ержаниЯ.
     Ћхотно  последовав  ее  совету,  ђоланд  уплетал  за  обе   щеки   еду,
предложенную ему с такой любовью  и  заботой.  Љогда  же  сам  он  пригласил
Њэгделин  отведать  припасенного  ею  угощениЯ,  старуха  в   ответ   только
отрицательно покачала головой; но так как ђоланд продолжал  настаивать,  она
высокомерным, не допускавшим возражений тоном  решительно  заЯвила  о  своем
отказе.
     - Њолодой человек, - сказала она, - ты сам не знаешь, о чем говоришь  и
к  кому  обращаешь  свою  речь.  ’е,   кому   небо   открыло   свои   высшие
предначертаниЯ, должны умерщвлЯть свою плоть, дабы  заслужить  приобщениЯ  к
этому знанию. Ћни обретают нечто такое,  что  не  нуждаетсЯ  в  подкреплении
земной пищей, необходимой людЯм,  которых  не  озарило  откровение.  Ѓдение,
отданное молитве, заменЯет им освежающий сон, а сознание, что они  выполнЯют
волю божью, услаждает их более, нежели самые роскошные Яства, которые  могли
бы предоставить им пиршественные столы монархов. Ђ ты  должен  ночью  спать,
сын мой, и притом с удобством, - добавила она, и в  голосе  ее,  только  что
звучавшем фанатически исступленно, вдруг послышались  материнскаЯ  любовь  и
нежность. - Џусть сон твой будет крепок, пока ты еще молод и можешь в ночном
забытьи топить дневные тревоги. ђазличны наши с тобой обЯзанности,  различны
и средства, которыми мы готовим и закалЯем себЯ длЯ их выполнениЯ.  Ћт  тебЯ
требуютсЯ телесные силы, от менЯ - душевные.
     ѓоворЯ это, она тем  временем  быстро  и  ловко  приготовлЯла  постель,
прежде всего употребив длЯ этой цели сухие листьЯ, на которых  обычно  спали
отшельник и его редкие гости; разрушители не обратили на них вниманиЯ, и они
остались почти  нетронутыми  в  отведенном  длЯ  них  углу,  Љ  листьЯм  она
позаботилась присоединить кое-какое валЯвшеесЯ на полу трЯпье. Џри этом  она
тщательно отобрала  все  обрывки,  которые  могли  относитьсЯ  к  церковному
облачению,  и,  отложив  их  в  сторону  как  непригодные   длЯ   обыденного
употреблениЯ, живо и искусно соорудила из остальных ложе, на которое  охотно
прилег  бы  всЯкий  человек,  нуждающийсЯ  в  отдыхе;  в  то  же  времЯ  она
решительной даже с какой-то желчностью отвергала все попытки юноши помочь ей
и его настоЯтельные просьбы воспользоватьсЯ самой этим ложем длЯ отдыха.
     - ‘пи, ђоланд ѓрейм,  -  сказала  она,  -  спи,  гонимый,  обездоленный
сирота, сын злосчастной матери. ‘пи! џ буду молитьсЯ тут, рЯдом с  тобой,  в
часовне.
     Ћна говорила с такой пламенной страстью и была так непреклонно  тверда,
что ђоланд ѓрейм не решилсЯ больше с ней спорить. € все же ему  было  как-то
неловко уступать ей. ‚ самом деле, она словно забыла, сколько лет  прошло  с
тех пор, как они расстались, и ожидала, что возвращенный  ей  рослый  юноша,
избалованный и своенравный,  окажетсЯ  таким  же  беспрекословно  послушным,
каким  был  ребенок,  некогда  оставленный  ею   в   замке   ќвенелов.   ќто
обстоЯтельство, разумеетсЯ, задевало гордость ђоланда, котораЯ была  главной
и отличительной чертой его характера.
     Ћн, конечно, выполнил ее требование, приведенный к повиновению  ожившей
в  нем  давней  привычкой  неизменно  ей  подчинЯтьсЯ,  а  также   чувствами
привЯзанности и благодарности. Ћднако это заметно угнетало его.
     "Ќеужели Я отказалсЯ от соколиной охоты, - думал он, - только длЯ того,
чтобы эта женщина руководила мной  по  своему  усмотрению,  как  если  бы  Я
оставалсЯ еще  ребенком?  ‚едь  даже  завистливые  товарищи  признавали  мое
превосходство в этом искусстве, которое они усваивали с большим трудом, а  Я
постиг сразу, словно мне по праву рождениЯ дано  владеть  им.  Ќет,  так  не
может и не должно быть! џ не буду  ручным  Ястребом-перепелЯтником,  который
сидит на руке у женщины, накрытый колпачком,  и  видит  свою  добычу  только
тогда, когда ему открывают глаза, чтобы пустить в полет. џ узнаю, каковы  ее
цели, прежде чем стану, как она того желает, способствовать их достижению".
     ќти мысли, а также многие другие, одна  за  другой  мелькали  в  голове
ђоланда ѓрейма; и хотЯ он был сильно утомлен минувшим тЯжелым  днем,  прошло
немало времени, прежде чем он успокоилсЯ и заснул.
    
   
                                  ѓлава IX 
 
                                       ‘тань на колени, небом поклЯнись мне: 
                                       ‘ловам без изгороди клЯтв - не верю! 
                    
                                                             ‘тариннаЯ пьеса 
 
     Џроспав всю  ночь  крепким  сном,  который  естественно  последовал  за
нервным возбуждением и усталостью, ђоланд был разбужен утренней прохладой  и
лучами восходЯщего  солнца.  ‘начала  его  охватило  удивление,  ибо  вместо
ќвенелского  озера,  вид  на  которое  открывалсЯ  из  окна   его   комнаты,
расположенной в одной из башен замка,  его  взору  сквозь  оконный  проем  с
выбитой  решеткой  предстал  разоренный  сад  изгнанного  анахорета.  ђоланд
приподнЯлсЯ на своем ложе из листьев и стал не без  удивлениЯ  перебирать  в
памЯти странные событиЯ предшествующего днЯ. —ем больше он думал о них,  тем
более удивительными они ему представлЯлись. Ћн лишилсЯ покровительницы своей
юности, но в тот же самый день  вновь  обрел  наставницу  и  опекуншу  своих
детских лет. ћноша отдавал себе отчет, что о первом из  этих  обстоЯтельств,
то есть о своей утрате, он еще не раз будет горько сожалеть; что же касаетсЯ
второго, ему, по-видимому, не с  чем  было  особенно  поздравлЯть  себЯ.  Ћн
помнил, что эта стараЯ женщина, заменившаЯ ему мать, всегда заботилась о нем
столь же нежно, сколь властно им руководила. ‚оспоминаниЯ  о  проведенных  с
нею детских годах свЯзывались с каким-то смешанным чувством любви и  страха,
которое он испытывал тогда; и теперь радость встречи  после  долгой  разлуки
тоже сильно умерЯлась страхом, - он боЯлсЯ, что она снова вздумает управлЯть
по своей воле всеми его поступками, -  страхом,  которого  отнюдь  не  могло
рассеЯть ее вчерашнее поведение.
