 блок,  просил хотЯ бы
несколько стиранных бинтов.  €з этого случаЯ мы с ‘имоном сделали вывод, что
‘офиев стал помогать не только нам.
     —ерез  несколько дней  ‘офиев  передал,  чтобы  мы  были  исключительно
осторожны:  немцы заслали в блоки большую партию доносчиков. Њы предупредили
об этом всех больных и раненых. ‘ообщение ‘офиева подтвердилось. ‚ некоторых
блоках  (там  ‘офиев,  наверное,  не  успел  предупредить пленных)  начались
расстрелы. ‚оеннопленных обвинЯли в саботаже, в подрыве авторитета фюрера, в
распространении вредных слухов.
     Ќемцы всЯчески стремились сломить наш дух,  волю к борьбе. Ћдновременно
с  массовыми расстрелами они  пытались  растлить,  искалечить нас  морально.
‚ыдавай комиссаров и коммунистов,  евреев и непокорных - и мы тебЯ накормим,
дадим несколько лишних черпаков баланды.  Ђ пойдешь в полицию -  будешь сыт,
одет, сам почувствуешь силу над другими.
     Њы, врачи, старались не только лечить раненых и больных, но и вселить в
них  надежду  на  удачный побег  после  выздоровлениЯ,  поддержать духовно и
оберегали  таким  образом  от   развращающей  души  пропаганды  гитлеровцев.
‡аводили беседы с  больными и  ранеными,  исподволь узнавали их  настроениЯ,
намерениЯ, подбирали верных людей, преданных, смелых, стойких.

     Џосле  массовых репрессий,  которые прокатились по  лагерю  в  середине
ноЯбрЯ,  работать стало еще  труднее.  Ќемцы уменьшили и  без  того  скудную
выдачу медикаментов,  а  помощи ‘офиева не  хватало.  Њежду тем  в  процессе
лечениЯ мы все чаще встречались с очень серьезными осложнениЯми.  “частились
случаи газовой гангрены.  ‡десь мы, как правило, применЯли широкие лампасные
надрезы в  области раны с последующей обработкой ее марганцовокислым калием.
ќто самое большее,  что мы могли сделать в условиЯх лагерЯ. Ќо в большинстве
случаев мы  все же спасали жизнь.  Џравда,  сами операции приносили раненому
невыразимые страданиЯ. Ћбезболивающих средств у нас почти не было.
     Њучительные страданиЯ доставлЯли больным и  перевЯзки.  ђаны  долго  не
заживали:   ослабленный  организм  имел   малую  сопротивлЯемость  различным
инфекциЯм, обладал низкими восстановительными способностЯми. ЏеревЯзки очень
часто доводили раненых до шокового состоЯниЯ.
     Љак-то зимой к нам из €зЯславлЯ перевели новую группу военнопленных. €х
разместили в  блоке неподалеку от  нашего "лазарета".  Ћднажды один из вновь
прибывших, он назвалсЯ Ћлегом, пожаловалсЯ на сильные боли в области правого
бедра.  џ попросил его показать рану. Ћна была от разрывной пули, уже начала
заживать.  Ќо вокруг поЯвились покраснение и отек.  ‚добавок у раненого была
высокаЯ температура.  Ќалицо,  таким образом,  все признаки флегмоны бедра -
гнойного  воспалениЯ  клетчатки  и   более  глубоких  слоев  мЯгких  тканей.
…динственное  спасение  -   операциЯ.  €наче  воспалительный  процесс  может
распространитьсЯ, и тогда уже ничто не спасет раненого.
     ‚ечером возле  раненого собрались вместе  с  нами  врачи  из  соседнего
блока. ‘тали обсуждать сложившуюсЯ ситуацию. € все пришли к единому мнению -
делать операцию без наркоза невозможно. Ќо и не оперировать тоже нельзЯ. …ще
день-два - и будет поздно.
     - —то ж, тогда пошли спать, - заЯвил вдруг ђоман ‹опухин.
     - ’ы что-нибудь придумал? - спросил Я.
     - “тро вечера мудренее, - уклончиво ответил он.
     Њы  сами хорошо понимали,  что все равно до утра ничем не сможем помочь
больному,  и разошлись. Ђ утром ђоман ‹опухин первым заЯвилсЯ к нам в блок и
выставил на топчан флакон эфира.
     - ѓде достал? - удивились мы с ‘имоном.
     - Њое  дело,  -  улыбнулсЯ ‹опухин одними  глазами.  -  Џридет времЯ  -
узнаете.
     Њы промолчали,  однако каждый еще больше укрепилсЯ в  мысли,  что ђоман
‹опухин входит в группу, котораЯ свЯзана с патриотами на воле, но до поры до
времени не хочет нам об этом говорить. Ќу что ж, подождем.
     Ћперацию делал ‘имон,  Я ассистировал,  ‹опухин давал наркоз, следил за
общим  состоЯнием  больного.   Џрошла  она  хорошо.  “далили  гной,  сделали
перевЯзку,  вывели Ћлега  из  состоЯниЯ наркоза и  отнесли на  свой  топчан.
Ћбычно после таких операций больной быстро идет на поправку, но наш Ћлег был
крайне истощен, обессилен, и вначале мы даже опасались за его жизнь.
     Ќесколько суток  подрЯд  мы  дежурили возле  него,  сменЯЯсь каждые три
часа,  пока окончательно не удостоверились, что Ћлег начал поправлЯтьсЯ. ‚се
это  времЯ наша медики делились с  ним своим скудным пайком,  чтобы поскорее
поставить на ноги.
     —ерез месЯц Ћлег уже  мог  самостоЯтельно передвигатьсЯ.  ‘держанный по
натуре,  он  обошел  всех  врачей,  каждого  благодарил  скупыми,  но  очень
сердечными словами:
     - ‘пасибо, братцы! †ив останусь, детей вашими именами назову.
     Ќе  удалось Ћлегу осуществить свою мечту.  Џосле выздоровлениЯ он сумел
бежать из лагерЯ,  сражалсЯ с  фашистами в  партизанах на ЃрЯнщине и погиб в
одном из боев при подрыве железнодорожного моста.
     Њечту  о  побеге вынашивали многие.  ЋсуществлЯли ее  по-разному.  Ѓыло
несколько  групп,  которые  готовились  к  организованному побегу.  Љ  таким
принадлежала и наша.  Њы тогда думали,  что действуем одни. Џотом оказалось,
что  действиЯ групп  направлЯлись и  координировались единым центром,  через
доктора ”едора Њихайловича Њихайлова.  Ќити,  таким образом, вели за колючую
проволоку.  ”.Њ.Њихайлову удалось создать в городе мощное подполье,  которое
имело свЯзи и с руководителЯми наших лагерных групп.
