тание осталось позади, что они добрались, что у них
хватило  сил  выдержать...  ЏоднЯлись и пошли на  голоса,  внезапно услышали
клацанье  затворов,  и  тут  же   раздались  выстрелы.  Љрикнуть  надо  было
Љонстантину,  что   он  и  собиралсЯ  сделать,  но  Њагнус   опередил   его.
…динственный раз в-жизни  поступил  опрометчиво. Ћн продолжал стоЯть и после
выстрела, размахивал руками и снова крикнул.  ‚ этот момент в небо  взвилась
немецкаЯ ракета, при  свете ее Њагнус мог выглЯдеть  довольно внушительно, и
его можно было  принЯть за кого угодно, и  меньше всего за своего. —етвертый
или пЯтый выстрел сразил Њагнуса в тот самый миг, когда Љонстантин закричал,
чтобы  прекратили стрельбу, что они  действительно  свои. Љогда Њагнус упал,
Њаркус, забыв об опасности, бросилсЯ к нему. Њагнус еще жил, изо рта стекала
кровь, но глаза уже заволакивала пелена. Ћн пошевелил губами, хотел  сказать
что-то -- и  не смог.  ‘труйка  крови, помутневшие глаза  и едва  различимое
движение  губ --  все это  запало Њаркусу в  сердце.  •отЯ  много  он  видел
смертей, слишком много, --  гибель Њагнуса потрЯсла его. Ћн не замечал, что,
встревоженные выстрелами, немцы стали в свою очередь палить нещадно, наобум,
пули  впивались  в стволы деревьев. Њаркус не видел, когда  их окружили наши
солдаты.  Ћн  стоЯл на коленЯх  возле друга  и  не сводил глаз с  его  лица,
которое все больше становилось  восковым. Љонстантин материл стрелЯвших, его
сбили прикладом с ног, но он и тогда не смолк. Њаркуса  даже сейчас кольнуло
при  воспоминании,  что  тогда  его  не оставили возле  мертвого Њагнуса,  а
поднЯли на ноги, толкали и тащили, пока не сунули в какую-то штабную халупу.
‹ишь под вечер,  после того как его и Љонстантина несколько раз допросили, к
ним  стали  относитьсЯ  лучше.  Њагнуса он больше не видел, тело  его к тому
времени уже зарыли, в  руках  человека, который его последним допрашивал, он
увидел партбилет Њагнуса. ќтот последний и сказал, что его,  Њаркуса, пошлют
в ‹енинград,  пусть он  поймет  ситуацию и  не  чувствует себЯ оскорбленным.
Њаркус на  своем  ломаном  русском  Языке заЯвил,  что  они  убили  стойкого
коммуниста и что так, как обращались с ними, ни с кем не должны обращатьсЯ.
     „оброе воспоминание осталось у Њаркуса и о Љонстантине. Ћни встретились
с ним возле ‹уги. Љонстантин отступал со  своей  частью откуда-то  с границы
‹итвы, через „аугавпилс и Џсков, где-то в районе Џлюссы был тЯжело контужен,
очнулсЯ  в полном  одиночестве  в лесу, на том  самом  месте,  где вражеские
самолеты  бомбили   остатки  отступающего  полка.  Ѓез  сознаниЯ  Љонстантин
пролежал, видимо,  несколько  дней,  потом его  две недели  укрывали местные
жители; оправившись, он решил пробиратьсЯ  через фронт  к своим.  Љонстантин
рассказывал, что ему пришлось побывать в ќстонии, где он служил в Џалдиски и
на •ийумаа, говорил  он  об эстонцах уважительно  и  недовериЯ  никакого  не
проЯвлЯл. Њаркус не знал, что сталось с Љонстантином, ему показалось, что на
допросах  тому не очень-то верили. ‘амому Њаркусу  стали наконец доверЯть, а
Љонстантина продолжали подозревать. „опытывались, где они встретились, и что
Љонстантин говорил, и как себЯ вел, -- Њаркус говорил о нем самое лучшее.
     Џоследний  раз Њаркуса допросили в ‹енинграде, где ему вернули паспорт,
партбилет и другие документы. ’ам же он получил и эвакуационное предписание.
Џозднее  его  вызывал к  себе  Љаротамм, которого интересовало  положение  в
ќстонии.  Љ  сожалению, Њаркус мало  что мог рассказать,  пробирались-то они
тайком,  минуЯ крупные селениЯ;  только однажды в  руки  им попала  нарвскаЯ
газета, в которой писалось, что некий цыганенок спалил курзал. Ћдно он мог с
полной ответственностью  сказать  --  что  оставшихсЯ  советских  активистов
преследуют, что бывшие сводЯт кровавые счеты со всеми, у кого, по их мнению,
есть хоть малейший "красный душок", что в республике царит беспощадный белый
террор.  "Ќе  белый,  а  коричневый,  --  поправил  Љаротамм,  усмехнулсЯ  а
добавил:-- Ѓелый террор в коричневом соусе".
     Џервые две недели Њаркус ходил  словно оглушенный пережитым. Ћтносились
к нему хорошо, поселили в "Ђстории", дали денег,  чтобы  он мог купить  себе
одежду, но чувство подавленности не проходило.
     —еловеко ,  который заставил его забыть минувшее, оказалась ќдит.  ќдит
‚ээрмыйс,  излучавшаЯ  молодость и  здоровье девушка, котораЯ вроде  бы и не
сознавала,  что  такое  война. Њаркус  оказалсЯ с  ќдит  за одним  столом  в
ресторане гостиницы и с тех пор стал искать ее общества. Ћн и ей призналсЯ а
этом, она решила: все  это  потому, что у него тут нет близких людей. Њаркус
возражал, он  знал  многих, кто  жил в  "Ђстории"  и  дожидалсЯ эвакуации. ‚
присутствии  ќдит Њаркус забывал  о смерти Њагнуса,  забывал допросы;  разум
подсказывал  ему,  что была  неизбежность, что в данный  критический  момент
невозможно, больше того,  нельзЯ никому верить на слово. ќдит он  о допросах
не говорил  и о том,  как  погиб Њагнус, -- тоже.  Ќи слова  не сказал и про
ћхансона,  его  он  просто  вычеркнул из  своей  жизни. Ћднажды  под  вечер,
возвращаЯсь из  кино,  Њаркус  и  ќдит  попали  на  улице 3  €юлЯ  под  град
зажигательных  бомб. Џоказывали  "Ђлександра  Ќевского",  фильм  этот Њаркус
смотрел еше в ’аллине в "ѓранд-Њдрине", но ќдит не  видела, из-за нее они  и
пошли,  ‚  финале,  когда  облаченные  в  тЯжелые   кованые  доспехи  рыцари
проваливались на —удском озере под  лед,  публика  в "ѓранд-Њарине" начинала
аплодировать, но в "‡везде" этого не произошло,  отчего Њаркусу даже грустно
стало.  Ћн рассказывал как раз о  том, как в "ѓранд-Њарине" хлопали зрители,
-- такого раньше никогда не случалось,  чтобы в кино эстонцы  потерЯли  свою
сдержанность  и  принимались  аплодировать... Ќеожиданное  резкое  завывание
прервало рассказ Њаркуса,  все кругом огласилось криками и  воем,  раздались
взрывы  зенитных  снарЯдов, и  послышалсЯ какой-то странный шум,  словно над
головой  огромнаЯ стаЯ гигантских ворон захлопала  крыльЯми.. ‚след за шумом
донеслись  глухие удары,  будто сверху  посыпалась печенаЯ  брюква,  и улица
разом заполнилась  горЯщими факелами. ‡ажигательные бомбы вначале показались
ему  факелами, через  мгновение он, конечно,  понЯл,  в чем  дело.  Љинулись
бежать. €  не только они. Њилиционеры и патрульные призывали идти в укрытие.
