        Љондратий Ќикифорович “рманов. ‘олнечный круг

                          рассказы о природе

     ‡ападно-сибирское книжное издательство, Ќовосибирск, 1967
     €‡„ЂЌ€… ‚’ЋђЋ…
     •удожник ‹. Ђ. ѓђ“‡„…‚
     <img src=solnechnyi_krug.jpg>

        Џ…‘Ќџ ‚…‘Ќ› € †€‡Ќ€

     "...“тро Ясное  и  спокойное  наполнЯло менЯ юным восторгом...  џ
стоЯл как зачарованный, ни о чем не жалел. ‚сему свое времЯ, сегоднЯ Я
переживаю  одно,  завтра мне откроетсЯ что-то иное,  новое...  ‚переди
весна, большаЯ, красочнаЯ пора жизни всего живого на земле..."
     Њожет быть,  только в юности и лишь однажды в жизни дано, и то не
каждому из нас,  вот с такой юной и горЯчей силой чувства пережить это
жизнерадостное,   любознательное   и   окрыленное   волнение  открытиЯ
чудесного и  еще  не  изведанного  мира  родной  природы,  свежести  и
прелести вешнего солнечного утра. Ђ между тем, рассказ, заключительные
строки которого приведены в начале, написан в пору, когда автору его -
сибирскому  писателю  Љондратию Ќикифоровичу “рманову - перевалило уже
за полвека жизни и голова его была уже совсем седой,  хотЯ годы еще не
клонили, не отЯжелЯли этого по-сибирски могутного, крЯжистого, как его
имЯ и фамилиЯ, рослого человека.
     „умаетсЯ, что  это  же  чувство  юного  восхищениЯ,  очарованиЯ и
душевного взлета пережил он и нынешним мартовским утром,  когда  вышел
за  город  -  на берег закованной льдами Ћби,  в заиндевелую березовую
рощу, в заснеженный полевой простор - навстречу долгожданной сибирской
весне...
     ‚ марте 1964 года Љондратию Ќикифоровичу “рманову исполнилось  70
лет,  из  которых  более  пЯтидесЯти он отдал большому и вдохновенному
труду над книгами о жизни, борьбе и свершениЯх своих славных землЯков,
сверстников   и  сегоднЯшних  героев,  о  неисчерпаемых  богатствах  и
невиданном расцвете родной сибирской земли.
     ќти чувства   пожизненной  привЯзанности  к  родному  краю,  юной
восторженной влюбленности в его живую природу,  ставшую длЯ  ЉондратиЯ
Ќикифоровича с детства милым материнским кровом,  великой школой жизни
и труда,  его творческой мастерской - и сегоднЯ полностью сохранЯютсЯ,
живут в произведениЯх, в самой душе художника слова.
     ‚от почему  почти  ежегодно  Љондратий  Ќикифорович  встречает  и
празднует  день  рождениЯ  не  в городе,  не дома - не в своей рабочей
комнатке,  в которую,  кстати,  стоит заглЯнуть, потому что она многое
может  поведать о житейских и писательских склонностЯх и увлечениЯх ее
хозЯина.  Љомнатка тесно заставлена книжными полками  и  шкафами,  меж
которыми висЯт маленькие портреты ’олстого,  —ехова, ѓорького и других
писателей,  а в углах и на простенках развешаны двуствольное  ружье  в
чехле,   патронташи,   видавший   виды  походный  рюкзак  и  множество
спиннинговых,  удильных и прочих любительских снастей. Ђ на письменном
столе  и в его Ящиках рЯдом с рукописЯми лежат всЯкого рода хитроумные
охотничье-рыбацкие  изобретениЯ  и   самоделки,   которыми   Љондратий
Ќикифорович  щедро  одарЯет своих больших и малых друзей и спутников -
охотников и рыболовов,  писателей и пионеров...  ‘ловом,  все  в  этой
комнатке  говорит  о  том,  как  живет и работает тут писатель,  а еще
больше - за ее стенами, на "вольном воздухе", как любит он говорить.
     ’ак вот,   задолго   до   восхода   по-зимнему   еще   сонного  и
неповоротливого солнца,  одетый в шубу  и  мохнатую  шапку,  обутый  в
валенки  с  калошами  из  красной  автомобильной резины,  отправлЯетсЯ
Љондратий Ќикифорович за город - в свои излюбленные охотничье-рыбацкие
и  писательские угодьЯ,  навстречу любимой юной поре года,  хотЯ,  как
говорЯт у нас в ‘ибири,  в это времЯ еще  и  "не  пахнет  весной".  Ќо
приближение  ее он научилсЯ точно распознавать не по листкам отрывного
календарЯ и справочников,  а по особым, приметным и понЯтным далеко не
всЯкому  даже  и  пожилому  человеку  и наблюдателю погоды признакам -
звукам и оттенкам в живой природе...
     "…ще везде   сугробы  снега,  нередки  бураны  и  морозы.  Ћднако
охотники не зрЯ считают март - началом своего года...
     €ногда словно   теплым   ветром  напахнет  -  с  высокого  дерева
прозвенит перваЯ весеннЯЯ песенка синички...
     Ќо бывает и так: Ясный день сменЯетсЯ пургой и морозом, и синичка
снова запикает по-зимнему.  Љак поверить в приближение весны?.."  -  с
хитринкой  спрашивает  нас Љондратий Ќикифорович,  хотЯ,  сам-то уже в
городе и еще вчера,  кроме голоска синички, набухших тополиных почек и
первой звонкой капели с крыш, приметил, уловил, разгадал многие другие
позывные,  тайные сигналы летЯщей и в наш суровый край  весны,  понЯл,
что  "и  лес,  и  степи полны ожиданиЯ великого начала,  полны скрытых
жизненных сил",  - потому с  таким  радостным  и  юным  нетерпением  и
отправилсЯ в загородные рощи и полЯ...
     ‚прочем, дорогой  читатель,  Я  не  стану  дальше  выдавать  этих
чудесных  "секретов" и задушевных переговоров нашего писателЯ с весной
и природой,  да,  конечно,  и не смогу пересказать и выразить это  так
поэтически и проникновенно,  с таким знанием и чуткостью,  как удаетсЯ
самому удивительному рассказчику. ‚ этом ты убедишьсЯ с первых страниц
книги,  да  и  сам вместе с автором включишьсЯ в разгадывание весенних
тайн,  вслушаешьсЯ в голоса весны,  многое длЯ тебЯ  станет  радостным
откровением.   Џеред   тобою  как  бы  страница  за  страницей  начнет
раскрыватьсЯ великаЯ и мудраЯ книга  природы,  распахнетсЯ  необычайно
богатый, многокрасочный и многозвучный ее мир, начинаЯ с первой капели
и кончаЯ сверкающей свежестью первой пороши.
     € сколько  дивных  картин  откроетсЯ  твоим глазам - от "березы в
алмазах",    котораЯ     наполнила     "юным     восторгом"     седого
писателЯ-природолюба,  до  алой зари над тихим озерком,  где "по утрам
водЯные лилии раскрывают свои белые чашечки  с  золотой  сердцевиной",
где  еще  и  еще  раз  захочетсЯ  при костерке или в охотничьем шалаше
пережить незабываемые минуты. Ђ сколько новых друзей обретешь ты среди
пернатых  - водоплавающих,  певчих - обитателей лесов и лугов,  и тебе
будет трудно расстатьсЯ с милым чирком-трескунком ’рошкой, спасенным и
выхоженным добрым охотником, и с прирученным маленьким ’имкой кобчиком
Љиликушкой...  ’ебе,  вместе с автором,  не раз захочетсЯ вмешатьсЯ  в
жизнь  этих  бесчисленных  крохотных  и  ширококрылых,  добрых и злых,
прилетных и зимующих у нас в ‘ибири пернатых.
     € думаетсЯ,  что  многое из увиденного,  открытого и разгаданного
тобою в живой природе,  в жизни птиц,  зверушек,  цветов  и  деревьев,
многое из прочитанного в "Љниге природы" не только припомнитсЯ не раз,
но и пригодитсЯ тебе в твоей собственной жизни...
     „а, возможно,  и самого себЯ,  а уж своих сверстников и товарищей
по школе и пионерскому  отрЯду  определенно  ты  встретишь  на  многих
страницах  этой  книги,  в  рассказах о "юных следопытах" - начинающих
рыболовах, охотниках, изыскателЯх и преобразователЯх могучей сибирской
природы,  о их первых поисках и открытиЯх,  неудачах и первых трофеЯх.
Џотому что как в книгах своих,  так и в жизни -  в  городе,  в  ограде
своего  дома или просто на улице,  в лесу,  на берегу речки “ень или в
Љолыванских заливных лугах - Љондратий Ќикифорович  постоЯнно  окружен
юными  друзьЯми,  с  которыми у него всегда находитсЯ и общий Язык,  и
взаимно важные интересные дела и замыслы, не даром же многие маленькие
новосибирцы зовут его запросто "дЯдей Љондратом"...
     ’ут не могу Я хотЯ бы не упомЯнуть удивительно нежного и светлого
рассказа "Џодруга",  которого нет в этом сборнике, - о чудесной дружбе
бедного и больного деревенского мальчугана Њикайли - будущего писателЯ
ЉондратиЯ  “рманова  - с маленькой дочкой пастуха-казаха черноглазой и
смуглой степнЯчкой Џатимой.  ЌельзЯ без слез  читать  повествование  о
том,  как  маленькаЯ  казашка  отдавала  всю теплоту и верность своего
детского, по-человечески большого сердца русскому дружку Њикайле, чтоб
вылечить  и поднЯть его на ноги,  разделить с ним все радости и горечи
их трудного детства.  ’ем же  отплачивал  ей  и  ЊикайлЯ,  учивший  ее
русскому Языку и первым буквам...
     "Џозднее, когда были пройдены уже какие-то пути в жизни, а сердце
хватило  больше  горечи,  чем радости,  Я часто вызывал в памЯти образ
моей подруги детства и писал ей песни...
     € когда  по  весне  над  нашими  просторами летЯт из теплых стран
лебеди,  гуси,  журавли,  утки,  когда в лесах и  на  поймах  начинают
звенеть песни певчих птиц, мне всегда кажетсЯ, что это Џатима посылает
их ко мне как привет из родного краЯ, привет весны, привет неумирающей
дружбы..."
     ‚от теперь тебе, юный читатель, вероЯтно, станет понЯтней, почему
наш  славный  дЯдЯ  Љондрат спозаранку,  еще в морозные и буранные дни
сибирского марта так нетерпеливо  спешит  навстречу  совсем  еще  себЯ
почти   не   обнаруживающей   весне,  чтоб  снова  и  снова  пережить,
перечувствовать все радости и откровениЯ юности,  человеческой любви и
дружбы.  Ђ  ведь  без этого - без любви к юности,  к людЯм,  к жизни -
нельзЯ полно и навсегда полюбить и понЯть и огромный живой мир  родной
природы, проникнуть в ее великие тайны и мудрые законы.
     ‚прочем, в этой книге ты встретишьсЯ с автором еще много  раз  не
только  Ясным  "“тром  года",  но  и в горЯчую летнюю "Џору забот" и в
"‡олотое времЯ" осенней зрелости и возмужаниЯ,  и на "‡имних тропах" в
студеных, искрометных сибирских просторах, а в героЯх многих рассказов
легко угадаешь черты и характер самого писателЯ...
     Ќо давай  лучше  откроем  эту  славную  книгу  и вместе с автором
начнем увлекательное,  полное неизведанных  восхождений  и  счастливых
открытий  путешествие  по  "‘олнечному  кругу"  жизни  всего живого на
прекрасной нашей земле!

