‚асиль Ѓыков. ‡нак беды

Ћцените этот текст:
‚асиль Ѓыков. ‡нак беды

-----------------------------------------------------------------------
‚ кн.: "‘обрание сочинений в четырех томах. ’ом четвертый".
Њ., "ЊолодаЯ гвардиЯ", 1986.
OCR & spellcheck by HarryFan, 19 June 2002
-----------------------------------------------------------------------

‚ремЯ и люди не много оставили от некогда раскинувшейсЯ здесь
просторной хуторской усадьбы. ‹ишь кое-где останки ее выглЯдывали на
поверхность угловым камнем фундамента, осевшим бугром кирпича да двумЯ
каменными ступеньками возле бывшего входа в сени. Џрипорожные эти камни
покоились на том самом месте, что и много лет назад, и мелкие рыжие
муравьи, где-то поблизости облюбовавшие себе жилище, деловито сновали по
нижней, вросшей в землю ступеньке. Ћвражный ольшаник, потеснив хуторское
поле, подступил вплотную к двору; на месте истопки царственно разроссЯ
густой куст шиповника в окружении зарослей лопухов, крапивы, малинника. Ћт
колодца ничего не осталось, сруб гнил, или, возможно, его разорили люди,
вода, оказавшись без надобности, иссЯкла, ушла в глубь земли. Ќа месте
стоЯвшей здесь хаты тЯнулась из сорнЯков к свету колючаЯ груша-дичка -
может, непотребный отпрыск некогда росших здесь груш-спасовок, а может,
случайнаЯ самосейка, занесеннаЯ из леса птицами.
‘ дороги, от большака мало что указывало на бывшую усадьбу, разве одна
из двух лип, некогда красовавшихсЯ возле хуторских ворот. „ругой не было и
в помине, да и оставшаЯсЯ ЯвлЯла собой жалкое зрелище: опаленнаЯ и
однобокаЯ, с толстым уродливым стволом, прогнившаЯ корЯвою щелью-дуплом,
она непонЯтно как удерживала несколько мощных сучьев. Џрилетавшие из леса
птицы почему-то никогда не садились на ее ветвЯх, предпочитаЯ рослый
ольшаник поблизости. ‚ороны, возможно, помнили что-то, а может, своим
древним инстинктом чуЯли в изуродованном дереве дух несчастьЯ, знак давней
беды. ќтот роковой знак лежал здесь на всем: на истлевших остатках
усадьбы, блаженствующих на приволье зарослЯх сорнЯков и малины, на
самодовольной неприступности колючего шиповника и даже изогнутой
груше-дичке. € только тоненькаЯ молодаЯ рЯбинка, недавно выбросившаЯ на
свет считанные листочки посередине заросшего травой подворьЯ, в дерзкой
своей беззащитности казалась гостьей из иного мира, воплощением надежды и
другой, неведомой жизни.
Ќаверно, все остальное принадлежало здесь прошлому, покоренному тленом
и небытием.
‚се, кроме неподвластной времени всеохватной человеческой памЯти,
наделенной извечной способностью превращать прошлое в нынешнее, свЯзывать
настоЯщее с будущим...

‘ терпеливой ненасытностью корова щипала влажную с ночи траву,
неторопливо двигаЯсь исхоженным своим маршрутом: вдоль большака, по
заросшей бурьЯном канаве, краем дорожной насыпи, через травЯнистую лощину
с гладким, будто откормленный кабан, валуном и дальше, к опушке леса,
широкой дугой охватившей пригорок с хутором. ‘тепанида знала, что на
опушке корова повернет в сторону Ѓараньего ‹ога и там, в ольшанике, надо
будет смотреть за ней строже, чтобы не шмыгнула куда-нибудь долой с глаз.
Ѓобовка была корова проворнаЯ и хотЯ пестраЯ - белые пЯтна на черном, - но
уж если куда запропаститсЯ, то побегаешь по кустарникам. Ћднако это там,
на опушке, тут же деватьсЯ ей было некуда - невысокаЯ насыпь дороги да
голое картофельное поле, тут можно и посидеть в покое. € ‘тепанида,
прислонЯсь бедром к округлому боку валуна, плотнее составила на земле
босые ноги, изредка поглЯдываЯ на свою Ѓобовку.
Ѓыло не холодно, хотЯ и зЯбковато ногам в мокрой от росы траве и
ветрено. Ќебо сплошь устилали набрЯкшие дождем облака, солнце с утра не
показывалось; серый неприютный простор полнилсЯ неумолчным шорохом ветра в
поле, невольно хотелось отвернутьсЯ от него, плотнее закутатьсЯ в ватник,
не двигатьсЯ. ђЯдом на большаке, как всегда в эти дни, было пустынно и
тихо, теперь тут мало ходили и никто уже не ездил. …сли и поЯвлЯлсЯ редкий
прохожий, то чаще с утра - какаЯ-нибудь женщина из ближней деревни
торопливо пробежит в местечко, обратно поЯвитсЯ она только к вечеру. ќта
устоЯвшаЯсЯ заброшенность дороги угнетала ‘тепаниду, особенно после того,
как недавно еще все тут ревело и стонало от машин, подвод, лошадей,
бесчисленных колонн войск, денно и нощно тЯнувшихсЯ на восток. Љазалось,
великому тому шествию не будет конца, а с ним не кончитсЯ и тревожнаЯ
суета на хуторе. €звестное дело, придорожнаЯ усадьба: какаЯ надобность ни
случись - у всех на глазах. ‘тепанида с Џетроком сбились с ног, встречаЯ и
провожаЯ каждого, кто заезжал, забегал, останавливалсЯ, чтобы переобутьсЯ,
напитьсЯ, передохнуть в зной под липами, покормить лошадей, перекусить
самому, расспросить о дороге. Џравда, однажды под вечер на большаке стало
свободнее, движение заметно спало, готовое совсем прекратитьсЯ, машины уже
не ехали, а строй красноармейцев, свернув с дороги, цепью рассыпалсЯ по
картошке. „ва командира, заехавшие на хутор, что-то долго рассматривали на
карте; их боец-коновод попросил ведро напоить лошадей и сказал, что тут
будет бой, оставатьсЯ на хуторе опасно. €спугавшись, ‘тепанида накинула
веревку на рога коровы и кустарниками подалась в Ѓараний ‹ог. Ќа хуторе
осталсЯ Џетрок - усадьбу не годилось оставлЯть без присмотра. Ќатерпевшись
немало страха, она просидела в березнЯчке ночь и половину следующего днЯ.
Џосле полуднЯ загудели самолеты, тотчас содрогнулась землЯ, где-то
забахало, застучало, и в небе за логом встал сизый столб дыма. Џостепенно
оправившись от испуга, ‘тепанида понЯла, что это далеко, на большаке, а
может, и того дальше, в местечке. ‚скоре, однако, все стихло, будто и не
начиналось вовсе. Ќекоторое времЯ выждав, она боЯзливо потащилась с
коровой к хутору, не надеЯсь найти его в целости, да и живого Џетрока
тоже. Ќо хутор как ни в чем не бывало спокойно стоЯл под липами невдалеке
от дороги, а во дворе, выбравшись из погреба, похаживал с соломой в
бороденке ее Џетрок, и ветер доносил из-за тына знакомый дымок его
самокрутки.
‚ ту ночь красноармейцы оставили на картофельном пригорке недокопанную
траншею и куда-то ушли стороной; на большаке все опустело, заглохло,
наутро редкие военные повозки поворачивали обратно, в объезд на Љульбаки -
за соснЯком самолеты разбомбили мост через болотистую „еревЯнку и проехать
в местечко большаком было уже невозможно.
Ќастала новаЯ, страшнаЯ в своей непривычности жизнь под немцем, котораЯ
постепенно, с неотвратимой настойчивостью утверждалась в районе. Ќачалось
с того, что в ‚ыселках распустили колхоз, разобрали небогатое его
имущество, инвентарь, лошадей, и ‘тепанида послала Џетрока за своей
когда-то обобществленной кобылой. Ќо кобылы в колхозе не оказалось -
накануне прихода немцев отправили подростка с подводой на станцию, откуда
он так и не вернулсЯ. Ћна накричала на Џетрока, потому что, если такое
случилось, надо было взЯть какую-либо другую лошадь - как же в хозЯйстве
без лошади? Љак тогда жить? Ќо этот старый недоумок Џетрок, разве он что
сделает как следует? ’олько знает одно - молча дымить вонючей своей
махоркой. € теперь вот живи как хочешь. •орошо еще, что осталась Ѓобовка,
на нее всЯ надежда, она пока что кормит обоих. Ђ что будет дальше?
Ѓобовке тем временем, наверное, наскучило пастись на жестком
придорожном откосе, и она взобралась повыше, на обочину большака.
‘тепанида поднЯлась с камнЯ - зачем позволЯть корове высовыватьсЯ из-за
насыпи, мало ли что может случитьсЯ, еще кому попадет на глаза. Џравда, за
эти два месЯца жизни под немцем она понЯла, что ото всего не устережешьсЯ,
как ни скрывайсЯ, а если они захотЯт, то найдут. ’ем более что у немцев
выискались уже и помощники из местных, полицаи, которые всех тут знают
наперечет. Ќа прошлой неделе повесили двух коммунистов на площади, один из
них был директором школы, в которой учились ее ”енька с ”едькой. ’ам же, в
местечке, на стенах домов и заборах белели их объЯвлениЯ с обещанием
суровой расправы с каждым за ослушание, неподчинение, тем более за
сопротивление немецким властЯм.
‘тепанида поднЯлась на дорожный откос, хворостиной легонько стеганула
по заду Ѓобовку, и та не заставила себЯ ждать, степенно ступаЯ, послушно
сошла в канаву. Љонечно, трава тут была не очень съедобнаЯ - бурьЯн да
осот, - но как-нибудь напасетсЯ за день. ‘тепанида немного постоЯла на
большаке, оглЯдываЯ с насыпи знакомое до мельчайших подробностей хуторское
поле. Њинуло десЯть лет, как оно перестало принадлежать ей с Џетроком,
стало колхозным, но чье будет теперь? ‚рЯд ли немцы отдадут землю
крестьЯнам, наверно же, знают, что если из рук выпустишь, то обратно не
ухватишь. ЉакаЯ она ни есть, эта земелька, этот проклЯтый богом пригорок
по прозванию ѓолгофа, а вот жаль его, как матери жалко пусть и больного,
единственного своего ребенка. ‘колько тут выходили ее немолодые ноги,
переделали работы ее изнуренные руки! ‘колько лет они с Џетроком тут
пахали, сеЯли, жали, раскидывали навоз и мельчили глинЯные комьЯ, особенно
там, на суглинке. Љ той же нехитрой крестьЯнской работе со временем
приобщилсЯ и ”едЯ. ”енЯ же захотела учитьсЯ и уехала в Њинск. ѓде теперь
ее дети? ”енЯ так, может, еще и жива, если посчастливилось вовремЯ уйти на
восток, и теперь где-то в ђоссии. Ђ ”едька? Љак пошел осенью в армию, за
зиму прислал три письма из ‹атвии, только начинал свою службу на танках, и
тут война! ѓде он, жив ли хотЯ?
‘квозь узкий разрыв в облаках прорезалось солнце, и нежданным холодным
светом озарилась землЯ. Џечальный осенний простор сразу утратил свой
унылый вид, будто заулыбалсЯ навстречу желанной солнечной ласке.
Ћсвещенные косыми лучами, четко обозначились на земле огороды, сады и
постройки ‘лободских ‚ыселок, длинным рЯдом растЯнувшихсЯ по задорожному
пригорку, поодаль засинела зубчатаЯ стена елового леса, а ближе и правее
весело закурчавилась на склоне чаща молодого соснЯка, прорезаннаЯ узкой
лентой дороги. ‚ стороне от нее за полем отбросила длинные тени хуторскаЯ
усадьба под мощными кронами двух старых лип. ќто была ее џхимовщина.
‘тепанида всмотрелась пристальнее, стараЯсь разглЯдеть там Џетрока,
узнать, чем занЯт старик. ‚ыгонЯЯ утром корову, она наказывала кое-что
сделать по дому, а главное - утеплить и закидать землей картофельный бурт
в огороде. Џетрока, однако, там не было видно, да и солнце вскоре скрылось
за тучами, хуторское поле нахмурилось, помрачнело, и она так и не успела
что-либо рассмотреть на подворье.
‘тепанида спустилась с насыпи - зачем торчать без нужды на дороге - и
помалу пошла за коровой.
Ћна далеко уже отошла от камнЯ, было рукой подать до лесной опушки, и
вдруг услышала голос из-за дороги. ЏоднЯв голову, вслушалась, но тревога
ее исчезла, как только на дорожной насыпи поЯвилсЯ вертлЯвый ђудька.
‚ыскочив на обочину, песик сразу же замер, также узнав женщину, и
обрадованно завилЯл хвостом. Џо ветру снова донессЯ сдавленный гортанный
вскрик, и ‘тепанида понЯла, что это џнка из ‚ыселок пасет свое стадо по ту
сторону дороги, как она Ѓобовку по эту. Ћн и в самом деле поЯвилсЯ за
ђудькой на насыпи, длинноногий подросток в забранной в штаны темной
сорочке, с кнутом в руках. ‘тепанида нередко встречала его на этом
придорожном поле или в кустарнике все с теми же четырьмЯ коровами, и
всегда от жалости к нему сжималось ее сердце - такой он был худой,
недосмотренный, в ветхих штанах, подпоЯсанных обрывком веревки, и всегда
босой. ‘ тревожным недоумением он всмотрелсЯ в ее лицо, будто хотел и не
мог понЯть чего-то, иногда тщилсЯ что-то сказать на непонЯтном ей Языке
рук и резких гортанных звуков, временами пугавших ее своей неожиданностью.
€ногда она старалась что-то сообщить ему, но он отвечал все теми же
гортанными вскриками, и она не знала, понЯл ли он что-нибудь. Ќо картошку
или кусок хлеба с салом, которые она протЯгивала ему, брал сразу и,
приткнувшись где-нибудь на меже, съедал все до крошки. Џохоже, частенько
он бегал голодным - понЯтно, жил не у родной матери, а у дальних
деревенских родственников и с весны нас скот за кое-какое питание и ночлег
под крышей.
Џастушок между тем окинул взглЯдом свое небольшое стадо, хлестнул
кнутом в воздухе и, подойдЯ к ‘тепаниде, молча опустилсЯ на кромку дороги.
…го обсыпанные болЯчками ноги до колен высунулись из холщовых штанов, руки
он зЯбко сцепил на груди, съежилсЯ, оперсЯ локтЯми о колени.
- ›-ы, а-а-а! - попыталсЯ он что-то сказать. - Ђ-э-э!
Љто знает, какие мысли тревожили его, отчего вздрагивала нечесанаЯ
голова под мЯтой, со сломанным козырьком кепчонкой, что выражалось в его
наивно раскрытых глазах? ‘тепанида иногда подкидывала ему на полднЯ или
утро Ѓобовку, если случалась такаЯ надобность, и, возвращаЯсь в поле,
старалась прихватить длЯ него какой-либо гостинец - оладью, шкварку,
горстку гороха или хотЯ бы спелое Яблоко с дерева. ’еперь же у нее ничего
не было.
- •олодно, џночка? —то же ты теплее одежку не взЯл? - сказала она с
укором, вглЯдываЯсь в него снизу.
- Ђ-а, э-э-э! - замычал он и махнул рукой.
- ’акой ветер, продует, и заболеешь. Џонимаешь, заболеешь, - пошлепала
она себЯ по груди. - €ди одежку какую возьми! Ћдежду, потеплее чтоб!
Ѓудто понЯв что-то, џнка выскочил на дорогу, окинул взглЯдом свое
небольшое стадо.
- Ђ-а-а! “-а-а-а!
- €ди, иди! - сказала она. - џ поглЯжу. ЏоглЯжу! - повторила громче и
показала рукой на его коров и свою Ѓобовку.
Љ ее удивлению, он что-то понЯл - легко, будто услышал. ‘бежав с
дороги, взмахом кнута завернул переднюю черную корову и бегом припустил к
соснЯку, возле которого виделсЯ поворот с большака на ‚ыселки. ђудька
сначала побежал за подростком, но, будто вспомнив свою пастушью
обЯзанность, вернулсЯ и присел на обочине невдалеке от ‘тепаниды.
- ђудька, ђудька, сюда! - позвала ‘тепанида. Ќо ђудька только повел
ушами, заботливо оглЯдываЯ стадо, спокойно пасущеесЯ в канаве и на
дорожном откосе. ќто был, в общем, славный, хотЯ и хитроватый пес, он не
шел к человеку, не завидев в его руках съестного.
—тобы не разминутьсЯ с џнкиным стадом, ‘тепанида перегнала на ту
сторону большака Ѓобовку и сама осталась на насыпи. Ћтсюда ей хорошо видны
были все коровы, ногам было удобнее ступать по сухой дорожной траве, но
тут сильнее дул ветер, и она повернулась к нему спиной. ‚ небе
стремительно проносились нагромождениЯ облаков, неизвестно, в каком месте
там было солнце и как скоро настанет вечер. Ќо она чувствовала, что времЯ
давно перевалило за полдень, час-другой, и в поле начнет смеркатьсЯ.
ђаньше она любила и ждала такую вот пору днЯ, когда с полевой работы
возвращалась на усадьбу, где собиралась семьЯ. ђазнообразные домашние
хлопоты никогда ей не были в тЯгость, даже после утомительной работы в
поле. ’еперь же наступление вечера ее мало радовало, не влекла и стрЯпнЯ
возле печи - семьи, считай, не было: один за другим отошли на тот свет
старики, чуть повзрослев, разлетелись дети, незаметно минуло все трудное и
хорошее, что с ними свЯзано. ЋсталсЯ один Џетрок, а двум старым людЯм
много ли надо? —его-нибудь съесть да на бок, укрывшись вытертым кожушком,
не хотелось топить на ночь грубку, хорошо было и так. Џравда, была еще
скотина: корова, поросенок в хлеве, десЯток курей. €х надо кормить, поить,
досмотреть. ’ем почти и исчерпывались ее нехитрые домашние обЯзанности.
ђыжаЯ молодаЯ коровенка из выселковского стада начала отставать от
других, и ‘тепанида негромко прикрикнула на нее. Ќо та, по-видимому, не
привыкнув к чужому голосу, не спешила догонЯть стадо. ‘пустившись с
насыпи, ‘тепанида прошла назад и подогнала корову. Љогда же снова
взобралась на большак, неожиданно увидела, как со стороны соснЯчка кто-то
бежит с такой прытью, что на спине пузырем вздуваетсЯ рубашка. Ќемного,
однако, вглЯдевшись, она узнала в бегущем џнку. Ќо почему он вернулсЯ,
почему не добежал до ‚ыселок? ‘квозь слезы от ветра она все вглЯдывалась в
него, и что-то внутри у нее защемило - неосознанаЯ еще тревога передалась
ей от подростка.
‡амерев, ‘тепанида стоЯла на большаке, уже знала, что случилось плохое,
только не понимала еще, что именно. Џотом она не раз будет вспоминать это
свое предчувствие и удивлЯтьсЯ, как верно оно подсказало ей приближение
того, что так внезапно перевернуло всю ее жизнь. Ѓыло только ощущение,
близкое к страху, с которым она и встретила џнку. Ќемного не добежав до
нее, тот бросилсЯ с насыпи к передней корове и, стегнув ее пугой, стал
Яростно заворачивать назад все стадо. Љоровы сначала неохотно, а потом
одна за другой бегом вдоль канавы припустили к опушке, а џнка что-то зычно
непонЯтно кричал, то и дело взмахиваЯ в воздухе пугой и указываЯ рукой
назад. ‹ицо его исказилось от страха или удивлениЯ, и ‘тепанида
нерешительно, но тоже завернула свою Ѓобовку. ‚идно, там, в соснЯке,
поЯвилась опасность, от которой надо спасатьсЯ, так понЯла она испуг џнки
и сама готова была испугатьсЯ.
—етверть часа спустЯ они загнали все стадо в заросли ольшаника на краю
болотца, в стороне от дороги, и она подошла к џнке. Џастушок взглЯнул на
нее новым, незнакомым ей взглЯдом и, гортанно выкрикиваЯ, тревожно пыталсЯ
объЯснить что-то, все указываЯ рукой на большак.
- —то там? —то? - спрашивала ‘тепанида, видЯ на обветренном веснушчатом
лице џнки только испуг, недобро горевший также в его широко раскрытых
глазах. џнка, однако, объЯснЯлсЯ лишь жестами, все указываЯ на кустарник,
что-то обводил в воздухе руками и изображал на пальцах. Ћна же не могла
понЯть ничего.
"Ѓоже мой, это же надо родитьсЯ таким недотепой!" - впервые с досадой
подумала она и вслушалась. Ќо в ольшанике было тихо, шумел в ветвЯх ветер,
да какаЯ-то корова, забравшись в заросли, трещала поодаль хворостом. ‘
дороги же не было слышно ни звука, и ‘тепанида решила сходить к соснЯку.
- ’ы попаси Ѓобовку. Ќу попаси корову! џ схожу. џ скоро.
џнка лишь промычал нечленораздельно, замахал руками, не понимаЯ ее или
не соглашаЯсь, и она, выждав минуту, стала осторожно пробиратьсЯ к дороге.
Ќа большаке по-прежнему никого не было, как и возле соснЯка. Ћна
постоЯла немного, подумала и, не поднимаЯсь на насыпь, скорым шагом пошла
вдоль канавы.
Ћна никак не могла взЯть в толк, что произошло с џнкой, хотЯ все времЯ
вглЯдывалась в дальний конец большака и раза четыре останавливалась,
вслушиваЯсь и раздумываЯ. ‚ ‘лободских ‚ыселках тоже все было тихо, как и
на картофельном косогоре возле ее хутора, навстречу дул порывистый ветер,
и ей показалось, вот-вот из-за туч выглЯнет солнце. Ќо солнце ’ак и не
выглЯнуло. Ћна уже приближалась к соснЯку, плотнаЯ чаща которого нешироко
расступилась по обе стороны дороги, когда до ее настороженного слуха
впервые донессЯ странный звук. ‚роде бы далекий тЯжелый удар за соснЯком
туго отдалсЯ в холодном ветреном воздухе, и ее пронзила догадка: мост! „а,
что-то происходило по ту сторону рощи, невдалеке, за поворотом дороги, где
с лета дыбились над рекой остатки разрушенного бомбежкой моста.
‘тепанида замедлила шаг, готоваЯ остановитьсЯ, но не остановилась, а
быстренько подбежала к опушке и, чтобы не идти по дороге, свернула в
хвойную чащу.
Ћтсюда было рукой подать до хутора, она знала тут все прогалины и
стежки, за много лет исхоженные ее ногами. Џочти бегом, натыкаЯсь на
колючие ветки, она миновала невысокий, поросший хвойным молоднЯком
пригорок и осторожно выглЯнула с опушки на широкий луговой простор с
невидной отсюда извилиной речки. Ћт моста уже вовсю доносились голоса,
грузно отдалсЯ в земле звук сброшенного с телеги бревна, она отвела от
лица разлапистую сосновую ветку и замерла. Ќа большаке возле моста у самой
воды и на развороченной взрывом насыпи копошились люди: одни раскапывали
землю, другие сгружали бревна с подвод, а на обрыве у искореженных свай и
балок застыли несколько мужчин в незнакомой военной форме, с оружием за
плечами. Ћдин из них, в высокой, с широким козырьком фуражке, что-то
указывал рукой по сторонам, другие молча слушали, озабоченно оглЯдываЯ
остатки разрушенного моста, и она вдруг с неожиданным испугом понЯла - это
же немцы!

"—то теперь будет? —его ждать от немцев? ѓде наши? - тоскливо думал
Џетрок. - € как жить дальше?"
ќтих бередЯщих душу вопросов было великое множество, и, не найдЯ ответа
хотЯ бы на один из них, нельзЯ было ответить на остальные. Ќапрасно было
ломать голову, сокрушатьсЯ, пожалуй, ничего тут не придумаешь, придетсЯ
принимать то, что уготовано тебе судьбой.
Ќо мысли все равно лезли в голову, было не по себе: неотвЯзнаЯ тоска,
словно жук-короед, с начала войны точила душу, и заглушить ее не было
возможности.
Ћднако нельзЯ сказать, чтоб на хуторе стало совсем плохо, чтобы
переменилось что-либо под новой, немецкой властью. Ќапротив, почти все
здесь оставалось по-прежнему: как всегда, одолевали осенние заботы о
хлебе, была коровка, в хлевке подавал голос небольшой поросенок, бродили
по двору куры. Ѓыл кое-какой приварок: свекла, капуста, картошка в
огороде, в пуньке лежало в снопах три копы жита - со ‘тепанидой нажали под
осень на покинутом колхозном поле. Ќа столе был хлеб, и даже побольше, чем
когда-либо прежде, а картошки можно было накопать и еще - вон она на
ѓолгофе за тыном, колхознаЯ, значит, теперь ничьЯ. ‚ыселковские бабы,
которые посмелее, тихо копали от дороги, не дожидаЯсь на то разрешениЯ.
…му бы тоже не мешало подкопать каких пару мешочков в бурт, который он не
мог завершить за неделю. ‘тепанида велела сегоднЯ окончить, вот приведет
корову, снова не миновать перебранки. Ќо у Џетрока не лежала душа к
работе, голова была занЯта совсем другими заботами, он томилсЯ, без конца
дымил самосадом и, словно больной, сидел на низкой скамеечке у порога или
бесцельно бродил по двору. ‚нимание его, однако, ни на чем не
задерживалось, вокруг все было привычно, знакомо до мелочей и
воспринималось уже как часть его самого. ‚прочем, оно и неудивительно: тут
прожито им двадцать лет трудной, в лишениЯх и заботах жизни, котораЯ вот
начала сходить на нет клином, и другой уже не будет. Њожет бы, и дотЯнул
эту самую, богом ему отпущенную жизнь если не в сытости, так хотЯ бы в
покое. …сли бы не война...
‚ последнее времЯ после дождей у крыльца и под тыном сильно пошла в
рост мурава, от нее всегда было мокро, и Џетрок, выбираЯ места посуше,
прошел вдоль завалины и остановилсЯ на середине двора. Њного лет он был
тут хозЯином, хорошо или худо, но правил усадьбой, а теперь стал глЯдеть
на нее словно чужими глазами, словно он уезжает куда-то и ему предстоит
расстатьсЯ с местом, где прошла его жизнь. ‚прочем, если разобратьсЯ, то
жалеть было не о чем. •ата давно уже была не новаЯ, хотЯ дерево когда-то
попалось хорошее - спелаЯ смолистаЯ сосна, бревна стен немного
потрескались, но ни одно не сгнило. •ата еще постоит, может, послужит
людЯм. Љрышу в коньке надо бы залатать, возле дымохода с весны стало
протекать, так же как и в истопке, что через сени под одной с хатой
крышей. ‚ истопке даже льет, в сильный дождь на глинЯном полу образуетсЯ
лужа, и ‘тепанида бранитсЯ: за лето не собралсЯ дыру заделать. Ќо
действительно не собралсЯ - не то, так другое, а главное, не очень
хотелось тащить свои кости по шаткой стремЯнке на крышу, думалось:
перестанет дождь - подсохнет и лужа. Ђ то потревожишь гнилую солому,
польет сильнее, чего же хотеть от постройки, которой под сотню годков,
ставили, кажетсЯ, еще при панщине, а истопку и того раньше. Љрыша на ней,
сколько помнил Џетрок, всегда зеленела под шапкой мха, в маленьком, на
одну шибку, оконце блестело радужное от старости стекло.
‘амаЯ, может, справнаЯ здесь постройка - это новаЯ пунька за хлевом, с
виду самаЯ малоприметнаЯ во дворе, наспех срубленнаЯ из тонких еловых
верхушек, в стенах сплошь щели, но длЯ пуньки сойдет и со щелЯми - ветерок
в ней продувает, а дождь не мочит. ‘тавили ее вдвоем с ”едькой, думалось,
если не самому, так, может, сгодитсЯ сыну. Ћтслужит в армии, женитсЯ и
продолжит род. Ќо где теперь ”едька?.. Ђ в пуньке ржаные снопы сохнут на
ветру, ждут своего часа. ‚ремЯ от времени он снимет сверху два-три,
обобьет в сенЯх на подстилке и смелет на жерновах. ‘тепанида испечет пару
буханок, и неделю они с хлебом.
’оскливым взглЯдом Џетрок окинул серый осенний простор, картофельное
поле, протЯнувшеесЯ до самого леса, подошел к колодцу. ‚низу, в черном
провале сруба, блестело пЯтно воды - теперь ее набиралось много, не то что
летом. ‚ода в колодце была приЯтной на вкус, всегда холоднаЯ и чистаЯ как
слеза. ’акой хорошей воды не было даже в ‚ыселках, ни в одном из восьми
колодцев. ђассказывали старики, в давние времена здесь пробивалась из-под
земли веселаЯ криничка, поэтому, наверно, возле нее и обосновалась усадьба
панов џхимовских - на пригорке, у глубокого, заросшего лесом оврага. Љто
бы когда ни напилсЯ из колодца, всегда хвалил воду. ‹ет восемь назад
вместо неуклюжего журавлЯ Џетрок поставил на сруб бревенчатый ворот с
цепью и узенькой двухскатной крышей от дождЯ. …ще надо бы сделать крышку,
чтобы не сыпалось что со двора, но он думал: обойдетсЯ и так. —то там
насыплетсЯ? ђазве вот ветром нанесет листвы с двух лип, которые осенью
густо осыпают усадьбу. ‹ипы сильно разрослись за последние годы, и тень от
них в летние месЯцы накрывает едва ли не половину огорода. ‘тепанида все
требует - обруби, но у него не поднимаетсЯ рука на такую красоту. Ќе он их
сажал, сажали другие, липы росли здесь при всей его жизни, пусть остаютсЯ
и после него.
ЏостоЯв возле колодца, Џетрок посмотрел на большак за полем, где
недавно еще виднелась ‘тепанида с коровой, но теперь ни коровы, ни
‘тепаниды там не было видно. Ќаверно, погнала в кустарник. ‚ремЯ еще было
не позднее, до вечера часа два попасет, а потом свобода его кончитсЯ,
придетсЯ приступать к работе: таскать из колодца воду, мыть поросенку
картошку, толочь Ячмень в ступе. ’огда уже не побудешь наедине с мыслЯми -
‘тепанида не даст побездельничать.
€з потертого обрывка газеты Џетрок свернул толстую, с палец,
самокрутку, тщательно завЯзал кожаный кисет; прикуривать, однако, надо
было идти в хату, искать уголек в печи. ѓде-то оставалось немного спичек,
но ‘тепанида их прЯтала, приберегаЯ на крайний случай. ‚ общем, она была
права: где сейчас купишь спички? ‚ местечке торговлЯ свернулась, товар из
двух лавок еще летом растаскали свои же, пока немецкаЯ власть чухалась,
ничего не осталось ни в сельпо, ни в сельмаге. Љак-то он тоже ходил за
добычей - ‘тепанида погнала, - но не слишком разжилсЯ: из опрокинутой
железной бочки за лавкой нацедил бутыль керосина со ржавой гущей на дне.
Ќе бог весть какое добро, но придет осень, зима, понадобитсЯ. •уже вот,
что нет соли, а без нее много не съешь. Ќо разве теперь нет только соли?
Њожет, самое скверное, что нет лошади.
Џетрок повернулсЯ, чтобы отойти от колодца, и вдруг увидел за тыном
корову. Ѓобовка быстро шагала напрЯмик по картошке почему-то со стороны
леса, а не как всегда, по дороге, к воротам, за ней в распахнутом ватнике
торопливо бежала ‘тепанида. ‚есь вид жены выражал тревогу, испуг: платок с
головы сбилсЯ на сторону, ветер трепал на лбу седую прЯдь волос. Џетрок с
недоумением уставилсЯ в ее распаренное лицо - было еще рано, Ѓобовку
обычно пасли до вечера. Ќо, по-видимому, что-то случилось, и он подошел к
воротцам и вытащил закрывавшую их жердь-поперечину.
- Џетрок, немцы!
- —то?
- Ќемцы, говорю! ’ам, на большаке, мост строЯт...
- Њост?
ќто была новость. Џетрок такого не ожидал. Њожет, только сейчас он
понЯл, как хорошо было тут без моста и какаЯ опасность надвигалась из
местечка вместе с этим мостом.
- „а, дрЯнь дело.
- Људа как дрЯнь! Ќаехало немцев, ваши местечковцы с подводами,
сгружают бревна. Ќадо что-то делать! Ђ то приедут, оберут. Љак тогда жить?
- Ќу. ’олько что делать? - не мог сообразить Џетрок.
- •отЯ бы кое-что спрЯтать. Љоровку в лес, может, если привЯзать... Ђ
поросенка...
Њожет быть, корову можно отвести в лес, привЯзать на веревку, но вот
поросенка в лесу не привЯжешь, поросенка надо кормить. „а и куры. Ћно и
небольшаЯ ценность - десЯток курей, но и без них невозможно в хозЯйстве.
—то было делать, куда прЯтать все это?
- џ за поросенка боюсь, - устало сказала ‘тепанида, поправлЯЯ на голове
платок. - ‚едь заберут. Ђ он такой ладный.
- Ќа сало они охотники: матка - шпэк, матка - Яйка! - сказал Џетрок,
еще с той войны наслышанный о немцах.
- џ так думаю, надо припрЯтать. ’ы иди сюда, - позвала она мужа в
глубину двора.
Ћни обошли истопку, за углом которой была дровокольнЯ с невысокой
поленницей дров под стеной и старой колодой на земле, перелезли через
жердь в огород. ’ут за обвЯлыми лопухами и спутанными зарослЯми крапивы
под низко нависшей крышей истопки приткнулсЯ неказистый дощатый
засторонок. ‘арайчик этот издавна стоЯл пустой, без надобности, в него
сваливали разный хозЯйственный хлам и редко заглЯдывали, разве что за
Яйцами. ‚озле двери в соломе иногда неслись куры и теперь лежало два
желтых несвежих подклада.
- Ђ если его сюда? - сказала ‘тепанида, шире растворЯЯ низкую дверь
засторонка. - Ћн же тихий, будет сидеть. Ђвось не найдут.
Ќайдут или нет, кто знает, но Џетрок за совместную жизнь привык слушать
жену, она была неглупаЯ баба, а главное, всегда твердо знала, чего хотела.
€, хотЯ забота о поросенке была теперь не самой большой у Џетрока, он
послушно взЯлсЯ за устройство нового убежища. Џрежде всего повытаскивал из
засторонка в беспорЯдке набитый туда многолетний хлам: какие-то сухие
палки, старое, обгрызенное свиньЯми корыто, поломанное, без спиц колесо от
телеги, давнюю, может, дедовскую еще соху со ржавыми лемехами. ‘пустЯ
полчаса ломаным Ящиком и палками кое-как отгородил небольшой закуток,
принес из пуньки соломы, не ровнЯЯ ее, чтобы меньше было заметно, напихал
в отгородку. ‘тепанида тем временем, почесываЯ за ушами подросшего за лето
поросенка, тихонько привела его из хлевка.
- ‚от сюда... ’еперь сюда. ‚от молодец...
"Љак малого", - подумал Џетрок, пропускаЯ внутрь будки поросенка,
который, тихо подаваЯ голос, доверчиво обнюхал порожек, солому и
удовлетворенно устроилсЯ в своем катухе, вовсе не подозреваЯ о нависшей
над ним опасности. ‚ самом деле, это был упитанный спокойный поросенок, и
им очень не хотелось лишитьсЯ его. Њожет, еще и уцелеет, если будет иметь
свой, хотЯ бы небольшой, свинЯчий разум, не заверещит при посторонних,
думал Џетрок.
- Ќу вот, - спокойнее сказала ‘тепанида. - ‚се скрытнее будет. Џусть
сидит там.
Ћни вернулись во двор, где с тревожным ожиданием в печальных глазах
стоЯла Ѓобовка, возле ее ног бродили две курицы.
- Ђ как же куры? - спросил Џетрок.
€х тоже следовало прибрать куда-нибудь подальше с глаз, но куда
спрЯчешь дурную курицу? ’ихо она не может, а, снесЯ Яйцо, радостно
закудахчет на всю околицу и тем погубит себЯ. Ќо что там куры, куда
больших забот требовала корова, как бы на нее первую и не обрушилась беда.
- Љорову, может, в Ѓерестовку отвести? Љ Њаньке? ‚се же дальше от
местечка, - неуверенно предложил Џетрок. Ќо ‘тепанида тут же возразила:
- Ќу, не. Ѓобовку Я в чужие руки не отдам.
- Љак же тогда?
- ‚ Ѓараний ‹ог. Ќа веревку или спутать. Џусть ходит.
- Ђ ночью?
- Ђ ночью, может, не приедут. Ћни же днем больше шарЯт.
‘лабаЯ это была надежда на ночь, но иного, видать, не придумаешь, и
Џетрок молча согласилсЯ.
Ћсенний день незаметно близилсЯ к вечеру, понемногу смеркалось, хотЯ во
дворе и поблизости в поле еще было светло. ‚стревоженнаЯ ‘тепанида не
торопилась доить Ѓобовку, та постоЯла, вздохнула и, не дождавшись хозЯйки,
начала щипать траву под тыном, добирать недоеденное в поле. Џетрок то и
дело с опаской поглЯдывал за ворота да на большак, ждал, когда покажутсЯ
немцы. € все слушал, стараЯсь в вечерней тиши поймать чужой подозрительный
звук. Ќо, как и всегда, на дорожке и на большаке было пусто, вокруг в
понуром осеннем просторе воцарЯлась вечернЯЯ тишина. ’олько ветер
неутомимо теребил на липах пожелтевшую листву, щедро усыпаЯ ею огород,
дорожку, траву-мураву на дворе. Џетрок вытащил ведерко воды из колодца и
поставил перед Ѓобовкой. Ќо та лишь обмакнула губы и не пила, почему-то
поглЯдываЯ через тын в поле, будто ожидаЯ оттуда чего-то. Ќадо было
загонЯть ее в хлев, но ‘тепанида задержалась в хате, и Џетрок позвал:
- ‘лышь? „оить надо.
‘тепанида молчала, и он подумал, что действительно в џхимовщине что-то
круто менЯлось, если хозЯйка опаздывала доить корову. Ќо теперь все и
везде менЯлось, следовало ли удивлЯтьсЯ переменам на хуторе, философски
утешал себЯ Џетрок. Ќе дождавшись ответа ‘тепаниды, он ступил на плоский
припорожный камень и заглЯнул в сени. ‘тепанида, нагнувшись, стоЯла над
синим сундуком, что-то искала там, бросила на хлебную дежку какую-то
кофту, еще одну, встрЯхнула большой черный платок с красными цветами.
Џетрок удивилсЯ:
- —то ты там ищешь?
- Ђ тут это... ”енькино, чтоб спрЯтать куда подальше.
- ”енькино? Ќе выдумывай ты! Љому оно нужно?
- Љому? Ќемцам! - огрызнулась жена, перебираЯ в сундуке. - Ђ это вот?
—то с ней делать?
Ћна развернула тонкую бумажную трубочку, взглЯнув на которую он сразу
узнал предмет давней ‘тепанидиной гордости - грамоту за успехи в обработке
льна. ‘верху на плотном листе бумаги виднелсЯ цветной герб Ѓелоруссии, а
внизу синели печать и размашистаЯ подпись председателЯ –€Ља —ервЯкова.
ѓрамота до войны висела в простенке между окнами, потом ее снЯли, хотели
сжечь, но ‘тепанида не дала, прибрала в сундук.
- ’ы это в печь! - встревожилсЯ Џетрок. - ќто тебе не игрушка.
- Ђ, пусть лежит. Ќе за краденое. ‡а старание мое.
‘тепанида свернула грамоту трубочкой и завернула в какую-то одежку. €з
остального отобрала в сундуке что получше, большею частью ”енькино, и
большим узлом завЯзала в цветастый платок.
- Ќадо спрЯтать. Њожет, в бурт с картошкой?
- ‘гниет. „а и напрасно ты это. Ќемцы, они больше по съестной части.
’рЯпки они не тронут. џ знаю.
- Њного ты знаешь! - усомнилась ‘тепанида. - Љак бы с твоим знанием
голыми не остатьсЯ.
- Ќичего, как-нибудь, - сказал Џетрок. - Њы перед ними вины не имеем. Ђ
коли к ним по-хорошему, то, может, и они... Ќе съедЯт, может...
Ћн говорил, подбадриваЯ себЯ и успокаиваЯ жену, хотЯ сам не меньше ее
сомневалсЯ: так ли это? ‡нал и чувствовал только, что надо как-то
переждать лихое времЯ, затаитьсЯ, притихнуть, а там, глЯдишь, изменитсЯ
что к лучшему. Ќе вечно же длитьсЯ этой войне. Ќо чтобы остеречьсЯ беды,
надо вести себЯ как можно осмотрительнее и тише. ќто как перед злой
кусливой собакой: надо пройти мимо, не показываЯ страха, делаЯ вид, что ты
вовсе ее не боишьсЯ, но и не дай бог зацепить ее. …сли он фашистов не
зацепит, неужели же они без причины будут к нему вЯзатьсЯ? ђазве он
какой-нибудь начальник, или партийный, или хотЯ бы еврей из местечка?
‘лава богу, он здешний, крещенный в христианскую веру, колхозник, такой,
как все в округе. Ђ что сын в Љрасной Ђрмии, так разве это по его доброй
воле? ќто же служба. ’ак было при царе и еще раньше. ‘лужили многие из
деревни, правда, самому Џетроку не пришлось - подвело здоровье. ‚сЯ его
жизнь протекла тут, на глазах у людей, за что же к нему можно было
придратьсЯ?

Љое-как управившись со скотом, они наскоро похлебали остывшего в печи
супа и легли спать - он на кровати за шкафом, а она в запечье. Џока всюду
было глухо и тихо, и эта тишина вместе с привычностью вечерних хлопот
несколько унЯла тревогу. Џетрок невнЯтной скороговоркой пробубнил "Ћтче
наш", чего этой осенью он давно уже не делал, и со вздохом перекрестилсЯ,
надеЯсь, что, может, еще и обойдетсЯ. Џриехали и поедут дальше, что им тут
долго делать, на этом большаке? Њожет, они длЯ того только и чинЯт мост,
чтобы куда-то проехать, зачем им какой-то хутор на отшибе от дороги? ”ронт
откатилсЯ черт знает куда, ходили слухи, что немцы взЯли Њоскву, но
непохоже было, чтобы на том война кончилась, она продолжаетсЯ где-то,
страшнаЯ эта война. Њожет, уже в ‘ибири? Ђ может, брехнЯ все это про
Њоскву, поди, Њоскву им не взЯть. Њало что зашли далеко, но ведь и
Ќаполеон зашел далеко, да подавилсЯ. Ќе так просто проглотить такой кусище
ђоссии даже с такой пастью, как у этого ѓитлера. Ќебось тоже подавитсЯ.
Џетрок и так и этак поворочалсЯ на своем сенничке, повздыхал, услышал,
что ‘тепанида тоже ворочаетсЯ в запечье, и тихо спросил:
- Ѓаба, не спишь?
- ‘плю. Џочему же нет, - неохотно отозвалась ‘тепанида и смолкла.
- Ђ Я так думаю, может, напрасно боимсЯ? ‡ачем мы им? Љак приехали, так
и уедут.
- …сли бы! Ђ то вон из местечка не вылезают. “читель этот да Џодобед из
сельпо до сих пор на веревках качаютсЯ.
- Ђй, не говори такое напротив ночи. Ќе дай бог! - отмахнулсЯ Џетрок,
уже пожалев, что начал этот разговор с женой.
Ѓольше они не переговаривались, и Џетрока мало-помалу сморил тревожный
неглубокий сон, не приносЯщий ни отдыха, ни успокоениЯ. …му долго снились
какие-то черви - целый клубок мелких, будто мЯсных червей, которые
ползали, шевелились, кишели, свивались возле его ног. Џетроку стало
противно, даже почему-то страшно, и он проснулсЯ. ‘разу понЯл, что еще
рано, еще не кричали петухи в ‚ыселках, в тишине хаты звучно тикали
ходики, но не хотелось вставать, смотреть времЯ, и он продолжал лежать
неподвижно, пытаЯсь заснуть или дождатьсЯ рассвета. „умы его были все о
том же: как жить на свете, в котором так неожиданно и без остатка рухнули
прежние порЯдки, на что оперетьсЯ, чтобы удержатьсЯ в этой трудной,
тревожной жизни! „умал о сыне ”едоре, которого, наверно, уже нет в живых -
такаЯ война и столько погибло народу. „а и про ”еню тоже. ‘ весны от
девчонки не было никаких известий, ждали на каникулы домой, но она так и
пропала в Њинске. Њожет, ушла на восток и теперь где-либо за фронтом,
все-таки училась на докторшу, там теперь такие нужны. ќто было бы самое
лучшее, лишь бы не попала к немцам. Ђ если не остереглась от них в городе
или по дороге домой?.. ‘трашно было подумать, что в такое времЯ могло
случитьсЯ с девчонкой.
Џод утро он все же уснул ненадолго и проснулсЯ, заслышав ‘тепанидины
шаги по хате. ЌачиналсЯ новый тревожный день, в запотевших с ночи окнах
серел ненастный рассвет. ЋдетаЯ в ватник ‘тепанида отодвинула занавеску
возле кровати.
- ’ы бурт окончи. Ђ то без картошки останемсЯ. € поросенка накорми. Ќу,
Я погнала...
Ћна вышла во двор, и вскоре ее шаги прошуршали возле истопки, потом
послышалсЯ топот коровьих ног во дворе. ‚идно, погнала Ѓобовку в Ѓараний
‹ог, Ясное дело, там, в стороне от большака, будет спокойнее.
Џетрок начал неохотно вставать: свесил с кровати босые, в подштанниках
ноги, посидел так, размышлЯЯ, закурить теперь или сначала надеть штаны.
Љурить очень хотелось с ночи. ‚ хате было прохладно. ‘тепанида не топила
печь - спешила пораньше выбратьсЯ с Ѓобовкой, - теперь ему до полднЯ
хозЯйничать в одиночестве. ‚ одиночестве оно и неплохо, главное, можно
никуда не спешить, незавершенный в конце огорода картофельный бурт,
наверно, еще подождет: погода стоЯла дождливаЯ, непохоже, чтобы вдруг
повернуло на заморозки. ЌатЯнув штаны, Џетрок сунул ноги в опорки,
набросил кожушок на плечи. Џервым делом достал из-за дымохода пару листов
самосада и принЯлсЯ крошить на уголке стола. ќто была самаЯ милаЯ его
сердцу работа - готовить курево на день, острый кончик ножа легко резал
подвЯленный желтый лист, источавший приЯтный щекочущий в носу запах, и
Џетрок в предвкушении привычного наслаждениЯ с короткой живостью глЯнул в
окно.
Ќет, на дороге, ведущей от хутора к большаку, было пусто, никого не
видно и возле соснЯка, а вот по дороге из ‚ыселок, показалось, кто-то
идет. ‘ ножом в руке Џетрок потЯнулсЯ к окну, заглЯнул выше. ‘квозь
запотевшее стекло стали видны две далекие человеческие фигуры, которые
скорым шагом приближались к повороту на хутор.
Ћн постоЯл, вглЯдываЯсь, пока внезапнаЯ догадка не осенила его - это же
выселковские полицаи. „а, это были ѓуж с Љолонденком. ‚ новой полицейской
должности Џетрок их видел впервые, но слышал от людей, что те только и
шнырЯют по ‚ыселкам, местечку, наведываЯсь в окрестные деревни и хутора, -
утверждают немецкую власть. ’еперь они направлЯлись сюда - рослый
плечистый ѓуж и моложавый Љолонденок, с лица будто подросток, оба с
винтовками за плечами, с белыми повЯзками на рукавах. Ћни приближались к
повороту, и у Џетрока затеплилась слабенькаЯ надежда, что, может, повернут
на большак и пойдут себе дальше. Ќо он, конечно, ошибсЯ. Џолицаи обошли
лужу на повороте и по узенькой, заросшей травой дорожке направились к его
хутору.
Џетрок торопливо надел в рукава кожушок, растворил дверь в сени. Џотом,
еще не знаЯ, что делать, но уже предчувствуЯ скверное, тщательно прикрыл
ее за собой и через окно у порога стал наблюдать за полицаЯми. Џо мере их
приближениЯ он, однако, становилсЯ спокойнее. „а и чего было боЯтьсЯ,
никакой вины за собой он не чувствовал, а ѓуж даже приходилсЯ ему какой-то
дальней родней по деду, когда-то на базаре в местечке даже вместе выпивали
в компании. Ќо с начала коллективизации Џетрок с ним не виделсЯ и
встречатьсЯ не имел никакого желаниЯ. Ћднако ж придетсЯ...
Џолицаи вскоре миновали ворота под липами и прошли во двор. –епкий
взглЯд ѓужа метнулсЯ по дровокольне, хлеву и остановилсЯ на входе в сени.
Ќаверное, надо было отзыватьсЯ, хотЯ и не хотелось, и Џетрок, выйдЯ в
сени, нерешительно замер возле скамьи с ведром. ’олько когда чужаЯ рука
зазвЯкала снаружи клЯмкой, отворил двери.
- Ђ-а, во где он прЯчетсЯ! - вроде шутливо прогудел ѓуж и, нагнув
голову, переступил порог. - Ђ Я глЯжу, во дворе не видать. „ень добрый!
- „обрый день, - запавшим голосом ответил Џетрок. - ’ак это... †ду вот.
- Љого ждешь? ѓостей? Ќу, встречай!
- Ђга, заходите, - с фальшивым радушием спохватилсЯ Џетрок и шире
растворил дверь в хату. урша потертой кожаной курткой, ѓуж с винтовкой в
руках переступил порог, за ним направилсЯ туго подпоЯсанный ремнем по
серой шинели долговЯзый Љолонденок. ‚ойдЯ следом, Џетрок притворил дверь,
выдвинул на середину хаты скамью. Ќо гости не сели. Љолонденок, словно на
страже, вытЯнулсЯ у входа, а ѓуж неторопливо протопал в тЯжелых сапогах к
столу и обратно, по очереди заглЯдываЯ в каждое из окон.
- Љак на курорте! - пробасил он. - € лес и реке. € местечко под боком.
Ђга?
- Ѓлизко, ага, - согласилсЯ Џетрок, уныло соображаЯ, какой черт их
принес сюда в такую рань. —то им надо? Ћн не предлагал другой раз
садитьсЯ, думал, может, что скажут и уйдут.
Ќо, кажетсЯ, идти они не намеревались.
ЋглЯдев темные углы и оклеенные газетами стены хаты, ѓуж
продолжительным взглЯдом повел по образам, будто сосчитал их, и расстегнул
на груди несколько пуговиц своей рыжей тесноватой кожанки.
- ’епло, однако, у тебЯ.
- ’ак это... …ще не топили.
- ‡начит, теплаЯ хата. ќто хорошо. Ќадо раздетьсЯ, не возражаешь?
Џетрок, разумеетсЯ, не возражал, и ѓуж, покрЯхтываЯ, стащил с тугих
плеч чужую кожанку, повесил на гвоздь возле висевшей в простенке
Џетроковой скрипки. ђемнем с желтой военной прЯжкой начал подпоЯсывать
вылинЯвшую до желтизны красноармейскую гимнастерку.
- ‚се играешь? - кивнул он на скрипку.
- ѓде там! Ќе до музыки, - вздохнул Џетрок. ‚ самом деле, когда было
играть - с некоторых пор в душе его звучала совсем другаЯ, не скрипичнаЯ
музыка. Ќо он не стал что-либо объЯснЯть, только подумал с сожалением, что
скрипку надо бы прибрать подальше от чужого глаза.
- Џомню, как на свадьбе когда-то наЯривали. ‚ ‚ыселках. ’ы на скрипке,
а џрмаш на бубне.
- Љогда то было...
- Ђ было! - сказал ѓуж и полез за стол в угол. „линную свою винтовку
положил на скамью рЯдом. Љолонденок, не раздеваЯсь, с винтовкой в руках
присел на пороге. - Ќу, угощай, хозЯин! - холодным взглЯдом из-под колючих
бровей ѓуж уставилсЯ на Џетрока. - ‘тавь пол-литра. Ђ как же!
- ѓе, если бы оно было! - вроде бы даже обрадовалсЯ Џетрок. - ‡акусить
можно, конечно, а водки нет, так что...
- Џлохо, значит, живешь, Ѓогатька. € при ‘оветах не богател...
- Ќе богател, нет...
- € при германской власти не хочешь. Ђ мы не так. Њы вот кое-что имеем.
‚ытЯнув под столом толстую в сапоге ногу, ѓуж вынул из кармана черных
галифе светлую бутылку.
- ‚от, чистаЯ московскаЯ! - и, громко пристукнув, с показной гордостью
утвердил ее на столе.
„алее тЯнуть было невозможно, проклинаЯ про себЯ все на свете, Џетрок
пошел к посуднику за хлебом, вспомнил, что надо бы поискать Яиц в истопке,
там же было еще немного огурцов в бочке. Ќу и сало, конечно, в кадке. Ћн
заметалсЯ, стараЯсь проворнее собрать на стол, чтобы скорее освободитьсЯ
от полицаев, положил на стол начатую буханку хлеба, но не мог найти нож,
который только держал в руках, где он запропастилсЯ? Ќе дождавшись
хозЯйского, ѓуж вытащил из-за голенища свой - широкий, с загнутым концом
кинжал и легко отвалил от буханки два толстых ломтЯ.
- Ђ где же твоЯ активистка? - вроде между прочим спросил полицай и
прищурилсЯ в ожидании ответа. - Ќе в колхозе же вкалывает?
- „а с коровой, знаете, пошла.
- Ђ, значит, корову держишь? Ђ прибеднЯешьсЯ.
- „а Я ничего. Љак все, знаете...
- Ђ кто картошку выбирать будет?
- Љакую картошку?
- Љолхозную! ‚он на ѓолгофе. ‘оветскаЯ власть хрЯпнулась, но колхозы
ни-ни! ѓитлер приказал: колхозы сохранЯютсЯ. ’ак что картофелеуборка. Ќу и
картофелесдача, конечно. Љак до войны, ха-ха! - коротко засмеЯлсЯ полицай.
ќто Џетрок уже слышал, хотЯ сначала не очень верилось, что немцы
допустЯт колхозы. „умал, может, будут расправлЯтьсЯ с колхозниками, а они
вон что! ђади картошки, наверно. ’ак им удобнее.
- џ, знаете, отработал свое. Џусть помоложе которые, - слабо попыталсЯ
отказатьсЯ Џетрок. - Љоторые поздоровше.
- Ђ кто это нездоровый? ’ы? €ли, может, баба? ’а до войны вон как
старалась. ‚калывала за троих, про хворобу не заикалась. Ќа слете
выступала, как же, передоваЯ льноводка!
- ЉакаЯ там льноводка! - тихо сказал Џетрок, пытаЯсь как-то отвести
многозначительный намек полицаЯ, и поставил на стол чистый стакан. -
Џоследнее времЯ его мало и сеЯли, льна того.
- ‘колько ни сеЯли! Ђ она старалась. ‹юди запомнили. Ђ теперь
прихворнула...
Џетроку надо было в истопку за огурцами и салом, но на пороге сидел
белобрысый Љолонденок и с кислым выражением прыщавого лица глЯдел в
сторону. ќтот Явный подкоп полицаев под его ‘тепаниду очень не понравилсЯ
Џетроку, и он подумал: не длЯ того ли они сюда и пожаловали?
- ‘казали, ну и выступала. Људа же денешьсЯ.
- ‘казали, говоришь? Ђ если теперь немецкаЯ власть другое скажет? Љак
тогда вы?
- Ђ мы что? - передернул Џетрок плечами. - Љак все, так и мы.
ѓуж удобнее устроилсЯ за столом, взглЯнул в окно и широким хозЯйским
жестом сгреб со стола бутылку.
- Ќу а сало у тебЯ найдетсЯ?
- ‘ейчас, сейчас, - повернулсЯ к двери Џетрок и сразу же наткнулсЯ на
Љолонденка, который не сдвинулсЯ с места.
- Џропустить! - ровным голосом сказал ѓуж, и только тогда Љолонденок
подвинулсЯ с порога, пропускаЯ Џетрока в дверь.
—тобы было светлее, Џетрок настежь растворил сени, истопку, нащупал в
кадке слежавшийсЯ в соли кусок сала. Ћн уже понЯл, что это посещение
хутора полицаЯми не случайно, тут есть определеннаЯ цель, вскоре,
наверное, все выЯснитсЯ. Ќо только бы не сунулась сюда ‘тепанида, как бы
дать знать ей, какие тут гости, лихорадочно думал он, торопливо несЯ
угощение в хату.
- ќто другое дело! - удовлетворенно сказал ѓуж. Џолицай уже выпил
водку, стакан был пустой, одутловатое лицо его еще кривилось от выпитого,
и он сразу принЯлсЯ нарезать сало. - ’ак, теперь твоЯ очередь. ‚се-таки
хозЯин. •озЯев немцы уважают. Ќе то что при ‘оветской власти...
- „а нет, Я знаете, не очень того...
- ќто ты брось! - прикрикнул на него ѓуж и, взболтнув бутылку, налил
больше половины стакана. - Џей! ‡а победу.
- Ќу, разве за победу, - уныло согласилсЯ Џетрок, берЯ из его рук
стакан.
- ’вой-то сын где? ‚ Љрасной Ђрмии будто? ‘талина защищает?
- Ќу, в армии. ‘олдат, так что...
- ’ак что за победу! Ќад большевиками, - уточнил ѓуж.
ЏроклинаЯ про себЯ все на свете и прежде всего этого мордастого гостЯ,
Џетрок почти с отвращением вытЯнул водку из стакана.
- ‚от это дело! - одобрил полицай. - ’еперь на, закуси.
ѓуж держал себЯ за столом по-хозЯйски, а Џетрок незаметно как-то
превратилсЯ из хозЯина в гостЯ, не больше. Љонечно, он был напуган этим
внезапным приходом полиции, встревожен недобрыми намеками ѓужа и боЯлсЯ,
как бы все это не кончилось худо. Ћднако, может, и хорошо, что не
отказалсЯ выпить, водка постепенно притупила испуг, и растерЯнность его
стала проходить. Ћн уже осваивалсЯ в роли собутыльника, раз уж его лишили
роли хозЯина, боком присел к столу и жевал корку хлеба. ѓуж тем временем,
будто жерновами, широкими челюстЯми перемалываЯ хлеб с салом, опЯть
наполнил стакан.
- •орошее дело можно и повторить. Џравда, Ѓогатька?
- Џравда, наверное. ЏерваЯ чарка, она - как синичка, а втораЯ - как
ласточка, - словоохотливо подхватил Џетрок. - Ђ это... товарищу? - кивнул
он на Љолонденка у порога.
- ЋбойдетсЯ, - пробасил ѓуж. - Ћн непьющий. ’ы же, правда, Џотап,
непьющий?
- Ќепьющий, - тонким голосом ответил Љолонденок, и все в хате притихли
вслушиваЯсь. ‘о двора донеслись звуки шагов, возле хлевка громко
закудахтала курица.
- Ђ ну! - кивнул ѓуж помощнику, не выпускаЯ из рук стакана. Љолонденок
выскочил в сени, но скоро вернулсЯ.
- ’етка пришла.
Џетрока передернуло от досады, он не на шутку испугалсЯ за ‘тепаниду.
‡ачем она притащилась? Ќадо бы как-то предупредить ее, чтобы не заходила в
хату, но Џетрок влез в эту пьЯнку, и теперь, видно, уже поздно.
- џ это... ‘кажу, чтоб закуски какой. - Ћн приподнЯлсЯ, пытаЯсь выйти
из-за стола. Ќо ѓуж решительным движением руки посадил его обратно.
- ‘иди! ‘ама даст, не слепаЯ.
„ействительно, вскоре отворилась дверь из сеней, и ‘тепанида на
мгновение замерла на пороге, наверно, не сразу узнав чужих в хате.
- ‡аходи, заходи! - жуЯ закуску, по-хозЯйски пригласил ѓуж. - Ќе
стеснЯйсЯ, ха-ха! Џоди, не стеснительнаЯ?
- ‡дравствуйте, - тихо поздоровалась ‘тепанида и переступила порог.
"Ќу, сейчас возьмут!" - со страхом подумал Џетрок, искоса поглЯдываЯ на
ѓужа. Ќо тот, казалось, не обращаЯ вниманиЯ на хозЯйку, отворотил еще один
ломоть хлеба от буханки и вместе с салом протЯнул Љолонденку.
- ‡акуси, Џотап.
‘ сонным безразличием на лице Љолонденок приподнЯлсЯ с порога и взЯл
угощение.
- Џьете, а там немцы по мосту ходЯт, - сказала ‘тепанида с легким
укором, больше, чтобы нарушить неловкую тишину в хате.
- Џравильно, ходЯт, - согласилсЯ ѓуж. - …ще пару дней, и будут ездить.
ѓерманскаЯ деловитость!
- Ђ зачем им тут ездить? —то у них, в ѓермании своих дорог недохват? -
недобро прижмурилась ‘тепанида. ѓуж испытующе посмотрел на нее и, будто
еж, недовольно фыркнул.
- Ћчень ты умнаЯ, глЯжу! Ќедаром активисткой была. Ќе отреклась еще?
- Ђ от чего это мне отрекатьсЯ? џ не злодейка какаЯ. Џусть злодеи от
своего отрекаютсЯ.
- Ќамекаешь? Ќа кого намекаешь? - насторожилсЯ ѓуж.
- Ќа некоторых. Љоторые сегоднЯ одни, а завтра другие!
"„а замолчи ты, баба! - мысленно внушал ей Џетрок. - —его ты
заедаешьсЯ? ђазве не видишь, кто перед тобой?"
‚идно, ‘тепанида и еще хотела что-то сказать, но остановилась и только
метнула злым взглЯдом в сторону ѓужа, потом таким же на Џетрока и
Љолонденка. Ћднако и одного взглЯда длЯ ѓужа оказалось достаточно, и он
угрожающе привстал за столом.
- ’ы где шлЯешьсЯ? —то на дорогах высматриваешь? Џочему ты со двора,
когда гости в дом?
- џ корову пасла. ‚он же хозЯин в хате.
- —то он могет, хозЯин твой? Ћн и курицу не пощупает! Ђ нам закусь
требуетсЯ.
- …ще чего?
- ‡акусь, говорю, хорошаЯ. Љак длЯ представителей немецкой власти!
- „авно вы такие представители? - вспыхнула ‘тепанида, и Џетрок
почувствовал, что сейчас случитсЯ непоправимое.
- Ѓаба, молчи! - крикнул он с напускной строгостью. - †арь Яишню!
‘лыхала мой приказ?
ѓуж одобрительно заржал за столом, а ‘тепанида молча повернулась и
вышла в сени. „верь за ней осталась раскрытой, и Љолонденок затворил ее,
оставаЯсь все там же, у порога. ѓуж, однако, быстро согнал с лица улыбку.
- ‚он какаЯ она, твоЯ баба! ‡наешь, что немцы с такими делают?
- Ќу, слыхал. ’олько это...
- ‚ешают! Ќа телеграфных столбах! - ѓуж пристукнул увесистым кулаком по
столу. Џочувствовав, как холодеет внутри, Џетрок весь сжалсЯ, втЯнул
голову в плечи. - Ќемцы с такими не чикаютсЯ. € мы не будем! Џовесим с
десЯток, чтоб другим неповадно было, - гремел ѓуж.
- „а она так, она не со зла, - слабо попыталсЯ оправдать Џетрок
‘тепаниду.
- Ђ с чего же тогда? ‘ доброты, скажешь? Љоммунистка она, - вдруг
заключил ѓуж.
- „а нет. Ћна Языком только.
- ‚о-во, ЯзыкастаЯ! џзык - что весло. Ќе вырвали еще? ’ак вырвут!
Џетрок мучительно соображал, что сказать, как защитить жену, которую
очень просто могли погубить эти двое. Ћн знал, что сама она не
побережетсЯ, скорее наоборот. Ћсобенно если разозлитсЯ, то никому не
уступит, будь перед ней хоть сам господь бог. ѓуж, видно, тоже
почувствовал это и вдруг перевел разговор на другое:
- ’ы это... вот что. ‘кажи мне спасибо. …сли бы не Я, ты бы уже давно
вдовым стал.
- …сли так, то спасибо, - сдержанно ответил Џетрок.
Џостепенно он стал понимать, что на этот раз пронесет, вроде но заберут
‘тепаниду. Џока что. …сли только она сама не полезет на полицейский рожон.
- Ћдним спасибом не отделаешьсЯ, - опЯть куда-то поворачивал ѓуж,
Џетрок снова насторожилсЯ, покорно ожидаЯ новой каверзы этого
родственника. - ‡а спасибо Я тебЯ покрывать не стану. „а еще водкой поить.
ќто ты мне поллитровки носить должен.
- „а Я бы с милой душой. Ќо...
- ‘кажешь, водки нет? Ђ ты достань. Љупи! ‚ыменЯй! Ќагони самогонки.
„лЯ родственника не можешь постаратьсЯ? џ же тебе не чужой, правда?
- Ќе чужой, ага.
"—тоб ты сгорел, своЯчок такой", - угрюмо думал Џетрок, уже чувствуЯ,
что новый поворот в разговоре не лучше прежнего. ѓде он возьмет ему водки?
‚ лавке не купишь, у знакомых не одолжишь. Љогда-то, правда, пробовал
гнать самогон, но когда это было? ‘ тех пор не сохранилось ни посуды, ни
змеевика. ЋпЯть же, как было возражать ѓужу? ђазве его, Џетрока,
оправданиЯ здесь что-нибудь значили?
- ‚от так. „оговорились, значит?! - сказал ѓуж, уминаЯ хлеб с салом. -
’ы слышишь?
- ‘лышу, как же. ‚от только...
Ћн так и не нашел что сказать полицаю; из сеней вошла ‘тепанида, молча
поставила на стол миску с капустой.
- ‚ерно, немцы слабовато кормЯт? - Язвительно спросила она.
ѓуж злобно округлил глаза.
- Ђ тебе что? €ли очень не нравЯтсЯ немцы?
- ЌравЯтсЯ, как чирьи на заднице.
- ‘тепанида! - вскричал Џетрок. - Њолчи!
- Ђ Я и молчу.
- Њолчи! ‡наешь... Ћн же по-родственному. Џо-хорошему! Ђ ты...
- ‹адно, - сказала она Џетроку. - “же выпил, так готов зад лизать.
—ересчур ты быстрый, глЯжу.
Џоследние ее слова уже долетели из сеней, стукнула дверь, и в
наступившей тишине Џетрок виновато прокашлЯлсЯ. Ћн ждал и боЯлсЯ того, что
теперь скажет ѓуж. Ќо ѓуж угрюмо молчал, пожираЯ закуску, и Џетрок сказал
тихо:
- Ѓаба, известно. —то сделаешь?
- —то сделаешь? - злобно подхватил полицай. - Џуто возьми! Љоторое
потолще, с кострой. € путом! Ђ то пеньковой петли дождетсЯ. Џопомнишь
менЯ.
Џетрок уныло молчал, сидЯ возле стола. Ључку нарезанного самосада
сдвинул на угол столешницы и невидЯще подбирал пальцами табачные крошки,
слушаЯ, как жует его сало ѓуж, угрожает и еще поучает, как жить с бабой.
‚двое моложе его, а глЯди, какой стал умный при немецкой власти.
- Џриезжал важный чин, - прожевав очередной кусок, спокойнее сообщил
ѓуж. - ЌазываетсЯ зондерфюрер. Џриказал все с полЯ убрать.
- ‘читай, все убрали, - сказал Џетрок.
- Ќе все. ’о, что убрали, никуда не денетсЯ. Џопадет в немецкие
закрома. Љартошка осталась. ‚от ее и выкопать. € сдать. „лЯ германской
армии. ЏонЯл? Љак при ‘оветах.
"—ерта с два ты ее с полЯ возьмешь длЯ германской армии, - подумал
Џетрок. - Џусть погниет там".
‚ бутылке еще оставалось немного, ѓуж вылил остатки в стакан и молча
опрокинул в рот. ЉрЯкнул, вытер пЯтерней жирные от сала губы.
- € еще вот что. ’ут, наверное, заходЯт разные? €з леса которые.
Ѓандиты! - снова уставилсЯ он на Џетрока, которому опЯть стало не по себе
от этого взглЯда. - —то, не было такого? ‹адно, верю. Ќо помни, если кто,
сразу в полицию. ‚ местечко или на ‚ыселки. € чтоб немедленно. ЏонЯл? Ђ то
за укрывательство... знаешь? ‚ местечке был?
- Ќу, был.
- —итал приказ? ђасстрел и конфискациЯ имущества. Ќемцы, они не шутЯт.
ЏонЯл?
Џетрок печально вздохнул. —то сделаешь? Љругом беда. “грозы, расстрел,
конфискациЯ. Љак тут жить будешь?
ѓуж не спеша выбралсЯ из-за стола и, сыто икаЯ, стал натЯгивать на
плечи потертую рыжую кожанку.
- џичница отменЯетсЯ! - неожиданно объЯвил он. - „ругим разом. ’ак что
готовьсЯ!

Џетрок уныло сидел на скамье, подперев голову руками, и рассеЯнно
смотрел на стол, где толстые осенние мухи ползали по жирной от сала
столешнице. Ћн не прибирал посуду, не уносил хлеб, ‘тепанида тоже не
подходила сюда - она отчитывала его с порога.
- “строил угощение! ‘ало, огурцы! € еще командует: Яичницу им! ‘ам Яиц
нанесешь? ’ы хотЯ раз кур покормил? …сли бы не Я, что бы ты сделал в
хозЯйстве? „аже лошадь свою не вернул, когда все повозвращали...
‹ошадь, конечно, была его промашкой, Џетрок понимал это и переживал не
меньше, чем ‘тепанида, но где он мог взЯть лошадь? Њало ли он походил в
‚ыселки, повыспрашивал у деревенских, но разве кто уступит? Љаждому в
хозЯйстве прежде всего нужна лошадь. ‡ато в местечке ему повезло больше, и
теперь он вспомнил главную свою удачу.
- Ђ керосина кто расстаралсЯ? Ќе Я хиба?
- Ђх, керосина! ‘мех один - керосина! ‹юди вон соли мешками натаскали.
‘пичками запаслись. ‘ахаром даже. Ђ то бутыль керосина принес - смех
один...
- Ђ что! Љеросин зимой, знаешь! Њало у кого будет, а у нас есть!
- Њолчи ты! Љеросин... € это - нашел своЯка! ‘обутыльника. Ѓудь он мой
своЯк, Я бы его помелом из дома. Џродажник! Ђ он водку с ним распивает,
угощает его. ‚он придут немцы, так и их тоже угощать будешь?
„верь в сени была по-летнему растворена, ‘тепанида ходила то в сени, то
к печи, то в истопку, звЯкала кружкой в ведре, разводила пойло. ’еперь,
когда они остались вдвоем, она не сдерживалась и выговаривала все, что
накипело за эти недели на него, на войну и на жизнь тоже. Џетрок больше
молчал - что он мог сказать ей, чем возразить? Ћн понимал женскую правоту
‘тепаниды, но не хотел поступитьсЯ в своей, еще более близкой ему
правотой, ощущение которой иногда круто поднималось в его душе.
- Џридут, угостишь! Људа денешьсЯ? - тихо сказал он, подумав, что,
может, жена не расслышит. Ќо она расслышала, и это окончательно вывело ее
из себЯ.
- Ќу это ты угощай! Ѓез менЯ только. џ пойду в лес с коровой, чтоб мои
глаза не видели.
- ’акаЯ беда! €ди, обойдусь.
- Ђга, обойдешьсЯ! „умаешь, ты попьЯнствуешь тут? ЏодлижешьсЯ? „а они
твое выпьют и тебе же дулю покажут.
Џетрок хотел было что-то сказать, но только махнул рукой - ‘тепаниду не
переспоришь. ђазве можно что путное внушить женщине? ’о, что длЯ тебЯ
Ясный день, ей кажетсЯ ночью. Џопробуй убедить ее, что сегоднЯ им здорово
повезло с полицаЯми, что ѓуж после выпивки смЯгчилсЯ и не слишком стал
придиратьсЯ, что он, может, и на самом деле защищает их перед немцами. ‘ам
же сказал: родственники! Џотому надо с ним ладить, как-то задобрить его,
завести дружбу, что ли. Љонечно, он сволочь, бандюга, немецкий холуй, но
ведь он власть! Љак будто ему, Џетроку, большое удовольствие пить с ним
водку, поддакивать да еще выслушивать его наставлениЯ. Ќо если хочешь
жить, то будешь терпеть не такое. ‘ волками жить - по-волчьи и выть.
Џравда, эти пространные рассуждениЯ только путано вертелись в его
захмелевшей голове, вслух же он лишь тихо огрызалсЯ, знаЯ по опыту, что
злой жене лучше не перечить, его верха все равно не будет.
‘тепанида между тем, кажетсЯ, выговорилась и как-то разом притихла.
‘начала, войдЯ в избу, она даже испугалась, завидев чужих, но потом
постепенно осмелела, особенно когда рассердилась. Ђ рассердилась она
больше на Џетрока за его выпад против нее, да еще перед этими шавками.
Џусть бы кричал-командовал, когда они остались вдвоем, так теперь он
молчит или что-то бубнит под нос в свое оправдание. Ђ тогда в его окрике
ей послышалось неприкрытое намерение угодить ѓужу, унизив ее. Ќо унижать
себЯ она никому не позволЯла, она умела постоЯть за себЯ. ‚ыселковцы до
сих пор помнЯт, как когда-то на колхозном собрании она разоблачила перед
представителем из района кладовщика, вора и пьЯницу Љоломийца, как того
вскоре снЯли с его хлебной должности и даже хотели судить. Ђ когда она
была звеньевой по льну и Љондыбишин зЯть распустил по деревне слух, что ее
бабы крадут ночью лен, она добилась проверки, даже обыска - несколько раз
их останавливали на стежке, проверЯли у баб за пазухой, под одеждой, но
всегда напрасно, - и подозрение в воровстве с них снЯли.
Ћна размашисто рубила сечкой траву в корыте. ‚ раскрытой двери у порога
было светло, сечка сыпалась на утоптанный землЯной пол, на ее ноги, и она
горько думала, что в такое проклЯтое времЯ с ее Џетроком пропадешь.
ѓлавное, у него и в помине нет твердости, мужской самостоЯтельности, со
всЯким он готов согласитьсЯ, каждому поддакнуть, хотЯ тот наглеет, не
убоЯсь самого господа бога. Њожно подумать, что людскаЯ покорность делает
кого-то добрее. ‘корее наоборот. Ќе получив сразу отпора, эти горлохваты
тут же норовЯт взобратьсЯ на плечи и ехать куда им захочетсЯ. ‘ детской
поры она знала выселковского ѓужа, который в коллективизацию куда-то удрал
от раскулачиваниЯ, а теперь вот поЯвилсЯ снова с винтовкой в руках, чтобы
пить водку да мстить людЯм за прошлое. Ќо она не забыла последнюю с ним
встречу в тридцатом году и никогда ее не простит ему. Џусть себе он с
винтовкой. ’ак же как и тому Љолонденку, которого давно ненавидела всЯ
деревнЯ. ‚ начале войны он по первой мобилизации ушел в армию, но месЯц
спустЯ вернулсЯ, говорили люди, что немцы отпустили его из лагерЯ.
Љолонденок прибыл в местечко исхудавший, обовшивевший и голодный, а теперь
вот отъедаетсЯ на полицейских харчах.
‘тепанида их не боЯлась, потому что презирала. Ѓолее того, она их
ненавидела. ‚прочем, ей не было до них никакого дела. ‚ той жизни, которую
обрушила на свет война, ‘тепанида держалась давней, исповедуемой людьми
правды, и пока у нее было сознание этой правоты, она могла смело глЯдеть в
глаза каждому.
Џо двору, под тыном и по огороду неприкаЯнно ходили ее молодые курочки,
что-то клевали. Ќеслись пока что шесть старых куриц, которыми особенно
дорожила ‘тепанида: давно уже с Яиц был весь денежный доход с хутора -
несчастнаЯ копейка, всегда так необходимаЯ в хозЯйстве. ‘обрав десЯтка три
Яиц, она несла их в местечко, менЯла на что-нибудь нужное или продавала.
Ѓез кур было невозможно. ’еперь вот подумала, что надо бы посыпать им
каких-то обсевков, но она торопилась в поле и на кур у нее уже не хватало
времени. ‚ спешке приготовила и вынесла полведра мешанки поросенку,
раскрыла низенькую дверь засторонка, и тот, заслышав хозЯйку, поспешно
завозилсЯ в соломе. Џоставив ведро в угол, она подождала немного,
наблюдаЯ, как поросенок аппетитно зачмокал в ведерке. ‘пустЯ минуту он уже
забралсЯ туда с ногами и опрокинул его, но ‘тепанида поправлЯть ведерко не
стала, знала, что и так подберет все до крошки.
Ћднако надо было бежать в поле - в Ѓараньем ‹огу, привЯзаннаЯ к лозине,
паслась Ѓобовка, не годилось в такое времЯ надолго оставлЯть ее без
присмотра. Џрежде чем покинуть усадьбу, ‘тепанида заскочила в хату
схватить корку хлеба - пожевать самой и угостить корову. ‚ хате было тихо
и спокойно, Џетрок по-прежнему уныло сидел за столом и даже не оглЯнулсЯ
на ‘тепаниду.
- Џокорми кур, - тише, чем давеча, сказала она.
Љак всегда, выговорив ему свои обиды, она стала спокойнее и даже
пожалела этого незадачливого Џетрока, который часто злил ее, временами
смешил, редко когда радовал. Ќо, в общем, он был человек неплохой,
главное, не злой, только мало проворный и не очень удачливый в жизни. …ще
он был десЯтью годами старше и давно хворал. Ћднако все его хворости шли
от чрезмерного курениЯ, она это знала точно и твердила ему о том почти
ежедневно. ’олько впустую.
’ропкой через огород ‘тепанида побежала в Ѓараний ‹ог, а Џетрок посидел
еще, тЯжело вздохнул и поднЯлсЯ из-за стола. ‘ утра довелось выпить водки,
но не удалось еще закурить, и теперь, оставшись один в хате, он
неторопливо свернул самокрутку. —тобы прикурить, переворошил все вчерашние
угли в печи, пока нашел уголек с искрой, раздул его и наконец с
долгожданным наслаждением затЯнулсЯ дымом. ’олько и было той радости, что
закурить, другого удовольствиЯ в жизни, наверно, уже не осталось. •орошо,
что весной посеЯл в огороде немного мультановки, не понадеЯлсЯ на
магазинную - теперь в магазине не купишь. ‘амосад был хотЯ и похуже
махорки, но и не такой уж плохой, Џетрок привык к нему, лучшего вроде и не
хотелось.
Ћн чувствовал себЯ еще пьЯноватым, растревоженным всем происшедшим и
времЯ от времени тихо, почти беззвучно ругалсЯ: пропади оно все пропадом!
ѓде еще те немцы, неизвестно, доберутсЯ ли они до хутора, а свои вот
добрались! € кто? ђодственник ѓуж. Ћт этого, наверно, поросенка не
спрЯчешь, знает и про поросенка, и про корову, про кур, так же как и про
всю его прежнюю жизнь, тут ничего не утаишь. “ ѓужа теперь власть:
захочет, поведет в местечко, в полицию и повесит на первом столбе, как это
теперь у них принЯто. ’ак что же остаетсЯ - просить, чтоб не трогал,
помиловал? Ќо врЯд ли такой помилует. Џетрок хотЯ и был пьЯный, но
заметил, как хищно блеснули его глаза, когда он заговорил про ‘тепаниду.
‚от и приходитсЯ задабривать мелочью - Яйцами, салом, огурцами с капустой,
потому что большего у него нет. Ќо этим разве задобришь? ‚от если бы водка
была...
Љогда-то, еще до колхозов, Џетрок предпринЯл не очень удачную попытку
изготовлениЯ самогона, но тут началась большаЯ строгость со льном. ‚се,
что было из волокна, сдали по льнозаготовкам, и еще было мало, приехали
уполномоченные из округа, ходили и трЯсли по дворам трЯпье, разбрасывали
солому в сараЯх - искали лен. “ него же льна не нашли, но наткнулись на
самогонные инструменты в истопке - казан и ладный, выгнутый из медного
патрубка змеевик, который тут же и реквизировали. Џотом он платил штраф,
натерпелсЯ позора на собраниЯх и надолго проклЯл малопочтенное дело
самогонокурениЯ. Ќо это было давно. ’еперь же, когда все в жизни так круто
переиначилось, менЯлось, наверно, и отношение к самогонке. Џетрок всем
нутром чувствовал, что водка становитсЯ едва ли не единственной ценностью
в жизни, без которой по этим временам не обойтись. Џьющий ты или
трезвенник, а гнать водку придетсЯ.
Ћн перешел через сени в истопку, кашлЯЯ, прислонилсЯ к ступе у порога.
Љак всегда, в истопке царил полумрак, полный устоЯвшихсЯ запахов, так
перемешавшихсЯ между собой, что их уже невозможно было различить. Ѓольше,
однако, отдавало старой одеждой, пылью, мышами. ‘квозь маленькое,
прорезанное в бревне оконце едва пробивалсЯ немощный свет пасмурного утра.
Џетрок оглЯдел рЯд дощатых закромов под глухой, без окон стеной, пустые
плетеные короба из соломы, в которые некогда в урожайные годы ссыпали
зерно, если его не могли вместить закрома. ‚ углу при пороге помещались
старенькие жернова с тонкими стертыми камнЯми, густо припорошенные серой
мучной пылью. ’ут же пылилась стараЯ прЯлка, белел осиновым боком новый
кубелок с уже поржавевшими обручами, стоЯли большею частью пустые кадки;
аккуратно составленные у стены, несколько лет ждали своего дела
‘тепанидины кросна - с бердами, нитЯми, навоЯми. Ќа полке над ними тускло
поблескивал неровный рЯд пустых пыльных бутылок, важно темнела с краю
большаЯ оплетеннаЯ бутыль с керосином. ђЯдом, возле окошка, висели
прошлогодние свЯзки лука, несколько березовых веников под черным от копоти
потолком, пучки лекарственных трав, припасенных ‘тепанидой с лета.
ЌебольшаЯ эта истопка с черными, прокопченными за столетие стенами, густо
оплетеннаЯ по углам паутиной, была тесно заставлена разной хозЯйственной
утварью, но, где был нужный ему казан, он не мог вспомнить. Џетрок обошел
истопку, заглЯдываЯ во все ее темные углы, поворошил хлам за
печкой-каменкой в дальнем углу и наконец вытащил оттуда черную, изъеденную
ржавчиной посудину, которой лет десЯть не пользовались в хозЯйстве.
‚ сенЯх, у дверей, где посветлее, тщательно осмотрел ее, казан был, в
общем, хорош, главное, без дыр, и если его почистить от ржавчины, оттереть
песочком, то и вполне сгодитсЯ. …ще была нужна какаЯ-нибудь бадейка или
кадка, впрочем, бадью можно взЯть ту, в которой ‘тепанида моет картошку, а
картошку можно мыть в чугуне.
Ћдно плохо - не было змеевика.
Џетрок присел на низенькую скамеечку возле ведер с водой и, то и дело
покашливаЯ, начал мысленно прикидывать, где бы взЯть змеевик. Џрежде за
такой надобностью он бы наведалсЯ в местечко к кузнецу ‹ейбе, который
подковывал лошадей, оттЯгивал топоры, насекал серпы бабам, мог также
залудить миску, починить замок. ‹ейба был человек мастеровой, он бы
выручил Џетрока, с которым дружил много лет. ‚о всЯком случае, Џетрок
относилсЯ к нему уважительно и всегда обращалсЯ - ‹ейбочка, в свою
очередь, ‹ейба называл его Џетрочек. Љроме всего прочего, они были еще и
ровесники и знали друг друга едва ли не с самого детства. Њногие годы всю
кузнечную работу делал длЯ него ‹ейба, Џетрок же никогда не скупилсЯ на
плату: деньгами, Яйцами, салом, иногда зерном - всем, что по тому времени
находилось в хозЯйстве. …сли же ничего не находилось, ‹ейба мог сделать в
долг, "на повер", подождать месЯц, полгода, пока вырастет хлеб или придет
времЯ резать скотину. € никогда у них не было недоразумений, тем более
обид друг на друга. ‹ейба навернЯка бы выгнул злосчастный змеевик, но
кузница его давно перешла к колхозу, а сам он перебралсЯ к родственникам в
‹епель. € теперь неизвестно было, работает ли кто-нибудь в кузнице,
котораЯ летом стоЯла закрытой.
‡а большаком в ‚ыселках был еще один человек, Љорнила, тоже весьма
способный на разные мастеровые дела, наверно, и он что-нибудь придумал бы
или нашел в своих немалых запасах. Ќо с давних пор Џетрок с ним не только
не дружил, но более того - они были в разладе и никогда не здоровались. Ђ
всему виной ‘тепанида, у которой еще в девичестве что-то было с этим
Љорнилой, пока она не вышла за Џетрока. ‚прочем, и правильно сделала, что
вышла. Њолодой Џетрок был совсем неплохим парнем, к тому же играл на
скрипке, не то что этот молчаливый упырь Љорнила. ‚ самом деле, у того был
нелегкий характер, угодить ему трудно, и, уж если он кого невзлюбит, так
будет коситьсЯ на него до конца своих дней. …ще был он скуп и жаден, хотЯ
жил неплохо, в колхозе не состоЯл - работал в пожарном обществе. ђуки у
него умелые - мог настелить пол, свЯзать оконную раму и даже сложить печь
в хате, - однако к Љорниле лучше ему не соватьсЯ. Џри случае надо спросить
еще кого-либо из ‚ыселок.
‚сласть накурившись, Џетрок откашлЯлсЯ. Џожалуй, пора было братьсЯ за
дело. Ђга, прежде всего посыпать курам. ЌайдЯ в истопке старый деревЯнный
гарнец, он зачерпнул в крайнем сусеке Ячменных отходов, вынес из сеней.
Љуры, по-видимому, уже караулили его и, как только увидели с гарнцем,
стремглав бросились из-под ограды, с огорода, из-под повети, и он широко
сыпанул по двору, чтобы хватило на всех. Џока те усердно клевали на
утоптанный земле двора, подбирали в траве, он думал о поворотах судьбы,
котораЯ так круто обращаетсЯ с человеком. ђазве когда-нибудь хозЯин
џкимовщины опускалсЯ до того, чтобы кормить по утрам кур! €ли у него не
было другого, поважнее дела в хозЯйстве? Ћдного скота здесь водилось более
десЯтка голов: лошадь, молодаЯ кобылка, две коровы, если они еще не
телились, шесть или восемь овец. Ќу и свиней, конечно, не менее двух -
укормный кабан и меньшой, на будущий год, подсвинок. Џравда, и рабочих рук
тоже было побольше. Ќо вот почти все подошло к нулю, только и забот, что
корова, малый кабанчик да этих девЯть куриц. Ћт лошади и всех свЯзанных с
ней забот некогда освободил колхоз, овцы постепенно вывелись сами, кому
было за ними ухаживать? „ети, едва оперившись, рано выпорхнули из
родительского гнезда, их не вернуть. Ђ тут эта война, наверно, она добьет
окончательно.
‚се покашливаЯ, он постоЯл на отшлифованных ногами камнЯх возле порога,
пока не решил взЯтьсЯ наконец за картофельный бурт. Љартошка хорошо
уродила нынче, в огороде все уже выкопали, засыпали погреб. Ќо в погреб
весной иногда подходила вода, потому остаток картошки надобно было закрыть
в бурт на пригорке в конце огорода - так обычно делали тут в урожайные на
картофель годы. Љартошку следовало беречь, она испокон веков была главным
урожаем полЯ - хлеб родил не всегда и к весне часто кончалсЯ, а
картошечки, слава богу, хватало до новой. …сли ее вовремЯ убрать, сберечь
от мороза, воды, так будет вдоволь себе и скоту - картошечка не один год
спасала людей от голода...

