 загадочные вопросы: она ошиблась этажом и
сидела два часа у зубного врача, думаЯ, что снимаетсЯ у фотографа!
     Ћдин  из  моих  дЯдей,  Ќиколай,  брат папы,  придЯ  к  бабушке,  хотел
посмешить ее этой историей.
     "’олько,  мамаша,  -  дЯдЯ  Ќиколай предостерегающе поднЯл указательный
палец, - слушай внимательно, не перебивай, не мешай мне говорить!"
     "Љто мешает? - обиделась бабушка.  - Љто перебивает? џ этого никогда не
делаю..."
     "’ак  вот... -  начал рассказывать  дЯдЯ Ќиколай. - Љ  доктору Џальчику
пришла на прием какаЯ-то женщина, села у него в гостиной на кушетку..."
     "Ѓоже  мой! - всплеснула  руками  бабушка с волнением, с  огорчением за
доктора Џальчика, с негодованием по  адресу этой незнакомой женщины. - € эта
нахалка сломала кушетку доктора Џальчика? Џополам?"
     ’ак все  близкие  и стали с  тех  пор поддразнивать  бабушку  сломанной
кушеткой.
     Џока  Я  сижу  за  столом  ("такаЯ гостьЯ,  такаЯ  гостьЯ!") и уписываю
бабушкино угощение, в сенЯх  поЯвлЯетсЯ мальчик лет четырнадцати-пЯтнадцати,
длинный, как  жердь, с каким-то "извинЯющимсЯ" выражением лица, как  если бы
он говорил: "Ђх, простите, пожалуйста, это Я", "Ђх, извините, Я пришел", "Ќе
сердитесь, Я больше не буду"... ‘ необыкновенной  старательностью,  как  все
люди, не имеющие калош, он вытирает в передней ноги о половичок.
     - ЏинЯ пришел... - говорит бабушка. - ‡дравствуй, ЏинЯ!
     ЏинЯ снимает с  себЯ пальто, до того  тесное,  словно  он  снЯл  его  с
восьмилетнего ребенка, и бережно, осторожно вешает на вешалку.
     -  Ћй, ЏинЯ! ќто же пальтишко тебе как раз до  пупка!  Ђ где твое новое
пальто?
     - „ождь, -  говорит  ЏинЯ. -  †алею носить...  ЏинЯ - чужой мальчик, он
приехал  из  местечка  Љейданы в  наш  город учитьсЯ.  Ќи  в  какое  учебное
заведение Џиню, конечно, не принЯли, да он об этом и не помышлЯл - чем бы он
платил  за ученье?  Ћтец Џини, беднЯк ремесленник, прислал своего мальчика к
дедушке, которого,  он когда-то знал. „едушка  нашел  знакомого  гимназиста,
который согласилсЯ даром  обучать Џиню предметам гимназического курса. Љроме
того, дедушка обеспечил Џиню обедами в семи знакомых семьЯх: по воскресеньЯм
ЏинЯ обедает у моих дедушки и бабушки,  по понедельникам  - у  Џарнесов,  по
вторникам -  у ‘ольцев, по средам - у ђоммов... €  так всю неделю. †ить  его
пустила к себе (тоже, конечно, даром) восьмаЯ семьЯ:  ЏинЯ устроилсЯ у них в
чуланчике. „еньги на тетради, книги, чернила, на свечку, мыло, баню и другие
мелкие расходы дает Џине моЯ мама. €ногда  она дарит ему кое-что из папиного
старого бельЯ. Ћна же дала Џине старое папино пальто, то самое, которое ЏинЯ
"жалеет носить" в дождь. Љак-то случилось, что у Џини  вконец развалились те
опорки, которые  он гордо называл "башмаки". ќто было  стихийное бедствие...
ну,  как наводнение,  что  ли,  которое преградило бы Џине путь к  знанию, к
жизни. Љ учителю ходить надо? •одить обедать каждый день в которую-нибудь из
кормЯщих его семей надо? Љ счастью, у одних знакомых мама выпросила длЯ Џини
старые "штиблеты" их сына...
     ’аких  мальчиков, как  ЏинЯ, рвущихсЯ  к ученью  и отторгнутых от него,
слетающихсЯ из темных городков и местечек, как бабочки  на  летнюю лампу,  в
нашем городе многие, многие сотни. Ћни живут голодно, холодно, бездомно,  но
учатсЯ со свирепой Яростью: одолеть! понЯть! запомнить! Ћни сдают экстернами
экзамены - кто за четыре, кто за восемь классов - при “чебном округе, где их
проваливают   с  деловитой  жестокостью,   пропускаЯ  лишь  одного-двух   из
полусотни. Ќо на следующий день после провала они подтЯгивают потуже поЯса -
и снова нырЯют в учебу. Џапа всегда говорит мне:
     "‚ыйдет ли из тебЯ,  Џуговка,  человек, этого Я еще не  знаю.  џ только
хочу  этого! Ќо что из  этих мальчиков выйдут настоЯщие люди, в этом  у менЯ
нет ни малейшего сомнениЯ".
     ‘егоднЯ - в воскресенье  - ЏинЯ пришел обедать к бабушке. Ћна усаживает
его за  стол, наливает и  накладывает  ему полные тарелки, нарезает длЯ него
хлеб толстыми ломтЯми - ешь, мальчик, не стеснЯйсЯ!
     ЋтступЯ немного, бабушка смотрит на менЯ и Џиню, занЯтых едой.
     -  Ћт это хорошо! - говорит она с удовлетворением. - џ  люблю детей.  џ
люблю,  чтоб  за  столом было много  детей.  “  менЯ было  семь  детей! ‘емь
мальчиков! € к ним ходили в гости ихние товарищи, другие мальчики, - ой, как
было весело!
     - Љак же их накормить? - спрашивает ЏинЯ почти с ужасом.
     -  —ай  есть?  - смеетсЯ бабушка. - •леб есть? ЉартофлЯ есть? Ћт  все и
сыты!
     Џриходит дедушка. Ћн что-то говорит бабушке негромко и неразборчиво длЯ
менЯ. Ѓабушка  хватаетсЯ  за голову  и бросаетсЯ к своей  шлЯпке, висЯщей на
вешалке. „едушка берет бабушку  за  руку  и что-то  говорит ей; она  покорно
отходит от вешалки и садитсЯ за стол, где мы сидим с Џиней.
     Ѓабушка очень взволнована.
     - —то-нибудь случилось? - пугаюсь Я.
     -  Ќичего не случилось,  - спокойно говорит  дедушка. -  ‘ейчас  мы все
будем  чай пить, потом почитаем  газету  и  лЯжем спать...  Ќу  что,  что? -
говорит  он  бабушке,  снова рванувшейсЯ  к своей шлЯпке.  -  џ тебе говорю:
оставь в  покое  свой  шлЯпендрон!  ‡автра утром  мы  с тобой пойдем  и  все
узнаем... Ђ что это у Џини за книжка?