ЏодчинЯЯсь приказу, Њаркус и ќдит забежали под какую-то арку. ќдит прижалась
к нему так крепко, что Њаркус не  удержалсЯ и  поцеловал девушку;  правда, в
щеку, но  все равно поцеловал.  ќдит не  оттолкнула его, наоборот, прижалась
еще сильнее. Ќо больше он уже не осмелилсЯ целовать ее, под аркой столпились
люди.  „вадцать  пЯть лет  спустЯ  Њаркус  завидовал  молодым,  которые  без
стеснениЯ идут в обнимку по улице и целуютсЯ на  виду  у всех, но тогда ќдит
ему уже не вспоминалась. ќдит тоже никого  не  стыдилась, она  не отпрЯнула,
через  ее плечо Њаркус видел, как по ту сторону улицы скидывают с крыши дома
зажигательные бомбы. Њаркус удивилсЯ деловитости ленинградцев, которые умело
обращались  с зажигательными  бомбами,  словно  действительно  имели  дело с
факелами, не проЯвлЯЯ никакого страха. Ћн  сказал об этом ќдит7 но лучше  бы
ему было помолчать.  ќдит почему-то рассмешили его слова-- чужой Язык и смех
ќдит обратили на себЯ внимание, и их препроводили в милицию. Љак диверсантов
и  шпионов, -- советский человек  не смеетсЯ во времЯ воздушного налета и не
носит шлЯпу.  Џоследний  довод Њаркус придумал сам, возвращаЯсь из отделениЯ
милиции, й ќдит опЯть  рассмеЯлась. Ќо  потом она стала прежней,  холодной и
неприступной.
     ‚о  времЯ  воздушной  тревоги  ќдит  была совсем другой.  Љак  ребенок,
который  ищет  защиты.  ќто  Њаркус понЯл позже. Љогда  же  ее  глаза  вдруг
расширились и наполнились страхом, он об этом не подумал. Ћни сидели тогда в
гостинице "ЂсториЯ", на четвертом этаже, ‚ номере, где жила ќдит.
     -- —то это? -- тревожно спросила она.
     -- Ѓомба, наверное, -- решил Њаркус.
     Ћни оба Ясно ощутили, как пошатнулось здание. ‘перва  в одну,  потом  в
другую  сторону, будто огромнаЯ  каменнаЯ махина была легкими качелЯми. ѓула
самолетов и разрывов зениток они не слышали. € воЯ сирены не уловили. Ћбычно
в  таких случаЯх  приходили  работники гостиницы, приказывали  спускатьсЯ  в
укрытие.   Џодвал   был   переоборудован  в  бомбоубежище,  бывать  там  уже
приходилось. ‚ убежище всегда  скапливалось много народу, люди в большинстве
своем  сидели  молча  или  тихонько  переговаривались.  ќдит бомбоубежище  с
сидЯщими там людьми казалось молельней,  куда ее однажды водили,  -- об этом
она сказала Њаркусу. „Яди и  тети в молельне выглЯдели  очень уж серьезными,
именно  серьезность  сидевших  в  убежище  людей и вызывала  воспоминаниЯ  о
молельне. € еще,  может, то, что в убежище под гостиницей .редко встречалась
моло- дежь, -- в ее возрасте -- никого. Ђ было ќдит всего девЯтнадцать.
     -- џ не слышала взрыва, -- сказала она.
     -- џ гоже, -- призналсЯ Њаркус.
     ‡дание  вздрогнуло  еще  раз.  ’еперь  они  расслышали  даже  завывание
падающей бомбы, которое резко оборвалось. ‚ тот момент, когда вой оборвалсЯ,
здание качнулось снова. € тут же донессЯ гулкий раздирающий взрыв. ‡азвенели
стекла в окне, но, к счастью, уцелели.
     -- ‚ гостиницу попала?
     €спуганнаЯ ќдит Явно ждала, что Њаркус скажет "нет", и он сказал:
     -- Ќе думаю. …сли  бы угодила  в гостиницу, вылетели бы стекла и...  --
Њаркус хотел сказать,  что  рухнули бы  стены и  обвалилсЯ  потолок,  но  не
сказал.  ‚место  этого  добавил:  --  “пала  в стороне.  Џочва  колыхнулась,
‹енинград ведь построен на болоте, поэтому волна и передаетсЯ на расстоЯние.
‹енинградские дворцы все стоЯт на сваЯх.
     Ћба  насторожились, они услышали  теперь  и завывание самолета и клекот
зенитных пушек.  ‘ловно оберегаЯ,  Њаркус обнЯл девушку за плечи,  сделал он
это совершенно инстинктивно, и ќдит не оттолкнула его:
     -- ‘пустимсЯ вниз, -- предложила она.
     -- ’еперь уже поздно. Ћни сбросили бомбы и сейчас улетЯт.
     --  ‡а первой  волной может  последовать  и  втораЯ. --  “  менЯ  такое
чувство, что на сегоднЯ все.
     -- ‚се-таки пойдем в убежище.
     --  џ не позволю больше упасть поблизости ни одной бомбе, -- Њаркусу не
хотелось убирать руку с плеча ќдит.
     -- …сли бы у тебЯ была такаЯ сила.
     --  ‘егоднЯ  есть.  Љогда Я  рЯдом  с тобой. „о  тех пор пока моЯ  рука
обнимает тебЯ, бомбы сюда не упадут. ‘лышишь, уже утихает.
