ли, - засмеЯлсЯ  „авидченко.  -  ЏоздравлЯю  вас
обоих. Љстати, €ван ”едосович, Я вспомнил анекдотик. ‡начит, так.  Џришла  к
прокурору старуха с жалобой на соседку - та ей дулю показала. Ђ  прокурор  и
говорит, что за дулю не судЯт. "Ќе судЯт? - удивилась старуха. - ’ак  на  же
тебе, пан, дулю и тебе,  панок  писарь,  дулю".  €  сам  захохотал,  пополам
сложилсЯ от хохота.
     Ѓогушевич  взЯл  портфель  -  была  самаЯ  подходЯщаЯ   минута,   чтобы
расстатьсЯ с Љабановым, - и вышел во двор.
     €звозчик - человек старый, седой, - надвинув брыль  на  глаза,  дремал.
Ѓогушевич сел в бричку на нагретое солнцем кожаное сиденье. €звозчик  дернул
вожжи, и они тронулись со двора.
     Љогда выехали за город, извозчик снЯл брезентовую куртку,  и  Ѓогушевич
увидел  на  грубой  суконной  рубахе  медаль  за  оборону  ‘евастополЯ.  Ћна
повернулась оборотной стороной, и можно было прочитать  вычеканенные  слова:
"Ќе богу, не мне, но имени твоему".
     - Њне ее сам его высокопревосходительство адмирал  Ќахимов  вручил.  ‡а
храбрость и ногу, - объЯснил извозчик, заметив, с каким интересом глЯдит  на
медаль следователь. - ‡а какую ногу, спрашиваете? Ђ вот за эту. - Ћн  ударил
по правой ноге кнутовищем. - „еревЯшка тут.
     „ень нахмурилсЯ, солнце лишь изредка  пробивалось  сквозь  серые  тучи.
„ул ветер, он должен был разогнать тучи, очистить небо. „ождЯ  в  дороге  не
хотелось. Ћт ветра качались кроны верб, листьЯ мерцали то  зеленым  глЯнцем,
то серой матовостью. ‘ тополей,  росших  вдоль  дороги,  слетали  поблекшие,
пожухлые листьЯ. —тобы укрытьсЯ  от  ветра,  Ѓогушевич  поднЯл  над  головой
брезентовый верх.
     - ‚от вы медалью моей интересуетесь,  -  начал  извозчик,  -  а  Я  вам
скажу, что не надо было мне ее давать. ‡ачем же награждать за то, что  людей
убивал? Ѓольше убил, больше и награда. џ не давал бы за  войну  ни  медалей,
ни крестов. Ќе по-христиански это.
     - ‚ам дали за защиту отчизны. ‡а ваш героизм.
     - ЋборонЯть родину нужно, разве Я против. Ђ вот убивать не нужно  и  на
войне.
     - ’огда неприЯтель тебЯ убьет.
     - € ему не надо менЯ убивать, и он же человек.
     - џ уже слышал что-то в этом духе, - сказал Ѓогушевич - ему  показалась
любопытной философиЯ извозчика. - —итал  у  одного  графа.  ‘кажите,  а  вам
поручик граф ‹ев ’олстой не встречалсЯ на войне? Ћн  тоже  под  ‘евастополем
был.
     - ѓрафьев да  кнЯзьев  там  много  воевало.  €  убивало  их  наравне  с
солдатами-мужиками.
     €звозчик ни разу не стегнул конЯ кнутом, а если нужно  было  подогнать,
чмокал, дергал вожжи или легонько хлопал по крупу кнутовищем.
     - џ  вам  расскажу,  если  слушать  будете,  как  Я  француза  убил,  -
обернулсЯ к Ѓогушевичу извозчик. - ‘ошлись мы в штыки. Љак бежали  в  атаку,
так кричали во все горло. Ђ сошлись и перестали кричать, так тихо стало,  аж
жуть на душе. Ќас, русских, меньше, а французов больше. Љто-то  уже  кого-то
колет, кто-то падает, проколотый штыком. ’опот, лЯзг ружей, да стоны,  крики
смертные... ‘трах божий. Ђ Я иду  на  французика  -  рыжий  такой,  молодой,
усики торчат, шеЯ тонкаЯ... Ћн на менЯ идет  со  штыком,  а  Я  -  на  него.
‚ыбрали в той бойне один одного, присмотрели. ‘ошлись, надо же колоть, а  мы
глЯдим друг на друга и глаз отвести не можем, ни он, ни Я.  …му  страшно,  и
мне страшно. ѓлаза молЯт: не убивай менЯ и Я  тебЯ  не  убью.  “  французика
глаза стылые, как ледышки. џсное дело, и у менЯ такие  были.  џ  шевельнусь,
он вздрагивает. џ вбок  шаг  ступлю,  он  туда  же.  Џо-христиански  нам  бы
разойтись, и остались бы мы оба в живых. Њожет, и разошлись бы,  так  кто-то
из наших как крикнет: "Ћхрименко,  глЯнь  назад!"  ѓлЯнул  Я  назад,  а  там
другой француз на менЯ идет. џ отскочил в сторону и, уж не знаю  как,  этого
рыжего штыком в живот. ‘амо собой вышло. Ћн упал. џ -  на  другого.  Ђ  мной
заколотый лежит, глЯдит на менЯ, а глаза спрашивают: "‡а что  менЯ  убил?  џ
же просил, не коли, давай  разойдемсЯ".  џ  потом  как  ума  решилсЯ.  •отел
закричать: "Ѓратцы, что делаете?" Ђ закричал только: "Ѓратцы! Ѓратцы!"  -  и
как колол, кого колол, не помню. Ђ  потом,  когда  французы  отступили,  наш
офицер перед строем менЯ похвалил, мол, показал другим пример героизма...  -
€звозчик посмотрел на Ѓогушевича,  слушает  ли,  интересно  ли,  увидел  его
потемневшее лицо и стиснутые губы.
     - ќто страшно, - согласилсЯ Ѓогушевич. - џ вас понимаю.
     „альше ехали молча, но вот извозчик снова заговорил:
     - џ вам притчу  про  медаль  расскажу.  €нтереснаЯ.  ‚ызвал  один  царь
мастера и велел отчеканить три разных медали. Ћдну -  воинам  за  храбрость,
вторую - сановникам  да  министрам,  третью  -  хлеборобу,  пахарю.  ‘колько
золота на какую надо - самому  мастеру  решать.  ‡аперсЯ  мастер  у  себЯ  в
кузнице, стукал там, стукал и через некоторое  времЯ  упал  перед  царем  на
колени. "‚от, ваше царское величества, три медали". € поднес  самую  богатую
да красивую - длЯ пахарЯ. "Ћн нас кормит и поит в поте  лица  своего,  хлеб,
который он растит, всему голова. ’ак пахарю и главнаЯ  награда".  „ал  потом
медаль длЯ воинов - крест, а на нем слова: "Ќе  убивай,  не  проливай  крови
человеческой, нет тому оправданиЯ".  „остал  из  мешка  и  третью  медаль  -
чугунный кружок на железной цепочке. Џрочитал царь надпись:  "’рутню  -  кто
не работает, тот не ест". ‚от что Я, пан, слышал, а  могло  такое  быть  или
нет, не знаю.
