во тьму. „ождь перестал, понемногу ослабевал
и ветер. Ќочь окончательно сгустилась, утопив в осенней глуши все  вокруг.
Џшеничный знал: скоро начнет светать, а на рассвете, возможно,  на  дороге
поЯвЯтсЯ немцы, и тогда уже будет поздно. ’огда он может  очутитьсЯ  между
двух огней, и поэтому нужно было спешить.
   Ћн еще постоЯл, вслушалсЯ, оглЯнулсЯ на сторожку, от которой  доносилсЯ
приглушенный расстоЯнием голос  ‘виста,  и  сказал  себе:  "„авай!"  Џотом
торопливым воровским шагом сбежал с песчаной насыпи, перескочил канаву  и,
не разбираЯ - по грЯзи и лужам, быстро пошел дорогой.
   ‚зойдЯ на гулкий настил мостика в ложбинке, Џшеничный еще раз оглЯнулсЯ
и тут снова с особой силой почувствовал в  душе  щемЯщую  тоску  и  еще  -
начало неизвестного своего одиночества. ќто чувство, помимо его желаниЯ  и
воли, вдруг охватило его так цепко, что  он  даже  остановилсЯ,  но  затем
снова разозлилсЯ на  себЯ  и,  вспомнив  недобрую  озабоченность  Ћвсеева,
приободрилсЯ. Ќет, он не ошибаетсЯ, он прав уже хотЯ бы  потому,  что  все
они там, в сторожке, осуждены на смерть. Ђ он наконец постараетсЯ оседлать
свою судьбу, заслужить, доказать свое право на человеческую жизнь,  жизнь,
которой он достоин, несмотрЯ ни на какие невзгоды.
   ‘ этими горЯчечными мыслЯми, в беспорЯдке  суетившимисЯ  в  голове,  он
быстро шагал, разбрызгиваЯ лужи, скользЯ по грЯзи, остерегаЯсь свалитьсЯ в
канаву. ’ем временем стало светать. Њутным  расплывчато-туманным  отсветом
обозначилсЯ горизонт, отчетливо проступила из темноты  грЯзнаЯ,  в  лужах,
дорога. Џшеничный выбиралсЯ на взгорок с березами.  Ћн  знал,  что  где-то
здесь в секрете должен быть ”ишер, и слегка замедлил  шаг.  ”ишера  он  не
боЯлсЯ, с этим ученым-неудачником он справилсЯ  бы  запросто,  но  все  же
считал, что лучше не попадатьсЯ ему  на  глаза.  Џшеничный  снЯл  с  плеча
винтовку, повернул голову, прислушалсЯ - нигде никого не было.
   ‚скоре  березы  остались  позади.  Џшеничный  пошел   дальше,   изредка
настороженно оглЯдываЯсь. ’усклый серый рассвет,  просачиваЯсь  неизвестно
откуда,  отслаивал  землю  от  неба,  раздвигал  туманный  простор  полей,
постепенно отвоевывал у тьмы дорогу, канавы, редкий кустарник.
   ЏорЯдком уже отдалившись от переезда и берез,  Џшеничный  отметил,  что
самое страшное пройдено. “ него отлегло от сердца,  поЯвились  легкость  и
какаЯ-то вольность в мыслЯх. Џеребросив из одной руки в  другую  винтовку,
он подумал, что оружие теперь ни к чему, а при  встрече  с  немцами  может
только повредить ему. Ќе останавливаЯсь, схватил винтовку обеими руками за
штык, размахнулсЯ и швырнул в канаву. “слышав, как она гулко шлепнулась  о
размЯкшую землю, Џшеничный криво ухмыльнулсЯ.  ’еперь  его  ничто  уже  не
свЯзывало с армией, с обЯзанностЯми гражданина ‘оветской страны. ’еперь он
осталсЯ один между небом и землей. ќто было непривычно - чувствовать  себЯ
одиноким, вне какой бы то ни было зависимости от людей, и он знал: так  не
проживешь. —тобы спастись от гибели и заполучить у судьбы лучшую  долю,  в
его положении самым благоразумным будет сдатьсЯ немцам - на их  милость  и
власть.
   Ћт быстрой ходьбы Џшеничный разогрелсЯ, расстегнул ворот шинели, слегка
замедлил шаг. ’ем временем утро уже разогнало тьму,  и  он,  обходЯ  лужи,
пошел по обочине  дороги.  Ћднообразие  ходьбы  совсем  уже  сгладило  его
недавнюю взволнованность. Џшеничный захотел есть и,  подумав  о  том,  что
нужно воспользоватьсЯ тишиной и одиночеством, на ходу развЯзал мешок.  ’ут
он недобрым словом еще  раз  помЯнул  ‘виста,  вытащившего  сало.  Џравда,
краюха хлеба с сахаром показалась ему не менее вкусной, и Џшеничный,  жуЯ,
весь ушел в свои мысли.
   Џрежде всего было интересно, как к нему отнесутсЯ немцы.  •орошо,  если
бы сразу встретилсЯ какой-нибудь интеллигентный, умный  офицер.  Џшеничный
показал бы ему немецкий  пропуск-листовку,  некогда  найденный  в  поле  и
заботливо припрЯтанный на всЯкий случай. Џотом он попросил бы отвести  его
в штаб и там рассказал  бы  какому-нибудь  начальнику,  кто  он  и  почему
добровольно сдалсЯ в плен. Џотребовал бы сведений о его полке - он  ничего
не утаил бы. ‡ачем? ‚се равно рано или поздно полк разобьют  и  без  того.
Џотребуют еще что-нибудь - он сделает все, потому что все это будет в  его
пользу и против тех, от кого он достаточно натерпелсЯ на  своем  веку.  Ќе
может быть, чтобы немцы не оценили его искренности и не  вознаградили  как
следует. ‚ лагерь его, как добровольного перебежчика, не должны отправить.
‘корее всего отпустЯт  на  волю,  а  может,  даже  предложат  какой-нибудь
руководЯщий пост в городе или сельской местности. ќто было  заманчиво.  Ћ,
тогда Џшеничный проЯвит свои способности, докажет  хозЯевам,  что  они  не
ошиблись  в  нем.  Ћн  не  пожалеет  ни  себЯ,  ни  людей,  этих  покорных
работЯг-тружеников, которых немцы за несколько месЯцев, несомненно, научат
дисциплине  и  порЯдку.  Ќемцам,  конечно,  нужны  преданные  люди,   ведь
пространства завоеванной ђоссии  огромны.  €  Џшеничный,  если  хорошенько
постараетсЯ,  возможно,  добьетсЯ  высоких  чинов.  ЉончитсЯ   война,   он
обзаведетсЯ  небольшим,  аккуратным,  на  немецкий  манер,  хозЯйством   и
спокойно, по-человечески, поживет хоть на старости лет.
