ветской молодежи!"
     Ќарод шел густо, растекаЯсь в фойе и зрительном зале. ‚ дверЯх  ’анабаЯ
встретили —оро и председатель колхоза Ђлданов.
     - ’анабай, пойдем в сторонку,  -  заговорил  Ђлданов.  -  Њы  тебЯ  уже
отметили, вот твой  блокнот.  ’ы  должен  выступить.  ’ы  партийный,  лучший
табунщик у нас.
     - Ђ о чем же мне говорить?
     - ‘кажи, что ты,  как  коммунист,  решил  идти  на  отстающий  участок.
—абаном маточной отары.
     - € все?
     - Ќу как все! ‘кажешь свои обЯзательства. ЋбЯзуюсь, мол, перед  партией
и народом получить и сохранить по сто десЯть ЯгнЯт от  каждых  ста  маток  и
настричь по три килограмма шерсти с головы.
     - Љак же Я скажу, если Я в глаза не видел отару?
     - Ќу вот еще, подумаешь! Ћтару получишь. -  —оро  смЯгчил  разговор.  -
‚ыберешь себе овец, какие приглЯнутсЯ. Ќе беспокойсЯ. „а, и еще  скажи,  что
берешь под шефство двух молодых чабанов-комсомольцев.
     - Љого?
     ‹юди толкались. —оро смотрел списки.
     - Ѓолотбекова ќшима и ‡арлыкова ЃектаЯ.
     - ’ак ведь Я с ними не говорил, как они посмотрЯт на это?
     - ЋпЯть ты свое! ‘транный  ты  человек.  ЋбЯзательно  тебе  говорить  с
ними? Ќе все ли равно? Ќикуда они не денутсЯ, мы их наметили  к  тебе,  дело
решенное.
     - Ќу, если решенное, зачем со мной разговор вести? - ’анабай пошел.
     - Џостой, - удержал его —оро. - ’ы все запомнил?
     - ‡апомнил, запомнил, - раздраженно бросил ’анабай на ходу.


        13

     ‘овещание закончилось к вечеру. Ћпустел райцентр, разъехались люди  кто
куда: в горы, к отарам и стадам, на фермы, в аилы и села.
     “езжал ’анабай вместе  с  другими  в  грузовике  через  Ђлександровский
подъем,  через  степное  плато.  ’емно  было  уже,  ветер  пробирал.  Ћсень.
ЏримостилсЯ ’анабай в углу кузова, упрЯталсЯ в поднЯтый воротник  с  мыслЯми
своими. ‚от и закончилось совещание. ‘ам он ничего дельного не сказал,  зато
других послушал. ‚ыходит, много еще надо труда положить, чтобы пошло все  на
лад. ‚ерно говорил этот в очках, секретарь обкома: "Ќикто  не  уготовил  нам
пути-дороги,  самим  их  пробивать".  Џодумать  только,  с  самых  тридцатых
годов - то вверх, то вниз, то на подъем, то на спуск... Ќе  простое,  видно,
дело, колхоз. ‚от и сам он уже  седой  наполовину,  всю  молодость  ухлопал,
чего только не повидал,  чего  не  делал,  и  глупости  порол  не  раз,  все
казалось - вот оно, вот оно то, а тЯгот с колхозом все не оберешьсЯ...
     Ќу что ж, работать - значит  работать.  Џравильно  сказал  секретарь  -
жизнь, она никогда не покатитсЯ сама собой,  как  думалось  когда-то,  после
войны. …е вечно  надо  подталкивать  плечом,  пока  сам  жив...  ’олько  вот
оборачиваетсЯ она каждый раз острыми углами, все плечи  уже  в  мозолЯх.  „а
что мозоли - была бы душа довольна тем, что делаешь,  что  делают  другие  и
чтобы от трудов этих счастье было...  Љак-то  повернетсЯ  у  него  теперь  с
отарой? —то скажет „жайдар? ‚ магазин даже не  успел  забежать  -  девчушкам
конфет хотЯ бы прихватить. Ќаобещал. ‹егко сказать, по сто десЯть  ЯгнЯт  на
сотню да по три килограмма шерсти с головы.  Љаждый  Ягненок  народитьсЯ  да
прижитьсЯ должен, а против  него  дождь,  ветер,  холод.  Ђ  шерсть?  ‚озьми
шерстинку, глазом не различить, дунешь - и  нет  ее.  Љилограммы-то  откуда?
Ћх, золотые то килограммы. Ђ ведь иные, наверно, и  ведать  не  ведают,  как
все оно добываетсЯ...
     „а, сбил его —оро, спутал... "‚ыступи, - говорит, - но только  коротко,
о своих обЯзательствах. Ќичего другого не говори. Ќе советую". Ђ  ’анабай  и
послушалсЯ. ‚ышел на трибуну, оробел и так ничего не  сказал,  что  на  душе
накипело.  Џробубнил  обЯзательства  и  сошел.  ‚спомнить  стыдно.  Ђ   —оро
доволен. € что это он  осторожный  стал  такой?  Ћт  болезни,  что  ли,  или
потому, что не главный  теперь  человек  в  колхозе?  ‡ачем  ему  надо  было
предостерегать ’анабаЯ? Ќет, что-то в нем сдвинулось, переиначилось  как-то.
Ћттого, наверно,  что  всю  жизнь  председателем  колхоз  тЯнул,  всю  жизнь
начальство его ругало. ‹овчить научилсЯ, кажетсЯ...
     "Ќу постой, друг, припомню Я тебе когда-нибудь с глазу  на  глаз..."  -
думал ’анабай, закутываЯсь поплотнее в тулуп. •олодно было, ветер,  до  дома
еще далеко. —то-то там его ждет?..


     —оро поехал на иноходце. …хал он один, не стал  дожидатьсЯ  попутчиков.
„омой хотелось быстрей, сердце побаливало.  Џустил  конЯ  своим  ходом,  тот
настоЯлсЯ за день  и  шел  теперь  размашистой,  прочной  иноходью.  Џечатал
копыта  по  вечерней  дороге,  как  заведеннаЯ  машина.  €з  всего  прежнего
осталась у него лишь одна страсть к бегу. ‚се  другое  давно  уже  умерло  в
нем. “мертвили, чтобы знал он только седло и дорогу. ‚  беге  ѓульсары  жил.
Ѓежал добросовестно, неутомимо, точно бы мог догнать  то,  что  было  отнЯто
людьми. Ѓежал и никогда не настигал.
     Ќа ветру в  дороге  —оро  немного  полегчало.  Ћтошла  боль  в  сердце.
‘овещанием в целом он был доволен, очень понравилось  выступление  секретарЯ
обкома, о котором он много слышал, но видел его впервые. € все же не  совсем
по себе было парторгу. Љоробило на душе. ‚едь он ’анабаю добра  желал.  ‚едь
он собаку съел на всех таких совещаниЯх, заседаниЯх и собраниЯх,  знал,  что
и где надо говорить, а  что  не  следует.  Ќаучен  был.  Ђ  ’анабай  хотЯ  и
послушалсЯ, но не желал этого понЯть. Џосле совещаниЯ не  обмолвилсЯ  с  ним
ни словом.  ‘ел  в  машину,  отвернулсЯ.  ЋбиделсЯ.  ќх,  ’анабай,  ’анабай!
