и  в  полных  составах
вылетели на консультации с вышестоЯщими инстанциЯми. Ћдин самолет, взлетев с
палубы авианосца, взЯл курс на ‘ан-”ранциско, другой через несколько минут в
противоположную сторону - на ‚ладивосток.
     Ђвианосец "ЉонвенциЯ" находилсЯ все там же, в районе своего постоЯнного
местопребываниЯ - в  ’ихом  океане,  южнее  Ђлеутов...  Ќа  авианосце  царил
строгий порЯдок. Љаждый был при своем деле, каждый начеку... €  все  хранили
молчание...

     Џоезда в этих краЯх шли с востока на запад и с запада на восток...
     Ђ по сторонам от железной дороги в этих краЯх лежали великие  пустынные
пространства - ‘ары-Ћзеки, ‘ерединные земли желтых степей.

     “же пройдена треть пути на Ђна-Ѓейит. ‘олнце, быстро поднЯвшись вначале
над землей, теперь вроде застыло на одной точке над сарозеками. ‡начит, день
стал днем. ‘тало по-дневному припекать.
     ЏоглЯдываЯ то на часы, то на солнце, то  на  лежащие  впереди  открытые
степные долы, Ѓуранный …дигей полагал, что пока все идет как  надо.  Ћн  все
так же трусил впереди на верблюде, за  ним  шел  трактор  с  прицепом  и  за
прицепом колесный экскаватор "Ѓеларусь", а  рыжий  пес  †олбарс  бежал  чуть
сбоку.
     "ЋказываетсЯ, голова человека ни секунды не может не думать.  ‚от  ведь
как устроена эта дурацкаЯ штука - хочешь ты или не хочешь, а все равно мысль
поЯвлЯетсЯ из мысли, и так  без  конца,  наверное,  пока  не  помрешь!"  ќто
насмешливое открытие …дигей сделал, поймав  себЯ  на  том,  что  все  времЯ,
беспрестанно о чем-то думает в пути. „умы следовали за думами, как волна  за
волной в море. ‚ детстве  он  часами  наблюдал,  как  на  Ђральском  море  в
ветреную погоду возникали вдали белые бегущие буруны и как они  приближались
вскипающими гривами, рождаЯ волну  из  волны.  ‚  том  движении  происходило
одновременно рождение, разрушение и снова рождение и  угасание  живой  плоти
морЯ. € тогда хотелось ему, мальчишке, превратитьсЯ в  чайку  и  летать  над
волнами, над сверкающими брызгами, чтобы видеть сверху,  как  живет  великаЯ
вода.
     Џредосенние сарозеки с их пронзительной, грустной  открытостью,  мерный
топот рысЯщего верблюда настраивали Ѓуранного …дигеЯ на дорожные раздумьЯ, и
он предавалсЯ им не противЯсь, благо впереди путь был  длинный  и  ничто  не
нарушало  их  продвижениЯ.  Љаранар,  как  всегда  на  больших  расстоЯниЯх,
разогревалсЯ при ходьбе, и от него начал исходить крепкий мускусный дух. „ух
этот шибал в нос от верблюжьего  загривка  и  шеи.  "Ќу-ну,-  удовлетворенно
усмехалсЯ про себЯ …дигей,- значит, ты уже весь в мыле! € промеж ног в мыле!
“х ты зверюга, жеребчина эдакий! „урной ты, дурной!"
     „умалось …дигею и о прошлых днЯх, о делах и  событиЯх,  когда  Љазангап
был еще в силе и здравии, и  в  той  цепи  воспоминаний  нагрЯнула  на  него
некстати давнишнЯЯ горькаЯ тоска. € молитвы не  помогли.  Ћн  нашептывал  их
вслух снова и снова, повторЯЯ, чтобы отогнать, отвлечь, упрЯтать вернувшуюсЯ
боль. Ќо душа  не  унималась.  Џомрачнел  Ѓуранный  …дигей,  без  надобности
приударЯЯ то и дело по бокам усердно трусившего верблюда,  козырек  надвинул
на глаза и уже не оборачивалсЯ к следующим  за  ним  тракторам.  Џусть  едут
следом, не отстают, какое дело им, молодым, зеленым, до той давней  истории,
о которой даже с женой они не обмолвились ни  словом,  но  которую  рассудил
Љазангап, как всегда, мудро и честно. ’олько он и мог рассудить, а не то  бы
давно уже …дигей бросил этот разъезд Ѓоранлы-Ѓуранный...
     ‚ году том, пЯтьдесЯт первом, уже в  самом  конце,  зимой,  прибыла  на
разъезд семьЯ. Њуж, жена и двое детей -  мальчуганы.  ‘таршему,  „аулу,  лет
пЯть, а младшему три года. Њладшего звали ќрмек. Ђ  сам  Ђбуталип  Љуттыбаев
был ровесник …дигею. Ћн еще до войны, молодым парнем, год учительство-вал  в
аульной школе, а летом в сорок первом в первые же дни  его  мобилизовали  на
фронт. ‘ ‡арипой они поженились, выходит, уже в конце войны или сразу  после
этого. Ћна тоже до их переезда была  учительницей  младших  классов.  Ђ  вот
судьба принудила, притолкала их в сарозеки, на Ѓоранлы-Ѓуранный.
     ’о, что они не от хорошей  жизни  очутились  в  сарозекской  глухомани,
стало Ясно сразу. Ђбуталип и ‡арипа могли бы вполне устроитьсЯ на работу и в
других местах. Ќо, как видно,  обстоЯтельства  сложились  так,  что  другого
выхода у них не было. Џоначалу боранлинцы  думали,  что  долго  они  тут  не
задержатсЯ, не выдержат, сбегут куда глаза  глЯдЯт.  Ќе  такие  прибывали  и
убывали из Ѓоранлы-Ѓуранного. ќтого мнениЯ придерживались и  он,  …дигей,  и
Љазангап. Ћднако отношение к семье Ђбуталипа установилось тем не менее сразу
уважительное. ЏорЯдочные, культурные люди. Ѓедствующие. ђаботали как и все -
и муж и жена. € шпалы таскали на горбу, и на заносах  стыли.  ‚  общем,  что
положено путевым рабочим, то и делали. €,  надо  сказать,  хорошаЯ,  ладнаЯ,
дружнаЯ семьЯ была,  хотЯ  и  несчастнаЯ  по  причине  того,  что  Ђбуталип,
оказываетсЯ, был в плену у немцев. Љ тому времени схлынули вроде уже страсти
военных лет. Љ бывшим военнопленным уже не относились  как  к  предателЯм  и
врагам. —то до боранлинцев, то они не  стали  себе  голову  ломать.  Ќу  был
человек в плену так был, война закончилась победой, и чего только  людЯм  не
приходилось хлебнуть в этой страшной мировой переделке. €ные вон по сей день
мыкаютсЯ по свету  как  неприкаЯнные.  Џризрак  войны  все  еще  шастает  по
пЯтам... € потому  боранлинцы  расспросами  по  такому  поводу  особенно  не
донимали приезжих, зачем душу людЯм травить, и  без  того  хлебнули,  должно
быть, горЯ через край.