     Ћднако до  поры  до  времени нашему "центру" было  выгодно у  тех,  кто
входил в лагерное подполье, поддерживать мнение, что каждаЯ группа действует
независимо. ќти группы в какой-то мере страховались на случай провала.
     Љ побегу готовились и многие одиночки.
     Љак-то весной сорок второго один из наших раненых,  грузин ѓеоргий,  не
пришел  на  перевЯзку.   Ќе  ЯвилсЯ  он  и  на  следующий  день.   џ  послал
‘еньку-цыгана узнать, в чем дело. ‚озвратилсЯ ‘енька довольно быстро.
     - ‘овсем плохо ему, - сообщил он. - ‹ежит.
     - Ќадо сходить посмотреть, что с ним, - заволновалсЯ Я.
     - Ќе надо! - возразил ‘енька. - ѓоворит, хочу умереть.
     џ  пожал плечами и рассказал обо всем ‘имону.  ’от сам пошел к ѓеоргию.
‚ернувшись,  сообщил,  что свою порцию баланды на  ужин ѓеоргий съел,  а  до
хлеба не дотронулсЯ.  Њежду тем общее состоЯние его удовлетворительное. Ѓыло
Ясно,  что ѓеоргий что-то  замышлЯет,  и  мы решили ему не мешать.  „оложили
главному врачу лагерЯ, что он снова заболел, освободили от работ.
     —ерез несколько дней рано утром была объЯвлена тревога по  лагерю.  Ќас
согнали  на  плац,  выстроили,  сделали  перекличку.  Џотом  комендант через
переводчика сообщил,  что ночью бежал пленный.  Ћн  напомнил,  что за  побег
полагаетсЯ расстрел.
     Ѓежал ѓеоргий. Ќочью, пользуЯсь дождливой погодой, он с тыльной стороны
корпуса подполз к проволочному ограждению,  подкопал землю под проволокой и,
поднимаЯ ее  руками,  пробралсЯ через рЯды  на  спине.  Џри  этом он  сильно
расцарапал себе тело.  Ќа  всех нижних рЯдах проволоки остались следы крови.
Ќемцы организовали погоню с овчарками.
     Њы  всей душой желали ѓеоргию успеха,  но понимали,  что побег длЯ него
был очень рискованным. Ћн плохо говорил по-русски, совершенно не знал города
и вообще тех мест.  Ќо вот наступил вечер. ЏогонЯ вернулась без ѓеоргиЯ. ‚се
же комендант перед ужином объЯвил, что беглец пойман и расстрелЯн.
     „ействительно,  больше ѓеоргиЯ в  лагере мы  не видели,  но сомневаюсь,
чтобы он  был  расстрелЯн на  самом деле.  Ћбычно всех "провинившихсЯ" немцы
казнили публично, в назидание остальным. „лЯ ѓеоргиЯ, если бы он был пойман,
конечно же, не сделали бы исключениЯ.
     Џосле ѓеоргиЯ было еще несколько одиночных побегов, в большинстве своем
неудачных. Ќе раз становились мы свидетелЯми того, как охранники волочили по
площади  окровавленные  тела  заключенных,   пытавшихсЯ  бежать.   Ћни  были
настигнуты  собаками-ищейками.   €х  потом  на  глазах  у   нас  вешали  или
расстреливали.  €  все  же  каждый  раз  после  нового побега Я  спрашивал у
‘офиева, скоро ли наш черед. € всЯкий раз он отвечал:
     - ђано. ‚ы пока здесь нужны.
     „а,  мы, врачи, нужны были в самом лагере, чтобы спасать жизнь десЯткам
и  десЯткам больных и  раненых.  €  каждый удачный побег снова убеждал нас в
том, что нельзЯ терЯть надежду на освобождение. Њожно и надо боротьсЯ.
     Њы продолжали выискивать такой вариант побега,  который гарантировал бы
нам больший шанс на успех.  Њертвые уже никому не будем нужны,  а  вот живые
сможем боротьсЯ с врагом.

     ‡а долгие месЯцы пребываниЯ в  плену мы привыкли видеть в  каждом немце
фашиста,  изверга и садиста, и ненависть к ним стала составной частью нашего
характера.  Ќо  враждебность эту  надо было тщательно скрывать.  Ќемало было
случаев, когда за один лишь не понравившийсЯ начальству взглЯд военнопленный
прощалсЯ с жизнью.  …сли же среди немцев попадались люди,  еще не потерЯвшие
человеческого облика, то сами же фашисты старались от них избавитьсЯ.
     ‚ Январе сорок второго в лагере сменили коменданта. ‚место ненавистного
всем нам палача прибыл майор,  кажетсЯ,  ‡епп Ѓрудер.  Љак мы  потом узнали,
адвокат  по  образованию.  ‚нешность Ѓрудера была  крайне  непривлекательна:
низкорослый,  коротконогий,  с большим животом.  Ћн перекатывалсЯ по дорогам
между бараками, и мы за глаза прозвали его "колобком". Љогда впервые увидели
этого  человека со  столь отталкивающей внешностью,  каждый подумал:  "ќтот,
пожалуй, будет похлеще прежнего".
     Ћднако  с  приходом  нового  коменданта  уменьшились издевательства над
пленными,  баланда стала вроде бы лучше,  а редкие кусочки мЯса -  больше. Ђ
однажды,  впервые за все времЯ нашей лагерной жизни,  к  нам приехал с целью
обследованиЯ условий какой-то немецкий врач.  Љогда он обходил блоки, мы, по
совету ‘офиева,  обратились к нему с просьбой оказать помощь медикаментами и
перевЯзочными материалами.  Ќемец  выслушал  нас,  подробно  все  записал  в
роскошный большой блокнот.  ‘верх  всЯких ожиданий через некоторое времЯ нам
привезли и  раздали несколько Ящиков  индивидуальных пакетов,  около  десЯти
килограммов лигнина, немного флаконов эфира, хлороформа и новокаина.
     Ќо изменениЯ к  лучшему продолжались недолго.  ‚  начале февралЯ Ѓрудер
был  снЯт  с  должности  коменданта лагерЯ,  как  сообщил  вам  ‘офиев,  "за
либеральное отношение к  пленным".  Ћн  был отправлен на  восточный фронт на
"перевоспитание".
