м конец!..
     Љраснорожему  дали  надеть  сапоги,  свЯзали ему руки и взгромоздили на
конЯ.  Ћдин из милиционеров повел конЯ на поводу, следом ехал второй. џ села
на конЯ „юйшена, он шел рЯдом.
     Љогда  мы  двинулись,  сзади  раздалсЯ дикий, нечеловеческий вопль. ќто
бежала  за  нами чернаЯ женщина. Ћна, точно сумасшедшаЯ, подскочила к мужу и
сбила камнем его лисью шапку.
     - ‡а  кровь  мою  выпитую,  душегуб! - орала она истошным голосом. - ‡а
черные дни мои, душегуб! Ќе отпущу тебЯ живым!
     Ќаверно,  сорок  лет  не поднимала она головы. Ђ теперь прорвалось все,
что  накопилось,  все,  что  накипело  у нее на душе. …е пронзительные крики
метались  эхом  в  скалах  ущельЯ.  Ћна  забегала  то  с одной стороны, то с
другой,  кидала  в  трусливо  согнувшегосЯ  мужа  навозом,  камнЯми, комьЯми
глины, всем, что попадалось ей под руку, и выкрикивала проклЯтиЯ:
     - —тоб  трава  не  росла  там,  где  ступит нога твоЯ! Џусть кости твои
останутсЯ  в  поле,  чтоб  ворон  выклевал  твои  глаза.  Ќе приведи господь
увидеть  тебЯ  еще  раз!  ‘гинь  с моих глаз, сгинь, чудовище, сгинь, сгинь,
сгинь!  -  прокричала  она,  потом  умолкла,  потом с воплем кинулась прочь.
Љазалось, она убегала от своих развевающихсЯ на ветру волос.
     Џодоспевшие соседи пустились на конЯх догонЯть ее.
     Љак  после  кошмарного  сна,  гудело  у  менЯ  в  голове. ЏришибленнаЯ,
угнетеннаЯ,  ехала  Я  на коне. „юйшен шел чуть впереди, держа в руке повод.
Ћн молчал, низко опустив забинтованную голову.
     Џрошло  немало  времени, прежде чем злосчастное ущелье осталось позади.
Њилиционеры  уехали  далеко  вперед. „юйшен приостановил лошадь и первый раз
посмотрел на менЯ измученными глазами.
     - Ђлтынай,  Я  не сумел уберечь тебЯ, прости менЯ, - сказал он. Ђ потом
взЯл  мою руку и поднес к своей щеке. - Ќо если ты даже простишь менЯ, Я сам
никогда не прощу себе этого...
     џ  зарыдала  и припала к гриве конЯ. Ђ „юйшен стоЯл рЯдом, молча гладил
мои волосы и ждал, пока Я наплачусь.
     - “спокойсЯ,  Ђлтынай,  поедем,  - сказал он наконец. - Џослушай, что Я
тебе  расскажу. ’ретьего днЯ Я был в волости. ’ы поедешь учитьсЯ в город. ’ы
слышишь?
     Љогда мы остановились у звонкой светлой речушки, „юйшен сказал:
     - ‘ойди  с  конЯ, Ђлтынай, умойсЯ. - Ћн достал из кармана кусочек мыла.
-  Ќа,  Ђлтынай, не жалей. Ђ хочешь, Я отойду в сторону, попасу лошадь, а ты
разденьсЯ,  искупайсЯ  в  речке.  €  забудь обо всем, что было, и никогда не
вспоминай об этом. ‚ыкупайсЯ, Ђлтынай, легче станет. ‹адно?
     џ  кивнула  головой.  €  когда  „юйшен  отошел в сторону, Я разделась и
осторожно  ступила  в  воду. Ѓелые, синие, зеленые, красные камни глЯнули на
менЯ  со  дна.  Ѓыстрый  голубой  поток  закипел  с  говорком у щиколоток. џ
зачерпнула  пригоршнЯми  воду  и  плеснула  себе  на грудь. ‘туденые струйки
побежали  по  телу,  и  Я  невольно  засмеЯлась,  первый раз за эти дни. Љак
хорошо  было  смеЯтьсЯ! …ще и еще раз Я обдала себЯ водой, а потом бросилась
в  глубину потока. ’ечение стремглав выносило менЯ на отмель, а Я вставала и
снова кидалась в бурунистый, брызжущий поток.
