 Ћна говорит, что у нее опЯть начинаетсЯ обострение. Ќо ведь  на  лице
еще ничего нет, правда?
   - Џо-моему, нет. џ, во всЯком случае, ничего не заметил.
   Ќо в тот вечер уже стало Ясно, что Ћльга права.  Ћна  по-прежнему  была
очень красива, но под глазами залегла легкаЯ  синева.  ’ак  у  нее  всегда
начиналось.
   ‚еселье в тот вечер никак не получалось. € уже  в  десЯть  часов  Ћльга
собралась уходить. Ћна говорила, что  сегоднЯ  ей  обЯзательно  надо  быть
дома. Ћльф пошел провожать ее, а Я осталсЯ один за пустым столом  и  решил
подождать его. Ќо он долго не возвращалсЯ, и в двенадцать Я лег  спать.  Ђ
утром, когда Я встал, его уже не было. џ знал, что он собиралсЯ поехать  в
„убну и пробыть там весь день. ‡нала об этом и Ћльга, и Я удивилсЯ,  когда
она пришла, но не стал выходить. Ћна недолго  побыла  в  комнате  Ћльфа  и
постучалась ко мне. Ћна была одета так, словно собиралась куда-то уезжать,
и Я заметил, что в коридоре стоит небольшой чемодан.
   - ’ы что, уезжаешь? - удивилсЯ Я. ‚чера Ћльга ни словом не  обмолвилась
об этом.
   - „а.
   - Људа?
   - Љ бабушке в деревню.
   џ не слышал, чтобы Ћльга когда-нибудь говорила об этой бабушке.
   - Ђ где эта деревнЯ?
   - Ђ, да не все ли равно, - поморщилась Ћльга.
   - € надолго? - продолжал допытыватьсЯ Я.
   Ћна как будто не расслышала менЯ и не ответила.
   - Ђ Ћльф знает об этом?
   - џ оставила ему записку.
   - Ђ все-таки - когда ты вернешьсЯ?
   - Ђ, какое это имеет значение, - с досадой сказала Ћльга, не  глЯдЯ  на
менЯ.
   - Љак это какое значение? ’ы что, не  собираешьсЯ  больше  приходить  к
нам?
   - Ќу почему же... ‡аглЯну как-нибудь.
   џ молча смотрел на нее. џ уже и сам догадывалсЯ, что между нею и Ћльфом
произошло  что-то  такое,  что  непременно  должно  изменить  наши   Ясные
дружеские отношениЯ. Ќо Ћльга, похоже, вообще решила  поставить  крест  на
всЯких отношениЯх.
   - „а не смотри ты на менЯ так. - Ћльга повысила голос. - Њне и без того
тошно.
   џ осторожно тронул ее за плечо:
   - ЋлЯ, не уходи от нас. Ќам будет плохо без тебЯ. „а и тебе без нас.
   Ћльга вымученно улыбнулась:
   - —то мне без вас будет плохо - это уж точно.  џ  не  знаю,  „има,  как
дальше будет. ‚рЯд  ли  Я  смогу...  -  Ћна  покачала  головой  и  глубоко
вздохнула. - Ќу, прощай.  Џожалуйста,  ничего  не  говори  Ћльфу  о  нашем
разговоре.
   Ћна поцеловала менЯ и легонько оттолкнула.
   - Џровожать менЯ не нужно.
   € она ушла.
   Ћльф вернулсЯ в первом часу ночи, и минут пЯтнадцать в его комнате было
очень тихо. Џотом он вошел ко мне в наполовину расстегнутой рубашке, зажав
в зубах потухшую сигарету.
   - Љогда она была здесь?
   - “тром, часов в десЯть.
   - Љ тебе заходила?
   - „а.
   - € что говорила?
   - ‘казала, что уезжает. —то все написала тебе. Џопрощалась и ушла.
   Ћн задумалсЯ и  машинально  затЯнулсЯ  погасшей  сигаретой.  Ћн  был  в
каком-то странном оцепенении, необычном длЯ него, мне очень не  нравилось,
какое у него лицо - застывшее, неподвижное. џ зажег спичку и  поднес  ему,
он машинально прикурил и встал.
   - Џойду спать.
   “тром он куда-то ушел и пропадал до вечера, и Я боЯлсЯ, что он сорветсЯ
и выкинет что-нибудь. Ќо он вернулсЯ  спокойный,  только  весь  грЯзный  и
усталый.
   - …сть неплохой калым, Љайданов.
   Њы  давно  уже  решили,  что  после  сессии   где-нибудь   основательно
поработаем - у обоих были долги, да и хотелось съездить  куда-нибудь  хотЯ
бы недели на две и как следует отдохнуть.
   - ‘импатичный подвальчик в одном горЯщем доме  в  Ќовых  —еремушках,  -
рассказывает Ћльф. - …сли до пЯтого  июлЯ  мы  забетонируем  его,  получим
неплохую валюту. Ќо поработать придетсЯ здорово.
   - Љогда начнем?
   - ‡автра. Џодъем в шесть.
   Ќам и раньше приходилось заниматьсЯ бетонированием, но Я уже забыл, как
это тЯжело. ‚ечером, после первого днЯ работы, когда мы пришли в столовую,
Я низко нагнулсЯ  над  тарелкой  -  у  менЯ  так  дрожали  руки,  что  суп
выплескивалсЯ  из  ложки.  Ћльф  был  покрепче  менЯ,  но  и  он  выглЯдел
совершенно измотанным.
   - Ќичего, - бодро заЯвил  он,  когда  мы  поднимались  к  себе.  -  „ве
недельки - и потом до самой осени никаких забот.
   Њы закончили работу к пЯтому июлЯ. Ќо эти две недели потом вспоминались
как один сплошной день с короткими перерывами длЯ сна и еды.  Њы  вставали
рано утром, торопливо завтракали и  с  первым  автобусом  отправлЯлись  на
стройку. „ожидаЯсь, когда придет машина с бетоном, выкуривали по  сигарете
и нырЯли в черную сырую пасть подвала. „ни стоЯли жаркие, но по утрам  там
всегда бывало холодно. Њы снимали с  себЯ  все,  оставались  в  плавках  и
дрожали от озноба, но уже через несколько минут становилось жарко.  €  так
шел день за днем.
   ‚ один из таких дней Я получил письмо от брата. Џисали  мы  друг  другу
редко - раз в два-три месЯца. Ћсобых событий у ‹еонида не было, а  у  менЯ
ни разу не возникало желаниЯ рассказать ему о своих бедах.
   € это письмо было обычным: на работе все нормально, дети здоровы,  жена
недавно болела, но сейчас уже поправилась, и приветы от знакомых,  которых
Я уже почти не помнил.
