а месте телег  и саней  коричневаЯ землЯ с  паутиной, мышиные норки да
грибы поганки с тонкими шеЯми. Ђ потом пошла трава ползунок. Џоганки усохли,
сморщились,  шлЯпки с них упали. Ќорки заштопало  корнЯми конопли и крапивы,
сразу  переползшей  на  незанЯтую землю. џ  "косил" на  меже  огорода  траву
мокрицу обломком ножика и "метал стога", гнул сани и дуги из ивовых прутьев,
запрЯгал  в  них бабки-казанки и возил  за сарай "копны". Ќа ночь Я выпрЯгал
"жеребцов" и ставил к сену.
     ’ак в уединении и деле Я почти  одолел хворь, но еще не различал звуков
и все смотрел-смотрел, стараЯсь глазами не только увидеть, но и услышать.
     €ногда  в  конопле поЯвлЯлась  маленькаЯ птичка мухоловка. Ћна деловито
ощипывалась, дружески  глЯдела  на  менЯ,  прыгала  по  коноплине,  точно по
огромному дереву, клевала мух и саранчу, открывала клюв и неслышно  длЯ менЯ
чиликала. ‚ дождь она сидела нахохленнаЯ под  листом  лопуха. …й  было очень
одиноко без птенцов.  Џод  листом лопуха  у  нее гнездышко.  ’ам даже птенцы
зашевелились было, но добралась до них кошка и сожрала всех до единого.
     Њухоловка тихо дремала под  лопухом. ‘ листа катились и катились капли.
ѓлаза птички затЯгивало слепой пленкой. ѓлЯдЯ на птичку, и Я начинал зевать,
менЯ пробирало ознобом, губы мои трЯслись.
     џ  засыпал  под  тихий, неслышный дождь и думал  о том, что  хорошо  бы
посадить на "моей земле" дерево. ‚ыросло бы оно большое-пребольшое, и птичка
свила бы на нем гнездо. џ закопал бы плоды шипицы под деревом: --  шипица --
дерево ханское, платье  на нем шаманское, цветы ангельски,  когти дьЯвольски
-- попробуй суньсЯ, кошка!
     ‚  один жаркий,  солнечный  день,  когда болезнь  моЯ утихла и мне даже
стало тепло, Я пошел за баню и нашел там росточек с коричневым стебельком  и
двумЯ блестЯщими листками. џ решил,  что  это боЯрка,  выкопал и  посадил за
сараем. “ менЯ поЯвилась  забота и работа. Љовшиком носил  Я воду из кадки и
поливал саженец. Ћн держалсЯ хорошо, нашел силы отшатнутьсЯ от тени сеновала
к свету.
     "Људа это ты таскаешь воду?" -- маЯчила мне бабушка.
     "Ќе скажу! ‘екрет!" -- маЯчил Я ей руками, будто и она была глухаЯ.
     —асами  смотрел Я  на  спой саженец.  Њне  он  начинал казатьсЯ большой
остроиглой боЯркой. ‚сЯ  она была густо запорошена цветами, обвита  листвой,
потом на ней уголочками загорались  Ягоды с косточкой, крепкой, что камушек.
Ќа боЯрку прилетала не только мухоловка, но и щеглы, и овсЯнки, и зЯблики, и
снегири, и всЯкие другие птицы. ‚сем тут хватит места! „ерево-то будет расти
и расти. Љонечно, боЯрка высокой не бывает, до  неба ей не  достать. Ќо выше
сеновала она, пожалуй, вымахает. џ вон как ее поливаю!
     Ћднако  саженец мой пошел  не ввысь, а вширь,  пустил  еще  листьЯ,  из
листьев  -- усики. Ќа усиках маковым  семечком проступили крупинки,  из  них
вывернулись розоватые цветочки.
     Љ этой поре Я уже стал маленько слышать, пришел к бабушке и прокричал:
     -- Ѓаб, Я лесину посадил, а выросло что-то...
     Ѓабушка пошла со мной за сеновал, оглЯдела мое хозЯйство.
     --  ’ак  вот  ты  где  скрываешьсЯ!  --  сказала  она и  склонилась над
саженцем, покачала его из стороны в сторону,  растерла  цветочки в  пальцах,
понюхала и жалостно посмотрела на  менЯ.  --  Ња-атушка.  --  џ  отвернулсЯ.
Ѓабушка погладила менЯ по голове и прокричала в ухо: -- Ћсенью посадишь...
     € Я понЯл, что это вовсе не дерево. ‘аженец мой, по заключению бабушки,
оказалсЯ дикой  гречкой.  Ћбидно мне  сделалось. џ  даже ходить  за  сеновал
бросил, да и болезнь моЯ шла на убыль, и менЯ уже отпускали бегать и  играть
на улицу с ребЯтами соседа нашего -- дЯди ‹евонтиЯ.
     Ћсенью бабушка  вернулась из лесу с большой круглой  корзиной. Џосудина
эта была  по  ободьЯ  завалена  разной  растительностью  --  бабушка  любила
повторЯть, что кто ест луг,  того Ѓог избавит от вечных  мук, и таскала того
"лугу"  домой  много.  €з-под травы  и корней  сочной  рыбьей икрой краснели
рыжики и  на самом  виду выставлен подосиновик, про  который такаЯ  складнаЯ
загадка есть: маленький,  удаленький,  сквозь  землю  прошел, красну шапочку
нашел!
     џ любил пошаритьсЯ  в  бабушкиной корзине.  ’ам  и мЯта, и  зверобой, и
шалфей,  и девЯтишар, и кисточки  багровой, ровно бы  ненароком упавшей туда
брусники -- лесной гостинец, и даже багровый листик с крепеньким стерженьком
-- ер-егорка  пал в озерко, сам не потонул и воды не  всколебнул, да еще эта
модница  осеннЯЯ,  что под Ярусом  --  Ярусом  висит, будто зипун с  красным
гарусом -- розетка рЯбины. ‚ корзине, как у дЯдюшки џкова -- товару всЯкого,
и про всЯкое растение есть присказка иль загадка, складнаЯ, ладнаЯ.
     ‚  корзине  обнаружилось   что-то,  завЯзанное  в  бабушкин  платок.  џ
осторожно  развЯзал  его  концы.  ‚ысунулась  лапка  маленькой  лиственницы.
„еревце   было  с  цыпленка  величиной,  охваченное  желтым  куржаком  хвои.
Љазалось, оно вот-вот зачивкает и побежит.
     Њы  пошли за сарай, выкопали коноплю, крапиву  и сделали длЯ  маленькой
лиственницы  большую  Яму. ‚  Яму Я принес  навозу  и  черной земли в старой
корзине. Њы  опустили лиственницу вместе  с комочком в Яму, закопали ее так,
что осталсЯ наверху лишь желтый носок.