     Ђ со временем получилось так, что как-то  незаметно  сдружились  они  с
Ђбуталипом. “мный он был человек. …дигеЯ привлекало в нем то, что Ђбуталип в
своем плачевном положении не был жалок. „ержалсЯ достойно  и  понапрасну  не
сетовал на судьбу. Ћн не мог не считатьсЯ с тем, что есть на  свете.  ЏонЯл,
очевидно, человек, что это судьба, выпавшаЯ ему на долю.  †ена  его  ‡арипа,
должно быть,  тоже  прониклась  этим  сознанием.  Џримирившись  внутренне  с
неизбежностью расплаты,  они  находили  смысл  жизни  в  какой-то  необычной
чуткости, близости друг другу. Љак понЯл потом …дигей, этим они  жили,  этим
они защищались, взаимно заслонЯЯ друг  друга  и  детей  от  свирепых  ветров
времени. Ћсобенно Ђбуталип. Ћн и днЯ не мог прожить вне своей  семьи.  „ети,
сыновьЯ,- длЯ него это было все. Љаждую свободную минуту Ђбуталип  занималсЯ
с ними. Ћн учил  их  грамоте,  сочинЯл  разные  сказки,  загадки,  устраивал
какие-то придуманные им игры. Љогда они с женой уходили на  работу,  детишек
поначалу оставлЯли одних в бараке. Ќо “кубала  не  смогла  на  это  спокойно
смотреть, стала уводить мальчиков к себе. ‚ доме у них было теплее, и быт  у
них к тому времени сложилсЯ гораздо удобней, чем у  новоприезжих.  ќто-то  и
сблизило их семьи. ‚едь у  …дигеЯ  в  те  годы  тоже  подрастали  дети,  две
девчушки, как раз одногодки с абуталиповскими ребЯтами.
     ‡айдЯ как-то за своими малышами  после  работы  на  перегоне,  Ђбуталип
предложил:
     - ‚от что, …дигей, давай Я заодно и твоих девочек буду учить. џ ведь не
от нечего делать вожусь с  ребЯтами  с  этих  пор.  Ћни  сдружились,  вместе
играют. „нем у вас, а по вечерам пусть у нас. Ђ почему Я говорю  так?  †изнь
здесь, на отшибе, конечно, скуднаЯ, так тем более надо  заниматьсЯ  с  ними.
‚ремена наступают такие, что знаниЯ потребуютсЯ сызмальства. ’еперешний  вот
такой человечек с ноготок должен знать столько, сколько  прежде  здоровенный
парень. Ђ иначе к образованию и не пробьешьсЯ.
     € опЯть же смысл тех стараний Ђбуталипа Ѓуранный …дигей постиг позднее,
когда случилась беда. ’огда он понЯл, что в  положении  Ђбуталипа  это  было
единственное, что он мог предпринЯть собственными усилиЯми длЯ своих детей в
боранлинских условиЯх. Ћн как знал, он спешил дать  им  от  себЯ  как  можно
больше, он как бы хотел таким образом запечатлетьсЯ в их памЯти, жить заново
в своих детЯх. ‚ечерами, когда Ђбуталип  приходил  с  работы,  он  и  ‡арипа
устраивали нечто вроде школы-детсада  длЯ  своих  и  …дигеевых  детей.  „ети
учились буквам, слогам, играли, рисовали, соревнуЯсь,
     у кого лучше получитсЯ, слушали книги, которые  читали  им  родители  и
даже  все  вместе  разучивали  разные  песенки.  ќто   оказалось   настолько
интересным занЯтием, что и сам …дигей стал захаживать и наблюдать,  как  все
это у них здорово выходило. € “кубала забегала частенько вроде как по  делу,
а в действительности чтобы взглЯнуть на  своих  девочек.  “милЯлсЯ  Ѓуранный
…дигей. „уша его умилЯлась. ‚от что значит образованные люди, учителЯ!  ‹юбо
смотреть, как они умеют обращатьсЯ с детьми, как они сами умеют быть детьми,
оставаЯсь взрослыми. ‚ такие вечера …дигей старалсЯ не мешать, тихо сидел  в
сторонке. Ђ когда приходил, то с порога снимал шапку:
     - „обрый вечер! ‚от и пЯтый ученик ваш заЯвилсЯ в детсад.
     € дети привыкли к его посещениЯм. „очурки его были счастливы. Џри  отце
они очень старались. …дигей с “кубалой поочередно топили им печь,  чтобы  по
вечерам в бараке было теплей и уютней длЯ детворы.
     ‚от такаЯ семьЯ приютилась в  том  году  на  Ѓоранлы-Ѓуранном.  Ќо  что
странно - таким людЯм обычно не везет.
     Ѓеда Ђбуталипа Љуттыбаева заключалась в том, что он побывал не только в
немецком плену, но, на счастье или несчастье свое, совершив побег  вместе  с
группой военнопленных из  концлагерЯ  в  ћжной  Ѓаварии,  оказалсЯ  в  сорок
третьем году в рЯдах югославских  партизан.  ‚  югославской  освободительной
армии Ђбуталип провоевал до конца войны. ’ам его ранили, там  вылечили.  Ѓыл
награжден  югославскими  боевыми  орденами.  Џисали  о  нем  в  партизанских
газетах, помещали фотографии. ќто очень помогло, когда стали  разбиратьсЯ  с
его делом в проверочно-фильтрационной комиссии по возвращении  на  ђодину  в
сорок пЯтом году. ‚ живых их осталось из  тех,  что  бежали  из  концлагерЯ,
четверо, а было двенадцать. ‚сем четверым повезло  еще  в  том  смысле,  что
советскаЯ  проверочнаЯ  комиссиЯ  прибыла  непосредственно  в   расположение
подразделений освободительной армии ћгославии и югославские  командиры  дали
письменные  отзывы  о  боевых  и  моральных   качествах   бывших   советских
военнопленных, об участии их в партизанской борьбе с фашистами.
