ышитаЯ.  Ќу  прЯмо  былинный  герой!
€льЯ Њуромец!..
   - Љакой Њуромец! ‘оловей-разбойник...
   - Ќет, нет... ’ы такой... Џравда! ‘разу видать, командир!
   - ќто плохо, что сразу видать.
   - Ќу и ничего, ну и ничего... Ќу и хорошо! - с жаром уверЯла она, целуЯ
его в бороду, в щеки, в губы...
   ‚ такие минуты он был расслаблен, разморен и почти счастлив, если бы не
его беспокойные мысли, которые не покидали его ни на мгновение, и  он  все
думал и думал бессчетное число раз - лежа с ней под одним  кожушком,  сидЯ
подле на лоскутном одеЯле, когда она спала, в одиночестве, стоЯ во дворе и
прислушиваЯсь к звукам с улицы, стараЯсь найти в них те, что ему были  так
необходимы. Ћдна мысль точила его душу  ночью  и  днем  -  добром  это  не
кончитсЯ! Ќе может это окончитьсЯ добром в такое жестокое времЯ,  на  краю
бездны, за два шага от полиции, немцев, ‘„. Ѓудет беда! Ќо  он  ничего  не
мог поделать с собой и своим вышедшим из повиновениЯ чувством,  как  будто
сознаваЯ, что иного времени длЯ них не будет и что  такое  не  повторитсЯ.
„ействительно, прекрасное не длитсЯ долго и не случаетсЯ  часто,  такое  -
великаЯ  драгоценность,  выпадающаЯ  как  награда.  ‚от  и  их   наградила
судьба... „обраЯ шутница она или коварнаЯ ведьма? Љак бы она скоро жестоко
не посмеЯлась над ними...
   Ћни старались не говорить о будущем, о том, что их ждет завтра или даже
сегоднЯ к вечеру, ночью. Ћни жили настоЯщим, каждым мгновением, ибо только
это мгновение принадлежало им. ‡автра длЯ них могло не быть  вовсе,  вчера
было давно и тоже принадлежало не им, хотЯ они и вспоминали о нем.  Ћбувью
Ђгеев больше не занималсЯ, местечко, похоже, игнорировало его сомнительное
сапожное мастерство, и он, несколько раз недолго постоЯв в беседке, больше
там не показывалсЯ. Џитались картошкой. Џоследние дни приспособились  печь
ее в золе, в прогоревших  углЯх  на  кухне  -  печеной  картошка  казалась
вкуснее, а главное, питательнее. Ћднажды ЊариЯ сварила бураков с грЯдки, и
они ели их два днЯ - горЯчие и остывшие. „нем  большею  частью  сидели  на
чердаке возле слухового окна, дав  волю  накопившейсЯ  нежности,  вздохам,
объЯтиЯм и поцелуЯм. ђазговаривали шепотом  или  вполголоса.  ‚прочем,  он
больше молчал, ЊариЯ же  способна  была  щебетать,  не  переставаЯ,  и  он
изредка останавливал ее: "’ише..." ђана у Ђгеева почти затЯнулась,  только
из  нижнего  конца  разреза  сочилась  гнилаЯ  сукровица,  повЯзка  слегка
промокала. Ћн уже довольно уверенно стал  ступать  на  левую  ногу,  хотЯ,
когда поспешал, хромота его  становилась  заметнее,  и  он  старалсЯ  идти
медленнее, иногда с помощью палки.
   ‚ тот день, как всегда поутру, они перебрались из сарайчика на  чердак,
поели вчерашней картошки. Њожет, по причине бессонной ночи ЊариЯ была не в
духе, молчала, картошки  почти  не  ела,  больше  подкладываЯ  ему,  часто
вздыхала. Ћни сидели  на  разостланном  одеЯле  под  слуховым  окном,  она
уголком одеЯла прикрывала голые ноги и  вдруг  спросила  его  в  упор  без
всЯкой свЯзи с тем, о чем они только что разговаривали:
   - Ћлежка, а ведь мы погибнем?
   Ћн удивленно взглЯнул на нее, в ее большие  глаза,  в  которых  застыли
боль и ожидание.
   - —то ты? Џочему ты так?
   - џ хочу знать, что нас ждет в скором будущем.
   - —то ждет, кто ж тебе скажет. џ разве знаю. Ќо мы будем жить. €наче  и
быть не может.
   - Ђ немцы?
   - —то немцы?
   - Ќемцы нас победЯт?
   ‚от чудачка, подумал он, о чем она беспокоитсЯ! ‚прочем, разве не  этим
самым был обеспокоен и он. Ќо он даже на  минуту  не  мог  позволить  себе
согласитьсЯ, что их существование обречено, что победа будет за  ѓитлером.
Ћн гнал от себЯ эти подлые мысли - независимо от того, как  оно  будет  на
деле, он должен был верить в нашу победу. Љонечно, оба они могут  запросто
не дожить до этой победы, но это уже другой вопрос и на него  должен  быть
найден другой ответ.
   - ‚от что, ЊариЯ, - сказал он решительно. - Ќикогда немцам не  победить
нас, потому что...
   - Џочему?
   - •отЯ бы потому, что... —то ђоссию никогда и никто  не  побеждал.  ќто
невозможно.
   - Ђ татары?
   - Ђ что татары? ‚ременные захваты. ’ак  и  Ќаполеон  временно  захватил
Њоскву. Ќо временно. Ќавсегда невозможно.
   - ’ы в этом уверен?
   - Ђбсолютно. Ќе сомневаюсь ни на минуту.
   - Ќу спасибо, - сказала она, подумав, и откинулась на локоть. - Ђ то...
видишь ли... ЉажетсЯ, Я забеременела.
   - ‚от как!
   Ќе знаЯ еще, обрадоватьсЯ  или  опечалитьсЯ,  он  обнЯл  ее  за  плечи,
привлек к себе, тихонько погладил по волосам. —увства его были не готовы к
такому обороту дела, но трезвый, всегда бодрствующий  ум  уже  вынес  свое
суждение, которое было похоже теперь на трудный, печальный вздох: "Ћх,  не
к добру это!" Ћно и впрЯмь не к добру, но что в это лето и  осень  было  к
добру? ‚се на беду, на погибель, в неразберихе, горе и смЯтении.
   - ‹адно, - сказала она, осторожно высвобождаЯсь из его  объЯтий.  -  ’ы
только не кори себЯ. …сли что, Я сама виновата. ‹учше расскажи о себе.
   - —то тебе рассказать?
   - Ќу как ты жил? ђасскажи про свою маму. ѓде она? †ива?
   - Ѓыла жива. € отец был жив. Ќо что рассказывать? Љолхозники они...
   - Ђ как ты командиром стал? Ќаверное, училище окончил?
   - “чилище, конечно. Ќо это просто. “ менЯ, видишь ли, дЯдЯ военный был.
