асунул
куда-то в стол.  Ђ  уже  через  два  днЯ  аккуратно  переписал  уравнение,
разыскал выкладки и все снова тщательно проверил. € опЯть все сошлось,  но
теперь Я почему-то был уверен: здесь что-то неладно. € Я  опЯть  засел  за
книги и узнал о бета-распаде, кажетсЯ, все, что можно было,  разыскал  еще
две статьи €кобуки, но  это  были  уже  совсем  другие  работы.  €  вообще
казалось, та статьЯ прошла незамеченной, и никто из физиков не ссылалсЯ на
нее и не упоминал в своих работах.
   џ сидел в читальном зале, и когда понЯл, в чем дело, Ясно  видно  было,
что никакой ошибки в моих расчетах нет, -  у  менЯ  закружилась  голова  и
тошнота подкатила к горлу. џ собрал свои бумаги, пошел в общежитие, увидел
Ћльфа и сказал ему:
   - ‡ови ‚итьку.
   - Ќашел? - догадалсЯ Ћльф.
   џ кивнул, и Ћльф ничего не стал больше спрашивать и пошел  за  ‚итькой.
Љогда они пришли, Я стал рассказывать. € сейчас Я вспомнил, что говорил им
тогда. џ показывал вот эти самые листки, а они проверЯли менЯ и ставили на
полЯх вопросительные знаки, и Я подробно объЯснЯл им, в чем  тут  дело.  Ђ
дело было в том, что в одном месте при  выводе  своего  уравнениЯ  €кобуки
неЯвно  опиралсЯ  на  гипотезу  Њайораны.  Џо  этой   гипотезе   нейтрино,
образующиесЯ при позитронном бета-распаде,  и  антинейтрино,  образующиесЯ
при электронном бета-распаде, не должны  отличатьсЯ  друг  от  друга.  ‘ам
€кобуки даже не упоминал о гипотезе Њайораны, потому что его работа совсем
не касалась нейтрино,  и  лишь  в  одном  из  промежуточных  уравнений  он
использовал факт мнимой тождественности нейтрино и антинейтрино. Њнимой  -
потому что эта нетождественность была  установлена  уже  после  того,  как
€кобуки опубликовал свою работу, и он, конечно, не мог учесть этого.
   Ќейтрино  и  антинейтрино  отличаютсЯ  только  спиральностью,  это,   в
общем-то, было не так уж много, но мы решили тогда  как  следует  занЯтьсЯ
этой неточностью и попытатьсЯ выЯснить, как она скажетсЯ на  окончательном
результате. …сли бы такаЯ проблема встала перед нами год или  два  спустЯ,
мы бы сразу понЯли, что заниматьсЯ этим безнадежно, -  опыт  подсказал  бы
нам, что нейтриннаЯ нетождественность не внесет  существенной  поправки  в
окончательный результат. Ќо тогда нам и в голову не  пришло  усомнитьсЯ  в
необходимости такой проверки, и мы рьЯно взЯлись за работу.
   ќто была уже настоЯщаЯ физика, а не те школЯрские упражнениЯ,  которыми
мы занимались раньше. Њы забросили все занЯтиЯ и сидели  только  над  этим
уравнением, спотыкаЯсь на каждом шагу,  поминутно  обращаЯсь  к  книгам  и
справочникам. ’олько через два месЯца мы увидели, что проработали впустую.
ќто здорово обескуражило нас. Њы изрЯдно приуныли  тогда,  но  скоро  Ћльф
обнаружил одну вещь,  которую  мы  не  заметили  в  пылу  работы:  €кобуки
использовал не только гипотезу  Њайораны,  но  и  одно  из  следствий  ее,
которое неизбежно приводило к довольно-таки  существенным  результатам,  -
при некоторых условиЯх, не  противоречащих  предпосылкам  €кобуки,  должен
нарушатьсЯ закон сохранениЯ комбинированной четности.  ќто  опЯть-таки  не
было ошибкой €кобуки - гипотеза о сохранении комбинированной четности была
выдвинута ‹и, џнгом и ‹андау в  пЯтьдесЯт  седьмом  году,  а  свою  статью
€кобуки опубликовал в пЯтьдесЯт пЯтом.
   Њы опЯть взЯлись за работу, пока снова не зашли в тупик.
   € сейчас Я внимательно проверЯл все выкладки  и  опЯть  ничего  не  мог
найти... ‚се было правильно.
   Ѓыло в  этом  что-то  загадочное,  почти  мистическое.  ‚едь  уравнение
€кобуки послужило нам только толчком, мы давно уже отошли  от  всего,  что
было  в  его  работе,  наши  результаты  не  имели  ничего  общего  с  его
результатами, и вдруг выЯснилось, что и наши уравнениЯ  тоже  противоречат
закону сохранениЯ комбинированной четности! Ѓыло над чем задуматьсЯ...
   џ невольно улыбнулсЯ, наткнувшись на два четверостишиЯ, и вспомнил, как
они были написаны. Ѓыло это в  те  дни,  когда  мы  бились  над  очередной
загадкой и у нас ничего  не  получалось,  мы  сидели  злые  как  бобики  и
огрызались друг на друга. € однажды Ћльфа как будто  осенило.  Ћн  схватил
лист бумаги, сел на диван и  стал  быстро  что-то  писать.  Њы  с  ‚итькой
вытЯнули шеи и с надеждой уставились на него.  ‚ид  у  Ћльфа  был  страшно
довольный, и мы  подумали,  что  ему  наконец-то  удалось  найти  какое-то
решение. Ћльф кончил писать  и  стал  перечитывать.  ‹ицо  его  прЯмо-таки
лоснилось от удовольствиЯ.
   - Џолучилось? - не выдержал ‚итька.
   - “гу, - промурлыкал Ћльф. - “  менЯ  да  не  получитсЯ.  Ќе  было  еще
такого.
   ‚итька выхватил листок у него  из  рук.  Ћльф  подмигнул  мне  и  потер
ладони. ‚итька стал читать - и вдруг отшвырнул листок и выругалсЯ.
   - ‘мотри, - сказал он мне, - что этот болван нацарапал.
   џ взЯл листок и прочел:

   ‘веркало солнце
   ‹уна сиЯла
   „вурогий месЯц
   Џо небу плыл
   „ожди хлестали
   †ара стоЯла
   € снег сыпучий
   ЏолЯ покрыл.

   џ засмеЯлсЯ. ‚итька с удивлением посмотрел на менЯ и в сердцах сплюнул:
   - ’ьфу, шизофреники...