Џростак ты, ничему-то тебЯ жизнь не научила. Ќичего-то ты  не  знаешь  и  не
замечаешь. Љаким был в молодости,  таким  и  осталсЯ.  ‚се  бы  тебе  рубить
сплеча. Ђ времена-то уже не те. ’еперь важнее всего - как сказать,  при  ком
сказать и чтобы слово в духе времени звучало, как у всех, не  выделЯЯсь,  не
спотыкаЯсь, а гладкое, как писаное было. ’огда все будет на месте.  Ђ  пусти
тебЯ, ’анабай,  как  душе  твоей  угодно,  наломал  бы  дров,  отвечать  еще
пришлось  бы.  "Љак  вы  воспитываете  членов  своей  организации?  —то   за
дисциплина? —то за распущенность?" ќх, ’анабай, ’анабай...


        14

     ‚се та же ночь, заставшаЯ их двоих в  пути.  ‘тарый  человек  и  старый
конь. ѓорит костер на краю оврага. ’анабай встает, в который раз  поправлЯет
шубу, накинутую на издыхающего ѓульсары. € снова садитсЯ  в  его  изголовье.
Џеребирает  он  в  мыслЯх  всю  свою  жизнь.  ѓоды,  годы,  годы,  как   бег
иноходца... Ђ что было тогда, в тот год, в ту позднюю  осень,  в  ту  раннюю
зиму, когда он ходил чабаном с отарой?..


        15

     ‚есь октЯбрь в горах был сух и золотист. „нЯ два  только  вначале  лили
дожди, захолодало, лег туман. Ќо потом за ночь развеЯло, разнесло  непогоду,
и утром, выйдЯ из юрты, ’анабай чуть не попЯтилсЯ - горы шагнули  к  нему  в
свежем снегу на вершинах. Љак  им  шел  снег!  Ћни  стоЯли  в  поднебесье  в
безупречной своей чистоте, отчетливые на свету и в тени,  будто  только  что
созданные богом. ’ам, где лежал снег, начиналась синЯЯ  бесконечность.  Ђ  в
ее глубине, в ее далекой-далекой сини проступала призрачнаЯ даль  вселенной.
’анабай поежилсЯ от изобилиЯ снега и свежести, и тоскливо стало  ему.  ЋпЯть
он вспомнил о той, к которой ездил на ѓульсары. Ѓыл бы иноходец  под  рукой,
сел бы и, крича от восторга и радости, ЯвилсЯ бы к ней, как этот белый  снег
поутру.
     Ќо он знал, что это только мечта... —то ж, половина  жизни  проходит  в
мечтах, потому, быть может, и сладка она так, жизнь. Ѓыть  может,  потому  и
дорога она, что не все, не все сбываетсЯ, о  чем  мечтаешь.  ‘мотрел  он  на
горы и небо и думал, что врЯд ли все  люди  могут  быть  в  одинаковой  мере
счастливы. “ каждого своЯ судьба. Ђ в ней свои радости,  свои  горести,  как
свет и тень на одной и той же горе в  одно  и  то  же  времЯ.  ’ем  и  полна
жизнь... "Ђ она, наверно, и не ждет уже. ђазве что вспомнила, увидев  свежий
снег на горах..."
     ‘тареет  человек,  а  душа  не   желает   сдаватьсЯ,   нет-нет   да   и
встрепенетсЯ, подаст свой голос.
     ’анабай оседлал лошадь, открыл овечий загон, крикнул в юрту жене:
     - „жайдар, Я отгоню овец, вернусь, пока ты управишьсЯ.
     Ћтара засеменила торопливо, потекла потоком спин  и  голов,  поднимаЯсь
по склону. ‘оседние чабаны тоже уже  выгонЯли  своих  овец.  ’ут  и  там  по
косогорам, по лощинам, по распадкам пошли  овечьи  стада  собирать  извечную
дань земли - траву. ‘еро-белыми кучами бродили они  среди  рыжего  и  бурого
разнотравьЯ осенних гор.
     Џока что все обстоЯло благополучно. Ћтара ’анабаю досталась неплохаЯ  -
матки второго и третьего окота. Џолтыщи голов. Џолтыщи забот. Ђ после  окота
станет их в два с лишним раза больше. Ќо  до  окота,  до  страды  чабанской,
было еще далеко.
     ‘ овцами спокойнее, конечно, чем с табунами, однако не сразу  привык  к
ним ’анабай. ’о ли дело  лошади!  Ќо  потерЯло,  говорЯт,  коневодство  свое
значение. Њашины пошли. ‹ошади, выходит, уже не прибыльны. ’еперь главное  -
овцеводство,  шерсть,  мЯсо,  овчина.  ‡адевала  ’анабаЯ   такаЯ   трезвость
расчета, хотЯ и понимал он, что была в этом своЯ правда.
     •ороший табун при хорошем жеребце можно иной раз и оставить  на  времЯ,
на полднЯ, а то и больше, отлучитьсЯ по другим своим делам.  Ђ  с  овцами  -
никуда. „нем неотступно ходи с ними, ночь - сторожи. Љроме чабана,  подпасок
должен быть при отаре, но  его  не  давали.  ‚от  и  получалось  -  сплошнаЯ
работа, без смены, без отдыха. „жайдар числилась ночным сторожем,  днем  она
только иногда могла приглЯдывать с дочками за овцами, до полуночи  ходила  с
ружьем у загона, а  потом  приходилось  самому  стеречь.  Ђ  €браим,  теперь
хозЯин всего животноводства в колхозе, на все находил свои причины.
     - Ќу, где Я вам возьму подпаска,  ’анаке?  -  говорил  он  с  горестным
видом. - ‚ы же разумный человек. Њолодежь всЯ учитсЯ. Ђ те, кто  не  учатсЯ,
и слышать не хотЯт об овцах, уходЯт в город, на железную дорогу  и  даже  на
рудники куда-то. —то делать, ума не приложу. “ вас всего одна отара -  и  то
вы стонете. Ђ Я? “ менЯ все животноводство на шее. Џод суд Я попаду. ‡рЯ  Я,
зрЯ пошел на это дело. Џопробуй с такими,  как  ваш  Ѓектай  подшефный.  ’ы,
говорит, обеспечь мне радио,  кино,  газеты,  юрту  новую  и  чтобы  магазин
приезжал ко мне каждую неделю. Ђ не будет - уйду куда глаза  глЯдЯт.  ‚ы  бы
хоть поговорили с ним, ’анаке!..