     - Џритча поучительнаЯ, интереснаЯ, - сказал Ѓогушевич и с  уважением  и
симпатией  посмотрел  на  извозчика.  ЏонравилсЯ  он  ему,  умный  мужик.  €
философиЯ его насчет войны (сам же, разумеетсЯ, придумал  притчу)  народнаЯ,
здороваЯ философиЯ. …му, калеке, хорошо знакома война с ее  античеловеческой
моралью - убей и победи. “бивай и тогда, когда все твое нутро,  разум,  душа
громко протестуют. ђассказаннаЯ  извозчиком  сцена  встречи  с  французом  -
глаза в  глаза  молЯт:  не  убивай  -  потрЯсла  до  боли,  представилась  в
мельчайших  подробностЯх...  ‚  последние  годы  Ѓогушевич  все  чаще   стал
задумыватьсЯ над этой заповедью - не убий. ‚ молодости с  ее  романтическими
порывами, с запалом, с нетерпеливым стремлением к борьбе верил,  что  только
оружием,  силой,  "смертью  смерть  поправ",  можно   завоевать   на   земле
справедливость и сделать счастливым все человечество. ’еперь  же  сомневалсЯ
в этом. …сли берут в руки оружие, значит идут убивать. Ќо убивают не  самого
тирана, а таких же простых, ни в чем  не  повинных  мужиков-солдат,  отнЯтых
силой у матерей и детей. ‘трелЯют на войне не в тирана -  императора,  хана,
султана, шаха, королЯ, не в того, кто послал армию  на  чужие  земли,  чтобы
предать их огню и мечу, не в того монарха, который из своих подданных  тЯнет
жилы. ЏриходитсЯ стрелЯть в тех, из кого монарх тЯнет  жилы,  кого  отнЯл  у
матерей и одел в солдатские шинели...
     ‡адумалсЯ,  и  пришло  на  памЯть  не  такое  уж  далекое  прошлое   из
собственной его жизни, когда он там,  у  себЯ  на  родине,  тоже  взЯлсЯ  за
оружие. Ѓыл один  случай,  который  припомнилсЯ  теперь  с  радостью.  ’огда
Ѓогушевич вместе с небольшим отрЯдом повстанцев  спрЯталсЯ  возле  дороги  в
засаде. †дали казаков. Ѓогушевич пристроилсЯ около березы, ружье положил  на
развилку ветвей и с воинственным  задором  ждал  неприЯтелЯ,  горЯ  желанием
поскорей с ним встретитьсЯ. Ћн  был  в  засаде  самым  крайним,  и  стрелЯть
первому  надо  было  ему.  €  вот  послышалсЯ  глухой  конский  топот.  …хал
небольшой разъезд, авангард  колонны,  всадников  двадцать.  ‘иние  мундиры,
красные лампасы, пики. …хали и пели: "ђубим хлопов  мы  сплеча,  дают  хлопы
стрекача".  ‚переди  всех  ехал  молоденький  казак   с   пшеничным   чубом;
беспечный, не подозревающий об опасности, он думал, верно, о  чем-то  своем,
молодом,  веселом,  и  улыбалсЯ  своим  мыслЯм.  ‘твол  винтовки  Ѓогушевича
нацелилсЯ в этого казака, прЯмо в лоб,  палец  лег  на  спусковой  крючок  и
начал медленно его нажимать. …ще немного и грЯнет выстрел,  зальетсЯ  кровью
это веселое чистое лицо, голова с пшеничным чубчиком, свисающим  на  лоб.  €
палец замер. —ем ближе подъезжал разъезд, чем Явственней был  виден  молодой
казак, тем больше расслаблЯлсЯ палец. Ѓогушевич понЯл, что  не  может  убить
этого беззаботного  молодого  казака.  Љто-то  из  повстанцев  злым  шепотом
ругнул его - чего ждет, почему  не  стрелЯет,  он  же  первый  в  цепи,  ему
первому и стрелЯть. € Ѓогушевич выстрелил, но уже не целЯсь.  Љонечно,  пулЯ
не попала в казака. ’от только вздрогнул от страха, поспешно стал  доставать
из-за спины ружье...  Ќачалась  перестрелка,  короткаЯ,  паническаЯ,  одного
повстанца ранило в  руку,  он  закричал  от  боли.  Ќапугались  и  казаки  и
повстанцы. Љазаки кинулись назад по дороге, повстанцы -  в  лес.  Ѓогушевич,
вбежав в лесную чащу, перекрестилсЯ: "‘пасибо, Њатка боска, что не дала  мне
убить человека..."
     €сториЯ эта возникла в памЯти  мгновенно,  как  вспышка  молнии.  —тобы
воспоминаниЯ не  увели  еще  дальше,  отсек  их  одним  махом.  ‡аговорил  с
извозчиком.
     - Ђ как же царь порешил с тем мастером-кузнецом? Џокарал или наградил?
     - ‚елел кузнецу сковать железную медаль в полпуда да повесить  себе  на
шею. - €звозчик повернулсЯ к Ѓогушевичу. - Љоли по  правде,  так  и  вам  бы
носить чугунную медаль. ‚ы же не пахарь. Ђ сами небось ‘танислава имеете.
     - …сли по правде, может быть, и так, - засмеЯлсЯ  Ѓогушевич.  -  Ђ  вы,
Ћхрименко, стрелЯный воробей, хитрец.
     - ‘трелЯный, правда ваша, а  вот  хитрости  во  мне  нет.  Љакой  же  Я
хитрый, коли грамоте не учен, - сказал он и схитрил:  вывески,  как  заметил
Ѓогушевич, он читал бегло. - ‚от кабы Я гимназию или лицей окончил,  был  бы
хитрый...
     Ѓогушевич был рад, что ему попалсЯ такой извозчик, побеседовать  с  ним
интересно. „орога длиннаЯ.  Ћднако  долго  ехать  вдвоем  не  пришлось.  Љак
только оставили позади слободку, к бричке подбежал и  на  ходу  влез  в  нее
надворный советник Њасальский,  член  окружного  суда.  “севшись  поудобнее,
поздоровалсЯ и попросил его подвезти.
     - Џовезло мне, вот уж повезло, - радостно заговорил он. - „обрый  день,
гутен таг... мне недалеко, до усадьбы ѓоренко. €звините, что,  так  сказать,
нахрапом влез, - не нашел извозчика. Ќе против? Ќу и зер  гут,  как  говорЯт
немцы-колбасники. Љак живетсЯ-можетсЯ вашему шлЯхетскому высочеству?
