 уходить".
   - ‚от что, - нахмурившись, сказал €ван, коротко взглЯнув на  „жулию.  -
Ќадо быстрее идти, понимаешь?
   - џ, - согласилась она, усмехнувшись и с  какой-то  испуганно-затаенной
мыслью глЯдЯ ему в глаза.


        17

   Ћни спустились по склону от верхней границы луга к  его  середине.  ’ут
маки начали постепенно редеть, уступаЯ место другим цветам. Љое-где сидели
скоплениЯ душистых незабудок, качались на ветру колокольчики,  от  густого
аромата желтой азалии  кружилась  голова.  Њестами  в  цветочных  зарослЯх
попадались каменистые плеши, возле них всегда было много колючей  щебенки,
особенно докучавшей его босым ногам. €ван начал осторожнее выбирать  путь,
поглЯдываЯ под ноги. Ћдин раз перед-его глазами в траве сверкнула  краснаЯ
каплЯ, он нагнулсЯ - между зубчатыми листочками  рдело  несколько  крупных
Ягод землЯники. ’олько он сорвал их, как рЯдом увидел еще такие же красные
Ягоды. ’огда €ван положил  тужурку,  присел;  „жулиЯ  тоже  со  счастливым
криком бросилась собирать Ягоды.
   €х было много - крупных, сочных, почти  всюду  спелых.  €ван  и  „жулиЯ
собирали и ели их - жадно, пригоршнЯми, забыв о  погоне  и  об  опасности.
Џрошло немало времени, солнце передвинулось на другую  сторону  неба  и  в
упор освещало  долину  с  перелесками  и  изрезанный  извилинами  расселин
Њедвежий хребет.
   ЋбливаЯсь потом, €ван ползал на коленЯх, раздвигаЯ руками траву,  когда
услышал позади шаги „жулии. Ћн оглЯнулсЯ и, вытираЯ  лоб,  сел  на  землю.
ЏрЯча в живых глазах лукавую  усмешку,  девушка  быстро  подошла  к  нему,
опустилась на колени и  развернула  уголок  своей  куртки.  Ќа  измазанной
землЯничным соком поле краснела рассыпчатаЯ кучка Ягод.
   - Ѓитте, руссо €ван, - нарочито жеманно предложила она.
   - Ќу зачем? џ уже наелсЯ!
   - Ќон, нон. ќссэн! ќссэн!
   ‡ахватив в горсть Ягод, она почти силой заставила его съесть их.  Џотом
съела немного сама и снова поднесла горсть к его  рту.  џгоды  из  ее  рук
имели почему-то совсем другой вкус, чем съеденные по одной. Ћн вобрал их в
рот губами и шутливо прихватил зубами теплую душистую кожицу ее ладони.
   „жулиЯ озорно пригрозила:
   - Ќон, нон!
   Ћстатки они доели сообща. ‚став с травы, €ван поднЯл лежавшую  в  маках
тужурку.
   - Ђйда?
   - Ђйда, - согласно подхватила она.
   „овольные друг другом и как-то сблизившиесЯ, они пошли  дальше.  „жулиЯ
доверчиво положила руку на его плечо.
   - ‡емлЯника - это хорошо,  -  сказал  он,  нарушаЯ  тихое,  доброе,  но
почему-то неловкое молчание. - џ  до  войны  не  одно  лето  ею  кормилсЯ.
‡емлЯника да молоко.
   - Ћ, руссо - веджитариани! - удивилась она. - „жулиЯ нон  веджитариани.
„жулиЯ любиль бифштекс, спагетти, омлет.
   - Њакароны еще, - добавил он, и оба засмеЯлись.
   - џ, Я, макарони, - подтвердила она и задорно поддразнила:  -  Ђ  руссо
землЯньико?
   - Ѓывает. —то ж поделаешь, когда голод прижмет, -  невесело  согласилсЯ
€ван.
   „жулиЯ удивленно взглЯнула на него.
   - Џочему голЯд? Џочему голЯд? ђусланд как голЯд? ђусланд  само  богато?
Џравда?
   - Џравда. ‚се правда.
   - Џочему голЯд? ѓовори! - настаивала  она,  заметно  встревоженнаЯ  его
словами.
   Ћн помолчал,  ступаЯ  по  траве  и  нерешительно  соображаЯ,  стоит  ли
говорить ей о том, что было. Ќо он уверовал уже в ее ласковое расположение
к нему, потЯнулсЯ к ней сам, и потому в нем начала пробуждатьсЯ давно  уже
не испытываемаЯ потребность в откровенности.
   - ‘лучаетсЯ, когда неурожай. ‚ тридцать третьем, например. ’раву ели...
   - ‚ас траву?
   - Љакую траву? - он нагнулсЯ и сорвал горсть травы. -  ‚от  эту  самую.
Ѓез цветов, конечно. ‘ голоду отец умер.
   „жулиЯ   удивленно   остановилась,   строгое   ее   лицо    помрачнело.
€спытующе-подозрительным взглЯдом она смотрела  на  €вана,  но  ничего  не
сказала, только выпустила его  руку  и  почему-то  сразу  замкнулась.  Ћн,
опечаленный невеселым воспоминанием, тихонько зашагал дальше.
   „а, голодали, и не только в тридцать третьем. ‘пасала обычно  картошка,
но и ее не всегда хватало до новой. Џосле смерти  отца  в  семье  осталось
четверо детей. €ван старший. Ћн вынужден  был  растить  с  матерью  ребЯт,
кормить семью. Ћй, как нелегко это досталось ему!
   Ћн задумчиво шел, поглЯдываЯ вниз, где мелькали в траве  сизые  колодки
на ее ногах и тихо шевелились, плыли на ходу две  короткие  тени.  „жулиЯ,
однако,  начала  отставать,  он  почувствовал  какую-то  перемену   в   ее
настроении, но не оглЯдывалсЯ.
   - € ‘ибирь биль? Џлохой кольхоз биль? - с каким-то вызовом в неожиданно
похолодевших глазах заговорила девушка.
   Џочти в испуге он остановилсЯ и внимательно посмотрел на нее:
   - ’ы что? Љто тебе сказал?
   - Ћдин плехой руссо сказаль. ’ы хочешь сказаль. џ зналь!..
   - џ?
   - ’и! ѓовори!
   - Ќичего Я не хочу. —то Я тебе скажу?
   - Ќу, говори: „жулиЯ нон правда. „жулиЯ ошибалась!
   Ћн смотрел на девушку - лицо ее стало злым, глаза  остро  блестели,  ее
недавнее расположение к нему исчезло,  и  он  напрЯженно  старалсЯ  понЯть
причину этой ее перемены, так же как и смысл ее неприЯтных вопросов.
   - Ќу говори! ѓовори!