     Њаркус крепче прижал к себе девушку. ќдит не  противилась. Ћна и впрЯмь
чувствовала  себЯ смелее,  будто  рука Њаркуса обладала способностью  вообще
прекратить бомбежку.
     --  ‘мерти Я не  боюсь, страшнее остатьсЯ под развалинами.  ќто ужасно,
когда тебЯ заживо хоронЯт, --  говорила ќдит, в голосе ее слышалась тревога.
-- Ћднажды Я уже была погребена заживо. ‡авалило землей и песком. ‚ песчаном
карьере. Њне было тогда девЯть лет.
     Ћни невольно коснулись друг друга щеками. ѓула самолетов больше не было
слышно.
     Ќикто из них не отодвигалсЯ. Њаркус все еще обнимал ќдит.
     -- „агмар, наверное, застала  воздушнаЯ тревога, -- сказала ќдит, -- из
убежища раньше отбоЯ не выпускают.
     Ћна ждала „агмар, с которой жила в одном номере,  ждала  из-за Њаркуса,
так как побаивалась его, но теперь она уже не боЯлась, и теперь „агмар могла
отсутствовать сколько угодно.
     -- ‚идишь, -- похвалилсЯ Њаркус, -- какаЯ сила в моей руке.
     Ћн с нежностью привлек девушку к себе.
     --  Ћ,  у  тебЯ  добраЯ рука, -- в тон ему  сказала  ќдит, --  даже  не
верилось. Ќо теперь ты мог бы и от-пустить менЯ, "юнкерсы" улетели.
     -- …сли Я тебЯ отпущу, они ЯвЯтсЯ снова.
     -- ’огда  держи.  Љогда дом  качнулсЯ, Я страшно  испугалась.  Џодумай,
такаЯ  громадина,  такие толстые  стены!  Њне  показалось,  будто  гостиница
охнула.  ’Яжко, всею душой, но  у зданиЯ ведь нет души. ќто  было  во второй
раз, а в первый Я ничего не понЯла, только страшно стало, все произошло  так
неожиданно.
     -- “ бомбы огромнаЯ сила.
     -- ‚ ’аллине снарЯд упал совсем близко, а дом ни капельки не  качнулсЯ.
’олько и было, что осколки посбивали кровлю и выбили стекла в  окнах. ’аллин
немцы не бомбили. Џочему они пощадили его?
     -- ‘амолеты посылают, когда  иначе не  выходит. ‡ато из  орудий  ’аллин
обстреливали еще как.
     -- џ думала, что они считали уже ’аллин своим и собирались взЯть целым.
„лЯ балтийских  баронов ’аллин -- собственный город. Ќеужели он весь сгорел?
Љогда наши пароходы уходили с рейда, город был сплошь в дыму.
     -- „ыма всегда в десЯть раз больше, чем огнЯ,
     -- ’ы красиво утешаешь.
     -- џ не утешаю, говорю, что есть.
     -- “жасно, когда приходитсЯ взрывать и сжигать свои фабрики.
     -- ќто действительно ужасно.
     -- ’ы говоришь так, будто сам такое делал.
     -- „а, взрывал заводскую силовую станцию. ’еперь и ќдит обнЯла Њаркуса,
будто и в ее руке скрывалась некаЯ таинственнаЯ сила,
     -- Љто у тебЯ осталсЯ в ’аллине? -- тихо спросила она.
     -- Њать, отец -- умер. Ћна бы тоже уехала, но произошло кровоизлиЯние в
голову, вынуждена была остатьсЯ в постели. Ѓрата мобилизовали.
     --  “ менЯ тетЯ  осталась, Я  сирота.  €ногда думаю, что  мне поэтому и
легче. ’етЯ берегла  менЯ, как родного ребенка, и мне жаль ее, она понимала,
что Я должна уехать, сказала: деточка, тебе  здесь  хорошего ждать нечего. €
там, куда  поедешь,  тоже  сладко не будет, но здесь  и  того  хуже. ‚еликий
комсомольский деЯтель и боец истребительного батальона. ’етины слова. ’олько
никаким  уж комсомольским деЯтелем  Я не была,  разве что осенью  сорокового
сразу  вступила  в комсомол. Ѓыл  у менЯ парень,  который  увивалсЯ за мной,
тайком бегали с ним на танцульки, -- нас уже называли женихом и невестой. Ћн
пыталсЯ  вернуть менЯ на путь истинный. „о этого был хорошим  парнем, но чем
больше нападал и  чем  больше насмехалсЯ  над  новой властью и русскими, тем
меньше мне нравилсЯ. ђазругались вдрызг, и оказалсЯ он моим злейшим недругом
в  школе. ЊенЯ выбрали комсомольским  секретарем, после чего Я  стала  в его
глазах первейшим  врагом эстонского  народа.  ‘порил  он  лучше.  Џотом  его
призвали в армию, и теперь мы на одной стороне. ‘транно, не правда ли?
     -- Ђ  был  ли он  настоЯщим противником? -- сказал Њаркус. ђуку свою он
все еще не убрал с  плеча девушки, хотЯ уже  прозвучал отбой. -- Џарни любЯт
просто так задиратьсЯ и спорить со всеми.
     -- ‘перва Я жалела, что стали врагами. Џотом понЯла,  что все  равно бы
рассорилась. ’акой ужасный бахвал, просто раньше Я не замечала,
     -- ’ебе и сейчас жалко. ќдит залилась краской.
     --  Ќет, Њаркус, поверь, что  нет.  Љогда  началась война,  он ходил со
злорадным  видом -- сожалеть о таком  человеке  Я не могла. Ќе пойму только,
как он пошел на сборный пункт.
     --   Њожет,  боЯлсЯ.  Џоследствий   --   если   увильнет.   Џризывников
мобилизовали рано, когда немцы еще не дошли до эстонской границы. ‚ыходит --
или боЯлсЯ, или не был таким уж противником.
     -- џ думаю тоже,  что боЯлсЯ. “беги он в лес, может, Я тогда и пожалела
бы,  что  все так обернулось. Њужчины не смеют быть  трусами, хотЯ и  бывают
ими. Ћй, как часто! џ тоже  трусиха.  Љогда  на нас напали бандиты, Я еще не
знала страха. Џомнишь, Я  рассказывала тебе, как  бандиты  обстрелЯли детей,
которые  возвращались из пионерского лагерЯ? Ћни же  видели, что в автобусах
дети,  стрелЯли  с  близкого расстоЯниЯ,  из-за бандитов этих  Я  и  пошла в
истребительный  батальон. € там не боЯлась ничего, а  сейчас боюсь. Љрови не
испугалась, только побледнела, когда перевЯзывала детЯм раны, -- потом шофер
автобуса рассказывал. ’олько испуг -- это совсем  не  то, что  страх. Ѓольше
всего боюсь самолетов. Ѓ истребительном нас только однажды атаковали сверху.
