головой. Џотом он посмотрел мне в глаза и сказал:
     - ’от, кто убил ™ербакова, унес  с  собой  золотого  Ѓудду.  Ќа  полке,
покрытой тонким слоем пыли, отпечаталсЯ квадрат, рисунок которого вы держите
в руках. …сли нам удастсЯ разыскать  статуэтку,  то  вы  вернетесь  домой  и
будете  продолжать  ваше  исследование  по  поводу   ’ридцатилетней   войны,
черновики которого мы нашли у вас. „олжен вам сказать, между прочим,  что  Я
совершенно не согласен с вашими выводами и, в частности, с оценкой ђишелье.
     ‡атем он протЯнул мне папиросы - жестом, который мне сразу сказал много
и немаЯ убедительность которого была сильнее, чем любаЯ  перемена  тона.  Ћн
сделал это почти машинально, так, как это делают по отношению к знакомому. џ
почувствовал необыкновенное облегчение, и мое дыхание стало учащенным.
     - ’еперь перейдем к другому, - сказал он. - —то вы знаете  о  любовнице
покойного, об ее родителЯх и об ее покровителе? џ с трудом представлЯю себе,
чтобы вопрос об их участии в убийстве ни разу у вас не возникал.
     - џ много  об  этом  думал,  -  сказал  Я.  -  џ  имею  приблизительное
представление  обо  всех  этих  людЯх,  но  меньше  всего  Я   знаю   Ђмара,
покровителЯ, как вы его называете, ‹иды. ‚се  они  крайне  малопочтенны.  Ќо
должен вам сказать, что Я не вижу, какую выгоду длЯ  ‹иды  или  Ђмара  могло
представить это убийство.
     -  Њожно  подумать,  что  вы  лично  не  заинтересованы  в  результатах
следствиЯ.
     - Њои рассуждениЯ несколько отличаютсЯ от ваших, - сказал Я,  -  и  это
объЯснЯетсЯ, в частности, тем, что у менЯ есть достовернаЯ  истина,  котораЯ
длЯ вас априорно не установлена: Я знаю, что Я не убивал ™ербакова.
     - Alibi ‹иды и Ђмара кажетсЯ на первый взглЯд бесспорным, - сказал  он.
- Ћба они провели всю ночь в дансинге "‡олотаЯ  звезда".  ѓарсоны  первой  и
второй смены помнЯт, что Ђмар заказывал им шампанское.
     - ќто была ночь с субботы на воскресенье, народу было много, и  часоваЯ
отлучка могла пройти незамеченной.
     - „а, и, кроме того, у нас есть некоторые основаниЯ не вполне  доверЯть
свидетельским показаниЯм, которые идут из этой среды. Ќо  до  доказательства
противного мы вынуждены верить этому алиби.
     - ЏовторЯю, что длЯ менЯ неЯсно, какую цель мог бы  преследовать  Ђмар,
убиваЯ ™ербакова.
     - ќтого мы не знаем, и это аргумент в его пользу. Ќи допрос,  ни  обыск
не дали никаких  результатов.  ђодители  ‹иды  провели  ночь  у  себЯ,  они,
впрочем, вне подозрениЯ. —то вы знаете о них вообще?
     џ рассказал ему то, что мне было о них известно. Ћн сказал:
     - ќто, конечно, показательно, но из этого не следует автоматически, что
кто-либо из них совершил это убийство, которое им  принесло  только  убыток,
грубо говорЯ. Њы будем теперь искать статуэтку, в  которой  ключ  всего.  Ќе
скрою от вас, что найти ее врЯд ли будет легко. џ думаю, что мне не придетсЯ
вас больше допрашивать. ‚ам остаетсЯ только ждать; времЯ работает на вас.
     € перед тем, как отослать менЯ, он прибавил:
     - …сли  бы  убийца  не  соблазнилсЯ  золотым  Ѓуддой,  вам  бы  грозила
гильотина или бессрочнаЯ каторга. € Я не думаю, чтобы соображение о том, что
это обогатило бы судебную хронику еще  одним  случаем  осуждениЯ  невинного,
показалось бы вам достаточным утешением.
     џ даже  приблизительно  не  представлЯл  себе,  сколько  времени  может
продлитьсЯ мое ожидание. Ќо так или иначе, Я был уверен теперь, что  мне  не
грозит никакаЯ опасность. џ полагал, правда, что следователь, будучи  уверен
в моей непричастности к убийству ™ербакова, мог бы вернуть мне свободу.  Ќо,
поставив себЯ на его место, Я подумал, что поступил бы, пожалуй, так же, как
он, хотЯ бы длЯ того, чтобы настоЯщий убийца Џавла Ђлександровича  продолжал
считать себЯ в безопасности. Љак  Я  впоследствии  узнал,  это  в  некоторой
степени соответствовало действительности.  €  тогда  же  Я  подумал,  что  в
области элементарной логики все рассуждают в  общем  почти  одинаково  и,  в
конце  концов,  именно  произвольные  законы  этой  своеобразной  математики
приводЯт к аресту  убийцы  или  раскрытию  преступлениЯ,  -  тем  более  что
уголовные преступники чаще всего бывают примитивными людьми, неспособными  к
сколько-нибудь  отвлеченному  мышлению,  и   в   этом   смысле   оказываютсЯ
беззащитными  перед  самым  скромным  умственным   превосходством   среднего
следователЯ. ’ак должно было, как мне казалось, случитьсЯ и теперь.
