о только  один  раз
прошли  красноармейские  части. Ѓойцы  шли молча, в полном боевом порЯдке, с
тЯжелой амуницией на плечах. ‚се село высыпало им навстречу. †енщины хватали
ведра с чистой водой и подносили бойцам. ’е на ходу умывали пыльные, усталые
лица, наспех пили воду,  отказывались от вареников и пирогов, которые совали
им в руки выбегавшие из хат люди:
     - Ќе надо. Њы сыты... ‚от вернемсЯ, тогда попотчуете нас!
     ЊитЯ бросилсЯ к  командиру.  Ќемолодой  седоусый  командир выслушал его
просьбу и,  взглЯнув  на  Њитю  усталыми, подпухшими от  бессонницы глазами,
кратко сказал:
     - Њы не можем взЯть ребЯт, товарищ. Ќам предстоЯт  тЯжелые  бои. Љак же
можно рисковать детьми!
     ЊитЯ   отошел.   ‹юди   долго   стоЯли   на  улице  и   смотрели  вслед
красноармейцам. Ђ  к  вечеру  пришли пастухи и рассказали,  что  недалеко от
†уковки произошел тЯжелый бой.
     ЊитЯ вспомнил седоусого командира и  отказалсЯ от мысли отправить ребЯт
с военными частЯми.
     Ќо времЯ  шло,  надо было на что-то решатьсЯ... †елезнодорожнаЯ станциЯ
была почти восстановлена, но поезда еще не ходили.
     ЊитЯ решил пробиратьсЯ  пешком к †уковке, чтобы при  первой возможности
уехать.
     ‚  селе побывал  Њатвеич.  ђебЯта с  интересом  смотрели  на  него:  на
глубокий шрам, на живые,  блестЯщие  глаза  под мохнатыми  бровЯми. ‚се  уже
знали, что это тот  самый товарищ  ЌиколаЯ  ѓригорьевича, который  живет  на
пасеке.  Ћни  расспрашивали  его  об отце учителЯ.  Њатвеич  рассказал,  что
"старый" живет хорошо, дочка Ћксана часто навещает его.
     - Ќичего, мы с ним еще повоюем! - закончил Њатвеич.
     Љогда ребЯта вышли, ЊитЯ подсел к нему:
     - ‡автра  хочу идти,  €ван  Њатвеич! Џойдем к станции, будем поблизости
выжидать первого поезда...
     -  ‘идеть нечего, - насупившись, сказал Њатвеич. -  ”ашисты надвигаютсЯ
со  всех сторон.  ’олько  лучше лесом  идти на  шоссе  неспокойно -  бомбЯт,
проклЯтые!
     - Њы  ночью  выйдем.  ‡а  деревьЯми  по лесу  проскочим  как-нибудь,  -
вздохнул ЊитЯ. ‚ глазах  у него все эти дни стоЯл разбитый грузовик и свежаЯ
насыпь.
     Њатвеич  ушел со ‘тепаном €льичом. ‘ ним у него были свои, особые дела.
Ћни  заходили  в хаты  к колхозникам,  беседовали то с  одним,  то с другим.
Њатвеич пробыл в селе до вечера. “ходЯ, еще раз сказал Њите:
     - „вигай, сынку!
     Џосле  обеда ЊитЯ собрал ребЯт,  велел  им  приготовить  свои рюкзаки и
ложитьсЯ спать.
     - ‚ыйдем ночью.
     ђебЯта  заволновались. Ѓегали по селу  прощатьсЯ;  колхозники с грустью
расставались с ними:
     - Џривыкли мы к вам, как к родным, хлопцы!
     -  —то поделаешь! Ќадо, надо до  дому добиратьсЯ, родителей  успокоить!
‚ремЯ военное, - хмуро говорили деды.
     ’атьЯна пекла на дорогу хлеб. Ѓаба €вга подходила по очереди к ребЯтам:
гладила рыжий  чуб  ‚аська, обнимала  ‘еву;  грустно  улыбаЯсь,  глЯдела  на
Њазина, ђусакова, Ћдинцова и ‘ашу. Џритихший †орка прижималсЯ к ее подолу.
     - ‚от  и  расстанемсЯ  мы, голубЯта мои!  ’ай, може, и не  побачуть мои
старые очи, Яки с  вас хлопцы повырастают.  Ђ чую Я сердцем - хорошие из вас
люди  будут:  на  работу  скорые  и  народу  верные. „о всего  вы дойдете. ‚
коммунизме жить будете. Њоже, и вспомните тогда старую бабу €вгу,  що любила
вас да привечала в своей хате.
     ђебЯта низко склонились над рюкзаками, сопели, шумно сморкались.
     -  Ќикогда мы  не  забудем вас, баба €вга, и ’атьЯну, и дЯдю ‘тепана, и
†орку!  -  Ќеловко подходили, стеснЯЯсь сказать ласковое  слово, выдать свое
волнение. - ‘пасибо вам всем... спасибо!
     ‘тепан €льич хмурилсЯ, пробовал шутить:
     - Љак же так? Ђ Я вас уже в дети принЯл!
     Ћн часто выходил  из  хаты,  стоЯл на  крыльце и,  склонив  набок  свою
большую голову, слушал.
     €з-за леса сквозь  гул орудий и пулеметные  очереди  доносилсЯ какой-то
мерный  лЯзгающий шум.  ЊитЯ, прихрамываЯ,  выходил  к  ‘тепану  €льичу. Ћни
слушали вдвоем, стараЯсь понЯть, что означает этот шум.
     “ложив ребЯт, ЊитЯ нарезал длинные бинты  из холста,  крепко забинтовал
ногу и прошел по селу. Љолхозники, стоЯ у ворот,  молча смотрели на небо, на
лес, на шоссейную дорогу.
     ЏолЯ были  убраны; далеко за рекой расползалось по земле  дымное пламЯ.
‘тарухи крестились, молодицы загонЯли  в хаты  ребЯтишек, деды, собравшись в
кучу, вполголоса беседовали о событиЯх. ‚  селе было глухо и тревожно. Ћколо
будок, звЯкаЯ  цепЯми, завывали привЯзанные собаки. ‘темнело...  ЊитЯ поднЯл
ребЯт. ‘тепан €льич заторопил:
     - †иво, бабы! ‘обирайте хлопцев!
     Љ  ночи  грозное  пламЯ  охватило горизонт. ‚ багровом  свете, прорезаЯ
облака, завыли немецкие бомбардировщики.
     ђебЯта стоЯли одетые, с вещевыми мешками за спиной. Ѓаба €вга дрожащими
руками наливала им в  кружки молоко. …ли стоЯ, не разговариваЯ. ‘тепан €льич
давал Њите последние наставлениЯ:
     - Џотемну за деревьЯми идите... ‡абомбит - в лес подавайтесь...
     Џрощание было  торопливое, наспех. Џо двору прошли гуськом.  ЋсвещеннаЯ
заревом могучаЯ фигура ‘тепана €льича остановилась у ворот. ‡емлЯ дрожала от
орудийных залпов
     ‘тепан €льич поднЯл руку:
     - ‘тойте!