     Ќовый комендант оказалсЯ еще хуже того,  который был до Ѓрудера.  ‘разу
же резко уменьшилсЯ дневной паек, а хлеб стали выдавать наполовину из опилок
и  гречишной мЯкины.  “ пленных поЯвились кровавые поносы и запоры -  верный
признак начавшейсЯ эпидемии дизентерии.  Ќикаких лекарств от  этой болезни у
нас не было.  ‡десь мы были бессильны. ќпидемиЯ с каждым днем охватывала все
больше людей, от нее ежедневно умирали в лагере десЯтки пленных.
     ‚скоре на нас обрушилась новаЯ эпидемиЯ -  сыпной тиф. ‘анитарные нормы
в  бараках не  поддерживались.  ЏомещениЯ не отапливались,  белье никогда не
менЯлось,  от  верхней одежды остались одни лохмотьЯ.  ‘кученность в  блоках
была огромнаЯ,  дезинфекциЯ там никогда не  проводилась.  Њы  были буквально
обсыпаны вшами.
     ‘ началом эпидемии сыпного тифа положение врачей еще более усложнилось.
…динственное,   что  мы  могли  в   этих  условиЯх  сделать,   это  наладить
круглосуточное дежурство у  каждой группы больных.  Њы  менЯли им компрессы,
поили водой.
     ‘ыпнЯк перекинулсЯ и  на  врачей.  Џервый заболел Я.  Љак-то  вечером Я
почувствовал,  что  менЯ  начинает знобить,  стала  кружитьсЯ голова.  ‘разу
понЯл,  что болезнь добралась и  до менЯ,  и" обратилсЯ к  ‘имону с просьбой
осмотреть. Ћн поставил диагноз - тиф.
     Ќочью мне стало еще хуже. †ар усилилсЯ, и Я потерЯл сознание.
     Ѓолезнь длилась долго.  џ пластом отлежал более трех недель.  € все это
времЯ у моих нар находилсЯ ‘имон.  Ћн делал все возможное,  чтобы спасти мне
жизнь.  ‘  помощью  ‘офиева  он  достал  немного  сердечных лекарств.  „елал
холодные компрессы, поил с ложки баландой. Љогда Я времЯ от времени приходил
в себЯ, он как мог подбадривал менЯ.
     Ќаконец кризис прошел, и Я стал медленно поправлЯтьсЯ.
     - Ќу, брат, вроде выкарабкалсЯ, - заЯвил ‘имон. - „умаю, через недельку
станешь на ноги.
     џ  сам  был  полон надежд на  скорое выздоровление.  Ќо  однажды днем к
блоку,  где лежали тифозные больные,  подкатило несколько машин. ‚ помещение
вбежали  немцы  и  с  криками,  руганью  набросились  на  здоровых  пленных,
приказали им стаскивать с нар больных,  грузить в машины.  "‚се. Ќазад мы не
вернемсЯ!" - подумал Я.
     ‘имон бросилсЯ к немцам.  Ћн стал объЯснЯть им,  что Я врач и нужен ему
как помощник.  Ќо  эта попытка оставить менЯ в  блоке оказалась безуспешной.
Ќемец  выругалсЯ  и   прикладом  автомата  оттолкнул  его.   Њы  попрощались
взглЯдами,  и  менЯ  поволокли  к  машине,  туда,  где  уже  лежали  другие,
обреченные на смерть.
     Њашины тронулись.
     ‚езли  весь  день,  и  уже  по  одному этому  можно  было  понЯть,  что
расстреливать нас, по крайней мере сейчас, не будут. —тобы уничтожить группу
больных,  их не нужно было так далеко увозить.  Ќемцы никогда так не делали.
Ћни расстреливали узников или в самом лагере, или поблизости от него.
     Љ вечеру нас привезли в город Ћстрог. Ћстановились на площади.
     Ќас  выгрузили возле  небольшого одноэтажного домика,  который оказалсЯ
городской больницей.  ‚се последующее было настолько невероЯтным,  что стало
казатьсЯ сном.  Ќам всем сделали санобработку, выдали чистое белье и халаты,
разместили в  настоЯщих больничных палатах.  Њы  вдруг оказались на  койках,
застланных  белыми   простынЯми.   Ќас   обслуживали  медицинские  сестры  и
осматривал настоЯщий врач.
     —удом  показалась нам  и  пища.  Џосле баланды,  которой мы  питались в
лагере, нас накормили настоЯщим супом, горЯчим, даже наваристым, а на второе
дали картофельное пюре. Џравда, дозы были микроскопическими, если принЯть во
внимание наш аппетит.
     Ќочью,  когда  остались одни,  мы  долго терЯлись в  догадках:  что  же
случилось?  Џочему  немцы  впервые  поступили  столь  благородно,  чутко  по
отношению к пленным?  Њожет,  за всем этим кроетсЯ новый, еще более жестокий
замысел? ’ак ничего и не придумали. ‚се выЯснилось позже.
     Њедицинский персонал,  особенно сестры из местных жителей, относились к
нам сердечно.  Ќе раз в глазах женщин мы видели слезы, сочувствие и участие.
Ђ  мы  действительно  выглЯдели  страшно:   обросшие,  невероЯтно  худые,  в
буквальном смысле слова - кожа да кости.
     Џо  мере того как  мы  поправлЯлись,  увеличивалсЯ аппетит,  но  порции
оставались прежними. —увствовалось, что в больнице туго с продовольствием.
     Џрошло две недели.  џ  уже мог подниматьсЯ с постели,  делать несколько
шагов без посторонней помощи.  € снова мысли о побеге овладели мной.  "Њожет
быть,  именно здесь Я  смогу их осуществить?  ‚едь Я не в лагере,  городскаЯ
больница, наверное, не охранЯетсЯ".
     Љогда в  палате,  кроме больных,  никого не было,  Я решил добратьсЯ до
окна.  •ватаЯсь руками за спинки коек,  с трудом передвигаЯ ноги,  подошел к
окну,  заглЯнул во  двор.  ‡а  оградой из темного штакетника чернели мундиры
полицаев:  больница усиленно охранЯлась.  џ вернулсЯ и лег. ’оварищ по койке
посмотрел на менЯ понимающим взглЯдом,  отвернулсЯ к стене.  ЋказываетсЯ, не
один Я мечтал о свободе.
     Ћборвалось все  это  так  же  неожиданно,  как  и  началось.  Ќочью нас
разбудили крики немцев.  Ћни  ходили по  палатам,  приказываЯ всем  встать и
спуститьсЯ вниз.  ‚  приемной нам раздали наше лагерное трЯпье,  потом стали
выгонЯть  на  улицу.  Њы  снова  оказались в  машинах.  Џо  бокам  расселись
конвоиры.
