у спину,
на  колыхание  красно-синей  юбки,  подумал  еще: "Ќадо сегоднЯ к Њетельским
съездить,  там  три  паненки скучают". Ќо хоть волнующе представилсЯ веселый
вечер  с  девками и никакого интереса к шептунье быть не могло, ћрий, сам не
знаЯ зачем, повернул конЯ и по воде пошел к ќвке.
     - „обрый день! - окликнул он, подъезжаЯ.
     - ‡дравствуй,  пан  ћрий!  -  улыбнулась  ведуньЯ,  вскинув  на  миг  к
проезжему серые глаза.
     - ’раву  собираешь?  -  спросил  ћрий  и  удивилсЯ  никчемности  своего
вопроса.  - ‚чера, ќвка, ты ответила, что сам на себЯ могу беду накликать, -
сказал  он  потому  только,  что  ничто иное в голову не пришло. - ЋбъЯсни -
как, знать хочетсЯ...
     - Ќе знаю, - ответила ќвка, но так, словно знала.
     - „а зачем же мне себе вредить? - усмехнулсЯ ћрий.
     - Ќе убережешьсЯ, - сказала ќвка.
     - ‘кажи - уберегусь.
     - ‘казать?  -  спросила  ќвка,  и  глаза  ее  сузились, поЯвилась в них
жесткость. - Ђ пан не обидитсЯ?
     - —его обижатьсЯ, если сам прошу.
     - ‘лабый ты, пан ћрий!
     ћрий опешил.
     - Љак слабый? - спросил он после молчаниЯ.
     - ’ак  даетсЯ,  -  сказала  ќвка.  -  ’от  сильный,  тот слабый - какаЯ
судьба.  ‡аЯц  -  слабый,  волк  -  злой,  сова  -  мудраЯ.  ’акими  на свет
поЯвились.
     - ќто  звери, - возразил ћрий, злЯсь, что легко приравнЯла его знахарка
к зайцу.
     - €  среди  людей  так!  - возразила ќвка. - Ћдин глЯдит - овца, другой
глЯнет - озноб берет.
     - Њоей сабли каждый боитсЯ! - сказал ћрий.
     - Ђ снимешь саблю - кто побоитсЯ?
     ћрий удивилсЯ.
     - ’ебЯ,  пан  ћрий,  не  боЯтсЯ, - говорила ќвка, - твоей сабли боЯтсЯ,
железа, а менЯ без сабли боЯтсЯ!
     - Ќе  тебЯ  боЯтсЯ, - усмехнулсЯ ћрий. - Ѓесов, которые при тебе ходЯт,
боЯтсЯ.
     - ѓде  ж  они  ходЯт?  -  спросила  ќвка, нарочито оглЯдываЯсь вокруг и
раздвигаЯ руками траву.
     - Ћни внутри тебЯ прЯчутсЯ, - подсказал ћрий, даже показываЯ пальцем.
     - ѓде ж им прЯтатьсЯ внутри? ѓорба вроде нет.
     - €м  много  места  не  надо, - объЯснил, помнЯ полоцкие уроки, ћрий. -
Ћни полком на тупом конце иголки поместЯтсЯ.
     ѓлаза ќвки загорелись.
     - €  ты,  пан  ћрий,  их пугаешьсЯ? € правильно, пан ћрий. ‘аблей их не
победить, они маленькие, надвое не развалишь.
     - Ќадо будет - и беса развалю, - отвечал ћрий.
     - …сли  ничего  пан не боитсЯ - себЯ надо боЯтьсЯ, - сказала вдруг ќвка
сухим,   враждебным  голосом,  поразив  ћриЯ  внезапным  скачком  в  темноту
поучениЯ.
     - Ћх,  ќвка!  Љриво  идешь! - едва и нашел что ответить ћрий, запустив,
однако,  в ответ грозную интонацию длЯ вескости смысла. Ќе слыша возражений,
он с досадой за ненужный разговор поскакал на отцовский двор.
     ‡десь  вернулись к нему здоровые интересы, и он тотчас отправил паробка
к  Њетельским  спросить,  примут  ли соседа и с ним товарища по оружию. •оть
было  понЯтно,  что примут, но свалитьсЯ как снег на голову - не роднЯ, а по
извещении  и  панны  будут ждать с нетерпением, и стол будет накрыт. Џаненок
было  трое,  длЯ  ровности  сторон  не хватало рыцарЯ, и ћрий послал другого
паробка  к холостому соседу, пану Њихалу, сказать, чтобы он, если есть охота
погулЯть у Њетельских, собралсЯ и ждал их по пути.
     Ѓлиже  к  вечеру  ћрий и ‘тась ђешка нарЯдились; ‘тась длЯ Ясности речи
выпил  треть штофа, и выехали. ‘коро им встретилсЯ поджидавший их пан Њихал,
и уже втроем припустили коней ближней лесной дорогой.
     €х  ждали,  девки  обрадовались,  Њетельский  вышел  обниматьсЯ  и, как
положено  доброму  хозЯину,  стал  кричать  - выпить, выпить, за встречу, за
счастливое  возвращение  с  войны,  чтобы  всегда  так  возвращатьсЯ.  ‘разу
приезжих повели за стол, тут все осмотрелись.
     Џаненки  сидели  рЯдком;  ‚олька  -  старшаЯ  - перезревала, из глаз ее
лучилось  нетерпение  замужества,  но ћрию она всегда была незанЯтна, а уж с
жаждою  затЯнуть  брачный  аркан  на рыцарской шее и вовсе показалась чужда;
зато  меньшие  сестры,  в  последнее свидание четыре года назад бестелесные,
теперь  стали  очень  приЯтны,  особенно  среднЯЯ - …ленка, ћрий сразу же ее
выделил,  чаще  на  нее  глЯдел  и,  поглЯдываЯ,  ловил на себе ее смущенный
взглЯд.
     Ћценивали  гостей  и старшие Њетельские, но более ‘тасЯ ђешку. Ћ Њихале
им  все  было  известно - по сухости правой руки в войско не ходил, сидел на
дворе,  довольно  богатом,  чтобы  по  резкому  оскудению из-за войны шлЯхты
мужского  пола  считатьсЯ  неплохим женихом. Џан ћрий, как владелец „ымом за
отцом, принималсЯ серьезно.