€ногда приезжал в отпуск. ‚от Я и наглЯделсЯ на него, подалсЯ  в  училище.
‚оенное дело трудное, но Я любил. „а что там! ‹учше ты расскажи о себе. ’ы
в Њинске родилась?
   - ‚ Њинске. Џонимаешь, Я росла  между  отцом  и  матерью,  можешь  себе
представить такое? „ело в том... „ело в том, что более  неподходЯщих  друг
другу людей,  чем  мои  родители,  трудно  себе  и  представить.  Ћтец  из
крестьЯн,  окончил  учительскую  семинарию,  долго  учительствовал,  потом
перешел в €нбелкульт - был такой в Њинске.  Ћтец  всегда  жил  в  народной
стихии - фольклоре, истории  Ѓелоруссии.  ‚ечные  исследованиЯ,  летописи,
стараЯ литература, потом пошли экспедиции. ђазговаривал дома  или  там  на
улице,  в  трамвае,  в  магазине  только  по-белорусски.  Њногие  на  него
оглЯдывались, в городе оно ведь не принЯто так,  по-деревенски.  Ђ  он  из
принципа. Ђ вот мама моЯ, хотЯ тоже происходила из крестьЯнской семьи,  но
пожила в городе, и так, знаешь, полюбилось ей городское, что все  прежнее,
деревенское возненавидела. Ћна тоже из принципа не могла  принЯть  ничего,
что хотЯ бы отдаленно напоминало  деревню.  Ќе  признавала  ни  песен,  ни
сказов - никакого фольклора,  не  терпела  мужиков,  деревенской  грЯзи  в
распутицу, даже деревенских животных. Ќу, а  уж  как  она  потешалась  над
речью белорусской - тут у нее просто талант  был  сатирика.  “  отца  было
много знакомых крестьЯн - ну, там, как ездил в экспедиции, так всем  давал
наш минский адрес, - и вот иногда зимой подъезжают сани, заЯвлЯетсЯ  мужик
или два сразу,  в  кожухах,  лаптЯх  да  еще  мокрые,  в  снегу.  Ћтец  их
раздевает, ведет в кабинет, в лаптЯх, конечно;  а  там  длинный  разговор,
иногда и чарочку примут. Ќо мать туда ни ногой, отец сам  их  обихаживает.
Њалую менЯ мать пускала поглЯдеть-послушать,  а  как  подросла,  запретила
ходить. Ќо, видно, поздно. “ менЯ такой интерес поЯвилсЯ, что Я этих дЯдек
всех до сих пор помню. Ќу и как-то после шестого класса поехала с отцом  в
экспедицию. Џомню, на Џолесье, к коммунарам. Њать собралась в ‘очи, менЯ с
собой брала, а Я уперлась: хочу на  Џолесье.  ‘только  о  нем  слышала  из
разговоров, от отца. ‘кандал был, ревела, но добилась своего -  поехала  с
отцом. Ђ мать укатила к морю с подружкой, женой одного  ответработника  из
–€Ља.
   - Ђ как вы там жили, в экспедиции?
   -  Ћ,  там  был  рай!  ѓде-нибудь  в  лесной  деревеньке,  квартира   у
какой-нибудь тетки ‹уши или тетки  Ђльбины,  а  у  той  корова  с  телкой,
лошадь, собака, овечек с ЯгнЯтками штук восемь, поросЯт,  цыплЯта.  ‘трах,
как было интересно! Џодружусь, бывало, с ребЯтами, в ночное ездим, лошадей
пасем. ‚ речке купаемсЯ, раков ловим, ну и рыбу, конечно. Ђ цветов сколько
в поле, на лугу. Ђ лес! Љакие леса там - Ягод,  грибов  полно.  Ќет,  Я  и
сейчас не могу спокойно вспоминать все это. џ же и сюда вот  к  двоюродной
сестре приехала за  Ягодами  ходить.  ’ак  Ягоды  люблю  собирать.  €  вот
пособирала...
   ЊариЯ замолчала и всхлипнула - тихонько и один только раз, Ђгеев  нежно
провел рукой по  ее  плечу,  она  сглотнула  слезы  и  скоро  успокоилась,
улыбнулась ему с тихой печальной радостью.
   - Ќу все, ничего... € вот, понимаешь, кроме всего, отец менЯ приобщил к
своей стихии - собиранию народной  мудрости,  разных  там  фразеологизмов,
пословиц, преданий. € песен. †нивные, колЯдные, свадебные, обрЯдовые и еще
бог знает какие. Ћн знал. Ќу и Я тЯнулась  и  даже  несколько  песен  сама
записала от теток и бабок на ‹юбанщине. ‚от послушай.

   ЊаЯ матулЯ забедавала:
   „зе маЯ дачка заначавала?
   ‡аначавала у цемным бару
   Џад калиною,
   Џад калиною,
   ЃелыЯ ручки пад галавою, -

   пропела она тихонько, почти шепотом, мелодично  и  горестно.  -  €  еще
помню. ‘петь? Њожно?
   - Ќет, знаешь, все-таки слышно. Ђ вообще хорошо ты это - по-белорусски.
   - „а, знаешь, за лето, бывало, так привыкну к  белорусской  речи,  что,
когда вернусь в  Њинск,  долго  еще  не  могу  перейти  на  русский.  Њама
ужасаетсЯ, ругает менЯ, отца. Ђ Я тогда нарочно. Њне - пожалуйста, а  Я  -
кали ласка, мне - до свиданиЯ, а Я - да пабачэннЯ, мне -  платье,  а  Я  -
сукенка. Ђ что? ђазве хуже? ’акой же  славЯнский  Язык,  как  русский  или
украинский, не лучше и не хуже, а равноправный.
   - ќто ты молодец, - сказал Ђгеев. -  Ђ  мне,  знаешь,  деревенскому,  в
армии пришлось... помучитьсЯ. Џока отвык от  своего,  русским  овладел.  €
потом еще долго дразнили "трапка, братка".
   - Ќу, в армии, там, может, надо, чтобы все по-русски. Ђ в  Њинске  чего
мне стеснЯтьсЯ? ‚ своей республике. Ќо в городе этого не понимают, зато  в
деревне мне бывало раздолье. ’ак любила, как бабы поют. ‚от как вечером  с
полЯ идут, слышно и тут, и там, за горой  и  под  лесом,  песни  протЯжные
такие, мелодичные, да так славненько тЯнут на два голоса.
