Ќиколай ѓорбачев. ‡вездное тЯготение

Ћцените этот текст:
Ќиколай ѓорбачев. ‡вездное тЯготение

ѓерои повестей Ќ. ѓорбачева -- ракетчики -- офицеры, сержанты, солдаты,
-- у кого интереснаЯ, труднаЯ и романтическаЯ профессиЯ. Ќо судьбы их
сложны, и пути, по которым они идут "каждый в свою жизнь", зачастую нелегки:
им сопутствуют трудные конфликты, острый драматизм.
ѓошка Љольцов в повести "‡вездное тЯготение" стремитсЯ жить и служить
по девизу: "Љакое мне дело до вас до всех, а вам до менЯ". Ћн
противопоставлЯет себЯ коллективу, товарищам по расчету ракетной установки.
“ ѓошки есть в родном городе €йка, а здесь, в гарнизоне, он знакомитсЯ с
Ќадей...
‚ "ђакетах и подснежниках" -- историЯ техник-лейтенанта Љонстантина
Џервакова. Ћн влюблен в романтику труда ракетчиков, в тайгу, где ему
приходитсЯ служить, в друзей, с которыми делит радости и горести, в Њоскву и
еще... в Ќаташку. ‘ нею, казалось ему, он всегда будет счастлив...
Џри всей сложности конфликтов, в нелегких условиЯх службы герои
повестей морально крепки, сильны хорошими душевными зарЯдами: ѓошка поймет
свои заблуждениЯ и в решающую минуту предпочтет обгореть, чем допустить
гибель товарищей; Џерваков перешагнет через свою неразделенную любовь.
Ќиколай Ђндреевич ѓорбачев -- инженер-подполковник, в прошлом служил в
ђакетных войсках. "‡вездное тЯготение" -- его третьЯ книга.

‡‚…‡„ЌЋ… ’џѓЋ’…Ќ€…

—то сейчас -- ночь, день? ‘корее всего, вечер, потому что недавно в
палату заходила сестра, ее халат прошуршал возле тумбочки. Ћна, видно,
принЯла менЯ за спЯщего. ’умбочка, кровать... ќто знаю -- нащупывал руками.
„а, руками. ’олько вчера мне разрешили открывать глаза, и Я увидел свою
палату, по врач предупредил: "Ќе злоупотреблЯть!" ‡а этим строго следили
сестры. Љонечно, и сейчас ѓалина Ќиколаевна заходила не случайно. €ногда
ощупываю свою голову, лицо -- сплошные тампоны, только нос и губы открыты, и
они -- сплошнаЯ рана и короста. џ отдергиваю всЯкий раз пальцы -- от
гадливого ощущениЯ мокрого, липкого, жирного... …ще до вчерашнего днЯ не раз
гадал: "ЉакаЯ она, сестра? Ѓлондинка или брюнетка?" Њне почему-то хотелось
думать -- она блондинка. € не ошибсЯ: волосы у нее с пепелинкой, в кукольных
завитках, выбивающихсЯ из-под крахмальной медицинской шапочки. Њне особенно
нравитсЯ ее голос, мЯгкий, вкрадчивый и, несмотрЯ на легкую картавость
(вместо "л" она выговаривает "г"), уютный и какой-то даже теплый. Љогда Я не
сплю и она заходит в палату, ее каблучки отстукивают дробно и решительно. “
нее, наверное, под халатом узкаЯ юбка. Ћна два раза в день делает мне уколы,
а раньше -- кормила с ложечки бульоном и опротивевшей овсЯной
кашей-размазней.
"Љак мы себЯ, мигенький, чувствуем?" -- каждый раз спрашивает она. € не
ждет ответа, тут же начинает звЯкать металлическими ванночками, банками,
шприцами, разложенными на стеклЯнном с железными ножками столике. …й и не
нужен ответ -- без того знает мое состоЯние. € спрашивает, подражаЯ врачу.
’от на утреннем обходе, войдЯ в палату, садитсЯ ко мне на кровать, и густой,
надтреснутый от табака голос царапает мои перепонки: "Љак мы себЯ, товарищ
ракетчик, чувствуем?" ЏраваЯ рука его в кармане халата: там поскрипывают
резиновые трубки фонендоскопа, позвЯкивают костЯные наконечники.
ЉажетсЯ, он подполковник медицинской службы. "ЊигенькаЯ" называет его
Њихаилом ‚асильевичем. Њне приЯтно ощущать его сильные, цепкие пальцы,
сжимающие мое запЯстье, вдыхать застоЯвшийсЯ запах папирос, которым он весь
пропитан. ѓоворит он со мной, как мне сдаетсЯ, нарочито грубовато и жестко,
точно хочет подчеркнуть пустЯковость моих "дел": это, мол, семечки,
орешки-то другие! ќтими руками он и в самом деле резал не таких, как Я,
видел не такие картинки, как мой "ожог первой степени с ЯвлениЯми глубокого
поражениЯ кожного покрова лица".
‘колько уже здесь лежу? "ЊигенькаЯ" как-то сказала: тридцать семь дней.
Ђ длЯ менЯ утратило смысл думать о днЯх. ѓоспитальное времЯ в моей голове
слилось в полусон, тЯжелый, мучительный.
Џравда, Я пытаюсь понЯть, что произошло со мной. Ќо все предстает
смутно, как в дыму, словно кто-то накинул на мозг, на сознание тонкую
капроновую накидку. ќта невидимаЯ пелена раздражает, и Я упрЯмо снова и
снова все передумываю, стараюсь нащупать злополучную ариаднину нить -- пусть
выводит из лабиринта. ‘обытиЯ крутЯтсЯ в памЯти медленной каруселью, она
вот-вот готова остановитьсЯ, но не останавливаетсЯ. ’ак думаю, пока не
начинает мутить, а в голове, тоже плывущей вместе с этой каруселью,
рождаетсЯ звон. Ћн заполнЯет всю голову, начинаЯ сначала колоть, потом
распирать виски, будто собираетсЯ вырватьсЯ наружу. Џодушка подо мной
жесткаЯ -- каменнаЯ изложница.
Ќо мне все равно надо разобратьсЯ во всем. Џоэтому упорно лежу,
несмотрЯ на тошноту, звон в голове и камень под головой. € ввожу в
заблуждение сестру: она думает -- сплю. Џусть думает.
Ђ в чем должен разобратьсЯ? ‚ людЯх? ‚ себе? ‚ своих поступках? ‚
теперешнем положении? Њожет быть. €менно потому, что в те дни, после
гауптвахты, до событиЯ с ракетой на полигоне, из-за которого и оказалсЯ тут,
в госпитале, не мог до конца додумать, поставить все на свои места. —то-то
большое проглЯдывает в этой карусельной путанице, очень важное, пока еще
ускользающее от менЯ, как солнечные лучи перед тенью облака на земле.
‘транно, что мне никак не удаетсЯ собрать мысли воедино, в кулак, -- они
перескакивают, вырывают из памЯти событиЯ в хаотической разнородице. Ђ надо
собрать.
„а, о лучах... Џомню, в детстве, бываЯ у тетки в деревне, не любил,
когда вдруг в Ясной сини накатитсЯ, наползет на солнце облако -- на землю
упадет тень. Њне становилось грустно, Я что есть мочи пускалсЯ по лугу,
стараЯсь бежать в теплом, ласковом свете перед тенью. “давалось мне это
редко -- чаще тень бежала быстрее. ‘ердце больно билось, казалось, прЯмо о
жесткие, упругие ребра, но тень неумолимо накрывала влажно-холодной кисеей
-- на голых ногах и под рубашкой вспыхивали гусиные пупырышки. ’огда Я
опускалсЯ в пыльную траву и в глухой злости, с исступлением колотил свои
ноги кулаками: по коленкам, лодыжкам, пЯткам.
—то у менЯ впереди? џ боюсь думать об этом и думаю о другом. ‚ памЯти
высекаетсЯ тот день...
ќшелон длЯ отправки новобранцев стоЯл на товарной станции, где-то на
последних двух нитках путей, загроможденных товарными составами. ‚озле
вагонов, украшенных ветками елей, словно лубочные картинки, толпились парни
и девушки: пели, со свистом и гиканьем отплЯсывали, пиликала гармонь.
‘мешались и провожающие и новобранцы. Ћ чем они гомонили, чему радовались? “
менЯ в душе сто кошек свились в клубок. ‚се бесило. ‘ €йкой и ‚ладькой ушли
подальше от эшелона, к глухой бетонной стенке ограды. Џахло бензином, нефтью
от грЯзных цистерн, лесом, краской и чуточку человеческим духом -- не первые
пришли сюда: вдоль бетонной стенки жались другие парочки.
‘тоЯли с €йкой обнЯвшись. џ держал ее за талию под прозрачным
шелестЯщим плащом. Ћна сцепила руки на моем плече. Њолчали. Ћ чем было
говорить? Ћ своей злости и обиде, о том, что менЯ "забрили", а ‚ладька
остаетсЯ? —то завидую и ненавижу? Ћн -- белобилетник. Џлоскостопие,
природный дефект. Ќо не унывает. —то оно ему мешает, что ли? Љак кила или
горб? Џодумаешь! €ли от этого меньше будет нравитьсЯ девчонкам?..
Њы стоим к нему спиной, но Я слышу -- он устроилсЯ на выступе стенки,
снимает из-за спины на шелковой тесьме гитару -- она пусто звЯкает
пересохшим деревом. џ знаю -- он положил одну на другую свои худые кривые
ноги, согнулсЯ, навалившись грудью на корпус гитары. Љороткие волосы торчат
совсем как иглы ежа, кадык выперсЯ над широким валиком "хемингуэйского"
толстого свитера. ’рогает дребезжащие струны:

’Яжелым басом гремит фугас,
“дарил фонтан огнЯ,
Ђ Ѓоб Љеннеди пустилсЯ в плЯс...

Џоет он безголосо, тихонько, но сердце мое схватывает кусачками.

Љакое мне дело до всех до вас
Ђ вам до менЯ...

’упо, тЯжело смотрю на €йку. ‚ контуре белой с цветами косынки лицо ее
-- узко сплющенный эллипс. ЉрасиваЯ она в желтой кофте, в юбке из черной,
жесткой, как дерюга, ткани, расчерченной красными и белыми линиЯми на
большие квадраты! Џод косынкой высокаЯ небрежнаЯ копна начесанных бронзовых
волос. Њаленький рот, жирный слой желто-красной, морковной помады. ђесницы
накрашены синей тушью, веки у внешних уголков глаз вкось, к вискам
прочерчены синими стрелками, от этого глаза кажутсЯ большими, напоминают
орех миндалЯ. ‚ыщипанные брови тоже подведены, круглыми дужками высоко
поднЯты на лоб. ђавнодушный узкий лик мадонны. € в то же времЯ слегка
склоненнаЯ голова, надутые губы, вскинутые брови создают впечатление, что
€йка всегда немножко недовольна и удивлена, точно всЯкий раз молчаливо
задает вопрос: "‡ачем это? €... это?"
‚ ней есть что-то от Ђэлиты -- таинственное, неземное. "Њуж мой, ‘ын
Ќеба, прощай". Ћна, конечно, знает силу своей красоты. € хотЯ понимаю, что,
быть может, только длЯ менЯ она такаЯ красиваЯ, но Я любил ее и ненавидел в
тот день. Њне ненавистен был весь мир. ЊенЯ душило зло и из-за того, что
уезжал, и что она такаЯ красиваЯ, и что ‚ладька остаетсЯ, по-прежнему будет
ходить к ней в "галантерейку". ’еперь уже без менЯ. Ѓудет, как всегда,
истуканом торчать у окна, подперев ребра батареи задом, пока не закроетсЯ
магазин. Ћднажды ‚ладька сказал, что €йке надо бы на сцену, а не за прилавок
торговать парфюмерией. ‚спомнив это, Я вдруг думаю: лучше бы €йка стала
каким-нибудь уродом -- на времЯ.
Ћна что-то почувствовала -- вздрогнув, повернула лицо.
-- Ќе смотри на менЯ так. Њне страшно, будто ты собралсЯ менЯ убить. Ќу
же! -- капризно щуритсЯ она. “лыбка чуть приоткрывает морковные губы, за
ними мокро блестЯт зубы.
-- џ подумал о другом.
-- Ћ чем?
-- ќто секрет. Ќо хуже, чем ты предположила.
-- „а?! -- Ћна поднимает выщипанные брови и умолкает.
"Џусть обижаетсЯ, мне все равно", -- решаю Я и спрашиваю:
-- Ѓудешь ходить к "металлистам" на танцы? ‘егоднЯ, например, прЯмо в
первый день?
-- ”у, злой! ’ы же знаешь...
Ћна обиделась: расцепив руки, снимает их с моего плеча, но не
отодвигаетсЯ, и Я продолжаю обнимать ее за талию. Џлащ, точно промасленнаЯ
бумага, сердито потрескивает змеиной кожей и холодит руку.
“смехаюсь в душе: мне нравитсЯ наносить €йке эти уколы.
-- ’олько уж лучше с ним, -- глазами повожу на ‚ладьку -- он все еще
бренчит на гитаре. -- •отЯ не верю ни в каких чичисбеев. Ћни умерли в
восемнадцатом веке.
-- —то еще такое?
Ћна чуть хмуритсЯ, брови выжидательно изгибаютсЯ, ресницы взмахивают:
ее заинтересовало незнакомое словечко.
-- Ѓогатой итальЯнке полагалсЯ мужчина, сопровождавший ее на прогулках
и всЯких увеселениЯх. ќто обычно -- друг мужа, истинно кристальный человек,
верный мужской дружбе. Ћн оберегал жену друга от опасных сетей. Ђ поскольку
Я не муж...
Ћна вздыхает:
-- Џочему ты не веришь?
-- ‚ерю только в могилу и в свой отъезд.
ѓубы ее поджимаютсЯ, она передергивает плечами, хрустально-чистые
голубоватые белки темнеют, €йка обиженно говорит:
-- Љак знаешь. ’ы не веришь ни во что, -- голос ее слегка дрожит. -- Ќу
что ж... Џосмотрим.
-- ‹адно.
-- € ‚ладьку приплетаешь... Џри чем Я? —то должна делать? ЏрогонЯть,
если приходит? Ќо вы же товарищи. †дал тебЯ. џ и сама не понимаю, как теперь
все будет. Џустота. ‘трашно даже представить.
Ћна склонЯетсЯ к моему плечу, Я чувствую под рукой упругую дрожь ее
тела. Џарное сладкое дыхание обдает менЯ, на ум вдруг приходит неожиданное
-- последний раз так стою с ней, завтра утрачу это право.

Ђ Ѓоба вновь разбирает смех, --
Љакое мне дело до вас до всех...

„а, да, верно поет ‚ладька. Љакое мне дело до вас до всех? €менно в
этом весь секрет: еще раньше, чем услышал эту песенку, мне становитсЯ Ясно
-- как щитом, броней отгородилсЯ от всего прошлого. џ должен был это сделать
и сделал за те дни, когда узнал, что жребий мой брошен -- "забрили". ЊенЯ
судьба разделЯла, отрывала от привычного мира дел, отношений, свЯзей и
толкала в новое, неизвестное. Љ этому нужно быть готовым...
-- ѓошка, ты будешь писать мне часто-часто? „а?
ѓолос тихий, взволнованный, ресницы вздрагивают в ожидании; ждут и
глаза €йки -- узкие орешины миндалЯ. Ћни совсем близко, на голубоватых
белках отчетливо видна тонкаЯ сеточка прожилок. Ђ Я продолжаю думать о том,
что это последнЯЯ наша близость.
-- Ќе лучше... три года не писать двух слов и грЯнуть вдруг как с
облаков? -- спрашиваю с улыбкой.
-- Ќо ведь и в армии дают отпуск, приезжают!
-- Џриезжают, да не все, -- обида вдруг подкатываетсЯ к груди. -- €
знаешь... стоим так в последний раз. ’ебе не кажетсЯ?..
ѓлаза ее расширЯютсЯ, застывают, но в следующую минуту, словно понЯв
наконец смысл моих слов, она закрывает лицо ладонЯми.
-- ’ы эгоист!
-- Џравда всегда эгоистична.
-- ’ебе хочетсЯ поссоритьсЯ.
-- Ќет, но "много их еще, всЯческих охотников до наших жен..."
Џо-моему, Џушкин сказал... €ли ЊаЯковский?..
Љогда перестал бренчать на гитаре ‚ладька, когда он подошел -- не
заметил. ‡а спиной раздалсЯ сухой звук гитары: ‚ладька предупредил о своем
поЯвлении.
-- Ќу, дражманы, леди и джентльмены, все! -- с деланным равнодушием
произносит он. -- ’руб властные звуки слышите?
‚переди холодно сиЯет зеленый глаз светофора, крутым черным дымом
отдуваетсЯ в мутное небо паровоз, набираЯ пары; у вагонов с раскрытыми
настежь дверЯми -- разномастное кишащее месиво людей. ‘ хрипотцой летЯт
бьющие по сердцу призывные звуки трубы.
€йка дергаетсЯ, целует менЯ в щеку. ‘ую руку ‚ладьке и чувствую -- он
жмет ее как-то особенно, будто радуетсЯ, что наконец уезжаю. ‚ левой руке
его поЯвлЯетсЯ сигара -- он ее держал, точно свечку.
-- ‚от, возьми, натуральнаЯ гаванскаЯ, первый сорт. Ѓереги. ‡акуришь,
когда одержишь достойную викторию. -- Ћн многозначительно подмигнул, поведЯ
наглыми глазами на €йку. -- ‚ армии тоже не свЯтые монахи...
ѓлупые, подлые намеки! Џервой мыслью было -- оборвать его, лЯпнуть по
костлЯвой руке, чтобы сигара полетела в грЯзный, мазутный песок, но тут же
вспомнил -- мне больше всего хотелось уколоть €йку, и сказал:
-- ‹адно, давай. “словиЯ принЯты.
‡аталкиваю сигару механически в карман, бросаюсь к вагонам.
-- Њуж мой, ‘ын Ќеба, прощай! -- с дурашливой трагичностью кричит вслед
‚ладька.
Ќеужели все слышал? Ћборачиваюсь, на ходу не очень громко, но с
выражением и истинным наслаждением бросаю:
-- Џодлец!
Ћн не обиделсЯ, с улыбкой замотал головой на длинной шее, свободно
болтающейсЯ в толстом валике свитера.
‚скакиваю в свой вагон, и он тут же дергаетсЯ с железным скрежетом.
ЊенЯ подхватывают, втЯгивают десЯтки рук. ’ам, за пестрой толпой
провожающих, успеваю заметить машущих мне €йку и ‚ладьку.
-- €ш-и-и! -- сложив ладони рупором, орет он. "Џиши", -- догадываюсь.
‚ижу и другое -- ‚ладька чуточку ближе встал к €йке. € с сосущей тоской
понимаю: теперь он чаще будет ходить в "галантерейку", стоЯть там у горЯчей
батареи возле окна.
‘остав вильнул вагонами на стрелке и будто стер их там, между двумЯ
блестЯщими полосками рельсов...
‚ последний... —то ж, лишний раз только убеждаюсь в своей
дальновидности. Ђ теперь тем более какое ей дело до менЯ? Ћна даже не узнала
бы! џ нужен теперь вот только врачам, "мигенькой", да и то, пожалуй, по
чисто профессиональным соображениЯм: подопытный кролик, уникальный
экземплЯр! Ќе больше.
Ќо Я еще и сейчас не могу разобратьсЯ: любил ее или нет? Њог же почти
год обходитьсЯ без ее писем! €, как угодно, первенство принадлежит мне. “же
в третьем письме Я прЯмо сказал ей: "Ћ чем писать тебе? Ћб этом круговороте
-- от подъема до отбоЯ, о плоских афоризмах Љрутикова, от которых душат
позывы тошноты? €звини, но больше не жди моих писем. Џусть пройдет этот
трехлетний срок в своеобразном летаргическом сне..." Ћна прислала еще два
письма, видно посчитав мое послание за обычную рисовку, за блажь ради
красного словца. Ќо мое решение осталось непреклонным. Џисьма ее засунул на
дно чемодана в каптерке -- авось когда-нибудь пригодЯтсЯ. Џисьма --
юридические документы...
‘илюсь, напрЯгаю памЯть. ‘квозь дурман в голове постепенно выплывает
новое. ‚ойсковой приемник, первое знакомство с сержантом „олговым. ‚ тот же
день нас оболванивали в умывальнике сразу в две машинки. џ не проронил ни
одного слова почти до конца, пока стригли, -- у менЯ были тЯжелые думы.
Ќеужели вот так просто отказатьсЯ от свободы и пусть с тобой делают, что
хотЯт? ‘тригут, ставЯт в строй, ведут на обед, заставлЯют спать, когда вовсе
этого не хочетсЯ? устрый Џушкарев (в одном вагоне ехали), сидЯ на табуретке
под простыней, с неестественной беззаботностью шутил, глЯдЯ, как клочки
русых волос падали на цементный пол:
-- Ѓлагодать! ‹егче сразу на целый пуд! ‡ачем только, не знаю, носил
их? Ѓез них здорово. € все-таки почему стригут, какой резон?
-- ќто чтоб, когда тебЯ по форме двадцать будут на утреннем осмотре
проверЯть, не нашлось бы там какой живности,-- поЯснил солдат, орудовавший
машинкой.
Љто-то назидательно добавил:
-- —ем длиннее волосы в подразделении, тем хуже дисциплина. Ђксиома.
‚ голове моей всплыл анекдот -- слышал когда-то. •муро сказал:
-- ђезон простой. Ћднажды приехал генерал. Ќа смотру все шло гладко, но
вдруг генерал вспылил, закричал: "Њундиры у солдат одинаковые, а почему
головы разные? Џочему, спрашиваю?" ‚ гневе генерал прекратил смотр,
повернулсЯ и уехал. Ђ испуганное начальство с ног сбилось: как сделать,
чтобы головы у солдат были одинаковыми? € придумало -- остричь всех наголо:
будут одинаковыми. ‘ тех пор и пошло...
‘олдаты все, кто был в умывальнике, заржали, но тут же разом оборвали
смех. џ не видел, что произошло, но почувствовал -- машинка в руке моего
парикмахера дернулась, больно рванув мои волосы. џ обозлилсЯ:
-- Ќу, ты! —учело огородное...
-- ’а-ак, -- спокойно произнес кто-то позади менЯ. -- ‘кверные анекдоты
и ругань?
‘олдат вытЯнулсЯ, опустив машинку, а Я повернул голову. Џередо мной
стоЯл сержант -- крупный, чуточку неуклюжий, хотЯ в ладно сидевшей на нем
гимнастерке; под ней угадывалось мускулистое, сильное тело; скуластое лицо
-- строгое, но глаза живые, не холодные. ‚зглЯд мой уперсЯ в его руки. џ
продолжал сидеть на табуретке, и они оказались на уровне моего лица. Љулаки
сержанта были свободно, но энергично сжаты в увесистые, литые
десЯтикилограммовки -- приложитсЯ, так мало не будет.
-- ‹юдей веселых люблю, а злых нет. Џо анекдоту вижу, ближе ко вторым
пристраиваетесь. ’ак? Ђ вы встаньте, товарищ рЯдовой. -- Ћн смотрел упрЯмо,
пока Я нехотЯ поднЯлсЯ, ловЯ на себе скрытые улыбки присутствующих. Ќо
сказал без злости: -- ѓлЯдите, может, после приемника в дивизион наш
попадете!
‘просив, сколько еще осталось стричь, ушел, бросив парикмахерам:
-- Џоторапливайтесь, банЯ ждет!
’от самый солдат, который стриг менЯ, сказал с каким-то восхищением:
-- ‘ержант „олгов -- сила! ‘таршиной приемника назначен. ‘читай,
повезло, легким испугом отделалсЯ. ахтерскаЯ хватка...
Њне было стыдно, что старшина отчитал менЯ, в душе Я издевалсЯ над ним:
"„а уж чего там -- сила! ‚ ‚ольтеры бы такого: "Ћн в две шеренги вас
построит, а пикните, так мигом успокоит".
-- „авай кончай! -- рЯвкнул на солдата. Џомедли он в ту минуту, Я бы не
удержалсЯ, турнул его.
Џосле бани „олгов в предбаннике выдавал каждому белье и обмундирование:
одну пару рабочего, ношеного, другую -- новенькую, с фабричными складками.
ѓражданское одеЯние складывали в общую кучу в угол.
џ бросил туда свое и подошел к сержанту. Ќагнувшись, тот перекладывал
стопки обмундированиЯ. ‘пина его под гимнастеркой выгнулась колесом, лицо
было кирпично-красным от прилившей крови, он натужливо сопел. џ невольно
усмехнулсЯ. „олгов вдруг поднЯлсЯ, сердито спросил:
-- ‚есело?
Ќо глаза, как и днем, были незлыми. Љогда он заметил мою улыбку?
‡атылком, что ли, видит?
-- Љакой рост? Ќе знаете? ’ретий. Џолучайте, веселый человек!
Ћн сказал это с иронией. џ не ответил. ЏринЯв белье и обмундирование,
отошел к свободному месту на лавке.
“же одевшись, розовый, разомлевший, Џушкарев оглЯдел себЯ в круглое
зеркальце, зажатое в руке, и вдруг осклабилсЯ до ушей:
-- ќх, мать моЯ не узнала бы менЯ. џ теперь калачом -- не узнать
нипочем. ‚от бы дома показатьсЯ!
-- „а уж чего там, здорово! -- не удержалсЯ Я.
Ћн выглЯдел смешным в слежавшемсЯ обмундировании со складками вдоль и
поперек, невысокий, мешковатый. ЋбстриженнаЯ голова оказалась буграстой,
неровной, точно над ней не очень потрудились в свое времЯ: отесали топором и
-- ладно, мол, гулЯй!
’ем временем Џушкарев натЯнул кирзовые сапоги и ловко отбарабанил по
голенищам:
-- ѓопца, дрица, отцаца, села муха у крыльца!
‘олдаты смеЯлись, качали головами. ‚ углу, за стопками бельЯ и
обмундированиЯ, „олгов тоже улыбалсЯ. Џушкарев глуповато шмыгнул носом,
подмигнул мне.
"Ќу и балабон все-таки!" -- џ отвернулсЯ.
Ђ потом потекли денечки... Ћдинаковые, похожие один на другой, точно
сиамские близнецы. ЏросыпалсЯ ежедневно по истошному крику дневального
"Џодъем!" с каким-то отрешенным чувством, как заведеннаЯ машина, обалдело,
ровно на пожар, натЯгивал амуницию, сапоги, становилсЯ в строй. „ругие все
это делали с непонЯтным старанием, даже вроде соревновались друг с другом,
будто они всю жизнь только и ждали, чтоб вот так лезть из кожи вон. ‘транно,
как люди быстро привыкают к новой обстановке. €ли это -- та самаЯ
приспособлЯемость к окружающей среде? Ќеужели в человеке одновременно
заложены эти два начала -- высокоорганизованного существа и машины? € когда
нужно, а вернее, при определенных условиЯх, проЯвлЯетсЯ то одно из них, то
другое?
Ќет, пусть остальные как хотЯт, но не мне уподоблЯтьсЯ этой самой мухе
дрозофиле, терЯть человеческое достоинство. Џусть поймут все и он, сержант
„олгов, взглЯды которого Я не раз ловил на себе. Ћн ежедневно поЯвлЯетсЯ в
казарме, точно из-под земли, вместе с командой дневального "Џодъем" и,
заложив руки за спину, вышагивает в проходе между деревЯнными колоннами,
подпирающими потолок казармы, будто молчаливый постовой. —то-то острое,
цепкое во взглЯде, густые темные брови вздернуты под углом, "‘ этим будут,
видно, "деловые контакты", чует сердце".
€ как в воду глЯдел: потом не только в тот дивизион -- угодил прЯмо к
нему, „олгову. Ќо сначала был младший сержант Љрутиков...

-- Љак дела, ракетчик?
Ћткрыв глаза, Я вижу рЯдом хирурга. ‚ысокаЯ фигура его в халате, с
военной выправкой и спрЯтанными за спину руками, показалась слишком прЯмой,
подчеркивавшей жесткость, решительность этого человека. „а и голос. —то ж,
он должен скрывать за грубостью, сухостью всЯкие чувства к людЯм, которые
именуютсЯ больными. €х нужно резать, оперировать -- тут деликатность не
нужна. €з-под крутых надбровий острый взглЯд серых глаз уставилсЯ
требовательно и строго. € хотЯ Я помнил, что "мигенькаЯ" не могла
нахвалитьсЯ им, невольно подумал: "ђежет, наверное, как мЯсник, этот
хваленый эскулап!" Џоэтому и ответил небрежно:
-- „ела как в сказке: чем дальше, тем страшнее.
-- •орошо сказано! -- похвалил он, не изменив выражениЯ лица, и присел
на табуретку. -- ’олько по тону чувствую, с базара-то, как говоритсЯ, рано
собралсЯ. ђано, дорогой. Ќа базар еще надо! Ќу-ка, посмотрим.
Ћн принЯлсЯ снимать с моего лица марлевые, пропитанные мазЯми тампоны,
сбрасываЯ их в подставленную сестрой ванночку. Ќекоторые из них прилипли, но
Я терпел боль, сцепив зубы: не показывать же свою слабость! џ видел рЯдом
его виски с проседью, крупный хрЯщеватый нос, худые выбритые щеки, острый
подбородок.
-- Ќам бы только побыстрее живое мЯсо получить, новую здоровую ткань.
Џотом несколько операций и -- как новенький пЯтиалтынный! ’ак, ѓалина
Ќиколаевна?
-- …ще интересней станет, Њихаил ‚асильевич.
-- ‚от-вот, ракетчик должен быть красивым!
Џокончив с тампонами, он принЯлсЯ рассматривать то, что еще называлось
лицом, -- сплошную гнойную коросту. ‘мотрел, чуть насупившись, поворачиваЯ
сухими сильными пальцами мою голову. Ќе известно, что уж он там нашел,
повторЯЯ изредка: "’ак, так". џ же знал, что лицо плохо заживало.
"ЊигенькаЯ" часто сушила его кварцем, то и дело менЯла тампоны, но, кажетсЯ,
усилиЯ ее были тщетными. Њне становилось невмоготу от всех этих лекарств,
мерзкого физического ощущениЯ, а беспомощность раздражала и злила. џ нередко
ловил себЯ на мысли, что с каждым днем грубее отвечал ѓалине Ќиколаевне, но
она будто ничего не замечала. —уднаЯ женщина!
Њихаил ‚асильевич закончил осмотр, отклонилсЯ и выпрЯмил сухую фигуру.
-- ’ак. Ќачнем, ракетчик, новые уколы. Ѓудем помогать организму делать
нужную работу.
-- Њне все равно. € уколы... „елайте что угодно. џ подопытный кролик --
вытерплю все!
Џоздно понЯл, что опЯть сорвалсЯ. Ѓольшие глаза "мигенькой" испуганно
расширились. Ђ хирург положил мне руку на плечо.
-- ќ-э, слышал, вы -- герой. Ќо, как говорил один философ, пусть
покинет менЯ все, только бы не покинуло мужество. € не подопытный вы кролик,
а человек, которого собираемсЯ вылечить. -- ‹еваЯ рука его, лежавшаЯ на
коленке, вдруг сжалась в увесистый, жилистый кулак, а пупырчатаЯ, гусинаЯ
кожа на шее побагровела. Ћн обернулсЯ к сестре. -- ‚се. ‚ечером первый укол.
ЏоднЯвшись, он ушел, а сестра подступила ко мне:
-- —то ж ты, мигенький? Ђ? ’ы уж крепись... ‚се будет хорошо. …ще
немного...
„обраЯ душа! …й было жалко и менЯ, и врача, которого Я, наверное,
обидел.
‚скоре и она ушла -- получать лекарства длЯ будущих уколов.
Ђ Я думаю. Љрутиков... Ќе случись тогда у менЯ с ним "все наперекосЯк",
не перевели бы из вычислителей в огневики, не оказалсЯ бы вместе с „олговым,
а потом и тут, в палате, на госпитальной койке. ЏростаЯ цепь зависимостей.
ђоковые случайности... €ли не так? € в жизни все обусловлено, все происходит
по законам, строгим, неумолимым и неведомым?
Џосле войскового приемника рвалсЯ к технике -- даже сам не понимал этой
своей прыти, -- рассчитывал, начнетсЯ настоЯщее дело! Ћт шагистики, как про
себЯ называл строевую подготовку, монотонного чтениЯ уставных статей,
школЯрского повторениЯ их, пока проходил "курс молодого солдата", менЯ
мутило. Ћтдушиной были ознакомительные занЯтиЯ на технике. Ќас приводили в
парк, под дощатый навес, где стоЯли установки, или за три километра, на
"выгон" -- лесок, обнесенный колючей проволокой. ’ут нам показывали
маневренность установок, знакомили с боевой работой расчета. ђакета лежала
почти в горизонтальном положении, скрытаЯ в металлическом ребристом
цилиндре, и только утолщеннаЯ остроносаЯ, словно набалдашник, зеленаЯ голова
ее торчала снаружи. ђасчет по команде стремглав бросалсЯ в люки, установка
ревела двигателем, окутывалась сизым дымом и срывалась с места, лЯзгала
гусеницами. ‹омаЯ мелкий кустарник, исчезала за деревьЯми. џ, кажетсЯ,
забывал в такую минуту, что войсковичок, салага и что стою в строю таких же,
с разинутыми ртами парней. Ђ рЯдом восторженно бубнил в самое ухо Џушкарев:
-- ѓлЯди, пошла! ќх ты, милаЯ! Љруши, ломай. ‘ила! „авай!..
Ќас отводили на опушку, к месту, где установка должна была занЯть
боевую позицию. Ћна выскакивала из леса с шумом и грохотом, подминала с
треском кустарник. ђазвернувшись, останавливалась точно вкопаннаЯ. Љ
приборам припадали наводчики, ракета начинала задирать свой нос. € опЯть
рЯдом восторженный скорый голосок:
-- ’акаЯ, брат, штучка поцелует так поцелует! Ќе-приЯ-а-тно! Ќа том
свете в цыганском поту ворочатьсЯ будешь.
-- ЋтвЯжись, -- просил Я его.
Џушкарев не обижалсЯ и умолкал всего на несколько минут.
„а, рассчитывал -- начнетсЯ настоЯщее дело. Ќо ошибсЯ. Џроходили первые
дни, а нас пичкали занЯтиЯми в классе, и опЯть -- уставы, физо, строеваЯ...
Љ младшему сержанту Љрутикову Я сразу почувствовал неприЯзнь.
Ќевысокий, с женственно-мЯгким лицом, тонкой талией, Љрутиков был еще и
щеголеват: грудь держал колесом, перешитые "по себе" брюки туго обтЯгивали
икры ног, гимнастерка под ремнем, стЯнувшим талию, подгибалась так, что
подол ее превращалсЯ в узенькую полоску. ‚ыходило на кавказский манер.
—етыре значка на груди Љрутикова всегда горели надраенным золотом.
Џрикреплены они были к гимнастерке не просто: под каждым пластмассоваЯ по
форме вырезаннаЯ прокладка -- белый аккуратный ободок выступал вокруг
значка.
‚озможно, моЯ неприЯзнь к нему была вызвана этой его щеголеватостью, а
может, в какой-то мере считал его повинным в том, что нас снова мучили
шагистикой.
Ќа плацу Љрутиков весь преображалсЯ, командовал с протЯжкой в голосе,
Явно любуЯсь собой, а исполнительную команду бросал резко, точно стегал
кнутом. Џропустив отделение, припадал позади к асфальту и недовольно
требовал:
-- —етче, четче шаг! Ќосочки оттЯгивать не забывайте!
Џотом проворно забегал вперед и, с красным, взопрелым лицом, поджатыми
губами, пЯтЯсь перед нами и рассекаЯ рукой воздух, командовал:
-- ђаз, два... ‹евой! Љому там сено-солому привЯзать?
ђаздражал менЯ в этих занЯтиЯх формализм, и исходил он от Љрутикова --
в этом Я был убежден. „огадывалсЯ, что он относилсЯ к числу тех самых людей,
длЯ которых важен не столько результат дела, сколько сам процесс, -- и он
гонЯл нас, будто мы готовились всю жизнь ходить на парадах или стоЯть в
почетных караулах.
‘транно, длЯ менЯ все эти "приемчики" не составлЯли труда, будто
занималсЯ ими всю свою жизнь: переходил на строевой, выбрасывал руку к
виску, делал повороты на месте и в движении. Ђ когда отрабатывали приемы с
автоматом, деревЯннаЯ планка негромко, но четко пощелкивала, и Љрутиков не
раз ставил менЯ в пример.
Ќо были и такие, кому действительно надо было привЯзывать
"сено-солому". ’ихий, молчаливый ‡еленин, "ветровик", как звали
метеорологов, услышав свою фамилию, произнесенную резким фальцетом
Љрутикова, заливалсЯ краской и неизменно шаг отбивал с правой ноги.
"Ћтставить!" -- вскрикивал Љрутиков, весь напрЯгаЯсь и вращаЯ белками.
‡еленин боЯзливо пЯтилсЯ в строй. Љруглое лицо его в секунду принимало
растерЯнное выражение. Џеред тем как отдать честь, всЯкий раз, поднЯв руку к
пилотке, путалсЯ, ломал строевой шаг, семенил ногами. "Ќазад!" -- злилсЯ
Љрутиков и снова заставлЯл солдата проходить мимо себЯ.
Њы втайне подсмеивались над Љрутиковым. Љак-то в перерыве, когда
разговор зашел о нем, Я не удержалсЯ:
-- ђаньше, слышал, будто дурак -- в пехоте, умный-- в артиллерии, а
щеголь -- в кавалерии. ’еперь вон Љрутиков все карты перепутал: скорее
всего, он первое и последнее и в то же времЯ -- ракетчик...
‘олдаты загоготали -- шутка пришлась по душе. Џодошел Љрутиков с
чуточку самоуверенной, знающей себе цену улыбкой:
-- —ему смеетесь? ђасскажите, может, вместе веселей будет.
-- ’ак, ничего. -- Џожав плечами, Я отошел. Ќо • от менЯ не скрылось:
Љрутиков оглЯдел всех, улыбка сразу сникла на его лице. ЏонЯл, что речь шла
о нем, и, возможно, догадалсЯ о моей прЯмой причастности к этому:
многозначительно посмотрел в мою сторону, потом -- на часы и подчеркнуто
резким тоном резанул:
-- ‡акончить перерыв, строитьсЯ!
‘ того днЯ Я стал замечать, что он мне мелко платил: чаще других
выделЯл уборщиком казармы, на занЯтиЯх по строевой подготовке, разбиваЯ по
двое, старшим в паре никогда не назначал. €ногда ловил его короткую ухмылку.
‚прочем, Я настраивал себЯ быть выше, не обращать на все его фокусы ни
малейшего вниманиЯ.
Ќо случилось непредвиденное...
Ќа плац тогда высыпала всЯ батареЯ -- отрабатывали отдание чести в
движении. ЏЯтачок асфальта перед казармой стал тесным: мешались и путались
команды, переговоры и шутки солдат сливались в общий нестройный гул.
Љрутиков звонко выкрикивал фамилии, и мы гуськом проходили мимо него.
‚скинув руку к пилотке, он четко, стремительно поворачивал голову и, выпЯтив
грудь, смешно таращил круглые белесо-серые глаза. Љогда наступила моЯ
очередь, Я, проходЯ мимо, взглЯнул на его лицо и, сам того не ожидаЯ,
невольно улыбнулсЯ. ’ут же заметил, как недобро зажглись крутиковские глаза.
ђезко, точно его дернули за веревочку, он опустил руку.
-- ђЯдовой Љольцов, стойте! -- ‘делав ко мне шаг, он как-то весь
напрЯгсЯ, нахохлилсЯ, пшеничного цвета брови нервно шевельнулись. --
ЏодсмеиватьсЯ? “мничать? Ќо... солдату надо уметь отдавать честь. -- Ћн
вертанул головой, что-то отыскиваЯ глазами. -- ‚от! ’елеграфный столб
видите, надеюсь? …сли потренироватьсЯ самостоЯтельно?..
‘о злой усмешкой он поводил глазами -- то на солдат, то на менЯ, --
оцениваЯ впечатление, какое произвели его слова. ‚нутри у менЯ подкатилсЯ
жесткий холодок. "‘толбу? Ћтдавать честь?" -- пронеслось в голове.
-- €... по всем правилам: за три-четыре шага до подхода. џсно?
Ћн уже смотрел на менЯ веселее, предвкушал удовольствие увидеть
любопытную картину. …го порозовевшие щеки, светлый шелковистый пушок на них,
выдававшийсЯ вперед подбородок были совсем рЯдом, Я даже видел, как на
висках у него пульсирует кровь. Џозади нас солдаты смолкли в напрЯженном
ожидании. “ступить было уже не в моих силах, и в то же времЯ сознавал --
надо не сорватьсЯ, выдержать.
-- Ћтдавать честь столбу не стану.
-- —то?! -- Љрутиков, видно, не предполагал такого ответа: глаза
вытаращились, нижнЯЯ губа дергалась, будто на резинке.
-- —еловеку, пожалуйста. ‚ам или другому...
-- ‚ыполнЯйте приказание! -- знакомым резким фальцетом, багровеЯ,
выкрикнул Љрутиков. -- Ѓудете наказаны.
…го вывело из себЯ мое спокойствие, хотЯ оно мне давалось нелегко.
—то бы произошло дальше, неизвестно, но с крыльца казармы торопливо
шагнула сухопараЯ, жердеподобнаЯ фигура старшины батареи. “ него смешнаЯ длЯ
его роста фамилиЯ -- Њалый.
-- ‚ чем дело? -- еще не доходЯ до нас, озабоченно спросил он.
Љрутиков разгорЯченно принЯлсЯ объЯснЯть происшедшее. ‚ыслушав его,
Њалый насупилсЯ, редкие брови ощетинились, морщинистаЯ кожа на лице чуть
окрасилась изнутри, обернулсЯ ко мне:
-- €дить до каптерки.
“ходЯ, Я уловил позади негромкий, но жестковатый, с украинским акцентом
голос:
-- ‘тара историЯ, Љрутиков: ломаете дрова...
‘олдаты провожали менЯ притихшие, молчаливые. ’олько тут ощутил --
противнаЯ, мелкаЯ дрожь, родившаЯсЯ почему-то в животе, растеклась, дошла до
ног и рук. ‚от тебе и перваЯ шайба в твои ворота! Ќо это, видно, только
цветики. ‚прочем, посмотрим. ‚ конце концов, постоЯть за себЯ сумею. "Љакое
мне депо до вас до всех..."
Љаптерка -- узкаЯ, теснаЯ; к стене прижалсЯ тоже узенький стол,
покрытый застиранной, пожелтевшей простыней, за бЯзевыми шторами на
стеллажах -- шпалеры солдатских чемоданов, на вешалках -- обмундирование.
-- Ќу Як, герой? Џриказы отказываетесь выполнЯть? „уже рано. о ж
дальше?
‚ дверЯх стоЯл Њалый, ссутулившись, подавшись вперед, точно готовилсЯ
налететь коршуном. ‘таршине сверхсрочной службы перевалило уже за сорок, два
пацана (жена старшины работает) днЯми бегают возле домов офицерского
состава. Џод кителем у Њалого проклевываетсЯ тугой, будто арбуз, живот. "–е
вже не от котлет, а от лет", -- шутит старшина над собой. “зкаЯ, вытЯнутаЯ
каптерка оставила отпечаток и на старшине: оттого что ему приходилось сидеть
в ней за столом, вдавливаЯсь в него, поперек кителЯ у Њалого на уровне
второй снизу пуговицы ворс вытерсЯ, бронза пуговицы съелась, контур
звездочки отливал сине-белым металлом.
џ поднЯлсЯ с табуретки, молчал. —то ж, если понадобитсЯ, и ему отвечу.
•отЯ почему у него лицо суровое, брови косо развернулись, но глаза живо и
даже будто бы одобрительно блестЯт?
-- Њолчите? Ќаче не Љот €ванович -- слизать с глечика сметану и --
шасть в кусты!
џ думал: "€спытывает? „еликатностью хочет взЯть? €ли просто прелюдиЯ --
и сейчас начнет кричать? Ќет, надо упредить, вот сразу, сейчас". ‚зглЯды
наши встретились.
-- Ћшибаетесь. „алеко не так. Њне незачем в кусты.
-- €нтересно...
-- „умаю, и в армии нельзЯ умалЯть человеческое достоинство.
-- о ж, грамотный. Ѓачу...
ЊенЯ это "бачу" обожгло -- Я вспыхнул:
-- Џриказание приказанию рознь. Ђ это -- оскорбление. „а! €, если
хотите, за это надо бить!
џ разошелсЯ, сыпал словами, не стеснЯЯсь, видел, что у старшины в
уголке рта поЯвилась улыбка, глаза странно светились. Ћборви он менЯ резко,
не распушилсЯ бы так -- клин клином вышибают! —то уж руководило им в ту
минуту, неизвестно, но он слушал менЯ, не перебиваЯ, заложив руки за сутулую
спину. ‡нал, может, истину: выговоритсЯ человек -- облегчитсЯ, и не
перебивал.
-- ‚аше дело наказывать. ‚ армии полагаетсЯ... Ќаказывайте!
ЊенЯ колотило от прихлынувшей обиды, губы посинели, ноздри раздулись,
горло пересохло -- сглотнул горькую, тЯжелую, будто ртуть, слюну. Љогда-то
€йка говорила, что в такие минуты у менЯ страшный вид.
-- „а, полагаетсЯ, -- неожиданно спокойно подтвердил старшина,
воспользовавшись паузой. -- Ђ вы шо, тот ћхим, что из воды выходит сухим?
Ѓудет потребно, накажут, по заслугам отвесЯт. Ђ вот так разговаривать со
старшими негоже. ‡олотое правило: балакай, да не забалакивайсЯ.
Ћн не обращал вниманиЯ на мое возбуждение. ‘покойствие его сразу
охладило менЯ. џ вдруг понЯл: бесполезно метать молнии против стены -- она
все равно будет стоЯть. € молчал, закусив губу, как делал обычно, принимаЯ
твердое решение.
‘таршина примирительно сказал:
-- €дить на плац. ђазберемось.
џ ушел. Ђ потом началось это "разберемось". ЊенЯ не один раз в те дни
вызывали в канцелЯрию: случай крамольный. „опытывались до каких-то мелочей и
тонкостей -- почему и зачем, -- а мне было, все равно: а десЯтый раз
повторЯл одно и то же.
‚ конце концов мне объЯвили два нарЯда вне очереди "за нетактичное
поведение", скорее длЯ острастки другим, и... перевели в расчет установки.
"—то-то будет там?" -- думал Я, рассеЯнно выслушав решение комбата.
‚прочем, не все ли равно, что теперь вместо Љрутикова будет тот
знакомый по карантину сержант „олгов? ‚ажно другое: Я -- "гомо сапиенс",
разумное существо, и мое достоинство выдержало первое испытание.

‘ны, сны... „икий ералаш. Ќо недаром говорЯт, что в них -- тоже жизнь
человека. —то бы делал, если бы они не поглощали две трет всего
госпитального времени?

‚от и опЯть снитсЯ этот поезд, вагон-теплушка с еловыми, смолой
пахнущими ветками, который увозит менЯ из дому, от матери, €йки...
Ќо что такое? Џочему перестук колес, четкий, Ясный вначале, становитсЯ
как-то мЯгче, глуше, словно уходит куда-то, удалЯетсЯ?.. Џотом уж совсем
непонЯтное: вагон, поезд уплывают бесшумно, без толчков на стыках рельсов.
Ќаконец все исчезает. џ неожиданно оказываюсь в темноте. Ќо чувствую, есть
стены -- это какое-то помещение, -- и лежу не на нарах теплушки, а на
кровати. Ќо так же жестко, будто лежу на каменных плитах. € что это за
помещение, почему так темно? Ќет, вон щель -- тоненькаЯ, словно ножеваЯ
прорезь. Ћттуда пробиваетсЯ свет. ЏереливаетсЯ, струитсЯ -- призрачный,
желтоватый. Ћсторожно, в тревоге оглЯдываюсь. ‚ темном углу два зеленых,
Ярко горЯщих светлЯка. Ћни вдруг прыгают в мою сторону, что-то упругое,
мохнатое наваливаетсЯ на менЯ, начинает рвать, царапать мое лицо. „ва
светлЯка -- это уже глаза, -- они рЯдом. “зкие, чечевичные зрачки. ‘ ужасом
догадываюсь: кошка! ќто она царапает и рвет когтЯми лицо, довольно мурлычет,
точно поймала мышь. ЋбъЯтый страхом, хочу что-то сделать, крикнуть, но крика
не получаетсЯ. ‘бросить ее! ђуками! џ рванул их, но они ни с места. •отЯ их
не вижу, но вдруг осознаю -- они же отлиты из свинца! ‹ипкаЯ, как
гуммиарабик, испарина в мгновение покрывает все тело. € не успеваю еще
оправитьсЯ от омерзениЯ, затмившего на секунду мой страх, как кошка
исчезает, растворЯетсЯ в глухой темноте, окружающей менЯ. ‹ицо саднит, печет
огнем после отвратительных когтей.
‹ежу, замерев в суеверной боЯзни -- а вдруг кошка снова броситсЯ на
менЯ? џ начинаю понимать, что попал в какую-то темницу, в соседство с дикой
голодной кошкой. Ќо как попал? Ѓросили? ‚едь бросали же фанатичные жестокие
восточные владыки своих провинившихсЯ подданных в башни смерти, в Ямы с
разъЯренными барсами, львами, удавами!
Ѓежать, бежать отсюда!.. Џоднимаюсь и осторожно, на ощупь передвигаюсь,
замираЯ при каждом шорохе, звуке. ‘ердце оборвалось, упало куда-то вниз. џ
двигаюсь к чуть приметной щели. Ќо как она далеко и как долго к ней идти!..
Ќаконец-то -- о, счастье! -- дверь.
‡а ней длинный коридор, впереди -- спасительный квадрат света. ’уда,
туда! Ѓегу, тЯжело дыша, задыхаЯсь, спотыкаЯсь и падаЯ. Џотом с ужасом
чувствую -- не подвинулсЯ вперед ни на миллиметр, все происходит,
оказываетсЯ, на одном месте. € в то же времЯ понимаю: если обернусь, снова
увижу зеленые острые кошачьи глаза. Ћна гонитсЯ за мной. Ђ тело не мое,
чужое -- тЯжелое, непослушное. Џоследним усилием, собрав всю волю, рывком
бросаюсь вперед и... оседаю, точно мукой набитый куль.
‘колько минут прихожу в себЯ, да и вообще прихожу ли? —увство
реального, чувство грешной плоти исчезло -- вроде и не живу, не вижу себЯ.
Ќо думаю, мыслю.
Џотом голоса... —ьи они? “дивительно близкие -- тембр, интонациЯ...
‘реди них слышу Явно женские: один чуть с ленцой, капризный, другой --
быстрый, энергичный, с какими-то убедительными нотками: "Ђ-а, вот ты где,
беглец, подопытный кролик!"
Ћни рЯдом, и теперь Я различаю каждого из них. ‚от -- с искаженным
свирепой гримасой лицом младший сержант Љрутиков, другой -- незнакомец.
Ћткуда-то из-за угла поЯвлЯетсЯ толпа: багровые сердитые лица их
полуосвещены, как в массовых сценах оперы. ’олпа подступает ко мне, гудит
недовольно, зло. ‘реди нее Я вдруг вижу €йку и... Ќадю -- волосы у нее
взлохматились, коса откинута будто от сильного ветра. ’ак вот чьи голоса Я
услышал сначала! € пока менЯ подхватывают эти двое, теперь уже не замечаю --
кто, Я успеваю различить в толпе солдат. Ђх, да это же наш расчет! ‚он
сержант „олгов, ‘ергей Ќестеров, “фимушкин, ђубцов, ѓашимов... Ќо они будто
неживые все, а нарисованные на листах фанеры, как мишени в тире: попади
пулькой с волосЯным хвостом -- и они опрокинутсЯ. ’ак и есть! ‘лышу знакомый
сухой хлопок воздушной винтовки. Њишень опрокидываетсЯ -- люди вниз головами
раскачиваютсЯ из стороны в сторону... ЊенЯ куда-то тащат. џ всем телом
чувствую текучий холод где-то рЯдом находЯщейсЯ пропасти, весь сжимаюсь от
страшного предчувствиЯ. € вдруг €йка и ЌадЯ начинают кричать: "‚ пропасть
его, изменника, селадона, в пропасть!"
ќто они толкают менЯ. џ лечу куда-то в темноту, лечу, как в замедленных
кадрах кино: будто плыву, работаЯ в страхе руками и ногами. ЏадаЯ, успеваю
увидеть, словно кукольную маску, лицо €йки в вытЯнутом овале капроновой
белой косынки, стЯнутой концами на подбородке; страдальческое от боли лицо
Ќади, толстую косу, теперь перекинутую вперед, строгие, с укоризной глаза...
„а, она смотрит так, как тогда с крыльца дома, когда уходил в казарму после
крупной размолвки!..
’омительно долго отсчитываютсЯ секунды падениЯ. ‚о мне все уже замерло,
окаменело. ’акое состоЯние, наверное, испытывают смертники в последние
минуты перед казнью: жизнь еще окончательно не оборвалась, но уже умерла. €
все же какими-то дальними, еще не застывшими клетками сознаниЯ понимаю:
стоит мне долететь до дна пропасти, коснутьсЯ его -- произойдет страшный
взрыв и разнесет в куски.
„умаю об этом лихорадочно. Ѓудто надеюсь еще что-то сделать, только бы
так медленно падать, только бы зацепитьсЯ за что-нибудь! ’олько бы...
‚зрыв! Ќо звука не слышу: вспышка Яркого пламени ослеплЯет менЯ. ѓлаза,
глаза... Ђ-а, так ведь самовоспламенилсЯ трассер ракеты! Ѓежать, иначе
сгорю! Ќо почему -- чувствую -- не должен этого делать? Џочему нельзЯ
убежать, хотЯ уже горит тело, потрескивает, шипит, словно поленьЯ сухих дров
в печи? Ќо пахнет не сладковатым запахом горелого мЯса, а противным,
тошнотворным йодоформом, рыбьим жиром... ЏонЯтно! џ должен сгореть, должен
доказать -- могу пойти па это сознательно! Џотому что Я помню слова
командира расчета лейтенанта Ђвилова. „а, это он сказал: "Љого увлекает
величие его дела, тот не чувствует смерти". Ћн тут же, в стороне, и даже
смеетсЯ! Ќо странно -- почему у него на глазах слезы? Ђ пламЯ уже охватывает
менЯ всего. —тоб не вскрикнуть, Я стискиваю зубы, весь напрЯгаюсь. "Ђ
все-таки она вертитсЯ!" -- почему-то хочу крикнуть подобно ѓалилею. Ќо
кто-то подсказывает мне: "Ђ все-таки... молодец, что не бросил рычаг!" џ ищу
глазами сквозь пламЯ -- кто это сказал. Љто? Ќо боль сковывает менЯ.
“у-ааа...
-- —то ты? —то ты, мигенький? Ќу, скажи! Ћткрываю глаза. ђЯдом
испуганное лицо, густо-красные губы, голубоватые, до блеска отутюженные
лацканы халата, крахмальнаЯ шапочка, желтоватаЯ чистаЯ кожа шеи с двумЯ
мЯгкими кольцевыми складками и тревожные зеленоватые глаза ѓалины
Ќиколаевны. ‚ палате сумрачно, тЯжелые, шоколадного цвета шторы задраены,
только через узкую щель между ними пробиваетсЯ дневной свет. "‚от она
откуда, та самаЯ щель!"
Ќеужели все сон? € опЯть -- в который раз! -- увидел в дурном варианте,
в ералашной смеси все, что со мной приключилось. ’ело бьет мелкаЯ противнаЯ
дрожанка, под нательной рубахой позвоночник от шеи до врезавшегосЯ поЯса
кальсон будто все еще в том гуммиарабике.
ЏросыпатьсЯ длЯ менЯ -- сущаЯ пытка: в голове дурман настаиваетсЯ гуще,
подмывающаЯ тошнота от всех этих липких мазей под бинтами подступает к
самому горлу. ѓорит лицо, его колют тысЯчи острых иголок. џ стискиваю зубы,
напрЯгаю все мышцы лица так, что в глазах под мокрыми липкими веками
вспыхивают и рассыпаютсЯ фонтанчики золотых брызг.
-- ‚от и хорошо: открыл глаза. Ѓольно? Љак себЯ чувствуем? --
взволнованно, с радостной суетливостью спрашивает сестра, нагнувшись ко мне.
-- Ќичего, -- выдавливаю Я, стараЯсь не выказать своего паршивого
состоЯниЯ. Њне не веритсЯ, что уже не сплю, и невольно, не сознаваЯ, что это
не останетсЯ незамеченным, обвожу глазами палату. "ЊигенькаЯ" действительно
перехватывает мой взглЯд, озабоченно сдвигает свои подрисованные карандашом
брови и, будто боЯсь, что Я ее не выслушаю, снова закрою глаза, торопливо
продолжает выкладывать:
-- Ќеспокойно спал, дергалсЯ, говорил непонЯтное... ‘олнце взошло и
прЯмо тебе в лицо. „умала, от этого. ‡акрыла штору, тампоны снЯла. Џриходил
на обход Њихаил ‚асильевич со студентами-практикантами. Ѓудить не стали.
‘ейчас кварц включу, будем сушитьсЯ, мигенький!
Ћна говорит певуче, с обычной своей картавостью, но быстро, как и
делает все.
џ стеснЯлсЯ этой маленькой плотной женщины в халате, туго перетЯнутом в
полной талии. Ћна ухаживала за мной, как за беспомощным ребенком, кормила с
ложечки, делала уколы, ставила клизмы... € чтобы приглушить в себе это
чувство, Я отвечал ей обычно с грубоватыми нотками в голосе. Џусть думает,
что мне все равно теперь. ‚ижу ее насквозь, да и не только ее... —то Я стою?
Џодопытный кролик, с которым надо обращатьсЯ осторожно, предупредительно, а
то, чего доброго, скопытитсЯ -- тогда прощай еще один научный эксперимент!
’ак ведь сказал Њихаил ‚асильевич: "„лЯ менЯ это беспрецедентный, невиданный
фактум".
"Ѓрось, ѓошка!" -- с измученными нотками, бывало, просила менЯ €йка,
когда изводил ее своими шутками. „а, Я умел шутить хладнокровно, зло и
бравировал этим. Ќо теперь мне не до шуток. „лЯ менЯ впереди -- неизвестное,
страшное, о чем не хочетсЯ думать.
‚се это пронеслось у менЯ в секунду, но в следующий миг Я улыбнулсЯ. “
сестры, когда она волнуетсЯ, на чистом лбу смешно собираютсЯ три коротенькие
горизонтальные морщинки, гладенькие, не резкие. € тогда видно, как
просвечивает ее тонкаЯ, словно пергаментнаЯ от всевозможных мазей кожа.
Ќаконец лицо ѓалины Ќиколаевны принимает обычное выражение -- она
понЯла, что со мной ничего не случилось. ’оропливо повторЯет:
-- ЏосушимсЯ, мигенький.
Љаблучки ее топают от койки, она проворно подкатывает кварцевую
установку, напоминающую зубоврачебный станок с грибом-лампой, наклонЯетсЯ,
щелкает выключателЯми. Њежду разошедшимисЯ полами халата на ее спине мне в
щели видна салатоваЯ, с белой оторочкой нейлоноваЯ комбинациЯ. Џотом она
поворачивает чуть покрасневшее после наклона лицо, и Я вижу ее глаза,
зеленоватые, с желтыми, воском отливающими белками. Љонечно, с ней свЯзана
эта кошачьЯ ассоциациЯ. ЏриснитсЯ же такое! ‚от взЯть и рассказать ей...
Ќо вместо этого с усмешкой -- хотЯ никакой такой усмешки, конечно, на
моей изуродованной роже не увидеть! -- говорю:
-- Ќадоела вам, наверное, хуже горькой редьки вознЯ с этими больными,
лежачими и ходЯчими?
-- ‘ чего ты взЯл, мигенький?
-- Љругом дефективные. ЌаглЯдное проЯвление закона естественного отбора
„арвина. ’ак называемые отходы или слабые индивидуумы, уступающие место
другим.
‘естра теперь что-то делала возле тумбочки в углу палаты. Ћбернулась,
сощурив глаза, будто хотела вникнуть в тайный смысл моих слов. ЏонЯла мою
иронию:
-- Ќе будь злюкой -- борода не вырастет.
-- Њне не грозит больше такаЯ опасность!
-- Ќет, мигенький, не говори так. Ќе знаешь нашего Њихаила ‚асильевича.
-- ‚се хороши, когда спЯт. Ѓеда -- спЯт мало!
-- Ќу что ты! Ћн с виду только суровый, зато сердце доброе. € золотые
руки хирурга.
„а, руки... Ћни у него большие, лопатообразные, с редкой черной
порослью волос. Љогда во времЯ обхода он брал менЯ за локоть или плечо,
поворачивал, казалось, сжимали железные тиски. € вид решительный, будто он
собиралсЯ вырвать руку или выкрутить плечо. ‚спомнив это, Я уже хотел
Ядовито заметить, что с таким "золотом" в самый раз быкам рога крутить, но
удержалсЯ и только усмехнулсЯ. Њое молчание она, должно быть, расценила
по-своему, как согласие с ней. ЏринЯлась сыпать передо мной добродетели
хирурга. џ в душе смеЯлсЯ, слушаЯ ее, как он режет все эти аппендиксы,
грыжи, желчные пузыри. Ќо мне, черт возьми, не легче, что он разделываетсЯ с
этим всем, будто повар с картошкой! “ менЯ пропала злаЯ веселость.
-- ЏонЯтно, есть такие -- обдерет и фамилию не спросит.
-- —то ты, мигенький! -- Ћбида и жалость прозвучали в ее словах.
Џовернувшись от тумбочки, она с искренним удивлением уставила на менЯ
зеленоватые глаза, -- Я успел почему-то подумать: "Њогло же вот такое
кроткое создание приснитьсЯ в образе кошки!"
-- Џравда, такую операцию ему придетсЯ делать первый раз, но убеждена
-- будет хорошо. „а ты не беспокойсЯ! -- Ћна подошла к кровати, нагнулась, с
жалостью и теплотой спросила: -- Џереживаешь, мигенький?
Ћна немолодаЯ, у нее есть дочь, и, может быть, в ее вопросе Я
почувствовал неожиданно материнское участие. —то ж, ей не менее тридцати
восьми, а мне девЯтнадцать -- ровно в два раза моложе. Ќо Я не изменю своему
настрою -- быть Ядовитым: мне теперь все нипочем. ‘казать ей словами
ЉромвелЯ? "‚ы сидите здесь слишком долго... ‚о имЯ господа бога уходите!"
-- ‡наете, что сказал королю Љарлу Џервому знаменитый Ћливер Љромвель,
предводитель "железнобоких". -- џ с внутренней усмешкой смотрю на нее и, как
и предполагал, вижу -- испуганно, будто их дернули изнутри, дрогнули ее
глаза, растерЯнно приоткрылсЯ рот. ‹ицо опЯть стало наивно-детским. -- Ќет,
не скажу, -- медленно говорю Я, подавив в себе желание. -- ‚от другое:
"„оверЯть неразумным ощущениЯм -- свойство грубых душ".
Ћна молчит, стараЯсь понЯть мои слова, смотрит пристально, так, что Я
отвожу глаза.
-- Џисьмо бы хоть тебе... -- наконец начинает она. -- „авай напишем,
есть же девушка? „авай, мигенький!
‚от оно! Ќе первый раз она затевала со мной этот разговор.
Њне опЯть становитсЯ весело от мысли: хоть она в два раза старше менЯ,
но Я больше ее понимаю во всей этой жизни. ‚ ней сидит еще какаЯ-то
наивность, а мой критицизм даст возможность видеть жизнь без сладенькой
прЯничной глазури, какой мы ее нередко сами смазываем. "ќх, милаЯ сестричка,
какаЯ же ты... Ђй-ай-ай!" Ќо тут же мне приходит неожиданно шальнаЯ мысль: а
что, если в самом деле... написать €йке?.. Ќужен Я ей теперь как пЯтое
колесо в телеге! € все-таки... пощекотать нервы, испытать совесть?..
ѓалина Ќиколаевна перехватила мою усмешку, спросила:
-- Љак ее зовут?
-- €йЯ.
-- ’рудное имЯ. џ напишу ей, мигенький. •орошо?
-- ‹адно. ’олько под мою диктовку.
-- ‚от и умница, вот и молодец, -- повторЯет она в шутливом
замешательстве: не ждала, что после многих отказов на этот раз так быстро
соглашусь, -- ‘ушись, мигенький, а Я бумагу достану. ‘ейчас...
€ пока она достает из тумбочки ученическую тетрадь, авторучку, у менЯ в
голове с какой-то необыкновенной легкостью складываютсЯ уже готовые фразы
записки. Ќет, она длЯ нее будет разорвавшейсЯ бомбой... Љак об этом не
подумал раньше?..
Љогда сестра присела к тумбочке, Я продиктовал:
-- €йЯ! Џишу из госпиталЯ. ’очнее, не пишу, а диктую. —то случилось --
это не интересно, просто лицо -- жареное мЯсо. ‚переди -- операциЯ. Ћбещают
новую шкуру на лицо. Џредставь, как это будет выглЯдеть! —еловек, который
всегда смеетсЯ... ‘ловом, мое пророчество годовой давности оправдалось:
теперь ты тем более свободный человек. †елаю успехов. Љак поживает этот
гранд чичисбей?.. ‚се.
-- ‚се? ‡ачем же ты так, мигенький? -- ‘естра поднЯла на менЯ глаза.
џ не успел ответить: распахнулась дверь, и в палату вошел Њихаил
‚асильевич. Џозади него толпилось с десЯток людей в белых халатах. "Ќу,
держись, подопытный кролик!" -- с внезапной жесткостью подумал Я. € уже
твердо сказал сестре:
-- Џрошу вас отослать.
Ќе обращаЯ вниманиЯ на подходивших к моей кровати людей, продиктовал
адрес и фамилию €йки.
Џусть будет так.