   ‚друг впереди,  совсем  близко,  послышалсЯ  чей-то  отрывистый  говор.
Џшеничный насторожилсЯ, до боли в глазах всматриваЯсь в затуманенную  даль
дороги, стараЯсь что-нибудь увидеть и продолжаЯ  потихоньку  шагать  вдоль
канавы. €з тумана тусклыми контурами  проглЯнули  крыши  деревенских  хат,
голые ветви деревьев, потом плетень с позабытой трЯпкой на жерди. ‡а углом
крайней хаты, куда сворачивала дорога, угадывалось  присутствие  людей,  и
Џшеничный еще больше встревожилсЯ: кто там? Ѓыло страшно  снова  встретить
своих, русских, которые неизвестно  как  отнесутсЯ  к  нему,  безоружному.
ЋпЯть-таки стало боЯзно  и  немцев.  Џшеничный  впервые  на  какой-то  миг
почувствовал досаду от того, что так  поспешно  принЯл  решение  уйти.  Ќо
изменить что-либо было уже поздно.
   €з-за  угла   хаты   вдруг   показалсЯ   сухопарый   немецкий   солдат,
подпоЯсанный, в фуражке с козырьком. “пираЯсь ногами в землю,  он  выкатил
на сухое место мотоцикл и, не выпускаЯ  из  рук  рулЯ,  поставил  ногу  на
заводную педаль. Џшеничный не сразу понЯл, кто перед ним, и словно врос  в
землю  от  неожиданно  охватившего  его  страха.  Њотоцикл  тем   временем
затарахтел, и тогда только немец увидел  растерЯнного  Џшеничного.  ‘олдат
встрепенулсЯ, схватилсЯ за автомат, болтавшийсЯ у  него  на  груди.  €з-за
хаты выбежал еще один немец в пЯтнистом, зеленом, как  жаба,  комбинезоне.
Џшеничный почувствовал, как в его груди что-то оборвалось,  и  неловко,  с
каким-то мгновенно возникшим беспокойством поднЯл руки.
   Ќемцы  стоЯли  у  мотоцикла,  держась  за  автоматы,  а  он,  с  трудом
переставлЯЯ сомлевшие ноги, боЯзливо шел к ним. Ћни  не  стрелЯли,  только
гыркнули зло и враждебно что-то непонЯтное.  Ћдин  из  них,  тот,  который
заводил мотоцикл, - белолицый, с отвислой губой - пошел ему навстречу.  Ћн
что-то крикнул. Џшеничный не понЯл и, не опускаЯ рук, попыталсЯ объЯснить:
   - ђус капут. џ - плен, плен...
   Ћн опустил одну  руку,  пытаЯсь  достать  из-за  пазухи  непростительно
забытый в такую минуту пропуск-листовку, но немец опЯть угрожающе  крикнул
и повел стволом автомата.  ‚торой,  помоложе,  что  стоЯл  поодаль,  также
наставив  на  него  оружие,  с  холодным  интересом  лениво   рассматривал
перебежчика.
   ’ак Џшеничный стоЯл с поднЯтыми вверх руками под направленными на  него
автоматами.  €з  дворов  выбегали  другие   немцы,   подкатило   несколько
мотоциклов  с  колЯсками,  из  которых  торчали  тупорылые  стволы  ручных
пулеметов. ’огда солдат, что помоложе, и еще один подступили к Џшеничному,
стащили с него вещевой мешок,  ощупали  карманы,  бесцеремонно  сорвали  с
цепочки ножик. Џшеничному не жаль было своего барахла, его угнетала только
эта беспричиннаЯ озлобленность в их движениЯх и  на  лицах,  настороженнаЯ
подозрительность к нему. ‘начала он пыталсЯ убедить то одного, то другого,
что у него нет плохих намерений и что он сам, добровольно, сдаетсЯ в плен.
Џри этом он криво усмехалсЯ и с незатухающим страхом в глазах бубнил:
   - џ плен, камарад немец... ‘ам плен, сам...
   ‚зглЯд его металсЯ по лицам мотоциклистов. Ћн  старалсЯ  угадать  более
человечного и снисходительного из них  или  увидеть  офицера,  и  тут  его
взглЯд встретилсЯ с мрачными глазами человека в фуражке с высокой тульей и
в шинели, на которой бархатом чернел воротник. ЏонЯв, что  все  получилось
не так,  как  он  думал,  и  оттого  не  в  состоЯнии  преодолеть  дурного
предчувствиЯ, он бросилсЯ к этому немцу:
   - ѓосподин офицер! џ ведь сам, Я плен, плен...
   Ћфицер даже не взглЯнул на него. Ћн что-то говорил солдатам,  натЯгиваЯ
на  жилистую  руку  желтую  кожаную  перчатку.  Џшеничный   тогда   совсем
перепугалсЯ   и   окончательно   пал   духом,   почувствовал:    случилось
непоправимое.
   Ќемцы,  разговариваЯ  между  собой,  уже  безразлично  посматривали  на
Џшеничного. Ћфицер что-то сказал солдату  с  отвислой  губой,  тот  дернул
Џшеничного за рукав и махнул рукой вдоль дороги. Џшеничный догадалсЯ,  что
нужно идти, и, оглЯдываЯсь и спотыкаЯсь, пошел, думаЯ, что немец будет его
конвоировать. Ќо солдаты оставались на месте. ‚идЯ его нерешительность  и,
вероЯтно, желаЯ подбодрить,  они  замахали  руками  в  направлении  пустой
утренней улицы. Ћн удивилсЯ, понЯв, что они  не  будут  сопровождать.  …го
лицо исказилось  болезненной  гримасой,  и  Џшеничный,  времЯ  от  времени
оглЯдываЯсь, боЯзливо пошел по дороге.
   ’ак он отдалилсЯ шагов на сто, немцы все стоЯли  сзади,  один  мотоцикл
затрещал мотором и развернулсЯ, направлЯЯсь за ним.  Ћт  страха  Џшеничный
уже терЯл власть над собой и, не знаЯ куда и зачем, как  пьЯный,  брел  по
грЯзи, изрезанной следами резиновых шин. “  поваленных  ворот  обнесенного
забором двора неожиданно поЯвилась испуганнаЯ женщина в толстом  платке  с
пустыми ведрами на коромысле. Џшеничный даже  похолодел  от  неожиданности
этой недоброй в такой момент встречи и в то же времЯ вздрогнул  от  гулкой
пулеметной  очереди  сзади.  ѓрудь  его  пронзила  адскаЯ  боль,   и   он,
надломившись в коленЯх, осел на грЯзную землю улицы.
   Ќапоследок,  судорожно  хватаЯ  ртом  воздух,  Џшеничный  еще   услышал
горестные причитаниЯ женщины и дико замычал - от боли, от сознаниЯ конца и
последней лютой ненависти к немцам, убившим его, к тем, на  переезде,  еще
оставшимсЯ жить, к себе, обманутому собой, и ко всему белому свету...


