 ну ты действительно... - Ђндрущенко развел руками с безнадежным
видом. Ћфициант принес пиво и тарелку с бутербродами, с минуту €горь молчал,
занЯтый едой, потом снова заговорил:
     - Џослушай, Џолунин, все это серьезнее, чем тебе кажетсЯ. ЋбъЯснЯтьсЯ к
тебе никто не придет,  не такие уж они дураки.  Ђ вот устроить так, чтобы ты
загремел в „эвото*, - это запросто.
     ______________
     * ’юрьма в одном из пригородов Ѓуэнос-Ђйреса.

     - ‚ чем менЯ могут обвинить?
     - ќто  и  не  потребуетсЯ!  ’ы  знаешь,  что  такое превентивный арест?
—еловек сидит месЯц, год, два года, и никакого обвинениЯ ему не предъЯвлЯют,
потому что юридически это не арест,  санкционированный прокуратурой, а всего
лишь предупредительнаЯ мера.  ќто практикуетсЯ,  представь себе.  Ђ  сейчас,
когда в стране осадное положение и,  следовательно, все легальные процедуры,
мЯгко говорЯ, упрощены... ‘ловом, сам понимаешь. „авай ешь, мне одному этого
не сожрать. ’ак ты что, действительно собралсЯ домой?
     - ‘обралсЯ.
     - Ђ пустЯт?
     - “же пустили.
     - Ќу что ж...  Џравильно делаешь,  вероЯтно.  Ќе знаю,  впрочем... тебе
виднее, Я-то себе этого не представлЯю совершенно. Ќо на твоем месте...
     - Џоехал бы?
     - ‘корее всего,  -  кивнул Ђндрущенко.  -  ‡десь,  конечно, не жизнь...
таким, как ты, Я хочу сказать. ’о есть людЯм, которые помнЯт родину. џ не из
их числа,  в этом все дело...  Ќу,  мы с тобой говорили,  помнишь? Џоэтому Я
избрал другой путь.
     - „енационализироватьсЯ?
     - Ќет! ЏеренационализироватьсЯ, так будет точнее. Џонимаешь, Џолунин, Я
просто устал быть эмигрантом. ‚сю жизнь - сколько себЯ помню, еще с ‡агреба,
- Я  ощущаю себЯ  чужим среди окружающих.  Ќекоторым нашим идиотам это  даже
нравитсЯ,  видЯт в этом печать избранничества, что ли... "Ѓлаженны изгнанные
за правду" и  тому подобнаЯ чушь.  Ђ  Я не могу,  Я наконец хочу чувствовать
себЯ таким же, как все вокруг менЯ, Я не хочу выделЯтьсЯ...
     ‚нимательно слушавший Џолунин усмехнулсЯ, покрутил головой:
     - †елание понЯтное, но не всЯкий сможет почувствовать себЯ "как все"...
если приходитсЯ жить среди чужих.
     - ’ы-то не сможешь! €менно потому, что ты помнишь ђоссию, ты сознаешь и
ощущаешь себЯ русским,  а  вокруг тебЯ иностранцы.  Ќо у  менЯ-то этого нет,
понимаешь?  џ сам - Я! - вечный "иностранец", длЯ югославов, длЯ австрийцев,
длЯ кого угодно...  € мне это уже -  вот так!  - Ђндрущенко, закинув голову,
полоснул пальцем себЯ по  горлу.  -  Ћдни только аргентинцы не  тычут мне  в
глаза моего "иностранства" -  ну,  ты знаешь, длЯ них здесь этого понЯтиЯ не
существует,  народ в этом смысле уникальный... ‚от почему Я и хочу слитьсЯ с
ними до конца, чтобы уж никаких граней! —ерт возьми, мне двадцать шесть лет,
Я еще успею. Ђ ты поезжай, Џолунин, таким, как ты, нечего тут околачиватьсЯ,
в этом болоте...  Я про эмигрантский мирок говорю,  сам понимаешь. Ќо только
учти, что о тебе уже знают! ’ы на "‘альте", вместе с другими?
     - ‚ероЯтно, - не сразу ответил Џолунин.
     - ќто будет не раньше июлЯ.  Њой тебе совет - уматывай раньше. "‘альту"
и  "‘анта-”е"  будут провожать с  шумом,  можешь мне  поверить.  ’ам  уже  и
демонстрации какие-то  готовЯтсЯ,  черт знает что еще...  ‘ловом,  сюрпризов
будет много -  униаты,  Я слыхал,  хотЯт прийти к отплытию со своими попами,
чтобы прЯмо на пирсе служить панихиду по репатриантам. ЏредставлЯешь картину
- судно отваливает,  а  с  берега ему  вслед:  "‚о  блаженном успении вечный
покой..." -  кошмар,  с этих изуверов станетсЯ.  ќто-то чепуха,  конечно, но
ведь возможны и более серьезные провокации,  поэтому Я и говорю:  если бы ты
успел  оформить бумаги  раньше  и  отплыть  на  любом  итальЯнском судне  до
ѓенуи...
     - Џодумаю.  Ќо,  вообще, ведь там должно ехать много народу, чуть ли не
две  тысЯчи человек...  ‚рЯд ли  тут что сделаешь в  смысле провокаций.  ‚от
разве что панихиду отслужат, - добавил он, усмехнувшись.
     - Ќу, не знаю. Ѓереженого, как говоритсЯ, и бог бережет.
     - ’оже верно. Ђ за предупреждение - спасибо.
     - „а,  ты  ведь знаешь наших "непримиримых" ‘тарые-то зубры еще ничего,
они больше на  словах,  а  вот те,  кто помоложе.  "‘уворовцы" эти одни чего
стоЯт, там ведь вообще бандит на бандите.
     - Ђдъютант, кстати, не объЯвилсЯ?
     - Љакой адъютант?
     - Ќу,  генеральский,  самого •ольмстона.  ’ы же мне сам как-то говорил,
что он исчез?
     - Ђ-а,  да,  было что-то,  припоминаю.  Ќет,  ничего больше про него не
слышал.  „а они,  правда,  сейчас как-то присмирели - видимо, не разобрались
еще в новой обстановке.
     - Ќичего,  разберутсЯ,  сориентируютсЯ... ‘кажи-ка, €горь, а как другие
отнеслись к тому, что Я, мол, "продалсЯ"? €з наших общих знакомых никого там
не было, при том разговоре?
     - €з  общих,  пожалуй,  не  было никого.  Ќу,  а  как  отнеслись...  да
по-разному.  Ћдни не  поверили,  другие повозмущались длЯ порЯдка,  а  кто и
позлорадствовал:  ничего, дескать, пускай едет - ему там мозги живо вправЯт,
где-нибудь на Љолыме...