   џ быстренько проглЯдел письмо, сунул его в Ящик стола и тут же забыл  о
нем.
   џ наткнулсЯ на это письмо через два днЯ после того, как мы закончили  с
подвалом, отоспались, и Я собиралсЯ сесть за работу. џ почему-то  еще  раз
прочел его и задумалсЯ.


        14

   Ћльф все разглЯдывал „митриЯ, слушал его, а тот как  будто  не  замечал
его изучающего взглЯда,  мЯмлил,  тЯнул  дым  из  сигареты,  был  какой-то
"муторный", как определил его Ћльф, и думал Явно не о том, что говорил.
   - ’ы что, переспал? - спросил наконец Ћльф.
   - —его это ты? - с недоумением взглЯнул на него „митрий.
   - „а говоришь как-то... не по-кайдановски.
   „митрий помолчал и вдруг спросил:
   - ‘лушай, а тебе не хочетсЯ к себе домой съездить?
   - Људа это - домой? - не понЯл Ћльф.
   - Ќу, к себе на родину, в Џриморье.
   - •а! - удивилсЯ Ћльф и крутнул головой. - „а ты, Я глЯжу,  комик.  Џри
наших-то богатствах мне только и делать, что на край  света  ездить.  Ћдна
дорога в две сотни станет, и то если поездом, да еще три недели потерЯешь.
   - Ќо тебе ведь и не хочетсЯ.
   - € это верно, - согласилсЯ Ћльф. - „а ведь от дома моего одно название
осталось. ‘ отчимом мы всегда прохладно жили, а еще к кому туда ехать?
   - Ќо ты же все-таки родилсЯ там, вырос. Ќеужели не тЯнет побывать там?
   - ‚он ты о чем... - протЯнул Ћльф. - ‘начала тЯнуло, особенно в  первый
год. Љак-то все... мелко и тесно казалось после  тайги  и  морЯ.  ‘ъездить
хотелось, конечно. Ђ потом сообразил, что  незачем  бередить  себЯ  -  все
равно, пока не  кончу,  побывать  там  не  удастсЯ.  Ќу  и  стал  забывать
потихоньку. ‘ейчас если и вспоминаю, то мимоходом, когда по  радио  сводку
погоды  слушаю...  Ђ  с  чего  ты  этот  разговор  затеЯл?  ‚спомнил  свой
райгородишко?
   - ‚спомнил, - вздохнул „митрий. - Џрочел  братово  письмо  -  и  что-то
невесело стало.
   - ‘лучилось у него что-нибудь?
   - „а ничего у него не случилось, - с досадой сказал „митрий. - € почему
обЯзательно должно что-то случитьсЯ, чтобы вспомнить о городе,  в  котором
прожил двадцать лет?
   - „а ты не злись.
   - Ќе злюсь Я, - тоскливо посмотрел на него „митрии.  -  Ќо  видишь  ли,
какаЯ вещь получаетсЯ... Ѓрат ведь он мне. Џо  идее  должен  он  быть  мне
самым близким человеком, сам знаешь, родных, кроме  него,  у  менЯ  никого
нет. ‚едь столько лет вместе прожили. Ђ что на самом деле? ђазъехались,  и
вспоминаю Я о нем, только когда письма получаю, да и в письмах этих - одни
"здравствуй" и "прощай". џ о нем ничего не знаю, он обо мне. € мать Я  уже
почти не помню, а ведь всего пЯть лет прошло,  как  она  умерла.  ’ебе  не
кажетсЯ, что есть что-то не совсем естественное в этой нашей забывчивости?
   - Ќу, не так уж это странно, - возразил Ћльф. - Ќе знаю, как ты, но Я в
своем поселке жил и во сне видел, как бы уехать оттуда. џ только потому  и
в училище пошел, чтобы обратно не возвращатьсЯ.
   - „а Я не о том, - поморщилсЯ  „митрий.  -  џ  и  сам  рвалсЯ  поскорее
уехать. Ќо вот уехали, пЯть лет уже здесь живем, знаем, что  в  эту  глушь
нам возвращатьсЯ не надо, но ведь с этой глушью столько  всего  свЯзано  и
хорошего, и плохого, ведь это часть нашей жизни, и немалаЯ  часть.  Џочему
мы должны забывать о ней? Џочему мы должны быть людьми ниоткуда  и  делать
вид, что настоЯщаЯ наша жизнь началась только здесь, пЯть лет назад?
   - Џотому что она действительно началась только здесь, - спокойно сказал
Ћльф. - € ничего с этим не поделаешь. “ менЯ, по крайней мере, все  так  и
было.
   - —епуха! - сердито сказал „митрий.  -  ’ы  что,  хочешь  сказать,  что
предыдущие двадцать лет длЯ тебЯ ничего не значили?
   - Ќет, почему же, значили, конечно. Ћжидание - вот что такое  были  эти
годы длЯ менЯ.  Ќо  ведь  ожидание  -  это  не  настоЯщее.  Ћ  нем  быстро
забываешь, когда приходит то,  чего  ждал.  ‚от  и  все  объЯснение  нашей
забывчивости.
   - Ќу-ну, - сказал „митрий и вскоре ушел к себе. Ђ вечером заЯвил:  -  џ
завтра поеду.
   - Људа? - удивилсЯ Ћльф, он уже забыл о том разговоре.
   - Љ брату.
   Ћльф пожал плечами:
   - Џоезжай. „олго там будешь?
   - Ќе знаю. „нЯ три, наверно.
   € „митрий уехал.
   …хал он весь день с утра до вечера, в общем вагоне  небыстрого  поезда,
плотно забитого  говорливым  народом,  изнемогающим  от  духоты  и  жажды.
„митрий забросил на третью полку  свой  легкий  чемоданчик,  в  котором  с
шорохом перекатывались  книжка  и  кулек  с  конфетами,  вышел  в  тамбур,
закурил, да так и простоЯл там всю дорогу, иногда присаживаЯсь на откидную
скамеечку.
   Џоезд часто останавливалсЯ на нешумных станциЯх, и к вагонам  торопливо
семенили пожилые  запыхавшиесЯ  женщины,  бежали  ребЯтишки,  перепрыгиваЯ
через  рельсы,  разворачивали  свой  товар,  ищущими  глазами   оглЯдывали
пассажиров, наперебой предлагали огурцы, помидоры, вареную картошку. Љогда
поезд трогалсЯ, они все еще шли рЯдом с вагонами, все быстрее  и  быстрее,
все еще предлагали - купите совсем  дешево  свежие  помидоры,  малосольные
огурчики, купите... Ќо покупали мало - слишком часто останавливалсЯ поезд,
да и большинство пассажиров было из ближних мест. „митрий вспоминал, как и
сам он когда-то ходил на станцию, и  томилсЯ  в  ожидании  поезда,  и  все
поглЯдывал на дальний лесок - не покажетсЯ ли  дым  паровоза,  а  потом  в
обратную сторону... € так весь день - то вправо,  то  влево.  ‚  то  времЯ
поезда редко ходили по  расписанию,  и  нельзЯ  было  сказать,  когда  они
придут.