     Џо дороге бешено мчалсЯ конь; пригнувшись к гриве, седок что-то  кричал
звонким, мальчишеским  голосом. ‚ селе  торопливо  хлопали ставни,  скрипели
ворота.
     €з темноты вырвалсЯ ѓенка и на всем скаку круто осадил ѓнедого:
     - ”ашисты!
     ‚ село с глухим шумом въезжали вражеские мотоциклы. Ћни шли замедленным
ходом,  сплошной  колонной  надвигаЯсь из темноты.  ‘олдаты,  в  зеленоватых
шинелЯх и в глубоких касках, сидели как неживые, положив на руль неподвижные
руки и  не  глЯдЯ по  сторонам.  Ћчки, похожие на маски, скрывали  их  лица.
Љазалось, что  это движутсЯ не люди,  а заводные, пущенные  вперед автоматы,
бесчувственные и безликие, вселЯющие  ужас  и ненависть в живое человеческое
сердце.
     ‘тепан €льич дрогнул, отвернулсЯ:
     - †иво, хлопцы, до хаты! ‡апирайте ворота!
     ‚ темноте он увидел белое лицо ѓенки, приникшего к мЯгкой гриве  ѓнедка
и махнул рукой:
     - •овай конЯ!
     ѓенка  дернул поводьЯ.  ѓнедой встал на дыбы и, круто  повернув, исчез,
сливаЯсь с чернотой ночи.

        ѓлава 23. ’џ†Љ€… „Ќ€


     Џо селу идет мальчик. Ќа нем полинЯвшаЯ от солнца майка, серые трусики.
Ќа рыжих кудрЯх смЯтаЯ тюбетейка. Ћн идет вдоль плетней, чутко прислушиваЯсь
к чужим,  гортанным  голосам,  звучащим  на селе.  Ћколо голубой школы стоЯт
прислоненные к забору немецкие мотоциклы. ‘олнце припекает каски часовых; из
раскрытых окон  вырываютсЯ  резкие, незнакомые  голоса.  ‚  школьные  ворота
влетает  легковой  автомобиль, из  него  выходЯт гитлеровские офицеры. ‚асек
закрывает глаза, стискивает зубы. Ќе снитсЯ ли ему все это? Ќет, не снитсЯ.
     ‚от у колодца стоит  женщина.  „ва дюжих гитлеровца подходЯт к колодцу.
†енщина,  торопЯсь,  поднимает  ведра.  ЏлещетсЯ вода,  сбегает  ручейками с
пригорка.  ‘олдат хватает у женщины ведро и, бросив на землю каску, опускает
в чистую воду руки, плещет себе на голову, на шею, фыркает  от удовольствиЯ,
приглашаЯ приЯтелЯ последовать его примеру. †енщина, не глЯдЯ в его сторону,
уносит одно ведро.
     - Џодавитесь, проклЯтые! - шепчет она, проходЯ мимо ‚аська.
     ‚от на  дворе  у  Љостички,  жены кузнеца, плЯшут гитлеровские солдаты.
Ћдин из  них,  худой,  как жердь, прижав ко рту губную гармошку,  приседаЯ и
подпрыгиваЯ на  тонких ногах, наигрывает плЯсовой мотив.  ЌеизвестнаЯ, чужаЯ
песнЯ будоражит вылезшего  из  будки пса. ЏоднЯв  вверх  морду, он  тоскливо
воет. ѓромкий гогот стоит во дворе. Љостичка тихо бредет из своей хаты. ’рое
ребЯт плетутсЯ за ней; самый маленький, держась за материнскую юбку, пугливо
оглЯдываетсЯ. ‹ицо  у  Љостички потемнело от бессонных  ночей  и тревоги  за
мужа. Љузнеца Љостю забрали с Њитей. ‚ ту ночь много молодых увели из села.
     ‚асек никогда не забудет, как гитлеровцы забирали Њитю, как на рассвете
вломились они в хату дЯди ‘тепана и, топоча сапогами, лазили по всем углам -
искали красноармейцев.  ЊитЯ сразу  привлек их внимание:  у него была бритаЯ
голова и забинтованнаЯ нога.
     - ‡ольдат? - „вое солдат приставили к его груди автоматы: - Џошоль!
     ђебЯта  закричали, бросились  к Њите.  ‘тепан €льич  отстранил ребЯт  и
закрыл собой Њитю.
     -  Ћн  хлопчик, хлопчик...  брат...  школьник!  - кричал он прижимаЯ  к
сердцу ладони.
     ‘олдат толкнул Њитю в спину:
     - Џошоль!
     ‚асек ’рубачев  вспоминает,  что вместе  с  ребЯтами  он снова бросилсЯ
вперед, но ЊитЯ повернул к нему белое лицо и предостерегающе крикнул:
     - ’рубачев, останьсЯ!..
     Ќикогда  не  забудут  они,  как ЊитЯ,  хромаЯ шел по  двору под конвоем
гитлеровцев. ђебЯта смотрели в окно, онемев от ужаса.
     “ двери, тЯжело дыша, стоЯл ‘тепан €льич. Ѓаба €вга накинула платок:
     - Ђ ну, пусти, сыну!
     —ернаЯ,  прЯмаЯ, без слезинки в глазах, она  ушла за  Њитей. Љогда Њитю
вместе с  другими арестованными  гитлеровцы втолкнули в сарай  и поставили у
дверей  часовых,   баба   €вга   вернулась.   ’огда   ушел   ‘тепан   €льич,
строго-настрого приказав ‚аську  не выпускать из хаты  ребЯт.  Ќо он,  ‚асек
’рубачев, ослушалсЯ приказа ‘тепана  €льича.  ‚есь  остаток  ночи на  старом
выгоне,  недалеко  от  сараЯ,  где  был заперт  ЊитЯ,  ребЯта ползали  между
кочками, ловкие и быстрые, как  Ящерицы. ‡атаив дыхание они прислушивались к
шагам часового, пробирались к толстым бревенчатым стенам  и, прижимаЯ губы к
пахнущим мохом и смолой пазам, шептали:
     - Њи-тЯ...
     Ќо никто не откликалсЯ.
     Ќа рассвете они  вернулись. ‚ хате  не  спали. ‘тепан €льич встретил их
молча.  Ћн сидел  на  скамье, положив на стол свои  большие, жилистые руки и
глЯдЯ  куда-то  в угол тЯжелыми, невидЯщими глазами. ѓлубокаЯ темнаЯ складка
прорезала его лоб. Ћн обернулсЯ на стук двери,  с горькой усмешкой посмотрел
на  мокрых  от росы, усталых, измученных  мальчишек и отвернулсЯ. Ћни прошли
мимо  него  на  цыпочках, тихо  улеглись,  крепко  прижавшись друг к  другу,
осиротевшие и испуганные.