   ‚идно, действительно она что-то уже услышала,  возможно,  в  лагере,  а
может, еще в ђиме. Ќо он теперь не мог ничего объЯснить ей, он уже  жалел,
что упомЯнул про голод.
   - Ѓиль несправьЯдливост? - настойчиво спрашивала „жулиЯ.
   - ЉакаЯ несправедливость? Ћ чем ты говоришь?
   - ‹юди ‘ибирь гналь?
   - ‚ ‘ибирь?
   Ћн испытующе вглЯделсЯ в ее колючие глаза и понЯл, что надо или сказать
правду, или что-то придумать. Ћднако лгать  он  не  умел  и,  чтобы  разом
прекратить этот разговор, неласково буркнул:
   - Љогда раскулачивали - гнали.
   „жулиЯ с горечью закусила губы.
   - Ќон правда! - вдруг крикнула она  и  будто  ударила  его  взглЯдом  -
столько в ее глазах было горечи, обиды и самой неприкрытой враждебности.
   - Ќон правда! Ќон! €ван - ‚лЯсов!
   Ћна вдруг громко  всхлипнула,  прикрыла  руками  лицо.  €ван  испуганно
подалсЯ к девушке, но она остановила его категорическим гневным: "Ќон!"  -
и побежала по склону в сторону. Ћн стоЯл, не  знаЯ,  что  делать,  и  лишь
растерЯнно смотрел ей вслед. Њысли его вдруг спутались.  Ћн  почувствовал,
что произошло что-то нелепое, недоговоренное и дурное,  но  как  исправить
это - не знал.
   „жулиЯ добежала до голого взлобка, взобралась на него  и,  скорчившись,
подогнула колени. Ќа него она даже и не взглЯнула.
   "Ќу и ну! "‚ласов"!" - ошеломленный,  сказал  себе  €ван  и,  вздохнув,
затопталсЯ а траве. Љазалось, он  действительно  совершил  что-то  плохое,
опрометчиво разрушил с таким трудом налаженное и нужное ему согласие с ней
- от сознаниЯ этого все в нем  мучительно  заныло,  увЯла  недавнЯЯ  тихаЯ
радость, на душе стало одиноко и горько.
   Ќу конечно, она что-то слышала о том, что происходило в его стране в те
давние годы. ‚озможно, ей представлЯли это совсем  в  ином  свете,  нежели
было на самом деле, только как теперь  объЯснить  „жулии  все,  чтобы  она
понЯла и не злилась?
   ЏерекидываЯ с плеча на плечо тужурку, €ван топталсЯ на месте. ‡атылок и
плечи его сильно обжигало солнце, а он,  сколько  ни  думал,  все  не  мог
понЯть, что же между ними произошло и в  чем  тут  его  вина.  Љонечно,  о
голоде  лучше  бы  промолчать,  может,  не  надо  было   упоминать   и   о
раскулачивании, хоть  и  неприЯтно  это  -  скрывать  правду,  но  теперь,
по-видимому, надо было это сделать.  Ћчень  уж  обидно  было  лишитьсЯ  ее
довериЯ именно сейчас, после всего совместно пережитого.  ‚  то  же  времЯ
€ван подсознательно чувствовал, что дело тут было не в нем: в  душе  обоих
рождалось нечто великое  и  важное,  перед  которым  всЯкаЯ  расчетливость
казалась унизительной.
   ‚от жди теперь  неизвестно  чего!  Њожно  было  представить  себе,  как
воспринЯла бы „жулиЯ его правду, высказанную без обинЯков,  могла  ли  она
понЯть всю сложность того, что происходило в его стране?
   —то  и  говорить,  действительно,  положение   его   было   более   чем
затруднительное.
   Ќу и пусть! Ћн не станет ей врать, скажет все как было, и, если у  этой
девушки чуткое сердце в груди, она поймет, что никакой он не  власовец,  и
как должно отнесетсЯ к нему и к его достойному уважениЯ пароду.  ќто  €ван
вдруг понЯл с отчетливой Ясностью, и ему стало легче и спокойнее  -  будто
решилось что-то и осталось только дождатьсЯ результата.


        18

   Ќо дождатьсЯ у €вана не хватило терпениЯ.
   „жулиЯ, отвернувшись, сидела поодаль, задумчиво ковырЯЯ  землю,  и  он,
помедлив, взЯл тужурку и тихонько побрел к  ней.  “слышав  его  шаги,  она
вздрогнула,  бросила  на  него  протестующий  взглЯд,  быстро  вскочила  и
побежала по склону дальше. Ћн неторопливо взобралсЯ на  голый  пригорок  и
остановилсЯ. Ќадо было ждать, а может, и идти - он  просто  не  знал,  что
делать. „евушка же отбежала немного и, не оглЯдываЯсь, укрылась за  острым
камнем, который, словно огромный причудливый клык, торчал из травы.
   ’огда он бросил к ногам тужурку  и  лег  на  нее,  решившись  терпеливо
ждать, что последует дальше.
   ‘тало жарко. Ћт нагретой солнцем известковой земли,  поросшей  жесткой,
как сивец, травой, несло сухим пыльным зноем - совсем как  от  натопленной
русской печи. ѓолые €вановы плечи, спина изнывали от жары и пота. ‚округ в
луговой траве мелькала и порхала в воздухе разноцветнаЯ  мошкара.  €зредка
он поглЯдывал на камень, за  которым  спрЯталась  „жулиЯ,  но  та  все  не
показывалась, и от истомы  и  духоты,  от  неопределенности  ожиданиЯ  его
начала одолевать дремота. ‚идно, Ягоды или зной притупили чувство  голода,
зато захотелось пить. "‚от еще не было заботы!" - подумал  €ван.  Ќадо  бы
идти,  как  можно  ближе  подобратьсЯ  к  снежному  хребту,  отыскать  там
какой-нибудь переход, добыть провианту. ‚ самом  деле,  более  чем  нелепо
обернулось все в этом его довольно удачном побеге. —тобы не  дать  дремоте
одолеть себЯ, он начал долбить каменным осколком землю, откуда-то из травы
перед ним поЯвилсЯ большой, черный, с  огромными  клешнЯми  жук;  очевидно
удивленный неожиданной встречей, жук остановилсЯ, вытаращил рачьи глаза  и
ждал, грозно шевелЯ длинными подвижными усами.  Ћт  легкого  прикосновениЯ
камешком жук, растопырив все свои шесть пар ног, повалилсЯ на бок.
   €ван занес было руку,  чтобы  щелчком  отбросить  прочь  эту  не  очень
приЯтную тварь, как вдруг услышал сзади шаги.
   Ћн повернулсЯ так резко, что человек, видимо, от  неожиданности  громко
крикнул и с необыкновенной ловкостью  отпрЯнул  в  сторону.  ЏодкралсЯ  он
совсем близко и теперь настороженно стоЯл в траве, умолЯюще глЯдЯ на €вана
безумными глазами. ќто был все тот же сумасшедший гефтлинг.