     Људа теперь?  ‹агернаЯ жизнь приучила нас к тому, что каждаЯ перемена в
судьбе пленного -  к худшему. Њы были уверены, что эпизод с больницей больше
не повторитсЯ.
     Ќочь была лунной,  морозной. Љогда машины остановились и нас выгнали на
снег -  сердце у менЯ сжалось.  Џеред нами были знакомые деревЯнные столбы у
ворот славутского лагерЯ.
     ’оварищи встретили нас с радостью и удивлением.  Ћни были уверены,  что
две недели назад нас увезли на расстрел. Џоэтому теперь смотрели на нас, как
на ЯвившихсЯ с  того света.  ‚олнующей была встреча с ‘имоном.  Њы бросились
друг другу в объЯтиЯ, расцеловались.
     Ђ   утром  следующего  днЯ   Я   снова  приступил  к   своим  врачебным
обЯзанностЯм.


        ЏЋЃ…ѓ. ‘ЌЋ‚Ђ ‚ ‘’ђЋћ

     ‚  лагере удивлЯлись,  чем  была  вызвана столь  неожиданнаЯ доброта со
стороны фашистов к  нам,  кучке тифозных больных.  Њежду тем все объЯснЯлось
очень просто.  ђешив отправить нас  в  городскую больницу в  Ћстроге,  немцы
преследовали две  цели.  ‚о-первых,  они хотели продемонстрировать населению
свою гуманность,  показать, что они вовсе не так жестоки, как о них говорЯт.
‚о-вторых,  фашисты тешили себЯ надеждой,  что такой поступок с  их  стороны
сделает пленных более  сговорчивыми,  нас  можно  будет  легче завербовать в
полицию или "освободительную" армию.
     …ще во  времЯ нахождениЯ в  больнице к  нам заЯвилась большаЯ делегациЯ
женщин,  Якобы представительниц от города. Ћни принесли немного сала, хлеба,
раздали каждому по горсти табаку-самосада. Њы обрадовались подаркам, принЯли
их с чувством глубокой благодарности.  Ќа оказалось,  что это лишь приманка,
на которую мы должны были клюнуть.  Љак только немцы, сопровождавшие женщин,
вышли из  палаты,  те стали уговаривать нас после выздоровлениЯ записатьсЯ в
полицию и  помогать оккупантам укреплЯть новый  порЯдок в  самом Ћстроге,  в
деревнЯх.  Ќе жалеЯ красок,  они расписывали "райскую" жизнь в полиции. ’ам,
дескать,  и  служба не тЯжелаЯ,  и денег платЯт много,  и все полицаи хорошо
одеты, обуты.
     Ћсобенно,  помню,  старалась одна монашка. “ нее были маленькие мышиные
глазки,  которые ни  на  секунду не оставались на месте,  все времЯ воровато
перебегали с предмета на предмет. Ћна села на табурет у изголовьЯ моей койки
и  начала  вкрадчивым голосом,  часто  поминаЯ  имЯ  бога,  уговаривать менЯ
послужить "воинству •ристову".  ‘мысл  ее  проповеди сводилсЯ к  следующему:
большевиков, которые двадцать пЯть лет царствовали в ђоссии, теперь постигло
справедливое возмездие.  Ѓог опустил на  них свою карающую десницу в  образе
немецкой армии.  ‘ледовательно, помогаЯ фашистам, Я помогал бы богу очистить
ђоссию от "антихристов". Ђ что может быть справедливее этого "свЯтого" дела?
     ‘ каким удовольствием Я сыпанул бы в лицо ей ту горсть табаку,  которую
она мне дала,  плюнул бы в глаза! Ќо нужно было сдержатьсЯ, быть осторожным:
за дверЯми стоЯли гитлеровцы.  ‘тараЯсь говорить спокойно,  ответил монашке,
что Я врач,  в лагере у менЯ остались раненые и больные и не могу их бросить
на произвол судьбы. Њонашка недовольно поджала губы, отошла.
     Ќе  поддались на  провокацию и  остальные больные.  „елегациЯ ушла ни с
чем.  ’акой исход взбесил фашистов, поэтому они вернули нас в лагерь в ту же
ночь.
     ‘нова потЯнулись безрадостные дни тЯжелой жизни.  ‘тав на ноги, Я еще с
большим рвением помогал ‘имону лечить больных и раненых.
     Њы  не  знали,  что делаетсЯ по ту сторону лагерЯ,  каково положение на
фронте.  Ќемцы старались использовать это  обстоЯтельство,  чтобы подавить у
нас  дух  сопротивлениЯ.   €х  пропаганда  носила  откровенно  профашистский
характер.  ‚се чаще они "успокаивали" нас такими словами:  "Ќаша армиЯ снова
обстреливает Њоскву из  пушек.  …ще  немного -  и  мы  возьмем вашу столицу.
ЉончитсЯ война, и вы отправитесь по домам".
     Њы  понимали,  что ни одному слову фашистов верить нельзЯ,  наглаЯ ложь
направлена на  то,  чтобы  сломить нашу  волю  к  сопротивлению.  €  все  же
тревожила мысль: неужели враг опЯть сумел дойти до Њосквы?
     Њы  с   ‘имоном  решили  снова  встретитьсЯ  с   Ђлександром  ‘офиевым,
поговорить с  ним откровенно.  Ќе  может быть,  чтобы он  не  знал истинного
положениЯ вещей на фронте.  Њы были почти уверены, что он свЯзан с городским
подпольем, а там-то навернЯка знают правду.
     Ќа  этот  раз  встреча произошла у  входа  в  больничный барак.  ‘офиев
опасалсЯ слежки, и разговор произошел буквально на ходу.
     - Ќеужели это правда?.. - спросил у него ‘имон.
     - —то правда? - резко перебил ‘офиев.
     - ’о, что немцы уже...
     - ‘  каких это пор вы  стали верить всЯкой брехне!  -  еще злее оборвал
‘офиев.  -  „а, нашим нелегко, это правда. Ќо Њоскву немцы никогда, слышите,
никогда не возьмут!
     Ћн ушел. “ нас с ‘имоном отлегло от сердца.
     ‚ тот же вечер,  соблюдаЯ всЯческую осторожность,  передали суть нашего
разговора с ‘офиевым раненым.  € мы видели, как у многих радостно заблестели
глаза, как люди посветлели лицом.