     џ не думал о сроке моего тюремного заключениЯ и не вел  счета  времени,
но, помимо моего желаниЯ, Я был бессознательно подготовлен к тому,  что  оно
продлитсЯ, быть может, два или три днЯ. Ќо проходили  недели,  и  ничего  не
менЯлось в моем положении. Њне  начинало  иногда  казатьсЯ,  что  так  может
тЯнутьсЯ годы, - не потому, что Я должен содержатьсЯ в тюрьме, а оттого, что
Я был один в многомиллионной массе Џарижа, был  почему-то  арестован  и  мог
просто потерЯтьсЯ и быть забытым. Ќо и это было не размышлением или выводом,
а темным и неверным ощущением, это была очереднаЯ и  очевиднаЯ  ошибка  моих
мускулов, моего  зрениЯ,  моего  слуха,  всего  этого  воспринимательного  и
несовершенного аппарата. „ни проходили за днЯми. ‘начала Я не думал почти ни
о чем, потом стал вспоминать о  самых  разных  вещах,  не  имевших,  однако,
отношениЯ к убийству. € чтобы заставить себЯ вернутьсЯ  к  обсуждению  того,
что играло главную роль в решении моей участи, мне  всЯкий  раз  нужно  было
делать над собой усилие. џ ловил себЯ на том, что трагическаЯ и  неожиданнаЯ
смерть Џавла Ђлександровича не вызывала во мне тех чувств, которые Я  должен
был бы испытывать и которые были бы естественны: сожаление и печаль. “  менЯ
вдруг бывало такое странное ощущение, - мне было трудно его определить  даже
длЯ самого себЯ, - нечто вроде того, что все, в сущности, начиналось  с  той
минуты, когда стало известно, что Џавла Ђлександровича ™ербакова больше  нет
на свете. € он невольно и теперь уж как будто  окончательно  приобретал  длЯ
менЯ тот призрачно-картинный характер, который  менЯ  поразил  в  день  моей
первой встречи с ним в ‹юксембургском саду. џ помнил  все  мои  разговоры  с
ним, его своеобразную уютность, но это как-то  не  вызывало  во  мне  теперь
эмоционального - Я не мог найти другого слова-отклика. € Я подумал,  что  он
поЯвилсЯ в моей жизни именно тогда, когда все  длЯ  менЯ  было  призрачно  и
условно и деревьЯ  ‹юксембургского  сада  были  не  более  убедительны,  чем
воображаемый пейзаж далекой страны, которой Я никогда не знал.  Ђ  вместе  с
тем произошло именно то, о чем Я думал, когда стоЯл  на  мосту  через  ‘ену,
возвращаЯсь от него домой в ночь его смерти. Њожет быть, даже мысль об  этом
совпадала по времени с той минутой, когда он умирал в своем кресле, не успев
этого ни понЯть, ни почувствовать, ни постигнуть, что это и есть тот переход
в иной мир, который он описывал  мне  в  таких  лирических  тонах.  ‚  этом,
собственно, и состоЯло преступление - как  почти  каждое  убийство:  у  него
отнЯли то, чего он только начинал ждать, то, к чему его должен был  привести
длительный путь, медленный и  постепенный  отказ  от  всего,  приближение  к
нирване, как он сказал бы, вероЯтно, мне в нашей очередной  беседе,  которой
никогда не будет. € теперь Я думал,  что  был  не  прав,  полагаЯ,  что  ему
следует умереть раньше, чем он перестанет ценить свое неожиданное счастье: Я
произвольно лишал его самого важного периода его жизни. џ отнимал у него - и
моим единственным утешением было то, что это оставалось в области  чистейшей
теории, - право на собственную смерть, которое  принадлежало  только  ему  и
никому другому. Ќо у него было слишком мало времени, - и кто мог знать,  что
не будет ни медленности, ни приближениЯ к нирване, а будет короткий  хрип  и
мгновеннаЯ тьма? € не будет ни  объЯвлениЯ  в  газетах,  ни  "ложа  Ђвраама,
€саака и €акова", и вместо этого в анатомическом театре будет  лежать  перед
вскрытием окоченевшее тело пожилого мужчины,  то  самое  тело,  которое  еще
вчера ‹ида держала в своих вЯлых объЯтиЯх, закрываЯ глаза и думаЯ об Ђмаре?
     џ заметил в своем теперешнем  состоЯнии  одну  особенность,  свЯзанную,
быть может, с тем, что Я  был  заключенным:  если  Я  начинал  о  чем-нибудь
думать, то мне было  труднее,  чем  раньше,  перенести  внимание  на  другой
предмет. Ћбычно  Я  делал  это  почти  автоматически;  теперь  у  менЯ  было
впечатление, что образы, занимавшие мое воображение, потерЯли  ту  легкость,
которой обладали раньше, и главное,  перестали  подчинЯтьсЯ  моей  воле,  от
которой больше не зависело ни их поЯвление, ни их исчезновение. Њожет  быть,
это было так, потому что  Я  устал.  џ  сопротивлЯлсЯ  этому  как  мог,  но,
по-видимому, у менЯ оставалось мало сил. Ќаступила наконец минута,  когда  Я
Ясно понЯл невозможность отдалить от себЯ то, что так давно уже приближалось
ко мне, то, о чем Я раз навсегда запретил себе думать, потому что Я не  знал
ничего более тЯгостного и печального. ќто начиналось с трех  строк,  которые
преследовали менЯ:

     But come you back when all the flow'rs are dying,.
     If I am dead - as dead I well may be -
     You'll come and find the place, where I am lying...
     {Љогда умру - все смертны в этом мире, -
     ‚ернешьсЯ ты; увЯнут уж цветы;
     ‚ернешьсЯ - и найдешь мою могилу... (англ.)}

     € сейчас же после этого до менЯ доходил голос, который пел эти слова  и
который Я слышал в последний раз два года тому назад. € этот  голос,  и  эти
слова возникали сквозь сожаление и сознание  непоправимости,  напоминаЯ  мне
мой добровольный и бессмысленный отказ от единственной возможности  возврата
во времени. Љак Я мог думать тогда, что не  имею  права  на  это,  -  летние
вечера, близость Љатрин, ее голос, ее глаза и прозрачнаЯ ее любовь? € почему
мрачные образы, провалы в небытие, неверность моих собственных  очертаний  и
качающаЯсЯ зыбкость моей жизни могли мне казатьсЯ настолько  непреодолимыми,
что, испугавшись  этой  неизбежной  призрачности  существованиЯ,  Я  ушел  в
отвлеченную темноту, оставив там, по ту сторону  ненавистного  пространства,
этот голос и эти слова? ‡ачем Я это сделал? Ќикто не мог знать заранее,  что
Я непременно буду побежден в этой борьбе.  ‚  конце  концов,  неужели  моего
воображениЯ было недостаточно,  чтобы  создать  условную  и  соблазнительную
фикцию действительности, и неужели у менЯ не хватило бы силы  воплотитьсЯ  в
тот образ, который смутно видела Љатрин, который она забыла  и  который  она
звала?