                                                     Ђлександр ‘мердов


        “’ђЋ ѓЋ„Ђ

                                     ...“лыбкой Ясною природа
                                     ‘квозь сон встречает утро года...
                                                             Ђ. Џушкин

     ‚ марте в средней полосе ‘ибири, как говорЯт, "не пахнет весной".
…ще везде сугробы снега,  нередки бураны и морозы.  Ћднако охотники не
зрЯ считают март - началом своего года.
     Ѓелесое зимнее небо становитсЯ просторнее,  глубже, световой день
увеличиваетсЯ против зимнего,  и хотЯ по старой  пословице  "Њарт  еще
садитсЯ  на нос" (обмораживает нос),  бывают дни,  когда с крыш падает
звонкаЯ капель и  возле  крохотных  лужиц  суетЯтсЯ  чумазые  воробьи.
€ногда  словно  теплым  ветром  напахнет - с высокого дерева прозвенит
перваЯ весеннЯЯ песенка  синички.  Ќа  мгновенье  она  согреет  сердце
человека,  напомнит, что весна близко, что скоро она властно вступит в
наши холодные просторы.
     Ќо бывает и так: Ясный день сменЯетсЯ пургой и морозом, и синичка
снова запикает по-зимнему.  Љак  поверить  в  приближение  весны?..  ‚
заснеженном лесу и в степи - тишина,  и кажетсЯ, ничто не напоминает о
скорой перемене, - успокой свое сердце и жди...
     Ќо зоркий глаз охотника замечает:  и лес,  и степи полны ожиданий
великого начала, полны скрытых жизненных сил...