     Ђ через несколько дней по лагерю прошел невероЯтный слух:  у кого-то из
военнопленных есть номер "Џравды".  ќта потрЯсающаЯ новость передавалась под
огромнейшим секретом,  но вскоре о ней знали все военнопленные.  "‡аполучить
газету  хотЯ  бы  на  десЯть минут!  Џодержать ее  в  руках!  ‘воими глазами
удостоверитьсЯ в том,  что наша армиЯ сражаетсЯ,  бьет врага",  -  эта мечта
целиком завладела нами.
     - ‘енька,  - обратилсЯ ‘имон. - ’ы можешь все. ‘делай так, чтобы газета
побывала у нас.
     € вот однажды ночью ‘енька-цыган позвал нас, таинственно прошептал:
     - „остал!
     Џровел  в  перевЯзочную  и,  сиЯющий,  вручил  ‘имону  номер  "Џравды".
‡атасканный,  зачитанный до  дыр,  порванный на  изгибах.  Ќо  это была наша
советскаЯ газета!
     Ќомер оказалсЯ довоенным.  ќто несколько разочаровало нас,  и  все же с
огромной радостью мы держали его в руках,  просматривали. Њы словно вышли на
волю,  вернулись в тот мир,  откуда пришли, где каждаЯ мелочь, каждаЯ деталь
были родными и дорогими до боли в сердце...
     ‘офиев,   вероЯтно,  все  же  сделал  из  нашего  последнего  разговора
соответствующие выводы,  потому что времЯ от времени намеками, обинЯком стал
сообщать, что делаетсЯ на фронте. Ћднажды шепнул:
     - Ќу, ребЯта, держитесь! Ќемцы еще больше свирепеют...
     - Ђ в чем дело? - спросили мы.
     - Џод Њосквой у них опЯть осечка получилась. Ќаши дали прикурить!
     ѓлаза его улыбались.
     ’еперь было понЯтно,  почему охранники в  лагере словно взбесились.  €з
баланды исчезли даже те микроскопические кусочки мЯса, которые изредка в ней
попадались.   •леб  стали  выдавать  полусырой,   почти  несъедобный.  Ќемцы
придирались к каждому нашему движению.  Ќе было днЯ, который не заканчивалсЯ
бы расстрелами ни в  чем неповинных людей.  Ћдновременно лагерное начальство
усилило пропаганду за вступление в полицию.  Њы понимали,  в чем дело:  свои
подразделениЯ гитлеровцы перебрасывали на укрепление фронта.
     Ќа стенах бараков немцы стали вывешивать номера грЯзного предательского
листка "Ќова епетовщiна".  ‚  этой продажной газетенке много было трескучей
болтовни о мощи и непобедимости фашистской армии,  о ее победоносном шествии
на восток.  Ќо мы уже умели хорошо читать между строк.  €  если,  скажем,  в
газете говорилось о  том,  что  "выравниваЯ линию  фронта,  доблестнаЯ армиЯ
фюрера" отошла  за  Њосальск,  значит наша  ЉраснаЯ ЂрмиЯ  заставила ее  это
сделать.
     Џотом в  лагере поЯвились немецкие листовки.  Ћтпечатанные на  дрЯнной,
шершавой бумаге,  они  раздавались каждому  во  времЯ  получениЯ баланды.  €
здесь,  обращаЯсь с  призывом ко  всем  бойцам  и  командирам Љрасной  Ђрмии
прекратить  сопротивление,   фашисты  не   удержались  от  своей  хвастливой
болтовни.  ‚  листовке говорилось,  что  ‘талинград Якобы давно пал,  Љавказ
полностью занЯт победоносной армией фюрера, что вот-вот падет Њосква, ѓитлер
въедет в город на белом коне.
     - —то  это  значит?  -  воспользовавшись удобным случаем,  спросил Я  у
‘офиева, показываЯ ему листовку.
     - “дивлЯюсь! - Ћн вскинул тонкие брови.
     - —ему ты удивлЯешьсЯ? - не понЯл Я.
     - “дивлЯюсь,  как  ты  можешь всерьез воспринимать всю  эту гадость!  -
ответил ‘офиев. - Ќеужели ты до сих пор не изучил фашистов?
     Ѓольше ни о чем не нужно было спрашивать.
     ‘офиев между тем осмотрелсЯ,  проверил,  не  наблюдает ли  кто за нами,
тихо произнес:
     - ‘кажи ‘имону, что Я хотел бы с ним повидатьсЯ. ‡автра.
     џ  передал его  слова ‘имону,  и  на  следующий день  они  встретились.
ђазговор оказалсЯ очень важным длЯ нас.

     Џо  ночам  ко  мне  иногда  приходили сны,  в  которых Я  все  еще  был
студентом. ‘вободным, счастливым, среди друзей. €ной раз Я подолгу беседовал
с  мамой,  с  отцом и  всегда встречалсЯ с  ними на  маленьком нашем дворике
позади дома,  который был облит теплым и ласковым крымским солнцем...  Џотом
почти каждую ночь во  сне Я  стал убегать из  лагерЯ.  €  побеги всегда были
удачными.  “веренность в  том,  что наконец смогу вырватьсЯ из неволи,  была
настолько сильной,  что Я  часто просыпалсЯ с  чувством полной свободы.  € в
тысЯчу раз тЯгостнее было разочарование.
     Њысль о  побеге становилась все неотвЯзнее.  “  нас с  ‘имоном было уже
продумано около  десЯтка различных вариантов.  ‚  одном  из  них  мы  хотели
воспользоватьсЯ опытом грузина ѓеоргиЯ. Ќо это оказалось невозможным. ‚скоре
после  его  побега  немцы  пустили  по  проволоке электрический ток.  ‚торой
вариант строилсЯ на  случае,  если мы  попадем в  рабочую команду за пределы
лагерЯ.  Ќо и это оказалось неосуществимым:  мы уже числились как врачи,  на
работы в  город нас перестали посылать.  Љроме того,  свЯзанные с  подпольем
‘офиева,  мы имели право бежать только с его разрешениЯ. Ђ ‘офиев не однажды
давал нам понЯть, что мы в лагере пока нужны больше, нежели на воле.
     Ќо вдруг он сам заговорил о  нашем освобождении.  ‡аговорил в тот день,
когда они встретились с  ‘имоном.  ђазговор происходил в перевЯзочной,  мы с
‘имоном принесли ему  больничный журнал,  Якобы длЯ  проверки.  ‚стреча была
одной из тех редких, когда нам никто не мешал.
     - Ќу что, - спросил ‘офиев у ‘имона, - все же думаете бежать?
     - Њы никогда не отказывались от этой мысли, - откровенно призналсЯ тот.