     "Ќе намерена же она, в самом деле, -  думал  он,  ощущаЯ  новый  прилив
гордости, - водить менЯ за руку и опекать, словно малого ребенка, знаЯ,  что
Я уже достиг возраста, когда могу сам отвечать за себЯ. Ђ если именно таковы
ее намерениЯ, то она будет горько разочарована".
     —увство благодарности к той, против кого восставало все  его  существо,
заставило ђоланда устыдитьсЯ этих движений своей души. Ћн так  Яростно  гнал
от  себЯ  невольно  приходившие  ему  на  ум  мысли,  словно   сопротивлЯлсЯ
подстрекательству самого дьЯвола. ЏытаЯсь найти поддержку в этой борьбе,  он
захотел достать свои  четки.  Ќо,  покидаЯ  замок  ќвенелов,  он,  торопЯсь,
совершенно забыл о них, и они остались в его комнате.
     "—ас от часу не легче, - подумал он, - две вещи заповедала  она  мне  в
строжайшей тайне: молитьсЯ, перебираЯ четки, и  тщательно  скрывать  это  от
всех; и Я до сих пор хранил слово, данное ей; а теперь, когда она опросит  у
менЯ четки, мне придетсЯ ответить, что Я забыл  их  в  замке!  ‚праве  ли  Я
рассчитывать на ее доверие, говорЯ, что сохранЯл тайну своей религии, если Я
так легкомысленно обошелсЯ с символом веры?"
     ‘ильно взволнованный, он шагал по келье взад и вперед.  ‚  самом  деле,
хотЯ  его  религиозные  чувства  были  совсем  иного  рода,  чем   те,   что
воодушевлЯли пылавшую фанатизмом старуху, все же он ни за что  на  свете  не
отрексЯ бы от своей веры. ЋбладаЯ от природы незаурЯдным умом и превосходной
памЯтью, он не забыл наставлений, полученных им  некогда  от  бабушки.  •отЯ
тогда он был еще ребенком, он гордилсЯ тем, что ему доверЯют хранить  тайну,
и был намерен доказать, что не напрасно облечен таким доверием.  Ћднако  это
было всего лишь решение ребенка, и оно неизбежно забылось  бы  в  результате
воздействиЯ других внушений и примеров, если бы не уверениЯ  отца  ЂмвросиЯ,
когда-то в миру именовавшегосЯ ќдуардом ѓлендинингом. ќтот ревностный  монах
был извещен анонимным письмом, врученным ему неким пилигримом, о том, что  в
замке ќвенелов живет воспитанный  в  католической  вере  ребенок,  которому,
говорилось в письме, грозит такаЯ же опасность, как тем  трем  отрокам,  что
были ввергнуты злодеЯми в пещь огненную.
     Џисьмо предупреждало, что если  беззащитный  агнец,  которого  пришлось
оставить во владениЯх хищного волка, станет  в  конце  концов  его  добычей,
ответственность за это всецело падет на отца ЂмвросиЯ. Њонаха не нужно  было
больше убеждать ни в чем:  ему  достаточно  было  узнать,  что  чьЯ-то  душа
находитсЯ в опасности и что католик может стать вероотступником; он  участил
свои посещениЯ замка, дабы из-за отсутствиЯ духовной поддержки и руководства
с его стороны (а он всегда умел находить возможность быть  полезным  в  этом
отношении) церковь не утратила одного из  своих  приверженцев,  чьей  душой,
если бы это произошло, согласно римскому вероучению, неизбежно  завладел  бы
дьЯвол.
     Ћднако беседы отца  ЂмвросиЯ  с  ђоландом  были  редкими,  и  хотЯ  они
побуждали сироту сохранЯть тайну и твердо придерживатьсЯ своей религии,  все
же происходили они недостаточно часто и были слишком краткими, чтобы внушить
мальчику что-нибудь большее,  чем  слепое  выполнение  обрЯдов,  на  которые
указал ему свЯщенник. Ћн следовал канонам католической церкви скорее потому,
что считал  бесчестным  предавать  религию  своих  предков,  нежели  в  силу
сознательного  убеждениЯ  или  искренней  веры  в  ее  непостижимые  разумом
догматы. Ћн сам считал, что именно это отличие главным  образом  и  выделЯет
его из тех, среди кого он жил, предоставлЯЯ ему  дополнительный  -  невольно
скрытый и невысказываемый - мотив длЯ  того,  чтобы  презирать  своих  Явных
недоброжелателей  из  числа  замковой  челЯди  и  не  воспринимать   никаких
наставлений капеллана ѓенри “ордена.
     "ќтот фанатический проповедник и не подозревает, - думал он про себЯ во
времЯ очередных нападок капеллана на римскую церковь, - к чьим ушам обращена
его нечестиваЯ речь и с каким презрением  и  отвращением  выслушиваетсЯ  его
кощунственнаЯ хула на свЯтую религию, котораЯ возводила королей на царства и
во имЯ которой принимали смерть многие мученики".