   - Џривет! - иронически улыбнувшись, сказал €ван. - †ивем, значит?
   €ван удивилсЯ, он никак не ожидал увидеть его тут,  такого  же  дикого,
загнанного,  почерневшего  от  пота  и  грЯзи,  с   почти   нечеловеческим
выражением на иссохшем лице, в расстегнутой куртке и изодранных  в  клочьЯ
штанах. Љ тому же немец хромал, еле ступаЯ на  одну  ногу.  Ќо  глЯди  ты,
притащилсЯ, при таком состоЯнии просто завидным было  его  упрЯмство.  Љак
привидение, он неотступно следовал за ними, неизвестно на что рассчитываЯ.
   - Ѓрот! - тихо, но с отчаЯнием в голосе произнес немец.
   - ЋпЯть брот? - удивилсЯ €ван. - ’ы что, на довольствии у нас?
   ‘умасшедший сделал несколько нерешительных шагов к €вану:
   - Ѓрот!
   - ’ы же собиралсЯ в гестапо. Љ своему ѓитлеру.
   - Ќике ѓитлер! ѓитлер капут.
   - Љапут? „авно бы так.
   ‚рЯд ли понимаЯ его, сумасшедший, растопырив костлЯвые руки,  терпеливо
и настороженно ждал.
   - ‹адно, несчастный ты ”риц!
   €ван запустил руку в тужурку и,  не  вынимаЯ  оттуда  буханки,  отломил
маленькую корку хлеба. “видев ее в руках у €вана,  немец  оживилсЯ,  глаза
его  заблестели,  дрожащие  кисти  рук  в  коротких   оборванных   рукавах
потЯнулись вперед:
   - Ѓрот, брот!
   - „ержи! € проваливай отсюда.
   €ван бросил хлеб немцу, но тот не поймал  его,  опрометью  бросилсЯ  на
землю, обеими руками схватил корку вместе с травой  и  песком  и  вскочил.
‡атем, трусливо оглЯдываЯсь, боком подалсЯ вниз по склону, все  быстрее  и
быстрее семенЯ ногами, видно ожидаЯ и боЯсь погони.
   "Њожет, отвЯжетсЯ теперь",  -  подумал  €ван.  ’о,  что  этот  гефтлинг
опередил их, было безопаснее, чем если бы он все  времЯ  шел  сзади.  €ван
задумчивым взглЯдом проводил его, пока тот не скрылсЯ во впадине, и  снова
лег.
   ‚черашний его гнев к этому человеку угас, хотЯ он не чувствовал к  нему
и жалости - слишком живы были в его памЯти  многочисленные  образы  людей,
которых загубили немцы. Џравда, он мог быть и антифашистом по  убеждениЯм,
доведенным до животного состоЯниЯ жестокостью своих соотечественников,  но
мог оказатьсЯ и штрафником из нацистской шайки, которому не повезло где-то
в его разбойничьей службе. ‚ концлагере были и такие. ‡а  последний  побег
пленных и взрыв бомбы, например, их командофюрера ‡андлера (если только он
останетсЯ жив) тоже по голове не  погладЯт,  могут  бросить  за  проволоку
вместо тех, кого он не смог укараулить. ‚прочем, его поставЯт  командовать
и еще облекут властью (вот тебе и гефтлинг!). € как  был  он  собакой,  по
отношению к  людЯм,  так  ею  и  останетсЯ,  разве  что  ненависть  его  к
гефтлингам в силу личной неудачи еще усилитсЯ.
   ”ашисты   многого   достигли   в   своем   энтмэншунге   [буквально   -
расчеловечение, растление, составнаЯ часть фашистской идеологии]  -  самом
подлом из всех черных дел на  земле.  €  если  их  звериную  жестокость  к
инакомыслЯщим еще можно было понЯть, то их  беспощадность  к  своим,  тем,
которые не угодили в чем-либо начальству, просто была необъЯснимой. ЃоЯзнь
наказаниЯ свыше стала основным побудителем их деЯний: все жили под угрозой
расправы, разжалованиЯ, отправки на фронт, репрессий  к  родственникам.  €
потому, должно быть, так безжалостно мстили за этот свой страх,  кому  это
было  дозволено  -  пленным,  гефтлингам  в  концлагерЯх,   оккупированным
народам. € кажетсЯ странным, что на фронте немцы дрались  неплохо.  Њожет,
потому, что страх наказаниЯ там приобретал  двойной  смысл,  а  выбор  был
небольшой: военно-полевой суд или советскаЯ пулЯ.
   Ќо  разве  в  этом  было  что-либо  героическое?  Ђ  ведь  немцы   Явно
бравировали своей храбростью, которую  отказывалсЯ  признавать  €ван,  тем
более что никогда не считал себЯ лично ни героем, ни смельчаком.
   Ѓудь он решительнее, наверное, не дал бы  себЯ  взЯть  в  плен,  что-то
предпринЯл бы в самый последний момент,  который  определил  навсегда  его
прошлое и будущее. Ќаверно, надо было прикончить  себЯ...  Ќа  миг  в  его
памЯти возник тот день и тот ножевой, закоптившийсЯ от выстрелов штык,  на
который €ван наткнулсЯ, рванувшись от танка. Џомнились лишь штык и сапог с
брезентовым ушком, торчащим из голенища, да еще рукоЯть гранаты. ‡атем все
заглушила пронзившаЯ боль в боку. —то-то кричал небритый, страшный от пыли
немец, у ног лежало окровавленное тело Ђбдурахманова, рЯдом громыхал танк,
и на секунду €ван потерЯл тогда самообладание. ќта секунда дорого обошлась
ему, следы от нее в душе и на теле останутсЯ навсегда.
   ‚ полку он ничем не выделЯлсЯ среди других пехотинцев. ‡а  прежние  бои
получил три бумажки с благодарностью от командованиЯ  да  две  медали  "‡а
отвагу" и думал, что на большее не способен. € уже  в  плену,  где  некому
было ни вдохновлЯть на героические подвиги, ни награждать, где за малейшее
неповиновение платили жизнью, в  нем  как-то  сами  собой  проЯвились  дух
непокорства, дерзость и упрЯмство. ’ут он увидел  подноготную  фашизма  и,
видно, впервые понЯл, что смерть не самое худшее из всех бед на войне.
   - Ћтдаль хлЯб? - вдруг раздалсЯ над ним голос „жулии.
   Ћт неожиданности €ван вздрогнул и, обрадованный, порывисто обернулсЯ.
   - Ћтдаль хлЯб? - с прежней напрЯженностью на лице спрашивала „жулиЯ.  -
Њи нон идет ’риесте? Ђллее финита? „а?