     ‚ общем, месЯца через два после многочисленных проверок, опросов, очных
ставок, ожиданий, надежд и  отчаЯниЯ  Ђбуталип  Љуттыбаев  вернулсЯ  в  свой
Љазахстан без поражениЯ прав, но и  без  тех  привилегий,  какие  полагались
демобилизованным. Ђбуталип  Љуттыбаев  не  был  в  обиде.  Ѓудучи  до  войны
учителем географии, он снова вернулсЯ  к  своей  работе.  €  здесь  в  одной
райцентровской школе встретил молодую учительницу начальных классов  ‡арипу.
Ѓывают такие случаи обоюдного счастьЯ, редко, но  бывают.  Ќе  без  этого  в
жизни.
     Ђ тем временем отшумели в мире первые победные годы. ‚след за  триумфом
и ликованиЯми в воздухе замелькали первые снежинки "холодной войны". Ђ потом
покрепчало. € сжались пружины послевоенного сознаниЯ в разных частЯх  света,
в разных болевых точках...
     Ќа одном из уроков географии эта пружина сработала.  ђано  или  поздно,
так или иначе, здесь или в другом месте, но это должно было случитьсЯ. Ќе  с
ним, так с кем-то другим, ему подобным.
     ђассказываЯ  ученикам  восьмого  класса  о  европейской  части   света,
Ђбуталип Љуттыбаев упомЯнул о том, как однажды вывезли их  из  концлагерЯ  в
ћжно-Ѓаварские Ђльпы на каменоломни  и  как  оттуда  им  удалось,  разоружив
охрану, бежать к югославским партизанам, рассказал, что он прошел пол-…вропы
во времЯ войны, бывал на берегах Ђдриатического и ‘редиземного морей, хорошо
знаком с той природой, с жизнью местного населениЯ и что все это в  учебнике
невозможно описать. “читель считал, что тем самым обогащает  предмет  живыми
наблюдениЯми очевидца.
     …го  указка  ходила  по  сине-зелено-коричневой  географической   карте
…вропы, вывешенной на школьной доске, его указка прослеживала возвышенности,
равнины, реки, касаЯсь то и дело тех мест,  которые  снились  ему  и  поныне
ночами, где шли бои изо днЯ в день, многие лета и зимы, и, возможно,  указка
коснулась той неразличимой точки,  где  пролилась  его  кровь,  когда  сбоку
полоснула неожиданно очередь вражеского автомата, и он медленно покатилсЯ по
склону, обагрЯЯ кровью траву и камни, та алаЯ  кровь  могла  бы  залить  всю
учебную карту, и ему даже примерещилось на  мгновение,  как  растекаетсЯ  по
карте та алаЯ кровь, как закружилась тогда голова  и  потемнело,  поплыло  в
глазах, как, опрокидываЯсь, падали горы и он закричал,  призываЯ  на  помощь
друга-полЯка, вместе  бежавшего  прошлым  летом  из  баварских  каменоломен:
"Љазимир! Љазимир!" Ќо тот его не слышал, потому что  ему  только  казалось,
что он кричит изо всех сил, а на самом деле  он  не  проро-нил  ни  звука  и
пришел в себЯ лишь в партизанском госпитале после переливаниЯ крови.
     ђассказываЯ ученикам о  европейской  части  света,  Ђбуталип  Љуттыбаев
удивлЯлсЯ себе, тому, что может после всего  пережитого  так  деловито,  так
отстраненно говорить лишь о том, что имеет отношение к элементарной школьной
географии.
     € тут резко поднЯтаЯ рука на передней парте прервала его речь:
     - Ђгай*, значит, вы были в плену?

     * Ђ г а й - учитель.

     Ќа него смотрели с холодной Ясностью жесткие глаза. ‹ицо подростка было
слегка запрокинуто, он стоЯл по стойке "смирно", и на всю жизнь  запомнились
почему-то  его  зубы,  у  него  был  обратный  прикус  -  нижний  рЯд  зубов
перекрывал, выступаЯ, верхний рЯд.
     - „а, а что?
     - Ђ почему вы не застрелились?
     - Ђ почему нужно было убить себЯ? џ и так был ранен.
     - Ђ потому, что недопустимо сдаватьсЯ во  вражеский  плен,  есть  такой
приказ!
     - —ей приказ?
     - Џриказ свыше.
     - Ћткуда это тебе известно?
     - џ все знаю. “ нас бывают люди из Ђлма-Ђты, из Њосквы даже  приезжали.
‡начит, вы не выполнили приказ свыше?
     - Ђ твой отец был на войне?
     - Ќет, он занималсЯ мобилизацией.
     - ’огда нам с тобой трудно объЯснЯтьсЯ. Њогу лишь сказать, что  другого
выхода у менЯ не было.
     - ‚се равно вы должны были выполнить приказ.
     - Ђ ты чего придираешьсЯ?  -  ‘  места  поднЯлсЯ  другой  ученик.-  Ќаш
учитель сражалсЯ вместе с югославскими партизанами. —его тебе  надо?  -  ‚се
равно он должен был выполнить приказ свыше! - категорически утверждал тот.
     € тут класс  загудел,  лопнула  гробоваЯ  тишина:  "„олжен  был!",  "Ќе
должен!", "Њог!", "Ќе мог!", "Џравильно!", "Ќеправильно!".  “читель  грохнул
кулаком о стол:
     - Џрекратите разговоры! €дет урок географии! Љак Я воевал и что со мной
было, это знают кому положено и где нужно. Ђ сейчас вернемсЯ к нашей карте!
     € опЯть никто из класса не увидел ту трудноразличимую точку  на  карте,
откуда снова полоснула сбоку автоматнаЯ очередь, и стоЯщий с указкой у доски
учитель   медленно   покатилсЯ   по    склону,    заливаЯ    своей    кровью
сине-зелено-коричневую карту …вропы...
     —ерез несколько дней его вызвали в районо. ’ам  Љуттыбаеву  без  лишних
слов предложили подать заЯвление об  увольнении  с  работы  по  собственному
желанию: бывший военнопленный не имел морального  права  учить  подрастающее
поколение.
     Џришлось  Ђбуталипу  Љуттыбаеву  с  ‡арипой  и   с   первенцем   „аулом
перебиратьсЯ в другой район, подальше от  областного  центра.  “строились  в
аульной  школе.  ‚роде  прижились,  с  жильем  уладилось.  ‡арипа,   молодаЯ
способнаЯ учительница, стала  завучем.  Ќо  тут  разразились  событиЯ  сорок
восьмого года,  свЯзанные  с  ћгославией.  ’еперь  на  Ђбуталипа  Љуттыбаева
смотрели не только как на бывшего военнопленного, но и как  на  сомнительную
личность, долгое времЯ пребывавшую за границей. €  хотЯ  он  доказывал,  что
только партизанил с югославскими товарищами, это не принималось во внимание.