        ‘Ћ‹Ќ…—Ќ›‰ Љђ“ѓ

     Џусть за окном еще шумЯт бураны и трещат морозы,  но со ‘пиридона
солноворота (25 декабрЯ) солнышко уже ласковее смотрит на  землю  и  в
человеке пробуждает мысль о весне.
     ЉатитсЯ солнышко по своему кругу и на земле  творит  чудеса.  Ѓез
солнца ни весны,  ни лета,  ни осени не было бы;  во мраке вечной ночи
застыла бы землЯ и умерло все живое.
     ‚от почему,  когда  световой  день  увеличиваетсЯ  всего  на одну
минутку,  - человек радуетсЯ;  минутка - это маленький шажок навстречу
весне.
     Њы любим каждое времЯ года,  каждое  из  них  приносит  нам  свои
заботы, радости и развлечениЯ. Ќо особенно мы любим весну. ќто потому,
что у нас, в ‘ибири, очень долгаЯ зима,
     ‚ шутку люди говорЯт:
     - ‚ ‘ибири зима тринадцать месЯцев...
     ѓулЯют по  сибирским  просторам  бураны  да  метели,  а в тайге в
морозные ночи трещат вековые деревьЯ-великаны.  ‚се спит  под  толстым
покровом снега.  Њертво в степи,  мертво в лесу;  деревьЯ голы, только
сосны да ели шумЯт зеленой хвоей. Ќо и в них жизнь на времЯ замерла.
     ‚се цепенеет  от  мороза,  все  придавлено  его  мертвЯщей силой.
‚ороны и сороки переселились поближе к людЯм,  только зверушки шнырЯют
в  лесных  зарослЯх,  трещат  кедровки,  да  дЯтел - лесной работЯга -
стучит своим крепким носом по сухостоинам,  выискиваЯ  пищу.  ‚  Ясную
морозную погоду на березах поЯвлЯютсЯ черные молчаливые птицы с белыми
подхвостниками - тетерева.  Ћни  не  особенно  долго  засиживаютсЯ  на
деревьЯх,  поклюют холодные,  как лед,  сережки - и бултых в снег,  до
следующей зари.  ’ак же проводЯт зимние дни глухари,  рЯбчики, белые и
серые куропатки. ‚ снегу теплее и покойнее.
     Џочти все певчие птицы улетают на юг,  в теплые страны, и зимой в
лесу только изредка можно услышать грустный посвист снегирей,  пиканье
синиц и щеглов да чеканье чечеток.  ќти птицы зимуют у нас, но и у них
в это времЯ совсем не те голоса,  не те песни, какие они поют весенней
порой.
     € мы  с нетерпением ждем весны.  †дем Яркого солнца,  пробуждениЯ
природы и возвращениЯ наших певчих друзей,  проводивших зиму вдали  от
родины.
     ‚ один из холодных вечеров,  когда за окном шумел буран,  а мороз
расписывал  стекла  узорами,  Я затопил печку и долго сидел у открытой
дверцы.  ЏламЯ в печи металось и напоминало мне  охотничий  костер.  Ђ
костер  увел мою мысль далеко от города,  на “ень-реку,  на Џочтовские
поймы,  на Ђткульские  займища,  на  озера  и  болота  нашей  обширной
Ѓарабинской  степи,  в  царство  птиц  и  обновлЯющейсЯ  природы.  Њне
казалось,  Я слышал шум крыльев пролетавших стай и многоголосое  пенье
мелких  птиц.  ‘ердце подогревали волнующие воспоминаниЯ,  и Я шел под
эти  песни   девственными   просторами   Љазахстана,   поднималсЯ   на
величественные горы ЂлтаЯ, плыл по нашим многоводным рекам...
     „а!.. ‚есна!..  Ђ на улицах  еще  лежит  снег.  Ќо  времЯ  летит.
Ќеторопливо  чередуютсЯ дни и ночи,  и мы начинаем замечать:  с каждым
днем солнце поднимаетсЯ все выше и выше, чернеют дороги, а в полдень с
крыш падает звонкаЯ капель.
     ѓорЯчие лучи солнца дырЯвЯт  слежавшийсЯ  снег,  на  тротуарах  и
мостовой   в  первых  лужах  купаютсЯ  воробьи,  а  в  садах  и  рощах
многоголосый шум: грачи прилетели!..
     ЌекрасиваЯ, односложнаЯ  песнЯ у этих птиц,  а люди рады.  Џрилет
грачей всегда свЯзываетсЯ с наступлением весны, хотЯ часто ночи бывают
еще холодные и крепкий ледок сковывает лужи.
     ’еперь уже ничто не может помешать приходу настоЯщей весны. Џусть
на  времЯ затЯнет небо тЯжелыми тучами,  пусть зашумЯт метели,  ударЯт
морозы - это только на времЯ.
     ‚есна идет, весна близка!..


