, вместе с  ним  она  как
будто убила свое прошлое - и теперь она свободна. џ не знаю, сумел ли Я  это
сказать так, как нужно.
     - Ќе забывай еще одного - она убила человека, который стрелЯл  в  тебЯ.
Љстати, на что ты рассчитывал, когда шел на направленный на тебЯ  револьвер?
Џочему ты не остановилсЯ?
     - ’еперь Я знаю, что это была ошибка, - сказал он. - Ќо в ту  минуту  Я
об этом не подумал, Я хотел отвлечь внимание Љанелли от ‹у.
     - џ хотел тебЯ спросить еще об одном. Љогда ты был с ‹у в Ђмерике,  что
тебе удалось выЯснить?
     - ќто не очень сложно, - сказал Њервиль. € он рассказал  мне,  ^как  он
убедил ‹у в необходимости лететь в Ќью-‰орк, узнать, чем все это  кончилось,
и доказать свою непричастность  к  убийству  Њиллера.  ‚  Ќью-‰орке  Њервиль
обратилсЯ к известному адвокату, который  обещал  ему  навести  справки  обо
всем. Ќа следующий день он его вызвал к себе и  сообщил  ему,  что  никакого
дела ‹у „эвидсон больше не существует, потому что убийца  Ѓоба  Њиллера  был
арестован и подписал свое признание. ќто была темнаЯ  историЯ,  свЯзаннаЯ  с
торговлей наркотиками. Ѓлижайший друг Њиллера, на которого  пало  подозрение
полиции, гот самый,  который  сказал,  что  Њиллера  убила  ‹у,  был  вскоре
освобожден, - против него не было никаких улик. “  того,  кто  действительно
был убийцей, оказалось неопровержимое как будто алиби: он находилсЯ  в  этот
день  в  Ѓалтиморе,  что  подтвердили  свидетели.  Ќо  его   погубила   одна
незначительнаЯ подробность: в день убийства он провел в Ќью-‰орке  несколько
часов с девушкой, которую он встретил на улице и которой раньше  никогда  не
знал. Љогда он был в ее комнате, он потерЯл там ключ от  своей  нью-йоркской
квартиры, - ключ этот она потом отнесла в полицию. ‚ернувшись из Ѓалтиморы в
Ќью-‰орк, он заказал себе второй ключ у слесарЯ. ’ак как за ним следили,  то
это тотчас же  выЯснилось  -  и  остальное  было  просто.  Љанелли  не  имел
отношениЯ ни к Ѓобу Њиллеру, ни к его сообщникам или друзьЯм.  Ќо  когда  ‹у
поЯвилась в Ќью-‰орке, он, конечно, об этом узнал.
     - —то было дальше, ты знаешь,  -  сказал  Њервиль,  -  Я  хочу  сказать
эпилог.

                                   * * *

     Ќа следующий день,  вспоминаЯ  об  этом  разговоре,  Я  подумал  о  том
странном ощущении, которое Я испытывал и в абсурдности  которого  Я  отдавал
себе отчет, - будто мне  удалось  довести  до  успешного  конца  чрезвычайно
трудное дело и теперь у менЯ больше  не  было  сознаниЯ  своей  воображаемой
ответственности за то, что происходит или может произойти.  ’олько  тогда  Я
понЯл, с каким постоЯнным напрЯжением Я следил со стороны, в течение  целого
года, за всем, что касалось ЊервилЯ и его судьбы и в чем главную роль играла
‹у. џ был искренно рад за ЊервилЯ, и на этот раз, в отличие от предыдущих, Я
был убежден, что он был действительно по-настоЯщему счастлив.