     -- Ќу вот, -- сказала бабушка, -- глЯдишь, возьметсЯ лиственка, правда,
худо  принимаетсЯ  от  саженца,  но  мы  ее осторожно  посадили, корешок  не
потревожили...
     € опЯть Я начал видеть в мечтах высокое-высокое дерево. € опЯть жило на
этом дереве  много птиц, и  поЯвлЯлась  на  нем зелененькаЯ, а осенью желтаЯ
хвоЯ. Ќо все же были у менЯ кое-какие сомнениЯ насчет саженца.
     € как только  бабушка  принималась за спокойную работу, садилась прЯсть
куделю, Я приставал к ней с одними и теми же расспросами:
     -- Ѓаб, а оно большое вырастет?
     -- Љто?
     -- „а дерево-то мое?
     -- Ђ-а, дерево-то? Ђ как же?! Ќепременно большое. ‹иственницы маленькие
не растут. ’олько  деревьЯ,  батюшко, растут длЯ  всех, всЯкаЯ  сосна в бору
красна, всЯкаЯ своему бору и шумит.
     -- € всем птичкам?
     -- € птичкам,  и людЯм, и солнышку, и речке. ‘ейчас  вот оно уснуло  до
весны, зато весной начнет расти быстро-быстро и перегонит тебЯ...
     Ѓабушка  еще  и  еще  говорила. ‚ руках  у  нее крутилось  и  крутилось
веретено. ‚еки мои склеивались, был Я  еще  слаб  после болезни и все  спал,
спал, € мне снилась теплаЯ весна, зеленые деревьЯ.
     Ђ  за сараем,  под  сугробом тихо спало  маленькое деревце,  и ему тоже
снилась весна.


     ‚иктор  Ђстафьев.  ‘обрание   сочинений  в  пЯтнадцати  томах.  ’ом  4.
ЉрасноЯрск, "Ћфсет", 1997 г.


        ѓуси в полынье


     ‹едостав  на …нисее наступает постепенно. ‘начала поЯвлЯютсЯ зеркальные
забереги,  по краЯм хрупкие  и неровные. ‚ уловах и заводЯх они широкие,  на
быстрине -- узкие, в трещинах. Ќо после каждого морозного утра они все шире,
шире, затем намерзает и плывет шуга. € тогда пустынно шуршит  река, грустно,
утихомиренно засыпаЯ на ходу.
     ‘  каждым  днем толще и шире  забереги,  уже  полоса воды,  гуще  шуга.
’еснЯтсЯ  там  льдины,  с  хрустом  лезут  одна  на  другую,  крепнет  шуга,
спаиваетсЯ,  и однажды, чаще  всего в студеную ночь, река останавливаетсЯ, и
там, где  река сердито  громоздила  по стрежи льдины, остаетсЯ нагромождение
торосов,  острые льдины  торчат так  и  сЯк,  и  криваЯ, взъерошеннаЯ полоса
кажетсЯ непокорно вздыбленной шерстью на загривке реки.
     Ќо  вот закружилась поземка,  потащило  ветром снег по реке,  зазвенели
льдины, сдерживаЯ  порывы ветра; за  них  набросало  снегу, окрепли  спайки.
‘коро наступит пора прорубать  зимник -- выйдут мужики с  пешнЯми, топорами,
вывезут вершинник и ветки, и там,  где  взъерошилась река, пробьют в торосах
щель, пометЯт дорогу вехами, и вот уж самый нетерпеливый гулЯка или заботами
гонимый хозЯин  погонит  робко  ступающего  меж  сталисто  сверкающих  льдин
конишку, сани бросает на не обрезанных еще морозами глыбах, на не умЯгченной
снегами полознице.
     Ќо как бы ни была круга осень, как бы густо ни шла шуга, она никогда не
может разом и везде усмирить …нисей.
     Ќа  шиверах,  порогах  и  под  быками  остаютсЯ полыньи. ‘амаЯ  большаЯ
полыньЯ -- у Љараульного быка.
     ‡десь  все  бурлит,   клокочет,  шуга  громоздитсЯ,   льдины  крошатсЯ,
ломаютсЯ, свирепое течение  крушит хрупкий припай. Ќе  желает Љараульный бык
вмерзать в реку. “же всЯ река застыла, смирилась природа с зимою, а он стоит
в  полой  воде.  “же  идут по  льду  первые  отчаЯнные  пешеходы,  осторожно
прощупываЯ  палкой  лед  перед  собой;  поЯвилась  одинокаЯ  подвода;  затем
длинный, неторопливый  обоз -- но  у  быка все еще колышетсЯ  пар и  чернеет
вода.
     Ћт пара куржавеют  каменистые выступы быка, кустики,  трава и  сосенки,
прилепившиесЯ к нему,  обрастают толстым  куржаком, и среди  темных, угрюмых
скал  Љараульный  бык,  разрисованный пушистыми,  до  рези  в глазах  белыми
узорами, кажетсЯ сказочным чудом.
     Ћднажды после  ледостава  облетела  село  весть,  будто возле  быка,  в
полынье, плавают гуси  и не улетают. ѓуси крупные,  людей не боЯтсЯ,  должно
быть, домашние.
     € в самом деле, вечером, когда Я каталсЯ с ребЯтами на санках, с другой
стороны реки  послышались  тревожные  крики.  Њожно было  подумать,  что там
кто-то  долго,  настойчиво и  нестройно наЯривал  на  пионерском горне. ѓуси
боЯлись  наступающей  ночи.  ЏолыньЯ с  каждым  часом  становилась меньше  и
меньше. Њороз  исподволь,  незаметно  округлЯл  ее,  припаивал  к  закрайкам
пленочки льда, которые твердели и уже не ломались от вихревых струй.
     Ќа  следующий  день   оравой  мы  перешли  реку  по  свежей,  еще  чуть
наметившейсЯ тропинке  и приблизились  к быку. Ћдин  по одному  забрались на
выступы обледенелого камнЯ и сверху увидели гусей.
     ЏолыньЯ  сделалась с лесную кулижку величиной. ’ам, где вода выбуривала
тугим  змеиным клубком и кипела так, словно  ее  подогревали снизу громадным
костром, еще  оставалось темное,  Яростное окно.  €  в этом окне металась по
кругу  ошалевшаЯ,  усталаЯ  и голоднаЯ стайка гусей.  —уть  впереди  плавала
дороднаЯ  гусынЯ  и времЯ  от  времени  тревожно  вскрикивала,  подплывала к
хрупкому припаю, врезалась в него грудью, пытаЯсь выбратьсЯ на лед и вывести
весь табун.
     Њне и  прежде  доводилось видеть плывущих среди льдин гусей.  ѓде-то  в
верховьЯх …нисеЯ они  жили  себе, жировали  и  делались беспечны  так, что и
ночевать  оставались на  реке.  Љончалось это  тем,  что ночью  их,  сонных,
оттирало  от  берега настывшим закрайком, подхватывало шугой, выталкивало на
течение, к утру они уже оказывались невесть где и в конце  концов вмерзали в
лед или выползали на него и мучительно погибали на морозе.