   - Ќу что ты! - сказал он, улыбнувшись. - ’олько корку отдал.
   Ћна нахмурила лоб и сосредоточенно уставилась на него. ’огда  он  вынул
из кармана остаток буханки.
   - ‚от, только корку, понимаешь?
   ЏреодолеваЯ  в  себе  какие-то  сомнениЯ,  „жулиЯ  промолчала.  ‹об  ее
постепенно разгладилсЯ.
   - Њи идет ’риесте? Џравда? Ќон?
   - Џойдем, конечно. Ћткуда ты взЯла, что не пойдем?
   Ќа ее лице все еще отражалась внутреннЯЯ борьба.  „евушка  теребила  на
груди куртку, что-то решала про себЯ и вдруг опустилась  рЯдом  с  ним  на
землю. ЏоднЯв колени, она облокотилась на них и прикрыла лицо  руками.  Ћн
сидел рЯдом, готовый помочь ей, но она,  по-видимому,  пересилила  себЯ  и
вскоре, встрЯхнув волосами, вскинула голову.
   - ђуссо! ’и кароши, кароши, руссо, - заговорила она и пожала его  руку.
- Ќон ‚ласов. Ѓуно руссо. „жулиЯ плехо.
   - Ќу зачем так? - мЯгко возразил €ван. - ‡ачем? Ќе надо.
   - Ћчэн, очэн, - не слушаЯ  его,  говорила  „жулиЯ.  ‚идно,  что-то  она
понЯла и теперь попросила: - €ван нон безе „жулиЯ...
   - Ќичего, все хорошо.
   ‘идЯ на земле, он осторожно взЯл в руки ее маленькую шершавую  ладошку.
„евушка не отнЯла ее.
   - Ќон безе €ван, - сказала она и впервые взглЯнула ему в глаза.  -  Ќон
безе „жулиЯ. €ван знай правда. „жулиЯ нон знат правда.
   - ‹адно, ладно... ’ы это вот что...
   - „жулиЯ очэн, очэн уважат €ван, любит €ван, - сказала она.  …го  рука,
державшаЯ ладонь девушки, еле заметно дрогнула. —тобы  перевести  разговор
на другое, он сказал:
   - ’ы это... Џить не хочешь? ‚оды, а?
   Ћна вздохнула и  умолкла,  глЯдЯ  на  него,  затаив  в  глубине  широко
раскрытых глаз раскаЯние и бездну тепла к нему.
   - ‚ода? Ђква?
   - „а, воды, - отозвалсЯ он. - ‚он там, кажетсЯ, ручей. Ђйда!
   Ћн быстро вскочил, она тоже поднЯлась, обхватила его руку повыше  локтЯ
и щекой сиротливо прижалась к ней. „ругой рукой он погладил ее волосы, но,
почувствовав, как она внутренне напрЯглась, опустил руку.
   ’ак они не спеша пошли к краю луга.


        19

   ђучей был неглубокий, но очень бурный  -  широкий  поток  ледЯной  воды
бешено мчалсЯ, взбиваЯ по камнЯм  желтую  пену  и  бросаЯ  ее  на  влажный
каменистый берег. Ќа одном из поворотов он намыл в  траве  широкую  полосу
гальки, перейдЯ которую €ван и „жулиЯ вдоволь напились  из  пригоршней,  и
девушка отошла к берегу. €ван закатал разорванные собакой штаны и забралсЯ
глубже в воду. ‘тупни заломило от стужи, стремительное течение могло сбить
с ног, но ему захотелось умытьсЯ, так как пот разъедал лицо. Ћн потер свои
колючие, заросшие щеки, намереваЯсь увидеть отражение в  воде,  но  бурное
течение не  давало  этого  сделать.  "‚идно,  зарос,  как  бродЯга",  -  с
неожиданным беспокойством подумал он и оглЯнулсЯ на „жулию.
   - џ страшный небритый? - спросил он девушку.  Ќо  та  не  отозвалась  -
неподвижно сидела в задумчивости, глЯдЯ в одну точку на берегу.
   - ѓоворю, Я страшный? Љак старик, наверно?
   Ћна встрепенулась, вслушалась, стараЯсь понЯть вопрос, и,  увидев,  что
он теребит свои заросшие щеки, вдруг догадалась:
   - Љарашо, €ван. Ћчэн вундэршон.
   €ван умывалсЯ и думал, что с ней что-то случилось - девушка Явно чем-то
встревожена, что-то переживает, такой сосредоточенной она не была  даже  в
самые  трудные  часы  побега.  ‚овсе  не  в  ее   характере   была   такаЯ
задумчивость. ‡начит, какую-то боль причинил ей он, €ван. Ќо он, наоборот,
избавилсЯ от всех своих прежних тревог и на этом луговом  раздолье  просто
отдыхал душой. …му было  хорошо  с  ней,  хотелось  рассеЯть  ее  тревогу,
увидеть „жулию прежней - искренней, веселой, доверчивой. „олжно быть, надо
было приласкать ее, успокоить. ’олько €ван все не  мог  перешагнуть  через
какую-то   грань   между   ними,    хоть    и    желал    этого.    —то-то
застенчиво-мальчишеское стремилось в нем к девушке, но он сдерживал  себЯ,
колебалсЯ, медлил.
   “мывшись, он набрал в пригоршни воды и издали брызнул ею  на  „жулию  -
девушка вздрогнула, недоуменно взглЯнула на него и  усмехнулась.  Ћн  тоже
улыбнулсЯ - непривычно, во все широкое, заросшее бородой; лицо:
   - €спугалась?
   - Ќон.
   - Ђ чего задумалась?
   - ’ак.
   - —то это так?
   - ’ак, - покорно сказала она. - €ван так, „жулиЯ так.
   ЌесмотрЯ на какую-то тЯжесть в душе, она охотно воспринимала его  шутки
и, щурЯ глаза, с улыбкой смотрела, как он, оставлЯЯ  на  гальке  следы  от
мокрых ног, неторопливой походкой выходил на траву.
   - Ѓыстро ты наловчилась по-нашему, - сказал он, припоминаЯ недавний  их
разговор. - ‘пособнаЯ, видно, была в школе?
   - Ћ, Я била вундеркинд, -  шутливо  сказала  она  и  вдруг,  всплеснув,
руками, ойкнула: - ‘анта мадонна - ильсангвэ!
   - —то?
   - Љров! Љров! €льсангвэ!
   Ћн нагнулсЯ: по мокрой ноге от колена ползла узкаЯ струйка крови -  это
открылась рана. Ќичего страшного: до сих пор он не нашел времени осмотреть
ее, но теперь, сев возле девушки, закатал штанину выше. Ќога  над  коленом
была сильно расцарапана собакой и, намокнув в воде, закровоточила.  „жулиЯ
испуганно наклонилась к нему и, будто  это  была  бог  знает  какаЯ  рана,
заохала:
   - Ћ, €ванио! €ванио! Ћчэн болно! Ћ мадонна! ѓде получаль такой боль?
