рнувшись,  Ќаташа  пошла  к  выходу,   но   в   дверЯх
задержалась: никак не могла открыть английский замок. …е руки дрожали,
пальцы судорожно жали металлический рычажок в противоположную сторону.
     Ќиколай подошел   и   открыл   дверь.   Ћн   сделал   это  слегка
наклонившись. ЏрЯдь его волос коснулась лица Ќаташи.
     „верь была  открыта,  но  Ќаташа не уходила.  „рогнуло что-то и в
Ќиколае. „рогнуло и замерло. —то-то в нем точно опустилось и запеклось
больным и горЯчим сгустком.  Ћн видел только две большие светлые слезы
скатившиесЯ по ее щекам.
     Ќаташа с тихим стоном обвила его шею руками.  Џоцелуй был долгим,
прощальным.
     - Ќе провожай менЯ, ЉолЯ. Њне так легче.
     Ќиколай долго стоЯл один.  …му вдруг стало  страшно,  что  Ќаташа
заслонЯла  собой  его  жену,  его  Ќаталку.  ‚семи  силами он старалсЯ
подавить в себе это чувство, старалсЯ думать только о жене, о ребенке,
который  уже бьетсЯ под ее сердцем.  "Ќет,  нет,  милаЯ,  это минутнаЯ
слабость,  она сейчас пройдет.  џ верен тебе,  Я люблю тебЯ. ’ы у менЯ
одна, одна-единственнаЯ. ’олько ты можешь так любить" - говорил он сам
с собой.
     Ћн подошел  к письменному столу и взЯл в руки фотографию Ќаталки.
‚ысунув Язык,  она  по-ребЯчьи  дразнила  его.  „ва  месЯца  назад  за
городом,  на  лесной полЯне они играли в салки.  ЃыстраЯ и неуловимаЯ,
Ќаталка измучила ЌиколаЯ.  Љогда он сел на пенек,  притворившись,  что
больше  не собираетсЯ ловить ее,  она боЯзливо подошла к нему шагов на
пЯть и высунула Язык:  "ќ-э, э-э, не догнать, не догнать!" ’ут он ее и
сфотографировал. Ќо даже и в этой смешной мимике ее лицо было длЯ него
таким милым, таким родным, как будто они прожили всю жизнь и жить друг
без друга не смогут.
     „линные, необычного тона телефонные звонки испугали  ЌиколаЯ.  Ћн
не  сразу  понЯл,  что  это  сигнал  длЯ  междугородных разговоров.  Љ
телефону подошел с внутренней дрожью.
     "’оварищ ‡ахаров,  вас вызывает Џолтава",  - послышалсЯ из трубки
полусонный голос телефонистки.
     "Џолтава!.. Ќаталка, милаЯ, как ты вовремЯ". - Ќиколай начал дуть
в трубку, словно от этого Ќаталка могла быстрее заговорить.
     € Ќаталка  заговорила.  Ћна говорила,  что ждет не дождетсЯ его в
отпуск,  наказывала,  чтоб  он  привез  побольше  сахару  на  варенье,
просила, чтоб перед отъездом не забыл хорошенько смазать коньки...
     ‚ыждав паузу, Ќиколай прокричал в трубку:
     - Ђ как он?
     - Љто "он"?  - нарочно переспросила Ќаталка,  словно не  понимаЯ,
что "он" - это был тот, кому они уже давно придумали имЯ.
     - …горушка.
     - Ѓьет ножкой,  - ответила Ќаталка и тут же капризно добавила:  -
‚есь в тебЯ, такой же неспокойный...
     ‚се тот  же  полусонный,  безразличный  к чужим радостЯм и бедам,
голос   телефонистки,   похожий   на   звуки   хлопающего   на   ветру
полуоторванного  с  крыши  листа  железа,  обрезал  разговор  на самом
волнующем месте.
     Џоследние слова Ќаталки были: "†ду тебЯ, приезжай быстрей..."
     Џосле резкого щелчка  из  трубки  понеслись  неприЯтные  короткие
гудки.
     Ќиколай облегченно вздохнул полной грудью.
     - Ѓьет ножкой... ‘ын!.. …горушка...

        21

     Ќаташа шла   по   пыльному  неасфальтированному  переулку,  какие
нередко  еще  можно  встретить  в  Њоскве,   свернув   с   широкой   и
благоустроенной улицы. Ћна даже не заметила, как очутилась здесь.
     ЌачиналсЯ дождь.  Џервые капли его были  крупные,  редкие...  Љак
мышата в мЯкину,  они нырЯли в теплую,  серую пыль,  оставлЯЯ за собой
неглубокие воронки.  ЌырЯли бесшумно, бесследно поглощаемые разогретой
за  день  удушливой  массой.  џснолобые  камни  мостовой,  здесь и там
темнели чернильными клЯксами от расплывшихсЯ капель.
     Ѓыло около полуночи.  Ќаташа шла, забыв о времена. Љак и три года
назад,  в последнюю встречу с  Ќиколаем,  слезы  текли  по  ее  щекам,
перемешивались с дождем.  Џлакала она беззвучно,  как только плачут от
большого,  безысходного горЯ. ‘колько она прошла, сколько еще осталось
идти, - теперь ей было все равно.
     „ождь усиливалсЯ.   ‡апоздалые   прохожие    раскрывали    зонты,
забивались под арки домов, нырЯли в подъезды... Ђ Ќаташа все шла и шла
в своем легком тоненьком  платье,  ни  на  что  не  обращаЯ  вниманиЯ.
‘пелые,  теплые  капли дождЯ теперь уже не нырЯли под ноги,  бесследно
пожираемые зноем сухости.  ‚ поединке с пепельной пылью  они  выходили
победителЯми.  ’еперь  это  была  уже не пыль,  а землЯ.  ЏосеревшаЯ и
пересохшаЯ от дневной жары она жадно  впитывала  живительную  дождевую
влагу.  ‚от  она  пьет,  пьет,  пьет...  €,  кажетсЯ,  никак  не может
напитьсЯ.
     - ‘олнце,  воздух и вода нам полезны!.. - речитативом, насмешливо
пробасил  кто-то  из  подъезда,  в  темноте  которого  плавал   огонек
папиросы.
     Ќаташа не повернулась на голос. Ћна его даже не слышала.
     ‚ следующую минуту тог же хрипловатый бас послал ей вдогонку:
     - Џомогает нам всегда от всех болезней!..  - Џропел  и  захохотал
нехорошим, с дребезгом, смехом.
     Ќаташа по-прежнему ничего не слышала.  —то  ей  до  того,  какими
удивленными глазами смотрели на нее прохожие?  ЏромокшаЯ до нитки, она
плелась тихо,  словно только что  выписалась  из  больницы.
     Ќе дойдЯ   квартала   до   дома,   она   вдруг  остановилась.  €з
распахнутого окна первого этажа доносилась  музыка.  ’ам,  в  комнате,
было весело.  ’ам танцевали и пели.  €,  как крутые, с оттЯжкой, удары
ременного кнута по обнаженной спине,  из  окон  плыли  слова  забытого
"Њилицейского вальса":

                     ...Ќу, а если случитсЯ - другой
                     ‘нимет с кос ее шелковый бант...
                     ‘пи, Њосква, сбережет твой покой
                     Њилицейский сержант.

1953-1956 гг.
Њосква.