"ЊигенькаЯ" -- дневнаЯ сестра, а есть еще ночные, дежурные. Ќа этот раз
дежурит пухленькаЯ брюнетка с бородавкой возле левого угла рта -- два
волоска-усика торчат вразлет.
Џосле ужина она развозит на тележке по палатам вечерние дозы лекарств.
‘пустЯ полчаса госпитальнаЯ жизнь замирает: утихают звуки, в коридоре
замолкают шаги, гаситсЯ большой свет. ’олько в моей "одиночке" на тумбочке
всю ночь горит настольнаЯ лампа под зеленым абажуром. џ считаюсь
тЯжелобольным: за ночь сестра несколько раз заглЯдывает ко мне в дверь. € в
этот вечер лицо брюнетки уже дважды поЯвлЯлось в стеклЯнной шипке повыше
занавески. Ќо Я лежу не двигаЯсь: настраиваюсь на нужный лад. ’вердо решил
все вспомнить по порЯдку. Њне, как тем греческим мудрецам, надо познавать
самого себЯ...
’огда, выслушав решение командира батареи, Я вышел из канцелЯрии -- и
неожиданно в полутемном коридоре увидел „олгова. Ћн разговаривал с сержантом
из второй батареи. ЉороткаЯ шеЯ „олгова была втЯнута в плечи, руки
по-боксерски чуть согнуты в локтЯх и расставлены в стороны, будто им что-то
под гимнастеркой мешало прижатьсЯ к туловищу. ‡а эти несколько дней службы в
батарее видел его только молчаливым и хмурым и не раз невольно думал: "Ќу и
каменное изваЯние без сердца и чувств! ’еперь к нему..." ‡лаЯ ирониЯ судьбы.
ђазве мог предположить при первой встрече с ним, в карантине, что в конце
концов доведетсЯ угодить именно к нему. Џопал как кур во щи! Ќо удивительно,
„олгов на этот раз улыбалсЯ. ‚ полутемноте коридора Я разглЯдел: на
скуластом, с толстыми губами лице собрались по две мЯгкие продольные
складки. "„окладывать сейчас или... лучше позже, чем раньше?"
€ скорее поступил бы именно так, "философски" -- прошел бы в казарму,
но „олгов обернулсЯ, складки расправились, подобрал полные губы.
-- Ђ-а, веселый человек! -- негромко, то ли со скрытой иронией, то ли
просто так произнес он. ‹ицо принЯло обычное выражение, глаза из-под бровей
смотрели твердо и прЯмо. ‚о всЯком случае, так "приветствовал" он менЯ
первый раз с того самого случаЯ в карантине, хотЯ в батарее виделись на дню
десЯтки раз.
‚ конце концов -- раньше, позже... Ќе все ли равно длЯ менЯ, когда
докладывать!
-- ’оварищ сержант, прибыл в ваше распорЯжение...
„оложив, Я замолчал, а он смотрел на менЯ с минуту и тоже молчал.
-- Љто прибыл?
—то было ему отвечать? ‚опрос задал как-то удивительно спокойно,
буднично -- Я только пожал плечами.
-- Ђ "рЯдовой Љольцов" съедено за обедом?
…го замечание укололо.
-- ‡абыл.
-- Ќу ладно, случаетсЯ и забыть, -- согласилсЯ „олгов, неулыбчиво
скосившись на менЯ, и тут же отвернулсЯ к сержанту, с которым говорил до
этого: -- €звини. Џополнение вот определю! -- € ко мне: -- Џошли!
Ќет, он по виду был не чета щеголеватому Љрутикову: шагал впереди менЯ
как-то с ленцой, еле приметно раскачиваЯсь, тЯжело ступаЯ кирзовыми сапогами
на дощатый пол, -- вытертые, в проЯминах доски поскрипывали, отзывались с
глухим неудовольствием. Џоводил крутыми, как у тЯжеловеса, плечами. ‚идно,
знал свою силу и цену себе, и это даже пришлось мне в ту минуту по душе.
"€ли осталсЯ недоволен знакомством? -- думал Я, идЯ за ним в двух шагах. --
Џусть, детей нам вместе не крестить -- переживет!"
‹абиринтом между двухъЯрусных кроватей „олгов прошел в конец казармы, к
дальнему рЯду, лавируЯ в узких проходах.
-- ’ут ваша теперь кровать. -- Ћн придавил толстоватой, тЯжелой рукой
горбатый, заправленный темно-синим одеЯлом матрац на верхней койке. Њногое
повидала, должно быть, эта рука, и не удивительно: вкалывал шахтером, в
забое работал. Њысленно сравнил свою узкую, не тронутую ни ломом, ни лопатой
ладонь, только скребком да щеткой, и усмехнулсЯ, припомнив и "катакомбы"
подвала, и "шарашкину контору", как звали мы свою художественную мастерскую.
„олгов повел бровЯми, заметил мой взглЯд, нацеленный на его руку, убрал
ее, сказал спокойно:
-- Џеренесите кроватный номер, но чтоб забытка опЯть не подвела! „альше
все по распорЯдку. Џосле ужина будем знакомитьсЯ.
-- —его ж откладывать, товарищ сержант? -- Џозади „олгова вырос из-за
кроватей невысокий солдат -- лицо в чуть приметных конопатинках лучилось
первозданной беззаботностью, на верхней губе рыжинкой отливал пушок, глаза
бегали живо. џ знал его фамилию -- Ќестеров.
-- Ђ вы, как всегда, в адвокаты записываетесь?
-- ’ак ведь нет ничего хуже ждать да догонЯть, товарищ сержант! ’очно.
Џополнение, выходит? ‡емлЯки вроде? ’ульский "самоварник"... Љак служба? Ќа
высоком идейно-политическом уровне? -- Ћн дружески подмигнул мне, трЯхнул
руку. ђот у него, оказываетсЯ, слегка кривил: губы в улыбке вытЯгивались
больше в правую сторону. Њне он показалсЯ развЯзным.
-- Ќет, на среднем.
-- Ђ мне наказ: и здесь по-нашенски, по-коммунистически служить!
"Ђ-а, из бригады комтруда! Њожет, где-нибудь и виделись еще. ‘ловом,
родственники -- седьмаЯ вода на киселе!" џ не очень любезно назвалсЯ. Ќо он
не заметил этого, обрадованно воскликнул:
-- Ќу и порЯдок! †ить вместе: Я внизу, ты -- этажом выше. ’олько
держись менЯ! ’очно. -- Ћн опЯть подмигнул, растЯнул рот в
беззаботно-добродушной улыбке. -- Џо второму году иду!
-- €дите-ка лучше, Ќестеров, на уборку территории, там вас ждут! --
хмуро произнес „олгов, обернувшись к нему.
-- …сть!
…го как ветром сдуло -- мелькнул за кроватЯми. „олгов качнул головой,
помолчал.
-- Ђ вам все Ясно?
-- џсно.
-- —то делать, понЯтно?
-- ЏонЯтно.
Ћн смотрит на менЯ, Я -- на него: оба пытливо, испытующе, глаза в
глаза. Ѓудто первый раз увиделись и решили понЯть, что ждет каждого впереди.
Џо темным, со спокойным блеском глазам, твердо сомкнутым крупным губам, по
большой голове на втЯнутой в плечи короткой и сильной шее окончательно
убеждаюсь: не чета Љрутикову. ‹юбопытно, медведем зовут... "Ѓудет сгибать в
бараний рог!" -- успеваю подумать и невольно чувствую: сам стою перед ним
весь внутренне собран и напрЯжен. Ћднако выдерживаю его взглЯд -- пусть
знает, голыми руками и нас не возьмешь!
Љожа на его скулах наконец дрогнула, будто в легком нервном тике, на
лбу складки расправились, тЯжелые губы разомкнулись.
-- Џриступайте! -- негромко кидает он.
-- …сть! -- в тон сдержанно отвечаю Я.
„олгов поворачиваетсЯ медленно, точно ему мешает узкий проход. Ђ
повернувшись, идет между кроватей, потом сворачивает к выходу из казармы.
Џроходит больше минуты, прежде чем замечаю, что торчу истуканом, и,
повернувшись, отправлЯюсь на другую половину казармы, где до сих пор в
отделении операторов была моЯ кровать, -- иду, чтобы перенести табличку. ‚
моих правилах -- обдумывать каждое создавшеесЯ положение. ’ут же пока
родилось сомнение: ну вот не Љрутиков уже, а „олгов, но изменитсЯ ли
что-нибудь?..

‘олдаты чинно сидели в полутемном углу. Џеред ними устроилсЯ на
табурете, широко расставив ноги, „олгов с каменно-спокойным лицом. "‚
ежовых, видно, рукавицах держит!" -- тоскливо подумал Я, окинув взглЯдом
молчаливые, даже какие-то мрачные, притихшие фигуры солдат.
„олгов, обращаЯсь ко мне, пробасил:
-- Џослушаем. ђасскажите о себе.
џ разделалсЯ быстро: училсЯ, работал... Љому это интересно? Ќо „олгов,
когда Я смолк, воззрилсЯ на менЯ как на новые ворота, с сомнением протЯнул:
-- ‚се?
-- ‚се.
-- ‘корый, -- с удивлением качнул он головой, -- хоть и не отбойный
молоток!
-- ’оже метод: раз, два -- и в дамки! -- со смешком и не без намека
подал позади менЯ кто-то голос, кажетсЯ ђубцов.
-- Ќе беда, что на слова скор, был бы на деле спор, говорил наш
бригадир...
-- ЋпЯть Ќестеров на своего конька!
-- ’очно!
-- Ќачнем вопросы. “ кого есть? -- „олгов произнес это как-то тихо,
обвел солдат взглЯдом медленно, будто ему трудно было ворочать крупной
тЯжелой головой. ‘олдаты сразу примолкли. -- ’ак, у кого?..
Џауза длилась всего секунду: осмелев, ребЯта начали подкидывать
вопросы. € хотЯ они были элементарными -- где родилсЯ, есть ли мать-отец, --
но задавали их дотошно, докапываЯсь до самых тонкостей. Ќет, ребЯта
оказались не тихими и далеко не прибитыми! € когда Я уже мысленно подвел
черту -- конец вопросам, поднЯлсЯ щупленький солдат-радист “фимушкин, в
очках с темной массивной оправой. Ћн слыл молчаливым, и всЯкий раз, когда
собиралсЯ что-то сказать, по узкому бледному лицу пробегала тень, солдат
смаргивал под очками густыми ресницами, выдавливал слова с натугой, будто
ему это стоило великих усилий. ‚ батарее его уважительно звали "ученым".
Љраем уха слышал, будто он закончил физический факультет, училсЯ в
аспирантуре и в самом деле писал какую-то диссертацию даже тут, в армии. …му
приходЯт пачки писем -- секретных а несекретных, бандероли с книжками, --
видел сам разноцветные штемпели обратных адресов: научно-исследовательские
институты, предприЯтиЯ... „а и здесь его использовали на полную катушку:
читал лекции офицерам по Ядерной физике, проводил занЯтиЯ в технической
школе.
Џодтолкнув двумЯ пальцами очки и глЯдЯ сквозь них на менЯ не мигаЯ,
негромко сказал:
-- €звините. ‚ы сказали, что работали в художественной мастерской... Џо
призванию оказались там?
-- Џризвание?.. -- џ усмехнулсЯ, припомнив и мастерскую и ђомку
Љармена. ђоман Љотович казалсЯ нам, ученикам, рубахой-парнем, он покорЯл
своим демократическим отношением, держась с нами на одной ноге. Њы длЯ него
были "коллеги", "художники", "гранд-таланты", пока не открылись глаза на всю
его подлость. Ќо было поздно: запутались в его тенетах, стали активными
участниками его "левых" поделок, должниками, им облагодетельствованными.
Њазали под его руководством все, вплоть до гробов. Ћн любил за наш счет
"заваливатьсЯ". ‚ день получки ђомка с утра допытывалсЯ: "‡авалимсЯ,
коллеги, в соседний кабак?" Ѓезотказно срабатывала жесткаЯ очередность: у
нас было расписано, кто в какой день ведет...
Ќикто из нас не мог лучше ђомки приготовить напиток "ЉроваваЯ Њэри". ‚
дымЯщийсЯ парком стакан, наполненный на две трети холодным томатным соком,
он наливал "горючее": над кровЯной густой жидкостью -- слой чистой,
прозрачной водки. Ќалить так, не смешать -- искусство. Ћн делал это с
помощью ножа, опущенного концом почти до поверхности сока. ’оненькой, как
ниточка, струйкой лил из бутылки водку на блестЯщее лезвие. Ћна сбегала в
стакан и, не пробив пленку сока, растекалась по его поверхности. Ђ пьешь --
сначала горло обварит палЯщим кипЯтком, и тут же окатит приЯтным
кисловато-мЯтным холодком.
Њать считала, что из менЯ получитсЯ художник, и настоЯла пойти в
мастерскую. “ступил ей из жалости: она казалась мне какой-то беспомощной и
униженной без отцовской опоры...
-- Ќе понЯли! -- подал ленивый голос ђубцов. -- Џо принципу: где бы ни
работать, главное -- лафа была бы. ’ак, что ль?
ЊенЯ ожгли и тон его, и равнодушнаЯ, безучастнаЯ поза: ђубцов сидел
вполоборота у окна и пальцем чертил что-то невидимое на подоконнике.
-- Ќе так, а по настоЯнию матери.
‚идимо, мои сдержанные слова прозвучали веско и убедительно. Ќа
несколько секунд стало тихо. „аже близко посаженные глаза ђубцова сдвинулись
еще теснее к переносице. Ћн заелозил на табуретке, хмуро буркнул:
-- ‚ыходит, под материну...
Ќо его вдруг оборвали сразу несколько голосов:
-- џсно!
-- —его там, ђубцов, придиратьсЯ?
-- Њать есть мать!
Љак Я ни парировал вопросы, стараЯсь отвечать на них односложно, без
подробностей, выдерживаЯ свою марку, все же ощутил: под гимнастеркой
потеплело, будто вдосталь поворочал ломом. ‘корее, не сознанием, а екнувшим
в груди от предчувствиЯ сердцем, от холодка, растекшегосЯ к ногам и рукам,
понЯл, что надеждам, которые еще были у менЯ минуту назад, не суждено
сбытьсЯ: экзекуциЯ на этом не закончитсЯ. € не ошибсЯ. ђубцов, получив
отпор, насупившись и побагровев, с обиженным видом отвернулсЯ к окну. €
тогда с места подхватилсЯ ѓашимов, механик-водитель, обжег черными агатовыми
глазами. ‘молЯные, лоснЯщиесЯ брови у него густо срослись над переносицей в
одну общую бровь; бритые щеки -- фиолетово-сизые от черных жестких остюков,
хотЯ ѓашимов и брилсЯ каждый день опасной бритвой. ‚ бытовой комнате в такие
минуты потрескивало, будто пороли шитые шелком швы.
Ћт возбуждениЯ он с сильным акцентом выпалил:
-- ђазрешите, товарищ сержант, такой вопрос? ‡нает, что наш расчет
отличный? ’огда как понимает свое поведение, как расценивает в том деле с
младшим сержантом Љрутиковым?
ЃлестЯщие, точно смазанные маслом глаза его, расширенные,
округлившиесЯ, снова жиганули менЯ -- он так же порывисто сел. "Љак
говоритсЯ, дважды за то же..." Ќевольно подчинЯЯсь какому-то внутреннему
движению, Я покосилсЯ на „олгова. ЌадеЯлсЯ увидеть усмешку, радость,
удовлетворение -- все что угодно. € удивилсЯ -- скуластое лицо „олгова с
приподнЯтыми бровЯми было спокойным и даже каким-то просветленным, а во
взглЯде, скорее, прочитал поддержку. “же готовившаЯсЯ слететь с моих губ
резкость вдруг присохла, и Я прочревовещал:
-- ‘читаю виновным Љрутикова...
-- Њладший сержант Љрутиков -- это один дел, а вот как свое поведение
расцениваешь? -- не унималсЯ ѓашимов. "‚от уж клещ кавказский!"
-- џ сказал...
‘ергей Ќестеров хитро ухмыльнулсЯ, подмигнул, --мол, смотрите на него,
такого хорошего! ‘ наигранной серьезностью кинул:
-- ’рудное дело -- наводить на себЯ самокритику: живот расстраиваетсЯ.
ђубцов коротко, неприЯтно хохотнул, сморщив лицо в печеную грушу,
утроба ходуном ходила под его гимнастеркой; “фимушкин торопливо смаргивал,
будто ему что-то в глаза попало, смущенно растЯгивал подвижные тонкие губы.
„олгов выдержал небольшой срок, поднЯл широченную лопату-ладонь:
-- Ќу, тут Ясно.
€ еще не отсмеЯлись, не успокоились, Я еще не сообразил, как на все
отреагировать. Ќестеров, скосившись, с ленцой выдавил:
-- „ругой к нему вопрос, товарищ сержант, девушка есть? Ћсталась?
Ћн улыбалсЯ.
"Ќе ответить? Џромолчать? —ерт его побрал бы -- в друзьЯ еще
набиваетсЯ!" ‚зглЯд мой бесцельно уперсЯ в облезлую ребристую батарею. Ќо в
ту же минуту по молчанию, тишине понЯл с неизбежностью -- они ждали ответа,
промолчать просто не удастсЯ.
-- Њожно считать, нет...
ЉажетсЯ, всего мгновение прошло после моих слов, солдаты
взбудоражились, и сразу -- автоматнаЯ очередь вопросов, реплик:
-- ќто как же понимать?
-- €шь ты, можно считать...
-- ‹ибо черное, либо белое? ‚от тебе на!
-- Џусть проЯснит, а то темный лес!
Њое путаное объЯснение -- мол, был просто знаком --солдаты воспринЯли с
сомнением, смотрели настороженно, а ђубцов даже ухмыльнулсЯ понимающе:
"‡агибай!" ‘транно, но у менЯ к нему росла внутреннЯЯ неосознаннаЯ
неприЯзнь. Џусть не верЯт -- не рассказывать же им о своих взаимоотношениЯх
с €йкой, о том, как теперь к ней в "галантерейку" ходит этот чичисбей
‚ладька...
Ђ они уже принЯлись допытыватьсЯ: как проводил свободное времЯ, какие
книжки читаю, часто ли в театр ходил? Љогда Я сказал, что в Ѓольшом был два
раза, ѓашимов присвистнул: "‚ай, два? Ћдним глазом посмотреть -- радостный
был бы".
Љонец этому "знакомству", которое менЯ уже начало раздражать, положил
сам „олгов. Ћн почувствовал мое состоЯние -- глЯдел колюче, из-под бровей.
-- ‹адно, хватит. -- Џредупредительно, ребром поднЯл перед собой
тЯжелую ладонь: сбоку кто-то еще собиралсЯ задать вопрос. -- ’еперь жить и
служить вместе, познакомимсЯ. „ела красны концом... Ђ сейчас строитьсЯ на
ужин.
Ћн тЯжело поднЯлсЯ, и, словно по команде, поднЯлись все. "Ќамекает или
просто сказал?" -- мелькнуло в голове. ‚ словах его о знакомстве прозвучала
скрытаЯ ирониЯ.
џ снова поймал его спокойный взглЯд, он неожиданно улыбнулсЯ, широко,
открыто, будто давнему хорошему знакомому, и ободрЯюще: мол, ничего, у нас
не пропадешь! •отЯ Я и не собиралсЯ вовсе пропадать, и тут выдержал свою
марку.
“лыбка „олгова оказалась сигналом: хмурость, строгость с солдат ровно
смахнули веником. Ћбступили, весело, с шутками заговорили, словно и не эти
люди минуту назад устраивали мне "допрос" с пристрастием.
-- Ќе тушуйсЯ!
-- Ђ отбивалсЯ, скажу, по-ракетному. ’очно!
-- „а-а, уж налетели -- истинные коршуны. Њастера-а!
-- Ќе зевай, не клади палец в рот...
‚ словах, интонации, за шутками и острословием, как мне показалось,
проскальзывала мЯгкость, душевность, точно они сознавали свою вину за
недавнее и хотели сгладить ее. ЊенЯ это удивило и даже вызвало неожиданный
прилив теплоты. Џоэтому, когда ‘ергей Ќестеров, вывернувшись позади и
улыбнувшись до ушей, хлопнул увесисто по моему плечу, Я стерпел. ‚ другое
времЯ навернЯка турнул бы его.
-- Џолный порЯдок, землЯк! Љак по маслу все идет. € на них не обижайсЯ,
что косточки пересчитали. ‘ам виноват. Ћтвечал: "считаю виновным", "можно
считать...". Њол, глупые задаете вопросы! ’очно. ‚от тебЯ и пощупали.
’радициЯ! € менЯ, когда пришел, тоже в оборот взЯли, будто медведЯ обложили,
-- не успевал крутитьсЯ. Љоллектив! Ќикогда еще хвост не вилЯл собакой.
џсно? -- ‘ергей подмигнул и легонько подтолкнул менЯ вперед на выход из
казармы.

Ћтрабатывал два нарЯда, которые получил "за нетактичное поведение".
—истил картошку на кухне, чистил почти всю ночь перочинным ножом -- в
чугунной, как тумба, механической картофелечистке, стоЯвшей в углу, что-то
сломалось, Љ утру пальцы рук подпухли, кожа на них побелела и сморщилась,
точно губка.
‚ конце второго днЯ, перед отбоем, менЯ назначили мыть в казарме полы.
џ только что принес два очередных ведра воды (наверное, в десЯтый
раз!), принЯлсЯ смывать черные лужи, растекавшиесЯ по доскам, выщербленным
сапогами. Ќагнувшись, возил большим лоскутом мешковины, которую взЯл у
старшины Њалого, и отжимал мутные потоки воды в ведро. „олжно быть, вид у
менЯ был тот еще! Ѓез гимнастерки, в нижней рубашке, в забрызганных, залитых
сапогах и бриджах. Џод рубахой пот стекал со спины на живот, солоноватые
ручьи заливали глаза, попадали в рот. ’о и дело сдуваЯ их, утиралсЯ рукавом
и с каким-то остервенением продолжал возить трЯпкой. Џоджилки у менЯ
дрожали.
Њыть оставалось еще много -- весь центральный широкий проход. ‘олдаты
разбрелись кто куда: одни в ленинской комнате смотрели телевизор, читали
газеты, другие, сидЯ у тумбочек за рЯдами двухэтажных кроватей, писали
письма. ‡атираЯ пол, Я допЯтилсЯ до черной голландской печи и невольно
насторожилсЯ. Џозади нее, в темном углу за кроватЯми, где стоЯл длинный стол
длЯ чистки оружиЯ, разговаривали. „огадалсЯ: Љрутиков и „олгов. Ќи Я их, ни
они менЯ не видели.
-- Љак у тебЯ этот умник? ђадости, как блох у собаки, -- хоть отбавлЯй?
Ќасмешливый, с возбужденным рокотком голос младшего сержанта: обо мне!
—то ответил „олгов, Я не расслышал, по инерции отжимал трЯпку -- тихий голос
сержанта потонул в шуме воды. Ќо, видно, он сказал что-то резкое, потому что
Љрутиков недовольно гмыкнул:
-- Џодумаешь! Ќе таким рога крутили, усмирЯли. елковым стал бы --
води, как телка, на веревочке. ‚он драит! ‘емь потов прошибло! Џолезно.
-- "Љак телка, на веревочке..." -- хмуровато, со вздохом повторил
спокойный „олгов. -- Љогда ты только бросишь свои замашки? ‘ людьми же
имеешь дело, не с телками.
-- Ѓрось, ‚асЯ, учить! ‡наем. ‘воЯ голова на плечах, и отделение не
хуже твоего расчета.
-- …сть и голова, и отделение не хуже, да все может выйти.
-- ‘лепой сказал посмотрим, глухой -- услышим.
-- ќх, балабонить ты здоров, Љрутиков!
-- Ћт такого и слышу.
-- „а уж чего говорить -- верно!
-- ’о-то!
„олгов поЯвилсЯ из-за печи: некрасивое, грубоватое лицо его с широким
носом было сумрачным, недовольным -- разговор с Љрутиковым испортил ему
настроение. ѓолова втЯнулась в широкие плечи, казалось, совсем исчезла шеЯ,
а медвежьЯ походка стала грузнее, подчеркнуто ковылЯющаЯ. Ќе заметив менЯ,
он зашагал из казармы. "Ћставили бы в покое оба..."
‚ышел и Љрутиков. Ќаши взглЯды скрестились. ‚ свой Я вложил всю
ненависть к этому человеку. Ќо скрепЯ сердце промолчал -- черт с ним, пусть
идет своей дорогой, -- однако Љрутиков, вдруг задержав шаг и картинно
подбоченЯсь, ухмыльнулсЯ:
-- Ђ-а, вкалываем? Џолезно. ’руд, как известно, из обезьЯны сделал
человека.
—то со мной произошло? ‚ голове вдруг помутилось, золотистые торопливые
мушки побежали перед глазами, -- возможно, все это произошло потому, что
долго был в согнутом положении и резко поднЯлсЯ. ‘тиснул лЯзгнувшие зубы и
кулаки. “стоЯть, а то, чего доброго, пошатнусь или грохнусь в лужу.
-- Ќо известно, что не из каждой обезьЯны получилсЯ человек, выходили и
подлецы...
“хмылку мгновенно слизало с лица Љрутикова -- оно вдруг посерело и с
обострившимсЯ, вытЯнутым подбородком стало хищно-злым, как у зверька.
Љрутиков нервно передернулсЯ, точно от укуса, сквозь зубы прошипел:
-- Ќу, попомнишь! Ќаучим, как с сержантами разговаривать.
Љруто повернулсЯ, пошел из казармы. ’олько тут Я понЯл, что случилось.
џсно: сейчас доложит -- и опЯть начнут драить. ‚от тебе, как говорЯт в
литературе, и сложный конфликт. Џочему-то подумалось: хорошо, что никто не
присутствовал при этой сцене. ‚ казарме было пусто, только два моих
напарника швабрили пол в углу, у входа, но они врЯд ли слышали.
‘тоЯл, забыв, что в руках у менЯ трЯпка. ѓрЯзные струйки воды сбегали с
нее на сапоги, блестЯщаЯ лужа растекалась по полу.
џ не обманулсЯ: не успел еще подтереть лужу, как менЯ тронул за плечо
дневальный:
-- Џосле мытьЯ к лейтенанту Ђвилову. ‚ызывает. ЋпЯть, что ль, у тебЯ с
Љрутиковым?
—то ж, пока к командиру расчета...
‡акончив мытье, ополоснулсЯ в умывальнике, оделсЯ и вошел в канцелЯрию.
ђуки и ноги от напрЯжениЯ трЯслись, а мышцы ныли, будто их целый вечер
вытЯгивали, рвали клещами.
‹ейтенант что-то искал в шкафу. Ћн был дежурным -- на рукаве кителЯ
краснела повЯзка. џ доложил. Џовернув голову, Ђвилов секунду смотрел на менЯ
с недоумением, но, вспомнив, поморщилсЯ: надо вести неприЯтный разговор.
Џодошел к столу.
-- ‡начит, вы, Љольцов, обозвали младшего сержанта Љрутикова?
-- „а.
-- Џочему это сделали? ЋпЯть, выходит, надо наказывать?
џ промолчал, вдруг понЯв, что больше не отвечу ни на один его вопрос:
подкатила непонЯтнаЯ обида, к горлу подступил и защекотал комок слез. „а,
плетью обуха не перешибешь -- это истина, не требующаЯ доказательств.
Ђвилов снова повторил свой вопрос, и снова тень пробежала по его лицу,
но Я по-прежнему молчал. Ќе знаЯ, что со мной делать -- наказывать или нет,
-- он продолжал допытыватьсЯ, почему Я так поступил. …го раздражало мое
молчание -- он морщил лоб, но молодаЯ кожа никак не поддавалась, тут же
разглаживалась. ѓлаза --темные, глубокие и умные -- смотрели на менЯ
укоризненно и недоуменно.
-- Љак же получаетсЯ? ‘лышал, вы, кажетсЯ, и с ђубцовым успели
поругатьсЯ? ‚ характере у вас?
"„а, да, да!" -- хотелось мне бросать в ответ, но Я только сглотнул
комок, который уже готов был скользнуть из горла. € с ђубцовым... “же
услышал звон...
ђубцов -- второй номер. ‘ ним у менЯ сложились не очень хорошие
отношениЯ. ЉажетсЯ, он считал, что Я целюсь на его место. Ђ Я и не думал: на
кой черт оно мне нужно! „аже стараюсь держатьсЯ в тени. Ќо почему-то
получалось так, что на занЯтиЯх по материальной части „олгов всЯкий раз,
когда ђубцов зашивалсЯ, поднимал именно менЯ. Ћсобенно ђубцову плохо
давалась электрическаЯ схема пуска ракеты. Ћн начинал показывать путь
прохождениЯ пускового импульса, тотчас запутывалсЯ -- и безнадежно умолкал.
Ђ мне нравилось "лазить" по схемам, водить плексигласовой выточенной
старшиной Њалым указкой по черным, красным, желтым линиЯм, густо
перекрещенным, будто паутина, сотканнаЯ старым крестовиком, и разгадывать,
куда и зачем бегут по ним электрические импульсы и сигналы! ’ак, бывало, в
школе просиживал возле географических карт -- пока не просила идти домой
уборщица: в воображении моем рисовались неведомые горы, пустыни, города,
фантастические земли. ‚слух по многу раз читал странные, волнующие названиЯ
-- Љилиманджаро, Ѓаб-эль-Њандебский пролив, „исапойнтмент, ’ринидад,
€нуарфигсуак, ‚ильЯрреаль, берег принцессы Ђстрид, берег ‡олотых роз... ’ут
же было совеем другое. ‚о всех этих механизмах, элементах, тонких
линиЯх-проводниках билась, пульсировала особеннаЯ, таинственнаЯ жизнь! Ћна
безмолвна, здесь не услышишь гортанных перекриков восточных базаров,
ласкового, как море, певучих голосов потомков великого ђима, тЯгучей и
скрипЯщей, будто ее пропускают через канифоль, речи людоедов Ћгненной земли.
Ќо есть и тут свой Язык, но он еще не раскрыт, не услышан человеком -- иначе
как без него совершаютсЯ в такой махине столь сложные процессы?
€ странно, Я безошибочно угадываю пути движениЯ импульсов, представлЯю,
как они, скрытые и таинственные, пронесЯсь по нитЯм паутины с неимоверной
скоростью -- скоростью света -- делают свою работу: откроют вентиль, пробьют
мембрану, запалЯт пиропатрон... “дивительна их четкость, согласованность,
словно проделывают все это не электрические импульсы, а невидимые глазам,
сказочные по силе микрочеловечки...
Џосле моего ответа „олгов неизменно хвалил: "Џравильно. ‚от так,
ђубцов, надо". Ђ тот метал на менЯ исподлобьЯ громы и молнии.
Ќо он был упорным и в свободное времЯ зубрил описаниЯ по технике. Ќе
хотел сдавать своих позиций. "Љогда-нибудь взорветсЯ, не выдержит", -- думал
Я. € не ошибсЯ.
Љак-то заглЯнул в технический класс. ‚озле стенда с разрезной ракетой
сидел на корточках обложенный книгами ђубцов. “ него что-то не получалось:
бурачнаЯ краснота растеклась на лице, шеЯ над срезом воротника гимнастерки
напрЯглась. Ќакануне он опЯть засыпалсЯ на ответе лейтенанту Ђвилову. —то-то
дернуло менЯ -- Я шагнул через порог.
-- Ќе получаетсЯ? „авай помогу.
’от подскочил точно ужаленный:
-- Ћбрывай когти, топай помалу! Ћбойдусь без помощников. Ќестеров пусть
тебе в рот смотрит, а тут не выйдет.
-- „урак. -- џ сказал это с холодным презрением, глЯдЯ ему прЯмо в
переносицу, в близко посаженные дрогнувшие в ту минуту глаза, повторил: --
„урак!
€ ушел из класса. € вот как теперь все оборачивалось: Я же виноват.
‘казать, как было? Ђ потом встретить Ядовитую усмешку ђубцова? Ђ Љрутиков?
‘егоднЯ же узнает. "—то, умник, трещат рога?" Ѓудь что будет...
Џрищуренные глаза лейтенанта Ђвилова ждали.
-- ‚ижу, говорить не намерены, -- прервал он мои мысли и как-то нехотЯ
выпрЯмилсЯ, стЯнул наконец кожу на лбу в короткую вертикальную
промоину-овражек. -- ‡а нетактичное поведение, рЯдовой Љольцов, объЯвлЯю
один нарЯд вне очереди. -- Џомолчал, ожидаЯ, что Я все-таки скажу
что-нибудь, и опустил глаза: -- ‘вободны. €дите.
"‘транно, наказал и вроде сразу пожалел, что сделал", -- подумалось
мне. Ќо тут же выползла другаЯ, невеселаЯ мысль: "‚от и на новом месте
началось. Њожешь радоватьсЯ!" ‘глотнул полынную сухость и горечь во рту.
‚ казарме навстречу мне вывернулсЯ ‘ергей Ќестеров с озабоченным,
настороженным лицом:
-- —то лейтенант?
-- …ще нарЯд.
-- ’ы все рассказал, как было, -- и нарЯд? -- недоверчиво, возбуждаЯсь,
переспросил он. -- Ќе может быть!
-- Љаждому свое. —то позволено ћпитеру, не позволено быку.
-- „а как же так? -- будто не расслышав, скорее сам себЯ спросил
‘ергей. € в голосе вдруг -- ломкаЯ хрипотца: -- ќх, шесть киловольт в бок!
Ћн крутнулсЯ волчком. Њне было не до него, и хорошо, что оставил в
покое. „аже не заметил, куда он исчез. ут его знает, чего ищет со мной
дружбы? ‘лушать об этих подстанциЯх и контактных сетЯх, о работе в бригаде
верхолазов на электрификации дорог? “довольствие... Ќеужели не Ясно?..
џ прошел к своей кровати и так, во всем обмундировании, завалилсЯ на
постель, отторженно подумав о том, что, доведись, увидит дежурный,
несдобровать: отругает, а то еще обломитсЯ нарЯд -- на постель ложитьсЯ
нельзЯ. ‚прочем, семи смертЯм не бывать. “ менЯ гудело все тело, а руками и
ногами, казалось, не смогу больше двинуть. Ќа кровати ‘ергеЯ приметил два
конверта: треугольник и квадратик с букетиком полевых цветов на уголке, --
наверное, от ‡инки. Њне, как всегда, ничего не было. ‚ казарме густел мрак,
пахло сыростью, прохладой вымытых полов. Ќа душе было муторно от усталости и
от давЯщей тоски, растрепанных чувств. ‚сего около трех месЯцев началась моЯ
служба, и началась она через пень-колоду... Љрутиков, нарЯды вне очереди,
серые дни, похожие один на другой, -- с занЯтиЯми, построениЯми, командами,
по которым только и должен соизмерЯть свою жизнь, свое существование. Ђ там,
дома, €йка небось в клубе "металлистов". € ‚ладька, этот чичисбей наоборот,
конечно, танцует с ней, сломив длинную худую фигуру в небрежный
вопросительный знак. ’анцуют молча. €зредка только ‚ладька бросает ей на ухо
свои односложные, надоевшие замечаниЯ: "калека танцует", "подонок
несчастный", "болван"... €йка выслушивает его с каменной снисходительностью
на лице и перебирает ногами, как заведеннаЯ, -- ровно, спокойно,
бесстрастно. Ќу и черт с ними! Џусть будут счастливы. Љто-то ведь сказал:
"„лЯ счастьЯ нужна либо чистаЯ совесть, либо чистое отсутствие совести".
—его у каждого из них больше -- аллаху известно! € надо научитьсЯ вытравлЯть
все из своей памЯти -- мне не до этого. Њой удел -- намаЯвшись до тошноты,
лежать вот так на жестком соломенном матраце. Ђ утром снова крик
дневального: "Џодъем!" -- и снова -- по заведенному круговороту -- до той
желанной команды "Ћтбой".
—то они все понимают в моих побудительных мотивах, в поступках? џ
считал, что жизнь должна была уготовить мне сносное место. ‡нал, что не был
глупцом -- есть хороший ум, есть знаниЯ. Џисал в школе стихи, и вроде бы
неплохо. Њне даже прочили место форейтора в упрЯжке музы, и Џегас уже
нетерпеливо рыл копытом землю... € может, все так и случилось бы, если бы Я
не был "продуктом войны", как однажды сказал ‚ладька. ‘лова его "казались
вещими. ЊенЯ произвели на свет белый в переломном сорок четвертом -- тогда
по каким-то делам с фронта пожаловал отец. € в этом всЯ моЯ с ним свЯзь.
Џравда, потом видел его один раз, видел не более десЯти минут. € только
затем, чтоб проклЯсть тот день. „а, проклЯсть.
џ уехал к нему тайком от матери. Ћн жил за городом, на даче, уволенный
в отставку по каким-то сомнительным мотивам. џ не знал этих мотивов, но длЯ
менЯ он -- отец и в шестнадцать лет был мне нужен как воздух. Љазалось,
стоило увидеть его, и в менЯ войдет что-то незабываемое, значительное, даже
вырасту на метр, а то и вовсе поднимусь на крыльЯх. ЊенЯ в ту поездку не
занимали даже разливавшие сосущий дух свежего хлеба и жареного мака любимые
баранки и бублики -- от тугих их свЯзок распирались авоськи, облепившие окна
вагона электрички, в котором ехал к отцу. џ разыскал тогда дачу и в саду --
его... Ќа фотографии он выглЯдел рослым, в папахе и бекеше, с уверенным,
чуточку горделивым властным взглЯдом. ’ут же передо мной предстал
располневший человек, но все равно он -- отец. ‘ердцу стало тесно -- поршнем
захлопало в груди.
џ назвал себЯ -- фамилию и имЯ. Ћн засуетилсЯ, бросил лопату, которой
окучивал кусты смородины. Џотом, не пригласив в дом, исчез на веранде, а
поЯвившись снова, на ходу надеваЯ пиджак, потЯнул менЯ за калитку, по
тропинке -- к платформе электрички. ђасспрашиваЯ торопливо о жизни, то и
дело оглЯдывалсЯ назад, на добротный, с острыми башенками одноэтажный дом,
утопавший в зелени. “же возле платформы сказал, потупив глаза: "„а, вот
так... Џонимаешь, семьЯ новаЯ... ‚иноват перед матерью, перед тобой, но в
жизни, случаетсЯ, человек сделает неверный шаг, а потом..."
Ћн так и не сказал, что "потом". Џодошла электричка, он что-то сунул
мне в руку: "Ќа, там на свои нужды, что ли... „ома оправдаюсь как-нибудь". џ
же был в каком-то невменЯемом состоЯнии, в непонЯтном оцепенении, словно
находилсЯ на грани сна и реальности. “же после, в вагоне, на повороте
электрички, когда в открытой двери надвинувшийсЯ лес скрыл и платформу и
приземистую одинокую фигуру на ней, Я разжал стиснутую потную ладонь. ’ам
оказалась мЯтаЯ десЯтирублеваЯ бумажка. …ще не отдаваЯ Ясного отчета, а
только догадываЯсь, что совершилось нечто грЯзное и унизительное, в
исступлении изорвал бумажку в мелкие клочки. ‚ воздушной струе они вразлет
метнулись вниз, под грохочущие колеса. Ђ Я расплакалсЯ.
’ак первый раз обманули и ранили мою доверчивость. ’огда и сделал
первый незримый шаг к своему критицизму. Џотом еще были обманы. € новые шаги
к той сдержанности и холодности...
‚ уши вливаетсЯ тусклый, печальный, как ручеек, голос: "Ѓыл у нас отец,
сынок, да сплыл. ‚от и верь людЯм". € скорбный, замогильный вздох,
бесшумные, в шлепанцах шаги из комнаты на кухню. Њать... Ћна как-то
преждевременно постарела и опустилась -- в неизменном линЯлом, с оборванными
кистЯми сером полушалке на плечах. „ышать боЯлась, когда работал,
притаскиваЯ домой свою "мазню". Ђ менЯ душило раздражение: уж лучше бы она
громыхала посудой, стучала ногами, что ли!..
Ђ ђомка? ђазве он только облапошивал нас, прикарманивал наши деньги? “
менЯ есть маленькие, пусть недоказанные основаниЯ -- он был с €йкой, хоть и
клЯлась, плакала. Ђ ‚ладька -- этот чичисбей в кавычках? ’айно ожидавший,
когда менЯ забреют!.. Ћни бы все хотели, чтоб им верил...
џ вдруг начинаю думать о чичисбеЯх. ѓде-то читал об этих людЯх, они
потрЯсли менЯ своим большим благородным сердцем, бескорыстностью до
свЯтости, предельной честностью в мужской дружбе. € почему, собственно, им
суждено было жить только в богатых венецианских и флорентийских домах, да и
то в те годы далекого туманного и фанатичного средневековьЯ? ‚прочем, смешно
и наивно задавать эти вопросы! Љак нелепо желание стать обладателем шубы
датского королЯ или отыскать птичье молоко.
ѓлаза у менЯ закрыты, однако нутром чувствую -- ‘ергей подойдет. ‡а эти
дни между его обычным балабонством на занЯтиЯх и в столовой Я ловил его
какие-то необычные взглЯды, будто он приглЯдывалсЯ со всех сторон ко мне:
что ты, мол, за человек? ќти взглЯды раздражали менЯ.
џ не открыл глаза, когда действительно услышал над собой тихий голос:
-- ‘пишь? -- …го горЯчее прерывистое дыхание было рЯдом, у самого моего
лица. ут опЯть принес с этим участием!
-- Ќет, -- Я повернулсЯ к нему спиной, даваЯ понЯть, что не намерен
разговаривать. -- —итай письма. „ва пришло.
‘ергей вздохнул, потопталсЯ на месте (подковки сапог звЯкнули по полу)
и с неожиданной ломкой веселостью сказал:
-- Ђ ты, смотрю, зарок куриный, что ли, дал? Ќи разу не видел, чтоб сам
писал.
џ не ответил.
-- —его молчишь-то? -- џ почувствовал его шершавую теплую руку на
своей.
-- Ќикакого зарока не давал. Њать знает, что со мной ничего не
случитсЯ. Љомандиру части, во всЯком случав, запросов и жалоб не станет
писать.
-- Ђ €йка?
-- Ќе обольщаюсь,-- жестко бросил Я, отдергиваЯ свою руку. -- ‡а
тридевЯть земель разводить бумажную антимонию?
-- ’оже мне ”ома неверующий!
Њое терпение лопнуло -- подкинулсЯ на локоть, сорвалсЯ с голоса:
-- —то тебе надо? ЌашелсЯ сердобольный! —то, спрашиваю, что писать,
если уж ты такой? Ћ том, что чистил картошку, мыл полы? €ли о Љрутикове?
-- —то надо? —тоб ты не был бабой, кисейной барышней, не распускал
слюни, а понимал что к чему! Џодумаешь, увидел трудности, размочилсЯ, как
сдобный прЯник.
-- Ћставь. Ќадоело все это слушать: обЯзанности, долг, служба...
ђайские прелести. Љрутись волчком, как захочет всЯкий, как Љрутиков,
например!
‘ергей упруго и резко, точно кошка, отпрЯнул от кровати. ‹ицо в тусклом
свете стало землистым, без улыбки.
-- ‡начит, ты только один здесь человек, а остальные так --
ваньки-встаньки? Ђ не поймешь: поворачиваютсЯ-то они по своей воле! € не в
сержантах Љрутикове или „олгове дело. Џонимать надо -- точно! ‘ержанты,
офицеры -- только доверенные народа, чтоб не было анархии -- матери
"порЯдка".
-- „а иди ты!.. -- заорал Я, не сдерживаЯсь больше, стиснув кулаки. --
Ќадоели лекции! џсно?
-- —ерт с тобой, уйду. Ђ с взысканием лейтенант Ђвилов завтра
разберетсЯ.
Ћн пошел между кроватей, тихонько и беспечно насвистываЯ.
Њне стало Ясно, что не ответил в канцелЯрии начальнику расчета, да и не
захотел говорить с ‘ергеем потому, что не был уверен в себе -- расклеилсЯ
бы, как тогда в электричке, когда возвращалсЯ от отца.
…сли б можно было, Я, наверное, в тот вечер взвыл бы, будто паршиваЯ
бездомнаЯ собачонка на луну.

ѓоворЯт, не было б счастьЯ, да несчастье помогло.
—еловеку всегда трудно отдавать отчет, когда в нем произошел тот
скрытый поворот на рискованную тропинку. Ђ длЯ менЯ в этом нет трудности.
€менно первое тактическое занЯтие, случайнаЯ встреча с Ќадей... Ћни-то и
стали поворотным моментом к моему окончательному падению. ’от особый длЯ
менЯ день, который, подобно римлЯнам, можно отметить белым камешком.
’ревогу нам объЯвили вечером, после ужина. € сразу все пришло в
движение. Њы получали в каптерке вещмешки, у дежурного автоматы и патроны,
скручивали шинели в скатки. ЏоЯвились офицеры. ‘ержанты возбужденно торопили
солдат. •лопали двери, стучали по коридору сапоги.
Љ этому ночному выходу готовились уже с полмесЯца. „ни дались нам
нелегко. ‘ утра обычно начинались занЯтиЯ по боевой работе. ‘менЯли позиции.
Љапитан ‘авоненков, командир батареи, недовольно морщилсЯ, когда
какаЯ-нибудь машина нарушала строгую линию: вылезала на какие-то там
полметра вперед. Љапитан взмахивал резко флажками, поворачивал всех на
исходный рубеж, а после снова рубил воздух: "Љ бою! ‚ыстрел из укрытиЯ". Њы
приводили установку в боевое положение, зарЯжали и перезарЯжали ее, наводили
и стрелЯли "внемую" -- у носа ракеты, на направлЯющих, вспыхивал рубиновый
глазок лампочки.
Љ обеду от жары под комбинезонами гимнастерки с белыми разводами соли
становились жесткими, точно парусина, а сами мы, наглотавшись отработанных
газов двигателЯ, качались и дурели. Њеханик-водитель ѓашимов вылезал из люка
с красными глазами и веками. „оставалось и комбату -- он снимал фуражку,
вытирал платком клеенчатый околыш. ‚олосы у него подстрижены под машинку, и
от этого он выглЯдит щетинистым, сердитым. ‘олдаты его побаиваютсЯ, особенно
когда, случаетсЯ, сойдутсЯ "потравить" между делом. ’ут стоит кому-либо
шепнуть: "Љомбат! ћрьев день!" -- и все вмиг рассыпЯтсЯ воробьЯми. Ђ не
заметишь, замешкаешьсЯ, отчитает: "ђакетчик -- не базарный торговец, юрьев
день".
’ак "варимсЯ" до обеда, потом -- занЯтиЯ на материальной части:
проверЯем и драим каждый винтик, каждую гайку установки и подъемников,
смазываем и чистим механизмы. Ђ после ужина больше ничего не хочетсЯ делать
-- только бы бухнутьсЯ на кровать.
Џеред ‘ергеем мне было неловко за ту сцену в казарме, когда сорвалсЯ,
прогнал его. ‚ конце концов, не суй свой нос, куда не следует! Ќо он, видно,
не обиделсЯ. Џусть, его дело. ’олько не очень оправдывалось его
предсказание, что лейтенант разберетсЯ в моей последней стычке с Љрутиковым:
менЯ никто больше не вызывал, нарЯд не снимали, хотЯ отрабатывать его тоже
не заставлЯли -- не спеши. ‘ловом, пророчество ‘ергеЯ -- липа. € не
удивительно: подумаешь, беда стрЯсетсЯ, если лишний раз рЯдовой Љольцов
отбудет нарЯд! ‹учше службу поймет.
Њы катали скатки на полу между кроватей. ‘ергей был возбужден и
искренне радовалсЯ предстоЯщему событию: глаза под белесыми веками
поблескивали. ‚от уж семижильный! ‡а эти дни подготовки он ни разу не
пожаловалсЯ на трудности, и тут сыпал свои обычные шутки-прибаутки:
-- ‚о, камень! ‚о, скала! ’очно. Џосмотри на „олгова. Њолодец! ‘казано
-- шахтер! Љрепежником был. ’от, который лаву крепит. Ќе знаешь? ‚ обвал
угодил. —етверо будто попали. Ћн у них там за старшего стал. Љак на фронте,
командование взЯл на себЯ. ’очно! ’ри днЯ руками завал расчищали... ‘ам-то
бы не рассказал -- поди дождись от такого! ‚ прошлом году получили с шахты
письмо -- командир дивизиона читал перед строем. Њужество, героизм проЯвил.
"‡нак Џочета" дали. ‡наешь, своего бригадира монтажников знаменитого на всю
Њосковскую дорогу верхолаза ‘енина помнить до гроба буду, а этот тоже
зарубку топором сделает. ’очно. ‘ебе-то он после завала отметку оставил:
кулаки-то его -- гири, с тех пор как нервничает, так и сжимаютсЯ. „умаешь,
вот привесит фонарь!
‚се это ‘ергей выпаливал прерывистым говорком, дышал тЯжеловато, низко
наклонившись к шинели, став на нее коленЯми и с усилием скручиваЯ в тугую
колбасу.
-- ‚ общем, народец в расчете подобралсЯ тертый! ’рое -- безотцовщина,
ђубцов -- "трудовик", в колониЯ детской побывал. …го, кстати, как и тебЯ,
лейтенант Ђвилов призрел из другого расчета, тоже что-то там получилось.
‹ейтенант-то не человек -- беспокойство одно. ’очно! € техническую школу
придумал. ‘начала кружок был. •одили пЯть-шесть человек, схемы всЯкие
собирали, теорией занимались. Ђ однажды лейтенант говорит: "Ќе создать ли
техническую школу? ‚ыше классом! Њы ж ракетчики! „а с настоЯщей программой,
с журналом посещаемости?" ‚ прошлом году это было. Ќу, и заварилось. Ђ через
полгода, к ноЯбрьским, перед комиссией по приему па классность от нашей
батареи встало восемь соколиков, а от других -- по три-четыре. ‚от тебе и
школа! Ђ некоторые военные сначала артачились, -- мол, холостой ход. -- Ћн
хитро скосилсЯ в сторону ѓашимова, пыхтевшего над скаткой рЯдом.
-- ‚ай, зачем, ‘ергей, о себе не говоришь? -- механик поднЯл красное
лицо. -- Ѓиблиотеку придумал первый! -- ѓашимов повернулсЯ ко мне: -- „ва
шкафа видал? …го затеЯ.
„ействительно, в классе стоЯли два шкафа, плотно набитые техническими
книжками -- говорили, общественнаЯ библиотека.
-- ќ-э, ерунда! „ружкам написал: достаньте! Ќу и подкинули десЯток. Ђ
тебе-то аж из Ќахичевани прислали. ЋпЯть же лейтенант из дому два чемодана
книг принес, ребЯта на солдатскую получку, где случаетсЯ, покупают. ‘ миру
по нитке, а нам -- библиотека! ‡автра, кстати, занЯтиЯ в школе, так что жди
приглашениЯ лейтенанта.
џ старалсЯ не слушать его, и ‘ергей это чувствовал: бросал на менЯ
прищуренные, испытующие взглЯды. Њне понЯтно, куда он гнул. Њол, смотри,
какие вокруг хорошие люди! Ќо это еще неизвестно. ’акой ли действительно наш
лейтенант, еще не привыкший к новенькой форме: то и дело расправлЯет
пальцами под ремнем складки и думает, что это незаметно длЯ людей. € „олгов
тоже...
Њолчаливый, неулыбчивый, „олгов и в самом деле не суетилсЯ, не кричал,
как другие сержанты: неуклюже прохаживаЯсь между кроватей, зорко смотрел,
как идут дела. Ќо истинное его состоЯние выдавали насупленный вид и сжатые
кулаки-гири. ’ого и глЯди, приварит -- останетсЯ памЯть. „лЯ него учение
должно означать не мало.
-- ЃатареЯ, выходи строитьсЯ! -- раздалось из коридора.
џ обрадовалсЯ: конец разглагольствованиЯм Ќестерова. Ћн действительно
замолчал, торопливо стЯгивал тренчиком концы скатки.
-- ђасчет, строитьсЯ! -- повторил „олгов, поднимаЯсь с пола.
‘ергей прихлопнул тугую, скрученную скатку, напоминавшую стЯнутый
супонью хомут, и, дурашливо подмигнув, забросил ее через голову на плечо:
-- Џолезай, солдатскаЯ женушка, на шею!
џ пошел следом за ним из казармы.
‚ парке, пока прогревали в темноте двигатели установок, они то урчали,
то взревывали, будто недовольные ночным беспокойством. ‘олдаты, поднЯтые
рано, лениво беседовали. ЏользуЯсь тем, что всех командиров куда-то вызвали,
стоЯли в вольном строю, перемешавшись, кое-кто даже "засмолил", прЯча
папироску в ладонЯх, -- вспыхивали красные отблески и гасли. ‘олдат было
трудно отличить друг от друга -- в комбинезонах, танковых ребристых шлемах;
только желтые ромбики с цифрами, нашитые на левых рукавах, отличали нас.
‘ловом, мы теперь номера расчета. џ не вступал в разговоры, не
прислушивалсЯ, невольно раздумываЯ над столкновением с Љрутиковым и встречей
с лейтенантом Ђвиловым. "—удаку Ќестерову видитсЯ все в розовом мареве!
Џозавидуешь: таким легко живетсЯ на белом свете".
ЊенЯ подтолкнули в бок. ’олько тут обратил внимание -- солдаты
примолкли, подравнЯлись в строю: впереди в двух шагах различил фигуру
лейтенанта -- в комбинезоне он выглЯдел шире, крупнее. ђЯдом с ним,
возвышаЯсь на голову, смутно вырисовывалсЯ молчаливый „олгов.
‚ голосе Ђвилова, как мне показалось, зазвучали радостные нотки:
-- Ѓудем участвовать в ночных комплексных занЯтиЯх. Љомандир соединениЯ
-- генерал руководит. Џонимаете, как надо действовать? —ерез пЯть минут
получим боевую задачу. ќто первое, а второе... ђЯдовой Љольцов!
-- џ!
-- ЋтменЯю свое взыскание... Љогда-то, говорЯт, генерал „рагомиров
наказывал тех подчиненных, кто не умел доказать своей правоты... Ќе будем с
вами так поступать. Њолодец Ќестеров, помог установить истину. Ђ сейчас
можно курить. ђазойдись!
‚от тебе и фунт изюму!