     ‘тась  ђешка  совершенно  был  невнЯтен  Њетельскому,  и, принЯв его по
доверию  к ћрию, который любого встречного к соседЯм привести не мог, он длЯ
точности  планов  и отношений любопытствовал, какого пан ‘тась рода и герба,
в  какой  хоругви  отец его ходил битьсЯ за родину, как бог одарил братьЯми,
сестрами  -  и  пришла  Ясность,  что пану ‘тасю даны Яркий кунтуш да остраЯ
саблЯ,  а  к  ним  более  не  добавлено ничего. †ив был, правда, беспотомный
дЯдька  -  слонимский  каноник,  способный оставить наследство, но получение
его  зависело  от  долголетиЯ каноника, а срок жизни известен только господу
богу.  Ќо  и так могло стать, что пан каноник, отходЯ в лучший мир, завещает
свое  состоЯние  не  ‘тасю  ђешке,  а  костелу длЯ еженедельного напоминаниЯ
господу  о  душе,  заслужившей  подарком  личную полЯнку в райском саду. —то
будет  -  того  нет,  и  всем  дочкам послано было строгим родительским оком
указание  пределов  чувств.  ‚се  это  выЯснилось  в  первые минуты сидениЯ,
понЯлось, принЯлось, и беседа пошла без сердечных заблуждений.
     ЏластуЯ  толстыми  ломтЯми  копченое  и  жареное  мЯсо, ћрий и ‘тась не
забывали  и  про  свой долг - насытить хозЯев рассказами о славных и горьких
часах,  изведанных  игуменской  шлЯхтой  в битвах. Љакого герба и дома сын в
каком  бою  как  посечен - о каждом было рассказано обстоЯтельно и достойно;
панны  крестились  за  упокой  души  несчастных,  волнуЯ зорких рассказчиков
прикосновеньем  белых  ласковых  ручек  к  волшебным пышностЯм, прикрывающим
сердце и скрытым одеждой.
     Ќет,  не все на войне скорбь да утраты. € наша хоругвь славно дружила с
фортуной.  Ќи разу наши, всегда мы шведские рЯды насквозь сверлом проходили;
четверть  под  пулЯми,  половина  под саблЯми, как опилки сыпались проклЯтые
протестанты.  ‘лучалось,  говорил  ‘тась  ђешка,  сидим в шанцах, а на шанцы
шведы  спешенными  рЯдами  прут  - мать роднаЯ, кто ж их наплодил, словно из
песка  вылазЯт,  а грЯнем залп - ни одного промаха, первый рЯд ровно уложен,
дружно  землю  напоследок  целует,  другие  переступить боЯтсЯ. Ђ было, пана
полковника  ‚ороньковича  одного  двадцать окружили в плен брать; он пЯтерых
сабелькой  приласкал, да никто от такой своры не отобьетсЯ - взЯли; пан ћрий
увидел,   позвал   менЯ,   и  мы  вдвоем  полковника  ‚ороньковича  выручать
полетели...
     ѓде  шлЯхтич  и  вино  -  там  лихость;  врагов  рубить  некого было, а
поплЯсать  с  кем  -  было,  и  молодежь рвалась стать в пары, потрогатьсЯ с
девками;  хозЯин,  чувствуЯ  эту  охоту к движению и сам крепко взгорЯченный
вином,  удальски крикнул: "ѓэй, сплЯшем, пока живы и на ногах стоим!" Љто-то
наружный,  нарочно  приставленный, открыл дверь в сени, там маЯлись на лавке
трое  музыкантов  из деревни. €м поднесли длЯ вдохновениЯ по кружке вина; не
в  лад,  но  отважно  заиграли  они  мазурку. Њетельский крЯкнул, подал руку
жене,  другую  заложил  за  спину,  притопнул высокими каблуками, и начались
танцы.
     Џан  Њихал  плЯсал  с  ‚олькой,  ‘тась  водил  младшую, ћрий оказалсЯ с
…ленкой  -  все  было  справедливо.  ‘тановЯсь  напротив …ленки, принимаЯ ее
руку,  чувствуЯ,  как  в  его  руку  переходит волнующее тепло, ћрий испытал
внезапное  проЯснение,  -  словно  сдуло  заботливым  дуновеньем с сердечной
поверхности  черный  тот,  засорЯвший  Ясность  побывки комок, - ћрий весело
рассмеЯлсЯ.
     Њузыканты  старались,  половицы  стонали, ‘тась ђешка, стуча каблуками,
вскрикивал,  панна  ‚олька глЯдела на Њихала, как …ва в раю, отведав Яблока,
ћрий  слышал  биение  крови  в  пальчиках  …ленки, видел лучистые, радостные
глаза  и  чувствовал  -  менЯетсЯ  жизнь,  судьба  его  будет  здесь, с этой
прекрасной паненкой.
     ЏлЯсали,  и  еще  садились  за  стол,  и  еще  плЯсали,  и еще могли бы
плЯсать,   да   родители  положили  конец,  мерЯЯ  радость  по  стариковским
благоразумным  меркам.  ѓости  пошли  спать  на  свежее  сено,  тут  недолго
потомились  манЯщей  и  недоступной  близостью  девок  и, удоволенные каждый
своей удачей, отдались молодому счастливому сну.


        5

     “тром  сговорившись  с  Њетельскими  собратьсЯ через день, ћрий и ‘тась
ђешка  отъехали  домой. Њихала же Њетельский задержал, объЯвив, что выше его
сил  видеть,  как  все гости разом садЯтсЯ в седло, словно хозЯева их метлой
со двора выметают.
     - „а,  пан  ћрий,  -  говорил  ‘тась,  когда  рысили они в „ымы полевой
дорогой,  дыша  пьЯным  воздухом  нагретого  луга.  - •орошо в хоругви среди
товарищей,  а  мирное  житье лучше. Ѓудь у менЯ двор, Я и думать бы не стал:
на колено перед панной Ђльбиной - вот, рука и сердце.
     - ‘лов  нет,  дело серьезное, каждого ожидает, - отвечал ћрий, - только
славы с женой не сыщешь и полковничьего буздыгана жена не даст.
     - Ќе  даст!  -  безразлично  согласилсЯ  ‘тась  ђешка,  знаЯ,  что  ему
полковничьего  отличиЯ  никогда за поЯсом не носить. - ‡ато такое даст, чего
и  король  дать не может. ќх, имел бы мой дЯдька совесть - вовремЯ помер, да
менЯ не забыл. Ќавестить его надо, чтобы знал, что Я его люблю...
     ‘коро  друзьЯ  перешли  ‚олму,  уже  близилась  купа кленов, окружавших
двор,  когда  ћрий  заметил впереди на дороге ќвку. Ќо, заметив ее, он о ней
не  задумалсЯ  -  хмельно  было на душе после вечернего гулЯниЯ, заронившего
радостную  мечту,  и  видел  пан  ћрий  в  прозрачном небе иной образ, перед
которым  все меркло по силе важности, а местнаЯ шептуньЯ вообще превращалась
в  облачную  тень...  Њеж  тем  до ќвки оставалось несколько шагов. ’ут ћрий
удивилсЯ  прЯмоте  ее  движениЯ.  ќвка  же  будто  не  замечала неминуемости
столкновениЯ  -  или  хотела  его?  - и вдруг конь сам взЯл вбок от ведуньи,
хоть  и  больно  рвала  ему  рот натЯнутаЯ узда. ќвка прошла мимо, но как бы
сквозь,  а  пан  ћрий  вонзил  в  конЯ  шпоры  и погнал, исхлестываЯ плетью.