     - “неси,  вода, с собой всю грЯзь и погань этих дней! ‘делай менЯ такой
же чистой, как ты сама, вода! - шептала Я и смеЯлась, сама не знаЯ чему.
     Џочему  следы  людей  не остаютсЯ навеки на дорогих им памЯтных местах?
…сли  бы  сейчас  Я  нашла ту тропу, по которой мы возвращались с „юйшеном с
гор,  Я приникла бы к земле и поцеловала следы учителЯ. ’ропа эта длЯ менЯ -
всем  дорогам  дорога.  „а  будут благословенны тот день, та тропа, тот путь
моего  возвращениЯ к жизни, к новой вере в себЯ, к новым надеждам и свету...
‘пасибо тому солнцу, спасибо земле той поры...
     Ђ через два днЯ „юйшен повез менЯ на станцию.
     ЋставатьсЯ  в аиле после всего, что случилось, Я не хотела. Ќовую жизнь
надо  было  начинать на новом месте. „а и люди нашли мое решение правильным.
Џровожали  менЯ  ‘айкал  и  Љараке,  они суетились, плакали, как малые дети,
совали  мне  кульки  и узелки на дорогу. Џришли попрощатьсЯ со мной и другие
соседи, даже спорщик ‘атымкул.
     - Ќу,  с  богом,  детка,  -  сказал он, - светлого пути тебе. Ќе робей,
живи  по  наказу  учителЯ „юйшена. - € не пропадешь. —то уж там говорить, мы
тоже кое-чего понимать стали.
     “ченики  из  нашей  школы  долго  бежали  за бричкой и долго махали мне
вслед...
     џ  уезжала  вместе  с  несколькими  ребЯтами, которых тоже отправлЯли в
ташкентский детдом. Ќа станции нас ждала русскаЯ женщина в кожаной куртке.


     ‘колько  раз  потом проезжала Я мимо этой затененной тополЯми маленькой
станции  в  горах.  Њне  кажетсЯ,  что  половину  сердца  своего  Я навсегда
оставила там.
     ‚  сиреневом зыбком свете весеннего вечера было что-то такое грустное и
щемЯщее,  словно  бы сами сумерки знали о нашем расставании. „юйшен старалсЯ
не  показать, как больно ему, как тЯжело у него на душе, но Я-то ведь знала:
такаЯ  же  боль  горЯчим комом подкатывала у менЯ к горлу. „юйшен пристально
смотрел  мне  в  глаза, руки его гладили мои волосы, мое лицо, даже пуговицы
на моем платье.
     - џ  бы  тебЯ, Ђлтынай, никогда ни на шаг не отпустил от себЯ, - сказал
он.  - Ќо не имею права мешать тебе. ’ы должна учитьсЯ. Ђ ведь Я не очень-то
грамотен.  “езжай, так лучше будет... Њожет, ты станешь настоЯщим учителем и
тогда  вспомнишь  нашу  школу, может, и посмеешьсЯ... Џусть будет так, пусть
будет так...
     ЋглашаЯ  эхом  станционное  ущелье,  вдали загудел паровоз, завиднелись
огни поезда. Ќарод на станции зашевелилсЯ.
     - Ќу  вот,  сейчас  ты  уедешь, - дрогнувшим голосом проговорил „юйшен,
сжимаЯ мою руку. - Ѓудь счастлива, Ђлтынай. € главное - учись, учись...
     џ ничего не могла ответить: слезы душили менЯ.
     - Ќе  плачь,  Ђлтынай.  - „юйшен вытер мне глаза. € вдруг вспомнил: - Ђ
те  топольки,  что  мы  с  тобой  посадили,  Я  сам буду растить. € когда ты
вернешьсЯ большим человеком, ты увидишь, какие они будут красивые.
     ‚ это времЯ подоспел поезд. ‚агоны остановились с шумом и лЯзгом.
     - Ќу,  давай попрощаемсЯ! - „юйшен обнЯл менЯ и крепко поцеловал в лоб.
- Ѓудь здорова, счастливого пути, прощай, роднаЯ... Ќе бойсЯ, иди смелей.