     - Ќу, понЯтно. ‘амый ходкий аргумент.
     - ‘тереотип мышлениЯ,  что  ты  хочешь.  €  ты  знаешь,  менЯ это  даже
удивило:  откуда это злорадство?  Љазалось бы,  ну чего злитьсЯ - не ты ведь
туда едешь.  •очет человек рисковать,  пусть рискует,  тебе-то  что.  Ђ  тут
именно злоба какаЯ-то, понимаешь, как если бы это лично его уЯзвлЯло...
     - Ќо ведь так оно и есть,  €горь. Љогда не можешь на что-то решитьсЯ, а
другой рЯдом с  тобой уже  решилсЯ,  то  ты  почувствуешь себЯ  именно лично
уЯзвленным.  ‚се понЯтно:  Я вот не смог,  а он - может! Љак тут не злитьсЯ.
‡лость,  если разобратьсЯ,  на самого себЯ - на собственную нерешительность,
собственную трусость, только направлена в другую сторону.
     - Џожалуй,  ты прав,  -  согласилсЯ Ђндрущенко. - џ вот сейчас подумал:
интереснейшаЯ тема длЯ психолога -  заглЯнуть в  душу типичного эмигранта...
‚едь это страшное дело,  Џолунин,  тут сплошные комплексы -  то  есть ничего
здорового,  все изверчено,  выкручено...  “  эмигранта даже этот пресловутый
патриотизм, с которым вы все так носитесь, и тот оборачиваетсЯ кликушеством.
ќто,  Я помню,  еще в ‡агребе -  Я был мальчишкой - соберутсЯ у нас, бывало,
мамашины приЯтельницы и  начинают...  Ћ чем бы ни зашел разговор!  "„а разве
здесь Яблоки,  что вы, вот у нас в имении..." - и пошло, и поехало. € Яблоки
здесь не те, и вода здесь не та, и люди не люди... ‚ общем-то, понЯть можно,
но  -  психоз  остаетсЯ психозом.  —то  менЯ  больше всего  бесит,  так  это
проклЯтаЯ эмигрантскаЯ склонность вечно шельмовать все окружающее...
     - €  это можно понЯть.  Ћни здесь в клетке,  а клетка не может вызывать
симпатии.
     - ’ак черт же тебЯ дери, поезжай в другую страну, коли эта не по душе!
     - Ђ  там что изменитсЯ?  €  в Ђвстралии будет то же самое,  и в Љанаде.
Џонимаешь, это клетка, которую каждый обречен таскать на себе.
     - Љстати,   вот  иллюстрациЯ  к  этой  теме,  -  Ђндрущенко  усмехнулсЯ
невесело. - ’ы не был на последнем "„не русской культуры"?
     - џ в Январе плавал.
     - †аль, много потерЯл. Љока Ђгеев там отличилсЯ - такой скандал учинил,
что ты!  џ  попал случайно,  вообще-то Я  на эти празднества не хожу,  а тут
редактор попросил дать информацию.  ‘ чего это ему ударило в голову и откуда
он  вообще узнал,  что есть на свете ’атьЯнин день,  -  понЯтиЯ не имею,  но
только он менЯ вызвал и говорит:  "„он €гор,  ваши соотечественники отмечают
национальный праздник,  осветите это длЯ газеты". Ќу, по мне, так фиг с ним,
что освещать,  -  получил Я  задание и  пошел приобщатьсЯ к родной культуре.
‘начала все шло чинно-благородно, зал снЯли хороший - один католический клуб
на  ЉальЯо,  присутствовал весь  цвет  колонии,  даже  аргентинцев  каких-то
приволокли.  ‚ общем,  доклад был прочитан - о вечных ценностЯх и укрытых от
непогоды светочах,  - романсы были пропеты, были продекламированы "Џророк" и
"ќх,  тройка, птица-тройка" ‚се довольны, аргентинцы сидЯт в первом рЯду, ни
хрена не  понимают,  но из вежливости аплодируют вполне уважительно.  €  тут
вдруг -  уже под самый занавес - выпархивает на сцену наш развратный старик.
џ,   говорит,   желаю   прочитать  стихи  об   Ђргентине!   ђаспорЯдители  в
замешательстве,  репутациЯ у Љоки -  ты сам знаешь,  однако и отказать вроде
неудобно:  человек рветсЯ почтить гостеприимную страну... ‘ловом, разрешили.
€  что ты думаешь?  ќтот крашеный идиот выходит к  рампе и начинает читать с
подвывом: "Ђргентина! Ђргентина! Ќе страна, а просто тина! Ђргентина - земли
хвост, и народ здесь - прохвост..."
     - €ди ты, - сказал Џолунин.
     - „а честью клЯнусь! ‘проси у кого хочешь, Я там всех знакомых видел. ‚
общем,  что тут началось -  уму непостижимо!  Љоку волокут прочь, он во весь
голос протестует:  да как же не хвост,  кричит, вы глЯньте на карту - на что
оно  похоже!  Ќе  дай  бог,  думаю,  если  аргентинцы  приперлись  со  своим
переводчиком... —то, не сумасшедший дом?
     - € как же ты это осветил?
     - „а какое там "освещение".  „али информацию в  пЯть строчек петитом на
двадцатой полосе:  "‚чера  русскаЯ  община  нашей  столицы  в  торжественной
обстановке отметила свой традиционный праздник" -  ты  же  знаешь,  как  это
пишетсЯ.  Љому мы здесь,  к черту, нужны с нашей пронафталиненной культурой.
Ќет,  Џолунин, правильно ты делаешь, тут нужно так: или - или. €ли становись
аргентинцем, или уматывай домой, пока не рехнулсЯ окончательно...
     Џолунин почему-то все времЯ ждал, что услышит о „унЯше. Ќе мог же €горь
ни разу не встретить ее за все это времЯ!  •отЯ бы на том же "„не культуры",
где он,  по  его словам,  видел всех знакомых.  Ќо €горь ничего о  „унЯше не
сказал, а спросить Џолунин не решилсЯ. „а и что было спрашивать?
     ђасправившись с бутербродами и допив пиво,  Ђндрущенко глЯнул на часы и
объЯвил,  что ему пора.  Ќа прощанье он еще раз повторил совет - "уматывать"
отсюда как  можно скорее,  при первой же  возможности.  Џолунин сказал,  что
подумает.
     —увствовал он  себЯ  немного виноватым:  все-таки  с  €горем можно было
говорить более откровенно.  „ело в том, что он и сам не собиралсЯ дожидатьсЯ
массовой отправки репатриантов, намеченной на июль.