‚се понимали и даже сочувствовали, но никто не смел брать на себЯ какую-либо
в этом смысле ответственность. ‘нова вызвали в районо, и  опЯть  повторЯлась
историЯ с заЯвлением об увольнении по собственному желанию...
     ЏереезжаЯ еще много раз с места на место, семьЯ Ђбуталипа Љуттыбаева  в
конце пЯтьдесЯт первого года, среди зимы очутилась в сарозеках, на  разъезде
Ѓоранлы-Ѓуранный.

     ‚ пЯтьдесЯт втором году лето выдалось  знойное  сверх  обычного.  ‡емлЯ
иссохла, прокалилась до такой степени,  что  сарозекские  Ящерицы  и  те  не
знали, куда себЯ деть, прибегали,  не  боЯсь  людей,  на  порог  с  отчаЯнно
колотЯщимисЯ глотками и с широко раскрытыми  ртами  -  лишь  бы  куда-нибудь
скрытьсЯ от солнца. Ђ коршуны в поисках прохлады забирались невесть в  какую
высь - их
     невозможно было разглЯдеть простым глазом. ‹ишь, времЯ от  времени  они
давали знать о себе резкими одинокими выкликами и надолго умолкали  затем  в
горЯчем, зыбЯщемсЯ мареве.
     Ќо служба оставалась службой. Џоезда шли с востока на запад и с  запада
на восток. ‘колько поездов разминулось на Ѓоранлы-Ѓуранном. ЌикакаЯ жара  не
могла повлиЯть на движение транспорта по великой государственной магистрали.
     € все шло своим чередом. ђаботать на  путЯх  приходилось  в  рукавицах,
голыми руками не притронутьсЯ было ни к камню, ни тем паче к железу.  ‘олнце
стоЯло над головой жаровней. ‚оду, как всегда, доставлЯли в цистерне, и пока
она прибывала на разъезд, становилась почти  кипЯченой.  Ћдежда  сгорала  на
плечах за пару дней. ‡имой в самые лютые морозы человеку в  сарозеках  было,
пожалуй, легче, чем в такую жару.
     Ѓуранный …дигей старалсЯ в те дни приободрить Ђбуталипа.
     - Ќе всегда у нас такое лето. Џросто год такой нынешний,-  оправдывалсЯ
он, точно бы сам был в том повинен.- …ще дней пЯтнадцать, двадцать от силы,-
и полегчает, спадет жара. Ѓудь она проклЯта, замучила всех. Ђ бывает  у  нас
тут, в сарозеках, к концу лета перелом, враз менЯетсЯ погода.  €  тогда  всю
осень вплоть до самой зимы благодать - прохлада стоит, скот  тело  набирает.
‘даетсЯ мне - на то приметы есть,- в этом году будет такой оборот.  ’ак  что
потерпите, осень будет хорошаЯ.
     - ‡начит, гарантируешь? - понимающе улыбалсЯ Ђбуталип.
     - Њожно сказать, почти.
     - € на том спасибо. ‚от Я сижу сейчас как в бане. Ќо душа у менЯ не  по
себе болит. Њы с ‡арипой  выдержим.  Ќе  такое  приходилось  терпеть.  „етей
жалко... ‘мотреть не могу...
     „ети боранлинцев изнывали, томились, с лица спали,  и  некуда  их  было
упрЯтать от духоты и изнурЯющего зноЯ.  €  ни  единого  деревца  вокруг,  ни
ручейка, так  потребных  детскому  миру.  ‚есной,  когда  сарозеки  ожили  и
ненадолго зазеленели окрест лога и привалки, то-то  было  раздолье  детворе.
€грали в мЯч, в прЯтки, убегали в степь, гонЯлись за  сусликами.  ‹юбо  было
слышать их далеко разносЯщиесЯ голоса.
     ‹ето сокрушило все. € ребЯт непоседливых сморила  непомернаЯ  жара.  Ћт
нее они прЯтались в тени под стенами домов, выглЯдываЯ оттуда, только  когда
проходили поезда. ќто было их развлечением - подсчитывали,  сколько  поездов
прошло в одну сторону и  сколько  в  другую,  сколько  из  них  пассажирских
вагонов и сколько товарных. Ђ  когда  пассажирские  составы,  проходЯ  через
разъезд, сбавлЯли ход, детЯм казалось, что уж этот-то поезд  остановитсЯ,  и
они бежали вдогонку, запыхавшись, заслонЯЯсь ручонками от солнца,  возможно,
в наивной надежде укатить из этого пекла, и тЯжко  было  смотреть,  с  какой
завистью  и  недетской  печалью  малыши-боранлинцы  глЯдели  вслед  уходЯщим
вагонам. Џассажиры в тех настежь распахнутых вагонах с открытыми  до  отказа
окнами и дверЯми тоже сходили с ума от духоты, смрада и мух, но у  них  была
хотЯ бы уверенность, что через пару суток они очутЯтсЯ там,  где  прохладные
реки и зеленые леса.
     ‡а детей они все переживали тем летом, все взрослые, отцы и матери,  но
то, чего это стоило Ђбуталипу,  понимал  кроме  ‡арипы,  пожалуй,  один  он,
…дигей. ‘ ‡арипой как раз и случилсЯ у них первый разговор об  этом.  ‚  том
разговоре приоткрылось еще кое-что в судьбах этих двоих.
     ђаботали они в  тот  день  на  линии,  гравий  подновлЯли  на  полотне.
ђазбрасывали щебень, подсовывали его в люфты под шпалы и рельсы и тем  самым
укреплЯли оползающую от вибрации насыпь. „елать это надо  было  урывками,  в
промежутках между проходЯщими поездами. „олгаЯ, изматывающаЯ  в  такую  жару
работа. Ѓлиже к полудню Ђбуталип взЯл  опустевший  бидон  и  пошел,  как  он
сказал, за горЯчей водой к цистерне в  тупике  и  заодно  глЯнуть,  как  там
ребЯта.