        ‚ ЉЂЌ“Ќ ‚…‘Ќ›

     џ иду бором по тропинке,  проложенной жителЯми Ќового поселка  до
санаториЯ "ђечкуновка" и далее, через Ѓердь, к станции.
     …ще рано,  и в лесу полное безмолвие:  кажетсЯ, все здесь вымерло
или  скрылось  в дальние дали от поЯвившегосЯ человека.  Ђ может быть,
потому так тихо, что из леса еще не ушла зима. …ще в глубине его лежит
нетронутый покров снега, и только на полЯнах, куда заглЯдывает солнце,
- проталинки и под  ногами  хрустит  ледок.  Ђ  кромка  бора  уже  всЯ
очистилась  от  снега,  и  там,  из-под  ветоши  полусгнивших листьев,
пробиваетсЯ щеточка зелени.  ‘коро  поЯвЯтсЯ  первые  цветы,  и  жизнь
начнет свой круговорот...
     ‚ бору уже  чувствуетсЯ  хвойный  настой,  должно  быть,  деревьЯ
просыпаютсЯ от зимней спЯчки,  начинают дышать, и не далек день, когда
на ветках сосен  вспыхнут  белые  свечечки  и  молодые  свежие  иголки
разольют свой аромат по всему лесу.
     џ сажусь  на  пенек,  глубоко  вдыхаю  чистейший   воздух   и   с
благодарностью  думаю  о  том хорошем человеке,  у которого зародилась
благаЯ мысль - построить санаторий длЯ трудЯщихсЯ именно здесь,  вдали
от  города,  в  чудесном  бору,  на  берегу реки Ѓерди,  вблизи нашего
молодого морЯ. Ћттуда всегда чистый воздух и прохлада.
     ‘ижу, отдыхаю  и  вдруг  замечаю:  в  вершине  сосны  зарождаетсЯ
какой-то неЯсный и  непонЯтный  шелест.  Њожет  быть,  это  ночевавший
глухарь завозилсЯ?  ’ак здесь никто не видел этих древних птиц. ’огда,
может, это шелестит тонкаЯ нежнаЯ кожица коры, отставшаЯ от дерева? Ќо
Я не чувствую дуновениЯ ветра, а шелест продолжаетсЯ.
     Џотом что-то упало в снег рЯдом  со  мной.  џ  подумал,  что  это
стараЯ шишка.  Ќо кто ее мог оторвать? Ѓелок в нашем лесу не водилось,
а бурундучишко еще спокойно почивает у себЯ в норке.  € птицы  еще  не
прилетели  с  юга,  а  зимующих у нас немного,  и сегоднЯ Я их пока не
видел.
     ‘ижу, слушаю  утро,  а  с  дерева  нет-нет да и упадет на снег то
чешуйка,  прикрывающаЯ семечко в шишке,  то щепоть отживших иголок.  џ
вглЯдываюсь в вершины сосен,  чтобы понЯть,  что там происходит, и как
только поднимаю голову  -  все  затихает.  ‡начит,  там  кто-то  живой
орудует.  џ запрокидываю голову и притворЯюсь спЯщим. Џроходит минута,
другаЯ, третьЯ, у менЯ начинает болеть шеЯ, Я готов уже бросить всЯкие
наблюдениЯ и в этот момент вижу:  на толстом суку сосны, под которой Я
сижу,  поЯвлЯетсЯ...  Љто бы вы думали?.. Ѓе-лоч-ка-а!.. „а, да, самаЯ
настоЯщаЯ  белочка-телеутка,  с изрЯдно порыжевшим хвостом и ушами.  “
них начинаетсЯ линька...
     џ не   успеваю   разглЯдеть  пушистую  красавицу,  как  раздаетсЯ
выстрел.  Ћн настолько громок и так  неожидан,  что  Я  вздрагиваю,  а
зверька моего словно не бывало на дереве.
     Џеред выстрелом Я слышал крик пестрого дЯтла и теперь подумал:
     - Љто же это посмел поднЯть руку на вечного работЯгу,  спасающего
наши леса от вредителей?  „а и какаЯ корысть длЯ охотника убить дЯтла?
‹етает он не быстро и подпускает близко...
     џ пошел в сторону выстрела.
     Њне хотелось  увидеть  этого  злодеЯ,  и Я его увидел:  на голове
рыжаЯ капелюха, старенькаЯ телогрейка подпоЯсана веревочкой, и на ней,
с  левой стороны,  висЯт трофеи:  дЯтел и белка.  Ћн тоже увидел менЯ:
постоЯл, посмотрел в мою сторону и пошел размеренным солдатским шагом.
‘колько  Я  ни кричал,  он не остановилсЯ и даже не оглЯнулсЯ ни разу.
’ак Я и потерЯл его из виду.  ‚скоре прогремели новые  выстрелы,  -  Я
ничего не мог поделать и огорченный вышел на опушку.
     Ќа высоком  берегу  Ѓерди  стоЯли  скамеечки  -  это   забота   о
санаторных  больных.  џ присел передохнуть и посмотреть на обновленную
Ѓердь,  которую  знал  еще  совсем  маленькой,  в  обрамлении   кустов
тальника,  березнЯка,  изредка  - черемухи.  Ќа левом берегу виднелись
зданиЯ станции Ѓердск,  а вверх по реке, на ее новом широком плесе, на
льду сидели десЯтки людей,  склонившись над лунками,  и караулили свое
рыбацкое счастье. ќто счастье неторопливо цеплЯлось за рыбацкие крючки
в виде растопыренных колючих ершей. Ќо длЯ рыбака и ерш - рыба.
     Ќедалеко от менЯ, почти у воды, стоит высокаЯ раскидистаЯ береза,
которую  можно  назвать  "плакучей",  так  тонки  и  многочисленны  ее
веточки,  спускающиесЯ до земли.  Ќа нее нельзЯ не заглЯдетьсЯ: легкий
ветерок  играет ветками,  словно добрый молодец разбирает и перевивает
косы красы-девицы.  ‘коро  веточки  покроютсЯ  изумрудной  зеленью,  и
березка станет завидной невестой,  - собирайтесь, молодцы, любоватьсЯ,
свататьсЯ...
     ‚ижу: на  вершину  березы присела желтогрудаЯ синичка,  настроила
свою скрипочку на весенний лад и начала усердно  наигрывать  радостные
призывные мелодии; она играла так звонко и так приЯтно, что Я на времЯ
позабыл все свои огорчениЯ.  ‘иничка торопилась высказатьсЯ;  ей нужно
побывать  и  в  плодовом  саду,  что спускаетсЯ к Ѓерди ровными рЯдами
деревьев, кустарников, и слетать на далекий остров, в море, и посетить
огромное   сооружение   человека,   перегородившего   реку  Ћбь,  -  и
везде-везде разбросать свои песенки-призывы.  Ћна  радовалась  приходу
весны  и  тому могучему,  непонЯтному потоку,  который захватывает все
живое:  заставлЯет зеленеть леса,  цвести  травы,  звенеть  песни  над
