, но они ни с места. •отЯ их
не  вижу,  но  вдруг  осознаю  --  они  же отлиты  из  свинца!  ‹ипкаЯ,  как
гуммиарабик,  испарина  в  мгновение покрывает  все  тело. €  не успеваю еще
оправитьсЯ  от  омерзениЯ,  затмившего  на  секунду  мой  страх,  как  кошка
исчезает, растворЯетсЯ в глухой темноте, окружающей менЯ. ‹ицо саднит, печет
огнем после отвратительных когтей.
     ‹ежу, замерев в суеверной боЯзни -- а вдруг  кошка  снова  броситсЯ  на
менЯ? џ начинаю понимать, что попал в какую-то темницу,  в соседство с дикой
голодной кошкой.  Ќо как попал? Ѓросили? ‚едь бросали же фанатичные жестокие
восточные  владыки своих провинившихсЯ подданных  в  башни смерти,  в  Ямы с
разъЯренными барсами, львами, удавами!
     Ѓежать, бежать отсюда!.. Џоднимаюсь и осторожно, на ощупь передвигаюсь,
замираЯ при каждом шорохе, звуке. ‘ердце  оборвалось,  упало куда-то вниз. џ
двигаюсь к чуть приметной щели. Ќо как она далеко  и как долго к ней идти!..
Ќаконец-то -- о, счастье! -- дверь.
     ‡а  ней длинный коридор, впереди --  спасительный квадрат света.  ’уда,
туда! Ѓегу,  тЯжело  дыша,  задыхаЯсь, спотыкаЯсь и падаЯ.  Џотом  с  ужасом
чувствую   --  не  подвинулсЯ  вперед   ни  на  миллиметр,  все  происходит,
оказываетсЯ, на одном месте. € в то же времЯ  понимаю: если  обернусь, снова
увижу  зеленые острые  кошачьи  глаза. Ћна гонитсЯ за мной. Ђ  тело не  мое,
чужое -- тЯжелое, непослушное. Џоследним  усилием, собрав  всю волю,  рывком
бросаюсь вперед и... оседаю, точно мукой набитый куль.
     ‘колько  минут  прихожу  в  себЯ,  да  и  вообще  прихожу  ли?  —увство
реального, чувство грешной плоти  исчезло  -- вроде и не живу, не вижу себЯ.
Ќо думаю, мыслю.
     Џотом голоса... —ьи  они? “дивительно  близкие --  тембр,  интонациЯ...
‘реди них слышу Явно  женские:  один  чуть  с ленцой,  капризный, другой  --
быстрый, энергичный, с какими-то убедительными  нотками:  "Ђ-а, вот ты  где,
беглец, подопытный кролик!"
     Ћни  рЯдом, и теперь Я  различаю  каждого из них. ‚от  -- с  искаженным
свирепой  гримасой  лицом  младший сержант Љрутиков, другой  --  незнакомец.
Ћткуда-то   из-за   угла  поЯвлЯетсЯ  толпа:  багровые   сердитые  лица   их
полуосвещены, как в массовых  сценах оперы. ’олпа  подступает ко  мне, гудит
недовольно,  зло. ‘реди нее  Я  вдруг вижу €йку  и... Ќадю  --  волосы у нее
взлохматились, коса  откинута будто  от сильного ветра. ’ак вот чьи голоса Я
услышал сначала! € пока менЯ подхватывают эти двое, теперь уже не замечаю --
кто, Я  успеваю различить  в толпе  солдат.  Ђх, да  это же наш расчет!  ‚он
сержант  „олгов, ‘ергей Ќестеров, “фимушкин, ђубцов, ѓашимов... Ќо они будто
неживые все,  а нарисованные на листах фанеры, как  мишени  в  тире:  попади
пулькой с волосЯным хвостом -- и они опрокинутсЯ. ’ак и есть! ‘лышу знакомый
сухой хлопок воздушной винтовки. Њишень опрокидываетсЯ -- люди вниз головами
раскачиваютсЯ  из стороны  в  сторону... ЊенЯ  куда-то тащат.  џ всем  телом
чувствую текучий  холод где-то рЯдом находЯщейсЯ пропасти, весь  сжимаюсь от
страшного предчувствиЯ. € вдруг €йка и  ЌадЯ начинают  кричать: "‚  пропасть
его, изменника, селадона, в пропасть!"
     ќто они толкают менЯ. џ лечу куда-то в темноту, лечу, как в замедленных
кадрах  кино: будто плыву, работаЯ  в страхе руками и ногами. ЏадаЯ, успеваю
увидеть, словно кукольную  маску,  лицо  €йки  в вытЯнутом  овале капроновой
белой косынки, стЯнутой  концами на подбородке; страдальческое  от боли лицо
Ќади, толстую косу, теперь перекинутую вперед, строгие, с укоризной глаза...
„а, она смотрит так, как тогда  с крыльца дома, когда уходил в казарму после
крупной размолвки!..
     ’омительно долго отсчитываютсЯ секунды падениЯ. ‚о мне все уже замерло,
окаменело.  ’акое состоЯние,  наверное,  испытывают  смертники  в  последние
минуты перед казнью: жизнь еще окончательно не оборвалась, но уже  умерла. €
все же какими-то  дальними,  еще не  застывшими  клетками сознаниЯ  понимаю:
стоит мне долететь  до дна  пропасти, коснутьсЯ его --  произойдет  страшный
взрыв и разнесет в куски.
     „умаю об этом лихорадочно. Ѓудто надеюсь еще что-то  сделать, только бы
так медленно падать, только бы зацепитьсЯ за что-нибудь! ’олько бы...
     ‚зрыв! Ќо звука не слышу: вспышка Яркого пламени ослеплЯет менЯ. ѓлаза,
глаза...  Ђ-а,  так  ведь  самовоспламенилсЯ трассер  ракеты!  Ѓежать, иначе
сгорю!  Ќо почему  -- чувствую  --  не должен  этого  делать?  Џочему нельзЯ
убежать, хотЯ уже горит тело, потрескивает, шипит, словно поленьЯ сухих дров
в  печи?  Ќо пахнет  не  сладковатым  запахом горелого  мЯса,  а  противным,
тошнотворным йодоформом, рыбьим  жиром... ЏонЯтно!  џ должен сгореть, должен
доказать  --  могу  пойти  па  это сознательно!  Џотому что  Я  помню  слова
командира  расчета лейтенанта  Ђвилова.  „а,  это он сказал:  "Љого увлекает
величие  его дела, тот не чувствует смерти".  Ћн тут же,  в стороне, и  даже
смеетсЯ! Ќо странно -- почему у него на глазах слезы? Ђ пламЯ уже охватывает
менЯ  всего.  —тоб не вскрикнуть,  Я  стискиваю  зубы,  весь напрЯгаюсь.  "Ђ
все-таки  она вертитсЯ!"  -- почему-то  хочу крикнуть  подобно  ѓалилею.  Ќо
кто-то подсказывает мне: "Ђ все-таки... молодец, что не бросил рычаг!" џ ищу
глазами  сквозь  пламЯ --  кто  это  сказал.  Љто?  Ќо боль сковывает  менЯ.