     Ђ враги  уже расселЯлись по хатам, выгонЯЯ на улицу хозЯев: резали кур,
убивали  поросЯт,  ломали плетни и  заборы, топили хозЯйские печи.  ‚ новой,
только что отстроенной  колхозной конюшне клети длЯ жеребЯт были  разбиты  в
щепы;  в раскрытые настежь  двери с грохотом  въезжали  нагруженные  машины;
новаЯ молотилка,  недавно приобретеннаЯ  колхозом, была поломана и  завалена
всЯким хламом.
     ‚  селе воцарилсЯ  ужас, но люди не смирЯлись. Ћни прЯтали и уничтожали
свое добро, чтобы оно не досталось врагам. ’о из одного, то из другого двора
вырывались истошный  плач  и крики...  Љого-то тЯжко  били, отнимали  добро,
выбрасывали из хаты. ‹юди бежали на этот  крик, натыкались на дула автоматов
и молча  пЯтились назад, хватаЯ своих детей... ‹юди постигли ужас фашистской
неволи. ‘ело как  будто оглохло, онемело, затаилось в страшной, непримиримой
ненависти к  врагу, и ненависть эта еще больше чувствовалась в молчании, чем
в криках протеста и боли.
     “ ‘тепана €льича не  поставили солдат. ‚ тот день, когда к нему Явились
фашистские  солдаты,  баба €вга жарко  затопила  валежником  печь  и наглухо
закрыла трубу. Љопоть и угар выгнали солдат - они с руганью ушли и больше не
возвращались. ‡ато  рЯдом просторное помещение сельрады кишело гитлеровцами.
‚ечерами они сидели на крыльце - там,  где  раньше,  мирно  раскуриваЯ  свои
трубки,  любили  посиживать   колхозные  деды.   —ужой   Язык,  чужие  песни
раздавались в селе...
     —ерез  несколько   дней  сарай  опустел.  ”ашисты  угнали  арестованных
неизвестно куда. ‚есь день ребЯта метались по селу,  шнырЯли между немецкими
повозками, искали  на  дороге  следы.  ‘трашное  уныние  овладело  ребЯтами;
сбившись в кучу,  они сидели  на неубранных сенниках, вспоминаЯ  оставленных
дома родителей,  погибших девочек, Њитю...  и уже  не скрывали друг от друга
отчаЯниЯ и слез:
     - Ќикого, никого у нас не осталось!..
     ‚асек на глазах у товарищей крепилсЯ изо всех сил. Ћн чувствовал, что с
потерей Њити ответственность за ребЯт легла на него как на командира отрЯда.
Ћн старалсЯ  казатьсЯ бодрым,  выходил на  разведку  с Њазиным  и ђусаковым,
расспрашивал  людей,  но  ЊитЯ как в  воду канул.  Ќигде не  было  слышно об
арестованных. ‚асек не  знал,  что предпринЯть, как жить  дальше, где искать
Њитю. Ћдинокий,  не смеЯ выказать перед ребЯтами свое отчаЯние,  он  жалсЯ к
‘тепану €льичу.  ‘тепан €льич, мрачный и озабоченный,  с беглой лаской  клал
ему на голову свою большую руку и говорил:
     -  Ћт менЯ  ни  на  шаг, хлопче! „ержи  крепче своих  ребЯт  и  сам  не
унывай!..
     ...Ћсторожно   оглЯнувшись,  ‚асек  перелезает  через  плетень  и  идет
огородами.
     Ќа  сухой  тропке  валЯютсЯ  надгрызенные огурцы,  разбитые  недозрелые
тыквы. „линные грЯды истоптаны, торчат зеленые палки оборванных подсолнухов.
     Њолодица в  темной старушечьей кофте  крадучись собирает в сито горох и
зеленые помидоры. Ћна срывает  их  с куста прЯмо гроздьЯми, пугливо глЯдЯ по
сторонам.  Љогда  ‚асек проходит мимо,  она приподнимаетсЯ,  сует ему в руки
сладкие  зеленые стручки, ласково кивает  головой и, завидев  группу солдат,
бежит к  своей  хате.  ‚асек  прЯчетсЯ в кустах и  пережидает,  пока пройдут
гитлеровцы.
     ‡а  околицей,  на  опушке  леса, шумЯт  ветвистые  дубы,  белеют тонкие
березы, сбегают  по  косогору  вниз молодые  елки.  ‚ густой  траве  желтеют
свежесрезанные сосны; прЯмые и строгие, они лежат вытЯнувшись, как мертвецы.
Џо золотой чешуе ползают большие  муравьи,  прыгают кузнечики. €з-под сосен,
смЯтые тЯжестью стволов, выбиваютсЯ на волю поблекшие колокольчики, ромашки,
леснаЯ  гвоздика...  †арко  припекает  солнце. ‘  мертвых  деревьев тЯжелыми
слезами капает на землю смола.
     "ЊитЯ... Њожет быть, фашисты расстрелЯли его где-нибудь в овраге!"
     ‚асек бросаетсЯ в траву и горько плачет.
     ‡еленый  мох  и  белые невестины цветочки ласково  вытирают мокрые щеки
мальчика;  ветер  силитсЯ  приподнЯть  его  с   земли,  треплет   за  рукав,
заглЯдывает в лицо; муравьи щекочут пальцы.
     Ќегде поплакать  командиру отрЯда -  ‚аську ’рубачеву.  Ќикто не должен
видеть его слез.
     Ћт зеленой травы  мутно  и зелено  в глазах.  ’ихо шелестЯт рЯдом рыжие
чешуйки сосны. ‚аську  кажетсЯ, что  мЯгкие  рыжие  усы  щекочут  ему  шею и
подбородок...
     "Џапка, папка..."
     —ужой   говор  настигает   его   и   здесь.  Ћн  вскакивает   на  ноги,
настораживаетсЯ.  ѓруппа солдат проходит между деревьЯми.  ‚асек  видит двух
офицеров.  Ќа боку  у  одного  из  них  висит  полеваЯ сумка,  другой держит
бинокль. Ћни идут к  опушке  леса.  ‚асек долго следит за  ними  глазами. Ќа
опушке стоЯт орудиЯ, они завалены срубленными елками. Ћфицеры что-то говорЯт
солдатам.  ‚низу,  по  шоссе, на длинных  грузовиках подвозЯтсЯ еще какие-то
орудиЯ. ‚асек тихонько ползет, прЯчась за куста-  ми. —то делают  тут враги?
Њожет, они  собираютсЯ  в  бой? ‚асек сжимает  ку- лаки. ‚  селе џрыжки тоже
хозЯйничают фашисты. € железнодорожнаЯ станциЯ в †уковке занЯта ими...
     ‚асек  снова думает  о своих ребЯтах.  ’еперь они все  живут  отдельно:
Њазин и ђусаков  - у  колхозницы Њакитрючки, он,  ‚асек,  Ћдинцов и ‘аша - у
‘тепана  €льича, а  ‘ева  - у деда Њихайла.  ќто  баба €вга разделила их  по
хатам,  а ‘ева сам  попросилсЯ  к деду Њихайлу:  ему жалко деда,  потому что
ѓенка со своим  конем исчез, и никто  не  знает, где он.  ѓде-нибудь в  лесу
лежит  бедный  ѓенка. Ђ рЯдом с  ним, может  быть,  и верный товарищ  его  -
ѓнедой.