Ќад головой спели крупные звезды. Ћни смотрели холодно и строго, как
зрачки одноглазых циклопов. ‚сю ночь шла "война". Њы сменили несколько
позиций, пускали условно ракеты по объектам "противника", поддерживаЯ
наступление наших войск. Џотом входили в прорыв. ‚се это нам изредка
объЯснЯл сержант „олгов.
Џосле этой ночи мне казалось, что с ђубцовым у нас произойдет
окончательный разрыв. ‚ышло такое. Њы сменили только вторую позицию. ђубцов
почему-то долго возилсЯ возле панорамы, хотЯ “фимушкин светил ему
лампой-переноской -- она бросала из-под козырька узкий пучок света. ’о и
дело с нервной хрипотцой командуЯ ѓашимову "влево-вправо" -- двигатель
натужно, недовольно гудел, дергаЯ установку, -- ђубцов беспокойно крутил
штурвал, прильнув к панораме, расставив кривоватые ноги на решетчатой
площадке. „олгов, в конце концов, потерЯл спокойствие, не выдержав, мрачно
спросил:
-- ЉуринаЯ слепота, что ли, напала, ђубцов? Ќа "противника" работаете?
-- ѓотов!
€ надо же было случитьсЯ -- из темноты, как на грех, поЯвилсЯ капитан
‘авоненков и, проворно взобравшись на площадку, наклонилсЯ к панораме,
что-то подкрутил, повернул штурвал и спокойно сказал:
-- ђакету в белый свет пускаете: ошибка в наводке за допуском.
‘оскочив на землю, он посветил фонариком, пометил карандашом в блокнот
и так же неприметно исчез среди редких, проступавших черными стволами сосен.
-- „остукались! -- ворчливо бросил „олгов и, слазив на площадку,
обследовал панораму.
Њинута была неприЯтной: все подавленно молчали.
‚ бледном, рассеЯнном свете переноски, которую держал “фимушкин,
поЯвилсЯ лейтенант Ђвилов -- расстегнутый шлем сдвинут со лба -- озабоченно,
с тревогой спросил:
-- ‚ чем дело?
„олгов хмуро поЯснил, переступил с ноги на ногу, опустил голову и,
выдержав паузу, с надеждой взглЯнул на командира расчета:
-- ђазрешите, товарищ лейтенант, производить замену номеров?
‚заимозаменЯемость отрабатывать? ‚озможность подходЯщаЯ -- комплексное
занЯтие. Љогда еще такое будет?
‚се это он произнес спокойно, скорее даже небрежно, но Я догадалсЯ: он
просто делал ход, собираЯсь на времЯ занЯтий отстранить ђубцова и
одновременно не желаЯ его Явно обидеть. ‚от тебе и молчун, камень!
-- ‹адно. ‘огласен. -- € лейтенант скрылсЯ в темноте: видно, его
занимали какие-то свои заботы.
-- „авайте, становитесь вторым номером, -- обернулсЯ ко мне „олгов.
џ попробовал найти увертку. Ћн менЯ ставил в неловкое положение -- поди
докажи теперь ђубцову, что ты тут ни при чем!
-- џ же четвертый номер, товарищ сержант.
„олгов не обратил на мои слова вниманиЯ, отвернулсЯ: мол, понимайте
приказ. ‘ергей коротко, но не больно ткнул в бок: давай! "—ертов
медвежатник!" -- выругалсЯ Я про себЯ и даже не заметил, с каким видом
уступил мне ђубцов место. Ќаверно, мое настроение в ту минуту было более
скверным, чем его.
‘начала работал без интереса: чувствовал себЯ не в своей тарелке и, как
тот книжный герой, о котором где-то читал, не съел бы даже Яйцо всмЯтку.
‘менили еще с десЯток позиций и к рассвету валились с ног.
Џотом нас построили перед боевыми машинами.
‹ейтенант Ђвилов, подравнЯв строй, подмигивает нам -- мол, глЯдите
веселей -- и звонким, чтоб сбросить усталость, голосом подает команду:
"‘мирно", рапортует капитану ‘авоненкову. ’от, выслушав рапорт, идет вдоль
строЯ, подтЯнутый, прЯмой -- хотЯ и немало ему это стоит, -- против
середины, четко щелкнув каблуками, поворачиваетсЯ к нам лицом, по привычке
поводит взглЯдом с фланга на фланг: все ли в порЯдке?
-- ‡анЯтиЯ, товарищи, окончены. ‡а умелые, слаженные действиЯ генерал
объЯвлЯет всем благодарность... --Љомбат, вскинув прЯмую ладонь к виску, с
подъемом бросает: -- ‘пасибо, товарищи ракетчики!
-- ‘лужим ‘оветскому ‘оюзу! -- рвут тишину наши слитые в одну глотки,
эхо перекатываетсЯ по дремотному сосновому перелеску, как тЯжелые шары:
ужи... ветскоо... ююзу...
…ще минуту-две комбат делает короткий разбор, "вспоминает" ђубцова --
тот сдержанно сопит во второй шеренге, -- говорит о новичках, о первом длЯ
нас тактическом занЯтии. џ слышу свою фамилию -- "Њолодец, за наводчика
сработал!" -- и неудержимо, безнадежно краснею. ‚здох облегчениЯ срываетсЯ у
менЯ, когда ‘авоненков энергично командует:
-- ђазойдись!
Џередо мной тут же вырастает ‘ергей:
-- ’акое начало Я бы не считал плохим! Љак говоритсЯ, порЯдок в
электрических фазах: косинус фи равен единице. €мей в виду, даже в
энергетике такого не бывает!
„елаю вид, что надо отлучитьсЯ, и отхожу от него за машины. Џервое
тактическое занЯтие... Ѓлагодарность и -- ђубцов... Љак свести все воедино?
€ли пусть само все ставитсЯ на нужные места? Ќе вмешиватьсЯ в естественный
ход событий? Ќо ведь это даже здорово -- вот так наработатьсЯ, умаЯтьсЯ,
чтоб во всем теле, в суставах, растворившись, щекотала сладкаЯ немота, а
сердце поднывает, растревоженное, взбудораженное...
“же на рассвете колонна возвращалась в городок. Џод грохот и лЯзг
гусениц Ќестеров, подмигнув рыжеватыми ресницами и дурачась, речитативом
заводит:

‚от он забралсЯ в свой блиндаж,
€ черт ему не брат.
Љак видно, верно говорЯт...

„ругие подхватывают:

"‘олдат -- всегда солдат!"

Џоет с улыбкой Ђвилов, оглЯдываЯ нас; “фимушкин, сосредоточенный,
строгий, шевелит губами, тоже поет, но и слушает свою пищалку-рацию.
џ задремал, скорчившись в углу рубки, потом услышал, как кто-то
невесело сказал: "Ќу, приехали, теперь загорать будем. Ѓез нас завтрак
съедЯт". Ћчнувшись, увидел: совсем рассвело. “становка стоЯла на дороге, а
впереди, в двухстах метрах среди тополей виднелась усадьба совхоза -- до
военного городка оставалось немногим больше километра. “ двигателЯ возились
ѓашимов, „олгов и механик тЯгача из команды обслуживаниЯ. ђЯдом стоЯл и
тЯгач. лем ѓашимова съехал на затылок, комбинезон расстегнут, на лице два
маслЯных пЯтна от пальцев. ‚ непривычно мертвой тишине после грохота и лЯзга
отчетливо, по-мышиному попискивала морзЯнка рации “фимушкина -- лейтенант
Ђвилов, наполовину высунувшись из люка, кому-то докладывал: "„а, да,
развилка дорог юго-западнее совхоза!" ‡начит, верно, загорать... ‘олдаты
стоЯли в стороне от установки в толпе совхозных девчат.
џ вылез из люка, спрыгнул на землю. ‚озле девчат были все, даже ђубцов.
‘ергей держалсЯ козырем и, по обыкновению, балагурил -- там раздавалсЯ смех.
Ћн увидел менЯ, позвал.
-- Ђ что это у вас такое? -- повела глазами на установку самаЯ рослаЯ
девушка с тонкими, шнурочком подведенными бровЯми. ѓубы и ресницы у нее тоже
накрашены, щеки отливают меловой синью крема, косынка повЯзана наглухо, с
низким напуском на лоб, чтоб уберечь от солнцепека лицо.
‘ергей подмигнул солдатам, кокетливо, в тон, ответил:
-- ’ак, один музыкальный инструмент: новый бас. •отите послушать?
-- ‡наем, какой бас!..
-- ’очно, девочки. -- ‘ергей подбоченилсЯ, светлый чуб высыпалсЯ из-под
шлема. -- ќто так, механическаЯ игрушка! ‚ общем, -- он снова подмигнул, --
военнаЯ тайна. ‹учше скажите, далеко ли, девицы-красавицы, путь держите?
-- ’оже военнаЯ тайна! -- отпарировала рослаЯ девушка.
‘оседка ее в цветном сарафане с открытыми плечами, усеЯнными блестками
конопатин, прыснула в угол косынки:
-- ’айна!.. ‘веклу-то тЯпить?
ђазговор был, что называетсЯ, "закидной", пустой. џ разглЯдывал
девушек. €з пЯтерых выделЯлась одна. †елтаЯ кофта ловко обтЯгивала ее грудь,
западала глубокой складкой в узкой талии. Џоношенные белые босоножки,
загорелые, с облупившейсЯ кожей икры, туго витаЯ, как морской канат, коса
между лопаток. ’емные глаза смотрели умно -- она, видно, была и самаЯ
серьезнаЯ: улыбалась сдержанно, с достоинством.
џ пропустил мимо ушей очередной "загиб" ‘ергеЯ, но высокаЯ девушка,
кивнув на ту, с косой, сказала:
-- ‚он у нас ЌадЯ ученаЯ, а мы неграмотные, темные. „авай, ЌадЯ,
отвечай ему, что он пролопотал!
-- ’ак, Ќадюша, давайте! -- загорелсЯ Ќестеров, прихлопнув в ладоши и
весь подавшись к ней.
“ девушки дрогнули брови, чуть проступила краска на смуглых щеках,
встрЯхнула головой, будто ей мешала коса.
-- ’акое разумно на русский Язык не переводитсЯ.
-- Ђй! „а как же это так? -- ‘ергей напустил на лицо крайнее огорчение,
опЯть хлопнул сверху вниз ладонЯми. -- Ќу, мы вот -- сколько нас тут парней
бравых? -- хотели бы, понимаете... Ќу, как это?
-- Џо местам! -- донессЯ от тЯгача голос „олгова.
-- Џриходите, бравые, к нам в клуб! -- крикнула высокаЯ. -- € приводите
с собой вон того, красивого! -- Ћна посмотрела на менЯ в упор.
-- Ђ мне персональное приглашение? -- с наигранной обидой спросил
‘ергей. -- •оть бы после всех первому!
џ покраснел. •орошо, что все бросились к установке и, пожалуй, никто не
заметил моего смущениЯ. Ќо, с другой стороны, испытал прилив тщеславиЯ:
красивый! џ как-то об этом не думал до сих пор, а в ту минуту почувствовал
-- в ее словах была правда. ‚олосы у менЯ за эти месЯцы снова отросли,
из-под пилотки выбивалсЯ аккуратный темный чуб. „а и солдатскаЯ форма мне
шла: выглЯдел в ней строже и солиднее.
“становка тронулась, загромыхала, возбужденные солдаты отпускали шутки,
в ответ девчата тоже что-то кричали, махали руками. ‘ергей прищелкнул Языком
над ухом:
-- Ђ эта, с косой, хороша-а Ягодка! ’очно...

Џосле обеда, перед сном, обнаружил на одеЯле четвертушку ватмана --
самодельный пригласительный билет, написанный разноцветной тушью. ‚ шутливой
форме в нем сообщалось, что вечером состоитсЯ занЯтие технической школы. "‚ы
зачислены в первый класс. Ќа занЯтиЯ опаздывать строго воспрещаетсЯ!" џсно,
проделка Ќестерова. ‚ батарее он, случалось, писал объЯвлениЯ, таблицы --
набор разных флакончиков с тушью у него хранилсЯ в канцелЯрии, в шкафу.
’еперь он, разбираЯ внизу свою кровать, делал вид, что ничего не знает. џ
вертел в руке билет.
ђубцов со своей кровати понимающе ухмыльнулсЯ:
-- Џривет от нашего богомаза получил? Ќу-ну, в школу, значит...
-- Ђ у тебЯ, как в решете, не удержитсЯ, -- незлобиво откликнулсЯ
‘ергей и тут же выпрЯмилсЯ, повернув ко мне сиЯющее небесной простотой лицо.
-- Ќе по вкусу мое художество? Џредложу тебЯ -- в мастерской работал, лучше,
думаю, получитсЯ.
-- Ћ чем разговор? -- выступил из-за кровати лейтенант Ђвилов.
-- Џовестку Љольцов получил в школу. ‚ общем, учебно-трудовое
воспитание...
-- „а? Ђ вам это не нравитсЯ, ђубцов?
Ђвилов понимающе, с улыбкой переглЯнулсЯ с Ќестеровым. Ћн уже успел
переодетьсЯ в китель, начищенные хромовые сапоги и, несмотрЯ па то что всю
ночь был рЯдом с нами, трЯссЯ в установке, глотал, как и мы, отработанные
газы дизелЯ, в нем ничто не выдавало всех пережитых трудностей прошедших
занЯтий. ‘олдаты вырастали в проходе между кроватей, обступали плотной
кучкой.
‘ергей скосилсЯ все с той же простотой на ђубцова:
-- „о нашего ЂндреЯ кое-какие вещи с опозданием доходЯт. ЏовышеннаЯ,
как говоритсЯ, инерциЯ или позднее зажигание. ’очно, ѓашимов?
-- …сть мало-мало. Ќа четверть оборота.
‘олдаты заулыбались, ђубцов примолк, насупившись и покраснев: если б не
Ђвилов, сцепилсЯ бы с Ќестеровым.
-- ‚от об инерции. -- “фимушкин скупо улыбнулсЯ из-под очков. --
ѓоворЯт, когда Ќьютон открывал закон инерции, горожане были свидетелЯми
необычных сцен, происходивших за невысоким каменным забором особнЯка
ученого. Ѓез камзола, в жилете и белой рубашке, обливаЯсь потом, Ќьютон
суетилсЯ возле чугунных шаров, катаЯ их по настилу навстречу друг другу, --
глухой металлический звон раздавалсЯ в воздухе. “видев однажды эту картину,
какой-то прохожий, думаЯ, что ученый не услышит его, сказал спутнику: "—его
только господин Ќьютон не делает от бездельЯ!" Ќо Ќьютон услышал. "Џостойте!
Љак вы сказали? ЃездельЯ? -- закричал он вслед смущенно ретировавшемусЯ
прохожему и тут же в задумчивости остановилсЯ: -- Ќет, длЯ закона это не
годитсЯ. Ђ если... бездей... бездействиЯ закон, инерции?" ’ак после этот
закон и назвали.
-- „отошный, видать, был старик!
-- Ђссистентом бы к нему, те шары катать -- вот была бы жизнь. ’очно!
-- ‚о-во, где бы ни работать, лишь бы не работать...
-- ‚идите ли, ђубцов, в радиосвЯзи закон: поработал на передаче,
переходи на прием. -- Ђвилов весело оглЯнулсЯ на “фимушкина. -- ‚от ‚ениамин
Ќиколаевич знает. ’ем более что на передаче допускаете срывы.
Ќестеров незло хохотнул:
-- ’очно, срывает!
-- "’очно, точно!.." -- озлившись, подхватил ђубцов и весь посерел,
ощетинилсЯ. -- Љ ученым все мылишьсЯ?
-- Ќет уж, Ђндрей! ’ак, к слову сказал. ’о историЯ. “ нас другаЯ
планида. -- Ќестеров загасил смешок. -- Џоспим и будем драить установку, да
так, чтобы полный порЯдок был. Ђ вот, товарищ лейтенант, -- он покосилсЯ на
менЯ, -- Љольцова бы в богомазы... ђаботал человек в мастерской. Ђ мне уж,
так и быть, в помощники. Ђ то ведь художник из менЯ такой -- только что в
детстве заборы углем марал, да и то за это влетало.
Ђвилов улыбнулсЯ устало, опЯть взглЯнул на менЯ, будто что-то
прикидываЯ в уме. "‡ачем он ЯвилсЯ сюда? Ќеспроста все", -- пришла
запоздалаЯ мысль.
-- ‹адно, решим. Ђ сейчас всем отдыхать, после -- в парк.
‘олдаты расходились к своим кроватЯм. Ђвилов повернулсЯ, взЯл
пригласительный билет, повертел его в руках:
-- Њожно лучше, но не плохо... ЏридетсЯ помогать, Љольцов. -- Ћн
помолчал, разглЯдываЯ менЯ, и, привычно потираЯ пальцами висок, с внезапной
теплотой и душевностью сказал: -- “ нас закон, сами принЯли: всем расчетом в
школу. ’ак что ждем и вас.
-- џсно.
‘казал это легко, без колебаний и в следующую секунду удивилсЯ сам
неожиданно слетевшему согласию.
-- Ќу а как нарЯды вынесли? ’Яжело с непривычки?
-- ’Яжело.
-- ЌарЯд -- не теща, не скоро привыкнешь, -- вставил свое Ќестеров.
-- Џривыкать не надо. Џросто не доводить до них. ‘амому в училище
пришлось на второй день получить: со старшиной вступил в спор. Љлозеты два
днЯ чистил. Џотом зарок дал...
‹ейтенант улыбнулсЯ своему воспоминанию. ЏоднЯл на менЯ глаза -- только
тут Я увидел: усталость, бессоннаЯ ночь и на нем оставили свое тавро. ‹егкие
тени проступили вокруг глаз, веки набрЯкли, красные натруженные штришки
прожилок исчертили синеватые белки.
-- € знаете, Љольцов... €звините за ошибку, за этот нарЯд... Ќе держите
в сердце обиду. „оговорились? Ђ теперь отдыхайте, спите.
Ћн повернулсЯ, мелькнул за углом кровати.
"’ак вот зачем приходил! Ќе просто спросить о нарЯдах, пригласить на
занЯтиЯ... Ќо мог же и в другое времЯ!" -- от неожиданности ошалело думал Я.
€, словно отвечаЯ моим мыслЯм, ‘ергей снизу подтолкнул менЯ в колено:
-- Ќе посчиталсЯ, пришел. ‘ам небось больше пережил за этот нарЯд, чем
ты. ЏонЯл?
џ не ответил. ‹адно, еще посмотрим, не будем цыплЯт раньше осени
считать. €... обойдемсЯ без адвокатов.

Ќа потолке пористые, как застывшаЯ пена, тени от лампы. ЏриглЯдетьсЯ --
различишь и хитрых, крадущихсЯ чертиков с рожками, развесистые баобабы,
обрывистые кручи и даже что-то похожее на нашу установку с задранным носом
ракеты. …сли рассматривать, не думать -- будто приглушаетсЯ боль. Ќо и это
надоедает. Ћтдушина маленькаЯ -- голову снова сверлЯт мысли.
ѓалина Ќиколаевна ушла, пожелав спокойной ночи. “же в дверЯх
обернулась, спросила вроде между прочим: "Џисьма-то не было вчера?"
џ усмехнулсЯ: мне понЯтно это "между прочим". ‚спомнил, накануне
дежурнаЯ сестра, зайдЯ в мою одиночку, спросила: "Ћ каком письме длЯ вас
печетсЯ ѓалина Ќиколаевна? ‚торой раз уже звонит из дому. ‚ам ничего нет".
“дивительнаЯ женщина, волнуетсЯ больше менЯ! € все-таки Я был прав. Џрошло
около двух недель с тех пор, как та писулька была отправлена €йке. Ћтвет уже
пришел бы семь раз, если бы захотела. „а, если бы захотела... Ќо,
удивительное дело, во мне поселилось какое-то спокойствие и даже равнодушие.
Ќеужели они только следствие моего теперешнего положениЯ: смотрю как через
призму и вижу многое вкривь и вкось? €ли эти семь месЯцев оказались той
лакмусовой бумажкой, по которой на школьных лабораторках по химии проверЯли
характер полученного соединениЯ? Џокраснела лакмусоваЯ бумажка, -- значит,
кислота, посинела -- щелочь. € в данном случае глазам такого почтенного
химика, как Я, предстало соединение, именуемое нейтральным?
‚ минуты, когда боль немного отпускала, а в затылке и висках на времЯ
затихало, не дергало тупо и мерзко, Я пыталсЯ думать об €йке. Ќо странно,
рЯдом с ней неизменно возникала ЌадЯ. ’а самаЯ ЌадЯ с косой, грустными,
влажными, чуточку укоризненно глЯдЯщими глазами, с которой был знаком месЯца
три, а видел, может, всего с десЯток раз. „а и то по-хорошему только в
первый, а после -- тайком, воровски, уходЯ в самоволку. „а, в самоволку...
‚ тот первый после ночного занЯтиЯ выходной в казарме царило
суматошливое оживление: многие солдаты готовились в городское увольнение,
весело, с шутками наглаживали мундиры, начищали сапоги. Љто-то, должно быть,
уже вырЯдилсЯ -- из-за кроватей мне не было его видно, -- над ним незлобиво
подшучивали:
-- ѓлЯди, прЯжку надраил, как медведь лапу вылизал! ѓорит почище
солнца.
-- Ђ стрелки-то, стрелки на штанах! Ѓерегись теперь, девчата. ЉосЯками
начнут увиватьсЯ.
-- Ќет, штабелЯми по тротуарам падать!
-- ѓлЯди, как бы туго не пришлось.
-- Ќичего! Џусть знают наших -- ракетчики!
Ђ Я, сидЯ у окна с книжкой, был настроен скептически: менЯ удивлЯла их
неприхотливаЯ, по-детски наивнаЯ радость. ‚от уж поистине человеку немного
надо! Ќет, у менЯ на этот счет были особые мысли. џ еще ни разу за все эти
месЯцы не был в увольнении, да и не имел особого желаниЯ. Љак-то „олгов
спросил, хочу ли в город, но после моего односложного "нет" больше не
заговаривал на эту тему. „а, у менЯ были свои взглЯды. —то Я не видел в
городе? ‘лонЯтьсЯ, точно неприкаЯнному, по улицам с грошами в кармане,
которых не хватит даже, чтоб зайти в кафе? Ђ если зайдешь, ловить на себе
обидные взглЯды: "—то, солдатик, решил, значит, кутнуть? Ќу-ну, валЯй, режь
последний огурец!" ’оже мне герой восточных сказок, у которого под рваным
халатом золотой поЯс!.. ‚прочем, и тогда, когда щеголЯл в костюме, бывало
безденежье. Ќо тогда мог сделать жест -- предлагал €йке зайти съесть
мороженого: иного, мол, просто не хочетсЯ. € никто из окружающих, в том
числе и €йка, не догадывалсЯ об этом. ‚ солдатский же карман заглЯдывать не
надо, чтобы узнать, что там есть. € потом... козырЯй на каждом шагу.
‘ловом, настрой у менЯ в тот выходной день был вовсе не радужный, когда
услышал голос сержанта „олгова:
-- Џочему не готовитесь в увольнение? †дать вас будут? •одить, как за
ребенком...
Ћн был хмурым. Љованые челюсти будто резче выперли, на лбу обозначились
две складки: дужка от левой брови и прЯмаЯ короткаЯ, как штрих, от правой.
-- Џри чем тут ребенок? ‚о-первых, ничего не знал об увольнении:
подменЯл на вечерней поверке дневального...
-- Ђ во-вторых?
-- Њне там делать нечего.
-- Џочему? -- потемнев и исподлобьЯ взглЯнув на менЯ, спросил „олгов.
’олстые сильные пальцы его опущенных рук задвигались, будто сжимали воздух:
признак подступавшего раздражениЯ.
џ пожал плечами: не рассказывать же ему, о чем думал пЯть минут назад!
Џоймет щука карасЯ! “ менЯ получилась усмешка -- „олгов еще больше потемнел.
‚округ нас уже стали собиратьсЯ солдаты: что дальше будет? “ „олгова
поползла вверх праваЯ бровь, надбровные бугры напрЯглись -- ничего хорошего
не жди. ѓлухо сказал:
-- „ураки все, один только умный, как утка...
-- Ђ, собственно, могу не хотеть в это увольнение? -- сдержанно спросил
Я, раздражаЯсь оттого, что он попал в точку -- солдаты заулыбались. -- Ќет
желаниЯ, например...
-- Ђ тут вашего желаниЯ не спросили. …сть командиры... ‡нают.
ђазвернув вполоборота плечи, он протискивалсЯ в узком проходе между
кроватЯми. Џо правилам Я должен был вытЯнутьсЯ, покорно ответить: "…сть!" Ќо
промолчал. "Ђ-а, к черту! Џусть даже вернетсЯ, поставит торчком..."
„олгов не обернулсЯ, пошел из казармы -- медвежковатый, с короткой шеей
и с чуть согнутыми в локтЯх руками. џ знал: сейчас скрутит на деревенский
манер толстую цигарку, стиснет грубоватыми прокопченными пальцами и будет,
хмурЯсь, сосать. —то за человек?!
џ со зла тЯпнул книгой о подоконник. ‘олдаты молча расходились: ничего
интересного не произошло. € только ‘ысоев, из другой батареи, рыжий, с
блестками конопатин и нагловатыми глазами, подмигнул в сторону скрывшегосЯ
„олгова:
-- Ћсечка? Ќе прорезало по части свободы личности?
Њне он не нравилсЯ. Ћн говорил, как говорЯт штампованные сельские
гармонисты в кинокартинах: развЯзно, с выкрутасами. Њожет, и нахваталсЯ-то
оттуда? џ демонстративно отвернулсЯ.
-- ќ-ха, бывают в жизни веселые шутки! -- с напускным трагизмом
произнес он за моей спиной. -- Ћдин хочет, да не пускают, другого тЯнут, а
он козлом упираетсЯ. —удак „олгов-то -- о тебе молил у командира расчета.
‘лышал...
-- Џошел ты... вместе со своим благодетелем!
...ЃолтатьсЯ по улицам надоело: Я уже ходил часа два. ЊенЯ даже не
занимала новизна этого небольшого города, хотЯ видел его второй раз. Ћт
вывесок "богоугодных" заведений принципиально отворачивалсЯ, будто от
нечистой силы: оттуда пахло вкусным, соблазнительным. Џланов никаких не
было. •оть бы ‘ергеЯ, что ли, прихватить с собой! Ђ он, как назло, -- в
карауле. €з нашего расчета кроме менЯ увольнЯлсЯ ђубцов, но не с ним же
идти! € Я слонЯлсЯ один. ‚ конце концов повернул назад, в городок: лучше
читать книжку!
Ѓрел не спеша. Џройду тихую окраинную улочку с глухими заборами, потом
открытый пустырь и упрусь в белую, как Яичко, проходную -- кирпичный домик,
приткнувшийсЯ к железным воротам со звездой на макушке. „ощатый,
почерневший, подопрелый от земли забор нависал козырьком на тротуар. џ уже
проходил его и вдруг заметил объЯвление: написано от руки, не очень умело,
правый верхний угол квадратного листа оторвалсЯ, под ветерком трепыхалсЯ,
шурша плакатной бумагой. ЋбъЯвление сообщало о вечере в совхозе: "1.
‘амодеЯтельность, 2. ’анцы". Љ последнему кто-то успел карандашом приписать:
"„о упаду".
ђешил пойти. Џосмотрел на часы -- в самый раз успею. ‘амодеЯтельность
так самодеЯтельность!
‚ совхозном поселке неожиданно столкнулсЯ с Џушкаревым. Њы не виделись
несколько дней. Ћн обрадовалсЯ. ЋбрадовалсЯ и Я -- все не один. ‚ клуб
заЯвились перед самым открытием занавеса. Ќароду было много, и нам
пристроитьсЯ удалось только на последней скамейке, у самой стенки.
Љонцерт началсЯ традиционным хором: на маленькой сцене несколько парней
и девушек пели под аккомпанемент баЯниста. џ равнодушно слушал, глЯдел по
сторонам, не видел ни одного знакомого лица и даже пожалел, что поддалсЯ
внезапному желанию: не надо было приходить.
Џотом на сцене "работали" два дюжих парнЯ: они, скорее, дурачились --
боролись, корчили красные от натуги рожи, валЯлись на стареньком одеЯле,
служившем им ковром.
Џублика оживилась, то и дело прокатывались взрывы смеха, одобрительные
возгласы:
-- €гнат, не посрами прицепщиков!
-- ‚аси-иль! Ќаших бьют! ’рактористов...
Ћсобенно неистовствовал впереди, через два рЯда, высоченный детина с
примЯтыми, нерасчесанными волосами и острым кадыком на длинной шее. џ его за
рост мысленно окрестил "дылдой", -- видно, тракторист, потому что кричал:
"Ќаших бьют". ‘покойно он не мог сидеть, вертелсЯ, будто у него из-под
скамейки выступало шило, и закрывал собой все, что делалось на сцене: оттуда
долетали только напрЯженное покрЯхтывание "артистов" и скрип под ними
половиц.
џ уже не старалсЯ что-нибудь увидеть, подумывал об антракте, собираЯсь
уйти. Љ тому же менЯ придавили к ребристой батарее: люди все подходили,
подсаживались на последние скамейки. џ не заметил, когда со сцены ушли дюжие
ребЯта: разглЯдывал публику. Ќад ухом протЯнул Џушкарев:
-- ‘мотри, кралЯ!
Ќавалившись на батарею, Я кое-как вытЯнулсЯ, уперсЯ головой в стенку,
взглЯнул мимо дылды на сцену и удивилсЯ: ЌадЯ? ‘ той самой толстой косой?
Ћна ждала, когда утихомиритсЯ зал -- публика еще гудела разворошенным роем.
„а, та же коса. Ћна закинулась на плечо, должно быть, когда ЌадЯ выходила на
сцену. ђуки мешали Ќаде: она их то скрещивала впереди, то убирала за спину.
Џлатье фиолетового оттенка с широким клешем внизу подчеркивало талию. € то
ли от тусклого света (никаких, конечно, огней рампы в клубе не было), то ли
фиолетовое платье оттенЯло так лицо, но мне оно показалось
задумчиво-грустным. ‘транно: у менЯ екнуло в груди, будто с легким щелчком
треснула совсем малаЯ жилка и дрожит тонко, чуть слышно. Ќеужели от
фиолетового цвета? “ менЯ своеобразное, непонЯтное отношение к этому цвету.
Ћсобенно трогал он менЯ в природе. …сли случалось стать свидетелем
наступлениЯ сумерек, когда на грани днЯ и ночи вдруг небо и свет становились
пепельно-фиолетовыми, а все вокруг, словно зыбким, нереальным, Я забывал все
и завороженно застывал на месте. —то-то тревожное входило в менЯ.
€з-за кулис запоздало поЯвилсЯ конферансье, похожий на боксера, --
тоже, наверное, прицепщик или тракторист, неловко, стеснЯЯсь своей
непривычной роли, объЯвил:
-- ЏеснЯ "‘тань таким..."
мелиное гудение смолкло. Љурносый баЯнист поправил на плече ремень,
низко, точно прислушиваЯсь, склонилсЯ ухом к лакированной деке, взЯл первый
аккорд. Џотом победно глЯнул на певицу: мол, можно начинать.
“ Ќади оказалсЯ несильный, но приЯтный голос. ‘ложив впереди руки
по-детски, ладошка к ладошке, будто зажала в них что-то и сейчас спросит:
"Ћтгадай!", она пела с чувством, вкладываЯ все свое умение и старание:

...€ навстречу вьюге Я кричу:
"…сли Я тебЯ придумала --
‘тань таким, как Я хочу!" --

просила настойчиво, но с достоинством, голос ее высоко, на срыве
вибрировал, и от этого сильней подмывало, поскребывало у менЯ сердце.
ЌадЯ закончила. Џушкарев замолотил, не жалеЯ рук, хлопки у него
получались резкие, с металлическим звуком -- выделЯлись из всех других. ‚се
это Я слышал и сознавал отдаленно, ровно в полусне.
‚ернул в чувство насмешливо-веселый голос Џушкарева:
-- Џроснись! ‡дорово пела, руками хоть поработай!
‘ запозданием, когда ЌадЯ уже мелькнула за кулисы, успел хлопнуть раза
три.
-- ’ы что, действительно спал? -- нагнулсЯ он ко мне. -- Ђ сначала
показалось: или с первого раза влип или знаешь ее.
-- ‚идел, когда с ночных возвращались.
Ћн уставилсЯ на менЯ с удивлением и любопытством, но ничего не сказал:
или понЯл, что правда, или потому, что конферансье объЯвил очередной номер.
‚прочем, все равно.

Џосле концерта публика валом повалила из клуба в единственную дверь.
Џарни и девчата принЯлись освобождать зал длЯ танцев -- со смехом и визгом
перетаскивали скамьи в дальний угол, наваливаЯ одна на другую.
Џушкарев потЯнул менЯ на воздух -- освежитьсЯ и покурить, а когда снова
зашли в клуб, в углу уже возвышалсЯ штабель скамеек, часть их была
расставлена вдоль стен -- на них сидели ребЯта. ђадиола с хрипом, тЯгуче,
будто из последних сил, выдавливала звуки какого-то старого танго. —етыре
пары танцевали посередине, танцевали как-то серьезно и тщательно.
џ чувствовал себЯ просто и свободно -- минутное настроение, возникшее
тогда под впечатлением песни, улетучилось. Њой защитительный критицизм давал
и тут себЯ знать: какое мне дело до всех, думал Я, пусть смотрЯт, это не в
кафе с пустым карманом, тут мне твердо известно, что умею и как. €ли...
оттого, что сказал себе: не думать больше об €йке, мне все равно, как она
поведет себЯ? Ћна свободна, как и Я, мы не свЯзаны никакими ненужными
словами и обетами, и Я вот буду танцевать... ЋглЯдел зал -- Ќади не было.
Ќапротив двери у противоположной стенки сидела девушка с завитой, в
кудрЯшках головой, подведенными бровЯми и мушкой на левой щеке.
Џушкарев шепнул разгорЯченно:
-- ’ы выбрал?
-- €ду на мушку!
„урашливо, ничего не понЯв, он гмыкнул. ‘ внутренней улыбкой Я прошел
через весь зал к той самой девушке с мушкой. Ћт менЯ, не скрылись ее
боЯзливый трепет, торопливое движение навстречу. „огадалсЯ -- она ждала, что
подойду. ‘ готовностью поднЯлась. Ќеужели ее желаниЯ передались мне?
’елепатиЯ сделала свое дело? ‚прочем, что бы ни было, Я знаю себе цену. €
вот она, эта девушка с искусственной мушкой и теплой покорной ладошкой,
лежавшей в моей руке, лишний раз подтверждала правоту моих мыслей...
Ќа мои побасенки, которые без умолку рассказывал ей на протЯжении всего
танца, она заученно улыбалась, показываЯ свои редкие, но отменно чистые
голубовато-фарфоровые зубки.
Ћтвел ее на место. Ђ когда радиола грЯнула медью "Ђмурские волны",
увидел у самой сцены Ќадю -- все в том же фиолетовом платье. Ќеужели она
сидела там, а Я не заметил?..
Ћна равнодушно, нехотЯ поднЯлась, когда вырос перед ней и подчеркнуто
поклонилсЯ. ђука ее легла мне на плечо, почти не дотрагиваЯсь до него, и мы
закружились. Џосле нас вставали новые пары. Џушкарев тоже завертелсЯ с моей
первой партнершей.
џ видел строго сдвинутые Ќадины брови, так что над ними образовались
Ямочки, коса мЯгко, шелковисто щекотала мою руку, касавшуюсЯ Ќадиной спины.
Ћна менЯ Явно не узнавала. Ќе удивительно: с той случайной встречи на дороге
после ночных занЯтий прошло немало времени.
“ менЯ вспыхнула игриваЯ мысль: подурачитьсЯ, разыграть ее и вообще
взЯть насмешливый тон. Ќагнувшись к уху -- рЯдом белаЯ бархатистаЯ мочка, --
медленно и негромко декламирую:
-- ‡накомства миг, как легкий бриг: подует ветер -- и унесет...
‡дравствуйте, ЌадЯ.
Ѓрови ее недовольно дрогнули, она поднЯла глаза:
-- ‡дравствуйте... -- ’он был нерешительным, и, судЯ по строгому лицу,
она с трудом вспоминала: почему ее знают? Ќо вдруг еще неуверенно, но
радостно просветлела. -- ‚ы из тех, что месЯц назад на шоссе поломали
какую-то там установку... ракетную, что ли?
-- ‡ачем же так жестоко? Џросто увидели хороших девушек у дороги и
остановились.
Ћна почувствовала рисовку, трЯхнула головой -- коса соскользнула с моей
руки -- и снова посерьезнела.
-- ‚ы на концерте были? €нтересно, понравилсЯ?
-- Њой сосед вас оценил: руки отбил от усердиЯ. Ђ за то, что Я не
сделал того же, обвинил менЯ, будто спал. ‚прочем, бывает, и старик ѓомер
иногда подремывает.
-- „а? Ђ это не так?
-- ќто не так, когда птицы поют... ЉажетсЯ, какой-то романс.
Ќасмешливо взглЯнув, она притворно вздохнула:
-- †аль, не всем дано знать романсы.
ЏриподнЯвшиесЯ на лбу брови подержались всего секунду и снова
опустились. Ћни у нее, оказываетсЯ, очень подвижные -- чувствительные к
малейшим движениЯм души. Ђ Я вдруг подумал: "Ќаплевать на ее пикировку, даже
хорошо, покручу мозги, и ладно. ‚от сейчас там у нее в голове произошла
зацепка, ее уже не сбросишь -- надо думать, что и как... ‘ловом, все идет...
по нотам".
Ћт нее Я не отходил весь вечер. Њы танцевали, не пропускаЯ ни одного
танца, и под хриплые, простуженные звуки радиолы острословили, смеЯлись,
шутили, перекидывались замечаниЯми и вопросами. Ќа нас обратили внимание:
нет-нет да и ловил на себе взглЯды любопытных. Ђ когда во времЯ танца близко
сходились с Џушкаревым (он упорно обхаживал девушку с мушкой), в его
усиленных подмигиваниЯх читал и зависть, и поддержку.
‚ клубе томилась застоЯвшаЯсЯ духота, хотЯ окна были распахнуты настежь
в загустевшую вечернюю синь; тучи юркой взбудораженной пыли плавали в
электрическом свете; на свет залетали ночные бабочки, метались, ударЯЯсь со
звоном о плафоны под потолком.
Џосле вальса ЌадЯ, разгорЯченнаЯ -- завитушки волос упали на лоб, --
остановилась около входных дверей.
-- Ѓлагодарю. Њне пора домой.
-- ѓрызете гранит науки, слышал?
-- „а.
-- Ќет повести печальнее на свете...
-- Џочему? -- в голосе ее -- веселое ожидание, в глазах -- еле
сдерживаемый смех.
-- Ќауки сокращают жизнь, оставлЯют от студентов кожу, кости...
-- Џо мне это не заметно!
-- ...и хвосты в виде несданных зачетов.
-- Џоклеп на весь честной студенческий род. Ќе потерплю!
-- ѓотов встать к барьеру. Џровожу вас?
-- Ќе хочу брать грех на душу. ‚ы пришли танцевать? -- Ћна прищурилась.
-- Ќе отказывайте себе в лишнем удовольствии. ‚ жизни их так мало!
-- ‚се Ясно, -- вздохнул Я, стараЯсь придать своему голосу больше
трагизма. -- ѓоворЯт, коль сразу не пришелсЯ девушке по вкусу, то после уж к
ней не подъедешь и на козе!
‘мех у нее наконец выплеснулсЯ наружу, заливистый, чистый -- побежали,
перескакиваЯ с камешка на камешек, ручейки. ‘меЯлась, похлопываЯ ладошкой по
груди. Ќет, это была не та ЌадЯ -- смущеннаЯ, скромно стоЯвшаЯ тогда на
дороге среди девчат. ‚ душе похвалил себЯ: конечно, в этом моЯ заслуга.
Ѓрови ее подрагивали. ‚стрЯхиваЯ чуть запрокинутой назад головой, точно
стремЯсь освободитьсЯ от тЯжести косы, она повторЯла:
-- •орошо! Ќа козе даже...
€ вдруг оборвала смех, взглЯнула с улыбкой, в которой было и изумление
открытием, и неожиданно пришедшаЯ милость.
-- Ћпасный вы человек. —то с вами сделаешь...
ѓолос все тот же шутливый, но с грудными ломкими нотками. “смехнулсЯ,
толкнув перед ней дверь: все идет по плану!
„еревенскаЯ тишина раннего вечера окутала все вокруг. ли вдоль улицы
по пыльной обочине. Љое-где в домах зажглись окна. Ќебо --
голубовато-зеленое в мерцающей россыпи игольчатых звезд. ’олько на западе
оно лимонно желтело, подсвеченное рассеЯнными лучами ушедшего солнца. ‚ыше
цепочка тучек горбатилась -- печальный караван верблюдов. ‚оздух еще настоЯн
дневной духотой. ‚округ жили, витали приглушенные звуки.
‚озможно, к сердцу Ќади тоже, как и к моему, внезапно подступила
сковавшаЯ все глухота и тоскливость. ‚о всЯком случае, она молчала, а когда
мы оказались в тусклом свете, падавшем из окна дома, увидел сбоку ее лицо --
напрЯженное выражение застыло на нем: губы плотно стиснулись; выгнувшись,
замерли брови, подбородок заострилсЯ и приподнЯлсЯ.
Њы прошли молча еще несколько шагов.
-- ‡начит, не понравилсЯ вам концерт?
-- џ не поклонник самодеЯтельности. Џо-моему, это всего-навсего детскаЯ
игра во всеобщее искусство. ‚едь на самом деле искусство только избранных
нарекает своими жрецами. ‚ этот храм перед самым носом захлопывают дверь. Ђ
мы пытаемсЯ напролом перетьсЯ туда.
Ћна усмехнулась в темноте:
-- џ смотрю, вы злы! ‡лой молодой человек. Ќо они, говорЯт, бывают
только среди молодых поэтов? •отите правду?
-- ‡а правду, говорЯт, хоть на кол! -- шутливо отозвалсЯ Я.
-- Ќе искренне вы все о самодеЯтельности сказали!
-- Ђ Я смотрю, вы сделали кучу открытий. Ћпасный человек, злой,
неискренний. € все против менЯ. Ќе много ли?
-- €ногда "против" длЯ человека полезнее, чем "за". Ќаукой доказано.
‘нова сорвалсЯ смешок. —то ж, могу ответить достойно!
-- Ђ вы хотите добродетели? Ќо пророки, предлагавшие возлюбить
ближнего, как самого себЯ, сами были далеки от этого. Ќе помню, какому-то
свЯтому в свое времЯ ничего не стоило протрубить в свЯщенную трубу, и стен
древнего €ерихона как не бывало!
џ не знаю, как ЌадЯ отнеслась к этой моей глубокомысленной тираде,
потому что она вдруг остановилась:
-- Њой дом.
„ва окна в доме светились, третье, крайнее, будто бельмом, мертво
отсвечивало пустыми квадратными стеклами. ‹юдей не было видно -- скрывали
высокие белые занавески и плотно наставленные в горшках цветы на
подоконниках. ’емнело деревЯнное крыльцо с высокой крутой лесенкой, под
ветлой -- врытаЯ в землю лавка. Ќа покосившемсЯ столбе -- уличный фонарь,
железный козырек отбрасываЯ на землю желтый неподвижный конус света.
-- •отите, посидим? -- предложила она. -- …сть минут пЯть. Њне
любопытно слушать ваши критические замечаниЯ.
Њы просидели на скамейке, конечно, не пЯть минут, а все двадцать. џ
принЯлсЯ расспрашивать ее о жизни, учебе и вскоре знал, что она студентка
третьего курса вечернего пединститута, будущий филолог.
-- Љонечно, крутитьсЯ приходитсЯ немало. ‚ы правильно сказали, хотЯ тех
самых "хвостов" пока не имею. Ќо, как у нас поетсЯ:

‘ наше поучите, с наше позубрите,
‘ наше посдавайте наобум. Ѓум! Ѓум!

џ насмешливо откликнулсЯ:

’аких две жизни за одну,
Ќо только полную тревог,
џ променЯл бы, если б мог.

-- „елаю еще одно открытие, -- засмеЯлась она, -- вы не только злой
критик, но, оказываетсЯ, неплохо знаете и поэзию.
‚округ стоЯла тишина. “лица с редкими фонарЯми была совершенно
пустынна. ’олько там, откуда мы пришли, в клубе, светились окна, разливались
приглушенные звуки бойкого фокстрота. ’Януло легкой прохладой. ”онарь
отбрасывал от ветлы зыбкие кружевные тени на крыльцо, стену дома, на Ќадю --
в темноте виднелись ее черные блестЯщие глаза. ‚ ветке, над головой,
запутавшись, зудел комар: устраивалсЯ на ночлег.
‘ внезапно нахлынувшим вдохновением Я негромко продекламировал:

ЃылаЯ жизнь, былые звуки,
Ѓукеты блеклых знойных роз...

ѓлаза ее остановились на мне как-то странно -- твердо, не мигаЯ. Ћна
закончила тоже тихо:

‚се к сердцу простирает руки,
€ща ответа на вопрос.

Ќо тут же возбужденно воскликнула:
-- ‘мотрите, звезда!
Ќапротив, через улицу, там, где млели звезды, одна из тысЯч,
сорвавшись, скатилась за темную голову соседней ветлы. ‚стрепенувшись и
подавшись вперед, ЌадЯ всЯ напрЯглась, следЯ за полетом. € еще с секунду
сидела в задумчивости, сложив руки на коленЯх. Џотом с грустью и шутливой
иронией, будто наперед извинЯЯсь за свою наивность, произнесла:
-- Ѓабушка говорила: закатилась чьЯ-то жизнь. Љонечно, смешно! Ќо мне
всегда, когда вижу такое, становитсЯ грустно. Ђ вам?
‚ этот миг мне пришла на памЯть подареннаЯ ‚ладькой гаванскаЯ сигара,
забытаЯ, лежавшаЯ на дне чемодана в батарейной каптерке. "ЌастоЯщаЯ... Љогда
одержишь викторию, закуришь".
—то-то изломилось внутри, шутливо-насмешливое. ‚се, вот момент! џ ведь
ставил цель -- закрутить мозги, и все идет хорошо. Ћсуществить осталось
последний акт -- поцеловать... ќто -- моЯ викториЯ, моЯ победа! ЌадЯ
склонилась ко мне и, может, ждала.
‘ внутренней легкой дрожью и внезапной решимостью обнЯл ее за плечи,
сжал, привлек к себе. “видел рЯдом испуганно расширившиесЯ глаза,
почувствовал упругую силу плеч под ладонЯми. џ ожидал всего: сопротивлениЯ,
резких слов, может быть, слез, и был внутренне готов к этому. ѓубы ее были
совсем близко...
Ћни вдруг раскрылись -- дыхание теплое, прерывистое:
-- Ќе надо. ‡ачем же так?
‘лова эти, сказанные тихо, с какой-то спокойной укоризной, обескуражили
менЯ -- так были неожиданны. ђуки мои сами собой разжались, а щеки взЯлись
жаром, точно мне принародно влепили звонкую пощечину. •орошо, что из-за
темноты ЌадЯ не видела этого.
Ћна не отодвинулась на скамейке, только выпрЯмилась, встрЯхнула
головой, закинула косу за спину, поправила прическу. € все. ђовно ничего не
произошло. Ќо от этого в тысЯчу раз было сквернее. •отЯ, наверное, только
внешне не подает виду, а в душе смеетсЯ над незадачливым ухажером. …сли бы
знать, что у нее там? ќх ты, лопух! ѓолова и два уха. ‘виных... Љакой позор!
‚от тебе и "викториЯ"! ‹егко представил, как посмеЯлсЯ бы надо мной ‚ладька.
"‘алага!" Ћн умел произносить это медленно, с особым смаком и презрением,
оттопырив нижнюю губу и будто протЯгиваЯ слово через нее по слогам.
џ молчал, подавленный и пристыженный. ‚ это самое времЯ створки
ближнего к крыльцу окна распахнулись и кто-то таким же мЯгким, низким, как у
Ќади, голосом позвал ее. Ћкно снова закрылось.
-- Њама... Њои часы с боем. ‡начит, больше десЯти. -- Ћна поднЯлась. --
Ѓлагодарю. Њне было весело с вами, рыцарь добрый!
Џоследние слова прозвучали насмешливо и обидно. ђазъЯренный, -- поймать
и теперь уж, будь что будет, выполнить свое намерение! -- подхватилсЯ со
скамейки. Ќо было поздно: ЌадЯ проворно взбежала на деревЯнные ступеньки
крыльца, подол фиолетового платьЯ мелькнул в двери. џ осталсЯ, как говорЯт,
с носом.

Ќет, в первые дни после своего неудачного дебюта твердо решил: делать
там больше нечего! Љонечно, обо всем, что произошло, не обмолвилсЯ ни с кем
и словом. •отЯ на другой день, вернувшись из караула, ‘ергей допытывалсЯ,
приставал назойливой мухой -- как провел времЯ в увольнении.
-- ’ак ни с кем и не познакомилсЯ?
џ отмалчивалсЯ, а он с сожалением вздыхал:
-- ќх ты, шесть тебе киловольт в бок! ’очно... ЋставаЯсь наедине с
собой, думал о том, что шила в мешке не утаишь, Џушкарев кое-что может
рассказать, пусть и не знает о моем фиаско. € костил себЯ в душе. ѓлупец,
полез с этими поцелуЯми! ’ак опростоволоситьсЯ. Ќенавидел себЯ и Ќадю.
Љазалось, если бы встретил ее, прошел бы мимо, сделав вид, будто не знаю.
Ђ позднее гнал от себЯ назойливые, неприЯтные думы. "‚от еще блажь! Ќу
и случилось! ‚ конце концов, виделись раз и разошлись как в море корабли".
Ћднако, как ни успокаивал себЯ подобными доводами, мысли о ней
приходили в самые неожиданные моменты: на занЯтиЯх, в нарЯде, в парке боевых
машин, после отбоЯ, когда закрывал глаза и долго ворочалсЯ на жесткой
подушке -- вату в ней свалЯли головы не одного поколениЯ солдат.
‚ ушах приглушенно позванивал смех Ќади, видел ее удивительно подвижные
брови -- стрелки вольтметров высокой точности, -- а правую мою руку будто
снова обжигало, как тогда во времЯ танцев, знакомое шелковистое
прикосновение ее косы...
€ сжимал глаза до боли, до радужных, золотистых искр.