“у-ааа...
     --  —то  ты?  —то ты,  мигенький?  Ќу,  скажи!  Ћткрываю  глаза.  ђЯдом
испуганное  лицо,  густо-красные губы,  голубоватые,  до  блеска отутюженные
лацканы  халата, крахмальнаЯ  шапочка,  желтоватаЯ чистаЯ кожа  шеи  с двумЯ
мЯгкими  кольцевыми   складками  и   тревожные   зеленоватые  глаза   ѓалины
Ќиколаевны.  ‚ палате сумрачно, тЯжелые, шоколадного  цвета шторы  задраены,
только  через  узкую  щель  между  ними  пробиваетсЯ дневной свет. "‚от  она
откуда, та самаЯ щель!"
     Ќеужели все сон? € опЯть -- в который раз! -- увидел в дурном варианте,
в ералашной смеси  все, что со мной приключилось. ’ело бьет мелкаЯ противнаЯ
дрожанка, под  нательной рубахой позвоночник  от шеи  до  врезавшегосЯ поЯса
кальсон будто все еще в том гуммиарабике.
     ЏросыпатьсЯ длЯ менЯ -- сущаЯ пытка: в голове дурман настаиваетсЯ гуще,
подмывающаЯ  тошнота  от  всех этих  липких  мазей  под бинтами подступает к
самому горлу. ѓорит лицо, его  колют тысЯчи острых иголок. џ стискиваю зубы,
напрЯгаю  все  мышцы  лица так,  что  в глазах под  мокрыми  липкими  веками
вспыхивают и рассыпаютсЯ фонтанчики золотых брызг.
     --  ‚от  и  хорошо:  открыл  глаза.  Ѓольно?  Љак  себЯ  чувствуем?  --
взволнованно, с радостной суетливостью спрашивает сестра, нагнувшись ко мне.
     --  Ќичего, --  выдавливаю  Я, стараЯсь  не  выказать своего  паршивого
состоЯниЯ. Њне не веритсЯ, что уже не сплю, и невольно, не сознаваЯ, что это
не  останетсЯ незамеченным, обвожу глазами палату. "ЊигенькаЯ" действительно
перехватывает мой взглЯд, озабоченно  сдвигает свои подрисованные карандашом
брови и, будто  боЯсь, что Я ее  не  выслушаю, снова закрою глаза, торопливо
продолжает выкладывать:
     -- Ќеспокойно  спал, дергалсЯ,  говорил непонЯтное...  ‘олнце  взошло и
прЯмо тебе в лицо. „умала, от этого. ‡акрыла  штору, тампоны снЯла. Џриходил
на обход Њихаил  ‚асильевич  со  студентами-практикантами. Ѓудить  не стали.
‘ейчас кварц включу, будем сушитьсЯ, мигенький!
     Ћна говорит певуче,  с обычной  своей  картавостью,  но  быстро,  как и
делает все.
     џ стеснЯлсЯ этой маленькой плотной женщины в халате, туго перетЯнутом в
полной  талии. Ћна ухаживала за мной, как за беспомощным ребенком, кормила с
ложечки,  делала  уколы, ставила  клизмы...  €  чтобы приглушить в  себе это
чувство,  Я отвечал ей обычно с грубоватыми нотками в голосе.  Џусть думает,
что мне все равно теперь. ‚ижу ее насквозь, да и не только ее... —то Я стою?
Џодопытный кролик, с которым  надо обращатьсЯ осторожно, предупредительно, а
то,  чего  доброго, скопытитсЯ -- тогда прощай еще один научный эксперимент!
’ак ведь сказал Њихаил ‚асильевич: "„лЯ менЯ это беспрецедентный, невиданный
фактум".
     "Ѓрось,  ѓошка!" --  с измученными нотками, бывало, просила  менЯ €йка,
когда изводил ее  своими шутками.  „а,  Я  умел шутить хладнокровно,  зло  и
бравировал этим. Ќо теперь мне не до шуток. „лЯ менЯ впереди -- неизвестное,
страшное, о чем не хочетсЯ думать.
     ‚се это  пронеслось у менЯ в секунду, но в следующий миг Я улыбнулсЯ. “
сестры, когда она волнуетсЯ, на чистом лбу смешно собираютсЯ три коротенькие
горизонтальные  морщинки,   гладенькие,  не   резкие.  €  тогда  видно,  как
просвечивает ее тонкаЯ, словно пергаментнаЯ от всевозможных мазей кожа.
     Ќаконец  лицо  ѓалины  Ќиколаевны  принимает  обычное  выражение -- она
понЯла, что со мной ничего не случилось. ’оропливо повторЯет:
     -- ЏосушимсЯ, мигенький.
     Љаблучки  ее  топают  от  койки,  она  проворно  подкатывает  кварцевую
установку,  напоминающую зубоврачебный  станок с грибом-лампой, наклонЯетсЯ,
щелкает выключателЯми.  Њежду разошедшимисЯ  полами халата на ее спине мне в
щели  видна салатоваЯ, с  белой  оторочкой нейлоноваЯ комбинациЯ. Џотом  она
поворачивает чуть  покрасневшее  после  наклона  лицо,  и Я вижу  ее  глаза,
зеленоватые, с желтыми,  воском отливающими белками.  Љонечно, с ней свЯзана
эта кошачьЯ ассоциациЯ. ЏриснитсЯ же такое! ‚от взЯть и рассказать ей...
     Ќо  вместо этого с усмешкой --  хотЯ никакой такой усмешки, конечно, на
моей изуродованной роже не увидеть! -- говорю:
     -- Ќадоела вам, наверное, хуже  горькой редьки  вознЯ с этими больными,
лежачими и ходЯчими?
     -- ‘ чего ты взЯл, мигенький?
     -- Љругом дефективные. ЌаглЯдное проЯвление закона естественного отбора
„арвина. ’ак  называемые  отходы  или слабые  индивидуумы, уступающие  место
другим.
     ‘естра теперь что-то делала возле тумбочки  в углу палаты.  Ћбернулась,
сощурив глаза, будто хотела вникнуть в  тайный смысл моих  слов.  ЏонЯла мою
иронию:
     -- Ќе будь злюкой -- борода не вырастет.
     -- Њне не грозит больше такаЯ опасность!
     -- Ќет, мигенький, не говори так. Ќе знаешь нашего Њихаила ‚асильевича.
     -- ‚се хороши, когда спЯт. Ѓеда -- спЯт мало!