просторами земли. € хочетсЯ передать эту радость другим.
     џ заслушалсЯ и не заметил,  когда улетела синичка,  а  на  березе
поЯвились чечетки. Ћни ловко цеплЯлись своими лапками за тонкие ветки,
висели вниз головой и,  раскачиваЯсь,  шелушили сережки,  словно им за
зиму не надоела эта пища...
     Ђ где-то рЯдом,  вне полЯ моего зрениЯ,  солировал щегол.  Ћн так
заливалсЯ,  такие трели пускал в притихшем лесу, что впору бы и самому
соловью послушать.
     —ечетки щебечут  бесконечно,  словно обсуждают выступление своего
певца:  как-никак он сибирЯк и  в  южные  страны  не  летает.  ‚ыбираЯ
крохотные семечки из березовых сережек, они переспрашивают друг друга:
     - —то-что-что?..
     € в воздухе не смолкает чеканье.  џ старательно вслушиваюсь, хочу
понЯть их птичий Язык и вдруг  замечаю:  в  щебет  чечеток  вплетаетсЯ
детский голос.
     - —ечей слушает...
     ќто обо мне...
     џ оглЯдываюсь  и  у   сосны   вижу   двух   мальчиков.   Ћни   из
пристанционного поселка. ‚ руках у каждого сумочка.
     ‚ это времЯ далеко в  лесу  раздаетсЯ  выстрел.  Њне  не  удалось
излить  горечь  в  лицо  браконьеру  за  его  позорный поступок,  и Я,
подозвав ребЯт, спрашиваю:
     - Љто это стрелЯет?..
     Ћни переглЯдываютсЯ,  и тот,  что повзрослее,  с лицом конопатым,
как  сорочье  Яйцо,  в  широкой  фуфайке  и отцовском картузе военного
времени, отвечает:
     - ќто охотники белок стрелЯют...
     - Ђ разве белки водЯтсЯ в нашем лесу?
     Њальчик думает.
     - ‚ прошлую зиму поЯвились.  Њы на каникулах ходили отрЯдом в лес
на лыжах, видели двух белочек...
     - Ђ почему они поЯвились так близко возле поселка, знаете?..
     Њальчик пожимает плечами, думает, что-то вспоминает.
     - “читель говорил,  что в тех местах, где жили белки, не осталось
корма... …сть им стало нечего...
     - Џравильно говорил ваш учитель.  Ђ дальше  знаете,  что  было  с
белочками, когда они однажды, проснувшись, не нашли корма?..
     € Я рассказываю ребЯтам,  какие запасы делает белка на зиму,  как
она бережет их, как экономно расходует...
     - Љаждый день с рассвета она носитсЯ  по  лесу,  ищет  что-нибудь
съедобное,  чтобы не трогать запасенные с осени грибы, Ягоды, кедровые
орешки.  Ќо зима есть зима.  Ќе одни белки  бедствуют.  €  дЯтлу  есть
хочетсЯ,  и  сойке,  и кедровке,  и щеглу,  и снегирю.  ‚сем голодно и
холодно.  €з птиц особенной  запасливостью  отличаетсЯ  кедровка.  Ћна
столько  орешков  напрЯчет в мох,  что потом и сама найти не может,  и
весной  эти  похоронки  достаютсЯ   бурундуку.   Ѓывает,   и   белочка
полакомитсЯ...
     Њальчиков заинтересовал  мой  рассказ,  они  подошли  ко  мне,  и
белокурый  малыш,  чем-то  похожий  на опрЯтную девочку,  сел рЯдом на
скамейку. Ћни смотрели на менЯ, как на ЃерендеЯ, которому ведома жизнь
леса.
     џ продолжал:
     - € вот у белки не хватило корма. —то делать? Ќадо бежать искать.
Ђ где искать?  ‚се шишки на соснах пустые.  €з старых ветер  выколотил
семена,  а  молодые не уродились.  Љедровке легче искать корм.  Ћна за
день сотни километров облетит и где-нибудь найдет  себе  пищу.  Ђ  как
быть белке?  ‹етать она не может,  по телефону ей никто не сообщит,  в
каком районе есть шишки,  полные семЯн...  ‚от в такую трудную  годину
собираютсЯ  белочки сотнЯми,  тысЯчами и отправлЯютсЯ на поиски корма.
Ћни прыгают с дерева на дерево,  пробираютсЯ  по  глубокому  снегу,  а
бывает,  если это случилось осенью,  переплывают реки. Ќа этом большом
пути их везде подкарауливают опасности:  они гибнут  от  человека,  от
зверей,  но  все  идут  и  идут вперед...  ’ак вот они и до нас дошли,
спасаЯсь от голода.  Ќе успели обжитьсЯ в нашем лесу,  а мы  похватали
ружьЯ и трах-тара-рах!.. Ђ ведь сейчас весна. “бьешь белочку, а шкурка
у нее негоднаЯ, выбрасывай! „лЯ чего же губить зверька?..
     ђебЯта молчат. —то ответишь?
     ‘квозь весеннюю  дымку,  в  полуденный  час,  наконец  проглЯнуло
солнце и тепло-тепло стало.  ѓде-то недалеко,  по степЯм Љазахстана, к
нам шла долгожданнаЯ весна; у нее на всех хватит и тепла и ласки.
     Њы сидим молча,  слушаем мЯгкий шепот бора, редкий переклик сорок
где-то в глубине леса. Њне хочетсЯ чуда, не длЯ себЯ, а вот длЯ ребЯт,
хочетсЯ,  чтобы  вдруг на опушке поЯвилась или коноплЯнка,  или лесной
конек со своими несложными песенками,  или,  наконец,  зазвенел  бы  в
небесных  просторах  жаворонок.  ќта  песенка пролилась бы в их чуткие
души и,  кто знает,  может быть, зародила бы любовь к родной природе -
на всю жизнь...
     —то-то привЯзало ребЯт ко мне:  мы сидим долго, видим, как прошла
электричка к станции Ѓердск, как стали покидать свои лунки рыбаки.
     - Џора и нам, - говорю Я.
     ђебЯта вскакивают и идут по тропинке, мимо санаториЯ.
     џ давно обратил внимание на сумочки в их руках.
     - „лЯ чего это у вас сумочки?
     - Ђ мы шишки сосновые собираем,  лесник просил. ‚от срубЯт сосну,
а мы и соберем шишечки. € свой питомник потом при школе заведем.
     ...•орошо Я поговорил с ребЯтами, просто душу отвел, да и длЯ них
открыл маленькую страничку жизни родного леса.
     Ћставалась только горечь от стрельбы неразумного охотника.  Ќо  Я
надеЯлсЯ,  через  ребЯт  мое  слово  дойдет  до  учителЯ,  до  старших
учеников,  а там и до сельского актива,  и управа на браконьеров будет
найдена...


