ржал, становилсЯ на дыбы и  приплЯсывал,
и все прочие  так  резвились  и  прыгали,  стуча  подкованными  каблуками  о
каменный пол, что в конце концов плиты были сплошь испещрены следами  от  их
неистовых скачков.
     Љороче говорЯ, в церкви творилось нечто  невообразимое,  так  что  было
больно ушам, в глазах рЯбило и голова шла кругом.  ’акой  хаос  ошеломил  бы
всЯкого  постороннего  наблюдателЯ;  монахам  же,  понимавшим,   что   народ
потешаетсЯ над ними и что они - главнаЯ причина его весельЯ,  было  особенно
не по себе от опасениЯ, что рЯженые, которые вопили и  прыгали  вокруг  них,
осмелев  благодарЯ  переодеванию,  могут  при   малейшем   подстрекательстве
превратить потеху в нечто весьма серьезное или по  крайней  мере  перейти  к
таким грубым шуткам, к  которым  обычно  бывает  склонна  развеселившаЯсЯ  и
расположеннаЯ к озорству чернь. ‘реди всего этого гама и  беспорЯдка  монахи
взирали на своего аббата так, как пассажиры кораблЯ взирают во времЯ  шторма
на кормчего: их взглЯды говорили, что сами они чувствуют себЯ бессильными  и
уже не слишком надеютсЯ на то, что усилиЯ их Џалинура увенчаютсЯ успехом.
     ‘ам аббат был, по-видимому, в некотором затруднении.  Ћн  не  испытывал
страха, но сознавал, что открыто выразить свое возмущение, которое  он  едва
мог сдержать, было бы весьма опасно. Ћн подал знак ђукой, как бы  приказываЯ
толпе утихомиритьсЯ, но в ответ крики стали еще  громче,  и  раздалсЯ  взрыв
дикого хохота. Ћднако, когда •аулеглас, подражаЯ  аббату,  сделал  такой  же
жест, его буйнаЯ компаниЯ  немедленно  подчинилась,  в  предвкушении  нового
повода длЯ весельЯ - разговора между настоЯщим  аббатом  и  аббатом  мнимым;
толпа Явно возлагала немалые  надежды  на  грубое  остроумие  и  бесстыдство
своего главарЯ. ‚се принЯлись кричать: "Ќа бой! Ќа бой!  ‚ыходи,  монах,  на
шалопута! Ђббат против аббата - хорошаЯ пара! ‘хватитесь,  умный  с  глупым,
праведник с греховодником!"
     - Џотише, ребЯта! - сказал •аулеглас. - Ќеужто двое ученых отцов церкви
не могут побеседовать друг с другом без того, чтобы вы тут учинЯли такой со-
дом, вопили и улюлюкали, словно вы травите  гончими  взбесившегосЯ  буйвола?
’ише, говорю вам! „айте нам  с  этим  ученым  отцом  посовещатьсЯ  о  делах,
касающихсЯ нашего сана и наших полномочий.
     - „ети мои... - начал Ђмвросий.
     - € мои также, - подхватил его комический двойник. - €  счастливые  они
дети, надо сказать! Ќемало есть славных ребЯт, которые не знают своих отцов,
а этим повезло: они могут выбирать любого из двух.
     - …сли в тебе есть что-нибудь, кроме безбожиЯ и распутства, -  произнес
настоЯщий аббат, -  позволь  мне,  ради  спасениЯ  твоей  же  души,  сказать
несколько слов этим введенным в заблуждение людЯм.
     - …сть ли во  мне  что-нибудь,  кроме  безбожиЯ?  -  переспросил  аббат
ѓлупости. - Љак же, преподобный братец, во мне есть  все,  что  особе  моего
званиЯ  в  это  времЯ  суток  полагаетсЯ  иметь  в  себе:  говЯдина,   пиво,
горЯчительное и всЯкие разные приправы; а хочешь говорить - говори, а  потом
скажу Я, и мы с тобой померЯемсЯ по-честному.
     ‚о времЯ этого препирательства гнев Њэгделин ѓрейм возрос  до  предела;
она приблизилась к аббату, стала  рЯдом  с  ним  и  негромко,  но  отчетливо
произнесла:
     - ‚оспрЯнь и соберись с силами, отец! Њеч свЯтого Џетра - в твоей руке:
рази им и отмсти за поруганные владениЯ свЯтого апостола. ‡акуй их  в  цепи,
которые, будучи наложены церковью на земле, не размыкаютсЯ в небесах.
     - ‘покойствие, сестра! Џусть безумие этих людей не заставит нас  забыть
об  осторожности.  Џрошу  тебЯ,  сохранЯй  спокойствие  и  не  мешай  мне  в
отправлении моих обЯзанностей. ‘егоднЯ в первый, а быть может, и в последний
раз Я призван исполнить их.
     - Ќапрасно, напрасно, свЯтой братец! - сказал •аулеглас. -  џ  полагаю,
тебе лучше последовать совету свЯтой сестрицы: ведь длЯ того чтобы монастыри
процветали, всегда нужен был совет женщины.
     - ‡амолчи, пустой человек! - воскликнул аббат. - Ђ вы, братьЯ мои...
     - Ќет, нет, - сказал аббат ѓлупости, - никаких разговоров  с  мирЯнами,
пока не поговоришь со мной, твоим рЯсофорным собратом.  ЉлЯнусь  колоколами,
библией и свечами, ни один человек из  моей  паствы  не  станет  слушать  ни
единого твоего слова; поэтому обращайсЯ лучше ко  мне,  а  Я,  так  и  быть,
выслушаю.
     —тобы  избежать  такого  шутовского  диспута,  аббат  снова   попыталсЯ
воззвать к  благочестивым  чувствам,  которые,  возможно,  еще  теплились  в
жителЯх •элидома, некогда столь  преданных  своим  духовным  владыкам.  “вы!
Ђббату ѓлупости достаточно было взмахнуть своим  бутафорским  жезлом,  чтобы
крики, улюлюканье и плЯски возобновились с неистовой силой; люди орали  так,
что им мог бы позавидовать сам ‘тентор.
     - Ђ теперь, ребЯта, - сказал аббат ѓлупости, - снова на времЯ  заткните
глотки и не шумите. Џосмотрим, будет ли дратьсЯ кеннаквайрский петух или  же
удерет с полЯ боЯ.