   ќто было времЯ, когда карточки уже отменили, но жилось все еще неважно,
по-настоЯщему сытым он бывал редко. € не  так-то  просто  было  весь  день
смотреть на  огурцы  в  маленьком  эмалированном  ведерке,  вдыхать  запах
укропа, лаврового листа - чертовски аппетитный запах! - только смотреть  и
знать, что эти огурцы съест кто-нибудь  другой.  …динственное,  что  можно
было позволить себе, - времЯ от времени отпивать глоток пахучего  рассола,
и надо только следить, чтобы рассол полностью покрывал  огурцы,  иначе  на
воздухе они станут дрЯблыми и неаппетитными, и тогда их уже  точно  никому
не продашь. Ђ продать их и так-то было непросто, почти  у  всех  в  городе
были огороды и всем нужны были деньги.
   ‚ тамбуре всегда толпилсЯ  народ,  курили,  смеЯлись,  говорили.  Џахло
углем и железом.  ‡а  мутными  стеклами  двери  было  солнечно  и  зелено,
тЯнулись леса - темные еловые и очень светлые березовые.  ‡апахи  нагретой
солнцем земли ощущались даже здесь, в горЯчем, настоЯнном на табачном дыму
и человеческом поте воздухе.
   ‚ полдень поезд неторопливо въехал в грозу, стало легче дышать,  хорошо
было смотреть на грохочущее сиЯние молний по ту сторону  надежных  стекол,
исхлестанных  длинными  косыми  струЯми.  Ќо  кончилась  недолгаЯ   гроза,
выкатилось солнце и продолжало неутомимо подогревать и  без  того  еще  не
остывшие железные вагоны, и ехать стало еще тЯжелее.
   ’ихим светлым вечером „митрий приехал в  свой  родной  город,  сошел  с
поезда, оглЯделсЯ - и все вспоминалось ему так свежо и Ярко, словно только
вчера он сидел вот у этого заборчика, прЯчась в его короткой горЯчей тени,
и смотрел на огурцы в маленьком эмалированном ведерке. Ќо присмотрелсЯ - и
увидел, что заборчик хоть и стоит на том же самом месте, но  Явно  другой,
новый, и здание вокзала было, кажетсЯ, другого цвета, и водокачки  нет  на
прежнем месте. € все-таки ощущение необыкновенной  похожести  сегоднЯшнего
днЯ на те, другие, давно прошедшие дни не исчезло, а  стало  еще  сильнее,
когда он направилсЯ к своему  дому  и  оказалось,  что  он  до  мельчайших
подробностей помнит эту дорогу,  ничуть  не  изменившуюсЯ  с  тех  пор,  -
булыжнаЯ мостоваЯ, деревЯнные  дома  с  палисадниками  и  кустами  сирени,
водоразборные колонки, старые липы. ѓде-то на горизонте виден  был  другой
город - новый, каменный, он начал строитьсЯ давно, когда  „митрий  еще  не
уезжал отсюда, - но здесь, на окраине, ничего  не  изменилось  и,  видимо,
жилось так же тихо и медленно.
   Ѓрат сидел на крыльце, что-то  строгал.  “видев  „митриЯ,  в  изумлении
поднЯлсЯ, шагнул навстречу, забыв положить маленький топорик.
   - „имка! Ѓратуха!..
   Ћни обнЯлись и расцеловались, „митрий почувствовал неожиданный комок  в
горле, он не думал, что ‹еонид так обрадуетсЯ ему,  что  у  самого  сладко
заноет под сердцем от этой встречи, что  потом  он  долго  и  жадно  будет
разглЯдывать дом,  огород,  комнаты,  где  почти  ничего  не  осталось  от
прежнего убранства,  и  все-таки  были  они  так  знакомы  и  дороги,  что
казалось, ничего не может быть дороже этого.
   ‚ышли ’анЯ, жена брата, и дети  -  девочки  шести  и  семи  лет,  очень
похожие на мать, тихие и серьезные.  „митрий  здоровалсЯ  с  ними,  что-то
говорил, улыбалсЯ и все разглЯдывал ‹еонида, своего ‹еньку, и  видел,  как
он не то чтобы повзрослел за этап пЯть лет,  а  скорее  постарел,  у  него
поредели волосы, поЯвились морщины у глаз, а лицо  было  чуть  желтоватым.
€зменилась и ’анЯ, и тоже  не  к  лучшему  -  стала  худой,  плоскогрудой,
улыбалась она неуверенно, словно сомневалась: а надо ли улыбатьсЯ?
   ‹еонид суетилсЯ, руки у него ненужно болтались, он Явно  растерЯлсЯ  от
неожиданной встречи, торопливо говорил:
   - Ќу, проходи, проходи, братуха. џвилсЯ наконец-то, а?  ‚от  хорошо  ты
придумал, молодец! џ уж жду, жду, смотрю, не едет, думаю, может,  обиделсЯ
на что?
   - Ќу что ты, ‹енЯ, за что обижатьсЯ? ‚ремени у менЯ мало.
   - ‚от и Я думаю, - подхватил ‹еонид, - обижатьсЯ вроде не за что.  €  Я
так решил, что некогда тебе, иначе почему, думаю,  не  едет?  Ќу,  садись,
говори, рассказывай. Џохудел ты, „има, похудел... ’рудно учитьсЯ?.
   - ‚сЯко бывает.
   - ‚ижу, что трудно, вижу. ђаньше ты справнее был.  Ќу,  ты  пока  сиди,
смотри, Я сейчас... того... - он подмигнул, - а  потом  уж  поговорим  как
следует, потолкуем. џ недолго.
   —ерез полчаса они сидели  за  густо  уставленным  столом,  под  неЯрким
желтым  светом  абажура,  слегка  выпившие,  ели   и   говорили.   „митрий
расспрашивал ‹еонида, а тот даже удивлЯлсЯ на его расспросы:
   - ’ы о себе расскажи, у тебЯ как?
   € „митрий рассказывал, но что он мог сказать о своей работе? €  говорил
все больше об Ћльфе, какой он замечательный друг и как они хорошо живут  и
работают вместе.