ЊенЯ окончательно назначили вторым номером вместо ђубцова. ‘лучилось
это после очередного воскресеньЯ, в которое разыгрывали техническую
викторину, а затем на площадке перед парком устроили состЯзание по боевой
работе между номерами и расчетами всего дивизиона. џ получил два приза:
тройной одеколон и солдатский ремень. ‚ классе мои ответы на три вопроса
викторины признали лучшими.
‡а отдельным столиком, приютившимсЯ тут же, в углу класса, старшина
Њалый выдавал призы.
-- Ћсь, выходит, не только права наказывать, но и награждать, --
прищурилсЯ он, намекаЯ на тот наш старый разговор после инцидента с
Љрутиковым. -- Џолучайте. „обре пойдет после бритьЯ!
„рЯблое, морщинистое лицо расправилось в улыбке. ЏодаваЯ флакон
одеколона, он чувствительно сжал руку своими тонкими пальцами.
Џолучил приз и ‘ергей -- туалетное мыло.
-- ‡а тобой не угонишьсЯ! -- с напускным неудовольствием заметил он. --
‡арилсЯ на одеколон, теперь придетсЯ твоим пользоватьсЯ.
Ќо позднее удивились не только лейтенант Ђвилов и комбат, которые
руководили состЯзаниЯми, -- удивилсЯ и Я сам. Џо условиЯм каждый номер
должен был выполнить на правильность и скорость свои прЯмые операции при
боевой работе и дополнительно по выбору -- обЯзанности любого другого
номера.
ђубцов наводил первым и зашилсЯ: хотЯ по времени выполнил на "отлично",
но, оказываетсЯ, пузырек уровнЯ панорамы выгнал неточно. …му срезали балл --
только четверка. Ћн сошел на землю красный, злой. „олгов тоже насупилсЯ:
оценка наводчика его не устраивала.
‘ергей Ќестеров получил твердую пЯтерку. Џотом состЯзались
механики-водители: выполнЯли заезды на позицию, останавливались с ходу,
выполнЯли всевозможные хитрые развороты -- ревели двигатели, сизый горький
дым плотно стелилсЯ над площадкой. ‚ышел победителем наш ѓашимов -- из люка
он вылез сиЯющим, под сросшимисЯ бровЯми глаза блестели, а губы,
растЯгиваЯсь в улыбке, открывали чистые зубы.
Ќаступила очередь четвертых номеров. ‘вои обЯзанности -- осмотр
направлЯющих, проверку креплениЯ ракеты хомутами -- Я проделал в значительно
меньшее времЯ, чем требовалось по нормативам. Ђ потом выполнЯл операции
второго номера. ‘транно, что в ту минуту не думал, к чему все это приведет,
к каким последствиЯм, -- просто поддалсЯ общему подъему -- соревнованиЯ,
спора, той горЯчности, которые царили среди солдат. …ще раньше, когда
наводил ђубцов, Я подумал, что, если заранее сориентироватьсЯ на месте по
основному направлению и сразу точнее останавливать установку, чтоб потом
только чуть довернуть, -- будет сэкономлено времЯ. € вот теперь, получив
основное направление, прикинул, шепнул ѓашимову: "Ќа угол парка!" Ћн было
воззрилсЯ на менЯ непонимающе, удивленно изломив бровь, но Я отрезал:
"„авай! Џосле скажу". Њожет быть, мой решительный вид и окрик подействовали
-- Љурбан встал точно, тютелька в тютельку. Ђ когда, выполнив наводку, Я
доложил: "‚торой готов!", комбат, стоЯвший с секундомером в руке, удивленно,
с нотками невериЯ произнес:
-- Ќе может быть! „авайте посмотрим.
Ћн поднЯлсЯ на площадку вместе с Ђвиловым, придирчиво смотрел в
панораму, проверЯл, как выставлен угломер. ‘авоненков качнул головой,
взглЯнул с легким недоверием и интересом:
-- Ќу-ка повторить, юрьев день!
‚о второй раз Я сократил времЯ еще секунд на семь, и, снова все
тщательно проверив, капитан посмотрел на менЯ так, будто впервые видел, и
молча спрыгнул с решетки. ’олько лейтенант Ђвилов шепнул, задержавшись на
площадке:
-- Њолодец!
‘тарший лейтенант ‚асин, член жюри (с расчетом его мы соревновались),
оглЯдел менЯ удивленно, сдвинул фуражку на затылок, протЯнул:
-- —ем-пи-он!
Ћт менЯ валил пар. Ћтошел в сторону, к бачку с водой, пил из мЯтой
алюминиевой кружки жадно, взахлеб ломившую зубы воду (старшина, спасибо,
позаботилсЯ) и вдруг увидел на ободке кружки муху. Ћна сидела безбоЯзненно,
сложив прозрачные сетчатые крылышки, воткнув в слюдЯную каплю воды ворсистый
хоботок. Ќаши глаза разделЯло расстоЯние всего в десЯть сантиметров -- в ее
темных блестЯщих полушариЯх мое отражение было с булавочную головку... ‘мех
вдруг подступил к горлу: неужели таким маленьким ей кажусь? џ прыснул, обдав
муху брызгами: вырвав хоботок, она метнулась к земле.
‚ это времЯ от столика, вынесенного сюда же, на площадку к парку, где
толпились солдаты, сразу несколько голосов позвали:
-- Љольцов, к старшине!
Ќаверное, так с улыбкой Я и подошел к Њалому. Ћн потрЯс ремнем перед
моим лицом.
-- Ћт улыбаетсЯ человек! ‚се призы забрал. Ќа “краине говорЯт: "џк мед,
так ще и ложкой!" ђемень гарный, носи на здоровье!
…сли бы он знал, почему Я улыбалсЯ!
Ђ на другой день на утреннем разводе лейтенант Ђвилов объЯвил:
назначаюсь вторым номером. ЏоменЯлись местами с ђубцовым!
ЋказываетсЯ, то ночное тактическое занЯтие было только началом: выезды
наши на "выгон" с тех пор участились. ’еперь чуть ли не каждый день
тренировались в занЯтии позиции, выполнЯли самые неожиданные вводные,
сыпавшиесЯ на нас, точно горох: "‚ результате атомного взрыва...", "Ќаши
войска, прорвав оборону противника, успешно развивают наступление...",
"Џротивник производит перегруппировку сил, скопление его техники
отмечено..."
Џо смуглому суховатому лицу ѓашимова пот тек семью ручьЯми -- в тесной
рубке установки поднимались приличные градусы, -- и ‘ергей подшучивал над
ним:
-- Љак, Љурбан, пожарче небось, чем в твоем Ђзербайджане? ‘воЯ Љура под
комбинезоном течет! -- € подмигивал дружелюбно, незлобиво.
-- ‚ай, не говори!
„оставалось и всему расчету: то и дело перезарЯжали установку, снимали
и ставили тЯжелую крышку лотка, поднимали и наводили ракету -- белые солЯные
потоки разрисовывали замысловатыми вензелЯми спины наших рабочих
гимнастерок. Ђ угрюмый „олгов, тоже уставший, осунувшийсЯ в эти дни так, что
его железные загорелые скулы блестели кофейной карамелью, не отступалсЯ:
-- ‡арЯжай! Ћсновное направление... Ћт установки! Ћтбой! ‘менить
позицию, -- требовал он.
ѓолос его командирский не был так отточен и поставлен, как у Љрутикова,
он был без игры -- негромкий, даже глуховатый. Ќо в нем заключалась та
внутреннЯЯ сила и суровость, которые, вероЯтно, могли остановить и руку
преступника и заставить человека беспрекословно выполнить любое повеление.
€ однако, быть почти целый день в этой установке -- удовольствие ниже
среднего. ‚низу на своем железном Языке говорЯт гусеницы так, что ушные
перепонки, кажетсЯ, становЯтсЯ толще слоновой кожи и болЯт; на сиденье
кидает будто на корабле -- с носа на зад, с боку на бок. ’о и дело больно
клюешь о товарища, об острые выступы корпуса; душу воротит от букета запахов
горелого масла и отработанных газов. “фимушкин строгий, молчаливый --
шлемофон наполз к бровЯм, подбородок, точно ошейником, стЯгивают
ларингофоны, на бледном лице резко, окружьЯми выделЯетсЯ темнаЯ оправа
очков. Ћт трЯски они прыгают на переносице, соскальзывают на кончик носа.
Џодслеповато, досадливо морщась, “фимушкин то и дело поправлЯет их левой
рукой -- праваЯ занЯта: лежит на барабане подстройки рации.
€ только „олгов на своем месте, слева от водителЯ, сидит как ни в чем
не бывало -- вот уж битюг выносливый. „а что ему -- шахтер, привык в забое
вкалывать!
Ђ потом, когда остановитсЯ, рЯвкнет: "Љ бою!" € ты, хоть в первую
минуту и пошатываешьсЯ, глотаешь по-рыбьи воздух, но должен делать все
"пулей" -- потому что ракетчик! “ нас дрожали поджилки, становились
бесчувственными, будто деревЯшки, руки и ноги, а „олгов все подстегивал, и,
ошалелые и разъЯренные, мы снова, как быки на мулету, бросались к ракете.
„аже ‘ергей примолк со своими шуточками и, успеваЯ смахивать пот с лица, с
хрипотцой шептал:
-- ‚от медведь гималайский, хоть бы перерыв дал!
—ем это вызвано, мы знали: наш расчет соревновалсЯ с отделением
Љрутикова, и нам надо было побить их по всем статьЯм. —аще всего в те дни
обходили крутиковцев: у них то замешкивались топографы, то допускали ошибки
вычислители. Ќо иногда, случалось, те нас обскакивали. „олгов узнавал об
этом и сразу защелкивалсЯ замком -- насупливалсЯ и чернел. ‚ такой вечер он
не приглашал менЯ в ленинскую комнату на "одну партийку" в шахматы. Ђ на
другой день заставлЯл нас "выдать на-гора".
€ только когда мы уже готовы были, кажетсЯ, упасть в изнеможении,
бросал наконец нехотЯ:
-- Џерерыв.
‹ицо его принимало недовольное, укоризненное выражение -- хмурились
брови, прорезаЯ две знакомые несимметричные складки, губы поджимались, будто
он хотел сказать: "Љакой тут перерыв? Ќичего не понимаете. Љрутиков опЯть
обойдет, а вам -- перерыв!" € отворачивалсЯ уже не в состоЯнии, наверное,
видеть, как мы сразу после команды, ни секунды не мешкаЯ, плюхались прЯмо
тут же, куда попало, -- в траву, в пыль, на болотистую лесную полЯну, где
пахло грибной прелью, тЯнуло терпкой горЯчей сыростью.
ђазомлевший, расслабленный ђубцов в один из таких перерывов,
привалившись к пеньку, замшелому, поросшему коричневыми губчатыми грибами,
проворчал:
-- ’актические занЯтиЯ... Људа такаЯ спешка? Ћбехаэс, что ли, на пЯтки
наступает? Ќе пойму.
Ћн покосилсЯ на „олгова -- тот с ѓашимовым осматривал установку,
заглЯдываЯ под каленое днище. ‘ергей растЯнулсЯ на спине, блаженно разбросав
в стороны руки и ноги, рыжеватаЯ смешливаЯ физиономиЯ была теперь серьезной:
видно, и сивку укатали крутые горки. џ уже подумал, что слова ђубцова
останутсЯ без ответа, но Ќестеров спокойно откликнулсЯ:
-- Џонимать нечего! Ќовички влились, сколотить расчеты полагаетсЯ, чтоб
боевую готовность на уровне держать. Ђ полеваЯ выучка, должен знать, тут
самый гвоздь, Ђндрей! ’ак что не в обехаэсе дело, а чтоб тебЯ, воЯку, не
застали на перине в интересном виде.
-- ‘овершенно резонно, -- подтвердил “фимушкин, протираЯ очки носовым
платком. Ѓез очков худое лицо его совсем моложаво -- не дашь двадцати
четырех лет.
-- ‚се Ясно! -- не унималсЯ ђубцов. -- ’олько вот сомневаюсь, что надо
делать масло маслЯное, как говорила учительница биологии.
‘ергей вскинулсЯ на бок, губы хитровато, в перекос, растЯнулись.
-- “ нас тоже был преподаватель... ‘просил он одного хитреца про законы
Љеплера, а тот в ответ: у менЯ, мол, на этот счет сомнениЯ есть, так ли все
в этой небесной механике... ЏосоветоватьсЯ хотел бы с вами. "—то ж, сомнениЯ
двигают науку, молодой человек, но в данном случае они есмь объективно
незнание и оцениваютсЯ в единицу". ’ак-то! Ђ до этого удавалсЯ номер...
Ћн вдруг распрЯмилсЯ, сел, хитроватое выражение исчезло, снова стал
серьезно-задумчивым.
-- ‚се это мышинаЯ вознЯ, Ђндрей, -- произнес он негромко и вздохнул.
-- ‚от сейчас смотрел на небо -- какое оно красивое, голубое! € вспомнил,
как читал на днЯх газету. ‚ Џентагоне хотЯт сделать его черным -- мало
земли! € небо должно стать театром военных действий, думают учинЯть там
бойни средствами, основанными на последних достижениЯх науки. ‚от шесть
киловольт...
-- Ќичего нет удивительного, -- откликнулсЯ “фимушкин, вздев очки. --
‘тоит вспомнить заключительные главы "Ђэлиты" ЂлексеЯ ’олстого:
электромагнитное поле, мечи синеватого пламени, огненные стрелы, падающие
корабли к ногам гигантской статуи Њагацитла, улыбающегосЯ с закрытыми
глазами.
-- Њожно представить плазменное состоЯние вещества, -- снова заговорил
задумчиво ‘ергей, -- и то, что в обычных условиЯх это состоЯние наблюдаетсЯ
во времЯ полЯрных сиЯний, при вспышках молний, в разреженных слоЯх
ионосферы, занимающей большую часть далекой термосферы. ќто, так сказать,
четвертый лик вселенной. Џосле твердого, жидкого и газообразного... Ќо,
‚ениамин, -- обратилсЯ он к “фимушкину, -- будто процессы сжатиЯ физического
вакуума вселенной приводЯт к рождению невиданных сгустков сверхплазмы или
эпиплазмы... ’огда, выходит, образуетсЯ и антиплазма?..
-- Џожалуй. Џрирода -- многоликий џнус.
-- Љстати, в чем смысл механизма отделениЯ частиц от античастиц? …го
предложили шведы Ђльфен и Љлейн.
ђубцов, кажетсЯ, хотел уже отпустить какую-то пакость, но при последних
словах Ќестерова -- его сразили фамилии ученых -- скептическаЯ усмешка
сползла с узкого лица. ЏовернулсЯ и хотЯ прикрыл веками глаза, но
прислушивалсЯ к разговору. “фимушкин неторопливо и обстоЯтельно принЯлсЯ
излагать предложенный учеными способ. “ менЯ было такое ощущение, что он эти
столь сложные вещи будто выворачивал, вскрывал самую суть их, и они
становились Ясными и простыми. Ќестеров не оставалсЯ в долгу. ‚ их разговоре
то и дело летали, как обыденные, словечки: плазма, кванты, масса покоЯ,
масса движениЯ, аннигилЯциЯ... „а, они хотЯ и были такие же люди, как и Я,
но многое, о чем они толковали, длЯ менЯ было просто дремучим лесом, вещами
в себе. Ћни словно бы изъЯснЯлись на Языке знакомом и в то же времЯ
незнакомом мне. —то ж, один -- без пЯти минут ученый, другой -- техник. „а,
‘ергей менЯ удивил: выходит, не просто, как говорил когда-то ђубцов,
примазываетсЯ к науке -- он немало читал и знал, даже не боЯлсЯ вступать в
решительный спор с “фимушкиным.
‡акончив осмотр, „олгов с ѓашимовым тоже устроились на траве -- сержант
густо пыхтел папиросой, помалкиваЯ, не вступаЯ в разговор, сквозь сизую
живую кисею дыма поглЯдывал на спорщиков.
-- Џрактическое применение? -- переспросил “фимушкин. -- ’е же лазеры,
например... Ќедалек день, когда эти "гиперболоиды инженера ѓарина" заговорЯт
своим неумолимым Языком. €ли шаровые молнии... €скусственные. —исто
плазменное оружие. ‡а океаном полагают, что такую молнию, сгусток энергии в
небольшом объеме, шаре, могут создать собранные в фокусе лучи нескольких
мощных локаторов. ”антазиЯ? “же сейчас есть сведениЯ, будто американцы
строЯт в Џуэрто-ђико гигантский локатор, назначение которого -- проверка
возможности созданиЯ таких молний.
ђубцов не выдержал, его тоже увлек необычный разговор: он уже смотрел
во все глаза, стараЯсь осмыслить недоступное, таинственное, о чем шел
разговор. —истенький, как у младенца, лоб его наморщилсЯ -- шаровые молнии
его доконали. Ћн вдруг беспокойно выпалил:
-- ЏрЯмо шар? € что же он?..
-- „а, шар, огненный клубок, в котором напрЯжение сотни тысЯч вольт и
температура, близкаЯ к солнечной... Ќичто живое, никакие ракеты, спутники не
устоЯт против этого разЯщего огненного кинжала. ‚ той же "Ђэлите", когда
пошли корабли ’ускуба... Џомните? "Ќавстречу им из темноты улиц взвилсЯ
огненный шар, второй, третий. ќто стрелЯли круглыми молниЯми машины
повстанцев".
-- Љинжал? -- уставил на “фимушкина расширенные глаза механик. -- ќто
не кинжал, а чернаЯ смерть, "кара олум". Ћни -- думают, а у нас -- нет? --
спросил он возбужденно.
-- ‚идно, и у нас думают.
-- Љонечно, -- примирительно произнес ‘ергей, -- многое еще не скоро
найдет практическое применение. џичко может остатьсЯ в курочке. ’очно! „а и
найдет ли в далеком будущем -- жирный вопрос.
“фимушкин глубокомысленно изрек:
-- Ћт дерзкой, смелой мысли до открытиЯ всего один шаг. Ђксиома. •отЯ
этот шаг часто бывает ой каким долгим и трудным!
Џосле его слов все как-то примолкли: каждому стал понЯтен действительно
нелегкий удел ученого. Ђ разговор о сокровенных тайнах природы приоткрыл им
бездонные глубины, перед которыми обычного человека невольно берет оторопь.
„олгов уже не раз поглЯдывал на массивные -- во всю руку -- "кировские"
часы: отведенные пЯть минут давно истекли, но он, наверное, первый раз не
решалсЯ оборвать перерыв.
-- џсно! -- негромко нарушил молчание ‘ергей. -- Ќо оружие, основанное
на свойствах антигравитации, "прожекторы антиматерии" -- как все это далеко!
•отЯ и заманчиво. ‘толкновение частиц материи и антиматерии -- штучка почище
термоЯдерной бомбы! ЏоджигателЯм такое во сне снитсЯ -- слюнки пускают. --
Ќестеров вдруг погрустнел, укоризненно, сырым голосом сказал: -- ‚от так,
Ђндрей, а ты про свой обехаэс...
ђубцов угрюмо отвернулсЯ, засопел молча. Ќестеров опЯть раскинулсЯ на
спину, но только на секунду. ЏодхватилсЯ пружинисто, лицо сиЯло, ноздри
напрЯглись, в глазах -- зеленоватое пламЯ, точно у туземца, совершающего
религиозный ритуал.
-- Ђ вот, ‚ениамин, какаЯ у тебЯ... ну свЯтаЯ, что ли, мечта в жизни?
-- ‡акончить диссертацию... -- неуверенно, захваченный врасплох
протЯнул “фимушкин, дотрагиваЯсь пальцами до оправы очков. -- € главное...
чтоб воплотить, как говорЯт, ее в металл.
-- Ђ у менЯ все та же дорога! Ќикуда от нее, как нищий от сумы. ќх,
чтоб по боку все контактные сети -- столбы, подвески, провода... ‚место
этого над путЯми --всего тоненький невидимый пучок электромагнитной энергии.
€з него энергиЯ прЯмо в электровоз -- и мчись! € экономно, и в военном
отношении порЯдок! -- ‘ергей весело подмигнул, подтолкнул шлем на затылок --
светлаЯ челка высыпалась на лоб.
-- —его ж так, Ќестеров? -- отозвалсЯ сержант „олгов, придавливаЯ
каблуком окурок. -- ’огда уж без пучка, а прЯмо конденсировать энергию из
атмосферы.
-- Њожно! ’очно!
-- Ћт загибальщик! -- повеселел ђубцов. -- Џироги Ќестерову с неба...
-- Ђ только выступал против фантазии.
-- ќтого у него хватает.
„олгов отвернул рукав комбинезона -- решилсЯ:
-- ‡акончить перерыв.
Џоднимались с земли, отрЯхивались от сосновых колючих иголок, травы,
-- ‚се ничего, -- в раздумье проговорил “фимушкин, пристраиваЯ очки, --
только вот глаза, боюсь, разобьютсЯ.
-- Ћчки? -- обернулсЯ ‘ергей. -- Џодумать можно, как помочь горю.
-- Џо местам! -- негромко, но твердо отрезал „олгов.
‚се начиналось сначала...
Ђ утром, перед построением на развод, Ќестеров с шутливой
торжественностью извлек из кармана комбинезона узенькую тесемку:
-- ђЯдовому “фимушкину согласно прошению, поданному личным составом
расчета старшине батареи Њалому, выделено допобмундирование -- тесьма белаЯ,
обыкновеннаЯ, длЯ креплениЯ очков к ушам.
“фимушкин секунду непонимающе, растерЯнно смотрел на ухмылЯющегосЯ
солдата и вдруг просветлел:
-- Ѓлагодарю... €деЯ. Љак говоритсЯ, и Я был спасен Ђполлоном.
‘ергей тут же, под наши шутки, помог привЯзать очки, и они, будто
приклеенные, больше при трЯске не соскальзывали с переносьЯ “фимушкина.
€ окончание занЯтий в те дни не приносило нам облегчениЯ: потом в парке
дотемна приводили в порЯдок установку. Њыли, чистили всю ее, драили лоток,
вылизывали механизмы, штоки подъемников. Џосле ужина еле дожидались
желанного сигнала трубы -- "ЋтбоЯ" и спали мертвецким сном.
Ћбстановка приглушила мысли о Ќаде, не было даже минуты думать о чем-то
постороннем, и Я в первый раз за все месЯцы службы (хотЯ недавно еще костил
в душе "гималайского медведЯ") был доволен, что „олгов вытЯгивал из нас
жилы, не давал ни вздохнуть, ни охнуть -- это уводило от неприЯтных мыслей.
Џроходила втораЯ неделЯ с того самого вечера, когда потерпел фиаско, и
мне казалось, что пройдет еще немного времени -- и окончательно забуду об
этом случае: времЯ или совсем сотрет его или отложит в дальних закоулках
памЯти как забавную историю. Ќад нею после можно будет еще и посмеЯтьсЯ,
стоит только выставить ее чуть-чуть в ином свете: мол, невинный эксперимент,
исход которого заведомо таким и предполагалсЯ... —еловеку свойственно
оправдывать любые свои поступки, важно только найти нужный угол зрениЯ!
‘лышал, будто и преступник смотрит на свои темные деЯниЯ совершенно иначе,
чем все окружающие. Ћсобенно когда он не разоблачен, свободно гулЯет со
всеми под одним солнцем, дышит тем же воздухом.
Ќо разве знал, что судьба уже исподволь занесла надо мной меч
правосудиЯ?

‚ субботу после занЯтий, как всегда, драили установку. Ћт нее
растекалсЯ волнами горЯчий жар, смешанный с запахом горелой солЯрки и масла.
’очно живое, загнанное существо, она дышала еще своей железной утробой,
медленно утихомириваЯсь. €х, этих установок, было немало -- они выстроились
под навесом в ровную цепочку и, казалось, умолкли только на минуту: сейчас
снова начнут греметь и грохотать, перемалывать все.
‡абравшись наверх, Я с остервенением тер паклей блестЯщие, точно лезвиЯ
ножей, направлЯющие. „олгова возле установки не было -- он отправилсЯ на
разведку по парку. ЋпЯть нас обстукали крутиковцы: им объЯвили
благодарность. Ђ нам в этот день не повезло: неудачно занЯли позицию, потом
опростоволосились, чуть не помЯли ракету при зарЯжании, а могло случитьсЯ и
хуже... „олгов закусил удила, не смотрел ни на кого из нас, хотЯ виноват-то
был больше ђубцов, а потом и Я. ЏрошлЯпили, просмотрели "посторонний
предмет" на лотке -- его ухитрилсЯ положить капитан ‘авоненков. Ћн же и
остановил зарЯжание в последний момент, иначе неизвестно, что бы произошло.
Џосле на разборе сделал вывод: "Ќе отработан в расчете вопрос выбора
позиции, допускаютсЯ нарушениЯ в выполнении боевых операций, не производитсЯ
тщательный осмотр перед зарЯжанием..." „олгов тогда аж посерел, будто ведро
крови потерЯл, слова вымолвить не мог, -- еще не видели его таким.
’еперь, пользуЯсь его отсутствием, солдаты переговаривались, даже
сдержанно смеЯлись. џ в разговор не вступал -- было неприЯтно, не мог
смотреть на ребЯт. Ћт напрЯжениЯ, пелены, застилавшей глаза, плохо различал
лезвие направлЯющей, которое тер и тер паклей. Џеред глазами медленно
растекались, плыли радужные круги. ’Яжелый удушливый зной гнездилсЯ под
низкой дощатой крышей парка, спину будто вымазали густым клейстером -- к ней
прилипли и майка и гимнастерка.
‚ обычный разговор вдруг вплелись острые нотки: начинал разгоратьсЯ
спор между Ќестеровым и ђубцовым. ‘мещенный окончательно с наводчиков,
ђубцов не мог примиритьсЯ с этим. Ќаши с ним отношениЯ совсем расклеились --
этот упрЯмец не простит мне. ЏонЯл это из разговора, который состоЯлсЯ с ним
на второй день после моего назначениЯ наводчиком.
џ торопилсЯ в парк: после уборки в столовой запоздал, не успел вместе
со всеми. ЊенЯ занимали думы о новых обЯзанностЯх, неожиданно свалившихсЯ на
менЯ. Ћни мне нравились. Ќаводить ракету на цель, понимать, что эта
громадина подвластна всецело тебе, послушна твоим рукам, сжимающим
прохладный металл маховиков, -- было лестно и радостно. „а, от тебЯ, ѓошка
Љольцов, немало зависит -- послать ракету в цель или в "молоко". Џусть
называешьсЯ вторым, первый -- Ќестеров, но дело твое самое сложное и важное.
Џонимай, что к чему! € поставили не Ќестерова или “фимушкина, этих
"стариков", а тебЯ... €нтересно, как бы отнеслась ко всему ЌадЯ, если бы
узнала? Ћбрадовалась? —увствительнаЯ -- понЯла бы. ‚прочем, при чем тут она.
Ђ €йка? „аже не улыбнулась бы -- от улыбки морщины на лице поЯвлЯютсЯ.
Џросто поджала бы губы, скосила глаза: "Ќу и что?" Ћднако и сам не очень
радуйсЯ -- еще неизвестно, чем длЯ тебЯ кончитсЯ...
џ поднЯл глаза и увидел... ђубцова. Ќас разделЯло всего несколько шагов
-- он подходил небрежной, ковылЯющей походкой, губы кривились в натЯнутой
улыбке. "‘ейчас вот..." -- неприЯтно отдалось под сердцем. Ќевольно
оглЯнулсЯ: на дорожке да и вокруг никого не было.
Ћстановившись, он сдвинул пилотку на затылок, будто от жары, улыбка
по-прежнему кривила, растЯгивала губы, а на глазах серел оловЯнный налет.
-- Ќу, поздравлЯю с наводчиком... “спехи делаешь.
-- ‹учше говори прЯмо, чего хочешь? -- џ старалсЯ выдержать спокойный,
дружелюбный тон.
ђубцов вдруг решилсЯ: судорожь тенью скользнула по лицу. ѓыкнув, сдавил
мою руку выше локтЯ -- железом впились пальцы, на которых вытатуировано:
"Ђндрей", а выше, на кисти: "Ќет в жизни счастьЯ".
-- ’ы еще, парень, салага, а Я, понимаешь, деэмбе. “разумел? Ћсенью
демобилизуюсь. Ћтбухал!
-- Ќу и что? џ при чем? -- не догадываЯсь, куда он клонит, и от этого
раздражаЯсь, резко спросил Я.
Ћн снова сдержанно хохотнул:
-- Ќе понЯл? Ђ считают умным. „емобилизуюсь, хотел деньжат подкопить --
наводчику больше платЯт.
Ќа его глазах растаЯл тусклый налет, но в зрачках -- злые искринки.
-- ‡акон блатЯг не знаешь: за чужой малинник банки ставЯт.
Њне вдруг стало мерзко: неужели за напускным весельем крылась правда?
ЌадеЯлсЯ подзаработать? ЉакаЯ мерзость! ЊенЯ передернуло от чувства
брезгливости.
-- Ћб этом разговаривай с командирами, а менЯ оставь в покое! -- €, с
силой отдернув руку, зашагал в парк.
-- •а-ха! Џоверил! Ќе таковский -- Я дороже! ‘ дерма пенок-то немного
снимешь. Џроцветай! -- с нервным смешком неслось мне вслед.
€шь ты, банок! џ вдруг представил голого ђубцова и развеселилсЯ. Ќа
умывание по утрам „олгов заставлЯет нас идти без нательных рубах, голыми до
поЯса. „овольно крЯкаЯ и посапываЯ, сам он подлазит спиной под кран,
неторопко моетсЯ, потом растирает вафельным полотенцем могучее, бугристое, в
желваках мускулов тело. Ћбычно рЯдом с ним моетсЯ “фимушкин: стиснув тонкие
губы, терпеливо обливаетсЯ обжигающей водой и делает это ровно столько,
сколько сержант „олгов. Ђ ђубцов... ‘мешно! ’ело худое, нагнетсЯ -- выпирают
ребра, будто клавиши аккордеона, -- садись, наЯривай. ЊоетсЯ боЯзливо, и,
случаетсЯ, кто-нибудь брызнет на него: по-женски взвизгивает, таращит белки,
зло замахиваетсЯ... € он-то мне -- банок!
Џосле испытал к нему жалость чисто человеческую и умолчал, никому не
сказал о разговоре. ‚ конце концов, как ни крути, а виновен в неудачах
ђубцова: не поЯвись Я в этом расчете, он по-прежнему был бы наводчиком. Ќо
поделом ему -- он отверг мою помощь тогда, в классе, обидел. € вообще мне
неприЯтна его физиономиЯ, а теперь он раскрылсЯ еще с другой стороны. "Ќет в
жизни счастьЯ" -- вспомнилась его татуировка. “ менЯ его тоже немного...
Џерепалка внизу назревала серьезнаЯ. ѓашимов скороговоркой наседал:
-- ‘лушай, ђубцов, какаЯ мелочь? ‚сЯкаЯ штучка-мучка важна!
-- ’ы все, чудак, никак не поймешь, в чем виноват? -- подал с легкой
усмешкой голос ‘ергей. Ћни только что вместе с ѓашимовым принесли воду в
мЯтых, темных от масла ведрах -- мыли гусеницы. ‘ергей разогнулсЯ -- рукава
гимнастерки засучены, в руке грЯзнаЯ трЯпка, из-под пилотки, чудом
державшейсЯ на затылке, выбились мокрые сосульки волос.
-- Џонимал волк кобылу! Љому надо, пусть понимает.
-- ’о-то и оно, что и тебе надо... ‘ позицией? ’ак в этом деле и
маршалы, бывает, ошибаютсЯ, не то что сержанты. Ђ вот ту железку, гайку,
какую подложил комбат, делите на двоих вон с ним! -- он кивнул в мою
сторону. -- ќй, там?
џ сделал вид, что не слышу. ЊенЯ все больше раздражали шуточки ‘ергеЯ,
они становились противными. —аще отмалчивалсЯ или просто отходил от него. Ђ
сейчас мне и без него было тошно.
-- Ќа месте сержанта „олгова обоим бы вам прописал ижицу. Ђ уж на
собрании расчета с песочком протрем --держитесь!
-- ЌашелсЯ протиратель! -- огрызнулсЯ ђубцов. -- ђот у тебЯ только,
смотрю, философ, большой -- много надо!
-- Ђ чего ж? —ем больше, тем лучше. ЃатЯ учил: ты, ‘ерега, мало себе
никогда не бери, а еще больше давай другим. ‚от как хочешь понимай
философию...
-- Ђ-а, пошел ты! -- ђубцов вдруг двинул ногой пустое ведро -- оно
загрохотало, отлетаЯ. -- „авно не проЯвлЯл свою сознательность? ‚алЯй,
отвесь на копейку.
-- Ќа рубль готов.
-- ’олько длЯ других прибереги свой товар: Я -- деэмбе, осенью сделаю
ручкой!
-- Ћстынь, не торопись, как голый в корыто! ѓашимов, сидевший на
корточках перед гусеницей, подскочил, будто его внезапно укололи в мЯгкое
место.
-- ‘лушай! Ќадоело: "деэмбе", "деэмбе"! ’ы человек?
-- €мей в виду, Ђндрей, у злых лысина быстрее поЯвлЯетсЯ! ’очно. € еще
тебе совет. -- ‘ергей свободной от трЯпки рукой поправил пилотку, подмигнул
ѓашимову: сейчас, мол, еще подкину! -- “мрешь, закажи на плите надпись всего
из двух слов: "‚от так!" € коротко, и люди будут думать: какой, должно быть,
веселый был человек.
Љто-то гоготнул, словно икнул. “фимушкин с паклей в руке тЯнул тонкие
губы. €з-за установки выскочил ђубцов, багровый, будто калилсЯ у жаровни;
вертел узко посаженными глазами -- ни дать ни взЯть раскручиваютсЯ
гироскопы. ЃрызгаЯ слюной, он что-то пыталсЯ говорить, но его забивали:
-- Ќет, тебЯ оставЯт, не демобилизуют, попросЯт: "’оварищ ђубцов,
живите, не служите, ешьте только кашу с маслом -- и все!"
-- Ђ здорово надпись-то: "‚от так!" ‚ы, мол, там, а Я тут.
-- ‚есе-е-лый человек! -- сморгнув под очками ресницами, улыбнулсЯ
“фимушкин. -- Ќичего не скажешь.
Ќестеров, расставив широко, ходулЯми, ноги, подзадоривал:
-- џ б не обижалсЯ, Ђндрей! …ще спасибо за такую надпись сказал бы.
ѓашимов, обхватив руками голову и качаЯ ею от удовольствиЯ из стороны в
сторону, повторЯл сквозь смех свое обычное "вай, вай". Џривлеченные шумом,
от других установок подходили солдаты, интересовались, что произошло, а
узнав, зубоскалили, подливаЯ масла в огонь.
—ем бы все кончилось, трудно судить, потому что ђубцов уже наскакивал,
как косач на току. „а и ‘ергею изменил его обычный шутливый настрой, и, хоть
он пыталсЯ сохранЯть спокойствие, рыжеватые брови его насупились. ’рЯпку он
отбросил и зачем-то тер руку об руку.
-- ‚от уж верно -- неодушевленный предмет. ’очно! ‘олдатскую получку
получаем без кассира, куревом торгуем без продавца -- подходи бери, а у него
будто шоры на глазах: слепой!.. „а ты понимаешь, что это значит?
-- Ћдин ты понимаешь? ‡аткнулсЯ бы уж, моралист!..
-- ‚се понимают! -- невозмутимо отчеканил ‘ергей. -- ’ы как раз один не
понимаешь.
‚ эту-то минуту из-за соседней установки вывернулсЯ „олгов и,
кулачищами раздвинув столпившихсЯ, оказалсЯ в центре, крЯкнул так, что
смешки, шутки оборвались, будто их и не было. џ невольно провел рукавом по
глазам, смахиваЯ пот: хорошего не предвещал гневный вид „олгова. ЉороткаЯ
шеЯ напрЯглась, видно было, как набрЯкли кровью жилы, побелели крутые
ноздри, а из глаз под сдвинутыми бровЯми зримо выплескивалась наружу
скопившаЯсЯ в нем лютость.
ѓрозу почувствовали и оба спорщика: у ‘ергеЯ застыла на губах
неопределеннаЯ улыбка, ђубцов обиженно потупилсЯ.
ѓолос „олгова зазвучал глухо, с чуть сдерживаемым раздражением:
-- –ирк, значит, устраивать?.. Џусть потешаютсЯ? Њало на занЯтиЯх
оскандалились? ’ак? Џосле ужина расчету собратьсЯ в ленинской комнате, --
острый кадык его скользнул мослаком. -- Ђ пока каждому... по одному нарЯду,
чтоб без обид. ‚сем продолжать работу! Ќе базар тут.
-- ‚от ђубцов, товарищ сержант, -- заметно вытЯнувшись, виновато
произнес Ќестеров. -- ‚озбуждаетсЯ, будто расстроенный контур.
„олгов пропустил мимо ушей его слова. Ќе удостоив никого взглЯдом,
полез на уступ, сгорбившись, перекинул ногу в темный проем люка боевой
рубки.
‘олдаты расходились, а Я вдруг подумал о никчемности, мелкотравчатости
происшедшего. Ќеужели те ошибки, тот "посторонний предмет", так значительны,
серьезны?

Џеред самым уходом из парка, в ожидании построениЯ, солдаты толпились
возле курилки, лениво переговаривались, дымили папиросами. “ менЯ ныла
спина, дрожали натруженные мускулы, словно кто-то, намотав их на кулак,
тЯнул весь день-деньской. ‘идел на скамейке, низко нагнувшись, бесцельно
разглЯдываЯ горку окурков на дне прокопченной бочки, врытой в землю.
‘ергей, сидевший рЯдом, пыталсЯ шутливо и негромко говорить об этой
истории с ђубцовым, о том, что ни за понюх табаку влип... Њожно было
позавидовать его быстрой отходчивости!
-- Ђ поди докажи этому гималайскому, что не верблюд! -- с улыбкой и
легким огорчением в голосе заключил он, отбрасываЯ папиросу в бочку. Ћна
зашипела там. ‘ергей вздохнул. -- •отЯ за цирк тот треклЯтый причитаетсЯ...
‚вЯзалсЯ. Ђ ты-то что кислый?
џ не успел ответить, да и нечего было ему сказать: кто-то менЯ сзади
увесисто, бесцеремонно прихлопнул по плечу. Џушкарев! ђыжаЯ мокраЯ челка
торчит из-под пилотки (тоже драил установку!), рот, полный мелких зубов,
раскрыт до ушей, глаза щелками -- улыбаетсЯ, будто новенький пЯтак нашел,
черт его дери! “ менЯ екнуло сердце: не зрЯ шут подкатил.
-- Џривет беглецу! (џ покраснел. •орошо, хоть не во все горло! астнул
глазами -- вокруг продолжались свои разговоры, и только ‘ергей
насторожилсЯ.) Џрисушил такую девку и -- тЯгу в кусты? •очешь новость? ‚
воскресенье нас ведут в совхоз, культурные свЯзи, шефство, понимаешь! -- Ћн
подмигнул. -- € "мушка" и ЌадЯ будут.
-- Ѓрось! —его замолотил, как цепом, инструментом без костей?
џ старалсЯ вложить в свои слова больше равнодушиЯ.
Џушкарев смутилсЯ, но лишь на секунду. ЋпЯть осклабилсЯ:
-- „а чего ты разыгрываешь? Ќа днЯх там был. "Њушечка" моЯ
допытывалась: почему тот, интересный, не ходит? ЌадЯ, мол, печалитсЯ,
сохнет.
-- ЌадЯ?! -- ‘ергей уставилсЯ на менЯ насмешливо, удивленно, забыв
сразу и об истории с ђубцовым, и о своих неприЯтностЯх. -- ќто та самаЯ
Ягодка, с косой? Ђй да ѓошка! Њолчал...
џ не ответил ему, обернулсЯ к Џушкареву:
-- ‚ старину существовало хорошев наказание -- Языки вырывать... ’ак
что развивайсЯ и соображай, может, ”омой Ђквинским к концу жизни станешь. --
џ поднЯлсЯ, внимательно глЯнул в его квадратное лицо, виноватое,
растерЯнное. Ќаконец-то дошло, дубина!
Ќа нас уже стали обращать внимание -- кто стоЯл поближе. Ќасмешливость
исчезла из глаз ‘ергеЯ, он удивленно переводил их с менЯ на Џушкарева,
стараЯсь угадать, где же правда.
‚ыручил хмуроватый голос „олгова:
-- ‚тораЯ батареЯ, строитьсЯ!
џ зашагал от курилки. ‘лучилось то, чего боЯлсЯ: ‘ергей кое-что понЯл,
станет подшучивать. Ђ Џушкареву хоть и дал отпор -- не будет распускать
Язык, -- но знай он все, еще трудно судить, кто кому бы "вырвал" этот Язык!
‘ергей догнал менЯ, толкнул легонько в плечо, выказываЯ этим свое
дружеское расположение:
-- Ћтбрил отменно, ничего не скажешь! Ђ насчет амуров-то, выходит,
все-таки скрыл. ‘ознайсЯ?
—ерт бы его побрал! ‚се противнее становитсЯ его навЯзчивость. Ќеужели
не понимает? ‚от уж вспомнишь ‚ладьку и то негласное джентльменское
соглашение -- держать Язык за зубами, не касатьсЯ никаких "моральных тем и
аспектов", как он изрекал. “ нас даже существовало своеобразное "табу", за
нарушение которого причиталось взыскание: десЯть щелчков в лоб. Ћт них,
бывало, в глазах несколько секунд растекаютсЯ бесшумно, как тени, черные
круги, а голова гудит. Ћднажды случилось, что ‚ладька "лЯпнул" какую-то
глупость о моих взаимоотношениЯх с €йкой и покорно подставил мне свой узкий,
с напрЯгшимисЯ жилами лоб. Ђ Я тогда уж постаралсЯ в удары вложить всю свою
силу...
‘делав вид, будто не слышал замечаниЯ ‘ергеЯ, Я встал в строй.

Ќет, Џушкарев не обманул: в воскресенье нас действительно привели в
совхоз, к знакомому клубу. ‘трой распустили, и возбужденные солдаты,
перекидываЯсь шутками, оправлЯли обмундирование, отрЯхивались от пыли. ‘изый
реденький табачный дымок поплыл над головами. Ѓосоногие ребЯтишки крутились
рЯдом, из распахнутых окон соседних домов выглЯдывали жители -- посмотреть
на диковинное событие. Њне все это не очень нравилось, но какое-то странное
подсознательное чувство жило внутри, будто должно было произойти в этот день
что-то чрезвычайно важное длЯ менЯ. Ђ возможно, все было навеЯно другим.
ЏризнатьсЯ, боЯлсЯ встречи с Ќадей, терЯлсЯ в неизвестности -- как себЯ
вести с ней. Ќачнет смеЯтьсЯ над тем, как полез тогда целоватьсЯ, --
опозорит!
Џо наивности думаЯ, что останусь незамеченным, Я толкалсЯ в гуще
солдат. Ќо этой мелкой хитрости не суждено было оправдатьсЯ. ‘ержанта
„олгова увидел еще издали: он пробиралсЯ сквозь толпу, кого-то высматриваЯ.
Ќасупленный, недовольный. —утье вдруг подсказало: он ищет именно менЯ.
Њгновенно подумав, авось перваЯ заповедь -- не попадатьсЯ на глаза
начальству -- окажетсЯ спасительной, Я нарочито повернулсЯ спиной и, вытащив
сигарету, нагнувшись, прикуривал.
€ только успел чиркнуть по коробку, как вздрогнул, услышав рЯдом
глуховатый голос „олгова.
-- €щи вас! -- ворчливо, но негромко накинулсЯ он. -- Џочему здесь?
ђасчет весь там, а вы... Ѓудете за порЯдком наблюдать. €дите к старшему
лейтенанту ‚асину на инструктаж.
Њне ничего не оставалось делать -- поплелсЯ за ним.
‘тарший лейтенант ‚асин, из соседней батареи, голубоглазый, стройный,
китель влит в талию, расставив ноги в начищенных полуботинках, отдавал
распорЯжениЯ группе солдат. Ћн стоЯл без фуражки -- держал ее за спиной. ’о
и дело встрЯхивал головой, откидываЯ вьющиесЯ, с золотым поджаром волосы. „а
и фуражку-то он снЯл, скорее, потому, что позади возле входа в клуб уже
собралась толпа девчат и парней.
‚асин уже всех распределил -- кому стоЯть у входных дверей в клубе,
кому на улице.
-- Ђ вы, -- он обернулсЯ ко мне и солдату, оказавшемусЯ рЯдом, --
будете вроде резерва главного командованиЯ. Џри мне. ‚ общем, всем следить
за порЯдком и чтобы комар носа не подточил. џсна задача? ‚ам, чемпион?
Љрасивым движением головы откинув волосы и кивнув в сторону девчат, он
вдруг многозначительно подмигнул, открыв в улыбке зубы -- они у него
оказались ровные, один к одному, отдраенные, как кафель.
-- € не плошать! …сть, кажетсЯ, экземплЯрчики ничего!
Ќа левую руку мне нацепили повЯзку -- узенькую ленточку красного ситца.
’олком Я не представлЯл своей роли. ђезерв так резерв. € хотЯ должен был
находитьсЯ рЯдом со старшим лейтенантом, Я, наоборот, старалсЯ держатьсЯ от
него подальше. Њне он чем-то не нравилсЯ, а чем -- врЯд ли ответил бы.
”асонистый? ђисуетсЯ? €ли эти красивые перламутровые зубы? “ изЯщного пола
такой пользуетсЯ непререкаемым авторитетом -- хоть икону пиши!
Ќе знал Я в ту минуту, что судьба, которой видно все далеко наперед, в
своей извечной коварной игре уже свЯзала нас со старшим лейтенантом морским
узелком и тайно предвкушает удовольствие потешить и повеселить свое дрЯхлое,
старческое сердце. Ќе знал и другого, что вечер этот станет поворотным в
наших отношениЯх с Ќадей. ‚от уж верно: без худа не бывает добра...
‡атерЯвшись среди солдат расчета, столпившихсЯ у входа в клуб, Я курил,
думаЯ о том, что ЌадЯ может и не прийти на концерт и все обойдетсЯ
благополучно. Њало ли что случитсЯ: занЯта на работе, нездоровитсЯ. ‘олдаты
вокруг переговаривались, шутили, галдели -- убивали времЯ.
џ увидел, как ‘ергей протиснулсЯ ко мне:
-- —его глЯдишь недовольной свахой? ‘ейчас концерт, артисты уже прошли.
€ потом... вон смотри на старшего лейтенанта ‚асина, да чтоб разрыва сердца
не получилось: та самаЯ, с косой...
џ уже готов был резко оборвать его, но, поднЯв голову, так и застыл, не
раскрыв рта: возле старшего лейтенанта стоЯла ЌадЯ в знакомом фиолетовом
платье. ‘легка опираЯсь спиной на перила входной лестницы и по-прежнему без
фуражки, ‚асин склонил с достоинством голову и игриво улыбалсЯ прЯмо в лицо
моей насмешнице. ЌадЯ тоже выглЯдела оживленной, веселой.
Ќоги у менЯ мгновенно будто отЯжелели, приросли к асфальту. ‘мотрел, не
отрываЯсь, на обоих, на платье, у выреза которого слева теперь голубело
несколько приколотых незабудок. Ќет, тут не мимолетное, не случайное
знакомство. “ менЯ не оставалось сомнений -- они знали друг друга. „о менЯ
даже долетали отдельные слова: институт... занЯтиЯ... Ћна, конечно, не могла
заметить менЯ в однообразно-зеленой толпе солдат.
-- ’ы что? -- голос ‘ергеЯ прозвучал тихо, с тревогой и удивлением. Ћн
быстро переводил глаза то на менЯ, то на парочку -- у него это получалось
смешно, как у заведенной куклы. џ даже невольно усмехнулсЯ, хотЯ, скорее,
горько, неловко.
-- ќ-э, дружище ты мой! Џопал, вижу, в сети.
-- Ќе карась, чтоб попадать.
‘лова мои неожиданно прозвучали спокойно и убедительно. ‘ергей,
пожалуй, поверил: когда, отойдЯ от него в сторону, Я снова взглЯнул на
солдат, он уже толковал там о чем-то оживленно и напористо. —удак. ‚ыходит,
мало нужно, чтоб пустить пыль в глаза!
‚ переполненном клубе Я приткнулсЯ возле двери: ‚асин глазами показал
-- стоЯть рЯдом. ‡атылок его с аккуратно подстриженными волосами виднелсЯ
впереди, через двух-трех солдат.
Џрограмма мне была уже знакома: те же песни, танцы и тот же курносый
баЯнист и неловкий, похожий на штангиста, конферансье. ‚се это менЯ мало
занимало, хотЯ солдаты, совхозные парни и девчата то и дело награждали
артистов всплесками аплодисментов, смеха. ‘ам не знаЯ почему, Я со странным
нетерпением ждал выхода Ќади. “ менЯ даже поднывало где-то под ложечкой --
тонко, нудно.
‘мотрел не на сцену, а рассеЯнно себе под ноги. € не увидел, а
почувствовал по шевелению в зале и легкому гулу, что вышла она.
ЌадЯ остановилась у краЯ рампы, как мне показалось, прЯмей и строже,
чем в прошлый раз. Њожет быть, просто увереннее -- не знаю. € выглЯдела
красивее, нарЯднее в платье с незабудками, освещеннаЯ светом. ‚ ту секунду Я
готов был крикнуть, чтоб заставить замолчать людей, оборвать все шепоты,
шорохи в зале. •отЯ и без того они разом стихли: стал слышен стеклЯнный звон
плафона, о который билсЯ одинокий, залетевший на свет ночной метлЯк. Ќо вот
словно шум прибоЯ неожиданно ворвалсЯ в клуб: баЯн в руках курносого
рассыпал густую гамму звуков.
ЌадЯ пела низким протЯжным голосом, и от этого ощущение боли, тоски
становилось таким реальным, естественным:

Џод окном черемуха колышетсЯ,
ђаспускаЯ лепестки свои...

€ точно боЯсь помешать пению, старший лейтенант ‚асин впереди менЯ
привычным, но заметно осторожным движением поправил волосы. Ђ когда
оборвалсЯ последний звук Ќадиного голоса, он вскинул руки вверх и, громко
отхлопываЯ ладонЯми, перекрываЯ шумные аплодисменты, выкрикнул:
-- Ѓраво-о! Ѓис!..
Ћна, должно быть, без труда угадала, чей это был голос, повернулась
лицом к двери и, чуть поклонившись, улыбнулась усталой и благодарной
улыбкой...
‡аметила ли она менЯ, пела ли "на бис" -- не знаю. ђаботаЯ локтЯми, Я
протиснулсЯ к выходу, отстранив контролера, выскользнул за дверь.
Ќа площадке, перед клубом, сгрудились совхозные парни -- кое-кто из них
успел приложитьсЯ к бутылке, --гоготали, дурачились.
Ќастроение у менЯ было прескверное. € Я поплелсЯ, сам не знаЯ куда,
просто вдоль улицы. ЌапрЯженнаЯ чуткаЯ тишина поглотила и дома, и
развесистые круглоголовые ветлы, застывшие молчаливо у дороги. ‘вет в домах
еще не зажигали, и на стеклах окон догорал малиново-синий закат. Ћн был
какой-то грустный. џ думал о ней... ‡начит, как ни старалсЯ уверить себЯ в
том, что тогда, полмесЯца назад, все было так, от нечего делать, чтоб только
покрутить голову, -- правда небольшаЯ! ‘тоило увидеть ее со старшим
лейтенантом, перехватить улыбку, подаренную ему, -- и уже оказалось
достаточным, чтобы испортилось настроение. Џолез тогда целоватьсЯ, олух!
Џлебей несчастный! Ђ ‚асина хоть учителем правил галантного обхождениЯ в
пансион благородных девиц ставь!
Ѓыло желание повернутьсЯ, уйти в городок, в казарму. Ќо даже уйти
нельзЯ. ЏроклЯтое положение! “йди -- потом несдобровать.
Ќеожиданно рЯдом выросло резное крыльцо с высокими ступеньками. ‚он и
скамейка под низко нависшими космами ветлы. Ќадин дом. „ом, где
опростоволосилсЯ и оскандалилсЯ...
џ решительно повернул назад. Џошел быстрее, точно вдруг понЯл: скорее
должен уйти от этого места, забыть все, что свЯзано с ним.
“же подходЯ к клубу, догадалсЯ: там происходило что-то неладное. ’олпа
парней передвинулась от входа в тень густой ветлы. „олетали пьЯные выкрики,
одобрительный гул. "Ќеужели драка?" -- с прихлынувшей тревогой подумал,
ускорЯЯ шаг. Џлотно сгрудившиесЯ . люди о чем-то галдели, из общего шума
вырывались реплики.
-- ‡а что, старшой? -- наседал на кого-то в центре пьЯный парень в
кепке, чудом державшейсЯ на затылке. -- Ћбидел за что? ‘кажи?
Њои локти опЯть сделали дело, и в середине толпы, к своему удивлению, Я
увидел старшего лейтенанта и ее... Ќадю. Ћна, будто продрогнув от вечерней
прохлады, ежилась, нагнув голову, сердито кусала нижнюю губу. Џальцы рук
нервно стиснула впереди. Ѓледные щеки ‚асина отливали синевой, точно их
изнутри подкрасили гашеной известью.
џ еще пока не представлЯл, что произошло, не знал и как поступить. ‚
секунду оценил силу парнЯ: невысокий, но крепкий, точно корень, короткаЯ
шеЯ, на ней и в сумерках видны напрЯженные жилы, под голубой рубашкой с
оторванной верхней пуговицей мехом ходила грудь.
-- Ќет, ты скажи, за что? -- вплотную подступаЯ к старшему лейтенанту,
снова повторил он.
-- “спокойсЯ, браток. „авай отойдем отсюда...
џ сказал это неожиданно, с легким возбуждением, дотронувшись до его
крутого плеча. ’от обернулсЯ, пьЯно дохнул перегаром, уставилсЯ тупо, будто
не понимаЯ, что от него хотЯт, и хриплым голосом небрежно посоветовал:
-- Ѓрось, служба! ‘ам был таким. Ђ ты, видно, еще салага, первогодок...
-- Ћн икнул, махнул неуклюже рукой, будто птица перебитым крылом, мотнул
головой на ‚асина. -- Ђ Я вот его спрашиваю: за что обидел, не пустил в
клуб? ѓоворишь, нализалсЯ, как свиньЯ... Ђ может, Я с горЯ? „умаешь, с
Ќадькой, первой нашей девкой, стоишь, так можно обижать?
‘тарший лейтенант резко выпрЯмилсЯ, бескровные губы нетерпеливо
передернулись:
-- €дите подобру-поздорову!
€з толпы сразу несколько голосов посоветовали:
-- Ѓрось задиратьсЯ, Ђлексей!
-- Ќе хулигань.
ЌадЯ вдруг подалась вперед к парню, мЯгко, просительно заговорила:
-- Ђлексей, Ђлеша... €ди, проспись...
-- Џошли вы все...
„альнейшее произошло, как во сне.
-- ‚зЯть его! -- нервно выкрикнул старший лейтенант, свирепо завращав
на менЯ белками.
Џарень взвизгнул, рванулсЯ:
-- Ћтойди! Ќе лапай! ’ак твою... Ђ-а!..
‚ сумеречном свете мелькнул кулак. џ мотнул головой, но, должно быть,
опоздал на какую-то долю секунды: желтые искры вместе с острой заломившей
переносицу болью фонтаном брызнули из моего левого глаза. Ќо удар все же
пришелсЯ вскользь -- только на миг Я потерЯл контроль над собой. ‚ следующую
секунду перехватил его руку, собрав все силы, крутнул и почувствовал хруст
-- тот охнул, съежилсЯ, как от удара в живот.
Љто-то подхватил его с другой стороны, толпа расступилась, и под ее
одобрительные реплики мы повели люто ругавшегосЯ парнЯ по улице. Џотом
только разглЯдел, что помогали мне два дюжих, крепких дружинника.
“ дома, где жил парень, они отпустили менЯ:
-- ’еперь справимсЯ. ‘пасибо. Ђ за это с него спросим -- больше не
будет прощениЯ.
ѓлаз и всю левую щеку жгло, как от горчичника, -- там собиралсЯ
засветить "фонарь". …ще этого недоставало!
“ клуба толпа почти рассеЯлась, но ЌадЯ, видно, поджидала менЯ: еще не
дошел метров десЯти, как она торопливо выступила из полутемноты мне
навстречу. ‚ пЯтне света, отбрасываемом козырьком фонарЯ на столбе,
остановилась и вдруг порывисто схватила менЯ за обе руки.
-- Љак вы? Ћн же ударил вас! -- с дрожью, искренне волнуЯсь, произнесла
она. -- “ вас же кровь! €з носа. € глаз припух... Ђх ты беда! -- €, не
выпускаЯ рук, заторопилась. -- €демте! Љо мне, домой... “моетесь, свинцовую
примочку сделаю... Ђ провожать менЯ не надо, Я с ним... Џока закончитсЯ
концерт, он вернетсЯ.
’олько тут увидел, к кому относились ее последние слова: старший
лейтенант стоЯл сбоку: на его красивом лице мелькнула неопределеннаЯ, даже
растерЯннаЯ улыбка -- не ожидал подобного оборота.
„орогой ЌадЯ говорила все об этом парне, возмущалась его выходкой и, не
выпускаЯ моей руки из своей, торопливо стучала каблучками по утоптанной
блестевшей дорожке. „ома, куда мы пришли очень быстро, заставила в горнице
снЯть фуражку, расстегнуть ворот мундира. ЏоливаЯ над тазом из кружки,
поведала матери о случившемсЯ. ’а молча слушала, стоЯ у печки, сложив руки
по-деревенски, крестом под грудЯми. Ћна была смуглаЯ, как ЌадЯ, с жидкой
витушкой волос на затылке, черные глаза -- молодые, с лукавинкой. Ђ когда
подала чистое полотенце, сказала с жалостью и сочувствием:
-- ’ак-то человека ни с чего ударить! Ѓлажит дурень, даром, что в
матросах служил. Љогда-то еще за Ќадей собиралсЯ ухаживать. -- Ћна
сощурилась.
ЌадЯ вспыхнула, насупилась:
-- Њама!..
‡а все времЯ ЌадЯ не обмолвилась ни словом о нашей предыдущей встрече,
словно не хотела ворошить недавнего прошлого, заходить за ту черту, за
которой неизвестно что, -- ведь не пришел же Я после того вечера ни разу!
Ћна делала все ловко, энергично -- уходила в другую комнату, возвращалась,
дробно стуча по деревЯнному полу, свернула марлевую повЯзку, пристроила ее к
глазу.
-- ‚се будет хорошо. Ђ в моих медицинских способностЯх не сомневайтесь:
есть и у менЯ военнаЯ специальность! Ќе только у вас. Џочти доктор, а точнее
-- санитарка. ‚от так. Џотерпите... Ќе туго? €ли ослабить? Ѓолит?
ѓоворила все это она возбужденно, точно ей приходилось преодолевать
внутренний нервный морозец, так что Я даже чувствовал, как мелко дрожали ее
пальцы, когда она дотрагивалась, осторожно ощупываЯ лицо. Њне было приЯтно
прохладное прикосновение, чуть приметный запах каких-то духов, шелковое
шуршание платьЯ. € в то же времЯ стало особенно неловко, стыдно от такого ее
вниманиЯ -- чем его заслужил? € в ответ только мычал:
-- Ќе-ет, не болит.
-- „о свадьбы все заживет, женишок! -- весело и насмешливо
напутствовала мать Ќади, прощаЯсь со мной.
ЌадЯ опЯть строго посмотрела на нее, но промолчала, шагнула в темноту
сеней. Ќа крыльце было чуть светлее от уличного фонарЯ. Ћна остановилась в
косой тени, падавшей от дощатого навеса, и в серой, еще не устоЯвшейсЯ
темноте фиолетовое платье ее растворилось, проступало мутным пЯтном. ‚от-вот
должна была взойти луна; над горизонтом, запутавшись в ветвЯх ветлы,
боЯзливо мерцала звезда.
ЌадЯ часто дышала, Я слышал тугие толчки ее сердца. Ѓудто всЯ
выговорившись там, в комнате, и теперь не знаЯ больше, о чем говорить, она
молчала, и это молчание в приглушенной, сторожкой тишине вдруг стало
тЯгостным, как ненавистнаЯ, постылаЯ ноша. Ќадо было что-то говорить -- не
уйти же так!
-- ‘пасибо. Ђ она... хорошаЯ женщина!
Њне думалось, ЌадЯ рассмеетсЯ над моей неловкостью, но она
откликнулась, будто издалека, глухо:
-- „а. -- “перлась руками в балюстраду и вдруг ломким голосом спросила:
-- ‚ы обижены? Ќе придете?
-- Ќет, не обижен. ‘ам виноват...
-- Ћй, неправда!
Ћна довольно, обрадованно рассмеЯлась и, понизив голос, будто ее могли
услышать посторонние, задышала теплом:
-- Џриходите обЯзательно... Ѓуду ждать. „о свиданиЯ!
џ не успел еще ничего сообразить, машинально пожал протЯнутую руку -- в
следующий миг ЌадЯ мелькнула в черном проеме скрипнувшей двери. Џотом мЯгко
хлопнула другаЯ дверь, из сеней в дом...
‚се повторилось почти как и в прошлый раз: Я снова оказалсЯ один на
крыльце. ‘ той лишь разницей, что теперь стоЯл и чему-то ухмылЯлсЯ в
темноте, будто тихо помешанный, забыв о своем глазе, хотЯ его здорово под
повЯзкой дергало от боли.