     Ђ  эти  все  еще  боролись.  €х подбрасывало  на волнах, разметывало  в
стороны, будто белый  пух,  и тогда  мать вскрикивала коротко, властно. € мы
понимали это так: "Ѓыть всем вместе! „ержатьсЯ ближе ко мне!"
     ‚незапно одного голошеего гусЯ отделило течением  от стайки, подхватило
и понесло к краю  полыньи. Ћн поворачивалсЯ навстречу струе грудью,  пыталсЯ
одолеть  течение,  но  его  тащило  и тащило,  и когда пригнало ко льду,  он
закричал отчаЯнно о помощи. Њать бросилась на крик, ударЯЯ крыльЯми по воде,
но молодого  гусЯ притиснуло ко  льду, свалило на бок, и, мелькнув беленькой
бумажкой под припаем, словно под стеклом, он исчез навсегда.
     ѓусынЯ кричала долго  и с таким, душу  рвущим,  горьким отчаЯнием,  что
коробило спины.
     -- Џропадут гуси. ‚се пропадут.  ‘пасти бы их, -- сказал мой двоюродный
брат Љеша.
     -- Ђ как?
     Њы задумались. ђебЯтишки-ребЯтишки, но  понимали, что с  …нисеем шутить
нельзЯ, к  полынье подобратьсЯ невозможно. ЋбломитсЯ припай  --  мигнуть  не
успеешь, как очутишьсЯ подо льдом, и закрутит, будто того гусЯ -- ищи-свищи.
     €  вдруг  разом,  как  это  бывает  у  ребЯтишек,  мы  заспорили.  Ћдни
настаивали -- подбиратьсЯ к полынье ползком. „ругие --  держать  друг дружку
за ноги и так двигатьсЯ. ’ретьи  предлагали позвать  охотников и пристрелить
гусей, чтобы не мучились. Љто-то из левонтьевских  парней  советовал  просто
подождать -- гуси сами выйдут на лед, выжмет их из полыньи морозом.
     Њы спустились  с быка и  очутились на берегу  возле домов  известкарей.
Њного  лет  мои односельчане  занимались  нехитрым  и тЯжелым  промыслом  --
выжигали известку из камнЯ. Љамень  добывали на речке Љараулке, в  телегах и
на  тачках  возили  в  устье   речки,  где  образовалсЯ  поселок   и  поныне
называющийсЯ известковым, хотЯ известку здесь давно уже не выжигают. ‘юда, в
устье Љараулки, сплавлЯлись и плоты, которые потом распиливались  на длинные
поленьЯ -- бадоги.  Љакой-то залетный,  говорливый,  разбитной, гулеванистый
народ  обреталсЯ "на известке",  какие-то  уполномоченные  грамотеи  "опра",
"торгхоза",    "местпрома",   "сельупра",    "главнедра"   грозились    всех
эксплуататоров  завалить  самолучшей   и  самой  дешевой  известкой,  жилища
трудового    человечества    сделать    белыми    и   чистыми.    Ќе   знаю,
предпринимательством  ли  своим, умно  ли организованным трудом, размахом ли
бурной  торговли, но  известкари  наши  одолели-таки частника, с  рынка  его
выдавили на самый край базара, чтобы не пылило шибко. „о недавних считай что
дней властвовала торговаЯ точка на  красноЯрском базаре, сбитаЯ  из теса, на
которой вызывающе  большаЯ красовалась вывеска, свидетельствующаЯ о том, что
здесь дни и  ночи,  кроме понедельника, в любом  количестве отпускаетсЯ,  не
продаетсЯ  --  продает  частник-шкуродер,  тут  предприЯтие  --  вот  им-то,
предприЯтием,  не продаетсЯ,  а отпускаетсЯ продукциЯ ЋвсЯнского из-го з-да.
‘о  временем, правда, вывеску так  запорошило белым,  что  никакие  слова не
угадывались,  но торговаЯ  точка всей нашей  округе  была так известна, что,
коли требовалось кому чего поЯснить,  наши односельчане  весь отсчет вели от
своего  торгового заведениЯ, длЯ них  в городе домов и магазинов  главнее не
было.  "Ђ  как  пойдешь  от  нашего ларька, дак  на  праву руку  мост  через
Љачу...", "Ћт нашего ларька в гору подымессЯ, тут  тебе и почта, и нивермаг,
и тиЯтр недалеко..."
     ‚озле большого штабелЯ  бревен, гулко охаЯ,  бил деревЯнной  колотушкой
Њишка  Љоршуков, забиваЯ сухой  березовый  клин в распиленный сутунок, чтобы
расколоть  его  на  поленьЯ --  бадоги. ‚ообще-то он  был, конечно.  Њихаил,
вполне взрослый человек, но  так уж все его звали на селе -- Њишка и  Њишка.
Ћн нарЯдно и  даже модно одевалсЯ,  пил  вино  не  пьЯнеЯ,  играл  на  любой
гармошке, даже  с хроматическим строем, слух  шел -- шибко портил девок. Љак
можно  испортить живого человека --  Я  узнал не сразу, думал, что Њишка  их
заколдовывает и они помешанные делаютсЯ, что, в общем-то, оказалось недалеко
от истины  --  однажды  этот самый  Њишка на спор  перешел  …нисей  во времЯ
ледохода, и с тех пор на него махнули рукой -- отчаЯннаЯ головушка!
     --  —то за  шум,  а драки нету? --  спросил Њишка,  опускаЯ  деревЯнную
колотушку. ‚ его черных глазах искрились  удаль и  смех, на носу и  на груди
блестел  пот,  весь он  был  в  пленках  бересты,  кучерЯваЯ цыганскаЯ башка
сделалась седой от пленок, опилок и щепы.
     Њы  рассказали  Њишке  про  гусей.  Ћн радушным  жестом указал  нам  на
поленьЯ.  Љогда мы расселись и сосредоточенно замолкли,  Њишка  снЯл  шапку,
потрЯс чубом, выбиваЯ из него древесные отходы, вынул папироску, постучал ею
в  ноготь  --  после  получки  днЯ  три-четыре  Њишка курил  только  дорогие
папиросы, угощаЯ ими всех без разбору, все остальное времЯ стрелЯл курево --
прижег папироску, выпустил клуб дыма, проводил его взглЯдом и заЯвил:
     -- Џогибнут гуси. Ќадо им, братва, помочь.
     Ќам  сразу  стало  легче.  Њишка  сообразит! „окурив  папироску,  Њишка
скомандовал нам следовать за ним, и мы побежали на угор, где строилсЯ барак.
     -- ‚сем взЯть по длинной доске!
     --  Ќу, конечно  же, конечно! -- ликовали  парнишки. -- Љак  это  мы не
догадались?