     €браим не врал. Ћн и сам  не  рад  был,  что  залез  высоко.  €  насчет
ЃектаЯ  -  тоже  правда.  ’анабай  иногда  урывал  времЯ,  наезжал  к  своим
подшефным комсомольцам. ќшим Ѓолотбеков покладистый был парень,  хотЯ  и  не
очень расторопный. Ђ Ѓектай красив был, ладен,  но  в  его  черных  раскосых
глазах так и сквозила злость. ’анабаЯ он встречал угрюмо, говорил ему:
     - ’ы, ’анаке, не разрывайсЯ на части. ‹учше с детьми своими  побудь.  Ђ
проверЯльщиков у менЯ и без тебЯ хватает.
     - Ђ что ж тебе, хуже будет, что ли?
     - •уже не хуже. Ђ таких, как ты, Я  не  люблю.  ќто  вы  расшибались  в
доску. ‚се - ура, ура! Ђ человеческой жизни и сами не видели и нам житьЯ  не
давали.
     - ’ы, парень, не очень,  -  едва  сдерживаЯ  себЯ,  цедил  сквозь  зубы
’анабай. - € пальцем в менЯ не тычь. Ќе твое  это  дело.  ђасшибались  мы  в
доску, а не ты. € не жалеем. „лЯ  вас  расшибались.  Ђ  не  расшибались  бы,
посмотрел бы Я, как бы ты сейчас  разговаривал.  Ќе  то  что  там  кино  или
газеты, имени своего не знал бы. Ћдно было бы у тебЯ  имЯ  из  трех  букв  -
кул - раб!
     Ќе любил ’анабай ЃектаЯ, хотЯ где-то втайне и  уважал  его  за  прЯмоту
эту. Џропадала в нем сила характера. ѓорько было ’анабаю, видел он,  что  не
туда ведет парнЯ криваЯ... € потом, когда дороги их разошлись и  встретились
они в городе случайно, ничего не сказал ему, но и слушать его не стал.
     ‚ ту раннюю зиму...
     Ѓыстро домчалась  она  на  свирепой  белой  верблюдице  своей  и  пошла
донимать пастухов за их забывчивость.
     ЋктЯбрь весь был сух и золотист. Ђ в ноЯбре грЯнула разом зима.
     Џригнал ’анабай вечером овец, пустил в загон,  все  как  будто  было  в
порЯдке. Ђ в полночь разбудила его жена:
     - ‚ставай, ’анабай, замерзла Я совсем. ‘нег идет.
     ђуки у нее были холодные, и всЯ она пахла мокрым снегом. €  ружье  было
мокрое и холодное.
     Ќа дворе стоЯла белесаЯ ночь. ‘нег сыпал густо. Ћвцы  лежали  в  загоне
неспокойно, мотали головами с непривычки, перхали,  отрЯхивали  снег,  а  он
все сыпал. "Џостойте, еще не то будет нам с вами, - запахнув  плотней  шубу,
подумал ’анабай. - ђано, очень рано пожаловала  ты,  зима.  Љ  чему  это,  к
добру или к худу? Њожет, потом,  к  концу,  приотпустишь,  а?  ’олько  бы  к
расплоду убралась. ‚от и всЯ просьба наша. Ђ пока  делай  свое  дело.  Џраво
имеешь и можешь никого не спрашивать..."
     Њолчала народившаЯсЯ зима, молча, торопливо хлопотала  впотьмах,  чтобы
к утру все ахнули, засновали, забегали.
     ѓоры стыли в ночи пока еще темными  громадами.  ‡има  им  нипочем.  ќто
пастухи со стадами своими пусть побегают. Ђ горы как  стоЯли,  так  и  будут
стоЯть.
     Ќачалась та памЯтнаЯ зима, но что она замышлЯла, пока никто не знал.
     ‘нег лежал, через несколько дней его еще подвалило, потом еще и еще,  и
выжил он чабанов с осенних стойбищ. Ћтары стали разбредатьсЯ,  прЯтатьсЯ  по
ущельЯм, по затишкам, по малоснежным местам. Џошло  вход  вековое  искусство
пастухов - находить отарам корм там, где другой махнул бы  рукой  и  сказал,
что нет тут ничего, кроме снега. Ќа то они и были чабанами... Ќаедет  иногда
какое-нибудь начальство,  поглЯдит-поглЯдит,  порасспросит,  наобещает  кучу
всего - и быстрей назад из гор. Ђ чабан опЯть остаетсЯ один, лицом к лицу  с
зимой.
     ‚се хотелось ’анабаю как-нибудь вырватьсЯ в колхоз, разузнать, как  там
думают насчет проведениЯ окота, все ли сделано, все  ли  припасено.  Ќо  где
там! € дыхнуть некогда было. „жайдар однажды съездила к сыну в интернат,  но
недолго задержалась там: знала, что без нее  совсем  трудно  стало.  ’анабай
пас тогда отару вместе с дочерьми. Њаленькую усаживал перед собой  в  седло,
кутал в шубу, тепло и покойно ей, а старшаЯ мерзла - сидела  она  сзади,  за
отцом. € даже огонь в очаге горел по-другому, бесприютно.
     Ђ когда мать на другой день вернулась, что тут было! „ети  кинулись  ей
на шею, отцеплЯть пришлось силой. Ћх нет  -  отец,  конечно,  отец,  но  без
матери и он не то.
     ’ак шло времЯ. ‡има выдалась переменчиваЯ - то  прижмет,  то  отпустит,
раза два бураны были, потом стихало,  таЯло.  ќто-то  и  тревожило  ’анабаЯ.
•орошо, как расплод попадет в теплую полосу, а если нет, что тогда?
     †ивоты овец между тем все больше тЯжелели. “ иных, у кого крупный  плод
или  двойнЯ,  они  уже  начали  обвисать.  ‘уЯгные  матки   шагали   трудно,
осторожно, сильно сдали с тела. •ребты выпирали. „а и что удивлЯтьсЯ -  плод
рос в чреве, наливалсЯ материнскими соками, а  тут  каждую  травинку  из-под
снега выбивай. —абану прикармливать бы маток по утрам и  вечерам,  подвозить
бы корм в горы, но в амбарах колхозных - все под  метелку.  Љроме  семЯн  да
овса длЯ рабочих лошадей, ничего и нет.
     Љаждое утро, выгонЯЯ из  загона,  ’анабай  осматривал  маток,  ощупывал
животы, вымЯ. Џрикидывал, что  если  все  обойдетсЯ  благополучно,  то  свое
обЯзательство по ЯгнЯтам выполнит, а вот с шерстью нет, пожалуй, не  выйдет.
Џлохо росло руно за зиму, а у  иных  овец  шерсть  даже  поредела,  выпадать
стала - опЯть же кормить надо было бы лучше.  •мурилсЯ  ’анабай,  злилсЯ,  а
сделать  ничего  не  мог.  €  ругал  себЯ  последними  словами  за  то,  что
послушалсЯ  —оро.  Ќасулил.  ‘  трибуны  выступал.  џ,   мол,   такой-сЯкой,
передовой, перед партией и ђодиной слово даю. •оть бы уж этого  не  говорил!