- ’ы же хорошо об этом знаешь.
     - ‡наю. —то же, и план уже разработали?
     - Џланов у  нас  хоть отбавлЯй,  -  вмешалсЯ Я.  -  ’олько вот  как  их
осуществить?  ‘ейчас дожди пошли,  по  ночам охрана не  так бдительна.  …сли
подкопатьсЯ под проволоку...
     - ‘амоубийство,  - коротко возразил ‘офиев. - Љое-кто предлагает другой
вариант...
     Њы с ‘имоном насторожились.  Ќеужели пробил час!  ЉажетсЯ,  у менЯ даже
сердце замерло.  Њы понЯли,  что "кое-кто" -  это руководители ‘офиева по ту
сторону проволоки. ‡начит, о нас уже был там разговор...
     ‘офиев продолжал:
     - ‡автра  вы  попросите  господина  ‚альтера  нитке  разрешить  вам  в
сопровождении  охраны   сходить   в   городскую  больницу  за   перевЯзочным
материалом.  ‚ы  покажите ему  бинты,  которыми вам  приходитсЯ перевЯзывать
раненых. џсно?
     …ще бы! Ќо отпустит ли немец? Џравда, нитке был одним из тех немногих,
которые не издевались над пленными.
     - Ћтпустит ли... - высказал вслух сомнение ‘имон.
     - Џопробуем   уговорить  втроем,   -   ответил   ‘офиев,   -   Љонечно,
гарантировать ничего не могу,  но...  Ќу, до завтра. ђовно в десЯть мы будем
проходить по  площади.  ‚ы случайно попадетесь нам на глаза...  Џро бинты не
забудьте.
     „есЯть часов утра.  Њы  с  ‘имоном давно уже  через щели барачной двери
наблюдаем за  плацем.  Ќо  пока он пустынен,  времЯ от времени проходЯт лишь
группы пленных в  сопровождении конвоЯ.  Ќесут  мешки  с  гнилой капустой на
кухню, тЯнут бревна длЯ новой виселицы, уносЯт трупы умерших за ночь.
     ‚от наконец показалсЯ нитке,  худой и  длинный как жердь,  в блестЯщем
черном дождевике.  Ќесколько позади и сбоку от него - ‘офиев в сером пальто.
Љак только они оказались на середине плаца, мы вышли из барака и направились
к  ним.  Ќе  доходЯ десЯти шагов,  вытЯнулись в  струнку.  ‘имон,  как  того
требовал  лагерный  устав,  назвал  себЯ,  обратилсЯ к  ‚альтеру с  просьбой
отпустить  нас  в  городскую  больницу.   Њожет  быть,   там  дадут  немного
перевЯзочного материала.
     ‚альтер поднЯл брови,  посмотрел на ‘офиева.  ’от перевел.  „лЯ большей
убедительности  ‘имон  вытащил  из  кармана  штанов  сверток  с  прогнившими
бинтами. ‚альтер брезгливо поморщилсЯ, на ходу бросил:
     - џ. Hyp мит караул.
     - ѓосподин офицер разрешает вам завтра отлучитьсЯ в  городскую больницу
за перевЯзочным материалом, - перевел ‘офиев. - Ќо в сопровождении охраны...
     Ћн  смотрел на  нас  с  равнодушным видом,  будто видел впервые.  Џотом
добавил:
     - Ѓлагодарите господина офицера!
     Ђ когда нитке отошел, быстро шепнул:
     - ‚  больнице  обЯзательно  повидайтесь с  главным  врачом  Њихайловым.
‚нимательно выслушайте,  что он скажет. Џовинуйтесь беспрекословно! ‚ случае
неудачи - о нашем разговоре забудьте...
     €так, завтра! €ли мы будем на воле, или... Њы были готовы на все.
     Ќо  случилось непредвиденное.  ђано  утром  из  соседнего блока  к  нам
прибежал мой хороший знакомый Ђртем ЋсипЯн и сообщил,  что у них беда: немцы
ранили военнопленного, сейчас он в тЯжелом состоЯнии.
     Њы бросились туда.  Љогда склонились над раненым, к ужасу своему узнали
ЂлексеЯ Њанько.  Ћн  лежал бледный,  весь в  холодном поту,  часто и  тЯжело
дышал. Ђлексей задыхалсЯ, ему не хватало воздуха. ‘нЯли наспех наложенную на
грудь повЯзку,  осмотрели рану. “ ЂлексеЯ оказалось сквозное пулевое ранение
в  верхней  половине  грудной  клетки  с  открытым  пневмотораксом.  ‚оздух,
накапливаЯсь в полости плевры,  давил на легкое, оно по существу выключилось
из акта дыханиЯ. ђаненого могла спасти только неотложнаЯ операциЯ.
     Ќачалась борьба за  жизнь ЂлексеЯ.  Њы  сделали Њанько давЯщую повЯзку,
превратили таким  образом  открытый  пневмоторакс в  закрытый.  ќто  немного
улучшило его состоЯние,  но жизнь все равно оставалась под угрозой. ЋперациЯ
или смерть - другого выхода не было.
     - ‚от что...  - решительно заЯвил ‘имон, - оставайсЯ здесь, а Я пойду к
главному врачу лагерЯ.  Ќадо, чтобы он разрешил перевезти Њанько в городскую
больницу. ’олько там можно сделать операцию. Џопробую упросить.
     џ осталсЯ у топчана раненого один.  Њанько стало немного лучше - воздух
больше не поступал в плевру. Ћн стал дышать ровнее, уснул.
     - Љак это случилось? - спросил Я у Ђртема.
     ’от поведал одну из историй, которые в лагере случались нередко.
     Џосле  ужина  Њанько  зашел  в  соседний  блок  к  €гнату  Љузовкову  и
задержалсЯ там до потемок. ‘ его стороны это, конечно, было неосмотрительно:
с наступлением темноты всЯкое хождение по лагерю запрещалось. Ќемцы стрелЯли
без предупреждениЯ. Љогда Ђлексей вышел из блока, раздалсЯ окрик:
     - ‚огин геест ду?
     € сразу же - выстрел.
     "‚ грудь словно ударило сверлом,  -  вспоминал потом Њанько. - Џо спине
потекла теплаЯ струйка крови.  Љ счастью,  Я не потерЯл сознаниЯ. џ понимал,
еще мгновение -  и  вторым выстрелом немец менЯ прикончит.  ‘обрав все силы,
стараЯсь не  упасть,  вошел в  корпус.  ‡десь силы оставили менЯ.  “пал -  и
больше ничего не помню..."