     € вот  мы бросаем доски,  ползем  меж торосов к  припою. Џод  козырьком
льдин местами еще холодеют оконца воды, но мы стараемсЯ не глЯдеть туда.
     Њишка сзади нас. …му нельзЯ на доску -- он тЯжелый. Љогда заканчиваетсЯ
тесина, он просовывает нам другую, мы кладем ее и снова ползком вперед.
     -- ‘топ! -- скомандовал Њишка. --  ’еперь надо одному. Љто тут полегче?
--  Ћн обмерил всех  парней  взглЯдом, и  его  глаза  остановились  на  мне,
вытрЯсенном лихорадкой. -- ‘ымай шубенку! -- Я покорно расстегивал пуговицы,
мне хотелось  закричать, убежать, потому что уж очень страшно ползти дальше.
Њишка ждал, стоЯ  на тесине,  по которой Я  уже  прополз, и наготове  держал
другую, длинную, белую,  гибкую. џ опустилсЯ на нее животом и  сквозь рубаху
почувствовал, какаЯ она горЯчаЯ, а под горЯчим-то трещит лед, а  подо льдом:
"ѓосподи! Њиленький! ‘паси  и помилуй  люди ’воЯ... --  пыталсЯ Я  вспомнить
бабушкину  молитву...  --  „аруЯ...   сохранЯЯ   крестом  ’воим...  „аруЯ...
сохранЯЯ... достоЯние..." -- заклинал и молил Я.
     --  ѓусаньки, гусаньки! -- звал Я, глЯдЯ на сбившихсЯ в кучу гусей. Ћни
отплыли   к  противоположному   от   менЯ   закрайку  полыньи,  встревоженно
погагакиваЯ. -- ѓусаньки, гусаньки... -- не  в силах двинугьсЯ дальше -- лед
с тонким перезвоном оседал  подо мной, под доской, беленькие молнии метались
по нему, пронзаЯ уши, лопнувшей струной.
     -- ѓусаньки, гусаньки! -- плакал Я.
     ѓуси сбились  в плотный  табунок, вытЯнув  шеи,  глЯдели на менЯ. ‚друг
что-то  зашуршало возле моего бока, Я  обмер и, подумав, что  обломилсЯ лед,
уцепилсЯ за доску и собралсЯ уже заорать, как услышал:
     -- „ержи! „ержи! -- Њишка приблизилсЯ, доску мне сует.
     „оска  доползла  до  воды,  чуть  прогнула  закраек,  раскрошила   его.
Љончиками онемевших  пальцев Я держал тесину, звал, умолЯл, слизываЯ слезы с
губ:
     -- ѓусаньки,  гусаньки... ѓосподи... достоЯние ’вое есмь... Њать-гусынЯ
поглЯдела  на  менЯ,  недоверчиво  гагакаЯ, поплыла к доске.  ‚се  семейство
двинулось за ней. ‚озле  доски мать развернулась,  и  Я  увидел, как  быстро
заработали ее Яркие, огненные лапы.
     -- Ќу,вылезай, вылезай! -- закричали ребЯтишки.
     -- а! Њелочь! -- гаркнул Њишка.
     ѓусынЯ, испуганнаЯ  криками, отпрЯнула,  а гусЯта  метнулись за нею. Ќо
скоро мать успокоилась, повернулась грудью по течению, поплыла быстро-быстро
и выскочила на  доску. —уть  проковылЯв  от краЯ, она приказала: "„елать так
же!"
     -- Ђх ты, умница! Ђх, ты умница!
     ѓуси стремительно разгонЯлись, выпрыгивали на тесину и ковылЯли по ней.
џ отползал назад, дальше от черной жуткой полыньи.
     -- ѓусаньки, гусаньки!
     “же на крепком льду Я схватил тЯжелую гусыню на руки,  зарылсЯ носом  в
ее тугое, холодное перо.
     ђебЯта  согнали гусей  в табунок, подхватили кто которого и помчались в
деревню.
     -- Ќе  забудьте покорми-ыть! -- кричал вслед нам Њишка.  --  „а в тепло
их, в тепло, намерзлись, шипуны полоротые.
     џ припер домой гусыню, шумел, рассказывал, захлебываЯсь.  махал руками.
“знавши, как  Я добыл гусыню, бабушка  чуть было ума не решилась и говорила,
что этому разбойнику Њишке Љоршукову задаст баню.
     ѓусынЯ орала на  всю избу, клевалась и ничего не  желала есть.  Ѓабушка
выгнала ее во двор, заперла в стайку. Ќо гусынЯ  и там орала на всю деревню.
€ выорала свое. …е отнесли в дом дЯди, куда собрали к ней всех гусЯт.  ’огда
гусынЯ-мать успокоилась и поела. ‹евонтьевские орлы как ни стерегли гусей --
вывелись они. Ћдних  собаки потравили, других  сами  левонтьевские  приели в
голодуху.  ‘  верховьев  птицу больше не  приносит  --  выше села ныне стоит
плотина самой могучей,  самой  передовой, самой  показательной,  самой...  в
общем, самой-самой... гидростанции.


     ‚иктор  Ђстафьев.   ‘обрание  сочинений  в  пЯтнадцати  томах.  ’ом  4.
ЉрасноЯрск, "Ћфсет", 1997 г.


        ‡апах сена


     Џо сено собираютсЯ с вечера. „едушка и  дЯдЯ  ЉолЯ, или Љольча-младший,
как его  зовут в  семье, проверЯют сбрую, стучат топорищами по санЯм, что-то
там подвЯзывают, подтесывают, прикреплЯют. Њы с  Ђлешкой  крутимсЯ во дворе,
чего-нибудь подаем, поддерживаем, но больше находимсЯ  не  у дел -- глазеем.
Ќа нас цыкают, прогонЯют с холода домой, но мы не уходим, потому что уходить
никак  нельзЯ. “ нас одна лошадь, саней подготавливаетсЯ  трое. ‘тарые  сани
вытащили  из-под  навеса.  Љ ним  пристыла сераЯ,  летнЯЯ пыль,  скоробились
сыромЯтные завертки,  порыжели  полозьЯ.  ‚от эти-то сани и колотЯт  обухом,
проверЯют и подлаживают. ‚се  Ясно -- еще две  лошади запрЯгать. €х приведут
от соседей или родственников.
     Њы  ждем.  ‚от  Љольча-младший взЯл  две оброти,  закинул  их на плечо,
высморкалсЯ, подтЯнул опоЯску потуже, засвистел и двинулсЯ со двора.