Ќесколько дней подрЯд осеннее небо грузно тЯжелело от набрЯкших дождем
облаков, дул ветер, заходЯ то с одной, то с другой стороны, а потом все
утихло, ночью потеплело, и под утро зарЯдил дождь. Џроснувшись на
рассвете, ‘тепанида услышала его монотонный невнЯтный шум за стеной и
подумала, что сегоднЯ придетсЯ повременить с коровой. Џетрок лежал в углу
на кровати и даже не кашлЯл, наверное, спал, а она поднЯлась, вышла в
сени. ‡а дверью возле порога, слышно было, тихонько журчало с крыши, а под
дырой в сенЯх уже расплылась на землЯном полу темнаЯ лужа. ‚ который раз
‘тепанида зло помЯнула своего нерадивого мужа и подвинула бадейку под то
место в крыше, откуда мерно капало вниз. Џривыкнув рано вставать, она
понЯла, что сна уже не будет, тем более что за дерюжкой уже заворочалсЯ,
закашлЯл Џетрок, искал свой кисет - днЯ он не мог начать без закурки.
‘онливо зевнув, ‘тепанида взЯла под окном кленовый, купленный весной
подойник и пошла в хлев к корове.
’ем временем почти рассвело. „ождь густо сеЯлсЯ с низкого туманного
неба, но был по-осеннему мелкий, без ветра и еще не наделал на дворе много
грЯзи. ’олько возле хлева в низком месте поблескивала навознаЯ лужа, но
там она не просыхала с лета.
Ќа мокрой и поникшей, с поредевшей листвой липе начала каркать ворона.
•отЯ бы не на беду какую, встревоженно подумала ‘тепанида. ‚орона
прилетала сюда уже четвертое или пЯтое утро, устроившись на верхушке липы
и свесив над усадьбой черный широкий клюв, она пронзительно каркала, будто
звала кого-то из леса. ђаза два ‘тепанида, запускала в нее поленом с
дровокольни, но ворону это мало пугало. ’еперь, накричавшись, она умолкла
сама, недолго еще посидела молча и вот, взмахнув крыльЯми, полетела к
оврагу. Ќа липе тихо покачивалась потревоженнаЯ ею ветка с порыжевшим
листком на конце.
Ќе торопЯсь, ‘тепанида тщательно выдоила Ѓобовку, с удовлетворением
заметив, что та вчера хорошо напаслась в Ѓараньем ‹огу - подойник полон
был до краев. Ќичего не скажешь, коровка удалась на зависть, еще молодаЯ,
непривередливаЯ к кормам и молочнаЯ. ‘тепанида дорожила ею как своим самым
бесценным сокровищем. Џо нынешнему времени такаЯ корова - счастье.
Ћна вышла из хлева, думаЯ, что надо бы бросить ей охапку травы, лишний
час побаловать корову в хлеву, а самой, пока дождь, может, сварить суп или
картошку - уже несколько дней она не топила печи, не готовила ничего
горЯчего. Ћднако не успела она перейти двор, как до ее слуха донессЯ
приглушенный непогодой мощный нутрЯной гул. Ќе понимаЯ еще, что бы это
могло означать, она выглЯнула в ворота и остолбенела - тЯжело покачиваЯсь
на колдобинах, в дождливой мгле от большака к хутору двигалось что-то
огромное, серое и туполобое, что не сразу и с трудом напомнило ‘тепаниде
машину. ‡а ней катилось что-то поменьше, однако с высокой, как у самовара,
трубой, и ветер уже нес сюда запах дыма. Ќа мокро блестевших боках машины
белели какие-то номера и буквы, а огромные колеса не вмещались в узких
колеЯх дороги и одной стороной мЯли траву на обочине. Њедленно, но с
какой-то неотвратимостью машина приближалась к усадьбе, пока с тЯжелым
горЯчим дыханием не остановилась на въезде в ворота. ‡десь дыхание ее
стало Явственнее, во дворе сильно завонЯло бензином. ‘ высокой ступеньки
возле кабины соскочил тщедушный человек в шлЯпе и длиннополом мокром
пальто, которого ‘тепанида тотчас узнала - это был местечковый учитель
‘вентковский.
- „обрый день, пани Ѓогатъка, - с непривычной любезностью поздоровалсЯ
он, несЯ загадочно-слащавую улыбочку на худом остроносом лице. - ѓуж
распорЯдилсЯ принЯть на квартирование немецкую команду. Ќу, и чтобы все
было ладно.
Ђх, вот оно что!..
‘тепанида, однако, молчала в каком-то оцепенении, непонимающе глЯдЯ на
машину, брезентовый верх которой свернул в сторону низко нависшие ветви
лип. ‚ это же времЯ металлически звЯкнули дверцы кабины, во двор
одновременно выскочили двое мужчин. …ще не рассмотрев ни их одежды, ни
лиц, по чему-то неуловимо настороженному, что исходило от их фигур,
‘тепанида понЯла, что это немцы. ’олько когда те направились к ней по
двору, она отметила мысленно, что ходЯт они как люди, на двух ногах, и
вроде без оружиЯ даже. ’от, что соскочил с этой стороны машины, был в
тесноватом, со множеством пуговиц мундирчике, на его голове с высоко
подстриженным затылком сидела какаЯ-то растопырка-пилотка, из коротких
рукавов свисали тонкие руки. Ќа молодом бледном лице его за круглыми
стеклами очков в черной оправе светилсЯ совершенно незлой, мальчишечий
интерес, почти любопытство ко всему, что он здесь увидел. Џравда, другой,
что с проворной поспешностью выкатилсЯ из-за машины, был совершенно
непохож на первого - кругленький, немолодой уже, с чересчур быстрым
озабоченным взглЯдом, которым он мгновенно окинул двор, хлев, хату, вдруг
что-то вскрикнул злобно и требовательно. Ћна не понЯла и сама не своЯ от
волнениЯ молча стоЯла с подойником посередине двора.
- Ћ млеко!
Ќемцы по одному спрыгивали из брезентового кузова на двор, и ‘тепанида
постепенно стала понимать, что заехали они сюда не так себе, а будут
квартировать, как сказал учитель, и уже спрашивают про молоко - пусть они
подавЯтсЯ им, ей не жалко было того молока. Ќо они не кинулись сразу на
молоко, учитель заговорил что-то, обращаЯсь к кругленькому, и она, никогда
не слыхавшаЯ такой речи, с удивленным интересом вслушивалась, хотЯ и не
понимала ни слова. Ќаверно, ‘вентковский хорошо говорил по-немецки, а
немец по-нашему не знал ничего и по-своему что-то сказал учителю.
‘вентковский повернулсЯ к ‘тепаниде.
- Џан германский фельдфебель спрашивает, свежее ли это молоко.
- ‘вежее, почему нет, - сказала она и поставила на мураву подойник, у
краев которого еще не улеглась, покачивалась молочнаЯ пена.
Ќемцы и ‘вентковский обменЯлись между собой несколькими словами, и
молодой побежал к машине, откуда скоро вернулсЯ с белой кружкой в руке,
‘вентковский осторожно зачерпнул ею в подойнике и услужливо подал
фельдфебелю. ’от взЯл и, пригнувшись, чтобы не облить заметно выдавшийсЯ
вперед животик, выпил молоко и опрокинул в воздухе кружку.
- ѓут, гут!
‘разу как-то оживившись, учитель зачерпнул еще и поднес молодому, в
очках. ‚ытЯнув руки из коротковатых рукавов мундирчика, тот тоже выпил.
‡атем кружку принЯл еще один, простоватого вида немец с рЯбоватым, как от
оспы, лицом и тоже все выпил. Ќо четвертый, высокий и тощий, как жердь,
одетый в какой-то балахонистый комбинезон, только попробовал из кружки и,
недовольно наморщив худое лицо, плеснул молоком на траву. "Ќе понравилось?
—тоб ты пропал!" - подумала ‘тепанида. ‘о смешанным чувством страха и
любопытства она покорно стоЯла возле подойника, оглЯдываЯ нежданных
квартирантов, сердце ее сильно стучало в груди, хотЯ какой-либо угрозы на
их лицах вроде не было видно. Њожет, попьют и поедут, невольно подумала
она, машинально повторЯЯ: доброе молочко, доброе... Ќемцы, однако, не
обращали на ее слова никакого вниманиЯ, как и на нее тоже. Џока остальные
пили молоко, фельдфебель мелкими шажками проворно обежал двор, заглЯнул на
дровокольню, обошел истопку, она подумала, зайдет в хату, но нет, повернул
к хлеву и вдруг остановилсЯ у колодца. ‘вентковский в начищенных хромовых
сапогах подалсЯ за ним по росистой траве, и она слышала, как они там о
чем-то переговаривались на недоступном длЯ нее Языке.
Ћстальные, напившись молока, также по одному перешли к колодцу, что-то
их там заинтересовало. Ћна же продолжала стоЯть возле подойника, не знаЯ,
что лучше - уйти с глаз долой или еще подождать? Ќо все-таки надо,
наверно, чтобы здесь был хозЯин, который куда-то запропастилсЯ и не
показываетсЯ. €ли он не видит, кто к ним пожаловал, с досадой подумала
‘тепанида.
- Ѓогатька! - снова окликнул ее ‘вентковский. - ѓерманский фельдфебель
желает отведать вашей воды. Ѓудьте добры, принесите ведро.
- ‚едро? ‘ейчас...
"„обрались-таки наконец", - начинаЯ раздражатьсЯ, подумала она, вбегаЯ
в сени. ’ам она сдавленно-тревожным голосом крикнула "Џетрок!" и,
выплеснув остатки воды в бадейку, вынесла им во двор новое цинковое ведро,
которое у нее перехватил тот, помоложе, в очках. Џристегнув ведро к цепи,
он ловко раскрутил ворот и, как только ведро в глубине коснулось воды,
начал легко поднимать его, вращаЯ железную ручку; остальные неподвижно
стоЯли возле колодца - ждали. Ќа нее они снова перестали обращать
внимание, и она подумала, что все-таки надо вытолкать сюда Џетрока. Ќо
именно в этот момент он и сам поЯвилсЯ из сеней, в опорках на босу ногу
прошел мимо нее к колодцу и с какой-то боЯзливой почтительностью снЯл с
головы суконную, с обвислым козырьком кепку.
- Ђга, хорошаЯ водичка, знаете... - дрогнувшим от волнениЯ голосом
заговорил он, обращаЯсь к немцам.
’ем временем немцы уже вытащили ведро воды и переливали ее в какой-то
плоский зеленый сосуд, сдержанно переговариваЯсь между собой. Ќикто из
них, кроме разве ‘вентковского, даже не взглЯнул на хозЯина хутора, и,
только когда учитель что-то сказал по-немецки, рЯбой немец смерил Џетрока
неопределенным медленным взглЯдом. ’от поклонилсЯ еще раз, и тогда
молодой, в очках, стоЯвший к нему ближе других, вынул из кармана пачку
сигарет, сначала взЯл одну сигарету сам, а другую протЯнул Џетроку.
Џетрок, все комкаЯ кепку, неловко, заскорузлыми пальцами взЯл сигарету и
стоЯл, будто не знаЯ, что с нею делать. Ќемец прикурил от зажигалки,
Џетроку, однако, прикурить не дал.
Ћни что-то там обговаривали, кажетсЯ, обсуждали колодец, и ‘тепанида
взЯла со двора подойник и пошла в сени. ‡акрывать за собой двери она
побоЯлась и из сумрака сеней стала наблюдать за немцами, слушаЯ их
разговор и отмечаЯ про себЯ, как Џетрок с подобострастием что-то там
объЯснЯет и показывает. Љепку при этом он не надевал, и мелкий дождь
сеЯлсЯ на его лысоватую, с жалкими остатками седых волос голову. € они
слушали его, не перебиваЯ. ќта его легкость в обращении с немцами не
понравилась ‘тепаниде, и она подумала: не поведет ли он их еще в хату?
Џускать их в хату ей не хотелось до крайности, хата казалась
неприкосновенным ее прибежищем, которое следовало оберегать от
посторонних, тем более чужаков. •отЯ бы они скорее убрались, думала она.
Ќо, судЯ по всему, уезжать никто не собиралсЯ - они отцепили от огромной
машины свою походную кухню, и все, кроме фельдфебелЯ, с раскрасневшимисЯ
лицами стали закатывать ее во двор. Џетрок тоже помогал - натужась, толкал
огромное резиновое колесо, потом указывал, где лучше устроить кухню.
Ќаконец они нашли удобное место рЯдом с колодцем, и ‘тепанида совсем
приуныла - то, чего она больше всего опасалась, случилось: џхимовщина от
немцев не убереглась. —то теперь будет?
Ќо все шло обычным чередом, независимо от чьей-либо воли, по каким-то
своим, иногда страшным, иногда странным законам, которые диктовала война.
“становив во дворе кухню, фельдфебель с учителем направились к сенцам, и
этот дурак Џетрок уже забежал вперед, указываЯ дорогу в хату. Ќа
припорожных камнЯх фельдфебель остановилсЯ, прежде чем перешагнуть порог,
недовольно-брезгливым взглЯдом повел по темноватому подстрешню сеней.
‘вентковский многословно объЯснЯл что-то, ‘тепанида отодвинула дальше от
порога бадейку, и немец вошел в сени. —тобы не мешать им, она отошла к
истопке, все мучаЯсь вопросом: что им тут надо? Ќо вот Џетрок широко
растворил дверь в хату, и все они двинулись туда с каким-то даже
любопытством на оживившихсЯ лицах. €з-за их спин она будто впервые, чужими
глазами увидела свою давно уже не новую хату с перекошенным простенком и
потемневшими балками потолка, стенами, оклеенными старыми, пожелтевшими
газетами. Џол она давно уже не мыла и теперь с досадой взирала на
грЯзноватые, с присохшей картофельной кожурой доски у порога, закопченные
чугуны возле печи. Џо всей избе топали чужие сапоги, грубые кожаные
ботинки, оставлЯЯ мокрые и грЯзные следы на сухих досках пола, и она
подумала: какого черта они тут высматривают? Ћна все стоЯла в сенЯх в
напрЯженном ожидании, когда наконец они выметутсЯ. Ќо они не спеша
разговаривали там, поглЯдывали в окна, осматривали иконы, а фельдфебель,
отодвинув дерюжку, заглЯнул в запечье, и губы его брезгливо передернулись.
Ћна так и не дождалась, когда они выйдут, ее внимание отвлек двор, где
возле колодца затхло дымила сырыми дровами кухнЯ и худой, в комбинезоне
немец, пригнувшись, ковырЯлсЯ в топке. Џотом куда-то решительно пошагал
через двор, и она испугалась: не услышал ли он поросенка? Ќо нет, вроде не
за поросенком, тот сидел себе тихо, а немец вскоре опЯть поЯвилсЯ во
дворе, перекосившись в поЯснице, нес к кухне целую охапку дров. “
‘тепаниды, увидевшей его, похолодело в душе - это были березовые полешки,
которые она берегла на зиму длЯ растопки, их была совсем небольшаЯ кучка
под самой стрехой возе хлевка. Ќо вот нашел же! Џервым ее побуждением было
выйти и сказать: нехорошо ты делаешь, человек, ведь не твое это, поди. Ќо
‘тепанида словно бы проглотила тугой комок, застрЯвший в горле, и сказала
себе: пусть, посмотрим, что еще будет.
Ћна уже справилась с первым испугом и почувствовала себЯ тут лишней, ей
захотелось куда-то уйти, чтобы не видеть ничего и не расстраиватьсЯ: пусть
хозЯйничают как им угодно. ђазве в чем-либо она сможет им помешать? Ќо она
понЯла, что оставлЯть усадьбу тоже не годитсЯ, все-таки тут корова,
поросенок, ее девЯть куриц без петуха. Љак на беду, корову отвести в поле
она не успела, слава богу еще, что перепрЯтала поросенка, которого теперь
не так легко найти за хатой в крапиве. € еще хорошо, что она не выпустила
из хлева кур - те хотЯ и голодают, но, может, пока пересидЯт в
безопасности. Љорову же прЯтать не имело смысла, все равно они про нее уже
знают, корову надо было отвести на выпас. ’олько ‘тепанида начала искать в
сенЯх веревку, как из хаты выскочил Џетрок, его сморщенное, заросшее
щетиной лицо светилось каким-то оживлением, почти радостью.
- Ѓаба, Яиц! џиц давай, быстро!!
"џиц!" - повторила она про себЯ. Ќу конечно, без Яиц у них не
обойдетсЯ. ‘ Яиц они начинают, чем только кончат? Ќемного, однако,
помедлив, она раскрыла дверь в истопку, взЯла из-под решета в жерновах
старенькую свою корзину, в которой тускло белело два десЯтка Яиц. Ћна
хотела отдать их Џетроку в руки, пусть бы угощал сам, но Џетрок уже
вернулсЯ в хату, и ей пришлось идти следом. Ќе знаЯ, кому отдать Яйца, она
поставила корзину на конец скамьи. ‘разу же к корзине потЯнулись руки, и
‘тепанида, отступив на шаг, не в силах была оторвать глаз от этих чужих,
жадных рук. Џервой в корзину проворно сунулась белаЯ деликатнаЯ ручка,
наверно, того фельдфебелЯ, нащупала верхнее круглое Яичко от рЯбенькой
курочки, самой ее несушки. Ќо чем-то оно не удовлетворило немца, и он
положил Яичко обратно, взЯл другое, такое же, только поменьше и, может,
почище или желтее первого. Љруглое же сразу подобрали толстые, как коровьи
соски, пальцы с коричневыми полосками возле суставов; затем взЯла другое с
краю молодаЯ, испачканнаЯ черным, шоферскаЯ рука, котораЯ вытЯнулась из
знакомого коротковатого рукава мундирчика. „алее ‘тепанида не могла уже
смотреть, она опустила глаза на запачканные глиной хромовые сапоги
‘вентковского. ЏослышалсЯ треск скорлупы, переговариваЯсь по-своему, немцы
стали бить Яйца и громко высасывать их без хлеба и соли. Ћщутив легкую
брезгливость, она повернулась, чтобы выйти в сени, и едва не столкнулась с
фельдфебелем, который в стороне от других маленьким ножичком аккуратно
продалбливал желтое Яичко.
Љ своему удивлению, она скоро успокоилась, может, потому, что немцы
оказались совсем не страшными, не ругались и не угрожали, вели себЯ ровно
и уверенно, как хозЯева этой усадьбы. —то ж, оно и понЯтно: они победили,
завоевали эту землю, теперь их право делать на ней что захотЯт. Џо всему
было видно, что они хорошо знали это свое право и сполна пользовались им.
Ќо именно эта их уверенность в своей правоте вместе с сознанием
безнаказанности за то, что не принЯто делать между людьми, сразу
настраивала ее против пришельцев.
Љогда они высыпали из низкой двери, соскакиваЯ с каменных ступенек у
порога, она стоЯла возле хлева на дворе и ждала. Ћна намеренно караулила
на пути к поленнице, чтобы встретить того, в комбинезоне, что теперь
возилсЯ на кухне - накладывал березовые полешки в топку. ‘казать ему она
не могла ничего, она только хотела взглЯнуть в его бесстыжие глаза. Ќо за
дровами он больше не шел, он хорошо расшуровал свою кухню-машину, и та
нещадно дымила, времЯ от времени стрелЯЯ из трубы искрами в небо.
‘тепанида подумала с опаской: хотЯ бы не случилось пожара. ‚се годы она
боЯлась пожара от печи или от молнии, не раз ей даже снилось ночью, как
горит ее џхимовщина, а она, будто на ватных ногах, беспомощно бегает
вокруг и ничего сделать не может.
‚се вместе немцы вышли во двор, фельдфебель немного отделилсЯ от
остальных и что-то говорил ‘вентковскому, который с подчеркнутым вниманием
выслушивал его. Џотом фельдфебель что-то приказал повару, и тот, бросив
топку, покорно вытЯнулсЯ, то и дело приговариваЯ одно только слово
"Яволь". Ћ чем они толковали, ‘тепанида не знала и подумала в сердцах:
чтоб вы передохли все вместе!
’ем временем остальные немцы сгрузили на завалинку несколько желтых
деревЯнных Ящиков, три тЯжелых мешка с черными клеймами по бокам, там же,
на завалинке, поставили у стенки две короткие винтовки с желтыми ремнЯми.
Ћчевидно, все это оставалось тут с кухней, а машина собиралась выезжать,
молодой очкарик с высоко подстриженным затылком уже садилсЯ в машину, и та
вскоре зафыркала, затрЯслась, сильно завонЯв бензиновой гарью. ”ельдфебель
вскочил с другой стороны в кабину, машина грузно откатилась назад и,
разворотив Яму в мЯгкой земле, с адским ревом вывернула на дорогу.
‚о дворе осталась кухнЯ, при ней двое немцев - тощий, в комбинезоне, и
пожилой, с рЯбоватым лицом солдат. Ћни принЯлись таскать из колодца воду,
а Џетрок с виноватой неловкостью подступил к ‘тепаниде.
- ‚ой, вой! - тихо пожаловалсЯ он. - „олго квартировать будут.
Ћна молчала, хотЯ от тех его слов ей и совсем стало плохо. Ќо она уже
догадывалась, что это надолго. Џетрок оглЯнулсЯ, будто их мог кто
подслушать.
- ‘казали пол вымыть. ‹ишнее повытаскивать.
- Људа повытаскивать? - удивилась ‘тепанида.
- ‘казали, в истопку. Ќам тоже вытрЯхнутьсЯ.
- —то это, лето - в истопку? Џридумали...
- ‘казали. —тоб к вечеру все. €х главный приедет.
- Џусть убирают! Џусть все уберут. Џусть подавЯтсЯ, - сердито сказала
она, вспомнив, как Џетрок тЯнулсЯ им угодить. € вот все напрасно, их
выгонЯют.
Ѓыло уже не рано, низкое небо висело над неприютной землей, но дождь
перестал, ветер тоже стал тише. Џершило в горле от дыма, которым обволокло
хату, истопку, сизаЯ пелена его расползалась по картофельному полю над
огородом. ‘тенанида решительно раскрыла ворота хлева, вывела Ѓобовку.
Џусть делают что хотЯт, ей надо пасти корову, сколько же та может стоЯть в
хлеву? —тобы лишний раз не попадатьсЯ на глаза немцам, она повела корову
через дровокольню и огород - напрЯмик в поле. Ѓобовка раза два тревожно
оглЯнулась, почуЯв чужих во дворе, ‘тепанида с ожесточением дернула ее за
веревку - скорее прочь со двора.
Ћна вела корову краем картофельного полЯ, вдоль заросшего мелколесьем
оврага, крутым обрывом подступавшего к хуторскому огороду. Ћвраг был
глубокий, с извилистым говорливым ручьем на дне. Ќа той его стороне
высилсЯ десЯток затесавшихсЯ в гае елок, резко выделЯвшихсЯ на фоне уже
поредевшей, жухлой листвы орешника, берез и осин, которые густо разрослись
на обоих склонах. Ћвраг также был как бы частью этого хутора, там можно
было укрытьсЯ от беды, день-другой отсидетьсЯ от войны, от недоброго
чужого глаза. …сли бы не скотина. ‘о скотиной долго не высидишь, ее нужно
кормить. †аль также и усадьбу с ее каким ни есть крестьЯнским имуществом,
которое с собой не возьмешь, а без него какаЯ же это жизнь в лесу? ’ем
более осенью, когда уже льет за шиворот и подбираетсЯ стужа. ‚от и
приходитсЯ держатьсЯ жильЯ. Ќо вот это жилье приглЯнулось и немцам, как
будто ничего лучшего поблизости длЯ них не нашлось! Џо-видимому, всему
виной мост, который им так понадобилсЯ, а заодно потребовалсЯ и этот
хутор.
Џроголодавшись за утро, корова жадно хватала из-под ног мокрую траву,
рвала из рук веревку, и ‘тепанида подумала: пусть! Љонечно, что толку
злитьсЯ на этого дурака Џетрока, что он вообще теперь может? Љак ни верти,
а, уж коль приказали, будешь исполнЯть, готовить длЯ непрошеных гостей
квартиру. Ќо пол Џетрок не помоет, значит, достанетсЯ обоим. Ќадо бы ей
возвращатьсЯ на хутор.
Ќа небольшой травЯнистой прогалине у самого оврага она привЯзала конец
веревки к орешине и, немного понаблюдав за Ѓобовкой, пошла краем полЯ
назад.
Ќа душе было тревожно и горестно, чувствовала она: возможности
человеческой жизни сходили на нет. ‚ойна ухватистой лапой подбиралась все
ближе, а теперь и вовсе забралась в хату, под иконы, в застолье. € что тут
оставалось делать, разве что переживать да плакать. Ќо слезами и кровью и
без того переполнилась нынче землЯ. ’огда что ж остаетсЯ - терпеть все
молча и ждать лучших времен? ‚рЯд ли дождешьсЯ. —увствовала она своим
сердцем: за малой бедой последует беда большаЯ, вот тогда заревешь и никто
тебе не поможет...

„ва немца возились около кухни, а Џетрок присел у окна в хате и с горЯ
свернул большую, с бобовый стручок, цигарку. ЏомЯтую в пальцах желтоватую
немецкую сигаретку сунул за угол иконы - выкурит когда-нибудь после. Ќадо
было братьсЯ за дело: прибрать в хате, повытаскивать в истопку все лишнее,
а главное, вымыть пол. Ћн злилсЯ на ‘тепаниду за ее несговорчивость.
Ѓросила все, побежала. —ерт бы побрал эту корову, постоЯла бы полднЯ и в
хлеву. „о коровы ли тут, когда во двор въехали эти... Ћднако же задала
нечистаЯ сила забот, наслала немцев - мало им было городов, местечек,
малых и больших деревень, так вот добрались до его богом забытого хутора.
‘давленно покашливаЯ (с ночи болело в груди), Џетрок поглЯдывал в окно
на солдат-поваров, которые хозЯйничали теперь у колодца. Ћдин, худой и
белобрысый, в обвисшем на заду комбинезоне, засыпал что-то белое в котел
кухни, из которого валил влажный пар, а пожилой, рЯболицый раскладывал
какие-то продукты на крышке деревЯнного Ящика, аккуратно застланного белой
клеенкой. "ѓлЯди-ка, культурные!" - с завистью подумал Џетрок и печально
вздохнул: из-за их этой культуры теперь берись за ведро и трЯпку, разводи
грЯзь в хате. Њало им было того, что здесь тепло и сухо, так надо еще,
чтобы было и чисто. Љультурные...
–игарка его тем временем расклеилась, он не знал, как прикурить, хотел
и не решалсЯ попросить у немцев огнЯ. ‚ конце концов желание курить
превозмогло нерешительность. Џетрок вышел во двор и остановилсЯ в пЯти
шагах от кухни, держа на виду неприкуренную цигарку. Ћн думал, что, может,
они заметЯт и предложат огнЯ, просить ему было все же неловко и даже
немного боЯзно. Ќо они будто не замечали его - долговЯзый все мешал свое
варево в котле кухни, котораЯ парила и дымила на всю усадьбу, а
приземистый, который, видно, был у него помощником, большущим ножом резал
на доске сало. Џетрок тихонько прокашлЯлсЯ и сделал два шага вперед.
- ќто... Џаночки, прикурить кабы...
ЉажетсЯ, его понЯли, приземистый в белом засаленном фартуке повернул к
нему широкое рЯбое лицо и добродушно проворчал "Я-Я". Џетрок не понЯл, но
по тому, что немец больше ничего не сказал, догадалсЯ, что они разрешают.
ЏодойдЯ к кухне, он кусочком березовой коры выгреб из топки уголек, не
очень проворно, обжигаЯ пальцы, прикурил цигарку и после первых же затЯжек
почувствовал, как его самосад перебивает на дворе все прочие, чужие тут
запахи.
- ‚ас, вас? - с оживленным интересом обернулсЯ помощник повара и
отложил нож на клеенку. Џетрок понЯл и с готовностью вынул из кармана
кисет.
- Ђга, можно. ‘вой это, домашний, если пан хочет...
Ћт сложенной газетки немец оторвал небольшой клочок бумаги, и Џетрок
отмерил хорошую щепоть самосада. Џотом немец довольно умело свернул
цигарку, старательно послюнЯвил и прикурил от своей зажигалки - маленькой
такой штучки, блеснувшей крошечным Язычком пламени. Џетрок наблюдал за ним
почти с детским трепетом, очень хотелось, чтобы его самосад понравилсЯ
немцу. Ќо вот немец основательно затЯнулсЯ, выпустил дым, и Џетрок
подумал: закашлЯет. Ћднако тот не закашлЯлсЯ, только сморгнул светлыми,
словно выцветшими от солнца ресницами.
- €ст гут!
- ѓут? - вспомнил Џетрок знакомое еще по той войне слово и обрадовалсЯ.
- џ ж кажу... •ороший, ага. ‘вой, так что...
- ѓут, - повторил немец и что-то сказал, обращаЯсь к повару,
орудовавшему огромным веслом в котле. Ќо тот только сердито гаркнул раз,
другой, и рЯболицый, положив на край стола цигарку, взЯлсЯ за нож. Џетрок
подумал, что, наверно, довольно. ‚се-таки они при деле, докучать им не
годитсЯ, и он задом и как-то боком отошел к крыльцу.
Ќадо было братьсЯ за уборку, но он все медлил, не знаЯ, с чего лучше
начать. Ќикогда он не прибирал в избе, этим занималась ‘тепанида,
последние годы ей помогала ”енЯ, у него же были другие, мужские заботы. Ќо
вот война, кажетсЯ, уравнЯла, бабское дело не обошло и его. —то ж, прежде
всего надо было освободить пол, чтобы ничто не мешало мытью, и он начал
вытаскивать в сени все горшки, чугуны, вынес вилы, кочергу, помело;
отодвинул скамью из угла, где оказалась тьма различного домашнего хлама:
рваные опорки, ржавый пустой вазон, крышка от кадки, какие-то трЯпки,
щепки, верно, длЯ растопки печи. ‚се это, лежавшее здесь долгие годы,
имевшее свое определенное место и никому не мешавшее, почему оно теперь
оказалось помехой этим приблудкам? Џетрок вынес в истопку и разное трЯпье
с шестка возле печи, убрал с гвоздЯ кожух, осторожно взЯл в руки скрипку.
‘крипку не годилось выносить в истопку, ее следовало беречь от сырости. €
Џетрок осторожно засунул ее за иконы. ЊаленькаЯ его скрипочка всЯ скрылась
там, и он подумал: пусть лежит, дожидаетсЯ лучших времен.
‚ избе стало свободно, почти пусто. Џетрок, повздыхав, принес из сеней
ведерко с водой, нашел под печью старую трЯпку. ‚се еще злЯсь на
‘тепаниду, он полил водой самое затоптанное место возле печи - пусть
отмокает. ‚ода сразу широко разлилась по доскам, постепенно собираЯсь в
черную мутную лужу у порога. Џетрок стоЯл посреди хаты. Ќадо было выйти в
сени за веником, но он не мог перешагнуть лужу, а разуватьсЯ или мочить в
разбитых опорках ноги ему не хотелось. Ћставалось дожидатьсЯ, когда вода
куда-либо сойдет от порога.
- Ѓоже, что это? —то ты наделал? - послышалсЯ из сеней ‘тепанидин
голос.
- Џол мою...
- ’рЯпкой тебе по глазам! Љто так пол моет? ‘ ума ты сошел?
‘тоЯ за порогом, ‘тепанида рассерженно шлепала себЯ по бокам и
бранилась - конечно, он все сделал не так, по-своему, за что всегда
доставалось ему от жены. Ќо, раз пришла, пусть сама моет, он свое сделал,
все убрал, осталось пустЯки - помыть.
- Ђ что ж ты ушла с коровой?
- “ тебЯ не спросилась...
€ хотЯ они бранились несколько сдержаннее, чем обычно, из-за
присутствиЯ чужих во дворе, их все-таки услышали. ‘тепанида все еще
всплескивала руками в сенЯх, также не решаЯсь переступить порог, когда
сзади из-за спины поЯвилось любопытное рЯбоватое лицо немца. ’от
ухмыльнулсЯ, что-то даже сказал, и она осеклась. Ќемец, однако, вернулсЯ к
кухне, а ‘тепанида бросила через порог трЯпку.
- ‘обирай воду! ‚сю собирай, до капли!
Џришлось повиноватьсЯ, и Џетрок, крЯхтЯ от натуги, нагнулсЯ к луже. Ћн
разгребал трЯпкой грЯзную воду и выкручивал трЯпку над старым закопченным
чугуном. Ќо воды было все еще много, лужа почти не уменьшалась. ‘тепанида
тем временем снова исчезла куда-то, и он, чтобы скорее разделатьсЯ с этой
докучливой работой, начал разгонЯть воду по полу - в углы, под печь, лишь
бы избавитьсЯ от лужи. ќто ему удавалось с большим успехом, чем собирать
воду трЯпкой, Џетрок уже приближалсЯ к старому стоптанному порогу, но вот
в проеме двери снова поЯвилась тень немца, на этот раз он был с ведром,
полным воды, легонько дымившей паром. Џетрок сразу все понЯл и с
простодушной благодарностью взглЯнул в простоватое, немолодое, сдержанно
улыбавшеесЯ лицо немца.
- ‘пасибо, паночку. ‚от спасибо вам...
Ќемец поставил через порог ведро и выпрЯмилсЯ.
- Ѓитте, битте.
- ‚от спасибо, - повторил Џетрок, расчувствовавшись, и подумал, что,
верно, за эту доброту надо чем-то отплатить. Ќа добро следовало отвечать
добром, это он понимал. - Њинуточку, пане, - сказал он и прошмыгнул через
сени в истопку, где еще оставалось немного Яиц. Ћн только не знал, где они
были, те Яйца, и, пока заглЯдывал в корзины и кадки, во дворе раздалсЯ
крикливый голос старшего повара:
- Љарл, ком! Љарл!
Џетрок понЯл, что не успеет - ‘тепанида прЯтать умела. € действительно,
немец выбежал к кухне, а раздосадованный Џетрок вышел в сени, где
столкнулсЯ с женой.
- ‚от, Љарла горЯчей принес.
- ѓорЯчей...
Љазалось, ничуть не обрадовавшись, ‘тепанида молча переступила порог и
поднЯла с пола трЯпку. Ќо не успела она окунуть ее в теплую воду, как в
сенЯх поЯвилсЯ старший долговЯзый повар. ‘ тихим злобным шепотом он
схватил через порог ведро и размашисто опрокинул его над полом. ’еплый пар
густо шибанул к потолку, закрыв окаменевшее лицо ‘тепаниды, ведро коротко
звЯкнуло, и немец стремительно выскочил из сеней. - —тоб ты сдох, злыдень!
- тихо сказала ‘тепанида, отрЯхиваЯ мокрую юбку. Џетрок оглЯнулсЯ - хотЯ
бы не услышали, а то вдруг поймут. Ќаверно, этот худой действительно
злюка, с ним надо держать ухо востро.
- ’ихо, баба! €х власть, что сделаешь...
- ‚ласть, чтоб они подавились...
Џол мыли холодной водой - хорошо, что в бадье ее было запасено с ночи,
к колодцу теперь не подступитьсЯ. Џетрок не хотел туда и подходить,
‘тепанида тоже. Ћна старательно терла веником пол, мыла скамьи, скребла
ножом длинный и старый стол, сметала с подоконников. Џетрок прибирал в
сенЯх, выносил всЯкую рухлЯдь в истопку или под поветь, на завалинку,
забросил на чердак паклю. Ќаверно, никогда еще это жилище не знало таких
забот, даже перед праздником его не убирали так тщательно, как теперь по
принуждению, и Џетрок думал: кто знает, как все это понравитсЯ немцам? Ђ
вдруг не угодишь чем-либо, что тогда будет?
’ем временем возле колодца доваривалсЯ обед, дым из кухни почти
перестал идти, пар тоже кончалсЯ, круглаЯ крышка кухни была неплотно
прикрыта, и во дворе пахло жареным луком, салом, которыми немцы
приправлЯли суп. Ћзлобленно-молчаливый повар вертелсЯ там как заведенный,
кажетсЯ, не присел ни разу; после короткой стычки с ним уныло топталсЯ
возле стола присмиревший Љарла. Ќо вот долговЯзый остановилсЯ, вынул из
брючного кармашка часы на блестЯщей цепочке и что-то проговорил помощнику.
Џетрок помалу прибирал в сенЯх, все времЯ наблюдаЯ за ними и невольно
сочувствуЯ добрЯку Љарле. ‘удЯ по всему, тому попало от старшего, иначе бы
он так подчеркнуто безразлично не отворачивалсЯ от Џетрока, когда тот
выходил на ступеньки, заметал у порога. Ћн еще не кончил подметать, а с
большака донессЯ нутрЯной гул, и знакомаЯ, с брезентовым верхом машина,
покачиваЯсь на колдобинах, свернула к усадьбе. Џетрок с веником в руках
бросилсЯ в сени.
- …дут! Ѓаба, слышь? …дут!
—то-то хватаЯ на ходу, ‘тепанида выскочила из хаты и прикрыла дверь,
оба они замерли в сенЯх, ждали и слушали. Њашина тЯжело катилась по узкой
дорожке, пока не остановилась в воротцах под липами. Џетрок ждал, что
вначале кто-то выпрыгнет из кабины, но в машине что-то металлически
звЯкнуло и сразу же из брезентового кузова один за другим высыпались
человек десЯть немцев. Ћдеты они были по-разному: в мундирчиках, каких-то
коротеньких куртках, двое в пЯтнистых накидках, каждый с плоским котелком
в руке или у поЯса. ЋружиЯ почему-то у них не было видно. Ќемцы, однако,
не бросились к кухне, возле которой вытЯнулись оба повара, некоторое времЯ
все поправлЯли ремни, одергивали мундиры, ровнЯли на головах кургузые свои
пилотки - наверно, ждали команды. ’ем временем из кабины поЯвилсЯ человек
в черном клеенчатом плаще и высокой, как петушиный гребень, фуражке с
белым знаком над козырьком. Ћн что-то сказал долговЯзому повару,
напрЯженно передернувшему плечами и тут же расслабившемусЯ. Ќаверно, это
было какое-то разрешение или команда "вольно".
- Ћхвицер! - догадалсЯ Џетрок.
‘тепанида стоЯла за притолокой у растворенной двери сеней и молчала,
полнаЯ сторожкого вниманиЯ ко всему происходившему во дворе. Ќо страшного
там пока ничего не случилось, солдаты обступили кухню, и над их головами
взметнулась длиннаЯ ручка поварского черпака - начиналась раздача обеда.
’очно так же, как прошлым летом возле реки на привале, когда обедали наши
красноармейцы перед тем, как отступить на восток. ’еперь возле колодца
плотненько столпилось около дюжины немцев, они весело болтали и смеЯлись,
некоторые ополаскивали котелки в ведре, стоЯвшем под тыном. ’олько офицер
отошел поодаль, на середину двора и, поглЯдываЯ куда-то вверх - на крышу
возле истопки, вынул из кармана тоненький блестЯщий портсигар. Џока он
закуривал, Џетрок пыталсЯ поймать его взглЯд, но глаз офицера совсем не
было видно за широким, словно лошадиное копыто, козырьком фуражки. Ќемец
прикуривал, чуть поводЯ головой и прислушиваЯсь к объЯснениЯм знакомого
кругленького фельдфебелЯ, который быстро и непонЯтно говорил что-то,
указываЯ по сторонам руками. Ќо вот его рука неожиданно указала на дверь,
и офицер, увидев в сенЯх хозЯев, заметно насторожилсЯ. Џетрок тронул за
плечо ‘тепаниду.
- ѓлЯди, идут!
- Џусть идут.
Ћни несколько растерЯлись, не знаЯ, что делать - стоЯть, спрЯтатьсЯ
куда или, может, встречать гостей на пороге. Љогда наконец Џетрок стащил с
головы кепку и перешагнул порог, немцы уже шли навстречу. ’огда он подалсЯ
назад, в сени, попЯтилсЯ к истопке, напрЯженным взглЯдом уставЯсь в лицо
офицера, чтобы понЯть, с чем, плохим или хорошим, тот идет в хату. Ћднако
на бритом моложавом лице офицера не было ничего, кроме вниманиЯ и
привычной командирской твердости. ’емные глаза его под черными бровЯми
лишь безразлично скользнули по хозЯевам, дольше задержались на темных
сенЯх, куче картошки в углу, суетливый фельдфебель, однако, уже раскрывал
дверь в хату, и офицер неторопливо переступил порог. „верь за собой не
затворили, и Џетрок слышал из сеней, как они там разговаривали о чем-то,
голоса были ровные, как будто спокойные. Џотом с привычной длЯ него
деловитой суетливостью фельдфебель выскочил в сени и кого-то позвал со
двора ("Љом, ком!"), два солдата, затопав тЯжелыми сапогами, бегом
бросились к сенЯм, фельдфебель приказал что-то, те согласно кивнули
("џволь, Яволь!") и так же бегом бросились к кузову огромной машины под
липами. "Ћднако дисциплинка!" - с невольным уважением подумал Џетрок, не
понимаЯ еще, что задумали те, в хате. Ќо вскоре все стало понЯтно. ‘олдаты
вытащили из машины складные металлические кровати - блестЯщие спинки,
сплетенные из алюминиевых полос сетки, узлы с бельем и одеЯлами, начали
переносить все в хату. Џетрок еще попЯтилсЯ к истопке, чтобы не мешать им
наводить свой порЯдок в усадьбе. Ћт усердиЯ, суетЯсь и толкаЯсь, они
топали по еще не просохшему полу, передвигали скамьи, стучали кроватЯми. Љ
нему и ‘тепаниде никто не обращалсЯ, и Џетрок начал уже успокаиватьсЯ,
думаЯ, что все, может, обойдетсЯ по-доброму. Љонечно, поработали, убрали
на совесть, наверное, теперь будут довольны. Ќо только он подумал так, как
из-за косЯка в раскрытой двери поЯвилсЯ вертлЯвый фельдфебель и, будто
малого, поманил его пальцем.
- Љом!
Ћщутив внезапную слабость в ногах, Џетрок вошел в хату. Ќа месте
отодвинутого в сторону стола уже стоЯла собраннаЯ блестЯщаЯ кровать с
узлом бельЯ на сетке; с другой кроватью возилсЯ молодой, болезненный с
виду немчик. Ћчевидно, у них поЯвилось к Џетроку какое-то дело, и офицер,
широко расставив на полу ноги, уставилсЯ на него, дожидаЯсь, когда тот
подойдет ближе. €х взглЯды встретились, и сердце у Џетрока недобро
встрепенулось от предчувствуЯ близкой беды.
- ‚ас ист дас? - со скрытой угрозой спросил офицер, ткнув пальцем
куда-то в стену, оклеенную порыжелыми, местами продранными газетами. …два
взглЯнув туда, Џетрок помертвел от страха - в простенке, где обычно висел
кожух, темнел газетный снимок первомайского праздника в Њоскве, на нем
Явственно виднелось поблекшее лицо ‘талина. - ‚ас ист дас? - повторил
немец.
Џетрок все понЯл и молчал - что тут можно было сказать? Ћн только тихо
про себЯ выругалсЯ - надо же было так влопатьсЯ! ’ерли пол, стол, скамьи,
прибирали в углах, а на стены не взглЯнули ни разу. € теперь вот
расплата...
- ‘талин, паночку, - запавшим голосом наконец выдавил он из себЯ,
готовый принЯть наказание.
- ‘талин карашо?
- Ќу, знаете?.. Њы люди простые... Љому хорошо, кому не очень... -
попыталсЯ выкрутитьсЯ Џетрок, думаЯ про себЯ: чтоб тебЯ молниЯ сразила,
чего ты ко мне вЯжешьсЯ? ‚зглЯд, однако, он не отрывал от офицера,
стараЯсь понЯть, что будет дальше, какаЯ его ждет кара. ‚ темных глазах
того мелькнула гневнаЯ строгость, хотЯ твердое чернЯвое лицо оставалось
прежним, невозмутимо-спокойным. Ќо вот рука его потЯнулась к ремню на
поЯсе, где возле прЯжки топырилась кожанаЯ кобура. Џетрок как
загипнотизированный не мог оторвать взглЯда от этой руки, котораЯ уже
вытаскивала из кобуры черный небольшой пистолет с коротким тупым стволом.
"Ќу, все! - уныло подумал Џетрок. - Љак несуразно, однако... •отЯ бы
что сказать ‘тепаниде..."
‘ прежнею неторопливостью немец передернул пистолет, который дважды
костЯно щелкнул, и рука его начала подниматьсЯ. "‘ейчас пальнет!" -
подумал Џетрок и уже сложил пальцы, чтобы перекреститьсЯ напоследок, но
тут офицер на секунду замер, и в избе оглушительно грохнуло, Џетрока
качнуло в сторону от испуга, вокруг завонЯло порохом, и синий дымок из
ствола медленно поплыл к окну. ‚ стене на середине снимка поЯвилось черное
пЯтнышко. —тобы не опоздать, Џетрок загодЯ торопливо перекрестилсЯ,
готовый к наихудшему.
- Љапут! - холодно бросил немец и, дунув в ствол пистолета, сунул его в
кобуру. ‹ицо его снова не выражало ничего, глаза холодно глЯдели из-под
широкого козырька-копыта. ‘ам не свой от страха, Џетрок стоЯл у простенка,
пока фельдфебель не очень сильно, но твердо не подтолкнул его к двери.
- ‚эк!
атко переступив порог и едва передвигаЯ отЯжелевшие ноги, Џетрок
побрел в истопку. ‚ пыльном ее полумраке остолбенело застыла ‘тепанида, и
Џетрок обессиленно прислонилсЯ к ее плечу.

Џообедав из котелков во дворе, немцы немного потолклись у своей кухни,
поразговаривали, покурили и снова забрались в машину. Ќа этот раз с ними
поехал фельдфебель, офицер закрылсЯ в избе, и его не было слышно, верно,
чем-то был занЯт или улегсЯ спать. Џетрок, уронив голову, сидел подле
жерновов в истопке и не закуривал даже, после происшедшего не помогло бы
даже и курево. ‘тепанида постепенно пришла в себЯ от испуга и тихо
затаилась возле оконца, чутко прислушиваЯсь ко двору. Ќо во дворе остались
лишь два повара, все другие поехали на мост. ‚ыждав немного, она с чуткой
настороженностью в душе вышла в сенцы, прислушалась - за дверьми в хате
все словно вымерло, не слышно было ни звука. Џожалуй, настал подходЯщий
момент покормить поросенка, а то еще начнет визжать по-дурному и тогда не
убережешь, заколют. Џодумав так, ‘тепанида нарезала в чугунок картошки,
посыпала ее отрубЯми, добавила еще вчерашней, вареной, все перемешала.
’еперь надо незаметно отнести чугунок в засторонок.
- Џетрок, глЯнь там, - шепотом сказала она мужу, но тот даже не поднЯл
головы. - ‘лышишь?
- Ђ-а-а... Ќе убережешь! ‚се равно...
- Љак это все равно?
Ћни тихо переговаривались в истопке. Ќедавний выстрел в избе, видно,
так потрЯс Џетрока, что тот был сам не свой, словно впал в какое-то
болезненное оцепенение. ‚ другой раз она бы отругала его, но теперь было
не до того, понимала, натерпелсЯ страху старик, и ‘тепанида тихонько
выглЯнула из сеней.
‚о дворе было пусто, лишь возле колодца, перегнувшись через край кухни,
отмывал котел Љарла; злой повар стоЯл у Ящиков спиной к избе и что-то там
делал. Ђ почему бы и не выйти, подумала она, мало ли что могло быть у нее
в чугунке, какое им дело до этого?
Ћна так и сделала - тихонько пробежала за истопку и через дровокольню
прошмыгнула в обросший репейником огород. Џоросенок - молодчина, даже не
откликнулсЯ на ее шаги, только задвигалсЯ в соломе, когда она начала
открывать низкую дверь засторонка. —тобы не задерживатьсЯ там, она
поставила через порог чугунок и сохой привалила ветхую дверь.
Џоросенок помалу ворошилсЯ за дощатой стеной, едва слышно причмокивал,
почти не подаваЯ голоса, а она стоЯла в репейнике и думала, что не очень
надежное это убежище, ведь столько людей во дворе - выйдет кто хотЯ бы по
нужде за угол и услышит. „а еще и куры! Љак-то вначале она не подумала о
них, и те неприкаЯнно бродили теперь под изгородью в крапиве, что-то
выискивали себе, клевали. € она не знала, как лучше: запереть их всех
вместе в сарайчик или отогнать подальше от усадьбы? Ќемцы, конечно же, не
слепые, увидЯт, и не останетсЯ ни одной на развод.
Ћднако кур она прЯтать не стала, куда больше беспокоилась за Ѓобовку,
которую на этот раз оставила в кустарнике вместе с џнкиным стадом. Ќачало
вечереть, џнка мог погнать стадо в ‚ыселки. Џо сырой, протоптанной в
картофельном поле стежке ‘тепанида подалась к краю оврага и там взЯла в
сторону по слегка примЯтому следу в траве. „ень кончалсЯ, небо так и не
высвободилось от облаков, которые сплошь заволакивали его, низко нависнув
над серым пространством полЯ и лесом. Ѓыло, однако, не холодно, ветер,
похоже, утихал, жухлый кустарник в овраге обнимала сторожкаЯ предвечернЯЯ
тишина. ‚ мокрой траве поначалу было неприютно босым ногам, но при ходьбе
ноги согревались. Љраем полЯ она торопливо шла к Ѓараньему ‹огу и думала,
что как ни плохо сейчас, но скоро, видно, станет еще хуже, одним
переселением хозЯев в истопку немцы не ограничатсЯ. …сли обоснуютсЯ в
усадьбе надолго, то может случитьсЯ разное, а хозЯйство оберут до нитки,
это уж точно. Љак тогда жить? Љак уберечь корову, поросенка, кур? ‡ерно
или картошку, может, и не возьмут, зачем им зерно, но дрова пожгут. Љак
привезти тогда их без лошади? —ем обогретьсЯ зимой?
‡абот было множество, как и тревог, плохие предчувствиЯ неотступно
терзали душу, но ‘тепанида терпела и внешне казалась спокойной. Ћна была
не из тех баб, которые при первой же беде бросаютсЯ в слезы, понимала, что
бед будет с избытком длЯ ее скупых, в свое времЯ немало уже выплаканных
слез.
Ќебольшое џнкино стадо паслось в кустарнике возле дуплистой колоды
поваленного на опушке дуба. Љоровы разбрелись в ольшанике, а џнка, только
завидев ее, о чем-то горЯчо и тревожно забормотал, то и дело показываЯ на
поле. Њожет, он что-то увидел? Ќо теперь там было пусто и тихо, начинало
смеркатьсЯ, надо было вести корову домой. ‘тепанида отогнала Ѓобовку от
стада и только тут спохватилась, что ничего не взЯла длЯ џнки. Ќо и сама
она сегоднЯ еще не имела крошки во рту. ‘тоЯ на опушке, џнка все говорил
на своем, понЯтном только ему Языке, тревожно взмахиваЯ руками. € вдруг с
его уст сорвалось два коротеньких слова, которые теперь понЯтны каждому:
- Џук! Џук!
‘тепанида, однако, не стала допытыватьсЯ, что он хочет сказать, и
быстренько погнала хворостиной Ѓобовку. Џока на усадьбе не было немцев,
надо было успеть подоить корову.
„аже немного вспотев в толстом платке и ватнике, она подогнала корову к
изгороди у картофельного полЯ и понЯла, что опоздала. ‚о дворе под липами
уже высилсЯ брезентовый верх машины и слышалсЯ разговор, привычные
выкрики, похоже, там что-то происходило. ‚ недоумении она остановилась,
Ѓобовка поднЯла голову и замедлила шаг. Ќад изгородью было видать, как
немцы, толпЯсь у машины, вытаскивали из нее нечто громоздкое и тЯжелое, а
один, вероЯтно, заметив ее за огородом, молодым голосом озорно закричал
издали:
- Ћ матка! Њлеко!
„елать было нечего, она тихонько стеганула хворостиной Ѓобовку, та
переступила нижнюю жердь изгороди, привычным путем направлЯЯсь во двор к
хлеву.
Ќа усадьбе происходило как раз то, чего ‘тепанида больше всего
опасалась: немцы устраивались всерьез и надолго. ‚ывалив из машины
громоздкий серый брезент, они растЯгивали его на истоптанной мураве двора,
толкаЯсь, забивали в землю короткие кольЯ. „вое по краЯм, почти лежа на
земле, изо всех сил тЯнули за веревки, и брезентоваЯ крыша палатки
податливо выравнивалась, образуЯ тугое вместительное сооружение длЯ солдат
на случай ненастьЯ или холодов.
‚озле поленницы на дровокольне, сгорбившись, стоЯл Џетрок, украдкой
поглЯдываЯ из-за угла, и, заметив жену, молча развел руками. Ќо ‘тепанида
смолчала. —ерт с ними, подумала она, может, живЯ в палатке, они будут
докучать меньше. ѓлавное, чтобы не занимали этот конец двора, где был
сарай, куриный катушок, дровокольнЯ, проход к засторонку. „а и тут,
пожалуй, длЯ них слишком грЯзно, им надо, чтобы посуше и чище. ’от конец
двора находилсЯ повыше, и, естественно, там было лучше.
Ѓобовка, очевидно, не меньше хозЯев чувствовала непривычное присутствие
во дворе чужих и только намерилась было выйти из дровокольни, как
нерешительно остановилась и фыркнула - она их боЯлась. ‘тепанида зашла
вперед, ласково погладила корову по теплой, вздрагивающей от ее
прикосновений шее.
- Ќе бойсь... €ди, иди...
- Њлека! - пьЯно закричал кто-то из немцев.
Ќе успела она с коровой подойти к воротам хлева, как помощник повара
Љарла, переваливаЯсь на своих коротких кривоватых ногах, уже нес навстречу
широкое жестЯное ведро. ‘о стороны кухни на нее смотрели три или четыре
немца, и среди них тот кругленький краснощекий фельдфебель, который и
теперь там суетилсЯ, кричал, что-то приказываЯ.
Ћбычно перед дойкой ‘тепанида бросала Ѓобовке охапку какой-либо травы
или отавы, занЯтаЯ едой корова стоЯла спокойней и лучше отдавала молоко.
’еперь же у нее ничего не было под руками, а немцы, судЯ по всему, не
имели намерениЯ ждать. Ћна хотела сказать Џетроку, чтобы принес травы, но
передумала: пусть! —то-то в ней гневно вспыхнуло, подхлестнутое этой их
бесцеремонностью, и она подумала, что вовсе не обЯзана обеспечивать эту
свору молоком от своей коровы, пусть поищут других коров. Ѓобовка между
тем все перебирала ногами и озиралась по сторонам, когда ‘тепанида подсела
к вымени. Џрисутствие посторонних корове Явно не нравилось. ‘тепанида
чувствовала это, и тихое возмущение в ней все нарастало. ‚се же она как-то
нацыркала полведра молока и встала. Љарла в своем засаленном мундирчике
стоЯл рЯдом, на его нездоровом, отекшем лице не было ничего, кроме
терпеливого безразличного ожиданиЯ.
- ‚от, больше нет! - сказала ‘тепанида, отдаваЯ ведро.
Ќемец молча взЯл ведро и вперевалку понес его к кухне. Љ ‘тепаниде
как-то бочком подступил Џетрок, оглЯнувшись, тихо шепнул:
- Џоди, маловато... —тоб они...
- •ватит! - решительно оборвала она Џетрока и шлепнула корову по заду,
подталкиваЯ ее в хлев. Ќо тотчас возле кухни раздалсЯ резкий, возмущенный
окрик, от которого она содрогнулась:
- •альт!
ќто все тот же фельдфебель. ‡ло раскрасневшись, в гневном волнении он
выхватил у Љарлы ведро и, пока ‘тепанида сообразила, чего от нее хотЯт, с
ведром подлетел к ней вплотную. —то-то быстро и зло говорил, потрЯсаЯ
неполным ведром, она слушала, уже понимаЯ, что так возмутило этого немца.
- Ђ нет больше молока. ‚се.
- ”се? Ђллес?
Љругленький фельдфебель еще проговорил что-то Язвительно, потом живо
повернулсЯ к кухне и, поискав там кого-то взглЯдом, мотнул головой - ком!
‚се тот же Љарла по-прежнему неторопливо, вразвалку подошел к фельдфебелю,
взЯв ведро, нерешительно шагнул к корове, котораЯ встревоженно и
непонимающе озиралась вокруг. Љогда он приблизилсЯ к ней, корова поспешно
отвернулась, будто понЯв его намерениЯ, и Љарла вынужден был снова
обходить ее, чтобы подойти сбоку. ’ак повторилось два или три раза, пока
фельдфебель не прикрикнул на Џетрока, и тот испуганно схватил за рога
Ѓобовку.
‘тепанида уже знала, что сейчас произойдет, и ей стало страшновато -
обман ее вот-вот раскроетсЯ. Ћдновременно было противно при виде того, как
солдат бралсЯ доить, а ее дурень Џетрок ему помогал. ЃеднаЯ Ѓобовка, что
они сейчас с ней сделают, глаза бы ее не глЯдели на это. Ќо, как-то
словчившись, они уже доили, в ведре зазвЯкало молоко, раскорЯченный Љарла
сгибалсЯ под коровой, неловко заглЯдываЯ на вымЯ, Ѓобовка перебирала
ногами и крутила головой, похоже, пыталась вывернуть рога, но Џетрок
держал крепко. ‘тепанида, всЯ напрЯгшись в молчаливом гневе, стоЯла
поодаль, не поднимаЯ глаз. Ћна все видела и так, мысленно, про себЯ
проклинала немцев, а больше всего этого разжиревшего фельдфебелЯ, который
теперь напрЯженно следил за всем, что происходило возле коровы. Ќаконец,
спустЯ какие-либо пЯть минут, она заглЯнула в ведро и съежилась еще больше
- молока в ведре заметно прибавилось. Ђх ты, дуреха Ѓобовка, зачем ты
отдаешь им! Ќо, видно, корова вынуждена была отдавать, ведь она тоже
боЯлась, боЯлсЯ и Џетрок, полусогнутые ноги которого в суконных,
залатанных на коленЯх штанах мелко подрагивали, когда он с усилием держал
корову. ‘тепанида робела все больше, знала, добром это не кончитсЯ.
- ѓенуг! - вдруг скомандовал фельдфебель, ведро наполнилось до краев.
Љарла выпрЯмилсЯ и осторожно, чтобы не разлить, поставил молоко перед
начальством. ”ельдфебель с ненавистью посмотрел на ‘тепаниду, туго сжав
челюсти. - Љом!
Ћна уже знала, что означает это короткое слово, и медленно, будто
завороженнаЯ, подошла к немцу, не в силах отвести глаз от ведра с молоком.
Ћна ожидала крика, угроз, но фельдфебель не кричал, лишь сдвинул поближе к
прЯжке свою тЯжелую кобуру.
- Џаночку! - вдруг чужим хриплым голосом закричал Џетрок и упал
коленЯми на грЯзную, раскисшую после дождей землю. - Џаночку, не надо!
’ут только она понЯла, что немец намереваетсЯ достать револьвер, и
сердце ее неприЯтно содрогнулось в груди. Ќо она не тронулась с места, она
лишь глЯдела, как он неловко возитсЯ с револьвером, не может его
отстегнуть, что ли. Џетрок снова взмолилсЯ, переступив на коленЯх ближе, с
измЯтой кепкой в руках, седой, небритый, испуганный. Ћна же стоЯла,
одеревенев, словно неподвластнаЯ смерти и ежесекундно готоваЯ к ней. Ќо
вот фельдфебель отстегнул от кобуры длинную белую цепочку, и, прежде чем
‘тепанида успела что-либо понЯть, резкаЯ боль обожгла ее шею и плечо. Ћна
вскинула руку, и тотчас острой болью свело на ее руке пальцы, следующий
удар пришелсЯ по спине; хорошо, что на плечах был ватник, который смЯгчил
удар. ”ельдфебель озлобленно выкрикивал немецкие ругательства и еще
несколько раз стегнул ее, но больше всего досталось пальцам после второго
удара, спине же было почти не больно. Ћна уже нашла способ заслонЯтьсЯ от
его ударов - не пальцами, а больше локтЯми, и немец, стегнув изо всей силы
еще раза два, видно, понЯл, что так ее не проймешь. ’огда, опустив цепь,
он закричал, от натужной злости багровеЯ белобрысым лицом, но она, словно
глухаЯ, уже не слышала его крика и не хотела понимать его. Љраешком глаз
она видела, что возле палатки и кухни собрались солдаты, некоторые весело
ржали, наверно, эта расправа казалась им очень смешной, представлЯлась
веселой забавой, не больше. —то ж, смейтесь, проклЯтые, забавлЯйтесь,
подумала она, бейте несчастную женщину, которую некому защитить. Ќо
знайте, у этой женщины есть сын-солдат, он все вам попомнит. Џускай не
сейчас, потом, но придет времЯ, он расквитаетсЯ за материнскую боль и
унижение. € ты встань, Џетрок, негоже ползать перед ними на коленЯх.
Џусть! …е отстегали на своем же дворе под смех и хохот чужих солдат, но
она стерпит. Ћна все стерпит. ’ерпи и ты.
†гучей болью горела шеЯ под ухом, сводило пальцы на левой руке, когда
она медленным шагом, исполненнаЯ невысказанной обиды, шла на дровокольню,
чтобы скрытьсЯ от этих наглых глаз, а может, и заплакать. Ќо так, чтобы
они не видели. Ћчень хотелось заплакать, если бы были слезы. Ќо слез у нее
давно не было, был только гнев, придавленный усилием воли, отчего ей было
особенно трудно. Ќо все же пусть, утешала она себЯ, пусть будет все, чему
суждено быть, а там посмотрим. Њожет, не убьют, не застрелЯт до вечера,
еще поживем немного...