     -- Ќу что ты! Ћн с  виду  только суровый, зато сердце доброе. € золотые
руки хирурга.
     „а,  руки...  Ћни  у  него  большие,  лопатообразные, с  редкой  черной
порослью  волос. Љогда  во времЯ  обхода он брал  менЯ  за локоть или плечо,
поворачивал,  казалось, сжимали железные тиски. €  вид решительный, будто он
собиралсЯ  вырвать  руку или  выкрутить плечо.  ‚спомнив  это,  Я  уже хотел
Ядовито заметить, что  с  таким "золотом" в самый раз быкам рога крутить, но
удержалсЯ и  только  усмехнулсЯ. Њое  молчание  она, должно  быть, расценила
по-своему, как согласие  с  ней.  ЏринЯлась  сыпать передо мной  добродетели
хирурга.  џ  в  душе смеЯлсЯ, слушаЯ  ее, как он режет  все эти  аппендиксы,
грыжи, желчные пузыри. Ќо мне, черт возьми, не легче, что он разделываетсЯ с
этим всем, будто повар с картошкой! “ менЯ пропала злаЯ веселость.
     -- ЏонЯтно, есть такие -- обдерет и фамилию не спросит.
     --  —то  ты, мигенький! --  Ћбида  и  жалость  прозвучали в  ее словах.
Џовернувшись  от тумбочки, она  с  искренним  удивлением  уставила  на  менЯ
зеленоватые глаза, --  Я  успел  почему-то  подумать:  "Њогло  же вот  такое
кроткое создание приснитьсЯ в образе кошки!"
     -- Џравда, такую операцию ему придетсЯ  делать первый раз,  но убеждена
-- будет хорошо. „а ты не беспокойсЯ! -- Ћна подошла к кровати, нагнулась, с
жалостью и теплотой спросила: -- Џереживаешь, мигенький?
     Ћна  немолодаЯ,  у  нее есть  дочь,  и,  может  быть,  в ее  вопросе  Я
почувствовал  неожиданно  материнское участие. —то ж,  ей  не менее тридцати
восьми, а мне девЯтнадцать -- ровно в два раза моложе. Ќо Я не изменю своему
настрою  --  быть  Ядовитым: мне  теперь все  нипочем.  ‘казать  ей  словами
ЉромвелЯ? "‚ы сидите здесь слишком долго... ‚о имЯ господа бога уходите!"
     -- ‡наете, что сказал королю  Љарлу Џервому знаменитый Ћливер Љромвель,
предводитель "железнобоких". -- џ с внутренней усмешкой смотрю на нее и, как
и предполагал, вижу  --  испуганно,  будто  их дернули изнутри, дрогнули  ее
глаза, растерЯнно приоткрылсЯ рот. ‹ицо опЯть стало  наивно-детским. -- Ќет,
не  скажу, -- медленно говорю  Я, подавив в  себе желание.  --  ‚от  другое:
"„оверЯть неразумным ощущениЯм -- свойство грубых душ".
     Ћна  молчит, стараЯсь  понЯть мои слова, смотрит пристально, так, что Я
отвожу глаза.
     --  Џисьмо бы хоть тебе... --  наконец начинает  она. -- „авай напишем,
есть же девушка? „авай, мигенький!
     ‚от оно! Ќе первый раз она затевала со мной этот разговор.
     Њне опЯть становитсЯ весело от мысли: хоть  она в два раза старше менЯ,
но  Я больше  ее понимаю во  всей  этой жизни.  ‚  ней  сидит  еще  какаЯ-то
наивность,  а  мой  критицизм  даст возможность видеть  жизнь без сладенькой
прЯничной глазури, какой мы ее нередко сами смазываем. "ќх, милаЯ сестричка,
какаЯ же ты... Ђй-ай-ай!" Ќо тут же мне приходит неожиданно шальнаЯ мысль: а
что,  если в самом  деле...  написать €йке?..  Ќужен Я ей  теперь  как пЯтое
колесо в телеге! € все-таки... пощекотать нервы, испытать совесть?..
     ѓалина Ќиколаевна перехватила мою усмешку, спросила:
     -- Љак ее зовут?
     -- €йЯ.
     -- ’рудное имЯ. џ напишу ей, мигенький. •орошо?
     -- ‹адно. ’олько под мою диктовку.
     --  ‚от  и  умница,  вот  и  молодец,  --  повторЯет  она   в  шутливом
замешательстве: не  ждала, что после многих отказов на  этот  раз так быстро
соглашусь, -- ‘ушись, мигенький, а Я бумагу достану. ‘ейчас...
     € пока она достает из тумбочки ученическую тетрадь, авторучку, у менЯ в
голове  с  какой-то необыкновенной легкостью  складываютсЯ уже готовые фразы
записки. Ќет, она  длЯ нее  будет  разорвавшейсЯ  бомбой... Љак  об  этом не
подумал раньше?..
     Љогда сестра присела к тумбочке, Я продиктовал:
     -- €йЯ! Џишу из госпиталЯ. ’очнее, не пишу,  а диктую. —то случилось --
это не интересно, просто лицо  -- жареное мЯсо. ‚переди -- операциЯ. Ћбещают
новую шкуру  на  лицо.  Џредставь, как это будет выглЯдеть! —еловек, который
всегда  смеетсЯ...  ‘ловом,  мое  пророчество годовой  давности оправдалось:
теперь ты  тем  более свободный человек. †елаю успехов.  Љак  поживает  этот
гранд чичисбей?.. ‚се.
     -- ‚се? ‡ачем же ты так, мигенький? -- ‘естра поднЯла на менЯ глаза.
     џ не  успел ответить:  распахнулась  дверь,  и в  палату  вошел  Њихаил
‚асильевич.  Џозади  него толпилось с  десЯток людей в  белых  халатах. "Ќу,
держись, подопытный  кролик!"  --  с внезапной жесткостью подумал  Я. €  уже
твердо сказал сестре:
     -- Џрошу вас отослать.
     Ќе  обращаЯ  вниманиЯ на подходивших к  моей кровати людей, продиктовал
адрес и фамилию €йки.
     Џусть будет так.


        4

     "ЊигенькаЯ" -- дневнаЯ сестра, а есть еще ночные, дежурные. Ќа этот раз
дежурит  пухленькаЯ брюнетка  с бородавкой  возле  левого  угла рта  --  два
волоска-усика торчат вразлет.
     Џосле ужина она развозит на тележке по палатам  вечерние дозы лекарств.