     Ќо этим гордым вызовом, обращенным к ереси, как  тогда  называли  новое
исповедание, и ее проповедникам, исчерпывалась вера ђоланда ѓрейма,  в  чьем
представлении католическаЯ религиЯ свЯзывалась с благородной независимостью,
а протестантскаЯ - с подчинением своего ума и сердца духовной власти мистера
“ордена;  гордЯсь  тем,  что  он  отличаетсЯ  от  всех  окружающих,   ђоланд
удовлетворЯлсЯ  этим  сознанием  и  не   стремилсЯ   вникнуть   в   сущность
исповедуемого им учениЯ, а рЯдом с ним  не  было  никого,  кто  бы  мог  ему
разъЯснить его. Џоэтому в своем сожалении о забытых четках, которые  передал
ему отец Ђмвросий, он скорее походил на воина, пристыженного потерей кокарды
или какого-либо иного атрибута своей  службы,  нежели  на  ревностного  сына
церкви, скорбЯщего об утрате вещественного символа своей веры. Ћднако он был
чрезвычайно  огорчен  происшедшим,  предчувствуЯ,  что   о   допущенной   им
небрежности   непременно  станет  известно  его  бабушке.  Љакое-то  чувство
подсказывало ему, что только она могла тайно вручить отцу Ђмвросию четки длЯ
него, а он плохо отплатил ей за ее заботу.
     "“ж конечно, она не преминет спросить менЯ о четках, - говорил он себе,
- ибо ее рвение не ослабевает с годами; и если нрав ее осталсЯ прежним, она,
несомненно, будет разгневана моим ответом".
     ‚ то времЯ как он рассуждал таким образом сам с собой, в комнату  вошла
Њэгделин ѓрейм.
     - „а осенит главу твою благословение неба в начале  этого  нового  днЯ,
сын мой, - сказала она с торжественностью в голосе, от которой  юноше  стало
не по себе, так сурово и возвышенно прозвучало в ее устах это  обращение,  в
котором любовь к нему была слита с истовой набожностью.
     - ’ы покинул в такой ранний час свое ложе, что бы не пропустить  первый
луч солнца? Ќо это неблагоразумно, мой  мальчик.  ‚кушай  мирный  сон,  пока
можешь; недалеко то времЯ, когда ты, как и  Я,  должен  будешь  пребывать  в
неустанном бдении.
     Ќежность и тревога, сквозившие в этих словах, свидетельствовали о  том,
что, хотЯ мысли ее были направлены главным образом на божественное,  в  ней,
когда она думала о своем воспитаннике, просыпались свЯзывавшие ее с  бренным
миром земные чувства и страсти. Ќо она недолго  пребывала  в  этом  душевном
состоЯнии,  которое,   по-видимому,   сама   считала   минутной   слабостью,
несовместимой с ее Якобы высоким призванием.
     - Ђ теперь, юноша, - сказала она, - надо действовать. Ќам пора  уходить
отсюда.
     - Људа мы пойдем? - спросил  молодой  человек.  -  Љакова  цель  нашего
путешествиЯ?
     ‘таруха отступила на  шаг  и  смерила  его  взглЯдом,  который  выражал
удивление с оттенком некоторой досады.
     - Љ чему эти вопросы? - произнесла она. - ђазве мало того, что Я поведу
тебЯ? “жели оттого, что ты долго пробыл среди еретиков,  суетное  стремление
жить своим умом заставило тебЯ забыть о почтительности и послушании?
     "Ќастало времЯ, - подумал ђоланд ѓрейм, - когда Я должен утвердить свою
свободу, или же Я навсегда останусь в добровольном рабстве. џ чувствую,  что
должен именно сейчас позаботитьсЯ об этом".
     …го опасениЯ не замедлили оправдатьсЯ, ибо Њэгделин тут же вернулась  к
теме, котораЯ, казалось, неотвЯзно занимала ее мысли,  хотЯ  никто  не  умел
лучше, чем она, скрывать свою религию, когда она того желала.
     - Ђ где твои четки, сын мой? ЊолилсЯ ли ты уже сегоднЯ?
     ђоланд ѓрейм густо покраснел; он чувствовал, что гроза приближаетсЯ, но
счел длЯ себЯ недостойным прибегнуть к обману, чтобы избежать ее.
     - џ забыл их в замке, - сказал он.
     - ’ы забыл свои четки! - воскликнула старуха.  -  ’ы  нарушил  верность
своей  религии  и  своему  долгу,  утратил  пересланный  тебе  издалека,   с
превеликими опасностЯми, дар самой искренней любви, которым  ты  должен  был
дорожить бесконечно, оберегаЯ каждую бусину как зеницу ока!
     - џ очень опечален происшедшим, матушка, - ответил юноша, - и Я  высоко
ценил этот дар, догадываЯсь, что он исходит от вас. —то касаетсЯ прочего, то
Я надеюсь заработать достаточно золота, когда выйду в люди,  а  до  тех  пор
можно будет обойтись четками,  вырезанными  из  дуба  или  составленными  из
орешков.
     - „а что он такое говорит! - воскликнула Њэгделин ѓрейм. -  …ще  совсем
юн, а уже как усвоил уроки этой сатанинской школы! —етки,  освЯщенные  самим
папой и удостоившиесЯ его благословениЯ, - всего  лишь  рЯд  золотых  бусин,
стоимость которых можно возместить жалованьем за  свой  мирской  труд,  -  и
нанизанные на нитку орешки будут обладать той же силой! „а это чистаЯ ересь!
’ак думать и так говорить научил тебЯ ѓенри “орден - этот волк, опустошающий
стадо пастырЯ.
     - Њатушка, - сказал ђоланд, - Я не еретик; Я  верю  и  молюсь  согласно
правилам нашей церкви. Ћ случившемсЯ несчастье Я сожалею, но  уже  никак  не
могу его исправить.
     -  ‡ато  ты  можешь  предатьсЯ  раскаЯнию,  -  возразила  его  духовнаЯ
наставница, - ты можешь каЯтьсЯ,  простершись  во  прахе  и  посыпав  голову
пеплом; можешь искупить свою вину постом, молитвой, епитимьей,  вместо  того
чтобы смотреть на менЯ с таким безмЯтежным видом, словно ты  потерЯл  прЯжку
от шлЯпы.
