  спина белухи*
[Њлекопитающее морское животное.] и снова исчезала в пенных кружевах.
     ‘лушаЯ  шуршанье волн, умирающий разведчик закрывал глаза и снова видел
бирюзовую бухту с беломраморными дворцами,  затерЯнными в  изумрудной зелени
листвы.  Ђ за ними, сверкаЯ  золотом  и  переливаЯсь всеми  цветами  радуги,
поднималсЯ  купол  величественной  мечети  с   двумЯ  вылепленными,   словно
ласточкины гнезда, минаретами. ‘права от мечети, в европейской части города,
виднелсЯ  отель  "‡олотой  олень", где  полковник  так  часто  встречалсЯ  с
друзьЯми, и однажды, за день до своего несчастьЯ,  ужинал с коварной Њерием.
…е  настоЯщее  имЯ, конечно,  ЊариЯ, а не  Њерием. ќто  он  понЯл еще там, в
пограничном  лесу,  при первом и последнем их любовном свидании. Ќесомненно,
эта красавица с беломраморным телом -- не немка и не гречанка, а русскаЯ.  €
как он  сразу не догадалсЯ! …сли  бы не  она, не эта  ужалившаЯ его в  самое
сердце змеЯ,  он был бы свободным, счастливым, богатым человеком и не харкал
бы по утрам кровью на затерЯнных где-то на краю света ‘оловецких островах.
     ‡а восемь лет пребываниЯ в этой проклЯтой аллахом бухте ЃлагополучиЯ он
изучил историю ‘оловков. €зучил досконально, как профессиональный разведчик.
     ѓафаров знал, что ‘оловецкие острова с расположенными на них тремЯстами
озер  находЯтсЯ в  Љемском  уезде Ђрхангельской области,  что  слово  "Љемь"
поЯвилось  Якобы после  того, когда взбешенный безобразным поведением своего
денщика  император  всероссийский  Џетр  I  начертать  соизволил:   "‚ыслать
полковника  ‘ысоева к е.  м.  к поморам". —то стены кремлЯ  начали строить в
1484  году  и  что  ‘оловки  в  1694  и  1702  годах  посещал  Џетр  Џервый,
предусмотрительно пожаловав монастырю двести пудов пороху.
     ‡нал также  ѓафаров и то, что  ‘оловки  с незапамЯтных времен  ЯвлЯлись
местом  заточениЯ  непокорных старообрЯдцев,  попов-расстриг,  провинившихсЯ
игуменов и  некоторых особо важных  государственных преступников, таких  как
Џетр ’олстой, ‚асилий „олгорукий, декабрист Ђлександр ѓорожанский...
     ‚ предпраздничные и  праздничные дни,  когда  всЯ  монастырскаЯ  братиЯ
замаливала свои и  чужие  грехи в  соборе, ѓафаров  выходил  на главный двор
‘оловецкого кремлЯ  -- "на прогулку".  ‡десь  он не  раз сидел и  отдыхал на
скамье у надгробной плиты из серого отполированного гранита.
     ‡нал ѓафаров  и  то,  что  ‘оловки с древних  времен привлекали  многие
европейские государства,  в особенности ‚еликобританию. ЏользуЯсь занЯтостью
русского флота в Љрымской войне и вступлением Ђнглии в войну с ђоссией, 7-го
июлЯ  1854  года к  бухте  ЃлагополучиЯ  подошли два английских трехмачтовых
фрегата и с боем попытались овладеть ‘оловками. Ћткрыв огонь по монастырю из
тридцати пЯти орудий, англичане  потребовали сдачи "крепости",  но  игумен -
архимандрит Ђлександр повелел имевшейсЯ в кремле военной команде, состоЯвшей
из одного сотника и пЯтидесЯти казаков, принЯть бой.
     €з восьми пушек, установленных  в  амбразурах  кремлевских башен,  было
дано несколько залпов, не причинивших, однако, фрегатам никакого вреда.
     џдра   английских   батарей   били   по  стенам   кремлЯ,   попадали  в
Џреображенский  собор и  во двор  монастырЯ, а  картечь крепостных орудий не
долетала до английских кораблей.
     ’огда  игумен  приказал  выпустить  из  ѓоловленковской  башни  и  всех
застенков  монастырского  каземата  заключенных  --  расстриженных  попов  и
монахов --  и объЯвил им, что если под огнем "аглицких батарей" они  выкатЯт
за монастырские стены пушки,  подведут  их ближе к фрегатам и заставЯт врага
отступить,  то  "родина  не  забудет своих  сынов, защитивших  отечество  от
супостата".
     ‡аключенным терЯть  было  нечего,  и  они решили,  что  лучше умереть в
неравном бою, чем сгнить в каменном мешке каземата.
     ѓодами не  видевшие  дневного света,  босые,  лохматые  люди  в  рваных
подрЯсниках выкатили два полевых орудиЯ за  ворота кремлЯ и, установив их на
холмах,  бесстрашно  сражались с  цивилизованными  пиратами в течение девЯти
часов.
     Ђнгличане стрелЯли залпами из  тридцати пЯти орудий последнего образца,
по  всем правилам  военной  науки,  стрелЯли по  горсточке полуголых  людей,
прЯчущихсЯ за двумЯ холмами.
     ‚ ответ на эти залпы попы - расстриги и монахи, осенЯЯ себЯ двуперстным
старообрЯдческим крестом,  били  прЯмой  наводкой  по  качавшимсЯ на  волнах
величавым фрегатам.
     ‚о времЯ этого боЯ на первом фрегате была сбита одна из мачт, на палубе
второго  взорвалась бочка  с порохом, после  чего английские  корабли ушли в
открытое море и уже никогда больше не подходили к ‘оловецкому архипелагу.
     Џобеду над англичанами торжественно отпраздновали в монастыре.
     Љ   литургии   ударили    в   большой   тысЯчестопудовый   колокол    с
двадцативосьмисаженной высоты главной колокольни, затем стали звонить во все
тридцать  пЯть  колоколов, словно  бы  по числу пушек  на  ушедших вражеских
фрегатах.
     ‚ большом Џреображенском соборе был отслужен благодарственный молебен с
песнопением и акафистом. Њолились за  всех "в бозе почивших убиенных"  и  за
здравие уцелевшего "христианского воинствам.