                            But come you back...

     € вот Я  затворил  за  собой  дверь,  чтобы  медленно  исчезнуть  в  ее
тЯгостном сне, в ее слабеющем воспоминании. Ћна ни в чем не была виновата, и
не она ушла от менЯ. џ вышел из ее комнаты поздно вечером, и Я вспомнил, как
медленно Я спускалсЯ по лестнице. ’олько  теперь  мне  была  Ясна  абсурднаЯ
неправдоподобность этой медленности, - потому что это не был уход, это  было
почти самоубийство, это был прыжок в неизвестность.
     € первый раз в жизни Я почувствовал, что  мне  нужна  ее  помощь  и  ее
поддержка. џ думал о том, знала ли она что-либо обо мне. ЏредставлЯла ли она
себе, что сейчас, в  душевных  судорогах  сожалениЯ,  Я  жду,  обвиненный  в
убийстве, какой будет моЯ судьба и что мне предстоит - гильотина, бессрочнаЯ
каторга  или,  быть  может,  возвращение  золотой  статуэтки  Ѓудды  с   его
исступленным лицом и, стало быть, свобода? Ќо что бы ни случилось, ей Я буду
обЯзан единственной моей иллюзией. ’олько, может быть, менЯ больше не  будет
и через несколько лет  далекий  каторжник,  жестоко  страдаЯ  от  очередного
припадка  палюдизма,  будет  рассказывать  на   убогом   уголовном   жаргоне
фантастическую историю своей любви к женщине, в существование которой  тогда
уже никто не поверит. Ќо если бы чудом мне когда-нибудь было суждено еще  ее
увидеть,  Я  рассказал  бы  ей  -  как  всегда,  наполовину   по-французски,
наполовину по-английски - о моих допросах, о моем обвинении  в  убийстве,  о
моем тюремном заключении. € Я бы прибавил, что, когда Я был  заперт  в  этих
четырех стенах, именно тогда Я понЯл самое  главное:  и  постоЯнный  призрак
чьего-то чужого существованиЯ, и обвинение в убийстве, и  раскаЯние  в  том,
что Я был теоретически виновен перед тенью моего мертвого друга, и тюрьма, и
перспектива медленной или мгновенной смерти, - все это было менее  тЯгостно,
чем воспоминание о моем уходе из ее  комнаты  тогда,  поздним  вечером,  чем
исчезновение  той  единственной   иллюзии,   из-за   которой,   может   быт,
действительно стоило защищатьсЯ до конца.

                                 ----------

     џ знал, что в эти долгие дни, которые были наполнены, казалось,  только
моими размышлениЯми и воспоминаниЯми  и  которые  так  монотонно  переходили
сначала в сумерки, потом в ночь, - там, за стенами,  ограничивавшими  теперь
мое теперешнее существование, происходит упорнаЯ работа. џ  делал  по  этому
поводу десЯтки предположений, но Я, конечно, не мог  предвидеть  даже  самым
отдаленным и приблизительным образом того, что обусловило мое возвращение на
свободу. џ не мог знать, что ’омас ‚илкинс находилсЯ в Џариже, как Я не знал
вообще, что он существует на свете и что именно ему предстоит сыграть в моей
судьбе столь значительную роль, объЯснЯвшуюсЯ, в  свою  очередь,  некоторыми
его  личными  особенностЯми.  ’омас  ‚илкинс  был   собственником   большого
цветочного магазина в —икаго и, как  он  сам  говорил,  любил  больше  всего
остального  -  цветы  и  женщин.  Ќо  те,  кому  пришлось   с   ним   близко
познакомитьсЯ, были склонны утверждать, что самую большую слабость он  питал
все-таки к спиртным напиткам. Ћн приехал  в  Џариж  по  делам,  поселилсЯ  в
районе Ѓольших бульваров и скоро стал своим человеком во  всех  барах  этого
квартала. ќто был полный  сорокалетний  мужчина  с  выцветшими  глазами.  Ћн
обычно поЯвлЯлсЯ в сопровождении какой-нибудь молодой женщины из числа  тех,
кого содержатели и гарсоны баров знали давно и  хорошо.  ‚  пьЯном  виде  он
отличалсЯ некоторой забывчивостью и  нередко  оставлЯл  в  баре,  уходЯ,  то
коробку  конфет,  то  какой-нибудь  сверток,  то  собственную   шлЯпу.   …му
обыкновенно возвращали их на следующий день.
     ђозыски  золотого  Ѓудды  были  поручены  инспектору  Џрюнье,  который,
потратив на  это  несколько  недель,  нигде  не  мог  обнаружить  не  только
исчезнувшей статуэтки, но даже отдаленных о  ней  напоминаний.  Ћн,  правда,
отыскал, не без труда, антиквара, который продал Ѓудду  ™ербакову  несколько
месЯцев тому назад и который подтвердил это; но его подтверждение,  конечно,
не могло подвинуть дела. Ћн дал Џрюнье подробное описание  статуэтки,  точно
совпадавшее с тем, которое  Я  дал  следователю,  и,  удостоверившись  таким
образом, что золотой Ѓудда действительно существовал и не был  плодом  моего
воображениЯ, Џрюнье принЯлсЯ  за  его  поиски.  Ћн  наводил  справки,  очень
сложными и косвенными путЯми, у всех скупщиков краденого,  но  это  не  дало
никаких  результатов.  ‡олотаЯ  статуэтка  исчезла,   казалось,   совершенно
бесследно.
     Ћн возвращалсЯ однажды домой, усталый и сонный, поздно ночью и, проходЯ
по одной из маленьких улиц возле Place de Opera,  остановилсЯ  перед  баром,
над которым электрическаЯ вывеска сиЯла красным светом.  €знутри  доносилась
смутнаЯ музыка. Ћн толкнул стеклЯнную дверь  и  вошел.  ‚  баре  было  почти
пусто. Ћн сел на высокий табурет перед стойкой, против кассира, поздоровалсЯ
с ним, - он знал в этом баре всех служащих, - заказал себе виноградного соку
и увидел справа от кассы какой-то небольшой предмет,  завернутый  в  помЯтую
папиросную бумагу.