     ‚асек поднимаетсЯ. ђебЯта, наверно, уже ждут его.
     Ћни часто собираютсЯ в ‘лепом овражке, за огородами. ‚ этом овражке под
изумрудной травой  - вЯзкое, засасывающее  болото. ђебЯта там усаживаютсЯ на
большой полузатонувшей корЯге. ’олстые корни ее торчат во все стороны.
     “  каждого из ребЯт  здесь есть свое место. ‘егоднЯ место ‚аська займет
Ћдинцов, потому что ‚асек идет  на  пасеку. “ Њатвеича не  стоЯт фашисты.  ‚
цветущем  закутке все по-прежнему,  только там уже  не  гудЯт  пчелы. ‚ саду
сложены пустые ульи. Њатвеич говорит, что все  они прохудились и лежат здесь
длЯ починки. ‚асек не спрашивает - он понимает, что Њатвеич не хочет кормить
медом врагов и потому разорил свою пасеку. Ћба старика больше сидЯт теперь в
хате. Ђ  хата всегда на запоре.  ‚асек идет прЯмиком через  скошенное  поле,
проходит под тополЯми, перелезает через плетень.

        ѓлава 24. ѓ…ЌЉЂ € ѓЌ…„Ћ‰


     ѓенка  бродил  по  самым глухим зарослЯм леса, скрываЯ ѓнедка.  „нем он
сторожил  его, прислушиваЯсь к  каждому  шороху;  ночью,  припав к шее конЯ,
обливал слезами его  морду, гладил его  и шептал  ему в чутко  настороженное
ухо:
     - „лЯ чего Я тебЯ воспитывал? „лЯ лихого командира, на геройские дела!
     Љонь смотрел  на  него умными  карими глазами.  ‚спыхивали в  них,  как
слезы,  золотые искорки. —ерными мЯгкими  губами касалсЯ он мокрой  ѓенкиной
щеки, вздыхал, раздуваЯ ноздри, и тихонько ржал, чуЯ горе хозЯина.
     Њигали в траве зеленые светлЯки,  прЯтались  в  темных  зарослЯх лесные
цветы, молчали  птицы.  ‘квозь верхушки  деревьев  просвечивало  темно-синее
небо. Ќабегал  ночной ветер,  шевелил влажные  от  росы  листьЯ; просыпались
совы, и в лесу становилось неспокойно.
     ѓенке слышались  шорохи и шепот,  треск  сучьев. Ћн пугливо озиралсЯ и,
ведЯ конЯ за поводок,  спускалсЯ с ним в овраг.  ЏрЯтал его в густых камышах
около реки.
     ‡акрутив  на руке длинный поводок, ѓенка садилсЯ на берег  и смотрел на
воду. ‚ речной воде уплывали вместе с течением облака и звезды. Ђ в глазах у
ѓенки мчались по волнам на боевых  конЯх бесстрашные бойцы... ЊчалсЯ впереди
всех  ѓнедко, управлЯл им лихой  командир;  горела  у него на  шапке краснаЯ
звезда, в поднЯтой руке сверкала остраЯ шашка. ‚ кучу врагов  врезалсЯ лихой
командир, топтал их копытами верный конь...
     ‘частливаЯ улыбка трогала ѓенкины губы.
     ‡абывшись коротким сном, бессильно падал он головой в росистую траву, и
во сне слышалсЯ ему тихий, пытливый голос деда:
     "Њоже, и не побачимсЯ мы с тобой, ѓенка, а?"
     џркие светлЯчки дедовых глаз с острой тоской смотрели на внука.
     ѓенка крутил головой, съеживалсЯ в комочек:
     "Њоже, и не побачимсЯ, диду..."
     Џоднимались от  влажной земли родные, знакомые  запахи, склонЯлись  над
ѓенкой прибрежные травы, и предостерегающе шуршали высокие камыши:
     "Ѓерегись, ѓенка! ЌалетЯт фашисты - отнимут у тебЯ конЯ. Ѓудет он врага
на своей спине носить, копытами родные полЯ топтать!"
     ‡аноет у ѓенки сердце, крепче сожмет он в руке поводок:
     "Ќе  будет  мой  ѓнедко под ворогом ходить!  “скачем мы с ним в  темные
леса, в глухие чащи..."
     ЉачаютсЯ над водой строгие камыши:
     "‡ачем  прЯтатьсЯ боевому коню в лесу от  врага? Љто ж раненого бойца с
полЯ  битвы вынесет? ‚ставай, ѓенка, ступай на широкий шлЯх -  не проедет ли
мимо лихой командир, не попросит ли у тебЯ боевого конЯ..."
     Ѓежит сон  от ѓенки.  ‚стрЯхнувшись, вскакивает ѓенка на ноги, обнимает
за шею ѓнедка.
     —то, как правда отнимут конЯ фашисты? Ќе боеваЯ слава, а позор  покроет
голову его хозЯина.
     ‘адитсЯ ѓенка на своего конЯ, сжимает его крутые бока босыми пЯтками и,
пригнувшись к мЯгкой гриве, стрелой летит на широкий шлЯх.
     Ћсветит  месЯц  темную  холеную  шерсть конЯ,  застучат  по камнЯм  его
звонкие копыта.  ЌатЯнет поводьЯ ѓенка, встанет  на  широкой  белой дороге и
ждет - не  проедет ли  мимо  лихой  командир,  не попросит ли у него боевого
конЯ.  „олго  стоЯт конь и  всадник, облитые  светом месЯца, не  знают, куда
повернуть.  ‡адымитсЯ над ними небо,  завоют вражеские  моторы, задрожит  от
ударов землЯ. Ќасторожит  ѓнедко уши,  повернет  к  хозЯину тонкую морду; не
двинетсЯ с места ѓенка... †дет!

        ѓлава 25. ‚Ђ‘…Љ ’ђ“ЃЂ—…‚


     Ѓобик  звонким лаем извещает хозЯев  о госте.  Њатвеич открывает дверь,
глЯдит на дорожку:
     - Ђ, хлопчик! ‡дорово, командир!
     €з  окошка высовываетсЯ серебрЯнаЯ  голова  ЌиколаЯ ѓригорьевича. ѓлаза
старика так похожи на глаза  ‘ергеЯ Ќиколаевича, что ‚асек, поздоровавшись с
Њатвеичем, радостно бежит к окошку.
     -  €ди, иди, пионер! —то давно не был у нас? Љак там дела,  а? - ‘тарик
долго  держит в  своих ладонЯх твердую, загорелую  руку мальчика. - Љак  там
команда твоЯ? †ивы, здоровы?.. “гости-ка медком его, Њатвеич!
     ‚асек проходит в кухню.
     Њатвеич наливает ему в миску Янтарный мед, кладет кусок хлеба:
     - Ќу, как в селе?  ђассказывай, что знаешь! ‚асек макает в миску хлеб и
рассказывает, как хозЯйничают в селе гитлеровцы,  как  они ходЯт по хатам  и
берут все, что им вздумаетсЯ.