     ‚ыЯснилось это  два  днЯ  назад,  когда Ѓалмашев пригласил его  зайти в
консульство и спросил, не хочет ли он воспользоватьсЯ оказией: сюда вышел из
Ќиколаева один  из  наших  новых  дизельэлектроходов,  будет здесь в  начале
апрелЯ,  а обратным рейсом пойдет прЯмо на ‹енинград.  Џолунин, естественно,
согласилсЯ.  "‡начит,  договорились, - сказал Ѓалмашев, - бронирую вам каюту
на "ђионе". ѓде-то в середине маЯ будете дома, как раз к белым ночам..."
     Џолунин до  сих пор не  мог освоитьсЯ с  этой новостью.  €  от €горЯ ее
утаил даже не  из  осторожности,  а  просто из какого-то суеверного страха -
чтобы не сглазить. Ќе верилось, невозможно было поверить, что еще два месЯца
- и он увидит невские набережные.
     Ћн попыталсЯ представить себе сегоднЯшний ‹енинград,  вспомнил „унЯшины
слова о  бревенчатом доме,  занесенном снегом,  и  еще ниже опустил голову -
таким почти физически ощутимым гнетом придавила его вдруг мысль о  том,  что
возвращаетсЯ он  в  одиночестве.  „аже этого не  сумел -  сохранить любимую,
удержать ее рЯдом...

     Ќачались предотъездные хлопоты:  снова  нужно было  делать прививки или
брать справки о том,  что они уже сделаны,  бегать по разным "офисинам" -  в
полицию,  в профсоюз,  в налоговое управление министерства финансов.  Ќемало
хлопот  доставило приобретение теплой  одежды,  которую  Ѓалмашев  советовал
купить здесь.  Љое-что удалось достать в  фешенебельном магазине "‘тортинг",
специализировавшемсЯ на снарЯжении длЯ горнолыжников;  а вот с зимним пальто
было труднее,  продавцы недоуменно пожимали плечами,  Явно не понимаЯ, о чем
идет речь.  ‚ыручила ЋсновскаЯ - узнала через своих знакомых адрес портного,
который последнее времЯ  обшивал главным образом репатриантов.  ‚ыглЯдел пан
‹ащук диковато,  жил в недостроенном домике в одном из пригородов,  клиентов
принимал   босиком   и    объЯснЯлсЯ   с    ними    на    маловразумительном
русско-испанско-галицийском диалекте,  но  мастером  оказалсЯ настоЯщим.  ‡а
одну неделю он соорудил Џолунину отличное пальто на меху,  -  надев обновку,
тот сразу почувствовал себЯ как в печке.
     - ”айный вышел собретодо, - со скромной гордостью художника заметил пан
‹ащук, одергиваЯ и оглаживаЯ на нем свое произведение. - ‡араз вы у нем хоть
на  ‘ибир можете мандровать,  Я  ж  побачьте Який вам мутон поставил,  -  он
отогнул полу  и  любовно погладил меховую подкладку,  -  ему  двадцЯть рокив
гасту не будет...
     Џод  теплые вещи пришлось купить лишний чемодан,  потом еще один -  длЯ
книг,  инструментов и  прочего.  ‚сего набралось движимого имущества на  три
чемодана,  и еще кое-что по мелочи, необходимое в пути, предстоЯло уложить в
объемистый трофейный портфель.  Џолунин, привыкший жить налегке, только диву
давалсЯ:  откуда,  черт побери,  столько барахла? ‚ходЯ теперь в комнату, он
всЯкий раз  невольно поглЯдывал на  сложенный в  углу  багаж -  ничего себе,
скажут, ЯвилсЯ мистер-твистер, еще бы и сундук с собой приволок...
     Ђ  потом вдруг дел наконец не стало -  никаких.  Џервого апрелЯ Џолунин
сорвал очередной лист с висЯщего в передней красочного рекламного календарЯ,
подаренного ‘венсону одним шипшандлером, где из месЯца в месЯц не спеша и со
знанием дела занималась стриптизом какаЯ-то юнаЯ, но Явно испорченнаЯ особа.
Ќа  апрельском листе,  уже  избавившись от  пальто,  жакета  и  блузки,  эта
красотка готовилась расстегнуть "молнию" на юбке,  и  при этом многообещающе
поглЯдывала из-под  скромно  опущенных ресниц.  Ќевольно  заинтересовавшись,
Џолунин отогнул еще несколько листов и,  заглЯнув в будущее, только покрутил
головой.
     „а,  наступил апрель,  до прихода "ђиона" оставалось еще две недели,  а
занЯть их было нечем. Ћн бродил по улицам, прощаЯсь с городом, где как-никак
прошло  почти  десЯть  лет  жизни,   вечера  проводил  обычно  у  Ћсновской.
‚озвращаЯсь домой,  делал  иногда  небольшой крюк  через  площадь  ‹ибертад,
садилсЯ  на  низкую  каменную  скамью,  еще  теплую  от  дневного солнца,  и
выкуривал сигарету-другую,  поглЯдываЯ на забранную кованой узорной решеткой
стеклЯнную дверь знакомого подъезда,  на окна пЯтого этажа. „ва крайних были
иногда темны,  иногда светились.  ’ам  шла какаЯ-то  чужаЯ ему жизнь.  „а  и
вообще все вокруг было уже чужим, бесконечно отдалившимсЯ, не имеющим к нему
больше никакого отношениЯ. ‘ейчас трудно было поверить, что именно здесь был
их  с  „унЯшей дом,  что  через  этот  сквер она  ходила,  у  этого бассейна
останавливалась и,  обернувшись,  махала ему рукой -  он  обычно провожал ее
взглЯдом, раскрыв окно.
     ’еперь,  этими теплыми осенними вечерами,  сквер на  площади был  тих и
безлюден,  неподвижно чернели деревьЯ,  в зеркале бассейна отражались окна и
огни фонарей. ’олько тени, только призрачные голоса, - Џолунин знал, что они
будут звучать длЯ него еще долго, лишь с каждым годом глуше и призрачнее...
     Ћднажды,  покупаЯ  сигареты в  киоске  на  вокзале  ђетиро,  он  увидел
женщину, котораЯ издали чем-то - походкой, манерой нести голову - показалась
ему  похожей на  „унЯшу.  Ћн  не  сразу опомнилсЯ.  €  тут же,  словно давно
собиралсЯ это сделать, подошел к ближайшей кассе и взЯл билет до ’алара.
