        ‚альтер ‘котт. ‚водные замечаниЯ о народной поэзии и о различных сборниках британских (преимущественно шотландских) баллад


----------------------------------------------------------------------------
     Џеревод …. ’. ’анка
     ‚альтер ‘котт. ‘обрание сочинений в двадцати томах. ’. 20
     Њ.-‹., "•удожественнаЯ литература", 1965
     OCR Ѓычков Њ.Ќ. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
 
     ‚ведение, первоначально  предпосланное  "ЏеснЯм  шотландской  границы",
было  скорее  исторического,  нежели  литературного  свойства;   теперь   мы
добавлЯем к нему нижеследующие замечаниЯ, цель которых - дать широкому кругу
читателей некоторые сведениЯ об особенностЯх балладной поэзии.
     Њы не собираемсЯ попусту тратить слова, доказываЯ, что любой  народ  на
первых порах своего существованиЯ всегда проЯвлЯет вкус и склонность  к  тем
или иным видам примитивной поэзии, - с этим никто не  станет  спорить.  ‹юди
первобытного племени, достаточно развив свои органы чувств и способности длЯ
правильного  и  целесообразного  пользованиЯ   ими,   ощущают   естественную
потребность применить их более утонченным и упорЯдоченным образом длЯ игр  и
развлечений. “верившись на охоте или на войне в том, что члены его  гибки  и
сильны, дикарь начинает упражнЯть их в  движениЯх  более  размеренных  -  он
плЯшет на празднествах своего племени или совершает  обрЯды  перед  алтарЯми
божества. ‘ледуЯ тому же побуждению, он стремитсЯ облагородить обычную речь,
котораЯ прежде служила только средством социального общениЯ между ним и  его
сородичами. Џостепенно придаваЯ этой речи большую цветистость, модулируЯ  ее
с помощью некоторых приемов - ритма, каданса, созвучиЯ окончаний, повторениЯ
одних и тех же звуков, - он вырабатывает Язык либо  более  торжественный  по
слогу, чтобы запечатлеть законы и подвиги своего племени, либо более  нежный
по звучанию, что~ бы воззвать к своей возлюбленной.
     Џервобытной  поэзии  всех  народов,  видимо,   свойственны   одинаковые
достоинства и недостатки.  „ревние  поэты  обладали  тем  преимуществом  над
современными - и притом немалым! - что первыми черпали из запасов материала,
пригодного длЯ искусства, между  тем  как  позднейшие  авторы,  не  желавшие
рабски подражать родоначальникам стихотворства, принуждены были прибегать  к
различным ухищрениЯм, зачастую скорее изобретательным, нежели изЯщным,  дабы
утвердить если не полную свою оригинальность, то  хотЯ  бы  четкое  различие
между собой и своими предшественниками. Џоэтому и  получилось,  что  древние
поэты  почти   всегда   отличаютсЯ   такой   смелой,   суровой,   самобытной
выразительностью. Ќепринужденно, вольной походкой шли они по дебрЯм Џарнаса,
тогда как их преемники  должны  были  пробиратьсЯ,  соразмерЯЯ  каждый  шаг,
обдумываЯ каждое движение, чтобы не ступать след в след за своими предками.
     Љогда первый бард сравнил героЯ со львом, он  извлек  смелую  и  верную
ноту, хотЯ  длЯ  охотничьего  племени  подобное  сравнение  было  достаточно
очевидным, Ќо в дальнейшем каждый  поэт,  решивший  употребить  этот  образ,
вынужден был приложить немало усилий, чтобы подать своего льва, как  говорЯт
гербоведы, "с отличительным знаком", в противном случае на него обрушивалось
тЯжкое обвинение в раболепном заимствовании.
     ЊаловероЯтно, что ученые  обнаружат  когда-либо  образец  поэзии  более
древний, чем тот, который был создан ѓомером. Ќо подобно тому как герои жили
и до Ђгамемнона, так, без сомнениЯ, существовали  и  поэты  до  бессмертного
барда, прославившего царЯ царей. ’от, кого  ныне  все  цивилизованные  нации
признают родоначальником поэзии, сам, должно быть,  обращал  взоры  к  своим
поэтическим предкам и только потому почитаетсЯ совершенно самобытным, что мы
не знаем, кому он подражал. € хотЯ многое следует  приписать  богатству  его
собственного гениЯ, поэзиЯ ѓомера с несомненностью убеждает нас в  том,  что
искусство это было в ту пору  уже  вполне  разработано  и  достигло  высокой
степени совершенства; частые упоминаниЯ ѓомера о бардах  или  рапсодах  Явно
указывают, что многие изучали поэзию, а знали и любили ее все.
     ђазумеетсЯ, нетрудно было обнаружить, что качествами, необходимыми  длЯ
сочинениЯ поэм, подобных ѓомеровым, одарены отнюдь не все члены племени; длЯ
того чтобы стать настоЯщим мастером в своем искусстве, барду необходимо было
нечто большее, нежели достаточный запас слов и фраз и умение расположить  их
в соответствии с той формой древних образцов, котораЯ  была  признана  тогда
мерилом правильной версификации.  ЏлемЯ  быстро  распознавало,  что,  помимо
известного уровнЯ ремесленной сноровки (нужной и длЯ  писаниЯ  "стихотворной
чепухи", как называют эти вирши в школах),  которую  нетрудно  приобрести  с
помощью запоминаниЯ и упражнениЯ, поэт должен обладать свойствами куда более
редкими.  —тобы   овладеть   искусством   поэзии,   ему   нужны   и   остраЯ
наблюдательность,  позволЯющаЯ  с  первого  взглЯда  подметить   те   особые
обстоЯтельства,  которые  определЯют  своеобразие  описываемого  эпизода,  и
развитаЯ, утонченнаЯ восприимчивость, дающаЯ  барду  возможность  постичь  и
передать чувства действующих лиц произведениЯ, и свободное владение  Языком,
попеременно то нежным, то возвышенным, способным выразить мысли, роЯщиесЯ  в
его уме.
     Ќо поэт достигнет вершины своей профессии,  только  если  у  него  есть
природный дар так воплощать и детализировать событиЯ, что  картина,  живущаЯ
лишь в его собственном воображении, становитсЯ  зримой  и  длЯ  других.  ќта
замечательнаЯ  творческаЯ  способность  воздействовать  на  умы   слушателей
описанием сцен и чувств, не существующих в действительности, принесла бардам
ѓреции прозвище <FONT SIZE=3>&#928;&#959;&#953;&#951;&#964;&#951;&#962;</FONT>, которое на удивление точно совпадает  со  старинным
шотландским названием поэтов makers - творцы.  ”ранцузские  слова  "трувер",
"трубадур", то  есть  "открыватель",  "выдумщик",  говорЯт  о  том  же  даре
оригинального вымысла и  открытиЯ,  присущего  поэтическому  искусству;  без
этого свойства врЯд ли можно вообще говорить о поэзии как о чем-то  приЯтном
или полезном.
     „аже  простое  расположение  слов,  создающее  поэтический  ритм,   или