     ‘нова наступила напрЯженнаЯ тишина, и отец Ђмвросий воспользовалсЯ  ею,
чтобы обратитьсЯ к своему противнику, ибо он убедилсЯ,  что  никаким  другим
способом ему не удастсЯ заставить толпу выслушать его.
     -  Ќесчастный!  -  воскликнул  он.  -  Ќеужели  ты  не  знаешь  лучшего
применениЯ  твоей  природной  сметливости,  кроме   как   заводить   слепых,
беспомощных людей во мрак преисподней?
     - Џо правде говорЯ, брат мой, Я не вижу большой разницы между  тем,  на
что вы употреблЯете свой ум и на что -  Я:  разве  только,  что  вы  делаете
проповедь из чепухи, а Я - чепуху из проповеди.
     - †алкий же ты человек, - сказал  аббат,  -  если  тебе  представлЯетсЯ
самым подходЯщим предметом длЯ шутовства то, перед чем ты должен  трепетать,
если пуще всего тебЯ веселЯт твои собственные грехи и если,  по-твоему,  нет
лучшей потехи, как делать посмешище из тех, кто мог бы отпустить тебе  грехи
и снЯть с тебЯ вину за них.
     - ‚оистину, - сказал лжеаббат, - вы  были  бы  правы,  если,  высмеиваЯ
лицемеров, Я насмехалсЯ бы над религией. Ћх, и отличное же  дело  надеть  на
себЯ долгополую рЯсу и капюшон: становишьсЯ одним из столпов  матери-церкви,
а мальчики уж и не смей играть в мЯчик под стеной! ‚друг ненароком разобьешь
цветные стеклышки.
     - Ќеужели вы, друзьЯ мои, - произнес аббат, оглЯдев всех вокруг с такой
страстью, что на некоторое времЯ привлек к себе внимание  присутствующих,  -
неужели вы можете терпеть, чтобы нечестивый шут  оскорблЯл  в  божьем  храме
служителей господа? Њногие из вас, а может быть, и все вы, жили под  началом
моих свЯтых предшественников, которые были призваны отправлЯть власть в этой
церкви, где Я призван только страдать. …сли вы владеете земными благами,  то
это их дар. € когда вы не отвергали с презрением лучшие дары - милосердие  и
всепрощение церкви, - разве не всегда они были вам  доступны?  ђазве  мы  не
молились, когда вы проводили времЯ в  веселье,  не  бодрствовали,  когда  вы
предавались сну?
     - Ћ том, бывало, говаривали иные хозЯюшки в •элидоме,  -  сказал  аббат
ѓлупости; но его острота встретила на этот  раз  слабое  одобрение,  и  отец
Ђмвросий, завладев на миг вниманием толпы, поспешил развить свою удачу.
     - € что же! - сказал он. - Џо заслугам ли воздаете  вы,  пристойно  ли,
честно ли поступаете, нападаЯ на небольшую горстку стариков  и  глумЯсь  над
ними, хотЯ все, чем вы владеете, досталось вам от их предшественников,  хотЯ
единственное их желание - спокойно умереть  в  этом  разрушенном  монастыре,
бывшем некогда светочем страны, и они ежедневно молЯтсЯ о том,  чтобы  глаза
их закрылись раньше, чем погаснет последнЯЯ искра  и  страна  погрузитсЯ  во
тьму, предпочтЯ ее свету? Њы не обратили против вас острие духовного меча  в
отмщение за то, что нас преследуют в этом мире.  ‚  своей  дикой  Ярости  вы
отобрали у нас земли и почти совсем лишили нас хлеба  насущного,  но  мы  не
воздали вам за это громами анафемы; мы просим вас только об одном: дайте нам
дожить наш век в стенах этой церкви, молЯ господа, пресвЯтую матерь божию  и
свЯтых угодников простить все совершенные вами и нами грехи, и не  тревожьте
нас своим грубым шутовством и богохульством.
     Ћбщий  тон  и  в  особенности  финал  этой  речи  оказались  длЯ  толпы
совершенно неожиданными и произвели на ее чувства такое воздействие, которое
не располагало к продолжению озорства. ЏлЯсуны, вырЯженные героЯми легенды о
ђобине ѓуде, прекратили свой танец, конек-скакунок перестал скакать; труба и
барабан затихли, и "тишина, подобно тЯжкой туче", казалось, придавила только
что бушевавшую чернь. €ные звери Явно испытывали угрызениЯ совести:  медведь
не мог сдержать рыданий, а огромнаЯ лисица утирала себе  хвостом  глаза.  Ќо
особенно был тронут дракон, до сих  пор  устрашающе  вздымавшийсЯ  на  дыбы:
перестав выпускать когти и сворачиватьсЯ кольцами, он  на  этот  раз  открыл
свою свирепую пасть, чтобы жалобно произнести в тоне покаЯниЯ:
     - ЉлЯнусь обедней, Я и не подозревал, что это дурно  -  занЯтьсЯ  нашей
старинной забавой; но если б Я знал, что свЯтой отец примет это так близко к
сердцу, ни в какую не стал бы длЯ вашей потехи представлЯть дракона.
     ‚о времЯ этой короткой передышки у аббата, окруженного  пестрой  толпой
причудливых масок, был такой же победоносный вид, как у  свЯтого  ЂнтониЯ  в
"€скушениЯх" Љалло; но •аулеглас не собиралсЯ отступать.
     - —то же это выходит, братцы? - воскликнул он. - —естно ли это?  Ќе  вы
ли сами выбрали менЯ аббатом ѓлупости,  и  кто  же  из  вас  вправе  сегоднЯ
прислушиватьсЯ к здравому смыслу? ђазве Я не был избран по всем  правилам  в
торжественном  собрании  всего  нашего  ордена  на  постоЯлом  дворе  мамаши
Њартины? € что ж, теперь  вы  хотите  бросить  менЯ,  отказатьсЯ  от  своего
старинного развлечениЯ и от своих прав? €гру надо  доигрывать  до  конца,  и
всЯкого, кто впредь вымолвит хоть что-нибудь  здравомыслЯщее  или  разумное,
кто станет призывать нас подумать да рассудить, Я в силу данной  мне  власти
велю стукнуть башкой о мельничную плотину.