     Њы за  ним. Љольча-младший нас не прогонЯет, но и не привечает. Ћн идет
по  улице,  насвистывает. Љонцы  холщовой  опоЯски,  выпущенные  длЯ  форса,
болтаютсЯ у него  по бокам,  шапка  на левом  ухе,  чуб  на  правом. •ороший
человек  дЯдЯ Љольча-младший, он не прогонит нас домой.  Љольчей-младшим его
зовут оттого, что у бабушки и дедушки было много детей и всем разных имен не
напридумывалось, вот и есть у  нас Љольча-старший и  Љольча-младший.  Ќо все
выросли, отделились, живут своими семьЯми, и остались в доме мы с Ђлешкой да
Љольча-младший, не считаЯ  бабушки  и  дедушки. Њы оба сироты.  “  менЯ  нет
матери, у Ђлешки отца. Ђлешка в нашей семье особый человек -- он глухонемой.
ѓоворЯт, осталсЯ  он  будто  бы  дома  один --  бабушку  унесло  куда-то.  €
вздумалось  ему  полезть  на угловик,  где стоЯли тЯжелые иконы и  по случаю
какого-то праздника светилась  лампадка. “гловик обрушилсЯ. €коны повалились
на Ђлешку. € ушибли они его или же  испугалсЯ он нарисованных  богов, но все
старухи считали, мол, именно от этого греха Ђлешка онемел. Ђ отчего он оглох
-- старухи объЯснить не могли.
     Ђлешку все жалеют, Я его люблю, и  мы с ним деремсЯ. ‘ильный он и злой.
Њы то играем, то деремсЯ. Ѓабушка разнимает нас и мне дает затрещину, Ђлешке
только пальцем грозит. Ќикто не  трогает Ђлешку, кроме менЯ, потому что он и
без  того "Ѓогом обижен",  а  мне-то  наплеватьЏоддаст мне  Ђлешка, и  Я ему
поддам,  потому  что никакой разницы  между  собой и им  Я  не вижу. Њы спим
вместе, едим вместе, играем вместе и вот за конЯми идем вместе.
     Љоней  этих,  ‹ысуху и  ѓнедого, Љольча-младший выводит со  двора  дЯди
‚ани, старшего бабушкиного сына. Њы ждем у  ворот,  Љольча-младший  дает мне
‹ысуху. џ подвожу ее к заплоту, взбираюсь на него и уж оттуда, сверху, падаю
брюхом на выгнутую широкую  спину ‹ысухи. Ћна поводит левым ухом, недовольно
косит  на  менЯ  глазом и  норовит  поймать  зубами  за подшитый катанок.  џ
отдергиваю ногу -- шалишь, кобыла, не тут-то было!
     Ђлешка трусит  впереди  менЯ на ѓнедке и хохочет,  заливаетсЯ -- весело
дурачку!  Њы спускаемсЯ  по  крутоЯру  на  …нисей. Љони скользЯт на облитом,
заледенелом зимнике, скрежещут  подковками.  Ђлешка  перестает повизгивать и
хохотать, Љольча-младший маЯчит ему, чтоб он схватилсЯ за гриву лошади.
     Љони сами идут к длинной проруби, огороженной елками и пихтами.  …нисей
в огромных  торосах, сверкающих на морозном  солнце,  снежно кругом, остыло,
неподвижно. Џрорубь на широкой, заторошенной реке  -- что живой  островок, к
ней охотно и весело трусЯт кони.
     Џрорубь по-за огорожей толсто занесена снегом. ‡а елками и сугробами --
темнаЯ широкаЯ щель. ‚ ней клубитсЯ темнаЯ вода. —то-то спертое,  непокорное
ворочаетсЯ подо  льдом. ироко расставлЯЯ  передние ноги,  лошади  осторожно
подходЯт к  проруби. џ не дышу. Ђ ну как ‹ысуха ухнет в эту воду, бездонную,
холодную?.. Љонечно, ‹ысуха не пролезет в такую щель, но Я-то запросто...
     ‹ысуха пьет,  и  ѓнедко  пьет. “ Ђлешки  испуганное  лицо,  он уже, как
видно,  и не рад,  что пошел  за конЯми. € Я не  рад. Љольча-младший  держит
обеих  лошадей за оброти, протЯжно, медленно посвистывает, и  под этот свист
‹ысуха   с  ѓнедком  тЯнут,   тЯнут   воду.   ‚от  поднЯли  головы,   дышат,
осматриваютсЯ.  Ќа темной морде ѓнедка  сейчас же  белым  светом  загораютсЯ
тонкие  волоски.  €  у  ‹ысухи  тоже  стекленеет  от  мороза  волос,  торчит
вразнотырку.
     ЏостоЯли, подумали лошади,  еще раз ткнулись  мордами в прорубь и ровно
бы с сожалением отвернулись от нее, стали медленно поворачиватьсЯ.
     ‚от  теперь-то  наступило  самое  главное!  ‘трашнаЯ  прорубь  осталась
позади.  Љольча-младший, отломав  ветку  от  елки,  хлещет по заду ‹ысуху  и
ѓнедка.  ‹ошади  берут в  рысь.  Ќас с  Ђлешкой закидывает,  и мы  с  трудом
удерживаемсЯ  на  конЯх, мы скачем, испуганно ухватившись за гривы и оброти,
потом  уже гарцуем смело, будто  балуЯсь.  ђебЯтишки катаютсЯ  на  салазках,
останавливаютсЯ,  смотрЯт нам вслед  завидно,  иные парнишки  бегут  следом,
кричат. Ђ мы скачем, а мы скачем! …ще  до дому далеко, еще только в переулок
въехали, но Я кричу что есть мочи:
     -- „еда, открывай ворота!
     Ђлешка тоже что-то блажит.
     „едушка распахивает ворота, машет, чтобы мы  пригнулись -- иначе сшибет
надбровником ворот.  Љ великому нашему удовольствию, лошади  на рыси вбегают
во  двор,  и  мы  получаем  сполна   плату  за  все  наши   радости.  ѓнедко
останавливаетсЯ,   за  ним  ‹ысуха,  и   сначала  Я,  затем   Ђлешка   летим
подшибленными  воронами  через  головы  лошадей в  снег  и барахтаемсЯ  там,
ослепленные, задохнувшиесЯ.
     „ед с ухмылкой  уводит  лощадей в  теплый двор. Љольча-младший запирает
ворота и хохочет. Ѓабушка, выглЯдываЯ  в чуть оттаЯвшее кухонное  окно, тоже
беззвучно трЯсет  головой  и ртом.  € мы начинаем похохатывать, будто и  нам
весело,  да  оно  и на  самом  деле  весело,  по  своей уж воле  и  охоте мы
устраиваем  свалку  посреди  двора  и  ЯвлЯемсЯ домой  так устрЯпанные,  что
бабушка всплескивает руками: "„а не черти ли на вас молотили?!"
     ‚  конюшне  раздаетсЯ визг,  стук  -- это  ‹ысуха  устраиваетсЯ, лЯгает
нашего смирного конЯ с грозным именем џстреб.
     --  џ  те,  волчица  ободраннаЯ!  --  кричит  Љольча-младший. и  ‹ысуха
усмирЯетсЯ.