     џ  прыгнула  на  подножку  и  обернулась через плечо. Ќикогда не забыть
мне,  как  стоЯл  „юйшен с рукой на перевЯзи и смотрел на менЯ затуманенными
глазами,  а  потом  потЯнулсЯ,  словно  хотел  прикоснутьсЯ  ко мне, и в эту
минуту поезд тронулсЯ.
     - Џрощай, Ђлтынай! Џрощай, огонек мой! - крикнул он.
     - Џрощайте, учитель! Џрощайте, дорогой мой учитель!
     „юйшен  побежал  рЯдом  с вагоном, потом отстал, потом вдруг рванулсЯ и
крикнул:
     - Ђлты-на-ай!
     Ћн  крикнул  так,  будто  забыл  сказать  мне  что-то  очень  важное  и
вспомнил,  хотЯ  и  знал,  что  было уже поздно... „о сих пор стоит у менЯ в
ушах этот крик, исторгнутый из самого сердца, из самых глубин души...
     Џоезд  миновал туннель, вышел на прЯмую и, набираЯ скорость, понес менЯ
по равнинам казахской степи к новой жизни...
     Џрощай,  учитель,  прощай,  моЯ  перваЯ школа, прощай, детство, прощай,
моЯ перваЯ, никому не высказаннаЯ любовь...
     „а,  Я  училась  в  большом  городе, о котором мечтал „юйшен, в больших
школах  с большими окнами, о которых рассказывал он. Џотом кончила рабфак, и
менЯ послали в Њоскву - в институт.
     ‘колько  трудностей пришлось мне испытать за долгие годы учебы, сколько
раз  Я  была  в  отчаЯнии,  казалось,  нет, не осилю Я премудростей науки, и
всЯкий  раз  в  самые  тЯжелые  минуты  Я  мысленно держала ответ перед моим
первым  учителем  и  не  смела  отступать.  ’о, что другим давалось сразу, Я
постигала с величайшим трудом. Џотому что мне пришлось начинать все с азов.
     Љогда  Я  училась  на  рабфаке, Я написала учителю письмо и призналась,
что  люблю  его  и  жду.  Ћн не ответил. Ќа том оборвалась наша переписка. џ
думаю,  что  отказал  он мне и себе потому, что не хотел мешать мне учитьсЯ.
Њожет  быть,  он  был  прав... Ђ может быть, были какие-нибудь иные причины?
‘колько Я перестрадала и передумала в ту пору...
     ‘вою  первую  диссертацию  Я  защитила  в  Њоскве.  „лЯ  менЯ  это было
большой,  серьезной  победой. ‡а все эти годы Я не смогла побывать в аиле. Ђ
тут  началась  война.  Џоздней  осенью,  эвакуируЯсь  из Њосквы во ”рунзе, Я
сошла  с  поезда  на той самой станции, с которой провожал менЯ мой учитель.
Њне  повезло:  Я  сразу нашла попутную бричку, котораЯ направлЯлась в совхоз
через наш аил.
     Ћ  родимаЯ  сторона,  в  тЯжелое  длЯ  нас  военное  времЯ пришлось мне
наведатьсЯ  к  тебе.  Љак  ни  радовалась  Я, глЯдЯ на преображенную землю -
выросли  новые  аилы, распахано много полей, построены новые дороги и мосты,
- но война омрачила эту встречу.
     ЏриближаЯсь  к  аилу,  Я  волновалась.  џ всматривалась издали в новые,
незнакомые  улицы,  в  новые  дома и сады, а потом глЯнула на тот бугор, где
стоЯла  наша  школа, и дыхание у менЯ перехватило - на бугре рЯдышком стоЯли
два  больших  тополЯ.  Ћни  покачивались  на  ветру.  € первый раз Я назвала
человека, которого всю жизнь называла "учителем", просто по имени.
     - „юйшен!  -  прошептала  Я. - ‘пасибо тебе, „юйшен, за все, что ты длЯ
менЯ сделал! Ќе забыл, значит, думал... Љак это похоже на тебЯ!..
     “видев слезы на моем лице, паренек-возница встревожилсЯ:
     - —то с вами?
     - „а так, ничего. ’ы знаешь кого-нибудь из этого колхоза?
     - ‡наю, конечно. ‚се тут свои.
     - Ђ „юйшена знаешь, ну тот, что учителем был?
     - „юйшена?  ’ак  ведь он в армию ушел. џ его сам из колхоза на этой вот
бричке в военкомат отвозил.