‚сю ночь Џетрок беспокойно ворочалсЯ на своих жестких кадках, пытаЯсь
уснуть под кожушком. ‘перва все прислушивалсЯ к тому, что происходило во
дворе, где хотЯ и стемнело, но долго еще слышалсЯ незнакомый говор,
выкрики, смех немцев - почему-то допоздна не было на них угомону. ‚ сенЯх
то и дело грохали двери, бегали в хату, из хаты, гремели посудой - это
угощалось начальство. “тихло там, может, за полночь, солдаты уснули в
палатке, но Џетрока все не брал сон, горестно и неотступно думалось: что
делать? Џослал бог кару на двух стариков, за что только? Џетрок хотел
спросить об этом жену, но на его приглушенный шепот та не отозвалась, а
окликать ее громче не решилсЯ. Ћн уже был научен за долгую жизнь всего
побаиватьсЯ, а теперь и подавно - было чего опасатьсЯ!
Џеред рассветом он все же вздремнул, казалось, совсем ненадолго, и
увидел отвратительный, дурной сон. Џод жерновами в истопке давно была
широкаЯ крысинаЯ нора, и вот во сне из нее вдруг высунулось какое-то
противное существо с клыкастым, словно у кабана, рылом. Џетрок швырнул в
него веник, затем пырЯл туда палкой, да все впустую: крыса прЯталась,
чтобы тут же высунутьсЯ снова и скалитьсЯ клыкастой пастью, не то угрожаЯ
ему, не то над ним насмехаЯсь. Џочти в отчаЯнии Џетрок схватил у порога
заржавленный старый колун и запустил им в угол, зацепив жернова, и те с
грохотом рухнули, поднЯв тучу пыли в истопке.
Џетрок тотчас проснулсЯ, сразу понЯв, что грохнуло где-то наЯву и
рЯдом. ‚ истопке развиднело, наступало утро. Ќа твердом землЯном полу
посередине валЯлись его опорки, жернова стоЯли на своем месте в углу, а
‘тепаниды уже не было, на топчане под оконцем лежал ее смЯтый сенник.
Џетрок, как был босиком, метнулсЯ к окошку с грЯзным, в паутине стеклом,
сквозь которое, однако, разглЯдел двор с кухней и там тощего злого повара,
который стоЯл с поднЯтой вверх винтовкой. Љлацнув затвором, он выбросил на
траву гильзу и пошел к воротцам. ‚интовку с желтым ремнем повесил на тын
возле кухни. €спугавшись за ‘тепаниду, Џетрок набросил на плечи кожушок и
босиком выскочил из сеней; рЯдом из палатки высунулсЯ солдат с подтЯжками
поверх синей майки, с суконной пилоткой на голове, он что-то говорил
повару, который тем временем скрылсЯ за тыном. ‘коро, однако, все стало
Ясно: повар поЯвилсЯ в воротцах, держа в поднЯтой руке обвисшую, с
окровавленным клювом ворону, еще слабо трепыхавшуюсЯ в воздухе.
Џетрок перевел взглЯд на хлев, ворота которого были широко раскрыты,
значит, ‘тепанида уже погнала Ѓобовку. ќто его успокоило, ворону он не
жалел, черт ее бери, надо было не прилетать, не каркать. Ќакаркала на свою
голову...
Ћн снова вернулсЯ в истопку, прикрыл за собой дверь. —увствовал, теперь
надо как можно реже выходить во двор, чтобы не мозолить солдатам глаза, а
лучше тихо сидеть в этом ветхом убежище. ‘тараЯсь не загреметь чем в
полумраке, он тихонько надел опорки, туже запахнулсЯ в кожушок и стал у
оконца. •отелось курить, но не было спичек, и он терпеливо ждал неизвестно
чего. ’ем временем совсем рассвело, попросыпались, начали сновать по двору
немцы, раздетые, в нижних сорочках, голубых и белых майках, то бегали по
нужде за хлев, то курили, некоторые бодро разминались возле палатки -
делали утреннюю зарЯдку. Ћдин со спущенными подтЯжками вытащил из колодца
ведро воды, начал умыватьсЯ в стороне от кухни, под тыном. ’ам же другие
приспособили на изгороди небольшое зеркальце и брились какими-то
коротенькими бритвами. Њолодой долговЯзый очкарик с высоко подстриженным
затылком не спеша прогуливалсЯ по двору, что-то заинтересованно
разглЯдываЯ по углам, на крыше, остановилсЯ перед дровокольней и что-то
записал карандашиком в крохотной черной книжечке. ‘прЯтал ее. ‡атем прошел
к хлеву, через раскрытую дверь заглЯнул внутрь. Џетроку показалось, будто
он что-то там ищет, но немец, пожалуй, не искал, а опЯть достал из
бокового кармана свою книжечку и снова что-то аккуратно записал в нее.
"“ченый, - подумал Џетрок. - ’олько что там смотреть, в хлеву?" Ћн ждал,
что солдаты соберутсЯ и поедут на мост, ведь надо же было работать. Ќо
времЯ шло, хорошо задымила кухнЯ, от которой исходил какой-то незнакомый и
вкусный запах, а они все толклись во дворе, видно по всему, не торопЯсь с
работой. „а и офицера с фельдфебелем еще не было видно, наверно, спали в
хате - в сени никто с утра не заглЯдывал.
Ќад усадьбой занималось не по-осеннему теплое утро. ѓде-то за тонкой
пеленой облаков мерцало готовое вот-вот Ярко засветить солнце.
Џочувствовав тепло, немцы не торопились одеватьсЯ, один, с коричневой от
загара спиной, долго с наслаждением мылсЯ у колодца, подрагиваЯ тощим, в
одних трусах задом, другой поливал ему из котелка, и оба молодо,
беззаботно смеЯлись. ЋбрЯженные сегоднЯ в чистые белые курточки, повар и
Љарла старались у кухни: Љарла, пригнувшись, шуровал в топке, а повар
что-то мешал в котле с настежь откинутой крышкой. “битую им ворону двое
уже одетых, но без пилоток немцев прилаживали к колу на изгороди:
аккуратно сложили ей крыльЯ, чтобы казалась живой, но мертваЯ голова птицы
не держалась ровно, все заваливаЯсь набок. ’огда один из немцев принес
тонкую проволоку и с ее помощью выпрЯмил голову, хотЯ все равно было
видно, что ворона убитаЯ. ’олько немец отошел, удовлетворенно оглЯдываЯ
свою работу, как в сенЯх громко стукнула дверь, Џетрок насторожилсЯ,
выглЯдываЯ наискосок в оконце. Ќа камнЯх у порога стоЯл офицер тоже в
расстегнутом кителе, с черной взлохмаченной чуприной на голове. Ћн оглЯдел
двор, на котором сразу подтЯнулись, притихли солдаты, и что-то сказал
тому, что стоЯл возле вороны. ’от ответил, широко улыбаЯсь загорелым
молодым лицом, и отошел к палатке.
Џетрок плотнее припал к бревнам стены, стараЯсь увидеть, что будет
дальше, хотЯ, пожалуй, и так все было Ясно. Ћфицер целилсЯ с крыльца в
ворону, короткий ствол его пистолета слегка покачивалсЯ, пока он ловил
ворону на мушку, затем коротко замер, и неожиданно ударил выстрел - над
птицей взвились в воздухе перьЯ.
- Ѓраво! Ѓраво! - захлопали в ладоши немцы, тот, что умывалсЯ у
колодца, и один с намыленными щеками в стороне, и еще кто-то, кого Џетрок
не мог видеть из оконца. ’огда офицер прицелилсЯ еще и еще выстрелил, на
этот раз пулей отбило у вороны голову с клювом. Ћфицер удовлетворенно
спрЯтал пистолет в кобуру и, на ходу надеваЯ китель, направилсЯ к кухне.
Ћткуда-то к нему подскочил верткий фельдфебель, и они начали непонЯтный
разговор, в который Џетрок не вслушивалсЯ.
‘тоЯ у окна, он услышал иное, от чего на минуту растерЯлсЯ, не знаЯ,
что делать. ‡а глухой стеной истопки, где был небольшой садик, трЯсли
Яблоню, слышно было, как сильно шелестела листва и с частым стуком о землю
падали Яблоки его антоновки, которые он терпеливо берег к зиме. Љонечно,
он не ждал от этих солдат ничего хорошего, но разве так можно поступать
взрослым людЯм? Ќу, сорвали бы пЯток или десЯток Яблок, пускай бы наорали
пару пилоток - зачем до времени отрЯсать все дерево? € этот офицер, почему
он не остановит их?
Џодхваченный внезапной обидой, Џетрок выскочил через раскрытые двери из
сеней и возле растЯнутой у самой завалинки палатки вбежал в огород.
Љонечно, так оно и было. Ћдин немец, раскорЯчась, в сапогах, сидел на
Яблоне и трЯс сук, спелые Яблоки с тЯжелым стуком сыпались на грЯдки, где
их собирал в шапку рыжеголовый, болезненного вида немчик. Џетрок стал на
меже и укоризненно уставилсЯ на них. Ќо те даже не глЯнули на него, словно
он тоже был дерево, а не хозЯин хутора.
- ‚се же нехорошо, - стараЯсь как можно спокойнее, сказал он. - џ
вашему офицеру пожалуюсь. Ќехорошо, так, паны немцы.
’от, рыженький, с виду еще мальчик, выпрЯмилсЯ, как-то озорно взглЯнул
на него и, хихикнув, замахнулсЯ надкушенным Яблоком. Џетрок едва успел
уклонитьсЯ, Яблоко, ударившись сзади о стену, отскочило в крапиву.
- ‡лодеи вы! - выкрикнул Џетрок почти в отчаЯнии. - Ќу, погодите!..
Ћн повернулсЯ с твердой решимостью пожаловатьсЯ офицеру, но еще не
добежал вдоль лопухов до засторонка, как на дровокольне щелкнуло подрЯд
два выстрела и через ограду с диким кудахтаньем бросились куры. ЏотерЯв в
борозде опорок, Џетрок поспешил к сарайчику по эту сторону истопки.
‚ыстрел ударил еще раз, и долговЯзый немец, легко перескочив изгородь, с
растопыренными руками бросилсЯ в бурьЯн. ‘зади у старой колоды стоЯл с
револьвером в руке фельдфебель, он оживленно говорил что-то, обращаЯсь к
двум или трем солдатам, и те скалили белые зубы - смеЯлись. Џоодаль,
добродушно наблюдаЯ за происходЯщим, спокойно прохаживалсЯ офицер в не
застегнутом с утра кителе, из-под которого временами выглЯдывала его
маленькаЯ чернаЯ кобура на ремне.
‚раз утратив недавнюю решимость, Џетрок остановилсЯ - кому было
жаловатьсЯ? ’о, что делали солдаты, видно, не было у них чем-то
недозволенным, их командиры, вероЯтно, были такими же. ‚се это казалось им
делом обычным, правом завоевателей. „олговЯзый тем временем уже перелезал
через изгородь, в поднЯтой руке держа за ноги подстреленную курицу,
котораЯ еще отчаЯнно била крыльЯми. ”ельдфебель с револьвером в руках
оглЯдывалсЯ по сторонам, верно, искал еще кур. Љуры же со страху
попрЯтались куда попало, и ни одной не было видно во дворе. ЋщущаЯ полное
свое бессилие, Џетрок уныло побрел по дровокольне, не знаЯ, куда податьсЯ,
чтобы не видеть этого разбоЯ в усадьбе. Ћднако он уже попал на глаза
фельдфебелю, который опустил револьвер и, смахнув с лица добродушное
охотничье оживление, гаркнул:
- Љом!
Ќу, конечно, сейчас он начнет цеплЯтьсЯ, может, побьет или даже
пристрелит, разве это им долго. Џетрок, как был, с одной босой ногой,
остановилсЯ возле обрушенной с краю поленницы.
- Њлеко! ‚арум никс млеко?
”ельдфебель ожидал ответа, с ним рЯдом стоЯли еще два немца, сюда же в
своем незастегнутом кителе со множеством пуговиц на груди направлЯлсЯ и
офицер.
- ’ак корова пасетсЯ, - просто сказал Џетрок, немного удивлЯЯсь
наивности этого вопроса.
- Љом корова! Ѓистро! ЏонЯль? - прокричал фельдфебель, и Џетрок
подумал: однако же далось им молоко. €ли у них нечего больше жрать, что
они так полюбили это молоко? - Љом корова! Ќах хауз корова! ЏонЯль?
- ЏонЯл, - уныло сказал Џетрок и повернулсЯ назад к огороду. Ќадо было
идти искать в зарослЯх ‘тепаниду с Ѓобовкой.
Ќемцы на огороде уже влезли на другую Яблоню с кисловатыми небольшими
Яблоками, густо осыпавшими ее ветви, и набивали ими свои карманы и
пилотки. „вое других высматривали что-то на земле, шнырЯли по грЯдкам,
вытаптываЯ невыбранные еще лук, бураки, морковку. Ќа этот раз Џетрок
ничего не сказал им - пусть топчут, мнут, едЯт, хоть подавЯтсЯ. Ћн нашел в
борозде свой опорок и пошел грЯдкой к оврагу. Ѓыло уже очевидно, что
овощи, фрукты, да и все хозЯйство его пойдет прахом, теперь не убережешь
ничего. ‘беречь бы голову!
Ћн неторопливо шел стежкой, ожидаЯ новых выстрелов в усадьбе, поди,
одной курицы им будет мало. € только он дошел до кустарника на краю
оврага, как позади бабахнуло три раза подрЯд. Џетрок оглЯнулсЯ. Ќет,
отсюда не было видно, стрелЯли во дворе, по ту сторону усадьбы. Џусть бы
они и сами перестрелЯлись там, все меньше осталось бы на свете. Ќет,
верно, до этого не дойдет, а вот кур сведут, это уж точно. €, глЯди-ка,
вроде совсем не собираютсЯ на работу, на мост. €ли у них выходной сегоднЯ,
или, может, праздник какой, думал Џетрок. ’ак хотелось ему уйти и не
возвращатьсЯ на этот хутор, тем более что с утра выдалась хорошаЯ погода,
небо проЯснилось, даже стало пригревать солнце, ветер повернул с юга, и
столько запоздалой ласки было в природе. Ћсенью такое случаетсЯ нечасто и
всегда миром и добротой наполнЯет душу крестьЯнина. Ѓыло бы так хорошо на
душе, если бы не война, не эти непрошеные гости на хуторе.
Ћднако надо было искать ‘тепаниду.
Ћн уже прошел вдоль опушки у оврага, над полем, постоЯл у белой, без
коры колоды поваленного дуба, прислушалсЯ. ‘тепаниды и коровы вроде бы
нигде не было, во так недолго и опоздать, что тогда скажут немцы? …ще с
той войны Џетрок слыхал от людей, что немцы страшно не любЯт, когда их
приказы выполнЯютсЯ не бегом, и что беда тому, кто медлителен,
нерасторопен. Ќе угодишь, застрелЯт, как курицу, и не трепыхнешьсЯ.
Ќемало уже набегавшись по зарослЯм и Ѓараньему ‹огу, он вдруг услышал
Ѓобовку, котораЯ тихонько шелестела в кустарнике на краю болотца. ђЯдом
стоЯла ‘тепанида. Љаким-то затравленно отрешенным взглЯдом она издали
уставилась на Џетрока, ждала, когда тот подойдет ближе, должно быть,
почуЯв недоброе.
- Ќу и забралась! …два нашел! - устало проговорил он, продираЯсь сквозь
чащу молодого, почти уже голого, без листьев осинника. - Њолока требуют.
‘тепанида минуту подумала, прислушалась.
- ‘казал бы: нет. ‚чера все сожрали.
- ‘казали привести корову. Ќаверно, сами будут доить. Љурей стрелЯют.
џблоки обколотили...
‘тепанида спокойно выслушала эти невеселые новости. Ќи о чем не
спросив, потуже затЯнула платок на шее.
- Ђ фигу им, - наконец сказала она и пошла к корове, котораЯ спокойно
паслась в кустарнике.
Џетрок подумал, что она все же завернет Ѓобовку и они поведут ее домой.
Ћднако на уме у ‘тепаниды, видно, было другое, и она решительно подсела к
корове.
- —то ты надумала?
- —то видишь.
Ќу конечно, она начала доить корову в траву, и Џетрок даже испугалсЯ.
- Ќо ведь молоко!..
- ”игу им, сказала, а не молоко...
„олжно быть, действительно фигу, подумал он, в замешательстве глЯдЯ,
как белые струи молока из-под ее рук исчезают в мелкой, пересыпанной
опавшей листвой траве. Ћн слишком хорошо знал характер жены и понимал, что
ее не переубедишь, особенно такую, захлестнутую обидой после вчерашнего. €
он покорно стоЯл поодаль в кустарнике, пока она не выдоила корову.
- „а-а... —то делать?
- ‚от теперь веди. Џусть доЯт.
‘тепанида набросила на рога корове веревку, другой ее конец сунула
Џетроку в руки.
- ‚еди!
Ћн повел корову к опушке, где была тропинка на хутор, ‘тепанида,
немного поотстав, шла сзади. Ѓобовка, мало что понимаЯ в намерениЯх
хозЯев, то шла, то останавливалась, хватаЯ из-под ног какой-нибудь клок
травы, видно, еще не напаслась и не стремилась домой. ‘ловно чувствовала,
что ничего хорошего ее там не ждет, до вечера же было еще далеко. Џетрок с
усилием переступал ногами в мокрых опорках, беспокойно думаЯ о том, что
это никуда не годитсЯ - привести корову без молока. Ќо что он мог сделать:
корова - это уже не его собственность, она больше принадлежала жене. Ђ
после вчерашнего ‘тепанида, конечно, здорово обиделась, и было отчего. Ћн
бы тоже, наверно, не выдержал, если бы его так отстегали револьверной
цепью. Љ счастью, его пока только пугали. Ћднако пугатьсЯ ему было не
впервой, к страху он давно притерпелсЯ и научилсЯ скоро приходить в себЯ.
ђазве иначе можно было выдержать? Ћсобенно в эту войну.
‘ловно что-то почувствовав, возле хутора Ѓобовка совсем заупрЯмилась и
с огорода не хотела идти во двор: упиралась ногами, выкручивала голову на
веревке, оглЯдывалась на хозЯйку. Џетрок покрикивал на нее, дергал за
веревку, но, пока сзади ее не стеганула прутом ‘тепанида, корова не
слушалась. …ще от оврага стало понЯтно, что немцы сегоднЯ и не думали
выметатьсЯ с хутора - гомон там стоЯл в самом разгаре, доносилсЯ смех,
что-то мерно и негромко бахало в воздухе. Џетрок присмотрелсЯ к антоновке
возле истопки - лишь на верхушке ее осталось несколько мелких Яблок, а так
все дерево было опустошено, внизу свисал до земли толстый надломленный
сук. ‚есь огород был измЯт сапогами, грЯды растоптаны; на огуречнике
виднелись раздавленные семенные огурцы. "‚от кара божьЯ, - горестно
подумал Џетрок. - ‡а какие только грехи? € почему на менЯ именно
обрушилось такое?"
…ще в огороде Џетрок сообразил, что во дворе шла игра - сквозь
оживленный говор и вскрики слышались тугие удары по мЯчу, смех. ‚скоре
этот здоровенный, как тыква, коричневый мЯч выкатилсЯ из-за сарайчика, за
ним выскочил разгорЯченный игрой молодой белобрысый немец. Ћн коротко
взглЯнул на хозЯев, подхватил мЯч и скрылсЯ во дворе за углом истопки.
Џетрок провел через дровокольню Ѓобовку и молча остановилсЯ в ожидании
фельдфебелЯ, который уже нацелилсЯ на него взглЯдом от кухни. Ћн коротко
гаркнул что-то, и Љарла с блестЯщим ведром поспешил к корове. Ћчень
неуютно, почти страшно стало Џетроку, когда он глЯнул на это ведро и
подумал: хоть бы собралось что у Ѓобовки, иначе будет беда. Ќа том конце
двора человек пЯть раздетых до поЯса немцев с поднЯтыми руками били вверх
мЯч, начисто вытаптываЯ мураву и палатки, колобок-фельдфебель принЯлсЯ
что-то обсуждать с поваром, а Љарла медленно приближалсЯ к корове. Џетрок,
не выпускаЯ из рук веревку, покороче подобрал ее. Ѓобовка по-прежнему
испуганно оглЯдывалась на немцев и взмахом мохнатых ресниц реагировала на
каждый удар по мЯчу. Љарла, как и вчера, опустилсЯ подле нее на корточки
и, двигаЯ оттопыренными локтЯми, начал доить.
‚прочем, доить-то было нечего, и корова не хотела стоЯть, хотЯ Џетрок и
держал ее, все времЯ переступала и дергалась. —ерез какую-нибудь минуту
Љарла подхватил пустое ведро и выпрЯмилсЯ. Љак показалось Џетроку,
обеспокоенно посмотрел на него, потом оглЯнулсЯ на дровокольню, где
показалась и исчезла ‘тепанида. Ћн тихо произнес всего лишь два непонЯтных
слова, которые, однако, услышал фельдфебель и тут же подлетел к корове.
- ‚ас ист дас? - указал он на ведро. - ‚арум никс млеко?
- Ђ кто же его знает, - с притворной искренностью пожал плечами Џетрок,
почти преданно глЯдЯ в злые глаза фельдфебелЯ. Љрасное лицо того
побагровело еще больше.
- ‚арум? - громче гаркнул он и привычно схватилсЯ за свою огромную
кобуру.
- ’ак не дает. ‡апускатьсЯ будет. ‘тельнаЯ она, - путаЯсь, неумело
соврал Џетрок, мысленно ругаЯ ‘тепаниду: надо же было так выдоить! Џусть
бы подавились тем молоком, пропадать из-за него Џетроку совсем не
хотелось.
Ќемцы во дворе прервали игру, один с мЯчом под мышкой подошел ближе, за
ним с любопытством на потных лицах приблизились остальные. ‚се по очереди
заглЯдывали в почти пустое ведро, на дне которого белела от силы кружка
молока, не больше. ”ельдфебель о чем-то переговорил со злым поваром,
который также приволоксЯ сюда и стоЯл, больше вглЯдываЯсь в Џетрока, чем в
ведро или корову. ‚ короткую паузу, когда все замолчали, фельдфебель со
скрипом расстегнул кобуру и медленно вытащил из нее свой револьвер с
тонким стволом и черной костЯной рукоЯткой.
Ћхваченный внезапным испугом, Џетрок подумал, должны же они хотЯ бы о
чем-то спросить, прежде чем застрелЯт, вероЯтно, и ему что-нибудь надобно
сказать перед смертью. •оть выругатьсЯ, что ли. Ќо, сбитый с толку
неожиданностью происшедшего, он просто забыл все слова и невидЯще глЯдел,
как фельдфебель хлестко щелкнул револьвером.
- ‚эк, ферфлюхтер...
Љоротким ударом локтЯ он оттолкнул Џетрока, выхватил из его рук
веревку. Ѓобовка мотнула головой, скосила глаза, словно учуЯв погибель, а
немец очень сноровисто, будто ненароком бахнул выстрелом в ее всегда
чуткое, трепетное ухо.
Џетрок ждал, что корова рванетсЯ, взревет, а та как-то очень покорно
опустилась на подломившиесЯ ноги и ткнулась влажной мордой в грЯзь.
Њедленно ложась на бок, взмахом откинула голову, зрачки ее больших глаз
закатились, из горла вырвалсЯ короткий негромкий всхрип, и все ее тело с
огромным животом покойно замерло на земле. ’олько по коже несколько раз
пробежала волнистаЯ дрожь, и все в ней затихло.
“ Џетрока мелко трЯслись руки, пока он на ватных ногах шатко брел со
двора, где фельдфебель уже бодро покрикивал на солдат, должно быть,
отдавал приказаниЯ.

Ќа удивление самой себе, ‘тепанида не слишком убивалась по корове - как
ни жаль ей было Ѓобовку, она чувствовала, что рушилось что-то большее,
неотвратимаЯ опасность приближаетсЯ уже к ним самим вплотную. ‡аходила эта
опасность издалека - со двора, от дороги через молоко, хату, колодец, но
подступила уже так близко, что сомнений не оставалось: немцы схватЯт обоих
за горло! Џравда, как она ни вдумывалась, все же не могла с Ясностью
постичь истинный смысл их поступков и намерений, они были ей сплошь
враждебны, но как тут понЯть, что из них приведет ее к самому страшному.
Љонечно, можно бы вроде и отодвинуть его, это страшное, затаитьсЯ, как-то
подмазатьсЯ к чужеземцам, попытатьсЯ угодить им в большом или малом, но,
думала она, разве этим поможешь? ЋпЯть же с детства она не умела
насиловать себЯ, поступать вопреки желанию, тем более унижатьсЯ; нужных
длЯ того способностей у нее никогда не было, и она не знала даже, как это
можно - ладить с немцами, особенно если те вытворЯют такое. ’о унижение,
которому они подвергли ее при первом своем поЯвлении, не давало ей
настроитьсЯ иначе, чем неприЯзненно, дальнейшее же и подавно вызвало у нее
возмущение и ненависть к ним. „ействительно, такого с ней никогда еще не
случалось. Ѓывало, что ее обижали, притеснЯли, даже унижали, но никто еще
не поднимал на нее руку - ни отец на малую, ни кто-нибудь из родни, ни
даже Џетрок. Ђ вот эти поднЯли, хотЯ по возрасту она многим из них
годилась в матери.
‘тепанида сидела в истопке и даже не поглЯдывала в оконце, она и без
того слышала все, что творилось в усадьбе. Љрича и толкаЯсь, немцы снЯли с
крюков в хлеву двери, разложили их посреди двора и принЯлись свежевать
Ѓобовку. Ќаверно, драл шкуру все тот же Љарла. Ћна слышала, как там среди
криков и смеха солдатни выговаривалось его имЯ, когда говорил фельдфебель,
другие смолкали, коротко звучало чье-то "Яволь"; сопели от усилиЯ солдаты,
и трещала шкура Ѓобовки. Џетрок исчез где-то, на дворе его не было, иначе
бы она услыхала чей-нибудь крик на него. € она сидела одна на своем
сеннике под окном в прохладном полумраке истопки, теперь ей некуда было
идти, нечего делать. ‚ истопке было тихо и покойно, на дворе кончалсЯ
погожий осенний день, косой солнечный лучик из окна скользнул по
выщербленному землЯному полу к жерновам и косо высветил там черные
потрескавшиесЯ бревна стены. ќтот золотистый лучик, однако, становилсЯ все
уже, будто таЯл, превращаЯсь в тонкий блестЯщий осколочек, и наконец
пропал вовсе - солнце спрЯталось за выселковским пригорком. ‚ истопке
сразу стало темнее, в полумраке утонули углы с разной рухлЯдью,
надвигалась тревожнаЯ ночь. Ќемцы весь день протолклись на хуторе, на мост
так и не ездили, наверно, действительно сегоднЯ у них был какой-нибудь
праздник. ‘тепанида ждала, когда они наконец угомонЯтсЯ во дворе или хотЯ
бы займутсЯ делом - ей надо было наведатьсЯ в засторонок, покормить
поросенка, чтобы тот ненароком не завизжал с голоду и, как и Ѓобовка, не
оказалсЯ в их прожорливой кухне. ‚есь день ‘тепанида ждала подходЯщего длЯ
того момента и вот дождалась вечера.
Ћна содрогнулась от какого-то сильного тупого удара там, во дворе,
затем следующего; что-то трещало, будто дерево-сухостоина, и она встала,
выглЯнула в оконце. —етыре солдата возились возле освежеванной, какой-то
совсем маленькой, будто телЯчьЯ тушка, Ѓобовки, и крутоплечий, без мундира
немец с засученными рукавами нательной сорочки сек ее топором, на досках
дверей со стуком подскакивали коровьи ноги. ѓолову они уже отрубили, и та
лежала теперь на истоптанной траве под тыном, выставив в вечернее небо
черные, круто заломленные рога.
‘тепанида глЯнула в оконце раз и другой, больше смотреть не стала - она
не могла видеть всего этого. Ђ они там долго еще рубили Ѓобовкины кости,
ребра, хребет, и каждый удар топора болью отдавалсЯ в ее душе.
‘умерки близкой ночи все больше заполнЯли тесную, захламленную истопку.
Ќадо было чем-то занЯтьсЯ, но чем? „а и вообще, что она могла делать
здесь, когда не имела сейчас никаких прав, не могла ничем распорЯжатьсЯ,
наоборот, теперь распорЯжались ею. € все же ее деЯтельнаЯ натура не могла
примиритьсЯ с собственным бессилием, жаждала выхода, какой-то возможности
не поддатьсЯ, постоЯть за себЯ.
Ћна снова взглЯнула в оконце, кажетсЯ, с Ѓобовкой все было кончено, на
траве лежали испачканные кровью двери, немцы стоЯли и сидели возле кухни,
где, видно, доваривалсЯ ужин и откуда несло нестерпимо приторным запахом
вареного мЯса. Џетрока по-прежнему не было. Ћна подошла к глухой стене
истопки, вслушалась - нет, с огорода не слыхать было никаких звуков, может
быть, стоило именно теперь, в сумерках, и прошмыгнуть к засторонку? Љогда
она прислушивалась, взглЯд ее случайно скользнул по запыленному боку
бутыли на полке, и она подумала: немцы сожгут. Љонечно же, понадобитсЯ
свет, заберут и керосин. —тобы уберечь его от чужих глаз, ‘тепанида снЯла
тЯжелую бутыль с полки и, поглубже задвинув под жернова, заставила ушатом.
Џотом набрала из ушата в чугунок позавчерашней вареной картошки, прикрыла
его передником и осторожно приоткрыла дверь истопки.
‚ сенЯх никого не было, на ступеньках тоже, она неслышно переступила
порог и под стеной истопки прошла к дровокольне. Ћна не глЯдела на немцев,
ожидаЯ и боЯсь их окрика, но, занЯвшись возле кухни, они, верно, не очень
присматривались к ней. ‡а поленницей она вздохнула, перелезла через жердку
в огород. Љуриный сарайчик был настежь распахнут, на земле валЯлась
подпорка, курей там не было ни одной - уж не всех ли перестрелЯли эти
собаки, подумала она. Ђ может, куры попрЯтались? €ли ушли в овраг, как они
это делали иногда летом? Џрислушавшись к дружному взрыву солдатского
хохота во дворе, она тихонько отвалила от дверей засторонка соху, и к
ногам с такой радостью выкатилсЯ ее поросенок, что она испугалась: что же
с ним делать? ’ихо похрюкиваЯ, тот ласково тыкалсЯ в ее ноги своим
холодным тупым пЯтачком, словно требуЯ чего-то, и она подалась сквозь
репейник по стежке через огород к оврагу. Џоросенок, будто собачонка, с
необычайным проворством заторопилсЯ следом, но бежал с небольшими
остановками, а она всЯ сжималась от страха: хотЯ бы не вышел кто со двора,
не увидел их здесь.
Ќо все обошлось счастливо - со двора никто не поЯвилсЯ, она провела
поросенка огородом к изгороди, перебралась через жердь, поросенок,
посопев, прощемилсЯ под жердкой снизу, и тут уже его укрыл чернобыльник,
кусты ежевики у стежки. ђЯдом был ров с кустарником, на краю которого в
сумерках затемнелась знакомаЯ фигура. ќто был џнка, и она удивилась: зачем
он здесь! “бегай ты отсюда! “бегай, замахала она рукой. Ќе хватало еще,
чтобы џнка попалсЯ на глаза немцам с этим его стадом, пострелЯют коров -
им разве жаль? Ќо стада поблизости не было, видно, џнка загнал его в
‚ыселки, а сам непонЯтно зачем пришел к хутору и вот уж бежал ей
навстречу. Ћни остановились на краю оврага, едва прикрывшись от усадьбы
крайними кустами ольшаника. џнка, как всегда, мучительно пыталсЯ что-то
сказать, но она ничего не понЯла, в свою очередь, бормоча:
- Џоросенок вот! ‘прЯтать бы где?!
Љак ни странно, он догадалсЯ. Ќа мгновение лицо его омрачилось заботой,
но скоро он замахал руками, указываЯ в охваченные вечерними сумерками
овражные недра, куда вела извилистаЯ стежка в кустарнике. ‘тепанида не
понЯла, и он, ухватив ее за рукав ватника, потЯнул по стежке. Џрежде чем
она решилась, поросенок уже побежал за ним, нетерпеливо тычась в его
грЯзные босые пЯтки.
Ћни медленно стали спускатьсЯ крутой, местами даже обрывистой стежкой в
овраг. Џоросенок не отставал, лишь перед обрывом испуганно взвизгнул,
испугавшись крутизны. џнка опустилсЯ на колено, снизу перехватил его
поперек тела. Ќа более отлогом месте он опустил поросенка наземь, и тот,
не сворачиваЯ с тропки, шустро побежал за подростком.
‚скоре они оказались в сырых сумрачных зарослЯх возле ручьЯ, высокие
ольхи с поредевшей листвой стоЯли над их головами. џнка стремилсЯ все
дальше, увлекаЯ поросенка и ‘тепаниду в притихшие вечерние дебри лесного
оврага. “дивительно, но поросенок бежал за ним охотнее, чем если бы его
вела ‘тепанида. Љогда вскоре џнка свернул с тропы в сторону и, хватаЯсь за
ветки орешника, полез вверх, ‘тепанида догадалась, куда он привел
поросенка. ѓде-то здесь, на склоне оврага, была барсучьЯ нора. Ѓарсука
давно уже затравили собаками братьЯ Ѓоклаги из местечка, года четыре нора
пустовала, ребЯтишки, играЯ, разрыли ее вход, но до конца не дорылись,
такой длинной она оказалась.
Ќора, конечно, сгодитсЯ.
’ут надо было лезть по склону в кустистой чащобе орешника, поросенок то
неловко карабкалсЯ вверх, то ненадолго останавливалсЯ, притомившись, и
тогда на особенно крутых местах џнка подхватывал его на руки и несколько
шагов, не обращаЯ вниманиЯ на тихое повизгивание, пробиралсЯ так - на
ногах и коленЯх. ‘тепанида одной рукой держала чугунок, другой, чтобы не
упасть, хваталась за черные ветки деревьев и едва успевала за парнем. ’ак
они взобрались к растопыренному корневищу елового выворотнЯ на склоне,
рЯдом за небольшой гравийной площадкой чернело устье барсучьей норы.
‚ыпущенный из рук поросенок успокоилсЯ и начал обрадованно обнюхивать
утоптанный мальчишечьими ногами песок, корни выворотнЯ. Ќо только
‘тепанида поставила наземь чугунок, он сразу, будто забыв обо всем, с
аппетитом набросилсЯ на картошку.
- ›-ы-ы! - снова замахал руками џнка. - ›-у-у! - натужно рвалось из его
груди, но ничего внЯтного не получалось, а ‘тепанида думала, чем бы
загородить эту нору, чтобы поросенок не вылез в овраг. - ›-ы-э! - еще раз
попыталсЯ объЯснить что-то џнка и, махнув рукой, снова бросилсЯ по
овражному склону вверх.
‘тепанида стоЯла около выворотил, прислушиваЯсь к тому, как чавкает в
чугунке поросенок и шелестит опалаЯ листва на склоне. елест, однако, все
отдалЯлсЯ, пока совсем не затих. ‚ овраге почти стемнело, только край неба
над противоположным склоном слабо брезжил последним отсветом зашедшего
солнца. ‘тепанида не знала, куда побежал џнка - домой ли, в ‚ыселки, а
может, здесь искал, чем бы помочь ей. Ќо пока поросенок ел, она стоЯла
рЯдом, вслушиваЯсь в затаенные, по-ночному пугающие звуки оврага, и вдруг
подумала: до чего дожила! —тобы бежать из дома, прЯтатьсЯ в овраге, искать
прибежища там, где она обычно испытывала страх, особенно в сумерках -
вечером или ночью. Ќо именно так: здесь ей было спокойнее, чем на своей
усадьбе - в хате или истопке, и это милое существо, послушный поросенок
показалсЯ ей роднее человека, словно дитЯ какое. Ћсобенно после Ѓобовки,
которую она сегоднЯ так глупо не уберегла.
‘тепанида присела на торчащий обломок корнЯ и замерла, навострив слух.
Џоросенок выел все, что было в чугунке, и успокоение улегсЯ у ее ног,
горЯчими боками приЯтно согреваЯ ее настылые ступни, и она стала тихонько
почесывать его ногами под брюхом. Ћхотно поддаваЯсь человеческой ласке,
поросенок медленно перекачивалсЯ на бок, довольно похрюкиваЯ. ’ак она
сидела на выворотне, пока наверху в овраге не зашуршала опалаЯ листва в
траве, что-то там сильно хрустнуло, верно, сломалась валежина. ‘тепанида
вскочила, прислушалась. ‚округ было темно, внизу, где бежал ручей, царила
непроглЯднаЯ тьма, да и вверху, над оврагом, в сплошную черную массу
слились деревьЯ, кустарники, только едва светилсЯ дальний край неба. орох
вверху все усиливалсЯ, что-то стукнуло сбоку от норы, и к выворотню
скатилсЯ џнка. ЏрипадаЯ низко к земле, он волок что-то громоздкое,
вероЯтно, слишком тЯжелое длЯ него.
- ќ-э-э! ›! - устало оповестил пастушок и сбросил у самого устьЯ,
по-видимому, найденную в поле деревЯнную борону с зубьЯми.
ќто было неплохо - борона сразу загородила весь вход в нору, надо было
только чем-то ее закрепить, чтобы не повалил поросенок. ‚двоем с џнкой они
сунули его в пустовавшее барсучье жилище и быстренько заставили нору
бороной. Џоросенок встревоженно захрюкал, несильно толкнул борону, пробуЯ
повалить, но ‘тепанида придержала ее, а џнка тем временем выломал
неподалеку хороший сук, и они с усилием подперли им борону.
- ‚от и ладно, - тихо сказала ‘тепанида. - ‘иди и не хрюкай, а то...
сожрут и спасибо не скажут.
џнка что-то достал из кармана и сунул поросенку, тот сразу смачно
зачавкал, терЯЯсь во тьме норы, а они полезли по склону вверх. Џожалуй,
так было ближе, хотЯ и менее удобно, чем по стежке возле ручьЯ. ‚скоре,
порЯдком угревшись, выбрались на пригорок и, пройдЯ кустарник, очутились
на краю картофельной нивы. Ќа поле а хутор уже легла ночь, было темно,
вдали ничего не видать; покатый горб недалекой ѓолгофы почти совсем слилсЯ
с темным закрайком неба, на котором одиноко мерцала крохотнаЯ красноватаЯ
звездочка. „еревьЯ и кустарник рЯдом чернели сплошной неровной стеной, в
которой местами проглЯдывала туманнаЯ прорва оврага.
- ‘пасибо тебе, џночка, - сказала ‘тепанида, тронув рукой худое под
легкой сорочкой плечо мальчишки. џнка напрЯгсЯ, остановилсЯ,
приблизившись, вопросительно глЯнул в ее лицо и промычал что-то, как
всегда, понЯтное лишь ему одному. Ћна подумала, что следовало бы и еще
что-нибудь сказать ему, да не нашла что и пошла к хутору. ‘тежка вела
здесь по ровному месту, вдоль овражной опушки, на меже с полем. џнка
осталсЯ сзади. Љонечно, он побежит в свои ‚ыселки стороной, и а хутор
теперь не сунешьсЯ. •утор надо обходить за версту.
…ще издали ‘тепанида вдруг увидела Яркий, почти ослепительный свет в
окнах и подумала: это не лампа, наверно, они зажгли свое электричество. ‘
неприЯтным боЯзливым чувством ‘тепанида подошла к усадьбе, по тропке вошла
в огород. ‡десь было темно и тихо, немцы, похоже, угомонились, только из
окна хаты на истоптанные грЯдки падал Яркий косой сноп света; такой же
сноп она увидела во дворе, куда вошла с дровокольни. —ернаЯ кухнЯ с
высокой трубой стоЯла старательно прибраннаЯ, накрытаЯ сверху широким
куском брезента; под тыном, составленные в рЯд, видны были ведра. ‘боку от
них неЯсно серела в полумраке, наверно, забытаЯ с утра винтовка с
новеньким желтым ремнем. ‘тепанида охватила все это одним беглым взглЯдом
и вскочила в сени, дверь которых была не заперта. €з хаты слышалсЯ
спокойный, словно картавый разговор двух или трех немцев, и она быстренько
прошмыгнула через сени в истопку.
Џетрок уже был на месте, на кадках, и сразу отозвалсЯ из темноты, как
только она закрыла за собой дверь:
- Ђй, где это тебЯ носит по ночи? ‘траху понатерпелсЯ тут...
- ’ак и ты же где-то пропадал полднЯ, - тихо сказала она, нащупываЯ в
темноте свой сенничок.
- Љур стерег. ’ех двух застрелили, так остальные за гумном в Яму
забились. ’у, что с хворостом. ‘идЯт, так посыпал им там, пусть ночуют.
- ‘колько же их хоть осталось?
- Ђ семеро. Ћдной рЯбенькой и —ерноголовки нет. € старой желтой нет. Ќо
не похоже, что желтую застрелили. ’ак где-то в крапиве спрЯталась.
- •орошо, если спрЯталась, - вздохнула ‘тепанида, думаЯ уже о другом.
ЌоваЯ мысль неожиданно завладевала ею, и она уже не могла думать о курах,
поросенке - двор властно притЯгивал ее внимание. Ќо она еще ничего не
решила и только молча слушала, как сокрушалсЯ Џетрок.
- Ђй-ай! —то делать? —то делать?.. ‚от корку жую. Ќа и тебе, наверно
же, ничего не ела сегоднЯ...
Ћн сунул ей из темноты черствый кусок хлеба, и она взЯла с неожиданной
горечью не за себЯ - за него. Љоторый день без горЯчего, на сухомЯтке с
больным-то желудком - бедный старый Џетрок! Џрежде он стал бы сетовать на
собственную долюшку или упрекать ее, ‘тепаниду, а теперь вот смирилсЯ и
обходитсЯ черствой коркой. „ожилсЯ! „а ведь дожилась и она. ‘о вчерашнего
не было во рту маковой росинки, и теперь кусок черствого хлеба показалсЯ
ей лакомством. Ћна прилегла на сенничок, прикрыв ноги ватником, и,
понемногу отламываЯ от куска, клала хлеб в рот, тихо жевала. Ќо больше
прислушивалась. ‚о дворе и в палатке уже успокоились, правда, через сени в
хате еще слышалась негромкаЯ вечернЯЯ беседа офицера с фельдфебелем, эти
еще не спали. Ђ очень хотелось, чтобы они уснули, в ней все настойчивее и
сильней разрасталсЯ тайный, рисковый замысел, от которого даже бросало в
дрожь, но знала она, что отказатьсЯ от него уже не сможет. ‚прочем, она и
не думала отказыватьсЯ, наоборот, собиралась с духом, она осуществила бы
задуманное, даже если бы и знала навернЯка, что это ей вылезет боком. •отЯ
пока надо отсидетьсЯ: раз они там не спЯт, ей нельзЯ выходить из истолки.
‘тепанида умела ждать. ‚сю жизнь она только и делала, что ждала. Џорой
понапрасну, а иногда все-таки ей везло. € лишь в редких случаЯх
отказывалась она от своих намерений, уж такаЯ была натура: чтобы
отказатьсЯ от них, ей часто требовалось больше усилий, чем длЯ их
осуществлениЯ.
•леб она весь сжевала и теперь лежала без сна на своем сенничке.
Ќеизвестно, спал ли Џетрок, но его не было слышно - ни дыханиЯ, ни
движениЯ, видно, намаЯвшись за день, все же уснул. Љартавый разговор в
хате, похоже, стал утихать. Џолежав еще несколько минут, она тихонько
поднЯлась и, опершись рукой о стену, выглЯнула в оконце. Ќет, во дворе все
еще блестела на траве ЯркаЯ полоса света, рассеченнаЯ черной тенью от
рамы, дальним концом почти достигавшаЯ ведер под тыном. ‚интовки отсюда не
было видно, но, чувствовала она, та висела на прежнем месте. ‘тепанида
глЯнула наискосок в одну сторону двора, в другую. Ќигде вроде бы никого не
было. Ћна снова легла на сенничок, обнадеживающе подумав: ничего, рано или
поздно улЯгутсЯ и те, что в хате. Ќадо лишь выждать.
Ћна еще полежала около часа, внимательно прислушиваЯсь к близким и
далеким звукам ночи. ѓде-то, наверно, в ‡аболотье за оврагом, долго,
надоедливо лаЯла собака, потом особенно резко взвизгнула и умолкла -
ударили ее или, может, спустили с цепи. ђазговор в хате смолк, но в тишине
послышалсЯ звук шагов по половицам, коротко стукнула дверь, кто-то вышел
во двор, но скоро вернулсЯ. Џо тому, как, моргнув, исчез тусклый отсвет на
черной балке вверху, она понЯла, что наконец в хате погасили свет, в
сенЯх, во дворе, в истопке воцарилсЯ мрак безлунной осенней ночи.
‘тепанида долго еще лежала, словно краешком сознаниЯ переживаЯ невеселые
событиЯ минувшего днЯ: собственную проделку с молоком, котораЯ погубила
Ѓобовку, разграбление усадьбы, стрельбу по курам, ее неожиданную удачу с
поросенком. Њожет, хоть он уцелеет, если эти злодеи не доберутсЯ до
оврага, не вытащат его из барсучьей норы. ’ак думала она о разном и обо
всем сразу, как бы исподволь собираЯсь с силами, чтобы наконец решитьсЯ на
самое трудное.
ЉажетсЯ, однако, она задремала немного и спохватилась вдруг от
неосознанного внутреннего толчка, прислушалась. Џод жерновами тихонько
ворошилась крыса да сипато, с присвистом дышал на кадках Џетрок. Ћна села
на сенничке, опустив ноги на землю. ’еперь уже ничего не чувствовала,
кроме упрЯмого стремлениЯ к цели - сделать то, чего она уже не могла не
сделать. ‘ловно не но собственной воле, а по чьему-то жестокому
принуждению она поднЯлась, тихонько, как только было возможно, повернула
щеколду и приоткрыла старую, из дубовых досок сбитую дверь истопки.
•орошо, та не скрипнула, только прошуршала немного, и она оставила ее так,
не закрытой. Џотом на цыпочках приблизилась к полураскрытым дверЯм из
сеней, в которые легонько задувал ветер, опЯть прислушалась. ‚ хате кто-то
сонно храпел, не так чтобы громко, скорее успокоенно, ровно. Ќадо быть
смелее. —то, в конце концов, она не имеет права по своей нужде выйти во
двор, или она перестала быть человеком?! Ќу и что, коли война, немцы...
†или люди до этой войны и будут жить после, а вот доведетсЯ ли выжить
этим, еще неизвестно. Љто с рожном полез на других, как бы сам на него не
напоролсЯ. Ћсторожно нащупываЯ ногами землю, она сошла с каменных ступенек
на холодную влажную траву, проскользнула за угол и там затаилась -
показалось, в палатке заворошилсЯ кто-то. Ќо это, пожалуй, во сне, никто
оттуда не вышел. —асового во дворе не было видно, и это ее ободрило.
Љонечно, они чувствовали себЯ уверенно, словно хозЯева. „а и чего им
боЯтьсЯ, кто им тут мог повредить?
€ все же она боЯлась, как, может, никогда в жизни: особенно было
страшно, когда она вышла с дровокольни и на шатких ногах приблизилась к
тыну. …й не было нужды вглЯдыватьсЯ в темноту, она точно знала, где было
то место, и сразу нащупала рукой винтовку, обхватила ее за тонкий холодный
ствол. ‚интовка оказалась увесистей, чем она предполагала; как бы такаЯ
тЯжесть, бултыхнувшись в воду, не поднЯла всех на ноги, обеспокоенно
подумала ‘тепанида. ќто обстоЯтельство несколько смутило ее, но изменить
свое намерение она уже не имела силы - она была целиком в его власти. Ќа
цыпочках подбежав к колодцу, ‘тепанида перекинула винтовку в сруб. Џеред
тем как насовсем выпустить ее из рук, взглЯнула на хату и выгнувшийсЯ горб
палатки, но там все мирно покоились в ночи, никто нигде не показывалсЯ, и
она разомкнула пальцы.
‘тепанида отскочила от колодца, когда в его глубине чересчур звучно
бултыхнуло, казалось, сейчас все вскочат на ноги. Ќе чуЯ себЯ, ‘тепанида
метнулась к истопке, под стеной которой прошмыгнула в сени. ‡десь ей
совсем стало дурно, когда она обнаружила дверь в истопку закрытой, но
затем вспомнилось, что та иногда закрывалась сама, и ‘тепанида с
облегчением потЯнула на себЯ деревЯнную ручку.
Џрежде чем закрытьсЯ в истопке, минуту помедлила - нет, все вокруг тихо
и покойно, кажетсЯ, удалось. "—то теперь будет?" - словно в горЯчке,
содрогаЯсь от внезапного озноба, подумала она и, может, только теперь
испугалась по-настоЯщему. ‘трах охватил ее с такой силой, что она мелко
застучала зубами и, наверно, тем разбудила Џетрока.
- Ќичего, ничего... ‘пи.
- —то, озЯбла? ЌакройсЯ, - проговорил он спросоньЯ и тотчас мерно
задышал на кадках.
Ћна же до утра не уснула.

Ќемцы поднЯлись раненько, еще до рассвета. Џетрок слышал их шаги у
истопки, кашель, притихшие хрипловатые голоса во дворе. ‡вЯкнуло ведро в
колодце - начали таскать воду длЯ кухни. ЉажетсЯ, вчерашний праздник
окончилсЯ, сегоднЯ, судЯ по всему, они намеревались братьсЯ за дело.
Џетрок лежал на прикрытых трЯпьем твердых досках кадушек, натЯнув на
голову кожушок, слушал дворовую суету и думал, как у них все не по-нашему,
у этих немцев, по-своему, иначе. „аже вчера вечером, когда устроили себе
праздник, Ярко засветили электричеством в хате, ели из тарелок вилками и
что-то выпивали из маленьких белых чарочек, немного оживились,
разговаривали, но почти так, как обычно, пьЯных не видать было ни одного.
Ћфицер и фельдфебель закусывали отдельно от других в хате, куда им носили
что-то на блестЯщих тарелках, сверху прикрытых салфетками, и эти тоже вели
себЯ сдержанно, разговаривали негромко и сидели не дольше, чем при обычном
ужине. Ќаверно, прошел час или немногим больше с начала того ужина, когда
на ступеньки вышел фельдфебель, что-то скомандовал, и во дворе сразу как
вымело - все удалились в палатку. "„исциплина, однако, мать вашу!" -
подумал тогда Џетрок с тихой завистью. ‘лово начальника у них закон, все
едЯт, спЯт и молЯтсЯ только по команде. Ќеудивительно, что побеждают.
ЋрганизациЯ!
‚от и съели Ѓобовку. Џетрок немного серчал на ‘тепаниду при этой мысли:
надо было не рыпатьсЯ, отдать им все молоко, пусть бы жрали, если так его
любЯт, зачем было хитрить? Џожалуй, из-за этих ‘тепанидиных хитростей и
остались теперь без коровы. •отЯ Џетрок понимал, что и без того могли
отобрать корову, - не теперь, так потом, при отъезде. Љонечно, Ѓобовку
лучше было бы спрЯтать. ’олько как спрЯчешь? Љорова не курица, в крапиве
не затаитсЯ. „а и кто знал, что они так неожиданно нагрЯнут на хутор? ‚едь
их не было даже в ‚ыселках.
‘наружи в истопку донессЯ приЯтный, сладковатый, будто даже знакомый
запах съестного, и Џетрок не сразу понЯл, что это кофе. Ќу, конечно же, он
слышал еще с той стороны, что утром германцы перво-наперво пьют кофе, а не
какой-нибудь квас или чай, как, скажем, русские. Џетрок никогда не
пробовал этого напитка и теперь представлЯл его себе очень вкусным.
‚прочем, что кофе, когда соли осталось три горсти, как есть без соли
картошку? Ќе полезет в горло. Ѓеда, да и только!
‘наружи понемногу светало, но солнца не было видно, слышно только, как
по крыше шуршал напористый ветер, кажетсЯ, на вчерашнем дне и кончилась
хорошаЯ погода. ‘ ночи в худой, с гниловатыми углами истопке было
прохладно, под утро Џетрок даже озЯб, съежилсЯ под кожушком, хотЯ и
вставать не хотелось. Љосо, одним глазом взглЯнул на сенник у окошка -
‘тепанида, будто неживаЯ, скорчившись, лежала под ватником, и он подумал:
переживает из-за Ѓобовки. Љонечно, какаЯ теперь жизнь без коровы? Ѓез
коровы бабе погибель.
’олько он собралсЯ вставать, как дверь в истопку с силой дернулась из
сеней, и на пороге поЯвилсЯ немец - тот самый злобный повар, в
перекрученной поперек головы пилотке, за ним выглЯдывал молодой немец в
очках. Џетрок быстренько сел на кадках, нащупываЯ рукава кожушка, а повар,
ничего не говорЯ, блеснул ему в глаза фонариком и зашарил по истопке,
высвечиваЯ по очереди пыльные камни жерновов, полку, большую кадку в углу;
подскочил к закромам, начал сбрасывать крышки, посветил во все три. „ва
были совсем пустые, а в третьем хранилось пуда три ЯчменЯ - на крупу.
‡атем, рЯвкнув "вэк", он подскочил к Џетроку, тот босиком слетел на
холодный пол, а немец посбрасывал прочь все его одежки, крышки с кадушек,
заглЯнул в каждую. Ќеизвестно, за каким чертом согнулсЯ под жернова,
помельтешил белым пЯтном фонарЯ по стенам, углам, даже потолку и, не
сказав ни слова, выскочил в сени.
Џетрок надел-таки в рукава кожушок, осторожно прикрыл за поваром дверь
и повернулсЯ к жене, котораЯ, потупЯсь, с безразличным видом сидела на
сенничке.
- —его это он?
‘тепанида повела плечами, молча закуталась в платок, неторопливо надела
ватник. Љазалось, ее совсем не удивило это странное поЯвление немца, одни
только глаза говорили, что она внимательно прислушивалась ко всем звукам
извне. Ќичего не понимаЯ, Џетрок выглЯнул в оконце. Ќемцы там о чем-то
возбужденно, даже напуганно переговаривались, сгрудившись около кухни,
некоторые зачем-то бродили возле хлева, по дровокольне. —то они там
искали?
- Ѓудто потерЯли что-то, - сказал Џетрок.
Ќе успела ‘тепанида ответить, как немцы от кухни гурьбой двинулись к
хате, густо затопали сапогами в сенЯх, и уже не один, а трое сразу
ввалились в истопку. € пошло... ‘ выражением злой, непонЯтной решимости на
лицах начали переворачивать все вверх ногами - кадки, кадушки, сбрасывать
с гвоздей навешанное на них трЯпье; в сенЯх разгребли ногами кучу
картошки, с грохотом откинули прочь крышку сундука и моментально
перевернули там все кверху дном. Џетрок съежилсЯ возле двери и молчал, у
него тоже никто ни о чем не спрашивал. Ћн поглЯдывал только, как
долговЯзый, в широких сапогах немец злобно ворочал корзины, кадку с
коноплей, раскатал все чугуны из-под ног. Џодскочив к ‘тепаниде, оттолкнул
ее в сторону и коленом прощупал сенник на скамейке. ‚ыглЯнув в конце,
Џетрок увидел, как несколько солдат влезли на снопы в пуньке и начали
шарить там, сбрасываЯ снопы к воротам.
- —то, паны, ищете? - как можно ласковее спросил Џетрок, ни к кому,
однако, не обращаЯсь.
„олговЯзый, измерив его ледЯным взглЯдом водЯнистых глаз, что-то
непонЯтно крикнул, и Џетрок не спрашивал больше. Ћн еще глубже забилсЯ в
угол, подальше от двери, и молча наблюдал за происходЯщим. Ќаконец,
оставив разгромный ералаш в сенЯх и в истопке, немцы вытрЯхнулись во двор
и там долго еще ходили вдоль стен, заглЯдываЯ под стрехи, за изгородь в
крапиву и даже на обросшую мхом крышу истопки.
- ‘дурели они, что ли? - недоумевал Џетрок.
Ћднако надо было наводить какой-то порЯдок, Џетрок взЯлсЯ сдвигать на
прежнее место кадушки, как вдруг услыхал знакомый звук струн и замер в
испуге - они уже добрались до его скрипки. "Ђх ты, горечко!" - подумал
Џетрок, готовый заплакать от такой неприЯтности, но что было делать?
Њожет, позабавЯтсЯ, да и отдадут? Ђ то неужто поломают и бросЯт, но зачем
им скрипка?! Ќе слишком, однако, рассуждаЯ, он выскочил в сени как раз в
тот момент, когда из хаты, пригнув голову в высокой фуражке, стремительно
выходил офицер, за ним катилсЯ кругленький фельдфебель. ‚ сенЯх они
столкнулись с Џетроком, и тот заговорил, путаЯсь от волнениЯ:
- Џан офицер, пусть мне отдадут ее... Ќу, скрипку... Џотому что моЯ ж
это, собственнаЯ... Љупил, знаете...
- ‚эк! - гаркнул, словно плетью хлестнул, офицер.
ЉлЯнЯ все на свете, Џетрок задом подалсЯ к истопке, тихонько отворил
дверь. “ оконца, полнаЯ напрЯженного вниманиЯ, стоЯла ‘тепанида.
- Џропала скрипочка, - сокрушенно сказал Џетрок. - € что за холера на
них напала?
Ђ стрЯслось, наверное, что-то скверное, подумал Џетрок, услышав во
дворе резкую команду, и в оконце стало видать, как они начали строитьсЯ -
в две шеренги, с винтовками в руках. ‚се стали в строй - и фельдфебель и
Љарла, - перед строем осталсЯ лишь офицер, и рЯдом, прижав к бокам руки, с
убитым видом вытЯнулсЯ повар. …го белаЯ куртка также была подпоЯсана
ремнем, обвисшим от тЯжести двух подсумков по обе стороны от прЯжки.
“ронив голову, повар неподвижно смотрел перед собой в мураву, и только,
когда офицер что-то рыкнул, тот поднЯл узкое, болезненное, испитое лицо и
сдержанно ответил двумЯ словами. Ћфицер тут же коротко, без размаха смазал
его по щеке, немец пошатнулсЯ, но не соступил с места и даже не поднЯл
руки, чтобы защититьсЯ.
- ‘тепанида, ‘тепанида! ѓлЯнь! - почти испуганно заговорили Џетрок. -
‚от диво!
‘тепанида, однако, зЯбко кутаЯсь в ватник, села на сенник, а Џетрок,
словно там шло интересное кино, смотрел сквозь оконце во двор. Ќемцы
понуро молчали, молчал и побитый повар, который также стал в конце строЯ,
а офицер, заложив за спину руки в перчатках, ходил перед ними и что-то
говорил отрывистым голосом. ‘кажет, помолчит, сделает три шага,
остановитсЯ, снова скажет и снова молчит. ‘удЯ по мрачным выражениЯм
солдатских лиц, говорил он не слишком веселое, наверно, отчитывал. Џетрок
догадывалсЯ, там что-то случилось, и, кажетсЯ, провинилсЯ повар. ‚ообще
это было интересно, но Џетрок начал немного опасатьсЯ, как бы это лихо не
перекинулось и на него со ‘тепанидой. ‚се, пожалуй, зависело от офицера.
Џетрок уже знал точно, что самый старший здесь этот офицер и что хорошего
ждать от него не приходитсЯ, а на плохое, судЯ по всему, он всегда готов.
Ќо вот нотации во дворе окончились, строй рассыпалсЯ, некоторые из
немцев начали закуривать, а остальные пошли к машине. “ж не выберутсЯ ли
они совсем, с надеждой подумал Џетрок. Ќо, пожалуй, выбиратьсЯ им было
рано. ‚о дворе еще оставалась сераЯ палатка, кухнЯ, офицер чего-то помахал
руками перед фельдфебелем, и тот вдруг покатилсЯ к приступкам. ‘ердце у
Џетрока екнуло: не сюда ли, в истопку?
Ћн не ошибсЯ. „верь истопки широко растворилась, и фельдфебель, словно
собачонку, поманил его пальцем с порога.
- Љом! Љом-ком...
- џ?
- џ, Я. ’ы, - подтвердил фельдфебель.
Џетрок поправил на голове кепку и пошел за ним через сени во двор.
‘олдаты уже садились в машину, один за другим по очереди взбирались через
задний борт, офицер стоЯл у раскрытой дверцы кабины. ‘квозь дыру-проломину
в изгороди фельдфебель пролез в огород и, растаптываЯ бураки на грЯдке,
мелко засеменил в дальний конец огорода. Џетрок недоуменно тащилсЯ следом.
- Љлозет нихт? - спросил фельдфебель, вдруг остановившись.
- Љого? - не понЯл Џетрок.
- Љлозет нихт? ”ерштейн? Љлозет, клозет? - добивалсЯ фельдфебель, но,
видно, понЯв безуспешность своей попытки, суетливо опустилсЯ на корточки и
произнес четко: - Ђ-а-а...
- Ђ! - понЯл Џетрок. - ќто самое?
- …го самое, - повторил немец. - „елайт!
- ’ак это... …сли кому надо, так...
Џетрок хотел подробнее разъЯснЯть этот деликатный вопрос, показать на
хлев, который теперь пустовал без надобности. Ќо фельдфебель не стал его
слушать, а коротенькими ногами отмерил три широких шага у зарослей
смородины под тыном.
- Ћфицирклозет! - объЯвил он решительно. - „рай час врэмЯ. ”ерштейн?
ЏонЯтие?
- ’ак, понЯтно, - не совсем уверенно сказал Џетрок.
—то ж, это было не самое худшее - выкопать им клозет, Џетрок даже
обрадовалсЯ, что все обошлось таким простым образом. Ђ он уже думал... Ћн
даже испугалсЯ, как бы эта Ямка не стала его последним пристанищем.
Ћн вернулсЯ во двор и на дровокольне вытащил из-под досок старую,
заржавелую лопату. Љопать ею было не очень удобно, но за три часа, может,
и выкопает. Ќадо выкопать, потому черт их знает, что его ждет, если не
управитсЯ вовремЯ.
Њашина, слышно было, уже заурчала мотором, наверно, все там уселись.
Џетрок, чтобы убедитьсЯ, украдкой выглЯнул из-за угла поленницы. „вор
почти опустел; разрываЯ огромными колесами огородную землю, машина
разворачивалась под липой. ‚озле кухни осталсЯ один Љарла, и рЯдом на
скамье под тыном устраивалась чистить картошку ‘тепанида. Ќу, конечно,
всем дали работу, подумал Џетрок, заметив перед женой полмешка картошки,
видно, набранной у него в сенЯх. ‚се отдалЯЯсь, машина с урчанием поползла
к дороге, и Џетрок с лопатой вышел во двор, испытываЯ в душе маленькое
облегчение оттого, что хоть на времЯ избавилсЯ от своих постоЯльцев. Ќо
рано порадовалсЯ - между палаткой и окнами хаты с холодным выражением на
молодом прыщеватом лице стоЯл немец с винтовкой, над которой торчал
блестЯщий широкий штык. Ќу вот, поставили часового, догадалсЯ Џетрок,
тотчас возвращаЯсь к привычному состоЯнию унылой озабоченности. Љонечно,
радости тут не дождешьсЯ, подумал он, направлЯЯсь через двор в огород, и
услышал голос Љарлы от кухни:
- ”атэр, ком!
Љарла стоЯл над большим белым чаном и, когда Џетрок подошел ближе,
приподнЯл крышку, в чане было мЯсо. Љонечно же, Ѓобовкино мЯсо. “хватив
увесистый кусок, сначала поднес его ‘тепаниде. ’а, однако, брезгливо
покачала головой.
- Ќе буду.
’огда Љарла повернулсЯ к Џетроку, и тот взЯл из его рук хороший кусок с
костью. Ћт мЯса исходил вкусный и сытный запах, очень захотелось есть, но
‘тепанида из-под тына с таким презрением взглЯнула на Џетрока, что тот
смешалсЯ.
- ќто... Њожет, потом, пан Љарла? ‡наете, мне бы лучше это самое...
Џрикурить.
- Љурить! - понЯл Љарла. - џ! џволь.
Ћн достал из кармана пачку сигарет, они неторопливо закурили по одной.
Џетрок жадно затЯнулсЯ, все еще держа в левой руке кусок мЯса.
- џ это... подожду. Ќу, потом чтоб, - показал он на мЯсо и на истопку.
- џ, Я, - согласилсЯ Љарла.
Џетрок быстренько подалсЯ к сенцам, но тут от палатки решительно шагнул
часовой.
- •альт! ”ерботэн!
- —то?
- •альт! –урюк! - металлическим голосом гаркнул тот, ловко перегородив
путь к порогу. …го молодое лицо было каменным.
"Ћх ты, горе! - подумал Џетрок. - “ж и в хату не пускают. Љак тут
жить?" Ќо так: не пускали даже в истопку. Џетрок потопталсЯ во дворе,
докурил до ногтей Љарлову сигарету. Љарла, изредка поглЯдываЯ на него
ничего не выражающим взглЯдом, начал хлопотать возле кухни. “ тына чистила
картошку ‘тепанида. Ќаверно, чтобы не видеть никого во дворе, она
повернулась к кухне спиной.
—то поделаешь, Џетрок с сожалением положил кусок на металлическую
крышку чана и пошел в огород. Ќадо было копать офицерский клозет.
Љопать сначала было легко, лопата без труда лезла в мЯгкий огородный
перегной, который Џетрок понемногу отбрасывал к тыну. Ќо потом землЯ стала
тверже, пошла глина, тут надо было долбить да еще неудобно выкручиватьсЯ с
лопатой в узкой тесной Ямке. •отЯ погода с утра выдалась холодноватой и
ветреной, Џетрок быстро согрелсЯ, расстегнул кожушок. Ћн выкопал только до
колена, а уже устал и почувствовал, что так можно и опоздать. ‚ерно,
прошла половина, если не больше, отпущенного ему срока. ‚змокрела спина
под кожушком, и, чтобы немного передохнуть, Џетрок присел на край Ямы.
‚ это времЯ он и услышал голоса во дворе. Ћни показались ему знакомыми.
Џетрок оглЯнулсЯ. €з-за хаты по бурачным грЯдкам к нему широко шагал ѓуж в
испачканных грЯзью сапогах, с винтовкой на плече. ЃелаЯ мЯтаЯ повЯзка
сползла ниже локтЯ на рукаве все той же рыжей кожаной куртки. "—то за
напасть!" - недобро подумал Џетрок, уже чувствуЯ приближение новой беды.
Џолицай подошел к разрытой земле и сбросил с плеча винтовку.
- Љопаем? - не здороваЯсь, сказал он.
- „а вот... Љак видишь...
- Ќе то копаешь.
- —то скажут. Њы теперь, знаешь, все по приказу.
- ’ак вот тебе мой приказ: пойдешь на картошку. ‚ ‚ыселки. “же всех
выгнал, одни вы с бабой остались.
"‚от еще новость! - подумал Џетрок. - —тоб вас с вашей картошкой!" €дти
на эту стужу, не поев, на весь день в поле Џетроку совсем не хотелось, но
он не знал, как отказатьсЯ.
- Ђ может бы, нас освободили? ѓа? ‡доровьичко, знаешь, того... ‚ боку
крутит, так это...
- Ќу, ну мне! - строго перебил его ѓуж. - Љрутит ему! ‚от не выберем
картошку, тогда немцы голову открутЯт. Џриказали: выбрать до последней
картофелины и отвезти на станцию. ‘рок - до воскресеньЯ.
- ’ак это... ђазве помоложе нет? - заволновалсЯ Џетрок. - Ѓаб, девок. џ
ведь шестьдесЯт лет имею...
- „авай, давай! - нетерпеливо пристукнул прикладом по земле ѓуж. - Ѓез
разговоров.
Ќемного помедлив, Џетрок начал вылезать из недокопанной Ямы. Ћчень ему
не хотелось идти неизвестно куда, на выселковское поле, но, наверно,
придетсЯ. ќти тем более не отцепЯтсЯ. ќти найдут тебЯ под землей, вытащат
и заставЯт делать все, что им прикажут немцы.
‡ахватив лопату, он покорно пошел за полицаем к хате, чувствуЯ, как
ноет натруженнаЯ поЯсница, и вдруг подумал: а может, так будет и лучше -
подальше от этой истоптанной, разграбленной усадьбы, во чистое поле. ’ам
хоть среди своих, без этих понуканий да издевательств. Љак и всегда, он
уже пыталсЯ найти какие-то преимущества в новом положении, потому что как
же иначе жить, если не приспосабливатьсЯ к обстоЯтельствам? ’ак, как
хочетсЯ, все равно не будет, это он знал определенно.
Ћни пролезли через дыру в изгороди и очутились во дворе, где уже густо
дымила кухнЯ, из котла клубами валил пар. Љарла помешивал там что-то, а
‘тепанида по-прежнему с молчаливой сосредоточенностью чистила возле тына
картошку.
- Ќу, активистка, ты долго там? - нетерпеливо гаркнул на нее ѓуж.
- Ќе погонЯй, не запрЯжена, - спокойно ответила ‘тепанида, с силой
бросив в ведро очищенную картофелину.
- џ не погонЯю, а приказываю. Ѓерите корзины и марш оба за мной!
- Ђ где Я их возьму?
- „ома возьми! Џоди, есть же в сенЯх корзины?
- Ђ кто менЯ туда пустит?
- Љак кто? Ђ часовой что, не пустит?.. ќй, приЯтель! - другим тоном,
гораздо мЯгче обратилсЯ ѓуж к часовому. - „ай Я поглЯжу. Љорзина нужна.
Џонимаешь, корзина!
- –урюк! - гаркнул часовой и скинул с плеча винтовку.
"‚от хорошо! - молча порадовалсЯ Џетрок. - ‚от так тебе и надо: цурюк!
Ђ ты думал?" € он почти с симпатией посмотрел на этого тупорылого
часового, который так кстати осадил гонористого полицаЯ.
- Ђх ты, черт! - озабоченно крутанулсЯ ѓуж. - Ќу, мешок бери,
какое-нибудь ведро...
- ѓде Я возьму ведро? ќто же ихнее.
"„а, ‘тепаниду голыми руками не схватишь! - может, впервые за много лет
с восхищением подумал о жене Џетрок. - …сли уж заупрЯмитсЯ, так поскачешь.
€ Я тут тебе не помощник. ‡аставь, если сумеешь!"
‡а разговорами во дворе они не сразу услышали, как огромнаЯ немецкаЯ
машина свернула с большака и подкатила к воротам. Ћна еще не остановилась,
а из кабины поспешно вывалилсЯ колобок-фельдфебель, на его раскрасневшемсЯ
лице было какое-то оживление, доброе или нет, сразу трудно было и понЯть.
- ‚ас ист дас? - гаркнул фельдфебель, останавливаЯсь перед ѓужом. ’от
неуклюже попробовал взЯть под козырек, но ему все испортила винтовка,
ремень которой неловко соскользнул с кожаного плеча и повис на локте. -
‚ас ист дас? —то есть это? - совсем уже зло повторил фельдфебель.
ЏодбоченЯсь одной рукой, он так и стоЯл, маленький и круглый, перед
неуклюжим длинноруким ѓужом.
- Џриказ на картошку, пан офицер. Ќа картошку! - уточнил ѓуж. - —тоб
выбрали до воскресеньЯ.
- ‚ас ист дас? - не принимаЯ объЯснениЯ, разъЯренно взвизгнул
фельдфебель и подступил на шаг к полицаю.
- џ же говорю, пан офицер, приказано всем на картошку. Џан
бургомистр...
- ‚ас ист дас? - добивалсЯ фельдфебель, и ѓуж на этот раз проглотил все
слова. ‚ытЯнувшись и вытаращив глаза, он молча стоЯл перед немцем, который
вдруг встрепенулсЯ и как-то очень ловко снизу вверх ударил его два раза -
по одной и по другой щеке. Џолицай отшатнулсЯ с винтовкой, облаписто
прижал ее к боку, растерЯнно моргаЯ глазами, верно, в ожидании новых
оплеух. Ќо фельдфебель больше не бил, вместо того ткнул коротеньким
пальчиком в ворота. - ‚эк!
€ когда ѓуж то ли испуганно, то ли с облегчением подалсЯ со двора,
фельдфебель презрительно процедил сквозь зубы:
- ‚анютши полицайшвайн...
- Ђга, правильно вы его. Ќехороший человек, - не удержалсЯ Џетрок,
весьма довольный таким оборотом дела. Ћн весь затрЯссЯ от радости, но
фельдфебель как-то странно взглЯнул на старика, будто впервые увидел его
тут, и недобро сощурил глаза.
- Ћфицирклозет фертиг?
- ѓа?
- ’ам готоф? - указал он на огород.
- ’ак где же готов, когда этот приперсЯ, - спохватилсЯ Џетрок,
догадавшись, о чем спрашивает немец. Ќо тут же он замолчал, заметив, как
фельдфебель украдкой заходит сбоку, и прежде, чем он что-либо понЯл,
остраЯ боль от удара сапогом в зад заставила его отскочить на три шага к
ограде. "Ћ божечка мой!" - только успел подумать Џетрок и как ошпаренный
вылетел через дыру в огород.

‘тепанида сама не знала, как пережила тот страшный предутренний час,
когда немцы трЯсли усадьбу, переворачивали всю утварь. ’о, что ночью никто
ее не заметил, было уже Ясно, но оттого не становилось легче, думалось
разное. ЋпЯть же винтовка пропала именно здесь, на хуторе, и этого,
наверно, было достаточно, чтобы жестоко расправитьсЯ с хозЯевами. ‘транно,
как это вчерашней ночью, охваченнаЯ неодолимой жаждой мести, она не
подумала о том. ‡ато под утро от этих мыслей ей стало страшно.
Ќо пока все обошлось, немцы вымелись на работу, при кухне осталсЯ один
только Љарла, и ей приказали ему помогать: сначала чистить картошку (три
полных ведра), потом перемыть две дюжины плоских котелков с крышками; еще
Љарла заставил ее оттереть песком два закоптелых чана и вдобавок постирать
какие-то кухонные трЯпки в горЯчей воде с мылом. Ќарочно не торопЯсь, безо
всЯкой охоты она делала все это, и постепенно, по мере того, как отходила
от утреннего испуга, в ней росло беспокойство за поросенка: как он там?
Ќадо было его накормить, а то еще завизжит на всю округу, кто-то наткнетсЯ
и выпустит или украдет, что тогда в хозЯйстве останетсЯ?
Ќо Љарла ни на шаг не отпускал ее от кухни, находил разную работу, и
она молча, безотказно все делала. Ћбедать немцы на хутор не приезжали,
может, вышла какаЯ неуправка с мостом или отрабатывали за вчерашний
праздничный день. Џриехали они перед сумерками и сразу обсыпали кухню,
все, видно было, усталые, изголодавшиесЯ и озЯбшие на ветру. Џетрок уже
выкопал и обносил тыном офицерский клозет на огороде, а она шмыгнула от
кухни к сенЯм, и часовой отступил в сторону, теперь он позволил ей войти в
истопку.
‘тепанида вошла и затаилась, она опасалась им мозолить глаза, все
думалось: а вдруг кто узнает или догадаетсЯ, что именно она взЯла
винтовку. Ќе будь надобности, она бы и не вылезала из этой истопки, где
теперь был длЯ нее приют и убежище и где с утра все оставалось
развороченным, опрокинутым вверх дном. Џетрок еще не вернулсЯ с огорода, и
она сама порассовывала по углам кадки, утварь, повесила шмотки на гвозди
по стенам. ‡Ябкий осенний день под вечер и совсем испортилсЯ, начал
моросить дождь, немцы не слишком разгуливали по двору, а как-то быстро
разобрали возле кухни свои котелки с мЯсом и позабирались в палатку.
Ќаступил вечер.
Љогда во дворе опустело, ‘тепанида собрала в чугунок остатки старой
вареной картошки из ушата, немного присыпала ее отрубЯми, глЯнула в
окошко. „вор и окрестности хутора быстро погружались в ненастные осенние
сумерки, возле кухни не было никого, кроме Љарлы, который, напЯлив на
голову косой клин пЯтнистой накидки, наводил там порЯдок. ‘ чугунком,
прикрытым полой ватника, она шагнула из сеней, сразу, однако, наткнувшись
на часового - пожилого длинноносого немца в надвинутой на уши мокрой
пилотке. ’от стоЯл у двери под крышей и тотчас вытЯнул ногу перед порогом.
- ќс ист ферботэн! ЌэльзЯ!
- ЌельзЯ?.. ‚от как...
Ћна не стала ни просить его, ни уговаривать - из хаты доносились злые
слова фельдфебелЯ, значит, он или офицер приказали часовому не пускать во
двор. "—тоб вы посдыхали все!" - мысленно сказала она себе и вернулась в
истопку.
Ћна поставила чугунок у порога, села на сенник и просидела так до тех
пор, пока в истопку не влез Џетрок. Ћт него повеЯло студеной мокрЯдью,
хотЯ Џетрок вовсе не казалсЯ озЯбшим или усталым, скорее веселым и
довольным.
- Ѓаба, живем! - с необычным длЯ него оживлением заговорил он прЯмо с
порога. - ‘делал сортир, ну, этот клозет... Ћфицер похвалил.
- Њожет, обругал?
- Ќет, похвалил, ей-богу. Џо плечу так похлопал. ѓут, сказал.
- ‡дорово ты выслужилсЯ, - с издевкой сказала ‘тепанида, удивлЯЯсь про
себЯ: нашел, чему радоватьсЯ.
- „а не выслужилсЯ, черт их бери! - переходЯ на шепот, заговорил
Џетрок. - Ђ вот подумал, может, скрипку отдадут.
- Ќе отдадут, - сказала она. - Ќе затем брали.
- Ђ зачем она им? €грать же не умеют.
- Ђ вдруг и умеют.
- …сли бы умели, уже играли бы. џ знаю.
- Ќу иди. Џроси, - сказала она, думаЯ между тем о другом.
Џоросенок, верно, пропадет, просто околеет в такую стужу, если до того
не сдохнет с голоду в барсучьей норе. € что делать? ђазве попроситьсЯ по
какой нужде с усадьбы, может, пустили бы? Ќо какую придумать причину,
чтобы поверили, она все не могла сообразить и напрЯженно думала об этом.
- Ђ и пойду, - набиралсЯ решимости Џетрок, однако не двигаЯсь с места.
€ тогда она вспомнила о своих недостреленных курах, которые скорее
всего куда-нибудь сошли с хутора или, может, разбежались по оврагу.
•лопоча днем возле кухни, она поглЯдывала украдкой по задворкам, не
покажетсЯ ли какаЯ. Ќо не показалась ни одна, куда-то запропастились
надолго.
- Џопроси там, чтобы пустили курей поискать. Љур, скажи, разогнали
вчера, надо собрать.
- Ђ что? Њожно. Ќу, боже, помилуй!
Ќе видно было в темноте, но она знала, Џетрок перекрестилсЯ и
нерешительно открыл дверь. Џотом не сразу, погодЯ из сеней послышалсЯ
тихонький стук в хату, и ‘тепанида заволновалась: черт знает, что сейчас
будет? •отЯ бы живым вернулсЯ ее Џетрок.
ЉажетсЯ, его впустили в хату, и он пропал там надолго. Ћна ждала и
слушала, но почти ничего не было слышно, кроме редких не наших слов, из
которых ничего невозможно было понЯть. € вдруг тоненько, певуче зазвучала
одна струна скрипки, другаЯ и третьЯ, их звуки слаженно слились в мелодию,
и она узнала Џетрокову руку. Ќа что другое он был не слишком сноровист, но
играть на скрипке умел, это она знала. Ќеужели вернут, с грустной радостью
подумала ‘тепанида. Ћднако Џетрок не возвращалсЯ, зато из хаты певуче
заструилась печальнаЯ музыка некогда любимой ее "Љупалинки". ‘тепанида
слушала-слушала, подавлЯЯ в себе что-то жалостливое, что властно
овладевало ее чувствами, и не сдержалась. €з глаз выкатились одна за
другой несколько слезинок, она быстренько стерла их с лица уголком
жесткого платка и снова затаилась слушаЯ. Џетрок играл чисто, очень
старательно, как когда-то играл на вечеринках в ‚ыселках, ‡амошье, ѓущах
на пару с цимбалистом ‹авриком. Љогда окончил, там снова заговорили, но
скоро притихли, и опЯть зазвучал новый мотив, песнЯ про ‚олгу, которую
пели перед войной. ‘лышно было, ему даже подпевали, несуразно фальшивЯ, на
чужом Языке. ‘тепанида все слушала, и ее первое невольное очарование
музыкой начало уступать место досаде и даже злобе - зачем он им играет?
Ќашел кого тешить музыкой! Ќе мог отказатьсЯ, что ли? ‘казал бы: не умею,
не моЯ скрипка, чужаЯ. Ђ то обрадовалсЯ: похвалил офицер за сортир, так,
может, теперь найметсЯ ему играть, когда тот будет сидеть там. Ќу, пусть
только вернетсЯ!.. …сли в конце концов не заслужит от них еще одного пинка
в зад.
‚ремЯ шло, а с пинками там Явно не торопились, наверно, действительно
его игра нравилась. Џетрок играл долго, после песен взЯлсЯ за танцы и
переиграл им и "Љазачка", и "‹евониху", и краковЯк. ‘тепаниде показалось
даже, что там раза два похлопали в ладоши и кто-то сказал "браво", что ли.
"‘мотри ты! - удивлЯлась ‘тепанида. - Ќу погоди же, Я тебе покажу, как
угождать этому воронью!"
Њожет, спустЯ только час стукнули двери - одна, втораЯ. Џетрок вернулсЯ
в истопку и уже с порога сказал тихо, но вполне удовлетворенно:
- Ќу, Я же говорил...
- Ћтдали?
- Ћтдали вот, а ты не верила, - он сунул ей что-то в темноте, и она не
сразу нащупала тоненький гриф скрипки.
- Ђ про кур спросил?
- Ђ, про кур... ‡абыл. ‡абыл, знаешь. ’ам, поди, с ними не очень
поговоришь.
Љоротко размахнувшись, она швырнула скрипку на жернова, та слегка
стукнулась о что-то нетвердое и отскочила, тихонько загудев струнами.
Џетрок ужаснулсЯ:
- ’ы что? ’ы что это, того?..
- џ не того. ќто ты, глЯжу, скоро будешь того, - вполголоса, зло
заговорила она. - ЏриладилсЯ, играет. Љому ты играешь, подумал? Њожет, они
детей твоих поубивали. ѓде твоЯ дочка? ѓде сын? Љоторый уже месЯц ни
весточки, может, в земле уже, а он им играет!
- Ќу а что поделаешь? ‘казали! Ќу и играл. ‡ато отдали.
- Ћтдали! ’еперь каждый вечер им играть будешь?
Џетрок не успел ответить, как снаружи где-то поблизости от хаты
громыхнул очень звучный в ночной тиши выстрел, и сразу там загалдело
множество голосов - встревоженно, громко, по-немецки. ‚ хате стукнули
двери, все выскочили из нее на темный двор, и тут же опЯть послышались
тревожные крики, и снова два раза подрЯд грохнули выстрелы. ‘тепанида
сидела будто неживаЯ, не понимаЯ, что происходит, куда и в кого там
стрелЯют, как вдруг над хатой и двором вспыхнул слепЯщий, словно
электрический свет; в оконце ударил Яркий огненный сноп, быстро
перебежавший по полу, по кадкам, по Џетроку, который, замерев, держал в
руках красную скрипку, и вдруг погас на стене под черной потолочной
балкой.
- ђакета, - упавшим голосом сказал Џетрок. - —то же это делаетсЯ?
‘палЯт...
Ћна также не знала, что там делаетсЯ, и, ничего не видЯ, с ужасом
прислушивалась к загадочной суматохе возле усадьбы. Џохоже было, весь этот
гвалт смещалсЯ за хату, к оврагу, слышен был топот сапог по земле, там же
в отдалении бахнуло еще несколько выстрелов. Ђ когда вскоре вспыхнула еще
одна ракета, ее дальний свет тусклым неверным отблеском метнулсЯ по ветвЯм
лип к громоздкому верху машины под ними. "Љого они там увидели? - думала в
страхе ‘тепанида. - Ќеужели поросенка? Њожет, выбралсЯ, прибежал, теперь
точно застрелЯт".
Ћна уже не могла оставатьсЯ на сеннике, стала на коленЯх к оконцу и
всматривалась в темень двора. Џотом попыталась выйти, но тут же вернулась
к оконцу, решив, что теперь выходить нельзЯ: чего доброго, еще убьют в
темноте. € она вслушивалась в выкрики, недалекую тревожную суету возле
оврага или на огороде по ту сторону усадьбы. ’ам громыхнуло еще несколько
выстрелов и послышалась зычнаЯ отрывистаЯ команда.
- Ѓоже мой! —то же это? - не в состоЯнии что-либо понЯть, спрашивал
Џетрок.
- ’ихо ты! ‘лушай...
Ќу, конечно же, что им еще оставалось, кроме как сидеть и слушать. €
вот в этой нескончаемой напрЯженности, когда там немного притихло, она
услышала короткий разговор у крыльца, кто-то обратилсЯ к часовому, и она
понЯла одно только знакомое слово "бандытэн". "Ќо откуда здесь могут
взЯтьсЯ бандиты? - подумала она. - Њожет, из лесу напали на немцев, если
те так Яростно бросились к оврагу? Ќо почему тогда не слышно выстрелов с
той стороны, от оврага?.."
- —то будет, что будет? - продолжал сетовать Џетрок, и она тихо
откликнулась:
- —то будет, то и будет. Ќе знаешь разве?
- •оть бы не запалили хутор.
- Њогут и запалить, - согласилась ‘тепанида. - Ћни все могут.
…й показалось, что кто-то пробежал вдоль стены за истопкой во двор или
к палатке, там снова послышались голоса, но в этот раз сдержанные, и
прибежавший, громко топаЯ по земле, снова скрылсЯ. ‚ыстрелов не было
слышно, хотЯ еще несколько раз засветили ракеты, их дальний скользЯщий
отсвет ненадолго разогнал мрак во дворе и в истопке. Ћна увидела белое,
словно полотно, Џетроково лицо, в руках тот держал ненужную теперь
скрипку, вроде не знаЯ, куда с нею деватьсЯ.
- €дут!!
Џетрок весь напрЯгсЯ в темноте, она почти физически ощутила это, а
потом уже и до ее слуха донессЯ далековатый еще разговор, возбужденные
голоса немцев. ѓолоса приближались - группа или, может, все вместе они
возвращались в усадьбу. „а, возвращались - голоса стали Явственнее,
временами их перебивал один погромче, может быть, голос фельдфебелЯ,
подумала ‘тепанида и снова прислушалась. Ќет, это был другой голос, он
разъЯснЯл что-то или, возможно, оправдывалсЯ.
‚скоре по стежке за истопкой и на дровокольне затопали тЯжелые шаги, по
двору метнулось несколько лучей фонариков, которыми немцы освещали себе
дорогу. Ћни ввалились во двор, кажетсЯ, всей оравой, остановились
посередине. Љто-то вбежал в хату ("‹ихт, лихт!"), и в окне засиЯла
электрическаЯ лампочка - включили свет.
‘тепанида стоЯла возле оконца, уже Ясно сознаваЯ, что сейчас
обнаружитсЯ что-то очень неприЯтное длЯ нее, но того, что оказалось на
деле, она не предвидела. ‘квозь старое грЯзное стекло оконца не много было
видно в ночной мгле двора, разве только то, что высвечивалось
электричеством из хаты. Ћна увидела, как немцы приволокли и бросили на
траву что-то тЯжелое, а сами столпились вокруг, оживленно разговариваЯ
между собой. Ћдни смеЯлись, другие возбужденно что-то выкрикивали. €з-за
их спин и пилоток видна была в середине только высокаЯ фуражка офицера в
блестЯщем плаще. ”онарик бросал светлое пЯтно у ног на землю.
- Љого-то убили, - сказала она Џетроку, который пристроилсЯ рЯдом,
заглЯдываЯ в оконце. Ќо не успел тот что-либо увидеть, как в сенЯх
раздалсЯ грохот, слабый лучик фонарика метнулсЯ по истопке, ослепил их на
сеннике под оконцем.
- ”атэр, ком! ‘мотрель айн бандит! Ћпознаваль айн бандит, - сказал, тут
же поправив себЯ, фельдфебель.
Џерекрестившись на ходу, Џетрок подалсЯ к двери, ‘тепанида осталась в
темноте и уже не смотрела в оконце. Ћна будто всЯ окаменела, стоЯ на
середине истопки, уже знаЯ, что произошло страшное, и, как приговора,
ждала подтверждениЯ своей догадки.
Љогда вскоре Џетрок вернулсЯ, ‘тепанида не спросила у него - _кто_. Ћна
была бы благодарна Џетроку, если бы тот вообще ничего не сказал, просто
помолчал до утра. Ќо Џетрок был не таков, чтобы долго молчать о главном,
и, едва прикрыв за собой дверь, сообщил испуганным шепотом:
- џнку убили!
Џочувствовав, будто рухнула куда-то во тьму, ‘тепанида молчала, сердце
ее болезненно защемило, а Џетрок, видно, понЯл это ее молчание как
невысказанный вопрос к нему и поспешил уточнить:
- Ќу, того пастушонка. ‘ ‚ыселок.
—тобы в самом деле не упасть, она руками нащупала край сенника и
медленно опустилась на него.
‘ознание ее и вправду словно провалилось куда-то из этой истопки и этой
страшной ночи, она перестала ощущать себЯ в этом суматошном мире, который
все суживалсЯ вокруг нее, уменьшалсЯ, чтобы вскоре захлопнутьсЯ западней.
Ћна знала, ее конец близилсЯ скоро и неумолимо, и думала только: за что?
—то она сделала не так, против бога и совести, почему такаЯ кара
обрушилась на нее, на людей? Џочему в эту и без того трудную жизнь
вторглись эти пришельцы и все перевернули вверх дном, лишив человека даже
маленькой надежды на будущее?!
Џочему и за что, непрестанно спрашивала она себЯ, не находЯ ответа, и
мысли ее обращались вспЯть, в глубину прожитого. ‡а стеной во дворе
понемногу утихало, переставали топать грубые солдатские сапоги, временами
доносились немецкие фразы, но она не слушала эти постылые чужие слова,
душевно успокаиваЯсь, он уже видела другое времЯ и слышала в нем другие
голоса людей, сопровождавших ее всю жизнь. Њожет, только в них и было
теперь утешение, если в этом мире еще оставалось место длЯ какого-нибудь
утешениЯ...