     ’оварищи перенесли его, положили на топчан. Џрошла ночь.
     ‚скоре вернулсЯ ‘имон,  с  ним прибыли старший врач Љоробко,  Ђлександр
‘офиев и немец.  ‚ыслушав рассказ Ђртема ЋсипЯна,  ‘офиев стал что-то быстро
говорить немцу, тот отдал короткое приказание.
     - ‚ городскую больницу! - с облегчением в голосе перевел ‘офиев.
     Њы  переложили  ЂлексеЯ  на  носилки,  вынесли  из  корпуса.  Џодъехала
подвода, и солдат один увез его.

     „ень подошел к  концу,  а  команда идти в город так и не поступила.  Ќе
было ее и  на следующий день.  Њы с  ‘имоном терЯлись в  догадках.  € только
спустЯ дней десЯть,  когда мы уже потерЯли всЯкую надежду вырватьсЯ в город,
утром  в  блок  заЯвилсЯ немецкий солдат  и  приказал нам  троим  -  ‘имону,
‘еньке-цыгану и мне - собиратьсЯ в городскую больницу.
     ‘олдат был молодой.  Њы  его немного знали,  он  часто стоЯл на посту у
ворот лагерЯ.  ‘юда приходили местные жители,  в  большинстве своем женщины,
приносили военнопленным что-нибудь съестное.  ЏоЯвлЯлись они  в  воскресенье
или  в  те  дни,  когда  в  лагерь прибывала новаЯ  партиЯ пленных.  †енщины
надеЯлись встретить мужа, родственника.
     Џередавать продукты  пленным  в  руки  не  разрешалось,  свои  скромные
приношениЯ женщины складывали в  старый платЯной шкаф с  оторванной дверцей,
который лежал у ворот лагерЯ.  Љонечно, все лучшее из продуктов - сало, Яйца
- немцы забирали себе,  остальное -  подмороженнаЯ картошка, куски черствого
хлеба - доставалось нам. Џо приказу ‘офиева эти продукты поступали в блоки с
больными и ранеными,  где и распределЯлись между ними. ‡абирали продукты мы,
врачи, и часто бывало, когда Я приходил к шкафу, этот молодой солдат тайком,
чтобы не видели другие немцы, передавал мне несколько сигарет.
     Ћн узнал менЯ, поздоровалсЯ кивком головы.
     ‘имон покосилсЯ на немца.  џ догадалсЯ,  о чем он подумал.  ‡амысел наш
был  такой.  Њы  выходим из  лагерЯ  и  по  шоссе,  которое шло  параллельно
ипподрому,  направлЯемсЯ в  город.  ‘разу же за ипподромом начиналсЯ молодой
сосновый лесок.  ’ам мы по сигналу ‘имона набрасываемсЯ на конвоира, убиваем
его и бежим.
     Ѓыл и  другой вариант.  Њы  все же  доходим до больницы,  встречаемсЯ с
Њихайловым.  Џолучив от него необходимые распорЯжениЯ,  возвращаемсЯ назад и
опЯть-таки  по  дороге  убиваем конвойного.  €  в  том  и  в  другом  случав
предусматривалась расправа с охраной.
     Ќо как поступить теперь? Љак убить человека, который ничего плохого нам
не  сделал,  наоборот,  даже  пыталсЯ помогать,  рискуЯ быть отправленным на
фронт?  Њы хорошо знали,  что с  теми из своих,  кто проЯвлЯл к  нам хотЯ бы
малейшее участие, немцы жестоко расправлЯлись.
     - ‚от что... - шепнул Я ‘имону, - убивать не будем.
     - џ  тоже об  этом подумал.  ‘вЯжем,  заткнем чем-нибудь рот  и  уйдем.
ѓодитсЯ?
     - ѓодитсЯ, - поддержал ‘енька.
     Ћднако  ни  один  из  задуманных вариантов  побега  нам  осуществить не
удалось. ‚се произошло совершенно иначе, чем мы затевали.
     ‘боры  были  недолгими,  немец  торопил  нас.  ‚зглЯдами  попрощались с
товарищами,  с  ранеными,  двинулись к воротам.  Ћбернулись,  окинули лагерь
последним прощальным взглЯдом.  ‘егоднЯ мы были твердо уверены,  что выходим
из  лагерных ворот в  последний раз.  ‘вобода или смерть,  другого не  могло
быть. Њы очень волновались, наверное, излишне суетились, но немец, довольный
тем, что предстоит прогулка в город, не заметил этого.
     ‘тоЯл теплый майский день.  Ќебо  было уже  по-летнему голубым,  дорога
подсохла,  идти было легко.  Ќа пригорках вдоль дороги Ярко зеленела молодаЯ
трава. ‚ысоко над нами, приветствуЯ весну, заливалсЯ жаворонок.
     Њолодой  немец  тоже  радовалсЯ весне,  хорошему  дню.  Ћн  то  и  дело
подставлЯл  лицо  солнцу,  жмурилсЯ  от  удовольствиЯ,  пыталсЯ  что-то  нам
объЯснить на смешанном немецко-польско-русском Языке.
     - —то он там бормочет? - спросил у менЯ ‘имон.
     - ‘тихи какие-то. —то-то про любовь, про цветы, - ответил Я.
     - Џросит, чтобы не убивали, - мрачно пошутил ‘енька. - ѓоворит, в такой
день помирать обидно.
     - ’оже сказал! Џомолчи! - прикрикнул на него ‘имон.
     „альше мы шли молча.
     ЉончилсЯ безлесый участок дороги,  вот и  соснЯк.  Њы  с  ‘енькой стали
понемногу отставать,  готовые по  первому знаку ‘имона наброситьсЯ на немца.
’от  шел  сзади нас,  небрежно опустив винтовку дулом к  земле.  Ћн  все еще
мечтательно улыбалсЯ.
     - ‘овсем одурел наш конвоир, - проговорил ‘енька. - ‚прочем, это нам на
руку...
     Љогда вошли в лесок, напрЯжение достигло предела. Њысли работали Ясно и
четко.  џ  почти зримо представил себе,  как  это  произойдет.  ‚от  здесь у
поворота ‘имон подаст нам команду,  Я сразу же падаю всем телом на винтовку,
‘енька тем временем валит немца на землю.  ‚двоем с  ‘имоном они закручивают
ему руки за спину... џ видел, что ‘имон готов поднЯть руку, сделать условный
знак, но вдали на дороге показались какие-то фигуры. Ќам навстречу двигались
двое  ребЯтишек с  тощими котомками за  плечами.  Ќаверное,  шли  в  деревню
обменЯть  что-либо  из  барахлишка на  продукты.  ЏоравнЯвшись с  нами,  они
свернули на обочину и ускорили шаг.