ЏроглЯдевший немую стычку ‘тась весело припустил за товарищем.
     ’ерзаЯ  конЯ,  ћрий понимал, что терзает его незаслуженно. Ќо кто-то же
был  виноват  -  дорогу  уступили.  €  кому? Џротивно думать, кому. Љонечно,
убеждал  себЯ  ћрий,  конь  зажалобилсЯ  человека  давить;  ничем  другим не
объЯснЯлось  -  рытвины  на  дороге  не  было,  гадюка  в  пыли не лежала...
‡ажалобилсЯ  конь,  забоЯлсЯ...  —то  ж  так?  ђазве  мало поломал подковами
шведов?  „а,  приходилось признать, что осилила ведуньЯ конЯ, а отсюда через
гибкость  мысленных  свЯзей утверждалась правда ќвкиных слов про разную силу
взглЯдов,  и  таким  образом  слабость ћриЯ была как бы навсегда впечатана в
Явь унизительным скоком конЯ.
     ‚ыпив  со  ‘тасем, ћрий крепко заснул; пробудилсЯ же он посреди ночи от
чувства,  что  некто  чужой  находитсЯ  в  комнате, что должно осуществитьсЯ
что-то  вредное длЯ его жизни. ЏолнаЯ беззащитность поразила ћриЯ, некоторое
времЯ  он  лежал, замерев, стараЯсь угадать в темноте присутствие чужого. Ќо
вроде  бы  никого в каморе не было: ровно дышал во сне ‘тась, никаких других
звуков  не  слышалось,  тени  не  шевелились.  Ћднако  точило что-то внутри,
точило...  Џо  долгому  вниманию разглЯделось вернувшеесЯ на сердце пЯтнышко
неприЯтного  очертаниЯ  -  как  бы  рисованный  одной  черной  краской ќвкин
портрет.  "„а  что  ж Я не сплю, - укорил себЯ ћрий, - Ясно, что бесноватаЯ,
иначе  откуда  бы  удалось". Ќо памЯть подсказывала, что не такова настоЯщаЯ
бесноватость.  ‘колько  их, обуЯнных, при каждой церковке и костеле толчетсЯ
-  крючит  их,  руки  у  них трЯсутсЯ, в разные стороны дергаютсЯ со скрипом
голодные  зубные  рЯды  -  такого  и лошадь обойдет, боЯсь укуса. ќвку же не
крючит...
     ’ут  мысли  ћриЯ смутились. Љонечно, не всем равно отпускаетсЯ, подумал
он:  или  взЯть  полковника  ‚ороньковича,  или взЯть ‘тасЯ ђешку: где ‘тась
сробеет,  пан ‚оронькович бровью не поведет. Ќу и что? Ћ пустом думалось, не
в  том  прЯталась  суть.  Ћтважилась!  Ќе  побоЯлась!  -  вот  на какую вину
указывала  бессоннаЯ  пытливаЯ  мысль.  Џанна  небеснаЯ,  что  ж  это такое,
прозревал  ћрий,  не  каждый  шлЯхтич  посмеет  некстати над ним пошутить, а
посмеет  -  так  выйдем-ка,  пан,  на  сабельки,  кажетсЯ мне, по тебе землЯ
плачет.  Ђ тут кто? Џан ћрий зубами скрипел, и от скрипа шевелилась, обретаЯ
самостоЯтельную  подвижность,  чернаЯ  клЯкса  в  сердечной ложбинке. Џлетью
надо  по  шкуре,  решил  ћрий:  "ѓэть,  чертова баба, вперед сторонись, если
жизнь не приелась!"
     Ќо  черно  было  за  узким  окном,  ничуть  не  брезжило светом, стоЯла
глубина  ночи, самый глухой ее час, и пан ћрий, конечно, заленилсЯ вставать,
выводить  конЯ,  рассудив,  что и днем успеетсЯ доброе дело - никуда ќвка не
исчезнет.
     Ћн  выбралсЯ к ней в десЯтом часу; ‘тась ђешка набивалсЯ сопровождать -
ћрий   отправил   его  к  пану  Њихалу  сговоритьсЯ  о  вечерней  поездке  к
Њетельским.
     ‘коро  ћрий  стоЯл  у  ќвкиной хаты. ќто была обычнаЯ мужицкаЯ хата под
замшелой  соломенной  крышей.  ћрий с интересом оглЯдывалсЯ. Љуры бродили по
двору,  наискосок  от  дома  стоЯл  хлев  -  там  хрюкала  свиньЯ; за хлевом
зеленели  грЯды,  а  за  ними  глубокой  полосой  -  кто  пахал? кто сеЯл? -
светлела  рожь.  ЏроЯснение,  что  ќвка  хозЯйствует  на мужицкий лад - сама
жнет,  готовит  кабану, таскает хворост, - отрезвило ћриЯ. Њеж тем он прошел
к  хате, толкнул дверь и вошел в избу. ЏрЯный дух сена стоЯл в избе. "ќвка"!
-  позвал  ћрий.  Ќикто  не  отозвалсЯ.  ћрий присел на лавку и, привыкнув к
сумраку,  осмотрелсЯ.  Ќа  стенах  и  под  потолком  висели  пучками  травы.
Ћстальное  все:  корыто,  горшки,  синЯЯ  постилка на кровати, сама кровать,
сундук,  грубый  старый  стол  -  все  было  мужицкое  и говорило против той
особенной  силы,  какаЯ утверждалась за ќвкой слухами. Ћказалась в избе вещь
и  вовсе  неожиданнаЯ  -  распЯтье в углу. “виделась бы сова - ћрий менее бы
поразилсЯ.  ’ихо было, убого... Ќеожиданно проскрипела дверь, и в избу вошла
девка  неопределимых лет с жалобной застывшей улыбкой на маложизненном лице.
“видев  ћриЯ,  она  немо  испугалась и, вдавливаЯсь спиной в печь, а затем в
стену,  словно отыскивала спасительную дыру, допЯтилась до кута, где защитно
сложила  на  груди  руки  и  зажмурилась. ЌепонЯтный ее ужас злил ћриЯ своей
беспричинностью.  Ћн  пожал  плечами,  вздохнул и вышел во двор, подавленный
видом  дурковатой  девки  и  соображением: ќвкина ли это дочь? - которое или
удлинЯло  возраст  шептуньи чуть ли не до старушечьих лет, загадочно не имеЯ
подтверждений в ее внешности, или уводило лихим грешком в малолетство.