     „ень был тихий и  теплый,  но пасмурный,  совсем уже осенний.  ‚ыйдЯ из
вагона, Џолунин постоЯл на платформе, оглЯделсЯ - ничто здесь не изменилось,
времЯ словно обтекало поселок стороной,  -  и медленно побрел вдоль полотна,
по  узкой  тропке между краем балластной насыпи и  бурыми колючими зарослЯми
пыльного, давно уже отцветшего чертополоха.
     ЏройдЯ километра два,  он свернул к изгороди, оттЯнул тугую проволоку и
пересек пустой выгон,  истоптанный копытами,  в сухих навозных лепешках.  ‡а
второй изгородью шла  узкаЯ проселочнаЯ дорога,  так хорошо ему знакомаЯ,  и
холм был уже недалеко -  тот самый,  с геодезической вышкой,  на котором они
сидели тогда с „унЯшей.  ѓод назад.  Ќеужели только год?  …му казалось,  что
прошла целаЯ жизнь.  "„евЯтый век  у  ‘еверской земли стоит печаль о  мире и
свободе..."
     Њало стихов знал он наизусть,  а вот эти запомнились.  Џравда, он потом
не раз перечитывал их в старой „унЯшиной тетради,  где все было вперемежку -
Ѓунин,   Љлодель,   Ђполлинер,   Џушкин,   какие-то  вовсе  неизвестные  ему
Џоплавский,  –ветаева.  "€  только ветер над  зубцами стен  взметает снег  и
стонет на  просторе..."  „ойдЯ до  холма,  он  поднЯлсЯ по  склону и  сел  у
подножиЯ вышки,  почувствовав вдруг непреодолимую усталость.  Ќе  нужно было
сюда приезжать.  ѓлупо,  сентиментально,  ни к чему.  ‡ахотелось на прощанье
пощекотать нервы?
     Џолунин сидел,  обхватив руками колени,  все было как тогда - пасмурное
небо над  степью,  сухой растрескавшийсЯ суглинок под ногами.  Ќе  было лишь
закатного солнца -  оно  в  тот  вечер  прорвало вдруг плотную завесу туч  у
самого горизонта,  подожгло их снизу внезапным и неистовым пожаром,  -  и не
было рЯдом женщины,  котораЯ тогда смотрела не отрываЯсь на закат,  глаза ее
были прищурены от  бьющего в  них  огнЯ,  а  лицо в  этом странном тревожном
освещении казалось загорелым до  медного цвета.  €  это действительно делало
"…вдокию-ханум" какой-то  нерусской,  похожей на  одну из  ее  давних-давних
прародительниц,  чьи  юрты  проделали невообразимо долгий путь,  двигаЯсь за
монгольскими туменами через всю  Ђзию -  чтобы осесть в  излучине €тилЯ,  на
землЯх будущего Љазанского царства. "Ћ „непр, о солнце, кто вас позовет..."
     Ћ,  если бы  мы обладали даром провидениЯ,  мгновенной и  точной оценки
настоЯщего,  если бы мы могли знать -  как скажетсЯ на нашем завтра то,  что
происходит сегоднЯ!  Ќаверное, за все последние десЯть лет жизни Џолунина не
произошло в  ней  ничего более длЯ  него важного,  чем  тот  случай три года
назад,  когда  он  на  свадьбе одного  приЯтелЯ оказалсЯ за  столом рЯдом  с
черноволосой незнакомкой,  котораЯ сидела,  скучающе подперев рукой щеку,  и
рисовала что-то  на  бумажной салфетке.  Ћн  удивилсЯ,  увидев на  ее пальце
обручальное кольцо,  - такой молоденькой она ему показалась в первый момент;
лишь потом,  разговорившись с молчаливой соседкой,  он понЯл,  что ей уже за
двадцать. ’ихо, неприметно, без "солнечного удара" вошла в его судьбу „унЯша
Ќовосильцева,  - так тихо, что он даже не заметил, насколько это серьезно. €
не замечал до самого конца.
     Џоэтому-то конец и наступил.  Џоздно, слишком поздно открылась Џолунину
главнаЯ,  может быть,  черта „унЯшиной натуры: потребность быть необходимой.
Ќеоднократно,  и  задолго до  того разговора в  сентЯбре,  когда они  решили
подать документы,  он  предлагал узаконить их  отношениЯ.  Џредлагал,  но не
требовал,  и „унЯша всЯкий раз уклончиво сводила разговор на шутку. Џотому и
уклонЯлась,  возможно,  что была достаточно проницательна,  чтобы понЯть:  у
него это было проЯвлением не столько любви,  сколько порЯдочности, он просто
не хотел продолжать компрометировать ее незаконной свЯзью. Ђ самое главное -
она чувствовала, что занимает в его жизни случайное, второстепенное место.
     ‡накомство их состоЯлось в феврале пЯтьдесЯт третьего года, но тогда он
даже  не  спросил номера  ее  телефона,  и  до  зимы  они  больше  нигде  не
встречались.  Ђ  девЯтого июлЯ  „имка џновский пригласил его  идти  смотреть
парад по случаю „нЯ независимости - в чью-то квартиру, где с балкона второго
этажа  Якобы  можно  было  увидеть  прохождение  войск  не   хуже,   чем  из
президентской ложи.  Ћт  нечего делать Џолунин пошел,  сбор  был  назначен у
станции метро "Ѓульнес",  и  на  место они  Явились целой компанией.  “видев
хозЯйку квартиры,  он  узнал свою новую -  и  уже почти забытую -  знакомую.
‚прочем,  она  оказалась  лишь  исполнЯющей обЯзанности,  настоЯщие  хозЯева
уехали и  попросили ее  пожить здесь  в  их  отсутствие.  Ќа  балконе,  куда
высыпали все любопытствующие,  он  опЯть увидел ее  рЯдом и  взЯл за  плечи,
чтобы продвинуть на  более удобное место перед собой,  но  руки убрать потом
забыл,  и она, благо было тесно, с какой-то доверчивой готовностью прильнула
к  нему всем телом.  ’ак и простоЯли они весь парад,  прижатые друг к другу,
оглохнув от рева танковых двигателей и  ураганного свиста проносЯщихсЯ низко
над крышами реактивных "метеоров"; желто-зеленые машины с солнечной эмблемой
на  башнЯх шли  внизу рота  за  ротой,  сотрЯсаЯ балкон и  занавесив широкую
авениду  синеватым дымком  выхлопных газов,  и  этот  слишком  знакомый  ему
перегар странно смешивалсЯ с ароматом ее блестЯщих черных волос. „умал ли он
за  восемь  лет  до  того,  что  когда-нибудь  ему  доведетсЯ нюхнуть выхлоп
"шермана" в столь неожиданной комбинации, - обычно этот приторно-едкий дымок
если и мешалсЯ, то чаще всего с другими продуктами сгораниЯ: кордита, если в
боевом отсеке отказывала вентилЯциЯ,  или тротила марки "€ѓ-”арбен",  а то и
человеческой плоти...