‘трелЯли из пулеметов, бомбы не сбрасывали. Ђ самое жуткое --  это бомбы. Ќе
будь тебЯ здесь, Я бы, наверное, со страху умерла.  -- ќдит глЯнула  в глаза
Њаркусу, прижалась к нему и прикрыла веки.
     Њаркус поцеловал ее.  ќдит глаз  не открывала, и он  поцеловал еще раз.
Ћна обхватила его шею, Њаркус стал  осыпать  ее  поцелуЯми. ’еперь  ќдит уже
сама целовала,  вела себЯ  иначе, чем  раньше, больше она не  боЯлась  и  не
отталкивала его  все более  смелеющие руки, поддаваЯсь  ему,  опустилась  на
диван. Ћни оба забыли обо всем на свете, даже о том, что каждую минуту могла
войти „агмар.  Џотом ќдит словно бы стыдилась взглЯнуть на Њаркуса. € только
когда  они  снова  оказались вместе  -- „агмар  все не приходила, и  ќдит не
противилась,  -- он увидел ее глаза,  которые,  казалось, изучали его. ѓлаза
ќдит   не  были   теперь   большими   и  испуганными,  а   сузились,   стали
неприЯзненными.
     -- ’ы не будешь смеЯтьсЯ надо мной?
     -- Џочему Я должен смеЯтьсЯ?
     -- Њужчины ведь смеютсЯ над женщинами, которые отдались им.
     ‚  голосе  ее  слышалась  неприкрытаЯ злость.  --  џ никогда  не  стану
смеЯтьсЯ над тобой, -- сказал Њаркус, оторопевший  от ее  подозрительности и
злобы.
     € ќдит почему-то покраснела, глаза  ее  снова стали большими, большими,
нежными и теплыми, она  уткнулась  головой  в  плечо Њаркуса  и молчала.  Ћн
осмелилсЯ погладить ее волосы.
     -- ’еперь Я не хочу, чтобы ты уходил, -- призналась она.
     -- Ђ разве ты хотела этого?
     -- „а. ЃоЯлась тебЯ и просила в мыслЯх, чтобы скорее пришла „агмар.
     -- ’огда придетсЯ благодарить „агмар. €ли воздушную тревогу, котораЯ ее
задержала.
     -- ‘умасшедший! —его доброго, начнешь благодарить фашистов и войну!
     Њаркус  хотел  было  снова  поцеловать   ќдит,  но  на   этот  раз  она
отстранилась.
     -- Њожет, ты и прав, -- задумчиво говорила она, -- война привела  нас в
‹енинград,  тут мы встретились. --  ќдит снова покраснела, но продолжала: --
…сли бы  не война,  ты сейчас был бы с какой-нибудь другой  девушкой. “ вас,
мужиков,  всегда кто-то должен  быть.  „аже когда  война. -- Ћна  замолчала,
посмотрела на Њаркуса и сказала: --’ы говорил о  матери и брате, а о девушке
ничего... џ о своем... -- ќдит не могла подобрать нужного слова, -- ...парне
рассказала, а ты о своей девушке нет.
     -- “ менЯ не осталось девушки,
     -- Ћбманываешь. Њожет, из-за менЯ, только все равно обманываешь.
     -- „евушки у менЯ  были,  но остатьсЯ  никого  не  осталось. €  ни одна
девушка менЯ не ждет.
     --  ’огда ты плохой мужчина, бросаешь  девушек,  которые были с  тобой.
’еперь и менЯ бросишь?
     -- џ не знаю, хороший Я или плохой. Ќо Я никого не обманул.
     -- ‚ы, мужчины, и не хотите женитьсЯ на девушках, которые были с вами.
     -- ’ы права, ќдит.
     ђаздалась сирена воздушной тревоги -- звук ее реза Ќул слух.
     -- ‘нова летЯт, -- испугалась ќдит.
     -- ќто потому, что Я убрал руку, -- пыталсЯ пошутить Њаркус.
     -- ’огда обнимай.
     Њаркус так и сделал.
     ‚ этот миг открылась дверь и кто-то вошел в переднюю.
     Њаркус хотел было убрать руку, но ќдит задержала ее.
     -- ‘частье, что Я добралась до гостиницы, --  донессЯ из передней голос
„агмар. ’ут же „агмар поЯвилась в дверЯх, -- Ћй, извините, -- отпрЯнула она,

     -- Ќе  уходи!  -- закричала  ќдит. --  Џосиди с нами.  Њаркус обнимает,
чтобы "юнкерсы" не прилетали. Љогда он обнимает, в его руке поЯвлЯетсЯ сила,
котораЯ останавливает бомбы. Џозволь, чтобы он и* тебЯ обнЯл, -- может,  его
рука обретет двойную силу.
     „агмар  села. € Њаркус положил руку  ей на плечо. Ћт  прикосновениЯ его
„агмар вздрогнула.
     „вижение" это запомнилось Њаркусу.  € сейчас, шагаЯ рЯдом  с коренастым
боцманом Ђдамом, он ощутил его.
     ‚етер бил снегом в лицо, дорога повернула на восток.
     Њаркус не понимал, почему  џннус  просил  его  держать Язык за  зубами.
„агмар должна знать, кто ее муж. Џочему надо скрывать правду?
     ‘о  своим  мужем  Ѓернхардом  ћхансоном „агмар  познакомилась  три года
назад. ’огда она еще работала машинисткой  в  редакции газеты "“ус Љодумаа".
Џознакомил  их  џннус, который  представил Ѓенно как  своего  старого друга.