     - Ќа людей смотрЯт хуже, чем на собак.
     - Ќу, а люди что? - спрашивает €ван Њатвеич.
     - Ђ что люди? Њолчат...
     ‚асек  опускает  голову,  Њатвеич  набивает  трубку  и   ждет.  Ќиколай
ѓригорьевич глубоко вздыхает.
     - Ќу, а ‘тепан €льич что? - осторожно спрашивает он.
     - „ЯдЯ ‘тепан у вас меду просит, говорит - чай пить не с чем.
     ‚асек  густо краснеет -  ему неловко  и стыдно за  ‘тепана  €льича.  Ќо
Њатвеич оживлЯетсЯ:
     - Њеду просит? —ай пить не с чем? - Ћн смотрит на ЌиколаЯ ѓригорьевича,
подмигивает  ему  и  потирает  свои  большие  руки. -  ‚от  сластена!  ‘кажи
пожалуйста, меду ему захотелось!
     ‚асек пробует выгородить ‘тепана €льича:
     - „а это он так... Џошутил, может...
     -  Љонечно,  пошутил,  -  серьезно  подтверждает  Ќиколай  ѓригорьевич,
прихлебываЯ с блюдечка чай.
     Њатвеич стучит по столу толстыми пальцами, морщит лоб:
     - —то ж человека  обижать! ’ы скажи ему так:  меду  нет, пришлю сахару.
‘кажешь?
     - ‘кажу.
     ђазговор  затихает.  ‚аську хочетсЯ  спросить,  не  слыхал  ли  Њатвеич
чего-нибудь о тех арестованных, которых увели из села гитлеровцы, но Њатвеич
вдруг ласково треплет его за чуб:
     - Ќу, а ты фашистов не боишьсЯ,  хлопчик?  ‚едь их,  верно, полное село
нагнали, а?
     - Њного.  Џо  хатам солдаты стоЯт, а в школе офицеры и генералы  ихние;
там штаб.
     - •е-хе-хе, "штаб"! „а  это тебе  с  перепугу показалось, - вмешиваетсЯ
Ќиколай ѓригорьевич. - Џолтора  человека - это не штаб!.. Ќу, сколько ты там
генералов видел?
     ‚асек обижен:
     -  Њне на их  генералов наплевать. џ  их не боюсь. Ђ  что  видел,  то и
говорю.  € ребЯта  наши  знают. ‘евка Њалютин у деда  Њихайла  живет -  всех
видит!
     Њатвеич  грузно  ворочаетсЯ,  жадно сосет  трубку. Ќиколай  ѓригорьевич
смотрит на ‚аська внимательными, серьезными глазами:
     - ’ы не обижайсЯ.  Њы с  Њатвеичем сидим тут,  как в берлоге, ничего не
знаем. ’ы  бы приходил почаще - нам веселее будет: все что-нибудь да услышим
от тебЯ.
     - џ еще не то знаю! - бодритсЯ ‚асек. - џ сегоднЯ на опушке леса орудиЯ
видел! Њного их там фашисты навезли. € елками завалили, думают - не видно...
     - „а что ты! - удивлЯетсЯ  Ќиколай ѓригорьевич, поглЯдываЯ на Њатвеича.
- ‚ каком же это месте?
     - „а  около леса, на опушке, где молодые елки. Њатвеич отодвигает миску
с  медом,  ловит  пчелу и,  осторожно  держа  ее двумЯ пальцами  за  крыльЯ,
выпускает в окно. „олго глЯдит ей вслед, потом поворачиваетсЯ к ‚аську:
     - ‡оркий ты, хлопчик. Њабуть, и посчитал их длЯ интересу?
     - Љого - их?
     - „а орудьЯ-то фашистские, - небрежно говорит Њатвеич.
     - Ќет, Я не считал...
     †ивые глаза Њатвеича внимательно разглЯдывают пионера ‚аська ’рубачева.
     - Ђ ты посчитай!
     -  џ узнаю! џ  все  узнаю! - быстро говорит ‚асек. - € про  штаб  и про
орудиЯ. Њы с ребЯтами...
     -  Ќу-ну! - прерывает его Њатвеич. - Ќе кажи гоп, поки не  перескочишь!
‡агребут тебЯ фашисты с твоими ребЯтами да  как всыплют вам хорошенько, чтоб
не лазили где не надо. „а еще нас, стариков, на березе повесЯт -  тоже, чтоб
не интересовались.  -  Њатвеич  кладет  руку  на голову ’рубачева: -  —уешь,
хлопчик, что Я говорю?
     - Ќе загребут нас фашисты! -  волнуЯсь,  шепчет  ‚асек. -  Ђ  ребЯтам Я
скажу, что мне так... самому интересно.
     - Ќу, действуй, - говорит Њатвеич.

        x x x

     ’оржественно, словно в  почетном карауле,  стоЯт рЯды  высоких тополей.
€дет по дороге пионер ‚асек ’рубачев. Ќе просто идет - высоко поднЯл голову,
словно вырос за один час,  покрепчал, силы  набралсЯ; смело шагает. Ќесет  в
своем  сердце   пионер  первое  важное  задание;  обуревают   его  вихрастую
мальчишескую голову смелые и отчаЯнные планы.
     Ћтныне крепко и нерушимо будет хранить он военную тайну, доверенную ему
взрослыми  партийными людьми.  Ѓежит  под босыми  ногами  пионера  тропинка,
бежит, перегонЯет, забегает вперед, остаетсЯ  позади; низко кланЯетсЯ, мЯгко
стелетсЯ перед ним трава; гладЯт по плечам кусты, шумЯт навстречу деревьЯ...
епчутсЯ  с белками сосновые ветки,  и  поют птицы о том, что идет пионер, в
первый раз получивший  важное  боевое  задание. ‚сЯ землЯ, нагретаЯ солнцем,
ложитсЯ  под ноги ’рубачеву; даже скошенное, ко- лючее  поле  не  саднит его
босых ног.
     ђоднаЯ  землЯ! Ќа все  готов длЯ нее младший из верных сыновей - пионер
‚асек ’рубачев!

        ѓлава 26. ђ. Њ. 3. ‘.


     Љаждый  день Њазин  и ђусаков рыскали по окрестностЯм  в  надежде найти
какие-нибудь следы Њити. Џо  разговорам  взрослых  и по всем  предположениЯм
было  очевидно, что  арестованных  увели из  села. Њожет быть, их  заставили
работать...
     -  ЊитЯ не  будет работать на фашистов! -  говорил  ’рубачев. - Ћн  или
убежит, или...  -  Ћн не  договаривал,  но  ребЯта понимали,  что значит это
"или".
     - “ него комсомольский билет с собой, - тихо добавлЯл Ћдинцов.
     Њазин хмурилсЯ, вздыхал:
     - Џошли, Џетька!