Ќа хуторе в тот день не обедали: ‘тепанида ждала из школы детей.
Џетрока с утра не было дома - на рассвете повез с мужиками самообложение
на станцию, вернутьсЯ должен был ночью. Љак раз сделалось очень скользко -
днЯ три до того была оттепель, на дворе все плыло, с неба сеЯлсЯ мелкий
дождик, а утром ударил мороз, - поле, дорога, деревьЯ покрылись ледЯной
коркой; один сук на липе не выдержал, обломилсЯ и обледенелыми ветвЯми
завис над снегом. ‘квозь оттаЯвшее окно ‘тепанида увидела за этим суком
человека в поле, который то быстро бежал по дороге из ‚ыселок, то
приостанавливалсЯ и ровно скользил по санной колее, размахиваЯ длинными
рукавами зипуна. Љогда человек перебежал большак и направилсЯ к хутору,
‘тепанида признала в нем выселковского подростка Џотапку. Џотапка -
переросток, в школу зимой он не ходил: не было обувки - и целыми днЯми
сидел на скамейке в хате, половину которой занимал сельсовет, всегда,
разинув рот, слушал, о чем говорили мужчины. …сли случалась надобность
кого-либо позвать, сельсоветский председатель, одноглазый ‹евон Ѓогатька
посылал Џотапку. Џодросток не слишком охотно, но шел или бежал, куда
посылали, и, вернувшись, снова присаживалсЯ у порога, полный вниманиЯ ко
всему, о чем говорили старшие.
Ќедолго поглЯдев в окно, ‘тепанида отставила в угол прЯлку, поправила
платок. Ѓыло уже Ясно, что Џотапка бежит на хутор не так себе, что у него
какаЯ-то надобность. Џоследнее времЯ в ‚ыселках едва ли не каждый вечер
собирались сходки, с крещениЯ деревенские активисты и приезжие
уполномоченные из района старались сагитировать мужиков в колхоз. „а
впустую. Џозавчера просидели всю ночь, спорили и ругались, разошлись,
когда уже занЯлсЯ рассвет, а в колхоз записалось всего шесть хозЯйств.
ѓлЯдЯ на Џотапку, ‘тепанида подумала, что, верно, и теперь тот бежит
оповестить о собрании. ‡начит, ликбеза сегоднЯ не будет. Ћна немного
пожалела об этом, потому что сегоднЯ, как никогда раньше, удачно исписала
страничку в тетрадке, и слова, может быть, первый раз за зиму, получились
довольно аккуратные, почти все ровненькие, вероЯтно, в школе ее похвалили
бы. Џрошлый раз учительница упрекнула за небрежность - было темновато,
писала, когда улеглись дети, в коптилке кончалсЯ керосин, а Џетрок все
ворчал за печью, что не вовремЯ пристрастилась к грамоте, надо ложитьсЯ
спать. ’еперь же, оставшись одна в хате, она села за прибранный стол и
неторопливо вывела: "Њы строим машины, мы строим колхозы". Ќо, пожалуй,
сегоднЯ занЯтий не будет.
’ем временем в сенЯх стукнула дверь, и, не отрЯхиваЯ ног, в хату
ввалилсЯ Џотапка - рослый бледнолицый подросток, подпоЯсанный веревкой по
заплатанному, с чужого плеча зипуну. Ќе поздоровавшись, прежде шморгнул
раза два покрасневшим простуженным носом и прогугнЯвил:
- ’етка, там ‹евон кличет.
- Ђ что, сходка?
- Ќе, не сходка. Љомбед будет.
- ’еперь?
- Ќу.
- ‘оберусь, приду, - сказала ‘тепанида, слегка озадаченнаЯ этим
сообщением. ‘ осени комбед не собиралсЯ, говорили, что будут выбирать
новый. Ќо вот, видно, нашлась какаЯ-то надобность в старом.
Џотап еще раз шморгнул носом, поправил на голове перекрученную овчинную
шапку и вылез в дверь. Џрежде чем закрыть ее, стукнул о порог каблуками
больших сапог, и ‘тепанида узнала - это были ‹евоновы сапоги. ‘ам ‹евон
теперь, наверно, подальше залез за стол в сельсовете, подобрав под
скамейку ноги, чтобы никто из приходЯщих не увидел председателЯ босым. Ќо
с обувью и на хуторе было не лучше, просто беда с этой обувью: ни себе, ни
детЯм ни купить, ни сшить. Ќа всю семью одни заплатанные валенки, которые
сегоднЯ утром надел в дорогу Џетрок, и ей теперь приходилось обувать
лапти-чуни. Џравда, о себе она не слишком заботилась, шла же не в церковь,
а коли уж заседание комитета бедноты, то чего там стеснЯтьсЯ. ‹ишь бы
тепло было ногам.
Ћна быстро собралась, надела поновее шерстЯную юбку, завЯзала свежий,
белый в крапинку платочек, аккуратнее перевЯзала на ногах лапти. Ќи к чему
старатьсЯ над нарЯдом: не молодаЯ, хотЯ здоровьем бог не обидел, все же
сорок лет - бабий век, не то что двадцать. ‘нЯла с гвоздЯ у порога главное
свое убранство - украшенный спереди вышивкой, хотЯ и не новый, но
аккуратный и теплый полушубочек, пригодный на любой выход. •ату она не
закрывала, скоро должны были вернутьсЯ из школы дети, может, она еще
встретит их по дороге. кола была недалеко, все в тех же ‚ыселках, куда
вела узенькаЯ саннаЯ дорожка от хутора. ‘тепанида шла и поглЯдывала
вперед, не покажутсЯ ли ее двое малых: ”енечка ходила в третий класс, а
”едЯ во второй. Ќо детей не было видно, а дорога была очень скользкаЯ,
просто стекло. —тобы не упасть, ‘тепанида то и дело смотрела под ноги,
ступала осторожно и озабоченно думала: что еще будет там, на комбеде?
Ќо если звали, то что-то, наверно, будет.
‚чера ночью, под утро, в непроглЯдном табачном дыму сельсоветской хаты
завЯзалось такое, что, почувствовала она, добром-миром не кончитсЯ,
обЯзательно что-нибудь случитсЯ. Ќачалось все с напрЯженной
настороженности и мужиков, и уполномоченного, и сельсоветского
председателЯ ‹евона, пока выбирали президиум, голосовали, утверждали
порЯдок днЯ - один и тот же теперь с рождества, - в хате накапливалось,
зрело что-то тревожное и даже угрожающее. Љогда заговорил уполномоченный
из района Љосмачев, все уронили головы, попрЯтали глаза, слушали и
молчали. Љосмачев говорил складно, больше упирал на политику и приводил
пример, как хорошо зажили колхозники в какой-то деревне под ‹епелем:
второй год большие урожаи, строЯт клуб, на поле работает два трактора,
приобрели молотилку, жнейки. „овольно им, выселковцам, держатьсЯ за узкие
шнурки-наделы, влачить беднЯцкое существование, раз своЯ, ‘оветскаЯ власть
предоставлЯет такие возможности, идет навстречу беднЯкам и сознательным
середнЯкам тоже. ‚сЯ страна дружно становитсЯ на рельсы коллективизации,
так к лицу ли им отставать? Љосмачев говорил рассудительно, взывал к
сознательности середнЯка, который должен выступать в союзе с беднЯком
против кулаков и подкулачников. ‘лова подбирал умные, хорошие слова и сам
выглЯдел умным, рассудительным человеком. Ћн и в самом деле был неглупым
руководителем: перед тем как начал работать в районе, несколько лет
преподавал историю в школе и, говорили, был толковым учителем. …му верили.
Ќо одной только веры длЯ выселковцев оказалось мало, нужен был свой
наглЯдный пример. Ђ такого примера, который можно было бы увидеть,
поблизости как раз и не было.
ђЯдом с Љосмачевым, тЯжело навалившись грудью на стол, сидел ‹евон
Ѓогатька с узенькой черной повЯзкой наискосок через лоб. ‹евон был свой,
выселковский мужик, многодетный, малоземельный и, как она с Џетроком,
наделенный по бедности двумЯ десЯтинами Яхимовщинской земли. ѓлаз ‹евон
потерЯл на войне, где-то под ‚ислой, когда схватилсЯ на саблЯх с двумЯ
польскими уланами. ’ам ему сильно досталось, едва очухалсЯ в госпитале и
вернулсЯ домой инвалидом - с покалеченной ногой, без глаза и без двух
пальцев на правой руке. ‘кладно говорить ‹евон не умел нисколько, обычно
его речь походила на перекатывание валунов в поле, и в делах он больше
брал характером, упрЯмым и неуступчивым. Џосле выступлениЯ Љосмачева
кое-как, с большим недобором рук проголосовали за организацию колхоза, а
как дело дошло до записи, все остановилось. ‹евон тогда неуклюже, в кожухе
поднЯлсЯ за столом над вконец закоптевшей лампой и сказал, поднЯв руку:
- …сли так, Я первый. Џускай! € вызываю последовать Ѓогатька ‘тепаниду.
Њужики будто онемели.
ќто было уже что-то новое. ‚ прошлые разы ‹евон также записывалсЯ
первым, но следовать примеру не призывал, за ним записывались ‘тепанида,
Ђнтось Ќедосека, демобилизованный красноармеец, безземельный ‚асиль
ѓончарик, и на этом наступал перерыв. Ѓольше никто не записывалсЯ, сидели
молча, курили. ‘нова выступал уполномоченный, матерно ругалсЯ ‹евон за
несознательность, и опЯть понапрасну.
’еперь ‘тепанида встала со скамейки под стеной и сказала, что согласна
вступить в колхоз.
- Ђ кого вызываешь последовать примеру? - напрЯженно уставилсЯ на нее
одним глазом ‹евон.
‘тепанида слегка смешалась. Ћднако, пока стоЯла возле скамейки над
согнутыми спинами мужиков и оглЯдывала их вскудлаченные, седые, лысоватые
затылки, ссутуленные годами, трудом и этой неожиданной заботой плечи в
кожушках, поддевках, заплатанных армЯчках, сообразила: вызвать надо того,
кто точно запишетсЯ и также вызовет кого-то подходЯщего длЯ примера.
‘начала она хотела назвать Љорнилу, который теперь сидел через три
человека от нее, тот как раз и глЯнул в ее сторону как-то боком из-за
косматого воротника кожуха, но в этом его взглЯде она не увидела
поддержки, скорее страх, недоброжелательность, и смешалась.
- Ќу, вызываю ‹адимира Ѓогатьку, - сказала она погодЯ, даже не обдумав,
хорошо это будет или не очень.
‹адимир был человек не самый бедный в деревне, но и не богатый, земли
имел, может, на какую десЯтину больше, чем она с Џетроком, с его младшей
дочерью Ђнютой ‘тепанида ходила на ликбез и сидела за одним столом в
школе.
‚ысокий, худощавый, в коротковатой поддевке, ‹адимир поднЯлсЯ со
скамьи, дрожащей рукой потрогал усы. ‘ большой неохотой, словно больной,
выцедил из себЯ что-то, что товарищи из президиума понЯли как согласие
вступить. Џотом он с таким же едва преодолеваемым напрЯжением думал, кого
вызвать последовать примеру, и назвал Ќедосеку ЂнтосЯ. Њолодой еще, живой
и подвижный Ђнтось тут же согласилсЯ и вызвал соседа через улицу €вана
ѓужова, которого в деревне звали просто ѓужом.
Љак-то пошло, тронулось, подумала ‘тепанида и даже порадовалась, что
‹евон придумал такой удачный способ двинуть колхозное дело. ‚едь это так
просто: один за другим, цепочкой; по примеру активиста, соседа, своЯка.
‚се же так веселее и надежнее, не то что вылезать, одному с мучительной
мыслью: а вдруг другие не захотЯт, не поддержат и ты окажешьсЯ выскочкой и
дураком, потому что врЯд ли выгадаешь, если поступишь наперекор всей
деревне. ‚се же дело это хотЯ и заманчивое, если посмотреть вообще, хотЯ и
государственное, умными людьми придуманное, но ведь новое, в здешних
местах не виданное, никем не испытанное; кто знает, чем оно обернетсЯ.
Њожет, где и обернулось добром, но ведь там и землЯ, может быть, лучше
здешних песков, суглинка и болот, и люди, наверно, более прилежные, не
такие, как в ‚ыселках. Љого ни возьми, так если не лодырь, то немощный, а
то вот жадный не в меру, то сварливый, нехозЯйственный или слишком тупой.
…сли они и к единоличному хозЯйству малоспособные, то какими будут в
колхозе? ‡а себЯ ‘тепанида не очень боЯлась, она как все, а если шла
добровольно первой, так, верно, потому, что в случае неудачи терЯла
немного - была беднЯчкой и полною мерой познала нужду на двух десЯтинах
суглинка за большаком под оврагом. ‘ нее уже хватит. •ватит того, что она
шесть лет, не щадЯ себЯ, надрывалась в батрачках у пана џхимовского. Ђ что
заработала? •орошо, ей дали хату да две десЯтины. Љак бы жила иначе? ‘
Џетроком, таким же, как она, батраком, да двумЯ нажитыми детьми.
‚ тот вечер в сельсоветской хате ‘тепанида воспрЯнула духом: наконец
тронулось, пошло, будет колхоз, чего уж цеплЯтьсЯ за беспросветную нищету,
не пора ли доверитьсЯ новому? ’ем более что советуют умные люди. Ћна
уважала умных людей, особенно тех, которые были из города, из рабочего
класса, понимала, уж они на плохое подбивать не станут. •орошо, что и
Џетрок особенно не возражал, хотЯ на собраниЯ ходить перестал, посылал ее
и беззлобно ворчал по утрам, когда собиралсЯ на ток или к скотине. Ќо что
знал Џетрок, который поучилсЯ когда-то две зимы в школе, только и умел
расписатьсЯ, да и то вспотеет, бывало, пока выведет на бумаге нехитрую
свою фамилию. Ћднако порадовалась она раньше времени, хотЯ давно знала,
добром это не кончаетсЯ. ‘тарый ѓуж вызов Ќедосеки не принЯл, записатьсЯ в
колхоз отказалсЯ. ’ак много обещавшаЯ цепочка внезапно порвалась.
‘нова выступал Љосмачев, стучал кулаком по столу ‹евон, взывал к
сознательности, собрание загомонило не в лад и без смысла, в людЯх словно
прорвалось что-то недоброе. ‹адимир затеЯл ссору с Љорнилой, едва не
подрались. Ђ старый, обросший клочковатой щетиной ѓуж сидел, будто перед
смертью, прЯмой и молчаливый, крепко сжав губы, и смотрел в угол, где
когда-то висели иконы, а теперь, прибитый по уголкам гвоздЯми, едва
светилсЯ сквозь табачный дым бумажный портрет Љарла Њаркса. ’ак ничего
больше и не удалось. Ќа рассвете по одному разошлись.
…ще с улицы в ‚ыселках ‘тепанида увидела на сельсоветском дворе
буланого коника под пестрой попоной, запрЯженного в аккуратный зеленый
возок, и догадалась, что это приехал Ќовик. ‘ начала зимы тот ездил в этом
ладном возке, потому что еще летом перебралсЯ в город и стал работать в
окружкоме. Ѓыстро пошел в гору этот выселковский Ѓогатька, который, став
начальником, прежде всего сменил фамилию на Ќовика, прежнЯЯ ему чем-то
претила. Ћн и в детстве был парень смышленый, неплохо училсЯ в школе, а
потом на учителЯ в ‚итебске, но учителем работать не захотел, подалсЯ в
руководители. ќтот не Љосмачев, подумала ‘тепанида, поворачиваЯ к
сельсовету, этот всех здесь видит насквозь. € не смотри, что местный, а с
людьми ведет себЯ строго, по-начальнически, принципиальный, деловой,
говорЯт, шибко партийный. Ђ вообще-то, думала ‘тепанида, может, теперь
таким и следует быть, потому что со здешними людьми иначе нельзЯ. …сли они
еще что и признают, так это твердую над собой руку, строгость.
‘ельсоветскаЯ хата стоЯла подле самой улицы в середине деревни -
длиннаЯ низковатаЯ постройка под дранкой с выцветшим полотнищем лозунга
через стену, на котором белыми буквами выведено: "’еснее смычку города с
деревней!" ‘еней при хате не было, открыв двери, вошедший сразу попадал в
большое пустоватое помещение, где когда-то с большой семьей жил ныне
высланный псаломщик Љонон, а теперь квартировала больнаЯ Љолонденчиха с
сыном, на вид не то парнем, не то подростком Џотапом. ‚озле порога
‘тепанида слегка отрЯхнула лапти и открыла дверь, откуда ее обдало теплом
нагретой печки, а низом из-под ног шугануло в избу облако стужи. Ћна
торопливо закрыла дверь и остановилась, стараЯсь прежде всего рассмотреть
присутствующих. “ стен на скамьЯх сидели несколько мужчин, под потолком
плавали-вихрились сизые космы табачного дыма. ѓромкий разговор мужчин
разом прервалсЯ.
- ‚от и Ѓогатька, - сказал из-за стола ‹евон и умолк.
Ћна поздоровалась и присела на конце скамейки возле дверей, знала,
спрашивать нечего, сейчас и без того все проЯснитсЯ. Ћна только сдержанно
взглЯнула на озабоченное, даже чем-то угнетенное лицо председателЯ,
который сидел над какой-то бумагой, перевела взглЯд на ладную, подтЯнутую
фигуру Ќовика, подпоЯсанную широким военным ремнем по защитного цвета
френчу, его щегольские, с высокими голенищами сапоги, в которых он
энергично вышагивал между окном и печуркой и, видимо, говорил что-то
важное перед ее приходом. —ерный жесткий чуб его то и дело спадал на лоб,
и Ќовик, энергично встрЯхиваЯ головой, откидывал его назад. ‚озле порога
ковырЯлсЯ в печке Џотапка - совал в топку толстые смолистые поленьЯ, пламЯ
от которых приЯтно гудело в когда-то побеленной, но порЯдком-таки
обшарпанной крестьЯнскими спинами печке. ђЯдом со скамьи за ним
внимательно наблюдал Ќедосека, который, как и ‘тепанида, был членом
комитета бедноты. Ћблезлый заплатанный кожушок на нем был широко
распахнут, в хате вообще было тепло.
Џомолчав, Ќовик твердо ступил по полу три шага и решительно повернулсЯ
к столу.
- џ уже сказал: главнаЯ опасность на данном этапе - это правый уклон.
ЌельзЯ допустить, чтобы темпы коллективизации замедлились. ’ем более
сорвались. Ђ у вас именно так: срыв! ѓоловотЯпство! ‚осемь собраний, и не
можете организовать колхоз. ЊЯгкотелость и попустительство классовому
врагу. ’оварищ председатель, скольких вы раскулачили? - Ќовик вдруг живо
повернулсЯ на каблуках и оказалсЯ перед ‹евоном. ’от недоуменно поднЯл
свое большое одноглазое лицо с синим шрамом на левой щеке.
- Ђ кого раскулачивать? ѓолытьба.
- Ђх, голытьба? ’ак почему же твоЯ голытьба бойкотирует колхозное
строительство?
- Ђ потому, что боитсЯ. Ќе знает. Љак будет в колхозе, не знает. Ќе
шуточки...
- Љак будет, партиЯ сказала. ‚ решениЯх съезда ‘оветов написано. €ли вы
не разъЯснЯли?
- Њы разъЯснЯли. ‘ознательнаЯ часть крестьЯн - за. Ќо сознательных
мало.
- ‘ознательных мало? - подхватил Ќовик. - Џрежде всего самим надо стать
сознательными. Ђ то вы сами - вы же заражены душком уклонизма. џ вот
глЯжу, частнособственнические тенденции длЯ вас важнее, чем решениЯ
партии.
Ќовик злилсЯ, это было видно по его нервным движениЯм, походке, по
тому, как он часто останавливалсЯ и бросал ‹евону обидные слова обвинений.
Ќо и ‹евона, видно, донЯло: покалеченное лицо его багровело все больше,
единственный глаз под косматой бровью наливалсЯ внутренним гневом, и он не
выдержал:
- ’ы уклонизмом менЯ не кори! џ не меньше твоего болею за колхозы. џ
кровь проливал за новую жизнь. ’ебе хорошо ездить, требовать! Ђ вот сЯдь
на мое место, убеди! —тобы согласились по своей охоте. —тобы без нагана,
как у некоторых...
Ќаверно, Ќовик понЯл, что так получитсЯ не разговор, а ссора, да еще
при людЯх. Ћн помолчал немного и сел у краЯ стола.
- ‹адно. џ вас научу, - сказал он спокойнее. - ѓде комбед?
- ‚от Ѓогатька ‘тепанида, сейчас придет ѓончарик. ‘емена не будет,
повез зерно на станцию, - преодолеваЯ возбуждение, тише ответил ‹евон.
- Ќу что ж, будет полномочно. ‘ельсовет, комбед, представитель
окружкома - будет полномочно. Ќадо решать. Ћткрывай совместное заседание.
- ќто... ‘овместное заседание считаетсЯ открытым, - проворчал ‹евон и
смолк.
- ‚опрос один: отпор саботажникам колхозного движениЯ, - подсказал
Ќовик. - Џунктом первым предлагаю: раскулачить ѓужова €вана. Љак кулацкого
подпевалу и саботажника.
Ќовик решительно пристукнул по ободранной столешнице, взглЯнул на
‘тепаниду, потом продолжительным взглЯдом остановилсЯ на лице ‹евона.
‹евон навалилсЯ грудью на стол и затих.
- Ђ по какой статье? - спросил он, помолчав. - “ него земли четыре
десЯтины. ‘амый середнЯк.
- ‡наю, - сказал Ќовик. - …го надел рЯдом с нашим. ‡емли немного,
согласен. Ќо саботажник, сорвал собрание. ‘рывщик, значит. Љогда упретсЯ,
ничем не сдвинешь. “ж Я его знаю...
‘тепанида молчала - к такому повороту дела она была не готова. ‚ ее
глазах ѓуж ничем не отличалсЯ от прочих: был не богаче других, разве что
проЯвлЯл больше усердиЯ в работе, к тому же имел двух сыновей, работников
в самой силе, а три мужика в хозЯйстве - это тебе не три бабы. ‚орочают,
ого! Ќо почему раскулачивать?
- ’ак он же других не подбивал. Ћн сам не пошел, при чем же здесь
срывщик? €ли саботажник? - напрЯженно рассуждал за столом ‹евон,
перекладываЯ с места на место бумагу.
- Љак вы не понимаете?! - резко повернулсЯ к нему Ќовик. - …го не
сдвинете - не сдвинутсЯ и остальные. Ќа него в деревне всегда оглЯдывались
- авторитет! ‚от мы и ударим по этому авторитету! ’огда запоют иначе.
ЏобоЯтсЯ.
- Ђ хиба это правильно? - набравшись духу, сказала ‘тепанида. -
ђаскулачивать, которые кулаки. Ђ ѓуж - середнЯк. Ќет, Я не согласнаЯ.
- Ќу и руководство! Ќу и актив! - возмутилсЯ Ќовик и вскочил от стола.
- ѓоловотЯпы вы! Ћн ведь хуже любого мироеда. Ћн саботажник! ‘рывает
коллективизацию в ‚ыселках. Ђ ‚ыселки срывают темп в районе. ђайон -
срывщик в округе, вы понимаете, что это такое? ‡а это по головке нас не
погладЯт. € нас и вас!
- Љак хотите, а несправедливо это, - не соглашалась ‘тепанида. ‚ горле
у нее перехватило, и она уже готова была не сдаватьсЯ, но Ќовик вдруг
встрепенулсЯ и закричал, будто она оскорбила его:
- ЉакаЯ справедливость, тетка! “ вас мракобесие в голове, отсталое
представление о какой-то неклассовой справедливости! Ђ мы должны
руководствоватьсЯ единственно классовой справедливостью: никакой пощады
врагу! ’от, кто стоит у нас на пути, - враг, и мы ему ломаем хребет. €наче
нам не видать новой жизни. Ќас самих сотрут в порошок. “ вас
капитулЯнтские правоуклонистские взглЯды, которые надо беспощадно
искоренЯть!
‘тепанида молчала, подумав, может, и так, может, этот Ќовик и прав.
Љонечно, он умный, образованный, не то что она - ходит во второй класс
ликбеза. Ќо ‘тепанида как представила себе это раскулачивание, так ей
стало муторно. —то было делать?
- Љак Я скажу нашим деревенским? - мучительно ерзал за столом ‹евон. -
—то саботажник? Џоймут разве? Ќет, не поймут. Џотому что и сам не понимаю,
- говорил он, все перекладываЯ на столе бумажку - то ближе, то дальше, то
по одну сторону от себЯ, то по другую.
‚ это времЯ размашисто растворилась дверь и с улицы в хату вскочил
рослый парень в шинели с Яркими малиновыми петлицами на воротнике, снЯл с
головы островерхий шлем с широкой звездой спереди. ‚ыглЯдел он усталым,
запыхавшимсЯ, видно, от спешки, а глаза светились живостью и
удовлетворением от переполнЯвшей его молодой силы, нерастраченной душевной
щедрости.
- Ћпаздываешь, ѓончарик, - мрачно упрекнул ‹евой. - „авно ждем...
- ’олько прибежал из местечка, мать говорит: комбед.
‚асиль ѓончарик сначала поздоровалсЯ за руку с Ќовиком, потом с
‹евоном, Ќедосекой, тронул плечо Џотапа, пожал холодноватыми пальцами руку
‘тепаниде.
- џ возле вас, тетка.
- ‘адись, - слегка подвинулась ‘тепанида. …й было не до ѓончарика -
большаЯ тревога охватила ее душу.
- Ћ чем разговор? - спросил ѓончарик, все еще усмехаЯсь, с симпатичными
Ямочками на раскрасневшихсЯ щеках. Ћн только осенью вернулсЯ из армии,
отслужив действительную на „альнем ‚остоке, теперь собиралсЯ женитьсЯ. Ќа
его вопрос никто не ответил, все озабоченно насупились, и он, что-то
почувствовав, также согнал с лица милую усмешку. ‘тепанида шепнула:
- ѓужа раскулачивать...
- ‚он что!
- „а, раскулачивать! - снова вскричал Ќовик. - € нечего рассусоливать.
Љолхоз под угрозой срыва. Ђ ѓуж... Ќаемный труд был? - вдруг спросил Ќовик
и насторожилсЯ в ожидании ответа.
- Љакой там наемный! - сказал, будто отмахнулсЯ, ‹евон.
Ќо в это времЯ у печки зашевелилсЯ на скамье Ђнтось Ќедосека.
- Ђ это... Љак тристен ставил. Ќанимал, ага. €з ‡агрЯзьЯ. …ще за деньги
ругались.
- ‚идишь?! - оживилсЯ Ќовик, пригнувшись перед ‹евоном. - Ѓыло?
- ’ак мало ли... ‘троил тристен! Ћно, если так...
- Ќе так, все правильно. ЌаемнаЯ рабочаЯ сила - первый признак
эксплуататора. ќто неважно, что мало земли.
- € это... †ать помогали, - обрадовавшись своей сообразительности,
продолжал Ќедосека. - Ќанимал или за так, не знаю. Ќо помогали. Џортнова
дочка ЊарусЯ жала.
- ’ем более! - Ќовик сел на прежнее место у стола. - ‚се Ясно. „авай
ставь на голосование.
‘тепанида так заволновалась, что не замечала, как уже который раз
расстегнула полушубок и снова начала застегивать его. Џонимала, Ќовик
говорил правильно: этот ѓуж уперсЯ, не сдвинуть, а на него оглЯдываютсЯ
другие, может, и была наемнаЯ сила - на стройке или в жатву, но все же...
Ќет, не могла она переступить через свою жалость даже ради громадных
классовых интересов. € не знала, что делать.
- —то ж, - понурившись, пробурчал за столом ‹евой. - …сли так,
проголосуем. Љто, значит, чтобы не раскулачивать, оставить...
- Ќе так! - спохватилсЯ Ќовик. - Ќеправильно! Љто за то, чтобы ѓужова
€вана раскулачить, поднЯть руки, - объЯвил он и высоко поднЯл свою руку.
‚озле печки охотно поднЯл руку Ђнтось. (Џотап Љолонденок, стоЯ на
коленЯх у топки, оглЯнулсЯ с раскрытым ртом, как на что-то очень
любопытное, смотрел на голосование.) ‘тепанида, прЯча глаза, скосила
взглЯд в сторону стола, чтобы увидеть, как поступит ‹евон. ’от, однако,
еще больше навалилсЯ грудью на стол, а руки не поднЯл.
- „ва всего, - недовольно сказал Ќовик и опустил руку. - Љто против
раскулачиваниЯ?
Ќе поднимаЯ головы от стола, двинул в воздухе кистью ‹евон, и ‘тепанида
также немного приподнЯла руку.
- „ва на два, значит! - разочарованно объЯвил Ќовик. - „ела! Ђ ты,
ѓончарик? - вдруг уставилсЯ он в ‚асилЯ, и ‘тепанида сообразила, что
парень не голосовал ни в первый, ни во второй раз.
- џ воздержалсЯ, - просто сказал ‚асиль.
- Љак это воздержалсЯ? - встрепенулсЯ Ќовик и вскочил со скамьи. - Љак
это воздержалсЯ? ’ы комсомолец, демобилизованный красноармеец? ‘обираешьсЯ
служить в красной милиции и воздерживаешьсЯ от острой классовой борьбы?
’ак что же ты, сознательно играешь на руку классовому врагу? - гневно
кричал он, все ближе подступаЯ к ‚асилю. ’от беспомощно заморгал
красивыми, словно у девушки, глазами.
- Ђ если Я не разобралсЯ!
- ђазбирайсЯ! „ело коллективизации под угрозой срыва. Ђ он не
разобралсЯ! ’ри минуты тебе на размышление, и чтобы определилсЯ: кто? ‡а
колхозную политику или против колхозной политики? Ћпредели свое
политическое лицо.
‘тепанида понЯла: сейчас что-то решитсЯ. Ћт ‚асилева голоса будет
зависеть судьба ѓужовых, а может, и всего их колхоза.
„ействительно, ‚асиль думал не более трех минут, что-то прикидывал,
нагнув лицо к полу, и его пальцы на колене в синем галифе легонько
подрагивали. Ќовик, стоЯ напротив, ждал.
- Ќу?
- ’ак, хорошо. џ - за, - решил ѓончарик и выпрЯмилсЯ.
Ќовик круто повернулсЯ к ‹евону.
- ‚се! ЏринЯто! Ѓольшинством голосов. Ћформить в протокол. ѓужов €ван
подлежит раскулачиванию.

…сли бы дано было человеку хоть немного заглЯнуть вперед, увидеть
уготованное ему, но пока скрытое за пластами времени, то, что со всей
очевидностью откроетсЯ в наплыве грЯдущих дней. ѓде там! Ќе может человек
узнать ничего из своего будущего и, бывает, радуетсЯ тому, что вскоре
обернетсЯ причиной горЯ, а то горько плачет над тем, что потом вызовет
разве что усмешку.
‘тепанида в тот вечер все же не миновала ликбеза и хотЯ не похвалилась
аккуратно написанными строчками (не было времени бежать за тетрадкой на
хутор), зато хорошо прочитала заданное, только один раз сбившись на слове,
которое теперь чаще других звучало в людских устах. "ЉоллективизациЯ, -
поправила ђоза џковлевна, их учительница на ликбезе, и повторила: -
ЉоллективизациЯ! ‡апомните все, как правильно произноситсЯ это слово".
“ж, конечно, запомнила она и все другие, кто был в тот вечер в
нетопленой школе - парни да мужики, что собрались на ликбез, и среди них
только две женщины, ‘тепанида Ѓогатька и Ђнна Ѓогатька, или, как ее звали
в деревне, Ђнюта. Ќет, не роднЯ, чужие, просто в ‚ыселках полдеревни были
Ѓогатьки, а другаЯ половина Ќедосеки, ѓужовы, небольшаЯ семьЯ ѓончариков.
Љ полуночи, когда окончились занЯтиЯ, они вдвоем вышли из школы и
неторопливо пошли в конец ‚ыселок.
Ђнюта весь вечер была невеселой и, читаЯ, делала ошибки. ‘тепанида даже
подсказывала ей дважды: "„а працы усе, хто чуе сiлу, пад сцЯг чырвоны,
вольны сцЯг", - а та все равно не могла запомнить. —то-то происходило с
ней непонЯтное. Џравда, ‘тепанида не имела такой привычки - лезть с
расспросами в чужую душу, хватало собственных забот. Ћднако Ђнюта сама не
удержалась:
- ‡наешь, теточка, радость же у менЯ. Ђ вот нерадостно.
- Ћтчего же нерадостно, когда радость? - удивилась ‘тепанида.
Ћни шли узкой, укатанной санЯми улицей, вверху над крышами глЯдела всем
своим круглым ликом луна, густо роились звезды, крепкий мороз пощипывал
щеки. ‘тепанида спрЯтала пальцы в рукава кожушка, сцепив на животе руки.
Ќо было очень скользко, шли мелкими неверными шажками. —тобы не упасть.
Ђнюта взЯла ‘тепаниду за локоть.
- „оговорились с ‚асилем ѓончариком на ‚осьмое марта поженитьсЯ. ‚чера
приходил к нам, с батькой советовалсЯ.
- Ќу, так в чем же дело?! - сказала ‘тепанида. - ‚асЯ - парень хороший.
ѓоворЯт, милиционером будет работать?
- Ѓудет, ага. Ћн такой умный, ласковый...
- ‹юбишь его?
- Ћй, теточка, не знаю как! “ж очень люблю.
- Ќу и хорошо. —его же печалитьсЯ. ђадоватьсЯ надо.
- ’ак Я бы и радовалась. Ќо венчатьсЯ не хочет.
- Ќе беда, что не хочет! ’еперь ведь устраивают комсомольские свадьбы,
без попа. ‚ сельсовете запишутсЯ, повыступают, и все.
- ’ак Я ничего... Ќо отец! - вздохнула Ђнюта. - Ћтец не хочет так, без
попа. ѓоворит, несчастливо выйдет. Ђ Я же не хочу, чтоб несчастливо. џ
ведь столько счастьЯ желаю ему, если бы ты только знала, теточка...
- Ђй, не слушай ты, Ђнюта. Ћт попа счастьЯ немного. ђаньше, бывало, все
в церкви венчались, но разве все счастливо жили? Ћ-ей! Ђ теперь что там
отец! Љак вы захотите, так и будет.
- Ћно так. Ќо все же...
Ђнюта смолкла, отдавшись своей печали, и ‘тепанида подумала: как не ко
времени! …ще не вышла замуж, а уже печаль-кручина, уже сохнет девка.
Љонечно, Ђнюта не из тех невест, которым лишь бы повернуть по-своему, лишь
бы окрутить жениха. …й еще надо, чтобы и другим возле нее было хорошо,
чтобы отец с матерью были довольны, чтобы все обошлось достойно. Ќо разве
ѓончарик согласитсЯ венчатьсЯ в церкви или, как прежде, справлЯть свадьбу
со сватами и сватьЯми, шаферами, дружками, выпивкой и целованием? ‚ерно
же, не к лицу комсомольцу такое.
- ’еточка, может, ты пришла бы как-нибудь, попросила отца, Ћн ведь тебЯ
послушает, - вдруг остановилась Ђнюта. ‚ ее тоненьком голосе было столько
печали и одновременно столько надежды, что ‘тепанида быстренько
согласилась:
- Ќу хорошо. ‘кажи когда...
“ околицы они разошлись. Ђнюта повернула на стежку к своему двору, а
‘тепанида пошла по дороге дальше - с пригорка вниз, через большак, к
хутору. Ћна думала, что независимо от ее разговора с ‹адимиром будет так,
как решат молодые. ’еперь наступает их времЯ. ќто не то что при старом
режиме, когда без родителей молодые не могли решить ничего, а родители
твердо держались давних, дедовских законов, нарушать которые никто не
отваживалсЯ. Ќо прежнее рушилось до основаниЯ, к добру или нет, кто знает.
Њожет, и пожалеют потом, но нынче ходу назад не было - только вперед и
вперед, как поетсЯ в песне.
‚округ расстилалась притуманеннаЯ белизна полЯ, небо полнилось сиЯющим
миганием звезд, видно было далеко - широкий снежный простор с большаком,
ровной чертой прорезавшим ее путь. ‚ дали этого простора у мрачной стены
приовражных зарослей на ѓолгофе темнели постройки ее џхимовщины, хутора,
ставшего ее судьбой. € кто бы мог думать? Љогда-то молодой девушкой она
пошла туда наниматьсЯ на жатву к неизвестному хозЯину, в незнакомую
усадьбу, а теперь вот бежит туда как в свое единственное пристанище. ‚от
как повернулась жизнь. Љак в сказке! ‘тепанида не цеплЯлась за старое - в
старом у нее врЯд ли нашлось бы полгода сносной человеческой жизни, всегда
давила работа, а еще раньше сиротство, нищета и бесправие. ‘колько лет
пробатрачила она у пана †улеги и старого шлЯхтича џхимовского, трудилась
на чужой земле, потому как своей не имела. Љто хоть раз попробовал хлеба
из милости, из чужих рук, тот до конца своих дней не забудет, что такое
чужаЯ землЯ. Џравда, после революции все круто изменилось, повернулось к
таким, как она, другой стороной: †улега убежал в ‚аршаву, завершил свой
путь на земле старик џхимовский, и она с Џетроком получила от новой власти
две десЯтины хуторской земли. ‘начала зажили, и неплохо, вволю наелись
своего, а не панского хлеба, обзавелись скотиной, лошадью. Џетрок, который
в неимущей отцовской семье был ненанЯтым батраком, так отдалсЯ
хозЯйничанию на своей земле, что она испугалась за его здоровье. Ќо своЯ
землЯ требовала, и он усердствовал в любой работе: пахал, мельчил комьЯ,
удобрЯл каждый клочок почвы, потом сам косил, свозил и снова пахал, сеЯл,
бороновал. €х молодаЯ кобылка пала первой же весной, это было большое
горе, которым они нагоревались вдосталь, пока не нажили новую лошадь. Ќо
тут свалилась беда на Џетрока. Љогда родилась ”енЯ, ‘тепанида не
убереглась со здоровьем, и он вынужден был один и жать и косить, тЯнул за
двоих и надорвалсЯ. Љак-то возил с поймы сено, на краю оврага телега
подвернулась, Џетрок подставил плечо и сломал ключицу. „ва месЯца пролежал
в больнице, едва выходили доктора. Ђ на поле Яровые перестоЯли, осенью
нажали копны две ЯчменЯ, едва семена вернули. ’от год выдалсЯ
голодноватым, хлеба хватило до пасхи, хорошо, что спасла картошка. Ѓыли и
еще скупые на хлеб годы, когда то вымачивало, то засушивало, а то не
хватало семЯн, навоза, скотины. Ћднако Џетрок не сдавалсЯ, работал как
проклЯтый, односельчане из ‚ыселок нередко посмеивались над ним, и
действительно - выкладывалсЯ днем и ночью, а результат был ничтожный. Ќо
он все не мог нахозЯйствоватьсЯ вволю, исхудал, даже высох, хрипло дышал,
но ворочал, позже всех ложилсЯ и раньше вставал. ‘ам себе хозЯин, какой
уход, такой и умолот, что заслужишь, то и получишь, любил он повторЯть,
когда она уговаривала его повременить, отдохнуть, поберечьсЯ. ‘тепанида же
после рЯда неудач в этом бесконечном поединке с землей сказала себе: нет,
так не разбогатеешь, потерЯешь здоровье и раньше времени переселишьсЯ на
деревенское кладбище, в сосны. Љолхоз так колхоз, сказала она себе, как бы
там ни было, а хуже не будет. Љак все, так и мы, авось не пропадем и в
колхозе. Ђ Џетроку даже будет полезно, может, лишний год проживет на этом
неласковом свете.
‚далеке под лесом замигал красный огонек в окне, она подумала, значит,
приехал Џетрок, и порадовалась молодой бабьей радостью тому, что всЯ семьЯ
собралась, окончились дневные хлопоты, теперь до завтра душа будет
спокойна. Џриспешив шаг, она перебежала большак и по узкой дорожке дошла
до хутора. Ќа белом от лунного света дворе стоЯли сани с остатками сена,
лошадь была уже досмотрена и кормилась в хлеву. Њожет, Џетрок разжилсЯ
керосином, подумала ‘тепанида, в коптилке-то его оставалось совсем немного
- на один вечер, не больше. …ще наказывала утром спросить насчет сапог у
одного знакомого сапожника на станции. Ќа сапоги, конечно, было маловато
денег, всего десЯть рублей, но вдруг бы и договорилсЯ, пообещав какую
баранью лопатку, фунта два масла или еще что, как-нибудь уплатили бы. Ђ то
одними валенками двоим не обойтись: когда кто наденет, другому сиди дома,
никуда не высуньсЯ. Ђ высунутьсЯ бывает надо, как вот сегоднЯ, да и каждый
день так: не то, так другое, все зовут, обЯзывают, надо идти-бежать - в
‚ыселки, в сельсовет, а то и в местечко, в район.
‘ени были не заперты, она переступила порог и, защепив двери, вошла в
хату. ‘разу понЯла, дети уже спЯт, в дымноватых сумерках хаты было тихо и
тепло, сильно вонЯло керосином и табачным дымом, на конце стола мигала
коптилка, и Џетрок в ее свете перебирал какие-то бумаги, наверно,
квитанции, выверЯл платежи: что уплатил, что просрочили, сколько наросло
пени и что осталось.
- „авно приехал? - вполголоса спросила ‘тепанида.
- Ђ недавно.
- …л что?
- …ли тут. Љартоплю.
Ћна начала раздеватьсЯ, повесила на гвоздь кожушок, снЯла с головы
теплый платок.
- Ќу, как коммуна? - спросил от коптилки Џетрок. - ‘организовали уже?
- Џостановили ѓужа раскулачить, - сказала она с другом. - Џриезжал
Ќовик. Љак саботажника и что наемнаЯ сила была.
Џетрок поднЯл от коптилки немолодое, сморщенное, заросшее щетиной лицо
и внимательно поглЯдел на нее. ‚ его глазах сначала отразилось тревожное
удивление, которое вскоре уступило место горечи невеселого размышлениЯ.
- —то творитсЯ на свете! - медленно сказал Џетрок. - ЌаемнаЯ сила!
ЉакаЯ наемнаЯ сила?
- Ђ такаЯ, - сказала она. - Џомогали ставить тристен. Ќанимал. € на
уборке тоже.
- Ѓога на вас нет! - вздохнул Џетрок. - ЌаемнаЯ сила!.. ’огда и у
председателЯ ‹евона тоже была наемнаЯ сила. Љак молотили. ‚он, ‹адимировы
мальцы помогали. ‘ такой рукой, что он, и цепом не ударит. ’ак и его
раскулачить?
- ’ут, видишь, еще саботаж, - сказала ‘тепанида. - Џозавчера это ведь
он на собрании уперсЯ и сорвал колхоз.
Ћна присела на низкую скамеечку и начала разматывать веревки, снимать
свои обледенелые за дорогу лапти. Џетрок же все не мог успокоитьсЯ за
столом.
- Љоли уж до таких дошла очередь, так что же потом будет? Љого же вы
через год-два будете раскулачивать?
- Ђ тогда, может, все в колхоз повступают.
- Њожет, и повступают. Ќо как с классовой борьбой? ЉлассоваЯ ж борьба
не отменЯетсЯ?
- Њожет, и отменЯт. Љогда врагов не станет. Њного ты знаешь! - оборвала
его ‘тепанида.
‚ самом деле, что он знал, этот темный мужик, который даже не ходил на
собраниЯ, редко когда брал в руки газету, никогда не разговаривал с
начальством! ’олько вот беретсЯ путано судить обо всем, руководствуЯсь
своим скудным мужицким умишком.
- —то-то все у нас не так, как у людей, - тем временем размышлЯл
Џетрок, глЯдЯ на вздрагивающий огонек коптилки. - ‚он на станции говорил с
одним мужиком откуда-то из-под “лы. “ них ничего. ’ихо. Ќикого не
раскулачили.
- Џодожди, доберутсЯ. ‚ глуши, может, живут. ‡а болотом где.
- Њожет, и за болотом. Ђ у нас?..
- Ђ у нас вот у района под носом. „а и из округа не минуют, при дороге
ведь. Ћно и хорошо, что при дороге, в том тоже выгода, - сказала ‘тепанида
и вспомнила: - Љеросину купил?
- „али. Ћдну литру. Ќа пай. Њного ее хватит, этой литры?
- Ќу, сколько хватит. Ђ там подвезут. „орога же установилась. Ђ про
сапоги спрашивал?
- ‘апоги? - как-то испуганно глЯнул на нее Џетрок, будто только сейчас
вспомнив про сапоги. - ‘апог нет, - сказал он и встал из-за стола,
малорослый, худой, со впалой грудью старик. „а, старик, потому как совсем
состарилсЯ в свои пЯтьдесЯт лет. Џетрок отодвинул подстилку в запечье и
что-то взЯл с кровати, на которой они спали. - ‚от вместо сапог.
- —то это?
Ћна недоуменно взЯла из его рук какой-то аккуратненький черный
футлЯрчик, будто легонькую детскую игрушку, и не сразу сообразила, что это
и зачем понадобилось ему.
- ‘крипка! - сказал Џетрок.
- ‘дурел ты!
- Њожа, и сдурел.
- ќто же дорого, верно? - испугалась ‘тепанида, - ‚от, ходить не в чем.
“ ”едьки башмаки развалились, а он скрипку? Ћна же больших денег стоит.
Џоди, всю десЯтку отдал?
Џетрок неловко потопталсЯ возле нее, взЯл футлЯр и, бережно касаЯсь его
заскорузлыми пальцами, раздвинул защелки. ’репетно, будто ребенка, вынул
оттуда красную блестЯщую скрипочку с черной декой и красиво изогнутыми
вырезами по бокам.
- ’ы же хотела, - виновато напомнил Џетрок.
- Љогда это Я хотела? Љогда молодаЯ была, детей не имела. Ђ теперь...
Ќу, ты сдурел! ‚о что теперь обутьсЯ, хоть босаЯ ходи, а он скрипку! Љогда
ты на ней играть будешь - зима кончаетсЯ, сеЯть скоро...
- „а уж, видно, отсеЯлсЯ, - понурившись, сказал Џетрок и отчужденно
отошел, сел на лавку. ЊимолетнаЯ приподнЯтость в настроении окончательно
оставила его. Ќа столе рЯдом с футлЯром лежала не тронутаЯ смычком
скрипка. - —ервонец заплатил, еще два должен. Ќа слово дал. …врей один на
станции.
‘тепанида всплеснула руками.
- ’ри червонца, аЯ-ей! Ќу, ты с ума спЯтил! Ћшалел на старости лет. Њы
же за страховку еще не рассчитались. Ќалог только за тот год выплатили, а
уже новый прислали. ЏенЯ по недоимке набежала. Ћбуть нечего на ноги.
Љеросина нет. ‘ахара с осени ни кусочка, а ”енечка без сладкого не ест
ничего. —тобы хоть булку какую купить, а то скрипку! € за такие деньги!
ѓде ты теперь возьмешь те червонцы? Љто тебе даст?
- ‚ коммуне заработаем.
‘тепанида злилась, едва не плакала. —то он говорит, этот безумный
человек, зачем ему скрипка? ‚ такое времЯ? Љогда-то научилсЯ немного
водить смычком, однажды на Ярмарке в местечке попросил у какого-то цыгана
немного поиграть, она стоЯла рЯдом и похвалила, так он загорелсЯ: куплю! €
вот нашел времЯ и деньги, купил, но не на радость, скорее на горе. ‡ачем
ей эта скрипка? „о скрипки ли теперь, когда не сегоднЯ, так завтра
придетсЯ свести в колхоз лошадь, ссыпать семена, отдать сбрую, сани,
телегу, перестроить всю жизнь на новый, незнакомый и неминуемый лад. „о
музыки ли теперь?
†изнь так переиначилась, все на глазах менЯетсЯ. —то осталось от того
времени, когда оба они были молодыми, с мужицкой силой в руках и страстной
надеждой на будущее?..

Ћчень нелегкой выдалась та памЯтнаЯ, теперь уж такаЯ далекаЯ весна,
принесшаЯ людЯм столько тревог в их и без того трудной жизни. ’олько
окончилась долгаЯ мучительнаЯ война, в деревни, в местечки, на хутора
понемногу возвращались молодые мужики и парни, гордые своими победами над
белыми, немцами, полЯками, в островерхих буденовских шлемах, разбитых
ботинках с обмотками, с тощими вещмешками на плечах, но с огромной
надеждой на новую, отвоеванную у старого режима жизнь. ЏредстоЯло братьсЯ
за землю, пахать и сеЯть, чтобы было что есть на следующий год. ‡емлЯ
ждала работников и будто даже готовилась к своему извечному делу - родить
людЯм хлеб. ‘ благовещеньЯ дружно пригрело солнце, за неделю согнало снег,
стало тепло и почти сухо в поле. Ќа вербное воскресенье ‘тепанида с
Џетроком собрались в церковь и немного повздорили с утра, решаЯ, одеватьсЯ
или идти налегке, как летом. Џетрок пригрелсЯ на солнце, ему было жарко в
сатиновой рубашке, и ‘тепанида едва заставила его накинуть на плечи
поддевку. ‘легка осерчав друг на друга и примолкнув, они вышли из истопки,
чтобы стежкой через озимые направитьсЯ в местечко. ‘тарик џхимовский стоЯл
на дворе возле завалинки, сутулый, сгорбленный, в своем черном кафтане с
густым рЯдом аккуратно застегнутых пуговиц, опиралсЯ на фасонную, с
перламутровым украшением палку и несколько странно, вроде как с завистью
смотрел им вслед выцветшими старческими глазами. Љак раз за неделю до того
он пустил их на хутор, потому что в Џетроковой семье на ‚ыселках им уже
стало невмочь, ‘тепанида сразу не поладила со свекровью и накануне
попросилась у пана џхимовского в истопку, все равно она уже хозЯйничала на
усадьбе, а новый батрак Џетрок будет ей в помощь, куда же деватьсЯ им без
хаты, без своей земли и хозЯйства. ђаньше с весны отправлЯлсЯ Џетрок по
фольваркам батрачить, теперь же неизвестно было, какие где будут
заработки. ‘тепанида ласково так попросила, и, наверно, учтЯ ее
четырехлетнюю преданность хутору, џхимовский согласилсЯ, сказал: живите,
места хватит, истопка теплаЯ. ’ем более весна на дворе.
‚есна в самом деле быстро набирала силу, на косогорах и межах напористо
пробивалась к солнцу молодаЯ травка, парни и девушки в ‚ыселках
посбрасывали с ног лапти и стали ходить босиком - теперь до покрова. Џосле
благовещеньЯ несколько дней и ночей подрЯд над ѓолгофой и хутором
слышалось радостно-тревожное курлыканье журавлей - длинные, не очень
стройные клиньЯ их обессиленно тЯнулись в ветреном небе на север. Ќа пойме
в Ѓараньем ‹огу уже поЯвилсЯ длинноногий облезлый аист; степенно
прохаживалсЯ по болоту, задумчиво высматриваЯ лЯгушек. Ћднажды солнечным
утром над озимью посыпались с неба знакомые трели жаворонка, и ‘тепанида,
управлЯЯсь на дворе со скотиной, радостно встрепенулась от этой песни, от
весны, от внезапного ощущениЯ близкого счастьЯ.
ла перваЯ весна их совместной с Џетроком жизни, пускай не на своей
земле, в чужой хате, зато в любви, мире и согласии. Ћна уже ходила с
зарождающейсЯ жизнью под сердцем, временами слышала ее трепетание, и мысли
ее устремлЯлись в будущее, туда, где их уже будет трое. Ќевидимый
жавороночек затронул в ней что-то очень созвучное этой весенней песне, на
какое-то времЯ ‘тепанида всецело отдалась ей, вслушиваЯсь в разноголосие и
других птиц и одновременно в звучание струн собственной души. Ћднако это
длилось недолго. ‚ тот же день к вечеру подул пронизывающий северный
ветер, из-за оврага надвинулась сераЯ обложнаЯ туча, сильно похолодало, и
к ночи с неба посыпал снег. ‚ природе все вдруг изменилось, застыло,
слегка припорошенное снегом, стало серым, от весны не осталось и следа. ‚
истопке было по-зимнему холодно, согреть ее нельзЯ: печка-каменка когда-то
топилась по-черному, а дым выходил в оконце под потолком, которое теперь
было заделано досками. Ќа ночь ‘тепанида принесла в чугунке углей из хаты,
тем немного согрелись, и она все думала: а как же те жаворонки в поле?
ЏениЯ их она больше так и не услышала, из заснеженного гнезда на старом
клене в ‚ыселках жалобно торчали головы аиста и аистихи с длинными
клювами, ночью ударил крепкий морозец, тонким льдом покрылись лужи,
несколько ночей, не стихаЯ, завывал по углам ветер. ‘о днЯ на день люди
ожидали потеплениЯ, но тщетно; снег, правда, долго не лежал, растаЯл, но
потом повалил опЯть вперемежку с дождем, все вокруг раскисло; над полЯми
дул промозглый северный ветер. ‚о двор было не выйти, люди выскакивали из
хат, только чтобы досмотреть скотину, и снова спешили в хату, укрытьсЯ в
тепле и ждать.
Ћднажды, когда ‘тепанида вышла в сени, чтобы натолочь свиньЯм картошки,
а Џетрок занималсЯ в истопке разборкой хозЯйской упрЯжи, во дворе
послышались голоса незнакомых людей. Ѓросив толкач, она приоткрыла дверь,
к которой уже направлЯлись от калитки трое мужчин. ‚ переднем, усмешистом
усатом мужике в военном картузе она признала –ыпрукова, служащего
волостного комитета, другой, бедно одетый в армЯчок, был выселковский
комсомолец ѓришка, а третий, он нес под мышкой желтую картонную папку с
завЯзками, был ей незнаком, может, кто из уезда или даже выше. Њужчины
поздоровались, и –ыпруков спросил, дома ли Ђдольф џхимовский.
- Џане ЂдолЯ! - позвала она, приоткрыв дверь в хату, чтобы хозЯин вышел
навстречу гостЯм, но те сами, не ожидаЯ приглашениЯ, двинулись к двери.
Ћна осталась там, где стоЯла, в сенЯх, над казаном с вареной картошкой, но
не могла не слышать, о чем разговаривали в хате. Џетрок также высунулсЯ из
истопки, затаив дыхание оба прислушались.
‚прочем, скоро все стало понЯтно - приезжие описывали хутор. Џрежде
всего начали с земли, проверили по документам хуторские наделы, межи,
выЯснЯли, сколько и чем засеЯно, что в аренде. ‘правлЯлись о батраках и
арендаторах и все записывали в картонную папку.
Ђдольф џхимовский происходил из какого-то древнего шлЯхетского рода,
некогда слывшего богатым, но постепенно обедневшего, сошедшего клином на
нет, как говорил џхимовский. Љак-то, будучи в хорошем настроении, он
показывал ‘тепаниде старые пожелтевшие бумаги с гербами и обкрошенными
красными печатЯми, в которых были описаны владениЯ Яхимовских предков и
тут, и в других местах. …го дед имел фольварки под „риссой, в Џодсвилье и
еще где-то, но этот хуторок оказалсЯ последним пристанищем обедневшего
рода, и, хотЯ Ђдольф старалсЯ изо всех сил, чтобы сохранить если не былое
богатство, так хотЯ бы остаток былого достоинства, это ему едва ли
удавалось. „вое его сыновей, родившихсЯ на хуторе, отцу помогали мало,
повзрослев, оба подались в город, кажетсЯ, в ‚ильно и только изредка летом
наведывались на хутор недели на две, не больше. Љак началась война с
немцами и ‚ильно оказалсЯ по ту сторону фронта, от сыновей не было никаких
известий, пан Ђдольф не любил говорить об этом, но ‘тепанида знала, это
его последнЯЯ надежда. Ќе дождавшись весточки от сыновей, умерла стараЯ
Ђдолиха, домашнее хозЯйство и скотина держались на ‘тепаниде, часть земли
џхимовский сдавал в аренду - с половины или как договорЯтсЯ, - на
остальную нанимал на сезон батраков. Ѓыл он человек молчаливый, спокойный,
за что больше всего и почитала его ‘тепанида. •отЯ временами этот ее
хуторской хлеб был не сладок, знала, легче не найти. ’еперь же, заслышав
тот разговор в хате и кое-что понЯв, она вдруг ощутила себЯ на крутом
повороте жизни, только не могла еще сообразить, в какую сторону тот
поворот - к лучшему или худшему. Ќо что настал час перемен, это было Ясно.
‘делав все, что надо было в хате, мужчины вышли во двор осмотреть
хозЯйство. Џан Ђдольф с ними не вышел, понурый, осталсЯ, как был, у стола
на скамейке, и она пошла показывать начальникам зерно в амбаре, хлев, двух
лошадей, подсвинков. ѓости считали и все записывали на бумагу - и зерно в
засеках, и лен под навесом, и скотину, - и она спросила у –ыпрукова, зачем
они так проверЯют. –ыпруков объЯснил, что это экспроприациЯ - имущество
эксплуататоров теперь переходит во владение народа. ‘тепанида не могла
всего понЯть, хотЯ догадывалась, и с маленькой затаенной надеждой
спросила: "Ђ землЯ как?" € –ыпруков сказал, что землю разделЯт между
безземельными и батраками и чтобы Џетрок завтра с утра пришел в
волисполком, где все Я решитсЯ.
ЏомнитсЯ, она затрЯслась как в испуге от этой ошеломлЯющей новости и,
когда мужчины пошли со двора, долго не могла отважитьсЯ сказать о ней
Џетроку. Ћна готова была плЯсать от радости: это же подумать, они заимеют
землю - без денег, без ссоры, без судов и прошений, - получат, и все. Џо
праву экспроприации.
Љогда она сказала об этом Џетроку на дровокольне, тот выпустил из рук
полено и сел мимо колоды - просто шлепнулсЯ в грЯзь. ’отчас же
подхватилсЯ, начал чистить штаны, а она засмеЯлась счастливо и радостно,
однако, заметив, как вдруг изменилось растерЯнное выражение лица мужа на
почти испуганное, она оглЯнулась. ‘зади стоЯл пан Ђдольф со своей
неизменной палкой в руках.
- ђадуетесь? чЯстьЯ вам?!
Ќе успели они сообразить, что случилось, как он повернулсЯ и пошел к
крыльцу. …го согнутые ревматизмом ноги мелко трЯслись в коленЯх.
‘ этой минуты ‘тепанида не знала, как держать себЯ и что думать.
ђадость ее омрачилась, стало неловко, будто ее поймали на чем-то
запретном, и она понимала, что виновата. Џусть в мыслЯх и надеждах, но она
позарилась на чужое, чего не позволЯла себе за все годы службы в
џхимовщине, где изо всех сил, через нужду и бедность берегла свою честь,
старалась, чтобы никто, никогда и ни в чем не упрекнул ее. Ђ ведь она
могла бы и взЯть, не спрашиваЯ, в ее руках было многое, считай, все
хозЯйство, но, если что было надо, она обращалась к хозЯину и не помнила
случаЯ, чтобы тот отказал ей. Ћн был неплохой человек, пан ЂдолЯ, ценил в
ней старательную работницу и еще больше уважал за добросовестность в
отношении к его хозЯйству. ’еперь же все эти перемены взбудоражили ее
совесть. Љак быть? Љак жить, если не взЯть, отказатьсЯ от земли? Ђ если
взЯть, то как смотреть в глаза ее хозЯину?
ЃессоннаЯ ночь, наступившаЯ после того злополучного днЯ, была полна
размышлений, тревог, колебаний. Ћба они с Џетроком намучились в истопке, и
нашептались, и намолчались, но так и не придумали, чем успокоить совесть.
“тром же надо было идти в ‚ыселки, в волисполком. € тогда Џетрок уже на
рассвете свесил с кровати босые ноги и, еще раз подумав, решил:
- Ќе пойду. Ќу ее...
‘тепанида выскочила из-под одеЯла.
- Љак не пойдешь? Љак те тогда?
- Ќе пойду, и все. Ќе могу Я...
Ќет, на это она не могла согласитьсЯ, утром она почувствовала себЯ
уверенней, ведь их уже не двое в семье, а почти трое, и, значит, у нее два
голоса, ее и дитЯ, против одного нерешительного голоса Џетрока. Џока тот
собиралсЯ к скотине, она отругала его, даже немного всплакнула, но делать
было нечего, быстренько собралась сама и побежала через поле в ‚ыселки.
€з огромного хуторского надела им вырезали две десЯтины за усадьбой,
остальнаЯ землЯ отошла другим беднЯкам и безземельным, которых с избытком
длЯ одной экспроприации набралось в ‚ыселках. Ќа раздел ‘тепанида не
пошла, все же вытолкала туда Џетрока, а сама ожидала во дворе за тыном,
все приглЯдываЯсь к группке мужчин, что сновали с саженью в поле, мерили,
считали. ‚ окне временами мелькала длиннаЯ, во всем черном тень
џхимовского и выглЯдывало его изможденное лицо, и тогда ‘тепанида
прЯталась за угол или шла на дровокольню; было неловко, почти мучительно
оттого, что на все это глЯдел прежний хозЯин хутора. Џоследние дни он
почти не показывалсЯ из хаты и не разговаривал с ними, он сидел там
обиженным сиднем, кажетсЯ, потерЯв интерес не только к хозЯйству, но и к
жизни вообще. Ћна и Џетрок также не трогали его, ни о чем не спрашивали и
по-прежнему ничего у него не брали, обходились своим. •озЯйство на хуторе
уменьшилось, в конюшне осталась только молодаЯ кобылка, конЯ забрали в
волость, в хлеву оставили одну корову, поросЯт отвезли в местечко, в
столовую. Ћстальное - упрЯжь, кое-какой инвентарь, домашнЯЯ утварь - было
как бы ничье. ‘тепанида с Џетроком хотели бы обойтись своим. Ќо это не
всегда получалось, иногда приходилось обращатьсЯ к хозЯйскому: то ведро,
то сено корове, то начать новый бурт картошки, когда прежний кончалсЯ. ‚
таких случаЯх ‘тепанида открывала дверь в хату и спрашивала пана Ђдолю,
который в наброшенной на костлЯвые плечи жилетке сидел на аккуратно
застланной одеЯлом кровати, поставив худые ноги в носках на облезлый,
некогда крашенный пол. Ќе поднимаЯ голой, без единого волоска головы, он
коротко бросал ей:
- Ѓерите. ’еперь же все ваше.
Ћна поворачивалась и выходила из хаты, успев, однако, заметить на
уголке стола не тронутую им еду - миску остывшей картошки, кувшин молока и
два ломтЯ хлеба, которые приносили утром. Џохоже, старик совсем перестал
есть.
…й было жаль его, и эта жалость сильно омрачала их большую радость
начала хозЯйствованиЯ на собственной земле, счастливое сознание того, что
воронаЯ кобылка теперь принадлежит им, так же как и пегаЯ покладистаЯ
корова, не очень, правда, молодаЯ, зато молочнаЯ. ‚переди была вольнаЯ
жизнь со множеством забот, тЯжелым трудом, но без принуждениЯ, жизнь, где
все, плохое и хорошее, будет зависеть только от них двоих и ни от кого
более. ќто было счастье, возносившее их под самое небо, удача, которую
можно было разве что увидеть во сне.
Љак-то она не выдержала и вечером, управившись со скотиной, сказала
Џетроку, что надо поговорить с џхимовским, что так нехорошо получаетсЯ,
они ведь столько прожили совместно в добре и согласии, а теперь... ЋпЯть
же надо сказать, что тут нет их вины, что так повернула власть, что хотЯ
те две десЯтины им дали, но они ведь их не просили. ‚зЯли - правда, но,
если бы не взЯли они, так отдали бы другим, мало ли голытьбы на свете.
Ќадо было как-то поддобритьсЯ к џхимовскому, чтобы не таил зла, а жить -
пусть живет в хате, они перебьютсЯ в истопке, пока не наживут как-нибудь
свою хату. Љак встанут на ноги. Ћна же будет присматривать за стариком,
неужто за его добро и ласку она не отблагодарит его на его же земле!
Џетрок покрЯхтел, чувствуЯ неловкость, но вынужден был пойти в хату, и
она стала прислушиватьсЯ из сеней. Ќо разве этот Џетрок мог что-нибудь
сделать как надо. Ќачал издалека, и они долго говорили о разном:
вспоминали жизнь за царем, порЯдки в местечке, разные случаи в лесу, на
охоте. Ќе вытерпев, ‘тепанида вытерла фартуком руки и также ступила через
порог. ‚идимо, что-то почувствовав в этом ее приходе, пан ЂдолЯ поднЯлсЯ,
надел свой черный кафтан, застегнул его на весь рЯд пуговиц. Ћна присела
на лавку возле порога, а он, крЯхтЯ, уселсЯ в старосветское кресло против
большого тусклого зеркала в простенке.
- Џростите нас, пане ЂдолЯ, - сказала ‘тепанида, когда он, расправив
полы кафтана, вытЯнул на коленЯх худые длинные руки.
- Џан …зус простит, - сказал џхимовский и строго поглЯдел на порог.
- ‚ы же знаете, мы не сами. ђазве мы просили? Ќам дали.
- Ќо вы же не отказались...
- Љак же было отказатьсЯ, пане ЂдолЯ? Ћтдали бы еще кому. ‚он
ѓончарикам ничего не досталось.
ЉажетсЯ, она сказала удачно. џхимовский минуту молчал, наверное, не
знаЯ, как отвечать ей. ’олько потом произнес твердо:
- ѓрех заритьсЯ на чужое.
"Љакое же это мне чужое", - невольно подумалось ‘тепаниде.
Ћна примолкла у порога, а он задумчиво кивал голой и желтой, как кость,
головой и размышлЯл о чем-то или молча про себЯ упрекал их. ќти его слова
- не о себе, а о них - отозвались тревогой в душе ‘тепаниды.
- Ќо ничего не сделаешь, - сказал он погодЯ. - џ совсем не желаю вам
зла. Џусть …зус, ЊариЯ помогут вам...
- ‘пасибо на том, - сказала ‘тепанида почти растроганно. - Ђ мы, пан
ЂдолЯ, за вами присмотрим.
ќто было главное - чтобы он не затаил обиду на них, не пожелал худого,
с остальным они бы как-нибудь сладили. “ них была лошадь, было хозЯйство,
в амбаре оставили им семЯн, чтобы засеЯть Яровыми две десЯтины, может,
останетсЯ еще Я ЯчменЯ на крупу или гороха на суп. Љартошки в хозЯйстве
хватало, было две кадки сала - с осени берегли длЯ батраков в сезон
полевых работ, теперь батраков больше не будет. Ћни бы его прокормили,
этого старика, бог с ним! ђазве они хотели ему плохого?
ЉапризнаЯ, с холодами весна затЯнулась почти до пасхи, и только после
нее нерешительно, запоздало начало теплеть. Ќа юрьев день стало совсем
тепло, и, встав раненько, ‘тепанида с Џетроком по стародавнему обычаю
пошли в хлев. ‚ прежние времена в этот день выгонЯли скотину на пастьбу,
но теперь выгонЯть было некуда, кроме сухой серой травы, свинухи, на
пастбищах еще ничего не выросло. Џетрок стоЯл в дверЯх, а ‘тепанида
огарком припасенной с грониц обходной свечи натерла корове подгрудок - от
злого духа и чтобы весь год была молочной, а Џетрок зажег пучок сухой
евангельской травки, старательно окурил хлев, стойла коровы и лошади - так
издавна было заведено на хуторе. Љ полудню еще потеплело. Џрибрав в хате,
‘тепанида достала освЯщенные ветки вербы, завЯзала в платок кусок
прибереженного с пасхи кулича. Ќадев что почище, они отправились на
смотрины полЯ, которое с утра влажно парило под ласковым солнцем - ждало
плуга.
Ќачали осмотр с озимых у соснЯка, где Ярко зеленела всходами
продолговатаЯ нивка ржи. Џетрок шел впереди и сдержанно усмехалсЯ в
коротко подстриженные усы. Ѓыл он тогда уже не молод, хотЯ еще и не стар:
сорок лет - не срок длЯ мужчины. Ђ усмехалсЯ все от той же неожиданной
радости: шел на хутор, считай, батраком, а вот стал хозЯином и теперь
осматривает свои нивы и пажити. Љонечно, он понимал, что с двух десЯтин не
разбогатеешь, но все же прожить на своем хлебе можно. Ќемного опасалсЯ,
как бы эта зима и особенно холоднаЯ затЯжнаЯ весна не повредили озимым,
но, кажетсЯ, худшее миновало - всходы оправились от холодов и Ярко
зеленели почти на всем поле. ’олько нижний конец его возле дороги был еще
темноват, наверно, от долгой воды. Џетрок сошел с межи и нагнулсЯ, чтобы
вырвать росток, посмотреть корень. Ќо едва он протЯнул руку к бледному
увЯдшему росточку, как среди слипшихсЯ комьев земли разглЯдел и еще что-то
серое, а пальцы его растерЯнно поднЯли с земли за растопыренное крылышко
маленькую серую птичку. ќто был жаворонок, наверно, из тех несчастных, что
обманулись первым дыханием весны и поплатились жизнью за свою
преждевременную песню.
- ѓлЯнь, ‘тепа...
‘тепанида подбежала к Џетроку и растерЯнно принЯла из его рук мертвую
птичку, раскинутые крыльЯ которой бессильно обвисали в воздухе, как и
головка с маленьким разинутым клювом.
- Ѓоже... Џетрок! Љто же это?.. ќто же плохо...
- Џлохо?
- Ћй, это к несчастью! ќто же на беду нам, - готова была расплакатьсЯ
‘тепанида.
Џетрок был тоже неприЯтно поражен находкой, но старалсЯ казатьсЯ
спокойным, не желаЯ верить, что от этой пернатой малЯвки возможно какое
несчастье людЯм.
- Ќу, какаЯ беда! ‡амерз просто. ’акаЯ стужа...
- Ѓоже мой, боже мой! ‡ачем ты его трогал? ‡ачем ты его увидел? -
причитала ‘тепанида, сама не своЯ от столь Явного предзнаменованиЯ беды.
Љакое-то времЯ они не знали, что делать, и, ошеломленные, стоЯли над
маленькой мертвой птичкой с бледными, как ржаные ростки, скрюченными
коготками. ‘тепанида немного всплакнула, и Џетрок не утешал ее, самому
было не лучше. †аворонка закопали под межой в Ямке, рЯдом воткнули вербную
ветку. —то делать с остальными вербинами, не знали, желание обносить ими
озимь разом пропало, было не по себе и даже немного боЯзно неизвестно
отчего. Џодавленные, без прежнего интереса к полю, они обошли надел и
скорым шагом повернули на хутор.
…сли бы они знали, что их ждет дома, так, наверно, убежали бы отсюда
куда-либо подальше, может, никогда бы и не вернулись обратно. Ќо великаЯ
сила - незнание, оно значит длЯ человека не меньше, чем его самце верные
знаниЯ и способность предвидеть будущее. ‚идно, незнание тоже охранЯет,
оберегает душу, даваЯ человеку возможность жить.
Ќа хуторе в истопке ‘тепанида развЯзала платок с куличом, отрезала
кусок и отнесла в хату пану Ђдольфу. Љак ей показалось, тот спал за печью,
потому что в хате его не было видно, и ‘тепанида, положив кулич на
тарелку, поставила ее на стол. ‚ хате царила устоЯвшаЯсЯ тишина, но она не
обратила на это вниманиЯ, вообще она не имела обыкновениЯ задерживатьсЯ
здесь - сделает что или что-либо возьмет и в сени, зачем беспокоить
старого человека. ‚ истопке они съели остатки кулича с молоком, и Џетрок
вышел во двор. €м все же овладело весеннее беспокойство, надо было ладить
плуг длЯ борозды, под навесом он не мог отыскать валек, без которого
невозможно было запрЯчь лошадь. ‘тепанида же в большом чугуне начала
забалтывать пойло корове, котораЯ любила именно такое, слегка заболтанное
мукой пойло и не хотела пить воду. ’ак она помешивала, присев над чугуном,
когда в раскрытую дверь сеней, странно пошатнувшись, сунулсЯ Џетрок и
сдавленно крикнул ей с беспокойством, даже испугом в голосе:
- ‘тепанида!
Ћна не сразу вскочила, показалось, что Џетроку стало плохо, он и впрЯмь
очень побелел с лица, протЯнутые к ней руки недобро дрожали.
- ‘тепанида!!!
Ћна бросилась к мужу, но тот отступил, подалсЯ обратно во двор,
переводЯ ее внимание в другую сторону - к хлеву. Ћна бросила взглЯд дальше
и увидела, что амбарные двери настежь раскрыты, чего никогда не случалось
прежде, всегда там громоздилсЯ черный ржавый замок, большой ключ от
которого висел на гвозде в хате. ЏочуЯв недоброе, она бегом бросилась к
этим растворенным дверЯм и еще со двора в сумерках амбара увидела тусклую
тень человека. Ѓудто склонившись над закромами, неподвижно стоЯл на
длинных, подогнутых в коленЯх ногах Ђдольф џхимовский. Ќе своим голосом
она крикнула: "Џаночку ЂдолЯ!" - но тот не откликнулсЯ. ’огда она вскочила
в амбар и понЯла все. ‘верху от балки свисала туго натЯнутаЯ веревка,
желтаЯ, как кость, голова џхимовского вместе с шеей была неестественно
свернута набок, руки упали вдоль обвисшего тела, одно плечо вздернулось
вверх, и все туловище перекосилось. Ћна схватила его за костлЯвые под
суконным кафтаном плечи, и тело грузно с усилием повернулось. Ћн висел так
низко, что скрюченные ноги его в праздничных хромовых сапогах с шорохом
черкнули по землЯному полу. Ќе в лад со своим испугом ‘тепанида подумала,
что даже и здесь, чтобы повеситьсЯ, человеку не хватило места, так было
низко и неудобно в этом амбаре.
—ерез два днЯ они с Џетроком отвезли кое-как сколоченный из старых,
неструганых досок гроб на католическое кладбище при костеле и закопали.
…ще через день из местечка приехал арендатор Њацкевич, который погрузил в
пароконную фуру громоздкое дубовое кресло, часы в узком футлЯре и
красивую, красного дерева конторку, сказал: за долг, который не уплатил
ему џхимовский. ‘тепанида с Џетроком не возражали, сказали: бери! €м
оставалось больше - почти всЯ усадьба, две десЯтины земли, молодаЯ
кобылка, корова. ђазве по тому времени этого было мало?
Ќесколько дней спустЯ они перетащили из истопки небогатые свои пожитки
и стали жить в хате.
‘тарик џхимовский начал понемногу забыватьсЯ. €ногда вспоминалсЯ, но
воспоминаниЯ о нем лишь омрачали душу, и они старались о нем не думать.
ќто удавалось, тем более что бед и тревог хватало во рее те трудные,
неспокойные годы...
Ћзимые росли сами собой, забот о них было немного, но посеЯно их было
всего две нивки, а главную часть надела на пригорке надо было пахать под
Яровые. Ћно ничего, конечно, как-нибудь бы вспахали, вот только самый верх
пригорка с позапрошлого года оставалсЯ залежью, џхимовский его не пахал:
арендатор когда-то забросил, потому что землЯ там была не дай бог - камни,
суглинок, который в засушливый год становилсЯ как скала. џхимовский,
разумеетсЯ, мог позволить себе десЯтину-другую бросить под залежь, у него
хватало и лучшей земли, а каково было им? ‚есной засушило, дождей не было,
но, когда потеплело, Џетрок запрЯг в плуг молодую кобылу и поехал
поднимать залежь.
Ћн билсЯ там с утра до полуднЯ. ‘тепанида, занЯтаЯ другими делами в
усадьбе, ждала его обедать и не дождалась. Џочувствовав недоброе, она
бросила недоделанное на дворе и краем оврага помчалась на тот их
злополучный надел.
…ще издали, от оврага, она увидела на пригорке мужа, который, почему-то
оставив в борозде плуг, хлопотал возле кобылки, понуро стоЯвшей среди
сухих стеблей прошлогоднего бурьЯна с низко опущенной головой и мокрыми от
пота боками. ‘тепанида взбежала на узенькие вспаханные бороздки и ойкнула,
поколов ноги о суглинок, который вперемежку с бурьЯном и комьЯми сухого
навоза, будто битый кирпич, краснел на пахоте. Ќеудивительно, что
изнемогла кобылка, тут и стараЯ хорошаЯ лошадь, верно, надорвала бы жилы,
потЯгав за собой плуг. ‚оронаЯ их кобылка совсем потемнела от пота,
ручьЯми стекавшего по ее выдававшимсЯ ребрам, бока ее ходили ходуном от
усталости, а голова опускалась все ниже к земле. Ѓосой, в неподпоЯсанной
самотканой (сорочке, Џетрок со взмокшими от пота плечами оглЯнулсЯ на
‘тепаниду и дернул за узду кобылку, та вдруг пошатнулась, задние ноги ее
раскорЯчились, и она опустилась в постромках на жесткую пахоту.
- Ћй, беда, что же делать? - сокрушалсЯ Џетрок, пытаЯсь угрозами и
лаской поднЯть кобылку, но все его усилиЯ оставались напрасными. ‚скоре не
выдержали и передние ноги, кобылка вытЯнулась в упрЯжи, судорожно загребаЯ
копытами суглинок. Џетрок испуганно бросилсЯ ее распрЯгать, но впопыхах не
мог освободить от съехавшего на голову хомута, тогда ‘тепанида сбросила с
плуга валек, тем ослабив постромки. Ћна уже отчетливо сознавала, что в их
только что начавшуюсЯ самостоЯтельную жизнь вдруг ворвалась беда.
’ак оно и случилось. Љобылка не поднЯлась больше, †ак они ни помогали
ей, соблазнЯЯ сеном, травой, куском хлеба, принесенным ‘тепанидой с
хутора. ѓолова ее на худой длинной шее в конце концов тоже опустилась
наземь, лишь глаза временами вращались в глазницах, будто умолЯЯ людей о
помощи. Ќо спасти ее было уже невозможно. Џод вечер кобылка в последний
раз напрЯглась и окончательно выпростала ноги.
- ‚от и все! - вскрикнул Џетрок. - —то теперь делать? —то делать?..
‘тепанида же будто окаменела с горЯ, уже хорошо представлЯЯ, что
ожидает хозЯйство без лошади да еще в такую пору, когда та была нужнее
всего. Њокрый от пота Џетрок растерЯнно постоЯл, потом молча сел и, закрыв
руками лицо, заплакал. ‘тепанида не утешала его, сама вытерла украдкой
слезу и вспомнила недавние смотрины полЯ и замерзшего жавороночка под
межой.
- …е проклЯли, гору эту. Ќе было земли, но и это не землЯ.
Џонемногу Џетрок успокоилсЯ, посидел еще и начал собиратьсЯ домой. Ќадо
было думать, как жить дальше.
Џод вечер он пришел с хомутом на хутор, взЯл старую лопату и направилсЯ
в Ѓараний ‹ог к хвойному пригорку, где обычно копали песок и зарывали
павший в деревне скот. ’ам на окраине соснЯчка вырыл Яму, затем привел из
‚ыселок ‹адимирова конЯ и отволок к ней кобылку. ‘тепанида туда не пошла,
она не могла смотреть на такое и все думала, как преодолеть эти напасти.
ѓде взЯть лошадь, чтобы вспахать тот проклЯтый пригорок? Ќе оставлЯть же
его снова залежью, с чего тогда жить?
Џетрок притащилсЯ поздно, скупо ответил на ее вопросы, похлебал супа и
присел на пороге в сенЯх. Ћна пыталась что-то сказать, вызвать его на
разговор, но ему было не до того, и она не стала надоедать, занЯлась
своими делами. Ђ потом и она прикорнула в запечье, а когда на рассвете
проснулась, Џетрока уже не было, куда-то пошел. Ћна подумала: наверно, в
‚ыселки, надо же было добывать лошадь, заканчивать с тем пригорком. „ругие
уже отсеЯлись, а они не могли даже вспахать.
Ќо его не было и к завтраку. ‚стревожась, она взглЯнула через тын на
пригорок и едва не заплакала, увидев там, далеко среди полЯ, одинокую
фигуру мужа, который, мерно пошатываЯсь из стороны в сторону, ковырЯлсЯ в
земле. Ћна хотела побежать туда, но в печи уже варилась картошка, не
годилось оставлЯть печь без присмотра. Ћднако четверть часа спустЯ она
собрала кое-какой завтрак - миску картошки, кусок сала, хлеб, кувшин
молока, - завЯзала платок и пошла на пригорок.
Џетрок копал вручную, лопатой, ковырЯл, долбил, рубил проклЯтый
суглинок, сквозь прошлогодний бурьЯн начавший зарастать молодым пыреем, и
уже взрыхлил ладный клин с конца нивы. ‚зглЯнув на его лицо, ‘тепанида
едва узнала мужа, такой он сделалсЯ страшный, постаревший, с заросшими
темной щетиной щеками. ЏлоскаЯ грудь его еще больше запала, плечи
заострились от худобы, пропотевшаЯ сорочка свободно болталась, как на
колу, а в округлившихсЯ страдальческих глазах тлел немой укор кому-то за
все неудачи жизни.
- Џетрок, что же ты делаешь?
- —то видишь, - глухим от усталости голосом ответил он, не прекращаЯ
работы.
- ђазве так вскопаешь?
- Ђ что же делать?
- Њожет, кто бы дал лошадь? Ќадо к людЯм сходить.
- “ж ходил. Љто даст лошадь гробить?
Ћна не настаивала больше, понЯла, что вообще-то Џетрок прав: в такую
пору у кого допросишьсЯ лошадь, каждому она нужна самому; опЯть же кто
решитсЯ отдать свою береженую в чужие руки да еще на такую земельку? ’ак
что же остаетсЯ, копать лопатами? Ќо иного выхода не было.
ЏомнитсЯ, она даже всплакнула тогда, живо представив себе крестьЯнскую
долю без лошади. Џетрок перестал копать, устало оперсЯ о лопату.
- —то же делать? †ить надо... Љак-нибудь...
—етыре днЯ с утра до ночи они в две лопаты долбили суглинок и все-таки
одолели его. Џравда, оба остались без сил, изнемогли до предела, но как-то
все же взрыхлили, хотЯ и мелко, местами лишь поковырЯв сверху лопатами.
ђаботали все дни молча, переводЯ дыхание с лопатами в руках. Џотом Џетрок
полднЯ разбивал крупные комьЯ и вот однажды утром, взвалив на себЯ
полмешка ЯчменЯ, взЯл плетенное из соломы лукошко. ЏосеЯл быстро,
забороновать, правда, ему одолжил на полднЯ лошадь ‹евон, надел которого
был по соседству, чуть ниже, землЯ там тоже была не дай бог никому, разве
немного помЯгче, на супеси. “правились как раз в субботу, тихим погожим
вечером, и ‘тепанида думала немного дать отдохнуть одубевшим, в мозолЯх
рукам. Ќо Џетрок, посидев на завалинке, взЯл топор и куда-то пошел к
оврагу. Ћна спросила, куда это, думала, может, за какой сухостиной длЯ
печи, потому как дров было мало, но он, так и не ответив, исчез за углом
истопки.
‚ернулсЯ домой, когда она взЯлась доить корову, и сразу, не поужинав,
повалилсЯ в запечье. “правЯсь с вечерними заботами по хозЯйству, она пошла
в хату, он уже сонно храпел, и ‘тепанида не стала ни о чем спрашивать,
тоже легла рЯдом.
Ќазавтра все повторилось - он исчез на рассвете, и она даже не знала
куда. Ќо мало ли у мужика дел по весне, да еще при такой беде. Њожет,
пошел в ‚ыселки, думала она, снова насчет лошади, потому что надо было
вывозить навоз под картошку, вспахать огород, сеЯть горох - работы на
земле весной всегда прорва. ‘тепанида привЯзала возле оврага корову и,
возвращаЯсь к усадьбе, бросила взглЯд на пригорок и опЯть содрогнулась от
того, что увидела.
Љак раз вставало утреннее солнце и тут же, над лесом, входило в низкую
багровую тучу. ‚ стороне от него на светлом закрайке неба темнела вдали
человеческаЯ фигура - кто-то, пригнувшись, будто боролсЯ с непокорным
столбом или деревом. ‘тепанида уже понЯла: это Џетрок, но что он там
делает?
‘вернув со стежки, она бросилась напрЯмик к пригорку, исколов ноги в
мелком суглинке засеЯнной нивы, выбежала на свою полоску. ’ут уже стало
видать, как на самом высоком месте в конце их надела наклонно стоЯл
огромный, сколоченный из бревна крест, который, упираЯсь в землю, поднимал
над собой Џетрок. Љак только она подбежала ближе, он сдавленно крикнул ей:
подмогни! Ћбеими руками она обхватила шершавый ствол молодого дубка,
удерживаЯ его нижний конец в глубоко вырытой Яме, которую поспешно стал
зарывать Џетрок. Љрест был сырой, стоило ей невзначай чуть наклонить его,
как огромнаЯ тЯжесть потЯнула ее в сторону, она было испугалась, но
все-таки удержала, и Џетрок забросал Яму землей.
- Џомоги, боже, не отступись от рабов твоих, - проговорил он, крестЯсь
и утираЯ вспотевшее, изможденное за эти трудные дни лицо. Ћна также
перекрестилась, подумав: а вдруг и в самом деле поможет? Ћтведет беду от
этой их проклЯтой людьми и богом земли.
Љрест простоЯл весну и лето на самой вершине пригорка, над оврагом и
лесом, поодаль от дороги, и всЯкий, кто шел или ехал по большаку, видел
этот знак человеческой беды. ’огда же кто-то из выселковцев назвал этот
пригорок ѓолгофой, и с его легкой руки так и пошло: ѓолгофа, или гора
ѓолгофа, или даже Џетрокова ѓолгофа. ’ак продолжали называть и после того,
как местечковые комсомольцы Љопылов, Њеерсон и •васько осенью повалили
крест. Љак-то зашли на хутор, попросили пилу, которую Џетрок принес из
истопки, а ‘тепанида еще угостила их квасом - как раз настоЯлсЯ, хороший
был квас, - ребЯта пошутили, попили и пошли. Ћна думала, что они
направЯтсЯ к оврагу или в сторону леса, а они повернули по меже на
пригорок и за каких-нибудь десЯть минут спилили крест. Ђ потом, принесЯ
пилу, прочитали им длинную нотацию о вреде религиозных верований. Џетрок
насупилсЯ, умолк и не спорил, а ‘тепанида зло поругалась с ними, вспомнив,
как весной, когда она с Џетроком разбивалась на той ѓолгофе, им никто не
собралсЯ помочь, а теперь, как вырос Ячмень, этим олухам, видишь ли, крест
глаза колет. Ќо что ребЯтам слова, они посмеЯлись над ее темнотой и с
сознанием исполненного долга пошли в местечко.
Ђ название пригорка осталось и, верно, чаще останетсЯ надолго, точно
определЯЯ невеселую сущность этого малопригодного длЯ хлеборобства клочка
земли, освЯщенного слезами, трудом, многолетними крестьЯнскими муками.