„а и при чем тут партиЯ и ђодина! Ћбыкновенное хозЯйское  дело.  ’ак  нет...
Џоложено!  €  чего  мы  на  каждом  шагу,  надо  не  надо,  бросаемсЯ  этими
словами?..
     Ќу что ж, сам и виноват. Ќе обдумал. Џо  чужим  подсказкам  стал  жить.
€м-то что - отбрешутсЯ, вот только —оро жалко.  Ќикак  не  везет  ему.  „ень
здоров, два болеет. ‚сю жизнь суетитсЯ,  уговаривает,  обнадеживает,  а  что
толку? Ћсторожный уже становитсЯ, слова выбирает. ђаз больной, то уходил  бы
уж, что ли, на отдых...
     ‡има шла своим ходом, то  обнадеживаЯ,  то  тревожа  чабанов.  ‚  отаре
’анабаЯ пали две матки от истощениЯ - слабы оказались. €  у  подшефных  его,
молодых чабанов, тоже подохло  по  нескольку  овец.  Ќу  не  без  этого  же.
„есЯток маток потерЯть за зиму - дело обычное. ѓлавное  было  там,  впереди,
на подходе к весне.
     € вдруг  начало  теплеть.  “  овец  сразу  же  стало  наливатьсЯ  вымЯ.
‘мотришь, худущие уже такие, животы едва тащат, а соски  розовеют,  набухают
не по днЯм, а по часам. €  с  чего  бы?  Ћткуда  силы  такие  берутсЯ?  ‘лух
пронессЯ, что у кого-то уже объЯгнилось несколько  маток.  ‡начит,  недоглЯд
был при случке. € это было первым сигналом. —ерез  неделю-другую  посыплютсЯ
ЯгнЯта, как груши. “спевай  только  принимать.  €  начнетсЯ  великаЯ  страда
чабанскаЯ! ‡а каждого Ягненка дрожать будет чабан  и  проклинать  тот  день,
когда пошел за отарой,  и  радости  его  предела  не  будет,  если  сбережет
молоднЯк, если встанут ЯгнЯта на ноги и покажут хвосты свои зиме.
     Ќо только бы вышло оно так, только бы  вышло!  —тоб  потом  не  прЯтать
глаза от людей...
     Џрислали из колхоза сакманщиц - женщин большей  частью  престарелых  да
бездетных, которых удалось вытащить из села, - длЯ помощи на времЯ окота.  Љ
’анабаю в отару прислали двух сакманщиц. Џриехали с постелЯми, с палаткой  и
пожитками. ‚еселей стало. ‘акманщиков надо было, по  крайней  мере,  человек
семь. €браим заверил, что они  будут,  когда  отары  перекочуют  на  окотный
пункт, в долину ЏЯти „еревьев, а сейчас, мол, хватит и этих.
     ‡ашевелились отары, стали перебиратьсЯ пониже, в предгорьЯ, на  окотные
базы. ’анабай попросил ќшима Ѓолотбекова, чтобы он помог женщинам  добратьсЯ
до места и устроитьсЯ там, пока он  подгонит  отару.  Ћтправил  их  с  утра,
караваном целым, а сам собрал овец и направил их  своим  ходом,  полегоньку,
чтобы нетрудно было маткам на сносЯх. Џотом ему придетсЯ проделать  этот  же
путь в долину ЏЯти „еревьев еще два раза, помочь подшефным.
     Њедленно передвигались овцы, а не поторопишь их. „аже  пес  соскучилсЯ,
побежал рыскать по сторонам.
     ‘олнце было уже на закате, но пригревало. € чем ниже  опускалась  отара
в предгорьЯ, тем теплей становилось. ‡елень уже пробивалась на солнцепеке.
     ‚ пути вышла небольшаЯ задержка - окотилась  перваЯ  матка.  Ќе  должно
было быть этого, огорчалсЯ ’анабай, продуваЯ уши  и  ноздри  новорожденному.
‘рок окота наступал через неделю, не раньше. Ђ тут на тебе!
     Њожет, еще начнут ЯгнитьсЯ по пути? Ћсмотрел других - нет, вроде бы  не
похоже. “спокоилсЯ, а потом даже повеселел. ’о-то  обрадуютсЯ  девчушки  его
первому Ягненку. Џервенец всегда мил.  €  Ягненок-то  оказалсЯ  хорошенький.
Ѓелый, с черными ресницами и  черными  копытцами.  Ѓыло  в  отаре  несколько
полугрубошерстных овец, одна из них  как  раз  разрешилась.  џгнЯта  от  них
обычно рождаютсЯ крепкие, в шерсточке, не то что от тонкорунных,  те  рожают
почти голышей.
     - Ќу, раз уж ты поторопилсЯ, поглЯди  на  божий  свет,  -  приговаривал
’анабай. - € принеси нам счастье! Џринеси нам таких, как ты, столько,  чтобы
ступить негде было ногой, чтобы от голосов ваших  в  ушах  звенело  и  чтобы
жили все, как один! - Ћн поднЯл Ягненка над головой. -  ‘мотри,  покровитель
овец, вот он, первый, помоги нам!
     ‚округ стоЯли горы, и они молчали.
     ’анабай упрЯтал Ягненка под шубу и пошел, подгонЯЯ овец.  Њатка  бежала
следом, беспокоилась, блеЯла.
     - Џошли, пошли! - сказал ей ’анабай. - ‡десь он, никуда не денетсЯ.
     Ћбсох Ягненок под шубой, пригрелсЯ.
     Ќа базу ’анабай пригнал отару к вечеру.
     ‚се были уже на месте, из юрты тЯнулсЯ дымок. ‚озле  палатки  хлопотали
сакманщицы. “правились, стало быть, с переездом. ќшима  не  видно  было.  Ќу
да, увел уже  вьючного  верблюда,  чтобы  завтра  самому  перекочевать.  ‚се
правильно.
     Ќо то, что ’анабай увидел затем, потрЯсло  его,  как  гром  среди  бела
днЯ. Ќичего хорошего он не ожидал, но чтобы кошара  длЯ  расплода  стоЯла  с
прогнившей и провалившейсЯ камышовой крышей, с дырами в  стенах,  без  окон,
без дверей, чтобы ветер продувал ее вдоль и поперек,  -  нет,  этого  он  не
ожидал. ‚округ уже почти не было снега, а в кошаре лежали сугробы.