’огда Я попал в герои. ‘лух, что укротил хулигана, уже на другой день
распространилсЯ в дивизионе. Ћднако под повЯзкой у менЯ сиЯл темный,
величиной с кулак мрачно-сизый подтек, а на глазном Яблоке лопнуло, как
сказали в санчасти, несколько микрососудов. Ќо это не имело значениЯ --
солдатам было важно другое. ‚осхищались, как скрутил разбушевавшемусЯ парню
руку, и выказывали самые разные, порой неприметные знаки вниманиЯ: подадут
ложку в столовой, подвинутсЯ на скамейке в клубе -- садись рЯдом.
Ќо были и другие. Љак-то утром, выходЯ из умывальника, услышал позади
насмешливый голос ђубцова:
-- Ђ герою-то приварили фонарь, -- и перешел на шепот, потом хихикнул.
Ћн, выходит, умышленно накалЯл обстановку в наших отношениЯх. ‚о что
это все выльетсЯ?
„олгов сохранЯл молчание -- будто ничего не произошло. Ќеужели
равнодушен? €ли своЯ политика? Ќо на четвертый день он менЯ удивил.
‚о времЯ занЯтий по материальной части Я поЯснЯл работу электрической
схемы ракеты -- всех этих клапанов, мембран, редукторов давлениЯ, -- водил
указкой по разноцветным линиЯм на плакате, висевшем во всю переднюю стенку
класса.
ЏризнатьсЯ, Я злоупотреблЯл этим своим положением -- менЯ ведь
вызывали, когда кто-нибудь припухал, -- поэтому иногда допускал небрежности
в ответах. ’ак, наверное, произошло и на этот раз, хотЯ сам ничего не
заметил. ’ишину, царившую в классе, вдруг разорвал злой голос ђубцова:
-- ‹ипа!
Ћн подскочил на стуле и, забыв, где находитсЯ, секанул рукой воздух.
‚збудораженно, зло продолжал:
-- Ѓожий дар с Яичницей смешать! ќто ж понижающий редуктор! €ли... --
возбужденный взглЯд его скользнул по лицам обернувшихсЯ к нему солдат, --
есть свой культик, черное белым можно назвать -- сойдет?
-- Ѓелены человек объелсЯ! -- негромко, но с выражением произнес
‘ергей.
ђубцов огрызнулсЯ:
-- Џомолчи, поддакивала!
Ќа него зашумели возмущенно. ‹юди были не на его стороне, а на моей,
хотЯ Я уже понЯл свою ошибку: действительно перепутал редукторы.
Љто-то незлобиво посоветовал:
-- ќй, ђубец, когда в котелке не хватает, так занимают! ‘оображай.
-- ‡ачем базар? -- дернулсЯ ѓашимов. -- ѓолова делает круги! „авай,
слушай, Ђндрей, работай на малых оборотах.
„олгов, придавив стол широкой грудью, сидел с таким видом, будто вот
сейчас поднимет шахтерский кулак и с треском обрушит его на жиденький стол,
рЯвкнет громовым голосом. Ќо он неожиданно спокойно сказал:
-- Џрекратите! ђубцов, к схеме. Џродолжайте.
Ќа менЯ взглЯнул укоризненно: не оправдал довериЯ.
џ сел на место, а ђубцов выдал про этот редуктор без единой запинки. Ќе
зрЯ, выходит, штудировал схемы и описаниЯ! “порно решил отстаивать свой
престиж. „авай-давай, рвись в облака!
Џеред ужином Я зачем-то был в каптерке, а выйдЯ оттуда, зашел в
ленинскую комнату посмотреть газеты. “видел: у самой двери -- „олгов и
ђубцов. ‘олдат теребил край желтой портьеры, и, хотЯ стоЯл понурив голову,
обычнаЯ ухмылка коробила губы.
-- Њолодец он. „оведись до вас, еще б неизвестно, что было, -- пробасил
неторопливо сержант. -- “стоЯл, образумил хулигана. Џонимать надо.
Џо-солдатски поступил. Ќасчет культика... ‡най так дело, ђубцов, и у вас...
"‚от оно что! ђубцова за менЯ отчитывает... ‡начит, равнодушие было
чисто внешнее, показное".
-- ‚от он и сам... -- покосившись, усмехнулсЯ ђубцов: мол, ему и
говори. Ќаверное, „олгов тоже понЯл его, глухо проговорил:
-- Ќадо будет, и ему скажу.
Ќе останавливаЯсь, Я твердо прошел в угол, к фикусу в бочке: мое дело
сторона, говорите, что хотите. ‘ел к столу, сделав вид, что усиленно занЯт
попавшей под руку книжкой "Џутешествие на "Љон-’ики".
„олгов ушел, а ђубцов, оглЯнувшись на менЯ (мой тактический маневр
удалсЯ -- пусть думает, не видел!), негромко проворчал:
-- Ѓалбес, маменькин сынок, небось всю жизнь пирожные жрал! Њолоко на
губах...
“строилсЯ с краю длинного под красным сатином стола. Ђ менЯ вдруг
разобрал смех -- не удержалсЯ, прыснул: это Я-то всю жизнь жрал пирожные?!
Ћн все понЯл: лицо передернулось. ЏоднЯвшись, вышел. Ђга, кишка тонка,
не выдерживает!

‚ очередное воскресенье Я был у Ќади. Њать и сестренка, остроглазаЯ, с
короткими, как хвостики, косичками, встретили менЯ, будто старого знакомого.
‘ Ќадей мы сидели дома, после гулЯли в лесу -- редком дубнЯке, и день длЯ
менЯ показалсЯ короче часа. „урачились, шутили, набрали букет цветов.
‚ернувшись в казарму, долго еще жил другой жизнью. € ночью мне
приснилсЯ этот пронизанный солнцем дубнЯк, цветы и колокольчатый смех
Ќади...
‘ловом, со мной творилось черт его знает что.
Ђ потом... Џотом Я начал уходить в самоволку. Џервый раз, второй... ‚се
мне сходило. “дивительно сходило. Ќо до поры до времени. Ќедаром говорЯт:
сколько веревочке не витьсЯ, конец будет. ’огда не мог предопределить этот
самый конец, не мог представить себе и частицу тех испытаний, которые ждали
менЯ впереди.
€ возможно, не эти бы "фокусы", как сказал „олгов, не лежать бы теперь
на госпитальной кровати? Њожет быть. Љто знает?
„а, самоволки. џ выбирал такое времЯ, когда менЯ не могли хватитьсЯ, и
уходил к Ќаде. Џозади казармы, возле туалета, Я обнаружил в заборе доску,
котораЯ держалась только на одном гвозде вверху и отклонЯлась в сторону,
точно маЯтник. Ќижний гвоздь кто-то вырвал до менЯ -- там краснела ржаваЯ
дырка. џ пролезал в эту щель, доска, качнувшись, закрывала за мной проход, и
Я оказывалсЯ за пределами городка. „о совхозной усадьбы поле перемахивал
одним духом. Ћгородами выходил к знакомому дому с крыльцом. Џереводил
дыхание, стучал в крайнее окошко.
Ћбычно ЌадЯ сидела у стола рЯдом с окном: готовила институтские
заданиЯ. Ћна знала мой сигнал, гасила свет и поЯвлЯлась на крыльце.
‡а огородом росла такаЯ же дрЯхлаЯ, как и перед домом, ветла, они,
наверное, были даже одногодки. Џод ней -- вымытаЯ дождЯми, потемневшаЯ,
растрескавшаЯсЯ лавка. ’ут мы и устраивались.
-- Ќа сколько сегоднЯ? -- спрашивала ЌадЯ.
џ глЯдел на часы и, прикинув, что там следовало по нашему солдатскому
распорЯдку, учтЯ времЯ на обратный путь через поле и дыру в заборе, небрежно
сообщал ей об этих несчастных крохах времени, которые нам предстоЯло
провести вместе. Ћбычно выходило тридцать -- сорок минут.
Ћна искренне удивлЯлась:
-- Ќу как не стыдно? Ћтпускать на столько... -- € с напускным
равнодушием принималась напевать:

—ернаЯ стрелка проходит циферблат,
Ѓыстро, как белка, колесики стучат...

џ находил какое-нибудь самое пустЯковое, первым приходившее на ум
оправдание мнимого жестокосердиЯ и черствости моих начальников. Ћна верила
моим объЯснениЯм, оживлЯлась, и мы забывали о мелких неприЯтностЯх, пока не
пролетало времЯ.
Џрошлое ЌадЯ не вспоминала, да и Я делал вид, что ничего никогда не
случалось. € уж, конечно, больше не лез со своими поцелуЯми! Њне с ней было
хорошо. Ћна готовилась стать филологом, у нас немало находилось, о чем
поговорить, -- литературу Я тоже любил.
—то со мной творилось -- не знал, да и не задумывалсЯ над этим. ‹юбовь?
Ђ с €йкой -- тоже? €ли ничего не было ни в том случае, ни в этом? Џросто
поЯвилась отдушина, и, не задумываЯсь, воспользовалсЯ ею: слишком узкими,
тЯготившими менЯ были солдатские рамки. Ќе раз думал, что Я в этой среде --
инородное тело, случайно, по воле рока попавшее сюда. —асто ощущение
одиночества подступало и давило, точно незримаЯ, но громаднаЯ глыба, --
такое испытывал, бывало, в детстве, во сне. ‘амый страшный, запомнившийсЯ на
всю жизнь сон приснилсЯ после того памЯтного знакомства с отцом на даче.
Џочему-то это были горы. Ѓелые стрелы молний распарывали вместе с грохотом
грома страшную черноту, легко раскалывали небо -- Яичную скорлупу. ‚ голубых
отблесках дождевые струи казались кручеными серебрЯными нитЯми,
протЯнувшимисЯ с самого неба. Џочему Я оказалсЯ тут? ‡ачем? € вдруг...
отвеснаЯ холоднаЯ стена, прижавшись к которой прЯталсЯ от острых, стегающих
струй дождЯ, покачнулась. Ћбвал! “ ног чернаЯ зиЯющаЯ расселина росла на
глазах. Ѓежать мне было некуда -- почему, не знаю. ‘кала вот-вот была готова
обвалитьсЯ. ЌапрЯгшись всем телом с одной-единственной мыслью -- удержать
ее! -- Я упиралсЯ спиной, руками, ногами. Ќапрасно! ‘кала медленно (Я это с
ужасом чувствовал), очень медленно валилась -- сейчас раздавит. € тогда Я
увидел отца: он был за пределами этой дикой стихии, и выражение лица у него
было даже довольным. "Ћтец!" -- в нечеловеческом отчаЯнном страхе выкрикнул
Я...
ЏроснулсЯ в холодной испарине, оделсЯ и, стискиваЯ неудержимо стучавшие
зубы, выскользнул за дверь, бродил по улицам до рассвета.
’еперь эту тЯжесть испытывал наЯву. ’от случай научил менЯ быть
осторожным с людьми, мой "колокол" уже не валдайским, светлым, веселым
звоном отвечает им. џ-то знаю, в чем тут загвоздка, знаю, что именно тогда
сердце дало горькую трещину. ’рещину в моем колоколе. Ќо кому до этого дело,
кроме менЯ? ‘казки! —ичисбеи -- люди с открытым, чистым сердцем -- были, да
сплыли! ‘вежо предание, но веритсЯ с трудом.
‘обственно, кто они мне -- ‘ергей, „олгов, ђубцов, все другие? Џервый
-- так, неизвестно почему выказывает знаки вниманиЯ, лезет с дружбой. Џросто
стечение обстоЯтельств, сила условий. ‘лучись, не в одном расчете -- ничего
подобного бы не было. Ђ „олгов? ‚еликомученик. •очешь не хочешь, приходитсЯ
иметь дело: командир. Љак пастырь, кнутом и прЯником пытаетсЯ держать, чтоб
стадо не разбежалось. ђветсЯ отличие закрепить, делает видимость, что так
все и будет, а мы -- кто в лес, кто по дрова... ђубцов -- завистник. €ли еще
-- дитЯ природы... ѓашимов -- хороший механик-водитель, всему рад; всех
забот, кажетсЯ, с детский кулак: только бы грохотали гусеницы установки, а
там -- трава не расти! € ненавистный Љрутиков... “ж вот с кем поговорил бы
по душам в темном углу!..
‚прочем, каждый из них, думал Я, тщитсЯ показать видимость человечности
-- модно! Ђ не понимают, что фальшь не прикроешь фиговым листком: она
торчит, как шило из мешка. Ќедаром ценил ‚ладьку -- умел быть нейтральным!
Џотоп случись, светопреставление -- на узком бледном лице с горбатым носом
не дрогнет ни один мускул, не сотретсЯ приклееннаЯ на всю жизнь скептическаЯ
полуулыбка. "Љакое мне дело до всех до вас, а вам до менЯ..."
Њоих уходов никто не замечал, все мне сходило с рук, и Я уже думал, что
такое блаженство будет бесконечным. ‚озвращаЯсь от Ќади, обычно еще у забора
смахивал травой пыль с сапог, снимал ремень или пилотку (будто возвращалсЯ
из туалета), напускал на себЯ побольше небрежности, беззаботности и входил в
казарму. ‹учшим длЯ себЯ случаем считал тот, когда дневальный, а то и сам
дежурный по батарее замечали мое "разгильдЯйство". џ напускал на себЯ
обиженный вид: "Њол, чего раскричалсЯ, не видишь откуда? Ќе успел же..." €
не очень торопЯсь приводил себЯ в порЯдок: "‚се в норме, сошло".
Џравда, ‘ергей вроде стал поглЯдывать подозрительно, раза два даже
допытывалсЯ: где был? Ќо Я отшучивалсЯ, напоминаЯ ему известную пословицу о
любопытстве и свинстве. ‚прочем, догадыватьсЯ -- это еще не все. Џусть
сколько угодно догадываетсЯ!

‚ коридоре казармы на самом видном месте уже недели две висело
объЯвление о вечере-диспуте. Џисали его мы с ‘ергеем. ђаза два до этого он
намекал мне, но Я пропускал его предложение мимо ушей, авось отстанет.
Ћднако как-то на занЯтии в классе, будто мимоходом вспомнив, лейтенант
Ђвилов сказал: "Џомогите, Љольцов, а то Ќестеров уже "SOS" подает!" Ќичего
не поделаешь, заарканили, и вечером в пустой канцелЯрии мы принЯлись
малевать.
ЋбъЯвление получилось неплохим. ’ему диспута Я написал красной тушью
лесенкой:
"—еловек человеку --
друг,
товарищ,
брат".
-- Ђ здорово! -- мотнул головой ‘ергей. -- —то значит -- дело мастера
боитсЯ. €шь, прЯмо как стихи ЊаЯковского. ’очно!
‚озле объЯвлениЯ толпились солдаты, читали вслух, обсуждали. ‘ам Я
ходил мимо равнодушно, безучастно скользил глазами по тем пЯтнадцати
вопросам, по которым нам предлагалось "высказать свое мнение". Ћни были
самыми разнообразными: о смысле жизни, товариществе и дружбе, отношениЯх
между юношами и девушками, о сегоднЯшних зримых чертах в отношениЯх между
людьми, о чести, совести советского воина, интересах его жизни...
„а, Я был безучастен к предстоЯщему диспуту, менЯ он нимало не занимал:
в нашей мастерской ко всЯкой философии относились скептически. "‹озунги,
диспуты, призывы -- суть профанациЯ человеческого естества. ‘вобода, женщины
и вино -- вот нетленные киты, -- внушал нам, подвыпив, ђомка. -- €н вино
веритас". Ќо менЯ удивлЯло и озадачивало отношение солдат к диспуту: вот уж
не ведал, что это так взбудоражит их! ЋказываетсЯ, многие готовились горЯчо,
заинтересованно: возле объЯвлениЯ на перерывах то и дело разыгрывались
словесные баталии: как понимать дружбу? есть ли чистаЯ любовь? Ќередко
„олгову приходилось преждевременно обрывать перерыв.
„лЯ менЯ солдаты расчета в эти дни стали открытием. ђубцов, как
выЯснилось, играл в детдоме в драмкружке любовные роли. ђубцов -- и
любовник! ‚ыходит, не такой уж он утюг. Ђ “фимушкин, оказываетсЯ, не только
ученый чулок! Љогда зашла речь о смысле жизни, он, вдруг напрЯгшись весь,
смаргиваЯ в волнении ресницами, пошел шпарить стихи ѓете и Ѓайрона. ќто уж
совсем было диво! € таким решительным и одухотворенным он выглЯдел, хоть
памЯтник с него лепи. ‘ергей, простодушно улыбаЯсь, поведал всем, как его
потрЯсли рассуждениЯ о том, способствовало или нет улучшению нравственности
возрождение наук и искусств. Ќ-да, труды французского мыслителЯ †ан-†ака
ђуссо...
Њне он, когда мы остались вдвоем, сказал, положив руку на плечо:
-- Ќе обижайсЯ, как другу выложу: так бы вот не мог -- €йка, ЌадЯ...
’очно. Џоболтать, Язык почесать горазд, а всерьез -- нет. Њожет, не прав, не
смыслю в дружбе ничего. •отЯ, думаю, никакой дружбы у тебЯ с той €йкой не
было. ‚идимость одна. ‚от у менЯ с ‡иной -- огонь, встану рЯдом -- подошвы
горЯт!
Ђ, вот оно что! € эта рука на плече -- глупое знамение близости и
доверительности. џ усмехнулсЯ, убрал плечо, рука ‘ергеЯ скользнула ему на
колено: он, видно, не ожидал этого.
-- ѓоворЯт, когда судишь, думай и о противной стороне.
ЏоднЯвшись, Я отошел к группке солдат. Џокосившись, увидел: Ќестеров
насупил рыжеватые брови, сморщил лоб, -- должно быть, там, под черепной
коробкой, у него творилось что-то серьезное. ‘оображает, что к чему?
Џолезно. Џусть не сует нос куда не следует -- можно без него остатьсЯ. €йка!
—то он в этом понимает? Њне и самому иногда наши отношениЯ с ней казались
странными. Ћднако хотел Я того или нет, но следовал утверждению, которое
высказал все тот же ђомка: чем сумбурнее отношениЯ с женщиной, тем они
оригинальнее. Ћна несла себЯ с достоинством и горделивой осанкой, точно
восточнаЯ принцесса. ‘муглаЯ кожа, модный большой рот, бледно-морковнаЯ
помада на губах, миндалевидные, с раскосинкой глаза... „аже знавший немало
женщин ђомка, первый раз увидев €йку, зачем-то поправил черную "бабочку",
удивленно протЯнул: "ЋтменнаЯ птаха!"
‘лучалось, не придЯ к одной точке зрениЯ или не договорившись, куда
пойти -- в кино, на танцы, -- мы расходились с ней, бросив друг другу:
"Џривет, пока!" Ђ после через день-другой встречались как ни в чем не
бывало. € странно, что в отсутствии €йка представлЯлась мне только в самых
общих чертах, как картина, которую видишь ежедневно, но которую ни разу не
удосужилсЯ рассмотреть до каждой детали, черточки, штриха. ‚прочем, раньше
менЯ это нимало не занимало: в конце концов "галантерейка" рЯдом, надо
увидетьсЯ -- и сходил. Ќо теперь Я все чаще ловил себЯ на мысли, что,
несмотрЯ на все стараниЯ -- по часу лежал после отбоЯ со стиснутыми веками,
гнал все другие мысли в сторону, напрЯгал памЯть. -- €йкин образ вставал
неЯсно, как в тумане. ЊенЯ это раздражало, злило -- растревоженные нервы
успокаивались потом не скоро. € в то же времЯ Ќадю видел отчетливо, до
каждой мелочи: мЯгкий подбородок, подвижные стрелки-брови, полные добрые
губы, глаза, которые отражали, кажетсЯ, самые малейшие движениЯ души --
читай, как по книге, все, что в ней делаетсЯ... ‚от уж поистине зеркало
души! € почему мысли о ней против воли вызывают прилив светлого,
беспокойного и радостного ощущениЯ? ‚прочем, чепуха, расфилософствовалсЯ...
Џрав Ќестеров? „ействительно, такой уж низкий, мелкий, с никчемными
порочными устоЯми: стоило за порог -- и из сердца вон? € неужели в наших
отношениЯх с €йкой была только одна видимость чувств, дружбы, чисто животнаЯ
привЯзанность? ‘лышал же, будто где-то и тигров приучили к красивым
предметам, обставив ими клетки, а когда убрали безделушки, те не вынесли
разлуки...
Љак это Ќестеров сказал? "Ќикакой дружбы у тебЯ с той €йкой не было.
‚идимость одна". —ерт его подери!
џ не слышал, о чем толковали солдаты -- пересмеивались и скалились. "Ђ
какого цвета у нее... глаза? „а, какого? Љарие или черные?" Ћт этого
неожиданного внутреннего вопроса мне вдруг стало жарко: не знаю! ѓолову
обожгло. џ, наверное, стал красным, будто малина. ‚от тебе и на! “видЯт,
начнутсЯ расспросы. ќтого еще не хватало.
џ незаметно отошел от солдат.

‚ечером ленинскую комнату заполнили до отказа. ‘юда перетащили
табуретки из казармы -- и все равно мест всем не хватило: пристраивались по
двое, стоЯли у стен. Ќа диспут пришли солдаты из других батарей -- немало
было "чужих", незнакомых лиц. ‚переди, у входа, стоЯл накрытый кумачом стол,
на углу его прилепилась переноснаЯ трибунка. Ћбычно тут горела одна люстра,
потому что каждый день старшина Њалый, тыча воздух сухим крючковатым
пальцем, назидательно поучал дневальных: "€ опЯть же экономиЯ... Ќе обыдве
люстры жгить. Ѓо зрЯчие, все видать и при одной". € дневальные подчинЯлись
его приказу. ’еперь сиЯли обе люстры -- слепило глаза.
-- €ди сюда! -- замахал ‘ергей, завидев менЯ. ‚озле него было
единственное свободное место. џ сделал вид, что не заметил приглашениЯ, и
хотел просто встать к стенке, но услышал голос лейтенанта:
-- ‘адитесь, Љольцов. ‚ам предназначено место.
„елать было нечего: сел рЯдом с Ђвиловым. ‘ергей оказалсЯ позади менЯ.
"‘лучайно или нет? Њожет, тоже какой-нибудь скрытый замысел?" -- подумал
невольно, но, оглЯдевшись, увидел -- рЯдом сидел весь наш расчет. „а и
поведение ‘ергеЯ ничем не выдавало каких-либо скрытых намерений: он просто
молчал. Џодействовало, что оборвал днем?..
ЏоднЯвшись из первых рЯдов, за стол сели комбат и коренастый, с
залысинами старший лейтенант, секретарь партийной организации.
‘ержант-комсорг, с аккуратным зачесом кудрЯвых волос, тот самый, который
восхищалсЯ нашим объЯвлением: "’аланты, ребЯта!", стоЯл за столом и то ли
выжидал тишины, то ли собиралсЯ с мыслЯми.
-- Ѓудете выступать, Љольцов? -- обернулсЯ ко мне лейтенант Ђвилов. --
Џо-моему, очень интереснаЯ тема. „ружба, товарищество -- вечные и всегда
новые вопросы.
"Ќу вот, так и есть -- обрабатывает. —то ему ответить?.." --
Џроносилось в голове. ‹евой щекой чувствовал -- он пристально смотрел на
менЯ сбоку. Ђ может, это только казалось. Њой же взглЯд упиралсЯ в чью-то
согнутую впереди, узкую, в гимнастерке спину. ‘ам не знаЯ почему, Я медлил с
ответом. ‚ следующую секунду обрадовалсЯ, от души моей отлег камень --
сержант, не дождавшись тишины, негромко сказал:
-- ’оварищи, прошу вниманиЯ. Њы собрались... Џокосившись на Ђвилова, с
удовлетворением перевел дыхание: он смотрел вперед и, должно быть, забыл о
своем вопросе. џ невольно отметил и чистый китель на лейтенанте и свежую
зеленую рубашку, блестевшую наглаженным, подкрахмаленным воротничком.
‘муглое, загорелое, только что выбритое и даже чуточку припудренное лицо
отливало бархатистой кожицей персика. …ле уловимый запах "шипра" исходил от
него. ќтот запах неожиданно напомнил мне о ‚асине. Љакие у них отношениЯ с
Ќадей? ’олько ли учатсЯ вместе? Ђ если не "только"?.. Ќет, не может быть,
иначе бы сказала, не вела бы себЯ так! Ђ если из жалости? Ћбычной,
человеческой? Џоди залезь в душу, в эти самые потемки!.. € снова перебирал в
памЯти разговоры с Ќадей, ее поведение, весь тот вечер. Ћтметина о нем еще
жила у менЯ -- синЯЯ дужка подтека под глазом.
‘лушал рассеЯнно. Џосле вступительного слова комсомольского секретарЯ к
трибуне выходили солдаты и сержанты. Ћни заранее подготовились и теперь
выкладывали абсолютно правильные, гладенькие, похожие друг на друга, как
шары, прописные истины. ‚ытаскивали из кармана тетрадные листки,
пристраивали на трибунке и, вперив в них глаза, не отрывались до конца
выступлениЯ. ‡ачинщики!.. ‘лушатели понимали свою обреченность и хотЯ сидели
сравнительно тихо, но интерес Явно упал: кое-кто зевал; справа у стены
курносый, небритый солдат, возможно после нарЯда, клевал носом; впереди
двое, склонившись друг к другу, вели постороннюю беседу. "‚от так, как "по
маслу", и пройдет всЯ затеЯ?" -- сквозь занимавшие менЯ мысли безучастно,
отторженно от всего происходЯщего подумал Я.
‹ейтенант Ђвилов досадливо сводил брови к переносице, потирал нервно
висок, позади, за моей спиной слышалось недовольное покрЯхтывание ‘ергеЯ
Ќестерова. Ћн наконец не выдержал, задышал теплом в шею:
-- ќх, шесть киловольт им в бок! —ешут по-писаному, будто колобок
катают!
Ќо как только после очередного "зачинщика" поднЯлсЯ сержант, спросил:
"Љто еще хочет выступить?" -- стало Ясно: зачинщики все, -- сразу
взметнулось несколько рук.
ќти уже выступали без бумажек, "резали" напрЯмую и о взаимной выручке
-- как однажды чуть не уронили ракету, -- и о тихонЯх и шофере-крановщике
Џенько, которого так и звали в батарее "моЯ хата с краю". ‘олдаты оживились.
‚ыходит, растопилсЯ лед.
-- Ќу вот это дело! -- заерзал ‘ергей. -- ќто по-нашенски. ђазрешите
мне?
‘ержант кивнул, и ‘ергей, торопливо, согнувшись, работаЯ коленЯми,
пробралсЯ сквозь тесные рЯды сидЯщих к столу. Ћт возбуждениЯ лицо его
подкрасилось, улыбалось каждой жилкой, вздрагивали рыжеватые брови. …го
провожали острыми напутственными словечками, шутками. "‹юбопытно, что
выдаст?"
Ќестеров положил руку на фанерную трибунку, сжал ее угол так, будто
собиралсЯ раздавить в щепки, терпеливо, с улыбкой выждал тишину.
-- •орошо, правильно, что мы свернули на свои дела... Ђ то чесали
по-писаному. ’очно! „умал, от скуки засохнем, в сухари ржавые превратимсЯ.
-- ‚ерно, Ќестеров!
-- Ќет, не в сухари, а в льдины!
Ќичего не скажешь: умеют люди зло шутить!
‘ергей мотнул головой:
-- ’очно! € в льдины бы могли... Ђ вот о наших делах. „ружба,
товарищество, говорим... Љрасивые, гордые слова. Љак в той песне поетсЯ:
"Ќаше слово гордое "товарищ" нам дороже всех красивых слов..." ‚от и Я думаю
о них, думаю так: товарищ, друг -- это, когда за ним в огонь и в воду, когда
ради него жизни можно не пожалеть. ќто первое условие. -- Ќестеров вдруг
посерьезнел, сдвинул рыжеватые брови: -- Ѓыло у нас в монтажной бригаде
такое. Ђндрюха ‡емсков под токоведущий провод угодил. Ђ друг его ѓеннадий
‘тишаев -- махина, косаЯ сажень в плечах, штангой занималсЯ, двухпудовками,
как мЯчиками, бывало, играл -- оказалсЯ рЯдом... ‡а резиновыми перчатками
бежать, звонить на подстанцию, чтоб ток выключили, -- значит, смерть Ђндрею.
‘мотрим: бросилсЯ ѓеннадий... •ана же обоим! "‘той! Ќазад! -- кричит
бригадир ‘енин. -- Џропадешь!" ’от только бросил: "„руг же!" -- “ ‘ергеЯ
непривычно дрогнул голос, он тише сказал: -- ‚ общем, последние слова
были... Ђндрюху он рванул, отбросил, а сам осталсЯ на его месте. есть
киловольт, словом. ѓроб потом по особому заказу делали: трудно было
поверить, чтоб такого человека не стало. Ђ вот не стало.
Ћн помолчал, перебрал рукой по углу трибунки, стараЯсь ловчее взЯтьсЯ.
…го на этот раз слушали в каменном молчании: никто не шелохнулсЯ, не подал
реплики.
-- Ќу, скажут, опЯть там, в бригаде... -- Ќестеров провел по лицу
пЯтерней. -- Ђ вот как у нас. ‘казать, чтоб совсем этот человек плохой, --
не скажешь. Ќу а как расценивать, хочу спросить всех? Љ примеру, подходит к
вам человек, товарищ, говорит: "„авай, помогу, чего у тебЯ не получаетсЯ". Ђ
тот бы грубо отрезал: рви когти, своим делом занимайсЯ! ’оварищ такой или
нет?
-- ’оварищ цепному барбосу!
-- ‚ерно! Џо-ракетному попал, в точку.
-- Ђ кто такой, говори! —его темнить?
-- џсно всем -- кто!
-- Ќе темню, точно. „огадываетесь: рЯдовой ђубцов...
‚ комнате пополз шепоток, будто ветер прошелестел листьЯми. "‚едь о
моем с ђубцовым случае!.. -- подступило нехорошее предчувствие. -- ‡ачем
сболтнул?"
‘олдаты вертели головами, высматриваЯ ђубцова. Ћн сидел наискосок
впереди, и хрЯщеватое, крупное, как панцирь ракушки, ухо его налилось
кровью. Ћн нервно дергалсЯ, не решаЯсь ничего сказать, но вдруг подскочил,
махнул рукой возмущенно:
-- —его Языком чесать? Ђ нужда -- так об траки лучше! -- € так же
порывисто сел.
Ќа него отовсюду зашикали, посыпались вопросы, предложениЯ:
-- Љишка тонка на критику?
-- ‘иди, ђубцов! Џопал в теплый помет, так не чирикай.
-- Ѓелены объелсЯ, -- подсек Ќестеров.
-- Ќе по-товарищески, Ясно!
Љапитан ‘авоненков за столом смеЯлсЯ, что-то сказал старшему
лейтенанту, тот понимающе кивнул в ответ.
-- ‚ерно говорит Ќестеров, -- поддержал комбат. -- Џодвел ђубцов
товарищей по расчету и на последнем комплексном занЯтии: обЯзанности плохо
выполнЯет.
‘олдаты гудели. ‘ержант за столом предупредительно выставил руку с
карандашом: просил вниманиЯ.
-- € Я так думаю, -- не дождавшись полной тишины, ‘ергей мотнул
головой, -- не по-товарищески. Љольцов от души, от сердца шел к тебе, а в
результате -- плевок получил. Ќо и к нему, Љольцову, у менЯ слово. -- Ћн
покосилсЯ в мою сторону, а Я отвернулсЯ: чего еще лЯпнет?
-- „ержитесь теперь вы, Љольцов! -- обернувшись, шепнул лейтенант
Ђвилов, и усики его весело дрогнули. Ћн был в хорошем настроении.
Ќестеров склонил голову к трибуне, прищурил глаза и, как мне
показалось, в тоне зазвучали извинительные нотки:
-- —ую, есть у него на менЯ зуб, да не пойму, какой и за что. Ђ вот бы
подойти, прЯмо сказать: "’ак и так..." € разобратьсЯ, если нужно. ‚ общем,
второе условие длЯ дружбы и товарищества -- прЯмота и откровенность. ђежь,
как говоритсЯ, правду-матку. ’очно!.. ’огда ты мне друг, товарищ.
Џровожали его веселыми репликами, возгласами.
Џосле него поднЯлсЯ “фимушкин и опЯть удивил менЯ. “ трибуны он встал,
невысокий, щупленький, будто подросток, смаргивал ресницами сосредоточенно,
наверное, чтоб собратьсЯ с мыслЯми. Џоправил очки. ‡аговорил негромко:
-- Џравильно сказал Ќестеров о прЯмоте и откровенности между друзьЯми,
товарищами. ‘огласен, хоть подписатьсЯ под его словами готов. „рузьЯ тогда,
когда много одинакового, но немало и разного. ’ак, чтоб дополнЯли друг
друга, чтоб вместе одно целое получалось, большое, крепкое, как гранит. ‚от,
по-моему, между Ќестеровым и Љольцовым будет такаЯ дружба. …е сейчас еще
нет, она, вероЯтно, только начинаетсЯ...
Ѓурые пЯтна пошли от возбуждениЯ по узкому лицу “фимушкина, но смотрел
он прЯмо перед собой, будто шеЯ его закостенела. ђуки по швам, как в строю.
"…ще один нашелсЯ вещун, оракул! ‚озьми его за рубль двадцать -- "будет
дружба..." Ћн знает!" Ќестеров хмыкал за спиной смущенно и довольно.
-- € еще скажу: нам бы надо считать того, кто говорит прЯмо об ошибке,
настоЯщим другом, а мы его считаем врагом. ‚едь это правда! ѓде-то Я вычитал
изречение: "Ћпасен не тот, кто увидел твою ошибку, а тот, кто не захотел ее
увидеть".
-- Ђй да ‚ениамин Ќиколаевич! -- вполголоса воскликнул Ђвилов. --
Њолодец!
-- ‡дорово, ‚итаминушка! -- оглашенно подхватил ‘ергей.
‡акончил “фимушкин под одобрительный гул. Џосле него выступил сержант
из соседней батареи, потом поднЯлсЯ лейтенант Ђвилов. ѓоворил он интересно,
складно. ЊенЯ заставил покраснеть -- вспомнил тот самый злополучный случай
на совхозном вечере: в моем поступке он усмотрел и проЯвление товарищества и
настоЯщее "рыцарское" отношение к женщине, какое и должен выказывать наш
солдат...
‘пор и самые разноречивые суждениЯ вызвал поставленный им вопрос: может
ли быть между молодым человеком и девушкой такаЯ же дружба, как между двумЯ
юношами? џ уже думал -- сейчас приметсЯ за менЯ: если все известно
Ќестерову, известно и ему! Ђ он вдруг рассказал о себе: дружил с девушкой --
здоровались и прощались за руку, никаких намеков на чувства, -- а после, уже
в училище, узнал о себе ее характеристику: "черствый сухарь".
—его уж тут -- Яснее Ясного все. Ќужны эти разговоры о платонической
дружбе! Ђ солдаты вдруг горЯчо заспорили: одни отрицали, другие с не меньшим
пылом утверждали. Љто-то даже подхватилсЯ с места: "Ђ что, ђомео и „жульетта
-- сказки?" …го осадили: вон какую старину взЯл! "Ђ можно и не старину! ‘о
школьной скамьи есть друг..." Ќет, они далеко не лыком были шиты, и Я
внезапно поймал себЯ на мысли, что мне тут небезынтересно и давно уже
внимательно, с напрЯжением слушаю и вникаю во все их речи.
‘обытием, неожиданным и удивительным, стало выступление
солдата-контролера с проходной. Ћн поднЯл руку несмело, перед носом, у стола
потопталсЯ, не знаЯ, видно, как начать, захватил в кулак широкий подбородок:
-- ‚ общем, расскажу случай. Љак оно было... Џриходит на неделе к
проходной женщина. Ќичего себе, молодаЯ, рЯдом мальчонка с челкой. -- ‘олдат
ухмыльнулсЯ каким-то своим мыслЯм. Ћживление пробежало по рЯдам: историЯ,
наверное, веселаЯ. -- Ћтдать, говорит, пЯть рублей надо... Љому? ЊнетсЯ --
туда, сюда. ‘ержанту. ’акой вот росточек, плечи... ‚от, думаю, историЯ:
долг, а не знает, кому его отдать! Ќечисто что-то. Ќу и позвонил дежурному
по части. Ћна и старшему лейтенанту то же говорит, когда тот пришел.
"Џосылала мальчонку за покупками в магазин, дала деньги. ‘ама приболела.
“шел он, а Я на кухню, а там на полу деньги. Ћбронил, значит. ‚ернетсЯ,
думаю! ‚озвращаетсЯ, вижу, радостный, с покупками, а глаза заплаканные...
‚от диво! "ЏотерЯл Я сначала деньги, а дЯденька военный повстречалсЯ,
расспросил и говорит: "џ их нашел". ЏонЯла Я тут, что свои человек отдал
деньги, пожалел парнишку. ‘ержант это был, уж своему сыну верю: все знает и
запомнит". ‘тарший лейтенант в строевую часть, а там отыскали, кто ходил в
увольнение. —еловек хотел сфотографироватьсЯ, в городе времЯ провести,
книжку купить, а тут повернул назад. ‚от так. Њальчонка его сразу признал:
"„Яденька, вы ж свои деньги мне отдали?" Ђ был это сержант „олгов. ‚от...
‘олдат хотел еще что-то добавить, но кто-то хлопнул в ладоши, за ним
другие. Џонимающе улыбнувшись, он махнул рукой, пошел на свое место.
Ђплодировали „олгову, сидевшему позади, у самой стенки, -- к нему
повернулись все. •лопал Ђвилов, хлопали солдаты всего расчета. “сердствовал
‘ергей: приподнЯвшись, отбивал со звоном ладонЯми. „ействительно, этот
"медведь", что называетсЯ, отколол номер! Ћт вниманиЯ, неожиданных
аплодисментов он смущенно поводил плечами, надбровные бугры шевелились,
собираЯ лоб в короткие морщины, на скулах проступил легкий румЯнец...
‘обытие это настроило всех присутствующих на веселый, приподнЯтый лад.
„олго не успокаивались. ‚се это походило на тот случай, когда ребенку
предлагают заглЯнуть за шторку, а он боитсЯ неизвестности, но, наконец
решившись, вдруг обнаруживает там клад игрушек -- и радости нет предела. —то
ж, люди понимают благородство. —увство красивого в них живет, не умерло,
хотЯ, может быть, забилось в самый дальний закоулок душевного лабиринта,
откуда его не вытащишь и стальным канатом. Ђ как часто люди сами проЯвлЯют
это благородство? Ќе очень-то тут стоит обольщатьсЯ! „олговы индивидуумы,
ископаемые экземплЯры, вроде тех редких бронтозавров, какие еще встречаютсЯ
где-то в Ђзии. Њожет, у таких людей структура другаЯ, есть особые органы,
что ли? ‚от мог бы ты, ѓошка Љольцов, например, в этих конкретных условиЯх
поступить так же? Ќе знаю, не могу сказать...
Љогда все закончилось и стали расходитьсЯ, Ђвилов негромко сказал:
-- ‡рЯ не выступили. €нтересно... ‹юдЯм надо открыватьсЯ, только они
помогут.
џ не ответил. Ђ в голове мелькнула запоздалаЯ мысль: уж не длЯ менЯ ли
он рассказал историю с девушкой? €ли намекает на мой критицизм? € этот
участливый тон...
„о отбоЯ еще оставалось времЯ, и солдаты, не остудив пыла, толкались
группками: не выступив публично, многие наверстывали упущенное. Џрисев к
столу, Я листал подшивку газет. Ќе заметил, когда рЯдом очутилсЯ Ќестеров.
Ћн уже затеЯл с кем-то спор, но Я не вникал в его смысл. „а и газетные
заметки пробегал глазами, не вдаваЯсь в содержание. —то-то смутное,
беспокойное бродило в душе, будто какой-то внутренний голос шепотком
подсказывал: "Џосмотри вокруг, посмотри", а в сознание приходили путаные и
поэтому еще больше раздражающие мысли об отце, о той с ним встрече; вставали
перед глазами ђомка, собиратель "пенок", надувавший нас, зеленышей; чичисбей
‚ладька, выжидавший, когда "отколюсь" от €йки; ђубцов...
-- Ќу вот спросим ѓошку! -- скорее понЯл Я, чем услышал голос
Ќестерова. -- Љак ты смотришь? „умаю, сила диспут получилсЯ. ’очно?
-- ‘лов много. …сли бы из них дома строить можно было...
-- „лЯ домов есть кирпичи. -- ‘ергей поморщилсЯ недовольно. -- ’ы что?
-- —то? -- џ выдержал его взглЯд, спокойно сказал: -- „ружба,
товарищество, честь... ‚ерно, красивые слова. Ђ посмотреть вокруг --
подлости хоть отбавлЯй.
-- ђомку своего имеешь в виду?
-- Њало ли кого! ЉакаЯ разница?
-- ’вой ђомка просто ископаемый, тот самый "клопиус нормалиус", как у
ЊаЯковского. € будут такие, точно. Ћдним махом их не убьешь, дусту еще
немало придетсЯ потратить! —то из того -- будем тратить!
џ усмехнулсЯ: резонерство и бахвальство. Ќо ему не откажешь в
искренности и страстности. ‚прочем, разговор этот на пользу бедным, лучше
его замЯть, как говоритсЯ, длЯ Ясности.
Ќо замЯть не удалось. ’о ли „олгов давно стоЯл позади и слышал все, то
ли подошел только -- подал хмуроватый голос:
-- ‚се хотел вас спросить, Љольцов. ’олько по-честному...
Ќе оборачиваЯсь, чуЯл: он смотрел мне в затылок.
-- ‘ам-то мог бы на такой шаг пойти... поступить так же, как те люди,
по-подлому?
џ в ответ пожал только плечами.
-- …рунда! Ќе мог бы, точно! -- подхватилсЯ с места ‘ергей.
-- Ђ другие солдаты расчета, например ѓашимов, “фимушкин... Њогли бы?
-- Ќе о них же речь... -- не желаЯ распространЯтьсЯ, произнес Я.
•отелось добавить: "Ђ вот ђубцов мог бы", но вовремЯ остановил себЯ.
-- Љакой же резон подлецов сравнивать со всеми людьми, на всех
переносить их грЯзные проделки?
ЊенЯ уже начинал раздражать этот разговор -- сам же ввЯз в него! Ќо
выручила команда дневального строитьсЯ на вечернюю поверку. ‚здохнул с
облегчением, поднимаЯсь от стола.
“же в полутемном коридоре казармы поотстал, спросил ‘ергеЯ о ђубцове --
до самой армии он, что ли, был в детдоме? ’от разговор с ним почему-то с
новой силой вполз в голову и беспокоил.
-- Ќет. Џосле какие-то тетка с дЯдькой пригрели. Ѓудто прижимистые,
вроде куркулей. Љак липку, говорит, обирали.
-- Ђ-а, -- вырвалось у менЯ совершенно неожиданно. ЊенЯ вдруг осенила
догадка: вон откуда у него жадность!
-- —то ты там? ѓовори.
‚ыкрутитьсЯ уже было нельзЯ. ‚ нескольких словах передал суть нашей
встречи с ђубцовым. ‘ергей обозлилсЯ:
-- „а что он? —еловек и два уха -- точно! -- напрЯгаЯсь и сжав кулаки,
выдохнул Ќестеров. -- € ты утаил? „а тут не ругатьсЯ, морду бить надо!
-- Ќе трогай, прошу. Џусть между нами...
-- Ќо только, что просишь, -- не сразу согласилсЯ он и, помолчав,
задумчиво проговорил: -- ‘пит, что ли, до поры всЯкаЯ гадость в человеке, а
потом при условии прорвет, как гной из чирьЯ? -- и вдруг рубанул ладонью
воздух. -- ‚се равно не уйдет, тип, от менЯ, ох, припомню!

€ опЯть "выгон". € опЯть густой утренний воздух среди корЯвых сосенок,
разбросанных на песчаных взгорбках, сотрЯсали рев дизелей, железный лЯзг
гусениц. ђакетнаЯ установка, топопривЯзчик, боевые машины, не успев занЯть
одну позицию, тут же снимались на другую. € снова команда останавливала:
-- Љ бою! ‚ыстрел из укрытиЯ.
Љапитан ‘авоненков, офицеры штаба и сам командир дивизиона --
сухощавый, с седыми висками подполковник (он чуть вздергивает правым плечом
-- ранен в войну) придирчиво проверЯли: одновременно ли "пришивались к
земле" установки, на нужные ли места вставали остальные боевые машины.
ЊалейшаЯ неточность -- и после короткого разбора звучало:
-- Ћтбой!
‚се повторЯлось сначала. Ќет, тут не было простой формальности -- мы
это сознавали и не роптали: без ювелирной точности, жестких правил на такой
технике работать нельзЯ. ѓул, грохот, команды, звон перенапрЯженных
сухожилий -- все это даже в те короткие минуты, когда наступал перерыв и мы
приваливались к гусеницам, не отступало, перекликалось эхом во всем теле, в
голове -- пустом чугунном колпаке.
Ђвилов поЯснил: началось слаживание подразделений. Ѓолее того, на нашей
батарее проверЯлись новые нормативы боевой работы. Њы должны были
продемонстрировать предел, который способны дать ракетнаЯ техника и мы сами
-- ракетчики. Џоэтому Ђвилов и „олгов жали на все педали: быстрей, быстрей!
Ќадо сократить времЯ на выполнении каждой операции, чтобы уменьшить в целом
весь норматив подготовки ракеты к пуску. ‚ыбирали излишки времени по
секундам, где могли -- работали на последнем вздохе. ‘ Ќестеровым мы уже не
переговаривались -- он был мокрым, распалившимсЯ, будто только вывалилсЯ из
предбанника. Ѓудто маслом смазанные волосы торчали из-под шлема. Џрицел он
устанавливал мгновенно, Я даже не успевал отметить -- тыкал кнопку
подъемника, хрипло, надтреснутым голосом орал: "ѓотово!"
Ќо у менЯ, наверное, вид был не лучше. џ вдруг припомнил ту свою
методу, какую применил только раз во времЯ состЯзаний -- с тех пор забыл о
ней. Ќе пропадать же ей зрЯ! € в перерыве подошел к „олгову.
‚ыслушав мои поЯснениЯ, он сдвинул брови, потом отбросил окурок
"‘евера" в песок. ЏоднЯл глаза:
-- Џо основному направлению определЯть ориентир и ѓашимову: "так
ставь!" „а?
-- —тоб после, на месте, не командовать ему по переговорке
"влево-вправо". ЋстанетсЯ довернуть стрелу маховиками...
-- Ђ ведь что-то есть! Ќу-ка проверим... ѓашимов, “фимушкин!..
Џосле перерыва сразу проверили. Џолучилось: ѓашимов, с ходу затормозив
установку, поставил ее точно на ориентир, и мне осталось только чуть
довернуть стрелу. ЋпЯть урезали не один десЯток секунд. ‹ейтенант Ђвилов,
нажав стопор секундомера, пожевал сухими, обветренными губами -- видно,
подсчитывал про себЯ выигрыш, -- потом вытЯнулсЯ, приложив руку к шлему,
громко сказал:
-- Њолодец, Љольцов, объЯвлЯю благодарность.
-- ‘лужу ‘оветскому ‘оюзу, -- пролепетал Я от неожиданности и смущениЯ:
и надо было ему с этой благодарностью, из которой, как говорил ђомка, "пару"
не сошьешь! џ так и стоЯл на своей решетчатой площадке, голова лейтенанта
была на уровне моих коленей.
-- Ќе тушуйсЯ, порЯдок! -- с хрипотцой пробасил ‘ергей, когда Ђвилов
деловито зашагал от установки.
€ все равно работали на пределе. Џосле нескольких перезарЯжаний
установки и приведений в боевое положение выигранное времЯ резко падало: мы
уставали. Ќет, тут уже стена...
Џосле очередной наводка доложив: "готово!" и окончательно уходившись, Я
собралсЯ спрыгнуть с площадки на землю, но увидел возле установки лейтенанта
Ђвилова и командира батареи. Ђвилов на целую голову ниже капитана, хотЯ он в
шлеме, а комбат в фуражке, и выглЯдит в сравнении с ним совсем юношей,
мальчиком -- не помогают и светло проступающие усики.
‘ергей тоже, как и Я, оторопел на площадке, не решаЯсь спрыгнуть: оба
смотрели на офицеров -- как поступить?
-- ѓоворите, почти в два раза перекрыли норматив? -- переспросил
капитан. -- Ђ вам не кажетсЯ, ‚ладимир Ђлександрович, что люди работают на
пределе?
-- ‚ерно,-- согласилсЯ Ђвилов, почувствовав упрек в словах капитана.
-- Ќадо искать новые пути. „авайте посоветуемсЯ, соберем всех, --
ракетчики ведь! ‚от таких еще два-три предложениЯ, как Љольцова, и можно
спокойно на печку полезать. ’ак?
“лыбнулсЯ, поднЯв на менЯ серые усталые глаза. "„остаетсЯ и ему. €
оказываетсЯ, не такой уж он сердитый", -- неожиданно подумал Я, еще не
сообразив, отвечать ему или нет. ‘ергей ощерилсЯ до ушей:
-- ’очно, товарищ капитан!
‘обрали нас после обеда, сидели на траве возле установки, -- взгорбки
между редких сосенок были взрыты, испетлЯны и изорваны гусеницами. Ќа земле
всЯ батареЯ -- один комбат присел на подножку "газика", снЯл фуражку, мокро
блестит короткаЯ щетина волос. џ не очень внимательно прислушивалсЯ к его
голосу -- капитан подводил итоги. “спехи, по его мнению, налицо:
механики-водители точно и четко занимают боевую позицию, огневики тоже
показали класс -- почти в два раза перекрывают нормативы.
Ћн помедлил, провел рукой по волосам:
-- Ќо выезжаем-то, юрьев день, за счет энергии номеров! Љак говоритсЯ,
на энтузиазме. Ђ теперь вот тупик, предел...
"Џравильно говорит..."
-- Ќо всем гуртом, коллективом взЯтьсЯ -- все одолеем. ‚от и давайте
посоветуемсЯ, что можно сделать.
Ћн умолк и ждал, оглЯдываЯ солдат, будто выискиваЯ, у кого же могут
быть предложениЯ. Ѓез улыбки, землистое, усталое лицо его становилось опЯть
жестким, сердитым. ‘олдаты сидели плотной кучкой, одни по-восточному поджав
под себЯ ноги, другие полулежали, третьи, обнЯв и притиснув колени к груди,
-- запыленные, умаЯвшиесЯ. ђубцов с младенческим безразличием уставилсЯ
куда-то поверх макушек приземистых, корЯвых сосенок. “ „олгова брови
приподнЯлись выжидательно: беспокоитсЯ, будут ли предложениЯ. Љосит глазами
то на одного, то на другого. “фимушкин напрЯженно смаргивает, подавшись
вперед: Ясно, что-то есть, будет толкать. ‚зглЯд мой безучастно скользил от
панорамы развернутой боком установки к белым точечкам -- кнопкам
сигнализации на стальном корпусе, к решетчатой, величиной с крышку
водосточных каналов, забитой грЯзью от моих сапог площадке, потом -- на
опущенные, упершиесЯ в землю тарелками опорные домкраты...
„омкраты... ‚спомнил, как-то на первых еще занЯтиЯх мы в спешке забыли
о них: опустить опустили, а не поднЯли перед доворотом установки по
исчисленным данным, и тарелки пропахали землю -- благо была ровной, да и
ѓашимов крутанул не сильно, -- не сломались. ’огда нам влетело за недосмотр.
‚от на опускание и подъем их терЯем немало времени.
џ толкнул в локоть Ќестерова, осоловело клевавшего носом: не очень
успешно шла его борьба с этим всевластным богом сна.
-- Џомнишь случай, когда всыпали за домкраты?
-- —его хорошего, а это...
-- ’ы послушай! ‘колько тратим времени на их подъем и опускание?
-- Ќу? -- сгонЯЯ сразу сонливость, воззрилсЯ он на менЯ. -- Ќе мало. Ђ
что?
-- ‹ишнЯЯ операциЯ. Ћпустив их, надо сделать так, чтоб не поднимать
перед доворотом по исчисленным, закреплЯть в полуопущенном состоЯнии...
„авай говори!
-- —его же это Я? ‘лаву хочешь мне?.. Ќет! -- он схватилсЯ,
приподнЯвшись, протЯнул руку. -- ђазрешите, товарищ капитан? ’ут у Љольцова
есть еще дельное предложение. Ќо хочет промолчать, скромность заедает.
-- “ Љольцова? …ще? ђассказывайте.
„елать нечего: хочешь не хочешь -- вставай. Ќа менЯ многие уставились
как на новые ворота: о первом предложении молва уже разнеслась в батарее,
знали все -- солдаты поздравлЯли, хлопали по плечу, весело подмигивали.
-- Ќичего особенного нет... -- выдавил Я, стараЯсь сохранить
достоинство.
‘правилсЯ с собой быстро: дело в конце концов нравитсЯ, почему должен
молчать? Њои лаконичные, внушительные поЯснениЯ слушали внимательно, капитан
‘авоненков даже потеплел, потер рукой остюки волос на голове, переспросил:
"ќто перед доворотом на исчисленные?" -- и что-то пометил в блокноте.
‡акончил Я негромко:
-- Ќу, а как крепить... надо подумать.
…ще не успел сесть, как Ќестеров, будто ошпаренный, подхватилсЯ,
выпалил:
-- Љрепить? Љрючки сделать и цеплЯть домкраты за площадки. Ђ что?
’очно!
Ћн, смешно расширив глаза, озиралсЯ, ища поддержки. ‘олдаты
заулыбались, тут же раздалось несколько голосов:
-- „ело говорит!
-- ‚от это предложение!
-- ‚ерно, хорошее! -- поддержал комбат.
Њы сели. Ќеожиданное прозрение Ќестерова и его вид развеселили солдат,
они оживились -- пропала усталость и сонливость. Ђвилов ободрЯюще кивнул
мне.
-- …ще предложениЯ? -- спросил капитан.
‘тепенно, неторопливо поднЯлсЯ ‚итамин: мой прогноз оправдалсЯ.
-- Џо-моему, стоит перераспределить обЯзанности между некоторыми
номерами. ‚едь у одних работы густо, у других -- пусто. €звестно, что даже в
радиотехнике контуры от перегрузки перевозбуждаютсЯ, гудЯт... ‘ некоторыми
товарищами то же получаетсЯ. Ђ вот со мной наоборот. ‚ыполню свои
обЯзанности, доложу: "ѓотово" -- и стою, как пенек! -- “фимушкин смущенно
оглЯнулсЯ. -- Ђ другие в это времЯ до седьмого пота трудЯтсЯ. Ђ мог бы,
пожалуй, вот такие операции выполнЯть и такие, -- он энергично загибал
пальцы на левой руке.
„ействительно кое-что у нас было не до конца продумано, потому и
получалась неравномернаЯ нагрузка. Џосле “фимушкина вставали другие номера и
конкретно, убедительно поЯснЯли, как следовало бы перераспределить некоторые
обЯзанности: это тоже выигрыш времени. Ћго, были бы тут те, кто пишут
инструкции, жарко бы стало, понЯли бы -- мы не из теста слеплены !
Љомбат с начальником расчета о чем-то оживленно говорили, записывали в
блокноты: наверное, не ожидали такого эффекта.
Љогда объЯвили сбор командиров и ‘авоненков с Ђвиловым заторопились, Я
хотел было отойти вместе с солдатами к установке, но капитан шагнул
навстречу, с удивившей менЯ мЯгкостью сказал:
-- Ќу, порадовали, Љольцов... ‘пасибо. Ќе ошиблись мы, выходит,
назначив вас наводчиком. ѓлЯдите, еще достойной сменой будете сержанту
„олгову -- осенью уходит. Љак, а?
џ промолчал и неизвестно почему покраснел.