     Ќа  дороге  обнаружить  какие-нибудь  следы  группы  арестованных  было
невозможно. ’ут шли и ехали люди, мчались мотоциклы, двигались целые колонны
гитлеровцев.  Њазин подробно обследовал тропинки около леса, оглЯдел кусты и
деревьЯ: он искал какой-нибудь знак, который мог бы ос- тавить ЊитЯ.
     Њальчики возвращались поздно, усталые, хмурые.
     ђебЯта  ждали  их  в  ‘лепом  овражке.  ’рубачев  беспокоилсЯ,  выходил
навстречу и, взглЯнув на их лица, ни о чем не спрашивал.
     ‘егоднЯ Њазин рано поднЯл Џетьку. Њакитрючка отрезала им по куску сала.
‚здыхаЯ, смотрела, как  они прЯчут  за пазуху  хлеб,  и,  бренча  заслонкой,
ругала фашистов. Ѓаба Њакитрючка ругала фашистов с утра до вечера. Џадала ли
у нее  из рук миска, пригорало ли  в  печи  молоко  -  Њакитрючка проклинала
фашистов самыми страшными проклЯтиЯми.
     - Ђ щоб  вы  сгорели, проклЯтые!  ™об вам  руки-ноги повыкручивало, очи
повылазили! - кричала она,  подбираЯ разбитые черепки или вытаскиваЯ из печи
пригоревшее молоко.
     ѓитлеровцы ловили по дворам кур, заходили в  хаты, требовали сала, Яиц.
Њакитрючка в первый же день прихода фашистов порезала  своих  кур и усиленно
кормила ими Њазина и ђусакова:
     -  …шьте, хлопцы! џ  над своими курами сама хозЯйка. Љого хочу - того и
угощу.
     Ћщипанные  перьЯ  и  косточки ребЯта относили на  огород  и зарывали  в
землю.
     - Њатка, кура есть? - заглЯдываЯ в хату, кричал солдат.
     Њакитрючка,  собрав  в упрЯмые складочки  рот,  смотрела  на него серо-
зелеными злыми глазами.
     - Ќо-но... кура давай! - наступал на нее гитлеровец.
     Њакитрючка  молчала до последней  возможности, потом  разражалась гром-
кими жалобами:
     -  Ћткуда у менЯ куры? ѓде Я их  возьму? ‚сю менЯ обобрали, до ниточки!
Џоследнего цыпленка  со  двора унесли. Ќету, нету! •оть весь дом обыщи -  ни
перышка не найдешь!
     Ћна  выбегала  во двор,  показывала пустой курЯтник. Њазин и  ђусаков с
тревогой и любопытством смотрели в окно.
     - Ћсь,  диты мои, Як с  ними надо поступать! - удовлетворенно  говорила
Њакитрючка, когда солдат уходил. - ‘вое добро переведу, а им не дам!
     Љ Њазину и  ђусакову  Њакитрючка относилась хорошо,  ничего длЯ  них не
жалела и, знаЯ, что они  ходЯт по лесу в  поисках Њити, давала им с собой на
дорогу хлеб и сало.  ‘егоднЯ,  когда ребЯта объЯвили ей, что уходЯт надолго,
она собрала еще один узелок и дала Њазину:
     - Ќа, хлопчик...  Њоже,  найдетсЯ  ваш  ЊитЯ,  може,  ще хто  из  наших
голодный по лесу блукае або раненый лежит...
     Џлан у Њазина был простой. …му пришло в голову, что  если  Њите удалось
убежать  от гитлеровцев, то голод приведет его на то место, где когда-то был
раскинут их лагерь. ЊитЯ знает, что в  землЯнке, которую они вырыли, сложены
продукты - там есть консервы и мука. (Џо всем расчетам  Њазина выходило, что
если  ЊитЯ  скитаетсЯ по  лесу, то  уж  обЯзательно постараетсЯ  найти место
бывшей  лагерной  стоЯнки.) Џосоветовавшись  с ‚аськом и  обдумав ночью свой
план, Њазин едва дождалсЯ рассвета. ђазбудил Џетьку...
     Ћт реки узенькаЯ тропка выводила на шоссе. ЊокраЯ осока резала ноги. Ћт
влажного  тумана  одежда  пропиталась  сыростью.  Љусты  обдавали  холодными
брызгами.  ‚  остывших  за ночь  берегах неприютно  плескалась  река.  Њазин
торопилсЯ миновать село,  перейти шоссе и укрытьсЯ в лесу. Ћн боЯлсЯ встречи
с фашистами. Џетька почти бежал за товарищем, натЯнув на голову курточку.
     ‚незапно за густым ивнЯком раздалсЯ сердитый окрик:
     - ‚эг! ‚эг!
     Њазин  быстро присел, дернул за ноги Џетьку. Ћба мальчика, скрывшись за
кустами, затаили дыхание.
     Ќа  берегу  стоЯл  дрЯхлый  дед  в  серых  штанах  и  холщовой  рубахе,
завЯзанной  шнурочком  у  ворота.  Ћн  держал  удочку  и  ведерко  с  рыбой.
ѓитлеровец толкал его прикладом в спину:
     - ‚эг! ‚эг!
     ‘тарик, согнувшись, прошел мимо мальчиков. ѓолова у него трЯслась.
     - Ќаша землЯ, наша река... - бормотал он, разводЯ руками.
     Љогда патруль скрылсЯ, Њазин поднЯл Џетьку. Њальчики пробрались к шоссе
и нырнули в лес.
     Ќад их  головами,  взметнув рыжим  хвостом, прыгнула  с  сосны на сосну
белка. ЉакаЯ-то сварливаЯ  птица  долго провожала  мальчиков, перепархиваЯ с
ветки на ветку. Ћна так крикливо отчитывала их, что перебудила всех  птиц. ‚
лесу   начиналсЯ   день.  Ѓрызнуло  солнце,   кусты   ожили,   зашевелились.
Љолокольчики,  полные   свежей,  непролитой  росы,  засинели  среди   дикого
боЯрышника  и высоких колючек с сиреневыми  шапками.  Ћколо  старых, мшистых
пней выглЯнула из травы крупнаЯ землЯника.  Њальчики  вволю полакомились; от
Ягод пальцы у них покраснели и душисто пахли землЯничным соком.
     Ќаступил полдень. ђебЯта выбрали тенистое местечко. ‡ащищенное  со всех
сторон  густым  орешником,  оно было похоже на беседку.  Њазин  разложил  на
платке хлеб, снЯл с поЯса флЯжку с водой. Ћба с жадностью накинулись на еду.
Ќа платок полезли муравьи.  Ѓольшой рыжий  муравей  ухватил  крошку  хлеба и
пЯтилсЯ задом, держа ее в цепких лапках.  Њазин хотел сбить муравьЯ щелчком,
но Џетька не дал.
     - Ќу  что тебе, жалко? ‘илу свою показать хочешь?  - рассердилсЯ  он на
товарища. - Џускай тащит!
     -  "Џускай"! - проворчал Њазин, наблюдаЯ за муравьем.- џ  ихнюю повадку
знаю - он сейчас весь муравейник на помощь приведет...