     ‡агон, сложенный когда-то из камней, тоже лежал в руинах.  ’анабай  так
расстроилсЯ, что не стал даже глЯдеть, как девочки радуютсЯ  Ягненку.  ‘унул
им его в руки и пошел осматривать все кругом. € куда бы ни ткнулсЯ  -  всюду
такаЯ бесхозЯйственность, какой свет  не  видывал.  ‘  самой  войны,  должно
быть, все  здесь  было  заброшено,  справлЯлись  кое-как  с  окотом  овец  и
уходили, кинув все дождЯм и ветрам. Ќа крыше  сараЯ  пригорюнилсЯ  кособокий
прикладок гнилого сена, лежали кучи разбросанной соломы - вот и  весь  корм,
и всЯ подстилка длЯ ЯгнЯт и  маток  на  всю  отару,  если  не  считать  двух
неполных мешков Ячменной муки да Ящика с солью, что  были  свалены  в  углу.
’ам же, в углу, было брошено несколько фонарей с разбитыми стеклами,  ржавый
бидон с керосином, две лопаты и обломанные вилы. ’ак и хотелось  облить  все
это керосином, сжечь к чертЯм собачьим и уйти отсюда куда глаза глЯдЯт...
     •одил ’анабай, спотыкаЯсь о мерзлые кучи прошлогоднего навоза и  снега,
и не знал, что сказать. ‘лов не находил. ’олько и повторЯл  как  помешанный:
"„а как же так можно?.. „а как же так можно?.. „а как же так можно?.."
     Ђ потом выскочил из  кошары,  бросилсЯ  седлать  конЯ.  ђуки  трЯслись,
когда седлал. ‘ейчас он поскачет туда, поднимет всех на ноги  среди  ночи  и
сделает  сам  не  знает  что!  ‘хватит  за  шиворот  этого  €браима,   этого
председателЯ Ђлданова и —оро: пусть не ждут от него пощады! ђаз  они  с  ним
так - не видать им от него добра! ‚се, конец!..
     - Ђ ну постой! - успела перехватить поводьЯ  „жайдар.  -  Људа  ты?  Ќе
смей. ‘лезь, послушай менЯ!
     Ќо где там! Џопробуй останови ’анабаЯ.
     - Ћтпусти! Ћтпусти! -  орал  он,  вырываЯ  поводьЯ,  наезжаЯ  на  жену,
нахлестываЯ конЯ. - Ћтпусти, говорю! џ убью их! џ убью!
     - Ќе пущу! ’ебе надо кого-нибудь убить? “бей менЯ.
     ’ут прибежали сакманщицы на помощь „жайдар,  прибежали  дочки,  поднЯли
рев.
     - Ћтец! Ћтец! Ќе надо!
     Ћстыл ’анабай, но все еще порывалсЯ ехать.
     - Ќе держи менЯ, разве ты не видишь, что  тут  творитсЯ?  ђазве  ты  не
видишь - вон матки с ЯгнЯтами. Људа мы  их  завтра  денем,  где  крыша?  ѓде
корм? Џередохнут все. Љто будет отвечать? Ћтпусти!
     - „а  постой  ты,  постой.  Ќу  хорошо,  ну  поедешь   ты,   накричишь,
наскандалишь. Ђ что из того? …сли они до сих пор ничего не сделали,  значит,
нет у них сил на это. Ѓыло бы из чего, разве колхоз  не  построил  бы  новую
кошару?
     - Ќо крышу-то перебрать можно было? Ђ где двери? ѓде окна?  ‚се  кругом
развалено, в кошаре снег,  навоз  не  вывозили  лет  десЯть!  Ђ  смотри,  на
сколько хватит этого гнилого сена? ђазве же ЯгнЯтам такое сено? Ђ  подстилку
откуда возьмем? Џусть в грЯзи дохнут ЯгнЯта, да? ’ак, по-твоему? “йди!
     - •ватит, ’анабай, уймись. ’ы что, лучше всех? Љак все,  так  и  мы.  €
тебЯ еще мужчиной считают! -  стыдила  жена.  -  Џодумай  лучше,  что  можно
сделать, пока не поздно. Џлюнь ты на них. Ќам отвечать, и нам делать. џ  вон
приметила по пути к ложбинке шиповник густой, колючий,  правда,  -  нарубим,
позатыкаем крышу, сверху навоза набросаем. Ђ  на  подстилку  кураЯ  придетсЯ
накосить. Љак-нибудь да и перебьемсЯ, если погода не подведет...
     ’ут и сакманщицы стали успокаивать ’анабаЯ. ‘полз он  с  седла,  плюнул
на баб и пошел в юрту. ‘идел, уронив голову,  поникшую,  как  после  тЯжелой
болезни.
     Џритихли все дома. ђазговаривать  боЯлись.  „жайдар  снЯла  с  кизЯчных
углей чайник, заварила покрепче, принесла в кувшине  воды,  дала  мужу  руки
помыть. ђасстелила чистую скатерть, конфеты даже  откуда-то  достала,  масла
топленого положила в тарелку желтыми ломтиками. Џригласили сакманщиц и  сели
пить чай. Ћх, уж эти бабы! Џьют себе чай из  пиал,  разговоры  разговаривают
всЯкие, будто в гостЯх сидЯт. Њолчал ’анабай,  а  после  чаЯ  вышел  и  стал
укладывать обвалившиесЯ  камни  загона.  ђаботы  тут  невпроворот.  Ќо  хоть
что-то надо было сделать, чтобы загнать овец на ночь. ‚ышли женщины  и  тоже
взЯлись за камни. „аже девчонки силились подносить их.
     - Ѓегите домой, - сказал им отец.
     ‘тыдно было ему. ’аскал камни, не поднимаЯ глаз. Џравду  говорил  —оро:
не будь „жайдар, не сносить ’анабаю головы своей бедовой...


        16

     Ќа другой день съездил ’анабай подсобить перекочевке  своих  подшефных,
а потом всю неделю работал не  покладаЯ  рук.  Ќе  помнил  даже,  когда  так
доводилось, разве что на фронте, когда оборону строили круглыми сутками.  Ќо
там - со всем полком, с дивизией, с армией. Ђ здесь - сам, жена да  одна  из
сакманщиц. ‚тораЯ пасла овец поблизости.
     ’руднее всего пришлось с очисткой кошары от навоза и рубкой  шиповника.
‡аросли оказались густые, сплошь в колючках.  ‘апоги  все  изодрал  ’анабай,
шинель солдатскую свою доконал - всЯ в клочьЯх висела  на  нем.  Ќарубленный
шиповник свЯзывали веревками и тащили  волоком,  потому  что  на  лошадь  не
навьючишь, и на себе не утащишь - колючки. —ертыхалсЯ ’анабай - долина  ЏЯти
„еревьев, а от них и пЯти пеньков не  сыщешь.  ‘огнувшись  в  три  погибели,
обливаЯсь потом, волокли они этот проклЯтый шиповник, дорогу им  проборонили
к кошаре. †алко было ’анабаю женщин, но ничего не  поделаешь.  €  работалось
неспокойно. ‚ремени в обрез, и на небо надо поглЯдывать - как  там?  Џовалит
снег, тогда и это все ни к чему. € все заставлЯл старшую  дочурку  бегать  к
отаре - узнавать, не началсЯ ли окот.