        14

   ’а же  пулеметнаЯ  очередь,  что  оборвала  озлобленно-нелюдимую  жизнь
Џшеничного, вывела из полусонного забытьЯ и ”ишера. Ќичего не понимаЯ,  он
вскочил в окопе и тут же снова свалилсЯ на его дно,  подкошенный  болью  в
сведенных судорогой ногах. “же  совсем  рассвело,  хотЯ  поле  и  лес  еще
затЯгивала редкаЯ пелена тумана. Ѓыло тихо и сыро. “ дороги расплывчато  и
неподвижно застыли на фоне мутного  неба  березы.  „орога  лежала  пустаЯ.
€з-за ложбины тусклым белым пЯтном  едва  пробивалась  сторожка.  „еревни,
окутанной туманом, отсюда не было видно.
   € тогда из сумеречной  дали,  в  которой  исчезала  дорога,  прорвалсЯ,
нарушив  предутреннюю  тишину,  беспорЯдочный  треск  моторов.  “   ”ишера
тревожно заныло в груди, ослабели руки. Ќастороженным взглЯдом впилсЯ он в
даль и почувствовал, что именно сейчас наступила минута, котораЯ определит
весь смысл его жизни. Љое-как собрав  воедино  остатки  душевных  сил,  он
привычно передернул затвор и уже не сводил близоруких глаз с  затуманенной
далью дороги, на которой должны были показатьсЯ немцы. €ли враг не спешил,
или так уже ослабело зрение, только он ничего не различал там, а мотоциклы
все  продолжали  трещать.  Ќесколько  минут   передышки   помогли   ”ишеру
справитьсЯ с волнением, и он с необычайной Ясностью  понЯл,  что  ему  тут
придетсЯ туго. Ќо при таких обстоЯтельствах, когда все его действиЯ в этом
поле были на виду у старшины, он,  сам  того  не  сознаваЯ,  хотел,  чтобы
Љарпенко  наконец  убедилсЯ,  на  что  способен  "ученый".  ќто  не   было
тщеславием новобранца или желанием отличитьсЯ  -  просто  так  нужно  было
”ишеру. ‚идно, за эту мучительную ночь раздумий  немудренаЯ  карпенковскаЯ
мерка солдатского достоинства стала в какой-то степени эталоном  жизненной
годности и длЯ ”ишера.
   € он ждал, от напрЯжениЯ и  вниманиЯ  мелко  стуча  зубами  и  до  боли
прижимаЯ к плечу приклад винтовки.  “  мушки  слегка  колебалсЯ  на  ветру
какой-то высохший  стебелек.  Ћт  учащенного  горЯчего  дыханиЯ  у  ”ишера
запотевали стекла очков, но он боЯлсЯ снЯть  их,  чтобы  протереть.  Ћн  с
необыкновенной Ясностью  осознал  сейчас  свои  обЯзанности  и  был  полон
решимости выполнить их до конца.
   Ђ вообще ему было нелегко, и он  старалсЯ  подбодрить  себЯ,  успокоить
тем, что гении, творившие искусство вечного, - и Њикеланджело, и  —еллини,
и ‚ерещагин, и ѓреков - в  свое  времЯ  брались  за  шпагу,  мушкетон  или
винтовку и шли в грохот батарей. ‚идно, борьба за право существованиЯ была
первичнее  искусства,  и  ей,  вероЯтно,  суждено   пережить   его.   ќтот
неожиданный вывод слегка успокоил ”ишера, и он почувствовал  себЯ  немного
сильнее.
   Љогда наконец из дымчатой завесы  тумана  вынырнули  юркие  приземистые
силуэты мотоциклов, ”ишер уперсЯ локтЯми в  размЯкшую  землю  бруствера  и
стал целитьсЯ. Ќо от долгого напрЯжениЯ зрение его все  мутнело,  туман  и
проклЯтаЯ близорукость не давали  возможности  как  следует  видеть  цель.
”ишер  перевел  дыхание,  приложилсЯ  еще  раз  и  понЯл,   что   поразить
мотоциклистов у него немного шансов.
   ќто открытие  было  поистине  ужасно,  боец  испугалсЯ,  растерЯлсЯ.  Ђ
мотоциклы тем временем, все набираЯ и набираЯ скорость и с каждой  минутой
все увеличиваЯсь в тумане, быстро неслись по грЯзной дороге.
   Ќе знаЯ, что предпринЯть, чтобы остановить врагов, ”ишер все же  как-то
прицелилсЯ и выстрелил.  Џриклад  сильно  ударил  ему  в  плечо,  потЯнуло
горьковатым  пороховым  дымом,  а  мотоциклы  как  Ќи  в  чем  не   бывало
приближались.  Џосле  минутного  оцепенениЯ  ”ишер  второпЯх   перезарЯдил
винтовку и снова выстрелил. Џотом еще и еще.
   ‚ыпустив  всю  обойму,  он  сощурил   глаза   и   всмотрелсЯ.   Љолонна
мотоциклистов по-прежнему неслась по дороге - никто не  остановилсЯ,  даже
не обернулсЯ в ту сторону, где  находилсЯ  ”ишер.  Џередний  мотоцикл  уже
приближалсЯ к березам, и бойцу нужно было либо удирать  на  переезд,  либо
притаитьсЯ.  Ќо  тут  перед  ним  с  необычайной  отчетливостью  предстало
скуластое  лицо  Љарпенко,  и  ”ишер  почти  наЯву  услышал  его   обычный
пренебрежительный окрик: "ђазинЯ!" ќто опЯть ударило по самолюбию; не знаЯ
еще, что сделает, ”ишер впихнул в магазин новую обойму и направил винтовку
в сторону берез.
   ќто было самым верным и самым  опасным  из  всего  возможного  при  тех
обстоЯтельствах. ‡а короткое времЯ, пока боец, затаив дыхание,  прижималсЯ
к брустверу и вел, вел стволом за мотоциклом,  ни  одной  Ясной  мысли  не
поЯвилось в его голове. Ћн окончательно выбросил тогда из своих ощущений и
жизнь, и искусство, и рассуждениЯ  о  назначении  своей  личности  -  весь
огромный мир в  ту  минуту  заслонил  от  него  укоризненный  злой  взглЯд
Љарпенко да эта стремительнаЯ колонна мотоциклов.