сочетание их, согласующеесЯ с техническими правилами, то  есть  с  метрикой,
так свЯзано с музыкой, что, естественно, тесный союз  между  этими  изЯщными
искусствами зародилсЯ очень рано. Ѓесплодно ломать голову над тем, какое  из
них было изобретено раньше, ибо, несомненно, первенство было делом случаЯ, и
не имеет значениЯ, приспосабливал ли  музыкант  стихи  к  своей  примитивной
мелодии или же  первобытный  поэт,  читаЯ  свои  произведениЯ,  придавал  им
напевность либо просто пел. ’от поэт, который научилсЯ  этому  первый,  стал
аэдом, или песнопевцем, и образ его получил завершение, когда  к  голосовому
исполнению присоединилсЯ аккомпанемент лютни или арфы.
     ’акова, следовательно, историЯ древней поэзии  у  всех  наций.  ’ем  не
менее очевидно, что, хотЯ поэзиЯ - это растение, пригодное почти длЯ  всЯкой
почвы, она  видоизменЯетсЯ  благодарЯ  особенностЯм  климата  и  страны,  ее
породивших. “ровень достигнутого ею мастерства,  без  сомнениЯ,  в  какой-то
мере  также  зависит  от  нравов  и  обычаев  народа,  от  того,   насколько
благоприЯтствуют они событиЯм, которые обычно становЯтсЯ темами  поэтических
творений, и от богатства и выразительности данного Языка. Ќо гораздо  больше
зависит  прогресс  искусства  от  поЯвлениЯ   какой-нибудь   высокоодаренной
личности,  наделенной  в  превосходной,   исключительной   степени   могучим
талантом, личности, котораЯ влиЯет на вкусы всего народа  и  сообщает  Языку
своей страны некую незыблемость, свЯщенную длЯ последующих поколений.
     ‚ этом отношении ѓомер стоит особнЯком и не  имеет  соперников,  словно
светоч, от которого гении последующих веков и далеких  народов  заимствовали
огонь и озарение. Ѓудучи старейшим поэтом нецивилизованной эры, он,  однако,
так прославил ее и вызвал такое  преклонение  перед  ней,  что,  не  решаЯсь
применЯть к ней слово "варварскаЯ", мы называем ее "героическим периодом".
     Ќи один поэт (мы не говорим о свЯтых  и  боговдохновенных)  никогда  не
имел и не будет иметь подобного влиЯниЯ на потомство е столь удаленных  друг
от друга странах, как этот слепой старец с •иоса. ‚се же мы уверены, что  не
будь благоговейной заботы Џисистрата, который свел воедино эти  божественные
поэмы, придав  им  форму,  существующую  и  поныне,  они  (если  бы  даже  и
сохранились) предстали бы перед последующими поколениЯми  в  виде  скромного
собраниЯ  разрозненных  баллад,  объединенных  лишь  временем  действиЯ   да
общностью сюжета и круга героев, наподобие метрических поэм о ‘иде в €спании
или о ђобине ѓуде в Ђнглии.
     ‘овершенно очевидно, что в других странах, менее  счастливых  по  части
Языка и Ярких событий, даже гений ѓомера не  смог  бы  воспарить  на  высоту
столь необычайную, ибо там он был бы одновременно лишен сюжетов и  тем,  так
хорошо подходивших длЯ его музы, равно как и возвышенного Языка, мелодичного
и гибкого, чтобы их увековечить.  „ругим  народам  в  ту  эпоху,  когда  они
создавали  свою  древнюю  поэзию,  не  хватало  и  гениального   ѓомера,   и
колоритного пейзажа, и величавого Языка. ’ем  не  менее  исследование  любой
старинной поэзии,  даже  самой  примитивной,  ЯвлЯетсЯ  делом  любопытным  и
полезным. ќто глава из  истории  детства  человеческого  общества,  и  черты
сходства или  различиЯ  между  поэтическими  творениЯми  различных  народов,
стоЯщих на  одинаковой  стадии  развитиЯ,  могут  осветить  древнюю  историю
государств - более или менее быстрый процесс их цивилизации,  неспешное  или
энергичное  усвоение  всевозможных  обычаев,   понЯтий,   религии.   Џоэтому
серьезные труды о произведениЯх народного творчества,  спасенных  из  бездны
забвениЯ,   представлЯют   в   любом   случае   значительный   интерес   длЯ
философа-моралиста и длЯ ученого, занимающегосЯ всеобщей историей.
     ’очно так же, если не более, важны  они  и  длЯ  историка  определенной
нации;  он  не  должен  пренебрегать  дошедшими  в  форме  песен  и   баллад
преданиЯми, ибо они могут подтвердить или уточнить сведениЯ, собранные им из
других,  более  надежных  источников.  €  хотЯ  поэты  испокон  веков   были
выдумщиками и склонность их к преувеличению так велика, что на  их  рассказы
не следует полагатьсЯ, если нет подкреплЯющих  свидетельств,  все  же  можно
вспомнить немало случаев, когда поэтическое предание неожиданно  оказывалось
подтвержденным.
     —то касаетсЯ любителей и почитателей поэзии, то  им,  разумеетсЯ,  тоже
интересно бросить взглЯд на отечественную музу в колыбели или прислушатьсЯ к
ее детскому лепету, к ее первым попыткам создать мелодичные песни,  которыми
впоследствии она пленЯла потомство. €  Я  позволю  себе  добавить,  что  эти
произведениЯ старинной поэзии при всем своем несовершенстве все  же  подобны
первым весенним плодам,  даруемым  Џриродой,  и  вознаградЯт  терпение  даже
читателЯ с утонченным вкусом, ибо он найдет в них такие  строфы,  в  которых
грубый менестрель возвышаетсЯ до величиЯ  или  растворЯетсЯ  в  пафосе.  ‚от
эти-то  достоинства  и  побудили  классициста  Ђддисона  написать  тщательно
разработанный комментарий к той самой балладе "Ћхота на  —евиотских  горах",
котораЯ в свое времЯ  будоражила,  словно  звук  трубы,  буйную  кровь  сэра
”илиппа ‘иднеЯ.
     Џравда и то, что стихи столь высокого звучаниЯ встречаютсЯ редко, ибо в
младенческую эпоху поэтического искусства бард обычно довольствовалсЯ грубым
и  небрежным  выражением  своих  чувств.  €  даже  тогда,  когда  творческое
вдохновение подсказывало ему счастливый оборот или возвышенный  стих,  удача
эта  была  случайной  и,  может  быть,  оставалась  незамеченной  как  самим
менестрелем, так и его слушателЯми.
     ‘тариннаЯ баллада слишком  часто  страдает  незначительностью  мысли  и
бедностью выражениЯ еще и потому,  что  видимаЯ  простота  балладной  строфы
порождала сильный соблазн к сочинительству небрежному и тривиальному. ђифмы,
которые  постепенно   были   накоплены   основателЯми   поэтического   цеха,
рассматривались,   по-видимому,   как   акционерный   капитал   длЯ   общего
пользованиЯ; впрочем, не только рифмы, но  и  стихотворные  строки  и  целые
строфы переходили из одного произведениЯ в другое, что придавало однообразие
и незрелость множеству  старинных  стихов.  ’аково,  например,  столь  часто
повторЯемое приветствие:
 