     Ђрхимандрит  Ђлександр   тогда  же   обратилсЯ  в   свЯтейший  ‘инод  с
ходатайством  об  освобождении  из  темниц  заключенных  героев  и  временно
разрешил  им поселитьсЯ в кельЯх. —ерез два месЯца из  ‘инода пришел строгий
приказ о  "водворении всех татей и богоотступников" в  казематы, "в коих они
пребывали до 7 июлЯ сего года". Џредписывалось "содержать оных в строгости и
повиновении".
     Ђ  через несколько  лет у  южной  стены  кремлЯ  одна  за другой  стали
поЯвлЯтьсЯ скромные могилы забытых героев...
     „ул холодный  северный ветер. ђамазан взглЯнул на серый, как солдатскаЯ
шинель, горизонт чужого, неприветливого неба и снова ощутил на Языке привкус
крови.
     ‚друг  ѓафарову показалось,  что  валун под  ним  дрогнул  и опустилсЯ.
ђамазан вскочил  и  внимательно  осмотрел гранитную  глыбу.  “бедившись, что
камень  по  непонЯтной  причине действительно осел, полковник  взЯл  палку и
ковырнул порыхлевшую землю. ‚ ту же секунду он услышал звон металла и увидел
край золотого  креста.  “дивленный неожиданной находкой, ѓафаров  присел  на
карточки и, оглЯдевшись по сторонам, стал руками отгребать щебень  и  землю.
‹омаЯ ногти  и царапаЯ о щебенку пальцы,  ђамазан отбрасывал комьЯ суглинка,
забыв о  своей  болезни, не  слыша звона  колоколов, не видЯ расстилавшегосЯ
перед ним морЯ...
     Ќаконец находка  была извлечена из-под  валуна. …ю  оказалась  та самаЯ
осыпаннаЯ жемчугом,  самоцветами и украшеннаЯ  непревзойденным александритом
некогда пропавшаЯ из монастырЯ золотаЯ митра. Ћт долгого нахождениЯ в  земле
жемчуг пожух,  самоцветы, припорошенные желтоватой  пылью, поблекли, и  лишь
огромный александрит сверкал своим Ярким переливчатым блеском.
     Ќе задумываЯсь, почти машинально, ѓафаров начал отгибать острой галькой
плоские лапки,  охватывавшие  александрит. Ћн понимал, что  главную ценность
представлЯет не золото  митры с массивным крестом, не жемчуг и  самоцветы, а
этот изумрудно-зеленый камень.
     €  вот александрит  оказалсЯ на ладони  ђамазана. —то делать  с митрой?
ђешение  было найдено  почти мгновенно: "преступник,  оставлЯющий  след,  не
преступник, а самоубийца".
     Ћбтерев платком камень  и заложив его за  щеку,  ѓафаров взЯл митру  и,
подойдЯ к  морю, швырнул ее в  набежавшие  волны. Њитра упала  крестом вниз,
покачалась несколько секунд в мутной пене и исчезла под водой.
     ‘лушаЯ шуршание  волн и  глЯдЯ в даль,  где  плескались  в дымке тумана
неуклюжие, поросшие каким-то рыжим мхом тюлени, умирающий разведчик невольно
сравнил их с  грациозными дельфинами,  играющими в  солнечных лучах голубого
морЯ. Њгновенно потускнела радость находки, и тотчас с удивительной Ясностью
вспомнил он всю историю своего падениЯ в бездну...
     Ћн  познакомилсЯ с  Њерием в высшем аристократическом обществе, в  доме
одного  из  членов  правительства. Џотом  несколько  раз  ђамазан  и  Њерием
случайно   встречались  то  в  театре,  то  в  парке,  и  вскоре   полковник
почувствовал, что  она  -- именно  та  женщина,  которую он  давно  искал, о
которой  мечтал  всю жизнь.  Њерием  при  встрече всегда ласково  улыбалась,
обнажаЯ  свои   чуть  влажные  жемчужные  зубы,  иногда  позволЯла  ѓафарову
провожать  себЯ,  а при прощании как-то  особенно  дружески отвечала  на его
рукопожатие...
     ‚  тот  роковой  майский  день,  когда   полковник   выходил  из  одной
подозрительной  транспортной конторы, расположенной в порту  и занимающейсЯ,
по  имевшимсЯ сведениЯм,  контрабандой, он  вдруг  увидел  Њерием в  светлом
спортивном костюме. Ћна непринужденно  поднималась  по  трапу на  сверкающую
белизной Яхту. ђамазан  окликнул Њерием в тот момент, когда  Яхта собиралась
отчалить от берега.
     -- ‘частливого плаваниЯ,-- сказал полковник.
     -- Ѓлагодарю, -- ответила Њерием и помахала ему рукой.
     --  Ђ может быть,  и  менЯ  возьмете с собой на  прогулку?  -- в  шутку
предложил полковник,
     -- ‘адитесь!
     ђамазан  прыгнул в  Яхту, и она  с раздутыми  паруса  - ми понеслась по
бирюзовому  зеркалу бухты,  мимо стоЯщих на ЯкорЯх  иностранных  пароходов с
разноцветными флажками.
     —то  же было  дальше?..  ‚ памЯти осталсЯ удивительный  полет чайки  --
словно пущенный бумеранг; кружева морской пены за кормой лодки и нежный, как
лепесток розы, поцелуй.
     Џотом  расшалившейсЯ Њерием захотелось уплыть из бухты в открытое море.
’ам,  в  открытом  море,  к ним  подплыла  лодка, и сидевший в ней бородатый
человек в зеленой фуражке с гербом  потребовал предъЯвить документы. ѓафаров
показал таможенному чиновнику свой служебный пропуск. —еловек кивнул головой
и исчез со своей лодкой.
     Џотом Њерием почувствовала  себЯ плохо и  попросила подплыть  к берегу.
‚се  это полковник отлично помнил. ‚от они вышли  на  берег. ‚ поисках  тени
вошли в  лесок. ’ам Њерием прилегла  на  траву и вдруг протЯнула к нему свои
полуобнаженные руки. ‚се это было как во сне, а когда он очнулсЯ, то увидел,
что вокруг  стоЯт с  ружьЯми наперевес какие-то люди.  €х  было  много, этих
вооруженных людей. Џожалуй, более  десЯти,  а он  --  один, если не  считать
отбежавшей в сторону Њерием. € все же  полковник  выхватил свой пистолет, но
тут же сильный удар в голову свалил его с ног.
     Џотом солдаты набросили на ѓафарова какие-то ковры и долго заворачивали
его  в  эти  пахнувшие  нафталином  и  махоркой противные трЯпки. ‡атем  тюк
опустили  на дно фелюги. Џомнил еще ѓафаров, что его качало, как в люльке, и
кто-то, издеваЯсь, пел над ним, изменЯЯ слова, колыбельную песню.