‘пустЯ  полчаса  госпитальнаЯ  жизнь  замирает:  утихают звуки,  в  коридоре
замолкают шаги, гаситсЯ большой свет. ’олько  в  моей "одиночке" на тумбочке
всю  ночь   горит  настольнаЯ  лампа   под  зеленым   абажуром.  џ  считаюсь
тЯжелобольным: за ночь сестра несколько раз  заглЯдывает ко мне в дверь. € в
этот вечер  лицо брюнетки уже  дважды поЯвлЯлось в стеклЯнной  шипке  повыше
занавески. Ќо Я лежу не двигаЯсь: настраиваюсь на  нужный  лад. ’вердо решил
все вспомнить  по порЯдку. Њне, как тем греческим мудрецам,  надо  познавать
самого себЯ...
     ’огда, выслушав решение  командира батареи, Я вышел из канцелЯрии --  и
неожиданно в полутемном коридоре увидел „олгова. Ћн разговаривал с сержантом
из  второй  батареи.  ЉороткаЯ  шеЯ  „олгова  была  втЯнута  в  плечи,  руки
по-боксерски чуть согнуты в локтЯх и расставлены  в стороны, будто им что-то
под гимнастеркой мешало прижатьсЯ к туловищу. ‡а эти несколько дней службы в
батарее видел его только молчаливым и хмурым и не раз невольно  думал: "Ќу и
каменное изваЯние без сердца и чувств! ’еперь к нему..." ‡лаЯ ирониЯ судьбы.
ђазве  мог  предположить при  первой встрече с ним, в карантине, что в конце
концов доведетсЯ угодить именно к нему. Џопал как кур во щи! Ќо удивительно,
„олгов  на  этот  раз  улыбалсЯ.  ‚  полутемноте  коридора  Я  разглЯдел: на
скуластом,  с  толстыми  губами  лице  собрались  по  две  мЯгкие продольные
складки. "„окладывать сейчас или... лучше позже, чем раньше?"
     € скорее поступил бы именно так,  "философски" -- прошел бы в  казарму,
но „олгов обернулсЯ, складки расправились, подобрал полные губы.
     -- Ђ-а, веселый  человек! -- негромко, то ли со скрытой иронией,  то ли
просто так  произнес он. ‹ицо принЯло обычное выражение, глаза из-под бровей
смотрели  твердо  и прЯмо.  ‚о  всЯком случае,  так "приветствовал" он  менЯ
первый раз с того самого случаЯ  в карантине, хотЯ в батарее виделись на дню
десЯтки раз.
     ‚ конце  концов  --  раньше, позже... Ќе все  ли равно длЯ менЯ,  когда
докладывать!
     -- ’оварищ сержант, прибыл в ваше распорЯжение...
     „оложив, Я замолчал, а он смотрел на менЯ с минуту и тоже молчал.
     -- Љто прибыл?
     —то  было  ему отвечать?  ‚опрос  задал  как-то  удивительно  спокойно,
буднично -- Я только пожал плечами.
     -- Ђ "рЯдовой Љольцов" съедено за обедом?
     …го замечание укололо.
     -- ‡абыл.
     -- Ќу  ладно,  случаетсЯ и  забыть, --  согласилсЯ  „олгов,  неулыбчиво
скосившись на менЯ,  и тут  же  отвернулсЯ к сержанту, с которым говорил  до
этого: -- €звини. Џополнение вот определю! -- € ко мне: -- Џошли!
     Ќет, он по виду был не чета щеголеватому  Љрутикову: шагал впереди менЯ
как-то с ленцой, еле приметно раскачиваЯсь, тЯжело ступаЯ кирзовыми сапогами
на дощатый пол, -- вытертые,  в проЯминах  доски поскрипывали,  отзывались с
глухим неудовольствием.  Џоводил  крутыми, как у тЯжеловеса, плечами. ‚идно,
знал свою силу  и цену себе, и это даже  пришлось мне  в ту минуту по  душе.
"€ли осталсЯ недоволен знакомством? -- думал Я, идЯ за  ним в двух шагах. --
Џусть, детей нам вместе не крестить -- переживет!"
     ‹абиринтом между двухъЯрусных кроватей „олгов прошел в конец казармы, к
дальнему рЯду, лавируЯ в узких проходах.
     -- ’ут  ваша теперь кровать. -- Ћн придавил толстоватой,  тЯжелой рукой
горбатый,  заправленный темно-синим одеЯлом матрац  на верхней койке. Њногое
повидала, должно быть, эта рука,  и  не удивительно:  вкалывал  шахтером,  в
забое работал. Њысленно сравнил свою узкую, не тронутую ни ломом, ни лопатой
ладонь, только скребком да щеткой,  и  усмехнулсЯ,  припомнив и  "катакомбы"
подвала, и "шарашкину контору", как звали мы свою художественную мастерскую.
     „олгов повел бровЯми, заметил мой взглЯд, нацеленный на его руку, убрал
ее, сказал спокойно:
     -- Џеренесите кроватный номер, но чтоб забытка опЯть не подвела! „альше
все по распорЯдку. Џосле ужина будем знакомитьсЯ.
     --  —его ж откладывать,  товарищ сержант? -- Џозади „олгова вырос из-за
кроватей  невысокий  солдат -- лицо  в чуть приметных  конопатинках лучилось
первозданной беззаботностью, на верхней  губе рыжинкой отливал  пушок, глаза
бегали живо. џ знал его фамилию -- Ќестеров.
     -- Ђ вы, как всегда, в адвокаты записываетесь?
     -- ’ак ведь нет ничего хуже ждать да догонЯть,  товарищ сержант! ’очно.
Џополнение, выходит? ‡емлЯки вроде?  ’ульский "самоварник"... Љак служба? Ќа
высоком идейно-политическом  уровне?  -- Ћн  дружески подмигнул мне, трЯхнул
руку.  ђот у него,  оказываетсЯ, слегка  кривил: губы  в улыбке вытЯгивались
больше в правую сторону. Њне он показалсЯ развЯзным.
     -- Ќет, на среднем.
     -- Ђ мне наказ: и здесь по-нашенски, по-коммунистически служить!
     "Ђ-а, из бригады комтруда! Њожет,  где-нибудь и  виделись еще.  ‘ловом,
родственники --  седьмаЯ вода на киселе!" џ не очень любезно назвалсЯ. Ќо он
не заметил этого, обрадованно воскликнул:
     -- Ќу  и  порЯдок!  †ить вместе:  Я внизу,  ты  --  этажом выше. ’олько
держись   менЯ!   ’очно.   --   Ћн   опЯть   подмигнул,   растЯнул   рот   в
беззаботно-добродушной улыбке. -- Џо второму году иду!
     --  €дите-ка лучше, Ќестеров, на уборку  территории, там  вас  ждут! --
хмуро произнес „олгов, обернувшись к нему.
     -- …сть!
     …го как ветром сдуло --  мелькнул за  кроватЯми. „олгов качнул головой,
помолчал.
     -- Ђ вам все Ясно?
     -- џсно.
     -- —то делать, понЯтно?
     -- ЏонЯтно.