     „едушка раскрывает Џинин учебник и говорит с уважением:
     - Ћго! ќто же алгебра! ‚от какой у нас ЏинЯ!
     џ беспокойно перевожу глаза с бабушки на дедушку,  с него на нее... —то
происходит?
     ЊенЯ  укладывают спать  в  соседней комнате  на диванчике. џ  долго  не
засыпаю - менЯ мучает беспокойство: как там мама со своей ангиной?
     џ  лежу  и  все времЯ  вижу, как за  обеденным  столом  под  лампой три
человека  читают - разно  и по-разному. ЏинЯ, которому бабушка сказала: "—то
тебе жечь свою  свечку? ‘иди и учись  под  нашей  лампой!"  - раскрыв книгу,
учитсЯ,  повторЯЯ что-то про себЯ, поднЯв  глаза  вверх, к  потолку,  словно
клЯнетсЯ в чем-то. ‚ углу правого глаза у Џини нечто вроде бородавки, издали
она  кажетсЯ застывшей черной  слезой... Ћх, сколько  черных и  горьких слез
прольет ЏинЯ, пока осилит учебу, сдаст экзамены экстерном при “чебном округе
и "выйдет в люди"!
     „едушка читает газету. Ћн  вообще только газеты к признает. Љ книгам он
относитсЯ, как к чему-то, что, может быть, кому-нибудь и нужно, и интересно,
но  ему,  дедушке, нет.  ‡ато  газеты  он читает,  можно  прЯмо  сказать, со
страстью! ‘ам  он  выписывает "Ѓиржевые  ведомости",  которые  и прочитывает
утром за чаем. Ќо он  еще ежедневно, заходЯ к нам, берет и уносит те газеты,
которые  выписывает  папа.  ‚ечером  у  дедушки  - газетный  пир!  Ћн  снова
перечитывает  все газеты  от доски  до доски, он  читает  и  то,  что  в них
написано, и то, что,  по  его мнению, в них подразумеваетсЯ, -  он читает  и
строки,  и  то,  что  между  строк.  Ћн  читает  "с  переживаниЯми":  то  он
одобрительно кивает, то укоризненно качает головой; иногда во времЯ чтениЯ у
него вырываетсЯ по адресу какого-либо государственного деЯтелЯ:
     - Ђ, чтоб ты пропал, паршивец!
     - „едушка, кого ты ругаешь? - спрашиваю Я.
     - „а ну... Ѓисмарка, чтоб его холера взЯла!
     Ѓабушка  читает  свои книги очень сдержанно. Ђ сегоднЯ  вечером,  когда
она, Я чувствую, чем-то обеспокоена, губы ее непрерывно движутсЯ: она читает
молитвенник.
     “тром, когда  Я просыпаюсь, ни  бабушки, ни  дедушки дома уже нет. Људа
они ушли, ЃасЯ не знает.
     Љлассный день проходит,  как  всегда, скучно  и серо.  Љ  тому  же  мне
грустно... Њне кажетсЯ: все менЯ забыли и  бросили. Ќикто не пришел ни вчера
вечером, ни сегоднЯ утром.
     Ќо после конца уроков Я спускаюсь в швейцарскую и застаю там ЏолЯ.
     - Џоль! - радуюсь Я. - ’ы пришла за мной?
     Џоль  улыбаетсЯ,  но  Я  вижу,  что  она  недавно  плакала. ЊенЯ  снова
охватывает беспокойство.  Љое-как напЯливаЯ на себЯ  пальто,  подхожу к Џолю
близко-близко. ЋбниматьсЯ в  присутствии  всех  девочек  неудобно, но Я беру
добрые, умные руки ЏолЯ в свои, прижимаю их к себе:
     - Џоль... что с мамой?
     -  Ћна  поправилась!  - весело говорит Џоль.  - Ќе надевай шлЯпу  задом
наперед, дуралей!.. „ома -  радость!.. Ќет,  не скажу:  сюрприз!..  ‡астегни
пальто  на  все  пуговицы.  Ѓоже мой,  какой бестолковый ребенок!  Њы сейчас
пойдем с тобой в Ѓотанический сад.
     - Ђ почему не домой?
     - „омой пока нельзЯ - там идет уборка. Њы  пойдем в Ѓотанический сад  и
будем там обедать в ресторане. ‚от!
     - ’ам, где работают ћлькины мама и папа?
     - „а, там, где работают родители †юли (так Џоль всегда называет ћльку).
     Ћх, как славно!  € ћльку Я увижу (Я ее  уже больше недели не видела), и
обедать Я буду в ресторане в первый раз в жизни! € еще дома - сюрприз! Ћдним
словом, все  как в сказке.  ‘плошное  волшебство  - незачем и расспрашивать,
почему, отчего, откуда и как. ‚едь в сказке  когда  написано:  "‚ эту минуту
поЯвилась  прекраснаЯ  феЯ", -  не  спрашиваешь, с  неба  ли  она  упала, на
извозчике ли приехала, какие на ней были туфли.
     ‚ Ѓотаническом саду стало как-то  прозрачнее -  много листьев облетело,
на каштанах желтаЯ листва  вперемежку  с зеленой ‘пелые каштановые коробочки
со стуком падают с деревьев и разбиваютсЯ о землю.
     Њы садимсЯ  за  столик  на  веранде ресторана.  ‘тепан Ђнтонович,  отец
ћльки, подбегает к нам. ‘ салфеткой, перекинутой через  руку,  улыбающийсЯ и
приветливый, он подает нам меню.
     - Љак ћлЯ? - спрашиваю Я.
     -  Ћчень  хорошо!  -  € теплаЯ  искорка  зажигаетсЯ  в  глазах  ‘тепана
Ђнтоновича. - Ћна на речке.
     Њы с Џолем изучаем ресторанное меню.
     -  Џоль!  -  захлебываюсь  Я. -  Љакие  названиЯ!  Љонсомэ с  пирожком!
ќскалоп! ђизи-бизи! ’утти-фрутти! ’ы когда-нибудь такое слыхала?
     - „урачок!  - посмеиваетсЯ Џоль. - Ќадо смотреть  не на  название, а на
цену. —тоб не выйти нам с тобой из бюджета!
     Њы долго выбираем, нам помогает советами ‘тепан Ђнтонович.
     - ‘тепан Ђнтонович! - не выдерживаю Я. - —то такое "ризи-бизи"?
     - Ђ это рис... Љаша рисоваЯ со сладкой подливкой... Џрикажете?
     Ѓрр!  џ  терпеть  не   могу  риса.  Џоль  смотрит  на  менЯ  с  веселой
насмешкой... Ќет, Я не хочу "ризи-бизи"!
     Ќаконец  все  заказано.  „ва  консомэ   с  пирожком,   два  эскалопа  и
тутти-фрутти...
     Љонсомэ оказываетсЯ чистым бульоном,  ничем не заправленным, но  подают
его почему-то не в глубоких тарелках, а в больших белых чашках. ќто все-таки
интересно! ќскалоп - просто  телЯчий шницель, а  тутти-фрутти - обыкновенный
компот. Ќо какие красивые, звучные названиЯ!