     <i>„а готовЯсь в бой опасный,
     помни мать твою...</I>
     € слышалсЯ хохот, похожий на лошадиное ржанье. Ђ потом тюрьмы, допросы,
этапы,  пересылки.  Ќеосторожный  шаг полковника  одной  из  стран  Ѓлижнего
‚остока, начальника  оперативного  отдела разведки ђамазана ѓафарова, привел
его на ‘оловки.
     Ќа первом допросе арестованный потребовал, чтобы пригласили  прокурора.
…го  просьба  была  удовлетворена,  и  полковник   высказал  прокурору  свое
презрение к недопустимым методам русской контрразведки.
     ‚едь  даже у  цирковых борцов есть запрещенный  прием  "ключ", с  жаром
говорил  ѓафаров, а боксерам не разрешаетсЯ наносить  противникам удары ниже
поЯса. € то, что сделали с ним, профессиональным разведчиком, схватив его на
чужой   территории  во  времЯ  любовного  свиданиЯ,  он  считает  нечестным,
недопустимым приемом борьбы со стороны уважающего себЯ государства.
     Џрокурор  был  предупредительно вежлив. ‚ыслушав тираду  полковника, он
спокойно сказал:
     -- ‚идите ли,  в вашем  деле имеетсЯ акт, из которого Явствует, что вас
взЯли  на  территории  ђоссийской  империи. ‚озможно,  это случилось  вблизи
границы, но суть дела от этого не менЯетсЯ.
     Ћтпив глоток воды из толстого граненого стакана, прокурор продолжал:
     --  ‚ своих любовных отношениЯх, судЯ  по тому, что указано в акте,  вы
зашли   слишком   далеко   и,   возможно,   не  заметили,   как  перешагнули
территориальную границу ђоссийской империи. —то же касаетсЯ приемов разведок
и контрразведок, то они никогда  не отличались  кристальной чистотой. ѓоворЯ
по   существу  поднЯтого  вами  вопроса,  должен   заметить,  что  он  лишен
необходимой аргументации... …сли у вас будут какие-либопретензии, касающиесЯ
неправильности ведениЯ дела, Я к вашим услугам.
     Ќа этом аудиенциЯ была  закончена,  и прокурор, вежливо кивнув головой,
удалилсЯ.
     ѓафаров  понЯл,  что  апеллировать  не  к кому, что  всЯ надежда --  на
счастливый случай. Ђ случаЯ этого в течение восьми лет так и не произошло.
     €ногда по ночам  ѓафарова  мучила мысль: что, если не  Њерием, а кто-то
другой предал его? Ќо нет, этого не могло быть! Љто  еще знал о его прогулке
по морю и  откуда так внезапно в лесу поЯвились русские солдаты и белобрысый
подпоручик с наглой улыбкой?
     Њысль  эта   лишала  ѓафарова  сна,   густаЯ   темень  ночи   незаметно
превращалась в белесое утро.
     ќти переходы света и тени  -- от  днЯ к ночи  -- всЯкий  раз напоминали
полковнику о надежно спрЯтанном в трещине стены александрите. ђамазан  любил
помечтать  о той перемене  в  жизни, какую может  дать  ему  этот  бесценный
камень. …сли все  окончитсЯ благополучно и ѓафарову удастсЯ выжить и вывезти
самоцвет на родину, какой фантастически сказочной станет  его жизнь! ‚едь на
деньги, полученные за камень, можно будет купить любой дворец с мандариновой
рощей,  фонтанами  и  беседками.  Ќе  зрЯ  ведь   так   славЯтсЯ   уральские
александриты.
     ‚первые этот редкий и красивый самоцвет был  найден на “рале в слюдЯном
сланце при разработке изумрудных копей, в  ста  километрах от …катеринбурга.
Љамень назван  финским минералогом  Ќ.  Ќорденшильдом александритом  в честь
Ђлександра II в  свЯзи с тем,  что первый его кристалл был  обнаружен в день
совершеннолетиЯ императора -- 17  апрелЯ 1834 года (если только эта дата  не
подтасована придворной камарильей, всЯчески угождавшей  царю). € хотЯ камень
молод, о нем уже сложено немало легенд...
     Џроснувшись  однажды  ночью  в  своей сырой  узкой камере,  похожей  на
каменный склеп,  полковник  зажег огарок восковой свечи,  достал  спрЯтанный
камень и долго любовалсЯ его кроваво-красными переливами. ќтот менЯющий свою
окраску самоцвет  мог быть талисманом шпионов и актеров: как и они, он живет
двойственной жизнью .
     ѓафаров  вдруг  вспомнил  давний   эпизод,  ничем,   в   сущности,   не
примечательный, но оставивший в его юношеском сердце тихую печаль.
     ‚ то  далекое времЯ, когда он  училсЯ еще  в корпусе, отец подарил  ему
мелкокалиберное  ружье. Љак-то ранней весной, когда неожиданно выпавший снег
еще  не весь растаЯл, он услышал за окном в  саду удивительно звонкое  пение
какой-то птицы. ‘хватив свое ружьецо, ђамазан  выскочил  на террасу и увидел
птицу с зеленовато -  голубыми перьЯми на  крыльЯх  и белой  грудкой.  Џтица
сидела высоко на дереве, пела и  била  крыльЯми, подзываЯ к  себе серенькую,
скромно  оперенную  самку. ђамазан  прицелилсЯ  и выстрелил. ‘амка мгновенно
улетела,  а  красавец  самец лишь покачнулсЯ на ветке, но не  упал.  "„олжно
быть, Я промахнулсЯ, а птица эта, как глухарь во времЯ своей любовной песни,
не услышала выстрела", -- решил юноша.  Ќо что  это? Џод деревом,  на клочке
нерастаЯвшего снега, зардела  маленькаЯ искорка крови,  потом  рЯдом заалела
втораЯ,  третьЯ, четвертаЯ, а птица, словно прикованнаЯ к  ветке, все сидела
не шевелЯсь, медленно истекаЯ кровью. Џотом она упала, как трЯпка, в красную
лужицу,  и белаЯ ее грудка окрасилась в Ярко-рубиновый цвет, стала такой же,
как александрит при свете  огарка свечи. ђамазан не  подошел к убитой птице,
не  поднЯл  ее.  Ќа душе  было  какое-то  гнетущее  чувство,  словно  что-то
омерзительно - гадкое  совершил он: никому нельзЯ об этом  рассказать, но  и
забыть невозможно,
     Џочему  он  вспомнил  сейчас,  через  десЯтки  лет,  об этой  птице,  о
кроваво-рубиновых каплЯх  на  снегу?  ‚ероЯтно,  потому,  что полковник  сам
теперь, как та птица, умирает, истекаЯ кровью. …ще месЯц, два, три, в лучшем
случае год, и не станет ђамазана ѓафарова, ‚едь чудес на свете не бывает.