‚ тот вечер Я ушел к Ќаде из кино. –ель эту поставил себе заранее, но
исполнить ее до кино не удалось: в клуб нас привели строем. Љак на грех,
дежурил в тот день Љрутиков. Ћн завел батарею в клуб, а сам, будто его там
медом приклеили, торчал у входа, горделиво выставив грудь, с сознанием
высокой ответственности покрикивал на солдат: "Ѓыстрей. Џроходите, места
впереди".
—ерт бы его побрал! Ћн мне путал все карты. џ думал только о том, что
почти полтора часа, пока идет фильм, можно побыть с Ќадей! Њне вовсе не
хотелось, чтоб ‘ергей Ќестеров оказалсЯ рЯдом со мной, и специально
устроилсЯ на последнюю скамейку: погасЯт свет -- улизну. Џосматривал на
Љрутикова: может, отклеитсЯ от двери? € тут-то вывернулсЯ ‘ергей и, широко
улыбаЯсь, плюхнулсЯ на свободное место рЯдом.
-- €скал, искал тебЯ... —его в такую даль сел?
-- ’ак! -- не очень учтиво отрезал Я. "Ќе было печали, да черти
накачали!" ‘олдаты галдели, будто на базарной толкучке. Љогда погас свет и
динамики впереди рЯвкнули каким-то бодрым маршем -- начиналсЯ киножурнал, --
Я поднЯлсЯ.
-- Људа ты? Љино же...
‘ергей вцепилсЯ в рукав моей гимнастерки. Ћтдернув руку, Я зашипел
гусаком:
-- ‡аладил: "куда? куда?" -- € вдруг нашелсЯ: --†ивот схватило, в
санчасть пойду.
Њысль показалась спасительной -- шагнул к двери.
-- ‡ачем? Ќазад! -- Љрутиков небрежно загородил дорогу, но тут же узнал
менЯ. -- Ђ-а, это вы? —то случилось?
-- Ќадо выйти, -- стараЯсь держатьсЯ спокойно, произнес Я: не повторЯть
же ему то же самое, что и ‘ергею. ‡аминка длилась всего каких-то несколько
секунд.
-- „а ему надо... ‘ животом, товарищ сержант.
ќто вырос вездесущий ‘ергей. џ даже почувствовал -- покраснел, благо,
что было темно.
-- „а-а? -- как-то загадочно протЯнул Љрутиков и, обернувшись к солдату
у двери, добавил: -- Ѓывает... Џропустите.
„альше все было привычно: отодвинуть доску в заборе, пролезть,
перемахнуть поле...
‚се так и произошло. Ќо эта сцена с Љрутиковым неожиданно подпортила
настроение. ѓде-то вдруг засосало под ложечкой из-за того, что пришлось
соврать. Љак только выскочило? € ‘ергей... надо было сунутьсЯ тут, с
Љрутиковым! Ќеужели понЯл? ‡агадочно тЯнул. €ли обычнаЯ рисовка?.. џ махнул
на свои рассуждениЯ рукой: нечего в солод превращатьсЯ! Љому нужны эти
дешевые страданиЯ молодого ‚ертера?
ЌадЯ на мой стук поЯвилась быстро, торопливо выбиваЯ каблуками по
доскам крыльца.
-- Ћй, здравствуй! •орошо, что пришел. “ менЯ хандришка. ‹огику
сдавать, а длЯ менЯ все эти силлогизмы, модусы, фелаптоны -- темный лес.
‘о ступенек протЯнула небольшую, но сильную руку. “ €йки -- Я ловил
себЯ на мысли -- они были лениво-безжизненные, будто там под тонкой, как
папироснаЯ бумага, кожей -- вата.
-- ‘лышал, есть две логики: обычнаЯ и женскаЯ. ЏоследнЯЯ, говорЯт, не
подчинЯетсЯ никаким законам, -- пошутил Я.
Ћна коротко рассмеЯлась и тут же с напускной обидой произнесла:
-- Ќу уж! ‚се вы на слабый пол нападаете. -- ‚ темноте смотрели на менЯ
неподвижные глаза. -- Ќа сколько сегоднЯ?
-- Џолтора часа.
-- Ћ-о! —его вдруг расщедрились? -- удивилась она. -- Ќо ты не такой...
-- Љакой?
-- Ќеобычный, возбужденный... —то-нибудь произошло?
‚ ее голосе прозвучало беспокойство. ‚зЯла за руку, повыше запЯстьЯ,
будто хотела проверить пульс, смотрела упрЯмо из темноты.
"Ќеужели догадываетсЯ? “ женщин ведь чутье развито гораздо тоньше, чем
у мужчин. „а и больше подвержены действию телепатии, -- может, передалось?
‚прочем, ерунда все, нечего антимонию разводить!"
Ќо она, отпустив руку, с тревогой спросила:
-- Ђ ты... не без разрешениЯ ко мне ходишь? ‚ самоволку, так у вас
называетсЯ?
€ не успел сообразить, как лучше ей ответить, Язык мой уже лЯпнул:
-- ’очно!
Њожет быть, где-то была тайнаЯ мысль: поднимусь в ее глазах до героЯ!
Ќо в следующую минуту пожалел, что сболтнул. Ѓыло уже поздно. ЌадЯ вдруг
замолчала, поникла головой -- в сумеречном свете пристально силилась что-то
рассмотреть на груди, на желтой в черную полоску кофточке.
-- „а что ты, ЌадЯ? Ќикто никогда не докопаетсЯ.
‚се это сказал с веселой беззаботностью. “топающий хватаетсЯ за
соломинку. Ќо она, кажетсЯ, вздрогнула (так мне почудилось), неожиданно
тихо, просительно проговорила:
-- Ќе надо. …сли... если, -- выговорила с трудом. -- ’ебе наши...
встречи хоть чуточку дороги, никогда так больше не делай. ‘лышишь? -- …е
голос упал, она совсем уже тихо добавила: -- ‹учше не приходи вовсе.
џ еще надеЯлсЯ -- отойдет, смилостивитсЯ: женщины народ мЯгкий,
отходчивый. ‚зЯл ее за руки. ‘ той же веселостью привлек к себе.
-- —то ты, ЌадЯ? ЏустЯки! -- Ќо тотчас в памЯти возникла сцена возле
совхозного клуба: откидываЯ красивые волосы, ‚асин что-то говорит
улыбающейсЯ Ќаде... -- Ђ может, просто не хочешь, чтоб ходил? ‘тарший
лейтенант ‚асин...
Ћна отдернулась, выпрЯмилась, в голосе -- обидные льдинки:
-- Ќе говори так. …сли бы не хотела, все было бы иначе. ‹учше... -- она
перевела дыхание, будто собираЯсь с силами, повторила: -- „а, лучше будем
реже видетьсЯ, но по-хорошему. Ђ сейчас уходи, ѓоша... „о свиданиЯ.
‚се дальнейшее произошло очень быстро: не успел сообразить, какие меры
принЯть, ЌадЯ повернулась, желтое пЯтно кофточки мелькнуло к ступенькам
крыльца.
џ осталсЯ один. € опЯть ругал себЯ такими же черными словами, как в
первый вечер знакомства с ней. "‹Япнул! Ќу уж ладно, в следующий раз скажу
тебе!" ‚ окно увидел, как она вошла в прихожую, большаЯ изломаннаЯ тень ее
скользнула по противоположной стене. Џотом в комнате Ќади зажегсЯ свет.
ЊенЯ разбирало зло. „елать было нечего: медленно побрел восвоЯси. ђешил
-- выдержу мужское самолюбие, накажу ее, не буду ходить недели две -- пусть
подождет. ‘ама же упрашивала, хотела чаще встречатьсЯ, а тут, подумаешь!.. Ђ
может, и в самом деле старший лейтенант ‚асин встал на пути? ђассказывала
же: из института вечером иногда возвращаютсЯ вместе! Љрасив, интересен...
ел полем, среди кустов, залитых зеленым светом луны -- узкое,
отточенное лезвие секиры висело почти в зените.

„оска, качнувшись позади менЯ маЯтником, закрыла тайную лазейку.
Ћставалось пройти двадцать шагов открытого, освещенного луной пространства,
дальше -- вне всЯкой опасности: поди докажи, откуда шел. ‚прочем, в эту
минуту не думал даже, что такое когда-нибудь может случитьсЯ. „а и серьезно
был расстроен размолвкой с Ќадей. ‚се зло, казалось, шло от старшего
лейтенанта, и, попадись он мне на глаза, не знаю, что бы еще произошло...
-- Ђ-а, наше вам с кисточкой!
џ вздрогнул от неожиданности: передо мной стоЯл Љрутиков.
Џо нужде он оказалсЯ рЯдом с туалетом или ждал моего возвращениЯ -- не
понЯл сразу. Ќо следующие его слова не оставили сомнений: он караулил менЯ.
‘лащавое, тонкогубое лицо его при лунном свете перекосила ЯдовитаЯ усмешка.
-- „умал, больше, голубчик, прожду... ‘ животом-то старые штучки!
—его-нибудь бы поновей! ‡начит, живот в самоволку увел? €нтересно! ‘начала
благородный поступочек -- оберегает девушку от хулигана, потом -- в
самоволку к ней. ‚се как по-писаному. —то ж, дежурный по части ждет. Љстати,
старший лейтенант ‚асин...
Ћн Явно любовалсЯ собой, стоЯл, расставив ноги в начищенных, отливавших
ртутным блеском сапогах. ‘транно, но менЯ все происшедшее -- схватил, будто
курчонка! -- не обескуражило, не вызвало во мне боЯзни. џ был спокоен и даже
в эту минуту чувствовал себЯ морально сильнее, выше на целую голову его,
Љрутикова, стоЯвшего передо мной с победным видом. Ѓолее того, мне было
занЯтно, весело -- внутри у менЯ дрожала знакомаЯ веселаЯ струнка...
Ќе помню, сделал ли Я какое-нибудь движение или Љрутиков просто что-то
почувствовал, но он отшатнулсЯ. ‚идимо, это было невольно и неожиданно длЯ
него самого. „а, да! ‚от она, участь таких людей! џ рассмеЯлсЯ прЯмо ему в
лицо:
-- Ђ ведь это подлостью называетсЯ, Љрутиков! ‡а такое просто бьют. ’ак
низко пасть, а еще сержант...
Ћн, наверное, не ожидал подобного. Њожет, надеЯлсЯ -- стану упрашивать,
взмолюсь. Ћт моих слов он весь взъерошилсЯ, будто выхваченный из воды ерш,
растопырил руки -- сейчас броситсЯ, схватит менЯ за грудки. Ќо вдруг
визжащим фальцетом выкрикнул:
-- Њолчать! Џолучишь, умник, губу -- поймешь! ’опай за мной. -- €,
резко крутнувшись, пошел к штабу.
‚ дежурке старший лейтенант ‚асин, перетЯнутый ремнем с портупеей и
пистолетом, полулежал на топчане, обитом черным дерматином, читал.
-- ‚от он, товарищ старший лейтенант. ‚се было так, как думал... --
Љрутиков взглЯнул на часы. -- Ћдин час семнадцать минут вне расположениЯ
части. ‘амоволка.
‚асин обернулсЯ, спустил спокойно ноги в сапогах с топчана на пол,
поправив знакомым движением волосы, прищурил глаза, словно хотел пересилить
мой упрЯмый взглЯд, каким Я вперилсЯ в него. ‚от он передо мной, тот
человек, из-за которого, может, все и произошло -- и размолвка с Ќадей, и
даже то, что влип в эту историю! ‘ейчас последуют вопросы -- малозначащие,
праздные. џ бы с удовольствием не стал на них отвечать: в душе бурлило --
мог нагрубить или сделать что-нибудь еще хуже. Ђ офицеру Я имею право
выказывать только знаки уважениЯ. ’ак записано в уставе, и нет там никаких
примечаний и исключений даже на случай личного соперничества.
Љрутиков продолжал докладывать, кажетсЯ, об оторванной доске в заборе,
о том, что, по его мнению, уже не впервые ухожу в самоволку.
Њожет, ‚асин хотел улыбнутьсЯ, но, видно, тут же сообразил -- перед ним
тот самый злоумышленник: тень скользнула по красивому лицу.
-- ‡накомы, знакомы... Љак же вы так? —емпион-наводчик, расчет
подводите...
Ћн поднЯлсЯ, встав в свою привычную позу: чуть расставив ноги, убрав
руки за спину.
-- ‡начит, не отрицаете, в самоволке были?
-- „а.
‚асин вдруг рассмеЯлсЯ коротким, нервным смешком:
-- —то ж, посещаете эту прекрасную Ќевернезку? ‘лышал...
‘мотрит твердо, но в глубине глаз -- беспокойные блестки. џ выдержал
взглЯд:
-- ќто не имеет значениЯ.
‘огнав свою напрЯженную улыбку, ‚асин принЯл серьезный вид:
золотисто-светлые брови приподнЯлись.
-- „остойно, что говорите правду. Ђ вот девушке не делает чести --
принимать самовольщика... Џередайте ей об этом!
Њне показалось: верхнЯЯ губа ‚асина нетерпеливо дернулась. Ћчевидно, он
терЯл выдержку, которую хотел проЯвить в щепетильном длЯ него деле. Ђ менЯ
это вдруг успокоило.
-- ‚ам это лучше сделать самому, товарищ старший лейтенант.
-- „а?.. -- ‚асин вдруг вытЯнулсЯ, подавшись вперед, уставилсЯ на менЯ.
Ѓестолково, округлившимисЯ глазами Љрутиков смотрел на обоих, ничего не
понимаЯ в происходЯщем. Ќет, Я бы ответил старшему лейтенанту зубасто, как
полагаетсЯ, будь другаЯ обстановка! „ело это только наше с ним, и решать
его, конечно, без соглЯдатаев. ’ем более не при таком, как Љрутиков.
‚асин понЯл неловкость своего положениЯ, отвел глаза и, повернувшись ко
мне спиной, с наигранной ленцой бросил Љрутикову:
-- „оставьте в батарею!
‡а дверью, на крыльце штаба, Љрутиков полуобернулсЯ, смерил менЯ
неожиданно осуждающе, без обычной насмешки и, скорее, с сожалением и упреком
процедил сквозь зубы:
-- “мник! „ивизион поднЯлсЯ по тревоге на ночные занЯтиЯ, а ему --
курорт, отдыхать.
"—то?!" -- хотел Я бросить, но вместе с неожиданным накатным холодком,
оттекшим к немеющим рукам и ногам, сознание прорезало: правда! ’ут же с
острой, резкой Ясностью вдруг стала понЯтна непривычнаЯ, сковавшаЯ
опустевший городок тишина, которой не замечал до этого, -- вот она чем
вызвана!

ЏЯть суток ареста. Њне их отвалил, вызвав утром в кабинет,
подполковник, заместитель командира части, по каким-то причинам оставшийсЯ в
городке. ѓауптвахта... ќто значит -- одиночнаЯ камера, в которой ни курить,
ни петь, ни читать. ‚се в ней сделано, чтоб почувствовать бренность
человеческого бытиЯ и силу закона. € Я это начинаю понимать, вышагиваЯ из
угла в угол: два метра вперед, два обратно. Ќа цементный пол не сЯдешь, а
больше не на что -- даже топчан на день убираетсЯ в нишу стены, запираетсЯ
на замок. Ћкошко с решеткой выходит во двор комендатуры. € еще есть глазок в
двери: квадратик с восьмушку обычного тетрадного листка.
„умать времени много -- думай! € Я думал -- об €йке, „олгове, Ќаде,
‚асине, о других. „умал, вышагиваЯ по бетонному полу. Њысли, точно искры,
высекались хаотично, прыгали, как молекулы в Ѓроуновском движении. €йка? …й,
оказываетсЯ, те мои слова, сказанные при расставании, пришлись, как туфли, в
самый раз. Њожет, давно хотела, но не показывала виду? †дала, когда забреют
в армию? ‚озникало своего рода счастливое алиби -- естественно и
безболезненно упрЯтать концы в воду! „олгов... Џочему его фамилиЯ отдаетсЯ в
голове, точно стук молотка,-- властно, настойчиво? ахтерский орешек... Ќа
год всего старше, но чего у него больше -- честности или честолюбиЯ? Ћ
службе печетсЯ или главное, чтоб расчет не слетел с отличных? € все мы: и
‘ергей, и Я, и ђубцов, и ѓашимов -- весь расчет -- только рабочий материал,
глина, из которой лепи, что хочешь? Ќо как же тогда тот поступок? Ћтдать
последние деньги мальчишке, просто незнакомому? "Ђ ЌадЯ? -- царапало тут же.
-- Ќеужели все так? € правда -- с ‚асиным?"
Ђ потом вставали другие картины: до мельчайших деталей, до рези в
глазах представлЯлось все, что они там делали -- сменЯли позиции, приводили
установку к бою, имитировали пуски... € Ясно: рЯдом с ‘ергеем за второго
номера снова работает ђубцов. ‚от уж, поди, ликует, цветет маком? Ќо смеетсЯ
тот, кто смеетсЯ последним. € тут же в голову лезли наши нечеловеческие
тренировки, от которых вот уже два месЯца попросту одуревали, но теперь они
мне представлЯлись каким-то далеким, недосЯгаемым раем. „а, раем. € черт с
ним, со строгачом! —то-то большее, страшное и непоправимое вставало за всем,
хотЯ и неЯсное, смутное... —то это, угрызение совести? ‚от уж не предполагал
в себе такого слюнтЯйства!
€ снова подкатывались, захлестываЯ даже рассудок, -- злость, обида.
’огда Я начинал горланить:

...“дарил фонтан огнЯ,
Ђ Ѓоб Љеннеди пустилсЯ в плЯс,
Љакое мне дело до всех до вас,
Ђ вам до менЯ...

ЋткрывалсЯ глазок, и, совсем как в кино про революционеров, из-за двери
спокойно предупреждали:
-- Џеть нельзЯ.
Ђ иной часовой со смешком охлаждал:
-- Ћчумел, что ли? „обавки просишь?
„обавки Я не хотел. ‘ менЯ по горло было и пЯти суток.

‡накомый вид нашей сборно-щитовой казармы, покрашенной в Ярко-желтый
цвет, будто только два днЯ назад вылупившийсЯ цыпленок, вдруг заставил
сердце екнуть, напористо забитьсЯ. ЉажетсЯ, даже у менЯ невольно сбилсЯ шаг,
но Я не хотел, чтоб эти мои неожиданные сентименты бросились в глаза
сержанту „олгову, и тотчас принЯл более непринужденный, поразухабистее вид:
чуточку заковылЯл, замахал руками, поотстал от „олгова. Ќе показывать же
ему, да и другим, что после губы длЯ менЯ этот весенний, тихий и теплый, с
жарким золотым клубком-солнцем день, точно ребенку гостинец, от которого
нельзЯ оторвать глаз! ‚от они -- рЯды казарм, а там -- клуб, потом гаражи,
крытые парки длЯ ракетных установок. ‚стречные солдаты пЯлили на менЯ глаза,
и в них Я читал: "Ђ-а, с губы? ’ак, так". Ђ может, это все только казалось:
на воре шапка горит? Њожет быть...
„олгов, придЯ за мной на гауптвахту, поглЯдывал на менЯ искоса,
изучающе -- Я чувствовал на себе его взглЯды. Џотом вдруг спросил: "Џохудел
что-то... Ќе заболел, случаем?" Ќо, возможно, оттого, что он опоздал (ждал
его с самого утра), Я сухо ответил:
-- Ќет, отдохнул отменно.
„олгов потемнел, будто от какой-то внутренней боли. Џоджал губы, свел
брови, почти квадратное скуластое лицо каменно застыло.
-- Ћтдохнул! -- с болезненной укоризной повторил он. -- ‚ нашем
горнЯцком деле иногда бывает так, Љольцов: думаешь, напал -- сплошнЯк, пласт
антрацита. Ќу и рубишь, рубишь, а там -- пустаЯ порода. ‚от и смотрю...
‘таршина, начальник гауптвахты, с красными глазами на припухлом лице и
в мЯтой тужурке, вернул мне документы, ремень, пилотку, подавил зевоту и
хмуро сказал:
-- Ќу, это вы у себЯ объЯснитесь. Ѓудет времЯ.
Џрошли калитку чистенького двора гауптвахты, который арестованные
каждый день выметали до блеска, до пылинки. Ћн мне стал ненавистным -- не
раз с тоской думал: лучше бы до одури наработатьсЯ возле установки! „олгов
вдруг обернулсЯ, чуть расставив, наверное, по шахтерской привычке крепкие
ноги, обутые в сорок четвертого размера сапоги; кулаки стиснуты -- костЯшки
будто припорошил тонкий налет инеЯ. € хотЯ он старалсЯ быть спокойным, мне
показалось -- передо мной силач, чуточку разгневанный поведением противника,
готовый ринутьсЯ в бой: стукнет раз -- и мокрое место.
-- „умаете, герой? ‚ы -- просто трус. Џонимаете?
ЊенЯ неожиданно обозлили его слова и, сам того не ожидаЯ, спросил:
-- Џочему?
-- Џотому что боитесь взЯть себЯ в руки. „умал, действительно
правду-матку любите, справедливость, а вы красуетесь... € невдомек, что не
жерла всех пушек на вас направлены, а всего-навсего, как на балаганного
шута, -- театральные бинокли. „а и направлены ли бинокли -- поглЯдеть надо.
‘транно -- говорил он жесткие слова, но в них вместо холодности и
осуждениЯ прозвучали боль и обида. Ћн так же, как и за минуту перед этим,
неловко, будто на деревЯнных, негнущихсЯ ногах, повернулсЯ, зашагал от менЯ,
ссутулившись, сердито вымахивал тЯжелыми сапогами. џ догадалсЯ, почему он
опоздал: видно, только вернулсЯ с тактических занЯтий: аккуратный „олгов еще
не успел как следует почиститьсЯ. ‘ейчас ему в спину били лучи солнца, и в
складках гимнастерки, возле ремнЯ, серебрилсЯ тускло-дымчатый налет пыли; на
затылке отсеченные пилоткой черные волосы тоже отливали белесым налетом.
‘апоги он, должно быть, успел драйнуть щеткой, но и на них от задников вверх
белели недочищенные стрелки. Ќеужели торопилсЯ за мной?.. "‘ тех пор как
загулЯют нервишки, так и сжимает кулаки", -- пришли на памЯть слова ‘ергеЯ.

‚ечера были теплые, мЯгкие и какие-то грустные. Ћсобенно Я это
чувствовал, когда нас выстраивали, вели на ужин. ‘олнце уже скрывалось за
длинный навес ракетного парка и разливало вокруг только багровое сиЯние, в
нем все будто растворЯлось, становилось тоже багровым, даже запыленные клены
у казармы.
ЊенЯ вызвал командир батареи.
‚ канцелЯрии кроме него сидел и лейтенант Ђвилов. Љапитан ‘авоненков
встретил сердито, оторвав взглЯд от стола, сказал:
-- ‚от вам и юрьев день! „о самоволок, значит, докатились?
ђассказывайте!
Ђвилов был не в своей тарелке -- не смотрел на менЯ, сидел сгорбившись:
досталось, наверное! Њне вдруг стало его жаль, и Я честно призналсЯ, точно
на духу: не утаил ни одного случаЯ своих уходов. „аже, как уходил, выложил.
Ќе назвал только Ќадю. € уж не знаю, из каких соображений -- из
деликатности, или им это просто было не нужно,-- ни комбат, ни лейтенант
Ђвилов не спросили о ней.
Љапитан мрачно, с напрЯжением смотрел на менЯ, стиснув топкие нервные
губы. ђезко выпрЯмилсЯ за столом, точно от неожиданной острой боли:
-- Џонимаете, что значит служба? Ќе мной, не лейтенантом Ђвиловым
придумана она. Њы тоже не вольные птицы. ЋхранЯть нам поручили. Џонимаете,
охранЯть? Ќа пост поставили. Ђ пост большой -- всЯ страна, заводы, фабрики,
землЯ. € главное -- люди, их жизнь... „вести тридцать миллионов за нами! --
ѓолос капитана сорвалсЯ на хрипе, он угрюмо замолчал, отвернулсЯ. Џальцы рук
вздергивались на столе. ‘греб газету, лежавшую на краю. -- ‚от читайте!
ѓрамотный! -- протЯнул газету через стол, но, понЯв, что сейчас мне не до
чтениЯ, откинул ее на место. -- Ђмериканский министр Њакнамара пугает,
стереть нас в порошок собираетсЯ! џсно, зачем нужна дисциплина? ‘вою мать,
себЯ и нас вместе с собой ставите под удар.
Ћн опЯть замолчал. “ Ђвилова брови периодически сводились, будто он
думал трудную думу. ‘косившись на него, ‘авоненков вздохнул, сказал:
-- ‚ыходит, все-таки ошиблись. •ороший наводчик, предложениЯ по боевой
работе внес -- расцеловать мало, а за самоволки судить надо. „исциплина --
главное, альфа и омега в оценке человека. -- Ћн досадливо поморщилсЯ, глуше
закончил: -- Ѓудем думать, что с вами делать. ‚идимо, без суда не обойтись:
за самоволки, подрыв боевой готовности... €дите.
€ Я ушел. —то ж, суд так суд. ’олько бы скорее, без дополнительных
пыток ожиданиЯ.
‘ергей встретил менЯ мрачновато.
-- Ќу и отмочил, шесть тебе киловольт!.. ‡амаралсЯ по самое темечко.
€ хотЯ он был чисто выбрит и загорелую, под цвет густого кофе, шею туго
перерезал белой полоской свежий подворотничок, он, казалось, похудел, а
точнее, просто устал -- короткие морщинки прочертились у губ, да и блеск
запавших глаз поубавилсЯ, потускнел. ЋбычнаЯ шутливость, веселость пропали,
и он выглЯдел мрачным. ‡а пЯть этих суток, пока сидел на губе, им тут
досталось -- две тревоги с длительными переходами и ночными занЯтиЯми.
„алеко не медом потчевала служба...
Ћтвернувшись, ‘ергей сосредоточенно, с подчеркнутой деловитостью,
специально длЯ менЯ перекинул через голову скатку и, обхватив цепкими
корЯвыми пальцами автомат за вороненый ствол, двинулсЯ из казармы, не
удостоив менЯ напоследок взглЯдом. Ћн заступал в караул: перед казармой
солдаты выстраивались на инструктаж.
€ не столько от слов, минуту назад сказанных Ќестеровым, сколько от
этого вида его защемило сердце. "ќх ты, человек и два уха! Њы тут бьемсЯ,
стараемсЯ, горы дел перевернули, а ты на губе околачивалсЯ! ‚прочем, разве
ты поймешь?"
"Ќу и пошло все к чертЯм, раз так!" -- с внезапной, круто подступившей
обидой подумал Я, опускаЯсь на кровать.
Ќа второй день, когда он вернулсЯ из караула, между нами произошла
ссора. ‚стретились на плацу перед казармой -- Я ушел с волейбольной
площадки. ‚ообще не находил себе места: оставалсЯ один -- тошнило, но и
среди гогочущих, беззаботных солдат было не слаще -- все раздражало, злило.
Ќет, он не улыбалсЯ, по обыкновению: был не в духе,-- может, усталость
сказалась.
-- —его ушел-то? €ль волка ноги кормЯт? ЌравитсЯ удирать?
€ тут Я не выдержал, взорвалсЯ -- в голове помутилось, лицо Ќестерова
расплылось, как в молочном пару:
-- €ди ты... в конце концов! “ходи! Ќадоело все! ’ы... со своей
назойливостью. ЏонЯл? Ќет?
-- €-эх, дурак! „умал, ты умнее.
Ћн двинулсЯ на волейбольную площадку -- оттуда долетали звонкие хлопки
мЯча, выкрики, веселое ржание. Ђ Я прислонилсЯ к тому самому столбу,
которому когда-то Љрутиков заставлЯл менЯ отдавать честь. €рониЯ судьбы...
‹адонЯми стиснул голову: в висках стрелЯло. „остукалсЯ! ѓоворил эти слова
когда-то ђубцову, теперь сказали мне.

Џоложение мое стало совсем кислым. „а и вообще в расчете кончилась
простота и Ясность, стало натЯнуто и тихо, словно перед взрывом или, по
крайней мере, перед грозой. ‚сех как подменили -- ходили бесплотными
мумиЯми.
„олгов делал вид, будто менЯ не существовало. € если уж доводилось
прЯмо обращатьсЯ ко мне, то получалось это как-то равнодушно, немногословно.
‚прочем, понЯтно: и ему, и Ђвилову, и комбату, слышал, влетело за менЯ.
Ќичего не поделаешь -- обычнаЯ цепочка! ‘овершил солдат проступок -- и
потЯнули ее звено за звеном. •орошо, что тут она вроде ограничилась
командиром батареи. Ђ то, бывает, вытЯгивают ее дальше -- до командира
дивизиона, полка. ‚сем отвалЯт по первое число.
‘ергей демонстративно отворачивалсЯ, когда случалось встречатьсЯ один
на один. ‚о времЯ занЯтий по боевой работе на тренажере перекидывалсЯ только
деловыми редкими словами, в столовой не садилсЯ, как бывало, рЯдом, а
устраивалсЯ между ѓашимовым и ‚итамином; после отбоЯ ложилсЯ на кровать,
вздохнув раз-другой, засыпал. ЋбиделсЯ по-настоЯщему. —то ж, и длЯ менЯ --
не сахар были его слова.
„ругие солдаты относились ко мне так, будто ничего не случилось, а
вернее, случилось такое некрасивое, низкое, что просто надо не замечать или
сделать вид, что не заметил. “ж лучше бы отворачивались, как от
прокаженного, ругали или даже поколотили! ‘ловом, собиралась тишина перед
грозой. †дут момента, чтобы больней ударить.
ЏыталсЯ настраиватьсЯ на равнодушный лад, на свой "критицизм", но
безуспешно -- только злилсЯ и сам себе казалсЯ ненавистным. € неужели все
понимают, как „олгов? "„умаете, герой? ‚ы -- просто трус. Ќе жерла всех
пушек на вас направлены, а всего-навсего, как на балаганного шута, --
театральные бинокли..." ‚от доисторическое, каменноугольное ископаемое!
ѓималайский медведь!
Џосле ужина попробовал было читать, устроившись у окна в ленинской
комнате, но в голову ничего не лезло. Љаждую строчку прочитывал по нескольку
раз, чтобы понЯть смысл, и все равно слова не доходили до сознаниЯ:
отскакивали, словно от какой-то бронированной стенки.
Ћжидание "грозы" становилось мучительным, Я готов был в бессильной
Ярости бросить всем: "„а кончайте вы, черт возьми!" •отел уже отложить
книжку -- все равно ничего не получалось, -- уйти из казармы, может,
отступитсЯ тЯжесть, развеетсЯ подспуднаЯ жгучаЯ злость и обида.
‘олдаты занимались кто чем: было свободное времЯ. —итали газеты --
подшивки лежали на длинном, покрытом красным сатином столе. ‚ дальнем углу
шумнаЯ компаниЯ резалась в домино, за двумЯ шахматными столиками, точно
великие визири, склонившись, напрЯженно думали шахматисты.
‚он за тем столиком у окна, под кудлатым в бочонке фикусом, обычно
садились мы с „олговым. "–веты люблю, всЯкую зелень -- кислород отдают. Џод
землей научилсЯ ценить. Ђ некоторые, бывает, зрЯ его тратЯт", -- объЯснЯл он
свою приверженность к этому месту. џ же мимо ушей пропускал его прозрачную
философию. ‚ыигрывали попеременно, хотЯ чаще успех сопутствовал мне. Ђ
солдаты расчета, бывало, окружив нас, с жаром советуют, спорЯт, чьЯ
возьмет... Љстати, где же они?..
’олько тут увидел: из нашего расчета, оказываетсЯ, никого не было. €
вдруг с внезапной тоскливостью отдалось: куда подевались? Ќо... почему менЯ
это беспокоит? Ќе все ли мне равно?..
‚ этот момент передо мной ЯвилсЯ „олгов: не заметил, когда он подошел.
’ихо, вероЯтно не желаЯ привлекать внимание, буркнул:
-- €дите в ракетный класс. ‹ейтенант Ђвилов и весь расчет там.
џ воспринЯл это равнодушно, хотЯ и понЯл, зачем им понадобилсЯ. ’ерпкаЯ
немота оттекла к ногам. ЏоднЯвшись, пошел за „олговым.
Ќад дверью класса висела из толстого темного стекла табличка:
"’ехнический класс", а солдаты называли его просто "ракетным". ‚ первой
комнате размещались всЯкие стенды, плакаты по общим вопросам, во второй --
секретной -- стены были увешаны простынЯми-схемами ракеты, установки, на
стеллажах и прЯмо на полу лежали узлы и детали, действующие макеты, на
железных треножниках -- разрезнаЯ ракета. ‡а приоткрытой дверью слышалсЯ
неспокойный шумок и говор. Љогда „олгов открыл дверь из коридора, шагнул в
класс, говор сразу смолк.
‚переди, лицом к двери, сидел лейтенант Ђвилов, усики темней выделЯлись
при свете лампочки, руки на столе лежали совсем по-школьному: ладошками
вниз. ‘олдаты жиденько рассыпались за черными стопами.
-- ‘адитесь,-- показал мне глазами Ђвилов.
“строилсЯ позади всех, за отдельным столом. ѓлаза лейтенанта
остановились на мне, Я не сморгнул -- будь что будет. ‹ейтенант торопливо
снЯл руки со стола, словно чего-то вдруг испугалсЯ.
-- —то ж, повторЯю, -- проговорил тихо. -- Љомбат предложил обсудить в
расчете: как быть с рЯдовым Љольцовым?.. ‘амоволки, гауптвахта. Џередать
дело в трибунал или ограничитьсЯ разбором на общем собрании личного состава?
ЏонЯтно, трибунал или суд общественности менЯ ждет! ‚ первом случае --
дисциплинарный батальон, во втором... ‘тоЯть перед всеми, под несколькими
десЯтками нацеленных глаз, читать в них самые разнородные, как лоскутное
одеЯло, мысли: одни -- равнодушные, другие -- радостно-злые, третьи --
ехидно-насмешливые... € давать отчет: что? зачем? почему? ‚от уж поистине,
как говорит ‘ергей, "обмаралсЯ по самое темечко"! € чему быть -- теперь
зависит вот от них. "Ћни решают, а тебЯ пригласили, чтоб тумаки собирал!" --
отдаленно, отголоском обиды мелькнуло в голове.
Ђ они молчали. Ќикто не отваживалсЯ начинать первым. €ли другое?
ђубцов, самый крайний, уткнулсЯ в стол, возит по нему пальцем, точно малое
дитЯ; ѓашимов весь скривилсЯ, будто проглотил горькое лекарство, запустил
пЯтерню в сизо-вороные, курчавые и жесткие, как щетина, волосы. —то делал
‘ергей Ќестеров, не представлЯл: впереди виднелсЯ его покатый затылок с
жилистой шеей. "‚едь обидел его ни за что ни про что!"
‘боку, за соседним столом, тЯжеловато елознул „олгов, оглЯдел всех
как-то хмуро, словно осуждающе.
-- ђазрешите, товарищ лейтенант? -- Ћн так же тЯжело поднЯлсЯ, широкий,
плечистый, не разогнувшись полностью, по привычке медленно расправил подол
гимнастерки. -- Ќаделал он дел, что и говорить, -- хоть другим отбавлЯй. €
то много останетсЯ. Ѓелой бумажкой залепил наше отличие на доске... „а не в
этом еще дело! -- Ћн, вдруг почему-то осердЯсь, взмахнул широкой ладонью. --
‚се верно: не дЯде же за нас отвечать! ‚иноваты мы все, все и будем
отвечать. Ќечего на зеркало пенЯть: наши тумаки и шишки. Ќо с ним... на
первый раз, товарищ лейтенант, обойтись разбором на собрании. Њое мнение.
Џусть другие скажут.
"‚от и он о тумаках..." „олгов сел, как-то сразу сжавшись, поникнув:
приЯтного мало -- расчет отличным был да сплыл. Ђвилов опЯть положил руки на
стол, повел слева направо головой:
-- Љто еще?
‚переди торопливо поднЯлась рука ‘ергеЯ Ќестерова, и Я понЯл: он в
самую последнюю секунду принЯл решение. †илистаЯ шеЯ побагровела -- белаЯ
полоска подворотничка врезалась, точно удавка. ЏоднЯвшись, ‘ергей обернулсЯ
ко мне, нос его по привычке сморщилсЯ, на лице застыло обидно-серьезное
выражение. —то скажет? ‘ердце у менЯ хлопало, точно бензиновый движок, --
один ли Я слышал его удары?
-- Њне говорить о нем -- лучше пуд соли умолоть! -- сказал ‘ергей. --
’очно. ’ак, за один присест... •орошо, что он, -- Ќестеров опЯть мотнул
головой в мою сторону, -- по той пословице, кому нравитсЯ попадьЯ, а кому
свиной хрЯщ -- выбрал не свиной хрЯщ...
‘олдаты молчали, у лейтенанта Ђвилова верхнЯЯ под усиками губа и брови
недовольно дрогнули. "Људа клонит?" -- отрешенно мелькнуло, но в эту минуту
ђубцов, перестав водить пальцем по столу, прыснул, прикрыл по-женски ладонью
рот:
-- —его уж говорить, сложнаЯ, слышал, с этой попадьей-то историЯ!
Ќо его никто не поддержал. Ќеловкость воцарилась на минуту. “ менЯ
кровь прихлынула к лицу. "—ерт с тобой! ’олько правду, наверное, тогда о
деньгах сказал. ЏонЯл, что проговорилсЯ, теперь мстишь. "Ќе подумай, мол,
что такой. …сли был бы таким, боЯлсЯ бы тебЯ. Ђн, видишь, нет!" ‘ловом, вот
они, капли датского королЯ, пей их! „умал, шило в мешке утаить! Џодумаешь,
факир, чудотворец!"
‘ергей сощурилсЯ, со вздохом качнул головой:
-- џзык у тебЯ, смотрю, вертитсЯ на все триста шестьдесЯт градусов с
ультразвуковой частотой. ‘инхронизациЯ нарушилась...
-- ‘инхронизациЯ! -- ђубцов подскочил, нахохлилсЯ весь, нижнЯЯ губа
трЯслась смешно, точно на пружинке. -- Ћн филонит, весь коллектив подводит,
а его оплакивают! Њоре слез -- вытереть нечем!
‚идимо, Ђвилов был доволен ходом обсуждениЯ, и в то же времЯ его
положение начальника обЯзывало вмешатьсЯ в начавшуюсЯ перепалку, тем более
что огонь-то надо было направить на менЯ! ЏоднЯл ладонь:
-- ‘адитесь, ђубцов. Ђ вы, Ќестеров, по существу говорите.
ђубцов обиженно уселсЯ на место. ‘ергей спокойно отозвалсЯ:
-- ‘лушаюсь, товарищ лейтенант! Њожно и по существу. —его сказать? Ќе
ангелом он оказалсЯ. Ѓригадир бы мой сказал: "ЃухнулсЯ в грЯзь -- брызги до
неба. Ќо человек -- выбирайсЯ да наперед заруби на носу, да щетку в руки --
и чиститьсЯ". Љонечно, строго надо спросить. Ќо одно хочу сказать: без отца
жил-воспитывалсЯ человек! € есть и нет он у него. •лебнул горького не
стаканами...
-- ‡начит, защищаете, Ќестеров? -- перебил Ђвилов, стараЯсь придать
голосу суровость. -- …сли без отца воспитывалсЯ, можно и безобразничать и
служить через пень-колоду?
-- Ќе то, товарищ лейтенант, -- упрЯмо, по-гусиному вытЯнув вперед шею,
возразил ‘ергей. -- Ќе об этом, а о причинах...
-- ‚ы тоже без отца... Ћн ведь у вас погиб?
Ќа секунду стало тихо. ’ишина эта соответствовала тому негромкому
голосу, каким спросил лейтенант. Ќестеров вдруг опустил голову, потупилсЯ:
-- Џод Љурском, еще в сорок первом...
-- Ќа танки пошел с зажигательными бутылками?
-- ’очно.
-- Ђ если бы не понимал долга, пошел бы? -- все так же тихо спросил
Ђвилов.
Ќестеров молчал. "Ќе к нему, а к тебе этот вопрос", -- мелькнуло у
менЯ. џ глЯдел в черную плоскость стола. ‘нова голос Ђвилова:
-- Ђ у вас, ѓашимов?
-- Џод ‹енинградом. ‹едовый дорога... офер. ‘нарЯд угодил... --
‘росшаЯсЯ бровь у механика изломилась на переносье углом вниз, возбужденно
сорвал голос: -- Џонимаете, товарищ лейтенант, за отца чего отдать? ѓолова
своЯ отдать -- мало! “й! -- Ћн вдруг по-восточному в отчаЯнии мотнул
черноволосой круглой головой. -- Ќа бензовоз пошел Љурбан вместо отца в
Ѓаку, теперь служить надо хорошо, ракеты держать надо...
Ћн осексЯ, тоже поник, выпуклые, антрацитовые глаза потухли. Ћттого,
что все это у него получилось так естественно и горько, тЯгостное, гнетущее
чувство подступило ко мне. "‚от он как об отце... Ђ у менЯ?" ‹ейтенант еще
тише спросил:
-- “ вас, ‚ениамин Ќиколаевич?
-- Џод Ѓалатоном, товарищ лейтенант, -- поднЯвшись, чуть слышно выдавил
“фимушкин, сморгнув ресницами под очками, будто ему в глаза сыпанули песку.
-- ђубцов, ваши родители?
-- Ћтец в Ѓерлине, мать при бомбежке эшелона...
‹ицо солдата сморщилось. € весь он вдруг показалсЯ одиноким, покинутым
-- даже голос тусклый, тихий. Ћт той ершистости, с какой он три минуты назад
сцепилсЯ с Ќестеровым, не осталось и следа. “ менЯ что-то внутри
шевельнулось, когда он торопливо провел рукавом гимнастерки по глазам.
„олжно быть, это не скрылось и от других.
‚ классе стало тихо. ’олько круглые электрические часы над доской, по
которым лейтенант Ђвилов делал перерывы на занЯтиЯх в технической школе, с
резким стуком отсекали минуты. ‘олдаты, все четверо, стоЯли, не садились,
точно по внезапной солидарности в молчании чтили погибших. Њолчали все -- у
каждого было подавленное, гнетущее состоЯние. ‡ачем-то напрЯженно
разглЯдывал свои кулаки „олгов. џ почувствовал на себе взглЯд лейтенанта и
невольно обернулсЯ. ‚стретились глазами. "Џонимаете, что к чему?" --
кажетсЯ, спрашивал он.
Ћтвел взглЯд, кивнул солдатам, разрешаЯ сесть. ‚ раздумье, потираЯ
пальцами виски, заговорил:
-- Ћтцы наши служили ђодине, честно выполнЯли долг, даже жизни отдали.
€ нам их дело продолжать. Њы, их сыновьЯ, остались тут, на земле. ЏамЯть о
них не позволЯет нам прощать нарушителей, быть сердобольными. Њы вас,
Љольцов, принЯли к себе, в расчет, думали, получитсЯ солдат, товарищ... Ќе
понимаете вы, выходит... -- Ћн вздохнул, отклонЯЯсь от стола, лицо из
сухого, жестковатого стало равнодушным, безучастным, будто, вдруг понЯв
бесполезность разговора, он сразу утратил интерес и только необходимость еще
заставлЯет его быть здесь. € так же равнодушно спросил: -- …ще какие мнениЯ?
‘боку, мельком взглЯнув в мою сторону, подал глухой голос „олгов:
-- ‘амого надо спросить, товарищ лейтенант... Њы тут за него решаем, а
он и в ус, может, не дует?
-- —то ж, верно! -- согласилсЯ Ђвилов, и мне показалось, что у него
прозвучали какаЯ-то надежда. -- ‘кажите, Љольцов.
"‘казать?.." -- подумал, механически поднимаЯсь. ђуки, ноги, все тело у
менЯ было чужим.
-- Њне нечего сказать. -- џ твердо взглЯнул в прищуренные, ожидавшие
глаза лейтенанта Ђвилова -- нервный тик задергал левую щеку. -- “
осужденного не спрашивают, когда его повесить.
ЋсексЯ, замолчал, чувствуЯ во рту сухость и горечь. ‚перилсЯ в схему на
стене -- знакомую густую паутину цветных линий, кружочков, прЯмоугольников,
"‚от так и у тебЯ все перепуталось!" Џоказалось даже, будто стены,
завешанные схемами, нарисованными на белой клеенке, и все эти макеты вдруг
сдвинулись, теснее обступили. Ќе хватало воздуха. "ЏовернутьсЯ и уйти? Ѓудь
что будет. Ќет, выдержать, выстоЯть!"
‘олдаты, словно сами в чем-то виноватые, ниже пригнулись к столам.
-- ‚от уж правда: не мечите бисера... -- „олгов валко елознул.
-- …сть предложение: передать дело Љольцова на решение всей батареи, --
потерев висок, тихо, морщась, как от горького, произнес Ђвилов. -- Љто за
это?
џ думал только об одном: оторву глаза от схемы --и не выдержу, сдадут
нервы, поэтому не увидел, а понЯл: солдаты все поднЯли руки.
Ђвилов встал.
-- џсно. ‘вободны. ‘ержанту „олгову остатьсЯ.
ђасходились поникшие, в молчании, как после похорон. Љто-то пыталсЯ
пошутить, но, неподдержанный, тут же примолк. џ поднЯлсЯ последним. ‘ергей,
проходЯ мимо в узком проходе между столами, чуть не коснулсЯ менЯ и
отшатнулсЯ, как от прокаженного.
‚ыйдЯ из казармы, Я остановилсЯ на крыльце. ’усклаЯ, запыленнаЯ
лампочка светила над головой. ‚ двух шагах за ступеньками -- густаЯ темень:
ткни кулаком -- стена. ‚ курилке, невидимые, гоготали солдаты -- там
плавали, накалЯлись и гасли огненные светлЯки. Ќегромко, размеренно, с
убаюкивающей интонацией рассказывал о чем-то репродуктор возле штаба на
столбе. Ћт парка боевых машин ударил первые четкие шаги строй, в гулкой
тишине тонкий, на срыве голос торопливой скороговоркой затЯнул:

•одит слава, почетнаЯ слава
Ћ советских ракетных войсках...

‘олдатскаЯ жизнь шла своим размеренным чередом. € только у менЯ она
летела кувырком. “зенькое желтое пламЯ мелко трепетало в руке, когда
прикуривал. Ќервишки разыгрались! ЋброненнаЯ спичка мелькнула в темноту
пологой дугой. € внезапнаЯ, как каленый уголь, мысль: "ђешать надо, как
дальше быть... со службой, с ‚асиным, с Ќадей..."
-- ’ы здесь? -- ‘ергей хотел выразить удивление, -- мол, случайно
наткнулсЯ. €, небрежно облокотившись на балюстраду, перегнулсЯ в темноту,
звучно сплюнул. Љруто выгнутаЯ спина в гимнастерке словно застыла. Ћт
неудобного положениЯ заговорил с хрипотцой: -- “ лейтенанта нашего отец-то
тоже в земле, тоже там, на войне... ’очно. Џолковником, говорЯт, был.
Ћн снизил голос, помолчал, оттолкнувшись от балюстрады, взглЯнул
исподлобьЯ.
-- „нем в канцелЯрии журналы брал, ну и слышал. Љомбат кипит: "‘удить
за самоволки. Џотакаете все времЯ. € тут собранием предлагаете обойтись? ‚
приказ громкий угодили". Ђ лейтенант свое: "ЌельзЯ судить. ‚ерю все равно в
него". ’ак что соображай, что к чему...
"—его ему? ‚се у него весело и легко, как у свЯтого младенца! --
подумалось тоскливо. -- Ђ у менЯ чем все кончитсЯ? ‚ерит?! ‹егко сказать..."
ЋттЯнув подол гимнастерки, Ќестеров шагнул к ступенькам, процокал вниз
и повернул в темноту -- туда, где гоготали солдаты.
—то все-таки ему надо? ЋбычнаЯ беспринципность? Ѓьют по одной щеке,
подставлЯй другую? €ли... он выше тебЯ? Ћскорбил, обидел, а он забыл. ‚от
лейтенанту лЯпнуть? „ействительно, умник! Ђ если... взЯть извинитьсЯ,
просто, по-человечески?
-- ‘ерг... -- горло у менЯ перехватило.
Ќет, легче вырвать свой Язык.
Ћтбросив окурок, Я тоже шагнул с крыльца, но в сторону, противоположную
той, куда ушел Ќестеров. ЉлЯл себЯ последними словами, какие приходили на
ум.

‘таршина Њалый поймал менЯ в коридоре:
-- ‘ходить, товарищ Љольцов, в штаб. Ќайдить “фимушкина -- к комбату.
Ћдна нога тут, другаЯ там.
Њиновал клуб, казарму, короткой аллеей из молодых березок вышел к
штабу. “фимушкина надо было искать в секретке штаба -- именно тут он
пропадал все свободное времЯ: работа над диссертацией у него подходила к
концу. џ не ошибсЯ: в комнатке, служившей длЯ самоподготовки офицеров, он
что-то чертил, склонившись над доской. ‘вертки ватмана, рейсшина, флаконы с
тушью -- все это лежало и стоЯло на соседних столах.
“фимушкин не замечал менЯ, поглощенный занЯтием, а Я почему-то тоже
стоЯл в дверЯх и не хотел отрывать его от дела. ‘ болью подумал: вот
трудитсЯ, диссертацию заканчивает и служит, а у тебЯ...
Ќаконец он обернулсЯ и то ли обрадовалсЯ, то ли смутилсЯ от
неожиданности, поправлЯЯ очки, проговорил:
-- Ђ-а! “влексЯ, извините...
џ передал ему слова старшины, он заторопилсЯ, тут же принЯлсЯ снимать
чертеж с доски:
-- Њинутку, только все сдам секретчику.
џ бы мог и уйти: приказание старшины выполнено. Ќо неожиданнаЯ
искренность, которую уловил в голосе “фимушкина, и смутное, еще неосознанное
желание вернутьсЯ, поговорить с ним -- было невмоготу от давившей на душе
глыбы -- остановили менЯ.
‚ыйдЯ из штаба, ждал его в боковой аллейке: в штаб то и дело входили
офицеры, солдаты -- скрежетала пружина, гулко хлопала дверь. ’ишина, густаЯ
и вЯзкаЯ, будто под стеклЯнным колпаком, висела над городком. ђасплывчатые
длинные тени от сонных березок протЯнулись в бесконечность. —увство
тоскливости, одиночества внезапно сжало сердце, глотнул раз-другой воздух,
опустилсЯ на лавку, врытую в землю. Љак у Ќади. ЌадЯ... ЏонЯла бы она всю
ситуацию? „ве недели, кстати, прошло с тех пор...
“фимушкин сошел по ступенькам торопливо, поискал менЯ глазами. џ
поднЯлсЯ навстречу.
-- Љак у вас самочувствие? -- спросил он.
-- ’ак...
-- •отел спросить... -- произнес “фимушкин, когда прошли аллейку. --
‘кажите, художество -- ваше призвание? Њне, когда слушаю ваши ответы по
технике, очень вдумчивые, глубокие, почему-то сдаетсЯ, что из вас получилсЯ
бы отменный инженер. -- Ќаверное, он заметил, что Я покраснел, и с кажущейсЯ
беззаботностью улыбнулсЯ. -- ‚прочем, есть счастливчики, кого природа
наделила не одной страстью, и все они великолепно уживаютсЯ в них: Ѓородин
-- химик и композитор, ‹омоносов -- ученый и поэт, ќрнст ѓофман -- немецкий
писатель, композитор, юрист: сказки, опера "“ндина", судебные процессы...
ѓлЯдел на менЯ из-под очков внимательно. Ћн второй раз задавал этот
вопрос. Џервый -- тогда, во времЯ знакомства. †ивопись! ‚се это длЯ менЯ
чепуха, теперь Ясно. €нженером, возможно, мог бы стать, хоть и не думал до
сих пор.
-- Ђ вот наукой заниматьсЯ... ’ам уже все открыто, -- неожиданно
сорвалось у менЯ.
Ћн не усмехнулсЯ, только сморгнул ресницами.
-- „умаете? ‘амое простое, например, взЯть: журавлиный строй, обычный
ординарный геометрический угол. Ђ тайны его ученые познать не могут.
€звестно только, что угол этот соответствует устойчивому углу кристаллов.
-- “ вас... с этим свЯзана диссертациЯ?
-- Ќет. Ќо не думайте, что тут простое любопытство! Љто знает, к каким
практически полезным выводам это привело бы, если бы удалось раскрыть
подобную тайну. ‚едь изучение физики и динамики крыла птиц способствовало
рождению авиации.
-- Ђ это... трудно -- быть ученым?
џ покраснел, поздно понЯв, что лЯпнул чепуху, но “фимушкин отнессЯ
серьезно: глЯдел себе под ноги, на чищеные великоватые сапоги -- кожа носков
сморщилась. "Ќе мог уж старшина подобрать сапоги?" -- с горечью подумалось
мне.
“фимушкин подтолкнул двумЯ пальцами очки, поднЯл голову:
-- Ќаверное! ‚аш покорный слуга однажды ЯвилсЯ к своему руководителю
профессору Љораблинову и заЯвил, что складывает доспехи... Џолтора года
даром просидел в аспирантуре. Њол, нечего обманывать себЯ и других: не за
тот гуж взЯлсЯ! ‡апуталсЯ в математических дебрЯх. ‚ одном случае --
заманчиваЯ теориЯ непрерывных игр, но интеграл ‘тильтьеса... Ђ его еще
никогда никому не удавалось взЯть, решить. ‚ другом -- вырастали такие этажи
-- матрицы, на подсчет которых с карандашом в руке не хватило бы одной
человеческой жизни, -- счетные машины, самые быстродействующие, трудились бы
месЯцами! ‘ловом, ЯвилсЯ с готовым заЯвлением -- на производство... --
ЏоднЯтые на менЯ глаза “фимушкина щурились щелочками. -- Џогладил профессор
бороду, смеетсЯ: "Љак? ‚се сделано?" Ђ после спрашивает: "•отите анекдот?"
ђассказал... Ѓудто Џаскаль длЯ своих опытов заказывал колбы и пробирки в
‚ене. Ћднако на границе ему назвали такую пошлину за провоз "стекла", что
нечего было и помышлЯть о таких деньгах! ЉажетсЯ, все -- нет выхода! “шел
ученый, а потом вернулсЯ -- на каждой колбе, пробирке красовалась этикетка:
"‚енский воздух". ђазвели руками озадаченные чиновники: за тару пошлина не
взимаетсЯ, а на венский воздух расценок нет. "‘частливого пути, господин
Џаскаль!"
џ слушал его завороженно -- в моих глазах он представал каким-то
таинственным великаном. ‚от тебе и щупленький солдат и... "в чем душа
держитсЯ"! Ќедаром расхваливает Ќестеров, а офицеры уважительно величают
‚ениамином Ќиколаевичем. €ной на его месте от подобного вниманиЯ давно бы
задрал нос до неба, не чуЯл бы под ногами земли, загордилсЯ. ’ы-то, правды
ради сказать, чуть от ђубцова поднЯлсЯ на вершок и уже зарываешьсЯ. Ђ тут
нет и тени зазнайства, превосходства -- воплощение скромности, вместе со
всеми несет солдатский крест! Ћт природы дано человеку?
-- Љак же в армию?.. -- Я сглотнул тЯгучую слюну.
Ћн опЯть усмехнулсЯ смущенно, -- видно, воспоминаниЯ длЯ него были
приЯтными.
-- „олгий с профессором был разговор. Џотом спрашивает: "Ќе хотите ли
вместо производства в солдаты, послужить? ‘разу три медведЯ, три шкуры...
Ћтдадите положенный конституцией долг, укрепите нервы и, уверен, повернетесь
лицом к теме. ‚оенный комиссар -- фронтовой друг, трудностей не будет! Ђ в
остальном -- работа, работа и еще раз работа". ‘огласилсЯ...
Њы подошли к казарме. ‘ейчас разойдемсЯ: ему к начальству, мне -- в
парк. Ђ у менЯ какое-то волнение: будто оставалась какаЯ-то недосказанность,
недоговоренность.
-- Ќу... могли же и без вас... Ќашлось бы кому послужить!
Џоказалось: после моих слов легкаЯ судорога скользнула по его лицу.
‘нЯл очки, протирал их платком -- неторопливо, тщательно. ђозовые,
вдавленные от упоров пЯтна на переносице мокро блестели -- было душно.
‚ыигрывает времЯ?
-- ‚идите ли, -- медленно, точно решаЯ, то ли говорит, пойму ли,
произнес он. -- —итали об этих, как их называют, "бешеных"? ‹юбопытные
заЯвлениЯ... ‘корее собираютсЯ отправить весь мир на тот свет, чем оставЯт
его жить при коммунизме. ќто уже не дилемма. Џонимаете? ‚ызов. Љлинки готовы
скрестить не на жизнь, а на смерть. ‚ такой ситуации надо твердо выбирать
берег, бросать Якорь. Џризнаюсь, это сыграло главную роль в моем выборе
военной области... Ѓыли уже такие "бешеные". Ћставили нас без отцов...
ЏриподнЯв очки, он горько сморщилсЯ, словно ему это движение доставило
боль, тихо сказал:
-- €звините, если скажу прЯмо. ‡рЯ вы так унижаетесь. џ уже не говорю о
других сторонах. "€сполнить свой долг бывает иногда мучительно, но еще
мучительнее -- не исполнить его". „юма-младший сказал. €звините.
Ћн пошел от менЯ своей чуть "гражданской" походкой, расставлЯЯ в
стороны носки сапог, будто закашиваЯ ими. ЊешковатаЯ на худой фигуре
амунициЯ: острым углом из-под ремнЯ топорщитсЯ гимнастерка, очень прЯмо, без
"шика", сидит на голове вылинЯвшаЯ, с маслЯным пЯтном пилотка. Ћн менЯ
просто ошарашил, раскрывшись и с другой стороны. ‘ильный! Ќеужели его таким
делает вот эта внутреннЯЯ убежденность, духовнаЯ непоколебимость?
Ќаверное, со стороны Я выглЯдел торчащим пеньком, истуканом.

†ил ожиданием "страшного" суда. Љогда он будет? Ћт кого теперь это
зависит -- от Ђвилова или капитана ‘авоненкова? ‹ожилсЯ с отбоем, тоскливо
думал: "Њожет, завтра?.."
...•ватающий за сердце протЯжный звук сирены разорвалсЯ будто прЯмо над
головой, подбросил менЯ на постели еще раньше, чем испуганно-резкий голос
дневального взбудоражил всю казарму:
-- ’ревога! Џодъем!
—то это -- ночь, утро? ‡вук "ревуна" на крыше казармы, накалившись до
предела, изломилсЯ и поплыл, торопливо удалЯЯсь и угасаЯ, тревожно щекоча
нервы низкими тонами подголосков.
Џлац перед казармами через три минуты уже кишел -- солдаты мешались,
перебегали, выстраивались. ‚озбужденный говор, команды...
џвились наши командиры -- у каждого чемодан; в мутной рассветной мгле
впереди группировались незнакомые офицеры, -- видно, большое начальство.
-- Ћго, посредников-то! †аркое будет дельце.
ќто вполголоса произнес вездесущий Ќестеров.
Ќепривычно торопливо подошел капитан ‘авоненков. Љ сухости на лице
прибавилась строгаЯ торжественность: кожа обтЯнулась будто на барабане --
резче проступили подбородок и скулы. ЋстановилсЯ -- высокаЯ фигура
вытЯнулась в стойку "смирно".
-- ’оварищи, получен приказ, -- негромко, но с напрЯжением говорит он,
оглЯдев строй с одного фланга на другой. -- Ќам предстоит
передислоцироватьсЯ в энский район, принЯть участие в крупном учении с
боевой стрельбой...
‚от оно что!
Љто-то из солдат, не удержавшись, тихонько присвистнул -- с удивлением
и восхищением.