     ‡а  порогом попалась ему под ноги рЯбаЯ курица, он пуганул ее сапогом -
курица  с  паническим криком кинулась прочь. € другие куры вместе с петухом,
мгновенно  спЯтив  в  страхе возможного насилиЯ, заметались, надрываЯ тишину
ошалелым  мерзким  кудахтаньем. ћрий уже с радостью, что не застал ќвку и не
пустил  в  ход  плеть,  прыгнул в седло и, желаЯ развеселитьсЯ с товарищами,
поскакал к пану Њихалу.
     ‚ечер  того днЯ прогулЯли у Њетельских; музыки не было, играли в фанты,
пели,  смущали  девок и родительскую строгость школЯрскими загадками. "Џусть
паненки  ответЯт,  - спрашивал ‘тась ђешка, - как называетсЯ самый стыдливый
орган  человеческого  тела?"  Ќаступала  неловкаЯ  тишина.  Џану Њетельскому
требовались  анатомические уточнениЯ: "Љакое пан ‘тась имеет в данном случае
в  виду тело - рыцарское или по …виной линии?" ‘тась в ответ разводил руки в
порицающем  любопытство  жесте  -  мол,  что  же,  и  ответ подсказать? Џани
ЊетельскаЯ  покрывалась  пЯтнами  морковного  цвета,  девки смущенно глЯдели
одна  на  другую  -  что  им  думалось, бог знает, но, верно, все такое, что
вслух   произнести  не  годилось,  потому  что  молчали,  -  и  немалое  все
испытывали  удивление, слыша белоснежного целомудриЯ ответ: "‘амый стыдливый
орган  тела  человеческого  -  глаз!"  Ќо  пан  Њетельский  не  мог стерпеть
обманутого  ожиданиЯ:  "ќто  как глаз! ѓлупость, пан!" - "Ќе глупость, а так
господом  богом  нашим  устроено,  - отвечал ‘тась. - Љак что увидит человек
дурное  или  стыдное  длЯ души, глаза сразу закрываютсЯ, чтобы не видеть". -
"Ђ-а,  в  таком  толковании",  -  уступал  пан Њетельский, сохранЯЯ, как все
видели,  какое-то  собственное  мнение.  Љ  Њетельским ездили еще, через три
днЯ,  и  в  это  посещение  славно  повеселились:  паненки  настоЯли позвать
музыкантов.
     ‚  воскресенье  поехали  в  костел,  -  отец захотел похвастатьсЯ ћрием
перед  народом.  Џосле  костела  отправились  к пану ‹укашу, где заночевали;
только  вернулись  от  него,  как ЯвилсЯ пан Џетр Љротович с сыном, а следом
крестный  ћриЯ  -  вновь  полуночничали...  ќвка  из памЯти высеЯлась, как в
прореху.  ‡а  все дни только однажды и вспомнилась, да и не вспомнилась бы -
услышалось  в  разговоре  имЯ.  ђассказывали, как ќвка залечила рваную рану.
Љто-то  на  охоте  порвал  вену, кровь бьет струей, подставили большой рог -
под  самый  верх  крови...  Џризвали  шептунью,  она побубнила, пальцами над
раной  повела  -  в  пЯть  минут все загоилось, в белую нитку шрам. Ќо когда
рассказчиком  было  добавлено,  что  это бесовскаЯ наука, ћрий возразил, что
бесы  лечению христианина помогать не могут, это противно их природе, а если
пан  говорит правду и рана на свидетельских глазах затЯнулась, то тут другаЯ
выучка,  может  быть,  от  свЯтого  Њартина, который опекает наше здоровье и
которому  все  аптекари  и  доктора  ставЯт  свечи,  в  чем  пан  сам сможет
убедитьсЯ,  если  будет  в  ‚ильно  и  войдет  в  фарный костел в положенный
свЯтому  Њартину  день.  ‘казалось доброе слово, но черное пЯтно с сердечной
ткани  ничуть  не  сошло,  поскольку  отец  одобрительно  закивал  на  такую
справедливость защиты - но за что ћрию ее защищать?
     Ќаконец  выдалсЯ  спокойный  денек,  и Њатей соблазнил пойти на ‚олму с
бреднем.  —то  рыба - не рыбы захотелось, нашлось бы кого послать ради рыбы;
приманила  та  давнЯЯ радость, когда крепкий еще Њатей брал ћриЯ тЯнуть сеть
против  течениЯ, и они брели, перекрыв русло, исчезаЯ с головой в прибрежных
Ямах,  до синевы коченеЯ и выводЯ на золотую песчаную отмель добытое серебро
лещей,  а потом грелись на траве, и светлаЯ прекраснаЯ тайна проглЯдывала из
близкого времени.
     Џо  дороге  повстречалась  им  виденнаЯ ћрием у шептухи девка с прежней
неподвижностью  лица,  только  вместо  ужаса  сейчас  в  голубых  ее  глазах
блестела радость какой-то спасительной мысли.
     - ќто кто, ќвкина дочь? - спросил ћрий, вспоминаЯ свое удивление.
     - Ћткуда!   -   отвечал   Њатей,   направив  девке  короткий  кивок.  -
Џриютилась...  Љому  нужна  в  сблаженном  уме...  ‚асилЯ  Љривого  дочка, -
поЯснил  он  наконец  происхождение. - ‚ полоне вместе с ќвкой была... € пан
Ђдам ее жалеет...
     Џропустив  вниманием  за  нехваткой  трезвого  времени среди праздников
побывки  разные  здешние  событиЯ, случившиесЯ в четыре года его отсутствиЯ,
ћрий  тут  пустилсЯ  в  надлежащие  расспросы.  ‘амо  по себе помешательство
простой  девки,  испытавшей  тЯжесть стрелецкого сластолюбиЯ, сопровожденное
убийством  отца  в  трех шагах от места забавы, мало затронуло бы ћриЯ. ‡нал
он  хорошо  казацкие и солдатские привычки, самому доводилось видеть деревни
в  десЯть  дворов,  где  жительствовали  одни  бабы, а мужики были вырублены
остановившейсЯ  на  полчаса  ротой  длЯ  тишины  короткого  удовольствиЯ.  €
помрачнее  картины  пришлось наблюдать - ничем не удивишь... Ќо в соединении
с  ќвкой  и,  более  того, с отцом это обычное дело войны обретало некоторое
разъЯснительное   значение   -   ћрий   насторожилсЯ.  Њатей,  приученный  к
однословию  шлЯхетской  воли  и  ответной  краткости,  был  и теперь скуп на
слова.  Ќо  ћрию  и  требовались  сухие  параграфы.  Љакие  выбрать глаголы,
эпитеты  и  сравнениЯ  к  Њатеевому  тезису  "пришли солдаты" или "был загон
коней  в  триста",  он  знал  хорошо  -  порЯдок  несчастьЯ  и  смерти везде
действовал  одинаково,  разве  только длЯ „ымов в силу болотной затерЯнности
он  был  поменьше,  чем  длЯ  местечек  и  сел, в тихое времЯ богатевших при
большаках.  ќта  удаленность от главных дорог, отпугивающаЯ глубина извечной
жижи  под  ненадежной  толщины  ковром  клюквенника, шаткие размываемые гати
часто   утешали  ћриЯ  в  его  мыслЯх  о  родном  уголке,  когда  на  глазах
превращались  в  могильники плохо закрытые от военной зоркости деревни. Ќо и
в норе не убережешьсЯ в наш век при такой густой облаве на жизни...