     Ќо чудо случилось.
     ‚  один  из ничем не примечательных  дней,  перед заутреней, в камеру к
больному  ѓафарову пришли  сам  настоЯтель  монастырЯ  и  начальник  охраны.
ЏодойдЯ к краю топчана, игумен заговорил вкрадчивым голосом.
     --  ‚ас  затребовали   в  Џетербург,  в  Џравительственную  канцелЯрию.
“мудренный  опытом,  склонен  думать,  что  сие на  предмет  вашего  обмена.
Џолагаю,  что  вы на  нас  не  в обиде.  Њы к вам  относились с христианским
милосердием, невзираЯ на ваше  иноверие. Ќадеюсь, жалоб с вашей стороны ни в
‘инод, ни в канцелЯрию не последует.
     €, не дожидаЯсь  ответа, вышел  из камеры. Џоручик  козырнул и, щелкнув
каблуками, удалилсЯ вслед за архимандритом.
     ђамазану  захотелось  вскочить с постели,  выбежать во  двор  кремлЯ  и
ходить,  ходить быстрыми шагами  вперед и назад,  вперед и  назад...  Ќо  он
отлично понимал, что двигатьсЯ -- даже на постели  -- ему нужно медленно, не
напрЯгаЯсь, иначе может случитьсЯ...
     ‚се может случитьсЯ с больным человеком, харкающим кровью.
     Ђ хочетсЯ, до безумиЯ хочетсЯ еще хоть раз в жизни взглЯнуть на голубой
зеркальный залив, на золотой  купол родной мечети,  узнать хоть что-нибудь о
предавшей его Њерием.
     Ђх,  если  бы  его  только  действительно обменЯли!  Ћн  бы  подлечилсЯ
немного, поехал в качестве обыкновенного "купца" в ђоссию, отыскал Њерием --
хоть на дне морЯ -- и задушил бы эту игравшую в любовь женщину.
     ‚збудораженный мозг вдруг  обожгла шальнаЯ  мысль: а что, если ѓафарова
хотЯт  обменЯть  на  попавшую  в  тенета  его разведки  Њерием? Ќет,  такого
совпадениЯ не могло быть!..
     Ћгромным  усилием  воли  ђамазан  заставил  себЯ  успокоитьсЯ,  погасил
нелепую мысль и уснул...
     ‚  день  отъезда  из  ‘оловков  ѓафаров  спрЯтал  александрит в  ломоть
обгрызенного ржаного хлеба и положил его  в котомку вместе с этапным пайком,
полученным на дорогу.
     €дЯ  в  порт  в  сопровождении  вооруженных  солдат,  ђамазан  невольно
улыбнулсЯ:  эти тюремщики и не подозревают, что охранЯют они не  только его,
но и драгоценный александрит, перед  которым блекнут  самые  Яркие самоцветы
мира.
     Ќет, он не считает себЯ вором. Џусть вывозимый им  из ђоссии уникальный
камень  будет   хотЯ   бы   частичным  вознаграждением   за  восемь  тЯжелых
унизительных лет,  проведенных в  неволе,  за  потерЯнное  здоровье,  за  ту
омерзительную жизнь, которую ему уготовила несправедливаЯ судьба.
     Љогда плыли в пароходном трюме в Ђрхангельск, а затем  с тем же конвоем
ехали в пустом товарном вагоне, пахнущем сеном, ѓафаров думал: почему именно
теперь  обе  державы  решили предоставить  ђамазану  свободу  и  вернуть ему
родину? Њожет быть, это александрит, как талисман, принес ему счастье?! Ќет,
вероЯтнее  всего в  его  стране  произошли  какие-то коренные  изменениЯ,  а
правительство  ђоссии  удостоверилось в  том, что некогда грозный полковник,
бывший   начальник   оперативного   отдела   одной  из  восточных  разведок,
превратилсЯ  в безвредного,  умирающего льва, которого теперь можно спокойно
погладить голой рукой,
     ‚спомнил  еще  ѓафаров,  что когда  он был  совсем  молодым офицером  и
интересовалсЯ архивом  разведки,  то обнаружил  однажды  в нем  копию письма
начальника    Џетербургского   главного    штаба    „ибича,    адресованного
архангельскому  губернатору  Њиницкому по  поводу ‘оловецкого монастырЯ. ќта
тихаЯ обитель с расположенной внутри ее тюрьмой, по-видимому, заинтересовала
палача  декабристов  ЌиколаЯ I,  и  „ибич  запрашивал губернатора:  "‘колько
возможно  будет в оной обители  поместить  арестантов  офицерского  званиЯ?"
‘амодержец считал, что не только декабристы, но всЯкий инакомыслЯщий человек
должен быть изъЯт из обращениЯ, как фальшиваЯ монета.
     Ќа   другой   день  по   прибытии  в   ‘анкт-Џетербург   ѓафарову  было
предоставлено  личное свидание с торговым атташе  аккредитованного в  ђоссии
посольства.
     Џоздоровавшись  с  ђамазаном и назвав  себЯ Њустафой  “смановым, атташе
рассказал  полковнику  о переменах,  происшедших в  организации,  в  которой
некогда работал ѓафаров.
     -- ’ри  месЯца тому назад умер начальник разведки Њузафар-бей, властный
старик, неоднократно возражавший против вашего обмена,-- заЯвил атташе.
     -- Љонечно, Я понимаю,--  сказал ђамазан,--  старик не мог простить мне
мой неосторожный шаг.
     --  Ќа  место  Њузафар-беЯ  назначили  вашего  старого  друга  --  ‘али
‘улеймана. Ћн-то и потребовал вашего обмена.
     --  ’ак, значит, ‘улейман  начальник  отдела!  -- обрадовано воскликнул
полковник и закашлЯлсЯ.
     -- Ќе  надо так  волноватьсЯ,-- тихо произнес Њустафа “сманов.-- “  вас
все  плохое  теперь позади,  а впереди много светлого  и  радостного. ‡автра
утром мы с вами  поедем в один  из черноморских портов, а  там  на  пароходе
поплывем в нашу столицу. ‚ы ее теперь не узнаете.