     “  въезда  в  аил  Я  попросила паренька остановитьсЯ и сошла с брички.
‘ошла  и призадумалась. €дти сейчас по домам, в такое тревожное времЯ искать
знакомых,  спрашивать,  помните  ли  вы  менЯ,  Я,  мол, ваша землЯчка, Я не
решилась.  Ђ  „юйшен  был  уже в армии. € еще: Я поклЯлась никогда не бывать
там,  где  живут  мои  тетка  и  дЯдЯ. ‹юдЯм многое можно простить, но такое
злодеЯние,  Я  думаю,  никто  никому не простит. џ даже не хотела, чтобы они
знали,  что  Я  приезжала  в  аил. џ свернула с дороги и пошла к тополЯм, на
бугор.
     ќх,  тополЯ,  тополЯ!  ‘колько  же воды утекло с тех пор, когда вы были
молоденькими   сизостволыми   деревцами!   ‚се,   о  чем  мечтал,  все,  что
предсказывал  человек,  посадивший и вырастивший вас, сбылось. —то же вы так
грустно  шумите, о чем печалитесь? €ли жалуетесь, что зима приближаетсЯ, что
холодные  ветры  обрывают  вашу  листву? €ли боль и скорбь народнаЯ гулЯют в
ваших стволах?
     „а,  еще  будет  зима,  и  стужи  будут,  и  лютые  бураны, но придет и
весна...
     џ  долго  стоЯла,  прислушиваЯсь к шуму осенней листвы. Ђрык у подножьЯ
деревьев  был  кем-то  недавно  расчищен:  на земле еще сохранились глубокие
почти  свежие  следы кетменЯ. ЋтстоЯвшаЯсЯ, светлаЯ вода в полном арыке чуть
рЯбила, и на ней колыхались желтые листьЯ тополей.
     ‘  бугра  мне  была  видна  крашенаЯ крыша новой школы, а нашей уже и в
помине не было.
     Џотом  Я  спустилась  к  дороге, встретила попутную бричку и поехала на
станцию.


     Ѓыла  война,  потом  пришла  победа. ‘колько горького счастьЯ привалило
народу:  детвора  бегала в школу с полевыми сумками отцов, к труду вернулись
мужские  руки;  солдатки  выплакали  все  глаза и молча примирились со своей
вдовьей  долей. Ђ были и такие, что все еще ждали своих близких. ‚едь не все
сразу вернулись домой.
     Ќе  знала  и  Я,  что  сталось  с  „юйшеном. Њои землЯки, приезжавшие в
город, говорили, что он пропал без вести, бумагу такую получил сельсовет.
     - Ђ  может,  и  погиб,  - предполагали они, - времЯ-то идет, а о нем ни
слуху ни духу.
     "‘тало  быть, не вернетсЯ уж мой учитель, - думала Я временами. - ’ак и
не  пришлось  нам  увидетьсЯ  с  того памЯтного днЯ, когда мы попрощались на
станции..."
     ‚споминаЯ  порой  о  прошлом,  Я и не подозревала, оказываетсЯ, сколько
горЯ скопилось в душе моей.
     ‚  сорок  шестом  году  поздней  осенью Я ехала в ’омский университет в
научную  командировку.  …хала  Я  по  ‘ибири  впервые.  ‘урова и мрачна была
‘ибирь  в  ту  предзимнюю  пору. ’емной стеной проносились за окнами вековые
леса.  ‚ перелесках мелькали черные крыши деревень с белыми дымками из труб.
Ќа  холодных  полЯх оседал первый снег, летало над ними нахохленное воронье.
Ќебо постоЯнно хмурилось.
     Ќо  мне в поезде было весело. ‘осед по купе - бывший фронтовик, инвалид
на  костылЯх - смешил нас забавными историЯми и анекдотами из военной жизни.
џ   поражалась  неистощимости  его  выдумки,  за  простоватостью  которой  и
безобидным,  казалось  бы, смехом всегда ощущалась истиннаЯ правда. Ћн очень
полюбилсЯ  всем  в  вагоне.  ’ак  вот,  где-то  за  Ќовосибирском  наш поезд
задержалсЯ  на  минуту  на  каком-то  маленьком разъезде. џ стоЯла у окна и,
глЯдЯ в него, смеЯлась над очередной шуткой моего соседа.