   - „руг - это хорошо, - кивал ‹еонид. - Ќо ты о себе расскажи.
   „митрий пожимал плечами:
   - „а что обо мне... “ нас ведь тоже...  разнообразиЯ  немного.  “чимсЯ,
работаем.
   - ѓде работаете?
   - Ќу как где? - пыталсЯ объЯснить  „митрий,  -  “  себЯ  в  комнате,  в
библиотеке.
   - „а что это за работа?
   € „митрий принималсЯ объЯснЯть,  но  видел,  что  ‹еонид  очень  смутно
представлЯет, что это такое - их работа. Ћн кивал, поддакивал, а под конец
спросил:
   - € сколько вам платЯт за эту работу?
   „митрий вздохнул:
   - „а ничего не платЯт. Њы же еще студенты, длЯ себЯ работаем.
   ‹еонид с недоумением посмотрел на него:
   - —то же, так на одну стипендию и живете?
   - Ќет, почему же. €ногда подрабатываем на складах, на стройках. Ќичего,
обходимсЯ.
   - Ђ как кончите, куда вас?
   - Ќаверно, в Њоскве оставЯт или под Њосквой где-нибудь.
   - Ќа этом будете работать... на реакторе?
   - Ќет, мы ведь теоретики.
   €  он  пыталсЯ  объЯснить,  что  физики   делЯтсЯ   на   теоретиков   и
экспериментаторов.
   „ети  уже  спали,  они  сидели  втроем,  но  ’анЯ  почти  не  говорила,
пододвигаЯ „митрию тарелки, угощала:
   - ‚ы кушайте, кушайте...
   € „митрий не мог вспомнить, говорила ли она ему когда-нибудь "ты". ‹ицо
у нее было очень усталое, и наконец ‹еонид сказал, тронув ее за плечо:
   - ’ы иди, ложись, мы тут сами управимсЯ.
   Ћна запротестовала, но „митрий поддержал ‹еонида, и ’анЯ согласилась:
   - Ќу, тогда пойду. —то-то Я и в самом деле устала. - € робко улыбнулась
„митрию: - ‚ы уж извините.
   € они остались вдвоем. Ѓутылка водки так  и  стоЯла  недопитой.  ‹еонид
весь вечер пил одну рюмку, виновато объЯснив:
   - ’ы не смотри на менЯ, пей, Я ведь не любитель этого дела.
   Ќо „митрий помнил, что когда-то ‹еонид, хоть пьЯным и не напивалсЯ, при
случае выпить не отказывалсЯ, и сказал ему об этом.
   - Љак ребЯтишки  подрастать  стали,  -  объЯснил  ‹еонид,  -  Я  совсем
перестал пить, только по праздникам когда  рюмку-две  пропущу,  и  хватит.
„обра от водки еще никому не было, а у менЯ все-таки семьЯ не маленькаЯ...
’анЯ часто болеет, все больше на одного себЯ рассчитывать приходитсЯ. „а и
не тЯнет менЯ к водке.
   - Ќа жизнь-то хватает?
   - ‘ейчас ничего, лучше стало. џ ведь по шестому разрЯду работаю  -  так
сказать, потолка своего достиг, - улыбнулсЯ ‹еонид.  -  ‘то  шестьдесЯт  в
месЯц выходит, да дома кому стол или шкаф  смастеришь  -  тоже  деньги.  €
хозЯйство, конечно, выручает - свиней держим, мЯсо всегда свое,  картошка,
овощи тоже. Ќет, сейчас жить куда легче стало.
   ‹еонид робко посмотрел на него:
   - џ и тебе мог бы посылать.
   - ќто ты ни к чему, ‹енЯ, - решительно сказал „митрий.  -  „оговорились
же.
   Џервый год ‹еонид раза два посылал ему деньги, но „митрий воспротивилсЯ
этому, знал, как нелегко приходитсЯ брату с двумЯ детьми и больной тещей.
   ‚ первом часу ночи „митрий вышел во двор, оглЯделсЯ.  Ќочь,  большаЯ  и
тихаЯ, обнЯла его,  над  головой  -  ЯркаЯ  белаЯ  полоса  Њлечного  Џути,
привычный изгиб Ѓольшой Њедведицы, узкий острый серпик молодого месЯца.  €
тишина была такаЯ, какой он давно уже не слышал, редкий лай собак и  шорох
деревьев только подчеркивали ее, от этой тишины звенело  в  ушах,  в  этой
тишине хотелось быть очень добрым, тихим и ласковым,  таким,  как  ‹еонид,
который стоЯл рЯдом и молчал.
   - ’ихо-то как здесь, - почему-то шепотом сказал „митрий.
   - „а, - отозвалсЯ ‹еонид.
   - ‚ Њоскве никогда не бывает так  тихо,  даже  на  рассвете.  €  такого
неба...
   - ’ам, говорЯт, дыму много.
   - Ќе знаю, - сказал „митрий. - Љак-то не замечаем. Џривыкли, наверно...
Ќу, давай спать. ’ы с утра на работу?
   - „а. Ђ ты спи сколько влезет, мешать тебе никто не будет.  „евчонки  у
менЯ тихие.
   - џ с утра на кладбище пойду.
   - Њогилу сам найдешь?
   - Ќайду.


        15

   Ћн думал, что сразу найдет могилу матери, но скоро  увидел,  что  плохо
ориентируетсЯ в этом красивом, спрЯтавшемсЯ в  тени  огромных  лип  городе
мертвых. Љладбище сильно разрослось, и он долго кружил по желтым  песчаным
дорожкам, вглЯдывалсЯ в кресты и надгробиЯ, пока не увидел знакомый  серый
обелиск, и почувствовал, как сильными толчками забилось у него сердце.
   Ћн хорошо помнил похороны, серый апрельский денек  с  мелким  моросЯщим
дождем и как с тЯжелым гулким стуком падали на крышку гроба  первые  комьЯ
черной мокрой земли. € когда он уходил  с  кладбища  и  оглЯнулсЯ,  могила
казалась очень унылой, а обелиск и мокраЯ,  тусклаЯ  от  дождЯ  ограда  из
черных железных прутьев были лишними. Ђ сейчас заросшаЯ травой  и  цветами
могила выглЯдела опрЯтной, ограда недавно была покрашена в голубой цвет.
   Ћн осторожно, словно боЯсь потревожить мать, открыл калитку  и  сел  на
скамейку.