‡има поворачивала на весну - кончились вьюги, днем потеплело, на
солнечной стороне двора в полдень капало с крыши, хотЯ ночью еще жал
крепкий морозец, даже потрескивало по углам. “тро начиналось широким, на
полнеба разливом багрЯной зари, из-за леса в серой морозной дымке
поднималось красное солнце, набиралось силы, и вскоре длиннющие тени от
деревьев, пригорков, столбов полосовали все поле с осевшим после
оттепелей, плотным, хрустЯщим снегом. ‚ морозной утренней дали нежно
просвечивала сероватаЯ просинь леса, едва заметнаЯ пестрота перелесков,
кустарников, а в поле вокруг все Ярко сиЯло ослепительной, до рези в
глазах белизной. Ѓыло нехолодно, по-праздничному нарЯдно и тихо.
‘тепанида, однако, мало любовалась красотой погожего зимнего утра, врЯд
ли даже замечала его, она завозилась у печи, не управилась со скотиной,
сказала Џетроку, что доделать - напоить овец, замесить курам, - а сама
побежала через поле в ‚ыселки.
‚ старых, залатанных валенках было нетрудно бежать по накатанной
ледЯной дороге, и она думала, что вернетсЯ теперь лишь в сумерки - настала
самаЯ горЯчка с колхозом, который все же организовали неделю назад. ‘идели
до утра, но все же добились - большаЯ половина ‚ыселок согласилась
вступить. Ќовик по-своему был прав, когда говорил: раскулачишь одного -
многие задумаютсЯ. ‡адумались, порассуждали и согласились. ’еперь три днЯ
подрЯд комиссиЯ по обобществлению ходила по дворам, описывала семена,
инвентарь, лошадей, упрЯжь. Ћбычно ‘тепанида прибегала утречком в
сельсовет, и оттуда их четыре человека шли по деревне, никого, не
пропускаЯ, в каждый двор - через женский плач, под напрЯженно озабоченные
взглЯды стариков, примолкшее внимание ребЯтишек, - брали все на учет. Ѓыло
трудно, но надо было.
Ћна думала в тот день, что уже не застанет председателЯ в сельсовете,
что, наверно, придетсЯ догонЯть комиссию где-то в деревне, и очень
удивилась, когда, открыв дверь длинной, как коровник, псаломщиковой хаты,
увидела всех на месте. Џримолкнув, сидел за столом ‹евон, напротив
коренастый мужик в черном полушубке, его сосед Љорнила, которого также
выбрали в комиссию по обобществлению; отвернувшись к окну, стоЯл в своей
красноармейской шинели ‚асЯ ѓончарик. Ѓыло очень накурено, холодно, между
мужчинами ощущалось какое-то напрЯжение, которое сразу уловила ‘тепанида и
сдержанно поздоровалась:
- „ень добрый.
- „обрый день, - ответил Љорнила.
- —ерта он добрый, - сказал ‹евон, поведЯ на нее одним глазом. -
Џоганый день, хуже некуда.
‘тепанида не понЯла.
- Ђ что? Џогода хорошаЯ.
- ‘лишком хорошаЯ. ђаннЯЯ весна беретсЯ... Ќо... Ќа вот прочитай.
Ћн протЯнул ей небольшой, уже изрЯдно помЯтый листок районной газеты
"—ырвоны араты". …ще ничего не понимаЯ, она с трудом начала читать
рассыпанные по странице заголовки: "‚ыше знамЯ индустриализации", "Ќа
новые рельсы!", "Џлан вывозки деловой древесины под угрозой срыва". Ќа
другой стороне был небольшой рисунок: красноармеец, широко расставив ноги,
протыкает штыком толстого брюхатого буржуЯ с оскаленными зубами.
- Ќе туда глЯдишь, - сказал Љорнила. - ‚он, в самом углу.
„ействительно, в уголке газеты не слишком большими буквами выделЯлсЯ
заголовочек: "‚ ‘лободских ‚ыселках потворствуют классовому врагу -
кулаку". ‘тепанида впилась глазами в мелкие буквы заметки и, чуть шевелЯ
губами, стала читать. ‚ заметке говорилось, что в то времЯ, как по всей
стране идет остраЯ борьба с кулаком как с классовым врагом, в ‚ыселках эту
борьбу игнорируют и раскулачили только одного врага, который имел наемную
силу, ѓужова €вана. Ђ наемную силу имели еще следующие хозЯева: Ѓогатька
Љорнила, который два лета нанимал беднЯчку Љолонденок ”рузыну жать рожь,
Џрохориха, котораЯ три года подрЯд нанимает пахать, жать и сеЯть, Ѓогатька
‹адимир, который нанимал молотить. ‚се это могут подтвердить свидетели.
"Ќикакой пощады классовому врагу!" - таким призывом заканчивалась эта
заметка. Џодписана она была загадочно-просто: ѓрамотей.
‘тепанида сразу понЯла, отчего пришли в уныние мужчины, особенно
Љорнила, да и сам председатель ‹евон. …й тоже стало страшновато, и она
хотела еще раз прочитать, убедитьсЯ, что все понЯла правильно, но Љорнила
протЯнул руку за газетой.
- Ќу, видела? ќто Я классовый враг!
- Ђ Я потворствую! - криво усмехнулсЯ ‹евон.
‘тепанида присела на лавку, все-таки чего-то она не могла понЯть, хотЯ
написанное в газете было правдой, но все же... Људа она вела, эта правда
заметки, об этом страшно было подумать.
- € кто бы это был сволота?! - тремЯ пальцами изувеченной руки ударил
по столу ‹евон.
- џ же тебе сказал кто! …го работа! - заметно нервничаЯ, выпалил
Љорнила и встал. Ћт окна обернулсЯ ѓончарик, статный в своей
красноармейской форме, поверх которой висела на боку тЯжелаЯ кобура с
наганом - особаЯ примета его новой милицейской службы.
- Џоеду в район. џ найду кто.
- Ќечего искать, - стоЯл на своем Љорнила. - Љолонденок это, Я вам
говорю. Њогу битьсЯ об заклад на что хочешь.
- Њожет, и Љолонденок, - сказал ‹евон. - Ћн ведь у нас грамотей. Ќо не
это главное.
- Ђ что же еще главное? - горЯчилсЯ Љорнила. - Ќаписали поклеп, разве
так можно?
- ‚ том-то и дело, что не поклеп. —то правда! Ќанимали же? Ќанимали.
‡начит, наемнаЯ сила.
‚ хате все смолкли, нахмурились, глЯдЯ каждый перед собой. —то такое
наемнаЯ сила и какие она имеет последствиЯ, было всем хорошо известно.
‘тепанида также молчала, хотЯ и понимала, что надобно что-то делать,
кому-то пожаловатьсЯ, что ли? Џравда, в глубине души она все еще не верила
в худшее, потому что перечисленные в заметке люди хотЯ и нанимали помочь в
хозЯйстве, но какие же они враги? € не саботажники даже, потому что вместе
со всеми вступили в колхоз, а Џрохориха - просто стараЯ бобылка, котораЯ
доживала свой век в трухлЯвой хате. ђазве ей под силу самой засеЯть и
убрать четыре десЯтины земли? Ќу и нанимала со стороны обработать поле с
половины или третьей части. ’ак какой же она классовый враг?
- Ђ где Џотап? - спросил ѓончарик.
- ‘бежал, щенок! ‡нает, поганец, что теперь ему лучше долой с глаз, -
не унималсЯ Љорнила. ‹евон жадно затЯнулсЯ последними затЯжками с окурка и
швырнул его на пол.
- Ђ Я-то ему угол дал! ‚ сельсовет пустил... Џодлец! Ќу, подожди у
менЯ!
- —то ты ему сделаешь? - спросил Љорнила. - Ќе выгонишь же.
- ‡а преследование селькора уголовнаЯ ответственность, - напомнил
ѓончарик.
- Љакой он селькор?! „алеко еще ему до селькора. Ћднако вот накропал.
- ‡а него ответственность. ’олько ему никакой ответственности! Ќаплел и
с воза долой. Ђ тут переживай. ЃойсЯ! „умай, что выйдет. ‚ерно же, этим не
кончитсЯ? - спросил Љорнила.
- ‚ерно, не кончитсЯ.
- Ќадо ехать в местечко, - сказал ‹евон и поднЯл изувеченное лицо на
ѓончарика. - Џоедем вместе.
- Ђ как же опись? - спросила ‘тепанида. - …ще тот конец села осталсЯ.
€ли в другой раз?
- Ќет, - сказал ‹евон. - ‚ы описывайте. Ђ мы под вечер приедем.
- Ќу, хорошо.
Њедленно, в унылом раздумье Љорнила прошелсЯ по хате, остановилсЯ,
что-то прикидывал и так и этак. Љонечно, в такой момент любому было бы
несладко, и ‘тепанида посочувствовала ему. Љорнила хотел было что-то
сказать, надел на руки новые, сшитые из овчины рукавицы, снова снЯл их.
Ќо, видно, передумал, махнул рукой и взЯлсЯ за ручку двери. ‘тепанида
направилась за ним.
’ак, молча, Љорнила впереди, а ‘тепанида сзади, они пошли улицей в
дальний конец ‚ыселок, что раскинулсЯ за пригорком в низинке. Љорнила
долго молчал, широко ступаЯ по обледенелому снегу в черных валенках.
‚аленки были еще новые, жесткие и казались тЯжелыми в грубых, клеенных из
толстой автомобильной резины галошах. Љонечно, иногда он нанимал
кого-нибудь в помощь, хотЯ и был небогат на землю, но в деревне слыл
бережливым, расчетливым мужиком, любил мастерить по дереву и держал
несколько колод пчел. …ще говорили о нем, что был скуп и не любил
одалживать не только односельчанам, но даже и родственникам. Ћт колхоза не
отказывалсЯ, вступил вместе со всеми, и ‹евон хотел поставить его
бригадиром, потому что Љорнила хозЯйствовать умел, не то что некоторые. Ќо
вот эта статейка в газете...
- ‚от говорЯт: руководители, руководители! - сказал он, обернувшись к
‘тепаниде, и та, подбежав, пошла рЯдом. - Ђ Я тебе скажу: хуже своих,
местных, нет никого. Ќикто тебе столько вреда не учинит, как твой сосед.
Ћт своих всЯ погибель.
- Њоже, и так, - согласилась ‘тепанида. - Џотому что близко, под боком.
- Џод боком, все видит и заходитсЯ от зависти. Ћсобенно если сам
неудачник. ’акой порадуетсЯ не когда сам конЯ купит, а когда у тебЯ конь
сдохнет. Џравда! ‡наю Я этих соседей. Ћт них кусок хлеба надо, укрывшись
армЯком, есть. Ђ то позавидуют. Ђ зависть, она всегда кому-то боком
вылазит. џ не кулак, не богатей. € земли немного. Ќо Я работу люблю. €
порЯдок. Ќе то что другой: кинул, бросил, пошел. џ если взЯлсЯ, так доведу
все до ладу. ‡а землю Я больше, чем за своего дитенка, болею. ‚есь надел
на коленЯх выползаю, все комочки пальцами перетру. џ ржавую проволоку не
обойду, подберу. Ђ как же иначе в хозЯйстве? ’ак, вишь, кому-то глаза
колет.
- Ђ неужто правда, что это Џотап написал? - усомнилась ‘тепанида.
- Ђ то кто еще? ѓрамотей! Џомнишь, как на Џрокопиху показал? Џро лен?
ќто ‘тепанида помнила хорошо. Ћ том поступке Џотапа Љолонденка, может,
с год толковали в ‚ыселках, а то и во всем районе. „аже возникали споры:
некоторые из молодых чуть не за грудки брались со старыми, поносившими
парнЯ. Ќекоторые ему завидовали, потому что про Љолонденка написала
газета, прославила на всю округу. ‘лучилось это поздней осенью
позапрошлого года, когда район оказалсЯ в прорыве по льнозаготовкам. ‹ен
не уродил, не вырос, потому что с весны засушило, а сдавать было надо, и
мужики сплошь стали недоимщиками. €з округа приехали сразу два
уполномоченных и вместе с ‹евоном начали ходить по дворам, выбивать лен.
Ќо что можно выбить, если все уже посдавали, себе не оставив ни стебелька;
прЯлки и кросна в тот год стоЯли без дела. —тобы как-то выползти с планом,
раскручивали старые веревки, конские путы - все сдавали как волокно. “
старой Џрокопихи, конечно, не нашлось раскрутить даже подходЯщей веревки,
уполномоченные лишь пожалели старую бобылку, котораЯ все плакала и
жалилась на судьбу, на старость и нездоровье. Ќо как только комиссиЯ вышла
из холодной нетопленой хаты во двор, Џотапка Љолонденок, который привык
вертетьсЯ возле начальства, подошел к старшему уполномоченному, молодому
мужчине в черном бобриковом пальто, и шепнул, что в хлеву у бабки
припрЯтан лен. ‘перва ему не поверили, но все же заглЯнули в пустой, с
раскрытыми воротами хлев, и Џотапка, взобравшись на балку, вытащил
откуда-то из-под крыши три мотка отличного льнЯного волокна. ќто был
саботаж, и хотЯ Џрокопиха оправдывалась, что вконец обносилась, что это ей
длЯ исподнего на похороны, составили протокол и хотели судить. ‘ судом,
правда, обошлось, все же пожалели бабулю, а о классовой бдительности
Џотапа Љолонденка с похвалой отозвалась районнаЯ газета "—ырвоны араты".
‚от после этого случаЯ ‹евон и пустил в сельсоветскую хату Љолонденка с
матерью, которые ютились до того в бане. ‘амого же Џотапа в деревне стали
называть ѓрамотеем - одни с похвалой и завистью, другие с насмешкой. —то
же касаетсЯ Џотапа, так он, видно, понЯл это по-своему, и еще раза два в
газете поЯвлЯлись коротенькие заметки о выселковцах: одна о том, что в
деревне хорошо работает ликбез, а другаЯ - о важности сбора золы на
удобрение.
Ћни подошли к скособоченной, под трухлЯвой крышей хатенке, Љорнила
потрогал закрытую изнутри калитку. ’ут жил Ѓогатька Ѓорис, многодетный
беднЯк, который едва ли не последним на собрании записалсЯ в колхоз и
сразу исчез из деревни. ѓоворили, куда-то съехал. Љалитка никак не
открывалась, тогда Љорнила так трЯхнул ее, что та едва не рухнула вместе
со столбиками и раскрылась. Ћни оба вошли в замусоренный, порыжевший от
помоев двор, в холодных сенЯх нашли дверь в хату.
- „ень добрый. …сть кто здесь? - подал голос Љорнила.
Ќе сразу из-за печи показалась ‹изавета, жена Ѓориса, с поспешно
прикрытым какой-то дерюжкой ребеночком на руках, который испачканной
мордашкой прижималсЯ к тощей ‹изаветиной груди. Џокрасневшими, верно, от
плача глазами ‹изавета уставилась на вошедших.
- ‹изаветка, мы описать, что в колхозе обобществлению подлежит, -
стараЯсь как можно ласковее, сказала ‘тепанида. ‹изаветино лицо при этих
словах вспыхнуло внезапным гневом.
- Ћписывать? Ћписывайте! ‚от их описывайте! ЊанЯ, ’эклЯ, ѓанулЯ, сюда!
‚от их берите, описывайте, кормите в своей коммуне...
€з-за печи к матери бросились две босоногие малышки в заношенных
кафтанчиках, испуганно ухватились за грЯзную юбку. ‘теснЯЯсь, вышла
старшаЯ ѓанулЯ и также, поглЯдываЯ исподлобьЯ, стала за матерью. Џод
печью, слышно было, испуганно кудахтали куры, чем-то вонЯло, и было очень
неуютно в этой запущенной хате.
- ‹адно, - сказал Љорнила. - ’ы нам спектакль тут не строй. ѓде Ѓорис?
- Ђ Я знаю, где тот Ѓорис? Њне не сказал. …сли в колхоз записалсЯ, так
его и описывайте. Ђ Я не пойду и корову не дам! Љорова моЯ, в приданое
батька выделил. Ќе имеете права отбирать.
- „а стихни ты, ‹изавета! - разозлилась и ‘тепанида. - Љорову мы писать
и не будем. ‡апишем только конЯ. Ќу и упрЯжь. ‘емена тоже.
- Ђ нету семЯн. € конЯ тоже нету.
- Љак это нету? - насторожилсЯ Љорнила. - Ѓыл же конь вороной.
- Ѓыл, да нету. ‘плыл. ‚от как!
- ‘плавили? Џродали?
- •отЯ бы и продали, - вытерла слезы ‹изавета. - Ђ что ж, за так в
коммуну отдавать? €ли нам его кто даром дал? „еньги платили.
- „урнаЯ ты, как рваный сапог! - сказал Љорнила. - ‚от и построй с
такими колхоз! ‘начала тебе бы ума набратьсЯ! Љультуре какой научитьсЯ.
‚от в хате не прибрано, дети мурзатые. ‹ентЯйка ты, а молодаЯ еще! ’олько
малых рожать, больше ни на черта ты не годишьсЯ.
- ЉакаЯ уж есть!
- €ди показывай, что где. —тоб мы не тыкались, как злодеи.
- Ђ Я не буду ничего показывать. ‘ами смотрите.
Ћна начала кутать в дерюжку малого, и Љорнила, не выдержав, плюнул под
ноги.
- Ќу, смотри, опишем. Џотом не ропщи!
‚двоем со ‘тепанидой они снова вышли на загаженный вконец двор. Љорнила
осмотрелсЯ.
- ѓде тут у них что? ’ам варовнЯ, кажетсЯ?
Ќо не успели они повернуть к старому, с прогнившими углами строению,
как с улицы послышалсЯ запыхавшийсЯ детский голос:
- „Ядька Љорнила, папка сказал, чтоб вы в сельсовет шли.
ЋбвЯзаннаЯ под мышки платком, по ту сторону калитки стоЯла меньшаЯ
‹евонова дочка Ћлечка. ‚зглЯнув на ее раскрасневшеесЯ от бега лицо,
‘тепанида понЯла, что-то случилось.
- —его ему так приспело? - насторожилсЯ Љорнила.
- Ђй, там приехал... Ќу, из местечка дЯдька такой с черным воротником.
- Љосмачен?
- Ќу. € еще другой с ним. ’ак папка сказал...
Љорнила помрачнел с лица, о чем-то напрЯженно подумал и в сердцах грубо
выругалсЯ:
- …дрит твою мать! ’ак Я и знал!..
Ѓольше он не сказал ничего, вразвалку припустил по обледенелой улице, и
‘тепанида едва поспевала за ним. Џоодаль бежала запыхавшаЯсЯ Ћлечка.
‚озле сельсовета как будто все было по-прежнему, лошадей не было видно,
может, стоЯли где во дворе? Ќапустив в хату стужи, они вошли вместе.
‘тепанида не очень сноровисто закрыла за собой тЯжелую дверь и посмотрела
в угол. ’ам уже сидели двое: Љосмачев у окна и за столом под портретом
Њаркса незнакомый мужчина с твердым бритым лицом, в блестЯщей кожанке,
наискосок от плеча перетЯнутой ремнем, - от нагана, что ли? Њужчина
смотрел перед собой на сплетенные на столе руки, большими пальцами которых
он как-то забавно вертел одним возле другого. Љосмачев в поддевке с черным
воротником озабоченно поглЯдывал на порог; в простенке на скамье, наклонив
голову и опершись локтЯми о колени, нервно дымил самосадом ‹евон. ђЯдом с
ним сидел ‚асЯ ѓончарик. ‚се угнетенно молчали, видно, переживаЯ что-то, и
эта их угнетенность сразу передалась вошедшим, которые, тихо
поздоровавшись, сели на скамейку у порога.
- ‘обрание или что будет? - спросил погодЯ Љорнила больше длЯ того,
чтобы нарушить неловкую тишину в хате.
- ђаскулачивание! - буркнул ‹евон.
- Љак? “же раскулачили!
- ђаскулачили, да не всех! - сорвавшимсЯ на крик голосом выпалил ‹евон
и отвернулсЯ к окну. - ѓоворил же, одним не обойдетсЯ.
Љосмачев в конце стола повернулсЯ боком, потом снова оперсЯ локтем о
стол, видно было, он также с трудом сдерживал волнение, хотЯ внешне
старалсЯ выглЯдеть спокойным и, как всегда, рассудительным. ќто ему
удавалось плохо. ‚друг ‹евон безо всЯкой причины зло и скверно выругалсЯ,
швырнул окурок на пол. Ќезнакомый мужчина, не поднимаЯ головы от стола,
исподлобьЯ уставилсЯ на него тЯжелым пристальным взглЯдом, потом перевел
взглЯд на Љосмачева. ‚ ответ тот повернулсЯ к ‹евону и сказал с укором:
- ‚ классовой борьбе надо уметь поднЯтьсЯ над личным.
‘нова наступила гнетущаЯ тишина, казалось, никто в хате даже не дышит.
‘тепанида заскорузлыми пальцами нервно теребила шов на поле кожушка и
думала, что это какое-то недоразумение, что вот-вот все выЯснитсЯ, беда
пройдет стороной.
- ’ак кого же раскулачивать? - внутренне напрЯгшись, спросил в этой
тишине Љорнила. ‹евон с прытью отскочил от окна.
- Ђ тех, кто наемным трудом пользовалсЯ! —то в газете протЯнуты! “сек?
- крикнул он, и было непонЯтно, отчего он срывалсЯ - от злости на
раскулачиваемых или от сочувствиЯ к ним.
Љорнила сжал широкие челюсти, медленно опустил голову. Џосидев немного,
встал и медленно, молча побрел к двери. Љогда дверь за ним закрылась,
‘тепаниду пронзило болью от мысли: что же это делаетсЯ?
- —то, и его? - спросила она, обращаЯсь ко всем. ‘легка дрогнувший
голос ее напрЯгсЯ от волнениЯ.
- € его. € ‹адимира. € Џрохориху, - бросил ‹евон.
- ђаскулачить?
- Ќеужто премировать?!
‹ихорадочнаЯ дрожь охватила ‘тепаниду, спина ее тотчас вспотела под
кожушком, глаза застлало непроглЯдным туманом, минуту она не знала, что
сказать им и что подумать самой. Ђ они все тут - мужчина за столом,
Љосмачев возле него, одноглазый ‹евон и даже ѓончарик - смолкли в каком-то
напрЯженном внимании, будто только и ждали, что скажет она. € она совсем
не в лад со своими чувствами засмеЯлась натужным, неестественным смехом,
которого сама испугалась, потому как почувствовала, что смех ее вот-вот
нехорошо оборветсЯ.
- „урье вы! - вдруг перестав смеЯтьсЯ, крикнула она. - Ћлухи! Љого
раскулачиваете? ’огда всех раскулачивайте! ‚сех до единого! € колхоза не
надо будет. € никаких забот. „авайте всех! € менЯ тоже - батрачку пана
џхимовского. € его вон - безземельного ѓончарика! ‚сех! „о последнего!
…е трЯсло как в лихорадке, мутным взглЯдом она обвела присутствующих в
хате и думала, что те вот-вот прозреют, понЯв бессмысленность своих
намерений, столь очевидную их несправедливость. Ќо все спокойно себе
сидели, как пни на делЯнке.
- ’ихо, тетка, - действительно очень спокойно сказал Љосмачев. - ‚
политике нужна последовательность.
- ЉакаЯ последовательность? - терЯЯ самообладание, вскочила она со
скамейки, больше всего задетаЯ именно этим его спокойствием. - ЉакаЯ
последовательность? Ђ справедливость не нужна? ‚ы, умные люди, разве не
видите, что делаетсЯ? €ли вы сдурели там от науки, ничего не поймете!..
Ћна кричала сбивчиво и путано, перескакиваЯ с обид на упреки, больше
обращаЯсь, однако, к незнакомому мужчине в черной кожанке. Ћна хотела,
чтобы он, посторонний здесь человек и, наверно, какой-то начальник, понЯл,
что совершаетсЯ несправедливость, и заступилсЯ. Ћна жаждала
справедливости. Ќо в хате по-прежнему все молчали, молчал и этот мужчина,
упрЯмо прЯча глаза и даже не взглЯнув на нее. ’огда она закричала громче:
- ќто же с ума сойти надо! ‹евон! Ќадо в Њоскву ехать, к самому
Љалинину. ’ы же свой, местный, как же так можно! Ќадо жаловатьсЯ. ЌельзЯ
же так! Ќе по-человечески это.
- Ђ ну тихо, тетка! - прикрикнул зло Љосмачев. - ’оварищ ѓончарик, чего
стоите? “спокойте гражданку!
‚асЯ обернулсЯ от окна, и на его молодом краснощеком лице отразились
такаЯ мука и растерЯнность, что ‘тепанида вдруг осеклась и погодЯ махнула
рукой.
- Љ черту вас всех! „елайте что хотите! Ќо без менЯ!
Ћна повернулась и бросилась к двери, размашисто хлопнув ею снаружи.
„верь не закрылась, тогда, вздохнув, она вернулась и плотно прикрыла ее.
‘тепанида бежала утоптанной дорогой в свою џхимовщину, и слезы лились
по ее озЯбшим обветренным щекам, а внутри у нее все кричало, и она не
знала, что делать. ’олько чувствовала с необычайной отчетливостью, что
сейчас же надо что-то сделать, куда-то бежать, обратитьсЯ к кому-то. Ќо
куда бежать и к кому обращатьсЯ?..
Ђ может, к Ќовику? ‚се же свой, деревенский, теперь, говорЯт, немалый
начальник. ‚едь он в прошлый раз вел разговор об одном ѓуже, не называЯ
никого больше. Ћн ведь знает этих людей, какие же они кулаки?
ЏожаловатьсЯ, пусть отменит этот приказ на раскулачивание. Њало ли что
написала газета? Џосмотреть, кто написал в нее - недоумок зеленый, кастрат
несчастный, ни парень, ни девка, паскудство одно. ’ак его слушатьсЯ?
‘тепанида прибежала на хутор, заглЯнула в хлев, где обычно возилсЯ
возле скотины Џетрок, но Џетрока там не было, не было и саней возле хлева.
“ж не поехал ли он за дровами? „авно собиралсЯ, говорил: пока не отобрали
конЯ, надо хоть навозить дров. Џускай возит. Ћна забежала в хату, в уголке
сундука у нее была припрЯтана завЯзаннаЯ в носовой платок трешка.
Џриберегала на крайний случай, но, наверно, крайнего уже не будет.
Џодумав, прихватила еще корзинку, бросила туда свежий платок, отрезала
ломоть хлеба. Ќе близкий свет Џолоцк, когда доберешьсЯ до него? Ќо из
местечка кто-то да поедет. ‡абежать к ‹ейбе, он извозчик, может, свезет.
Ќе хватит денег, чтобы уплатить, попросит в долг, потом заплатит Яйцами
или чем-либо еще. ‹ейба был человек сговорчивый, мог и подождать до весны
или до лета. Ќе ругалсЯ, не попрекал, как другие.
Ѓыло уже не рано, солнце осело в тучу на западе, мороз ослаб, ночью,
похоже, повернет к оттепели. ‚ ветвЯх лип насело вороньЯ, драчливо
возились там, каркали, наверно, действительно нахлынет оттепель или
подниметсЯ ветер.
‘тепанида спешила. —тобы сберечь времЯ, свернула с дороги на тропку
через молодой соснЯчок, чем срезала лишних полкилометра пути. ’ропка была
не очень утоптаннаЯ - несколько пар ног прошло по снегу, - но теперь,
после оттепелей и морозов, снег держал хорошо, только в самом соснЯчке был
рыхловат, и она раза два провалилась. ‘тало жарко, она немного распустила
платок возле шеи и, то и дело пригибаЯ голову от колючих ветвей,
пробиралась в чаще к большаку и думала: хотЯ бы застать ‹ейбу дома, а то,
может, поехал куда, тогда придетсЯ или ночевать в местечке, или
возвращатьсЯ на хутор.
Ћна уже готова была сбежать с пригорка на уезженный снег дороги, как в
придорожных сосенках впереди мелькнули две человеческие тени. Ћднако было
темновато, она лишь заметила, как один кто-то, пригнувшись, метнулсЯ от
нее в сторону, а другой, рослый здоровый мужик в коротковатом полушубке и
черной мохнатой шапке, шагнул ей навстречу.
- Људа, ‘тепанида? - буднично и очень спокойно спросил тот, и она сразу
узнала в нем младшего ѓужова, сына ‡митера. ѓужовых неделю назад
раскулачили, забрали пожитки, но пока никуда не вывезли. ’еперь этот
‡митер преградил ей стежку, и она остановилась, не знаЯ, как ответить ему.
- Људа разбежалась, спрашиваю?
- ‚ местечко. Ђ тебе что?
- —его это в местечко?
- Ќу, дело есть.
- „ело напротив ночи?
- Ќу а что?
- Ђ то, что повернешь обратно. ЏонЯла?
- ќто почему обратно? Њне что, в местечко нельзЯ?
ѓуж подошел вплотную, думаЯ, видно, что она повернет назад или соступит
в сторону. Ќо она стоЯла на месте и гневно глЯдела в его не очень трезвое
крупное молодое лицо с белыми бровЯми. Ќа этом лице, однако, не было
ничего - ни особенной злости, ни угрозы, - только глаза смотрели очень
внимательно и дерзко.
- ’ам что? - кивнул ѓуж на корзинку и, прежде чем она успела ответить,
выхватил корзинку из рук. - Џлаток, хлеб... Ђ это? „еньги? „еньги
пригодЯтсЯ.
Ћн затолкал в карман черных суконных бриджей ее платочек с завЯзанной в
нем трешкой и вдруг гадко выругалсЯ.
- Ђ теперь бегом! Ќа хутор бегом! Ђх ты, активистка, едрит твою
такую...
- —то ты делаешь? —то делаешь? џ закричу, бандюга ты! - закричала
‘тепанида. ѓуж решительно рванул что-то из-под полы полушубка, и не успела
она опомнитьсЯ, как в ее грудь против сердца уперлось черное без мушки
дуло. ЃольшаЯ ѓужова рука туго обхватывала обрезанную деревЯшку ложа.
- ’вое счастье, что роднЯ! Ђ то... ЏонЯла?
„а, наверно, она понЯла, хотЯ и с опозданием. ’ем более что неподалеку
в чащобе, заметно шевелЯ ветвЯми, притаилсЯ и еще кто-то, внимательно
следЯщий за их стычкой на стежке.
‘тепанида повернулась и пошла в глубь соснЯка, к хутору, ни разу не
оглЯнувшись и слегка опасаЯсь выстрела в спину. ‡нала, ‡митер способен на
все. Ѓывало, подростком опустошал сады, издевалсЯ над младшими, вытаптывал
грЯдки в ‚ыселках. Љогда у соседа Љорнилы завелась собачонка, котораЯ не
давала ‡митеру разбойничать по ночам, тот поймал ее, задушил и повесил у
Љорнилы на Яблоне. †алости он не знал отроду. Ќе то что его добрый и
совестливый старший брат или даже строгий, но добропорЯдочный отец,
который приходилсЯ дальней родней Џетроку.
- € чтоб никому ни слова! ЏонЯла? Ђ то петуха под крышу! ’ы менЯ
знаешь, - донеслось уже издали.
Ѓудто побитаЯ собака, она снова шла на свой хутор и давилась слезами
обиды и бессилиЯ. Ќикуда не сунутьсЯ! …е обобрали, как глупую бабу, в
версте от жильЯ, отобрали последние деньги. € кто? ЋпЯть же свой человек,
которого она еще сморкачом грозилась когда-то обжечь крапивой за то, что
обижал малых на выгоне. ’еперь крапивой не обожжешь - теперь обжигает он,
да так, что выворачивает душу от обиды. Ќе жалко ей было трешки, но
оскорблЯла наглаЯ угроза, которой она должна была подчинитьсЯ, потому что
знала: он способен на все. …сли пошел на такое, то вполне может поджечь
усадьбу. ‹ибо убить в соснЯке.
Ќо тогда что же, терпеть?
’ерпеть было не в ее характере, она все же на что-то решитсЯ, что-то
предпримет. Џрежде всего расскажет Џетроку, а завтра сбегает к ѓончарику,
в сельсовет. ‚се же есть ‘оветскаЯ власть на свете, найдетсЯ какаЯ-то
управа на этих разбойников из леса.
Џока она добиралась до хутора, уже стемнело. ‚ намерзлом оконце хаты
мирно поблескивал красный огонек коптилки - дети сидели за уроками. Џетрок
поил на дворе конЯ, только что выпрЯженного из саней, которые стоЯли на
дровокольне с тремЯ толстыми бревнами, наверно, из Ѓараньего ‹ога. …сли
топить поэкономнее, то хватит до весны. Ќо дрова, которые в другой раз
порадовали бы ее, теперь едва коснулись ее сознаниЯ, она подалась к
Џетроку.
- Џетрок! Ђ Џетрок!..
‚ероЯтно, Џетрок сразу почувствовал что-то неладное в ее голосе - таким
голосом она обращалась к нему нечасто. Ѓросив на снег ведро, он
встревоженно шагнул ей навстречу.
- Џетра, что же это делаетсЯ! - сказала она и всхлипнула. Џетрок
растерЯнно стоЯл напротив.
- Љто тебЯ? —то тебе?..
- Ћни же убьют нас. € хату сожгут... Ћни же озверели! “ менЯ и корзинку
отобрали...
Џетрок как-то враз обвЯл, нахмурилсЯ и, тихо вздохнув, вымолвил:
- ’ак и тебЯ, значит?
- Ђ что, и тебЯ?
- € менЯ... ‚ соснЯке, ага?
- ‚ соснЯке.
Џетрок оглЯнулсЯ, подошел к изгороди, послушал немного, вглЯдываЯсь в
сторону недалекого оврага.
- ‘лушай... Џослушай менЯ. Ќикому ни слова! € никуда не суй носа. ‘иди
дома. Џотому что... € мне грозились: за одно слово сожгут.
‘тепанида опустилась на шершавый еловый комель на санЯх, у нее уже не
было силы стоЯть. ‡начит, и Џетрок тоже побывал в их руках и теперь
приказывает ей молчать. €наче... действительно, страшно подумать, что
может случитьсЯ, если "иначе"... ѓде тогда жить? Људа идти с детьми?
Џетрок напоил конЯ, завел в хлев. Ќедолго повозилсЯ там и снова вышел
во двор. “же совершенно стемнело, из-за угла истопки задувал порывистый,
нехолодный ветер, звезд в небе не было видно. ЋбессиленнаЯ, заплаканнаЯ
‘тепанида сидела на бревне и думала: что делать? Ќаверно, им с Џетроком от
беды уже не уйти, но хотЯ бы эта беда не задела детей, не обожгла их
слабые души. Џотом, конечно, достанетсЯ и детЯм, познают и они кривду,
которой немало в жизни, но когда подрастут, пусть. Ђ теперь еще рано,
теперь она готова была заслонить их собой от злобных укусов жизни.
- ‚от, бабонька ты моЯ, до чего докатились! - подошел к ней Џетрок. -
Љто бы когда подумал! ‚от и Я... …ду, только лошадь повернул с большака,
напрЯмик хотел, выходЯт: давай конЯ! Љакой тебе конь, не видишь, дрова.
„авай, и все. € дуло под нос. ‚зЯл бы, но гужи у менЯ слабые, Я и говорю,
мол, вот, рваные гужи... Џосмотрел отпустил. ѓоворит, роднЯ все же. —тоб
ты околел, такой родич! Ќо, если что, сожгут. Ћни такие. ђазъЯренные. €м
что? €м терЯть нечего. Љак волки в лесу.
- ЃратьЯ там или кто?
- Ђ черт их знает! Ќо не один. џ видел...
- ’ак что же? Њолчать?
- Ђ что же еще? †аловатьсЯ? ’ак пожалей детей!
‘тепанида молчала. „етей она пожалеет, конечно, но кто пожалеет ее? Ќад
ней издевались, а теперь она должна измыватьсЯ сама над собой, терпеть,
когда не терпитсЯ, молчать, когда изнутри рветсЯ крик. ђазве так можно?
‚сю ту долгую ветреную ночь она не сомкнула глаз, лежала, как
деревЯннаЯ, в запечье, размышлЯла. „умы были бесконечные, тЯжелые,
беспросветные, со множеством вопросов, на которые она не находила ответа.
—то-то в мире запуталось, перемешалось зло с добром или одно зло с другим.
€ли, может, в ней самой что-то изменилось, переиначилось, надломилось,
превратилось в прах? Ћна многого не понимала, но хорошо чувствовала одно:
так не должно быть, не по-человечески это, значит, надо было что-то
делать. Ќе лежать, не ждать, не миритьсЯ - завтра же надо бежать в
‚ыселки, в местечко, в округ, в Џолоцк, дойти до добрых людей. Џеред ее
глазами все стоЯл Ќовик, который требовал раскулачить только одного
ѓужова, о других он не говорил ни слова. Ћна не голосовала против ѓужова и
потом очень жалела стариков ѓужовых, но теперь, после вчерашней стычки в
соснЯке с их ‡митером, жалость к ним у нее пропала. Џусть раскулачивают,
пусть вывозЯт из деревни этого волка, чтоб его и духу тут не было. Ѓез
него тут будет спокойнее.
Ќо за что же других?
Ћ других она не могла думать без боли в душе, особенно когда вспомнила
Ђнюту ‹адимирову, старую Џрохориху, да и Љорнилу. ‘ Љорнилой у нее издавна
были особые отношениЯ, которые когда-то едва не стали их общей судьбой.
Џравда, не стали...
Ћна тогда была девкой, служила у старого џхимовского, жила в ‚ыселках и
на работу каждый день ходила в џхимовщину: вставала раненько, на заре, Я
через большак бежала на хутор. Ќадо было подоить и выгнать на пастбище
двух коров, заготовить корм длЯ свиней и гусей - тех и других здесь было
немалое стадо, которое паслось по стерне на ѓолгофе. ‘тарик џхимовский в
хозЯйство почти не вникал, крЯхтел себе на завалинке или в запечье, и она
хозЯйничала как знала. Љроме нее, на хуторе были еще батраки, но те
работали в поле, к которому она не имела отношениЯ. …й хватало хуторской
усадьбы, огорода, скотины, не дававшей передыху ни зимой, ни летом. Ќе мед
был тот хутор, но что она могла без земли, без приданого, беднаЯ
приживалка в неласковой и малоземельной семье старшего брата в ‚ыселках?
Ћднажды она запоздала встать и торопливо бежала по росистой стежке
через картофельные огороды к большаку. ‚озле усадьбы Љорнилы услышала во
дворе его рассерженный голос, там же металась норовистаЯ Љорнилова корова,
не даваЯ сладить с собой. ‡а год перед тем Љорнила овдовел, осталсЯ с
двумЯ ребЯтами, всю женскую работу по хозЯйству делал сам, не слишком
умело, иногда неуклюже, и бабы в деревне посмеивались над тем, как он
стирает белье или замешивает хлеб; некоторые открыто сочувствовали ему.
‘тепанида остановилась, уже понЯв, что корова не дает себЯ подоить и
Љорнила бегает за ней с подойником, грозЯсь и уговариваЯ, да все напрасно.
‘ некоторой робостью ‘тепанида вошла в ворота и тихим голосом приласкала
встревоженную корову, та постепенно успокоилась, Љорнила вынес из сеней
хлеб, посыпанный солью, и ‘тепанида взЯлась доить. Њолока было не так
много, она быстро выдоила его и, улыбаЯсь, протЯнула подойник хозЯину. Ќо
Љорнила, не берЯ подойник, как-то странно надвинулсЯ на нее, молодой
сильный мужик в расстегнутой на широкой груди сорочке, приземистый и
рукастый. ‘тепанида немного испугалась, но, увидев в его потемневших
глазах совершенную беспомощность, почти растерЯнность, отвела его руки и
засмеЯлась:
- ’ы что, Љорнилка? Ћпомнись...
‚идно, это его отрезвило, он отошел к забору и, отвернувшись, постоЯл
немного, загораживаЯ, однако, проход в калитку, и она засмущалась было:
что делать? ‘нова повернувшись к ней, он сказал с грустью в хрипловатом
голосе:
- ‚от бы мне женкой тебЯ...
Ћна засмеЯлась снова:
- ’ак шли сватов, чего же ты?..
- Ђ пойдешь? - снова насторожилсЯ взглЯдом Љорнила.
- Џодумаю. Њожет, и пойду. Ќе знаю еще...
Ћна и впрЯмь не знала, хотЯ ничего не имела против, Љорнила был мужик
работЯщий, но ведь вдовец и с двумЯ детьми. Ђ она ходила в девках, из
парней на примете никого не имела, никто еще к ней не сваталсЯ. —то было
делать? Ќесколько месЯцев она ждала, мечтала о разном, представлЯла,
фантазировала, даже возненавидела себЯ, да и Љорнилу тоже. Ќо сватов
Љорнила так и не прислал, а после поста привез из Љухналей засидевшуюсЯ в
девках перестарку ‚андзю, котораЯ и захозЯйничала на Љорниловой усадьбе.
‘тепанида немного поплакала в подушку и успокоилась, хотЯ и не забыла о
том маленьком происшествии на его дворе.
Њожет, теперь ему божеское наказание за это?
Ќо нет, разве можно за такое наказывать? Ђ за что тогда будут наказаны
‹адимир, стараЯ Џрохориха? „а и ѓужовы тоже... ‚ конце концов, если
подумать, так, может, все и началось из-за этого ѓужа? …сли бы он не
заупрЯмилсЯ на собрании, кого-нибудь вызвал, так, верно, не приезжал бы
Ќовик, не потребовал бы раскулачиваниЯ. € не раскулачили, если бы на
голосовании ѓончарик не поднЯл руку и тем не образовал большинства. Ђ не
раскулачили бы ѓужа, не было бы заметки в газете и тогда... Њожет, не
тронули бы и остальных.
Ќо тогда из-за кого же все это? €з-за ѓужа? Ќовика? €ли из-за ‚асилевой
уступчивости? ’ак неужели же причиной всему одна поднЯтаЯ рука? Џросто
страшно подумать, как много иногда зависит в жизни, судьбах от одного
только слова, руки, даже чьего-то невинного взглЯда. Ћсобенно в такое
времЯ. Љаким надо быть рассудительным, незлым, справедливым! Џотому что
твое зло против ближнего может обрушитьсЯ - и еще с большей силой! -
назад, на тебЯ самого, тогда ой как сделаетсЯ больно.
“тром ‘тепанида встала разбитаЯ, вконец истерзаннаЯ своими мыслЯми.
Ќадо было собирать в школу детей, а то бы не вставала вовсе. Џускай бы
Џетрок кормил поросенка, овец, хорошо, что корова еще не телилась, не надо
было доить. Џри коптилке начистила чугунок картошки, растопила печь. „ети
еще спали - сладко посапывал под утро ”едька, ”енечка тоже притихла, а то
всю ночь неспокойно ворочалась на кровати. Џетрок вышел во двор и, верно,
завозилсЯ возле скотины. ’еперь, как заметила она, он больше, чем
когда-либо прежде, проводил времЯ возле конЯ, знал, скоро придетсЯ
расстатьсЯ. †аль было хорошего коника, которого только год назад нажили, и
теперь отдавать... Ћна понимала Џетрока. ’ем временем началось утро,
засинел рассвет в окнах, в хате было светло от огнЯ из печи, и она только
хотела задуть коптилку, как в окно постучали. ‘начала она подумала, что
это Џетрок, но нет, стук был чересчур тревожный и резкий, испуганный, что
ли. ‘тепанида подумала: если что, там ведь где-то хозЯин. Ћна подошла к
окну и не сразу разглЯдела за намерзлым и подтаЯвшим стеклом женскую
фигуру возле завалинки.
- ’еточка... - послышалось из-за окна глухо, как с того света, и
‘тепанида узнала Ђнютку, Ћна торопливо отворила дверь в сенЯх, Ђнютка
вбежала в хату, упала на скамью и заголосила сдавленно и безысходно. …е
плюшевый черный сак был расстегнут, платок сбилсЯ на затылок, светлаЯ
расплетеннаЯ коса рассыпалась по плечам. - Ћй, теточка, ой, беда у нас...
‘тепанида уже догадалась. ‚чера в сельсовете стало Ясно, какаЯ беда
надвигалась на ‹адимира, Ђнютку и ее взрослых братьев, и теперь ‘тепанида
хотела как-то успокоить девушку. Ќо та вдруг поднЯлась со скамьи, оборвала
плач и, вытираЯ слезы с лица, заговорила:
- Ћй, теточка, ночью же Ђнтипа с Ђндреем забрали. Џриехала милициЯ и
забрала, все перетрЯсли, искали еще ѓужового ‡митера, но тот хитрее.
‡митер утек, а наших побрали, повели куда-то...
- ’ак, так, так, - машинально повторЯла ‘тепанида, кое о чем
догадываЯсь. - Ћни с ѓужом были?
- Ћй, теточка, разве ж Я знаю, но эти дни где-то пропадали. ‡митер как
пришел за ними, так и пропали, две ночи не были дома. Ђ сегоднЯ... ‚ы,
может, слышали, что ночью случилось на большаке? Ћй, беда же случилась.
ѓоворЯт, кто-то перенЯл Љосмачева, ну и того, из Џолоцка, и стрелЯли. ‚он
там, в соснЯчке. ѓоворЯт, Љосмачева ранили, хорошо, что конь вынес. Љонь
как поддал и понес до самого местечка. Ќу, милицию поднЯли, ой, что
делалось! Ќочью... Ќаехали, аккурат как братьЯ вернулись. ’олько кожухи
постЯгивали - стук-стук, спрашивают: где были? ’е - дома. ’огда ко мне...
Ђ Я что скажу, Я же ничего не знаю...
ЋшеломленнаЯ услышанным, ‘тепанида опустилась на скамью, чувствуЯ, как
все враз перемешалось и в чувствах и в голове тоже. Џонемногу, однако, она
начала понимать, что произошло страшное. Ћщутила еще неЯсную свЯзь этого
страшного случаЯ с тем, что происходило в ‚ыселках, со вчерашней встречей
в соснЯке. Ћна молчала, поглЯдываЯ на Ђнютку, котораЯ немного утихла от
плача и взЯлась поправлЯть платок. ‘мысл этих необычных событий медленно
доходил до ее сознаниЯ. ‡а печью повставали дети. ”едька, надев штанишки,
высунулсЯ из-за дерюжки и стоЯл так с испугом на сонном лице.
Ђнютка тем временем все говорила, в отчаЯнии заламываЯ руки:
- Ќе знаю теперь, что и делать! Ћтец плачет, говорит: зачем вы так на
старость мою? Ђ как повели Ђнтипа с Ђндреем, так и совсем стал битьсЯ о
землю, мне страшно стало, ну, Я и побежала сюда. —то же делать теперь,
теточка?
—то делать? …сли бы она знала, что надо было делать. Ќо, пожалуй,
теперь уже ничего не сделаешь. ’еперь поздно! Џосле такого совсем поздно.
’еперь уже никуда не сунешьсЯ. Џостепенно ей стало понЯтно, что делалось в
соснЯке, когда она бежала в местечко, почему они остановили ее: им не
трешка понадобилась - они _ждали_. Ђ она могла помешать. Ќо надо же на
такое отважитьсЯ, дойти до такого! Ђ теперь... —то теперь будет?

‘тепанида постепенно успокаивалась, собиралась с мыслЯми, однако ее не
переставало угнетать ощущение несправедливости, и, хотЯ она понимала, что
поздно уже что-либо делать после той ночи и того случаЯ на большаке,
что-то недосказанное и недоосознанное требовало проЯснениЯ, выхода или
осознаниЯ хотЯ бы длЯ собственного успокоениЯ, что ли?
“же далеко отойдЯ от ‹адимирова двора, заметила, что идет не в
џхимовщину, а в другой конец ‚ыселок, но поворачивать не стала. Љак раз
впереди увидела знакомое место, где когда-то стоЯла их хата, а теперь
неприютно стыли на ветру четыре березы да на меже усадьбы распустил тонкие
ветки рЯд вишенок. •аты не было, хата давно уже сгнила, остатки ее
разобрали на дрова, а огород перешел соседу, Ѓогатьке „емьЯну, который
заботливо обнес его аккуратной березовой изгородью. ‘тепанида, однако, не
задержалась возле места бывшего ее жилища и потащилась дальше - мимо
знакомых до мелочей хатенок, бревенчатых стен, изгородей, уличных
деревьев; обошла толстенный, вылезший на улицу комель Њеланиного клена.
‘пустилась с пригорка и все шла, пока не наткнулась на новый штакетник
возле Ђвсюковой хаты, где теперь помещалась школа и куда недавно еще три
раза в неделю бегала она на ликбез. ’еперь там учились ее ”едька, ”енЯ и
еще три десЯтка ребЯт, посаженных в четыре рЯда - но рЯду парт на класс.
‘тепанида прислонилась грудью к штакетнику и все думала. „ети пусть
учатсЯ, может, им достанетсЯ лучшаЯ долЯ, нежели выпала их родителЯм:
наука даст хлеб и выведет в люди. Ђ она все, она больше на ликбез не
пойдет. Џосле отъезда Ђнютки она уже не сможет без нее сесть за ту парту,
не сможет переступить порог школы. ‚ начале минувшей осени Ђнютка
уговорила ее пойти на ликбез, убеждала: стыдно быть неграмотной, когда всЯ
страна учитсЯ. ‘ама она очень старалась преуспеть в грамоте, и ‘тепанида
понЯла почему - ѓончарик перед службой окончил четыре класса в местечке.
Љак же Ђнютка могла отстать от него? ‚ пору, когда была девчонкой, учитьсЯ
не имела возможности, а в шестнадцать и подавно - пришлось стать за
хозЯйку в доме, мать умерла от чахотки, отец не женилсЯ больше, а
близнецы-братьЯ, Ђнтип с Ђндреем, все что-то медлили обзаводитьсЯ женами,
присматривались да колебались. ’еперь уж, видно, не женЯтсЯ.
Љогда в школе раздалсЯ вдруг радостный детский гомон, ‘тепанида понЯла,
что началась перемена, и оторвалась от штакетника. „алее стоЯть тут было
ни к чему, и она медленно побрела улицей назад, поднЯлась на пригорок. Ќа
‹адимировом дворе уже никого не было. ЏроходЯ мимо хаты псаломщика, она
захотела увидеть ‹евона, казалось, тот знает что-то такое, чего не знала
она, что-то скажет, может, чем-либо утешит. ‚ сельсоветской половине,
однако, никого не было, лишь тучей клубилась пыль - это Џотап Љолонденок
стертым веником драл затоптанный, неизвестно когда мытый пол, и она
остановилась на пороге.
- ‹евон не заходил разве?
- Ќе, не заходил.
Ќе обращаЯ на нее вниманиЯ, Љолонденок нещадно орудовал веником -
сметал к порогу песок и мусор, и она увидела на его всегда синюшных босых
ногах неплохие еще, хотЯ и поношенные чьи-то сапоги. Ќо эти сапоги были не
‹евоновы.
- —то, сапоги заработал?
- ђеквизированные, - топким голосом ответил Џотап, неприЯзненно
взглЯнув на нее сквозь облако поднЯтой пыли.
- ‘тарайсЯ, паршивец! - в сердцах бросила ‘тепанида.
Ћна шла вдоль изгороди и думала, что вот живет человек, еще молодой и
грамотный (даже чересчур грамотный - окончил три или четыре класса), и во
всем поступает вроде честно, по велению времени, а ведь ничего, кроме
озлоблениЯ, к себе он не вызывает в деревне. Ќаписал вот в газету, что
само по себе было, наверно, правильно, а чем оно обернулось в итоге? Ћна
не имела еще слов на уме, чтобы сказать ему все, что чувствовала, но
определенно ощущала только брезгливость к этому молчаливому переростку,
который едва ли понимал, что творил собственным усердием. ќтот не ‡митер.
Ќа ‡митера взглЯнешь, и сразу видать, на что он способен, а что сотворит
завтра этот тихонЯ, поди догадайсЯ. …й вспомнилось, даже дети в деревне
никогда не играли с ним в свои детские игры, и, хотЯ по натуре он был не
злой и особенно никого не обижал, ровесники обходили его стороной. ‚сегда
он был сам с собою, один - в деревне, по дороге в школу или возле стада в
поле. Љогда немного подрос, начал прислушиватьсЯ к непростым делам
старших, не пропускал ни одного собраниЯ, с утра до позднего вечера торчал
в сельсовете, слушал разинув рот и молчал. —то вот думал только?..
- Ћх, чтоб тебЯ разорвало, паршивца! - раздраженно пробормотала
‘тепанида.
Ћна уже миновала последние хаты ‚ыселок, уже был виден на отшибе
сиротливо опустевший двор ‹адимира с раскрытыми настежь воротами, когда
вдруг где-то за ѓончариковой хатой взвилсЯ истошный женский крик. Ћна
содрогнулась от этого крика и остановилась посередине улицы. €з-за угла
хаты выскочила расхристаннаЯ “льЯна, мать ‚асилЯ, она дико вопила одно
лишь: "‹юдцы! ‹юдцы!" - исступленно биЯ себЯ в грудь кулаками. “видев
‘тепаниду, бросилась к ней, все крича что-то, чего ‘тепанида не могла
понЯть, одно было Ясно - произошло нечто страшное. ‘квозь плач и
причитаниЯ “льЯна показывала на хату, на голые окна с толсто намерзшим на
стеклах льдом. ‘тепанида бегом бросилась туда и уже со двора услышала
такой же раздирающий душу крик из хаты - это заходилсЯ от плача “льЯнин
сынишка џночка. —ерез распахнутые двери ‘тепанида вскочила в сени,
отбросила полураскрытую дверь в хату, думаЯ, что надо спасать от какого-то
несчастьЯ џнку, но в мрачном незнакомом пространстве хаты не могла
сообразить сразу, где он кричит.
‡ато она увидела другое и в ужасе остолбенела посередине хаты.
ЌавалЯсь грудью на конец пустого стола, у окна неподвижно сидел ‚асЯ
ѓончарик, как был в своей красноармейской форме - шинели, ремнЯх, -
неестественно уронив на плечо светлую с растрепанными волосами голову. ‚
затхлом воздухе хаты Явственно слышалсЯ тревожный запах недавнего
выстрела, на полу у стола валЯлсЯ наган, а где-то в углу возле печи
заливалсЯ плачем трехлетний џночка.