     "Ќеужели это не сон? -- думал ѓафаров.-- Ќеужели Я снова буду свободным
человеком и смогу ходить куда захочу?! Ѓуду, как прежде, бывать на банкетах,
в театрах,  ужинать в отеле "‡олотой олень", спать на подогретых простынЯх и
встречатьсЯ с женщинами?!"
     Ћт этих мыслей  кровь ударила ему в голову. ђамазан улыбнулсЯ  и, чтобы
не прерывать милой беседы, как бы между прочим спросил:
     --Ђ  не скажете  ли  вы,  уважаемый  Њустафа, -- если, конечно, это  не
секрет,-- на кого менЯ обменивают?
     --  €звините, но  обменивают  не  вас, а  Ћсмана  ерафеттина на  Џавла
Љаратомерова.
     -- ‚ таком случае не понимаю, при чем тут Я?
     -- ‚ы?  ‚идите ли... ќтот Џавел Љаратомеров --  очень крупнаЯ фигура, и
за него дают Ћсмана  ерафеттина, ну  и вас... если можно так  выразитьсЯ...
вместо довеска.
     --  —то?!  --  воскликнул  ѓафаров и,  вскочив  на  ноги, заметалсЯ  по
комнате. …му показалось, будто его ударили хлыстом по лицу.
     -- Ќет!  -- вдруг закричал  он.-- џ никуда  не  поеду!  ‚ы  не посмеете
обменЯть менЯ насильно!
     -- —то с вами? -- спросил атташе и тоже поднЯлсЯ.
     -- Ќичего. ђовным счетом ничего,-- сдерживаЯ себЯ, ответил полковник.--
џ прошу вас передать моим коллегам, что ѓафаров -- выжатый лимон, изношеннаЯ
перчатка, труп. …го  незачем и не длЯ чего  обменивать. Ћн не может уже дать
родине ни грамма пользы...-- €, припав  к  подоконнику, ђамазан  закрыл лицо
руками.
     --  “спокойтесь,  успокойтесь  же,-- сказал  атташе.--  ЌельзЯ  в такой
радостный момент впадать в истерику.
     -- €звините... Ќервы... ‚осемь  лет...  ќто  слишком много  длЯ  одного
человека,-- поЯснил ѓафаров.
     --  Џростите,  мне  кажетсЯ,  мы  отвлеклись  от основной  темы,  €так,
разрешите  продолжать,  Ќа  менЯ, как на  официальное лицо, возложили миссию
доставить вас на родину. ‚ы понимаете, что если мы поедем на одном пароходе,
то  будем  находитьсЯ не только в  разных  каютах, но  и в  разных  классах.
Џодходить ко мне во времЯ пути не следует. џ  думаю, это вам понЯтно. ‚ силу
некоторых, быть может, случайно сложившихсЯ обстоЯтельств, мы стоим с вами в
настоЯщее времЯ  на  разных ступенЯх.  Џолагаю,  мое  предупреждение вас  не
обидело.
     ќти слова  окончательно  вывели  ђамазана из равновесиЯ. …му мучительно
захотелось  показать  вывезенный  из ‘оловков уникальный  александрит  этому
жирному  индюку   и  крикнуть,  что  ѓафаров  будет  на  родине  богачом,  а
чиновник--лебезЯщим перед ним пресмыкающимсЯ! Ћн взглЯнул на выхоленное лицо
атташе, на его  тонкие  пальцы с  выкрашенными хной ногтЯми  и  подумал:  не
сказать ли этой "важной персоне", что оба они -- птицы одного полета?
     --  Ђ  не ответите  ли вы мне,--  спросил  ђамазан,--  почему некоторые
аккредитованные полпреды и атташе могут безнаказанно заниматьсЯ шпионажем?
     -- …сли  в комнате нет часового, из этого не следует,  что нас никто не
слышит,-- сдержанно произнес атташе.
     -- Џочему эти счастливчики,-- все более воспламенЯЯсь, почти выкрикивал
ѓафаров, -- пользуютсЯ правом неприкосновенности  личности?  Љто придумал им
эту бесчестную привилегию?  —ем  они  лучше  нас,  профессиональных шпионов,
рискующих жизнью?!
     -- €звините, господин полковник, Я отказываюсь продолжать с вами беседу
на тему, не имеющую  никакого  отношениЯ к  вашему личному делу. ЊенЯ на это
никто не  уполномочивал.  --  €,  помолчав, добавил: --  ‘удЯ  по  всему, вы
отказываетесь ехать на родину?
     --  „а!  € скажите  моим друзьЯм,--  задыхаЯсь,  ответил  полковник, --
передайте им, что Я, знаете, привык жить за решеткой, привык в тюрьме ходить
на  прогулку по  кругу, как цирковаЯ лошадь по  манежу. Њне все  это безумно
нравитсЯ, и  Я  не  хочу  расставатьсЯ  с предоставленной мне "привилегией".
Џередайте  им также,  что  когда человек умирает, не  все  ли ему равно, где
умирать!
     -- €мею честь откланЯтьсЯ,-- сказал атташе и вышел из комнаты.
     ...Ћбратно в ‘оловки ѓафарова везли по этапам. Џо прибытии он был уже в
безнадежном состоЯнии.
     ‡а  день  до  смерти  умирающий  полковник  попросил  часового татарина
•адзыбатыра пригласить к нему игумена монастырЯ по весьма важному делу.
     ‘вЯтой отец не замедлил ЯвитьсЯ.
     -- ‚от тот  драгоценный камень,--  пробормотал умирающий полковник,-- о
котором говорили...  Ђ ваш церковный цилиндр лежит на дне морЯ в семи  шагах
от берега... против валуна, на котором Я обычно отдыхал.
     Џораженный игумен схватил камень  и зажал его  в кулак,  как ребенок, у
которого хотЯт отнЯть игрушку.
     --Ќеужели?! -- воскликнул епископ. -- Љак же вам это удалось?! ‚прочем,
вы  по сыскной части  служить изволили, вам и  карты  в  руки. ‡автра  же из
схимников  русалок  сделаю,  достанут  со дна морЯ митру драгоценную! --  €,
помолчав,  добавил:  --  Ђ вор-то, ссыльный  монах,  €уда,  намедни  в  лесу
удавилсЯ.  “красть-то сумел, а потери не перенес. Ћ том ножичком, подлец, на
березе начертал. Ќа той, на которой, окаЯнный, повесилсЯ.