   …ще вчера „митрий боЯлсЯ, что совсем забыл мать, но сейчас вспомнил  ее
всю - рано постаревшее лицо, изрезанное морщинами, горькие складки у  рта,
всегда усталые глаза и тЯжелую походку. ‚  первые  дни  после  похорон  он
никак не мог примиритьсЯ с тем, что она  умерла,  это  казалось  жестоким,
нелепым, неестественным, ведь матери было только сорок шесть лет - в такие
ли годы умирать... ‘лишком жестоко обошлась с нею жизнь, слишком много  ей
приходилось работать в военные и  послевоенные  годы,  слишком  часто  она
голодала. Ћна держалась, пока была цель - поднЯть их на ноги. Ћна долго  и
слышать не хотела о том, чтобы ‹еонид бросил учебу  и  начал  работать,  и
только когда он клЯтвенно пообещал, что будет учитьсЯ  в  вечерней  школе,
она согласилась. †ить сразу стало  легче  -  она  уже  не  надрывалась  на
сверхурочных, не гнула спину над швейной машинкой.  €  все-таки  выглЯдела
такой же измученной, как и прежде, а спустЯ полгода и вообще уже не  могла
работать и вышла на пенсию по инвалидности. „митрий кончал  тогда  девЯтый
класс и летом тоже пошел на завод, хотЯ и мать и ‹еонид были против. Ќо на
ее  маленькую  пенсию  и  зарплату  ‹еонида  жить  можно  было  разве  что
впроголодь. ќто был трудный год длЯ „митриЯ - первый  год  из  тех,  когда
каждый  день  до  отказа   заполнен   многочисленными   и   разнообразными
обЯзанностЯми.  „ень  начиналсЯ  в  шесть  часов  с  пронзительной   трели
будильника и заканчивалсЯ в двенадцать, когда будильник заводилсЯ снова, и
уже через минуту после того, как рука  поворачивала  выключатель,  „митрий
спал. ’от год прошел очень быстро, вернее, шел быстро  до  тех  пор,  пока
„митрий думал, что год будет последним в этом городе. Ћни уже все решили -
летом „митрий отправитсЯ  в  Њоскву  поступать  в  университет,  а  ‹еонид
останетсЯ с матерью.
   ‚ том, что „митрий поступит, никто не сомневалсЯ - училсЯ он  блестЯще.
€ в тот год, несмотрЯ на усталость и постоЯнное недосыпание, настроение  у
него всегда было приподнЯтое, да и отчего бы ему унывать? ‚се шло  хорошо,
даже, можно сказать, отлично, до того солнечного майского днЯ,  когда  все
потерЯло смысл - учеба, работа - и впереди ничего не было,  только  зыбкие
надежды на какой-то неЯсный благополучный  исход.  €  причиной  катастрофы
была ’анЯ - робкаЯ миловиднаЯ девушка, чем-то похожаЯ на ‹еонида, такаЯ же
добраЯ и тихаЯ. Ћни уже год  встречались,  но  никто  не  думал,  что  они
поженЯтсЯ - обоим было  по  девЯтнадцать,  у  обоих  на  руках  семьи,  до
женитьбы ли? € ‹еонид никак не решалсЯ сказать об  этом  и  наконец  начал
разговор с того, что не надо беспокоитьсЯ,  все  равно  „митрий  поедет  в
Њоскву, это он твердо обещает, о матери он сам позаботитсЯ. „митрий  никак
не мог понЯть, почему он должен беспокоитьсЯ, ведь они все решили,  о  чем
может быть речь? Ђ когда ‹еонид сказал, что ’анЯ беременна и ничего уже не
поделаешь, он засмеЯлсЯ - такое лицо было у ‹еонида, что  впору  было  его
самого утешать. „митрий еще не догадывалсЯ, что это конец всем его мечтам,
и думал, что действительно как-нибудь  обойдетсЯ,  но  понадобилось  всего
несколько часов, чтобы понЯть - ничего не обойдетсЯ, и, когда на следующий
день ‹еонид снова заговорил об этом, „митрий грубо оборвал его:
   - Ѓрось дурачком прикидыватьсЯ! ‚ы и сами-то врЯд ли  концы  с  концами
сведете.
   Ћн сразу же пожалел о том, что сказал  это,  -  такое  несчастное  лицо
сделалось у ‹еонида, - и стало стыдно. Ћн  тронул  его  за  плечо  и  тихо
сказал:
   - Џрости, Я не хотел. Ќо ведь теперь ничего не поделаешь. ’ы же  и  сам
знаешь, что Я не смогу уехать.
   Ћн сразу потерЯл интерес к занЯтиЯм. Џо инерции сдал экзамены,  получил
аттестат и золотую медаль.
   ‘вадьба ‹еонида была в июне, и он  сразу  перебралсЯ  к  ’ане.  „митрий
осталсЯ вдвоем с матерью.
   Ћчень длинным было то жаркое лето. Њать несколько раз начинала говорить
о том, что ему надо ехать в Њоскву, плакала,  убеждала  его,  что  и  одна
проживет, незачем ему оставатьсЯ здесь. „митрий покорно  выслушивал  ее  и
наотрез отказывалсЯ ехать. Ќикак он не мог тогда уехать. Њать  все  больше
слабела, быстро уставала даже от  самой  легкой  домашней  работы,  иногда
лежала весь день не вставаЯ, и „митрий,  возвращаЯсь  домой,  сам  готовил
ужин и кормил ее. Ћна  молча  съедала  несколько  ложек  супа  и  сама  не
замечала, как времЯ от времени из ее глаз катЯтсЯ  редкие  крупные  слезы.
Џлакать она стала часто, но  ни  на  что  не  жаловалась  и  к  врачам  не
обращалась.
   Ќо долго, конечно, так продолжатьсЯ не могло - „митрию было семнадцать,
и не так-то просто было убить в нем надежду на перемену в жизни. € однажды
после бессонной ночи - это  была  ночь  с  субботы  на  воскресенье  -  он
отправилсЯ в библиотеку и набрал книг по математике  и  физике.  Ћн  решил
жить просто, не терзаЯ себЯ бесплодными размышлениЯми. џсно, что сейчас он
не может уехать отсюда, но ведь когда-нибудь все равно станет  физиком,  и
стоит потратить это времЯ на то, чтобы как  можно  лучше  подготовитьсЯ  к
экзаменам и обзавестись каким-то теоретическим багажом.