     —ернь, до сих пор молчавшаЯ, издала восторженный вопль, опЯть  заиграли
труба и барабан, конек-скакунок взвилсЯ на  дыбы,  звери  зарычали,  и  даже
раскаЯвшийсЯ дракон снова стал извиватьсЯ, готовЯсь к новым прыжкам.  €  все
же аббат мог бы пресечь злонамеренные поползновениЯ разгульной толпы,  но  в
этот момент почтеннаЯ Њэгделин ѓрейм дала  волю  своему  долго  подавлЯемому
негодованию.
     - Ѓезбожники! - воскликнула она. - ‚елиаловы слуги, нечестивые еретики,
свирепые насильники!
     - ‘держись, сестра, умолЯю тебЯ, приказываю тебе! - произнес  аббат.  -
„ай мне исполнить мой долг, не вторгайсЯ в мои полномочиЯ!
     Ќо  Њэгделин  продолжала  метать  громы  и  молнии,  угрожаЯ   еретикам
страшными карами от имени всех пап, всех соборов и всех свЯтых,  начинаЯ  от
архангела Њихаила.
     - „рузьЯ! - воскликнул аббат ѓлупости. -  ќта  женщина  не  сказала  ни
одного разумного слова, и поэтому можно считать, что к ней закон неприложим.
Ќо сама-то она полагала, что говорит вещи разумные, и  если  только  она  не
признаетсЯ и не заЯвит, что все, сказанное ею здесь,  -  чепуха,  это  будет
считатьсЯ разумным  и  в  качестве  такового  подпадет  под  действие  наших
законов. €сходЯ из этого, госпожа богомолка, паломница, аббатиса или кто  бы
ты ни была, сейчас  же  прекрати  свои  штуки  или  же  берегись  мельничной
плотины! Њы не потерпим в нашей епархии ѓлупости сварливых старух, все равно
- духовного или светского званиЯ!
     ‘ этими словами он протЯнул руку к старухе и  под  крики  своей  свиты:
"„ержи ее, держи!" - попыталсЯ было ее схватить,  однако  намерению  его  не
суждено было осуществитьсЯ.  ђоланд  ѓрейм  все  это  времЯ  с  негодованием
наблюдал, как оскорблЯют его старого духовного наставника, но, оказавшись на
этот раз достаточно рассудительным, сообразил, что помочь ему он бессилен  и
может бесполезным вмешательством  только  ухудшить  дело.  Ћднако  когда  он
увидел, что его пожилой родственнице  угрожает  рукоприкладство,  проЯвилась
свойственнаЯ его характеру порывистость:  резко  шагнув  вперед,  он  вонзил
кинжал в живот аббату ѓлупости, которого этот удар сразу же свалил с ног.
 
                                  ѓлава XV 
 
                                           Љогда перед бушующей толпой, 
                                           —то одержима Яростью слепой, 
                                           џвлЯетсЯ, презревши град камней, 
                                           Џоленьев и горЯщих головней, 
                                           Ћтважный муж, чей прЯм и честен 
                                                                        дух, 
                                           ‘тихает чернь, всЯ обратившись 
                                                                     в слух, 
                         
                                           ‚ергилий (в переложении „райдена) 
 
     ђазгульнаЯ толпа, чье веселье  было  столь  ужасным  образом  нарушено,
испустила крик Яростного возмущениЯ; но в первую минуту из-за  отсутствиЯ  у
нее оружиЯ, а также будучи устрашена гневным  лицом  ђоланда  ѓрейма  и  его
обнаженным  кинжалом,  замерла  в  нерешительности.  Ђббат,  потрЯсенный  до
глубины души, воздев руки к небу, молил господа о прощении за кровопролитие,
совершенное в свЯтилище. ’олько  лицо  Њэгделин  ѓрейм  выражало  радость  и
удовлетворение от того, что младший представитель  ее  рода  сурово  покарал
безбожника; но по ней было видно также, что она охвачена безумным страхом за
судьбу любимого внука.
     - Џусть издыхает богохульник! - сказала она. - Џусть умрет он  на  этих
свЯщенных плитах, оскверненных его прикосновением!
     Ќо гнев толпы, скорбь аббата и экзальтациЯ неистовой Њэгделин оказались
беспричинными и напрасными. џкобы  смертельно  раненный  •аулеглас  проворно
вскочил на ноги и закричал:
     - —удо, чудо, братцы! ‘амое настоЯщее чудо, не  хуже  всЯкого  другого,
что когда-либо совершалось в Љеннаквайрской  обители.  €,  как  ваш  законно
избранный аббат, Я велю вам, братцы, никого не трогать без моего приказаниЯ.
’ы, волк, и ты, медведь, держите этого шалого мальчишку, но не  делайте  ему
больно. Ђ ты, преподобный отче, со всеми твоими  присными,  отправлЯйтесь-ка
вы лучше по кельЯм; ибо наше совещание окончилось  так,  как  кончаютсЯ  все
совещаниЯ: каждый осталсЯ при своем мнении; а если мы  затеем  драку,  то  и
тебе, отче, и твоей  братии  придетсЯ  солоно,  да  и  церковь  останетсЯ  в
накладе.   Џоэтому   берите-ка   ноги   в   руки   и   улепетывайте   отсюда
подобру-поздорову!
     ѓалдеж уже начиналсЯ снова, но отец Ђмвросий  все  еще  колебалсЯ;  ему
было не совсем Ясно, в чем состоит сейчас его долг, -  встретить  ли  грудью
натиск или сохранить себЯ до более благоприЯтного времени.  …го  самозванный
собрат, аббат ѓлупости, заметил,  что  он  в  затруднении,  и  сказал  более
естественным тоном, без того ломаньЯ,  в  котором  он  раньше  усердствовал,
чтобы лучше играть свою роль:
     -  Њы  пришли  сюда  без  злого  умысла  -  просто  длЯ   того,   чтобы
повеселитьсЯ; мы лаем громко, но кусаемсЯ не больно, а главное, не хотим вам
сделать ничего худого. Џоэтому перестаньте нам мозолить глаза, пока дело  не
обернулось худо: сокол, который уже взлетел, свисти ему не  свисти,  обратно
не вернетсЯ, и из пасти гончей нелегко вырвать добычу.  ‘тоит  этим  ребЯтам
разойтись снова, и сам дьЯвол не удержит их, а не то что аббат ѓлупости.
     ЃратиЯ  сгрудилась  вокруг  аббата  ЂмвросиЯ  -  стала  упрашивать  его
отступить перед неудержимым напором. ќто  разгульное  празднество,  говорили
они,  представлЯет  собой   старинный   обычай,   который   признавали   его
предшественники, и в прежние времена, при  аббате  €нгильраме,  бывало,  сам
почтенный отец Ќиколай изображал дракона.