     Ђ с навозом и того хуже. ’ут  его  было  столько,  что  за  полгода  не
вынести. Љогда под хорошей крышей лежит сухой, утрамбованный  овечий  навоз,
то работать с  ним  даже  приЯтно.  ‘литными,  плотными  кусками  отделЯетсЯ
вырубленный пласт. …го складывают сушитьсЯ большими штабелЯми. †ар  овечьего
кизЯка приЯтен и чист,  как  золото,  им  и  обогреваютсЯ  чабаны  в  зимние
холода. Ќо если навоз полежал под дождем или под снегом,  как  тут,  то  нет
ничего более тЯжкого, чем возитьсЯ с  ним.  ЉаторжнаЯ  работа.  Ђ  времЯ  не
ждало. Ќочью, засветив чадЯщие фонари, продолжали они выносить  на  носилках
эту холодную, липкую, тЯжелую, как свинец, грЯзь. ‚от уже вторые сутки.
     Ќа задворках навалили уже огромную кучу навоза, а  в  кошаре  оставалсЯ
еще непочатый край.  ’оропились  очистить  хотЯ  бы  один  угол  кошары  длЯ
ожидавшихсЯ ЯгнЯт. Ќо что значит один угол, когда всей этой  большой  кошары
мало, чтобы  поместить  всех  маток  и  их  приплод  -  ведь  в  день  будет
поЯвлЯтьсЯ по двадцать-тридцать ЯгнЯт! "—то  будет?"  -  только  об  этом  и
думал  ’анабай,  накладываЯ  на  носилки  навоз,  выносЯ  его,  затем  вновь
возвращаЯсь, и так без конца, до полуночи, до  рассвета.  Њутило  уже.  ђуки
онемели. „а еще и фонари го и дело задувало ветром.  •орошо,  сакманщицы  не
роптали, работали так же, как ’анабай и „жайдар.
     Џрошли сутки, затем еще сутки и еще. Ђ они все носили и  носили  навоз,
затыкали дыры в стенах и в крыше. € ночью однажды,  выходЯ  с  носилками  из
кошары, услышал ’анабай, как замекал Ягненок в загоне и как  матка  взблеЯла
в ответ, стуча ногами. "Ќачалось!" - екнуло под сердцем.
     - ’ы слышала? - обернулсЯ ’анабай к жене.
     Ћни разом бросили  под  ноги  носилки  с  навозом,  схватили  фонари  и
побежали в загон.
     ‡ашарили фонари, мигаЯ неверным светом, по отаре. ѓде он?  ‚он  там,  в
углу!  Њатка  уже  облизывала  крохотное,  дрожащее  тельце  новорожденного.
„жайдар подхватила Ягненка в подол. •орошо, что вовремЯ подоспели, а  не  то
так и замерз бы в загоне. ђЯдом, оказываетсЯ, окотилась еще одна матка.  Ћна
принесла двойню. ќтих положил в подол плаща ’анабай. ‚  потугах  лежали  еще
штук пЯть и сдавленно мычали. ‡начит, началось. Љ  утру  и  эти  разродЯтсЯ.
Џозвали  сакманщиц.  ‘тали  выводить  из  загона  окотившихсЯ  маток,  чтобы
поместить их в тот угол кошары, что уже был кое-как расчищен.
     Џостелил ’анабай соломы под стену,  уложил  ЯгнЯт,  отведавших  впервые
молозива матерей, прикрыл их мешком.  •олодно.  Њаток  впустил  сюда  же.  €
призадумалсЯ, закусив губу. Ђ  что  толку  было  думать?  Ћставалось  только
надеЯтьсЯ, что, может быть, все как-нибудь образуетсЯ. ‘колько дел,  сколько
забот... •оть бы соломы было вдосталь так и той нет. €браим и на это  найдет
уважительную причину. ‘кажет, попробуй привези солому по бездорожью в горы.
     ќх, что будет, то будет! Џошел принес банку с  разведенными  чернилами.
Ћдному Ягненку намалевал на спине двойку, а двойнЯшкам  по  тройке.  ’ак  же
пронумеровал и маток. Ђ то потом попробуй разберись, когда они  будут  здесь
кишеть сотнЯми. Ќе за горами, страда чабанскаЯ началась!
     € началась она круто, жестко, как в обороне, когда нечем отбиватьсЯ,  а
танки идут. Ђ ты стоишь в окопе и не уходишь,  потому  что  некуда  уходить.
Ћдно из двух - или чудом выстоЯть в схватке, или умереть.
     ‘тоЯл ’анабай поутру на пригорке  перед  выгоном  отары  на  пастьбу  и
молча смотрел по сторонам, словно оцениваЯ свои позиции. ‚етхой,  никудышной
была его оборона.  Ќо  он  должен  был  стоЯть.  “ходить  ему  было  некуда.
ЌебольшаЯ извилистаЯ долинка с обмелевшей речушкой теснились между  увалами,
за ними поднимались сопки повыше, а за теми - еще  выше,  в  снегу.  —ернели
над белыми склонами голые каменные  скалы,  а  там,  на  хребтах,  скованных
сплошным  льдом,  лежала  зима.  …й   было   рукой   подать   сюда.   ‘тоило
шевельнутьсЯ, скинуть вниз тучи, и утонет долинка во мгле, не разыщешь.
     Ќебо было серое, в серой стылой мути. ‚етер  поддувал  низом.  Џустынно
было  вокруг.  ѓоры,  кругом  горы.  •олодно  на  душе  от  тревоги.   Ђ   в
кошаре-развалюшке уже мекали ЯгнЯта. ’олько что отбили из  стада  еще  голов
десЯть подоспевших овец, оставили на окот.
     Ћтара потихоньку ушла добывать себе скудный корм.  €  там,  на  выгоне,
тоже теперь  глаз  да  глаз  нужен.  Ѓывает,  что  овца  не  подает  никаких
признаков, что  скоро  окотитсЯ.  Ђ  потом  -  раз,  прилегла  за  кустом  и
опросталась. …сли недоглЯдеть, застудитсЯ на сырой земле  Ягненок,  и  тогда
он уже не жилец.
     Ћднако застоЯлсЯ ’анабай  на  пригорке.  Њахнув  рукой,  он  зашагал  к
кошаре. ’ам еще работы невпроворот, надо хоть что-то успеть еще сделать.
     Џриезжал потом €браим, муку привозил - бесстыжие глаза  его...  Ђ  где,
говорит, дворцы Я вам возьму? Љакие были кошары в  колхозе,  такие  и  есть.
„ругих нет. „о коммунизма пока не дошли.
     ’анабай едва удержалсЯ, чтобы не броситьсЯ на него с кулаками.
     - Џри чем тут смешки твои? џ  о  деле  говорю,  Я  о  деле  думаю.  Њне
отвечать.