   - „итЯ мое, - наставительно сказал Ћльф, - тебе Явно не хватает чувства
юмора, красоты и гармонии. ’ы  совершенно  напрасно  так  пренебрежительно
отнессЯ к моему шедевру. - Ћн взЯл у менЯ листок и бережно разгладил. - ’ы
забыл старое мудрое изречение - гони природу в дверь, она влетит  в  окно.
…сли природа нашей теории не желает выражатьсЯ  в  гениальных  уравнениЯх,
она выразилась в этих четырежды гениальных строчках. ђазве ты  не  видишь,
что эти стихи с изумительной точностью воспроизводЯт суть не только  нашей
работы, но и всей теории элементарных частиц? ђазве в этой  теории  меньше
бессмысленного, чем в моих строчках? ’ы ничего не понимаешь ни в науке, ни
в искусстве. „а эти стихи, если хочешь знать,  надо  положить  на  музыку,
сделать официальным гимном и исполнЯть  перед  началом  заседаний  “ченого
совета! € это будет!
   Ћльф взЯл гитару и  стал  подбирать  аккомпанемент.  Џотом  он  не  раз
исполнЯл свой "шедевр",  а  ‚итька  бесилсЯ  и  грозилсЯ  проломить  Ћльфу
голову...
   џ сидел, не замечаЯ времени, и очнулсЯ от вопроса Ђлины:
   - Љайданов, что у вас?
   - џ не сделал графики.
   - Џокажите.
   џ показал ей  свои  записи.  Ђлина  стала  бегло  просматривать  их  и,
кажетсЯ, думала о чем угодно, только не о моей задаче. Ћна даже  не  стала
сверЯть мои цифры с записЯми в своей тетради, расписалась и сказала:
   - ѓрафики покажете потом.
   - •орошо, - сказал Я, даже не обрадовавшись тому, что она  не  заметила
моей халтуры.


        5

   Џожалуй, на физфаке ни о ком не рассказывали столько потрЯсающих легенд
и анекдотов, как об Ћльге. …сли собрать все россказни и  разделить  их  на
две группы по принципу "черное - белое", то  получилось  бы  вот  что.  €з
рассказов "черной"  группы,  а  таких  было  большинство,  следовало,  что
€ванова - человек совсем никудышный, без царЯ в голове, несусветный лодырь
и скандалистка, она может мимоходом, без всЯкого повода оскорбить  любого,
кто не пришелсЯ ей по вкусу, она у  всех  занимает  деньги  и  никогда  не
отдает их, а у родителей шикарнаЯ  квартира  и  дача...  €з  рассказов  же
"белой" группы всЯкий непредубежденный человек навернЯка заключил бы,  что
Ћльга  -  человек  талантливый  и  оригинальный,   бесконечно   добрый   и
отзывчивый, по-настоЯщему красивый и вообще - человек что надо.
   „лЯ Ћльфа и „митриЯ Ћльга была человеком что надо.
   Ћни в один год поступили в университет, но учились в разных  группах  и
до второго курса не были по-настоЯщему  знакомы.  Ћльф  и  „митрий  немало
слышали о ней, видели ее картины и рисунки, были  как-то  вместе  в  одной
компании, здоровались, встречаЯсь в коридорах, но дальше дело не шло, хотЯ
Ћльф как-то  и  выразилсЯ,  что  неплохо  было  бы  познакомитьсЯ  с  этим
феноменом поближе.
   "”еномен" однажды сам ЯвилсЯ к ним в первом часу ночи.
   Ћна заЯвилась и сказала:
   - Џривет, мальчики. ‚ы еще не собираетесь спать?
   - „а вроде нет, - растерЯнно сказал „митрий.
   - ’огда Я с вами немного поболтаю.
   ‘ейчас Ћльф уже не мог вспомнить, о чем они говорили тогда. ‚ероЯтно, о
живописи, хотЯ Ћльга могла говорить о чем угодно, и говорить интересно. Ќо
по-настоЯщему с увлечением она могла говорить только о живописи. ‚ероЯтно,
Ћльга знала все обо всех художниках, когда-либо живших  на  свете,  потому
что, сколько бы она ни рассказывала о них, оставалось впечатление, что она
говорит новое и неизвестное. Ђ потом Ћльга сказала:
   - ‘лушайте, ребЯта, Я вдрызг разругалась со  своими  предками.  Ќичего,
если Я у вас переночую?
   - Ќу конечно, - сказал Ћльф.
   Ћльга посмотрела на него и объЯснила:
   - “добнее было бы, конечно, пойти к девчонкам, но не хочетсЯ будить их.
„а, откровенно говорЯ, Я терпеть не могу этих девчонок так же, как  и  они
менЯ...
   ќто верно, девчонки не любили ее. „а и  не  только  девчонки.  ‡ато  те
немногие, с кем она по-настоЯщему была дружна, платили ей  самоотверженной
преданностью и готовы были длЯ нее на все. ’акими друзьЯми скоро стали длЯ
нее Ћльф и „митрий.
   Ќо это было потом,  а  в  тот  вечер  они  чувствовали  себЯ  не  очень
естественно.
   Ћни хотели постелить ей на диване, но Ћльга запротестовала:
   - Ќет, Я уж лучше на полу лЯгу.  ’ерпеть  не  могу  все  эти  диваны  и
кровати, вечно ноги за что-нибудь цеплЯютсЯ. Њне бы одеЯло,  подушки  ваши
тоже конфискую, больше ничего не надо...
   “тром Ћльга быстро оделась,  открыла  окно  и  с  наслаждением  втЯнула
ноздрЯми воздух.
   - •орош денек сегоднЯ!
   Ђ день был обычный -  серый,  осенний...  Ћльга,  кажетсЯ,  любой  день
встречала так, как будто он  специально  длЯ  нее  создан.  Џо  утрам  она
выглЯдела гораздо лучше, чем днем, и обычно сизоватый цвет лица был  почти
незаметен, и она казалась красивой. ‘овсем другое  бывало  по  вечерам,  и
тогда  никому  в  голову  не  пришло  бы  назвать  ее  красивой.  Ђ  Ћльга
действительно была красива - четкие, отточенные черты  лица,  великолепные
густые волосы, большие темные глаза Я тонкие, словно нарисованные, брови.
   Ќи Ћльф, ни „митрий не могли по-настоЯщему примиритьсЯ с тем, что Ћльга
безнадежно больна и болезнь так уродует ее.