     Ћн пошел по шпалам быстро, несмотрЯ на то что палило. ‘пешил  побыстрей
к детишкам, ему было не до себЯ. ‚ылинЯвшаЯ майка  неопределенного  грЯзного
цвета висела, обтЯнув костлЯвые плечи, на голове пожухлаЯ соломеннаЯ  шлЯпа,
штаны болтались на исхудавшем теле, на ногах разбитые  рабочие  ботинки  без
шнурков. Ћн шел, шлепаЯ подошвами по шпалам, ни на что не обращаЯ  вниманиЯ.
Љогда сзади поЯвилсЯ поезд, то даже не оглЯнулсЯ.
     - ќй, Ђбуталип, сойди с линии! ’ы что, оглох?! - крикнул …дигей.
     Ќо тот не расслышал. € только когда паровоз  дал  гудок,  спустилсЯ  по
откосу вниз, но и тогда не взглЯнул на проносЯщийсЯ мимо состав. € не видел,
как грозил ему кулаком машинист.
     Ќа войне, в плену, человек не поседел, помоложе, конечно, был, на фронт
уходил девЯтнадцати лет, младшим лейтенантом.  Ђ  тем  летом  седина  пошла.
‘арозекскаЯ. Џричем быстро замелькала непрошенной белизной то там, то тут  в
плотной, густой, гривастой шевелюре и на висках стала преобладать,  поседели
виски. ‚ добрые времена быть бы  ему  красивым,  представительным  мужчиной.
ироколобый, с орлиным носом, кадыкастый, с крепким ртом  и  продолговатыми,
удлиненными  глазами,  был  он  ладный,  хорошего   роста.   ‡арипа   горько
подшучивала: "Ќе повезло тебе, Ђбу, ты должен был Ћтелло играть  на  сцене".
Ђбуталип усмехалсЯ: "’огда бы Я тебЯ придушил как последний идиот, зачем это
тебе надо!"
     ‡амедленнаЯ реакциЯ Ђбуталипа на  догонЯвший  сзади  поезд  встревожила
…дигеЯ не на шутку.
     -  ’ы  бы  сказала  ему,  что  ж  он  так,-  полуупрекаЯ,   сказал   он
‡арипе.Њашинист отвечать не будет, не положено ходить по путЯм. „а дело не в
этом. Љ чему так рисковать?
     ‡арипа  тЯжело  вздохнула,  обтираЯ  рукавом   пот   с   разгорЯченного
почерневшего лица.
     - Ѓоюсь Я за него.
     - Ђ что?
     - Ѓоюсь, …дике. —то нам скрывать от тебЯ. ЉазнитсЯ он и за детей  и  за
менЯ. ‚едь когда Я выходила замуж, не послушалась родных. ‘тарший брат  мой,
тот из себЯ  выходил,  кричал:  "‚ек  будешь  каЯтьсЯ,  дура!  ’ы  не  замуж
выходишь, а на несчастье идешь, и дети твои и дети детей, еще не  родившись,
уже обречены быть несчастными. Ђ твой возлюбленный, если у него есть  голова
на плечах, не семью должен заводить, а повеситьсЯ. ќто  самый  лучший  выход
длЯ него!" Ђ мы поступили по-своему. ЌадеЯлись: раз кончилась  война,  какие
счеты у живых и мертвых? Њы от всех держались подальше, и от его и  от  моих
родственников. Ђ  в  последний  раз,  ты  представлЯешь,  брат  сам  написал
заЯвление, что он предупреждал менЯ, возражал против нашего брака. € что  он
ничего общего не имеет со мной и тем более с  такой  личностью,  пребывавшей
долгое времЯ за границей, как Ђбуталип  Љуттыбаев.  Ќу,  после  этого  опЯть
началось. Људа ни ткнемсЯ, всюду нам от  ворот  поворот,  а  вот  теперь  мы
здесь, дальше некуда.
     Ћна замолчала, ожесточенно подгребаЯ битый гравий  под  шпалы.  ‚переди
снова показалсЯ идущий состав. Ћни сошли с линии, уносЯ  с  собой  лопаты  и
носилки.
     …дигей чувствовал,  что  должен  чем-то  помочь,  когда  люди  в  таком
положении. Ќо он не мог ничего изменить, беда была далеко за  пределами  его
сарозеков.
     - Њы тут живем уже много лет. € вы привыкнете, приспособитесь.  Ђ  жить
надо,- подчеркнул он, глЯдЯ ей в лицо, и подумал: "„а-а,  горек  сарозекский
хлеб.  Љогда  приехали  зимой,  белолицаЯ  была  еще,  а  теперь  лицо   как
землЯ,отмечал он, сожалеЯ о ее меркнущей на глазах  красоте.-  ‚олосы  какие
были - повыгорели, ресницы и те опалило  солнцем.  ѓубы  полопались.  ‘овсем
худо ей. ЌепривычнаЯ к такой жизни. Ћднако держитсЯ, не отступаетсЯ. Ђ  куда
теперь отступать - двое детей. ‚се равно молодец..."
     ’ем временем, взвихриваЯ жгучее стоЯние воздуха, протарахтел  по  пути,
как жаркаЯ автоматнаЯ очередь,  очередной  состав.  Ћни  снова  поднЯлись  с
инструментом на полотно - продолжить работу.
     - ‘лушай, ‡арипа,- сказал  …дигей,  пытаЯсь  как-то  укрепить  ее  дух,
примирить с реальностью.- „лЯ детей тут, конечно, тЯжко, не спорю. “ самого,
как посмотрю на ребЯтишек наших, сердце болит. Ќо ведь  не  век  жара  будет
колом стоЯть.  ‘хлынет.  Ђ  потом,  если  подумать,  вы  здесь  не  одни,  в
сарозеках, люди  есть  вокруг,  мы  есть,  на  худой  конец.  —то  ж  теперь
убиватьсЯ, раз так случилось в жизни.
     - ‚от и Я об этом говорю ему, …дике. џ ведь стараюсь  не  проронить  ни
слова ненужного. џ же понимаю, каково ему.
     - € правильно делаешь. џ об этом и хотел сказать тебе,  ‡арипа.  ‘лучаЯ
ждал. „а ты сама все знаешь. Џросто к слову пришлось. €звини.
     - Ѓывает, конечно, невмоготу. € себЯ жалко, и его жалко,  а  детей  еще
больше. •отЯ он ни в чем не виноват, а чувствует себЯ  повинным,  что  завез
нас сюда. € изменить ничего не может. —то и говорить, в наших  краЯх,  среди
алатауских гор и рек, совсем другаЯ жизнь и климат совсем другой. „етей хотЯ
бы на лето могли бы отправить туда. Ќо к кому?  ‘тариков  у  нас  нет,  рано
поумирали. ЃратьЯ, сестры, родственники... €х тоже  трудно  судить,  им  это
совсем ни к чему. € прежде избегали нас, а теперь и  вовсе.  ‡ачем  им  наши
дети? ‚от и мучаемсЯ, боимсЯ, что на всю жизнь застрЯнем здесь,  хотЯ  вслух
об этом не говорим. Ќо Я вижу, каково ему... —то нас  ждет  впереди,  одному
богу известно...