   Ђгеев слушал и слегка удивлЯлсЯ в душе - все это длЯ него было внове  и
даже чудно как-то. ‚осемнадцать лет своей жизни он провел в деревне, в той
самой стихии, о которой с таким оживлением рассказывала ЊариЯ, но  у  него
не было и в мыслЯх восхищатьсЯ той жизнью; он ее просто не замечал, как не
замечают воздух, которым дышат. Ќу, пели, ну, разговаривали по-белорусски,
конечно, или, как у них говорили, по-деревенски,  но  разве  в  этом  была
культура? Љультура - в  городе,  где  театры,  кино,  где  поют  разодетые
актрисы и разные ученые люди разговаривают чисто, по-городскому, а то и на
иностранных Языках. ‚ армии же ему стоило  немалого  труда  избавитьсЯ  от
акцента, который сразу выдавал в нем белоруса и порой становилсЯ предметом
насмешек товарищей. Ђ она, глЯди ты! ѓорожанка, а такой интерес  ко  всему
деревенскому, что длЯ него было простым, обыденным...
   Ќежно обнЯв  Њарию,  Ђгеев  слушал  ее  тихонький,  печальный  шепоток,
проникаЯсь ее  ностальгическим  чувством,  а  в  сознании  его  продолжали
звучать  ее  слова,  сказанные  вне  свЯзи  с  воспоминаниЯми  и  врасплох
заставшие его. ќто ж надо, дожил до чего, думал  Ђгеев,  он  будет  отцом,
нашел, однако же, времЯ! Ђ каково ей - в такую вот  пору  летать  матерью!
ќто черт знает как все усложнЯло, запутывало, угрожало новыми  бедами,  но
что делать? …сли так, то, наверное, ничего уже не поделаешь, остаетсЯ одно
- ждать.
   —его только дождешьсЯ?
   Ћн и так ждал все это времЯ в местечке, ждал разного.  ‘перва  -  когда
затЯнетсЯ рана, когда вернетсЯ  его  хозЯйка,  ЃарановскаЯ,  ждал  прихода
ЉислЯкова или кого-либо от ‚олкова, со страхом и неприЯзнью ждал поЯвлениЯ
Љовешко или „розденко, налета  полицаев,  разоблачениЯ,  ареста.  ‚се  его
пребывание здесь шло в томительном ожидании - лучшего или худшего. Ќо  все
пока словно замерло, затаилось, шло  времЯ,  а  в  его  судьбе  решительно
ничего не менЯлось.  Њожет,  накапливалось  что-то?  Ђ  потом  как  бы  не
взорвалось бедой, несчастьем - теперь уже длЯ двоих, вот что  хуже  всего.
‚прочем, уже и длЯ троих...
   Љогда ЊариЯ ненадолго примолкла, прислушиваЯсь к неЯсным звукам  внизу,
он подхватилсЯ, встал.
   - ’ы посиди. џ спущусь, посмотрю.
   Ќадо было посмотреть хотЯ бы длЯ страховки,  длЯ  уверенности,  что  во
дворе все тихо и нет никакой опасности, а также на случай, если к нему все
же кто-либо придет от нужных  людей.  Џо  крутой  приставной  лестнице  он
спустилсЯ в темную кладовку, вышел на кухню. Ќа  столе,  прикрытаЯ  чистой
трЯпицей, белела составленнаЯ Њарией посуда - тарелка, ложка и чашка,  все
на одного человека, ничего тут не должно было подать мысль, что в доме еще
кто-нибудь обитает, за этим он следил строго.  Њожет,  все  было  чересчур
аккуратно прибрано, он бы так прибирать  не  стал,  но  это  уже  ЊариЯ...
ЏрихрамываЯ, Ђгеев вышел во двор, поискал  взглЯдом  ѓультаЯ,  но  сегоднЯ
кота  поблизости  не  было,  наверное,  оголодав  возле  дома,  отправилсЯ
куда-нибудь на дальний промысел. ’уман  немного  рассеивалсЯ,  сплывал  за
огороды, к оврагу, избыточной влагой оседаЯ в траве, на  ветвЯх  деревьев,
камнЯх дворовой вымостки, на гонтовой крыше дома  и  стрехах  сараев.  ‚се
вокруг пропиталось этим туманом,  его  стылой  промозглой  сыростью,  было
знобко, и, может, впервые Ђгеев ощутил неприютное  дыхание  осени,  скорых
холодов, непогоды.
   Ћн хотел уже было вернутьсЯ на чердак к Њарии, как решил  длЯ  верности
посмотреть в дальний конец улицы, откуда обычно поЯвлЯлась  опасность.  €,
выглЯнув из-за угла, тотчас отшатнулсЯ - из калитки второго  или  третьего
отсюда дома выходила группа мужчин,  три  человека,  их,  видно,  провожал
хозЯин, немолодой человек в картузе; передний, обернувшись, что-то  строго
выговаривал ему, и в этом рослом переднем человеке Ђгеев без труда признал
начальника  полиции  „розденко.  ‡атаившись   за   углом,   он   подождал,
вслушиваЯсь и стараЯсь определить, куда повернут  полицаи  -  по  улице  в
местечко или... Ќо, конечно, трое полицейских скорым шагом  вдоль  заборов
направились к хате Ѓарановской, и Ђгеев, мысленно чертыхнувшись, вышел  на
середину двора.
   - ‡доров, сапожник! - бодро  и  вроде  бы  дружески  приветствовал  его
„розденко, поворачиваЯ во двор. - Ќу оброс, как старик.  Ѓритвы  нет,  что
ли?
   - „а так, знаете; ‹ень бритьсЯ, - нашелсЯ Ђгеев.
   Ќачальник полиции был все в том  же  танкистском  френче,  подпоЯсанном
широким командирским ремнем с латунной, без  звезды  прЯжкой,  в  немецкой
пилотке на голове. ‚ руках у него вместо обычного прутика на этот раз была
резнаЯ  красиваЯ  палочка,  которой  он,  играючи,  легонько  помахивал  в
воздухе.
   - ЃарановскаЯ прибыла?
   Ћстановившись напротив Ђгеева, он впилсЯ в  него  настырным  испытующим
взглЯдом, и Ђгеев озабоченно выдохнул.
   - Ќет, не прибыла. Ќе знаю, что и думать...
   - Ђх, стерва! - в сердцах выругалсЯ начальник полиции. - ‘кверную  игру
она с нами затеЯла. Ќо доиграетсЯ попадьЯ! “ж Я ей припомню!.. Љак нога? -
вдруг без всЯкого перехода спросил он и опЯть застыл во внимании.
   - ‡аживает, - не сразу ответил Ђгеев. - Ќо медленно. ‹екарств,  знаете,
никаких. „аже перевЯзать нечем...
   - Ќе прибеднЯйсЯ! ‚он без палки  бегаешь,  в  армии  уже  давно  бы  на
передовую вытолкали. Ђ ну, зайдем в дом! -  вдруг  предложил  „розденко  и
рванул дверь кухни. - ‚ы останьтесь! - оглЯнулсЯ он на  двоих  полицаев  с
белыми повЯзками на рукавах, и те снЯли с плеч винтовки.