   (Ѓолезнь у Ћльги была какаЯ-то редкостнаЯ,  неизлечимаЯ,  что-то  вроде
злокачественного поражениЯ крови, Ћльга толком не объЯснЯла  им,  что  это
такое, лишь однажды небрежно бросила:
   - Џо статистике только  десЯть  процентов  таких  больных  доживают  до
тридцати лет. ’ак что кое-какие шансы у менЯ имеютсЯ.)
   Ѓывали дни, когда на Ћльгу страшно было смотреть - лицо  ее  наливалось
нездоровой   сизой   полнотой,   кожа   туго   натЯгивалась,   становилась
неестественно гладкой и блестЯщей.
   Ќо бывали и другие времена  -  месЯца  на  полтора-два  болезнь  давала
передышку, Ћльга  выглЯдела  совсем  здоровой  и  необыкновенно  хорошела,
красота ее становилась ослепительной.  ’огда  Ћльга,  по  ее  собственному
выражению, начинала жечь  свечу  с  обоих  концов.  ”лиртовала  направо  и
налево, дурачила своих поклонников,  которые  вдруг  в  изобилии  начинали
увиватьсЯ вокруг нее, и ни в грош не ставила их.
   ‚ первый год их знакомства Ћльф,  задумываЯсь  о  судьбе  Ћльги,  порой
просто поражалсЯ. Ћн никогда не видел ее мрачной или подавленной и  иногда
не мог поверить ее жизнерадостности, считаЯ ее наигранной. Ћн не  понимал,
как можно быть такой непоколебимой оптимисткой, знаЯ,  что  жить  осталось
каких-нибудь пЯть-шесть лет, самое большее - десЯть. € ее фразу,  случайно
оброненную в одну из тех редких минут, когда Ћльга  позволЯла  говорить  о
своем состоЯнии, он считал не совсем искренней и чересчур красивой.  Ћльга
сказала: "Њои дела слишком плохи,  чтобы  Я  могла  позволить  себе  такую
роскошь - быть мрачной". Ќо  потом  он  понЯл,  что  это  отнюдь  не  было
красивой позой.
   Ћднажды вечером Ћльга пришла к ним и положила перед ними  рисунок.  Ћни
несколько минут разглЯдывали его. „митрий спросил:
   - Љак ты назвала его?
   - Џросто "‚етер".
   ‚етер бушевал на  рисунке  с  такой  силой  и  страстью,  что  хотелось
поежитьсЯ  и  поднЯть  воротник.  ‚етер  гнул  к  земле  могучие  деревьЯ,
странные, фантастические, которых никогда и нигде не было,  они  цеплЯлись
ветвЯми за землю, переплетались друг с другом, летели по воздуху, поднЯв к
небу черные, узловатые корни.  „еревьЯ  не  помещались  на  бумаге,  резко
обрывались на краю и незримо существовали где-то за пределами  ватманского
листа, этот лес как будто заполнил  всю  комнату,  он  резко  и  отчетливо
существовал как бы сам по себе. ‚етер и деревьЯ окружили  маленькое  Яркое
пЯтно в центре рисунка,  и  казалось  непонЯтным,  каким  образом  кусочек
обыкновенной белой бумаги может бить  таким  Ярким,  брызжущим  светом.  ‚
центре пЯтна была  маленькаЯ  человеческаЯ  фигурка  -  неЯснаЯ,  небрежно
намеченнаЯ, лицо только чуть обозначено двумЯ-тремЯ резкими штрихами, ноги
широко и  неестественно  расставлены,  а  руки  нелепо  болтаютсЯ,  тщетно
пытаЯсь нащупать опору в  пустоте.  —еловечек  сильно  наклонилсЯ  вперед,
пытаЯсь противостоЯть  напору  урагана,  но  кругом  была  сплошнаЯ  стена
деревьев, стонущаЯ под напором ветра...
   Ћльга стоЯла сзади и вдруг протЯнула руку и выхватила рисунок.
   - „айте-ка сюда.
   Ћна стала поправлЯть его резкими, уверенными движениЯми.  Ћльф  смотрел
на нее и понимал многое из  того,  что  прежде  казалось  ему  непонЯтным.
Џонимал истоки ее жизнерадостности, неиссЯкаемого оптимизма, ее причуды  и
странности.
   ‚се это объЯснЯлось одним - ее талантом.
   ’алантом бесспорным, но необычным  и  странным  на  взглЯд  большинства
людей. Љто-то однажды выразилсЯ даже так - талант не только бессмысленный,
но и вредный. Ћльф набросилсЯ на него с ругательствами, но скоро  остыл  -
бесполезно было что-то доказывать. „а в этом и  не  было  необходимости  -
Ћльга не нуждалась в защите. ‘ам же Ћльф чувствовал талант Ћльги настолько
хорошо, что иногда ему становилось не по себе,  когда  он  разглЯдывал  ее
рисунки. €ногда он просто не понимал, как самые обычные,  хорошо  знакомые
понЯтиЯ могут принимать такую необыкновенную, порой совершенно неожиданную
форму.
   „а, талант у Ћльги был, странный и жестокий  талант.  Ќо  так  было  не
всегда.
   Ћднажды у нее дома Ћльф наткнулсЯ  на  ее  ранние  работы  и  удивилсЯ,
узнав, что это рисовала Ћльга. ‘амые обычные, заурЯдные  рисунки,  на  них
люди почти ничем не отличались друг от друга, у них  были,  конечно,  свои
лица, позы, все правильно, пропорционально, естественно, - и все оставлЯло
равнодушным.
   - ќто действительно ты рисовала? - спросил Ћльф.
   - „а. ЉакаЯ чепуха, правда? - улыбнулась Ћльга.
   - Љогда же это было?
   - „а не так уж давно. ‹ет десЯть, наверно... маленькаЯ Я тогда  была  и
глупенькаЯ, ничего не понимала...
   ЊаленькаЯ? Ќо тогда ей было пЯтнадцать, и она уже много лет болела.  (Ђ
если уж совсем точно - всю жизнь!) ‚рачи предсказывали, что она не доживет
и до двадцати. ‘ейчас ей было двадцать пЯть, а она жила  и  не  собиралась
умирать. Ќо врачи не так уж сильно ошиблись. „важды в течение двух лет  ее
положение признавали безнадежным и отправлЯли умирать  в  изолЯтор.  Ћльга
умирала в полном одиночестве, не допускаЯ  к  себе  ни  родственников,  ни
друзей, и это казалось странным и жестоким. “мирала без  стонов  и  жалоб,
находЯсь в полном сознании и знаЯ, что умирает.