     Џоблагодарив ѓафарова за  неоценимую  услугу и пообещав прислать кварту
целебного церковного вина, его преосвЯщенство удалилсЯ.
     “тром  полковник  ѓафаров  умер в  своей  маленькой камере,  похожей на
каменный склеп.
     Џохоронили  его у  южной стены  кремлЯ, рЯдом  с  безвестными  героЯми,
попами-расстригами  и  монахами,  некогда  защищавшими  родину от  иноземных
захватчиков.
     Ђ однажды, вместе  с прибывшими  в  бухту ЃлагополучиЯ  богомольцами, у
стен  кремлЯ поЯвилсЯ  какой-то  восточного  типа человек в чалме. Ќа закате
солнца он расстелил у могилы ѓафарова  старую черную бурку, стал  на колени,
поднЯл  руки  к холодному небу, и стены  православного монастырЯ  впервые за
сотни лет услышали молитву правоверных:
     "Ђшхаду  ан  ла  иллаха  илла аллах.  “о шхаду  анна  Њухаммедан расулу
аллах"*[ Ќет бога, кроме аллаха, € Њагомет -- его пророк.].


     <CENTER>

     <i>ђЂ‘‘ЉЂ‡›</I> </CENTER>
     <H2><b>ћность</B></H2>

     ам,  славной  украинской  девушке, Я  посвЯщаю  этот  рассказ  о  нашем
путешествии по астраханской степи. ‚ы,  вероЯтно, помните о нем столько  же,
сколько  и   Я.  Ќеизвестным   осталось   вам   лишь   одно  обстоЯтельство.
ЋбстоЯтельство, из-за  которого ваша жизнь могла тогда легко  оборватьсЯ.  Љ
счастью, случаю угодно было пощадить вас...
     Љонечно, эту тайну  Я  должен был открыть  вам  если  не тогда  же,  то
давным-давно, но годы мчались, как всадники, и некогда было обернутьсЯ. ‹ишь
теперь,  спустЯ  полвека,  вспомнилась  мне до мельчайших  подробностей наша
давнЯЯ случайнаЯ встреча.
     Љогда   Я   думаю   о  вас,  милаЯ  ‹ида,  мне   совершенно   отчетливо
представлЯетсЯ бескрайний океан золотого песка, оранжевое солнце, кутающеесЯ
в  мохнатую  тучу,  и  веселый  калмык,  едущий  рЯдом с  нашей  повозкой на
низкорослой лошаденке и поющий одну и ту же песенку:
     <i>Ђх, как низко летит стаЯ гусей!
     Џобегу, догоню последнего,
     ‚ырву перо белое,
     Џошлю весточку любимой...</I>
     Љогда  калмык с трудом перевел вам  слова этой песенки,  вы  заплакали.
‚аши слезы не удивили менЯ. џ считал  себЯ уже вполне взрослым мужчиной (так
как  Я еще в  прошлом  году  окончил  реальное училище),  вы же  только  что
оставили   дортуар   €нститута   благородных   девиц,   забыв   там    томик
сентиментальных повестей —арской и навсегда  распрощавшись со своими  милыми
наивными подругами. ‚аш институт, заброшенный вихрем революции из Џолтавы во
‚ладикавказ, должен  был эвакуироватьсЯ в ‘ербию от  "страшных" большевиков.
‚ы, конечно, хорошо помните необычный разговор в тот Январский день  с вашей
начальницей и случайную встречу со мной.  Љак могло случитьсЯ, что вы, такаЯ
тихаЯ,  скромнаЯ девушка, с двенадцатью баллами по поведению, вышли вдруг из
повиновениЯ и наотрез отказались покинуть  родину?!  Ќо  не  будем  забегать
вперед -- начнем все по порЯдку.
     ‚ середине  ЯнварЯ  1920 года Я  бродил по городскому  саду  маленького
приветливого  городка  ‚ладикавказа.  ѓородок  этот  расположилсЯ  на  обоих
берегах  шумного  ’ерека,  ворочающего   огромные  валуны   и  несущего   из
„арьЯльского  ущельЯ  обломки скал, сорванных  мощным  потоком необузданной,
вечно пенЯщейсЯ горной реки.
     Ќа  окраине  города,   за  чугунным  мостом,  Њолоканской  слободкой  и
кадетским   корпусом,  начиналась   ‚оенно-ѓрузинскаЯ   дорога,  свЯзывающаЯ
Џредкавказье с ‡акавказьем.  ѓород  ‚ладикавказ был  построен в 1784 году на
месте  осетинского  селениЯ  „зауджикау  и  фактически  ЯвлЯлсЯ  крепостью и
форпостом длЯ продвижениЯ русских войск в глубь Љавказа.
     ‚  годы,  когда   Я  училсЯ  в  реальном  училище,  город   ‚ладикавказ
представлЯл собой  сплошной зеленый сад:  огромный трек  с  двумЯ прудами  и
тополевыми  аллеЯми примыкал к  самому  ’ереку, за которым сверкали  ажурные
окна  персидской  мечети,  увенчанной бирюзовым  куполом.  ѓородской  сад  с
ротондой  и  летним  театром,  фруктовые  сады,  скверы  и  бульвар главного
проспекта,  начинающийсЯ  от  памЯтника  Ђрхипу  Ћсипову   и  кончающийсЯ  у
Ћсетинской  слободки,--  все  это было украшением ‚ладикавказа.  Ѓольшинство
"отцов города"  были  отставные полковники и генералы, а также состарившиесЯ
петербургские  и  московские  чиновники,  накопившие  за  свою трудную жизнь
скромные  капиталы  и  удалившиесЯ  от суетного  света  в  тихую  предгорную
обитель.  Љроме   небольших  капитальцев,  отставные  генералы  и  чиновники
привезли  с  собой в провинциальный городок дородных  ’атьЯн Љузьминичных  и
Џолин „ормидонтовных с целыми выводками Ћлечек, Њанечек,  ‹изочек, ‚олодей и
уриков. Њолодое поколение, поступив в женские и мужские гимназии и реальные
училища, задавало тон в городе и увлекалось поэзией, театром и опенгауэром.
     ‚ трудные  дни революции город, состоЯщий из центральных улиц, алдона,
Ћсетинской  и Њолоканской слободок,  как  упавший  наземь праздничный пирог,
расслоилсЯ и распалсЯ на куски.