   € в первые месЯцы жить  было  действительно  просто.  Ћчень  скоро  его
занЯтиЯ стали чем-то неизмеримо большим, чем подготовкой к экзаменам, -  о
них он уже не думал. ”ормулы и  уравнениЯ  открыли  ему  новый,  неведомый
прежде мир, и этот мир был куда более значительным и интересным,  чем  его
внешнЯЯ жизнь, размереннаЯ и  небогатаЯ  событиЯми.  ЏамЯть  у  него  была
отличнаЯ, и он довольно своеобразно пользовалсЯ ею: перед  началом  работы
на заводе бегло  прочитывал  несколько  страниц,  не  слишком  вдаваЯсь  в
подробности, набрасывал на  листке  основные  формулы,  записывал  условиЯ
двух-трех задач и потом, на работе, клал листок  перед  собой  и,  по  его
собственному выражению, "включив конечности на самоход", восстанавливал  в
памЯти прочитанные строчки, разбиралсЯ в выводах,  искал  пути  к  решению
задач. (Џотом Ћльфа  не  раз  поражало  то,  как  сильно  развита  у  него
логическаЯ памЯть, и „митрий рассказал ему  об  этом  методе  подготовки.)
‘начала получалось плохо, отвлекали разговоры и шум, но скоро он  перестал
обращать на  это  внимание  и,  случалось,  просто  не  слышал,  если  ему
что-нибудь говорили. Ќа него удивлЯлись, иногда сердились, но привыкли и к
этому, а некоторые откровенно крутили пальцем у виска.
   ’огда и установилсЯ у него тот режим, который сохранилсЯ  на  годы.  Ћн
вставал в два часа ночи и занималсЯ до семи, и это были лучшие часы суток.
Ђ дальше все шло само собой - работа, домашние  дела,  ужин,  и  в  восемь
поневоле лЯжешь спать, потому что  больше  уже  ни  на  что  не  способен.
’руднее всего было по понедельникам - все равно что разогревать  застывший
мотор. Ќо  потом  до  субботы  обычно  все  шло  по  расписанию,  и  жизнь
определЯлась  не  календарем  или  какими-то  внешними  событиЯми,  а  тем
внутренним ритмом, которого никто, кроме него самого, не ощущал.
   „митрий и сам не заметил, как  сильно  изменилсЯ  он  за  те  несколько
месЯцев, а вероЯтнее всего, не придал значениЯ этим  изменениЯм.  Ћн  стал
рассеЯнным, неразговорчивым, его не  интересовали  окружающие  люди  и  их
дела, и в цехе относились к нему неприЯзненно, чем он ничуть не огорчалсЯ.
…го трудно было вывести из себЯ, он был равнодушен  к  тем  неприЯтностЯм,
которые иногда случались с ним на работе. Ћн не скрывал, что ни в грош  не
ставит эту работу,  и  ему  не  прощали  пренебрежениЯ  к  тому,  что  длЯ
большинства значило так много. ‚ конце концов он оказалсЯ совершенно один,
но нисколько не тЯготилсЯ этим. Ћн называл это независимостью и внутренней
свободой...
   (‘пустЯ несколько лет, когда он впервые почувствует,  что  нет  в  мире
ничего страшнее одиночества, он вспомнит  это  времЯ  и  поймет,  что  все
началось именно тогда, в первый год его "свободы и независимости".)
   € он продолжал эту жизнь, очень нравившуюсЯ  ему,  -  занЯтиЯ,  работа,
занЯтиЯ... Џрежде всего - уравнениЯ и формулы, а потом уже все остальное.
   ли дни, очень похожие  друг  на  друга,  была  осень,  дожди  заливали
маленький тихий город, и был он в эту пору, как обычно,  унылым,  серым  и
грЯзным, в цехах весь день горел неЯркий, утомительно желтый свет; но  длЯ
„митриЯ эти перемены ничего не значили, если не  считать  легкого  гриппа,
который пришелсЯ очень  кстати  -  он  пЯть  дней  провалЯлсЯ  в  постели,
отоспалсЯ и прочел уйму интересных вещей.
   ‚ ту осень он читал две книги - "Њартина €дена"  и  "Ѓальзака"  ‘тефана
–вейга. ќти книги помогали ему выдерживать изматывающий  темп.  ЏросыпаЯсь
ночью, он бил по голове трЯсущегосЯ будильника и  бормотал  ему:  "Џривет,
Њартин". Ћн с удовольствием прочел бы еще что-нибудь, но на  это  не  было
времени. „митрий решил, что, как ни хороша  литература,  пЯтитомный  "Љурс
высшей математики" ‘мирнова вещь куда более ценнаЯ и нужнаЯ, чем сто томов
беллетристики. Ћн как будто забыл,  что  еще  совсем  недавно  восторженно
заЯвлЯл:  "Ќаписать  одну  такую  вещь,  как  "€диот",  и  можно  спокойно
умирать". Ќо он знал, что никогда не напишет второго "€диота", а вот стать
вторым ‹андау - что ж, об этом стоило подумать.
   Ћн многое перестал замечать. € не было уже так больно и  горько  видеть
потухшие глаза матери и ее слезы и измученное лицо ‹еонида, с  которым  он
виделсЯ все реже и реже. "’ут уж ничего не поделаешь" -  эта  формула  все
объЯснЯла и все оправдывала.
   € то воскресенье начиналось как  обычно:  подъем  в  четыре,  обтирание
снегом - стоЯла зима, - кофе, сигарета.  Њашина  завелась  с  пол-оборота.
Ќесколько тихих, черных за окном часов, бодрЯщий холод в остывшей за  ночь
комнате и, наконец, чуть слышные шаги матери за дверью и синий  рассвет  -
надо затопить печку, принести воды, а потом можно снова братьсЯ за книги.
   Њать сидела на неубранной постели, закутавшись в платок, и он  спросил,
как спрашивал каждый день, на всЯкий случай:
   - Њожет, ты лЯжешь? џ сам все сделаю.
   Ћн не задумывалсЯ о том, какой у него голос и выражение лица  и  почему
мать ответила не сразу:
   - Ќе надо, сынок, Я сама. Џечку только затопи.
   € он растопил печку, принес воды  и  сразу  ушел  к  себе  -  очень  не
хотелось терЯть времЯ. ЉухнЯ была в другом конце дома, и он не слышал, как
упала мать, и не знал, долго ли она лежала на полу с посиневшим лицом.  Ћн
увидел ее только потому, что проголодалсЯ, взглЯнул на  часы  и  удивилсЯ,
почему мать не зовет его завтракать, и пошел на  кухню.  “  него  трЯслись
руки, когда он поднимал странно тЯжелое тело матери, ведь она  была  такаЯ
маленькаЯ, и не знал, что надо делать,  она  была  без  сознаниЯ.  Ќаконец
догадалсЯ сбегать за соседкой, вызвал "‘корую помощь" и поехал с матерью в
больницу. Џотом он долго ходил по чистому желтому коридору, зажав в  зубах
незажженную сигарету, и ждал. Ќаконец ему сказали, что  с  матерью  ничего
страшного, все обойдетсЯ, только придетсЯ недели две пролежать в больнице.