   - „а это собака, - смеЯсь, сказал €ван.  -  Џока  Я  ее  душил,  она  и
царапнула.
   - ‘анта мадонна! ‘обака!
   ‹овкими подвижными пальцами она  начала  ощупывать  его  ногу,  стирать
свежие и  уже  засохшие  пЯтна  крови.  Ћн  откинулсЯ  на  локтЯх,  ощущаЯ
ласковость ее прикосновений; на душе у него было хорошо и покойно. Џравда,
рана кровоточила, краЯ ее разошлись и, хотЯ было  не  очень  больно,  ногу
полагалось перевЯзать. „жулиЯ приподнЯлась на коленЯх и приказала ему:
   - ѓлЯди нах гора. Ќах гора...
   Ћн понЯл, что надо было отвернутьсЯ, и послушно  выполнил  ее  просьбу.
Ћна тотчас же что-то разорвала на себе и, когда он снова повернулсЯ к ней,
уже держала в руках чистый белый лоскут.
   - Њедикаменте  надо.  Њедикаменте,  -  сказала  она,  собираЯсь  начать
перевЯзку.
   - Љакой там медикамент? ‡аживет как на собаке.
   - Ќон. ’акой боль очэн плехо.
   - Ќе боль - рана. Џо-русски это - рана.
   - ђана, рана. Џлехо рана.
   Ћн оглЯнулсЯ и, увидев неподалеку серую бахрому похожей  на  подорожник
травы, оторвал от нее несколько мелких листочков.
   - ‚от и медикамент. Њать всегда им лечила.
   - ќто? ќто плантаго майор. Ќон медикаменте, - сказала она  и  взЯла  из
его рук листьЯ. Ћн сразу же выхватил их обратно.
   - Ќу что ты! ќто же подорожник, знаешь, как раны заживлЯет?
   - Ќон порожник. ќто плантаго майор по-латыни.
   - Ђ, по-латыни. Ђ ты и латынь знаешь?
   Ћна шевельнула бровЯми:
   - „жулиЯ мнего, мнего знай латини. „жулиЯ изучаль ботаник.
   Ћн тоже когда-то знакомилсЯ с ботаникой, но  уже  ничего  не  помнил  и
теперь, больше полагаЯсь на народный обычай, приложил листки подорожника к
распухшей ране. „евушка протестующе покачала головой,  но  все  же  начала
бинтовать ногу. ‚первые €ван  почувствовал  ее  превосходство  над  собой.
Ѓесспорно, образование у  „жулии  было  куда  выше,  чем  у  него,  и  это
увеличивало его уважение к ней. Ћднако €вана не очень беспокоила рана, его
больше  интересовали  цветы,  названиЯ   которых   были   ему   незнакомы.
ЏотЯнувшись рукой в сторону,  он,  сорвал  стебелек,  похожий  на  обычную
луговую ромашку.
   - Ђ это как называетсЯ?
   Џроворно бинтуЯ лоскутком ногу, она бросила быстрый взглЯд на цветок:
   - Џеретрум розеум.
   - Ќу, совсем не по-нашему! Ђ по-нашему это ромашка.
   Ћн сорвал другой - маленький, синий  цветочек,  напоминавший  отцветший
василек.
   - Ђ это?
   - ќто?.. ќто примула аурикулата.
   - Ђ это?..
   - ѓентина пиренеика, - сказала она,  взЯв  из  его  рук  два  небольших
синеньких колокольчика на жестком стебельке.
   - ‚се знаешь. Њолодчина. ’олько вот по-латыни...
   „жулиЯ тем  временем  кое-как  перевЯзала  рану  -  сверху  на  повЯзке
проступило коричневое пЯтно.
   - ‹ежи надо. ’ихо надо, - потребовала она.
   Ћн с какой-то небрежной снисходительностью  к  ее  заботам  подчинилсЯ,
вытЯнул ногу и лег на бок, лицом к девушке. Ћна поджала под себЯ колени  и
положила руку на его горЯчую от солнца голень.
   - Љароши руссо, кароши, - говорила она, бережно поглаживаЯ ногу.
   - •ороший, говоришь, а  не  веришь.  ‚ласовцем  обзывала!  -  вспоминаЯ
недавнюю размолвку, с упреком сказал €ван.
   Ћна вздохнула и рассудительно сказала:
   - Ќон влЯсовец. „жулиЯ вериш €ванио. €ванио  знат  правда.  „жулиЯ  нон
понимат правда.
   €ван пристально посмотрел в ее строгие опечаленные глаза:
   - Ђ что он тебе наговорил, тот власовец? ’ы где его слушала?
   - ‹Ягер слушаль, - с готовностью ответила „жулиЯ.  -  ‚лЯсовец  говори:
руссо кольхоз голЯд, кольхоз плехо.
   €ван усмехнулсЯ:
   - ‘ам он подонок. €з кулаков, видно. Љонечно, жили по-разному, не такой
уж у нас рай. џ, правда, не хотел тебе всего говорить, но...
   - ѓоворит, €ван, правда!  ѓоворит!  -  настойчиво  просила  „жулиЯ.  Ћн
сорвал под руками ромашку и вздохнул.
   - ‚от. Ѓыли неурожаи. Џравда, разные и колхозы были. € землЯ  не  везде
одинаковаЯ. “ нас, например, одни камни. „а  еще  болота.  Љонечно,  всему
свой черед: добрались бы и  до  земли.  Ѓолот  уже  вон  сколько  осушили.
’ракторы в деревне поЯвились. Њашины  разные.  Џомощь  немалаЯ  мужику.  €
работать начали дружно в колхозе. ‚от война только помешала...
   „жулиЯ придвинулась к нему ближе:
   - €ван говори ‘ибирь. „жулиЯ думаль: €ван шутиль.
   - Ќет, почему же. Ѓыла и ‘ибирь. ‚ысылали кулаков, которые  зажиточные,
вроде бауэров. € врагов разных подобрали. “ нас в  ’ерешках  тоже  четверо
оказалось.
   - ‚раги? Џочему враги?
   - ‡а буржуев стоЯли. Љоров колхозных сапом -  болезнь  такаЯ  -  хотели
заразить.
   - Ћй, ой! Љакой плехой челевек!
   - ‚от-вот. Џравда, может, и не все. Ќо по десЯть лет дали. Ќи за что не
дали бы. ’ак их тоже в ‘ибирь. Ќа исправление.
   - Џравда?
   - Ќу, а как ты думала.
   ‹ежа на боку, он сосредоточенно обрывал ромашку.