     ‚се остальное произошло с ошеломительной простотой. Љогда представление
окончилось,  гости посидели за столом, попытались по российскому обыкновению
спеть хором и  начали расходитьсЯ.  Џолунин ушел с  последней группой,  а на
углу  отстал  от  попутчиков и,  обойдЯ  вокруг  квартала,  вернулсЯ.  "Њсье
Џолунин!   -  воскликнула  она  скорее  обрадованно,  чем  удивленно.  -  ‚ы
что-нибудь забыли?" -  "Ќет,  вспомнил",  -  сказал он,  прихлопнув за собою
дверь.
     Ќо даже и  после этого „унЯша осталась длЯ него лишь героиней приЯтного
эпизода,  не  больше.  „ело в  том,  что месЯцем ранее,  в  начале июнЯ,  он
встретил снимок „итмара в старом журнале,  и все мысли его были занЯты одним
- как лучше организовать поиск.  Ћн сообщил о своем открытии ”илиппу и „ино,
а  сам  -  пока  те  готовили экспедицию -  стал  объезжать места расселениЯ
послевоенных иммигрантов,  русских  и  немцев,  осторожно  наводил  справки,
завЯзывал  на   всЯкий   случай   знакомства.   Џервое  времЯ   „унЯша  живо
интересовалась его делами -  ей он сказал,  что собирает некоторые материалы
длЯ одного этнографа из  …вропы,  который в  скором времени намерен приехать
сюда,  -  но  постепенно  прекратила  расспросы.  Џолунин  не  придал  этому
значениЯ,  был даже рад:  врать было неловко,  а  сказать правду он  не мог.
“езжаЯ  из   Ѓуэнос-Ђйреса,   он  иногда  неделЯми  не  вспоминал  о   своей
приЯтельнице, а вспомнив, бросал в почтовый Ящик очередную открытку с видами
Њендосы или ’укумана.  Ћднажды,  будучи проездом в  ‘анта-”е,  купил в лавке
сувениров забавную корзинку длЯ рукоделиЯ,  сделанную из панцирЯ армадила, и
осталсЯ очень доволен собой -  шутка ли,  такой изысканный знак вниманиЯ. ‘о
временем,  правда,  кое-что изменилось,  год назад -  в Њонтевидео -  он уже
по-настоЯщему тосковал по „унЯше.  ‚прочем,  и  тогда еще ему самому было не
совсем Ясно,  чего  больше хочетсЯ -  увидеть ее  глаза или  лечь  с  нею  в
постель.
     "€ лебеди не плещут, и вдали кнЯгинЯ безутешнаЯ не бродит..." –елых три
года была она рЯдом с ним,  несбывшаЯсЯ его џрославна, а он не только не мог
дать ей утешениЯ,  -  он вообще ничего не понимал, ничего не видел, ни о чем
не догадывалсЯ.  ‚едь ей, наверное, хотелось от него ребенка. Ћна никогда об
этом не говорила,  -  что ж, естественно, не всЯкаЯ женщина скажет... ‘ам же
он о ребенке не думал.  Ќе позволЯл себе думать, подсознательно не позволЯл.
ЃродЯги отцами не бывают.
     Ћчень Ярко вспомнил он вдруг одно свое мимолетное -  не чувство даже, а
какое-то беглое короткое ощущение, пережитое им однажды здесь, в ’аларе. ќто
было еще в  первый их  приезд,  год назад;  он проснулсЯ рано,  совсем рано,
только-только  светало,   „унЯша  еще  крепко  спала  -  лежала  обнаженнаЯ,
зарывшись лицом в подушку. Ћн встал, чтобы поднЯть упавшую на пол простыню и
укрыть ее, - и вдруг застыл, пронзенный странным ощущением, которое вызвал в
нем  вид  этой  детски  беззащитной  наготы.  Ќе  желанием,  нет,  -  только
нежностью,  бесконечной нежностью, жалостью, рожденной предчувствием утраты,
внезапным и  безнадежным порывом -  сохранить,  уберечь...  Љак будто он и в
самом деле видел перед собой не женщину,  но ребенка. Ќе тогда ли - и только
тогда,  ни разу больше! - шевельнулась в нем непробужденнаЯ жажда отцовства?
Ђ  он не прислушалсЯ,  так ничего и  не понЯл.  €  как неукоснительно пришла
расплата! ‚ той „унЯшиной тетради были стихи - чьи, он забыл: "’ы уходишь от
менЯ, уходишь, ни окликнуть, ни остановить..."
     Џолунин не заметил,  как стемнело.  ЋттЯнув рукав, он глЯнул на зеленые
огоньки циферблата,  встал и  обернулсЯ лицом к  поселку.  ‚ отеле на втором
этаже светилось окно - нет, не то, их комната была ‹евее... …му вспомнилось,
что поезд будет только утром.  ‘пустившись с  холма -  бурьЯн жестко шуршал,
цеплЯЯсь колючками за плащ,  -  он выбралсЯ на проселочную дорогу и пошел по
направлению к шоссе, чтобы поймать какую-нибудь попутную машину.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

     ‚  понедельник  девЯтого  его  разбудили  утром  настойчивые телефонные
звонки - оказалсЯ Ѓалмашев.
     - Њихаил ‘ергеич,  "ђион" пришел ночью,  сейчас под разгрузкой в  Ќовом
порту  ‘можете  подъехать  часикам  к  одиннадцати?  „авайте  тогда,  Я  вас
познакомлю с товарищами.
     Џовесив трубку,  Џолунин сообразил,  что забыл спросить -  в котором из
шести  внутренних бассейнов стоит  судно.  "‹адно,  разыщу",  -  подумал он,
прыгаЯ по комнате с запутавшейсЯ в штанине ногой.
     Ћн с  трудом заставил себЯ зайти в бар внизу -  выпить чашку кофе.  Ѓыл
только десЯтый час, времени оставалось много, но ждать он не мог, - конечно,
он  не  станет подниматьсЯ на  борт без  Ѓалмашева,  но  хотЯ бы  посмотреть
пока... „а и найти еще нужно - неизвестно ведь, где ошвартовалсЯ!
     €скать не пришлось -  "ђион" стоЯл в  бассейне "Ђ",  первом от въезда в
Ќовый порт,  у северной стенки. Џолунин издали увидел эмблему ‘овморфлота на
широкой трубе. Ћн не стал подходить ближе, смотрел с противоположного пирса.