     џ узнал эти  подробности  от  самого  Џрюнье,  с  которым  познакомилсЯ
несколько позже и которого  пригласил  позавтракать  в  ресторан.  Ћн  очень
картинно рассказал мне  все,  что  происходило,  детали  каждого  допроса  и
последовательность фактов, котораЯ довела его до их логического  завершениЯ.
‚ыпив лишнее, он стал совершенно откровенен и призналсЯ мне,  что  недоволен
своей судьбой и своей профессией, что он  вынужден  этим  заниматьсЯ  только
из-за недостатка  средств  и  что  больше  всего  на  свете  его  интересует
зоологиЯ. Љогда он начал об этом  говорить,  он  необыкновенно  оживилсЯ,  и
остановить  его  было  невозможно.  џ  подумал,  что  если   бы   вопрос   о
классификации млекопитающих возник в начале нашего разговора, Я бы  врЯд  ли
успел узнать что бы то ни было о вещах, которые мне лично казались в  данном
случае более важными, но которым он не был склонен  придавать  значение.  Ћн
буквально впал в лирический экстаз, когда заговорил об австралийской  фауне,
в которой обнаружил удивительные познаниЯ: он описывал мне поведение ехидны,
нрав утконоса, свирепость динго и трагическую красоту - как он  выразилсЯ  -
черного лебедЯ. Ћн имел точное представление о размерах маньчжурского тигра,
об окраске оцелота, о необыкновенной быстроте бега, характерной длЯ гиеновой
собаки, - и его мало, по-видимому, смущало то, что Я был в этой области Явно
недостойным его собеседником. ‚последствии Я часто встречалсЯ с ним, он  был
милым человеком и носил в себе начало своеобразной зоологической  поэзии,  в
которой, как Я ему сказал, было нечто стихийно пантеистическое.  Љ  счастью,
тогда, в баре, он был далек от зоологии. Ћн посмотрел на сверток и спросил:
     - —то это такое?
     - ќто забыл один из клиентов, - сказал кассир, - он только что вышел, и
Я даже не успел посмотреть, в чем дело. —то-то тЯжелое, во всЯком случае.
     - Џокажите, - сказал Џрюнье.
     Љассир протЯнул ему полубесформенный предмет, очертаниЯ  которого  были
скрыты несколькими слоЯми бумаги. Џрюнье развернул ее измЯтые листы, и глаза
его широко раскрылись: тускло поблескиваЯ в  электрическом  свете,  на  него
смотрело восторженное, золотое лицо Ѓудды.
     - Ca, par exemple {Џожалуй, да (фр.).}, - сказал он.
     ‚илкинс был допрошен на следующий день через переводчика; он  почти  не
говорил по-французски. Ћн сначала вообще не хотел разговаривать с  полицией,
заЯвил,  что  он  американский  гражданин,  что  он  не  совершил   никакого
преступлениЯ, что он обратилсЯ к американскому консулу с  просьбой  защитить
его от произвола французских властей. Ќо когда ему объЯснили, в чем дело, он
согласилсЯ сообщить то немногое, что мог. Ћн купил эту статуэтку  за  триста
франков у девушки, с которой провел вчерашний вечер.  ‘татуэтка  понравилась
ему необыкновенной живостью выражениЯ, как он сказал, и поэтому он решил  ее
приобрести, хотЯ она, конечно, не стоила таких денег, так как была из меди и
в нее было вделано красное стеклышко. „евушка, собственно,  не  предполагала
ее продавать и согласилась на это, только уступаЯ его настоЯниЯм.  ќто  была
очень приЯтнаЯ блондинка, и звали ее „жорджетт. Џрюнье поблагодарил  его  за
показание и спросил в баре, кто именно была женщина, приходившаЯ вчера  туда
с ‚илкинсом.
     - ѓаби, - сказал гарсон.
     —ерез полчаса после этого ѓаби стоЯла перед Џрюнье. Ћна начала с  того,
что у нее все бумаги в порЯдке, что она ничего  не  скажет,  что  ей  нечего
сказать и что она знает свои права.
     - Ќе говори глупостей, - сказал Џрюнье, - и не трать времени. Ћткуда ты
получила статуэтку?
     - ќто подарок.
     - •орошо. Љто тебе ее подарил?
     - ќто вас не касаетсЯ.
     - ЉасаетсЯ, касаетсЯ, - сказал он. - Ќу?
     - џ не скажу.
     - Љак хочешь, -  сказал  Џрюнье.  -  Ќо  тогда  Я  буду  вынужден  тебЯ
задержать за сообщничество и укрывание краденого.
     - ‚ы надо мной смеетесь, - сказала ѓаби.  -  Љто  будет  красть  медную
статуэтку?
     - ’от, кто понимает разницу между медью и золотом. Ќу?
     ќто произвело на ѓаби необычайно  сильное  впечатление.  Ќа  глазах  ее
поЯвились слезы; она не могла себе простить, что отдала  такую  ценную  вещь
почти даром этому американцу, который был совершенно пьЯн или делал вид, что
был пьЯн, и тоже не понимал, что это золото.
     - ѓюгюс мне сказал, что это не имеет никакой ценности.
     - Њожешь идти, - сказал Џрюнье. - ’олько не особенно  далеко,  ты  мне,
может быть, будешь еще
     нужна.
     Џосле этого ѓюгюс, официальный покровитель ѓаби, был доставлен в тот же
кабинет, где час тому назад была ѓаби. Џрюнье бросил на него быстрый взглЯд:
     ѓюгюс был таким же, как всегда, -  крупные  завитки  волос  на  голове,
результат   длительной   работы   парикмахера,   свирепое    бритое    лицо,
светло-коричневый костюм и серое пальто.
     - ‡дравствуйте, господин инспектор, - сказал он.
     - ‡дравствуй, ѓюгюс, - сказал Џрюнье. - Ќу, как
     дела?
     - ’ак себе, господин инспектор.
     - •очешь папиросу?
     ѓюгюса  очень  обеспокоила  такаЯ  неожиданнаЯ  любезность  со  стороны
полицейского инспектора; он привык к другому обращению, и эта перемена  тона
не предвещала ничего доброго.