„ень полной генеральной проверки и подготовки техники к выезду на
учение: разбирали механизмы, чистили, смазывали, выверЯли. ‚ парке было
людно, стрелЯли и гулко стучали запускаемые дизели, сизый едкий дым плавал в
воздухе, слоЯми обволакивал установки и копошившихсЯ возле них солдат. ’ут
же были все офицеры: дело решалось ответственное. €зредка в дальнем конце
парка мелькала щеголеватаЯ фигура старшего лейтенанта ‚асина, долетал густой
с ленцой голос... "’ы на губе сидел, а он небось не раз виделсЯ с Ќадей и,
конечно, разрисовал -- мастихином, не соскребешь!"
Њы перетЯгивали левую цепь, с час возились с ней, перетаскиваЯ стальные
тЯжеленные траки. Ќастроение у солдат было возбужденным, радостно-веселым,
словно готовились не к учениЯм, а к празднику. ђаботали играючись,
отмачивали шутки, даже „олгов цвел: дела шли неплохо.
-- ‡начит, как ты этого своего жулика-руководителЯ провел, Љурбан? --
смеЯсь, переспрашивал Ќестеров. -- Ћн к тебе, а ты вроде пьЯный? ЏовернулсЯ
на другой бок и -- на малых, говоришь, оборотах? џсно, куда машина без
шофера! Ћт, шесть киловольт...
Ћн качал головой. "“ них -- свое, у тебЯ -- свое", -- успел Я подумать
и почувствовал рЯдом локоть ‘ергеЯ.
-- „авай подвиньсЯ. Ќе тебе, а нам надо дутьсЯ, как мышам на крупу! --
он решительно взЯлсЯ за массивное звено цепи.
‚ душе был благодарен ему: уходилсЯ -- мокрый, будто котенок.
Џокончив с цепью, отправились в курилку -- „олгов смилостивилсЯ на
перекур.
‚ыкурил Я папиросу раньше всех -- сидеть среди веселых, беззаботно
сыпавших шутками солдат не хотелось -- не было настроЯ. „а и торопилсЯ: надо
начинать проверки пульта управлениЯ. ЏоднЯлсЯ. „олгов покосилсЯ:
-- ЏроверЯть пульт?
-- „а.
€ не успел Я шагнуть, как он обернулсЯ к ђубцову:
-- Ќадо помочь...
ђубцов, отбросив окурок, взвизгнул:
-- Ћн же талант, мастер, товарищ сержант! …му раз плюнуть одному!
„олгов сердито засопел, мрачно выдавил:
-- ‚ отличном расчете ведь. € считатьсЯ, ђубцов, твое -- мое... Ќе
понимаете? Ћбещание дали по моральному кодексу поступать.
-- Љакое уж отличное! -- прыснул вдруг ђубцов. -- ’алантов бы поменьше!
‹афа! ”ортели выкидывает, мордой об забор всех провез, а с ним панькаютсЯ.
-- Џерестаньте!
ЊенЯ будто окатили кипЯтком из выварки: с каким удовольствием закатил
бы плюху, чтоб звон пошел по парку из конца в конец! Ќо тогда мне совсем
была бы хана: чтоб со мной сделали -- не знаю. “же не слушаЯ, что там будет
дальше, в несколько шагов очутилсЯ возле установки, рванул люк, скользнул в
боевую рубку. Њинуту или две сидел на железном сиденье -- колотило всего,
точно в лихорадке. Џотом подлез в пространство между дном установки и
выступом устройства управлениЯ. ’ут было узко и тесно, густаЯ смесь запахов
-- масла, краски, приторно-сладкого ацетона -- забивала дыхание. Ћбычно эту
работу делали вдвоем, попеременно работаЯ в тесной, удушливой щели.
‚ полутемноте орудовал то ключом, то отверткой, задыхаЯсь от тесноты и
тЯжелого воздуха, и вскоре весь взмок. Џот застилал глаза, Я сдувал его, он
липкими, мерзкими ручейками стекал по лицу за воротник гимнастерки. ‚
затылке отдавалась злаЯ мысль: "‘делаю все сам. ’олько сам..."
ЋткрылсЯ люк и вместе со светом, плеснувшим мне в глаза, в проеме
показалсЯ ђубцов.
-- Џомогать, талант, приказано!
-- €ди ты отсюда... -- у менЯ даже перехватило дыхапие. -- Ћбойдусь без
помощников. ‡акрой люк с обратной стороны! Ќу!
џ выкрикнул все это не своим, а каким-то чужим голосом, хриплым, точно
простуженным. ‚ытаращив по-сычиному глаза, ђубцов, согнувшись, скользнул с
установки на землю.

‡акончив работу, с трудом открыл тЯжелый люк, вывалилсЯ из рубки. ‘
минуту глотал предвечерний, уже настоЯвшийсЯ прохладой воздух. Џотом, как
полупьЯный, шагнул за установку, собираЯсь выйти из парка. ‚ голове стоЯл
звон, будто там тонко, мышино зуммерила рациЯ “фимушкина; в глазах рЯбило,
расплывалось все нечеткими пЯтнами, и поэтому не сразу заметил возле
установки солдат. Ћни стоЯли кучкой, при виде менЯ расступились и,
выстроившись стенкой, загородили дорогу. ‚се это было неожиданным. Ћпешил,
останавливаЯсь и терЯЯсь в догадках: что это значило? ’ем более показалось
странным, что лица у солдат были строгими, словно они готовились задать мне
трепку, и только у одного ђубцова почему-то голова на втЯнутой в острые
плечи шее была безвольно опущена.
-- „авай, ђубцов, мы ждем, -- тихо, не глЯдЯ ни на кого, проговорил
„олгов, стоЯвший ближе к установке.
Љто-то из солдат подтолкнул ђубцова легонько вперед, и он, сделав
робкий шаг навстречу мне, все так же, не поднимаЯ головы, сучил неловко
пальцами рук, повисших вдоль туловища.
Ќо вдруг поднЯл голову, трепыхнул неуклюже руками, как обломками
крыльев:
-- Љореши! Ѓратва! Ќу что вы? џ же ничего... Ќу что такого? -- озиралсЯ
с каким-то испугом и жалкой улыбкой. -- Џусть скажет: хотел же вместе
работать... € насчет наводчика...
-- ’ы брось это -- "братва, кореши", шесть тебе киловольт! ‚се, как
есть, сознавайсЯ, извинись.
-- Ѓыстро затухаешь -- качество низкое...
-- Љакой человек! ‡ачем вертел-крутил? ђуль менЯть надо.
-- †дем, ђубцов.
Ѓудто очнувшись, ђубцов неуверенно поднЯл на менЯ глаза.
-- ’ы... вот что, -- глухо заговорил, подыскиваЯ, видно, с трудом
слова. -- €звини, пожалуйста... Ќе по-товарищески поступил. Ќу... плохо. ’ы
же слышал, знаешь... € раньше было, в классе... -- ђубцов вдруг улыбнулсЯ
виновато, жалко, точно пришибленный щенок. -- Џравильно товарищи говорЯт,
из-за зависти глупой было: мол, пришел и сразу в наводчики. „а еще
безобразничает, думал... Ќо верно: за плохое спрашивать, а хорошее -- тоже
замечать. Ѓольше не будет такого...
Ћн сунул руку, затрЯс, сжав мою ладонь, солдаты заулыбались, говорили
что-то одобрительное, но Я не слушал: в горле -- горЯчаЯ картофелина. …ще не
хватало зареветь. ђасклеилсЯ ты, ѓошка Љольцов!

„о позднего вечера грузили на товарной станции установки, ракеты, Ящики
с оборудованием, полевые кухни -- эшелон уходил рано утром. “езжал Я оттуда
с последней машиной. ђедкие лампочки на столбах без традиционных железных
козырьков мертвенно-тускло освещали пустынные улочки. ‹адони у менЯ пекло,
саднили набитые ранки на руках (не заметил, когда и случилось), кровь
смешалась с пылью, засохла, боль дергала прЯмо за сердце. ђаботал Я опЯть со
злостью и остервенением, будто кому-то и что-то хотел доказать. Ђ кому? —то?
€ зачем? ‚прочем, все эти дни после гауптвахты у менЯ была какаЯ-то
удивительнаЯ потребность что-то делать, не оставатьсЯ одному, даже сам
напрашивалсЯ на всЯкое дело: чистить картошку на кухне, работать в парке,
мыть и натирать полы в казарме. ‚озможно, потому, что хотел забытьсЯ, не
думать о том, что ждало менЯ впереди. Ќо Ясно: проработка не закончилась,
учение только оттЯгивает ее -- предстоЯл суд общественности, разбор по
комсомольской линии. Ђ то еще и на трибунал повернут... ѓнал в сторону мысли
о Ќаде: не она -- так неизвестно, случилось бы все? Ђ может, всЯ ее
строптивость -- повод дать от ворот поворот? € слова, какие говорила потом,
-- простаЯ дань такту и вежливости? €ди посмотри, что у нее там! …ще
посмеетсЯ, узнав, что "отхватил рЯбчиков".
Њашина проезжала мимо освещенной вывески магазина, он был открыт.
‚спомнил: нечего курить, сигареты кончились. ‡абарабанил по железной обшивке
кабины.
-- ‹адно, встану за углом, -- пообещал шофер.
џ выпрыгнул из кузова, перебежал дорогу. “дивленно, с улыбкой смотрела
на менЯ разбитнаЯ, полнаЯ продавщица, подаваЯ сигареты. € только когда
выходил уже, со смехом окликнула:
-- ѓде это тебЯ, парень, так? Ђль домовым был, трубы проверЯл?
‚ застекленной открытой половинке двери увидел свое отражение: висел
углом вырванный клок на подоле рабочей из "хэбе" гимнастерки, на коленках
черные эллипсовидные отпечатки, будто ползал в грЯзи; лицо -- в пыли, брови,
ресницы -- рыже-мучные, резко белели Яблоки глаз. ‘ловом, выглЯдел смешным,
жалким, будто менЯ только что вывалЯли на проселочной дороге.
Џо тротуару к машине почти побежал. Ѓыло совсем темно: на столбе,
маЯчившем у дороги, лампочка не горела, в целом рЯду окраинных домиков свет
еще не зажигали, и окна отсвечивали мертво.
‚ темноте кого-то обогнал. Љакую-то парочку. Ѓросилось в глаза -- шли
не очень близко друг к другу и почему-то молчали. Љогда Я уже на несколько
шагов опередил их, в голове запоздало высеклось: офицер! џ не успел
сообразить, как поступить. ‘амое верное -- продолжать так же быстро идти.
Ђвось... € тогда менЯ точно стегнули прЯмо по спине:
-- ’оварищ рЯдовой! ‘олдат!
ѓолос знакомый, но тембр -- металлический, раздраженный. ‘тарший
лейтенант ‚асин! €... ЌадЯ?! —ем-то острым, с головы к земле, пронзило менЯ,
заложило уши -- голос старшего лейтенанта притушилсЯ:
-- Џочему не отдаете честь?
€ тут, как только бывает в кино, рЯдом в доме осветилось окно, желтый
пучок света выхватил тротуар, дерево, возле которого Я стоЯл, и их обоих...
„а, это были они. ‚асин и ЌадЯ. ‘ портфелЯми. “спел отметить: у старшего
лейтенанта портфель был добротный, желтой кожи.
Ќоги мои будто внезапно приросли намертво к тротуару -- в жилах вместо
крови тЯжелаЯ ртуть -- застыл, обернувшись. Ћни тоже были удивлены не меньше
менЯ. ‘тарший лейтенант ‚асин задержал шаг, словно неожиданно на что-то
наткнулсЯ. ЌадЯ тоже узнала менЯ: оторопела, машинально прижав к груди
знакомый школьный портфель.
Џервым опомнилсЯ ‚асин, шагнув вперед и трЯхнув головой, еще не верЯ
своим глазам.
-- ‘нова вы? -- искреннее удивление прозвучало в его голосе. Ќо вдруг
он коротко, сухо хохотнул, точно обрадовалсЯ какой-то внезапно пришедшей
мысли, и неожиданно с наигранным участием сказал: -- „а, не везет вам!
‘удьбы удары роковые, а? ‡а какие провинности -- сознайтесь?
Ћн критически, наметанным глазом оглЯдел менЯ с головы до ног, а Я, в
мгновение представив свой вид и сравнив его с видом ‚асина в новеньком
кителе, разутюженных брюках навыпуск, безнадежно покраснел -- жаром
полыхнуло лицо.
-- Џочему вы здесь? “ж не опЯть ли у вас этот... случай?
Ќеужели не сдержусь? Џодступила знакомаЯ внутреннЯЯ дрожь. Њожет, это
от работы? ‚зЯть себЯ в руки. ‚ конце концов, какое мне дело до Ќади, до
него?..
-- Ќет, не случай.
-- ’ак, так... -- ‚асин покосилсЯ на Ќадю, все еще молча прижимавшую к
груди портфель. -- Ђ знает ли Ќадежда ‚асильевна, что вы совершали самоволки
и поплатились гауптвахтой?
ќто уже было вероломство.
-- ‘просите у нее самой, у... Ќадежды ‚асильевны! -- бросил Я, кинув на
Ќадю взглЯд, и заметил -- она порывисто, напрЯженно дернулась вперед.
Џовернувшись, Я зашагал в темноту, за угол.
-- ѓоша, подождите! Џостойте! -- услышал позади взволнованный,
торопливый голос Ќади. Ћна шла за мной -- слышал сухой перестук ее каблуков
по асфальту. "Ќет, нет! Ќе останавливатьсЯ! „овольно! Ќезачем!" --
отдавалось в висках.
‚ машине при свете тусклой лампочки вспыхивали красные светлЯки:
солдаты курили в кабине с шофером.
-- „авай, гони!
Њашину трЯсло, подкидывало на выбоинах, в голове мысли путались, будто
их разметал ворвавшийсЯ вихрь. ЋпЯть произошло непоправимое. ‡а это по
головке не погладЯт. ‚асин отзанимаетсЯ в институте, а потом... Ћн --
офицер, правота на его стороне. „а и объективно разобратьсЯ, окажетсЯ, что
да, он прав. ‘лужба, долг требовали от него остановить, потребовать, на то и
дисциплина. € даже то, что он сказал, пусть коварно, но -- правда! Ћт нее
никуда не уйдешь. Ћкажись вместо менЯ другой солдат -- все было бы просто и
Ясно. Ђ тут личное... ‹ичное!
Џерехлестнулись стежки -- Ясно и слепому! ‘тЯнулись морским узлом... Ђ
если за девичьей скромностью и кротостью махровое фарисейство и ханжество,
достойные иезуитов? ‘люнтЯй! Ќеужели не увидел в тот вечер, когда укрощали
"матросика", всех тех малейших черточек и штришков, что там нечисто? ‹овко
дурачит? џстреба и кукушку сразу держать в руках -- не так уж плохо? Ћдин --
красивый, как бог, другой -- тоже ничего, знает кое-что, стихи читает,
соловьем заливаетсЯ! ‚озможно, и ‚асину говорила: "…сли дороги наши
встречи..." Њожет, и недотрога-то только длЯ тебЯ, а тому все разрешаетсЯ?..
„урак! ‘лепой котенок! Ќичего не знал, не видел! € наверное, с той же милой,
поощрЯющей улыбкой, склонив к левому плечу головку, слушала не только твои
стихи, но и ‚асина -- всю эту историю несчастного, жалкого селадона, вплоть
до губы? „а еще посмеЯлась: "ѓерой не моего романа!"
Ђ окликала, звала -- не больше, как игра кошки с мышкой! —его стоит
прикинутьсЯ милой и доброй длЯ всех? € нашим и вашим...
-- —то произошло? -- пододвинулсЯ в темноте ‘ергей. -- —то с тобой?
-- Ќичего.
ЊенЯ колотил озноб.

-- Људа пешкой ходишь? Ќе видишь? ’ебе шах! -- громко произносит ‘ергей
и тут же, не глЯдЯ на мой новый ход, снова наклонЯетсЯ над доской, жарко
шипит в лицо: -- Ђ Я тебе говорю: пойдешь и доложишь сам, доложишь все, что
произошло... ’очно! Ќе то завтра он тебЯ распишет в красках -- тогда
доказывай, что не так!
-- Џусть расписывает.
џ делаю ход -- отличное нападение на ферзЯ. ‘ергей секунду сопит
недовольно, и не поймешь -- то ли из-за моего ответа, то ли из-за этого
гарде. Џотом убирает фигуру, подскакивает на табуретке, точно его неожиданно
припекло снизу.
-- Ѓегемот ты! €хтиозавр несчастный! ’очно! -- Ћн секунду смотрит на
менЯ, поджав губы и умолкнув, не находЯ больше слов, потом снова уставлЯетсЯ
на доску. ќто он затащил менЯ сюда, в клубную комнату игр. ‘мыв с себЯ
угольную пыль, Я отправилсЯ в библиотеку, обменЯть книгу. Њне надо было
отойти от потрЯсениЯ: в душе была какаЯ-то нехорошаЯ пустота, гулкаЯ,
пугающаЯ, как в нежилом доме, а чувства, желаниЯ будто сковала немота, все
мои движениЯ были механическими, неосознанными. ‚от сюда, в библиотеку, он и
ЯвилсЯ сразу за мной. Џотом затащил в комнату игр, "погонЯть" в шахматы. Њне
было все равно, что делать, -- согласилсЯ.
€, уже шагаЯ за ним, внезапно подумал о том, что впервые принЯл его
предложение без протеста, раздражениЯ и даже обрадовалсЯ, что именно он, а
не кто-нибудь иной оказалсЯ рЯдом. “дивительно непонЯтно устроен человек:
поди узнай, какие бесчисленные обстоЯтельства, большие и маленькие,
становЯтсЯ определЯющими его поступки?
‘тол наш стоЯл в углу, и, хотЯ вокруг солдаты были занЯты каждый своим
делом -- резались в шашки, забивали "козла", -- на нас начали обращать
внимание: поворачивали головы, привлеченные громким разговором -- ‘ергей то
и дело срывалсЯ.
Ќе глЯдЯ на него, Я хмуро заметил:
-- ‘вЯтее папы римского, думаешь, можно?.. •оди!
-- Ђ, шесть киловольт в бок, зевнул! Џод боем же... Ќа вот тебе! …рунда
-- папа римский! € дело не в нем, старшем лейтенанте ‚асине, а в тебе, во
всем нашем расчете. Ќе на необитаемом острове живем, не в пустыне.
-- ’ак нельзЯ: снова шах. ‡ащищайсЯ.
-- ‹адно, вот!.. Ѓыл момент, думал, черт с тобой, выплывай сам! Ђ потом
взЯл в толк: на обиде далеко не уедешь. Ќе сам один так думаю -- весь
расчет... Ќе отвертишьсЯ, не отступимсЯ. ’ак и знай! ‘нова...
подкапываешьсЯ?
"ѓовори, говори!" -- со странным поднывающим, одновременно радостным и
тоскливым чувством думал Я, а вслух подтвердил его догадки:
-- „а, шах.
-- ќ, черт, как же тут?.. ‚от... Ђ насчет Ќади ты мне прЯмо скажи:
может, Я зрЯ когда-то сболтнул по поводу раздвоениЯ твоего? Њожет, нет этого
раздвоениЯ? € точно -- думаешь, решка? „умаешь -- старший лейтенант?
"Њожет, может... ‘ам не знаю теперь. Ђ ты лучше играй! Ќе умеешь, так
не садись!"
-- Њолчишь? Њолчанкой хочешь отделатьсЯ?
-- ах и... мат, по-моему.
-- „а ты что?! Ѓрось... Ќ-да! „авай еще одну! -- ‘ергей решительно
смахнул фигуры с доски.
џ поднЯлсЯ: играть больше не хотелось, да и это была не игра, а
настоЯщее избиение младенцев -- Ќестеров играл плохо.
-- Ќе хочешь? Ќе умею играть? -- Ћн вдруг добродушно усмехнулсЯ, хотЯ
глаза сердито сверлили из-под рыжеватых бровей. -- ‘кажу правду: хотелось
тебЯ пристукнуть! “х как хотелось! ’очно. ’еперь пошли.
-- Људа?
-- Џошли, пошли. Џосле поймешь!
“дивительно: Я шел с ним все с теми же приглушенными ощущениЯми -- куда
идем и зачем, все равно. ‚ коридоре казармы ‘ергей подтолкнул менЯ к
предпоследней двери, изловчившись, открыл ее перед самым моим носом. џ успел
понЯть: дверь в канцелЯрию. ‡а столом, покрытым коричневой байкой, сидел
лейтенант Ђвилов в полевой с ремнЯми форме. ‚ углу приткнут чемодан, вдоль
стенки две железные кровати -- конвертиком заправлены простыни: офицеров
перевели на казарменное положение. ЏоднЯв голову, командир расчета смотрит
на менЯ долго -- первый раз, что ли, видит? Џо привычке потЯнувшаЯсЯ к виску
рука остановилась на полпути. Ћпустив ее решительно к столу и внезапно
переходЯ на "ты", лейтенант негромко говорит:
-- ‘адись, Љольцов, рассказывай.
"‚ыходит, знает все", -- удивительно спокойно и даже как-то равнодушно
думаю Я и опускаюсь на табуретку.

‡а полигоном над рыжей степью, ровной, будто теннисный корт, зыбисто
марило. ‡емлЯ, обгорелаЯ, обожженнаЯ, в белых струпьЯх солончака,
избуравленнаЯ сусличьими норами, пышет жаром. Љолонии приземистого черного,
изуродованного, переплетенного, с изодранной корой саксаула. Ћстровки ковылЯ
то мелко серебрЯно рЯбЯт, будто вода в лужах, то переливаютсЯ волнами белого
атласа. ‚ жестком пыльном бурьЯне, в щетинистых кочках типчака что-то пищит,
свистит, стрекочут цикады, звенЯт кузнечики, а ступишь -- с треском
рассыплютсЯ, открыв прозрачные -- розовые, голубые, палевые -- подкрылки.
Ќебо, как стараЯ простынЯ в каптерке старшины Њалого, -- выцветшее,
желтоватое. € там, в выси, подальше от зноЯ, расправив зубчатые на концах
крыльЯ, мажет круги орел.
‚ боевых рубках пекло покруче, чем на дне преисподней. ‘ухими Языками
солдаты облизывали горЯчие наждачные губы. Џод комбинезонами стекали ручьи,
к вечеру в голове будто все расплавлЯлось. “ менЯ губы треснули, кровоточили
-- солоноватый привкус оставалсЯ на Языке. „о стального корпуса установки
нельзЯ было дотронутьсЯ: ‘ергей Ќестеров ходил с буро-красным пЯтном на
левой руке. Ћн попробовал оценить, насколько накалилсЯ корпус установки, и
тогда кто-то в злой шутке прижал его руку к обшивке, подержал, пока он не
завопил благим матом, -- осталась отметка. “ него ввалились глаза, он
удрученно качал головой, отдувалсЯ:
-- Ќу, экватор!
‚торой день нас проверЯли инструкторы: знание материальной части,
боевую работу, наводку, выполнение задач по курсу стрельб. ЏроверЯли
дотошно, въедливо, точно свекровь молодую невестку. Љогда случалась
передышка, ‘ергей с блестЯщими, возбужденными глазами, распрЯмлЯЯсь и отираЯ
лицо рукавом комбинезона, выдыхал с непонЯтным восторгом:
-- Ќу-у и утюжат! Џо всем швам. Ђ разобратьсЯ -- так верно делают! Ќе
просто: бери ракету, стрелЯй. Ћх, братцы, дельце будет! ’очно. ‚ойск всЯких
-- прибывают и прибывают эшелоны. € маршем за полигон, в степь. ’анки,
артиллериЯ, "катюши", бронетранспортеры с пехотой-матушкой... Џальцем ткнуть
некуда!
ѓлухаЯ на тупике станциЯ за несколько километров отсюда превратилась в
эти дни, может быть, в самую напрЯженную и трудную железнодорожную "точку".
‚се пути были забиты разгружающимисЯ войсками, беспрерывный монотонный гул и
рокот днем и ночью стоЯл над степью.
‚идно, прав был Ќестеров: затевалось большое дело. …го будто укусила
неведомаЯ муха: еще больше совал свой нос всюду, все его интересовало, до
всего было дело. Ћсобенно обхаживал он механика-водителЯ -- просто не давал
покою:
-- ‘мотри, ѓашимка дорогой, смотри, Љурбан, не подведи со своим
дизелем! „адут приказ -- занЯть позицию, а он у тебЯ тыр-пыр семь дыр -- и
встал.
-- ‡ачем говоришь? ’ипун на Язык, понимаешь? -- искренне сердилсЯ
механик. -- ‘вое знай: ракету зарЯжай, наводку делай.
-- Ќе подведем, ѓашим-заде, пусть нас и бумажкой на „оске отличников
залепили. Њы еще покажем! -- подмигивал ‘ергей, видЯ, как механик, обливаЯсь
потом, лез под горЯчее брюхо установки или в душную тесную рубку.
„ела у нас шли хорошо. Ќе раз за эти два днЯ листки-"молнии" призывали
ракетчиков брать с нас пример, а в таблицах на фанерных щитах против нашего
расчета пока значились только выведенные карминовой тушью пЯтерки. •отЯ у
других уже пестрели зеленые, а кое-где и синие цифры -- четверки и тройки.
†ирнаЯ зеленаЯ четверка была у отделениЯ Љрутикова, и это приводило в
открытую радость наших солдат. „аже ђубцов, глЯдЯ на таблицу, свел до
щелочек глаза:
-- Њолодец ‘тепичев, ишь вывел витушку! Ђмба крутиковцам, раз сам
писарь за нас.
"‚ыходит, оклемалсЯ -- повеселел!"
-- …ще бабка надвое сказала! -- огрызнулсЯ тут же подвернувшийсЯ
Љрутиков. -- ђаскудахтались квочками.
Ћн пошел к "газику" вычислителей, поддев пыльным сапогом рыжий клубок
перекати-полЯ. Ќо держалсЯ Љрутиков по-прежнему бодро и молодцевато,
несмотрЯ на жару, и хотЯ он был ненавистен и противен всему моему укладу и Я
держалсЯ от него подальше, но эта его черточка против моего желаниЯ
нравилась в нем.
“ менЯ было какое-то своеобразное просветление: голова работала Ясно,
отчетливо, мне становились понЯтными такие детали из схем и теории, что в
другие моменты, может быть, удивилсЯ бы и сам. Ќо подумать об этом, занЯтьсЯ
самоанализом было некогда. —увствовал, ответы мои нравились
капитану-инструктору, высокому, с академическим значком-ромбиком на
гимнастерке, молчаливому и непроницаемому, как древнеримский судьЯ. ‘начала
он задавал мне всЯкие "уточнЯющие и наводЯщие" вопросы, потом перестал и
даже не выслушивал до конца ответы, останавливал коротким "достаточно". џ
резал ему четко, без запинки, даже чуточку грубовато -- капитан
настороженно, изучающе косил на менЯ глазами.
‚ечером после окончаниЯ всех проверок на допуск к стрельбам нас
построили. ‚переди в ожидании какого-то начальства скучились офицеры,
переговаривались, отираЯ носовыми платками околыши фуражек: от жары все
разомлели. Ќа целую голову среди них возвышалсЯ знакомый сутуловатый
капитан-инструктор. ‘транно, только тут Я почувствовал, что устал: тело
набрЯкло немотой, и отрешенность, безучастность ко всему окружающему
овладели мной. ‚пору было плюхнутьсЯ на кочковатую землю, припекавшую ноги
даже через подошвы сапог, на эти вот колючие клубки перекати-полЯ. ‘олдаты
тоже размЯкли: стоЯли молча, без обычных переговоров и шуток.
€з задумчивости менЯ вывел громкий разговор -- он заставил
насторожитьсЯ. џ поднЯл голову.
-- ...ђасчет виртуозов. € знаниЯ отличные. Ћсобенно второй номер. Љак
его?.. -- Љапитан-посредник, сутулЯсь, оглЯнулсЯ, поискал глазами по строю.
ѓоворил он так громко, видимо, не случайно: пусть слышат все. џ покраснел,
пригнул голову. •орошо, что стоЯл во второй шеренге.
-- Ђ каков: вот-вот с кулаками броситсЯ! Ќо благодарность заслуживает.
—то ответил ему лейтенант Ђвилов, не понЯл -- менЯ сзади легонько
толкнули, в ухо слетел с напускной грубоватостью шепот ‘ергеЯ:
-- ‘лышал, шесть тебе киловольт?.. ‚от так и надо. € все...
—то он этим "и все" хотел сказать?.. ‚ эту минуту офицеры заторопились
к строю, резкий голос комбата оборвал разговоры:
-- ђ-рр-ав-в-нЯйсь!..
Џеред отбоем повесил гимнастерку на перекладину у входа в палатку -- к
утру она станет заскорузлой и жесткой, как берестЯной короб. Ќо все-таки
сухой.
‘олдаты засыпали, успев добратьсЯ до нар: сладко посапывали, иногда
испуганно, точно дети, всхрапывали. “снуть Я не мог. ‡а день палатка
накалилась, стоЯла неподвижнаЯ духота. „аже сквозь распахнутую брезентовую
дверь не вливалсЯ свежий воздух.
‡автра учение, стрельба. ‡автра -- решающий момент, венец всей нашей
учебы, всех наших бесконечных тренировок и занЯтий. ‹авровым он будет или
терновым, с шипами? ‘транно, что менЯ это беспокоило. Ђ ведь еще недавно
думал -- неважно, каким будет этот день, он имеет значение лишь длЯ комбата
или лейтенанта Ђвилова, длЯ их службы, продвижениЯ по лесенке. €ли вот еще
длЯ „олгова в какой-то степени. Ќо, выходит, все далеко не так... ‘ергей
Ќестеров, “фимушкин, даже ђубцов выглЯдЯт именинниками, радуютсЯ, как малые
ребЯта. Ђ ѓашимов? Љ вечеру ему вдруг сделалось плохо: под руки белого как
снег вытащили из рубки. Ќо в санчасть отправитьсЯ отказалсЯ наотрез:
-- Љакой врач? ‡ачем санчасть? ‡автра день, понимаешь? Њало-мало голова
круги делает -- пройдет! -- с заметным от волнениЯ акцентом возражал он, еще
не успев как следует прийти в себЯ.
€ удивительно: что-то новое, хотЯ и неЯсное, входило в менЯ --
казалось, должно было вот-вот случитьсЯ важное, большое, и причиной этому
они -- весь расчет. ‚ последние дни менЯ беспокоила, терзала сумЯтица
мыслей: словно где-то в глубине хрЯстали, подтаЯв, тоненькие звонкие
льдинки...
Џочему, зачем они ведут себЯ так? Ђвилов защищает от трибунала --
нельзЯ судить. ‚ерит. Ђ потом... заставить ђубцова извинитьсЯ. ‚ыходит, прав
‘ергей -- сила коллектива: "Ќи один еще хвост не вилЯл собакой". ѓрубо, но
верно. Ђ „олгов? ‚едь думал: после всего слечу до четвертого. € тут, на
полигоне, попробовал держатьсЯ в тени -- авось ђубцова поставЯт, пока „олгов
не оборвал: "Џочему не на своем месте? „етские игрушки все". € странно, его
окрик не обидел, наоборот, отдалсЯ неожиданно радостной струной. —то им
надо? …сть дело до менЯ? Ђ мне -- до них?
€з головы не выходили слова Ђвилова, какие сказал он тогда в
канцелЯрии, когда неожиданно длЯ самого себЯ Я вдруг выложил ему и о Ќаде, и
о встрече со старшим лейтенантом ‚асиным? "“ человека, Љольцов, иногда в
жизни наступает тот самый момент -- вдруг оказываетсЯ на пути стена. € чем
быстрее он поймет, что зашел не туда, повернет на нужную дорогу, тем лучше.
€наче непременно расшибет лоб. ‡наете, был со мной каверзный случай... Џосле
гибели отца мать работала в леспромхозе -- эвакуировались в войну. “чилсЯ в
интернате, в городе, а домой с ребЯтами ездили только на воскресенье,
рабочим поездом. Ћднажды на станции не разглЯдел в темноте, какой куда
состав пойдет, заспорил с ребЯтами. Ћни сели в один поезд, Я в другой:
придут, мол, ко мне! ‡адремал, а проснулсЯ -- поезд на всех парах идет. €
вдруг понЯл -- один не только в темном вагоне, но и один во всем поезде и
еду не в ту сторону! ЋтгонЯли, оказываетсЯ, пустой состав на соседнюю
станцию. Џеретрухнул. Ќо ребЯта дрезину организовали вдогонку. Џосле
держалсЯ за людей, как слепой за поводырЯ. ‚от и вы не туда едете. ‘тена
перед вами. Џосудите сами!.. ’ехника-то какаЯ у нас! ‚се должно быть на
доверии. Џонимаете? Ќевозможно иначе". .
Ђ после рассказывал всЯкие истории, в какие переплеты попадал. ‘меЯлись
искренне, и не заметили, как подошло времЯ отбоЯ. “же выходЯ из канцелЯрии,
поймал себЯ на мысли, что разговаривал он со мной совсем не как с
"нарушителем".
џ же, будто слепой за клюку, держалсЯ другой формулы:
Љакое мне дело до всех до вас,
Ђ вам до менЯ...
‚ерил в нее, она представлЯлась мне теми тремЯ слонами, на которых и
землЯ может держатьсЯ, не рискуЯ упасть. „а, так оно и было в моих
взаимоотношениЯх с ‚ладькой, €йкой, ђомкой. џ им платил холодным рассудочным
отношением, и они не оставались в долгу. Ђ здесь -- другое? €менно тогда в
ленинской комнате, когда не обнаружил ни одного из них рЯдом, впервые вдруг
почувствовал, что их-то мне недоставало! ќтих вот ребЯт, кто сейчас,
разбросавшись от духоты в палатке, неспокойно спит перед завтрашним
серьезным днем. Ќедоставало даже ‘ергеевой опеки. „а, как ни крути, как ни
рисуйсЯ! € душу мутило оттого, что одинок, не был рЯдом с ними. Ђ если они
правы? „ействительно, выглЯжу доисторическим ископаемым -- бронтозавром,
ихтиозавром, как говорит ‘ергей. €ли маленькой мошкой с булавочную головку,
каким увидел себЯ в глазных полушариЯх мухи? …сли мой критицизм -- овсЯнаЯ
шелуха и сам -- балаганный шут? ‚едь не только они, но и ЌадЯ осудила мое
поведение. ЌадЯ, ЌадЯ... Ќо какой-то внутренний голос подкарауливал: а как
же другое? ‚едь после, когда вернемсЯ с полигона, они же и будут судить
тебЯ, промывать по косточкам.
Ђ в голову снова лезет: "—то надо? Ќадо, чтоб ты не распускал слюни!"
ќто -- ‘ергей. Ђ “фимушкин? "‡рЯ унижаетесь... Ќужно твердо выбирать берег,
бросать Якорь". € тут же сердитое, с обтЯнутыми скулами лицо капитана
‘авоненкова: "‡а предложениЯ -- расцеловать мало, а за самоволки -- судить
надо".
Ќу и что ж. Џусть! ‚ конце концов узел должен быть разрублен. € -- в
сторону все мысли, спать! Љак вот ‘ергей, ѓашимов, как все.
‘пать. Ќо легко сказать. ѓолову разламывают новые мысли, на пересохших
губах -- противный вкус полыни.
Џеред самым утром забылсЯ всего на несколько неспокойных минут. ‘нились
мне кошмары, в которых странным образом перемешивались солдаты, €йка и ЌадЯ,
‚асин и Љрутиков... ‚се происходило, как в кадрах немого кино: они что-то
делали, метались, но голосов их не было слышно, только по-рыбьему
раскрывались рты, шевелились губы. € это еще больше волновало, тревожило,
точно вот-вот произойдет, случитсЯ то, чего боЯтсЯ и вместе с тем ждут, как
неизбежное и желанное.

Џалаточный городок пришел в движение: летели вверх одеЯла, солдаты
скатывались с нар на землю, точно ошалелые, натЯнув сапоги, выскакивали
наружу, застегиваЯ на ходу комбинезоны, натЯгиваЯ шлемы. ‘ердце у менЯ
екнуло и как-то сладко замерло: вот оно, начинаетсЯ!
‘ ‘ергеем почти столкнулись в узком палаточном проеме:
-- Ќу, держись, пошло! -- выдохнул он в возбужденной радости.
Ѓагровый рассвет вставал над степью, но все это -- и прохлада, и
тонкий, застывший слой белого тумана над землей -- исчезнет, растворитсЯ,
как только взойдет огненный шар солнца. € опЯть будет палить и жечь. Ђ пока
все спит. Ќе проснулись, не ведаЯ тревоги, и немногочисленные обитатели
пустынной, неприветливой земли. € только мы, люди, часовые большого поста,
как говорит комбат ‘авоненков, поднЯлись раньше всей этой живности, котораЯ
не знает, не предчувствует, -- все эти птахи, орлы, как старцы, сонно
клюющие горбатыми носами на своих гнездах, суслики, посапывающие в норах,
вздернув верхнюю губу и открыв острые лопатки-резцы, замершие в дремоте
кузнечики, -- что вот сейчас по этой степи помчатсЯ, ощетинившись носами
ракет, наши могучие железные установки, будоража грохотом и гулом, вздымаЯ
рыжую пыль, ломаЯ и давЯ все на своем пути.
Ќас несколько раз перестраивали, потом мы сидели в установках: офицеры
получали боевой приказ. „вигатели то затихали, то гудели, тревожа утреннюю
степь, оглушаЯ ее металлическим звоном. ‘изое облако густого дыма скрывало
выстроившиесЯ в грозную цепочку установки. Ћстрый, со жгучими сросшимисЯ
бровЯми профиль ѓашимова был сосредоточен и строг, механик будто готовилсЯ к
единоборству -- сразитьсЯ один на один со сказочным трехглавым змеем, руки
привычно пробовали рычаги и кнопки управлениЯ. Њелко подрагивала установка
-- норовистый иноходец. „а и не только ѓашимов, все солдаты сидели
серьезные, вдумчивые: экзамен предстоЯл грозный.
“дивительно: тревога, беспокойство, с которыми Я проснулсЯ в то утро,
не улетучивались, жили где-то в моей душе терпким, щемЯщим комочком. "Ђ
может, слишком большое значение придаю мелочам? Џросто достаточно будет
после выспатьсЯ, помытьсЯ? Ћбещал ведь комбат всем на речку, искупатьсЯ!"
-- —его кислый, будто репы наелсЯ? -- наклонившись ко мне и пересиливаЯ
шум дизелей, крикнул ‘ергей.
-- Ќичего! -- отмахнулсЯ Я: не рассказывать же ему о своем ночном
бдении и тЯготивших менЯ мыслЯх.
-- ‚он лейтенант и комбат идут, начнетсЯ!
џ понЯл это по движению губ ‘ергеЯ: опЯть резко, с металлическим звоном
застучал двигатель -- ѓашимов продолжал его гонЯть, старалсЯ, видно, чтоб
никакаЯ "штучка-мучка" не подпортила дело.
‹ейтенант Ђвилов четко, выразительно, как будто декламировал заученное
стихотворение, резал слова приказа:
-- ...Ќаши войска в ходе успешного наступлениЯ натолкнулись на сильно
укрепленную оборону "противника"... Ѓатарее поставлена задача: выдвинутьсЯ в
район ‘тарого могильника, квадрат тридцать четыре, занЯть позицию и нанести
ракетный удар по объектам...
‘ухощавое лицо командира расчета со светлыми усиками теперь глЯдело
строже -- старалсЯ не выдать своего волнениЯ. …му полагаетсЯ на высоте
держатьсЯ в любых условиЯх.
Џотом “фимушкин, сидевший слева от менЯ возле рации, что-то переспросил
у "Ђмура", ткнув очки большим пальцем, повернулсЯ к Ђвилову:
-- ’оварищ лейтенант, сигнал "семьсот семь"!
€ пошло...
ѓашимов включил скорость, взревев, установка дернулась, загрохотали,
залЯзгали стальные траки. ‡емлЯ под гусеницами, сначала еще дремавшаЯ в
сонном оцепенении, глухаЯ ко всему -- к людЯм, к ракетным установкам -- и
словно не верившаЯ, что вот сейчас они начнут вдавливать в нее острые ребра
гусениц, вздрогнула, сотрЯслась. Џочувствовав грозную силу железных машин и
людей, она откликнулась ровным покорным гулом до самого горизонта.
ѓашимов вел установку на большой скорости, с зачехленной ракетой
наверху. Ќос ее, будто только так, из предосторожности, был слегка задран
вверх. Ќапористо ревел двигатель, пожираЯ километры. ‘лева и справа, впереди
и сзади тоже неслись другие установки -- лЯзг гусениц, грохот дизелей
смешалсЯ, заполнил все пространство над степью, и казалось, что это уже сама
она гудит призывным набатом.
“дивительным, великолепным поднималось солнце -- круглый кровЯной диск,
будто нарисованный огненной люминесцентной краской. —уть оторвавшись от
земли, он так и замер, изумившись тому, что внезапно открылось: прЯмо на
него, в безоблачную синь неба неслись на большой скорости наши установки,
взвихриваЯ шлейфы пыли, покачиваЯсь с носа на корму, с боку на бок.
Џеред глазами у менЯ вставали картины того невидимого боЯ, который уже
началсЯ и разгораетсЯ где-то далеко впереди. ‘ аэродромов, позади нас, а
может, сбоку, из дали дальней уже поднЯлась армада грузных, тЯжелых
серебристых птиц, с ровным, тревожным гулом они несут свой испепелЯющий груз
-- бомбы, возможно атомные или водородные. Ђ там, за степью, войска
изготовились к наступлению: им надо взорвать, смЯть эту "сильно укрепленную
оборону". ‡амаскировавшись, притаились перед рывком танки, артиллеристы
припали к пушкам, зарылись в окопы пехотинцы, тоже солдаты, -- готовЯт
автоматы, патроны, прилаживают снарЯжение, ждут всесильного, магического
сигнала "—…"... †дут, когда авиациЯ сбросит свой груз на голову
"противника", а наши ракеты пробьют бреши-ворота. ’огда, вырвавшись из своих
укрытий, ринутсЯ вперед танки, за ними, вскакиваЯ на брустверы окопов, с
победным, перекатным, как волны, "ура" побегут пехотинцы, и их движение
будет неодолимым подобно лавине горного обвала.
€ все, что было до этого, -- штудирование матчасти, работа на
тренажере, тренировки до седьмого пота на "выгоне" в приведении установок "к
бою" и "в отбой" с имитацией пусков, иногда казавшиесЯ бессмысленными,
ненужными, -- все это заглушилось, ушло. Њы неслись навстречу бою, навстречу
настоЯщей стрельбе...
Џо-особому глЯдели теперь и лица солдат, прижавшихсЯ к спинкам железных
сидений: строгие, торжественные и радостные -- словно на королевском балу.
€м, наверное, представлЯютсЯ те же самые картины, что и мне.
џ переводил взглЯд с одного из них на другого, как будто что-то хотел
уловить, понЯть. Њожет быть, смысл этой радости?
-- ‘амолеты над нами! -- ревет в диком восторге ‘ергей, обрываЯ мысли,
и тотчас из-за его плеча через открытый люк на голубом круге неба увидел:
сверкаЯ ослепительно в лучах солнца, на громадной высоте проплыла, обгонЯЯ
нас, армада бомбардировщиков. ѓул их не был слышен, он потух в грохоте
двигателЯ.
-- ‡начит, скоро...
‘ ходу занЯли стартовую позицию. ‹ейтенант Ђвилов срывающимсЯ, резким
голосом, будто за всю жизнь делал это первый раз, скомандовал:
-- Ћсновное направление... есть ноль-ноль!
„олгов, как всегда, глуховато, с густой мрачностью повторЯет команду,
записывает ее в блокнот. ‡еленаЯ, с темноватым густым оттенком ракета лежала
на направлЯющих, вызываЯ почтение, чуточку боЯзнь. Ћна была боевой, а это
что-нибудь значит! Ќе чета той железной болванке, с которой мы тренировались
до сих пор. ‘ердце отстукивало гулко, будто метроном, в висках одновременно
с ударами пульса отдавалось: "‘ейчас, сейчас..."
‘права, в стороне, "ветровики"-метеорологи готовились к зондированию.
‚от уже команда комбата:
-- ‚ысота... Ќачать зондирование!
Ѓелый шар, вырвавшись из рук солдата, взмыл в голубую синь, удалЯЯсь и
стремительно сжимаЯсь в белую точку. Њне не видно, но знаю: прилипнув к
теодолиту, другой солдат держит его в перекрестии, а рЯдом, весь
преобразившись, ждет Љрутиков -- зажал в ладони секундомер так, словно
боитсЯ, что тот вырветсЯ. „олетает его резкий фальцет:
-- Ѓез трех, без двух... Ћтсчет!
Џоправив ларингофоны, Я передал ѓашимову по переговорному устройству:
развернутьсЯ влево. „вигатель басисто заурчал, лЯзгнула гусеницами
установка, сдираЯ траками землю и траву. ‚зглЯнул в панораму -- почти в
самом створе увидел буссоль и не удержалсЯ:
-- Њолодец, Љурбан!
-- ‚ай, чего не так? -- сквозь треск в наушниках шлема откликнулсЯ
механик.
-- ’ак, так! Њолодец, говорю.
-- ‘пасибо, друг.
"Ћтошел!" -- неожиданно улыбнулсЯ Я, вспомнив, как накануне вытащили
его полуживого из люка. Њне были видны руки лейтенанта Ђвилова, зачем-то до
белых пЯтен на суставах сжавшие треножник прибора. € тут же, без всЯкой
свЯзи, а может, оттого, что приметил сутуловатую фигуру капитана-посредника,
припомнил, как два днЯ назад был свидетелем их разговора. ђечь у них зашла о
схеме пуска. "‘топ! ’ут неверно", -- остановил капитан. "„авайте посмотрим.
‚от инструкциЯ", -- тихо и даже как-то виновато произнес Ђвилов. Ђ спустЯ
несколько секунд, уже другим голосом капитан протЯнул: "„а-а, правы.
€звините". ‚ памЯти высеклись слова ‘ергеЯ: "‘казано, ас, как в аптеке!" Ќо
почему все это лезет мне в голову?
‘олдаты теперь, казалось, были другими, не те знакомые мне ребЯта, кому
свойственно и подшутить, и свалЯть дурака, -- настоЯщие метеоры!
-- ’олько бы сработать, ѓоша, а? -- шепнул разгорЯченно ‘ергей: на лице
-- потеки, из-под шлема, с виска, на рукав комбинезона сбегали струйки пота.
-- Џонимаете, момент... -- кому-то вполголоса сказал “фимушкин и смолк.
џ поправил наводку штурвалом: не подкопаетсЯ и сам бог!
-- ѓотов! ѓотов! -- сыпались торопливые доклады.
‹ейтенант Ђвилов, насупленный, сосредоточенный, то и дело подступал к
сержанту, с тревогой спрашивал:
-- ЏорЯдок там? Џроверили, „олгов, нет криминалов?
€ сам металсЯ возле установки, обегаЯ ее, заглЯдываЯ на направлЯющие, в
лоток, на приборы. € хотЯ все везде было в полном порЯдке, ему мерещились
злополучные "неполадки и криминалы". Ћн волновалсЯ: не просто тренировка!
-- Ђжур, товарищ лейтенант, -- сдержанно басил в ответ „олгов и тоже
поспевал заглЯнуть всюду -- даже через спину в мои приборы. € молча отходил.
-- €счисленные... левее... -- режет по ушам от "газика"-пикапа голос
Љрутикова: выходит, в кузове под прорезиненным тентом в заварной духоте уже
кончили "колдовать" вычислители. ‚се!
ЉороткаЯ сверка -- и комбат отчеканивает команду, может про себЯ
добавив привычное "юрьев день". „олгов повторЯет за ним спокойно, но с
подъемом. џ ошалело рЯвкаю: "Ќоль тридцать восемь!" и делаю доворот. Ђ
‘ергей, установив дальность, включил привод -- он заработал с характерным
ворчливо-мЯгким гулом. ‘тЯнутаЯ ребристой обоймой ракета медленно задирала в
небо острый конусный нос. ђубцов быстро откидывал крючки домкратов, опускаЯ
их на землю. "Ђ ведь по твоему предложению делают!" -- радостно отозвалось
под сердцем.
Џо перепонкам стегает:
-- ђасчет, в укрытие!
‘рываемсЯ и летим в ровик.
‹ейтенант уже возле пускового пульта. Ќа панели высветились лампочки:
сигналы готовности цепей. ‚се вроде бы обычно, но голос Ђвилова -- как
струна:
-- ЏриготовитьсЯ к выстрелу!
ЌапрЯжение на пределе. ‘амо по себе, невольно екает сердце и начинает
гулкие отсчеты: тук, тук, тук... ‘ейчас, сейчас! ™еки у командира расчета
заметно побледнели -- кровь отхлынула, резче проступили светлые усики. Ќо он
спокойно поворачивает рычаг питаниЯ. €спугом в сердце отдаетсЯ металлический
щелчок. ЏроходЯт еще секунды -- мигнув, высветилась на табло еще одна
лампочка, и сразу же Ђвилов дотрагиваетсЯ пальцами до кнопок:
-- Ћгонь!
"Ќаконец-то! Љак долго". ‚здрогнула установка, раскатистый стоголосый
рев двигателЯ вспорол тишину, из клубов дыма и пламени, блеснув, взметнулась
ракета, оставлЯЯ позади белое жало пламени. ђокочущий острый звук
стремительно побежал, удалЯЯсь и замираЯ в голубой высоте.
Њолча следили за желтым Ярким, как маленькое солнце, огненным шариком.
Ћн уплывал не один -- стрелЯли и другие установки, залпом. "’уда, туда,
пробивать брешь... Ќаверно, и самолеты подходЯт?" -- подумалось мне
внезапно.
‘колько прошло секунд или минут? €з-за машины вывернулсЯ капитан
‘авоненков -- в пыльных сапогах, на гимнастерке под портупеей мокраЯ полоса,
но усталое, желто припудренное лицо подобрело, не было таким строгим, как
обычно.
-- ’оварищи! –ели накрыты точно, по всем войскам объЯвлЯетсЯ: началось
общее наступление...
’огда-то ‘ергей, как оглашенный, рЯвкнул:
-- “р-раа!
…го поддержали почти все:
-- “р-раа... “р-раа...
‘олдаты принЯлись дурачитьсЯ: обнимались, барахтались, точно медведи на
солнцепеке, поднимаЯ пыль, радуЯсь, как дети. € мне вдруг стало понЯтно то,
что не давалось еще утром, что ускользало неуловимо, словно тень. ќто была
радость труда, того самого дела, которому служат, которому отдают все свои
силы, энергию, ум, знаниЯ! € вот сейчас они получали за все награду не
какими-то "купюрами деньзнаков", как любил выражатьсЯ ‚ладька, а духовной
удовлетворенностью.
€ никто на солдат сейчас не смотрел строго, не требовал "отставить!" --
офицеры сочувственно, поощрительно взирали на все происходЯщее.
‘олнце поднЯлось высоко, нещадно жарило, пожелтевшее, опаленное небо
было мутным, неподвижный воздух обжигал ломЯщим жаром. Ќо удивительно: люди
будто не чувствовали ни зноЯ, ни усталости. “ ‘ергеЯ к лицу пристала
блаженнаЯ, ангельскаЯ улыбка и никак не могла отлипнуть. „аже ђубцов, с
трубными звуками отфыркиваЯсь от набегавших на нос и губы солоноватых
струек, крутилсЯ волчком возле установки.
€ незаметно длЯ самого себЯ Я забыл о своей утренней тревоге, с которой
проснулсЯ, поддалсЯ общему настроению, и впервые в менЯ входило что-то
удивительно Ясное, прозрачное, светлое. ‚первые мне не показалось мрачным,
тЯгостным то, что ждало менЯ после возвращениЯ с полигона, с этого учениЯ.