     Љ муравью  действительно  приползли на помощь  такие  же  рыжие большие
муравьи;  они ухватились за хлебную крошку и  тащили  ее в  разные  стороны.
Њальчики заинтересовались муравьЯми. Ќеподалеку оказалсЯ муравейник.
     -  €шь,  трудЯтсЯ!   -  с  уважением  сказал   Њазин  и,  подержав  над
муравейником   ладонь,   сунул  ее  Џетьке:  -  Џонюхай.  Њуравьиный   спирт
вырабатывают...
     Ќо  Џетька уже забыл  о  муравьЯх. Ћн думал  о  чем-то своем,  обхватив
руками голые коленки и часто вздыхаЯ.
     - —его это ты? - покосилсЯ на него Њазин.
     - Ќичего... џ думаю, Њазин... как бы не умерла моЯ мама...
     Џетька шмыгнул носом. Њазин  протЯнул ему серую трЯпку - бывший носовой
платок.
     - ‚ысморкайсЯ, - разрешил он. Џотом, помолчав, спросил: - Ђ чего же это
она так, с бухты-барахты, помрет вдруг?
     - Ђ перваЯ моЯ мама отчего умерла?
     - Ќе знаю.
     -  ’ак  и  эта  может  умереть...  Ѓудет  ждать,  ждать...Џетька  снова
высморкалсЯ и шепотом добавил: - Ђ потом умрет...
     Њазин  вдруг  вспомнил  свою  маленькую  комнатку  и   больную  мать  с
повЯзанной полотенцем головой.
     - ќх, жизнь! - тоскливо протЯнул он.  - Џлохо быть семейным  человеком,
Џетька...
     Џетька, услышав в его голосе сочувствие, заплакал.
     Њазин  сморщил лоб, выпЯтил губы и  уставилсЯ  на ореховый куст.  Џотом
опустил глаза, одним щелчком сбил с платка муравьев и встал.
     -  ‚раги кругом... война... а мы за мамочкины юбки хватаемсЯ! - сердито
сказал он. - ‡доровые парни... нам воевать пора!
     Џетька взмахнул длинными ресницами, мокрые глаза его заблестели.
     - ‚оевать, Њазин?
     - Ђ что же, плакать? - жестко усмехнулсЯ Њазин.
     Џетька вцепилсЯ в его плечо и лихорадочно зашептал:
     - Ќадо было тогда... с Љрасной Ђрмией уйти... Я говорил...
     - Ђ товарищей бросить?
     - Ќе бросить, а просто уйти...
     Њазин покачал головой, задумалсЯ. Џетька выжидающе смотрел на него:
     - Њазин...
     - Ќадо оружие достать. € всем отрЯдом - в бой! - сказал Њазин, раздуваЯ
ноздри.
     ѓде-то  хрустнула  ветка. Џо траве, вытЯгиваЯ вперед  острую  мордочку,
пробежал ежик. Њазин встал:
     - Ќу, пошли скорей!
     Џетька завЯзал узелок, надел его на палку.
     ли долго. Ќа повороте, где когда-то ‘ергей Ќиколаевич ждал  ребЯт, был
врыт  столб. Ќа столбе была прибита доска  с надписью на  чужом Языке. Њазин
схватил  увесистый  булыжник,  оглЯнулсЯ. Ќа шоссе  было пусто.  Џетька тоже
поднЯл камень. ‚двоем они сшибли доску на землю и потоптали ее ногами:
     - Ќаша землЯ, наша дорога!..
     Џотом,  взволнованные и довольные этим происшествием, углубились в лес.
ли  по памЯти и по оставленным  когда-то  дорожным  знакам. “  обоих болели
ноги, но, чем ближе они подвигались к лагерной стоЯнке, тем больше  ускорЯли
шаг. Ћбоими владела одна мечта - найти какой-нибудь след Њитиного пребываниЯ
в лагере.
     - ќх, жизнь! - времЯ от времени бросал на ходу Њазин.
     ‚  папоротнике  желтели лисички.  Џод  старыми дубами крепко  сидели на
толстых  ножках боровики;  под молодыми  сосенками  ютились  маслЯта,  к  их
коричневым  шапкам  лепились  прошлогодние  листьЯ и  сосновые  иглы.  Њазин
нагнулсЯ  и  поднЯл  разломанный  пополам  гриб;  другой  гриб,  рЯдом,  был
раздроблен  на  мелкие  куски. Њальчики  одновременно наклонились  над  ним,
стукнувшись головами.
     - Љопыто лошади, - прошептал Њазин.
     Џетька, ползаЯ на четвереньках, указал товарищу на глубокий, вдавленный
след:
     - „авно проехал - в Ямку иглы нападали.
     Њальчики медленно передвигались  с места  на место. ‘леды  привели их к
кусту рЯбины. ‚етки ее с одной стороны были сильно примЯты.
     Њазин указал на коротко выщипанную вокруг траву:
     - ‹ошадь паслась...
     - ѓенка! - радостно шепнул Џетька.
     - Ђ может, фашист?
     ’ревога  сжала  сердца  мальчиков.  ЏеребегаЯ  от  дерева  дереву,  они
осторожно подошли  к  лагерной  полЯнке. ’ам  было тихо и безлюдно.  —ернело
обожженное костром  место,  где ‘иницына  варила кашу.  ‚алЯлись обрубленные
ребЯтами кольЯ Њазин и ђусаков долго не  могли  найти Яму, где были  сложены
продукты и  вещи.  ‡амаскированнаЯ  дерном,  она  была почти незаметна среди
зелени. Ќаконец Џетька вспомнил, что немного влево от этого места он воткнул
кустик  орешника.  Љустик, уже засохший  и  сморщенный, был на месте.  Њазин
приподнЯл  край  срезанного  дерна.  Џод  ним  забелела  палатка.   Њальчики
лихорадочно считали продукты и вещи:
     - Џалатка одна, а было две... Љонсервов мало... хлеба нет!
     -  Ђптечка...  џщик с  аптечкой!  џ  сам  его  клал.  ‚от  тут клал!  -
захлебываЯсь,  шептал   Џетька.  -  €  письма   в  клеенке,  которое  ‘ергею
Ќиколаевичу оставили, тоже нет. Ћдинцов его над костром вешал, Я сам видел!
     “  Њазина беспокойно бегали глаза, он  что-то искал: перебрасывал вещи,
вытаскивал посуду, заглЯдывал на дно.
     - ќто кто-то  другой был, -  мрачно заЯвил  он на вопросительный взглЯд
Џетьки.
     “сталость и  печаль овладели обоими. Њазин долго сидел  задумавшись над
раскрытой Ямой. ЊитЯ оставил бы ребЯтам  письмо или  хоть какой-нибудь знак,
что он жив. Њазин встал, обследовал полЯну, спустилсЯ к реке.
     Ќаступили сумерки. Џетьке стало страшно. Ћн сел, пристально вглЯдываЯсь
в темнеющий лес. ‘ берега донессЯ до него торжествующий крик:
     - ‘юда! ‘юда!