   Ќе умерла.
   Џервый раз это случилось, когда ей было шестнадцать лет.
   Ћльга вышла из больницы еще более жизнерадостной и как будто беспечной.
ЋбъЯснЯли это просто -  девчонка  еще,  ничего  не  понимает.  …е  щадили,
баловали. Ђ ей ничего особенного и не нужно было - лишь бы не мешали вволю
рисовать.
   € она рисовала - много, упорно, забыв о школьных делах.  €  рисунки  ее
неожиданно  длЯ  всех  приобрели  какую-то  совсем  не  детскую   силу   и
выразительность.
   Ћт ее рисунков все чаще веЯло мраком и холодом, и теперь уже  никто  не
говорил, что она девчонка и ничего не понимает. Џонимает. ‡нает. Ќо внешне
это никак не сказывалось  на  ней  -  так  же  весела,  проказлива,  любит
посмеЯтьсЯ, подурачить. ќто ставило взрослых в тупик, и они гадали - знает
или не знает?
   Ћльга знала.
   Ћльга знала, что обречена, но не чувствовала себЯ  несчастной,  ведь  у
нее было все,  что  нужно  длЯ  счастьЯ:  талант,  друзьЯ,  независимость,
возможность заниматьсЯ любимым делом. Ћна знала, что многим  недоступна  и
десЯтаЯ долЯ того, что есть у нее, и была счастлива.
   ‹юбовь? Ќо так ли уж она необходима, если есть все остальное?


        6

   “видев Ћльгу, Ћльф заспешил к ней.  ЏроталкиваЯсь  через  толпу,  мЯгко
взЯл ее под руку.
   - ЋлЯ!
   Ћльга повернулась и радостно улыбнулась:
   - ‡дравствуй!
   - „авно из больницы?
   - ‚чера.
   - Ђ мы к тебе на днЯх собирались, - виновато сказал Ћльф.  -  ‚ообще-то
мы порЯдочные свинтусы, что так долго не были, но понимаешь...
   - Ђ, брось, - отмахнулась Ћльга. - Ќе хватало еще, чтобы ты  извинЯлсЯ.
’ы куда?
   - „а Я сам не знаю... Њуторно что-то.
   - „авай сходим в кино.
   - „авай.
   - Њожет, „иму прихватим? - предложила Ћльга. - ‘ходим потом в пивбар. “
менЯ есть деньги.
   Ћльф заколебалсЯ.
   - Ќе стоит, - наконец сказал он. - ‘  практикумом  у  него  дела  швах,
ничего еще почти не сделано. Ђ ждать смысла нет - потом семинар Ђнгела.
   - Ќу ладно.
   Ћни сходили  в  кино,  посидели  в  пивбаре,  Ћльф  проводил  Ћльгу  до
автобусной остановки и  немного  постоЯл,  раздумываЯ,  что  делать.  Ѓыло
десЯть минут пЯтого, он вполне мог успеть на семинар  Ђнгела,  но  ему  не
хотелось идти туда, потому что на семинаре вплотную придетсЯ столкнутьсЯ с
тем, о чем он не хотел сейчас думать,  -  с  физикой  и  мыслЯми  о  своей
работе.
   € он решил не ездить на семинар и пошел по  набережной  мимо  реки,  по
краЯм затЯнутой льдом. Њысли были отрывочные, бессвЯзные. Ћн думал о себе,
о работе, о „митрии, об Ћльге. Ѓольше всего - об Ћльге... „умал с завистью
- это была одна из тех минут, когда он отчаЯнно завидовал  ей,  знаЯ,  что
никогда не сможет жить такой сложной и в то же времЯ на удивление  цельной
жизнью. Ћн завидовал ее таланту - такому бесспорному и  Яркому,  ее  силе,
богатству ее натуры и ревновал к тем случайным проходимцам, с которыми она
проводила свои дни и ночи, когда бывала красива, обаЯтельна и весела.  ќта
зависть поЯвилась не так давно, особенно отчетливо он  почувствовал  ее  в
прошлом году. Ћльга лежала в больнице, они с „митрием часто навещали ее  и
всегда заставали веселой и жизнерадостной. Ћднажды  они  пришли  к  ней  в
такой же вот хмурый, неласковый день, только зимой, часов в пЯть, за окном
уже густели сумерки и падал ленивый белый снег. Ћльга лежала на кровати  и
рисовала. ‚ыглЯдела она просто  страшно  -  все  лицо  ее  было  залеплено
пластырЯми, а шеЯ и руки замотаны бинтами - ее отравленнаЯ кровь не  могла
справитьсЯ и с самой ничтожной инфекцией, и от минутного сквознЯка ее тело
покрылось крупными волдырЯми. Ћльга не сразу заметила их, и они  с  минуту
стоЯли у двери и смотрели, как она рисует. Ќаконец Ћльга  поднЯла  голову,
увидела их и вскинулась в  радостном  оживлении,  потЯнулась  к  ним.  Ћни
выложили свою скромную передачу - банку  компота,  два  апельсина,  стопку
хорошей бумаги. Ћни потратили почти все свои деньги, чтобы купить ей  это,
и Ћльга была так рада их подаркам, словно это было что-то  необыкновенное.
„митрий спросил:
   - —то тебе еще принести?
   Ћльга сказала:
   - …ще такую стопку отличной бумажки - если, конечно, найдете.
   Љогда они вышли из больницы, Ћльф сказал:
   - ‚от женщина! Ќам бы так, а, „имыч? ‚се-таки какаЯ сила духа!
   Ћльф медленно шел вдоль набережной и через  час  вошел  в  университет,
немного постоЯл в фойе,  раздумываЯ,  куда  идти.  Љ  себе  в  комнату  не
хотелось. € он пошел  в  шахматный  клуб  и  долго  играл  в  блиц.  Џотом
поужинал, послонЯлсЯ по коридорам  и  наконец  поднЯлсЯ  к  себе.  „ень  -
длинный, утомительный и бесполезный - подходил  к  концу.  Ћльф  осторожно
приоткрыл дверь в комнату „митриЯ,  тот  спал  не  раздеваЯсь,  уткнувшись
лицом в подушку, забыв выключить свет. Ћльф погасил лампу и пошел к себе.


        7

   Ќаша группа была в сборе, мы стоЯли  в  коридоре,  трепались  обо  всем
понемногу и за минуту до конца перерыва уже сидели по местам - все  знали,
что Ђнгел войдет, как обычно, со звонком.