Ќикакой постоЯнной работы  у него не было,  он  переводил что-то длЯ  "†ивой
науки"  и  собиралсЯ выпускать  собственный журнал.  †урнал,  который был бы
независим  от  пЯтсовской  политики,  отличалсЯ  свободомыслием,   не  терЯл
классового   нюха   возле   мЯсных    горшков   и   проницательности   среди
пропагандистского  чада. Ѓенно  сознавал  наивность своего замысла  -- чтобы
издавать  такой  журнал,  он  должен  прежде  всего  сам  быть  свободен  от
материальной  зависимости,   но   экономически  независимый   человек  и  не
заинтересован в подобном журнале. Џоэтому Ѓенно посмеЯлсЯ над собой,  назвал
себЯ  неудачником, который не  претворит в жизнь ни одного своего начинаниЯ,
потому что его мозг рождает лишь бесплодные  фантазии. ‚последствии, гораздо
позднее, в  начале шестидесЯтых годов, Ѓернхард ћхансон  назовет себЯ вечным
нонконформистом, но  „агмар этого уже не услышит.  “  Ѓенно  никогда не было
денег,  он жил  взаймы,  новым  долгом  погашал  старый  и  свыксЯ  с  таким
положением.  “гождай он своему дЯде, не пришлось бы ему так перебиватьсЯ. Ќо
Ѓенно  не  собиралсЯ  просить  подачки у ново-мызника.  Ѓрат  матери  владел
большим хутором, фермой, как он похвалЯлсЯ, наследников у него не было, и он
обещал  передать  хутор  племЯннику,  если тот  изучит  сельское хозЯйство и
поселитсЯ  в усадьбе.  Ќо Ѓенно к земле не тЯнуло, он пошел по стопам  отца,
журналиста  в  небольшом  городке,  стал,  как любил  Язвить  дЯдЯ, таким же
ветрогоном. Ћб  отце, вегетарианце, который в сорок восемь лет умер от рака,
Ѓенно говорил  только  хорошее,  длЯ  дЯди  же у него  были  припасены  одни
колкости. џннус  познакомилсЯ с Ѓенно на военной службе. ’от частенько сидел
в  карцере за  то, что вел себЯ свысока и  вызывающе  с унтер-офицерами, они
отплачивали  тем,  что  назначали нарЯды и отсидки. џннусу  тоже выдались на
службе  лихие  денечки, но  все  больше  из-за  рук  и ног,  которые  хотЯ и
отличались величиной, но хозЯина  как  следует не  слушались.  џннус не  мог
выполнЯть повороты по уставу, а также выдерживать шаг и ползти, не попадал и
в мишень.
     ЃываЯ вместе с Ѓенно в кафе, „агмар всегда платила за себЯ,  а  порой и
за него, это ей нравилось, так как она желала быть независимой. Ќедостатка в
поклонниках у „агмар  не  было, многие готовы были  оплачивать  не только ее
кофе и пирожное, но и более дорогие ресторанные счета и поездки, но подобнаЯ
назойливость  вызывала  у нее  неприЯзнь.  Џри  этом  „агмар  вовсе не  была
свЯтошей,  она  с удовольствием танцевала, флиртовала и влюблена была. Ѓенно
не был первым  мужчиной в ее жизни. Ќо никто не  вызывал такого чувства, как
Ѓенно. Ћно возникло еще до того,  как  ћхансон стал большим человеком. Ѓенно
был одним из тех, кто после июньского переворота совершил головокружительный
скачок:  его распирала  энергиЯ и  жажда  деЯтельности, всюду  он  поспевал,
выступал  на  всесоюзных  собраниЯх, в  печати,  по  радио  -- короче,  стал
известным культурным деЯтелем. џвно благодарЯ џннусу, который сразу же после
двадцать первого июнЯ вовлек его  в водоворот бурных  общественных  событий.
Ѓенно справлЯлсЯ  с любым делом. Џеред самой войной его назначили директором
нового, с большими перспективами, издательства.
     Ђктивность Ѓенно  даже пугала  „агмар.  Ћна  тоже  сделала карьеру, как
иногда подшучивал над ней Ѓенно, только ее продвижение  ни в какое сравнение
с  взлетом Ѓенно  не  шло. Ќовый  редактор  --  человек широкого  кругозора,
желавший понЯть людей и  умевший их  понимать, коммунист-подпольщик, который
работал долгие  годы за границей, -- предложил „агмар сотрудничать в газете.
ђедакциЯ  поредела, некоторым  работникам объЯвили,  что  в  новых  условиЯх
пользоватьсЯ их услугами не представлЯетсЯ больше  возможным, кое-кто сам, с
поднЯтой головой и стиснутыми кулаками  в карманах,  покинул газету. Ќе будь
џннуса и Ѓенно, возможно, и „агмар ушла бы, она не хотела выглЯдеть в глазах
новой власти  прилипалой, такие  и без того плодились как грибы после дождЯ.
Џервый репортаж  вместо нее написал  Ѓенно, с этим он справилсЯ  удивительно
быстро, второй „агмар сочинила сама.  •орошо, что под репортажем и заметками
не  ставили   подписей  --   вначале  „агмар  очень  стыдилась  написанного.
Ќапечатанное казалось ей беспомощным и  безликим,  она думала, что у нее нет
никакого  таланта. ЃоЯлась  и  сплетен, а  злословили  тогда о  каждом,  кто
работал с новыми  редакторами. ‘плетничали, бывшие однокашницы,  знакомые по
кафе, соседи  по квартире.  Џотом пришла  уверенность, и „агмар  из  чистого
упрЯмства ставила уже под некоторыми статьЯми свою подпись: „. Џальм.
     …сли  бы  „агмар  не знала Ѓенно  раньше,  она бы никогда не  стала его
женой.  •отЯ и была безумно в него-влюблена. ‚ этом она  призналась даже ему
самому.
     -- Џочему, дорогаЯ? -- изумилсЯ Ѓенно.
     -- ’ы стал слишком большим человеком.
     -- ’ы  говоришь неправду,  --  посерьезнев,  отозвалсЯ он. -- Ќаверное,
хотела сказать, что из менЯ слишком быстро вышел большой человек.
     Ћна была поражена тем, что муж насквозь видит ее. ќто потрЯсло „агмар и
еще сильнее привЯзало  к Ѓенно. Ћна ничего не ответила, лишь подставила губы
длЯ по-: целуЯ.
     --  џ и сам иногда смотрю  на себЯ  со стороны, -- словно исповедовалсЯ
Ѓенно, -- кто Я,  попутчик карьеристского  толка или  действительно захвачен
своим делом? ЏонЯть себЯ, „аг, чертовски трудно. ђаньше только строил всЯкие
планы и. возводил воздушные  замки. Џомнишь мою "Џобеду ђазума"? Ќезависимый
журнал раскрепощенного духа! џ ничего не сделал, влезал в долги, пил кофе за
счет милых  женщин  и  мудрствовал. Џрислуживать  пЯтсовской  пропаганде  не
желал,  еще  меньше  хотел  растить  себе горб  за  какой-нибудь  конторской
стойкой.  Ќикому  не  был Я нужен. €  вдруг -- понадобилсЯ.  ‘казали: Ѓенно,
создавай,   действуй,  Ѓенно,   организуй,  и  Я  действовал,   Я  создавал,
организовывал,  распорЯжалсЯ.  •ватаю все, как карьерист. €з кожи  лезу вон,
чтобы  скорее управитьсЯ. Њеньше  всего хотел стать  большим человеком... Ќо
поди знай, „аг, поди знай... Њежду прочим,  нет основаниЯ величать менЯ так.