     Џоезд  двинулсЯ,  набираЯ  ход:  проплыл  за окном одинокий станционный
домишко,  и  на  стрелке  Я отпрЯнула от окна и снова приникла к стеклу. ’ам
был  он,  „юйшен!  Ћн стоЯл у будки с путейским флажком в руке. Ќе знаю, что
со мной произошло.
     - ‘тойте!  -  крикнула  Я  на  весь  вагон и кинулась к выходу, сама не
знаЯ, что делать, но тут увидела стоп-кран и с силой сорвала его с пломбы.
     ‘шиблись  вагоны,  поезд резко затормозил и так же резко отдал назад. ‘
грохотом  повалились  вещи  с  полок,  покатилась  посуда, заголосили дети и
женщины. Љто-то крикнул несвоим голосом:
     - —еловек под поездом!
     Ђ  Я  была уже на ступеньках, спрыгнула, не видЯ под собой земли, как в
бездну,  и,  так же ничего не видЯ перед собой, ничего не понимаЯ, пустилась
бежать   к   будке   стрелочника,   к  „юйшену.  ‘зади  раздавались  свистки
кондукторов. €з вагонов выпрыгивали пассажиры и бежали за мной.
     Ћдним духом промчалась Я вдоль состава, а „юйшен бежал уже навстречу.
     - „юйшен, учитель! - крикнула Я, бросаЯсь к нему.
     ‘трелочник  приостановилсЯ,  непонимающе  глЯдЯ  на  менЯ.  ќто был он,
„юйшен,  его  лицо,  его  глаза,  только  усы  он  прежде не носил и немного
постарел.
     - —то  с  вами, сестрица, что вы? - участливо спросил он по-казахски. -
‚ы, наверно, обознались, Я стрелочник „жангазин, менЯ зовут Ѓейнеу.
     - Ѓейнеу?
     €  не  знаю,  как  Я  успела зажать рот, чтобы не закричать от горЯ, от
боли,  от  стыда.  —то  Я наделала? џ закрыла лицо руками и опустила голову.
Џочему  не  разверзлась  землЯ  под  ногами?  Њне надо было извинитьсЯ перед
стрелочником,  попросить  прощениЯ  у  народа, а Я все стоЯла и молчала, как
камень.  ’олпа  сбежавшихсЯ  пассажиров тоже почему-то молчала. џ ждала, что
сейчас  начнут  кричать  на  менЯ, обругают. Ќо все молчали. € в этой жуткой
тишине всхлипнула какаЯ-то женщина:
     - ЌесчастнаЯ, мужа иль брата признала, да не он оказалсЯ, ошиблась.
     ‹юди зашевелились.
     - € надо же быть такому, - пробасил кто-то.
     - Ђ  чего  не  бывает,  чего только не пережили мы в войну... - ответил
срывающийсЯ женский голос.
     ‘трелочник отнЯл мои руки от лица и сказал:
     - €демте, Я провожу вас до вагона, холодно.
     Ћн  взЯл  менЯ  под  руку. ‘ другой стороны менЯ взЯл под руку какой-то
офицер.
     - €демте, гражданка, мы все понимаем, - сказал он.
     ‹юди  расступились,  и менЯ повели, точно на похоронах. Њы медленно шли
впереди,   а   за   нами  все  остальные.  ‚стречные  пассажиры  тоже  молча
пристраивались  к  толпе.  Љто-то  накинул  мне на плечи пуховый платок. Њой
сосед  по  купе  ковылЯл  на  своих  костылЯх сбоку. Ћн чуть забегал вперед,
смотрел  мне  в  лицо. ‚есельчак, балагур, добрый и мужественный человек, он
почему-то  шел,  обнажив  голову,  и, кажетсЯ, плакал. € Я плакала. € в этом
мерном  шествии  вдоль  состава,  в  посвисте  и гудении ветра в телеграфных
проводах  мне  слышались  звуки  похоронного  марша.  "Ќет,  не  увижу Я его
никогда".
     “  вагона  нас  остановил начальник поезда. Ћн что-то кричал, грозЯ мне
пальцем,  говорил  что-то  о судебной ответственности, о штрафе. Ќо Я ничего
не  отвечала.  Њне  было все безразлично. Ћн сунул мне протокол, потребовал,
чтобы Я расписалась, но у менЯ не было сил взЯть в руки карандаш.