   - €ван очэн любит свой страна?  -  после  короткого  молчаниЯ  спросила
„жулиЯ. - Ѓелоруссио? ‘ибирь? ‘вой кароши люди?
   - Љого же мне еще любить? ‹юди, правда,  разные  и  у  нас:  хорошие  и
плохие. Ќо, кажетсЯ, больше хороших. ‚от когда отец умер, корова перестала
доитьсЯ, трудно было. Ќа картошке  жили.  ’ак  то  одна  тетка  в  деревне
принесет чего, то другаЯ.  ‘осед  Ћпанас  дрова  привозил  зимой.  Џока  Я
подрос. †алели вдову. •орошие ведь люди. Ќо были и сволочи. Ќашлись такие:
наговорили на учителЯ нашего  ЂнатолиЯ  …вгеньевича,  ну  его  и  забрали.
—естного человека. “мный такой был, хороший. ‚се с  председателем  колхоза
ругалсЯ из-за непорЯдка. ‡а народ болел. Ќу и какой-то  сукин  сын  донес,
что он Якобы против власти  шел.  ’оже  десЯть  лет  получил.  Џо  ошибке,
конечно.
   - Џочему нон защищаль честно учител?
   - ‡ащищали. Џисали всей деревней. ’олько...
   €ван не договорил. Ќевольные Яти воспоминаниЯ вызвали в  нем  невеселые
раздумьЯ,  и  он  лежал,  кусаЯ  зубами   оборванный   стебелек   ромашки.
Ћзабоченно-внимательнаЯ „жулиЯ  тихо  гладила  его  забинтованное  горЯчее
колено.
   - ‚се было. ‘тарое  ломали,  перестраивали  -  нелегко  это  далось.  ‘
кровью. € все же нет ничего милее, чем  ђодина.  ’рудное  все  забываетсЯ,
помнитсЯ больше хорошее. ЉажетсЯ, и небо там другое -  ласковее,  и  трава
мЯгче, хоть и без этих букетов. € землЯ лучше пахнет. џ вот  думаю:  пусть
бы  опЯть  все  воротилось,  как-нибудь  сладили  бы  со  своими   бедами,
справедливее стали бы. ѓлавное, чтоб без войны.
   - ђуссо феномене. Џарадоксе. “дивително, - горЯчо заговорила „жулиЯ.
   €ван, сплюнув стебелек, перебил ее:
   - —то ж тут удивительного: борьба.  ‚  окружении  буржуев  жили.  Ђрмию
крепили.
   - Ћ, Ђрмата ђоссо побеждать! - восторженно согласилась „жулиЯ.
   - Ќу вот. ‚идишь, силища какаЯ - ђоссиЯ! Ђ после войны, если  эту  силу
на хозЯйство пустить, ого!..
   - „жулиЯ много слышаль  ђоссиЯ.  ђоссиЯ  -  само  болшой  сила.  -  Ћна
помолчала и, будто что-то припомнив, грустно улыбнулась. - „жулиЯ за  этот
мысли от фатэр, ла падре, отэц, убегаль. ђома отэц делай вернисаж - юбилей
фирма. Ѓиль много гост, биль официр ‘„. Ћфицир биль ђоссиЯ, официр говори:
ђоссиЯ плехо, бедно, ђоссиЯ нон култур. „жулиЯ сказаль: это обман.  ђоссиЯ
лючше ѓермани. Ћфицир сказаль: фройлен - коммунисти? „жулиЯ  сказаль:  нон
коммуниста - так правда. ‹а падре ударЯль „жулиЯ,  -  она  прикоснулась  к
щеке. - Џощечин это русско говорит. „жулиЯ убегаль вернисаж, убегаль Њарио
Ќаполи. Њарио биль коммунисти. „жулиЯ всегда думаль: руссо - карашо. ‹Ягер
€ван бежаль, „жулиЯ €ванио бежаль. ђуссо €ван - герой.
   - Ќу какой Я герой! - возразил €ван. - ‘олдат просто.
   - Ќон просто сольдат! ђуссо сольдат - герой!  ‘амо  смело!  ‘амо  умно.
‘амо... ‘амо... - воодушевленно говорила она,  подбираЯ  знакомые  русские
слова. ‚о всем ее тоне чувствовалась глубокаЯ вера в правоту идеи, которой
она ни за что не хотела поступитьсЯ. -  Њи  видель  ваш  герой  лЯгер.  Њи
слышаль ваш герой на Ћстфронт. Њи думаль: ваш фатэрлЯнд само сильно,  само
справьЯдливо...
   - Ћн и есть самый справедливый, - заметил €ван. - џ вот на  тракториста
выучилсЯ,  и  бесплатно...  Џотом  в  техникум  поступил.  Њеханизации.  Ђ
учителей сколько стало. €з тех же мужиков...
   Ќахмуренные до сих пор брови ее шевельнулись, и в глазах впервые  после
размолвки сверкнули смешинки:
   - “дивително! „жулиЯ любит руссо. ђуссо неправилно, феноменално. „жулиЯ
всегда  любит  неправилно,  феноменално.  €ван  феномене.  Ђномали.  ђуссо
коммунисти €ван спасаль  ђусланд,  спасаль  буржуазно  монархиЯ  €тальЯно,
спасаль „жулиЯ...
   - ‚о-первых, Я не коммунист: не дорос. Ђ  во-вторых,  что  тут  такого:
весь ‘оветский ‘оюз спасает и €талию, и ”ранцию, и ѓерманию... „а мало  ли
кого. •отЯ они и буржуазные. ‚едь, кроме нас, кто бы ѓитлера остановил?
   - ‘и, си. ’ак...
   ‘ затаенной улыбкой на губах она погладила его ногу, потом  голый  бок.
€ван смущенно поежилсЯ, ощущаЯ непривычное прикосновение ее ласковых  рук,
как вдруг она, нагнувшись, коснулась губами его синего штыкового шрама  на
боку. Ћн вздрогнул, будто его пронзили в то же место второй  раз,  вскинул
руку, чтоб защититьсЯ от ее неожиданной ласки, но она  поймала  его  руку,
прижала ее к земле и в каком-то  безудержном  порыве  стала  целовать  его
шрамы: осколочный - в плече, другой, пулевой, - выше  локтЯ,  от  штыка  в
боку, спустилась ниже и  осторожно  поцеловала  повЯзку.  Ћшеломленный  ее
порывом, €ван замер,  к  сердцу  прихлынула  волна  нежности,  а  она  все
целовала и целовала. € тогда какаЯ-то грань  между  ними  оказалась  такой
узкой, что балансировать на ней стало невозможно. Ќе знаЯ, хорошо это  или
плохо, но уже отдавшись во власть какой-то  неведомой,  захлестнувшей  его
волны, он встрепенулсЯ, приподнЯлсЯ на локте,  другой  рукой  обхватил  ее
через плечо, слегка прижал и, закрыв глаза, дотронулсЯ до  ее  удивительно
горЯчих, упругих губ.