Ќаступление войск, как сообщили нам, развивалось успешно. Љ обеду мы
сменили не одну позицию, преодолевали полосу заражениЯ, отмеченную желтыми
флажками, -- все делали в противогазах и защитных костюмах, даже стрелЯли в
них, потом проводили полную дезактивацию техники.
Џосле полуднЯ нас отвели на выжидательные позиции. Њы уже знали, что
все ракеты "попали в точку" и батарее обеспечена отличнаЯ оценка. ‚енец
оказалсЯ лавровым, и это было приЯтно, даже щекотало самолюбие.
Ћфицеров вызвали на оперативный разбор в палатку, большую, похожую на
шатер монгольского хана, -- в ней размещалсЯ штаб. Ћт горЯчих рыжих, густо
запорошенных толстым слоем желтой пыли установок разливалось жаркое марево.
‘олдаты в комбинезонах устроились, кто прЯмо на колючей траве, кто -- в
жидкой тени, прислонившись к гусеницам, каткам. ’еперь, когда напрЯжение
спало, когда самое главное было позади, можно было понЯть, каких усилий это
стоило. ђасслабленное тело сковала терпкаЯ немота -- оно казалось чужим;
отЯжелевшими руками и ногами не хотелось сделать самого малейшего движениЯ,
Язык во рту будто опух, одубел. Ќо все равно у солдат находились еще силы
шутить, перекидыватьсЯ острыми словечками. ђубцов, лежавший рЯдом с
ѓашимовым, блаженно прикрыв глаза, развивал мысль:
-- Ќу вот, стрельбы отличные, кончитсЯ учение -- и в тот бы списочек
угодить, после которого -- в руки проездные, отпускной и на колесы... ѓрубо!
Ћн притворно вздохнул.
Џривалившись плечом к острому ребру гусеницы, ‘ергей Ќестеров крутил
губами какую-то будылину и прислушивалсЯ к разговору, скосившись, сощурив
один глаз. Љогда ђубцов вздохнул и примолк, Ќестеров сплюнул изжеванный
стебель:
-- €шь, чего захотел! Ћтпуск ему подавай. Џожалуйста, рЯдовой Ђндрей
ђубцов, поезжайте домой, отдыхайте, набирайтесь сил. Ђ на медаль не
согласен? Ќе грубо? € потом, ты ж "деэмбе", осенью "делаешь ручкой"!
ђубцов обернулсЯ, ухмыльнулсЯ:
-- Ћсень еще далеко. Ђ у тебЯ, случаем, Ягодицы не зудЯт?
-- —его?
-- •орошие Ягодицы чуют палку за километр.
-- Ќо-но! “ нее два конца! Ђ Я тебЯ как раз вместо отпуска одним бы и
угостил за все твои прежние дела. €ли уж ладно -- дал бы трехдневный отпуск,
только при части, -- ‘ергей ощерилсЯ, -- с отбытием на губе!
‘олдаты расхохотались. ђубцов потемнел, вскинулсЯ на локоть, нижнЯЯ
губа обидчиво задрожала:
-- ’ы эти смешочки побереги длЯ себЯ. Ђ кто из нас первым на губе
побывает -- не известно. џму рыть -- самому там быть!
Ћн сердито отвернулсЯ, устраиваЯсь на свое место.
-- Ќе злись, чудак! ‘колько говорю: на злых воду возЯт. ’очно.
-- —то случилось?..
€з-за установки вышел лейтенант Ђвилов. Ћн, конечно, слышал все сладкие
разглагольствованиЯ -- переводил смешливый, веселый взглЯд с одного на
другого. Њы поднЯлись с земли неохотно, лениво: от истомы, усталости
вставать не хотелось. Ђ вставать надо -- он офицер, по уставу полагаетсЯ.
-- ’ак что же, Ќестеров, замолчали?
-- Џросто, товарищ лейтенант, -- уклончиво пожал плечами ‘ергей,
переминаЯсь с ноги на ногу, -- с ђубцовым дружеский разговор насчет
краткосрочных отпусков.
-- Ћтпуска? Ѓудут, наверное, и они.
Ћбветренное лицо лейтенанта плохо скрывало затаенную хитрецу -- оглЯдел
всех, словно хотел спросить: "Љак воспримете то, что сообщу?"
-- Ђ вот, товарищи,-- помолчав, сказал он с легкой торжественностью. --
Ќашему расчету, как лучшему, доверено отстрелЯть чисто испытательную
стрельбу. ‘правимсЯ или нет?
-- €спытательную?
‘ергей аж подпрыгнул, мотнул одурело головой.
-- Љонечно справимсЯ! „а мы ее, товарищ лейтенант, шесть киловольт ей,
не в квадрат, а в копеечку пошлем!
Ћн вдруг осексЯ, завертелсЯ по сторонам, все еще радуЯсь, как ребенок.
‚ыходило, как у клоуна. “держатьсЯ от смеха было нельзЯ. ѓашимов взмахивал
бровью, как крылом, просил:
-- Љончай! ‘ерьезный человек?
‘меЯлсЯ и лейтенант Ђвилов -- от души, звонко: верхнЯЯ губа с усиками
подрагивала. ’олько ђубцов отвернулсЯ.
ќта стрельба действительно казалась нам проще простой. Њы уже были
именинниками, и лишнЯЯ стрельба -- как детЯм лишнЯЯ игрушка. ‚еселое,
радостное, будто перед праздником, настроение вселилось во всех.
-- ‡начит, в копейку, ‘ергей? Ќе меньше?
-- ‡агнул! •оть бы в пЯтак.
-- ’ак ведь обещать -- не делать! ‡а обещанку много не берут, он знает.
-- Ћдин премудрый пескарь сомневалсЯ, сомневалсЯ, да щуке в рот угодил!
ђакету привезли спустЯ час. Ћна лежала на транспортной тележке --
обычнаЯ сигара с утолщенным, похожим на болванку носом. € только трубки --
приливы трассеров выдавали, что она не была "нашей" ракетой.
-- “никальнаЯ, говорЯт. Џуск из бункера будет, -- сдержанным, негромким
баском доложил “фимушкин: лицо каменно-строгое, серьезное, сразу видно --
ученый человек.
Њолодой водитель крана мешкал, не мог подъехать к установке. ‘олдаты,
еще не остыв от возбуждениЯ, наперебой сыпали советы:
-- „авай ее, милую, сюда!
-- ќй, глаза-то, глаза разуй! ђулЯ влево.
-- “тюг ты, друг! Ќе дрова -- ракету везешь. ‘оображай!
‚одитель в кабине еще больше терЯлсЯ, краснеЯ и отругиваЯсь. Ќаконец
подвел кран как надо, рЯдом с установкой.
џ отошел в сторонку. ‘олнце опускалось в мутную блеклую пелену. Ћно
тоже, как и солдаты, устало за день от изнурЯющей жары, глЯдело
тускло-желтым с оплавившимисЯ краЯми пЯтном, будто его только вытащили из
горна. ‘тепь вокруг потускнела: пучки верблюжьих колючек, рыжие клубки
перекати-полЯ, песчаные буруны...
Ѓыло тихо, призрачно и чуть тревожно. Љраснощекий суслик в трех метрах
выскочил на лысый шишак кочки, опустив передние лапки, вытЯнулсЯ рыжим
комельком спиленной сосенки-первогодка, свистнул пронзительно, но тут же
юркнул в нору: испугалсЯ менЯ. € странно, у ракетной установки, рЯдом с
гогочущими над водителем солдатами, вдруг отдаленно повеЯло детством. ‘нова,
как в давнюю пору, почудилось: именно в такую минуту в природе совершаетсЯ
что-то таинственное, значительное -- непонЯтное и неведомое человеку.
‚сего на короткий миг забылсЯ, охваченный прихлынувшим чувством, и в
памЯти совсем неожиданно всплыло другое -- тот вечер нашей встречи с
Ќадей... ЉажетсЯ, он был третьим. ’огда Я уже собралсЯ, оставалось только
уйти из казармы, нырнуть в заборную щель -- и ищи-свищи. „аже сержанту
„олгову доложил: ухожу к соседЯм, к Џушкареву. …му оставалось только дать
мне "добро": было свободное времЯ. Ќо вдруг какое-то сомнение вползло в
душу, засосало, и неожиданный вопрос -- что делаю? -- впервые, будто улучив
момент и подкравшись, встал резко, остро. € вызвал странное раздражение:
своими самоволками подвожу не только себЯ, а кого-то еще, всех, чуть ли не
весь свет. ѓлупость стоеросоваЯ!
ђаз, другой прошелсЯ вдоль забора в нерешительности. ‚ конце концов,
каждый отвечает за себЯ -- и нечего распускать слюни! џ тогда шагнул к
забору, отвел решительно доску...
Ќо моЯ мрачность, пока шел знакомой тропинкой через поле, не
развеЯлась, и ЌадЯ это заметила: "—то с вами?" -- "•андра. ђаздваиваюсь, --
усмехнулсЯ Я. -- Њежду хорошим и плохим. Џервого во мне нет, второго -- хоть
отбавлЯй".. -- "Џочему вы так говорите?" -- "Џотому, что это правда". -- "‚ы
просто наговариваете". -- "Ѓлажен, кто верует". -- "„а? -- как-то испуганно
произнесла она и вдруг решительно заЯвила: -- Ќе верю!" € порывисто взЯла
менЯ за руки.
џ усмехнулсЯ, готовый сморозить что-нибудь очередное, но взглЯд ее
внезапно остановил менЯ. “дивительно доверчивый, открытый. ЃеднЯжка, если бы
она тогда знала о моих самоволках! Ќет, на этот взглЯд нельзЯ было ответить
какой-нибудь пошлостью, банальностью -- Я неловко переменил тему разговора,
но так и не мог до конца оправитьсЯ от какой-то непонЯтной скованности.
‚зглЯд ее преследовал менЯ, не отступал, как укор совести: Я чувствовал его
весь вечер.
"€ неужели вот с такими глазами могла сделать потом все остальное?"
‚прочем, что теперь жалеть? —еловеку в душу не залезешь и до времени не
узнаешь, что там...
-- Љоманда "Љ бою" была! -- хрипло прошипел ‘ергей, проносЯсь мимо
метеором. -- “снул?
џ побежал вслед за ним. “становка взревела двигателем: сейчас ѓашимов
развернет ее на указанное лейтенантом место, установит к бою. Ђвилов уже
шагал к бурьЯнистому бугорку, на ходу расстегиваЯ ремни треножника прибора.
‚ стороне, за пологим холмом бункера на железных ажурных вышках, люди
полигона прилаживали теодолиты и еще какие-то неизвестные диковинные
приборы, похожие на чемоданы.
...’ранспаранты пульта горели ровным светом -- все исправно. ‚озле
муарового шкафа, от которого веЯло домашним теплом, застыл, не шелохнетсЯ,
лейтенант Ђвилов, рука на боевом ключе. Ќароду в бункер набилось много, --
кажетсЯ, все высокое начальство. ђазговаривали вполголоса. ‘олдаты забились
в угол, притихли. Ђ Я думал, что сейчас и эта ракета уйдет в поднебесье.
Џоработали, умаЯлись -- вон у всех глазницы, как Ямы, хотЯ сами глаза
блестЯт, будто кокаина капнули в них, потрескались губы, пошелушились, --
будет заслуженный отдых...
-- Џуск!
ѓлухой шум за стеной бункера отозвалсЯ на резкий голос Ђвилова. €
тотчас все увидели: серый с пылью дым взвихрилсЯ, вырвалось пламЯ,
обволакиваЯ ракету, но ее нос осталсЯ на месте... Ђварийный пуск! џсно --
беда! ‘олдаты застыли в углу. “фимушкин, снЯв перед этим очки, чтобы
протереть, так и замер, держа их в левой руке на весу -- белые тесемки
подрагивали. †илистаЯ шеЯ вытЯнулась, лицо горько сморщилось. Ћн-то лучше
нас понимает, что стрЯслось с "уникальной"!
‚се молча сгрудились, смотрели туда, на установку, окутанную дымом и
гарью. ‹юди были беспомощны, и эти секунды, пока выгорело топливо,
показались чересчур долгими. ’Ягостное, напрЯженное молчание воцарилось в
бункере: всех волновал один и тот же немой вопрос --что делать? Џолное лицо
конструктора (нам до стрельбы о нем шепнул “фимушкин) побледнело, резкие
дужки запали у губ -- будто фасонным долотом их пробили.
-- ђакету нужно было бы спасти, разрЯдить, -- взволнованно сказал он,
нарушаЯ тишину. -- „умаю...
€ не договорил. ЏонЯл: излишне доказывать значение и необходимость
этого -- люди и так все сознавали.
ђуководитель -- генерал, в шелковой зеленой рубашке с мокрыми подтеками
на спине и под мышками, обвел тревожным взглЯдом присутствующих:
-- ’ак что будем делать?
€ снова молчание. Ђ Я взглЯнул искоса на лейтенанта Ђвилова: он
уставилсЯ на генерала в строгой задумчивости -- в голове, наверное,
ворочались камни-мысли. —то ж, понЯтно -- он командир расчета, руководил
нами, мы готовили эту ракету... € вдруг с внезапной остротой и волнением,
будто мне передались незримые мозговые излучениЯ, Я понЯл, о чем он думал.
"ђазрЯдить -- значит, высвободить ракету из направлЯющих, отнести ее со
стартовой площадки, -- проносилось у менЯ. -- Љраном этого не сделаешь,
только осторожно могут люди... Ђ дальше останетсЯ самое опасное:
обезвредить. Џод заглушкой механизм взведениЯ... Љто знает, что там
произошло при аварийном старте?.. Њожно ожидать всего. –елы ли чеки
механизма взведениЯ? Ђ если они уже нарушены? ’огда может произойти худшее
-- взорветсЯ!.."
Ђвилов вдруг шагнул вперед, вытЯнулсЯ перед генералом:
-- “ менЯ есть предложение, товарищ генерал. ђазрЯдить установку,
ракету отнести на руках, снЯть закоротку.
‘транно спокойно, подчеркнуто спокойно говорит... "€сполнить свой долг
бывает иногда мучительно, но еще мучительнее -- не выполнить его". “фимушкин
привел эти слова... Њожет, об этом думает и генерал? ‚о всЯком случае, он
молча оглЯдывал невысокую, приземистую фигуру лейтенанта в комбинезоне,
потом, будто что-то вспомнив, скользнул взглЯдом по лицу, крутому,
разделенному вертикальной черточкой подбородку, опустил устало красноватые
веки, насупившись, обронил тихо:
-- Ђ если... взведен механизм? Џонимаете?
-- Џонимаю, -- Ђвилов, кажетсЯ, улыбнулсЯ. -- Ќе нам, испытателЯм,
отступать. ‚едь до училища служил у вас, товарищ генерал, солдатом в
испытательной команде.
Њы переглЯнулись, у ‘ергеЯ округлились глаза, протЯнул: "‚от тебе...",
но осексЯ. „ействительно, вот тебе и на!
-- ‘лужили? Џостойте... ќто не вы, когда отстреливали комплекс "‚егу",
вызвались сидеть в кабине стартового агрегата? "Ђ почему собаку или козу?"
‚аши слова? Ђвилов фамилиЯ?
-- ’ак точно, товарищ генерал.
-- € тогда в испытании ракеты при близких разрывах, попадании осколков,
пуль тоже участвовали? ’огда ракета... ‚ общем, допустили увлечение,
неосторожность.
-- Ѓыло, ругали нас.
-- Ќадеюсь... -- ѓенерал что-то хотел добавить, но резко оборвал себЯ,
помолчал. -- Љакие меры предосторожности?
-- ‚нимательность, товарищ генерал, прежде всего... ‡акоротку снимать
будем у ровика.
ѓенерал опЯть поднЯл на Ђвилова глаза, после паузы резковато, видно
решившись, твердо сказал:
-- „ействуйте. Љто пойдет?
-- Љто?..
‹ейтенант обернулсЯ -- мы притиснулись друг к другу в углу, -- взглЯд
его вроде бы дольше остановилсЯ на мне. ‘боку от менЯ молча, четко ступили
вперед „олгов, “фимушкин, ‘ергей... агнул и Я, встал на свое обычное место
-- между Ќестеровым и ѓашимовым.
-- ‚есь расчет, -- с какими-то вдруг радостными, как мне показалось,
подголосками произнес Ђвилов.
ѓенерал кивнул одобрительно.
’ЯжелаЯ железнаЯ дверь бункера открылась, пропускаЯ нас. ‘транное
ощущение спокойствиЯ владело мной, -- может, естественнаЯ реакциЯ от всего
пережитого, передуманного? “спел отметить: розоватым перламутром горели два
облачка -- узенькие полоски. ‡акатное солнце четким диском на невидимой нити
зависло над горизонтом, заливаЯ светом широкую ровную степь, стартовую
площадку, еще смрадно дымившуюсЯ ракету на установке. ‚се выглЯдело совсем
обычно, даже чересчур обычно...
ђакету медленно опустили в горизонтальное положение и осторожно, по
сантиметру, стали продвигать вперед по направлЯющим. џ работал у сопла
двигателЯ. Ђвилов молча указал, где кому встать, сам с „олговым -- возле
остроконечной головной части... "‚ случае чего -- первые, тут же, --
мелькнуло в голове. -- Ђ менЯ у сопла... Ќе доверЯет? ’ак все равно всем
тогда... ‚от и рЯдом “фимушкин".
Љорпус горЯчий еще, прилипают руки -- будто смолой вымазаны. €ли это
пот? Ђвилов не командовал -- мы и без того действовали с величайшей
тщательностью. ѓлавное было -- не стукнуть, не трЯхнуть ракету. ’е, кто
осталсЯ в бункере, следили за каждым нашим движением.
Ќаконец ракета вышла из направлЯющих: сцепив руки в замок, шагаЯ в такт
друг другу, понесли ее от установки. ЏЯть шагов, десЯть...
Ћчки у “фимушкина сползли к кончику носа, на ном влажный налет, дыхание
короткое, с присвистом, как из тонкой трубки.
Ђвилов остановилсЯ, рукой показал: положить на землю. Ќет, все пока
было нормально. ђЯдом -- бетонный ровик, в случае чего, значит... ђакета
легла, распластав длинное тонкое тело, отблеск заката окрасил ее в
бледно-розовый цвет.
-- ‚сем в бункер, -- распорЯдилсЯ лейтенант. -- ‡аглушку и закоротку
снимать буду сам.
„олгов что-то шепнул ему, и Ђвилов повернулсЯ:
-- „а, человека два могут понадобитьсЯ, возможно, поддержать. Ѓудут в
ровике сидеть.
-- Љого оставить? -- негромко спросил „олгов.
-- Љого угодно. Ќу, например, ближних: “фимушкина, Љольцова...
‘олдаты уходили нехотЯ, подчинЯЯсь приказу. „олгов -- хмур, надбровные
бугры выперлись желваками, ‘ергей зажал в стиснутых зубах будылину.
‹ейтенант возле ракеты оставалсЯ один. "Ћткуда в нем эта смелость? ‘лышал,
только в самые опасные минуты проЯвлЯетсЯ по-настоЯщему человек".
Џонуро, молча мы спустились в ровик. “фимушкин забыл об очках -- они
так и держались на кончике носа, знакомое сморщенно-горькое выражение
прилипло к лицу.
ђакета в пЯти метрах, там Ђвилов -- смотрели туда, вытЯнув шеи; снЯв
шлем, лейтенант расстегивал комбинезон.
Ѓыстро, резковато взмахиваЯ руками, подошел генерал, до нас долетел его
сдержанный голос:
-- Ѓудьте предельно внимательны при снЯтии закоротки.
-- џсно, -- подчеркнуто твердо, видно, в подтверждение своих мыслей
ответил лейтенант: теперь допустить увлечение или неосторожность он не мог.
€ все-таки...
ѓенерал повернулсЯ, пошел к бункеру. Ђвилов осталсЯ один на один с
ракетой, и мы -- в ровике... ‹ейтенант наклонилсЯ над ракетой. ‚стал на
колени. Ќам не видно, но она теперь прЯмо перед его глазами, эта заглушка.
есть винтов с глубокими пазами... Џо-научному -- шильдики. €з кармана
вытащил отвертку, сейчас вставит в паз первого винта. Ќо почему он медлит --
узкое лезвие отвертки направлено вверх? Џочувствовал ту самую "минуту"?
‘лышал, бывает в жизни человека, когда он вдруг испытывает "ту минуту", в
которую необходимо подвести незримую черту под всей жизнью. ‚едь он вступает
в своего рода игру со смертью. Љто кого. € надо оглЯнутьсЯ назад, оценить
все свои поступки, дела, ради которых жил и которые останутсЯ после... ’ак,
что ли? €ли вспомнил жену? Љак ее зовут? ЉажетсЯ, ‚алЯ. ‘ына Ћлежку?
Џоказывал как-то фотографию -- беззаботное пухленькое создание -- запЯстьЯ,
шею, ножки над коленками и возле щиколоток будто перетЯнули струнами:
глубокие складки врезались в тельце. —то тут верно? —то вообще у человека
главное?
Ћтвертка в руке Ђвилова не отвертка, а магнит: с “фимушкиным смотрим на
нее неотрывно. Ќа блестЯщее узкое лезвие. ‡ачем только этот розовый свет? Ћн
растексЯ и по отвертке. “фимушкин морщитсЯ тоже от него? Ќо вот отвертка
медленно уперлась в паз, вывертывает один из винтов. Ћн скользнул на ладонь
Ђвилова... Џотом второй. Ќаконец все шесть в руке. Џод заглушкой --
пластмассоваЯ крышка и там -- закоротка. ‘нЯть ее, и тогда... ракета не
страшна.
—увство времени исчезло, растворилось, да и тела, ног будто не было
вовсе. Ћдни нервы, их можно даже потрогать -- они свились в жгуты. Ќо это
подспудно, а обостренное сознание сосредоточено только на том, что делали
руки лейтенанта. € он весь был собран в пружину, туго свернутую, сжатую.
Џочему-то неожиданно на памЯть пришел тот самый случай, когда не мог,
поцапавшись с Љрутиковым, объЯснить Ђвилову свою правоту. "Ќеужели лейтенант
переживал за это взыскание? ‚едь тогда, у кровати, в казарме, тон его был
извинительный, точно не Я, а он виноват... Џонимает? ‘ам солдатом был".
Ђвилов ключом отвернул пластмассовую рыже-пЯтнистую крышку, как-то
очень медленно, будто в раздумье, положил на комбинезон. џсно -- теперь
осталась закоротка. …е надо выдернуть. Ќо взЯть ее неудобно: видно, пальцы
лейтенанта не слушаютсЯ, скользЯт по круглому корпусу... ‚ затылке у менЯ
задергало: "Ђ вот если бы тебе?.."
Ћн вдруг откинулсЯ от корпуса ракеты, убрал руки, с минуту зачем-то
разминал в воздухе пальцы. Џотом снова наклонилсЯ к ракете. Њедленно
ощупывал корпус закоротки -- секунды или десЯтки минут? -- и вдруг рванул
закоротку на себЯ. € вместе с прорезавшей сознание мыслью: "‚се!" острый
холодок обжег между лопатками мою спину.
Ћн улыбалсЯ, сев прЯмо на ракету, оглЯдываЯ закоротку -- словно первый
раз видел. Њы молчали, еще не сбросив с себЯ оцепенениЯ. “фимушкин,
сморщившись -- испуг, радость, удивление -- все это перемешалось на его
лице, -- торопливо поправил очки, заталкивал под шлем высунувшиесЯ концы
белой тесемки, тонкие пальцы дрожали. Џроговорил задумчиво, тихо -- длЯ
себЯ:
-- ’от самый случай, когда вероЯтность поЯвлениЯ желаемого событиЯ
равна единице. -- ‘орвал будылину на краю ровика, близоруко, поднесЯ к
очкам, разглЯдывал рассеченные, узкие, жаром прихваченные листьЯ, метелочки
пыльных сникших цветков. -- ‹апчатка... ђод травЯнистых, семейство розовых.
‚ приготовлении ликеров используетсЯ...
‚ыходим из ровика. €з бункера тоже идут -- впереди генерал, шагает
быстро, широко, радостно. ‡а ним -- офицеры, „олгов, солдаты... ‘ергей
Ќестеров кривитсЯ в глуповатой полуулыбке, будто ему прищемили пальцы, а он
еще не знает, смеЯтьсЯ ему или плакать...
Ђвилову говорили банальные слова поздравлениЯ.
Џотом ракету погружали на установку, чтоб увезти с площадки.
Љран, урча, медленно приподнЯл ее с земли, руки солдатские подхватили
-- ‘ергей у носа весь напрЯгсЯ, покраснел, словно силилсЯ сдвинуть глыбу.
ђычаг подъема верхней крышки приЯтно холодил мою ладонь железом: когда
ракету уложат на направлЯющие, Я закрою крышку, и ракета в ребристой тЯжелой
рубашке затихнет.
Ќаконец она растЯнулась в желобе. Љоманду к подъему крышки мне
почему-то не давали. Ћсвободившись от дела, солдаты столпились возле
установки -- разговоров только и было, что об этом укрощении ракеты.
€ вот команда. Њедленно подаю рычаг вперед, многопудоваЯ, выгнутаЯ, как
корыто, крышка осторожно пошла вверх.
€ тут-то все случилось... џ услышал хлопок выстрела, слева блеснула
ослепительнаЯ вспышка. "‚оспламенилсЯ трассер!" -- успел подумать, горЯчаЯ
струЯ плеснула по лицу, рукам, сжимавшим подъемный рычаг. Ћна палила, жгла,
будто кто-то с силой давил на голое тело каленым железом. Ћстро запахло
жженым мЯсом -- сладковато-приторным и удушливым. ‘тиснул глаза, сжалсЯ.
"Ѓросить рычаг! Ќо... люди, солдаты!" Њгновенно представилось: чугуннаЯ
крышка сорветсЯ с грохотом, накроет всех, кто стоит там, внизу, возле
установки -- побьет, изуродует. ’ам ‘ергей, ђубцов, “фимушкин, лейтенант
Ђвилов... "„ержать! ‡акрыть! €наче случитсЯ страшное!"
‘обрав все силы, изгибаЯсь и отворачиваЯсь от палЯщей струи, рванул
рычаг от себЯ. Љто-то пронзительно крикнул: "„ержи!", кто-то бросилсЯ тенью
рЯдом -- большой, медвежеобразный...
„альше в памЯти -- провал. ЊенЯ куда-то несли, везли, было много
людей...

‚от и размотана катушка событий. Ђ все остальное шло своим чередом:
ежедневный обход врача, примочки, мази, тампоны, уколы. € такаЯ же
внимательнаЯ "мигенькаЯ". Џравда, с ней тоже что-то происходит. „ва днЯ
ходит необычно хмурой, кривЯ и подбираЯ полные сочные губы. „аже несколько
раз забывала принести инструменты: то шприц, то ванночку. € сегоднЯ она --
умнаЯ, сосредоточеннаЯ, как перед отпущением грехов. "“ж не влюбилась ли? --
обрадовавшись тайной мысли, усмехнулсЯ Я. -- Џошучу при случае!"
Ќо этой веселости мне хватило на короткий миг: теперь менЯ убивали не
только тошнотворные, удушливые запахи, но в последние дни невидимые клещи
стЯгивали лицо: оно подсыхало, бралось коркой -- боль хватала за сердце.
•отелось вцепитьсЯ в коросту, рвать в клочьЯ, -- может, утихнет боль.
„а, Я все вспомнил. ‚се, что произошло. Њного это или мало, плохо или
хорошо -- не знаю. •орошо -- живы остались ребЯта, лейтенант Ђвилов... Ђ длЯ
менЯ скверно, непоправимо скверно. —то дальше -- неизвестно! € в этой
неизвестности всЯ сермЯжнаЯ правда жизни? Ќикогда не знаешь, что тебЯ ждет
впереди. ‚прочем, теперь и знать-то особенно ни к чему: изуродован чище, чем
богом черепаха.
Ќа столике, под застекленным шкафчиком с лекарствами, в железной
ванночке кипЯтитсЯ шприц, тонко, певуче вызваниваЯ, будто самовар. ‘естра
вошла в туго затЯнутом халате, включила плитку, повозилась в шкафчике,
звЯкаЯ пузырьками. ѓубы поджаты.
-- “ вас плохое настроение, ѓалина Ќиколаевна?
Ћна вздрогнула от неожиданности, попробовала улыбнутьсЯ:
-- “ менЯ?..
-- Ќе пустил ли в вас свою отравленную стрелу коварный Ђмур?
-- Ќет, мигенький, нет. -- ЏоднЯв перед собой шприц вверх иглой, она
шагнула ко мне. -- „авай, родненький, повернись, укольчик сделаю.
Ћт уколов одеревенели Ягодицы. ‘естра поменЯла тампоны, морщась и кривЯ
губы, будто ей это самой доставлЯло боль. Џриговаривала всЯкие ласкательные
словечки: "ах ты хорошенький", "больненько", "терпунъчик мой". “ходЯ,
прикрыла простыней, подобрав и ловко подоткнув краЯ под бока.
-- ’еперь лежи. ‘коро обход. Њихаил ‚асильевич новенькое что-нибудь
скажет. ‚он уже поЯвилось розовенькое. ‘коро, мигенький...
‘теклЯннаЯ дверь с белой занавеской без стука закрылась за ней. „ень
опЯть занималсЯ Яркий, солнечный: на полу и противоположной стене лежал
желтый изломанный параллелепипед света с тенЯми от рамного переплета --
косыми, как перекладины на могильных крестах. ‚ мощном снопе света суетливо
шнырЯли юркие золотые пылинки. џ вдруг усмехнулсЯ, а ведь и люди так же вот,
как эти пылинки, живут, мечутсЯ, куда-то спешат, суетЯтсЯ, но конец один у
всех. „а, Я старалсЯ держатьсЯ независимо, поодаль от людей, и та философиЯ,
заложеннаЯ в песенке, казалось, рубила всю проблему подобно булатному мечу.
€ все будто стоЯло на местах, все было Ясным: ни вы мне, ни Я вам... Ђ вот,
выходит, есть до менЯ дело. € подоспевший „олгов, и те сочувственные голоса,
какие слышал сквозь помутившеесЯ сознание, и вот "мигенькаЯ" -- ласковаЯ,
добраЯ; тихий и скромный, а на деле герой -- лейтенант Ђвилов; умный,
рассудительный “фимушкин. “ченый! ‘танет кандидатом наук, и не только
кандидатом. Ђ разве он один? „олгов, Ќестеров, ѓашимов пусть не академики,
так доктора ракетной науки -- палец в рот не клади! Ђ может, все это чепуха,
все делалось по отношению к тебе по простой "стадной" привычке, по долгу и
обЯзанности? Љ примеру, €йка. „а, она была близка, а сейчас... Џусть нет к
ней ничего, не осталось ни одной ниточки. € нечего тут обольщатьсЯ: оказалсЯ
провидцем, хотЯ втайне надеЯлсЯ -- авось... Ђ ЌадЯ? Џоди рассуди все!
Њысли раздражали, злили, резче, острее стЯгивалась клещами кожа на
лице.
Џараллелепипед света придвинулсЯ к двери, теневой крест почти совсем
перекосилсЯ, когда пришел врач. Ћн еще от двери, по обыкновению, торопливо
вытЯгивал из кармана халата резиновые жилы фонендоскопа, присев на край
кровати, долго выслушивал. Џотом принЯлсЯ снимать тампоны, протираЯ ватой
гноившеесЯ лицо, хмурилсЯ, кадык на его шее поднималсЯ к подбородку и снова
соскальзывал по жилистой шее вниз.
-- •орошо, хорошо, -- повторЯл он.
ђаздражение против него прихлынуло к груди: когда врачи говорЯт
"хорошо", значит, все совсем наоборот.
-- Ђ что же, скажите, плохо?
“прЯмо, непроницаемо глЯдели его глаза на менЯ, широкие брови чуть
выгнулись, он будто хотел прочитать больше, чем Я сказал ему.
-- Џлохо, молодой человек, то, что вы обгорели. -- ЏоднЯвшись,
обернулсЯ к сестре: -- ‚осстановите, ѓалина Ќиколаевна, этому ершу тампоны.
„а-а... ѓранулЯциЯ, разрастание соединительных тканей идет нормально.
Џодождем два-три днЯ. ‚озможно, сделаем уже первую операцию. €мейте в виду,
под общим наркозом, чтоб не хорохорилсЯ!..
“шел он, высокий, костистый, -- обиделсЯ. "Ђ-а, да не убудет его!
Џодумаешь, ведь не сахарный, не отвалитсЯ, мне-то не легче", -- с
жестковатым равнодушием подумал Я, отворачиваЯсь к окну.
ђаздражение не проходило. Љ вечеру от хандры стало невмоготу.
‡а окном потемнело: сквозь густую синеву проступали черные конусы елей.
ѓоворливаЯ нЯнечка унесла посуду с недоеденным ужином. ‚ комнате опЯть стало
тихо и сумрачно, будто из всех углов, из-под кровати торопливо, бесшумно,
как змеи, выползали, растекались тени; несколько минут -- и они с голодной
жадностью проглотЯт и шкаф, и столик, и кровать. Њне вдруг становитсЯ
тоскливо. ‡а дверью в коридоре тоже тихо, но там все равно жизнь, там люди.
Њысль показалась спасительной -- она невидимой пружиной сбросила с кровати
мои ноги.
Ќе обращаЯ вниманиЯ на острую боль (лицо задергало от прилива крови
закололи тысЯчи иголок), замоталсЯ в синее шерстЯное одеЯло, как в тогу.
ЏьЯно покачиваЯсь, с легким головокружением пошел к двери.
„линный коридор оказалсЯ пустым: ходЯчие ужинали в столовой, лежачие
прЯтались в своих палатах, как в норах. "„ойду до поворота и назад", --
подумал Я, чувствуЯ в ногах трепетную дрожь и слабость. ‚ставать мне не
разрешалось, от этой почти двухмесЯчной лежки и было такое состоЯние: будто
первый раз за всю свою жизнь поднЯлсЯ, встал на ноги. ‚се поджилки
трепетали, ходили ходуном.
“далось бы мне осуществить свое намерение -- дойти до поворота, -- не
знаю. „ержась ближе к стенке, чтобы не упасть, добрел до процедурного
кабинета. „верь оказалась приоткрытой, и за белой шторой голос "мигенькой"
-- мЯгкий, но возбужденный -- заставил невольно остановитьсЯ...
-- Ќе знаю, не знаю, что делать, Њихаил ‚асильевич! Ѓоюсь...
Џодговорила его написать письмо, двадцать дней ждала ответа. Ћна не захотела
отвечать -- Ясно же! ‘ама решила ей написать, думаю, как женщину поймет...
‚чера прислала писульку: "Ќе лезьте не в свои сани. Њне не нужны осколки от
жизни". Ћсколки! Љак же теперь быть-то? €йкой зовут. „а Я бы ее... -- она
замолкла, после паузы тревожно, сдавленным голосом спросила: -- —то же
делать, Њихаил ‚асильевич?
-- ‘итуациЯ сложнаЯ. Ѓанально, но верно: времЯ исцелЯет сердце. Ђ
говорить ему не стоит, повремените...
Ќе расслышал последних слов врача: в грудь будто тупо ткнули тЯжелой
свинчаткой, и удар звоном отозвалсЯ в ушах, разлилсЯ в голове. џ еле
удержалсЯ на ногах, приткнувшись плечом к стенке.
Џереждав секунду, пока притихла боль, повернулсЯ -- обида, горечь
захлестнули сознание. "Ќе лезьте не в свои сани... Ћсколок от жизни..." ‚се
верно! Ћна даже не узнала бы сейчас! џ нужен теперь только врачам,
"мигенькой", да и то, пожалуй, по чисто профессиональным соображениЯм:
уникальный экземплЯр!
‚ палате по-прежнему было сумрачно, тошнотворные запахи лекарств
шибанули в нос, какаЯ-то неведомаЯ сила подтолкнула менЯ вперед, к окну.
‘овершить, как говорит врач, тоже человеческий акт... ‚от он, подоконник.
Џусть холодит пЯтнистаЯ, под мрамор сделаннаЯ плита. ‚сего наклон, маленькое
движение вперед и -- четвертый этаж... ‚низу белеет бетоннаЯ дорожка. ‡везды
крупные, циклопы одноглазые, пожалуй, радуютсЯ! Ќу что ж, вас можно погасить
этим одним движением. ’ишина какаЯ! Ќеужели она вот так наступит сразу и
навечно? Ђ дальше тлен, безвестность, мокрое место, простое разложение на
мизерные доли каких-то элементов. †ил человек, мыслил, думал, безобразничал,
что-то тщилсЯ показать или доказать кому-то -- и вдруг ничто... ’олько вот
он вечен -- звездный мир, где все неведомо и таинственно! Ќесколько сот
миллиардов звезд. ѓиганты и карлики. Љакие они? —то там? ЌазваниЯ их те же
таинственные, неземные -- Џроксима, Ђлголь, ЉассиопеЯ, ‘пика, ђосе...
„а, да, все это странно, странны и понЯтиЯ -- кривизна пространства,
кривизна времени. ’емный лес. Ђ может, они, эти кривизны, оказывают свое
влиЯние и на человека? ‚есь этот мир держитсЯ невидимыми нитЯми и свЯзЯми.
’Яготение! Ќе существуй его -- и все бы пошло к черту! Џрахом. Ђ если этот
закон старика Ќьютона справедлив и длЯ людей? ’олько тут его не называют
своим именем, да и свЯзи эти, нити -- другие?
€ в этом звездном мире €йка проплыла мимо холодной планетой, оставив
ощущение чего-то далекого, чужого. ‘мешно и высокопарно! "Њуж мой, ‘ын Ќеба,
прощай!" „а, выходит, так. Њне Ясно: встречусь с ней -- знаю, как поступлю.
Ќет, она не сделала мне зла, не сделаю и Я ей. "‡дравствуй и до свиданиЯ",
и, как говорит поэт: "€ ничто души не потревожит..." Ђ с Ќадей? ђазумом могу
сделать все, пусть сердце и сожметсЯ той непонЯтной сосущей болью... ‚ жизни
у людей бывают постоЯнно несчастьЯ, и только сильные переносЯт их легко,
скрываЯ от других, как сомнениЯ. Љто это сказал?
Ќо почему чаще думаю о солдатах, о нашем расчете? ‘тоит закрыть глаза
-- и тотчас вижу казарму, парк боевых машин, нашу установку и их... „олгова
вижу, как тогда, когда уводил менЯ с гауптвахты, -- чуть сгорбленным, со
сжатыми кулаками и недочищенными пыльными полосами на сапогах. “фимушкин --
с вдохновенным лицом, смаргивающий ресницами, -- как тогда перед диспутом.
‘ергей -- с той смешливой сердитостью, так не вЯзавшейсЯ с его подвижным
лицом, рыжеватыми бровЯми каким он был в комнате игр в тот вечер после
встречи с Ќадей и ‚асиным. ‘лышу его задумчивый, далекий шепоток в темноте
палатки в ту ночь перед учением: "Ђ ты не задумывалсЯ, ѓошка, зачем люди
живут на земле?" —удак! ‚ глубокую философию ударилсЯ. ’огда Я и сказал ему
что-то об этой кривизне пространства и времени... "Ђ если бы понимал зачем,
может, не было бы той кривизны?" Њожет, правильно -- надо знать, ради чего
живут люди? ђади чего существуют солдаты? €спытывают лишениЯ, до одури
занимаютсЯ, трЯсутсЯ в ракетных установках, глотают дым дизелей?..
‘колько Я так сидел на подоконнике? ‘екунды или часы? ЋбернулсЯ -- в
дверЯх стоЯла сестра.
-- ’ы что, мигенький? —то? -- ласково, дрожаще спросила она и тут же
торопливо и как-то крадучись, будто подступала к бодливому бычку, со
странным блеском в глазах, расставив в стороны руки, пошла ко мне. “ менЯ
было какое-то состоЯние внутреннего оцепенениЯ: продолжал сидеть не
двигаЯсь.
-- Ќу что? —то, мигенький? Џодожди.
-- Ќичего! -- вид ее, жалкий, растерЯнный, вдруг рассмешил менЯ. --
Ќичего. „ышу воздухом, думаю о цене человека, вот о высоте, об осколках
жизни...
ЊенЯ выдал смех, он получилсЯ сухой, грудной и прерывистый. Ћна, видно,
догадалась.
-- Ћсколки жизни? ’ы слышал, мигенький?
-- „а!
Ќас разделЯл всего один метр. Ћна торопливо переступила и внезапно, с
удивительной силой схватив менЯ в охапку, прижала так, что Я почувствовал
под халатом ее упругие, будто резиновые, груди, рванула с подоконника на
себЯ, скороговоркой частила:
-- —то ты надумал? Љак же так?.. Ќаплевать на нее! ‚се еще будет! Ќе
такаЯ найдетсЯ красавица.
‘екунда -- и Я лежал на кровати. ‘мех вдруг стал душить менЯ. ‘меЯлсЯ
от чистого сердца и не заметил, когда ѓалина Ќиколаевна убрала руки. Ђ
раскрыв глаза, оборвал смех: она стоЯла рЯдом возле кровати, вздрагивала,
точно в приступе тропической лихорадки, и беззвучно плакала. ‘лезы, наполнЯЯ
ее глаза, стекали по щекам -- она их не вытирала. Ѓисеринки сбегали на
крахмальные лацканы халата, пЯтнали их. —то-то дрогнуло у менЯ внутри, будто
оборвалась невидимаЯ перенапрЯженнаЯ жилка. —удачка! ‘лезы. ЏонЯла эту
минутную глупую слабость? ‚от тебе и на...
Њне вдруг стало стыдно, неловко.
-- ѓлупенький, глупый! -- сквозь слезы повторЯла она с легкой
укоризной, ласково, будто чему-то радуЯсь, и, отойдЯ к окну, торопливо,
спешно запахнула створки, звЯкнула шпингалетами. €спуганно взглЯнув на менЯ,
боком вышла из палаты.
€ не успел Я еще сообразить, что все это означало, -- за сестрой только
закрылась дверь, -- как поЯвилсЯ врач: без шапочки, на сухопаром лице щеки
впали Ямками, взглЯд строго сверлил, щупал. ‘екунду стоЯл, точно старалсЯ
понЯть, что тут произошло. Џозади из-за его плеча глЯдели мокрые,
настороженные глаза "мигенькой".
агнув к кровати, врач остановилсЯ, строгий и костистый, словно
каменное изваЯние.
-- —то же это вы, молодой человек, вздумали? -- нижнЯЯ губа его заметно
трЯслась. -- Џокончить с жизнью не геройство -- малодушие, боротьсЯ за нее
-- вот удел сильных. „евица какаЯ-то отвернулась, и уже нервишки распустил?
‚ы что же, тут, на земле, уже свое дело сделали, а? ‘просили бы, -- голос
стал сухим, жестким, -- посоветовал бы более рациональный способ.
Ќепроницаемо, строго смотрели его глаза -- подернулись белесо-дымчатым
налетом, -- то ли от еле сдерживаемого гнева, то ли от физической усталости:
ѓалина Ќиколаевна утром говорила -- ему в этот день предстоЯло сделать две
сложные операции.
Ћн прошелсЯ -- два шага вперед, два назад. ЋстановилсЯ, взглЯнул из-под
бровей:
-- …сть у менЯ желание принЯть соломоново решение. Ѓыл бы карцер,
отправить вас туда денька на три, занЯтьсЯ анализом и самоанализом
полезно...
-- џ уже был... за самоволки, а тут?
-- ‡а малодушие, молодой человек.
Ћн резко пододвинул стул, сел, напрЯженно выпрЯмившись, точно ему
что-то мешало занЯть более удобную позу. ‘ухость отразилась на лице. ‘казал
тихо, но с гневом:
-- —ерт вас подери! —то, скажите, вы в этой жизни понЯли, что она вам
уже не интересна? „а, умереть -- это акт человеческой жизни, но ускорЯть его
приход -- есть патологиЯ, молодой человек! Ќадо встречать его с
достоинством, и только тогда, когда он -- неизбежность. Џонимаете --
неизбежность? Џавлов лежал на смертном одре к нему постучались. "ЌельзЯ.
Џавлов занЯт, он умирает", -- так ответил этот человек. Ќо он ведь глыбы в
науке сдвинул! Ђ другому ученому сообщили, что он должен умереть, и тот
спросил: "‘колько времени осталось? џ должен закончить работу". Џонимаете
это самообладание? €, извините менЯ, молодой человек, вы, как самовлюбленный
мифический Ќарцисс, не можете оторватьсЯ от своего отражениЯ. Ђ
попробуйте-ка разобратьсЯ, что к чему...
џ не перебивал его, молча лежал, вперив глаза в слабо освещенный
потолок палаты. „умал: пусть ругает! Њне даже интересно, весело слышать его
раздраженный, гневный голос. € удивительно -- от его колючих, резких слов по
жилам ощутимо, упругими толчками разливались спокойствие и сила. € вдруг Я
уловил тонкий, но Явственный звук колокольчика. Ќет, это не тот звон,
который раньше заполнЯл всю голову, колотил, стучал в висках. ѓде он
родилсЯ: в голове, в жилах? Ќо он подзванивает, затихает, одинокий
колокольчик в широкой степи, снова принимаетсЯ длинькать -- тонко, нежно,
будоража, волнуЯ каким-то щемЯщим чувством.
ЏонЯл ли подполковник, что Я его не слушаю, не знаю, но поднЯлсЯ -- все
тот же строгий, сухой.
-- ‚ведите ему десЯтипроцентный бром, коль сам не умеет держать свои
нервишки в руках.
€ вышел, не простившись.
ЊенЯ колотил веселый бес. Ѓром так бром. Џусть что угодно, -- кажетсЯ,
Я кое-что уразумел в этот вечер.
‘бросив одеЯло, решительно сажусь на кровати.
-- „авайте, ѓалина Ќиколаевна!
Ћна растерЯнно смотрит на менЯ, в напрЯженном удивлении поднЯв брови:
как все расценивать?

Ќестерпимо Яркий оранжевый клубок медленно, огненной каруселью вертелсЯ
перед глазами -- на него было больно смотреть, больно разлепить глаза: сразу
плеснет палЯщей, обжигающей струей. Љлубок накатывалсЯ, разрастаЯсь и
расплескиваЯсь. Ћт Яркого блеска, сверкающего потока лучей сердце у менЯ
сжалось, хотелось закрытьсЯ рукой, сдавить и без того стиснутые глаза, но
почему-то руки не повиновались. € в то же времЯ это был всего лишь испуг:
жар не жег, он только странным образом ласково, тепло пригревал, наливаЯ все
тело истомой и ленью.
Љлубок поплыл в сторону, прозрачный и Ясный, реже стало клокочущее
вихрЯщеесЯ огненное пламЯ, оранжево-алый свет залил все вокруг, всю
бескрайнюю степь. ’ак это же полигон! ‚он и островки белого атласного
ковылЯ. € тишина, как в то утро, -- сторожкаЯ, ждущаЯ, как бывает перед
грозой. Ќо нет, дали чистые, Ясные, небо от земли отсекла четкаЯ, будто
циркулем прочерченнаЯ пологаЯ дуга горизонта. € вдруг... опЯть колокольчик,
звонкий, острый, тот, который преследует менЯ все эти дни. Ћн возник во
времЯ разговора с врачом в тот вечер, когда узнал об ответе €йки. ’еперь
колокольчик громче, будто по степи скачет невидимаЯ тройка, приближаЯсь с
каждой секундой, -- звон все четче, сильнее. ’ак что же это такое? —то все
означает? Џочему на душе тревожно, подмывает, волнует непонЯтное трепетное
предчувствие? € сон это или Явь, реальное или мираж, подобный тому, какой
возникал тогда в степи, на полигоне?
„а, да!.. Љонечно, это и есть полигон! -- теперь уже Ясно, потому что к
звону колокольчика, блеску света, который плещетсЯ перед глазами, точно
дробитсЯ, отражаЯсь от воды, прибавились голоса, негромкие, но отчетливые.
‚едь это солдаты, наш расчет, пусть не вижу их лиц из-за этого Яркого,
слепЯщего солнца. ’олько откуда здесь и Њихаил ‚асильевич, и "мигенькаЯ"?
’ак, минуточку. ѓоворЯт-то, кажетсЯ, обо мне...
-- ‘пит, будить жалко.
-- ‘юда, мигенькие, вот сюда!
Љто-то очень знакомый сдержанно хихикнул (не ‘ергей ли), в полсилы
прошипел:
-- ђакетчик ведь!.. Ќе положено разлеживатьсЯ, как у тещи после блинов.
’очно!
-- Ќу уж! ’акаЯ строгаЯ у вас, говорите, специальность, а товарища не
уберегли. Љак это так?
ѓолос -- грубоватый, с прокуренной хрипотцой и тонкой, скрытой иронией
-- ее Я научилсЯ обнаруживать у своего врача.
-- ’очно, промашка вышла, -- искренне, с горечью вздохнув, произнес
(неужели действительно ‘ергей?), но тут же снова весело заЯвил: -- ‘лучаетсЯ
и на старуху проруха, главное -- вылечитсЯ, товарищ подполковник? ‹ицом чтоб
красивый... „евушка, доктор, есть, ЌадЯ...
Ќа него сразу в несколько голосов зашикали:
-- ’ише ты!
-- Џошел раскручиватьсЯ! Ќе двигатель же раскрутки...
-- унт подключи к Языку! Џриглушит.
-- ‹учше фильтр -- не все пропустит.
-- Ќу что вы?.. Џравду же говорю...
-- …сли, говорите, ЌадЯ есть, то обЯзательно сделаем красивым.
"ЌадЯ... ЌадЯ... —то это значит? Џостойте!" -- Я дернулсЯ и тут же,
испугавшись внезапной мысли, что все исчезнет, как минутное видение, разжал
веки. ‘екунду шально, не верЯ глазам, смотрел перед собой: гулкими
резиновыми ударами отстукивало сердце, щемЯще-теплаЯ волна подкатилась к
горлу... Џочти посередине палаты, подравнЯвшись, как будто в строю, по
команде "‚ольно" стоЯл весь расчет. ’олько сейчас на солдатах поверх
гимнастерок -- сахарной белизны халаты. ‘мешные они в халатах! Ќа „олгове он
узок в плечах, шахтерские ручищи вылезли из коротких, чуть ниже локтей,
рукавов. ’ут они все: „олгов, ‘ергей, ѓашимов, ђубцов, “фимушкин... џ смотрю
во все глаза, боюсь шелохнутьсЯ: знаю, пошевелюсь -- и слезы брызнут из
глаз. Ћни уже наплыли к горлу, щекотно горЯчат. Ќо этого допустить нельзЯ,
никак нельзЯ.
ђебЯта увидели -- проснулсЯ. “хмылЯютсЯ, переглЯдываютсЯ, смущенно
смотрЯт на менЯ, на молчаливого доктора, сестру, как всегда застывшую у
железного со стеклЯнным верхом столика. ђебЯтам неловко, они не знают, что
делать. ’а самаЯ перваЯ, обычно бестолковаЯ минута при встрече. ‘ергей
усиленно крутит головой на тонкой, темной от загара шее, будто его завели
ключиком, как игрушку. ‡накомо, подслеповато щуритсЯ “фимушкин, зачем-то
поправлЯЯ очки -- они ведь держатсЯ нормально. ‘ейчас без тесемок! Ќасупив
брови, сжав свои неловкие кулаки-гири, „олгов то уберет их за спину, то
снова выставит перед собой. џ их понимаю: человек лежит перед ними, весь в
тампонах, бинтах, а что там под ними?.. ђадоватьсЯ или печалитьсЯ?
Њне хочетсЯ крикнуть им: "‡дравствуйте, черти, радуйтесь!" —увствую --
не получитсЯ, не выйдет, дрогнет голос, сорветсЯ, тогда все увидЯт слезы.
Џервые капли уже стекли под тампоны, побежали по щекам и пощипывают, будто
коросту на лице осторожно покалывают тонкими иголками. Ќадо бы выстоЯть!
Ќадо! Џотому что не заплакать в иные минуты -- тоже выстоЯть, потому что длЯ
этого сейчас надо, пожалуй, больше сил, чем тогда под палЯщей, огненной
струей держать рычаг, чем вытерпеть эти месЯцы в удушающих госпитальных
запахах, с тампонами на лице, с уколами, от которых на Ягодицах больно
лежать.
Ќаконец ‘ергей, мотнув головой еще раз в сторону Њихаила ‚асильевича,
уставилсЯ на менЯ, глаза у него возбужденно блестЯт, он как-то неловко
улыбаетсЯ, будто еще не решил, уместно ли это в такой момент. ѓубы
растЯнулись на правую сторону, углом вниз.
-- Ќу, вот мы пришли... к тебе, -- говорит он с несвойственной ему
запинкой. -- ‚ернее, приехали, хоть и долго собирались. „ела были всЯкие,
точно! -- уже веселее, хитровато подмигивает он всем и вдруг рубит воздух
рукой. -- ‚ общем, здорово, дружище!
Ћн делает нерешительный шаг вперед, опЯть вопросительно оглЯдываетсЯ на
врача, тот, перехватив взглЯд, разрешает:
-- Њожно подойти ближе. ’олько не на что нам гостей посадить, ѓалина
Ќиколаевна.
-- џ сейчас! -- с радостной готовностью откликаетсЯ сестра.
-- ѓашимов, ђубцов, Ќестеров, -- тихим баском, будто боЯсь кого-то
спугнуть, говорит „олгов и поводит бровЯми на дверь. Џальцы его левой руки
-- успеваю отметить -- замотаны бинтом, замусоленным и слегка размочаленным.
Џотом он так же тихо -- мне: -- ‹ейтенант Ђвилов приболел, привет передавал,
позднее наведаетсЯ.
€ оттого, что он, хмуроватый шахтер, теперь так неловок и стеснителен,
оттого, что солдаты неслышно выскользнули в дверь вслед за ѓалиной
Ќиколаевной, может быть, от Яркого света, заполнившего палату, от пережитой
тревоги -- от всего в горле теперь начинает клокотать, бурлить, переливатьсЯ
через край теплое, щемЯще-радостное. џ стискиваю под тампонами губы, точнее,
то, что от них осталось: что-то мокрое, липкое.
ЏриносЯт стульЯ, солдаты усаживаютсЯ рЯдом с кроватью, начинают
выкладывать новости, наперебой и бестолково -- кому что придет на ум. џ уже
вижу их белыми расплывчатыми пЯтнами: щекотные струйки все-таки сбежали под
тампоны...
“дивительно, что Я с жадностью и волнением, как хорошую музыку, слушаю
их бессвЯзные, торопливые рассказы. „ивизион прогремел, отличившись на
учении и стрельбах, стоит вопрос, чтоб "разлепить белую бумажку", которой
заклеен на „оске отличных наш расчет. Љлубный художник нарисовал на полотне
портреты Ђвилова и „олгова, а всего из дивизиона пЯть. Џортреты поставили
вокруг плаца -- наши герои...
-- Џолучилось грубо! -- выпалил ђубцов.
-- ќх, Ђндрюха! „авЯт тебЯ эти самые пережитки... Ќедавно говорили...
-- ‘ергей перевел взглЯд со смутившегосЯ ђубцова на менЯ, смотрит с
выражением, веселым и интригующим: -- Ѓыли бы там и кое-чьи другие портреты,
если бы...
€ умолкает, не договаривает: видно, заметил, как выразительно поползла
вверх бровь „олгова.
—ас или два длилсЯ весь этот бесшабашный разговор -- с восклицаниЯми,
перебиванием друг друга. “ ребЯт Языки развЯзались, когда доктор и сестра
предусмотрительно вышли.
-- Ќу и последнЯЯ новость... -- ‘ергей хитровато повел глазами на
„олгова, будто спрашиваЯ разрешение. -- Ќа третий день после возвращениЯ с
учений вызывают лейтенанта Ђвилова к проходной. ѓоворЯт, девушка...
‡амолчав, он скосилсЯ на менЯ: как, мол, воспримешь? Ђ у менЯ вдруг
туго затукало сердце.
-- Ћ чем уж они говорили -- тайна, но... фамилию назвала. € наш
лейтенант коротко, но Ясно изложил ей, как все было с рЯдовым Љольцовым на
полигоне. ’очно ребЯта?
Ќестеров весело улыбнулсЯ. “ менЯ полыхало лицо, влага проступила под
тампонами.
-- Џравильно, но на поворотах, слушай, скорость мало-мало сбрасывай!
-- ‘ переусилением, а так все верно, -- сморгнул под очками “фимушкин.
-- есть киловольт! Џравда же!
Џотом они уходили -- на душе было суматошливо, радостно и грустно.
‘ергей задержалсЯ, нагнувшись, полушепотом спросил:
-- ‚идал у „олгова руку? Џрихватило тогда. ЏонЯл?
‘ергей, ‘ергей, ты, как всегда, в своей роли!

ЌалежалсЯ Я в этом госпитале: почти шесть месЯцев, как один день, и вот
она, минута расставаниЯ.
‚ ушах оглушительно, звонко, в груди от возбуждениЯ трепещет каждаЯ
жилка, ноги отЯжелели и сладостно дрожат. Ћглушительно -- от прощаниЯ,
объЯтий, рукопожатий, от слез и по-женски непосредственного возгласа ѓалины
Ќиколаевны, когда предстал перед ней в полной амуниции:
-- Њигенький мой! Љакой же ты красавчик!
€з палаты провожали целой толпой: сестры -- до самого нижнего этажа,
Њихаил ‚асильевич осталсЯ на лестничной клетке. џ обернулсЯ на последней
ступеньке -- он курил папиросу, окутавшись густым дымом, -- вот почему весь
пропах табаком! ‘мотрел вслед строго, засунув руки в карманы халата, и мне
показалось, он больше ссутулилсЯ и постарел: хрЯщеватый нос на сухом лице
выделЯлсЯ резче, грубее, точно осколок мосла. —то-то шевельнулось в груди:
неужели из-за менЯ?.. џ поклонилсЯ. Ћн торопливо высвободил руку из кармана,
махнул и, будто устыдившись этого своего движениЯ, повернулсЯ, зашагал по
коридору, скрылсЯ за углом.
‚ гардеробной было пусто: тетЯ ЉатЯ куда-то вышла. “зенькое зеркало
висело в простенке, помутневшее от времени, внизу пЯтнами сошла краска,
будто ее изъела редкаЯ оспа. џ невольно покосилсЯ. „а, в фуражке, чистой
гимнастерке и брюках Я был действительно ничего. •отЯ лицо теперь походило,
скорее, на неприхотливую мозаичную кладку из прЯмоугольников и квадратиков:
их сваривали, склеивали воедино, поэтому остались шрамы. Ѓудто чуть
недоглаженные узенькие ленточки и розовые рубцы, похожие на крученые
канатики. ‘уровее и жестче глЯдело лицо, и только губы чуточку не вЯзались с
общим выражением -- мЯсистые и красноватые. Џрипомнилось -- врач сказал:
"рамы и рубцы рассосутсЯ, а губы -- лучше будет с девушкой целоватьсЯ".
—удак человек!..
-- ќва, вещички-то, касатик! Џолучай.
’угаЯ на уши, приземистаЯ, с прической "под комсомолку", тетЯ ЉатЯ
вынесла из боковой двери шинель, тощий вещмешок. Ћт этих вещей вдруг дохнуло
на менЯ таким знакомым и почему-то неожиданно обрадовавшим менЯ терпким
запахом табака, казармы, солЯрки, кислым запахом сукна и солдатского пота --
Я невольно подержал в руках перед собой эти вещи.
Њожет быть, тетЯ ЉатЯ понЯла мою задумчивость -- вдруг спросила:
-- Ћткуда сам-то, сынок?
џ усмехнулсЯ:
-- €з племени ракетчиков, тетЯ ЉатЯ!
-- —его? ђайон етак прозываетсЯ? -- переспросила она, приложив ладонь к
правому уху.
-- €з ’улы! -- крикнул Я, нагнувшись к ней.
-- ќвон как! €з ’улы, значит, сердешный.
џ открываю массивную застекленную дверь, выхожу по ступенькам в парк, в
котором последние дни нередко прогуливалсЯ вместе с другими больными.
‘олнечный свет бьет сквозь ветки деревьев, дробитсЯ на трепещущих пыльных
листьЯх тополей -- от этого в глазах рЯбит и режет. Ћт легких порывов
свежего ветерка листьЯ срываютсЯ, неуклюже, бабочками, плывут, покачиваЯсь,
в воздухе. ‘прЯтавшись в оголенных ветвЯх, лениво чирикают воробьи. ‚се
наполнено звуками жизни -- они волновали, будто впервые слышал шелест
листьев и приглушенные гудки автомобилей по ту сторону госпитального забора.
ЂсфальтированнаЯ тропка сейчас выведет менЯ к деревЯнной проходной -- и
оборвутсЯ мои свЯзи с "мигенькой", Њихаилом ‚асильевичем, с палатой,
операционной, где висит под потолком бестеневаЯ лампа, напоминающаЯ чем-то
спрута... Ќо оборвутсЯ ли?
‚ просвете деревьев вдруг открылсЯ клочок синего неба, и на нем будто
кто-то трафаретом нечетко оттиснул серебрЯной краской полудиск месЯца,
оттиснул только-только: он еще блестит маслЯной свежестью. € снова, как в
тот вечер, когда "мигенькаЯ" стащила менЯ с подоконника, мне пришли мысли о
звездном тЯготении. ‚озможно, Я и есть та самаЯ "падучаЯ" звезда, которой
суждено было сорватьсЯ с головокружительной высоты, пролететь косо, оставить
секундный след чиркнувшей спички, сгореть и исчезнуть? ЏроисходЯт ведь и в
том, звездном, мире трагедии. ‚ веселом, на первый взглЯд, слаженном
хороводе вдруг собьетсЯ с такта, вырветсЯ из хоровода какаЯ-нибудь из
подружек, а дальше, уже не в состоЯнии удержатьсЯ, падает, обрываЯ невидимые
нити-свЯзи. ђвутсЯ, не выдерживают простые силы гравитации. ђавнодушны
звезды к судьбе своей подруги -- все так же спокойно и холодно поблескивают
с высоты. € выходит, человеческое тЯготение сильнее: Я-то ведь уже летел по
той самой короткой, как штрих, косой черте, обгораЯ в прЯмом и переносном
смысле...
‚прочем, если бы каждому человеку в конце его пути посмотреть в душу,
то, пожалуй, можно было бы увидеть те самые рубцы и шрамы жизни, какие она
оставлЯет подобно годовым концентрическим кольцам у деревьев. Њне же она
помимо этих невидимых успела оставить еще и видимые -- на лице, руках, --
словно затем, чтоб не только их чувствовал, но и видел, постоЯнно, всегда!
—то менЯ ждет впереди? ЉакаЯ будет встреча с Ќадей? “ менЯ в кармане ее
три письма... „а, Я не захотел ее видеть здесь, в госпитале: Явлюсь сам. ’ак
лучше. ‚ расчете произошли перемены -- ребЯта опЯть приходили, но уже без
„олгова. Џочему к радости примешиваетсЯ грусть? Ќеужели из-за того, что уже
не увижу сержанта? …го нет в расчете: поехал в институт, в свой горный,
донецкий... Ќо обещал писать, не терЯть свЯзи. Џриглашал всех в гости, а то
и на работу после службы. €ли... вот уж не знал, не ведал, что станет вдруг
жаль и ђубцова, этого "деэмбе"! Ќе поедет он к своим куркулЯм -- тете и
дЯде. “страивают его здесь, в городе. ѓоворЯт, выглЯдел как медный
пЯтиалтынный, когда оделсЯ в гражданское. Љостюм новый, рубашка с
галстуком... ЋказываетсЯ, офицеры собрали деньги, и купили все двум
детдомовцам -- ђубцову и еще солдату из другой батареи.
“фимушкин уже кандидат наук, при академии защищалсЯ. €нтересно, все так
же пользуетсЯ тесемками, приматывает очки к ушам?..
‚место „олгова новый сержант. Љакой он? „остойный преемник? "ђостом
пониже нашего "медведЯ", но ничего..."
‚се течет, все изменЯетсЯ. ‚сему есть начало и конец. ‚ыходит, так надо
в жизни. ’ак должно быть. ‚ этом не то же проЯвление вечного закона
движениЯ?
’олько тут догадываюсь, что стою на дорожке, будто наткнувшись на
что-то невидимое. Њне хочетсЯ закурить. Ћчень хочетсЯ! —тоб приглушить
подкатившеесЯ волнение, чтоб перевести дыхание, шарю по карманам. ‚ шинели
пальцы натыкаютсЯ на что-то продолговатое, шершавое и в то же времЯ
упруго-твердое. ‚ыдергиваю руку. Ќа ней -- сигара, та самаЯ, гаванскаЯ,
подареннаЯ ‚ладькой... Љак она тут оказалась? ‘ улыбкой рассматриваю ее. Ћна
помЯлась кое-где, размочалилась, золотаЯ этикетка, словно перстень, все еще
стЯгивала ее посередине, хотЯ золото и нерусские буквы сильно вытерлись.
"Ћдержишь викторию..." ђешительно откусив суженный конец, сплюнул острую
горечь табака в траву под тополем, зажег спичку.
€ курил, курил с удовольствием. „ым, крепкий, густой, проникал во все
уголки моих легких -- это ощущение было чисто физическим, -- и оттуда
дурманЯщаЯ немота растекалась по жилам.
ЉажетсЯ, Я улыбалсЯ тихо, чему-то далекому, что было, но что уже не
вернетсЯ никогда.

1962-1964
Њосква

Last-modified: Mon, 15 Nov 2004 07:59:12 GMT
Ћцените этот текст:

Ќиколай ѓорбачев. ‡вездное тЯготение

‡‚…‡„ЌЋ… ’џѓЋ’…Ќ€…

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19