     Њасальский, понЯтно, был  под  градусом.  Ќа  нем  новаЯ,  с  иголочки,
триковаЯ пара, новые лаковые туфли. Ћбточенные,  отполированные  заостренные
ногти блестели так же Ярко, как перстни и кольца на пальцах. …му под  сорок,
а лицо, как у юноши. ’акое впечатление, будто  тело  его  в  своем  развитии
остановилось  на  восемнадцати  годах  -  делаетсЯ  старше,  но  не  мужает.
ЉажетсЯ, таким неестественно моложавым Њасальский  останетсЯ  до  преклонных
лет. Ќепоседливый, верткий,  вспыльчивый,  он  легко  обижалсЯ,  но  так  же
быстро отходил. € это его свойство тоже словно сохранилось в нем с  детства.
„о недавнего времени он, немец по  матери,  полЯк  по  отцу,  повешенному  в
шестьдесЯт третьем году в ‚ильне за участие в  восстании,  был  лютеранином.
ѓод назад принЯл православие и из Љазимира Ђдамовича превратилсЯ  в  Љирилла
Ђндреевича.
     Њасальский всегда был несимпатичен Ѓогушевичу, и он старалсЯ  пореже  с
ним встречатьсЯ, а тем более не вступать в споры. Њасальский их очень  любил
и был мастер вовлекать в них других.
     ’емы длЯ дискуссий брал высокие  -  вера,  государственный  строй.  Џри
встречах с Ѓогушевичем обычно выбирал предметом беседы  католицизм,  который
он считал самым диким и кровавым  из  всех  христианских  вероучений.  ђугаЯ
католичество, ругал и полЯков за то, что они принЯли его, а  не  православие
и  откололись  от  прочих  славЯнских  народов.  "‚от   вы   ответьте   мне,
Ясновельможный пан, - приставал он к Ѓогушевичу во времЯ таких дискуссий.  -
Џочему полЯки не захотели жить в мире с ђусью?  ‡ачем  лезли  на  ее  земли?
Љричали: "Џольша от морЯ до морЯ! Ћт Ѓалтийского до —ерного!" ђоссиЯ  кровью
истекала, защищась от желтых орд, разной желтой сволочи, а  польскаЯ  шлЯхта
ей  с  запада  нож  в  спину,  в  спину.  Џочему?  Ђ  из-за  гонора   своего
шлЯхетского. Џроше паньства... ‘абелька на боку. Њазурка... Ќа пузе шелк,  а
в пузе щелк. ‘олому жрет, а хвост -  трубой.  ђаботать  же  паны  не  любЯт,
белорусы да украинцы на них горб гнули. € что осталось? ѓде их "от  морЯ  до
морЯ"? Ђ все из-за веры их, из-за католичества".
     € часто, будто  бы  в  шутку,  спрашивал,  скоро  ли  Ѓогушевич  примет
православие.  "Љатолики  же  -  инквизиторы,  самаЯ  это  мрачнаЯ,  кроваваЯ
религиЯ. Њильонов двенадцать, не меньше, сожгли  на  кострах  и  замучили  в
тюрьмах. € ты признаешь такую веру", - упрекал он.
     ‚от и теперь Њасальский не долго  молчал.  ‡аерзал  на  сиденье,  круто
повернулсЯ к Ѓогушевичу, поглЯдел на него с усмешкой.
     - Џослушай, Ясновельможный, зачем тебе такие шлЯхетские усы?
     Ѓогушевич не ответил, решил не свЯзыватьсЯ с ним, не вступать в  пустые
пререканиЯ, не портить себе нервы, молчать.
     ‚место Ѓогушевича откликнулсЯ возчик.
     - “сы, как у запорожца.
     Ќо Њасальский не обратил на него вниманиЯ.
     - ‘лушай, коллега, - наклонилсЯ он к Ѓогушевичу, - а ты знаешь, чего  Я
еду. Ћ, брат, это целаЯ историЯ. ЊенЯ ждет встреча. ЋбъЯвилсЯ дЯдюшка,  мейн
онкель. ‚озвращаетсЯ из ‘ибири. ’оже Њасальский, родной брат моего фатера.
     Ѓогушевич хмуро молчал.
     - € тебе не интересно, кто мой дЯдька? € почему он оказалсЯ  в  ‘ибири?
Ћн -  твой  землЯк,  из-под  Ѓелостока.  ‚  шестьдесЯт  третьем  трепыхалсЯ.
Ќезависимую  †ечь  Џосполиту  хотел  отстоЯть.  ‚оевал  за  римскую  веру  и
шлЯхетскую Џольшу. „урни, на  кого  поднЯли  сабли?  -  Њасальский  почмокал
Языком, покачал головой. - € что завоевали? - придвинулсЯ он  к  Ѓогушевичу,
ждал ответа. - Ћдин  брат,  мой  фатер,  получил  петлю  на  шею,  другой  -
сибирскую каторгу. Ќу, чего брыкались, шлЯхтичи несчастные?
     Ќа этот раз Ѓогушевич не выдержал:
     - € это вы про своего родного отца? Љощунство.
     - Љощунство? Ђ то, что оставил нас, маленьких, сиротами  не  кощунство?
‡ачем? —то ему надо было? Џанствовать захотел? Ћн был с  таким  же  гонором,
как все они, - махнул он рукой на запад. - Љаждый полЯк хочет  стать  паном,
а каждый пан хочет быть крулем, королем. ’ри днЯ хлеба  не  ел,  а  в  зубах
ковырЯет, растак их мать!.. - выругалсЯ он. € еще  некоторое  времЯ  ругалсЯ
про себЯ, шевелЯ красными, точно намазанными помадой губами. Ђ потом  поднЯл
вверх руку. - Џан Ѓогушевич, Я вижу - вы обиделись. …зус ЊариЯ, Я же не  вас
лично имел в виду, хоть вы  и  католик.  Џрошу  прощениЯ,  если  задел  ваше
шлЯхетское самолюбие. џ забыл, что и вы - полЯк, - солгал он.
     - Ђ может быть, Я и не полЯк, -  сказал  Ѓогушевич  и  словно  насквозь
пронзил его колючим взглЯдом.
     - Љак же это, майн герр? ”рантишек-Ѓенедикт Љазимирович и не полЯк?
     - Љатолик, а католики есть и  литовцы,  и  белорусы,  и  русские,  даже
немцы есть католики. Ђ мои предки родились и жили среди белорусов.
     - Љакие еще белорусы?
     - Ђ такие же, как украинцы, герр Њасальский.
     Џо тому, как решительно произнес это Ѓогушевич и поглЯдел на  него,  не
скрываЯ неприЯзни, Њасальский понЯл, что лучше помолчать,  и  затих.  ‘идел,
положив нога  на  ногу,  любовалсЯ  лаковыми  туфлЯми  и  черными  шелковыми
носками. Ћднако долго молчать не смог.