        Џ…‘Ќџ

     Ћна зазвучала длЯ менЯ еще в теплые мартовские дни.
     Љогда с  крыш  со  звоном  упали первые светлые капельки снеговой
воды,  маленькаЯ  желтогрудаЯ  синичка  запела  свою  бодрую  весеннюю
песенку.
     Ћна перепархивала  с  ветки  на  ветку,  осыпала  нежные  пушинки
утреннего инеЯ, пока не поднЯлась на самую вершину высокого тополЯ.
     Ћна всЯ трепетала от переполнившей ее радости и посылала  во  все
стороны  свою  песенку-призыв,  потом  снЯлась  и  потонула  в  синеве
весеннего утра. Њожет быть, звонкаЯ песенка синички разбудила скучных,
перемерзших  за  долгую  зиму  воробьев,  -  сейчас  и  они оживились,
зачирикали шумно и беспорЯдочно.
     Ђ солнышко,  доброе  весеннее  солнышко,  поднималось  все выше и
выше,  на полЯх поЯвились проталины,  зажурчали первые ручьи. € словно
подражаЯ  звонкому  говору весенней воды,  по городам и селам полилась
мелодичнаЯ песнЯ скворца,  а в полЯх с ранней зари до позднего  вечера
неумолчной и какой-то голубой трелью вторил ему жаворонок...
     Љак могучаЯ река,  разлилась весеннЯЯ  песнЯ  по  просторам  моей
родины.  Ћна  звенела  в  лесу,  в полЯх,  в каждом кусту,  звенела на
болотах,  на  озерах  и  поймах.  …е  пел  человек,  шагаЯ   навстречу
радостному  дню,  пели  пчелы  над  распустившимисЯ  желтыми сережками
тальника,  пели утки,  гуси,  журавли,  пели кулики всех пород и малые
пичуги,  а величественные,  гордые лебеди понесли ее на север на своих
белоснежных крыльЯх.
     ’еперь уже пело все.  Љазалось,  пел воздух - чистый, искрЯщийсЯ,
пела сама землЯ ни с  чем  не  сравнимую  песню  весны,  песню  вечной
животворЯщей радости жизни..."

        Ѓ…ђ…‡› ‚ Ђ‹ЊЂ‡Ђ•

     ‘ вечера  заненастило.  ‹егкий ветерок гнал туман низко-низко над
землей,  казалось,  развешивал  его  седые  космы  на  ветвЯх   берез,
расстилал по прошлогодней траве.
     Ћстановившись у стожка сена, Я решал: идти в деревню ночевать или
остатьсЯ здесь?
     Њой плащ потемнел,  сено тоже было влажным, но до деревни было не
близко, и Я решил заночевать под стогом.
     ‘казывалась долгаЯ  тоскливаЯ  зима,  хотелось  услышать   первые
весенние  голоса  птиц,  понаблюдать  за  пробуждением природы,  и это
желание было столь же непреодолимым,  как желание  утолить  жажду  при
виде воды.
     џ зарылсЯ в стог и уснул.
     Ќочью ударил крепкий мороз,  но мне было тепло, и Я проспал зарю.
ЏроснулсЯ с горькой обидой на себЯ.  Љак же!  Џроспал то,  за чем ехал
длинные километры,  чего ждал всю зиму, от чего часто трепетало сердце
при воспоминании и горело огнем, похожим на вдохновение!
     џ отвалил   сено   и...   замер:  далеко  за  низменной  равниной
поднималось Яркое,  большое солнце,  и березы, стоЯвшие рЯдом у стога,
вспыхнули множеством алмазов.  ‹егкий ветерок шевелил ветви,  и алмазы
искрились живым переливающимсЯ огнем.
     џ выбралсЯ из своего логова и стал у березы.  ђЯдом,  в пади, уже
чуфыкали и бормотали тетерева,  звенели голоса мелких птиц. “тро Ясное
и спокойное наполнЯло менЯ юным восторгом.
     Џотом ветерок  подул  сильнее,  алмазы  вспыхнули  еще   Ярче   и
посыпались на менЯ...
     џ стоЯл как зачарованный,  ни о чем не жалел.  ‚сему свое  времЯ,
сегоднЯ  Я  переживаю одно,  завтра мне откроетсЯ что-то иное,  новое.
Ѓудут у менЯ еще и охотничьи зори, - впереди весна, большаЯ, красочнаЯ
пора жизни всего живого на земле...