   ‘тараЯсь держатьсЯ как можно спокойнее, Ђгеев прошел  за  „розденко  на
кухню, поспешнее, чем следовало, пододвинул ему  стул  возле  стола  чтобы
скорее усадить полицаЯ и отвлечь его взглЯд от двери в  кладовку.  Ћднако,
прежде чем сесть, „розденко осмотрел  плиту,  кухонную  утварь  на  столе,
заглЯнул в окно.
   - Љуришь, нет?
   - Ќет, не курю.
   - Ђ Я курю. ђаньше курил "Ѓеломор", а теперь вот дрЯнь  эту,  -  сказал
он, усаживаЯсь на стул и доставаЯ  портсигар  с  немецкими  сигаретами.  -
"Ѓеломора" нет.
   - ќто плохо, - чужим голосом, фальшиво посочувствовал Ђгеев.  „розденко
презрительно хмыкнул.
   - …сли бы только это и было плохо! Ђ то все плохо! ЃеспорЯдки, грабежи!
Ђ на железной дороге что делаетсЯ!
   - Ђ что делаетсЯ? - простодушно спросил Ђгеев.
   - Џодвижной состав рвут! Ќемцы уже трех начальников станции расстрелЯли
- не помогает. „умаешь, на этом они успокоЯтсЯ? Ћни никогда не успокоЯтсЯ,
пока будут диверсии. € ни перед чем не  остановЯтсЯ.  ‘егоднЯ  расстрелЯли
сто, завтра расстрелЯют двести.  Џока  не  прекратитсЯ  безобразие.  Ђ  не
прекращаетсЯ. ’ем, видно, своих не жалко. Ќикого не жалко...
   "‚от как! - подумал Ђгеев. -  ЋказываетсЯ,  виноваты  _те_.  Ќе  немцы,
которые расстреливают, а те, что где-то далеко отсюда".
   - Ђ куда же смотрит полициЯ? - деланно удивилсЯ Ђгеев.
   „розденко резко  повернулсЯ  -  всем  своим  сильным  телом  на  ветхом
скрипучем стульчике.
   - ЏолициЯ разрываетсЯ! Ќо полиции мало. Њы не можем углЯдеть за  всеми.
Ќам нужны помощники, люди  из  местечка,  деревень,  со  станции.  Ќо  они
запуганы большевиками и не  хотЯт  сотрудничать.  €  кому  от  того  вред?
Ќаселению прежде всего. Ќу, разобьют на дороге пару вагонов,  спустЯт  под
откос паровоз. ђазве это вред длЯ ѓермании? „а у нее миллионы вагонов,  со
всей …вропы. Ђ вот ближней деревеньке копец. Џожгут и пострелЯют. Ќи в чем
не повинных людей. € кто их защитит? “ менЯ на все силы не хватит...
   Ђгеев молчал. ’акой поворот в разговоре оказалсЯ длЯ него  неожиданным.
Ћн считал полицию карательным органом оккупационных  властей,  а  она,  по
словам этого начальника, охранЯет интересы неповинных людей, оберегает  их
от диверсий и следовавших за ними репрессий...
   ‘крипнув стулом, „розденко вскочил, подбежал к окну, выглЯнул во  двор,
видно, выискиваЯ взглЯдом своих полицаев. Ќо полицаи стоЯли у двери, и  он
живо вернулсЯ обратно с зажатой в зубах сигаретой, грузно оперсЯ руками  о
стол.
   - ‘лушай, вступай в полицию,  хватит  тебе  сачковать.  ‚  такое  времЯ
надобно не только о себе думать. Џодумай о людЯх. Ќадо  наводить  порЯдок,
не то немцы всех порешат. ‚он как евреев. Ќо евреи - черт с ними, а  своих
жалко. Љто их защитит? …динственнаЯ своЯ сила - полициЯ. Ќо полиции  нужен
порЯдок. ‚ условиЯх порЯдка полициЯ еще кое-что может. „лЯ своих, конечно.
’ак как? ‘огласен?
   Ђгеев смешалсЯ. Ћн не был готов к такому разговору и  только  проворчал
растерЯнно:
   - Ќога, знаете... Ѓолит еще.
   - Ќогу долечишь у нас! “ нас и доктор есть.  ‹екарство  тоже.  Џокажешь
себЯ, похлопочу перед немцами, сделаю заместителем. Њне зам  требуетсЯ.  Ђ
то вон эти, - кивнул он на окно, - как  колуны.  ’упые  и  ленивые.  Ђ  ты
все-таки средний командир.
   - „а уж какой там командир, - поежилсЯ Ђгеев. - ’еперь окруженец.
   „розденко молча с минуту вглЯдывалсЯ в его лицо, словно стараЯсь что-то
отыскать на нем.
   - ’ы мне смотри! џ ведь тебЯ могу и силой. ‚  порЯдке  мобилизации.  Ќо
мне силой не надо. ’ы же не девка. Њне чтоб добровольно. —тоб работа была.
Ђ ты ведь мужик дельный. € умный. ’ы  должен  понимать,  как  бы  не  было
поздно. ‚ойна кончаетсЯ.
   - Ќеужто кончаетсЯ? - прищурив глаза, холодно спросил Ђгеев.
   - ‚се! Ћсталось  немного,  немцы  окружают  Њоскву,  скоро  прихлопнут.
ѓлЯди, опоздаешь.
   - Ђ Я никуда не спешу.
   - € напрасно. Љак бы не пришлось  держать  ответ  перед  немцами  после
победы: чем занималсЯ? …сли что, по головке они не погладЯт. Ћни вообще по
головке не гладЯт. ‘трогаЯ нациЯ!
   - ќто Я знаю.
   - ‚от и хорошо, что знаешь. ’ак подумай. Ѓольше Я предлагать не  стану.
‘ам придешь. ЏонЯл?
   - —его не понЯть, - уклончиво ответил Ђгеев.
   „розденко резко отпрЯнул от стола, швырнул на пол недокуренную сигарету
и обернулсЯ.
   - Ќу вот. Ђ теперь  твоЯ  главнаЯ  задача  -  ЃарановскаЯ.  Љак  только
заЯвитсЯ, стукни. ’отчас же. „нем или ночью. “пустишь, пенЯй на  себЯ.  …ю
уже ‘„ интересуетсЯ. ’ут уж Я тебЯ не прикрою.
   - € чем она так заинтересовала ‘„? - не утерпел Ђгеев.
   - Ђ это не знаю. —ем-то насолила, значит. ЏолициЯ тут ни при чем.
   - —то ж, понЯтно, - сказал Ђгеев, подумав про себЯ,  что  этого  уж  от
него не дождутсЯ. Ќо как бы  не  прозевать,  успеть  предупредить  хозЯйку
сразу же, как только та вернетсЯ домой.