‘удно  было  красиво:   длинное,   низкобортное,  со  стремительным  выносом
форштевнЯ,  обводами корпуса оно  напоминала эсминец,  а  далеко разнесенные
кормоваЯ и  носоваЯ надстройки делали его похожим на  небольшой быстроходный
танкер -  если бы не короткие мачты с мощными грузовыми стрелами.  ђазгрузка
уже шла,  из трюма наискось выползал,  прогибаЯсь и раскачиваЯсь на стропах,
длинный поблескивающий металлом пакет -  трубы или  рельсы,  отсюда было  не
разглЯдеть.
     ‚ремЯ приближалось к одиннадцати.  ђешив, что лучше подождать Ѓалмашева
у судна,  Џолунин обошел бассейн и увидел знакомый черный "шевроле", стоЯщий
в  тени за  углом ангара,  -  видимо,  он проглЯдел его или Ѓалмашев приехал
раньше.  ‚близи  "ђион" выглЯдел еще  внушительнее и  оказалсЯ не  таким  уж
низким.  ‘  кормы,  перевесившись через  релинг,  с  любопытством смотрел на
Џолунина вихрастый белокурый парнишка,  еще  один  -  с  повЯзкой на  рукаве
форменки -  томилсЯ у  трапа,  поплевываЯ в  щель  между бортом и  гранитной
стенкой причала.
     - Њихаил ‘ергеич! - послышалось сверху.
     Џолунин  поднЯл  голову  -   Ѓалмашев  махал  ему  с  галереи  кормовой
надстройки:
     - „авайте сюда, Я вас уже жду!
     ‘   забившимсЯ  вдруг   сердцем  Џолунин  легко  взбежал  по   сходнЯм,
перекинутым через фальшборт, и спрыгнул на стальную палубу "ђиона".
     ‚ просторном,  отделанном полированным деревом салоне двое приехавших с
Ѓалмашевым  сотрудников  торгпредства  сидели  над  разложенными  по   столу
ведомостЯми, распустив галстуки и повесив пиджаки на спинки кресел. Ѓалмашев
тоже был без пиджака,  в сорочке с закатанными до локтЯ рукавами; он казалсЯ
сейчас совсем другим,  чем  Џолунин привык его видеть,  у  него даже походка
изменилась  -   стала  как-то  свободнее,  размашистее.  Џолунин,  напротив,
чувствовал себЯ неловко.  Ѓалмашев познакомил его со  старпомом,  представив
как первого пассажира и пообещав подкинуть еще нескольких. ‘тарпом сдержанно
улыбнулсЯ, подал руку.
     - Њилости просим,  -  сказал он.  -  Џоходите тут пока,  осмотритесь...
беспорЯдок, правда, сейчас всюду...
     ‚  салон вошло еще двое морЯков,  старпом подозвал их,  в  свою очередь
представил друг другу:  "‡накомьтесь,  это наш пассажир - старший электрик -
третий штурман" - и исчез, как показалось Џолунину, с облегчением. турман и
электрик были общительнее,  а  может,  им просто нечем было занЯтьсЯ:  стали
расспрашивать о Ѓуэнос-Ђйресе - есть ли достопримечательности, которые стоит
посмотреть,  и всегда ли тут так жарко,  и много ли живет соотечественников.
Џостепенно Џолунин начал осваиватьсЯ, чувствовать себЯ смелее.
     Ћтмахнув локтем стеклЯнную дверь, вошел хмурый человек, вытираЯ трЯпкой
испачканные маслом руки.
     - Ђнатольевич, - позвал он (электрик оглЯнулсЯ), - ну шо там, долго еще
твои будут чикатьсЯ? ЌельзЯ ж так, понимаешь, Я ж просил...
     - Ќе кончили еще? - ќлектрик посмотрел на часы, встал. - ЏридетсЯ пойти
сделать им отеческое внушение. ‚тораЯ вспомогательнаЯ в порЯдке?
     - „а шо втораЯ, за вторую у менЯ голова не болит...
     - ‘тармех наш,  -  объЯснил штурман,  когда электрик с  хмурым ушли.  -
ѓрозный мужик! Ѓез чувства юмора, но дело знает. ‚о времЯ войны на торпедных
катерах служил, у нас на Ѓалтике.
     - ‚ы ленинградец? - спросил Џолунин.
     - Љоренной. ‚ы тоже? џ почему-то так и подумал. ѓде в Џитере проживали?
     - Ќа Њойке, возле Љонюшенной. “гол Њошкова переулка.
     - Њошков, Њошков... Ђ! ‡наю. ’олько теперь он ‡апорожский.
     - Џереименовали? - удивилсЯ Џолунин.
     - Ќу,  с этим у нас лихо.  ’ак мы с вами,  значит,  почти соседи... џ -
прЯмо насупротив,  через Џетропавловку,  на Љронверкском.  „а-а,  тесен мир,
тесен... Ќас тут на судне трое ленинградцев: ‚олодЯ вот этот, что электрикой
заворачивает,  и еще один.  Ђ остальные -  кто откуда.  ‘тармех - южанин, из
‘таврополЯ,  помполит -  москвич...  Ђ вот и лекарь пожаловал -  эй, доктор!
ќтот -  помор, архангельский, - шепнул штурман. - Џодваливайте сюда, доктор,
познакомьтесь с пассажиром и доложите сансостоЯние команды.
     „октор,   высокий   меланхоличный  блондин  немногим  старше   третьего
штурмана, вЯло пожал Џолунину руку и повалилсЯ в кресло.
     - ЉакаЯ это команда, - сказал он безнадежным тоном, - одни салаги. „ай,
†енЯ, курнуть... Ќе тот нонче пошел морЯк, не-е, не тот.
     - —ем не нравитсЯ?
     - Њелкий он,  понимаешь, - подумав, сказал доктор. - Љ тому же пузатый,
прожорливый до неимоверности. „а еще и саковитый вдобавок.
     - ‹адно тебе очернительством заниматьсЯ,  сам ведь сачок изрЯдный - всю
дорогу медведЯ давишь.
     - Џослушайте, штурманец, вы вот когда с мое наплаваете, и когда ваша...
извинЯюсь, корма обрастет ракушкой по самую ватерлинию, - тогда и вы начнете
понимать,  как это хорошо, если лекарь весь рейс давит большого медведЯ. ‚от
когда у лекарЯ бессонница начинаетсЯ -  это,  †енЯ, весьма хреновый симптом.
„авно вы в этих краЯх? - неожиданно обратилсЯ он к Џолунину.
     - Џочти девЯть лет.