Ѓольшие люди  не носЯтсЯ сломЯ голову.  Ѓольшой  человек поднимает  палец  и
говорит: исполнЯйте! € такие, как Я, исполнЯют.
     ‚оспоминание  об этом приходило снова и  снова. ‚от Ѓенно  стоит  перед
зеркалом, по-детски выпЯтив трубочкой губы,  --  длинный  указательный палец
торчком  уставилсЯ  вверх  --  и  говорит:  "€сполнЯйте!  €  такие,  как  Я,
исполнЯют".
     Ѓенно обладал  удивительной способностью заражать своим настроением. Ћн
мог резвитьсЯ, как безрассудный мальчишка,  смеЯтьсЯ над  всеми, над  собой,
мог дразнить ее, высмеивать ее предубеждениЯ, ее  застенчивость, мог сделать
и ее дурашливым большим ребенком.
     Ћни стали жить вместе  еще до свадьбы.  ‚  своей  крошечной комнатке  с
сервантом „агмар  чувствовала  себЯ бесконечно счастливой.  Ќикто из них  не
торопилсЯ бежать в загс. „агмар не обращала вниманиЯ ни на  своих родителей,
которые осуждающе покачивали головой, ли на подружек, которые предостерегали
ее.
     -- Ђ если будет ребенок, тогда что? -- спросила мать.
     ќтот  вопрос  привел  „агмар  в  замешательство,  но  она  скрыла  свое
смущение, расхохоталась.
     -- „ети при любой власти поЯвлЯютсЯ на свет, -- корила мать. -- ‘ама ты
вправе кутить-гулЯть, баба  взрослаЯ,  но подумай о ребенке,  который  может
родитьсЯ.
     ќто  было сказано  в сердцах  и даже  сверх того -- „агмар  обиделась и
ушла;  картина эта  тоже  частенько вставала  перед  глазами, и  „агмар было
стыдно за себЯ.
     Џоженились они после того,  как началась война, третьего июлЯ. †или уже
не в прежней комнатке  с сервантом,  а в  Љадриорге, где Ѓенно получил новую
трехкомнатную  квартиру. Ћ ней  „агмар почти никогда  не вспоминала, комнаты
эти так  и остались  длЯ нее чужими. Њожет, потому,  что в новой квартире им
вместе и жить-то  не  довелось,  Ѓенно все времЯ  бывал в отъезде,  выполнЯЯ
какие-то особые  заданиЯ. Љакие именно -- об  этом он  молчал. „агмар  и  не
хотела перебиратьсЯ  на новую квартиру, хотЯ в старой  и впрЯмь  было тесно.
ЌеприЯтно  было, что вселЯлись  в  квартиру, откуда прежнего жильца с семьей
сослали, на месте осталась и принадлежавшаЯ бывшему высокому судейскому чину
мебель -- Ѓенно приобрел ее за цену, которую назначила официальнаЯ комиссиЯ.
Ћн, правда, убеждал „агмар, что не они выслали судью, и поэтому у них нет ни
малейшей  причины  длЯ угрызений совести. Ќе они,  так  другие все равно  бы
въехали  в  эту  квартиру  и  купили оставленную  мебель --  пустым жилье не
оставЯт, и мебель  будет распродана. ќто был один из немногих случаев, когда
Ѓенно не смог убедить ее
     ’оропливаЯ и по-официальному сухаЯ, бездушнаЯ ре-гистрациЯ брака ничего
не  прибавила  к  их  совместной  жизни  €  это  событие „агмар  никогда  не
вспоминала. ‚ памЯти всплывали первые  встречи, то, как она в кафе "”ейшнер"
платила  за Ѓенно, как он мечтал  о собственном журнале и  сам  смеЯлсЯ  над
своей мечтой, как он впервые поцеловал  ее и никак  не хотел  признаватьсЯ в
любви.
     ‚спомнились  и их последние свиданиЯ. Ћна помнила любую мелочь,  каждое
его слово, интонацию, выражение лица, то, как он сидел, торопилсЯ уйти и все
равно продолжал сидеть
     Џоследний  раз  они  виделись  в редакции.  Ѓенно вернулсЯ  из ‚ирумаа,
казалсЯ усталым и был серьезнее обычною Ќебритый,  он  так  исколол ее своей
щетиной,  что  щека  горела  огнем,  „агчар  до  сих  пор   чувствовала  это
прикосновение.  Ѓенно  сказал,  что уедет недельки  на две, а  может,  и  на
дольше, мол, собиралсЯ провести эту  ночь в городе, но возможности ему такой
не  дали,  и  вынужден  отправлЯтьсЯ немедленно.  ’еперь  он  все  равно что
военный,  который  не  распорЯжаетсЯ  собой.  Ќа  вопрос  „агмар,  куда  его
посылают, Ѓенно  ответил,  что  в центральную ќстонию, но кто знает наперед,
какие еще могут последовать указаниЯ. Џусть только „аг не очень беспокоитсЯ,
когда-нибудь  все уладитсЯ •отЯ слова были бодрыми, тон  оставалсЯ грустным,
глаза  тоже.  ’о  ли  от  длительного недосыпаниЯ  и  бесконечного  ожиданиЯ
опаоности, то  ли от чего  другого,  но взглЯд  его был рассеЯнным, скользил
мимо. ‹ишь  на мгновение  взглЯнул он на нее прежними глазами и тут  же стал
другим. ‡нал он, что его ожидает, предчувствовал или даже боЯлсЯ чего-то?
     „агмар  жалела,  что  эвакуировалась.  Ќе  из-за  лишений,  которые  ей
приходилось терпеть,  не потому, что вынуждена  была есть  пропахшую  псиной
картошку и мерзнуть на- дровнЯх. Ђ потому, что не все  до конца обсудили они
с Ѓенно,  не решили, что же предпримут в критический момент. “едут в  ђоссию
или останутсЯ в  ’аллине. Ѓенно  высмеивал паникеров,  которые еще  в начале
июлЯ драпанули в Ќарву и откуда многих вернули назад. Љогда первые эшелоны с
эвакуированными потЯнулись на восток, Ѓенно решил, что спешить некуда.
     -- …сли же уходить, то вместе с фронтом, -- сказал он тогда.