     Ћн  смотрит на менЯ, Я --  на  него: оба пытливо,  испытующе,  глаза  в
глаза. Ѓудто первый раз увиделись и решили понЯть, что ждет каждого впереди.
Џо  темным, со спокойным блеском глазам, твердо  сомкнутым крупным губам, по
большой  голове  на  втЯнутой  в  плечи  короткой и сильной шее окончательно
убеждаюсь: не чета Љрутикову. ‹юбопытно, медведем  зовут... "Ѓудет сгибать в
бараний рог!" -- успеваю подумать  и  невольно  чувствую: сам стою перед ним
весь внутренне  собран  и  напрЯжен. Ћднако выдерживаю  его взглЯд  -- пусть
знает, голыми руками и нас не возьмешь!
     Љожа  на его скулах наконец дрогнула, будто в  легком  нервном тике, на
лбу складки расправились, тЯжелые губы разомкнулись.
     -- Џриступайте! -- негромко кидает он.
     -- …сть! -- в тон сдержанно отвечаю Я.
     „олгов поворачиваетсЯ  медленно,  точно  ему  мешает  узкий  проход.  Ђ
повернувшись, идет между кроватей, потом сворачивает к выходу из казармы.
     Џроходит  больше минуты,  прежде чем  замечаю, что торчу  истуканом, и,
повернувшись, отправлЯюсь на  другую половину  казармы,  где до  сих  пор  в
отделении операторов  была моЯ кровать, -- иду,  чтобы перенести табличку. ‚
моих  правилах  --  обдумывать  каждое  создавшеесЯ  положение.  ’ут же пока
родилось сомнение:  ну  вот  не  Љрутиков уже,  а  „олгов,  но  изменитсЯ ли
что-нибудь?..

     ‘олдаты  чинно сидели  в  полутемном  углу.  Џеред  ними  устроилсЯ  на
табурете,  широко  расставив  ноги,  „олгов  с  каменно-спокойным лицом.  "‚
ежовых,  видно, рукавицах  держит!"  --  тоскливо подумал Я, окинув взглЯдом
молчаливые, даже какие-то мрачные, притихшие фигуры солдат.
     „олгов, обращаЯсь ко мне, пробасил:
     -- Џослушаем. ђасскажите о себе.
     џ разделалсЯ  быстро: училсЯ, работал... Љому это интересно? Ќо „олгов,
когда Я смолк, воззрилсЯ на менЯ как на новые ворота, с сомнением протЯнул:
     -- ‚се?
     -- ‚се.
     --  ‘корый, --  с удивлением  качнул он головой,  -- хоть и не отбойный
молоток!
     -- ’оже метод: раз,  два -- и в дамки!  -- со  смешком и  не без намека
подал позади менЯ кто-то голос, кажетсЯ ђубцов.
     -- Ќе  беда,  что  на слова  скор,  был бы  на деле  спор,  говорил наш
бригадир...
     -- ЋпЯть Ќестеров на своего конька!
     -- ’очно!
     --  Ќачнем вопросы. “ кого есть?  --  „олгов произнес это как-то  тихо,
обвел  солдат взглЯдом медленно,  будто  ему  трудно было  ворочать  крупной
тЯжелой головой. ‘олдаты сразу примолкли. -- ’ак, у кого?..
     Џауза  длилась  всего   секунду:  осмелев,  ребЯта  начали  подкидывать
вопросы. € хотЯ они были элементарными -- где родилсЯ, есть ли мать-отец, --
но  задавали  их  дотошно,  докапываЯсь  до  самых  тонкостей.  Ќет,  ребЯта
оказались не  тихими и далеко не  прибитыми! €  когда Я  уже мысленно подвел
черту  --  конец  вопросам, поднЯлсЯ  щупленький  солдат-радист “фимушкин, в
очках с темной  массивной оправой. Ћн слыл молчаливым, и  всЯкий  раз, когда
собиралсЯ что-то сказать, по узкому  бледному  лицу пробегала  тень,  солдат
смаргивал под  очками густыми  ресницами, выдавливал слова  с натугой, будто
ему это стоило великих усилий. ‚  батарее его  уважительно  звали  "ученым".
Љраем  уха  слышал,  будто   он  закончил  физический  факультет,  училсЯ  в
аспирантуре и в самом деле писал какую-то диссертацию даже тут, в армии. …му
приходЯт пачки писем  -- секретных а несекретных, бандероли с  книжками,  --
видел  сам разноцветные штемпели обратных адресов:  научно-исследовательские
институты, предприЯтиЯ...  „а  и  здесь его использовали на полную  катушку:
читал лекции офицерам по  Ядерной  физике,  проводил  занЯтиЯ в  технической
школе.
     Џодтолкнув  двумЯ  пальцами очки и  глЯдЯ  сквозь них на менЯ не мигаЯ,
негромко сказал:
     -- €звините. ‚ы сказали, что работали в художественной мастерской... Џо
призванию оказались там?
     --  Џризвание?.. --  џ  усмехнулсЯ,  припомнив  и  мастерскую  и  ђомку
Љармена.  ђоман Љотович казалсЯ  нам,  ученикам, рубахой-парнем, он  покорЯл
своим демократическим отношением, держась с нами на  одной ноге. Њы длЯ него
были "коллеги", "художники", "гранд-таланты", пока не открылись глаза на всю
его  подлость.  Ќо было поздно: запутались  в его  тенетах, стали  активными
участниками  его  "левых" поделок,  должниками, им  облагодетельствованными.
Њазали  под  его  руководством все,  вплоть до гробов. Ћн любил за  наш счет
"заваливатьсЯ".  ‚  день  получки  ђомка  с  утра  допытывалсЯ:  "‡авалимсЯ,
коллеги,  в  соседний  кабак?" Ѓезотказно срабатывала жесткаЯ очередность: у
нас было расписано, кто в какой день ведет...
     Ќикто из нас не мог  лучше ђомки приготовить напиток "ЉроваваЯ Њэри". ‚
дымЯщийсЯ  парком стакан, наполненный на две  трети холодным томатным соком,
он  наливал  "горючее":  над  кровЯной  густой  жидкостью  --  слой  чистой,
прозрачной  водки.  Ќалить  так,  не смешать -- искусство.  Ћн делал  это  с
помощью ножа, опущенного концом почти  до  поверхности  сока. ’оненькой, как
ниточка, струйкой лил  из бутылки водку на блестЯщее лезвие.  Ћна сбегала  в
стакан и, не пробив пленку сока,  растекалась по его поверхности. Ђ пьешь --
сначала  горло   обварит  палЯщим   кипЯтком,  и   тут  же  окатит  приЯтным
кисловато-мЯтным холодком.
     Њать  считала,  что  из  менЯ получитсЯ  художник, и  настоЯла  пойти в
мастерскую. “ступил ей  из  жалости: она казалась мне какой-то беспомощной и
униженной без отцовской опоры...