   Љак и в прежние свои визиты, „розденко,  не  прощаЯсь  и  враз  оборвав
разговор, шагнул к двери и выскочил во двор. Ђгеев с облегчением  проводил
его к улице, и трое полицаев, не оглЯдываЯсь, пошагали к центру  местечка.
Ќедолго постоЯв еще и убедившись, что опасность миновала,  Ђгеев  пошел  в
кладовку. ЊариЯ ждала его на чердаке, забившись за сундук  с  книгами,  и,
как только он взобралсЯ по лестнице, бросилась навстречу.  Ћн  растроганно
обнЯл ее за плечи, привлек к себе.
   - Ќу что ты! Ќе бойсЯ. џ же тебЯ защищу...
   - џ все слышала, - сказала она, вздрагиваЯ  в  его  объЯтиЯх,  и  вдруг
спросила: - “ тебЯ оружие есть?
   - Ћружие? Љакое оружие?
   - Ќу, пистолет или винтовка или что-нибудь еще...
   - ‡ачем тебе?
   - ’ы не знаешь зачем? - она с укором взглЯнула на него глазами, полными
слез.
   - Ќет, нет, - сказал он поспешно. - „о этого не дойдет. Ќадеюсь, что не
дойдет. Ќам главное - протЯнуть времЯ. Ђ там...
   - Ђ что там?
   - Ђ там... Џобеда будет за нами.
   - Ћй, боюсь, не будет, Ћлежка! Ѓоюсь, не будет за нами. ‡а  кем-нибудь,
может, и будет, но не за нами. Љак бы нам скоро не пришлось лечь  в  сырую
земельку!..
   - Ќу что ты?.. Ќу что ты?.. ‡ачем так мрачно? ’ы  успокойсЯ...  …ще  же
ничего не случилось.
   Џо мЯгкой засыпке чердака он провел ее к их измЯтой постели, усадил  на
ветхонькое лоскутное одеЯло. ‘ам  опустилсЯ  рЯдом  и  обнЯл  ее  все  еще
вздрагивающие худые плечики.
   - Ќу ничего, ничего. Џока мы живы и  вместе,  а  это  главное.  …ще  мы
поборемсЯ с ними. …ще повоюем...
   ЊариЯ, молча и тихо всхлипываЯ, медленно успокаивалась, подчинЯЯсь  его
ласковым объЯтиЯм, все теснее прижимаЯсь к нему, словно сообщаЯ  ему  свою
боль и набираЯсь от него решимости. € он собрал  в  себе  все  крохи  этой
решимости, слабой  уверенности  в  благополучном  исходе  их  затЯнувшихсЯ
испытаний, чтобы только укрепить ее силы. ‘ам он готов был ко всему. Ќо  с
нею все усложнЯлось, запутывалось, и он Явственно чувствовал,  что  должен
был утроить свои усилиЯ и свою выдержку.


   ‚ыдалсЯ  холодный  слЯкотный  день,  с  обеда  моросил  мелкий   дождь,
монотонно стучал по набрЯкшей влагою крыше. ЊариЯ дремала, тихонько лежала
под кожушком на чердаке. Ђгеев сидел на уголке одеЯла и при скудном  свете
из слухового окна листал  пожухлые  страницы  "Ќивы",  ворох  которой  они
принесли из сундука. ‚ каждом номере этого густо иллюстрированного журнала
была война - давнЯЯ война 1916 года, фотографии  ее  жертв  и  ее  героев,
генералов и царских сановников, рассказы о войне,  стихи,  обзоры  военных
действий, во всю страницу рисунки академика ‘амокиша -  лошади,  казаки  с
пиками, кавалерийские атаки и бегущие немцы в  остроконечных,  с  шишаками
касках. Ђгеев, однако, искал другое - искал что-нибудь  о  предателЯх,  об
изменниках того времени типа нынешних полицаев, перебежчиков,  таких,  как
„розденко. ‚едь  почти  в  этих  же  местах  тогда  шли  бои,  и  половина
Ѓелоруссии была под немцем, наверное, были же и тогда немецкие прихвостни,
о которых бы написала или хотЯ  бы  упомЯнула  "Ќива".  Ќо  "Ќива"  о  них
молчала, словно их и не было вовсе.
   Ђ может, и не было в самом деле?
   Ќо почему тогда их развелось столько в эту войну, чьЯ в том вина или  в
чем причина? ‚ самих  этих  людЯх  или,  может,  в  немцах-фашистах  с  их
жестокой политикой тотального устрашениЯ или тотального  уничтожениЯ?  €ли
того и другого вместе?
   Ќачинало темнеть. Ђгеев все ниже склонЯлсЯ над страницами журнала, едва
разбираЯ шрифт текста и особенно подписей, когда  его  слух  уловил  тихий
прерывистый стук внизу, заставивший его тревожно встрепенутьсЯ. ЊариЯ тоже
подхватилась рЯдом, испуганно округлив глаза; стук Явственно повторилсЯ  в
тишине пустующего дома, и уже не было  сомнениЯ,  что  стучали  в  окно  в
кухне. ЊариЯ, как всегда, молча юркнула в темное подстрешье за сундуком, а
он, торопЯсь и оступаЯсь в темноте на перекладинах, спустилсЯ в  кладовку,
прикрыл за собой дверь на кухню. ‡а едва светлевшими стеклами окна темнела
чьЯ-то фигура. Ђгеев вглЯделсЯ - нет, то была не ЃарановскаЯ и не кто-либо
из знакомых. Ћн подошел к двери и вынул крюк  из  пробоЯ.  Џо  ту  сторону
порога стоЯл немолодой уже человек с многодневной седой щетиной на  щеках,
в мокром картузе и намокшем брезентовом плаще. ‚ опущенной руке он  держал
до половины набитый чем-то холщовый мешок.
   - ‚ам кого? - спросил через порог Ђгеев.
   - џ от ‚олкова, - тихо сказал мужчина и умолк в ожидании ответа.
   ‚нутри у Ђгеева что-то радостно встрепенулось, он шире растворил  дверь
и впустил человека на кухню.
   - џ вас так ждал... Џроходите...
   - Ќет, - усталым голосом сказал человек.  -  Ќекогда.  ’ут  вот  вам...
мыло. Џередать на станцию, сказали. ‡наете?
   - „а? Ќа станцию? Њыло?..
   Ђгеев старалсЯ сообразить все сразу, чтобы четко  понЯть  свою  задачу,
но, кажетсЯ, чего-то понЯть не мог. Њожно было  догадатьсЯ,  что  передать
следует Њолоковичу, но мыло?.. ‡ачем ему мыло?
   - Ќу, Я пойду, - тем  временем  сказал  человек,  жестко  шурша  мокрым
плащом, так и не отойдЯ от порога. - †дут менЯ.
   - —то ж, спасибо, -  почти  растроганно  сказал  Ђгеев,  полнЯсь  своей
тайной радостью оттого, что вот наконец вспомнили, доверили, значит, прочь
подозрение, все хорошо. Ђ он столько думал, сомневалсЯ, переживал.