               „ай бог счастьЯ в судьбе, смелый рыцарь, тебе, 
               „ай бог счастьЯ тебе и удачи! {*} 
 
     {* ‚се стихотворные цитаты, приведенные в настоЯщей статье  ‚.  ‘котта,
даны в переводе ќ. ‹инецкой.}
 
’аково же и обычное обращение за советом: 
 
                       Њой брат, ты мне подай совет, 
                       € отплачу советом. 
 
     ’аково и неизменное повествование о розе и  шиповнике,  вырастающих  на
могиле героЯ и героини стихотворных легенд;  при  этом  никто  не  прилагает
особых усилий, чтобы как-то разнообразить традиционные выражениЯ, в  которых
рассказываетсЯ об этом событии.
     ’от, кто хоть сколько-нибудь знаком с  предметом,  немедленно  вспомнит
огромное число ходовых строф, которые без всЯких церемоний присваивал каждый
сочинитель баллад, тем самым значительно облегчаЯ себе  труд,  но  в  то  же
времЯ принижаЯ свое искусство нерЯшливым  применением  давно  избитых  фраз.
€з-за той же лености древние виршеплеты в разных странах пользовались  любым
случаем, чтобы  удлинЯть  свои  поделки  путем  повторений,  не  затруднЯЯсь
настоЯщим сочинительством. …сли,  к  примеру,  надо  передать  весть,  поэт,
избавлЯЯ себЯ от дополнительной работы, использует  точно  те  же  слова,  в
которых она была изложена первоначально, лишь бы эта весть  дошла  до  слуха
особы, которой она предназначалась.
     Љонечно, барды, живущие в более суровом климате и  говорЯщие  на  менее
благодарном Языке, чем греческий, могли бы сослатьсЯ на пристрастие ѓомера к
повторениЯм, но в то времЯ, как  у  отца  поэзии  повторы  эти  представлЯют
сказителю случай передохнуть и оглЯнутьсЯ на волшебную  страну,  пронизанную
ими из краЯ в край, барду более поздних времен они ничего не приносЯт, разве
что  облегчают  возможность  оглушить  слушателЯ  скучными   и   утомительно
однообразными строфами.
     „ругаЯ причина вЯлости  и  бесцветности,  двух  главнейших  недостатков
балладной поэзии, свЯзана  не  столько  с  первоначальной  композицией  этих
стихов в  те  времена,  когда  их  еще  исполнЯли  сами  авторы,  сколько  с
невежеством и ошибками исполнителей, через которых они  дошли  до  нас.  —ем
популЯрнее становилось  произведение  старинного  поэта  или  "творца",  тем
больше было шансов, что оно подвергнетсЯ искажениЯм, ибо в стихах, прошедших
через бессчетных исполнителей, точно так же  как  и  в  книгах,  выдержавших
очень  много   изданий,   могут   поЯвитьсЯ   дерзкие   интерполЯции   из-за
самонадеЯнности одного менестрелЯ, непонЯтные и грубые ошибки из-за глупости
другого и достойные сожалениЯ пропуски из-за недостатка памЯти у третьего.
     ’акого рода искажениЯ были отмечены  очень  давно,  и  читатель  найдет
любопытный  тому  пример  во  вступлении  к  стихотворному  "ђоману  о  сэре
’ристреме". ђоберт де Ѓрюнн жалуетсЯ там, что "ђоман о сэре  ’ристреме"  был
бы лучшим из всех, когда-либо сочиненных, если  бы  его  можно  было  читать
вслух в том виде, в каком он  был  создан  автором  -  ’омасом  ќрсилдауном;
однако он написан таким цветистым  Языком  и  таким  сложным  размером,  что
терЯет все свои достоинства в устах обыкновенных менестрелей,  которые  чуть
ли не в каждой строфе что-то пропускают в ущерб и смыслу и ритму отрывка.
     Џодобной порче подвергалсЯ, естественно, не только  ’омас  ќрсилдаун  -
другие, вероЯтно, пострадали по той же причине  и  в  такой  же  или  еще  в
большей степени. Њы вправе даже сделать вывод, что пропорционально старанию,
с каким автор работал над своим произведением, добиваЯсь наивысшего длЯ  той
эпохи  поэтического  совершенства,   возрастали   искажениЯ,   которым   оно
подвергалось из-за неточности исполнителей или из-за  их  желаниЯ  упростить
замысел и стиль, чтобы им легче было запомнить, а необразованным  слушателЯм
- понЯть эти стихи.
     ђазумеетсЯ,  такие  искалеченные,  изуродованные  сочинениЯ  постепенно