     - € вот  теперь  мы  пожинаем  плоды  того,  что  когда-то  было  столь
безрассудно посеЯно, - сказал отец Ђмвросий. - ‚ свое  времЯ  людей  научили
глумитьсЯ  над  тем,  что  свЯто:  так  можно  ли  удивлЯтьсЯ,  что  потомки
безбожников стали разбойниками и  грабителЯми?  Ќо  пусть  будет  по-вашему,
братьЯ мои, идите к себе и вкушайте отдых. Ђ  тебе,  женщина,  Я  велю  уйти
отсюда вместе с нами, не произнесЯ больше ни слова: ты  должна  сделать  это
ради твоего уважениЯ ко мне и ради безопасности молодого  человека,  который
тебе дорог. Ћднако постойте... —то собираетесь  вы  делать  с  этим  юношей,
которого вы держите как пленника? Џодумали ли  вы  о  том,  -  продолжал  он
суровым тоном, обращаЯсь к •аулегласу, - что на нем  ливреЯ  дома  ќвенелов?
‹юди,  не  страшащиесЯ  божьего  гнева,  должны  убоЯтьсЯ  хотЯ   бы   гнева
человеческого!
     - Ќе обременЯйте себЯ заботой о молодом человеке, - ответил  •аулеглас.
- Њы знаем, кто он и откуда.
     - Џрошу вас, - умолЯюще сказал  аббат,  -  не  причинЯйте  ему  зла  за
опрометчивый поступок, который  он  в  своем  пылком  рвении  чуть  было  не
совершил.
     - ѓоворю вам, не обременЯйте себЯ  заботой  о  нем,  отче,  -  повторил
•аулеглас, - и живо отправлЯйтесь отсюда со  всей  вашей  свитой  мужеска  и
женска пола, или же Я  не  ручаюсь,  что  эта  самаЯ  свЯтаЯ  убережетсЯ  от
позорного стула. Ђ что  касаетсЯ  злых  умыслов,  то  им  в  моем  брюхе  не
поместитьсЯ, - добавил оратор, похлопав себЯ ладонью по объемистому  животу,
- оно слишком туго набито соломой и  клееным  холстом;  великое  спасибо  им
обоим: они выдержали кинжал этого сорвиголовы не хуже миланских лат.
     „ействительно, кинжал ђоланда ѓрейма вонзилсЯ в набивку  искусственного
брюха,  которое  входило  составной  частью  в  маскарадный  костюм   аббата
ѓлупости, и лишь сила толчка свалила на мгновение это почтенное лицо на пол.
     - „а что ж это такое, братцы? - воскликнул аббат ѓлупости. -  Џочему  у
вас такие постные рожи? Ќе собираетесь ли вы отказатьсЯ от своего старинного
развлечениЯ из-за бредней какой-то старухи о свЯтых да о чистилище?  Ђ  Я-то
грешным делом думал, что вам  давно  уже  охота  поразмЯтьсЯ...  ќй,  грЯнь,
барабан, играй, арфа, ударьте по струнам, скрипачи, плЯшите все и веселитесь
сегоднЯ, а завтра - хоть трава не расти! Њедведь и волк,  следите  за  вашим
пленником, гарцуй, конек, шипи, дракон, вопите вовсю, мальчишки! Њы старимсЯ
с каждой минутой, потерЯнной зрЯ, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить  ее
на игру в молчанку.
     ќто энергичное увещание возымело желаемое действие. –ерковь наполнилась
запахом паленой шерсти и жженых перьев, заменившим собой аромат  фимиама;  в
чаши длЯ свЯтой воды налили грЯзную дождевую воду, а затем разыграли пародию
на богослужение, причем роль свЯщенника у  алтарЯ  исполнЯл  лжеаббат.  ‹юди
пели игривые и непристойные песни  на  мелодии  церковных  гимнов;  портили,
рвали и ломали все, что попадалось им под руку из принадлежавшего  аббатству
имущества, то есть прежде всего - облачение и церковную  утварь.  ЏредаваЯсь
самым нелепым выходкам, какие  только  могла  подсказать  км  в  эти  минуты
полнейшей свободы  их  буйнаЯ  фантазиЯ,  они  постепенно  перешли  к  более
серьезным разрушительным действиЯм: стали стаскивать  с  мест  и  уничтожать
деревЯнные статуи, разбили витражи, уцелевшие после предыдущего нападениЯ на
церковь,  и,  с  неослабевающим  рвением  разыскиваЯ   скульптуры,   которые
считались  предметами  идолопоклоннического  обожаниЯ,   начали   истреблЯть
орнаменты, сохранившиесЯ еще на гробницах и капителЯх колонн.
     ‘трасть к разрушению, подобно всЯкой  другой  склонности,  усиливаетсЯ,
когда  не  встречает  противодействиЯ;  и  самаЯ   буйнаЯ   часть   сборища,
раззадореннаЯ  картиной  уже  нанесенного   ею   вреда,   стала   испытывать
потребность в разрушениЯх еще более  значительного  масштаба.  Џодстрекатели
начали кричать:
     - Ќадо вовсе смести  это  старое  воронье  гнездо,  оно  слишком  долго
служило папе и его присным!
     € они затЯнули балладу, котораЯ  тогда  была  распространена  в  низших
классах общества;
 
                        - Ќас в темноте отец свЯтой 
                        •отел держать до гроба; 
                        Љогда слепца ведет слепой, 
                        ѓлЯдишь - в болоте оба! 
                        Ћдно лишь зло 
                        Џроистекло 
                        Ћт римского главы... 
                           ќх, в самый раз пуститьсЯ в плЯс 
                           Џод зеленью листвы! 
 
                        Ѓогач-аббат не служит треб, - 
                        Ћн непотребством занЯт; 
                        Ђ брат-монах ест даром хлеб, 
                        €з нас деньжонки тЯнет. 
                        € требник есть - 
                        „а не прочесть... 
                        ‚от братьЯ каковы! 
                           ќх, в самый раз пуститьсЯ в плЯс 
                           Џод зеленью листвы! {*} 
 
     {* ќти грубые строфы заимствованы из народной  баллады  и  лишь  слегка
изменены. Ѓалладу эту  можно  найти  в  уникальном  издании  под  названием:
"‘обрание духовных песнопений, извлеченных из различных  частей  писаниЯ,  и
баллад,  переделанных  из  светских  песен  ради  предотвращениЯ   греха   и
распутства, с добавлением  некоторых  добронравных  и  богоугодных  баллад".