     - ”ранц Љазимирович, а вы так и не  поинтересовались  этим  каторжником
Њасальским, - снова повернулсЯ он к Ѓогушевичу, - и не спросили, почему Я  к
ѓоренко еду. Њой дЯдька каторжник остановилсЯ  у  ѓоренко.  Ђ  мне  весточку
прислал. Џисьмо написал... по-польски. „умает, Я понимаю. —удак.
     ‚ыехали  на  тракт.  Ћн  неширокий,   только   двум   встречным   возам
разъехатьсЯ,  с  обеих  сторон  обсажен  дубами.  …хали,  как  по   зеленому
коридору. ‚ремЯ от времени с дубов срывались  желуди  и  падали  на  бричку.
Ќемало валЯлось их и на дороге; они падали мокрые, не высохшие  от  росы,  -
примета близких осенних холодов. ‹иства  на  дубах  еще  висела  крепко,  не
осыпалась, не пожелтела даже. ‘ Ясеней и лип листьЯ уже  облетели.  €звозчик
поймал Ясеневый  лист,  поднЯл  вверх,  показываЯ  седокам,  а  потом  долго
любовалсЯ им, поворачиваЯ в пальцах.
     - Љрасиво умирает дерево, - сказал извозчик.
     - Ћно не умирает, а засыпает на зиму, - поправил его Њасальский.
     - “мирает. Љаждый год умирает, а весной нарождаетсЯ. Ђ  за  жизнь  свою
листьЯми, как золотыми рублЯми, расплачиваетсЯ.
     - Њистика, - сказал, как хлестнул, Њасальский.  -  ЏримитивнаЯ  мистика
простолюдинов.
     - ‡олотыми рублЯми расплачиваетсЯ за жизнь свою, -  повторил  Ѓогушевич
и коснулсЯ плеча извозчика. - ‘пасибо.
     - € вам спасибо, - не оглЯдываЯсь, закивал головой  извозчик.  џсеневый
лист он спрЯтал в карман.
     Њасальский принЯлсЯ делитьсЯ  последними  губернскими  новостЯми  -  за
день до этого вернулсЯ из —ернигова. ђассказал про планы  уездного  земства:
собираютсЯ строить шоссейную дорогу, позлословил насчет  старого  известного
черниговского адвоката, который невероЯтно долго выступает в суде.
     - Љогда у него спросили, к чему такие длинные выступлениЯ, он  ответил:
"—ем дольше Я буду здесь говорить в суде,  тем  больше  времени  мой  клиент
будет на свободе". - Њасальский засмеЯлсЯ,  толкнул  коленом  Ѓогушевича.  -
Љак, майн герр, здорово?
     "•оть бы скорее уже до ѓоренко доехать, - думал Ѓогушевич.  -  €  такой
пустозвон решает судьбы людей".  ЏомЯнул  недобрым  словом  и  Љабанова:  не
задержал бы его - не встретились бы с Њасальским. ’ак хотелось  взЯть  этого
болтуна за узкие  плечи,  приподнЯть  да  пинком  в  зад...  €звозчик  будто
почувствовал настроение  Ѓогушевича,  стал  погонЯть  лошадь.  Ћна  побежала
мелкой рысью, затарахтели колеса, и Њасальский примолк. Ђ  если  начинал  по
разумению  извозчика  неприЯтный  длЯ  Ѓогушевича  разговор,  старик,  точно
нарочно, принималсЯ громко  понукать  свою  конЯгу,  чмокать,  а  то  и  сам
начинал что-нибудь рассказывать. Ќо Њасальского это не останавливало.
     - џ  вот  припомнил,  ваше  Ясновельможество,  -   повернулсЯ   он   на
сиденье, - как однажды у председателЯ суда господина  ‹анге  философствовали
о законе и роли судьи... •отЯ разговор был приватный,  неофициальный  и  все
мы были немного под шафе, а все же ваша идеЯ, Я сказал  бы,  с  прицелом  на
беззаконие. Џомните?
     - Ќе помню, - сухо ответил Ѓогушевич; он и правда  не  помнил,  что  на
каком ужине говорил.
     - Ђ  Я  помню,   -   обрадовалсЯ   Њасальский,   как   школьник-фискал,
подсмотревший  нечто  недозволенное  у  товарища.  -  ѓосподин  председатель
утверждал,  что  только  тот  судьЯ,   прокурор,   следователь   превосходно
исполнЯет свои обЯзанности, кто  строго  придерживаетсЯ  буквы  закона,  кто
руководствуетсЯ только нормами законности. ’ак? Ђ вы  что  говорили?  Ђ  вот
что: судьЯ, мол, должен смотреть дальше  закона,  быть  впереди  официальных
идей, должен предвидеть новые веЯниЯ в обществе и, если  закон  не  отвечает
новым идеЯм, новой морали, то его нужно обходить. ѓоворили?
     - Њожет быть, и говорил. —то в этом крамольного?
     - ’ак  же  думают  и  наши  социалисты.  €деологиЯ  Якобинцев  накануне
Якобинской диктатуры. Њежду прочим, Я пишу научный трактат на ту же тему.  џ
думаю посвЯтить себЯ науке, попасть на кафедру университета... ’ак вот,  кто
есть судьЯ? ‘удьЯ есть  человек,  призванный  проводить  в  жизнь  законы  и
следить, чтобы  все  люди  действовали  согласно  закону,  -  это  положение
красной  нитью  проходит  через  весь  мой  трактат.  -   ‹ицо   Њасальского
загорелось, пухлые красные губы дрогнули в усмешке. -  „орогой  коллега,  не
будете  же  вы  спорить  с  тем,  что  судьи  призваны  стоЯть   на   страже
государственности и законности  и  в  своей  деЯтельности  руководствоватьсЯ
только законом. •орош он или плох, справедлив  или  несправедлив,  исполнЯть
его обЯзаны все. Њы  -  судьи,  прокуроры,  следователи  -  не  можем  нести
ответственность за те законы, которые мы не принимали  и  не  устанавливали.
’ак? ‚ерно?  Њожно  найти  примеры  и  в  истории.  ‚от  во  ”ранции  судьи,
служившие при королЯх, судившие по королевским законам, служили и судили  по
тем же законам и при Якобинцах и  при  империи.  ќто  наша  работа,  служба,
про-фес-сиЯ! Љак у врача,  у  тюремной  администрации,  у  палача,  наконец.
Џалач рубил головы революционерам, а потом отрубил голову самому  королю.  Ђ
потом снова революционерам рубил. „иалектика природы!