     Ћни тЯжело замолчали. € потом уже не возвращались  к  этому  разговору.
ђаботали, пропускали поезда  по  линии  и  снова  брались  за  дело.  Ђ  что
оставалось? Љак еще было утешить, как помочь им в их беде? "Љонечно, по миру
не пойдешь,- думал …дигей,- жить им будет на что, вдвоем работают.  Ќасильно
их вроде никто не заточал, а выхода им отсюда нет никакого.  Ќи  завтра,  ни
послезавтра".
     € еще удивлЯлсЯ …дигей самому себе, своей обиде и горечи за эту  семью,
будто бы их историЯ касалась лично его. Љто они ему? Њог же он сказать  себе
- дело это не его ума, ему-то, собственно, что? „а  и  кто  он  есть  такой,
чтобы судить да рЯдить о неположенных ему вещах?  ђаботЯга,  степнЯк,  каким
несть числа на свете, ему ли негодовать, ему ли возмущатьсЯ, тревожить  свою
совесть вопросами,  что  справедливо  и  что  несправедливо  в  жизни.  ‚едь
навернЯка там, откуда все это происходит, знают в тысЯчу раз больше, чем он,
Ѓуранный …дигей. ’ам виднее, чем ему здесь, в сарозеках. …го ли то заботы? €
все равно не мог успокоитьсЯ. € почему-то больше  болел  он  душой  за  нее,
‡арипу. “дивлЯли и покорЯли  его  ее  преданность,  выдержка,  ее  отчаЯннаЯ
схватка с невзгодами. Ћна  походила  на  птицу,  котораЯ  пыталась  крыльЯми
заслонить гнездо от бури. ‚едь другаЯ поплакала бы, поплакала да  покорилась
бы, поклонилась родне. Ђ она расплачивалась на равных  с  мужем  за  прошлое
войны. € именно это обстоЯтельство больше всего и  вопреки  всему  причинЯло
беспокойство …дигею, ведь сам он ничем не мог защитить ни ее  детей,  ни  ее
мужа... Ѓывали потом минуты, когда он горько сожалел, что судьбе угодно было
поселить эту семью на Ѓоранлы-Ѓуранном. ‡ачем ему эти переживаниЯ?  Ќе  знал
бы, не ведал ничего такого и жил спокойно, как прежде...

        VI

     Љо второй половине днЯ  на  ’ихом  океане  южнее  Ђлеутов  зашевелились
волны. ћго-восточный ветер,  возникший  с  низовий  Ђмериканского  материка,
постепенно набирал силу и постепенно уточнЯл, укреплЯл свое  направление.  €
вода пришла в движение на огромном открытом  просторе,  тЯжело  покачиваЯсь,
всплескиваЯсь и все чаще укладываЯ волны рЯдом, грЯдами одну к  другой.  ќто
предвещало если не шторм, то долговременное волнение.
     „лЯ авианосца "ЉонвенциЯ" такие волны в открытом океане не представлЯли
опасности. ‚ другой раз он и не  подумал  бы  изменить  свое  положение.  Ќо
поскольку  с  минуты  на  минуту  ожидалась   посадка   на   палубу   спешно
возвращавшихсЯ самолетов особоуполномоченных комиссий после консульта-ций  с
вышестоЯщими инстанциЯми, авианосец  предпочел  развернутьсЯ  против  ветра,
чтобы  уменьшить  боковую  качку.   ‚се   сошло   нормально.   ‚начале   сел
сан-францисский, а затем владивостокский лайнер.
     Љомиссии  вернулись  в   полном   составе,   одинаково   молчаливые   и
озабоченные. —ерез пЯтнадцать минут  они  уже  сидели  за  столом  закрытого
совещаниЯ. —ерез пЯть минут после начала работы комиссий в  космос  на  борт
орбитальной    станции    "Џаритет"    была    отправлена    длЯ    передачи
паритет-космонавтам 1-2 и 2-1  в  ѓалактику  „ержателЯ  срочнаЯ  шифрованнаЯ
радиограмма:  "Љосмонавтам-контролерам  1-2  и   2-1   орбитальной   станции
"Џаритет".  Џредупредить  паритет-космонавтов  1-2  и  2-1,  находЯщихсЯ  за
пределами ‘олнечной системы, не предпринимать никаких  действий.  ЋставатьсЯ
на месте до особого указаниЯ Ћбценупра".
     Џосле  этого,  не  терЯЯ  ни   минуты,   особоуполномоченные   комиссии
приступили к изложению своих позиций  и  предложений  сторон  по  разрешению
космического кризиса...
     Ђвианосец "ЉонвенциЯ" стоЯл против ветра  среди  бесконечно  набегающих
тихоокеанских волн. Ќикто в мире не знал, что  на  его  борту  в  это  времЯ
решалась глобальнаЯ судьба планеты...

     Џоезда в этих краЯх шли с востока на запад и с запада на восток...
     Ђ по сторонам от железной дороги в этих краЯх лежали великие  пустынные
пространства - ‘ары-Ћзеки, ‘ерединные земли желтых степей.
     ‚ этих краЯх  любые  расстоЯниЯ  измерЯлись  применительно  к  железной
дороге, как от ѓринвичского меридиана...
     Ђ поезда шли с востока на запад и с запада на восток...

     Ћставалось  еще  часа  два  пути  до  кладбища  Ђна-Ѓейит.   ЏохороннаЯ
процессиЯ двигалась по сарозекам тем же манером. “казуЯ направление, впереди
восседал на верблюде Ѓуранный …дигей. …го Љаранар все так же  шел  в  голове
размашистым неутомимым ходом, следом поспевали по целине трактор с прицепом,
в котором рЯдом с покойным Љазангапом одиноко и терпеливо  сидел  его  зЯть,
муж Ђйзады, и за ними - экскаватор "Ѓеларусь". Ђ сбоку, то  забегаЯ  вперед,
то отставаЯ, то приоста-навливаЯсь по какой-то важной причине, бежал все так
же деловито и уверенно рыжий грудастый пес †олбарс.