ќдинбург, у Ђндро •арта. ќто любопытное собрание перепечатано в "шотландсккх
поэтах XVI столетиЯ" мистера „жона ѓрэма „элиела, ќдинбург,  1801,  2  тома.
(Џрим. автора.)}
 
     ѓромко распеваЯ хором эту балладу, сочиненную каким-то поэтом-сатириком
на мотив известной охотничьей песни, люди аббата ѓлупости с  каждой  минутой
расходились все больше, так  что  сам  их  преподобный  прелат  уже  не  мог
справитьсЯ с ними, - как вдруг в церковь вошел закованный в  латы  рыцарь  в
сопровождении  нескольких  вооруженных  ратников  и  решительно   потребовал
прекратить буйство.
     ‡абрало у рыцарЯ было поднЯто, но даже если бы оно закрывало его  лицо,
ветви остролиста было достаточно, чтобы узнать  сэра  •элберта  ѓлендининга.
ЏроезжаЯ по  пути  домой  через  деревню  Љеннаквайр,  сар  •элберт  услышал
доносившийсЯ из церкви рев и, по-видимому, тревожась за судьбу брата, тотчас
поспешил туда.
     - —то все это значит, люди добрые? - спросил он. - ‚едь вы христиане  и
королевские подданные, а разрушаете церковь, словно какие-то Язычники!
     ‚се  сразу  утихли,  хотЯ  кое-кто  был,  без   сомнениЯ,   удивлен   и
обескуражен, услыхав порицание, а не  благодарность  от  такого  ревностного
протестанта.
     Ќаконец дракон решил  взЯть  на  себЯ  роль  оратора  и,  раскрыв  свою
картонную пасть, проревел:
     - Њы выметаем из церкви папизм железной метлой.
     - Љак, друзьЯ мои! - возразил сэр •элберт ѓлендининг. - Ќеужели  вы  не
видите, что в вашем кривлЯнье и рЯженье больше папизма, чем в этих  каменных
стенах? ђаньше избавьтесь сами от  изъЯзвлЯющей  вас  проказы,  а  уж  потом
толкуйте об очищении каменных  стен;  подавите  в  себе  дерзкое  своеволие,
ведущее лишь к пустому тщеславию и греховной невоздержанности, и знайте, что
вы предаетесь сейчас одной из тех нечестивых  и  бесстыдных  забав,  которые
измыслили сами же  римские  свЯщенники,  чтобы  сбить  с  истинного  пути  и
низвести до животного состоЯниЯ души, попавшие в их сети.
     - ‚от оно как! € вы туда же! - проворчал дракон с такой злобой, котораЯ
вполне соответствовала  его  роли  злого  чудовища.  -  ‹учше  уж  было  нам
оставатьсЯ по-прежнему католиками, если у нас  отнимают  право  развлекатьсЯ
по-своему.
     - Љак смеешь ты так отвечать мне? „а и что это за развлечение - ползать
по земле, подобно пресмыкающемусЯ? ‚ылезай-ка из своей шкуры,  или,  клЯнусь
честью, Я обойдусь с тобой, как с гусеницей, которую ты из себЯ корчишь.
     - Љак с гусеницей? - повторил оскорбленный дракон. - „а ведь Я такой же
человек, как и ты, даром что нет у менЯ рыцарского титула.
     ‚место ответа рыцарь нанес  дерзкому  дракону  таких  два  удара  тупым
концом копьЯ, что, не будь достаточно прочными  обручи,  составлЯвшие  ребра
этого сооружениЯ, треснули бы ребра самого актера. Ќе дожидаЯсь того,  чтобы
разгневанный рыцарь отвесил ему еще один удар,  лицедей  поспешно  вылез  из
своей скорлупы. ‘тав на ноги, бывший дракон ЯвилсЯ сэру •элберту ѓлендинингу
в хорошо ему знакомом обличье „эна  из  •аулетхэрста,  с  которым  он  водил
дружбу в прежние годы, когда судьба  еще  не  поднЯла  его  высоко  над  тем
состоЯнием, какое ему было уготовано рождением. ЏоселЯнин сердито смотрел на
рыцарЯ, и тот мог прочесть в  его  взглЯде  укор  за  нападение  на  старого
приЯтелЯ; да и сам ѓлендининг, по своей природной доброте, уже  раскаивалсЯ,
что так круто обошелсЯ с ним.
     - џ нехорошо поступил, ударив тебЯ, „эн, - сказал рыцарь, -  но,  право
же, Я не узнал тебЯ. ’ы как был, так  и  осталсЯ  шалым  парнем.  Џриходи-ка
лучше ко мне в замок ќвенелов, и мы вместе поглЯдим, как летают мои соколы.
     - € если мы не покажем ему соколов, которые взмывают вверх, как шутихи,
- сказал аббат ѓлупости, - ваша милость может отдубасить менЯ так же крепко,
как вот сейчас его.
     - ќто еще что такое,  милейший?  Љак  ты  оказалсЯ  здесь?  -  произнес
рыцарь.
     Ђббат, поспешно сбросив  искажавший  его  физиономию  фальшивый  нос  и
накладное брюхо, которое составлЯло часть его маскарадного одеЯниЯ, предстал
перед  хозЯином  в  своем   истинном   виде   Ђдама   ‚удкока,   эвенелского
сокольничего.
     - Ђх, мошенник! - воскликнул рыцарь. - Љак посмел  ты  ЯвитьсЯ  сюда  и
учинить беспорЯдок в доме, где живет мой брат?
     - Џрошу прощениЯ у вашей милости, но Я нахожусь здесь  именно  по  этой
причине. џ услыхал, что народ собираетсЯ избрать аббата ѓлупости и, конечно,
тут же подумал: ведь Я пою, плЯшу, прыгаю вперед и назад  через  палаш,  так
что, в общем, умею валЯть дурака не хуже  всЯкого  другого,  кто  домогаетсЯ
званий и чинов, и могу вполне рассчитывать, что справлюсь с  этой  ролью;  а
коли мне удастсЯ быть избранным, то Я могу оказатьсЯ  не  без  пользы  брату
вашей милости, в случае если дело обернетсЯ худо длЯ церкви монастырЯ свЯтой
Њарии.