   Џотом сразу же откинулсЯ спиной на траву, разметал руки и засмеЯлсЯ, не
решаЯсь открыть прижмуренные глаза. Ђ когда открыл их, в солнечном  ореоле
растрепанных волос увидел склоненное  ее  лицо  и  полуоткрытый,  сиЯющий,
белозубый рот. ‚ первую секунду она будто захлебнулась, кажетсЯ, хотела  и
не могла  что-то  сказать,  только  широко  раскрыла  глаза,  в  них  были
удивление, радость, неуемное счастье. Џрипав к его  груди,  она  обхватила
шею €вана руками и зашептала ему в лицо горЯчо и преданно:
   - €ванио!.. Ђмико!..


        20

   —то-то недосказанное, второстепенное,  все  времЯ  удерживавшее  их  на
расстоЯнии,  было  преодолено,  пережито  счастливо  и   почти   внезапно.
Њучительные вопросы, которые до сих пор волновали „жулию, видимо, были  ею
отделены от главного и отодвинуты на задний  план.  ‘  этого  момента  длЯ
обоих остались лишь прЯный аромат земли, маковый  дурман  луга  и  знойный
блеск высокого Ясного неба. ‘реди дремучей  первозданности  гор,  в  одном
шагу от смерти родилось неизведанное, таинственное и властное,  оно  жило,
жаждало, пугало и звало.
   ‹ежа на траве, €ван гладил и гладил ее узкую, нагретую  солнцем  спину,
девушка, припав к его груди,  терлась  горЯчей  щекой  о  его  рассеченное
осколком плечо. ѓубы ее, не переставаЯ, шептали что-то непонЯтное, но €ван
понимал все. ‘частливо смеЯсь, он будто  застыл  в  какой-то  невесомости;
небо вверху пьЯнило, кружилось, землЯ, словно  огромное  кособокое  блюдо,
покачивалась из стороны в сторону, готоваЯ вот-вот опрокинутьсЯ, и  оттого
было сладко, боЯзно и хмельно.
   ‚ремЯ, казалось ему, остановилось, исчезла опасность. “ самого лица его
жарко  горели  ее  большие  черные  глаза.  ‚  них  теперь  не   было   ни
озабоченности, ни страданиЯ, ни озорства - ничего, кроме властного в своем
молчании зова; что-то похожее €ван  чувствовал  на  краю  бездны,  котораЯ
всегда пугала и влекла одновременно. “  него  не  было  сил  противостоЯть
этому зову, да он и не знал,  нужно  ли  ‘держиватьсЯ.  Ћн  снова  нащупал
губами ее влажный рот, твердые зубы, привлек ее  обеими  руками  и  замер.
‘тало тихо-тихо, и в этой тишине величественно, как из небытиЯ в вечность,
лилсЯ, клокотал горный поток. •отелось растворитьсЯ, исчезнуть в  этих  ее
трепетных объЯтиЯх, унестись в вечность вместе с потоком, впитать из земли
ее силу и самому преобразитьсЯ в земную мощь - щедрую, тихую, ласковую...
   Ђ землЯ все качалась, кружилось  небо,  сквозь  полураскрытые  веки  он
близко-близко видел нежную округлость ее щеки,  покрытую  золотившимсЯ  на
солнце пушком; горЯчей розовостью сиЯла освещеннаЯ сзади  тонкаЯ  раковина
уха. Ќевольно он потЯнулсЯ к маленькой мочке с  едва  заметным  следом  от
серьги, тихо нащупал ее зубами. „жулиЯ упруго  встрепенулась,  взвизгнула.
Ћн выпустил ухо и почувствовал под своими  лопатками  ее  быстрые,  тонкие
руки.
   Џо-видимому, разбуженный ее жалобным вскриком, в нем так же  растерЯнно
отозвалсЯ незнакомый, чужой тут голос - он заколебалсЯ, запротестовал,  он
чего-то опасалсЯ. Ћднако €ван старалсЯ не слушать, заглушить в  себе  этот
протест,  он  не  хотел  ничего  знать  теперь.  ‚  его  сознании  бурлил,
плескалсЯ, шумел горный ручей, во всю глубину гудела землЯ, трубным  хором
вторил ей настойчивый и властный-порыв души...
   € землЯ напоила его своими извечными соками,  неуемной  силой  налилось
тело. Ћн бережно обхватил девушку, и землЯ  с  небом  поменЯлись  местами.
’еперь уже ничто не  имело  значениЯ  -  в  его  руках  была  она.  Ћна  -
загадочнаЯ и  неведомаЯ,  потонувшаЯ  в  Ярком  сиЯнии  маков,  притихшаЯ,
маленькаЯ, ослабевшаЯ и такаЯ властнаЯ - над землей, над собой, над ним.
   ѓде-то совсем близко под  ними,  казалось  в  глубинных  недрах  земли,
гудел, бурлил, рвалсЯ шальной поток, он звал, увлекал в  свои  непознанные
дали. „жулиЯ забилась в его руках, на широко раскрытых ее губах  рождались
и умирали слова - чужие, родные, такие понЯтные ему слова.
   Ќо какое значение имели теперь слова!
   € земные недра, и горы, и могучие гимны  всех  потоков  земли  согласно
притихли, оставив в мире только их двоих.


        21

   Ћн проснулсЯ, испугавшись при мысли, что уснул и дал исчезнуть  чему-то
необыкновенно большому и радостному. ЏриподнЯв  голову,  сразу  же  увидел
„жулию и улыбнулсЯ оттого, что испуг его оказалсЯ  напрасным  -  ничто  не
исчезло, не пропало, даже не приснилось, как показалось вначале.
   ‚первые за много лет Явь была счастливее самого радостного сна.
   „жулиЯ лежала ничком, уронив голову на вытЯнутую в траве руку, и спала.
„ыхание ее, однако, не было ровным,  как  у  сонных  людей,  -  порой  она
замирала, будто прислушиваЯсь к чему-то, прерывисто вздыхала во сне.
   Џолураскрытые губы ее шевелились, обнажаЯ  влажные  кончики  зубов.  Ћн
подумал сначала, что она шепчет что-то, но слов  не  было,  губы,  видимо,
только отражали ход ее сновидений и так же, как и  щеки  и  брови,  слегка
вздрагивали. ‚се эти сонные переживаниЯ  ее  были  преисполнены  нежности,
наверно, снилось ей что-то хорошее, и на губах времЯ от времени проступала
тихаЯ, доверчиваЯ улыбка.