€ вот в эту осень свелсЯ на нет и без того немногочисленный, горемычный
род выселковских ѓончариков.
™уплое, тонкое тело подростка в завернувшейсЯ на животе одежке лежало
возле скамейки под тыном. Џетрок был ошеломлен этим убийством и не мог
понЯть, как это произошло, как немой пастушок оказалсЯ ночью на хуторе.
—то ему понадобилась тут? Џетрок словно лишилсЯ речи и даже перестал
сетовать на жизнь, его сковал страх. ‚прочем, как и ‘тепаниду, котораЯ в
молчаливом оцепенении сидела на своем топчане под окошком.
Ќемцы давно угомонились, наверно, уснули в своей палатке, не спал лишь
часовой, который то стоЯл под крышей возле порога, то тихо прохаживалсЯ по
двору. Љогда немного засерело в окошке, как всегда, звЯкнула посуда на
кухне - это принималсЯ за свое дело Љарла. Џетрок отметил про себЯ эти
знакомые звуки, выходЯ из полусонного забытьЯ. Ќадо было готовитьсЯ к
новым бедам и страхам, ибо что же еще мог принести с собой новый день? Ќо
только он опустил ноги с кадушек, нащупываЯ ими подсохшие за ночь опорки,
как услыхал далекий, прерывисто тарахтЯщий гул со стороны большака - так
некогда трещали мотоциклы, которые там, однако, давно уже не ездили.
‡начит, мост уже готов, если по большаку носЯтсЯ мотоциклы, уныло подумал
Џетрок. ѓустой треск временами приглушалсЯ, но тут же становилсЯ звучнее,
вот он послышалсЯ совсем близко (верно, уже за липами) и вдруг смолк.
Љто-то заговорил с Љарлой, потом с часовым возле двери. Џетрок затаив
дыхание слушал. Њотоцикла тут прежде не было, значит, этот прикатил
издалека с каким-то, видно, приказом. Њожет, теперь что-нибудь изменитсЯ
на хуторе? € правда, было похоже, что приехал посыльный: раздалсЯ
сдержанный стук в хату, где ночевал офицер, погодЯ дверь отворилась и
затворилась снова, тихого разговора немцев в истопке почти не было слышно.
‡ато, когда оттуда вышли, часовой во дворе прокричал что-то, и возле
палатки поднЯлась суматоха - немцы затопали, загорланили, забегали по
двору. Ќо вроде бы без особой тревоги, просто живо поднимались по
неурочной команде, что ли?
Џетрок прилип к оконцу - очень хотелось узнать, что там еще происходит.
‘тепанида же, с виду безразличнаЯ ко всему, сидела на сенничке, прислонЯсь
плечами к бревнам стены. ѓлаза ее были закрыты, но по тому, как
подрагивали веки, Џетрок догадалсЯ, что она не спала, как и он, чутко
прислушивалась к происходившему во дворе.
‚ этот раз только два или три немца торопливо помылись возле колодца,
другие выходили из палатки уже в шинелЯх и даже с винтовками в руках,
некоторые с ранцами, сумками и будто в ожидании чего-то останавливались
возле кухни, болтаЯ, закуривали. Џохоже было, однако, что ни завтракать,
ни на работу они не собирались, и это навело Џетрока на мысль, котораЯ
заставила его встрепенутьсЯ.
- Ѓаба, а баба, слышь? Ћни выезжают!
- †ди, выедут тебе.
- …й-богу, выезжают! ѓлЯди, барахло из палатки выносЯт. ‚он к машине...
‚ самом деле они вытаскивали из палатки Ящики, узлы, одежду и через
задний борт все швырЯли в машину. Њинуту спустЯ два солдата выдернули
несколько колышков из земли, тугой горб палатки обвЯл, сморщилсЯ и опал
наземь.
- Ђга, выметаютсЯ-таки! Ђй, слава тебе, господи! - охватила Џетрока
неожиданнаЯ радость, и ‘тепанида, привстав, заглЯнула в оконце. Ќо прежде
всего она увидела там вовсе не то, что обрадовало Џетрока.
- ‹ежит... •отЯ бы прикрыли чем. Љак скотину какую... ‡вери.
Љонечно, это она про џнку. Ќо Џетрок даже боЯлсЯ глЯнуть туда, под тын,
где лежало худенькое тело подростка, до которого теперь никому из этих,
кажетсЯ, не было дела. ‡астрелили и бросили. Ќо за что? Љонечно,
глухонемого убить нетрудно - окрика часового он не слышит, сказать ничего
не может. Ќо за что убивать? —то он им сделал плохого?
Ћн полагал, что немцы заберут џнку - если убили, так, верно же, имели в
том какую-то цель, ведь не ради забавы убивали. Ћднако те грузили
имущество в машину, к убитому никто из них не приблизилсЯ даже. Ћдин лишь
пожилой грузноватый немец в шинели, с ранцем за спиной и винтовкой на
ремне отошел немного от кухни, издали посмотрел под тын и, как показалось
Џетроку, вздохнув, пошел обратно к машине. Љарла, несмотрЯ на сборы, был
занЯт своим повседневным делом: заталкивал дрова в топку, помешивал в
котле, где закипало что-то, и ветер гнал сырой пар через тын в поле. ‡а
этим паром Џетрок не сразу увидел телегу, котораЯ незаметно подъехала к
воротцам и остановилась возле машины. ‘ телеги соскочил ѓуж все в той же
рыжей кожанке, с винтовкой в руках.
€менно в этот момент из сеней показалсЯ офицер в черном клеенчатом
плаще, он остановилсЯ на ступеньках, по-хозЯйски оглЯдываЯ двор, и ѓуж
моментально подбежал к нему, неуклюже вытЯнулсЯ, как по команде "смирно".
"Ћт сейчас даст!" - злорадно подумал Џетрок, вспомнив его вчерашнюю стычку
с фельдфебелем. Ќо похоже, сегоднЯ что-то переменилось в отношениЯх немцев
с полицаем, офицер сдержанно поглЯдывал по сторонам. Џетроку из окошка не
были видны его глаза, заслоненные широким козырьком-копытом, но выражение
лица казалось добродушно-спокойным. ѓуж что-то объЯснЯл, а тот, скупо
"ЯкаЯ", слушал, потом подошел ближе и поднЯл руку. Џетрок снова ощутил
коротенькую злую радость: врежет! Ќо нет, не врезал, несколько раз
одобрЯюще похлопал ѓужа по плечу - гут, гут! ’очно так, как вчера
фельдфебель похлопывал его, Џетрока, за старательно оборудованный
офицерский клозет, который, судЯ по всему, больше им не понадобитсЯ.
‡начит, чем-то угодил полицай, чем-то выслужилсЯ, подумал Џетрок, и его
приподнЯтое настроение начало быстро омрачатьсЯ - приезд ѓужа обещал мало
хорошего. Ћсобенно после того, как его похвалил офицер. ’еперь жди новой
пакости.
Ќемцы тем временем живо погрузили имущество, последними вынесли из хаты
белые складные кровати и начали цеплЯть к машине свою громоздкую кухню.
—еловек пЯть их, напрЯгаЯсь, катили ее к воротам, разворачивали, из топки
сыпалсЯ огонь, и всюду вонЯло дымом, ветер крутил по усадьбе клубы сырого
пара. ѓуж помогал тоже, а Џетрок стоЯл у оконца и думал: "ђви кишки, дати,
а Я не пойду и не выйду, если, конечно, не выгонЯт. ѓлаза бы мои на вас не
смотрели, злыдни. ЏострелЯли кур, сожрали корову, убили мальчишку - за
что? ђазве по-человечески это? …сли не людей, то хотЯ бы побоЯлись бога,
бог ведь все видит. “ж Ћн вам припомнит эти злодейства на чужой земле".
Ќаконец все было кончено. ‘олдаты забрались под брезент на машину,
фельдфебель последний раз обежал двор и полез в кабину. Ћ хозЯевах, слава
богу, они не вспомнили, не распрощались, значит, не имели в том
надобности. •озЯева тем более. ’Яжело раскачиваЯсь на выбоинах, огромнаЯ
машина с кухней поползла к большаку. Џетрок уже хотел было с облегчением
перекреститьсЯ, как вдруг в воротцах из-под липы, неуклюже выворачиваЯ
передком, поЯвилсЯ рыжий коник с телегой, в которой (подергивал вожжами
полицай Љолонденок. ѓуж, сразу обретЯ нагловатую решимость в движениЯх,
уже по-хозЯйски указывал, как следует заехать к где стать во дворе. Џетрок
с досады зло плюнул под ноги.
- Њать твою... Ќе успели одни, уже другие...
Ќо делать было нечего, он понЯл, что в истопке не отсидишьсЯ, надо
выходить во двор.
- Ќу?! - вперил в него взглЯд ѓуж. - ‘ бандитами снюхалсЯ?
- џ? - опешил Џетрок.
- ’ы. Ђ то кто же. ‚он немецкаЯ команда всю ночь облаву делала.
- Ћблаву? Ђ мне откуда знать? џ в истопке сидел. Ћни же вот видели.
- ‚идели?! - передразнил его ѓуж и ткнул большим пальцем под тын. - Ђ
этот? џнка! Љак здесь оказалсЯ?
- Ђ Я знаю?
- Ќе знаешь? - ѓуж переступил с ноги на ногу, перехватил в другую руку
винтовку. - Ђ ну зови свою бабу!
- ‘тепанида! - позвал Џетрок и ступил в сторону от камней.
€з сеней поЯвилась ‘тепанида, затЯнула платок у подбородка и
остановилась в дверЯх, зЯбко кутаЯсь в ватник.
- ‘ этим коров пасла? - кивнул ѓуж в сторону тына.
- Ќу, пасла, - тихо сказала ‘тепанида, засовываЯ руки в рукава ватника.
- Љосмачев приходил? Ќу, к нему в олешниках?
- Љакой Љосмачев? - поднЯла глаза ‘тепанида.
- ’от самый! ѓде-то здесь шастает. Џартизанщину разжигает. џ ему покажу
партизанщину.
- Ќикого Я не видела. Ќикто не приходил.
- Џочему тогда этот под пулю полез?
- Ђ Я знаю, почему?
- ’ы не знаешь, он не знает! - взорвалсЯ ѓуж и, ловко перехватив из
руки в руку винтовку, угрожающе потрЯс ею в воздухе. - ‚ы мне дураков не
стройте. џ насквозь вижу обоих. Ћсобенно тебЯ, активистка. “ж та
винтовочка твоих рук не минула, - пронзаЯ ‘тепаниду злым взглЯдом, гремел
ѓуж. ‘тепанида, затаив дыхание, сосредоточенно глЯдела куда-то под липы.
- ‘казать все можно, - вставил свое Џетрок. - Ќо грех, не знаЯ, валить
на человека. Њы вон в истопке сидели. ‘читай, под арестом. …сли бы что...
’елега стоЯла во дворе, понуро опустив голову, дремал в оглоблЯх рыжий
коник, возле молча ждал чего-то перетЯнутый по шинели ремнем полицай
Љолонденок. ‡акатив глаза, он полностью, казалось, ушел в себЯ, в свои
мысли. Ќо стоило ѓужу повернутьсЯ к телеге, как полицай слова стал полон
вниманиЯ.
- ‹адно, - сказал ѓуж. - Џотом. ’еперь некогда. „авай пацана на воз, -
спокойнее сказал он Џетроку и направилсЯ к тыну. Љолонденок бросил вожжи
на охапку сена в телеге.
‡атаив страх в душе, Џетрок боЯзливо подошел к распластанному телу
подростка в темной заскорузлой одежонке, голова его была запрокинута, на
виске возле уха присох комок грЯзи или, может, крови; бурые кровавые
подтеки на голом, перепачканном землей животе тоже подсохли. Џетрок
нерешительно остановилсЯ, не знаЯ, как взЯтьсЯ за убитого, и стоЯл. Ќо
Љолонденок, не дожидаЯсь его, ухватил џнку за голые грЯзные лодыжки и,
будто бревно, безразлично поволок к повозке. ђуки парнишки неловко
раскинулись, голова на худой тонкой шее задвигалась, словно у живого.
"Ѓоже, боже! - ужаснулсЯ Џетрок, сам не свой направлЯЯсь следом. - —то
делаетсЯ!"
- Ѓери, что стал! - гаркнул издали ѓуж, когда оба они остановились
возле телеги. ‘ам, однако, близко не подошел, взЯлсЯ свертывать из обрывка
газеты цигарку.
Џетрок с Љолонденком кое-как поднЯли окоченевшее тело џнки, перевалили
через борт в телегу. Љолонденок слегка забросал его сеном, хотЯ все равно
было видно, что в телеге лежит убитый. Џетрок подумал, что теперь-то они
уедут, и отошел в сторону, чтобы не стоЯть на дороге, но ѓуж выпалил:
- ’ы тоже с нами!
- Људа?
- Ќа работу, куда! Џозагорали на курорте, теперь за работу! Њост
доделывать. Ђ как же? ‚он местечковцы который день вкалывают, а вы тут
запановали под боком у немцев.
"—тоб ты всю жизнь так пановал, горлохват проклЯтый!" - уныло подумал
Џетрок, знаЯ, однако, что придетсЯ идти. “ж этого не упросишь, особенно
после того, что здесь произошло, на этой усадьбе. •орошо еще, что не
заарестовал насовсем, а только выгонЯет на работу.
ЊатерЯсь в душе, Џетрок пошел за телегой, в которую на ходу
повскакивали полицаи. Љолонденок управлЯл конем, а ѓуж сидел сзади, свесив
до земли длинные ноги, и следил за Џетроком, чтобы не убежал, верно. Ќо
куда было убегать? Ћн прожил здесь половину жизни, вырастил двоих детей,
познал столько забот, страха и горЯ, а может, немного и радости. Људа было
удирать? Ћн ведь человек слабый, зависимый и всю жизнь вынужден был делать
то, что ему скажут. ‚едь у них сила, а что осталось у него? Џара
натруженных рук, ревматизм в ногах и шестьдесЯт лет за плечами, что он мог
выставить против их хищной воли? ђазве что малость схитрить, но и то с
немцами, а с этими не очень схитришь, эти были свои, своих не обманешь. „а
и с немцами вон ‘тепанидина хитрость едва не обернулась бедой. ‹учше бы уж
без хитрости, по правде, в открытую.
‘пустившись к большаку, телега объехала широкую желтую лужу и
взобралась на насыпь, а Џетрок пошел себе стежкой возле придорожной
канавы. ’ут уже близко начиналсЯ соснЯк, за ним виден был поворот и там
мост. —тоб он пропал, этот проклЯтый мост, сколько из-за него напастей на
џхимовщину, думал Џетрок. Љак было хорошо, когда он был разворочен бомбами
и два месЯца никто здесь не ходил и не ездил. Ђ теперь... ’еперь тут
начнетсЯ ад, это точно.
Ќо до моста они не доехали, не доехали до поворота даже. ‚ стороне от
большака в соснЯке, где когда-то выселковские мужики и местечковцы копали
длЯ хозЯйственных нужд песок, стоЯло три повозки, и несколько мужиков
лениво нагружали их. Љолонденок свернул к обочине и остановил конЯ. ѓуж
спрыгнул с телеги. Њужики перестали копать, кто-то один, а за ним и
остальные по очереди нерешительно стЯнули с голов шапки и молчаливо
замерли перед полицаем.
- Џочему медленно? - строго спросил ѓуж. - ‘колько возов отправили?
- есть, кажетсЯ, - сказал из Ямы немолодой мужчина с лицом, густо
заросшим седой щетиной.
Џетрок узнал в нем €гната „убасеЯ из ‡агрЯзьЯ. Љогда-то, еще до
колхозов, „убасей выделывал овчины, и Џетрок наведывалсЯ к нему, надумав
шить кожушок, вот этот самый, что был у него на плечах. Ќеловко
переминаЯсь с ноги на ногу, Џетрок не знал, что лучше: как и все, снЯть
шапку или стоЯть, как пришел. Ќо чтобы излишне не отделЯтьсЯ от остальных,
также потихоньку стЯнул с головы суконную кепку.
- Ќадо двенадцать, душу из вас вон! - вдруг начал звереть ѓуж. - Ќадо
шевелитьсЯ, а не лодырничать, не за ‘оветами вам! Џерекуриваете помногу?
- „а мы...
- Ќикаких перекуров! „отемна засыпать шоссе! ’ы! - бросил он
Љолонденку. - ‘лезай и следи. —тобы никто никуда!! ђаботать мне, работать!
Љолонденок положил на телегу вожжи и вытащил из-под сена длинную свою
винтовку. Ќа его место сел ѓуж. Ќапоследок он обвел строгим, ненавидЯщим
взглЯдом Яму и трех притихших в ней мужиков, заметил Џетрока на обочине.
- ’ы, Ѓогатька, им в помощь! € шнель, шнель, шнель! ЏонЯтно?
’елега с ѓужом покатила к речке, кто-то из мужиков вполголоса
выругалсЯ, кто-то трудно вздохнул. Џетрок по сыпучему склону сошел на дно
Ямы и взЯл лопату с надломленной ручкой, котораЯ торчала сбоку в песке.
‚верху над ним стоЯла недогруженнаЯ телега, а возле нее с винтовкой под
мышкой, как часовой, столбом застыл Љолонденок. …го глаза снова закатились
под лоб, кажетсЯ, в мыслЯх он далеко унессЯ отсюда.
‚рЯд ли быстрее, чем прежде, они начали бросать песок вверх, в телегу.
Ѓросать было неудобно, высоко, Яма стала довольно глубокой, вблизи от
дороги песок весь выбрали и копали все дальше. Џетрок быстро согрелсЯ, но
скоро и утомилсЯ, стало неприЯтно горчить в груди, он замедлил темп, а
потом и вовсе остановилсЯ. Ќо только он раза два спокойно вздохнул, как на
обрыве встрепенулсЯ Љолонденок.
- Љопать!
- ’ак это... “морилсЯ Я... Ћтдохнуть...
- Љопать!
- ’ак это... ‘ынок...
"‘ынок", однако, уже схватилсЯ за винтовку и клацнул затвором, готовый
вот-вот выстрелить. Џетрок испугалсЯ, руки сами ухватились за ручку
лопаты, он бросил немного песка в повозку, и Љолонденок опустил винтовку.
"Ќу и гад! - подумал Џетрок. - Џочему его мать не придушила малого? ‚едь
он хуже, чем ѓуж. ‘ тем хоть поругатьсЯ можно, как-то оправдатьсЯ, а этот,
чуть что, сразу за винтовку".
Ќакопав воза четыре, Џетрок с трудом выпрЯмилсЯ. ѓруженаЯ телега
выезжала на дорогу, кажетсЯ, больше телег не было, можно было бы немного
отдохнуть. Ќо не успел он обрадоватьсЯ, как из-за поворота снова застучали
колеса, и вскоре новый возничий осаживал задом конЯ, удобнее подставлЯЯ
телегу. ќто был Љорнила из ‚ыселок, как всегда, молчаливый, насупленный,
однако неплохо одетый - в малоношеной суконной поддевке. Џоследнее времЯ
он отпустил черную косматую бороду, подделываЯсь под деда, хотЯ был на
пЯть лет моложе Џетрока. „олгие годы они не разговаривали и не
здоровались, но теперь Љорнила, завидев в Яме Џетрока, сдержанно кивнул:
- „ень добрый.
€ Џетрок неожиданно длЯ себЯ заговорил радостно:
- Ђга, добрый... ’оже выгнали, с конем даже?
- „а вот, стараемсЯ, - пробурчал в бороду Љорнила, берЯ с телеги
лопату. - ’оропЯтсЯ, мост нужен.
- Љому надо, а нам - так сгори он Ясным огнем, мост этот...
Љорнила коротко глЯнул на Џетрока, косо посмотрел на Љолонденка,
который уже навострил ухо к их разговору, и громко сказал, наверно, чтоб
слышал полицай:
- Ќадо, надо помочь немецкой армии. Ђ как же?
Џетрок смолчал, не знаЯ, как понимать эти его слова. ‘удЯ со стороны,
говорил он искренне, вроде бы так и думал. Ќо Џетрок понимал, что слишком
хитер этот Љорнила, с ним так не потолкуешь. —то бы он ни говорил, всегда
имел в виду что-то свое, прЯмо не высказанное. ’аким скрытным стал лет
десЯть назад, когда его исключили из колхоза и раскулачили. Џравда, не
выслали, и Љорнила начал работать в местечке, сначала в промартели, а
потом года четыре состоЯл в пожарной команде и, как оказалось, зажил не
хуже, чем они все в колхозе. Ђ может, и лучше.
Ћни копали не переводЯ дыханиЯ, до полуднЯ и после полуднЯ; телеги все
сновали на мост и с моста, благо возить было близко. ’е, кто на лошадЯх,
немного отдыхали в недолгом пути от моста, а бесконные Џетрок с „убасеем
не знали минуты передышки и думали, что упадут от усталости. €гнат так
хоть был легче одет, в старый суконный кафтан, Џетрок же в своем кожушке
давно уже вспотел, как щенок, и думал: не миловать снова воспалениЯ
легких. Љогда-то он уже хворал воспалением легких - простудилсЯ на
лесозаготовках, когда возили бревна из пущи и у него сломались груженые
сани, ну, пришлось попотеть, порвать кишки. —ерез три днЯ свалилсЯ в жару
среди чужих людей в деревне, где квартировали заготовители, думал, не
выживет. Њожет бы, и в самом деле не выжил, если бы не отвезли в больницу.
Ђ в больнице, когда полегчало, был даже доволен, что захворал и никуда не
надо ехать, лежи себе в тепле, при сносных харчах и человеческом
обращении, не то что в лесу, на морозе, с лошадьми, в плохой одежке и
всегда мокрых дунЯх. Џоследнее времЯ лес заготавливали каждую зиму, давали
рудничные креплениЯ „онбассу, а в ту ему просто здорово повезло благодарЯ
болезни. Џравда, потом еще долго водило из стороны в сторону от слабости,
во был помоложе, мало-помалу пришел в себЯ, а к весне и вовсе поправилсЯ.
Ќо тогда были доктора, больницы, а теперь? ‡аболеешь, кто тебЯ вылечит?
Џриедет и застрелит этот полоумный Љолонденок, скажет: провинилсЯ перед
ѓерманией.
€гнат „убасей, понемногу копаЯ рЯдом, все что-то ворчал про себЯ в Яме,
Џетрок прислушалсЯ: старик роптал, —то пригнали сюда его, старого
человека, в то времЯ как другие остались дома, их не трогают. Џетрок
немного удивилсЯ и спросил: почему?
- •е, почему? ‘амогоночкой рот залили этому злыдню. ‘амогоночка теперь
- сила.
Ћ том, что самогонка - сила, Џетрок уже знал и молча согласилсЯ с
дедом. ’олько на все надо умельство, не каждый ее может и выгнать, эту
самогонку. ЋпЯть же нужен инструмент.
- €нструмент, холера на него, вывелсЯ. ’еперь где его возьмешь?
‡меевик, например, - с тайным намерением посетовал Џетрок и настороженно
притих в ожидании ответа.
- •а, инструмент! ‚он у нас ’имка ђукатый. Ѓывало, до войны за деньги
самого черта тебе мог смастерить. ’еперь не знаю. ’еперь что ему деньги?..
- ќтот, что под вЯзом хата? Ћтсюда, с краю? ѓнездо там еще, аиста,
кажетсЯ...
- ‚от, возле аиста. •орошаЯ хата. Џод новой дранкой.
Џетрок хотел уточнить еще что-то, но сверху с дороги их разговор
услышал Љолонденок и взвизгнул тонким голосом:
- Ќе разговаривать! Љопать!
- Љопаем, копаем. —тоб тебЯ... - тихо пробурчал „убасей и громче, уже с
угодливостью обратилсЯ к полицаю: - ‘ынок, это мне по нужде чтоб... Ќу, в
лесок, а?
- Љопать!
- ’ак мне по нужде сынок...
- ‚ Ямине.
- Љак же в Ямине? —еловек же Я... Ќадо...
Ќо Љолонденок, будто оглохнув, уже закатил глаза и, казалось, ничего не
видел вокруг. ‘тарик воткнул лопату в песок и, страдальчески наморщив
защетиненное лицо, полез по обрыву из Ямы туда, где начиналсЯ мелкий
молодой соснЯчок на пригорке.
- Ќазад! - взвизгнул с дороги Љолонденок. Ќо „убасей уже выбралсЯ
из-под обрыва к сосенкам, и Џетрок снизу видел лишь его голову в черной
косматой шапке. ‚друг эта шапка странно взметнулась над головой, и тотчас
с дороги раскатисто ахнул винтовочный выстрел, широко расставив тонкие
ноги, Љолонденок перезарЯжал винтовку. - Ќазад!
‘тарый „убасей задом сполз по обрыву, обрушиваЯ песок, и Џетрок
ужаснулсЯ от мысли, что тот, наверно, убит. Ќо нет, кажетсЯ, был живой,
только побледнел от страха и осталсЯ без шапки. ‘ползши до низа не сразу,
расслабленно стал подниматьсЯ на ноги.
- Љопать! Ѓыстро! нель! - визжал с дороги полицай, держа в обеих руках
винтовку.
ЌевидЯщими, полными слез глазами „убасей осмотрел Яму, слепо нашарил
возле себЯ лопату.
- Ѓоже мой, боже! - тихо шептали его губы. - —то же это? Љак же это?
‚едь мы же с его отцом дружили. ‚месте на службу призывались. Ћтец же
человеком был...
"Ќу и гадюка, - думал Џетрок, обессиленно втыкаЯ в песок лопату. - €
почему его малым еще хвороба какаЯ не придушила? ‘колько хороших людей
погибло, а этот живет и свирепствует. ЉакаЯ несправедливость на божьем
свете..."
Џетрок почти не помнил его малым, кажетсЯ, был он как и все ребЯтишки,
но вот, когда стал ходить в школу, однажды о нем заговорили в деревне. ќто
тогда его крепко побил младший ‹укашонок, словив на чердаке с украденной
колбасой за пазухой. Љак-то перед рождеством по деревне пошли разговоры,
что стали пропадать мЯсные припасы с чердаков, сначала нарекали на старого
ленивого кота Љорнилы, даже пытались его убить колом из забора и,
наверное, убили бы, если бы кот не поспешил взобратьсЯ на самую верхушку
клена, где и просидел до вечера. Ђ наутро оказалось, что кот ни при чем,
это десЯтилетний Џотапка Љолонденок регулЯрно обшаривал чердаки
деревенцев. ’огда ему здорово досталось от злого и сильного ‹укашонка,
неделю пролежал в постели, а поднЯвшись, перестал ходить в школу и еще
долго сторонилсЯ людей. ‹юди, однако, со временем забыли о ребЯчьем грехе
Џотапки, вот только Џотап, похоже, не забыл о нем и теперь мстил за свою
проделку другим.
Љолонденок не позволил им ни закурить, ни передохнуть, телеги все шли,
и они все копали и копали. џма стала глубокой, в рост человека, надо было
хорошо размахнутьсЯ, чтобы добросить до телеги, а руки уже не слушались.
„убасей работал без шапки, с голой, неприкрытой головой, на которой ветер
играл белым пушком, и в глазах у старика было полно слез, которые он
украдкой вытирал заскорузлой рукой. ‚верху на дороге столбом вытЯнулсЯ
Љолонденок. ‚идно, ему было холодно, руки он засунул в карманы, полы
шинели хлопали на ветру по его сапогам, но полицай ни на шаг не отходил от
Ямы.
Љак-то, однако, они дотЯнули до вечера, хотЯ изнемогли вконец, а
сколько набросали возов, так перестали и считать. Љогда начало вечереть и
в Яме сгустились сумерки, на дороге поЯвилсЯ ѓуж. ђыжаЯ кожанка его была
расстегнута на груди, лицо потно раскраснелось, глаза хищно горели - от
самогона, не иначе.
- ѓенуг, лодыри! Ќа сегоднЯ генуг! Ђ завтра будет приказ! €ли сюда, или
на картошку. Џо домам разойдись!
Ћт этой команды у Џетрока подогнулись колени, и он сел, где стоЯл, на
песчаный откос, совершенно без сил, отощавший без еды за целый день.
„убасей начал вылезать из Ямы и едва выбралсЯ под сосенки, где лежала его
простреленнаЯ шапка. ЏогодЯ вылез из Ямы и Џетрок.
Ѓыло уже темно, разгорЯченное тело быстро остывало на ветру, Џетрок
согнулсЯ и как мог скорее подалсЯ большаком на хутор. Ћн понЯл, что если
так будет и дальше, то на жизнь рассчитывать нечего, придетсЯ загнутьсЯ, и
чем скорее, тем, может, лучше. •отЯ боЯзно было помирать, хотелось еще
пожить. •отЯ бы затем, чтоб посмотреть, как наконец дадут этим под зад,
как завоют они от русского сапога. ‚ерно, все же завоют. Ќе может быть,
чтоб не завыли, не должно так быть. †аль вот, что можно и не дождатьсЯ...
“же в потемках он притащилсЯ на замершую свою усадьбу, вопхнулсЯ в сени
и смешалсЯ, забыв, куда надо идти, в хату или в истопку. Ќо вот дверь из
хаты сама растворилась, он узнал ‘тепаниду и переступил порог. ’ут уже все
было прибрано и стоЯло на своих местах, как прежде, до немцев, топилась
грубка, Ярко светились щели около дверцы, было тепло. Џетрок, как был в
кожушке, опустилсЯ на скамейку напротив грубки.
‘тепанида что-то сказала насчет еды, но он притерпелсЯ к голоду и о еде
перестал уже думать. ’ело его жаждало лишь одного - свалитьсЯ и лежать в
неожиданно обретенном тепле своей хаты, но он не мог позволить себе
свалитьсЯ. Ћн уже понЯл сегоднЯ там, в Яме, что прежде надо позаботитьсЯ о
завтрашнем дне, если хочешь немного пожить и дождатьсЯ лучшего.
- ’ы принеси скрипку, - слабым голосом сказал он жене.
- ‘крипку? ‡ачем? —то ты, играть будешь?
- ЋтыгралсЯ уже...
Ћн не сказал ничего больше, и она пошла с лучинкой в истопку, откуда
вскоре принесла скрипку и смычок. ‘нова ничего не говорЯ жене, Џетрок
вышел со скрипкой во двор, по стежке перешел огород и перелез через
ограду, направлЯЯсь к оврагу.
„альше надо было обойти поле, перебратьсЯ через конец оврага - за
Ѓараньим ‹огом под лесом было ‡агрЯзье, где в хате под вЯзом жил ’имка
ђукатый, который за плату мог смастерить все, что захочешь.

‘удьба или случай дали передышку, вроде бы отодвинули в сторону самое
страшное, и ‘тепанида немного воспрЯнула духом. Ђ то были минуты, когда
она уже прощалась с жизнью и только жалела, что была чересчур боЯзливой и
так мало сделала во вред немцам. Ќо и то, на что отважилась, было сделано
не всегда в лад, получалось через пень колоду, по-глупому. Џо-глупому она
лишилась Ѓобовки, из-за своего недосмотра растерЯла курей. „а и џнка тоже,
верно, погиб по ее вине: была бы умнее, как-нибудь втолковала бы парню,
что и близко нельзЯ подходить к хутору. Ќо что делать, если вернаЯ мысль
зачастую приходит поздно, когда она уже бесполезна.
Љак бы там ни было, жизнь пока продолжалась, надо было что-то есть
сегоднЯ, да и позаботитьсЯ о завтрашнем дне, а не только о том, чтобы
дожить до вечера. Ќадвигались холода, который день подрЯд хмурилось
осеннее небо, слегка дождило, а картошка лежала в куче на конце огорода.
Џетроку все не выпадало занЯтьсЯ ею, и ‘тепанида, подумав, взЯлась за
лопату. Ќе очень сложное это дело, хотЯ и считалось чисто мужским -
забуртовать два воза картошки. ‘тепанида подровнЯла кучу, подгребла,
плотнее обложила соломой и начала окапывать землей.
‚ усадьбе ее ничто больше не волновало. Џостепенно собрались в хлеве
шесть куриц, остальных, видно, съели немцы. ‚чера утром, как только,
забрав Џетрока, убрались со двора полицаи, она прежде всего побежала в
овраг, нашла в барсучьей норе своего изголодавшегосЯ поросенка, который
так ей обрадовалсЯ, что бросилсЯ в ноги и даже забыл о голоде, когда она
почесывала его похудевший, опавший живот. Ћн не подал голоса за все времЯ,
пока она волокла его из оврага, а затем трусцой бежал по тропинке к хутору
и, видно, с большей неохотой снова влез в тесный свой засторонок. ’ам она
вволю накормила его картошкой, не пожалела обмешки, потом он выпил чугунок
воды и успокоилсЯ.
Ћкапывать бурт было нетрудно, хотЯ, конечно, Џетрок мог бы сделать это
скорее. Ќо Џетрок с утра занЯлсЯ другим делом. ‚став до рассвета, он долго
гремел самогонным приспособлением, потом куда-то исчез, поЯвилсЯ снова,
взЯл ведра, коромысла, начал переносить брагу. Ћна думала, что он
устроитсЯ в истопке или хотЯ бы в овине, а он забралсЯ и еще дальше, куда
не сказал даже ей. ’олько когда все настроил, пришел просить спички. ѓолос
его стал совсем сиплый, сам он выглЯдел усталым, измученным, каким давно
уже не был. Ћна дала ему две спички и сказала, чтобы недолго торчал на
стуже, на дворе было сыро и холодно, недолго застудить грудь, что тогда
пользы будет с его самогонки.
- Ђ, черт его бери, - устало отмахнулсЯ Џетрок. - ‚се равно уже...
‘тепанида забросала землей одну сторону бурта, обшлепала ее лопатой,
ровнЯЯ пласт земли на соломе. ‚се это времЯ, что бы сна ни делала -
возилась дома или устраивала поросенка, - не могла избавитьсЯ от мысли о
џнке. Ћна очень жалела теперь, что в тот вечер встретила его возле оврага,
пусть бы он пас где-нибудь в зарослЯх, зачем было приближатьсЯ к хутору.
Ќо, видно, какаЯ-то злаЯ сила влекла его к той опасности, котораЯ
обернулась длЯ него гибелью. ‘тепанида не могла избавитьсЯ от горького
ощущениЯ какой-то своей причастности к его гибели, хотЯ и понимала: то,
что сделала она с винтовкой, не касалось никого больше, даже Џетрока, и
она не видела здесь никакой свЯзи с џнкой. Џравда, она догадывалась, что
привело парнЯ ночью в овраг, скорее всего он шел к барсучьей норе, но
зачем так близко от хутора? ђазве нельзЯ было пройти с другого конца
оврага? Ќеужели не чувствовал, чем это может длЯ него кончитьсЯ?
Ѓурта она еще не закончила, когда услышала со двора голос, ее окликали.
Љто в такое времЯ мог здесь поЯвитьсЯ, не надо было долго гадать, конечно,
это были все те же злыдни. ‚сЯ внутренне напрЯгшись, готоваЯ к худшему,
‘тепанида воткнула в землю лопату и пошла через огород к дровокольне.
’ак оно и было, она не ошиблась. Ќа том месте, где недавно дымила
немецкаЯ кухнЯ, теперь стоЯла телега со знакомым понурым конем в оглоблЯх,
а ѓуж с Љолонденком, выкрикиваЯ ее имЯ, уже заглЯдывали в окна. ‚озле
повозки с бесстрастно скучающим выражением на смуглом лице стоЯл с
винтовкой на ремне полицай Ђнтось Ќедосека.
- Ђ, вот она! - завидев ‘тепаниду, сказал ѓуж. - ѓде Џетрок?
- Ђ тут разве нет? ’огда не знаю, - соврала она, сразу сообразив, что
этот приезд, верно, не к ней - к хозЯину хутора.
- Ћткрывай двери! - приказал ѓуж. Ќо, опередив ее, сам сбросил щеколду
и размашисто стукнул дверью.
Џока она шла за ними, ѓуж успел заглЯнуть в истопку, бегло осмотреть
сени, даже принюхалсЯ к чему-то своим мЯсистым широким носом и
стремительно вскочил в хату. ’ам он сначала заглЯнул в каждое из четырех
окон.
- ѓде Џетрок!
- Ђ не знаю, сказала. џ вон картошку буртую.
- Ђх, ты не знаешь? ’ак мы знаем - самогон гонит! ѓде гонит? - вдруг
насторожилсЯ ѓуж, оборачиваЯсь к ней и сразу заслонив весь свет из окон.
Ћна не стала ни переубеждать его, ни божитьсЯ, что не знает, где Џетрок,
только произнесла тихо:
- Њне не сказал.
ѓуж что-то взвесил, подумал, и его широкие челюсти по-волчьи зло
клацнули.
- Ќу, падла, ты у менЯ дождешьсЯ! Ќаконец Я тебЯ повешу. ‘ моим большим
удовольствием. ‘ наслаждением!
- ќто за что? - не поднимаЯ взглЯда, спокойно поинтересовалась она, не
отходЯ от порога. “ нее также невольно сжались челюсти, только она не
показывала того и смотрела в землю. —истый после немцев пол они нещадно
затоптали грЯзными сапогами. Ќо пусть, ей не жаль было пола, но очень
хотелось ответить этому немецкому прислужнику, и она резче повторила: - ‡а
что?
- ‘ама знаешь, за что! ‚ы! - рЯвкнул он на своих помощников. - Ђ ну,
пошуруйте по усадьбе. ѓде-то тут он гонит.
Љолонденок с Ќедосекой бросились в дверь, а ѓуж сел возле стола,
пронзаЯ ‘тепаниду гневно-угрожающим взглЯдом.
- ’ы же знаешь, что тебЯ надо повесить как большевистскую активистку. Ђ
еще хвост поднимаешь! Ќа что ты рассчитываешь?
- Ђ ни на что не рассчитываю. џ темнаЯ женщина.
- ќто ты темнаЯ женщина? Ђ кто колхозы организовывал? Љто баб в
избу-читальню сгонЯл? ’емнаЯ женщина! Ђ раскулачивание?
- ђаскулачивание ты не забудешь, конечно, - задумчиво сказала она,
прислонЯсь к печи. Ћна уже совладала с собой и смело, в упор глЯдела не
полицаЯ.
- Ќет, не забуду! Џо гроб не забуду. € попомню еще некоторым. †аль,
‹евона нет. џ бы ему!..
- ‹учше об этом теперь забыть, - помолчав, сказала ‘тепанида. - „лЯ
тебЯ лучше. ‘покойнее было бы.
- Ќу, это уже хрена! џ не забуду. Ќе забуду, по чьей милости в чужих
краЯх горе мыкал. џ теперь чего сюда прибилсЯ? - заходЯсь в напрЯженной,
едва сдерживаемой Ярости, говорил ѓуж. - „умаешь, немцам служить? —ихал Я
на немцев. Њне надо рассчитатьсЯ с некоторыми. ‘ колхозничками, мать вашу
за ногу! ‡а то, что роскошествовали, когда мой батька на ‘оловках доходил!
- “ж и роскошествовали! ђаботали...
- ‡а палочки работали? - спохватилсЯ ѓуж. - ’ак вам и надо! ‡ачем было
лезть в колхоз? ’ы же в колхоз агитировала!
- Ќетрудно было агитировать. ђазве не знаешь?!
- ’ак какого ж шиша не знаЯ, не ведаЯ полезли? Љак в прорву. ’еперь
нажрались палочек, поумнели?
- “мные и тогда были. Ќо малоземелье не лучше. Љак было жить на двух
десЯтинах с детьми?
- Ђ на шестидесЯти сотках лучше стало? „вух десЯтин им мало было! ‚от
теперь немцы дадут земли сколько хочешь. „о тридцати га. ’ем, кто,
конечно, заслужит. “ германской власти заслужит.
- ’ебе уж точно дадут. ‡аслужил!
- Њне? Ђ на черта мне землЯ? џ ее с детских лет ненавижу. Џлевал Я на
землю.
- ‡а что же тогда стараешьсЯ?
- Ђх, какаЯ умнаЯ, глЯжу! ‚се тебе знать надо! Ђ хоть бы за то, что
власть дали. „лЯ власти! џ всю жизнь был подчиненный, безвластный
человечек. Ќе мог ничего. Ђ теперь у менЯ власть! ЏолнаЯ. џ же теперь длЯ
вас выше, чем сельсовет. ‚ыше, чем райком. —ем совнарком даже. џ же могу
любого, кого захочу, пристрелить. Њне все доверЯют. Ђ могу и наградить.
‚от тебе что надо? Љорова нужна, немцы сожрали? Ѓудет корова! ‡автра
приведу. Џоросенка? ’ак же. ЉонЯ нет? ‡автра из ‚ыселок двух пригоню.
Ћтберу у любого и пригоню. Ђ ты думала?
- Ћтобранных нам не надо.
- Ђ Я тебе и не дам. ’ы же враг! ‚раг ѓермании. „умаешь, Я не знаю,
чьих рук не миновала та их винтовочка? Ќапрасно дураки немцы на немого
списали. џ согласилсЯ, думаю: пусть! Ђ сам имею в виду. ’ебЯ, ‘тепанида,
имею в виду. џ еще тут пошурую. ‚ одном месте. ‡наешь, в каком!
Ћн почти выкрикивал это, вперив в нее твердый, безжалостный взглЯд, и
она смешалась, первый раз за эту встречу подумав: неужели разнюхал, холуй
немецкий! Ќо и в самом деле у нее стало муторно на душе, казалось, он
что-то узнал, вроде сам подглЯдел или, может, подсказал кто. •отЯ
рассудком она убеждала себЯ, что ничего знать он не мог. Џугал? €спытывал?
Њожет быть, хотЯ все равно было скверно.
- Ђ вот Џетрок умнее тебЯ, - помолчав и немного успокоЯсь, сказал ѓуж и
вскочил из-за стола. - ‡а самогон взЯлсЯ. Џравильно! ’олько пускай не
вздумает от менЯ скрыватьсЯ. ѓолову откручу и скажу, что безголовым
родилсЯ. ‚ыменЯл змеевик на скрипку и думает утаить. Ќе удастсЯ, у менЯ
агентура!
‚ сенЯх раздались шаги, через порог шагнули длинноногий Љолонденок и
плотный, плечистый Ќедосека.
- Ќу что?
- Ќигде нетути! - взвизгнул Љолонденок.
Ќедосека сначала изобразил глубокую озабоченность на лице и,
жестикулируЯ, начал пространно объЯснЯть:
- Ћбшарили это, считай, насквозь. € в пуне, и в хлевках. Ќету. € куда
он пропал, кто его знает...
- •реново шарили! - оборвал его ѓуж. - Ќу ладно. Ќекогда сейчас, а то
бы...
Ћн еще раз торопливо заглЯнул в каждое окно и перехватил винтовку.
- Ќедосека, будешь стеречь! ‘адись и дожидайсЯ! Џридет, никуда не
денетсЯ. …е, - кивнул он на ‘тепаниду, - никуда за порог. Џридет, горелку
ко мне. ЏонЯл?
- ЏонЯл, ну, - не очень решительно сказал полицай.
- ‚от так! Џоехали, Џотап! Ђ ты запомни, что Я сказал, - на прощание
бросил он ‘тепаниде. - Џокеда не поздно.
Ћна стоЯла возле печи и смотрела в окно, как они там разворачивали
телегу, как садились в нее на ходу и выезжали из ворот. ’олько потом она
оторвалась от окна и оглЯдела притихшую фигуру Ќедосеки, который терпеливо
стоЯл у порога.
- ‘адись, чего же стоЯть.
- Ђга. ќто... сЯду. Ђ то ноги, они свои, не казенные.
Ќедосека скромно опустилсЯ на скамью, вздохнул, обеими руками оперсЯ на
дуло винтовки с заметно расколотым вдоль прикладом.
- ‡а водкой ехали или как? - спросила ‘тепанида.
Ќедосека изобразил искреннее недоумение на простодушном, в общем,
симпатичном, с ровными бровЯми лице.
- Ђ кто ж его знает! Ћн все. €ли за водкой, или еще зачем. Ќам не
говорит.
- Ќеужто никогда и не говорит?
- Ќе-а, - захлопал круглыми глазами Ќедосека. - Џравда, когда жидов
выкуривали, так говорил. €нструктаж подробный давал: и сколько патронов
брать, и где стоЯть каждому. Љому в оцепление, значит, а кому их барахлом
заниматьсЯ.
- Ђ их куда?
- Ђ их погнали. ‡ондеркоманда погнала в карьер. Ђ там...
- ‚сех? - внутренне холодеЯ, насторожилась ‘тепанида.
- ‘читай, что всех. Њало осталось.
"Ќу вот, эти уже дождались!" - почти с ужасом подумала ‘тепанида.
Љак-то в конце лета слышала, люди рассказывали: немцы отвели в местечке
три улицы возле речки, согнали туда всех евреев. Ћдни говорили: ой,
ненадолго это, все равно побьют, надо разбегатьсЯ. „ругие рассуждали так,
что не должны уничтожить, что и немцы люди, воруют в бога - это и на
прЯжках у них написано. Ћчень правдоподобно рассуждали умники, и их
слушали. €звестно, когда человек чего хочет, так всегда найдет тому
оправдание, убедит сначала себЯ, а потом и других. €ли наоборот. Ќу и
досиделись вот до карьера.
- ‘колько людей ни за что погибло, а такую холеру так никто и не
трогает. € пули на него не найдетсЯ. џ про твоего дружка, про Љолонденка.
€ прежде он был сволочь, а теперь и подавно, - сказала ‘тепанида.
- ‘волочь, ага, - просто согласилсЯ Ќедосека. - ‘начала ѓуж хотел его
шлепнуть. ‚ хату ночью пришел, менЯ на караул поставил. Ђ поговорили и
полюбились. Ќазавтра уже и винтовку ему вручил. ‚от как делаетсЯ.
- Ѓыстро делаетсЯ. Љрасноармейской формы еще не сносил. Љак был у
своих...
- џ так думаю: а куда ему больше? …го же тут все ненавидели еще с той
поры. Људа деватьсЯ? ’олько в полицию.
- ’олько в полицию, это правда, - подтвердила ‘тепанида. - ЏрЯмаЯ
дорожка. Ђ тебЯ к ним что привело? €ли, может, понравилось? - осмелев,
спросила ‘тепанида.
- ѓде там! - просто созналсЯ Ќедосека. - Ќе дай бог никому!
Ћн горестно вздохнул и толстым прикладом тихонько поскреб доски пола.
- „умала, нравитсЯ, раз так стараешьсЯ.
- ЏостараешьсЯ! ‚чера на мосту немец-начальник на него накричал, ну, на
ѓужа этого. ’ак он менЯ грозилсЯ стрельнуть. Њужика одного из ‡агрЯзьЯ не
устерег. “драл на подводе.
- …ще застрелит, - сказала она. - …сли у вас такие порЯдки. €ли наши
убьют.
- Њожет быть, - согласилсЯ Ќедосека. - ’олько что поделаешь? Џропащий
Я, - заключил он и вдруг попросил: - Њожет бы, поесть дали, тетка? Ќе евши
сегоднЯ.
‘тепанида удивилась: полицай, а просит, такое теперь услышишь не часто.
ѓуж, конечно, просить бы не стал, а этот впрЯмь как Ягненок. ‚ печи у нее
стоЯл чугунок со щами, которые она держала длЯ Џетрока, но теперь,
подумав, снЯла заслонку и выдвинула чугунок.
- —его же не позавтракал утром?
- „а не было времени. Ќочью ѓуж на задание поднЯл. Ѓомбу искали. —ерта
ее найдешь...
- Љакую бомбу?
- Ђ ту, что после бомбежки возле моста лежала. —то не разорвалась.
Љто-то, однако, уволок. ‚идно, понадобилась.
- Ќу, уволок, так что?
- Ђга. Ђ если под мост подложит? „а ухнет? ’огда кому отвечать?
Џолиции, конечно. Џотому как недосмотрела.
Ћна налила миску щей, положила кусок лепешки на стол. Ќедосека
прислонил к печи винтовку, котораЯ Явно мешала ему, и с аппетитом принЯлсЯ
хлебать заправленные салом щи. Џонемногу он разогрелсЯ, расстегнул на
груди серую суконную поддевку, а кепку не снЯл; лицо его как-то
по-домашнему оживилось, вроде проЯснилось, как у молодого. “крадкой
‘тепанида поглЯдывала на него и вспоминала его шурина из местечка, в хату
которого перебралсЯ перед войной Ђнтось. урин в той хате давно не жил,
после гражданской осталсЯ в армии и все довоенные годы служил на Японской
границе, был командиром. €ногда Ќедосека не без гордости показывал мужикам
его письма и фотографии с двумЯ шпалами в петлицах - дослужилсЯ до
большого чина. Љонечно, Ђнтосю завидовали, тем более что шурин иногда
присылал сотню-другую рублей перед праздниками - длЯ большой многодетной
семьи это было весьма кстати.
- ‚спомнила шурина твоего, - сказала ‘тепанида, встретившись с
вопросительным взглЯдом Ќедосеки.
- урин? —то шурин? …му теперь хорошо, а мне? ќто ж Я из-за него все...
‘ этим тЯгаюсь, - шевельнул он локтем с повЯзкой на рукаве. - ‚се из-за
него.
- Љто бы тебЯ заставил?
- ѓуж, кто? —то же мне было делать? ‹учше в землю ложитьсЯ? ‘ таким
шурином... Љогда-то были почет и уважение, а теперь? ’еперь одно спасение
- в полиции.
- Ѓоюсь, не спасешьсЯ.
- Њожет, и не спасусь. Љак знать? …сли бы человек свою судьбу знал, так
ведь не знает.
- Њожет, и лучше, что не знает, - сказала ‘тепанида. - Ђ то бы
натворили такого...
Ћна стоЯла возле печи, то и дело поглЯдывала в окна, не идет ли Џетрок,
и ей стало жаль этого жалобщика полицаЯ. „ействительно, влЯпалсЯ в дело,
из которого врЯд ли найдешь благополучный выход.
- Ђ ты уже и вешал кого? - спросила она.
- Ќе-а. …ще нет. Ќе дай бог вешать, страшно!
- Ђ если скажут?
- ‘кажут, так что ж. „олжен!
- € своих тоже?
- Џочему своих? Ќе-а. Љоторые коммунисты. Ќу, там бандиты.
- Ђ что бы тебе сказал твой шурин? …сли бы пришел теперь? ’ы думал об
этом?
- „умал. •орошего бы не сказал.
- Ќу а если бы его взЯли и тебе приказали повесить? Џовесил бы шурина?
- ‚от ты страннаЯ, тетка! „исциплины не знаешь. Џрикажут, и повесишь. Ђ
то самого повесЯт.
- ’ак у тебЯ же есть дети.
- ‚от то-то и оно, что дети. …сли бы не было детей, Я бы - ого! џ бы
сбежал в лес. Ђ то шестеро детей, далеко не уйдешь.
- Ќу вот, ты длЯ детей так стараешьсЯ. Ђ когда они вырастут, поумнеют,
думаешь, они скажут тебе спасибо?
- Љто знает? ‘мотрЯ который, - смешалсЯ Ќедосека и положил ложку.
- Ћни же будут тебЯ проклинать всю жизнь.
- Љак проклинать? - недоуменно сморгнул Ќедосека. - џ же длЯ них...
€з-за них страдаю, делаю все это.
- Ђнтоська! - неожиданно длЯ себЯ сказала она почти участливо, тронутаЯ
этой его непонЯтливостью. - ‹учше бы ты длЯ них умер.
- џ?
- ’ы, Ђнтоська! ’ы же губишь всю жизнь их. € себЯ в первую голову.
- Ќу нет, Я не согласный, - надулсЯ Ќедосека. - ‘ебЯ, может, и гублю, а
их не-а. —то бы они жрали теперь без менЯ? џ им муки два мешка притащил.
‘апог три пары. Џальтишки. џ же не то что некоторые - лишь бы напитьсЯ. џ
о них забочусь. ‚се-таки шестеро, не шуточки. ‘таршему только
пЯтнадцатый... ‹егко тебе, тетка, говорить, а мне... „а и шурин еще. ќх,
кабы не шурин...
‘тепанида не возражала больше, только слушала его путаное объЯснение и
думала, какой же он дурень, а может, еще и подлец. …е сочувствие к нему
быстро вытеснЯлось злостью: жизнь таких ничему не научит, ничего им не
понЯть в ней, потому что дальше своего корыта им не дано видеть. ’акие от
природы слепы ко всЯкому проблеску человечности, заботЯтсЯ лишь о себе,
иногда оправдываЯсь детьми. Ѓоже, что еще будет из тех детей, что они
унаследуют от таких вот отцов? ‹учше бы его застрелили скорее, меньше было
бы вреда и больше пользы своим же. „а и его детЯм, которых он так
заботливо обеспечивает мукой и обувкой...

Џетрок гнал водку. Ћн выбрал самый укромный закуток, который можно было
отыскать возле хутора, разложистый мелковатый овражек за барсучьей норой,
густо заросшей молодым ельником, в котором было затишно, глухо и скрытно.
Ќа небольшой узкой полЯнке меж елок расставил нехитрое свое оборудование:
казан с брагой, кадку, наполненную студеной, из ручьЯ водой; долго
возилсЯ, пока приладил к месту медный змеевик, и наконец разложил
костерок. Ћт бережно зажженной спички легко загорелась сухаЯ растопка, а
за ней и березовые поленца, охапку которых он предусмотрительно захватил с
хутора; жадные Языки пламени начали резво лизать старый закопченный казан.
Ћт сухих дров дыму было немного, и Џетрок впервые за утро довольно
посмотрел вверх, в хмурое осеннее небо над еловыми вершинами, думаЯ, что
издали его врЯд ли заметЯт, разве кто случайно набредет на полЯну. „рова
быстро разгорались. Џетрок, стоЯ на коленЯх перед казаном, заботливо
пододвигал головешки, чтобы больше пригревало снизу. Ћн и сам грелсЯ,
потому что хотЯ и было затишно, однако от ручьЯ снизу тЯнуло лесной
сыростью, в которой стыли колени и руки. ‚озле костра было хорошо. ЋпЯть
же надо было следить, чтобы вовремЯ уменьшить огонь, иначе пригорит брага
и пропадет весь выгон. Љонечно, Џетрок не первый раз в жизни принималсЯ за
такое дело, имел уже некоторый опыт. Ќо опыт этот приходилсЯ на давние,
доколхозные годы. Џоследнее же времЯ перед войной самогон гнали редко,
больше заботились о том, чтобы поесть. Ќо, видно, казан все же грелсЯ
медленно, в лесу, конечно, не то что в овине или истопке, где было бы
гораздо сподручнее. Ќо разве теперь там выгонишь?
‚ который раз за последние дни Џетрок посетовал при мысли, что в таком
неподходЯщем месте оказалсЯ хутор - так близко от дороги. ‚ мирное времЯ
так оно и неплохо, может, удобнее даже вблизи от большака, от деревни и
местечка. Џравда, в последние перед войной годы этому удобству, казалось,
пришел конец: хутора взЯлись сселЯть в деревни, в ‚ыселках сразу
удлинилась улица из хуторских построек, этим летом как раз подошла очередь
к его џхимовщине. “же разобрали и свезли гумно, после сенокоса
намеревались разобрать весь хутор. Ќо помешала война, и теперь можно
только завидовать тем, кто оказалсЯ в деревенском гурте, а не осталсЯ, как
он, на отшибе. •отЯ и сейчас есть уголки, где по-прежнему живут, как у
•риста за пазухой. ‚он то же ‡агрЯзье. •отЯ и не очень далеко от местечка,
но спрЯталось за болотом и не знает беды, даже ѓуж поЯвлЯетсЯ не часто, а
немцев там и вовсе не видели. Ђ в его џхимовщине? Ќемцы постоЯли несколько
дней, а разорили, считай, все хозЯйство. Ќо черт с ним, с хозЯйством, хуже
вот приключилась беда - убили подростка, безобидного сироту-мальчишку, да
и они со ‘тепанидой едва избежали погибели. ’ак то немцы, побыли и уехали,
а как жить вот с этим ѓужом, который видит тебЯ насквозь и еще таит
какое-то зло за прошлое. ’олько напрасно он придираетсЯ, ‘тепанида тут ни
при чем, ‘тепанида как раз была против того раскулачиваниЯ. Ќо вот
привЯзалсЯ, ездит, выгонЯет на работу. € верно, будет еще цеплЯтьсЯ, пока
не загонЯет вконец эта сволочнаЯ нелюдь, злаЯ собака на привЯзи. ’еперь,
черт его по-бери, Џетроку не жалко ни хлеба, ни трудов, лишь бы самогонкой
залить его ненасытное горло.
Ѓоже мой, думал Џетрок, глЯдЯ на суетливую плЯску огненных Языков по
казану, что делаетсЯ на свете! ЉакаЯ страшнаЯ война, как страшно все
началось, что будет дальше? “жасное времЯ! •отЯ и до войны хватало
всЯкого, боролись то с теми, то с этими. Џетрок слабо разбиралсЯ во всей
сложности борьбы в масштабах страны, но что касаетсЯ своей деревни, то
здесь он понимал больше любых самых высоких уполномоченных. ’ем, бывало,
нравилось, как выступал на собраниЯх Ђнтось Ќедосека, они думали, верно:
какой сознательный! Ќо Џетрок знал, что это он так сознательно выступает,
потому, что на днЯх подал заЯвление об оказании помощи как многодетному и
малоземельному. ‚от и стараетсЯ. Ђ если Ѓорис Ѓогатька голосовал за
колхоз, то совсем не потому что хотел скорейшей его организации, а чтоб
досадить ѓужову, с которым был в давней вражде и который, как черт ладана,
боЯлсЯ колхоза. „а и его ‘тепанида, хоть и агитировала за новую жизнь по
всей деревне, если разобратьсЯ, больше старалась за себЯ, ну и за него,
конечно, потому что убедилась, что с двух десЯтин прожить невозможно, а
здоровьишко надорвешь, это точно. Ќо вот оно как обернулось: Ѓорис сразу
же сбежал в ‹енинград к родственникам, ѓужа раскулачили и выслали, а
теперь за все и за всех надо отдуватьсЯ Џетроку Ѓогатьке, жена которого
когда-то попала в комитет бедноты и на собраниЯх посидела в президиуме.
Љак бы те ее посиделки не вылезли теперь боком.
Џетрок дальше под казан пододвинул две головешки, подложил сбоку
березовое поленце, подумал, что, видать, скоро уже закапает. ЊеднаЯ
литроваЯ кружка давно ждала под кончиком трубки, но там пока было сухо,
еще ни одна каплЯ не упала из змеевика. Џетрок снова поглЯдел вверх. ‚
ельнике на краю оврага суетливо-тревожно завертелась сорока, настойчиво
стрекоча о чем-то, и Џетрок насторожилсЯ - не крадетсЯ ли кто по оврагу? Ђ
может, сорока стрекочет на него самого? ‚се же длЯ уверенности, чтобы
успокоить себЯ, он встал и оглЯделсЯ сквозь ельник. ‚роде поблизости
никого не было. Ќо сорока не утихала, то приближалась, то облетала
прогалину стороной и настойчиво трещала неугомонную свою тревогу.
Џригнувшись, Џетрок пробралсЯ сквозь чащу ельника и увидел возле ручьЯ
ђудьку, знакомую собачку пастуха џнки. Ћсиротев без хозЯина, ђудька,
видно, металсЯ по окрестностЯм, забрел вот на костер и теперь, завидев
Џетрока, живо завилЯл хвостом, не сводЯ обрадованно-вопросительного
взглЯда с человека.
- Ќу что? —его стоишь? €ди сюда, - тихонько позвал он ђудьку, и тот,
послушно прошмыгнув под елочками, выскочил на прогалину. Ћднако к костру
не подошел, сел от него поодаль. - —то, есть хочешь? ’ак нет ничего.
‚ыпить будет, а поесть нечего, - словно с человеком, охотно заговорил с
ним Џетрок. Ћднако, пристав к знакомому, ђудька, похоже, готов был на том
успокоитьсЯ и, положив морду на грЯзные лапы, устало поглЯдывал на огонь.
Ќо вот, кажетсЯ, приблизилсЯ тот самый приЯтный момент, когда первые
капли из трубки, торжественно звЯкнув, упали на дно медной кружки. Џетрок
тотчас выгреб из-под казана недогоревшие концы головешек, теперь там
хватит углей со слабым синим огнем, пламЯ было уже ни к чему. ’ем временем
капли из трубки посыпались чаще, даже будто бы зажурчало тоненькой, как
нитка, струйкой; среди дымного смрада в овражке вкусно запахло спиртным. ‘
этого момента следовало особенно бережно обращатьсЯ с огнем, поддерживаЯ
его в одной мере: чтобы казан не остыл, но чтоб и не перегрелсЯ, не
подгорела гуща. “мельства здесь надо было не меньше, чем при игре на
скрипке. Џетрок даже разволновалсЯ и то пододвигал головешки под дно
казана, то отодвигал их подальше; от дыма у него слезились глаза, он
вытирал их заскорузлыми пальцами и все заглЯдывал в кружку: много ли?
Ќаконец там набралось до половины, он взЯл кружку и бережно перелил чистую
как слеза жидкость в старую, от лимонада бутылку. ќто был первач, самаЯ
крепкаЯ порциЯ из всей выгонки. …му стало жаль отдавать ее в ненасытное
горло ѓужа, может бы, когда сам выпил при случае или сберег длЯ хорошего
человека. ’ак поразмыслив немного, Џетрок мЯтой бумажкой заткнул бутылку и
отошел к кусту шиповника на краю прогалины. ’ам он выковырЯл небольшую
Ямку в земле и, пристроив туда бутылку, старательно закопал ее, укрыв
сверху прелой листвой. Џускай лежит до лучших времен.
ђудька, не отрываЯ глаз от его возни у костра, выжидающим взглЯдом
сопровождал каждое движение Џетрока с кружкой, терпеливо ожидал, не
угостит ли и его. Ќо угостить собачонку было нечем, он и сам проголодалсЯ,
пока перегонЯл казан браги.
‚ышло еще три бутылки, дальше сочилась рыжаЯ жижа, в казане, верно,
осталась только гуща на дне. Ќадо было кончать, и Џетрок разбросал
головешки, угли, затоптал по земле опорками, казан отволок с полЯнки все в
те же заросли шиповника, где старательно упрЯтал в листву, сверху бросил
несколько еловых веток. ‡меевик, как самую ценную деталь аппарата, надо
было взЯть с собой, кадку тоже. ’ри бутылки еще теплой мутноватой
самогонки рассовал по карманам, за пазуху. Ќапоследок прикурил от уголька
и не спеша стал выбиратьсЯ на стежку.
Џока шел вдоль ручьЯ оврагом, ђудька бежал сзади, но на повороте к
хутору вдруг отстал, и Џетрок, обернувшись, тихо позвал его. ђудька
вприпрыжку догнал старика и больше уже не отставал. ЉажетсЯ, он был
вежливым, тихим псом, уважал людей и никуда не совалсЯ без приглашениЯ.
…ще подходЯ огородом к истопке, Џетрок услышал невнЯтный человеческий
голос, донесшийсЯ вроде из хаты, он прислушалсЯ, но голос тотчас умолк, и
Џетрок подумал, что ему показалось - кто теперь, кроме ‘тепаниды, мог быть
на усадьбе? ’ем не менее слабаЯ тревога уже запала в душу, и на
дровокольне он остановилсЯ, сбросил на щепки кадку, оглЯнувшись, сунул за
дрова змеевик и туда же опустил три бутылки с водкой. ’ут надежнее, потому
что мало ли кто мог забрести в хату, не немцы, так полицаи, что еще и
похуже. Џотом, придав лицу утомленно безразличное выражение, вошел в сени.
Ќу, так оно и было, он не ошибсЯ, в хате слышались голоса: один был
‘тепанидин, а другой... Ќе сообразив сразу, чей же был другой, Џетрок
несмело открыл дверь в хату.
- ‚от, а мы ждем, думали уже, не дождемсЯ.
"‚ы, да кабы не дождались - волк за горой сдох бы", - подумал Џетрок,
увидев полицаЯ Ќедосеку, который поднЯлсЯ навстречу ему со скамьи. Џолицай
протЯнул широкую руку, Џетрок тихонько пожал ее, сообразив: "“нюхали-таки!
„огадливые... Ќе успеешь что-либо подумать, как они уже знают".
- …сли на работу, так не пойду, - сказал Џетрок. - ‚чера навкалывалсЯ,
нет сил больше.
- Ђ и не ходи, - охотно согласилсЯ полицай. - ‘егоднЯ можно и не идти,
немцы уехали. Ќу как, выгнал? - вдруг спросил он и смолк, преисполненный
вниманиЯ.
Џетрок понЯл, что он имеет в виду, и уже хотел было отказатьсЯ, что-то
соврать, но прежде взглЯнул на ‘тепаниду, котораЯ молча стоЯла при печи.
Џоймав его взглЯд, она тихо сказала:
- ‚от дожидаетсЯ. Ѓыл ѓуж, все уже знают.
‚ который раз Џетрок молча зло выругалсЯ. Ќу что ж! Ѓез ѓужа, конечно,
тут не обойдетсЯ, хотЯ, может, и лучше, что нет самого старшего полицаЯ,
не надо ничего объЯснЯть или оправдыватьсЯ. € все же самогон он
намеревалсЯ отдать ѓужу в собственные руки, чтобы уж было понЯтно, кому от
кого, да, может, и обговорить, за что, тоже. Џопросить, чтобы не докучал
работой, не присылал квартировать немцев, перестал придиратьсЯ к жене. „а
мало ли у него было дел к ѓужу! Ќо вот придетсЯ отдать самогон Ќедосеке,
который, поди, сам его и выпьет.
Џомедлив чуток, Џетрок вышел из хаты и на дровокольне вытащил из-за
поленницы две еще теплые бутылки. ’ретью решил пока не отдавать, поберечь
немного. ‚озвращаЯсь, подумал, что Ќедосека может заупрЯмитьсЯ, скажет:
мало, тогда придетсЯ оправдыватьсЯ, божитьсЯ, что вот всего и выгнал-то,
потому как плохое оборудование или не из чего было заквасить. Ќо, к его
удивлению, Ќедосека не сказал ни слова, запихал бутылки в карманы суконных
галифе, которые оттого низко сползли на колени.
- €з картошки или хлебнаЯ? - только и поинтересовалсЯ полицай.
- •лебнаЯ. ‘таралсЯ, а как же! ’еперь же, знаешь, надо всем угодить,
власти особенно, - сказал Џетрок.
- ‚ласти всегда угождать надо. •оть советской, хоть немецкой, а как же?
- со вздохом заключил Ќедосека и взЯлсЯ за ручку двери. - Ќу, то до
свиданиЯ!
Ћн пошел, будто бы даже довольный тем, что получил, Џетрок в окно
подозрительно проследил за ним и устало опустилсЯ на конец скамьи у стола.
‘тепанида полезла в печь за чугунком с остатками щей.
- „вумЯ бутылками думаешь залить им глаза? - с ехидцей спросила она,
исподлобьЯ поглЯдываЯ на Џетрока.
- Ђ что, мало?
- ‘ам знаешь. Љак бы снова не приперсЯ.
- Ђ не дам. —то у менЯ, спиртзавод?
- Ћднако уже знают, что гонишь. —то змеевик на скрипку выменЯл.
Ђгентура, говорит.
- ‚от как! —тоб она сдохла, агентура его!
- ’олько вот бомбу не могут найти. Ѓомба там возле моста лежала, да
спер кто-то.
- Ѓомбу? Ќу кому она нужна... ђазве Љорнила? ‚ерно, Љорнила, - сказал,
подумав, Џетрок. - ’ому все надо. —то где увидит, все домой тащит.
‘идЯ на том самом месте, где недавно сидел Ќедосека, Џетрок хлебал щи.
—увствовал он себЯ вконец усталым, почти больным, хрипело в груди, видать,
от дыма, но впервые за последние дни поЯвилась удовлетворенность в душе,
что сделал дело и тем немного откупилсЯ ради покоЯ, надолго вот только или
нет, неизвестно. Ќо на сегоднЯ, пожалуй, откупилсЯ, уж сегоднЯ ѓуж оставит
его в покое. „оедаЯ щи из глинЯной миски, он думал, что сначала закурит,
потом отдохнет в домашнем тепле своей хаты, а там будет видно, что делать
дальше. Ќо, как всегда, ‘тепанида лучше его знала, что следует делать
раньше, а что потом.
- Ѓурт так и не закончили. Њне сегоднЯ эти не дали. „а и хлеба нет,
молоть надо, - начала она возле печи.
- Љартошка подождет. Ќе морозит еще.
- Ќу а хлеб? …сть ведь нечего.
- ‡автра, - сказал Џетрок.
Џосле еды в тепле его совсем разморило от усталости, и уже не было силы
братьсЯ теперь за дело. •отЯ бы и за самое срочное.
- Ђ если завтра выгонЯт обоих? Ќа мост или на картошку? €ли еще куда? -
наседала ‘тепанида.
- Ќе выгонЯт.
- Љак это не выгонЯт! —то, он тебе дал освобождение? ЌапьетсЯ и снова
приедет, будет цеплЯтьсЯ.
Њожет, и приедет, и будет цеплЯтьсЯ, угрожать, но Џетрок так вымоталсЯ
за эти страшные дни, что уже не осталось никаких сил что-нибудь делать.
Џоев, он свернул цигарку, прикурил ее от уголька с загнетки и побрел в
запечье.
- џ сейчас...
Ќе снимаЯ опорок, прилег и, не докурив цигарку, уснул. Љазалось, только
сомкнул веки, как во дворе сильно залаЯл забытый им ђудька, послышались
чьи-то шаги. Џетрок подхватилсЯ со сна и с тЯжелой головой метнулсЯ к
окну. ‚о дворе за колодцем кто-то привЯзывал к тыну тонкогрудую гнедую
лошадь, и, когда обернулсЯ к хате, Џетрок узнал Љолонденка - в шинели, с
винтовкой за узкой сутулой спиной.
- —тоб вы пропали! - в отчаЯнии выругалсЯ Џетрок, уже чувствуЯ, какаЯ
нужда привела этого полицаЯ на хутор.
ђудька все лаЯл - сначала на лошадь, котораЯ сторожко стригла ушами, не
сходЯ, однако, с места, потом напустилсЯ на Љолонденка. € тот вдруг
остановилсЯ, хватаЯсь рукой за винтовку. Џетрок, как был, без кожушка и
без шапки выскочил на ступеньки и закричал на собачонку:
- ђудька, прочь! Џрочь ты, щенок! џ тебе дам!.. Ќе надо его стрелЯть,
он не укусит! - заговорил он, обращаЯсь к полицаю, который уже загонЯл в
патронник патрон. ђудька, видно, понЯл наконец, что ему угрожает, и
скрылсЯ за углом дровокольни. Ћн еще полаЯл оттуда, но уже без большой
злости, и Љолонденок забросил винтовку на узкое, обвисшее плечо.
- ‡а водкой приехал, - просто объЯвил полицай, не менЯЯ постного
выражениЯ на бледном понуром лице.
- ’ак Я же отдал! Ќедосека взЯл две бутылки, - заволновалсЯ Џетрок. -
—то у менЯ, фабрика?
- ѓуж сказал: еще две бутылки. €наче завтра будет репрессиЯ.
- —то будет? - не понЯл Џетрок.
- ђепрессиЯ. Ќу, это, будет тебЯ вешать. €ли, может, стрелЯть? -
усомнилсЯ Љолонденок. - Ќет, вешать, кажетсЯ. Ђга, вспомнил - вешать.
ђепрессиЯ - значит повешение.
- Ћт чудеса! - развел руками Џетрок. - ’ак где же Я возьму? џ ведь
отдал. Ќедосека же...
- ’огда бери шапку.
- ‡ачем?
- Џойдешь в местечко. ѓуж сказал: не даст водки - самого за шиворот и
сюда. Ќа репрессию.
- „а?..
Ќу что еще можно было сделать с этими злодеЯми? Џетрок помолчал,
подумал и почти с предельной очевидностью понЯл, что и водка - не выход.
Ќет, не спасет его самогон, как бы еще не погубил, и скорее, чем что
другое.
Ћн молча ступил опорками на сырую землю двора, в открытую, не таЯсь,
прошлепал на дровокольню и вытащил из-за ольховой поленницы третью
бутылку.
- Ќу вот! Ђ говорил, нет! - зло взвизгнул Љолонденок и выхватил из его
рук бутылку. - Ђ еще?
- Ќету! …й-богу, больше ничего нету. ‚от хоть обыщите. ‚ыгнал, знаете,
мало, запарка неудачнаЯ...
- Ќу ладно, - подумав, смЯгчилсЯ Љолонденок. - Ћтдам, а там пускай сам
решает.
Ћн отвЯзал лошадь и вскочил на нее поперек животом, перебросил на
другую сторону длинную ногу. ‹ошадь резво побежала к большаку, а из
огорода во двор вышла ‘тепанида с корзиной картошки в руках.
- ЋпЯть за водкой?
- ЋпЯть, - невесело подтвердил Џетрок.
- Ђ Я что говорила? ’еперь начнут ездить...
- Ќу уже кол им в глотку! Ѓольше нету.
- ’ебе же оттого будет хуже.
- Ђ уже хуже не будет, - запальчиво сказал Џетрок, не чувствуЯ, однако,
уверенности в своих силах. Џравда, в душе он не хотел верить в плохое, все
думал: а может, еще обойдетсЯ...

Џод вечер, когда стало смеркатьсЯ, покрЯхтев немного и побранившись с
женой, Џетрок нагреб в ночовке высушенной на печи ржи и пошел в истопку.
Ќадо было молоть - на хлеб, да и на водку, потому что стало уже Ясно, что
без того и без другого на свете прожить невозможно.
†ернова были стародавние, с тонкими, стертыми и стЯнутыми обручем
камнЯми, мололи они чересчур крупно, только и радости, что крутить их было
нетрудно. € Џетрок помалу крутил за ручку, изредка подсыпаЯ тепловатого
зерна из ночовок, и неотвЯзно думал о разном, больше плохом, что теперь,
словно мошка летним днем, все времЯ вертелось в его голове.
‚ойна, конечно, никому не в радость, считай, длЯ каждого горе, он если
это горе из-за чужестранца, немца, так чему тут удивлЯтьсЯ, это как мор,
чума или Язва, тут на кого обижатьсЯ? Ќу а если эта чума из-за своих,
деревенских, местных людей, известных тебе до третьего колена, которые
вдруг перестали быть теми, кем были всю жизнь, а стали зверьем,
подвластным только этим оккупантам, немцам, тогда как понимать их? €ли они
вдруг превратились в зверье и вытворЯют такое по принуждению, подавив в
себе все человеческое?! €ли, может, они и не были людьми, только
притворЯлись ими все годы до войны, котораЯ вдруг разбудила в них зверЯ?
Џо натуре своей Џетрок был человеком тихим, таким, как и большинство в
‚ыселках: в меру осторожным, уважительным к другим, немного суеверным и
набожным. ’акими же были и все его предки. „ед, бывало, никогда не
позволЯл себе сказать грубое слово не только кому из близких, но и
сельчанам, местечковцам или обругать какую-нибудь животину, как это
повелось сейчас, когда даже подростки и те все с матюгом да криком к коню
или корове. “паси бог, чтобы он сделал кому во вред или взЯл не свое со
двора или с полЯ. Ђ теперь?.. •орошо, что не дожил он до такого позора, не
увидел, что творитсЯ в мире, на этой войне...
‘начала, как только поЯвились немцы, Џетрок наведывалсЯ в местечко,
чтобы добыть соли, керосина, спичек, взглЯнуть на "новый порЯдок", а
главное - узнать, что делаетсЯ в мире, и прикинуть, как оно будет дальше.
ЏомнитсЯ, как-то возле пожарной собрались в тени под кленом несколько
мужиков, сидели курили. ђазговор был невеселый - все о том же. Ќесколько
дней назад в район приехал важный немецкий чин в рыжем френче, с красной
повЯзкой на рукаве, говорили: назначил новое руководство из местных.
Њужикам, в общем, это понравилось, что руководство будет не из немцев, не
присланное, из чужих, а именно из своих, местных. Ќемного погодЯ новое
начальство обосновалось в каменном здании бывшего райисполкома, и там уже
видели немецкого переводчика, бывшего учителЯ, незаметного холостЯка
‘вентковского, который несколько лет квартировал возле моста у еврейки
ђивы. ѓлавным полицаем сразу стал ѓуж, который перед тем только поЯвилсЯ в
местечке. ‚скоре надел на рукав полицейскую повЯзку и Ђнтось Ќедосека, что
очень удивило местечковцев, потому что никто из них не мог сказать ничего
плохого об этом человеке. ’ретьим полицаем многие возмущались открыто, так
как давно его не любили в ‚ыселках, но Џотап Љолонденок, наверно, уже
привык к косым взглЯдам сельчан и не слишком обращал на них внимание.
’еперь он считалсЯ лишь с немцами и своим непосредственным начальником,
старшим полицейским ѓужом. Ђ ѓуж? ‚зЯлсЯ за старое или новое, разве
поймешь? „есЯть лет его не было тут - проходил науку в далеком „онбассе,
на кого там выучилсЯ? Ќо теперь вот открыто упиваетсЯ данной ему над
людьми властью, вместе с немецкой командой уничтожил местечковых евреев,
разграбил их имущество и бесстыже фуфыритсЯ в рыжей кожанке, которую
недавно еще носил заведующий райземотделом …фим Љац.
‚от тебе и свое руководство, на которое так уповали местечковцы!
Ќо как же так можно, думал Џетрок, размеренно покачиваЯсь возле
жерновов в такт хода ручки - взад и вперед. Ѓыло совсем темно, коптилку не
зажигали, ‘тепанида берегла керосин, и он не хотел с ней препиратьсЯ,
можно смолоть и впотьмах. Љак же так можно, мысленно переспрашивал себЯ
Џетрок, чтобы свои своих! ‚едь в деревне испокон веков ценились добрые
отношениЯ между людьми, редко кто, разве выродок только, решалсЯ поднЯть
руку на соседа, враждовать или ссоритьсЯ с таким же, как сам, землепашцем.
‘лучалось, конечно, всЯкое, не без того в жизни, но чаще всего из-за земли
- за наделы, сенокосы, ну и скотину. Ќо теперь-то какаЯ землЯ? Љому она
стала нужна, эта землЯ, давно всЯкаЯ вражда из-за нее отпала, а покоЯ от
того не прибавилось. ‹юди распустились. ђаньше молодой не мог позволить
себе пройти мимо старика, чтобы не снЯть шапку, а теперь эти вот молодые
снимают другим головы вместе с шапками. € ничего не боЯтсЯ - ни божьего
гнева, ни суда человеческого. Љак будто так заведено издревле, как будто
на их стороне не только сила, но еще и правда. Ђ может, им и не пунша
правда, достаточно кровожадной немецкой силы? Ќа правду они готовы
наплевать, если та будет мешать им в их кровавых злодействах. Ћднако
правда им все же мешает, подумал Џетрок, иначе бы они не оглЯдывались
каждый раз на немцев, не заливали бы совесть водкой, не хватались бы за
винтовку, когда не находЯт веского слова в стычках с деревенскими бабами.
Њужики-то с ними не спорили, мужики молчали.
Џетрок смолол, может, с четверть ржи, пощупал рукой мЯгкую, тепловатую
возле нагревшихсЯ камней муку и подумал, что если уж взЯлсЯ, так надо
намолоть побольше - на хлеб и на брагу, потому что надо же заквашивать
снова. ‡а мерным глуховатым гулом камней он не сразу услышал голос
‘тепаниды из хаты, а услышав, смекнул, что зовет она не впервой и какой-то
испуг был в том ее голосе. Ћн перестал крутить, и сразу звучные удары в
сенЯх тревогой наполнили усадьбу - кто-то сильно колотил в дверь, басовито
ругаЯсь:
- •озЯин, курва твою мать! Ћткрой!..
Џетрок сообразил - это снаружи, сунулсЯ в сенцы, дрожащими руками
нащупал крюк и выдернул его из пробоЯ. „вери, раскрывшись, едва не сшибли
его с ног, Џетрок уклонилсЯ, и в сени вначале ввалилсЯ кто-то большой,
показалось, косматый, за ним другие; на Џетрока пахнуло крепким запахом
водки, лука и еще чем-то чужим и противным. Ћн молча стоЯл за отворенной
дверью, а они нашли дверь в хату и раскрыли ее, в сенЯх полыхнуло красным
отблеском от Яркого пламени грубки, которую топила ‘тепанида, и четверо
непрошеных гостей с топаньем, шорохом мокрой одежды ввалились в хату.
- •озЯин! - снова рЯвкнул басом косматый, и Џетрок, напрЯгаЯ внимание,
старалсЯ угадать, кто же это. Ќо догадатьсЯ никак не мог, верно, это были
незнакомые.
- џ тут, - сказал он из сеней.
- •озЯин, свету! ‘вету дай!
- ’а где же теперь свету? Ќетути света. ‚от разве из печки...
- „ай из печки! ‹учину зажги!
Џетрок вошел в хату, котораЯ сразу стала тесной от посторонних, и
приткнулсЯ у самого порога, уже точно знаЯ, что добром длЯ него это ночное
посещение не кончитсЯ. ‘тепанида торопливо прилаживала на загнетке длинную
лучину с огнем на конце. ‚скоре свет от нее забрезжил по четырем неуклюжим
настороженным фигурам, которые развалисто топтались по хате, оглЯдываЯ
стены, ощупываЯ скамьи, стол. Џетрок снова попыталсЯ угадать, есть ли тут
кто из знакомых, но не узнал никого. ’от большой, что первым ввалилсЯ в
сенцы, когда разгорелась лучина, повернул к нему носатое, обросшее щетиной
лицо.
- •озЯин?
- Ќу, хозЯин. €звестно...
- Ѓандиты заходЯт? ѓовори быстро!
- Љакие бандиты? - не понЯл Џетрок. - Ћт нас вот недавно немцы выехали,
считай, неделю стоЯли...
„вое присели на скамью, поставив между колен винтовки, двое остались на
середине хаты.
- ‘ало есть? - спросил носатый, и не успел Џетрок ответить, как другой,
стоЯвший впереди, повернулсЯ боком, подставив его взглЯду левую, с белой
повЯзкой руку. "Ђга, полицаи, значит", - понЯл Џетрок, который сначала
даже не знал, как себЯ с ними вести, что говорить.
- „а что ты к нему с салом?! - каким-то приЯтным, открытым голосом
упрекнул полицай носатого и с усмешкой спросил Џетрока: - ‚одка есть?
- Ћткуда? Ќету водки, - выдавил Џетрок вдруг осипшим голосом. ѓости
заговорщически переглЯнулись.
- Ѓрось зажиматьсЯ! - готов был обидетьсЯ полицай. - ‘тавь бутылку, и
не будем ссоритьсЯ.
- ’ак честно, нет. —то Я, врать буду? - стараЯсь как можно искреннее и
потому, наверно, фальшиво сказал Џетрок. Ћднако гости, видно, уже уловили
эту неестественность в его голосе и еще больше удивились.
- ’ы видел? - после недолгой заминки сказал полицай носатому. -
ЋтказываетсЯ!
- —то, жить надоело? Ђ это ты нюхал?
Џрежде чем Џетрок успел что-либо понЯть, носатый ткнул ему под нос
холодный ствол выхваченного из-под полы нагана. Џетрок невольно поморщилсЯ
от резкой вони пороховой гари.
- ‘амогону, живо!
- ’ак Я же не имею, - слабо стоЯл на своем Џетрок, хотЯ уже знал, что
его слова никого из них убедить не способны.
- Љакой самогон! - вдруг загорЯчилась ‘тепанида, котораЯ до сих пор
молча жалась в тени возле печи. - ѓде он возьмет его вам?
- ѓужу где-то взЯл, - тихим голосом, почти ласково сказал полицай с
повЯзкой. - Ђ нам жалеет. Ќехорошо так. Ќе по-честному.
- Љакому ѓужу? Љто вам сказал?
- Љолонденок сказал, - уточнил полицай, и Џетрок догадалсЯ: наверно,
это приезжие полицаи из Љринок. Љонечно, мост починен, теперь будут ездить
и кринковские, и вЯзниковские, и еще многие из далеких и близких деревень,
и все станут заворачивать на џхимовщину, котораЯ, на беду, оказалась под
рукой, при дороге. € Џетрок ужаснулсЯ при мысли; что же он затеЯл с тем
самогоном? ђазве можно напоить этих собак изо всей округи? ђазве у него
хватит на это времени, хлеба, двух его старых натруженных рук?
- Љолонденок тут месЯц не показывалсЯ, - смело соврала ‘тепанида, и
полицаи недоуменно переглЯнулись.
- Љак это не показывалсЯ?
- Ђ так. Ќе было его здесь. Њожет, где в другом месте взЯл.
- Ќеправду говоришь, - заулыбалсЯ полицай с повЯзкой. - Љолонденок не
обманывает.
- Ђ ну обыскать! - вдруг закричал носатый. - ‚се обыскать! Ѓерите
лучину и всюду - в сенЯх, в коровнике...
- ’ак хутор сожжете, разве так можно с огнем, или вы свесились! -
запричитала ‘тепанида.
Ќо двое, что сидели на лавке, живо вскочили и, похватав с загнетки
лучины, начали поджигать их в грубке. ‚ дымно мерцающем смраде осветились
их небритые т стекшие лица, видно, оба были на хорошем подпитии, и ждать
от них какой-либо осторожности не приходилось. ‘ лучинами они подались в
сени, слышно было, полезли в истопку, из дверей потЯнуло стужей, и
Џетроковы плечи в одной жилетке передернулись дрожью. „вое, что остались в
хате, свободнее расступились перед хозЯином.
- Ђ ну иди сюда! - жестко приказал носатый. Џетрок молча ступил на
середину хаты и остановилсЯ, готовый ко всему: - ‚одку дашь?
- ’ак нету, - сказал он почти уже безразличным тоном, понимаЯ, что
доказывать, божитьсЯ тут бесполезно. Ћни были в таком состоЯнии пьЯного
ослеплениЯ, что его слова врЯд ли могли длЯ них что-нибудь значить. €м
нужна была водка.
- Ђ если найдем?
- Ќайдете, так ваша, - смиренно сказал Џетрок, почувствовав, однако,
что сказал неудачно: еще подумают, мол, он где-то прЯчет. Ќо там, где
прЯчет, они не найдут, даже если перевернут всю усадьбу и еще весь овраг
вдобавок.
- Ќайдем, получишь пулю. ‡а гнусный обман, - пообещал полицай.
- Ђ не найдем, тоже пристрелим как собаку, - злобно уточнил носатый. -
’ак что подумай хорошенько.
- —то ж, волЯ ваша, - пожал плечами Џетрок, понЯв, что выхода длЯ него
не будет. - ’олько нету горелки.
Ќастала небольшаЯ заминка, полицаи, видать, ожидали, что скажут те, кто
отправилсЯ шарить в истопке. ‘тепанида поменЯла лучину на загнетке, чтобы
стало светлее в хате, где теперь густо пласталсЯ дым и очень вонЯло
горелым. Џетрок боЯлсЯ, как бы не подожгли что в истопке или в сенЯх,
потому какой же осторожности можно было ожидать от пьЯных? €з этих двоих,
что остались в хате, полицай с повЯзкой казалсЯ ему менее пьЯным или менее
хищным, и Џетрок сказал, обращаЯсь к нему:
- „а не ищите, ей-богу, нет. —то мне, жалко, ей-богу...
- Ѓандитам приберегаешь? - рЯвкнул носатый. - Ђ нам фигу? ‡а нашу
службу народу?
- „а что ты ему мораль читаешь, - по-прежнему очень сердечно сказал
полицай. - ‚ремЯ терЯешь. Џоставь его к стенке. †ить захочет - найдет!
€ он по-хорошему засмеЯлсЯ, сверкнув широким рЯдом белых зубов.
"‚от тебе и добрЯк!" - разочарованно подумал Џетрок. Ђ он вознамерилсЯ
его просить, чтобы не издевались, поверили, что ничего нет. Љак-то вдруг
Џетрок перестал боЯтьсЯ за свою усадьбу, опасатьсЯ поджога. ’еперь он
хотел только одного - самому как-нибудь выпутатьсЯ из этой беды - и думал,
что видно, не удастсЯ, не выпутаешьсЯ.
€з темных сеней, попалив лучины, ввалились те двое, в черных шапках, с
винтовками.
- —то, нет?
- „а нет ни черта, темно, как будто ничего такого не видать. Њелет, там
мука в жернах.
- Ђх, мелет! - вызверилсЯ носатый. - „лЯ кого-то на самогоночку мелет!
Ђ длЯ нас нет! Ђ ну к стенке! †иво!
“ Џетрока потемнело в глазах, кажетсЯ, он пошатнулсЯ от слабости или
страха, почувствовав, что сейчас все, видно, и решитсЯ. Љто-то сильно
толкнул его в спину, потом в бок, он бессознательно ступил шаг вперед и
оказалсЯ в простенке между двумЯ окнами. Ќосатый устроилсЯ напротив,
поудобнее расставил ноги, неторопливо поднЯл руку с вонючим наганом.
- —то вы делаете, ироды! ‡а что вы его? - закричала от печи ‘тепанида,
и носатый опустил руку.
- Ђ, жалко стало! Њожет, не убивать? ’огда неси пару флЯжек! Ќу,
быстро!
‘тепанида запричитала громче:
- ѓде Я вам возьму ее, нету у нас никакой водки, чтоб вы своих жен так
видели, как мы ту водку...
- ‡аткнись! - рЯвкнул носатый, и полицаи схватили ‘тепаниду за руки,
размашисто толкнули в сени. ’ам она негромко вскрикнула и затихла.
"“били!" - ужаснулсЯ Џетрок, сам уже прощавшийсЯ с жизнью.
- ’ак, считаем до трех! - объЯвил носатый, снова направлЯЯ на него
наган. - „аешь, нет?.. ђаз... €мей в виду, Я бью точно, без промаха.
„ва... Ќу, даешь? Ќет?
"Ќеужели застрелЯт, собаки? - думал Џетрок, в оцепенении глЯдЯ на
тускло отсвечивающее дуло нагана, которое заметно покачивалось в трех
шагах от него. - Ќеужели хватит решимости? €ли, может, пугают? Ќо только
бы скорее. ‘трелЯть, так стрелЯй, черт с тобой, все равно, видно, не
суждено пережить эту войну, увидеть детей", - растерЯнно думал Џетрок, по
его давно уже не бритым щекам медленно сползли к подбородку слезы.
- ’ри! - рЯвкнул носатый.
Љолючее красное пламЯ ударило Џетроку в лицо, забило тугой пробкой уши,
и он не сразу понЯл, что еще жив и стоит, как стоЯл, спиной к простенку.
’олько спустЯ полминуты сквозь густой звон в ушах, словно издалека,
донеслись голоса споривших полицаев.
- „а что с ними цацкатьсЯ, патроны переводить! Ѓей в лоб, и пошли!
- Ќе спеши! џ его разделаю, как бог черепаху! Ќу, так где водка? „олго
молчать будешь?
Џетрок уже не отвечал - он почти оглох и остолбенел в безвольном
безразличии к усадьбе, жене и самому себе, потому что каких-либо сил
защищатьсЯ уже не находил. Ћни чего-то еще возились напротив: один светил
лучинами, сжигаЯ их пучками, дым густо клубилсЯ в хате и через раскрытые
двери облаком сплывал в сени; тени от этих гостей крючковатыми чудовищами
метались по стенам и потолку; то вспыхивало, то едва мерцало пламЯ лучин,
слепЯ его слезЯщиесЯ глаза и высвечиваЯ коренастую фигуру палача с
наганом.
- ѓде водка? Ѓудешь говорить? Ђх, молчишь?..
Ќовый выстрел ударил, кажетсЯ, громче прежнего, что-то сильно треснуло
в ухе, и Џетрок, не устоЯв, рухнул на конец скамьи. Ћн здорово ударилсЯ
боком, руками угодил во что-то мокрое на полу; очень болело в ухе. Ћднако
полицай не дал ему долго копошитьсЯ, пнул сапогом в грудь и за шиворот,
словно щенка, снова поставил к стене. —тобы не упасть, Џетрок в полном
бессилии прислонилсЯ спиной к продранной газетной оклейке как раз в том
месте, где уже чернели три дырки от пуль.
"Ѓоже, за что?"
- Ђх ты хуторскаЯ сволочь! ЉулацкаЯ вша! ‡ажимаешь? Ќу, получай!..
"’олько бы сразу. Ќе мучитьсЯ чтобы... ‘разу..." - вертелось в его
голове. Џетрок сглотнул соленую слюну и снова почувствовал унылое
безразличие к себе и к жизни вообще. Ќе успел он, однако, собратьсЯ и
внутренне напрЯчьсЯ перед последним вздохом, как снова грохнуло,
вонюче-огненно полыхнуло в лицо - раз, второй, третий, - ослепило, забило
глухотой уши. Љолени его подогнулись, и он, обрываЯ спиной газеты,
медленно сполз на пол.
ЉажетсЯ, на какое-то времЯ он потерЯл сознание, так было плохо в груди,
невозможно было вздохнуть, глаза его почти ничего не различали в дымном
вонючем мраке, и только каким-то краешком сознаниЯ он отметил, что еще
жив. Џочему-то жив... Ћткуда-то, словно из далекого далека, до его слуха
донеслись голоса его мучителей:
- —то с ним цацкатьсЯ! Љончай, и потопали!
- ‘ам пусть доходит!
- „ай Я...
- Џогоди! …ще пригодитсЯ, - оттолкнул полицаЯ носатый и, шагнув к
Џетроку, слегка наклонилсЯ над ним. - ’ы понЯл, слизнЯк? Ќам водка нужна.
‚одка, понимаешь? Ќе сегоднЯ, так завтра. —тоб был хороший запас. ЏонЯл?
€наче придем - распрощаешьсЯ с жизнью.
"Ќеужели не убьют?" - почти с испугом подумал Џетрок, вЯло, как после
потери сознаниЯ, поднимаЯсь на ноги. ЋперсЯ о стену, стал на одно колено,
сквозь дым осмотрел хату. ‹учины уже все сгорели, чуть светилось из
грубки, где также прогорали дрова и последние головешки бросали багровый
отсвет на затоптанные доски пола. ‚се четверо полицаев один за другим
скрылись в настежь раскрытой двери, откуда низом по хате ползла волглаЯ
стужа, и Џетрок содрогнулсЯ. ‘ усилием он поднЯлсЯ на второе колено, весь
дрожа от пережитого страха, стужи и невысказанной обиды - за что?
- Ѓабу отлить?
- —ерт ее возьмет. ‘ама очухаетсЯ...
ќто были последние слова, сказанные полицаЯми уже в сенЯх, они
протопали под окнами, их шаги становились тише, и вот все на хуторе
замерло.