     -- Ќе понЯли! -- подал ленивый голос ђубцов. --  Џо принципу: где бы ни
работать, главное -- лафа была бы. ’ак, что ль?
     ЊенЯ ожгли и  тон его,  и  равнодушнаЯ, безучастнаЯ поза: ђубцов  сидел
вполоборота у окна и пальцем чертил что-то невидимое на подоконнике.
     -- Ќе так, а по настоЯнию матери.
     ‚идимо,  мои  сдержанные  слова  прозвучали  веско  и  убедительно.  Ќа
несколько секунд стало тихо. „аже близко посаженные глаза ђубцова сдвинулись
еще теснее к переносице. Ћн заелозил на табуретке, хмуро буркнул:
     -- ‚ыходит, под материну...
     Ќо его вдруг оборвали сразу несколько голосов:
     -- џсно!
     -- —его там, ђубцов, придиратьсЯ?
     -- Њать есть мать!
     Љак Я  ни  парировал вопросы, стараЯсь отвечать на них  односложно, без
подробностей,  выдерживаЯ  свою  марку,  все  же  ощутил:  под  гимнастеркой
потеплело,  будто вдосталь поворочал ломом. ‘корее, не сознанием, а екнувшим
в груди от предчувствиЯ  сердцем, от холодка, растекшегосЯ к ногам и  рукам,
понЯл,  что надеждам,  которые  еще были у  менЯ  минуту  назад,  не суждено
сбытьсЯ: экзекуциЯ  на этом  не закончитсЯ. €  не  ошибсЯ.  ђубцов,  получив
отпор,  насупившись и  побагровев,  с  обиженным  видом отвернулсЯ к окну. €
тогда с места подхватилсЯ ѓашимов, механик-водитель, обжег черными агатовыми
глазами. ‘молЯные, лоснЯщиесЯ брови у него густо  срослись над переносицей в
одну общую бровь; бритые  щеки -- фиолетово-сизые от черных жестких остюков,
хотЯ ѓашимов и брилсЯ каждый день опасной бритвой. ‚ бытовой комнате в такие
минуты потрескивало, будто пороли шитые шелком швы.
     Ћт возбуждениЯ он с сильным акцентом выпалил:
     -- ђазрешите,  товарищ сержант,  такой вопрос?  ‡нает,  что наш  расчет
отличный? ’огда как понимает свое  поведение,  как расценивает в том деле  с
младшим сержантом Љрутиковым?
     ЃлестЯщие,    точно   смазанные   маслом   глаза   его,    расширенные,
округлившиесЯ,  снова  жиганули  менЯ  --  он  так  же  порывисто  сел. "Љак
говоритсЯ, дважды  за то же..."  Ќевольно  подчинЯЯсь  какому-то внутреннему
движению,  Я  покосилсЯ  на  „олгова.  ЌадеЯлсЯ  увидеть  усмешку,  радость,
удовлетворение  -- все что  угодно. € удивилсЯ  -- скуластое лицо „олгова  с
приподнЯтыми  бровЯми  было  спокойным и даже  каким-то  просветленным, а во
взглЯде, скорее, прочитал поддержку. “же  готовившаЯсЯ  слететь  с моих  губ
резкость вдруг присохла, и Я прочревовещал:
     -- ‘читаю виновным Љрутикова...
     -- Њладший сержант  Љрутиков -- это один дел, а вот  как свое поведение
расцениваешь? -- не унималсЯ ѓашимов. "‚от уж клещ кавказский!"
     -- џ сказал...
     ‘ергей Ќестеров  хитро ухмыльнулсЯ, подмигнул, --мол, смотрите на него,
такого хорошего! ‘ наигранной серьезностью кинул:
     -- ’рудное дело -- наводить на себЯ самокритику: живот расстраиваетсЯ.
     ђубцов  коротко,  неприЯтно  хохотнул, сморщив  лицо  в печеную  грушу,
утроба ходуном ходила под  его гимнастеркой; “фимушкин торопливо  смаргивал,
будто ему что-то в  глаза попало, смущенно растЯгивал подвижные тонкие губы.
„олгов выдержал небольшой срок, поднЯл широченную лопату-ладонь:
     -- Ќу, тут Ясно.
     € еще  не отсмеЯлись,  не успокоились, Я еще  не сообразил, как  на все
отреагировать. Ќестеров, скосившись, с ленцой выдавил:
     -- „ругой к нему вопрос, товарищ сержант, девушка есть? Ћсталась?
     Ћн улыбалсЯ.
     "Ќе  ответить?  Џромолчать?  —ерт  его   побрал  бы  --  в  друзьЯ  еще
набиваетсЯ!" ‚зглЯд  мой бесцельно уперсЯ в облезлую ребристую батарею. Ќо в
ту  же минуту по молчанию, тишине понЯл с неизбежностью -- они ждали ответа,
промолчать просто не удастсЯ.
     -- Њожно считать, нет...
     ЉажетсЯ,   всего   мгновение    прошло   после   моих   слов,   солдаты
взбудоражились, и сразу -- автоматнаЯ очередь вопросов, реплик:
     -- ќто как же понимать?
     -- €шь ты, можно считать...
     -- ‹ибо черное, либо белое? ‚от тебе на!
     -- Џусть проЯснит, а то темный лес!
     Њое путаное объЯснение -- мол, был просто знаком --солдаты воспринЯли с
сомнением,  смотрели  настороженно,  а ђубцов  даже  ухмыльнулсЯ  понимающе:
"‡агибай!"  ‘транно,  но  у  менЯ  к  нему   росла  внутреннЯЯ  неосознаннаЯ
неприЯзнь.  Џусть не верЯт -- не рассказывать же им о своих взаимоотношениЯх
с  €йкой,  о том, как  теперь к  ней  в "галантерейку" ходит  этот  чичисбей
‚ладька...
     Ђ  они  уже принЯлись допытыватьсЯ: как проводил свободное времЯ, какие
книжки читаю, часто ли в  театр ходил? Љогда Я сказал, что в Ѓольшом был два
раза,  ѓашимов присвистнул: "‚ай, два? Ћдним глазом посмотреть  -- радостный
был бы".
     Љонец этому  "знакомству", которое менЯ уже  начало раздражать, положил
сам „олгов. Ћн почувствовал мое состоЯние -- глЯдел колюче, из-под бровей.
     --  ‹адно,  хватит.  --  Џредупредительно,  ребром  поднЯл  перед собой
тЯжелую ладонь:  сбоку кто-то еще собиралсЯ задать вопрос. -- ’еперь жить  и
служить вместе, познакомимсЯ.  „ела красны концом...  Ђ сейчас строитьсЯ  на
ужин.
     Ћн тЯжело поднЯлсЯ, и, словно по команде, поднЯлись  все. "Ќамекает или
просто сказал?" --  мелькнуло в голове. ‚ словах его о знакомстве прозвучала
скрытаЯ ирониЯ.