     - ‘удьЯ и палач... Ќу и сравнение, - раздраженно  сказал  Ѓогушевич.  -
Џалач - это механический исполнитель, он обЯзан исполнЯть приказы.  Ђ  судьЯ
применЯет  закон  к  конкретному  случаю.  ‚сЯкий   закон,   даже   хороший,
демократичный,  можно  толковать  по-разному.  ‚от  честный,  добросовестный
судьЯ и должен, применЯЯ закон, учитывать не только  его  требованиЯ,  но  и
общественные условиЯ, идеи, сложившиесЯ в обществе и завладевшие им.  ЌельзЯ
слепо применЯть нормы закона, каждую из них надо брать  под  сомнение  -  не
устарела ли она, не противоречит ли общественной морали.
     - Ќет,  -  рубанул  рукой  воздух  Њасальский.  -  ‡акон  не   подлежит
обсуждению, а тем более не может братьсЯ под сомнение. ќто ж черт знает  что
было бы, если бы каждый судьЯ,  прокурор  начали  по-своему  его  толковать.
ђазве  мы,  блюстители  закона,  виновны  в  том,  что  нам  приходитсЯ  его
применЯть, даже когда он устарел?
     Ѓогушевич замолчал и с досадой  подумал:  "ЋпЯть  влез  с  ним  в  этот
дурацкий  спор.  ‘колько  раз  зарекалсЯ   поддаватьсЯ   на   его   шпильки,
свЯзыватьсЯ с ним".
     - Ќе понимаю вас, Ясновельможный, -  вскинул  руки  Њасальский,  -  его
излюбленный жест. - …сли согласитьсЯ с вами, то что  же  это  будет?  Љаждый
станет сам определЯть закон и толковать его в свою пользу!  „аже  социалисты
и те за порЯдок и законность.
     - ѓосподин Њасальский, - оживилсЯ Ѓогушевич, и глаза его загорелись.  -
Џредставьте, что социалисты пришли к власти. —то бы  вы  им  тогда  сказали?
"Њы, мол, не виновны, что вас на каторгу посылали,  мы  исполнЯли  закон.  “
нас такаЯ профессиЯ". ’ак? Ђ знаете, что бы они вам ответили?  "‚ы  защищали
преступный (в их понимании) порЯдок, и его защита  -  преступление".  €  вас
самих на каторгу.
     ѓлаза Њасальского округлились, застыли.
     - Њайн герр, вы хотите сказать, что и у нас Якобинцы придут  к  власти?
€ у нас будет то же, что некогда во ”ранции?
     - ќтого Я не утверждаю, Я просто представил мысленно такую  картину,  -
сказал Ѓогушевич с усмешкой.  -  ЏорЯдок  устанавливают  те,  в  чьих  руках
власть, и устанавливают прежде всего длЯ своей надобности, чтобы он  им  был
выгоден. „лЯ всех прочих, которых большинство,  этот  порЯдок  -  преступный
беспорЯдок. Џоэтому возникает протест - бунт, революциЯ.  Ѓольшинство  хочет
установить свой порЯдок... ‚от об этом и напишите в вашем научном трактате.
     - Ќу, пан Ѓогушевич, - хлопнул в ладоши Њасальский, - не ждал Я  такого
услышать!  „а  вы  же  -  красный!  Љ  вам  краснаЯ  зараза  пристала!  -  €
отодвинулсЯ от Ѓогушевича, точно тот и правда был заразным.
     - ќто не Я красный.  џ  привел  вам  слова  о  государственном  порЯдке
ђуссо. „умаю, вам не грех бы познакомитьсЯ с этим мыслителем.
     Ѓольше в спор не вступали, выговорились.
     ‚переди показались  белые  строениЯ  -  это  и  была  усадьба  помещика
ѓоренко. Џовеселел Ѓогушевич: наконец  избавитсЯ  от  Њасальского.  €звозчик
тоже оживилсЯ, стал понукать конЯ.
     ‚скоре подъехали к воротам. Њасальский соскочил с брички, сказал:
     - Џремного благодарен, данке шен за  то,  что  подвезли.  …сли  Я  буду
ехать, то милости просим, тоже подвезу.
     €звозчик понЯл, что Њасальский не даст ему денег, глЯнул  на  него  так
пренебрежительно-насмешливо,  как  глЯдит  нищий   вслед   богачу,   который
проходит мимо, говорЯ: "Ѓог подаст". Њасальский полез было  в  карман  брюк,
вытащил наполовину  кошелек,  но  сразу  же  спрЯтал  обратно.  Ђ  чтобы  не
подумали, что хотел достать  деньги,  похлопал  по  другим  карманам,  вынул
платок и вытер  нос.  €звозчик  зло  буркнул  что-то  и  начал  поворачивать
лошадь. ‚ эту минуту где-то рЯдом раздалсЯ голос:
     - Џан следователь! Људа же ты, стой!
     Џод навесом стоЯли двое - ѓоренко и неизвестный седой  высокий  мужчина
с толстой суковатой палкой. ѓоренко - в полотнЯных штанах и вышитой  рубахе.
Ћн-то и окликнул Ѓогушевича.
     - —то  же  это  ты,  голубок,  -  начал,   подойдЯ   к   ним,   стыдить
Ѓогушевича, -  завернул  ко  мне  в  имение  и  стрекача  задаешь.  Ћбижаешь
старика.
     ”рантишек поздоровалсЯ, снЯв шлЯпу, но с брички не сошел.
     - џ очень спешу, пан ѓоренко, очень.
     - Ќу, голубок, не на пожар же!
     - Ќа пожар и спешу.
     - Ђ что сгорело?
     - “ ѓлинской-Џотапенко конюшнЯ.
     - ’ю-ю! Ѓыло бы о чем говорить... ‘лезай, слезай, голубок,  не  отпущу.
Ќа полчаса всего и задержишьсЯ.
     Џока ѓоренко уговаривал Ѓогушевича, Њасальский, расставив руки,  шел  к
седому человеку - это, конечно, и был тот дЯдька, что  вернулсЯ  из  ‘ибири.
Њасальский шел так, словно каждый шаг причинЯл ему острую боль (может  быть,
туфли жали), ступал осторожно, на всю ступню.  ђазвел  руки  длЯ  объЯтий  и
дЯдЯ, но с места не сходил. •удой, высокий, сгорбленный, похожий  на  кривой
турецкий Ятаган. ‚от Њасальский подошел, однако обнимать  не  стал,  а  взЯл
дЯдю за руку и пожал  ее.  „Ядюшка,  ждавший,  что  тот  его  обнимет,  даже
растерЯлсЯ, выдернул руку из руки племЯнника и  сам  обнЯл  его,  прижавшись
щекой к щеке.
     - Ќу что ты, голубок, сидишь? - не отставал тем временем от  Ѓогушевича
ѓоренко. - Џообедаешь у менЯ и поедешь. Њой кучер тебЯ и отвезет.
     - Ћставайтесь, - сказал и извозчик -  ему,  видно,  не  хотелось  ехать
дальше.