     ‘олнце припекало, поднимаЯсь к зениту. Џозади оставалась большаЯ  часть
расстоЯниЯ, а великие сарозеки ЯвлЯли взору за каждой  грЯдой  все  новые  и
новые пустынные земли, простирающиесЯ всЯкий раз до самой  черты  горизонта.
‚елико было степное раздолье. Љогда-то в этих местах обитали недоброй памЯти
жуаньжуаны, пришельцы, захватившие на долгое  времЯ  почти  всю  сарозекскую
округу. †или в этих местах и другие кочевые народы, и между ними происходили
постоЯнные войны за выпасы и колодцы. ’о одни брали верх, то  другие.  Ќо  и
победители и побежденные все равно  оставались  в  этих  же  пределах,  одни
стеснившись, другие расширив свои территории. …лизаров говорил, что сарозеки
как жизненные пространства стоили этой борьбы. ’огда здесь выпадало  гораздо
больше дождей и весной и осенью. ’рав хватало на  многие  стада  крупного  и
мелкого скота. ’огда здесь проходили купцы и  шли  торги.  Ќо  потом  климат
Якобы резко изменилсЯ - перестали выпадать дожди, пересохли  колодцы,  иссЯк
подножный корм. € разошлись пришлые на сарозеки народы и племена кто куда, а
жуаньжуаны вовсе исчезли. „винулись к ќдилю - так называлась тогда ‚олга - и
канули в приэдильской стороне в неизвестность. Ќикто  не  знал,  откуда  они
пришли, и никто не узнал, куда они делись.  Џоговаривали,  что  настигло  их
проклЯтье,- когда переходили они скопом  ќдиль  зимой,  лед  на  реке  вдруг
раздвинулсЯ и все они вместе с табунами и стадами ушли под лед...
     Љоренные сарозекцы - казахские номады - и в те времена не покинули свой
край, держались в тех местах, где удавалось добыть воду  в  заново  прорытых
колодцах. Ќо самое оживленное длЯ сарозеков времЯ  совпало  с  послевоенными
годами. ЏоЯвились автомашины - водовозы. Ћдин водовоз, если водитель  хорошо
знал местность,  мог  обслужить  три-четыре  отгонных  стойбища.  Ђрендаторы
пастбищ в сарозеках - колхозы и совхозы прилегающих  областей  -  подумывали
уже об устройстве постоЯнных сарозекских баз длЯ  отгонного  животноводства.
Џрикидывали, примерЯлись, как и во что обойдутсЯ хозЯйствам такие  строениЯ.
€ хорошо, что не поторопились. Ќезаметно да неприметно возник в окрестностЯх
Ђна-Ѓейита город без названиЯ - Џочтовый Ящик. ’ак и  говорили  -  поехал  в
Џочтовый Ящик, был в Џочтовом  Ящике,  купили  в  Џочтовом  Ящике,  видел  в
Џочтовом Ящике... Џочтовый Ящик разрасталсЯ,  отстраивалсЯ,  закрывалсЯ  длЯ
посторонних.  ЂсфальтированнаЯ  дорога  свЯзывала  его  с  одной  стороны  с
космодромом, с другой - с железнодорожной станцией. ‘ того и началось новое,
индустриаль-ное заселение сарозеков. Ћт всего прошлого в той стороне  только
и осталось кладбище Ђна-Ѓейит на двух соприкасающихсЯ, как верблюжьи  горбы,
пригорках-близнецах - ќгиз-’юбе, самое почитаемое место захоронениЯ во  всей
сарозекской округе. ‚ старые времена хоронить сюда привозили порой из  таких
дальних уголков, что приходилось людЯм ночевать в  степи.  Ќо  зато  потомки
погребенных на Ђна-Ѓейите законно гордились тем, что оказали памЯти  предков
особую почесть. ‡десь хоронили самых уважаемых и известных в  народе  людей,
долго живших, много знавших, заслуживших добрую  славу  и  словом  и  делом.
…лизаров, тот все знал, он называл это место сарозекским пантеоном.
     ‘юда  и  приближалась  в  тот  день  страннаЯ,  сопровождаемаЯ  собакой
верблюдо-тракторнаЯ  похороннаЯ  процессиЯ   с   железнодорожного   разъезда
Ѓоранлы-Ѓуранный...
     “ кладбища Ђна-Ѓейит была своЯ историЯ. Џредание начиналось с того, что
жуаньжуаны, захватив-шие сарозеки  в  прошлые  века,  исключительно  жестоко
обращались с пленными воинами. Џри случае  они  продавали  их  в  рабство  в
соседние  краЯ,  и  это  считалось  счастливым  исходом  длЯ  пленного,  ибо
проданный раб рано или поздно мог бежать на родину. —удовищнаЯ участь  ждала
тех, кого жуаньжуа-ны оставлЯли у себЯ в рабстве. Ћни уничтожали памЯть раба
страшной пыткой - надеванием  на  голову  жертвы  шири.  Ћбычно  эта  участь
постигала молодых парней, захваченных в боЯх. ‘начала  им  начисто  обривали
головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. Љ тому  времени,
когда заканчивалось  бритье  головы,  опытные  убойщики-жуаньжуаны  забивали
поблизости матерого верблюда. ЋсвежевываЯ  верблюжью  шкуру,  первым  долгом
отделЯли ее наиболее тЯжелую, плотную выйную часть. Џоделив выю на куски, ее
тут же в парном виде напЯливали на обритые головы пленных вмиг  прилипающими
пластырЯми - наподобие современ-ных плавательных  шапочек.  ќто  и  означало
надеть шири. ’от, кто подвергалсЯ такой процедуре, либо умирал, не  выдержав
пытки, либо лишалсЯ на всю жизнь памЯти, превращалсЯ в манкурта -  раба,  не
помнЯщего  своего  прошлого.  ‚ыйной  шкуры  одного  верблюда   хватало   на
пЯть-шесть  шири.  Џосле  надеваниЯ  шири  каждого  обреченного   заковывали
деревЯнной шейной колодой, чтобы испытуемый не мог  прикоснутьсЯ  головой  к
земле. ‚ этом виде их отвозили подальше от людных мест, чтобы не  доносились
понапрасну их душераздирающие крики, и  бросали  там  в  открытом  поле,  со
свЯзанными руками и ногами, на  солнцепеке,  без  воды  и  без  пищи.  Џытка
длилась несколько суток.  ‹ишь  усиленные  дозоры  стерегли  в  определенных
местах подходы на тот случай,  если  соплеменники  плененных  попытались  бы
выручить их, пока они живы. Ќо такие попытки предпринимались  крайне  редко,
ибо в открытой степи всегда заметны любые передвижениЯ. € если  впоследствии
доходил слух, что такой-то превращен жуаньжуанами в манкурта, то даже  самые
близкие люди не стремились спасти или выкупить его, ибо это значило  вернуть
себе чучело прежнего человека. € лишь одна  мать  найманскаЯ,  оставшаЯсЯ  в
предании под именем Ќайман-Ђна, не примирилась с подобной участью  сына.  Ћб
этом рассказывает сарозекскаЯ легенда. € отсюда название кладбища  Ђна-Ѓейит
- Њатеринский упокой.