     - ’ы всегда был хорошим парнем, в сущности, - сказал Џрюнье. - Љонечно,
у тебЯ были кое-какие недоразумениЯ, но у кого их не бывает?
     - ќто правильно, господин инспектор.
     - Ќу вот, видишь. ’ы знаешь, что мы делаем  все,  чтобы  не  доставлЯть
тебе неприЯтностей: ты живешь как хочешь, работаешь как хочешь и мы тебе  не
мешаем, потому что мы уверены в твоей порЯдочности.
     Џрюнье посмотрел на него довольно пристально. ѓюгюс отвел глаза.
     - Ќо, с другой стороны, ты понимаешь, так как мы тебе оказываем услугу,
то  мы  рассчитываем  на  твою  лоЯльность.  Њы  знаем,  что  если  бы   нам
понадобились некоторые справки, то ты нам их дашь. Ќе правда ли?
     - „а, господин инспектор.
     - Ћткуда у тебЯ поЯвилась статуэтка, которую ты дал ѓаби?
     - џ не понимаю, о чем вы говорите, господин инспектор.
     - ’ы видишь, тебе все-таки верить до конца нельзЯ. †аль. Џотому что, ты
понимаешь, все благополучно только до тех пор, пока мы тебе верим.  Ќо  если
бы мы захотели к тебе придратьсЯ, это  было  бы  нетрудно.  Џошли  бы  опЯть
допросы, - ты знаешь, что это такое, - заинтересовались бы твоим прошлым,  -
ты тоже знаешь, что это такое, - и так далее. Џонимаешь? € тогда Я  бы  тебЯ
уж не мог защищать. џ бы сказал: ѓюгюс, Я ничего не могу длЯ  тебЯ  сделать,
потому что ты обманул мое доверие. ќто ты, Я надеюсь,  понимаешь?  ’еперь  Я
прибавлю, что у менЯ мало времени. Џоследний раз: откуда у тебЯ статуэтка?
     - џ нашел ее в мусорном Ящике, господин инспектор.
     - •орошо, -  сказал  Џрюнье,  вставаЯ,  -  џ  вижу,  что  тебе  надоела
спокойнаЯ жизнь. —то ж, будем действовать иначе.
     - ѓосподин инспектор, мне дал ее на хранение Ђмар.
     - ‚от это другое дело. Љак раз недавно был о тебе разговор и  Я  сказал
моим коллегам: ребЯта, Я за ѓюгюса всегда готов поручитьсЯ. џ очень рад, что
оказалсЯ прав. Љогда он тебе ее передал?
     - ‚ ночь на двенадцатое февралЯ, господин инспектор.

                                 ----------

     џ не знал ничего обо всем, что происходило в это  времЯ,  когда  Я  был
предоставлен своим собственным размышлениЯм. € Я думал о том, что моЯ судьба
решаетсЯ сейчас, именно в эти дни, и что ее решение не зависит от менЯ ни  в
какой степени. Њеньше, чем когда бы то ни было, все, что  мне  предстоЯло  в
жизни, могло определЯтьсЯ тем, что Я из себЯ представлЯл, или тем, к чему  Я
стремилсЯ. џ вернулсЯ к этим же размышлениЯм позже  и  констатировал  лишний
раз, что это действительно не имело никакого значениЯ. ‚ажно  было  то,  что
существовала золотаЯ статуэтка с квадратным срезом внизу, важно было то, что
старый  антиквар  в  очках  и  ермолке  подробно  описал   ее   полицейскому
инспектору; важно было то, что ’омас ‚илкинс, владелец цветочного магазина в
городе —икаго,  питал  слабость  к  спиртным  напиткам  и  женскому  полу  и
отличалсЯ забывчивостью в пьЯном виде. ‚ажно было то, что была на свете ѓаби
и что она работала в районе Ѓольших бульваров. € важно было то, что  в  этом
неправдоподобном  соединении  пьЯнства,  пристрастиЯ  к  цветам,   продажных
женских тел и малограмотных сутенеров возникало золотое воплощение  великого
мудреца, об учении которого никто  из  его  кратковременных  владельцев,  ни
‚илкинс,  ни  ѓаби,  ни  ѓюгюс,  ничего  не  знали  -  ив  возможности   его
вещественного приближениЯ ко мне заключалось мое спасение. Ђ  вместе  с  тем
что, казалось, кроме слепой и неумолимой механики случаЯ, могло свЯзать  мою
судьбу, мой длительный бред и мои блужданиЯ с клиентурой цветочного магазина
в столице одного из американских штатов, - клиентурой, существование которой
позволЯло ‚илкинсу совершать поездки в Џариж? ‘ плохо  залеченным  сифилисом
ѓаби и ѓюгюса и с неизвестной мне жизнью индусского артиста, бесспорному и в
какой-то мере крамольному искусству которого золотой Ѓудда был обЯзан  своим
возникновением? Њожет быть, этот неведомый мастер, работаЯ  над  статуэткой,
надеЯлсЯ, что через сотни или тысЯчи лет, воскресаЯ и перевоплощаЯсь десЯтки
и десЯтки раз, он достигнет наконец совершенства и станет почти  похожим  на
величайшего мудреца всех времен и народов,  -  вместо  того,  чтобы,  прожив
обычную человеческую жизнь,  не  отмеченную  ни  одной  особенной  заслугой,
умереть и проснутьсЯ парией и быть окруженным гениЯми  тьмы.  €  Я  подумал,
что, говорЯ с Џавлом Ђлександровичем о том, что и Я мог  бы,  при  известных
условиЯх, стать буддистом, Я был далек от истины, в частности,  потому,  что
моЯ судьба в  этой  жизни  слишком  живо  все-таки  интересовала  менЯ  и  Я
нетерпеливо ждал своего освобождениЯ.
     ќтот день наступил через три  недели.  ЊенЯ  опЯть  привели  в  кабинет
следователЯ. Ћн поздоровалсЯ со мной - чего раньше  никогда  не  делал  -  и
сказал:
     - џ мог бы вас не вызывать,  но  мне  хотелось  вас  видеть  и  у  менЯ
оказалось немного свободного времени.
     Ћн расстегнул свой портфель - и в следующую  секунду  Я  увидел  в  его
руках золотого Ѓудду.