     ‘нова мы на дороге одни,  снова Я  не свожу глаз с  правой руки ‘имона.
‚от мне кажетсЯ,  что сейчас он подаст сигнал... € опЯть неудача - на дороге
показались новые прохожие.  Ќавстречу шли две женщины.  ‘ посошками в руках,
одинаково сгорбленные,  укутанные в  рваное трЯпье...  Ђ лесок уже кончилсЯ,
пошли крохотные домики пригородной улицы.
     Ѓольница находилась почти в  центре города.  Ћна состоЯла из нескольких
одноэтажных каменных зданий,  огороженных невысоким штакетником.  ‚  глубине
двора  виднелсЯ двухэтажный главный корпус,  рЯдом  -  небольшой флигель,  в
котором жил главврач больницы ”едор Њихайлович Њихайлов.
     Ћказалось,  что  наш  немец бывал уже  здесь,  он  направил нас сразу к
главному корпусу,  завел в  ординаторскую,  спросил у  дежурной сестры,  где
главврач.
     - ‚ам  зачем?  -  с  удивлением поглЯдываЯ на  нас,  пленных,  спросила
сестра.
     ‘имон сказал ей о цели нашего прихода, попросил позвать главного врача.
     ‘естра вышла.  Њы остались в ординаторской вчетвером.  Ќаш конвоир стал
скучать.  Ћн зевал,  смотрел в окно,  часто курил.  Џотом посмотрел на часы,
сердито покосилсЯ на нас.
     ‚друг  распахнулась дверь,  в  ординаторскую вбежала  молодаЯ девушка в
белом халате.  џрко накрашенные губы, высокаЯ прическа, подведенные брови...
џ. раскрыл рот от удивлениЯ: такое видел впервые. „евушка не обратила на нас
вниманиЯ, подбежала к немцу, протЯнула руку.
     - Ќила, - с очаровательной улыбкой представилась она.
     Ќемец  вскочил.   ‹ихо  щелкнул  каблуками  кованых  сапог,   потЯнулсЯ
поцеловать девушке руку.  Ћна мило высвободила ладонь,  села на стул у окна,
усадила немца рЯдом.  ‡аложила ногу на  ногу,  из-под  халата соблазнительно
блеснуло красивое колено.
     Ќаш  немец снова преобразилсЯ.  Ћн  оживилсЯ,  заулыбалсЯ,  придвинулсЯ
поближе к девушке,  предложил сигарету.  ’а взЯла, неумело вставила ее между
пальцами,  прикурила от зажигалки и  закашлЯлась.  ЉашлЯЯ,  она доверительно
положила руку на  плечо немца.  ’ому это очень понравилось,  он  придвинулсЯ
поближе.
     „евушка посмотрела в нашу сторону, недовольно поморщилась:
     - Ђ вы что здесь сидите? €дите на второй этаж. ѓлавврач вас ждет.
     Њы дружно поднЯлись, направились к двери.
     - ‚ег! ‚ег! - заторопил немец. Њы ему Явно мешали.
     ‡а  дверью мы еще немного постоЯли,  ожидаЯ,  что немец вот-вот выйдет,
будет  нас  сопровождать.  Ќо  он  не  выходил.  €з  ординаторской доносилсЯ
заразительный девичий смех. Њы направились к лестнице.
     - Ќу и гадина! - негромко произнес ‘енька. - Џовесил бы...
     - ќто кого так? - послышалсЯ сверху строгий голос.
     ЏоднЯли головы.  Ќа  лестнице стоЯл коренастый,  средних лет  мужчина в
белом халате.  €з-под насупленных бровей нас прощупывали темные внимательные
глаза.   ‚ерхние  пуговицы  халата  были  расстегнуты,   под  ним  виднелась
гражданскаЯ одежда.
     - „а так... - смутилсЯ ‘енька. - Њежду собой мы...
     ‘имон выступил вперед, спросил:
     - ‘кажите, как нам повидать главврача больницы? Њы военнопленные, у нас
к нему дело.
     - ‚ижу, что пленные, - ответил незнакомец и сделал несколько шагов вниз
по лестнице. - Ќу, допустим, Я главврач.
     Ћн спустилсЯ к  нам,  подошел к  окну.  ЏрислушалсЯ к  смеху за дверЯми
ординаторской, потом повернулсЯ к нам:
     - ’олько Я вам сейчас не нужен. ‚он дверь, а вон лес...
     ќто было настолько неожиданно,  что мы стоЯли,  но знаЯ,  что делать. Ђ
Њихайлов продолжал:
     - Ќе  тЯните времЯ.  ‚аш конвоир может вот-вот спохватитьсЯ...  Ѓегите!
Љак можно дальше. “тром вас встретЯт...
     Ћн круто повернулсЯ и  неторопливо стал подниматьсЯ по лестнице.  Џотом
наверху хлопнула дверь и стало тихо.
     Џервым пришел в  себЯ ‘енька.  Ћн сорвалсЯ с места,  бросилсЯ к ‘имону,
потЯнул за полу рубахи:
     - —то же мы стоим?! Ѓыстрее! ‡а мной!
     ‘енька первым нырнул в  низенькую узкую  дверь,  котораЯ вела  во  двор
больницы.  ‡а  ним  протиснулсЯ ‘имон,  Я  выбежал последним.  ‘ердце бешено
колотилось:  "‘вобода!  ‘вобода!  Ќаконец-то...".  ’ак тщательно,  так долго
готовились мы к побегу,  разрабатывали столько вариантов, а вот - на тебе! -
все получилось совсем не так, как предполагали...
     ‚ыбежав во  двор,  мы  бросились в  противоположную от  парадного входа
сторону,  мигом перемахнули штакетник и  побежали к  лесу.  џ задыхалсЯ,  не
хватало сил, воздуха, сердце работало на пределе...
     Ќо  мы  оказались  способными на  невозможное -  в  состоЯнии  крайнего
истощениЯ бежали более тридцати минут.  Ќаконец достигли леса.  ЏетлЯЯ между
соснами и березами,  добежали до оврага, скатились в него и прошли по сырому
дну, наверное, не менее километра. € только тогда услышали со стороны города
беспорЯдочные винтовочные выстрелы. Ќаш конвоир обнаружил побег.
     Љак  нам позже рассказали подпольщики,  Ќиле удалось продержать немца в
ординаторской около двадцати минут.  „ействовала она  по  задан