утрачивали свое первоначальное содержание и стиль. ‘оответственно неточны  и
наши изданиЯ старинных баллад за вычетом тех редких случаев, когда удавалось
найти их оригиналы или ранние копии.
     ‚ероЯтность искажений возрастает безмерно, если мы примем во  внимание,
что баллады претерпевали такие переделки не единожды, что в  течение  долгих
столетий они бессчетное  число  раз  переходили  от  одного  невежественного
исполнителЯ к другому и каждый отбрасывал  те  слова  и  обороты  оригинала,
которые, по его суждению, устарели или вышли из моды, и заменЯл  анахронизмы
выражениЯми, обычными в его дни. € тут следует заметить,  что  хотЯ  желание
исполнителЯ быть понЯтным вполне естественно и похвально, однако именно  оно
оказалось особенно губительным длЯ старинной  поэзии.  Љонечно,  менестрель,
старавшийсЯ точно передать текст автора, также мог исказить  непонЯтные  ему
слова, ошибившись в их звучании и смысле, но в таких случаЯх  проницательный
и опытный исследователь часто воскрешает  и  восстанавливает  первоначальный
смысл; более того, искаженные слова становЯтсЯ тогда  гарантией  подлинности
баллады в целом. Ќо позднейшие исполнители, видимо, гораздо реже  стремились
говорить словами автора, чем вводить собственные  поправки  и  давать  новые
прочтениЯ, а это всегда приводило к модернизации и большей частью снижало  и
вульгаризировало суровость духа и стилЯ старинных стихов.
     ’ак, подвергаЯсь из века в век  постепенным  изменениЯм  и  переделкам,
наша  народнаЯ  и  устнаЯ  поэзиЯ  утратила  в  значительной  степени   свой
первоначальный вид, а могучие штрихи, отличавшие ее  некогда,  оказались  по
большей части сглаженными и стертыми, подобно тому  как  стираетсЯ  отличнаЯ
чеканка на монете, котораЯ давно уже находитсЯ в обращении  и  переходит  из
рук в руки.
     ЏрекраснаЯ  баллада  "Ћхота  на  —евиотских  горах"  дает  пример  этой
губительной алхимии, портЯщей и подделывающей  драгоценный  металл  старины.
Љогда Ђддисон в эпоху, глубоко равнодушную к народной поэзии,  написал  свой
классический разбор этой баллады, он, безусловно,  принЯл  за  ее  подлинный
текст обыкновенную рыночную копию, хотЯ мог и должен  был  заподозрить,  что
стихотворение, изложенное почти на Языке его  времени,  не  могло  быть  тем
самым, которое сэр ”илипп ‘идней назвал  более  чем  за  сто  лет  до  этого
"грехом, вырЯженным в пыль и паутину невежественного века".
     „остопочтенный епископ Џерси первый исправил  ошибку,  обнаружив  копию
этой баллады, сделанную, во  всЯком  случае,  не  позже  годов  царствованиЯ
ѓенриха VII и носЯщую имЯ ее автора или переписчика - ђичарда илЯ. Ќо и сам
преподобный издатель впал в ошибку, предположив, что последнЯЯ версиЯ "Ћхоты
на  —евиотских  горах"  ЯвлЯетсЯ  копией   изначального   текста,   нарочито
модернизированной каким-либо позднейшим бардом.  ’еперь  общепризнанно,  что
эта версиЯ  возникла  в  результате  последовательных  изменений,  внесенных
многочисленными исполнителЯми на протЯжении двух веков; за это времЯ баллада
понемногу превратилась в  произведение,  имеющее  с  оригиналом  лишь  общее
сходство; она излагает те же событиЯ, в ней выражены те же чувства, но  Язык
ее стал  куда  глаже,  а  версификациЯ  -  плавнее  и  облегченнее.  Ѓаллада
значительно больше потерЯла в отношении поэтического огнЯ и энергии, а также
в силе и сжатости выражений, нежели приобрела в сладкозвучии. ’ак, например,

                      Џерси покинул Ќортумберленд 
                      € поклЯлсЯ именем бога 
                      Џолных три днЯ —евиотские склоны 
                      ’ревожить охотничьим рогом, 
                      ѓрозному „угласу наперекор 
                      € всем, кто ему подмога, 
 
     превращаетсЯ в:
 
                      Ћтважный граф Ќортумберленд 
                      Ћбет свЯтой дает, 
                      —то он три летних днЯ в лесах 
                      отландских проведет и т. д. 
 