     - Џообедаете. Ћбед у менЯ - во!
     € Ѓогушевич согласилсЯ, слез с брички.
     Ќо причиной тому был не обещанный обед, а желание поговорить со  старым
Њасальским.
     ѓоренко взЯл Ѓогушевича под руку и повел по дорожке,  усыпанной  плотно
утрамбованной кирпичной щебенкой. Ћт этой красной  дорожки  во  все  стороны
тЯнулись красные следы ног.
     - ‚ы не представлЯете, как мне тоскливо здесь без культурных  людей,  -
жаловалсЯ ѓоренко, зажав в кулак седой клинышек бороды. - ‡апил бы, так  нет
компании. € в карты не с кем поиграть. Љниг полный шкаф, а читать не  тЯнет.
€ к  чему  читать  -  и  так  все  известно.  Ћдно  утешение,  когда  заедет
культурный человек.
     - Ђ  этот  пан,  -  мотнул  Ѓогушевич   головой   в   сторону   старого
Њасальского, - как у вас очутилсЯ? ђодственник ваш?
     - Ќе  родственник,  не  свойственник,  но  человек  культурный.  Ѓольше
десЯти лет на каторге и в ссылке отгрохал и, хотите верьте, хотите  нет,  не
научилсЯ материтьсЯ. ‚от это человек! Ќеделю у менЯ живет и с утра  до  ночи
сидит, уткнувшись в книгу. „аже обедать идет с книгой под мышкой.  ‚одки  на
дух не переносит.  Ќе  курит.  Џро  карты  сказал,  что  их  надо  запретить
законом.
     - ’ак как же он у вас очутилсЯ?
     - ‘ письмом от моей сестры ѓалины приехал, - ответил  ѓоренко,  наконец
перестав дергать бородку. - ‘естра живет в —ите, замужем за  полковником.  Ђ
џн Њасальский отбывал там последние годы ссылки, и  сестра  приглашала  его,
как культурного человека, к себе в  дом.  Џриехал  сюда,  больше  ехать  ему
некуда. џ узнал, что судьЯ Њасальский приходитсЯ ему племЯнником,  и  послал
ему весточку. ’еперь старику будет где дожить отпущенные богом года...  ‚ам,
пан Ѓогушевич, будет с ним интересно поговорить.  ‚ы  ведь  тоже  культурный
человек.
     Џодошли к двухэтажному белому дому.  „ве  помпезные  колонны  подпирали
треугольник  фронтона,  на  котором  рельефно  вылепленные  задастые   амуры
целились  из  луков  в  пространство.  ‚еранда  была   застеклена   стеклами
оранжевого цвета. ’ам сидела маленькаЯ женщина в  черном  чепчике  и  черной
шали и читала. ‘наружи она казалась черной мушкой внутри ЯнтарЯ.
     - ЊоЯ супруга, - показал  на  веранду  ѓоренко,  -  читает  французские
романы и грезит о рыцарской любви.
     ...‚четвером они вошли в зал-столовую, где уже был накрыт стол.
     - Џрошу, господа,  садитесь,  -  гостеприимным  широким  жестом  указал
ѓоренко на кресла.
     Ѓогушевич сел рЯдом с џном Њасальским. Ќа  столе  -  графины,  штофы  с
водкой,  настоенной  на  разных  травах  и  кореньЯх,  наливки,  квас.  ‘тол
богатый, хватило бы на дюжину гостей. ѓоренко  расстегнул  воротник  рубахи,
потер нетерпеливо руки.
     - Ќу, панове, -  сказал  он,  -  приступим  к  делу.  Ќикто  никого  не
подгонЯет, никто никого не неволит, но будьте добреньки, уважьте  хозЯина  -
пейте и ешьте. Љто и не может  пить,  все  равно  пейте.  Ђ  то  одному  мне
неудобно и некультурно нализатьсЯ,  не  хочу,  голубки,  свиньей  показатьсЯ
гостЯм, если они как стеклышко.
     - Џан ’арас, - часто  и  тЯжело  дыша,  слабым  голосом  сказал  џн,  -
неудобно без хозЯйки пировать. Џригласите ее.
     - ЋбойдетсЯ, - сморщилсЯ ѓоренко. - †енщинам в мужской компании  делать
нечего. Ѓыла бы это чужаЯ жена, пригласил  бы...  Џрошу,  панове,  наливайте
себе, кому что по вкусу. Ќу, а ты, голубок, чего сидишь? -  обернулсЯ  он  к
Ѓогушевичу. - ‚ыпей, чтобы все  жилки  прочистились.  -  Ћн  держал  в  руке
полную рюмку и неосторожно обмакнул в  нее  кончик  бороды.  -  …ще  сам  не
выпил, а бороду напоил, - засмеЯлсЯ он. - ‚аше здоровье!
     ‘тарый Њасальский не стал ждать, пока все выпьют, принЯлсЯ  за  еду.  Љ
напиткам не притронулсЯ. Њолодой Њасальский поднЯл рюмку и  любовалсЯ  ею  с
таким выражением, словно перед ним не рюмка, а золотой слиток.
     …ли, пили, разговаривали. џн  Њасальский,  как  заметил  Ѓогушевич,  ел
очень бережливо, аккуратно. Љогда  откусывал  хлеб,  подставлЯл  под  ломтик
ладонь и осыпавшиесЯ крошки кидал в  рот.  Ќизко  наклонЯлсЯ  над  тарелкой,
чтобы не капнуть мимо. Џривычка, приобретеннаЯ во времЯ  голодной  жизни  на
каторге. еЯ у него длиннаЯ, худаЯ, острый кадык торчит.
     Џодвыпивший уже Њасальский-судьЯ сказал:
     - „ЯдЯ џн, а пан следователь вам землЯк и по вере  католик.  €з  ваших,
из полЯков.
     ’от глЯнул не на Ѓогушевича, а на племЯнника.
     - "€з ваших", - сердито передразнил он. - Ђ ты сам уже не из наших?
     - Ќу,  дЯдечка,  -  не  смутилсЯ  Њасальский,  -  вы  же   знаете   мою
родословную по матери.
     - Љирилл Ђндреевич, - нарочито громко обратилсЯ  к  нему  Ѓогушевич,  -
передайте, пожалуйста, вон тот графинчик.
     ’еперь уже џн перевел глаза на Ѓогушевича.
     - Џочему это он Љирилл Ђндреевич? - спросил он.
     Ѓогушевич не ответил, уставившись в тарелку, молча ел.
     - Љазимир, - обратилсЯ дЯдЯ к племЯннику, - твой отец Ђдам назвал  тебЯ
Љазимиром, почему же ты Љирилл Ђндреевич? ’ы что - от отца отрексЯ?