   ‘еминар по теоретической физике Љалинин вел с  третьего  курса.  Џервое
занЯтие началось почти знакомо длЯ менЯ - Ђнгел вошел  точно  со  звонком,
сказал, оглЯдываЯ нас:
   -  ‡дравствуйте,  садитесь,  в  дальнейшем  прошу  не  вставать  мы  не
институтки вас попрошу к доске заниматьсЯ будем без  перерыва  кому  нужно
выйти можете в любое времЯ курить можете здесь только откройте окна почему
нет …фремова пропускать  настоЯтельно  не  рекомендую  запишите  начальные
условиЯ заприте дверь...
   € сегоднЯ началось как обычно. —ерез пЯтнадцать секунд после звонка  мы
уже работали. Њы научились  полностью  отключатьсЯ  от  всего  обычного  и
житейского - настолько необыкновенным было все, что происходило здесь. ќто
была какаЯ-то интеллектуальнаЯ  вакханалиЯ,  ЯзыческаЯ  оргиЯ  мыслителей,
фанатическое служение единственному в мире богу - ”€‡€Љ…, Ќас не  покидало
постоЯнное,  ни  на  секунду  не  ослабевающее  напрЯжение   -   настолько
неожиданным был ход мыслей Ђнгела. Ћн ставил перед  нами  проблемы  иногда
просто нелепые и парадоксальные, заставлЯл думать  над  вещами,  казалось,
совершенно  немыслимыми,  объЯснЯл,  бросал  реплики  и  задавал  вопросы,
подсказывал и подталкивал, и шло времЯ, и мы постепенно начинали  понимать
свЯзь между этими немыслимыми и несвЯзуемыми вещами,  постигали  красивую,
логически безупречную простоту "нелепых" Явлений, видели закономерность  и
необходимость  в  парадоксах.  €  когда   нам   начинало   казатьсЯ,   что
вырисовываютсЯ контуры чего-то законченного и бесспорного, и мы, довольные
результатами своих умствований, воодушевленно расставлЯли точки и  запЯтые
по своим единственным местам - две-три реплики  Ђнгела  возвращали  нас  к
действительности.  Њы  продолжали  думать,  спорить,  толпились  у  доски,
выхватывали друг у  друга  мел,  орали  -  и  видели,  как  из  безупречно
скроенного тела нашей теории выступают острые кости вопиющих противоречий,
нерешенных и неразрешимых проблем,  бессмысленных  следствий,  и  начинали
понимать, что этот хилый, недоношенный уродец - всего лишь крошечное серое
пЯтно  в  многоцветной  и  бесконечно  разнообразной  картине  мира...  Њы
отчаЯнно хватались за головы, чертыхались, курили одну сигарету за другой,
и дым не успевал вытЯгиватьсЯ в открытые окна и плавал по  комнате  сизыми
косматыми волнами...  Ђнгел,  развалившись  на  стуле  и  расстегнув  свой
немыслимо модный пиджак, подавал реплики, вставлЯл насмешливые  замечаниЯ,
его непочтительно хватали за руки, кто-то в пылу спора говорил ему "ты", а
он с Ясной улыбкой объЯснЯл все и всем, но иногда говорил "не  знаю",  "не
думаю" и свое любимое "быть  может,  да,  быть  может,  нет",  и  наступал
момент, когда казалось - все, конец, тупик, абсурд, ерунда, чушь...  ’огда
Ђнгел  бросал  еще  две-три  реплики,   задавал   наводЯщие   вопросы,   и
оказывалось, что вот оно - выход, свет, озарение, конечнаЯ и  единственнаЯ
истина, вы гений, Ђрка „мич, да не лезь ты со своей чепухой, дай  человеку
слово сказать, и только вот здесь немножко неЯсно, надо еще  подумать,  ну
да, конечно, Я уверен, что все будет в порЯдке, смотрите, видите,  это  же
просто здорово, как бы не так, Я сейчас закончу, да куда же вы, Ђрка „мич?
Ђнгел, еще несколько минут назад сказавший "все, на сегоднЯ кончаем",  уже
застегивал пиджак и шел к двери, все валили за ним гурьбой и говорили  все
сразу, хватали его руками, запачканными мелом, и он машинально отрЯхивалсЯ
и говорил с улыбкой:
   - Џодумайте, поищите, возможно, вы и  правы,  расскажете  на  следующем
занЯтии...
   € Я тоже что-то орал и доказывал ему, Я был уверен,  что  ухватилсЯ  за
великолепную идею и только она может быть верной, а  все  остальные  порют
несусветную чушь, и Я пыталсЯ сказать об этом Ђнгелу  и  кричал  в  правое
ухо, и мне казалось, что Ђнгел не слушает менЯ, потому что в левое ухо ему
тоже  кто-то  кричал,  но  оказалось,  что  Ђнгел  все  слышал  и  наконец
повернулсЯ и ответил мне.
   Ћн сказал всего одну фразу,  и  когда  Я  не  сразу  понЯл  его,  вдруг
споткнулсЯ и чуть не упал, хотЯ мы шли по  абсолютно  ровному  и  гладкому
коридору второго этажа. Ќо ведь о мысль можно споткнутьсЯ  точно  так  же,
как о камень или кочку. Ђ мысль была совершенно четкаЯ  и  определеннаЯ  -
что Я болван и тупица, если не заметил  эту  вещь,  которую  сразу  увидел
Ђнгел, слушавший  менЯ  вполуха,  и  эта  вещь  мгновенно  превратила  мою
великолепную идею в  наивнейшее  измышление  невежественного  и  абсолютно
ничего не соображающего недоучки.
   џ отошел в сторону, а толпа покатилась дальше, ее распирали  гениальные
идеи и  сногсшибательные  доказательства,  она  протопала  по  коридору  и
заспотыкалась  по  лестнице,  кто-то   прогремел   по   ступенЯм,   громко
чертыхнулсЯ - и стихло все.
   џ взгромоздилсЯ на подоконник и привалилсЯ  спиной  к  стене  и  только
сейчас почувствовал, как сильно устал. „омой Я  вернулсЯ  поздно  вечером.
‹ег на диван  не  раздеваЯсь  и  стал  прикидывать,  что  придетсЯ  делать
назавтра. „умаЯ об этом, Я заснул.
   —ерез несколько секунд кто-то стал трЯсти менЯ за плечи - Я послал  его
к черту и опЯть заснул, но менЯ продолжали трЯсти. џ наконец открыл  глаза
и увидел ‘аньку Ћрлова.
   - …сть приличнаЯ ночнаЯ съемка, - сказал Ћрлов.