     џ,  конечно,  трещу без умолку.  Џолю приходитсЯ  то и дело  одергивать
менЯ, чтобы Я творила тихо, прилично, не повышаЯ голоса.
     - ‡наешь,  Џоль?  †ила  где-то  девушка,  ее  фамилиЯ  была  "Љонсомэ",
мадемуазель Љонсомэ! € у нее родилось двое детей-близнецов. „евочка  ’утти и
мальчик  ”рутти...  „а, Џоль? Ђ еще через полгода -  опЯть близнецы:  ђизи и
Ѓизи.
     ђасплатившись за обед, мы идем на берег - к ћльке.
     Ќо ћльки там не оказываетсЯ. Њы ходим, ищем ее по берегу, заглЯдываем в
прибрежные кусты - нет ћльки!  Ќаконец она поЯвлЯетсЯ - спешит к нам, слегка
ковылЯЯ на нетвердых еще ногах.
     - ѓде ты была, ћлЯ?
     ћлька очень смущаетсЯ:
     - Ќет, это Я тут... так... в одно место...
     ’олько  увидев ћльку, Я понимаю, как Я по ней соскучилась!  ‘мотрю в ее
серьезные серые глаза,  вижу родинку, похожую на  мушку, вижу передние зубы,
надетые друг на друга "набекрень", - и радуюсь!
     € ћлька тоже радуетсЯ мне, все заглЯдывает в мои глаза,  все повторЯет:
"Ћх, ‘аша, ‘аша..."
     - —то "ох, ‘аша"? —то Я сделала плохого?
     - Ќет, нет, ты  хорошее  сделала,  ты пришла! ќто  Я говорю  "ох, ‘аша,
‘аша!" - значит, ох, как Я рада!
     Џоль ходит по берегу, восхищаетсЯ осенней  красой  быстрой речки, рЯбой
от  опавших  листьев.  Џо  временам  она  нагибаетсЯ, чтобы  сорвать осенний
цветок.
     - ‡наешь, ‘аша, - говорит ћлька, - а ведь мы, наверно, скоро уедем.
     - Људа?
     -  ‚от не могу сказать... ‚  этот...  как его...  нет, забыла, как этот
город  называетсЯ. ’ам татусенькин брат живет.  € он зовет  нас  приехать до
него. Џишет, там будет работа и длЯ татуси и  длЯ мамци. ‹учше, чем здесь...
€  там  можно  будет  менЯ лечить.  Љакие-то ванны.  —тоб Я  совсем,  совсем
здороваЯ была!
     ћлька говорит это, отвернувшись от менЯ, а Я слушаю ее слова и смотрю в
землю.  Љогда мы с ћлькой  снова  встречаемсЯ взглЯдом, у нас обеих слезы на
глазах.
     - “едете? - говорю Я, и мне горько-горько.
     - Ђга... -  всхлипывает ћлька. -  џ  не через  то плачу, что  нам будет
плохо  там, не-е,  борони боже! ‘ татусей везде  хорошо  будет!  Ђ только...
только потому... - ѓолос ћльки снижаетсЯ почти до шепота.
     - € Я тоже потому... - шепчу Я.
     Њы  обе понимаем:  нам  будет тЯжело  расстатьсЯ. ‘ловно бы  и не очень
много  времени  прошло с того днЯ, как Я, убегаЯ от "вора", попала  на чужой
двор и впервые услышала чистый голосок ћльки, льющийсЯ из погреба:

     Ќет у цыгана ни земли, ни хаты,
     Ќо он - свободный! Ќо он - богатый!
     Ќад ним не свищет нагайка пана...
     Људа ни взглЯнет - землЯ цыгана!

     Ќо  сколько  потом  было тревоги  и  мучительной  жалости, когда  ћлька
умирала от крупозного воспалениЯ легких! € как славно мы с ней играли, когда
она  выздоровела, как  весело  бывало нам  вместе и в погребе, и  здесь,  на
берегу  речки...  ‡десь по театральным  афишам  Я учила ћльку читать, а Џоль
научила ее болтать по-французски.. € вот расстаемсЯ, - и словно всего  этого
не было.
     - ‘аша, Я тебе скажу  один секрет... ‚идишь там,  около ресторана, дом?
ќто тиЯтр. Љогда вы пришли, Я там была. џ туда часто хожу -Я ведь уже хорошо
могу ходить! - а там поют... Љак поют, ‘аша! “тром они поют в своих платьЯх,
- называетсЯ  "репетициЯ". ‘торож менЯ  пускает, очень вежливый старичок!  џ
сховаюсь в уголке и слушаю... €, знаешь, Я все, все помню!
     € ћлька тихонько напевает своим серебрЯным голоском:

     ‡наешь ли чудный край, где все блеск и краса,
     ’ам, где розы цветут и лимон золотитсЯ?

     ‘транное дело! ЏеснЯ началась  в ћлькином горле, -  Я видела, как ћлька
начала петь, -  но звуки полились широко, сильно, их вобрали деревьЯ, словно
их отразила поверхность реки... Њне уж кажетсЯ, что  поет не  ћлька,  а  все
кругом! ЏодошедшаЯ Џоль тоже смотрит на ћльку с радостным удивлением.

     ’уда, туда, о любимый мой,
     •отела б Я улететь с тобой! -

     поет  ћлька и  словно  золотистые  мыльные  пузыри,  нежно  позваниваЯ,
вылетают из ее горла.  ѓолос ћльки поднимаетсЯ высоко-высоко - в самое небо!
Ћн  перелетает через зубчатый частокол  елей на другом берегу  реки и слышен
оттуда, пропадаЯ, словно таЯ.
     Џоль и Я смотрим с восхищением то на ћльку, то друг на друга.
     - Љто научил тебЯ так петь, †юли?
     - Ќикто, - говорит ћлька, застенчиво оправлЯЯ на себе платьице. - Ќикто
не учил. ќто Я у них в театре слышала. ЌазываетсЯ "Њиньона"... ’еперь больше
не услышу - они на зиму в городской театр переезжают...
     - Ћх! - спохватываетсЯ Џоль, взглЯнув на часы. - „омой, домой, ‘аш!
     Џо дороге к дому Я вдруг вспоминаю:
     - Џоль, а какой сюрприз ты мне обещала?
     Џоль делает непроницаемое лицо.
     - Џомнишь, - говорит  она таинственно, - в сказке король попал во времЯ
охоты  в  когти льва  и стал  просить  льва: Ћтпусти менЯ!"  Ђ лев  говорит:
"•орошо, отпущу, но  только обещай отдать мне  то,  чего  ты в своем доме не
знаешь!" Џомнишь?
     - Љонечно! € оказалось, что, пока  король был  на охоте, королева,  его
жена, родила хорошенькую-хорошенькую деточку, дочку...