     - “спокойтесь, матушка, - сказал ђоланд, - Я вспомню о своем  проступке
на ближайшей исповеди, как только длЯ нее  представитсЯ  место  и  времЯ,  и
сделаю во искупление его все, что мне прикажет свЯщенник. Ѓудь Я  повинен  в
тЯгчайшем преступлении, Я не мог бы сделать большего. Ќо, матушка, - добавил
он после короткой паузы, - не гневайтесь на менЯ по другому поводу - за  мои
вопросы о том, куда лежит наш путь и где он  должен  окончитьсЯ.  џ  уже  не
ребенок, а взрослый мужчина и вправе сам распорЯжатьсЯ своей судьбой; у менЯ
уже пробиваетсЯ борода, и Я ношу при себе шпагу. џ пойду  за  вами  на  край
света - лишь  бы  вы  были  довольны,  -  но  мой  долг  перед  самим  собой
осведомитьсЯ о направлении и цели нашего путешествиЯ.
     - „олг  перед  самим  собой,  неблагодарный  мальчишка?  -  воскликнула
Њэгделин ѓрейм, и от сильного волнениЯ кровь прихлынула к ее лицу, вернув ее
щекам румЯнец, который давно уже согнали с них годы. - Ќет у  тебЯ  никакого
долга перед самим собой и быть не может. ’ы у менЯ в долгу за все: Я  спасла
тебе жизнь, когда ты был младенцем, Я заботилась о тебе, когда ты подрастал,
дала тебе воспитание и надежду на высокое положение в будущем, и  лучше  мне
увидеть тебЯ бездыханным трупом у своих ног, нежели дождатьсЯ того, чтобы ты
изменил благородному делу, которому Я тебЯ посвЯтила.
     ђоланда испугало охватившее старуху страшное возбуждение, которое могло
оказатьсЯ губительным в се возрасте, и он поторопилсЯ ответить ей:
     - џ не  забыл  своего  долга  перед  вами,  дорогаЯ  матушка,  и  готов
пожертвовать жизнью, чтобы  доказать  вам  это;  только  прикажите  -  и  вы
увидите, поколеблюсь ли Я хоть  на  миг.  Ќо  слепое  повиновение  столь  же
малоценно, сколь и неразумно.
     - Ћ свЯтые угодники и ангелы небесные! - воскликнула Њэгделин ѓрейм.  -
€ этакие слова Я слышу  от  своего  детища,  на  которое  возлагала  столько
надежд, от своего питомца, над чьим изголовьем Я не  смыкала  глаз,  о  чьем
благополучии  неустанно  молила  всех  свЯтых!  Џомни,  ђоланд,  что  только
повиновением можешь ты доказать свою любовь  и  благодарность.  ЉакаЯ  будет
польза от того, что тебе заблагорассудитсЯ принЯть  план  действий,  который
предложу Я, если он заранее будет тебе подробно разъЯснен? ‚ таком случае ты
будешь руководствоватьсЯ не моим приказом,  а  собственным  усмотрением;  не
будешь выполнЯть божью волю, сообщаемую тебе  через  твоего  лучшего  друга,
которому ты всем обЯзан,  а  будешь  следовать  случайным  указаниЯм  своего
несовершенного разума. ‘лушай, ђоланд! ‚ысокий удел предназначен тебе  -  он
ждет, он зовет, он требует тебЯ. ќто достойнейший удел, какой  только  может
выпасть смертному, и он возвещаетсЯ тебе устами твоего  первого,  лучшего  и
единственного друга. “жели ты отвергнешь его? ’огда иди своим путем,  оставь
менЯ одну, - мои земные надежды растаЯли, разлетелись как дым... џ  преклоню
колени перед вот этим оскверненным алтарем,  а  когда  вернутсЯ  беснующиесЯ
еретики, пусть они обагрЯт его кровью мученицы!
     - Ќо Я не покину вас, моЯ дорогаЯ матушка! - воскликнул  ђоланд  ѓрейм,
чьи полузабытые воспоминаниЯ об ее неистовом нраве были внезапно  воскрешены
этим диким порывом безудержного фанатизма. - џ не покину вас, Я всегда  буду
возле вас; никакие блага мира не заставЯт менЯ расстатьсЯ  с  вами;  Я  буду
охранЯть, защищать вас; Я хочу жить вместе с вами и готов умереть за вас.
     - Ћдно слово, сын мой, стоило бы всего сказанного тобой. ‘кажи  только:
"џ буду повиноватьсЯ".
     - Ќе сомневайтесь в этом, матушка, - ответил  юноша.  -  џ  хочу,  всем
сердцем хочу повиноватьсЯ вам; но только...
     - Ќет, Я не желаю слышать никаких оговорок, - сказала  Њэгделин  ѓрейм,
ловЯ его на слове. - Џовиновение, которого Я требую  от  тебЯ,  должно  быть
беспрекословным; и да благословит тебЯ господь, дорогой мой  мальчик,  живое
напоминание о моем возлюбленном дитЯти, за то, что у тебЯ хватило  сил  дать
такое обещание, с которым столь  трудно  примиритьсЯ  человеческой  гордыне.
Џоверь  мне,  что  на  том  пути,  на  который  ты  вступаешь  ныне,  твоими
соратниками будут люди доблестные и влиЯтельные - могущественнаЯ  церковь  и
гордое дворЯнство. Џобедишь ты или потерпишь поражение, останешьсЯ  жив  или
умрешь, - твое имЯ будет сиЯть среди имен тех, вместе с  кем  равно  почетно
делить и успех и неудачу, равно желанно жить и умереть. ‚перед же, сын  мой,
вперед! †изнь коротка, а наше предприЯтие потребует многих трудов и  усилий.
Ђнгелы, свЯтые - весь  сонм  сил  небесных  смотрит  сейчас  на  разоренную,
истерзанную отландию. —то говорю Я -  на  отландию!  Ќа  нас  с  тобой  он
смотрит, ђоланд, на слабую женщину и на неопытного юношу, поклЯвшихсЯ  среди
развалин, в которые превращена богохульниками свЯтаЯ обитель,  быть  верными
божьему делу и делу законной королевской власти. „а будет так, аминь! ‘вЯтые
угодники и великомученики, чьи светлые очи глЯдЯт на  нас,  принимающих  это
решение, узрЯт, как оно будет исполнено, или же до их ушей, внемлющих сейчас
нашему обету, донесутсЯ наши предсмертные стоны,  -  ибо  мы  готовы  отдать
жизнь за свЯтое дело.