     „ед еще раз обходит сани, у которых свЯзанные перетЯгой оглобли целЯтсЯ
в небо, пинает по заверткам, бросает в одни сани вилы деревЯнные и железные,
грабли, ЏривЯзывает бастрыги,  а в передок  других  саней  вставлЯет звонкий
топор, который Я недавно лизнул, будто сахар, и оставил на нем лафтак Языка.
     ‚се. Ќадо идти в избу. Љольча-младший обметает голиком катанки, еще раз
сморкаетсЯ на сторону, и дед делает то же, мы уж следом все повторЯем.
     “жинают  сегоднЯ  рано  и спать  ложатсЯ тоже рано.  Ќам  спать  еще не
хочетсЯ, но мы послушно лезем на печь.
     -- Ќе забудешь, дедушка? -- в который раз напоминаю Я.
     -- Ќе-е, -- гудит он снизу.
     „ед самый надежный в этом доме человек. Ћн-то уж не обманет. ђаз обещал
взЯть  по  сено,  значит,  возьмет. ’ихо  в доме. ‘лышно,  как ворочаетсЯ на
скрипучей  деревЯнной   кровати  бабушка,  которую  ночами  донимают  "худые
немочи".  ‚  горнице покуривает да покашливает  Љольча-младший, не привыкший
рано ложитьсЯ, потому что по вечеркам бегает  на  пару с Њишкой Љоршуковым и
домой ЯвлЯетсЯ с петухами.
     -- Ѓаб!
     Ѓабушка не откликаетсЯ, но Я-то чую, что она не спит.
     -- Ѓаб!
     -- Ќу какого тебе дьЯвола?
     -- ’ы катанки сушить положила в печку?
     -- Џоложила, положила, спи!
     -- € Ђлешкины тоже?
     -- € Ђлешкины. ‘пи!
     ЋпЯть тишина. Ћкна закрыты ставнЯми, темнота в избе,  точно в подполье.
уршат  тараканы на печи, щекочут ноги. џ запихал их обе в голенище чьего-то
валенка, задираю его, бухаю в стену.
     -- Ѓаб!
     Ќикакого отпета.
     -- Ѓа-аб!
     -- џ вот встану, Я вот подымусЯ!
     -- Ђ ты варежки зашила?
     -- “тресь зашью. ‘пите!
     Ђлешка не дышит, вникает в разговор,  и хоть ничего  услышать не может,
все  же  догадываетсЯ,  что  Я беспокоюсь о завтрашней поездке  по сено.  Ћн
обнимает менЯ  и  давит мою шею  крепко-крепко  --  благодарит  менЯ за  все
тревоги и хлопоты. € Я не отталкиваю его. …сли бы у него был Язык, он сказал
бы,  а  так обнимает, жмет, и  все  тоже  понЯтно.  Ќо  вот  Ђлешка  глубоко
вздохнул, руки его разнЯлись, ослабели.  “снул Ђлешка. ЌамаЯлсЯ, набегалсЯ и
уснул. џ еще ворочаюсь, шуршу лучиной, подкладываю под подушку старые дедовы
катанки, чтобы  выше  было,  удобнее, и  бабушка снова  приглушенным шепотом
грозитсЯ:
     -- ’ы будешь спать, окаЯнный?
     џ затихаю,  думаю о  ‹ысухе,  о которой  бабушка плохого мнениЯ.  Ѓудто
продал ее дЯде  ‚ане человек  из верховского,  Љурганского, селениЯ с  худым
глазом, продаваЯ, выдрал из  ‹ысухи клок шерсти, бросил ее за печь,  она там
сохнет, а кобыла маетсЯ, корм  ей не корм -- и пока ту шерсть  не найдешь --
не  вестись на дворе  скотине, и ведь велела, велела  она вывести конЯ через
задний двор -- от сглаза  --  да посмотреть  потихоньку, куда шерсть хозЯин:
схоронил -- так зубоскалили только, просмеивали мать. € что получилось?
     Џередо мной поЯвлЯетсЯ человек, на ЉощеЯ Ѓессмертного похожий, ведет он
на поводу хромую лошадь и сам хромает, а впереди дорога меж  торосов вилЯет,
елки, пихты,  вересинки коридорчиком стоЯт,  кони трусЯт, пофыркивают -- это
мы  уже  едем  по  сено,   и  сани  скрипЯт   мерзлыми  завертками,  полозьЯ
повизгивают,  а  Љольча-младший напевает себе под нос что-то. €  все  бежит,
бежит зимник по …нисею, потом по лесу с горы на гору, с горы на гору.
     Џо сено у  нас ездЯт  далеко. Џокосов возле села нет.  Ќаше  село средь
увалов  и  скал  стоит. Џокосы  на  ”окинской  речке,  на  Њалой  и  Ѓольшой
‘лизневке. Ђ наш  покос на Њанской речке. ЊанскаЯ речка впадает в реку Maну,
Њана в …нисей.  Њы летом были с  Ђлешкой на покосе, ловили хариусов в речке,
гребли сено, купались. ‡имой мы на покосе никогда не были. „алеко и морозно.
Љакой он, покос, зимою? Љто там  живет? ‡айцы живуг, лисы  живут. €  медведи
живуг. Ћни караулЯт наше сено  и  не пускают к нему  диких  коз.  …сли  козы
съедЯт зарод, что тогда останетсЯ корове? Ќо медведь их не пускает к зароду.
„а и  увезем  мы  сено.  ‘ложим на  сани  в  большой-большой воз, до неба, и
увезем. џ  буду  сидеть  на самом высоком возу, и  Ђлешка тоже. Ђ  дедушка и
Љольча-младший будут идти сзади, курить, на лошадей покрикивать.
     Њы едем по сено. …дем, едем, едем...
     --  Ѓр-р-рам!  -- повалилсЯ  Я  с воза,  подскочил,  во  что-то головой
торнулсЯ,  аж искры из глаз брызнули. Ќо  надо мной должно быть небо, как же
так?
     џ поднЯл голову, --  а вместо неба -- щелЯстый потолок, вместо саней --
горЯчаЯ  русскаЯ печка,  и  никакого  воза, никакого  сена. Ѓабушка  в  кути
уронила пустую  подойницу, Я с перепугу треснулсЯ башкой об потолок. Ѓабушка
клЯнет кошку -- всегда у нее кошка во всем виновата.
     џ с печки долой, заглЯнул в горницу -- кровать Љольчи-младшего закинута
одеЯлом. џ  на полати -- деда нету. ѓлЯнул на вешалку  --  дох нету. € понЯл
все.  €  запел.  Ѓабушка  занималась  своими  делами,  гремела кринками,  не
слышала.
     џ поддал громче  --  никакого  толку.  ’огда Я кинулсЯ  на печку, ткнул
сердито Ђлешку кулаком. Ћн с минугу пЯлилсЯ на менЯ.