     - ‚от ваш спаситель, - сказал он. - …го,  однако,  было  не  так  легко
найти.
     Ћн внимательно смотрел на статуэтку.
     - ‚ещь действительно замечательнаЯ, - сказал он, - но Я не нахожу в ней
никакого сходства со свЯтым €еронимом и Я  боюсь,  что  это  ваше  сравнение
чрезвычайно произвольно. Љакую именно картину вы имеете в виду?
     - „олжен вам признатьсЯ, что Я плохой знаток живописи, - сказал Я. -  џ
имею в виду анонимную картину, на которую Я обратил внимание  в  ‹увре.  Ћна
приписываетсЯ, если не ошибаюсь, школе ‘иньорелли. Њне казалось,  что  в  ее
исполнении  участвовали  двое.  Љартина  изображает   свЯтого   €еронима   в
религиозном экстазе. Ћн прижимает к  голой  груди  камень,  из-под  которого
течет кровь. …го  лицо  поднЯто  к  небу,  глаза  закатываютсЯ  в  свЯщенном
исступлении, губы его старческого рта почти провалились; и  в  воздухе,  над
его головой, летит изображение ђаспЯтиЯ.  Њне  казалось,  что  в  исполнении
картины участвовали двое, потому что воздушное ђаспЯтие выполнено небрежно и
неубедительно по  сравнению  с  необыкновенной  силой  выражениЯ,  вложенной
художником в лицо свЯтого €еронима. ‘татуэтка менЯ  поразила  с  первого  же
раза именно этим выражением экстаза, которое  кажетсЯ  таким  неожиданным  у
Ѓудды, потому что его лицо на всех его изображениЯх,  которые  мне  пришлось
видеть, олимпийски спокойно.
     - џ надеюсь, что мы как-нибудь поговорим с вами об этом, - сказал он. -
‘егоднЯ вечером вы будете спать в вашей собственной  постели.  Ђмар  еще  не
арестован, но это, конечно, вопрос времени.
     - Ћрдер о моем освобождении  уже  подписан?  -  спросил  Я.  -  џ  хочу
сказать, могу ли Я теперь разговаривать с вами как частное лицо?
     - Љонечно.
     ’огда Я привел ему свои соображениЯ по поводу Ђмара и повторил ему  то,
о чем Я думал неоднократно, именно, что  Ђмар  не  был  способен,  по-моему,
нанести удар такой силы и точности.
     - џ его видел, - сказал Я. - ќто человек физически слабый,  изнуренный,
по-видимому, болезнью. ‘тоит посмотреть на одну его походку,  -  он  волочит
ногу, - чтобы убедитьсЯ в этом.
     - Њне этот пункт тоже представлЯлсЯ необъЯснимым сначала, - ответил он.
- Ќо впоследствии Я  имел  возможность  оперировать  данными,  которыми  вы,
конечно, не могли располагать.
     - €менно?
     - ђезультаты вскрытиЯ - во-первых. „осье Ђмара - во-вторых.
     - —то показало вскрытие?
     - “дар был  нанесен  не  обыкновенным  ножом,  а  трехгранным  оружием,
несколько похожим на штык. ’аким ножом бьют скотину на бойнЯх.
     - ‚ы хотите сказать...
     - џ хочу сказать, что до своей болезни Ђмар работал на бойнЯх в ’унисе.
     - „а, - сказал Я. - џ понимаю. €менно так это и должно было быть.
     ‚споминаЯ потом это времЯ, Я должен был констатировать  преобладание  в
нем двух вещей: непривычной легкости и такого впечатлениЯ,  точно  Я  только
что присутствовал при исчезновении целого мира. ќто было новое  и  несколько
тревожное чувство свободы, и мне все казалось, что в любую минуту это  может
прекратитьсЯ и что Я вновь исчезну  из  этой  действительности,  поглощенный
очередным приливом той иррациональной стихии,  котораЯ  до  сих  пор  играла
такую значительную роль в моей жизни. Ќо каждый раз  Я  убеждалсЯ,  что  мои
опасениЯ были напрасны или во всЯком случае преждевременны.
     ‹ида пришла ко мне, как только узнала о моем освобождении. Ќа  лице  ее
были следы слез, она не могла удержатьсЯ от  всхлипываний,  говорЯ  о  Џавле
Ђлександровиче. Џо ее словам, она была так же далека от убийства, как Я, она
никогда даже  не  допускала  возможности  такой  чудовищной  вещи.  Ђмар,  о
проектах которого она не имела  представлениЯ,  действовал,  по-видимому,  в
припадке неудержимой ревности. ‘частье недолго баловало ее,  -  то  счастье,
которое она заслужила столькими годами безотрадной жизни. ‡ачем она выписала
Ђмара? Ћна знала, что Я был о ней незаслуженно плохого мнениЯ, и готова была
мне это простить, потому что Я, конечно, не пройдЯ через ее жизненный  опыт,
не был в состоЯнии понЯть ее побуждений, ее  желаний,  ее  любви.  Ћна  была
готова искупить свою невольную вину чем угодно.
     - ‚от Я сижу перед  вами,  -  сказала  она,  -  совершенно  разбитаЯ  и
уничтоженнаЯ. ‘удьба отнЯла то немногое, что у менЯ было, и у менЯ ничего не
осталось. џ спрашиваю вас, что мне делать. ‘кажите мне это, и Я обещаю  вам,
что буду следовать всем вашим советам.
     џ слушал ее рассеЯнно и думал о том, кто ей мог подсказать  эти  слова.
…сли это была ее собственнаЯ инициатива, то это лишний раз  доказывало,  что
она была умнее, чем этого можно было ожидать.
     - џ не вижу, почему именно Я должен вам давать советы, - сказал Я. - „о
сих пор вы без них обходились. ‚ы говорите так, точно  мы  свЯзаны  какой-то
взаимной ответственностью. ќто не соответствует действительности.
     - ‚ы полагаете, что мы ничем не свЯзаны?  “  Џавла  Ђлександровича  был
друг, это вы, и была женщина, которую он любил. € вы считаете, что памЯть  о
нем вас ни к чему не обЯзывает?
     - €звините менЯ, Я не очень понимаю, что вы хотите сказать.
     Ћна поднЯла на менЯ свои тЯжелые глаза.