   ‚се полнЯсь радостным оживлением, он проводил гостЯ во двор,  оглЯнулсЯ
на пустую улицу, уже тонувшую в надвигавшихсЯ ненастных  сумерках.  ѓость,
кивнув головой, накинул на картуз капюшон и быстро  пошагал  вдоль  двора,
через огороды, к оврагу. Ќаверно, именно там его ждали.  Ђгеев  ни  о  чем
больше не спрашивал (не было длЯ того ни времени, ни возможности),  теперь
он думал, что врЯд ли этот человек мог ему что  сообщить.  ‚идно,  был  он
просто свЯзной, которому поручили передать что-то, он  и  передал,  о  чем
было разговаривать? ‚прочем, и  без  разговора,  сам  факт  этой  передачи
свидетельствовал о многом, и прежде всего о доверии к  нему,  Ђгееву.  ‚от
только мыло! Џрошлый раз - рванаЯ обувь, теперь - мыло... •отЯ  могло  так
статьсЯ, что  и  обувь,  и  мыло  были  в  цепи  какой-то  сложной  тайной
зависимости, в которую его не посвЯщали. Ќо, может, так  надо.  ‚о  всЯком
случае, он был рад, что длительнаЯ неопределенность и  выжидание  остались
позади, его пребывание здесь снова обретало смысл, только бы  повезло,  не
сорватьсЯ бы на какой-нибудь мелочи.
   Ќе знал он тогда и не подумал даже, что именно с этой встречи  и  этого
мыла начнетсЯ длЯ него длиннаЯ цепь самого трудного  и  самого  страшного,
что будет стоить ему здоровьЯ, крови, а его соратникам - жизни...
   ЋставлЯть мешок с поклажей на кухне было рискованно, и он втащил его на
чердак к Њарии. ‚ этот раз она не испугалась, она уже понЯла из  разговора
на кухне, кто к ним приходил, и теперь с  любопытством  смотрела,  как  он
нетерпеливо распутывает завЯзку на горловине мешка. ђазвЯзав его, Ђгеев  и
впрЯмь обнаружил там беспорЯдочно сваленные бруски хозЯйственного мыла, от
которого, однако, шел несколько иной, чем от мыла, запах, и он вынул  один
брусок из мешка.
   - —то это? ќто мыло? - вопрошала рЯдом ЊариЯ.
   - Њыло, - сказал он просто, уже Ясно понЯв, какое это "мыло".  ‚  мешке
лежало около двух  десЯтков  брикетов  прессованного  тола,  и  ему  стало
понЯтно, зачем его потребовалось передать на станцию.
   - Ђ зачем мыло? - допытывалась ЊариЯ. - ќто что, на обмен? Ќа продажу?
   - ќто надо передать на станцию,  -  скупо  ответил  Ђгеев,  не  решаЯсь
ничего больше объЯснЯть Њарии. Ћн по-прежнему был не вправе посвЯщать ее в
свои "подпольные сложности, тем более вовлекать ее в них.
   Љак только смерклось, они перешли в сарайчик, куда он перетащил мешок с
поклажей. ЊариЯ сразу юркнула под кожушок на топчане, а  он  подумал,  что
надобно подождать. Ќаверное же, придут за толом - ЉислЯков, Њолокович  или
еще кто, надо их встретить во дворе и передать мешок. €ли, может,  завести
на кухню, там поговорить обо всем, но без Њарии. ‚от  приходилось  прЯтать
ее и от его знакомых, иначе как он объЯснит им ее здесь пребывание.
   Ђгеев вынес тЯжеловатый-таки мешок в темный хлев и на  времЯ  припрЯтал
его за косЯком, на скорую руку закидал какими-то обломками досок. ‘ам  все
еще не в состоЯнии унЯть радостного возбуждениЯ, прошелсЯ по двору, потом,
чтобы не мокнуть на мелком дожде, стал под стреху,  застегнул  телогрейку.
Љонечно, стоЯть здесь, может, и не имело смысла, к  нему  могли  прийти  и
среди ночи, и под утро, но он просто не мог спокойно ждать,  тем  более  с
такой передачей под боком. Љ тому же в любой час могла нагрЯнуть  полициЯ,
тот же „розденко, и Ђгеев должен был позаботитьсЯ, чтобы  не  застали  его
врасплох.
   Ћн проторчал под стрехой час или больше, вокруг уже совсем все  стихло,
замерло; сад, двор и огороды  скрылись  в  притуманенной  темени.  Ќастала
ночь. „ождик то сыпал, налетаЯ с порывами ветра, то вроде  переставал.  ‚о
дворе, однако, никто не поЯвлЯлсЯ, никого за весь вечер не слыхать было  и
на улице - ни прохожего, ни повозки, ни  даже  бродЯчей  собаки.  ‚прочем,
Ђгеев больше вслушивалсЯ и всматривалсЯ в сторону  огорода  и  тропинки  к
оврагу, скорее всего, должны прийти именно оттуда.  Ќо  шло  времЯ,  никто
ниоткуда не поЯвлЯлсЯ. Ќаверное, за полночь он тихонько прошел через  хлев
к двери сарайчика. Ћн думал, ЊариЯ давно уже спит, а  она,  закутавшись  в
кожушок, одиноко сидела на сенничке, прислонЯсь спиной к стенке.
   - Ќу что? Џришел кто-нибудь? - зашептала она.
   - ‘пи. Џочему не спишь? Џридут. Њожет, позже.
   Ћн присел рЯдом, не снимаЯ мокрую телогрейку, и она в кожушке  подалась
к нему.
   - Ћй, какие у тебЯ холодные руки! „ай Я погрею. „ай вот сюда...
   - •олодные. €спугаешьсЯ...
   - Љак ледышки! ‚от Я их согрею, - говорила она тихонько, всЯ съеживаЯсь
от прикосновениЯ этих его холодных рук и плотнее  засовываЯ  их  себе  под
мышки. - Ђ кто к тебе должен прийти, ты знаешь?
   - ‚ том-то и дело, что не знаю. Ќо кто-то придет.
   - Ђ если полициЯ?
   - ЏолициЯ уже приходила. Ѓольше  не  придет,  -  сказал  он  тихо,  без
должной, однако, уверенности.
   - Ђ если те, твои не придут?
   - Ќу как не придут? Њыло нужно...
   "Њыло", конечно, нужно, думал он,  но  вот  ЉислЯкова  нет  уже  вторую
неделю, и Њолокович не  знает  даже,  что  с  ним  приключилось.  Ђ  вдруг
действительно из  их  налаженной  цепочки  свЯзи  и  подчиненности  выпало
какое-то важное звено, что тогда? Љак тогда свЯзатьсЯ? € что  ему  делать?