     ‚о времЯ этой речи она одной рукой указывала на небо, а  другой  крепко
сжимала руку ђоланда  ѓрейма,  чтобы  не  дать  ему  воспротивитьсЯ  клЯтве,
участником которой он таким образом становилсЯ. ЏроизнесЯ свое  воззвание  к
небесам,  она  не  предоставила  ему  времени  длЯ  колебаний  и  расспросов
относительно ее целей, но, перейдЯ с такой же легкостью, как  и  прежде,  на
заботливый  тон  хлопотливой,   любЯщей   родственницы,   стала   настойчиво
выспрашивать у него все, что касалось его  пребываниЯ  в  замке  ќвенелов  и
приобретенных им там знаний и навыков.
     - ќто хорошо, - сказала  она,  удовлетворив  свое  любопытство,  -  мой
соколенок хорошо обучен и высоко взлетит; но тем, кто вскормил его, придетсЯ
не только с удивлением, а и со страхом следить за его полетом. Ќу а  теперь,
- произнесла она, помолчав, -  надо  поесть.  Ќе  смотри,  что  наш  завтрак
скуден: несколько часов ходьбы приведут нас в более дружественный дом.
     Ћни подкрепились остатками вчерашних припасов и не мешкаЯ отправились в
дальнейший путь. Њэгделин ѓрейм шла впереди  быстрым,  уверенным  шагом,  на
который редко бывают способны люди ее возраста, а ђоланд  следовал  за  ней,
задумчивый и озабоченный; он был отнюдь не в восторге  от  того,  что  снова
попал в зависимое положение.
     "Ќеужели Я  обречен,  -  говорил  он  себе,  -  вечно  мучитьсЯ  жаждой
независимости и все же вечно быть руководимым, подчинЯтьсЯ чужой воле?"
 
                                  ѓлава X 
 
                                                      ‘реди нехоженых дорог, 
                                                      ѓде ключ студеный бил, 
                                                      …е узнать никто не мог 
                                                      € мало кто любил. 
 
                                                                   ‚ордсворт 
                                                      {* Џеревод ‘. Њаршака.} 
 
     Ќа всем протЯжении  своего  пути  Њэгделин  ѓрейм  и  ђоланд  почти  не
говорили  друг  с  другом.  Њэгделин  шла  вперед,  погруженнаЯ  в  мысли  о
божественном, порою напеваЯ  один  из  тех  прекрасных  старинных  латинских
гимнов, которые исполнЯютсЯ во времЯ католических богослужений, или  бормоча
про себЯ Ave и Credo. ђазмышлениЯ ее внука  носили  более  земной  характер:
всЯкий раз, как, метнувшись из вереска  и  вызывающе  прокричав,  над  полем
проносилась белаЯ куропатка, он вспоминал о весельчаке Ђдаме ‚удкоке  и  его
верном соколе; или же, когда  они  пробирались  сквозь  заросли,  в  которых
невысокие деревьЯ и кусты  перемежались  с  пышным  папоротником,  дроком  и
ракитником, образуЯ густой  и  спутанный  растительный  покров,  воображение
рисовало ему оленЯ и свору гончих. Ќо чаще всего он  возвращалсЯ  мыслЯми  к
своей благожелательной госпоже, которую  оставил  глубоко  оскорбленною,  не
сделав даже попытки помиритьсЯ с нею.
     "Њне было бы сейчас легче идти, - думал он, - и на душе у менЯ не  было
бы так тЯжело, если бы Я мог хоть на мгновение вернутьсЯ, чтобы повидать  ее
и сказать: "‹еди, воспитанный  вами  сирота  необуздан,  но  он  умеет  быть
благодарным".
     ‘овершаЯ в столь различном расположении духа свое  путешествие,  они  к
полудню  добрались  до   небольшой,   но   раскинувшейсЯ   на   значительном
пространстве деревушки, над которой возвышались две  четырехугольные  башни,
какие в те времена длЯ оборонительных  целей,  подробно  изложенных  нами  в
другом месте, сооружались в каждом селении на границе  отландии  и  Ђнглии.
Ѓлиз деревни протекала речка, орошавшаЯ окрестную долину. Ќа  краю  селениЯ,
чуть поодаль от него, стоЯл господский  дом,  очень  ветхий  и  пришедший  в
чрезвычайный упадок, но служивший, по-видимому, жилищем длЯ  людей  довольно
знатных. Њесто это было очень приЯтное: оно находилось в излучине  речки,  и
здесь росли четыре больших Явора, которые прикрывали  своей  пышной  листвой
мрачные стены дома, построенного из темно-красного камнЯ. „ом был большой, а
теперь стал даже чересчур велик длЯ своих обитателей:  несколько  окон  были
наглухо заложены камнем - главным образом  окна  нижнего  этажа;  другие  же
заделаны менее основательно.
     „вор перед домом, некогда огороженный  низким  наружным  валом,  теперь
наполовину  разрушенным,  был  замощен,  но  камни  сплошь   покрыты   буйно
разросшейсЯ крапивой, чертополохом и другими сорнЯками,  которые,  прорастаЯ
между плитами,  сдвинули  и  перекосили  многие  из  них.  „аже  то,  о  чем
совершенно  необходимо   было   позаботитьсЯ,   оставалось   без   вниманиЯ,
свидетельствуЯ о лени или крайней бедности хозЯев.  Џоток,  подмыв  берег  у
поворота полуразрушенного вала, снес его вместе с  угловой  башней,  обломки
которой теперь лежали поперек русла реки. ’ечение, прегражденное опрокинутой
им глыбой и устремившеесЯ туда, где прежде стоЯла  башнЯ,  сильно  расширило
пробитую брешь и  уже  подтачивало  участок  земли,  занЯтый  домом,  спасти
который теперь можно было только безотлагательным сооружением прочной дамбы.
     ‚се это ђоланд ѓрейм успел  разглЯдеть,  пока  они  шли  по  извилистой
дорожке, с которой временами, то с одной, то с  другой  стороны,  открывалсЯ
вид на здание.
     - …сли мы направлЯемсЯ в этот дом, - сказал он своей названой матери, -
то Я надеюсь, что задержимсЯ мы там недолго. ЏоглЯдеть на него, так кажетсЯ,
что достаточно двух дождливых дней при северо-восточном  ветре,  и  он  весь
обрушитсЯ в реку.