   - „а пошел ты... - выругалсЯ Я.
   - Ќе дури, Я уже подал список.
   - ‚от гад... - пробормотал Я. - Љто тебЯ просил?
   - Ћльф.
   - ‘кажи ему, что Я его убью.
   - ‹адно. Ђ пока все-таки вставай.
   - ‘ выездом? - спросил Я, чуть-чуть приоткрыв глаз.
   ‘анька кивнул.
   - Џолторы?
   - „а.
   Џолторы ставки - это четыре пЯтьдесЯт. ЏриЯтно иметь  талон  на  четыре
рублЯ пЯтьдесЯт копеек, даже если эти деньги получишь только через неделю.
Ќо из-за этого талона придетсЯ всю ночь проторчать на холоде...
   - Љогда ехать? - проворчал Я.
   - Љ двенадцати, - сказал ‘анька.
   џ посмотрел на часы и окончательно  проснулсЯ  -  было  двадцать  минут
двенадцатого.
   - ‹адно, поехали.
   € стал собиратьсЯ.
   Њы ездили на "Њосфильм", если не оставалось ничего другого. Љто-то шутЯ
называл это - "жизнь в искусстве, или искусство жить".  Ћбычно  один  день
жизни в искусстве приносил нам чистый доход в три рублЯ. Њы  назывались  -
массовка.  €ногда  -  групповка.  ќто  было  уже  рангом  выше  и   иногда
оценивалось на рубль дороже. ѓрупповка - это самое большое восемь - десЯть
человек, создающих фон длЯ актеров. ѓрупповка иногда видела себЯ на экране
- обычно не больше полутора-двух секунд. Ќа массовках же иногда бывало  до
тысЯчи человек.
   џ был обречен  на  массовку.  €ногда  Я  случайно  попадалсЯ  на  глаза
режиссеру, который искал подходЯщие  типы  длЯ  крупного  плана,  но  менЯ
неизменно отсылали обратно. Ћказывалось, что Я не  умею  ходить  в  кадре,
стоЯть в кадре, сидеть-в кадре. …динственное, на что Я был способен в этом
виде  искусства,  -  это  просто  ходить,  просто  стоЯть,  просто  сидеть
где-нибудь в глубине толпы. ‚ общем, Я был массовка - что иногда  удручало
менЯ, особенно в холодные  дни.  Ќе  потому,  конечно,  что  мой  вклад  в
искусство был меньше, чем у групповки. Џросто групповке жилось легче.  Ћни
чаще всего снимались в павильонах, где всегда было тепло и даже  удавалось
поспать в перерыве между съемками,  разумеетсЯ  сидЯ.  Ђ  массовка  обычно
разъезжала по всей Њоскве и  окрестностЯм  и  иногда  забиралась  в  такие
места, где нельзЯ даже сесть. Ќо у массовок были и свои преимущества - они
нередко снимались ночью, что было удобнее длЯ нас, да и платили за  ночные
съемки дороже.
   Ќа улице Я спросил:
   - —то за фильма?
   - "Ћни шли на восток", - сказал ‘анька.
   џ поежилсЯ и ничего не сказал - мне, в общем-то, было все равно,  какой
фильм. Ќе все равно было только то,  что  всю  ночь  придетсЯ  пробыть  на
улице.
   Њассовка собиралась, как обычно, внизу, в  большом  зале,  две  длинные
очереди выстроились у  стойки  -  выписывать  желанные  талоны  на  четыре
пЯтьдесЯт. Њы были стрелЯные воробьи и в очередь не встали. —ем позже, тем
лучше. Ќароду собралось уже много, и, может  быть,  не  хватит  автобусов,
чтобы увезти всех сразу, и тогда удастсЯ побыть  здесь  два  лишних  часа.
Џравда, последним приходилось хуже в костюмерной -  им  доставалось  самое
разнокалиберное обмундирование. Ќо зато были шансы не получить оружие - на
больших массовках его обычно не хватало.
   Њы поискали  место,  но  все  скамейки  были  занЯты,  и  нам  пришлось
устроитьсЯ на полу. Ћльф стал оглЯдыватьсЯ кругом. ‘анька принЯлсЯ  читать
книгу, а Я положил голову на руки и скоро заснул.


        8

   Љогда Ћльф разбудил менЯ, массовка шла на посадку. “  стойки  сиротливо
торчали несколько фигур, и нам пришлось поднЯтьсЯ и встать в очередь.
   Ѓыло уже два часа.
   ‚  костюмерной  почти  никого  не  было,  и   мы   начали   неторопливо
переодеватьсЯ. инели остались только большие, и выбирать было не из чего.
Ѓотинки тоже были на два номера больше. ЋглЯнувшись на костюмершу, Я сунул
за пазуху второй подшлемник - Я знал, как он потом пригодитсЯ. инель была
тонкаЯ, и Я надел брюки и китель прЯмо на свою одежду и сразу стал толстым
и неуклюжим.
   - Ќу, пошли? - сказал Ћльф и засмеЯлсЯ, глЯдЯ на менЯ.
   - ’ы что? - спросил Я.
   - „а так... Ќа месте де ‘антиса  Я  снимал  бы  только  тебЯ  и  только
крупным планом.  †алкое  зрелище...  ЌастоЯщий  итальЯнец,  замерзающий  в
российских снегах...
   Њы надеЯлись, что автобусов не хватит, но все машины стоЯли  на  улице,
забитые до отказа, а нас осталось  всего  человек  двадцать,  и  бригадиры
массовки рыскали по машинам, выискиваЯ свободные места, и вталкивали людей
туда, где еще можно было сидеть на полу.
   - ЉажетсЯ, мы  стали  жертвой  собственной  предусмотрительности,  -  с
досадой сказал ‘анька.
   Ќас наконец растолкали по разным автобусам. џ пристроилсЯ на полу между
чьими-то ногами. ‚ автобусе было темно, светились красные угольки сигарет,
пахло псиной, портЯнками, кожей и сыростью.  ’равили  анекдоты,  смеЯлись,
некоторые спали, положив голову на  руки.  Ќаконец  тронулись  -  и  долго
мчались куда-то на большой скорости по темным пустым улицам, потом выехали
за город, и за окнами ничего  не  было,  кроме  густой  темноты.  џ  опЯть
попыталсЯ заснуть, но никак не удавалось - сильно трЯсло и мотало. •олодно
было сидеть на полу, и потом мне кто-то дал  одеЯло,  но  все  равно  было
холодно. €  стало  совсем  холодно,  когда  нас  привезли  и  высадили  из
автобусов. Њы увидели темноту, разрезанную на куски светом прожекторов,  и
пустое ровное поле, а под ногами - звонкое стеклЯнное крошево разъезженной
дороги, и по обочинам  ее  -  фанерные  танки  с  намалеванными  крестами,
крашеные  деревЯнные  рельсы,  обмотанные  колючей   проволокой,   скелеты
разбитых грузовиков и еще что-то  громоздкое  и  черное  поодаль,  скрытое
темнотой. ѓде-то слышен был шум моторов,  и,  когда  с  треском  вспыхнули
ракеты и осветили все вокруг мертвым белым светом,  мы  увидели,  что  это
танки.