     -- Ње-ме-ме! -- показал  Я ему Язык и еще  свистнул, мол,  наших  нету,
уехали.
     €  Ђлешка  тоже  ударилсЯ   в  голос.   ђевел  он  протЯжно,  басовито:
"Ѓу-бу-бу-у!"
     -- €й-Я вот  вам  поору!  -- наконец  не выдержала бабушка. -- €шь чего
удумали! Џо сено ехать! ‘опли-то к полозьЯм приморозите, кто отдирать будет?
     -- Ђ зачем тогда сулили-и-и?
     Ђлешка поддерживает менЯ, тЯнет: "Ѓу-у-у!" Ѓабушка снова не обращает на
нас  вниманиЯ,  а тут  и слезы  на исходе. Ђлешкино "бу-у-у" звучит уже едва
слышно.  Џузырь,  правда, выдулсЯ из ноздрей  у него сильный, да бабушка  не
видела пузырЯ.
     џ высунулсЯ из-за косЯка середней:
     -- ‡ачем тогда сулили-и-и?
     -- ’ы чего на бабушку, на родну, зубы выставлЯш, а?
     -- Ќичего-о-о-о!
     -- ‘тупай стайку чистить и ори там.
     -- Ќе пойду-у-!
     -- Љак это не пойдешь?
     -- Ќе пойду-у!
     -- џ вот тебе не пойду! -- Ѓабушка вытЯнула менЯ полотенцем по спине, и
не больно  нисколько, но  обидно. џ залез  обратно  на  печку,  завернулсЯ в
старый полушубок и сказал себе, что не слезу с нее, пока не помру.
     -- ’рескать идите, обозники! -- позвала бабушка.
     џ  не  отзывалсЯ,  Ђлешка  трЯс  менЯ за  плечо,  Я  отбросил его руку.
Џропадите все вы со своей едой!
     -- џ кому сказала -- жрать  ступайте!  -- повысила голос  бабушка. -- “
менЯ делов по  завЯзку, a оне тут распелись! Ђ ну, слазьте с печки! -- € она
бесцеремонно  стЯнула с  печки  Ђлешку,  затем менЯ  и еще  тычка  мне дала,
несильного, правда.
     Њы  нехотЯ  усаживаемсЯ за длинный,  как  нары, кухонный  стол. ‘егоднЯ
мужиков дома нет и потому в середней не накрывают.
     -- Ђ умыватьсЯ кто будет? -- поинтересовалась бабушка. -- Ќу, вы у менЯ
достукаетесь,  вы у  менЯ  достукаетесь! --  пообещала  она. -- ќк ведь они,
кровопивцы, урос завели! агом марш к рукомойнику.
     ‘огнали сонную вЯлость ледЯной водой, веселее сделалось. …ли картошки в
мундирах,  парным  молоком  запивали,  и  нас  еще  нет-нет  да  встрЯхивало
угасающими всхлипами. Ѓабушка, пригорюнившись, глЯдела на нас.
     --  „урачки вы,  дурачки! …ще наробитесь,  еще  наездитесь.  Љакие ваши
годы! ‚от подрастете -- и по сено, и по солому, и в извоз...
     -- Ќа будущий год, да?
     -- Ќа будущий год уж обЯзательно. Ќа будущий год вы уж во какие большие
будете!
     џ показываю  Ђлешке палец и  толкую, что в  будущем году  нас уже точно
возьмут по сено, и он кивает  головой. ђад Ђлешка,  и Я  тоже рад. Њы весело
метнулись на улицу, убирали навоз  из стайки, пехалом  выталкивали  снег  со
двора, разметали дорогу перед воротами,  чтобы  легче с возами въезжать.  Њы
готовились встречать деда и Љольчу-младшего с  сеном. Њы станем  карабкатьсЯ
на воз, таскать и утаптывать сено.
     ’о-то потеха будет!


     Ѓабушка отстрЯпалась, сунула нам  по пирогу с капустой,  загнала нас на
печку, вымыла пол, вытрЯсла половики, в доме стало свежо и светло.
     –елый день бабушка была  в хлопотах,  будто перед  праздником. € только
после того,  как  второй раз подоила корову, процедила молоко  и  на  минугу
присела возле окна, буднично сказала:
     -- ѓосподи-батюшко, умаЯлась-то как! -- тут же она озабоченно поглЯдела
в окно: -- Ћй,  ч…  же  мужиков-то долго нету?  “ж ладно ли  у  них? --  Ћна
выбежала на  улицу, поглЯдела, поглЯдела и вернулась: -- Ќету! Ћх, чует  мое
сердце нехорошее. Њожет, конь  ногу повредил? €  эта  ‹ысуха, эта  ведьма  с
гривой!  ѓоворила  не  покупать  ее,  дак  не  послушались,  приобрели  одра
ошептанного’еперь вот надсажаютсЯ небось...
     ’ак бабушка ворчала, строила догадки, клЯла каких-то, нечистых на руку,
людей и то и дело выбегала на  улицу. Џотом у нее возникли новые дела, и она
заставила нас встречать подводы. Љогда же совсем завечерело, бабушка сделала
окончательный вывод:
     -- ’ак Я  и  знала! ’ак  Я и  знала! ќта ‹ысуха  хорошо везет, да часто
копыто отрЯхивает! Џокуль ее лупишь,  потуль и везет. “ е… и глаз-то чисто у
’ришихи-колдуньиЋх,  тошно  мне,  тошнехонько!  ‹адно,   если  на  “сть-Њане
заночуют, а что, как в лесу, в этакую-то стужу! ђобЯтишки, вы какого дьЯвола
задницы на пече жарите?!  Ђ ну  ступайте  на  …нисей, поглЯдите. € сидЯт,  и
сидЯт! ’о домой не загонишь, а тут сидЯт...
     Њы  побежали  на  …нисей.  “видели  обоз,  тихий, мирный,  усталый.  Ћн
поднималсЯ по взвозу,  к дому заезжих. Ђ наших  нет.  ‘просили обозников, не
видели ли  они дедушку и  Љольчу-младшего? Ќо обозники верховские. Ћни ехали
по  другой стороне …нисеЯ, по городскому зимнику,  и против  села  переехали
реку.
     Ѓабушка встретила нас еще в сенках:
     -- Ќу?
     -- Ќету. Ќе видать.
     --  Ћй, горе,  горе!  „а что же это такое! -- Ћна посеменила в горницу,
крестЯсь на ходу, под образами пала на колени: -- Њать ЏресвЯтаЯ Ѓогородица!
‘паси  и  сохрани  рабов  Ѓожьих,  пособи им сено  довезти,  не  изувечь, не
изурочь. € ‹ысуху, ‹ысуху усмири!
     ‚ доме наступило отчаЯние. Џолное. Ѓабушка всплакнула в фартук. Њы было
взЯлись поддержать ее, но она прикрикнула на нас:
     -- Ђ вы-то  ч… запели? Њожет, еще и ничего такого худого и нету. Њожет,
просто задержались, воз завалили либо что? € нечего накаркивать беду!..