     Њальчик  стрелой  понессЯ  на   голос  товарища.  Ќеожиданное   зрелище
предстало перед его глазами. Њазин плЯсал танец диких, высоко вскидываЯ ноги
и выкрикиваЯ одни и те же слова:
     - Ѓинточки! Ѓинточки! ’ра-лЯ-лЯ! ’ра-лЯ-лЯ-лЯ!..
     ‚  руках его болтались длинные серые бинты из полотна бабы €вги. Џетька
мгновенно захватил себе другой конец и тоже пустилсЯ в плЯс:
     - Њитины бинточки! ’ра-лЯ-лЯ!
     Ќа берегу валЯлсЯ пустой Ящик из-под аптечки.
     —ерез  несколько минут,  выкупавшись  в реке, голодные, но  счастливые,
ребЯта уселись  на  берегу.  Ќезаметно  подкралсЯ  вечер.  Љостер  разводить
боЯлись.  Џетька принес банку консервов, но  Њазин решительно велел положить
банку обратно.
     - ќто Њитино, а  ты берешь! ‚едь он где-то в лесу блуждает, у него весь
запас тут, - с укором сказал он.
     Џетька смутилсЯ и сейчас же предложил:
     - Њазин, останемсЯ тут навсегда! Ћн придет - а мы тут!
     Ћба  замечтались о  встрече  с  Њитей.  Њазин  глЯдел в  темное небо и,
потЯгиваЯсь, радостно бормотал:
     - ќх, жизнь!
     Ћн представлЯл  себе,  какую счастливую весть  принесут  они с  Џетькой
ребЯтам. €, словно угадываЯ его мысли, Џетька добавил вслух:
     - Ђ ’рубачев-то! ’рубачев прЯмо с ума сойдет от радости!
     - ‚се с ума сойдут! Ђ мы не сошли?
     - џ сошел! - радостно уверил Џетька.
     ‹ес уже не казалсЯ страшным: где-то тут, в этом лесу, бродил ЊитЯ...
     ‡аснули неожиданно и так же неожиданно проснулись.
     ’емный  вечер  сменило  Ясное  утро.  ђадость  стала  еще  больше.  еще
значительнее. ЊитЯ жив! Ћн где-то здесь - может быть, недалеко от них. Њазин
решил  пройти  в  глубь  леса,  а  перво-наперво  написать  Њите  письмо   и
замаскировать  Яму.  Џисьмо  писал  Џетька.  Њазин, стоЯ над ним,  диктовал,
тщательно подбираЯ простые слова, чтобы не наделать грамматических ошибок:
     - "„орогой ЊитЯ! ’ы жив, мы тоже живы. Ќашли твои бинты  и все угадали.
Њы живем там же.  ‘лушаемсЯ дЯдю  ‘тепана и ’рубачева тоже. ’ы живи здесь, а
то всюду фашисты. ‚ џрыжках  фашисты и  на станции  †уковка. Ќаши их бьют, а
они  все лезут  -  Њазин  вспомнил  сшибленную  доску  с  чужой  надписью  и
продиктовал: - Њы тоже без дела не сидим и сидеть не будем".
     Џотом он задумалсЯ и, не знаЯ, что еще добавить, почесал затылок:
     - ќх, жизнь!
     Џетька  послюнил  карандаш, записал  последние  слова  и незаметно  длЯ
Њазина поставил в углу четыре буквы: ђ. Њ. 3. ‘.
     Џоложив письмо, они тщательно замаскировали Яму и двинулись в лес.
     - Ђ ’рубачев-то! …ще не знает, что ЊитЯ  жив! - несколько раз повторЯли
мальчики, вспоминаЯ ‚аська.

        x x x

     Ќо ‚асек уже знал. ‚ это утро в хате ‘тепана €льича неожиданно поЯвилсЯ
ѓенка.  Ћн  стоЯл  у  порога;  армЯк  на нем был разорван,  лицо  осунулось,
пожелтело, глаза лихорадочно блестели.
     - ѓде конь? - тихо спросил его ‘тепан €льич.
     ‚асек ’рубачев, ‘аша и ЉолЯ  Ћдинцов  со страхом  ждали  ответа.  ѓенка
глубоко вздохнул, вытер грЯзной ладонью щеки:
     - Ћтдал...
     - Љолхозного  конЯ  отдал?  - ‘тепан  €льич  потемнел. Љолхозного конЯ?
Љому?!
     ѓенка вскинул голову, сердито блеснул глазами:
     - Њите!

        ѓлава 27. ЉђЂ‘Ќ›‰ ѓЂ‹‘’“Љ


     ‚ ‘лепом  овражке собрались  все ребЯта.  Ѓыли тут и ѓрицько и Ќичипор.
Џришли из џрыжек €гнат с  ”едькой. Ќе хватало только Њазина с ђусаковым. Ћни
все  еще не  возвращались из  своего путешествиЯ.  Џеред сбором  €гнат долго
советовалсЯ о чем-то с ’рубачевым. ‘аша Ѓулгаков, стоЯ на часах, с радостной
улыбкой  прислушивалсЯ к тому, что происходит в овражке.  ’ам, на затонувшей
корЯге, удобно расположившись на толстых корнЯх, ребЯта слушали ѓенку. ѓенка
сидел на самом почетном месте. ‹ицо у него было усталое, темнаЯ, обветреннаЯ
кожа туго натЯнулась на скулах, на висках  обозначились Ямки, но карие глаза
сиЯли.
     -  ...џ  чую - выстрел... один, другой... џ до  ѓнедка... Ђ тут... ЊитЯ
ваш из кущей Як выскочит! ђубаха на  нем  порвана,  задохнулсЯ весь. - ѓенка
обвел ребЯт затуманившимсЯ взглЯдом. - Ќу и... отдал Я ему конЯ...
     - “скакал он? - живо спросил Ћдинцов.
     - “скакал...
     Њалютин обнЯл ѓенку за шею:
     - ЊитЯ хороший, он не обидит ѓнедка! ’ы не бойсЯ, ѓенка.
     €гнат  встал.  ђастроганнаЯ улыбка лишала  его обычной  степенности, но
голос звучал торжественно.
     - ’оварищи! -  Ћн обвел всех взглЯдом и  остановилсЯ  на ѓенке. - џ так
думаю, товарищи:  если человек сделал плохой поступок, то его надо наказать,
и  это  будет  правильно.  ѓена Ќаливайко, наш ученик  и  пионер,  за плохой
поступок против  дисциплины лишилсЯ галстука... ѓалстук у него отобрали... -
€гнат снова обвел взглЯдом всех присутствующих. - ‚ерно Я говорю?
     - ‚ерно... - неохотно подтвердили ребЯта.
     ѓенка забеспокоилсЯ, сжал сухие  губы  и исподлобьЯ следил за  €гнатом.
€гнат повысил голос:
     -  Ќо  ѓена  Ќаливайко не  такой  человек, чтобы на него не можно  было
надеЯтьсЯ...  Ћн человек верный, и  когда  подойдет такаЯ минута,  то он так
поступит,  как другому не поступить. џ то  хочу сказать, товарищи, что ѓенка
не испугалсЯ выст