   џ отыскал Ћльфа и ‘аньку, и до самого конца мы держались вместе. Ђ пока
до нас никому не было дела. Ђссистенты, пиротехники,  бригадиры  и  прочие
служители  искусства  бегали  взад-вперед,   кричали,   ругались,   что-то
согласовывали и  увЯзывали.  Љак  всегда,  о  чем-то  забыли,  чего-то  не
предусмотрели, чего-то не предвидели.  Њассовка  разбрелась  на  небольшие
кучки, выискиваЯ  удобные  места.  “добных  мест  не  было  -  везде  было
одинаково пусто и холодно, негде было укрытьсЯ от ветра, и  все  сразу  же
замерзли. Љое-где загорались маленькие костры,  их  почти  не  было  видно
из-за кучи окруживших тел. „а и все, что могло гореть, сожгли за  полчаса,
и стало еще холоднее.
   Њы пристроились за фанерным танком, прижавшись друг  к  другу,  но  все
равно дуло со всех сторон. џ подумал, что на будущую зиму мне  обЯзательно
надо купить свитер. џ пытаюсь купить его уже два года. џ знаю,  где  можно
достать очень хороший, очень теплый и сравнительно недорогой свитер, но  у
менЯ еще ни разу не было столько денег. Ћднажды Я почти собрал эти деньги,
но тут некстати выЯснилось, что единственные мои  приличные  брюки  уже  в
неприличном состоЯнии.
   Џо  дороге  с  ревом  ползли  крытые  грузовики.  ќто  были   настоЯщие
итальЯнские (или немецкие?) машины - приземистые, тупорылые, и свастики на
них были нарисованы Явно не в мосфильмовской мастерской - такие  они  были
затертые. Њашины прошли совсем близко от нас, и мне показалось, что Я  уже
где-то видел их. Ќаверно, в каком-нибудь фильме о войне, подумал Я.
   Њашины остановились, и массовка бросилась к ним - все решили,  что  нас
посадЯт в эти грузовики. Ќо там уже сидели студенты циркового училища,  во
времЯ съемки они изображали падениЯ, срывались под колеса машин, цеплЯлись
друг за друга. Ќаша  массовка  стала  с  руганью  разбредатьсЯ,  а  многие
остались стоЯть у дороги, опираЯсь на винтовки.
   Ђ мы все сидели на своем танке, съежившись от холода, курили и молчали.
‘овсем не хотелось разговаривать. •отелось  только  одного  -  чтобы  было
тепло.
   Њы  просидели  так  целый  час,  и  становилось  все  холоднее,  иногда
кто-нибудь из нас вставал и грелсЯ - топал ногами, бил  себЯ  по  бокам  и
размахивал руками.
   - ’роглодиты, - сказал Ћльф после очередной такой разминки, - не  могли
заранее все приготовить, чтобы зрЯ не держать людей на холоде.
   - ‡ачем? - насмешливо спросил ‘анька. - ‚едь они платЯт нам деньги.
   ‘анька так часто бывал на массовках - это  был  единственный  доступный
ему способ подработать, - что давно уже ничему не удивлЯлсЯ.
   Ђ потом нас всех собрали, и кто-то стал говорить речь. џ не слушал его.
џ и так  знал,  что  нам  предстоит.  Ќам  придетсЯ  изображать  разбитую,
отступающую итальЯнскую армию, голодных, замерзших и  отчаЯвшихсЯ  солдат.
‚рЯд ли  придетсЯ  особенно  старатьсЯ,  чтобы  все  выглЯдело  как  можно
правдоподобнее. ‚рЯд ли итальЯнцам было тогда холоднее,  чем  мне  сейчас,
подумал Я. џ чувствовал, что холод уже где-то глубоко внутри  менЯ,  холод
перестал быть атмосферным Явлением, он стал частью моего тела.
   џ смотрел на человека, стоЯвшего  в  трех  шагах  от  менЯ.  Ќевысокого
роста,  худой,  черноволосый,  с  острым  птичьим  лицом.  Ћн  стоЯл  весь
скрюченный  от  холода,  засунув  руки  в  рукава  шинели,  полы   которой
волочились по земле, и таким унынием, почти безнадежностью веЯло  от  всей
его  фигуры,  что  Я  без  труда  вообразил:  так  же,  наверно,  выглЯдел
какой-нибудь безымЯнный итальЯнец, один из  тех,  что  брел  по  задонским
степЯм зимой сорок третьего года. —астичка той орды, что катилась по нашей
земле на запад, спасаЯсь от  разгрома.  Ќо  перед  этим-то  они  проделали
другой путь - они шли на восток, все дальше и дальше, и,  наверно,  многие
тогда  задавали  себе  вопрос:  найдетсЯ  ли  такаЯ  сила,  что   способна
остановить их, и когда это будет? ’акаЯ сила нашлась,  и  очень  скоро.  €
одним из тех, кто остановил эту орду и погнал ее на запад, был мой отец...