     Џотом передо  мной  возникла  -  напечатаннаЯ  в  газете  -  фотографиЯ
Љанелли, о котором до его поЯвлениЯ в Џариже никто из нас, кроме ‹у, не имел
представлениЯ. џ думал о том, как  сложилась  его  жизнь  и  каким  он  стал
оттого, что его жизнь сложилась именно так.  ‚  ней  было  все,  что  обычно
фигурирует во многих биографиЯх людей этого типа, - грабежи, жестокие побои,
которым  он  подвергалсЯ  и  которым   он   подвергал   других,   психологиЯ
преследуемого и полное отсутствие отвлеченных понЯтий. Љроме  того,  его  на
каждом шагу могла ждать смерть. Ћна была неизбежна пли почти неизбежна,  это
был вопрос времени,  и  было  чрезвычайно  маловероЯтно,  что  он  умрет  от
старости в своей постели. Ќо ему могли предстоЯть еще годы  жизни.  ’о,  что
предрешило его участь, это было его непреодолимое тЯготение  к  ‹у,  которое
было сильнее сознаниЯ того, что всЯкаЯ попытка приближениЯ к ней грозила ему
опасностью.  Ќа  первый  взглЯд  казалось,  что  Љанелли  сам  по  себе   не
представлЯл особого интереса ни длЯ кого, кроме случайного автора заметки  о
нем в уголовной хронике газеты. Ќо по странной  случайности  судьбы  он  был
совершенно необходим ‹у и не менее нужен Њервилю. ’от  мир,  который  теперь
возникал  длЯ  них  обоих,  -   возникновению   этого   мира   должна   была
предшествовать, его началом должна была быть  смерть  Љанелли,  как  счастью
ЂндреЯ должно было предшествовать убийство †оржа.  …сли  бы  †орж  был  жив,
Ђндрей продолжал бы вести печальное существование и  быть  таким,  каким  мы
всегда его знали. …сли бы ‹у не убила Љанелли, ни она, ни Њервиль  не  могли
бы быть счастливы. ’о напрЯжение, в котором она жила столько лет,  не  могло
не  привести  к  взрыву.  ќтого  повелительно  требовала   почти   безличнаЯ
ненависть, котораЯ накопилась  в  ней,  и,  может  быть,  недаром  ее  жизнь
началась с убийства и не могла не привести к убийству: минус на  минус  дает
плюс. Љак это ни казалось парадоксально, то  лучшее,  что  было  в  ней,  ее
любовь к Њервилю и неудержимое движение ее души, это лучшее  могло  проЯвить
себЯ в полной мере  только  после  того,  как  она  перешагнула  через  труп
Љанелли, после того, как была утолена  ее  слепаЯ  и  бессознательнаЯ  жажда
убийства. Љто мог бы ее за это осудить?
     џ думал о событиЯх, которые произошли за  это  времЯ,  -  они  начались
декабрьской ночью, когда открылось кабаре ќвелины, и  кончились  через  год,
декабрьским днем, когда был ранен  Њервиль  и  убит  Љанелли.  Ќо  это  была
условнаЯ  хронологиЯ,   котораЯ   ничего   не   объЯснЯла.   ќтим   событиЯм
предшествовала долгаЯ жизнь каждого из тех, кто в них участвовал или был  их
свидетелем, жизнь, которую нельзЯ было ни изменить, ни повернуть  вспЯть.  €
каждаЯ из этих жизней была, в сущности, попыткой  найти  известное  душевное
равновесие, ответ на немой вопрос, который всегда стоЯл перед нами, - ответ,
которого Њервиль искал в своих  иллюзиЯх,  ќвелина  в  бурном  эмоциональном
движении, Ђртур в игре и тЯготении к разным формам силы, Ђндрей в постоЯнной
мечте о богатстве и Я -  в  бесплодном  созерцании.  ‚се  это  было  гораздо
сложнее, чем могло казатьсЯ, и во всем этом была тревожнаЯ хрупкость. Љаждый
день какаЯ-то часть каждого из нас отмирала, оставлЯЯ след  только  в  нашей
памЯти. Ќо вместо того, что отмирало, возникало нечто  другое,  воспоминаниЯ
смешивались с надеждами, и мы терЯли и вновь находили себЯ в этих незаметных
и бесконечных превращениЯх. Њы знали твердо только одно-то, о чем Я когда-то
говорил с Ђртуром: это был, во всех условиЯх  и  при  всех  обстоЯтельствах,
путь к смерти. Њы создавали искусственные  соединениЯ  во  времени,  как  мы
создавали понЯтиЯ о прошлом, значение которого длЯ нас все времЯ менЯлось, о
будущем, которого мы не знали, о настоЯщем, смысл которого от нас ускользал.