     Љогда мы  все  изнемогли, устали ждать и  зажгли лампу, утешаЯсь только
тем, что  наши заночевали на “сть-Њане, бабушка  глЯнула в  окно и  порхнула
оттуда к вешалке:
     -- ђобЯтишки! ‚ы какова лешака смотрели? Њужики-то уж выпрЯгают!..
     Ќас как ветром сдуло с печки. Ќадернули валенки на босу  ногу, шапчонки
на головы, что  под  руку попало -- на себЯ и выкатились во двор. Ђ во дворе
теснотища. ’ри  воза  сена  загромоздили  его,  ворота настежь.  џ  с ходу к
дедушке,  ткнулсЯ  носом  в  его  холодную, мохнатую  собачью  доху  с одной
стороны,  Ђлешка --  с другой. Ѓабушка ворота запирала и  как  ни в  чем  не
бывало спрашивала:
     -- —его долго-то?
     -- „орога в зам…тах. ‚ Њанской речке версты две целик  протаптывали, --
ответил Љольча-младший тоже  буднично.  Ћн  выпрЯгал  ‹ысуху и покрикивал на
нее. „едушка молча потрепал нас по шапкам и отстранил.
     -- „еда, а деда, сено сегоднЯ будем метать или завтра?
     --  ‘егоднЯ, сегоднЯ,  --  ответил  за  него  Љольча-младший, и  мы  от
восторга завизжали и скорее, скорее унесли  под навес дуги,  сбрую. Њы лезли
везде  и всюду, на нас  ворчали мужики и  даже  легонько  хлопали свЯзанными
вожжами. Љольча-младший вилами один раз  замахнулсЯ. Ќо мы не боимсЯ вил  --
это остраЯ орудьЯ, ею ребЯт не бьют, ею только замахиваютсЯ. € мы дурели, не
слушались, карабкались на возы, скатывались кубарем в снег.
     --  ‚ы  дождетесь,  вы  дождетесь!  --   обещали  нам  то  бабушка,  то
Љольча-младший. „ед помалкивал.
     Љоней  закинули  попонами  и увели  в  конюшню.  Ћглобли саней свЯзали.
‘ыромЯтные  завертки,  растЯнутые возами, отходили,  потрескивали.  Ќа санЯх
белый-белый лесной  снег. ‚се видно хорошо,  потому что  в  небе,  студенаЯ,
оцепенела луна, множество Ярких звезд, снег повсюду мигал искрами.
     Џришли дЯдЯ €ван и его сыновьЯ, сродные братьЯ нам, ‚анЯ и Њиша, да еще
тетка ЂпронЯ. € началась шумнаЯ работа.  ЋтвЯзали бастриг на первом возу. Ћн
спружинил,  подскочил и  уцепилсЯ в луну, будто  пушка. ‚оз  темным  потоком
хлынул на снег  и  занЯл половину двора. ‚торой  воз свален,  третий свален.
‘ена --  гора! Ћткуда-то взЯлась корова. …ст напропалую.  ЋтгонЯт  с  одного
места, она из другого хватает --  у нее тоже праздник.  ‘обака забралась  на
сено.  …е вилами огрели. ЌельзЯ собаке на сене лежать -- корова сено есть не
станет. ‘обака горестно взлаЯла и убралась под  навес. Ђ мы уже на сеновале,
и  бабушка с  нами.  Ќам  дали самую главную  работу --  утаптывать сено. Њы
топтали,  падали,  барахтались.  Њужики бросали огромные навильники в темный
сеновал и  ровно  бы ненароком заваливали  нас.  ѓлухо, душно  станет, когда
ухнет  на тебЯ  навильник. ђванешьсЯ, словно из  воды, наверх  и  поплывешь;
поплывешь, но еще не  успеешь отплеватьсЯ от сенного крошева, забившего рот,
-- снова ух на тебЯ шумный навильник. „ержись, ребЯта, не тони!
     -- ђебЯтишки, вы живые там?
     -- †ивы!
     -- “прели небось?
     -- Ќе-е!
     Ќо  Я  уже весь мокрый и  Ђлешка мокрый. Mы топчем сено, плаваем в нем,
барахтаемсЯ и дуреем от густого, ур…много запаха.
     Џерекур.
     ‚ изнеможении упали на сено, провалились в нем по маковку. Њужики курЯт
во дворе, тихо говорЯт о чем-то. Ѓабушка стрЯхивает платок.
     -- Ѓаб! -- окликнул Я ее. -- ’ы можешь траву узнать или цветок?
     Ѓабушка  у нас  многие  травы и  цветки целебные знает, собирает  их на
зиму.  € знает их не  только по  названиЯм,  но и по запахам, и  по цвету, и
какую траву от какой болезни пользуют, доктора у нас на селе нету, так ходЯт
к бабушке лечитьсЯ от живота, от простуды, от  сердца.  ‚от  только самой ей
некогда болезни свои лечить.
     -- Ќу где же Я в  потемках-то? -- ответила бабушка, но таким тоном, что
нам совершенно Ясно -- это она  малый  кураж  напускает.  Џошарив подле себЯ
рукой, бабушка подозвала  нас и показала  при лунном свете, падающем в проем
дверей: --  ‚от  это осока. ‹егко  отличаетсЯ -- жестка, с  шипом,  почти не
терЯет  цвету. Џо Њанской речке  ее  много. Ђ  вот  эта, -- отделЯет она  от
горсти несколько былинок, -- метличка. Ќу,  ее тоже хорошо знатко. Њетелочки
на  концах.  Ђ  это  вот, видите,  ровно  спичка  сгорелаЯ  на  кончике. ќто
купальница-цветок.
     -- †арок, да?
     --  Џо-нашему  --  жарок.  ‡авЯл   он,  засох,  краса  всЯ  его  наземь
обсыпалась.  €  люди  вот так  же,  пока  цветут,  красивые,  потом усохнут,
сморщатсЯ, что  грибы червивые. Ќедолог век  цветка,  да Ярок,  а  человечьЯ
жизнь навроде бы и долгаЯ, да цвету в ней не лишка...
     „евЯтишар, орлЯк, кошачьЯ лапка, ромашка, тимофеевка, овсЯница,  чина и
много-много  пыреЯ  переселилось  из леса на  наш  сеновал,  Ђ Я  вот  еще и
землЯничку нащупал, потом  другую, третью. ‘вою Я съел вместе  со стебельком
-- ничего не случитсЯ. ’у, что бабушке отдал, она  лишь понюхала и протЯнула
Ђлешке. Ђлешка съел две Ягодки, заулыбалсЯ.
     Ђ  Я вот  помню, как летом проснулсЯ на этом вот сеновале.  Ѓыло душно,
глухо и темно.
     ‚о тьме  полыхали молнии, но грома и дождЯ е