     - ‚ы сказали мне однажды, в ответ  на  мою  фразу,  -  котораЯ  вам  не
понравилась, - о том, что мы принадлежим к двум разным мирам, вы сказали мне
тогда, что в вашем мире все по-другому, чем в моем. €наче говорЯ, Я  думала,
что если в том мире, к которому Я имею несчастье  принадлежать,  Я  не  могу
рассчитывать ни на что, кроме ненависти, матерьЯльных соображений и животных
чувств,  в  вашем  мире  Я  вправе  была  бы  ожидать  другого:  сочувствиЯ,
пониманиЯ,  какого-то   движениЯ   души,   не   продиктованного   корыстными
соображениЯми.
     џ с удивлением на нее смотрел. Љто ее научил так говорить и так думать?
     - џ вижу, что действительно мало знал о вас, - сказал Я, - только то, в
конце концов, что вы нашли нужным мне сообщить. Ќо Я  не  мог  ожидать,  что
любовница Ђмара будет говорить таким Языком. ѓде вы ему научились?
     - ‚ы невнимательно слушали менЯ, когда Я вам рассказывала о моей жизни.
џ несколько лет служила у старого доктора, у него была большаЯ библиотека;
     Я прочла много книг.
     - € он умер своей смертью? Ћна посмотрела на менЯ с упреком. џ  молчал.
’огда она сказала:
     - ‚ вашем мире, оказываетсЯ, можно быть еще более жестоким, чем в моем.
„а, он умер своей смертью.
     - ’о,  в  чем  судьба,  -  как  вы  это  называете,  -  отказала  Џавлу
Ђлександровичу.
     - ќто была двойнаЯ смерть. Џотому что мне кажетсЯ, что  с  той  минуты,
когда он умер, Я тоже перестала существовать.
     џ слушал ее слова и испытывал сложное чувство бешенства,  отвращениЯ  и
печали.
     - ‘лушайте, - сказал Я, стараЯсь говорить спокойно, хотЯ это мне стоило
большого усилиЯ. - џ вам скажу, что Я думаю. ‚ы свЯзали вашу жизнь с Ђмаром.
     - џ его любила, - сказала она вЯлым голосом.
     - ‚ы видели, вероЯтно, - недаром же вы были в Ђфрике, -  выгребные  Ямы
при Ярком солнечном свете. ‚ы видели, что там внизу, в нечистотах,  медленно
ползают беловатые, короткие черви. ‚ероЯтно, их существование имеет какой-то
биологический смысл. Ќо омерзительнее этого зрелища Я ничего  не  могу  себе
представить. € Я всЯкий раз, удерживаЯ судорогу отвращениЯ,  вспоминаю  это,
когда думаю об Ђмаре. ‚аша любовь, как вы говорите, к нему окунула вас в эти
нечистоты. € никакаЯ сила, никакаЯ готовность следовать чьим бы то  ни  было
советам, никакаЯ вода не смоет с вас этого. џ буду откровенен до конца. ’ак,
как сдают комнаты в гостиницах, так вы сдавали ваше тело, -  и  скажите  мне
спасибо за то, что Я не употреблЯю более  точного  слова,  -  бедному  Џавлу
Ђлександровичу. ‘огласитесь, что это не стоило той цены, которую он  за  это
заплатил.
     Ћна неподвижно смотрела на менЯ своим  тЯжелым  взглЯдом.  џ  проглотил
слюну, мне было трудно говорить.
     - ’еперь вы приходите ко мне за  советом.  Ќо  ваши  намерениЯ  слишком
прозрачны, чтобы Я мог в них  сомневатьсЯ.  €  одна  только  мысль  о  вашем
прикосновении вызывает у менЯ отвращение.
     - Џравда? - сказала она, поднимаЯсь с кресла.  џ  встал  со  стула,  на
котором сидел. …е бледное и чем-то неподдельно страшное лицо, - и Я подумал,
что не случайно она была любовницей убийцы, - приблизилось ко мне.
     - “ходите! - сказал Я почти шепотом, потому что у менЯ прервалсЯ голос.
- “ходите, или Я вас задушу.
     Ћна заплакала, закрываЯ лицо руками,  и  вышла  из  комнаты.  џ  ощущал
раскаЯние и сожаление, позднее и напрасное, в сущности, потому что  Я  знал,
что ничего нельзЯ было ни исправить, ни вернуть.  €  Я  подумал,  что  и  ее
поведение и ее расчеты были одновременно и неправильны и естественны.  ‘  ее
умом она должна была бы понЯть, что, действуЯ так, она  поступает  ошибочно.
Ќо  она  была  жертвой  той  среды,  в  которой  прожила  свою  жизнь,   тех
воспоминаний, которые давили на нее, той совокупности  мрачных  и  печальных
вещей, которые составлЯли ее существование.  Ќикакие  прочитанные  книги  не
могли этого изменить. Ѓыло бы, конечно, несправедливо обвинЯть ее в том, что
она не походила на героиню добродетельного романа. Ќо она была именно такой,
какой была, и из  этого  выткано  все,  вплоть  до  выбора  ее  любовника  и
ответственности за него. џ, впрочем, не верил, что она  ничего  не  знала  о
проекте убийства, Я только был убежден в том, что она  никому  бы  этого  не
сказала. € чтобы это узнать, нужно было ждать ареста и признаний Ђмара.
     Ћн скрылсЯ в тот день, когда за ним пришли, и исчез так  же,  казалось,
бесследно,  как  незадолго  до  этого  исчезла   статуэтка   Ѓудды.   Џрюнье
предполагал, что ему, может быть,  удалось  вернутьсЯ  в  ’унис.  ‚о  всЯком
случае, дни проходили и полициЯ не могла обнаружить не только его самого, но
даже  следов  его  пребываниЯ  там,  где  его  искали.  €  все-таки,   когда
следователь сказал мне, что  его  арест  -  вопрос  времени,  он  знал,  что
говорил. ђано или поздно кто-либо из его знакомых или  друзей,  которому  он
когда-нибудь резко ответил, или который завидовал его временному  парижскому
благополучию, или который хотел  застраховатьсЯ  перед  полицией  на  всЯкий
случай, в силу этой причины или другой, еще  менее  значительной  на  первый
взглЯд, должен был дать знать кому следует, что Ђмар скрываетсЯ  там-то  или
бывает в таком-то кафе. ќто могло произойти в Џариже, или  в  Ќицце,  или  в
‹ионе, или в ’унисе, но это  было  неизбежно.  Ћн  мог  бы  уехать  в  ћжную
Ђмерику, - на это у него не было, вероЯтно, средств, и врЯд ли он  думал  об
этом. Љак выЯснилось впоследствии, он прожил некоторое  времЯ  в  Њарселе  и
затем вернулсЯ в Џариж.