     Љогда  стали  в  городах  московские  полки, пан Ђдам вослед за умными,
чтобы  уберечь  двор  от мужицкого погрома, дал присЯгу на верность государю
Ђлексею  Њихайловичу, подкрепленную длЯ сидевшего в Њинске воеводы Ђрсеньева
тЯжеловатым   кошельком   с   червонного  отблеска  содержанием.  Џеред  тем
прокатилсЯ  здесь  с  очистительной  целью  на  шлЯхетских  отнЯтых конЯх, с
непросыхающей   шлЯхетской   кровью  на  самодельных  и  ворованных  палашах
мужицкий  отрЯд Ђлексиевича. Ћтсидели ту грозу в болотах, где померла стараЯ
экономка,   укушеннаЯ  в  шею  змеей.  Џотом  заЯвилась  хваткаЯ  ватага  от
полковника  Џоклонского  -  брать  пана  Ђдама  в полк. Ќо от тех отбились с
помощью  Њацкевича  и  пана  Љротовича.  Џотом прощупывали повет, не забыв и
„ымы,   вилы   сбродных  хлопов  под  атаманством  сотника  „ениса  Њурашки,
пресекавшего   любую  жизнь  шлЯхетского  рождениЯ.  Џоддержали  его  многие
игуменские  мужики,  и  выбил  Њурашка  из  уезда  царский  отрЯд прапорщика
‹ихачева,  отнимавший в деревнЯх хлеб длЯ царского войска. Ѓыл при сотнике в
отборной   десЯтке   брат   дымовского   дегтЯрЯ,  многие  годы  пропадавший
неизвестно  где, может, у казаков, и научившийсЯ у них всему, что пан бог не
любит.  ‚от тогда сидели на болотной кочке два месЯца в июльские ливни. Љабы
не  ќвка,  все  подохли бы неспешной голодной смертью безо всЯкого мужицкого
принуждениЯ.
     "„а!"  -  протЯжным  вздохом  подкрепил тут рассказ Њатей, и вздох этот
означал  увиденное  в пережитом времени утро, трЯсучую дрожь тела от мокрых,
ледЯного  холода  одежд,  от избытка воды, пропитавшей насквозь каждый комок
под   ногами,   повисшей   студеными  каплЯми  на  жесткой  болотной  траве,
поднЯвшейсЯ  заслонами  стойкого,  как  несчастье,  тумана.  € в этом тумане
медленно  возникала  молочным  смутным столбом одинокаЯ фигура, и близилась,
близилась,  держа  в  руках  спасительный  узелок  с сухарЯми и застывшей по
форме горшка овсЯнкой...
     Ђ  потом  отчаЯлась  шлЯхта  терпеть  врозь  свое избиение, сговорились
съехатьсЯ   и  двумЯ  хоругвЯми  Њинского  и  ЋшмЯнского  поветов  встретили
мужицкий  полк Њурашки у деревни Џрусовичи. € пан Ђдам там был, и Я при пане
Ђдаме.  „а,  Џрусовичи...  тоже  отмечены  кровью, не пробилсЯ Њурашка, да и
никто  не  ушел.  Ѓыло при нем три сотни мужиков, всех и посекли насмерть, а
самого  сотника  шлЯхта  на куски искрошила, помнЯ свое страдание в торфЯных
берегах.  €  отчего  так,  почему  так  люди безжалостны? Ќеужто одной силой
держитсЯ  жизнь  и  приводитсЯ  в  покой  страхом  смерти?..  ’ут стало ћрию
непонЯтно:  то  ли жалеет Њатей проклЯтого сотника, то ли гордитсЯ им, то ли
вообще  на  церковный  лад  порицает любую жестокость, но забыл он спросить,
занЯтый своей важной целью.
     Ђ  как  вернулись  в  уезд,  говорил  Њатей,  узналось везде про гибель
Њурашки,  тогда  понеслись  стыть  в  болотных  туманах  его  помогатые,  но
мало-помалу  они  оттуда  вылезли,  и  каждого  в  меру вины наказали - кого
петлей,  кого кнутом, а последних уже и не наказывали - надоело, да и пахать
кому-то  ж  надо,  а  просто  лениво расшибут кулаком нос - и живи, холера с
тобой.
     Ђ  прежде по твердому слову патриарха Ќикона дворЯнскаЯ конница громила
за  грехи  униатства  Љутеинский  монастырь.  Њонахи  - кто были побиты, кто
похудее  да  расторопнее  - бежал, на ходу возвращаЯсь в "греческую" веру, а
монастырскую  печатню  повезли  на  подводах  в  Ќовый  €ерусалим.  Џод  гул
патриаршего  дела  совершились  и  меньшими  лицами  доступные  грехи.  ’ак,
похватали  многих  людей длЯ вывоза боЯрские дети. € до „ымов докатились эти
расходЯщиесЯ,  как  по озеру, круги; пришел сюда отрЯдик от боЯрина Њорозова
за  такого  рода  добычей  длЯ  оскудевшей на челЯдь вотчины. Ќо трудно было
тогда   застать   врасплох   всю  деревню.  ‹ишь  поднимали  галдеж  дальние
сторожевые  галки  с  сороками,  как  все  неслись  в лес, где в тайных Ямах
хранилось  домовое  добро. ЏустаЯ изба с нечаЯнно забытым горшком оставалась
длЯ  вымещениЯ  злобы...  ‚се-таки полтора десЯтка людей морозовцы повЯзали.
‘реди  них  и эту блаженную, наказанную насилием за свежесть щек и отчаЯнное
отцовское  сопротивление.  €  еще  была там одна девка, необычно красиваЯ на
лицо,  -  Њарусенька.  …е  берегли  на  подарок  боЯрину  или длЯ продажи. €
несколько  шло  мужиков,  и  подростки.  Ђ  ќвка попалась в этот гурт уже по
дороге...
     - Ђ  отец?  —то  отец  делал? - чуть не крикнул от нетерпениЯ пан ћрий,
следивший в рассказе свою линию и видЯ ее в тупике.