   Ћни долго пробыли на этом поле. ‘олнце сползло с небосклона и  скрылось
за потемневшими зубцами гор. Џогруженный в густеющий  мрак,  бедно,  почти
неуютно выглЯдел торжественно сиЯвший днем луг. „аль густо  обволакивалась
туманом, белесаЯ дымка подмыла далекие сизые хребты, без остатка  затопила
долину. Њедвежий хребет уже потерЯл лесное подножие и,  будто  подтаЯвший,
плавал в сером туманном море. џрко сиЯли, отражаЯ невидимое  солнце,  лишь
самые высокие  пики.  ќто  был  последний  прощальный  свет  необычного  и
неожиданного, как награда, днЯ. ‚дали, на тусклом небосклоне, уже зажглась
и тихо горела одинокаЯ печальнаЯ звездочка.
   Ћн снова повернулсЯ к „жулии. Ќадо было  подниматьсЯ  и  идти,  но  она
сладко спала, такаЯ беспомощнаЯ, обессиленнаЯ, что  он  просто  не  посмел
нарушить ее сон. Ћн начал жадно всматриватьсЯ в ее подвижное во сне  лицо,
будто впервые видел его. Џосле всего, что между ними произошло, каждаЯ  ее
улыбка во сне, каждаЯ гримаска обретали  свой  особенный  смысл.  •отелось
смотреть на нее долго, пристально, стараЯсь  проникнуть  в  тайну  дорогой
человеческой души. Ћн обнаружил в ней неожиданное - чистое и  радостное  -
Я, кажетсЯ, чуть не захлебнулсЯ  от  своего  первого  в  жизни  опьЯнениЯ.
’еперь, правда, хмель несколько убавилсЯ, зато ощущение счастьЯ усилилось,
и он, не двигаЯсь,  в  совершеннейшем  одиночестве,  как  на  непостижимую
тайну, смотрел и смотрел на нее - маленькое человеческое чудо, так  поздно
и счастливо открытое им в жизни.
   Ђ она все спала, приникнув к широкой груди земли. ‘лабо подрагивали  ее
тонкие ноздри, и маленькаЯ божьЯ коровка задумчиво ползла  по  ее  рукаву.
ЏоднЯвшись с полосатой складки на бугорок плеча, она расправила  крылышки,
чтобы взлететь, но не взлетела, поползла дальше.  €ван  осторожно  сбросил
козЯвку,  бережным  прикосновением  поправил  на  шее  девушки  тесемку  с
крестиком. Ћна не проснулась, только слегка  перевела  дыхание.  ’огда  он
осторожно одернул на ее спине завернувшийсЯ край куртки и  улыбнулсЯ.  Љто
бы мог подумать, что она за два днЯ станет длЯ него всем, пленит его  душу
в  такое,  казалось  бы,  неподходЯщее  длЯ  этого  времЯ?  ђазве  мог  он
предвидеть, что во  времЯ  четвертого  побега,  спасаЯсь  от  гибели,  так
неожиданно встретит первую свою любовь? Љак все запуталось, переплелось на
этом свете! Ќеизвестно только, кто перемешал все это -  люди  или  дьЯвол,
иначе как бы случилось такое - в плену, в двух шагах от  смерти,  с  чужой
незнакомой девушкой, ЯвившейсЯ из совершенно другого мира и так неожиданно
оказавшейсЯ  самой  дорогой  и  значительной  из  всех,  кто  когда-нибудь
встречалсЯ на его пути.
   € все же надо было идти дальше. "Ќе  времЯ  отлеживатьсЯ,  пора  будить
„жулию", - подумал он, но и сам прилег рЯдом с ней, сбоку, осторожно, чтоб
не нарушить ее сна. Ћхваченный нежностью к девушке, он отвел от ее  головы
низко  нависшие  стебли  мака,   смахнул   белого   порхающего   мотылька,
намеревавшегосЯ сесть на ее волосы. "Џускай еще немного  поспит,  -  думал
€ван, усаживаЯсь поудобнее на траве. - …ще немного - и  надо  будет  идти.
€дти вниз, в долину..."
   Ќад затуманенной громадой гор в спокойном вечернем  небе  тихо  догорал
широкий Њедвежий хребет. Џо крутым его склонам все выше ползла сизаЯ  тень
ночи, и все меньше становилось розового блеска на зубцах-вершинах.  ‚скоре
они и вовсе погасли, хребет сразу поник и осел; серыми сумерками окутались
горы, и на светлом еще небе прорезались первые звезды. Ћднако €ван уже  не
видел их - он уснул с последней мыслью: надо вставать.
   ђазбудила его уже „жулиЯ. Ќаверное, от холода она заворочалась, плотнее
прижимаЯсь к нему, сонный €ван сразу почувствовал  это  и  проснулсЯ.  Ћна
обхватила его рукой и горЯчо зашептала незнакомые, чужие, но теперь  очень
понЯтные ему слова. Ћн обнЯл ее, и снова сомкнулись их губы...
   Ѓыло уже совсем темно. Џохолодало. —ерными в полнеба  горбами  высились
ближние горы, вверху Ярко горели редкие звезды; ветер стих совсем  -  даже
не шелестели маки, только, не умолкаЯ, ровно шумел, клокотал рЯдом  поток.
‚се травы этого луга ночью  запахли  так  сильно,  что  их  аромат  хмелем
наполнЯл кровь. ‡емлЯ, горы и небо дремали во тьме, а €ван, приподнЯвшись,
склонилсЯ над девушкой и долго смотрел ей в лицо, какое-то другое  теперь,
не  такое,  как  днем,  -  затаившеесЯ,  будто  ночь,   и   точно   слегка
настороженное. ‚ больших ее глазах мерцали темные зрачки, а в  их  глубине
блестело несколько звезд. Џо ее лицу блуждали неЯсные ночные тени. ђуки ее
и ночью не терЯли своей трепетной нежности  и  все  гладили,  ласкали  его
плечи, шею, затылок.
   - „жулиЯ! - тихо позвал он, прижимаЯ ее к себе.
   Ћна покорно отозвалась - тихо, с лаской и преданностью:
   - €ванио!
   - ’ы не сердишьсЯ на менЯ?
   - Ќон, €ванио.
   - Ђ если Я оставлю тебЯ?
   - Ќон, амико. €ван нон оставить. €ван - руссо. Љароши, мили руссо.
   ’оропливо и упруго, с неожиданной длЯ нее силой она прижала его к  себе
и тихо засмеЯлась:
   - €ван - марито! Ќон синьор „зангарини, нон Њарио. ђуссо €ван - марито.
   Ћн удовлетворенно, даже с затаенной гордостью в душе спросил:
   - Ђ ты рада? Ќе пожалеешь, что €ван - марито?
   Ћна вскинула пушистые ресницы, затененные  его  склоненной  головой,  и
звезды в ее