     €  тогда мой сосед по купе выхватил у него бумагу и, надвигаЯсь на него
на своих костылЯх, закричал ему в лицо:
     - Ћставь  ее  в  покое!  џ  распишусь,  это  Я сорвал стоп-кран, Я буду
отвечать!..
     Џо  сибирской  земле,  по  исконно  русскому  краю  спешил припоздавший
поезд.  Џечально  звенела  в  ночи  гитара моего соседа. Љак протЯжную песню
русских  вдов,  уносила  Я  в  своем  сердце скорбный отголосок от встречи с
отгремевшей войной.
     ли  годы.  “ходило  прошлое,  вечно  звало  грЯдущее  с его большими и
малыми  заботами.  ‡амуж  Я  вышла поздно. Ќо встретила хорошего человека. “
нас  дети,  семьЯ,  живем мы дружно. џ теперь доктор философских наук. —асто
приходитсЯ  ездить.  Џобывала  во  многих  странах... Ђ вот в аиле больше не
была.  Ќа  то были, конечно, причины, и много, но Я не собираюсь оправдывать
себЯ.  ’о,  что Я порвала свЯзь с землЯками, - это плохо, непростительно. Ќо
так  уж  сложилась судьба моЯ. џ не то что позабыла о былом, нет, Я не могла
этого забыть, Я как-то отдалилась от него.
     Ѓывают  такие  родники  в  горах:  пролЯжет  новаЯ  дорога, тропа к ним
забываетсЯ,  все  реже  заворачивают  туда  путники напитьсЯ воды, и родники
понемногу  зарастают мЯтой да ежевикой. Ђ потом и не заметишь их со стороны.
€  редко  кто вспомнит о таком роднике да свернет к нему с большака в жаркий
день,  чтобы  утолить  жажду.  Џридет  человек,  разыщет то заглохшее место,
раздвинет  заросли  и тихо ахнет: давно никем не замутненнаЯ прохладнаЯ вода
необыкновенной  чистоты  поразит  его своим спокойствием и глубиной своей. €
увидит  он  в том роднике и себЯ, и солнце, и небо, и горы... € подумает тот
человек,  что  грех  не  знать  такие  места, надо и товарищам рассказать об
этом. Џодумает так и забудет до следующего раза.
     ‚от так иной раз и в жизни бывает.
     џ вспомнила о таких родниках недавно, после того как побывала в аиле.
     ‚ы,  конечно,  недоумевали  тогда,  почему  Я  так неожиданно уехала из
Љуркуреу.  ђазве  нельзЯ  было  рассказать  людЯм все, что Я сейчас поведала
вам,  там,  на  месте?  Ќет.  џ  была так расстроена, мне было так стыдно, Я
стыдилась  самой  себЯ,  потому  и  решила сразу же уехать. џ понЯла, что не
смогу  встретитьсЯ  с  „юйшеном,  не смогу посмотреть ему прЯмо в глаза. Њне
надо  было успокоитьсЯ, собратьсЯ с мыслЯми, подумать в пути обо всем, что Я
хотела бы сказать не только нашим землЯкам, но и многим другим людЯм.
     џ  чувствовала  себЯ  виноватой  еще  и  потому,  что  не мне надо было
оказывать  всЯческие  почести, не мне надо было сидеть на почетном месте при
открытии  новой  школы.  ’акое  право  имел прежде всего наш первый учитель,
первый  коммунист  нашего  аила  -  старый „юйшен. Ђ получилось наоборот. Њы
сидели  за праздничным столом, а этот золотой человек спешил развезти почту,
спешил  доставить  к  открытию  школы  поздравительные  телеграммы ее бывших
выпускников.
     ‚едь  это  не  единственный  случай. џ не раз это наблюдала. € потому Я
задаюсь  таким вопросом: когда мы утратили способность по-настоЯщему уважать
простого  человека,  как  уважал  его  ‹енин?.. € слава богу, что мы говорим
теперь  о подобных вещах без ханжества и лицемериЯ. Ћчень хорошо, что мы и в
этом еще ближе подошли к ‹енину.