     џ схватила ЏолЯ за руки и радостно заглЯдываю ей в глаза:
     - Џоль! “ нас дома кто-нибудь родилсЯ, да?
     - „а! - отвечает Џоль, и ее добрые глаза-черносливины влажно блестЯт. -
‘егоднЯ утром, пока  ты была в школе,  у твоей мамы родилсЯ  сынок - значит,
твой брат.
     - Ђ как его зовут?
     -  …го назвали ‘еменом - в честь твоего покойного  дедушки, отца  твоей
матери. Ќо все в доме уже зовут его "‘энечка", "‘эньюша"...
     џ мчусь  домой  такой рысью,  что Џоль  еле поспевает за мной.  Њне  не
терпитсЯ  увидеть  ‘енечку-‘енюшу!  џ засыпаю ЏолЯ глупейшими  вопросами: "Ђ
ноги  у него  есть?  Ђ  почему,  когда рождаетсЯ  ребенок,  надо  обедать  в
ресторане?"
     - Џотому что †озефин (ћзефа) весь день возилась с малюткой и ей некогда
было приготовить обед.
     - Ђ почему  мы с тобой столько  часов слонЯлись  по городу, вместо того
чтобы идти домой?
     - ’олько тебЯ там не хватало! ‚ доме был страшный беспорЯдок. Ќадо было
все прибрать...
     - Ђ почему, когда ты пришла за мной  в институт, ты была заплаканнаЯ...
Ѓыла, была! Џоль, почему ты плакала? ‘кажи, почему?
     Џоль отвечает не сразу:
     -  Џотому что мне было очень жаль твою маму, она так  страдала... Ћчень
тЯжело рождает женщина ребенка!  € еще Я боЯлась: а вдруг твоЯ мама умрет  и
маленький мальчик умрет? џ плакала от страха. Ђ потом, когда все обошлось  -
и мама осталась жива, и мальчик, такой ангелок, тоже осталсЯ жив, - ну, тут,
конечно, Я заплакала  от радости! € мы все обнимались: и  †озефин, и мсье ле
доктер, и Я, и старый доктор  с его незастегнутыми пуговицами... ’олько маму
твою мы не обнимали, потому  что она,  беднЯжка, еще очень слаба, мы боЯлись
ей повредить.
     € вот мы  с Џолем добежали до дому. “же на лестнице  нам ударЯет  в нос
тЯжелый  запах лекарств, дезинфекционных средств  - карболки, йодоформа. ќто
менЯ  не очень пугает: так всегда, только слабее,  пахнет и от моего папы, и
от  €вана  Љонстантиновича  ђогова,  и  от  всех  других  хирургов,  папиных
товарищей.
     €з  передней  Я сразу  рвусь  в  мамину комнату, но менЯ  перехватывает
Ђлександра ‚икентьевна ‘оллогуб,  акушерка-фельдшерица, всегда работающаЯ  с
папой:
     - -ш-ш!.. Њама спит!
     ’ут  же,  взволнованные, притихшие, сидЯт дедушка  и  бабушка.  Ѓабушка
вытирает глаза.
     €  вот из  соседней комнаты выплывает ћзефа  -  она  торжественно несет
что-то похожее издали на белый торт.  Ќо это  не торт!  ќго  маленький,  как
куколка,  совсем маленький  человечек,  спеленатый и  вложенный  в  красивый
пикейный "конвертик". €з конвертика видно только красненькое личико, головка
в чепчике с голубыми бантиками. Ћн мирно спит.
     - ’иш-ш-ша! - предостерегающе шипит на менЯ ћзефа.
     - ќто он, да? - шепчу Я.
     - Ђ кто же еще? ‡вестно дело, ен. Ќаш ‘енечка!
     Ћт человечка пахнет чем-то спокойным и милым - нежной кожицей, молоком,
мирным сном.
     - Ђ поцеловать его можно?
     - ЌельзЯ! - говорит подоспевший папа. - Ћн еще очень маленький, а в нас
всех много  всЯкой  заразы, мы можем занести и  передать ему.  ‚от  не  могу
уговорить  ћзефу, чтобы не  дышала  на него бациллами, чтоб завЯзывала нос и
рот марлей. Ќе хочет, стараЯ малпа (обезьЯна)! - шутит папа.
     - € не  хочу! - Яростно шепчет ћзефа. - Џускай Я малпа, но Я не собака,
чтоб в наморднике ходить!
     Њы с Џолем прибежали домой как раз к самому интересному: сейчас ‘енечку
будут купать! ‘ловно  предчувствуЯ, что с  ним собираютсЯ что-то  делать, он
просыпаетсЯ,   открывает  глазки  -  они  какого-то  неопределенного  цвета,
белесоватого, с голубизной, но уже сразу видно, что разрез глаз у него как у
мамы, очень красивый. ‘енечка сморщивает свое  крохотное  личико, словно ему
дали понюхать  уксусу, и начинает плакать. ќто, собственно, не столько плач,
сколько писк. Ћн разевает беззубый ротишко и скулит:
     - ‹Я-лЯ-лЯ-лЯ-лЯ...
     …го распеленывают.  —естное  слово, он ненамного больше крупной лЯгушки
или  цыпленка! € самое смешное: пальчики его левой ручки сложены в крохотный
кукиш! ‚ тот момент, когда его опускают в  корыто и начинают поливать теплой
водой из ковшика, он сразу перестает верещать. …му, видно, приЯтно  в теплой
ванне. Њне тоже дают ковшик, и Я усердно поливаю ‘енечку.
     - ‘мотри, на очки (глазки) не лей! - предупреждает ћзефа.
     ‘енечка  лежит  в  корыте  с  раскрытыми  глазками,  но   они  какие-то
бессмысленные: он словно никого не видит, не следит взглЯдом ни за кем.
     - Џапа...- шепчу Я. - Ђ он не слепой, нет?
     -  Ќет.  Ћн  отлично видит. ’олько  он  еще не  умеет видеть. ‚от через
недельку-другую все будет в порЯдке...
     ‘енечку  вынимают из корыта. ћзефа держит его на ладони, пузиком вниз и
осторожно выпивает губами несколько капель воды  с его  спинки. Џри этом она
бормочет что-то - наверно, "по-латыньски".
     - ћзенька, что ты делаешь? - не выдерживаю Я.
     ћзефа смотрит на менЯ строго и сурово, как  умеют смотреть только  лики
свЯтых на иконах.
     - Ћт злого глазу! - говорит она. - —тоб не сглазил кто ребенка.
     Џотом  она  осторожно обсушивает  мальчика,  завернув  его  в  мохнатую
пеленку. џ слегка касаюсь его маленькой ножки - она мЯгкаЯ, как бархатнаЯ, а
пальчики  на ножке  -  кругленькие,  как  мелкие-мелкие  горошинки.  ‘енечка
начинает  вертеть  головенкой направо и налево, словно ищет чего-то беззубым
ротиком.
     -  †рать  захотел, бездельник! - добродушно говорит папа.  - Ќесите его
ужинать!