     - ’ы смотришь на это земными глазами, -  ответила  старуха.  -  ѓосподь
охранит свое достоЯние - пусть оно  будет  даже  заброшено  и  пренебрегаемо
людьми. ‹учше оставатьсЯ на зыбучем песке, уповаЯ на покровительство  божье,
нежели искать спасениЯ на скале, надеЯсь лишь на земные силы.
     Џока она произносила эту тираду, они вступили во двор  перед  домом,  и
ђоланд увидел, что фасад старинного зданиЯ прежде был богато украшен резьбой
по тому же темно-красному камню,  из  которого  оно  было  сложено.  Ќо  все
украшениЯ были сломаны и разрушены, а на тех местах, где некогда были ниши и
карнизы, видны были только их случайно  уцелевшие  части.  Ѓольшой  парадный
вход посредине был  заложен  каменной  кладкой,  но  по  узенькой  тропинке,
которой, видимо, пользовались не часто, можно было пройти к низкому боковому
входу, защищенному дверью  с  толстыми  железными  заклепками;  в  нее-то  и
постучалась троекратно Њэгделин ѓрейм, пережидаЯ после каждого  удара,  пока
наконец за дверью не послышалсЯ шорох. Љогда она  постучала  в  третий  раз,
дверь открылась, и  на  пороге  поЯвилась  бледнаЯ  худаЯ  женщина,  котораЯ
произнесла:
     - Benedicti qui veniunt in nomine Domini.  {Ѓлагословенны  грЯдущие  во
имЯ господне (лат.).}
     Ћни вошли, и впустившаЯ их особа, поспешно закрыв за ними дверь,  вновь
задвинула предохранЯвшие ее массивные засовы. ‡атем она провела их по узкому
коридору в довольно просторные сени с каменным полом и расставленными  вдоль
стен скамьЯми, тоже высеченными из камнЯ. ‚ верхней части одной из стен было
расположено большое окно, но промежутки между некоторыми из  стоЯвших  здесь
каменных столбов были загорожены, так  что,  в  общем,  помещение  выглЯдело
весьма мрачно.
     ‡десь они остановились, и хозЯйка дома - ибо  это  была  она  -  обнЯла
Њэгделин ѓрейм и, назвав ее своей сестрой, весьма торжественно поцеловала  в
обе щеки.
     - „а благословит тебЯ пресвЯтаЯ дева,  сестра  моЯ,  -  произнесла  она
вслед за тем, и после этих  слов  ђоланду  уже  не  приходилось  сомневатьсЯ
относительно религии владелицы усадьбы, даже если бы он  допускал,  что  его
почтеннаЯ и благочестиваЯ руководительница может  остановитьсЯ  в  доме,  не
принадлежащем правоверным католикам. †енщины о чем-то тихо заговорили  между
собой, и пока длилась их недолгаЯ беседа,  ђоланд  смог  получше  разглЯдеть
внешность приЯтельницы своей бабушки.
     Ќа вид ей было за пЯтьдесЯт; выражение грусти и недовольства,  близкого
к досаде, было на ее лице, и это мешало сразу увидеть  на  нем  следы  былой
красоты, которых еще не стерли годы. Ћна была одета весьма скромно:  на  ней
было темное платье, напоминавшее, как и платье  Њэгделин  ѓрейм,  монашеское
одеЯние. ’щательнаЯ опрЯтность ее внешности, весь ее подтЯнутый и аккуратный
вид, казалось, говорили о том что, несмотрЯ на бедность, она не пала духом и
не опустилась, настолько  сохранив  еще  привЯзанность  к  жизни,  чтобы  не
утратить желаниЯ выглЯдеть  достойно,  хотЯ  уже  отнюдь  не  изысканно.  …е
манеры, лицо, весь ее облик убедительно свидетельствовали  о  том,  что  эта
беднаЯ одежда далеко не  соответствует  ее  рождению  и  воспитанию.  Љороче
говорЯ, все в этой женщине наводило на мысль, что у нее  за  плечами  должна
быть полнаЯ необычайных событий жизнь. ђоланд ѓрейм стал размышлЯть  на  эту
тему, но тут как раз женщины перестали шептатьсЯ, а хозЯйка дома, подойдЯ  к
нему, принЯлась внимательно, и даже не без любопытства, разглЯдывать  его  с
головы до ног.
     - ’ак, значит, - сказала она, обращаЯсь к его пожилой  родственнице,  -
этот мальчик и есть дитЯ твоей несчастной дочери, сестра  Њэгделин?  €  его,
единственного наследника вашего старинного рода, ты хочешь посвЯтить  нашему
праведному делу?
     - „а, клЯнусь распЯтием, - ответила  Њэгделин  ѓрейм  в  своем  обычном
непреклонном, решительном тоне, - Я посвЯщаю его нашему праведному  делу,  и
пусть он целиком принадлежит ему: плотью и кровью, каждой жилочкой и  каждым
суставом, всем телом и всей душой!
     - ’ы счастлива,  сестра  Њэгделин,  -  отозвалась  ее  подруга,  -  ибо
настолько высоко поднЯлась над  земными  чувствами  и  привЯзанностЯми,  что
можешь принести на алтарь такую жертву. Ѓудь Я призвана  совершить  подобное
жертвоприношение - толкнуть столь юное и прекрасное существо  в  самую  гущу
заговоров и кровавых событий нашего времени, то, выполнЯЯ божью волю,  Я  бы
печалилась об этом больше, чем патриарх Ђвраам, когда он возводил на вершину
горы своего сына €саака.
     Ћна продолжала упорно смотреть на  него  с  горестным  и  сочувствующим
видом, и в конце концов от ее  испытующего  взглЯда  лицо  ђоланда  залилось
румЯнцем; он хотел уже было отойти в сторону, чтобы не чувствовать  на  себе
этих глаз, но бабушка одной рукой  удержала  его,  а  другой,  отбросив  его
волосы с пунцового от смущениЯ лба,  произнесла  слова,  в  которых  звучали
любовь и гордость, но вместе с тем и непоколебимаЯ решимость:
     - Џосмотри-ка на него хорошенько, сестрица. ‚едь правда,  тебе  никогда
не приходилось видеть более прекрасного лица? € во мне тоже, когда Я впервые
увидела его после долгой разлуки,  шевельнулись  чувства,  присущие  простым
смертным, и Я поколебалась было в  своем  намерении.  Ќо  никакой  ветер  не
сорвет и единого листа с иссохшего древа,  давно  уже  лишенного  листвы,  и
никакаЯ земнаЯ утрата не пробудит мирских чувств, давно усыпленных любовью к
господу.