   џ почти не помнил его. Ћн уходил на фронт летом  сорок  второго,  когда
мне шел четвертый год. ‘мутно, почти нереально всплывала в моей тогда  еще
только начинавшейсЯ памЯти его фигура - отец всегда помнилсЯ мне  большим,
хотЯ мать и говорила, что роста он был невысокого  и  сложениЯ  далеко  не
богатырского...  Њы  с  ‹енькой  часто  расспрашивали  мать  об  отце.   €
получалось из ее рассказов, что был он человеком на редкость добрым, но  в
то же времЯ и непримиримым  к  подлости  и  любой,  даже  самой  маленькой
несправедливости. Ћн защищал любого, если считал, что кто-то  нуждаетсЯ  в
защите, и никогда не  думал  о  том,  что  сам  может  пострадать  в  этих
схватках. € Я хорошо могу представить, что почувствовал он, когда началась
война. ’огда защищать нужно было не отдельных людей и не только свою семью
- всю страну. € он в первый же день отправилсЯ в военкомат -  записыватьсЯ
добровольцем. …го долго не брали - и здоровье у него было неважное, да и в
тылу он был очень нужен: слесарь-лекальщик высшего разрЯда.  Ќо  он  писал
одно заЯвление за другим и через год добилсЯ своего. ‚оевать -  и  жить  -
довелось ему всего полгода, но какие же это были полгода -  лето  и  осень
сорок второго под ‘талинградом... Џогиб он в Январе сорок  третьего  года,
незадолго перед  тем,  как  покатилась  обратно  на  запад  эта  разбитаЯ,
голоднаЯ,  замерзающаЯ  орда,  еще  недавно   такаЯ   сытаЯ,   веселаЯ   и
самоувереннаЯ... Ћтец был всего лишь одним из  сотен  тысЯч  и  миллионов,
которые преградили путь этой оголтелой фашистской орде, но Я всегда не  то
чтобы впрЯмую думал, а скорее  ощущал,  что  не  пойди  он  на  фронт,  не
погибни, как  тысЯчи  тысЯч  других,  -  и  не  было  бы  ни  сегоднЯшнего
спокойного неба над головой, и менЯ, может быть, не было бы или был  бы  Я
кем-то другим, таким, что и вообразить невозможно, и  ни  физики  моей  не
было бы, ни работы  моей...  ЊоЯ  ненависть  к  фашизму  никогда  не  была
абстрактной,  умозрительной.  „лЯ  менЯ  фашизм  -  не   просто   условное
обозначение какого-то исторического ЯвлениЯ. ќто  прежде  всего  -  убийца
моего отца и слово "безотцовщина", автоматически прилепившеесЯ  ко  мне  и
‹еньке и звучавшее в послевоенные годы вовсе  не  презрительно,  а  скорее
жалостливо, - нас, безотцовщины, было  по  всей  стране  миллионы,  и  нам
зачастую прощалось многое, что не сходило тем,  у  кого  были  отцы,  -  и
преждевременнаЯ смерть надорвавшейсЯ в нескончаемой работе матери,  и  еще
очень многое, что вошло в мою плоть и кровь, в мою жизнь и судьбу... џ  не
знаю и теперь уже никогда не узнаю, что такое отцовскаЯ ласка, откровенный
мужской разговор по душам, когда так остро необходимо дружеское  слово  не
просто родного человека, но именно мужчины, отца, - и в этом тоже  повинен
фашизм... € то, что отец погиб, сражаЯсь против фашизма,  всегда  означало
длЯ менЯ нечто большее, чем смерть близкого человека. Њне  не  приходилось
напоминать себе, в каком огромном долгу Я  перед  отцом,  перед  всем  его
поколением, двадцать лет назад спасшим менЯ - и миллионы других - от того,
что, возможно, было бы хуже смерти... € сейчас  Я  попыталсЯ  представить,
что чувствовал, о чем думал отец в предсмертные зимние  дни  ЯнварЯ  сорок
третьего года. € такими ничтожными показались мне все  мои  горести...  „а
что из того, что Я замерз, что мне хочетсЯ есть и спать? ‚едь  все  это  -
мелочь, пустЯчный  эпизод  по  сравнению  с  тем,  что  пришлось  когда-то
пережить моему отцу. —ерез несколько часов Я вернусь  к  себе  в  комнату,
лЯгу в теплую постель, высплюсь, а потом займусь своей работой - тем,  что
составлЯет смысл и цель моей жизни. € тем, что все  это  есть  у  менЯ,  Я
обЯзан отцу, и Я не должен забывать это. € не отступать. Ќе жаловатьсЯ.  €
постаратьсЯ, чтобы сделать за свою  жизнь  как  можно  больше  и  хотЯ  бы
частично вернуть отцу этот неизмеримый, неоплатный долг...
   € тут Я подумал, что даже в том, что мне сейчас приходитсЯ  голодать  и
мерзнуть, есть свой  смысл,  и,  может  быть,  немалый.  ’рудно,  конечно,
заранее с уверенностью сказать, каким будет этот фильм, но ведь  известно,
что де ‘антис - большой, честный художник, и он постараетсЯ показать войну
и трагедию своего народа так, что навернЯка получитсЯ  не  просто  обычный
развлекательный фильм - посмотрел и тут же забыл, -  а  фильм-напоминание,
фильм-предостережение, фильм прежде всего антивоенный и  антифашистский...
€ в этом фильме будет частичка и  моего  труда  -  пусть  частичка  малаЯ,
незаметнаЯ, но она все же будет...
   Љто-то впереди дал команду  трогатьсЯ.  џ  плотнее  запахнул  шинель  и
двинулсЯ вместе со всеми мимо камеры.


        9

   ‚ комнате было темно, Я включил настольную лампу, смотрел на часы - они
показывали двадцать минут седьмого - и пыталсЯ сообразить,  что  сейчас  -
утро или вечер? ѓолова гудела от тЯжелого сна, и Я не сразу вспомнил,  что
была длиннаЯ холоднаЯ ночь. џ лег спать во  втором  часу  днЯ,  и  сейчас,
конечно, должен быть вечер.
   џ встал, быстро поужинал и взЯлсЯ за работу.
   џ смотрел на листки, исписанные формулами и уравнениЯми.  Ќа  одном  из
них была замысловатаЯ  роспись  Ћльфа.  Њожет  быть,  здесь?  Ќо  ведь  мы
проверили тогда все, вплоть  до  самой  ничтожной  запЯтой...  €  все-таки
где-то  ошибка  должна  быть...  Љак  мне  не  хватало  сейчас  Ћльфа.   ‘
отсутствием ‚иктора Я примирилсЯ давно, но сейчас вспомнил и его, и как мы
работали тогда, позапрошлой зимой...  Ќам  казалось,  что  наши  дела  так
плохи, что хуже и быть не может. ’ретий месЯц мы  не  могли  сдвинутьсЯ  с
места. ‚се, что мы сделали до этого, казалось нелепым  и  бессмысленным  -
ведь дальше пути не было. ЋпЯть, в который уже раз, слышалось  восклицание
Ћльфа: "Џолцарства за идею!"
   €деЯ пришла, как всегда, неожиданно.
   - ђебЯта, - пробормотал Я, еще не  верЯ  себе,  -  а  ведь  мы  ослы  и
кретины...
   - Ђ ты еще сомневалсЯ в этом? - спросил Ћльф.
   џ сунул ему под нос кул