     - Ђ Я, по-вашему, не думаю? ‚ы отвечаете за какую-то одну  отару,  а  Я
за все, за вас, за других, за все животноводство. „умаете, мне  легко!  -  €
вдруг, к изумлению ’анабаЯ, тот ловкач  заплакал,  уткнувшись  в  ладоши,  и
забормотал сквозь слезы: - Џод суд  Я  попаду!  Џод  суд!  Ќигде  ничего  не
достанешь.  ‹юди  не  хотЯт  идти  даже  в  сакманщики  на  времЯ.   “бейте,
растерзайте менЯ, ничего Я больше не могу. € не ждите от  менЯ  ничего.  ‡рЯ
Я, зрЯ пошел на это дело...
     ‘ тем и уехал, оставив простака ’анабаЯ в немалом смущении. Ѓольше  его
тут и не видели.


     Ћкотилась пока перваЯ сотнЯ маток. ‚ отарах ќшима  и  ЃектаЯ,  стоЯвших
выше по долине, окот и не начиналсЯ еще,  но  ’анабай  уже  чувствовал,  что
надвигаетсЯ катастрофа. ‚се они, сколько их было - трое взрослых, не  считаЯ
старую женщину-сакманщицу, котораЯ теперь постоЯнно пасла отару,  и  старшаЯ
шестилетнЯЯ  девочка,  -  едва  успевали  принимать  ЯгнЯт,   обтирать   их,
подсаживать к маткам, утеплЯть чем придетсЯ,  выносить  навоз,  подтаскивать
хворост на подстилку. € уже  слышны  были  голодные  крики  ЯгнЯт  -  им  не
хватало молока, матки были истощены и кормить их было  нечем.  Ђ  что  ждало
впереди?
     ‡акружились   круговертью   дни   и   ночи   чабанские,    наваливалась
расплоднаЯ - ни вздохнуть, ни разогнутьсЯ.
     Ђ вчера как напугала их погода! ‘ильно захолодало вдруг, тучи  поползли
хмурые,  посыпалась  жесткаЯ  снежнаЯ   крупа.   Џотонуло   все   во   мгле,
потемнело...
     Ќо вскоре тучи разошлись и стало теплеть.  ‚есной  запахло  в  воздухе,
сыростью. "„ай-то бог, может, весна встанет. ’олько бы уж прочно  встала,  а
то нет ничего хуже, когда  пойдет  шататьсЯ  туда-сюда",  -  думал  ’анабай,
выносЯ на вилах с соломой водЯнистые последы приплода.
     € весна пришла, только не так,  как  ожидал  ’анабай.  ‡аЯвилась  вдруг
ночью с дождем, туманом и  снегом.  ‚сей  своей  мокрой  и  холодной  массой
обрушилась на кошару, на юрту, на загон, на все кругом.  ‚спучилась  ручьЯми
и лужами на мерзлой,  слЯкотной  земле.  Џросочилась  сквозь  гнилую  крышу,
подмыла стены и пошла затапливать кошару, пробирать ее обитателей дрожью  до
мозга костей. ‚сех поднЯла на ноги. ‘бились в  кучу  ЯгнЯта  в  воде,  орали
матки, котившиесЯ стоЯ. ‘ подхвата  крестила  весна  новорожденных  холодной
водой.
     ‡асуматошились люди в плащах, с фонарЯми.  ‡абегал  ’анабай.  Љак  пара
загнанных зверей, метались во тьме большие сапоги  его  по  лужам,  по  жиже
навозной. •лестали полы плаща крыльЯми подбитой птицы. •рипел он, кричал  на
себЯ и на других:
     - ‹ом давай скорей! ‹опату! Ќавоз валите сюда! ‡агораживайте воду!
     Ќадо было хотЯ бы отвести в сторону вбегавшие  в  кошару  потоки  воды.
ђубил мерзлую землю, долбил канавы.
     - ‘вети! ‘вети сюда! —то смотришь!
     Ђ ночь никла туманом. ‚алил снег с дождем. € ничем  нельзЯ  было  этого
остановить.
     ’анабай побежал в юрту. ‡асветил лампу. ‡десь тоже капало отовсюду.  Ќо
не так, как в кошаре. „ети спали, и одеЯло их намокало. ’анабай сгреб  детей
в охапку, вместе с постелью перетащил их в угол, освобождаЯ в юрте  побольше
места. Ќабросил на детей кошму поверх, чтобы одеЯло не промокло  сверху,  и,
выбежав, крикнул женщинам в кошару:
     - џгнЯт тащите в юрту! - и сам побежал туда же.
     Ќо сколько их можно было  поместить  в  юрту?  Ќесколько  десЯтков,  не
больше. Ђ куда девать остальных? Ћх, хоть бы спасти го, что можно...
     ‚от и утро уже. Ђ  хлЯби  небесной  -  ни  конца  ни  краЯ.  Џриутихнет
немного, и снова то дождь, то снег, то дождь, то снег...
     ћрта битком  набита  ЯгнЯтами.  Ћрут  не  смолкаЯ.  ‚онь,  смрад.  ‚ещи
сложили в одно место, в кучу,  накрыли  брезентом,  а  сами  переселились  в
палатку к сакманщицам. „ети мерзнут, плачут.
     Џришли черные дни чабана. ЉлЯнет он свою долю.  Љроет  всех  и  всЯ  на
свете. Ќе спит, не ест, бьетсЯ из последних сил среди  мокрых  с  головы  до
ног овец, среди коченеющих  ЯгнЯт.  Ђ  смерть  уже  косит  их  в  промозглой
кошаре. …й нетрудно было заЯвитьсЯ сюда - входи, где  хочешь.  —ерез  гиблую
крышу, через окна без стекол, через пустые проемы дверей. ‡аЯвилась и  пошла
косить ЯгнЯт и ослабевших маток. ‚ыносит чабан синие трупики,  по  нескольку
штук сваливает их за кошарой.
     Ђ на улице, в загоне, под дождем и снегом стоЯт пузатые суЯгные  матки.
€м котитьсЯ не сегоднЯ-завтра.  Ѓьет  их  дождь,  судорога  сводит  челюсти.
ЉлочьЯми обвисает мокраЯ шерсть, клочьЯми...
     Ќе хотЯт уже овцы идти на пастбище. Љакой там выпас  в  такую  стужу  и
мокроту?! ‘тараЯ сакманщица с мешком на голове гонит их, а они бегут  назад,
точно им тут рай уготован. †енщина плачет, собирает их, опЯть гонит,  а  они
опЯть бегут назад. ’анабай  выбегает  разъЯренный.  Џалкой  бы  избить  этих
глупых овец, но ведь они  суЯгны.  ‡овет  других,  и  все  вместе  с  трудом
выпроваживают отару на выпас.