     џ снова  поймал его спокойный взглЯд, он неожиданно улыбнулсЯ,  широко,
открыто, будто давнему хорошему знакомому, и  ободрЯюще: мол, ничего,  у нас
не пропадешь! •отЯ Я и не  собиралсЯ  вовсе пропадать, и  тут  выдержал свою
марку.
     “лыбка „олгова оказалась сигналом:  хмурость,  строгость с солдат ровно
смахнули веником. Ћбступили,  весело, с шутками заговорили, словно и не  эти
люди минуту назад устраивали мне "допрос" с пристрастием.
     -- Ќе тушуйсЯ!
     -- Ђ отбивалсЯ, скажу, по-ракетному. ’очно!
     -- „а-а, уж налетели -- истинные коршуны. Њастера-а!
     -- Ќе зевай, не клади палец в рот...
     ‚  словах, интонации,  за  шутками и острословием, как мне  показалось,
проскальзывала  мЯгкость,  душевность, точно  они  сознавали  свою  вину  за
недавнее и хотели  сгладить  ее. ЊенЯ это удивило и даже вызвало неожиданный
прилив теплоты.  Џоэтому,  когда  ‘ергей  Ќестеров,  вывернувшись  позади  и
улыбнувшись до ушей, хлопнул увесисто по  моему плечу,  Я  стерпел. ‚ другое
времЯ навернЯка турнул бы его.
     -- Џолный порЯдок, землЯк! Љак по маслу все идет. € на них не обижайсЯ,
что  косточки пересчитали. ‘ам  виноват. Ћтвечал: "считаю виновным",  "можно
считать...".  Њол,  глупые  задаете  вопросы!  ’очно.  ‚от  тебЯ и пощупали.
’радициЯ! € менЯ, когда пришел, тоже в оборот взЯли, будто медведЯ обложили,
--  не  успевал  крутитьсЯ. Љоллектив! Ќикогда еще  хвост не вилЯл  собакой.
џсно?  --  ‘ергей  подмигнул и легонько  подтолкнул менЯ  вперед на выход из
казармы.


        5

     Ћтрабатывал  два  нарЯда, которые  получил  "за нетактичное поведение".
—истил  картошку  на  кухне,  чистил почти всю  ночь перочинным ножом  --  в
чугунной, как тумба, механической картофелечистке, стоЯвшей в  углу,  что-то
сломалось, Љ  утру пальцы рук подпухли, кожа  на них побелела  и сморщилась,
точно губка.
     ‚ конце второго днЯ, перед отбоем, менЯ назначили мыть в казарме полы.
     џ  только  что  принес  два очередных  ведра воды (наверное, в  десЯтый
раз!),  принЯлсЯ смывать черные лужи,  растекавшиесЯ по доскам, выщербленным
сапогами. Ќагнувшись, возил  большим  лоскутом  мешковины,  которую  взЯл  у
старшины Њалого, и  отжимал мутные потоки воды  в ведро. „олжно быть,  вид у
менЯ был тот еще! Ѓез гимнастерки, в нижней рубашке, в забрызганных, залитых
сапогах  и бриджах. Џод рубахой пот  стекал со спины  на  живот, солоноватые
ручьи заливали глаза,  попадали в рот. ’о и дело сдуваЯ их, утиралсЯ рукавом
и  с  каким-то  остервенением продолжал  возить  трЯпкой.  Џоджилки  у  менЯ
дрожали.
     Њыть оставалось  еще много -- весь центральный  широкий проход. ‘олдаты
разбрелись кто  куда:  одни  в  ленинской комнате смотрели телевизор, читали
газеты,  другие,  сидЯ у тумбочек за  рЯдами  двухэтажных  кроватей,  писали
письма.  ‡атираЯ  пол, Я допЯтилсЯ  до  черной  голландской  печи и невольно
насторожилсЯ. Џозади нее, в темном углу за кроватЯми, где стоЯл длинный стол
длЯ чистки оружиЯ,  разговаривали. „огадалсЯ: Љрутиков и „олгов. Ќи Я их, ни
они менЯ не видели.
     -- Љак у тебЯ этот умник? ђадости, как блох у собаки, -- хоть отбавлЯй?
     Ќасмешливый, с  возбужденным рокотком голос младшего сержанта: обо мне!
—то ответил „олгов, Я не расслышал, по инерции отжимал трЯпку -- тихий голос
сержанта потонул в шуме воды. Ќо, видно, он сказал что-то резкое, потому что
Љрутиков недовольно гмыкнул:
     --  Џодумаешь! Ќе таким рога крутили,  усмирЯли.  елковым  стал бы  --
води, как телка, на веревочке. ‚он драит! ‘емь потов прошибло! Џолезно.
     --  "Љак телка,  на  веревочке..."  -- хмуровато,  со вздохом  повторил
спокойный  „олгов.  -- Љогда ты только  бросишь  свои замашки?  ‘ людьми  же
имеешь дело, не с телками.
     -- Ѓрось,  ‚асЯ,  учить! ‡наем.  ‘воЯ голова на плечах, и отделение  не
хуже твоего расчета.
     -- …сть и голова, и отделение не хуже, да все может выйти.
     -- ‘лепой сказал посмотрим, глухой -- услышим.
     -- ќх, балабонить ты здоров, Љрутиков!
     -- Ћт такого и слышу.
     -- „а уж чего говорить -- верно!
     -- ’о-то!
     „олгов  поЯвилсЯ из-за печи: некрасивое, грубоватое  лицо его с широким
носом  было сумрачным,  недовольным  -- разговор  с  Љрутиковым испортил ему
настроение. ѓолова втЯнулась в широкие  плечи, казалось, совсем исчезла шеЯ,
а  медвежьЯ походка стала грузнее, подчеркнуто  ковылЯющаЯ. Ќе заметив менЯ,
он зашагал из казармы. "Ћставили бы в покое оба..."
     ‚ышел и  Љрутиков.  Ќаши  взглЯды скрестились.  ‚  свой  Я  вложил  всю
ненависть к этому человеку. Ќо скрепЯ сердце промолчал -- черт с ним,  пусть
идет  своей  дорогой, -- однако Љрутиков,  вдруг  задержав  шаг  и  картинно
подбоченЯсь, ухмыльнулсЯ:
     -- Ђ-а,  вкалываем?  Џолезно. ’руд, как  известно,  из обезьЯны  сделал
человека.
     —то со мной произошло? ‚ голове вдруг помутилось, золотистые торопливые
мушки  побежали  перед  глазами, -- возможно,  все это произошло потому, что
долго был  в согнутом положении и резко  поднЯлсЯ. ‘тиснул лЯзгнувшие зубы и
кулаки. “стоЯть, а то, чего доброго, пошатнусь или грохнусь в лужу.