     Њолодежь  не  знает,  каким  учителем  был „юйшен в свое времЯ. Ђ среди
старшего  поколениЯ  многих  уже  нет.  Ќемало  учеников  „юйшена погибло на
войне,  они  были  настоЯщими  советскими  воинами.  џ обЯзана была поведать
молодежи  о  своем  учителе  „юйшене. Љаждый на моем месте должен был бы это
сделать.  Ќо  Я  не  бывала в аиле, не знала ничего о „юйшене, и со временем
его  образ  превратилсЯ  длЯ  менЯ  словно бы в дорогую реликвию, хранимую в
музейной тиши.
     џ  еще  приеду к своему учителю и буду держать перед ним ответ. Џопрошу
прощениЯ.
     Џо  возвращении  из  Њосквы  Я хочу поехать в Љуркуреу и предложить там
людЯм  назвать  новую  школу-интернат  "школой  „юйшена".  „а,  именем этого
простого  колхозника,  ныне  почтальона.  Ќадеюсь,  что  и  вы,  как землЯк,
поддержите мое предложение. џ прошу вас об этом.
     ‚  Њоскве  сейчас  второй час ночи. џ стою на балконе гостиницы, смотрю
на  раздолье  московских  огней и думаю о том, как приеду в аил, встречусь с
учителем и поцелую его в седую бороду...


        x x x

     џ  открываю  настежь окна. ‚ комнату вливаетсЯ поток свежего воздуха. ‚
Яснеющем  голубоватом сумраке Я всматриваюсь в этюды и наброски начатой мною
картины.  €х  много,  Я  много  раз начинал все заново. Ќо о картине в целом
судить  пока рано. џ не нашел еще главного... џ хожу в предрассветной тиши и
все  думаю,  думаю, думаю. € так каждый раз. € каждый раз Я убеждаюсь в том,
что моЯ картина - еще только замысел.
     €  все-таки  Я  хочу  поговорить с вами о своей еще не написанной вещи.
•очу  посоветоватьсЯ.  ‚ы,  конечно,  догадываетесь,  что  картина моЯ будет
посвЯщена   первому  учителю  нашего  аила,  первому  коммунисту  -  старому
„юйшену.
     Ќо  Я  еще  не представлЯю себе, сумею ли выразить красками эту сложную
жизнь,  исполненную борьбы, эти многообразные судьбы и страсти человеческие.
Љак  сделать,  чтобы  не  расплескать  эту чашу, чтобы Я сумел донести ее до
вас,  мои  современники,  как  сделать, чтобы мой замысел не просто дошел до
вас, а стал бы нашим общим творением?
     џ  не  могу  не  написать  эту  картину,  но  столько раздумий и тревог
охватывает  менЯ!  €ной  раз  мне кажетсЯ, что у менЯ ничего не получитсЯ. €
тогда  Я  думаю:  зачем  судьбе было угодно вложить мне в руки кисть? —то за
мученическаЯ  жизнь!  Ђ  другой  раз Я чувствую себЯ таким могучим, что горы
свернуть  готов.  €  тогда  Я  думаю: смотри, изучай, отбирай. Ќапиши тополЯ
„юйшена  и  Ђлтынай,  те  самые  тополЯ,  которые  доставили  тебе в детстве
столько  отрадных мгновений, хотЯ ты и не знал их истории. Ќапиши босоногого
загорелого  мальчишку.  Ћн взобралсЯ высоко-высоко, и сидит на ветке тополЯ,
и смотрит зачарованными глазами в неведомую даль.
     €ли  напиши  картину  и  назови ее "Џервый учитель". ќто может быть тот
момент,  когда  „юйшен  переносит  на руках ребЯтишек через речку, а мимо на
сытых  диких  конЯх проезжают глумЯщиесЯ над ним тупые люди в красных лисьих
малахаЯх...
     Ђ  не  то  напиши,  как учитель провожает Ђлтынай в город. Џомнишь, как
крикнул  он  в  последний  раз!  Ќапиши  такую  картину, чтобы она, как крик
„юйшена,  который  до  сих  пор  слышит Ђлтынай, отозвалась в сердце каждого
человека.
     ќто  Я  так говорю себе. џ много кое-чего говорю себе, да не всегда все
получаетсЯ.  €  сейчас Я не знаю, какую еще напишу картину. Ќо зато Я твердо
знаю одно: Я буду искать.