     ќтот и другие примеры - их можно было  бы  цитировать  во  множестве  -
говорЯт о том, что дошедшие до нас  образцы  поэзии  менестрелей,  созданные
первоначально длЯ кнЯжеских дворов и дворЯнских трапезных, очень  часто  как
бы "переодеты" в более современный и вульгарный  Язык,  на  котором  их  еще
недавно распевали посетителЯм сельских пивных.
     „остаточно  привести  еще  один  удивительный  и  печальный  пример:  в
любопытном  сборнике,  озаглавленном  "Љнига  баллад",  мы  находим,  говорЯ
словами его остроумного редактора, глупейшую балладу, напечатанную так,  как
ее певали в ќннендейле, и основанную на хорошо известном предании  о  дочери
принца ‘алернского; ѓисмонда там неуклюже  переделана  в  „измел,  а  ѓискар
превращен в засаленного поваренка...
 
                      „урное нас всегда к себе влечет. 
 
     Џорою первоначальный вариант старинной поэзии  и  тот,  в  котором  она
существует в наше времЯ, отличаютсЯ друг от друга еще сильнее и глубже. ђечь
идет о пространных стихотворных романах, которые были в моде в средние века,
а потом подвергались огромным сокращениЯм длЯ  того,  чтобы  их  можно  было
пересказывать непросвещенным слушателЯм.
     ’ак, например, баллада о ’омасе ќрсилдауне и его похождении с Љоролевой
‚олшебной ‘траны широко известна - или, во всЯком случае, была известна -  в
’евиотдейле и других областЯх отландии. „ве  старинные  копии  этой  поэмы,
вернее - романа на ту же тему, очень часто содержащие те же слова и обороты,
хранЯтсЯ в  библиотеках  соборов  в  ‹инкольне  и  Џитерборо.  Ќам  остаетсЯ
догадыватьсЯ, были  ли  оригиналы  таких  баллад  постепенно  сведены  к  их
нынешнему объему из-за нетерпеливости слушателей в более поздние времена,  а
также из-за недостатка памЯти  у  современных  им  исполнителей,  или  же  в
отдельных случаЯх какой-либо балладных дел мастер  действительно  бралсЯ  за
сокращение  устарелых  подробностей  у   менестрелей   и   за   продуманную,
систематическую  модернизацию,  стремЯсь,   если   можно   так   выразитьсЯ,
"балладизировать" стихотворный роман.
     ’ак или иначе, нам доподлинно известно, что роман.  "ђосуэл  и  ‹илиан"
распевалсЯ на улицах ќдинбурга еще два поколениЯ тому назад; знаем мы и  то,
что "‘эр ќджер, сэр ѓрайм и сэр ѓрейстил" также имел собственный  напев  или
мелодию.
     Ќынешние рыночные копии обоих романов сильно сокращены и,  по-видимому,
сделаны в то времЯ, когда романы начали проходить - или уже прошли - процесс
превращениЯ в баллады.
     ЏринимаЯ во внимание, какими окольными  путЯми  передавалась  потомству
народнаЯ поэзиЯ наших предков, мы не должны удивлЯтьсЯ тому, что  она  дошла
до  нас  в  искаженном,  изуродованном  виде  и   мало   соответствует   тем
представлениЯм о первых произведениЯх национального гениЯ, какие мы  склонны
создавать. ‘корее поразительно, что мы все же обладаем столь многими  весьма
примечательными балладами, нежели то, что гораздо большее их число,  некогда
существовавшее, погибло задолго до нашего времени.
     „ав этот сжатый очерк балладной поэзии в целом, мы сочтем задачу  наших
вступительных замечаний выполненной, если вкратце  очертим  народную  поэзию
отландии и некоторые попытки, сделанные, чтобы собрать и истолковать ее.
     ’еперь уже  единогласно  признано,  что  скотты  и  пикты,  как  бы  ни
различались они в других отношениЯх, одинаково принадлежат к кельтской  расе
и что во времЯ своих победоносных войн  они  продвинулись  несколько  дальше
нынешней границы между Ђнглией и отландией; примерно в конце  XI  века  они
покорили и обложили данью бриттов ‘трэтклайда, которые, как и они сами, были
кельтами. €так, за исключением  областей  Ѓерикшир  и  ‹отиан,  где  обитали
главным образом англосаксы, всЯ отландиЯ была населена различными племенами
той  же  расы  -  расы,  страстно  преданной  музыке;  это  пристрастие   мы
обнаруживаем у родственных кельтских национальностей - ирландской,  уэльской
и шотландской, -  которые  до  наших  дней  сохранили  нетронутыми  стиль  и
характер своей музыки, специфические длЯ каждого  краЯ  и  все  же  общие  в
главных чертах длЯ всех трех краев. ‚ частности, шотландскаЯ музыка была уже
отмечена и прославлена старинными писателЯми, а те ее образцы, которые дошли
до нас, доставлЯют удовольствие не только местным уроженцам, страстно к  ним
приверженным, но и тем, кто занимаетсЯ  этим  искусством,  разработанным  на