     - Ћго!  Ќебось  ћжную  Ђмерику вдоль  и  поперек изъездили?  џ  вот  на
Ђмазонке мечтаю побывать,  с детства еще -  пацаном был,  прочитал что-то, и
втемЯшилось.  €нтереснейший край...  ‘лышь,  †енЯ, водитсЯ там такаЯ вреднаЯ
рыбешка - ростом с леща, а корову вмиг до костей очистит и не поперхнетсЯ...
‘таей, тварь, ходит.
     - …сть такаЯ,  -  кивнул штурман.  - Њы ведь, доктор, тоже не лаптем щи
хлебаем,  слыхивали и мы кой-чего. € про пиранью, и про электрического угрЯ.
Ќо ведь в Ђргентине, - он обернулсЯ к Џолунину, - этой пакости нет?
     - ќто все туда, севернее, ближе к тропикам...
     Ћни еще поговорили о  пиранье,  о  пауках-птицеедах и  прочей экзотике.
“знав,  что Џолунин тоже немного плавал,  они принЯлись расспрашивать его об
условиЯх  на  аргентинском торговом флоте.  ‡а  разговорами незаметно бежало
времЯ;  Џолунин удивилсЯ, увидев, что настенные часы в салоне показывают уже
половину второго.  Џодошел Ѓалмашев, уже в пиджаке, подтЯгиваЯ на место узел
галстука.
     - Ќу что ж, Я поехал, - вы со мной или побудете здесь?
     - Џообедали бы у нас, - предложил штурман.
     - ‘пасибо,  не могу.  Ђ вы как,  Њихаил ‘ергеич,  может, и в самом деле
останетесь пообедать?
     - ’олько на разносолы не рассчитывайте,  - мрачно предупредил доктор. -
ЉандеЯ нашего утопить мало, совершенно без творческой фантазии человек...
     Џолунин  и  не  прочь  был  бы  остатьсЯ,  но  не  рискнул из  опасениЯ
показатьсЯ навЯзчивым.
     - Ќет, - решил он, - мне тоже пора.
     - ‚ообще-то  успеем надоесть вам  своей травлей,  -  посмеЯлсЯ штурман,
пожимаЯ ему руку, - до ‹енинграда ведь четыре недели топать - озвереешь...
     Ћни сошли на причал,  постоЯли у рельсовых путей,  пропускаЯ маневровый
дизель,  который  оттаскивал от  "ђиона" две  платформы,  груженные пакетами
труб.
     - „лЯ €Џ”,  - сказал Ѓалмашев. - •отели еще турбобуры наши купить - так
американцы,  черти,  не  позволили.  Ђ  сами продают им буровое оборудование
втридорога...  Ќу что ж, Њихаил ‘ергеич, Я свое дело сделал, - продолжал он,
направлЯЯсь  к  машине.   -   “видимсЯ  еще  в  день  отплытиЯ,   вручу  вам
свидетельство - и, как говоритсЯ, с богом...
     - Љогда отплытие?
     - ‚ четверг, если управЯтсЯ с погрузкой. Ћтсюда шерсть повезут...
     ’ень за  это времЯ переместилась,  машина стоЯла на  самом солнцепеке -
изнутри, когда Ѓалмашев раскрыл дверцу, пахнуло жаром, как из духовки.
     - —ерт,  как накалило...  Ћпустите у себЯ стекло, Њихаил ‘ергеич, пусть
немного протЯнет. Ќу, как первое впечатление?
     - •орошее,  - сказал Џолунин, закуриваЯ. - џ, признатьсЯ, побаивалсЯ...
что будут смотреть как на диковину.  ‘ недоверием или с жалостью -  не знаю,
что хуже. Ђ все оказалось очень просто.
     - ‚от видите...
     ‚есь  вторник  Џолунин  протолкалсЯ в  таможенном управлении.  ѓербоваЯ
бумага,  с  которой он переходил от одного чиновника к  другому,  постепенно
украшалась все новыми и  новыми печатЯми,  штампами разных форм,  подписЯми,
пометками,  визами,  и  к  концу рабочего днЯ превратилась в должным образом
оформленное разрешение на вывоз вещей личного пользованиЯ в  количестве трех
мест  багажа,  подлежащих погрузке на  борт  д/э  "ђион",  порт назначениЯ -
‹енинград,  ‘‘‘ђ,  не  позднее 20  апрелЯ 1956 года.  ‚  среду он позвонил в
консульство -  ему сказали,  что отплытие завтра и что пассажиры должны быть
на пристани к двенадцати часам, имеЯ на руках все аргентинские документы.
     Ћставались сутки.  …ще не поздно было съездить в Ѓельграно, - даже если
Ќовосильцевы и  перебрались из  пансиона,  фрау  ѓлокнер должна знать  новый
адрес. €ли просто позвонить? Џо правде сказать, не хотелось бы встретитьсЯ с
этим типом,  -  он ведь, скорее всего, опЯть нигде не работает, сидит дома и
предаетсЯ мировой скорби.  Ќои встреча с „унЯшей,  ежели здраво рассудить...
„ействительно,  нужно ли?  ’ак она, может быть, уже забыла, успокоилась... Ђ
сам он с нею уже попрощалсЯ -  третьего днЯ,  в ’аларе.  Ќет,  не поедет.  €
звонить  тоже  не  станет.   ‘   прошлым  если  уж  рвать,   так  рвать,   а
душещипательные сцены под занавес -  это ни к  чему.  ‚ конце концов,  выбор
сделала она.
     ‚ечером он пришел к  Ћсновской с  цветами,  коробкой конфет и  бутылкой
сидра,  заменЯющего в  Ђргентине шампанское.  Ћни просидели допоздна.  Љогда
пришло  времЯ  прощатьсЯ,  Ќадежда Ђркадьевна обнЯла  Џолунина и  троекратно
поцеловала.
     - Ђ это -  на памЯть об Ђргентине, - сказала она, вручив ему небольшого
формата томик,  переплетенный в коричневую телЯчью шкурку с выжженным в виде
тавра заглавием "Martin Fierro".  -  џ вам там написала,  потом прочтете.  €
ступайте, не люблю долгих прощаний, ступайте, а то реветь начну...
     Ќа  улице,  остановившись под  фонарем,  Џолунин  раскрыл  книгу  -  на
фронтисписе было  написано бисерным почерком:  "Џомните,  голубчик,  -  даже
годы,  прожитые на  чужбине,  не  станут длЯ человека потерЯнными,  если они
научили его крепче любить родную землю".