Џетрок кое-как поднЯлсЯ на ноги и, держась за ободранные стены, побрел
в сени - там где-то была ‘тепанида, живаЯ или, возможно, уже мертваЯ.
Џереступив порог, он разглЯдел в полумраке стопы ее босых ног - ‘тепанида
лежала на раскатанной по земле куче картошки. Љ его удивлению, она сама
поднЯлась на ноги и, пошатываЯсь, будто пьЯнаЯ, добрела до запечьЯ. Ќа его
обращениЯ она не отвечала, лишь изредка тихо постанывала, и он все топал
по хате - то носил ей воды, то укрывал кожушком, то причитал горько и
искренне, а больше проклинал полицаев, немцев, войну. Ћн уже но закрывал
дверь в сенЯх, черт с ней, пусть идут, бьют, жгут - все равно с ними не
жить. ‚идно, вообще жизнь кончилась, зачем так мучитьсЯ, сил больше нет,
да, если подумать, и большой необходимости в этом тоже нет. ‚се равно они
не дадут помереть по-человечески, своею смертью, они доконают насильно.
‘начала, конечно, надругаютсЯ как захотЯт, доймут, что готов будешь сам
повеситьсЯ, потому как что же остаетсЯ человеку, длЯ которого жизнь -
мука?
‚ ту ночь он не ложилсЯ вовсе, ненадолго приткнулсЯ на уголке стола,
вроде задремал, положив голову на руки, и на рассвете очнулсЯ почти от
испуга: начинаетсЯ новый день, что он принесет с собой? ‚прочем, было
Ясно, принесет новые мучениЯ, может, смерть даже, потому как сколько же
они будут играть в убийство, верно же, в конце концов осуществЯт свою
угрозу. —ерт ее бери, ту смерть, он уже перестал боЯтьсЯ ее, пусть
убивают, только бы скорее. †ить так невозможно. ќто не жизнь.
ЉажетсЯ, ‘тепанида в запечье немного утихла, перестала стонать, может,
задремала даже, и Џетрок вышел в истопку, отыскал свой кожушок на кадках у
жерновов. ’ак он и не смолол ржи - ни на хлеб, ни на водку - и молоть
больше не будет, не будет заквашивать, пусть мелют и гонЯт сами. ‘ него
уже хватит. …сли нет иного спасениЯ, то и самогон - не спасение. Џусть уж
лучше прикончат просто так, без причины, хотЯ бы за то, что он человек.
Џетрок вышел из сеней во двор и не закрыл за собой дверь. ‡ачем? „верь
теперь не нужна, те все равно откроют и зайдут куда угодно. „лЯ кого
теперь двери?
Џоздний осенний рассвет с трудом пробивалсЯ сквозь застоЯвшийсЯ мрак
долгой ночи; затЯнутое серою мглой поле с голым кустарником на краю оврага
казалось унылым и не приютным; порывистый ветер нес промозглую сырость и
стужу. Ћстатки пожухлых листьев отчаЯнно трепетали в черных скрюченных
сучьЯх лип, мокраЯ листва за ночь густо устлала дорогу, пересыпала зеленую
мураву двора, налипла на бревна колодезного сруба, на скамью под тыном.
ќта ночь что-то сдвинула в сознании Џетрока, безнадежно сломила, сбила
ход его мыслей с привычного круга забот, он теперь не знал, что делать и
куда идти. •отелось скрытьсЯ куда-нибудь подальше от хутора, потому что
чувствовал он, тут его снова настигнет все та же беда, опЯть поЯвЯтсЯ те,
с винтовками, и ему снова достанетсЯ.
Ќа дорогу он боЯлсЯ показыватьсЯ, оттуда теперь шла главнаЯ опасность;
как всегда, хотелось зайти за угол и спрЯтатьсЯ от чужого хищного глаза.
Ћн пошел на дровокольню, уныло поглЯдел в раскрытые ворота хлева, где уже
не было их Ѓобовки, в беспорЯдке разбросанные по земле, валЯлись березовые
полешки, лежала на боку сваленнаЯ с ее многолетнего места колода. ‘
дровокольни он глЯнул на знакомую стежку, котораЯ через истоптанный огород
вела к оврагу, и неожиданно длЯ себЯ пошел по ней, он уже знал куда. Ќа
шатких, ослабевших ногах спустилсЯ в зарослЯх ольшаника вниз, к ручью; не
отстранЯЯ цеплЯвшихсЯ за шапку и плечи мокрых ветвей, долго шел низом
оврага, миновал барсучью нору на склоне, по камнЯм перебежал на другую
сторону ручьЯ и наконец взобралсЯ в устье другого овражка, помельче, в
непролазную чащобу молодого ельника.
Ќа знакомой прогалине было сыро и пусто, мокрый пепел на вчерашнем
костре осел маленькой серой кучкой между трех закопченных камней. Џод
широким кустом шиповника с редкими сморщенными плодами на ветках он
приметил свой черный казан, слегка закиданный сопревшей листвой, и
подумал: черт с ним, пусть ржавеет! Ћн больше его не коснетсЯ, с самогоном
все кончено. ЋглЯнувшись, присел возле куста и под обломанной вчера веткой
разгреб листву, за грЯзную шейку вытащил испачканную землей бутылку, отер
ее шерстистой полой кожушка. Ћни там пили и веселились, а он не попробовал
даже. Ћн берег, старалсЯ, чтобы получше выгнать. Љому? Ћ ком заботилсЯ,
дурень? Ћ себе, конечно, но разве в эту войну о себе так заботитьсЯ надо?
Ћх, дурак старый!
Џетрок выдрал бумажную затычку из бутылки и осторожно глотнул раз и
другой. •ороший, однако, первачок, правильно, что не отдал его, пусть пьют
ту бурду, ту мутную жижу. Ќаверное, им все равно. Ђ первачком он угоститсЯ
сам, потому как кто же еще его угостит? € чем он еще утешит себЯ, если не
цигаркой да вот этой с нужды выгнанной горькой. Џравда, без чарки, словно
заправский пьЯнчуга, из горлышка бутылки. Ќо такое распроклЯтое времЯ -
подходЯщее длЯ смерти и совсем не подходЯщее длЯ сносной человеческой
жизни.
Ћн еще выпил немного, перевел дыхание и подумал что все же пакость -
пить без закуски, хотел швырнуть бутылку подальше в овраг, да раздумал,
стало жалко недопитого. ‚ мыслЯх уже наступила расслаблЯющаЯ легкость, его
беда переставала быть безнадежно горькой, какой до того казалась,
поЯвилась приЯтнаЯ самоуверенность, даже прибавилось силы в теле. ‘волочи
они, конечно, подумал Џетрок про полицаев, но и он не дурак, не
какой-нибудь охламон, недотепа, он тоже кое-что соображает в жизни и даже
в войне, хотЯ он ее, считай, и не видел. Ќо он понимает. Ћн не позволит им
оседлать себЯ и ездить как им захочетсЯ, он еще постоит за себЯ. ‚от хотЯ
бы и с водкой: черта с два он отдал им эту лучшую свою бутылочку, выстоЯл
перед расстрелом, насмотрелсЯ смерти в глаза, а вот же стерпел, уперсЯ, и
поехали несолоно хлебавши. Љол им в глотку!
Ќе оглЯнувшись на свою прогалину, он подлез под низкие ветви колючего
ельника, выбралсЯ на стежку, по которой неторопливо потащилсЯ в овражной
тишине назад. Ѓутылку с недопитым перваком не бросил, держал в руке и
думал, что еще немного глотнет и потом уж бросит в ручей. Ќа повороте
ручьЯ, где круто заворачивала и стежка, остановилсЯ, столкнувшись с
ђудькой. ‘обачонка, верно, удивилась этой нежданной встрече, но тут же
обрадованно завилЯла хвостом.
- Ќу что? —то, ђудька? - вполголоса заговорил Џетрок.
’еперь, пожалуй, кстати было поговорить с кем-либо, но с кем тут
поговоришь? ђудька с пристальным вниманием всматривалсЯ в его лицо своим
мучительно непонимающим взглЯдом и тихонько скулил, будто просЯ о чем-то.
- ѓолодный? ѓолодный, конечно. Ќу, пошли. ‡десь, видишь, нема ни
крошки. ‚о, видишь? - пробовал вывернуть пустой карман Џетрок. - Ќема! ‚
хате что-нибудь будет. Џошли, дома тебЯ покормлю.
Ћн пошел дальше по стежке, решив, что в этот раз надо обЯзательно
что-нибудь бросить ђудьке, который, видно, со вчерашнего днЯ ждет его
здесь, в овраге. Ќо вчера не позволил Љолонденок, прогнал собаку с
усадьбы, хорошо, не застрелил на дровокольне. „а и сам он, Џетрок, едва
уберегсЯ от смерти. —то пережил, страшно вспоминать даже.
- ‚от, брат, жизнь настала! - оглЯнувшись пожаловалсЯ Џетрок ђудьке,
который снова внимательно смотрел на него, старательно наморщив маленькие
кустистые бровки. - †изнь! ‘обак бьют, как людей, и людей стрелЯют, как
собак. ђод человеческий уподобили скотине, вот так, брат.
•отЯ им что, думал Џетрок, им лишь бы насладитьсЯ жестокостью, пустить
кровь. Ѓез крови их глотки пересохнут. € водкой не размочишь. Ќет, не
размочишь. €м после крови водку давай, а после водки снова на кровь тЯнет.
‚от по этому кругу и ходЯт. Ђх, звери, звери...
Ћн уже уверенно шел по стежке с твердым намерением чем-нибудь накормить
ђудьку, потому что совсем осиротел песик, видно, побаиваетсЯ людей, вот и
нашел пристанище в этом овраге, где позапрошлой ночью потерЯл своего џнку.
Ќо џнки уже не будет. џнка теперь далеко, наверно, на небе. ЃезгрешнаЯ
мальчишечьЯ душа, уж она-то верно попадет в рай. Ђ вот куда попадут наши
грешные души?
Џервак Џетрок не допил, трезво подумав, что ему, по-видимому, уже
хватит, остальным надо подлечить ‘тепаниду. Џосле пережитого ночью бабе в
самый раз будет глотнуть чарочку хлебной, может, прибудет силы, да и
бодрости тоже. ђюмочка первака - это лекарство, и неплохое лекарство, от
него и сами доктора не откажутсЯ. Ђ доктора знают толк в этом. „октора все
знают: и что пить, и чем закусывать. …му также не мешало бы закусить,
очень хотелось есть, особенно теперь, после выпитого.
- ’ам поедим, - оглЯнувшись, пообещал Џетрок собачонке, котораЯ, не
отставаЯ, бежала следом. - “ж мы теперь поедим...
‚спотев, он с усилием вскарабкалсЯ по крутой стежке вверх на обрыв и
выбралсЯ из оврага. ‘обачонка, понЯв наконец, куда направлЯетсЯ Џетрок,
немного обогнала его и побежала вперед, далеко, однако, не отрываЯсь от
человека. Џетрок думал, что дома первым делом надо поджарить картошки с
салом, если оно еще осталось в кадке. Џридет, начистит и поджарит,
покормит ‘тепаниду и поищет что-либо длЯ этого бесприютного ђудьки. Џотому
что кто же еще его покормит? ‚идно, где-то в овраге убили џнку, вот он и
вертитсЯ поблизости. ‘читай, теперь здешнЯЯ собака. ‘ их горемычного
хутора.
‚друг ђудька почему-то остановилсЯ на стежке, вытЯнул шею, и: его
хвостик настороженно замер. Џетрок, пошатнувшись, не сразу сдержал свой
шаг, поднЯл голову. “же видна стала его усадьба за огородом, и там, во
дворе, что-то мелькнуло рыжее. ‘ловно какаЯ постилка на тыне трепыхнулась
от ветра, но это не постилка, видать? Џетрок пальцами протер глаза и
всмотрелсЯ пристальнее. ’ак оно и было, как он сразу подумал, не желаЯ,
однако, признатьсЯ себе. …го опередили. ‚о дворе возле тына уже стоЯли,
помахиваЯ головами, рыжаЯ и воронаЯ лошади, и, хотЯ возле них никого не
было, Џетрок понЯл, что _они_ уже приехали.
Џетрок едва не заплакал от обиды, горЯ и страха, который вдруг охватил
его, переступил по стежке, оглЯнулсЯ. Ћн не имел сил идти туда, на
усадьбу, потому что очень хорошо знал, что там ждало его. Ќо куда было
идти? ‚о чисто поле? ‚ Ѓараний ‹ог? ‚ болото? Ћбратно в овраг?.. „а и в
хате оставалась больнаЯ, избитаЯ жена, там была картошка, все его пожитки.
Џолицаи жестоко отомстЯт ему. ђазве от них спасешьсЯ?
€ все же ноги его повернули обратно, и он даже пригнулсЯ немного,
вобрал голову в плечи и шатко потрусил по стежке к оврагу.
’олько он не добежал даже до ближнего кустарника, как сзади раздалсЯ
первый угрожающе звучный окрик:
- Џетрок, стой! ‘той, так твою... Ќазад!
€ тотчас винтовочный выстрел туго щелкнул, казалось, над самой его
головой. ЏулЯ пронеслась мимо, в кустарнике на краю оврага тихо упала в
траву ссеченнаЯ ею ветка. € он, вдруг отрезвев, окончательно понЯл, что
убегать нельзЯ. Ћт них не скроешьсЯ.
„ействительно, они уже бежали через огород напрЯмик от усадьбы, и он
сначала остановилсЯ, а потом повернул назад. ’е также остановились за
изгородью возле оборудованного им офицерского клозета, винтовки держали
наготове, чтобы сразу, как только он побежит, всадить ему пулю в спину. Ќо
он не бежал, он обреченно тащилсЯ по стежке навстречу погибели, все в нем
напрЯглось и поднималось, разбухало в безмолвной обиде: за что? ‘овсем
некстати он ощутил в руке горлышко бутылки, которую нес ‘тепаниде, там еще
немного плескалось, но ‘тепаниде этого уже не видать. Ќе размахиваЯсь, он
бросил бутылку в сторону, с краткой радостью осознав, что и тем тоже
ничего не достанетсЯ, пусть выльетсЯ в траву. Ћхваченный отчаЯнием, он все
решительнее шел к полицаЯм, которые за изгородью также двигались
наперехват ему к стежке - ѓуж в своей кожанке впереди, а Љолонденок с
поднЯтой винтовкой сзади. Џочти физически почувствовав враждебность их
намерений, Џетрок остановилсЯ.
- Ќу что? —то? —то вам от менЯ надо? - слабо крикнул он, уставЯсь на
них сквозь застившие взглЯд слезы. —то-то давЯщее подкатывало к горлу, и
он продолжал стоЯть на стежке в пЯти шагах от изгороди.
- Ђ ну иди ближе! - спокойно, с едва заметной угрозой сказал ѓуж.
„линное, на этот раз, похоже, трезвое лицо полицаЯ словно одеревенело, и
Џетрок почувствовал, что его игра кончена, на этот раз не обойдетсЯ.
- —его вам? —его вы ко мне цеплЯетесь? Љакого рожна вам надо? ѓады вы,
немецкие прихвостни...
- Ђ ну спокойно! - зарычал ѓуж, вскидываЯ винтовку. - Ђ то мы...
- —то, что вы? ‡астрелите? ‘трелЯйте, черт вас бери! - с неожиданной
решимостью, от которой сделалось страшно, закричал Џетрок и потрЯс в
воздухе сжатыми в кулаки руками. - ‘трелЯйте!!
- ќто мы успеем, - спокойнее объЯвил ѓуж. - €ди сюда!
- Ђ вот не пойду! Ќе пойду к вам и слушать не стану. ‘волочи вы!
ѓуж спокойно забросил за плечо винтовку, кивнул Љолонденку.
- Ђ ну дай ему!
’онкий длинноногий Љолонденок легко сиганул через верхнюю жердь
изгороди, по растоптанным бороздам картофельного полЯ подошел к нему и
размахнулсЯ. “ Џетрока зазвенело в ухе, хутор качнулсЯ в глазах, и он
неожиданно оказалсЯ на жестких холодных стеблЯх картошки.
- ‚стать!
- ‘ейчас! ‘ейчас! ‚стану... …ще встану. Ќо за что бьете? —то Я, не
человек?
Ќе успел он, однако, поднЯтьсЯ на ноги, как следующий удар в правое ухо
свалил его на другой бок в грЯзную, растоптанную борозду.
- ѓде водка?
- Ђ вот хрена вам, а не водки! - сказал Џетрок, сплевываЯ наземь кровь,
кажетсЯ, ему выбили последние зубы. - ‚от, нате! - ткнул он ѓужу фигу. -
Ѓейте! џ вас не боюсь! € ѓитлера вашего не боюсь! ‚от и ему тоже! Љол в
глотку всем вам!
Љолонденок снова подскочил к нему и размахнулсЯ, но ѓуж из-за изгороди
крикнул:
- ‘топ! Џока хватит! Њы его это... Џоказательно.
- ђепрессию, что ли? - тонким голосом спросил Љолонденок.
- ђепрессию. Ќа веревке, - сказал ѓуж и тоже полез через изгородь. - Ђ
ну поднимайсЯ!
- Ќе поднимусь. ‘трелЯйте!
- ЏоднимешьсЯ, старый пень! ‘амогоночку разбазарил? ђоздал кому не
следовало? Ђ своим фигу теперь! Ќет уж, Я тебЯ взгрею. ‡а обман. € за
оскорбление фюрера. ‡а фюрера знаешь что полагаетсЯ?
- Ђ хоть что! џ и фюреру плюну в его немецкую морду! € тебе тоже,
предатель!
- –ыц!
ѓуж коротко ткнул его сапогом в грудь, Џетрок вскрикнул и скорчилсЯ на
боку в борозде. Ќесколько минут он не мог ни вздохнуть, ни сказать
что-либо, дыхание перехватило, в глазах все пошло кругом. Љонец? ‘корее
бы, чтобы не мучитьсЯ, пронеслось в мыслЯх, которые только еще и были
способны как-то реагировать на его незавидную участь, может, в последние
минуты жизни.
- ‚стать!
Ќо встать он не мог, как уже не мог и что-нибудь крикнуть, он только
отчаЯнно хватал ртом воздух, как рыба, выброшеннаЯ из воды на берег. ѓуж,
подойдЯ ближе, сильно трЯхнул его за плечо.
- ‚стать!
‘ усилием, но он все же глотнул воздуха раз и другой. ѓуж снова грубо
трЯхнул его, вдвоем с Љолонденком они поставили Џетрока на ноги и, ухватив
подмышки, поволокли через огород к дровокольне. Ћн едва переставлЯл
ослабевшие ноги, шапка его осталась на земле, очень мерзла на ветру голова
с реденьким белым пухом - остатком волос. Ќо, кажетсЯ, ему уже не
понадобитсЯ ни шапка, ни хлипкое его здоровье, ни даже сама голова, и он
не жалел себЯ. Ћн думал только: что еще сказать этим сволочам? Ќо как
назло нужные, главные его слова не шли в голову, и он тупо бубнил:
- Џогодите... Џодождите... …ще будет вам!..
- ќто тебе будет! ќто ты чуток подожди, - со скрытой угрозой пообещал
ѓуж.
Ѓольше, однако, они не били его, привели во двор к привЯзанным возле
тына двум лошадЯм. Љолонденок все держал его под руку, а ѓуж зачем-то
побежал в хату. "Ќе возьмут ли они и ‘тепаниду?" - подумал Џетрок. Ћн
думал, что сейчас увидит ее и они пойдут вместе на последнюю свою ѓолгофу,
где и примут смерть. Ќо вскоре ѓуж выскочил из сеней один.
- ’ак, садись! - крикнул он Љолонденку. - ‚ремени мало.
Џрежде чем сесть на своего понурого коника, Љолонденок подвел Џетрока к
воротцам под липами и взвизгнул:
- Њарш! ’уда! - и махнул в сторону большака.
Џетрок постоЯл, стужа и свежий промозглый ветер позволили ему немного
отдышатьсЯ, прийти в себЯ; впервые после запальчивого возбуждениЯ пришла
испугавшаЯ его мысль: куда? Људа его поведут? ’е двое повскакивали на
лошадей, чтобы выехать со двора, а он стоЯл в воротцах и не мог ступить ни
шагу. „а и зачем он добровольно пойдет с ними на муку, пусть убивают
здесь, на пороге его жилища, зачем напоследок угождать им своим
послушанием?
- Ќу, марш!
- Ќе пойду. “бивайте...
- Љак это - не пойду? - искренне удивилсЯ ѓуж, объезжаЯ его на лошади.
- џ тебе задам такого "не пойду", что побежишь как подсмаленный.
€ он злобно хлестнул Џетрока прутом по голове, будто кипЯтком ошпарило
лысину, Џетрок пошатнулсЯ, но устоЯл на ногах.
- Ќе пойду, сволочи! —то хотите, а не пойду!!
‚ нем снова поднЯлась и подхватила его гневнаЯ волна обиды и отчаЯниЯ,
она придала силы, и он решил не сдаватьсЯ. Ћтсюда он никуда не пойдет,
если намерены убивать, пусть убивают здесь.
ѓуж покрутилсЯ с конем по двору, видно, не знаЯ, что делать с этим
привередливым дедом, но больше не бил, крикнул Љолонденку:
- ‚ернись, глЯнь какую веревку!
"‘вЯжут? ЏовесЯт? Џускай! ‹ишь бы не идти никуда. Џускай погибать, но
дома", - горько подумал Џетрок, совсем уже готовый к смерти. ‘тепаниду он
так и не увидел, может, они убили ее.
- Ќе хотел по-хорошему, висеть будешь! - пригрозил ѓуж. „линные ноги
его в испачканных грЯзью сапогах низко болтались под брюхом у лошади. - ‡а
оскорбление полиции. € фюрера.
"Џусть! Џусть! …сли такаЯ жизнь, пусть", - думал Џетрок, не отвечаЯ
ему. Ћн уже не оглЯдывалсЯ на свою усадьбу и на двор, он думал, что
милости у них не попросит, как бы ни довелось ему худо. ’олько бы
выдержать. ‹ишь бы не долго терпеть.
- ђуки! ђуки! - взвизгнул над ухом Љолонденок и, не дожидаЯсь, когда он
послушаетсЯ, сам ухватил одну руку, другую, сложил их на животе и начал
скручивать концом длинной веревки. Џетрок слышал, как он сопит,
напрЯгаетсЯ, склонившись перед ним, и не сопротивлЯлсЯ, только взглЯнул на
веревку и подумал: вот длЯ чего пригодилась... ќто были его вожжи.
Љогда-то, в коллективизацию, старые отдал в колхоз, а новые припрЯтал в
истопке, иногда привЯзывал ими корову, что-нибудь закреплЯл на возу, а
больше они висели на толстом гвозде в сенЯх. ’еперь ими свЯзывают его
руки. Џригодились.
Ќаконец Љолонденок завЯзал на руках тугой узел, другой конец свободно
раскинул на истоптанной копытами, развороченной автомобильными колесами
грЯзи, и Џетрок удивилсЯ: зачем? Ќо тут же все стало понЯтно - с другим
концом в руках полицай взобралсЯ на лошадь.
- Џошел! †иво! - скомандовал ѓуж, однако далеко не отъезжаЯ. ’ронулсЯ
один Љолонденок, вожжа на грЯзи распрЯмилась, зависнув в воздухе,
натЯнулась и сильно дернула его за руки. - †иво, сказал!
ѓуж снова огрел его прутом по голове, остраЯ боль пронизала ее
насквозь. —тобы не упасть от натЯжениЯ веревки, Џетрок вынужден был
побежать за Љолонденком, который ногами пинал в бока лошадь, а ѓуж,
размахиваЯ прутом, погонЯл его сзади.
- Ѓыстро! Ѓыстро! Ђх ты, большевистский пень!
Џетрок не успевал, спотыкалсЯ, едва не падал, бросалсЯ из стороны в
сторону, опорки его вЯзли в грЯзи, но упасть теперь на дороге было бы,
верно, хуже погибели. € он бежал с прискоками, дергаЯсь на веревке,
котораЯ, сдираЯ с рук кожу, тЯнула, волокла его к большаку. ‹ицо его снова
стало мокрым от слез, и порывисто дувший навстречу ветер уже не успевал их
осушать.
- ‘волочи! „ушегубы! - захлебываЯсь ветром, глухо кричал Џетрок. -
Џогодите! Њой ”едька придет! Ћн вам покажет!.. Ќе надейтесь... Њой сын
придет...

Џетрок пропал, исчез с этого света, как и длЯ него пропали хутор, жена
‘тепанида, ѓолгофа, пропал целый мир. € остались только воспоминаниЯ о
нем, если есть еще кому вспомнить его человеческие страданиЯ, мелкие и
большие невзгоды. ‚сю жизнь он хотел только одного - покоЯ. —увствуЯ себЯ
слабым и от многого зависимым человеком, жаждал как-нибудь удержатьсЯ в
стороне от захлестывающих мир событий, переждать, отсидетьсЯ. Њудрено,
конечно, и наивно было на это рассчитывать. †изнь распорЯжалась по-своему,
в соответствии с жесткими законами жестокого века, и вот однажды волЯ
случаЯ едва не вовлекла Џетрока Ѓогатьку в самый эпицентр человеческой
драмы.
Ђ что же Џетрок?
•орошо это или плохо, но он был человеком определенных качеств,
наверно, малоприспособленным длЯ новой эпохи, и поступал сообразно своему
характеру. •отЯ, может, оттого и вдоволь настрадалсЯ в жизни.
...‘ рождества в тот год валил густой снег, а за три днЯ до крещениЯ
началась такаЯ вьюга, какой тут не знали, может, от сотворениЯ мира. ‘нега
намело полон двор, несколько дней невозможно было выбратьсЯ из хаты. Ќо
надо было принести воды, нарубить дров, досмотреть скотину, и Џетрок,
прежде чем открыть двери в хлев, каждый раз вынужден был откапывать их;
чтобы протиснутьсЯ внутрь. ‘пустЯ полчаса, однако, от его работы не
оставалось и следа - сплошь во дворе громоздилась толща тугого,
спрессованного ветром снега.
‚ тот день, правда, сверху не сыпалось, больше мело низом, надуло на
дворе длинный сугроб от хлева до дровокольни, немного поменьше возле
колодца, под тыном. ‚ерх колодезного сруба оказалсЯ вровень с сугробом,
Џетрок едва добралсЯ до него с ведром, но набрать воды было невозможно - в
срубе чернела лишь узенькаЯ, будто нора, дырка-отдушина. Џетрок про себЯ
выругалсЯ. Ќастроение его и без того было скверным - только что поругалсЯ
с женой. ‘сора вышла из-за хлеба, который чрезмерно берегла ‘тепанида,
домешиваЯ в него картошку, отруби, и его уже нельзЯ было взЯть в рот,
такой он был жесткий, невкусный. Љонечно, у ‘тепаниды была на то причина:
ржи в засеке осталось чуть больше мешка, а до весны и первой травы было не
меньше четырех месЯцев. Љак тут не беречь! Ќо через эту ее бережливость
можно было вытЯнуть ноги, не дожив до весны, а Џетрок хотел еще маленько
пожить и сказал сегоднЯ о том ‘тепаниде.
Џритоптав снег у колодца, он пристегнул к цепи ведро, которое сразу
застрЯло в снежной норе, не доставаЯ воды. —тобы протолкнуть его, нужна
была палка, Џетрок оглЯнулсЯ, да так и застыл над заметенным колодцем. Џо
снежной целине от большака пробирались три темные фигуры, ступаЯ след в
след, люди медленно шли под ветром, который бешено курил от их ног снегом,
нес его через все поле к соснЯку, где чернели на большаке две легковушки.
‚озле них тоже кто-то копошилсЯ. Ќу, Ясно, замело, там всегда заметало
зимой, особенно на въезде в соснЯк, врЯд ли там сейчас пройдут легковушки,
подумал Џетрок, снЯл рукавицу, высморкалсЯ. ’еперь уже не было сомнениЯ,
что приезжие с большака направлЯлись к хутору. Ќадо было встречать гостей.
‚ытЯнув из колодца легкое, со снегом ведро, Џетрок отвернулсЯ от ветра
и подождал немного, пока люди подойдут к воротцам. Џервый был уже близко,
свободно шагал сильным размашистым шагом, на его плечах чернела блестЯщаЯ
на морозном солнце кожанка, под мышкой он держал такой же черный портфель.
‚озле воротец Џетрок разглЯдел второго, это был среднего роста мужчина в
черном бобриковом пальто и присыпанной снегом каракулевой шапке; на его
покрасневшем от ветра лице выделЯлись небольшие подстриженные усики, тоже
белые от снежной пыли. ’ретий был в длинной красноармейской шинели и шлеме
с опущенными ушами, подпоЯсанный ремнем с наганом, который в такт шагам
тихо подрагивал на правом боку.
- Њожно к вам, хозЯин? Ќемножко обогретьсЯ? - спросил первый, подходЯ к
воротцам.
- Џочему же нет! ’акаЯ завел, оно конечно, - сказал Џетрок,
догадываЯсь, что, по всей видимости, это начальство, и, верно, не малое -
из округа, а то и выше.
Ћн взЯлсЯ за верх сколоченных из жердей воротец, но раскрыть их не мог,
они только немного отклонились в глубоком снегу, и гости друг за другом
протиснулись во двор. ‡атем Џетрок привел их в сени, где все дружно
затопали сапогами, сбиваЯ намерзший снег. Љогда раскрыли дверь в хату,
из-за занавески с какой-то трЯпкой в руках выскочила ‘тепанида и ойкнула
от неожиданности, увидев на пороге столько незнакомых мужчин. ’ут же она
бросилась назад, в запечье. ’ам второй день лежала больнаЯ ”енЯ,
простудилась, кашлЯла, и они не пустили ее в школу: шутка ли - по такой
метели плестись за три километра в местечко. ”едЯ был здоров и в школу
пошел, а ”енЯ лежала, надеЯлись, может, поправитсЯ. Џока Џетрок возилсЯ по
хозЯйству, ‘тепанида растопила трубку, но в хате было еще прохладно и
пахло дымом, дрова разгорались плохо. Љонечно, сыраЯ ольха больше тлела и
дымила, скупо отдаваЯ тепло.
Џетрок закрыл дверь. ѓости понемногу осваивались в хате. ‘тарший, с
усиками, отрЯхнул возле печи заснеженную шапку, обнажив лысую или чисто
побритую голову, и тихонько сел на скамейке, положив локоть на угол стола.
ђЯдом скромно присел военный с наганом, этот шлема не снЯл. Ђ третий,
который был в кожанке, заметив квелый огонь в грубке, сразу склонилсЯ к
ней и присел на низкую скамеечку.
- ќ, плохо горит! ђастопки мало, а, хозЯйка?
€з-за печи вышла ‘тепанида без платка, в стеганой фуфайка, сдержанно
оглЯдела гостей.
- ѓде же ее взЯть, растопку? ‘ырыми вот топим.
- ‘ырыми - это не дело, - сказал незнакомец и пырнул кочергой мокрые
комли в грубке. - ‘ырые надо не так накладывать. Ќе клетью, шатром надо. џ
эту науку когда-то в ‘ибири прошел. ђазгоритсЯ, никуда не денетсЯ.
Џоворошив ольховые комли, он прикрыл дверцу - не совсем, а так, чтобы
оставалась щелка, оглЯнулсЯ на Џетрока, который скромно стоЯл у порога.
- •озЯин, в колхозе состоишь? €ли единоличник?
- ‚ колхозе, а как же! - привычно отозвалась за хозЯина ‘тепанида. - ‘
первого днЯ мы.
- Ќу и как? ‡ажиточный колхоз?
- Ђ, какой там зажиточный! Ѓедноватый колхоз.
- ‚двоем живете?
- ‚двоем. € деток двое. ‘ынок в школу пошел, а дочушка вот прихворала,
кашлЯет.
”енЯ и впрЯмь закашлЯла в запечье, в хате все смолкли, прислушались.
’от, что сидел у стола, за все времЯ не шевельнулсЯ даже, только на
”енечкин кашель повел черною бровью и взглЯнул на занавеску-дерюжку возле
печи.
- Џогодка такаЯ, что простудитьсЯ недолго, - сказал его товарищ от
грубки. Ћн снова раскрыл дверцу и тонкой ольховой палкой стал шевелить в
грубке, перекладываЯ дрова по-своему.
- Џравда ж, - легко подхватила ‘тепанида. - Ћбувка, знаете, разбитаЯ,
валеночек нет, в порванных гамашиках бегает, застудила ноги, теперь вот
второй день жар, кашлЯет.
- Ќелегко даетсЯ наука крестьЯнским детЯм, - со вздохом заметил от
грубки гость и повернул бритое, с крепким подбородком лицо к столу. - Ђ
вот же учатсЯ. —то значит тЯга к знаниЯм, к свету.
Џетрок подумал, что, наверно, теперь и этот старший по возрасту, а
может, и по должности что-то скажет, но тот не сказал ничего, все молча
сидел за столом, поглЯдываЯ на грубку. Ќа его лице лежал отпечаток усталой
задумчивости, какой-то глубокой озабоченности. Љазалось, мысли и внимание
его витали далеко отсюда.
- Ќичего, тетка, - бодрее сказал тот, от грубки. - ‚ыполним пЯтилетку -
будет обувь и многое другое. ‚еселее будет. Ђ пока надо работать.
- ’ак мы же работаем. ‘тараемсЯ. Ќе покладаЯ рук. ‡а панами так не
работали.
- Ќу, тогда на панов, а теперь на себЯ. Ќа свое государство рабочих и
крестьЯн.
- Џравда ж. € государство не обижает, вон Њ’‘ сколько работы
переворачивает, считай, половину пахоты делает, и другое что. …сли б вот
только порЯдка побольше.
- Ђ это уж от вас зависит, - твердо сказал гость. - Ћт всех вместе и от
каждого в отдельности.
- —то ж мы, не понимаем? „а вот только одетьсЯ не во что. ђаньше так
лен был, но теперь весь лен сдаем, а себе ничего. —тобы хоть ситца какого
детЯм на сорочки, - начала жаловатьсЯ ‘тепанида, наверно, уже понЯв, что
перед ней начальство. Џетроку это не понравилось: ну зачем она? ’олько в
хату чужие, начальство или нет, а она уже со своими заботами. Ќе даст
людЯм обогретьсЯ. Ћн почтительно стоЯл у порога, думаЯ, что пришедшие сами
что-то объЯснЯт, лезть к ним с вопросами, наверно, сейчас не годитсЯ.
Ќо ‘тепанида, по-видимому, совсем осмелела, разговорилась и уже
жаловалась, что до сих пор не уплачено людЯм за сданную по заготовкам
шерсть. “же третий раз ‘мык обещает, назначает сроки, а денег все нет.
Џетрок снова поморщилсЯ от неловкости - люди посторонние, может, из
Џолоцка или даже из ‚итебска, откуда им знать здешние порЯдки, какого-то
там ‘мыка, уполномоченного по заготовкам. ‹ысый возле стола сидел
неподвижно, дремотно прикрыв глаза, видно, отогреваЯсь в хате. Ќо,
оказалось, слушал и слышал все, что говорила ‘тепанида, а когда та сказала
про деньги, открыл глаза и тихо сказал тому, что сидел у грубки:
- ‡апишите.
Њужчина расстегнул портфель и в синей небольшой тетрадке написал
несколько слов.
- € это... Џод лен дают самую неудобицу, суглинок, говорЯт, вырастает,
а какой там рост, как засушит, обеими руками не выдернешь, и низенький,
реденький, на третий номер, не больше...
"Ќу, уже погнала! - почти со злостью подумал Џетрок. - “ж завелась..."
ѓости, однако, слушали, и вроде со вниманием даже, не перебиваЯ. ‹ысый,
открыв глаза, поглЯдывал на нее будто бы и без усталости, в упор, хотЯ и
молчал. Ђ тот, в кожанке, только один раз перебил, спросив, как называетсЯ
колхоз, и уже сам, без напоминаниЯ что-то пометил в тетрадке. Ќаверно,
почувствовав их расположение, ‘тепанида наговорила многое из своих обид на
порЯдки в колхозе, в районе и наконец вспомнила о завтраке.
- Њожет, сварить картошечки, если не ели, со шкваркой?
‹ысый возле стола, стрЯхнув с себЯ неподвижность, решительно сказал
"нет" и повернул голову к военному в шинели.
- ЏоглЯдите там...
’от быстренько выскочил в сени, а сидевший у грубки раскрыл дверцу, из
которой пахнуло умеренным теплом - дрова все-таки разгорались.
- Ќу видишь? Џо-сибирски веселее пошло! - бодро заметил гость.
‚ это времЯ в запечье снова закашлЯла ”енЯ, ‘тепанида подалась за
дерюжку, а лысый возле стола озабоченно, тЯжело вздохнул. Љогда она вскоре
вышла оттуда, успокоив дочку, тот, что был в кожанке, встал со скамейки и,
казалось, отгородил полхаты своей широкой спиной.
- Ќадо лечить ребенка. „октора привозили?
- „а где по такой метели! Њожет, сама как поправитсЯ. ‚от молока нет,
корова запустилась, а дочка больше не ест ничего, - пожаловалась
‘тепанида.
- ќто плохо. Њеду надо купить.
- ѓм, кабы было на что. Ђ то вон по страховке недоимки еще не
выплатили...
‘ильно притопнув в сенЯх, вошел военный и что-то сказал. ’от, что сидел
возле стола, сразу поднЯлсЯ, начал застегивать на крючок воротник пальто,
но тут же остановилсЯ, расстегнул пуговицы. Џетроку не было видно, что он
достает из кармана, другой, в кожанке, как раз заслонил его, но вскоре он
догадалсЯ. ‘тепанида неуверенно проговорила:
- Ќет-нет! —то вы, не надо, - но тут же дрогнувшим голосом начала
благодарить: - ‘пасибочко вам, если так...
- „очке на молоко и лекарство, - тихо сказал старший.
Ќа его лысой голове уже сидела высокаЯ каракулеваЯ шапка, он запахнул
пальто и направилсЯ к двери. Џетрок отступил в сторону, в самый кочережник
и готов был провалитьсЯ сквозь землю от стыда. ‡ачем она взЯла? Љак
нищенка - от незнакомых да еще начальства, хотЯ бы и на лекарство ребенку,
но разве это красиво?
- ‘пасибо вам. Ђ как же отдать? •отЯ знать бы кому? - растерЯнно
проговорила ‘тепанида, идЯ следом.
- Ћтдавать необЯзательно, - твердо сказал мужчина в шапке.
- ’ак ведь долг.
- Ќебольшой долг.
- ‡нать бы, откуда вы.
’от, в пальто, уже выходил в сени, за ним вплотную держалсЯ другой, что
был в кожанке. ‚оенный, пропустив обоих вперед, украдкой оглЯнулсЯ и тихо
шепнул ‘тепаниде:
- €з Њинска. ’оварищ —ервЯков.
Ќа несколько секунд ‘тепанида будто остолбенела с зажатым в кулаке
червонцем, а Џетрок ощутил внезапную слабость в теле: ну и упорола жена! “
кого напросилась на милостыню! ќто же сам руководитель республики. Ђ она
про лен, про деньги... Ќо гости выходили из сеней, и, хоть было страшно
неловко, он должен был их проводить.
‚о дворе все мело, но на свежем снегу было видно далеко. Ќа большаке
под соснЯком стоЯло две легковушки, и возле них чернели несколько фигур,
наверно, дорогу там все же откопали, можно было ехать.
“ ворот, отвернувшись от ветра, —ервЯков остановилсЯ.
- ‘пасибо за обогрев, хозЯин. ‡доровьЯ твоей дочке, - тихо пожелал он.
Џетрок растерЯнно стоЯл на снегу, не знаЯ, кланЯтьсЯ, благодарить или
как? “ него вроде отнЯлсЯ Язык, и он ничего не мог вымолвить, не находил
нужных слов. ’огда —ервЯков спросил о чем-то своего помощника, и тот
уточнил:
- ”амилиЯ как твоЯ?
- Ѓогатька, - сказал Џетрок и смутилсЯ, впервые устыдившись собственной
фамилии, так несуразно прозвучала она на этом убогом, заваленном снегом
дворе.
- ’ак богатой вам жизни, товарищ Ѓогатька, - пожелал на прощание
председатель –€Ља, и они все, пригнув от ветра головы, начали пробиратьсЯ
по своим прежним следам к большаку.
Џетрок смешалсЯ и опЯть не ответил, глЯдЯ на этих людей и взволнованно
повторЯЯ в мыслЯх: "ѓде там богатой, где там богатой..." Џрежние
неизбывные хлопоты охватили его с новой силой - ржи в истопке оставалось
пуда четыре, впрочем, с хлебом, может, и дотЯнули бы до крапивы и щавелЯ,
если бы побольше было картошки. Љартошка, однако, кончалась, неурожайное
на нее выдалось лето - вымокла от дождей, сгнила под стеблем. Ќеизвестно,
как теперь дожить до новой?

Љак-то, однако, дожили до весны, не сытно, скорее голодно, но дождались
теплых солнечных дней и зеленой травы. ‘тепанида из первой крапивы
наловчилась готовить какое-то варево, которое, если его побольше заправить
салом, так можно было есть. •уже получилось с хлебом - хлеба не было. Ќо
председатель колхоза Ѓогатька ‹евон ухитрилсЯ дополнительно распределить
на трудодни три бурта прошлогодней картошки, и Џетрок привез к Џервомаю
телегу вЯлых проросших клубней. Ќичего, ели, мешали с Ячменной мукой,
пекли лепешки, хотЯ остатки ЯчменЯ также берегли на крупу длЯ супа.
Ќаконец в самую силу вступило лето, в мае прошли обильные дожди с
грозами, и озимые даже на суглинках дружно пустились в рост. Ћзимое поле
было как раз по эту сторону большака, возле оврага, хутора и дальше по
всей ѓолгофе. €ногда при случае или в свободную минуту Џетрок бегло
окидывал оком поле и радовалсЯ: хорошаЯ обещала быть в этом году рожь.
…сли не засушит летом, не зальет на €лью, достоит погода до спаса. Ђ
сенокосы были уже готовы, и ‹евон собирал мужиков на "пробу косы" в
Ѓараньем ‹огу возле речки. ‘ непривычки или от недоеданиЯ Џетрок
задохнулсЯ на третьем прокосе, закололо в груди, перехватило дыхание, но
он знал: это сначала, потом все пройдет, как только втЯнетсЯ в общий ритм,
неужто он хуже других? ‚от и ‹евон, хотЯ и с тремЯ пальцами на руке, а как
защемит меж них косовище, так машет как одержимый. Ќа косьбе никто не
хочет оказатьсЯ слабее, каждый тЯнетсЯ за другими из последней
возможности. ‚ тот субботний вечер разбили делЯнки, определили, какие и
где развернутсЯ бригады, договорились назавтра, в воскресенье начать на
зорьке и косить, пока не припечет солнце. ‹евон распорЯдилсЯ вечером
наклепать хорошо косы и наказал, чтобы никто не опаздывал. ‚ конце днЯ
намеревались подвести итоги и бригаду, котораЯ выкосит больше, занести на
красную половину доски, а котораЯ меньше - на черную. ‚торой бригаде выпал
участок полегче, от ельника, на берегу поймы, трава там была густаЯ, хотЯ
и не очень высокаЯ, были определенные шансы обогнать третью бригаду
грЯзевцев и попасть на красную сторону доски.
Ќа том и разошлись поздно вечером с псаломщикова двора, где года три
как обосновалась колхознаЯ контора. Џетрок торопилсЯ в свою џхимовщину,
надо было поспеть наклепать косу, брусок же у него был плохой - короткий
обломок, зажатый в деревЯнное держало, - таким пока наостришь косу, другие
обойдут тебЯ далеко. Ќо ‹евой пообещал, что утром заскочит в местечко и
привезет полсотни брусков на всех, в сельпо уже уплачены деньги, будет все
без обмана. ‚ерхом на лошади это займет час времени, и делу конец.
ЏонадеЯвшись на новый брусок, Џетрок не взЯл свой старый "обмылок" и,
начав косить, скоро почувствовал, что коса начинает тупитьсЯ, а ‹евона с
брусками еще не было. Њужики прошли по два прокоса, уже над ельником
поднЯлось солнце, роса, правда, еще держалась в густой траве, котораЯ
хорошо ложилась в плотный изогнутый рЯд. Џетрок все чаще поглЯдывал на
край ельника, из которого на пойму выбегала дорожка, не покажетсЯ ли
председатель с брусками. „а все напрасно. “же к завтраку, когда с косарей
стекло немало потов, из ельника выбежал и остановилсЯ, будто чего-то
испугавшись, меньший ‹евонов сын Њатейка. Џетрок подумал сначала, не
послал ли его председатель с брусками, но в руках у мальца ничего не было.
Љогда он подошел ближе и кто-то из косцов грубовато спросил об отце,
мальчик повалилсЯ в траву, закрыл лицо руками и затрЯссЯ в беззвучное
плаче.
- —то такое? —то с тобой?
- Ћтца ночью... забрали...
Љосцы замерли, ближние молча воткнули косовища в землю, дальние еще
докашивали рЯды и по одному сходились к ельнику, уже понЯв, что случилось.
Љак же так? ‹евона Ѓогатьку?.. ‡а что?
Љак-то успокоили мальчишку, недружно, вполсилы докосили до завтрака,
хотЯ больше сидели, курили, высказываЯ различные догадки и предположениЯ.
Ѓольшинство твердило: ошибка, ‹евона не должны взЯть, потому что он не
враг и не вредитель, никогда не шел против своих, в войну пострадал за
‘оветскую власть. џсно, что тут недосмотр, ошибка, кому надо разберутсЯ и
через день-другой выпустЯт.
Љогда Џетрок приволоксЯ с косой на хутор, ‘тепаниды на усадьбе не было,
не пришла она и к полудню, и он не знал, куда она исчезла, по какой
надобности. ‘лучай с ‹евоном привел всех в замешательство, людей словно
оглушило, и они не знали, что думать и что предпринЯть. ‘ полуднЯ Џетрок
на косьбу не пошел, у него опустились руки, охватила тревога за ‘тепаниду,
думал: хотЯ бы не взЯли и ее.
‘тепанида прибежала к вечеру, расстроеннаЯ, без платка на взлохмаченной
голове, в пропотевшей ситцевой кофте, оказалось, она уже слетала в
местечко, в райком, в милицию, дознавалась: за что ‹евона? Ћднако
напрасно. Ќикто ей ничего не сказал, все угрюмо молчали, она поругалась с
председателем исполкома Љапустой, которого просила заступитьсЯ, а тот знай
свое: нет! ‚о дворе обессиленно упала на завалинку, скупо отвечала на
взволнованные вопросы мужа и после раздумьЯ, немного успокоЯсь, решила:
- Ќадо собирать подписи.
- Љакие подписи? - удивилсЯ Џетрок.
- ‡а ‹евона. —то он свой, большевик, не вредитель.
Џетрок помолчал, подумал.
- Ђ потом что?
- Ђ потом подать в ЌЉ‚„. Џусть посмотрЯт.
‚ тот же вечер в ”енькиной тетради что-то писала страницах на трех и,
прихватив химический карандаш, побежала в ‚ыселки. ‘коро должна была
прийти с полЯ корова, надо было доить, а хозЯйка исчезла неведомо куда.
‘тепанида обегала все дворы в ‚ыселках, вернулась ночью уставшаЯ и
взволнованнаЯ и, сделав кое-что по хозЯйству, повалилась спать. Џетрок
также лег поздно, хотЯ назавтра планировали начать новую луговину за
ельником, идти туда неблизко, вставать надо было еще раньше. ЏоднЯлсЯ на
рассвете, только еще засинелось на востоке небо, а ‘тепаниды уже не было в
хате, уже побежала. Љорову должна была выгнать ”енЯ, но ”енЯ так сладко
спала, что Џетрок, помедлив, выгнал корову сам. ‚се же чувствовал, что это
непорЯдок, это разорение длЯ хозЯйства, когда от него отреклась хозЯйка.
€ правда, отреклась. ’ри днЯ после того Џетрок почти не видел ее на
хуторе, только мелькнет где утром или вечером, а так все в отлучке.
Ћбегала три деревни и в самом деле насобирала немало подписей, колхозники
‹евона жалели: был он человек открытый, простой, незлобивый. ’рудно было
поверить, что он враг или какой вредитель. ‹юди не могли взЯть себе в
толк, за что его арестовали в такое горЯчее времЯ, оставив колхоз без
руководства. Џравда, руководить хозЯйством взЯлсЯ бригадир третьей бригады
Ђвтух из ‡агрЯзьЯ, и, странно, человек, который всегда неплохо ладил с
‹евоном, вроде никогда с ним не ссорилсЯ, теперь подписатьсЯ под
ходатайством за него отказалсЯ ("Ђ откуда Я знаю, вредитель он или нет?
ђаз органы взЯли, так что-то знают"). ‘тепанида недолго уговаривала,
рассердилась, обозвала его "волкодавом", как иногда называли Ђвтуха в
деревне, и побежала через лес в район.
Ћттуда она вернулась не скоро, уже гнали с полЯ коров, и Џетрок только
приволоксЯ с косьбы; казалось, сам без рук и без ног, усталый и злой - на
жизнь, жену, работу. Њолча отрезал ломоть сала из кадки, отломал кусок
черствого, с мЯкиной хлеба - очень хотелось есть, с усталости подгибались
ноги. € тут увидел во дворе жену. ‘тепанида медленно ковылЯла от воротец,
припадаЯ на одну ногу, и он вспомнил, как два днЯ назад она жаловалась на
боль в пЯтке, верно, занозила где-то, конечно, с пасхи босаЯ бегает по
лесу, полЯм, покосам, а теперь еще и по деревнЯм. …два доковылЯв до
завалинки, ‘тепанида упала, немного погодЯ Џетрок подошел к ней и, жуЯ
беззубым ртом твердую корку, спросил:
- Ќу что? —то сказали?
- Ђ ничего. ‚ернули, - она бросила под ноги сложенную вчетверо бумагу.
- Ђй-Яй! —то ж делать?
- Ђ Я знаю?
‘тепанида попыталась встать, но тут же снова опустилась на завалинку -
пЯтка болезненно нарывала, без палки ‘тепанида уже не могла перейти в
хату. ‚ тот вечер корову кое-как подоил Џетрок с дочкой, потом он сорвал
под тыном большой лист лопуха и обвЯзал им распухшую, горЯчую на ощупь
стопу. ‘тепанида стала непривычно раздражительной, все было не по ней, она
коротко, зло фыркала на него и даже на ”еню, но Џетрок понимал ее и не
обижалсЯ, знал, беда лучше не делает. Ћн сам позагонЯл кур, накормил
поросенка, принес воды из колодца и только прилег на лавке в сенЯх, где
спал эти ночи, как ‘тепанида окликнула его из запечьЯ:
- Џетрок, иди сюда!
ЏревозмогаЯ усталость, он неохотно поднЯлсЯ и через раскрытую дверь
приволоксЯ к ней в нижнем белье.
- Џетрок, надо съездить в Њинск, - тихо, но твердо сказала она.
- ‚ Њинск?
- Ђга. Љ товарищу —ервЯкову.
Џетрок уже догадалсЯ, в чем дело, и молчал как оглушенный - не шуточка,
в Њинск. € ехать ему, человеку, который в Џолоцк ездил три раза в жизни, и
то два из них, когда был молодой, при царе. Ќо ведь и она не может, сам
видел, куда ей с такой ногой, а ‹евона в самом деле жаль было и ему. Љак
не помочь человеку? Ќо и помочь неизвестно как.
- ‡автра и поедешь. „ва червонца Я одолжила у Љорнилы. ‘ама хотела, да
вот...
- Ќо где Я там найду —ервЯкова? Ќаверно, непросто - город!
- Ђ там „ом правительства. Џисали же газеты, что построили „ом
правительства. ‡начит, и —ервЯков там.
- ѓм... Ќо куда идти? —то Я... ‚едь не был ни разу!
- ‚от и побываешь. Ђ что! ‘просишь, люди покажут. Ђ то что ж, пропадать
человеку?
Џетрок молчал. Џлохо, конечно, когда пропадает хороший человек, жаль
его. Ќо и себЯ тоже жалко, потому как черт его знает, где тот Њинск, где
„ом правительства, как туда попасть? ‘лышал когда-то от мужиков: надо
ехать на Ћршу, там пересадка, надо покупать билет. ‡нать бы хоть, сколько
это будет стоить. Ќаверно, немало. Џетрок просто был ошеломлен тем, что на
него обрушила в этот вечер жена. Ќо он знал, что если уж она надумала, то
не отступит. ЏридетсЯ ехать.
- € не говори никому. …сли что, бригадиру скажу: пошел к доктору.
Џотому что больной.
- Ќо...
- Ќу что "но"? Ћн же нам будто знакомый, —ервЯков. Њожет, заступитсЯ.
“видишь, напомни, как зимой на крещение гретьсЯ заходил. € червонец
одолжил. ‚от и отдашь.
- Ћно так. Ќо все же...
Ћчень не хотелось Џетроку отправлЯтьсЯ в ту незнакомую дорогу, на край
света, в Њинск, к председателю –€Ља. Џросто брал ужас, как пыталсЯ
представить себе, что с этим свЯзано.

—ерез день утром, однако, Џетрок спускалсЯ по крутым ступенькам вагона
на людный перрон в Њинске.
Ћдной рукой он крепко держалсЯ за скользкие железные поручни, а другой
не менее крепко сжимал старательно завЯзанную холщовую сумку с кое-каким
харчем: обкрошенным куском хлеба, ломтем сала, луковицей, двумЯ вкрутую
сваренными Яйцами. …ще там было чуточку соли в бумажке, внизу лежал старый
почерневший ножик с обломанным кончиком лезвиЯ. Ћдет был Џетрок во все
лучшее по такому случаю: не новые, но чистые суконные брюки, выстираннаЯ
‘тепанидой сатиноваЯ рубашка, немного, правда, залатаннаЯ возле воротника
сзади. Ќо заплатки не было видно, потому что сверху надет был порыжелый,
домотканого сукна пиджак, во внутреннем, застегнутом на булавку кармане
которого лежало ‘тепанидино ходатайство с двадцатью семью подписЯми. ’ам
же был и червонец. „ругой червонец он разменЯл в ‹епеле, когда покупал
билет; остаток его надо было сберечь на дорогу обратно.
’ак он медленно шел по людному перрону среди непривычной длЯ него
людской разноголосицы и суеты, каждый раз вздрагиваЯ от гулких паровозных
гудков и неожиданного фырканьЯ пара из-под промазученных колес вагонов.
ѓолова его была словно у пьЯного, все в ней гудело и кружилось то ли от
бессонной ночи в переполненном людьми вагоне, то ли от этой городской
сутолоки. Ћн не имел понЯтиЯ, куда податьсЯ с вокзала, и хорошо, что в
вагоне попалсЯ свой человек из •олопенич, который рассказал, куда ему
приблизительно следовать. € Џетрок направилсЯ от вокзала узеньким
тротуаром боковой улочки, держась поближе к стенам домов, временами
натыкаЯсь на концы длинных жестЯных труб, торчащих по углам. Ћн боЯлсЯ
оказатьсЯ на краю, потому что по мостовой один за другим с грохотом и
звоном проносились трамваи - не дай бог, наедет такой, и погибнешь! € он
жалсЯ к домам с бесконечным чередованием дверей и окон; в некоторых окнах
были выставлены какие-то товары, но он не смотрел на них. Ћднажды из
раскрытых дверей вкусно пахнуло чем-то съедобным, и он остановилсЯ,
поглЯдел, кажетсЯ, это была столоваЯ: за небольшими столиками сидели по
четыре человека, что-то ели из белых тарелок. Џотом навстречу стали
попадатьсЯ люди со свежими буханками хлеба в руках, некоторые отламывали
от них по кусочку и украдкой на ходу жевали. ‚доль низкого обшарпанного
строениЯ вытЯнулась голосистаЯ длиннаЯ очередь, начало которой терЯлось в
раскрытой двери с огромными буквами "•‹…Ѓ" на вывеске. Џетрок удивилсЯ
такому количеству народа в очереди и торопливо обошел ее по мостовой.
Њинуту спустЯ, не доходЯ до трамвайного перекрестка, где холопенический
человек наказывал повернуть направо, он понЯл, что допустил ошибку, надев
ссохшиесЯ за весну сапоги, которые теперь нещадно жали в носках,
невозможно было идти. ‡нал бы, лучше поехал босой. Ќо босых тут не было
видно, все шли обутые, не то что в деревне. „а и ‘тепанида насела: обуй
сапоги, негоже босиком в городе. € вот обул себе на мучение.
‚скоре, однако, о сапогах он забыл, может, притерпевшись, а может, от
восхищенного удивлениЯ, которое охватило его на углу двух улиц, откуда он
увидел огромное серое здание, не понЯть даже, на сколько этажей:
величественно громоздЯщийсЯ фасад со множеством окон, большой
площадью-двором посередине и длинным широким, со скатерть полотнищем флага
вверху на крыше. ’ам же, чуть ниже на стене, был и каменный герб
Ѓелоруссии. Џетроку стало Ясно, что он вышел к цели своего приезда -
главному дому Њинска, где заседало правительство.
‡десь он придержал шаг - надо было собратьсЯ с духом. ќто тебе не
сельсовет и даже не райисполком, где сделал три шага с улицы, и ты уже в
дверЯх, на пороге. Ђ здесь? Џопробуй угадай, к которым из множества дверей
во дворе следует подойти, а ведь там еще охрана, пустЯт ли его без
документа? Ќадо будет проситьсЯ. —увствуЯ все большую озабоченность и
терЯЯ и без того не ахти какую решимость, Џетрок помалу шел вдоль
дома-дворца, все приглЯдываЯсь к дверЯм - к которым же из них направитьсЯ?
Ћн думал, может, кто повернет туда с улицы, тогда бы и он пошел следом, но
с улицы никто не сворачивал, все шли по тротуару. Ќеизвестно, сколько
минуло времени, уже взошло где-то солнце, только разве его здесь увидишь,
среди заслонивших полнеба домов. Ќа земле повсюду лежала густаЯ и
прохладнаЯ, как утром в ельнике, тень.
’ак, ничего не решив и ни на что не отважившись, Џетрок миновал широкий
двор-площадь, с трех сторон зажатый домом, прошел еще немного и увидел
сбоку очень красивый, из красного кирпича костел. ‚ другой раз он бы,
наверно, полюбовалсЯ им, но не теперь. ЌачинаЯ уже волноватьсЯ, он нащупал
под булавкой ‘тепанидины бумаги, хотел было достать кисет, закурить, но
передумал, повернулсЯ и снова пошел к „ому правительства.
Ќа этот раз он не стал рассматривать его фасад и выбирать двери, сразу
из-за угла повернул к тем, что были поближе, за широким рЯдом каменных
ступеней. Ќа ступеньках и возле дверей никого вроде не было, но,
присмотревшись, Џетрок заметил за стеклом что-то белое, что сначала
коротко шевельнулось, а потом настороженно замерло. ќто был милиционер,
Џетрок узнал его по белой рубашке, наискось перетЯнутой черным ремнем от
кобуры, и белой, со звездой фуражке на голове. ‘тало видать, что
милиционер из-за стекла также принЯлсЯ рассматривать Џетрока, который уже
вышел на середину двора, однако все больше замедлЯл шаг. “силием воли он
принуждал себЯ идти, хотЯ ноги плохо подчинЯлись ему, упрЯмо норовили
повернуть в сторону, туда, где было много людей и куда не достигал взглЯд
милиционера. € так случилось, что ноги одержали верх над его намерением -
свернули от прЯмого направлениЯ, и Џетрок с радостным облегчением повернул
прочь со двора к улице, на тротуар.
’ут он сбросил с себЯ напрЯжение, вздохнув, почувствовал, что весь
мокрый от пота, словно на том прокосе в Ѓараньем ‹огу, и какое-то времЯ
шел, сам не знаЯ куда. Ћн корил себЯ за нерешительность, за то, что влез в
это дело, журил за дурной характер и уговаривал не волноватьсЯ, не боЯтьсЯ
очень. Ќу что ему милиционер? ђазве он шел сюда с плохим намерением?
’олько спросить, как попасть к товарищу —ервЯкову или хотЯ бы передать
бумаги. ђазве он по своей воле или это личный его интерес? Ћн же длЯ
общего дела, считай, по поручению колхозников. ‘ам он здесь ни при чем,
сам почти посторонний. Џередаст и пойдет обратно, чего волноватьсЯ? € тем
не менее Џетрок не в состоЯнии был унЯть в себе нелепого волнениЯ и мог
забрести неизвестно куда в незнакомом городе и потерЯть „ом правительства.
ЏонЯв это, Џетрок остановилсЯ, немного расслабил правую ногу, которую,
верно, уже стер окончательно, рукавом пиджака смахнул пот с лица. Ќет, все
же он подойдет к милиционеру, чтобы только спросить, и ничего больше. —его
тут боЯтьсЯ?
Џетрок опЯть повернул по улице, стараЯсь не слишком обращать вниманиЯ
на сапоги. Љак на беду, поЯвилась и все больше стала напоминать о себе
естественнаЯ человеческаЯ надобность, но теперь было не до нее, и Џетрок
терпел. Ќа углу этого огромного зданиЯ он замедлил шаг, чтобы хоть чуток
присмотретьсЯ и не сразу очутитьсЯ перед дверьми. Ќичего, однако, не видЯ,
прошел цветник и, сам не свой от волнениЯ, повернул к ступенькам, боЯсь
даже глЯнуть туда. Ђ как глЯнул, снова едва не споткнулсЯ - возле тех же
высоких рей на крыльце стоЯли уже два милиционера в белом, молча уставЯсь
на него, будто только его и ждали. Џетрок, словно заЯц в поле, описал по
асфальту крутую петлю и чуть ли не бегом вернулсЯ на улицу. Џока проходил
мимо „ома правительства, все старалсЯ придать себе вид озабоченного
человека, которого здесь решительно ничего не интересует.
Ќа этот раз он отошел далеко за красный костел и уже не останавливалсЯ.
ЋстановитьсЯ сейчас означало длЯ него повернуть обратно, снова к этому
пугающему дому, а поворачивать у него уже не оставалось сил. ЋпЯть же его
нужда требовала определенного места, которое неизвестно где здесь найти.
Ћн только позволил себе достать кисет и свернуть цигарку. Џервые несколько
затЯжек немного успокоили его, и Џетрок не впервые, но очень
прочувствованно подумал: и зачем он поехал сюда? ‡ажила бы нога, пусть бы
тогда ‘тепанида и ехала. Ћна бойкаЯ, она бы не растерЯлась перед
милиционером. Ћна же брала червонец, который неизвестно как отдать, она
насобирала подписей, с которыми теперь неизвестно что делать.
„ав себе недолгую передышку, он покурил, отошел от недавней боЯзливой
неловкости и медленно побрел людной улицей, поглЯдываЯ по сторонам. ‚округ
громоздились разноэтажные зданиЯ с бесчисленным количеством окон,
балконов, вывесок, в оба конца грохотали набитые людьми трамваи. Љак-то
вверху над одним из них густо посыпались с проводов искры, и Џетрок
испугалсЯ, что загоритсЯ. Ќо ничего не загорелось и никто на улице вроде
не обратил на то никакого вниманиЯ, все куда-то спешили по своим
надобностЯм. ’ем временем утро незаметно перешло в день, над жестЯными
крышами домов поднЯлось жаркое солнце, тени на тротуарах сузились, и так
припекло, что хоть плачь. Џетрок старалсЯ терпеть изо всех сил, хотЯ было
чертовски душно в суконной одежке, но он не снимал пиджак - опасалсЯ за
бумаги и деньги. ЏрихрамываЯ, он долго тащилсЯ по тротуару рЯдом с
трамвайными рельсами, прошел, наверно, далеко, все надеЯсь: должны же быть
где-нибудь какие-то кустики, овражек или пустырь, которые бы очень ему
пригодились. Ќо улица нигде не кончалась, бесконечными рЯдами тЯнулись
дома - большие и поменьше, иногда одноэтажные, как в местечке, но зажатые
между большими кирпичными зданиЯми. € повсюду окна и двери, окна и двери.
‚ некоторые из дверей можно было зайти с тротуара, там продавалось что-то,
но Џетрок только бросал туда озабоченный взглЯд и шел дальше. Ќога болела
все больше, стопу он теперь ставил боком и ругал себЯ за то, что не смазал
дома сапоги, от дегтЯ они стали бы мЯгче и, может, не терли. Ќе торопилсЯ
в ‹епель, чтобы успеть на поезд, вот теперь и мучайсЯ. Ћн все больше стал
волноватьсЯ, чувствуЯ, как идет времЯ, а он еще ничего не сделал. € того,
что искал, тоже не было видно. Ћдин раз заглЯнул в вонючую подворотню с
ободранными стенами, во дворе были дети и женщины, одна развешивала на
веревке белье и, обернувшись, внимательно посмотрела на него. Ћт
неловкости он молча повернул обратно и быстренько вышел на улицу. •орошо,
что ни о чем не спросила, что бы он ей ответил?
‚переди по ту сторону улицы зазеленели верхушки высоких деревьев, и
Џетрок, обрадовавшись, приспешил шаг, но скоро опЯть пошел тихо: там тоже
было полно людей - одни спокойно сидели на скамейках, некоторые читали,
рЯдом играли дети, иные просто прогуливались по тенистым дорожкам.
Ќавстречу по улице шла молодаЯ женщина с лохматой собачкой на поводке,
держа в руке раскрытый над головой зонтик, и Џетрок удивилсЯ: зачем? Ѓыло
солнечно, ни одного облачка в небе. Ћн постоЯл немного, пооглЯдывалсЯ и со
страдальческой гримасой на лице побрел вперед, туда, где улица
переламывалась на пригорке. ‡а красиво раскрашенным домом с изогнутыми
арками окон показалось громадное серое здание, очень похожее на „ом
правительства. Џо эту сторону улицы тЯнулсЯ высокий дощатый забор, за
которым был тихий дворик с каштанами в самом конце под горкой. ‚орота во
двор были широко раскрыты, хотЯ там никого не было видно, только
слышалось, как где-то лилась-стекала вода, Џетрок несмело заглЯнул в
ворота. ‚ густой тени каштанов приткнулась металлическаЯ тумба-колонка, и
возле нее возилась голоногаЯ девочка в коротеньком пестром сарафанчике.
„альше виднелись какие-то сараюшки, темнели заросли сирени и бузины,
бурьЯна внизу. Џохоже, там могло находитьсЯ то, что ему теперь было надо.
Љогда он вошел, девочка испуганно отпрЯнула от медного таза, в котором
что-то стирала длЯ кукол, живые ее глазенки выжидательно уставились на
него, и Џетрок сказал первое, что пришло в голову:
- Ђ можно напитьсЯ у вас?
- Њожно, - охотно ответила девочка и, поводЯ худенькими загорелыми
плечиками, метнулась на другую сторону колонки.
Џетров думал, что она побежит в дом за кружкой, но кружка уже оказалась
у нее в руках, девочка с усилием нажала на рычаг колонки, и прозрачнаЯ
струЯ воды быстро наполнила кружку. Џетрок торопливо пил, лихорадочным
взглЯдом шарЯ по зарослЯм возле сараЯ. ЉажетсЯ, он не ошибсЯ:
действительно в углу двора приткнулась дощатаЯ уборнаЯ.
„евочка спросила о чем-то, но у него уже не хватило терпениЯ ответить.
‘тараЯсь спокойнее, но едва не бегом он подалсЯ по заросшей тропинке в
дальний угол двора.
Љогда он возвращалсЯ, девочки во дворе уже не было, возле колонки стоЯл
ее медный таз, по поросшим травой камнЯм стекала вода. Џетрок обрадовалсЯ
ее отсутствию - все-таки было неловко перед этой городской малышкой, и он
почувствовал себЯ почти счастливым, когда наконец оказалсЯ на улице. Ќо
тут его снова охватила забота: что делать дальше? ‚се же очень беспокоило
дело, ради которого приехал, неужто он так ни с чем и уедет? —то скажет
тогда ‘тепаниде? —то скажет ‘тепанида ему, он хорошо представлЯл.
‘ обновленной решимостью Џетрок пошел обратно к „ому правительства. Ќа
этот раз вознамерилсЯ твердо: пусть хоть что будет, а он подойдет к
милиционеру и спросит. Ќе арестуют же его за то, может, и не обругают
даже, хоть и было бы за что обругать. Ќо он вежливо спросит, как повидать
товарища —ервЯкова, если не сейчас, так, может, потом, он подождет. Ђ если
совсем нельзЯ увидеть, так не передаст ли товарищ милиционер председателю
–€Ља крестьЯнское ходатайство за своего председателЯ колхоза. •ороший ведь
был председатель - и партийный, и хозЯйственный, - за что же его
арестовали? ќто все свои, местные начальники, разве они понимают? Ќо
товарищ —ервЯков должен разобратьсЯ, он человек душевный и имеет большую
власть. Ќаверно, он их накажет. ЋпЯть же тЯготил долг, который надо было
вернуть. Џетрок не такой человек, чтобы зажилить чужие деньги, такого за
ним еще не было. „а и ‘тепанида тоже. ‚ чем другом, случаетсЯ, бывает
разнаЯ, а что касаетсЯ копейки, тут уж она аккуратнаЯ. €з кожи вылезет, а
отдаст что одалживала.
Џо-прежнему сильно хромаЯ, вконец вспотевший под толстым суконным
пиджаком, с холщовой сумкой в руках Џетрок прошел возле костела и
приближалсЯ к углу уже хорошо знакомого ему зданиЯ. ‘ широкого двора
наперерез выкатили две легковушки, он едва успел отскочить в сторону,
скользнув по ним взглЯдом. Ќет, —ервЯкова там не было. ‚ передней сидел
важного вида мужчина в очках, а в задней несколько военных в фуражках,
гимнастерках, с ремнЯми-портупеЯми через плечо, куда-то быстро покатили по
улице, объезжаЯ трамваи. Ќа широком просторе двора по-прежнему было пусто,
ни возле дверей, ни за стеклом не видно было ни души, и Џетрок даже
смешалсЯ: как теперь быть, не придетсЯ ли идти внутрь зданиЯ? Љонечно,
надо было спросить утром, тогда хоть было у кого. Ђ теперь? ‘тоЯть,
стучатьсЯ или самому открывать двери?
Ќерешительно ступаЯ, словно ощупываЯ подошвами каждую ступеньку, он
поднЯлсЯ на широкое каменное крыльцо и подошел к ближним дверЯм. ‘лучайно
глЯнул в стекло и содрогнулсЯ от испуга - какой-то загнанный человек
смотрел на него из-за двери: обросшее седой щетиной лицо, страдальчески
искривленные губы, мокрый от пота лоб и мутнаЯ каплЯ, висевшаЯ на кончике
разопревшего от жары носа. Џетрок отерсЯ, помедлив, несмело тронул широкую
ручку двери, подергал сильнее, но дверь ничуть не подалась. ’огда он
толкнул ее от себЯ, но тоже напрасно. ‚ это времЯ за стеклом что-то
мелькнуло, и он услышал глуховато-невнЯтный голос - ну конечно, это был
милиционер в знакомой белой рубахе и белой фуражке со звездой над
козырьком. Ћн что-то говорил, но Џетрок не слышал и все пробовал открыть
дверь. ’огда милиционер сделал шаг в сторону, и невдалеке от Џетрока легко
распахнулась соседнЯЯ дверь.
- ‚ам что, гражданин?
Ќаверно, это был другой милиционер, не утрешний, молодой, с приЯтным
чернобровым лицом, тонко перетЯнутый широким, с наганом ремнем. Ќа левой
половине его груди тихонько позвЯкивал какой-то значок, а рука тем
временем придерживала открытой тЯжелую дверь, приглашаЯ зайти внутрь. Ќо
Џетрок уже не хотел заходить, положив возле ног сумку, он дрожащими
пальцами торопливо расстегнул пропитанный потом карман, из которого
осторожно извлек мЯтые листки ходатайства.
- Њне чтоб к товарищу —ервЯкову. ‚от тут написано...
‘ некоторой заинтересованностью на лице милиционер вышел из дверей и,
взЯв бумажки, легко пробежал взглЯдом по не очень ровным ‘тепанидиным
строчкам.
- Џоздно ты пришел, дЯдька.
- Ђ может, подождать?
- „олго ждать придетсЯ.
- ‚от как, - уныло сказал Џетрок, все еще мало что понимаЯ. Љазалось,
милиционер шутит над ним. Ќо если не шутит, так что же тогда ему делать? -
€ это... …ще долг у менЯ. ‡наете, червонец должен, отдать чтобы...
- Љакой червонец? Љому?
- Ќу, товарищу —ервЯкову. Ћдалживал ведь.
Љрасивое лицо милиционера стало страдальчески напрЯженным, будто у
человека заболел живот, наверно, он также хотел и не мог чего-то понЯть.
- ѓм! Ћдалживал... ’еперь уж не отдать. ‚чера похоронили.
- —то, умер? ‚от как...
Њилиционера позвали в здание, а Џетрок осталсЯ стоЯть перед дверью.
ЉажетсЯ, дела его действительно кончились, надо было ехать обратно. Ћн
старательно запихал в карман злополучные ‘тепанидины бумажки, взЯл с
крыльца сумку. Ќа дворе стоЯла такаЯ жара, что ему сделалось дурно и он
вдруг забыл, куда повернуть, чтобы выйти к вокзалу. ‡нойный туман заполнил
его голову, он не рассеивалсЯ всю дорогу до станции и потом, когда Џетрок
стоЯл в очереди за билетом и когда сидел под стеной на лавке в ожидании
поезда на Ћршу. ‚се, что происходило вокруг, казалось ему чужим, постылым,
и очень хотелось домой. Љ своей горемычной усадьбе на краю ѓолгофы, к
оврагу, своим болотам и кочкам, своему маленькому уголку на этой
неласковой огромной земле...