   ЏереднЯЯ машина, сдержанно покачиваЯсь из стороны в сторону,  аккуратно
объезжала лужи и быстро приближалась к березам. “же можно было рассмотреть
плечистого, неподвижного водителЯ в шинели и каске, казалось, он слилсЯ  с
машиной; ниже, в колЯске, важно сидел второй немец, на нем высоко  торчала
фуражка и темнел черный ворот шинели. ”ишер не думал тогда, что его самого
могут убить раньше, чем он успеет выстрелить. Ћн не старалсЯ спрЯтатьсЯ  в
окопе  и  продолжал  целитьсЯ  в  передний  мотоцикл.  Љогда   мотоциклист
поравнЯлсЯ с березами, ”ишер выстрелил. ‘идевший в колЯске сразу  дернулсЯ
на сиденье, обеими руками схватилсЯ за грудь и размашисто стукнулсЯ лбом о
железо колЯски. Љаким-то обостренным, неестественным слухом ”ишер  услышал
в рокоте моторов тот звук, и тотчас же оглушительный грохот  острой  болью
расколол ему голову. Ѓоец выпустил из рук  винтовку  и,  обрушиваЯ  руками
мокрую землю, сполз на дно окопа.
   Љакое-то времЯ ”ишер еще был жив,  но  уже  не  чувствовал  ничего,  не
видел, как бросились немцы к убитому им офицеру, как бережно уложили  его,
окровавленного, в колЯску. Ќе видел ”ишер того, как двое или трое  немцев,
шаркаЯ по стерне сапогами,  подбежали  к  окопчику  и  разрЯдили  в  него,
полуживого  ”ишера,  свои  автоматы.  Њолодой,  в  пЯтнистом   комбинезоне
автоматчик с равнодушными глазами склонилсЯ  над  ним,  рванул  за  мокрый
ворот шинели и брезгливо отдернул руку. Ќесколько секунд немец постоЯл над
убитым, не знаЯ, что сделать еще, и озлобленно пнул сапогом  противогазную
сумку на бруствере. €з сумки выпали кусок черствого хлеба, несколько обойм
с патронами  и  потрепаннаЯ  стараЯ  книжка  в  черной  обложке  -  "†изнь
Ѓенвенуто  —еллини,  флорентийца,  написаннаЯ  им  самим".  ЋтброшеннаЯ  в
стерню, она раскрылась, и утренний  ветер,  который  уже  начал  разгонЯть
туман, потихоньку ворошил ее зачитанные страницы...


        15

   “слышав далекую, знакомую по темпу очередь немецкого пулемета, Љарпенко
рванул дверь сторожки и зычным голосом, способным поднЯть полк, крикнул:
   - ‚ ружье!
   ѓлечик  и  ‘вист,  щурЯ  заспанные  глаза,  бросились  к  двери.  ‘вист
спросоньЯ никак не мог попасть в рукав шинели и так выскочил из  сторожки,
недоуменно оглЯдываЯсь вокруг. Ћвсеев,  побледнев,  сноровисто  прыгнул  в
траншею и притаилсЯ в Ячейке. Љарпенко тоже занЯл свое укрытие и,  зарЯжаЯ
пулемет, залЯзгал затвором.
   ‘ минуту они сидели не шелохнувшись, боЯсь потревожить  тишину.  †дали.
Ќо  нигде  никого  не  было.  ’огда  тревога  постепенно  улеглась.  Ѓойцы
осмотрелись,  стали  совещатьсЯ.  Љарпенко,   вспомнив   об   исчезновении
Џшеничного, громко и зло выругалсЯ:
   - ѓде же Џшеничный, собачье рыло? —то это такое?
   ‘вист и  Ћвсеев,  впервые  услыхавшие  об  исчезновении  Џшеничного,  в
недоумении смотрели на старшину. ќто событие  неприЯтно  поразило  их,  но
нужно было следить за дорогой, ибо, судЯ по всему,  там  произошло  что-то
недоброе.
   Џрипав грудью к брустверу окопа,  старшина  напрЯженно  всматривалсЯ  в
туман и зло думал о Џшеничном, о недотепе ”ишере, молча сидевшем в поле  и
не подававшем никаких признаков жизни, и об  ожидавшей  их  неизвестности.
Љарпенко не сомневалсЯ, что в деревне немцы. Ћн только не знал, когда  они
наконец покажутсЯ из тумана, и боЯлсЯ, что ”ишер  не  дай  бог  задремлет,
попадет к ним в руки. Ќа какое-нибудь  сопротивление  этого  незадачливого
бойца командир не надеЯлсЯ...
   —ерез некоторое времЯ здесь, на переезде, услышали  далекое  тарахтение
мотоциклов. Љарпенко глЯнул на ‘виста, который,  беспечно  высунувшись  из
окопа, осматривал дорогу, на Ћвсеева, низко пригнувшегосЯ к  брустверу,  и
тоже впилсЯ взглЯдом в даль. ѓлечика, окоп  которого  находилсЯ  за  углом
сторожки, отсюда не было видно. ‘таршина властно скомандовал:
   - ‚нимание! ‡амри!
   ‘ам он припал к  прикладу  "дегтЯрЯ",  хищно  сомкнул  над  переносицей
широкие брови и  напрЯженно  сжалсЯ.  €  в  ту  же  минуту  все  Явственно
услышали, как на взгорке прогремели редкие одиночные выстрелы,  и  увидели
выползшие из тумана мотоциклы.
   - ‡ачем? ‡ачем? - не понимаЯ, почему не  спасаетсЯ  ”ишер,  в  отчаЯнии
закричал старшина. - ќх ты, раз-зи...
   Ћн не закончил.  ‚ыстрелы  стихли,  а  мотоциклы  в  тумане  продолжали
двигатьсЯ дальше. Љарпенко ждал, что ”ишер вот-вот  выскочит  в  ложбинку.
Џотом старшина стал думать, что боец решил затаитьсЯ,  пропустить  немцев.
Ќо вскоре снова раздалсЯ одиночный выстрел, который, видимо, задержал  всю
колонну мотоциклистов. ‘таршина  удивилсЯ,  ничего  не  понимаЯ,  и  вдруг
застыл,  пораженный  необычной  стычкой,  завЯзавшейсЯ  в  поле   у   двух
коренастых берез. Ћн в недоумении  прислушивалсЯ,  ожидаЯ,  что  же  будет
дальше. €з этого оцепенениЯ его вывело злое восклицание ‘виста:
   - Ђх вы, собаки! џ ж вам влеплю!
   Ћн схватилсЯ за свое противотанковое  ружье.  Ќо  до  немцев  было  еще
далеко, и старшина свирепо закричал:
   - ‘той! џ тебе влеплю!
   Ѓронебойщик недовольно оглЯнулсЯ, но стрелЯть  не  стал.  Ќе  прошло  и
минуты,  как  у  берез  выплыли  из  тумана  два  бронетранспортера.   Ћни
остановились  возле  переднего  мотоцикла,  почему-то  постоЯли  и   потом
медленно, с очевидной опаской стали спускатьсЯ вниз  по  дороге.  ‡а  ними
двинулись мотоциклы.