     Ћн убрал в комнате,  оставил на столе в передней прощальную записку длЯ
‘венсона,  деньги за  последний месЯц  и  ключ  от  входной двери.  Џогрузив
чемоданы в  плюшево-бордельную кабинку  лифта,  спустил их  вниз,  оставил у
портеро и  пошел  за  такси.  Ќе  прошло и  десЯти минут,  как  ему  удалось
перехватить у  „ворца  правосудиЯ машину  с  поднЯтым  на  счетчике  красным
флажком.
     - „алеко  собрались?  -  поинтересовалсЯ таксист,  засовываЯ чемоданы в
багажник.
     - „алековато - в ‘оветский ‘оюз...
     - Ћ-о, - шофер изумленно свистнул. - ‡амерзнуть не боитесь?
     - „а уж как-нибудь. ‘ейчас там весна.
     - Ќеужто?  ‚ы смотрите -  все шиворот-навыворот. ‚есна в апреле, это же
надо... Ђ белых медведей у вас там много?
     - Љак здесь -  пингвинов, - Џолунин улыбнулсЯ. - Ќу, тронулись. „авайте
по ‘анта-”е - свернете сейчас на ‹ибертад и через площадь...
     “тро было Ясное и  прохладное,  но на солнечной стороне курилсЯ уже пар
над тротуарами,  быстро просыхающими после ночного дождЯ, - день обещал быть
жарким.  "Ѓабское лето,  сказала бы  „унЯша.  Ќа площади их остановил затор,
таксист пробормотал,  что проще было проехать по Љоррьентес,  но Џолунин был
рад задержке.  Ќе отрываЯсь,  смотрел он на поредевшие, уже тронутые осенней
желтизной кроны  деревьев,  на  раскидистые веера  пальм,  четко врезанные в
неЯркое голубое небо, на белую фигурку каменной купальщицы посреди бассейна.
Ћн впервые пожалел вдруг,  что у  него нет фотоаппарата,  -  снЯть бы это на
памЯть... ‚прочем, и так не забудетсЯ.
     Џробка  впереди  рассосалась,  таксист  добродушно выругалсЯ и  включил
скорость.  ‚ерхние этажи  "их"  дома  проплыли в  просвете между деревьЯми и
опЯть скрылись,  заслоненные листвой.  Џолунин,  подавив вздох, откинулсЯ на
спинку сиденьЯ, закурил и протЯнул сигареты шоферу.
     - ‘пасибо...  —то ж, Я бы, пожалуй, тоже уехал от всего этого свинства,
- сказал тот,  сворачиваЯ на авениду ‘анта-”е.  -  Џерона скинули,  помните,
каких только не было обещаний: "свобода", "процветание", "социальный мир"...
Џускай рассказывают про  свой  социальный мир  шлюхе,  котораЯ их  породила.
‚ыборы обещали провести еще в марте,  а теперь уже и разговора про это нету,
осадное  положение так  и  не  снЯто,  в  каждый  профсоюз  понасовали своих
"интервенторов"... ворюги все как один. €ли опЯть же инфлЯциЯ! ‡арабатываешь
вроде много,  а  взЯть к  обеду бутылку простого тинто -  уже задумаешьсЯ...
ѓенералы,  чего вы хотите, - таксист газанул, обгонЯЯ справа новенький белый
"мерседес", и с непостижимой ловкостью плюнул ему на хромированную облицовку
радиатора.  -  ќто уж точно, когда военные у власти, добра не жди. Ќет, Я бы
уехал хоть завтра...
     - ќто ведь, дружище, тоже не выход - уехать...
     - Ђ что тогда выход? ‘идеть в дерьме?
     - џ не аргентинец,  -  Џолунин пожал плечами.  -  ’олько посудите сами:
если в  стране плохо и все кинутсЯ уезжать,  лучше от этого не станет...  Ќи
тем, кто едет, ни тем, кто остаетсЯ. Ќаверное, нужно что-то делать.
     - ‘делаешь тут с этими гориллами, держи карман. € так уж чуть не каждый
день находЯт где-нибудь то  одного,  то двух...  Џростое дело,  че,  вывезут
ночью на пустырь, и - адиос мучачос. Џулю в затылок, долго ли...
     Љогда  приехали в  порт,  досмотр уже  началсЯ.  ’аксист помог  донести
чемоданы до  груды багажа,  сложенного у  трапа;  Џолунин выгреб из  кармана
последние аргентинские песо.
     - ‘пасибо,  камарада, - сказал таксист, пожимаЯ ему руку. - ‘частливого
пути, и чтоб у вас все было хорошо...
     „осмотр был  чистой формальностью.  Љогда  очередь дошла  до  Џолунина,
таможенник окинул вещи ленивым взглЯдом,  прихлопнул на  разрешение еще одну
печать и сделал величественный жест - как епископ, благословлЯющий паству.
     ‹юдей  вокруг толпилось порЯдочно,  человек тридцать.  ‚прочем,  многие
тут,  вероЯтно,  были провожающими. Џолунин успел поставить свои чемоданы на
багажную сетку, когда ее уже стропили за углы, и налегке, с одним портфелем,
поднЯлсЯ по трапу.
     ‚ахтенный  спросил  фамилию,  поискал  в  списке,  поставил  карандашом
птичку.
     - ‚ салон пройдите,  пожалуйста, - сказал он. - ќто вон там, в кормовой
надстройке...
     ЏроходЯ мимо раскрытого трюма, Џолунин заглЯнул вниз - свободного места
было еще много,  врЯд ли погрузку кончат засветло; к причалу подкатывали все
новые грузовики с тюками шерсти,  стивидоры работали не спеша,  с ленцой,  -
ему  невольно  вспомнились гамбургские докеры.  ’е,  пожалуй,  управились бы
скорее.
     ‚  салоне,  рЯдом с  Ѓалмашевым,  который приветствовал его  молчаливым
кивком,  сидел  набрильЯнтиненный элегантный аргентинец,  тут  же  помещалсЯ
сержант  Њорской префектуры,  еще  какие-то  типы.  Џолунин выложил на  стол
удостоверение личности,  таможенное разрешение, профсоюзный билет, справки о
ненахождении под следствием,  о незадолженности по налогам,  о прививках, об
отсутствии болезней.  Ђргентинец,  бегло просмотрев, смахнул все в портфель.
Ѓалмашев раскрыл папку,  -  достал  большого формата документ с  фотографией
Џолунина в  верхнем углу  и  крупно напечатанным заголовком "ђ…ЏЂ’ђ€Ђ–€ЋЌЌЋ…
‘‚€„…’…‹њ‘’‚Ћ" и  попросил расписатьсЯ в получении.  ‚сЯ церемониЯ занЯла не
более пЯти минут.
     Љогда он,  бережно складываЯ