   „митрий вернулсЯ  домой,  к  своему  столу,  с  раскрытыми  книгами,  и
подумал: а какой во всем этом смысл? € ответ на этот  простой  вопрос  был
также прост и страшен: смысл есть, но  только  в  том  случае,  если  мать
умрет. €наче ему еще на  много  лет  придетсЯ  остатьсЯ  здесь,  ежедневно
заниматьсЯ опостылевшей работой и - ждать какого-то конца... Ќо  теперь  в
слове "какого-то" уже не было прежней спасительной неопределенности. Љонец
мог быть только один...
   Ќесколько дней он не прикасалсЯ к учебникам.  ђаботал,  спал,  ходил  к
матери, думал. Ђ на четвертый или пЯтый день, ложась  спать,  он  поставил
будильник на два часа и заставил себЯ встать  и  сесть  за  стол.  ‘начала
приходилось по нескольку раз перечитывать одно и то же, прежде чем он  мог
что-то понЯть. Ќо он не вставал из-за стола, пока не приходило времЯ  идти
на работу.
   €  когда  мать  вернулась  из  больницы,  ничего  не   изменилось.   Ћн
по-прежнему много занималсЯ, работал, и когда с  матерью  случилсЯ  второй
удар - это было через год, - он принЯл его довольно спокойно. Ћн знал, что
это должно было случитьсЯ, и тут уж действительно ничего  нельзЯ  сделать.
‡нал он и то, что мать может умереть в любую минуту, и заранее смирилсЯ  с
этим. € когда она  умерла  -  неожиданно,  после  пустЯковой  операции,  -
„митрий молча выслушал эту весть. Ћн не плакал ни в те два днЯ, когда гроб
стоЯл в пустой холодной комнате с занавешенным ‡еркалом  и  остановленными
часами, ни на похоронах, ни после. Ћн почти не разговаривал  тогда,  много
курил и безразлично выслушивал  соболезнованиЯ  знакомых.  Џустота  внутри
была почти осЯзаемой - словно из груди что-то  вынули  и  забыли  положить
обратно. ђасплакалсЯ он в тот день, когда приехал из Њосквы, уже знаЯ, что
принЯт в университет, и пришел на  могилу  матери  проститьсЯ,  -  он  уже
решил, что никогда не вернетсЯ сюда...
   € сейчас, спустЯ пЯть лет, он  вспомнил  этот  день  и  снова  заплакал
неожиданными слезами...
   ‘ кладбища он возвращалсЯ дальней дорогой, через лес.  Ѓыло  душно,  на
небо  быстро  накатывались   фиолетовые   тучи,   и   лес   стоЯл   тихий,
приготовившийсЯ к грозе. „митрий стал прикидывать, где можно  укрытьсЯ  от
ливнЯ, но тут же вспомнил, как в детстве они любили бегать под дождем,  и,
усмехнувшись, пошел дальше. €  когда  сильно  загудели  от  ветра  вершины
деревьев, он  разделсЯ,  спрЯтал  одежду  в  кустах  и  встал  на  опушке,
разглЯдываЯ многоэтажное, медленно падающее на лес небо.
   ‹ивень хлынул густой и теплый, это был  настоЯщий  потоп,  вода  падала
толстыми косыми нитЯми, и в десЯти шагах уже ничего не было видно - только
дождь, и ничего больше. Ќа мгновениЯ в сиреневом  свете  молний  возникали
темнаЯ сплошнаЯ стена леса и черное полотно неба; это  было  зрелище,  при
виде которого хотелось орать от восторга и прыгать... € „митрий выбежал на
середину полЯны и действительно что-то заорал, но  в  рот  сразу  набилась
вода, и он поперхнулсЯ. € было жаль расставатьсЯ с грозой, такой  недолгой
и сильной. Ћна оборвалась сразу, и шум  ее,  глухой  и  широкий,  медленно
затихал вдали. ‚ыкатилось солнце, неожиданное  и  Яркое.  ‹ес  выпрЯмилсЯ,
задымилсЯ паром. „митрий  еще  немного  постоЯл,  вдыхаЯ  пьЯнЯщий,  резко
пахнувший озоном и соснами воздух, лотом  достал  одежду  -  она  все-таки
промокла. Ћн  по  привычке  потЯнулсЯ  в  карман  за  сигаретами,  но  они
размокли, и он тихо засмеЯлсЯ, подхватил под  мышку  узелок  с  одеждой  и
пошел по дороге.
   ЏриЯтно было идти босиком  по  прохладной,  обильно  вспотевшей  земле,
исходЯщей паром. Ћн выбралсЯ на  открытое  место,  оглЯделсЯ  и  беззвучно
ахнул, увидев радугу. ќто была редкостнаЯ, двойнаЯ радуга,  дуги  ее  были
широки  и  огромны:   Ярко-желтаЯ   внутреннЯЯ,   резкаЯ   по   краЯм,   и
бледно-оранжеваЯ, размытаЯ, разорваннаЯ вверху внешнЯЯ. ‚нутри радуги небо
было очень светлым, молочным, а снаружи - темно-синим и  Ярким...  „митрий
долго стоЯл и смотрел на радугу, до боли в глазах, и побрел напрЯмик,  без
дороги, повалилсЯ на крошечной полЯнке, густо окаймленной молодыми елками.
‹ежа на спине, он смотрел на чистое, бесконечно высокое небо, и  было  ему
так легко, как давно уже не бывало.
   ‚озвращалсЯ домой он уже к  вечеру,  голодный  и  счастливый.  „умалось
как-то неЯсно, сбивчиво, да он и не хотел сейчас никакой определенности  и
весь отдалсЯ этому редкому длЯ  него  состоЯнию,  когда  не  нужны  четкие
формулировки и можно переходить из одного воспоминаниЯ в  другое,  как  из
комнаты в комнату, или совсем ни о чем не думать, просто смотреть, дышать,
жить. €  вспомнилось  ему  только  хорошее,  радостное,  давно,  казалось,
забытое, и он удивлЯлсЯ, как можно было это забыть, и радовалсЯ,  что  все
снова вспомнилось.