   “же совсем  стало  светло.  ‘квозь  разорванный  ветром  туман  в  небе
показались клочьЯ темных облаков, кое-где между ними сиротливо  проступала
голубизна неба.
   ‘таршину больше  всего  обеспокоили  бронетранспортеры.  —тобы  ударить
навернЯка, нужно было подпустить их как можно ближе,  ж  Љарпенко  заранее
наметил этот рубеж на дороге - мостик шагах в двухстах от переезда.
   - ‘вист! - крикнул он бронебойщику. - Ќачнешь с заднего. ‘лышь?
   - Ѓудь спок! - коротко отозвалсЯ ‘вист, наводЯ на машины длинный  ствол
Џ’ђ.
   ’еперь все решали выдержка,  стойкость.  Ћзабоченный  Љарпенко  уже  не
наблюдал за бойцами и не видел, как одиноко ссутулилсЯ за  углом  сторожки
молоденький ѓлечик, как настороженно притаилсЯ за бруствером Ћвсеев, как в
напрЯженной позе застыл ‘вист. ЏеребегаЯ  в  траншею,  он,  видно,  где-то
потерЯл свою пилотку и теперь зЯбко втЯгивал в плечи голову с торчащими во
все стороны нестрижеными льнЯными вихрами.
   Џередний транспортер  еще  не  достиг  мостика,  когда  из  него  вдруг
неожиданно и глухо вырвалось "бу-бу-бу-бу...",  и  сразу  же  на  железной
дороге, бруствере, на  крыше  сторожки  и  еще  где-то  сзади,  с  бешеной
лютостью  разбрасываЯ  землю  и  щепки,  пробарабанила  очередь  разрывных
крупнокалиберных пуль. Љарпенко вздрогнул,  когда  на  его  щеку  плюхнуло
грЯзью, но вытирать щеку было уже некогда. Џодумав, что  немцы,  вероЯтно,
заметили их, старшина старательно прицелилсЯ и дал первую длинную очередь.
   ‘квозь грохот пулеметной очереди он различил рЯдом звонкий выстрел  Џ’ђ
и увидел,  как  на  броне  передней  машины  блеснула  искра.  ’ранспортер
метнулсЯ в сторону, ткнулсЯ передними колесами в  канаву  и  стал.  ‚торой
транспортер выскочил вперед. €  снова  рЯдом,  больно  отдавшись  в  ушах,
грохнул выстрел ‘виста. Њашина, сбавлЯЯ скорость,  медленно  остановилась.
Њотоциклы  завертелись  на  дороге,  словно  потревоженные  водЯные  жуки,
беспорЯдочно застучали немецкие пулеметы, и короткий, стремительный  свист
пуль снова рассек воздух над переездом.
   Љарпенко хотел крикнуть ‘висту, чтобы тот скорей добивал  транспортеры,
но  боЯлсЯ  оторватьсЯ   от   пулемета,   стараЯсь   использовать   момент
замешательства и не дать мотоциклистам возможности спрЯтатьсЯ за броню.
   †елезной хваткой сжав пулемет, Љарпенко бил по врагам  злыми  короткими
очередЯми и, кажетсЯ, сделал свое. ‘пустЯ несколько  минут  два  мотоцикла
уже валЯлись в придорожной канаве,  перевернувшись  вверх  колесами,  один
застыл на середине, брошенный водителем. ’олько задний успел  развернутьсЯ
и помчалсЯ вверх по дороге. Љарпенко дал  ему  вслед  несколько  очередей,
однако фашистскому мотоциклисту удалось вырватьсЯ из-под огнЯ и  выскочить
на взгорок.
   Џоложив пулемет на бруствер, старшина глЯнул в ложбину. ’ранспортер  на
дороге горел, охваченный мигающими Языками пламени,  расстилаЯ  над  полем
хвост черного дыма. ‚торой стоЯл  в  канаве,  задрав  на  обочину  длинный
пЯтнистый Ящик кузова, чем-то напоминающий гроб, а вдоль  канавы  один  за
другим удирали к березам шесть немцев.
   ‘таршина снова схватил пулемет, но в диске уже кончились патроны. ЊенЯЯ
диск,  Љарпенко  оглЯнулсЯ  на  бойцов.   ‚итька   ‘вист   торопливо   бил
зажигательными пулЯми, стараЯсь поджечь второй транспортер. ‘  оживленным,
даже каким-то вдохновенным лицом высунулсЯ из окопа  Ћвсеев,  а  за  углом
поклеванной пулЯми сторожки часто и, казалось, как-то даже весело  била  и
била винтовка ѓлечика. Љарпенко, не сдержав радости, закричал:
   - ЋгнЯ, огнЯ давай! Ѓей! Ћвсеев, Ядреный корень! †ги гадов!
   € они стрелЯли по  ложбине,  по  бегущим  на  взгорке,  пока  уцелевшие
гитлеровцы не скрылись за березами. Ќа дороге, в канавах, у  транспортеров
распластались  неподвижные  тела.  Ћдна  подбитаЯ  машина  горела  дымным,
колеблющимсЯ на ветру пламенем.
   Ѓойцы понЯли, что первую атаку отбили,  победили,  и  огромнаЯ  радость
охватила всех.  ‘вист  залихватски  выругалсЯ,  осмотрелсЯ  и  с  задорным
выражением на веселом своенравном лице  подошел  к  Љарпенко.  ђадостно  и
сдержанно улыбалсЯ  в  своей  Ячейке  Ћвсеев,  где-то  за  сторожкой  Явно
неохотно прекратил стрельбу ѓлечик.
   - ‚итька - молодец,  дай  пЯть,  -  сказал  Љарпенко  и,  крепко  сжав,
встрЯхнул руку бронебойщика.  Ђ  тот,  сиЯЯ  радостью  на  курносом  лице,
объЯснЯл:
   - Џонимаешь, думал по заднему, а когда  передний  дал  очередь,  решил:
нет! ѓад, такой трескотни натворил, уже думал, голову  продырЯвит.  Ќу,  Я
ему и звезданул в лобатину.
   - —ерт, а мне под самый ствол разрывную всадил, чуть глаза не выбило, -
говорил  Љарпенко,  вытираЯ   рукавом   грЯзное   лицо.   -   Ќу,   теперь
утихомирились.
   - Ђ Я мотоцикл подбил, - вставил  Ћвсеев.  -  ‚он  тот,  что  в  канаву
свалилсЯ. ЊоЯ работа.
   Ћни, конечно, прихвастывали, счастливо радуЯсь  первой  победе,  каждый
был полон собственных впечатлений, и никто не оглЯнулсЯ назад,  где  возле
угла сторожки стоЯл со своей драгункой до  робости  стеснительный  ѓлечик.
Ќеизвестно, как выдержал он это свое первое боевое крещение, но  теперь  в
его мальчишеских глазах светились восторг и восхищение.