     ‘ тех пор как началось это  бедствие,  ’анабай  потерЯл  счет  времени,
счет гибнущему на глазах приплоду. „войни шли больше и даже  тройни.  €  все
это богатство пропадало. ‚се труды шли прахом. џгнЯта поЯвлЯлись на  свет  и
в тот же день околевали в слЯкоти и навозной жиже.  Ђ  те,  что  оставались,
кашлЯли, хрипели, их поносило, и  они  загаживали  друг  друга.  Ћсиротевшие
матки орали, бегали, толкались, топтали тех, что лежали в потугах.  ‚о  всем
этом было что-то противоестественное, чудовищное. Ћх, как хотелось  ’анабаю,
чтобы расплоднаЯ хоть немного  замедлилась!  •отелось  кричать  этим  глупым
овцам: "Ћстановитесь! Ќе рожайте! Ћстановитесь!.."
     Ќо они, матки, точно сговорившись, котились одна  за  другой,  одна  за
другой, одна за другой!..
     € поднималась в душе его темнаЯ, страшнаЯ злоба. Џоднималась,  застилаЯ
глаза черным мраком ненависти ко всему, что творилось здесь, в  этой  гиблой
кошаре, к овцам, к себе, к жизни своей, ко всему тому, ради  чего  билсЯ  он
тут как рыба об лед.
     Ћтупение какое-то нашло на него. „урно  становилось  от  мыслей  своих,
гнал он их прочь, но они не отступали, лезли в душу, лезли в голову:  "‡ачем
все это? Љому это нужно? ‡ачем мы разводим овец, если уберечь их  не  можем?
Љто виноват в этом? Љто? Ћтвечай, кто? ’ы и такие, как ты сам, болтуны.  Њы,
мол, все поднимем, догоним, перегоним,  слово  даем.  Љрасиво  говорим.  ‚от
поднимай теперь дохлых ЯгнЯт, выноси их. ‚олоки вон ту матку, что подохла  в
луже. Џокажи себЯ, какой ты есть..."
     € особенно  по  ночам,  хлюпаЯ  по  колено  в  грЯзи  и  моче  овечьей,
задыхалсЯ ’анабай от обидных и горьких  дум  своих.  Ћ  эти  бессонные  ночи
расплодной! Џод ногами болото раскисшего навоза, сверху льет. ‚етер  шастает
по кошаре, как в поле, задувает фонари. ’анабай  идет  ощупью,  спотыкаетсЯ,
на четвереньках лезет, чтобы  не  подавить  новорожденных,  находит  фонарь,
зажигает и в свете его видит свои черные, опухшие руки, вымазанные в  навозе
и крови.
     „авно уже он не видел себЯ в зеркале. Ќе знал, что поседел  и  постарел
на много лет. € что отныне старик - имЯ ему. Ќе до  того,  не  до  себЯ  ему
было. Џоесть и умытьсЯ некогда. Ќи  себе,  ни  другим  не  давал  ни  минуты
покоЯ. ‚идЯ, что дело идет к полной катастрофе, посадил  молодую  сакманщицу
на конЯ:
     - ‘качи, найди —оро. € скажи,  чтобы  приехал  немедленно.  Ђ  если  не
приедет, то передай: пусть не показываетсЯ мне на глаза!
     Џрискакала  она  назад  к  вечеру,  свалилась  с   седла,   посиневшаЯ,
промокшаЯ до нитки:
     - Ѓольной он, ’анаке. ‹ежит в постели, сказал, что через день-два  хоть
мертвый, но доберетсЯ.
     - —тоб не видеть ему продыху от этой болезни! - ругалсЯ ’анабай.
     •отела „жайдар одернуть его, но не посмела, нельзЯ было.
     Џогода стала проЯснЯтьсЯ на третий день. “ползли нехотЯ тучи,  поднЯлсЯ
в горы туман. Џриутих ветер. Ќо было уже поздно. ‘уЯгные  овцы  за  эти  дни
отощали до того, что смотреть на них было страшно. ‘тоит худоба с  раздутыми
животами на тоненьких ножках.  Љакие  же  они  матки-кормилицы!  Ђ  те,  что
окотились, и ЯгнЯта, что еще живы, - многие ли из  них  смогут  дотЯнуть  до
лета и поправитьсЯ на зеленой траве? ђано или поздно хворь  доконает  их.  Ђ
нет - будет хурда: ни шерсти, ни мЯса от них...
     ’олько проЯснилась погода, другаЯ беда  -  наледь  стала  намерзать  на
землю. ѓололеду быть. ‚ полдень,  однако,  отпустило.  ЋбрадовалсЯ  ’анабай:
может, удастсЯ еще кое-что спасти. ‘нова пошли в ход лопаты, вилы,  носилки.
•оть немного, но надо в кошару  ходы  проделать,  а  то  ведь  ступить  шагу
нельзЯ. Ќедолго, однако, занимались этим. Ќадо еще  кормить  сосунков-сирот,
подсаживать их к бездетным маткам. ’е не даютсЯ, не принимают чужих.  џгнЯта
тычутсЯ,  просЯт  молока.  •олодными   ротиками   хватают   пальцы,   сосут.
Ћтгонишь  -  обсасывают  грЯзные  полы  плащей.  …сть  хотЯт.  Ѓегают  вслед
плачущей гурьбой.
     •оть плачь, хоть разрывайсЯ на части. ‘колько еще  можно  требовать  от
этих женщин и от своей маленькой дочки? Ќа  ногах  едва  держатсЯ.  ‚от  уже
сколько дней плащи не просыхают на них. Ќе говорит им ничего  ’анабай.  Ћдин
раз только не выдержал. Џригнала стараЯ женщина отару  в  загон  в  полдень,
хотела помочь ’анабаю. Ћн выскочил глЯнуть, как там.  ѓлЯнул  -  в  жар  его
кинуло: стоЯт овцы - шерсть едЯт друг у друга. ќто  значит,  что  отаре  уже
грозит гибель от голода. ‚ыбежал, накинулсЯ на женщину.
     - ’ы что, стараЯ! Ќе видишь? Џочему молчишь? ‚он отсюда! ѓони отару.  €
не давай останавливатьсЯ. Ќе давай им грызть шерсть. Џусть ходЯт.  —тобы  ни
минуты не стоЯли. Ђ то убью!
     Ђ тут еще напасть - матка одна с двойнЯми  стала  отрекатьсЯ  от  своих
ЯгнЯт. Ѓодает их, не  подпускает  к  себе,  ногами  бьет.  Ђ  ЯгнЯта  лезут,
падают, плачут. ’акое случаетсЯ, когда вступает  в  силу  жесточайший  закон
самосохранениЯ, когда  матка  инстинктивно  отказываетсЯ  кормить  сосунков,
чтобы выжить самой, потому  что  организм  ее  не  в  силах  питать  других.
џвление это, как болезнь, заразное. ‘тоит одной овце показать пример, и  все
начнут  следовать  ему.  ЏереполошилсЯ  ’анабай.  ‚ыгнали   они   с   дочкой
озверевшую от голода матку с ее ЯгнЯтами во двор, к загону, и  здесь  начали
заставлЯть ее кормить своих детенышей. ‘начала ’анабай сам  держал  овцу,  а
дочка подсаживала ЯгнЯт. Ќо матка крутилась, вертелась,  отбив