     —то  отец...  Џан  Ђдам  отъезжал  на  те дни по воеводскому вызову длЯ
подтверждениЯ  нерушимой  верности  целованию.  Ђ вернулсЯ - как молотом его
хватило.  ‡аметалсЯ, собираЯ отрЯд длЯ отбитиЯ собственности. Ќо уже три днЯ
прошло.  Љто  увел?  Људа?  ‚се  же  отыскались  следы дымовского полона. „о
Ѓерезино  дошли  по  тем  следам.  ’олько не потребовалась кроваваЯ стычка -
никого  из  наших  уже не было в Ѓерезино, а дворЯне клЯтвенно заверили пана
Ђдама,  что  и  знать  не  могут,  где  они  есть, - сбежали. ‚ернули только
Њарусеньку  в  удушенном  виде  и  не  хотели  за  нее  отвечать, потому что
удушилась  своей рукой, и еще был убит стрелец, стороживший пленных, ножом в
живот, - квиты.
     Ќо  что  было?  Љак  ушли?..  ‚  Ѓерезино  загнали их в пустую конюшню.
‚ечером  офицеры  взЯли  Њарусеньку  длЯ осмотра достоинств, а напившись, не
утерпели  полакомитьсЯ. —ерез часок она вернулась в растерзанном виде, а еще
через  час,  неприметно  сплетЯ шнур из окровавленной своей сорочки, повисла
тихо  в  темном  углу.  ’огда вроде бы ќвка загадочным шепотом сквозь щель в
стыке  ворот  уговорила  солдата выпустить ее длЯ открытиЯ ему важной тайны.
Ћн  выпустил  и  за  углом  конюшни  вместо  обещанной сладости узнал, каким
невыносимым  огнем  запекает  кишки  холоднаЯ  сталь  отточенного ножа. Њимо
этого  солдата,  все  еще сучившего ногами в сопротивлении смерти, все они и
прошли,  крестЯсь,  чтобы  не  завопил,  не  привлек  воплем  товарищей и не
закрылась стежка в темноту близкого леса.
     Џожалел  пан  ћрий  несчастную Њарусеньку, похвалил добрую отзывчивость
соседей,   но  твердость  ќвкиной  руки,  обратившаЯ  погоню  пана  Ђдама  в
напрасную  трату  конских  сил  и отнЯвшаЯ у него радость и славу спасителЯ,
показалась  ему  излишней,  даже  как  бы с недозволенным посЯгательством на
чужие  права.  Џожалел  он  и  отца, но не знаЯ за что, вовсе не за болотные
страданиЯ,  или  за вынужденную фальшь присЯг, или униженность сладкоречиЯ с
московскими  чиновными лицами навроде воеводы - все это было необходимостью,
велось  по  правилам  жизни;  пожалел  он  отца  за  нечто неопределимое, за
какую-то  печальную  морщину  на  лице,  за  отложившуюсЯ  тайной  грустью в
глубину  глаз  потерю  шанса  на  счастье.  Ќо  молод  был  пан  ћрий,  и не
задерживалась  в  его  душе  неЯснаЯ  печаль о чужой неудаче. Џришли к реке,
потЯнули  бредень,  захлопал  хвостом  о траву первый Язь - и размыла теплаЯ
вода услышанные рассказы до едва различимого очертаниЯ.


        6

     Ќа  другой  день  разрушил  тишину  послеобеденной  дремы  топот  конЯ.
Џрискакал  ополоумевший,  слезами  омытый  пан  Њихал.  Ћказалось  - на него
напали,  раздели,  избили.  Љто  напал? когда? где? как? Џосеред белого днЯ,
панове,  сегоднЯ, в солнцепек, на дороге - Џашута с приживалами, все пьЯные,
отнЯли  саблю,  кунтуш, сапоги содрали, взЯли конЯ, еще и кулаком залепили в
ухо  за протесты; гайдука тоже раздели до рубахи и тоже избили. ‚осемь верст
босиком  плелсЯ,  мужики,  сволочи, глаза таращили, хохотали за спиной. …сли
Њатулевичи  считают  его  соседом  и  приЯтелем, так он просит пойти с ним в
наезд...  Џашута  был известный буЯн, но с Њихалом, без сомнениЯ, переступил
дозволенную   межу:   одно   дело  в  ухо  залепить,  другое  -  раздеть  до
первородного  состоЯниЯ.  ‘овсем  показал  себЯ  пан Џашута, как нищий швед.
‘праведливость  требовала  крепко  воздать,  чтобы зарубилось и помнилось на
любой  ступени  опьЯнениЯ,  что окрестнаЯ шлЯхта ставитсЯ над собой на манер
вельможных  ‘апег,  обдирать  себЯ  на  дорогах  никакому  Џашуте никогда не
позволит.  ‘разу  стали  собиратьсЯ,  выслали людей к Њацкевичу, Љротовичам,
крестному,  войскому,  к другим соседЯм. ‚се отозвались и в вечерние сумерки
прибыли  на  пана  Њихала двор. ‘ъехалось только шлЯхты тринадцать сабель, и
при каждом следовало два-три испытанных на руку медвежьего вида мужика.
     „а,  наезд, наезд!.. ‡абылось шлЯхетское удовольствие за долгой войной,
загасили  былую  лихость  казачьи  и  мужицкие налеты. Љаждый забилсЯ в свою
темную  норку,  только  ухо торчит в настороженном ожидании - не крадетсЯ ли
мЯгкой  походкой  усатый  палач  в  виде  стрельца  с  пищалью или черкаса с
острейшей  саблей  и  ненасытным воровским мешком. Људа наезжать! “равнЯлась
шлЯхта  в  смирении  с  местечковыми  торгашами,  так  что - спасибо Џашуте,
пробил  плотину  на  застойном  пруду.  Ќо  наезд...  ’ребует  верного плана
удачный  наезд,  а  план  -  совета,  где каждому можно сказать свое мнение,
возразить,  если  придет  на ум возражение, заспорить, стуча о стол кулаком,
чтобы  подпрыгивали  к потолку глинЯные миски, показать, одним словом, что и
он  не  обделен  разумом,  не лыком шит. „лЯ того шлЯхта расселась радитьсЯ;
подавалось  длЯ  бойкости  мысли  славное  вино  и все, что к нему положено.
‘таршим  в  компании  по возрасту и положению был войский; обычай и легкость
вина  заставлЯли  ждать  его  слова;  он  же  молчал  в  гетманской  как  бы
задумчивости, - после третьего кубка дума его сложилась.
     Ќа  его  взглЯд  и  немалый  опыт,  сказал войский, наилучшее времЯ длЯ
наезда  -  рассвет.  Ќападать  к  ночи  -  Џашута  и дружки его пьют, начнут
отбиватьсЯ,  подымут  дворню - без осады, стрельбы и рубки не обойдетсЯ, зрЯ
потратЯтсЯ  люди.  Џо  заре же, когда и свет божий будет нам наруку, и самый
пьЯный  сон  возьмет  двор, лишь сторожей придетсЯ утишить, собак прирезать,
остальные с лавок не успеют встать.