   Ќочью, лежа на чистых, пахнущих свежестью простынЯх, он подумал: а ведь
тебе дьЯвольски повезло, Љайданов... ‚едь у тебЯ отличнаЯ, можно  сказать,
великолепнаЯ жизнь. ’ебе везло с самого начала даже в том, что ты вырос  в
семье, где на счету была каждаЯ копейка, и ты рано узнал  о  таких  вещах,
как голод и хлеб, и научилсЯ серьезно относитьсЯ к  ним.  ’ебе  повезло  в
том, что ты хорошо знаешь, что  такое  работа,  и  научилсЯ  по-настоЯщему
работать. ’ебе необыкновенно повезло, потому что уже с шестнадцати лет  ты
оказалсЯ свободным и независимым и знал, что тебе никто не сможет помочь и
надо во всем рассчитывать только на себЯ. Џовезло в том, что у  тебЯ  есть
настоЯщее, большое дело, которого хватит на всю жизнь,  и  ты  можешь  без
помех заниматьсЯ им. € у  тебЯ  есть  друзьЯ,  настоЯщие  друзьЯ.  “  тебЯ
хорошаЯ жизнь, человек Љайданов, помни об этом.
   Ќа следующий день он уехал. …му очень хотелось  работать,  и  он  знал,
что, как только приедет в  Њоскву,  будет  работать  много  и  хорошо.  Ћн
объЯснил брату, почему должен ехать, и тот, кажетсЯ, понЯл его.
   Џоезд уходил поздно вечером, и они долго сидели за  столом  в  комнате,
где были открыты окна  и  пахло  зеленью  из  палисадника,  и  неторопливо
разговаривали. Ќе было сказано ничего важного, просто  решили,  что  будут
чаще писать друг другу, ‹еонид как-нибудь постараетсЯ приехать в Њоскву, а
на будущий год „митрий погостит здесь подольше.


        16

   ‹ето стоЯло очень жаркое, днем трудно было  заниматьсЯ,  да  мы  уже  и
привыкли работать по ночам, и Я  вставал  в  три  часа,  будил  Ћльфа,  мы
выпивали по стакану очень крепкого кофе и расходились по своим комнатам, и
Я садилсЯ за стол, заваленный бумагами и книгами.
   €ногда Я вставал, чтобы пройтись по комнате  и  размЯтьсЯ,  постоЯть  у
окна, покурить и подумать, и  слышал  за  стеной  шаги  Ћльфа.  €ногда  мы
заходили друг к другу на несколько минут, спросить что-нибудь, взЯть книгу
или просто  покурить  и  переброситьсЯ  двумЯ-тремЯ  фразами,  и  Я  опЯть
оставалсЯ один.
   ’ак шло времЯ - почти незаметно, если работалось  хорошо,  и  медленно,
если что-то не ладилось.
   Ћбычно мы работали часов до двенадцати, потом шли в столовую, принимали
холодный душ и немного разговаривали перед тем, как лечь спать. ‚ечером мы
еще шли в библиотеку, просматривали журналы, иногда ходили в кино  или  на
футбол или просто прохаживались по набережной.
   ‚от так и шло это лето, и один день был очень похож на другой, и работа
вытеснЯла почти все. Ќам никто не мешал, Я многое сделал за полтора месЯца
и был почти уверен в том, что  иду  по  верному  пути.  Ѓыли,  конечно,  и
неудачи, и знакомое ощущение беспомощности, когда не  знаешь,  что  делать
дальше, но и это Я принимал как должное. џ был уверен, что выход  все-таки
должен быть, обЯзательно найдетсЯ какое-нибудь решение,  надо  только  как
следует подумать и быть очень  внимательным,  и  решение  в  конце  концов
действительно находилось, и Я шел дальше.
   ‚ конце августа мы поехали в  Џрибалтику.  Њы  благополучно  доехали  в
общем вагоне. Ќа побережье нам  удалось  отыскать  сравнительно  безлюдное
место, и мы разбили палатку.
   ‡акончив устройство лагерЯ, пошли  купатьсЯ.  ‚ода  была  холоднаЯ,  но
солнце светило Ярко, и, если верить прогнозам, хорошаЯ погода должна  была
продержатьсЯ до конца сентЯбрЯ.
   џ смотрел на море и думал о том, какие хорошие дни мы проведем здесь.
   Џервые три днЯ мы ничего не делали, только спали, ели  и  купались.  Џо
очереди ходили в поселок за провизией. ђазговаривали мало. џ ни о  чем  не
думал и не хотел думать, разве что о том, как  хорошо  мне  жилось  в  это
лето, и мне было легко и спокойно.
   Ќад нами часто летали самолеты, и Я замечал, что Ћльф  подолгу  смотрит
на белые, медленно расплывающиесЯ следы инверсий.
   - Љакой это самолет? - спросил Я его однажды.
   - Ќаверно, "Њ€ѓ-21", - не сразу ответил Ћльф, не поворачиваЯ головы.
   - Ђ на каких ты летал?
   - ’оже на "Њ€ѓах", только девЯтнадцатых.
   - ‘лушай, а почему ты ушел из училища?
   Ћн помолчал и неохотно сказал:
   - „а вот решил, что физика интереснее. Џошли купатьсЯ.
   Љ вечеру  неподалеку  от  нас  остановилась  компаниЯ,  прикатившаЯ  на
красном "Њосквиче". „вое рослых, спортивного вида парней  и  две  девушки:
одна - жгучаЯ красавица брюнетка, другаЯ - тихаЯ, миловиднаЯ, совсем почти
девчонка. ‚ечером они устроили шикарный ужин с  коньЯком  и  сухим  вином.
Ћльф с раздражением поглЯдывал в их сторону, а Я  только  посмеивалсЯ  про
себЯ.
   € на следующий день Ћльфу не давала покоЯ эта компаниЯ. €скупавшись, он
плюхнулсЯ со мной рЯдом на песок и сказал:
   - ‘кучно, девушки.
   џ промолчал. Ћльф выждал немного и зло спросил:
   - ‘лушай, Љайданов, зачем мы сюда приехали? ‘мотреть,  как  потасканные
пижоны донжуанствуют на папашиных кабриолетах?
   - ќто что - прелюдиЯ к атаке? - осведомилсЯ Я.
   - Љ какой еще атаке?
   - Ђ к такой... —то ты все смотришь на них? Џусть себе веселЯтсЯ.
   - Ђ может, Я тоже хочу веселитьсЯ?
   - Ќу так и веселись, кто тебе не дает.
   - ‘ тобой, что ли? Ќе дай бог оказатьсЯ на необитаемом острове с  таким
типом... ‚ первый же день взвоешь.
   Ћн вскочил и пошел купатьсЯ.
   ‚ечером, заметив, что он опЯть то  и  дело  смотрит  в  их  сторону,  Я
спросил:
   - Ќе понимаю, зачем тебе это нужно?
   - —то?
   - „а эта... очи черные, очи страстные.
   Ћльф улыбнулсЯ:
   - Љак ни странно, но менЯ интересует не эта секс-бомба.
   - ђазве?
   - Џредставь себе. ’