   ‘таршина Љарпенко, однако, недолго радовалсЯ. Ћн вдруг вспомнил ”ишера,
несомненно, погибшего на своем посту, и  выражение  озабоченности  тронуло
его грубое лицо.
   - ‘мотри ты, а ученый-то выстоЯл. Ќе струсил, - произнес старшина.
   ‘вист и Ћвсеев посмотрели туда, где чуть заметным  пЯтном  выделЯлсЯ  в
стерне окопчик ”ишера. Ћни не сказали  ничего,  только  сдержаннаЯ  печаль
мелькнула в их взглЯдах.
   - џ на него не  надеЯлсЯ,  -  задумчиво  продолжал  Љарпенко.  -  Ђ  он
молодец, смотри ты...
   Ќо короткаЯ радость-возбуждение  быстро  прошла,  люди  отдались  новым
заботам о самом близком своем будущем. ‘таршина  знал,  что  вскоре  опЯть
надо ожидать немцев, да с еще большими  силами,  чем  эти,  которые  были,
видно, разведкой. Ћн приказал ‘висту, Ћвсееву и  ѓлечику  подготовитьсЯ  и
стал набивать патронами два пустых магазина. ‘вист и Ћвсеев отошли в  свои
Ячейки, а Љарпенко, прислонившись спиной к стене траншеи, защелкал в диске
патронами.
   Љак-то немного не по себе было командиру оттого, что давеча накричал он
на ”ишера, что вообще не  раз  пренебрегал  этим  бойцом,  возможно,  даже
оскорблЯл  его.  ’еперь  старшина  никак   не   мог   понЯть,   как   этот
интеллигент-книжник отважилсЯ на такой поступок.  Ѓесспорно,  в  характере
его было что-то трудно постижимое, и Љарпенко, всю жизнь  уважавший  людей
простых, понЯтных и решительных, как он сам, теперь  впервые  усомнилсЯ  в
своей правоте. ‚первые, может быть, почувствовал он, что есть еще какаЯ-то
неизвестнаЯ ему сила, кроме силы мышц и внешней показной решительности.
   - Ќо где же этот Џшеничный? Ќеужто сбежал? - сам у себЯ  спросил  он  и
покачал головой, подумав, что и тут проворонил -  недосмотрел  в  человеке
главного.


        16

   Ђлику  Ћвсееву  готовитьсЯ  к  новому  бою,  собственно,  было  нечего:
патронов хватало, винтовка в исправности, окоп  довольно  глубокий.  Ѓоец,
расстегнув крючки шинели, навалилсЯ грудью на бруствер и стал посматривать
на дорогу.
   Љаких-нибудь полчаса назад в грохоте короткого боЯ  никто  не  заметил,
что после первой очереди из транспортера Ћвсеев нырнул за бруствер и,  как
мышь, затаилсЯ в траншее. Ћн совсем не  видел  дороги,  по  которой  ехали
немцы, и не стрелЯл, только повернул голову, чтобы видеть  Љарпенко.  Џока
не прекратилась  стрельба,  Ћвсеев  мучительно  переживал,  не  переставаЯ
упрекать себЯ, что не сбежал ночью, когда стоЯл часовым, не удрал за  лес,
где можно было бы присоединитьсЯ к какому-нибудь подразделению и обхитрить
смерть. Ћн уже догадалсЯ, что Џшеничный исчез совсем. …му было  обидно  за
свою  недавнюю  нерешительность,  и  вот  теперь  придетсЯ  расплачиватьсЯ
жизнью. Џротив возможной и даже неизбежной, к тому же  бессмысленной,  как
считал Ћвсеев,  смерти  отчаЯнно  протестовало  все  его  тело,  весь  его
напористый дух. ЉаждаЯ клеточка напрЯглась,  словно  натЯнутаЯ  струна,  и
жаждала одного - жить.
   Ќо прошло некоторое времЯ, а гибели все не было, да и особого страха  -
тоже. ‚ыстрелы с дороги  стихли,  только  рЯдом  грохало  Џ’ђ  и  тарахтел
пулемет старшины. Ћвсеев осторожно выглЯнул из траншеи.
   ’о, что он увидел на дороге, сразу отрезвило его.  €счезло  мучительное
ожидание конца. Ѓоец схватил винтовку и начал стрелЯть. Ћн бил по  немцам,
удиравшим канавой. ‚скоре ему даже  показалось,  что  один  из  них  упал,
настигнутый его  пулей.  ќто,  оказываетсЯ,  даже  приЯтно  -  боротьсЯ  и
побеждать. € хотЯ Ћвсеев знал другое, давно уже определил свое отношение к
этой борьбе, теперь что-то в ней  невольно  захватило  его.  Ѓой  кончилсЯ
быстро, и он в избытке чувств даже пожалел, что  так  мало  досталось  ему
победной радости.
   —ем больше проходило времени, тем настойчивее одолевали Ћвсеева  другие
мысли. ’еперь он считал, что хорошо сделал, оставшись здесь, не поддавшись
слабости и страху, что теперь и он может не только гордитьсЯ, но и  испить
сладость никогда еще не испытанного им приЯтного чувства победителЯ. Њысли
плыли  дальше,  и  Ђлик  представлЯл  уже,  что,  если  им  посчастливитсЯ
выбратьсЯ отсюда живыми, их, вероЯтно, представЯт к награде, тогда и грудь
Ћвсеева украсит медаль или орден - это было необычайно заманчиво.
   ’ак в раздумьЯх шло времЯ, а  вокруг  все  еще  было  тихо.  ѓде-то  за
поредевшими, прорванными до небесной синевы облаками  пророкотали  и  ушли
самолеты. Ћткуда-то донеслись глухие разрывы бомб. „ень снова обещал  быть
ветреным, по-осеннему ненастным  и  студеным,  но  теперь  капризы  погоды
отступили длЯ них на второй план.
   ‘вист все никак не мог справитьсЯ со  своим  радостным  оживлением.  Ќе
остерегаЯсь, он вылез из  грЯзной  траншеи  и  в  незастегнутой  шинели  с
поднЯтым воротом уселсЯ на тыльном бруствере. Џравда, сейчас можно было  и
не остерегатьсЯ, потому что дорога и поле впереди были пусты.  ’ранспортер
догорал, подставив ветру закопченный железный бок. ђЯдом валЯлись подбитые
мотоциклы. ‘вист, посматриваЯ туда и сосредоточенно  о  чем-то  думаЯ,  не
выдержал:
   - Љомандир, - позвал он Љарпенко, очищавшего лопаткой  свою  Ячейку  от
грЯзи, - давай слетаю на минутку. Ђ?
   Љарпенко выпрЯмилсЯ, глЯнул в  поле,  поморщилсЯ:  видно  было,  он  не
одобрЯл намерениЯ ‘виста, но и отказать ему не хотел.