     ‚ойскому,  уважив  седины, одобрительно и благодарно покланЯлись, и тут
же  каждый  выложил,  а  лучше  сказать,  прокричал  свой взглЯд, потому что
загалдели  все  разом,  не желаЯ уступкой очереди уронить честь собственного
ума.  умели  же  о  том,  как  действовать: кто кричал - сейчас выезжать; в
ответ  кричали  -  рано  сейчас,  до  Џашуты десЯть верст - за час доскачем;
другой  предлагал  купно  ехать, тут же возражали, что, наоборот, врозь надо
ехать,  чтоб не было гудениЯ земли; кто-то волновалсЯ, что с Џашутой делать;
одни  говорили:  высечь  в  две  плети,  другие  говорили:  нельзЯ плетьми -
шлЯхтич,  надо  повесить  или  двор  сжечь. ‚ыкричавшись, решили выбратьсЯ в
путь раздельными группами и ждать солнца вблизи двора.
     Џану  ћрию  поручили  вести авангард, в который помимо него вошли ‘тась
ђешка,  младший  Љротович  и семь мужиков. Ќе доезжаЯ полверсты до Џашутиной
усадьбы,  остановились  в  лесу  и  здесь  прокоротали  остаток ночи, греЯсь
вином.  Љогда  с  восхода  потЯнулись  по  небу розовые отсветы и в редеющем
сумраке  стала  проЯснЯтьсЯ  вблизи,  а  затем в глубину местность, авангард
прокралсЯ  туманными  низинами,  кустами, по росистой траве к огороже двора,
перемахнул  через  тын  и  кинулсЯ  глушить  прикладами  сторожей, открывать
ворота,  занимать  сени.  ‚ходнаЯ  дверь,  однако,  была  на запоре. Њеж тем
разъЯрилась  стаЯ  дворовых  псов,  самые свирепые бросились к чужакам рвать
ноги  -  псов  этих  тотчас  зарубили.  Ќо  бешеный брех срывал рассчитанную
внезапность  наезда - двор просыпалсЯ. ћрий приказал выбивать дверь бревном:
на  третьем  ударе  засовы  сломались, дверь распахнулась, бревно полетело в
сени,  нападавшие же по крику ћриЯ раздались в стороны от дверного проема. €
поступили  правильно  -  из сеней ударили пистолетным залпом. Џули жикнули и
впились  в  столбы  коновЯзи, а за порог выскочил с чумной пьЯной храбростью
полуодетый  Џашута. "Ѓей, панове! ‡а мной!" - утробным с перепоЯ криком звал
он  кого-то,  махаЯ  саблей.  Ќо не суждено ему было в это утро битьсЯ: ћрий
подставил  ему  ногу,  он  рухнул  подрубленным кабаном, и саблЯ ‘тасЯ ђешки
приникла  острием  к  широкой  его  спине.  ’ут  въехал в ворота весь отрЯд.
ЏриЯтелЯм Џашуты ничего не осталось, как сдатьсЯ.
     - ќ-э,  да  что-то  Я  этих панов ни разу не встречал в нашем повете, -
раздумчиво  сказал  кто-то  из шлЯхты. - ќто, Я думаю, злодеи, надо, панове,
их повесить.
     Џленники,  услыхав  такое мрачное предложение и чувствуЯ, что оно легко
и  сразу  может осуществитьсЯ, заспешили объЯснЯть, что пан ошибаетсЯ, пусть
упасет  пана  бог  от  такой ошибки, они - шлЯхтичи старых фамилий и славных
гербов   -   "Њогила",   "ЋстоЯ",   "‹ебедь",   "‘леповрон".   ‚ойский  стал
выспрашивать  подробнее:  кто?  откуда?  что  привело их в повет и на данный
двор?  €  все,  что  выспросил,  пошло  бедолагам во вред: все они оказались
бродЯгами  из  раздробившихсЯ  до  нищеты  семейств  и  беглецами из побитых
полков.  †алостью  к  ним,  кроме  ‘тасЯ  ђешки, никто не прониксЯ; им стали
вЯзать руки и погнали в хлев.
     Џашута  за  короткое  времЯ  разбирательства  протрезвел, а протрезвев,
вспомнил,   что   сейчас   по  свЯтому  закону  наезда  начнетсЯ  разгром  и
опустошение двора.
     - Џан  Њихал!  Џанове!  -  закричал  он раскаЯнным слезливым голосом. -
Џрошу,  пан  Њихал,  милосердно  простить.  ЏьЯн  был, ум отрубило проклЯтое
вино.  Џашуту  вы  знаете:  если  кому  сделал  зло,  так  потом втрое добра
сделает.  Џусть  пан  Њихал  все, что хочет, берет, хоть все забирает, чтобы
моЯ совесть была чиста!
     - €  вас, панове, прошу не сердитьсЯ, - нес Џашуту хозЯйственный страх.
- ‘тарые соседи, друг друга с колыски знаем...
     € кричал прЯтавшейсЯ челЯди:
     - џська, коли парсюка! ѓусей в печь! †иво, чтоб вас...
     € о мужиках, взЯтых в наезд, не забыл:
     - ќй, хлопам бочку пива.
     €  видЯ,  что  шлЯхта  заколебалась  в  мстительной твердости, выдвинул
несокрушимую основу соседского примирениЯ:
     - Љаюсь,  каюсь, панове, и вот - на коленЯх - прошу в дом выпить и грех
забыть, чтоб он в вине утонул.
     Љогда  шлЯхтич просит - грешно отказать, все повалили в дом. Џока слуги
суматошливо  уставлЯли  стол флЯгами, штофами, жбанами, шлЯхта потребовала и
проследила,  чтобы  пану  Њихалу было возвращено снЯтое и дано отступное. Ћт
Џашутиных  кунтуша,  сапог,  сабли  пан  Њихал  отказалсЯ, но десЯть золотых
взЯл,  после  чего  оба расцеловались в знак вечной дружбы, и Џашута заметно
повеселел.
     ‚ознаграждаЯ  себЯ  за бессонную ночь, шлЯхта задалась целью все съесть
и  выпить:  множество  кур  и  гусей, какие, не случись наезда, встретили бы
следующую  весну,  пошли  под  нож;  Яичницу  из полутораста Яиц лихие гости
разобрали  широкими  кинжалами  не  с меньшей быстротой, чем перед тем куски
сочной  свеженины;  копченые  вырезки, окорока, колбасы, хранившиесЯ с зимы,
исчезали,  едва  коснувшись стола, словно проваливались в бездонную Яму. „а,
наезд - а в наезде вволю надо гулЯть, чтобы в памЯти сохранилсЯ.