     €  ‘енечку  уносЯт к маме,  котораЯ, лежа в постели, прикладывает его к
груди.  ‘енечка сразу очень деловито начинает  сосать, - видно и слышно, как
он мерно глотает.
     - џк с кружечки пьет! - восхищаетсЯ ћзефа.
     Њама  делает мне знак подойти. џ становлюсь на колени около ее кровати.
Њама гладит менЯ по голове и говорит очень нежно, очень любовно:
     -  „очка  моЯ...  Я все  времЯ думаю:  "„ети...  наши дети..."  Џравда,
хорошо?
     Љак ни странно,  Я понимаю, что  хочет  сказать мама.  „о, сих пор  она
всегда  думала: "„очка...  ЊоЯ  дочка шалит,  учитсЯ, здорова,  больна, надо
купить нашей  дочке мЯчик или скакалку..." Ћна не  могла думать: "„ети", - у
нее была только одна дочка. Ђ теперь она думает: "„ети... наши дети..." € ей
это приЯтно!
     Њы тихонько выходим из комнаты.
     - Џапа...- вдруг вспоминаю Я. - Ђ откуда такой малюсенький клопик умеет
сосать и глотать? Љто его научил?
     - Ќикто,- говорит  папа. -  џ вижу это ежедневно  уже больше пЯтнадцати
лет. ќто чудо. —удо инстинкта. Њы не понимаем этого,  - а ведь это  умеют  и
щенЯта, и котЯта, и всЯкаЯ живаЯ тварь...
     ‘енечка, наевшись, мирно спит.  џ сижу  около его  колЯсочки. ‚о сне он
вдруг причмокнул губкой - может быть, ему снитсЯ, что он все еще  "ужинает"?
џ думаю: "Ѓрат. Њой брат..." € мне это радостно.
     -  Ќу, пойдем  домой! - говорит дедушка  бабушке. -  Њы теперь  с тобой
совсем счастливые: и внучка у нас, и внучек...
     - •орошо!  -  подтверждает  и бабушка. -  џ люблю детей...  Љогда много
детей - это счастье!
     ’ак вошел в мою жизнь ‘енечка, милый брат мой.  Ѓольше шестидесЯти  лет
продолжалась наша дружба. Ћ многом Я расскажу дальше. ‘енечка был весельчак,
остроумный балагур, душа всЯкого  общества, куда бы ни попадал,  и все очень
любили  его. ’алантливый инженер,  он принимал  участие в  постройке  многих
наших    гидроэлектростанций,     начинаЯ     с    ‚олховстроЯ.    ЏоследнЯЯ
гидроэлектростанциЯ построена по его проекту недавно -  в ђумынии.  ќто было
уже после его смерти.

        ѓлава восьмаЯ. ЊЋ‰ "„“‘џ" Љ‘…Ќ„‡!

     „ень начинаетсЯ с  необычного:  Я  ссорюсь  с  ћзефой,  а когда на  шум
приходит мама, - то и с мамой!
     Ќе знаю почему,  но мама и ћзефа вдруг придумали, чтобы Я брала с собой
ежедневно в  институт бутылку молока и выпивала его за завтраком на  большой
перемене. џ понимаю, откуда это идет: вчера к маме приезжала с поздравлением
‘ерафима  Џавловна  абанова и сказала ей,  что  ђиточка и ‡оенька ежедневно
берут с собой в институт по бутылке  молока. Њама огорчилась, почему - ах! -
она не такаЯ заботливаЯ мама, как ‘ерафима Џавловна! € тут же она придумала,
чтобы  и  Я таскала  в  институт  молоко в бутылке. Љак ‡оЯ и ђита пьют свое
молоко, Я знаю. Њы хотЯ учимсЯ с ђитой в разных  классах (она приготовишка),
а с ‡оей  в разных отделениЯх I класса,  но Я их вижу постоЯнно. € Я видела,
как та и другаЯ выливали молоко из бутылки  в раковину  уборной. Ќе пьют они
его, не хотЯт!
     Ђ Я не  могу лить молоко в  уборную!  ‚о-первых, Я не хочу врать  дома,
будто Я выпила, когда Я не пила. € во-вторых, Я помню, как очень давно - мне
было тогда лет пЯть -  Я  шалила за столом и  опрокинула на  скатерть стакан
молока. Џапа ужасно  на менЯ рассердилсЯ - просто ужасно! ‘тукнул кулаком по
столу и крикнул: "„рЯннаЯ девчонка, дрЯннаЯ!  …сли бы Я  мог давать  каждому
больному  ребенку по  стакану молока ежедневно, они бы не болели, как теперь
болеют, не умирали! Ђ ты льешь молоко  на скатерть! Џошла вон  из-за стола!"
ђита и  ‡оЯ выливают  ежедневно в уборную  две бутылки молока - они при этом
смеютсЯ! - а Я не могу. џ помню, как папа кричал на менЯ...
     - Ќо ведь ты можешь просто выпить это молоко! - говорит мама.
     - Ќу, а если Я терпеть не  могу  молока, если Я его ненавижу, если менЯ
тошнит от пенок? - заплакала Я. - —то Я, груднаЯ, что ли?
     Ќичто  мне не помогло. ћзефа аккуратненько налила  молоко  в бутылку  и
поставила в  уголке  моего ранца. Њама говорит, чтоб Я была осторожна  и  не
разбила бутылку. ћзефа успокаивает  маму: "ќто очень крепкаЯ бутылка! Ђ  что
пробка  слишком маленькаЯ,  так Я бумаги кругом напихаю!"  € все. џ  ухожу в
институт,  уносЯ  в  ранце  эту  противную  бутылку с  противным молоком,  а
главное, мне придетсЯ его выпить, потому что лгать - дома лгать, маме лгать!
- Я не хочу. џ так огорчена всем этим, что  убегаю из  дому ни свет ни зарЯ,
еще и девЯти часов нет.
     ‚  институте, поднимаЯсь по  лестнице в коридор, Я вижу идущих  впереди
менЯ  девочек из моего класса: Њартышевскую  и Њикошку.  Њартышевскую зовут,
как менЯ, Ђлександрой, но не ‘ашей, не урой, - таких  имен в польском Языке
нет, - а "Ћлесей"  или "Ћлюней". —аще всею  се  ласково зовут "Њартышечкой",
хотЯ  она   нисколько  не  похожа   на  обезьЯну,  она  очень   славненькаЯ.
ЊартышевскаЯ и Њикоша  идут впереди менЯ и  негромко переговариваютсЯ  между
собой по-польски.
     - Ќиц с тэго не бендзе! (Ќичего из этого не выйдет!) - говорит Њикоша.
     -  Ћна може так  зробиць, Як  она хце! (Ћна может так сделать, как  она
хочет!)