   - Ђ, командир? - не отставал бронебойщик. - Њожет, из  жратвы  найдетсЯ
что? Ђ то уже мыши крохи подобрали, Ярина зеленаЯ.
   Љарпенко помолчал, еще осмотрелсЯ, нехотЯ согласилсЯ:
   - ‹адно, иди. ’олько смотри, кабы какой недобитый фриц не подстрелил.
   -  Ћ,  мы  его  быстренько  прикокнем,  -  обрадовалсЯ  бронебойщик   и
перепрыгнул траншею. - Ћвсеев, айда со мной.
   - Ќет уж. ‘пасибо.
   - Ћтважен кролик, сидЯ под печкой, - пренебрежительно  сказал  ‘вист  и
позвал ѓлечика: - Ђйда, салажонок!
   ѓлечик  растерЯлсЯ,  не  знаЯ,  как  поступить.  …му   очень   хотелось
посмотреть на совершенное ими, но боЯзно было вылезать  из  траншеи  туда,
где еще недавно лютовала смерть. ЋтказатьсЯ он все же не смог,  тем  более
что ‘вист уже пренебрежительно бросил:
   - —то, трусишь? Џошли.
   ѓлечик взЯл винтовку и вылез в свободный, просторный и в  то  же  времЯ
опасный мир. Ћни  перешли  железную  дорогу  и  направились  по  дороге  к
ложбине.
   ѓлечику как-то не по себе стало тут, на просторе, все тЯнуло отстать от
‘виста, спрЯтатьсЯ за его спину, думалось,  что  вот-вот  от  тех  вражьих
машин раздастсЯ очередь - и боль пронижет тело. Ћднако  там  пока  что  не
видно было никого, и молодой боец сдерживалсЯ, преодолеваЯ страх, и  шагал
рЯдом с товарищем. ’ак они перешли мостик.  Ќикто  не  стрелЯл  в  них,  и
ѓлечик понемногу успокоилсЯ. ‘вист же довольно решительно, с засунутой  за
ремень гранатой подошел к стоЯвшему на дороге  транспортеру,  обошел  его,
заглЯнул в открытую сзади дверцу. †ивых тут не было никого, Џоодаль  лицом
в грЯзь уткнулсЯ убитый немец, рЯдом с ним в канаве лежал  второй.  ‚онЯло
жженой резиной, тлеющим трЯпьем и краской. Ќе видЯ опасности, ѓлечик  тоже
подошел к машине.
   Ћсмотрев все снаружи,  ‘вист  схватилсЯ  за  дверцу  и  прыгнул  внутрь
транспортера. ѓлечик, выставив вперед винтовку, полез было следом,  но  ту
же отпрЯнул: на черном клеенчатом сиденье, откинув голову  и  свесив  вниз
неподвижную  руку,  лежал  гитлеровец.  Џреодолев  первый  испуг,  боец  с
любопытством, смешанным со страхом, стал всматриватьсЯ  в  его  бескровное
белобрысое лицо, будто стараЯсь увидеть на нем разгадку  той  воинственной
алчности, которую несла в ђоссию многомиллионнаЯ армиЯ  этих  чужаков.  Ќо
лицо  выглЯдело  обычным,  худощавым,  небритым,  и  ни  следа  боли,   ни
какого-нибудь другого из прежних чувств на нем  уже  не  было.  ‘вист  же,
безразличный к убитому,  бесцеремонно  переступил  через  него  и,  лЯзгаЯ
каким-то железом, стал рытьсЯ в чреве машины.
   - ѓлечик, держи!
   Ћн просунул в дверцу новенький, совсем не обгорелый вороненый  пулемет.
ѓлечик принЯл его, а ‘вист еще покопалсЯ  немного  и  соскочил  с  охапкой
металлических пулеметных лент. €х он тоже отдал ѓлечику, а  сам  подхватил
по дороге трофейный автомат, ногой перевернул на  спину  его  владельца  и
брезгливо сплюнул в канаву.
   ѓлечику все времЯ было не по себе. “битые лежали совсем  как  живые:  в
шинелЯх,  подпоЯсанные,  с  круглыми  коробками  противогазов,  только  не
двигались, но казалось, в любое мгновение они могут вскочить  и  броситьсЯ
на них. ‘вист тем  временем,  не  обращаЯ  на  убитых  никакого  вниманиЯ,
осмотрел мотоцикл, обошел второй транспортер, тот, который засел в  канаве
и продолжал дымить. —ерез борт, боец влез в кузов.
   - —ерт, нет ничего, - недовольно сказал он. - ‘горел весь  харч,  Ярина
зеленаЯ.
   ѓлечик даже обрадовалсЯ, что ничего не нашлось, - какаЯ там еда, тошнит
от всего этого! „олго тут расхаживать  они  не  стали  и  вскоре  подались
обратно.
   ѓлечик тащил пулемет, тЯжелый клубок металлических лент и теперь уже не
чувствовал никакого страха. ќта вылазка даже понравилась ему, он продолжал
восхищатьсЯ своими  друзьЯми,  учинившими  такой  разгром.  Љазалось  даже
невероЯтным, что  пЯтерым  бойцам  удалось  так  искромсать  прославленную
германскую технику, разгромить тех самых немцев, которые завоевали  …вропу
и которых от самой границы не могли остановить наши дивизии. ѓлечик не мог
понЯть всего, но чувствовал, что а Љарпенко, и ‘вист, может, и  Ћвсеев  за
внешней своей простотой и неуклюжестью  таЯт  в  себе  что-то  надежное  и
сильное. € только в нем, ѓлечике, видно, не было никакой военной  силы,  и
поэтому он боЯлсЯ и переживал: столько страху в недавнем  бою  натерпелось
его мальчишечье сердце! Ќо он старалсЯ душить в  себе  этот  страх,  хотел
хоть чем-нибудь помочь в том общем деле, которое творили они.  ’еперь  же,
познав радость первой победы и слегка успокоившись, он готов  был  сделать
все, что угодно, и длЯ командира Љарпенко, и длЯ отважного ‘виста. „о слез
жаль было беднЯгу  ”ишера,  с  которым  они  даже  немного  подружились  в
последние дни  и  обычно  ели  из  одного  котелка.  Њолодой,  одинокий  и
искренний ѓлечик тЯнулсЯ к ним  -  к  этой  маленькой  группке  бойцов,  в
которой и он постепенно стал находить себЯ.
   - ‚от это дело, - сказал Љарпенко, когда они подошли к траншее.  -  ‚от
за это хвалю.
   Ћн перенЯл от ѓлечика его ношу,  бережно  осмотрел  новенький  пулемет,
схватил и потЯнул на себЯ огромной пЯтерней рукоЯтку.
   - ’рофей, - засмеЯлсЯ ‘вист и спрыгнул  в  траншею  к  командиру.  -  Ђ
шамать нечего. Ѓыла торба галет, да и та обгорела. Ђ это тебе, командир, -
все легче твоего пудового "дегтЯрЯ".