     Ћни с Ѓенно и не представлЯли себе, что ’аллин окажетсЯ в окружении.
     •отЯ  Ѓенно  и  словом не возразил против эвакуации, он не сказал также
напрЯмик, как  ей  быть.  Џоэтому „агмар и казалось, что  она предала  мужа.
Џоступила как человек, который думает  лишь о собственном благополучии. Ќет,
не смела она уезжать, не узнав  сперва, что стало  с ним.  ЌадеЯлась, что он
отошел с войсками через Ќарву,  успокаивала  себЯ предположением, что сел на
какой-нибудь другой пароход, но  ведь  надеждами не  следует обольщатьсЯ.  Ђ
что, если Ѓенно ранен или попал к немцам? ’огда она вообще не смела уезжать,
ни  в коем случае.  …сли же Ѓенно погиб,  какой смысл ей, подобно  Ђгасферу,
скитатьсЯ по ђоссии? ‚ ’аллине  -- останьсЯ она там  -- ее навернЯка бы, как
говорит џннус, не погладили по головке. џсно, что выгнали бы из редакции,  а
то,  глЯдишь, и арестовали, только  что  из  того? Ѓежать исключительно ради
себЯ.
     ‘лова џннуса, что она, как опытнаЯ советскаЯ журналистка, понадобитсЯ в
будущем, что любого убежденного  активиста  нужно беречь, ибо их и  без того
слишком много  погибло  в  боЯх  и  в  море--  и еще больше  гибнет сейчас в
ќстонии, где буржуи и  серые бароны снова почувствовали себЯ на коне, сводЯт
свои кровавые счеты, что поэтому „агмар не может смотреть на жизнь только со
своей колокольни, а должна  считатьсЯ с завтрашней  судьбой всего маленького
народа, -- слова эти „агмар не убеждали.
     -- ‡наешь ли, мой школьный товарищ, -- „агмар  и џннус учились вместе в
начальной  школе,  только он на два класса старше,  --  что  Я думала, когда
слушала тебЯ?-- сказала она џннусу на берегу ‹адоги, --Њожет, ты  и прав, но
сердце не отзываетсЯ на твои слова. ‚роде бы надо согласитьсЯ с тобой, разум
подсказывает, что ты прав, а не  могу.  …сли и соглашусь, то в глубине  души
все равно останусь неубежденной.
     „агмар  думала,  как  остатьсЯ в  ‹енинграде. Ћтсюда  до  ќстонии рукой
подать.  …сли  немцы  и захватЯт ‹енинград --  в  чем она  сомневалась, хотЯ
возможности такой полностью не исключала, -- то что с ней станетсЯ? Љто ее в
‹енинграде  знает? ‚сех же фашисты не убьют  и в концлагерь не отправЯт. ’ут
она будет  ближе к Ѓенно, где  бы он ни был --  на  свободе, в  подполье,  в
тюрьме или...  убит...  Ќо хотЯ  „агмар и думала так,  в  ‹енинграде она  не
осталась.  €  не  могла  бы,  ей  сказали,  что нужно  ехать.  ќто  было  не
пожеланием,  а  распорЯжением, которое  требовалось выполнить. Ќе помогла  н
просьба оставить ее в редакции  эстонской газеты, котораЯ должна выходить  в
‹енинграде.  „агмар ответили, что сотрудники редакции уже подобраны, --  все
бывалые  журналисты и мужчины, которые смогут лучше  перенести тЯготы  жизни
фронтового  города.  Ђ  она  пусть  спокойно  перебираетсЯ через  ‹адогу,  в
—елЯбинске  вопрос  о  ее  назначении решитсЯ.  џннус  все  это  предвидел и
отсоветовал обращатьсЯ к секретарю –Љ.
     ‘ейчас,  в  снегопаде, „агмар еще острее  чувствовала себЯ сорванным  с
дерева  листком,  который ветер безжалостно  швырЯет с  места на  место.  …е
желание уже ничего не значит, ее просто затЯгивает  движущийсЯ поток. ‘ того
самого  момента,  когда џннус ЯвилсЯ к ней и увел с собой. ‚ ее  собственных
интересах, в  интересах Ѓенно, в интересах народа... Ѓоже мой, какие высокие
слова...
     Ђ  чувствуют  ли себЯ и  другие влекомыми  ветром листьЯми? џннус, тот,
конечно, нет, у него голова забита  планами, которые  он будет осуществлЯть,
когда они доберутсЯ до места. ’ам он организует какой-то профсоюзный комитет
и поставит его на ноги, у него ЯснаЯ цель, он займетсЯ делом, которое ему по
душе и  которое  он  находит  важным.  ЊариЯ  ’ихник  твердо  убеждена,  что
эвакуациЯ единственно возможный  шаг, она, правда, не  представлЯет  себе  с
такой  Ясностью,  как џннус, чем будет заниматьсЯ,  но  считает своим долгом
проти-востоЯть любым трудностЯм, чтобы через год или два вернутьсЯ в ќстонию
и продолжить  работу, насильственно прерванную фашистами. €  Љойт тоже  ни в
чем  не  сомневаетсЯ, вера его в будущее настолько велика, что  он словно бы
встал над  нынешними  бедами, нет, он не может  чувствовать  себЯ гонимым  с
места на место листком. Ѓоцман Ђдам, наверное,  так же давным-давно сроссЯ с
коммунизмом и  относитсЯ  ко  всему,  что  с ним  сейчас происходит,  как  к
неизбежности. ‚алгепеа --  человек практического склада и  вживаетсЯ в любые
обстоЯтельства с каким-то необъЯснимым, само собой  разумеющимсЯ оптимизмом.
Ћн пребывает в своем  времени, времЯ  живет  в нем, сомнениЯ и шатаниЯ такой
натуре чужды. €  ‚алгепеа знает свое место и свою цель, плыть против течениЯ
не  собираетсЯ,  оно  несет  его  в   направлении,   которое   он   хотЯ  бы
подсознательно считает верным. ‚от ‘Ярг, который все и всЯ клЯнет, но  видит
перед  собой сверкающий в Ярких лучах город, видит верблюдов и виноградники,
он-то может ощутить  себЯ  гонимым листочком -- куда ветер  его  подбросит и
швырнет,  там  он  и  останетсЯ.  Ќо  стоит  тому  же  ‘.Яргу  пробитьсЯ  на
ташкентский поезд, и он сразу почувствует себЯ хорошо. ‚прочем, как знать...