     Џролетарский  алдон  и ЋсетинскаЯ слободка  всеми  своими  помыслами и
деЯниЯми  примкнули к большевикам,  а центр  города и  ЊолоканскаЯ слободка,
которую населЯли в основном владельцы фруктовых садов и легковых извозчичьих
фаэтонов, оставались верны "единой неделимой".
     ’о,  что полгорода,  где  был лишь  один  медно  -  цинковый  завод  со
считанным  количеством  рабочих,  безоговорочно   примкнуло  к  большевикам,
ЯвлЯлось заслугой  ‘.  Њ.  Љострикова (Љирова) и  его  русских  и осетинских
друзей  --  убежденных  революционеров, живших в те  годы  в тихом заштатном
городке ‚ладикавказе и накапливающих силы длЯ борьбы с самодержавием.
     Љ  этому времени  Ћлечки, ’анечки и ‹изочки, закончив  свои гимназии  и
епархиальные училища,  повыходили  замуж --  кто за талантливого  присЯжного
поверенного,   кто   за   блестЯщего   офицера,   а   кто   даже   за   сына
нефтепромышленника, случайно посетившего ‚ладикавказ как раз в пору расцвета
Ћлечек и  ’анечек.  —то  же касаетсЯ ‚олодей и  уриков,  то  они, возмужав,
разошлись  разными  дорогами: одни пошли  в юнкера,  другие  к  большевикам.
Џрежние однокашники стали непримиримыми врагами.
     €так,  Я  продолжу  свое  повествование.  ѓулЯЯ по  городскому  саду, Я
встретил  Љостю ѓатуева.  Њне хорошо было  известно,  что старший  его  брат
Ќиколай работал  вместе с Љировым в газете "’ерек" и что ‘ергей Љиров  часто
бывал как в нашем, так и в их доме. ‚споминаю курьезный случай из жизни этих
двух журналистов. ѓазета "’ерек" была либерально -  прогрессивной. €здателем
и редактором ее был Љазаров -- малограмотный, но  весьма изворотливый делец,
обладавший недюжинным умом и приличным капиталом.
     Ћсновными  сотрудниками газеты  "’ерек"  были ‘ергей  Љиров  и  Ќиколай
ѓатуев. Љиров писал главным образом  политические и экономические  статьи, а
также литературные и театральные рецензии. Ќиколай ѓатуев  специализировалсЯ
на очерках и фельетонах. Ћплата за статьи, очерки и фельетоны была мизерной,
и лишь заметки в  рубрике "“бийства и грабежи"  оплачивались  по повышенному
тарифу.
     €нтерес  к этому разделу был на Љавказе велик еще со времени ‡елимхана,
знаменитого  абрека,  терроризировавшего  в  течение  нескольких лет  имущее
население ‚ладикавказа,  ѓрозного и полицию аулов  и городов.  ќтот  атаман,
принимаЯ в свою  шайку новых  абреков, требовал  от них  клЯтвы  в известной
степени революционного содержаниЯ: "ЉлЯнемсЯ, что белое  -- черное, а черное
-- белое  и что реки текут не вниз, а вверх".  ќтой фразой ‡елимхан, видимо,
хотел  сказать, что  построение существующего государственного строЯ считает
неправильным и  что его нужно  перекроить  до  основаниЯ. ‡елимхан  совершал
дерзкие налеты  и однажды  ограбил  ЉизлЯрское казначейство. ‡а  его  голову
царское правительство предлагало большие деньги, но абрек был неуловим.
     Џозднее, уже после революции, Я  видел у  Љонстантина ѓатуева найденную
им  в  одном  из  чеченских  аулов  печать ‡елимхана. ‡наменитый  абрек  был
настигнут отрЯдом подполковника Љибирова и убит в неравной схватке.
     Џолучив шесть ранений, абрек продолжал отстреливатьсЯ,  и  лишь седьмаЯ
пулЯ сразила его.
     Џозднее Љонстантин ѓатуев стал профессиональным писателем, автором книг
"ѓага-аул", "Ћсада  Ќайората",  "€нгуши"  и  др.  Ћн  написал  и  сценарий о
‡елимхане.  Љартина,  заснЯтаЯ  "Њосфильмом",  прошла  на экранах с  большим
успехом.
     ’ак  вот,  однажды, Явившись в редакцию,  Љиров и  ѓатуев потребовали у
издателЯ увеличениЯ  авторского гонорара на две  копейки за строчку. Љазаров
категорически отказалсЯ. ’огда  наши юные газетчики, знаЯ,  что если  они не
напишут статьи и фельетоны, то завтра газета ни при каких обстоЯтельствах не
выйдет,--  объЯвили  забастовку.  Љаково  же  было их  удивление,  когда  на
следующий  день  "’ерек"  вышел с  прекрасной  передовой  статьей,  отличным
фельетоном, и даже "“бийства и грабежи"  были  занимательны.  ‡абастовщики с
повинной вернулись в редакцию на работу, и Љазаров, смеЯсь, рассказал о том,
что  передовую  он  перепечатал   из  "‘амарских  ведомостей",  фельетон  из
саратовской газеты, а "“бийства и грабежи" выдумал сам.
     Ќо вернемсЯ к повествованию.
     Љонстантин ѓатуев, шатен  с бледным лицом, высоким лбом и Ясными серыми
глазами, был старше менЯ лет на десЯть.  ЏодойдЯ ко мне в городском саду, он
спросил:
     -- Ќу, что поделываешь и как жить думаешь? ќтот вопрос менЯ озадачил --
уже  несколько месЯцев Я думал над тем, что же будет со мной дальше, что мне
предпринЯть...
     -- Џолагаю, в ближайшие дни менЯ мобилизуют в армию,-- ответил Я.
     -- ‚ „обровольческую армию, так нужно понимать?
     -- Ђ в какую же, ЉостЯ, если Я нахожусь на территории белых?
     --  Џойдешь  воевать против своих,  за романовское дерево,  сгнившее на
корню, и за "единую неделимую"?
     -- Ќе от менЯ же это зависит. ‘ам понимаешь, какое сейчас времЯ.
     --  ‚от  что,  дружище.  ’ы   знаешь  мои   убеждениЯ   или,  возможно,
догадываешьсЯ о  них. Ѓолезнь не позволЯет мне делать то, что должен  делать
большевик. ’Ѓ– сковывает менЯ. Ќужно махнуть через всю астраханскую степь, а
степь эта голаЯ, пустыннаЯ, голоднаЯ...
     -- ’ы хочешь, чтобы Я?..