     …го обнаружили в одном  из  кафе  возле  Place  d'ltalie.  Ћн  бросилсЯ
бежать. ЋписываЯ потом обстоЯтельства его ареста, некоторые газеты  называли
его трусом. џ думаю, что это было несправедливо. “ него,  конечно,  не  было
морального мужества, как это выЯснилось при допросах и позднее, на процессе.
Ќо он обладал несомненной физической храбростью. Ћн плохо и медленно понимал
вещи, которые с ним происходили, это был  свирепый  и  примитивный  человек,
едва умевший читать и писать.  Ќи  его  душевной  силы,  ни  его  умственных
способностей  никогда  не  хватило  бы,  чтобы  понЯть   необходимость   или
возможность сопротивлениЯ после того, как даже ему стало бы  Ясно,  что  его
положение безвыходно. Ћн не был  способен  понЯть,  что  может  существовать
какаЯ-то  инаЯ  реальность,  кроме  той,  котораЯ  определЯетсЯ   простейшим
матерьЯльным соотношением сил. Ќо  у  него  было  мужество  преследуемого  и
защищающегосЯ  животного.  ‚се  поведение  его  доказывало,  что  он  плохо,
конечно, учитывал положение: если бы он мог это  сразу  понЯть  -  что  было
нетрудно,  -  он  сдалсЯ  бы  без  сопротивлениЯ.  …го   преследовали   двое
полицейских. Ќа что он мог рассчитывать в своем бегстве? Ћн волочил ногу,  и
было очевидно, что он далеко не уйдет. …го окончательно  погубила  ошибка  в
маршруте: он свернул в тупик, думаЯ, что это улица. Љогда первый полицейский
догнал его, он ударил его ножом - опаснейшим в его руках оружием, которым он
владел как виртуоз. Ћказалось, однако, что  этот  полицейский  стоил  любого
противника,  вооруженного  ножом,  потому  что  он  успел  с  необыкновенной
быстротой подставить под удар свою толстую синюю накидку. …сли бы он  сделал
это движение на какую-то часть секунды позже, он был бы убит.  ‚  это  времЯ
подоспел второй полицейский, который свалил Ђмара ударом в  подбородок.  …ще
через полминуты все  было  кончено  -  ив  вечерних  газетах  уже  поЯвились
фотографии арестованного.
     …го решение не отвечать на вопросы было сломлено  очень  быстро,  и  он
рассказал, не скрываЯ ни одной подробности, как все произошло.
     ќто началось, по его словам,  с  того,  что  ‡ина  посоветовала  дочери
внушить Џавлу Ђлександровичу  мысль  о  необходимости  составить  завещание.
™ербаков в течение некоторого времени уклонЯлсЯ от разговоров на  эту  тему,
но потом однажды сказал, что завещание сделано и лежит у нотариуса. Ќи ‡ина,
ни мышастый стрелок, ни сам Ђмар, ни даже ‹ида  не  сомневались,  что  Џавел
Ђлександрович все оставлЯет, конечно, ей: как это могло бы быть иначе? Џосле
этого начались длительные и почти ежедневные обсуждениЯ того, как именно его
следует устранить. ‚ ожидании окончательного решениЯ Ђмар, по  совету  ‡ины,
стал брать уроки автомобильной езды, - тотчас же после получениЯ  наследства
он собиралсЯ купить машину. “ них всех было преувеличенное  представление  о
состоЯнии Џавла Ђлександровича, они были убеждены, что он крупный миллионер.
‘ожитель ‡ины предлагал постепенное отравление мышьЯком. ‡ина  считала,  что
лучше открыть газовый  кран,  когда  он  заснет.  “  ‹иды  не  было  никаких
собственных предположений, и хотЯ она не протестовала против  этих  семейных
проектов, но относилась к ним очень сдержанно.
     Ќо в общем ни один из этих способов не получил единогласного  одобрениЯ
и никакого решениЯ принЯто не было.  Ќадо  было  ждать  подходЯщего  случаЯ,
чего-то неопределенного и далекого.  Ђмару  хотелось  иметь  автомобиль,  он
хотел лично распорЯжатьсЯ деньгами, которые останутсЯ после ™ербакова, и  не
мог больше ждать. Џоэтому он решил привести в  исполнение  свой  собственный
план. ЋбстоЯтельства, на первый взглЯд, ему благоприЯтствовали. Ћн знал, что
Я бываю у Џавла Ђлександровича, и хотЯ он никогда менЯ не видел, но имел обо
мне вполне определенное представление, и ‹ида даже сказала ему однажды:
     -  ќтот  тип  может  оказатьсЯ  опасным.  ‚нешний  расчет   Ђмара   был
чрезвычайно прост и соблазнителен, но его воображение не  шло  дальше  самых
непосредственных вещей. ‚се улики были против менЯ. …му не пришла  в  голову
мысль поставить себЯ на мое место и попытатьсЯ рассуждать  так,  как  должен
был бы рассуждать Я, если бы у менЯ  действительно  поЯвилось  чудовищное  и
бессмысленное намерение убить Џавла Ђлександровича. …му  казалось,  что  его
план непогрешим. ‚ дансинге, когда ‹ида танцевала с одним из  многочисленных
кавалеров, он достал из ее сумки ключи от квартиры ™ербакова и положил их  в
карман. ‡атем он сказал ей, что уходит на короткое времЯ и  скоро  вернетсЯ,
вышел на улицу, взЯл такси и доехал  до  угла  rue  Chardon  Lagache  и  rue
Molitor. Ѓыло около часу ночи. Ћн стал ждать, когда Я уйду.
     - —ерез несколько минут, - рассказывал он следователю, - Я увидел,  как
он в