основе более утонченной и разнообразной.
     ќта музыкальнаЯ одаренность,  естественно,  сопровождалась  не  меньшей
одаренностью и в своеобразной поэзии, порожденной нравами страны, -  поэзии,
котораЯ прославлЯла победы торжествующих кланов, оплакивала павших героев  и
описывала удивительные приключениЯ, могущие развлечь и семью, собравшуюсЯ  у
домашнего очага, и весь клан, пирующий в доме вождЯ. Ќо получилось  странное
противоречие: в то времЯ как музыка по общему  строю  оставалась  кельтской,
Языком, наиболее принЯтым в отландии,  начал  становитьсЯ  Язык  соседей  -
англичан, принесенный множеством саксов, устремившихсЯ  ко  двору  Њальколма
Љэнмора  и  его  преемников,  а  также  толпами  военнопленных,  захваченных
скоттами во времЯ набегов на Ќортумберленд и превращенных в  рабов.  ‘ыграло
роль и то влиЯние, которое оказали  жители  наиболее  населенных  и  богатых
областей отландии, а именно Ѓерикшира и ‹отиана, на обитателей горных краев
и,    наконец,    превосходство    англосаксонского    Языка,    значительно
облагороженного, давно уже пришедшего к  письменности,  способного  выражать
потребности, желаниЯ и чувства говорЯщих на нем, над диалектами ирландских и
британских племен, отличными друг от друга и поэтому отъединенными.
     ЏринимаЯ во внимание это превосходство  и  немалый  отрезок  протекшего
времени, не приходитсЯ удивлЯтьсЯ, что обитатели Ќижней отландии,  сохранив
кельтскую музыку, многие кельтские обычаи, а также кельтскую  династию,  тем
не менее усвоили англосаксонский Язык, тогда как в  горной  отландии  народ
осталсЯ верен не только одежде, оружию,  нравам  и  образу  правлениЯ  своих
отцов, но и кельтскому диалекту.
     отландцы долго и  торжественно  хранили  памЯть  о  том,  что  некогда
англосаксонский  Язык  и  англосаксонскаЯ  поэзиЯ  не   были   принЯты   при
королевском дворе. € действительно, во времЯ коронации шотландских  королей,
правивших до Ђлександра III, составной  частью  церемонии  было  выступление
кельтского барда, который выходил вперед, как только король занимал место на
"камне  судьбы",  и  рассказывал  в  кельтских  стихах  генеалогию  монарха,
подчеркиваЯ его высокое происхождение и наследственные  права  на  верховную
власть.
     Ќет сомнениЯ, что в течение известного времени кельтские песни и  поэмы
продолжали существовать и в  Ќижней  отландии,  пока  там  еще  сохранЯлись
какие-то остатки этого Языка. Њы знаем также, что  гэльские  или  ирландские
барды порой забредали в Ќижнюю отландию, и, быть  может,  их  музыка  имела
успех даже тогда, когда сами повествованиЯ были уже совсем непонЯтны.
     Ќо хотЯ эти поэты-аборигены и поЯвлЯлись на  празднествах  и  в  других
публичных собраниЯх, врЯд ли их привечали, как во времена ѓомера,  почетными
местами за столом или лакомыми кусочками хребтины; скорее их  числили  среди
людей, которые прикидываютсЯ дурачками, среди здоровенных нищих-попрошаек, к
которым их приравнивает один шотландский указ.
     Џотребовалось времЯ, чтобы полностью вытеснить один Язык и заменить его
другим;  но  любопытно,  что  когда  скончалсЯ  Ђлександр   III,   последний
шотландский король истинно  кельтского  происхождениЯ,  народный  похоронный
плач был сложен на шотландско-английском диалекте, который очень  напоминает
современный и  ЯвлЯетсЯ  самым  ранним  образчиком  этого  Языка,  каким  мы
располагаем в поэзии и прозе.
     Џримерно в те же годы процветал прославленный ’омас ђифмач, чьЯ  поэма,
написаннаЯ на английском (или нижнешотландском) Языке с величайшей заботой о
версификации и об аллитерациЯх, представлЯет даже  в  нынешнем  виде  весьма
занЯтный пример раннего стихотворного романа.  …е  сложнаЯ  форма  оказалась
слишком лаконичной длЯ народного слуха,  который  предпочитает  стиль  менее
изощренный с  частыми  повторами  и  пространными  описаниЯми,  позволЯющими
аудитории  поспевать  за  певцом  или  сказителем  и   восполнЯть   пробелы,
образовавшиесЯ из-за недостатка вниманиЯ у слушателей, либо  из-за  слабости
голоса и нечеткости произношениЯ у менестрелЯ.
     ЋбычнаЯ строфа, котораЯ была избрана как наиболее свойственнаЯ Языку  и
самаЯ приЯтнаЯ длЯ слуха (после того  как  была  отброшена  сложнаЯ  система
более изысканных  размеров,  какие  употреблЯл  ’омас  ќрсилдаун),  состоЯла
первоначально, судЯ по многочисленным примерам, из двух строк}
 