     -- Ќеобходимо срочно выполнить одно задание ‘ергеЯ Њироновича. џ говорю
с  тобой  так откровенно потому, что  оба мы  осетины, а наш  народ  никогда
никого  не  предавал...  “  тебЯ  в ‘аратове мать и  младший брат ђостислав,
поезжай к ним.
     -- Љак, через фронт?!
     --  ‚от  именно,  через  фронт.  Џо  пути  выполнишь  поручение  ‘ергеЯ
Њироновича. Џравда, длЯ такого шага необходима некотораЯ подготовка...
     -- Ђ именно?
     -- ’ебе нужна будет попутчица, у  которой Якобы погиб брат - офицер  за
ѓеоргиевском, где-нибудь  в районе ‘вЯтого Љреста. Ћна едет на могилу брата.
’ы -- жених  и сопровождаешь  свою  невесту. ќто очень  важно --  чтобы была
девушка.  Ѓелые могут  тебЯ  обыскать, а  женщин  без дела  они не  трогают.
"‚ежливенький" народ -- белогвардейские офицеры.
     ‚  тот день  была  решена  моЯ судьба, а на  другой --  и ваша,  милаЯ,
славнаЯ ‹ида.
     ‚ы  помните,  мы  познакомились  в  городском саду.  ‚ы сидели  одна на
скамейке  и  тихо  плакали.  џ  поинтересовалсЯ,  что у  вас  за горе, и  вы
рассказали мне, что отказались эвакуироватьсЯ в  ‘ербию со своим институтом,
а начальница поставила вопрос о вашем исключении.
     -- Људа же  вы хотите ехать? €ли думаете остатьсЯ здесь, в этом городе?
-- спросил Я.
     --  џ хочу  домой,  в Џолтаву! ‘вою  родину Я не  променЯю ни  на какие
блага, -- ответили вы и разрыдались.
     ‚ечером мы  опЯть встретились. џ предложил вам идти со мной через фронт
и пЯтисоткилометровую степь в  Ђстрахань,  а затем  в ‘аратов, откуда вы уже
сравнительно легко могли добратьсЯ до Џолтавы.
     ќту  ночь  мы провели в уютной квартире Љости ѓатуева. € пока вы спали,
жена Љонстантина зашила в ваше пальто план расположений войск  на территории
белых и доклад о военно-политических событиЯх на ‘еверном Љавказе. ‚от о чем
Я хотел рассказать  вам,  дорогаЯ моЯ сообщница. ‚  то времЯ, милаЯ ‹ида, вы
оказали революции немалую услугу! Њне в Ђстрахани, в политотделе 11-й армии,
выдали  тогда  о  моих заслугах официальную  бумагу  за подписЯми  Љирова  и
ЉвиркелиЯ,  а о  вас забыли. ќто, конечно, несправедливо.  ‚едь если  бы вас
обыскали в ѓеоргиевске, где на станции курсировал бронированный вагон - штаб
генерала ќрдели, или  же тот  офицер,  выскочивший без  шапки из  окопа  под
‚оронцово-Ђлександровском, заподозрил бы неладное, то  на  первой же березке
или  Яблоне...  Ќо нам  посчастливилось благополучно пересечь линию фронта и
попасть в объЯтиЯ златокудрого •аджи-Њурата Њугуева.
     ‚споминаю наш  ночной  переход через  линию фронта  у  старой мельницы:
помните,  мы  дождались,  когда  луна  зашла  за тучку, и  пошли по  шаткому
скользкому мостику,  у которого не  было даже перил. ‚ы шли впереди со своей
шкатулочкой, в которой хранили  свои сокровища:  письма  от  гимназиста ‚аси
ѓолубева  и  две  секретки,   переданные  вам  на  балу  кадетом  Ђлмахситом
•уцистовым.  ‘траннаЯ  памЯть  --  она  хранит  такие  мелочи:  письма  были
перевЯзаны розовой, а секретки голубой ленточкой.
     Ќеожиданно  луна вышла  из-за облачка, с  бугра  нас заметили казаки  и
открыли  по  движущимсЯ  через  мостик  мишенЯм  сначала ружейный,  а  потом
пулеметный огонь. Џули,  просвистев над нашими головами, с хрустом врезались
в  тонкую ледЯную  корку, покрывавшую  речонку.  Ќо  вы  шли гордо со  своей
драгоценной  ношей -  шкатулкой  и даже не  попытались вернутьсЯ  под защиту
старой мельницы. Ќаконец мы перешли мостик и перебежали мимо штабелей бревен
в улочку села, занЯтого красными. Ќас окликнули часовые и  повели  в штаб. €
вот  тут-то  нас встретил •аджи-Њурат Њугуев. Ћн,  как и  Я,  был  уроженцем
станицы  —ерноЯрской. ќтот веселый коренастый человек с копной золотых волос
на  голове и в  очках  держал тогда в своих  руках  пульс  всей астраханской
степи, ЉизлЯра, ѓеоргиевска и других пунктов по  линии  фронта. Ѓыли у  него
люди,  работавшие  и  за пределами  Ћдиннадцатой  армии,  в  тихих  казачьих
станицах и хуторах. ‚се сведениЯ стекались к  нему, как  ручьи в полноводную
речку, и маленькаЯ карта, лежавшаЯ у Њугуева  на столе, была, пожалуй, самой
точной  и верной.  Ћт  Њугуева  мы  узнали, что 19  ЯнварЯ  передовые  части
Ћдиннадцатой армии  занЯли ‘вЯтой  Љрест  и что  находившийсЯ  там отрЯд под
командованием  полковника Џанченко  разгромлен, и  теперь путь на ѓеоргиевск
длЯ Љрасной Ђрмии открыт.
     Џозднее  •аджи-Њурат  Њугуев,  как  и Љонстантин  („захо)  ѓатуев, стал
писателем  и  в  одной из  своих книг описал это наступление.  ‚стретил  нас
•аджи-Њурат радушно, Я бы даже сказал, ласково. ‚ероЯтно, он уже знал о цели
нашего путешествиЯ, поэтому ни о чем  менЯ не расспрашивал. ‘казал лишь, что
насчет  подводы  уже распорЯдилсЯ и что  на  каждом этапе  нам  будут менЯть
лошадей и верблюдов.
     Ќо прошел час, другой,  а обещанной •аджи-Њуратом подводы все не  было.
‚ы,  милаЯ ‹ида,  за  это времЯ  успели  подружитьсЯ с хозЯйской  дочерью и,
сбросив пальто, пошли с ней в ее комнату. ‚оспользовавшись удобным моментом,
Я распорол  по