     - ’ы хитрый плут, - сказал сэр •элберт. - ’олько мне  сдаетсЯ,  что  из
одной лишь любви к моему семейству ты едва ли сдвинешьсЯ и на Ярд, а вот  из
любви к элю и бренди - не говорЯ уж об озорстве  и  буйстве  -  с  легкостью
пробежишь целую милю. Ќу  довольно,  уводи  своих  буЯнов  отсюда  прочь,  в
трактир, если им это по душе, и вот вам деньги на расходы.  Ѓеситесь  дальше
весь остаток днЯ, а завтра станьте снова рассудительными людьми и  научитесь
впредь служить доброму делу как-нибудь получше, не  превращаЯсь  в  шутов  и
головорезов.
     ЏодчинЯЯсь   приказу   хозЯина,   сокольничий   стал   собирать   своих
присмиревших людей, нашептываЯ им на ухо:
     -  Џошли,  пошли,  tace,  -  это  по-латыни  то   же,   что   по-нашему
"помалкивай"; не унывайте из-за пуританства нашего рыцарЯ: мы порезвимсЯ  на
славу у бочек с крепким элем в пивоварне Њартины-трактирщицы. ‚ путь, арфа и
бубен, волынка и барабан, и ни звука, покуда не вышли из церковного двора, а
потом грЯньте снова, да так, чтобы небу было жарко! ‚перед, волк и  медведь!
‘тарайтесь держатьсЯ на задних лапах, пока не перешагнули за порог церкви, а
там уж покажете себЯ заправскими зверьми.  €  какой  черт  принес  его  сюда
портить нам праздник! Ќо не надо его сердить, друзьЯ мои:  его  копье  -  не
перышко, ребра „эна знают об этом кое-что.
     - ЉлЯнусь своей бессмертной душой, - сказал „эн, - будь это  кто-нибудь
другой, а не мой закадычный товарищ, отведал бы он старинного  палаша  моего
папаши.
     - ’с, нишкни! - сказал Ђдам ‚удкок. - „ержи, братец,  Язык  за  зубами,
если тебе дороги твои кости. —то поделаешь! Ќадо  принимать  всЯкую  монету,
котораЯ в ходу, если ее дают не с тем, чтобы нанести обиду,
     - Ќе хочу Я принимать этаких  монет,  -  сказал  „эн  из  •аулетхэрста,
сердито отбиваЯсь от Ђдама ‚удкока, который тащил его прочь из церкви.
     ‚  этот   момент   взглЯд   сэра   •элберта   ѓлендининга,   острый   и
наблюдательный, какой  обычно  свойствен  людЯм  военным,  приметил  ђоланда
ѓрейма между его двумЯ стражами, и удивленный рыцарь воскликнул:
     - ќй, сокольничий! ‚удкок! ’ы что же, привел сюда пажа миледи,  одетого
в ливрею моего дома, чтобы он  участвовал  в  вашем  разгульном  празднестве
вместе с твоими волками и медведЯми? ђаз уж вы затеЯли такое  представление,
так могли бы вырЯдить и его, ну хоть обезьЯной или как-нибудь иначе, если бы
захотели поберечь честь моего дома. Џодведите-ка его сюда, молодцы!
     Ђдам ‚удкок был слишком честен и прЯмодушен, чтобы  смолчать,  услышав,
что юношу винЯт в проступке, которого он не совершал.
     - ЉлЯнусь, - произнес он,  -  свЯтым  Њартином  Ѓуллионским...  {‘вЯтой
‘уизин, или Џлачущий свЯтой, почитаемый в отландии.  …сли  в  день  свЯтого
‘уизина (4 июлЯ) идет дождь, то это значит, что последующие сорок дней будут
дождливыми. (Џрим. авт.)}
     - Ђ что у тебЯ общего со свЯтым Њартином?
     - „а не очень-то много,  сэр,  если  не  считать  того,  что  когда  он
посылает дождь, мы не можем  спускать  соколов;  но  Я  хочу  сказать  вашей
милости, что Я, как честный человек...
     - Ђ правильней сказать - как лживый мошенник: такое заверение  было  бы
более правдивым.
     - Ќу что ж, если ваша милость не позволЯет мне  говорить,  -  промолвил
Ђдам, - Я могу и придержать Язык, но только этот паренек пришел сюда  совсем
не по моему приказанию, - вот и весь сказ.
     - Ђ потому, что это ему самому взбрело в голову; охотно верю, -  сказал
сэр •элберт ѓлендининг. - Џодойди-ка сюда, юноша, и скажи мне, позволила  ли
тебе твоЯ госпожа удалЯтьсЯ на такое расстоЯние из замка и  позорить  ливрею
моего дома участием в подобном игрище?
     - ‘эр •элберт ѓлендининг, - с достоинством отвечал ђоланд ѓрейм, - ваша
супруга разрешила или,  вернее,  приказала  мне  впредь  распорЯжатьсЯ  моим
временем  как  мне  заблагорассудитсЯ.  џ   оказалсЯ   совершенно   невольно
свидетелем этого, как вы изволите выражатьсЯ, игрища; а ливрею вашего дома Я
сброшу тотчас, как достану одежду, лишенную  знаков  унизительного  рабского
положениЯ.
     - Љак  понимать  все  это,  молодой  человек?  -  спросил  сэр  •элберт
ѓлендининг. - ѓовори прЯмо, Я не охотник до загадок.  ЊоЯ  жена  благоволила
тебе - это мне известно. ‚ чем же ты провинилсЯ перед ней,  что  она  решила
дать тебе отставку?
     - „а ни в чем особенном, - сказал Ђдам ‚удкок, отвечаЯ вместо  ђоланда.
- “ него вышла со мной  глупаЯ  ссора,  которую  в  еще  более  глупом  виде
представили моей уважаемой госпоже,  и  за  это  бедный  мальчик  поплатилсЯ
местом. џ, со своей стороны, должен прЯмо сказать, что был кругом неправ, за
исключением вопроса о том, нужно ли мыть мЯсо длЯ соколЯт.  ‡десь  Я  твердо
уверен в своей правоте.
     ‚след за этим добрЯк сокольничий подробно рассказал  своему  хозЯину  о
нелепой стычке, котораЯ навлекла на ђоланда ѓрейма опалу  его  госпожи;  при
этом он так старалсЯ представить дело в благоприЯтном длЯ  пажа  свете,  что
сэр •элберт не мог не догадатьсЯ о его благородных побуждениЯх.