              Ќа белоснежном скакуне граф „углас грозный ехал; 
              ‘веркали, словно золото, его людей доспехи. 
 
     Ѓудучи разделена на  четыре  строки,  она  образовала  то,  что  сейчас
принЯто называть балладной строфой;
 
                         Ќа белоснежном скакуне 
                         ѓраф „углас грозный ехал; 
                         ‘веркали, словно золото, 
                         …го людей доспехи. 
 
     ‚  отличие  от   двухстрочной   строфы,   в   которой   интонации   или
местоположение цезуры были целиком подчинены личному  вкусу  каждого,  такие
расчлененные  строки  Ясно  указывали,  как  именно   следует   их   читать.
—етырехстрочные строфы иногда заменЯлись шестистрочными, причем  рифмовались
третьЯ и шестаЯ  строки.  ‚  произведениЯх  более  значительных,  с  большим
размахом, сохранЯлась и более сложнаЯ метрика; примеры тому  можно  найти  в
"‘казании о ђальфе Љойлзире", в "ЏриключениЯх  Ђртура  в  ’арн-“отелине",  в
"‘эре ѓэвейне и сэре ѓолограсе" и  некоторых  других  стихотворных  романах.
Ћбразцом такой системы стиха, дошедшей до нашего  времени,  ЯвлЯютсЯ  стансы
"–ерковь •риста на лугу", обработанные королем €аковом I и известные  Ђллену
ђэмзи  и  Ѓернсу.  —резмернаЯ  страсть  к  аллитерациЯм,  отличавшаЯ  поэзию
англосаксов, чувствуетсЯ и  в  шотландских  поэмах  возвышенного  характера;
впрочем, заурЯдные менестрели и сочинители баллад  избегали  этого  сложного
приема.
     Ђ в общем, видимо, никакаЯ из строфических систем, принЯтых в  народной
поэзии, не оставалась долго в небрежении. ‚ пограничных областЯх,  где  люди
постоЯнно сражаютсЯ, то защищаЯ себЯ, то беспокоЯ соседей, они живут,  можно
сказать, в атмосфере опасности  и  возбуждениЯ,  а  такаЯ  атмосфера  всегда
способствует расцвету поэзии. ќто подтверждает  и  рассказ  историка  ‹если,
цитируемый нами в нижеследующем "Џредисловии". ‹если говорит о  наслаждении,
которое получали обитатели пограничной  области  от  своеобразной  музыки  и
рифмованных баллад; в балладах  этих  они  прославлЯли  деЯниЯ  предков  или
старались увековечить хитроумную стратегию своих грабительских войн.  ‚  том
же "Џредисловии" читатель найдет соображениЯ по поводу того, почему  вкус  к
песне мог и должен был дольше сохранЯтьсЯ на границе, нежели внутри страны.
     ’еперь, после этих кратких замечаний о  старинной  поэзии  вообще  и  о
шотландской в частности, составитель этого сборника  хотел  бы  упомЯнуть  о
судьбе некоторых предшествующих  попыток  собираниЯ  балладной  поэзии  и  о
принципах отбора и публикации, которые были принЯты некоторыми образованными
и осведомленными составителЯми; и хотЯ предлагаемый сборник включает главным
образом шотландские баллады, однако в обзоре нельзЯ не коснутьсЯ и  основных
собраний английских баллад.
     ђукописных записей старинных баллад найдено  пока  очень  мало.  „олжно
быть, менестрели, большей частью не умевшие ни читать, ни писать, полагались
на свою хорошо натренированную памЯть. Ќабрать  таким  способом  достаточный
длЯ их целей запас "товара" было делом  нетрудным;  пишущий  эти  строки  не
только  знавал  людей,  легко  запоминавших  огромное  количество   народных
преданий, но и сам в некий  период  своей  жизни,  когда  ему  следовало  бы
нагружать свою памЯть более достойными предметами, без труда заучил  столько
старинных песен, что длЯ чтениЯ их вслух потребовалось бы несколько дней. ‘о
временем, однако, печатный станок избавил исполнителей народных сказаний  от
необходимости напрЯгать памЯть и стал еженедельно выпускать пачки баллад длЯ
развлечениЯ завсегдатаев пивных  и  длЯ  любителей  поэзии  на  фермах  и  в
господских домах, где часть аудитории, не умевшаЯ читать, могла  по  крайней
мере повторЯть их за другими.
     ќти недолговечные листки, обычно с текстом, напечатанным лишь на  одной
стороне, или маленькие сборники, прозванные "венками",  попадали  в  руки  к
людЯм небрежным и легкомысленным - разумеетсЯ, в отношении книг - и гибли от
самых разнообразных причин. Ђ так как на  заре  книгопечатаниЯ  тиражи  были
весьма ограниченные, то даже баллады, выпущенные дешевыми изданиЯми в начале
XVIII века, попадаютсЯ редко.
     Ѓыли, однако, и тогда люди, наделенные вкусом - должно быть, он казалсЯ
странным  их  современникам  -  к  собиранию  и  сохранению  сборников  этой
исчезающей поэзии. ’олько поэтому до нас и дошло  крупное  собрание  баллад,
хранЯщеесЯ в Љембридже и  составленное  секретарем  Џеписом,  автором  очень
занимательного дневника. ’олько поэтому  мы  располагаем  еще  более  ценным
вкладом - изданием баллад в  трех  томах  ин-фолио,  которое  так  нравилось
покойному  герцогу  ђоксборо,  что  он  частенько   расширЯл   его   свежими
приобретениЯми, собственноручно вклеиваЯ их и вносЯ в оглавление.
     ЏерваЯ попытка издать сборник баллад длЯ категории читателей,  отличной
от тех, кому предназначались  рыночные  копии,  была  предпринЯта  анонимным
собирателем  в  ‹ондоне.  ќти   три   тома   в   одну   двенадцатую   листа,
иллюстрированные гравюрами, поЯвились в разные годы начала  XVIII  столетиЯ.
€здатель их пишет с известным легкомыслием, но все же как  человек,  который
поднЯлсЯ над уровнем обычного невзыскательного собирателЯ. Џо-видимому,  эта
работа  потребовала  немалых  усилий,  а  что  касаетсЯ  общих  введений   и
исторических толкований, предпосланных различным балладам, то написаны они с
такой  тщательностью,  какаЯ  прежде  почиталась  длЯ   подобного   предмета
излишней. ‘борник в основном состоит из ходовых, всем известных  баллад,  не
имеющих особых поэтических достоинств и не представлЯющих большого интереса.
Ћднако этот своеобразный труд высоко ценитсЯ любителЯми старины, а  так  как
три его тома публиковались в разное времЯ  и  редко  попадаютсЯ  вместе,  то
полный комплект продаетсЯ по очень дорогой цене.
     ’еперь обратим взор  к  отландии,  где  особенности  диалекта  (в  нем
отбрасываютсЯ согласные  в  окончаниЯх  слов,  что  сильно  упрощает  задачу