†дать или проЯвить инициативу самому?
   Ћтогрев возле Њарии свои озЯбшие руки,  Ђгеев  все-таки  уложил  ее  на
топчане, плотнее закутал кожушком,  а  сам  снова  вышел  во  двор.  „ождЯ
теперь, кажетсЯ, не было, но ветер дул  с  большей  силой,  стало  заметно
холоднее, чем вечером. Ђгеев прошелсЯ по мокрой осклизлой тропе в  огород,
остановилсЯ,  прислушалсЯ.  ‚  глухой  непроницаемой  темени  слышны  были
беспорЯдочные порывы ветра и  неспокойный,  мЯтущийсЯ  шум  вЯзов,  черной
стеной вставших на краю оврага. Ќикого вокруг вроде не было, и он вернулсЯ
к хлеву. ‚се-таки здесь было затишнее и можно было ждать дальше.
   € он ждал, то прЯчась от ветра в хлеву, то прохаживаЯсь  по  двору,  то
останавливаЯсь  под  крышей,  весь  в   напрЯженном   внимании,   сторожко
прислушиваЯсь к любому звуку извне.  Ќо  эта  ночь  выдалась  на  редкость
скупой на звуки, из местечка почти ничего не было слышно, а  из-за  оврага
со стороны кладбища недолго долетал отдаленный собачий  перебрех,  который
как-то незаметно, сам по себе иссЯк. € снова наступила тишина.
   ‘ полночи  от  долгого  стоЯниЯ  начала  ныть  раненаЯ  нога,  набрЯкла
болезненной тЯжестью, и он, нащупав в хлеву пустую кадку, опрокинул ее  на
проходе и сел. ‘пать ему не хотелось, терпеливое  ожидание  к  утру  стало
прорыватьсЯ приступами беспокойства, неЯсной тревоги: почему же к нему  не
идут? Љроме того, что взрывчатка нужна  там,  на  станции,  она  еще  была
серьезной опасностью здесь, на усадьбе.  ‚  случае  малейшего  подозрениЯ,
конечно же, все перетрЯсут и найдут, такую  поклажу  спрЯтать  не  просто.
ђазве что закопать на огороде? Ќо это если надолго. Ђ прийти могли в любой
час днЯ и ночи. Ћсобенно ночи. Ќо вот не шли. Ђ может, все-таки  следовало
доставить ее на станцию самому? Њожет, сейчас  там  Њолокович,  как  и  он
здесь, ждет прихода его и тоже не спит всю ночь? Ќо как он придет? Ћн даже
не знает, где та станциЯ, в какой стороне. „а и  дойдет  ли  он  с  ношей,
хромой, мало кому тут знакомый и потому длЯ всех подозрительный?
   —ерт знает, что делать.
   Љогда забрезжил поздний рассвет, он понЯл, что ночь прошла  понапрасну,
и разбудил Њарию.
   - Џора. Џойдем на чердак.
   - —то? “же утро? Ђ Я так уснула, - и, всЯ размореннаЯ,  еще  соннаЯ,  с
сомкнутыми веками, она обнЯла его за шею.
   - Џойдем на  чердак.  ’ам  доспишь,  -  сказал  он  шепотом,  целуЯ  ее
рассыпавшиесЯ на голове волосы.
   - Ќу, приходили? ’ы отдал?
   - Џонимаешь, не приходил никто. Ќе знаю, что делать...
   …го тревожнаЯ озабоченность сразу передалась Њарии, та прогнала остатки
сна и, вскинув тонкие руки, быстро причесала короткие волосы.
   - ђаз передали, так, наверно, придут, - попыталась успокоить его ЊариЯ.
   Ћн тоже хотел думать так и верить, что вот-вот  кто-то  должен  прийти.
Џравда, с рассветом уверенность его поубавилась,  стала  сильнее  донимать
тревога: наверно, что-то там не заладилось. Ћни перешли на  чердак,  поели
вчерашней картошки. ‚прочем, Ђгеев почти не  ел,  посидел  возле  Њарии  и
снова спустилсЯ на кухню, вышел во двор.
   ‚есь тот день до самого вечера он не мог найти себе места и все  бродил
по двору, стоЯл под стрехой, сидел на кухне. ђаза два сходил по  стежке  к
оврагу, вглЯделсЯ в его  мокрые,  неприютные  заросли  с  остатками  рыжей
листвы на деревьЯх. Ќо в овраге было глухо и пустынно,  как  только  может
быть пустынно в лесу глубокой осенью, нигде никого не было, как никого  не
было и на улице, даже у соседей во дворах и  огородах,  будто  попрЯтались
все в предчувствии какой-то скорой беды... ЊариЯ, закутавшись  в  кожушок,
сидела на одеЯле и, как только он поЯвилсЯ в лазу, встревоженно уставилась
на него. Ћн отрешенно бросил:
   - Ќет никого...
   Ћна начинала выспрашивать, кто там, на станции, и зачем надо  мыло,  но
он почему-то перестал отвечать на эти ее расспросы, они его раздражали,  и
требовалось усилие,  чтобы  скрыть  это  раздражение.  Њинуту  посидев  на
чердаке, он снова спускалсЯ вниз, замерев,  стоЯл  возле  окна  на  кухне,
снова выходил во двор.
   ’ак прошел день, и снова настала ночь. Ћни перешли в сарайчик.  ‚  этот
раз измученнаЯ его тревогой ЊариЯ также не прилегла ни на  минуту,  стоЯла
на проходе в хлеву, пока он потерЯнно бродил по двору. Љогда он  поЯвлЯлсЯ
в дверЯх, спрашивала шепотом: "Ќу что? Ќикого, да? —то же делать?"
   —то делать, он не знал тоже, но по мере того, как убывали темные минуты
ночи, все росла его недобраЯ уверенность, что это все не случайно,  что-то
стрЯслось. Њожет, какаЯ неувЯзка,  может,  схватили  кого,  а  может...  Ђ
может, те, на станции, уже отказали ему в доверии  и  выжидают.  ‚ыжидают,
как он поведет себЯ с этим толом, кому передаст.
   Љогда стало светать, озЯбший и измученный напрасным ожиданием, он вошел
в хлев и в проходе столкнулсЯ с Њарией. ’а ждала его, в  округлившихсЯ  ее
глазах стыло  страдание.  Џохоже,  она  уже  не  решалась  ни  о  чем  его
спрашивать, сама все понимала.
   - ‚от такие дела, - глухо произнес он, чтобы сказать что-нибудь.
   - Ђ может, надо туда отнести? Њожет, передать надо? - вдруг  заговорила
ЊариЯ.
   - Ќа станцию?
   - Ќу. ќто же недалеко. ‘разу за местечком.
   - Џонимаешь, Я даже не знаю. џ же там не был ни разу.
   - „авай Я сбегаю. Љому там отдать, ты знаешь?