     - “ тебЯ доброе сердце, Ђдам ‚удкок, - сказал он.
     - “ж такое доброе, какое только может быть у человека, имеющего дело  с
соколами, - отозвалсЯ Ђдам. - „а и у мейстера ђоланда  не  злее.  Ќо  он  по
своему положению вроде как дворЯнин, и потому ему кровь  легко  бросаетсЯ  в
голову; ну, а мне тоже.
     - ’ак вот, - сказал сэр •элберт, - как бы  там  ни  было,  а  жена  моЯ
принЯла чересчур  поспешное  решение,  ибо  проступок  юноши,  которого  она
столько лет воспитывала, не был  столь  уж  оскорбителен,  чтобы  надо  было
прогнать его. ‚прочем, Я не сомневаюсь, что он отЯгчил  свою  вину  дерзкими
речами. ‚о всЯком  случае,  все  это  соответствует  тем  целЯм,  которые  Я
преследую. “веди своих людей, ‚удкок, а ты, ђоланд ѓрейм, останьсЯ при мне.
     Џаж молча последовал за рыцарем в дом аббата; когда они вошли в  первую
комнату,  оказавшуюсЯ  незапертой,  сэр  •элберт  послал  одного  из   своих
сопровождающих сообщить его брату, сэру ќдуарду ѓлендинингу, что  он  желает
поговорить с ним.  ђатники,  отпущенные  своим  начальником,  в  приподнЯтом
состоЯнии  духа  отправились  в  трактир  Њартины,   вдовы   конюха,   чтобы
присоединитьсЯ к веселой  компании,  которую  свел  туда  их  товарищ,  Ђдам
‚удкок. Џаж с рыцарем остались наедине.  ‘эр  •элберт  ѓлендининг  некоторое
времЯ в молчании мерил шагами пол, а затем  обратилсЯ  к  ђоланду  с  такими
словами:
     - ’ы мог  заметить,  юноша,  что  Я  не  часто  удостаивал  тебЯ  своим
вниманием. џ вижу, ты  уже  покраснел,  но  не  говори  ни  слова,  пока  не
выслушаешь менЯ до конца. ’ак вот, Я редко удостаивал тебЯ своим  вниманием,
но не потому, что не находил в тебе качеств, заслуживающих похвалы.  Ќет,  Я
видел их, но также видел и  нечто  заслуживающее  порицаниЯ  и  считал,  что
похвала может это только усугубить. ’воЯ госпожа, распорЯжаЯсь штатом  своих
слуг по личному усмотрению, на  что  она  имеет  неоспоримое  право,  решила
выделить  тебЯ  из  всех  прочих  и  обращалась  с  тобой   скорее   как   с
родственником, а не как со слугой. € хотЯ ты, будучи взыскан  ее  милостЯми,
выказал себЯ тщеславным и дерзким мальчишкой, все же было  бы  несправедливо
отрицать, что ты извлек длЯ себЯ пользу из твоего обучениЯ  и  воспитаниЯ  и
что в тебе часто вспыхивает дух благородный и  мужественный.  Ѓолее  того  -
было бы невеликодушно, позволив тебе  вырасти  таким  своевольным  и  диким,
обречь тебЯ на нужду и скитаниЯ за то, что ты  проЯвил  раздражительность  и
неумение  держать  себЯ  в  руках,  порожденные  тем   же   слишком   нежным
воспитанием. Џо этой причине, а также ради репутации всего штата моих  слуг,
Я решаю оставить тебЯ в моей свите до тех пор, пока не смогу  прилично  тебЯ
устроить где-нибудь в другом месте и не буду при этом уверен, что, выходЯ  в
широкий мир, ты не уронишь достоинства семьи, котораЯ тебЯ воспитала.
     •отЯ в речи сэра •элберта ѓлендининга и было нечто лестное длЯ гордости
ђоланда, но вместе с тем она содержала  немало  и  такого,  что,  на  взглЯд
юноши, было равносильно ложке дегтЯ в бочке меда. € все же его  совесть  тут
же подсказала ему, что  он  должен  с  почтительной  благодарностью  принЯть
предложение, сделанное супругом его доброй покровительницы; а  благоразумие,
в сколь малой степени он им ни обладал,  заставило  его  признать,  что  его
ожидает совершенно различное будущее в зависимости от того, вступит ли он  в
мир, состоЯ в свите сэра •элберта ѓлендининга,  столь  прославленного  своим
умом, отвагой и весомостью своих суждений в государственных  делах,  или  же
отправитсЯ странствовать со своей родственницей Њэгделин  и  станет  орудием
исполнениЯ ее замыслов, которые ему представлЯлись химерическими.
     ‚се же сильное нежелание возвращатьсЯ на службу, от которой он был  так
унизительно отставлен, почти перевешивало эти соображениЯ.
     ‘эр •элберт, с удивлением посмотрев на ђоланда, продолжал:
     - ’ы как будто колеблешьсЯ, юноша. Ќеужто открывающиесЯ тебе  пути  так
заманчивы,  что  ты  должен  еще  поразмыслить,  прежде  чем   принЯть   мое
предложение? € нужно ли объЯснЯть тебе, что, хотЯ ты глубоко  оскорбил  свою
благодетельницу, вынудив ее отослать тебЯ, ей, без сомнениЯ, будет горько  и
тЯжко сознавать, что ты, лишенный всЯкого попечениЯ, предоставленный  самому
себе, скитаешьсЯ в мире, охваченном беспорЯдками,  -  Я  имею  в  виду  нашу
отландию. •отЯ бы из чувства благодарности ты  обЯзан  поберечь  ее;  да  и
простой здравый смысл говорит, что ты ради  своего  же  благополучиЯ  должен
принЯть мое покровительство, поскольку, отказавшись от него, ты  подвергнешь
большим опасностЯм и свою жизнь и свою душу.
     ђоланд ѓрейм ответил в почтительном тоне, но с заметной горЯчностью:
     - џ глубоко благодарен вам, милорд,  за  оказываемую  мне  поддержку  и
счастлив узнать, что порой вы все же снисходили  до  того,  чтобы  удостоить
менЯ своим вниманием. ’олько скажите, где и как могу Я ценою жизни  доказать
свою  преданность  и  благодарность  той,  кто  была  длЯ   менЯ   неизменно
благодетельницей с моих детских лет, и Я с радостью умру за нее.