     џ не вслушиваюсь  в их  разговор.  џ все еще очень болезненно переживаю
то,  что на большой перемене  Я  должна буду,  как  грудной ребенок,  сосать
молоко. Џоэтому мне неинтересно, что  там какаЯ-то "она", которой Я не знаю,
"може или  не може..." Ќо позади менЯ  идет человек, которому это почему-то,
видимо, очень  интересно. ’ихой,  скользЯщей  походочкой „рыгалка перегонЯет
менЯ и берет за плечи Њартышевскую и Њикошу:
     - Ќа каком Языке вы разговариваете, медам?
     „евочки  очень  смущенно переглЯдываютсЯ,  как  если  бы  их поймали на
каком-то очень дурном поступке.
     - џ вас спрашиваю, на каком Языке вы разговариваете?
     - Џо-польски... - тихо признаетсЯ ЋлесЯ ЊартышевскаЯ.
     -  Ђ вам  известно, что это  запрещено? - шипит „рыгалка. - ‚ы живете в
ђоссии, вы  учитесь в русском учебном заведении. ‚ы  должны  говорить только
по-русски.
     Ћчень горЯчаЯ  и  вспыльчиваЯ, ‹аурентина Њикоша, кажетсЯ, хочет что-то
возразить.  Ќо   ЋлесЯ  ЊартышевскаЯ  незаметно  трогает  ее  за  локоть,  и
‹аурентина молчит.
     „рыгалка победоносно идет дальше по коридору.
     -  Ќа  своем... на своем родном Языке...  -  задыхаЯсь от обиды, шепчет
Њикоша. - ‚едь мы польки! Њы хотим говорить по-польски.
     ЊартышевскаЯ гладит ее по плечу:
     - Ќу, тихо, тихо...
     Њы уходим все трое в одну из оконных ниш.
     -  "Џо-русски...  только по-русски..." - бормочет  вне себЯ  ‹аурентина
Њикоша. - ‡десь прежде Џольша была, а не ђоссиЯ!
     “  менЯ,  вероЯтно,  вид глупый и озадаченный. џ ведь ничего  этого  не
знаю! € ЋлесЯ ЊартышевскаЯ очень тихо, почти шепотом, все времЯ оглЯдываЯсь,
не  подкрадываетсЯ  ли „рыгалка,  объЯснЯет мне,  в чем дело.  Ѓыло Џольское
государство. Џотом его насильственно разорвали на  три куска и разделили эти
куски между ђоссией,  ѓерманией  и  Ђвстрией. Ќаш город  досталсЯ ђоссии. Ќо
польские патриоты не хотели миритьсЯ с тем, что уничтожено их государство, и
восстали. ‚ нашем крае польское восстание усмирЯл свирепый царский наместник
Њуравьев - его  прозвали  "Њуравьев-вешатель".  Ћн  повесил  много  польских
повстанцев, вдовам их не разрешалось носить траур  по казненным мужьЯм: чуть
только поЯвлЯлась на улице женщина  в трауре,  ее задерживали, давали  ей  в
руки метлу и заставлЯли подметать улицу.
     ’огда  же закрыли в нашем городе  польский университет, польский театр,
польские школы. € вот -  ты сама сейчас видела, ‘аша! - нам, полькам, нельзЯ
говорить на своем родном Языке... ’олько по-русски!
     ‚се  это ЋлесЯ  и  ‹аурентина рассказывают мне страстным,  возбужденным
шепотом, и Я слушаю, взволнованнаЯ их рассказом чуть не до слез.
     -  ’олько помни: что мы  тебе  сейчас  рассказали,  - никому, ни одному
человеку! - шепчет ЋлесЯ.
     - Ќу, господи! - даже обижаюсь Я на их недоверие. - Ќеужели же Я побегу
звонить про такое? ђебенок Я маленький? €ли глупаЯ приготовишка?
     џ вхожу в класс какаЯ-то вроде  оглушеннаЯ, у менЯ в ушах все еще стоит
жаркий шепот Ћлеси и ‹аурентины.
     ‚ классе  никого нет, пусто.  џ  усаживаюсь за  своей партой,  горестно
подперев  голову  рукой.  ’ак  все  нехорошо!  €  молоко это  окаЯнное...  и
девочкам-полькам почему-то не позволЯют говорить на своем Языке!
     „верь из коридора приоткрываетсЯ. ‚ нее несмело входЯт две девочки - не
из  нашего отделениЯ, а из первого. Ћбычно мы друг к другу в чужое отделение
не  ходим.  „евочки  из  первого  -  гордЯчки,  они смотрЯт  на  нас, второе
отделение,  сверху  вниз.  Ђ мы -  самолюбивые,  насмешницы,  мы  не  желаем
унижатьсЯ  перед  "аристократками"...  €  вдруг  почему-то  две  из  первого
отделениЯ к нам пожаловали!
     Ќе заметив менЯ, одна из них спрашивает у другой:
     - „умаешь, он сюда придет?
     -  ’ы же видела, прЯмо сюда пошел! - € вдруг,  увидев менЯ: -  ‹юдка! Ђ
как же эта?
     ‹юдка машет рукой:
     -  Ќе беда! Ћна не наЯбедничает. Њне Ќинка  Џопова  говорила: ее  урой
звать, она ничего девочка...
     Њне смешно, что они переговариваютсЯ обо мне в моем присутствии. ‘ловно
менЯ нет или Я сплю.
     - ‚идишь?  -  продолжает  ‹юда.  -  Ћна  смеетсЯ. Ћна ничего плохого не
сделает.
     ‚ыглЯнув в коридор, ‹юда испуганно вскрикивает:
     - €дет, Ђнька! €дет сюда!
     € обе девочки застывают в ожидании около классной доски.
     џ тоже с любопытством смотрю на дверь: кто же это там идет?
     ‚  класс  входит сторож-истопник Ђнтон Ћн  в  кожухе  (желтом нагольном
тулупе). ‡а спиной у него вЯзанка дров,  которую он  сваливает около печки с
особым  "истопническим"  шиком  и  оглушительным  грохотом.  ЉрЯхтЯ  и  даже
старчески  постанываЯ  от усилиЯ, Ђнтон  опускаетсЯ  на  колени  и  начинает
привычно и ловко  топить печку. Ќи на кою из нас он не смотрит, но Я не могу
отвести глаз  от его головы  -  никогда Я такой  головы не  видала. Ќе в том
дело,  что она лысаЯ, как крокетный шар, - лысина ведь не  редкость. Ќо  при
этой совершенно лысой голове у Ђнтона борода - как  у  пушкинскою —ерномора!
„линнаЯ седаЯ борода, растрепаннаЯ, как стараЯ швабра. Ђ лысина блестит, как
начищенный мелом медный поднос. Џо ее сверкающей желтизне  рассыпаны крупные
родимые  пЯтна  и,  как  реки  на  географической карте, разветвление вьютсЯ
синевато-серые  вены.  ‘ейчас, от  усилиЯ при работе,  эти  вены  взбухли  и
особенно четко пульсируют. Ћчень интереснаЯ голова у истопника Ђнтона!
     - Ќу! - командует шепотом ‹юда, подталкиваЯ Ђню локтем.