     -- Ќо известно, что не из каждой обезьЯны получилсЯ человек, выходили и
подлецы...
     “хмылку мгновенно слизало с лица Љрутикова --  оно  вдруг посерело  и с
обострившимсЯ,  вытЯнутым  подбородком  стало  хищно-злым,  как  у  зверька.
Љрутиков нервно передернулсЯ, точно от укуса, сквозь зубы прошипел:
     -- Ќу, попомнишь! Ќаучим, как с сержантами разговаривать.
     Љруто повернулсЯ, пошел  из казармы. ’олько тут Я понЯл, что случилось.
џсно: сейчас  доложит --  и опЯть начнут драить.  ‚от  тебе,  как  говорЯт в
литературе, и  сложный конфликт. Џочему-то подумалось: хорошо, что никто  не
присутствовал  при  этой  сцене.  ‚  казарме  было  пусто,  только  два моих
напарника швабрили пол в углу, у входа, но они врЯд ли слышали.
     ‘тоЯл, забыв, что в руках у менЯ трЯпка. ѓрЯзные струйки воды сбегали с
нее на сапоги, блестЯщаЯ лужа растекалась по полу.
     џ не обманулсЯ:  не успел  еще подтереть лужу, как менЯ тронул за плечо
дневальный:
     -- Џосле мытьЯ к лейтенанту Ђвилову. ‚ызывает. ЋпЯть,  что ль, у тебЯ с
Љрутиковым?
     —то ж, пока к командиру расчета...
     ‡акончив мытье, ополоснулсЯ в умывальнике, оделсЯ и вошел в канцелЯрию.
ђуки  и  ноги от напрЯжениЯ  трЯслись,  а мышцы  ныли, будто их  целый вечер
вытЯгивали, рвали клещами.
     ‹ейтенант  что-то  искал в  шкафу. Ћн был дежурным  -- на рукаве кителЯ
краснела повЯзка. џ доложил. Џовернув голову, Ђвилов секунду смотрел на менЯ
с  недоумением,  но, вспомнив,  поморщилсЯ: надо вести неприЯтный  разговор.
Џодошел к столу.
     -- ‡начит, вы, Љольцов, обозвали младшего сержанта Љрутикова?
     -- „а.
     -- Џочему это сделали? ЋпЯть, выходит, надо наказывать?
     џ промолчал,  вдруг  понЯв, что больше не отвечу ни на один его вопрос:
подкатила непонЯтнаЯ  обида, к  горлу подступил  и защекотал комок слез. „а,
плетью обуха не перешибешь -- это истина, не требующаЯ доказательств.
     Ђвилов  снова повторил свой вопрос, и снова тень пробежала по его лицу,
но Я по-прежнему молчал. Ќе знаЯ, что со мной делать --  наказывать или нет,
--  он  продолжал  допытыватьсЯ,  почему  Я так поступил. …го раздражало мое
молчание -- он  морщил лоб, но молодаЯ  кожа  никак не  поддавалась,  тут же
разглаживалась.  ѓлаза  --темные,  глубокие  и умные  --  смотрели  на  менЯ
укоризненно и недоуменно.
     --  Љак же  получаетсЯ?  ‘лышал,  вы,  кажетсЯ,  и  с  ђубцовым  успели
поругатьсЯ? ‚ характере у вас?
     "„а, да, да!" -- хотелось  мне  бросать в ответ,  но  Я только сглотнул
комок,  который уже  готов  был  скользнуть из горла.  €  с  ђубцовым... “же
услышал звон...
     ђубцов --  второй  номер.  ‘  ним у  менЯ  сложились  не очень  хорошие
отношениЯ. ЉажетсЯ, он считал, что Я целюсь на его место. Ђ Я и не думал: на
кой  черт оно мне  нужно!  „аже стараюсь  держатьсЯ  в  тени.  Ќо  почему-то
получалось так, что  на  занЯтиЯх по  материальной части „олгов всЯкий  раз,
когда  ђубцов  зашивалсЯ,  поднимал  именно  менЯ.  Ћсобенно  ђубцову  плохо
давалась  электрическаЯ  схема  пуска  ракеты.  Ћн  начинал показывать  путь
прохождениЯ пускового импульса, тотчас запутывалсЯ -- и безнадежно умолкал.
     Ђ мне  нравилось  "лазить"  по схемам, водить плексигласовой выточенной
старшиной   Њалым   указкой  по   черным,  красным,   желтым  линиЯм,  густо
перекрещенным, будто паутина,  сотканнаЯ  старым крестовиком, и разгадывать,
куда  и зачем бегут по ним электрические импульсы и сигналы!  ’ак, бывало, в
школе  просиживал возле  географических  карт  -- пока не просила идти домой
уборщица: в  воображении  моем рисовались неведомые  горы, пустыни,  города,
фантастические  земли. ‚слух по многу раз читал странные, волнующие названиЯ
--   Љилиманджаро,   Ѓаб-эль-Њандебский  пролив,  „исапойнтмент,   ’ринидад,
€нуарфигсуак, ‚ильЯрреаль,  берег принцессы Ђстрид, берег ‡олотых роз... ’ут
же  было   совеем  другое.  ‚о   всех  этих  механизмах,  элементах,  тонких
линиЯх-проводниках билась, пульсировала  особеннаЯ, таинственнаЯ жизнь!  Ћна
безмолвна,  здесь   не  услышишь  гортанных  перекриков  восточных  базаров,
ласкового, как  море, певучих  голосов  потомков великого  ђима,  тЯгучей  и
скрипЯщей, будто ее пропускают через канифоль, речи людоедов Ћгненной земли.
Ќо есть и тут свой Язык, но он еще не раскрыт, не услышан человеком -- иначе
как без него совершаютсЯ в такой махине столь сложные процессы?
     € странно, Я безошибочно угадываю пути движениЯ импульсов, представлЯю,
как они,  скрытые и  таинственные, пронесЯсь по нитЯм  паутины с неимоверной
скоростью -- скоростью света -- делают свою работу: откроют вентиль, пробьют
мембрану, запалЯт  пиропатрон... “дивительна  их  четкость, согласованность,
словно проделывают все это не  электрические импульсы,  а невидимые  глазам,
сказочные по силе микрочеловечки...
     Џосле  моего  ответа  „олгов  неизменно  хвалил:  "Џравильно. ‚от  так,
ђубцов, надо". Ђ тот метал на менЯ исподлобьЯ громы и молнии.
     Ќо он был упорным и в  свободное времЯ  зубрил описаниЯ  по технике. Ќе
хотел сдавать своих позиций. "Љогда-нибудь взорветсЯ, не выдержит", -- думал
Я. € не ошибсЯ.
     Љак-то  заглЯнул в технический класс. ‚озле стенда с  раз