   - ‡наю. ’олько... Џонимаешь...
   Ћн решительно не знал, как отнестись к этой ее готовности.  Љонечно,  в
какой-то степени это был выход из его прЯмо-таки тупикового положениЯ,  но
он же порождал и несколько новых,  трудноразрешимых  проблем,  главной  из
которых был риск, которому он подвергал Њарию.
   - Ђ если полициЯ? - сказал он.
   - Ќу и что полициЯ? ‹ишь бы на „розденко не нарватьсЯ. Ђ остальные, что
они мне!
   - Ћй, ой, ЊариЯ... Ќу еще подождем. Њожет, кто утром  придет.  ‚се-таки
ночью комендантский час...
   ‚ холодном рассветном тумане они перебежали  через  слЯкотный  двор  на
кухню, ЊариЯ поднЯлась к себе на  чердак,  а  Ђгеев  задержалсЯ  внизу.  ‚
голове у него все гудело от бессонной ночи, тело расслабло, мысли  вЯло  и
бесплодно шевелились в поисках выхода. ‚се его намерениЯ смешались, он  не
знал,  как  поступить  лучше.  †дать?  „оверитьсЯ  времени?  ‘лучаю?   €ли
положитьсЯ во всем на Њарию? Ќо ведь ЊариЯ - человек  посторонний,  вправе
ли он вовлекать ее в столь серьезное  и  рискованное  дело?  Ќо  и  самому
тащитьсЯ на станцию... ‚се-таки на нем замыкалось несколько цепочек свЯзи,
мог ли он так легкодумно рисковать собой? € тем самым ставить  под  угрозу
эту, не им налаженную свЯзь? ђазумнее  было  рискнуть  кем-либо  другим  -
другим всегда рисковать удобнее,  не  без  злорадства  подумал  Ђгеев.  Ќо
ЊариЯ... € понимает ли она, догадываетсЯ ли, какое в этом  мешке  мыло?  €
следует ли ему все объЯснЯть, не лучше ли ей в этой  ситуации  остатьсЯ  в
наивном неведении?
   Ђ если ее схватЯт?
   Ќет, решил он, если посылать Њарию, то надобно  ей  все  объЯснить  как
есть, он не мог с ней играть в жмурки.  ‚едь  это  игра  со  смертью,  где
ставка - жизнь. „елающий эту ставку должен Ясно себе представить,  чем  он
рискует...
   Ћн все-таки ждал и  все  это  лениво-рассветное  утро  прислушивалсЯ  к
глухим звукам извне - случайным голосам  из  соседних  дворов,  кудахтанью
курицы за забором. €з кухонного окна было видно, как по улице  в  местечко
прошла пожилаЯ тетка в большом, накинутом на плечи платке, несшаЯ в  обеих
руках тЯжелые, наполненные чем-то корзины, и  он  догадалсЯ  -  на  базар.
ЉажетсЯ, сегоднЯ было воскресенье, возле церкви  собиралсЯ  базар,  что-то
продавали там, покупали. ‚прочем,  Ђгеев  там  не  был  ни  разу,  слышал,
рассказывала ЊариЯ.
   Ђ что если вот так... в корзине?
   Ћн пошарил глазами по углам кухни, по стенам, заглЯнул под  стол.  Ќет,
подходЯщей корзины тут не было, картошку обычно копали в  старое  жестЯное
ведро с двумЯ дырками в дне... € он вспомнил, что на чердаке за  дымоходом
среди прочего хлама валЯлась какаЯ-то  корзина.  ’а,  наверное,  сгодилась
бы... Џоспешно он поднЯлсЯ на чердак, прежде чем пролезть в лаз,  взглЯнул
на постель под окном и встретилсЯ взглЯдом с Њарией. ’а не  спала,  лежала
на боку, завернувшись в лоскутное одеЯло, и в ее глазах  светилось  что-то
отрешенное, далекое отсюда и от его забот. Ќо тревоги в них,  кажетсЯ,  не
было, она как-то быстро успокоилась, отошла от своих недавних  реальных  и
надуманных страхов. Ѓеспокойство теперь целиком перешло к нему,  и  Ђгееву
стоило труда утаить его от Њарии.
   - Ќу что? Ќет? - встретила она его вопросом.
   - Ќет.
   - Ђ ты что? €ди сюда. Џридут, постучат.
   - Ѓоюсь, не придут.
   Ћн сразу нашел эту корзину, плоско  лежавшую  в  пыли  среди  ненужного
трЯпьЯ и рухлЯди. ќто  была  стараЯ  продолговатаЯ  плетенка,  похоже,  из
рисовой соломки, с изрЯдно прохудившимсЯ дном. Ќо дно можно было  заделать
картонкой, а ручки были в исправности - две прочные бечевки, наверное, длЯ
удобства обмотанные красным лоскутом. ‘умка была в  самый  раз  -  обычнаЯ
хозЯйственнаЯ, в которой можно было носить, что хочешь: вещи, продукты  на
базар и с базара. Ќедолго повертев  плетенку  в  руках,  Ђгеев  решительно
вытрЯхнул из нее мусор.
   - ‚от, длЯ мыла.
   - Џравильно! ‚от Я и отнесу,  -  решила  ЊариЯ  и  подхватилась  из-под
одеЯла. - Љогда, сейчас отнести?
   Ђгеев  растерЯлсЯ.  Ћна  его  почти  убивала  своей  столь  легкодумной
готовностью, но и разом снимала главное в его затруднении,  ничего  ей  не
надо было объЯснЯть или тем более ее упрашивать. Њожет, так будет и лучше,
подумал он. Ћднако все медлил, тЯнул времЯ, отодвигаЯ тот самый  последний
момент, когда перерешить  уже  будет  поздно.  ’олько  долго  тЯнуть  было
невозможно, надо  было  воспользоватьсЯ  утром,  когда  шумел  базар  и  в
местечко и обратно шли люди.
   - ЊариЯ, тут такое дело, - нерешительно начал он, спустив  корзинку.  -
Ќаверное, ты догадываешьсЯ, что это такое?
   Ћна, Џохоже, удивилась - не столько его словам, сколько тону, каким они
были сказаны, с мучительным преодолением себЯ, недомолвками и намеком.
   - Ђ что? - просто спросила она.
   - ќто не мыло. ќто взрывчатка.
   - ‚зрывчатка?..
   Џо ее милому, такому дорогому теперь  длЯ  него  лицу  скользнула  тень
мимолетного недоумениЯ или даже испуга, но ЊариЯ быстро овладела  собой  и
просветленно улыбнулась.
   - Ќу что ж, Я понЯла. Љому передать?
   - ЊариЯ! ’ы понимаешь, если попадешьсЯ...
   - ‚се  понимаю,  не  маленькаЯ,  -  сказала  она  и,  встав  на  носки,
поцеловала его три раза - в