     ЂнЯ достает из кармана пакетик, перевЯзанный розовой тесемкой, какими в
кондитерских перевЯзывают коробки с конфетами.
     -  Џожалуйста... - бормочет ЂнЯ,  всЯ  краснаЯ от  волнениЯ, протЯгиваЯ
Ђнтону пакетик. - ‚озьмите...
     Ђнтон сердито  поворачивает к  ней лицо,  раскрасневшеесЯ  от печки,  с
гневно сведенными лохматыми бровЯми. Ћн очень недоволен.
     - Ќу, куды? - рычит  он. - Људы "возьмите"?  ’оропыга!  ‚от затоплю, на
ноги встану - тогды и возьму...
     ’ак оно и происходит. Ђнтон кончает свое дело, с усилием встает с колен
ЂнЯ протЯгивает ему свой пакетик  с нарЯдной тесемкой.  Ќе говорЯ ни  слова,
даже не взглЯнув на девочек, Ђнтон берет пакетик рукой, черной от сажи, сует
ею за пазуху и уходит.
     ‹юда  и  ЂнЯ  смотрЯт  ему  вслед  и  посылают  воздушные  поцелуи  его
удалЯющейсЯ спине.
     - „усЯ! - говорит ЂнЯ с чувством.
     - „а! “жасный „усЯ! - вторит ‹юда.
     џ смотрю на них во все глаза Ћ ком они говорЯт? Љто "дусЯ"?
     ’уг обе  девочки - ‹юда и  ЂнЯ - начинают шептатьсЯ. Џоскольку  они при
этом то и дело взглЯдывают на менЯ, Я понимаю, что речь у них идет обо мне.
     - Џослушай...  - подходит ко мне ‹юда.  - ’ы - ура, да? џ знаю,  мне о
тебе Ќинка Џопова говорила
     -  “  нас  к  тебе  просьба!  -  перебивает   ее  ЂнЯ.-  Џонимаешь,  мы
пансионерки, мы  живем  здесь,  в  институте,  всегда.  €  у нас очень  мало
окурков!
     - “жасно мало! - поЯснЯет ‹юда. - Ћткуда здесь быть окуркам? “чителей -
таких, чтобы  они были мужчины, курили папиросы,  - ведь  немного. ‚ классах
они не курЯт, в коридоре - тоже, только в учительской, - а в учительскую нам
ходить запрещено! ‚от ты живешь дома - собирай длЯ нас окурки, а?
     - Љакие окурки? - спрашиваю Я, совершенно обалдев.
     - Ќу, обыкновенные. Ћкурки. Ћкурки папирос. Џонимаешь?
     џ еще больше удивлЯюсь.
     - ‚ы курите? - спрашиваю.
     Ћбе девочки хохочут. џ, видно, сморозила глупость.
     - Ќет,  мы  с ‹юдой не курим,  - снисходительно улыбаетсЯ ЂнЯ. - Њы длЯ
Ђнтона окурки собираем.
     - Џотому что мы его обожаем! - торжественно заЯвлЯет ‹юда. - Ћн - дусЯ,
дивный, правда?
     џ молчу. Ђнтон не кажетсЯ мне ни "дусей", ни "дивным".
     Џросто довольно нечистоплотного вида старик со смешной лысиной.
     - € еще мы хотели просить тебЯ... - вспоминает ЂнЯ. - Љто живет дома, у
того  всегда  много цветных тесемок  от конфетных коробок. Ђ  у нас здесь, в
институте,  откуда  возьмешь  тесемки?  Њы  сегоднЯ  перевЯзали  окурки  длЯ
Ђнтона,-  видела,  какой  красивенький  пакетик  получилсЯ?  €,   представь,
последнЯЯ ленточка! Ѓольше у нас ни одной нет.
     - Џриноси нам, ура, окурки и конфетные тесемочки!
     -  €,  смотри, никому ни  слова! ’о есть девочкам  - ничего,  можно.  Ђ
синЯвкам ни-ни!
     џ  не  успеваю  ответить, потому что  в класс  вливаетсЯ большаЯ группа
девочек.  ‘реди  них - ЊелЯ,  ‹ида  и  другие  мои  подружки. Ћбе мои  новые
знакомки - ‹юда и ЂнЯ из первого отделениЯ - говорЯт мне с многозначительным
подчеркиванием:
     - ’ак мы будем ждать. „а? Џринесешь? € убегают.
     - ќто что же ты им принести должна? - строго допытываетсЯ у менЯ ЊелЯ.
     - „а так... ѓлупости... - мЯмлю Я.
     - Ћх, знаю! - € ЊелЯ всплескивает руками. - Ћни ведь Ђнтона, истопника,
обожают!  Ќаверно,  пристали к тебе, чтобы  ты из  дома окурки носила?..  Ђ,
кстати, - вдруг соображает ЊелЯ. - Ќадо и вам кого-нибудь обожать!  Љого вы,
пичюжьки, обожать будете?
     -  џ  -  никого!  -  спокойно отзываетсЯ  ‹ида.  - ЊоЯ мама  училась  в
Џетербурге, в ‘мольном институте, она  мне про это обожание  рассказывала...
ѓлупости все!
     Ќу хорошо, ‹ида знает про это  от своей мамы и знает, что это глупости.
Ќо  мы - ‚арЯ ‡абелина,  ЊанЯ ”ейгель, ЉатЯ Љандаурова и Я - не знаем,  что,
это за обожание и почему это  глупость. € мы смотрим на Њелю  вопросительно:
мы ждем, что она нам объЯснит.
     ‚ эту минуту в класс вбегает ЋлЯ ‚ладимирова. “  нее такаЯ коса, как ни
у  кого  в I классе, - не только в  нашем, втором отделении, но и в  первом.
…сли бы у менЯ была такаЯ коса, ох, Я  бы все времЯ  только  и  делала,  что
поводила  головой то вправо, то влево... а коса бы, как  змеЯ, шевелилась по
спине то туда,  то сюда! ЋлЯ ‚ладимирова нисколько не гордитсЯ  своей косой,
разговаривает  со  всеми  приветливо,  лицо  у  нее милое  - вообще  хорошаЯ
девочка. ‘ейчас она вбежала в  класс, поспешно выложила все  из сумки в Ящик
своей парты и почти бегом направлЯетсЯ обратно к двери в коридор.
     - ‚ладимирова! - окликает ее ЊелЯ. - ’ы - обожать, да?
     - „а! - отвечает ЋлЯ, стоЯ уже в дверЯх класса.
     - Ђ кого? - продолжает допытыватьсЯ ЊелЯ.
     -  •ныкину, пЯтиклассницу. Ћх, медамочки, какаЯ она дусЯ! - восторженно
объЯснЯет  ЋлЯ.  -  …е  ‹Ялей звать -  ну,  и  вправду  такаЯ лЯлечка, такаЯ
прелесть!  Ђ ЉатЯ Њышкина обожает ее подругу, ’алю ”рей,  - мы с Њышкиной за
ними ходим... - € ЋлЯ убегает в коридор.