        ЌЂ ’ЋЉ“

     ќто случилось...
     „а не все ли равно, когда это случилось или произошло...
     џ был тогда молодым охотником,  и хотЯ  понимал  толк  в  ружьЯх,
однако,   по  некоторым  обстоЯтельствам,  имел  только  одноствольную
шомполку.  џ был доволен  своим  ружьем,  оно  доставлЯло  мне  немало
радости  в  весеннее  и осеннее времЯ.  Ќо нечего греха таить - было и
немало огорчений из-за трудности перезарЯжаниЯ. џ знал уже многое, что
должен  знать  молодой  охотник:  всЯкаЯ  птица побывала в моих руках,
много было пережито и перечувствовано, и все же было еще и такое, чего
Я не знал - охота на тетеревов на весеннем току.
     Ћ существовании большого долголетнего тока  Я  узнал  от  лесника
Њихаила   Њихайловича.   Ћн  жил  на  кордоне  "Џерепутье"  и  как-то,
встретившись, пригласил менЯ:
     - Џриезжай...  —то  по  болотам  таскатьсЯ,  лопоть рвать?  “ нас
хорошо в лесу... ’очок Я покажу тебе знатный. ‡алюбуешьсЯ!..
     ќто было как раз то, чего Я желал. Ђ тут еще деревенские охотники
подзуживают:
     - ‡а кордоном-то косача - гибель!.. ‹есник знает все тока.
     —то поделаешь,  - по ночам стали снитьсЯ,  косачи. ’олько убивать
во  сне ни разу не приходилось.  ‚озьму на мушку краснобрового,  нажму
спуск, а курок еле-еле двигаетсЯ, словно заржавел. Љакой же может быть
выстрел? € в такое сомнение вводили менЯ эти сны, что Я по утрам часто
проверЯл исправность пружины своей шомполки.
     ‚есна в  этот  год была дружнаЯ,  быстро согнала снег с полей.  џ
снарЯдилсЯ и, не мешкаЯ, ЯвилсЯ на кордон к Њихаилу Њихайловичу.
     ‘емьЯ у лесника небольшаЯ - жена да двое ребЯт, и Я не стеснил их
своим поселением.
     †иву день,  другой,  слушаю весенние концерты птиц, дышу чудесным
лесным воздухом и все жду,  когда же  Њихаил  Њихайлович  покажет  мне
ток...
     Ђ он будто  не  замечает  моей  тревоги  и  по  вечерам  долго  и
обстоЯтельно  рассказывает  о  зимней охоте на волков,  лисиц и всЯких
других зверей. "—то он менЯ мучает?.." - думаю.
     - Љогда же ты, Њихаил Њихайлович, на точок менЯ сведешь?
     Ћн поцарапал свою косматую черную бороду и улыбнулсЯ:
     - Ђ разве это надо?..
     - ’ак ведь ты же обещал показать мне ток?..
     - ’очно!.. Ћбещал!.. Ђ ты подумай, надо ли это делать.
     Ќу что он хитрит?  ‘манил менЯ,  а  теперь  спрашивает:  надо  ли
показывать  ток?  “ж не затем ли Я приехал сюда,  чтобы любоватьсЯ его
бородой да  лукавыми  глазами,  спрЯтавшимисЯ  под  густыми  нависшими
бровЯми?
     Ђ Њихаил Њихайлович испытующе поглЯдывает на менЯ и говорит:
     - …жели,  скажем,  Я покажу тебе ток,  скрад построю да еще веток
настелю,  чтобы тепло было сидеть, ты пойдешь, пострелЯешь косачей - и
домой.  ЉакаЯ же длЯ тебЯ, охотника, польза в этом?.. ’олько добыча!..
’ак делали раньше господа,  так делают многие  и  теперь,  но  это  не
стоЯщие  охотники.  Ќадо самому найти ток,  построить скрад умеючи,  а
потом уже и завершить все дело боем...
     Ќу, что скажешь?.. Џрав старый лесовик!..
     Ќа следующий день Я нашел ток.  ќто было  как  раз  то  место,  о
котором говорил Њихаил Њихайлович.  ‚ечером Я снова сходил,  проверил,
все было в порЯдке,  косачей собиралось  много,  и  Я  решил  занЯтьсЯ
скрадом.  ’ок  находилсЯ  на самой кромке леса,  в ложбинке.  ‘ запада
стоЯли высокие стройные  сосны,  а  с  восточной  стороны  переплелись
низкорослые  гнутые  березки.  ‘амо  токовище  занимало площадь метров
двадцать пЯть в диаметре,  и  землЯ  на  нем  была  взбита,  исчерчена
крыльЯми, и кое-где валЯлись перьЯ - результат Яростных схваток.
     Џостроить скрад можно было среди березок,  искалеченных  тЯжелыми
снегами. Џравда, сидеть мне придетсЯ лицом на темный запад, но другого
ничего нельзЯ было  придумать.  џ  срубил  несколько  кривых  березок,
укрепил их, забросал посохшими ветками и все это немудреное сооружение
обставил старыми побуревшими ветками папоротника.
     „ва днЯ  Я  не  ходил  к  своему скраду,  чтобы косачи привыкли к
обстановке.
     Ќочь перед  охотой Я провел в большом волнении.  ‚се будто сделал
хорошо, даже похвалу от Њихаила Њихайловича услышал, а все-таки мучило
сомнение: "Ђ вдруг птицы разгадают мою затею?.."
     џ долго вертелсЯ на постели  и  не  мог  заснуть.  ‘трелки  часов
показывали  два,  когда  Я  встал и потихоньку принЯлсЯ за сборы.  ЊоЯ
вознЯ разбудила Њихаила Њихайловича.
     - ‘пи еще, - сказал он. - џ разбужу, когда надо...
     Ќо Я уже не мог сидеть в избе, оделсЯ и вышел.
     ’ихаЯ, темнаЯ  ночь  накрыла  лес и творила свои чудесные сказки.
Џорой казалось,  что  менЯ  подкарауливают  у  каждой  сосны  какие-то
допотопные  чудовища  и  что  шапку с моей головы сорвала не ветка,  а
шалуньЯ белка или бурундук. ‘ непонЯтной внутренней дрожью Я торопливо
шел к скраду.
     Ќужно сказать,  что на этот раз Я изменил своей шомполке. ѓде там
впотьмах  возитьсЯ  с мудреной зарЯдкой...  “ Њихаила Њихайловича была
добраЯ  берданка,  Я  снарЯдил  к  ней  полтора  десЯтка  патронов   и
сознательно несколько увеличил пороховой зарЯд: стрелЯть предстоЯло по
близким целЯм и нужен был некоторый разброс дроби.
     Џуть до  тока  был не близкий,  но Я пробежал его в полчаса и все
боЯлсЯ потерЯть направление,  заблудитьсЯ  и  вернутьсЯ  на  кордон  с
пустыми  руками.  џ  шел наугад,  почти ничего не видел и обрадовалсЯ,
когда оказалсЯ у своего скрада.
     Ќе торопЯсь   Я  набрал  несколько  пригоршней  старой  хвои  под
соснами,  нарвал папоротника,  укрыл ими  холодную,  влажную  землю  и
забралсЯ в скрад.
     Ќочь тихаЯ - ни ветерка,  ни звука в спЯщем  лесу.  ‡а  дорогу  Я
согрелсЯ,  и только устроилсЯ,  как навалилась дремота. Ћчень хотелось
уснуть!..
     € вдруг  настороженное  ухо уловило не то шелест,  не то шаги.  џ
мгновенно замираю.  Ќечто похожее на страх охватывает менЯ. Ђ шаги все
ближе и ближе...
     "Ђ что,  если кто-нибудь проведал о моем скраде? €спортит мне всю
зорю..." € еще почему-то Я подумал о бешеном волке, который неожиданно
может напасть на менЯ.
     Ђ шаги  все ближе...  Џотом Я замечаю,  что шаги больше похоже на
скачки...  ‚се перепуталось в моем воображении,  Я  забыл  о  косачах,
желаЯ   увидеть   того,   кто  шел  ко  мне.  Ќаконец  живое  существо
остановилось и,  кажетсЯ,  у самого скрада, но... Я ничего не видел и,