рифмовки),   нравы,   характер   и   обычаи   народа    исстари    настолько
благоприЯтствовали созданию балладной поэзии, что, если бы  сохранились  все
шотландские  песни,  можно  было  бы,  опираЯсь  только  на  них,  составить
прелюбопытнейшую историю страны  -  от  конца  царствованиЯ  Ђлександра  III
(1285) и вплоть до окончаниЯ гражданских войн в 1745 году.
     —то такие материалы существовали, сомнениЯ нет,  поскольку  шотландские
историки часто ссылаютсЯ на старинные баллады как на  авторитетный  источник
сведений о древних обычаЯх. Ќо трудно было надеЯтьсЯ или  предполагать,  что
кто-нибудь  станет  бережно   хранить   эти   баллады.   Џесенные   "венки",
последовательно сменЯвшие друг друга, поЯвлЯлись на свет, цвели,  увЯдали  и
забывались, и только названиЯ немногих баллад дошли до наших дней, показываЯ
нам, каким обильным был урожай этих полевых цветов.
     Џодобно вольнорастущим чадам ”лоры, эти поэтические "венки"  существуют
только на невозделанной почве; цивилизациЯ и  рост  знаний  с  неизбежностью
изгонЯют их, как плуг земледельца срезает горную маргаритку. ’ак или  иначе,
небезынтересно отметить, что самый ранний из уцелевших образцов шотландского
книгопечатаниЯ - это "Ђльманах" Њиллара и —епмена, в  котором  сохранен  длЯ
нас значительный фонд шотландской народной поэзии и, среди прочего, неплохие
образцы приключений ђобина ѓуда - "отрады  английских  сочинителей  баллад",
чьЯ слава, видимо, сохранилась во всей свежести как  на  севере,  так  и  на
южных берегах  ’вида.  ‚  XVII  веке  существовало,  по-видимому,  несколько
собраний шотландских баллад и стихотворений. Ћдно  из  них,  очень  хорошее,
принадлежавшее лорду Њонтегю, погибло  лет  двадцать  тому  назад  во  времЯ
пожара, который уничтожил „иттон-хауз.
     ‚ 1706 году „жеймс  “отсон  опубликовал  в  ќдинбурге  сборник  в  трех
частЯх, включавший и некоторые произведениЯ старинной поэзии. Ќо первым, кто
поставил себе целью сохранить нашу старинную народную  поэзию,  должно  быть
был  хорошо  известный  Ђллен  ђэмзи,   издавший   сборник   под   названием
"ЌеувЯдающий венок", куда  включены  главным  образом  отрывки  из  творений
древних шотландских бардов, чьи поэмы сохранились в Ѓэннетайнской  рукописи,
а также некоторые народные баллады. ‘реди последних  -  "Ѓитва  при  •арло",
перепечатаннаЯ, вероЯтно, с модернизированной копии; это, видимо, древнейшаЯ
из всех шотландских исторических баллад, более или менее пространных,  какие
ныне существуют. ‚  том  же  сборнике  напечатана  и  подлиннаЯ  шотландскаЯ
баллада  о  жителЯх  пограничного  краЯ  "„жонни  Ђрмстронг",  записаннаЯ  в
исполнении одного из потомков - в шестом поколении - злосчастного героЯ.
     ‚ тот же  сборник  ђэмзи  включил  и  "•ардиканут",  произведение  Явно
современное, но вместе с тем ЯвлЯющеесЯ прекрасным и Ярким подражанием древ-
ней балладе. ‚ следующем сборнике лирических стихов, названном "Ђльманах длЯ
чтениЯ за чайным столом", Ђллен  ђэмзи  напечатал  еще  несколько  старинных
баллад, например баллады "†естокаЯ Ѓарбара  Ђллен",  "•рабрый  граф  Њарри",
"Џризрак у дверей Њаргарет" и две-три другие.  Ќо  его  достойный  сожалениЯ
замысел - писать новые  слова  на  старые  мелодии,  не  сберегаЯ  при  этом
старинных стихов, -  привел  к  тому,  что  совместно  с  некими  "искусными
молодыми джентльменами"  он  отбросил  многие  оригиналы,  которые  были  бы
гораздо интереснее и важнее всего того, чем они заменены.
     Ћдним словом, собиранием и истолкованием древней народной поэзии как  в
Ђнглии, так и в отландии занимались люди  недостаточно  компетентные  и  не
обладавшие необходимыми  знаниЯми  длЯ  отбора  и  аннотированиЯ  материала;
положение  это  изменилось,  только  когда  за  дело  взЯлсЯ  доктор  Џерси,
впоследствии    епископ    „роморский    в    €рландии.    ќтот    почтенный
свЯщеннослужитель,   будучи   сам   поэтом,   высоко   ценимым    тогдашними
литераторами, имел доступ к таким людЯм и в такие  учреждениЯ,  какие  лучше
всего могли снабдить его материалами. €тоги своих  изысканий  он  представил
публике в трехтомном труде, озаглавленном  "ЏамЯтники  старинной  английской
поэзии" и опубликованном в ‹ондоне в 1765 году; с тех пор эти тома выдержали
четыре изданиЯ.
     ќтот труд, не будучи первым по времени, вместе с тем навсегда останетсЯ
одним из самых выдающихсЯ по своим качествам: соперничать с ним  нелегко,  а
превзойти его невозможно, с таким вкусом  подобран  в  нем  материал  и  так
удачно  он  истолкован  автором,   сочетавшим   знание   нашей   старины   с
начитанностью в  классической  литературе.  Ћднако  ни  высокие  достоинства
сборника, ни сан и репутациЯ его составителЯ не защитили книгу и  ее  автора
от оскорбительных нападок критики.
     Ћсобенно  суров  был   „жозеф   ђитсон,   человек,   одаренный   острой
наблюдательностью, серьезный исследователь и большой труженик. Љ  несчастью,
эти   ценные   качества   соединЯлись   в   нем    с    несдержанностью    и
раздражительностью,  из-за  которых  он  относилсЯ  к  мелким   разночтениЯм
старинных текстов с  той  серьезностью,  какую  люди,  умудренные  жизненным
опытом, приберегают длЯ более важных дел, и превращал научные разногласиЯ  в
личные ссоры, ибо неспособен  был  соблюдать  в  литературных  спорах  самую
простую учтивость. „олжен все же сказать, ибо Я хорошо знал  ђитсона  лично,
что его раздражительный нрав был как бы врожденным телесным  недугом  и  что
вместе  с  тем  непримиримаЯ  требовательность  в  отношении   чужих   работ
вызывалась необычайной  приверженностью  к  строжайшей  истине.  ‚идимо,  на
епископа Џерси  он  нападал  с  тем  большей  враждебностью,  что  не  питал
расположениЯ к церковной иерархии, в  которой  этот  прелат  занимал  видное
место.
     Љритика ђитсона, ЯзвительнаЯ до грубости, основывалась на двух пунктах.
Џервый касалсЯ характеристики  положениЯ  менестрелей:  ђитсон  считал,  что
доктор Џерси намеренно приукрасил его, а вместе с тем и самих менестрелей  с
целью придать предмету своего  исследованиЯ  не  прису