     - Џойдем, пичюжьки! -  зовет нас ЊелЯ. -  Ќадо вам посмотреть,  как это
делаетсЯ.
     Њы выходим в коридор, идем до того места, где он поворачивает направо--
около директорского стола, -  и  ЊелЯ, у которой, по обыкновению,  рот набит
едой, показывает нам, мыча нечленораздельно:
     - Ћ-о-и...
     Њы понимаем  - это  означает: "‚от они!" €дут  по коридору под руку две
девочки: одна розоваЯ, как землЯничное мороженое, другаЯ - матово-смуглаЯ.
     - •ныкина и ”рей! -  объЯснЯет нам ЊелЯ, прожевав кусок. -  Ђ за ними -
наши дурынды...
     ‚  самом деле, за •ныкиной и ”рей идут, тоже под ручку, ЋлЯ ‚ладимирова
и ЉатЯ Њышкина. Ћни идут  шаг  в  шаг,  неотступно, за своими обожаемыми, не
сводЯ восторженных глаз с их затылков.
     - ќто они так каждый день ходЯт? - удивлЯетсЯ ‚арЯ-‡абелина.
     - Љаждый день  и на всех переменах: на маленьких и на больших... Ќичего
не   поделаешь,   обожают!   €  вы  выбирайте  себе  каждаЯ  кого-нибудь  из
старшеклассниц - и обожайте!
     - Ќет, - говорю Я, - мне не хочетсЯ.
     ЋказываетсЯ, ни ‚аре не хочетсЯ, ни Њане, ни, конечно (за Њаней вслед),
Љате Љандауровой тоже не хочетсЯ!
     - Ќу почему? - удивлЯетсЯ ЊелЯ. - Џочему? ‚ам это не нравитсЯ?
     -  ‘кука!  -  говорю  Я.  -  …сли  бы еще лицом  к  лицу с  ними  быть,
разговаривать - ну, тогда бы еще куда ни шло...
     - „а,  "лицом  к лицу"! - передразнивает  ЊелЯ. - —то  же, им ходить по
коридору всю перемену задом, как раки  пЯтЯтсЯ? €ли  ты будешь задом наперед
ходить?
     -  Ђ  ты  сама  почему  никого не  обожаешь? -  спрашивает у Њели  ‚арЯ
‡абелина.
     - ’ак Я  же  ж  обожЯю!  -  говорит  ЊелЯ.  -  џ  кушЯть  обожаю!  —тоб
спокойненько, не спеша, присесть где-нибудь и кушЯть свой завтрак.
     Њы Њелю понимаем:  обожательницам  не до еды;  сразу, как  прозвонЯт на
перемену, они мчатсЯ сломЯ голову к тем  классам, где учатсЯ их обожаемые. Ђ
потом  ходЯт  за  ними.  •одить  вовсе  не  так   просто.  Ќадо  это  делать
внимательно: обожаемые  остановились  и  обожательницы тоже останавливаютсЯ.
Ќадо  ходить  скромно,  не  лезть на глаза, ничего не говорить, но  смотреть
зорко: если у обожаемой упала книга, или платочек, или еще что-нибудь,  надо
молниеносно  поднЯть  и, застенчиво  потупив  глаза, подать.  Љакое  уж  тут
"кушЯнье", когда все внимание сосредоточено на обожаемых!
     -  аг  в  шаг,  шаг  в  шаг!  -  объЯснЯет  ЊелЯ.  -  ‡ашли  обожЯемые
зачем-нибудь в свой класс, - стойте под дверью их класса  и ждите, когда они
опЯть выйдут.  ‡ашли они в уборную,  - и вы в уборную!  ьто же, мне любимое
пирожьное в уборной есть?
     Њы хохочем.
     - Ђ  потом, -  говорит  ЊелЯ сурово,  -  надо ведь еще  подарки делать!
–веточки, картинки, конфетки, - а ну их- к богу! ‚ы мою тетю знаете, видели?
     - ‡наем...- вспоминаем мы не без содроганиЯ. - ‚идели!
     - Ђ можно  с  такой теткой подарки  делать?  Ќу,  это мы сами понимаем:
нельзЯ. ‚ообще,  в  описании Њели, обожание - вещь не веселаЯ,  и нас это не
прельщает.
     - ‚от учителей обожать легче! - продолжает ЊелЯ.  -  ќто все  делают...
•одить  за  учителем,  который  твой обожаемый, не надо.  Ђ если,  например,
сейчас будет  урок твоего обожаемого учителЯ,  - ты навЯзываешь ему ленточку
на карандаш или на ручку, которые у  него  на столе  лежат. € еще  ты должна
везде про  него говорить:  "Ђх,  ах, какой  дивный  дусЯ мой  ”едор  Ќикитич
Љруглов!"
     - Ќу уж - Љруглов! - возмущаемсЯ мы хором.
     - Ќе хотите Љруглова - берите других, - спокойно отвечает ЊелЯ.
     -  •орошо! џ нашла! -  кричит ‚арЯ  ‡абелина.  - џ  ‚иктора Њихайловича
обожать буду! “чителЯ рисованиЯ. —удный старик!
     - Ќу вот... - огорчаюсь Я. - ’олько Я подумала про ‚иктора Њихайловича,
а уж ты его взЯла!
     - „авай пополам его обожать? - миролюбиво предлагает ‚арЯ.
     - Њожешь взЯть учителЯ чистописаниЯ, - подсказывает ЊелЯ.
     - Ќет, как же Я буду  его обожать, когда он на каждом уроке говорит про
менЯ:  "—то за почерк!  “жасный почерк!" Ђ Я вдруг его  обожаю!  ќто будет -
вроде Я к нему подлизываюсь.
     - Њожно обожать и не учителЯ, а учительницу. „рыгалку хочешь? - дразнит
менЯ ЊелЯ. - Љолоду хочешь?
     џ не  хочу ни „рыгалку, ни Љолоду, ни даже учительницу танцеваниЯ Ћльгу
„митриевну.
     - Ќу, знаешь... - ЊелЯ разводит  руками. - ’ы  просто капризулЯ, и все.
‚сех мы перебрали - никто тебе не нравитсЯ! Ќу, хочешь, можно кого-нибудь из
царей обожать - они в актовом зале висЯт. Ћдни - Ђлександра Џервого,  другие
- ЌиколаЯ Џервого обожают.
     Њы молчим. џ напрЯженно думаю. Ќу кого бы, кого бы мне обожать? € вдруг
с торжеством кричу:
     - Ќашла! Ќашла! џ ксендза обожать буду!
     ‚ первую минуту все смотрЯт на менЯ, как на полоумную.
     - Љсендза? Љсендза Ћлехновича? ‡а что его  обожать?  —то ты, ксендза не
видала?
     Ќет,  видала.  „аже  близко видала - например, ксендза Ќедзвецкого.  Ќо
ксендз  Ќедзвец