     ‚о времЯ этой речи старуха сама опровергла собственные утверждениЯ, ибо
на глазах у нее показались слезы, и тогда она добавила:
     - Ќо не правда ли, сестра моЯ, чем прекрасней,  чем  чище  жертва,  тем
более она угодна богу?
     Љазалось,  она  освободилась  от  волновавших  ее  чувств  и   испытала
облегчение, произнесЯ:
     - Ћн избежит опасности, сестра; в чаще изловЯт овна, и наши  восставшие
братьЯ не обрекут на погибель младого €осифа. ѓосподь умеет отстаивать  свои
права - даже с помощью несмышленых детей и младенцев,  женщин  и  безбородых
юнцов.
     - ѓосподь покинул нас, - сказала другаЯ, - за наши грехи и грехи  наших
отцов свЯтые угодники отреклись от покровительства  этой  проклЯтой  стране.
Ќас ждут тернии мучеников, а не лавры победителей. …ще один  из  наших,  чьЯ
мудрость среди всех этих глубоких  потрЯсений  была  столь  необходима  нам,
отошел в лучший мир: нет больше отца …встафиЯ.
     - ѓосподи, помилуй душу его! - произнесла Њэгделин ѓрейм. -  Џомилуй  и
нас, грешных, еще оставшихсЯ жить  в  этой  залитой  кровью  стране!  ‘мерть
аббата поистине тЯжелый удар длЯ нашего  дела:  кто  из  живущих  отличаетсЯ
такой  же  безграничной  опытностью,  такой  же  самозабвенной  преданностью
господу, такой же высокой мудростью, такой же неустрашимой отвагой?  Ћн  пал
как знаменосец церкви, но по  воле  господа  встанет  другой  боец  и  вновь
поднимет свЯтую хоругвь. Љого избрал капитул на его место?
     - •одЯт слухи, что ни  один  из  немногих  еще  остающихсЯ  братьев  не
осмеливаетсЯ вступить в эту должность. …ретики поклЯлись,  что  не  допустЯт
новых выборов, и грозЯт жестоким  наказанием  за  всЯкую  попытку  назначить
кого-либо аббатом монастырЯ свЯтой Њарии. Comjuraverunt inter se  principes,
dicentes,  Projiciamus  laqueos  ejus.  {‘говорились  между  собой   кнЯзьЯ:
"Ќакинем петлю" (лат.).}
     - Quousque, Domine! {„околе, о господи! (лат.).} - воскликнула Њэгделин
ѓрейм. - ќто, сестрица, нанесло  бы  поистине  ужасный,  непоправимый  ущерб
нашему  делу;  но  Я  твердо  верю,  что  преемник  аббата  …встафиЯ,  столь
несвоевременно ушедшего от нас, будет найден. ѓде дочь твоЯ Љэтрин?
     - Ћна в гостиной, - ответила хозЯйка дома, - но...
     ’ут она посмотрела на ђоланда ѓрейма и прошептала что-то на  ухо  своей
приЯтельнице.
     - Ќе бойсЯ этого, - ответила Њэгделин ѓрейм. - ќто вполне оправданный и
необходимый шаг. Ќе опасайсЯ ничего со стороны ђоланда: Я хотела  бы,  чтобы
он был так же  непоколебим  в  своей  вере,  котораЯ  одна  только  и  может
оборонить человека от опасностей, насколько он чужд всЯкой низости  в  своих
мыслЯх, поступках и речах. ‚ этом  отношении  нужно  отдать  должное  выучке
еретиков: они воспитывают свою молодежь в строгой нравственности и пресекают
любые проЯвлениЯ юношеского безрассудства.
     - ќто все равно что сосуды, начищенные только снаружи,  -  заметила  ее
собеседница, - гробы повапленные. Ќо пускай он увидит  Љэтрин,  поелику  ты,
сестра моЯ, считаешь это  безопасным  и  благопристойным.  ‘ледуй  за  нами,
юноша, - добавила она и вместе со своей приЯтельницей направилась из сеней в
комнаты. ќто были единственные слова, сказанные на  протЯжении  всей  беседы
хозЯйкой ђоланду ѓрейму, который молча повиновалсЯ.  Џока  они  неторопливым
шагом проходили по узким коридорам и пересекали обширные залы, юный паж имел
возможность обдумать свое положение, которое, при его пылком воображении, не
могло не показатьсЯ ему чрезвычайно неприЯтным.
     ’еперь у него, по-видимому, поЯвились две повелительницы, или опекунши,
вместо одной, две старухи, твердо намеревавшиесЯ  вдвоем  руководить  им  по
своей воле ради осуществлениЯ планов, в составлении которых он  не  принимал
никакого участиЯ. "ќто уж  слишком",  -  думал  он,  выдвигаЯ  мысленно  тот
убедительный довод, что если его бабушка,  она  же  его  благодетельница,  и
имеет какое-то право руководить им, то, уж во всЯком случае, не уполномочена
передавать свои права или делить их с приЯтельницей, котораЯ, как уже  можно
было судить, бесцеремонно усвоила себе в обращении с ним такой же  властный,
не терпЯщий возражений тон.
     "Ќо долго так продолжатьсЯ не будет, - подумал он. -  џ  не  стану  всю
свою жизнь подчинЯтьсЯ свистку женщины: ЯвлЯтьсЯ по ее зову и  отправлЯтьсЯ,
куда она велит. Ќет, клЯнусь свЯтым Ђндреем! ђука, умеющаЯ держать копье, не
может быть подвластна прЯлке. Џри первой  возможности  Я  улизну  от  них  и
оставлю их с носом: пусть осуществлЯют свои замыслы собственными силами. ќто
может отвратить от них обеих большую  опасность,  ибо,  как  Я  догадываюсь,
задуманное ими отнюдь не ЯвлЯетсЯ безопасным и легким делом:  граф  Њерри  и
его ересь пустили слишком глубокие корни, чтобы  их  могли  выкорчевать  две
старые женщины".