     - Џанове,  голубки  мои,  -  воскликнул  ѓоренко,  приходЯ  на  выручку
растерЯвшемусЯ Њасальскому-младшему. - Џосле все выЯсните. Ђ теперь  давайте
звЯкнем чарками  и  споем  нашу  старую  запорожскую.  Ћн  встал,  еще  шире
распахнул ворот рубахи и запел оглушительным басом:

                            Ќе хилисЯ, Явороньку,
                            ™е ты зелененьки.
                            Ќе журисЯ, казаченьку,
                            ™е ты молоденьки.

     Њасальский-младший тоже встал и, поднЯв рюмку, подхватил  песню  жидким
тенорком.

                            ѓей, гей, козаченьку,
                            ™е ты молоденьки.

     Ћднако пел он и махал руками скованно,  словно  на  нем  был  не  новый
триковый костюм, а теснаЯ, неудобнаЯ кольчуга.
     - „орогой дЯдечка, - сказал он, окончив петь, потому что  тот  все  еще
ждал ответа. - џ все тебе потом объЯсню.
     ѓоренко с Њасальским-младшим запели другую песню, а  Ѓогушевич  с  џном
разговорились.
     - ’ак вы из наших мест? - спросил старик.
     - €з ѓродненской губернии, а родилсЯ под ‚ильной.
     - Ђ Я - под Ѓелостоком. Џростите, пан, как ваше имЯ?
     Ѓогушевич назвал себЯ, рассказал,  в  ответ  на  расспросы  старика,  о
своих родителЯх, о ‚ильне, гимназии, теперешней службе.
     - Ђ Я уже не увижу свой  край,  -  вздохнул  џн,  и  острый  кадык  его
дернулсЯ, глаза погасли.
     - Џочему, уважаемый пан? ќто  же  ближе,  чем  до  ‘ибири.  ‚озьмете  и
съездите.
     - Људа? Љ кому? - опустил Њасальский голову и прикрыл рукой глаза. -  “
менЯ там никого и ничего не  осталось.  “садьба  конфискована.  …динственный
родственник вот он, Љазимир, Љазик, - не  поднимаЯ  головы,  показал  џн  на
племЯнника.  -  „рузьЯ  -  одни  на  виселице  окончили  жизнь,   другие   -
отреклись.  -  Џомолчал,  потом  поднЯл  голову,  пристально  посмотрел   на
Ѓогушевича, спросил: - Ђ где вы были в те годы?
     - Љак и многие другие, в лесу, в отрЯде. Џан џн, Я  не  слышал  фамилии
Њасальских во времЯ восстаниЯ.
     - Ђ про џнушку  слышали?  ’ак  это  Я  и  был.  Ћтступал  с  отрЯдом  в
Ђвгустовские леса.
     - Џро џнушку слышал, - обрадовалсЯ Ѓогушевич. - Џро него слышал.
     €  пошли  горькие  воспоминаниЯ,  назывались  деревни,  хутора,   леса,
дороги, по которым им обоим довелось бродить... ‚ыЯснилось,  что  они  знали
одних и тех же людей,  принимали  участие  в  одних  и  тех  же  событиЯх...
Ћсобенно поразил Ѓогушевича рассказ  џна  про  его  одноклассника-гимназиста
‡игмунда Њинейку. ’ого самого Њинейку, с которым ”рантишек  дружил,  училсЯ,
вместе ходил к ‚анде ней-Џотоцкой и которого потом, как слышал  Њасальский,
отправили в Ќерчинские рудники на каторгу... Џро дальнейшую  судьбу  Њинейки
Њасальский такое рассказал, что Ѓогушевич и  не  поверил:  ‡игмунд  бежал  с
каторги и теперь находитсЯ где-то в …вропе. Ђ сбежал он очень  ловко.  ѓнали
каторжников строем в кандалах. Ќа этапе умер полЯк  ‘трумила,  приговоренный
к вольному поселению в ’омске. Ћн был очень похож  на  Њинейку,  чем  тот  и
воспользовалсЯ. “мершего ‘трумилу похоронили у дороги  как  Њинейку,  а  тот
поселилсЯ как ссыльный в ’омске, выдаваЯ  себЯ  за  ‘трумилу.  Џроживши  там
некоторое времЯ, он бежал с фальшивыми документами  сперва  в  Џетербург,  а
затем за границу.
     - Ќу, дай бог ему удачи! - поднЯл рюмку Ѓогушевич. - џ выпью за  своего
смелого товарища, - и опрокинул рюмку.
     Ћни   разговаривали    вполголоса,    довольные,    что    ѓоренко    и
Њасальский-младший им не мешают. ’е ели, пили, пели  песни  -  бас  и  тенор
звучали, хоть и не очень складно, зато громко.
     - Љак вы думаете теперь жить? “ кого? - спросил Ѓогушевич.
     - Ѓуду  где-нибудь  приживальщиком  или  устроюсь  по  своим  силам  на
работу...  ‚он  ѓоренко  оставлЯет  у  себЯ  длЯ  компании  как  культурного
человека, - усмехнулсЯ старик.
     - Ђ племЯнник?
     - Ћн посоветовал мне ехать в Љалугу  к  его  тетке  немке.  “  нее  там
цирюльнЯ. Ђ что, может, Я и освою новую специальность, стану цирюльником?
     Џомолчали, грустно глЯдЯ друг другу в глаза.
     - Џан џнек, если  вам  будет  плохо  и  не  сможете  нигде  устроитьсЯ,
поживете первое времЯ у менЯ.
     - ‘пасибо, дорогой, спасибо. - џн взЯл Ѓогушевича за руку.  -  ЏоглЯжу,
куда божий перст укажет. ‘пасибо, доброту твою не забуду.
     Ђ ѓоренко и Њасальский-младший пустились в плЯс. ’учный  ѓоренко  топал
тЯжело, попробовал пойти вприсЯдку и чуть не растЯнулсЯ. Њасальский,  словно
жалеЯ новый костюм  и  туфли,  не  сгибалсЯ,  не  кружилсЯ,  а  лишь  слегка
притопывал и хлопал - не в ладоши даже, а кончиками пальцев.
     "Ќичтожество, - подумал Ѓогушевич, - кривлЯетсЯ, будто пьЯн в  стельку,
лишь бы избежать разговора с дЯдей".
     - ЏлЯску прервала жена ѓоренко. ЃледнаЯ,  с  книгой  в  руке,  вошла  в
залу.
     - ‚урдалак,  вахлак,  азиат,  дом  дрожит  от  твоих  прыжков.   ѓолова
разболелась, - накинулась она  на  мужа  и  зло  кольнула  всех  по  очереди
холодными круглыми глазками.
     - ‚се, дорогаЯ, все, - виновато сказал ѓоренко. - Ѓудет тихо. €ди,  мое
золотко, спокойно читай свой роман.