Њаркус? Њужчина  с  сильными руками,  в  которого влюбилась  ќдит и который,
видимо, тоже влюбилсЯ в нее. ‚ероЯтно, и он человек типа џннуса и Љойта, чьЯ
судьба  безраздельно  свЯзана с судьбой революции, так что  и в хаосе они не
терЯют цели, которой себЯ посвЯтили. ’о, что он  упрЯмо, невзираЯ ни на что,
пробиралсЯ к линии фронта и вышел к своим, -- вызывает уважение.
     Ќо  если другие не чувствуют себЯ  гонимыми ветром  листками, то почему
это чувствует она? Ќеужели  только  из-за Ѓенно? Ђ если бы он шагал  рЯдом и
держал  ее  под руку, было бы у нее такое ощущение? €спытывала бы она  то же
самое, что и сейчас?
     Ћтвета „агмар не находила.
     € тут же возник новый вопрос: а что бы чувствовал сейчас  Ѓенно? ’о же,
что џннус и крепкорукий Њаркус, или то, что она и, может быть, ‘Ярг? Ђ вдруг
Ѓенно уже в их  последнюю встречу испытывал то,  что  испытывает теперь она?
Џочему он был  такой убитый, грустный, сам не в себе? € только она ничего не
понимала. Ѓенно  приходил  и  уходил  туда, куда его  посылали,  он  уже  не
располагал собой.  Ќи на что не  жаловалсЯ -- может, просто не хотел портить
ей настроение. ’огда „агмар  не ощущала себЯ еще бесцельно влекомым листком,
о нет, тогда  бы ей и в голову не пришла такаЯ мысль. Ќо Ѓенно уже знал, что
значит  война,  и  понимал, что  она превращает  людей  в сорванные с дерева
листочки.
     Џочему же ни џннус, ни ЊариЯ, ни Ђльберт и ни  Њаркус не чувствуют себЯ
так? ђазве война не оторвала их от родного дерева и не погнала с котомкой за
плечами скитатьсЯ по свету? Џочему  одни чувствуют, а другие  нет? €  почему
она об одних думает, что они это чувствуют, а о других так не думает?
     € тут „агмар обнаружила, что идет рЯдом с Њаркусом.
     Њаркус  уже  некоторое времЯ назад приметил, что впереди „агмар, боцман
Ђдам отстал и  шел сзади.  Њаркус  не прибавил шагу,  чтобы  догнать „агмар,
продолжал  идти прежним ходом.  Џодумал:  если  она снова заведет разговор о
муже, он  ей все  выложит.  Џускай џн-нус ломает  комедию, а с него  хватит.
Ћднако, поравнЯвшись с  „агмар, отказалсЯ от  своего  намерениЯ  и  произнес
первую пришедшую на ум фразу:
     -- Џогодка рождественскаЯ. Љак в наших краЯх.
     -- ‡десь больше снега, -- сказала „агмар. -- Људа больше.
     --  џ горожанин, -- продолжал Њapкyc, -- по правде  сказать, и не знаю,
как там в деревне на рождество. Џо-моему, должен снег идти. ’акой же густой,
пушистый.  ‡апорошенные ели, снегопад  и саннаЯ езда-- это и  есть настоЯщее
деревенское рождество.
     Њаркус поймал себЯ  на  том,  что говорит слишком книжно,  подобранными
словами, и рассердилсЯ: с какой стати он лезет из кожи вон?
     -- ‘нежное рождество, по-моему, тоже красивее, -- согласилась „агмар.
     •отЯ Њаркус и был себе противен, он продолжал в прежнем духе:
     --  ‚  ’аллине на рождество нередко  тает и слЯ-,коть,  --  бывает, что
улицы совсем без снега. ЌастоЯщего
     рождественского настроениЯ тогда и в помине нет.
     -- ‚ эту зиму и снег бы, наверное, не обрадовал, -- сказала „агмар.
     -- Џожалуй. ‘нег -- это декорациЯ. Ђ одной декорации мало.
     -- ‡десь куда больше снега, -- повторила „агмар.
     --  €  в наших  внутренних  районах снега всегда больше.  „аже в Ќымме*
покров толще. -- ЌапрЯжение в нем стало спадать.
     -- ‚ центре города снег убирают, -- может, поэтому.
     -- ‚ы где жили?
     --  ‚  ћхкентале,  --  „агмар  назвала  свою  старую   улицу  и  быстро
поправилась: -- ‚ Љадриорге.
     -- џ жил по  ‚ана-ЉаламаЯ, -- сказал  Њаркус и подумал,  что наконец-то
заговорил по-человечески.
     -- ‚ ’аллине, наверное, снега еще нет.
     -- Џомню, училсЯ Я в первом  или во  втором классе, -- в  ноЯбре  выпал
снег -- и осталсЯ. Ђ обычно так не бывает.
     Љакое-то времЯ  они шли молча. Љ Њаркусу вернулась уравновешенность. Ћн
обнаружил,  что  „агмар шла почти  таким же,  как он,  широким  шагом. ‘зади
доносилсЯ  скрипучий  бас ћлиуса  ‘Ярга и слышалсЯ  койтов-ский  тенорок. Џо
мнению Њаркуса, у Љойта был носовой тенор. ‘лова разобрать невозможно, но по
тону казалось, что они, как обычно, спррЯт.
     -- Њогли вы себе когда-нибудь представить, что попадете сюда? „алеко за
‹адогу, в северную ђоссию? -- прервала „агмар молчание.
     --  Ќет,  -- призвалсЯ Њаркус.  -- џ многого  не мог  себе представить.
‚ойна висела в  воздухе, это чувствовалось уже несколько лет, но то, что она
так быстро придет в ќстонию, Я и подумать не мог.
     -- „лЯ менЯ все невероЯтно, -- сказала „агмар. -- Ќе  могу освободитьсЯ
от чувства, что мы предали свой край. ‚едь народ осталсЯ... там. ђазве мы не
должны были разделить его судьбу? Ђ вместо этого все бежим и бежим...
     * Ќымме -- пригород ’аллина.

     ‘лова „агмар поразили  Њаркуса.  Џоразили потому,  что  и  он временами
думал так. …ще  когда пробирались по  лесным дорогам на восток,  предпочитаЯ
сумерки  и ночную темноту дневному свету. ‚  иные  минуты,  когда охватывала
безысходность и цель  представлЯлась недостижимой, он  будто чувствовал себЯ
виновным в том, что голова  у него  занЯта  лишь  мыслЯми  о своем спасении.
’огда  он казалсЯ  себе  беглецом, который  спасает собственную шкуру.  Ќо и
позже, когда на  ”инлЯндском вокзале дожидалсЯ отправлениЯ эшелона,  на душе
был  горький  осадо