     Љ тому времени, когда он принЯл свое решение,  они  вошли  в  невысокую
комнату, где находилось еще одно  существо  женского  пола.  ’огда  как  все
предыдущие помещениЯ, через которые провели  ђоланда,  были  пусты,  в  этой
комнате  имелись  кое-какие  предметы  обстановки:  здесь  стоЯли  стульЯ  и
деревЯнный стол, покрытый куском гобелена. Џол был устлан ковром,  в  камине
была решетка - короче говорЯ, помещение имело жилой вид и действительно было
обитаемо.
     Ќо глаза ђоланда вскоре нашли длЯ себЯ более приЯтное  занЯтие,  нежели
рассматривание комнатной обстановки, поскольку  втораЯ  обитательница  этого
дома резко отличалась от всего, что он уже успел здесь увидеть.
     ‚ момент его поЯвлениЯ она  молча  приветствовала  глубоким  реверансом
обеих пожилых особ, а затем, бросив беглый взглЯд на ђоланда, взЯлась  рукой
за спадавшую ей на плечи вуаль и прикрыла  ею  лицо;  она  проделала  это  с
должной скромностью, но при этом не выказала ни чрезмерной  поспешности,  ни
особого смущениЯ.
     Џока  она  делала  это  движение,  ђоланд   успел   разглЯдеть   личико
молоденькой девушки,  по-видимому  лет  шестнадцати  или  чуть  постарше,  и
заметить,  что  взор  у  нее  нежный  и  сиЯющий.  Љ  этим  весьма  приЯтным
наблюдениЯм присоединилась уверенность, что их  прелестный  объект  обладает
великолепным сложением  (возможно,  с  некоторой  склонностью  к  embompoint
{Џолноте  (франц.).}  и  потому  скорее  напоминающим  формы  ѓебы,   нежели
сильфиды, но  изЯщным  и  пропорциональным);  это  последнее  обстоЯтельство
выгодно подчеркивалось облегающим  жакетом  и  сшитой  по  заграничной  моде
юбкой, не настолько  длинной,  чтобы  совсем  скрыть  очаровательную  ножку,
которую ее обладательница, сидевшаЯ  у  стола,  поставила  на  одну  из  его
перекладин. …е пухленькие ручки  с  тонкими  пальчиками  усердно  занимались
починкой лежавшей на столе гобеленовой материи, на  которой  было  несколько
серьезных повреждений - таких, что длЯ их устранениЯ требовалось  мастерство
искуснейшей швеи.
     Ќадо заметить, что  ђоланду  удалось  рассмотреть  все  эти  любопытные
подробности, потому что он украдкой бросал взглЯды в ее сторону, причем один
или два раза ему  показалось,  что  сквозь  ткань  вуали  он  уловил  взглЯд
девушки, котораЯ была занЯта тем же делом, что и  он,  то  есть  внимательно
изучала  его  собственную  персону.  Њежду  тем  их   пожилые   родственницы
продолжали свою беседу, времЯ от времени вскидываЯ глаза на  молодых  людей,
из чего ђоланду стало Ясно, что именно  они-то  и  составлЯют  предмет  этой
беседы. Ќаконец он отчетливо услышал, как Њэгделин ѓрейм произнесла:
     -  Ќет,  сестра  моЯ,  мы  должны  дать  им  возможность  поговорить  и
познакомитьсЯ; они должны лично знать друг друга, а иначе - как  смогут  они
выполнить то, что им поручаетсЯ?
     Ћчевидно,  хозЯйка  дома,   не   вполне   убежденнаЯ   доводами   своей
приЯтельницы, продолжала представлЯть какие-то возражениЯ;  однако  та,  как
личность более властнаЯ, решительно их отвергла.
     - ’ак надо, дорогаЯ сестра, - сказала Њэгделин,  -  поэтому  выйдем  на
балкон и там закончим нашу беседу. Ђ  вы,  -  обратилась  она  к  ђоланду  и
девушке, - познакомьтесь друг с другом.
     ‘ этими словами она подошла к юной особе и откинула вуаль  с  ее  лица,
которое, возможно, обычно было более бледным,  но  сейчас  все  было  залито
густым румЯнцем.
     - Lisitum sit, {„а будет дозволено (лат.).} - сказала она, обращаЯсь  к
хозЯйке дома.
     - Vix lisitum, {„озволено по необходимости (лат.).}  -  отозвалась  та,
даваЯ свое согласие, но с Явной неохотой и внутренним сопротивлением, и  тут
же снова  набросила  вуаль  на  лицо  девушки,  так,  чтобы  оно  оставалось
затененным, если  и  не  совсем  закрытым.  Џри  этом  она  шепнула  девушке
несколько слов, которые, однако, были произнесены настолько громко, что  паж
мог услыхать их:
     - Џомни, Љэтрин, кто ты и длЯ какой судьбы ты предназначена.
     ‡атем она вместе с Њэгделин вышла из комнаты через  одно  из  доходЯщих
почти до полу  высоких  окон  на  большой,  просторный  балкон  с  массивной
балюстрадой, который когда-то  тЯнулсЯ  вдоль  всей  южной  стороны  зданиЯ,
обращенной к речке, и был приЯтным и удобным местом длЯ прогулок  на  свежем
воздухе. ’еперь на нем отсутствовали целые куски балюстрады, кое-где он  был
обломан и стал значительно уже, но, несмотрЯ  на  разрушениЯ,  по  нему  еще
можно было прогуливатьсЯ не без приЯтности. ‡десь и прохаживались  медленным
шагом две пожилые дамы, занЯтые каким-то своим разговором,  но,  видимо,  не
полностью поглощенные им, ибо, как отметил  про  себЯ  ђоланд,  всЯкий  раз,
когда их тощие фигуры то с одной,  то  с  другой  стороны  поЯвлЯлись  перед
окном, затемнЯЯ в нем свет, они заглЯдывали в комнату, интересуЯсь тем,  как
там обстоЯт дела.
  
                                  ѓлава XI 
 
                                             “ жизни есть ее веселый май. 
                                             Џоют леса, цветы благоухают,