     Ѓогушевич воспользовалсЯ этим моментом, вышел из-за  стола  и  попросил
хозЯина дать ему обещанную повозку. Њладший  Њасальский  также  сказал,  что
спешит и ему надо немедленно возвращатьсЯ в город.
     - „Ядечка, Я еще не раз сюда приеду и жену  привезу,  познакомлю.  „ети
тоже хотЯт вас увидеть.
     џн сидел  по-прежнему  хмурый,  кадык  нервно  дергалсЯ,  точно  старик
что-то глотал.
     Ѓогушевича от усадьбы к большаку пошел провожать один он. ел  рЯдом  с
тележкой,  шаркаЯ  по-стариковски   подошвами,   сесть,   подъехать   вместе
отказалсЯ. ‚ремЯ от времени  взглЯдывал  на  Ѓогушевича,  долго  не  отводил
глаз, точно хотел получше его запомнить.
     - Ѓереги тебЯ всевышний, - подал на прощание  руку,  когда  выехали  на
большак. - Њало нас осталось. Њало.
     Ћн еще долго стоЯл на дороге и махал рукой,  высокий,  худой,  сутулый.
‚етер трепал  его  седые,  белые  как  снег,  волосы,  и  Ѓогушевичу  издали
чудилось, что над головой старика кружитсЯ снежный вихрь.


        ѓ‹Ђ‚Ђ „‚…ЌЂ„–Ђ’Ђџ

     ‚зволновала Ѓогушевича эта встреча со старым  Њасальским,  закружились,
нахлынули воспоминаниЯ, тЯжелые,  горькие,  болезненные,  как  всегда  после
встреч  с  бывшими  повстанцами.  Њожно  было  гордитьсЯ  своим  участием  в
восстании -  не  перед  людьми,  конечно,  а  перед  своей  совестью.  Ћн  и
гордилсЯ, но избыть  боль  в  душе  из-за  его  провала,  из-за  огромных  и
напрасных жертв, которые не только  ничего  не  принесли,  а  даже  эхом  не
откликнулись и, кто знает, откликнутсЯ ли когда-нибудь,  -  не  мог.  Ђ  что
скажут про них потомки? Ќеужели то же, что и теперь говорЯт многие, ну  хотЯ
бы  тот  же  Љирилл  Ђндреевич  Њасальский:  "„ураки,  донкихоты,   на   что
надеЯлись - с косами и пиками против пушек поднЯлись. ‡ачем?"
     Љонечно, долЯ правды, если не  всЯ  правда,  в  этом  есть.  Ћткровенно
говорЯ, когда Ѓогушевич пришел к повстанцам и  увидел,  как  они  вооружены,
как малы их отрЯды, которые то пополнЯлись, то редели, он  тогда  же  понЯл,
что повстанцам не победить,  регулЯрные  войска  раздавЯт  их  в  первом  же
серьезном сражении. Ќо врЯд ли надеЯлись на победу и те, кто поднимал  народ
на бунт.  ‘корее  думали,  что  царь,  испугавшись  беспорЯдков,  пойдет  на
какие-нибудь уступки народу. Ќе добились ни победы,  ни  уступок.  ‚осстание
было жестоко подавлено, длЯ многих его участников  дело  кончилось  смертью,
каторгой, изгнанием. Ћднако не пойти в лес к повстанцам  Ѓогушевич  не  мог,
как не мог бы не кинутьсЯ в реку, в охваченный пламенем  дом,  чтобы  спасти
ребенка. ЉинулсЯ бы, даже если бы это угрожало ему смертью.  „аже  не  верЯ,
что спасет, все равно кинулсЯ бы...
     ‘удьба Ѓогушевича миловала, удалось избегнуть кары - сражалсЯ там,  где
его не знали. ‚от и болит душа за ненужные  жертвы,  не  заживает  сердечнаЯ
рана. ‡ащемило и сейчас, после встречи с џном Њасальским...
     Ћт этих мыслей и переживаний так тЯжко и  горько  стало  на  душе,  что
хоть головой об  стену  бейсЯ.  €  поговорить  не  с  кем,  излить  чувства,
разогнать в беседе мрачные думы. Ључер был немой, только мычал.
     ЋбсаженнаЯ деревьЯми дорога шла  полем,  времЯ  от  времени  попадались
небольшие рощи. Џодъехали к деревне. Ќа окраине  среди  толстых  старых  лип
белела церковь с  красными  куполами  и  Ярко-желтым  крестом.  Ќемой  кучер
остановил лошадь возле церкви, снЯл шапку, перекрестилсЯ и,  повернувшись  к
Ѓогушевичу, ждал, пока и тот перекреститсЯ. Ѓогушевич  не  перекрестилсЯ,  и
немой злобно замычал, затрЯс бородой, показываЯ кнутом на церковь. —тобы  не
обижать его, Ѓогушевич тоже снЯл шлЯпу и перекрестилсЯ по-православному.
     €з распахнутых ворот церкви вышли празднично  одетые  люди  -  крестили
ребенка. ‚переди - крестный и  крестнаЯ,  на  руках  которой  был  младенец,
позади - две  старухи,  молодой  крепкий  парень  в  широченных  запорожских
шароварах, вышитой рубахе и синей бархатной безрукавке. ќтот  здоровила  нес
большой кувшин с узким горлом и медную кружку. “видев немого, он  кинулсЯ  к
нему с радостным криком.
     - „Ядька Њикола, доброго здоровьЯ! ђады видеть! - налил  из  кувшина  в
кружку водки, протЯнул  немому.  -  ‚ыпей  за  здоровье  казака,  крещенного
Ћпанасом, за племЯнника моего. Џей, всех угощаю.
     Њикола не стал отнекиватьсЯ, выпил, достал  с  тележки  сверток  -  там
были нарезанное сало, лук, хлеб, - начал закусывать.
     - € тебе, пан, тоже  не  пожалею.  -  Ќалил  в  ту  же  кружку,  поднес
Ѓогушевичу. Ѓогушевич  поблагодарил,  но  пить  отказалсЯ,  сказал,  что  не
может, здоровье не позволЯет, да еще у ѓоренко выпил.
     - Џей, пан, - не отставал парень, - ты что  не  православный,  магомет,
что выпить не можешь?
     - Ћни брезгают с мужиками да за мужика пить, -  сказал  крестный.  -  ‘
господами бы выпили.
     Ѓогушевич поморщилсЯ. ‡нал же по прошлым подобным случаЯм, что  простой
люд  расценивает  отказ  принЯть  угощение  как  господскую  брезгливость  к
мужикам. ‚зЯл кружку, показал пальцем, сколько оставить,  а  сколько  вылить
обратно  в  кувшин.  Џарень  послушалсЯ.   Ѓогушевич   поклонилсЯ   крестным
родителЯм, пожелал несмышленому Ћпанасу счастливой и долгой жизни  и  выпил.
—уть не задохнулсЯ,