   Љарпенко вертел  в  руках  пулемет,  осматриваЯ  его  со  всех  сторон,
подергал затвором, прицелилсЯ, вскинув на руку. Џулемет ему Явно нравилсЯ,
но старшина все еще что-то взвешивал.
   - Ђ патроны? - спросил он ‘виста. - ќто и все? Ќет,  брат,  не  пойдет.
Ќа, Ћвсеев, осваивай, воевать будешь, а мне "дегтЯрь" больше по сердцу.
   ‘вист, удивившись, присвистнул и тронул на вихрах пилотку.
   - Ќу и зрЯ. џ его сам взЯл бы, да Џ’ђ - с двумЯ не сладишь.
   Ћвсеев без особой радости взЯл  пулемет,  а  ‚итька,  запустив  руку  в
глубокий карман своей шинели, что-то достал и сунул под нос старшине.
   - Ќу, а на это что скажешь? Ђ?
   Љарпенко осторожно взЯл с его ладони круглые карманные часы на  длинной
блестЯщей цепочке, заскорузлыми большими пальцами бережно  открыл  футлЯр,
покрутил  головку.  ќто  были  великолепные  карманные  часы  с  секундной
стрелкой, выпуклыми, светЯщимисЯ во тьме цифрами на кремневом циферблате.
   - ЏЯтнадцать камней, анкерный ход - вот, брат, трофей! - хвастал ‘вист.
- •очешь, бери. Ќа именины не подарю, а теперь - пожалуйста.
   - ‘мотри ты, ладнаЯ штуковина: пЯтнадцать камней,  говоришь?  -  не  то
всерьез, не то с иронией спросил старшина. - Њолодец ты, ‘вист, молодчина.
ќтак через годик-два из тебЯ  отличный  мародер  получитсЯ.  Џервый  сорт,
Ярина зеленаЯ!
   - Ќу скажешь еще - мародер! - засмеЯлсЯ ‘вист. - Ќе хочешь, давай сюда.
   Ћн протЯнул руку, но Љарпенко, не обратив на это ни малейшего вниманиЯ,
размахнулсЯ и изо всей силы  ударил  часами  об  иссеченную  пулЯми  стену
сторожки. Џосыпалась штукатурка, и, казалось, с тонким звоном  разлетелись
в разные стороны, наверное, все пЯтнадцать камешков из часов.
   - ‚от и все,  и  молчок!  -  сказал  командир  и  отвернулсЯ  к  своему
пулемету.
   ‘вист почесал затылок, подмигнул ѓлечику и действительно не  сказал  ни
слова.


        17

   ‡аинтересовавшись немецким пулеметом, ѓлечик подошел к Ћвсееву,  и  они
вдвоем начали осматривать этот пулемет. Ќо  Ћвсеев  снова  почему-то  стал
невеселым и замолчал, и  нельзЯ  было  понЯть,  рад  он  оружию  или  нет,
„емонстративно не замечаЯ ѓлечика, Ћвсеев  положил  пулемет  на  бруствер,
сдул с него пыль и открыл затворную коробку.
   - "ќмгэ тридцать четыре", последнЯЯ модель, - буркнул он. -  ‚  училище
изучали. ‘корострельность огромнаЯ - не ровнЯ нашему "дегтЯрю".
   ѓлечик внимательно слушал своего более опытного  товарища,  с  надеждой
посматривал на него, думаЯ, что тот покажет, как обращатьсЯ  с  пулеметом.
Ќо Ћвсеев вдруг с непонЯтной враждебностью закричал:
   - Ђ вообще, на кой черт! ’ы принес, ты и стрелЯй!
   - ’ак Я не умею, - чистосердечно призналсЯ ѓлечик. -  Ђ  ты  почему  не
хочешь?
   Ћвсеев помолчал, пощелкал затвором.
   - Њне еще жить охота!
   ѓлечику он не хотел говорить, что с пулеметом гораздо  опаснее  в  бою,
чем с винтовкой, что раньше всех погибают пулеметчики, что теперь ему  уже
не спрЯтатьсЯ в траншее, потому  что  Љарпенко  потребует  огнЯ,  и  снова
Ћвсееву  придетсЯ  рисковать  головой.  ‘разу   зловеще   омрачилось   его
проЯснившеесЯ было лицо, снова  в  его  быстрых  светлых  глазах  забегали
злобные огоньки  сожалениЯ:  как  это  он,  поддавшись  нерешительности  и
усталости,  не  воспользовалсЯ  такой  подходЯщей  длЯ   спасениЯ   ночью.
’оскливое чувство отрешенности все больше охватывало его.  Њорща  грЯзный,
мокрый лоб, он продолжал думать о том, как  найти  выход  из  создавшегосЯ
положениЯ. Џрикинул: если отдать пулемет ѓлечику,  можно,  прикрываЯсь  от
старшины углом сторожки, по траншее и канаве как-нибудь пробратьсЯ к лесу.
„умалось, напуганный первой  стычкой,  ѓлечик  согласитсЯ  на  это,  а  он
пообещает затем помочь удрать и ему. ‚от почему, вдруг круто изменив  свое
отношение к молодому бойцу, Ћвсеев по-дружески хлопнул его по плечу:
   - ‘лушай, бери пулемет! ‘трелЯть Я тебЯ научу.
   - „авай! - обрадовалсЯ ѓлечик и подошел ближе.
   Ћвсеев уже воспрЯнул духом и  начал  было  объЯснЯть  принцип  действиЯ
пулемета, когда вдруг от сторожки послышалсЯ строгий голос Љарпенко:
   - Љончай хитрить! Ќе на базаре! ‘трелЯть тебе приказано, ты и выполнЯй.
   ‘узив на ветру глаза, Ћвсеев  с  ненавистью  посмотрел  на  старшину  и
прикусил губу.
   - ‘обака, - чуть слышно процедил он сквозь зубы. -  ”ельдфебель.  —ерта
ты тут до вечера продержишьсЯ. Џеребьют всех, как мышей.
   ѓлечик тревожно глЯнул на него, помолчал, оцениваЯ смысл сказанного,  и
не поверил:
   - Ќеужто перебьют? ќто с двумЯ-то пулеметами да пэтээром?
   - Џулеметами! - передразнил Ћвсеев. - —то ты  смыслишь  в  войне?  Ќеуч
зеленый...
   ѓлечик  в  растерЯнности  потирал  рукавом  вороненую  сталь  пулемета.
’вердаЯ уверенность Ћвсеева в том,  что  всех  перебьют,  в  конце  концов
встревожила и его. Ќо парню не хотелось верить в  это,  настолько  он  уже
свыксЯ с мыслью об удаче.
   - Џшеничный вот смы