     Џодобрев  от  Џашутиных  вин,  кур  и  мЯса, простили и принЯли за стол
неудачливых  его  приживал.  ’олько успели они выпить благодарственную чарку
во  здравие  храброго  рыцарства,  сидевшего  за  столом, как осенила Џашуту
обиднаЯ  мысль,  что  приЯтели  его,  взЯтые  длЯ увеселениЯ одинокой жизни,
повели  себЯ  в  грозный  час  не  по-дружески и не по-шлЯхетски: не милости
просить,  а  стоЯть должны были за своего добродетелЯ насмерть и сгинуть как
положено  шлЯхте ради его и собственной чести. € зайдЯсь расчетливым гневом,
он  вскричал:  "ѓэть,  чтоб  вас  землЯ  не  носила, заЯчьи души!" ‚се сочли
размышление  Џашуты  справедливым  -  пьешь с хозЯином, так защищай его, как
себЯ. —етверку вынесло из-за стола и выдуло за ворота.
     Ќо  и  нападавшим  следовало  польстить,  понимал Џашута: ничего так не
дорого  шлЯхтичу - ни золото, ни жена, ни райское счастье, - как похвала его
славы.
     - „а,  наша  шлЯхта  не то, что приблуднаЯ! - сказал Џашута, всех сразу
возвышаЯ. - Љаюсь, Џанове, сглазили менЯ проклЯтые лотры.
     Ќо  и  по  отдельности  льстил.  "‹овок,  ловок  сынок  твой! - говорил
старшему  Њатулевичу.  -  ’акие  молодцы  родину  и  спасут!" Ќо по взглЯдам
Џашуты  ћрию  открылось, что тот мысленно всем своим храбрым и ловким гостЯм
желает  сдохнуть  в  ближайшую  после  наезда  неделю. "‡лись, пан, злись, -
весело  думал  ћрий,  -  злись  да  терпи,  выступишь против - лоб развалю".
“веренность,  что завтра везде будет рассказано, как он распластал Џашуту на
мусоре  перед порогом, что расскажут обЯзательно и Њетельским, прибавила ему
весельЯ...
     „нем  несколько  часов  подремали, кто где прилег, вечером опЯть губили
Џашутину  живность, дочерпывали винный запас. Ќабрав сил, загорелись обычным
спором:  казаки,  царь,  король,  ‘апеги - кто кого осилит? Ћт невозможности
доказать  единственную  правильность  своей правды и ошибочность всех других
многие  стали  злобно  стучать  сапогами,  и  сабли при бедрах встали как-то
нехорошо,  высунув  над столом гадючьего изгиба рукоЯти. ‚ойский, заботЯсь о
мире,  утешал  каждого  одним  и тем же приемом: "’ы, брат, прав... но и ты,
брат,  прав...  лучше,  Џанове,  поцеловатьсЯ..."  €  лез  целоватьсЯ.  Ќо и
многократное  звонкое  целование  не  устанавливало  тишины.  ’огда войский,
отчаЯвшись,  выхватил  саблю  и  рубанул  поперек  стола,  раздваиваЯ ложки,
колбасы  и глинЯное блюдо с курами. "—то раньше: Яйцо или курица, панове?" -
вскричал  войский  чуть  ли  не  с  ненавистью.  "Ћткуда  можете  знать?"  -
продолжил  он  таким  же  надрывным  тоном,  и  все  уважительно  замолчали,
пораженные  невразумительным  значением  последней  фразы.  "Ђ  Я  все знаю,
Џанове.  ‚се! - объЯвил войский и в утверждение своей правоты смел саблей на
пол  и  на  колени  шлЯхте  половину чашек, костей и объедков. - Ќе царь, не
король,  не  ‘апега,  не  рыжие  шведы,  а  - пожинаем плоды! Љак …ва в раю,
панове,  соблазнила  мужа  съесть  Яблоко,  так Њарина Њнишек соблазнила нас
идти  на  Њоскву,  потому что захотелось бабе стать царицей..." ‚се застыли,
ввергнутые  в  крайнее  удивление неожиданным ходом и глубиной мысли. "’огда
мы  Њоскву  жгли,  теперь  она  нас  вырубливает!  -  кричал войский. - Ќаша
игуменскаЯ  хоругвь  тоже  ходила,  только не все... “ Њарины дети были, сын
или  два;  их  перед  казнью в Њоскве выкрали добрые люди; потом канцлер ‹ев
‘апега  одного  кормил  у  себЯ  в  ђужанах,  учил  писать  и  молитьсЯ, как
московиты.  џ  его  сам  видел  -  так  себе, невзрачный царевич. …го казаки
убили.  ‚от как, панове, было в прежние времена; кто делал, а нам терпеть...
Ђ  вы  о  пустом  спорите,  потому  что  пьЯные  и  не любите друг друга!.."
Ћбессиленный  речью  войский  лег  на  лавку  и  захрапел. ‚се уставились на
старика,  дивЯсь  громкости  храпа.  ‚ этот миг общего вниманиЯ войский стал
переворачиватьсЯ  со  спины  на  бок. "ѓрохнетсЯ!" - сказал кто-то. "Ќет, не
грохнетсЯ!" - возразили ему. € угадали.
     €з  добрых  примеров  только  сон и заразителен. ђешили ложитьсЯ. Џеред
сном  отправились  вместе во двор по нужде. ’ут бесы, поджидавшие Љротовича,
сыграли  с ним обычную шутку: ногу за ногу зацепили - он с размаху хрЯснулсЯ
мордой  о  бревно,  которым  дверь  выбивали.  Џана  Џетра в бездыханном или
мертвом  уже  состоЯнии занесли в камору. ‚ернулись в зал - войский лежит на
полу  с тихим стариковским посапыванием. "Ђ! —то Я говорил! - сказал кто-то.
-  ѓрохнулсЯ!"  -  "—ему  рад! - застыдили его. - ѓрешно нам будет, если пан
войский,  как  свиньЯ, на полу будет спать. Џодушку, подушку пану войскому".
Џашута  сунул старику под голову пуховую думку, поразмышлЯл и накрыл старика
жупаном. "„обраЯ душа! - похвалила его шлЯхта. - Џо-рыцарски!"
     Ќаутро  пан  Љротович из-за проклЯтых бесов стал, как упырь, - ни глаз,
ни  носа, фиолетовый волдырь вместо головы, жутко было глЯдеть, как разводит
пальцами   веки,   чтобы   ткнуть  ножом  в  ветчину,  а  не  в  живую  ногу
стерегущегосЯ  соседа. “же на двор по потребности повел его сын за руку, как
поводырь  водит  по  дорогам  слепого  старца.  "„а, - говорила шлЯхта, - не
везет   пану   Џетру!"   Ћдин   Џашута  из  мелкой  мстительности  не  хотел
согласитьсЯ:  "—то  не  везет!  „ругой  бы умер