     Ѓрошенные в поле на мучительную пытку в большинстве своем погибали  под
сарозекским солнцем. ‚ живых оставались один или два манкурта из пЯти-шести.
Џогибали  они  не  от  голода  и  даже  не  от  жажды,  а  от   невыносимых,
нечеловеческих мук, причинЯемых усыхающей, сжимающейсЯ на голове  сыромЯтной
верблюжьей кожей. Ќеумолимо сокращаЯсь  под  лучами  палЯщего  солнца,  шири
стискивало, сжимало бритую голову раба  подобно  железному  обручу.  “же  на
вторые сутки начинали прорастать обритые волосы мучеников. †есткие и  прЯмые
азиатские волосы иной раз врастали в сыромЯтную кожу, в большинстве случаев,
не находЯ выхода, волосы загибались и снова уходили концами в  кожу  головы,
причинЯЯ еще большие страданиЯ. Џоследние испытаниЯ  сопрово-ждались  полным
помутнением рассудка. ‹ишь на пЯтые сутки  жуаньжуаны  приходили  проверить,
выжил ли  кто  из  пленных.  …сли  заставали  в  живых  хотЯ  бы  одного  из
замученных,  то  считалось,  что  цель  достигнута.  ’акого   поили   водой,
освобождали от оков и со временем возвращали ему силу,  поднимали  на  ноги.
ќто и был раб-манкурт, насильно лишенный  памЯти  и  потому  весьма  ценный,
стоивший десЯти здоровых невольников. ‘уществовало даже правило -  в  случае
убийства раба-манкурта в междоусобных столкновениЯх  выкуп  за  такой  ущерб
устанавливалсЯ в три раза выше, чем за жизнь свободного соплеменника.
     Њанкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего  имени,
не помнил детства, отца и матери - одним словом, манкурт не  осознавал  себЯ
человеческим существом.  ‹ишенный  пониманиЯ  собственного  "Я",  манкурт  с
хозЯйственной  точки  зрениЯ  обладал  целым  рЯдом  преимуществ.   Ћн   был
равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен  и  безопасен.  Ћн
никогда не помышлЯл о бегстве. „лЯ любого  рабовладельца  самое  страшное  -
восстание раба. Љаждый раб потенциально мЯтежник. Њанкурт был единственным в
своем роде исключением  -  ему  в  корне  чужды  были  побуждениЯ  к  бунту,
неповиновению. Ћн не ведал таких страстей. € поэтому не  было  необходимости
стеречь его, держать охрану и  тем  более  подозревать  в  тайных  замыслах.
Њанкурт, как собака, признавал только своих хозЯев. ‘ другими он не  вступал
в общение. ‚се его помыслы сводились к утолению чрева. „ругих  забот  он  не
знал. ‡ато порученное дело исполнЯл  слепо,  усердно,  неуклонно.  Њанкуртов
обычно заставлЯли делать наиболее грЯзную, тЯжкую работу или же  приставлЯли
их к самым нудным, тЯгостным занЯтиЯм,  требующим  тупого  терпениЯ.  ’олько
манкурт  мог  выдерживать  в  одиночестве  бесконечную  глушь   и   безлюдье
сарозеков, находЯсь неотлучно при отгонном  верблюжьем  стаде.  Ћн  один  на
таком удалении заменЯл множество работников. Ќадо было всего-то снабжать его
пищей - и тогда он бессменно пребывал при деле зимой и  летом,  не  тЯготЯсь
одичанием и не сетуЯ на лишениЯ. Џовеление хозЯина длЯ манкурта было превыше
всего. „лЯ себЯ же, кроме еды и  обносков,  чтобы  только  не  замерзнуть  в
степи, он ничего не требовал...
     Људа легче снЯть пленному голову или причинить любой  другой  вред  длЯ
устрашениЯ духа, нежели отбить  человеку  памЯть,  разрушить  в  нем  разум,
вырвать корни  того,  что  пребывает  с  челове-ком  до  последнего  вздоха,
оставаЯсь его единственным обретением, уходЯщим вместе с ним и  недоступ-ным
длЯ других. Ќо кочевые жуаньжуаны, вынесшие из своей кромешной истории самый
жестокий вид варварства, посЯгнули и на эту сокровенную суть  человека.  Ћни
нашли способ отнимать у рабов их живую памЯть, наносЯ тем самым человеческой
натуре самое тЯжкое из всех мыслимых и  немыслимых  злодеЯний.  Ќе  случайно
ведь, причитаЯ по сыну,  превращенному  в  манкурта,  Ќайман-Ђна  сказала  в
исступленном горе и отчаЯнии:
     "Љогда памЯть твою отторгли, когда голову твою, дитЯ мое, ужимали,  как
орех клещами, стЯгиваЯ череп медленным воротом  усыхающей  кожи  верблюжьей,
когда обруч невидимый на голову насадили так,  что  глаза  твои  из  глазниц
выпирали, налитые сукровицей страха, когда  на  бездымном  костре  сарозеков
предсмертнаЯ жажда тебЯ истЯзала и не было  капли,  чтобы  с  неба  на  губы
упала,- стало ли солнце, всем дарующее жизнь, длЯ тебЯ ненавистным, ослепшим
светилом, самым черным среди всех светил в мире?
     Љогда, раздираемый болью, твой вопль истошно стоЯл средь пустыни, когда
ты орал и металсЯ, взываЯ к богу днЯми, ночами,  когда  ты  помощи  ждал  от
напрасного неба, когда, задыхаЯсь в блевотине, исторгаемой муками  плоти,  и
корчась в мерзком дерьме, истекавшем из тела, перекручен-ного  в  судорогах,
когда  угасал  ты  в  зловонии  том,   терЯЯ   рассудок,   съедаемый   тучей
мушиной,проклЯл ли ты из  последних  сил  бога,  что  сотворил  всех  нас  в
покинутом им самим мире?
     Љогда сумрак затмениЯ  застилал  навсегда  изувеченный  пы