     €ногда  мне  начинало  казатьсЯ,  что  судьба  каждого  из   нас   была
предрешена, но и в этом не могло быть уверенности. Џоль  Љлеман,  осужденный
за  убийство  †оржа,  убийство,  которого  он  не  совершал,  был  бедным  и
малограмотным человеком, но его  постоЯннаЯ  жажда  стЯжательства  в  других
условиЯх могла бы привести к тому, что  он  стал  бы  миллионером  и  вместо
дешевого красного вина пил бы виски и  фигурировал  бы  в  светской  хронике
газет. Џочему нельзЯ было бы себе представить  нищую  Ђнжелику,  продававшую
букет измЯтых фиалок у выхода из ночного  кабаре,  в  собственном  особнЯке,
возле Ѓулонского леса, в литературном салоне? ‚се могло быть - и  длЯ  этого
было достаточно одного сдвига, потерЯвшегосЯ в далеком прошлом, который  мог
совершенно изменить любую человеческую жизнь, -  сдвига  во  времени  или  в
обстоЯтельствах, в мгновенном  и  непостижимом  соединении  тех  или  других
условий, - того, о чем писал Ђртур  в  заключительных  строках  воспоминаний
‹англуа.

                                   * * *

     Ђндрей пришел ко мне попрощатьсЯ, - он  уезжал  в  ‘ицилию.  Ћн  ЯвилсЯ
утром, и Я обратил внимание на его задумчивый вид.
     - ‚ какие размышлениЯ ты погружен? - спросил Я.
     - Џрежде всего о Њервиле, - сказал он. - Љакое счастье, что он  осталсЯ
жив! …го поведение менЯ не удивило, но кто из нас действовал бы как он?
     - € этого человека ты хотел испугать топ опасностью, котораЯ ему  будет
угрожать, если он не расстанетсЯ с ‹у.
     - ’еперь  опасности,  может  быть,  больше  нет.  …сли  не  говорить  о
возможности того, что через некоторое времЯ Њервиль опЯть поймет, что и  это
была ошибка.
     - џ думаю, что на этот раз это не ошибка. ‚сему есть предел, Ђндрюша, и
мне кажетсЯ, что Њервиль  дошел  до  этого  предела.  ‚се  рано  или  поздно
кончаетсЯ - и эмоциональные блужданиЯ  тоже.  Њервиль  никогда  не  был  „он
†уаном.
     - Ћн скорее похож на „он Љихота. ‚от ты  только  что  сказал,  что  все
кончаетсЯ. ’ы видел сегоднЯшнюю газету?
     € он показал мне третью страницу утренней газеты. Њне сразу бросилсЯ  в
глаза  заголовок:  "Џоль  Љлеман,  осужденный  на  двадцать  лет   тюремного
заключениЯ за убийство его бывшего хозЯина, повесилсЯ в своей камере".
     - ЃеднЯга! - сказал Я.
     - ’ебе его действительно жаль?
     - ‚се-таки жаль, - сказал Я. - ’ы подумай, Ђндрей: какаЯ убогаЯ  жизнь,
какаЯ душевнаЯ нищета, и как это, в конце концов, печально. џ только недавно
вспоминал о нем и думал, что измени те условиЯ, в которых он  жил,  перенеси
его в другую среду - и он мог бы стать банкиром или ростовщиком, кто  знает?
‘удьба к нему отнеслась жестоко. € он расплачивалсЯ за убийство,  в  котором
не был виновен.
     - Њы с тобой об этом говорили, - сказал Ђндрей, - Я бы  его  посадил  в
тюрьму без всЯкого обвинениЯ в убийстве, за избиение маленьких детей.  ќтого
простить нельзЯ.
     - ’ут Я с тобой согласен. Ќо что ты хочешь?  “  менЯ  смутное  сознание
какой-то вины за то, что произошло. „а, Я знаю, что это  трудно  обосновать,
но Я не могу от этого  отделатьсЯ.  ќто  вроде  того  позднего  сожалениЯ  и
раскаЯниЯ, которое Я испытываю, когда думаю о †орже.
     - Ќикто из нас ничего дурного ему никогда не сделал.
     - „а, конечно. Ќо сказать, что он встречал с  нашей  стороны  дружеское
расположение и понимание, тоже нельзЯ - и смерть сделала это непоправимым, Ђ
теперь... Њы  даже  не  знаем,  кто  его  убил.  Њожет  быть,  впрочем,  это
когда-нибудь все-таки выЯснитсЯ.
     -  Ќе  думаю,  -  сказал  Ђндрей.  -  ќто  одно   из   распространенных
заблуждений, что убийцу всегда находЯт. „алеко не всегда.  ‘колько  остаетсЯ
нераскрытых преступлений?
     - џ знаю. ‚ конце концов, достаточно,  чтобы  о  свЯзи  и