     Ћн замолчал.
     - ‚се это одни лишь слова, юноша, -  сказал  ѓлендининг,  -  к  громким
изъЯвлениЯм  чувств  нередко  прибегают  длЯ  того,   чтобы   заменить   ими
действительные услуги. џ не знаю, как  мог  бы  ты  послужить  леди  ќвенел,
рискуЯ своей жизнью; могу сказать только, что она была бы рада, если  бы  ты
пошел по такому пути, на котором твоей жизни и твоей душе не  будет  грозить
опасность. —то же мешает тебе принЯть предложенное покровительство?
     - Њысль о моей единственной оставшейсЯ в живых родственнице, -  ответил
ђоланд, - по крайней мере единственной, какую Я когда-либо  знал.  Њы  снова
вместе с  тех  пор,  как  Я  был  изгнан  из  замка  ‡венелов,  и  мне  надо
посоветоватьсЯ с ней, могу ли Я пойти по пути, на который  вы  менЯ  зовете,
или же ее старческие немощи и ее намерениЯ в отношении менЯ,  с  которыми  Я
обЯзан считатьсЯ, требуют того, чтобы Я оставалсЯ с нею.
     - Ђ где эта твоЯ родственница? - спросил сэр •элберт ѓлендининг.
     - ‡десь, в этом доме, - ответил паж.
     - ’ак пойди и отыщи ее, - сказал рыцарь ќвенел, - ибо  было  бы  весьма
непочтительно не испросить ее согласиЯ; но она поступила бы  крайне  неумно,
если бы отказалась дать его.
     ђоланд вышел из помещениЯ и отправилсЯ искать Њэгделин; сразу после его
ухода пришел аббат.
     ‘эр •элберт и отец Ђмвросий встретились  так,  как  обычно  встречаютсЯ
братьЯ, которые нежно любЯт друг друга, но видЯтсЯ не часто. €менно таковы и
были их отношениЯ. €х свЯзывала взаимнаЯ любовь, но советник Њерри  во  всей
своей деЯтельности, в своем образе жизни и  в  своих  взглЯдах  ЯвлЯл  собою
полную противоположность римско-католическому свЯщеннослужителю; и,  конечно
же, они не могли часто бывать в обществе друг друга, не оскорблЯЯ этим своих
союзников и не вызываЯ у них подозрений.
     Џосле того как они сердечно обнЯлись  и  аббат  радостно  приветствовал
брата, сэр •элберт ѓлендининг  выразил  свое  удовлетворение  тем,  что  ему
удалось прибыть вовремЯ и прекратить безобразиЯ, учиненные •аулегласом и его
буйной компанией.
     - €, однако, - сказал он,  -  когда  Я  смотрю  на  твое  одеЯние,  мне
невольно приходит на ум мысль, что аббат ѓлупости все еще пребывает в стенах
монастырЯ.
     - ‡ачем придиратьсЯ к моему одеЯнию, •элберт? -  сказал  аббат.  -  ќто
духовные доспехи, соответствующие моему призванию в  этом  мире;  и  в  этом
качестве оно подобает мне так же, как тебе - нагрудные латы и  перевЯзь  длЯ
меча.
     - Ќо мне думаетсЯ, что едва ли разумно надевать доспехи, когда нет  сил
сражатьсЯ; опасное безрассудство бросать вызов противнику, с которым  нельзЯ
справитьсЯ.
     - ќтого, брат, никто не вправе утверждать, пока битва не  кончилась,  -
сказал аббат Ђмвросий. - Ќо  если  бы  дело  обстоЯло  именно  так,  как  ты
говоришь, все же, думаетсЯ мне, отважный человек, даже отчаЯвшись в  победе,
скорее предпочтет погибнуть в борьбе, нежели сложить меч и  щит,  вступив  в
низкий, бесчестный сговор с надменным врагом. Ќо не будем пререкатьсЯ о том,
в чем мы не можем достичь согласиЯ; лучше ты останьсЯ и  раздели  с  нами  -
хотЯ ты и  еретик  -  праздничную  трапезу  по  случаю  моего  вступлениЯ  в
должность. ’ебе не следует опасатьсЯ, брат, что в этом случае  твои  чувства
ревнителЯ строгой воздержанности, котораЯ в старину была присуща церкви и  о
восстановлении которой ты печешьсЯ, будут оскорблены роскошным  монастырским
пиром. „ни, когда аббатом был наш старый друг отец Ѓонифаций, миновали; и  у
настоЯтелЯ монастырЯ свЯтой Њарии нет больше ни лесов, ни рыбных прудов,  ни
рощ, ни пастбищ, ни полей с колосЯщимисЯ злаками; нет у него теперь ни овец,
ни коров, ни красного зверЯ, ни дичи;  нет  амбаров,  наполненных  пшеничным
зерном, нет погребов с вином и маслом, с  элем  и  медом.  „олжность  келарЯ
больше не нужна; и мы можем поставить перед  тобой  только  такое  угощение,
какое в старинной повести отшельник предлагал странствующему рыцарю. Ќо если
ты откушаешь с нами, мы сами будем с радостью в сердце есть эту скудную пищу
и скажем спасибо тебе, брат, за то, что  ты  вовремЯ  защитил  нас  от  этих
негодЯев безбожников.
     - „орогой брат, - сказал рыцарь, -  Я  глубоко  сожалею,  что  не  могу
побыть с тобой подольше; но нам обоим не к лицу,  если  Я,  принадлежащий  к
реформатской церкви, окажусь за вашим столом во времЯ праздничной трапезы; и
если Я смогу когда-либо в дальнейшем, к своему  удовольствию,  оказать  тебе
серьезную помощь, то лишь  потому,  что  менЯ  нельзЯ  будет  заподозрить  в
поддержке или поощрении ваших религиозных обрЯдов и церемоний. Њне  придетсЯ
употребить все свое влиЯние, которым Я пользуюсь среди  моих  друзей,  чтобы
защитить смельчака, отважившегосЯ, вопреки закону и  парламентским  эдиктам,
принЯть на себЯ сан аббата в монастыре свЯтой Њарии.
     - Ќе обременЯй  себЯ  такой  трудной  задачей,  брат,  -  ответил  отец
Ђмвросий. - џ отдал бы все на свете за то, чтобы ты  стал  защищать  церковь
ради нее самой; но пока ты, к несчастью, остаешьсЯ ее  врагом,  Я