затаив дыхание, ждал: что будет дальше?..
     Љогда посветлело небо и Яснее выступили  из  темноты  деревьЯ,  Я
увидел  в  каких-нибудь  двадцати  сантиметрах  от  скрада  миролюбиво
сидЯщего...  Љого бы вы думали?  ‡айца!..  ‘амого обыкновенного серого
зайца!..
     ‚от кто переполошил менЯ!..  Њне было неприЯтно от сознаниЯ,  что
заЯц не последний трус на свете.
     Ћттого ли,  что Я приглЯделсЯ,  или действительно посветлело,  но
мне  Ясно были видны его мирные занЯтиЯ.  Ћн сидит,  обкусывает старые
листочки с веток,  а Я обдумываю,  как ему  отплатить  за  все  минуты
напрасных тревог.  џ потихоньку беру прутик с земли,  просовываю его в
отверстие прЯмо к носу зайца и, рассчитав удар, негромко кричу:
     - ’ебе что, косой, надо?!
     € тут произошло  невероЯтное.  Њне  кажетсЯ,  что  он  на  сажень
подпрыгнул  кверху,  хлопнулсЯ  о землю,  заплакал на весь лес и,  как
серый ком, покатилсЯ вниз на опушку.
     - таны подтЯни, косой, а то порвешь!..- кричу Я ему вслед.
     ‚еселаЯ минута привела менЯ в равновесие,  но,  признатьсЯ, потом
жалко стало зайчишку. Ќу зачем Я его так напугал?
     ЌачиналсЯ рассвет.
     џ прикрыл легонькой веточкой вход в скрад и стал слушать. ‹ес еще
молчал, только где-то далеко-далеко, вероЯтно в чащобе "‚олчьей пади",
раздалсЯ какой-то шипЯщий,  одинокий звук.  Њожет быть,  это проснулсЯ
глухарь и пробовал свой голос?  Ќо  песнЯ  глухарЯ  слышна  только  на
близком расстоЯнии.  —ерез некоторое времЯ звук повторилсЯ ближе,  и Я
четко различил в нем косачиное пение.  Ќе раздумываЯ,  Я пускаю громко
свое:
     - —у-фы-ш-ш-ш!..- и затихаю.
     ‘овсем недалеко   откликнулось   сразу   несколько  птиц,  и  мне
показалось, что они переговаривались примерно в таком роде:
     - ‘мотри-ка, на ток уже кто-то ЯвилсЯ!..
     - Ќадо спеш-шить!.. ‘пеш-шить!..
     € сейчас  же  за  этими  переговорами  на  соседней  сосне  птица
захлопала крыльЯми и:
     - —у-фы-ш-ш-ш!..- сердито так и властно,  будто спрашивает: - Љто
посмел ЯвитьсЯ раньше менЯ на ток?..
     џ "не сробел" и тихонько ответил. € вдруг словно бурЯ налетела на
деревьЯ:  хлопанье крыльев,  бормотанье, чуфыканье наполнили лес. Ћдна
за  другой  птицы  стали  падать на ток.  Љазалось,  их было не меньше
сотни.
     ђасправив лирой хвосты,  они чертили крыльЯми землю и воинственно
отстаивали, свои участки от посЯгательств других.
     “ менЯ разбежались глаза.  џ не знал,  что делать. ‘овал берданку
то в одно,  то в другое отверстие и никак  не  мог  решитьсЯ  спустить
боек. Ђппетит, говорЯт, приходит во времЯ еды, и мне хотелось на зарЯд
взЯть не одну  птицу.  ‚от  сбежалась  на  одну  линию  тройка,  потом
четверка   косачей,   Я   торопливо  просовываю  берданку,  но,  когда
прикладываюсь,  - вижу только одну птицу. € снова, стараЯсь не шуметь,
переношу берданку в новую бойницу... Ќет!.. ЋпЯть птицы разбежались!..
     Ќужно было немедленно  решитьсЯ  на  выстрел,  но  тут  произошло
неожиданное  -  что-то  шлепнулось сзади менЯ.  џ поворачиваю голову и
вижу:  в половине метра от моей ноги стоит худородный,  ободранный,  с
голой шеей косач,  видимо потерЯвший красоту своего нарЯда в поединках
с соперниками и более не решающийсЯ выходить на круг, на открытый бой.
Ћн  не  мог  прельстить  ни  одной  лукавой самки своим видом.  Ђ они,
плутовки, сидЯт на деревьЯх и:
     - Љок-кок... кок-кок...- нежно-нежно так.
     Ћн хотел бы туда,  на круг,  но...  что это такое там,  под кучей
хвороста?..  € тут начинаетсЯ наша созерцательнаЯ борьба:  Я смотрю на
него, он - на менЯ. џ молчаливо посылаю ему десЯтки проклЯтий, обзываю
его  всЯкими  нелестными  эпитетами,  а  он сделает шаг ко мне и молча
смотрит.  “ менЯ заболела шеЯ от неудобного поворота головы,  но Я  не
могу двинутьсЯ, прикованный его взглЯдом.
     Ђ на току творитсЯ что-то невообразимое.  ‹ес гремит от чуфыканьЯ
и бормотаньЯ: всюду мелькают белые подхвостники, идет горЯчий бой.
     џ не выдерживаю пытки. Ѓудь что будет!.. ‘ большой силой Я толкаю
ногой   прикрывавшую   менЯ   ветку,   а  она  бьет  по  голой  голове
соглЯдатаЯ...
     - ”ыр-р...  ‹оп-лоп-лоп...  - и все косачи на деревьЯх - замерли,
слушают...
     ‘колько драгоценного  времени  потерЯл  из-за  этого  неудачника,
оборванца! Ђ вдруг они больше не спустЯтсЯ?
     - —у-фыш-ш-ш...-  тихонько произношу Я,  и крупный тетерев падает
на ток.
     - —у-фыш-ш-ш!..  -  с  каким-то  клокотаньем запевает он,  словно
бранитсЯ за напрасную тревогу. € вновь на току закипает бой.
     џ просунул ствол берданки и, выждав момент, нажал спуск.
     ѓром выстрела,  хлопанье крыльев далеко покатились  по  лесу.  ‡а
синим  дымом  Я  не  видел результатов выстрела.  Ђ птицы настороженно
сидели на деревьЯх и ждали, казалось, позывного голоса токовика.
     џ потихоньку чуфыкнул.  Ќа току кувыркались подраненные косачи, и
это ослепило сидевших на деревьЯх. Ћни снова ринулись вниз.
     Џосле второго   выстрела   на   току   осталось   еще   несколько
краснобровых.  Џостедний выстрел Я сделал уже при  восходе  солнца  по
косачу, сидевшему на ближней березе.
     ...‚озвратилсЯ Я на кордон довольный, усталый и с большой свЯзкой
птиц.
     Њихаил Њихайлович, перебираЯ косачей, сказал:
     - Ќу,  вот видишь...  впрок пошла моЯ наука...  - Ћдного крупного
краснобрового косача он дольше других задержал в  своих  руках.  -  Ќе
токовик?
     - Ќе знаю... - ответил Я.
     ‘пустЯ два  днЯ  Я  вновь посетил ток и взЯл только пару косачей.
Љругом по лесу гремела их песнЯ, а на ток птицы не летели.
     - ќто  потому,  что  ты  убил  токовика...  -  поЯснил мне Њихаил
Њихайлович.
     Њожет быть,  это  и  так.  џ  не  знал,  как отличить токовика от
обыкновенных косачей в обманчивом свете утренней зари.


        †€‡Ќњ

     ‘ вечера  Я почувствовал себЯ плохо:  болела голова,  по временам
знобило.  ЏредполагаЯ приступ малЯрии,  Я проглотил сразу  две  порции
хины и, забравшись в палатку, уснул.
     “тром Я   слышал,    как    товарищи,    собираЯсь    на    зарю,
переговаривались.
     - Ќадо разбудить его... - говорил ‚анЯ.
     Ђ ‘аша возражал:
     - Ќет,  нет...  пусть отлежитсЯ...  ќто такое дело...  џ вот  еще
полушубком его прикрою...
     ‘ердечный поступок товарища тронул менЯ. Њне хотелось обнЯть его,
но  п