‘тепанида почти не спала ту ночь, только иногда забывалась на времЯ,
голова ее тЯжелела от мыслей, а больше от гнева и обиды: что сделали,
сволочи! Ђ она почему-то их не боЯлась. —ужаков немцев боЯлась, а эти же
были свои, знакомые ей с малых лет, и, хотЯ она понимала, на что они
способны, все равно не могла заставить себЯ боЯтьсЯ. „аже ѓужа. …й
казалось, что тот больше кричит, пугает, грозитсЯ, но плохого все же не
сделает. „а и эти, что едва не прикончили ее, хотЯ и незнакомые, забредшие
откуда-то, но все же недавно еще свои, местные и говорЯт по-нашему или
по-русски. Ћно понЯтно, война, но почему так изменились люди?
Ћна слышала, как они мордовали на дворе Џетрока, как расходилсЯ там
ѓуж, пыталась встать, но в голове у нее все закружилось, и, чтобы не
упасть, она снова легла в запечье. ‘ухими глазами она смотрела в
закопченный потолок запечьЯ, слышала крики на дворе и думала: нет, этого
им простить невозможно. Ќикогда такое им не проститсЯ. ’акого нельзЯ
простить никому.
…й было плохо, сильно болело в правой стороне головы, даже к волосам
без боли нельзЯ было прикоснутьсЯ, все там, верно, распухло. "“ж не
проломили ли они череп?" - обеспокоенно думала ‘тепанида, на тут же мысли
ее перескакивали на Џетрока. Људа его повели? …сли не убьют, так, может,
посадЯт в подвал под церковью, теперь они сгонЯют туда арестованных.
„олжно быть, там и Џетрок. € что он им сделал, чтобы сажать его под замок?
ђазве не угодил самогонкой? Ђ может, его взЯли за нее, ‘тепаниду? Љогда
стал заступатьсЯ? ‡а нее, конечно, могли взЯть обоих. Ќо прежде-то взЯли
бы, наверное, ее.
ЉажетсЯ, она вынесла отпущенное ей сполна, пережила свою судьбу. •отЯ
вроде бы еще и не жила на этом трудном, богом созданном свете. ‚се
собиралась, откладывала на потом, потому что долгие годы были словно
подступом, подготовкой к лучшему будущему. ‹иквидировали единоличие,
проводили коллективизацию, было не до радости и удовольствий, думалось:
ничего, после, когда все наладим, вот тогда и заживем. Ќо потом выполнЯли
пЯтилетки, боролись с классовым врагом - все в нехватках, тревогах,
беспокойстве. Ѓыло много заботы о том, что съесть, как экономнее растЯнуть
кусок хлеба, дожить до свежей картошки. Ќе во что было одеть ребЯтишек,
негде достать обувь. †ить было трудно, и думалось: только бы поставить на
ноги детей. Ќо вот выросли дети, да тут война.
‘колько она продлитсЯ, эта война, как пережить ее, как дождатьсЯ детей?
€ то и другое, наверно, уже не под силу. Ќе по возможностЯм. Ќо что тогда
ей под силу? —то по ее возможностЯм?
Ќа счастье или на беду, она знала, в чем ее хватит с избытком, от чего
она не отречетсЯ хотЯ бы на краю погибели. ‡а свою трудную жизнь она
все-таки познала правду и по крохам обрела свое человеческое достоинство.
Ђ тот, кто однажды почувствовал себЯ человеком, уже не станет скотом.
Њногое в жизни, особенно беды и горе, убедило ее в том, что с людьми
надобно жить по-доброму, если хочешь, чтобы и к тебе относились по-людски.
Ќаверное, человек так устроен, что отвечает добром на добро и врЯд ли
может ответить добром на зло. ‡ло не может породить ничего, кроме зла, на
другое оно неспособно. Ќо беда в том, что человеческаЯ доброта перед злом
бессильна, зло считаетсЯ лишь с силой и страшитсЯ лишь наказаниЯ. ’олько
неотвратимость расплаты может усмирить его хищный нрав, заставить
задуматьсЯ. Ќе будь этого, на земле воцаритсЯ хаос вроде того, о котором
говоритсЯ в Ѓиблии.
€ногда она слышала о немцах: культурнаЯ нациЯ. Њожет, в чем-либо и
культурнаЯ, но разве культурный человек может позволить себе так открыто
разбойничать, как это делают немцы? Ћна не читала их книжек, не
разбиралась в их высокой политике. Ћна привыкла судить о большом по
малому, о мире - по своей деревне. € она не ошибалась. Ћна знала, что
хорошие люди не поступают подло ни по своей воле, ни по принуждению.
Џодлость - оружие подлецов. “же одно то, что немцы пришли на ее землю с
оружием, значило, что правда не на их стороне. “ кого правда, тому не
надобно оружиЯ. ЋпЯть же достаточно посмотреть, кто с ними заодно, чтобы
понЯть, кто они сами. „о последней своей минуты она не покоритсЯ им,
потому что она человек, а они звери.
‘тепанида немного забылась от боли и, может, даже уснула, но вскоре
встрепенулась от близкого собачьего лаЯ и понЯла, что это разошелсЯ
ђудька. ‹аЯл он во дворе, казалось, с дровокольни. Ќо на кого лаЯл, кто
теперь мог ходить возле хаты? Ќесколько встревожась, она поднЯла голову и
выглЯнула из запечьЯ. ‚ хате было совсем темно, едва светилось окно
напротив, и как раз в этом окне раздалсЯ тихий настойчивый стук.
‘ердце у нее заколотилось, она попыталась встать, обеими руками держась
за грубку, вышла из запечьЯ, все вглЯдываЯсь в окно. Ќо там ничего не было
видно. ’ихий стук в нижнюю шибку, однако, повторилсЯ снова с прежней
настойчивостью.
- Љто там? - дрогнувшим голосом спросила она и замерла.
- Ћткрой, мамаша. ‘вои.
- —то вам надо?
- Ќу открой!
- Ќе открою. џ одна в хате, больнаЯ, не открою.
Ќаверно, услышав голос хозЯйки, смелее залаЯл ђудька, подскочил ближе к
порогу. Ћна хотела сказать еще, что Џетрока нет и самогона нет и не будет,
что не годитсЯ ночью стучать в дверь к больной старой бабе, но подумала,
что словами их не остановишь. ‚озможно, сейчас выбьют дверь или окна, и
снова начнетсЯ то же, что в прошлую ночь. Ќо, к ее удивлению, они не стали
больше стучать, тихо переговорили между собой и, наверно, пошли, потому
что ђудька забрехал дальше - возле тына или в воротцах под липами. Ћна
постоЯла немного, вслушалась и подумала, что, пожалуй, это была не
полициЯ. Ќо кто? Ќаверно, и не здешние, потому что говорили по-русски. Љто
бы это мог быть? Ђ вдруг это пришлые красноармейцы? €ли партизаны, может?
Ћна уже услышала неделю назад, что в ‡аберединских лесах собираетсЯ
большаЯ партизанскаЯ сила. Ћднажды тихой ночью там полыхнуло что-то в
полнеба, грохнуло и прокатилось эхом над всей лесной стороной. ‡начит, не
спЯт, что-то готовЯт им партизаны, красноармейцы которые, ну, и партийные.
Ќет, партиЯ немцам спуску не даст. Њожет, там среди них и ”едор и они бы
сообщили что-либо о нем? Ћй, что же она, дура, наделала! Ќадо же было
пустить их в хату.
ќто небольшое ночное происшествие совершенно растревожило ‘тепаниду,
она подошла к окну и сквозь запотевшее стекло всмотрелась в осеннюю ночную
темень, прислушалась. Ќет, нигде никого больше не было, ђудька успокоилсЯ,
должно быть, те ушли далеко.
‘тепанида больше не спала и даже не пыталась уснуть. Ћстаток ночи она
просидела у окна, слушаЯ невнЯтную, сторожкую тишину снаружи. ѓолова все
болела, но она вроде притерпелась к боли; когда в окнах начало немного
сереть к рассвету, ‘тепанида встала. Ћна уже почувствовала, что не может
больше сидеть на хуторе, мучитьсЯ в неизвестности. •ватит с нее той
неизвестности, что поглотила ”едьку, ”еню, так теперь еще и Џетрока. Ќет,
надо было куда-то идти, что-то делать.
ђудька молчал во дворе или, может, сбежал куда с хутора, а на рассвете
беспокойно заворошилсЯ в засторонке поросенок. ћна услышала его через
стену и вспомнила - второй день не кормленный. ‡абота о поросенке придала
ей силы, она выбралась из хаты в сенцы, на ощупь нашла у порога старый
чугунок, насыпала в него отрубей из жерновов. ‘ боЯзливой нерешительностью
отворила дверь, котораЯ оказалась незапертой со вчерашнего, и снова
припомнила ночной стук в окно. Ћни не попытались даже открыть двери. Ќет,
это не полицаи, это кто-то из чужих, захожих. ‘ожаление снова встревожило
ее: почему же она их не впустила? Њожет, это был единственный случай
узнать что-либо о ”едьке.
Ћна поставила есть поросенку, нашла в столе кусок лепешки длЯ ђудьки,
присела на скамью и задумалась: что делать дальше? Џрежде всего следовало
разузнать про Џетрока, если он еще жив. Ќо узнать можно было только в
местечке, здесь кто тебе о нем скажет? ‡начит, надо идти в местечко.
Ќемного посидев на скамье, она поднЯлась, прошла в истопку. ‚ кадке на
самом дне в соли еще было два куска сала, она достала один; под разбитым
кувшином за печкой-каменкой оставалсЯ пЯток Яиц. ‚се это уложила в
небольшую легонькую корзинку, с которой до войны ходила в местечко, и
вышла из сеней.
Ќа дворе, как и все эти дни, было студено и ветрено, но дождь не шел,
верно, перестал на рассвете. „вор и дорога были сплошь в грЯзи. ‚ голове у
нее еще болело, трудно было нагибатьсЯ, она закутала голову теплым
платком, на все пуговицы застегнула ватник. Ћбуть на ноги ей было нечего,
и она до заморозков ходила босаЯ, а потом обувала опорки или ссохшиесЯ за
лето бурки, которые где-то валЯлись за печкой. ’еперь, в такую грЯзь бурки
надеть было невозможно, и она так и пошла босиком к большаку. •ату не
закрывала, куда-то запропастилсЯ замок, только воткнула щепку в пробой, и
все. Љрасть там уже нечего, а полицаев никакие замки не удержат.
Ћна шла краем дороги, где по грЯзи, а где по мокрой траве, обошла
желтую лужу на съезде и взобралась на невысокую насыпь большака. Ћна не
была на нем с того днЯ, когда немой џнка увидел за соснЯком немцев, и
теперь заметила, что здесь многое изменилось. Џрежде всего, как и до
войны, гудели вверху натЯнутые на столбах провода, порванные при
отступлении. ‡начит, уже наладили телефон, по которому переговариваетсЯ
новаЯ, немецкаЯ власть. Ѓольшак был сплошь в свежих следах от колес
повозок и автомобилей, конских и человеческих ног. ‡начит, наладили мост.
Ќедалеко впереди въезжала в соснЯк телега, белаЯ лошадь резво бежала в
оглоблЯх, а сидевший в повозке мужик все помахивал над ней кнутом, гнал
лошадь быстрее. Ћна подумала, что немного опоздала дойти до большака, а то
бы, может, подъехала с ним, и оглЯнулась, не едет ли кто еще.
‘зади больше никто не ехал, зато впереди, из-за поворота в соснЯк
выскочила машина, за ней еще одна и еще. Њашины были несколько меньше той,
что стоЯла у нее на усадьбе, но тоже тЯжелы и громоздки, доверху чем-то
нагруженные. ‘тепанида сошла в канаву, чтобы быть от них подальше, и
взглЯдом впилась в стекло передней, пытаЯсь рассмотреть там лица. ‹ица,
однако, не очень были видны за блестевшим стеклом, но она понЯла, что
сидели там немцы: темные воротники с петлицами, светлые уголки погон на
плечах, задранный верх фуражки у того, что сидел возле шофера. Ћбдав ее
бензиновым чадом, перваЯ машина проскочила мимо, затем пронеслась втораЯ,
а на третьей в открытом кузове она увидела трех молодых немцев, оттуда же
доносилась приЯтнаЯ музыка - один тихо играл на маленькой гармошке,
которую держал подле рта. Љогда машина поравнЯлась с ней, крайний молодой
немчик с веселым, раскрасневшимсЯ от ветра лицом крикнул:
- Њатка, гип Яйка!
- Њатка, шпак! - подхватил другой и швырнул в нее белым огрызком,
который, не долетев, шлепнулсЯ в грЯзь на дороге.
Ћна не сказала им ни слова в ответ, только смотрела, как они, веселые и
озорные, с форсом пронеслись возле нее, старой измученной бабы, чужой
матери, едва не убитой две ночи назад, и ни одна жилка не дрогнула на ее
лице. Љак ни странно, но теперь она их не боЯлась и не сказала бы им ни
одного слова, если бы они обратились к ней. ‚ ее сознании они так и не
стали людьми, а остались чудовищами, разговаривать с которыми длЯ нее было
нелепостью. Ћна даже пожалела, что в ту ночь не бросила и еще что-либо в
колодец, не подожгла хату - пускай бы сгорели вместе со своим офицером.
’огда она чересчур осторожничала с ними, слишком боЯлась. Ђ зачем? ђазве
теперь страх - поводырь? ‚он Џетрок на что уж боЯлсЯ, даже угождал им,
лишь бы избежать худшего. Ќо чего он этим добилсЯ? ‡абрали безо всЯкой
причины. € еще убьют или повесЯт.
‘колько она за жизнь намыкала горЯ с этим Џетроком, да и перессорились
сколько, а вот жаль человека так, что хочетсЯ плакать. Ќу что он им
сделал? Љому, в чем помешал? …сли и не помог никому, так потому, что не
мог, значит, такой характер. Ќо на плохое он неспособен. Ѓыл даже чересчур
добрым по нынешнему времени, да и по прежнему тоже. “ж такаЯ натура:
скорее отдаст, чем возьмет. ‹егче уступит, чем своего добьетсЯ. Ќе любил
ссоритьсЯ, ему все чтоб тихо. Ђ потиху разве в жизни чего добьешьсЯ? „а он
ничего и не добивалсЯ.
Ћна вспомнила, как когда-то гонЯла его в Њинск к —ервЯкову, и в который
раз почувствовала укол совести: разве по Џетроку это было? Ќо и сама не
могла - полторы недели проковылЯла на одной ноге по двору.
„олго она подозревала Џетрока: может, не отдал? Ќе нашел, не успел,
побоЯлсЯ?! ‘колько донимала расспросами, однако Џетрок стоЯл на своем:
отдал милиционеру. ‘ловом, все в порЯдке, и надо только одно - ждать.
Џравда, ждать было не в ее характере, и, как только стала подживать
нога, ‘тепанида с клюкой побежала в местечко, вконец переругалась с
районным начальством, ей самой даже пригрозили, что отправитсЯ вслед за
‹евоном, но она не испугалась. ‘тепанида заступилась еще и за учителЯ,
того самого, что потом стал директором школы, - недавно его повесили
немцы. Ђ тогда учитель месЯц спустЯ пришел в местечко из Џолоцка.
‚ыпустили. Њожет, потому, что был ни при чем, а может, и ее заступничество
помогло. •отЯ бы и чуть-чуть. Љогда человек тонет, ему и соломинка может
помочь.
‹евон правда, так и не вернулсЯ, видно, пропал ‹евон. ’еперь не до
‹евона.
Ќемцы не принимали их за людей, смотрели и обходились как со скотиной,
наверно, так же следовало относитьсЯ и к немцам. ‘ полным презрением, с
ненавистью, с непокорностью всюду, где только можно. ’ем более что другое
отношение к ним тоже не сулило ничего хорошего. ‘лучай с Џетроком убедил
ее в этом.
Ѓольшаком она перешла соснЯчок, взглЯнула на глубоко развороченную Яму
в песке на повороте и наконец увидела вдали крайние местечковые избы,
крышу пожарной вышки, голые тополЯ над улицей. Ќад некоторыми трубами
ветер рвал сизые клочьЯ дыма, было утро, в местечке топились печи. Џосле
того как перебили евреев, многие избы там пустовали, другие занЯл всЯкий
случайный сброд, полициЯ. ‚нешне там мало что изменилось, в этом местечке,
где, наверно, и теперь шла обычнаЯ, как и до войны, жизнь. ‡ато что-то
изменилось на большаке - свежаЯ дорожнаЯ насыпь, над рекой желтел новым
настилом мост, которого не было тут с половины лета, да и сама насыпь была
тогда разворочена бомбами, словно ее перерыли свиньи. Ђ теперь, глЯди ты,
построили. Џостроили, чтобы ездить, гнать машины на восток, к фронту,
возить длЯ их армии все, что ей надо. ‚идно, много ей надо, если
понадобилсЯ и такой вот неказистый большачок с недлинным, в двадцать шагов
мостком через болотистую речушку. ‡начит, без него не обошлись.
Њедленным шагом она подошла к мосту и с каким-то душевным смЯтением
ступила на новые белые доски настила, потрогала рукой оструганное дерево
перил. ‚се было деревЯнное, грубо и крепко сбитое, скрепленное толстыми
болтами с гайками, наверно, рассчитанное надолго. ‡начит, так и будут
теперь разъезжать немцы, полицаи будут хватать людей и возить по этому
мосту в местечко, кого вешать на телеграфных столбах, а кого сажать в
церковный подвал или закапывать в карьере на той стороне местечка. Ћчень
нужный мост, ничего но скажешь. †изни из-за него не будет.
Ђ как хорошо было в те несколько месЯцев, когда тут торчали голые сваи,
зиЯла воронками насыпь и не каждый прохожий отваживалсЯ по двум шатким
жердЯм перебратьсЯ на другую сторону речки. ’огда, хоть и недолго, пожили
в покое, никто по ночам не ломилсЯ в двери, немцы не показывались не
только на хуторе, но даже и в ‚ыселках. ЌоваЯ власть сюда не дотЯгивалась.
‘тепанида перешла мост и вдруг остановилась при мысли: а если его
поджечь?! ‚се-таки деревЯнный, может, загорелсЯ бы, сгорел, и настала бы
тогда та вольнаЯ жизнь, котораЯ была без него. ‚ самом деле, если вылить
на доски керосин, что достал в местечке Џетрок...
‘тепанида снова вернулась на мост и босой ногой ощупала в разных местах
доски настила - нет, холера на него, видно, такое не подожжешь. …сли бы
летом, а теперь тут все мокрое, сырое да еще из свежего дерева, нет, такое
не загоритсЯ... ‚от если бы сюда бомбу!.. ЌеожиданнаЯ эта мысль так
поразила ‘тепаниду, что она вдруг перестала ощущать себЯ на этой дороге и
забыла даже, куда и зачем шла. Ћна вспомнила недавние слова Џетрока и в
каком-то озарении сообразила, что ведь так оно и есть! ‘тепанида слишком
хорошо знала выселковского Љорнилу, чтобы сразу уверитьсЯ, что с бомбой
без него не обошлось. Ќо ведь Љорнила... Ђ может, теперь послушаетсЯ ее?
Ћна его упросит!
€ ‘тепанида повернула по большаку обратно, от речки к соснЯку, за
которым напротив џхимовщины был поворот в другую сторону - на пригорок к
‚ыселкам.
Ќа большаке никого она не встретила, только далеко сзади кто-то не
спеша тащилсЯ, верно, из местечка. Ђ на выселковской дороге сразу увидела
Ђлександрину, свою ровесницу, с которой они в одно времЯ выходили замуж,
помнитсЯ, обе венчались в церкви зимой, на крещенье. …ще, помнитсЯ, в тот
день вороной жеребец Ђлександрининого отца сломал ногу на том самом мосту,
провалившись в дырЯвом настиле, такой никудышный был мост. Ђлександрина
медленно шла, повЯзаннаЯ углами платка под мышки, и вела за руку
болезненного, тоненького, очень тепло одетого мальчика. Ћни поздоровались.
- „авно не виделись, ‘тепанида, куда же ты, как живешь?
- „а так, знаешь... ’еперь все так, - немного смещалась ‘тепанида,
застигнутаЯ врасплох этим вопросом. Ћна просто не знала, как ей ответить,
и скоренько спросила: - Ђ ты как?
- Ђй, ‘тепанида, горюшко навалилось, веду вот сыночка к доктору, съел
что-то плохое, так спасу нет, пЯтый день мучаетсЯ, - словоохотливо
заговорила Ђлександрина, сразу позабыв о своем вопросе. - ќто же надо, на
менЯ такое нынче насыпалось, - она опасливо оглЯнулась на дорогу и тише
сказала: - ‡наешь, ‚итЯ пришел мой, сынок, едва высвободилсЯ...
- ‚иктор! € что он, с войны? - удивилась ‘тепанида.
- Ђй, какаЯ война! Љонтузило его сильно, голова болит, руки трЯсутсЯ.
Ћй, какое горечко было там, на фронте, рассказывает...
- ’рудно?
- Ћй, не говори! ’анками, сказывает, давЯт, а у наших одни винтовочки и
те... Џоразбегались по лесам, которые в плен, а которые вот домой, кому
недалеко...
- ‚от как!
‘тепанида слушала, но что-то в ней невольно насторожилось в отношении к
этой женщине, прежней ее подруге, что-то не понравилось ей, и она
подумала: ‚иктор пришел, а где же мой ”едька? ”едька домой не побежит, в
плен тоже не сдастсЯ, и если нет от него вестей, то... Ќаверное, в сырой
земельке уже ”едька.
Ћбидно было за сына, и почувствовала она зависть к Ђлександрине: хотЯ и
контуженый, но вот вернулсЯ. „а у той и без старшего дома пЯтеро, полнаЯ
хата ребЯт. Ђ у нее пусто. Ѓыло двое, и тех... Ќикого не осталось!
‘ такими невеселыми мыслЯми она добралась до ‚ыселок, но улицей не
пошла - в начале огородов свернула на стежку и подалась к недалекой пуне
под кленом, откуда уже рукой подать было до хаты Љорнилы. Ћна не была у
него, может, лет десЯть, от самой коллективизации, и увидела, что за это
времЯ Љорнилова усадьба не обветшала нисколько, а то и обновилась даже. ‡а
аккуратным высоким забором звЯкнула цепь и злобно забрехала собака.
‘тепанида остановилась, боЯсь открыть плотную, сбитую из новых досок
калитку. „умала, кто-то должен же выйти. …й не хотелось, чтобы вышла
‚анзЯ, высокаЯ сухопараЯ жена Љорнилы, с которой у нее так и не сложились
отношениЯ с самого днЯ их женитьбы. •отЯ не ссорились, но ни разу и не
поговорили, а встречаЯсь где на дороге или в местечке, молча расходились,
будто незнакомые.
Њинуту она смотрела через калитку на хату с красивым крыльцом-верандой,
застекленным маленькими квадратиками, под новой соломенной крышей, вокруг
было множество надворных пристроек, разных хлевков, чуланов. ‘овсем
кулацкаЯ усадьба, подумала ‘тепанида. Ќеплохо обжилсЯ Љорнила, хотЯ
работал не бог знает где - на пожарной в местечке, но, главное, верно,
имел времЯ. “сердиЯ же у него всегда было в избытке.
Љорнила высунулсЯ откуда-то сбоку, из-за угла пристройки-повети,
всмотрелсЯ издали, и она едва узнала его, чернобородого плечистого мужика,
который, медленно, с недоверчивым раздумьем подошел к калитке и отбросил
два или три тЯжелых железных запора.
- ’ы... как в крепости, - пошутила она, однако, с серьезным выражением
лица. Ќаверно, он почувствовал натЯнутость шутки, и не ответив, пропустил
ее во двор. Џотом так же старательно запер калитку. - “ менЯ дело к тебе,
- сказала она. - Ќо чтобы никого...
- Ќу, идем в поветь. Љак раз там Я...
Ћн неторопливо провел ее возле черной, злобно урчащей собаки, зашел за
угол сеней, оттуда они прошли во двор с кучей навоза под стеной хлева, еще
завернули за какую-то загородку и оказались наконец у приоткрытых дверей
боковушки, заставленной бесчисленным множеством деревЯнного и,
металлического лома, колес, досок, каких-то дубовых заготовок, чурбанов и
колодок, с развешанными на стенах инструментами и железЯками, со столЯрным
верстаком у дверей. ‚озле верстака на низкой колоде лежал старый усиженный
ватник, и рЯдом стоЯло колесо от телеги, над которым, видно, трудилсЯ
Љорнила. Љак только они вошли, хозЯин сразу сел на колоду и взЯлсЯ за
инструмент и свое колесо. Ћн ни о чем не спрашивал, и она стоЯла в дверЯх,
не знаЯ, с чего начать.
- Њастеришь?
- Њастерю. —то же делать...
- „ома все хорошо?
- „а все будто.
- Ђ моего Џетрока забрали. ‚чера.
- Џлохо, если забрали, - сказал он с прежним холодком в голосе, даже не
поднЯв голову от колеса, только, может, сильнее ударил по ободу тЯжелым
молотком. - ‡начит, было за что.
- Ђ вот ни за что.
- ‡а ни за что не возьмут.
Ћна не особенно хотела с ним препиратьсЯ, давно знала его трудный,
малообщительный нрав, но все же подумала: если не посочувствует, так,
может, хоть удивитсЯ? Ќо он и не удивилсЯ, казалось, ушел в себЯ или
сосредоточилсЯ на своей работе. €ли стал таким твердокожим?
- “ менЯ к тебе просьба, - просто сказала она, подумав, что так еще и
лучше - без лишних слов, сразу о деле.
- ќто какаЯ? - все так же холодно, сухо выдавил он, большими крепкими
пальцами натЯгиваЯ шину на обод, и шеЯ его от усилиЯ покраснела над
воротом суконной куртки.
- Ћтдай бомбу.
Њожет, впервые он взглЯнул на нее исподлобьЯ, сверкнув тревогой из-под
черных косматых бровей, и неопределенно хмыкнул в бороду.
- ‡наю, ты прибрал бомбу. ’у, возле моста что лежала. Ћтдай мне.
- Њного ты знаешь, - только и сказал Љорнила.
- Ћтдай. Ќу зачем она тебе? ‚ такое времЯ одно беспокойство.
- Ђ тебе зачем?
- Њне надо.
- Ђ кто сказал, что Я имею?
- Ђ никто. ‘ама догадалась. џ же очень хорошо знаю тебЯ, Љорнилка.
Ћна замолчала и, казалось, перестав дышать, следила за ним, за
движениЯми его грубых широких рук, сжимавших новый, из белого дерева обод,
на который не хотела налезать шина. Љорнила оттЯнул ее долотом и
несколькими точными ударами молотка насадил на обод. Џотом трудно
вздохнул.
- ’ак чего же ты хочешь: товар за так?
- ‡а так? - удивилась она. „ействительно, ей и в голову не приходил
этот вопрос: чем она уплатит Љорниле? „а и чем можно было платить в такое
времЯ за такой необычный товар?
- ‡а так теперь и блоху не убьешь, - проворчал Љорнила. - ’еперь времЯ
такое. ‚ойна!..
- ’ак, знаешь ли, деньги...
- ќ-э! Љакие деньги! —то теперь с тех денег...
- Ќу вот у менЯ фунта два сала. ЏолдесЯтка Яиц...
- ‘казала - Яиц! џиц и у менЯ найдетсЯ. Ќа Яичницу.
"‚от же скрЯга!" - начала злитьсЯ про себЯ ‘тепанида. Ћна узнавала
прежнего Љорнилу, у которого, говорили, зимой снега не выпросишь. Ќо
хорошо еще, не стал отпиратьсЯ, что имеет бомбу. ’ут она угадала точно и
тихо порадовалась этому. Ћстальное уж как-нибудь. Ќо как?
- џ же думаю, ты не за немцев? Ќаверное же, человеком осталсЯ?
- Ђ Я всегда был человеком. Ќи за тех, ни за других. џ за себЯ.
- Ќу а вот же бомбу прибрал. ‚идно, знал, пригодитсЯ?
- ‡нал, а как же! ‚от и пригодилась. Љому-то.
- Њне, Љорнила.
- Ђ мне все равно. Џусть тебе.
Ћни помолчали, Љорнила все крутил в руках колесо, хотЯ делать с ним,
пожалуй, уже было нечего.
- ’ак что ж Я тебе?.. „енег не имею, коровку немцы съели. Љурочек
пострелЯли, пЯток всего осталось. Њужика ѓуж забрал, в местечко повел. —то
же Я еще имею?.. - смешалась ‘тепанида.
- Ђ свиненка? - вдруг спросил Љорнила и второй раз зыркнул на нее
коротким колючим взглЯдом. - €ли тоже не имеешь?
- Џоросенок осталсЯ, ага. ‚есенний, - растерЯлась ‘тепанида и смолкла;
уж не захочет ли он поросенка?
- •орошо, что свиненок осталсЯ, - как-то вроде равнодушно сказал
Љорнила, встал и подалсЯ в угол, что-то перебрал там в железЯках и наконец
вытащил кривую длинную проволоку, которую взЯлсЯ рубить на гвозди.
- ЋсталсЯ, ага. Ќо... ‹адно, бери поросенка. Ћтдам.
- ‘ полпуда будет?
- Ѓудет с полпуда. “питанный, хороший поросенок, - упавшим голосом
похвалила ‘тепанида и удивилась при мысли: неужели она его отдаст? ‘ чем
же тогда останетсЯ?
- Ќу, разве за свиненка, - оживилсЯ немного Љорнила. - Ќу, и это... Џо
теперешнему времени товар! „лЯ чего тебе только?
- Ђ это уж мое дело. Ќадо!
- Ќу известно. …сли, может, в лес кому? ’овар ходовой, хороший.
Љорнила немного подумал, потом выглЯнул из дверей, прикрикнул на собаку
и молча рукой махнул ‘тепаниде, чтобы шла следом. ‚о дворе они перелезли
через низкие воротца на зады усадьбы, заросшие кустами смородины,
крыжовника, молодым вишнЯком. Џод тыном среди лопухов и крапивы Љорнила
поднЯл пласт слежалых гороховых стеблей, из-под которых выглЯнул конец
чего-то длинного и круглого, будто ступа, с приваренной на хвосте
жестЯнкой. ќто была бомба.
- ‚о! - со сдержанной гордостью сказал он и быстренько опЯть накрыл ее.
- Џолцентнера будет. ‘илы!
‘тепанида слегка заволновалась, может, впервые почувствовав, какую
навлекает на себЯ опасность. Ќо отступать было поздно - пускай берет
поросенка.
- ‡апрЯгу конЯ... ’олько ночью чтоб. Љак стемнеет, так и привезу.
- Ќу, конечно же, как стемнеет, - тихо согласилась она.

…ще до того как начало смеркатьсЯ, ‘тепанида обеспокоенно вышла во
двор, выглЯнула в воротца, постоЯла за тыном, все всматриваЯсь в дорогу, в
сторону ‚ыселок. Ћна понимала, что еще рановато, что Љорнила не выедет,
пока совсем не стемнеет, сам же сказал об этом, а человек он
основательный, как сказал, так и сделает. Ќо она не могла ждать в хате,
она даже ничего не ела сегоднЯ и не топила грубку, так ей не терпелось
дождатьсЯ приезда Љорнилы, потому что - не дай бог! - налетит полициЯ! —то
тогда будет обоим?
‘ полицией она уже встречалась сегоднЯ в местечке, куда пошла сразу от
Љорнилы из ‚ыселок, добралась-таки до тюрьмы в церковном склепе. ‡а то
времЯ, пока она не была в местечке, полицаи здесь хорошо и прочно
обосновались - к полуразрушенному каменному остову церкви сделали
пристройку из теса, навесили тЯжелые двери, при которых теперь стоЯл
часовой с винтовкой. Ћна даже обрадовалась, когда узнала в этом часовом
Ќедосеку ЂнтосЯ, и подумала, что, верно, ей повезло. ЋбойдЯ широкую
дождевую лужу, сразу повернула с площади к этим воротам, намереваЯсь как
можно ласковее спросить про Џетрока, а может, и передать корзинку. Ќо
Ќедосека еще издали остановил ее злым окриком:
- Ќазад! ЌельзЯ!
- ќто Я, Ѓогатька из џхимовщины, - сказала ‘тепанида, останавливаЯсь и
подумав, что он ее не узнал. Ќо и после ее слов черное, цыгановатое лицо
Ќедосеки осталось прежним - недоступным и строгим.
- ‘казал, назад! ‡апрещено.
- џ только спросить, здесь ли Џетрок?
- ѓоворю, запрещено! Ќазад!!
"Ђх, чтоб ты очумел! - зло подумала ‘тепанида и в недоумении
перехватила корзинку с одной руки на другую. - —то теперь делать?"
- ‘кажите только, куда посадили? - также начинаЯ злитьсЯ, попросила
она. Ќо Ќедосека выглЯдел таким неприступным, каким она никогда не видела
его. Ѓудто его подменили кем-то. Ќедолго постоЯв, она попыталась незаметно
подойти к нему ближе.
- Ќе подходи! Џрименю оружие! - вызверилсЯ полицай, хватаЯ с плеч
знакомую винтовку с расколотым и склепанным железкой прикладом.
Ћна молча постоЯла немного, повернулась и пошла назад, на другую
сторону грЯзной немощеной площади, где в аккуратно побеленном каменном
доме с балконом расположилась теперь полицейскаЯ управа. Ћна думала,
может, там встретит кого из знакомых, спросит, но издали еще увидела на
ступеньках какое-то мурло в шинели с винтовкой, также, верно, часового.
Ќерешительно перейдЯ площадь, она остановилась возле телеграфного столба с
подпоркой, поставила на сухое место в траве корзину и ждала поЯвлениЯ ѓужа
или Љолонденка, чтобы спросить. Ќо, как назло, из управы никто не выходил
- или они были занЯты чем, или никого там не было. Ђ она все стоЯла на
ветру, который сеЯл мелким промозглым дождем, ее платок пропиталсЯ влагой,
стыли мокрые руки, но она терпеливо ждала, не сводЯ взглЯда с закрытых
дверей полиции. Ћна не сразу услышала чьи-то шаги по грЯзи и, резко
оглЯнувшись, увидела учителЯ ‘вентковского, который торопливыми шажками
направлЯлсЯ в полицию. Џравда, он сделал вид, что не узнает ее или не
замечает, и даже пригнул голову в шлЯпе, наверно, чтобы не здороватьсЯ. Ќо
она с последней надеждой подалась к нему, вспомнив, что человек он незлой,
может, скажет два слова.
- „обрый день вам...
- „обрый день, - сухо ответил ‘вентковский, однако, не останавливаЯсь.
’огда она подхватила из-за столба корзину и по грЯзи побежала следом.
- Њожет бы, вы это передали Ѓогатьке Џетроку. Ќаверно же, тут он?
- ‡десь, да, - сказал ‘вентковский, опасливо взглЯнув на близкое здание
управы и почти не замедлив шаг; она испугалась, что не задержит его, что
он сейчас отойдет, тогда не догонишь.
- Њожет бы, вы передали... џйца тут, сало...
‘вентковский молча взЯл из ее рук корзинку, его узкие глазки на испитом
остроносом личике тревожно метнулись по площади.
- € сейчас же идите отсюда! ‘ейчас же, быстро!! - бросил он тихим
настойчивым шепотом.
ЋбрадованнаЯ было ‘тепанида немного смешалась, почувствовав какое-то
затаенное беспокойство в словах бывшего учителЯ, и с минуту глЯдела сзади
на его сутулую спину в черном суконном пальто, которое лет десЯть носил
‘вентковский. ’от подошел к крыльцу, остановившись, немного поскреб о
железку выпачканные грЯзью сапоги и, коротко оглЯнувшись на нее из-под
шлЯпы, исчез за дверью. ’огда только до нее дошел угрожающий смысл его
слов, и она понЯла, что это он не со злости, скорее от сочувствиЯ к ней.
Ќаверно, там что-то случилось, о чем они дознались, и над ней также
нависла беда.
Ќо беды себе она не хотела, у нее был большой отчаЯнный план, она не
могла теперь по-глупому рисковать в местечке, под носом у полицаев, и
сначала не спеша, а потом все быстрее и быстрее пошла местечковой улицей к
большаку. Ќаверно, надо было торопитьсЯ, врЯд ли у нее оставалось много
времени, а дел и забот было пропасть. Љогда уже бежала домой, думала о
том, что бы могло случитьсЯ и где. „ома или, может, у Љорнилы? €ли о
чем-то проговорилсЯ Џетрок? Ќо что знал Џетрок? Ћна давно уже отказалась
от скверной бабской привычки обо всем болтать с мужиком, может, потому,
что Џетрок не очень разделЯл ее мысли и с Явным недоверием относилсЯ к ее
намерениЯм. Њногое она делала на свой страх и риск, как сама считала
нужным. Џетрок вначале ворчал, но с годами привык к ее независимости, а то
и первенству, и обоим, кажетсЯ, было неплохо. Ќе дай бог, если бы он узнал
о винтовке, он бы умер со страху. € хорошо, что ‘тепанида все от него
утаила. Ћна давно уже убедилась, что только то будет в секрете, что знаешь
сам, один и никто больше на свете. € то не всегда. ’акой теперь свет и
такие люди.
‘тепанида замедлила шаг только на своем дворе, где с облегчением
вздохнула, увидев, что все здесь по-прежнему, никого нет и в пробое косо
торчит воткнутаЯ ею щепка. € она подумала, что, может, ‘вентковский сказал
просто так, чтобы припугнуть ее или прогнать от полиции. Ќо его
приглушенный голос был очень похож на заговорщический и таил
предупреждение ей. Ќаверно, все же здесь что-то не так. Џожалуй, еще
что-то будет.
‡айдЯ на минутку в хату, ‘тепанида вышла во двор и стала поджидать
Љорнилу. Ћна неотрывно вглЯдывалась в серые сумерки, сгустившиесЯ над
широким простором полЯ, за которым быстро таЯли в надвигавшейсЯ темени
выселковские хаты, дорога по пригорку, большак с рЯдом телеграфных
столбов. ‹учше был виден ближний конец дороги на хутор, но и тот
постепенно расплывалсЯ, тонул в темноте, пока вовсе не исчез из виду.
ђЯдом по двору туда-сюда бегал осиротевший приблудный ђудька. Љогда она
останавливалась, вглЯдываЯсь вдаль, он также замирал у ее ног, вглЯдывалсЯ
и вслушивалсЯ во что-то свое, собачье. € она вдруг удивилась, словно
увидев себЯ со стороны: что она затеЯла? ќто тебе не винтовка, которую
бросила в колодец - и все концы в воду. Ќаверно, бомбу этак не спрЯчешь, с
бомбой как бы не влипнуть всерьез. ѓлавное, чтобы теперь не попастьсЯ на
глаза этим злыднЯм, а там, может бы, как и удалось. Ќемного потом, погодЯ.
…сли надо, она повременит, потерпит, дождетсЯ своего верного часа. ’олько
бы удалось с мостом, а там будь что будет. Ћна не боитсЯ.
€ все-таки она боЯлась и даже вздрогнула, когда ђудька вдруг тЯвкнул в
темноту, заурчал и напрЯгсЯ весь во внимании. ‘тепанида тихо шикнула на
него, топнув ногой, ђудька затих, и она уже точно знала, кто там, и
подалась к воротцам. …ще издали она услышала тихий стук колеса на выбоине,
усталое дыхание лошади, вскоре на светловатом фоне неба поЯвилось
расплывчатое очертание лошадиной головы под дугой, рЯдом вразвалку шагал
коренастый Љорнила с вожжами в руках.
- Ђ Я уже жду, - тихо сказала ‘тепанида, встречаЯ подводу.
- —его же ждать? Љак смерклось, вот запрЯг и приехал. „орога же не
дальнЯЯ.
- Ќе дальнЯЯ, но...
Ћна хотела сказать, что теперь и на близкой можно налезть на беду -
встретитьсЯ с немцами или полицией, котораЯ повсюду шарит за своей
поживой, да и злой человек также мог выследить, донести, долго ли теперь
до несчастьЯ. Ќо она промолчала, чтобы лишний раз не бередить душу себе и
Љорниле. Ћбошлось, и ладно. Ђ там будет видно.
- Људа тебе ее? - проворчал Љорнила, заехав под липы и натЯнув вожжи.
- Људа?
„ействительно, куда ее можно спрЯтать? Ќаверно, хата длЯ того не
годитсЯ, в хате сразу найдут, значит, надо в другое подходЯщее место
вблизи усадьбы, чтобы иметь всегда под присмотром. € ‘тепанида вспомнила
промоину за хлевом, обильно заросшую малинником, там же были и Ямы со
сваленным в них хворостом, как раз будет чем закидать, спрЯтать до
времени.
- „авай за хлев. ‚ ровок.
- Њожно и в ровок. Њне что? Њне все равно.
Љорнила подвернул передок телеги и помалу повел лошадь вдоль тына к
оврагу. ‘тепанида в потемках, идЯ впереди, показывала, как лучше проехать.
- ‡десь вот дальше от забора. ‡десь пень. ‚от теперь прЯмо за мной.
Ћна легко и уверенно ступала во тьме, так как знала здесь каждую
былинку или рогатину, а Љорнила медленно тащилсЯ следом, позвЯкиваЯ
уздечкой и тихо понукаЯ лошадь. ’ак в сплошной темноте они добрались до
кустарника, что темной стеной высилсЯ на краю оврага.
- ‚от тут Ямины где-то, - пригнувшись, ‘тепанида пошарила в траве
руками. - ‘ейчас подниму хворост.
- ‘перва давай снимем, - сказал Љорнила. - џ возьму, а ты пособи. ‚се
же груз...
Ћни подступили к телеге, Љорнила обеими руками потЯнул из-под сена
бомбу, ‘тепанида подхватила под мышку ее холодный железный хвост.
- ’ЯжелаЯ, холера!
- Ђ ты думала! ‡ато силу имеет. Ќе какой-нибудь там снарЯдик. Њощь!
Ћчень осторожно они опустили длинное, скользкое от дождЯ тело бомбы на
мокрую траву возле ног, Љорнила, сойдЯ ниже в Яму, потЯнул бомбу на себЯ.
- Ћна, знаешь, немного того... ‘ брачком, - натужно сообщил он,
выпрЯмлЯЯсь и тЯжело дыша.
- Ќеужто с брачком? - насторожилась ‘тепанида.
- Ѓрачок небольшой, правда. …сли кто из военных так скоро исправит.
Ќебольшой брак, - поторопилсЯ заверить ее Љорнила.
- —то же давеча не сказал?
- Ђ тебе что? Ќе все равно? ‚ерно же, не сама будешь. Ђ специалист, он
исправит. Љоторый военный.
- ’ак где же теперь военный...
Ѓольше она ни о чем говорить не стала, подумала, что еще проговоришьсЯ
перед этим Љорнилой. Ћ ее планах не должен был знать никто из посторонних.
•отЯ Љорнила не посторонний, конечно. € еще понимала она, что одной ей
врЯд ли справитьсЯ, нужны будут помощники. Ќо помощники найдутсЯ. Ќе может
быть, чтобы не нашлись помощники. Ќе теперь, так потом. Ѓыла бы бомба.
- Ђ то, что мокраЯ, ничего? Ќе отсыреет? - спросила ‘тепанида.
- Ђ ничего. ‡арЯд же в железе, - уверенно сказал Љорнила, и она
подумала, что, наверно, он знает: служил в армии и даже был на польской
войне, говорили, едва не дошел до ‚аршавы.
Ћни навалили на бомбу сухого хвороста, который лежал возле Ямы -
прошлым летом Џетрок расчищал тут на краю оврага, чтобы не разрасталсЯ
кустарник, не затемнЯл огород. ’еперь ей показались смешными эти его
хлопоты, пришло времЯ позаботитьсЯ о другом. Ќо хворост сгодилсЯ.
- Ќу пусть лежит, - устало сказал Љорнила, выбираЯсь из Ямы. - ’ак где
же подсвинок?
- „а в засторонке. Ќадо кругом объехать. ‘леды чтобы...
- Ќу, конечно, следы...
Ћн снова взЯл конЯ за уздечку, ‘тепанида пошла впереди и почти на ощупь
в моросЯщей дождем темноте привела его к стежке через огород, сбросила
жердку с изгороди, чтобы он мог проехать к истопке. ЏорожнЯЯ телега тихо,
без стука переваливалась по бороздам, конь мЯгко ступал по мЯгкой земле.
‚озле дровокольни они остановились.
- ‚от тут. џ сейчас!
‚ мокрых зарослЯх лопухов и крапивы она нащупала низкую дверь
засторонка, откинула подпорку, и ей под ноги выкатилсЯ из темноты светлый
подвижный круглЯчок, радостно захрюкав, начал тыкатьсЯ жестким пЯтачком в
ее мокрые ступни. …й стало жаль поросенка, столько она нагоревалась с ним
и вот должна отдавать чужому. Ќо усилием воли она подавила в себе эту
жалость. ’еперь, когда все шло прахом, было не до жалости к этому глупому
созданию, надо было заботитьсЯ о более важном.
- €ди, иди сюда...
Џоросенок доверчиво отдалсЯ в ее руки, приподнЯв, она прижала к себе
его тЯжеловатое теплое тело, понесла к телеге.
- ‚от, куда его?
- Ђ в мешок. Њешок есть...
Ќу конечно, у него был мешок, иначе как же везти поросенка в телеге?
’олько бы его туда посадить, подумала ‘тепанида. Ќеловко впотьмах она
сунула его головой в подставленный мешок, но поросенок, наверно,
догадалсЯ, что ожидает его, растопырил ноги, задергалсЯ, забилсЯ всем
телом, и она едва удержала его в руках.
- Ќу, что ты? Ќу тише, дурень!
Љорнила, однако, ловко укутав его мешком, бросил в задок телеги,
прикрыл сеном. Џоросенок пронзительно завизжал в темноте.
- ’ихо, ты! •олера, малый, а писку...
- Ќе такой уж и малый! - готова была обидетьсЯ ‘тепанида. - ‚есенний
хороший подсвиночек.
- џ думал... Ђ то...
Џохоже было, что Љорнила обиделсЯ, видно, ему показалось, что поросенок
слишком мал. € правда, не кабанок еще, но ведь и бомба, как сам-то
призналсЯ, не очень чтобы - с браком. …ще надо как-то исправлЯть, подумала
‘тепанида с досадой, а кто ее тут исправит?
- “питанный, спокойный, очень славный подсвиночек. —тоб не это вот, век
бы не отдала.
- ‹адно, - сказал Љорнила, обрываЯ на том разговор.
Љолеса его телеги немного скрипнули на развороте, ‘тепанида показала,
как выехать со двора. Љорнила направил конЯ к воротцам и остановилсЯ.
- ’ак ты это, молчи. …сли что, Я тебЯ не видел, ничего не знаю.
- —то Я, малаЯ? - отозвалась ‘тепанида, неприЯзненно подумав: небось не
глупее тебЯ.
Љорнила тихо поехал темной дорогой, сначала слышно было, как билсЯ,
пытаЯсь подать голос, поросенок под сеном, но постепенно все стихло.
ђудька, который до того прЯталсЯ за углом, подбежал к хозЯйке и неуверенно
тЯвкнул во тьму.
- Ќу вот! - сказала она, обращаЯсь к собаке. - —то теперь будет?
’олько тут ‘тепанида почувствовала, как сильно озЯбла на промозглой
стуже и вымокла, особенно юбка, но ею уже овладело смутное волнение, и она
ни минуты не могла оставатьсЯ в покое. …е тЯнуло куда-то идти, пока тихо,
что-то сделать, чтобы приблизить тот час, когда на большаке грохнет. Љогда
разлетитсЯ на щепки этот проклЯтый мост. Џусть тогда ремонтируют. Џусть
присылают свою команду, сгонЯют людей. ‚ерно, пока соберутсЯ, пройдет
какое-то времЯ, настанет зима, а там наши дадут им под зад. Ћна не однажды
слышала от мужиков, что наши всегда выжидают зиму, как это было на финской
или еще раньше, в войне с французами. ‡има всегда нашим поможет. Ћна также
стремилась помочь чем могла, чтобы не сидеть в бездействии. ѓлавное,
теперь у нее было чем, не голыми руками. ‚ промоине лежала грознаЯ сила,
способнаЯ разнести мост в щепки. Љак только ее подложить?
ЏомнитсЯ, в прежнем мосту были откосы под настилом, куда порой залезали
подростки и волчьим храпом пугали лошадей на дороге. ’уда удобно было
пристроить бомбу. Ђ теперь как? Џо дороге в местечко она лишь однажды
остановилась на мосту и как следует ничего не разглЯдела там. Ђ вдруг под
мостом все засыпали, заровнЯли, где тогда заложить бомбу? Ќе положишь же
ее сверху на доски, где ходЯт и ездЯт люди?
Ћна весьма обеспокоилась этим и, зайдЯ ненадолго в хату, опЯть выбежала
во двор и пустилась вниз к большаку. Ѓыло совсем темно, то сыпал, то
утихал мелкий дождик, ветер же дул не переставаЯ. Ќе добежав до поворота,
‘тепанида свернула в поле и где бегом, а где шагом устремилась напрЯмик,
чтобы побыстрее. ‘начала под ногами ее была жесткаЯ стернЯ нивы, потом
пошла мокраЯ трава за соснЯком, который она обошла стороной, краем полЯ.
Џерешла неширокое болотце, заросшую осокой канаву и невдалеке от моста
взобралась на песчаную насыпь дороги.
’ут она прислушалась, даже сдвинула на затылок мокрый платок; было
тепло от ходьбы, очень тревожно на душе, но, кажетсЯ, на большаке было
по-ночному пусто и тихо. Ћна немного опасалась, чтобы ее тут не встретил
кто, особенно если знакомый, как бы она тогда оправдалась? Ќо все вроде
обошлось. ‚низу возле насыпи тускло отсвечивала вода в речке, ‘тепанида
сошла к ней по свеженасыпанному склону и остановилась, вглЯдываЯсь в
непроницаемый мрак под мостом, где едва белел рЯд новых свай, а сверху
широко нависала чернаЯ плаха настила. Ћна не столько увидела, сколько
догадалась по характеру насыпи, что между ней и мостом осталось
пространство, в которое можно было поместить многое. ‚лезет туда и бомба,
она не такаЯ уж большаЯ.
“довлетвореннаЯ, ‘тепанида взобралась на большак и пошла к соснЯку.
Џока все складывалось удачно, и это придавало ей смелости, но ночнаЯ
вылазка измотала ее, она всЯ вспотела под ватником, вымокла и тихим шагом
брела по краю большака. ‡а соснЯком повернула паевое поле, мысленно
повторЯЯ: хотЯ бы не сорвалось, хотЯ бы успеть. Ћчень хотелось осуществить
задуманное, от которого у нее уже не было сил отказатьсЯ. ‡нала, что еще
хлопот хватит, нужно искать помощников, и прежде всего специалиста,
военного, чтобы исправить бомбу.
Ќадо завтра же сбегать в ‚ыселки, подумала она, к Ђлександрине, ‚иктор
же командир, должен уметь. …сли что, так в хлевке еще осталось пЯть куриц,
уплатит. Ћн больной, контуженый, ему нужна будет курЯтина, бульон. Ћна его
упросит...

Љак только стало светать, ‘тепанида вышла из-за печи, поправила платок,
запахнула ватник. Ќаконец кончилась ночь с ее ночными видениЯми, мыслЯми и
одиночеством, начиналсЯ день, в котором ее ждало много дел и необычных,
если подумать, страшных забот... Ћна была целиком во власти этих забот и
даже ночью во сне видела и переживала что-то, свЯзанное с бомбой. ‘нилось
ей, будто она взбираетсЯ на крутую гору и несет на себе тЯжелый груз,
который влечет ее вниз, а ноги скользЯт как по грЯзной дороге, не за что
зацепитьсЯ рукам, но она все равно лезет и лезет в гору. € уже близка
вершина, край какого-то обрыва, ей нужно собратьсЯ хотЯ бы на несколько
усилий, хотЯ бы еще на два шага. ’ут, однако, что-то затуманиваетсЯ в ее
сознании и видение менЯетсЯ...
‘тепанида раскрыла глаза и понЯла, что начинаетсЯ утро.
Ћна не слишком вникала в запутанный смысл сна, Явь ее ненамного
уступала видениЯм ночи. ‡абота подгонЯла, и она вышла в сени, взЯла из
сундука старую, немного прорванную в углу кошелку, в истопке насыпала в
карман две горсти зерна из ночовок, которое так и недомолол Џетрок,
распахнула дверь. Ќа дворе стыло мокрое осеннее утро, над липами ветер
гнал косматые тучи, но дождЯ не было, и леснаЯ даль за ѓолгофой отчетливо
синела на горизонте, как всегда перед холодами, в канун зимы - на мороз,
‘тепанида зашла за дровокольню, дернула неплотно прикрытые двери хлевка,
куры рЯдком сидели на жердочке: три головами к дверЯм, а три к стене. ‚
углу на соломе возле желтого старого поклада лежало два свежих Яйца, и
хозЯйка с умилением подумала: бедные дурехи, они еще и несутсЯ! “же давно
хозЯйка их не кормила, жили тем, что сами находили во дворе, на огороде, и
теперь, ощутив свою вину перед ними, ‘тепанида сыпанула им из кармана.
‡ахлопав крыльЯми и кудахча, куры дружно слетели с шестка к порогу.
Ћна еще им посыпала и, пока они, толкаЯ друг дружку, наперегонки
клевали, думала: которую взЯть? Ћна знала каждую из них от цыплЯчьей поры,
каждую отличала от других по ее осанке и убранству, знала, какие и когда
каждаЯ из них несет Яйца. ‘амые лучшие несла пеструшка с черной головкой,
которую, конечно, она брать не будет. •уже других неслась короткохвостаЯ
молодаЯ курочка с косматыми ножками, самаЯ худенькаЯ и боЯзливаЯ, ее и
теперь клевали с обеих сторон, и она подбирала зерна позади за всеми. Ќо
какаЯ из нее будет еда, из такой тощенькой? € ‘тепанида выбрала желтую
спокойную курочку, не самую худшую, но и не из лучших. Ћна спокойно
обхватила ее сверху за крыльЯ, и курица, не сопротивлЯЯсь, доверчиво
отдала себЯ в знакомые руки хозЯйки. ‘тепанида свЯзала трЯпочкой ее ноги и
положила в кошелку. Џотом вернулась в сени, снЯла с вешалки над сундуком
поношенный ситцевый платок и обвЯзала им кошелку сверху.
Џеред тем как выйти, оглЯдела убогие стены сеней, углы, зеленый,
расписанный красными цветами сундук. Ќо больше ничего пригодного длЯ
гостинца она не могла отыскать в этом разграбленном войной жилище. …сли
‚иктор не согласитсЯ на одну, она не пожалеет всех, пусть ест, только бы
удалось то единственное, что теперь занимало ее сознание, отнимало
последние силы, а может, заберет и всю ее жизнь. ‚ ее руках оказалась
такаЯ возможность, котораЯ выпадает не каждому. ќто стало ее главной
целью, и она постараетсЯ ее осуществить. †аль только, что она не может все
сделать сама, но люди помогут. „олжны помочь. Ќадо только найти подходЯщих
людей - не сволочей и не трусов, и тогда Џетрок еще услышит, что произошло
на большаке. ’олько бы удалось.
Љонечно, чувствовала она, с людьми будет трудно. ‹учше всего, если бы
она имела на примете кого-то из мужчин, если бы дома был ”едька или хотЯ
бы Џетрок. Ћна снова посетовала в мыслЯх, вспомнив, как не пустила в хату
непонЯтных ночных прохожих, может, как раз они и помогли бы? Ќо кто
предвидит то, чего еще нет и только, возможно, будет? ђазве она знала, кто
они? „а она и теперь лишь догадываетсЯ и предполагает. Ќо предполагать
можно разное, а на деле мало что подтверждаетсЯ.
ЌастывшаЯ за холодную ночь грЯзь на дороге студила ее босые ноги, и она
выбирала места, где посуше и чтоб без травы. ’рава сплошь была мокрой, в
утренней промозглой росе, и в ней больше, чем в грЯзи, зЯбли ее ноги. Ѓыло
пасмурное позднее утро, небо понемногу проЯснЯлось, начиналсЯ ветреный
студеный день. Ќо она не замечала ни утра, ни стужи, она думала, как лучше
подойти к ‚иктору, уговорить, чтобы согласилсЯ. Љогда-то это был славный,
покладистый парень, все прибегал в детстве на хутор, водил дружбу с
”едькой. Ћднажды она отчитала обоих за игру со спичками: коробков восемь
они обкрошили длЯ самопала, и она испугалась, ведь могут выжечь глаза,
покалечитьсЯ. Џравда, повзрослев, они разошлись: ‚иктор годом раньше пошел
на военную службу и перед войной стал командиром с тремЯ треугольниками в
петлицах. ‚ерно, он бы управилсЯ с бомбой. Љорнила говорил, что
неисправность там пустЯковаЯ, специалист быстро исправит.
‘тепанида перебежала пустой поутру большак, пошла краем такой же
грЯзной дороги на ‚ыселки. Љонцевые выселковские хаты были уже близко, в
крайнем за огородом дворе ЂмельЯновы парни запрЯгали в телегу конЯ, и
ветер донес до нее матерный мужской окрик. Ќа пригорке дорога стала
немного посуше, но в Яме плескалась на ветру широкаЯ лужа стоЯчей воды,
которую она обошла стороной, а когда вышла опЯть на дорогу и взглЯнула
вперед, на секунду обмерла. ‘ выселковской улицы ей навстречу шли три
мужика, двоих она узнала сразу, это были полицаи ѓуж и Љолонденок, а
третий... ’ретий шел между ними, опустив голову и заложив за спину руки;
одного взглЯда на него было достаточно, чтобы понЯть, что арестованный.
‘ердце у нее недобро встрепенулось в груди, когда ей показалось... Ќо даже
в мыслЯх она боЯлась теперь произнести его имЯ, пока еще оставалась
неуверенность, ‘тепанида хотела ошибитьсЯ и думала: пусть бы это был
знакомый, сосед, какаЯ роднЯ, но только не он. —ужим замедленным шагом она
шла навстречу мужчинам, и перед ее глазами все четче определЯлсЯ знакомый
облик: коренастаЯ фигура в серой поддевке, широкий разворот плеч, тЯжелый,
размеренный шаг. € он и полицаи неторопливо шагали по грЯзи - впереди ѓуж,
позади Љолонденок, - и ей, как избавлениЯ, хотелось провалитьсЯ сквозь
землю, лишь бы не встретитьсЯ с ними. Ќо они уже заметили женщину и еще
издали с подчеркнутым вниманием вглЯдывались в нее. ЏодойдЯ ближе, поднЯл
на нее глаза и арестованный. ќто был Љорнила.
’ем не менее она шла с таким видом, словно никого не узнавала из них, и
только ноги ее все больше млели, и она усилием воли едва переставлЯла их
по дороге. ‘тепанида так и разминулась бы с ними, не сказав ни слова и
даже не поздоровавшись, если бы не взглЯд Љорнилы. …го внешне спокойное
бородатое лицо, однако, выражало теперь такую печаль и таило такую
тревогу, что ‘тепанида невольно остановилась. ’ут же остановилсЯ и ѓуж.
- Људа идешь, активистка?
- ‚ деревню, не видишь? - сказала она, глЯнув на него исподлобьЯ и
подумав: ну, пропала! ‡аберет обоих. Ќо ѓуж прежде кивнул на кошелку.
- ’ам что?
- Љурица.
- Ђ ну! - ‘тарший полицай требовательно протЯнул руку, и она подала ему
кошелку. ’очно как и десЯть лет назад, все повторилось, только в еще более
страшном виде.
- ’ак, Џотап, на! Џридем, свернешь голову. ‘годитсЯ, - сказал он,
однако, почти спокойно и отдал кошелку Љолонденку. Џотом повернулсЯ к ней,
в упор пронзил затаенным угрожающим взглЯдом. - ‚се шлЯешьсЯ?
- лЯюсь. Ђ что, нельзЯ? - спросила она, из последних сил выдерживаЯ на
себе этот его наглый взглЯд. „умала, что сейчас он поставит ее рЯдом с
Љорнилой и поведет в местечко. ќто было бы ужасно. €, было заметно, он
несколько секунд колебалсЯ, решаЯ, как поступить.
- Ќу-ну, шлЯйсЯ! - как-то загадочно-въедливо сказал он и повернулсЯ к
Љорниле. Ќо Љорнила уже не глЯдел на нее, печально уставилсЯ куда-то в
пасмурную даль мокрого полЯ. - агом арш!
Ћни пошли себе к большаку, а она неуверенным, ослабевшим шагом побрела
к ‚ыселкам. ’о, что забрали Љорнилу, больно ударило по ней, поставив под
угрозу срыва ее планы, и она думала: неужели все рухнет, таким трудом
давшаЯсЯ ей затеЯ не сбудетсЯ? Ќо почему не забрали ее? Ћставили на потом?
Ђ может, про бомбу им не известно? €ли как раз они искали бомбу и взЯли
Љорнилу? Ђ где бомба, он им не сказал. € не скажет. Ђ вдруг скажет? Ќачнут
пытать, вытЯгивать жилы, разве стерпишь? —то же ей делать?
Ќе сразу она понЯла, что идти к Ђлександрине не имеет смысла, что
вообще идти в ‚ыселки ей теперь незачем. —то ей надо самой спасатьсЯ.
’олько где к как?
„ойдЯ до первых выселковских хат, она несмело оглЯнулась. Џолицаи с
Љорнилой на большаке уже приближались к соснЯку. ’огда она остановилась,
помедлила немного и быстро побежала той же дорогой назад. ’еперь ей надо
было домой, к своим стенам, будто там еще была какаЯ-то уверенность,
какое-то успокоение.
Џолицаи с Љорнилой тем временем скрылись в соснЯке за поворотом, она
перебежала большак, запыхавшись, бегом и скорым шагом достигла двора и,
минуЯ хату с истопкой, через дровокольню и захлевье выбежала на край
оврага. Ћткуда-то к ней выскочил ђудька, радостно заскулил, голодный, но
теперь ей было не до ђудьки - надо было перепрЯтать бомбу. …ще на огороде
она забеспокоилась, когда увидела, что след от телеги прорезал заметные
борозды в грЯдках и четкой извилиной вел к вырубке на краю оврага. € она
едва не упала от страха, когда заглЯнула в Яму - из-под сваленной туда
кучи хвороста сбоку торчал желтый железный хвост бомбы. ќто же надо было
так неудачно спрЯтать - первый, кто тут окажетсЯ, сразу увидит, что под
ветвЯми. •отЯ, конечно, прЯтали впотьмах, ночью, а ночью разве толком что
сделаешь?
‘тепанида быстренько побежала в хату, на дровокольне взЯла старую
лопату, подумав, что теперь лучше всего закопать бомбу в землю. ’олько
где? Ќа огороде? ‡а хлевом? Ќа краю оврага? Ќаверно, на краю оврага в
кустарнике, там мЯгкаЯ, без травы землЯ и можно будет забросать все
мусором, опавшей листвой. ‚рЯд ли там будут искать. Џускай лежит. ’ам уж
действительно, кроме нее, никто никогда не найдет. ’ам будет надежно.
Ќевдалеке от прежней Ямы в ольшанике она начала копать новую Яму шага в
три длиной, узенькую, словно детскаЯ могилка. ‘начала копать было
нетрудно, перегной легко поддавалсЯ ее лопате, она снЯла его первый слой и
выпрЯмилась. ѓлубже начали мешать корни, которые жесткими плетЯми по всем
направлениЯм пронизали почву. Ћна их рубила лопатой, выдирала руками,
некоторые пробовала ломать, но они лишь гнулись, выставлЯЯ белые узловатые
изгибы, брызжа землей в лицо, на голову, плечи. ‚сЯ мокраЯ от пота, она
час или два ковырЯлась в Яме, пока выкопала ее до колена, наспех
расчистила от белых огрызков корней, землю далеко не отбрасывала, знала,
землЯ ей понадобитсЯ. Љогда Яма была готова, ‘тепанида немного передохнула
на краю и отложила лопату. Ќадо было идти за бомбой.
„о прежней Ямы было шагов двадцать, забравшись туда, она повыбрасывала
из нее сваленный хворост и взЯлась за длинный и тЯжелый железный круглЯк
бомбы. ђЯдом под самые руки подкатилсЯ ђудька, понюхал желтую оболочку и
чихнул. ‘тепанида напрЯглась, чтобы выкатить бомбу из Ямы, и испугалась -
та лишь чуточку стронулась с места и тотчас скатилась обратно. ќто было
ужасно - у нее не хватало силы!
‘тепанида поднЯлась, рукавом вытерла со лба пот. •орошо было катить ее
в эту западню, а как теперь выкатить? „а еще одной. ‡аволновавшись и не
дав себе отдохнуть, она ухватила бомбу за хвост, огромным усилием
передвинула его выше. Џотом зашла с другого конца и приподнЯла нос. Ќо не
успела она переложить его выше, как хвост упрЯмо соскользнул на прежнее
место в Яме. ‘тепанида едва не заревела с досады - что же делать?
Ќемного поразмыслив и успокоившись, она вышла из Ямы и поискала на краю
огорода камни. Љамней было много, но все мелкие, ‘тепанида прошла дальше,
нашла наконец два более подходЯщих камнЯ, принесла их к Яме. ’еперь,
поочередно подкладываЯ их под нос и под хвост бомбы, надо было выкатить ее
на ровное место. „олго она надрывалась там - и катила и толкала, работаЯ
руками, упираЯсь коленЯми в мокрую землю. ‚конец испачкала в грЯзной траве
юбку и ватник, всЯ взмокнув от пота, она все же высвободила бомбу из Ямы и
сама обессиленно упала рЯдом. ЏроклЯтаЯ бомба! ‘тепанида уже думала, что
надорветсЯ, пока управитсЯ с нею, но вот как-то сдюжила. ’еперь надо было
перетащить ее к новой Яме. ‚се времЯ она боЯлась, чтобы кто не набрел на
нее в кустарнике, не увидел. ‘квозь резкий ольшаник ее можно было заметить
и с дороги, и со двора, хотЯ бы успеть спрЯтать, пока никого поблизости не
было.
Џо ровному краю оврага бомба легко перекатилась, вминаЯ траву желтыми,
испачканными землей боками. Ќо дальше в ольшанике катить ее было нельзЯ, и
‘тепанида ухватилась за круглую железЯку хвоста. ’ак, слегка приподнЯв,
тащить можно было, но это отнимало времЯ и стоило огромных усилий, а сил у
‘тепаниды уже было мало. Ћна проволокла бомбу шагов, может, пЯть и
выпустила из рук, сама тоже повалилась назад в траву. Ќесколько минут,
задыхаЯсь, хватала ртом воздух. Ќемного отдышавшись, снова вцепилась
пальцами в мокрый хвост бомбы. Ќа этот раз она проволокла ее еще меньше и
снова упала. ‚ следующие разы уже только дергала и рывками, по одному
шагу, не больше, продвигала ее к краю оврага; поЯсница ее переламывалась
от боли, мокрые руки, пальцы и колени были до крови ободраны о сучьЯ и
корни. € она торопилась. ’о и дело оглЯдывалась вокруг сквозь почти голый
кустарник, посматривала в сторону усадьбы - боЯлась, не дай бог, кто
придет и увидит. ’огда она пропала, пропала бомба. € это после таких
усилий!
Љогда она наконец приволокла бомбу к Яме, силы ее, похоже, совсем
покинули, она уже не смогла перекатить бомбу через накопанный горбик земли
и упала на него грудью. ‚се времЯ она твердила себе: ну, хватит, вставай;
и обещала: встану, сейчас встану. € не вставала. Џотом попыталась
поднЯтьсЯ, но в глазах у нее вдруг все потемнело, а сердце, казалось,
вырываетсЯ из груди.
Ћна пролежала так долго, обнЯв грЯзное тело бомбы, да и сама с ног до
головы перепачканнаЯ грЯзью. Љогда дыхание немного выровнЯлось, уже не
вставаЯ, она уперлась стопами в узловатые корни ольхи, в последний раз
напрЯглась и подвинула сначала хвост, а затем и голову бомбы. ЋбрушиваЯ
рыхлую землю, бомба наконец свалилась в Яму. ‘тепанида еще полежала на
грЯзной земле, потом встала и взЯлась за лопату.
‡акапывать было легче, она забросала Яму землей, потопталась сверху.
Ћстаток земли собрала лопатой и рассыпала незаметно вокруг. Џотом обмела
землю с комлей, олешин, отрЯсла с кустарника и с нижних веток деревьев,
чтобы и следа не осталось от того, что здесь кто-то копал. Ќемного поодаль
в ольшанике собрала охапку почерневших листьев, присыпала ими раскопанное
место, край оврага, разбросала вокруг, чтобы нигде не было видно свежей
земли. Џотом из прежней Ямы приволокла хвороста, набросала сверху, будто
здесь никогда и не ступала нога человека.
ЋпираЯсь на лопату, она едва доплелась до двора, где ее
вопрошающе-внимательным взглЯдом встретил изголодавшийсЯ ђудька. Ќо теперь
она не могла даже сказать ему доброе слово, только, когда тот попыталсЯ
вскочить за ней в сени, остановить его - все же собака должна быть во
дворе. Ћна закрыла на крюк дверь в сенЯх, дотащилась к полатЯм за печью и
повалилась как была, в платке и ватнике.
Ћна лежала так в выстуженной хате, отупевшаЯ от усталости,
прислушиваЯсь к невнЯтным далеким и близким звукам, и думала, что главное
сделано, осталось меньше. •отЯ бы еще несколько дней свободы, чтобы
повидатьсЯ с ‚иктором, сходить в местечко, кое с кем посоветоватьсЯ. …сли
какаЯ беда, всегда идешь к людЯм, потому что кто же еще поможет тебе? ‹юди
губЯт, но помогают ведь тоже люди. „аже в такое проклЯтое времЯ, когда
идет война.
Џролежав какое-то времЯ, она немного отдышалась, руки и ноги продолжали
болеть, но пришло успокоение, правда, тут же стал донимать холод. “же
несколько дней она не топила печь, хата вконец выстудилась. Ќаверно, надо
было все же протопить на ночь грубку, а то к утру застучишь зубами. „а и
сварить бы картошки. …сть тоже очень хотелось, а у нее не было даже корки
хлеба.
‘тепанида опустила ноги и медленно слезла с полатей. Ќа дворе уже
вечерело, но еще было светло, за стеной гудел свежий ветер, и сучьЯ лип
тревожно метались, сгибаЯсь под его непрерывным напором. ‚ грубке лежали
наложенные туда дрова, оставалось только поджечь их. ‘тепанида взЯла с
загнетки лучинку и сунула руку между печью и стеной - там она прЯтала от
Џетрока спички. ’олько она достала оттуда коробок, как во дворе сильно
забрехал ђудька. ‚ недобром предчувствии у нее сжалось сердце, и с
коробком в руках она подскочила к окну. ђудька металсЯ по двору и,
захлебываЯсь, бешено лаЯл, а по дороге от большака к хутору скоро шагали
четверо мужчин с винтовками. “же издали она узнала почти каждого из них и
сказала себе: "Ќу, все!"
Љак ни странно это было длЯ нее самой, она не очень испугалась и никуда
не побежала, будто ждала и понимала неизбежность именно такого конца.
ЌапрЯжением встревоженной памЯти она только прикинула теперь, что же надо
сделать напоследок, и не вспомнила ничего. Ђ может, уже все сделала? Ћна
сунулась к окну, в запечье, потом выбежала в сени, наверно, чтобы быть
подальше от окон. ђудька все захлебывалсЯ в воротцах, и тогда еще издали
бабахнул первый выстрел. ђудька пронзительно взвизгнул и смолк - уже не
навсегда ли? Ћна понЯла, теперь ее очередь.
—то-то сообразив, однако, она бросилась из сеней в истопку и накинула
крюк на пробой. Ќет, так просто они ее не возьмут. Ћна все же не ђудька. €
не Џетрок. € даже не Љорнила. …ще она с ними поборетсЯ. Џускай убьют!
“бьют, тогда что ж... ’огда их победа. Ќо еще не убили, и по своей воле
она им не дастсЯ.
’ри сильных удара каблуком в дверь гулко отдались в сенЯх.
- Ћткрой!
Ћна сидела на корточках в истопке за толстым косЯком из дуба и молчала.
- ‘тепанида, открой! ‚зломаем!
"‹омайте!" - зло подумала она. Ќо не так легко, наверно, взломать
стародавнюю дверь, на которой в три пальца доски, кованый железный крюк,
пробитый через косЯк и загнутый концами внутрь пробой. ‹омайте!
Ћни там переговаривались за дверью, прислушавшись, она узнала рыкающий
голос ѓужа, тонкие подголоски Љолонденка и Ќедосеки.
- ќй, активистка! - рЯвкнул ѓуж. - Џо-хорошему открой! Ђ то хуже будет!
’ы менЯ знаешь!
- Љол тебе в глотку! - крикнула она, не сдержавшись, и тотчас пожалела:
зачем было отзыватьсЯ? Џусть бы не знали, где она, стучали бы в дверь,
бились бы головой о стены.
Ћна думала, что они будут взламывать дверь, а они ударили по окну, в
хате зазвенело, посыпалось стекло, потом с треском разлетелась рама. ќто
было уже хуже, так они скоро будут в сенЯх. •орошо, что в истопке
маленькое оконце, в такое не влезешь. Ќо что-то они придумают...
- Ѓогатька, выходите сами, не бойтесь - послышалсЯ рассудительный,
почти спокойный голос ‘вентковского. "€ этот тут! - со злостью подумала
‘тепанида. - „обренький, называетсЯ..." - Џокажите только, где бомба.
‘лышите? ‚ас мы не тронем.
"€шь чего захотели!" - подумала ‘тепанида и отползла от дверей к
жерновам. Ћни там, похоже, все уже топтались в сенЯх, наверно, кто-то один
влез в окно и открыл остальным двери. Ќо дверь в истопку они не откроют.
’олько она подумала так, как дверь из сеней сильно дернулась, что-то
грохнуло и посыпалась труха со стены, и еще загрохотало с треском, видно,
они били по двери топором. Љонечно, это было похуже, это менЯло дело, все
сужаЯ тот непрочный круг безопасности, в котором она оказалась и где все
меньше оставалось места длЯ какой-либо надежды. Ќо она ни на что и не
надеЯлась, она четко представлЯла свою судьбу, только до последней
возможности оттЯгивала свой самый последний час. ’ак, как она хотела, к
большому сожалению, не получилось, ее планы рушились. Ќо тогда непременно
надо, чтобы и по-ихнему тоже не вышло.
Ќаверно, они могли бы застрелить ее и из-за двери - укрытьсЯ от пули
здесь было негде, но они не стрелЯли. ‘корее всего она нужна была им
живаЯ. —тобы сказать, где бомба, что ли? ‡начит, от Љорнилы главного они
не узнали. Ќо от нее не узнают и подавно.
ЉажетсЯ, они уже все вчетвером ломились в дверь, котораЯ ходила ходуном
в проеме, лишь крепкий кованый крюк и железные петли не давали ей
развалитьсЯ на части. Ќо ведь разобьют все равно. ђано или поздно.
‘тепанида уже знала, что надо сделать, и теперь лишь испугалась при мысли,
что может не успеть, опоздать. Ќа коленЯх она сунулась под жернова и
дрожащими руками выкатила оттуда тЯжелую бутыль с керосином. Ћни все били,
дверь сотрЯсалась, трещала. ‘тепанида вытащила из узкой горловины
деревЯнную затычку и плеснула на дверь, потом по обе стороны от нее - на
стены, и в угол. Ћна и сама ненароком облилась, руки, ноги, юбка - все
вонЯло керосином, но теперь это не имело значениЯ. Ѓросив на пол посудину,
она из маленького кармана ватника достала спички, которыми так и не успела
растопить грубку, и, стоЯ на коленЯх, чиркнула спичкой по коробку.
Ќо с первой спички ее постигла неудача, дверь не загорелась, спичка
потухла. ’огда она стЯнула с головы платок и остатками керосина полила на
него из бутыли, зажгла вторую спичку, платок сразу же вспыхнул багровым
пламенем, и она, обжигаЯ руки, бросила его на порог.
‘тепанида упала ничком на твердый землЯной пол, утоптанный за годы
ногами панов, шлЯхтичей, батраков, ногами Џетрока, ее мужа, и ее детей, и,
задыхаЯсь от дымного смрада, смотрела на огонь. ЏламЯ от платка сразу
перескочило на дверь, взвилось под потолок и косо поползло по бревнам
стены; загорелось какое-то трЯпье на гвозде в углу; кучерЯво-красные Языки
огнЯ закрутились, свились в сизом и черном дыму, устремлЯЯсь на потолок, к
смолистым балкам истопки. Ћна уже задыхалась от дыма и плотнее прижалась к
прохладному землЯному полу.
‚ сенЯх кто-то угрожающе крикнул, но она не понЯла, что именно, однако
дверь ломать перестали. ‡ато гулко бабахнул выстрел и что-то коротко
ударило сзади по кадке. ЏулЯ! Ќо теперь пусть стрелЯют, теперь ее ничто не
пугало. € еще бабахнуло с другой стороны, со двора, втораЯ пулЯ щелкнула
по жерновам и отскочила в угол, который уже занималсЯ косматым гудЯщим
пламенем. €стопку заволакивало мрачными пластами дыма, сквозь которые едва
пробивались сверху суетливые Языки огнЯ, дышать становилось труднее, и
она, скорчась и подобрав ноги, неподвижно лежала на полу. Ћна чувствовала,
что скоро сгорит, когда обрушитсЯ потолок, или даже раньше задохнетсЯ от
дыма, если до этого ее не застрелЯт сквозь стену. Ќо теперь ей это было
безразлично. ‚се свое она сделала, каких-либо надежд на спасение у нее не
осталось.
Ћни там что-то тревожно орали, еще несколько раз выстрелили в стену, но
ей в истопке почти ничего не было слышно. Ћгонь все больше набирал
пожирающую силу, по углам и на стенах трещало, свистело, гудело, вовсю
пылали уже потолок, стены, кадки, разнаЯ хозЯйственнаЯ рухлЯдь - все
деревЯнное, ветхое и сухое. Ќа нее нестерпимо веЯло жаром и сыпались
искры, очень припекало голову и ноги, кажетсЯ, уже загорались волосы на
затылке, она уткнулась лицом в рукав ватника и медленно, мучительно
задыхалась. Џравда, она так и не знала, что с ней случитсЯ раньше - сгорит
или задохнетсЯ в дыму, - и не могла понЯть, что теперь лучше. Ќа некоторое
времЯ сознание ее затмилось, кажетсЯ, она забылась, потом вдруг очнулась и
почувствовала, что на спине тлеет вата - горит телогрейка. ќто уже был
конец, и она не в лад со своим чувством подумала: почему же ее там, в Яме,
кто-нибудь не увидел с бомбой? •отЯ бы кто-либо из местных - пастушок,
мужик, женщина, - чтобы запомнить то место, оставить знак в памЯти.
Њежду тем дышать становилось невозможно, она окончательно задыхалась,
тлели волосы на голове, и удушливой вонью дымилсЯ ватник. ЉажетсЯ,
загорелись и рукава на локтЯх, которыми она в отчаЯнии закрывала лицо. €
снова она неожиданно длЯ себЯ подумала: а может, и лучше, если ее никто не
увидел - ни хороший, ни злой человек - и никто ничего не узнает. •орошему,
может, и ни к чему, а эти пусть бесЯтсЯ. Џусть думают, рыщут, ломают
голову - где? € не спЯт ни ночью, ни днем, боЯтсЯ до последнего своего
издыханиЯ.
ќта неожиданнаЯ мысль принесла успокоение и была последним проблеском
истерзанного сознаниЯ перед окончательным забытьем, из которого она не
вернулась.
Ћна уже не слышала, как, донЯтые огнем, выскочили из сеней полицаи, не
видела, как занЯлась пламенем всЯ крыша хаты с истопкой и ветер мощно
раздувал его, направлЯЯ в сторону хлева и пуньки, и как скоро огромное
море огнЯ с воем, треском и гулом забушевало по всей усадьбе,
последовательно пожираЯ постройки, дрова, ближние к стенам деревьЯ,
изгородь, устилаЯ двор пеплом и искрами.
ѓустые россыпи искр и горЯщие клочьЯ соломы неслись в ночном дымном
небе через овраг, к соснЯку и дороге с ненавистным длЯ нее мостом через
болотистую речку „еревЯнку.
Џожар никто не тушил, и хутор горел беспрепЯтственно и долго, всю ночь,
догорал на протЯжении следующего днЯ, и полицаи никого не допускали к
пожару, сами также держась в отдалении - опасались мощного взрыва бомбы.
Ќо бомба дожидалась своего часа.

1983 г.
Last-modified: Thu, 20 Jun 2002 20:47:16 GMT
Ћцените этот текст:

‚асиль Ѓыков. ‡нак беды

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27